Смотрите репортаж телеканала «Культура» О новом спектакле рассказывают режиссёр-постановщик Виталий Иванов, артисты Виктор Низовой и Дарья Мингазетдинова

Передача «Грани культуры» на канале ВОЛГОГРАД-ТРВ

6 декабря на сцене Государственного академического Малого театра (Большая Ордынка, 69) состоится представление 200-го спектакля «Правда – хорошо, а счастье лучше».

Фоторепортаж

Анна Павлова, Megatyumen.ru, 10 октября 2014 года

ВИКТОР НИЗОВОЙ ПРОВЕЛ МАСТЕР-КЛАСС ДЛЯ ТЮМЕНСКИХ АКТЕРОВ

В Тюменском драматическом театре сегодня, 10 октября, исполнитель роли Анатолия Щепкина в знаменитом сериале «Возвращение Мухтара», актер Малого театра, преподаватель Щепкинского училища, Заслуженный артист России Виктор Низовой провел мастер-класс для тюменских актеров.

На встречу с московской знаменитостью пришло около 80 человек – школьники, которые в будущем хотят стать актерами, студенты Тюменской государственной академии культуры, искусств и социальных технологий, любительских актерских кружков и даже актеры молодежного театра «Ангажемент». Всем хотелось перенять уникальный опыт Заслуженного артиста.

Примечательно, что москвичи знают о театре «Ангажемент». Они видели на одном из столичных фестивалей спектакль «Записки на «сгущенке». Клавдия», и очень высоко оценили ту работу, которая была проделана нашими актерами и режиссером. Низовой отметил, что если будет возможность в этот приезд, он, может быть, посмотрит спектакль на родной сцене.

Тем временем, мастер-класс начался. Его участникам приходилось выполнять весьма странные задания с точки зрения обычного человека. Например, нужно было бесшумно двигаться со стулом по аудитории, воображаемыми тряпками «помыть» помещение, чтобы энергетически слиться с ним, по выражению лица визави угадать, какая карта тебе досталась из колоды, и многое другое. Многим бы это показалось непонятным, но только не нашим актерам. Они с удовольствием выполняли все задания, прекрасно понимая, зачем это нужно, и задавали Виктору Низовому много вопросов, на которые тут же получали исчерпывающие ответы. В общем, встреча понравилась всем.

Анна Павлова, Megatyumen.ru, 10 октября 2014 года

Людмила Клушина, «Вечерний Петербург», 6 декабря 2013 года

ВИКТОР НИЗОВОЙ: АКТЁРУ НАДО ВЫХОДИТЬ ИЗ ТЕАТРА ТАКИМ, ЧТОБЫ НЕ БЫЛО СИЛ СЫГРАТЬ ЕЩЁ ЧТО-ТО

Заслуженный артист России Виктор Низовой хотел бы когда-нибудь сыграть роль самого Михаила Щепкина, но пока сыграл лишь однофамильца великого актёра — оперуполномоченного капитана Анатолия Щепкина из многосерийного фильма «Возвращение Мухтара».


С именем Щепкина у Виктора Алексеевича многое связано — годы учёбы в «Щепке», которую он закончил в 1995 году, а недавно — 17 ноября участвовал в мероприятиях Малого театра, посвященных 225-летию со дня рождения одного из основателей русской актерской школы: сыграл в юбилейном вечере фрагменты спектаклей «Горе от ума» (полковник Скалозуб) и «Ревизор» (Городничий)... Наша беседа с Виктором Низовым началась с его ролей в Малом театре, который недавно побывал на гастролях в Петербурге.

Интересно попробовать себя в другом качестве

— Виктор Алексеевич, вы запоминаетесь своей эмоциональной игрой в премьере «Села Степанчиково», а до этого я вас видела в «Детях солнца» (Чепурной), в «Трёх сестрах» (Соленый), «Горе от ума» (Скалозуб)... Кажется, вы столько эмоций отдаёте в зрительный зал, что физически просто обязаны терять в весе. Вроде бы Луи де Фюнес говорил, что каждый фильм ему обходится как минимум в 10 кг. А вы теряете кг или остаетесь при своих параметрах?

— Ну, насчёт десяти он, конечно, загнул (улыбается), но 2 кг для меня потерять реально. Знаете, Станиславский, когда учил молодого Михаила Чехова, попросил его сыграть какую-то роль. Тот сыграл. «А можешь повторить?» — попросил Станиславский. «Да, пожалуйста», — ответил Чехов. «А ещё?» — поинтересовался Станиславский. «Нет, уже не могу, — ответил Михаил, — сил нет». «Вот так нужно играть с первого раза», — заключил Константин Сергеевич. И я согласен: актеру надо выходить из театра таким, чтобы не было сил сыграть ещё что-то — только принять душ, перекусить и т. д., то есть оставить кусочек себя на сцене. Так нас учили.

— В спектаклях вам часто достаются характеры, я бы сказала, немного кондовые, простодушные... Не боитесь, что за вами закрепится такой типаж и в жизни вас будут воспринимать именно таким, ведь часто зритель отождествляет артиста с его героем?

— Кстати, именно благодаря Чепурному в «Детях солнца» и Егору Ростаневу в «Селе Степанчикове», мне кажется, режиссеры у меня нашли более тонкую грань, и это здорово. Актер должен быть разносторонним, уметь сыграть и бандитов, и простаков, и интеллигентов. Чем шире диапазон, тем лучше артист. В своих ролях я стараюсь находить что-то свое, родное. Ну как по школе Станиславского — играю себя в предлагаемых обстоятельствах. Попробовать себя в другом качестве безумно интересно!

Захожу — а там Юрий Соломин…

— Вы как-то сказали, что пришли в профессию случайно — родители видели вас врачом.

— У нас в роду не было актёров. И у меня не было папы, который бы помог меня «поступить» в театральный вуз. Мой отец — профессор-медик.


— Зато он мог вас «поступить» в медицинский вуз...

— Наверное, мог бы. Но чтобы стать таким хирургом, как папа, надо быть увлечённым своей профессией, день и ночь сидеть и учиться, а у меня такого желания не было. Кстати, он после Днепропетровского мединститута закончил Военно-медицинскую академию в Петербурге, а потом уехал продолжать учёбу к знаменитому генералу Беркутову. Петербург для меня почти родной город — здесь родилась моя сестра, хотя я уже родился в Москве. Как-то сюда приехал мой дедушка, мамин папа из Украины, и сказал папе: «Лёша, ну як цей город могли вид немцив не видбить? Вин такий красивый, таке файне мисто...»
— Но ваша медицинская карьера так и не состоялась?

— Ну папа же не может стоять рядом со мной со скальпелем и держать мою руку! Хотя отец хотел, чтобы я продолжил его путь, он приобщал меня к медицине со школы: я проходил практику в больнице — работал на четверть ставки санитаром и получил свою первую зарплату — 7 рублей. Он даже нанял мне репетиторов — профессоров по химии, биологии... А сочинение я с мамой отрабатывал — она у меня филолог. Но когда перешёл в выпускной класс, то задумался, что же делать? Ходить на работу, как на каторгу, — долго не выдержу. А мне безумно нравилась опера, меньше — драматический театр. Но однажды, в 1991 году, я увидел симпатичное здание в центре Москвы, позади Малого театра, захожу — а там Юрий Соломин набирает курс. И вот уже 23 года я связан с театром.

Маленькие роли — есть

— Вас сравнивают с Борисом Андреевым и внешне, и по манере игры...

— А когда я играл Скалозуба, все говорили, что у меня было сходство с покойным генералом Лебедем. Журналисты писали в рецензиях: «Низовой-Лебедь», «Генерал Лебедь-Низовой», и мне стало как-то неуютно. А Элина Авраамовна Быстрицкая подошла ко мне и сказала: «Не обращай внимания на эти рецензии, читай только хорошие, плохие не читай. Ты же знаешь, что ты — хороший артист». Мне нравится Борис Андреев, и мне приятно сравнение с ним. Но тут я играл во «Власти тьмы», мне «заседили» волосы, наклеили усы, и я увидел, что похож не на Андреева, а на ... Павла Борисовича Луспекаева.

— У вас много ролей в театре, вы играете чуть ли не каждый день. Вас ещё называют «подвижником театра» — не рановато? Вам ведь только 39...

— Хотя основную сцену закрыли на ремонт, я не жалуюсь на отсутствие ролей, ведь у меня роли мирового репертуара. И хотя говорят, нет маленьких ролей — есть маленькие артисты, могу сказать, маленькие роли есть, и, играя их, трудно стать хорошим артистом. Настоящим артистом становятся на хороших ролях.


— Ну вот вы играли Толика в сериале «Возвращение Мухтара». Разве на таких ролях можно стать хорошим артистом?

— В сериалах надо максимально соответствовать своей внутренней гармонии, сниматься, чтобы максимально оставить себя в кино. А «Мухтар» — очень добрый сериал. Как говорит Аллочка Ковнир, моя замечательная партнерша по сериалу, во время демонстрации фильма ни одна мама не отведёт ребенка от телевизора — там нет крови, насилия, убийств, мата — там есть добрая собачка, которая ловит бандитов... И очень много детей на этом сериале выросло.

— А как в театре относятся к тому, что актеры снимаются в сериалах?

— Ну это же наша профессия! Юрий Мефодьевич всегда говорит: «Тебя в эту профессию никто не тянул, тебе говорили, что в театре зарплата маленькая, — ты же сам сюда пошёл...» (улыбается) А в кино надо пробиваться — раз не приедешь, другой, и тебя больше не позовут — за спиной актеров очень много, страна-то большая. И получается поезд-съёмка-поезд... А я ведь ещё преподаю в «Щепке» актерское мастерство. Надо всё время быть в форме. Самое страшное, когда тебя забыли...

Артисты играют похлеще, чем футболисты

— Вы выросли в Херсонской области, на Черном море. Что вам это дало?

— Любовь к маринистам — к Айвазовскому. Люблю рисовать, восхищаться закатом, а ещё больше — плавать в море.

— А музыки почему нет в этом списке? Вы же натурально играете в спектакле «Село Степанчиково» на скрипке «И мой сурок со мною»...

— Семь лет учился в музыкальной школе по классу скрипки.

— Говорят, вы ещё и хороший вратарь в футбольной команде Малого театра...

— Я обожаю футбол — спорт помогает расслабиться, получить адреналин, ведь артисты играют похлеще, чем футболисты — такие бывают зарубы.. Люблю поболеть за наших спортсменов. Помню, когда наш лыжник Женя Дементьев выигрывал Олимпиаду в Турине, я так орал, прыгал, в комнату к себе никого не пускал — боялся, что сглазят.

Людмила Клушина, «Вечерний Петербург», 6 декабря 2013 года

Ольга РОМАНЦОВА, «Планета красота», №7-8 2013

ОПИСКИН УЖЕ ИДЕТ К ВАМ

Основное здание Малого театра закрыли на ремонт. Пока он не закончится, спектакли будут играть только на сцене филиала на Ордынке. Жалеть о переезде театру, похоже, не придется. Первая же сыгранная здесь премьера - спектакль «Село Степанчиково и его обитатели» по повести Ф.М. Достоевского - вышла современной, актуальной и не оставит равнодушным ни одного зрителя.

