08.06.2007
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПУСТЬ ЦВЕТУТ ВСЕ ЦВЕТЫ»
Никто не нападал, а он защищался. И жестом, и словом.
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПУСТЬ ЦВЕТУТ ВСЕ ЦВЕТЫ»
Никто не нападал, а он защищался. И жестом, и словом. «Я определяю качество спектакля не оценками рецензентов, а людьми, которые заполняют зал», — благодушно по форме, но довольно колко по содержанию отгородился Юрий Соломин от потенциальных мнений людей, пишущих о театре.
Разрыв во мнениях укрепили первые отзывы на привезенные в Новосибирск спектакли, собственно, на оспаривании которых и был построен диалог художественного руководителя Малого театра с журналистами. Критика оценила гастроли сдержанно: безусловно, поклон до земли был отвешен и за сохранение канонов театрального искусства, и за консервацию русского языка в исконной чистоте (где же еще услышишь со сцены не «желчь», а «жёлчь», как, собственно, и требуют взыскательные словари). Но не было в этих отзывах трепета и прерывистого дыхания влюбленных.
Но, с другой стороны, загодя раскупленные билеты, надставленные стульями ряды и зрители, сидящие даже на ступеньках большого зала «Глобуса», а еще овации, овации, овации… Все это вместе создавало вид «другой стороны баррикад». В количественном соотношении выигрывала, без сомнения, восторженная часть публики. Та самая, о которой, только с отрицательной частицей «не», говорил Юрий Соломин: «Уже не ходят, как в зоопарк, посмотреть на живую Муравьеву. Зритель отошел от этого». Еще как ходят, Юрий Мефодьевич. И начинают аплодировать даже тогда, когда любимая актриса только появляется в зале…
А тем временем Юрий Соломин бесконечно спорил с автором задевшего его отзыва. О том, каково это — быть театром-музеем. «У вас есть люди, которые пишут, что мы — музейный театр. А чем плох музей? Что же нам теперь, Третьяковку уничтожить?.. А вы постройте новый музей и делайте там, что хотите. Интересно, сколько он продержится. А то мы снесем, потом почешем затылок и скажем: “Эх, надо опять все начинать сначала”. Мы же не требуем, чтобы все были такими, как мы! Но все новое должно быть не в ущерб старому. Я всегда говорил: “Пусть цветут все цветы!” У нас есть колонны, так нам спилить их, что ли? Пусть стоят!» Объяснял, почему нельзя обойтись без длиннот и неспешности повествования, качеств, которые касаются всех спектаклей Малого театра. «К примеру, как можно Чехова изобретать? Выдергивать какие-то реплики?! Мы скорее надставим, из старых вариантов. Пусть зритель знает, что Чехов думал об учителях 100 лет назад… И Островского быстро играть нельзя. Он напичкан поговорками, как Грибоедов».
И только с одной характеристикой из того самого отзыва Юрий Соломин согласился. Малый — бальзам для тех, кто еще помнит, как правильно должна звучать русская речь. «С языком у нас все благополучно, нас все время ставят в пример — даже те, кто критикует. Наши молодые актеры говорят по-русски громко, понятно, не косноязычно. Рядом есть мастера, которые следят за этим, буквально со школьной скамьи. Несколько лет назад мне позвонил знакомый режиссер и попросил: “Пожалуйста, дай несколько актеров из вашего театра, надо озвучить один фильм”. В Москве много театров. Но, оказывается, пробовали — и никто не может выговорить славянскую вязь. Трудно выговорить и Островского — там есть музыка русской речи. А Чехов? Разве это не музыка? Но более современная, на сто с лишним лет… Сейчас наш язык стал быстрым. Это уже язык не наших родителей, дедушек и бабушек, а язык телевидения. А изначально он очень мелодичный, красивый. Может, поэтому и был объявлен Год русского языка, чтобы сказать нам: вспоминайте, как говорили ваши отцы и деды».
Еще Юрий Соломин признался, что как-то раз читал лекцию о неуместности «вау!» в зале Малого театра («Стоп, родненькие, вы не на стадионе. Я показал им, что здесь сидел Гоголь, здесь — Достоевский, в малой ложе — Ленин… Очевидно, они были потрясены»). Предположил, что особая атмосфера театра идет от исторических стен, «во-о-от такой толщины», за которыми не слышно громкоголосой Москвы и которые стараются не трогать даже во время ремонта.
До конца беседы с журналистами Юрий Мефодьевич защищался от намеков на консерватизм. Впрочем, ведь он сам говорит: «Пусть цветут все цветы». Действительно, пусть цветут, пока есть те, кто принимает за счастье вдыхать их аромат.
«Ведомости» (Новосибирск), 08.06.2007
Никто не нападал, а он защищался. И жестом, и словом. «Я определяю качество спектакля не оценками рецензентов, а людьми, которые заполняют зал», — благодушно по форме, но довольно колко по содержанию отгородился Юрий Соломин от потенциальных мнений людей, пишущих о театре.
Разрыв во мнениях укрепили первые отзывы на привезенные в Новосибирск спектакли, собственно, на оспаривании которых и был построен диалог художественного руководителя Малого театра с журналистами. Критика оценила гастроли сдержанно: безусловно, поклон до земли был отвешен и за сохранение канонов театрального искусства, и за консервацию русского языка в исконной чистоте (где же еще услышишь со сцены не «желчь», а «жёлчь», как, собственно, и требуют взыскательные словари). Но не было в этих отзывах трепета и прерывистого дыхания влюбленных.
Но, с другой стороны, загодя раскупленные билеты, надставленные стульями ряды и зрители, сидящие даже на ступеньках большого зала «Глобуса», а еще овации, овации, овации… Все это вместе создавало вид «другой стороны баррикад». В количественном соотношении выигрывала, без сомнения, восторженная часть публики. Та самая, о которой, только с отрицательной частицей «не», говорил Юрий Соломин: «Уже не ходят, как в зоопарк, посмотреть на живую Муравьеву. Зритель отошел от этого». Еще как ходят, Юрий Мефодьевич. И начинают аплодировать даже тогда, когда любимая актриса только появляется в зале…
А тем временем Юрий Соломин бесконечно спорил с автором задевшего его отзыва. О том, каково это — быть театром-музеем. «У вас есть люди, которые пишут, что мы — музейный театр. А чем плох музей? Что же нам теперь, Третьяковку уничтожить?.. А вы постройте новый музей и делайте там, что хотите. Интересно, сколько он продержится. А то мы снесем, потом почешем затылок и скажем: “Эх, надо опять все начинать сначала”. Мы же не требуем, чтобы все были такими, как мы! Но все новое должно быть не в ущерб старому. Я всегда говорил: “Пусть цветут все цветы!” У нас есть колонны, так нам спилить их, что ли? Пусть стоят!» Объяснял, почему нельзя обойтись без длиннот и неспешности повествования, качеств, которые касаются всех спектаклей Малого театра. «К примеру, как можно Чехова изобретать? Выдергивать какие-то реплики?! Мы скорее надставим, из старых вариантов. Пусть зритель знает, что Чехов думал об учителях 100 лет назад… И Островского быстро играть нельзя. Он напичкан поговорками, как Грибоедов».
И только с одной характеристикой из того самого отзыва Юрий Соломин согласился. Малый — бальзам для тех, кто еще помнит, как правильно должна звучать русская речь. «С языком у нас все благополучно, нас все время ставят в пример — даже те, кто критикует. Наши молодые актеры говорят по-русски громко, понятно, не косноязычно. Рядом есть мастера, которые следят за этим, буквально со школьной скамьи. Несколько лет назад мне позвонил знакомый режиссер и попросил: “Пожалуйста, дай несколько актеров из вашего театра, надо озвучить один фильм”. В Москве много театров. Но, оказывается, пробовали — и никто не может выговорить славянскую вязь. Трудно выговорить и Островского — там есть музыка русской речи. А Чехов? Разве это не музыка? Но более современная, на сто с лишним лет… Сейчас наш язык стал быстрым. Это уже язык не наших родителей, дедушек и бабушек, а язык телевидения. А изначально он очень мелодичный, красивый. Может, поэтому и был объявлен Год русского языка, чтобы сказать нам: вспоминайте, как говорили ваши отцы и деды».
Еще Юрий Соломин признался, что как-то раз читал лекцию о неуместности «вау!» в зале Малого театра («Стоп, родненькие, вы не на стадионе. Я показал им, что здесь сидел Гоголь, здесь — Достоевский, в малой ложе — Ленин… Очевидно, они были потрясены»). Предположил, что особая атмосфера театра идет от исторических стен, «во-о-от такой толщины», за которыми не слышно громкоголосой Москвы и которые стараются не трогать даже во время ремонта.
До конца беседы с журналистами Юрий Мефодьевич защищался от намеков на консерватизм. Впрочем, ведь он сам говорит: «Пусть цветут все цветы». Действительно, пусть цветут, пока есть те, кто принимает за счастье вдыхать их аромат.
«Ведомости» (Новосибирск), 08.06.2007
Подробнее
ЛЫЖИ VS ДОСКИ
Любовь Ещенко отвечает на вопросы журнала «Большой спорт»
ЛЫЖИ VS ДОСКИ
Любовь Ещенко отвечает на вопросы журнала «Большой спорт»
- Давно вы катаетесь на горных лыжах?
- Четвертый сезон. Горнолыжный стаж у меня почти совпадает с актерским. В театральном училище имени Щепкина, которое я окончила в 2003 году, мне привили вкус к борьбе. Отсюда и увлечение горными лыжами. Собственно, на них я встала «из вредности». Мой муж Илья — заядлый горнолыжник. Из-за этого мы даже переселились в Яхрому – можно сказать, живем на горнолыжном курорте. Илья меня начал учить «классике». Мои первые опыты были плачевными — синяки и слезы. Тогда он сказал: «Если тебе это не нравится, бросай». Тут я и возмутилась: «Как это бросай? Как это так — я чего-то не могу?» И стала мочь, уметь. За два месяца меня поставили на лыжи, и теперь я катаюсь.
- Почему вы выбрали именно лыжи, а не сноуборд? Из-за мужа?
- Не только. Две лыжи показались мне более устойчивыми, чем одна «доска». Я пробую кататься на сноуборде, но предпочтение отдаю лыжам. Это же классика, а я работаю в классическом академическом театре. Это мой стиль, мой образ жизни.
- Мешают ли вам сноубордисты на склонах и почему вообще лыжники их так не любят?
- Сноубордисты чаще падают, не контролируя процесс. Как они падают — просто взрывают собой склоны. Пару раз на меня налетали, но не сноубордисты, а сноубордистки. Я видела интересную картину, когда сноубордист и горнолыжник ехали параллельно друг другу и у них были весьма рискованные моменты соприкосновения. Когда они, естественно, столкнулись и перевернулись, один встает и говорит: «Ты прикинь, я 50 сантиметров до дерева не долетел!» А тот ему: «А я, прикинь, чуть голову не сломал!» -и такая радость в глазах. То есть даже после столкновения они все еще выясняли, кто из них круче и кто более красиво умеет падать.
- Что вы можете пожелать тем, кто только раздумывает, что выбрать: лыжи или «доску»?
- Я считаю, что надо попробовать и то и другое, и на чем устоишь покрепче, на том и кататься. Но, конечно, я — за горные лыжи: это красиво и элегантно.
«Большой спорт», январь-февраль 2007
Любовь Ещенко отвечает на вопросы журнала «Большой спорт»
- Давно вы катаетесь на горных лыжах?
- Четвертый сезон. Горнолыжный стаж у меня почти совпадает с актерским. В театральном училище имени Щепкина, которое я окончила в 2003 году, мне привили вкус к борьбе. Отсюда и увлечение горными лыжами. Собственно, на них я встала «из вредности». Мой муж Илья — заядлый горнолыжник. Из-за этого мы даже переселились в Яхрому – можно сказать, живем на горнолыжном курорте. Илья меня начал учить «классике». Мои первые опыты были плачевными — синяки и слезы. Тогда он сказал: «Если тебе это не нравится, бросай». Тут я и возмутилась: «Как это бросай? Как это так — я чего-то не могу?» И стала мочь, уметь. За два месяца меня поставили на лыжи, и теперь я катаюсь.
- Почему вы выбрали именно лыжи, а не сноуборд? Из-за мужа?
- Не только. Две лыжи показались мне более устойчивыми, чем одна «доска». Я пробую кататься на сноуборде, но предпочтение отдаю лыжам. Это же классика, а я работаю в классическом академическом театре. Это мой стиль, мой образ жизни.
- Мешают ли вам сноубордисты на склонах и почему вообще лыжники их так не любят?
- Сноубордисты чаще падают, не контролируя процесс. Как они падают — просто взрывают собой склоны. Пару раз на меня налетали, но не сноубордисты, а сноубордистки. Я видела интересную картину, когда сноубордист и горнолыжник ехали параллельно друг другу и у них были весьма рискованные моменты соприкосновения. Когда они, естественно, столкнулись и перевернулись, один встает и говорит: «Ты прикинь, я 50 сантиметров до дерева не долетел!» А тот ему: «А я, прикинь, чуть голову не сломал!» -и такая радость в глазах. То есть даже после столкновения они все еще выясняли, кто из них круче и кто более красиво умеет падать.
- Что вы можете пожелать тем, кто только раздумывает, что выбрать: лыжи или «доску»?
- Я считаю, что надо попробовать и то и другое, и на чем устоишь покрепче, на том и кататься. Но, конечно, я — за горные лыжи: это красиво и элегантно.
«Большой спорт», январь-февраль 2007
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
8 июня — день рождения актрисы Малого театра Екатерины Олеговны Порубель. От души поздравляем артистку и желаем ей крепкого здоровья, благополучия и счастливой творческой судьбы на подмостках Малого театра!
07.06.2007
Подробнее
«Звуковой архив Малого театра» АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»
«Звуковой архив Малого театра»
АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»
Сегодня замечательному актеру и человеку, заслуженному артисту России [link ОvchinnikovA">Александру Юрьевичу Овчинникову исполнилось бы 60 лет. Почтить его память мы решили записью знаменитого спектакля, в котором актер сыграл одну из своих лучших ролей…
АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»
Сегодня замечательному актеру и человеку, заслуженному артисту России [link ОvchinnikovA">Александру Юрьевичу Овчинникову исполнилось бы 60 лет. Почтить его память мы решили записью знаменитого спектакля, в котором актер сыграл одну из своих лучших ролей…
«Звуковой архив Малого театра»
АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»
Сегодня замечательному актеру и человеку, заслуженному артисту России Александру Юрьевичу Овчинникову исполнилось бы 60 лет. Почтить его память мы решили записью знаменитого спектакля, в котором актер сыграл одну из своих лучших ролей…
Сергей Найденов
«ДЕТИ ВАНЮШИНА»
Драма в четырех действиях
Действие первое (25,9 Мб)
Действие второе (17,2 Мб)
Действие третье (20,9 Мб)
Действие четвертое (25,7 Мб)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
Александр Егорович Ванюшин – Михаил Царев
Арина Ивановна, его жена – Галина Демина
Константин – Александр Голобородько
Алексей – Александр Овчинников
Клавдия – Муза Седова
Людмила – Нелли Корниенко
Аня – Елена Цыплакова
Катя – Ирина Тельпугова
Елена – Людмила Суворкина
Павел Сергеевич Щеткин, муж Клавдии – Вячеслав Езепов
Степан Федорович Красавин, муж Людмилы – Валерий Носик
Генеральша Кукарникова – Ирина Ликсо
Инна, ее дочь – Ирина Печерникова
Авдотья – Галина Буканова
Акулина – Людмила Титова
Старик – Аркадий Смирнов
Пояснительный текст читает Георгий Куликов.
Режиссеры-постановщики — М.Царев, В.Рыжков и В.Седов
Художник-постановщик – Е.Куманьков
Композитор – Н.Мороз
Премьера – 18 ноября 1983 года.
ФОТОГАЛЕРЕЯ
СКАЧАТЬ ТЕКСТ ПЬЕСЫ
«Дети Ванюшина» С.А.Найденова
По книге Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1941-1995».
Зато заслуженный успех имела постановка пьесы С.А.Найденова «Дети Ванюшина». Спектакль ставил М.Царев, и он же играл роль старшего Ванюшина. В постановке ему помогали В.Рыжов и В.Седов, художником был Е.Куманьков, музыку написал Н.Мороз.
Царев говорил, что для него, как исполнителя главной роли, опорным моментом явилось запоздалое желание старика Ванюшина найти дорогу к сердцам детей, «найти какой-то способ влияния на их души». В постоянной погоне за наживой Ванюшин забывал о своих детях, об их духовной жизни, «о необходимости понимания между людьми» (Царев М. «Дети Ванюшина». — «Театр», 1984, № 7, с. 25).
Своеобразие пьесы Найденова, а затем и спектакля в том, что дети в семейных отношениях далеко не всегда более правы, чем старики.
Царев представлял Ванюшина, с одной стороны, ревнителем домостроя, а с другой — человеком, глубоко переживающим разлад с семьей, особенно уход младшего сына. В результате он решался на самоубийство.
События в спектакле начинались ранним утром. Появлялся старик Ванюшин в коричневом халате, со свечой в руках. Он взволнован, до этого часа не вернулся младший сын Алексей. Но вот он возвращается домой, и тут же происходит его первая ссора с отцом.
Дом Ванюшина — это не прежние купеческие «хоромы», а изящный особняк, и его хозяин по внешнему виду совсем европеец. Но события, в этом доме происходящие, доказывали, что далеко не все здесь спокойно, ломались человеческие судьбы, коверкались жизни. В этой семье вместе обедают, но все внутренне разобщены. Скошенный потолок с отверстием, через которое видна наружная стена третьего этажа соседнего дома, как бы придавливал старого Ванюшина.
Мучалась в доме Людмила (Н.Корниенко), она уходила от мужа и снова возвращалась в невыносимую семейную жизнь. Бродила по комнатам уродливая Клавдия (М.Седова), не могущая найти своего места в семье, а значит, и в жизни. В душевный тупик зашел младший, Алеша (А.Овчинников). И все эти страдания своих детей тяжело переживал старший Ванюшин. У него есть сила воли, он умен, но его душевный покой нарушен, он никак не может понять ни одного из детей. Растил, по-своему воспитывал, и вдруг такое со всеми расхождение. Теперь вся жизнь Ванюшина — спектакль именно это стремился показать — желание проникнуть в души людей ему близких, понять, что же в них происходит. По возможности помочь. И все больше возникает ощущение, что сделать он этого не в состоянии. Ванюшин часто садился за стол, задумчиво смотрел в окно, и становилось все более очевидно, что он погружен в не легкие мысли. Подлинно трагически звучал уход Ванюшина из дома, а это означало и из жизни. Царев не прибегал к приемам мелодрамы, оставался сдержан, но было очевидно, какие бури, какие страдания испытывала его душа.
Страдала за детей мать Арина Ивановна (Г.Демина), хотя казалось, она целиком погружена в домашние хлопоты и привержена прежним купеческим нормам, но дети ее волновали, выламывали из обыденности, в особенности Алексей. Она не могла понять драмы, которую он испытывал, когда, казалось, у него все было хорошо: сыт, одет, обут, учится в гимназии. Откуда возникали у сына страдания? Но она их чувствовала и страдала вместе с ним.
У Инны (И.Печерникова), собирающейся выйти замуж за старшего сына Ванюшиных, Константина, за ее внешней бравадой ощущались неуверенность, растерянность, боязнь. Видимо, не слишком она, аристократка, любила своего жениха — купеческого сына, и только обстоятельства вынуждали ее согласиться на этот брак. Она вступала в совсем неведомую ей жизненную сферу. Как сложится жизнь в ее новом положении купчихи?
В.Носик играл ничтожного человека, компаньона Ванюшина, склонного к бахвальству и к тому, чтобы создавать бури в стакане воды, постоянно унижаемого и унижающего. Но он любил Людмилу, и ее уход от него — драма.
Насмешливо, иронично наблюдала за всем происходящим в семье экономка (Г.Буканова), но временами и у нее возникало желание помочь окружающим у нее людям. Другое дело, что она не знала, как следует поступать.
Особое место занимал Константин (А.Голобородько), он все время стремился себя представить человеком образованным, передовым, ведущим борьбу с косностью, царящей в доме отца. И все время он выдавал себя за жертву – не пошел в университет, встал за прилавок ради семьи. Но отец его раскусил, понял, что все это только маска, а на самом деле, денежный интерес привел его в торговлю. Оказалось, что его невеста познала грех с другим мужчиной. Он обескуражен, но как же быть со свободой взглядов? И он произносил: «Смешно», хотя ему при таких обстоятельствах – не до смеха.
В целом спектакль решился в традициях Малого театра, в принципах бытовой постановки. Режиссеры решительно отказывались от любых и прежде всего внешних форм новаторства.
Благодарим «Клуб любителей аудиокниг» за предоставленную запись.
АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»
Сегодня замечательному актеру и человеку, заслуженному артисту России Александру Юрьевичу Овчинникову исполнилось бы 60 лет. Почтить его память мы решили записью знаменитого спектакля, в котором актер сыграл одну из своих лучших ролей…
Сергей Найденов
«ДЕТИ ВАНЮШИНА»
Драма в четырех действиях
Действие первое (25,9 Мб)
Действие второе (17,2 Мб)
Действие третье (20,9 Мб)
Действие четвертое (25,7 Мб)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
Александр Егорович Ванюшин – Михаил Царев
Арина Ивановна, его жена – Галина Демина
Константин – Александр Голобородько
Алексей – Александр Овчинников
Клавдия – Муза Седова
Людмила – Нелли Корниенко
Аня – Елена Цыплакова
Катя – Ирина Тельпугова
Елена – Людмила Суворкина
Павел Сергеевич Щеткин, муж Клавдии – Вячеслав Езепов
Степан Федорович Красавин, муж Людмилы – Валерий Носик
Генеральша Кукарникова – Ирина Ликсо
Инна, ее дочь – Ирина Печерникова
Авдотья – Галина Буканова
Акулина – Людмила Титова
Старик – Аркадий Смирнов
Пояснительный текст читает Георгий Куликов.
Режиссеры-постановщики — М.Царев, В.Рыжков и В.Седов
Художник-постановщик – Е.Куманьков
Композитор – Н.Мороз
Премьера – 18 ноября 1983 года.
ФОТОГАЛЕРЕЯ
СКАЧАТЬ ТЕКСТ ПЬЕСЫ
«Дети Ванюшина» С.А.Найденова
По книге Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1941-1995».
Зато заслуженный успех имела постановка пьесы С.А.Найденова «Дети Ванюшина». Спектакль ставил М.Царев, и он же играл роль старшего Ванюшина. В постановке ему помогали В.Рыжов и В.Седов, художником был Е.Куманьков, музыку написал Н.Мороз.
Царев говорил, что для него, как исполнителя главной роли, опорным моментом явилось запоздалое желание старика Ванюшина найти дорогу к сердцам детей, «найти какой-то способ влияния на их души». В постоянной погоне за наживой Ванюшин забывал о своих детях, об их духовной жизни, «о необходимости понимания между людьми» (Царев М. «Дети Ванюшина». — «Театр», 1984, № 7, с. 25).
Своеобразие пьесы Найденова, а затем и спектакля в том, что дети в семейных отношениях далеко не всегда более правы, чем старики.
Царев представлял Ванюшина, с одной стороны, ревнителем домостроя, а с другой — человеком, глубоко переживающим разлад с семьей, особенно уход младшего сына. В результате он решался на самоубийство.
События в спектакле начинались ранним утром. Появлялся старик Ванюшин в коричневом халате, со свечой в руках. Он взволнован, до этого часа не вернулся младший сын Алексей. Но вот он возвращается домой, и тут же происходит его первая ссора с отцом.
Дом Ванюшина — это не прежние купеческие «хоромы», а изящный особняк, и его хозяин по внешнему виду совсем европеец. Но события, в этом доме происходящие, доказывали, что далеко не все здесь спокойно, ломались человеческие судьбы, коверкались жизни. В этой семье вместе обедают, но все внутренне разобщены. Скошенный потолок с отверстием, через которое видна наружная стена третьего этажа соседнего дома, как бы придавливал старого Ванюшина.
Мучалась в доме Людмила (Н.Корниенко), она уходила от мужа и снова возвращалась в невыносимую семейную жизнь. Бродила по комнатам уродливая Клавдия (М.Седова), не могущая найти своего места в семье, а значит, и в жизни. В душевный тупик зашел младший, Алеша (А.Овчинников). И все эти страдания своих детей тяжело переживал старший Ванюшин. У него есть сила воли, он умен, но его душевный покой нарушен, он никак не может понять ни одного из детей. Растил, по-своему воспитывал, и вдруг такое со всеми расхождение. Теперь вся жизнь Ванюшина — спектакль именно это стремился показать — желание проникнуть в души людей ему близких, понять, что же в них происходит. По возможности помочь. И все больше возникает ощущение, что сделать он этого не в состоянии. Ванюшин часто садился за стол, задумчиво смотрел в окно, и становилось все более очевидно, что он погружен в не легкие мысли. Подлинно трагически звучал уход Ванюшина из дома, а это означало и из жизни. Царев не прибегал к приемам мелодрамы, оставался сдержан, но было очевидно, какие бури, какие страдания испытывала его душа.
Страдала за детей мать Арина Ивановна (Г.Демина), хотя казалось, она целиком погружена в домашние хлопоты и привержена прежним купеческим нормам, но дети ее волновали, выламывали из обыденности, в особенности Алексей. Она не могла понять драмы, которую он испытывал, когда, казалось, у него все было хорошо: сыт, одет, обут, учится в гимназии. Откуда возникали у сына страдания? Но она их чувствовала и страдала вместе с ним.
У Инны (И.Печерникова), собирающейся выйти замуж за старшего сына Ванюшиных, Константина, за ее внешней бравадой ощущались неуверенность, растерянность, боязнь. Видимо, не слишком она, аристократка, любила своего жениха — купеческого сына, и только обстоятельства вынуждали ее согласиться на этот брак. Она вступала в совсем неведомую ей жизненную сферу. Как сложится жизнь в ее новом положении купчихи?
В.Носик играл ничтожного человека, компаньона Ванюшина, склонного к бахвальству и к тому, чтобы создавать бури в стакане воды, постоянно унижаемого и унижающего. Но он любил Людмилу, и ее уход от него — драма.
Насмешливо, иронично наблюдала за всем происходящим в семье экономка (Г.Буканова), но временами и у нее возникало желание помочь окружающим у нее людям. Другое дело, что она не знала, как следует поступать.
