Новости
«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»
ГЕНЕРАЛ ТЕАТРАЛЬНОГО ВОЙСКА
«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина» ГЕНЕРАЛ ТЕАТРАЛЬНОГО ВОЙСКА
«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»
ГЕНЕРАЛ ТЕАТРАЛЬНОГО ВОЙСКА
Свое 70-летие Юрии СОЛОМИН встретил, преисполненный творческих планов
Невозможно поверить, что Юрию Мефодьевичу Соломину — народному артисту СССР, художественному руководителю Малого театра, профессору Щепкинского училища — уже 70!
Над столом в кабинете Юрия Мефодьевича висит изображение Георгия Победоносца — мужественного воина с мирным именем землетруженика. Как известно, Юрий — славянская форма имени Георгий. Наверное, святой, издревле почитаемый в Москве, по-своему помогает тезке, который именно здесь состоялся как артист.
В 1953 году восемнадцатилетний Соломин из далекой Читы приехал в Москву и поступил в Щепкинское училище. Стал студентом мастерской одного из лучших его педагогов — Веры Николаевны Пашенной. Совету своего великого учителя — «Нужно играть так, как будто ты играешь в первый и последний раз!» — следует всю свою жизнь.
Как-то Юрий Мефодьевич подсчитал, сколько снимался в военных фильмах («Весна на Одере», «Оборона Севастополя», «Море в огне», «Блокада», «Кочующий фронт» и другие) — получилось лет пять! Все это время он ходил в форме, съемки шли на военных полигонах, на учениях. Соломин считает, что честно отслужил в армии и дослужился до звания генерал-майора: в «Соколове» играл генерала Шаференко. Но, конечно, как помнят мои ровесники, по-настоящему широкую известность Юрию Мефодьевичу принесла в 1970-е роль капитана Кольцова в многосерийном телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Правда, киноленту эту выпустили не сразу: в ЦК посчитали, что белая гвардия в ней изображена с симпатией. Потом все же показали.
После блистательного проката «Дерсу Узала» Соломину предлагали остаться за границей. Ему очень хотелось поработать с западными кинорежиссерами! Но Юрий Мефодьевич не мог представить, как это его так долго не будет в Малом театре.
На родной сцене он прожил многие судьбы великих людей нашего прошлого, привык мыслить масштабами истории. Среди более полусотни ролей русской и зарубежной классики — главные в спектаклях «Ревизор», «Царь Федор Иоаннович», «Пучина», «Леший», «Дядя Ваня», «Сирано де Бержерак», «Живой труп», «Чайка», «Веер леди Уиндермиер»...
Когда в 1976 году Соломина вводили на роль царя Федора Иоанновича, зрители постоянно звонили в Малый театр, чтобы узнать, кто же будет этим новым исполнителем. И успокаивались, услышав ответ находчивого администратора: царя, мол, будет играть «адъютант его превосходительства».
С 1989 года Соломин — первый избранный самим коллективом художественный руководитель Малого театра. По его словам, ему, разумеется, прежде всего хочется играть: куда спокойнее было бы выходить на сцену, принимать цветы от зрителей, а не решать после спектакля массу организационных вопросов... Но кто-то же должен делать и это.
На агрессивное засилье американских мюзиклов в нашей столице Юрий Соломинответил по-своему — старинным русским водевилем, где сыграл главную роль. Все это и многое другое говорит о непоколебимой вере Соломина в то, что его родной Малый театр, несмотря ни на что, был и остается кафедрой, вторым университетом, чья миссия сеять в душах людей разумное, доброе, вечное...
- Юрий Мефодьевич, Малый театр отличала и отличает от всех других традиционная русская классическая драматургия. Но насколько сегодня русская классика близка и понятна молодому зрителю?
- Для юношей и девушек прежних эпох классический театр значил очень много. Он воспитывал, побуждал к поиску нравственных ориентиров да и просто служил достойным способом развлечения. Сегодня души молодых дезориентированы. Изобретены орудия влияния на сознание, многократно превышающие потенциал драматической сцены. Происходит выхолащивание нашей культуры.
Мы кричим: «Наркотики!». Но забываем, откуда они появились. Нам показывали западные фильмы и говорили: это демократия! Наше общество такую «демократию» и переняло.
Для того чтобы воспитать поколение, нужно хотя бы десять лет. В семье привить любовь к ценностям отечественной культуры, нравственной в самом широком смысле слова, ныне очень трудно, потому что в каждом доме есть... телевизор. Большинство передач, мне кажется, какие-то криминализированные, сексуально озабоченные, их авторы пытаются эту озабоченность вселить и в зрителей. С экранов телевизоров исчезли, увы, герои русских народных сказок.
- Кто спорит, хотелось бы, чтобы молодежь постигала жизнь через русскую классическую культуру. Но, возможно, молодежь не увидела в ней проблем, тем, созвучных дню сегодняшнему? И вина в этом в том числе лежит на театрах.
- У классиков можно найти все, созвучное сегодняшнему дню. Даже на вопрос о прибавке зарплаты учителям. В чеховской «Чайке» учитель Медведенко говорит Тригорину: «Вы бы написали пьесу об учителях. Ведь они получают 23 рубля — и то не вовремя. И для них все равно: круглая Земля или квадратная»... Зал моментально реагирует. Меня потом спрашивают: «Это что — вы сами придумали? Неужели это Чехов?». Или в спектакле «Царь Федор Иоаннович» по драме Алексея Толстого Шуйский говорит: «Мне в Думе делать нечего, когда дела вершит не Дума, а шурин твой...» И зритель тут же откликается. Мы не намекаем на сегодняшнюю Думу — избави Бог! Текст пьесы воспринимается каждым зрителем по-своему. Не нужно делать из произведений классиков шоу на тему сегодняшней жизни — хорошей или плохой. Ибо они предчувствовали, предвидели будущее.
А что происходит в некоторых театрах? Кто имеет, скажем, право ставить спектакли «на тему» Гоголя, Чехова... Или берут и меняют названия произведений великих драматургов, переводят их в иной жанр, продолжают, изобретают новые финалы.
Если пьесу Островского «Лес» назвать «Нужна драматическая актриса», то это, я считаю, нарушение экологии культуры. Все равно, что реку повернуть вспять. Повернуть реку Островского! Кто дал право?