Вы спросите: что актуального в истории Достоевского о том, как бывший шут Фома Фомич Опискин, лгун, лицемер и ханжа, «выдавливающий из себя зависть и яд при каждой встрече, при каждой чужой удаче», подчинил себе всех обитателей помещичьего дома, тиранит и унижает его хозяев, а крестьян заставляет учить французский язык и астрономию? Для доказательства, что история Села Степанчикова имеет самое непосредственное отношение к современной жизни, постановщику спектакля Антону Яковлеву понадобились всего два точных режиссерских хода: он предложил роль Фомы Опискина Василию Бочкареву, одному из лучших актеров в Москве, и сам сочинил инсценировку спектакля, сделав Фому Фомича главным героем.

О необычном предложении Яковлева стало известно еще до премьеры, и трудно было угадать, как справится Василий Бочкарев, актер, кажется, ни разу в жизни не сыгравший ни подлеца, ни негодяя, с ролью человека без совести и чести, лгуна, пройдохи и домашнего тирана, о котором даже читать- то неприятно. Как сумеет актер, наделивший зарядом жизнелюбия, бодрости и энергии даже озабоченного своим здоровьем Аргана из мольеровского «Мнимого больного», передать озлобленность Опискина и его обиду на весь мир?

Но Бочкарев не стал играть «упыря», ненавидящего все вокруг. Его Фома Фомич обаятелен и полон кипучей энергии. Он живет полной жизнью и готов учить и вдохновлять всех вокруг. При первом появлении на сцене в начале спектакля Фома Фомич очень напоминает режиссера, прослушивающего артистов на кастинге: выслушивает чтеца, с пафосом произносящего стихи о пользе труда, подсказывает и показывает интонацию, подходящую для слова «работа», и доброжелательно оценивает результат.

За время спектакля Фома Фомич превратится в «режиссера», управляющего жизнью обитателей Степанчикова. Это сразу бросается в глаза человеку «извне», свободомыслящему студенту Сергею (А.Дривень), который приехал в имение погостить. Сергей замечает, что все его обитатели Степанчикова словно околдованы Фомой. Старая генеральша (О. Чуваева), мать хозяина имения, воспринимает любую фразу Опискина как откровение «подсаживаясь» на его рассуждения о морали как на наркотик. Приживалки поклоняются Опискину как языческому божку. Хозяин — благородный, порядочный и оттого верящий в честность и добрые намерения остальных людей полковник Ростанев (В. Низовой) из последних сил сопротивляется натиску Фомы Фомича: тот пытается устроить семейную жизнь Ростанева. И даже смелый Иван Мизинчиков (Глеб Подгородинский), всегда готовый выступить за справедливость, предпочитает держаться от Опискина подальше. А тот изначально уверен в собственной непогрешимости и превосходстве над другими людьми. Фома Фоми распоряжается чужими судьбами так вольно, словно имеет дело не с людьми, а с фигурами на шахматной доске. Он произносит витиеватые пассажи об образовании — и заставляет старого камердинера Гаврилу говорить по-французски, а остальным мужикам приказывает видеть благородные сны. Он рассуждает о литературе — и вот его верный адъютант лакей Вилоплясов уже собирается посвятить себя изящной словесности. Опискин мнит себя фигурой великой, трагической: «Хотите знать, как я страдаю? Спросите у Шекспира!» Фома Фомич озабочен идеей народной нравственности, и в его «проповедях» вдруг звучит что-то до боли знакомое: ведь наши российские чиновники в последние годы тоже вдруг рьяно стали бороться за всеобщую нравственность.

Но перед нами не просто актерское перевоплощение, перед нами виртуозная работа мастера. Бочкарев на сцене одновременно блестяще играет роль Фомы Фомича и как будто наблюдает за своим персонажем. Во время патетических выступлений и проповедей Опискина то и дело «заносит» как Хлестакова в сцене вранья или Остапа Бендера (на сходство с великим комбинатором в спектакле намекают детали костюма Фомы Фомича, длинный шарф и белая капитанская фуражка). Но после очередного приступа красноречия вдруг замечаешь хитрый актерский взгляд: «Ну что, подействовало?»

И в результате «История села Степанчикова» обретает совершенно иной масштаб и актуальность.

Это спектакль о том, как удается не особенно умному и непорядочному человеку получить безграничную власть над другими людьми, перекликается с реалиями нынешнего дня. Но почему все терпят Фому Фомича, который порой бывает бестактен и откровенно груб? — спрашивают создатели спектакля.

И отвечают: он нужен всем героям только от того, что он сумел внушить всем: его присутствие необходимо, если он рядом — люди вокруг становятся лучше. Опискин занимается манипуляцией. И если ему не сопротивляться, Фома Фомич захватит весь мир.

Спектакль Малого театра выстроен так, что быстро понимаешь: в нем Опискину мало распоряжаться жизнью горстки обитателей Степанчикова. Ему хочется повелевать массами. Для начала подчинить себе весь зрительный зал — к нему герой временами обращается со вдохновенной проповедью, а порой по-свойски подмигивает. А может быть, он в скором времени подчинит себе и всю Россию. Так бывший шут, приживал и ханжа перерастает в фигуру почти сказочную, мистическую, вроде того «Ивана-царевича», которого мечтал явить народу Петр Верховенский в романе «Бесы», чтобы возглавить народную смуту.

Неудивительно, что в спектакле Малого театра такой неожиданный финал в повести Достоевского Фома Фомич, устроив свадьбу Ростанева, окончательно воцарился в доме «осчастливленных» им героев и скончался лет через семь. На сцене и речи нет о смерти. Энергия Фомы Фомича растет от эпизода к эпизоду. Несмотря на неприятности, он бодр и полон сил. В конце спектакля Фома Фомич, примостившись на авансцене, доверительно сообщает зрителям, что собрался в Москву, лекции читать. Напоследок он спрашивает: «Заронил я в вас искру небесного огня?» И наслаждается восторженными аплодисментами.

Ольга РОМАНЦОВА
«Планета красота», №7-8 2013

Хорошо, что Малый театр не подвластен московскому департаменту по культуре, – иначе на Театральной площади возник бы очередной «центр» и какой-нибудь Серебмолов такой премьеры не выпустил.

Геннадий ДЕМИН, «Трибуна», 9 июня 2013 года

ОПИСКИН ИЩЕТ СОЮЗНИКА

Хорошо, что Малый театр не подвластен московскому департаменту по культуре, – иначе на Театральной площади возник бы очередной «центр» и какой-нибудь Серебмолов такой премьеры не выпустил.

Между тем «Селу Степанчикову и его обитателям» самая пора появиться на столичной сцене: и очередные выборы, и внеочередные митинги настойчиво указывают – запечатленная Достоевским фигура обрела новую жизнь и поразительно размножилась. Тем, кто требует от сцены жгучей актуальности и современности темы, стоит посмотреть не на поползновения подвальных трупп, а посетить старейший театр России. Удачен выбор повести и потому, что в команде Малого найдутся исполнители на все затейливо выписанные роли, включая Фому Фомича Опискина. В ней Василий Бочкарев – блистательный образец, триумф русской психологической школы, включающей в себя и высший пилотаж лицедейства, то есть личины, ловко сменяемой его героем. Они уморительны и страшны. Задушевный друг и страстный проповедник, неутомимый следователь и гнусный доносчик – на что только не пойдешь ради вожделенной власти. Ревнителям разрушения отечественной сцены одно появление отнюдь не богатырской фигуры актера – смертельный удар, от которого сыплются в песок фальшивые постулаты об отсталости русских подмостков и срочной переориентации на Запад. Не только первый выход Бочкарева встречают аплодисментами, но и всякий момент пребывания на подмостках: он как магнитом притягивает зрительское внимание.

К тому же актер Бочкарев – существо целиком национальное, с ладной фигурой и лицом, способным принять любое выражение, глазами, что одновременно безмятежно ясны и в то же время прячут хитрецу. От Алеши Поповича до Теркина – вековые типы таятся в артисте. Вспоминаешь определение Андреева-Бурлака о притягательной черте русского таланта – скромности. Если спросить прохожих с улицы о любимых ими звездах, обыденная, как и его внешность, фамилия артиста вряд ли прозвучит. А масштаб его творческой личности заставляет вспомнить прославленных мастеров европейской и мировой сцены: поставь рядом с восторженно принятыми в России Солуччи или Вуттке – точно, не уступит, не стушуется. Работника-виртуоза обязательно бы величать «национальным достоянием». В эру растущего глобализма Василий Иванович – столь же надежная защита-опора, как легендарный его тезка на фронтах Гражданской.

Но магия еще и та, что в труппе Малого, как и в компании исполнителей «Степанчикова», Бочкарев не одинок. Он центр, вихрь, который властно захватывает присутствующих в зале и на сцене, но его партнеры успевают проявить недюжинные дарования и класс мастерства. Не только те, чьи образы близки буйному гротеску: Видоплясов, который у Дмитрия Марина неотличим от сегодняшнего лакея, возомнившего себя элитой, или Обносков, работой Михаила Мартьянова при внешнем лоске оправдавший фамилию внутренней нищетой. Впечатляет почти каждый (не без замечаний, но сейчас не до них) – от резко балансирующего меж драмой и фарсом Глеба Подгородинского (Мизинчиков) до тройки мужиков – воплощения холопства, но и одаренности: Георгий Вавилов – Андрей Сергеев – Григорий Скряпкин. Не говоря уже о стайке женщин, причудливыми изысками оттеняющих фантастичность мужского населения. Особо трудны (положительные образы всегда менее привлекательны) роли Ростанева и его племянника Сергея. Последнему Александр Дривень отдает свое одушевляющее обаяние; у Виктора Низового полковник, тщательно выделанный, вырастает до символа: российские незлобивость и уступчивость оборачиваются попустительством и преступной бесхребетностью.

Однако, несмотря на выдающуюся работу Бочкарева, невзирая на точность и особое Малому театру присущее изящество всех персонажей. Оно складывается из деталей, умения носить костюм, владения голосом и речью (увы, постепенно теряемое), уважения к автору. Включая гордость за свою профессию и внимание к зрителю. Декорация Николая Слободяника слишком устойчиво симметрична, но существенней рабская инсценировка и бытового уровня режиссура Антона Яковлева. А ведь прямая задача постановщика – показать, что паноптикум персонажей, жуткое и жалкое искривление человеческой природы есть прямое следствие диктата Фомы Фомича.

И тут параллельно истории, рассказанной Достоевским, движется другой сюжет, чрезвычайно любопытный. Он напоминает партию пляжного волейбола, где, с одной стороны, действует дружный дуэт главного персонажа и его исполнителя, а с другой – столь же связанная двойка из сценариста и постановщика, тоже в одном лице. Неявное зрелище захватывает: вот Ф.Ф. судорожно ищет способ поддержать свой авторитет – В.И. ему подбрасывает великолепную находку-подачу – тот пушечным ударом блестяще реализует замысел. Но за сеткой принимающая команда занята совсем другим – то ли унылой общей мизансценой, то ли бытовыми деталями. Получается игра суперпрофессионалов с наивными любителями. Кажется, сам Опискин, вкупе с другими героями, предъявляет иск расслабленной постановке. И впрямь хочется, чтобы режиссерский кризис, выдаваемый ныне за расцвет, сгинул, а актер, первое лицо русского театра, обрел достойного союзника.

Геннадий ДЕМИН
«Трибуна», 9 июня 2013 года

В старейшем московском театре – Малом 28 апреля состоялась премьера трагикомедии по повести Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели». Через призму бытовой истории режиссер Антон Яковлев открыл свой взгляд на природу власти.

