30 ноября на Сцене на Ордынке в спектакле «Светит, да не греет» А.Н. Островского и Н.Я. Соловьёва роль Залешина впервые сыграет заслуженный артист России Василий Зотов.
Желаем успеха!
24 октября на Основной сцене в спектакле «Летят журавли» В.С. Розова роль Анатолия Александровича Кузьмина впервые сыграет заслуженный артист России Василий Зотов.
Желаем успеха!
6 апреля в спектакле "Недоросль" Д.И.Фонвизина роль Правдина первый раз сыграет заслуженный артист России Василий Зотов. Желаем успеха!
26 октября в комедии А.Н.Островского "Горячее сердце" роль Хлынова первый раз сыграл заслуженный артист России Василий Зотов. Поздравляем и желаем новых творческих успехов!
15 марта в Малом театре (сцена на Большой Ордынке) состоялось возобновление спектакля «Сердце не камень» Александра Островского в постановке Владимира Драгунова. Одна из самых загадочных и необычных пьес драматурга, за всю свою сценическую историю не имевшая хоть одной по-настоящему легендарной театральной интерпретации, наконец, получила шанс заявить о себе и снискать любовь у публики. Правда, для этого пришлось поиграть с переменой времени действия.
Островский и модерн — казалось бы, что здесь может быть общего? Однако Владимир Драгунов вместе с художниками Марией Рыбасовой и Оксаной Ярмольник, композитором Григорием Гоберником создали концептуальный спектакль, в котором визуальная стилистика начала XX века удивительно гармонично сочетается со словом русского Шекспира. На сцене нет и намека на привычные интерьеры купеческого дома, вместо этого — шикарное убранство особняка Каркунова, вдохновленное творчеством Уильяма Морриса. А во втором акте вместо реалистического изображения бульвара под монастырской стеной — загадочный, зловещий лес на заднике. На протяжении всего спектакля сцена погружена в полутьму — душная атмосфера пьесы передается в том числе и через оформление. Костюмы безупречно красивы, правда, отсылают совсем не к Островскому, а скорее к Чехову. И это тоже не просто так — режиссер-постановщик Владимир Драгунов справедливо считает, что именно в этом произведении, как ни в какой другом драматург близок к эстетике Антона Павловича и даже Федора Михайловича Достоевского.
Отдельного слова заслуживает музыка — если в обычных постановках драматического театра она выполняет служебную функцию, то здесь она — на первом плане. Ее зловеще-угловатые интонации, сумрачный колорит плюс эпизоды, выраженные в хорале струнных составляют невероятный и максимально яркий саундтрек, не уступающий визуальной части и актерским работам.
Центральной темой постановки Владимира Драгунова стало, прежде всего, противопоставление порока и чистоты, порядочности и безнравственности. Даже для Островского, у которого эти мотивы поднимаются в каждом произведении, в «Сердце не камень» их контраст вырастает до космических масштабов. Еще один важный смысловой стержень спектакля — отношения человека с Богом. Разумеется, в советское время идеологические принципы не позволяли звучать ему в полную силу. И даже в фильме Леонида Пчелкина 1989 года, где заняты Иннокентий Смоктуновский, Олег Табаков, Елена Яковлева, эта тема рушится под напором слишком академично-реалистической картинки. Но в спектакле Малого театра она стала практически ведущей — за счет определенного переосмысления образа Веры Филипповны, которую здесь играют как стойкую, непоколебимую натуру.
Постановка, в отличии от экранного предшественника, динамична и развивается в сумасшедшем темпе — зритель с нетерпением ждет раскрытия главной интриги (хотя она здесь не одна): оставит ли Каркунов наследство своей молодой жене и выдержит ли Вера Филипповна его условие быть верной мужу всю жизнь, даже после его смерти? Один из последних эпизодов спектакля выглядит просто обезоруживающе: Вера Филипповна честно объявляет своему мужу, что ей не нужны миллионы Потапа Потапыча и что она пойдет замуж. Купец ошарашен, он собирается убить жену и направляет на нее пистолет. Но осознав благородство ее души и то, сколько горя за 15 лет брака он причинил ей, Каркунов бросается на колени перед Верой Филипповной. Незабываемое впечатление оставляет финал, придуманный режиссером — погружаясь в темноту Каркунов истово начинает молиться, а Вера Филипповна — выхваченная светом, постепенно как будто бы растворяется во мраке…
Конечно же «премьер», козырь этого спектакля — неповторимый Василий Бочкарев в главной роли. Его герой — не разваливающийся, живущий по архаичным купеческим понятиям старикашка-самодур (как его играли по традиции всегда — таким же он предстает в фильме 1989 года), а куражистый и обаятельный мужчина, любящий покутить по трактирам, но уже начинающий задумываться о вечном. За столь легкой и как будто бы несерьезной оболочкой скрывается человек, совершивший множество грехов. Каркунов держит взаперти жену уже пятнадцать лет, заставляя ее терпеть все свои прихоти. Он не думает о завтрашнем дне — лишь в финале герой Бочкарева прозревает и плачет от осознания того, как он вел себя в течение всей жизни.
Вера Филипповна в интерпретации Лидии Милюзиной — в прямом смысле святая девушка, живущая по христианским заповедям. Ее стержень — поддержка Бога, именно она не дает ей поддаваться всевозможным искушениям, которые подстерегают героиню повсюду. Актриса играет сдержанно, строго, оставляя все переживания и эмоции героини внутри. Лишь только один раз она позволит себе проявить беспокойство — когда Ераст придет к ней с разговором о том, что нужно жить для себя, а не для других, и предложит ей свои чувства…
Интересно увидеть актера Глеба Подгородинского в несколько необычным для него отрицательном амплуа. В «Сердце не камень» он играет племянника Потапа Потапыча, Константина, который мечтает забрать все наследство дяди себе. Этот мерзкий персонаж у Островского — пьяница, а в спектакле Драгунова — наркоман. Для совершения новых мерзких поступков он неоднократно в течении действия постановки высыпает из заветного перстня на руке порошок и втягивает его и таким образом, заводится. То, что он под чем-то видно по его неадекватной пластике, истерично-возбужденной манере разговора.
Роль приказчика Ераста можно исполнить по-разному: этакий бедный дурак, который ради денег готов сделать подлость и соблазнить жену Каркунова, затем искренне раскаивающийся в своем поступке; любящий Веру Филипповну молодой человек, желающий с помощью плана Каркунова-младшего, стать с ней ближе… Василий Зотов отказался от обоих вариантов прочтения. Его Ераст — ловелас, «красавец мужчина», которому под силу завоевать не только простодушную Ольгу, любящую интрижки на стороне (куражистая Наталья Калинина) жену Константина, но и сдержанную, недоступную Веру Филипповну. После осознания совершенного он раскаивается, да, но ему не веришь. А в финале спектакля, когда он уже разбогател и стал видным женихом, герой Зотова приходит к жене Каркунова и намекает на себя в качестве главного ее поклонника. Этот момент можно сыграть как истинную любовь героя, мечтающего быть с милой ему девушкой. Но Зотов не так прост, чтобы сыграть такую наивность. Тут он — искуситель, пытающийся отвести Веру от пути истинного.
Таким же демоном, только в женском обличьи предстает Аполлинария Панфиловна в гротескно-зловещем исполнении Анастасии Дубровской. Это не веселая купчиха Островского, а настоящий Мефистофель в юбке.
Колоритен выдающийся характерный актер Малого Владимир Дубровский в роли подрядчика Исай Данилыча, умного и изворотливого.
Самая необычная фигура пьесы Островского, которая вообще несколько выбивается из персонажей его творчества —странник Иннокентий, который на самом деле оказывается личностью из мира криминала. Этот антик — человек недюжинных «способностей»: может впихнуть в себя литры алкоголя и еды. А самое святое дело для него — обворовать кого-нибудь. Если раньше эту роль играли мужчины богатырского типажа, то в нынешнем спектакле Малого она досталась Дмитрию Кривошееву, обладающему стройной комплекцией тела. Зато актер берет харизмой, а не животом: этот уголовник украдет не только деньги, но и сердце — Кривошеев чертовски обаятелен.
Финал спектакля оставляет вопрос: за кого же пойдет Вера Филипповна? За Ераста? Очень навряд ли. Она точно не захочет вступать в близкие отношения с человеком, который однажды ее предал. Истосковавшаяся по любви героиня ждет достойного мужчину, который сможет подарить ей счастье. Ведь сердце — действительно не камень…
Филипп Геллер
"Без Фальши", 23 марта 2023 года
Комедия «Игроки» гениального классика Николая Васильевича Гоголя является одной из бессмертных пьес русской литературы, актуальность которой поражает, удивляет и восхищает. Произведение было издано в 1842-ом году, а уже 5 февраля 1843 года на сцене Малого театра состоялась премьера первой театральной постановки потрясающей комедии, в которой блистали выдающиеся актёры М.С. Щепкин (Утешительный) и П.М.Садовский (Замухрышкин).
Невозможно подсчитать - сколько постановок «Игроков» за 180 лет видели театральные сцены всего мира: гиперболизированные персонажи, так изящно и искусно описанные Николаем Васильевичем Гоголем, пожалуй, никогда не утратят своей современности, ведь страсть к хитрости, лукавству, плутовству и интригам в людях неискоренимы, как и жажда лёгких денег, стремление нажиться.
Осенью 2019 года заслуженный артист России, режиссёр Владимир Драгунов представил на сцене Малого театра свою версию «Игроков», которая мгновенно стала театральным бестселлером.
Малый театр - один из старейших театров России, эталон классических академических традиций, которые здесь бережно сохраняются и приумножаются. «Игроки» в постановке Драгунова заняли достойное место в плеяде выдающихся постановок фееричной комедии.