Таких, как мы, артисты Малого театра, которые отстаивают экологию культуры, некоторые критики называют «вчерашним днем»: мол, это традиционное... И в слово «традиционное» вкладывают такую нехорошую интонацию. «Это традиции, ну чего вроде бы...» Но это же традиции, созданные предками! Они же не придуманы вчера, а складывались столетиями... Да, наша позиция требует определенного мужества. Однако Малый театр ее отстаивал, отстаивает и будет отстаивать всегда. Мы первый репертуарный театр нашей страны, созданный указом императрицы Елизаветы Петровны. Своим искусством продолжаем воспитывать у общества патриотизм, пытаемся защитить гордость русского человека. Нередко нас называют русофилами, националистами... А мы традиционалисты, сохраняющие отечественную культуру. И наше место в театральной палитре никто никогда не займет. В начале 1990-х годов вышел Указ президента РФ о национальном достоянии, куда вошли 17 объектов культуры. В их числе были два театра — Большой и Малый. Некоторые коллеги из других театров тогда возмущались. Я же на язвительные замечания отвечал: «Не сердитесь, господа! Вы — лучше! Но у нас просто люстр больше». Насчет люстр — чистая правда.
- Кроме люстр, в Малом есть еще целое созвездие актеров старшего поколения. А вот молодых звезд маловато. Почему не выращиваете своих или не приглашаете на спектакли известных актеров других театров?
- Новые актеры приходят к нам только на постоянную работу. Приглашение же актеров на какую-то роль — разрушение школы Малого театра, которую нам задали Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Толстой... Гордимся, что наша труппа состоит на 80-90 процентов из выпускников Щепкинского училища. Убежден: чтобы человек стал звездой, прежде всего он должен пройти школу. Наблюдая за студентами с самого первого курса, мы уже думаем над тем, какой дипломный спектакль им предложить. А еще... Мы учим студентов выживать. Сегодня, чтобы актеру выжить, нужно быть профессионалом, мастером своего дела. Говорю студентам с самого первого занятия: в актерском мастерстве, как в музыке, существует семь нот, которые вы должны знать. Если музыкант из семи нот запомнит только четыре, то музыки не будет.
- Малый называют не только «вторым университетом». Еще при жизни Александра Николаевича Островского за театром, где впервые увидели свет рампы едва ли не все его 47 пьес, закрепилось и другое почетное название — «Дом Островского»...
- Островский — живой и вечный. Он уже сто лет репертуарный и в провинции, и в Москве. Тут одна причина — его гений. Как удивительно точно в его пьесах выписаны психологические взаимоотношения! Когда купец дает слово, то никаких бумаг не надо, все знают — он выполнит обещанное. Так было. Но выбор пьес драматурга в зависимости от времени меняется. Сегодня более всего востребованы его «экономические пьесы» — «Свои люди — сочтемся», «Волки и овцы», «Не было ни гроша, да вдруг алтын», «Трудовой хлеб»... В советское время они принимались по-другому. Частных банков тогда не существовало. Кредитов под проценты никто не брал, долговых бумаг не подписывал. Землей тоже не торговали. Да и денег больших у людей не было. Когда Леонид Андреевич Волков ставил в Малом театре «Свои люди — сочтемся» с Любезновым, Анненковым, Владиславским, Белевцевой, Эллой Долматовой (я там слугу Тишку играл), пришлось экономиста приглашать. И он нам долго втолковывал, что такое закладные, проценты, долговая яма... А мы ничего не понимали. Многие сцены пришлось вымарывать, потому что и зритель не понимал. Сегодня, когда появились и банки, и грандиозные аферы, и долговые ямы — тюрьмы для олигархов, не уплативших налоги, все стало понятно.
- Не могу не спросить о вашем отношении к проекту закона, по которому все государственные театры приравняют к бюджетным организациям: прибыль — Минкультуры, а оно уже станет ее распределять между учреждениями.
- В результате таких законов могут пострадать в первую очередь театры в регионах страны. По России много столетних театров и таких, которым более ста лет. Какая система! Поэтому у нас и была мощная драматургия. Сегодня далеко не в каждом городе есть губернатор, который ходит в театр и любит искусство. Скажет, что на развитие театра у него нет денег, — и точка. Да и зачем, мол, нам свой театр? Гастролеры приедут... А ведь весь мир завидует стабильному русскому театру-дому. На Западе другой принцип — собирается группа артистов, которая вынуждена каждый день играть на износ одно и то же. Три месяца, полгода, год...
Неужели и нам также ставить шаблонные пьески, легко швыряясь текстом? Играть тридцать раз подряд в коммерческом режиме Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского, Чехова, Достоевского, Толстого, Горького невозможно: умрет Актер! Когда страна слабеет, беднеет, ее полпредами в мире становятся деятели искусств. Но как только положение чуть-чуть налаживается, власти забывают, чем они нам обязаны.
- В 2006 году — 250-летие указа императрицы Елизаветы Петровны о создании и субсидировании государственного русского театра. Собираетесь ли отмечать это событие?
- Знаменательную дату отметят сразу два театра — Малый в Москве и Александринка в Петербурге. В наших коллективах есть уже и совместный проект: проехать с лучшими спектаклями по России друг другу навстречу и встретиться где-нибудь в середине пути. Эта акция нужна не столько театрам-юбилярам, сколько России.
- Юрий Мефодьевич, вы много выступаете в защиту русского языка. А удается ли сохранить его высокое качество в самом Малом театре?
- Наши актеры, слава Богу, по-прежнему говорят на великолепном русском языке. Многие иностранцы приходят в Малый, чтобы научиться правильно говорить по-русски. Наш театр этим гордится.
- Малый театр выступил инициатором выпуска аудиокниг...
- Мы взяли на себя сей труд, чтобы дать возможность всем, кто начинает изучать русский язык и литературу, научиться правильно говорить по-русски. Когда задумывали этот проект, нам хотелось, чтобы наши аудиокниги слушали, например, дети-инвалиды, которые не имеют возможности ходить в школу. Но оказалось, что это нужно и здоровым.
Артисты Малого театра вложили в проект всю душу. Живая русская речь должна во что бы то ни стало звучать во всех уголках нашей необъятной страны, соединяя всех, кто любит и ценит русскую словесность.
