15 марта в спектакле «Коварство и любовь» Ф.Шиллера роль гофмаршала фон Кальба впервые исполнил заслуженный артист России Юрий Борисович Ильин.

ПОЗДРАВЛЯЕМ С НОВОЙ РОЛЬЮ!

15 марта в спектакле «Коварство и любовь» Ф.Шиллера роль гофмаршала фон Кальба впервые исполнил заслуженный артист России Юрий Борисович Ильин. Поздравляем актера с новой ролью и желаем дальнейших творческих успехов!

2 января 2007 года на главной сцене – «Коварство и любовь» Ф.Шиллера, на сцене филиала – «Бешеные деньги» А.Н.Островского.

6 января отменяется спектакль «Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина,

27 января состоится спектакль – «День на день не приходится» А.Н.Островского.

О ШИЛЛЕРЕ, О ВЛАСТИ, О ЛЮБВИ

Однако даже по прошествии некоторого времени со дня события, случившегося на Театральной площади, этот «Дон Карлос» не позволяет забыть о себе...

О ШИЛЛЕРЕ, О ВЛАСТИ, О ЛЮБВИ

Однако даже по прошествии некоторого времени со дня события, случившегося на Театральной площади, этот «Дон Карлос» не позволяет забыть о себе. Старейший театр Германии - почти ровесник Малого. На его подмостках более двухсот лет назад началась сценическая жизнь «Разбойников» Шиллера, своим же теперешним обращением к другой хрестоматийной пьесе немецкого классика мангеймская труппа убедительно показала, что умеет хранить лучшие традиции шиллеровского театра, метко ориентируя пафос драматурга на проблемы современности.

Как выявить актуальность драматурга-романтика, как вовлечь зрителя в четырехчасовое действо на сцене, не оставить его равнодушным к стародавним «испанским борениям»?.. Примеров современный театр знает множество - от переворачивания с ног на голову сюжета и смысла до полной сценической абстракции. Есть и еще один очевидный, но, пожалуй, самый сложный путь - понять и передать внутренний мир героев, обеспечить ту самую «истинность страстей, правдоподобие чувствований», о которых когда-то говорил Пушкин. Постановщик «Дон Карлоса», главный режиссер Мангеймского театра Йенс Даниэль Херцог, пошел именно по нему. И в итоге выиграл.

Почти пустая сцена, условные ширмы-кулисы, в пустом пространстве возникают фигуры: черные испанские колеты, высокие сапоги. Лишь намек на эпоху. Странная, как сказали бы сегодня, психоделическая музыка. Действие может происходить где угодно: в Испании, в Германии, на другой планете. Шиллер ли это? -удивленно вертит головой зритель, привыкший к бытовым подробностям. Первые фразы приветствия Дон Карлоса (К. Хокенбринк) и маркиза Позы (Ф. Ланге) дают ответ: Шиллер, без сомнения! Актеры не только великолепно двигаются, четко и музыкально говорят, «держа» непростой шиллеровский стихотворный размер, важно то, что они эмоционально наполнены, их чувства и взаимоотношения понятны. Среди неброской декорации, задача которой не мешать актерам, разыгрывается подлинная драматургия человеческих отношений, и забываются условности времени, пространства, эпохи...

На пресс-конференции перед генеральным прогоном Херцог вспомнил известную шиллеровскую максиму: «Чем больше пафоса, тем больше свободы». Слова драматурга были поняты актерами предельно современно: не архаичный пафос, где за богатыми костюмами, музыкой, декорациями можно спрятаться, а пафос отчаянный, где при отсутствии вспомогательных средств обнажаются не только действие, но и эмоция, возникает свобода выражения, и родившиеся на свет двести лет назад мысли приобретают энергию свежесказанности. В подобном подходе видится известное родство с эстетикой лучших спектаклей Малого театра. Так, работая над «Коварством и любовью», Юрий Соломин стремился уйти от музейности, псевдоисторичности, от посыла «играем Шиллера». Нет - здесь и сейчас, со мной, а значит, и со зрителем происходит то, что описал автор. В итоге «Коварство и любовь» - едва ли не лучшее сегодняшнее адекватное прочтение «штюрмерскои» драмы Шиллера на русской сцене. И некоторая надмирная условность «Дона Карлоса» - вовсе не самоцель, а средство предельно ярко выявить, оттенить характеры героев. Как тут не вспомнить меткое замечание крупнейшего нашего режиссера Алексея Попова: «Условность в театре нужна только для того, чтобы сделать его еще более безусловным».

