«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

ГЕНЕРАЛ ТЕАТРАЛЬНОГО ВОЙСКА

Для юношей и девушек прежних эпох классический театр значил очень много. Он воспитывал, побуждал к поиску нравственных ориентиров да и просто служил достойным способом развлечения. Сегодня души молодых дезориентированы...

«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

ГЕНЕРАЛ ТЕАТРАЛЬНОГО ВОЙСКА

Свое 70-летие Юрии СОЛОМИН встретил, преисполненный творческих планов

Невозможно поверить, что Юрию Мефодьевичу Соломину — народному артисту СССР, художественному руководителю Малого театра, профессору Щепкинского училища — уже 70!

Над столом в кабинете Юрия Мефодьевича висит изображение Георгия Победоносца — мужественного воина с мирным именем землетруженика. Как известно, Юрий — славянская форма имени Георгий. Наверное, святой, издревле почитаемый в Москве, по-своему помогает тезке, который именно здесь состоялся как артист.

В 1953 году восемнадцатилетний Соломин из далекой Читы приехал в Москву и поступил в Щепкинское училище. Стал студентом мастерской одного из лучших его педагогов — Веры Николаевны Пашенной. Совету своего великого учителя — «Нужно играть так, как будто ты играешь в первый и последний раз!» — следует всю свою жизнь.

Как-то Юрий Мефодьевич подсчитал, сколько снимался в военных фильмах («Весна на Одере», «Оборона Севастополя», «Море в огне», «Блокада», «Кочующий фронт» и другие) — получилось лет пять! Все это время он ходил в форме, съемки шли на военных полигонах, на учениях. Соломин считает, что честно отслужил в армии и дослужился до звания генерал-майора: в «Соколове» играл генерала Шаференко. Но, конечно, как помнят мои ровесники, по-настоящему широкую известность Юрию Мефодьевичу принесла в 1970-е роль капитана Кольцова в многосерийном телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Правда, киноленту эту выпустили не сразу: в ЦК посчитали, что белая гвардия в ней изображена с симпатией. Потом все же показали.

После блистательного проката «Дерсу Узала» Соломину предлагали остаться за границей. Ему очень хотелось поработать с западными кинорежиссерами! Но Юрий Мефодьевич не мог представить, как это его так долго не будет в Малом театре.

На родной сцене он прожил многие судьбы великих людей нашего прошлого, привык мыслить масштабами истории. Среди более полусотни ролей русской и зарубежной классики — главные в спектаклях «Ревизор», «Царь Федор Иоаннович», «Пучина», «Леший», «Дядя Ваня», «Сирано де Бержерак», «Живой труп», «Чайка», «Веер леди Уиндермиер»...

Когда в 1976 году Соломина вводили на роль царя Федора Иоанновича, зрители постоянно звонили в Малый театр, чтобы узнать, кто же будет этим новым исполнителем. И успокаивались, услышав ответ находчивого администратора: царя, мол, будет играть «адъютант его превосходительства».

С 1989 года Соломин — первый избранный самим коллективом художественный руководитель Малого театра. По его словам, ему, разумеется, прежде всего хочется играть: куда спокойнее было бы выходить на сцену, принимать цветы от зрителей, а не решать после спектакля массу организационных вопросов... Но кто-то же должен делать и это.

На агрессивное засилье американских мюзиклов в нашей столице Юрий Соломинответил по-своему — старинным русским водевилем, где сыграл главную роль. Все это и многое другое говорит о непоколебимой вере Соломина в то, что его родной Малый театр, несмотря ни на что, был и остается кафедрой, вторым университетом, чья миссия сеять в душах людей разумное, доброе, вечное...

- Юрий Мефодьевич, Малый театр отличала и отличает от всех других традиционная русская классическая драматургия. Но насколько сегодня русская классика близка и понятна молодому зрителю?

- Для юношей и девушек прежних эпох классический театр значил очень много. Он воспитывал, побуждал к поиску нравственных ориентиров да и просто служил достойным способом развлечения. Сегодня души молодых дезориентированы. Изобретены орудия влияния на сознание, многократно превышающие потенциал драматической сцены. Происходит выхолащивание нашей культуры.

Мы кричим: «Наркотики!». Но забываем, откуда они появились. Нам показывали западные фильмы и говорили: это демократия! Наше общество такую «демократию» и переняло.

Для того чтобы воспитать поколение, нужно хотя бы десять лет. В семье привить любовь к ценностям отечественной культуры, нравственной в самом широком смысле слова, ныне очень трудно, потому что в каждом доме есть... телевизор. Большинство передач, мне кажется, какие-то криминализированные, сексуально озабоченные, их авторы пытаются эту озабоченность вселить и в зрителей. С экранов телевизоров исчезли, увы, герои русских народных сказок.

- Кто спорит, хотелось бы, чтобы молодежь постигала жизнь через русскую классическую культуру. Но, возможно, молодежь не увидела в ней проблем, тем, созвучных дню сегодняшнему? И вина в этом в том числе лежит на театрах.

- У классиков можно найти все, созвучное сегодняшнему дню. Даже на вопрос о прибавке зарплаты учителям. В чеховской «Чайке» учитель Медведенко говорит Тригорину: «Вы бы написали пьесу об учителях. Ведь они получают 23 рубля — и то не вовремя. И для них все равно: круглая Земля или квадратная»... Зал моментально реагирует. Меня потом спрашивают: «Это что — вы сами придумали? Неужели это Чехов?». Или в спектакле «Царь Федор Иоаннович» по драме Алексея Толстого Шуйский говорит: «Мне в Думе делать нечего, когда дела вершит не Дума, а шурин твой...» И зритель тут же откликается. Мы не намекаем на сегодняшнюю Думу — избави Бог! Текст пьесы воспринимается каждым зрителем по-своему. Не нужно делать из произведений классиков шоу на тему сегодняшней жизни — хорошей или плохой. Ибо они предчувствовали, предвидели будущее.

А что происходит в некоторых театрах? Кто имеет, скажем, право ставить спектакли «на тему» Гоголя, Чехова... Или берут и меняют названия произведений великих драматургов, переводят их в иной жанр, продолжают, изобретают новые финалы.

Если пьесу Островского «Лес» назвать «Нужна драматическая актриса», то это, я считаю, нарушение экологии культуры. Все равно, что реку повернуть вспять. Повернуть реку Островского! Кто дал право?

Таких, как мы, артисты Малого театра, которые отстаивают экологию культуры, некоторые критики называют «вчерашним днем»: мол, это традиционное... И в слово «традиционное» вкладывают такую нехорошую интонацию. «Это традиции, ну чего вроде бы...» Но это же традиции, созданные предками! Они же не придуманы вчера, а складывались столетиями... Да, наша позиция требует определенного мужества. Однако Малый театр ее отстаивал, отстаивает и будет отстаивать всегда. Мы первый репертуарный театр нашей страны, созданный указом императрицы Елизаветы Петровны. Своим искусством продолжаем воспитывать у общества патриотизм, пытаемся защитить гордость русского человека. Нередко нас называют русофилами, националистами... А мы традиционалисты, сохраняющие отечественную культуру. И наше место в театральной палитре никто никогда не займет. В начале 1990-х годов вышел Указ президента РФ о национальном достоянии, куда вошли 17 объектов культуры. В их числе были два театра — Большой и Малый. Некоторые коллеги из других театров тогда возмущались. Я же на язвительные замечания отвечал: «Не сердитесь, господа! Вы — лучше! Но у нас просто люстр больше». Насчет люстр — чистая правда.

- Кроме люстр, в Малом есть еще целое созвездие актеров старшего поколения. А вот молодых звезд маловато. Почему не выращиваете своих или не приглашаете на спектакли известных актеров других театров?

- Новые актеры приходят к нам только на постоянную работу. Приглашение же актеров на какую-то роль — разрушение школы Малого театра, которую нам задали Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Толстой... Гордимся, что наша труппа состоит на 80-90 процентов из выпускников Щепкинского училища. Убежден: чтобы человек стал звездой, прежде всего он должен пройти школу. Наблюдая за студентами с самого первого курса, мы уже думаем над тем, какой дипломный спектакль им предложить. А еще... Мы учим студентов выживать. Сегодня, чтобы актеру выжить, нужно быть профессионалом, мастером своего дела. Говорю студентам с самого первого занятия: в актерском мастерстве, как в музыке, существует семь нот, которые вы должны знать. Если музыкант из семи нот запомнит только четыре, то музыки не будет.

- Малый называют не только «вторым университетом». Еще при жизни Александра Николаевича Островского за театром, где впервые увидели свет рампы едва ли не все его 47 пьес, закрепилось и другое почетное название — «Дом Островского»...

- Островский — живой и вечный. Он уже сто лет репертуарный и в провинции, и в Москве. Тут одна причина — его гений. Как удивительно точно в его пьесах выписаны психологические взаимоотношения! Когда купец дает слово, то никаких бумаг не надо, все знают — он выполнит обещанное. Так было. Но выбор пьес драматурга в зависимости от времени меняется. Сегодня более всего востребованы его «экономические пьесы» — «Свои люди — сочтемся», «Волки и овцы», «Не было ни гроша, да вдруг алтын», «Трудовой хлеб»... В советское время они принимались по-другому. Частных банков тогда не существовало. Кредитов под проценты никто не брал, долговых бумаг не подписывал. Землей тоже не торговали. Да и денег больших у людей не было. Когда Леонид Андреевич Волков ставил в Малом театре «Свои люди — сочтемся» с Любезновым, Анненковым, Владиславским, Белевцевой, Эллой Долматовой (я там слугу Тишку играл), пришлось экономиста приглашать. И он нам долго втолковывал, что такое закладные, проценты, долговая яма... А мы ничего не понимали. Многие сцены пришлось вымарывать, потому что и зритель не понимал. Сегодня, когда появились и банки, и грандиозные аферы, и долговые ямы — тюрьмы для олигархов, не уплативших налоги, все стало понятно.

- Не могу не спросить о вашем отношении к проекту закона, по которому все государственные театры приравняют к бюджетным организациям: прибыль — Минкультуры, а оно уже станет ее распределять между учреждениями.

- В результате таких законов могут пострадать в первую очередь театры в регионах страны. По России много столетних театров и таких, которым более ста лет. Какая система! Поэтому у нас и была мощная драматургия. Сегодня далеко не в каждом городе есть губернатор, который ходит в театр и любит искусство. Скажет, что на развитие театра у него нет денег, — и точка. Да и зачем, мол, нам свой театр? Гастролеры приедут... А ведь весь мир завидует стабильному русскому театру-дому. На Западе другой принцип — собирается группа артистов, которая вынуждена каждый день играть на износ одно и то же. Три месяца, полгода, год...

Неужели и нам также ставить шаблонные пьески, легко швыряясь текстом? Играть тридцать раз подряд в коммерческом режиме Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского, Чехова, Достоевского, Толстого, Горького невозможно: умрет Актер! Когда страна слабеет, беднеет, ее полпредами в мире становятся деятели искусств. Но как только положение чуть-чуть налаживается, власти забывают, чем они нам обязаны.

- В 2006 году — 250-летие указа императрицы Елизаветы Петровны о создании и субсидировании государственного русского театра. Собираетесь ли отмечать это событие?

- Знаменательную дату отметят сразу два театра — Малый в Москве и Александринка в Петербурге. В наших коллективах есть уже и совместный проект: проехать с лучшими спектаклями по России друг другу навстречу и встретиться где-нибудь в середине пути. Эта акция нужна не столько театрам-юбилярам, сколько России.

- Юрий Мефодьевич, вы много выступаете в защиту русского языка. А удается ли сохранить его высокое качество в самом Малом театре?