Беседовал Николай ГОЛОВКИН
«Россия», 30.06.2005
ГЕНЕРАЛ ТЕАТРАЛЬНОГО ВОЙСКА
Свое 70-летие Юрии СОЛОМИН встретил, преисполненный творческих планов
Невозможно поверить, что Юрию Мефодьевичу Соломину — народному артисту СССР, художественному руководителю Малого театра, профессору Щепкинского училища — уже 70!
Над столом в кабинете Юрия Мефодьевича висит изображение Георгия Победоносца — мужественного воина с мирным именем землетруженика. Как известно, Юрий — славянская форма имени Георгий. Наверное, святой, издревле почитаемый в Москве, по-своему помогает тезке, который именно здесь состоялся как артист.
В 1953 году восемнадцатилетний Соломин из далекой Читы приехал в Москву и поступил в Щепкинское училище. Стал студентом мастерской одного из лучших его педагогов — Веры Николаевны Пашенной. Совету своего великого учителя — «Нужно играть так, как будто ты играешь в первый и последний раз!» — следует всю свою жизнь.
Как-то Юрий Мефодьевич подсчитал, сколько снимался в военных фильмах («Весна на Одере», «Оборона Севастополя», «Море в огне», «Блокада», «Кочующий фронт» и другие) — получилось лет пять! Все это время он ходил в форме, съемки шли на военных полигонах, на учениях. Соломин считает, что честно отслужил в армии и дослужился до звания генерал-майора: в «Соколове» играл генерала Шаференко. Но, конечно, как помнят мои ровесники, по-настоящему широкую известность Юрию Мефодьевичу принесла в 1970-е роль капитана Кольцова в многосерийном телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Правда, киноленту эту выпустили не сразу: в ЦК посчитали, что белая гвардия в ней изображена с симпатией. Потом все же показали.
После блистательного проката «Дерсу Узала» Соломину предлагали остаться за границей. Ему очень хотелось поработать с западными кинорежиссерами! Но Юрий Мефодьевич не мог представить, как это его так долго не будет в Малом театре.
На родной сцене он прожил многие судьбы великих людей нашего прошлого, привык мыслить масштабами истории. Среди более полусотни ролей русской и зарубежной классики — главные в спектаклях «Ревизор», «Царь Федор Иоаннович», «Пучина», «Леший», «Дядя Ваня», «Сирано де Бержерак», «Живой труп», «Чайка», «Веер леди Уиндермиер»...
Когда в 1976 году Соломина вводили на роль царя Федора Иоанновича, зрители постоянно звонили в Малый театр, чтобы узнать, кто же будет этим новым исполнителем. И успокаивались, услышав ответ находчивого администратора: царя, мол, будет играть «адъютант его превосходительства».
С 1989 года Соломин — первый избранный самим коллективом художественный руководитель Малого театра. По его словам, ему, разумеется, прежде всего хочется играть: куда спокойнее было бы выходить на сцену, принимать цветы от зрителей, а не решать после спектакля массу организационных вопросов... Но кто-то же должен делать и это.
На агрессивное засилье американских мюзиклов в нашей столице Юрий Соломинответил по-своему — старинным русским водевилем, где сыграл главную роль. Все это и многое другое говорит о непоколебимой вере Соломина в то, что его родной Малый театр, несмотря ни на что, был и остается кафедрой, вторым университетом, чья миссия сеять в душах людей разумное, доброе, вечное...
- Юрий Мефодьевич, Малый театр отличала и отличает от всех других традиционная русская классическая драматургия. Но насколько сегодня русская классика близка и понятна молодому зрителю?
- Для юношей и девушек прежних эпох классический театр значил очень много. Он воспитывал, побуждал к поиску нравственных ориентиров да и просто служил достойным способом развлечения. Сегодня души молодых дезориентированы. Изобретены орудия влияния на сознание, многократно превышающие потенциал драматической сцены. Происходит выхолащивание нашей культуры.
Мы кричим: «Наркотики!». Но забываем, откуда они появились. Нам показывали западные фильмы и говорили: это демократия! Наше общество такую «демократию» и переняло.
Для того чтобы воспитать поколение, нужно хотя бы десять лет. В семье привить любовь к ценностям отечественной культуры, нравственной в самом широком смысле слова, ныне очень трудно, потому что в каждом доме есть... телевизор. Большинство передач, мне кажется, какие-то криминализированные, сексуально озабоченные, их авторы пытаются эту озабоченность вселить и в зрителей. С экранов телевизоров исчезли, увы, герои русских народных сказок.
- Кто спорит, хотелось бы, чтобы молодежь постигала жизнь через русскую классическую культуру. Но, возможно, молодежь не увидела в ней проблем, тем, созвучных дню сегодняшнему? И вина в этом в том числе лежит на театрах.
- У классиков можно найти все, созвучное сегодняшнему дню. Даже на вопрос о прибавке зарплаты учителям. В чеховской «Чайке» учитель Медведенко говорит Тригорину: «Вы бы написали пьесу об учителях. Ведь они получают 23 рубля — и то не вовремя. И для них все равно: круглая Земля или квадратная»... Зал моментально реагирует. Меня потом спрашивают: «Это что — вы сами придумали? Неужели это Чехов?». Или в спектакле «Царь Федор Иоаннович» по драме Алексея Толстого Шуйский говорит: «Мне в Думе делать нечего, когда дела вершит не Дума, а шурин твой...» И зритель тут же откликается. Мы не намекаем на сегодняшнюю Думу — избави Бог! Текст пьесы воспринимается каждым зрителем по-своему. Не нужно делать из произведений классиков шоу на тему сегодняшней жизни — хорошей или плохой. Ибо они предчувствовали, предвидели будущее.
А что происходит в некоторых театрах? Кто имеет, скажем, право ставить спектакли «на тему» Гоголя, Чехова... Или берут и меняют названия произведений великих драматургов, переводят их в иной жанр, продолжают, изобретают новые финалы.
Если пьесу Островского «Лес» назвать «Нужна драматическая актриса», то это, я считаю, нарушение экологии культуры. Все равно, что реку повернуть вспять. Повернуть реку Островского! Кто дал право?
