26 ноября на основной сцене пойдет спектакль «Последняя жертва» (вместо спектакля «Правда — хорошо, а счастье лучше»).

9 декабря на основной сцене пойдет спектакль «Ревизор» (вместо спектакля «Три сестры»).

24 декабря отменяется спектакль «Таинственный ящик» П.А.Каратыгина.

Приносим извинения за возможные неудобства!

Ноябрь 2010 года...

ПРОГРАММА ВЫСТУПЛЕНИЙ ОРКЕСТРА МАЛОГО ТЕАТРА

14 ноября 2010 года
П.Чайковский «Времена года»
(инструментовка для оркестра ГАМТ Вл.Семкина)

20 ноября 2010 года
А.Глазунов
1. Адажио из балета «Раймонда».
2. Времена года. «Осень».

26 ноября 2010 года
1. П.Булахов «Не пробуждай воспоминаний»
(Переложение для виолончели с оркестром.)
Солистка О.Мохначева
2. П.Фросини Вариации на тему «Карнавал в Венеции».
3. Й.Штраус Полька «На охоте».
4. Й.Штраус «Вечное движение»


Дирижер - художественный руководитель оркестра ГАМТ, заслуженный артист России, заслуженный деятель искусств России Владимир Семкин

ЗИМНЯЯ СКАЗКА В МАЛОМ ТЕАТРЕ

Фонд содействия возрождению и развитию культурного и духовного наследия «Малый театр», продолжая традицию новогодних представлений на сцене старейшего театра страны, приглашает всех детей в дни зимних школьных каникул в Государственный академический Малый театр России.

В новогодней программе «Зимняя сказка в Малом» мы предлагаем три постановки:
на Основной сцене
(Театральный проезд, д.1-1)

«Сказка о царе Салтане»
А.С.Пушкина
и
премьерный спектакль –
«Умные вещи» С.Я.Маршака

на сцене Филиала
(Большая Ордынка, д. 69)

«Снежная королева»
Е.Шварца (Г.-Х.Андерсену)

Детей ждет поздравление Деда Мороза, Снегурочки и сказочных персонажей, а также множество других интересных встреч.

Мероприятия проводятся с 28 декабря 2010 года по 10 января 2011 года

Стоимость билета – от 50 до 1000 руб.

Билеты продаются в кассах театра, кассах МДТЗК.

В фойе театра вы можете приобрести новогодний подарок.

Внимание! В дни проведения праздничной программы «Зимняя сказка в Малом» акция «Всей семьей в театр! Начните с Малого!» не действует!

ЖДЁМ ВАС В МАЛОМ!

«Звуковой архив Малого театра»

«ЭМИЛИЯ ГАЛОТТИ» Г.-Э.ЛЕССИНГА

Запись спектакля, поставленного в 1953 году – к столетию со дня рождения Марии Николаевны Ермоловой. В заглавной роли – Екатерина Еланская…

«Звуковой архив Малого театра»

Готхольд Эфраим Лессинг

«ЭМИЛИЯ ГАЛОТТИ»
Трагедия в 5 действиях

Перевод М.М.Бамдас

Действие первое (23 Мб)
Действие второе (24 Мб)
Действие третье (17 Мб)
Действие четвертое (31 Мб)
Действие пятое (21 Мб)


Действующие лица и исполнители:

Эмилия Галотти, дочь – Екатерина Еланская
Одоардо Галотти, отец — Юрий Аверин
Клаудия Галотти, мать – Софья Фадеева
Хетторе Гонзага, принц Гвасталлы – Владимир Кенигсон
Маринелли, камергер принца – Максим Штраух
Камилло Рота, один из советников принца — Тимофей Ванюков
Конти, художник – Аркадий Смирнов
Граф Аппиани – Николай Афанасьев
Графиня Орсина – Дарья Зеркалова
Анжело — Сергей Чернышёв
Пирро, слуга Галотти — Андрей Литвинов
Камердинер принца — Владимир Монахов
Баттиста, слуга Маринелли — Леонид Титов

Пояснительный текст — Евгений Велихов

Режиссёр – Вениамин Цыганков
Художник – Б.Кноблок

Премьера – 10 декабря 1953 года.

Спектакль поставлен в честь 100-летнего юбилея Марии Николаевны Ермоловой.

Запись по трансляции из зала Малого театра осуществлена в 1955 году.

12 ноября на сцене филиала состоится юбилейный спектакль «Любовный круг» С.Моэма, посвященный 70-летию со дня рождения и 50-летию творческой деятельности народного артиста России Владимира Алексеевича Сафронова.

Повод – исполнение роли Людовика Великого в спектакле «Мольер» («Кабала святош») М.А.Булгакова. Проголосовать за Бориса Владимировича можно на сайте журнала «Театрал» .

Журнал «Театрал» поднял тему пожилых актеров. Нужны ли они театру и нужен ли театр им? На вопрос отвечает художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин…

ПОЖИЛОЙ АРТИСТ И ТЕАТР НУЖНЫ ДРУГ ДРУГУ?

Журнал «Театрал» поднял тему пожилых актеров. Нужны ли они театру и нужен ли театр им? Казалось, что ответ очевиден – драматургия в основном опирается на молодежь, и далеко не в каждый спектакль нужны актеры пожилого возраста. Странным показалось, что многие артисты, чей возраст между «молодыми» и «пожилыми», не захотели отвечать на наш вопрос. А те, кто ответил, сказали: «ДА. Пожилые актеры нужны – без них театр утратит свои традиции».

Юрий СОЛОМИН:

– Мне кажется, что ответ однозначен – конечно, нужны. Это все равно, что нужны ли папа и мама, нужны ли дедушка и бабушка в семье. Они необходимы, потому что воспитывают следующее поколение. То же самое можно сказать и об актерах старых и молодых.

У нас работает много пожилых актеров. Когда я пришел в театр, там еще работали Яблочкина, Пашенная, Турчанинова, Царев, Ильинский, Жаров, Любезнов, Доронин, Владиславский, Шатрова. И я, молодой актер, общался с ними со всеми на сцене. Допустим, в «Ярмарке тщеславия» я, будучи студентом четвертого курса, вывозил Яблочкину на коляске. И перед спектаклем она вызывала меня и спрашивала: «Ну как дела в училище? Что вы готовите, что вы играете?» А потом говорила: «Стоп, давай соберемся», и несколько минут ее нельзя было трогать. Мне посчастливилось играть с Еленой Николаевной Гоголевой в «Пучине» Островского. Она играла мою мать, и, когда мы репетировали, так подружились, как будто между нами не было большой разницы в возрасте. Я бывал у нее дома, мы разговаривали. Когда ездили на гастроли, Елена Николаевна всегда брала с собой корзинку с пирожками, которые пекла ее домработница. Маленькие такие, в один укус. В поезде она приглашала к себе в купе молодых актеров, угощала пирожками, делилась воспоминаниями. И Михаил Иванович Царев после спектакля любил что-нибудь читать перед молодыми актерами. Царев и Пашенная были моими педагогами. Вера Николаевна по мастерству, а Михаил Иванович преподавал художественное слово. Вера Николаевна всегда приглашала к себе домой студентов и, прежде чем начать работать, непременно угощала всех чаем. Она старалась помочь студентам – одному из уже ушедших из жизни актеров она в годы его учебы в течение двух лет платила стипендию из своих денег. И сейчас происходит то же самое. Я знаю в нашем училище педагогов, которые из своих денег платят стипендии, поддерживают талантливых студентов. Мы с женой вместе преподаем и создали свою стипендию – имени Веры Николаевны Пашенной. Это наша инициатива, потому что в свое время Вера Николаевна помогла и мне, и моей жене. И это абсолютно в русских традициях.

У нас есть актриса Татьяна Александровна Еремеева, которой 97 лет. Шесть лет назад она сломала шейку бедра, но, как только стала опять ходить, сразу вернулась на сцену. Ее появление на сцене и уход всегда сопровождаются аплодисментами. В спектакле «Горе от ума» она играет графиню-бабушку. Там в конце есть такая реплика: «Когда-нибудь я с бала да в могилу», и она придумала себе, что на сцене все время двигается, танцует. При этом точно выполняет свой рисунок. Татьяна Александровна выходит на сцену и играет еще лучше, чем до операции. А мы все стоим в кулисах и смотрим на нее. Так же Татьяна Петровна Панкова. Ей 93 года. Но та вообще безумно жадная до ролей. Более молодые актеры: Солодова, Юдина, Быстрицкая, Каюров, Торопов, Сергеев, которому уже 84 года, – они все не очень здоровые люди, и мы создаем им условия для работы – подаем машину, чтобы привезти на спектакль, а затем отвезти домой. Пытаемся помочь им и материально, отправляем к ним врачей, если они заболевают. У нас есть наша поликлиника, как мы ее называем, и свои врачи, которые всегда помогут. И все это, конечно, бесплатно. Причем не только для сотрудников театра, но и для членов их семей. Наш стоматолог бесплатно принимает даже рабочих, которые занимаются ремонтом театра. Такова традиция нашего коллектива – забота о людях. Это не стоит больших денег, но мы освобождаем своих артистов от каких-то проблем. И создаем им возможность благополучно работать.

Без подготовки, без воспитания следующего поколения, наверное, нет нации. Александр Николаевич Островский сказал так, цитирую: «Без театра нет нации». Он имел в виду театр как основу культуры. В театр входит много искусств, такие как живопись, музыка, архитектура, литература, режиссура и так далее. Как же можно не готовить следующее поколение?

Возвращаясь к теме пожилых актеров, хочу сказать, что нужны все – и молодые, и старые, они должны друг друга поддерживать. В этом сила нации. В этом сила семьи, в этом сила государства.

Каждый осенний вечер украинские телезрители, удобно устроившись в креслах, имеют возможность по телеканалу «1+1» посмотреть очередной фильм сериала «Маргоша». При этом они не могут не обратить внимания на Тамару Ивановну, маму главного героя, в роли которой снималась актриса Светлана Аманова.

СВЕТЛАНА АМАНОВА: «ЖЕНИХ ПАВЕЛ ПОСЛЕ «СПОРТЛОТО-82» НЕ ХОТЕЛ СО МНОЙ ОБЩАТЬСЯ»

Каждый осенний вечер украинские телезрители, удобно устроившись в креслах, имеют возможность по телеканалу «1+1» посмотреть очередной фильм сериала «Маргоша». При этом они не могут не обратить внимания на Тамару Ивановну, маму главного героя, в роли которой снималась актриса Светлана Аманова. В ее внешности, облике угадывается давно увиденный и запомнившийся образ Тани Пеговой — главной героини популярнейшей кинокомедии 80-х — «Спортлото-82» Леонида Гайдая. Тогда это был невероятно удачный кинематографический дебют студентки театрального училища. После окончания вуза Светлану Аманову приняли в труппу московского Малого театра, где она работает по сей день. В течение нескольких дней при попытке дозвониться Светлане Геннадьевне домой, в ее квартире неизменно включался автоответчик. Оказалось, труппа Малого театра находится на гастролях в Заполярье. Поговорить со Светланой Амановой удалось лишь после ее возвращения в Москву.