- Наши актеры, слава Богу, по-прежнему говорят на великолепном русском языке. Многие иностранцы приходят в Малый, чтобы научиться правильно говорить по-русски. Наш театр этим гордится.

- Малый театр выступил инициатором выпуска аудиокниг...

- Мы взяли на себя сей труд, чтобы дать возможность всем, кто начинает изучать русский язык и литературу, научиться правильно говорить по-русски. Когда задумывали этот проект, нам хотелось, чтобы наши аудиокниги слушали, например, дети-инвалиды, которые не имеют возможности ходить в школу. Но оказалось, что это нужно и здоровым.

Артисты Малого театра вложили в проект всю душу. Живая русская речь должна во что бы то ни стало звучать во всех уголках нашей необъятной страны, соединяя всех, кто любит и ценит русскую словесность.

Беседовал Николай ГОЛОВКИН
«Россия», 30.06.2005

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА

«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»

СТАЯ СЛАВНЫХ. МИХАИЛ ЛЕНИН. ПРОВ САДОВСКИЙ

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА
«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»
СТАЯ СЛАВНЫХ. МИХАИЛ ЛЕНИН. ПРОВ САДОВСКИЙ

Теперь я должна рассказать о трех артистах, в течение долгого времени игравших на сцене Малого театра героические роли — М.Ф. Ленине, П.М. Садовском и А.А. Остужеве.

Начну с Михаила Францевича Ленина. У него дурная репутация. Его называли «Актер Актерович» и считали образцом заштампованного и «представляющего» актера, Некоторое основание для такого суждения было.

В «Стакане воды» он играл грубовато, в Чацком у него уходила мысль.

Но у М. Ф. Ленина был ряд блестящих ролей, свидетельствующих о том, что он крупный актер. Эти роли требовали большого темперамента или внешних эффектов, позы. Так, его темперамент и несколько грубоватая манера игры вполне подходили для Петруччио в «Укрощении строптивой». Удались ему величественный Цезарь в «Юлии Цезаре», граф Шемет в «Медвежьей свадьбе», в котором аристократизм сливался с какой-то звериной повадкой. Успешно играл М. Ф. Ленин в советских пьесах, например комбрига Ленчицкого в «Бойцах» Б. С. Ромашова. В очередь с ним эту роль исполнял Н. М. Радин. Сравнивая игру того и другого, можно было видеть разницу между манерой коршевского и Малого театров. Фигура, лепка характера, манера разговаривать — все подавалось Лениным крупно и выпукло, во всем чувствовался военный. У него звучали просто замечательные командирские нотки.

Как я уже говорила, мне пришлось соприкоснуться с Провом Михайловичем Садовским при поступлении в Малый театр. Но до этого я знала и любила его как актера. Его актерская судьба была очень своеобразной. Сын знаменитых родителей, любимцев Москвы, он вызывал разочарование у зрителей, которые сравнивали его, и не в его пользу, с Ольгой Осиповной и Михаилом Провычем. Пров Михайлович созревал как художник медленно. И только постепенно превратился в того блестящего актера и режиссера, каким я его застала. Из гадкого утенка вырос прекрасный лебедь.

Впервые я увидела Прова Михайловича во «Флорентийской трагедии» О. Уайльда, где он играл с такими партнерами, как Е. А. Лепковский и В. Н. Пашенная. Это был в полном смысле слова романтический красавец — необычайно эффектный, пластичный, привлекательный.

Совсем иной образ создавал он, играя Мелузова в «Талантах и поклонниках», где сменил своего отца, Михаила Провыча, прославившегося в этой роли. Меня поразила огромность диапазона Прова Михайловича. Никакой позы, все очень просто. Сутулый, с бородкой и усами, небрежно причесанный студент демократического склада, очень далекий от тех, кого называли «белоподкладочниками».

Через несколько лет в Малом театре решили возобновить «Воеводу» Островского. Пров Михайлович играл Дубровина, для которого нашел совершенно новые краски. Это был русский человек, подлинный народный вожак. Несмотря на то, что роль написана стихами и окрашена яркой романтикой, в нем была внутренняя углубленность. Великолепно звучал красивый баритональный голос Садовского. В этом спектакле я впервые по-настоящему поняла, каким необыкновенным партнером был Пров Михайлович. Он никогда не срывал чужой реплики, никогда не ставил партнера в невыгодное положение. Иногда в ходе спектакля он помогал мне — я играла Олену, жену Дубровина, — незаметно поворачивал лицом к зрителю или отступал, чтобы меня было лучше видно.

Казалось бы, Пров Михайлович нашел необходимые краски для изображения «доброго молодца» в русском стиле. Но он эти краски искусно варьировал, никогда не застывая на достигнутом. В «Снегурочке», которую он сам ставил, Садовский играл Мизгиря, героя того же плана, что и Дубровин. Мизгирь в его исполнении был внешне красив, мужествен и обаятелен. В такого нельзя не влюбиться. Но Мизгирь отнюдь не являлся повторением Дубровина.

Пров Михайлович был человек увлекающийся. Ставя «Снегурочку», он буквально влюбился в эту сказку. Вся его артистическая уборная была завешана эскизами. Он совершенно отказался от присущей ему манеры иронического и насмешливого разговора. В его речах о спектакле сквозила романтическая нежность. Очень нравилась Садовскому Наташа Белевцева, которая играла Снегурочку, точно схватив его замысел.

Но Прову Михайловичу были вполне доступны и персонажи западной классики. В малоудачном спектакле «Заговор Фиеско» Шиллера Садовский, один из немногих исполнителей, был очень хорош в роли молодого Дориа. Ничего русского и бытового не было в его облике. Он словно сошел с картины итальянского художника эпохи Возрождения. Узкие, прищуренные глаза, в них чувствовалось что-то злое, какая-то жестокость.

В «Дон Карлосе» Пров Михайлович играл короля Филиппа. Его исполнение так нравилось Марджанову, что он ничего не подсказывал и не режиссировал, а просто сидел в зале и восхищался.

Прекрасно играл Садовский роль Брута в неудачном спектакле «Юлий Цезарь». Можно сказать, что его исполнение стало чуть ли не единственным достижением спектакля. Чрезвычайно помог Садовскому в этой роли наш знаменитый гример Н. М. Сорокин — большой художник своего дела. Замечательна была внешность Садовского. Ни одного изящного жеста, никакой красивой позы. У Садовского — Брута было сильное, открытое, мужиковатое лицо. В этом Бруте все устойчиво, твердо, фундаментально, но и топорно. Он человек целеустремленный, но узкий и в каком-то смысле односторонний.

Некоторые роли Садовский играл так, что казалось — нельзя играть по-другому. Таков был его Глумов в «На всякого мудреца довольно простоты». Я смотрела каждый спектакль. Этот Глумов был обаятелен и наделен острым умом. Но все чувствовали, что он подлец, хотя и умный подлец. Такой Глумов отвечал характеристике Островского.

Садовский создал несколько образов в пьесах советских авторов. Еще в 1921 году он сыграл Карла I в пьесе Луначарского «Оливер Кромвель». В спектакле у него только одна сцена. Садовский изображал капризного, грациозного и изящного короля. Красивое открытое лицо с длинными волосами, тонкие холеные руки, будто специально приспособленные для игры в бильбоке. Но когда приходил Кромвель и начинался их разговор — а это был разговор о голове короля, — раскрывались новые грани характера Карла. В нем появлялась царственность, величие. Он трезво оппонировал Кромвелю и убедительно защищал себя.

В роли Кошкина в «Любови Яровой» Садовский, может быть, не до конца нащупал демократическую сущность этого революционного матроса. Но его Кошкин был прямолинеен, по-мужицки умен. В нем было нечто от героев «Броненосца «Потемкин» Эйзенштейна. Очень сильно переживал он подлость Грозного. И, застрелив его, возвращался спокойный и сильный. Даже Панова питала к нему уважение.

Придя в Малый театр, я довольно быстро стала партнершей Садовского. Так, мне пришлось играть с ним Софью в «Горе от ума». В театре было в то время три Чацких — М. Ф. Ленин, А. А. Остужев и П. М. Садовский.

Наименее интересным мне казался М. Ф. Ленин. Он производил впечатление немолодого человека, был суховат и груб. Я думаю, что он с большим успехом мог сыграть Скалозуба.
Остужев был любовник до мозга костей. Пылкий, громкий, Восторженный. Социальная, историческая подоплека не выявлялась в его исполнении. Измена Софьи, ее любовь к Молчалину разбили его сердце. И он хочет стремглав бежать от этой любви, от этого «мильона терзаний». При всей яркости и лирической пламенности такого исполнения многие существенные черты Чацкого, конечно, уходили из созданного Остужевым образа.

Наиболее удачным Чацким казался мне Садовский. Как и Остужев, он обладал прекрасной внешностью, обаянием. Была в нем и оскорбленность чувства, но прежде всего это был умный Чацкий. Он жил общественными, политическими проблемами, и его обаяние являлось обаянием острой социальной мысли.

Интересно заметить, что исполнение роли Фамусова не стало большой удачей Садовского. Он был слишком умен для Фамусова и словно постоянно подавлял в себе Чацкого. В жизни Пров Михайлович был очень остроумен, но реплики Фамусова у него почему-то пропадали.

Пров Михайлович не гнался за ролями. Про него, пожалуй, не без основания говорили, что он «гуляка праздный». Некоторые роли он так и не довел до совершенства.

Но Садовский был крупным театральным деятелем и патриотом Малого театра. В конце своей жизни он развернулся не только как большой и умный актер, но и как режиссер. Его нравственная стойкость и порядочность вполне проявились в острый и критический для Малого театра момент.

Как уже говорилось, спектакль «Иван Грозный» был снят и нуждался в переделке. Садовский, который всегда находился в полунасмешливом, ироническом настроении, понял всю серьезность ситуации. Он стал во главе спектакля, перераспределил роли (он великолепно умел это делать) и создал спектакль, который оказался на уровне искусства Малого театра.

Садовский был исключительным мастером слова. Он сознательно рассматривал себя как интерпретатора литературного произведения, который должен донести до зрителя мысль автора. Остались его записи исполнения «Полтавы» и «Песни про купца Калашникова». Созданный им образ купца Калашникова чем-то напоминал Дубровина из «Воеводы».
Пров Михайлович писал стихи, остроумные и шутливые, а порой и романтические. Вспоминая сегодня Прова Михайловича Садовского, я вижу в нем олицетворение замечательного искусства любимого мною театра.

«Пресса о гастролях Малого театра»

«МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ

Позавчера комедией Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Малый театр открыл гастроли в Челябинске...

«Пресса о гастролях Малого театра»

«МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ

Позавчера комедией Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Малый театр открыл гастроли в Челябинске.

Придя домой после спектакля, первым делом открыла том Островского с комедией «На всякого мудреца довольно простоты». И убедилась, что слово «капиталист» действительно звучит из уст ретрограда Крутицкого. Так он и говорит, вербуя — Глумова в ряды сторонников таких же, как он, противников реформ вообще: «Будешь капиталистом, найдем тебе место видное, покойное. Нам такие люди нужны... а то молокососы одолевать начали».

Вот уже как минимум два десятилетия Александр Николаевич Островский — самый актуальный драматург. Не то чтобы при советской власти его мало ставили, хоть с оглядкой, но как классика — постоянно.

Но только в конце двадцатого века ситуации некоторых его пьес показались просто слепком с нашей действительности, словно писал их не бородатый человек XIX века в подбитом мехом халате, глядящий на нас с известного портрета Василия Перова, а наш современник, наблюдательный и язвительный. И в этом случае мы без труда назвали бы «прототипов»: и неуспокоившегося генерала гэкачеписта Крутицкого, и лжелиберала Городулина, и «новейшего самоучителя», но уже нашего времени, Мамаева, и, конечно, журналиста-шантажиста Голутвина... А Глумовых, упустивших свое время, спохватившихся, что никаких дивидендов от участия в перестройке, в отличие от других, не ухвачено, каждый назвать сможет.