Особое место занимал Константин (А.Голобородько), он все время стремился себя представить человеком образованным, передовым, ведущим борьбу с косностью, царящей в доме отца. И все время он выдавал себя за жертву – не пошел в университет, встал за прилавок ради семьи. Но отец его раскусил, понял, что все это только маска, а на самом деле, денежный интерес привел его в торговлю. Оказалось, что его невеста познала грех с другим мужчиной. Он обескуражен, но как же быть со свободой взглядов? И он произносил: «Смешно», хотя ему при таких обстоятельствах – не до смеха.
В целом спектакль решился в традициях Малого театра, в принципах бытовой постановки. Режиссеры решительно отказывались от любых и прежде всего внешних форм новаторства.
Благодарим «Клуб любителей аудиокниг» за предоставленную запись.
06.06.2007
Подробнее
СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ ВИКТОРА НИЗОВОГО
В Кемеровском областном театре драмы им. А. Луначарского закончились гастроли Малого театра
СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ ВИКТОРА НИЗОВОГО
В Кемеровском областном театре драмы им. А. Луначарского закончились гастроли Малого театра
За время турне в Кемерове были показаны спектакли с участием мастеров театрального искусства. Так, в спектаклях по пьесам Островского «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы», «Правда - хорошо, а счастье лучше», в чеховской «Чайке», в «Тайнах мадридского двора» играли Ирина Муравьева, Борис Клюев, Александр Клюквин, Людмила Полякова, Вячеслав Езепов, Юрий Соломин... Однако в театре играют не только мэтры, но и молодые талантливые актеры. Например, Виктор Низовой. На кемеровской сцене он играл в «Правда - хорошо, а счастье лучше» и в «Тайнах мадридского двора». Широкой публике актер больше известен по сериалам «Простые истины», «Прорыв» и «Возвращение Мухтара».
Перед спектаклем Виктор Низовой дал интервью «Нашей газете».
- Виктор, традиционный вопрос - как вы стали актером?
- Когда я оканчивал школу, отец хотел, чтобы я пошел по его стопам - стал врачом. Он хирург, мама - сурдопедагог. Но я, честно сказать, оболтус, поэтому о карьере врача не мечтал. И вот однажды, проходя мимо Театрального училища им. Щепкина, увидел объявление о наборе на курс Юрия Соломина. Прочитал на экзаменах Крылова, Есенина, Зощенко, шукшинский рассказ «Мой зять украл машину дров», поступил, и с тех пор уже 16 лет судьба связана с Малым театром, куда меня пригласил Юрий Соломин.
- И какая у вас была первая роль на сцене Малого театра?
- Мой дебют состоялся 11 июня 1995 года в спектакле «Пир победителей» по Александру Солженицыну. Спектакль поставил замечательный режиссер Борис Морозов, а моим партнером по сцене был Саша Овчинников. Помню даже время, когда я появился на сцене в роли Ячменникова, - 23 часа 43 минуты. Роль эпизодическая, но она первая и потому дорогая.
- Вас не переманивали в другие театры? Чем вам вообще дорог Малый?
- Малый театр - это моя альма-матер, это основа основ, здесь мои учителя. А переманивать никто не переманивал. Наверное, знают, что мой уход из Малого исключен. Но это совсем не значит, что я не хотел бы играть в других театрах. На хорошие разовые работы я бы согласился.
- Интересно, какая роль вам трудно давалась, ведь в творческих профессиях не бывает всегда все гладко, все хорошо?
- Простых ролей вообще не бывает. Каждую надо прочувствовать, продумать. Я не сыграл Соленого в «Трех сестрах», Осипа в «Ревизоре». Я много думаю: почему? Стараюсь, но пока Гоголь и Чехов меня не подпускают к себе. Тем не менее, не расстраиваюсь. Это жизнь, в которой есть и удачи, и падения.
- А в антрепризах вы не участвуете?
- Нет.
- Это принципиально?
- Просто нет времени. Да, об антрепризах говорят, что это просто чес, зарабатывание денег. Но есть и хорошие постановки. Если бы мне предложили сыграть в антрепризе с Табаковым, Чуриковой и другими талантливыми артистами, согласился бы не раздумывая.
- Многим артистам долгие годы не дают звание заслуженного, а вы уже в 30 лет получили это звание.
- Я все время забываю, что я заслуженный артист, вспоминаю об этом, лишь глядя на афишу с моим именем. Хотя я первый из нашего курса, кто получил это звание. А родителям, конечно, приятно, что их сын заслуженный артист. Собственно, звание ничего не дает, разве что на гастролях мне положен одноместный номер.
- Не понятно, как ваш отец смирился с актерской профессией. Мне кажется, врачи, люди прагматичные и где-то циничные, к актерской профессии относятся несерьезно.
- Да, папа понимал, что врач всегда будет при делах, без работы не останется, в то время как у актеров сегодня предложения есть, а завтра нет. После «Простых истин» я не снимался четыре года. Но как сказал Сергей Безруков, надо поймать свой случай и удержать. Я свой случай не пропустил.
- Вы в одном из интервью сожалели, что вас больше знают по киноработам, нежели по театральным. Сейчас что-то изменилось?
- Кино всегда приносит известность больше, чем театр. За 16 лет меня всего три раза узнавали как театрального актера. К сожалению, многих талантливых и профессиональных артистов народ не знает, поскольку они не снимаются в кино.
- В каких картинах вы сейчас заняты?
- В театре репетируем «Касатку» Алексея Толстого. Что касается кино, то недавно отсняли «Возвращение Мухтара-3», сейчас идут съемки четвертой части этого фильма.
- «Возвращение Мухтара» не похоже на продолжение известного советского фильма, в то же время очень напоминает вариант немецкого сериала про Рекса.
- Да, это не продолжение советского фильма, на немецкий сериал тоже не похоже. Это фильм наш. Он добрый. Как говорит Алла Ковнир, ни одна мама не прогонит ребенка от телевизора, когда идет «Возвращение Мухтара». В фильме нет насилия, нет подлости. На улицах люди нас узнают, благодарят, спрашивают, где Муха. Во время съемок в Киеве, на рынке, одна бабуля столько добрых слов сказала в наш адрес, а мне говорит: «Мы же тэбэ дивимся». Это очень приятно.
- Расскажите, как складывались отношения с Дунканом, Варгуном, Цейсом, а теперь и с Васей?
- В первых сериях снимались овчарки Дункан и Варгун. Они дублировали друг друга, потому что большая нагрузка. Первое знакомство с Варгуном произошло на пробах. Я вышел во двор и хотел присесть на лавку, но она оказалась грязной. Хозяйка Варгуна предложила постелить газету, когда я за ней потянулся, пес подумал, что покушаюсь на хозяйку. Потом его еле успокоили и тут же утвердили на роль Мухтара. Потом был Цейс. К сожалению, он умер. Мы очень долго и болезненно переживали утрату и не представляли на его месте другую собаку. Сейчас снимается Вася, родной брат Цейса. Когда мы его впервые увидели, то решили, что придется тяжко. Ему дают команду «голос», а он молчит... Теперь Вася для нас самый лучший. Хотя ему уже десять лет и он с трудом выполняет некоторые трюки, например, ему нелегко бегать по лестницам, работает без дублера, все делает сам. Вася очень мудрый. Отзывается на имя Муха, считает его своим вторым, сценическим именем. А Сашу Волкова, который играет вместо Носика, просто влюбил в себя. Он стал для него настоящим хозяином.
- Дома животных у вас нет?
- Пока нет. Но как только купим свой дом, обязательно возьмем собаку. Раньше я хотел немецкую овчарку, как Муха, но когда увидел у знакомого кинолога кане корсо, просто обалдел. Теперь хочу себе собаку этой породы. Щенки жутко дорогие - около двух тысяч долларов. Буду сейчас зарабатывать на песика.
- Юрий Соломин вас часто хвалит?
- Раздавать похвалы - не его особенность. За все время он похвалил меня всего два раза: за одну театральную работу и за роль Толика в «Мухтаре», наверное, потому что он обожает собак.
- Многие актеры ездят по городам и весям с творческими встречами или что-то пропагандируют. Вот недавно Никита Джигурда рассказывал о здоровом образе жизни. У вас есть такие поездки?
- Джигурда о здоровом образе жизни? (В недоумении). Нет, пропагандировать что-то, запрещать пить, курить я не буду. А творческие встречи со зрителями - пожалуйста. Это куда интереснее и полезнее.
- Сейчас просто бум писательский. Артисты, спортсмены пишут мемуары и автобиографии. У вас случайно нет книги?
- Пока нет. Мне еще не столько лет, чтобы можно было написать про себя книгу. Думаю, времени и событий у меня еще достаточно будет.А как накопится многолетний опыт, тогда и стану думать: писать или нет.
- А преподавать в театральном училище не собираетесь?
- Да, хотелось бы. Мне это интересно. Но опять же, у меня должен быть богатый опыт, чтобы передавать его своим ученикам. Когда его накоплю, создам команду из педагогов и талантливых актеров, таких как Ольга Жевакина, Вася Зотов, и открою в театральном училище им. Щепкина свой курс.
справка «НГ»
Виктор Алексеевич НИЗОВОЙ
Родился 23 сентября 1974 года.
30.05.1995 г. окончил Театральное училище имени М. С. Щепкина.
С 1.07.1995 г. артист Малого театра.
Первые театральные роли: слуга Митрофан - «Недоросль» Д. И. Фонвизина, режиссер В. Н. Иванов; Танцующий - «Таланты и поклонники» А. Н. Островского; Битяговский - «Царь Иоанн Грозный»
А.К. Толстого, режиссер В. Драгунов.
Автор: Екатерина БАЧИНИНА
Источник: Наша газета
Дата: 01.06.2007
В Кемеровском областном театре драмы им. А. Луначарского закончились гастроли Малого театра
За время турне в Кемерове были показаны спектакли с участием мастеров театрального искусства. Так, в спектаклях по пьесам Островского «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы», «Правда - хорошо, а счастье лучше», в чеховской «Чайке», в «Тайнах мадридского двора» играли Ирина Муравьева, Борис Клюев, Александр Клюквин, Людмила Полякова, Вячеслав Езепов, Юрий Соломин... Однако в театре играют не только мэтры, но и молодые талантливые актеры. Например, Виктор Низовой. На кемеровской сцене он играл в «Правда - хорошо, а счастье лучше» и в «Тайнах мадридского двора». Широкой публике актер больше известен по сериалам «Простые истины», «Прорыв» и «Возвращение Мухтара».
Перед спектаклем Виктор Низовой дал интервью «Нашей газете».
- Виктор, традиционный вопрос - как вы стали актером?
- Когда я оканчивал школу, отец хотел, чтобы я пошел по его стопам - стал врачом. Он хирург, мама - сурдопедагог. Но я, честно сказать, оболтус, поэтому о карьере врача не мечтал. И вот однажды, проходя мимо Театрального училища им. Щепкина, увидел объявление о наборе на курс Юрия Соломина. Прочитал на экзаменах Крылова, Есенина, Зощенко, шукшинский рассказ «Мой зять украл машину дров», поступил, и с тех пор уже 16 лет судьба связана с Малым театром, куда меня пригласил Юрий Соломин.
- И какая у вас была первая роль на сцене Малого театра?
- Мой дебют состоялся 11 июня 1995 года в спектакле «Пир победителей» по Александру Солженицыну. Спектакль поставил замечательный режиссер Борис Морозов, а моим партнером по сцене был Саша Овчинников. Помню даже время, когда я появился на сцене в роли Ячменникова, - 23 часа 43 минуты. Роль эпизодическая, но она первая и потому дорогая.
- Вас не переманивали в другие театры? Чем вам вообще дорог Малый?
- Малый театр - это моя альма-матер, это основа основ, здесь мои учителя. А переманивать никто не переманивал. Наверное, знают, что мой уход из Малого исключен. Но это совсем не значит, что я не хотел бы играть в других театрах. На хорошие разовые работы я бы согласился.
- Интересно, какая роль вам трудно давалась, ведь в творческих профессиях не бывает всегда все гладко, все хорошо?
- Простых ролей вообще не бывает. Каждую надо прочувствовать, продумать. Я не сыграл Соленого в «Трех сестрах», Осипа в «Ревизоре». Я много думаю: почему? Стараюсь, но пока Гоголь и Чехов меня не подпускают к себе. Тем не менее, не расстраиваюсь. Это жизнь, в которой есть и удачи, и падения.
- А в антрепризах вы не участвуете?
- Нет.
- Это принципиально?
- Просто нет времени. Да, об антрепризах говорят, что это просто чес, зарабатывание денег. Но есть и хорошие постановки. Если бы мне предложили сыграть в антрепризе с Табаковым, Чуриковой и другими талантливыми артистами, согласился бы не раздумывая.
- Многим артистам долгие годы не дают звание заслуженного, а вы уже в 30 лет получили это звание.
- Я все время забываю, что я заслуженный артист, вспоминаю об этом, лишь глядя на афишу с моим именем. Хотя я первый из нашего курса, кто получил это звание. А родителям, конечно, приятно, что их сын заслуженный артист. Собственно, звание ничего не дает, разве что на гастролях мне положен одноместный номер.
- Не понятно, как ваш отец смирился с актерской профессией. Мне кажется, врачи, люди прагматичные и где-то циничные, к актерской профессии относятся несерьезно.
- Да, папа понимал, что врач всегда будет при делах, без работы не останется, в то время как у актеров сегодня предложения есть, а завтра нет. После «Простых истин» я не снимался четыре года. Но как сказал Сергей Безруков, надо поймать свой случай и удержать. Я свой случай не пропустил.
- Вы в одном из интервью сожалели, что вас больше знают по киноработам, нежели по театральным. Сейчас что-то изменилось?
- Кино всегда приносит известность больше, чем театр. За 16 лет меня всего три раза узнавали как театрального актера. К сожалению, многих талантливых и профессиональных артистов народ не знает, поскольку они не снимаются в кино.
- В каких картинах вы сейчас заняты?
- В театре репетируем «Касатку» Алексея Толстого. Что касается кино, то недавно отсняли «Возвращение Мухтара-3», сейчас идут съемки четвертой части этого фильма.
- «Возвращение Мухтара» не похоже на продолжение известного советского фильма, в то же время очень напоминает вариант немецкого сериала про Рекса.
- Да, это не продолжение советского фильма, на немецкий сериал тоже не похоже. Это фильм наш. Он добрый. Как говорит Алла Ковнир, ни одна мама не прогонит ребенка от телевизора, когда идет «Возвращение Мухтара». В фильме нет насилия, нет подлости. На улицах люди нас узнают, благодарят, спрашивают, где Муха. Во время съемок в Киеве, на рынке, одна бабуля столько добрых слов сказала в наш адрес, а мне говорит: «Мы же тэбэ дивимся». Это очень приятно.
- Расскажите, как складывались отношения с Дунканом, Варгуном, Цейсом, а теперь и с Васей?
- В первых сериях снимались овчарки Дункан и Варгун. Они дублировали друг друга, потому что большая нагрузка. Первое знакомство с Варгуном произошло на пробах. Я вышел во двор и хотел присесть на лавку, но она оказалась грязной. Хозяйка Варгуна предложила постелить газету, когда я за ней потянулся, пес подумал, что покушаюсь на хозяйку. Потом его еле успокоили и тут же утвердили на роль Мухтара. Потом был Цейс. К сожалению, он умер. Мы очень долго и болезненно переживали утрату и не представляли на его месте другую собаку. Сейчас снимается Вася, родной брат Цейса. Когда мы его впервые увидели, то решили, что придется тяжко. Ему дают команду «голос», а он молчит... Теперь Вася для нас самый лучший. Хотя ему уже десять лет и он с трудом выполняет некоторые трюки, например, ему нелегко бегать по лестницам, работает без дублера, все делает сам. Вася очень мудрый. Отзывается на имя Муха, считает его своим вторым, сценическим именем. А Сашу Волкова, который играет вместо Носика, просто влюбил в себя. Он стал для него настоящим хозяином.
- Дома животных у вас нет?
- Пока нет. Но как только купим свой дом, обязательно возьмем собаку. Раньше я хотел немецкую овчарку, как Муха, но когда увидел у знакомого кинолога кане корсо, просто обалдел. Теперь хочу себе собаку этой породы. Щенки жутко дорогие - около двух тысяч долларов. Буду сейчас зарабатывать на песика.
- Юрий Соломин вас часто хвалит?
- Раздавать похвалы - не его особенность. За все время он похвалил меня всего два раза: за одну театральную работу и за роль Толика в «Мухтаре», наверное, потому что он обожает собак.
- Многие актеры ездят по городам и весям с творческими встречами или что-то пропагандируют. Вот недавно Никита Джигурда рассказывал о здоровом образе жизни. У вас есть такие поездки?
- Джигурда о здоровом образе жизни? (В недоумении). Нет, пропагандировать что-то, запрещать пить, курить я не буду. А творческие встречи со зрителями - пожалуйста. Это куда интереснее и полезнее.
- Сейчас просто бум писательский. Артисты, спортсмены пишут мемуары и автобиографии. У вас случайно нет книги?
- Пока нет. Мне еще не столько лет, чтобы можно было написать про себя книгу. Думаю, времени и событий у меня еще достаточно будет.А как накопится многолетний опыт, тогда и стану думать: писать или нет.
- А преподавать в театральном училище не собираетесь?
- Да, хотелось бы. Мне это интересно. Но опять же, у меня должен быть богатый опыт, чтобы передавать его своим ученикам. Когда его накоплю, создам команду из педагогов и талантливых актеров, таких как Ольга Жевакина, Вася Зотов, и открою в театральном училище им. Щепкина свой курс.
справка «НГ»
Виктор Алексеевич НИЗОВОЙ
Родился 23 сентября 1974 года.
30.05.1995 г. окончил Театральное училище имени М. С. Щепкина.
С 1.07.1995 г. артист Малого театра.
Первые театральные роли: слуга Митрофан - «Недоросль» Д. И. Фонвизина, режиссер В. Н. Иванов; Танцующий - «Таланты и поклонники» А. Н. Островского; Битяговский - «Царь Иоанн Грозный»
А.К. Толстого, режиссер В. Драгунов.
Автор: Екатерина БАЧИНИНА
Источник: Наша газета
Дата: 01.06.2007
Подробнее
ЩЕЛЫКОВО – ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ
Предлагаем вниманию посетителей сайта уникальные видеозаписи, запечатлевшие Веру Пашенную, Александра Сашина-Никольского, Прова Садовского, Аркадия Смирнова и других известных «щелыковцев». Автор кинохроники — Андрей Вермель…
ЩЕЛЫКОВО – ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ
Предлагаем вниманию посетителей сайта уникальные видеозаписи, запечатлевшие Веру Пашенную, Александра Сашина-Никольского, Прова Садовского, Аркадия Смирнова и других известных «щелыковцев». Автор кинохроники — Андрей Вермель…
Часть первая (82,1 Мб)
Часть вторая (154 Мб)
Часть третья (73,9 Мб)
Часть четвертая (34,7 Мб)
Часть пятая (70,5 Мб)
Андрей Вермель (30.10.1932 — 21.11.2006), доктор медицинских наук, профессор. Очень увлекался охотой, собиранием и заготовкой грибов. В Щелыкове с 01.06.41 года, во время войны учился во 2-ом классе местной школы вместе с другими детьми-москвичами, оказавшимися в вынужденной эвакуации, — в основном это были дети обслуживающего персонал Малого театра. Его мать была одной из первых отдыхающих в 1928 году и больших приверженцев Щелыкова. Она дружила с дочерью и женой Михаила Францевича Ленина (народного артиста и известного актера Малого театра). В те годы была традиция после ужина устраивать музыкально-литературные вечара. Ольга Павловна Померанцева-Вермель аккомпанировала певцам на рояле, сама пела, кроме того, в этих вечерах всегда принимали участие такие известные актеры Малого театра как Игорь Ильинский, Пров Садовский, Александр Сашин-Никольский и многие другие.
Благодарим за помощь в подготовке материала Андрея Трифоновича Манке.
Официальный сайт Щелыкова
Предлагаем вниманию посетителей сайта уникальные видеозаписи, запечатлевшие Веру Пашенную, Александра Сашина-Никольского, Прова Садовского, Аркадия Смирнова и других известных «щелыковцев». Автор кинохроники — Андрей Вермель…
Часть первая (82,1 Мб)
Часть вторая (154 Мб)
Часть третья (73,9 Мб)
Часть четвертая (34,7 Мб)
Часть пятая (70,5 Мб)
Андрей Вермель (30.10.1932 — 21.11.2006), доктор медицинских наук, профессор. Очень увлекался охотой, собиранием и заготовкой грибов. В Щелыкове с 01.06.41 года, во время войны учился во 2-ом классе местной школы вместе с другими детьми-москвичами, оказавшимися в вынужденной эвакуации, — в основном это были дети обслуживающего персонал Малого театра. Его мать была одной из первых отдыхающих в 1928 году и больших приверженцев Щелыкова. Она дружила с дочерью и женой Михаила Францевича Ленина (народного артиста и известного актера Малого театра). В те годы была традиция после ужина устраивать музыкально-литературные вечара. Ольга Павловна Померанцева-Вермель аккомпанировала певцам на рояле, сама пела, кроме того, в этих вечерах всегда принимали участие такие известные актеры Малого театра как Игорь Ильинский, Пров Садовский, Александр Сашин-Никольский и многие другие.
Благодарим за помощь в подготовке материала Андрея Трифоновича Манке.
Официальный сайт Щелыкова
05.06.2007
Подробнее
ИРИНА МУРАВЬЕВА ЧИТАЕТ ПРОЗУ БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ
"На сибирских дорогах"....
«Звуковой архив Малого театра»
ИРИНА МУРАВЬЕВА ЧИТАЕТ ПРОЗУ БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ
Белла Ахмадулина
«На сибирских дорогах»
Читает Ирина Муравьева
Подробнее
АЛЕКСАНДР АКИМОВИЧ САНИН
Страничка посвящена творческой деятельности в Малом театр знаменитого режиссера Александра Акимовича Санина…
АЛЕКСАНДР АКИМОВИЧ САНИН
Страничка посвящена творческой деятельности в Малом театр знаменитого режиссера Александра Акимовича Санина…
САНИН Александр Акимович (настоящая фамилия – Шенберг; 1869 — 8.V.1956) – русский актер и режиссер. Окончил историко-филологический факультет Московского университета. Сценическую деятельность начал в любительских кружках. Встреча с К. С. Станиславским (1887) определила характер и направление всей будущей деятельности Санина. Он участвовал в спектаклях Общества искусства и литературы (сначала под псевдонимом Бежин, затем – Станиславский); поставил массовые сцены в спектаклях «Уриэль Акоста» Гуцкова, «Горькая судьбина» и «Самоуправцы» Писемского. С 1898 – в труппе МХТ; роли: Луп-Клешнин («Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого), старик Фокерат и Водяной («Одинокие» и «Потонувший колокол» Гауптмана) и др. Был сорежиссером Станиславского в спектаклях «Царь Федор Иоаннович» (1898) и «Смерть Иоанна Грозного» (1899) А.К. Толстого, «Венецианский купец» (1898); «Потонувший колокол» Гауптмана (1898), «Самоуправцы» Писемского (1898), «Снегурочка» (1900) и др. Поставил «Антигону» Софокла (1899). В 1902-07 Санин работал в Александрийском театре как режиссер, актер и преподаватель сценического искусства. Санин стремился перенести на казенную сцену постановочную культуру и творческие принципы МХТ; особенно удавались режиссеру постановки массовых сцен. В Александрийском театре он поставил: «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (1902), «Не в свои сани не садись» (1903), «Горячее сердце» (1904) Островского и др. В 1907 Санин ставил спектакли в Старинном театре («Три волхва», «Действо о Теофиле»). Затем вступил в зарубежную антрепризу С. П. Дягилева, став с этого времени преимущественно оперным режиссером, пропагандистом русской оперной классики. В 1908 поставил на сцене парижской «Гранд-Опера» «Бориса Годунова» с участием Ф. И. Шаляпина (оркестр парижского театра, хор московского Большого театра, дирижер Блюменфельд, хормейстер Авранек, художники А. Я. Головин и А. Н. Бенуа), в 1909 в театре «Шатле» (Париж) — «Хованщину» и «Псковитянку». В 1910 поставил в Петербургском народном доме «Бориса Годунова», «Князя Игоря», «Русалку» и др.; в 1911 в театре «Шатле» — «Елену Спартанскую» Верхарна и «Саломею» Уайльда (худ. Л. С. Бакст), в 19121914-в «Театре Елисейских полей» (Париж) и «Друри-Лейн» (Лондон) — «Бориса Годунова», «Псковитянку», «Соловья» Стравинского и др. В 1913 Санин вступил в созданный К. А. Марджановым Свободный театр, поставил «Сорочинскую ярмарку» Мусоргского. В 1914-15 – режиссер Московского драматического театра. В первые годы после Октябрьской революции Санин поставил спектакли в Большом театре: «Псковитянка» (сцена веча) и «Князь Игорь» (1917), «Кармен» (1922); в Малом театре — «Посадник» А. К. Толстого (1918), «Электра» Гофмансталя и «Собака садовника» Лопе де Вега (1919), «Ричард III» (1920), «Лес» и «Горе от ума» (1921).
Режиссер первых советских фильмов («Поликушка» и др.). В конце 1922 уехал за границу. с 1923 работал в театрах: «Гранд-Опера» (Париж), «Реаль» (Мадрид), «Лисео» (Барселона), «Колон» (Буэнос-Айрес), «Метрополитен-опера» (Нью-Йорк), «Театре Реале» (Рим), «Ла Скала» (Милан) и др. Ставил оперы Мусоргского, Рим-ского-Корсакова, Бородина, Даргомыжского, Глинки, Чайковского, Серова, Рубинштейна. В его постановках участвовали крупнейшие итальянские певцы (Т. Даль Монте, А. Морелли, Т. Скипа, К. Муцио и др.), дирижеры (А. Тосканини, Дж. Маринуцци, К. Гуарньери, Т. Серафин и др.).
Лит.: Прокофьев В.Л., Историко-бытовая линия в Александрийском театре, в кн.: Ежегодник МХАТ , 1945, т. 1, М., 1948;
Юрьев Ю. М., Записки, т. 2, Л., 1963;
Ходотов Н. Н., Близкое, далекое, М.-Л., 1962;
Левик С. Ю., Записки оперного певца, М., 1955;
Каверин Ф. Н., Воспоминания., М., 1964.
Н.М.Кинкулькина Александр Санин: жизнь и творчество. М., 2001.