Медленно из глубины сцены появляется «красный дьявол» - король Испании Филипп II в блестящем исполнении Юргена Хольца. Глядя на манеру работы Хольца и невольно сравнивая ее с игрой молодежи в спектакле, убеждаешься, что понятие «актерская школа» стремительно уходит из лексикона молодых актеров не только в России, но и в Европе. Любовь к слову, к паузе, к верной, а не спонтанной мизансцене, увы, ценится все меньше. Игра же этого мастера старой школы не просто органически выверена - она максимально подробна и пленяюще искренна. Диалог с маркизом Позой -это непримиримый диалог поколений, эпох, если угодно, диктаторов. Здесь особенно отчетливо ощутима глубокая диалектика, заложенная Шиллером: тирана и властолюбца хочет сменить бунтарь, «гражданин грядущих поколений», но ведь и бунт, революция -тоже благодатная почва для новых диктаторов и тирании. Но каков бы ни был лидер, он всегда одинок, он обречен остаться один на один с Властью, ему самому вершить суд над собой. Это понимает Филипп II, понимает Поза, осознает зритель. Здесь неразрешимая пропасть, которую порождает власть, здесь то противоречие, которое может исправить лишь неумолимый бег колеса истории.

В постановке Херцога ничто не отвлекает от Шиллера, и вы вслед за автором неизбежно переключаете свои мысли от судеб героев - к вечным проблемам человечества...

Странный гул возвещает о возвращении из мира Шиллера, спектакль завершается, побеждает не власть, не слава, а любовь. Любовь актеров к Слову великого драматурга, которое, наполненное искренними эмоциями, преодолевает рампу и, хочется верить, достигает сердец зрителей.

***
Этот спектакль прошел в обстановке прямо-таки информационного вакуума. Что, впрочем, не слишком удивительно: он был показан отнюдь не в рамках какого-либо из наших шумных и раскрученных фестивальных брендов, да и привезенное в Москву название вкупе с репутацией не слишком-то склонного к формальным изыскам коллектива менее всего обещали зажигательное действо в новомодном духе.

Петр АБРАМОВ
«Литературная газета», 26.07.2006

«Коварство и любовь» Ф.Шиллер

Романтизм нынче не в моде, высокие чувства считаются чуть ли не безнадежной архаикой. Постановка Малого не отступает ни от принципов романтизма, с его бурными страстями, ни от темы, заявленной в самом названии.

ВЫБОР ЗРИТЕЛЯ

«Коварство и любовь» Ф.Шиллер

Романтизм нынче не в моде, высокие чувства считаются чуть ли не безнадежной архаикой. Постановка Малого не отступает ни от принципов романтизма, с его бурными страстями, ни от темы, заявленной в самом названии. Правда, коварство здесь и впрямь на первом месте, а романтическая любовь нежной, но непреклонно стойкой Луизы (Варвара Андреева) и благородного, задиристо пылкого Фердинанда (Василий Зотов) — скорее еще один повод для жестоких, изощренных интриг тех, кто облечен властью. «Я расскажу всей столице, как становятся президентами», — в запале грозит Фердинанд отцу. И, глядя на фон Вальтера (Я.Барышев), не возникает сомнений, что рассказать есть о чем. Этот властный, грубый, высокомерно невозмутимый человек не раз нарушал законы совести и чести. Впрочем, он и не пытается оправдывать себя, искренне считая, что другой возможности выжить в этом мире нет. Хотя в финале его любовь к сыну все же оказывается сильнее коварства. А вот у его личного секретаря — ловкого интригана Вурма (Василий Бочкарев) обида и уязвленное самолюбие превзошли страсть к Луизе, так и оставшуюся без ответа. Искренняя, но столь же безответная любовь к Фердинанду толкнула и леди Мильфорд (Елена Харитонова) на бесчестный поступок, однако всесильную фаворитку все же спасли гордость и достоинство, вопреки всему не покинувшие ее. Любовь, становящаяся причиной коварства, и коварство, не способное завоевать любовь; сила чувств погубленных, но не сломленных героев и бессилие сильных мира сего — таковы вечные темы романтической пьесы, не слишком часто посещающей подмостки наших театров.

Режиссер-постановщик Ю.Соломин. Художник-постановщик Э.Стенберг. Композитор Г.Гоберник. Художник по костюмам Н.Повага.

Марина Гаевская
«Театральная афиша», февраль 2006 г.

«Листая старые подшивки»

ЗАГОВОР ЧУВСТВ

Вот и последний спектакль «традиционалиста» Юрия Соломина «Коварство и любовь» поразил всех своим современным звучанием. Шиллер пришелся ко двору нашему политизированному времени с его вечными импичментами и парламентскими баталиями....

«Листая старые подшивки»

ЗАГОВОР ЧУВСТВ

Каких-то 2-3 года назад некоторые критики списывали этот театр в лавку древностей, причисляли его к музейному антиквариату, не имеющему ничего общего с живым творческим процессом. И вот поди ж ты, одна премьера здесь следует за другой: «Чайка», «Лес», «Коварство и любовь».

Как будто «прорвало» режиссера Юрия Соломина, а вместе с ним и его артистов, понявших в эти трудные времена, что Дом Островского - это их крепость. Вот и критики стали чаще захаживать «на огонек», объясняя свой поворот на 180 градусов тем, что наследие великого Михаила Щепкина по-прежнему живет в стенах Императорского театра. Что же касается публики, то она реагирует на постановки с восторгом. Люди, устав от нервных перегрузок, потянулись к вечным истинам, тому незыблемому, что составляет вечный смысл бытия, отраженный в классических произведениях. На фоне раздерганных антрепризами трупп других театральных суденышек этот корабль оказался непотопляем, потому что его лоцманы знают, как пройти мимо айсбергов в бушующем океане коммерции.