Тех, кто ставит Островского сегодня, чаще всего привлекает именно возможность провести параллели между временем, о котором писал драматург, и сегодняшним днем. Очень соблазнительно. И публика довольна, и театр сказал свое смелое слово о ситуации в стране.

В спектакле Малого театра, открывшего гастроли в Челябинске именно «Мудрецом», никаких настойчивых аллюзий нет. Есть бережное отношение к тексту пьесы, в угоду нынешнему «формату» театрального зрелища куски текста не вымарываются.

На сцене действуют люди XIX века в костюмах и обстановке, соответствующих времени и месту действия.

Подгонку Островского под современную ситуацию Малый оставляет тем, для кого пьесы Островского редкое блюдо в их театральном меню, кто каждый раз заново учится готовить и подавать это зрителю.

А у Малого Островский — нечто постоянное, как ежеутренние овсянка и яичница с беконом у англичан. Чтобы не приелось, надо достичь совершенства в приготовлении привычной еды.

Опыт наработан полутора веками постановок. Тот же «Мудрец», например, 1 ноября 1868 года был поставлен Александрийским театром в Петербурге, а 6 ноября, то есть через пять дней, — в Малом. Но в отличие от петербургской сцены эта комедия уже практически не покидала подмостков Малого театра, возобновлялась и возобновлялась. В сорок первом году, например, театр, эвакуированный в Челябинск, привез постановку 1935 года и показывал ее в нашем городе.

Девятая по счету постановка, которой открылись нынешние гастроли, для Малого, где спектакли сохраняются в репертуаре десятилетиями, можно считать поданной нам с пылу, с жару: премьера состоялась 5 октября 2003 года. То есть это современный взгляд Малого театра на одну из самых острых пьес своего «фирменного» драматурга.

Театр пьеса интересует прежде всего как блестящая комедия с мастерски выписанными персонажами, стремительно развивающейся интригой, остроумным текстом. Здесь понимают, что зрители обязательно станут реагировать на «острые» места в тексте, и подчеркивать это еще дополнительно будет явным перебором.

Если учесть, какой выучки и какого мастерства артисты выходят на сцену в спектакле: Лилия Юдина (Турусина), Ирина Муравьева (Мамаева), Борис Клюев (Крутицкий), Александр Потапов (Мамаев), Татьяна Панкова (Манефа), Александр Клюквин (Городулин), Александр Вершинин (Глумов), то понимаешь, что актерская виртуозность — главная составляющая спектакля.

Добавьте к этому декорации Энара Стенберга, как всегда в Малом, подробные и красивые, костюмы Натальи Поваго, богатые и тоже красивые, музыку Шандора Каллоша, жизнерадостную и неназойливую...

И получается, что режиссер-постановщик Владимир Бейлис создал стильный спектакль, смотреть который — удовольствие.

А острота текста? Она никуда не делась.

Ирина МОРГУЛЕС

«Южноуральская Панорама» (Челябинск), 14.05.2005

«Пресса о гастролях Малого театра»

РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ

Режиссера Владимира Бейлиса – автора постановок «На всякого мудреца довольно простоты» и «Вишневый сад» – мы спросили о «роли личности» режиссера в истории Малого театра…

«Пресса о гастролях Малого театра»

РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
Режиссера Владимира Бейлиса – автора постановок «На всякого мудреца довольно простоты» и «Вишневый сад» – мы спросили о «роли личности» режиссера в истории Малого театра…

- В нашем театре главное место занимают не режиссеры, как во многих других театрах, а актерский коллектив. Так было принято с самого давнего времени, еще когда Малый театр возглавлял Б. А. Бабочкин. У нас — и мы этого не скрываем — коллективное искусство. Это значит, что все актеры в одинаковой степени участвуют в создании спектакля. Мы не шьем сюртук по готовым (в голове режиссера) «лекалам». Режиссер предлагает рисунок роли, но не навязывает его, не давит на актера. У каждого свой почерк, свое видение. То, что предлагает сам актер, иногда может не совпасть с первоначальным режиссерским замыслом, но это бывает неожиданно и очень хорошо. Так в процессе совместной работы над образом получается нечто качественно иное — неповторимый характер персонажа. Но самая главная задача каждого режиссера нашего театра (а нас четверо) — связать воедино яркие рисунки так, чтобы получилась гармоничная картина. Это процесс непростой, но необычайно интересный.

- Как родился такой необычный «Вишневый сад»?

- Да, вы увидели спорный вариант Чеховской пьесы. Спорный, потому что герои немного отличаются от наших привычных представлений о том, какими должны быть Раневская, Гаев, Аня. Петя. Я сам предложил роль главной героини Ирине Муравьевой. Муравьева, при всей своей многогранности и пластичности, внутренней изменчивости, все равно остается Муравьевой. Фактура такая, что никуда от нее не денешься, и в любой роли зритель актрису узнает. Ирине было нелегко работать, мы с ней шли, преодолевая внутреннее сопротивление, но получилось интересно, необычно, по-моему. О том, что это было интересно, свидетельствовало даже то, что билеты на «Вишневый сад» были раскуплены нижегородцами за неделю до приезда театра в наш город. Зал был забит до отказа, а мнения после спектакля были самые разные. Большинство были в восторге, а кому-то, напротив, хотелось видеть классическую хрестоматийную Раневскую. Но удовольствие получили и те и другие.

Вера КОСТРОВА
«Город и горожане» (Нижний Новгород), 21.06.2005

«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

Что прячет в сейф Юрий Соломин?
На днях замечательному актеру и режиссеру Юрию Соломину исполнилось 70 лет. Почти 50 из них он отдал Малому театру, в 1988 году еще и возглавил старейшую российскую сцену. Кабинет Юрия Мефодьевича в театре – это настоящий музей...

Что прячет в сейф Юрий Соломин?

На днях замечательному актеру и режиссеру Юрию Соломину исполнилось 70 лет. Почти 50 из них он отдал Малому театру, в 1988 году еще и возглавил старейшую российскую сцену. Кабинет Юрия Мефодьевича в театре – это настоящий музей. Старинная мебель, антикварные часы, уникальные портреты и скульптуры, хранящие аромат ушедших эпох…

Стены Малого театра скрывают столько тайн и загадок, что порой даже старожилы удивленно пожимают плечами. Ваг, к примеру, стоял в уголке музея театра бюст Виктора Гюго и простоял бы так еще неизвестно сколько, если бы не одна грузинская журналистка, готовившая книгу о знаменитом актере Сумбатове-Южине. Роясь в архивах, она обнаружила, что друзья подарили ему на юбилей скульптуру французского романтика работы самого Родена! После смерти актера наследники передали ее театру. Как говорит Юрий Соломин: «У нас никогда никто на дары клейма не ставил». Вот Роден и «затерялся» в кулуарах театра. Когда же выяснилось авторство веши, с «Гюго» смахнули пыль и водрузили на видное место. Потом, как ценный экспонат, решили передать бюст в Музей им. Пушкина, а совсем недавно его выставили в Музее-квартире Сумбатова-Южина в Спиридоньевском переулке.

И сколько еще таких тайн хранит Малый театр! Юрий Соломин рассказывает: «У нас множество бесценных вещей. Есть серебряные венки Марии Ермоловой, Александра Сумбатова, Александра Ленского, серебряная ручка Островского, я не говорю уж о фотографиях, письмах и книгах. Но есть предметы, истории которых мы не знаем. Например, никому не ведомо, откуда в Малом появились вот эти часы». И Юрий Мефодьевич кивает в сторону напольных часов в углу кабинета, на циферблате которых значится: «1726 год. Лондон». Напротив — настольные часы 1747 года. «Подумать только, ведь они старше нашего театра! Скорее всего, это подарки от родственников актеров, работавших в Малом, — строит догадки худрук. — И таких часов у нас — с десяток».

И в наши дни сотрудники, актеры и простые зрители дарят театру уникальные вещи. Например, недавно Юрию Мефодьевичу передали на хранение экземпляр «Горя от ума» 1887 года издания. Конечно, дарители понимали, что книга найдет здесь свое достойное место. «Мы стараемся сохранить традиции отечественного театра, которому уже два с половиной века. — говорит Соломин. — И не обижаемся, а гордимся, когда Малый театр сравнивают с музеем. Потому мы и вещи бережем». Верность традициям соблюдается даже в цветовой гамме здания и интерьера театра. С самого его основания здесь господствуют голубой, желтый, темно-синий и зеленый цвета.

За годы работы в Малом театре эти стены стали для Юрия Мефодьевича родными, и чуть ли не с каждой вещью у него связана та или иная история. Вот диван и стулья в его кабинете — молчаливые «участники» спектакля «Горе от ума». «Этот диван я помню еще с моих студенческих лет. Было это в середине 50-х, — вспоминает Соломин. — Диван стоял в фойе перед сиеной, дожидаясь своего «выхода». И когда мы не были заняты, ложились на него — умещалось человек пять — и дремали». Долгое время диван и прочие веши из этого мебельного гарнитура разрозненно стояли по всему театру. И лишь когда в 90-х годах в Малом сделали ремонт, Юрию Мефодьевичу предложили собрать их вместе. Оказалось, что тут даже не один, а два антикварных гарнитура, происхождение которых покрыто тайной. (Говорят, что часть мебели была вывезена из Германии после войны. В те годы многие театры получали подобные вещи в качестве реквизита.) Мебель отдали на капитальную реставрацию и затем расставили в кабинете худрука. «До этого кабинет был обставлен добротной, но простой дубовой мебелью, и когда я увидел, как все изменилось, даже испугался, — признается Соломин. — Получился настоящий музей! Я на всякий случай спросил у реставратора: «А сидеть-то на этом можно? Наверное, только красные веревочки вешать и смотреть на всю эту красоту!» Но он меня успокоил: оказывается, мебель «живет», когда ею пользуются».

Ковер, устилающий кабинет, тоже дань «музейным» традициям. В этой комнате он почти 60 лет. И по легенде когда-то украшал огромный зал в замке одного из главарей Третьего рейха. К сожалению, в кабинете руководителя Малого он целиком не уместился, пришлось края обрезать. Но, пожалуй, самая главная достопримечательность кабинета — огромный сейф в стене, ровесник самого театра. Встарь корифеи Императорского театра, такие как Сумбатов, Ленский или Ермолова, получали вознаграждение золотом. По воспоминаниям, Ермоловой платили 12 тысяч золотых рублей в год. Тогда это были солидные деньги, и актеры держали их в этом сейфе. «Но поскольку мы уже не Императорский театр и не получаем золотом, теперь здесь хранятся только бумаги», — смеется Соломин.