Таких, как мы, артисты Малого театра, которые отстаивают экологию культуры, некоторые критики называют «вчерашним днем»: мол, это традиционное... И в слово «традиционное» вкладывают такую нехорошую интонацию. «Это традиции, ну чего вроде бы...» Но это же традиции, созданные предками! Они же не придуманы вчера, а складывались столетиями... Да, наша позиция требует определенного мужества. Однако Малый театр ее отстаивал, отстаивает и будет отстаивать всегда. Мы первый репертуарный театр нашей страны, созданный указом императрицы Елизаветы Петровны. Своим искусством продолжаем воспитывать у общества патриотизм, пытаемся защитить гордость русского человека. Нередко нас называют русофилами, националистами... А мы традиционалисты, сохраняющие отечественную культуру. И наше место в театральной палитре никто никогда не займет. В начале 1990-х годов вышел Указ президента РФ о национальном достоянии, куда вошли 17 объектов культуры. В их числе были два театра — Большой и Малый. Некоторые коллеги из других театров тогда возмущались. Я же на язвительные замечания отвечал: «Не сердитесь, господа! Вы — лучше! Но у нас просто люстр больше». Насчет люстр — чистая правда.
- Кроме люстр, в Малом есть еще целое созвездие актеров старшего поколения. А вот молодых звезд маловато. Почему не выращиваете своих или не приглашаете на спектакли известных актеров других театров?
- Новые актеры приходят к нам только на постоянную работу. Приглашение же актеров на какую-то роль — разрушение школы Малого театра, которую нам задали Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Толстой... Гордимся, что наша труппа состоит на 80-90 процентов из выпускников Щепкинского училища. Убежден: чтобы человек стал звездой, прежде всего он должен пройти школу. Наблюдая за студентами с самого первого курса, мы уже думаем над тем, какой дипломный спектакль им предложить. А еще... Мы учим студентов выживать. Сегодня, чтобы актеру выжить, нужно быть профессионалом, мастером своего дела. Говорю студентам с самого первого занятия: в актерском мастерстве, как в музыке, существует семь нот, которые вы должны знать. Если музыкант из семи нот запомнит только четыре, то музыки не будет.
- Малый называют не только «вторым университетом». Еще при жизни Александра Николаевича Островского за театром, где впервые увидели свет рампы едва ли не все его 47 пьес, закрепилось и другое почетное название — «Дом Островского»...
- Островский — живой и вечный. Он уже сто лет репертуарный и в провинции, и в Москве. Тут одна причина — его гений. Как удивительно точно в его пьесах выписаны психологические взаимоотношения! Когда купец дает слово, то никаких бумаг не надо, все знают — он выполнит обещанное. Так было. Но выбор пьес драматурга в зависимости от времени меняется. Сегодня более всего востребованы его «экономические пьесы» — «Свои люди — сочтемся», «Волки и овцы», «Не было ни гроша, да вдруг алтын», «Трудовой хлеб»... В советское время они принимались по-другому. Частных банков тогда не существовало. Кредитов под проценты никто не брал, долговых бумаг не подписывал. Землей тоже не торговали. Да и денег больших у людей не было. Когда Леонид Андреевич Волков ставил в Малом театре «Свои люди — сочтемся» с Любезновым, Анненковым, Владиславским, Белевцевой, Эллой Долматовой (я там слугу Тишку играл), пришлось экономиста приглашать. И он нам долго втолковывал, что такое закладные, проценты, долговая яма... А мы ничего не понимали. Многие сцены пришлось вымарывать, потому что и зритель не понимал. Сегодня, когда появились и банки, и грандиозные аферы, и долговые ямы — тюрьмы для олигархов, не уплативших налоги, все стало понятно.
- Не могу не спросить о вашем отношении к проекту закона, по которому все государственные театры приравняют к бюджетным организациям: прибыль — Минкультуры, а оно уже станет ее распределять между учреждениями.
- В результате таких законов могут пострадать в первую очередь театры в регионах страны. По России много столетних театров и таких, которым более ста лет. Какая система! Поэтому у нас и была мощная драматургия. Сегодня далеко не в каждом городе есть губернатор, который ходит в театр и любит искусство. Скажет, что на развитие театра у него нет денег, — и точка. Да и зачем, мол, нам свой театр? Гастролеры приедут... А ведь весь мир завидует стабильному русскому театру-дому. На Западе другой принцип — собирается группа артистов, которая вынуждена каждый день играть на износ одно и то же. Три месяца, полгода, год...
Неужели и нам также ставить шаблонные пьески, легко швыряясь текстом? Играть тридцать раз подряд в коммерческом режиме Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского, Чехова, Достоевского, Толстого, Горького невозможно: умрет Актер! Когда страна слабеет, беднеет, ее полпредами в мире становятся деятели искусств. Но как только положение чуть-чуть налаживается, власти забывают, чем они нам обязаны.
- В 2006 году — 250-летие указа императрицы Елизаветы Петровны о создании и субсидировании государственного русского театра. Собираетесь ли отмечать это событие?
- Знаменательную дату отметят сразу два театра — Малый в Москве и Александринка в Петербурге. В наших коллективах есть уже и совместный проект: проехать с лучшими спектаклями по России друг другу навстречу и встретиться где-нибудь в середине пути. Эта акция нужна не столько театрам-юбилярам, сколько России.
- Юрий Мефодьевич, вы много выступаете в защиту русского языка. А удается ли сохранить его высокое качество в самом Малом театре?
- Наши актеры, слава Богу, по-прежнему говорят на великолепном русском языке. Многие иностранцы приходят в Малый, чтобы научиться правильно говорить по-русски. Наш театр этим гордится.
- Малый театр выступил инициатором выпуска аудиокниг...
- Мы взяли на себя сей труд, чтобы дать возможность всем, кто начинает изучать русский язык и литературу, научиться правильно говорить по-русски. Когда задумывали этот проект, нам хотелось, чтобы наши аудиокниги слушали, например, дети-инвалиды, которые не имеют возможности ходить в школу. Но оказалось, что это нужно и здоровым.
Артисты Малого театра вложили в проект всю душу. Живая русская речь должна во что бы то ни стало звучать во всех уголках нашей необъятной страны, соединяя всех, кто любит и ценит русскую словесность.
