1 сентября исполняется год со дня смерти народного артиста России Бориса Владимировича Клюева. Память о нем будет сохраняться его товарищами по сцене и учениками. Именно в них, в учениках, находит свое продолжение творческая личность. Сегодня, в день памяти артиста, мы предлагаем посмотреть запись его творческого вечера, который состоялся в ЦДА им.А.А.Яблочкиной в 2013 году. На сцене – Борис Клюев с партнерами и учениками!

Дорогие друзья!

10 октября телеканал "Культура" покажет спектакль Малого театра "Маскарад" М.Ю.Лермонтова, в котором главную роль в течение нескольких сезонов исполнял Борис Владимирович Клюев. Премьера записи выйдет в эфир на 40-й день после его кончины. Сама запись уникальна тем, что на ней запечатлен последний выход Бориса Владимировича в роли Арбенина и вообще его самый последний спектакль на родной сцене Малого театра 11 марта 2020 года - незадолго до введения карантина. Начало в 23:00.

Последний большой разговор с Борисом Клюевым у «Известий» состоялся в июне. Мы готовили поздравление с юбилеем худруку Малого театра народному артисту СССР Юрию Соломину. Но беседа вышла длинной — разговаривали не только о Малом театре и Юрии Мефодьевиче. Большая часть беседы — воспоминания о Клаудии Кардинале, сидевшей у Бориса Клюева на коленях, и уроке актерского мастерства, данном им Мэрил Стрип, рассказы об игре в футбол и теннис, слова о том, что артист не должен заниматься политикой, — осталась неопубликованной. Казалось, еще есть время напечатать это интервью. Ведь несмотря на то, что Борис Владимирович давно боролся с онкологией, он продолжал работать. 1 августа Борис Клюев приехал на сбор труппы в Малый театр. Артист вышел из машины, надел маску и под руку с коллегой Ириной Муравьевой вошел в здание. Было заметно, что он сильно сдал. Но прямая спина и оптимизм актера внушали уверенность — в сентябре он сыграет Рузвельта в премьерном спектакле «Большая тройка (Ялта-45)». Увы, этому не суждено было случиться.

«Не дает потопить классическое искусство»

— Вы в Малом театре служите более пятидесяти лет. И всё это время вы бок о бок работали с Юрием Мефодьевичем Соломиным. В чем сила этого артиста и руководителя?

— Я знаю Юрия Мефодьевича аж с 1962 года, еще со времен учебы в Театральном училище имени Щепкина. Вся его творческая биография развивалась на моих глазах. В страшное время для страны произошло трагическое событие и в Малом театре. В 1987 году умер народный артист СССР, лауреат Сталинской премии, легенда театра — Михаил Иванович Царев. Мы остались без худрука. И в тот момент коллектив выбрал Соломина.

Юрий Мефодьевич очень достойно, на протяжении более 30 лет правит этим кораблем. Всякое было за это время. Уходили из труппы ученики, бросали его. Но Юрий Соломин терпел, крепился. А вместе с ним и театр выжил. Артисты любят Юрия Мефодьевича. У него есть замечательное качество от Михаила Ивановича Царева, — если он что-то обещал, обязательно сделает. Не болтает языком, как некоторые.

— Можно сказать, что он не только спас театр, но и крепко держит знамя «русского классического репертуарного театра»?

— Сто процентов. Он не дает потопить классическое искусство. Верит, что у репертуарного театра есть будущее. И так должны считать все артисты в труппе. Если ты работаешь в этом театре, то должен хвалить его. Не разделяешь мнение — уходи. Многие ведь ушли. Только я не знаю, выиграли они или нет.

А когда у нас не стало хватать режиссеров, Юра вдруг стал сам ставить спектакли. И получалось у него довольно успешно. Он не бросил Малый театр, даже в момент, сложный для него лично, когда он заболел. Ему делали операцию в Италии, но театр был под его присмотром. А вернувшись, продолжил ставить и играть.

Юрий Соломин всем помогает — актерам заболевшим, пожилым. Анатолий Торопов, Нелли Корниенко, Элина Быстрицкая, как не смогли играть, остались под вниманием наших медиков, получали зарплату до последних своих дней. В театре есть фонд. Где, в каком это театре еще есть? Человек ушел на пенсию — и до свидания. А то, что болтают про нас, — не верьте. Анатолий Торопов, который уже ходить не мог, говорил: «Спасибо, что не бросаете». Соломин не бросает и молодежь. Когда рождаются дети, артистам театр снимает квартиры. В мое время такого не было. И это всё благодаря Юрию Соломину.

«Снимаю вас с роли»

— Чтобы выручить театр, Соломин занялся режиссурой. А вы не пробовали переквалифицироваться?

— Я пробовал заниматься режиссурой. Даже поставил в Днепропетровском театре драмы и комедии имени Горького два спектакля: «Фальшивая монета» по Горькому и «На всякого мудреца довольно простоты» по Островскому. Я был весь в материале, а там артисты растренированные, бедные, режиссуры нет. Но они вдруг как-то уцепились за спектакли, поняли, что от них хочу. Каждый раз на репетиции я знал текст наизусть, а они никак не могли понять, как я могу это всё выучить. Когда делал замечания по существу, некоторые возражали. Была одна актриса, как потом выяснилось, директор другого театра. Я ей тихо: «Делаю вам замечание. Вы не выполняете. Снимаю вас с роли».

Потом я неожиданно понял, что не хочу заниматься режиссурой. Это совершенно другая профессия. Я — актер и еще не напился из этого источника. А режиссерских амбиций у меня хватает на то, что ставлю со своими студентами в Щепкинском училище. Как только для себя это решил, тут же успокоился.

— Вы — человек самокритичный. Занимаясь режиссурой, наверняка подучились этому ремеслу?

— Я пошел к Андрею Гончарову на режиссерские курсы. Лева Дуров тоже пошел. Он Леву увидел и говорит: «Ты что здесь делаешь? А ну-ка пошел отсюда!» Я просто сидел и кое-что пописывал, а Гончаров репетировал. Два месяца я следил за его работой в Театре Маяковского. «Что же вы, молодой человек, всё молчите? Сделайте замечание молодым актерам». — «Хорошо». И я высказал свои мысли в постановке по Шекспиру. Смотрю, актеры оживились как-то и стали смотреть в мою сторону. «Ну ладно, хорошо, вам позвонят», — сказал Андрей Александрович. Прошли годы. Не звонят.

— Это были курсы при театре?

— Нет, это делалось через Министерство культуры. Есть такая установка, если у режиссера есть стажеры, ему за это деньги платят. Каждый постановщик мечтает об учениках.

Получив уроки Гончарова, я позвонил Боре Морозову, главному режиссеру Театра Российской Армии. «Вот так со мной поступил Гончаров», — рассказал ему. А Боря и говорит: «Да это известное дело. Он никого рядом с собой держать не будет, никогда». Гончаров терпеть не мог конкуренции.

К любым поворотам судьбы я отношусь очень спокойно. Значит, не судьба, решил я, и перестал этим заниматься.

«Не надо ни от чего отказываться»

— Вы преданы Малому театру. Но артисту нельзя без кино, ведь широкая известность приходит именно с экрана. Как вы выбирали, в чем сниматься?

— У меня есть правило: никогда не надо ни от чего отказываться. Порой небольшой эпизод может повернуть твою судьбу на 180 градусов.

— У вас был прецедент, после которого вы сделали такой вывод?

— Вы хотите знать, почему это правило у меня возникло? Я закончил сниматься у Игоря Масленникова на «Ленфильме». Играл у него Майкрофта в «Приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона». Сижу с друзьями в буфете, пьем кофе с коньяком и треплемся. Вдруг ко мне подходит директор другой картины: «Боречка, вы не могли бы у нас завтра сняться в фильме «Паганини» в роли учителя Паганини?» Я сижу с коньячком, уже такой добрый и отвечаю ей: «Завтра у меня спектакля нет. Двойная ставка». — «Пожалуйста, с удовольствием!» Я всю ночь пил-гулял, утром приезжаю на съемки, башка трещит. Какой Паганини? Спасало то, что у меня одна маленькая сценка. Но до нее никак не могли дойти. Всё что-то там не получалось. Наконец я быстренько сыграл свою роль, сел в поезд и приехал домой в Москву.

А через полгода меня разыскивает Вадим Дербенев, очень хороший режиссер. «Я думал, вы ленинградский актер. Мы вас искали везде. Вы играли учителя Паганини? Я хочу вам предложить главную роль в фильме». Вот ты и не знаешь, где тебе сделают интересное предложение. Поэтому всегда надо быть готовым. Я студентам говорю: «Старайтесь быль лучшими, даже в маленьком эпизоде».

— Как вы относитесь к артистам в политике? Некоторые ваши коллеги ярко высказываются. Пенсионный возраст подняли — надо выступить. А вы в это время молчите.

— На меня это не действует совсем, тем более я пенсионер со стажем. Я считаю, что артист вообще не должен заниматься политикой. Как только к этому корыту только подходишь, мозги в него и падают. Пошел в политику — говори профессии «до свидания».

— Но Юрий Соломин делал такую попытку. В начале 1990-х он был министром культуры.

— До него пять человек отказались от этого поста, а он смело пошел на министра. Счастливый был. Тогда я впервые увидел счастливого человека. Он шляпу надел, в «Чайке» ездил, а потом пожалел, что променял театр на кресло. Говорил: «Будут склоки, будут говорить. А вы никому не верьте!» И всем нашим было по барабану.

Мой любимый Владислав Стржельчик тоже как-то сунулся в политику, пошел в депутаты. А потом говорил: «Тьфу, не могу, глупость какая-то». И бросил это дело.

— Может быть сейчас цензура в театре или в кино?

— Она должна быть. Есть очень показательная история. На международный театральный фестиваль приехал театр из Германии и привез какую-то историческую хрень. Вот сижу я в зале, а на сцене артист, очень пожилой. Голова бритая. Ну старый гриб. И в одной из сцен он вдруг начал раздеваться. Я думал, что в какой-то определенный момент он остановится. Но ничего подобного. Он разделся догола. Зрители смотрели на лысую башку черепахи и тело шарпея, а он сам еще что-то квакал при этом.

Передо мной сидела женщина с маленьким сыном. Мальчик в ужасе смотрел на сцену: «Мама, что это?» Она долго пыталась объяснить, но слов не нашла. «Я тебе дома объясню», — сказала и отвела глаза в сторону.

— Вы не считаете подобное высказывание искусством?

— Ну объясните мне, что это такое? Это что, искусство? Это даже эстетически неприятно. Если бы у артиста было крепкое тело, возможно, в этом можно было найти оправдание. А это что? Порнография.

Обязательно должна быть цензура, хотя бы нравственная. Это же культура!

— Искусство может разрушить алкоголь?

— Это у кого сколько здоровья есть. Во всем советском кинематографе я не знал ни одного артиста, который бы не пил. Борис Андреев, Петр Алейников, Константин Сорокин — все выдающиеся мастера того времени. Они пили, но тем не менее им удавалось сочетать и работу, и пристрастия. А многие просто спиваются и умирают в нищете.

Я очень хорошо помню первое появление Микки Рурка в фильме «9 1/2 недель». Это было что-то загадочное, странная манера существования в кадре. Интереснейшее явление. Но шли годы, он пропал.

Однажды в Америке я был на одной из тусовок у Умы Турман. И вдруг приехал Микки Рурк. Я увидел старого перелицованного человека, который не только алкоголик, но и глубокий наркоман. Помня, каким он был и что с собой сотворил, не многие захотят его снимать.

— Что вы делали у Умы Турман?

— Ее бойфренд выстроил гостиницу на берегу Лонг-Айленда. Ума собрала своих друзей, а меня привезли к ней на катере и сказали: «Вот — русский Голливуд».

«Режиссер практически ничего не решает»

— Когда-то наши артисты стремились в Голливуд, но в итоге вернулись назад. Не хотят играть плохих русских или не знают язык?