ПУБЛИКАЦИИ
А.А.Санин – отрывок из «Воспоминаний» Ф.Н.Каверина
ПОСТАНОВКИ А.А.САНИНА НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА По книге Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1917-1941».
В МАЛОМ ТЕАТРЕ. С ЕРМОЛОВОЙ И ЮЖИНЫМ. УХОД С ДРАМАТИЧЕСКОЙ СЦЕНЫ НАВСЕГДА. Глава из книги Н.Кинкулькиной «Александр Санин: жизнь и творчество»
Страничка посвящена творческой деятельности в Малом театр знаменитого режиссера Александра Акимовича Санина…
САНИН Александр Акимович (настоящая фамилия – Шенберг; 1869 — 8.V.1956) – русский актер и режиссер. Окончил историко-филологический факультет Московского университета. Сценическую деятельность начал в любительских кружках. Встреча с К. С. Станиславским (1887) определила характер и направление всей будущей деятельности Санина. Он участвовал в спектаклях Общества искусства и литературы (сначала под псевдонимом Бежин, затем – Станиславский); поставил массовые сцены в спектаклях «Уриэль Акоста» Гуцкова, «Горькая судьбина» и «Самоуправцы» Писемского. С 1898 – в труппе МХТ; роли: Луп-Клешнин («Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого), старик Фокерат и Водяной («Одинокие» и «Потонувший колокол» Гауптмана) и др. Был сорежиссером Станиславского в спектаклях «Царь Федор Иоаннович» (1898) и «Смерть Иоанна Грозного» (1899) А.К. Толстого, «Венецианский купец» (1898); «Потонувший колокол» Гауптмана (1898), «Самоуправцы» Писемского (1898), «Снегурочка» (1900) и др. Поставил «Антигону» Софокла (1899). В 1902-07 Санин работал в Александрийском театре как режиссер, актер и преподаватель сценического искусства. Санин стремился перенести на казенную сцену постановочную культуру и творческие принципы МХТ; особенно удавались режиссеру постановки массовых сцен. В Александрийском театре он поставил: «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (1902), «Не в свои сани не садись» (1903), «Горячее сердце» (1904) Островского и др. В 1907 Санин ставил спектакли в Старинном театре («Три волхва», «Действо о Теофиле»). Затем вступил в зарубежную антрепризу С. П. Дягилева, став с этого времени преимущественно оперным режиссером, пропагандистом русской оперной классики. В 1908 поставил на сцене парижской «Гранд-Опера» «Бориса Годунова» с участием Ф. И. Шаляпина (оркестр парижского театра, хор московского Большого театра, дирижер Блюменфельд, хормейстер Авранек, художники А. Я. Головин и А. Н. Бенуа), в 1909 в театре «Шатле» (Париж) — «Хованщину» и «Псковитянку». В 1910 поставил в Петербургском народном доме «Бориса Годунова», «Князя Игоря», «Русалку» и др.; в 1911 в театре «Шатле» — «Елену Спартанскую» Верхарна и «Саломею» Уайльда (худ. Л. С. Бакст), в 19121914-в «Театре Елисейских полей» (Париж) и «Друри-Лейн» (Лондон) — «Бориса Годунова», «Псковитянку», «Соловья» Стравинского и др. В 1913 Санин вступил в созданный К. А. Марджановым Свободный театр, поставил «Сорочинскую ярмарку» Мусоргского. В 1914-15 – режиссер Московского драматического театра. В первые годы после Октябрьской революции Санин поставил спектакли в Большом театре: «Псковитянка» (сцена веча) и «Князь Игорь» (1917), «Кармен» (1922); в Малом театре — «Посадник» А. К. Толстого (1918), «Электра» Гофмансталя и «Собака садовника» Лопе де Вега (1919), «Ричард III» (1920), «Лес» и «Горе от ума» (1921).
Режиссер первых советских фильмов («Поликушка» и др.). В конце 1922 уехал за границу. с 1923 работал в театрах: «Гранд-Опера» (Париж), «Реаль» (Мадрид), «Лисео» (Барселона), «Колон» (Буэнос-Айрес), «Метрополитен-опера» (Нью-Йорк), «Театре Реале» (Рим), «Ла Скала» (Милан) и др. Ставил оперы Мусоргского, Рим-ского-Корсакова, Бородина, Даргомыжского, Глинки, Чайковского, Серова, Рубинштейна. В его постановках участвовали крупнейшие итальянские певцы (Т. Даль Монте, А. Морелли, Т. Скипа, К. Муцио и др.), дирижеры (А. Тосканини, Дж. Маринуцци, К. Гуарньери, Т. Серафин и др.).
Лит.: Прокофьев В.Л., Историко-бытовая линия в Александрийском театре, в кн.: Ежегодник МХАТ , 1945, т. 1, М., 1948;
Юрьев Ю. М., Записки, т. 2, Л., 1963;
Ходотов Н. Н., Близкое, далекое, М.-Л., 1962;
Левик С. Ю., Записки оперного певца, М., 1955;
Каверин Ф. Н., Воспоминания., М., 1964.
Н.М.Кинкулькина Александр Санин: жизнь и творчество. М., 2001.
ПУБЛИКАЦИИ
А.А.Санин – отрывок из «Воспоминаний» Ф.Н.Каверина
ПОСТАНОВКИ А.А.САНИНА НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА По книге Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1917-1941».
В МАЛОМ ТЕАТРЕ. С ЕРМОЛОВОЙ И ЮЖИНЫМ. УХОД С ДРАМАТИЧЕСКОЙ СЦЕНЫ НАВСЕГДА. Глава из книги Н.Кинкулькиной «Александр Санин: жизнь и творчество»
01.06.2007
Подробнее
«КРЕМЛЕВСКИЙ ГРАНДЪ»: НОВЫЙ ВИТОК
5 июня 2007 года в Президент-Отеле (Б. Якиманка, д.24) в 18.00 состоится Третья церемония вручения Специальной Национальной премии «Кремлёвский грандъ».
«КРЕМЛЕВСКИЙ ГРАНДЪ»: НОВЫЙ ВИТОК
5 июня 2007 года в Президент-Отеле (Б. Якиманка, д.24) в 18.00 состоится Третья церемония вручения Специальной Национальной премии «Кремлёвский грандъ».
Учредителем Премии является Агентство Национальной безопасности «Красная площадь» (президент Е.А. Кавтарадзе) при поддержке Администрации Президента Российской Федерации, Федерального Собрания Российской Федерации, Рособоронэкспорта, Министерства Обороны РФ.
Партнёрами Премии являются ТПП РФ, РСПП, Международная выставка сухопутных вооружений, Международный форум «Технологии безопасности», Национальная ассоциация телохранителей России.
Миссией Премии является выражение общественного признания труду и достижениям российских промышленных предприятий, общественным организациям, деятелям культуры и искусства за патриотическое воспитание граждан России, органам государственной власти и местного самоуправления за достижения в социально-экономическом развития регионов.
Родившись, как Премия в области оборонно-промышленного комплекса России, «Кремлёвский Грандъ» стал знаком общественного признания выдающегося вклада в развитие Российской экономики, высокого качества выпускаемой продукции, устойчивой деловой репутаций, высокого профессионализма и патриотизма.
В Высший консультативный совет, определяющий политику Премии и проводящий отбор лауреатов входят: Бурутин А.Г. - Советник Президента РФ по вопросам военно-промышленной политики и военно-техническому сотрудничеству, Шаповалов С.А. - начальник департамента региональной политики Управления Президента РФ по внутренней политике, Кубрин А.А. - заместитель начальника департамента Аппарата Советников Президента РФ, Озеров В.А. - председатель Комитета по обороне и безопасности Совета Федерации РФ, Куликов А.С. - заместитель председателя комитета по безопасности ГД, Залиханов М.Ч. - депутат Государственной Думы, председатель Высшего экологического Совета России.
Лауреатами Премии «Кремлёвский Грандь-2007» станут предприятия: ОАО «Тольяттиазот», ФГУП «Российский научно-исследовательский институт космического приборостроения», Энгельсское опытно-конструкторское бюро «Сигнал», г. Мирный (космодром Плисецк), Н.С. Королёва (дочь С.П. Королёва), В.С. Лановой, Н.Н. Дроздов, Государственный Академический Малый театр (Ю.М. Соломин), Ю.В. Яковлев, В.Н. Ганичев (председатель Союза писателей России), депутат Госдумы С. Абельцев.
Особо будет выделена целевая долгосрочная программа межрегионального общественного Фонда поддержки партии «Единая Россия» «Школьная безопасность». Впервые в новейшей истории России знаком общественного признания награждается политическая партия за реальные дела. С ноября 2004 года комплексными системами безопасности Фонд оснастил более 70-ти общеобразовательных учреждений в Москве и Подмосковье, Липецке, Санкт-Петербурге, Республике Коми, Ростовской области, всего в 14 субъектах Российской Федерации. Социальный эффект Программы заключается в том, что всем политическим силам России показан пример практического решения вопросов безопасности детей и обеспечения правопорядка в школах.
НацБез.ру
28 мая 2007
5 июня 2007 года в Президент-Отеле (Б. Якиманка, д.24) в 18.00 состоится Третья церемония вручения Специальной Национальной премии «Кремлёвский грандъ».
Учредителем Премии является Агентство Национальной безопасности «Красная площадь» (президент Е.А. Кавтарадзе) при поддержке Администрации Президента Российской Федерации, Федерального Собрания Российской Федерации, Рособоронэкспорта, Министерства Обороны РФ.
Партнёрами Премии являются ТПП РФ, РСПП, Международная выставка сухопутных вооружений, Международный форум «Технологии безопасности», Национальная ассоциация телохранителей России.
Миссией Премии является выражение общественного признания труду и достижениям российских промышленных предприятий, общественным организациям, деятелям культуры и искусства за патриотическое воспитание граждан России, органам государственной власти и местного самоуправления за достижения в социально-экономическом развития регионов.
Родившись, как Премия в области оборонно-промышленного комплекса России, «Кремлёвский Грандъ» стал знаком общественного признания выдающегося вклада в развитие Российской экономики, высокого качества выпускаемой продукции, устойчивой деловой репутаций, высокого профессионализма и патриотизма.
В Высший консультативный совет, определяющий политику Премии и проводящий отбор лауреатов входят: Бурутин А.Г. - Советник Президента РФ по вопросам военно-промышленной политики и военно-техническому сотрудничеству, Шаповалов С.А. - начальник департамента региональной политики Управления Президента РФ по внутренней политике, Кубрин А.А. - заместитель начальника департамента Аппарата Советников Президента РФ, Озеров В.А. - председатель Комитета по обороне и безопасности Совета Федерации РФ, Куликов А.С. - заместитель председателя комитета по безопасности ГД, Залиханов М.Ч. - депутат Государственной Думы, председатель Высшего экологического Совета России.
Лауреатами Премии «Кремлёвский Грандь-2007» станут предприятия: ОАО «Тольяттиазот», ФГУП «Российский научно-исследовательский институт космического приборостроения», Энгельсское опытно-конструкторское бюро «Сигнал», г. Мирный (космодром Плисецк), Н.С. Королёва (дочь С.П. Королёва), В.С. Лановой, Н.Н. Дроздов, Государственный Академический Малый театр (Ю.М. Соломин), Ю.В. Яковлев, В.Н. Ганичев (председатель Союза писателей России), депутат Госдумы С. Абельцев.
Особо будет выделена целевая долгосрочная программа межрегионального общественного Фонда поддержки партии «Единая Россия» «Школьная безопасность». Впервые в новейшей истории России знаком общественного признания награждается политическая партия за реальные дела. С ноября 2004 года комплексными системами безопасности Фонд оснастил более 70-ти общеобразовательных учреждений в Москве и Подмосковье, Липецке, Санкт-Петербурге, Республике Коми, Ростовской области, всего в 14 субъектах Российской Федерации. Социальный эффект Программы заключается в том, что всем политическим силам России показан пример практического решения вопросов безопасности детей и обеспечения правопорядка в школах.
НацБез.ру
28 мая 2007
Подробнее
БОРИС ЛЮБИМОВ ВОЗГЛАВИТ «ЩЕПКУ»
Новым ректором Театрального училища имени Щепкина назначен директор Государственного театрального музея Борис Любимов.
БОРИС ЛЮБИМОВ ВОЗГЛАВИТ «ЩЕПКУ»
Новым ректором Театрального училища имени Щепкина назначен директор Государственного театрального музея Борис Любимов. С 1 июня Борис Николаевич официально вступит в должность. В театральном мире Любимов человек известный: он секретарь союза театральных деятелей, заместитель художественного руководителя Малого театра, профессор и заведующий кафедрой истории русского театра РАТИ, постоянный член жюри театрального фестиваля «Золотая маска».
Автор: ДЕНИС ЧЕРНОВ
Источник: Новые известия
Дата: 31.05.2007
Новым ректором Театрального училища имени Щепкина назначен директор Государственного театрального музея Борис Любимов. С 1 июня Борис Николаевич официально вступит в должность. В театральном мире Любимов человек известный: он секретарь союза театральных деятелей, заместитель художественного руководителя Малого театра, профессор и заведующий кафедрой истории русского театра РАТИ, постоянный член жюри театрального фестиваля «Золотая маска».
Автор: ДЕНИС ЧЕРНОВ
Источник: Новые известия
Дата: 31.05.2007
Подробнее
ОСТРОВСКИЙ В ИСПОЛНЕНИИ МАЛОГО
В КУЗБАССЕ гостит Малый театр. Тот самый, который основала императрица Елизавета Петровна и для которого не жалел своего репертуара Александр Островский...
ОСТРОВСКИЙ В ИСПОЛНЕНИИ МАЛОГО
В КУЗБАССЕ гостит Малый театр. Тот самый, который основала императрица Елизавета Петровна и для которого не жалел своего репертуара Александр Островский. Причем не просто гостит, но гастролирует. Театральный «пир духа» продлится пять дней, и на нем будет представлено все лучшее, что ставил Малый академический за свою историю. Последний раз театр гастролировал в Кемерове 25 лет назад, в 1982 году, но, честно говоря, мало кто из актеров это помнит.
Открыла театральный марафон бессмертная «Чайка» Антона Чехова, в остальные дни кемеровчан ждут такие же стародавние, но отлично сыгранные пьесы Островского. На них советуют сходить не только школьникам (кто из нас не знает «Грозу»?), но и взрослым. Ведь на сцене появятся Ирина Муравьева, Борис Клюев, Юрий Соломин, другие известные среди зрителей люди.
Кстати, о заслуженности: перед началом гастрольных выступлений артисты встретились с губернатором Аманом Тулеевым, который поблагодарил их за отклик на просьбу посетить область. И не просто поблагодарил, а наградил высокими областными наградами. Для Юрия Соломина звание Лауреата премии Кузбасса значит очень много, несмотря на то, что титулов у него не занимать. «У вас отличный губернатор, вам с ним очень повезло, — так отреагировал Юрий Мефодьевич на общение с первым лицом Кузбасса.
Публику в Кемеровской области именитые актеры провинциальной не считают, хотя бы потому, что в труппе Малого (как они подсчитали, не знаю) около 60% — иногородние. А главный иногородний — сам Соломин, который родом из Читы и был, если кто уже не помнит, первым министром культуры России.
Театральная парадигма для артистов Малого театра осталась той же самой, что и была 250 лет назад. «Не надо придумывать нового, не надо фантазировать над классикой, — чеканит Соломин. — Надо внимательно, бережно читать первоисточники, пьесы, стараться находить интересные ремарки и за счет этого, а не постмодернистскими грезами добиваться интереса у зрителей». Да и водевили худрук Малого чтит больше, чем мюзиклы.
Возможно, кому-то это не нравится и кто-то обижен за такие резкие взгляды. Но здесь, в провинции, крае шахтеров и металлургов, многие их даже приветствуют.
И как результат, уже за неделю до гастролей лишних билетов не было. «Чайку» и «Тайны Мадридского двора» люди пересматривали с огромным интересом, с благоговейной тишиной. И только Соломин, чуть дыша, с надеждой приоткрыл шторку в зрительный зал. Посмотрел, облегченно вздохнул и пошел готовиться к новой постановке.
Дмитрий Уваров
«Аргументы и факты в Кузбассе»
В КУЗБАССЕ гостит Малый театр. Тот самый, который основала императрица Елизавета Петровна и для которого не жалел своего репертуара Александр Островский. Причем не просто гостит, но гастролирует. Театральный «пир духа» продлится пять дней, и на нем будет представлено все лучшее, что ставил Малый академический за свою историю. Последний раз театр гастролировал в Кемерове 25 лет назад, в 1982 году, но, честно говоря, мало кто из актеров это помнит.
Открыла театральный марафон бессмертная «Чайка» Антона Чехова, в остальные дни кемеровчан ждут такие же стародавние, но отлично сыгранные пьесы Островского. На них советуют сходить не только школьникам (кто из нас не знает «Грозу»?), но и взрослым. Ведь на сцене появятся Ирина Муравьева, Борис Клюев, Юрий Соломин, другие известные среди зрителей люди.
Кстати, о заслуженности: перед началом гастрольных выступлений артисты встретились с губернатором Аманом Тулеевым, который поблагодарил их за отклик на просьбу посетить область. И не просто поблагодарил, а наградил высокими областными наградами. Для Юрия Соломина звание Лауреата премии Кузбасса значит очень много, несмотря на то, что титулов у него не занимать. «У вас отличный губернатор, вам с ним очень повезло, — так отреагировал Юрий Мефодьевич на общение с первым лицом Кузбасса.
Публику в Кемеровской области именитые актеры провинциальной не считают, хотя бы потому, что в труппе Малого (как они подсчитали, не знаю) около 60% — иногородние. А главный иногородний — сам Соломин, который родом из Читы и был, если кто уже не помнит, первым министром культуры России.
Театральная парадигма для артистов Малого театра осталась той же самой, что и была 250 лет назад. «Не надо придумывать нового, не надо фантазировать над классикой, — чеканит Соломин. — Надо внимательно, бережно читать первоисточники, пьесы, стараться находить интересные ремарки и за счет этого, а не постмодернистскими грезами добиваться интереса у зрителей». Да и водевили худрук Малого чтит больше, чем мюзиклы.
Возможно, кому-то это не нравится и кто-то обижен за такие резкие взгляды. Но здесь, в провинции, крае шахтеров и металлургов, многие их даже приветствуют.
И как результат, уже за неделю до гастролей лишних билетов не было. «Чайку» и «Тайны Мадридского двора» люди пересматривали с огромным интересом, с благоговейной тишиной. И только Соломин, чуть дыша, с надеждой приоткрыл шторку в зрительный зал. Посмотрел, облегченно вздохнул и пошел готовиться к новой постановке.
Дмитрий Уваров
«Аргументы и факты в Кузбассе»
31.05.2007
Подробнее
ЕЛЕНА ШАТРОВА – МАТРЕНА В ДРАМЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО «ВЛАСТЬ ТЬМЫ»
«Звуковой архив Малого театра»
ЕЛЕНА ШАТРОВА – МАТРЕНА В ДРАМЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО «ВЛАСТЬ ТЬМЫ»
Сегодня исполняется 115 лет со дня рождения актрисы Малого театра Елены Митрофановны Шатровой. Предлагаем вам послушать запись знаменитого спектакля, в котором Шатрова исполнила одну из своих лучших ролей…
ЕЛЕНА ШАТРОВА – МАТРЕНА В ДРАМЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО «ВЛАСТЬ ТЬМЫ»
Сегодня исполняется 115 лет со дня рождения актрисы Малого театра Елены Митрофановны Шатровой. Предлагаем вам послушать запись знаменитого спектакля, в котором Шатрова исполнила одну из своих лучших ролей…
«Звуковой архив Малого театра»
ЕЛЕНА ШАТРОВА – МАТРЕНА В ДРАМЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО «ВЛАСТЬ ТЬМЫ»
Сегодня исполняется 115 лет со дня рождения актрисы Малого театра Елены Митрофановны Шатровой. Предлагаем вам послушать запись знаменитого спектакля, в котором Шатрова исполнила одну из своих лучших ролей…
Лев Толстой
«ВЛАСТЬ ТЬМЫ»
Драма в пяти действиях (153 Мб)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ
Петр, мужик богатый, 42-х лет, женат 2-м браком, болезненный – Борис Горбатов
Анисья, его жена, 32-х лет, щеголиха – Ольга Чуваева
Акулина, дочь Петра от первого брака, 16-ти лет, крепка на ухо, дурковатая – Электра Далматова
Анютка, вторая дочь, 10-ти лет – Клавдия Блохина
Никита, их работник, 25-ти лет, щеголь – Виталий Доронин
Аким, отец Никиты, 50-ти лет, мужик невзрачный, богобоязненный – Игорь Ильинский
Матрена, его жена, 50-ти лет – Елена Шатрова
Марина, девка-сирота, 22-х лет – Юлия Бурыгина
Митрич, старик-работник – Михаил Жаров
Кума Анисьи – Валентина Орлова
Соседка — Анна Ярцева
Сват — Сергей Чернышев
Муж Марины – Александр Грузинский
1-я девка — Валентина Новак
2-я девка — Александра Щепкина
Урядник — Тимофей Ванюков
Сваха — Наталья Карнович
Староста – Сергей Калабин
В массовых сценах заняты артисты театра и студенты Театрального училища имени М. С. Щепкина.
Постановка – Бориса Равенских
Премьера — 4 декабря 1956 года.
Запись 1958 года.
Е.М.Шатрова
«ЖИЗНЬ МОЯ – ТЕАТР»
Отрывок из книги.
Малый театр репетирует «Власть тьмы». Слухи о режиссере-постановщике спектакля Борисе Ивановиче Равенских самые разнообразные: «На редкость приятный человек», «Грубиян», «Современный художник-марксист», «Помилуйте, он в чертей верит», «Полная свобода актерскому творчеству», «Режиссер-деспот»... Последнее подтверждается фактом. Вера Николаевна Пашенная, деспотизма не выносящая, отказывается от роли Матрены. «Что произошло у Равенских с Пашенной?» — «Вера Николаевна считает, что «Власть тьмы» пьеса о Матрене. С Матрены должно начинаться действие и ею кончаться».
«Но это не верно?» — «Вот и Равенских так же думает».
«Не верьте сплетням. Никакого конфликта у Равенских с Пашенной не было. Пашенная временно ушла из «Власти тьмы». Ее перевели в другую пьесу: «Деньги» Софронова.
Выпустят «Деньги», Вера Николаевна начнет снова репетировать Матрену». В чем заключался конфликт и был ли он между Пашенной и Равенских, я так и не уяснила. В общем, меня это не занимало.
Но время шло, а Пашенная Матрену не репетировала. Борис Иванович присматривается ко мне. Встретимся ненароком, он зыркнет на меня, отвернется и пойдет своей дорогой. Странный молодой человек. Впрочем, Равенских не так уж молод. Около сорока ему наверное.
Встретились у входа в театр. Равенских остановился.
Взглянул на меня.
- Мне надо с вами поговорить...
- О чем?
К нам подошел кто-то, Равенских дунул себе на плечо.
Отошел.
- Это он чертей сдувает, — объяснил подошедший.
Безусловно, Равенских со странностями; не захотел со мной говорить — хоть бы извинился, а то дунул... и ушел! Невоспитанный человек! А каков режиссер? Смотрела его постановку в Театре имени Станиславского — «Любовью не шутят». Спектакль запомнился красотой любви, красотой человеческих душ. Красота эта немного приподнята.
Так кто же он, Борис Иванович Равенских? Откуда взялся? Как в режиссуру пришел? Расспрашиваю. Узнаю не многое. Учился в тридцатых годах в Ленинграде сначала на актерском, потом на режиссерском отделении. Работы молодых режиссеров смотрел Мейерхольд. Разобрал все работы подробно, о Равенских — ни слова. А затемподошел к молодому режиссеру и сказал: «Поедемте со мной В Москву». Равенских уехал с Мейерхольдом.
В полутемном фойе первого этажа, возле вешалки, мы вновь встречаемся с Равенских:
- Хочу предложить вам роль Матрень!. Попробуйте?
- Спасибо.
- Только, пожалуйста, не воображайте, что «Власть тьмы» пьеса о Матрене. Пьеса не о Матрене! Пьеса не о тьме, а о свете. Не о худшем, а о лучшем.
Равенских был взволнован, я тоже. Я от счастья, а он не знаю от чего. Быть может, предлагая мне роль, он не верил в мои возможности, а может быть, нового конфликта опасался? Голос его звучал отрывисто, и он словно сердился и на меня и на себя.
Начались репетиции. И, не рассуждая, не задумываясь над методом Равенских, я с радостью подчинилась его режиссерскому «деспотизму». А справедливее сказать
«магнетизму». Равенских благоговел перед Толстым, его отношение к Толстому было сродни радинскому. С трудом сдерживая волнение, произносил он реплики. Бережно,
любовно разбирал и толковал каждую сцену, каждое слово. С каждым его объяснением мне становилось понятнее, какой видит Матрену Равенских и куда он ее ведет. Переходя от фразы к фразе, Равенских вслух проговаривал мысли Матрены. Он не настаивал на затверживании именно этих мыслей внутреннего монолога, а проговорив, всякий раз спрашивал, что я сама думаю поэтому поводу. Так разбирал он, разумеется, не только текст Матрены, но и всех остальных персонажей испрашивал мнение каждого занятого в пьесе актера.
Перешли на сцену. Начались поиски физической жизни образа. И тут уже Равенских требовал точного закрепления найденного пластического рисунка. Он придавал огромное значение выразительности жеста, положению человеческой фигуры на сцене. Он лепил, подобно скульптору, групповые мизансцены. Поворот головы, взмах руки, наклон туловища — ничто не было случайным. Все выражало образ мыслей героев, подчеркивало характер действия.
Матрена, отослав сына из избы, разговаривает с Анисьей. Ничего злодейского ни в жестах, ни во взгляде Матрены нет. Она подходит к Анисье, оглядывая избу и все, что в ней есть, счастливым взглядом — представляет, как ее сын будет здесь всем этим добром владеть. С этой сладостной мыслью отдает она Анисье яд.
«Власть тьмы» захватила меня целиком. Равенских, видя мой энтузиазм, можно сказать, подружился со мной. Мы ходили с ним в музей МХАТ. Смотрели фотографии, разбирали постановку «Власти тьмы» Станиславским.