Мария Аль-Сальхани, M24.ru, 30.04.2013

«СЕЛО СТЕПАНЧИКОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛИ»: ФОМА ОПИСКИН КАК МЕТАФОРА ВЛАСТИ

В старейшем московском театре – Малом 28 апреля состоялась премьера трагикомедии по повести Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели». Через призму бытовой истории режиссер Антон Яковлев открыл свой взгляд на природу власти.

Спектакль был показан на сцене Малого театра, что на Большой Ордынке. Зал заполнился полностью, а среди зрителей оказались Леонид Ярмольник и Юрий Яковлев, который, кстати, является отцом режиссера-постановщика «Села Степанчикова».

Первое, что бросилось в глаза, когда поднялся занавес, это оформление постановки. Основное действие происходит на сцене, время от времени уходя в зал и на бутафорскую лестницу, служащую главной декорацией. Пространство под лестницей превращается в уютную гостиную дворянского дома, а вот наверху режиссер поместил то, что должно постоянно напоминать зрителю о смысле происходящего, своеобразный дамоклов меч.

На возвышении расположились большие часы с боем, дерево, глобус и некая фигура в кресле, напоминающая издалека Наполеона Бонапарта. В дальнейшем оказывается, что главный герой, Фома Опискин, являет собой одну из ипостасей этой фигуры.

Яковлев не стал менять сюжет произведения, а для тех, в чьей памяти он уже немного запылился, напоминаю... В своем имении живет вдовец-полковник Егор Ильич. Его мать, пятидесяти лет вышедшая замуж повторно и ставшая генеральшей, теряет мужа и переезжает к сыну.

Егор Ильич старается изо всех сил, чтобы угодить капризной маменьке, но та лишь называет его «жестоким сыном» и «эгоистом». Вместе с ней к «тирану» переезжает свита – дочь, не успевшая вовремя выйти замуж, приживалки, моськи, а самое главное – Фома Фомич Опискин, бывший слуга и клоун погибшего генерала, от которого пожилая дама впала в рабскую зависимость, а в скором времени и весь дом.

Начинается спектакль с приезда в дом молодого человека, племянника Егора Ильича, которого полковник таинственно выписал из города. Именно от его лица ведет повествование Достоевский.

Когда Сергей приезжает в дом и встречает старого слугу Гаврилу, тот рассказывает о самодурстве Фомы и о том, как однажды в селе было две среды на неделе, потому что Фома не захотел четверг. «Где уж он дурак, батюшка, если нашими господами так управляет», – говорит Гаврила, и, надо сказать, делает совершенно правильный вывод.

Фома оказывается настоящим интриганом и изощренным виртуозом по части манипуляции людьми. Квинтэссенцией «рабского» сознания в доме становится слуга Видоплясов. Да-да, тот самый, которому принадлежат «вопли». Он готов буквально молиться Фоме.

«Одно дело, когда люди опутываются помимо своей воли, а другое – когда люди готовы к тому, чтобы их опутали. Это большая разница. Не только полковник Ростанев позволяет себя опутать – в Степанчиково все позволяют. Потому что сами хотят этого», – сказал режиссер Антон Яковлев корреспонденту M24.ru в интервью перед премьерой спектакля.

И тут не поспоришь. «Дурачком-то на свете лучше проживать», – честно признается один из героев, Евграф Ларионович Ежевикин.

Спектакль заканчивается относительно счастливым концом. Фома Фомич делает одолжение и наконец-то позволяет Егору Ильичу жениться на любимой женщине, а следовательно, и маменька дает свое благословение. Молодые счастливы и от счастья впадают в окончательную и беспрекословную зависимость и даже готовы, кланяясь, величать арлекина «вашим превосходительством». Под конец герои выходят на сцену с хоругвями, на которых изображена большая буква «Ф». В своем маленьком мирке Фома становится царем и богом.

«Ну что, зародил я в вас искру небесного огня?!» – вопрошает Опискин. «За-ро-дил, за-ро-дил, за-ро-дил, за-ро-дил...» – повторяют, как зомби, довольные «адепты».

«Когда вы вините некоего абстрактного Фому Опискина в том, что происходит вокруг, посмотрите прежде всего на себя. А не вы ли сами создаете его таким, позволяете манипулировать собой... Власть меняет, ломает человека. Это страшная вещь, люди начинают превращаться в маленьких божков. Никакая логика, никакой интеллект, никакая начитанность не помогут вам избежать этих искушений, если в вас нет веры, внутреннего стержня. Некий Фома Фомич, как метафора власти, всегда воспользуется вашими страхами, слабостью, неуверенностью и заполнит эти пустоты в вас своей демагогией и покажет вам, куда идти. Многие и пойдут, не в силах сами решить свои проблемы», – говорит Яковлев.

Так вот, эта фигура, похожая на Бонапарта, и есть символ власти, стоящей над человеком, глобус – глобальной политики, а дерево – жизни. «Чтобы победить весь мир, нужно победить себя», – говорит в финальном монологе Фома. «Соберусь – и в Москву. Лекции читать, на вопросы отвечать буду», – мечтательно завершает он, после чего в зале раздаются оглушительные овации.

Не стоит думать, что спектакль тяжел или мрачен, – ничего подобного. Особенно забавны моменты общения Опискина с дородным крестьянским мальчиком Фалалеем. «Я ему запретил смотреть грубые мужицкие сны, а он смотрит! Каждый день. Про белого быка!» – возмущается Опискин в одном из моментов.

Подводя итог, можно сказать что режиссеру удается очень четко донести заложенную идею через классическую постановку, не искажая замысла автора. На протяжении всего спектакля огромное наслаждение доставляет актерская игра. Образ, созданный Василием Бочкаревым, несмотря на капризность и властолюбие его героя Фомы Фомича, скорее симпатичен. Он родной, как что-то, может быть, и вредное, но без чего нельзя представить себя и свой дом. Не менее хорош и Виктор Низовой в роли Егора Ильича, даже удивительно, как актер может совмещать диапазон от сериала про Мухтара до «Села Степанчикова».

Следующий спектакль «Село Степанчиково и его обитатели» смотрите 12 апреля на Большой Ордынке.


Мария Аль-Сальхани
M24.ru, 30.04.2013

СПЕКТАКЛЬ «СЕЛО СТЕПАНЧИКОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛИ» – ПРЕМЬЕРА В МАЛОМ ТЕАТРЕ

Смотреть репортаж на сайте телеканала «Культура»

«Задача режиссера – проявить автора, а не себя», – убежден режиссер Антон Яковлев. И подтверждает слова делом, точнее спектаклем. «Село Степанчиково и его обитатели» – эту повесть, написанную в ссылке, Достоевский какое-то время считал лучшим своим произведением. Образ Фомы Опискина – один из самых ярких в русской литературе. Премьера в Малом театре доказала, что это ещё и один из самых сложных персонажей. Рассказывают «Новости культуры».

Публика аплодирует в этот вечер еще до начала спектакля. Едва только в зале появляется Юрий Яковлев, зрители начинают вставать со своих мест.

Актер театра Вахтангова в Малом в качестве зрителя. Еще один подарок к 85-летию, артист отметил его на прошлой неделе, для него подготовил сын. Именно Антон Яковлев несколько месяцев строил на сцене Малого это «Село Степанчиково». Черновую работу отцу режиссер никогда не показывает, приглашает уже на премьеру.

«Он очень хороший зритель, хороший критик, добрый критик, хоть и честный», – отмечает Антон Яковлев.

Сценическую версию повести Достоевского Антон Яковлев готовил сам. Лишь немного сократил текст, оставил нетронутой интонацию писателя, поэтику его языка. Работать с таким текстом актерам пришлось не просто.

«Одно предложение, а там – столько всего, – говорит заслуженный артист России Виктор Низовой. – Текст просто не вкладывается. Ты его и учишь, и зазубриваешь, на ночь читаешь – не ложится, и все».

В белой рубашке, клетчатых брюках и с шарфом на шее. Фома Опискин здесь единственный, кто позволяет себе в обществе появиться без пиджака. Общество это готово простить ему и не такую вольность.

Василий Бочкарев признается: образ Фомы Опискина один из самых сложных в его театральной карьере. Многоликий, всесильный, играющий на человеческих слабостях. Ключи к этому персонажу актер искал долго, пока не понял – это герой нашего времени.

«Сама тема пустословия в наше время, когда люди могут заговорить любого человека паутиной слов, – говорит Василий Бочкарев. – И человек попадает под гипноз. Мы, к сожалению, пришли к тому времени, когда не хотим диалога с самим собой».

Вместо диалогов с самим собой, да и вообще вместо диалогов обитатели села слушают монологи этого тирана-скомороха.

«Это потрясающий не просто персонаж, а метафора власти, – рассказывает Антон Яковлев. – Власти не только как социального института, а власти человека над человеком».


У Достоевского Степанчиково – это вообще маленькая модель большого государства. И жители села имеют такого Опискина, которого сами заслуживают. В новом спектакле Малого театра эта главная идея повести классика осталась неизменной.

«Культура», 29 апреля 2013 года

«СЕЛО СТЕПАНЧИКОВО», А.Яковлев, МАЛЫЙ ТЕАТР, 2013г.

Лев Семеркин, http://lev-semerkin.livejournal.com

ФОМА ФОМИЧ ДОСТОЕВСКИЙ

«СЕЛО СТЕПАНЧИКОВО», А.Яковлев, МАЛЫЙ ТЕАТР, 2013г.



Очень неординарная режиссерская работа Антона Яковлева.

Очень неординарная актерская работа Василия Бочкарева. Опискин – категорически не его роль. Ну так он и не играл Опискина.

Очень неординарный спектакль Малого театра. Поставлен методом отстранения, но прием до поры до времени скрыт. Режиссерский замысел раскрывается постепенно, режиссура не довлеет и нисколько не мешает традиционному Малому театру, а просто включает Малый театр в дополнительную игру. Закручивается и раскручивается сюжет повести Достоевского, а параллельно развивается мета-сюжет, придуманный режиссером, в котором участвуют актеры, спектакль, который они играют и зрительный зал, для которого они это играют. Над традиционным малотеатровским спектаклем про обитателей села Степанчиково, спектаклем со вторым дном (село как модель социума) надстроена история о театре, о литературе и искусстве, об авторе и режиссере.

В театральных программках советских времен был любопытный прием. Речь идет о театральной лениниане. В списке действующих лиц и исполнителей одно действующее лицо (главное) выделялось среди всех прочих, не писали просто «Ленин – Янковский», писали «актер, исполняющий роль Ленина – Янковский». Подобный прием следовало бы и к этой спектаклю применить, только уже не по идеологическим, а по театральным соображениям. И не к одному действующему лицу, а к двум, потому что в этом спектакле два главных героя. Написать в программке так:
Актер, играющий роль Фомы Фомича – Василий Бочкарев.
Актер, играющий роль Сергея Александровича – Александр Дривень.

Два персонажа-антипода:
молодой человек, студент Сергей Александрович, попадающий в сумашедший дом, в замкнутый и самодостаточный мир села
и неформальный хозяин «сумашедшего дома» приживал и деспот Фома Фомич Опискин.

И два актера-союзника. Они вместе на пару разыгрывают эту поучительную сатиру, держат по завету Шекспира зеркало перед лицом зрительного зала, чтобы человеческое общество, его пороки и добродетели увидели в зеркале сцены свои истинные лица.
Сценография замкнута в круг (образ микрокосма - дома Ростанева – села Степанчиково и одновременно макрокосма-социума). Декорация напоминает круглое наклонно стоящее зеркало с ажурной рамой из ступенек лестниц. На вершине зеркала – кресло, в кресле фигура. На первый взгляд это фигура хозяина села, деспота, кукловода-манипулятора. Но у фигуры-манекена есть и второе значение – это театральная тряпичная кукла, идеальный (идеально-пластичный) актер, да просто символ театра (писателя, режиссера, актера – подлинных хозяев зеркала).