— Всё упирается в язык и деньги. Голливуд — это огромные, колоссальные бюджеты. Нужно так говорить по-английски, чтобы вы были понятны. Зачем им русские нужны? Их берут бандитов играть. Даже Володя Машков, Саша Балуев уехали оттуда. Им стало это неинтересно. У нас тоже прибалтийские артисты постоянно переозвучивались, хотя вроде все говорили по-русски. Да и роли им доставались иностранцев или немцев в фильмах про войну.

У меня четыре студента после окончания института брали характеристику и ехали Голливуд завоевывать. Девчонки блестяще знали язык, без акцента разговаривали, но там конкуренция, профсоюзы. Кому ты нужен со своим талантом?

Я ездил в США преподавать. Мерил Стрип, помешанная на Станиславском, приходила посмотреть, как работает русский артист. Я ей лично показал два упражнения, та чуть не упала от сложности. В Голливуде не нужны индивидуальности, это — индустрия. У них тьма своих талантливых актеров, а востребованы только несколько десятков. Остальные снимаются, но получают очень мало.

— Может, таланта не хватает?

— Дело не в этом. Просто сейчас наше кино по примеру американского стало продюсерским. Режиссер практически ничего не решает. Когда ты с тупостью сталкиваешься, тебя охватывает бешенство. Только деньги решают всё.

— Сейчас артист может хвалиться, что был в одном кадре с голливудской звездой. А вы могли хвалиться этим еще в СССР. Помните свою работу в «Красной палатке»?

— Никогда не забуду. Я был студентом четвертого курса. О западных звездах узнавал из польского журнала «Экран». В нем были очень красивые иллюстрации, я их вырезал. Они мне казались не то что небожителями — волшебниками. И вдруг меня приглашают к Михаилу Калатозову сниматься в «Красной палатке». Питер Финч, Шон Коннери, Харди Крюгер. А красавица Клаудия Кардинале сидела у меня на коленях. Боже мой!

Я играл журналиста. Должен был брать интервью у главного героя Нобиле, которого играл Питер Финч. Я мог сидеть и слушать его, но придумал неожиданный ход — записывал, потом что-то зачеркивал и внимательно смотрел на собеседника. Калатозов после съемок сказал: «А кто этот мальчик?» Мне это было очень приятно. Меня заметили даже в эпизоде. Верить надо в себя. А еще не надеяться на режиссера, а самому себе всё придумать для образа.

— У вас много друзей?

— Мало. Друзей много быть не может. Как ни странно, но я до сих пор дружу со своими одноклассниками. Я вырос на Патриарших прудах. Шпаны у нас было много. И чтобы постоять за себя, я пошел заниматься классической борьбой. А потом увлекся баскетболом. Играл за школу на городских соревнованиях. Женя Киндинов тоже занимался баскетболом в «Спартаке», но мы не были знакомы тогда. Это сейчас мы дружим и даже живем в одном доме.

На удивление, и его, и меня увлёк не только баскетбол, но и театр. После школы я поступил в Щепкинское, а он в Школу-студию МХАТ. Но я с учебной скамьи попал на три года в армию. И когда демобилизовался — вернулся доучиваться, а Женя был уже артистом.

— Как вы поняли, что у вас есть много общего?

— Греческий режиссер-коммунист Манос Захариас снимал фильм «Каратель». У Жени и у Армена Джигарханяна это была первая работа в кино. Ну и я, студент, попал в картину. Съемки проходили в Закарпатье. С погодой нам не повезло. Целыми днями шел дождь. Делать было нечего, и я пошел на спортивную площадку, где ребята играли в баскетбол. Они пригласили меня в команду. Спросили: «За какое общество играл?» — «Спартак». Пришел и Женька. И так мы узнали, что когда-то в одной секции занимались.

Позже, лет в тридцать, я увлекся еще футболом и теннисом. Попав в Киев на гастроли, увидел, как там артисты играют. И мы с коллегами из Малого театра собрали свою футбольную команду. Назначили меня ее капитаном. В свободное время мы играли с коллегами из киевских театров. Там же я впервые взял в руки теннисную ракетку. Больше тридцати лет я играл в футбол и теннис, но в какой-то момент врачи сказали, что пора остановиться…

Зоя Игумнова, "Известия", 8 сентября 2020 года

В Малом театре состоялось прощание с народным артистом России Борисом Владимировичем Клюевым. В последний путь любимого артиста, коллегу и товарища по сцене коллектив и многочисленные поклонники его таланта проводили продолжительными аплодисментами.

Сначала двоечник и второгодник Клюев прославился на всю школу, когда ему доверили сыграть героя постановки "Чертова мельница". Подался в театральное училище. В Щукинское училище не попал - зато взяли в Щепкинское. И своему училищу, и Малому театру, как матери родной, которая не дожила до дня, когда он стал "народным артистом", - Клюев будет верен всю жизнь. В девяностых пережил еще одну трагедию: сын Леша, Алексей, - не пил и не курил - в двадцать четыре года умер, как когда-то и его отец, внезапно и с сердечным приступом.

У Бориса Клюева одних ролей - не считая шестидесяти театральных - в кино за сотню. От злодея Рошфора в "Трех мушкетерах" и предателя из "ТАСС уполномочен заявить" - до своего в доску токаря-пенсионера в сериале "Воронины" и митрополита в сериале "Годунов". У Клюева свое лицо в театре и кино - особенное. Запоминающееся. Оттого - и зрителем любимое. Он снимался и играл на сцене несколько последних лет - зная свой жестокий и не оставляющий надежд диагноз.

Он был оптимист.

Он, как хлебнувшее всего дитя войны, считал себя - счастливым. Ну просто жил, как мог, и делал должное - да, и еще, как говорят, не врал, - наверное, поэтому.

Теперь - его не стало. Что означает для зрителей эта утрата?

Мы подобрали несколько цитат из его интервью разных лет. Вот его мысли вслух - вчитаемся, задумаемся и помянем вместе русского артиста Бориса Клюева.

15 цитат из интервью народного артиста Клюева

О своей Москве. "Я вырос в Москве. Очень ее люблю. Люблю Патриаршие пруды. Когда мне бывает грустно, я прихожу туда и вспоминаю каток, мое детство. Там жили мои бабушка, дедушка, папа, мама. Все мое детство связано с Патриаршими прудами".

О первых заработках. "Для меня никогда не стояла проблема заработать - я всегда умел это делать, лентяем не был. Отца не стало, когда мне было четыре года, поэтому рано стал самостоятельным - в пять лет участвовал в театрализованных представлениях в Измайловском парке, чтобы заработать пять рублей. Когда принес маме первые полученные деньги, она расплакалась".

О маминой гордости. "Мама была далека от театра и кино, но безмерно мной гордилась. И сама была очень гордой женщиной - ни у кого ничего не просила, всегда повторяя: "Спасибо, у меня все есть". При этом, когда я взял деньги в долг на покупку "Жигулей", она продала все свои скромные колечки и сережки, чтобы я поскорее отдал долг. Я, естественно, ничего не взял: гордость - это у нас семейное".

О родном театре. "Меня всегда спасал Малый театр, куда я пришел сразу после института. На тот момент там блистало целое созвездие знаменитых актеров. Мы с Виталием Соломиным и Юрой Васильевым - молодые актеры - первое время торчали в массовке, как и положено. С Виталием Соломиным мы долгое время делили одну гримерку. Вместе играли в "Горе от ума": он - Чацкого, а я - Молчалина…"

О консерватизме. "Люди, которые обвиняют Малый театр в консерватизме, либо глупы, либо хотят прослыть эпатажными. В этом театре есть необыкновенные традиции, но нет скандалов и склок, которые свойственны достаточно молодым образованиям, даже "Современник" не смог этого избежать".

О гонораре за "Трех мушкетеров". "Из ста пятидесяти моих ролей в кино - главных действительно мало. Но я об этом никогда не задумывался, потому что они ничего не гарантировали. Хотя на зарплату влияли... Первой крупной покупкой на полученный от съемок в "Трех мушкетерах" гонорар стали "Жигули" одиннадцатой модели. Правда, денег хватило ровно на половину машины, остальное я взял в долг. Экономил на чем мог, лишь бы побыстрее выплатить".

О сыне. "Леши не стало в 24 года, он заснул и не проснулся. Не было никаких проблем со здоровьем, не курил, не пил, вел здоровый образ жизни. Сердечная недостаточность - позже заключили врачи. Мне тогда было очень тяжело, но я понимал, что надо продолжать жить. Не отменил ни одного спектакля, вышел на сцену. Там иллюзорный мир, который помогает хоть ненадолго оторваться от реальности".

О школе и популярности. "Театральная школа дает фундамент, а все последующее здание строит сам человек. Фундамент должен быть крепким, устоять, даже если дом развалится. Это даст возможность снова построить дом… Понятие "успех" - очень опасное. Популярность недолговременна. Она проходит, через год ты становишься другим и популярным становится уже кто-то другой. Зритель очень гибок".

О силе улыбки. "Мне нравится, как Эдит Пиаф сказала об Иве Монтане после того, как они расстались: "Да, он бросил меня, но я никогда не забуду его улыбку". Вот у Саши Абдулова, с которым мы вместе снялись в четырех фильмах, была потрясающая улыбка. Он мог некрасиво повести себя с кем-то из друзей, обидеть. Но за его искреннюю улыбку ему прощали все".

О вечных недосыпах. "Недавно вывел для себя формулу "Чего хочет артист". Работающий артист хочет спать. Спать долго, помногу, просыпаться для того, чтобы опять заснуть. А впереди у него новый театральный сезон, много работы, в том числе, и в кино".

О чем снял бы свое кино. "Если говорить серьезно, то я бы, безусловно, попытался бы поднять тему того, что происходит с Россией, с государством. Я бы отъехал километров на 100 от Москвы, и снимал бы деревню, где люди просто вымирают, где нет работы, где живут на пенсию стариков, где молодежь спивается. А те, кто не спивается, всеми силами убегает из деревни в город. Мне кажется, это страшно. Жирующая Москва и вымирающая деревня - вот проблема".

О тату. "Девчонкам все время говорю, что вскорости нас ждет новое поколение - татуированных бабушек. Ну, ладно, какую-то современную роль они еще могут сыграть, а леди? Королева не может быть с татуировкой!"

Об удовольствиях. "Есть такой старый философский эксперимент, когда крысе в ту часть мозга, которая отвечает за удовольствия, вставили чип. Поместили ее в клетку с кнопкой. Крыса бегала-бегала и, естественно, должна была рано или поздно найти эту кнопку... Знаете, от чего она умерла? От голода! Потому что, найдя кнопку, она все оставшееся до смерти время только стояла и нажимала ее. Получала удовольствие".

О ценностях. "Семья - вот ценность. Это очаг, это маленькое государство, которое живет по своим законам. В нем ругаются, мирятся, но живут, любят друг друга. Это те вещи, которые не поддаются математике. Это как раз из области чувств".

О смысле всего. "Лет двадцать назад во время приезда Далай-ламы в Москву я задал ему вопрос: "В чем смысл?". Он ответил: "В самой жизни". И сейчас, спустя годы, я понимаю, что к этому нечего добавить".

Игорь Вирабов, "Российская газета", 2 сентября 2020 года

***

О мужестве Бориса Клюева перед кончиной рассказал режиссер

"Не рассказывал о болезни, но и не скрывал диагноза"

С печального события начался сезон Малого театра — умер его ведущий актёр Борис Клюев. Он не дожил несколько дней до премьеры, где он, конечно же, в главной роли. Впрочем, как и все последние годы.

Борис Клюев, выпускник Щепкинского театрального училища конца 60-х годов, был истинно фрачным артистом. То есть статным красавцем, которому без опасения театральные и кинорежиссеры доверяли роли представителей высшего света. Такому не нужно было рассказывать про ту или иную эпоху — знал и понимал её. И играл легко, красиво, убедительно, за что режиссеры очень ценили артиста.