— Каковы впечатления от гастролей?

— Мы только вчера возвратились в Москву из Заполярья. Ездили со спектаклем «Волки и овцы» по одноименной пьесе Островского. В нем у меня одна из главных ролей — молодой богатой вдовы, одной из «овечек». Из-за дефицита свободного времени (кругом бегом, галопом) основательно посмотреть достопримечательности в городах не удалось.

— Какова была реакция зрителей? Ведь спектакль не простой, все-таки классика…

— Билеты были раскуплены задолго до начала гастролей, в залах — аншлаги.

Всюду нас принимали замечательно, очень тепло. Зрители — доброжелательные, душевные, сердечные люди, несмотря на суровый климат. В Заполярье, так же как в Москве и других городах, в конце спектакля были цветы, аплодисменты, крики «браво!».

— Как спасались от жары и смога нынешним знойным летом в Москве?

— Ездила отдыхать на Кипр с семьей и друзьями, а по возвращении поселилась на даче моей подруги, актрисы Марины Голуб.

— Вашей трудоспособности можно позавидовать… Одно время вы были еще и ведущей популярной телепередачи «Молодежный вечер в Останкино». Телезрители отмечали вашу красоту и интеллигентность.

— Приятно слышать. Передачу вела с Димой Полетаевым, своим однокурсником по Щепкинскому училищу. Эта интересная, чрезвычайно увлекательная работа продолжалась почти два года.

— А потом?

— Потом — ничего. С приходом Эдуарда Сагалаева, ставшего на ЦТ СССР главным редактором программ для молодежи, программа была закрыта по непонятной причине.

«Гайдай диктатором никогда не был»

— Об артистической карьере мечтали с детства?

— С детства я уже испытывала волнение перед выходом на сцену. Я ведь училась в специальной музыкальной школе им. Гнесиных по классу скрипки. Часто участвовала в концертах, играла в ансамбле школы, в оркестре, были и сольные выступления. Решение поступать в театральный институт возникло само собой. Конкурс в тот год был более ста человек на место, но мне повезло, и меня приняли.

— Еще до окончания училища у вас был кинодебют — одна из главных ролей в кинокомедии «Спортлото-82» Леонида Гайдая. Прошло 28 лет с начала ее кинопроката (кстати, те же цифры, что и в названии фильма, только в обратном порядке). Если не забылось: как вас нашел режиссер и как с ним работалось?

— Перед началом съемок фильма Леонид Иович искал актрису на главную роль среди студенток московских театральных вузов и уже состоявшихся актрис. После фото- и кинопроб мне позвонили и сообщили, что утверждена на роль. Говорили, что меня взяли благодаря обаянию, юношескому задору, фотогеничности и умению держаться перед камерой.

«Быть актрисой дочку отговорила, потому что знаю все трудности этой профессии»

Во время съемок Леонид Иович шутил, все время рассказывал что-то интересное, очень доходчиво объяснял свой замысел, спокойно, ненавязчиво, не повышая голоса, указывал на просчеты и ошибки. Человеком Гайдай был очень порядочным и вежливым, общался со всеми только на «вы» и был очень деликатен во всех вопросах. Он очень заботился об актерах, интересовался их бытом. При всей своей требовательности, диктатором никогда не был. С радостью позволял импровизировать. Потом мы много лет перезванивались, поддерживали отношения. Они с Ниной Павловной Гребешковой (женой режиссера) первыми поздравили меня с присуждением звания заслуженной артистки России.

— Больше не приглашал сниматься в свои фильмы?

— Предлагал неоднократно, в том числе в картину «Частный детектив, или Операция «Кооперация», и в свой последний фильм «На Дерибасовской хорошая погода…». Но в первом случае я отклонила предложение из-за беременности, а во втором тоже не сложилось, уже не помню по какой причине.

— С партнерами по звездному фильму Альгисом Арлаускасом (Константин) и Денисом Кмитом (Павел) потом доводилось встречаться?

— Виделись редко — у каждого свои дела, своя жизнь. Альгис занялся документальной журналистикой, а потом уехал с женой на родину предков — в Испанию. Денис Кмит вообще не хотел общаться…В его жизни случилась драматическая история — вскоре после премьеры фильма в результате серьезной травмы позвоночника он оказался навсегда прикованным к инвалидной коляске.

— Денис ездил в Нью-Йорк к доктору Пугачеву (кстати, нашему соотечественнику), владеющему уникальной методикой лечения травм позвоночника. Может быть, вам известен результат лечения?

— К сожалению, ничего не получилось. Денис остался в инвалидной коляске.

— Пересекались ли потом жизненные пути с снимавшимися в фильме и уже широко известными к тому времени актерами Михаилом Кокшеновым и Михаилом Пуговкиным?

— У Кокшенова, занявшегося со временем кинорежиссурой, я снималась в комедии «Русский бизнес». А Пуговкин через какое-то время уехал в Ялту. Возвратился в Москву только в конце жизни. Мы встречались с ним по поводу организации юбилейных вечеров памяти Леонида Иовича.

— В вашей фильмографии есть известная кинокартина Карена Шахназарова «Зимний вечер в Гаграх». Вы работали там с Евгением Евстигнеевым. Сохранились ли какие-то воспоминания об этой встрече?

— В фильме я сыграла Лену, дочку главного героя, которого играет Евстигнеев. До сих пор меня согревают воспоминания о том, что посчастливилось встретиться и быть на одной съемочной площадке с таким гениальным артистом и замечательным человеком.

«Елена Соловей сыграла мою маму»

— Сейчас в прессе вас называют ведущей актрисой труппы Малого театра. Работали с Виталием Соломиным. Он, безусловно, был замечательным актером. А каким он был театральным режиссером?

— Считаю его одним из лучших театральных режиссеров. Он был актерским режиссером, заботился о нас, помогал во всем. Например, когда он начинал ставить спектакль «Живой труп» по пьесе Толстого, ему посоветовали на роль цыганки Маши пригласить меня, поющую актрису. Он взял вокалиста-педагога, чтобы обучать меня исполнению цыганских романсов. И она весь период репетиций со мной занималась. Спектакль «Живой труп» шел в Малом театре с большим успехом.

— Как я понимаю, вся ваша жизнь посвящена творчеству. Но ведь есть еще и бытовые заботы, домашнее хозяйство?

— Всеми домашними делами, в том числе и уходом за нашим любимым питомцем, французским бульдогом Чарли, занимаемся вместе с дочкой Катей.

— Ваша дочка не мечтает об артистической карьере?

— Она уже взрослая, учится в ГИТИСе на продюсерском факультете.

— Вы в Украине, в Киеве бывали?

— В 2007 году приезжала с гастролями в составе труппы Малого театра. Мы показали тогда киевлянам спектакль «Волки и овцы». А еще в начале своего творческого пути, в 1985 году, снималась в Киеве на киностудии им. Довженко в в советско-болгарском двухсерийном фильме «Накануне» у режиссера Николая Мащенко. У меня там была главная роль, а мою маму сыграла актриса Елена Соловей, с которой потом мы долго поддерживали отношения. Фильм этот мне очень дорог, но к сожалению, его очень давно нет в телепрограммах и невозможно найти на «носителях». Не могли его найти и в архиве киностудии им. Довженко, где побывали мои друзья. Наверное, утерян…

— К счастью, вы ошибаетесь. В августе его смотрели киевские телезрители по телеканалу «Интер».

— Спасибо вам огромное за информацию! Вы меня очень обрадовали.

— Тогда еще один вопрос: почему вас друзья называют Ветой?

— Так называла меня мама по ассоциации с тоненькими веточками сирени.

26.10.2010, 11:08 // Кира Стрельцова, для «Новой» газеты

АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 9 НОЯБРЯ ПО 14 НОЯБРЯ 2010 ГОДА.

АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 9 НОЯБРЯ ПО 14 НОЯБРЯ 2010 ГОДА.

9 ноября, основная сцена, «Мольер» («Кабала святош»): Т.Н.Лебедева, Л.А.Милюзина, Е.М.Солодова, Н.Н.Верещенко, А.Е.Иванова, И.В.Тельпугова, П.В.Долинская, А.М.Жарова, Ю.М.Соломин, В.К.Бабятинский, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, А.Е.Фаддеев, М.Н.Хрусталев, А.Ю.Белый, А.Р.Хомятов, В.В.Дахненко, К.В.Демин, Д.Н.Зеничев, Ю.Б.Ильин, C.А.Вещев, А.Н.Анохин, Е.В.Арановский, П.В.Абрамов, Г.О.Вавилов, И.С.Григорьев, А.Е.Дривень, П.С.Жихарев, Т.С.Каратаев, В.А.Андрианов, А.Т.Манке, М.А.Мартьянов, К.М.Юдаев.

10 ноября, основная сцена, «Таинственный ящик»: О.Л.Пашкова, Т.И.Короткова, В.В.Андреева, А.Е.Иванова, О.Н.Абрамова, А.В.Клюквин, Э.Е.Марцевич, А.Е.Фаддеев, А.Ю.Ермаков, В.В.Дахненко, А.С.Кудинович, П.С.Жихарев, К.М.Юдаев

11 ноября, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты»: К.В.Моисеева, И.В.Муравьева, Э.А.Быстрицкая, О.А.Чуваева, О.Л.Пашкова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, А.М.Жарова, А.В.Вершинин, В.И.Езепов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин, В.Г.Зотов, А.Р.Хомятов, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Е.В.Куршинский.

12 ноября, основная сцена, «Власть тьмы»: И.А.Жерякова, О.Н.Абрамова, Л.А.Милюзина, И.В.Муравьёва, Студ.Муравьева, Л.Г.Кичанова, Л.С.Аникеева, Студ.Колесникова, Е.О.Порубель, А.М.Жарова, Т.Н.Рыжова, Вл.Б.Носик, А.Е.Фаддеев, А.С.Кудинович, В.А.Низовой, Ю.Б.Ильин, П.Д.Складчиков, А.Т.Манке, С.С.Еремеев, М.А.Мартьянов, М.Н.Хрусталёв, Г.О.Вавилов.

13 ноября, основная сцена, «Не было ни гроша, да вдруг алтын»: Г.Г.Микшун, А.Е.Иванова, К.Е.Блохина, Л.А.Пашкова, И.А.Жерякова, Л.А.Суворкина, Н.А.Титаева, Н.Л.Боронина, Л.С.Аникеева, Т.Н.Рыжова, А.М.Жарова, Е.А.Кулешова, З.А.Андреева, Э.Е.Марцевич, Ф.Э.Марцевич, Д.Д.Кознов, М.А.Мартьянов, П.Д.Складчиков, В.А.Сафронов, Ю.Б.Ильин, А.Т.Манке, Г.Н.Скряпкин, И.С.Григорьев, М.Н.Хрусталев.

14 ноября, основная сцена, утро, «Недоросль»: Л.П.Полякова, К.Е.Блохина, О.Н.Абрамова, Е.А.Кулешова, Л.С.Аникеева, С.С.Еремеев, Д.Н.Солодовник, Д.Н.Курочка, В.А.Сафронов, А.Е.Дривень, А.С.Потапов, Д.Н.Зеничев, С.И.Видинеев, А.С.Кудинович, И.С.Григорьев, П.С.Жихарев, А.Т.Манке.

