12 декабря 2018 года

Открытие выставки "Малый театр на гастролях"

Стихи А.С.Пушкина читают Валерий Афанасьев, Александр Волков и Константин Юдаев

Накануне выходных в гостях у Аллы Довлатовой (вечернее шоу на «Русском радио») побывал Народный артист России Валерий Афанасьев...

Слушать эфир от 26 октября 2018 года

Пьеса Гоголя «Женитьба» была впервые показана в далеком 1842 году в Александринском театре в Санкт-Петербурге, в Москве же дебют состоялся в 1843-м — это была постановка Малого театра. Спустя 175 лет режиссер Юрий Соломин снова вернулся к нестареющей классике и поставил свою «Женитьбу» — спектакль по всем правилам традиционного классического театра.

Каждый, кто приходит в Малый театр, примерно знает, что он хочет увидеть: верные зрители Малого не желают наблюдать вольные сценические эксперименты с формой и содержанием, яростную актуализацию, осовременивание. Им по душе тихое искусство, которое гармонизирует душу, рассказывает о нынешнем аллегорично и деликатно, — вряд ли это та же публика, что у Театра.doc или Гоголь-центра. И хотя в зале много молодежи (преимущественно школьники с учителями), это дети, которых растят на великом классическом каноне, рифмованных стихах и примерах классиков, и их посещение Малого закономерно: где еще искать чистое искусство? И вот здесь перед режиссером Соломиным стояла нелегкая задача: талантливо и оригинально поставить спектакль, который встречается в репертуарах театра чуть ли не так же часто, как чеховская «Чайка» или «Вишневый сад».

Действие разворачивается в масштабных декорациях (которые оказываются в итоге вполне мобильными), выстроенных художником Александром Глазуновым. Григорий Скряпкин, играющий надворного советника Подколесина, — эдакий русский Обломов, который готов пролеживать жизнь на диване и целыми днями обсуждать какую-то ерунду о том, что говорят о нем люди, со своим слугой Степаном (студент ВТУ им. Щепкина Игнатий Кузнецов). Соломин выводит главного героя инфантильным глуповатым увальнем, безобидным и нерешительным, — и, конечно, за всеми его приключениями следить ужасно смешно. Приключениями — потому что история с женитьбой для него как для человека с размеренной жизнью — подстегивающая авантюра, на которую он, если бы не старания близкого друга Кочкарева (в исполнении заслуженного артиста Александра Вершинина), никогда бы не решился.

Александр Вершинин в спектакле — один из ярчайших элементов: живой, подвижный, находчивый, обаятельный — нередко он перетягивает внимание на себя, затмевая всех присутствующих на сцене. Пожалуй, не выдерживает конкуренции он только с одним персонажем — свахой Феклой Ивановной в исполнении блистательной Ирины Муравьевой, каждое появление которой встречается аплодисментами. Комическая роль свахи вообще всегда считается выигрышной — но и здесь есть свои подводные камни: не скатиться в гротеск, не переиграть в угоду публике, не использовать банальный инструментарий и пошлые репризы. Муравьева справляется безупречно: мимика, речь, интонационные выделения и тембральные переходы — все к месту и вовремя. Она затмевает даже главную героиню — невесту Агафью Тихоновну, хотя Карина Саханенко хорошо справляется с задачей, поставленной перед ней режиссером, просто ее персонаж выглядит менее фактурным.
В целом, как и полагается классическому театру, — актерский состав здесь на уровне. Абсолютно прекрасный и трогательный морской офицер Жевакин (замечательная работа Владимира Дубровского) — он, пожалуй, единственный полностью положительный персонаж в спектакле, которому получается сопереживать до сердечной боли, до умиления. В нем много затаенной нежности и робости, детскости и чего-то настоящего — на фоне других женихов: статного Яичницы-Афанасьева и трепетного Анучкина-Ермакова. И даже после его ухода со сцены перед глазами стоят его лицо, черный потертый китель, в который он был одет, и робкая улыбка, когда он произносит с нежностью слово «розанчик».

Пожалуй, самым неразрешенным вопросом спектакля становится персонаж Ивана Породного — гостинодворец Стариков. Будучи явно самым красивым мужчиной на сцене (его появление должно было, наверное, оттенить всю неприглядность остальных женихов и показать, что не только дворяне достойны внимания), он появляется настолько не к месту и остается не у дел, что диву даешься: какую именно функцию он должен был выполнить по задумке режиссера?
Но все же, несмотря на небольшие огрехи, в этой «Женитьбе» Юрию Соломину удалось сделать почти невозможное: при всех, казалось бы, архаичных приемах (таких, как пространные монологи, обращения и выходы в зал, попытка выстраивания диалога с публикой) получился очень крепкий и смешной спектакль. Все репризы, гэги и ужимки сработали, обращения к публике не казались наигранными, а были уместны в контексте спектакля — а значит, при должном таланте даже зрителям ХХI века можно показать, что интерактив актерского театра жив, существует и работает. И если в финале все искренне смеются, то что еще надо изобретать классическому театру?

Екатерина Писарева, "Московский комсомолец", 25 октября 2018 года

Сегодня, 17 сентября, по традиции, заведенной Марией Николаевной Сумбатовой, мы в Малом театре вспоминаем Александра Ивановича Сумбатова-Южина. В этот день он обычно праздновал своё рождение (добавив один день при пересчете со старого стиля, так как родился он 4 сентября 1857 года), и 17 сентября 1927 года он умер во Франции, в пансионате города Жуан-Люпен.

Вспоминая сегодня Южина, выдающегося актера и драматурга, нельзя не вспомнить и его заслуги как руководителя Малого театра, вступившего в должность заведующего московской драматической труппой в 1909 году, и остававшегося во главе театра в Первую мировую войну, в годы революции и гражданской войны.
9 августа 1909 г. он выступил перед труппой Малого театра с речью, в которой точно и подробно проанализировал нынешнее положение русского театра, его проблемы, а также сформулировал свое видение дальнейшего развития Малого и расставил жесткие приоритеты в своей будущей работе заведующего труппой.

Многие его высказывания и сейчас можно принять как руководство к действию, а его тезисы о развитии мировой культуры не потеряли своей актуальности. Речь Южина, напечатанная в книге «Александр Иванович Сумбатов-Южин. Записи. Статьи. Письма» (М., 1951) занимает 28 страниц текста! Скорее всего, произносил он ее несколько часов и, как сам он пишет в дневнике: «Впечатление от моей речи, кажется, глубокое: поняли, что спасение и театра и труппы в напряженной работе. Отношение ко мне, кажется, искреннее и доверчивое».

Мы попросили актеров Малого театра – Валерия Афанасьева, Василия Бочкарева и Александра Ермакова зачитать несколько фрагментов из этой речи, и сегодня предлагаем вам посмотреть получившееся видео.

Под занавес сезона Государственный академический Малый театр представил зрителям необычную премьеру. Спектакль «Смута. 1609 – 1611 гг.» режиссера, народного артиста России Владимира Михайловича Бейлиса поставлен по роману министра культуры Российской Федерации Владимира Ростиславовича Мединского «Стена», написанному в 2012 году.