— Борис Владимирович для меня — талисман, — рассказывает Андрей Житинкин. — Я четыре спектакля поставил в Малом театре, и в каждом он был занят. Мы начали с «Любовного круга», где он партнёрствовал с Элиной Быстрицкой, и, надо сказать, что она хотела играть только с ним, настолько он был для неё, артистки с непростым характером, комфортным партнёром. Затем он выступил в роли Чекалинского в «Пиковой даме», и весь финал держался на нём. Никогда не забуду своего первого впечатления от его выхода на сцену в этой роли: он появлялся на аплодисментах и уходил под аплодисменты.

Роль Арбенина в лермонтовском «Маскараде» стала поистине звёздной — Борис Клюев жил этой ролью и играл её шесть лет без дублёра. Режиссер сознательно отказался от грима в образе Арбенина.

— У него получился Арбенин XX века, — продолжает Житинкин. — А по сути, он был первым Арбениным и в XXI веке. Даже, когда ему поставили диагноз (онкология - "МК") , он продолжал выходить в этой трудной роли три-четыре раза в месяц.

Он до последнего дня играл «Маскарад», именно на Клюева шёл зритель. А сейчас мы готовили с ним роль президента США Рузвельта в премьерном спектакле «Большая тройка (Ялта-45)». Мы привыкли, что он уезжал с репетиций (до или после) в больницу на процедуры, но знали, что всегда вернётся, войдёт в работу. Он несколько нервничал, что своими вынужденными отъездами подводит театр, но я сразу сказал ему: «Борис Владимирович, не волнуйтесь, ваш герой и так был в инвалидной коляске, так что играем в коляске». Он был рад такому обстоятельству — коляска действительно облегчала в его состоянии работу.

— Андрей, ведь Борису Владимировичу несколько лет назад поставили диагноз, насколько это, с твоей точки зрения, отразилось на работе? Не могло не отразиться.

— Я снимаю перед ним шляпу: такого мужества актёра я просто не знаю. Он никому не рассказывал о болезни, ни разу никому не показал своего состояния ни на репетиции, ни во время спектаклей - а я все их смотрел. Но при этом и не скрывал диагноза.

Я даже спрашивал его: «Борис Владимирович, почему вы это делаете?» «Я, как публичный человек, рассказывая об этом страшном заболевании, должен помочь тем, кто заболел, сам не может справиться», — отвечал он. И тут большой артист становился поистине большим человеком. Да собственно, он и был большим и настоящим.

Почему я говорю, что его смерть для многих в театре стала неожиданной? Потому что, с одной стороны, все привыкли, что он уезжал на процедуры и возвращался, хотя они были тяжелые. Все знали, что дядя Боря вернётся. И не мог не вернуться, потому что был витален, был большим оптимистом. Очень любил жизнь - красиво одеваться, любил машины, путешествия. Причем не пользовался театральной машиной, даже когда заболел — сам был за рулем.

Понимаешь, он был настоящим — мужчиной, мужем (очень любил жену), другом. Никакого актёрства, позёрства — даже намёка в нём не было на это. А скольким людям, коллегам он помогал, в том числе материально, не афишируя этой помощи. В последний раз был на сборе труппы, сидел в ложе, готовился к премьере. И вот…

Теперь нам остаётся только вспоминать, каким был этот удивительный артист. Однозначно, недооцененный кинематографом, предлагавшим Борису Клюеву, в основном, роли отрицательных персонажей. А он сам смеялся над этим и считал себя чемпионом по негодяям, сомнительным личностям. Нет, что и говорить, не додал ему отечественный кинематограф, если большинство зрителей, не видевших Бориса Клюева в театре, судит о нём по сериалу «Воронины». Его Николай Петрович — украшение сериала.

Но если бы зритель знал, какого диапазона был этот артист, на какие высоты мог поднять даже небольшую роль... Очень жаль, что его последнюю театральную работу мы не увидим никогда.

Я вчера подписывал программку спектакля «Большая тройка» и сказал, что Борис Владимирович будет обозначен в ней, как первый исполнитель. А как может быть иначе — он и был первым.

Марина Райкина

"МК", 2 сентября 2020 года

***

Прощайте, граф: умер Борис Клюев

Артист запомнился зрителям особым аристократизмом своих героев

Он был по-настоящему народным артистом — его любили несколько поколений зрителей. Для более старших он был хитроумным шпионом Трианоном из фильма «ТАСС уполномочен заявить» и, конечно, невозмутимым графом Рошфором из «Д’Артаньяна и трех мушкетеров». Молодое поколение обожало его в образе жовиального философствующего пенсионера Николая Петровича Воронина из одноименного сериала. Сегодня Бориса Владимировича Клюева не стало. «Известия» отдают дань памяти замечательному актеру.

В его биографии, кроме уже перечисленных и знакомых каждому, были и великолепные роли в театре, чуть менее важные, но выдающиеся по своему культурному значению работы в кино — сегодня у нас появился повод вспомнить и заново оценить их. Клюев всегда умел найти живое, человеческое даже в самом картонном персонаже — достаточно вспомнить того же Рошфора из, как признавал сам артист, довольно посредственного фильма. «Картина получилась благодаря тому, что была хорошая компания, мы все были очень молоды, плюс замечательная музыка Максима Дунаевского. Тогда там что-то и получилось», — говорил Клюев в одном из поздних интервью.

Вениамин Смехов, актер:

Это очень и очень печально. Я знаю, сколько за этим днем шло большой борьбы мужественного, талантливого человека, чудесного актера и педагога, моего товарища Бори Клюева. Это очень большое несчастье, приношу его семье глубокие соболезнования

Роли обаятельных злодеев и хладнокровных циников вообще давались ему с легкостью. Тут и Сергей Трианон Дубов, неуловимый, но всё же пойманный агент ЦРУ в советской столице (роль Клюева была значительно сокращена цензурой — уж слишком привлекательным выглядел невозмутимый предатель родины). Тут и бесстрастный Майкрофт Холмс, брат знаменитого сыщика в легендарном телесериале с Ливановым и Соломиным — и нельзя не заметить, что в сценах с Клюевым его партнерам приходится прилагать большие старания, чтобы удержать зрительское внимание. Тут и насмешливый и беспардонный Григорий Орлов в «Михайле Ломоносовом» — великолепная, но обычно незаслуженно забываемая роль Клюева.

Владимир Долинский, заслуженный артист России

Это был просто замечательный человек, замечательный... Это для нас огромная утрата. Я был совсем недавно на спектакле «Перед заходом солнца» по пьесе Гауптмана, где он играл Маттиаса Клаузена. Блестяще играл, в жизни не скажешь, что у человека был рак, что он из последних сил всё это делал — так уж он держался. Он был такой мужик настоящий! Русский сильный мужик. Блистательный актер, его очень любили в театре. Он был справедливый, честный, на него можно было положиться. Я очень любил его, для меня это очень большая потеря

Настоящим призванием Клюева был всё же, наверное, театр, а именно московский академический Малый театр, в котором актер прослужил полвека, с самого окончания знаменитого Щепкинского училища. Сын актера, он, казалось, был создан для сцены и экрана. Родился Борис 13 июля 1944 года, еще подростком играл в любительских спектаклях, одновременно помогал семье — в 13 лет разгружал вагоны, в 16 работал на стройке.

Отец Владимир Клюев умер совсем молодым, в 36, когда сыну было четыре года, а мать больше никогда не вышла замуж. Патриаршие пруды в Москве, где жила семья, в те трудные послевоенные годы именовались еще Пионерскими и не превратились в центр гламурной столичной жизни — тамошняя шпана была грозой окрестных переулков. Как признавался сам Клюев, он едва не пошел по кривой дорожке, в шестом классе оставался на второй год, но выручил крепкого подростка театр.

Вячеслав Езепов, актер Малого театра:

Малый театр лишился одного из ведущих, серьезных, известных всей стране актеров. Главной чертой Бори, для меня лично, было то, что чем популярнее он становился, тем он был щедрее, добрее, никогда не отказывался помочь, и это дорогого стоило, поскольку не всегда бывает. Его все любили

В 1969-м, после трехлетнего перерыва на службу в армии (где его тоже не отпускала актерская стезя — Клюев снимался в массовке в «Войне и мире» Бондарчука), молодой актер ушел в большое плавание с дипломом легендарной «Щепки». Ему и самому суждено было стать педагогом в родном училище — естественно, по специальности «Мастерство актера». Не одно поколение артистов — и театральных, и кинематографических — с благодарностью вспоминают его уроки, давшие старт многим успешным карьерам. Среди его учеников — Кристина Асмус, Егор Бероев, Елена Великанова, Анатолий Гущин, Владимир Жеребцов, Елена Лядова, Тимофей Трибунцев, Алла Юганова.

Не остался недооцененным и собственный талант Бориса Владимировича. Звание народного артиста, присвоенное ему в 2002 году, стало, по сути, простой констатацией факта, как говорят юристы, не нуждающегося в доказывании. Публика в широком смысле слова, включая тех из нас, кто никогда и не знал, с чего начинается театр, буквально носила его на руках еще со времен появления в «Трех мушкетерах».

Своего рода барометром, указывающим на статус Клюева (который он сохранил до самого конца), может служить такой факт: в мальчишечьих играх конца 1970-х Рошфор был вполне почетной альтернативой самому д’Артаньяну — в конце концов, бравый гасконец дрался на шпагах именно с ним, а не с каким-то там кардиналом. Но было еще признание внутрицеховое, в каком-то смысле элитарное. И знаком его стала престижная «Звезда Театрала», врученная артисту в 2010-м за роль короля Людовика в «Мольере» по булгаковской «Кабале святош».

Юлия Куварзина, актриса сериала «Воронины»

Не могу говорить... Для меня это был близкий человек, мы много работали вместе...

Впрочем, серьезные, интеллектуальные, сложные роли на сцене не мешали Борису Владимировичу сниматься в телесериалах. Напротив, он вновь добавлял интеллектуального флера и этической сложности даже самым незамысловатым образам вроде бывшего рабочего Воронина, резонера в домашних тапочках, на десятилетие приковавшего к телеэкранам внимание зрителей. Работа в сериале принесла Клюеву заслуженную ТЭФИ. В 2019 году его работа во славу русской культуры была отмечена и на государственном уровне: актер был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени «за большой вклад в развитие отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность», как гласил указ президента.

Увы, сам актер был тогда уже тяжело болен. В 2018 году Борису Владимировичу поставили страшный диагноз «рак легких». Почти три года Клюев боролся с недугом, но болезнь оказалась сильнее. Печальная новость пришла поздним вечером 1 сентября: актер, педагог, всеобщий любимец ушел на 77-м году жизни.

"Известия", 2 сентября 2020 года

***

"Он превратил детектив в комедию": режиссер "Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона" - о Борисе Клюеве, умершем от рака
В культовом цикле Клюев сыграл Майкрофта Холмса - брата великого сыщика

Смерть всенародно любимого артиста Бориса Клюева стала огромным потрясением для его родных, друзей и коллег. Страна лишилась замечательного актера, одинаково убедительного и талантливого и в комедии и в драме.
- Конечно, это очень грустно, - поделился с "Комсомольской правдой в Санкт-Петербурге" режиссер Игорь Масленников. В 1980-м он снял культовый цикл фильмов "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона", в котором Борис Клюев исполнил роль Майкрофта Холмса, брата великого сыщика. - Боря был невероятно талантливым. А еще он обладал, на мой взгляд, самым главным качеством для любого актера - самоиронией. Это то, что я, например, лично особенно ценил. Почему фильмы о Шерлоке Холмсе оказались такими долговечными? Да потому что мы снимали-то комедию! И во многом этот комедийный флер, эти замечательные иронические нотки - заслуга именно Бори.
В культовых фильмах о приключениях Шерлока Холмса Борис Клюев сыграл брата великого сыщика Майкрофта. Фото: кадр из фильма
В культовых фильмах о приключениях Шерлока Холмса Борис Клюев сыграл брата великого сыщика Майкрофта.
По словам Масленникова, после съемок "Шерлока Холмса" они с Борисом Клюевым на съемочной площадке больше не встречались. Но тем не менее на долгие годы сохранили теплые и дружеские отношения - пусть и не такие близкие, как хотелось бы.
За свою карьеру Борис Клюев снялся в десятках фильмов и сериалов. Широкому зрителю он больше всего известен как граф Рошфор из "Трех мушкетеров", Майкрофт Холмс из "Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона" и Николай Петрович из сериала "Воронины".