Два персонажа сразу вступают в схватку. Два актера постепенно выходят из своих ролей, чтобы в финале познакомиться и подружиться. Опытный актер показывает молодому актеру «как это работает». Потом молодой человек вырастет и напишет эту историю, а актер ее сыграет. Фома Фомич - актер, кому как не актеру понятна природа этой власти над окружающими. Но он не только актер, он еще и режиссер. Ведь у спектакля был эпиграф - вступительная сцена репетиции под руководством Фомы Фомича. Смысл этой вступительной сцены стал понятен только в финале.

Вот так устроено село.
Вот так устроена Россия (Опискин в одной из последних сцен, уже перебравшись на авансцену, вплотную к зрителям, сообщает о намерении в Москву перебраться).
Вот так устроен мир (в одной из предыдущих сцен Опискин так убедительно волнуется о сохранности лесов, что предвосхищает движение Гринпис).
Людьми так легко манипулировать, их так легко развести на мораль и нравственность. Слова правят миром, волшебная мягкая сила «софт-пауэр» легко покоряет, подчиняет себе любого крутого гусара с саблей (хард-пауэр). Роль гусара-полковника замечательно исполнил актер Виктор «генерал Лебедь» Низовой.
Что можно противопоставить мягкой силе демагогии? Что можно противопоставить театру одного режиссера и одного актера в селе Степанчиково? Другую мягкую силу. Другой театр. Мягкую силу слова русской классики. Театр на сцене, а не в жизни. Опискина не может победить полковник. Его может победить только Достоевский, Яковлев и Бочкарев.

Просто сыграть роль Опискина это мало для Бочкарева. У Бочкарева такое сильное положительное обаяние, такая волна добра и света идет от этого актера в зрительный зал, что поначалу даже коробит от психологических манипуляций Фомы Фомича. Профессиональный актер конечно и не свою роль может сыграть, но ждешь чего-то бОльшего.
Дривень же такой органичный такой «достоевский» молодой человек, он сразу убеждает и зрительный зал смотрит на происходящее его глазами («ну сумашедший дом!», можно было услышать в антракте).

Бочкарев выходит вперед во втором действии, когда актера «несёт», как «Остапа несло» (тут появляется явная и очень уместная ссылка на великого комбинатора – шарф и белая фуражка). Но первый выход из роли Бочкарев делает еще до антракта и это снова сцена репетиции, Опискин-режиссер учит полковника произносить слова «Ваше превосходительство». И вот в этот момент режиссерского показа становится очевидно отстранение и выход актера из роли и обращение в зал напрямую – смотрите, вы это делаете. Во втором действии обращение актера (не Опискина) в зал станет еще более явным и частым. Дривень стоял рядом с зеркалом, Бочкарев становится между зеркалом и зрителями, как Фигаро то вбегает внутрь и становится Опискиным, то выбегает наружу и показывает сам на себя. А глаза добрые-добрые... И с прищуром ;)

Лев Семеркин, http://lev-semerkin.livejournal.com

Фоторепортаж Елены Сальтевской

Виктор Низовой – ведущий актёр Малого театра, заслуженный артист России. На его счету блистательное воплощение образов Скалозуба, Городничего, Барабошева, Чепурного в пьесах гениальных классиков. Зрители знают и любят его как исполнителя ролей учителя физкультуры в сериале «Простые истины» и Толика в «Возвращении Мухтара». В эксклюзивном интервью специально для газеты «Курские известия» он рассказал о своих впечатлениях от Курска, об особенностях своего характера, трудоголизме и митингах.

ВИКТОР НИЗОВОЙ: «НЕЛЬЗЯ СЕБЯ РАЗМЕНИВАТЬ НА ЕРУНДУ!»

Фоторепортаж Елены Сальтевской

Виктор Низовой – ведущий актёр Малого театра, заслуженный артист России. На его счету блистательное воплощение образов Скалозуба, Городничего, Барабошева, Чепурного в пьесах гениальных классиков. Зрители знают и любят его как исполнителя ролей учителя физкультуры в сериале «Простые истины» и Толика в «Возвращении Мухтара». В эксклюзивном интервью специально для газеты «Курские известия» он рассказал о своих впечатлениях от Курска, об особенностях своего характера, трудоголизме и митингах.



«Нельзя стесняться работы»

- Виктор Алексеевич, сейчас в моде трудоголизм. Насколько вы вписываетесь в эту тенденцию и как к ней относитесь?

- Я безумно счастлив, потому что в театре не обделён ролями. За каждую из них готов отвечать. Что касается трудоголизма, работы нельзя стесняться: будь то съёмки, озвучка или антреприза - надо соглашаться. Другое дело, что необходимо тщательно выбирать хорошее и видеть плохое. Это, во-первых. А во-вторых, как сказала Зинаида Кириенко, когда у актёра замолкает в квартире телефон, когда нет работы – это самое страшное, тем более в таком возрасте, как у меня, когда артист полон сил, полон энергии. Труд – это дело благородное. Зачислить себя в ряды трудоголиков я, конечно, не могу, но работу свою делаю. И когда играю по 20 спектаклей в месяц – это и счастье, и усталость, но усталость приятная.

- В какой работе вы сейчас заняты?

- Признаюсь, сейчас все мысли об отдыхе. Тем более, что сейчас у меня отпуск. Да, параллельно будут антрепризы, будут съёмки, но от театра мы будем заслуженно отдыхать 56 рабочих дней.

- Несмотря на плотный график вы, наверное, во время гастролей не только работали, но и успели посмотреть наш город. Какие впечатления вы сохраните о Курске и его жителях?

- Мы были на мемориальном кладбище в центре города, на Арке, в Георгиевском храме, в музее Щепкина, в святыне страны - в Коренной пустыни. У вас замечательный город. Очень жаль, что нужно уезжать сразу после последнего гастрольного спектакля, когда есть еще столько мест, которые стоит посетить.



Классика дороже денег

- Вы один из ведущих актёров театра и это наверняка накладывает определённые ограничения, чем вам приходится жертвовать ради профессии?

- Быть ведущим артистом Малого театра – это большая честь. Чем приходится жертвовать? Наверное, ничем. Потому что я полностью отдаюсь профессии, отдаюсь сцене. Иногда случается поступаться кино, но с другой стороны, сцена воздаёт за это сторицей. Я много думал о том, что большинство коллег сейчас снимается в ТВ-проектах. Они так зарабатывают деньги. Но в дешёвых сериалах можно только внутренне себя растрачивать. В это же время на сцене театра идут «Горе от ума», «Ревизор», «Дети солнца», пьесы Чехова и Островского. Поэтому я счастлив работать именно в Малом театре и играть такие роли как Скалозуб, Городничий, Чепурной. На таких ролях артист растёт. Абсолютно ничем не жертвую!

- Часто от артистов можно услышать сожаления о том, что их характерная внешность лишает возможности осуществить мечту играть лирических персонажей, героев. Вы не чувствуете себя ограниченным своим амплуа?

- Нет. Благодаря великим драматургам на мою фактуру ролей очень много. Невозможно сыграть всё. Надо делиться.

- Нет ли у вас желания что-либо поменять в своем театре?

- Хочется сотрудничать с приглашёнными режиссёрами: новыми, талантливыми, желающими работать именно с артистами Малого театра.

- А как вы относитесь к импровизациям?

- Это самые золотые моменты, когда на сцене происходит что-то необычное. К примеру, были гастроли в Ростове-на-Дону, играли сцену, где наш с партнёром диалог должна была прервать Евгения Константиновна Глушенко, а она отвлеклась и не вышла вовремя. Казус. Или здесь, в Курске, Глеб Подгородинский вышел на сцену, должен был начать говорить текст, но вместо этого тут же убежал. Он забыл взять чернильницу. Потрясающий момент! Очень интересно наблюдать за партнёрами при неожиданных поворотах и находить оригинальный выход из сложившейся ситуации.

- Мне известно, что вы преподаёте. Чему учите студентов?

- Я только первый год занимаюсь этим. Чему учу? Тому же, что преподавал мне Юрий Мефодьевич Соломин, а ему Вера Николаевна Пашенная: отдаваться полностью, оставлять частичку своего сердца на сцене, выходить на неё так, чтобы после любого спектакля на вопрос: «Можешь ещё раз?» отвечать: «Нет. Больше не могу». И сам у них учусь мастерству, как ни странно это звучит. Тут обмен 50 на 50. Студенты способные. Я их очень люблю. И, по-моему, это взаимно.

- Скажите, ваш характер помогает или мешает в работе?

- Что-то помогает, что-то – наоборот. Мне кажется, что я человек незлой. Могу вспылить, но вскоре отойду. Обидеться могу. Но когда меня обнимут, к примеру, тут же растаю. Я никогда не держу зла на людей. Стараюсь быть честным. А вот вспыльчивость и несдержанность мне мешают. Благодаря им я многое теряю, переживаю. Это то, от чего надо избавляться.



«С плакатами стоят бездельники»

- Сейчас очень много творческих людей высказывают свою гражданскую позицию: некоторые вступают в Общественную палату, некоторые выходят на митинги и т.д. Как вы к этому относитесь? Чувствуете ли необходимость так же выражать свою точку зрения?

- Нет. Мне кажется, что это от безделья. У меня времени нет. Я еду на репетицию, еду на пробы, на съёмки, на спектакль. А на митинги некогда ходить. С плакатами стоят бездельники. Лучше бы сделали что-то для семьи, для театра, для страны. Хотя, может быть, я не прав.

- Ходите ли вы на спектакли других театров?

- Стараюсь ходить, но, к сожалению, не всегда хватает времени: очень плотно занят в театре. И честно признаюсь, иногда просто боюсь испортить вечер. Конечно, в каких-то театрах я уверен, но в большинстве - нет.

- Были ли в вашей жизни моменты невостребованности, когда не было работы?

- Были. Когда закончил институт, четыре года нигде не снимался, а в театре хотелось большего, нежели имел. Но ведь Господь терпел и нам велел. Надо закусить губу и ждать. Потому что случай обязательно придёт. Сегодня я прилагаю все усилия, чтобы невостребованность никогда не повторилось.

- Как вы относитесь к театральной критике?

- Спокойно. Читаю критические статьи и нормально на них реагирую, потому что знаю: я из себя что-то представляю, знаю, что обо мне думают коллеги, корифеи театра. Когда о классном спектакле отзываются в духе: «это не Малый театр» или ругают артиста, перед которым я преклоняюсь, что ж, нужно посмеяться и пожелать такому критику добра.

- А кто ваш главный критик?

- Наверное, я сам. Можно обмануть кого угодно: зрителя, партнера и так далее, но себя и сцену - никогда. Я сам знаю, когда сыграл плохо, а когда нет, поэтому ни в коем случае не дам себе поблажки!

- Пересматриваете ли вы киноработы, в которых участвовали?

- Если их показывают по телевизору, смотрю с удовольствием и вижу, что они неплохи. Мне не стыдно ни за одну из своих киноролей! Нельзя уронить собственное имя. Нельзя себя разменивать на ерунду, которой вокруг много. Надо выбирать. Как выбирают и Безруков, и Меньшиков, и Миронов, и Машков. Они соглашаются только на качественную продукцию. Поэтому я их очень уважаю, они большие молодцы.