14 ноября, основная сцена, вечер, «Последняя жертва»: Л.В.Титова, Л.П.Полякова, О.А.Чуваева, Е.О.Дмитриева, А.М.Жарова, В.Г.Богин, О.В.Доброван, Б.В.Клюев, В.А.Сафронов, П.Д.Складчиков, В.В.Дахненко, Ю.Б.Ильин, А.К.Вахтеров, И.С.Григорьев, П.В.Абрамов, В.А.Андрианов.

9 ноября, сцена филиала, «Свадьба, свадьба, свадьба!» («Предложение» и «Медведь»): Е.Г.Харитонова, О.Г.Жевакина, Л.Г.Кичанова, О.Н.Абрамова, Н.П.Швец, З.Е.Андреева, А.С.Потапов, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, А.К.Вахтеров, Д.Н.Курочка, Г.Н.Скряпкин.

10 ноября, сцена филиала, «Свои люди – сочтёмся!»: Л.Г.Кичанова, И.А.Жерякова, И.Г.Рахвалова, Н.П.Швец, В.В.Петров, А.Р.Хомятов, С.Л.Тезов, С.В.Потапов.

11 ноября, сцена филиала, «Влюбленные»(«Innamorati»): О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, О.Г.Жевакина, О.В.Молочная, О.В.Доброван, В.А.Низовой, Г.Н.Скряпкин, А.Е.Дривень, C.В.Потапов.

12 ноября, сцена филиала, «Любовный круг»: Э.А.Быстрицкая, В.В.Андреева, В.А.Сафронов, А.В.Вершинин, Б.В.Клюев, В.Г.Зотов, А.Е.Дривень.

13 ноября, сцена филиала, «Касатка»: Е.Г.Харитонова, Т.Н.Лебедева, Л.А.Милюзина, Е.О.Порубель, А.В.Коршунов, В.А.Дубровский, А.В.Вершинин, С.С.Еремеев, В.В.Дахненко, К.В.Демин.

14 ноября, сцена филиала, утро, «Снежная королева»:Студ.Муравьева, О.А.Чуваева, Л.Н.Щербинина, Н.П.Швец, Студ.Плешкова, Л.Г.Кичанова, Е.М.Базарова, К.В.Демин, Т.С.Каратаев, В.К.Бабятинский, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, В.В.Бунаков, О.В.Доброван, М.Н.Хрусталев, М.Г.Фоменко.

14 ноября, сцена филиала, вечер, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, А.Е.Иванова, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, К.В.Демин, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, Т.С.Каратаев, А.Е.Дривень, Г.О.Вавилов, М.А.Мартьянов.

В Малом театре состоялась премьера спектакля «Влюбленные» в постановке итальянского режиссера Стефано де Лука по пьесе Карло Гольдони. Вот что рассказал о создании спектакля исполнитель роли Фульдженцио – актер Олег Доброван.

«ВЛЮБЛЕННЫЕ» В МАЛОМ

В Малом театре состоялась премьера спектакля «Влюбленные» в постановке итальянского режиссера Стефано де Лука по пьесе Карло Гольдони. Вот что рассказал о создании спектакля исполнитель роли Фульдженцио – актер Олег Доброван.

Максим: Олег, Гольдони – это не то же, что Островский и Гоголь. В Малом театре его пьесы ставятся редко, сформировавшейся постановочной и исполнительской традиции нет. Тяжело ли было работать над спектаклем?

Олег: Было трудно, но увлекательно и интересно. Увлекательно, потому что с драматургией Карло Гольдони я встретился впервые, а интересно потому, что у режиссера Стефано де Лука иная система работы.

М. В чем же она заключалась?

О. Во всем, начиная с выбора исполнителей.
Юрий Мефодьевич Соломин предложил Стефано группу молодых актеров, которые могли бы принять участие в спектакле. И было очень приятно, что в эту группу вошел и я.
На первой встрече со Стефано мы просто разговаривали: о жизни, о футболе, о театре, – обо всем. Сложилась удивительная атмосфера искренности и доверия. Стефано рассказывал нам об итальянском театре, о великом Джорджо Стрелере, с которым он работал, о комедии дель арте, о традиции постановок пьес Гольдони в Италии. Он был так увлекателен и заразителен, что у нас захватывало дух. Это был совсем другой загадочный мир. Потом мы стали читать сцены из пьесы «Влюбленные» с разными партнерами и разные роли, а Стефано слушал, останавливал, делал замечания, и мы снова читали. Так продолжалось три дня. Это был своеобразный кастинг, ведь мы не знали, кто примет участие в постановке и какую роль будет играть. И когда вывесили распределение исполнителей ролей спектакля «Влюбленные», я был рад, что назначен на роль Фульдженцио.

М. Но в чем же все-таки заключается иная система работы Стефано де Лука?

О. В создании удивительной атмосферы доверия. С первых репетиций Стефано много времени уделял выстраиванию между нами человеческих взаимоотношений. Он говорил: «Моя главная задача – влюбить вас в эту пьесу, увлечь вас в мир Гольдони». И это случилось. Мы «заболели» процессом репетиций, актерским тренингом, этюдами, упражнениями. Никто не отлучался; если не был занят, то смотрел, как репетируют другие. А когда репетиция заканчивалась, мы не могли разойтись. Мы продолжали бурно обсуждать наши сцены в гримерке, в коридоре, в буфете. Со стороны это выглядело, наверное, забавно, но мы все стали «Влюбленные». Мы репетировали с 10 утра до 8 вечера, а иногда и до 12-ти. Ведь на постановку спектакля было выделено всего 5 недель. Поэтому репетировали жадно, боясь, что не успеем. На первой читке кто-то сказал: «Я представляю, как эту пьесу играют итальянцы, но совершенно не понимаю, как будем играть мы». Ведь драматургия Гольдони – это совсем иной ритм, иная музыка речи, иной темперамент. И Стефано учил нас этому. «Посмотрите, как играют дети», – говорил он, – «Учитесь у них. Ваши герои должны проживать, должны ссориться, мириться, обижаться, радоваться, но все равно, – это игра. Это искренность, непосредственность и серьезность».
На первом этапе мы занимались актерским тренингом, упражнениями.

М. Какими упражнениями?

О. Основой актерского мастерства – видеть, слышать, действовать. Придя в театр, мы, к сожалению, думаем, что все умеем и все знаем. Но это не так. Актер должен быть неспокойным в своей профессии. Юрий Мефодьевич Соломин всегда говорит: «Актер должен научиться «учиться». И мы учились. Учились видеть друг друга, слышать. И постепенно мы освобождались от шелухи обыденности, от жизненного цинизма. Стефано просил: «Перед тем, как сказать реплику, сначала посмотрите партнеру в глаза. Почему он сегодня грустный? Или почему веселый? Что с ним происходит? И что я должен сделать, чтобы он изменился! Нельзя играть себя, нужно играть ситуацию и играть партнера. Тогда все получится». Репетируя уже на сцене, мы подчас оказывались спиной к зрительному залу. Мы спрашивали Стефано: «Как же так?». А он отвечал: «Это не важно. Если ты «действуешь», – зритель будет смотреть и на твою спину. А если ты думаешь, прежде всего, о себе, о том, как я выгляжу, как я играю, то зритель будет скучать».

М. Стефано пользовался показом на репетициях?

О. В нашем спектакле практически нет статических мизансцен. Мы постоянно находимся в движении. И для нас это было сложно и непривычно. Стефано приходилось нас даже «толкать». «У ваших героев земля горит под ногами», – говорил он. При этом не навязывал своего решения и всегда стремился к тому, чтобы мы сами дошли до нужной мысли. Позволял нам пробовать, искать. «Можно сделать так-то?» – «Пожалуйста». И мы пробовали, но часто убеждались, – то, что предлагает Стефано, – лучше.

М. А как же языковой барьер? Ведь Стефано по-русски не говорит?

О. У нас была замечательная переводчица Вера Федорук. Она так совпадала по эмоциональности и темпераменту со Стефано, что подчас ты отключался от режиссера и начинал обсуждать сцену с ней. Вера сделала прекрасный перевод пьесы «Влюбленные» и внимательно следила за точным произнесением текста. За это ей огромное спасибо!
Но главное, Стефано – удивительный, настоящий режиссер. Он знал, что он хочет. Он знал, как это сделать. И добивался этого от нас. И не зная итальянского языка, мы интуитивно понимали, о чем он говорит.

М. Олег, в твоей собственной роли, на что тебя ориентировал режиссер? И сама пьеса, сам конфликт влюбленных насколько понятен тебе?

О. Персонажи и их взаимоотношения в пьесе абсолютно современны. Это поступки юношей и девушек, которые озабочены сексуальностью, влюбленностью. Где каждый жест воспринимается либо как благодать, либо как полное отрицание. У них нет «серого» – только «белое» или «черное». Это жизнь, и мы все через это проходили.
Мой герой мне очень близок. У Фульдженцио взрывной темперамент. Он не сдержан. При этом стеснителен и романтичен. Я в чем-то похож на него. Да и Ольга Абрамова похожа на свою героиню. На репетициях мы иногда ссорились, затем мирились и снова ссорились. Совсем как наши герои. Стефано говорил нам: «Пьеса называется «Влюбленные», но с каждой сценой, когда ваши герои запутываются в своих отношениях, мучают друг друга, когда они понимают, что еще чуть-чуть, и они потеряют друг друга навсегда, вот тогда «Влюбленность» перерождается в «Любовь». Влюбленный говорит: «Я люблю тебя», а любящий – «я Тебя люблю». И зритель должен увидеть перерождение героев. Ведь финальные слова Эуджении: «О сколько таких же влюбленных увидит в нас самих себя». При этом Стефано всегда напоминал, что это игра, что они играют и получают удовольствие. Как пинг-понг: «Ах, ты так? Ну, тогда я вот так!».

М. Олег, тяжело играть этот спектакль? Например, любовную сцену с апельсинами?

О. Не скажу, что спектакль играть легко. Но когда перед спектаклем мы смеемся, шутим, дурачимся, тогда у нас все получается. Потому что здесь самое главное – атмосфера и ансамбль. Перед спектаклем мы собираемся вместе и желаем друг другу удачи. Это так здорово! Спектакль «Влюбленные» нельзя сыграть одному. Мы все в одной лодке. Когда кто-то играет на сцене, остальные за кулисами смотрят и слушают. И смех, и аплодисменты зрителей воспринимают как свой успех. Потому что на сцену сейчас выйдешь ты и будет продолжать то, что начал твой партнер. И как прекрасно, что наши цеха – гримеры, костюмеры, реквизиторы, – также стоят за кулисами и радуются нашим успехам и огорчаются неудачам. В этом и есть великая магия театра.

М. Кстати, об апельсинах. Эта интересная находка – задумка режиссера?