Действие романа происходит в России, в Смутное время, известное стихийными бедствиями, интервенцией, тяжелейшим политическим, экономическим, государственным и социальным кризисом. Историю, посвященную обороне Смоленской крепости, автор постарался сделать приключенческой, и, кто бы мог подумать, детективной. Мнения критиков о произведении полярно разделились на положительные и резко отрицательные. Одни говорили, что историческая точность описываемых в книге событий вызывает желание еще больше узнать о тех смутных, но ярких временах, детектив приковывает к себе хитросплетением острой интриги и сравнивали высокопоставленного автора, ни больше, ни меньше, с Александром Дюма. Другие называли роман искусственным, отчасти похожим на проповедь из-за излишне часто встречающихся в повествовании и будто бы навязываемых Мединским выводов из его же публицистических книг. Обвиняли героев в банальности, детективную составляющую называли надуманной, а патриотизм «Стены» показным и пафосным. Очевидно одно: при спорности перечисленных суждений книга Владимира Мединского рассчитана на широкую аудиторию. И эту аудиторию автор постарался привлечь так, как посчитал нужным и правильным.

Что же мог сделать Владимир Бейлис с этим спорным и вызвавшим огромный резонанс романом на сцене Малого театра, в репертуаре которого преобладают классические постановки классических же произведений? Усложняло задачу и то, что до постановки в Малом на телеканале «Россия 1» с треском провалилась экранизация произведения. При этом работал над ней вовсе не безызвестный и неопытный режиссер, а заслуженный деятель искусств Российской Федерации, член Европейской Киноакадемии, член Оскаровского комитета России (и прочая, и прочая…) Дмитрий Месхиев. В главных ролях снялись народный артист Алексей Серебряков, заслуженный артист Анатолий Белый, талантливый театральный и киноактер Павел Чинарев.

Легендарный режиссер Бейлис совершил невозможное. Для своего спектакля он взял из произведения – основы все самое лучшее, придумал для этого материала прекрасное художественное обрамление, и на сцене Малого театра появился историко-патриотический спектакль – блокбастер «Смута. 1609 – 1611 гг.». Спектакль, на который дамы смело могут привести в театр мужей, а также детей – ценителей современного отечественного кинематографа – и тем и другим эта постановка будет интересна.
Сценография спектакля – просто наслаждение для визуала. Эффектно вращающийся поворотный круг, переносит зрителя то под стены Смоленской крепости в стан захватчика короля Сигизмунда III, то на улицы осажденного города, то в дом воеводы Шеина. Видеоконтент, как служащий фоном для мобильных декораций, так и проецирующийся на происходящее на сцене действие, выглядит не хуже высокобюджетных спецэффектов в кинематографе. А если учесть, что происходит все под музыку именитого и бесконечно талантливого композитора Георгия Свиридова, то можно догадаться, что атмосфера в постановке создана воистину эпическая.
В труппе Малого театра служат талантливые актеры, истинные профессионалы, настоящие хранители традиций исконно русской театральной школы. Потому актерские работы в спектакле «Смута. 1609 – 1611 гг.» исполнены на высочайшем уровне.

Главную роль воеводы Смоленска Шеина исполняет горячо любимый публикой народный артист России Валерий Афанасьев. Мудрый, честный человек, всею душой радеющий за благо родной земли – именно такой образ должен был получиться и определенно получился у Валерия Алексеевича. И после просмотра спектакля в этой роли представить другого исполнителя абсолютно невозможно, а это значит, что Владимир Бейлис как всегда не промахнулся с подбором актерского состава.

Потрясающе яркий, характерный герой получился у народного артиста России Владимира Дубровского. Его городовой Зобов – персонаж неоднозначный и интригующий. Красавец Дедюшин в исполнении артиста театра и кино Александра Волкова помог спектаклю раскрыть ту самую детективную линию, которой так не хватило читателям романа «Стена». Без его динамичной, даже страстной игры хитросплетения сюжета не казались бы столь увлекательными, ведь персонаж Александра волею судеб оказался в эпицентре таинственных событий, происходящих в спектакле.

Тандем Алексея Фаддеева и Олега Добрована взял на себя приключенческую составляющую истории. Их герои – сын старого воеводы Григорий Колдырев и немецкий офицер Фриц Мейер – и правда чем-то напоминают бравых мушкетеров, людей чести, умеющих по-настоящему любить и дружить.

В спектакле всего три женских образа, разбавляющих серьезное мужское общество. Но каждый из них – украшение постановки, каждый помогает расставить свои необходимые акценты, а также раскрыть еще одну вечную тему – тему любви. Героиня Лидии Милюзиной – племянница воеводы Шеина, Катерина – попадает в классический любовный треугольник. Вот только финал сложившейся ситуации окажется для зрителя очень неожиданным. Городская ведьма Варвара в исполнении Ольги Абрамовой невероятно хороша в своей первозданной красоте. Она не живет – горит, влюбляет в себя мужчин и любит сама. А скромница Наташа, героиня актрисы Апполинарии Муравьевой, самая отважная из девушек, помогает раненым польскими захватчиками солдатам. Именно ею и заинтересуется при встрече немецкий перебежчик Фриц. Три женщины, три дороги к счастью. Увы, не все они приведут к счастливому финалу.

В спектакле, помимо исполнителей главных и второстепенных ролей, заняты артисты массовки, а также студенты ВТУ имени М.С. Щепкина. Всего в спектакле занято около 60 артистов, что предполагает большое количество массовых сцен. И сцены эти поставлены потрясающе. Иногда зрителю может показаться, что он смотрит хорошо поставленный балет – мизансцены в спектакле на самом деле завораживают.

Режиссер-постановщик Владимир Бейлис сказал о своем спектакле: «К сожалению, мы не всегда знаем своё прошлое, героические подвиги нашего народа. Столько столетий «сгибали» чужеземцы русских людей, и только мужество наших предков останавливало их. Смоленская крепость, как и Брестская, навеки вписана в отечественную историю. Об этом хотелось напомнить зрителям Малого театра».

Напомнить удалось. И не только напомнить, но и увлечь, заинтересовать, повести за собой и заставить задуматься. После спектакля «Смута. 1609 – 1611 гг.» хочется, во-первых, более подробно изучить ту страшную и сложную эпоху, а, во-вторых, обязательно вернуться в Малый театр на другие постановки гениального Владимира Михайловича Бейлиса. Мастер творит чудо из любого материала, которого касается его рука.

Проще говоря, в 2018 году спектаклю творческой команды Малого театра удалось то, с чем в 2012 году не смогла столь же успешно справиться книга министра Владимира Мединского – вызвать интерес широкого круга современников к истории своей родины.

Наталия Каминская специально для Musecube

В Малом театре - премьера. Спектакль «Смута» по роману Владимира Мединского «Стена» - об осаде Смоленска польскими войсками в начале XVII века. Анна Галинская подробнее.

Премьеру спектакля по своей книге министр культуры Владимир Мединский пропустил. Но видел предпремьерный показ, и результатом, говорят, остался доволен. Трехчасовое действо рассказывает об осаде Смоленска войсками польского короля Сигизмунда III.

Это первый роман Мединского. По сюжету храбрые русские дают отпор безнравственным европейцам. Со сцены звучат патриотические речи. Из-за веры совершаются убийства, из-за нее же - подвиги. Перед сдачей книги Мединского в печать текст редактировали священнослужители. Возможно, поэтому ответы на вопросы, задаваемые в романе (например, отчего все беды на Руси), оказываются в духе православной церкви.