Не раскрывая интригу искромётного спектакля, завуалированно напомним незыблемый временем сюжет:
Авантюрист и карточный шулер Ихарев, недавно сорвавший солидный куш, заселяется в провинциальный трактир и жаждет новых подвигов. Уверенный в своей ловкости и хитрости, он знакомится с проживающими в трактире людьми, чтобы понять - кого бы ещё обыграть на кругленькую сумму? Судьба (или рок?) сводит его с тремя приятелями, Утешительным, Швохневым и Кругелем, которые оказывается в определённой степени его коллегами и предлагают Ихареву дружеский союз в нечестной карточной игре. Доверившись новым друзьям, Ихарев вступает в азартную игру, исход которой непредсказуем даже для самого опытного и проницательного шулера. В какой-то момент в захватывающем действии «вдруг» возникают помещик консервативных взглядов Глов и его нерадивый сын, грезящий о гусарстве, а также чиновник из приказа Замухрышкин…
Безусловно, значительная часть успеха спектакля - это меткое попадание каждого актёра в образ своего персонажа: Игру, конечно же, делают «Игроки!»
Виртуозными, находчивыми и проницательными «Игроками» стали блистательные актёры, наделённые уникальной харизмой и яркой индивидуальностью, способные достоверно, до мельчайших деталей воплощать колоритные образы.
В образе Ихарева предстаёт Лауреат Государственной премии России Игорь Петренко. К слову, этот год для актёра юбилейный — в конце августа одному из самых талантливых, востребованных и любимых публикой российских актёров исполнится 45 лет.
В начале своей карьеры Игорь Петренко служил в Малом театре, играл на легендарной сцене знаковые и значимые роли, но в 2002 году актёр решил оставить репертуарный театр, полностью сфокусировавшись на кинематографе. В творческом багаже Игоря Петренко огромное количество разнообразных персонажей, каждому из которых веришь! Совсем о театре актёр не забывал - на протяжении многих лет он играл главную роль в потрясающем антрепризном спектакле «Ленинградский романс» режиссёра Петера Штайна, поставленном по пьесе Алексея Арбузова «Мой бедный Марат», а в последние годы с успехом воплощал Равика в пронзительном спектакле «Триумфальная арка» Льва Рахлина.
В 2017 году, в год своего 40-летия, на радость многочисленным поклонникам, Петренко вернулся в родной для себя Малый театр.
Игорь Петренко: «Я отношусь к театру как к фундаменту, который просто необходим. Это дом, возможность работать с серьёзным материалом. Малый изменил мою жизнь. Сейчас я в расцвете творческих сил и считаю, что могу принести театру больше пользы».
В 2018 году артист выпустил первую премьеру - «Метель» А.С.Пушкина, где ему досталась роль отставного полковника Бурмина, затем последовала характерная роль в драме Герхарта Гауптмана «Перед заходом солнца».
«Игроки» Владимира Драгунова можно смело назвать актёрским бенефисом Игоря Петренко.
В одном из интервью, приуроченных к премьере спектакля, режиссёр признался, что давно планировал поставить «Игроков», но ждал «своего» Ихарева, и что с возвращением Петренко в театр герой был найден.
Актёр воплощает Ихарева во всей палитре эмоций и спектре чувств - это азартный, увлечённый, уверенный в себе, а точнее - самоуверенный мужчина, поглощённый идеей доказать своё превосходство над другими, одержать триумфальную победу, нанеся противнику по игре сокрушительное поражение. Вся его энергия, мысли, эмоции направлены на её Величество Игру: это его муза, стимул, смысл жизни. При этом Ихарев в воплощении Игоря Петренко невероятно обаятельный и харизматичный мужчина - он вызывает симпатию, заражает своим азартом окружающих и увлекает их в свой мир, в котором всё невероятно хрупко и призрачно. Гордыня и жажда доминирования сыграют с героем злую шутку - когда здравый смысл и логику затмевает азарт, фиаско неизбежно, тем более Ихарев один, а не менее хитрых и талантливых «плутов» сразу несколько!
Виртуозно «дирижирует» шайкой ловких провинциальных мошенников Степан Иванович Утешительный, которого филигранно воплощает Народный артист России, лауреат Государственной премии России Глед Подгородинский.
Тонкий психолог и опытный шулер создаёт образ очаровательного простачка, от которого не ждёшь никакого подвоха и удара в спину, но именно этот чудаковатый герой является «серым кардиналом», искусно придумавшим и продумавшим всю стратегию происходящего. Если Ихарев, уверенный в своей неотразимости и непобедимости, может полагаться исключительно на свою смекалку и всемогущую краплёную колоду карт, то Утешительный работает в команде, «умеет отдавать справедливость достоинству» и точно знает, как орудие врага использовать в своих корыстных целях.
Импозантный интеллигент Швохнев (заслуженный артист России Василий Зотов) и солидный псевдополковник с немецкими корнями Кругель (Михаил Фоменко) различными отвлекающими манёврами усыпят бдительность оппонента и ещё больше убедят Ихарева в искренности своего дружеского расположения. Из уст Кругеля органично звучат отдельные фразы из других произведений Гоголя, например: «Русь, куда ж несешься ты?»
Не менее колоритны и узнаваемы и другие персонажи спектакля - каждую роль в «Игроках» смело можно назвать бенефисной.
Изящно и ненавязчиво подчёркнуто родственное сходство вымышленных отца и сына Глова-старшего и Глова-младшего, когда они, смакуя, опустошают огромный бокал, не закусывая. «Теперь я понял смысл фразы: капли в рот не берёт!» - восклицает Ихарев.
Консервативного, солидного, мужественного Глова-старшего в разных составах воплощают Народные артисты России, Валерий Афанасьев и Владимир Дубровский. Порывистого Глова-младшего, олицетворяющего неиссякаемую энергию, задор и кураж юности, играет Максим Филатов.
Важную лепту в развитие действия вносят и слуги: видавший виды в постояльцах, хорошо разбирающийся в людях, трактирный слуга Алексей (Станислав Сошников) и любящий походную жизнь слуга Ихарева Гавриил Михайлович (Александр Наумов/ Игнатий Кузнецов /заслуженный артист России Василий Дахненко).
Подставной чиновник Псой Стахич Замухрышкин (заслуженный артист России Алексей Дубровский) - собирательный образ всех служащих, имеющих хоть на что-нибудь малейшее влияние, как в пословице «каждый суслик в поле агроном». «Сколько волка не корми - всех лосей в заповеднике на него не спишешь»: в постановке тонко завуалированы аллюзии на взяточничество и коррупцию, насмешка над излишней самоуверенностью и глубинное размышление о природе лжи и совести.
Многогранные актёры увлекают публику в свою игру, интригующую и захватывающую, в которой от победы до поражения и наоборот всего один ход.
Игра, как известно, Женщина, как истинная леди, она очень капризна, противоречива и непостоянна. В произведении Гоголя нет женских персонажей, в спектакль Владимира Драгунова интегрирован безмолвный женский образ, который загадочно воплощает Наталья Калинина.
Пленительная, чарующая Аделаида Ивановна является музой, вдохновением, объектом страсти и желания Ихарева, увлекает его в пучину соблазнов и амбиций, а в финальном рандеву закружит героя в соблазнительном танго, продемонстрировав свою абсолютную власть и могущество над обескураженным героем, игра для которого важнее всего на свете.
Балетмейстер Наталья Цыбульская настолько профессионально поставила Игорю Петренко и Наталье Калининой танго, что у зрителей складывается ощущение, будто актёры всю свою жизнь занимались бальными танцами.
В спектакле звучит вечная музыка Альфреда Шнитке, одним мизансценам добавляя нерв и градус, другим - релакс и умиротворение.
Сценография знаменитого художника-постановщика, народного художника России, лауреата Государственной премии Станислава Бенедиктова масштабна - на сцене выстроен роскошный номер-люкс респектабельной гостиницы.
Массивные дубовые конструкции, монументальные книжные стеллажи, благородный бархат стола, изысканные небутафорские блюда и напитки придают помпезность и солидность происходящему - здесь играют по-крупному и не щадят даже родных: перед игрой равны все. С книжных полок наблюдает за героями бюст Николая Васильевича Гоголя. Великий классик лукаво взирает на происходящее, иронично напоминая потомкам сквозь века, что всё тайное рано или поздно становится явным и что «всегда найдётся плут, который переплутует». От описанной Гоголем эпохи действие перенесено примерно на полвека вперёд, но это условность - герои настолько современны, а события - актуальны, что никакого диссонанса не возникает - всё это и в 21 веке продолжает происходить как столицах, так и в провинциальных городках. Элегантные костюмы харизматичных персонажей подчёркивают, что эти герои точно вне времени - они существуют, пока существует человечество.
И хотя порядочностью, верностью законам чести и идеалам благородства ни один из «Игроков» похвастаться не может, так или иначе в них мы узнаем себя.
«В свете нужна тонкость. Я смотрю на жизнь совершенно с другой точки. Этак прожить, как дурак проживет, это не штука, но прожить с тонкостью, с искусством, обмануть всех и не быть обманутым самому – вот настоящая задача и цель!»: кого из нас с разной степень периодичности не посещают такие мысли?
«Надуть», «нагреть», «обмануть», «развести» - как часто мы слышим эти термины в нашей жизни? Насколько они применимы к нам самим? Это вопрос нашей совести, чести, принципов и моральных норм. Многие из нас по природе склонны к авантюрам и жаждут лёгких денег - этот порок, увы, крайне сложно поддаётся коррекции и универсального лекарства от него не существует.
«Поверьте, вся штука в том, чтобы быть хладнокровну тогда, когда другой горячится», - но как же сохранить рассудительность, когда ставки всё выше и выше?