Среди этой антикварной роскоши поместилась клетка с попугайчиком. Зовут это симпатичное существо Федором. Юрий Мефодьевич обожает птиц и животных, дома у него четыре собаки и кошка. «Я не представляю, как можно без них, — признается он. — Помню, когда мы с женой были студентами, обитали в общежитии, с нами и тогда жили кошки и собаки. Коша я очень устаю, еду на дачу к своим собакам. День-полтора пообщаешься со зверьем, и все стрессы уходят. Ведь с ними можно и поговорить, и погулять, и молча посидеть. Они все понимают и никогда не полезут к тебе играть, если у тебя плохое настроение...»
Правда, в прошлом году по вине своих любимцев Юрий Мефодьевич попал в больницу. Разнимал овчарку Маклая и безродного Яшку, которого подобрали и вылечили от чумки; кто-то из собак ударил его клыком по руке. Была задета кость, началось заражение крови, актер много времени провел в больнице и до сих пор ходит на процедуры, разрабатывает пальцы руки. Но о происшедшем вспоминает со смехом: «Думаю, это Мак-лай меня задел. Надо было видеть, как он меня встречал, когда я вернулся из больницы! Обычно-то он подбежит, встанет на задние лапы, а передние кладет мне на плечи. А тут побежал, остановился и не знает, как себя дальше вести. Но я его успокоил: «Ладно, Маклай, всякое бывает...» А вечером постарался остаться с ним наедине. Включил телевизор, лег на диван, он — напротив. Наблюдаю за ним, а он долго-долго тоскливо на меня смотрит. Подозвал я его к себе, успокоил, мол, ничего, бывает, пройдет. И тут он голову положил мне на грудь и тяжко, но с облегчением вздохнул». Кстати, Маклай снимался вместе с хозяином в «Московской саге» и после одного из съемочных дней, когда Юрий Мефодьевич не успел отвезти его на дачу, зашел в кабинет в Малом театре. Место ему понравилось, и первым делом он оставил свой «след» на старинном ковре. А потом, заметив чирикающего попугайчика, бросился рассматривать пернатого поближе, но тут же свалил клетку, и Федор вылетел на волю. С тех пор четвероногим посетителям в кабинет худрука вход воспрещен...

Ирина ДАНИЛОВА
Фото Михаила КЛЮЕВА

«7 дней» № 27, 4-10 июля.

4 июля отмечает день рождения народная артистка России Татьяна Александровна Еремеева.

Поздравляем Татьяну Александровну и желаем крепкого здоровья, отличного настроения и новых премьер!

3 июля отмечает день рождения актриса Малого театра Екатерина Михайловна Базарова.

Поздравляем Екатерину с днём рождения! От всего сердца желаем творческого настроения и новых интересных работ!

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА

«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»

СТАЯ СЛАВНЫХ. ВЕРА ПАШЕННАЯ

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА
«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»
СТАЯ СЛАВНЫХ. ВЕРА ПАШЕННАЯ

Особое место в труппе Малого театра занимала Вера Николаевна Пашенная. Пашенная была большая актриса. О ней много написано и ею самой и ее биографами. Мне особенно нравилась она в бытовых ролях. Ее Евгения в спектакле «На бойком месте» — шедевр. О ее Лизе в «Горе от ума» я уже писала. Замечательно она играла в «Растеряевой улице» Маланью. «Васса Железнова» в ее исполнении, к счастью, зафиксирована уже появившимся телевидением. Правда, обладая сильным, удивительной красоты голосом и огромными, всегда живыми глазами, Вера Николаевна слишком рано стала полнеть, и это ей мешало.

К сожалению, мои отношения с Верой Николаевной складывались трудно. Она не признавала меня как актрису и критически отзывалась обо мне. Как-то Малый театр поставил «Шакалов» А. М. Якобсона, где я должна была играть негритянку. Ставил спектакль Б. И. Равенских. Тогда я еще не осознавала, что мы с ним говорим на разных языках и никогда творчески не поймем друг друга. Роль блестяще провалилась, как, в сущности, и вся постановка.

Посмотрев генеральную. Вера Николаевна очень метко отозвалась о моем исполнении. Передернув плечами, она сказала: «Гоголева? Аида под фикусом». Все. Больше ничего и не надо было добавлять. Но один ее отзыв доставил мне много тяжелых минут. Вера Николаевна любила говорить: «Ах, какая Гоголева красавица, какая красавица! Я всегда любуюсь ею, ее чудным профилем! Какая красавица! — И вдруг скороговоркой, как бы между прочим: — Актриса, конечно, никакая! Но какая красавица!»

Как часто я буквально проклинала свою внешность, за которой не хотели видеть моего труда, моей работы актрисы.

Я всегда преклонялась перед талантом Пашенной, хоть она причинила мне много горя в театре. Но она действительно была актрисой Малого театра, свято чтившей его традиции. И не признавала она меня открыто, честно. Низкой пошлости, закулисных, провинциальных интриг никогда не было в ее борьбе против меня. И я уважала Пашенную, понимала и, как бы ни было мне горько, прощала ей многое.

Просьбу Веры Николаевны сыграть полусумасшедшую Барыню в ее постановке «Грозы» я восприняла с радостью и постаралась сделать все, чтобы моя работа удовлетворила ее.

2 июля день рождения отмечает заслуженный артист России Сергей Леонидович Тезов. Поздравляем от всего сердца Сергея Леонидовича и желаем ему крепкого здоровья, отличного настроения и новых творческих свершений.

2 июля день рождения отмечает заслуженный артист России Сергей Леонидович Тезов.
В спектакле «Свои люди - сочтемся!» Сергей Тезов в лучших традициях Малого театра играет две ярчайшие роли - Подхалюзина и Ризположенского.
Стоит дважды посмотреть этот спектакль на сцене филиала, чтобы лично удостовериться в силе актерского перевоплощения.
Поздравляем от всего сердца Сергея Леонидовича и желаем ему крепкого здоровья, отличного настроения и новых творческих свершений.

«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

АДЪЮТАНТ ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА – ТЕАТРА

Соломину всегда нравилось ломать каноны, штампы, в том числе и представления о себе как о социальном герое или «человеке в форме» Не зря же одной из лучших и любимых своих ролей он считает не Кольцова, а Сирано де Бержерака...

«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

Адъютант его превосходительства – Театра

Перефразируя слова поэта, скажем: артист в России больше, чем артист. Особенно если это художник такого ранга, мастерства и таланта, как Юрий Соломин. Его творческие ипостаси многогранны: актер, режиссер (кино- и театральный), педагог художественный руководитель Малого театра, в прошлом — министр культуры. Что здесь главное? Наверное, важен синтез. Соломин был и остается «адъютантом его превосходительства» Искусства. Разве что высокий чиновничий опыт не слишком вдохновил артиста. Столкнувшись с неизбежным бюрократическим менталитетом, Соломин спустя полтора года с момента своего назначения на министерский пост добровольно подал в отставку. Видимо, решив, что сможет быть полезнее на более локальном поприще. Ведь все-таки главное в его жизни есть — это Малый театр.

С ним связано все, начиная с неосознанных юношеских мечтаний. Мальчик из далекой Читы, где трехэтажные дома считались «небоскребами» артистом хотел быть всегда. Оно и понятно, ведь родился он в семье музыкантов, учеников Ленинградской консерватории. И не важно, что работали потом родители в читинском Доме пионеров, главнее — внутренний камертон, сказавшийся на воспитании. Братья Соломины, Юрий и Виталий, сами музыкальную династию не продолжили. Но она не прервалась — дочь Юрия Мефодьевича и его внучка связали свою жизнь именно с музыкой.

Он же, увидев некогда по телевизору документальный фильм «Малый театр и его мастера» иного пути для себя, как на старейшие московские подмостки, и не представлял. Мечты сбылись — Соломин с первой же попытки стал студентом Театрального училища имени Щепкина, а в 1957 году его зачислили в прославленную труппу. И уже больше пятнадцати лет Юрий Мефодьевич несет на своих плечах нелегкое, но почетное бремя художественного руководства Малым театром.

Хотя тогда, в 50-е, начинающий артист, конечно, и подумать не смел о столь высоком поприще. Он просто работал, азартно и увлеченно, подобно сотням молодых коллег. Играл комсомольцев, красноармейцев, «розовских мальчиков». В общем, типичных молодых героев своего времени. А первой настоящей сценической победой стала роль Хлестакова в гоголевском «Ревизоре» сломавшая оптимистически-положительное амплуа. Его Иван Александрович стал кумиром московской публики на целых 15 лет. Годы спустя Соломин вернулся к этой пьесе в качестве режиссера, передав свою роль брату Виталию.

Как и у всех, бывали простои — безоблачная актерская судьба вряд ли возможна. Но Соломин всегда помнил уроки своего педагога Веры Пашенной — не плакать от обид, но искать себя в других областях творчества: в кино, на телевидении, на эстраде. Вот тут-то и случились встречи с его знаменитыми экранными персонажами: Кольцовым из «Адъютанта его превосходительства», Телегиным из «Хождения по мукам» Славиным из «ТАСС уполномочен заявить» и многими другими, сделавшими Соломина любимцем миллионов зрителей.

Соломину всегда нравилось ломать каноны, штампы, в том числе и представления о себе как о социальном герое или «человеке в форме» Не зря же одной из лучших и любимых своих ролей он считает не Кольцова, а Сирано де Бержерака в одноименном спектакле Малого театра. Но одно для него всегда остается незыблемым — уважение к национальным традициям русского театра. Их отчаянная защита, их бережное сохранение — пусть на отдельно взятом островке под названием Малый театр.

Упреки в консервативной старомодности и традиционализме, которые сыплются на Малый театр, Соломина чаще всего раздражают. Он убежден — Малый иным быть не может. При условии, конечно, что эти традиции не выродились в штампы, не отдают мертвечиной. Художественный руководитель старается этого не допустить. Одна из его недавних «руководящих» побед — приглашение в Малый режиссера Сергея Женовача, умеющего сочетать вкус к классике с неагрессивными проявлениями нового театрального языка. Его спектакли «Горе от ума» и «Правда — хорошо, а счастье лучше» стали событиями в театральной жизни Москвы. А сам Соломин в первом из них блистательно сыграл Фамусова.

Благодаря этому мудрому решению Соломина немного поутихли упреки и в том, что Малый не желает знаться с «прогрессивной» режиссурой, предпочитая актерские постановочные откровения. Быть модным наперекор всему — не удел Малого театра. А что касается актерской режиссуры, то Соломин полагает, что только такой она и может быть. По крайней мере, в Малом, этой цитадели Актера. Не самовыражение, но раскрытие национального характера, утверждение авторской идеи. Вот чего он добивается и в своих спектаклях, а поставлено уже немало — чеховские «Чайка» и «Три сестры», «Лес» Островского, «Коварство и любовь» Шиллера. Кстати, именно при Соломине на сцене Малого появились практически все пьесы Чехова. Тем самым были отданы старые долги великому драматургу.

Но, имея явную тягу к режиссуре, Соломин, став художественным руководителем театра, отнюдь не бросился заполнять репертуар своими спектаклями. Права на постановку он ждал едва ли не десять лет считая, что его нужно заслужить, завоевать авторитет, не ущемлять возможностей других режиссеров. И лишь когда ему показалось, что артисты готовы поверить и пойти за ним, отважился поставить «Чайку».

К титулу «национальное достояние» которым козыряет ряд российских театров, Соломин относится с известной долей иронии. Как-то даже сострил: «Все театры хорошие, но у нас люстр больше». А что вы хотите — не здание, а музей, живая история, которую нужно сохранять не только в высоком смысле, но и с точки зрения банальных ремонтов и реконструкций. Все это — тоже во многом забота Соломина. Но, повторим, ирония касается лишь титула. То, что Малый и впрямь должен оставаться национальным достоянием русского театра, Соломин оспаривать не берется.

Сегодня он продолжает играть на сцене, сниматься в кино и телесериалах (определенного, впрочем, уровня), преподавать, руководить, заниматься общественной работой. Он давно стал мэтром, но не впал в равнодушную успокоенность. Он по-прежнему азартен и темпераментен, любим публикой и уважаем студентами. И за старейший московский театр, пока там Соломин, можно не беспокоиться — он в надежных руках.