Вот и последний спектакль «традиционалиста» Юрия Соломина «Коварство и любовь» поразил всех своим современным звучанием. Шиллер пришелся ко двору нашему политизированному времени с его вечными импичментами и парламентскими баталиями. Классик потому и остается классиком, что рассматривает человека (на какой бы он ни был политической высоте) во всем противоречии его характера. Предлагает разобраться: что у него от Бога, а что - от дьявола.

Для Шиллера и постановщика спектакля нет ничего страшнее бездуховных монстров, распоряжающихся судьбами миллионов людей. Президент Фон Вальтер в исполнении Валерия Баринова - прирожденный мастер закулисных политических игр. Путем козней и интриг он расчистил себе место у трона и теперь, когда все конкуренты уничтожены, мог бы насладиться победой. Но не тут-то было! Оказывается, его родное чадо Фердинанд влюблен в мещанку Луизу, дочь бедного музыканта, и мечтает на ней жениться. Карьера президента поставлена под угрозу. Извечный конфликт отцов и детей налицо, но он выходит за рамки семейного - тут замешана политика, а она, как известно, не любит сантиментов. Говорят: миром правит красота. Но на земле большинство людей подчиняется силе, и только избранные противостоят ей. К ним Шиллер причислял романтиков и в первую очередь своих любимых героев Фердинанда и Луизу (в спектакле их играют Василий Зотов и Татьяна Скиба).

Возлюбленные выбирают смерть как освобождение от лживой и страшной жизни, где любовь продается и покупается, а человеческое достоинство втаптывается в грязь.
Печальную, я бы сказала, душераздирающую историю поведал нам Малый театр. Что может быть ужаснее, когда отцы переживают своих детей и при этом не понимают, почему Бог избрал для них такую кару?

И все-таки земной шарик вертится, и романтика не изчезла из нашей жизни. В противном случае люди перестали бы сочинять музыку и писать стихи, восторгаться красотой и верить в любовь. Да и сам основоположник немецкой литературы XVIII века был неисправимым идеалистом, создав теорию «Эстетического воспитания», как один из способов достижения справедливого общества.

В течение 70 лет нам внушали, что мы строим то самое справедливое общество. Но потом разубедили и сказали, что в эпоху демократии каждый человек свободен и поэтому сам выбирает, по какому пути ему идти. Малый театр выбрал свой путь еще 175 лет назад, избрав своим лозунгом: «сеять разумное, доброе, вечное» и с улыбкой царям правду говорить.

Любовь ЛЕБЕДИНА.
«Труд», 21.01.1999

НА СЦЕНУ МАЛОГО ТЕАТРА ВОЗВРАЩАЕТСЯ СПЕКТАКЛЬ «КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ»

8 декабря на сцену Государственного академического Малого театра возвращается спектакль «Коварство и любовь», поставленный Юрием Соломиным по одной из лучших пьес Ф.Шиллера. В роли Президента фон Вальтера выступит народный артист России Ярослав Барышев...

НА СЦЕНУ МАЛОГО ТЕАТРА ВОЗВРАЩАЕТСЯ СПЕКТАКЛЬ «КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ»

8 декабря на сцену Государственного академического Малого театра возвращается спектакль «Коварство и любовь», поставленный Юрием Соломиным по одной из лучших пьес Ф.Шиллера. В роли Президента фон Вальтера выступит народный артист России Ярослав Барышев, ранее игравший скрипача Миллера. В роли Луизы зрители вновь увидят Татьяну Скибу, которая будет играть в очередь с Варварой Андреевой.
Как сообщили корреспонденту REGIONS.RU в пресс-службе Государственного академического Малого театра, в прошлом месяце произошел ряд интересных вводов в некоторые спектакли Малого театра. Так что в декабре у зрителей появится возможность увидеть новых Чебутыкина — Владимира Носика (он будет играть в очередь с Эдуардом Марцевичем), Соленого — Алексея Фаддеева (в очередь с Виктором Низовым) и Родэ — Дмитрия Марина (в очередь с Алексеем Фаддеевым) в «Трех сестрах»; вторым исполнителем роли помещика Смирнова в «Свадьбе, свадьбе, свадьбе!» стал Виталий Петров.

«Листая старые подшивки»

БОЛЬШОЙ ЮБИЛЕЙ МАЛОГО ТЕАТРА

В самом начале сентября открыл свой юбилейный, 175-й сезон один из старейших наших театров Малый. Собственно, сезон 244-й, но в этом изумительном здании, в которое каждый раз входишь с каким-то внутренним трепетом, труппа наследников Михаила Щепкина живет 175-й сезон...