На репетициях «Власти тьмы» Я часто вспоминала Н. Н. Синельникова. Почему? Что общего между Равенских и моим учителем? Синельников показывал результат. Равенских объяснял, какими путями прийти к желаемому результату. Но когда Синельников показывал, как нужно сделать, я удивлялась, восхищалась показанным и соображала: «Как Синельников это сделал? Что он передумал?» И делала так, как нужно. Равенских подводил актеров к тому, что и как нужно сделать. Результат получался неожиданный, но между тем — подчиненный железной логике, общей мысли спектакля, так же как в синельниковских работах. Я не удержалась, сказала Борису Ивановичу, что он напоминает мне моего учителя. Равенских о Синельникове знал мало и польщен, по-моему, не был.
Борис Иванович никогда не приходил на репетиции вовремя. Пятнадцатиминутные опоздания его мы за опоздания не считали, получасовые также. Когда Равенских опаздывал на час или на два, мы говорили: «Равенских сегодня опаздывает». Терпеливо дожидаясь Бориса Ивановича, мы читали вслух крестьянские рассказы любимых Толстым писателей — Семенова, Слепцова.
Опоздав на два часа, Равенских извинения не просит. Хмурый, недовольный собой и нами, быстрым шагом направляется он к своему месту. Остановился у стола, брезгливо оглядел его, стал пыль сдувать. Ждем. Знаем, пока пыль не сдует — за стол не сядет.
Еще сильнее, чем пыль, Борис Иванович ненавидит сентиментальность.
Ольга Ивановна Хорькова, прелестная Полинька в «Доходном месте», забавная Марья Антоновна в «Ревизоре», отличная артистка, репетировала Анисью. С первого акта она начала плакать, заливая горючими слезами текст роли. Равенских просил ее не плакать, сердился, требовал от актрисы сдержанности. Хорькова плакала. Равенских снял ее с роли и назначил на роль Анисьи О. А. Чуваеву — молодую актрису, едва закончившую Щепкинское училище.
Роль Акима была поручена И.В. Ильинскому и А.И. Сашину-Никольскому. Вначале репетировал Сашин-Никольский. Репетировал с присущей ему мягкостью, одухотворенностью и... болезненностью. Равенских хотел, чтобы Аким выглядел нравственно и физически здоровым, чтобы свет души его светил ровно, ярко. Сашин-Никольский этим требованиям не удовлетворял: маленький, тщедушный, с огромными печальными глазами, он вызывал жалость. Силы в нем не было. Равенских освободил Сашина-Никольского от роли Акима. Репетировал и играл ее один Ильинский. Время показало, насколько прав был Равенских, отдав Акима Ильинскому. Но впору репетиций иногда казалось, что все эти замены, конфликты развалят еще не завершенный спектакль.
Каждый актер при любом, самом даровитом постановщике все-таки тоже режиссер своей роли. О Матрене я думала непрестанно. Перечитывала Семенова, Поленца
немецкого писателя, высоко ценимого Л. Н. Толстым, «Сахалин» Чехова. Антон Павлович был потрясен, увидев мертвого каторжанина в кандалах и с крестом на шее. Я перечитала эти страницы, стараясь понять, чем они меня взволновали. Поняла: такая же смерть могла ожидать Никиту на каторге. Мыслями Матрены подумала: «Все же не без креста умер».
В сцене убийства ребенка я — Матрена говорю Анисье: «Смотри, окрестить не забудь! А то я потружусь. Крестик-то есть?» Главное для Матрены — нe убийство, главное, чтобы младенец без креста и некрещеный не умер.
Читая писателей, круг тем которых был близок «Власти тьмы», Я познакомилась с рассказом Слепцова «Шпитанка» — о девочке из воспитательного дома. Этот рассказ
как-то особенно ясно показал мне, на чем зиждится спокойствие Матрены во время убийства ребенка. «Поди снеси в шпитальный! Все одно помрет!» — говорит она Никите. В мире тьмы детская жизнь ничего не стоила. И умирали крестьянские дети чаще, чем выживали. «Не убьем младенчика — от резей, от простуды помрет все равно Чего ж жалеть». Так я — Матрена думала про себя, советуя Никите задушить ребенка.
Внешнее видение образа приходит к актеру путями неисповедимыми. Одежду Матрены, казалось бы, несложную, я нашла не сразу. И почему-то меня особенно беспокоила голова. Как голову повязывать? Первый выход: на волосах красный с белым ситцевый платочек, а сверху него — потемнее, синий, в клетку. Второй акт; на волосах светлый платок в горошек, а сверху серый. Край светлого виден на лбу. В четвертом акте — я в голубом повойнике, черный платок завязан под подбородком. В сцене убийства ребенка подол юбки заткнут за пояс, передник поддернут. А что на голове? Художник настаивает — под темный верхний платок обязательно надеть светлый. Аккуратные крестьянки всегда двумя платками повязывались — светлым и темным. Мне светлый платок в сцене убийства надевать ужасно не хочется.
Свободным вечером включаю телевизор. Показывают телефильм о художнике Чистякове. Смотрю не отрываясь. Фильм документальный. Картины; жанр, пейзажи его и его учеников, рисунки, портреты, и среди них портрет матери художника. Старая крестьянка в черном платке смотрит с экрана. Я стараюсь разглядеть из-под черного платка каемку второго, светлого. Не нахожу. «Вот таким черным платком, именно так мне надо голову повязать», — решила я. И повязала. И невольно получилось, хотя об этом я не думала, что голова Матрены, когда она вершит свое черное дело, темная.
«Власть тьмы» — победу света над тьмой — мы играем уже около двадцати лет. Премьера была в 1956 году. Но билеты на «Власть тьмы» достать так же трудно, как и в премьерные дни.
Какой человек Борис Иванович Равенских? Хороший? Или не очень хороший? После войны в ходу были поговорки: «Я бы с ним в разведку не пошел» (если человек не надежен) или «Я бы с ним в разведку пошел» (если надежен). Так вот; позови меня Борис Иванович в «разведку» — пойду за ним по нехоженым тропам, в дремучие леса, в страны неведомые. И мне не важно, что он порой несдержан, я о нем знаю главное: жизнь Равенских отдана театру безраздельно и своего единомышленника в искусстве он не предаст.
Благодарим «Клуб любителей аудиокниг» за предоставленную запись.
Подробнее
ПОСЛЕДНЯЯ РОЛЬ Е.М.ШАТРОВОЙ
Из статьи Виктора Турбина «Режиссер радио- и телетеатра»
ПОСЛЕДНЯЯ РОЛЬ Е.М.ШАТРОВОЙ
Из статьи Виктора Турбина «Режиссер радио- и телетеатра»
Мне предстояло ставить пьесу В. Катаева «Фиалка», написанную по широко известной небольшой повести того же названия, которой, я убежден, суждена долгая жизнь. Ее тема никогда не перестанет волновать, она вызывает множество ассоциаций, размышлений и переоценок. Тема вечная: верность и предательство, следование принципам и отступничество, бескорыстное служение идеалу и приспособленчество, потребительское отношение к жизни, приводящее к падению и краху. И выражен конфликт в полнокровных живых характерах. Профессиональная революционерка Новоселова (подпольная кличка «Фиалка») — типичный представитель своего поколения, и ее бывший муж — приспособленец, карьерист и предатель. В воспоминаниях Новоселова действует еще один персонаж — его вторая жена, красивая и бесстыдная молодая женщина, написанная с такой точностью и яркостью, что становится не просто узнаваемой, а осязаемой.
Действие пьесы разворачивается в пансионате старых большевиков, где теперь живет Новоселова. Есть еще в пьесе добрая, отзывчивая няня. Пьеса «возрастная». Героине Екатерине Герасимовне около восьмидесяти; ее бывшему мужу — несколько меньше; няне — лет шестьдесят. Очевидно, играть надо старшему поколению актеров, иначе на экране не будет убедительно.
В пьесе кроме диалогов есть монологи, в которых персонажи высказывают авторские мысли,— здесь они выходят из образа. Занимают эти отступления примерно одну треть. Чем внимательнее я вчитывался в пьесу, тем больше приходил к выводу, что нужен еще один персонаж — Лицо от автора. Человек другого поколения, наш современник, который будет нести сегодняшнее отношение к событиям. В общении со зрителем и действующими лицами пьесы он будет как бы направлять ход расследования всего клубка взаимоотношений и поступков, прошлых и нынешних. Вместе с таким персонажем в спектакле появятся своеобразный контрапункт, иные темпо-ритмы. А это немаловажное обстоятельство, так как пьеса не имеет внешней динамики и темпо-ритмическая структура имеет особое значение.
Вместе с тем передача всего повествовательного текста Лицу от автора снимет часть нагрузки с актеров. По опыту я знаю, как трудно актеры преклонного возраста запоминают текст. А этот выразительный и точный язык сохранить необходимо. Понадеяться, что артисты, не избалованные такой литературой, все-таки осилят текст, значит обречь и их и себя на бесконечную трепку нервов, которая ни к чему не приведет.
Но как отнесется к такому предложению Валентин Петрович Катаев?
Я позвонил ему в Переделкино и в назначенный день приехал туда со всеми своими вопросами. Валентин Петрович отнесся сочувственно к нашим опасениям и дал согласие на введение Лица от автора.
Я поинтересовался, кого он хотел бы видеть в роли Новоселовой. Был составлен небольшой список ведущих актрис старшего поколения, которые, на наш взгляд, подходили к роли, и на первом месте — Елена Митрофановна Шатрова.
От Валентина Петровича я узнал, что сочинение «Фиалки» связано с действительным фактом. В пансионате старых большевиков произошел именно такой случай. К живущей там старой женщине приезжал бывший муж просить прощения за измену, вернее, предательство, совершенное много лет назад. Она его не простила.
Из рекомендаций Валентина Петровича, пожалуй, самая важная относилась к образу спектакля. Он считал, что в нем должно ощущаться то время, когда произошли главные события, оно как бы довлеет над героями.
— Эпоха и... чертовщинка,— резюмировал Валентин Петрович.
«Чертовщинка»... Легко сказать!
Напомню, как в «Фиалке» развиваются события.
Новоселов приехал после операции к бывшей жене просить прощения. «Тяжко мне, Катя, отойти, с тобой не помирившись».
В длинной сцене их объяснения он, желая оправдаться, невольно рисует свой омерзительный портрет. В конце встречи она говорит: «Вот что, Иван Николаевич, я не могу, не хочу вас больше видеть. Хватит с меня. Наслушалась. Спасибо. Вы мне... вы мне... (Хочет сказать «противны», но сдерживается.) Вы мне неприятны. И, пожалуйста, не утруждайте ни себя, ни меня своими посещениями. Между нами не может быть ничего общего. Нянечка! Помогите товарищу одеться».
И не отвечает она на последнюю просьбу прийти на его похороны.
Через несколько месяцев Екатерине Герасимовне сообщают о смерти Новоселова и дне похорон. Няня всячески уговаривает ее поехать на похороны: «Не простили его живого, так простите хоть мертвого. Не держите в сердце зла. Мало ли что в жизни случается. Человек слаб. Съездите. Ведь я вижу, как вы маетесь».
Под влиянием нянечки Новоселова согласилась было, но, не дойдя до станции, вернулась обратно. «Не могу я против собственной совести идти. Не в силах его простить».
Она входит в комнату еле переводя дух, будто за ней кто-то гонится. Садится в кресло не раздеваясь. Откуда-то издали доносится звон погребального колокола и церковное пение.
Звучат слова автора: «Она представила себе Новоселова в гробу, в красном уголке захудалого домоуправления...» — и дальше подробное описание всей картины. Автор начинает нагнетать атмосферу, готовит финальный акцент.
Она ставит себе на колени шкатулку и перебирает сувениры, как делает всегда для того, чтобы успокоиться. Достает тетрадку со стихами — с ними связано одно из лучших воспоминаний молодости. Читает стихи, но успокоение не приходит. Сидит в кресле усталая, измученная. Потом с усилием снимает ботинки, шапочку, варежки, встает, подходит к зеркальному шкафу, осматривает себя в зеркале. Открывает шкаф. В шкафу стоит мертвый Новоселов с перекинутой через плечо авоськой с апельсинами и держит в руках галоши. Таким она видела его в последнюю минуту встречи. Она вскрикивает и быстро захлопывает шкаф. Последние слова пьесы она произносит, обращаясь к нам: «Люди, простите меня, что я не могу его простить. Не могу!»
После встречи с Валентином Петровичем я в тот же день позвонил Елене Митрофановне. Объяснил причину и стал рассказывать пьесу.
— Когда-то давно муж изменил своей жене...
— Все вы такие,— мгновенно последовал ответ.
Ну, значит, у актрисы хорошее настроение.
Я послал пьесу и через день позвонил.
— Моя роль! — коротко и определенно ответила Елена Митрофановна даже с некоторой поспешностью.
Роль действительно была ей близка. Уже много лет в жизни Елены Митрофановны большое место занимали государственные и общественные интересы. Она была депутатом двух созывов Верховного Совета РСФСР. Избиратели ее хорошо знали и любили. Она сделала много доброго. Помню ее рассказы о посещении квартир на Цветном бульваре. Она не чуждалась никаких мелочей. Особенно многого добилась в области быта. И нынешняя ее общественная работа в ВТО была ежедневной заботой о других. Эта наполненность жизни роднила Елену Митрофановну с Новоселовой. Ведь Екатерина Герасимовна живет активно, деятельно, она — секретарь партбюро, у нее, как говорит няня, каждый час расписан.
Теперь надо было решить, кого приглашать на роль Новоселова. Естественно, хотелось, чтобы партнером Елены Митрофановны был актер из Малого театра, к которому не надо привыкать.
Николай Александрович Анненков? Но я не решался к нему обратиться с предложением. Весь его творческий путь отмечен созданием образов совсем другого характера. В них, прежде всего, обаяние, благородство, ярко выраженное позитивное начало. Я хорошо помнил его героев: Мотыльков в «Славе» В. Гусева, Максимов в «За тех, кто в море» Б. Лавренева, Лавров в «Великой силе» Б. Ромашова, Огнев во «Фронте» и полковник Годун в «Богдане Хмельницком» А. Корнейчука; роли классического репертуара — Нил в «Мещанах» М. Горького, Андрей Белугин в «Женитьбе Белугина» А. Островского, наконец, одна из последних ролей — Матиас Клаузен в «Перед заходом солнца» Гауптмана. Помню, во время войны Николай Александрович играл князя Курбского в первой редакции спектакля «Иван Грозный» А. Толстого, которая была признана неудачной. Создавая новую редакцию, К. А. Зубов дал Николаю Александровичу другую роль. Курбский же в его исполнении был слишком благородным и этим нарушал соотношение сил спектакля. Вот этого начала я и опасался. Вдруг его Новоселов невольно перетянет симпатии зрителя на свою сторону?
Я подумал о М. И. Прудкине, который так неожиданно и ярко сыграл Федора Карамазова. Наружность Mapка Исааковича лишена самодовольства и благополучия. На экране без труда его можно подать как человека изможденного. Вместе с тем видно, что он был привлекателен, даже красив. Но, пожалуй, самое главное — глаза. Выразительные, тоскующие.
К сожалению, Марк Исаакович предложения не принял: роль не понравилась.
— Уж очень много черной краски.
Это был первый тревожный сигнал, которому я не придал значения. День-другой подумав, я позвонил Елене Митрофановне и предложил ей «в мужья» М. П. Болдумана. Возражений не было.
В то время Михаил Пантелеймонович уже играл в «Соло для часов с боем». Я специально посмотрел его и окончательно успокоился. Этот выбор по-своему тоже был хорошим. Несмотря на возраст, 78 лет, никакой деформации в лице, напротив, убедительные следы мужской красоты, и угадывалось происхождение. В этом тоже был выигрыш — нужная социальная характеристика — ведь Новоселов из крестьян, Екатерина Герасимовна видела в нем представителя народа.
Снова телефонный звонок, послана пьеса. Встреча во МХАТ. И снова нет интереса к роли. Не могу понять! Уговариваю, прошу.
— Мне надо еще самому порепетировать...— Но звучало это очень неопределенно.
Снова итог тот же: отрицательная роль не привлекает. Два таких актера отказались! Дело принимало совсем неожиданный оборот. Кому же играть?
Перебирая в памяти актеров уже более молодого поколения, я подумал об Иване Ивановиче Соловьеве. Этот актер мне всегда нравился, помню все его роли со времени студии Хмелева, но встречаться в работе не доводилось. Черные горящие глаза на морщинистом лице. В них может быть затаенная злоба Новоселова на весь мир за свою проигранную жизнь, отчаяние от сознания конца. Одним словом, оттолкнуться есть от чего.
Увы, и на этот раз осечка. Если Прудкин и Болдуман отказывались деликатно, не желая обидеть, то Иван Иванович сразу был решительным:
— Не человек — мерзость...
Теперь уже были все основания для тревоги.
Вот как получается. Когда речь идет о классическом репертуаре, актеры никогда не отказываются от ролей, в которых воплощены темные и злые силы. Кто откажется от Ричарда III или Яго, от Фомы Опискина или Федора Карамазова, от Кречинского, Расплюева, Юсова? Но когда дело касается современности, актеры мечтают о создании образов, в которых воплощен идеал нашего времени, показаны лучшие черты человека, основные тенденции жизни. Теневые стороны их привлекают меньше. Сколько раз в статьях и интервью можно было прочесть: мечтаю о роли современника, мечтаю сыграть свою современницу.
Но кому же играть Новоселова?
Снова и снова перебирал в памяти актеров и старшего и более молодого поколения. Подумал о Виталии Доронине. Вспомнил наши частые встречи на радио, его актерскую гибкость. Не так давно я встретил Виталия Дмитриевича. Меня поразили его глаза — совсем не доронинские. И лицо какое-то нездоровое, даже измученное.
Я позвонил Елене Митрофановне, нет ли у нее предложений. Потом спросил, что она думает о Доронине. Она довольно спокойно согласилась.
Правда, была сложность. На сцене филиала Малого театра шли генеральные репетиции «Иудушки Головлева», Доронин играл Иудушку, значит, у нас он сможет работать, в лучшем случае, через неделю.
Созвонились. Послали пьесу. Раньше прочла ее Констанция Францевна Роек. У нас всегда были простые товарищеские отношения, на радио она была занята во многих моих постановках.
— Понимаешь, Витя так давно не снимался и вдруг
появится на экране в роли старика...
— Но пусть он все-таки прочтет!
На другой день мы разговаривали.
— И Шатрова согласна? — удивился Виталий Дмитриевич.
— Да.
— Странно,— ответил он протяжно, будто подозревая подвох.
— Почему странно? Ее не смущает разница в возрасте. Новоселов должен быть моложе.
— Я не о том.— Он чего-то не договаривал.
Но, главное, я чувствовал, как невыразимо он устал. А премьера была еще впереди. Конечно, он не сможет сразу переключиться, у него не будет ни физических, ни душевных сил. Кто же мог подумать, что это была не просто усталость, что он заканчивал работу над своей последней ролью! А Елена Митрофановна начинала работать над своей последней ролью. Ему оставалось жить четыре месяца, ей — пять.
Я снова подумал об Анненкове. Теперь не о его ролях, а о его одержимости. С каким увлечением он репетировал на семинаре Кедрова роль какого-то примитивного в своей хитрости купца! А может быть, ему, напротив, будет интересно сыграть роль столь необычную для него?
Я позвонил Елене Митрофановне. Она ответила осторожно:
— А вы давно его видели? Последнее время он очень располнел...
— Новоселов — человек больной, у него может быть полнота нездоровая, отечная.
В тот же день я договорился с Николаем Александровичем о встрече. На этот раз не хотелось посылать пьесу, я привез ее сам к нему домой.
Пока мы обменивались приветствиями, я украдкой разглядывал Николая Александровича. Не так уж он располнел...
Мы уединились и стали читать пьесу вслух. Николай Александрович делал это с возрастающим интересом. Замечал все тонкости, на юмор реагировал шумно. На него можно было заглядеться. В семьдесят семь лет сохранить такую непосредственность восприятия! Особенно понравившиеся места он тут же начинал «примеривать». И ни одного соображения об отрицательности персонажа, о черной краске. Его увлекло качество самой литературы. К концу чтения было ясно, что материалом он заразился. На другой день Николай Александрович дал окончательное согласие. Позднее, после премьеры спектакля, он так рассказал об этой работе:
«Когда мне предложили роль, я растерялся. Ничего более беспросветного мне играть не приходилось. Мой герой такая дрянь, такая мерзость. Вы скажете: «Интересно сыграть». Безусловно. Но ведь и «заболеть» таким ничтожеством на срок работы над телеспектаклем как-то по-человечески противно. Не хотелось ни в малейшей степени оправдывать его. И все же он человек, раз не мог не прийти перед смертью попросить прощения. А с другой стороны — прощение за подлость и предательство?! Надо было найти в партитуре роли ход без сантиментов и без жалости, избежать соблазнов сыграть монстра. Момент, когда мой герой начинает жаловаться первой жене, которую он предал, на измену мещанскую, пошлую его второй жены,— вот его истинное я. В этой сцене мне много дала Е. М. Шатрова. Она так слушала, с такой выдержкой и с таким презрением, с высоким человеческим презрением. И это дополняло характеристику моего героя.
Когда я посмотрел спектакль, сознаюсь, сказал себе: «Получилось». Как получилось? Как мне ни гадко было как человеку, но как актер я начал мыслить, как этот мерзавец. Если актер, пусть он хоть дурака играет, не начнет думать мыслями героя,— роли не будет, в ней не будет жизни. Вы можете сохранить собственную внешность, но не собственную логику мышления».
Итак, главные исполнители были. С Валентиной Александровной Сперантовой (Няня) и Александром Яковлевичем Кутеповым (Лицо от автора) мы договорились раньше. На то, чтобы составить этот квартет, ушло сорок дней!
Репетировать мы решили в ВТО, в кабинете Елены Митрофановны. Как заместитель председателя Совета по бытовым вопросам, она бывала там ежедневно, ходила как на службу, поэтому для нее такой вариант был самым удобным.
В памятный день, 10 марта 1976 года, я поднялся на третий этаж и, пройдя по коридору, вошел в приемную. Это была просторная комната, выходившая окнами на улицу Горького. Справа — дверь, ведущая в кабинет Елены Митрофановны, была открыта. У двери за столиком должна сидеть работник сектора Ольга Николаевна. Так и есть, но ее закрывает стоящая спиной ко входной двери женщина в темно-вишневом платье.
— Здравствуйте. Что, Елена Митрофановна еще не приходила?
Женщина обернулась.
— Режиссер! Не узнал свою актрису...
На меня смотрела неузнаваемо изменившаяся Елена Митрофановна.
Последний раз я ее видел на премьере «Царя Федора Иоанновича». Правда, она была в гриме и театральном костюме. Я помню ее с довоенного времени. Много лет в ее наружности не было заметных перемен. Время шло, а она оставалась чуть полноватой моложавой женщиной неопределенного возраста и веселого нрава в общении.
Помню шефскую поездку группы актеров Малого театра на Западный фронт в конце 1942 года. Сколько в Елене Митрофановне было веселья и озорства! Бывало, скажет очередную пикантность — на этот счет она была большая мастерица, — зальется звонким смехом, и на зардевшихся щеках обозначатся симпатичные ямочки. Она умела удивительно изящно создавать вокруг атмосферу раскованности и хорошего настроения.
И вдруг — совсем старая женщина. Плотное шерстяное платье глубокого вишневого тона висело на ней, как на вешалке, и в светлых глазах не было привычного блеска. Очевидно, я выглядел настолько смущенным и растерянным, что она решила помочь.
— Это меня обглодал... один человек — одни кости остались.
Слова прозвучали легко, но сухо, за ними угадывалась накопившаяся горечь.
Мы прошли в кабинет. Продолговатая комната с высоким потолком. Кроме большого письменного стола, стоящего у окна, с другой стороны комнаты — журнальный столик, за которым предстояло работать.
Партнеров еще не было. Я спросил у Елены Митрофановны, не смущает ли ее «покойник в шкафу».
— Нет, я иногда очень четко вижу прошлое. Может быть, это от старости.
Просто и обыденно сказала о своей старости, и, вопреки очевидности, с этим все еще не хотелось соглашаться: слишком долго она была женщиной без возраста.
С этого дня начались почти ежедневные наши встречи. Довольно быстро разобрались в пьесе. Николай Александрович был увлечен работой с первой репетиции. Охотно советовал другим, но так же выслушивал советы сам. Работали доброжелательно, без обид и амбиций.
Но скоро обозначился тормоз. Текст не укладывался ни у Елены Митрофановны, ни у Валентины Александровны. Николай Александрович обратил на это мое внимание.
— Надо учить! Я же учу.
Действительно, он упорно учил, все время переписывал роль и с каждым днем все больше овладевал своими монологами.
Елену Митрофановну отвлекали общественные дела. Мы часто должны были прерывать репетиции, так как ей приносили на подпись какие-то срочные бумаги.
Между тем время съемок приближалось. Уже был подключен Александр Кутепов, сделан контрольный прогон, а знание текста оставалось приблизительным.
Тогда мы с Николаем Александровичем устроили заговор. Оформление опаздывало на три-четыре дня, но мы решили Елене Митрофановне и Валентине Александровне этого не говорить, а использовать факт в чисто «пропагандистских» целях.
Последняя наша репетиция проходила на сцене ВТО. Я обратился к актерам с печально-торжественной речью:
— Вы все известные мастера, каждый из вас занимает уважаемое место в советском театре, и я не имею права ставить вас в сомнительное положение. Я не могу допустить вас до съемок без знания ролей. Мы вынуждены идти на очень большой скандал: отмену съемок. Отсрочить их хотя бы на три дня.
Недаром говорят: артисты — как дети. Николай Александрович был в восторге, а «беспечные старушки» всполошились.
— Елена Митрофановна, вы же знаете, вам чуть-чуть...
— Валя, ты же выучишь?..
Они были очень дружны, но «дистанция» сохранялась, хотя их разделяло всего лишь двенадцать лет.
Результат сказался уже на следующий день: у Елены Митрофановны роль была переписана в новую тетрадку, Валентина Александровна в сценах с Новоселовой была гораздо увереннее.
Учить текст, конечно, занятие скучное, даже обидное, но для художников театра высокого класса, которые могут играть практически все, для которых вопросы техники не стоят, знание текста остается единственной проблемой, единственным препятствием. В театре его учить не приходится, там он укладывается постепенно на протяжении длительного репетиционного периода. На телевидении этого периода нет, надо восполнять его отсутствие, увы, школьным усердием.
Предстоял самый ответственный этап.
Художник Владимир Лыков удачно решил основной объект — вестибюль пансионата, который и создавал образ спектакля. Большое просторное помещение, массивные колонны, огромные двери, в глубине — мраморная лестница, ведущая на второй этаж. В центре вдали темнеет пустая ниша. Тон голубоватый, холодный. В архитектуре узнавалось довоенное время, в атмосфере — одиночество.