Ирина АЛПАТОВА
«Культура», 23.06.2005

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА

«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»

СТАЯ СЛАВНЫХ. ВАРВАРА МАССАЛИТИНОВА

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА
«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»
СТАЯ СЛАВНЫХ. ВАРВАРА МАССАЛИТИНОВА

Варвара Осиповна Массалитинова играла на сцене Малого рядом с такими актрисами, как блестящая комедийная «старуха» Рыжова и умная, разносторонняя, способная на глубокую характерность Турчанинова. Но и на этом фоне Массалитинова оставалась одной из самых ярких актрис Малого театра. Это была актриса необычайно самобытная и одаренная. В жизни она производила впечатление человека начитанного и всем интересующегося. От других «стариков» Малого театра отличалась интересом ко всему новому и эксцентричностью. Режиссеры ее побаивались. Она могла себе позволить любую выходку.

Массалитинова замечательно играла Хлёстову. Играла как московскую барыню, сильно и отчетливо передавала ее резкий и характерный выговор. Известна ее забавная оговорка: «Легко ли в шестьдесят пять лет... Час битый ехала с... Арбата», — сказала она вместо «с Покровки». И пояснила: «Переехала».

Массалитинова поразительно играла Манефу в «На всякого мудреца довольно простоты», сохраняя верность характеристике Островского, оригинально и социально остро. Эта баба с громовым голосом и отчаянной бесцеремонностью и самодовольством была словно символом паразитизма, наглой бездельницей, присосавшейся к праздным барам.

Но в творчестве Массалитиновой звучали и другие ноты. В «Нашествии» Леонова она вела дуэт с обесчещенной и растерзанной насильниками девочкой с такой болью и душевной силой, что навсегда запомнилась зрителям.

«Пресса о гастролях Малого театра»

МАЛЫЙ ТЕАТР НЕ БЫЛ В НИЖНЕМ 40 ЛЕТ

ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ УЧИЛА БАСКОВА АЗАМ АКТЕРСКОГО МАСТЕРСТВА... АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ ГОСТИЛ У РОБЕРТА ДЕ НИРО... АЛЕКСАНДР ЕРМАКОВ ЖЕНИЛСЯ НА ГОРЬКОВЧАНКЕ...

«Пресса о гастролях Малого театра»

МАЛЫЙ ТЕАТР НЕ БЫЛ В НИЖНЕМ 40 ЛЕТ

Артисты сыграют на сценах ДК ГАЗа и драмтеатра

С 13 по 19 июня известные артисты Малого академического театра имени Островского Ирина Муравьева, Элина Быстрицкая, Евгения Глушенко и другие будут играть на сценах нашего драмтеатра и Дома культуры ОАО «ГАЗ». В репертуаре гастролеров пьесы Островского и Чехова. На пресс-конференции, которая проходила 13 июня, артисты поделились с журналистами.

ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ УЧИЛА БАСКОВА АЗАМ АКТЕРСКОГО МАСТЕРСТВА

- Когда Басков пришел ко мне на первое занятие, я поразилась его зажатости, — вспоминала несравненная Аксинья из «Тихого Дона». — Но он оказался очень добрым, воспитанным и хорошим юношей. Я проводила с ним уроки актерского мастерства, а сейчас смотрю — он уже даже с лихвой перераскрепостился.

АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ ГОСТИЛ У РОБЕРТА ДЕ НИРО

- В 1991 году мне вдруг захотелось стать лучше всех, и не только в российском кино, но во всем мире, — признался актер Александр Потапов. — Я отправился в Америку играть главную роль в фильме «Пленники земли». Это не стало моей лучшей работой, а от переутомления и волнения меня даже разбил инфаркт. Но там я сдружился с Робертом де Ниро, и он пригласил меня в гости. Меня потрясло, что у него дома есть портрет Станиславского. Знаменитый голливудский актер называет нашего теоретика актерского мастерства гением.

Кстати, вчера у Александра Потапова был день рождения. Он отмечает его в нашем городе уже второй раз. В прошлый раз друзья подарили ему красного коня.

АЛЕКСАНДР ЕРМАКОВ ЖЕНИЛСЯ НА ГОРЬКОВЧАНКЕ

- Я приехал в Горький из Харькова, учился в театральном училище с 1968-го по 1972 год, — рассказал нам актер. — Однажды с друзьями пошли на концерт духового оркестра в Доме ученых, и там я познакомился с девушкой, школьницей. Назначил ей свидание, но меня не отпустили с репетиции. Она прождала около драмтеатра полтора часа и ушла. А я потом долго-долго ее искал. А когда нашел, мы уже не расставались. В эти гастроли я уговорил руководство, чтобы мне разрешили взять жену с собой — в свой родной город. Не успели мы войти в гостиницу, поставить вещи, она раскрыла двери на балкон, увидела Откос и расплакалась. Мы тут же вышли гулять и пробродили по нижегородским улицам до трех утра.

Кстати, Александр Ермаковоказался чуть ли не единственным артистом, к тому же народным, кто окончил Горьковское театральное училище и очень органично вписался в труппу Малого театра. Как правило, 90 процентов всего актерского состава этого театра — выходцы из Щепкинского училища.

А всего на гастроли в Нижний приехало 112 работников Малого театра и шестая часть его актерского состава. А сами гастроли приурочены к празднованию 250-летия основания Государственного Императорского театра.

Марина НОВИКОВА
«Нижегородский рабочий», 15.06.2005

«Пресса о гастролях Малого театра»

ФИЛИЦАТА – ФЕЛИЧИТА

Людмила Полякова в спектакле «Правда хорошо, а счастье лучше»

«Пресса о гастролях Малого театра»

ФИЛИЦАТА – ФЕЛИЧИТА

Людмила Полякова в спектакле «Правда хорошо, а счастье лучше»

Малый театр населен великими тенями прошлого до тесноты. Легенды о том, как игралась та или иная роль из традиционного для труппы с почти двухсотпятидесятилетней историей репертуара, переходят из поколения в поколение. Причем не только актеров, но и зрителей.

Когда, например, купчиху Мавру Тарасовну Барабошеву играла великая Евдокия Турчанинова (был снят фильм-спектакль Малого театра «Правда хорошо, а счастье лучше»), то она затмевала весь блистательный ансамбль работавших вместе с нею артистов. Такая сила жизни была в этой своенравной старухе, такая борьба воспоминаний о счастье любви с бравым солдатом и истового раскаяния в грехах молодости шла в ней, что обжигала зрителей...

Но это — главная роль. А есть персонажи, значащиеся в середине, а то и в самом конце перечня действующих лиц, но ответственность на исполнителей все же ложится огромная. Шлейф легенд о том, как играли это большие актеры, будет тянуться и лишать смелости актера или актрису, которым выпало нелегкое испытание — соревнование с великими тенями.

Вот, например, нянька Филицата из той же комедии Александра Николаевича Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» — неуемная хлопотунья, вопреки хозяйской воле устраивающая счастье своей любимицы.

В Малом в тридцатых годах прошлого века ее играла Мария Блюменталь-Тамарина, в постановке сорок первого года Варвара Рыжова... Да ведь и в других театрах примеры есть. Филицата стала последней ролью Фаины Раневской в спектакле Сергея Юрского (театр Моссовета). Это было совсем недавно, еще не стары многие из тех, кому посчастливилось видеть. В постановке Сергея Женовача Филицату играет народная артистка России Людмила Полякова. Высокая, все еще статная и сильная, ее Филицата напоминает большую птицу, защищающую этот дом от бед, как свое гнездо. Не из желания выслужиться, добиться хозяйской похвалы или более жирного куска. Просто потому, что сорок лет здесь прожито, и хотят, не хотят этого хозяева, она часть их жизни, как они ее. Кого-то нянька в доме уважает, кого-то недолюбливает, а за подопечную свою Поликсену готова кому угодно отпор дать, хоть неразумному отцу, хоть бабке-самодурке.

Как человек зачастую не принимаемый в расчет, а то и просто незамечаемый хозяевами, она многое видит, обладает здравым смыслом и добьется, чтобы этот самый здравый смысл восторжествовал. Своей личной жизни у Филицаты, похоже, не было, живет она чужими страстями, переживая, как собственные.

На гастрольном спектакле Малого впервые пришла в голову мысль о том, что имя Филицата, наверное, родственное слову феличита — счастье. Ведь именно ее стараниями становятся счастливыми молодые Поликсена и Платон. Не зря, наверное, совсем не зря выбрал драматург такое имя для хлопотливой няньки.

Это все об образе, который создает Людмила Полякова. А вот о том, как она это делает, рассказать нелегко. Потому что, казалось бы, ничего особенного артистка и не делает. Просто на это время она становится Филицатой. Тот самый пример перевоплощения, которого все меньше на современной сцене и которое так истово пытается сохранить на своих подмостках Малый как самое ценное, что привнес в мировое искусство русский театр.

Людмилу Полякову театралы знают по работе в театре имени Станиславского, по знаменитому спектаклю Анатолия Васильева «Серсо», кинозрители по многим фильмам, в том числе по «Восхождению» Ларисы Шепитько. Это актриса, которой доступно все — от высокой трагедии до тонкой психологической драмы и — комедии.

Когда она на сцене, великие тени прошлого могут быть спокойны и даже с интересом и одобрением поглядывать из своих заоблачных высот: роль в надежных руках.

Ирина МОРГУЛЕС
«Южноуральская Панорама», 21.05.2005

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА

«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»

СТАЯ СЛАВНЫХ. ЕВДОКИЯ ТУРЧАНИНОВА

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА
«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»
СТАЯ СЛАВНЫХ. ЕВДОКИЯ ТУРЧАНИНОВА

Постоянной партнершей и другом Яковлева была Е. Д. Турчанинова. Турчанинова обладала огромным природным умом. Дочь билетера, она благодаря своей настойчивости стала одной из самых образованных актрис Малого театра. У нее был широкий круг интересов. Она бывала на премьерах во всех театрах, на всех значительных спектаклях и концертах. Конечно, эта ее культура и разносторонность сказывались самым благотворным образом на ее искусстве.

Евдокия Дмитриевна была мужественным, волевым человеком. Она обожала свою дочь, но воспитывала ее мудро. Спокойно относилась к сценическим данным дочери и не предпринимала никаких попыток устроить ее в Малый театр. Когда дочь заболела чахоткой, Евдокия Дмитриевна делала все возможное для ее исцеления. Но ничего не помогло, дочь умерла. А когда зять Турчаниновой оказался в очень сложных обстоятельствах, она самоотверженно заботилась о нем.

Турчанинова часто исполняла те же роли, что и В. Н. Рыжова. У Рыжовой была знатная родня в Малом театре, она потомок Музилей-Бороздиных. К тому же Варвара Николаевна — энергичная и напористая—не всегда правильно вела себя и захватывала лучшие роли. Евдокия Дмитриевна была сама сдержанность и деликатность. Она уклонялась от этой борьбы за признание и успех.

Рыжова — яркая комедийная актриса — часто имела более громкий зрительский успех. Но Турчанинова была, бесспорно, глубже, ее игра шла от сердца, от души.

Любопытен и еще один штрих их творческой характеристики. Варвара Николаевна, патриотка Малого театра, не ходила даже во МХАТ. Евдокия Дмитриевна — мудрая ученица Ленского — испытывала живой интерес к «системе» Станиславского и хотела применять ее в своей работе.

Положение Евдокии Дмитриевны в театре осложнялось еще одним обстоятельством. Из двух премьеров на героические роли — Горева и Южина — она предпочитала Горева. Несмотря на всю воспитанность и деликатность Южина, в его отношении к Турчаниновой был холодок.

Нужно отметить также отношение Турчаниновой к молодежи, которое было необыкновенным. Зорко и внимательно присматривалась она к молодым. И всегда с готовностью помогала им — материально, морально. Я строила дачу. Нужны были деньги. К кому обратиться за помощью? Конечно, к Евдокии Дмитриевне. «Евдокия Дмитриевна, можете мне одолжить нужную сумму?»— «Приходите завтра». — «Но я не знаю, когда смогу вам отдать». — «Отдадите, когда появится возможность».