Главное не угождать в свои же капканы и всегда помнить: «Употребляй тонкость ума! Изощряй, изыскивай средства!.. Черт побери, не стоит просто ни благородного рвенья, ни трудов! Тут же под боком отыщется плут, который тебя переплутует!»
В спектакле «Игроки» искусно синхронизируются многочисленные параллели и аллегории с обществом, а, может быть, и с каждым из нас. Изящная ирония, гротеск, сатира и тонкий юмор великого классика в блистательном воплощении талантливых актёров под чутким руководством многогранного режиссёра транспонировались на сцене в великолепный спектакль, острый, ёмкий и хлёсткий!
«Это не плутовство - это ремесло!»: неистово восклицает Ихарев. Если вся жизнь - игра, то это аксиома, которая, как известно, не требует доказательств.
До конца сезона «исследовать глубину познаний» и сыграть в карты с обаятельными «Игроками» можно 25 мая и 3 июня.
Ремесло «плутовства» постигала корреспондент Бурулева Юлия
15 декабря (сцена в Когалыме) в спектакле "Пиковая дама" А.С.Пушкина роль Чекалинского первый раз сыграет заслуженный артист России Василий Зотов. Желаем успеха!
29 ноября в спектакле "Физики" Ф.Дюрренматта роль инспектора полиции Рихарда Фосса первый раз исполнил заслуженный артист России Василий Зотов. Поздравляем и желаем новых творческих успехов!
К 75-летию великой Победы на исторической сцене Малого театра появился очень необычный спектакль – «Большая тройка (Ялта-45)» в постановке режиссера Андрея Житинкина по пьесе шведского драматурга Лукаса Свенссона.
Впервые спектакль был сыгран 3 сентября, в день окончания Второй мировой войны, и представил реконструкцию исторических событий, в которых принимали участие корифеи Малого театра Василий Бочкарев (Председатель Совета народных комиссаров СССР Иосиф Сталин), Валерий Афанасьев (Премьер министр Великобритании Уинстон Черчилль) и Александр Носик (Президент Соединенных Штатов Америки Франклин Рузвельт).
Пьеса написана шведским драматургом, но театр сделал свою версию и взял за основу лишь некоторые факты и домыслы иностранца, которые режиссер Андрей Житинкин превратил в интеллектуальный и чертовски современный спектакль о том, кто нами правит, кто решает наши судьбы, кто определяет чему быть – миру или войне. Однако главная тема «Большой тройки» прозрачна и жестока: любая победная стратегия во все времена предполагает жертвы…
Кадры из кинохроники мгновенно переносят зрителей в февраль 1945 года. Огромный экран запечатлел и тех, кто выжил, и тех, кто пал. Миллионы жизней стали предтечей встречи глав трех государств. Художник спектакля и давний соратник Житинкина Андрей Шаров лишь обозначил парадные залы дворца в Ливадии, отдав предпочтение открытому пространству, где волнующееся Черное море нагнетает и без того мрачную атмосферу встречи Сталина, Черчилля и Рузвельта, готовых безжалостно расчленить Европу по праву победителей. И это будет великое противостояние трех держав!
«Начало февраля 1945 года. Ялта. Дули холодные ветры. Черное море было неспокойно… До конца Второй мировой войны, самой кровопролитной войны в истории человечества, оставалось несколько месяцев. Агония фашизма и неизбежное предчувствие скорой победы над ним, заставили лидеров трех сильнейших держав антигитлеровской коалиции – Великобритании, Советского Союза и Соединенных штатов Америки – прибыть в Ялту, чтобы решить судьбу нового мира после войны. Все ждали этих переговоров и все боялись, что в случае их провала, мир вновь окажется на краю новой катастрофы…»
Так начинается спектакль. И первым действующим лицом этой исторический драмы становится артист Александр Клюквин, чей потрясающий голос «за кадром» от начала и до конца определяет весь драматизм происходящего…
Их трое… Их только трое… Каждый из них поочередно медленно поднимается в своем «бункере-лифте» из глубин сцены То ли из преисподней, то ли из прошлого. Эти реальные исторические персонажи давно ушли и жизни, но, может быть, их деяния до сих пор не дают покоя современному миру?
Жизнелюб Черчилль (Валерий Афанасьев) с неизменным бокалом виски и сигарой. Немощный, печальный и, как-то по-детски улыбающийся Рузвельт (Владимир Носик), предчувствующий свой скорый конец. И, конечно же, крепкий, умный, хитрый и чудовищно обаятельный Сталин (Василий Бочкарев), словно умелый птицелов, заманивающий своих жертв в золотые клетки. Бессонные ночи, стратегия и тактика, уговоры, намеки и угрозы – все это тайные страницы ялтинской конференции, героями которой стали самые неоднозначные исторические фигуры своего времени. Рядом с ними их секретари. Эти люди, не вошли в историю. Они никому не известны – Алексей, секретарь Сталина (Василий Зотов), Генри, секретарь Рузвельта (Александр Дривень), Смит, секретарь Черчилля (Александр Волков). И эта малая тройка ведет свою игру, влияя на тех, кому они служат. И у каждого из них есть своя биография, свои принципы, свои цели.
Самая страшная история у Алексея. Василий Зотов играет человека, раздавленного системой и хозяином, который уничтожил его семью ради всеобщего блага и в финале заставил своего адъютанта сплясать, просто так, ради шутки…
Александр Дривень в роли Генри – строг, аккуратен, он – не раболепствует, он на первый взгляд просто помогает беспомощному человеку. Но – он силен, умен, решителен и свободен.
Александр Волков в роли Смита – английский дворецкий – ловкий, временами напористый и эксцентричный. Он точно знает, когда и какие решения должен принимать его «босс», но при этом Смит всегда знает свое место.
Особенное удовольствие доставляет то, что все актеры не стремятся к портретному сходству и наделяют своих героев индивидуальностью посредством внутреннего темперамента, страсти, с которой те отстаивают свои убеждения. Все актерские работы «Большой тройки» смело можно назвать мощными, продуманными, эмоционально наполненными. И это дает возможность зрителям в противоречивых персонажах мировой истории увидеть не только политиков, но и людей, несущих ответственность за содеянное…
265-й сезон Малый театр открыл двумя премьерами, сыграть которые предполагалось ещё в мае: к 75-летию Великой Победы должен был выйти спектакль Андрея Житинкина «Большая тройка (Ялта-45)», а к 120-летию Эдуардо де Филиппо – «Рождество в доме Купьелло» итальянского режиссёра Стефано де Лука. При всех различиях в масштабах сюжетов, обе постановки построены на простой истине – то, что происходит за кулисами театра жизни, как раз и составляет подлинную сущность бесконечного представления, разворачивающегося на этих вечных подмостках.
Когда на сцену выходит Василий Бочкарев – один из корифеев Малого театра – невозможно не восхищаться тем, с какой виртуозностью он извлекает на свет божий то неповторимое, что есть в его героях, будь то забавный горемыка, рождённый талантом драматурга или реальная личность, изменившая ход истории. В обеих премьерах, которыми Малый театр открыл новый сезон, он играет центральные роли – наивного чудака синьора Купьелло, неапольского мальчишки, который даже постарев, так и не стал взрослым, и Иосифа Сталина, определяющего в пронизанной февральскими ветрами Ялте судьбы послевоенной Европы, да и не только Европы.
«Рождество в доме Купьелло» – одна из самых популярных пьес Эдуардо де Филиппо – вернулась на афишу Малого театра спустя почти полвека. Тогда, в середине 50-х режиссёру Леониду Варпаховскому не было необходимости специально «приближать» героев пьесы к зрителям в зале – их разделяло всего-то лет двадцать с небольшим и узнаваемость типажей и ситуаций была абсолютной. Рискнем предположить, что итальянец Стефано де Лука (это его четвёртая постановка в Малом) вполне сознательно последовал примеру своего выдающегося советского коллеги – XXI век, каким бы сумасшедшим он нам ни казался, в механизмы человеческих страстей никаких существенных изменений не внес. Да и изнанка любой человеческой жизни – невыплаканные слезы, нереализованные желания, несбывшиеся мечты – тоже, по сути, не меняется. Так что суровые монтировщики, поворачивающие маленький мирок семейства Купьелло то лицом к зрителю, то оборотной стороной, в сценографии де Лука, похоже, возведены в ранг ассистентов античных мойр.
По правде говоря, вся эта рождественская история разворачивается по законам не столько веселой и искрометной итальянской комедии, столько классической русской драмы в чеховском духе – люди-то все хорошие, и любят друг друга, как умеют, да только уж очень несчастные. Измученная неизбывными домашними заботами Кончетта (Евгения Глушенко) давно утратила надежду выбиться из полунищенского существования и мечтает только о счастье для своих детей. Дочку она выдала замуж за вполне обеспеченного лавочника, а любимого недоросля-сыночка держит у своей юбки, ограждая от «жестокого» мира. Нинучча (Ольга Абрамова), уступив настояния матери дабы не повторить её судьбы, вышла за предприимчивого и «горячего как Везувий» Никколо (Михаил Фоменко), но, в отличие от неё жить до конца дней с нелюбимым мужем категорически не согласна. А оболтус Томазино (Александр Наумов) – ненаглядный мамин сыночек, выгнанный из всех школ Неаполя, как ни странно, достойный сын своего отца. Он ведь тоже ничего не умеет и уметь не хочет. Попросту не хочет взрослеть. Все разговоры о том, что ему не нравится вертеп, который мастерит к Рождеству отец, всего лишь обычный подростковый бунт: на следующий год они будут делать его вместе, а когда отца не станет, Томазино наверняка продолжит семейную традицию.