Валерий Афанасьев, сыгравший Михаила Шеина, воеводу Смоленска, рассказал, что спектакль поставили за три месяца. Текст оказался довольно простым для восприятия и запоминания. Он написан современным языком, но немного стилизован под старину. Кое-что все-таки пришлось изменить.
«Я даже, может быть, избегал каких-то слов, например, «ворог» - враг. Немного я стилизовал для себя. Это мне немножко резало ухо. тогда уже совсем этнографический спектакль должен быть. От реквизита до костюмов. Все равно ведь, костюмы тоже стилизованы», - рассказал народный артист России Валерий Афанасьев.
Яркие, пышные костюмы, видеопроекции военных бедствий, впечатляющие декорации в виде крепостных стен. Для этой постановки театр специально заказал новый поворотный круг. Так что «Смута» Мединского перед зрителем оказалась как на ладони.

«Вы мне скажите, где сейчас есть какой-нибудь спектакль, который бы говорил об истории в патриотическом стиле? Два года они держали эту крепость и не пустили. Если взять чистую историю, если объективно. Ну а дальше Мединский сделал все очень увлекательно и интересно», - поделился режиссер, народный артист России Владимир Бейлис.

Автор романа от гонорара за спектакль отказался, передав средства на возрождение Смоленской крепостной стены. За организацию работ взялось Российское военно-историческое общество, председателем которого является Владимир Мединский. В проект приглашают добровольцев из разных регионов России.

В октябре 2017, в год 200-летия поэта и драматурга А. К. Толстого, на исторической сцене Малого театра состоялась премьера новой версии спектакля «Царь Борис». Его постановщика В.М. Бейлиса мы попросили рассказать о целях и особенностях этого масштабного исторического спектакля.

- Владимир Михайлович, юбилей Алексея Константиновича Толстого — это серьезный повод для появления его драмы на сцене нашего театра. Но Вы уже ставили «Царя Бориса». Почему решили обратиться к этому произведению еще раз?

— Мечта Юрия Мефодьевича Соломина, мечта моя и многих наших артистов, чтобы в Малом театре шла вся трилогия Толстого: «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис», как это уже было у нас раньше. И мы надеемся, что рано или поздно мы вернем на сцену три пьесы русского классика. Малый — это единственный театр в России, который мог бы поднять тему, заявленную Толстым в его драматической трилогии. Когда-то Леонид Хейфец создал на сцене Центрального театра советской армии ставший знаменитым спектакль «Смерть Иоанна Грозного» с Андреем Поповым в главной роли. Сейчас уже нет таких постановок, никто не берется за сложные исторические пьесы такого огромного масштаба. Вернуть сейчас на сцену трилогию Толстого — очень сложная задача. Ушел из театра Александр Михайлов, исполнявший роль Иоанна Грозного. Не стало Виктора Ивановича Коршунова, который играл Бориса Годунова и в «Царе Федоре» и в «Царе Борисе». А Василий Иванович Бочкарев не захотел вновь входить в эту реку. И все же мы решили начать возрождение наших трех исторических спектаклей именно с «Царя Бориса». Потому что судьба Бориса Годунова более всего интересовала Алексея Константиновича, недаром этот исторический персонаж является центральным действующим лицом всех пьес его трилогии. Но тут снова возник вопрос: а кто будет играть главную роль? Валерия Алексеевича Афанасьева, который много снимается в кино, я видел на сцене во МХАТе им. Горького. Меня с ним познакомили, и он сказал, что очень бы хотел прийти работать в Малый театр. Мы с Юрием Мефодьевичем понимали, что просто так пригласить в труппу народного артиста России, известного по фильмам и спектаклям, не совсем правильно. Нужно сразу предложить ему достойную роль. И тут возникла идея поручить ему играть Годунова в «Царе Борисе». Так началась эта история.

— Кроме Афанасьева в спектакле занято много других новых исполнителей. И хотя спектакль, как и прежде, идет в декорациях Сумбаташвили, и в нем, как и раньше, звучит специально написанная для «Царя Бориса» гениальная музыка Свиридова, он воспринимается как новая постановка…

— Да, если не на половину, то на треть исполнительский состав мы обновили. Ирина Леонова замечательно сыграла царицу Ирину, сестру Бориса. Его детей теперь играют Сергей Ефремов и Аполлинария Муравьева, а Христиана, жениха царевны Ксении, исполняет Александр Дривень. У Владимира Дубровского, прежде занятого в спектакле, теперь огромная и очень сложная роль Василия Шуйского, которого раньше играли Эдуард Марцевич и Вячеслав Езепов. Вошли в спектакль и многие другие актеры, раньше не занятые в этой постановке. Мы создавали спектакль заново. Работали и с актерами, и с мастерами постановочной части, которые сделали новые декорации. И тут хотелось бы особенно отметить роль Александра Глазунова. Ведь пришлось даже не восстанавливать, а практически создавать заново живописный задник декораций Иосифа Сумбаташвили.

— В первоначальной версии спектакля Виктор Коршунов и Василий Бочкарев играли Бориса совершенно по-разному. И, учитывая разность индивидуальностей исполнителей и разность трактовок образа главного героя, Вы некоторые мизансцены в спектакля для каждого из этих актеров выстраивали по-разному. А какие задачи вы ставили перед Валерием Афанасьевым, когда готовились к нынешней премьере «Царя Бориса»?

— Я просил Валерия Евгеньевича сочетать в своем исполнении то, что делали Виктор Иванович и Василий Иванович. Бочкарев играл покаяние и уход Бориса в другой мир. Боль за содеянное и сознание непоправимости своей вины поглощали его полностью. А Годунова, которого играл Виктор Иванович, тоже мучила совесть за свершенное им преступление, но еще больше его тяготила утрата власти. На мой взгляд, Афанасьев замечательно работает, стараясь соединить в своем исполнении все, что так волнует, терзает и мучает царя Бориса. Он пытается создать сложный противоречивый образ мудрого, сильного, властного правителя и одновременно глубоко страдающего человека. Как государь и политик он думает о реформах, мечтает о великом будущем для своей страны, но теряет власть в тяжелый для Руси момент. Как человек изнемогает под гнетом своей вины и тяжестью осуждений самых близких ему людей.

Наталия Пашкина, "Малый театр" №6-7 2017 г.

Народный артист России Валерий Афанасьев пришел в Малый театр в марте 2017 года. Его первой премьерой стал Борис Годунов в возобновленном спектакле Владимира Бейлиса «Царь Борис» А. К. Толстого. Сразу после премьеры редакция взяла короткое интервью у актера.

- Валерий Алексеевич, Вас пригласили в Малый театр на роль Бориса Годунова?

— Не совсем. Меня пригласили работать в Малый театр, и было очевидно, что приходить нужно с ролью. Так сложилось, что Владимир Бейлис запланировал восстановление «Царя Бориса» и предложил мне главную роль.

— У спектакля богатая история: Бориса Годунова в свое время играли Виктор Коршунов и Василий Бочкарев. Говорили ли вы с Владимиром Бейлисом, в каком ключе Вы хотели бы решить образ Вашего Бориса?

— В решении образа мы с Владимиром Михайловичем решили отталкиваться от меня. Потом нашли определенный знаменатель: он — кающийся человек, но при этом оправдывающий свои поступки, даже самые страшные, желанием процветания своего государства. Это же большой вопрос, стоит ли совершать такое количество преступлений ради одной слезы ребенка. Представьте, что для Бориса важно, прежде всего, государство — оно для него, как дитя, которое нужно поставить на ноги — и ради него он и совершал все свои самые страшные дела. Сочетание человека жесткого, но кающегося, и есть мой Борис.

— Как шла работа над ролью?