«Листая старые подшивки»

БОЛЬШОЙ ЮБИЛЕЙ МАЛОГО ТЕАТРА

Указом Президента Российской Федерации государственными наградами отмечена группа актеров и сотрудников Академического Малого театра. Генеральный директор и артист Малого театра Виктор Коршунов, художественный руководитель и артист Малого театра Юрий Соломин удостоены ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени. Артисты Виктор Павлов и Виталий Соломин награждены орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Борис Ельцин объявил также благодарность за большие заслуги в развитии театрального искусства и в связи с юбилеем Малого театра Элине Быстрицкой, Галине Деминой, Евгению Самойлову, Музе Седовой, Геннадию Сергееву, Елизавете Солодовой. Полностью Указ Президента РФ будет опубликован в следующем номере.

В самом начале сентября открыл свой юбилейный, 175-й сезон один из старейших наших театров Малый. Собственно, сезон 244-й, но в этом изумительном здании, в которое каждый раз входишь с каким-то внутренним трепетом, труппа наследников Михаила Щепкина живет 175-й сезон. 26 октября эта дата была отмечена со всей торжественностью спектаклем-концертом, составленным из сцен сегодняшнего репертуара. Художественный руководитель театра Юрий Соломин заметил: кто же может точнее и ярче рассказать о нашем нынешнем бытии, чем великие классики, чьи пьесы идут на двух сценах Малого?

Природа этого театра замешена на высоком классическом репертуаре, и определение академический означает строгий вкус, взыскательность к языку.

Многие, честно говоря, все чаще тоскуют сегодня по тому театру, который более молодым моим коллегам кажется старомодным. Но другая часть зала благодарна ему за чуть наивную пристальность взгляда на человека. За незамутненную чистоту языка. За подробность проживания той жизни, которая в силу разных причин сложилась так, как сложилась, а другого не дано. За смех, когда смешно. За слезы, когда грустно. Да мало ли. за что еще.

В юбилейном сезоне нас ждут новые, интересные названия. Но сегодня хотелось бы рассказать о том, каким был предъюбилейный сезон Малого театра, показавшего зрителям «Трудовой хлеб» А.Н.Островского (режиссер А.Коршунов), «Воскресение» Л.Н.Толстого (режиссер Э.Марцевич), «Коварство и любовь» Ф.Шиллера (режиссер Ю.Соломин), «Король Густав Васа» А.Стриндберга (режиссер А.Нордштрем, Швеция), «Сказку о царе Салтане» А.С.Пушкина (режиссер В.Иванов).

Уже по одним этим названиям очевидно, что жизнь старейшего русского театра необычайно насыщена, разнообразна, что нет в прославленной труппе того, что принято называть сытым покоем.

Очевидно и другое у Малого театра есть отчетливо выраженная магистральная линия. Театр принципиально работает над классикой отечественной и мировой, каждой своей постановкой (среди которых, разумеется, есть и более и менее удачные) вновь доказывая современность и невымышленную необходимость той литературы, что пережила свое время.

От маленького домашнего мирка «Трудового хлеба», почти забытой сегодня пьесы Островского, до задач государства в «Короле Густаве Васе»; от морально-нравственных вопросов, определяющих место человека в мире («Воскресение») до взаимоотношений власти и личности («Коварство и любовь»). Проблемы эти соединены тем не менее главным, определяющим природу Малого театра явлением. Имя этому явлению Человек.

Мне не довелось говорить с актером и режиссером Александром Коршуновым о его спектакле «Трудовой хлеб», поэтому не могу доподлинно свидетельствовать, но почти уверена: режиссер сознательно заменил «концепцию» чувством. Вряд ли сегодня можно сказать нечто принципиально новое о благородных обманутых девушках и ловцах «бешеных денег», о тернистом жизненном пути, в конце которого тебя непременно ждет справедливость в виде скромного, но исполненного достоинства счастья. Но сегодня можно и очень нужно выразить собственное отношение к этим незатейливым характерам, к этим обитателям маленького мира, так точно отражающего мир большой.

Потому спектакль «Трудовой хлеб» пронизан теплым и живым чувством любви согревающей, примиряющей, я бы осмелилась сказать, даже «подлинно религиозной», выраженной не декларациями, а сердечным участием, умением любоваться не только людьми-персонажами, но и людьми-артистами. Художник О.Коршунова выстроила на Малой сцене Филиала театра отгороженный ширмами ситцевый мирок, в котором, в сущности, бушуют те же страсти, что и за его пределами, те же проблемы не дают людям спокойно жить, но здесь есть Вера, Надежда, Любовь.

И в таком, казалось бы, простом рисунке спектакля неожиданно высветились исполнители почти всех без исключения ролей. Вот блистательный В.Баринов, привнесший в образ Иосифа Наумыча Корпелова тот особый свет, что в ранних пьесах Островского определялся как интонация «последних романтиков». Именно желание в самый свой быт привнести романтику заставляет Корпелова называть кухарку Маланью изысканным именем Аглая и Маланья, изумительно сыгранная Г.Деминой, насколько это возможно при ее характере, пытается соответствовать пристрастиям своего хозяина.

Молодой друг Корпелова, Павел Грудцов, наделен в исполнении Г.Подгородинского таким неукротимым обаянием, такой жаждой добра, участия, что никто не усомнится сердце Жени (Е.Дмитриева) будет рано или поздно принадлежать ему. А хозяин дома Чепурин, очень выразительно сыгранный Д.Зеничевым, кажется, прикипел к своим беспокойным обитателям, не в силах уйти из этой квартирки удивительное сочетание тугодумия и готовности к жертве во имя любви делает этого героя на редкость человечным и обаятельным.