Она ходила смотреть молодых исполнителей помногу раз, прямо и нелицеприятно, внимательно и умно разбирала и оценивала их работу. Она прекрасно понимала людей. Все, кто влюблялся или разводился, шли плакаться к Евдокии Дмитриевне и находили у нее мудрый совет и понимание.

А как мила и остроумна она была, когда в свой день рождения, 16 марта, собирала у себя людей, какое веселье царило в доме, какое собрание талантов, как прекрасно угощали!

Какие роли Турчаниновой запомнились мне? В «Горе от ума» она играла Тугоуховскую и рядом с Садовской казалась суховатой. К тому же Тугоуховских играли очень древними. Их старили напрасно. Непонятно, откуда у этих стариков были такие молодые дочери.

Блестяще играла Евдокия Дмитриевна в пьесе «Ночной туман». Она изображала дамочку-психопатку, которая выламывалась и мнила себя «культурной». Все было в ее исполнении правдивым—интонации, позы, пластика.

Я впервые соприкоснулась с Турчаниновой как с партнершей в пьесе Л. Гордина «За океаном». В ней Климов и Турчанинова играли провинциальную еврейскую пару, родителей музыканта. В очередь с Турчаниновой играла Рыжова, которая никак не могла схватить колорит и характер провинциальной еврейской женщины. Культура, начитанность, кругозор стали здесь превосходным подспорьем для Турчаниновой. И она талантливо и верно воспроизвела облик и внутренний мир персонажа.

Турчанинова считала себя актрисой театра Островского. В пьесах Островского она была всегда «иконопис-на» и внешне очень выразительна. В «Бешеных деньгах» играли два состава Чебоксаровых—Яблочкина и я, Шатрова с Турчаниновой. Я показывала более аристократическую, «породистую» Лидию, Шатрова — более комедийную. Я тогда не вполне могла оценить искусство Турчаниновой, но теперь понимаю, что она играла вернее, чем Яблочкина. Чебоксарова Яблочкиной была глупой, Турчаниновой — умной. И это больше отвечало пьесе Островского. Ведь Чебоксарова вполне понимает ничтожество окружающих ее людей.

Арина Галчиха в «Без вины виноватых» в исполнении Турчаниновой не была сумасшедшей. Эта женщина служила богатым барам. И ей надоела эта роль. Вот она и произносит заученные слова.

Кручинина словно встряхивала, ее. Галчиха старалась, мучительно старалась вспомнить. Вместе с Кручининой искренне пыталась восстановить в памяти то, что было. Здесь возникал большой трагический момент. Основной рисунок роли был подсказан исполнением Ольги Осиповны Садовской. Но играла Турчанинова сильно и верно.

В роли Барабошевой в «Правда — хорошо, а счастье лучше» Турчаниновой трудно было уйти от трактовки Садовской. Но и здесь она смогла найти оригинальные краски — давала в последнем объяснении с Грозновым, глубокую лирическую ноту.

Блестяще играла Турчанинова миссис Хиггинс в «Пигмалионе». Ее привыкли считать русской бытовой актрисой. Но она продемонстрировала замечательное проникновение в сущность английского национального характера. Была типична ее внешность, манера держаться, весь стиль отношения к жизни.

Запомнилась мне Турчанинова в двух ролях русской классической драматургии.

В «Живом трупе» она играла светскую даму — мать Каренина. В этой тонкой и воспитанной даме она показывала нечто человеческое. Каренина полюбила Лизу и сочувствовала ей.

Грандиозна была ее Богаевская в «Варварах» Горького — настоящая дворянка, женщина умная и даже мудрая. Я запомнила ее интонацию, когда она говорила с Лидией по поводу Черкуна: «Скажи, он нравится тебе?.. Груб он, резок...» В этом было не пренебрежение, но интуитивно правильная оценка Черкуна.

Вторая замечательная сцена — когда Богаевская раскладывала пасьянс и говорила: «Скоро ты умрешь, старая дура... да...» В этой фразе не было ни сентиментальности, ни ужаса. Просто познание жизни и смерти.

Интересно выявляла Турчанинова отношение Богаевской к Надежде. Богаевская любила Надежду, понимала, что она не глупая, но из-за своего простодушия, чистоты и правдивости кажется глупой. Однако ей, Богаевской, не дано поставить все на место.

Для меня Турчанинова навсегда остается образцом высокого и мудрого сценического мастерства, образцом прекрасного человека.

«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

ЮРИЙ СОЛОМИН: «Украли звездный час»

Его «установки», судя по высказываниям на пресс-конференции, ничуть не изменились. Он также свято дорожит тем, что служит в Малом с его уникальной русской театральной школой. Впрочем, он еще о многом говорил. О театральной реформе. О погоде, когда после московских холодных дождей челябинская жара погнала артистов Малого покупать в местных магазинах летнюю одежду...

«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

Юрий Соломин: «Украли звездный час»

Действительный член Академии творчества, народный артист СССР, художественный руководитель Государственного Академического Малого театра, народный артист СССР, лауреат Государственной премии РСФСР (за роль капитана Кольцова в телесериале «Адъютант его превосходительства»), лауреат многих других премий, профессор Высшего театрального училища имени М.С. Щепкина. А еще 50 ролей в театре и 50 — в кино. Это все — о нем, Юрии Мефодьевиче Соломине.

Знаменитый актер и художественный руководитель легендарного Малого театра снова в Челябинске. Причем не только в рамках гастролей своего театра, но и как участник открывающегося завтра кинофорума «Золотой Витязь».

Последний раз он был здесь пять лет назад. Мы с ним беседовали. Интервью было озаглавлено словами Юрия Мефодьевича: «Театр не умрет никогда!»

Его «установки», судя по высказываниям на пресс-конференции, ничуть не изменились. Он также свято дорожит тем, что служит в Малом с его уникальной русской театральной школой, которую хранит и бережет нынешний коллектив театра. Впрочем, он еще о многом говорил. О театральной реформе. О непреходящем восхищении драматургией Чехова и Островского, язык пьес которых свеж и актуален сегодня и вечно. О погоде, когда после московских холодных дождей челябинская жара погнала артистов Малого покупать в местных магазинах летнюю одежду. О недавних восхитительных с точки зрения и труппы, и зрителей гастролях Малого в Японии. Я сказала Юрию Мефодьевичу:

- У вас ведь давние отношения с Японией, если иметь в виду съемку в фильме Акиры Куросавы «Дерсу Узала».

- О, да. Когда-то я представлял премьеру фильма и в Челябинске. Как давно это было! Мы и после окончания работы над фильмом поддерживали с Куросавой тесные отношения. Удивительный был человек! Когда Малый театр приехал в 1990 году в Японию первый раз на гастроли и я был уже в качестве худрука, то Куросава-сан в буклете, очень красиво изданном японцами, тепло представил наш театр. Подобного никогда ни для кого не делал, а нас уважил. Куросавы нет уже три года. Но осталась фирма «Куросава-продакшн» в Иокогаме, которой руководит его сын. Он продюсер, а дочка — художник по костюмам. Поддерживаем отношения и с «правой рукой» великого режиссера Нагами-сан, она работала у него вторым режиссером. Только с Куросавой, больше ни с кем. Когда в последний раз приехали на гастроли, она уже стояла у гостиницы и ждала нас. Больной старый человек! Ей за 80 лет. Вот такое у них отношение.

Общение с Куросавой было для меня кинематографической школой. Ведь я учился на театрального актера, а разница между работой в театре и кино большая. Шел 1974 год, когда я начал сниматься в «Дерсу Узала». Месяц Куросава репетировал с нами на «Мосфильме». Он нам все подробно рассказывал, даже о том, какой оптикой будут снимать. Я думал: «Зачем мне эта оптика? « Но в тайге, где проходили съемки, знание оптики спасло положение. Крупный план держали на одной камере, а средний и общий на другой. Монтировать разные ракурсы было легко. И еще он хорошо рисовал. Выпускник академии художеств, он только в 30-х годах начал заниматься кинематографом. Кстати, еще тогда хотел снять «Дерсу Узала» в Японии и отказался, поняв, что снимать можно только в тех местах, где события происходили. И только спустя 40 лет вернулся к этому проекту. Работал очень четко. И очень внимательно прислушивался к нам: «А что скажет Соломин-сан? « Он был мой сэнсэй. Учитель. Тогда у Японии и СССР были сложные отношения. Но Куросаве разрешили снимать в Приморском крае везде, где он покажет. Добился этого Николай Трофимович Сизов, директор «Мосфильма» и замминистра культуры. Он уважал Куросаву. Говорил: «Если Куросава скажет, чтобы в тайге подводная лодка всплыла, она должна всплыть! «

- «Дерсу Узала» был удостоен «Оскара»…

- Лучше не вспоминать, а то заплачу. Советских киноактеров на эту церемонию не выпускали. Это было в 1976 году. Помню, мне один критик, который побывал на этом событии, рассказывал мимоходом: «Когда объявили победу фильма «Дерсу Узала», весь зал встал». Представляете, каково мне это было слышать! Позже, когда впервые в Москве был прямой эфир церемонии вручения «Оскара», в зале «Россия» собрали всех, кто завоевал этот титул. Там и я был, и Меньшов, и Алентова. Приехали американские актеры, которые вели передачу из Москвы. Это было часа в четыре утра из-за разницы во времени с Голливудом. И когда я напрямую все это увидел, как там люди встали (а вы можете догадаться, что это за люди), я ушел из зала. Пошел домой, в горле комок. В общем, у меня украли звездный час.

- Почему вы долго не снимались в кино? И что для вас значит сериал «Московская сага»?

- Трудно совмещать два таких важных дела, как театр и кино. Я должен каждый день быть в театре. 12-часовой рабочий день даже без перерыва на одно заведение. Поесть тебе принесут, но за тебя никто не сходит в другое место. В общем, я отказываюсь. Хотя отказывать всегда тяжело. Начинаются разные пересуды. Неточное цитирование в прессе, высказывания по поводу того, кто кого обидел. Ну а «Московская сага», может, кому-то не нравится, но кому-то она нравится, безусловно. Я это чувствую, встречая людей, особенно преклонного, пожилого или среднего возраста, которые, завидев меня, смотрят этак понимающе и улыбаются.

Последние несколько месяцев мне пришлось иметь отношения с медициной. Как-то молодая медсестра ведет меня на процедуру и, доверительно беря за руку, говорит с придыханием: «Профессор Градов! « Она запомнила моего героя! Для меня это важно не потому, что она меня узнала. Значит, что-то ее в фильме зацепило. Это для меня как хорошая рецензия.

Когда кто-то говорит, что таких событий, о которых рассказывает фильм, не было, я отвечаю: «Было! И у меня в семье было». Может, в чем-то был перебор. Но это издержки телевизионной специфики. Съемочная группа монтировала последние серии, когда на телеэкранах уже шли первые.

Я считаю, что финал смонтирован неудачно. Появляется абсолютно другая тема. Я жалею, что не было в картине того финала, который соответствовал первоначальному замыслу. Смерть профессора Градова снималась иначе, чем была показана, — не такой конкретной. Эпизод должен был выглядеть так: в кадре только его лицо и огромное поле с цветами. А по этому полю бежали навстречу все его убиенные родственники, снятые замедленной съемкой, и даже собака бежала впереди всех. Я сказал создателям фильма, что не прощу им этого, потому что тот финал был «на унос». Но своей работой я доволен. А особенно нравятся женские роли.