"Комсомольская правда", 3 сентября 2020 года

Предлагаем вашему вниманию запись передачи на канале "Звезда"с участием Бориса Владимировича Клюева. Ведущая Арина Шарапова

Не стало Бориса Клюева. Народный артист России до последних дней продолжал играть в театре и сниматься в кино. Соболезнования родным и близким артиста выразил президент Владимир Путин. Прощание с Борисом Клюевым пройдет 4 сентября в Малом театре, с которым связана вся его творческая жизнь.

Уважаемые зрители!
Прощание с народным артистом России Борисом Клюевым состоится 4 сентября в 11:00 на Основной сцене Малого театра. Проход в здание возможен только в маске, просим отнестись к этому с пониманием. Аккредитация прессы - press@maly.ru

В Малом театре страшное, непоправимое горе – 1 сентября ушёл из жизни народный артист России Борис Владимирович Клюев. Эти слова произносятся с трудом – все мы знали о его тяжёлой болезни, но до конца надеялись, что Клюев и в этот раз выйдет победителем.

Он был одарён ярчайшей индивидуальностью – и творческой, и человеческой. Красивый, элегантный, остроумный, порою резкий в суждениях. Борис Клюев был аристократом духа, одной из главных звёзд отечественного искусства.

При всей своей невероятной популярности – а на ролях Клюева выросло несколько поколений поклонников, – Борис Владимирович никогда не менял приоритетов: театр всегда стоял у него на первом месте. Клюев был принят в Малый в 1969 г., сразу по окончании ВТУ им. М.С.Щепкина, и прослужил в Доме Островского более 50 лет. Театралы обратили на него внимание практически сразу, после роли Сергея Синицына в великолепном спектакле «Так и будет» К.Симонова (режиссёр Леонид Варпаховский). «Благородные негодяи» и «тайные недоброжелатели», щедро сдобренные присущим артисту отрицательным обаянием, стали своего рода визитной карточкой Бориса Клюева. В числе таких ролей Сергей Синицын, Муров («Без вины виноватые» А.Н.Островского), Молчалин («Горе от ума» А.С.Грибоедова), де Гиш («Сирано де Бержерак» Э.Ростана), герцог Бургундский («Король Лир» У.Шекспира). Эта же линия продолжилась и в кино – достаточно назвать графа Рошфора в «Д’Артаньяне и трёх мушкетёрах» и Трианона в «ТАСС уполномочен заявить…»

Однако дарование Бориса Владимировича простиралось гораздо шире. Артист разноплановый, Клюев с удовольствием пробовал силы во многих амплуа и жанрах. Великолепная фактура – рост, стать, аристократические черты лица – делала его классическим «фрачным героем», но ярче всего в нём проявлялся комедийный талант. Телезрители сразу же вспомнят Николая Петровича Воронина. Театралы назовут гораздо больше ролей: Шпекин («Ревизор» Н.В.Гоголя), маршал Бертран («Корсиканка» И.Губача), лорд Портес («Любовный круг» С.Моэма), Крутицкий («На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского), Лавр Миронович («Последняя жертва» А.Н.Островского)… Особенный успех у зрителей и театральной общественности снискало исполнение Борисом Владимировичем роли Людовика XIV («Мольер» («Кабала святош») М.А.Булгакова). Ироничный и спокойный в ощущении безграничной власти, этот монарх прекрасно знал цену своим подданным – но он был способен оценить и подлинный талант.

Имя Бориса Клюева долгие десятилетия прочно связывалось с его alma mater. С 1969 г. (с перерывами) он преподавал мастерство актёра в ВТУ им. М.С.Щепкина. На протяжении последних лет он являлся заведующим кафедрой актёрского мастерства. Клюев – профессор, руководитель трёх курсов, бюджетного, контрактного и национальной якутской студии.

…Он присутствовал на сборе труппы, состоявшемся 1 августа. До последнего участвовал в репетициях нового спектакля. Театр давал ему силы. И вот сегодня всё кончилось.

Последним героем Бориса Владимировича Клюева стал Маттиас Клаузен в драме Герхарта Гауптмана «Перед заходом солнца». Работая над этой ролью, артист часто вспоминал слова Марка Аврелия: «Не смерти должен бояться человек, а должен бояться не начать жить». Клюев любил жизнь и прожил её достойно. Светлая память и вечный покой!

Выражаем глубокие соболезнования родным, близким и всем почитателям таланта Бориса Владимировича Клюева.

Коллектив Малого театра

О дате и времени прощания с народным артистом России Б.В.Клюевым будет объявлено особо.

Дорогие друзья!

Продолжаем нашу ретроспективу спектаклей с участием Юрия Мефодьевича Соломина. Сегодня у нас в программе уникальная запись - «Таинственный ящик» П.А.Каратыгина, который Юрий Мефодьевич не только сам поставил, но и сыграл в нем центральную роль – актера-неудачника Сен-Феликса.
Премьера состоялась 4 мая 2003 года, в этот же день была сделана и запись, которую мы вам сегодня предлагаем посмотреть. Она несовершенна технически, но очень дорога нам, поскольку на ней запечатлен уникальный спектакль.

Перед началом просмотра, по традиции, предлагаем вашему вниманию фрагмент из книги Веры Максимовой «И это все о нем»: «Драматический актер, Соломин с его легким комизмом и врожденной музыкальностью мог бы стать замечательным исполнителем водевильного репертуара. Он особенно чувствует этот старинный жанр, хоть и редко, но режиссерски и актерски успешно его воплощает.

Так он поставил и недолгое время играл (после тяжелой болезни в спектакль не вернувшись) старый русский водевиль П.А.Каратыгина – «Таинственный ящик» (2003) на французский сюжет. Не обладающий сильным голосом, пел чисто и музыкально. Подвижный, изящный, упоенно отплясывал канкан, высоко вскидывал ногу в лад и унисон со своими юными учениками, студентами Щепкинского училища, участниками музыкального и танцевального «хора».

Вместе с ним в шумном, веселом, бурлескном действе рождалась трогательная нота. Усевшись на краю сцены, он пел песенку о «Маленьком театре», который построит. По-детски тянул гласную «а-а-а» в слове «м-а-а-а-ленький», еще и руками показывал контур домика с остроконечной крышей. А зритель понимал, что не только о «театрике» месье Сен-Феликса идет речь, но и о большом Доме Малого театра, который после ушедших корифеев многие годы достраивает, любит, бережет он сам».
В спектакле заняты:
ДЮПРЕ, нотариус - Александр Клюквин
ЭМИЛЬ, его помощник - Алексей Фаддеев
БАРОН ДЕ РАТИНЬЕР - Александр Ермаков
БАРОНЕССА, жена его - Ольга Пашкова
ДЕРОШЕ, писатель - Борис Клюев
МЕРЛЮШ, мыльный фабрикант - Алексей Кудинович
ГОСПОЖА РАПЕ, содержательница табачной лавки - Инна Иванова
СЕН-ФЕЛИКС, актёр - ЮРИЙ СОЛОМИН
ДЖУЛЬЕТТА, его дочь - Варвара Андреева
МЛАДШИЙ ПИСАРЬ - Пётр Абрамов

Хорошего просмотра!

О месте у Никитских Ворот под названием «Утюг» и о драчливых мальчишках в парке «Красная Пресня».

Я родился…
В Москве, на Спиридоновке, раньше она называлась улица Алексея Толстого.

Сейчас живу…
На Арбате.

Гулять в Москве…
Сейчас прогулок у меня, к сожалению, нет. А в детстве я любил гулять. Есть в Москве такое место у Никитских Ворот, мы называли его «Утюг», где улица Спиридоновка пересекается с Малой Никитской. Я жил рядом до 19 лет. Раньше все дворы были проходные, и мы легко доходили до церкви, где венчался Пушкин, и напротив нее был дом, где жили родители Суворова. Вот там у церкви, рядом с памятником Алексею Толстому, и был пятачок, где мы, местные, очень любили гулять. Место было тихое, много зелени, а главное — рядом с домом.
Хочу отправиться, как только разрешат выходить из дома…
Хотя бы просто на улицу пойти погулять, пройтись по Арбату.

Мой любимый район в Москве…
Патриаршие пруды.

Мой нелюбимый район…
Краснопресненский парк культуры, «Кыр-пыр». Не люблю его, потому что мы в детстве ездили туда драться с мальчишками.

В ресторанах…
Сейчас даже не знаю… Помню, в молодости… Мой отец жил в Южинском переулке, недалеко от Пушкинской площади. Там был дом, который сейчас уже снесли. На первом этаже была старая аптека, где аптекаря вызывали таким дребезжащим звоночком, стоящем на столе, мальчишки так баловались, звонили, она выходила, а они убегали. А с другой стороны дома был «Пивбар». Он был знаменит тем, что посетители брали пиво, а вобла была бесплатно, она стояла на столах в больших вазах. И вот отец ходил туда, помню, и его друзья любили это место.

Место в Москве, куда все время собираюсь, но никак не доеду…
Нет, такого места нет. Я побывал везде, где хотел.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…
Раньше москвичи были добрее, что ли, всегда были готовы помочь, например приезжим, которые не знали, куда идти, охотно подсказывали дорогу. Хорошо знали Москву. Все хотели быть образованными людьми, получить высшее образование. Мало кто сразу шел работать, а если и работал, то после старался учиться. Редко-редко кто из ребят в силу семейных или других обстоятельств не учился, в основном все куда-то, да поступали. Сейчас люди изменились, стали другими, более закрытыми. Многие не видят больше смысла в высшем образовании, и это печально.

В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…
В каждом из названных городов есть что-то особенное. Берлин — замечательный, там столько памятников культуры. Я в свое время объездил всю Германию. Нью-Йорк — великолепный город, один Центральный парк чего стоит. Но Москву я очень люблю. И мне радостно, когда мои друзья, приезжая в Москву после двадцати или сорока лет жизни в Америке, говорят: «Боже мой, как изменился город! В лучшую сторону».

В Москве за последнее десятилетие изменилось…
Мне не нравятся лубочные картинки, которые в последнее время часто стали размещать на центральных площадях Москвы. Я не понимаю, что это, кому нужно, а главное — зачем. Еще я заметил, что в Москве раньше было много зелени, много людей сидели в парках, скверах, они отдыхали. Сейчас этого нет, а жаль.

Если не Москва, то…
Санкт-Петербург, его я очень люблю. Еще Киев — замечательный, очень дорогой моему сердцу город.

Меня можно было чаще всего застать кроме работы и дома…
Нигде. Только работа и дом. Я служу в Малом театре, это моя основная работа. Кроме того, я заведующий кафедрой мастерства актера в Театральном училище им. Щепкина, у меня три курса, я преподаю. Потом я очень много снимаюсь. В последнее время, правда, старался себя ограничивать. Когда ты снимаешься больше пятидесяти лет, то даже от кино чуть-чуть устаешь. С возрастом это приходит — когда не нужно никому ничего доказывать, работать на свое имя, снимаешься, получая от этого только удовольствие. Поэтому я сейчас с большим удовольствием работаю в театре и со студентами.

Мои творческие планы…
Были планы продолжить съемки «Ворониных», но пока не получается. Нам помешал карантин. В Малом театре мы должны были выпустить спектакль с рабочим названием «Большая тройка» о знаменитой тройке — Черчилль, Рузвельт, Сталин. Премьера должна была состояться 9 мая, в главных ролях — три ведущих артиста Малого театра. Сейчас репетиции приостановлены. Но мы надеемся, что скоро вернемся к работе.

Анастасия Барышева, Москвич Mag

Дорогие друзья!