А что же сам глава семейства? В муже, так и не оправдавшем её женских надежд, Кончетта давно не видит ни опоры, ни защиты. Он для неё и не муж, в общем-то, а ещё один ребенок, за которым нужен глаз да глаз. Не зря соседи говорят, что ей надо было родиться в штанах (русское «я и баба, и мужик» - это как раз о ней). Василий Бочкарёв и играет своего Луку эдаким «постаревшим мальчуганом», в котором никакие невзгоды и неудачи не смогли убить веру в чудо и мудрость Божьего промысла. Рождественский вертеп для него – это и несбыточная мечта об образцовом семействе («если вы не будете жить в мире и согласии, я не попаду в рай!»), и воплощение земного счастья, несводимом к деньгам. И дары, которыми он, подобно волхвам, оделил своих близких – лучшее доказательство его правоты.
Навести порядок и в одном отдельно взятом семействе не у каждого получается, что уж говорить о большом мире. Особенно, если он всё ещё корчится в пламени самой кровопролитной войны в истории человечества. Что чувствовали, о чём думали, чего больше всего на свете боялись лидеры «Большой тройки», когда решали, каким будет послевоенный мир? Поиском ответов на эти вопросы задался шведский драматург Лукас Свенссон. Его «Ялта» (так в оригинале называется пьеса) – плод кропотливой архивной работы, изучения огромного числа документов, включая воспоминания участников событий. Как известно, Швеция во время Второй мировой официально придержалась политики нейтралитета, и «шведский взгляд» на одно из ключевых событий ХХ века – это своего рода «смена оптики», да ещё и с эффектом отстранения, что в сумме даёт заслуживающий внимания результат. Свенссон не претендует на истину в последней инстанции – перед нами не хроника, а художественная реконструкция. Именно так обозначил жанр постановки режиссер Андрей Житинкин (для него это тоже четвертая по счету постановка в прославленном театре).
В сценографии художника Андрея Шарова прослеживается тот же принцип двух сторон одной медали, одинаково видимых зрителю – три платформы, вписанные в строгие интерьеры Ливадии, плавно скользят вверх и вниз, словно огромные поршни двигателя мировой политики. Те, кто заставляет эти поршни двигаться в нужном направлении, не названы по именам. Они обозначены только своим «функционалом». На сцене действуют Председатель Совета народных комиссаров СССР, Президент США и Премьер-министр Великобритании.
У рыцарей мировой политики, как и полагается, есть свои оруженосцы – Алексей (Василий Зотов), Генри (Александр Дривень) и Смит (Александр Волков). Своего рода «малая тройка». О каждой из этих актерских работ можно было бы говорить отдельно – о тщательности выстроенных ролей, слаженности дуэтов с мэтрами. Не имея такой возможности, отметим главное – чернорабочие большой дипломатии получились живыми и убедительными.
Мэтрам же представилась возможность поиграть с тайной, ведь всей правды о ялтинской конференции никто никогда не узнает. С лицевой стороны – лидер большой страны, от слов и поступков которого напрямую зависят жизни и смерти миллионов людей. С оборотной – человек, которому ничто человеческое не чуждо. Переходы из одной ипостаси в другую ведущие мастера Малого театра выполняют с филигранной точностью и безупречным чувством меры. Режиссер максимально усложнил актёрам задачу, отказавшись и каких бы то ни было «портретных» пристроек, вроде грима или характерного акцента.
Роль Рузвельта до последней возможности репетировал Борис Клюев – прекрасный, тонкий и мудрый артист. Борис Владимирович надеялся, что, пусть не на премьере, но все-таки выйдет на сцену. Не случилось. И нужно отдать должное мужеству и профессионализму Владимира Носика, буквально подхватившего это «знамя», выпавшее из рук коллеги. Его Рузвельт и на пороге смерти остается выдающимся стратегом, знающим цену своим союзникам: «Это трехсторонняя встреча, – увещевает он Черчилля, – а не встреча двух с одним. Если двое встретятся прежде, а потом пойдут на встречу к третьему, он непременно догадается об этом и ничего не будет». А когда маска политика сползает с его лица, перед нами просто уставший, смертельно больной человек, которому хочется оказаться в своем маленьком садике, среди любимых внуков и цветов, посаженых любимой женой.
Черчилль в исполнении Валерия Афанасьева получился то ли философствующим интриганом, то ли интригующим философом. Он может быть напористым и непоследовательным в одно и то же время. А что делать, если «весь мир непоследователен»? Британского премьера трудно заподозрить в сентиментальности, а между тем, он на полном серьёзе мечтает о том, чтобы всё поскорее закончилось, Гитлера забыли, и Европа стала похожа «на первый весенний цветок – подснежник».
Труднее всего пришлось Василию Бочкареву, играющему Сталина. Отказаться от растиражированного десятками фильмов и спектаклей шаблона, от набившего оскомину клише – недостаточно. Важно найти краски, которые позволили бы показать не только противоречивость этой натуры, но и помогли бы хоть на несколько мгновений заглянуть под непроницаемый покров тайны, которым как броней окружил себя этот человек. И Бочкареву это удалось поистине блистательно.
Урок, преподанный потомкам «Большой тройкой» 75 лет тому назад, не утратил актуальности и сегодня. Каждый из троих прекрасно отдавал себе отчёт в том, что «победная стратегия тоже подразумевает жертвы». Это высшая мудрость настоящего политика, единственная возможность в любой ситуации, какой бы неразрешимой она ни казалась, достичь приемлемого результата. Вот потому Сталину, Рузвельту и Черчиллю и удалось обеспечить Европе такой долгий мир.
Виктория ПЕШКОВА, "Литературная газета", 15 октября 2020 года
На сцене – номер люкс вполне респектабельного отеля где-то в провинции. Китч и некоторая отсталость от современных тенденций ощущаются в тяжелых дубовых панелях, солидных переплетах книг за стеклом старого массивного книжного шкафа, бархат и лак столов придают основательность всему происходящему, выдают прочный уклад жизни, и только бюстик самого Гоголя на верху шкафа подсказывает, что на зрелище стоит взирать немного отстраненно и объемно. В этом отеле – лучшему в неизвестном городе заезжему асу-игроку Ихареву отвели лучший номер. Именно здесь его и ждет оглушительнейшее фиаско.
Режиссер Владимир Драгунов переносит действие пьесы Николая Гоголя «Игроки» в современные реалии. Но не в столичные, а, скорее, уездные, губернские города, куда ха тек и новейшие веяния еще не все успели, а вот пускать пыль в глаза стилем «дорого-богато» умеют в совершенстве.
Местной элите – «звездам» шулерства брошен серьезный вызов – в город прибыл известнейший картежник и плут карточного стола Ихарев. Обыграть его – дело чести, предмет будущих приятнейших воспоминаний, и повод для законной гордости слаженной команды. Но проблема в том, что сойтись с ним в честном бою – невозможно. В открытом шулерстве он непобедим, причем сам же это и подтверждает, поражая их именной колодой – Аделаидой Ивановной. Ее режиссер также очеловечит – выпустив на сцену томную и таинственную даму, в изящном платье (Наталья Калинина). Принять другого обманщика в свои ряды нельзя – гордость не позволяет, рядом с ним одним местные звезды потеряют свой блеск, потускнеют и проиграют, поэтому к желанию обыграть чужака, примешивается желание слегка унизить столичную штучку, забредшую на территорию их успеха.
Для победы нужно изменить тактику, и местные мастера разыгрывают как по нотам хитрую историю с благородным отцом, непутевым сыном, ласками и сказками для отвлечения внимания.
Режиссер предоставил актерам все пространство пьесы для самовыражения, превратив практически все роли в маленькие актерские бенефисы. Ихарев – Игорь Петренко играет человека, одержимого одной, но всепоглощающей страстью – доказать свое превосходство над окружающими. Жизнь его иначе настолько пуста, что вся энергия и сила уходят на бесконечное совершенствование колоды и игры. Любое свободное пространство нужно заполнить собой, так как это единственный способ что-то как-то из себя представлять. Еще не успев войти, он разворачивается хищной стальной пружиной – есть ли в здешнем городе игроки? А дальше все идет по накатанной – азарт, гордыня, абсолютное довольство собой – и, как итог, проигрыш не только огромной суммы, но и сокрушительный удар по самолюбию.
Его противники – также ярки и колоритны. Швохнев (Василий Зотов) демонстрирует повадки и манеры истинного джентльмена, не очень, впрочем, понимая, что это такое на самом деле, псевдополковник Кругель (Михаил Фоменко) – образец солдафонства и военной «простоты». Разумеется, напускной и всячески подчеркиваемой. Псой Стахич Замухрышкин, в обаятельнейшем исполнении Алексея Дубровского, и вовсе представляет собой такое невообразимое существо, так отвлекает внимание Ихарева, что уж выманить деньги можно и безо всякой игры.
Но триумф лицедейства и эксцентрики – Утешительный Глеба Подгородинского – в образе продумано все – от грима до голоса, его персонаж ошеломляет напористостью, легкостью, гибкостью и почти мгновенным внедрением в ближайшие душевные друзья. Все это отыгрывается каскадом ужимок, голосовых модуляций, какой-то особой суетливо-уверенной пластикой мелкого беса, запутывающего, сбивающего, накрепко затягивающего путами.
В каждом из персонажей без труда угадываются герои бесконечных детективных сериалов сегодняшнего дня – спектакль мягко и исподволь склоняет к сравнению дня нынешнего и вчерашнего и не находит в них особых отличий. Желание обмануть ближнего, поймать там, где сосед отвлекся, придумать хитрую интригу ради своей цели, демонстрация собственного превосходства и унижение проигрыша, когда больше отыграться тебе совершенно нечем. В финале спектакля молчаливая Аделаида Ивановна, шелестя шелками, станцует со своим хозяином медленное танго с привкусом холодной ненависти. Все детали, из которых можно собрать с равным успехом гения зла, добра или пустоты, полной лишь самомнения и подлости идеально подходят. Мелкие времена, как известно, порождают мелкие цели. Ну, так ведь и свою изумительную пьесу Николай Васильевич Гоголь писал не о картежниках.