— Если честно, когда я дал согласие, то не очень хорошо понимал, какой объем работы меня ждет. Спектакль я не видел, и именно эту пьесу из всей трилогии Толстого не читал. Когда я ее прочел, то опешил от количества сложнейшего текста, написанного белым стихом, где если хоть слово выпадет, то теряется размер. К работе я решил подходить постепенно. Обычно, перед тем как преступить к репетициям, я беру тетрадь и переписываю туда свою роль. Так было и с Борисом. Я уехал на дачу, и там в тишине работал, а когда переписываешь, раздумываешь, то страх потихоньку уходит, и так, шажочек за шажочком, ты двигаешься дальше.

— А кто Борис для Вас, прежде всего?

— Если мы говорим про персонаж, а не про историческую личность, то он — человек. В чем прелесть для актера в этом спектакле?! Все картины у Бориса разные: в начале — помпезная, царская — прием послов, дальше — речь о семье, встречи с детьми и сестрой, где он раскрывается как отец, как брат. Образы, эмоции идут волнами, их нужно уловить, через них все прожить и прийти к трагическому финалу. Борис взошел на престол, царствовал, но был сломан огромной машиной власти. В первой картине он полон сил и надежд, но после всего происходящего превращается в развалину — кается за свои преступления. Все эмоции и поступки Бориса я стараюсь проводить через себя. Он совершал страшные поступки? Совершал! Каялся? Каялся! Предавал кого-то? Да. Хотел фанфар? Хотел. В моей жизни, конечно, не было таких страшных вещей, но мы тоже через многое проходим: и через ревность, и через зависть.

— Как образ Бориса меняется к концу спектакля?

— В первую очередь, физически: от сильного мужчины с внутреннем стержнем до абсолютно разбитого человека, который ищет успокоения, для которого смерть — избавление. Он не может уйти просто так. Ему не только нужно оставить сына у власти, но еще и подготовить для него престол. — Тяжело ли Вам дается сцена финала? — Есть актерское мнение: чтобы заплакать, нужно идти от себя, вспомнив трагические моменты своей жизни. Когда в последней картине я подхожу к Сергею (Ефремову — исполнителю роли царевича Федора), то представляю своего младшего сына, а Сережа на него очень похож. Для меня только посмотреть на этот затылок… — тот момент, когда в финальную сцену я провожу собственные переживания.

— Сейчас, когда первые спектакли уже прошли, что Вы можете о них сказать?

— Перед премьерным спектаклем очень волновался, миллион раз повторял первый монолог, знал его, как «Отче наш». Но перед выходом на сцену у меня вдруг появилось ощущение, что я его не помню. Да, я профессионал, в театре работаю пятьдесят лет, но выходя на сцену каждый раз волнуешься, как в первый. В одних сценах что-то забываешь, в других, наоборот, находишь. Сомнение есть всегда. Кажется, что когда репетировал, получалось лучше, интереснее. Но профессия обязывает: как встал на планшет сцены, все волнение уходит, и дальше ты идешь по канве роли.

— Зритель встречает Вас аплодисментами?

— Никогда заранее не думаю об аплодисментах, если они появляются, я счастлив. Аплодисменты — это загадка. Иногда бывает, прибегаешь усталый, выходишь на сцену, что-то сказал, сцена проходит — и вдруг овации. Бывает и наоборот: ты полон сил, думаешь, ну вот сейчас, а раз — и нет реакции зала. Не знаю, как зритель дальше будет принимать спектакль, но мне бы хотелось сочувствия для моего Бориса. Когда человек уходит из жизни — я говорю сейчас про людей, которые прожили тяжелую жизнь и совершили неблаговидные поступки — мы ему прощаем многое.

— Можно сказать, что премьера прошла удачно. Билетов на ближайшие спектакли уже нет!

— Это огромная ответственность. Если зритель Малого театра доверился и купил билеты на спектакль с моим участием, мне очень важно оправдать его ожидания. Если он потом придет еще раз и скажет, что вот в одном спектакле я играл так, а сегодня эту же роль по-другому — это особенно ценно. Мне же кажется, что я толком еще не сыграл, а только наметил роль. Но радостно, что люди приходят — это самое важное, так как с моим Борисом мы только в начале пути.

Дарья Антонова

"Малый театр", №6-7 2017

В Малом театре дают «Женитьбу» по пьесе Николая Гоголя в постановке народного артиста СССР Юрия Соломина. Премьерный показ посетила корреспондент "ВМ".

Любите ли вы театр, который «начинается с вешалки»? Которой расположен не в подвале или бассейне, а в центре старой купеческой Москвы в прекрасном старинном особняк. Где блещут, как им и положено, ложи, свет играет в хрустале люстр, а бархатный занавес поражает своей монументальностью. Любите ли вы театр, в котором декорации гоголевского пространства – продолжение исторических интерьеров особняка, и каждая деталь сценографии (благодаря художнику Александру Глазунову) вопиет о подлинности вещи: будь-то гостиный гарнитур красного бархата, огромные зеркала в резных золоченых рамах, изящный столик с изогнутыми ножками, покрытый накрахмаленной скатертью, старинная печь с изразцами и бронзовой заслонкой, массивные чернильные приборы или подсвечники.
Если вы, действительно, в театре получаете наслаждение от атмосферы, то вам сюда - в здание на Большой Ордынке. Здесь классика правит бал без малого вот уже два столетия. И вот уже более ста лет здесь не появлялась на сцене гоголевская «Женитьба»...

Художественный руководитель театра Юрий Соломин решил взяться за эту яркую, по-настоящему до сих пор неразгаданную гоголевскую пьесу о сорвавшейся свадьбе нерешительного чиновника, помня главную заповедь самого Гоголя, который видел предназначение театра в том, чтобы «целой тысяче народа за одним разом читать живой полезный урок». Какой же? Да все тот же - «показывать смешное привычек и пороков или высокотрогательное достоинств и возвышенных чувств человека». В общем, как говаривал незабвенный датский принц Гамлет, «держать как бы зеркало перед природой, показать доблести её истинное лицо и её истинное – низости».

О Гамлете вспомнилось не случайно. Потому что мелкая с виду проблема в сознании главного героя надворного советника Подколесина (его блестяще сыграл артист Григорий Скряпкин) жениться ему или не жениться вырастает до гамлетовских размеров - «быть или не быть». И хочется, и колется! А разборчивость невесты (красавица Карина Саханенко) оборачивается обманутым самолюбием и той самой «первой слезой», которая так ценится «на театре».

В этом спектакле достаточно всего - и «высокотрогательного достоинств», и «смешного пороков». И подивиться есть на кого: в "Женитьбе" на сцену разом выходят сразу пять народных артистов, которые и в одиночку могли бы сделать хорошую кассу. А зритель начинает облизываться, едва взглянув на афишу. Каждый из народных - и Валерий Афанасьев (расчетливый экзекутор Яичница), и Александр Ермаков (отставной пехотный офицер Анучкин), и Владимир Дубровский (моряк Жевакин) крепко держат зал в ежовых рукавицах, как и положено матерым профессионалам. За их неторопливой подробностью легко разглядеть маленьких людей со столь понятными чувствами и присущими современному обществу пороками. Вот Яичница, смотрящий на женитьбу, только как на очередной прибыльный «проект». Рядом честолюбивый Анучкин, помешанный на недоступном ему блеске французского общества. Тут же престарелый Жевакин бедолага-рекордсмен по части отказов юных невест. Узнаваемо!