Эдуард Марцевич инсценировал и поставил роман Л.Н.Толстого «Воскресение», один из, может быть, сложнейших в русской литературе.

Спектакль получился, на мой взгляд, не во всем целостным, но не стоит искать здесь только вину режиссера любая инсценировка в той или иной мере обречена на «клочковатость». Однако в первом акте спектакля возникает какая-то поразительная магия словно вновь перечитываешь роман, словно аромат его витает над подмостками. И понимаешь постепенно, насколько точно ощущает режиссер литературный текст в его ритмике, музыкальности, в силе его воздействия. Наконец, в его непреходящей современности.

Это ощущение поддерживается и изумительными актерскими работами начиная с главных, Катюши Масловой (И.Иванова) и Дмитрия Нехлюдова (А.Вершинин), кончая почти эпизодическими, тюремными товарками Масловой, сыгранными старейшими артистками Малого театра, Г.Деминой и Т.Панковой. Покоряет и изысканная черно-бело-серебряная сценография Евгения и Антона Куманьковых. Выстроенные в параллель сцены Нехлюдова и Катюши, сведение порой полярных кусков текста в единую атмосферу мира, где «все делают друг другу зло и страдают», замечательная находка режиссера Э.Марцевича, эмоционально воздействующая на зрителя, возвращающая память к давно прочитанному роману.

Но во втором акте магия исчезает петербургские сцены торопливы, порой излишне гротесковы. Ритм начинает ускользать, обнажая почти чистое проповедничество. И возникает странное чувство: режиссер словно вдруг убоялся той громады, за которую взялся, и отступил. Но остается в памяти пронзительный финал, когда звучат слова о виноградарях и нерешительными, неровными шагами уходит и как будто не может уйти Нехлюдов. Человек, сотканный из противоречий.

Мне кажется, Малый театр действительно более всего озабочен исследованием этих противоречий. Во всяком случае, об этом едва ли не в первую очередь думается на спектакле «Коварство и любовь». Режиссер Юрий Соломин и художник Энар Стенберг придумали, на мой взгляд, замечательный ход, придавший всему происходящему дополнительный объем, на сцене перед нами как будто музыкальная шкатулка с поворотным кругом. Картинки медленно сменяют одна другую, звучит пленительная музыка, домик Миллеров уступает место дворцу президента, за ним следуют покои леди Мильфорд. Это четко разграниченные миры, которым не дано пересечься никогда. Но коль скоро такое пересечение продиктовано самой Судьбой надо всмотреться, надо попытаться понять что-то, еще не понятое в этой старой драме Шиллера. Потому каждая картинка рассматривается режиссером обстоятельно, чуть замедленно по ритму. И когда Луиза (Т.Скиба) и Фердинанд (В.Зотов) останутся на миг одни, медленно погаснет картинка гостиной Миллеров, чтобы в этой темноте отчетливее проступило равенство юных влюбленных чистота их душ, поглощенных первым чувством.

Сознательная замедленность вдруг позволяет по-новому увидеть и таких персонажей, как Вурм и Президент, в этих ролях очень интересны Василий Бочкарев и Валерий Баринов.
Прикоснуться к тому, что некогда Л.Н.Толстой определял емким понятием «диалектика души», услышать голос совести, познать цену поступку, измерить масштаб человеческих взаимоотношений привычными, веками складывавшимися ценностными ориентирами. Может быть, именно этим стремлением влекут спектакли Малого театра?

Две последние премьеры можно объединить (хотя и весьма относительно) темой власти и личности. «Сказка о царе Салтане» (режиссер Виталий Иванов, художник Александр Глазунов) обаятельное, свежее и интересное зрелище. Что же касается постановки шведского режиссера Александра Нордштрема стриндберговского «Короля Густава Васы» (художник Гунилла Пальмшеерна-Вайс, музыка Юрия Эрикона), то в этом спектакле, как в фокусе, сошлись особенности «актерского» театра России.

При скромной режиссуре актеры Малого театра играют поистине ослепительно что ни характер, то судьба, сложная, исполненная глубоких противоречий, внутренней борьбы с самим собой. Это относится и к В.Коршунову, играющему короля Густава, и к А.Коршунову, в образе принца Эрика сумевшего отобразить не только характер будущего короля, но и те черты, что отличают героя другой пьесы того же автора «Эрик XIV».

В исполнении Афанасия Кочеткова и Юрия Каюрова характеры царедворцев предстают многозначными и масштабными.

Человек не может быть неинтересен.

Наверное, это и есть главный секрет, который таит в себе Малый театр.

Наталья СТАРОСЕЛЬСКАЯ
«Культура», 28.10.1999

ОБСУДИТЬ В АНТРАКТЕ

«Листая старые подшивки»

НЕКОВАРНАЯ ЛЮБОВЬ ЮРИЯ

Сначала показалось странным, что сидевший рядом со мной немолодой человек в середине второго действия стал допытываться у своей спутницы, чем закончится происходящее на сцене. Потом кто-то громким шепотом воскликнул: «Неужели он ее отравит?!»...