- С кем бы вы хотели поработать на сцене, в кино?

- Хотел бы сняться у Михалкова, у Лунгина, у Бортко в кино, поработать в театре с Женовачом. Что касается артистов, то таких много. Сейчас начну перечислять, и кого-то могу забыть назвать. Лучше скажу так: это для меня самая большая мечта, быть приглашённым в хороший фильм хорошего режиссёра, хорошего сценариста, в хороший спектакль на хорошую роль у хорошего драматурга в хороший театр.

- Случалось ли вам когда-нибудь терять веру в себя?

- Наверное, нет. Никогда нельзя отчаиваться. Неудачи были, но нужно в них разобраться и идти вперёд.



Екатерина Мусатова,

«Курские известия», 16 июля 2012 года

Виктор Низовой — «щепкинец» до мозга костей, и дело не только в том, что он в числе многих окончил старейшую прославленную школу, и в числе немногих (единственный с курса) был принят в труппу Малого театра, но он еще и верен и учителям, и школе, и театру...

ДЛЯ ВАС КУПЦОВ ПИСАЛ ОСТРОВСКИЙ…

Виктор Низовой — «щепкинец» до мозга костей, и дело не только в том, что он в числе многих окончил старейшую прославленную школу, и в числе немногих (единственный с курса) был принят в труппу Малого театра, но он еще и верен и учителям, и школе, и театру. Ученик с курса Юрия Мефодьевича и Ольги Николаевны Соломиных, он приглашен ими теперь преподавать.

В жизни каждого актера — несколько этапов. Прежде всего надо попасть в институт, дойти до его окончания и, наконец, остаться вовлеченным в театральную жизнь после ученической скамьи. А здесь, в Щепкинском училище! Казалось бы, что может быть проще — перейди Неглинную улицу—и ты в своем театре! Но... на практике все часто оказывается совершенно иначе. К счастью, не для Низового. Он в Малом уже 16 лет и за это время успел полностью сформироваться актерски. Он состоялся.

Собственно говоря, еще будучи студентом, Низовой был безусловным лидером на курсе. Я помню их дипломный спектакль — «Бабьи сплетни» по Гольдони, — где типажно Виктор очень запоминался. Тогда еще я порадовался, что такой актер приходит в Малый театр. С другой стороны, в яркой типажности есть своя опасность — слишком велик шанс, что ею все и ограничится. С Низовым этого не произошло.

А кто еще учился с ним? Как определить границы поколения? Для себя я ставлю такие точки: те, кто учился на старшем курсе, когда я учился на первом, и те, кто учились на первом, когда я учился на старшем. Таким образом, в одно поколение с Низовым попадут выпускники Щепкинского училища — Глеб Подгородинский и Марат Башаров; выпускники знаменитого фоменковского курса, из Щукинского училища — Владимир Епифанцев, а из Школы-студии — Сергей Безруков. Ну и питерцы, конечно, назовут Хабенского, Пореченкова и Трухина — выпускников все того же 1995 года.

Так складывается портрет поколения. Выясняется, что лихие 90-е дали ряд очень одаренных актеров, которые не затерялись ни в своих театрах, ни в сериалах, ни в кинематографе, и состоялись как несомненные величины. К их числу принадлежит и Виктор Низовой.
Многое взяв за годы обучения в Щепкинском училище, он сразу тонко чувствовал сцену, и потому его сразу вовлекли во многие работы Малого театра — роли большего масштаба или меньшего, но к тому моменту, когда он стал одним из ведущих актеров театра, у него за плечами уже накопился груз большого опыта.

Прежде чем определять черты его актерского дарования, следует сказать, что Низовой — актер много работающий. Виктор Низовой занят в огромном количестве спектаклей как основной сцены, так и сцены филиала. Подобная актерская вовлеченность в репертуар крайне важна для театра.

Низовой играет разнообразный репертуар. В основном это русская классика. Он прошел через Фонвизина, Грибоедова, Гоголя, Островского, Алексея и Льва Толстого, Чехова, Горького. Из русской классической драматургии он сыграл в пьесах, кажется, всех драматургов. Да еще и величины западного репертуара — Шекспир, Гольдони, Мольер. В былые времена это был главный вопрос антрепренера актеру: ты кого играл? Так вот перечень таких авторов, каких мог бы назвать в ответ Низовой, — дорогого стоит.

Второй существенный момент — его работа с режиссерами. Конечно, Низовой работает и в спектаклях своего учителя Юрия Мефодьевича Соломина, и в спектаклях режиссера Малого театра Виталия Иванова. Но, что важно, все, приходящие в Малый театр режиссеры (кроме Житинкина — здесь просто ему не нашлось роли) задействовали его в своих постановках. Он прошел школу Женовача, прошел через работу с Шапиро, в спектакле которого («Дети солнца») сыграл роль очень не характерную для него на фоне всего предыдущего репертуара. Стало отчетливо ясно, что он может быть актером не только комедии, но и драмы.

Хотя, конечно, комедия — это его стихия. Его обаяние, улыбка в сочетании с внешними данными подкупают сразу. Но в том-то все и дело, что в «Детях солнца» оказалось, что он может, не ломая своих данных, не надевая чужую личину, быть глубоко драматичным актером. Кстати, роль Чепурного так и написана — человек все шутит, шутит и... кончает жизнь самоубийством. И вот этот-то драматизм в Низовом, безусловно, есть.

И очень важно его разглядеть и обнаружить, как это сделал Адольф Шапиро.

Заметил актера и итальянский режиссер Стефано де Лука, в чьем спектакле «Влюбленные» Низовой незаметно стал старейшим артистом Малого театра. Там, на сцене он уже как дядька, как старейшина.

Он абсолютно вписался в линию, в репертуар, в структуру жизни Малого театра, в дыхание обеих сцен последних пятнадцати лет, и при этом прошел через школу всех приглашенных режиссеров. И сейчас в ближайшей премьере («Скучная история») он снова работает у Женовача — уже в четвертый раз.

Появляясь на сцене, он сразу берет в плен одними только своими внешними данными — хороший рост, мощный, улыбчивый, использующий все низы голосового аппарата... А еще несомненное природное чувство юмора, быть может, захваченное им из гоголевских малороссийских краев. И главное, он абсолютно разный, владеющий чувством стиля. Это особенно проявилось в работе с Сергеем Женовачом, ни в одном из спектаклей которого он ни разу не повторился: в Островском не повторил Грибоедова, а в Мольере — Островского. В нем есть некий личностный второй, а то и третий план, который совершенно не вписывается в его привычную «фотографию». Какой-то скрытый от зрителя внутренний мир, который порой прорывается на сцене, заставляя неотрывно следить за актером.

Когда появился его Скалозуб — его тут же сравнили с генералом Лебедем. Но генерала уже нет. А роль живет. Живет роль в спектакле, где нет цели никого обличить, где у каждого героя — своя правда. И вот Низовой через своего героя проносит эту правду с беспредельной искренностью. Вот одна из важнейших черт этого актера — он никогда не врет на сцене, он искренен в доказательстве своего существования в жизни и потому — правды своего существования на сцене. Низовой не создает в этой роли ни штампов, ни антиштампов — есть лишь живое, сегодняшнее восприятие образа.

Это существенная черта актерской природы Низового — в каждом спектакле, который он играет, в любой стихии, в которую попадает, — будь то мир Грибоедова, Мольера, Островского, Гольдони — он обживается. Осваивает этот мир, делая его своим и родным. Но все-таки меня не оставляет мысль о том, что есть в нем еще какая-то затаенная боль, которую он театру еще не сказал. Но роли в «Трех сестрах» и «Детях солнца» говорят о том, что у него сейчас, когда он находится в расцвете сил, эта боль могла бы проявиться и обнаружить новые актерские качества, которые сделали бы его интересным не только в первые пятнадцать лет его существования на сцене, но и в последующие тоже.

Я вполне представляю себе его в мире Достоевского — скажем, полковник Ростанев или Митя Карамазов. Убежден, что в «Школе злословия» он мог бы сыграть сэра Питера. А если очень пофантазировать, то, может быть, и Астрова в «Дяде Ване». Любой из гоголевских помещиков и, безусловно, практически любая пьеса Островского — для него. Перефразируя Пастернака, «для Вас купцов писал Островский», — скажу я Виктору Низовому.

Виктор Низовой — один из ведущих артистов Малого театра. И после Юрия Соломина и Виктора Коршунова я не многих назвал бы актеров, которые к его возрасту сделали бы столько. Но, конечно, все не сыграешь. Главное, я не сомневаюсь, что впереди у него незаурядное будущее. Тем более, что в этом году он был приглашен Юрием Соломиным педагогом в Щепкинское училище. Так что начинается следующий этап жизни артиста...

Борис Любимов
«Дом актера», декабрь 2001

В ТЕАТРЕ КАМАЛА РАБОТАЮТ НАШИ ДРУЗЬЯ

Виктор Низовой на радио «Эхо Москвы в Казани» — слушать сюжет на канале МАЛЫЙ-ТВ

Венера Баговиева: С 17 по 26 сентября в Казани пройдут гастроли Государственного Академического Малого театра. Казанцы ждут известных актёров и актрис – Элину Быстрицкую, Бориса Клюева и Виктора Низового. Кстати говоря, у нас есть возможность пообщаться с Виктором Алексеевичем Низовым прямо сейчас. Добрый день.

Виктор Низовой: Здравствуйте.

Венера Баговиева: Расскажите пожалуйста, готовитесь ли вы к визиту в Казань?

Виктор Низовой: Готовимся, и притом особенно готовимся, потому что у нас в Казани просто очень дружеские, близкие отношения, как с БДТ питерским, особенно с театром Камала, у нас работают там коллеги-друзья, Ильдус Габдрахманов, Шамиля Зиннуровича очень хорошо знаем, очень рады нас видеть наши татарские коллеги, и Казань замечательный город, столица чемпионов, это уже не отнять, и ждём-ждём дня, когда сядем поезд в 22.08 с Казанского вокзала и на следующее утро начнём приезжать. Мы будем приезжать эпизодически, в зависимости от занятости. С утра, я уверен, нас ждёт тёплый приём.

Венера Баговиева: То есть во время гастролей вы будете отлучаться из нашего города?

Виктор Низовой: Нет, дело в том, что начинаются гастроли со спектакля «Мольер» по Булгакову, а мы в это время немножко побалуем зрителей Иркутска, мы сегодня вылетаем в Иркутск, а из Иркутска прилетаем в Москву, пересадка и тут же в Казань, никаких отдыхов, никаких домашних дел - сразу на поезд и к зрителям Татарстана.

Венера Баговиева: Правда ли, что и в этот приезд вы будете отмечать день рождения именно в Казани?

Виктор Низовой: (смеётся) Правда, это стало хорошей традицией. Я где-то уже шестой или седьмой год попадают у меня гастроли...

Венера Баговиева: И второй раз в Казани

Виктор Низовой:... и дай бог, это всё состоится на замечательной татарской земле, это будет очень здорово

Венера Баговиева: Виктор Алексеевич, а чем отличается вот татарский день рождения? Ваш день рождения на татарской земле?