О. Да. Стефано настаивал, чтобы апельсины были настоящие, живые. А когда герой Вити Низового – Фабрицио, приносит покупки, – должно было быть настоящее мясо, настоящие голуби (жаль, что так не получилось). Итальянцы – натуралисты. Для них это очень важно. Они даже со стулом разговаривают, как с живым существом: «Что ты здесь стоишь, проклятый?». Стефано добивался от всего ощущения правды. И прежде всего от нас. «Вы должны по-настоящему грустить, по-настоящему смеяться, по-настоящему переживать. Если появляется нож, то должно возникнуть чувство опасности, страха».

М. Важнейшим элементом спектакля являются декорации, костюмы, свет и музыка. Что необычного в оформлении спектакля?

О. Когда готовые декорации художника Лейлы Фтейты поставили на сцене, мы первый раз надели костюмы, художник по свету Клаудио де Паче выставил свет – случилось чудо. Мы будто оказались внутри старинной итальянской картины, которая ожила и заиграла тихими, но такими очаровательными красками. А музыка, которую написал Григорий Яковлевич Гоберник, фантастически дополняет картину и звучит, будто внутри тебя. Благодаря такому великолепному оформлению весь спектакль наполняется прозрачным жемчужным цветом, музыкой и светом, которые создают свежесть ощущений и настоящность происходящего.

М. Олег, в любой работе есть свой камертон, с которым ты сверяешься, – получилось или нет. Есть у тебя такой камертон?

О. Когда перед премьерой мы стояли за кулисами, с бледными лицами и трясущимися коленями, Стефано обнял нас, весело подмигнул и сказал: «Все прекрасно! Мы очень хорошо поработали. Я уверен, что спектакль получился. А теперь идите на сцену и получайте удовольствие». И действительно, мы приходим на спектакль с радостью, как будто давно друг друга не видели. Великое счастье работать с такими партнерами, как Оля Абрамова, Ира Жерякова, Оля Жевакина, Оля Молочная, Витя Низовой, Саша Дривень, Гриша Скряпкин, Сережа Потапов. У нас сложился прекрасный коллектив, настоящее актерское братство! За это огромное спасибо Юрию Мефодьевичу Соломину и Стефано де Лука.
Я искренне верю, что у спектакля «Влюбленные» будет долгая жизнь, и с каждым новым сезоном мы будем, вновь и вновь радовать зрителя. И спектакль «Влюбленные» станет достойным украшением репертуара Малого театра.

Максим Редин, специально для сайта Малого театра
8 ноября 2010 года

5 ноября – день рождения заслуженного артиста России Виталия Васильевича Петрова. Поздравляем Виталия Васильевича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых творческих свершений!

Малый театр открыл доселе не известную нам пьесу Гольдони

ТАКИЕ ИЗЯЩНЫЕ «ВЛЮБЛЁННЫЕ»

Малый театр открыл доселе не известную нам пьесу Гольдони

За свою жизнь Карло Гольдони написал около двухсот пьес. Но на русской сцене с завидной регулярностью появляются только «Хозяйка гостиницы» да «Слуга двух господ». И вот, точно решившись исправить это досадное недоразумение, Малый театр приглашает зрителей на премьеру спектакля по совершенно забытой комедии «Влюблённые».

В истории с постановкой этого спектакля много красивого, театрального. Режиссёр, приглашённый из Милана, Стефано де Лука – ученик легенды итальянского и мирового театра Джорджо Стрелера, ныне – один из режиссёров Piccollo Teatro di Milano. В прошлом сезоне московский зритель видел его чрезвычайно милый и лихо придуманный спектакль «Дарвин в облаках». И вот – премьера на старейших столичных подмостках.

Де Лука радует прежде всего невероятным (и редким по нынешним временам!) чувством стиля. Его спектакль, изысканный и утончённый, напоминает живопись эпохи рококо, с её тонкой чувствительностью к силуэту, позе, игре света и тени. Вместе с художником Лейлой Фтейтой и художником по свету Клаудио де Паче режиссёр создаёт максимально насыщенное воздухом пространство, словно укутанное цветами пастельных тонов, изредка взрывающееся то выпавшими из корзины апельсинами, то осколками разбитого вдребезги стекла. В классическом театральном павильоне, изображающем дом купца Фабрицио, нет ни стульев, ни столов, ни прочей мебели. Это имеет смысл как чисто сюжетный (купец давно разорился и заложил уже всё, что можно), так и чисто театральный – на пустых покатых подмостках актёры обретают максимальную графическую чёткость, красоту позы, в их фигурах возникает неподдельное аристократическое благородство, отточенность движений, а любая мизансцена оказывается чуть ли не завершённой картиной.

На сцене – едва ли не самые молодые актёры труппы. Для многих из них это первые серьёзные роли на сцене Малого театра. Имена некоторых из них уже стоит запомнить. Вот Ольга Абрамова (Эуджения) открылась, заблистала в этом спектакле совершенно новыми гранями, играет мощно, серьёзно, открывая в себе близкий итальянскому темперамент. Вот Александр Дривень (граф Роберто), оказавшийся превосходным комиком, – ярко накрашенные глаза на выбеленном лице, удивительно точно найденная пластика человека на шарнирах. Актёр играет максимально заострённо по форме, гротескно, местами почти приближаясь к балагану, но оставаясь в конечном счёте в русле академических традиций. Вот из более старшего поколения Виктор Низовой – непременный герой подобных комедий – дядюшка-ворчун и, разумеется, самодур. Комичный грим, уморительный парик, прихрамывающая походочка – что, казалось бы, сложного? Но согрет, освещён каким-то внутренним теплом даже этот сумасброд – и становится из домашнего деспота милым, хлопотливым отцом семейства.

Вообще внутреннего света и тепла в спектакле много, его хватает на всех. Режиссёр с доброй улыбкой рассказывает зрителю историю пары влюблённых, которым оказывается достаточно малейшего пустяка, чтобы поссориться, кажется, на всю жизнь! Но проходит несколько минут – и свершается примирение, столь же неожиданное, спонтанное, каковой была и ссора. Исследуя природу чувства, режиссёр подробен и досконален. Развитие любовных отношений Эуджении и Фульдженцио (его играет Олег Доброван, и это самая большая удача актёра за последние годы) он решает средствами самого серьёзного психологического театра. Каждая эмоция, каждый оттенок переживания продуман, прочувствован, сформулирован и тщательнейшим образом отыгран. Медленно, шаг за шагом, герои – и актёры вместе с ними, – освобождаясь от мелких, несущественных обстоятельств, идут к осознанию, приятию большого чувства. Здесь режиссёр неумолимо серьёзен. Его форма, хоть и выдвигает на первый план исполнителей, продумана и просчитана до мелочей. Но вдруг появляются в спектакле и моменты чистой, красивой театральности, игровой стихии, заставляющей вспомнить об итальянском карнавале. Слуги – верные и неизменные спутники своих хозяев и, честно говоря, по-актёрски гораздо более привлекательные образы – играют легко, импровизационно, ловко. Вот Лизетта – очаровательная Ольга Жевакина строит глазки красавчику Тоньино (Сергей Потапов) и, присев с ним на краешек авансцены при свете канделябров, размышляет о любви. А вот тот же Сергей Потапов, надев седой парик, сгорбившись, выпучив глаза и надув щёки, играет старого повара Суччилио – играет лихо, свободно, с неподдельной радостью от этой игры.

Во «Влюблённых» вообще много откровенного театра – но не наглого, а красивого, изящного, ласкающего глаз. Как живёт, например, почти самостоятельной жизнью полупрозрачный занавес в глубине сцены, за которым любой персонаж становится тенью. На этих тенях де Лука поставит сцену обеда, который на протяжении всего действия готовил Фабрицио – усевшись за стол, герои вдруг окажутся лишь собственными отражениями, масками, красивой театральной игрой. Важно, как работает в этом спектакле воздух (он, кажется, ощущаем в зале – от малейшего дуновения до шквалистого порыва). Как чудно поставлен свет – весь первый акт надвигается гроза, вот-вот собираясь разразиться, – и зритель почти видит, как собираются тучи, как хмурится небо, как готовы пролиться первые капли дождя.

Стефано де Лука показал нам непривычного Гольдони – не яркого и праздничного, каким мы навсегда запомнили его по гениальному спектаклю Стрелера «Арлекин», но сумрачного и странного, приближающегося к почти реалистической драме. Итальянский режиссёр открывает великого комедиографа ключом принципиально другого стиля, другой эстетики – его решение парадоксально и немного непривычно, но оттого не менее интересно. Но кроме нового Гольдони он открывает нам и новых актёров – молодых актёров Малого. Он открывает нам современную итальянскую режиссуру, которую мы знали только по гастролям и вот, наконец, заполучили хотя бы один спектакль в постоянный репертуар. Он в конце концов просто ставит хороший спектакль. Что, в общем-то, самое главное.

Вячеслав УВАРОВ
«Литературная газета», 4 ноября 2010 года

«Звуковой архив Малого театра»

«ДОКТОР ФИЛОСОФИИ» БРОНИСЛАВА НУШИЧА

Блистательная комедия, много лет не сходившая со сцены Малого театра. Уникальная живая запись спектакля…

«Звуковой архив Малого театра»

«ДОКТОР ФИЛОСОФИИ» БРОНИСЛАВА НУШИЧА

Блистательная комедия, много лет не сходившая со сцены Малого театра. Уникальная живая запись спектакля…

Бронислав Нушич

«ДОКТОР ФИЛОСОФИИ» («Д-р»)

Комедия в 4-х действиях

Действие 1 (44 Мб)
Действие 2 (28 Мб)
Действие 3 (27 Мб)
Действие 4 (29 Мб)

128 кб/с, 44 кгц;
2 часа 19 минут, 129 Мб

Действующие лица и исполнители:

Живота Цвийович – Виктор Хохряков
Мара, его жена – Наталья Белевцева
Милорад, их сын – Анатолий Торопов
Славка, их дочь – Екатерина Еланская
Благое, брат Мары – Владимир Владиславский
Госпожа Спасоевич, член правления приюта №9 – Варвара Обухова
Госпожа Протич, член правления приюта №9 — Александра Щепкина
Велимир Павлович – Николай Афанасьев
Профессор Райсер – Пётр Старковский
Госпожа Драга — Екатерина Рогожина
Николич, служащий предприятия Цвийовича — Константин Михитаров
Сойка — Елена Кузнецова
Муж Сойки – Аркадий Смирнов
Клара — Мария Овчинникова
Марица — Анна Непомнящая

Пояснительный текст — Юрий Ярцев

Запись по трансляции 1956 года.