Юлия Кулагина,"Театрон", 11 октября 2019 года
На сцене Малого театра вальяжно расположились гоголевские «Игроки». Владимир Драгунов поставил их в строгой манере, свойственной академическим подмосткам, не прибегая к трюкачеству и штукарству.
По словам режиссера, идея вернуть комедию в репертуар Малого за последнее время возникала не раз, но материализовать ее не получалось: пьеса не давалась в руки — ждала «своего» Ихарева. И вот, наконец, дождалась. Главную роль в спектакле играет Игорь Петренко, вернувшийся в прошлом году в родной театр.
Малый для «Игроков» — дом в буквальном смысле слова: здесь почти 180 лет назад началась их долгая и, в общем-то, счастливая сценическая судьба.
«Воспреемниками» гоголевской комедии стали Михаил Щепкин и Пров Садовский, восхитившие московскую публику в первой постановке. С тех пор пьеса увлекала своим азартом многих. Не углубляясь в анналы истории, вспомним лишь спектакль Романа Виктюка конца 70-х, где блистали Калягин, Гафт, Марков, Лазарев, Терехова, и «Игроки XXI» Сергея Юрского начала 90-х с Филатовым, Евстигнеевым, Невинным, Теняковой и тем же Калягиным. Емкий пластичный текст легко и свободно отражал разные по своей сущности времена, не утрачивая изначальной остроты и злободневности.
Сегодня зрителю, заинтересовавшемуся «Игроками», тоже есть из чего выбирать. Олег Меньшиков, возглавив театр им. Ермоловой, перенес туда спектакль, поставленный Галиной Дубовской для собранного им «Товарищества 814» еще в 2002 году. С 2007-го эта пьеса занимает прочное место в репертуаре «Студии театрального искусства» Сергея Женовача. И уже совсем недавно, в 2017 году, к ней обратились сразу два театра: у Игоря Яцко в «Школе драматического искусства» компанию Александру Филиппенко, играющему Ихарева, составляют... актрисы, а в «Театре на Юго-Западе» Олег Анищенко сочинил мистический триллер в булгаковском стиле.
Чем же, при таком разнообразии форм и подходов, привлекает спектакль Малого театра? Точностью и чувством меры в отражении сегодняшних реалий. Минут через пятнадцать после начала действия у зрителей возникает ощущение, что они оказались в шкуре доверчивого обывателя на мастер-классе «Как не дать мошеннику обвести тебя вокруг пальца» — слишком явно происходящее на сцене соотносится с окружающей действительностью. Ведь искателей, жаждущих поэксплуатировать наши деньги, здоровье, силы, время, с каждым днем становится только больше. Впрочем, и Николай Васильевич, если вдуматься, сочинял пьесу не про картежников.
На первый взгляд сценография и костюмы, придуманные Станиславом Бенедиктовым, отстоят от времени, заданного драматургом, примерно на полвека с хвостиком. Но затем понимаешь: действие передвинуто гораздо дальше. Гоголевская «комната при трактире» изящно трасформирована в гостиную элитного загородного отеля нестоличного разлива: обшитые дубовыми панелями стены, огромные зеркала, мебель, светильники добротны, основательны и «старомодны» ровно настолько, чтобы не грешить против хорошего тона. С костюмами персонажей происходит примерно такая же метаморфоза — стоит артистам снять пиджаки, как их не отличишь от обитателей бизнес-центра средней руки.
И собрались в этом провинциальном «Метрополе» сплошь люди деловые, серьезные. Даром что мошенники чистой воды. Душа-человек Утешительный (филигранная эксцентриада Глеба Подгородинского), вальяжный Швохнев с повадками «истого джентльмена» (Василий Зотов), полковник Кругель (Михаил Фоменко), бравирующий солдафонством, впрочем, явно напускным. Это шулерское трио превратило карточную игру в бизнес. Они не игроки, теми движет азарт, страсть, а предприниматели, у которых все построено на точном расчете. Не зря же все их подвиги основаны на комбинациях отнюдь не карточных. Они прекрасно понимают: одолеть Ихарева (Игорь Петрнеко) в «честном бою» за зеленым сукном не получится. Но и принять его в свою компанию им не с руки — самолюбие не позволит рядом с орлом вороном себя чувствовать. Поэтому Ихарев для них не партнер, а конкурент, которого необходимо уничтожить, дабы выжить самому.
Этот не лишенный некоторого пижонства харизматик им даже симпатичен. Но бизнес есть бизнес. Чтобы заполучить его денежки, приходится привлечь подручных: Глов-старший (Валерий Афанасьев) вышел в амплуа «благородного отца», Глов-младший (Максим Филатов) — простака, а Замухрышкин (Алексей Дубровский) оказался блистательным шутом. Водевиль с элементами откровенной буффонады разыгран как по нотам. Можно даже сказать, вдохновенно — объегорить талантливого, почти гениального человека людишкам средненьким особенно сладко и заманчиво. Никакой мистики, ничего инфернального. Хорошо продуманная операция по обезвреживанию противника.
А что же Ихарев? Петренко играет человека, имеющего одну, но пламенную страсть — доказать свое превосходство над окружающими. Причем, однократного доказательства — выигранных 80 тысяч, которые обеспечили бы и его, и детей, и даже внуков — ему недостаточно. Правда, потомства пока нет, и, похоже, оно ему без надобности. Когда жизнь пуста и бесцельна, ее необходимо чем-нибудь заполнить, и демонстрация собственной незаурядности прекрасно для этого подходит. Гордыня его неутолима. Она затмевает весь белый свет, заполняет его существо целиком, не оставляя ни единого просвета для какого бы то ни было чувства.
Аделаида Ивановна по традиции воспринимается как «муза» Ихарева, вдохновляющая его на новые подвиги за карточным столом. Здесь же она скорее «Галатея», созданная талантливым и усердным «Пигмалионом». «Почти полгода трудов. Я две недели после того не мог на солнечный свет смотреть», — не без гордости признается он. Заветная колода для него — лишь универсальная «отмычка», которой Ихарев надеется отпереть ворота счастья. Но он и сам не знает, что рассчитывает за ними увидеть. Наталья Калинина играет натуру страстную, чувственную и, вместе с тем, мстительную. Ее Аделаида не прощает предательства. Лишенная автором возможности изъясняться словами, она вкладывает всю силу обуревающего ее презрения в пластический диалог (хореография Натальи Цыбульской) со своим неблагодарным создателем.
В спектакле Малого театра фирменный гоголевский гротеск смягчен, чертовщинка нейтрализована. На сцене разворачивается простая человеческая история, вглядевшись в которую, каждый из сидящих в зале может увидеть и собственное отражение.
Виктория Пешкова, "Культура", 3 октября 2019 года
Год назад в Малом театре состоялась премьера спектакля «Таланты и поклонники». Знаменитая пьеса А.Н.Островского вернулась на легендарную сцену, на этот раз в постановке Владимира Драгунова. В последнем номере газеты "Малый театр" мы опубликовали рецензию Аллы Шевелевой на этот спектакль.
Написанная драматургом для Малого (первую Негину в 1881 году сыграла Мария Ермолова) она пережила не одного императора, генерального секретаря и президента. В новом столетии, когда театр вновь достал из рукава свой козырь, талантливый текст в очередной раз попал в болевой нерв сегодняшнего дня. Глядя на то, как начинающая актриса Александра Негина получает непристойное предложение от «барина старого типа» Ираклия Стратоныча Дулебова, невольно вспомнишь голливудский скандал с Харви Вайнштейном и его жертвами. Кроме того, комедия эксплуатирует неизменное любопытство публики, мечтающей заглянуть в неизведанное царство закулисья, и желание жрецов Мельпомены поведать зрителю о том, в чем они разбираются лучше всего,— о самих себе.
С виду её сюжет довольно прост: юная одаренная актриса живёт в нищете. Её благородный, но бедный жених не может помочь ей решить насущные проблемы. Отбиваясь от стаи развратных поклонников, Негина в конечном счёте отвечает взаимностью благородному богатому купцу Великатову, который спасает её в сложной ситуации. Оставив жениха и провинциальный город, Саша уезжает в столицу, делая выбор в пользу призвания и безбедной жизни. Но именно в «Талантах и поклонниках», как и в других своих поздних пьесах, Островский уходит от однозначных характеристик персонажей, оставляя театру пространство для трактовок.
Выбирая нужную тональность для своего спектакля, режиссёр Владимир Драгунов остановился на минорном звучании. Не отказываясь от юмора Островского, которым проникнуто и произведение, и спектакль Малого, он констатирует: единожды заражённые бациллой театра люди неизлечимо больны. Жестокое божество постоянно требует от них самоотречения и жертв.
Так полный благородства Нароков, в прошлом человек обеспеченный, меценат, спустив все деньги на свой театр, служит теперь в нём простым суфлёром. Александр Ермаков играет Мартына Прокофьича возвышенным романтиком, не отказывающим себе в маленькой слабости— вести себя в жизни, как «на театре», преувеличенно страдая и всячески подчеркивая свою избранность. Человек закулисья, он явно живёт в мире театральных грёз, избегая встречи с неприглядной реальностью.
Его полная противоположность, а вместе с тем искажённый двойник, эгоцентричный трагик Громилов (Михаил Фоменко), всячески выпячивает свою значимость— «Саша, Александра! Ты смотри, кто тебя просит! Смотри, кто у ног твоих! Громилов, сам Ераст Громилов!»— театрально увещевает он Негину, когда она отказывается выпить после своего бенефиса. И вместе с тем его можно смело причислить к жертвам театра, с его запоями и необузданным наигрышем— по сути, жаждой признания. Подчёркивая его избранность, хрупкость актёрской души, режиссёр спектакля дарит чрезмерному и неуёмному Громилову трогательную бенефисную сцену— в луче света герой Михаила Фоменко проникновенно поёт Негиной любовный романс.