Аплодисменты на входы и выходы артистов – постоянный аккомпанемент и железная закономерность постановки.

Особняком в галерее стоит образ предприимчивой свахи - блистательная работа народной артистки России Ирины Муравьевой. Ирина Вадимовна комична в каждом жесте и движении бровей, а еще более - в паузах. Наблюдать за ней – наслаждение необычайное: Муравьева так просто демонстрирует вершины актерского мастерства, что впору студентов приглашать. Каждая минута ее пребывания на сцене рождает неизменный хохот в зале.

Под стать ей и матерая колоритная тетка Арина Пантелеймонова (народная артистка России Людмила Полякова). Необыкновенно хорош оборотистый живчик – «локомотив» Кочкарев (Александр Вершинин), готовый устраивать, улаживать, продюссировать, но только за хорошую гастрономическую мзду.

То, как люди ходят по сцене, чувствуют, говорят или кушают чай в этом спектакле составляет коллективный портрет Отечества, в главном мало изменившегося со времен Гоголя. То же желание «быть не хуже людей» и «держать марку», то же недоверие себе и собственному выбору, те же и страхи связать жизнь с недостойным человеком, а рядом - корысть, честолюбие, чревоугодие, лесть, обман. И невозможный инфантилизм перед лицом любых перемен: от личных до социальных. Сочный и неповторимый язык Гоголя, яркая и одновременно бережная режиссура Юрия Соломина делают спектакль Малого театра настоящим подарком ценителям живой, всегда современной классики, где глаз радуется, а слух поражается ядрено-смачному гоголевскому слову, по-прежнему бьющему - не в бровь, а в глаз.

Елена Булова, «Вечерняя Москва», 31 января 2018

Накануне Нового года в филиале Малого театра на Ордынке состоялась премьера гоголевской "Женитьбы" в постановке художественного руководителя театра Юрия Соломина и в декорациях Александра Глазунова.

Уж сколько раз не ставили эту пьесу Николая Гоголя, она всегда звучит современно, потому что каждому человеку хочется встретить такого спутника жизни, с которым он будет счастлив всегда. Проблема выбора, отнюдь не так проста, как кажется. Одни руководствуются романтическими чувствами, другие выгодным приданным, третьи, бегством от одиночества. Хорошо изучив природу русского человека великий классик сумел соединить вместе эти три составляющих и посмеяться над вечными женихами, купеческой дочерью, мечтающей выйти замуж за дворянина и нерешительным надворным советником, готовым влюбиться по настоянию товарища.

Ситуация, можно сказать, комическая, похожая на водевиль, но в ней помимо юмора есть и пронзительная грусть, и жалость к героям, не понимающим ради чего они живут. Поэтому в спектакле Юрия Соломина нет масок, каждый персонаж – это отдельная судьба, пусть и незначительная, маленькая, но достойная внимания и сопереживания. Поскольку все они существуют как бы по привычке, под гнетом обстоятельств и заведенного порядка, в то время, как биологические часы все тикают и тикают, и в этом тоже заключаются быстро проходящие мгновения жизни, как прекрасный вальс Григория Гоберника, чуть ностальгический с щемящей нотой несбыточного. И вот уже шевелюра стала белой, лысина появилась на затылке, сюртук не сходится на животе, и в зеркалах себя не узнать.

Если для молодого Подколесина, чем-то похожего на Обломова в исполнении Григория Скряпкина, это первое сватовство по настоянию вездесущего Кочкарева, то для остальных "потрепанных" женихов – чуть ли не привычный ритуал без желаемого результата. Поэтому на этот раз они должны во что бы то ни стало выиграть, преподнести себя в лучшем свете. Дородный экзекутор Яичница, несмотря на смешную фамилию в исполнении Валерия Афанасьева способен дать фору своим соперникам основательностью и солидностью, не разменивающегося по пустякам, а двухэтажный, кирпичный дом для него значит больше, чем "придурковатая" невеста. Отставной пехотный офицер Анучкин, постоянно перебирающий ногами, как старая скаковая лошадь, которого изобретательно изображает Александр Ермаков, наоборот, мечтает об образованной жене, говорящей по-французски, приставая с этим вопросом ко всем подряд. А бывший морской "волк" Жевакин – Владимира Дубровского, в сюртуке, побитом молью, высоко не берет. Ему бы иметь пусть и небогатую жену, но пухленькую в скромном гнездышке. Он настолько одинок, что несказанно рад случайной аудитории, выслушивающей его "бредни" по поводу итальяночек, говорящих по-французски. Неважно, что он хромает на одну ногу, зато у него есть треуголка, доброе сердце и мечта - выиграть "бонус" в лице хорошенькой невесты.

Сама же Агафья Тихоновна лирической актрисы Карины Саханенко больше всего боится, чтобы муж на второй день после свадьбы не прибил, поскольку ее покойный отец – купец третей гильдии не раз с помощью кулака учил уму разуму маменьку. Тетушка Арина Пантелеймоновна, будто сошедшая с полотен Федотова дородная купчиха в исполнении Людмилы Поляковой, хочет, чтобы племянница вышла замуж за купеческого сына, оно так надежней, но опять же ничего подходящего нет на примете, поэтому скрипя сердцем принимает безродных дворян, авось сваха "залежалого" товара не предложит… И что же? Явившиеся женихи, один другого краше, наводят уныние своей непрезентабельностью. Будь ее воля, она бы их на порог не пустила, не то что чаем угощала, но тут, как черт из бутылки выпрыгивает самозванец Кочкарев, целует ручки и объявляет себя дальним родственником. Ну, слава Богу, нашелся хоть один человек ее круга.

Заводной Кочкарев в острохарактерном представлении Александра Вершинина должен как-то отомстить пронырливой свахе, неудачно женившей и его в том числе. К счастью, убогая компания женихов явно подобрана ею "с миру по нитке", ни в какое сравнение не идущие с его протеже. Тем не менее, не так- то просто заткнуть рот Фекле Ивановне, способной одурачить любого и взять инициативу в свои руки в гротесковом исполнении Ирины Муравьевой, она и не в таких переделках бывала… Второе – это головная боль с вкрадчивым и комплексующим Подколесиным, которого надо постоянно подталкивать в спину к цепям Гименея. И третья проблема касается юной жеманницы, не знающей кому отдать предпочтение. Того и гляди "сорвется с крючка". Поэтому в этой ситуации нужен человек решительный, способный интриговать, обманывать. Напрашивается вопрос: а зачем Кочкареву это нужно, из какой такой корысти он хлопочет за своего друга, ссорится с ним, угрожает, если тот не согласится сей миг жениться? Все дело в том, что жизнь Кочкарева пустая, ему нечем ее заполнить, а так хочется праздника в череде серых будней. И вот, наконец, подворачивается случай – продемонстрировать талант человека дела, насильно сделать Подколесина счастливым, а что будет потом с ним - не его забота. По крайней мере, купеческая дочка осуществит свою мечту – выйдет замуж за дворянина, распугав несчастных женихов криком: "Пошли вон, дураки!" и заработав аплодисменты зала.

Зрители охотно реагирует на невероятные события в комических ситуациях "Женитьбы", а герои выходят в зрительный зал и напрямую общаются с публикой, чувствуя ее расположение и понимание. При этом у многих возникал вопрос: почему Подколесин сбежал, выпрыгнув в окно, не смотря на алебастровые ручки невесты? Наверное, потому, что насильно сделать человека счастливым нельзя. И об этом, по-моему, ставил спектакль Юрий Соломин.