Начнем неделю с хорошего, с небольшой премьеры! Эту запись мы еще не публиковали, но сам спектакль, сошедший со сцены уже более 10 лет назад, конечно, памятен многим своим задором, искрометностью и злободневностью. Смотрим вместе!

Постановка Владимира Драгунова
Сценография Ларисы Ломакиной
Композитор - Григорий Гоберник
Роли исполняют:
Огюст Меркаде - Василий Бочкарёв
Г-жа Меркаде - Татьяна Лебедева
Жюли, их дочь - Екатерина Базарова
Адольф Минар, возлюблённый Жюли - Степан Коршунов
Верделен, друг Меркаде - Владимир Сафронов
Гуляр, кредитор Меркаде - Борис Клюев
Пьеркен, кредитор Меркаде - Виталий Коняев
Бредиф, домовладелец - Виталий Петров
Бершю, распорядитель на бирже - Александр Вахтеров
Жюстен, слуга Меркаде - Петр Складчиков

Запись 2005 года.

Занавес открылся, и зрительный зал наполнился вальсом. Вечным вальсом Арама Хачатуряна, проникающим в души и подобно манящему пению сирен завлекающим в скрытые под блестящей мишурой тайны «Маскарада». Казалось, будто музыка клубящимся облаком нависает над сценическим пространством, в глубине которого Неизвестный (народный артист России Борис Невзоров) раскручивал большой круглый стол. Он упорно толкал и толкал тяжелый деревянный диск, словно пытаясь придать ему безостановочное движение.

В похожем на сумерки свете трудно было понять, то ли это запускается колесо рулетки, то ли начинает вращение стол для спиритических сеансов, то ли дается ход колесу Фортуны. Вдобавок внимание отвлекал стоящий на столе черный цилиндр с брошенными в него, по обычаю того времени, белыми перчатками, притягивающими к себе внимание подобно шарику гипнотизера. Такими цилиндрами часто пользуются фокусники, извлекая оттуда разные сюрпризы. Спрятанное под маской лицо Неизвестного тоже нельзя было рассмотреть, но одежда его походила на наряд, в котором обычно помещики отправлялись на псовую охоту. Псовую охоту...

Два ряда монолитных белых колонн, обрамляя по краям почти всю сценическую площадку, уходили высоко вверх, но упирались не в потолок, а в ночное небо, символично отделенное от бренной земли похожим на стропила тоже белым каркасом. И сейчас, и потом на цене не было никаких иных интерьеров (салона, зала, спальни), но именно скупая сценография Сергея Бархина (художник-постановщик, народный художник России) позволила соединить воедино музыку, поэзию и человеческие страсти в подобную баховской полифонию с ее мистически-пугающим очарованием и божественной красотой.
В оригинале пьесы действие начинается с картежной игры и этой мизансцены с вращением загадочного колеса нет. Думаю, ее вполне можно назвать творческой находкой режиссера-постановщика, народного артиста России Андрея Житинкина.

Он, кстати, всегда отличался поисками оригинальных сценических решений, иногда, случалось, на грани скандала. Похоже, его ранние нестандартные поиски сегодня пришлись впору: сцена с Неизвестным, открывая спектакль, стала, по сути, прологом ко всей драме, в котором явственно зазвучала фаустовская тема. «В дощатом этом балагане вы можете, как в мирозданье, пройти все ярусы подряд, сойти с небес сквозь землю в ад», — говорит Директор в «Театральном вступлении» в «Фаусте» Гете.

Самая загадочная в «Маскараде» фигура Неизвестного очень напоминает Мефистофеля (если это и не есть сам Мефистофель?). Как злой рок, он вовлекает всех в игру, смертельно опасную, где ставка – жизнь. И даже когда его нет на сцене, кажется, будто он притаился где-то за одной из колонн и не только наблюдает за героями, но и незримо направляет их действия. Блестящая игра Бориса Невзорова достойна похвал, притом что роль его немногословна. Но из того скупого лексикона, что отведен ему автором (и режиссером), он не жалеет слов на Арбенина и характеризует его отнюдь не лестно. (Впрочем, почти все лермонтовские герои относятся друг к другу далеко не совсем доброжелательно, и это еще мягко сказано.) Неизвестный так представляет Арбенина: «Но вы его души не знаете – мрачна//И глубока, как двери гроба;//Чему хоть раз отворится она,//То в ней погребено навеки».

Произнося эти слова, он как бы приоткрывает завесу и над своей личностью, позволяя предположить, что так может сказать только тот, кто был рядом… Было бы неосмотрительно сравнивать Арбенина с Фаустом. Вместе с тем я бы позволил себе сказать, что Арбенин даже в бóльшей степени Мефистофель, чем таинственный Неизвестный.

Пролог длится всего несколько минут и далее тема Фауст vs Мефистофель столь персонифицировано более не звучит.
Но тема противоборства добра со злом уже задана прологом и никуда не уходит до самого финала, только усиливаясь с каждой картиной. Арбенин в исполнении Бориса Клюева (на фото вверху) олицетворяет собой средоточие этой вечной борьбы.

Хорошо знающий его по прошлой жизни Казарин говорит: «Пусть ангелом и притворится,//Да чорт-то всё в душе сидит (здесь и далее сохранена грамматика оригинала)». И мы словно ощущаем это внутреннее борение, Арбенин-Клюев держит нас в напряжении до тех пор, пока не закрывается занавес.
Сюжет прост, как и все истории подобного рода, он бессчетное количество раз воспроизводится в мировой драматургии. Это — история мужа, подозревающего жену в измене, нередко заканчивающаяся трагично. И если говорить о «Маскараде», то первое, что приходит на память, это Шекспир и его «Отелло, венецианский мавр», где обман коварного Яго привел Отелло к убийству Дездемоны. Сходство даже в том, что там был подброшенный платок, а в «Маскараде» – браслет (Нины, жены Арбенина), найденный отвергнутой любовницей Звездича баронессой Штраль (актриса Аксиния Пустыльникова), отданный ему на маскараде как знак возможной в будущем встречи, а на самом деле, для того, чтобы отвести от себя даже намек на подозрения (маска скрыла ее лицо). Такова была месть брошенной женщины, злобная, мелочная, но под удар попала невинная жертва.

Пустыльникова была весьма убедительна в своей роли. Особенно — в сцене, где она, раскаиваясь в содеянном, пытается рассказать Арбенину о невиновности его жены. Искренность чувств, столь чуждых дамам ее круга, заставляет поверить зрителей в ее благородные намерения. Она как бы разом поднялась над всей суетой тогдашнего света. Но воспарила лишь на миг. Вспыхнула как последний луч предзакатного солнца и погасла. Видимо, совсем не случайно автор дал ей фамилию Штраль, что в переводе с немецкого означает луч (der Strahl). (Кстати, в тексте есть еще одна говорящая фамилия, но об этом позже.)
Не могу согласиться с теми критиками, которые говорят, что все женщины у Лермонтова — суть функции и интересны только светом, которые отбрасывает на них мужчина. Аксиния Пустыльникова еще раз доказала, — простите за банальность, — что маленьких ролей не бывает…

Арбенин поверил интриганам. Ослепленный ревностью, он стал одержим мыслью о мести и уже был неспособен свернуть с этого пути или остановиться. И отравил жену. Но как и Отелло Арбенин вызывает отнюдь не осуждение, а сочувствие зрителей, причем и женщин тоже. В чем его привлекательность, причем и сто с лишним лет тому назад тоже?

Удивительно, но факт. Когда после 17 лет запрета, наконец, 12 апреля 1863 г. было официально разрешено ставить «Маскарад», то, несмотря на резко отрицательные отзывы консервативных московских газет, московский зритель шел в Малый театр смотреть лермонтовский «Маскарад», а петербургские газеты писали об успехе спектакля даже спустя полтора года после премьеры (1864 г.). И уж коль я здесь коснулся истории, то, видимо, нелишне сказать и о других, тоже редко упоминаемых в прессе деталях.

В первой редакции драмы Арбенин не сходил с ума. Лермонтов добавил наказание Арбенину по требованию цензуры. В конце первой постановки драмы «Маскарад» в Александринском театре Арбенин закалывал себя кинжалом. А одну из пяти редакций пьесы Лермонтов назвал «Арбенин». По мнению некоторых критиков прошлого, образ Арбенина всего ближе и дороже автору. Ради него написана пьеса, как потом ради Печорина был написан роман «Герой нашего времени». Якобы Лермонтов в «Маскараде» обличал аристократический Петербург с его сонмом карьеристов, интриганов, проходимцев, шулеров, карточной игрой составлявших целые состояния. «Мир для меня – колода карт, / Жизнь – банк; рок мечет, я играю / И правила игры я к людям применяю». Такова вся «премудрость земная», - говорит Казарин. А мне думается, обличительства в пьесе нет. Просто — C'est La Vie. Да, такова жизнь, и это — просто люди, со всеми их пороками. О пороках и повествуется. Кроме, пожалуй, Нины в пьесе нет положительных героев. Может, поэтому в драме увидели когда-то обличительный намек на высочайших особ, участвующих в такой недостойной их статуса забаве, как маскарады в доме Энгельгардта, и надолго запретили ее постановку?

Впервые, насколько мне известно, на сцене Малого театра «Маскарад» был поставлен … в 1853 г. И вот очередное обращение к пьесе уже в XXI веке. Премьера состоялась 5 октября 2014 г. Перед тем последний раз постановка «Маскарада» в Малом состоялась более 50 лет назад с легендой русской сцены Михаилом Царёвым в главной роли, и эта постановка вошла в золотой фонд театра. Борис Клюев в 1970 г. принимал участие в том спектакле, где играл в составе массовки.
Роль Арбенина, главная в пьесе, требует недюжинного таланта. Ее хотел сыграть Мочалов, играли такие выдающиеся актеры, как Каратыгин 1-й, Самарин, Вильде, Аграмов, Писарев, Ленский, Адамян, Самойлов, Сазонов, Юрьев… И вот — народный артист России Борис Клюев.

Он рисует образ Арбенина так, как пишут картины мастера: общий контур небрежными штрихами углем, крупные мазки кистью и, наконец, тонкие штрихи, мелкие детали, полутона и оттенки. В начале пьесы перед нами предстает спокойный, уверенный человек с чувством собственного достоинства. Походка — вот чем Клюев передает здесь состояние души своего героя: он передвигается не спеша, плотно ставя ноги на пол, держа голову прямо и не глядя по сторонам. Вроде как несет себя.

Внешне он может показаться чересчур статичным, но нет — от него исходит какая-то внутренняя сила, а движения его рук скупы и расчетливы, будто он постоянно в игре за карточным столом. Проигравшегося в пух и прах гусара-лейбгвардейца, князя Звездича он наставляет так: «Но чтобы здесь выигрывать решиться,//Вам надо кинуть всё: родных, друзей и честь,//Вам надо испытать, ощупать беспристрастно//Свои способности и душу: по частям… – годы//Употребить на упражненье рук…» И в заключение «урока»: «И не краснеть, когда вам скажут явно: ”Подлец!”»

Арбенин — известный в прошлом игрок, которому наскучила светская жизнь. Он находит новый смысл в жизни вдали от столицы: любовь к молодой жене Нине. Арбенин счастлив. Но вот в его жизнь волею случая вмешалась злая интрига. Страх потерять не столько любовь жены, сколько обретенную было гармонию в своем существовании, ревность затмевают рассудок Арбенина. Прошлое, оказывается, никуда не ушло, оно настигло его и нанесло жестокий удар. Но он до самого конца так и не осознает, что стал жертвой бесконечного маскарада, в котором и сам участвовал. Он мстит своему, как ему кажется, главному обидчику, князю Зваричу: ложно обвиняет того в мошенничестве, дает пощечину, но отказывается принять вызов на дуэль, лишая тем самым князя возможности восстановить честь. Арбенин мстит и Нине, подсыпая ей яд в мороженое на балу. И даже не догадывается, что, отравив жену, он убивает свою душу, обрекая себя на сердечные муки.