Долго я не мог найти начало спектакля. Пьеса — суд совести. Что сделать, чтобы зритель сразу это почувствовал? Не бытовой спектакль, а спектакль-расследование, расследование давно совершенного преступления: давность времени не снимает и не смягчает вины, предательству нет прощения. Спектакль-суд — расследование и приговор. Зрителя надо ввести в эту атмосферу.
В результате было решено начать так. Камера возьмет общий план вестибюля. Возле одной из колонн — Лицо от автора. В глубине, спускаясь по лестнице, появится Екатерина Герасимовна. Лицо от автора пойдет ей навстречу, поможет сойти с лестницы, выведет на первый план и усадит на стул. Потом сесть рядом с ней предложит появившейся Няне, рукой покажет место вошедшему Новоселову, а затем сам тоже сядет рядом с Новоселовой. Трое вместе и один в стороне. Трое судят одного. Одновременно титрами представить актеров. Общую мизансцену фиксировать в достаточно долгой паузе. Этим подчеркнуть ее значение.
Наконец, начались съемки. Довольно быстро работники студии прониклись уважением к нашим «старикам» в ответ на их отношение к делу. Подлинное отношение актера ко всему процессу всегда наглядно, оно заметно во всем — от времени прихода до поведения перед камерой. И здесь старшее поколение подает высокий пример.
В один из первых съемочных дней мы записывали закадровые монологи Новоселова. Оказалось, Анненков их выучил наизусть. Это уникально. Не знаю, найдется ли еще актер, который поступил бы так с закадровым текстом. Будто мелочь, однако не такая уж и мелочь. Николай Александрович выучил их для того, чтобы обрести полную свободу, чтобы можно было полностью сосредоточиться на сути, ни о чем другом не думать, ни на что не отвлекаться.
Первое появление Новоселовой, разговор с Няней о студентах, во время которого они проходят через вестибюль пансионата. Потом Екатерина Герасимовна по лестнице поднимается к себе в комнату. Причем поднимается быстро, иначе у Новоселова, который ее не узнал, не будет основания сказать о ней: «такая быстрая».
Съемка одной камерой. Панорама.
Первый дубль получился «грязным», второй — точнее, третий — хорош, но Елена Митрофановна оговорилась: вместо «юным ученым» сказала «юным студентам». Пришлось снимать еще один дубль,
Надо сказать, что в замкнутой декорации, каким был наш вестибюль, обычно во время съемки становится очень жарко. Света много, а свет — это тепло, четыре стены затрудняют вентиляцию, температура такая, что операторы предпочитают работать в рубашках. Новоселова приходит с улицы. Время действия — поздняя осень, значит, она в демисезонном пальто. В тот день, возможно, Елене Митрофановне неточно сказали, что будет сниматься, и она надела шерстяное платье — костюм для другой сцены, а, узнав, что снимается ее первый выход, чтобы не задерживать съемку, прямо на это платье надела нужную юбку, кофту и пальто. (Узнал я об этом только после съемки.)
И вот стоит она на выходе. Ждет сигнала. Я подошел к ней.
— Сейчас упаду...
Сказала легко, по-шатровски, в шутку или всерьез — не поймешь. С одной стороны, ей, конечно, приятно было, что так старательно, так тщательно ее снимали, с другой, вероятно, чувствовала, что силы на исходе. Я заверил, что снимаем последний дубль и напомнил о быстром уходе по лестнице.
Прекрасно сыграли они сцену, и легко взбежала Елена Митрофановна по ступенькам лестницы. Я бросился вослед, чтобы помочь ей раздеться. Торопясь, я стаскивал с нее осеннее пальто и прикоснулся к спине — она дышала жаром. В многоэтажном своем одеянии Елена Митрофановна была, как в духовке. Только высочайшее чувство профессиональной дисциплины помогло ей выдержать съемку. Такое отношение не может не вызвать самого глубокого уважения, даже больше — восхищения и преклонения.
Конечно, после этого случая все были начеку, чтобы ничего подобного больше не могло случиться. Дело осложнялось тем, что Елена Митрофановна никогда не жаловалась, не просила перерыва или отдыха. Усталость проявлялась прежде всего в том, что она начинала забывать текст. Мы не сразу это поняли, а уставала она быстро. Поэтому и во время репетиций в ВТО впечатление о ее незнании текста было во многом обманчивым.
Много лет назад я был режиссером-ассистентом у Константина Александровича Зубова. В разговорах наедине со своими помощниками он не уходил от откровенных оценок, даже вызывал на них. И однажды я сказал ему об одной актрисе:
— У Жени роль не ладится. Наверное, ее надо заменять.
— Ах, хорошо играть — это так трудно! — ответил он со свойственной ему обаятельной легкостью и оставил актрису на роли.
Хорошо играть, снимаясь на телевидении, еще труднее.
А хорошо играть, снимаясь на телевидении в 84 года, это творческий подвиг.
Еще несколько запомнившихся моментов работы в павильоне.
Съемка сцены со шкатулкой, когда Новоселова просматривает хранящиеся в ней памятные вещи. Кстати, там почти не было реквизита в привычном понимании, мы решили, что должны быть только предметы подлинные, им предстояло играть в руках Новоселовой. Орден Ленина Елена Митрофановна принесла свой, метрическая выписка и свидетельство — пожелтевшие от времени, на бумаге, по которой узнавались далекие годы, были подлинные (моей матери), в фотографиях Шатровой угадывалась первая четверть века. Только тетрадку со стихами Владимир Лыков сделал по образцу старинных школьных тетрадей.
Во время репетиций мы старались добиться, чтобы все эти предметы были значимы — Новоселова не просто перебирала их в руках, она стремилась вызвать свое прошлое, которое поможет ей скорее обрести душевное равновесие. Елена Митрофановна соглашалась, но делала все, как нам казалось, в слишком замедленном темпе.
На съемке получалось еще медленнее. Ее чуть дрожавшие пальцы, не торопясь, разворачивали метрику, она долго всматривалась в нее, потом медленно, казалось, слишком медленно, отложив ее в сторону, брала свидетельство об образовании. И все остальное — в том же темпе. Она будто совсем игнорировала обстоятельства, будто забывала, что Новоселов ждет там, в вестибюле. Сцена становилась самостоятельной и затянутой. Действие затормаживалось. Сыграть сцену энергичнее, проще говоря, быстрее, Елена Митрофановна не могла. И снова только после съемки я понял почему. Она жила и действовала по логике возраста своей героини, логике, близкой ей самой, по органике другого ощущения жизни и времени. Нарушить эту логику она, прекрасная актриса, просто не могла.
...Последние кадры встречи с Новоселовым. Она уже сказала, что не желает его больше видеть, а он все еще не уходит.
Я только шепнул Елене Митрофановне:
— Завернитесь в платок — и абсолютная статика. Как Ермолова на портрете Серова.
Она отстранилась от Новоселова и завернулась в платок как-то особенно плотно. Не знаю, как это ей удалось, но платок стал восприниматься как дополнительная защита от всего того, что принес с собой бывший муж. Она стояла гордая и неприступная, и окутавшая ее мягкая шерсть казалась металлической кольчугой. Удивительно выразительная мизансцена тела!
Каждый раз, когда я думаю об этих кадрах или вижу их на экране, мне вспоминается одна деталь в исполнении М. Н. Ермоловой роли Кручининой, о которой рассказывали артисты старшего поколения Малого театра. Речь идет об объяснении с Муровым, когда он, уходя от ответа на прямой вопрос о судьбе сына, делает ей предложение.
Ермолова, стоя против Мурова, одним медленным и плавным движением руки переводила назад трен платья, который лежал спереди, и этим как бы увеличивала расстояние между собой и партнером; она отдалялась от Мурова, оставаясь на месте. Думаю, что это гениально.
Впечатление окончательного разрыва, которое создавала Елена Митрофановна статичной мизансценой, ощущение непреодолимой преграды между собой и партнером, достигаемое при максимальном лаконизме выражения,— это показатель высочайшего актерского мастерства. Такое встречается крайне редко и у очень больших актеров.
Последний съемочный день. Уже снят финал — эпизод с Няней, осталась только предшествующая ему сцена Новоселовой, когда она, взволнованная, вернувшись с дороги в город, пытается овладеть собой. Снова спасительная тетрадка со стихами. Прочтя первые строки, она не в состоянии оставаться на месте, бродит по комнате, читает стихи наизусть.
В этой сцене обязательно должна быть та «чертовщинка», о которой говорил Валентин Петрович. Атмосферой нужно подготовить галлюцинацию — померещившегося Екатерине Герасимовне покойника в шкафу, без которого нельзя прийти к финальному акцепту и прямому обращению Новоселовой к зрителю: «Не могу его простить!»
Атмосфера складывалась из нескольких элементов. Сначала деталь: «пятна в глазах». Оператор Борис Кипарисов удачно добился этого эффекта. Екатерина Герасимовна смотрит в окно, и следующий план: голубое небо странно расплывшееся, потекшее — такое, каким увидела его Новоселова. Потом медленные равномерные удары церковного колокола — плывущий, обволакивающий звон.
Затем включался рояль. Екатерина Герасимовна, обращаясь к стихам, зовет на помощь свою молодость. В сцене со шкатулкой звучал вальс Грибоедова — светлый, прозрачный образ юности; тогда она обрела спокойствие. Теперь этот вальс звучал иначе. После ряда опытов мы с музыкальным редактором Анатолием Клиотом замедлили скорость движения магнитной ленты — изменились темп и регистр, мелодия узнавалась, но характер стал тревожным, даже таинственным. И на этом фоне — полный драматизма голос Шатровой, читающей стихи.
Елена Митрофановна хорошо знала стихи, на репетициях она читала их без тетрадки. И вдруг, когда дело дошло до съемки,— не помнит. Передышка не помогла. Съемку начинали и останавливали. Елена Митрофановна, видимо, очень устала. Съемочный день мы начали со сцены с Няней. Трудная финальная сцена забрала слишком много сил. Как всегда, Елена Митрофановна не жаловалась. Мизансцены помнила, двигалась хорошо, но стихи в памяти не восстанавливались. Тогда мы решили сделать фонограмму, записать стихи на пленку, теперь они как бы звучали в воображении Новоселовой. И Елена Митрофановна уверенно сыграла сцену.
Трогательным было прощанье. Елена Митрофанову попросила на память тетрадку со стихами. Мы туда записали наши пожелания, все, кто был в студии, расписались.
Монтировали мы спектакль летом, когда Елена Митрофановна была в санатории. Несколько раз она звонила, говорила, что пробудет в Москве три дня и уедет отдыхать.
— Вы мне покажете?
— Конечно
— Как же оно все получилось?
— Думаю, что в театре даже не подозревают, что такую большую роль вы сейчас можете сыграть с таким запасом творческих сил.
Когда монтаж был закончен, мы пригласили Валентина Петровича на просмотр. Он сел к телевизору ближе всех, будто хотел, чтобы его никто не отвлекал, и просмотрел спектакль, не проронив ни слова. К нашей общей радости, у него не было замечаний, он сказал лестные для нас слова и закончил:
— А Шатрова! Я не предполагал, что так можно сыграть эту роль.
Когда Елена Митрофановна снова позвонила, я обрадовал ее этим отзывом автора. День ее приезда в Москву приближался. Но не суждено было ей увидеть себя на экране. Она умерла внезапно через два дня. По рассказам, это произошло во время беседы. Она на что-то живо отреагировала, легко взмахнув рукой...
Неделю спустя состоялась премьера «Фиалки». Рецензенты писали:
«Те, кто хорошо знал Шатрову, особенно в последние годы, легко заметят тождество в поведении ее героини с поступками самой актрисы, такой же бескомпромиссной, прямой, откровенной в творчестве и в общественной работе. Эта роль как будто бы не только для нее создавалась, но и с нее самой списывалась».
«Так уж распорядилась судьба, что теперь навсегда ее последняя роль будет восприниматься не просто как работа, отличающаяся большой страстностью, бескомпромиссностью мысли, художнической зрелостью. Ощущение такое, что Шатрова не могла уйти, не сказав этого вот своего слова — слова человека, прожившего те же годы, десятилетия, что и ее героиня. Доводя до трагических высот размышления о накипи, о любителях «примазаться», Шатрова и ее героиня не пугаются, не пугают — призывают к нравственной ответственности».
Полностью со статьей Виктора Турбина вы можете ознакомиться на сайте Музея радио и телевидения.
Из статьи Виктора Турбина «Режиссер радио- и телетеатра»
Мне предстояло ставить пьесу В. Катаева «Фиалка», написанную по широко известной небольшой повести того же названия, которой, я убежден, суждена долгая жизнь. Ее тема никогда не перестанет волновать, она вызывает множество ассоциаций, размышлений и переоценок. Тема вечная: верность и предательство, следование принципам и отступничество, бескорыстное служение идеалу и приспособленчество, потребительское отношение к жизни, приводящее к падению и краху. И выражен конфликт в полнокровных живых характерах. Профессиональная революционерка Новоселова (подпольная кличка «Фиалка») — типичный представитель своего поколения, и ее бывший муж — приспособленец, карьерист и предатель. В воспоминаниях Новоселова действует еще один персонаж — его вторая жена, красивая и бесстыдная молодая женщина, написанная с такой точностью и яркостью, что становится не просто узнаваемой, а осязаемой.
Действие пьесы разворачивается в пансионате старых большевиков, где теперь живет Новоселова. Есть еще в пьесе добрая, отзывчивая няня. Пьеса «возрастная». Героине Екатерине Герасимовне около восьмидесяти; ее бывшему мужу — несколько меньше; няне — лет шестьдесят. Очевидно, играть надо старшему поколению актеров, иначе на экране не будет убедительно.
В пьесе кроме диалогов есть монологи, в которых персонажи высказывают авторские мысли,— здесь они выходят из образа. Занимают эти отступления примерно одну треть. Чем внимательнее я вчитывался в пьесу, тем больше приходил к выводу, что нужен еще один персонаж — Лицо от автора. Человек другого поколения, наш современник, который будет нести сегодняшнее отношение к событиям. В общении со зрителем и действующими лицами пьесы он будет как бы направлять ход расследования всего клубка взаимоотношений и поступков, прошлых и нынешних. Вместе с таким персонажем в спектакле появятся своеобразный контрапункт, иные темпо-ритмы. А это немаловажное обстоятельство, так как пьеса не имеет внешней динамики и темпо-ритмическая структура имеет особое значение.
Вместе с тем передача всего повествовательного текста Лицу от автора снимет часть нагрузки с актеров. По опыту я знаю, как трудно актеры преклонного возраста запоминают текст. А этот выразительный и точный язык сохранить необходимо. Понадеяться, что артисты, не избалованные такой литературой, все-таки осилят текст, значит обречь и их и себя на бесконечную трепку нервов, которая ни к чему не приведет.
Но как отнесется к такому предложению Валентин Петрович Катаев?
Я позвонил ему в Переделкино и в назначенный день приехал туда со всеми своими вопросами. Валентин Петрович отнесся сочувственно к нашим опасениям и дал согласие на введение Лица от автора.
Я поинтересовался, кого он хотел бы видеть в роли Новоселовой. Был составлен небольшой список ведущих актрис старшего поколения, которые, на наш взгляд, подходили к роли, и на первом месте — Елена Митрофановна Шатрова.
От Валентина Петровича я узнал, что сочинение «Фиалки» связано с действительным фактом. В пансионате старых большевиков произошел именно такой случай. К живущей там старой женщине приезжал бывший муж просить прощения за измену, вернее, предательство, совершенное много лет назад. Она его не простила.
Из рекомендаций Валентина Петровича, пожалуй, самая важная относилась к образу спектакля. Он считал, что в нем должно ощущаться то время, когда произошли главные события, оно как бы довлеет над героями.
— Эпоха и... чертовщинка,— резюмировал Валентин Петрович.
«Чертовщинка»... Легко сказать!
Напомню, как в «Фиалке» развиваются события.
Новоселов приехал после операции к бывшей жене просить прощения. «Тяжко мне, Катя, отойти, с тобой не помирившись».
В длинной сцене их объяснения он, желая оправдаться, невольно рисует свой омерзительный портрет. В конце встречи она говорит: «Вот что, Иван Николаевич, я не могу, не хочу вас больше видеть. Хватит с меня. Наслушалась. Спасибо. Вы мне... вы мне... (Хочет сказать «противны», но сдерживается.) Вы мне неприятны. И, пожалуйста, не утруждайте ни себя, ни меня своими посещениями. Между нами не может быть ничего общего. Нянечка! Помогите товарищу одеться».
И не отвечает она на последнюю просьбу прийти на его похороны.
Через несколько месяцев Екатерине Герасимовне сообщают о смерти Новоселова и дне похорон. Няня всячески уговаривает ее поехать на похороны: «Не простили его живого, так простите хоть мертвого. Не держите в сердце зла. Мало ли что в жизни случается. Человек слаб. Съездите. Ведь я вижу, как вы маетесь».
Под влиянием нянечки Новоселова согласилась было, но, не дойдя до станции, вернулась обратно. «Не могу я против собственной совести идти. Не в силах его простить».
Она входит в комнату еле переводя дух, будто за ней кто-то гонится. Садится в кресло не раздеваясь. Откуда-то издали доносится звон погребального колокола и церковное пение.
Звучат слова автора: «Она представила себе Новоселова в гробу, в красном уголке захудалого домоуправления...» — и дальше подробное описание всей картины. Автор начинает нагнетать атмосферу, готовит финальный акцент.
Она ставит себе на колени шкатулку и перебирает сувениры, как делает всегда для того, чтобы успокоиться. Достает тетрадку со стихами — с ними связано одно из лучших воспоминаний молодости. Читает стихи, но успокоение не приходит. Сидит в кресле усталая, измученная. Потом с усилием снимает ботинки, шапочку, варежки, встает, подходит к зеркальному шкафу, осматривает себя в зеркале. Открывает шкаф. В шкафу стоит мертвый Новоселов с перекинутой через плечо авоськой с апельсинами и держит в руках галоши. Таким она видела его в последнюю минуту встречи. Она вскрикивает и быстро захлопывает шкаф. Последние слова пьесы она произносит, обращаясь к нам: «Люди, простите меня, что я не могу его простить. Не могу!»
После встречи с Валентином Петровичем я в тот же день позвонил Елене Митрофановне. Объяснил причину и стал рассказывать пьесу.
— Когда-то давно муж изменил своей жене...
— Все вы такие,— мгновенно последовал ответ.
Ну, значит, у актрисы хорошее настроение.
Я послал пьесу и через день позвонил.
— Моя роль! — коротко и определенно ответила Елена Митрофановна даже с некоторой поспешностью.
Роль действительно была ей близка. Уже много лет в жизни Елены Митрофановны большое место занимали государственные и общественные интересы. Она была депутатом двух созывов Верховного Совета РСФСР. Избиратели ее хорошо знали и любили. Она сделала много доброго. Помню ее рассказы о посещении квартир на Цветном бульваре. Она не чуждалась никаких мелочей. Особенно многого добилась в области быта. И нынешняя ее общественная работа в ВТО была ежедневной заботой о других. Эта наполненность жизни роднила Елену Митрофановну с Новоселовой. Ведь Екатерина Герасимовна живет активно, деятельно, она — секретарь партбюро, у нее, как говорит няня, каждый час расписан.
Теперь надо было решить, кого приглашать на роль Новоселова. Естественно, хотелось, чтобы партнером Елены Митрофановны был актер из Малого театра, к которому не надо привыкать.
Николай Александрович Анненков? Но я не решался к нему обратиться с предложением. Весь его творческий путь отмечен созданием образов совсем другого характера. В них, прежде всего, обаяние, благородство, ярко выраженное позитивное начало. Я хорошо помнил его героев: Мотыльков в «Славе» В. Гусева, Максимов в «За тех, кто в море» Б. Лавренева, Лавров в «Великой силе» Б. Ромашова, Огнев во «Фронте» и полковник Годун в «Богдане Хмельницком» А. Корнейчука; роли классического репертуара — Нил в «Мещанах» М. Горького, Андрей Белугин в «Женитьбе Белугина» А. Островского, наконец, одна из последних ролей — Матиас Клаузен в «Перед заходом солнца» Гауптмана. Помню, во время войны Николай Александрович играл князя Курбского в первой редакции спектакля «Иван Грозный» А. Толстого, которая была признана неудачной. Создавая новую редакцию, К. А. Зубов дал Николаю Александровичу другую роль. Курбский же в его исполнении был слишком благородным и этим нарушал соотношение сил спектакля. Вот этого начала я и опасался. Вдруг его Новоселов невольно перетянет симпатии зрителя на свою сторону?
Я подумал о М. И. Прудкине, который так неожиданно и ярко сыграл Федора Карамазова. Наружность Mapка Исааковича лишена самодовольства и благополучия. На экране без труда его можно подать как человека изможденного. Вместе с тем видно, что он был привлекателен, даже красив. Но, пожалуй, самое главное — глаза. Выразительные, тоскующие.
К сожалению, Марк Исаакович предложения не принял: роль не понравилась.
— Уж очень много черной краски.
Это был первый тревожный сигнал, которому я не придал значения. День-другой подумав, я позвонил Елене Митрофановне и предложил ей «в мужья» М. П. Болдумана. Возражений не было.
В то время Михаил Пантелеймонович уже играл в «Соло для часов с боем». Я специально посмотрел его и окончательно успокоился. Этот выбор по-своему тоже был хорошим. Несмотря на возраст, 78 лет, никакой деформации в лице, напротив, убедительные следы мужской красоты, и угадывалось происхождение. В этом тоже был выигрыш — нужная социальная характеристика — ведь Новоселов из крестьян, Екатерина Герасимовна видела в нем представителя народа.
Снова телефонный звонок, послана пьеса. Встреча во МХАТ. И снова нет интереса к роли. Не могу понять! Уговариваю, прошу.
— Мне надо еще самому порепетировать...— Но звучало это очень неопределенно.
Снова итог тот же: отрицательная роль не привлекает. Два таких актера отказались! Дело принимало совсем неожиданный оборот. Кому же играть?
Перебирая в памяти актеров уже более молодого поколения, я подумал об Иване Ивановиче Соловьеве. Этот актер мне всегда нравился, помню все его роли со времени студии Хмелева, но встречаться в работе не доводилось. Черные горящие глаза на морщинистом лице. В них может быть затаенная злоба Новоселова на весь мир за свою проигранную жизнь, отчаяние от сознания конца. Одним словом, оттолкнуться есть от чего.
Увы, и на этот раз осечка. Если Прудкин и Болдуман отказывались деликатно, не желая обидеть, то Иван Иванович сразу был решительным:
— Не человек — мерзость...
Теперь уже были все основания для тревоги.
Вот как получается. Когда речь идет о классическом репертуаре, актеры никогда не отказываются от ролей, в которых воплощены темные и злые силы. Кто откажется от Ричарда III или Яго, от Фомы Опискина или Федора Карамазова, от Кречинского, Расплюева, Юсова? Но когда дело касается современности, актеры мечтают о создании образов, в которых воплощен идеал нашего времени, показаны лучшие черты человека, основные тенденции жизни. Теневые стороны их привлекают меньше. Сколько раз в статьях и интервью можно было прочесть: мечтаю о роли современника, мечтаю сыграть свою современницу.
Но кому же играть Новоселова?
Снова и снова перебирал в памяти актеров и старшего и более молодого поколения. Подумал о Виталии Доронине. Вспомнил наши частые встречи на радио, его актерскую гибкость. Не так давно я встретил Виталия Дмитриевича. Меня поразили его глаза — совсем не доронинские. И лицо какое-то нездоровое, даже измученное.
Я позвонил Елене Митрофановне, нет ли у нее предложений. Потом спросил, что она думает о Доронине. Она довольно спокойно согласилась.
Правда, была сложность. На сцене филиала Малого театра шли генеральные репетиции «Иудушки Головлева», Доронин играл Иудушку, значит, у нас он сможет работать, в лучшем случае, через неделю.
Созвонились. Послали пьесу. Раньше прочла ее Констанция Францевна Роек. У нас всегда были простые товарищеские отношения, на радио она была занята во многих моих постановках.
— Понимаешь, Витя так давно не снимался и вдруг
появится на экране в роли старика...
— Но пусть он все-таки прочтет!
На другой день мы разговаривали.
— И Шатрова согласна? — удивился Виталий Дмитриевич.
— Да.
— Странно,— ответил он протяжно, будто подозревая подвох.
— Почему странно? Ее не смущает разница в возрасте. Новоселов должен быть моложе.
— Я не о том.— Он чего-то не договаривал.
Но, главное, я чувствовал, как невыразимо он устал. А премьера была еще впереди. Конечно, он не сможет сразу переключиться, у него не будет ни физических, ни душевных сил. Кто же мог подумать, что это была не просто усталость, что он заканчивал работу над своей последней ролью! А Елена Митрофановна начинала работать над своей последней ролью. Ему оставалось жить четыре месяца, ей — пять.
Я снова подумал об Анненкове. Теперь не о его ролях, а о его одержимости. С каким увлечением он репетировал на семинаре Кедрова роль какого-то примитивного в своей хитрости купца! А может быть, ему, напротив, будет интересно сыграть роль столь необычную для него?
Я позвонил Елене Митрофановне. Она ответила осторожно:
— А вы давно его видели? Последнее время он очень располнел...
— Новоселов — человек больной, у него может быть полнота нездоровая, отечная.
В тот же день я договорился с Николаем Александровичем о встрече. На этот раз не хотелось посылать пьесу, я привез ее сам к нему домой.
Пока мы обменивались приветствиями, я украдкой разглядывал Николая Александровича. Не так уж он располнел...
Мы уединились и стали читать пьесу вслух. Николай Александрович делал это с возрастающим интересом. Замечал все тонкости, на юмор реагировал шумно. На него можно было заглядеться. В семьдесят семь лет сохранить такую непосредственность восприятия! Особенно понравившиеся места он тут же начинал «примеривать». И ни одного соображения об отрицательности персонажа, о черной краске. Его увлекло качество самой литературы. К концу чтения было ясно, что материалом он заразился. На другой день Николай Александрович дал окончательное согласие. Позднее, после премьеры спектакля, он так рассказал об этой работе:
«Когда мне предложили роль, я растерялся. Ничего более беспросветного мне играть не приходилось. Мой герой такая дрянь, такая мерзость. Вы скажете: «Интересно сыграть». Безусловно. Но ведь и «заболеть» таким ничтожеством на срок работы над телеспектаклем как-то по-человечески противно. Не хотелось ни в малейшей степени оправдывать его. И все же он человек, раз не мог не прийти перед смертью попросить прощения. А с другой стороны — прощение за подлость и предательство?! Надо было найти в партитуре роли ход без сантиментов и без жалости, избежать соблазнов сыграть монстра. Момент, когда мой герой начинает жаловаться первой жене, которую он предал, на измену мещанскую, пошлую его второй жены,— вот его истинное я. В этой сцене мне много дала Е. М. Шатрова. Она так слушала, с такой выдержкой и с таким презрением, с высоким человеческим презрением. И это дополняло характеристику моего героя.