Любовь Лебедина, "Деловая трибуна", 27 декабря 2017 года

26 ноября в комедии А.Н.Островского "На всякого мудреца довольно простоты" роль Крутицкого первый раз исполнил народный артист России Валерий Афанасьев. Поздравляем Валерия Алексеевича и желаем ему новых ярких творческих свершений на подмостках Малого театра!

Дорогие друзья!

Предлагаем вам посмотреть запись передачи на канале ОТР с участием народного артиста России Валерия Афанасьева. В ней Валерий Алексеевич не только рассказывает о себе и своих ролях, в том числе и в спектакле "Царь Борис", но и поет под собственный аккомпанемент на гитаре.

Анна Тарубарова: Время "Антракта". В ближайшие 20 минут говорим с человеком, в лице которого страна потеряла спортсмена, музыканта, но приобрела царя, генерала, маршала. В студии "ОТРажения" сегодня мы встречаем народного артиста России Валерия Афанасьева. Здравствуйте, Валерий Алексеевич.
Валерий Афанасьев: Здравствуйте.
Анна Тарубарова: Хочется вам сказать: здравия желаю!
Валерий Афанасьев: Отнюдь. Вольно!
Анна Тарубарова: Уважаемые зрители, приглашаю вас к разговору. Звоните, пишите, задавайте свои вопросы.
Валерий Алексеевич, задалась непростой задачей – попыталась в фильмографии вашей посчитать, скольких людей в погонах вы сыграли.
Валерий Афанасьев: Я, честно говоря…
Анна Тарубарова: Получилось семь.
Валерий Афанасьев: Семь, да? А может, больше? Наверное, больше.
Анна Тарубарова: Может, больше. Я гуманитарий, могла ошибиться.
Валерий Афанасьев: Шутили, когда тебя вызывают на съемки, говорят: "Так, чтобы в гардеробе вся твоя одежда была. Тут генералы, генералиссимусы, маршалы, полковники и так далее". Ну, это шутка. Наверное, больше. Я думаю, что больше, наверное.
Анна Тарубарова: А еще был маршал Жуков, и не раз.
Валерий Афанасьев: Да, и не раз. В нескольких фильмах удалось мне прикоснуться к этому, так сказать, персонажу, скажем так, исторической личности, герою.
Анна Тарубарова: Как в вашей жизни возникло это амплуа "грозы врагов, отца солдатов"?
Валерий Афанасьев: Ну как? Я даже не знаю. Наверное, мама с папой такую внешность дали. Может быть, что-то такое. А вообще…
Анна Тарубарова: А дело во внешности разве?
Валерий Афанасьев: Ну да, вообще, конечно. Кино – это типаж, прежде всего. Конечно, хотелось бы выйти из этого амплуа. И я стараюсь, делаю что-то для этого, но тем не менее все равно как-то не очень. Я вообще и комедийный актер. Я заканчивал Вахтанговскую школу. Я очень люблю комедийные роли. А папа был военный, и я знаю, что такое портупея, запах портупеи, палатки прорезиненной, так сказать, плащ-палатки и так далее. Но я никогда не хотел быть военным, хотя мама мне говорила: "Сыночек, иди в академию медицинскую, военную". Я сказал: "Я крови боюсь. Нет, мама".
Анна Тарубарова: А на экране не боитесь?
Валерий Афанасьев: Ну а что делать? Я не боюсь, когда меня убивают на экране. Некоторые актеры, знаете, боятся, что их убивают на экране и так далее. В этом смысле я не суеверный абсолютно человек.
Анна Тарубарова: Я вас понимаю, меня тоже в военных готовили. Но вы-то готовились…
Валерий Афанасьев: Вас?
Анна Тарубарова: Меня, да. Но вы-то готовились в гимнасты, в музыканты.
Валерий Афанасьев: Ну, я не в гимнасты готовился. Просто я занимался спортом, причем достаточно яростно. Но я совершенно не подходил к этому по своей фактуре, так сказать, к этому виду спорту. Но я очень яростно… Я мечтал быть чемпионом мира, что я стою на пьедестале. Тогда тоже какая-то роль была. Даже тренер меня называл: "Валерьян, артист!" – потому что вольные упражнения больше всего получались, так сказать. И я был очень гнущийся и даже на поперечном шпагате сидел.
Анна Тарубарова: А сейчас как со спортом? Дружите?
Валерий Афанасьев: Сейчас? Нет, я не дружу. Знаете, когда внуки приезжают ко мне, разбрасывают игрушки всякие и прочее-прочее, я на утро собираю. Вот это весь мой, так сказать, вид спорта. По всем углам!
Анна Тарубарова: То есть военного порядка в доме нет?
Валерий Афанасьев: Нет, я люблю порядок, я люблю. Я никогда не сяду за стол что-то учить, или что-то делать, или что-то писать такое, если у меня не убрано. Говорят, что Карл Маркс писал просто на углу, все отодвигал и как-то среди пыли писал свой "Капитал".
Анна Тарубарова: Творческий беспорядок.
Валерий Афанасьев: Нет, я должен привести все в порядок, помыть всю посуду, что-то приготовить, убраться в квартире и сесть, если что-то важное нужно – допустим, к роли готовиться, учить начать. Хотя я могу учить где угодно, лишь бы было что учить.
Анна Тарубарова: Ну, тогда у меня сразу вопрос. Это же не царское дело все убирать. А у вас вот роль, премьера в Малом театре – и сразу царь.
Валерий Афанасьев: Нет, я люблю… А, ну да.
Анна Тарубарова: Давайте про премьеру. Каково это?
Валерий Афанасьев: Ну, каково? Это страшно. Вообще, это страшно. Знаете, я испытывал такие два волнения в жизни, выходя на сцену, ну, кроме всего прочего, конечно.
Одно было волнение, когда мы привезли… А я работал в Театре на Юго-Западе, и мы привезли "Мастера и Маргариту" в Израиль, и я играл Пилата. И я выходил на сцену в первом спектакле – у меня колени дрожали! Не знаю – почему. Ну, я не накачивал себя, просто так произошло. Я играю Пилата в стране, где был казнен Иисус. Понимаете? И так далее. И я дал на это добро как персонаж.
И второй момент – когда мы сдавали Юрию Мефодьевичу Соломину спектакль "Царь Борис". И я все-таки уже третий исполнитель, не считая Южина (Сумбатова), который еще в те годы играл. У меня тремор был страшный совершенно.
Анна Тарубарова: А как справляться с этим тремором, с коленками дрожащими?
Валерий Афанасьев: Ой, я даже не знаю…
Анна Тарубарова: Что делать?
Валерий Афанасьев: Выдыхайте – вдыхайте. Выдыхайте – вдыхайте. Мой педагог, один из педагогов, Вера Константиновна Львова, она девочек учила… Раньше ведь ходили в таких ботиночках, знаете, много-много шнурков. Вот такие ботиночки были у девушек в те еще незапамятные времена. Она говорит: "Развяжите все и опять завяжите – и вот тогда перед сценой вы уймете ваше волнение". Я помню, она рассказывала. А я тоже иногда так делаю.
Анна Тарубарова: Нам звонит Александр из Екатеринбурга, давайте его послушаем. Александр, здравствуйте.
Зритель: Добрый вечер.
Валерий Афанасьев: Добрый вечер.
Зритель: Я преклоняюсь перед вашим талантом. Большое вам спасибо за роли военных. Сам отслужил 25 с лишним лет, сейчас на пенсии, седьмой десяток уже. Больших вам творческих успехов. И большое-большое вам сердечное спасибо!
Валерий Афанасьев: Спасибо большое, спасибо огромное.
Зритель: Удачи и здоровья вам!
Валерий Афанасьев: Спасибо. Буду стараться.
Анна Тарубарова: Вот вам не надоело играть военных?
Валерий Афанасьев: Нет, нет абсолютно. Сначала я как-то комплексовал по этому поводу, масса вопросов и так далее, и так далее – от шуток до каких-то таких подколов, так сказать. А потом, понимаете, в каждой роли всегда можно что-то найти. А какая разница, что он военный или не военный, понимаете? Он же все равно человек. Так что вот это человеческое найти. И вообще это же такое благородство этой профессии, несмотря на всю, так сказать, опасность и так далее, и так далее этой профессии.
Анна Тарубарова: Понимаю. А давайте о царе поговорим. Все-таки он там такой отрицательный персонаж, да? И как-то испытывать к нему какие-то приятные чувства, симпатию вряд ли получится. Но тем не менее, я специально готовилась и читала, что критики следующим образом отзываются по поводу вашего царя Бориса: этот художественный персонаж в вашем исполнении располагает к себе, "смотришь – и начинаешь сострадать к нему". Означает ли это, что вы намеренно так делаете, что вы сами испытываете к нему сострадание, жалость?
Валерий Афанасьев: Да, да, да. И с режиссером мы об этом говорили – как можно дольше протянуть этот момент, когда человек с добром приходит, совершив, да, преступление, да, так сказать, во имя страны и во имя Руси. Как можно дольше вот эту ниточку протянуть… ну, не то что доброты. Не страхом, а любовью, понимаете? Я хочу с людьми… так сказать, нести любовь к людям, прежде всего, чтобы люди понимали добро мое. И он много чего сделал, если говорить об историческом персонаже.
Но есть еще и персонаж, написанный Алексеем Толстым. И там есть моменты, где можно проявить вот это качество доброты и какой-то… Ведь как он с дочерью, как он с сыном, как он с Христианом, которого он, так сказать, прочит в женихи. Отверг английского, а выбрал сам, понимаете, по своему образу и подобию датского принца. Понимаете? И как можно дольше. И постепенно как судьба его… вот эта машина власти его начинает перемалывать самого. И все то, что он совершил до того, все всплывает.