Беседовал Николай ГОЛОВКИН
«Россия», 30.06.2005
Дата публикации: 05.07.2005
«К юбилею Юрия Мефодьевича Соломина»
ГЕНЕРАЛ ТЕАТРАЛЬНОГО ВОЙСКА
Свое 70-летие Юрии СОЛОМИН встретил, преисполненный творческих планов
Невозможно поверить, что Юрию Мефодьевичу Соломину — народному артисту СССР, художественному руководителю Малого театра, профессору Щепкинского училища — уже 70!
Над столом в кабинете Юрия Мефодьевича висит изображение Георгия Победоносца — мужественного воина с мирным именем землетруженика. Как известно, Юрий — славянская форма имени Георгий. Наверное, святой, издревле почитаемый в Москве, по-своему помогает тезке, который именно здесь состоялся как артист.
В 1953 году восемнадцатилетний Соломин из далекой Читы приехал в Москву и поступил в Щепкинское училище. Стал студентом мастерской одного из лучших его педагогов — Веры Николаевны Пашенной. Совету своего великого учителя — «Нужно играть так, как будто ты играешь в первый и последний раз!» — следует всю свою жизнь.
Как-то Юрий Мефодьевич подсчитал, сколько снимался в военных фильмах («Весна на Одере», «Оборона Севастополя», «Море в огне», «Блокада», «Кочующий фронт» и другие) — получилось лет пять! Все это время он ходил в форме, съемки шли на военных полигонах, на учениях. Соломин считает, что честно отслужил в армии и дослужился до звания генерал-майора: в «Соколове» играл генерала Шаференко. Но, конечно, как помнят мои ровесники, по-настоящему широкую известность Юрию Мефодьевичу принесла в 1970-е роль капитана Кольцова в многосерийном телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Правда, киноленту эту выпустили не сразу: в ЦК посчитали, что белая гвардия в ней изображена с симпатией. Потом все же показали.
После блистательного проката «Дерсу Узала» Соломину предлагали остаться за границей. Ему очень хотелось поработать с западными кинорежиссерами! Но Юрий Мефодьевич не мог представить, как это его так долго не будет в Малом театре.
На родной сцене он прожил многие судьбы великих людей нашего прошлого, привык мыслить масштабами истории. Среди более полусотни ролей русской и зарубежной классики — главные в спектаклях «Ревизор», «Царь Федор Иоаннович», «Пучина», «Леший», «Дядя Ваня», «Сирано де Бержерак», «Живой труп», «Чайка», «Веер леди Уиндермиер»...
Когда в 1976 году Соломина вводили на роль царя Федора Иоанновича, зрители постоянно звонили в Малый театр, чтобы узнать, кто же будет этим новым исполнителем. И успокаивались, услышав ответ находчивого администратора: царя, мол, будет играть «адъютант его превосходительства».
С 1989 года Соломин — первый избранный самим коллективом художественный руководитель Малого театра. По его словам, ему, разумеется, прежде всего хочется играть: куда спокойнее было бы выходить на сцену, принимать цветы от зрителей, а не решать после спектакля массу организационных вопросов... Но кто-то же должен делать и это.
На агрессивное засилье американских мюзиклов в нашей столице Юрий Соломинответил по-своему — старинным русским водевилем, где сыграл главную роль. Все это и многое другое говорит о непоколебимой вере Соломина в то, что его родной Малый театр, несмотря ни на что, был и остается кафедрой, вторым университетом, чья миссия сеять в душах людей разумное, доброе, вечное...
- Юрий Мефодьевич, Малый театр отличала и отличает от всех других традиционная русская классическая драматургия. Но насколько сегодня русская классика близка и понятна молодому зрителю?
- Для юношей и девушек прежних эпох классический театр значил очень много. Он воспитывал, побуждал к поиску нравственных ориентиров да и просто служил достойным способом развлечения. Сегодня души молодых дезориентированы. Изобретены орудия влияния на сознание, многократно превышающие потенциал драматической сцены. Происходит выхолащивание нашей культуры.
Мы кричим: «Наркотики!». Но забываем, откуда они появились. Нам показывали западные фильмы и говорили: это демократия! Наше общество такую «демократию» и переняло.
Для того чтобы воспитать поколение, нужно хотя бы десять лет. В семье привить любовь к ценностям отечественной культуры, нравственной в самом широком смысле слова, ныне очень трудно, потому что в каждом доме есть... телевизор. Большинство передач, мне кажется, какие-то криминализированные, сексуально озабоченные, их авторы пытаются эту озабоченность вселить и в зрителей. С экранов телевизоров исчезли, увы, герои русских народных сказок.
- Кто спорит, хотелось бы, чтобы молодежь постигала жизнь через русскую классическую культуру. Но, возможно, молодежь не увидела в ней проблем, тем, созвучных дню сегодняшнему? И вина в этом в том числе лежит на театрах.
- У классиков можно найти все, созвучное сегодняшнему дню. Даже на вопрос о прибавке зарплаты учителям. В чеховской «Чайке» учитель Медведенко говорит Тригорину: «Вы бы написали пьесу об учителях. Ведь они получают 23 рубля — и то не вовремя. И для них все равно: круглая Земля или квадратная»... Зал моментально реагирует. Меня потом спрашивают: «Это что — вы сами придумали? Неужели это Чехов?». Или в спектакле «Царь Федор Иоаннович» по драме Алексея Толстого Шуйский говорит: «Мне в Думе делать нечего, когда дела вершит не Дума, а шурин твой...» И зритель тут же откликается. Мы не намекаем на сегодняшнюю Думу — избави Бог! Текст пьесы воспринимается каждым зрителем по-своему. Не нужно делать из произведений классиков шоу на тему сегодняшней жизни — хорошей или плохой. Ибо они предчувствовали, предвидели будущее.
А что происходит в некоторых театрах? Кто имеет, скажем, право ставить спектакли «на тему» Гоголя, Чехова... Или берут и меняют названия произведений великих драматургов, переводят их в иной жанр, продолжают, изобретают новые финалы.
Если пьесу Островского «Лес» назвать «Нужна драматическая актриса», то это, я считаю, нарушение экологии культуры. Все равно, что реку повернуть вспять. Повернуть реку Островского! Кто дал право?