Когда я посмотрел спектакль, сознаюсь, сказал себе: «Получилось». Как получилось? Как мне ни гадко было как человеку, но как актер я начал мыслить, как этот мерзавец. Если актер, пусть он хоть дурака играет, не начнет думать мыслями героя,— роли не будет, в ней не будет жизни. Вы можете сохранить собственную внешность, но не собственную логику мышления».
Итак, главные исполнители были. С Валентиной Александровной Сперантовой (Няня) и Александром Яковлевичем Кутеповым (Лицо от автора) мы договорились раньше. На то, чтобы составить этот квартет, ушло сорок дней!
Репетировать мы решили в ВТО, в кабинете Елены Митрофановны. Как заместитель председателя Совета по бытовым вопросам, она бывала там ежедневно, ходила как на службу, поэтому для нее такой вариант был самым удобным.
В памятный день, 10 марта 1976 года, я поднялся на третий этаж и, пройдя по коридору, вошел в приемную. Это была просторная комната, выходившая окнами на улицу Горького. Справа — дверь, ведущая в кабинет Елены Митрофановны, была открыта. У двери за столиком должна сидеть работник сектора Ольга Николаевна. Так и есть, но ее закрывает стоящая спиной ко входной двери женщина в темно-вишневом платье.
— Здравствуйте. Что, Елена Митрофановна еще не приходила?
Женщина обернулась.
— Режиссер! Не узнал свою актрису...
На меня смотрела неузнаваемо изменившаяся Елена Митрофановна.
Последний раз я ее видел на премьере «Царя Федора Иоанновича». Правда, она была в гриме и театральном костюме. Я помню ее с довоенного времени. Много лет в ее наружности не было заметных перемен. Время шло, а она оставалась чуть полноватой моложавой женщиной неопределенного возраста и веселого нрава в общении.
Помню шефскую поездку группы актеров Малого театра на Западный фронт в конце 1942 года. Сколько в Елене Митрофановне было веселья и озорства! Бывало, скажет очередную пикантность — на этот счет она была большая мастерица, — зальется звонким смехом, и на зардевшихся щеках обозначатся симпатичные ямочки. Она умела удивительно изящно создавать вокруг атмосферу раскованности и хорошего настроения.
И вдруг — совсем старая женщина. Плотное шерстяное платье глубокого вишневого тона висело на ней, как на вешалке, и в светлых глазах не было привычного блеска. Очевидно, я выглядел настолько смущенным и растерянным, что она решила помочь.
— Это меня обглодал... один человек — одни кости остались.
Слова прозвучали легко, но сухо, за ними угадывалась накопившаяся горечь.
Мы прошли в кабинет. Продолговатая комната с высоким потолком. Кроме большого письменного стола, стоящего у окна, с другой стороны комнаты — журнальный столик, за которым предстояло работать.
Партнеров еще не было. Я спросил у Елены Митрофановны, не смущает ли ее «покойник в шкафу».
— Нет, я иногда очень четко вижу прошлое. Может быть, это от старости.
Просто и обыденно сказала о своей старости, и, вопреки очевидности, с этим все еще не хотелось соглашаться: слишком долго она была женщиной без возраста.
С этого дня начались почти ежедневные наши встречи. Довольно быстро разобрались в пьесе. Николай Александрович был увлечен работой с первой репетиции. Охотно советовал другим, но так же выслушивал советы сам. Работали доброжелательно, без обид и амбиций.
Но скоро обозначился тормоз. Текст не укладывался ни у Елены Митрофановны, ни у Валентины Александровны. Николай Александрович обратил на это мое внимание.
— Надо учить! Я же учу.
Действительно, он упорно учил, все время переписывал роль и с каждым днем все больше овладевал своими монологами.
Елену Митрофановну отвлекали общественные дела. Мы часто должны были прерывать репетиции, так как ей приносили на подпись какие-то срочные бумаги.
Между тем время съемок приближалось. Уже был подключен Александр Кутепов, сделан контрольный прогон, а знание текста оставалось приблизительным.
Тогда мы с Николаем Александровичем устроили заговор. Оформление опаздывало на три-четыре дня, но мы решили Елене Митрофановне и Валентине Александровне этого не говорить, а использовать факт в чисто «пропагандистских» целях.
Последняя наша репетиция проходила на сцене ВТО. Я обратился к актерам с печально-торжественной речью:
— Вы все известные мастера, каждый из вас занимает уважаемое место в советском театре, и я не имею права ставить вас в сомнительное положение. Я не могу допустить вас до съемок без знания ролей. Мы вынуждены идти на очень большой скандал: отмену съемок. Отсрочить их хотя бы на три дня.
Недаром говорят: артисты — как дети. Николай Александрович был в восторге, а «беспечные старушки» всполошились.
— Елена Митрофановна, вы же знаете, вам чуть-чуть...
— Валя, ты же выучишь?..
Они были очень дружны, но «дистанция» сохранялась, хотя их разделяло всего лишь двенадцать лет.
Результат сказался уже на следующий день: у Елены Митрофановны роль была переписана в новую тетрадку, Валентина Александровна в сценах с Новоселовой была гораздо увереннее.
Учить текст, конечно, занятие скучное, даже обидное, но для художников театра высокого класса, которые могут играть практически все, для которых вопросы техники не стоят, знание текста остается единственной проблемой, единственным препятствием. В театре его учить не приходится, там он укладывается постепенно на протяжении длительного репетиционного периода. На телевидении этого периода нет, надо восполнять его отсутствие, увы, школьным усердием.
Предстоял самый ответственный этап.
Художник Владимир Лыков удачно решил основной объект — вестибюль пансионата, который и создавал образ спектакля. Большое просторное помещение, массивные колонны, огромные двери, в глубине — мраморная лестница, ведущая на второй этаж. В центре вдали темнеет пустая ниша. Тон голубоватый, холодный. В архитектуре узнавалось довоенное время, в атмосфере — одиночество.
Долго я не мог найти начало спектакля. Пьеса — суд совести. Что сделать, чтобы зритель сразу это почувствовал? Не бытовой спектакль, а спектакль-расследование, расследование давно совершенного преступления: давность времени не снимает и не смягчает вины, предательству нет прощения. Спектакль-суд — расследование и приговор. Зрителя надо ввести в эту атмосферу.
В результате было решено начать так. Камера возьмет общий план вестибюля. Возле одной из колонн — Лицо от автора. В глубине, спускаясь по лестнице, появится Екатерина Герасимовна. Лицо от автора пойдет ей навстречу, поможет сойти с лестницы, выведет на первый план и усадит на стул. Потом сесть рядом с ней предложит появившейся Няне, рукой покажет место вошедшему Новоселову, а затем сам тоже сядет рядом с Новоселовой. Трое вместе и один в стороне. Трое судят одного. Одновременно титрами представить актеров. Общую мизансцену фиксировать в достаточно долгой паузе. Этим подчеркнуть ее значение.
Наконец, начались съемки. Довольно быстро работники студии прониклись уважением к нашим «старикам» в ответ на их отношение к делу. Подлинное отношение актера ко всему процессу всегда наглядно, оно заметно во всем — от времени прихода до поведения перед камерой. И здесь старшее поколение подает высокий пример.
В один из первых съемочных дней мы записывали закадровые монологи Новоселова. Оказалось, Анненков их выучил наизусть. Это уникально. Не знаю, найдется ли еще актер, который поступил бы так с закадровым текстом. Будто мелочь, однако не такая уж и мелочь. Николай Александрович выучил их для того, чтобы обрести полную свободу, чтобы можно было полностью сосредоточиться на сути, ни о чем другом не думать, ни на что не отвлекаться.
Первое появление Новоселовой, разговор с Няней о студентах, во время которого они проходят через вестибюль пансионата. Потом Екатерина Герасимовна по лестнице поднимается к себе в комнату. Причем поднимается быстро, иначе у Новоселова, который ее не узнал, не будет основания сказать о ней: «такая быстрая».
Съемка одной камерой. Панорама.
Первый дубль получился «грязным», второй — точнее, третий — хорош, но Елена Митрофановна оговорилась: вместо «юным ученым» сказала «юным студентам». Пришлось снимать еще один дубль,
Надо сказать, что в замкнутой декорации, каким был наш вестибюль, обычно во время съемки становится очень жарко. Света много, а свет — это тепло, четыре стены затрудняют вентиляцию, температура такая, что операторы предпочитают работать в рубашках. Новоселова приходит с улицы. Время действия — поздняя осень, значит, она в демисезонном пальто. В тот день, возможно, Елене Митрофановне неточно сказали, что будет сниматься, и она надела шерстяное платье — костюм для другой сцены, а, узнав, что снимается ее первый выход, чтобы не задерживать съемку, прямо на это платье надела нужную юбку, кофту и пальто. (Узнал я об этом только после съемки.)
И вот стоит она на выходе. Ждет сигнала. Я подошел к ней.
— Сейчас упаду...
Сказала легко, по-шатровски, в шутку или всерьез — не поймешь. С одной стороны, ей, конечно, приятно было, что так старательно, так тщательно ее снимали, с другой, вероятно, чувствовала, что силы на исходе. Я заверил, что снимаем последний дубль и напомнил о быстром уходе по лестнице.
Прекрасно сыграли они сцену, и легко взбежала Елена Митрофановна по ступенькам лестницы. Я бросился вослед, чтобы помочь ей раздеться. Торопясь, я стаскивал с нее осеннее пальто и прикоснулся к спине — она дышала жаром. В многоэтажном своем одеянии Елена Митрофановна была, как в духовке. Только высочайшее чувство профессиональной дисциплины помогло ей выдержать съемку. Такое отношение не может не вызвать самого глубокого уважения, даже больше — восхищения и преклонения.
Конечно, после этого случая все были начеку, чтобы ничего подобного больше не могло случиться. Дело осложнялось тем, что Елена Митрофановна никогда не жаловалась, не просила перерыва или отдыха. Усталость проявлялась прежде всего в том, что она начинала забывать текст. Мы не сразу это поняли, а уставала она быстро. Поэтому и во время репетиций в ВТО впечатление о ее незнании текста было во многом обманчивым.
Много лет назад я был режиссером-ассистентом у Константина Александровича Зубова. В разговорах наедине со своими помощниками он не уходил от откровенных оценок, даже вызывал на них. И однажды я сказал ему об одной актрисе:
— У Жени роль не ладится. Наверное, ее надо заменять.
— Ах, хорошо играть — это так трудно! — ответил он со свойственной ему обаятельной легкостью и оставил актрису на роли.
Хорошо играть, снимаясь на телевидении, еще труднее.
А хорошо играть, снимаясь на телевидении в 84 года, это творческий подвиг.
Еще несколько запомнившихся моментов работы в павильоне.
Съемка сцены со шкатулкой, когда Новоселова просматривает хранящиеся в ней памятные вещи. Кстати, там почти не было реквизита в привычном понимании, мы решили, что должны быть только предметы подлинные, им предстояло играть в руках Новоселовой. Орден Ленина Елена Митрофановна принесла свой, метрическая выписка и свидетельство — пожелтевшие от времени, на бумаге, по которой узнавались далекие годы, были подлинные (моей матери), в фотографиях Шатровой угадывалась первая четверть века. Только тетрадку со стихами Владимир Лыков сделал по образцу старинных школьных тетрадей.
Во время репетиций мы старались добиться, чтобы все эти предметы были значимы — Новоселова не просто перебирала их в руках, она стремилась вызвать свое прошлое, которое поможет ей скорее обрести душевное равновесие. Елена Митрофановна соглашалась, но делала все, как нам казалось, в слишком замедленном темпе.
На съемке получалось еще медленнее. Ее чуть дрожавшие пальцы, не торопясь, разворачивали метрику, она долго всматривалась в нее, потом медленно, казалось, слишком медленно, отложив ее в сторону, брала свидетельство об образовании. И все остальное — в том же темпе. Она будто совсем игнорировала обстоятельства, будто забывала, что Новоселов ждет там, в вестибюле. Сцена становилась самостоятельной и затянутой. Действие затормаживалось. Сыграть сцену энергичнее, проще говоря, быстрее, Елена Митрофановна не могла. И снова только после съемки я понял почему. Она жила и действовала по логике возраста своей героини, логике, близкой ей самой, по органике другого ощущения жизни и времени. Нарушить эту логику она, прекрасная актриса, просто не могла.
...Последние кадры встречи с Новоселовым. Она уже сказала, что не желает его больше видеть, а он все еще не уходит.
Я только шепнул Елене Митрофановне:
— Завернитесь в платок — и абсолютная статика. Как Ермолова на портрете Серова.
Она отстранилась от Новоселова и завернулась в платок как-то особенно плотно. Не знаю, как это ей удалось, но платок стал восприниматься как дополнительная защита от всего того, что принес с собой бывший муж. Она стояла гордая и неприступная, и окутавшая ее мягкая шерсть казалась металлической кольчугой. Удивительно выразительная мизансцена тела!
Каждый раз, когда я думаю об этих кадрах или вижу их на экране, мне вспоминается одна деталь в исполнении М. Н. Ермоловой роли Кручининой, о которой рассказывали артисты старшего поколения Малого театра. Речь идет об объяснении с Муровым, когда он, уходя от ответа на прямой вопрос о судьбе сына, делает ей предложение.
Ермолова, стоя против Мурова, одним медленным и плавным движением руки переводила назад трен платья, который лежал спереди, и этим как бы увеличивала расстояние между собой и партнером; она отдалялась от Мурова, оставаясь на месте. Думаю, что это гениально.
Впечатление окончательного разрыва, которое создавала Елена Митрофановна статичной мизансценой, ощущение непреодолимой преграды между собой и партнером, достигаемое при максимальном лаконизме выражения,— это показатель высочайшего актерского мастерства. Такое встречается крайне редко и у очень больших актеров.
Последний съемочный день. Уже снят финал — эпизод с Няней, осталась только предшествующая ему сцена Новоселовой, когда она, взволнованная, вернувшись с дороги в город, пытается овладеть собой. Снова спасительная тетрадка со стихами. Прочтя первые строки, она не в состоянии оставаться на месте, бродит по комнате, читает стихи наизусть.
В этой сцене обязательно должна быть та «чертовщинка», о которой говорил Валентин Петрович. Атмосферой нужно подготовить галлюцинацию — померещившегося Екатерине Герасимовне покойника в шкафу, без которого нельзя прийти к финальному акцепту и прямому обращению Новоселовой к зрителю: «Не могу его простить!»
Атмосфера складывалась из нескольких элементов. Сначала деталь: «пятна в глазах». Оператор Борис Кипарисов удачно добился этого эффекта. Екатерина Герасимовна смотрит в окно, и следующий план: голубое небо странно расплывшееся, потекшее — такое, каким увидела его Новоселова. Потом медленные равномерные удары церковного колокола — плывущий, обволакивающий звон.
Затем включался рояль. Екатерина Герасимовна, обращаясь к стихам, зовет на помощь свою молодость. В сцене со шкатулкой звучал вальс Грибоедова — светлый, прозрачный образ юности; тогда она обрела спокойствие. Теперь этот вальс звучал иначе. После ряда опытов мы с музыкальным редактором Анатолием Клиотом замедлили скорость движения магнитной ленты — изменились темп и регистр, мелодия узнавалась, но характер стал тревожным, даже таинственным. И на этом фоне — полный драматизма голос Шатровой, читающей стихи.
Елена Митрофановна хорошо знала стихи, на репетициях она читала их без тетрадки. И вдруг, когда дело дошло до съемки,— не помнит. Передышка не помогла. Съемку начинали и останавливали. Елена Митрофановна, видимо, очень устала. Съемочный день мы начали со сцены с Няней. Трудная финальная сцена забрала слишком много сил. Как всегда, Елена Митрофановна не жаловалась. Мизансцены помнила, двигалась хорошо, но стихи в памяти не восстанавливались. Тогда мы решили сделать фонограмму, записать стихи на пленку, теперь они как бы звучали в воображении Новоселовой. И Елена Митрофановна уверенно сыграла сцену.
Трогательным было прощанье. Елена Митрофанову попросила на память тетрадку со стихами. Мы туда записали наши пожелания, все, кто был в студии, расписались.
Монтировали мы спектакль летом, когда Елена Митрофановна была в санатории. Несколько раз она звонила, говорила, что пробудет в Москве три дня и уедет отдыхать.
— Вы мне покажете?
— Конечно
— Как же оно все получилось?
— Думаю, что в театре даже не подозревают, что такую большую роль вы сейчас можете сыграть с таким запасом творческих сил.
Когда монтаж был закончен, мы пригласили Валентина Петровича на просмотр. Он сел к телевизору ближе всех, будто хотел, чтобы его никто не отвлекал, и просмотрел спектакль, не проронив ни слова. К нашей общей радости, у него не было замечаний, он сказал лестные для нас слова и закончил:
— А Шатрова! Я не предполагал, что так можно сыграть эту роль.
Когда Елена Митрофановна снова позвонила, я обрадовал ее этим отзывом автора. День ее приезда в Москву приближался. Но не суждено было ей увидеть себя на экране. Она умерла внезапно через два дня. По рассказам, это произошло во время беседы. Она на что-то живо отреагировала, легко взмахнув рукой...
Неделю спустя состоялась премьера «Фиалки». Рецензенты писали:
«Те, кто хорошо знал Шатрову, особенно в последние годы, легко заметят тождество в поведении ее героини с поступками самой актрисы, такой же бескомпромиссной, прямой, откровенной в творчестве и в общественной работе. Эта роль как будто бы не только для нее создавалась, но и с нее самой списывалась».
«Так уж распорядилась судьба, что теперь навсегда ее последняя роль будет восприниматься не просто как работа, отличающаяся большой страстностью, бескомпромиссностью мысли, художнической зрелостью. Ощущение такое, что Шатрова не могла уйти, не сказав этого вот своего слова — слова человека, прожившего те же годы, десятилетия, что и ее героиня. Доводя до трагических высот размышления о накипи, о любителях «примазаться», Шатрова и ее героиня не пугаются, не пугают — призывают к нравственной ответственности».
Полностью со статьей Виктора Турбина вы можете ознакомиться на сайте Музея радио и телевидения.
Подробнее
ПОЛНЫЙ АНШЛАГ, ПОЛНЫЙ ВОСТОРГ!
Помимо спектаклей, артисты Малого театра встретились с нашими актерами, дали большую пресс-конференцию, побывали на приеме у губернатора...
ПОЛНЫЙ АНШЛАГ, ПОЛНЫЙ ВОСТОРГ!
В Кемерове продолжаются гастроли Государственного академического Малого театра, приуроченные к Дням культуры Кузбасса. Помимо спектаклей, артисты Малого театра встретились с нашими актерами, дали большую пресс-конференцию, побывали на приеме у губернатора...
Фрагменты этих встреч - в нашем репортаже.
Разговор с артистами
На встрече с кемеровскими артистами разговор вел преимущественно Юрий Соломин. Он процитировал Александра Островского («Без театра нет нации»). Темпераментно выступил против театральной реформы: «В России что-то около 600 театров. Где они располагаются? Понятно, многие - так же, как ваш: в центре города, в лучшем городском здании. Отсюда понятен интерес тех, кто кричит, что российский театр гибнет. Просто этим крикунам хочется, чтобы он действительно погиб, чтобы опустели эти лучшие здания, которые кому-то очень хочется занять. Место надо».
Рассказал, как изнуряют театральную жизнь Москвы бесконечные политические митинги на Театральной площади: «Когда выступает Жириновский, спектакль вести невозможно: перекрывает своими криками. Вообще он очень талантливый актер. И режиссер тоже».
Эта мысль спровоцировала приму Музыкального театра Кузбасса Нину Черноусову выступить с экстравагантным предложением: предоставить Жириновскому Театральную площадь под его «политический театр» , принять главу ЛДПР в СТД - и пусть он там, в политических верхах, лоббирует интересы театрального сообщества. Соломин призадумался.
Потом рассказал, как на встрече с Путиным он предложил президенту осуществить грандиозный проект: отправить два старейших театра России (Малый и питерскую Александринку) в гастрольное турне. Навстречу друг другу. Из Владивостока и Калининграда. Чтобы они встретились где-нибудь в центре России...
- В Кемерове!- раздался выкрик из зала.
«В Кемерове бы они разминулись» - меланхолично пошутил директор Музыкального театра Владимир Юдельсон.
Не без гордости Юрий Соломин рассказывал о зарубежных гастролях Малого театра, который носит сегодня гордое звание «национальное достояние». Единственный из всех драмтеатров России. Молодой актер кемеровской драмы Андрей Шарыпов поинтересовался у мэтра: каковы, на его взгляд, перспективы провинциального репертуарного театра, у которого нет таких высоких титулов? Соломин отбил этот пас: «Национальным достоянием являются ВСЕ театры России, вообще русский театр как таковой, как явление. И в столицах, и в провинции».
- То есть вы там о нас постоянно думаете? - не унимался Шарыпов. Соломин согласился: да.
На этом острые углы беседы закончились. Обаятельный, хотя и постаревший «Адъютант его превосходительства» артистично рассказал о буднях своего театра и личной жизни. В частности, о том, что актерскому мастерству он, ученик великой Веры Пашенной, сегодня учится ... у своих собак. Их у него две: овчарка Маклай, который снимался в «Московской саге» и лабрадор Яшка.
Разговор с прессой
Торжественный тон пресс-конференции Юрий Соломин задал сразу. Заявлением, что гастроли по Сибири (до нас Малый театр с успехом выступил в Екатеринбурге, Тюмени и Новосибирске) - это своеобразное празднование 250-летия ГОСУДАРСТВЕННОСТИ русского театра. И хотя предложенное им Президенту России турне сорвалось, Малый с честью несет свою миссию. До Сибири, например, гастролировал в Ростове и вообще по югу России. После нас собирается в Дагестан и на Украину...
Не без юмора Юрий Мефодьевич рассказал о расспросах коллег. «Почему это именно вас назвали национальным достоянием?» - «Ребята, говорю, не обижайтесь: просто у нас люстр больше». В Малом театре больше не только люстр - здесь, наверное, одна из самых многочисленных трупп (более 200 человек), есть свой оркестр (!) и бездна «звезд» - здесь даже лакеев на «Кушать подано!» играют заслуженные и народные артисты.
На вопрос к присутствующим на встрече спонсорам - Сбербанку России, во сколько обошелся этот гастрольный тур, внятного ответа не было. Юрий Соломин заметил, что за всю 250-летнюю историю Малого у него было лишь два спонсора - императрица Елисавета и Сбербанк, а представители последнего заявили, что оценить рублем этот тур вообще невозможно.
Про Читу - родной город, где народные артисты, братья Юрий и Виталий Соломины родились и выросли, - худрук Малого сказал скупо: «Давно там не был. Правда, с интересом слежу за новостями из Читы. Вот недавнее ограбление века, например! Я ведь помню это здание банка, который обокрали».
Про свою педагогическую деятельность в Щепкинском училище тоже особенно не распространялся: «Я считаю, педагогом должен быть ЛЮБОЙ режиссер. Не понимаю названия - режиссер-постановщик. Тавтология какая-то! Все хочу выяснить, кому первому на ум пришла идея писать так на афишах».
Вопрос: «Как вы воспринимаете современные трактовки классики?» - заставил Юрия Соломина продемонстрировать целый спектакль:
- Не понимаю, зачем это надо! Достаточно просто ХОРОШО поставить пьесу. Просто ТЩАТЕЛЬНО прочитать авторские ремарки - там же все сказано! Когда у нас в «Ревизоре» Клюквин, играющий Землянику, говорит: «Дорогих лекарствий мы не употребляем... « , зал взрывается хохотом. И не надо его гримировать под Зурабова - все и так всем становится ясно!
Зачем здороваться через голову (показал, заломив локоть куда-то за ухо, как. - Прим. авт.), когда все люди и даже обезьяны здороваются так (продемонстрировал нормальное рукопожатие).
Впрочем, никого критиковать я не хочу. Приходите к нам на спектакли, и вы сами все увидите.
Разговор со зрителями
Спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» (режиссер Владимир Бейлис) сами актеры Малого называют «визитной карточкой» своего театра. И не случайно.
Такого сочного, махрового, настоящего, густого, «вкусного» Островского мне давно не приходилось видеть.
Поразительно: спектакль идет почти три с половиной часа, но устать не успеваешь. Здесь что ни роль - то бенефисный выход артиста, что ни персонаж - то яркий, колоритный, понятный характер со своей жизненной историей, что ни диалог - то напряженный и виртуозный поединок характеров. А главное: на протяжении всего действа тебя не оставляет ощущение, что всех этих людей ты только что где-то видел. Ощущение, что смотришь на сцену, как в зеркало.
Вот Мамаев (Александр Потапов). Одышливый самодур, обожающий читать воспитательные нотации. Не с ним ли вчера мне приходилось решать вопрос в очередном начальственном кабинете? А отставной генерал Крутицкий (Борис Клюев)? Их разговор с Мамаевым до боли напомнил беседу «за круглым столом» председателей советов ветеранов - те же общие рассуждения о «воспитании молодежи», та же расплывчатая лексика, тот же угрожающий тон.
Великолепен - другого слова не подберу! - Александр Клюквин в роли Городулина.
Жовиальный пройдоха с холодными, бессмысленными глазами и вечным утробным хохотком - его хоть сейчас сажай в чиновный кабинет любого ранга (справится)! Самое удивительное, что все эти малосимпатичные типы по-своему на удивление обаятельны. И их пороки кажутся такими понятными, логичными, общеупотребительными (как говорил мне один знакомый зэк: «Не мы такие - жизнь такая»).
А юнец Глумов в исполнении Александра Вершинина? Как он умеет ловко распознать суть каждого, в секунды подобрать к каждому потенциальному покровителю свой ключик. Остроумные мизансцены без всяких слов прозрачно намекают нам то на приемчики нейролингвистического программирования, то на расхожие ходы пиар-кампании... И становится понятно, из каких недр растут все наши современные, так тщательно продуманные политтехнологии...