Анна Тарубарова: В общем, как всегда – бытие определяет сознание. У нас звонок из Владимира, нам звонит Сергей. Сергей, здравствуйте.
Зритель: Да, добрый вечер.
Анна Тарубарова: Добрый.
Валерий Афанасьев: Да, здравствуйте.
Зритель: Огромное впечатление производит приглашенный гость, артист, который так или иначе помнится и по советскому кинематографу. На самом деле такое выразительное лицо и фактурная внешность прежде всего обозначилась в истории современного российского кино.
Я бы хотел задать ему вопрос. Вы упомянули такое слово "амплуа". По нынешним сериалам, рекламам и, тем более, многим фильмам многие актеры, тем более из молодой плеяды, сейчас стремятся заработать как можно больше денег. Не могли бы вы пример привести из своего кинематографического творчества. Приходилось ли вас уговаривать на какую-то определенную роль? И какая роль, если это было (в том числе, может быть, и другая), наиболее четко отложилась в вашем творчестве и далась вам очень трудно? Спасибо большое.
Анна Тарубарова: Спасибо, Сергей.
Валерий Афанасьев: Был такой один момент, когда меня уговаривали на совершенно отрицательного бандита, абсолютно такого расхристанного. Не то что он совсем уж такой отрицательный, но который совершенно хабально, так сказать, и хамски ведет себя и с женой, и со всеми делами. Я говорю: "Ну, я могу это сыграть, но это будет игра. Во мне не то что нет этого, я могу это сыграть, но это будет игра". И в конечном итоге я переборол, так сказать, режиссера, и мы с ним сошлись на совершенно другой роли. Я не буду называть эту роль. Ну никак она мне… не то что не давалась. Я бы мог сыграть, но это был бы наигрыш, так сказать, и так далее, и так далее. Все-таки вы правы – есть типажность, есть, так сказать, фактурность, идущая от актера, от его природных данных.
А что касается роли, которую я бы… Вот последний сериал был, назывался "Благие намерения". Мне был очень дорог этот персонаж. Это мэр города, такой человек, который, так сказать, глава семьи, с очень непростой биографией. К финалу он практически умирает в этом сериале, но который приносит городу очень много, так сказать, положительных каких-то вещей, выстроив этот город…
Анна Тарубарова: Редкий персонаж в наше время.
Валерий Афанасьев: И с какой-то… ну, не то что благостью уходит из жизни, а с тем, что он что-то такое выполнил.
И еще одна была работа, которую я очень тоже, так сказать… как-то отношусь к ней очень серьезно. Такой был сериал, назывался он "Жизнь, которой не было". Это работа по Драйзеру, но на современном материале уже, как бы переписанная с "Американской трагедии" Теодора Драйзера. И я играл отца героя. Ну, такая роль, которая мне очень, так сказать, была интересна. И там я, как бы сказать, вместе с режиссером… не я дописывал, а он дописывал эту роль, беря от меня биографию моего родного брата, который был актером, провинциальным актером. И если у Драйзера он миссионер, отец героя, то здесь он такой провинциальный актер и режиссер. И режиссер все время расспрашивал про моего брата, который, так сказать, тоже был актером. Ну, старше меня. И я как бы чуть-чуть в чем-то играл его там. Вот эта роль мне была как-то очень дорога.
Анна Тарубарова: У нас еще один звонок – Маргарита из Санкт-Петербурга. Маргарита, слушаем вас.
Зритель: Вы знаете, хотелось просто по-человечески сказать этому актеру, что мы его все обожаем. Я из Санкт-Петербурга.
Анна Тарубарова: Культурная столица.
Зритель: Мы его просто любим и хотим ему пожелать творческих успехов, здоровья, благополучия, счастья.
Валерий Афанасьев: Спасибо огромное, спасибо.
Зритель: Ну просто мы его обожаем! Спасибо ему за его работу. Он ее выполняет от всей души, от всего сердца. Спасибо вам большое.
Валерий Афанасьев: Спасибо огромное.
Анна Тарубарова: Вот когда по улице идете, подходят, благодарят?
Валерий Афанасьев: Да, да, да, есть такой момент. И я как-то немножко глазки опускаю. И не потому, что… Я езжу на метро, я езжу на транспорте, так сказать. Ну, подходят.
Анна Тарубарова: Лидия нам звонит, следом звонок. Лидия?
Зритель: Алло. Да, здравствуйте.
Валерий Афанасьев: Да, здравствуйте.
Анна Тарубарова: Да-да, здравствуйте.
Зритель: Вы меня слышите? Вы меня слышите?
Анна Тарубарова: Слышим.
Зритель: Вы знаете, я хочу выразить актеру Валерию свое восхищение. Мне кажется, этот человек… Вот у меня он ассоциируется с людьми из той далекой России, из прошлого века, вот такой порядочный… Вы знаете, я немного волнуюсь, конечно. Повезло его жене. Вот он такой надежный тыл! Мне кажется, таких людей очень много должно быть, но у нас их, к сожалению, очень мало. И еще я смотрела фильм, сериал "Между нами, девочками" вот только из-за него. Как он органичен в этом фильме!
Анна Тарубарова: Про девочек.
Зритель: Я желаю вам здоровья. И мне хочется пожелать вам много-много ролей.
Валерий Афанасьев: Спасибо огромное, спасибо, спасибо. Я в этом сериале отца своего играю, да-да-да. Ну, отец был у меня очень такой серьезный человек, молчаливый, но никогда меня пальцем не трогал вообще, так сказать. И все его поговорочки такие я туда…
Анна Тарубарова: Какие, например?
Валерий Афанасьев: Ну, "понима-нет?" он говорил – слово "понимаешь, нет?". Знаете, он бывший военный, вот этот персонаж. И режиссер говорит: "Валера, надо какую-то взять такую поговорочку". Ну, мы так навскидку вспоминали – они все были уже где-то, так сказать, задействованы. Я говорю: "Ты знаешь, у меня отец сокращал слово "понимаешь, нет?". Ну, знаете, мусор такой у нас, мы говорим "так сказать" или еще что-то такое. И он сокращал "понимаешь, нет?" – он говорил "понима-нет?". "Я вот тебе так скажу. Понима-нет?" И вот так съедал. Я так туда и вкрапил.
Анна Тарубарова: Ушло в народ.
Валерий Афанасьев: Да-да. И потом уже сценаристы писали мне. Костюмеры спрашивают: "Валера, а что здесь написано? "Понимает, нет?". И уже сценаристы…
Анна Тарубарова: Фишка.
Валерий Афанасьев: Да-да-да. И персонаж даже, Галочка Петрова, она говорила: "Это вам не "понимает, нет?"!".
Анна Тарубарова: Запомню.
Валерий Афанасьев: Да. Так что я соавтор.
Анна Тарубарова: В одном из своих интервью вы сказали о том, что от материала должны быть мурашки. У вас или у зрителя, вы имели в виду?
Валерий Афанасьев: У меня для начала, конечно.
Анна Тарубарова: А от каждого материала мурашки?
Валерий Афанасьев: Нет, абсолютно нет, конечно нет.
Анна Тарубарова: А есть роли, которые вы отыграли и забыли?
Валерий Афанасьев: Да, производство. Театр – тем не менее производство. Я должен сделать это, как у нас говорят, на сливочном масле, понимаете, чтобы… Я не получаю от этого… но я все равно, так сказать, должен это сделать. Понимаете? Любая работа не может быть… не то что она проходная, но она как-то не попадает в какие-то твои уголочки, так сказать, но ты как профессионал это исполняешь.
А бывают такие вещи, которые ты читаешь – и сразу прямо у тебя возникает. И ты еще не знаешь, куда пойдет твоя, так сказать, вся эта природа актерская, но ты уже… И вот тут важно ее не расплескать и донести до премьеры. Понимаете? А потом уже через зал, так сказать, чтобы зал тебе откликался, а ты уже ему отдашь.
Анна Тарубарова: А где таких ролей у вас больше – в театре или в кино?
Валерий Афанасьев: В театре. Конечно, в театре.
Анна Тарубарова: Почему? И почему "конечно"?
Валерий Афанасьев: Ну, потому что, к сожалению, нет такой драматургии для меня, скажем, понимаете ли, которая… Может быть, она в будущем появится, все-таки хочется верить. В основном это, так сказать, военные или еще какие-то персонажи, и такой нет драматургии. Понимаете, я играл всего Гоголя, я играл Чехова, Булгакова, Жана Кокто, Курта Воннегута, Ионеско…
Анна Тарубарова: Понятно.
Валерий Афанасьев: Булгаков, Шекспир. Понимаете? Я играл Макбета, Полония и так далее, и так далее. Вот материал. Вообще на материале всегда… Я сейчас преподаю и студентам об этом говорю: только на материале раскрывается роль, на ролях, понимаете. А роли – это классика. И она неисчерпаема.
Анна Тарубарова: А есть такая роль, которую вы ждете? Может, того самого музыканта, которым вы не стали?
Валерий Афанасьев: Музыканта?
Анна Тарубарова: Которым не стали.
Валерий Афанасьев: Да, может быть, может быть, может быть…
Анна Тарубарова: Вот у вас гитара по случаю стоит.
Валерий Афанасьев: Гитара, да. Вы хотите, чтобы я спел?
Анна Тарубарова: Я знаю, что вы на кларнете хотели играть.
Валерий Афанасьев: Да-да-да.
Анна Тарубарова: Ну, раз кларнета нет, сыграйте нам на гитаре что-нибудь.
Валерий Афанасьев: Ну, я вам сразу скажу, что я не большой, так сказать, игрок на гитаре. Я еще пишу песни просто, понимаете?
Анна Тарубарова: А вы сейчас нам свое сыграете?
Валерий Афанасьев: Да, я сейчас спою вам песенку, она без названия.
Анна Тарубарова: Для настроения, а то осень у нас, хочется красоты.