Принадлежность «людей театральных» к особому братству Драгунов обозначает одним маленьким штришком. В сцене, когда получившие отставку поклонники Негиной устраивают ей западню,— выгоняют из театра и пытаются провалить её бенефис— потерявшая почву под ногами героиня бросается в сторону Громилова, словно ищет у него помощи, поддержки, защиты. Ведь никто из героев не способен разделить её горе, как брат по цеху, пусть даже это сильно пьющий и сильно наигрывающий трагик.
Для главной героини, одарённой актрисы Александры Негиной (Дарья Новосельцева), живущей в бедности, нет ничего важнее театра. Порывистая, запутавшаяся бесприданница с уязвлённым самолюбием, она мучается шаткостью своего положения и отсутствием возможностей соответствовать более успешным коллегам. Кажется, ничто её по-настоящему не радует: ни влюблённый в неё порядочный, умный и любящий красавец-жених Петя Мелузов (Михаил Мартьянов), ни рыцарски преданный, понимающий масштаб её дарования Мартын Прокофьич Нароков.
В прологе Негина стоит на перроне, провожая проходящие поезда, словно одна из чеховских сестёр, чью жизнь заглушила «сорная трава» грубых провинциальных нравов. В финале— покидает ненавистный город, оставив на платформе возлюбленного.
«Если я родилась актрисой? Ведь я актриса... Я актриса... Разве могу я без театра жить?»— вот ключевой монолог для главной героини, её главная тема. Не любовь к Великатову толкает Негину на бегство из города, а талант диктует ей, что стать содержанкой и получить возможность играть на сцене— единственный выход. Ради сцены, ради призвания Негина готова отказаться от любви и семейного счастья.
При всей своей легковесности, умеющая устроиться в жизни Смельская тоже исправно служит театральному божеству. Подруга и соперница Негиной(в театре это не редкость), красивая хищница, она в исполнении Дарьи Мингазетдиновой— порхающий от мужчины к мужчине мотылёк, использующий богатых поклонников как ресурс для удачных бенефисов и обновления сценического гардероба.
В этой истории каждый, кто недооценивает могущество театра, останется не у дел: и посетители райка, и первого ряда кресел. И опасный светский лев Дулебов (у Островского— древний старик, в трактовке Малого— эффектный молодой человек), изящно сыгранный Александром Дривнем, и бесчувственный циник Бакин— Василий Дахненко играет его полным ничтожеством, жестоким и бездушным. Наконец самый мощный удар получает жених, возлюбленный Негиной— Петя Мелузов, которого и актёр Михаил Мартьянов, и режиссёр видят не нудным моралистом, не знающим жизни, а человеком высоких идеалов.
В спектакле Малого Мелузов становится едва ли не главным трагическим персонажем. Тема человека из чужого для служителей Мельпомены мира— особый предмет для размышлений. Михаил Мартьянов играет своего Петра человеком с достоинством, уверенным в себе. Он не жалок, не робок (часто Мелузова наделяют этими качествами), он чётко знает какой должна стать его возлюбленная, он уважает её, видит в ней равного партнёра.
Но «человек не театра» никогда не сможет понять «театрального сектанта». Мелузов не придает значения одержимости, с которой Негина относится к своему призванию, и проигрывает более мудрому игроку— богачу и красавцу Великатову.
Иван Семёныч— ключевой персонаж и пьесы, и спектакля, и, пожалуй, самый загадочный. Василий Зотов и Владимир Драгунов лишают Великатова приземленности, превращая его в героя почти мистического, в символ искушения, в талантливого режиссёра, который способен подчинить своей воле каждого. Посланник судьбы, Великатов только рассказывает о своем «хорошем домике комнат в сорок» с павлинами и лебедями, кто он и куда увлекает за собой несчастную Негину— зрителю предстоит догадаться самому.
В финале на пустой сцене остается ошарашенный, потерянный Петя Мелузов– одинокая тень смотрит в след уходящему поезду. Перед нами ещё одна жертва— новая жертва прекрасного и беспощадного божества по имени «театр».
Алла Шевелева, "Малый театр" №6-7 2018 г.
Премьера Малого театра «Таланты и поклонники» в постановке Владимира Драгунова ставит перед зрителем трудные вопросы, на которые нет однозначных ответов. Спектакль о выборе юной актрисы способствует саморефлексии: а как бы на ее месте поступили мы сами?
«Таланты и поклонники» – одна из самых востребованных на сцене пьес Александра Островского. Сатирическая комедия живописует театральное закулисье, бичует нравы и пороки так называемой элиты и настаивает на необходимости нравственного выбора в искусстве.
История одаренной молодой актрисы Негиной, не желавшей поступаться честью ради успеха на подмостках, но вынужденной сдаться под напором обаятельного купца Великатова, поскольку сопротивление аморальному обществу было ей не под силу, вновь напоминает о беззащитности истинного таланта. Насколько неподсуден носитель божьего дара, делающий неочевидный выбор? Есть ли способ оградить его от алчных рук власть имущих, жаждущих обладать гением? Наконец, может ли он остаться незапятнанным среди житейской грязи и не потускнеет ли его сияние, соприкоснувшись с грехом? Разные режиссеры вот уже почти полтора столетия пытаются ответить на эти и другие вопросы.
Режиссер Владимир Драгунов предлагает свою трактовку сюжета. В его постановке силы противоборствующих сторон изначально неравны: и жуткий сноб князь Дулебов (Александр Дривень) – одетый по последней моде щеголь с французскими усиками, и желчный циник Бакин (Василий Дахненко), раздувающийся от бессильной злобы при виде чужих богатств, и расчетливый острослов антрепренер Мигаев (Алексей Дубровский), готовый ради наживы поступить непорядочно, считают своим долгом затравить бедную актрису Александру Николаевну Негину (Дарья Новосельцева), не предполагая в ней высоких душевных качеств. А если девушка при этом талантлива и хороша собой – тем хуже для нее. У Саши просто нет выбора: безжалостный «свет» вынуждает ее прибегнуть к помощи покровителя.
Тем более, что Иван Семеныч Великатов (Василий Зотов) – вариант не самый плохой: к огромному состоянию прилагаются очарование, мужественность, деликатность и уважение к своей избраннице и ее таланту. Его письмо к Саше выглядит не пошлым предложением, а мягкой просьбой. Да девушке и самой приятен этом красивый статный мужчина, делающий щедрые подарки и проявляющий столько благородства.
Пожалуй, приземленная, но добрая Сашина матушка (Татьяна Лебедева) раньше дочери догадывается о ее симпатиях. Ведь Негина очень молода: доставая дареное платье из коробки, она не может сдержать детского восторга. Ей хочется красиво одеваться и кататься на роскошных лошадях не потому, что она порочна или тщеславна, а потому, что это свойственно юности. А в суровой реальности каждый рубль на счету, не на что приобрести гардероб и переменить квартиру. «Но ведь и в трудовой жизни есть свои удовольствия», – храбро произносит героиня, убеждая в этом прежде всего себя.
Хотя считать Александру наивной девочкой нельзя. Она хорошо знает цену своему дару, о чем достаточно жестко сообщает в финальной сцене влюбленному трогательному жениху Пете (Михаил Мартьянов): «Потому и новость, что ты до сих пор души моей не знал». Да, не каждая женщина может быть героиней, но в заключительных эпизодах кажется, что Негина избирает самый легкий способ существования.
Она – актриса, рожденная для сцены. В игре Дарьи Новосельцевой очевидна уверенность в избранничестве ее героини. Одаренность стоит дорого – дороже платьев циничной посредственности и лицемерки Смельской (Аксиния Пустыльникова), выбирающей кавалеров в зависимости от их богатства. Но к горечи от выбора Саши примешивается легкое разочарование в душевных качествах девушки, не согласной слишком долго ждать славы и признания.
Юный, не знающий жизни Петя выглядит выше и лучше невесты. Он, говоривший так много выспренних умных слов, в финале остается на пустом вокзале, преданный и брошенный. Герой не произносит знаменитого монолога о радостях тружеников, раздавленный несправедливым поворотом событий. Но судьба несется по рельсам вперед, и как знать, где окажется Негина через несколько остановок? Сценография Станислава Бенедиктова, выстроившего на сцене павильон, трансформирующийся из перрона в городскую квартиру и обратно, усиливает метафору. Хотя некоторая теснота пространства, заполненность каждого свободного уголка утяжеляет спектакль.
В постановке есть длинноты и не всегда оправданные отступления вроде стихов в исполнении печального влюбленного бутафора Нарокова (Александр Ермаков) и слезливого прощания Саши и Пети. Но слово Островского звучит в «Талантах» весомо и точно, артисты следуют классической трактовке, а восхитительное световое решение художника Андрея Изотова создает романтическую атмосферу. В одной из вечерних мизансцен рождается полное ощущение синих густых сумерек, опускающихся на невидимый сад.
И тревожный шум поезда, уносящего Сашу в неведомое будущее, вызывает грусть и волнение. Какова цена совершенного ей поступка? Принесет ли он счастье юной актрисе? И, главное, есть ли правила, которым надо следовать, принимая непростые решения? В конечном итоге, выбор всегда за нами.