Из книги Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1941 – 1995»

Пристальное внимание советских режиссеров привлекали пьесы выдающегося сербского драматурга Б.Нушича, они шли во многих театрах страны. Малый театр избрал для постановки комедию этого писателя «Доктор философии» («Д-р»). Пьеса пошла в переводе Н.Л.Кондрашовой, режиссер К.А.Зубов, художник И.М.Рабинович. Премьера состоялась 23 апреля 1956 года.
Нушич — фигура примечательная; юрист по образованию, он был при королевском правительстве на дипломатической работе, занимался журналистикой, работал в театре и как режиссер и как актер. Прекрасно разбираясь в театральной технологии, он в то же время отлично знал так называемый белградский «свет», а по существу белградское мещанство, которое он в своих пьесах и осмеивал.
Спектакль начинался в роскошном кабинете богатого негоцианта Животы Цвийовича. Кабинет казался пустынным. Но вот из-за письменного стола появлялась одна нога, обутая в элегантный ботинок, за ней — другая. И, наконец, с коврика вставал сам хозяин, он делал утреннюю зарядку. Так начинался его рабочий день.
Цвийович убежден, что в мире, а уж тем более в югославском королевстве, все продается и покупается. И он решает сделать своего оболтуса-сына Милорада доктором философии. И вместо него посылает учиться за границу бедного, но даровитого гоношу Велимира, вручив ему документы сына. Успешно сдав экзамены, Велимир получил диплом на имя Милорада. Тогда приятель отца предложил женить новоявленного доктора на дочери министра путей сообщения, но Милорад требует в жены только дочь премьер-министра.
Неизвестно, чем бы закончился этот семейный спор. Но выяснилось, что Велимир, будучи студентом, сошелся с дочерью квартирной хозяйки, хорошенькой Кларой, и та, недолго думая, приехала вместе с маленькой дочерью к своему «свекру», поставив его в крайне затруднительное положение.
Остро и зло высмеивала комедия невежество одних, цинизм других, продажность третьих. Нушич разоблачал буржуазное общество, далеко выходя за пределы семейной хроники.
Все актеры: В.Хохряков — Живота, А.Топоров — Милорад и другие — играли весело, чуть-чуть по-водевильному, и это вполне соответствовало сущности пьесы. Среди лучших исполнителен назовем Н.Белевцеву, выступавшую в розги жены Животы Мары. Она соединяла жеманность и
дешевую сентиментальность. Своего гуляку-сына она все еще представляла ребенком. Также удачно была сыграна роль дочери Животы Славки (Е.Еланская) Исполнительница сумела оправдать бурные движения, порою почти переходящие в танец, капризность этой особы, ее несдержанность.
Но, вероятно, лучшим нужно признать исполнение В.Владиславским роли брата Мары и приятеля Животы Благое. Когда-то он служил в полиции, а теперь находился у своих родственников на положении полуприживала. Вот как оценивал исполнение этой роли критик: «Благое — Владиславский буквально купался в родной стихии подлинной комедии. Он так органичен, так убедителен, такой святой верой в серьезность происходящего светятся его беспокойные бегающие глазенки» (Кальм Д. Два доктора философии. «Театр», 1956, № 9, с. 149. Наряду с Малым театром эту пьесу ставил Московский театр имени А.С.Пушкина).
Умильно он целовал лысину своего благодетеля Животы и умильно вытягивал губы при виде графина с водкой. В высшей степени смешно объяснял он на бумаге при помощи кружков и стрелок возможность семейного треугольника: Милорад – Клара — Велимир. Артист не боялся того, что его персонаж прятался под стул или хлопал ниже спины назойливую посетительницу.
В целом спектакль смотрелся весело. Он долго держался в репертуаре, а в 1965 году Хохряков и Гладков возобновили спектакль в новом оформлении Клотца, по постановочному плану Зубова. Театр отпраздновал шестисотое представление этой пьесы. После этого спектакль еще некоторое время продолжал идти. И во всех представлениях главную роль играл Хохряков.


Запись осуществлена на «Старом радио»

25 октября в Конференц-зале Союза театральных деятелей РФ в рамках VIII Международного театрального форума «Золотой Витязь» состоялся круглый стол, со стенограммой которого мы предлагаем познакомиться посетителям нашего сайта.

КРУГЛЫЙ СТОЛ «ДУХОВНЫЕ ТРАДИЦИИ. НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ТЕАТРА СЛАВЯНСКОГО МИРА»

25 октября в Конференц-зале Союза театральных деятелей РФ в рамках VIII Международного театрального форума «Золотой Витязь» состоялся круглый стол, со стенограммой которого мы предлагаем познакомиться посетителям нашего сайта.


Участники «круглого стола»:
Президент Международного форума «Золотой Витязь», член Патриаршего совета по культуре, народный артист России Николай Петрович Бурляев;
Председатель жюри VIII Международного театрального форума «Золотой Витязь» в номинации «Театр-малая форма», народный артист России Василий Борисович Ливанов,
Иерей Дмитрий Рощин
Вице-президент Международного форума «Золотой Витязь», продюсер Йован Маркович (Сербия),
Вице-президент Международного форума «Золотой Витязь», кинодраматург Маргарит Николов (Болгария),
Художественный руководитель Омского драматического театра «Галерка» Владимир Федорович Витько,
Доктор искусствоведения, профессор РАТИ-ГИТИС Нина Алексеевна Шалимова,
Главный редактор журнала «Театральная жизнь», член жюри VIII Международного театрального форума «Золотой Витязь» Олег Иванович Пивоваров,
Главный эксперт VIII Международного театрального форума «Золотой Витязь» в номинации «Театр у микрофона», ведущая радио «Голос России» Елена Алексеевна Гудкова,
Директор VIII Международного театрального форума «Золотой Витязь» Наталия Николаевна Полукарова


Н.П. Бурляев:

Доброе утро, дорогие друзья!
Восьмой театральный форум и мы начинаем восьмую конференцию. Давайте думать о том, что мы есть те христиане в театре, которые пытаются поставить вопросы, которые до нас не ставили: Богоугодное ли дело театр по природе своей? Об этом мы говорили прежде с богословами и прекрасными артистами. И давали ответ, что театр может быть богоугоден, если драматурги, если режиссеры и актеры приходят в театр, чтобы свидетельствовать об опыте обновленного, просветленного сознания, которое они выстрадали, чтобы через них «говорил Господь». Театр современный – он далек от того, чтобы мы могли утверждать: «Да, мы идем этой дорогой». Об этом вообще мало думают драматурги, режиссеры, актеры. И недаром отцы Церкви говорили о том, что два разных института – кино, театр и Храм. Они говорили так, что представьте, какой вы, возвращаетесь из Храма и, какой из Театра. Театр, как правило, это нечто эффектное, увлекающее, соблазнительное. В последнее время особенно пользуются этой внешней эффектностью, «эффектной пустотой» - как говорит Иван Александрович Ильин, заманивая в театры публику. Сейчас за публику надо бороться театрам, потому что нас ввергли в рыночное время. Рынок повсюду, культура тоже обязана, как говорят нам младореформаторы, должна жить по законам рынка, с чем никогда не был согласен «Золотой Витязь». И всегда мы говорили чиновникам от культуры, каждому министру, практически, приходящему на этот пост: «Пожалуйста, жизнь положите на то, чтобы побороться с Вашими младореформаторами, вывести культуру из рынка. Практически ни один руководитель культуры не рискует восставать против общего мнения, царящего в высших эшелонах, что все должно быть в рынке и культура тоже. Приснопамятный г-н Швыдкой открыто говорил, что культуру надо подвинуть на панель. Это он на коллегии говорил, удивляя деятелей культуры. Но все молчали об этом и потихонечку подвигались все на панель доходного промысла.
Можем ли мы привести примеры театра, который действительно содействует исполнению промыслов Божиих на земле, ставя это задачей?
Можем ли мы вспомнить достаточное количество театральных работ, в которых мы возносились душой?
Я прожил в искусстве 51 год. С 1961 года я был артистом Академического театра Моссовета. Вместе с прославленными актерами я выходил на сцену, на одни и те же подмостки: с Мордвиновым, Орловой, Марецкой, Раневской, Бирман, Плятт. Они это все несли в себе, потому что все, практически, были крещеные люди. Они все пришли из прошлой России, но они не могли открыто говорить об этом опыте со сцены. Они могли только нести этот духовный опыт, как его нес Мордвинов, человек православный, крещеный, певший в детстве в хоре в приволжском городке. И он всем искусством, всей своей сутью, утверждал именно эти высокие идеалы. Который был в высшей степени нравственен во всем, что он делал. Мы не можем отметить ни одной отрицательной роли у этого актера, которая бы не вписывалась бы в данный духовный поток.
Я помню несколько работ театральных, которые действительно обнадеживали и подтверждали, что театр в принципе может быть таким. В частности, удивительная работа Алексея Рыбникова «Литургия оглашенных». Я на эту работу детей моих водил, и показывал им, каким же может быть театр – одухотворенным, высоким. Действительно забываешь все в зале, глядя на то, что представлял нам Рыбников. Где было все так цельно и где все наполнение, драматургия уносили туда. И все помогало - и декорации, и музыка, и режиссура, ты уносился душой, очищался.
Когда мы проводим аналогичные конференции по кинофоруму, они более многочисленны, то прекрасно говорил на одной из киноконференций сербский киновед Божидар Зечевич о том, что в принципе любое искусство: будь то иконная живопись, вообще живопись, кинематограф – это же ведь должен быть вот тот квадрат, который помогает нам выходить в горний мир. Через икону мы выходим в горний мир, она нам помогает. Через кино, вот этот квадрат, мы не можем. Мы не можем говорить, что есть вот такие работы, что их много, которые нам помогают нашей душе выходить в горний мир. А ведь по промыслу-то божию кинематограф и должен был бы быть таковым, когда его изобрели братья Люмьер, вот этот квадратик, по промыслу божиему изобрели. В этот же год, кстати, когда изобрели братья Люмьер кино, в этот же год была в Париже явлена Туринская плащаница, где Господь нам запечатлел образ, отпечаток. И вот у кино с самого момента рождения было два пути: к Богу или преисподнюю, в доходный промысел или во исполнение промысла Божьего на Земле. Выбрали наши коллеги давно уже рыночный путь. А сейчас, вообще, многими решено, что это главный путь в области кино, театра. Театр еще борется как-то, театр дал отпор руководству бывшего Минкульта, которые попытались их потеснить на панель к рынку. Они все собрались и дали бой. Кинематографисты этого не сделали. И кинематограф, практически, как истинное занятие, стал все больше и больше вытесняться. Рынок, торгашество, понастроили кинотеатров с Dolby Stereo и попкорном, построено все на западные деньги. Апологет рыночного кинематографа некий Дондурей открыто в нашем диалоге мне говорил: «Что Вы? Все же потрясающе! Мы построили 1500 кинотеатров, а через там 5 лет – их будет 3000 по всей России». Я ему говорю: « А на чьи деньги Вы построили эти кинотеатры?» Д.Д.: «А на западные деньги». Так чтобы мы там показывали? Западное кино, американское. Вот этот самый доходный промысел понижает духовный уровень народа. Он падает все больше и больше. Подсаживается на иглу вот этого кино.
В театре процессы другие. Я все время говорю то о кино, то о театре. Но и театр тоже должен быть тем местом, которое помогает людям выходить душою в горний мир. Каков театр ныне, театр нашего славянского мира? «Золотой Витязь» очертил как бы то пространство, которым он будет заниматься. Это театры славянского мира. Это нам интересно. Есть очень много разных театров и театральных форумов. Они там занимаются и модерном, и постмодерном, и многим другим. Пусть они этим занимаются. У нас наше пространство, наша драматургия. Мы пытаемся побороться за русскую реалистическую школу актерскую, в которой учился практически весь мир. И Америка в том числе. Голливуд учился у наших прославленных актеров, на наших традициях и на нашем подходе к творчеству.
Каков театр ныне? За 8 лет мы показали на нашем конкурсном пространстве «Золотого Витязя» практически где-то около 200-х спектаклей. Главным образом это классика, русская классика. Поразительно как это влияет на детей. У нас был такой опыт, это было, правда, один год. Нам отдали Театр на Таганке, т.е. мы его взяли в аренду на 10 дней. У нас был в наших руках этот театр на10 дней: Малая и Большая сцены, и днем и вечером. Нам дали 20 тысяч билетов от театра и мы могли продавать. Но поскольку я протестую против такого подхода к искусству, когда мы делаем на этом деньги и как говорил Гете: «Песня, которая льется из уст – есть та награда, которая вознаграждает». Библия говорит: «Даром получил – даром отдавай». Нам дал Господь этот дар, мы делаем на этом деньги и нас еще продвигают на панель промысла и говорят: «Делайте деньги!»
Не так много работ мы можем припомнить. Даже на пространстве «Золотого Витязя», которые прямо говорят о том, что мы занимаемся богоугодным делом и то, что это действительно то, что содействует исполнению промыслов божьих на Земле. Иногда даже просачивается и пошлость к нам. Иногда по нашему недогляду мы и детскому жюри показываем то, что показывать нельзя.
Это для начала. Потом еще мы будем что-то дополнять.
А теперь я приглашаю выступить Нину Алексеевну Шалимову, доктора искусствоведения, профессора РАТИ–ГИТИСа.