Все девчонки сыграли хорошо. Я от Будиной не ожидал такой пронзительной игры после «Идиота», там она мне не понравилась — резкая была, Аглая не такая. А на съемках «Саги» познакомились, и я рад этому. Оля — милейшее существо, порядочнейший человек. В фильме проявилась такой, какая есть в жизни. Из роли Инны Чуриковой тоже кое-что было вырезано, но, слава богу, у нее остались две очень сильные сцены. Я тоже с нею прежде никогда не работал, но по училищу знаком. Она ведь наше Щепкинское училище окончила. А все, кто его оканчивает, хорошие актеры.

Лидия САДЧИКОВА
«Челябинский рабочий», 21.05.2005

«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

Юрий Соломин. Гримок

Природа для меня — солнце, снег, дождь, комары — это просто воздух, которым мы дышим. Люди — крохотные частички в мироздании, тоже такие комарики, и я не пытаюсь быть умнее всего живого...

«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»

Юрий Соломин. Гримок

Анкета героя

Родился: 18 июня 1935 года в Чите

Образование: окончил Высшее театральное училище им. Щепкина

Карьера: с 1957-го работает в Малом театре. С 1961 года преподает в Театральном училище им. Щепкина.

С 1990-го по 1992 г. министр культуры РФ. Профессор, президент Ассоциации русских драматических театров

Снялся в фильмах: «Адъютант его превосходительства», «Хождение по мукам», «Мелодии белой ночи», «Московская сага» и др. Как режиссер работал для Свердловской киностудии и Центрального телевидения

В театре: сыграл 50 ролей, в том числе в спектаклях «Ревизор», «Царь Федор Иоаннович», «Сирано де Бержерак» и др. Как режиссер ставит спектакли в России и за рубежом

Награды: лауреат Государственной премии России и премии «Золотой овен» , кавалер ордена Дружбы народов, ордена «За заслуги перед Отечеством» и ордена японской Академии «За вклад в мировую культуру»

***

Невероятной красоты кабинет худрука Малого — картины, зеркала, позолота. За высокими окнами гудит Петровка. В клетке что-то бормочет попугай Федя. Непрерывно трезвонит то мобильный, то городской телефон. Хозяин всего этого великолепия Юрий Соломин немногословен: «Да, буду обязательно», «Не забыл. Помню, что уже три», «Поздравьте его от меня — у него сегодня день рождения», «С билетами все нормально?» А теперь уже нам: «Извините, в четыре я должен уйти». Соломин отвечает по существу, иногда замолкает, потом задумчиво: «Это надо обдумать — сразу сказать не могу».

- Юрий Мефодиевич, вы играли разведчиков, ученых, путешественников, врачей. А кем бы вы могли быть, если бы не стали актером?

- Вот не знаю! Никогда не задумывался. Уж кем-нибудь да стал бы... Хотя сейчас ничего другого делать не умею.

- Страна вас узнала по-настоящему после «Адъютанта его превосходительства» , а вы как-то сказали, что больше любите роль фашиста Штубе в фильме «И был вечер, и было утро» .

- Люблю я все свои роли. Но когда читаешь сценарий, никогда не знаешь, как дело пойдет. Роль или ложится, или нет. Мне всегда было интересно играть отрицательных персонажей с точки зрения их положительного понимания. Артист должен докопаться, с чего все началось. К счастью, серийных убийц играть не доводилось. Фашизм — зло, но играя разведчика-фашиста Штубе, я пытался понять, как он стал нацистом. Я тогда говорил режиссеру: «Что значит отрицательный?» Искал правоту героя. Штубе пытался взорвать корабль, но он был технически грамотным человеком, капитаном, дворянином, отдал российскому флоту много лет... и почему он должен подчиняться матросу-большевику?... А популярность приходит неожиданно, часто — когда сам неудовлетворен работой.

«На работе актера отражается все — и доброе, и злое, и талантливое, и бездарное. «Весь мир — театр». Если знаменитый шекспировский афоризм прочесть в обратном порядке, возникает новый смысл: «Театр — это весь мир».

- Вас иногда называют российским Жераром Филиппом...

- Мне это очень лестно, я люблю этого актера. Немногие могут встать с ним на один уровень. Хотя хороших актеров много, и наша театральная школа пока держит высокую планку.

- Один режиссер заметил, что каждая роль — это полное переливание крови. Правда, что вы худеете после спектакля?

- Все худеют, а съемки еще больше изнуряют, просто я это взял и проверил. Взвесился до и после »Царя Федора Иоанновича» — двух килограммов как не бывало.

- Ваша будущая постановка — «Ревизор». Опять классика. Вообще, Малый не идет на эксперименты. С чем это связано — с «духовным климатом помещения»?

- Я считаю, что не для театра, а для зрителя надо сохранять тот — изначальный — театр. На будущий год Малому 250 лет. Жизнь меняется, но остаются вехи. И пусть нас обзывают музеем — я этим только горжусь. Надо уметь сохранять достоинство, никому не подражая и уважая то, что создали твои предки. Мало ли кто что придумает? Новое должно рождаться, а не заимствоваться. Растиражировать можно все, но каждый искусственный повтор — это уничтожение собственной индивидуальности.

«Не надо соревноваться с Чеховым, Достоевским, Толстым. Они уже доказали свой талант, мы должны донести его до зрителей. Если люди плачут, сопереживают — значит, это современно. Естественно, что-то со временем меняется. Островский сам предлагал делать в своих пьесах купюры. Но я за то, чтобы классическое произведение ставилось по тем параметрам, по которым написал его автор. Чехов не писал в «Вишневом саде», что Яша на глазах у публики совершает половой акт с Дуняшей, а я видел это своими глазами».

- Все ваши герои аристократично безразличны к мнению о себе. Вы такой же?

- С возрастом, который подкрался и на который я никогда не обращал внимания — жил, рос... и вдруг семьдесят, — стал прислушиваться не только к себе, но и к тем, кому доверяю. А доверяю я зрителю. Если ходит на спектакли, улыбается на улице, здоровья желает — чего еще надо артисту?

- В начале смутных 90-х вы были министром культуры...

- В чиновники я шел не ради денег, и что-то мне удалось сделать. А когда понял, что мои услуги больше не нужны, перешел площадь Ногина и вернулся в этот кабинет, из которого, впрочем, полностью никогда не уходил.

- Многие о вас отзываются как о мягком человеке, а я что-то не верю.

- И правильно, не верьте! Я считаю так: если ты руководишь хоть одним человеком, думай о нем — тогда и тебе будет лучше. И я поражаюсь, как этого не понимают сильные мира сего. Я в Малом с семнадцати лет, скоро будет столько же, как меня не назначили, а избрали художественным руководителем театра, коллектив избрал — и я этим горжусь. Какой я — не знаю, но с детства слабого не обижал и считаю, что зло должно быть наказано.

- Власть изменила ваш характер?

- Изменила. Не суть мою, но восприятие. Многому перестал верить. Не в том смысле, что разочаровался, а просто лучше понимать стал. Близко узнал многих, кто нами сейчас руководит.

- Ваш красный разведчик Кольцов — характер сложный: сильный, но иногда дает слабину, смелый, но способен отступить. У вас были какие-нибудь подсказки для роли?

- Вообще, у Кольцова был реальный прототип, но мы с ним никогда не встречались, хотя фильм он смотрел и одобрил. А помог мне один майор медицинской службы, которого я в студенческие годы встречал в скверике рядом с училищем. Я и сейчас советую студентам готовить роль на улице. Мы когда видели кого-то фактурного, звали его гримок. Так вот этот майор был лет семидесяти, высокий, худой. Сапоги как краги, весь начищенный, в левой руке — перчатка. В нем было столько благородства, уверенности, красоты! Работу в «Адъютанте» вообще вспоминаю с огромным удовольствием, хотя мы работали по две смены и я так уставал, что однажды вдруг забыл, что должен говорить. Дело было летом, в Киеве. Меня вывели на улицу, я отдышался и вернулся на площадку...

- Интересно, что утверждение вас на роль обычно идет небыстро. Так было и в «Адъютанте», и в советско-японских «Мелодиях белой ночи», и в последнем сериале — «Московская сага».

- Я никогда ролей не добивался. А если какая-то возня идет, так пусть себе, как говорится, вскрытие покажет. Иногда пробуешься на одну роль, а режиссер решает дать тебе другую. Так, кстати, и было в «Адъютанте»: меня сначала пригласили на роль белогвардейца-садиста. А сценарий «Московской саги» я согласился почитать больше из вежливости, но увлекся сюжетом. В шутку предложил: «Если позволите сыграть с моей собакой Маклаем, я согласен».

Вообще-то, у нас четыре собаки и кошка. Маклай — единственный породистый пес. Я всегда мечтал об овчарке, и мне его подарили. Маклаю на этой неделе девять лет. Но расскажу вам обо всех, чтобы не обиделись. Еще есть двенадцатилетняя Ляля, ее дочь Лушка и Яков Михайлович, жена подобрала его с чумкой. Кошка Дуся тоже приемыш, попала к нам в весьма плачевном состоянии.

- Значит, собака доктора Градова Пифагор — это ваш Маклай?! А вам в градовском характере какие-то гримки помогали?

- Таких людей я знал лично, и не только среди врачей, просто среди интеллигенции. Да и самому приходится постоянно делать выбор и отвечать за свои поступки, хотя, конечно, не так, как пришлось Борису Градову.

- Вы очень органичны и за операционным столом, и на фоне природы, как в «Дерсу Узала». Хотя человек вы, наверное, городской...

- В детстве я не любил природу и не понимал отца, который страстно любил лес. С годами изменился. Природа для меня — солнце, снег, дождь, комары — это просто воздух, которым мы дышим. Люди — крохотные частички в мироздании, тоже такие комарики, и я не пытаюсь быть умнее всего живого. Наш опыт мы добываем из опыта этих существ.

- Кстати, о мироздании. Как это получилось, что вашим именем назвали планету?

- Это для меня было полной неожиданностью. После спектакля по пьесе Островского «Лес» вдруг сотрудники Крымской обсерватории поднимаются на сцену и вручают мне свидетельство N 10054 о присвоении вновь открытой планете диаметром семь километров моего имени. Я сказал, что себе беру шесть соток, остальные отдаю театру.

- После добровольного ухода из министерского кресла вы в политику не играете?

- Нет, больше не причастен, однако интересуюсь миром, в котором живу. А Россия — это мой дом, моя жизнь, и смотрю я на нее то с радостью, то с болью.

«У всякого человека две памяти. Одна похожа на записную книжку. Это память мозга. В ней все аккуратно записано: даты, цифры, телефоны... Это очень хорошая и нужная книжка. Жаль только, что с годами чернила в ней выцветают. Другая память похожа на альбом с картинками. Порядка в нем куда меньше, зато картинки раскрашены, некоторые страницы пахнут разными запахами, а некоторые даже звучат. Это память чувств».

- Вы много ездили по миру. Какая из поездок вам особенно дорога?

- Первая. Первое всегда в жизни главное. Конец 60-х, Италия, съемки фильма «Красная палатка». Какие актеры там играли — Клаудиа Кардинале, Массимо Джиротти, Шон Коннери, Питер Финч, он Нобиле играл! И сам старик Нобиле приезжал к нам, ему уже было за девяносто. Увидеть его вживе — это тоже не хухры-мухры!... Еще вспоминаю, как прилетели мы в Рим ночью и нас сразу повезли к Колизею. Меня поразило обилие в нем кошек разных окрасов. А вообще удивляться приходилось на каждом шагу — для многих, и для меня тоже, это была первая поездка за рубеж, тем более в капиталистическую страну.

- Зато ваша внучка с детства много путешествует. Она сейчас с вами или в Англии?

- Сашка с нами, в Москве, учится в Гнесинской школе по классу фортепиано. Очень занята, но много читает и старается ходить в театры. В конце июня ей исполняется пятнадцать.

- А вы сами кроме работы в театре и преподавания успеваете чем-нибудь заниматься? Телевизор хоть иногда смотрите?