Виктор Низовой: Ну во-первых, отличается тем, что здесь нет самых близких, родных моих людей - папы, мамы, сестрички, племянницы - но есть люди близкие, мои коллеги в гостинице, друзья, которые живут в Казани, которые по-особому поздравляют, стучатся в номер, дарят подарки. А во-вторых, 26гочисла состоится ещё 300й спектакль «Бешеные деньги», можно сказать, первый спектакль, с которого я начал свою творческую карьеру с главной роли Василькова, всё попадает на один день, так что это будет праздник у меня вдвойне, если не втройне.

Венера Баговиева: Есть такая у нас информация, что у вас есть в Казани поклонники, которые уже второй раз готовы прийти именно на вас. Вы с ними общались уже?

Виктор Низовой: Ну, у меня есть друзья, ребята-приятели, болельщики «Ак Барса»

Венера Баговиева: А кто конкретно?

Виктор Низовой: Ну, Рустем, в частности, замечательный человек, Айдар, главный болельщик клуба «Ак Барс», ну мы так не общаемся, но на спектаклях они были. И мои коллеги, Ильдус Абдрахманов, Салима, его супруга, работающая в театре Камала. Везде есть люди, которые знают чуть-чуть меня, придут - мне будет очень приятно, я с удовольствием с ними встречусь и пообщаемся.

Венера Баговиева: Скажите, вы ещё и следите за деятельностью театра Камала, и если театр приезжает в Москву, вы стараетесь прийти и посмотреть спектакли. Что можете сказать нам, казанцам, о нашем театре?

Виктор Низовой: Вы знаете, я вам скажу честно, так получается, что когда театр Камала приезжает в Москву, у нас в это время или гастроли, или отпуск. Но дело в том, что у меня тарелка есть НТВ+, и по ней есть канал Татарстан новый век, ТНВ. И там идут спектакли Камала на татарском языке. И я пару раз натыкался, к сожалению, Ильдуса не видел, своего близкого друга. Татарский язык я не знаю, но, в принципе, главное - что нельзя терять историю и культуру драматических театров. Сценография - классика, костюмы классические. Поэтому я думаю, что театр Камала, как и Малый театр -национальные театры - мы являемся достоянием и держим свою марку, я в Камала уверен как в Малом.

Венера Баговиева: Виктор Алексеевич, если вы даже спектакли на татарском языке смотрите - значит, вы знаете пару слов на татарском?

Виктор Низовой: Конечно: «бик зур рэхмэт», «алла бирса», «салам алейкум» и «Ак Барс». (смеются) Я болею за Ак Барс. Мои друзья, фанаты, подарили мне замечательный подарок - хоккейную майку с годом рождения на спине и с моей фамилией.

Венера Баговиева: Напомним нашим радиослушателям, что выслушаете интервью с Виктором Низовым, ведущим актёром Малого театра. С 17 по 26 сентября в Казани пройдут гастроли Малого. Ну ясно уже, что «Большие деньги»300й раз показываются, в нашем городе пройдёт такое грандиозное событие, но можно сравнить, какой раз вы выходите на сцену именно в этом спектакле?

Виктор Низовой: Так обстоятельства сложились, что я буду выходить где-то 230-й раз, может быть, потому что у меня есть дублёр, Дима Кознов, замечательный артист, играл в своё время я один эту роль, а ввели потом его. Я больше двухсот раз сыграл, это 100%. Будет у нас один артист, народный артист России Валерий Константинович Бабятинский, который выйдет на эту сцену в 300-й раз. Он единственный бессменный исполнитель в этом спектакле.

Венера Баговиева: Вы знаете наверное, что в камаловском театре есть преемственность поколений, когда молодые актёры внимательно и наверное даже с трепетом относятся к старшему поколению. В вашем театре ведь наверное тоже это есть? Вы сами таким были...

Виктор Низовой: А как же, это наше всё, это наши «старики»,это люди, мы на них равняемся, мы на них дышим, мы смотрим, как они играют, за кулисами. Соломин, Бочкарёв, Марцевич, Быстрицкая. Без них не было бы нас, это наши учителя.

Венера Баговиева: Вы согласитесь с тем, что молодой артист не состоится, если не будет критики? Вот самая действующая для вас критика – из чьих уст вы её слышите?

Виктор Низовой: В первую очередь, моего учителя, худ.руководителя Малого Юрия Мефодьевича. Из уст режиссуры, А.Я. Шапиро, С.В.Женовача, и, конечно же, наших корифеев: В.И. Бочкарёва, М.Е. Марцевича, Э.А.Быстрицкой, Л.П. Поляковой - всех людей, которым я небезразличен, которым небезразличны мои молодые коллеги. Они понимают, что они уйдут в своё время, дай им бог здоровья, а продолжать-то будем мы их дело великое. Они заинтересованы в том, чтобы Малый держался, как и Камаловский, на плаву, чтобы всегда была марка, эмблема высочайшего качества.

Венера Баговиева: Скажите, пожалуйста, как много случайностей в вашей жизни?

Виктор Низовой: Вызнаете, много случайностей

Венера Баговиева: Я расскажу радиослушателям, в Интернете есть информация, что актёром вы стали совершенно случайно, родители вам прочили другое будущее. Но как-то так получилось, что вы артист, артист известный, заслуженный артист России, ведущий актёр Малого театра. Возможно, поэтому случайности в вашей жизни приносят вам определённые плюсы.

Виктор Низовой: Да, ну наверное ничего не бывает случайно, хотя случай - это великая вещь. Мой папа хотел, чтобы я пошёл по его стопам, он замечательный хирург, очень известный, он и в горячих точках служил, военный хирург. Он хотел видеть своего сына, конечно, продолжателем своего дела. Но так получилось, что сила искусства, сила театра, хотя я ходил в детстве ещё, в школе, в музыкальный театр - мне безумно нравилась опера, и сейчас нравится, я обожаю просто этот вид искусства, не могу без неё. Кстати, даже в тот приезд в Казань мы посмотрели премьеру ещё до зрителей, в вашем театре Мусы Джалиля оперу «Мадам Баттерфляй», которая прошла дня два-три в Казани и уехала в гастроли по всему миру. Потрясающая опера. И наверное, как-то во мне это всё перевесило медицинские азы. Я ни в коем случае не жалею об этом, скажу больше, меня пригласили преподавать в театральном институте. 16 лет, как я закончил институт, и меня позвали, чтобы я передавал маленький свой опыт молодым ребятам, которых набрал сейчас Юрий Мефодиевич, 34человека, и я хожу на занятия.

Венера Баговиева: Виктор Алексеевич, у нас остаётся мало времени, хотелось бы из ваших уст услышать приглашение наших слушателей на спектакли малого театра.

Виктор Низовой: Дорогие казанцы, жители Татарстана, дорогие друзья! Я с большим удовольствием, с большой радостью хочу пригласить, у кого будет возможность, на наши спектакли. Эти спектакли, по-моему, в Казани никогда не шли: «Мольер», «Мнимый больной», «Бешеные деньги», «Любовный круг» и «Влюблённые». У кого будет возможность, приходите. Отвечаю за свои слова, вы не разочаруетесь ни водном спектакле, потому что это спектакли высшей категории в хорошем смысле, ивы получите огромное удовольствие, так же как и от игры своих любимых команд, я имею в виду «Рубин», «Ак Барс» и «Уникс»

Венера Баговиева: Спасибо вам огромное за то, что нашли время с нами пообщаться, я напомню нашим слушателям, что мы общались с заслуженным артистом России, ведущим актёром Малого театра, Виктором Алексеевичем Низовым. До встречи на казанской земле, ждём вас!

Виктор Низовой: Всего доброго!

Венера Баговиева: До свидания!

Коллектив агентства подарил актеру Малого театра тюбетейку.

ИА «ТАТАР-ИНФОРМ» ПОЗДРАВИЛО С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ АКТЕРА ВИКТОРА НИЗОВОГО

Коллектив агентства подарил актеру Малого театра тюбетейку.

Сегодня видеоконференция в ИА «Татар-информ», посвященная гастролям Государственного академического Малого театра России в Казани, началась с поздравлений.
Дружный коллектив агентства «Татар-информ» подарил заслуженному артисту России, актеру Малого театра России Виктору Низовому тюбетейку в честь его дня рождения, которое он отмечает сегодня.
«Бик зур рахмэт», - ответил именинник Виктор Низовой, которому предстоит сегодня исполнить одну из главных ролей в 300-м по счету спектакле «Бешеные деньги» по пьесе Островского. Юбилейный спектакль будет дан Малым театром на сцене Татарского государственного академического театра им.Г.Камала.
«Когда спектакль проходит на гастролях, то это вдвойне волнительно, а когда еще это совпадает с днем твоего рождения – то это волнительно втройне. С Казанью Малый театр связывает тесная дружба, особенно с Камаловским театром», - признался актер. Он сообщил, что основные торжества по случаю юбилейного спектакля и его дня рождения пройдут сегодня сразу после спектакля.
«Мы не знаем, как сегодня пройдет спектакль, какой зритель будет сегодня – это не объяснить, это надо прочувствовать. Класс в том, что откроется занавес и начнется новый спектакль, уже в 300-й раз», - поделился В.Низовой. Он заметил, что в Казани «замечательный зритель», а также признался, что всегда болеет за казанскую хоккейную команду «Ак Барс».
Напомним, гастроли Малого театра в Казани проходят с 17 по 26 сентября.

Казань, 23 сентября, «Татар-информ», Люция Камалова

23 сентября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Алексеевича Низового. Поздравляем!

Концерт в Донецке, 22 июня 2011 года

Елена Кулешова «Давно мы дома не были…»

Виктор Низовой «Черноглазая казачка»

Борис Невзоров «Эх, дороги…»

Виталий Петров «Тёмная ночь»

Александра Иванова «Снова весь фронт раскален от огня...»

Смотреть часть 1

Смотреть часть 2

НА ВОПРОСЫ ЧИТАТЕЛЕЙ «КОМСОМОЛЬСКОЙ ПРАВДЫ» ОТВЕТИЛИ БОРИС НЕВЗОРОВ И ВИКТОР НИЗОВОЙ

Смотреть часть 1
Смотреть часть 2

Юрий: - Виктор, вы смотрели фильм «Россия молодая»? Какие у Вас впечатления?

Низовой: - К своему стыду я не смотрел. Я знаю, что там Борис Георгиевич играл главную роль. Я смотрел урывочками. В детстве, когда был маленьким. Но целиком, к сожалению, не смотрел.

Юрий: - Борис Георгиевич, как Вы думаете, стоило ли снимать продолжение «Возвращение Мухтара» после фильма «Ко мне, Мухтар!»?

Невзоров: - Нет, не стоило. Когда нет Низового, то нет смысла никакого. Но они посчитали, видимо, что там главный персонаж собака. Они собаку там меняют изо дня в день. У них собаки стареют, стареют раньше, чем люди. Но, конечно, во многом картина потеряла из-за отсутствия таких артистов, как мой товарищ по работе - Низовой.

Степан Путило: - Здравствуйте, Виктор Алексеевич! Почему вы ушли из «Возвращения Мухтара»?

Низовой: - Всегда надо говорить: «Стоп, хватит». И вот, кстати, посчастливилось мне сниматься с Борисом Георгиевичем в моем первом сериале «Простые истины». Там продюсеры вовремя сказали: «Стоп». Это был тоже очень популярный сериал. Но приходит время, когда немножко начинают тянуть «за уши», сценарий из пальца высасывают. Я, Аллочка Ковнир, Саша Волков – мы решили, что сейчас надо уходить. Потому что то, что мы смогли там сделать, мы сделали.