Н.А. Шалимова:

Сначала хочу принести свои извинения за то, что мне надо убегать к студентам-заочникам. К сожалению, нельзя перенести занятие, очень жесткое расписание. Мне очень жаль, что я должна буду уйти, но зато со мной можно будет свободно полемизировать в мое отсутствие. Я потом непременно ознакомлюсь со стенограммой, потому что это очень интересно.
Мы в общем-то небольшим кругом собрались. Позволю себе пошутить: «А хорошего всегда мало. В конечном счете, на весь город – всего «Три сестры», и на всю губернию – всего один «Иванов»».
О театре на современном этапе. Здесь есть два аспекта проблемы, не равных по значимости, но одинаково важных для развития театра. Одну проблему Николай Петрович (Бурляев) уже обозначил – это проблема рынка. Я зайду к этой проблеме с другой несколько стороны и обозначу свое размышление, как противостояние театрального искусства и массовой культуры. Поскольку именно эта проблема мне кажется глобальной на сегодняшний день, и оттого, как она будет решаться в каждом конкретном спектакле, в каждой конкретной актерской работе – зависит, в общем-то, будущее нашего театра. В «Гамлете» заглавный герой формулирует при встрече с актерами, что актер есть зеркало и краткая летопись своей эпохи. И когда мы хотим представить себе, что такое 60-е годы в нашей стране, то лица Рыбникова, Ефремова, Ульянова - вот тех социальных героев, которые фигурировали в кинематографе и в театре играли первую скрипку, они нам больше говорят о духе времени, чем все, написанное исследователями нашего социума. В свою очередь, в 70-е годы, опять же - Даль, Янковский и т.д. В свое время, в 20-е годы, Немирович-Данченко поставил перед Художественным театром задачу: показать революцию не через размахивание красными флагами на сцене, а через глаза человека. И это оказались трагические глаза Хмелева – Алексея Турбина. Об этом я написала в статье в журнале «Станиславский», посвященной проблеме «Капитализм и театр». И руководители театра сделали совершенно замечательную вещь - они проиллюстрировали эту мою мысль, им принадлежит гениальная идея, они дали портрет Хмелева в роли Алексея Турбина. С этим глубоким взглядом, который волнует нас, по сей день.
Я задала вопрос: «По кому из актеров будут судить о духе нашего времени и о краткой летописи эпохи?» И они рядом с этим портретом поместили портрет «прекрасной няни». Вот по этой физиономии будут судить о нашем времени? Конечно, «прекрасная няня» отражает никак не искусство театральное, она отражает массовую культуру. Вот эта индустрия развлечений, которую порождает капитализм. Вспоминаю фразу нашего педагога по политэкономии капитализма, которая устало говорила: «Эпоха первоначального накопления капитала была чем угодно, только не идиллией». Вот неидиллистические времена и для нас вызов времени состоит, конечно, в этой агрессии массовой культуры, которая загаживает пространство вокруг нас – информационное пространство, пространство эфира. Я и в широком философском смысле говорю «эфир», и в узком – «телеэфир». Пространство, собственно, нашего духа. Вот эта загаженность пространства, когда выходишь на Тверскую, и у тебя ощущение, что ты в Стамбуле где-нибудь, конечно, не может не влиять на зрительское восприятие. И проблема, пред которой сегодня оказывается театр, это вызов времени. С одной стороны, вызов времени в красках, в фактурах, в объемах, в ракурсах развлекательной индустрии, которая проникает и в зримый образ спектакля. А с другой стороны, проблема, конечно, коренится в зрительском восприятии, она коренится в зрительном зале. Я позволю себе напомнить, что такой вызов времени русский театр уже принимал. Эта была первая, так сказать, генеральная репетиция, существования театра в условиях разгула и агрессии массовой культуры. Речь идет об эпохе либеральных реформ Александра Освободителя. Именно тогда происходит становление национальной актерской школы на материале драматургии Островского. Если посмотреть на репертуарную сводку того времени, 60-70-е годы XIX века. То мы увидим, как отдельные драгоценные создания Островского буквально тонули в своде репертуарной трухи. Я имею в виду оперетку, которые распространилась невероятно. Причем, чем дальше от императорской сцены, тем она становилась разухабистее, наглее, порнографичнее, откровенно. И разгул оперетки, теснивший и Островского, и историческую драматургию, и современную публицистику, на театре приобретал какой-то тотальный характер. Так вот критерий художества и народности театра, неразрывно слитые понятия, – все-таки был в Островском. И на этот счет никто не ошибался. И смотрели на Садовских, смотрели на Ермолову, смотрели на Савину, на Варламова, которого обожал весь Петербург и называл «дядя Костя». Они задавали критерий и высоту художества. Сегодня, при всей похожести, зеркальной, почти, похожести времен, второе, так сказать, вхождение в капитализм, когда возникают перед театром глобальные задачи показать глаза человека, врастающего в капитализм. С чем, это сопряжено? Через какие испытания проходит человеческая душа? Что она сохраняет? Что она теряет безвозвратно? Как она проходит сквозь эту жизнь? Вот этот вызов времени, на который должен дать ответ театр, сегодня сложнее, чем в середине второй половины XIX века. Потому что первое, что делает массовая культура – она смывает критерий, она его разбивает, она уничтожает саму иерархию культурных ценностей. А эта иерархия строится по вертикали. Она строится по вертикали: от наиболее простых (я имею в виду только театр), от самых простых театральных феноменов до уже сложных и требующих развитого художественного сознания. Вот сбить эту вертикаль, уничтожить ее, размазать, пойти на понижение сознательное. Вот эта философия постмодернизма - ни в ее эстетическом эстетизме, извините за тавтологию, а в ее нормальной жизненной философии, когда успех равняется таланту. Сразу же вспоминаются слова героя Достоевского: «Деньги – это такая проклятая сила, что они даже таланты дают». Игра слов на библейском, где талант - была мера денег.
Театр должен устоять в ситуации умолчания. Вот сейчас после долгого перерыва вышел первый номер журнала «Театр», в котором вообще не упоминается ни Малый Театр, ни БДТ, ни Александринский театр. Ни целый ряд других театров России не представлен в этом «Театре», а все только территории, обжитые захваченные деятелями от массовой культуры в сфере театрального искусства. Нынче массовая культура имеет своих идеологов, и они очень образованы, знают много иностранных слов, и умело ими жонглируют, вот так скажем. Поэтому театр, который выстаивает в этой ситуации, делает большое дело: он сохраняет духовную основу нашего театра. Театр возник, как дело абсолютно языческое, почему и был проклинаем христианскими мыслителями, и не только православными, но и теми, кто уклонились. Но церковь, которая взяла на себя сложнейшую задачу охристианивание эллиновского, охристианивание языческого мира, естественно на протяжении столетий охристианивала и человека театра, и театр, как таковой. И сама идея театра, как служителя чего-то более высокого, чем театр, идет, конечно, от христианского мировоззрения, которое целиком и полностью сосредоточилось в центральном понятии русского театра, выработанному к началу XX века, а именно в сверх, сверх задаче. И я должна сказать, что именно против сверх, сверх задачи и выступают идеологи массовой культуры, которые утверждают, что театр – это всего на всего место для игры. А кто играет? Как играет? Во что играет? Это абсолютно непринципиально! Конечно, театр место для игры. И когда мы говорим, что театр – это Храм, это Парламент, это Кафедра, то мы помним, что это только метафоры. Но когда театральные мысли вырабатывают именно эти метафоры, а, ни какие-нибудь другие, то это что-то значит. Так вот идея сверх сверх задачи, собственно, и питает лучших деятелей современного театра, хранящих национальные традиции русской культуры, которые выражаются как раз вот в этой устремленности по духовной вертикали. И чтобы не быть голословной, я приведу примеры, в которых совершенно очевидно по спектаклям, что Театр жив в его самых лучших качествах и не сдался на милость массовой культуры, не будучи подкуплен ни успехом, ни деньгами, ни медийностью, ни публичностью в любых ее формах. И первое имя, которое я здесь должна назвать, это театр Афанасьева в Новосибирске. Можно вспомнить театр Бычкова в Воронеже. Можно вспомнить театр Рогульченко в Краснодаре. Можно вспомнить театр Воронцова в Ярославле. Т.е. те ростки, живые, вызывающие активный отклик в зрительном зале, которые кровеносно, корнево связаны с великой национальной традицией русского актерства. Спектакли как выражение духа времени, заставляющего возвышаться душу человека. Этот театр у нас еще жив. Не только в России, но и в обеих столицах. Достаточно назвать и Малый Театр, сохранивший и гордую осанку, и достоинство в сегодняшней театральной ситуации. Достаточно назвать театры, оказавшиеся в очень сложном положении после ухода своих художественных руководителей, идеологов, отцов театра - как Большой Драматический Театр, потому что без Товстоногова, любой другой главный режиссер будет хуже. Это естественно, даже психологически. И когда Чхеидзе берет театр, сохраняет лучшее, что в нем есть и ведет его сквозь все рифы современности - это очень важно. Мы можем назвать и целый ряд других театров. Мы можем посмотреть, как упорно Фокин возвращает жизнь Александринскому театру, который чуть ли не 30 лет находился в нитях и никак не присутствовал своими спектаклями на театральной карте России. Т.е. театральное искусство отвечает на вызов времени тем, что работает либо поверх массовой культуры, либо мимо нее, либо вопреки ей. Мне вот это кажется наиболее важным, потому что в середине XIX века другой художественной альтернативы реализму, формирующемуся в его классических формах, не было. Сегодня реализму в его классических формах существуют художественные альтернативы и ни одна из них не может. Потому что мы можем посмотреть на создания модернистского театра, мы можем посмотреть на создание постмодернистского театра и назвать такие имена, как Погребничко, театр около Станиславского или Анатолий Правдин, Экспериментальная сцена театра Балтийский Дом. Режиссеры, которые 20 и больше лет строят свой театр. Этот театр он нереалистический. Он модернистский, либо постмодернистский, но в нем есть тоже стремление по вертикали, которая питала Русский театр на протяжении всей истории его существования. И поэтому, мне кажется, что разделять сейчас по эстетическим направлениям театр не очень верно. Мне кажется, что главное разделение, еще раз повторю, проходит между театральным искусством - реалистическим, модернистским, постмодернистским, символистским, неважно лишь бы это имело отношение к искусству, - и массовой культурой, когда возникает уж целый театральный феномен под названием «глянцевый спектакль» или «гламурный спектакль». Вот, так сказать, театр, сдавшийся на милость массовой культуры. Мы имеем возможность наблюдать театральные работы, в которых у актеров нет ничего, никакого права: ни профессионального, ни человеческого, на исполнение центральных ролей, кроме одного – медийная физиономия, извините за выражение. Требование медийности актерам в главных ролях – это тоже вызов массовой культуры. И театр, даже самый реалистический, сдается на милость массовой культуры, когда назначает на роль не по праву таланта, я уже не говорю про то, что, вообще-то, слова роли нужно обеспечивать человечески, нужно иметь на них право. Сейчас об этом вообще, так сказать, стыдливо умалчивается, а между тем это самое главное. Как говорил господин Донатас Банионис, чтобы произнести со сцены: «Быть или не быть» - надо до этого додуматься. И он возмущенно говорил по поводу одного из таких Гамлетов медийного лица: «До чего может додуматься этот мальчик?» А в его задачу не ставят задумываться. Вот вызов времени в феномене массовой культуры – это то, на что сейчас отвечает наш театр и, я подчеркиваю, те явления в современной театральной жизни, в которых этот ответ достоин. Достоин нашего великого прошлого и вселяет надежду на то, что у нашего театра есть будущее.
Вот очень коротко я обозначила ту проблему, которая сегодня, мне кажется, особенно важной.
Н.П.: Бурляев: Благодарим Нину Алексеевну за выступление.
О.И. Пивоваров:
Я с колоссальным интересом прослушал Нина, Ваше сообщение. И оно очень личное, и оно очень тревожное. Я только два момента хотел, потом может быть, при случае, поговорим более подробно.
1. О глазах. Ну, конечно, это преувеличение, потому что глаза, великие глаза великого Хмелева существовали уже в контексте поросячьих глаз, и следом за Турбиным придет на долгие годы Полиграф Полиграфович Шариков. Поэтому там не так все просто с этими глазами, в которые, четырнадцать раз подряд Сталин был на спектакле «Дни Турбиных», запись есть в книге Художественного театра, и вглядывался в эти Хмелевские глаза. За это время, я все-таки думаю, глаза Смоктуновского, глаза Василия Борисовича, глаза Николая Петровича останутся, глаза Маковецкого. Ну не думаю, что прямо так «няня» выразит наш век.
2. И о рынке. Что прямо, как черта боятся рынка? У нас тем более его нет. И замечательно Салтыков-Щедрин сформулировал, я думаю, что сегодня, это абсолютно точно выражает то состояние, в котором мы живем: «Чумазый рынок». Там, где настоящий рынок Европы, там очень себя хорошо чувствует искусство, профессиональное искусство, некоммерческое искусство, немассовая культура. Там умеют отделять зерна от плевел. Настоящий рынок, как и капитализм – это не так страшно. У нас ни того, ни другого нет. Мы еще не знаем, что это такое. Мы живем в чудовищной судороге, которые выдают за рынок и капитализм.
Н.А. Шалимова:

Олег Иванович, я благодарю Вас за реплику и хочу пояснить мою мысль точнее, которую я, наверное, не до конца сформулировала. В общем-то, я имела в виду, прежде всего, тот тип духовности, который Бердяев назвал буржуазной духовностью. И я говорила, прежде всего, о ней. Суть ее заключается в невозможности для данного человека взметнуть, посмотреть поверх, оторваться от мирского, от житейского, от меркантильного, от материального; это закрытие горизонта. Чтобы совсем коротко сказать: «Рожденный ползать – летать не хочет». Вот буржуазная духовность – это духовность человека, который летать не хочет, считая, что человеку не положено летать. Вот, когда я говорила о враждебности буржуазного мира самому духу искусства. Я имела, прежде всего, вот это, когда говорила, что проблема в зрительном зале, проблема в зрительском восприятии, сформированного массовой культурой, сформированного энергией потребления под девизом: «Ведь я этого достойна или достоин». Выясняется, что человек, который живет в этой системе ценностей, он не достоин хорошего театра.

Н.П. Бурляев:

Я очень уважаю Олега Ивановича Пивоварова, но я должен ему возразить по поводу его реплики: «Чего же так рынка то боимся?» Рынка мы не боимся! Мы лично, т.е. я лично, я про себя говорю, я категорически не принимаю рынок в области культуры.

О.И. Пивоваров:
Но Европа то живет по этим законам.

Н.П.Бурляев:
Но и пусть себе живет.

Н.П.Бурляев:
Буржуазная культура, она, к сожалению, за последние десятилетия очень просела. Нет великих живописцев, нет великой музыки. Все на потребу публики – вот, что такое рынок, работать на потребу публики. Еще Маяковский говорил в «Клопе» : «Сделайте мне красиво, сделайте мне смешно».

О.И.Пивоваров:
Это называется базар, а не рынок. А настоящий театр европейский ничуть не слабее нашего. Вы же ходите на фестивали и все видите. Зачем же вы так?

Н.П. Бурляев:

Но по поводу рынка я закончу мысль. Вот Вы говорите, что в Европе, в мире это так принято и т.д. Они это приняли как идеологию к существованию, и они это получают, они пожинают плоды. Но даже и на Западе идет гигантская поддержка государством театров. ( О.И. Пивоваров: «Ну, я об этом и говорю».) Им выдается где-то по 20 млн. евро только на один театр и уровень там очень высокий это правда. О духовности мы говорить не будем, потому что то, что я там видел в Венской опере оперетту – это блистательно, это праздник и праздник реальный. И видно, что деньги вложены громадные: и в этот оркестр, который играет и оглядывается на сцену с актерами, и актеры переглядываются с оркестром, и все сытые и все довольные. Костюмы экстра класса, декорации феноменальные, а о духовности я не буду говорить. Это праздник форм. Так вот я лично был и останусь категорическим противником рынка в области культуры. Я приложу все силы, чтобы доводить до нашего руководства понимание того, что невозможно выпускать из рук вот это духовное оружие. Падает нация, потому что позволили это падение и сказали: «Ладно делайте сами, что хотите - кино, театр». Вы хотели свободы – вы ее получили. И начали воротить, что хотят всюду. И вот мы сейчас пожинаем. Ну ладно мы, у нас уже есть духовный опыт, но наши дети. Я помню письмо-проклятие девочки Веры, по-моему, в одной из центральных газет, которая умирает от СПИДа в 22 года. Она бросает, практически, не прямое, но явное проклятие нам: отцам, дедам, тем, кто сами прожили жизнь, относительно порядочную, кто как мог, потому что были законы нравственности в культуре Советского Союза. Там пойди, попробуй пробей безнравственный сценарий – не получится! Так вот сами вы, мол, прожили, отцы и деды, а нам, что вы оставили? Куда вы нас ввергли? В какой мир? Это мы их ввергли, в частности, руководство от начала перестройки. Они это приняли – эти условия игры без Сатаны, понимаете? И теперь, когда руководителям государства говорят, одному из руководителей, это было показано по телевидению: «Ну как же Вы допускаете это все! Ну сделайте хоть что-нибудь! Но Вы же калечите наших детей и телевидением и .. ». Он ответил: «Извините, демократия». Т.е. это руководство государства Российского боится, а, что они там скажут. Мол, Вы там опять, так сказать, наступаете на свободу голубых и т.д. Кстати, эта тема тоже очень важная. Только что убрали с поста Мэра, а я – гей, и я не буду оценивать правильное ли это решение, это решать руководителям. Но, что делают голубые, первым делом, обращаются к новому Мэру с требованием допустить эти парады геев по главной улице Москвы. Что это такое? И что мы это будем допускать? И будем прятаться так же, как весь западный мир? Он прячется от этой темы и говорит: «Нет, все равны. Они тоже люди». Ну люди – да, но чем они занимаются? Грехом они занимаются! Почему мы должны это показывать, так сказать, детям нашим, чтобы дети видели, как они идут по улице эти братья, голубые. Ну, грех, так пойди, если ты понимаешь, что это грех – пойди в Храм, покайся и не греши. Это грех! Это величайший грех! И Россия, Москва, не должны заниматься попустительством. И я прошу, так как здесь рядом представитель Патриарха в Совете Культуры Патриаршем – отец Дмитрий, довести до Патриарха мнение творческой интеллигенции о том, что церковь наша должна выступить по поводу этой темы. Нельзя допускать во имя наших потомков это безобразие.