Дарья Семёнова, «Учительская газета», 24 октября 2017 года
«Сердце не камень» в Государственном академическом Малом театре
Александр КОЛЕСНИКОВ, «Proscaenium. Вопросы театра», №3-4 2015
«Сердце не камень» Александра Островского вновь на сцене Малого театра, - пьесы здесь не было более пятидесяти лет. Сменилось несколько поколений артистов и зрителей. Сценическая традиция, если она и имелась, утрачена. Ни пересматривать нечего, ни опереться не на что - нет мифологем. Соответственно нет и штампов. Действия интерпретаторов направляются лишь загадками самой пьесы, которые не раз в ее сценической истории обнаруживали себя. Ощутимы они и сейчас - как творческие, исполнительские, так и в более общем плане, как взгляд на русскую духовную феноменологию.
Автор оставил в наследство много неопределенностей, расшифровка которых сама по себе драматургична.
Сердце не камень - к кому относится?
К героине, которая стоически, по-христиански терпела многие злоумышления и сжалилась над своими мучителями, отпустила всех с миром и прощением? К жестокосердному Потапу Каркунову, перед смертью осознавшему собственную жизнь, как сплошное надругательство над человечностью и запросившему прощения: «Поручаю душу мою богу...»? Или к Ерасту, который позволил втянуть себя в интригу против любимой женщины, а потом вышел из игры с раскаянием?
При этом «Сердце на камень» соткана из тем и фигур предшествующего творчества Островского, и мы видим их свободное обращение. Ераст, который выслушивает поучения больного на всю голову хозяина, - ну, чистый Егор Дмитриевич Глумов за конторкой, в разговоре с богатым дядюшкой. Он же, Ераст, прячет в смежной комнатке некстати оказавшуюся у него Ольгу, как тот же Глумов - Мамаеву при появлении внезапно нагрянувшего Голутвина
(Кстати, Василий Зотов - нынешний исполнитель роли Глумова в Малом театре).
Вера Филипповна старательно погружается в расчеты за своим столиком, подобно Купавиной; Константин, алчный племянник, съеденный мыслью о дядиных миллионах, что уплывают из рук, - одноприроден Мурзавецкому. Наконец, сам Каркунов, угрожающий пистолетом жене, как будто бы отсылает нас к Карандышеву: «Так не доставайся ж ты никому!». Есть тут свои волки и овцы, свои мудрецы и стряпчие, вся портретная галерея, которая отчасти провоцирует театр сыграть собирательную пьесу Островского.
Спор о завещании миллионного состояния купца Каркунова включен в интригу против прекрасной женщины - его жены Веры Филипповны. И то, что она прекрасна и чиста придает особый оттенок всей грязной истории. Возникает дополнительная, а по сути главная, оппозиция человеческого благородства и злого уродства. В более обобщенном виде это вполне спор Добра и Зла, только на пространстве более камерном, менее заметном и эпичном, чем на романных просторах Достоевского. Но сходный по своей сути. И фраза главного героя даже на лексическом уровне указывает причину его острой спешки: «Выкупать надо душу-то из аду кромешного».
Всевластный миллионщик Каркунов, человек с каменным сердцем еще вполне управляющий ситуаций и людьми вокруг себя - фабрикой и домочадцами, - почуял близость конца. Физического или морального - не важно. Но более всего в плане некой расплаты за неправедное прошлое. Чисто русское покаяние, застает героя внезапно и ранит глубоко, после чего он начинает обратный отсчет прожитой жизни. Все это вслед за Островским воспринято и воплощено артистом Василием Бочкаревым крупно и как бы безмотивно. Мы не знаем, почему вдруг душа его Потап Потапыча надорвалась и запросилась к очищению - видно, срок ей пришел. По русской литературной традиции - никаких внешних причин и быть не должно, чтобы человек стал готовиться к великому предстоянию. Внезапность, внешняя безмотивность и глубокая внутренняя причинность удивительно переданы артистом. И удивительно, каким не простым оказывается очистительный шаг героя. Спорадическое движение роли у Бочкарева и есть одновременно страдательный, пафосный, истерический, карикатурный до юродства путь к просветлению (поначалу - хоть какому-то). Провозгласить благочестие как цель и враз стать благочестивым не дано, это было бы слишком легко. Так он поначалу и мыслит, распределяя миллионные средства на молитвы за спасение собственной души. Эти мотивы, совсем недавно талантливо разработанные выдающимся артистом Малого театра на материале Достоевского (Фома Опискин в «Селе Степанчикове и его обитателях»), здесь сгущаются, достигая степени мощного актерского высказывания. Оно распределено и возрастает по всей роли, но сконцентрировано в финале. В наступающих сумерках, которые постепенно поглощают богатый дом Каркунова, Потап Потапыч быстро-быстро бормочет молитву, боясь не успеть дочитать до конца, пятится вглубь сценического пространства... Слова Священного Писания наползают одно на другое, почти неразличимые; фигура героя как будто бы уменьшается в росте, тонет в полумраке; в последней мольбе душа человека жаждет упредить уход бренного тела.
Внешние причины каркуновского внутреннего переворота рассыпаны по пьесе, но режиссер-постановщик Владимир Драгунов их собирает и концентрирует.
Спектакль свидетельствует (намекает) об исчерпанности определенного человеческого типа, о наступлении иного культурно-исторического, цивилизационного этапа в жизни России. На сцене уже не дремучий купеческий (домашний, лавочный) быт Самсон Силыча Большого, Дикого, Лютова, им подобных... Есть ощущение оконченное и распада традиционного уклада жизни, рождении (вторжении) новой культуры и новых людских отношений. В оформлении Марии Рыбасовой решительно изменен интерьер каркуновского дома. Мы попадаем в удивительное по своей элегантности жилище - с многоцветными стеклами-витражами, пластикой и фактурой, мотивами и линиями стиля модерн. Преодолена патриархальная тяжесть. Планировка широка и свободна, не стиснута обязательствами перед темным царствованием хозяина, начинавшего свое дело лет тридцать-сорок назад. Сегодня его сейф, как и прежде, полон, но оснащен тайной «тревожной кнопкой», при нажатии которой фабричные мгновенно примчатся и расправятся с грабителями. В доме имеется телефон (здесь спектакль даже обгоняет время). Разорившийся и опустившийся племянник хозяина - Константин Каркунов «прилюдно» и многократно принимает наркотики. Артист Глеб Подгородинский вполне современно, со знанием дела процедуру демонстрирует, высыпая порошок на тыльную сторону ладони, втягивая его носом, немедленно обнаруживая прилив бодрости и новых (идиотских) помышлений по дискредитации Веры Филипповны и захвата состояния, принадлежащего ей по закону. Поскольку эта деталь (формально - игра с предметом) настойчиво повторяется, то можно сказать, что во многом от нее возникает сама манера поведения персонажа. А именно: Каркунов-младший действует вроде бы целенаправленно, но в то же время как бы и в безобразном бреду, что сказывается в его пластике, непрестанной динамике, в захвате пространства - ближних и дальних планов сцены; в метаниях от стола к столу, от двери к двери, от партнера к партнеру... Редкий случай рождения в драме почти балетной партии, которую в Большом театре мы бы назвали гротескной. Неутомимость движений, эмоциональный «завод» талантливого Подгородинского увлекают, но, манипуляций с наркотическим порошком, «балетности», пожалуй, и многовато, чересчур для Островского.
Намеренный стилистический сдвиг пьесы - из указанного автором времени в более позднее, почти предчеховское, - рождает ряд режиссерских инициатив. Исчезла, например, ключница - старуха Огуревна, из вечных хранительниц (хранителей) русского дома - кто чай подаст, уложит, угомонит домочадцев, присмотрит за вещами и хозяевами. Подобные персонажи написаны, сохранены и поздним Островским. Но в спектакле Владимира Драгунова, видимо, померла Огуревна от долгого служения дому, который теперь управляется Человеком (так обозначено в программке). Неразговорчивый и решительный, он ловко владеет длинным бильярдным кием; без слов, кивком головы, согласно воле хозяина, устанавливает начало и конец пребывания посетителей, - физически надежный сотрудник, своего рода, тайная полиция Каркунова. Артист Станислав Сошников в минималистской манере сумел многое рассказать об укладе Дома и «фобиях» хозяина, более всего - о под ступившем к горлу страхе, который заставляет купца прятаться в дальних комнатах, поручив место своего обитания неусыпной охране Режиссерская находка лаконична, убедительна и к месту.
Молодые герои - Вера Филипповна - Лидия Милюзина и приказчик Ераст - Василий Зотов живут в новом культурном пространстве и его представляют. Одетые с иголочки и со вкусом они как бы подняты на подиум. Внешне - почти идеальны. Но главное - они другие, чем их окружение. (Переход от вековечной купеческой архаики к новейшей эстетике - 1900-х годов - демонстрируют костюмы Оксаны Ярмольник).
Строгая, замкнутая, неизменно серьезная, ни разу не улыбнувшаяся Вера Филипповна - Милюзина одной из моих коллег по профессии напомнила учительницу младших классов. Неплохое сравнение, если призвать на память русских женщин более позднего, чем у Островского, времени, почитавших долг учительства достойным и едва ли не единственно возможным в среде, где нравственные основы необходимо удерживать, в их поддержку проповедовать, а может быть, им учить. Так или иначе, но опасной ходульности в роли актриса избежала. Нет ничего назидательного в ее разговорах и общении с партнерами. Похоже, что с гнетом и грехами мужа и его среды она борется личной безупречностью и чистотой, собственным поведением, умом и женским достоинством. Ее сила в странном сочетании - смирения и неколебимости в поступках и жизненных правилах.
С какой радостью ее «ловят» муж, родственники и знакомые, ожидая, готовя ее падение, чтобы она стала вровень со всеми! Но она другая - актриса это передает. Ее инакость - еще и в красоте, подкрепленной нравственной силой, которая, однако, могла быть выражена сильнее, рельефнее проявиться в
сценическом поведении героини - диалогах, реакциях. Жаль, но почти исчезла глубокая религиозность Веры Филипповны, ее православная вера, у Островского - истовая и поэтическая. Режиссеру, а следовательно, исполнительнице, молодая супруга купца Каркунова видится в будущем чуть ли не горьковской Вассой Железновой. (Поэтому во второй половине спектакля у нее - неожиданно - очки на носу; хозяйственная сосредоточенность, уверенность, почти увлеченность в обращении с деловыми бумагами и деньгами). Что ж - возможно и такое... В решениях и прочтениях своих пьес «необъятный» русский гений - Островский многое допускает. Но хотелось бы большего разнообразия в роли, несколько монотонной; а еще - мягкости, женственности, трогательности, что не так уж и сложно для Лидии Милюзиной, одной из самых красивых и способных молодых актрис Малого театра.
Повторим, что исполнительская традиция пьесы и главной роли скудна, и почти не сохранилась даже в Малом театре, бережливом по отношению к своему прошлому, даром, что Веру Филипповну играли Федотова и Ермолова. Наш знаменитый критик и театровед Борис Владимирович Алперс, писал, что текст Островского многозначен настолько, что откроется лишь через сотворчество автора и режиссера. Спустя пятьдесят с лишним лет после последней постановки «Сердца не камень» в Малом театре (1954), мы снова приходим к тому, что перед нами не «пьеса жизни» в ее классическом понимании, а одна из русских нравственных утопий, авторская установка которой каждый раз должна входить в контакт с меняющимися историческими, духовными и культурными реалиями времени.
Ераст в спектакле - фигура примечательная, но смутная и словно бы не договоренная. Будучи лицом подчиненным, как и Вера Филипповна, в исполнении Василия Зотова он ни в коей мере не выглядит забитым и подавленным. Артист обозначает «дистанцию огромного размера» между ним и его прямыми предшественниками из театра Островского - приказными подхалюзинского толка. Весьма привлекательный, хорошо воспитанный молодой человек заметно отстранен от обитателей Дома, не скрывает своего превосходства над ними, - над глупым племянником Каркунова - в особенности. Страха перед жестоким
озорником-хозяином у него нет. И внезапное решение самодура не отдавать конторщику честно заработанные им деньги - не потрясает.
Его трудно заподозрить в черном коварстве Кажется, и сам он до поры этого в себе не подозревает... Вопрос зачем этому молчаливому, смелому молодому человеку интрига против женщины, которая не сделала ему ничего плохого? Нет ответа...
Что здесь? Легкомыслие? Временное помрачение? Мщение за отобранные деньги? Или пробывший в доме Каркунова немалое время он уже проникся цинизмом к людям, к «святой» хозяйке в том числе, которую не любит, а по привычке красавца - мужчины, (у Островского очарователя, «шармера» по амплуа) пробует соблазнить? Роль балансирует между двумя вариантами - вроде бы подлец, а вроде и раскаявшийся грешник. В спектакле чуть теплится вера в его обращение. Но чаще всего, он Веру Филипповну поучает.
Отказываясь от огромного наследства и признаваясь мужу в том, что не выполнит его требования - остаться вечной вдовой, она не называет имя избранника. Исходя из этого театр дает понять, что героиня если и выйдет замуж, то необязательно за Ераста, явившегося под занавес блестящим молодым человеком нашедшим отличное место с хорошим заработком. (Как новое искушение безгрешной Веры Филипповны). Выходит, что ее признание мужу, лишь опасный «тест», уготованный напоследок себе и ему, который вызовет последнюю вспышку ярости Каркунова. Театр явно склоняется к такому решению. Вот только интересно ли, увлекательно ли оно?
В спектакле, поставленном по пьесе где речь идет о «сердце», которое - «не камень» у обоих молодых героев нет ни любви, ни страсти, ни чувственного влечения. Любит, ревнует жаждет мести, едва не убивает жену, молит о прощении один лишь старый Каркунов - Василий Бочкарев.
Вера Филипповна печальна и строга, к финалу - деловита. Ераст выглядит элегантным, красивым «сухарем». От этого и спектакль «сух». Можно считать пьесу Островского и странной, и недоговоренной, и загадочной, но никак не малодейственной. Жизнь в ней делает самые неожиданные повороты, персонажи возносятся и падают, и не только нравственном смысле, айв жизненно-конкретном.
Острые сюжетные положения, завязка интриги - ловушки для молодой простодушной женщины, саморазоблачение злодеев играются бегло, в проброс, «обозначаются», как будто бы не заслужив особых сценических усилий Кульминации пропущены, все течет ровно и однообразно.
Из второстепенных персонажей одни (умный, ироничный, циничный Исай Халымов - Владимир Дубровский с женой Апполинарией - Ирина Жерякова) сыграны лучше Другие (неверная супруга младшего Каркунова Ольга - Наталья Калинина, Иннокентий странник - Георгий Вавилов) хуже. Ирина Жерякова спасается мастерским характерным портретированием своей бывалой и опытной, несмотря на молодой возраст героини. Но все перечисленные - лишь бытовые фигуры, не слишком связанные с основным действием.
Жаль молодых артистов: работали - работали, текст выучили, а зачем - не понятно. Актеры проговоривают ситуации, а не разыгрывают их, не претворяют в действие и переживание Режиссер как будто надеется, что старая пьеса вывезет «сама собой».
Сюжет излишне просто подходит к финалу Зрителю «доложены» итоги. Звучат проникновенные слова Островского, но у молодых исполнителей театр живого человека, света и добра не возникает. Нравственная утопия Островского, искавшего, как и Достоевский «абсолютно прекрасного человека» и находившего его на подмостках русского Театра, читается лишь благодаря замечательному Василию Бочкареву.
Спектакль укрепляет нас в мысли, что пьеса познана лишь на уровне текста, хотя известно что добросовестное считывание слов не гарантирует серьезного художественного результата и живого современного отклика.
За пьесой «Сердце не камень» закрепилась слава загадочной и коварной. Насыщенная неожиданными сюжетными поворотами, населенная яркими персонажами, написанная с виртуозным мастерством «печальная комедия» А.Н. Островского, несмотря на свою богатую сценическую историю, не знала безусловных побед. Тем интереснее выглядит каждая новая попытка разгадать сокрытый в ней секрет и решить задачу с тремя неизвестными – стариком Каркуновым, его молодой женой Верой Филипповной и влюбленным в нее приказчиком Ерастом. На фоне поисков современного театра, максимально откровенного и оголенного, классическая постановка Владимира Драгунова с роскошными декорациями, стильными костюмами и подробным психологическим рисунком выглядит почти что вызовом. «Сердце не камень» в Малом театре решена в редком жанре «драмы невыраженных чувств», где важны каждое недосказанное слово, каждая пауза, а поцелуй руки выглядит как наивысшая точка любовного откровения. При этом наблюдать за тем, как вслепую движутся навстречу друг другу скупая на эмоции, строгая Вера Филипповна Лидии Милюзиной и переменившийся под воздействием нового чувства горе-ловелас Ераст Василия Зотова, захватывающе интересно. Другим полюсом постановки становится разнузданная шайка негодяев и гуляк под предводительством хозяина дома – сыгранные размашисто и сочно племянник Каркунова Константин Лукич (Глеб Подгородинский), странник Иннокентий (Георгий Вавилов), периодически взывающий к совести старика, кум Каркунова Халымов (Владимир Дубровский) и сам Потап Потапыч, словно сошедший со страниц романов Достоевского. Нарочито крикливый, постоянно паясничающий и разыгрывающий перед домашними «спектакль», купец Каркунов Василия Бочкарева выглядит родным братом папаши Карамазова: так же шантажирует домашних будущим наследством, так же глумится над безропотной женой, безнаказанно грешит и до смерти боится Божьей кары. Он не лишен приступов просветления, но далек от раскаяния. Вот почему в финале, после шокирующего признания жены, когда этот великий игрок молится Богу, искоса подглядывая за реакцией окружающих, зрителя не покидает ощущение, что партия Каркунова до конца не проиграна.
Алла Шевелева, «Театральная афиша», декабрь 2015
16 октября в 19:00 в Малом театре (сцена на Ордынке) состоится первая премьера нового сезона – комедия А.Н.Островского «Сердце не камень». Постановка режиссера Владимира Драгунова станет пятой по счету интерпретацией этой пьесы великого русского драматурга на сцене Малого.
Сюжет на первый взгляд прост и незатейлив: богатый купец болен и хочет составить завещание, но его гложут сомнения, кому оставить свое нешуточное состояние – молодой жене, ленивому племяннику, бедным, чтобы ежедневно поминали его в молитвах? История, как, впрочем, всегда у Островского, современна и созвучна любому времени. В исполнении Василия Бочкарева купец Каркунов не просто капризный самодур, а делец, оригинал и коллекционер, наживший богатство благодаря мудрости, азарту и хитрости. Лишь перед лицом внезапной болезни он спасует и, подтачиваемый жадными до денег родственниками, усомнится в чистоте и верности своей жены (Лидия Милюзина). Молодая женщина ведет скромный затворнический образ жизни, не принимая ухаживаний со стороны, но совесть не позволяет ей солгать мужу и сказать, что после его смерти она больше никогда никого не полюбит. В чью пользу Каркунов решит завещание, остается загадкой до самого конца спектакля.
В спектакле заняты народные артисты России Василий Бочкарев и Владимир Дубровский, заслуженные артисты России Глеб Подгородинский и Василий Зотов, артисты Лидия Милюзина, Ирина Жерякова, Наталья Калинина, Георгий Вавилов и Станислав Сошников.
Режиссер-постановщик – заслуженный артист России Владимир Драгунов.
Художник-постановщик — лауреат Государственной премии России, народный художник России Мария Рыбасова.
Композитор — народный артист России Григорий Гоберник.
Художник по костюмам — Оксана Ярмольник.