Сергей: Борис Георгиевич, Вы в своих фильмах очень часто мастерски обращаетесь с оружием. Вам, Виктор, тоже по сериалу приходилось стрелять. А реально Вам в жизни приходилось брать в руки оружие?

Невзоров: - Нет, скорее всего, нет. Я вообще в этом смысле человек такой… мнительный. И я боюсь в жизни общаться со всяким оружием, потому что я человек нервный, могу и зшибить! (Смеется). Поэтому я стараюсь обходить все эти ситуации стороной. И даже у меня была такая идея… Вокруг меня много рыбаков, охотников. Я думаю: «Стану-ка я тоже охотником и всяким таким отважным человеком». Но попробовав раз или два всю эту ситуацию, я понял, что я абсолютно к этому делу не готов. Мне проще заказать уже готовое мясо в ресторане, чем идти его добывать.

Юрий: - Борис Георгиевич, роль Ивана Рябова принесла Вам Государственную премию РСФСР. Расскажите, как Вы попали в этот фильм?

Невзоров: - Да, было такое дело. С этой картиной такая полумистическая история. И слава Богу, что она произошла. Да и сняли-то это кино случайно, если честно. Потому что в свое время на студии имени Горького была запущена картина, и она уже снималась, она потом вышла – многосерийный фильм «ТАСС уполномочен заявить». Но так как там был автором сценария товарищ Юлиан Семенов, а он всегда славился тем, что (это сейчас уже можно говорить) такой человек был неспокойный, и с ним всегда было довольно сложно работать, то произошел какой-то конфликт и картину остановили. А сами знаете, что в то время кинопроизводство было плановым и на совести студии «зависло» 7 или 8 серий. Она должна выпустить определенное количество серий, потому что иначе не получили бы премий и всякое такое. И поэтому срочно была запущена еще одна картина, которую снимал режиссер Гурин (а он был другом и товарищем Германа, автора книги «Россия молодая»). У него был двухсерийный вариант и его срочно попросили расширить все это дело, и он сделал семисерийный вариант быстро-быстро. В конечном счете мы сняли девятисерийный вариант. Очень быстро были проведены пробы, утверждены актеры. В свое время он даже занимал какое-то рекордное место. Ну, в общем, кино сняли очень быстро. Если бы это шло по стандартному сценарию, как обычно это снимается – долгие утверждения, долгие пробы, то я думаю, что нас никто никогда не пропустил, не утвердил. А так как это было сделано впопыхах, то все это дело и пролетело. И, в конечном счете, было очень приятно работать в этой странной, нестандартной обстановке. Надо было за год снять эти 9 серий. И, в конце концов, сняли эти 9 серий, и студия получила премию. Торопились, а потом картину на 1,5 года положили на полку. По слухам ее и не собирались показывать на большом экране. Потому что (сейчас уже можно об этом говорить) тогда руководство телевидения посчитало ее слишком славянофильской. Хотя там ситуация была такая, все смеялись: и автор романа можно сказать не вполне русский человек, а тем более режиссер-постановщик. Он тоже был, в общем-то, человеком еврейской национальности. Но, тем не менее, ее выпустили. В картине три молодых героя – нам было чуть за 30 лет. И на самом большом уровне стали решать, а давать ли людям Государственную премию, потому что, ну, как это – 30-летним пацанам давать премию? Но, в конечном счете, кто-то дал отмашку и сказал: «Ну, заслужили и заслужили. Давайте, если заслужили». Таким образом, за всю историю тогдашнего существования кино, мы стали самыми молодыми лауреатами Государственной премии.

Юрий: - Вам ее дали на троих?

Невзоров: - Нет, нас было шестеро. Режиссер, оператор, два артиста (Саше Фатюшину не дали, потому за год до этого он получал Государственную премию СССР). Да и по нынешним законам этого нельзя. Раньше это было, по-моему, 3 года, сейчас должен быть перерыв в 10 лет после очередной награды.

Юрий: - А на что Вы ее потратили, если не секрет?

Невзоров: - Ну, во-первых, мы выпили хорошо. Да и тогда эта премия небольшая была. На шестерых 3 тысячи. Мы получили по 500 долларов. А еще куда потратил – не помню, давно это было. Но медаль, действительно, золотая. У меня ее кто-то даже на зуб попробовал. Там же надо ее в водке обмывать. И я не помню, кто попробовал, но следы от зубов остались.

Оля: - Виктор, а у Вас есть собака?

Низовой: - Нет. К сожалению, нет. Но будет. После работы с Мухтаром мне очень захотелось. Я увидел, как хозяин Мухтара – замечательный кинолог Леша Замлынский живет этим делом! Он мне сказал: «Я тебе любую породу достану». Мне очень канакорса нравится. Но он сказал: «Если ты только будешь заниматься». Собакой надо заниматься. А у нас времени нет: съемки, спектакли, репетиции .

Олег: - Где вы себя более комфортно чувствуете – на сцене или на съемочной площадке?

Низовой: - Наверно, на сцене. Потому что сцена – это сейчас, в данный момент. Ощущаешь дыхание зала. А на съемочной площадке, не умаляя достоинств кино, все-таки можно сделать дубль, второй, переснять, ракурс поменять. А сцена – более настоящая. Ближе, роднее.

Татьяна: - Борис Георгиевич, чем Вам запомнилась работа над фильмом «Россия молодая»? Вы же казак, наверно, Вам тяжело было играть помора?

Невзоров: - И там вольница, и там вольница. Поначалу очень боялись, чтобы не было такого сказочно-былинного дешевого налета. Потому что всегда опасно, когда приклеивают артиста к бороде, да еще надевают какой-нибудь кучерявый парик. И получается смесь Садко с Ильей Муромцем и Алешей Поповичем. И, слава Богу, удалось всего этого избежать. Там и гримеры были хорошие. У всех было какое-то такое трепетное отношение к материалу, потому что за долгие годы это была первая серьезная картина про Россию. И хотелось чего-то сказать серьезное. А там мысль простая. Есть определенные категории людей, которым безразлично, кто у власти – Петя, Вася, Коля, коммунисты или социалисты, или супер-демократы. У них есть другое понятие, которое намного шире конкретной власти. Есть понятие страны, забота о которой лежит на твоих плечах. Мысль-то простая, но, на мой взгляд, сегодня очень актуальная.

Татьяна: - Вы выходили в море?

Невзоров: - Да, выходили. Тогда там был, кажется, он и сейчас еще жив, клуб раритетных кораблей, которые ребята сами делают, сами изобретают, ремонтируют. И, слава Богу, что у нас не получилось такой клюквы на сахарине. А серьезный разговор о том, к чему мы все имеем отношение.

«НАША АКТЕРСКАЯ ШКОЛА ЛУЧШЕ ВСЕХ»

Валерий: - Добрый день. Скажите в чем, по вашему мнению, разница между русской, европейской и американской актерскими школами?

Низовой: - Я считаю, что есть только одна наша школа. Это система Станиславского. А уже американские актеры учились у Михаила Чехова. Есть система Станиславского, которую он придумал – это школа переживания. Великая система, по которой мы работаем. А европейцы и американцы смотрят, как это. А школа эта наша – русская, профессиональная школа, можно сказать, Малого театра. Потому что Станиславский ходил в Малый театр и писал систему по игре наших артистов. Потом уже был МХАТ. Наша школа лучше всех.

Валерий: - Вы это на себе прочувствовали полностью?

Низовой: - Ну, стараемся познавать азы. Потому что надо доказывать, что мы русские артисты, классные артисты, у нас шикарная драматургия. У нас самый красивый театр – Малый и Большой.

Валерий: - Вам на репетициях режиссер часто говорит: «Не верю»?

Низовой: - Нет, у нас такие режиссеры, которые делают так, чтобы эту фразу не говорить. Мне в последнее время очень везет, я работаю с очень хорошими режиссерами. А задачи, которые они ставят, мы стараемся так выполнять, чтобы они не говорили этих слов.

Лена: - Борис Георгиевич, Ваша дочь собиралась стать актрисой, а Вы ее отговорили. Не жалеете об этом?

Невзоров: - Нет, ни в коем случае. Сложна эта наша жизнь. Дочь это понимает. И зачем туда втягивать людей? Причем, мужики еще как-то могут это все выдержать. А вот мне иногда и наших хороших девочек-артисток жалко, потому что они существуют в более жесткой конкурентной среде. Это уж надо обладать такими супер-пупер талантами или данными! Зритель зачем приходит в зал? Для того, чтобы увидеть что-то уникальное – уникальный голос, уникальный рост, уникальные ноги. Или уж надо быть таким талантливым человеком, когда у тебя нет ни кожи, ни рожи, а ты из ничего можешь сделать что-то. Не будем приводить примеры. Но таких людей, к сожалению, очень мало. А тем более сейчас. Если раньше кого-то куда-то всунуть было намного сложней, то сейчас очень просто. Я думаю, что театр – самый капиталистический способ производства. Потому что, если ты там что-то из себя представляешь, то тебя подменить невозможно. В кино еще можно собрать из трех человек одного, как иногда делают. Не будем называть фильмы. Но смотришь и думаешь: «Ох, как здорово!». А потом оказывается, что снимался один, говорил другой, пел песни третий, а танцевал за него четвертый. И когда все вместе склеилось, то нормально получилось. А в театре, если ты выходишь, ты должен уметь все сам. Вот у нас есть спектакль «Дон Жуан». Там приходится и петь, и танцевать. И как ты уж раскорячишься на этой сцене, то так уж ты и раскорячишься. А сейчас уже смотришь: этот родственник того, а этот родственник другого. И сразу все становится не так….

Андрей: - Российский кинематограф пережил время упадка, и сейчас начал возрождаться. Но он сейчас разделился на развлекательный и патриотическо-воспитательный. Я права? Есть ли в этом кинематографе место для хороших актеров?

Невзоров: - Я думаю, что мы все равно крутимся на каком-то одном пупке. Вообще, мы прошли через самое страшное, через что может пройти человек, когда мы взяли и отринули все, что было. «Все, что было – это было плохо! Это нам не надо! Мы сейчас возьмем и сделаем чего-то свежее». Но не бывает такого! Свежего ничего не бывает, потому что свежее – это хорошо забытое старое. Это все старое, только его надо было постирать. А на чем базировалось все наше кино? На элементарных вещах. Ведь у нас же была очень хорошая мощная литература. У нас колоссальная база! Про Голливуд говорят: «Это фабрика грез». Они придумывают забавные сказочные истории, которые к нам не имеют никакого отношения, но которые забавно смотреть. У нас же все было, как было. Мы старались рассказывать про себя. А потом сказали: «А мы тоже попробуем быть маленьким Голливудом». Но не получается. Везде есть своя биография, надо пройти свой путь. А мы его не прошли. То, к чему пришли Шукшин, Распутин, Белов, Астафьев, Толстой, Чехов и Пушкин – зачем же от этого отмахиваться? Не надо. И вот недавно я пришел к одной колоссальной мысли о том, что Малый театр – это вечный театр. У нас идет, в основном, классика – Островский, Чехов, Гоголь. Русская классика. И вот совсем недавно мы играли «Ревизора». Витя городничего играет. И я ловлю себя на том, что я понимаю – зритель, который сидит в зале до такой степени «образованный»… Мы-то еще застали, мы понимаем, что «Ревизор», мы знаем, что такое пьесы Островского. А я понимаю, что они это воспринимают вчистую. Они истории всего этого дела не знают. С одной стороны это хорошо, потому что мы занимаемся некой пропагандой и просвещением, но с другой стороны это страшно. Потому что спектакль такого уровня всегда интереснее смотреть, когда у тебя есть какая-то подложка другая. Когда ты знаешь, что он был поставлен там-то, а эта постановка отличается от другой, когда есть некая биография всего этого дела. У меня была антреприза по рассказам Чехова. Я смотрю – зрительный зал заливается. Я думаю: «То ли я так хорошо играю, то ли…». А потом я ловлю себя на мысли: «Бог ты мой! Да они просто не знают, что такое «Медведь». И не знают, что такое «Предложение» . И они это воспринимают как фельетон, написанный во вчерашней газете». И у меня такое ощущение двоякое. С одной стороны это здорово, а с другой – думаешь: «Боже мой! Как же это печально все!».