Старый друг и партнер Арбенина, Казарин, увидев такого Арбенина, по привычке полагает, что тот притворяется, и говорит: «Да полно, брат, личину ты сними, не опускай так важно взоры. Ведь это хорошо с людьми, для публики, — а мы с тобой актеры».

Да, Арбенин актер, но прежде — эгоист. Эгоист поневоле, как писал об Онегине Белинский, страдающий эгоист. Арбенин является порождением этого порочного мира и, сам того не замечая, идет к уготованной ему пропасти. Первый шаг к своему падению он сделал, когда, вернувшись с молодой женой в свет, сел за карты. Вроде бы из благих побуждений: отыграться за случайного знакомого князя Звездича, впавшего в отчаяние. Князь впоследствии стал, если можно так выразиться, точкой невозврата на порочном пути Арбенина.

Маскарад при всем этом — метафора, которая определяет как нравственное состояние общества, так и мораль каждого индивида. «И если маскою черты утаены, // То маску с чувств снимают смело», — так отзывается о гостях дома Энгельгардта, где обычно устраиваются «маскерады», главный герой пьесы.
А Неизвестный говорит князю Звездичу: «Ты бесхарактерный, безнравственный, безбожный,//Самолюбивый, злой, но слабый человек;//В тебе одном весь отразился век,//Век нынешний, блестящий, но ничтожный».

«Язык и золото... вот наш кинжал и яд!» — дополняет эту характеристику Арбенин. «Повсюду зло — везде обман», — как бы подводит он итог характеристике своего общества и своего времени. А мы? Можем ли сказать так же о нашем времени?.. Не кажется ли вам, что все это и о нас?
А, может, прежде всего о нас, потому «Маскарад» и щекочет нам нервы, дает, как модно сейчас говорить, очередную порцию адреналина, привлекает к участию в вечной игре масок? Чем мы, по сути, отличаемся от предыдущих поколений?

И начинаешь воспринимать Арбенина как современника, когда видишь удивительно тонкую игру Клюева. Да и прочих действующих лиц пьесы — тоже. Малый театр — это театр актеров, впрочем, как и многие другие театры России. Но это — театр таких актеров, которые в спектаклях играют не себя любимого, как во многих иных театрах, если не сказать — в большинстве из них, и в любой роли узнаваемы Здесь вживаются в образы настолько, что на сцене безоговорочно олицетворяют себя с героями. При этом каждый работает на идею пьесы. Подобно тому, как в сыгранном оркестре все инструменты сливаются в едином многоголосье, обращенном на поддержку солиста. «Маскарад», с моей точки зрения, стал примером такой коллективной игры.

Это, конечно, и Нина в исполнении актрисы Полины Долинской. В этой роли, кстати, выступали артистки, составившие целую эпоху в истории русского театра, — Савина, Федотова (Позднякова.) С блеском исполняли эту роль Читау, Васильева, Глама-Мещерская. К сожалению, сегодня мы не можем ни увидеть их, ни услышать. Но в том числе и они создали тот фундамент, на котором произросла русская театральная школа. Долинская играет в лучших традициях этой школы. Характер Нины представлен ею в диалектическом развитии.

Вначале она — существо доброе, нежное, наивное, вроде как выросшая в деревне Татьяна Ларина. Но русские женщины всегда отличались стойким характером даже в проявлении своих слабостей. И когда ее незаслуженно обвиняют в измене, она решительно выступает в собственную защиту. Особенно убедительна Долинская в сцене, когда ее героиня Нина вдруг осознает, что отравлена и умирает. И отравлена человеком, которому верила беззаветно!

Игра Долинской настолько убедительна, что кажется, будто вместе с ней испытываешь терзающую ее боль, физическую и душевную. Зрители вместе с ней до конца переживают всю ее трагедию. И плачут над невинной жертвой многоликому Молоху, принявшему на сей раз вид веселого маскарада.
Такой же жертвой представлен и князь Звездич в исполнении актера Александра Дривеня. Уже смолоду он настолько порочен, что перещеголял даже своего ситуативного учителя Арбенина. И совет Арбенина о том, как следует жить в этом мире: «Все презирать: закон людей, закон природы», — ложится на благодатную почву. Но когда Звездич последовал этому совету в отношениях к своему спасителю и его жене, Арбенин горько корит себя за то, что опекал юношу.

Звездич с ног до головы опутан ложными понятиями о чести, совести, доблести (будучи опозоренным, рвется на Кавказ под пули горцев: не в бой за Отечество). Вместе с тем он чересчур суетлив для князя и слишком пафосен для лейбгвардейца. Ни в какие времена офицеры не выставляли свои чувства напоказ. О неурядицах и даже бедах рассказывали сдержанно, сохраняя спокойствие, выдержку и достоинство. Таковы были (и остаются) правила хорошего тона для военных, и не только для них — для людей воспитанных вообще. Даже Петя Ростов, будучи восторженным юнцом, надев мундир, старался следовать этим правилам.
А вот для Адама Шприха (видимо, от нем. шпрехен (говорить) — sprechen) правила были не писаны. Он был вездесущ как дух, а своей велеречивостью скрывает коварные помыслы. При этом ходит он бесшумно и в позе всегда готового услужить лакея: слегка согбенный в поясе, голова набок и одним ухом вперед. Но Арбенин с первого взгляда понял его бесовскую сущность. «Улыбка злобная, глаза… стеклярус точно,//Взглянуть — не человек, — а с чортом не похож», — так отозвался Арбенин о Шприхе в разговоре с Казариным. И услышал в ответ: «Эх, братец мой – что вид наружный?//Пусть будет хоть сам чорт!.. да человек он нужный,//Лишь адресуйся – одолжит.//Какой он нации, сказать не знаю смело://На всех языках говорит.//Верней всего, что жид.//Со всеми он знаком, везде ему есть дело… Был бит не раз…» (За наглость, без сомнения.) Но удивительным образом, будучи постоянно на виду, Шприх умудрялся оставаться невидимым, появляясь в самый подходящий для него момент.

Он явно сродни Неизвестному, что крутил стол в прологе пьесы. Порой создавалось впечатление, что они вместе прячутся за колоннами. Народный артист России Владимир Носик показал эту натуру во всех ее проявлениях вплоть до мимики и жестов.

Мне, признаться, не доводилось еще видеть столь глубокого проникновения в этот сложный для исполнения образ, который вполне может рассматриваться как связующее звено между Арбениным и Неизвестным, истинная роль которого не раскрыта по сей день.
Между прочим, в статье о «Герое нашего времени» Белинский отмечал, что в этом романе Лермонтова «есть что-то неразгаданное, как бы недоговоренное…» Эту недоговоренность Белинский считал и достоинством романа. В «Маскараде» Лермонтов тоже чего-то «не договорил». Причем о каждом из своих героев, а наипаче об Арбенине. Человеку изначально был предоставлен выбор между добром и злом. Арбенин всю жизнь провел в метаниях между этими двумя полюсами нашей жизни. Может быть, Неизвестный — это его alter ego? Такая двойственность натуры Арбенина просматривается достаточно четко, особенно — в финале, где действие возвращается к тому месту, откуда и началось, и здесь опять Неизвестный, но уже в паре со своим молодым союзником Звездичем. (Или это его очередная жертва?) Таким образом, композиция спектакля неожиданно замыкается в кольцо, и вечный маскарад обретает четкие границы, получая одновременно возможность совершить движение в небо. Или — наоборот. Кто знает…

Народный артист России Александр Вершинин в роли Казарина вроде бы весь как на ладони. Казалось, в нем нет загадки. Ан нет, есть, как и у каждого героя «Маскарада» уже хотя бы потому, что все без исключения — в масках: все втянуты в круговерть игры. Казарин Вершинина представлен как игрок-мыслитель со своей философией. По его признанию: «…мир для меня – колода карт». Игра в карты, заметим, всегда была богопротивным занятием.
Понтеры тоже философствуют. Один из них изрекает истину, которая и сейчас, увы, справедлива: «Послушай, милый друг, кто нынече не гнется,//Ни до чего тот не добьется». А, каково! Не такие уж там были простаки, лишь падкие на быстрые деньги, не правда ли?

В финале пьесы Арбенин от того, что Нина оказалась невиновной, расстроился умом. Груз осознания своего преступления оказался для него непосилен. Можно ли считать сумасшествие спасением для героя? Наверное, ведь он не остался глух к голосу совести, испытал ужасную боль за содеянное. Хотя он мог быть и прощен, как прощен был разбойник, распятый рядом с Иисусом Христом. Но впал в отчаяние, и оттого рассудок его помутился. Он сидел на полу, блаженно улыбался и пытался что-то изобразить руками… Доктор в пьесе резонно предположил: «Что в этой голове мучений было тьма».
Печально звучит вальс Хачатуряна. Там, где стоял стол для игры в карты, медленно вальсируют нечеткие в зыбком свете фигуры. И вдруг замирают словно окаменелые… Все возвращается на круги своя. Можно начинать новую игру…

Когда артисты вышли к зрителям на поклон, никто из них не улыбался, даже несмотря на шквал аплодисментов, настолько они устали. Чувствовалось, каждый «оставил на сцене кусочек своего сердца», как говорит Юрий Соломин.
Безусловно, нынешняя постановка в Малом — это заметный этап не только в творческой биографии отдельных актеров, но и всего театра. Вместе с тем пьеса М.Ю. Лермонтова и сегодня вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Нужно ли искать эти ответы? Или пусть загадки «Маскарада» попытаются разгадать грядущие поколения…

Валерий Панов, "Столетие" , 22.11.2019

26 октября 1824 года московская драматическая труппа, которая в дальнейшем и стала Малым театром, дала на сцене особняка купца Василия Варгина первое представление-балет «Лилия Нарбонская, или Обет рыцаря» князя Александра Шаховского и балетмейстера Шарля Дидло. В честь этого события в театре устроили экскурсию для прессы, кроме Щепкинского и Ермоловского, показали новое Щепкинское фойе, настоящий выставочный и концертный зал, где мы посмотрели дефиле исторических костюмов.

Там же увидели проект памятника Гоголю работы актера, режиссера и педагога Александра Ленского (1847–1908). Увидели единственную сохранившуюся с исторических времен гримерную Александра Ивановича Южина (1857–1927), первого директора театра, которая служила актеру и его кабинетом.

Пообщались с актерами, Борисом Клюевым и Полиной Долинской, исполнителями ролей Арбенина и Нины в вечернем спектакле «Маскарад». Спустились в театральный «трюм», в котором когда-то царствовали моряки, с ловкостью вязавшие декорации с помощью морских узлов. Через прорезь увидели дно поворотного круга, хорошо знакомого зрителям. Приспособление появилось в театре в 1900 году. В финансовом отношении предприятие было неподъемным, но в России, как всегда, нашлись рационализаторы. У Александра Ленского и механика сцены Карла Вальца механизм заработал по принципу кофейной машины, поворачивать его мог один человек. Сейчас круг вращается во всех пространственных измерениях одним нажатием кнопки на пульте звукорежиссера. Светотехническое шоу стало достойным завершением праздничной экскурсии.

Из истории Дома Островского: особняк купца Василия Варгина был построен в 1821 году, через три года перестроен архитектором Осипом Бове. В 1840-м году, когда здание у купца выкупили, архитектор Константин Тон построил новую сцену и зрительный зал, форма и размер которых не изменились до сегодняшнего дня.
В первое время слово «малый» писалось не с заглавной буквы, потому что говорило лишь о том, что это здание меньше, чем стоящий рядом «большой» театр. И только к середине XIX века слова «Большой» и «Малый» стали именами собственными.

Здание Малого театра, построенного в устье реки Неглинки, преследовала череда ремонтов – фундамент постоянно подмывало. Самая грандиозная реконструкция была проведена в 1945–1947 годах под руководством архитектора Александра Великанова. И наконец, последний ремонт, который проводился в 2011–2016 годах, в театре надеются, закрыл вопрос с фундаментом. Театр теперь, как говорят экскурсоводы, «как на тарелочке, стоит на специально выстроенном фундаменте, который опирается на сваи». Современная реконструкция проводилась по чертежам архитектора Великанова, и главная задача специалистов заключалась в том, чтобы восстановить Малый театр 2-й половины XX века. Равнялись на эталон.