Интересный ход придумал режиссер: в спектакле вся прислуга карикатурно похожа на своих хозяев. И если богатая вдова Турусина (Лилия Юдина) тайком пропускает стаканчик-другой, оставаясь в полной форме, то ее лакей в каждой следующей сцене является все более и более «под шофе».
Малый театр, с позапрошлого века прозванный «домом Островского», традиционно являет нам образец высококачественной русской речи - четкой, внятной, правильной, аппетитной. Это - не удивляет. Дивит иное: как современные актеры умеют сделать архаичную и затейливую старинную речь такой «своей». И длинные монологи, которые темпераментно произносит Глумов, отнюдь не кажутся чуждыми сегодняшнему уху. И даже когда артист, забывшись, произносит «Пока, маменька!» (явно не из ХIХ века словечко!), ему прощаешь это самоволие: уж больно ладно обжит им собственный сценический образ, сидит, как костюмчик, сшитый у лучшего портного, как вторая кожа.
За недостатком места не могу остановиться на чудесных мизансценах, которых нет в пьесе Островского, но которые составляют едва не самые ударные места спектакля (утренняя зарядка Крутицкого, например. Или явления из тумана темных силуэтов турусинских приживалок)... Однако не сказать «браво!» художественному оформлению спектакля нельзя.
Говорят, Малый театр привез с собой три трейлера декораций. И каких! В «Мудреце...», например, нам предстали четыре совершенно разных барских интерьера - каждый со своим «характером». Если у Мамаевых поражают роскошные картины в золоченых рамах и мебель рококо, то у Турусиной - обилие кисеи и занавесей, вид сада за окном, белый рояль и клетка с попугаем. А у Крутицкого - охотничьи трофеи (рога, шкуры), вальяжный письменный стол с непомерными статуэтками, золото кистей и бархат занавесей...
P.S.
Когда этот текст готовился к печати, гастроли Малого театра только начались. Кемеровскую публику ждали новые встречи с другим Островским - в постановке Виталия Иванова и Сергея Женовача. На пресс-конференции народный артист России Александр Клюквин попросил: «Не надо интервью. Вы лучше напишите свое мнение о нашей работе. Честное слово, это и вам, и нам интереснее».
Я пообещала. А значит - в одном из ближайших номеров «Кузбасса» читайте рецензии на другие спектакли.
Автор: Ольга ШТРАУС
Источник: Кузбасс
Дата: 26.05.2007
В Кемерове продолжаются гастроли Государственного академического Малого театра, приуроченные к Дням культуры Кузбасса. Помимо спектаклей, артисты Малого театра встретились с нашими актерами, дали большую пресс-конференцию, побывали на приеме у губернатора...
Фрагменты этих встреч - в нашем репортаже.
Разговор с артистами
На встрече с кемеровскими артистами разговор вел преимущественно Юрий Соломин. Он процитировал Александра Островского («Без театра нет нации»). Темпераментно выступил против театральной реформы: «В России что-то около 600 театров. Где они располагаются? Понятно, многие - так же, как ваш: в центре города, в лучшем городском здании. Отсюда понятен интерес тех, кто кричит, что российский театр гибнет. Просто этим крикунам хочется, чтобы он действительно погиб, чтобы опустели эти лучшие здания, которые кому-то очень хочется занять. Место надо».
Рассказал, как изнуряют театральную жизнь Москвы бесконечные политические митинги на Театральной площади: «Когда выступает Жириновский, спектакль вести невозможно: перекрывает своими криками. Вообще он очень талантливый актер. И режиссер тоже».
Эта мысль спровоцировала приму Музыкального театра Кузбасса Нину Черноусову выступить с экстравагантным предложением: предоставить Жириновскому Театральную площадь под его «политический театр» , принять главу ЛДПР в СТД - и пусть он там, в политических верхах, лоббирует интересы театрального сообщества. Соломин призадумался.
Потом рассказал, как на встрече с Путиным он предложил президенту осуществить грандиозный проект: отправить два старейших театра России (Малый и питерскую Александринку) в гастрольное турне. Навстречу друг другу. Из Владивостока и Калининграда. Чтобы они встретились где-нибудь в центре России...
- В Кемерове!- раздался выкрик из зала.
«В Кемерове бы они разминулись» - меланхолично пошутил директор Музыкального театра Владимир Юдельсон.
Не без гордости Юрий Соломин рассказывал о зарубежных гастролях Малого театра, который носит сегодня гордое звание «национальное достояние». Единственный из всех драмтеатров России. Молодой актер кемеровской драмы Андрей Шарыпов поинтересовался у мэтра: каковы, на его взгляд, перспективы провинциального репертуарного театра, у которого нет таких высоких титулов? Соломин отбил этот пас: «Национальным достоянием являются ВСЕ театры России, вообще русский театр как таковой, как явление. И в столицах, и в провинции».
- То есть вы там о нас постоянно думаете? - не унимался Шарыпов. Соломин согласился: да.
На этом острые углы беседы закончились. Обаятельный, хотя и постаревший «Адъютант его превосходительства» артистично рассказал о буднях своего театра и личной жизни. В частности, о том, что актерскому мастерству он, ученик великой Веры Пашенной, сегодня учится ... у своих собак. Их у него две: овчарка Маклай, который снимался в «Московской саге» и лабрадор Яшка.
Разговор с прессой
Торжественный тон пресс-конференции Юрий Соломин задал сразу. Заявлением, что гастроли по Сибири (до нас Малый театр с успехом выступил в Екатеринбурге, Тюмени и Новосибирске) - это своеобразное празднование 250-летия ГОСУДАРСТВЕННОСТИ русского театра. И хотя предложенное им Президенту России турне сорвалось, Малый с честью несет свою миссию. До Сибири, например, гастролировал в Ростове и вообще по югу России. После нас собирается в Дагестан и на Украину...
Не без юмора Юрий Мефодьевич рассказал о расспросах коллег. «Почему это именно вас назвали национальным достоянием?» - «Ребята, говорю, не обижайтесь: просто у нас люстр больше». В Малом театре больше не только люстр - здесь, наверное, одна из самых многочисленных трупп (более 200 человек), есть свой оркестр (!) и бездна «звезд» - здесь даже лакеев на «Кушать подано!» играют заслуженные и народные артисты.
На вопрос к присутствующим на встрече спонсорам - Сбербанку России, во сколько обошелся этот гастрольный тур, внятного ответа не было. Юрий Соломин заметил, что за всю 250-летнюю историю Малого у него было лишь два спонсора - императрица Елисавета и Сбербанк, а представители последнего заявили, что оценить рублем этот тур вообще невозможно.
Про Читу - родной город, где народные артисты, братья Юрий и Виталий Соломины родились и выросли, - худрук Малого сказал скупо: «Давно там не был. Правда, с интересом слежу за новостями из Читы. Вот недавнее ограбление века, например! Я ведь помню это здание банка, который обокрали».
Про свою педагогическую деятельность в Щепкинском училище тоже особенно не распространялся: «Я считаю, педагогом должен быть ЛЮБОЙ режиссер. Не понимаю названия - режиссер-постановщик. Тавтология какая-то! Все хочу выяснить, кому первому на ум пришла идея писать так на афишах».
Вопрос: «Как вы воспринимаете современные трактовки классики?» - заставил Юрия Соломина продемонстрировать целый спектакль:
- Не понимаю, зачем это надо! Достаточно просто ХОРОШО поставить пьесу. Просто ТЩАТЕЛЬНО прочитать авторские ремарки - там же все сказано! Когда у нас в «Ревизоре» Клюквин, играющий Землянику, говорит: «Дорогих лекарствий мы не употребляем... « , зал взрывается хохотом. И не надо его гримировать под Зурабова - все и так всем становится ясно!
Зачем здороваться через голову (показал, заломив локоть куда-то за ухо, как. - Прим. авт.), когда все люди и даже обезьяны здороваются так (продемонстрировал нормальное рукопожатие).
Впрочем, никого критиковать я не хочу. Приходите к нам на спектакли, и вы сами все увидите.
Разговор со зрителями
Спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» (режиссер Владимир Бейлис) сами актеры Малого называют «визитной карточкой» своего театра. И не случайно.
Такого сочного, махрового, настоящего, густого, «вкусного» Островского мне давно не приходилось видеть.
Поразительно: спектакль идет почти три с половиной часа, но устать не успеваешь. Здесь что ни роль - то бенефисный выход артиста, что ни персонаж - то яркий, колоритный, понятный характер со своей жизненной историей, что ни диалог - то напряженный и виртуозный поединок характеров. А главное: на протяжении всего действа тебя не оставляет ощущение, что всех этих людей ты только что где-то видел. Ощущение, что смотришь на сцену, как в зеркало.
Вот Мамаев (Александр Потапов). Одышливый самодур, обожающий читать воспитательные нотации. Не с ним ли вчера мне приходилось решать вопрос в очередном начальственном кабинете? А отставной генерал Крутицкий (Борис Клюев)? Их разговор с Мамаевым до боли напомнил беседу «за круглым столом» председателей советов ветеранов - те же общие рассуждения о «воспитании молодежи», та же расплывчатая лексика, тот же угрожающий тон.
Великолепен - другого слова не подберу! - Александр Клюквин в роли Городулина.
Жовиальный пройдоха с холодными, бессмысленными глазами и вечным утробным хохотком - его хоть сейчас сажай в чиновный кабинет любого ранга (справится)! Самое удивительное, что все эти малосимпатичные типы по-своему на удивление обаятельны. И их пороки кажутся такими понятными, логичными, общеупотребительными (как говорил мне один знакомый зэк: «Не мы такие - жизнь такая»).
А юнец Глумов в исполнении Александра Вершинина? Как он умеет ловко распознать суть каждого, в секунды подобрать к каждому потенциальному покровителю свой ключик. Остроумные мизансцены без всяких слов прозрачно намекают нам то на приемчики нейролингвистического программирования, то на расхожие ходы пиар-кампании... И становится понятно, из каких недр растут все наши современные, так тщательно продуманные политтехнологии...
Интересный ход придумал режиссер: в спектакле вся прислуга карикатурно похожа на своих хозяев. И если богатая вдова Турусина (Лилия Юдина) тайком пропускает стаканчик-другой, оставаясь в полной форме, то ее лакей в каждой следующей сцене является все более и более «под шофе».
Малый театр, с позапрошлого века прозванный «домом Островского», традиционно являет нам образец высококачественной русской речи - четкой, внятной, правильной, аппетитной. Это - не удивляет. Дивит иное: как современные актеры умеют сделать архаичную и затейливую старинную речь такой «своей». И длинные монологи, которые темпераментно произносит Глумов, отнюдь не кажутся чуждыми сегодняшнему уху. И даже когда артист, забывшись, произносит «Пока, маменька!» (явно не из ХIХ века словечко!), ему прощаешь это самоволие: уж больно ладно обжит им собственный сценический образ, сидит, как костюмчик, сшитый у лучшего портного, как вторая кожа.
За недостатком места не могу остановиться на чудесных мизансценах, которых нет в пьесе Островского, но которые составляют едва не самые ударные места спектакля (утренняя зарядка Крутицкого, например. Или явления из тумана темных силуэтов турусинских приживалок)... Однако не сказать «браво!» художественному оформлению спектакля нельзя.
Говорят, Малый театр привез с собой три трейлера декораций. И каких! В «Мудреце...», например, нам предстали четыре совершенно разных барских интерьера - каждый со своим «характером». Если у Мамаевых поражают роскошные картины в золоченых рамах и мебель рококо, то у Турусиной - обилие кисеи и занавесей, вид сада за окном, белый рояль и клетка с попугаем. А у Крутицкого - охотничьи трофеи (рога, шкуры), вальяжный письменный стол с непомерными статуэтками, золото кистей и бархат занавесей...
P.S.
Когда этот текст готовился к печати, гастроли Малого театра только начались. Кемеровскую публику ждали новые встречи с другим Островским - в постановке Виталия Иванова и Сергея Женовача. На пресс-конференции народный артист России Александр Клюквин попросил: «Не надо интервью. Вы лучше напишите свое мнение о нашей работе. Честное слово, это и вам, и нам интереснее».
Я пообещала. А значит - в одном из ближайших номеров «Кузбасса» читайте рецензии на другие спектакли.
Автор: Ольга ШТРАУС
Источник: Кузбасс
Дата: 26.05.2007
Подробнее
СИБИРЬ И УРАЛ АПЛОДИРОВАЛИ МАЛОМУ ТЕАТРУ
Завершились гастроли Малого театра по Уралу и Сибири, продолжавшиеся больше месяца...
СИБИРЬ И УРАЛ АПЛОДИРОВАЛИ МАЛОМУ ТЕАТРУ
Завершились гастроли Малого театра по Уралу и Сибири, продолжавшиеся больше месяца. Коллектив побывал в Екатеринбурге, Тюмени, Новосибирске и Кемерове. Произошел тот редкий для нынешнего времени случай, когда в российскую провинцию отправились не отдельные малогабаритные спектакли, а большая программа, в составе которой оказались наиболее масштабные и художественно значимые работы старейшей национальной сцены - «Горе от ума», «Правда - хорошо, а счастье лучше», «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы», «Чайка», «Тайны Мадридского двора».
В гастролях участвовали ведущие мастера труппы, в том числе Элина Быстрицкая, Юрий Соломин, Эдуард Марцевич, Василий Бочкарев, Ирина Муравьева, Юрий Каюров, Людмила Полякова, Евгения Глушенко, Александр Коршунов, Борис Клюев, Ирина Ликсо, Елизавета Солодова, Вячеслав Езепов и другие.
Гастроли прошли с полными аншлагами в крупнейших театральных залах и с огромным художественным и зрительским успехом.
Об этом свидетельствуют многочисленные публикации в местной прессе. Вот что, например, писала газета «Вечерний Новосибирск»: «Публика принимала московских гастролеров восторженно - переполненными залами, овациями и цветами. Билеты были проданы еще в середине апреля.
Перед спектаклями толпы поклонников атаковали кассы с желанием приобрести хотя бы входной, а на подходах к театру «Глобус», где проходили гастроли, лишний билетик спрашивали едва не от Красного проспекта».
В то время, когда Малый гостил в Кемерове, здесь, в Кузбассе, произошло страшное несчастье - на шахте «Юбилейная» погибли люди. Однако в областной администрации все-таки приняли решение не прерывать гастроли, сознавая их огромное культурное значение для населения края.
Автор: Ольга ИВАНОВА.
Источник: Правда-КПРФ
Дата: 31.05.2007
Завершились гастроли Малого театра по Уралу и Сибири, продолжавшиеся больше месяца. Коллектив побывал в Екатеринбурге, Тюмени, Новосибирске и Кемерове. Произошел тот редкий для нынешнего времени случай, когда в российскую провинцию отправились не отдельные малогабаритные спектакли, а большая программа, в составе которой оказались наиболее масштабные и художественно значимые работы старейшей национальной сцены - «Горе от ума», «Правда - хорошо, а счастье лучше», «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы», «Чайка», «Тайны Мадридского двора».
В гастролях участвовали ведущие мастера труппы, в том числе Элина Быстрицкая, Юрий Соломин, Эдуард Марцевич, Василий Бочкарев, Ирина Муравьева, Юрий Каюров, Людмила Полякова, Евгения Глушенко, Александр Коршунов, Борис Клюев, Ирина Ликсо, Елизавета Солодова, Вячеслав Езепов и другие.
Гастроли прошли с полными аншлагами в крупнейших театральных залах и с огромным художественным и зрительским успехом.
Об этом свидетельствуют многочисленные публикации в местной прессе. Вот что, например, писала газета «Вечерний Новосибирск»: «Публика принимала московских гастролеров восторженно - переполненными залами, овациями и цветами. Билеты были проданы еще в середине апреля.
Перед спектаклями толпы поклонников атаковали кассы с желанием приобрести хотя бы входной, а на подходах к театру «Глобус», где проходили гастроли, лишний билетик спрашивали едва не от Красного проспекта».
В то время, когда Малый гостил в Кемерове, здесь, в Кузбассе, произошло страшное несчастье - на шахте «Юбилейная» погибли люди. Однако в областной администрации все-таки приняли решение не прерывать гастроли, сознавая их огромное культурное значение для населения края.
Автор: Ольга ИВАНОВА.
Источник: Правда-КПРФ
Дата: 31.05.2007
30.05.2007
Подробнее
МАЛЫЙ ТЕАТР ЗАВЕРШИЛ ТУР ПО СИБИРИ
Кузбасс стал последней точкой юбилейного гастрольного тура Малого театра по Сибири. Последний раз в Кемерове прославленный коллектив выступал четверть века назад. На гастроли отправились сто артистов, поэтому к поездке готовились особенно тщательно. Рассказывают «Новости культуры».
МАЛЫЙ ТЕАТР ЗАВЕРШИЛ ТУР ПО СИБИРИ
Кузбасс стал последней точкой юбилейного гастрольного тура Малого театра по Сибири. Последний раз в Кемерове прославленный коллектив выступал четверть века назад. На гастроли отправились сто артистов, поэтому к поездке готовились особенно тщательно. Рассказывают «Новости культуры».
На все постановки Малого билеты были раскуплены за две недели. В зале полный аншлаг. «Люди просто соскучились по нам», – полагает худрук Малого театра Юрий Соломин. Каждый город оставляет новое впечатление. В Кузбассе для гастролеров была запланирована экскурсия в музей под открытым небом. Все 156 гектаров заповедника актеры, конечно, обойти не успели бы и за день. Тем более, что вечером играть спектакль. Надо было настроиться. «По молодости лет, знаете, как настраивались. А сейчас это просто щелчок. Но это не просто так, это подспудная работа», – говорит народная артистка России Ирина Муравьева.
Малый часто обвиняют в традиционности. Но это единственный из старейших театров в России, где за сезон готовят по четыре – пять новых спектаклей. Правда, многие постановки вывозят на гастроли в сокращенном виде, либо вообще нет возможности показать премьеру за пределами Малого. «У нас роскошная премьера есть. Недавно поставили. «Ревизор» Гоголя. Вот если когда-нибудь удастся снова приехать, то вообще классно», – считает народная артистка России Людмила Полякова.
Для юбилейного тура выбрали действительно роскошные постановки. Из дома Островского , как часто называют Малый, в Сибирь привезли пьесы Островского, чеховскую «Чайку» и «Тайны Мадридского двора».
Ольга Фролова
Новости культуры. 29.05.2007
Кузбасс стал последней точкой юбилейного гастрольного тура Малого театра по Сибири. Последний раз в Кемерове прославленный коллектив выступал четверть века назад. На гастроли отправились сто артистов, поэтому к поездке готовились особенно тщательно. Рассказывают «Новости культуры».
На все постановки Малого билеты были раскуплены за две недели. В зале полный аншлаг. «Люди просто соскучились по нам», – полагает худрук Малого театра Юрий Соломин. Каждый город оставляет новое впечатление. В Кузбассе для гастролеров была запланирована экскурсия в музей под открытым небом. Все 156 гектаров заповедника актеры, конечно, обойти не успели бы и за день. Тем более, что вечером играть спектакль. Надо было настроиться. «По молодости лет, знаете, как настраивались. А сейчас это просто щелчок. Но это не просто так, это подспудная работа», – говорит народная артистка России Ирина Муравьева.
Малый часто обвиняют в традиционности. Но это единственный из старейших театров в России, где за сезон готовят по четыре – пять новых спектаклей. Правда, многие постановки вывозят на гастроли в сокращенном виде, либо вообще нет возможности показать премьеру за пределами Малого. «У нас роскошная премьера есть. Недавно поставили. «Ревизор» Гоголя. Вот если когда-нибудь удастся снова приехать, то вообще классно», – считает народная артистка России Людмила Полякова.
Для юбилейного тура выбрали действительно роскошные постановки. Из дома Островского , как часто называют Малый, в Сибирь привезли пьесы Островского, чеховскую «Чайку» и «Тайны Мадридского двора».
Ольга Фролова
Новости культуры. 29.05.2007
Подробнее
ВЯЧЕСЛАВ ЕЗЕПОВ: «ВРЕМЯ ДИКТУЕТ ТАКОГО ОСТРОВСКОГО»
- Только, пожалуйста, не задавайте мне глобальных вопросов…
ВЯЧЕСЛАВ ЕЗЕПОВ: «ВРЕМЯ ДИКТУЕТ ТАКОГО ОСТРОВСКОГО»
- Только, пожалуйста, не задавайте мне глобальных вопросов…
— О судьбах русского театра?
— Нет, о судьбах русского театра еще можно. А вот когда меня спрашивают, как я оцениваю театральное искусство в Новосибирске, или что я думаю о губернаторе, меня это несколько смущает…
— Вячеслав Иванович, когда еще процветал Советский Cоюз, в ходу была фраза: «Призрак коммунизма бродит по Европе». И тогда очень мало кто задумывался над ее смыслом: а почему призрак? Что, коммунизм уже умер? По-моему, несколько похожая ситуация происходит сейчас и с Малым театром, когда все наперебой называют его музеем. Понятно, с одной стороны, когда об этом говорит художественный руководитель, имея в виду сохранение традиций, но что эта фраза значит для актера? Что такое «музейный актер»? Не оскорбительна ли такая формулировка и не губительна ли она для актера?
— … Ну что ж, очень хороший вопрос вы задали… Сегодняшний… Мы тоже вынуждены об этом думать… Как вы понимаете, искусство развивается сегодня очень и очень непросто. Театр развивается в борьбе… и как всегда в борьбе, вспомните хотя бы революционный период, возникает особый интерес к значимым театральным площадкам, которые играют в стране большую роль: Александринка, БДТ, Малый театр… Начинает развиваться новое театральное направление, новая волна. Она предъявляет свои спектакли, она предъявляет свое видение классики, эстетики, она завоевывает награды, зрителей и т.д. И это все может быть. Но почему-то во все времена этим «волнам» мало утвердиться, сказать, что мы есть, что на нас ходят, мы привлекаем внимание критики и т.д. Вот тут обязательно попадают под обстрел традиции, спокойствие, уважение к театрам, которые незыблемо стоят и, я уверен, будут стоять в мировой культуре. Почему-то это раздражает очень. Поэтому рождается вот такой вопрос: а не музей ли это? Масса оскорбительных реплик, что вот, мол, закрытые окна, что люди не во времени живут и т.п. И в этом бурном океане существует Малый театр, в традициях которого – бережное отношение к классике. Миссия театра – доведение до зрителя тех авторов, которые являются основополагающими в русском искусстве: Грибоедов, Гоголь, Толстой, Чехов и Островский, прежде всего. И здесь можно поспорить с тем, чувствует ли себя актер в этой ситуации обойденным. Я вас уверяю, – я 40 лет на сцене, миллион людей во всем мире, а Малый театр гастролировал от Мексики до Японии, – во всем мире подавляющее большинство зрителей любят такой тип театра. Так что мы не испытываем никакой ущербности, выходя на сцену. И это одна из самых больших заслуг Соломина – что он сохранил репертуар, который мы гордо играем везде. Вы назовите мне хоть один театр в России, где одновременно идет Островский, Грибоедов, Гоголь, Чехов, а если я перечислю вам пьесы, – их нет ни в одном театре! Это наша миссия, мы так это и воспринимаем.
— Что вы понимаете под музеем?
— Конечно, понимать можно разное. Лично я отношусь к этому слову с огромным трепетом, потому что трудно представить более сумасшедших и преданных своему делу людей, как музейные работники. Это фанаты. И для них слово музей это самое священное – передача чего-то серьезного, большого, настоящего, которое требует колоссального труда. Спектакли Малого театра проверяются десятилетиями. Например, спектакль «Тайны мадридского двора» в режиссуре В. Бейлиса – замечательного режиссера, прекрасного человека – идет уже 10 лет и этой осенью мы должны сыграть 400-ый спектакль. И так же долго идут другие наши спектакли. Вот тогда давайте мы поспорим с нашими оппонентами и спросим: ребята, а сколько ваши спектакли идут? Три года максимум! Кстати, огромная заслуга Соломина в том, и это принципиальный вопрос, это требует очень больших денег и спонсоров, все спектакли на гастролях идут один к одному, как они есть в Москве: декорации, костюмы и прочее.
— Когда смотришь на список актеров Малого театра, то вспоминается факт, приведенный в одной театральной книге: в Башкирии всего девять актеров не имеет званий…
— Я Вам больше скажу, Степан. Приезжал один грузинский театр, и висела его афиша со списком актеров и действующих лиц. И там они дошли до ситуации… Вся Москва это отметила кстати – смеялась. Так вот на этой афише не было ни одного… вот вы говорите в Башкирии всего девять актеров не имеют званий, а там были все со званиями: от народных СССР до народных Грузии. И только в самом конце была одна фамилия – Туманишвили, допустим, – а в скобках было написано: «студентка 4-го курса». Она просто еще не попала в театр!
— Так вот не давит ли этот груз на актера? Не мешает? Не превращает актера, как выражается режиссер Изяслав Борисов, в аппарат для словоговорения?
— Мы единственная страна в мире, которая не может волево отказаться от этого атрибута, который приносит очень много, с одной стороны, приятного, а с другой – отвлекающего, ненужного, не имеющего никакого отношения к нашей профессии. Ну не хватает силы воли нам от этого отказаться. Причем мною был поднят вопрос на съезде СТД, где было высшее руководство страны. И… Это был глас вопиющего в пустыне. Я был уверен, что сейчас мои коллеги выступят и попросят: да, давайте проголосуем, ну зачем нам это все... Но никто не одобрил этого предложения. И, конечно, это мешает. При императорах была разумная система, кажется. Вы могли называться артистом Императорского театра, если проработали 10 лет в этом театре. Отработал – получи. 20 лет надо было отслужить, чтобы получить звание заслуженного артиста императорского театра. Я мог семь-восемь лет проработать в театре, играть Гамлета, Отелло и не завидовать никому и не переживать, что мне не дают звания. Ну я же 10 лет не отработал! Тоже были нервы свои и интриги, но не в той степени, как сейчас.