ПЕСНЯ
В деревеньке под Парижем
Ты присядь к огню поближе,
Что в камине разведен,
Что в камине разведен.
Дети спят, устали звери,
И закрыты на ночь двери,
Не пуская лишних в дом,
Не пуская лишних в дом.
Ангел мой, я на секунду,
Я доказывать не буду,
Что люблю тебя сильней,
Что люблю тебя сильней.
Как в классическом сюжете,
Повторяется на свете
Все яснее и яснее,
Все ясней, ясней, ясней.
Мы разбрасываем камни
Чаще легкими руками,
Не задумываясь впредь,
Не задумываясь впредь,
Что придет когда-то время
Собирать сии каменья.
Но дожить бы, не сгореть,
Но дожить бы не сгореть…
Что нам выпало с тобою –
Все задумано судьбою.
Хочешь – верь или не верь.
Хочешь – верь или не верь.
Расстоянье – наша доля,
Наших расставаний боли.
Этой жизни круговерть,
Этой жизни круговерть.
В деревеньке под Парижем
Ты присядь к огню поближе,
Что в камине разведен,
Что в камине разведен.
Дети спят, устали звери,
И закрыты на ночь двери,
Не пуская лишних в дом,
Не пуская лишних в дом.
В деревеньке под Парижем,
В деревеньке под Парижем,
В деревеньке под Парижем,
В деревеньке под Парижем…

Анна Тарубарова: Здорово! Зрители пишут: "Браво! Вы талантливы во всем". И спрашивают, где можно услышать музыку вашу?
Валерий Афанасьев: Как сказать, где?
Анна Тарубарова: Это только дома, квартирники, для своих?
Валерий Афанасьев: Наверное, да. Ну, я не записываю, так сказать, нигде. Есть такой диск, но для себя, в общем. У меня нет, знаете, здравой паранойи пробиться. Просто как будто… Кто-то это услышал, кто-то не услышал.
Анна Тарубарова: Может, стоит задуматься?
Валерий Афанасьев: Ну, стоит, наверное, да. Причем есть возможность. Мне все время друг – он хороший звукорежиссер – говорит: "Когда ты придешь записываться ко мне?" Ну, созрею.
Анна Тарубарова: Значит, в следующий раз мы вас ждем с диском.
Валерий Афанасьев: Хорошо, ладно.
Анна Тарубарова: Спасибо вам.
Валерий Афанасьев: Спасибо и вам.

Анна Тарубарова: У нас в гостях был народный артист России Валерий Афанасьев. Увидимся через неделю.