И о чем же думалось во время этих прогулок по изысканных интерьерам театра, изукрашенным золоченой лепниной? Конечно, о том, что было представлено на великой сцене почти за два столетия, кто представлял, и кто побывал в качестве гостей. Из названий спектаклей сегодня звучат лишь два: кроме «Лилии Нарбонской», «Игроки» Гоголя, это самая свежая премьера. Из актерских имен произносят великого романтика Павла Мочалова (1800 – 1848), крепостного помещика Демидова, представлявшего Ринальдо в той самой «Лилии Нарбонской», первого Ромео, Гамлета и Лира Малого театра, на другом фланге – корифеи разных периодов Малого, молодежь, о которой никогда не забывает худрук Юрий Соломин. Ну а из гостей – от королев Великобритании и Нидерландов, Сталина и космонавтов до великих гастролеров – Листа, итальянского трагика Сальвини, Анны Маньяни и Анни Жирардо, «Комеди франсез и «Пикколо ди Милано», – кто здесь только не побывал.

В Щепкинское фойе проходим по зрительской тропе, где классики в нишах напоминают, что Малый театр сегодня – это театр большой мировой литературы.
А портреты Михаила Щепкина (1788–1863), основоположника русской актерской школы, и Павла Мочалова, от которого пошла вся эта плеяда, включая Щепкина; а так же Ермолова, Садовские, Ленский, Южин, Остужев, Зубов, Царев, Нильский, современные актеры – об актерской традиции. Связана она с большими индивидуальностями, которые способны создавать на сцене уникальный ансамбль, даря зрителю ощущение актерского единства, от которого «два шага до режиссерского театра». Отзвуки лекции все же долетают до нашего слуха. И про сложный путь репертуарного развития театра, и про особое внимание к историческим спектаклям, и к идее художественного единства, в которое должны быть вовлечены не только артисты, но все создатели спектакля. Отдельный разговор про Смутное время, первый спектакль на эту тему был поставлен в театре в 1831 году по роману Загоскина «Юрий Милославский», недавний – в 2018-м по «Стене» Мединского. А всего более 30 раз коллектив обращался к этой теме.

А вот и само дефиле. Под волнующую музыку актеры демонстрируют одежду эпохи Смутного времени – боярские шубы, кафтаны из золотой парчи, убранство цариц. Исторические костюмы представлены из пяти спектаклей – хроники Островского «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» в постановке Владимира Драгунова (2007), костюмы Ларисы Ломакиной; трилогии Алексея Толстого – «Смерть Иоанна Грозного» также в постановке Драгунова (1995), «Царь Федор Иоаннович» – Бориса Равенских (1973), оба спектакля оформлял Евгений Куманьков; «Иван Грозный» – Прова Садовского и Константина Зубова (1944), костюмы Павла Соколова-Скаля; «Борис Годунов» Пушкина – Константина Хохлова (1937), художник Владимир Щуко. Можно отметить, как менялись костюмы в течение 70 лет, избавляясь от нарочитой роскоши, становясь все более стилизованными, скромными, аскетичными, даже боярские одежды лишались своей грузности и неповоротливости. Идею театра показывать исторические костюмы не в музейных витринах, а на дефиле можно только приветствовать.

В Ермоловском фойе нас встречает один из ведущих актеров Малого театра, народный артист России Борис Клюев (на фото). Борис Владимирович проводит экскурсию «по волнам своей памяти» и, между строк, дает ясно понять, как легко в молодости совершить роковую ошибку при выборе пути. Его, выпускника Щепкинского училища, которого брали в Малый театр, но он мечтал работать у Юрия Завадского в Театре им.Моссовета, спас от таковой актер моссоветовец. «Ты, что ли, дурак, – сказал он ему, – это же императорский театр, как можно сравнивать?!».

Прошли годы, прежде чем Дом Островского стал для актера Клюева его «домом, религией, Отечеством».
«Для меня привлекательны традиции Малого театра и его история, – говорит актер. – Конечно, здания, построенного купцом Варгиным, давно нет, но в новом постарались сохранить все, как было, вот и Ермоловское фойе осталось таким же.

Молодости свойственно нахальство, и когда я впервые вышел на сцену, мне казалось, что сейчас покажу этим “старикам”, а среди них были – Михаил Жаров, Елена Шатрова, Георгий Куликов, Нелли Корниенко, Роман Филиппов, Виктор Борцов – как надо. А потом неожиданно понял – не все так, как мне кажется: Михаил Иванович говорит реплику, и зал его принимает, говорю я – нет. Я очень расстроился, долго думал, в чем ошибка, пытался разговаривать со стариками – “Работать надо”. Помню ощущение, которое испытал у доски приказов. В толпе переговаривались: “Вот посмотрите, еще кого-то в театр взяли, какой-то Клюев, ну, берут и берут”. Меня это возмутило, и я сказал: “Вообще-то Клюев – это я”. Тогда толпа развернулась, посмотрела на меня снизу вверх и сказала: “Ну, посмотрим-посмотрим”. И вот это философское “посмотрим-посмотрим” долго шло вместе со мной: был не свободен, зажат, от волнения перехватывало горло, но я всегда помнил слова своего педагога Леонида Андреевича Волкова: “Артисту помогает воля, вот вместе с ней – вперед: “Я тебя завоюю, мой зритель!”. И постепенно это пришло.
К сожалению, период беззаботной молодости проходит, осознав себя в профессии, ты мягко входишь в состояние, которое деликатно называют “зрелостью”. Это тоже этап, который нужно прожить, и, спасибо вековой традиции, в нашем театре есть роли для каждого возраста – для молодых, для тех, кто постарше, для среднего, зрелого и пожилого возраста.

Помню, в 90-х, когда начался хаос перестройки, и наше искусство рухнуло. Василий Лановой сказал: “Хорошо Малому театру, у них был Островский”. Действительно, театр наш классический, а я уверен: учиться нужно на классике, остальное – вещь возрастная. Когда ты молод и полон сил, ты готов танцевать, петь, прыгать, экспериментировать, но, когда лет через 15–20 смотришь, как твои коллеги ходят в простынях в подвальном помещении, неся перед собой свечи, и находят в этом эстетику, я начинаю бояться за этих людей. Практика показывает, что они так и не сыграют ничего значимого.

Не забыть, как Михаил Иванович Царев сказал, когда мы играли с ним в “Горе от ума”: “Если мужчина не сыграл ничего интересного до 40 лет, а женщина – до 30, так и не сыграют, но женщине легче, в нее может влюбиться режиссер”. Вот наше время, казалось бы, твори, выдумывай, пробуй, никаких худсоветов, но оно так и не подарило нам ни одной интересной пьесы, ни одного режиссера.

Парадокс, но при худсоветах было огромное количество режиссеров, которые вошли в историю театра, а “вы, нынешние, – нутка!”, как говорит Фамусов в “Горе от ума”. И нужно отдать должное нашему худруку Юрию Мефодьевичу Соломину, который традиции, очень хорошие, не потерял.
Мы ставим классику, никогда на сцене Малого театра не услышите мат, не увидите оголенные тела. Не понимаю этой эстетики. И как же приятно слышать от зрителей, что у нас актеры, “которых слышно”. Работа со словом – одна из наших традиций.

Также у нас нет звездности, потому что, если ты прозвучал в каком-то сериале, это не значит, что что-то умеешь на сцене. Обычно старики говорили: “А ты выйди и попробуй три часа зрителей удержать, это совсем другое искусство”. Мы гордимся тем, что Малый театр и Александринка – первые театры России, родившиеся по указу Елизаветы, и стараемся сохранять традиции».

Полина Долинская сказала, что у театра есть душа: «Для меня самыми трепетными моментами оказываются те, когда после спектакля одной из последних покидаю театр. В полной тишине спускаюсь по лестничным пролетам, заглядываю на сцену, где уже нет декораций, отмечаю, какой же огромный у нас зрительный зал – в эти моменты я чувствую дыхание театра».

Нина Катаева, специально для «Столетия», 05.11.2019

Дорогие друзья!
Предлагаем вашему вниманию материалы, вышедшие на радио "Спутник" и посвященные юбилею Малого театра. Один из них - интервью с народным артистом России Борисом Клюевым.

Слушать запись интервью

Слушать запись передачи о Малом театре

Дорогие друзья!

С удовольствием предлагаем вашему вниманию документальный фильм, вышедший на Первом канале и посвященный народному артисту России Борису Владимировичу Клюеву, который совсем недавно отметил юбилей.

В фильме принимают участие:

Борис Клюев — народный артист России

Виктория Клюева — жена Бориса Клюева

Михаил Боярский — народный артист РСФСР

Елена Лядова, актриса театра и кино, ученица Бориса Клюева

Полина Долинская, актриса, ученица Бориса Клюева

Анна Фроловцева, заслуженная артистка России

Екатерина Волкова, актриса театра и кино

Василий Ливанов — народный артист РСФСР

Игорь Петренко — актер театр и кино

Владимир Долинский — заслуженный артист России

Автор: Зарема Джаубаева

Режиссер: Ольга Иванова

13 июля отметил свой 75-летний юбилей народный артист России Борис Клюев. Артист рассказал программе «Доброе утро» на Первом канале о том, почему для него так важны аплодисменты, каких принципов он придерживается в работе и за какие роли никогда не возьмется.

13 июля исполняется 75 лет народному артисту России Борису Владимировичу Клюеву. От души поздравляем Бориса Владимировича с юбилеем и желаем крепкого здоровья, благополучия и новых творческих свершений!

В этот замечательный день предлагаем всем поклонникам Бориса Владимировича посмотреть запись спектакля "Любовный круг" С.Моэма (режиссер А.Житинкин), в котором артист блестяще исполнил роль лорда Портеса.

Народный артист России Борис Клюев считает, что примы имеют право на одиночество, и не жалеет, что отказался идти во МХАТ. Об этом актер Малого театра рассказал «Известиям» накануне своего 75-летия.

— Этот год для вас втройне юбилейный. Вам — 75 лет, из них 50 вы служите в Малом театре и столько же преподаете в Щепкинском училище. За эти полвека студенты изменились?

— Да. Они стали лучше. Разве можно сравнить нас и их? Они с рождения имеют всё: квартиры, машины, дорогие игрушки. У них больше возможностей проявить себя. Учись в какой хочешь школе — музыкальной, танцевальной, художественной. Нужен иностранный язык? Пожалуйста — один, другой. Однако актеры советской школы были более образованные, начитанные.
— У книг серьезные конкуренты — гаджеты. Поэтому в образовании прорехи.
— Абсолютно верно. Дети книжки уже не листают. Порой педагоги содрогаются, когда слушают их интерпретацию классики. Мы знаем многие произведения наизусть, и вдруг студент выдает вроде знакомый нам текст, но слова в нем другие. «Откуда это? Что за издание?» — интересуемся. «Из интернета» — признаются студенты.
В сентябре у меня появится еще один курс. Сделали целевой набор в Якутии. Хорошие дети. Надеюсь, по окончании училища они вернутся на родину, работать в местном театре. Мне кажется, это правильно. Кстати, так было и в СССР. После окончания вуза тебя отправляли на три года работать в провинцию.
— Среди ваших учеников много известных артистов?
— Кристина Асмус, которая сделала себе имя на ТВ и в кино, а теперь работает в Театре Ермоловой. Игорь Петренко — известность ему принесла картина «Водитель для Веры». В прошлом году он вернулся и снова работает в Малом театре. В спектакле «Перед заходом солнца» Игорь играет моего сына.