Таких, как мы, артисты Малого театра, которые отстаивают экологию культуры, некоторые критики называют «вчерашним днем»: мол, это традиционное... И в слово «традиционное» вкладывают такую нехорошую интонацию. «Это традиции, ну чего вроде бы...» Но это же традиции, созданные предками! Они же не придуманы вчера, а складывались столетиями... Да, наша позиция требует определенного мужества. Однако Малый театр ее отстаивал, отстаивает и будет отстаивать всегда. Мы первый репертуарный театр нашей страны, созданный указом императрицы Елизаветы Петровны. Своим искусством продолжаем воспитывать у общества патриотизм, пытаемся защитить гордость русского человека. Нередко нас называют русофилами, националистами... А мы традиционалисты, сохраняющие отечественную культуру. И наше место в театральной палитре никто никогда не займет. В начале 1990-х годов вышел Указ президента РФ о национальном достоянии, куда вошли 17 объектов культуры. В их числе были два театра — Большой и Малый. Некоторые коллеги из других театров тогда возмущались. Я же на язвительные замечания отвечал: «Не сердитесь, господа! Вы — лучше! Но у нас просто люстр больше». Насчет люстр — чистая правда.
- Кроме люстр, в Малом есть еще целое созвездие актеров старшего поколения. А вот молодых звезд маловато. Почему не выращиваете своих или не приглашаете на спектакли известных актеров других театров?
- Новые актеры приходят к нам только на постоянную работу. Приглашение же актеров на какую-то роль — разрушение школы Малого театра, которую нам задали Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Толстой... Гордимся, что наша труппа состоит на 80-90 процентов из выпускников Щепкинского училища. Убежден: чтобы человек стал звездой, прежде всего он должен пройти школу. Наблюдая за студентами с самого первого курса, мы уже думаем над тем, какой дипломный спектакль им предложить. А еще... Мы учим студентов выживать. Сегодня, чтобы актеру выжить, нужно быть профессионалом, мастером своего дела. Говорю студентам с самого первого занятия: в актерском мастерстве, как в музыке, существует семь нот, которые вы должны знать. Если музыкант из семи нот запомнит только четыре, то музыки не будет.
- Малый называют не только «вторым университетом». Еще при жизни Александра Николаевича Островского за театром, где впервые увидели свет рампы едва ли не все его 47 пьес, закрепилось и другое почетное название — «Дом Островского»...
- Островский — живой и вечный. Он уже сто лет репертуарный и в провинции, и в Москве. Тут одна причина — его гений. Как удивительно точно в его пьесах выписаны психологические взаимоотношения! Когда купец дает слово, то никаких бумаг не надо, все знают — он выполнит обещанное. Так было. Но выбор пьес драматурга в зависимости от времени меняется. Сегодня более всего востребованы его «экономические пьесы» — «Свои люди — сочтемся», «Волки и овцы», «Не было ни гроша, да вдруг алтын», «Трудовой хлеб»... В советское время они принимались по-другому. Частных банков тогда не существовало. Кредитов под проценты никто не брал, долговых бумаг не подписывал. Землей тоже не торговали. Да и денег больших у людей не было. Когда Леонид Андреевич Волков ставил в Малом театре «Свои люди — сочтемся» с Любезновым, Анненковым, Владиславским, Белевцевой, Эллой Долматовой (я там слугу Тишку играл), пришлось экономиста приглашать. И он нам долго втолковывал, что такое закладные, проценты, долговая яма... А мы ничего не понимали. Многие сцены пришлось вымарывать, потому что и зритель не понимал. Сегодня, когда появились и банки, и грандиозные аферы, и долговые ямы — тюрьмы для олигархов, не уплативших налоги, все стало понятно.
- Не могу не спросить о вашем отношении к проекту закона, по которому все государственные театры приравняют к бюджетным организациям: прибыль — Минкультуры, а оно уже станет ее распределять между учреждениями.
- В результате таких законов могут пострадать в первую очередь театры в регионах страны. По России много столетних театров и таких, которым более ста лет. Какая система! Поэтому у нас и была мощная драматургия. Сегодня далеко не в каждом городе есть губернатор, который ходит в театр и любит искусство. Скажет, что на развитие театра у него нет денег, — и точка. Да и зачем, мол, нам свой театр? Гастролеры приедут... А ведь весь мир завидует стабильному русскому театру-дому. На Западе другой принцип — собирается группа артистов, которая вынуждена каждый день играть на износ одно и то же. Три месяца, полгода, год...
Неужели и нам также ставить шаблонные пьески, легко швыряясь текстом? Играть тридцать раз подряд в коммерческом режиме Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского, Чехова, Достоевского, Толстого, Горького невозможно: умрет Актер! Когда страна слабеет, беднеет, ее полпредами в мире становятся деятели искусств. Но как только положение чуть-чуть налаживается, власти забывают, чем они нам обязаны.
- В 2006 году — 250-летие указа императрицы Елизаветы Петровны о создании и субсидировании государственного русского театра. Собираетесь ли отмечать это событие?
- Знаменательную дату отметят сразу два театра — Малый в Москве и Александринка в Петербурге. В наших коллективах есть уже и совместный проект: проехать с лучшими спектаклями по России друг другу навстречу и встретиться где-нибудь в середине пути. Эта акция нужна не столько театрам-юбилярам, сколько России.
- Юрий Мефодьевич, вы много выступаете в защиту русского языка. А удается ли сохранить его высокое качество в самом Малом театре?
- Наши актеры, слава Богу, по-прежнему говорят на великолепном русском языке. Многие иностранцы приходят в Малый, чтобы научиться правильно говорить по-русски. Наш театр этим гордится.
- Малый театр выступил инициатором выпуска аудиокниг...
- Мы взяли на себя сей труд, чтобы дать возможность всем, кто начинает изучать русский язык и литературу, научиться правильно говорить по-русски. Когда задумывали этот проект, нам хотелось, чтобы наши аудиокниги слушали, например, дети-инвалиды, которые не имеют возможности ходить в школу. Но оказалось, что это нужно и здоровым.
Артисты Малого театра вложили в проект всю душу. Живая русская речь должна во что бы то ни стало звучать во всех уголках нашей необъятной страны, соединяя всех, кто любит и ценит русскую словесность.