«Листая старые подшивки»

НЕКОВАРНАЯ ЛЮБОВЬ ЮРИЯ

Сначала показалось странным, что сидевший рядом со мной немолодой человек в середине второго действия стал допытываться у своей спутницы, чем закончится происходящее на сцене. Потом кто-то громким шепотом воскликнул: «Неужели он ее отравит?!» На сцене горели шиллеровские страсти «Коварство и любовь». Я присмотрелась к этим зрителям они не были похожи на случайно забредших в театр. Кроме того, на премьеру в Малый театр заглянуть так, между прочим, и невозможно: билетов в кассе не бывает. Просто сюжет трагедии нашим зрителем забыт немного. Но, очевидно, это не единственная причина, заставившая Юрия Соломина поставить ее.

Да, пьеса эта немного подзабыта. Но Юрий Соломин решился напомнить о чистоте чувства двух юных сердец, которым уготована судьба Ромео и Джульетты, но не из-за вражды семейств, а по причине их сословных различий. Тема вечная. Так же, как и коварство, нечистоплотность, интриги правителей и прочее, чем наполнен мир, а значит, и захватывающий сюжет пьесы.

... Это было в 30-е годы прошлого столетия. На сцене Малого театра давали «Коварство и любовь». Великий Мочалов играл Фердинанда. И вот своим знаменитым громким шепотом он произносит одну фразу. Это вызвало взрыв аплодисментов. П.П. Каратыгин, драматург, не расслышал произнесенные артистом слова и склонился к своему соседу, подвыпившему купчику, который в бешеном восторге бил в ладони и стучал ногами: «Что такое сказал Мочалов? «Купчик сконфузился немного: «Не слышал, батюшка, извините. Но играет-то как, злодей, — чудо! чудо! «Вот такое же чудо преподнес нам и современный Малый театр.

Малый театр славен редкой способностью создать исполнительский ансамбль. Этот механизм, тонкий и очень капризный, и на его сцене порой дает сбои. До начала спектакля мне казалось, вот появится Валерий Баринов (фон Вальтер), актер, способный заполнять собой все пространство сцены даже когда молчит, и другие останутся в его тени. Однако у Василия Бочкарева (Вурм, личный секретарь фон Вальтера), Ярослава Барышева (Миллер), Евгения Самойлова, исполнившего эпизодическую роль камердинера герцога, биотоки не менее мощны... Но вот начался спектакль, и все дарования слились воедино, захватили зрителей и своей страстностью, и своеобразием трактовок персонажей. К примеру, Вурм в переводе с немецкого это слово означает «червяк» в разных постановках всегда был явным подлецом. На Вурме-Бочкареве — маска добропорядочности, серое лицо, серый костюм... Может ли достичь больших высот в карьере человек с откровенной печатью негодяя на лице? Вопрос нынче очень актуальный. Не сразу понятно из-за этого, почему так категорически отвергает притязания Вурма на Луизу старик Миллер. А когда секретарь сбрасывает маску перед своим сюзереном, то даже того, прирожденного мастера политических интриг, потрясает его цинизм.

Однако судя по реакциям зрительного зала, коварство политиков вообще надоело порядком. Естественно, что иногда о нем хочется забыть, а потому бурю восторгов вызывает гротескный гофмаршал-дурак фон Кальб в великолепном исполнении Александра Клюквина.

Упомянутый Мочалов создал в свое время нетрадиционный образ Фердинанда человека сильного, немного грубоватого даже, не мирящегося с ложью окружающих. Каким может быть Фердинанд в наше время? Думаю, мочаловская трактовка не подошла потому, что, скорее, вызвала бы ассоциацию с нынешними парвеню, «новыми русскими». А потому романтического влюбленного играет Василий Зотов — актер с благородной, утонченной внешностью, не лишенной, однако, мужественности. Верится в то, что такого Фердинанда могла полюбить и леди Мильфорд, и Луиза. Актриса Елена Харитонова (леди Мильфорд) создала запоминающийся образ красивой, доброй, но несчастливой женщины, ставшей жертвой коварства сановных особ.

Как часто бывает, что актеры, изображая на сцене любовь, все равно существуют каждый сам по себе. Думаешь: «И за что она его полюбила?!», или наоборот: он — ее. Если бы не верилось в чувства «соломинских» Луизы (Татьяна Скиба) и Фердинанда, то спектакль рассыпался бы. Не помогли бы ни великолепные костюмы и декорации художника Энара Стенберга, ни прекрасная музыка Григория Гоберника. Но на сцене предстает настоящее чувство, ради которого стоит и умереть. Наверное, не мне одной стало ясно на душе от того, что есть такой замечательный театр.

Маргарита МАРУТЯН
«Российские вести»,03.02.1999

«Коварство и любовь»

Спектакль, созданный по пьесе Ф. Шиллера, существует в Малом театре очень давно.