Среди учеников и Егор Бероев. Правда, у него с нашим театром не сложилось. Если молодой артист начинает немного себя проявлять, его нужно поддерживать, давать роли. Но Егору стали говорить: «Какие роли? Вы еще докажите, что не зря пришли в Малый театр». А однажды он попросил взять в театр Ксюшу Алферову, с которой начал встречаться. Ему отказали. Артист ушел. Сейчас Егор много снимается. Фактура у него замечательная.
— Есть в кого. Дед — Вадим Бероев, легендарный Майор Вихрь.
— Вот ведь судьба какая — когда Вадим Бероев умер, я поступал на его место в Театр Моссовета.
— Вас не взяли?
— Я в итоге сам не пошел, хотя в то время в Театре Моссовета была замечательная труппа. Главный режиссер Юрий Завадский собрал просто коллекцию актеров: Леонид Марков, Георгий Жженов, Ростислав Плятт, только пришли молодые Гена Бортников, Рита Терехова. Там на меня очень рассчитывали. Но в коридоре театра я встретил актера и режиссера Валентина Зубкова, с которым поделился своими раздумьями: «Вот не знаю, на чем остановиться, куда пойти. Меня пригласили к вам, в Малый и Театр Ленинского комсомола». А он говорит: «Ты с ума сошел? Малый театр — это Императорский театр! Что тут думать? Надо сразу туда идти».

— Императорский? И об этом спокойно говорили в советское время?
— Нет. Но все знали это. Малый театр очень выделялся в советское время. Если у всех ставка была 75 рублей, в Малом получали 85! Был очень сильный состав. Ильинский, Жаров, Гоголева.
— А в Моссовете была Раневская.
— Она и в Театре Пушкина была. Насчет Раневской вы поосторожнее. Фаина Георгиевна — легенда, но она была очень сложной женщиной. Конфликтовала с Завадским. Однажды в спектакле «Шторм» Раневская играла колоритную Маньку-спекулянтку. Юрий Александрович сказал ей: «Фаина, вы — как вставной номер. Так нельзя».
— Любила одеяло на себя тянуть?
— Постоянно. Это вообще свойственно многим актерам — немножко потянуть на себя, а иногда и множко. Так вот, люди приходили не на «Шторм», а на Раневскую. Посмотрят сцену с ее участием и уходят. Завадский с ней поругался. Фаина Георгиевна была остра на язык. Поводы находились сами собой. В очередной раз, повздорив с Завадским, ушла из Моссовета в Театр Пушкина. Но и там не прижилась. Кстати, когда Завадский узнал об этом, позвал ее обратно. И она до последних дней служила в Театре Моссовета.
— А вы же могли стать мхатовским артистом. Почему не сложилось?

— Иннокентий Смоктуновский от имени Ефремова приглашал меня во МХАТ. Олег Николаевич пришел туда из «Современника» и набирал новую труппу. В то время у меня в Малом театре работы практически не было. Приди я во МХАТ, наверняка бы и зарплату другую дали, и жилищные условия улучшили. Так всегда бывает, если актера приглашают. Мне надо было всё взвесить. Я попросил у Иннокентия Михайловича три дня на размышление. В итоге отказался. Интуиция подсказывала, что не стоит уходить из Малого театра. И я не прогадал.
— Елена Образцова говорила, что благодаря ролям она раньше времени стала мудрой. О своих ролях вы можете сказать так же?
— Нет, не могу. Скорее, я стал опытней. Роли бывают проходные. Очень редко попадаются те, которые могут сделать тебя мудрее. У меня таких немного. Например, Арбенин в «Маскараде», Маттиас Клаузен в спектакле «Перед заходом солнца». Это сложные, тяжелые роли. Арбенина сыграешь — и после этого просто лежишь.
— Когда я смотрела «Перед заходом солнца», меня от вашего героя очень отвлекал парик. Какой-то нелепый. Зачем он вам?
— К сожалению, я не могу играть без парика, потому что иначе эта роль будет перекликаться с Арбениным. Мы очень быстро выпускали спектакль «Перед заходом солнца», поэтому парик был из подбора. Но в новом сезоне у меня уже будет новый, специально сделанный для этой роли.

— А вы когда-нибудь комплексовали по поводу отсутствия шевелюры?
— По молодости у меня была шевелюра. А потом стал лысеть. Чем только не мазал голову, процедуры делал, но всё впустую. Гены. С ними не поспоришь. Помню, мы с Жорой Оболенским, актером из нашего театра, пошли в Институт красоты. Врач, не глядя на нас, стала выписывать счет к оплате. А Жора мне и говорит: «Ты видел ее мужа?». — «Нет». — «Там рядом с ней сидел лысый такой». И мы поняли, что с нас просто вытянут деньги. Пустое это всё. Так и получилось.
На съемках гримеры находили способы маскировать отсутствие волос. То пробкой жженой голову натирали, то порошок какой-то рассыпали. И только с возрастом привыкаешь и понимаешь, что надо искать что-то иное в своем образе. Для меня кумиром всегда был Борис Ливанов. А у него — такая же лысина, как у меня. И я успокоился.
— Как вы относитесь к эпитетам «выдающийся», «великий»?
— Однажды я спросил у Игоря Ильинского: «Вы прожили такую большую жизнь. Кто, на ваш взгляд, был самым выдающимся артистом?» Ильинский мудрый старик был. Он улыбнулся и ответил: «Тот, кто дольше всех живет». И рассмеялся. Он был прав. Я часто вспоминал эти слова — особенно когда смотрел на Владимира Зельдина.

Сейчас кого надо и не надо называют выдающимися. Я согласен, есть у нас замечательные артисты. Но не надо говорить, что они выдающиеся.
— А кого вы все-таки считаете выдающимся?
— Из тех, кого я видел, конечно, это Ильинский. Как он работал! Это было потрясение, когда я увидел его репетиции. Он предлагал режиссеру несколько вариантов решения сцены. А на следующий день приходил и говорил режиссеру: «Я всю ночь думал: это неверно. Здесь нужно всё по-другому».
Я очень любил Владислава Стржельчика. Считаю его одним из самых талантливых актеров. Еще, безусловно, Олег Борисов. В БДТ был спектакль «Три мешка сорной пшеницы», поставленный Товстоноговым. Главную роль играл народный артист СССР Кирилл Лавров. Со всех сторон положительный типаж, Ленина играл. Что-то случилось, он заболел, и срочно ввели Олега Борисова. Тот так сыграл, что стало страшно за него! На разрыв аорты, как говорится. Я в это время очень много снимался на «Ленфильме» и старался вечером ходить на все его спектакли.

Конечно же, Иннокентий Смоктуновский, человек тонкий, большой хитрец. Блистательный Евгений Евстигнеев. Жалко, что с ним Олег Ефремов некрасиво обошелся, уволил из МХАТа. А ведь Евгений Александрович во всем его поддерживал, ушел из «Современника» в Художественный театр. Евстигнеев многое не сыграл. Умер рано.
— Всё это звучит как-то печально. Были гении, и вот их нет. Неужели никто из молодых не может сравниться?
— Владимир Машков, но это скорее среднее поколение. На сегодняшний день он самый интересный актер. Я уважаю тех, кто серьезно относится к своей профессии. Машков — из таких. Он настоящий трудоголик.
Из заметных молодых артистов отмечу Данилу Козловского. Мне понравилась его работа в «Легенде № 17». А вот режиссерский опыт — картина «Тренер» — разочаровал. Всё очень схематично. А когда Данила неожиданно захотел запеть и Филипп Киркоров устроил ему сцену Большого театра, я очень удивился. Понимаю, хочется попробовать себя во всем. Но не стоит забывать, что актерская профессия столь сложная, ей нужно посвящать всего себя, а не разбрасываться. Иначе она обязательно отомстит за всеядность.
— За правдолюбие вам доставалось?
— Было первое время, но потом я научился держать язык за зубами. Нелли Корниенко научила. Как-то она мне сказала: «Боря, не нужно говорить режиссеру, что он дурак или тупой. Все-таки ты играешь в его спектакле». Она права. Но молодости свойственно не сдерживаться, хочется сказать правду. Даже гордишься этим. Такой борец за справедливость. Никому только она не нужна. Так что просто работай и держи язык за зубами.

— В апреле скончалась народная артистка СССР Элина Быстрицкая. Ее уход стал поводом для разговоров, что актриса умирала в одиночестве, никто к ней не мог прийти домой. Вы верите в это?
— Это полный бред. Театр ей помогал всё время. Элине приносили деньги каждый месяц. В Малом театре есть фонд, который поддерживает своих пожилых сотрудников. Наши артисты обеспечены, и это заслуга Юрия Мефодьевича Соломина (худрук Малого театра. — «Известия»).
— На похоронах некоторые говорили, что Элина Быстрицкая так изменилась, потому что, мол, голодом ее заморили. Может такое быть? Или актрису так «съела» болезнь?
— Да, думаю, это болезнь. Так и бывает. 91 год ей был. На 90 лет я приезжал поздравлять Элину Авраамовну. Она меня помнила, слава Богу. А студентов, которых мы вместе с ней выпускали, категорически не вспомнила. Мы привезли ей подарки из театра. Она уже тогда была очень плоха, ходить не могла. Ее держали с одной стороны сиделка, с другой стороны палка.
Сейчас подняли волну с наследством — мол, родные никого не допускали к Элине. Да нет, это Элина никого не допускала. И правильно делала. Потому что ни одна актриса не хочет, чтобы ее видели в немощном состоянии. Даже мировые звезды не старятся у всех на виду. Вспомните Марлен Дитрих. Она дожила до 90 лет и никого к себе не подпускала. Потому что должна была запомниться кинодивой. И Быстрицкая хотела остаться в памяти людей Аксиньей (главная героиня «Тихого Дона». — «Известия»), а не старушкой...

Зоя Игумнова, «Известия», 12 июля 2019 года

Знаменитая драма Гауптмана «Перед заходом солнца» была поставлена в Малом театре специально к юбилею Бориса Клюева. До него в этой роли на легендарную сцену выходил только царственный Михаил Царев (премьера состоялась 15 сентября 1972 года). Малый театр ценит преемственность.

Конечно, Борис Клюев - актер иного амплуа. В молодые годы фрачный герой, словно созданный для пьес Оскара Уайльда, блестящий Рошфор в «Трех мушкетерах» и импозантный старший брат Шерлока Холмса Майкрофт. Вторая же половина его творческого пути окрашена рядом комических ролей, самая любимая из которых - глава семейства в ситкоме «Воронины». Маттиас Клаузен для любого актера - роль-подарок и роль-испытание. Самое захватывающее в спектакле Малого театра о трагической судьбе Клаузена - то преодоление зрительского ожидания, в котором постоянно существует на сцене Борис Клюев. Появившись впервые на сцене, он тут же берет зал, заставляя его забыть старого знакомого Воронина.

Его Маттиас очень сдержан, величественен, можно сказать - даже холоден. Это много переживший и перечувствовавший благородный человек, который может себе позволить снисхождение и к невоспитанной невестке Пауле (в остром рисунке Ольги Абрамовой), и к неврастеничному старшему сыну Вольфгангу (неожиданно сыгранному Игорем Петренко), и даже к дерзкому зятю Эриху Кламроту (Алексей Фаддеев). Тайный коммерции советник Клаузен успешен, он пользуется уважением города, чего не скажешь о его наследниках.

Конфликт между старшим и младшим поколением нарастает постепенно. Формально подросшие дети ревнуют своего почтенного отца к его молодой возлюбленной, изумительно сыгранной Ириной Леоновой, - благородной, способной на самопожертвование красавицей Инкен. По факту боятся потерять огромное наследство, поэтому решаются стаей накинуться на своего почтенного отца. Если считать, что отпрыски Клаузена - это то самое поколение, которое через десять лет наденет эсэсовскую форму, раскол между отцом и его детьми выглядит более фатальным. «Я против всего, к чему стремится нынешнее поколение», - произносит герой Бориса Клюева, с первых сцен обозначив свою позицию. «Вам не удастся остановить время», - заявляет ему отъявленный мерзавец Кламрот. Остановить время Клаузену, конечно, не удастся, зато у него получится прожить свою последнюю позднюю любовь, которая способна преодолеть многое, даже смерть.

Алла Шевелева, «Театральная афиша столицы», июнь-июль 2019 года