Беседовал Николай ГОЛОВКИН
«Россия», 30.06.2005
ГЕНЕРАЛ ТЕАТРАЛЬНОГО ВОЙСКА
Свое 70-летие Юрии СОЛОМИН встретил, преисполненный творческих планов
Невозможно поверить, что Юрию Мефодьевичу Соломину — народному артисту СССР, художественному руководителю Малого театра, профессору Щепкинского училища — уже 70!
Над столом в кабинете Юрия Мефодьевича висит изображение Георгия Победоносца — мужественного воина с мирным именем землетруженика. Как известно, Юрий — славянская форма имени Георгий. Наверное, святой, издревле почитаемый в Москве, по-своему помогает тезке, который именно здесь состоялся как артист.
В 1953 году восемнадцатилетний Соломин из далекой Читы приехал в Москву и поступил в Щепкинское училище. Стал студентом мастерской одного из лучших его педагогов — Веры Николаевны Пашенной. Совету своего великого учителя — «Нужно играть так, как будто ты играешь в первый и последний раз!» — следует всю свою жизнь.
Как-то Юрий Мефодьевич подсчитал, сколько снимался в военных фильмах («Весна на Одере», «Оборона Севастополя», «Море в огне», «Блокада», «Кочующий фронт» и другие) — получилось лет пять! Все это время он ходил в форме, съемки шли на военных полигонах, на учениях. Соломин считает, что честно отслужил в армии и дослужился до звания генерал-майора: в «Соколове» играл генерала Шаференко. Но, конечно, как помнят мои ровесники, по-настоящему широкую известность Юрию Мефодьевичу принесла в 1970-е роль капитана Кольцова в многосерийном телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Правда, киноленту эту выпустили не сразу: в ЦК посчитали, что белая гвардия в ней изображена с симпатией. Потом все же показали.
После блистательного проката «Дерсу Узала» Соломину предлагали остаться за границей. Ему очень хотелось поработать с западными кинорежиссерами! Но Юрий Мефодьевич не мог представить, как это его так долго не будет в Малом театре.
На родной сцене он прожил многие судьбы великих людей нашего прошлого, привык мыслить масштабами истории. Среди более полусотни ролей русской и зарубежной классики — главные в спектаклях «Ревизор», «Царь Федор Иоаннович», «Пучина», «Леший», «Дядя Ваня», «Сирано де Бержерак», «Живой труп», «Чайка», «Веер леди Уиндермиер»...
Когда в 1976 году Соломина вводили на роль царя Федора Иоанновича, зрители постоянно звонили в Малый театр, чтобы узнать, кто же будет этим новым исполнителем. И успокаивались, услышав ответ находчивого администратора: царя, мол, будет играть «адъютант его превосходительства».
С 1989 года Соломин — первый избранный самим коллективом художественный руководитель Малого театра. По его словам, ему, разумеется, прежде всего хочется играть: куда спокойнее было бы выходить на сцену, принимать цветы от зрителей, а не решать после спектакля массу организационных вопросов... Но кто-то же должен делать и это.
На агрессивное засилье американских мюзиклов в нашей столице Юрий Соломинответил по-своему — старинным русским водевилем, где сыграл главную роль. Все это и многое другое говорит о непоколебимой вере Соломина в то, что его родной Малый театр, несмотря ни на что, был и остается кафедрой, вторым университетом, чья миссия сеять в душах людей разумное, доброе, вечное...
- Юрий Мефодьевич, Малый театр отличала и отличает от всех других традиционная русская классическая драматургия. Но насколько сегодня русская классика близка и понятна молодому зрителю?
- Для юношей и девушек прежних эпох классический театр значил очень много. Он воспитывал, побуждал к поиску нравственных ориентиров да и просто служил достойным способом развлечения. Сегодня души молодых дезориентированы. Изобретены орудия влияния на сознание, многократно превышающие потенциал драматической сцены. Происходит выхолащивание нашей культуры.
Мы кричим: «Наркотики!». Но забываем, откуда они появились. Нам показывали западные фильмы и говорили: это демократия! Наше общество такую «демократию» и переняло.
Для того чтобы воспитать поколение, нужно хотя бы десять лет. В семье привить любовь к ценностям отечественной культуры, нравственной в самом широком смысле слова, ныне очень трудно, потому что в каждом доме есть... телевизор. Большинство передач, мне кажется, какие-то криминализированные, сексуально озабоченные, их авторы пытаются эту озабоченность вселить и в зрителей. С экранов телевизоров исчезли, увы, герои русских народных сказок.
- Кто спорит, хотелось бы, чтобы молодежь постигала жизнь через русскую классическую культуру. Но, возможно, молодежь не увидела в ней проблем, тем, созвучных дню сегодняшнему? И вина в этом в том числе лежит на театрах.
- У классиков можно найти все, созвучное сегодняшнему дню. Даже на вопрос о прибавке зарплаты учителям. В чеховской «Чайке» учитель Медведенко говорит Тригорину: «Вы бы написали пьесу об учителях. Ведь они получают 23 рубля — и то не вовремя. И для них все равно: круглая Земля или квадратная»... Зал моментально реагирует. Меня потом спрашивают: «Это что — вы сами придумали? Неужели это Чехов?». Или в спектакле «Царь Федор Иоаннович» по драме Алексея Толстого Шуйский говорит: «Мне в Думе делать нечего, когда дела вершит не Дума, а шурин твой...» И зритель тут же откликается. Мы не намекаем на сегодняшнюю Думу — избави Бог! Текст пьесы воспринимается каждым зрителем по-своему. Не нужно делать из произведений классиков шоу на тему сегодняшней жизни — хорошей или плохой. Ибо они предчувствовали, предвидели будущее.
А что происходит в некоторых театрах? Кто имеет, скажем, право ставить спектакли «на тему» Гоголя, Чехова... Или берут и меняют названия произведений великих драматургов, переводят их в иной жанр, продолжают, изобретают новые финалы.
Если пьесу Островского «Лес» назвать «Нужна драматическая актриса», то это, я считаю, нарушение экологии культуры. Все равно, что реку повернуть вспять. Повернуть реку Островского! Кто дал право?