«Коварство и любовь»
Спектакль, созданный по пьесе Ф. Шиллера, существует в Малом театре очень давно. В наши дни персонажи великого романтика оживают благодаря блистательным актерам Валерию Баринову, Василию Бочкареву, Елене Харитоновой. В русской интерпретации немецкая трагедия превращается почти что в сказку. Это история о любви и одновременно драма молодых влюбленных, принесенных в жертву политической выгоде.

Журнал «ТВ 7»

«Коварство и любовь». Малый театр. Режиссер Юрий Соломин

В сказках злодеев не прощают

«Коварство и любовь». Малый театр. Режиссер Юрий Соломин

Декларируемая задача сегодняшнего Малого театра – в сохранении актерских традиций и классического репертуара. В этом смысле у театра не отнимешь благородства, но и не добавишь художественной смелости и эстетических дерзновений. Существенно другое: результаты Малого театра полностью идентичны запросам публики и дирекции. В качестве доказательства этого добротного соответствия желаемого и действительного может послужить премьерный спектакль «Коварство и любовь» Фридриха Шиллера в постановке Юрия Соломина.
Немецкая трагедия в русской интерпретации оборачивается рождественской сказкой, дурно и жалостно заканчивающейся, но при этом не теряющей присущих жанру волшебства и добрых чувств, которые несет с собой любовная история юных Фердинанда и Луизы, принесенных в жертву политической выгоде. В этом смысле «Коварство и любовь» — примечательный пример «тинеджейровского» спектакля, который нужно показывать взрослеющим детям, чтобы «влюбить» их в магию театра, в магию классики. Примечательно, что так спектакль и действует на молодую поросль, роящуюся в театре в дни зимних каникул.
Роскошь дворцовых декораций (сценография Энара Стенберга: поворотный круг с тремя конструкциями: припыленный, темный, но благородно традиционный дом музыканта Миллера (Ярослав Барышев), рококо-салон леди Мильфорд (Елена Харитонова), кабинет Президента (Валерий Баринов) с почти ватиканским убранством — мозаичные настенные панно, широченное многостворчатое окно, как видно, на последнем этаже средневекового замка), исключительное благородство интонаций даже в злых речах и из злых уст, особого рода театральная помпезность, «дыхание старины» – все это способствует ощущению уютного, но полного значения присутствия в истории, неспешно и увлекательно рассказываемой театром.
Если бы Юрий Соломин вместо театральной постановки снимал фильм по пьесе Шиллера, он использовал бы такой нехитрый прием: мир любви юных Фердинанда и Луизы всегда бы являлся зрителям крупным планом, «поцелуем в камеру», а мир политических интриг, мир многолюдный и социальный оставался бы мелким, неразборчивым, слитым с антуражем. Молодая пара – всегда на авансцене, в луче театрального прожектора, чуть приподымающем их над сценой.
Мир любовный и мир политический разведены по разные стороны: в сценах разговора отца и сына выделяются синий костюм жертвенного Фердинанда и красные одежды тирана-убийцы. Фердинанд окрылен, оттого и суетлив, Президент, наоборот, тверд в походке и речи, мужественен и нескрываемо жесток. Фердинанд словно назло отцу живет в другом мире, в другом измерении. Он для своей возлюбленной Луизы — «как лучшее творение Бога». Она для него – такая же. Искренняя инфантильность, беспечная любвеобильность, похоже, серьезно оберегают их от нравственной мутации и способствуют роковому незнанию нравов немецкого двора, беспомощной тепличности. Не случись эта история, кажется, Фердинанд никогда не узнал бы того, что творит, находясь во власти, его жуткий отец – Президент. Момент смерти совпал с моментом созревания.
Ясно одно: миром правит власть худших. Президент и Вурм (Василий Бочкарев) – настоящие политические разбойники, слишком умудренные, продвинувшиеся в опыте правления, чтобы разбирать тонкости любовной горячки людей, очень близких им. Они уже не мастера интриг, как леди Мильфорд, а мастера политического коварства и манипулирования целым народом, именем которого пытается прикрыться Президент в борьбе с сыном.
Умение причинять страдание – это их профессиональный навык, который возвышает над толпой, дает кураж для власти над «простыми». Правда, от теории Раскольникова их отличает понимание не столько того, что «можно убить», они берут выше – убивать нужно, чтобы остаться у власти. В этот раз нужно рассыпать кубики любви, мешающей продвижению во власти. И они это сделают, не морщась, без раскаяния.
Спектакль Малого театра — про то, как иссякает сказка о любви, выдуманная юным сознанием, под гнетом политической интриги. Расстаться с этой иллюзией возможно только лишь через наложение рук.
В отличие от пьесы, в спектакле умирающий Фердинанд не подает руки отцу – свою последнюю фразу Президент говорит себе сам: «Он меня простил», может быть, для самоуспокоения – для этого ему достаточно одной фразы, а, может быть, и для «безмолвных зрителей», послушных хроникеров, которые вставят фразу в «список благодеяний» Президента для очерков по истории Государства, которая только начинается.
«Коварство и любовь» – это, если не ошибаюсь, четвертый спектакль Юрия Соломина. Первые два были сделаны в начале 80-х годов: один в Болгарии, другой в соавторстве с Евгением Весником. В прошлом сезоне художественный руководитель Малого театра решил возобновить свои режиссерскую карьеру и поставил очень недурной спектакль «Лес», где в роли Аркашки блистал Виктор Павлов; там были и другие хорошие моменты. В этом сезоне – вновь пусть скромный, но очень верный успех с Шиллером. Юрия Соломина хочется признать редким именитым актером, на котором не лежит грех дурной и шумно поданной режиссуры.