Катя: - Ваше отношение к ремейкам фильмов? Я имею в виду продолжение «Иронии судьбы…», «Служебный роман».

Невзоров: - Я не видел ни того, ни другого.

Низовой: - Я тоже не видел. Но когда старые фильмы сняты гениально, то зачем делать ремейки? Есть Мягков, есть Фрейндлих, есть Басилашвили. Я не умаляю достоинства молодых артистов, но то был шедевральный фильм, который пересматриваешь по нескольку раз.

Невзоров: - Я, когда это вижу, всегда вспоминается пословица: «Труба пониже, дым пожиже». Ну, молодцы ребята, но все равно «труба-то пониже, и дым пожиже». Не умаляя достоинства…

Юрий: - Хотелось бы знать Ваше отношение к творчеству Никиты Михалкова. Особенно в последний период.

Невзоров: - Не знаю я…Я последний его фильм не видел. А если в общих чертах, то мне намного больше нравится то, что он делал раньше. Для меня всегда опасно, когда я вижу, что человек о чем-то говорит, или о чем-то рассуждает, или что-то делает и в своем постижении всех премудростей этой жизни, все понял. Это самое страшное. У меня был один знакомый режиссер, который всегда делал вид, что он все знает и все поставит. И сразу так все становится скучно. Мне гораздо приятнее, когда ребята рассказывают… Юрий Мефодьевич Соломин снимался у Куросавы в «Дерсу Узала». Нагнали армию, нагнали войска. Утром пришел Куросава, сел под камеру. Проходит час, проходит два. Никто ничего не понимает , что происходит. А он сидит. Обед объявили, все пошли, пообедали. Уже смена заканчивается. Потом он встает, поворачивается ко всей съемочной группе, кланяется им и говорит: «Извините, дорогие друзья, я не знаю, как снимать». И все говорят: «Как? Куросава?! Да как же это?». Потом вечером его увидели в гостинице пьяного. Вот в этом я понимаю – какая-то жизнь, и растерянность, и живое начало. А когда: «Алло! Эти налево, эти – направо!». И ничего… А когда еще по современной жизни начинаешь считать: это стоит столько, это – вот столько, а это не стоит – это украли уже. И тогда думаешь: «А стоит ли тогда этим заниматься?».

«ОСНОВНОЙ ПОТОК ТЕЛЕВИЗИОННОГО «МЫЛА» ИДЕТ С УКРАИНЫ»

Анна: - А у каких режиссеров вам бы хотелось сниматься?

Невзоров: - Ну, нас Михалков не берет пока. (Смеется). Ничего, он еще осознает свою ошибку. Даже не знаю… ребята работают с разными режиссерами, рассказывают. Но я думаю, что будет, то будет. У меня такое ощущение, что сейчас появляется новая плеяда молодых ребят. Но тут трагедия не в них, а трагедия в самой системе продюсерского кино, которую мы сами себе напридумывали. Я думаю, режиссеры сейчас у нас появляются симпатичные. Но у нас, к сожалению, продюсеров нет. Мы продюсерскую систему придумали, а туда должны приходить люди определенного склада. А у нас продюсеры немножко по-другому относятся к производству. У них высшая задача продюсера – располовинить бюджет, а не сделать хорошее кино. Но жизнь развивается – и слава Богу! Рано или поздно и от этого откажутся. Но дотянем. Кстати, эта проблема и у вас. Основной поток телевизионного «мыла» идет с Украины, если уж честно говорить. На Украине, в том же Киеве, просто крепкие базы по производству всего этого. Ну, и слава Богу! У них произошла такая специализация. И я должен сказать, что очень приятно всегда работать на Украине, потому что, во-первых, склад людей немножко другой. Здесь все мягче, нежнее, интеллигентнее, тактичнее. Потому что все-таки московская порода – это московская порода. Более жесткая, безапелляционная: «Не нравится, да и пошел!». Здесь в хорошем смысле по-переферийному.

Светлана: - А Вы часто бываете на Украине?

Невзоров: - Витя тут с «Мухтара», а у меня тоже были какие-то сериалы.

Низовой: - У меня мама с Украины, со Скадовска. Поэтому я здесь часто бываю.

Невзоров: - Да и я наполовину хохол. Я по маме Шимченко. Все мы как-то так «повязаны», перемешались.

Катя: - Как Вам после таких шикарных полнометражных фильмов сниматься в сериалах?

Невзоров: - Обидно. (Смеется). Этот процесс не так уж сильно отличается. В этом даже есть определенный азарт. Я для себя решил – чем сложнее, тем должно быть интереснее. Эти телевизионные мыльные дела так замешаны на сплав театра с плохим «кином»… Мало кто умеет это делать, если честно сказать. Тебе дают пачку текста на 15-20 сцен, которые написаны чудовищно и половина смены уходит на автотворчество, когда ты сидишь и исправляешь. «Нет, так нельзя говорить. А как же это сказать?». Хорошо, что сейчас соглашаются исправлять. А есть часть продюсеров, которые говорят: «Будете говорить только те слова, которые написаны в сценарии». И тогда начинаешь его убеждать: «Ты понимаешь, что так нельзя говорить?! Тогда говори сам. Мне за себя будет стыдно, не за тебя». Ну, в общем, занимаешься в основном формотворчеством. Там есть определенный азарт, конечно. Но мы потеряли определенную систему. Все же складывается из определенных кусков: из литературной основы, из организационной основы, из основы производства, из основы эксплуатации и т.д. А смотришь: там хромает, там хромает. А еще же у каждого канала есть еще и свои принципы. Есть у меня знакомые сценаристы. Они говорят: «Я с этим сценарием иду на один канал, они говорят, что это не их формат». «А какой ваш формат?». Они говорят: «Не скажем». На одном канале надо, чтобы пять выстрелов прозвучало, на другом, чтобы три трупа с отрезанной ногой, на третьем – про любовь, чтобы голое бедро было. У них у всех свои форматы. Ну, будем оптимистами. И ходите лучше в театр. Это единственное искусство на сегодняшний день, где не надо обманывать. Это театр. А тем более Малый театр. У нас есть спектакль «Таинственный ящик». Было такое отрадное впечатление! Действительно, на сегодняшний день у нас на единственный театр, у которого есть оркестр. Я вижу такие колоссальные возможности! Такое можно делать! Сейчас же что в театрах: два притопа, три прихлопа. А когда открывается занавес Малого театра, на сцене декорации, на сцене ходят люди в костюмах – это очень серьезная, мощная театральная машина!

Катя: - На съемках «Мухтара» было все так, как рассказывает Борис Георгиевич?

Низовой: - Да, было. Саша Носик переписывал сцены. Кто-то гулял по Киеву (съемки сериала проходили в Киеве – прим.КП), кто-то ходил в театр, на футбол, а он сидел и переписывал. А потом приходил и говорил: «Вот эта сцена будет играться так!».

Невзоров: - Что-то мы какие-то плаксы. Да все нормально, все хорошо! Все развивается так, как должно развиваться. Каждый народ имеет тот шашлык, которого он достоин. А шашлык мы любим. Но сегодня он такой с жилками, пованивает немножко, но давай перчику добавим.

Лена: - А что Вы еще любите, кроме шашлыка?

Низовой: - Сало.

Невзоров: - Сало. Ой, когда Витя приезжает с Украины (он здесь бывает чаще), он привозит всякие вкусности. И по театру разносится слух о том, что Низовой приехал со своей малой Родины и кое-что привез. Горилку и всякие такие дела. Я вспоминаю прошлый год. Я был здесь на фестивале Ханжонкова. Тут так удивительно встречали. И в районе, где по легенде проживал товарищ Ханжонков, и у казаков были. Привез домой сало, у меня, по-моему, до сих пор еще кусок в холодильнике лежит. Такое вкусное! Я растягиваю удовольствие.

Юра: - А Вам рыбу из Архангельска не передают?

Невзоров: - Привозим. Я в тех краях часто бываю. Это как раз сейчас не проблема. И вообще, я должен сказать, что в этом смысле артистом быть выгодно. Иногда подкормят тебя. Где-то я на востоке был, пошли купить чего-то. И продавец шепчет: «Это не бери, это не надо. А вот это возьми».

Низовой: - А в Таганроге мы были с Борисом Георгиевичем, пошли на рынок за рыбой. Одну мы покупаем, а две нам кладут бесплатно. Чухонь и шамайку.

Юрий: - В Донецке Вы не впервые. Какая программа Вашего пребывания сейчас?

Невзоров: - Так получилось, что 70 лет назад труппа малого театра была на гастролях в Донецке. И в день начала войны, 22 числа, застал их здесь. И они пробирались до Москвы. Я уж не знаю, на каком уровне было решено, но решили приехать. Этот наш приезд – это маленький «хвостик» от той задуманной идеи, которая была, но, к сожалению, не совершилась. В прошлом году мы с этой концертной поездкой прошли на пароходе по всем городам Волги. Сели на пароход «Карл Маркс» и доплыли до Волгограда и вернулись обратно в Москву. И в каждом городе мы играли спектакль и давали концерт – артисты Малого театра пели песни военных лет. И была такая задумка по Украине. Пройтись по Днепру. Из Одессы подняться до Киева. Но что-то там порушилось, и эта поездка сюда стала таким «довеском», который входил в ту программ. Ну, хорошо, что сюда приехали. Витя у нас замечательно поет смешные песни, Ирина Муравьева поет, даже Элина Авраамовна Быстрицкая, которая не всегда ездит на всякие концерты, соизволила приехать сюда. И судя по вчерашнему настроению, она в полном восторге от всего происходящего. Потому что у нее же здесь брат, мы вчера познакомились. Привезли симфонический оркестр свой. У нас единственный театр во всем мире, где есть свой симфонический оркестр. Небольшой, но все равно симфонический. Со скрипками, со всеми делами, и даже с барабаном. Здесь нас замечательно приняли. Замечательная гостиница. Я вообще должен сказать – такой город зеленый, чистенький, ухоженный, розы, цветы. А тем более, после нашей замечательной любимой Москвы.

Наталья: - А «Донбасс-Арену» нашу видели?

Невзоров: - Видели!

Низовой: - Борис Георгиевич! Мы должны приехать в следующем году на чемпионат Европы по футболу!

Невзоров: - Обязательно!

ШИНКАРЕНКО Елена — 23.06.2011
«Комсомольская правда на Украине»

Коллектив Малого театра горячо и сердечно поздравляет с награждением памятной медалью «ПАТРИОТ РОССИИ» (учрежденной Росвоенцентром при Правительстве России) народную артистку СССР Элину Быстрицкую, народного артиста России Анатолия Торопова и заслуженного артиста России Виктора Низового «за отличие в патриотической деятельности» и желает им доброго здоровья, счастья, благополучия и дальнейших творческих успехов!