- Времени нет. И свои-то передачи редко ухватываю. Новости смотрю ежедневно — можно найти подходящее время. Еще стал смотреть бокс: болею за Костю Цзю.

- Какой ваш любимый праздник?

- Новый год. Встречаю его сначала по читинскому времени — когда здесь шесть вечера, потом по московскому. С этого года начал отмечать День Победы. Великий праздник, и прошел он достойно.
Вспоминаешь всех, кого уже нет. Жаль, все меньше остается людей, перед которыми надо снимать шапку.

- Что бы вы хотели иметь из того, чего у вас нет?

- Ничего мне больше не надо. Все у меня есть.

В интервью использованы фрагменты из книги Ю.М. Соломина «От адъютанта до его превосходительства».

Ольга ДУНАЕВСКАЯ
ТВ Парк, 27.06.2005

«Пресса о гастролях Малого театра»

Адвокаты Островского и Чехова

- Полвека храню этот буклет и, пока жива, из своих рук не выпущу, — заявила пожилая женщина, бывшая на гастролях Малого театра в далеком 1956 году...

«Пресса о гастролях Малого театра»

Адвокаты Островского и Чехова

Вчера спектаклем «На всякого мудреца довольно простоты» открылись челябинские гастроли Малого театра.

- Полвека храню этот буклет и, пока жива, из своих рук не выпущу, — заявила пожилая женщина, бывшая на гастролях Малого театра в далеком 1956 году.

Другая зрительница вспомнила, как в 1976-м без билета прошла на спектакль «Царь Федор Иоаннович».

- Мы с подругой, студенткой института культуры, подошли к служебному входу оперного театра, где должен был идти спектакль. Смотрим, наши любимые актеры стоят на улице, курят. Просим: «Проведите нас! « А они говорят: «Да мы не можем. А вон дверь открылась — идите туда». Мы вошли в узкую дверь, попали в балетный класс, оттуда — в осветительную, из осветительной — в зал. Там нещадно выгоняли всех безбилетников. И вдруг видим: в четвертом ряду амфитеатра два места свободны!

Молодые журналисты, явившиеся на пресс-конференцию, смотрели на эту женщину, как на пришелицу с другой планеты. Современному человеку сложно понять, как увиденный когда-то спектакль может стать одним из самых ярких воспоминаний, а театральные программки — семейной реликвией.

За неделю до гастролей заведующая литературной частью Челябинского драмтеатра Татьяна Поплавская по областному радио пригласила всех, кто видел спектакли Малого театра в 1956, 1976 годах и во время эвакуации в Великую Отечественную войну. Откликнулись двадцать представителей старой челябинской интеллигенции. Они получили возможность бесплатно сходить на один из гастрольных спектаклей и побывать на встрече с любимыми актерами. Им было о чем с ними поговорить.

- Помните ли вы годы эвакуации театра в Челябинск? — спросили народную артистку России Татьяну Панкову, отдавшую сцене Малого театра 63 (! ) года.

- Разместились в фойе, старались попасть в грим-уборные народных артистов — там ковры были помягче. Потом нас, студентов Щепкинского училища, расселили по квартирам. И соседи стучали к нам, приносили что-нибудь поесть — суп, какие-то котлеточки овощные или наполовину с овощами. Все декорации и костюмы по пути в Челябинск потерялись. Мы начали выступать в концертах, потом наши костюмерши начали что-то шить. А декорации так и не пришли — нам сделали их рабочие челябинских заводов.

- Кстати, мне тут сказали, что Челябинский тракторный завод уже почти не существует, — вставил Александр Потапов. — Очень жаль.

Многих интересовало, почему молодые актеры так ужасно говорят: неужели в московских вузах нет достойных преподавателей?

- Молодые актеры хотят говорить современно, — ответила на этот вопрос Татьяна Панкова. — А современно в их понимании — значит неряшливо.

Малый театр не стесняется быть несовременным, демонстрируя прекрасную актерскую школу, свято храня традиции русского актерского театра. Здесь все прекрасно понимают, что на подобную «консервацию» есть большой спрос за рубежом.

- Сейчас профессионализм стоит огромных денег, — признался Александр Потапов. — Иностранцы ценят не «a la rus», а настоящее, русское. Не так давно мы ездили в Японию на коммерческие гастроли и очень хорошо заработали. А во Франции нам сказали: «Единственный товар, который не проигрывает на рынке, — это искусство России».

Сегодня в труппу Малого театра пришло много молодых актеров.
- Здесь очень высока планка актерской игры, — говорит Ольга Пашкова. — А это значит — просто, видно и понятно. Нас называют адвокатами Чехова. А мне кажется, что наше целомудренное отношение к Чехову и Островскому — как раз и есть новаторство.

Олеся ГОРЮК
«Челябинский рабочий», 13.05.2005

С недоумением и болью познакомился с заметкой о себе в «МК» от 03.06 и хочу сообщить следующее. Я как находился, так и нахожусь на своём рабочем месте. И как директор театра и как актёр готовлюсь к открытию юбилейного 250-го сезона. Спасибо всем, кто искренне волнуется за Малый театр. Спасибо, Друзья!!

В.И.Коршунов

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА

«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»

СТАЯ СЛАВНЫХ. НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВ

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА
«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»
СТАЯ СЛАВНЫХ. НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВ

Теперь хочу рассказать о тех мастерах, которые были «коренными» артистами, всю жизнь работавшими в Малом театре. Тут надо прежде всего назвать Н. К. Яковлева, актера, недооцененного нашими театроведами. Великолепная русская речь, неподражаемый комизм и огромное дарование отличали его.

Яковлев был одним из любимых учеников А. П. Ленского. «Старики» театра вспоминали незамысловатый водевиль «Ночное», где бесподобно играли молодые Турчанинова и Яковлев. По ходу действия оба они чудесно исполняли задушевные русские песни. Казалось бы, талант Яковлева — сугубо национальный, бытовой.
Но в его Фигаро не было ничего русского. Это был изящный, ловкий, остроумный француз, француз с головы до пят.

Прекрасно играл он в молодости Скапена. На хорошем профессиональном уровне играл Хлестакова и городничего в «Ревизоре», Расплюева в «Свадьбе Кречинского». Но, конечно, стихией Яковлева была русская драматургия, и прежде всего Островский. Мне довелось быть партнершей Яковлева и в «Женитьбе Белугина», и в «Бешеных деньгах». В роли эти, по преимуществу драматические, комедийный актер Яковлев вкладывал много подлинного чувства и драматизма. В «Женитьбе Белугина» он мастерски передавал горячую любовь Белугина к Елене. Сцену разрыва с ней он играл с подкупающей искренностью. Яковлев так выражал глубоко оскорбленное чувство Белугина, что сцена поднималась до трагических высот и вызывала громадный отклик в зрительном зале. После четвертого акта (тогда еще «Женитьбу Белугина» играли в пяти актах и занавес давали после каждого из них) были бесконечные вызовы Яковлева, доходящие до оваций.

В «Бешеных деньгах» в аналогичной ситуации Яковлев так искренне передавал страдания Василькова из-за разрыва с Лидией, что зритель понимал — не будь Телятева, Васильков бы покончил с собой.

Яковлев был типичным актером Малого театра и «старомодным» человеком. Сам великолепно владевший русской речью, он становился совершенно неумолим, когда кто-либо небрежно относился к родному языку, а, уж на репетициях и особенно на читках за столом просто взрывался, когда актер вполголоса или шепотом читал свою роль: «Громче, голубчик, громче, что вы там шепчете! Дома шепчите, дома! Вы и на спектакле шептать так будете? Публика деньги платит, все слышать хочет! А вы! Громче надо, громче!»

Яковлев бесконечно любил театр и, как все тогдашние «старики», был очень скромен, никогда не требовал ролей или «прибавок к жалованью», как тогда говорили. А на его долю выпала нелегкая судьба в Малом театре. Мне кажется, что он был недооценен как актер, а то, что его не пригласили преподавать в школе, открывшейся при Малом театре в 1918 году, или не удержали в этом качестве, было безусловной ошибкой.

К этому надо прибавить, что Яковлев был человеком немного замкнутым, самолюбивым, пожалуй, гордым. Возможно, это не позволило ему достичь той славы, которую он действительно заслужил. Но это и не мешало ему быть учтивым и предупредительным.

Помню, справляли какой-то его праздник, какую-то дату. И он пригласил некоторых товарищей к себе домой. В столовой стол ломился от всяких чудесных домашних яств. Всех приглашенных усадили за него, а сам Николай Капитонович и его жена Мария Александровна, по старому обычаю не садясь, ходили вокруг гостей, радушно их угощая. Было что-то очень теплое, очень хорошее, необыкновенно ласковое и приятное во всей атмосфере этого вечера.

К сожалению, последние годы Николая Капитоновича были горькими. Во время войны мы ставили очень неудачную инсценировку Судакова «Отечественная война 1812 года» — по Л. Толстому. Ярко был выписан и не менее ярко сыгран Зубовым Наполеон. Рядом с ним по вине автора инсценировки тускло выглядел Кутузов — Яковлев. Постановка не понравилась, была снята, и без вины виноватым оказался Яковлев. Его как-то стали обходить ролями, наградами. Да, несправедлива иногда судьба к актеру в театре.

Помню такой случай. Когда грянула Отечественная война и Малый театр эвакуировался в Челябинск, Яблочкина, Турчанинова и Яковлев, как уже было сказано, отказались уехать и продолжали играть в театре, несмотря на трудное, да и опасное положение Москвы. А когда последовал приказ эвакуироваться всей труппе, «старики» отправились с коллективом на Урал. И вот все уже погрузили в вагоны, на перроне спешка, толкотня, того и гляди раздастся голос диктора: «Граждане, воздушная тревога». Мы все сидим по вагонам. Наконец поезд медленно тронулся, исчезают последние окраины Москвы... А у окна в коридоре стоит Яковлев, неотрывно глядя на уходящую Москву, и его фигура выражает такую беспредельную тоску, такое невыразимое горе. Что думал Николай Капитонович, истинно русский, уроженец Рязани, прощаясь тогда с Москвой? Увидит ли он ее еще? Ведь он немолод. Устоит ли столица перед грозной опасностью, что будет с любимым Малым театром, в котором играли его великие учителя Ленский, Ермолова, Федотова?

Никогда не забыть мне этой огромной скорби русского человека, русского актера, всю свою жизнь отдавшего русскому искусству. Николай Капитонович пережил эвакуацию, возвратился в родную Москву, но что-то в нем изменилось, надломилось, да еще эта неудача с Кутузовым. Он продолжал играть. Хорошо была сделана им в пьесе Гусева «Слава» роль старого актера. Яковлев был удостоен звания народного артиста СССР. Звания, о котором он мечтал. Получив это звание, по-настоящему был счастлив и горд. Но шло уже к закату. Не тот был Николай Капитонович. И умер он как-то незаметно, и похороны были такие же незаметные и скромные.

27 июня день рождения отмечает артист Малого театра Дмитрий Анатольевич Жулин.

Поздравляем актера и желаем ему крепкого здоровья, удачи, новых интересных ролей.

27 июня день рождения отмечает артист Малого театра Дмитрий Анатольевич Жулин.
Дмитрий Жулин — артист, обладающий выразительным голосом, ярким темпераментом, прекрасными внешними данными и поразительной работоспособностью. Его можно видеть в спектаклях театра: «Лес», «Три сестры», «Усилия любви» и «День на день не приходится».
Кроме того, актер уже несколько лет передает свой опыт студентам Щепкинского училища в мастерской своего педагога Ю.М.Соломина.
Поздравляем с днем рождения Дмитрия Жулина и желаем ему крепкого здоровья, удачи, новых интересных ролей.