Павел Руднев
Время MN, 24 февраля 1999 года.

«Коварство и любовь».

В Малом — снова премьера. Четвертая в этом сезоне.

Мыльная опера по Ф.Шиллеру
«Коварство и любовь».

В Малом — снова премьера. Четвертая в этом сезоне. Провозгласив себя «резервацией», которой чужд хаос современности, Малый театр и на сей; раз не изменил своему главному принципу; выбрана пьеса из числа самых, что ни на есть классических — «Коварство и любовь». Подобное сочетание всегда находило отклик не только у зрителей, но и в душах профессионалов. Даже наиболее «крутые» из них, прославившиеся пристрастием к «новым формам» втайне, наверное, мечтают поставить какую-нибудь очень чувственную пьесу.
«Мещанской трагедии», а именно так определил жанр пьесы сам Фридрих Шеллер, везло, в разное время ее герои оживали на сценах московских театров имени Ермоловой и Вахтангова, да и в самом Малом пьесу ставили дважды — в последний раз в конце сороковых годов. Сегодня же история трагической любви «девушки из народа» и сына Президента взволновала Юрия Соломина. Увлечение режиссера оказалось настолько сильным, что он буквально «потонул» в материале, поставив пьесу Шиллера основательно и подробно, оригинальной трактовке предпочтя иллюстрацию.
Впрочем, удивляться этому не приходится, так как сам Соломин не раз говорил, что режиссура в Малом театре имеет свой особый, «актерский оттенок. Вероятно, поэтому некоторые спектакли коллектива в последнее время стали отчасти напоминать «мыльные оперы», где функции постановщика сводятся к обыкновенной мизансценической разводке, а актеры предоставлены сами себе и вынуждены от бессилия прибегать к слезам, истерикам, страданиям, демонстрируя не самый лучший вкус. Но, тем не менее, зрители любят этот жанр, о чем более чем красноречиво говорят высокие рейтинги телесериалов.
Как и положено, по законам жанра сюжет развивается в роскошных декорациях, призванных лишь обозначить место действия. Очередной поворот круга — и мы оказываемся то в жилище музыканта Миллера, то в покоях Леди Мильфорд или апартаментах Президента (сценография Энара Стенберга). Принцип иллюстративности распространяется и на актерскую игру. Большинство исполнителей предпочитает представлять определенные типы, а не проживать на сцене отрезок жизни своего персонажа. При этом они пользуются одной, ну, в крайнем случае, двумя красками (к тому же кажется, что им мешает перевод А.Тихомировой, своей грубостью, какой-то «неотесанностью» напоминающий сделанный наспех подстрочник). Так Валерий Баринов, играющий Президента, все время кричит, а Ярослав Барышев (Миллер) — плачет. Такая однозначность огорчает, ведь у обоих артистов все-таки есть интересные заявки на характеры. Леди Мильфорд в исполнении Елены Харитоновой являет собой воплощенный порок, в ее душевные перемены верится с трудом. А Алевтина Евдокимова делает Жену Миллера донельзя пошлой женщиной, которая не отказалась бы повыгодней «продать» свою дочку. И совсем уж недоумение вызывает появление на сцене Юрия Васильева в роли Камердинера Президента, почему-то негра, произносящего одно или два предложения и непонятно зачем присутствующего в списке действующих лиц. Стоит только догадываться, каким образом такая «эпохальная» роль досталась именно Васильеву, который с легкостью мог бы сыграть любого из центральных персонажей.
Пытаются преодолеть изначальную заданность своих героев Татьяна Скиба (Луиза) и Василий Зотов (Фердинанд), но эта история, как бы того ни хотел режиссер-постановщик, оказывается немножко не про них. На первый план выходит тема оскорбленного самолюбия Вурма, его неосуществленной любви. Каждой минутой своего пребывания на сцене Василий Бочкарев дает понять, что в этой пьесе не может быть правых и виноватых, и даже самый жестокий палач на наших глазах оборачивается жертвой. Поэтому финальный монолог Вурма, разоблачающего Президента, кажется ненужной, излишне нарицательной точкой.
Настоящий классический театр, где не боятся «полной гибели всерьез», предстанет перед зрителями еще раз, когда на сцену выйдет Евгений Самойлов. Один монолог — и вся жизнь. Ни единой ноты фальши и ложного пафоса. Почти исчезнувший сегодня пример профессионального мастерства и достоинства.


Майя ФОЛКИНШТЕЙН, официальный сайт: teatr.newmail.ru
«Театральный курьер» февраль 1999 года