Таких, как мы, артисты Малого театра, которые отстаивают экологию культуры, некоторые критики называют «вчерашним днем»: мол, это традиционное... И в слово «традиционное» вкладывают такую нехорошую интонацию. «Это традиции, ну чего вроде бы...» Но это же традиции, созданные предками! Они же не придуманы вчера, а складывались столетиями... Да, наша позиция требует определенного мужества. Однако Малый театр ее отстаивал, отстаивает и будет отстаивать всегда. Мы первый репертуарный театр нашей страны, созданный указом императрицы Елизаветы Петровны. Своим искусством продолжаем воспитывать у общества патриотизм, пытаемся защитить гордость русского человека. Нередко нас называют русофилами, националистами... А мы традиционалисты, сохраняющие отечественную культуру. И наше место в театральной палитре никто никогда не займет. В начале 1990-х годов вышел Указ президента РФ о национальном достоянии, куда вошли 17 объектов культуры. В их числе были два театра — Большой и Малый. Некоторые коллеги из других театров тогда возмущались. Я же на язвительные замечания отвечал: «Не сердитесь, господа! Вы — лучше! Но у нас просто люстр больше». Насчет люстр — чистая правда.
- Кроме люстр, в Малом есть еще целое созвездие актеров старшего поколения. А вот молодых звезд маловато. Почему не выращиваете своих или не приглашаете на спектакли известных актеров других театров?
- Новые актеры приходят к нам только на постоянную работу. Приглашение же актеров на какую-то роль — разрушение школы Малого театра, которую нам задали Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Толстой... Гордимся, что наша труппа состоит на 80-90 процентов из выпускников Щепкинского училища. Убежден: чтобы человек стал звездой, прежде всего он должен пройти школу. Наблюдая за студентами с самого первого курса, мы уже думаем над тем, какой дипломный спектакль им предложить. А еще... Мы учим студентов выживать. Сегодня, чтобы актеру выжить, нужно быть профессионалом, мастером своего дела. Говорю студентам с самого первого занятия: в актерском мастерстве, как в музыке, существует семь нот, которые вы должны знать. Если музыкант из семи нот запомнит только четыре, то музыки не будет.
- Малый называют не только «вторым университетом». Еще при жизни Александра Николаевича Островского за театром, где впервые увидели свет рампы едва ли не все его 47 пьес, закрепилось и другое почетное название — «Дом Островского»...
- Островский — живой и вечный. Он уже сто лет репертуарный и в провинции, и в Москве. Тут одна причина — его гений. Как удивительно точно в его пьесах выписаны психологические взаимоотношения! Когда купец дает слово, то никаких бумаг не надо, все знают — он выполнит обещанное. Так было. Но выбор пьес драматурга в зависимости от времени меняется. Сегодня более всего востребованы его «экономические пьесы» — «Свои люди — сочтемся», «Волки и овцы», «Не было ни гроша, да вдруг алтын», «Трудовой хлеб»... В советское время они принимались по-другому. Частных банков тогда не существовало. Кредитов под проценты никто не брал, долговых бумаг не подписывал. Землей тоже не торговали. Да и денег больших у людей не было. Когда Леонид Андреевич Волков ставил в Малом театре «Свои люди — сочтемся» с Любезновым, Анненковым, Владиславским, Белевцевой, Эллой Долматовой (я там слугу Тишку играл), пришлось экономиста приглашать. И он нам долго втолковывал, что такое закладные, проценты, долговая яма... А мы ничего не понимали. Многие сцены пришлось вымарывать, потому что и зритель не понимал. Сегодня, когда появились и банки, и грандиозные аферы, и долговые ямы — тюрьмы для олигархов, не уплативших налоги, все стало понятно.
- Не могу не спросить о вашем отношении к проекту закона, по которому все государственные театры приравняют к бюджетным организациям: прибыль — Минкультуры, а оно уже станет ее распределять между учреждениями.
- В результате таких законов могут пострадать в первую очередь театры в регионах страны. По России много столетних театров и таких, которым более ста лет. Какая система! Поэтому у нас и была мощная драматургия. Сегодня далеко не в каждом городе есть губернатор, который ходит в театр и любит искусство. Скажет, что на развитие театра у него нет денег, — и точка. Да и зачем, мол, нам свой театр? Гастролеры приедут... А ведь весь мир завидует стабильному русскому театру-дому. На Западе другой принцип — собирается группа артистов, которая вынуждена каждый день играть на износ одно и то же. Три месяца, полгода, год...
Неужели и нам также ставить шаблонные пьески, легко швыряясь текстом? Играть тридцать раз подряд в коммерческом режиме Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского, Чехова, Достоевского, Толстого, Горького невозможно: умрет Актер! Когда страна слабеет, беднеет, ее полпредами в мире становятся деятели искусств. Но как только положение чуть-чуть налаживается, власти забывают, чем они нам обязаны.
- В 2006 году — 250-летие указа императрицы Елизаветы Петровны о создании и субсидировании государственного русского театра. Собираетесь ли отмечать это событие?
- Знаменательную дату отметят сразу два театра — Малый в Москве и Александринка в Петербурге. В наших коллективах есть уже и совместный проект: проехать с лучшими спектаклями по России друг другу навстречу и встретиться где-нибудь в середине пути. Эта акция нужна не столько театрам-юбилярам, сколько России.
- Юрий Мефодьевич, вы много выступаете в защиту русского языка. А удается ли сохранить его высокое качество в самом Малом театре?
- Наши актеры, слава Богу, по-прежнему говорят на великолепном русском языке. Многие иностранцы приходят в Малый, чтобы научиться правильно говорить по-русски. Наш театр этим гордится.
- Малый театр выступил инициатором выпуска аудиокниг...
- Мы взяли на себя сей труд, чтобы дать возможность всем, кто начинает изучать русский язык и литературу, научиться правильно говорить по-русски. Когда задумывали этот проект, нам хотелось, чтобы наши аудиокниги слушали, например, дети-инвалиды, которые не имеют возможности ходить в школу. Но оказалось, что это нужно и здоровым.
Артисты Малого театра вложили в проект всю душу. Живая русская речь должна во что бы то ни стало звучать во всех уголках нашей необъятной страны, соединяя всех, кто любит и ценит русскую словесность.
Беседовал Николай ГОЛОВКИН
«Россия», 30.06.2005
Дата публикации: 05.07.2005
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