Отец Дмитрий Рощин
Я передам его Святейшеству, если буду иметь такую возможность. Спасибо за представленное слово. Я далек от театра стал совсем, к сожалению, в связи со своей священнической занятостью. Я хочу сказать о личности, потому что церковь, которой мы принадлежим, она преобразует мир через преобразование, преображение, изменение личности. Во все времена, здесь упоминались глаза, люди, великие артисты – это все были личности человеческие. И в 60-е, 70-е и любые другие годы, если что-то происходило где-то, не только в театре, а в любом направлении человеческой жизни: некая революция или событие, то всегда за этим стояла личность, и вслед за личностью создавался театр или создавался фильм или создавалось направление. Поэтому, конечно, Церковь - она антиреволюционна, и она не участвует и не поддерживает, в основном, во все периоды своей истории, не поддерживает неких революционных человеческих преобразований массовых, поскольку Церковь занимается, это ее главная задача, она занимается личностью. Проблема в воспитании личности, проблема преображения личности – это очень сложная проблема, особенно сегодня. Вы знаете, сейчас очень много говорят, и я согласен с этим, что социализм наш он имел некие нравственные категории высокие и давал запрет не всяческую порнографию и душевную и физическую. И это замечательно. Но вот в этом есть некий парадокс, потому что то, что имело такой высокий нравственный ценз, должно было быть по идее основой, на которой могло быть очень многое построено. Но вот удивительно, что имея такой высокий нравственный ценз – оно такой основой не оказалось! И, к сожалению, на этой высокой, такой нравственной, социалистической, так скажем, основе, на которой мы все были воспитаны, на ней не удалось ничего построить. И вместе с ее падением, с падением этой системы совершенно рухнула и распалась сама эта основа. И те люди, которые были личностями, к сожалению, приходится это констатировать, они как раз и тянули западное одеяло сюда. И театр, и кино - не то, что они производили, не то, что они показывали, потому что цензура была очень строгой. А их жизнь, взгляды, обращенные к Западу, их стремление туда, их внутренний распад, их внутренний, к сожалению, разврат, он дал те плоды, которые мы сегодня пожинаем и за которые мы отвечаем. Церковь сегодня стоит перед невероятно сложной задачей. Наверное мы, как никогда, растеряны, как никогда окружены. Точно так же, как театральный мир и искусство в высоком понимании этого слова окружено со всех сторон массовой медийной культурой, точно также и церковь, как в свои самые тяжелые периоды и времена, окружена совершенно со всех сторон языческим миром. Нам, русской церкви, здесь, на русской земле, приходится русским людям, совершенно, заново объяснять основы Евангелие. Не осталось в народе, практически, ничего, что связывало бы народ с его корнями, с его происхождением. Я помню замечательные слова одной женщины, высоких кровей, которая сказала: «Что такое была Советская Власть? Я помню время, когда не было Советской Власти, когда я была маленькая. Вот сейчас, я все еще живу, и уже нет Советской Власти». Но разрушение, распад, произошедший за это время, он колоссальный.
Вот здесь говорят очень много о духовной составляющей. Это вопрос очень, очень сложный. Человек – трехсоставен, как говорится, он состоит из Духа, из Души и из Тела. И дух, сегодня, совсем не виден, к сожалению. И Дух не виден, который должен стоять во главе угла, который должен руководить человеком.
Вот было открытие фестиваля театрального форума «Золотой Витязь» в Театре Фоменко П.Н. Мне посчастливилось служить в Храме, я являюсь, практически, настоятелем Храма, и ко мне ходит половина труппы Фоменко. Вот я являюсь духовником половины труппы Театра Фоменко, не меньше, чем половины. Это замечательный театр. Фоменко удалось сохранить этих своих «детей», которых он воспитал в относительной чистоте. И это видно, личностно видно, что они, несмотря на то, что уже все взрослые люди и седые, некоторые, но они все-таки, как ни кто другой смогли пронести эту юность свою и чистоту. И на репертуаре театра это видно. Хотя, несмотря на то, что они являются моими прихожанами, я был только на трех спектаклях этого театра. Мне очень сложно найти время, да и у меня нет, честно говоря, такого большого интереса к этому внутреннего. Но это уникальная история с Театром Фоменко. Здесь, вот, вспоминали про театр Погребничко, я в свое время, в юности, не вылезал из этого театра. Видел все его спектакли по нескольку раз, потому что там была какая-то попытка, в том числе, и сохранение чистоты. Но, к сожалению, к великому, христианской попытки там опять не было, потому что там было великое брожение умов и было некое духоподобие.
Мы, христиане, стоим на твердой позиции, которая противна всему миру. Эта позиция очень простая. Эта позиция – она всем известна, что только Христос является силой, что только Христос является Богом и только через Христа преображается человек. Вслед за преображением человека, как говорит Преподобный Серафи́м, Саро́вский: «созижди мир в душе твоей», т.е. преображение, т.е. стяжи Дух Святой, стяжи Христа, и вокруг тебя спасутся тысячи людей. Это имеет отношение не только же к Святым или к подвижникам, а к любому человеку. Одной замечательной театральной актрисе ее духовник говорил, когда она восклицала: «Как же можно играть на сцене?» Он говорил: «Делайте все во славу Божию!». Такие замечательные слова! Но они очень глубокие. «Но есть роли, которые никак не могут быть во славу Божию», - говорила актриса. А он говорит: «А Вы все равно играйте во славу Божию!» Т.е. человек, которого коснулась благодать божественная, он является – хочет он этого или нет, умеет он это показать или не умеет, - проводником этой божественной благодати.
Вот вопрос личности, мне сложно говорить о театре. Я в свое время, я заканчивал ВГИК, у меня режиссерское образование. Я учился так же у Кшиштофа Занусси, замечательного режиссера и очень высокого человека, человека огромной культуры внутренней. Он когда-то, давным-давно, хотя он является, наверняка, Николай Петрович меня поправит, в том, что он является проводником, конечно, чисто западных идей и европейских идей на нашу территорию и таким активным проводником. Но в его словах всегда было очень много толку. Он говорил в свое время, хотя он до сих пор работает в театре и делает замечательные спектакли, что Театр – это музей. Да, я воспринимаю театр не только, как музей, а скорее, сегодня, я воспринимаю, именно личностно, как некую территорию где-то на Новодевичьем или Троекуровском кладбище. Потому что личности театра, громадные личности, они в основном, простите меня, на моей памяти все там. Сегодня сложно набрать несколько имен, которые являлись бы человеческой силой и человеческой личностью, через которых можно было говорить всерьез. Поэтому театр не противостоит массовой культуре не потому, что он совершенно развален или разрушен или потому, что нет государственной поддержки. (Я слышал, что в Москве только 300 театров.) А потому, что нет, и не существует внутри театров, к сожалению, на сегодняшний день личностей, которые могли бы самую сложную задачу осуществить, думаю, я правильно ее сформулирую, самую сложную задачу - задачу христианизации театра. Христианского театра быть не может по существу. Вот есть театр «Глас», так называемый, православный, еще что-то. Смотреть на это сложно. Да, человеку искушенному, человеку более или менее разбирающемуся в искусстве и в театральном искусстве, это невыносимо тоскливо все. Все попытки сделать некое христианское действие, я говорю как священник, они, к сожалению, наполнены всякой пошлостью, они не красивы, они малокультурны и т.д. и т.д. Поэтому сделать просто в прямую христианский театр или христианское представление, наверное, странно и неправиль

Сегодня в репетиционном зале Малого театра прошла первая читка пьесы знаменитого французского романиста Эмиля Золя «Наследники Рабурдена».

«НАСЛЕДНИКИ РАБУРДЕНА» — ПЕРВАЯ ЧИТКА

Сегодня в репетиционном зале Малого театра прошла первая читка пьесы знаменитого французского романиста Эмиля Золя «Наследники Рабурдена». Обратившийся перед началом к исполнителям и постановочной группе народный артист СССР Юрий Соломин обратил особое внимание на чрезвычайную современность и актуальность комедии. Обостренность, конфликтность человеческих отношений, погоня за деньгами и страсть к наживе, глухота и бессердечие – эти описанные Золя социальные язвы оказываются созвучны нашему времени. Художественный руководитель также выразил надежду, что спектакль станет прекрасным подарком зрителю к Международному дню театра – премьера намечена на март 2011 года.

Режиссер-постановщик Владимир Бейлис собрал команду чрезвычайно опытных мастеров – вместе с ним над спектаклем работают главный художник Малого театра Александр Глазунов и композитор Шандор Каллош, который много лет плодотворно сотрудничает с театром и уже к первой репетиции приготовил несколько музыкальных эскизов.

Обращаясь к актерам, Владимир Бейлис отметил, что за внешне-комедийным материалом необходимо разглядеть серьезные, остросоциальные проблемы — постановка чисто фарсовой комедии не является центральной задачей. Важность и серьезность поднимаемых Золя тем должны увлекать и волновать как участников спектакля, так и зрителей. Умение «играть сердцем, с полной отдачей, с сильнейшим внутренним накалом» — вот, по мнению постановщика, основополагающее условие долгой и успешной жизни спектакля.

Сохраняя верность традициям Малого театра, режиссер основное внимание собирается уделять работе с актерами. В «Наследниках Рабурдена» зрителей ждет встреча с мастерами всех поколений. Рядом с опытными мэтрами – Вячеславом Езеповым, Эдуардом Марцевичем, Валерием Бабятинским – на сцену выйдут ведущие артисты среднего поколения – Людмила Титова, Ольга Пашкова, Владимир Дубровский. Заняты в спектакле и молодые артисты труппы — среди участников Екатерина Порубель, Константин Юдаев, Максим Хрусталев.

Актерам и всей постановочной команде остается пожелать интересного и удачного творческого пути, а зрителям – новых встреч с блистательными актерами Малого театра.

Вячеслав Уваров

Объявлены лауреаты VIII Международного театрального форума «Золотой Витязь».

ПОЗДРАВЛЯЕМ С НАГРАДОЙ!

Объявлены лауреаты VIII Международного театрального форума «Золотой Витязь». Спектакль «Мольер» («Кабала святош») М.А.Булгакова в постановке Владимира Драгунова получил «Золотой диплом» в номинации «Театр – большая форма». Диплом «За лучшую мужскую роль» присужден исполнителю роли Мольера народному артисту СССР Юрию Соломину.

Поздравляем Юрия Мефодьевича и всех участников и создателей спектакля с наградой!

29 октября впервые в спектакле «Мольер» («Кабала святош») М.А.Булгакова роль Людовика Великого исполнил народный артист России Валерий Константинович Бабятинский. От души поздравляем Валерия Константиновича с новой ролью и желаем ему дальнейших творческих успехов!

1 ноября исполняется 10 лет со дня премьеры комедии Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума», поставленной на сцене Малого театра режиссером Сергеем Женовачем. За эти годы спектакль прошел 174 раза...

«ГОРЮ ОТ УМА» — 10 ЛЕТ!

1 ноября исполняется 10 лет со дня премьеры комедии Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума», поставленной на сцене Малого театра режиссером Сергеем Женовачем. За эти годы спектакль прошел 174 раза. С самого первого представления и до сих пор спектакль пользуется огромным успехом у публики. На нем выросло уже не одно поколение школьников. Постановка Сергея Женовача – лаконичная, серьезная, новаторская и вместе с тем традиционная – была высоко оценена критикой и стала колыбелью для многих выдающихся актерских работ, среди которых в первую очередь следует назвать Фамусова в исполнении Юрия Соломина, получившего за эту роль Государственную премию России. В спектакле принимали и принимают участие актеры всех поколений: Татьяна Еремеева, Татьяна Панкова, Элина Быстрицкая, Юрий Каюров, Анатолий Торопов, Людмила Полякова, Владимир Дубровский, Светлана Аманова, Ольга Пашкова, Дмитрий Кознов, Алена Охлупина, Глеб Подгородинский, Виктор Низовой, Ирина Леонова, Ольга Молочная, Александр Вершинин, Дмитрий Зеничев, Инна Иванова, Ольга Жевакина и др. Свои последние роли в этой постановке сыграли Виктор Павлов (Загорецкий), Евгений Самойлов (князь Тугоуховский) и Ирина Ликсо (графиня-бабушка).

За 10 лет спектакль смогли посмотреть и оценить зрители во многих городах России и ближнего зарубежья. Гастрольная афиша постановки включает такие города, как Санкт-Петербург, Киев, Минск, Казань, Ярославль, Астрахань, Тюмень, Владимир, Екатеринбург и др. Несколько раз спектакль был заснят для показа по телевидению.

От души поздравляем всех, кто участвует в спектакле, с юбилеем! Желаем постановке еще многих лет успешного существования на сцене театра!