— Когда в Малом театре говорят о сохранении традиций, о каких традициях идет речь? Когда я смотрел спектакль «На всякого мудреца довольно простоты», то мне казалось, что режиссер абсолютно осознанно ставит Островского в традициях русского театра XIX века, в традициях театра, с которым боролся Станиславский, открывая МХТ: репризы, откровенная игра на публику, наличие актеров-премьеров. Но ведь, следуя этой логике, «Чайка» должна была играться в традициях XX века, в лучших традициях психологической школы. Но ни Станиславский, ни кто либо другой не позволили бы играть Чехова таким образом и в таком павильоне, в котором можно играть все что угодно…
— Это серьезный вопрос, по существу… Я сам размышляю, думаю об этом… Вот если вы называетесь музеем, если вы гордитесь, что работаете в театре, где по коридорам ходили и в партере сидели – и места их известны, кстати, – Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов, – если вы выходите на сцену, на которой играла Ермолова, то почему у вас вот так поставлен «На всякого мудреца довольно простоты» или какая-либо другая пьеса?.. Может быть, это страх, боязнь внутренняя… А пойдут ли зрители, если им показать серьезного Островского? Это также, как боятся режиссеры, когда у них в спектаклях нет звезд. Кстати, этого не было 20-30 лет назад. Гордость, что ты снялся где-то в кино, не позволяла тебе находится в театре в каком-то привилегированном положении. Актеры делали себе имя в театре. Моя жена приходит с занятий и рассказывает такую историю. К ней подошла студентка актерского факультета и попросилась сдать сессию раньше. Оказывается, она на полгода уезжает сниматься в Аргентину. И институт ее отпускает… А она студентка второго курса! Время такое… Достучаться до зрителя сложно. Время диктует эту репризность и премьерность. Но при сохранении главного: текста, мысли, автора, попытки прочитать Чехова с большим уважением. И как видите, этот ключ дает возможность завоевывать своего зрителя…
— Получается, через приемы XIX века…
— Ну да, если хотите. Потому что Островский, поставленный как-то по другому… Я не представляю… Но мечтаю лично о том, чтобы появились спектакли уровня «Мещан». Наша режиссура хочет этого, стремится. Малый театр сейчас впервые за свою историю взял пьесу Пиранделло «Генрих IV». Ее будет ставить Бейлис – действительно талантливый режиссер. Я получил роль Генриха. И я мечтаю, и он мечтает, чтобы было нечто серьезное. Я не пьесу имею в виду, а ход, хочется серьезного хода. Юрий Мефодиевич Соломин сейчас взял «Власть тьмы». В этих текстах уже реприз нет, как вы понимаете. Нужно будет брать чем-то другим. А эти 15 лет… Они не давали, видимо, возможности.
— Можно играть смешно, но не обязательно репризно…
— Это уже вопрос не принципиальный. Главное, что зрители есть. Я не представляю, как можно было по другому поставить те же «Тайны…», те же «Волки…», чтобы выжить, чтобы сохранить публику… Да и «Чайка» 14 лет идет... Все «Мудрецы…», поставленные в Москве, уже сошли. Все «Волки и овцы» уже сошли. А наши спектакли есть и будут. Но сейчас, повторюсь, наступил момент, когда можно начать говорить с публикой серьезно.
С народным артистом России Вячеславом Езеповым беседовал Степан Звездин
КультураСИ
- Только, пожалуйста, не задавайте мне глобальных вопросов…
— О судьбах русского театра?
— Нет, о судьбах русского театра еще можно. А вот когда меня спрашивают, как я оцениваю театральное искусство в Новосибирске, или что я думаю о губернаторе, меня это несколько смущает…
— Вячеслав Иванович, когда еще процветал Советский Cоюз, в ходу была фраза: «Призрак коммунизма бродит по Европе». И тогда очень мало кто задумывался над ее смыслом: а почему призрак? Что, коммунизм уже умер? По-моему, несколько похожая ситуация происходит сейчас и с Малым театром, когда все наперебой называют его музеем. Понятно, с одной стороны, когда об этом говорит художественный руководитель, имея в виду сохранение традиций, но что эта фраза значит для актера? Что такое «музейный актер»? Не оскорбительна ли такая формулировка и не губительна ли она для актера?
— … Ну что ж, очень хороший вопрос вы задали… Сегодняшний… Мы тоже вынуждены об этом думать… Как вы понимаете, искусство развивается сегодня очень и очень непросто. Театр развивается в борьбе… и как всегда в борьбе, вспомните хотя бы революционный период, возникает особый интерес к значимым театральным площадкам, которые играют в стране большую роль: Александринка, БДТ, Малый театр… Начинает развиваться новое театральное направление, новая волна. Она предъявляет свои спектакли, она предъявляет свое видение классики, эстетики, она завоевывает награды, зрителей и т.д. И это все может быть. Но почему-то во все времена этим «волнам» мало утвердиться, сказать, что мы есть, что на нас ходят, мы привлекаем внимание критики и т.д. Вот тут обязательно попадают под обстрел традиции, спокойствие, уважение к театрам, которые незыблемо стоят и, я уверен, будут стоять в мировой культуре. Почему-то это раздражает очень. Поэтому рождается вот такой вопрос: а не музей ли это? Масса оскорбительных реплик, что вот, мол, закрытые окна, что люди не во времени живут и т.п. И в этом бурном океане существует Малый театр, в традициях которого – бережное отношение к классике. Миссия театра – доведение до зрителя тех авторов, которые являются основополагающими в русском искусстве: Грибоедов, Гоголь, Толстой, Чехов и Островский, прежде всего. И здесь можно поспорить с тем, чувствует ли себя актер в этой ситуации обойденным. Я вас уверяю, – я 40 лет на сцене, миллион людей во всем мире, а Малый театр гастролировал от Мексики до Японии, – во всем мире подавляющее большинство зрителей любят такой тип театра. Так что мы не испытываем никакой ущербности, выходя на сцену. И это одна из самых больших заслуг Соломина – что он сохранил репертуар, который мы гордо играем везде. Вы назовите мне хоть один театр в России, где одновременно идет Островский, Грибоедов, Гоголь, Чехов, а если я перечислю вам пьесы, – их нет ни в одном театре! Это наша миссия, мы так это и воспринимаем.
— Что вы понимаете под музеем? — Конечно, понимать можно разное. Лично я отношусь к этому слову с огромным трепетом, потому что трудно представить более сумасшедших и преданных своему делу людей, как музейные работники. Это фанаты. И для них слово музей это самое священное – передача чего-то серьезного, большого, настоящего, которое требует колоссального труда. Спектакли Малого театра проверяются десятилетиями. Например, спектакль «Тайны мадридского двора» в режиссуре В. Бейлиса – замечательного режиссера, прекрасного человека – идет уже 10 лет и этой осенью мы должны сыграть 400-ый спектакль. И так же долго идут другие наши спектакли. Вот тогда давайте мы поспорим с нашими оппонентами и спросим: ребята, а сколько ваши спектакли идут? Три года максимум! Кстати, огромная заслуга Соломина в том, и это принципиальный вопрос, это требует очень больших денег и спонсоров, все спектакли на гастролях идут один к одному, как они есть в Москве: декорации, костюмы и прочее.
— Когда смотришь на список актеров Малого театра, то вспоминается факт, приведенный в одной театральной книге: в Башкирии всего девять актеров не имеет званий…
— Я Вам больше скажу, Степан. Приезжал один грузинский театр, и висела его афиша со списком актеров и действующих лиц. И там они дошли до ситуации… Вся Москва это отметила кстати – смеялась. Так вот на этой афише не было ни одного… вот вы говорите в Башкирии всего девять актеров не имеют званий, а там были все со званиями: от народных СССР до народных Грузии. И только в самом конце была одна фамилия – Туманишвили, допустим, – а в скобках было написано: «студентка 4-го курса». Она просто еще не попала в театр!
— Так вот не давит ли этот груз на актера? Не мешает? Не превращает актера, как выражается режиссер Изяслав Борисов, в аппарат для словоговорения?
— Мы единственная страна в мире, которая не может волево отказаться от этого атрибута, который приносит очень много, с одной стороны, приятного, а с другой – отвлекающего, ненужного, не имеющего никакого отношения к нашей профессии. Ну не хватает силы воли нам от этого отказаться. Причем мною был поднят вопрос на съезде СТД, где было высшее руководство страны. И… Это был глас вопиющего в пустыне. Я был уверен, что сейчас мои коллеги выступят и попросят: да, давайте проголосуем, ну зачем нам это все... Но никто не одобрил этого предложения. И, конечно, это мешает. При императорах была разумная система, кажется. Вы могли называться артистом Императорского театра, если проработали 10 лет в этом театре. Отработал – получи. 20 лет надо было отслужить, чтобы получить звание заслуженного артиста императорского театра. Я мог семь-восемь лет проработать в театре, играть Гамлета, Отелло и не завидовать никому и не переживать, что мне не дают звания. Ну я же 10 лет не отработал! Тоже были нервы свои и интриги, но не в той степени, как сейчас.
— Когда в Малом театре говорят о сохранении традиций, о каких традициях идет речь? Когда я смотрел спектакль «На всякого мудреца довольно простоты», то мне казалось, что режиссер абсолютно осознанно ставит Островского в традициях русского театра XIX века, в традициях театра, с которым боролся Станиславский, открывая МХТ: репризы, откровенная игра на публику, наличие актеров-премьеров. Но ведь, следуя этой логике, «Чайка» должна была играться в традициях XX века, в лучших традициях психологической школы. Но ни Станиславский, ни кто либо другой не позволили бы играть Чехова таким образом и в таком павильоне, в котором можно играть все что угодно…
— Это серьезный вопрос, по существу… Я сам размышляю, думаю об этом… Вот если вы называетесь музеем, если вы гордитесь, что работаете в театре, где по коридорам ходили и в партере сидели – и места их известны, кстати, – Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов, – если вы выходите на сцену, на которой играла Ермолова, то почему у вас вот так поставлен «На всякого мудреца довольно простоты» или какая-либо другая пьеса?.. Может быть, это страх, боязнь внутренняя… А пойдут ли зрители, если им показать серьезного Островского? Это также, как боятся режиссеры, когда у них в спектаклях нет звезд. Кстати, этого не было 20-30 лет назад. Гордость, что ты снялся где-то в кино, не позволяла тебе находится в театре в каком-то привилегированном положении. Актеры делали себе имя в театре. Моя жена приходит с занятий и рассказывает такую историю. К ней подошла студентка актерского факультета и попросилась сдать сессию раньше. Оказывается, она на полгода уезжает сниматься в Аргентину. И институт ее отпускает… А она студентка второго курса! Время такое… Достучаться до зрителя сложно. Время диктует эту репризность и премьерность. Но при сохранении главного: текста, мысли, автора, попытки прочитать Чехова с большим уважением. И как видите, этот ключ дает возможность завоевывать своего зрителя…
— Получается, через приемы XIX века…
— Ну да, если хотите. Потому что Островский, поставленный как-то по другому… Я не представляю… Но мечтаю лично о том, чтобы появились спектакли уровня «Мещан». Наша режиссура хочет этого, стремится. Малый театр сейчас впервые за свою историю взял пьесу Пиранделло «Генрих IV». Ее будет ставить Бейлис – действительно талантливый режиссер. Я получил роль Генриха. И я мечтаю, и он мечтает, чтобы было нечто серьезное. Я не пьесу имею в виду, а ход, хочется серьезного хода. Юрий Мефодиевич Соломин сейчас взял «Власть тьмы». В этих текстах уже реприз нет, как вы понимаете. Нужно будет брать чем-то другим. А эти 15 лет… Они не давали, видимо, возможности.
— Можно играть смешно, но не обязательно репризно…
— Это уже вопрос не принципиальный. Главное, что зрители есть. Я не представляю, как можно было по другому поставить те же «Тайны…», те же «Волки…», чтобы выжить, чтобы сохранить публику… Да и «Чайка» 14 лет идет... Все «Мудрецы…», поставленные в Москве, уже сошли. Все «Волки и овцы» уже сошли. А наши спектакли есть и будут. Но сейчас, повторюсь, наступил момент, когда можно начать говорить с публикой серьезно.
С народным артистом России Вячеславом Езеповым беседовал Степан Звездин
КультураСИ
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «У НАС ЕСТЬ СВОЙ ЗРИТЕЛЬ»
В Кемеровском областном театре драмы им. А. В. Луначарского прошли гастроли артистов Малого театра
ЮРИЙ СОЛОМИН: «У НАС ЕСТЬ СВОЙ ЗРИТЕЛЬ»
В Кемеровском областном театре драмы им. А. В. Луначарского прошли гастроли артистов Малого театра
Последний раз Малый театр приезжал к нам в Кемерово двадцать лет назад. Тогда шли спектакли «Царь Федор Иоаннович» с Юрием Соломиным в главной роли и «Горе от ума» с Виталием Соломиным в роли Чацкого. Сейчас же зрителям предложены чеховская «Чайка», спектакли по пьесам Островского: «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы», «Правда - хорошо, а счастье лучше» и «Тайны мадридского двора» по Скрибу и Легуве.
О гастролях, о творческой жизни труппы театра на пресс-конференции рассказал Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра, заслуженный артист СССР.
- В 1756 году Елизавета издала Указ о создании Российского театра. В этом же году при Московском университете был организован театр, в котором играли студенты. На его основе была сформирована первая в Москве постоянная труппа. В ней были драматические и оперные артисты, а также артисты балета. В 1806 году труппа вошла в систему императорских театров и стала называться Императорским Московским театром. 14 (26) октября 1824 года состоялось первое представление в доме на Петровской (ныне Театральной) площади, а драматическая труппа Московского театра стала называться Малым театром.
Развитие реалистической актерской школы Малого театра становилось на базе русской драматургии. Тогда и сейчас афишу украшают имена Фонвизина, Грибоедова, Пушкина, Гоголя, Салтыкова-Щедрина... И, конечно же, Александра Островского - самого близкого и любимого автора Малого театра. Никогда мы не забывали и шедевры мировой классики: Шекспира, Мольера, Шиллера, Лессинга и других.
В конце ХIХ века искусство Малого театра поднялось на невиданную высоту. Я назову имена лишь трех артистов: Мария Николаевна Ермолова, великая трагическая актриса, и ее любимые партнеры по сцене - Александр Павлович Ленский (Вервициотти) и Александр Иванович Южин. Это они внесли неоценимый вклад в историю нашего театра.
Александр Ленский был не только незаурядным актером и режиссером, но и замечательным художником, скульптором, уникальным педагогом, воспитавшим плеяду великих артистов. Его теоретические разработки и сценические поиски предвосхитили многие открытия Константина Станиславского.
Отстоял и сохранил коллектив театра во время смуты Александр Иванович Сумбатов-Южин. Замечательный актер, драматург и крупнейший театральный деятель, он много лет был управляющим труппой, а после революции стал первым директором Малого театра.
Малый театр - единственный в России сохраняет исконные традиции русской театральной школы. Сегодня в репертуаре спектакли по произведениям мировой классики. А Островский - наше достояние, которое мы должны бережно хранить. Его пьесы всегда современны.
Около двухсот лет при Малом театре существует школа, которая носит имя Михаила Семеновича Щепкина, 190 лет отметил и наш оркестр. У нас есть свой зритель и своя ниша в искусстве - ниша русского национального театра.
В 1991 году Малый театр вошел в число семнадцати объектов культуры, которые указом президента были объявлены национальным достоянием. И дело вовсе не в старинном здании (театр располагается в перестроенном архитектором Бове особняке купца-мецената Варгина). Мы тщательно оберегаем, отстаиваем и стараемся развивать традиции, накопленные предыдущими поколениями артистов.
Это очень сложно, порой нас за это не любят. Сейчас модно придумывать что-то закрученное. Зачем здороваться правой рукой, закинув ее за ухо, когда все нормальные люди здороваются обычным рукопожатием? Да, жизнь усложнилась и изменилась, но чувства и мысли людей остались такими же. Поэтому надо просто уметь понимать суть того, что нам хотели сказать классики, и донести это до зрителя. Сейчас я стал говорить своим актерам, чтобы они использовали ремарки всех драматургов, они-то и есть зачастую ключ от потайной двери.
Что касается гастролей. За 250 лет со дня основания Малого театра у нас было два спонсора: императрица Елизавета Петровна и Сбербанк России. Без помощи Сбербанка мы бы не смогли к вам приехать. Да и вообще организовать тур по Сибири. Наши спектакли уже посмотрели в Тюмени, в Новосибирске, в Екатеринбурге... Кстати, в Екатеринбурге зрители удивлялись: неужели настоящий театр еще жив, неужели кроме антреприз есть высокое искусство?
И вот мы в Кемерове. Репертуар гастролей был выбран легко. Во-первых, многое зависит от сцены, от количества людей. Можно было бы привезти водевиль, но тогда бы пришлось ехать еще сорока музыкантам из оркестра. Можно было бы показать «Мнимого больного» Мольера, но к этому спектаклю у нас шикарные декорации, которые занимают много места. Поэтому мы выбрали Островского, нашу классику, узнаваемых публикой артистов, которые заняты в этих постановках. А для разнообразия - «Тайны мадридского двора».
Так что приходите на спектакли, смотрите их. Мы хотим знать: так ли мы хороши, как о себе думаем.
Автор: Екатерина БАЧИНИНА.
Источник: Наша газета
Дата: 25.05.2007
В Кемеровском областном театре драмы им. А. В. Луначарского прошли гастроли артистов Малого театра
Последний раз Малый театр приезжал к нам в Кемерово двадцать лет назад. Тогда шли спектакли «Царь Федор Иоаннович» с Юрием Соломиным в главной роли и «Горе от ума» с Виталием Соломиным в роли Чацкого. Сейчас же зрителям предложены чеховская «Чайка», спектакли по пьесам Островского: «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы», «Правда - хорошо, а счастье лучше» и «Тайны мадридского двора» по Скрибу и Легуве.
О гастролях, о творческой жизни труппы театра на пресс-конференции рассказал Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра, заслуженный артист СССР.
- В 1756 году Елизавета издала Указ о создании Российского театра. В этом же году при Московском университете был организован театр, в котором играли студенты. На его основе была сформирована первая в Москве постоянная труппа. В ней были драматические и оперные артисты, а также артисты балета. В 1806 году труппа вошла в систему императорских театров и стала называться Императорским Московским театром. 14 (26) октября 1824 года состоялось первое представление в доме на Петровской (ныне Театральной) площади, а драматическая труппа Московского театра стала называться Малым театром.
Развитие реалистической актерской школы Малого театра становилось на базе русской драматургии. Тогда и сейчас афишу украшают имена Фонвизина, Грибоедова, Пушкина, Гоголя, Салтыкова-Щедрина... И, конечно же, Александра Островского - самого близкого и любимого автора Малого театра. Никогда мы не забывали и шедевры мировой классики: Шекспира, Мольера, Шиллера, Лессинга и других.
В конце ХIХ века искусство Малого театра поднялось на невиданную высоту. Я назову имена лишь трех артистов: Мария Николаевна Ермолова, великая трагическая актриса, и ее любимые партнеры по сцене - Александр Павлович Ленский (Вервициотти) и Александр Иванович Южин. Это они внесли неоценимый вклад в историю нашего театра.
Александр Ленский был не только незаурядным актером и режиссером, но и замечательным художником, скульптором, уникальным педагогом, воспитавшим плеяду великих артистов. Его теоретические разработки и сценические поиски предвосхитили многие открытия Константина Станиславского.
Отстоял и сохранил коллектив театра во время смуты Александр Иванович Сумбатов-Южин. Замечательный актер, драматург и крупнейший театральный деятель, он много лет был управляющим труппой, а после революции стал первым директором Малого театра.
Малый театр - единственный в России сохраняет исконные традиции русской театральной школы. Сегодня в репертуаре спектакли по произведениям мировой классики. А Островский - наше достояние, которое мы должны бережно хранить. Его пьесы всегда современны.
Около двухсот лет при Малом театре существует школа, которая носит имя Михаила Семеновича Щепкина, 190 лет отметил и наш оркестр. У нас есть свой зритель и своя ниша в искусстве - ниша русского национального театра.
В 1991 году Малый театр вошел в число семнадцати объектов культуры, которые указом президента были объявлены национальным достоянием. И дело вовсе не в старинном здании (театр располагается в перестроенном архитектором Бове особняке купца-мецената Варгина). Мы тщательно оберегаем, отстаиваем и стараемся развивать традиции, накопленные предыдущими поколениями артистов.
Это очень сложно, порой нас за это не любят. Сейчас модно придумывать что-то закрученное. Зачем здороваться правой рукой, закинув ее за ухо, когда все нормальные люди здороваются обычным рукопожатием? Да, жизнь усложнилась и изменилась, но чувства и мысли людей остались такими же. Поэтому надо просто уметь понимать суть того, что нам хотели сказать классики, и донести это до зрителя. Сейчас я стал говорить своим актерам, чтобы они использовали ремарки всех драматургов, они-то и есть зачастую ключ от потайной двери.
Что касается гастролей. За 250 лет со дня основания Малого театра у нас было два спонсора: императрица Елизавета Петровна и Сбербанк России. Без помощи Сбербанка мы бы не смогли к вам приехать. Да и вообще организовать тур по Сибири. Наши спектакли уже посмотрели в Тюмени, в Новосибирске, в Екатеринбурге... Кстати, в Екатеринбурге зрители удивлялись: неужели настоящий театр еще жив, неужели кроме антреприз есть высокое искусство?
И вот мы в Кемерове. Репертуар гастролей был выбран легко. Во-первых, многое зависит от сцены, от количества людей. Можно было бы привезти водевиль, но тогда бы пришлось ехать еще сорока музыкантам из оркестра. Можно было бы показать «Мнимого больного» Мольера, но к этому спектаклю у нас шикарные декорации, которые занимают много места. Поэтому мы выбрали Островского, нашу классику, узнаваемых публикой артистов, которые заняты в этих постановках. А для разнообразия - «Тайны мадридского двора».
Так что приходите на спектакли, смотрите их. Мы хотим знать: так ли мы хороши, как о себе думаем.
Автор: Екатерина БАЧИНИНА.
Источник: Наша газета
Дата: 25.05.2007
29.05.2007
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
29 мая – день рождения актера Малого театра Сергея Валерьевича Потапова. С огромным удовольствием поздравляем одного из самых талантливых молодых артистов театра и от души желаем ему крепкого здоровья, твердости духа и как можно больше новых творческих предложений!
08.06.2007
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
8 июня — день рождения актрисы Малого театра Екатерины Олеговны Порубель. От души поздравляем артистку и желаем ей крепкого здоровья, благополучия и счастливой творческой судьбы на подмостках Малого театра!
07.06.2007
«Звуковой архив Малого театра» АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»
«Звуковой архив Малого театра»
АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»
Сегодня замечательному актеру и человеку, заслуженному артисту России [link ОvchinnikovA">Александру Юрьевичу Овчинникову исполнилось бы 60 лет. Почтить его память мы решили записью знаменитого спектакля, в котором актер сыграл одну из своих лучших ролей…
АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»
Сегодня замечательному актеру и человеку, заслуженному артисту России [link ОvchinnikovA">Александру Юрьевичу Овчинникову исполнилось бы 60 лет. Почтить его память мы решили записью знаменитого спектакля, в котором актер сыграл одну из своих лучших ролей…
06.06.2007
СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ ВИКТОРА НИЗОВОГО
В Кемеровском областном театре драмы им. А. Луначарского закончились гастроли Малого театра
06.06.2007
ЩЕЛЫКОВО – ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ
Предлагаем вниманию посетителей сайта уникальные видеозаписи, запечатлевшие Веру Пашенную, Александра Сашина-Никольского, Прова Садовского, Аркадия Смирнова и других известных «щелыковцев». Автор кинохроники — Андрей Вермель…
05.06.2007
АЛЕКСАНДР АКИМОВИЧ САНИН
Страничка посвящена творческой деятельности в Малом театр знаменитого режиссера Александра Акимовича Санина…
01.06.2007
«КРЕМЛЕВСКИЙ ГРАНДЪ»: НОВЫЙ ВИТОК
5 июня 2007 года в Президент-Отеле (Б. Якиманка, д.24) в 18.00 состоится Третья церемония вручения Специальной Национальной премии «Кремлёвский грандъ».
01.06.2007
БОРИС ЛЮБИМОВ ВОЗГЛАВИТ «ЩЕПКУ»
Новым ректором Театрального училища имени Щепкина назначен директор Государственного театрального музея Борис Любимов.
01.06.2007
ОСТРОВСКИЙ В ИСПОЛНЕНИИ МАЛОГО
В КУЗБАССЕ гостит Малый театр. Тот самый, который основала императрица Елизавета Петровна и для которого не жалел своего репертуара Александр Островский...
31.05.2007
ЕЛЕНА ШАТРОВА – МАТРЕНА В ДРАМЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО «ВЛАСТЬ ТЬМЫ»
«Звуковой архив Малого театра»
ЕЛЕНА ШАТРОВА – МАТРЕНА В ДРАМЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО «ВЛАСТЬ ТЬМЫ»
Сегодня исполняется 115 лет со дня рождения актрисы Малого театра Елены Митрофановны Шатровой. Предлагаем вам послушать запись знаменитого спектакля, в котором Шатрова исполнила одну из своих лучших ролей…
ЕЛЕНА ШАТРОВА – МАТРЕНА В ДРАМЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО «ВЛАСТЬ ТЬМЫ»
Сегодня исполняется 115 лет со дня рождения актрисы Малого театра Елены Митрофановны Шатровой. Предлагаем вам послушать запись знаменитого спектакля, в котором Шатрова исполнила одну из своих лучших ролей…
31.05.2007
ПОЛНЫЙ АНШЛАГ, ПОЛНЫЙ ВОСТОРГ!
Помимо спектаклей, артисты Малого театра встретились с нашими актерами, дали большую пресс-конференцию, побывали на приеме у губернатора...
31.05.2007
СИБИРЬ И УРАЛ АПЛОДИРОВАЛИ МАЛОМУ ТЕАТРУ
Завершились гастроли Малого театра по Уралу и Сибири, продолжавшиеся больше месяца...
30.05.2007
МАЛЫЙ ТЕАТР ЗАВЕРШИЛ ТУР ПО СИБИРИ
Кузбасс стал последней точкой юбилейного гастрольного тура Малого театра по Сибири. Последний раз в Кемерове прославленный коллектив выступал четверть века назад. На гастроли отправились сто артистов, поэтому к поездке готовились особенно тщательно. Рассказывают «Новости культуры».
30.05.2007
ВЯЧЕСЛАВ ЕЗЕПОВ: «ВРЕМЯ ДИКТУЕТ ТАКОГО ОСТРОВСКОГО»
- Только, пожалуйста, не задавайте мне глобальных вопросов…
30.05.2007
ЮРИЙ СОЛОМИН: «У НАС ЕСТЬ СВОЙ ЗРИТЕЛЬ»
В Кемеровском областном театре драмы им. А. В. Луначарского прошли гастроли артистов Малого театра
29.05.2007
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
29 мая – день рождения актера Малого театра Сергея Валерьевича Потапова. С огромным удовольствием поздравляем одного из самых талантливых молодых артистов театра и от души желаем ему крепкого здоровья, твердости духа и как можно больше новых творческих предложений!
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка