22.05.2006
Подробнее
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» ОПЛАТА ТРУДА Г. Н. ФЕДОТОВОЙ
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ОПЛАТА ТРУДА Г. Н. ФЕДОТОВОЙ
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
ОПЛАТА ТРУДА Г. Н. ФЕДОТОВОЙ
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ОПЛАТА ТРУДА Г. Н. ФЕДОТОВОЙ
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
Оплата труда Г. Н. Федотовой претерпела следующие изменения:
13 мая 1862 г. она подписала первый контракт на 120 р. в год.
19 февраля 1863 г. она была выпущена из театральной школы и принята в труппу Малого театра. В год она получала 900 рублей. Как говорит Гликерия Николаевна, «это было неслыханно много», так как обычно выпускали воспитанниц на жалованье 200 и 300 рублей в год.
Однако в последующие годы ее службы положение изменилось. Она стала знаменитой артисткой, а зарплата хотя и увеличивалась, но была далеко не такой, какую установили бы артистке, если бы она приглашалась в это время со стороны.
С 21 ноября 1868 г. ей добавили 8 рублей разовых (за каждое выступление).
3 мая 1872 г. она заключает новый контракт сроком на 6 лет. Ей устанавливается годовое жалованье в 1143 рубля, поспектакльная оплата в 20 рублей плюс 1000 рублей на гардероб.
20 ноября 1878 г., когда истек срок контракта, он перезаключается на прежних условиях, увеличивается только поспектакльная оплата с 20 до 25 рублей.
В 1882 г. истекает обязательный двадцатилетний срок ее службы на сцене казенных театров, в течение которого она получала сравнительно небольшое жалованье за то, что была «казеннокоштной» воспитанницей театральной школы. То жалование, которое она до этого получала, стало ей теперь выдаваться как пенсия, установленная в размере 1140 рублей в год.
Г. Н. Федотова подписала контракт сроком на один год, по которому стала получать 12 000 рублей годовых, не считая пенсии.
В 1883 г. этот контракт был снова перезаключен без изменений еще на 10 лет.
С 1893 г. она подписывает контракт на 10 000 рублей.
В 1895 г. она подписывает контракт на 10000 рублей, в 1896 — 1897 гг. она в отпуске с сохранением содержания. После возвращения в Малый театр в 1897 г. ей устанавливается жалованье в 9 000 рублей.
С февраля 1905 г., как известно, она по болезни покинула сцену. В связи с этим с 1906 г. ей установили жалованье 4 000 рублей в год «впредь до выздоровления» (см. газету «Утро России» № 6, 1912 г.).
ОПЛАТА ТРУДА Г. Н. ФЕДОТОВОЙ
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
Оплата труда Г. Н. Федотовой претерпела следующие изменения:
13 мая 1862 г. она подписала первый контракт на 120 р. в год.
19 февраля 1863 г. она была выпущена из театральной школы и принята в труппу Малого театра. В год она получала 900 рублей. Как говорит Гликерия Николаевна, «это было неслыханно много», так как обычно выпускали воспитанниц на жалованье 200 и 300 рублей в год.
Однако в последующие годы ее службы положение изменилось. Она стала знаменитой артисткой, а зарплата хотя и увеличивалась, но была далеко не такой, какую установили бы артистке, если бы она приглашалась в это время со стороны.
С 21 ноября 1868 г. ей добавили 8 рублей разовых (за каждое выступление).
3 мая 1872 г. она заключает новый контракт сроком на 6 лет. Ей устанавливается годовое жалованье в 1143 рубля, поспектакльная оплата в 20 рублей плюс 1000 рублей на гардероб.
20 ноября 1878 г., когда истек срок контракта, он перезаключается на прежних условиях, увеличивается только поспектакльная оплата с 20 до 25 рублей.
В 1882 г. истекает обязательный двадцатилетний срок ее службы на сцене казенных театров, в течение которого она получала сравнительно небольшое жалованье за то, что была «казеннокоштной» воспитанницей театральной школы. То жалование, которое она до этого получала, стало ей теперь выдаваться как пенсия, установленная в размере 1140 рублей в год.
Г. Н. Федотова подписала контракт сроком на один год, по которому стала получать 12 000 рублей годовых, не считая пенсии.
В 1883 г. этот контракт был снова перезаключен без изменений еще на 10 лет.
С 1893 г. она подписывает контракт на 10 000 рублей.
В 1895 г. она подписывает контракт на 10000 рублей, в 1896 — 1897 гг. она в отпуске с сохранением содержания. После возвращения в Малый театр в 1897 г. ей устанавливается жалованье в 9 000 рублей.
С февраля 1905 г., как известно, она по болезни покинула сцену. В связи с этим с 1906 г. ей установили жалованье 4 000 рублей в год «впредь до выздоровления» (см. газету «Утро России» № 6, 1912 г.).
Подробнее
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» РЕПЕРТУАР ГЛИКЕРИИ НИКОЛАЕВНЫ ФЕДОТОВОЙ С 1857 ПО 1912 ГОД
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
РЕПЕРТУАР ГЛИКЕРИИ НИКОЛАЕВНЫ ФЕДОТОВОЙ С 1857 ПО 1912 ГОД
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
РЕПЕРТУАР ГЛИКЕРИИ НИКОЛАЕВНЫ ФЕДОТОВОЙ С 1857 ПО 1912 ГОД
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
РЕПЕРТУАР ГЛИКЕРИИ НИКОЛАЕВНЫ ФЕДОТОВОЙ С 1857 ПО 1912 ГОД
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
Список ролей, игранных Гликерией Николаевной с 1862 по 1887 г., приведен в сборнике «25 лет на сцене». Этот список страдает неполнотой, хотя бы уже потому, что опущены роли до 1862 г., игранные артисткой на сцене Малого театра.
Н. Е. Эфрос заметил, что началом сценической деятельности Федотовой надо считать день бенефиса И. И. Немчинова, в котором Гликерия Николаевна впервые выступила в роли со словами. Пусть роль, как говорят актеры, была «без ниточки», то есть маленькая, это не меняет того факта, что первое ее выступление было года за четыре до публичного дебюта 8 (20) февраля 1862 г. С Эфросом можно соглашаться или не соглашаться, но вычеркивать выступление Федотовой до 1862 г. никак нельзя. Нечего и говорить, что упомянутый список охватывает только половину работы Гликерии Николаевны на театре.
Другой список ее репертуара составлен В. В. Федоровым и опубликован в небольшом сборнике «Памяти Г. Н. Федотовой». Данный список охватывает период с 1858 по 1912 г. С этой точки зрения он почти удовлетворителен. Говорим «почти», потому что точнее начинать с 1857 г. Но мы не могли воспользоваться и этим списком, так как обнаружили ряд существенных пропусков. Например, нет роли леди Мильфорд из пьесы Шиллера «Коварство и любовь», в которой Г. Н. Федотова выступила в 1874 г., нет одной из значительнейших ролей артистки в ее шекспировском репертуаре — роли Клеопатры, сыгранной в ее юбилей 1887 г. Не включена роль мадам Сан-Жен в пьесе Сарду, которую Федотова десятки раз играла на гастролях 1895— 1897 годов. Мы уже не говорим о более мелких пропусках, например, роли мальчика Гриши в пьесе «Русские боярыни XVII века». Воспоминания Гликерии Николаевны об этой роли мы приводим в тексте. Всего в этом списке указана 301 роль, а мы перечисляем 321 роль.
Далее, очень крупный недостаток списка В. В. Федорова в отсутствии указания, кто автор пьесы. Следовательно, читателю трудно следить за характером репертуара.
Имея в виду вышесказанное, мы сочли необходимым заново составить перечень репертуара Г. Н. Федотовой, пользуясь непосредственными данными архива и библиотеки Малого театра, работникам которой приносит свою глубокую благодарность автор книги. Составленный нами список мы приводим ниже.
ВОСПИТАННИЦА ПОЗНЯКОВА
1857 год
1. Соч. Тальони, муз. Обера и Шмидта. Балет «Гитана». В ролях пажей и крестьянских девочек.
2. Соч. Теофиля Готье и Коралли, муз. Адама. Балет «Жизель». Выступления в качестве танцовщицы.
3. Соч. Жюля Перро, муз. Пуни. Балет «Наяда и рыбак». В ролях пажей и крестьянских девочек.
4. Опера Доницетти, текст Сальватора Каммарано. «Лючия де Ламермур». В ролях пажей и крестьянских девочек.
5. Опера Обера, текст Скриба и Делавиня. «Марта». В ролях пажей и крестьянских девочек.
6. Опера Флотова, текст Фридриха. «Фенелла». Выступления в качестве танцовщицы.
7. Опера Верстовского, текст Ленского Д.Т. «Громобой». Выступления в качестве танцовщицы.
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ДРАМАТИЧЕСКОЙ СЦЕНЕ
8. Тарновский К.»Замок Кавальканти». Паж.
1858 год
9. Гюго В.»Анжело». Паж.
10. Буржуа А. «Серафима Лафаил». Паж.
11. Полевой Н. «Уголино». Паж.
12. Грибоедов А. «Горе от ума». Одна из княжон.
13. Тарновский К., Бегичев В. (переделка). «Испанский дворянин». Паж.
14. Сухотин П. «Русская свадьба». Одна из боярышень.
15. Ободовский. «Русские боярыни XVII века». Мальчик Гриша.
16. Тарновский К. ,Бегичев В. (переделка). «Испанский дворянин». Лазарильо.
1859 год
17. По Шницлеру. «Монихем Бен Израиль». Паж.
18. Шпаков. «Встреча с Шамилем». Племянница.
19. Шекспир В. Сцена из «Ромео и Джульетты» (вставка в трагедию «Кин»). Юлия.
20. Шиллер Ф. «Дон Карлос». Паж Елизаветы.
1860 год
21. Фонвизин Д.»Недоросль». София.
22. Саваж Делюрье. Пер. Шепалева Д. «Матрос». Магдалина.
23. Федоров П. «Аз и Ферт». Любушка.
24. Каратыгин (переделка). «Школьный учитель». Шарлотта.
25. Соллогуб В. «Беда от нежного сердца». Катя.
1861 год
26. Соловьев С.»Война жен с мужьями». Г-жа Дроляр.
27. Соловьев С.»Мачеха и падчерица». Одна из барышень.
28. Фонвизин Л. «Бригадир». Софья.
29. Кармон М.М. и Шадо де Буин. «Семейные дела». Софья.
30. Бойков С. «Подставной жених». Маша.
31. Кони Ф. «Мастерская русского живописца». Вера Ивановна.
32. Тарновский К. и Руднев (переделка). «Медведь и племянница». Мери.
1862 год
33. Боборыкин П. «Ребенок» (дебютный спектакль). Верочка.
34. Пушкин А. Сцена из «Евгения Онегина (читалась с Самариным). Татьяна.
35. Кони Ф.»Влюбленный брат». Тереза.
36. Мюссе А.»Женский ум лучше всяких дум». Г-жа де Лери.
37. Мюссе А.»Капризы». Неизвестно.
38. Некрасов Н.А.(Н.Перепельский). «Материнское благословение, или Бедность и честь»(2-й акт).Мария.
39. Скриб (перевод Д. Ленского). «Крестная маменька». Неизвестно.
40. Дьяченко В. «Институтка». Валеева.
41. Лермонтов М. «Маскарад». Нина.
42. Потехин А.»Мишура». Дашенька.
43. Дьяченко В. «Не первый и не последний». Наденька.
1863 год
44. Трофимов. «Зачастую». Анна Александровна.
ФЕДОТОВА-ПОЗНЯКОВА
45. Островский А.»Гроза». Катерина.
46. По Пушкину (обработ. Куликов Н.).»Станционный смотритель». Дуня.
47. С. Соловьев. «Кто виноват». Надя.
1864 год
48. Устрялов Ф.»Чужая вина». Вера Петровна.
49. Шекспир В. «Король Лир». Корделия.
Де Лавез. «Рабство женщин, или Труд и предрассудок». Мария Александровна.
51. Бальм А.»Благодетель». Татьяна Петровна.
52. Шекспир В. «Гамлет». Офелия.
53. Шекспир В.»Ромео и Юлия». Юлия.
54. Байр М. и Лоренсен (перевод с франц. Н.П.М.).»Матильда, или Ревность». Графиня Матильда.
55. Перевод В. Родиславского. «Ворожея». Леонтина.
56. П. Н. «Семейные расчеты». Анна Петровна.
57. Грибоедов А. «Горе от ума». Софья.
58. Соколов А. «Два поколения». Софья.
59. Самарин И. «Утро вечера мудренее». Прасковья Петровна.
1865 год
60. Боборыкин П. «Большие хоромы». Надежда Николаевна.
61. Подгорецкий Р.»На долго ли?» Верочка.
62. Мей Л. «Псковитянка» (1-й акт). Вера Дмитриевна.
63. Шекспир В. «Укрощение строптивой». Бианка.
64. Полонский Я.»Свет и его тени». Сарра.
ФЕДОТОВА
65. Пушкин А.»Русалка». Наташа.
66. Крылов Вик. «Против течения». Маша.
67. Гильде Н. Е.»Молодежь». Анеточка.
68. Островский А.»На бойком месте». Аннушка.
69. Шекспир В. «Много шуму из ничего». Беатриче.
70 Потехин А.»Отрезанный ломоть». Наташа.
71. Потехин А.»Шуба овечья, душа человечья». Гувернантка.
72. Греков (перевод). «Пытка женщины». Г-жа Ларсе.
73. Шекспир В.»Все хорошо, что хорошо кончается». Елена.
74. Самарин И.»Перемелется — мука будет». Софья.
75. Манн И.»Паутина». Верочка.
76. Марков Г.»Прогрессист и самозванец». Зарницкая.
1866 год
77. Беляев И.»Кохинхинка». Березкина.
78. Островский. «Пучина». Лиза.
79. Вульвер Лигон. «Ришелье». Марион де Лорм.
80 Турбин. «Бурное утро». Наталия Николаевна.
81 Мольер Ж. «Жорж Данден». Анжелика.
82. Мюллер А. «Суд над Галилеем». Мария.
83. Греков (перевод). «Иоанна Грей». Сестра короля.
84. По Сарду В. «Трутни». Нина.
85. Вильде Г. «Комедия». Елизавета Сергеевна.
86. Кальдерой. «Сам у себя под стражей». Маргарита.
87. Кальдерой. «Ересь в Англии». Анна Болейн.
88. По Диккенсу. «Сверчок домашнего очага». Берта.
89. Дьяченко В. «Светские ширмы». Сашенька.
90. Кальдерой. «Саломейский алькальд». Изабелла.
1867 год
91. Чернявский Н. «Гражданский брак». Любовь Павловна.
92. Островский А. «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Марина Мнишек.
93. Чаев Н. «Свекровь». Княгиня Вера.
94. Фролов П. «Быть или не быть». Верочка.
95. Дьяченко В. «Нынешняя любовь». Юленька.
96. Шекспир В. «Двенадцатая ночь, или Что угодно?» Оливия.
97. Лажечников И. «Опричники». Наталия.
98. Крылов В. (Александров). «Неземные создания». Княжна.
99. Италь Франки (перевод А. Островского). «Великий банкир». Рита.
100. Потехин А.»Виноватая». Катерина Ивановна.
101. Островский А. «Тушино». Людмила.
102. Ознобишин И. «Семейные тайны». Полина.
103. Джиакометти(перевод К. Тарновского). «Что посеешь, то и пожнешь». Мери.
104. Самарин И. «Самозванец Луба». Варвара.
105. Тарновский К. «Воробушки». Эмма.
1868 год
106. Островский А. « Василиса Мелентьева». Василиса.
107. Толстой А. К. «Смерть Иоанна Грозного». Годунова.
108. Островский А. «Бедная невеста». Мария Андреевна.
109. Манн И. «Говоруны». Настенька.
110. Шиллер Ф. «Разбойники». Амалия.
111. Бомарше. «Свадьба Фигаро». Сусанна.
112. Шекспир В. «Мера за меру». Изабелла.
113. Шиллер Ф. «Коварство и любовь». Луиза.
114. Островский А. «На всякого мудреца довольно простоты». Машенька.
115. Федотов А. «Годуновы». Ксения.
116. Лажечников И. «Матери-соперницы». Княгиня Елена.
1869 год
117. Дьяченко В. «Пробный камень». Катенька.
118. Островский А. «Горячее сердце». Параша.
119. Кастельвеккио В. «Сельская школа». Клара.
120. Авдеев М. «Мещанская семья». Аделаида Ивановна.
121. Сарду В. «Защитницы Капитолия». Клара.
122. Тургенев И. «Холостяк». Мария Васильевна.
123. Аверкиев Д. «Комедия о российском дворянине Фроле Скобееве». Аннушка.
124. Перевод кн. Н. Енгалычева. «Любовная ссора». Доротея.
125. Захаров В. «Отцы и дети». Лидия Маркияновна.
126. Дюма А. «Пари». Габриэль.
127. Дьяченко В. «Прямая душа». Настасья Дмитриевна.
128. Бомарше. «Мать-преступница». Дочь Розина.
129. Жараден. «Новый Тартюф». Флорентина.
130. Манн И. «Общее дело». Княжна Лиза.
1870 год
131. Мей Л. «Царская невеста». Любаша.
132. Крылов В. (Александров). «К мировому». Лена.
133. Дьяченко В. «Новые времена и старые нравы». Надежда Алексеевна.
134. Островский А. «Грех да беда на кого не живет». Краснова.
135. Аверкиев Д. «Мужья и поклонники». Ольга Николаевна.
136. Островский А. «Бешеные деньги». Лидия.
137. Шекспир В. «Зимняя сказка». Пердитта.
138. Дьяченко В. «Блестящая партия». Елена Егоровна.
139. Гуцков (перевод Крылова В.)»Ричард Севедж». Мисс Эллен.
140. Сарду В. «Золотая роза». Клара.
1871 год
141. Штеллер П.»Ошибки молодости». Кн. Резцова.
142. Сокольников Г. «Позолота». Павлова.
143. Шекспир В.»Укрощение строптивой». Катарина.
144. Потехин А. «В мутной воде». Луиза.
145. Редкий А. «Странное стечение обстоятельств». Софья Андреевна.
146. Минаев Д. «Либерал». Нина Николаевна.
147. Штеллер П. «Приданое современной девушки». Зинаида Михайловна.
148. Островский А. «Лес». Аксюша.
149. Аверкиев Д. «Каширская старина». Марьица.
150. Голохвостова О. «Чья правда». Дергачева.
1872 год
151. Крестовский Н. «Дипломатия жены». Вера Николаевна
152. Перевод Владыкина М. «Пожившие мужья». Г-жа Бужером.
153. Додэ А., Белко А. «Преступление и наказание». Кора.
154. Григорьев. «Добрые люди с изнанки». Евгения.
155. Каратыгин. «Дорого обошлось». Евгения Николаевна.
156. Скриб Э. «Цепь». Луиза.
157. Островский А. «Комик XVII столетия». Наталия.
158. Аверкиев Д. «Темный и Шемяка». Шемякина.
159. Крылов В. «Поэзия любви». Прилуцкая.
160. Плещеев А. «Ангел доброты и невинности». Надя.
1873 год
161. Джиакометти П.»Тайна матери». Инеса
162. Востокова Е.(переделка с французского). «Убийство в улице Мира». Юлия Видаль.
163. Дьяченко В. «Практический господин». Верочка.
164. Островский А. «Снегурочка». Снегурочка.
165. Мельяк и Галеви. «Ветерок» («Фру-Фру»). Евгения Васильевна.
166. Дьяченко В. «Скрытое преступление». Сашенька.
167. Крылов В. «Роковое признание». Полянина.
168. Бальзак О. «Тонешь — топор сулишь, а вытащат — топорища жаль». Фаншетта.
169. Чернышев И. «Черненькие и беленькие». Самарова.
170. Аверкиев Д. «Из мрака к свету». Мерси Меррик.
171. Писемский А. «Ваал». Клеопатра Сергеевна.
172. Островский А. «Поздняя любовь». Людмила.
173. Мозенталь. «Любовь прощает все». Маргарита.
174. Антропов Л. «Блуждающие огни». Лидия Григорьевна.
175. Тарновский К. (Райский), переделка. «Каково веется, таково и мелется». Александра Ильинишна.
176. Вейлен И. «Жизнь после смерти». Эстелла.
1874 год
177. Шиллер Ф. «Коварство и любовь». Леди Мильфорд.
178. Перевод Островского А. «Пока». Бударова.
179. Тарновский К. (Райский). «Чужое имя». Ольга.
180. Чаев Н. «Дупель». Марья Никитишна.
181. Дюма-сын. «Красавец». Раймонда.
182. Тарновский К. (Райский). «Невидимые слезы». Мария Александровна.
183. Томайо М. «Сумасшествие от любви». Королева Хуана.
184. Крылов В. (Александров). «Завоеванное счастье». Лили.
185. Островский А. «Трудовой хлеб». Сизакова.
186. Аверкиев Д. «Княгиня Ульяна Вяземская». Княгиня Смоленская.
1875 год
187. Крылов В. (Александров). «В осадном положении». Лиза.
188. П. де Ванвиль. «Король и поэт». Луиза.
189. Пальм А. «Мышеловка». Жнецова.
190. Урусов и Мещерский. «Не по хорошему мил, а по милу хорош». Елизавета Федоровна.
191. Мольер Ж. «Тартюф». Эльмира.
192. Джиакометти П. «Что посеешь, то и пожнешь». Мистрисс Сарри.
193. Потехин Н. «Мертвая петля». Крамолина.
194. Островский А. «Богатая невеста». Белесова.
195. Островский А. «Волки и овцы». Купавина.
1876 год
196. Кареев Ф. «Забубённая головушка». Бжестовская.
197. Крылов В. (Александров). «Змей Горыныч». Настя.
198. Крылов В. «Вокруг огня не летай». Плещанская.
199. Перевод Н. Куликова второго. «Карл Смелый». Долинская.
1877 год
200. Тарновский К. «Не так страшен черт». Варвара Павловна.
201. Мольер Ж. «Ученые барыни». Арманда.
202. По Шевченко. «В ночь под Рождество». Галя.
203. Пушкин А. «Каменный гость». Дона Анна.
204. Тарновский К. (Райский), переделка. «Дитя». Мадлена.
205. Крылов В. (Александров). «В духе времени». Буранова.
206. Тарновский К. «Подросток». Княгиня.
207. Шекспир В. «Венецианский купец». Порция.
208. Островский А. «Последняя жертва». Юлия Павловна.
209. Дюма А. «Как поживешь, так и прослывешь». («Дама с камелиями»). Маргарита Готье.
210. Крылов В. «Пришла беда — открывай ворота». Ольга Александровна.
1878 год
211. Скриб Э. «Жизнь или смерть». Эмилия.
212. Шпажинский И. «Майорша». Феня.
213. Тарновский К. (переделка с немецкого). «Генрих Гейне». Матильда.
214. Крылов В. (Александров). «Лакомый кусочек». Демьянова.
215. Островский А. «Бесприданница». Лариса.
216. По Гете. «Фауст и Маргарита». Маргарита.
217. Шекспир В.»Ричард III». Маргарита.
1879 год
218. Крылов В. «Так на свете все превратно». Гр. Пресловская.
219. Островский А. «Сердце не камень». Вера Филипповна.
220. Потехин Н. «Нищие духом». Кондорова.
221. Ландау-Крылов В. «Тетя Лиза». Лизавета Петровна.
1880 год
222. Шпажинский И. «Фофан». Левшина.
223. Вильде В. «Успех». Марья Алексеевна.
224. Крылов В. «Дело Плеянова». Аверина.
225. Шпажинский И. «Поздний расцвет». Гребова.
226. Шпажинский И. «В забытой усадьбе». Толбухина.
1881 год
227. Потехин А. «Вакантное место». Пестрянкина.
228. Потехин Н. «Новейший оракул». Авдотья Петровна.
229. Тургенев И. «Месяц в деревне». Наталья Петровна.
230. «Наука и женщина». Графиня Зейдель.
231. Вильде Н. «Арахнея» («Где паук, там и мухи»). Мария Сергеевна.
232. Тарновский К. «На законном основании». Юнгфер.
1882 год
233. Вильде Г. «Преступница». Надежда Николаевна.
234. Сухово-Кобылин А. «Отжитое время» («Дело»). Лидочка.
235. Немирович-Данченко В.И.(Вл. Иванов). «Шиповник». Золотницкая.
236. Боборыкин П. «Старое по-новому». Наташа.
237. Немирович-Данченко В. И. «Наши американцы». Настя.
238. Островский А. «Красавец-мужчина». Зоя Васильевна.
1883 год
239. Крылов В. «Надя Муранова». Камнева.
240. Буренин В. и Суворин А. «Медея». Медея.
241. Боборыкин П. «Старые счеты». Полина Валентиновна
1834 год
242. Шпажинский И. «Чародейка». Княгиня.
243. Островский А. «Без вины виноватые». Отрадина-Кручинина.
244. Крылов В. «Призраки счастья». Марианна.
245. Вильде Н. «Пролог» (празднование пятидесятилетия И.В.Самарина). Комедия.
1885 год
246. Островский А. «Не от мира сего». Ксения Васильевна.
247. Коссо-Буренин В. «Мессалина». Мессалина.
248. Пароди А. «Побежденный Рим». Постумия.
249. Вильде Н. «В поместье Поводаевой». Поводаева.
1886 год
250. Шиллер Ф. «Мария Стюарт». Елизавета.
251. Невежин П. «Друзья детства». Горестаева.
252. Гоголь Н. «Ревизор»(50-летн. юбилей). Жена Хлопова.
253. Сумбатов А. «Арказановы». Варвара Ивановна.
1887 год
254. Шекспир В. «Антоний и Клеопатра». Клеопатра.
255. Шпажинский И. «Соловушка». Стеша.
256. Невежин П. «Вторая молодость». Валентина Александровна.
257. Немирович-Данченко В. И. «Счастливец». Богучарова.
258. Шекспир В. «Зимняя сказка». Паулина.
1888 год
259. Шекспир В. «Отелло». Эмилия.
260. Сумбатов А. «Цепи». Волынцева.
261. Крылов В.(Полевой П.) «Правительница Софья». Софья.
262. Немирович-Данченко В. И. «Последняя воля». Вишневская.
263. Пальма А. «Наш друг Неклюжев». Гастрольный репертуар. Роль неизвестна.
264. Писемский. «Горькая судьбина». Лизавета.
1889 год
265. Крылов В. «Разлад». Сердюкова.
266. Шпажинский И. «Водоворот». Нина Борисовна.
267. Боборыкин П. «Божья коровка». Ярцева.
1890 год
268. Шекспир В.»Макбет». Леди Макбет.
269. Буренин В. «Смерть Агриппины». Агриппина.
270. Немирович-Данченко В. И.»Новое дело». Людмила Калгуева.
271. Крылов В. (Г. Д.). «Под гнетом утраты». Княгиня.
272. Сумбатов А. «Царь Иоанн IV». Кн. Ефросинья.
273. Шекспир В. «Виндзорские проказницы». Мистрисс Форд.
1891 год
274. Невежин П. «Компанионы». Пришельцева.
275. Крылов В. «Аргунин» («Отрава жизни»). Жигулева.
276. Шекспир В. «Цимбелин». Королева.
277. Толстой Л.Н. «Плоды просвещения». Звездинцева.
1892 год
278. Ибсен Г. «Северные богатыри». Иордис.
279. Рокианин Н. «Порыв». Томилина.
280. Невежин П. «В родном углу». Тальникова.
281. Островский А. «Дмитрий Самозванец и Висилий Шуйский». Царица Марфа.
282. Крылов В. (переделка пьесы А. Дюма-сына). «Без предрассудков». Агарина.
1893 год
283. Островский А. «Волки и овцы». Мурзавецкая.
284. Деденев. «Ночи безумные». Ольга Дмитриевна.
285. Островский А. «Бешеные деньги». Чебоксарова-мать.
286. Вильбрант А. «Аррия и Мессалина». Аррия.
1895 год
287. Немирович-Данченко В. И. «Золото». Шелковкина.
288. Крылов В. (переделка). «Общество поощрения скуки». Кн. Обдорская.
289. Сарду В.»Мадам Сан-Жен». Катрин Юбше (гастрольный репертуар).
1898 год
290. Леметр. «На закате дней». Муромцева.
291. Шпажинский И. «Две судьбы». Бедрягина.
292. Нордау. «Ядро». Г-жа Ольдерода.
1899 год
293. Толстой А. К.»Царь Борис». Мария Годунова.
294. Толстой А. К.»Царь Борис». Марфа.
295. Нотович О. «Ноктюрн». Елена Сергеевна.
296. Грибоедов А. «Горе от ума». Хлестова.
297. Гете В. «Эгмонт». Мать Клерхен.
298. Боборыкин П. «Старые счеты». Агриппина Вахтерова.
299. Сумбатов А. «Закат». Кн. Дубецкая.
300. Сухово-Кобылин А. «Свадьба Кречинского». Атуева.
301. Островский А. «Не от мира сего». Снафидина.
302. Стерн А. «В приюте муз и граций». Мать Кочуева.
1900 год
303. Сухово-Кобылин А. «Отжитое время» («Дело»). Атуева.
304 Тургенев И.»Месяц в деревне». Ислаева.
1901 год
305. Величко В. и Маро М. «Нефтяной фонтан». Аглая Мелино.
Потехин А. «Отрезанный ломоть». Мать Хазиперова.
307. Бутти Е. «Погоня за наслаждением». Синьора Рильярди.
308. Боборыкин П. «В ответе». Генеральша Мистром.
1902 год
309. Шекспир В. «Кориолан». Волумния.
310. Шеридан. «Школа злословия».Мистрисс Кендр.
311. Гоголь Н. «Отрывок» («Собачкин»). Мария Александровна.
312. Тимковская Н. «Сильные и слабые». Алевтина.
313. Зудерман Г. «Да здравствует жизнь!» Леони фон Фелькерлинк.
314. Суворин А. С. «Вопрос». Г-жа Венони.
1903 год
315. Островский А. «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Анна Тихоновна.
316. Ожье Э. «Сын Жибуйе». Мадам Марешаль.
317. Потапенко И. «Высшая школа». Людмила Николаевна.
1904 год
318. Шнитцлер А. «Одинокой тропой». Г-жа Веграт.
319. Ибсен Г. «Джон Габриэль Боркман». Фру Гунгильд Боркман.
1905 год
320. Хин Р. «Поросль». Е.Н. Линевич.
1912 год
321. Островский А. «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (последнее выступление на сцене). Царица Марфа.
РЕПЕРТУАР ГЛИКЕРИИ НИКОЛАЕВНЫ ФЕДОТОВОЙ С 1857 ПО 1912 ГОД
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
Список ролей, игранных Гликерией Николаевной с 1862 по 1887 г., приведен в сборнике «25 лет на сцене». Этот список страдает неполнотой, хотя бы уже потому, что опущены роли до 1862 г., игранные артисткой на сцене Малого театра.
Н. Е. Эфрос заметил, что началом сценической деятельности Федотовой надо считать день бенефиса И. И. Немчинова, в котором Гликерия Николаевна впервые выступила в роли со словами. Пусть роль, как говорят актеры, была «без ниточки», то есть маленькая, это не меняет того факта, что первое ее выступление было года за четыре до публичного дебюта 8 (20) февраля 1862 г. С Эфросом можно соглашаться или не соглашаться, но вычеркивать выступление Федотовой до 1862 г. никак нельзя. Нечего и говорить, что упомянутый список охватывает только половину работы Гликерии Николаевны на театре.
Другой список ее репертуара составлен В. В. Федоровым и опубликован в небольшом сборнике «Памяти Г. Н. Федотовой». Данный список охватывает период с 1858 по 1912 г. С этой точки зрения он почти удовлетворителен. Говорим «почти», потому что точнее начинать с 1857 г. Но мы не могли воспользоваться и этим списком, так как обнаружили ряд существенных пропусков. Например, нет роли леди Мильфорд из пьесы Шиллера «Коварство и любовь», в которой Г. Н. Федотова выступила в 1874 г., нет одной из значительнейших ролей артистки в ее шекспировском репертуаре — роли Клеопатры, сыгранной в ее юбилей 1887 г. Не включена роль мадам Сан-Жен в пьесе Сарду, которую Федотова десятки раз играла на гастролях 1895— 1897 годов. Мы уже не говорим о более мелких пропусках, например, роли мальчика Гриши в пьесе «Русские боярыни XVII века». Воспоминания Гликерии Николаевны об этой роли мы приводим в тексте. Всего в этом списке указана 301 роль, а мы перечисляем 321 роль.
Далее, очень крупный недостаток списка В. В. Федорова в отсутствии указания, кто автор пьесы. Следовательно, читателю трудно следить за характером репертуара.
Имея в виду вышесказанное, мы сочли необходимым заново составить перечень репертуара Г. Н. Федотовой, пользуясь непосредственными данными архива и библиотеки Малого театра, работникам которой приносит свою глубокую благодарность автор книги. Составленный нами список мы приводим ниже.
ВОСПИТАННИЦА ПОЗНЯКОВА
1857 год
1. Соч. Тальони, муз. Обера и Шмидта. Балет «Гитана». В ролях пажей и крестьянских девочек.
2. Соч. Теофиля Готье и Коралли, муз. Адама. Балет «Жизель». Выступления в качестве танцовщицы.
3. Соч. Жюля Перро, муз. Пуни. Балет «Наяда и рыбак». В ролях пажей и крестьянских девочек.
4. Опера Доницетти, текст Сальватора Каммарано. «Лючия де Ламермур». В ролях пажей и крестьянских девочек.
5. Опера Обера, текст Скриба и Делавиня. «Марта». В ролях пажей и крестьянских девочек.
6. Опера Флотова, текст Фридриха. «Фенелла». Выступления в качестве танцовщицы.
7. Опера Верстовского, текст Ленского Д.Т. «Громобой». Выступления в качестве танцовщицы.
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ДРАМАТИЧЕСКОЙ СЦЕНЕ
8. Тарновский К.»Замок Кавальканти». Паж.
1858 год
9. Гюго В.»Анжело». Паж.
10. Буржуа А. «Серафима Лафаил». Паж.
11. Полевой Н. «Уголино». Паж.
12. Грибоедов А. «Горе от ума». Одна из княжон.
13. Тарновский К., Бегичев В. (переделка). «Испанский дворянин». Паж.
14. Сухотин П. «Русская свадьба». Одна из боярышень.
15. Ободовский. «Русские боярыни XVII века». Мальчик Гриша.
16. Тарновский К. ,Бегичев В. (переделка). «Испанский дворянин». Лазарильо.
1859 год
17. По Шницлеру. «Монихем Бен Израиль». Паж.
18. Шпаков. «Встреча с Шамилем». Племянница.
19. Шекспир В. Сцена из «Ромео и Джульетты» (вставка в трагедию «Кин»). Юлия.
20. Шиллер Ф. «Дон Карлос». Паж Елизаветы.
1860 год
21. Фонвизин Д.»Недоросль». София.
22. Саваж Делюрье. Пер. Шепалева Д. «Матрос». Магдалина.
23. Федоров П. «Аз и Ферт». Любушка.
24. Каратыгин (переделка). «Школьный учитель». Шарлотта.
25. Соллогуб В. «Беда от нежного сердца». Катя.
1861 год
26. Соловьев С.»Война жен с мужьями». Г-жа Дроляр.
27. Соловьев С.»Мачеха и падчерица». Одна из барышень.
28. Фонвизин Л. «Бригадир». Софья.
29. Кармон М.М. и Шадо де Буин. «Семейные дела». Софья.
30. Бойков С. «Подставной жених». Маша.
31. Кони Ф. «Мастерская русского живописца». Вера Ивановна.
32. Тарновский К. и Руднев (переделка). «Медведь и племянница». Мери.
1862 год
33. Боборыкин П. «Ребенок» (дебютный спектакль). Верочка.
34. Пушкин А. Сцена из «Евгения Онегина (читалась с Самариным). Татьяна.
35. Кони Ф.»Влюбленный брат». Тереза.
36. Мюссе А.»Женский ум лучше всяких дум». Г-жа де Лери.
37. Мюссе А.»Капризы». Неизвестно.
38. Некрасов Н.А.(Н.Перепельский). «Материнское благословение, или Бедность и честь»(2-й акт).Мария.
39. Скриб (перевод Д. Ленского). «Крестная маменька». Неизвестно.
40. Дьяченко В. «Институтка». Валеева.
41. Лермонтов М. «Маскарад». Нина.
42. Потехин А.»Мишура». Дашенька.
43. Дьяченко В. «Не первый и не последний». Наденька.
1863 год
44. Трофимов. «Зачастую». Анна Александровна.
ФЕДОТОВА-ПОЗНЯКОВА
45. Островский А.»Гроза». Катерина.
46. По Пушкину (обработ. Куликов Н.).»Станционный смотритель». Дуня.
47. С. Соловьев. «Кто виноват». Надя.
1864 год
48. Устрялов Ф.»Чужая вина». Вера Петровна.
49. Шекспир В. «Король Лир». Корделия.
Де Лавез. «Рабство женщин, или Труд и предрассудок». Мария Александровна.
51. Бальм А.»Благодетель». Татьяна Петровна.
52. Шекспир В. «Гамлет». Офелия.
53. Шекспир В.»Ромео и Юлия». Юлия.
54. Байр М. и Лоренсен (перевод с франц. Н.П.М.).»Матильда, или Ревность». Графиня Матильда.
55. Перевод В. Родиславского. «Ворожея». Леонтина.
56. П. Н. «Семейные расчеты». Анна Петровна.
57. Грибоедов А. «Горе от ума». Софья.
58. Соколов А. «Два поколения». Софья.
59. Самарин И. «Утро вечера мудренее». Прасковья Петровна.
1865 год
60. Боборыкин П. «Большие хоромы». Надежда Николаевна.
61. Подгорецкий Р.»На долго ли?» Верочка.
62. Мей Л. «Псковитянка» (1-й акт). Вера Дмитриевна.
63. Шекспир В. «Укрощение строптивой». Бианка.
64. Полонский Я.»Свет и его тени». Сарра.
ФЕДОТОВА
65. Пушкин А.»Русалка». Наташа.
66. Крылов Вик. «Против течения». Маша.
67. Гильде Н. Е.»Молодежь». Анеточка.
68. Островский А.»На бойком месте». Аннушка.
69. Шекспир В. «Много шуму из ничего». Беатриче.
70 Потехин А.»Отрезанный ломоть». Наташа.
71. Потехин А.»Шуба овечья, душа человечья». Гувернантка.
72. Греков (перевод). «Пытка женщины». Г-жа Ларсе.
73. Шекспир В.»Все хорошо, что хорошо кончается». Елена.
74. Самарин И.»Перемелется — мука будет». Софья.
75. Манн И.»Паутина». Верочка.
76. Марков Г.»Прогрессист и самозванец». Зарницкая.
1866 год
77. Беляев И.»Кохинхинка». Березкина.
78. Островский. «Пучина». Лиза.
79. Вульвер Лигон. «Ришелье». Марион де Лорм.
80 Турбин. «Бурное утро». Наталия Николаевна.
81 Мольер Ж. «Жорж Данден». Анжелика.
82. Мюллер А. «Суд над Галилеем». Мария.
83. Греков (перевод). «Иоанна Грей». Сестра короля.
84. По Сарду В. «Трутни». Нина.
85. Вильде Г. «Комедия». Елизавета Сергеевна.
86. Кальдерой. «Сам у себя под стражей». Маргарита.
87. Кальдерой. «Ересь в Англии». Анна Болейн.
88. По Диккенсу. «Сверчок домашнего очага». Берта.
89. Дьяченко В. «Светские ширмы». Сашенька.
90. Кальдерой. «Саломейский алькальд». Изабелла.
1867 год
91. Чернявский Н. «Гражданский брак». Любовь Павловна.
92. Островский А. «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Марина Мнишек.
93. Чаев Н. «Свекровь». Княгиня Вера.
94. Фролов П. «Быть или не быть». Верочка.
95. Дьяченко В. «Нынешняя любовь». Юленька.
96. Шекспир В. «Двенадцатая ночь, или Что угодно?» Оливия.
97. Лажечников И. «Опричники». Наталия.
98. Крылов В. (Александров). «Неземные создания». Княжна.
99. Италь Франки (перевод А. Островского). «Великий банкир». Рита.
100. Потехин А.»Виноватая». Катерина Ивановна.
101. Островский А. «Тушино». Людмила.
102. Ознобишин И. «Семейные тайны». Полина.
103. Джиакометти(перевод К. Тарновского). «Что посеешь, то и пожнешь». Мери.
104. Самарин И. «Самозванец Луба». Варвара.
105. Тарновский К. «Воробушки». Эмма.
1868 год
106. Островский А. « Василиса Мелентьева». Василиса.
107. Толстой А. К. «Смерть Иоанна Грозного». Годунова.
108. Островский А. «Бедная невеста». Мария Андреевна.
109. Манн И. «Говоруны». Настенька.
110. Шиллер Ф. «Разбойники». Амалия.
111. Бомарше. «Свадьба Фигаро». Сусанна.
112. Шекспир В. «Мера за меру». Изабелла.
113. Шиллер Ф. «Коварство и любовь». Луиза.
114. Островский А. «На всякого мудреца довольно простоты». Машенька.
115. Федотов А. «Годуновы». Ксения.
116. Лажечников И. «Матери-соперницы». Княгиня Елена.
1869 год
117. Дьяченко В. «Пробный камень». Катенька.
118. Островский А. «Горячее сердце». Параша.
119. Кастельвеккио В. «Сельская школа». Клара.
120. Авдеев М. «Мещанская семья». Аделаида Ивановна.
121. Сарду В. «Защитницы Капитолия». Клара.
122. Тургенев И. «Холостяк». Мария Васильевна.
123. Аверкиев Д. «Комедия о российском дворянине Фроле Скобееве». Аннушка.
124. Перевод кн. Н. Енгалычева. «Любовная ссора». Доротея.
125. Захаров В. «Отцы и дети». Лидия Маркияновна.
126. Дюма А. «Пари». Габриэль.
127. Дьяченко В. «Прямая душа». Настасья Дмитриевна.
128. Бомарше. «Мать-преступница». Дочь Розина.
129. Жараден. «Новый Тартюф». Флорентина.
130. Манн И. «Общее дело». Княжна Лиза.
1870 год
131. Мей Л. «Царская невеста». Любаша.
132. Крылов В. (Александров). «К мировому». Лена.
133. Дьяченко В. «Новые времена и старые нравы». Надежда Алексеевна.
134. Островский А. «Грех да беда на кого не живет». Краснова.
135. Аверкиев Д. «Мужья и поклонники». Ольга Николаевна.
136. Островский А. «Бешеные деньги». Лидия.
137. Шекспир В. «Зимняя сказка». Пердитта.
138. Дьяченко В. «Блестящая партия». Елена Егоровна.
139. Гуцков (перевод Крылова В.)»Ричард Севедж». Мисс Эллен.
140. Сарду В. «Золотая роза». Клара.
1871 год
141. Штеллер П.»Ошибки молодости». Кн. Резцова.
142. Сокольников Г. «Позолота». Павлова.
143. Шекспир В.»Укрощение строптивой». Катарина.
144. Потехин А. «В мутной воде». Луиза.
145. Редкий А. «Странное стечение обстоятельств». Софья Андреевна.
146. Минаев Д. «Либерал». Нина Николаевна.
147. Штеллер П. «Приданое современной девушки». Зинаида Михайловна.
148. Островский А. «Лес». Аксюша.
149. Аверкиев Д. «Каширская старина». Марьица.
150. Голохвостова О. «Чья правда». Дергачева.
1872 год
151. Крестовский Н. «Дипломатия жены». Вера Николаевна
152. Перевод Владыкина М. «Пожившие мужья». Г-жа Бужером.
153. Додэ А., Белко А. «Преступление и наказание». Кора.
154. Григорьев. «Добрые люди с изнанки». Евгения.
155. Каратыгин. «Дорого обошлось». Евгения Николаевна.
156. Скриб Э. «Цепь». Луиза.
157. Островский А. «Комик XVII столетия». Наталия.
158. Аверкиев Д. «Темный и Шемяка». Шемякина.
159. Крылов В. «Поэзия любви». Прилуцкая.
160. Плещеев А. «Ангел доброты и невинности». Надя.
1873 год
161. Джиакометти П.»Тайна матери». Инеса
162. Востокова Е.(переделка с французского). «Убийство в улице Мира». Юлия Видаль.
163. Дьяченко В. «Практический господин». Верочка.
164. Островский А. «Снегурочка». Снегурочка.
165. Мельяк и Галеви. «Ветерок» («Фру-Фру»). Евгения Васильевна.
166. Дьяченко В. «Скрытое преступление». Сашенька.
167. Крылов В. «Роковое признание». Полянина.
168. Бальзак О. «Тонешь — топор сулишь, а вытащат — топорища жаль». Фаншетта.
169. Чернышев И. «Черненькие и беленькие». Самарова.
170. Аверкиев Д. «Из мрака к свету». Мерси Меррик.
171. Писемский А. «Ваал». Клеопатра Сергеевна.
172. Островский А. «Поздняя любовь». Людмила.
173. Мозенталь. «Любовь прощает все». Маргарита.
174. Антропов Л. «Блуждающие огни». Лидия Григорьевна.
175. Тарновский К. (Райский), переделка. «Каково веется, таково и мелется». Александра Ильинишна.
176. Вейлен И. «Жизнь после смерти». Эстелла.
1874 год
177. Шиллер Ф. «Коварство и любовь». Леди Мильфорд.
178. Перевод Островского А. «Пока». Бударова.
179. Тарновский К. (Райский). «Чужое имя». Ольга.
180. Чаев Н. «Дупель». Марья Никитишна.
181. Дюма-сын. «Красавец». Раймонда.
182. Тарновский К. (Райский). «Невидимые слезы». Мария Александровна.
183. Томайо М. «Сумасшествие от любви». Королева Хуана.
184. Крылов В. (Александров). «Завоеванное счастье». Лили.
185. Островский А. «Трудовой хлеб». Сизакова.
186. Аверкиев Д. «Княгиня Ульяна Вяземская». Княгиня Смоленская.
1875 год
187. Крылов В. (Александров). «В осадном положении». Лиза.
188. П. де Ванвиль. «Король и поэт». Луиза.
189. Пальм А. «Мышеловка». Жнецова.
190. Урусов и Мещерский. «Не по хорошему мил, а по милу хорош». Елизавета Федоровна.
191. Мольер Ж. «Тартюф». Эльмира.
192. Джиакометти П. «Что посеешь, то и пожнешь». Мистрисс Сарри.
193. Потехин Н. «Мертвая петля». Крамолина.
194. Островский А. «Богатая невеста». Белесова.
195. Островский А. «Волки и овцы». Купавина.
1876 год
196. Кареев Ф. «Забубённая головушка». Бжестовская.
197. Крылов В. (Александров). «Змей Горыныч». Настя.
198. Крылов В. «Вокруг огня не летай». Плещанская.
199. Перевод Н. Куликова второго. «Карл Смелый». Долинская.
1877 год
200. Тарновский К. «Не так страшен черт». Варвара Павловна.
201. Мольер Ж. «Ученые барыни». Арманда.
202. По Шевченко. «В ночь под Рождество». Галя.
203. Пушкин А. «Каменный гость». Дона Анна.
204. Тарновский К. (Райский), переделка. «Дитя». Мадлена.
205. Крылов В. (Александров). «В духе времени». Буранова.
206. Тарновский К. «Подросток». Княгиня.
207. Шекспир В. «Венецианский купец». Порция.
208. Островский А. «Последняя жертва». Юлия Павловна.
209. Дюма А. «Как поживешь, так и прослывешь». («Дама с камелиями»). Маргарита Готье.
210. Крылов В. «Пришла беда — открывай ворота». Ольга Александровна.
1878 год
211. Скриб Э. «Жизнь или смерть». Эмилия.
212. Шпажинский И. «Майорша». Феня.
213. Тарновский К. (переделка с немецкого). «Генрих Гейне». Матильда.
214. Крылов В. (Александров). «Лакомый кусочек». Демьянова.
215. Островский А. «Бесприданница». Лариса.
216. По Гете. «Фауст и Маргарита». Маргарита.
217. Шекспир В.»Ричард III». Маргарита.
1879 год
218. Крылов В. «Так на свете все превратно». Гр. Пресловская.
219. Островский А. «Сердце не камень». Вера Филипповна.
220. Потехин Н. «Нищие духом». Кондорова.
221. Ландау-Крылов В. «Тетя Лиза». Лизавета Петровна.
1880 год
222. Шпажинский И. «Фофан». Левшина.
223. Вильде В. «Успех». Марья Алексеевна.
224. Крылов В. «Дело Плеянова». Аверина.
225. Шпажинский И. «Поздний расцвет». Гребова.
226. Шпажинский И. «В забытой усадьбе». Толбухина.
1881 год
227. Потехин А. «Вакантное место». Пестрянкина.
228. Потехин Н. «Новейший оракул». Авдотья Петровна.
229. Тургенев И. «Месяц в деревне». Наталья Петровна.
230. «Наука и женщина». Графиня Зейдель.
231. Вильде Н. «Арахнея» («Где паук, там и мухи»). Мария Сергеевна.
232. Тарновский К. «На законном основании». Юнгфер.
1882 год
233. Вильде Г. «Преступница». Надежда Николаевна.
234. Сухово-Кобылин А. «Отжитое время» («Дело»). Лидочка.
235. Немирович-Данченко В.И.(Вл. Иванов). «Шиповник». Золотницкая.
236. Боборыкин П. «Старое по-новому». Наташа.
237. Немирович-Данченко В. И. «Наши американцы». Настя.
238. Островский А. «Красавец-мужчина». Зоя Васильевна.
1883 год
239. Крылов В. «Надя Муранова». Камнева.
240. Буренин В. и Суворин А. «Медея». Медея.
241. Боборыкин П. «Старые счеты». Полина Валентиновна
1834 год
242. Шпажинский И. «Чародейка». Княгиня.
243. Островский А. «Без вины виноватые». Отрадина-Кручинина.
244. Крылов В. «Призраки счастья». Марианна.
245. Вильде Н. «Пролог» (празднование пятидесятилетия И.В.Самарина). Комедия.
1885 год
246. Островский А. «Не от мира сего». Ксения Васильевна.
247. Коссо-Буренин В. «Мессалина». Мессалина.
248. Пароди А. «Побежденный Рим». Постумия.
249. Вильде Н. «В поместье Поводаевой». Поводаева.
1886 год
250. Шиллер Ф. «Мария Стюарт». Елизавета.
251. Невежин П. «Друзья детства». Горестаева.
252. Гоголь Н. «Ревизор»(50-летн. юбилей). Жена Хлопова.
253. Сумбатов А. «Арказановы». Варвара Ивановна.
1887 год
254. Шекспир В. «Антоний и Клеопатра». Клеопатра.
255. Шпажинский И. «Соловушка». Стеша.
256. Невежин П. «Вторая молодость». Валентина Александровна.
257. Немирович-Данченко В. И. «Счастливец». Богучарова.
258. Шекспир В. «Зимняя сказка». Паулина.
1888 год
259. Шекспир В. «Отелло». Эмилия.
260. Сумбатов А. «Цепи». Волынцева.
261. Крылов В.(Полевой П.) «Правительница Софья». Софья.
262. Немирович-Данченко В. И. «Последняя воля». Вишневская.
263. Пальма А. «Наш друг Неклюжев». Гастрольный репертуар. Роль неизвестна.
264. Писемский. «Горькая судьбина». Лизавета.
1889 год
265. Крылов В. «Разлад». Сердюкова.
266. Шпажинский И. «Водоворот». Нина Борисовна.
267. Боборыкин П. «Божья коровка». Ярцева.
1890 год
268. Шекспир В.»Макбет». Леди Макбет.
269. Буренин В. «Смерть Агриппины». Агриппина.
270. Немирович-Данченко В. И.»Новое дело». Людмила Калгуева.
271. Крылов В. (Г. Д.). «Под гнетом утраты». Княгиня.
272. Сумбатов А. «Царь Иоанн IV». Кн. Ефросинья.
273. Шекспир В. «Виндзорские проказницы». Мистрисс Форд.
1891 год
274. Невежин П. «Компанионы». Пришельцева.
275. Крылов В. «Аргунин» («Отрава жизни»). Жигулева.
276. Шекспир В. «Цимбелин». Королева.
277. Толстой Л.Н. «Плоды просвещения». Звездинцева.
1892 год
278. Ибсен Г. «Северные богатыри». Иордис.
279. Рокианин Н. «Порыв». Томилина.
280. Невежин П. «В родном углу». Тальникова.
281. Островский А. «Дмитрий Самозванец и Висилий Шуйский». Царица Марфа.
282. Крылов В. (переделка пьесы А. Дюма-сына). «Без предрассудков». Агарина.
1893 год
283. Островский А. «Волки и овцы». Мурзавецкая.
284. Деденев. «Ночи безумные». Ольга Дмитриевна.
285. Островский А. «Бешеные деньги». Чебоксарова-мать.
286. Вильбрант А. «Аррия и Мессалина». Аррия.
1895 год
287. Немирович-Данченко В. И. «Золото». Шелковкина.
288. Крылов В. (переделка). «Общество поощрения скуки». Кн. Обдорская.
289. Сарду В.»Мадам Сан-Жен». Катрин Юбше (гастрольный репертуар).
1898 год
290. Леметр. «На закате дней». Муромцева.
291. Шпажинский И. «Две судьбы». Бедрягина.
292. Нордау. «Ядро». Г-жа Ольдерода.
1899 год
293. Толстой А. К.»Царь Борис». Мария Годунова.
294. Толстой А. К.»Царь Борис». Марфа.
295. Нотович О. «Ноктюрн». Елена Сергеевна.
296. Грибоедов А. «Горе от ума». Хлестова.
297. Гете В. «Эгмонт». Мать Клерхен.
298. Боборыкин П. «Старые счеты». Агриппина Вахтерова.
299. Сумбатов А. «Закат». Кн. Дубецкая.
300. Сухово-Кобылин А. «Свадьба Кречинского». Атуева.
301. Островский А. «Не от мира сего». Снафидина.
302. Стерн А. «В приюте муз и граций». Мать Кочуева.
1900 год
303. Сухово-Кобылин А. «Отжитое время» («Дело»). Атуева.
304 Тургенев И.»Месяц в деревне». Ислаева.
1901 год
305. Величко В. и Маро М. «Нефтяной фонтан». Аглая Мелино.
Потехин А. «Отрезанный ломоть». Мать Хазиперова.
307. Бутти Е. «Погоня за наслаждением». Синьора Рильярди.
308. Боборыкин П. «В ответе». Генеральша Мистром.
1902 год
309. Шекспир В. «Кориолан». Волумния.
310. Шеридан. «Школа злословия».Мистрисс Кендр.
311. Гоголь Н. «Отрывок» («Собачкин»). Мария Александровна.
312. Тимковская Н. «Сильные и слабые». Алевтина.
313. Зудерман Г. «Да здравствует жизнь!» Леони фон Фелькерлинк.
314. Суворин А. С. «Вопрос». Г-жа Венони.
1903 год
315. Островский А. «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Анна Тихоновна.
316. Ожье Э. «Сын Жибуйе». Мадам Марешаль.
317. Потапенко И. «Высшая школа». Людмила Николаевна.
1904 год
318. Шнитцлер А. «Одинокой тропой». Г-жа Веграт.
319. Ибсен Г. «Джон Габриэль Боркман». Фру Гунгильд Боркман.
1905 год
320. Хин Р. «Поросль». Е.Н. Линевич.
1912 год
321. Островский А. «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (последнее выступление на сцене). Царица Марфа.
Подробнее
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк С.Г. Кара-Мурзы из книги «Малый театр. Очерки и впечатления». М., 1924.
Яркая и прекрасная, полная высоких сценических очарований жизнь прожита Гликерией Николаевной Федотовой на подмостках Малого театра.
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк С.Г. Кара-Мурзы из книги «Малый театр. Очерки и впечатления». М., 1924.
Яркая и прекрасная, полная высоких сценических очарований жизнь прожита Гликерией Николаевной Федотовой на подмостках Малого театра.
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк С.Г. Кара-Мурзы из книги «Малый театр. Очерки и впечатления». М., 1924.
Яркая и прекрасная, полная высоких сценических очарований жизнь прожита Гликерией Николаевной Федотовой на подмостках Малого театра. Как законченное художественное произведение, как волнообразно завершенное творение искусства, деятельность Федотовой явится перед взором потомства в образе гармонически развивавшегося явления.
Родилась Г.Н. в Орле 10 мая (22 мая) 1840 г. Ни отца, ни матери своих она не помнит. Отец Г.Н. был военным; он погиб в севастопольскую войну. До шести лет девочка росла у дедушки В.И. Покровского, чиновника одного из орловских присутственных мест. Из того далекого времени в памяти артистки сохранились лишь какие-то обрывки... Маленький, чистенький домик дедушки на высоком берегу Оки, около дома сад, в саду сирень и мальвы, огород. Когда Г.Н. осталась круглой сиротой, ее приютила местная помещица Познякова и усыновила ее; с фамилией своей приемной матери Г.Н. в 1852 г. была привезена в Москву, и отдана на воспитание на руки нянюшке Мавре Петровне, которая до конца своей долгой жизни не покидала своей питомицы. Мавра Петровна стала водить девочку в какой-то пансион на Садовой; там будущая Федотова выучила наизусть первое стихотворение «Птичку Божию». А через зиму, по совету главного доктора чернорабочей больницы X. Ф. Паля, девочку отдали в немецкий пансион, помещавшийся в мезонине дома известного поэта Федора Миллера в Харитоньевском переулке. Учились тут и дети домохозяина: Коля, впоследствии главный доктор воспитательного дома, и Вова, будущий профессор московского университета Всеволод Федорович Миллер. Это все были друзья девочки Позняковой.
Как известно, Гликерия Николаевна ведет записки своих воспоминаний, связанных с ее блестящей артистической деятельностью. Помимо своего литературного значения, эти записки представляют громадный и ценный исторический материал. По желанию Г.Н. при жизни ее они полностью оглашены не будут. Мы воспользуемся здесь лишь некоторыми выдержками из мемуаров артистки, опубликованными в свое время в печати и относящимися к ранним воспоминаниям о школе и о первых шагах на сцене.
Самую любимую подругу Г.Н. по пансиону, Женни Реймер, внезапно взяли из пансиона и поместили в театральное училище. Эта неожиданная разлука сильно подействовала на Г.Н., она до того затосковала, что даже заболела и стала настойчиво требовать, чтобы ее отдали туда же, куда и Женни. После лета было решено исполнить настойчивое желание девочки. Познякову отдали в театральное училище, куда ее тянула лишь большая привязанность к подруге ее детских игр. Г.Н. исполнилось тогда 10 лет. Таким образом, неведомой Женни Реймер русское сценическое искусство обязано появлением на подмостках первоклассной драматической артистки.
С ранних лет Г.Н. вместе с другими воспитанницами школы стала принимать участие в балете и опере в качестве пажей, крестьянок и пр. Первое сильное сценическое впечатление Федотовой — знаменитая Лебедева в балете «Гитана», второе неизгладимое впечатление — тенор М. П. Владиславлев в операх «Лючия», «Фенелла», «Марта». Случалось ей выступать и в драме. Впервые в Малом театре была занята она в пажах в драме «Замок Кавальканти», в которой героиней была красивая, великолепно одетая в средневековый костюм Надежда Михайловна Медведева. А первая роль со словами — была роль мальчика, поводыря слепого старика, которого играл в свой бенефис И. И. Немчинов. Вскорости Г.Н. пришлось снова выступить в роли травести: мальчика Гриши в пьесе «Русские боярыни 17 века». Ее занимали на выходах, предлагали танцовать разные характерные танцы в дивертисментах.
Но театральные вкусы Федотовой уже ясно обозначились: ее тянуло к драме и отвращал балет. Одной из причин окончательного охлаждения Г.Н. к балету было несчастье с танцовщицей Елисеевой, сгоревшей на ее глазах. На подмостках в искусственной траве были положены трубы с газовыми огоньками. Елисеева что-то задела или не так ступила — легкие юбочки на ней вспыхнули. В страшных муках унесли несчастную танцовщицу со сцены, а через два дня она скончалась в больнице. На Федотову, свидетельницу всего несчастья, это произвело громадное впечатление и вселило ненависть к балету. Результатом всего этого у Г.Н. явилось твердое решение окончательно перейти в драматический класс В.А. Дмитриевского, что она и сделала, когда ей было 13 лет.
Первая роль, которую Г.Н. разучила с учителем в школе, была роль Елены Глинской; потом два водевиля с пением — «Влюбленный брат» и «Тереза». Одновременно с занятиями в классе Г.Н. стали часто занимать в Малом театре в небольших ролях инженю. Едва ли не первой настоящей ролью Г.Н. была роль молодой девушки в драме «Матрос»; при чем ей пришлось здесь играть с самим М. С. Щепкиным, который эту пьесу и роль в ней очень любил. Кроме того, в ту пору Г.Н. играла Софью в «Недоросле», Катю из Тамбова в водевиле «Беда от нежного сердца», в котором публика заставляла ее повторять куплеты. В «Горе от ума» Г.Н. принимала участие с ранних лет, перебывав во всех княжнах, от младшей до старшей; впоследствии перешла на Софью и кончила графиней Хлестовой.
В это же время Г.Н. пришлось сыграть Шекспировскую Джульетту, впрочем только в одной сцене. В Москву приехал на гастроли известный провинциальный трагик Ник. Карл. Милославский, игравший Кина. Каждый актер, играя эту роль, выбирает по своему желанию отрывок из любой пьесы, которую он должен исполнить, представляя сцену на сцене. Милославский выбрал «Ромео и Джульетту». Г.Н. назначили играть Джульетту. «Я с таким страхом приступила к изучению этой роли, — рассказывает Федотова, — а что я испытывала на репетициях, этого я не могу и описать. В особенности меня мучил М.С. Щепкин (он играл в «Кине» суфлера Соломона); когда я начинала репетировать с Милославским свою сцену, он близко подходил но мне, не спускал с меня глаз и держа всегда в руках свою довольно увесистую дубинку, очень энергично стучал ею, если у меня плохо выходило; а если чуть-чуть его что-нибудь удовлетворяло, он начинал плакать, — это всегда прибавляло бодрости и хоть немного приводило в сознание».
Новый управляющий театрами Леонид Федорович Львов пригласил для преподавания в драматическом классе Ивана Васильевича Самарина. Ученицы давно уже восхищались им, как изящнейшим актером на роли jeune premier, и встретили его приход с радостью! Для испытания Самарин велел всему классу приготовить «Сцену у фонтана» и ответ Татьяны Онегину в конце романа. Читая ответ Татьяны Федотова разрыдалась. С ней расплакались и Самарин, и классная начальница и все воспитанницы. В те давние, сантиментальные времена это было возможно. Но, видимо, декламация юной ученицы действительно всех потрясла и дала Самарину надежду сделать из Федотовой, пользуясь свойствами ее нервней натуры настоящую драматическую актрису, и он энергично принялся за занятия.
В короткое время Г.Н. прошла с учителем Офелию, драму «Материнское благословение», комедию «Крестная маменька» и известную «пословицу» Альфреда де-Мюсcе «Caprice», в которой ей пришлось изображать кокетливую парижанку. Кроме Самарина, учителями Г.Н. были известные преподаватели своего времени: А. А. Толcтопятов и П. Е. Баcистов, преподававший русскую словесность и имевший на учеников и особенно на Федотову большое и благотворное влияние.
В эту же зиму Федотовой пришлось видеть в Москве знаменитую итальянскую артистку Аделаиду Ристори, оказавшую на нее сильное влияние. «Это мощная артистка, с величественной, благородной и необычайно красивой внешностью, с глубоким контральтовым голосом, — вспоминает Г.Н. Федотова, — с первого появления своего в драме «Юдифь» произвела на меня прямо потрясающее впечатление. Как сейчас я вижу огромную сцену Большого театра, великолепную декорацию, изображающую скалистую местность, и ее дивную фигуру на скале, в сером хитоне, с черными короткими локонами; как сейчас слышу мощный голос, радостно возвещавший измученным голодом и жаждою соотчичам: Aqua! Aqua! Помню я еще особенно ярко исполнение драмы Джиакометти «Елизавета». Меня поразили в исполнении Ристори уж очень большое разнообразие интонаций и необыкновенно сильная и рельефная передача всех противоречивых душевных движений, какими наполнена роль героини. Публика поражена была ее игрой; многие даже утверждали, будто ее необыкновенная мимика доходит до того, что одна половина ее лица выражает одно душевное настроение, а другая — другое. Последняя сцена той же драмы, когда одряхлевшая Елизавета умирает, судорожно надевая на себя корону, произвела на меня такие сильное впечатление, что после спектакля я даже представляла ее вместе с моими подругами в нашем дортуаре подле печки. Фраза Ристори в трагедии «Иоанна Безумная» (которую и мне впоследствии пришлось играть), когда героиня, уже сошедшая с ума, баюкает своего мертвого мужа и шепчет: «dormi, amore mio, dormi» — до сих пор звучит в моих ушах. Такой трагической артистки, так одаренной от природы, обладающей столь высоким искусством, таким необыкновенным благородством и величием, и производящей такое потрясающее и неотразимое впечатление я уже никогда не видала потом. Только тот, кому привелось видеть Томазо Сальвини, современника и чуть не ученика ее, может по его силе судить о мощной, почти мужественной игре великой Ристори». Мы сознательно сделали столь обширную выписку из записок Федотовой в виду того, что игра Ристори глубоко запала в душу русской артистки, и впоследствии она не раз в своем творчестве воспользуется театральными приемами и средствами знаменитой итальянки.
Лето 1861 г. Г.Н. оставалась в школе и занималась приготовлением роли в драме П. Д. Боборыкина «Ребенок», которая готовилась сначала для школьного спектакля. Репетиции шли настолько удачно, Самарин был так доволен игрой Федотовой, что Львов решил устроить в Малом театре закрытый школьный спектакль и пригласить на нею артистов, представителей литературного мира и вообще обычных посетителей и любителей театра, снизу до верху наполнивших Малый театр. Новая актриса, способностями которой начальство хотело похвастаться перед Москвой, имела очень большой успех.
Тотчас же после этого спектакля в Федотовой принял большое участие М. С. Щепкин и сразу охладил ее восторг, сказав ей: «Тебе даны способности, но ты еще ничего не умеешь. Не обращай внимания на этот успех, — они радуются на игру девочки, но если не пойдешь дальше, то этот успех скоро кончится. Данный тебе дар налагает на тебя большую ответственность. Помни это, и работай всю жизнь!» «Я всегда помню завет Мих. Сем., — говорит Г.Н., — и не умею до седых волос ни одной роли сыграть спустя рукава, не оглядев и не обдумав ее со всех сторон. Я часто удивляюсь на молодежь, которая (иногда от одной удачной роли начинает слишком верить в себя и старается завоевать себе положение не постоянным тяжелым трудом, а какой-то бесплодной самолюбивой борьбой за роли и необычайной требовательностью».
В январе предстоял бенефис Самарина; он решил поставить «Ребенка» и выпустить Г.Н. публично. Это было в памятный день 8 января 1862 г. Федотова имела громадный успех: ее сильно и помногу вызывали; каждый антракт капельдинеры носили дебютантке, которой не было еще и 10 лет, от разных дам из публики то коробки конфект, то фрукты, то виноград. А Щепкин, стоявший со своей палкой в кулисе, каждый антракт во время вызовов повторял Федотовой: «Хорошо, но помни, что я говорил тебе!» Через неделю взял того же «Ребенка» в бенефис С.В. Шумский.
Нужно отметить, что автор пьесы поставил свою героиню в крайне щекотливое положение: она являлась мстительницей за покойную мать, якобы погибшую от бессердечного отношения к ней мужа, т.е. ее отца. На сцене происходит нечто вроде семейного следствия, уличающего виновность родителя, — ряд томительных и тяжелых сцен, которым зритель должен был верить. Федотовой, однако, удалось вполне преодолеть эту неестественность. По отзывам современников в ее игре было столько искренности, горячности и задора, что выдуманность принимала образ правдивости.
Вот что писал в № 9 «Библиотеки для чтения» за 1862 г. молодой театральный критик Александр Иванов (А.И. Урусов). «Задолго до спектакля, в некоторых литературных кружках и их органах ходила молва о новом замечательном таланте г-жи Позняковой. Говорили, что такой актрисы еще не было, что она стоит совершенно особняком от всех прочих, и что все, кому дорог русский театр, должны благодарить И.В.Самарина за образование подобного таланта. За несколько дней до спектакля, в одной московской газете явилась статья, нечто вроде дифирамба. Впрочем, это казалось таким только прежде спектакля, но после, когда публика увидала предмет дифирамба, самое восторженное в нем казалось только-только что в пору. С первой же сцены дебютантка овладела публикой. Необыкновенная, невиданная простота и наивность, серьезная реальность и выдержанность игры незаметно увлекли зрителей в тот мир, в котором жила и дышала Верочка. Потрясений, эффектов никаких не последовало. Через несколько минут после появления молодой артистки на подмостках, публика привыкла к ней, как к чему-то знакомому и необычайному. В уме шевелился наивный вопрос, лучшая награда реальному художнику: да можно ли играть иначе? Сцена с учителем в первом действии была сыграна превосходно. Детская веселость и оттенок грусти, глубокой и тревожной — переход от детской беспечности к пониманию грустной действительности — это было превосходно понято и выражено с редкой искренностью и теплотою. Характер Верочки и ход драмы осветились ярким лучом жизни и правды. В третьем действии, когда Верочка узнает от старой тетки о семейных несогласиях, бывших причиною смерти матери, когда в душе ее возникает страшная мысль, что отец ее виноват в смерти горячо любимой матери, — г-жа Познякова с замечательной искренностью чувства и умом, уклонилась от эффектов и выкрикиваний, в которые так легко было бы впасть молодой артистке. Актриса, взросшая на почве мелодрамы, уж, конечно, не преминула бы воспользоваться этой сценой, чтобы доставить зрителям несколько сильных, во очень неприятных нервных ощущений. Публика прекрасно поняла и оценила этот художественный такт. Из среды ее вырвался в первый раз сильный взрыв сознательных рукоплесканий. Публика поняла, артистку. Драматизм игры Позняковой, в этой сцене, был проникнут тою глубиною и искренностью чувства, которые составляют характеристическую черту в таланте молодой актрисы. Этот драматизм был в своем роде откровением. Восторг публики после этой замечательной сцены шел все crescendo. Смерть Верочки, как торжественный аккорд, заключил сцену. Дебютантка была вызвана по-московски, т.е. с исступлением и неисчислимое число раз. Люди восторженные и молодые, видевшие в новом таланте представительницу молодого поколения на сцене, и вчерашние скептики, все вполне сходились на том, что у Позняковой весьма замечательный талант, и что от этого таланта русская сцена в праве ожидать многого. Дебют молодой актрисы был одним из блистательнейших, которые могут запомнить театры. Все лучшие органы московской журналистики с сочувствием отнеслись к юному таланту, который сразу поставил себя на ту ступень, до которой другие доходят ощупью, долгим путем опыта, теории, ошибок и успехов, — а очень многие и вовсе не доходят». Таков был отзыв юного энтузиаста, еще студента Московского университета А. И. Урусова, отзыв, связавший критика и артистку узами дружбы на всю жизнь. Далеко не столь восторженный отклик нашла Г.Н. в душе другого театрального рецензента А. Н. Баженова. «Познякова, — писал он в № 16 «Московских Ведомостей», — имела, что называется, большой успех, и публике в роли Верочки очень понравилась; но я все-таки решаюсь возвысить голос и высказать моё личное мнение: может быть и в нем есть доля правды. Да простят мне, что, заинтересовавшись талантом дебютантки и желая ему полного развития, я на этот раз не моту промолчать. Видеть Познякову в роли Верочки для меня, признаюсь, было больше мученьем, нежели удовольствием. Сердце обливалось кровью смотреть, как молодая артистка силилась не уколоться о тернии своей роли. Вся вина, бесспорно, в этих терниях, т.-е. в самой роли. Напр., говоря вообще, Позняковой на мой взгляд иногда не доставало детскости и силы чувства, а между тем, местами в первых двух действиях и того и другого было у нее очень много; стало быть у Позняковой есть и детскость и горячее искреннее чувство, да она не могла употребить их во зло. В самом деле, что прикажете делать артистке с такими ложными положениями: вдруг, например, автор заставляет своего «ребенка» делать сцену тетке или посылает обменяться с отцом и требовать от него оправдания. Тут по необходимости прибегнешь к чисто внешним приемам: рука и указательный палец артистки вытягиваются, в голосе слышится искусственное дрожание, в движениях является нечто выказное, и исполнение отзывается деланностью. Что, если рутина незаметно подавит собою все прекрасные данные, и дарование погибнет в зародыше? На ком тогда будет грех? Вопрос, над которым стоит подумать». Начав за упокой, автор, однако, кончает свою рецензию во здравие. «Что касается лично до г-жи Позняковой, — пишет Баженов в конце отзыва. — то она вполне стоила тех вызовов и рукоплесканий, которыми щедро отблагодарила ее публика, — во-первых, за добросовестный труд, положенный ею на изучение большой роли, а, во-вторых, за те места, в которых она была истинно прекрасна».
Теперь мы, к счастью, знаем, что рутина ни в какой мере не подавила собой прекрасных данных артистки, дарование не погибло в зародыше и ни на ком не лежит греха, кроме разве как на критике, не сумевшем распознать прелести расцветающего дарования. В другом месте, в фельетоне под названием «Встреча в сенях театра», написанном в форме довольно развязного диалога, Баженов снова возвращается к Позняковой в роли «ребенка» и пишет: «Публика плакала и любопытствовала. Плакали многие скорее всего потому, что им стало жалко смотреть, как молодая начинающая артистка одолевает и не может одолеть неодолимое. Что же касается до любопытства, то оно, в сущности, если добраться до его настоящего смысла, даже несколько оскорбительно для дебютантки. Далее, встречаются в фельетоне такие фразы: «На нее смотрели с такою же пытливостью, с какой смотрят обыкновенно на чижика, носящего воду в наперстке». «У нас непременно крайности. Мухе привольнее летать, чем ползать, мы у нее отрываем крылья, а у кого нет крыльев, то мы их приставляем и заставляем летать».
Все эти, лишенные тонкости, намеки и сравнения были направлены против Самарина, будто бы сильно преувеличивающего способности своей юной ученицы. Эти кивки и подмигиванья становились тем пикантнее, что Г.Н. была очень хороша собой. Она не была красавицей, — говорит драматург Невежин, но такое лицо, какое было у нее, привлекательнее всякой красоты. Среднего роста, с хорошим бюстом, белизной лица, с немного приподнятым носиком и большими жгучими темными глазами, Г.Н. невольно приковывала к себе взор.
Во всяком случае, необходимо признать, что юный студент Урусов обнаружил в данном вопросе гораздо больше чутья и вкуса, чем умудренный опытом театральный критик Баженов.
После удачного дебюта Г.Н. ее принял под свое покровительство М. С. Щепкин. На пасху он взял ее из училища к себе, в старинный барский дом с мезонином и большим садом на 3-й Мещанской ул. В первые праздничные дни он посадил ее на дрожки, совершению придавив своим необыкновенно грузным телом хрупкую фигурку Г.Н., и повез с визитами к своим близким друзьям, чтобы показать им новую, подающую надежды и полюбившуюся ему актрису, — между прочим, к Валентину Корту, тогдашнему редактору «Московских Ведомостей», и к своему сыну Николаю Михайловичу Щепкину, женатому на Александре Владимировне Станкевич. За издавна знаменитыми обедами Щепкина постоянными гостями бывали А. Н. Афанасьев, известный собиратель русских сказок, Н. X. Кетчер, переводчик Шекспира и глубокий знаток театра, издатель Белинского К. Т. Солдатенков, друг Тургенева, И. И. Масдов и известный общественный деятель Митрофан Павлович Щепкин. Надежды, возлагаемые на артистические способности Г.Н. всеми окружающими и особенно Щепкиным, этим верховным судьей всех театральных, дел и мнений, даже тяготили ее: ведь ей минуло только 16 лет, хотелось и повеселиться и побегать, а Щепкин, бывало, зовет ее в свой кабинет и начинает читать вслух разные старые, очень ему нравящиеся пьесы, которые Г.Н. казались чрезвычайно скучными; заметив на лице слушательницы полное отсутствие интереса, артист прогонял ее, проговорив: «ну. дура, ступай!»
19 февраля 1863 г. после экзаменов Г.Н. была выпущена в драматическую труппу с жалованьем 900 рублей в год, а 8 апреля того же года состоялась ее свадьба е Александром Филипповичем Федотовым, только что уволенным из Московского университета за участие в студенческих волнениях и поступившим в Малый театр. Отец Федотова занимал должность судебного следователя при Пресненской части. К венцу невесту повезли из школы. На паперти церкви в Глинищевском пер. ее встретил М. С. Щепкин, благословил, расцеловал и со слезами на глазах напутствовал ее на новую жизнь. Молодые поселились в Глинищевском пер. в доме Обидиной. В мае, по окончании весеннего сезона, Щепкин отправился гастролировать в провинцию, а Г.Н. с мужем уехала за границу. Федотовы вернулись в Москву в августе, а в сентябре привезли тело Щепкина, скончавшегося в Крыму. Чтобы не возвращаться более к семейной жизни Г.Н., заметим здесь, что А. Ф. Федотов был актером и драматургом средней руки, выдающихся дарований не обнаружил. Впоследствии он разошелся с Г.Н. и вступил во второй брак. Единственный их сын А. А. Федотов, способный актер Малого1 театра, умер в 1908 г. Смерть любимого сына крайне подорвала силы Г.Н. и с тех пор она совершенно уединилась и сошла со сцены.
***
Трудоспособность Федотовой оказалась изумительной. Семейные заботы не мешали ее сценической работе, и талант Г.Н. совершенствовался и развивался день ото дня. Новая драматическая ingenue вызывала общее восхищение и блестяще оправдывала надежды, возлагавшиеся на нее Щепкиным, Самариным и др. Но работа ее была тяжела и трудна, не только потому, что она должна была выступать постоянно, играть почти во всех пьесах от Дьяченко до Шекспира, но и потому, что каждой роли она отдавалась целиком и всю свою энергию, весь свой талант вкладывала в изучение роли независимо от ее ценности или ничтожества. И слава росла. Из ролей, исполненных в первый период, следует отметить следующие. В комедии Дьяченко «Институтка» она играла главную роль наивной и трогательной девушки, в которой проявила всю свою грацию и ненаигранное чувство настоящей молодости.
Долго и много готовила Г.Н. с Самариным роль Нины в Лермонтовском «Маскараде». Пo юности лет она не понимала еще роковой любви замужней женщины, плохо чувствовала эту роль и, конечно, играла ее лишь придерживаясь указаний учителя. Но одна сцена была сильно прочувствована артисткой. Это — сцена на балу, когда Нина за роялем, перестает петь романс, прерывая его на полуслове, подавленная ревнивым и внимательным взглядом Арбенина.
В комедии А. Потехина «Мишура» Г.Н. играла хорошую, по трудную роль Дашеньки, кокетливой, живой и сметливой девицы, которую отец, чиновник старых времен, продает своему молодому начальнику. Девушка увлекается молодым бюрократом, он кажется ей идеалом бескорыстия и всяких добродетелей. Но он ей не пара. Об этом знает умная головка, и вначале Дашенька борется со своим чувством. Врожденная веселость, насмешливость, борьба с любовью, — вспоминает об этом спектакле старая писательница А. В. Стерн, — все это было проведено молодой артисткой и тонко, и просто, и изящно. Когда же началась драма, когда вся объятая любовью, страстью, отдавшаяся уже любовнику девушка узнает, что он намерен покинуть их захолустный город и: уезжает в столицу, — юная Федотова доходила до потрясающего трагизма. И теперь бледнею, вспоминая тот момент драмы, когда для девушки становится ясно, кому она отдала свою душу, в ушах моих как будто еще звучит отчаянный вопль. Я вижу весь этот преобразившийся образ.
В любовной драме «Матильда» Федотова играла графиню Сент-Анж, ревнующую своего мужа до исступления. Критика того времени отменила, что у исполнительницы не нашлось столько ревности и злости, сколько требовала их роль графини. Да и откуда могли взяться эти чувства у молодой счастливой женщины, упоенной семейными радостями и сценическим» успехом.
Для своего бенефиса в 1864 г. Г.Н. поставила две сцены из «Ромео и Джульетты». К исполнению этой роли Федотовой Баженов отнесся также неодобрительно. Критик усмотрел в нем искусственное усиление и подчеркивание роли; игра, по его мнению, была заслонена чтением. «Правда, Федотова старалась придать своему чтению некоторую нежность, — писал он в «Антракте», — с этой целью произносила слова мягко и протяжно, но это отзывалось какою-то искусственностью и было больше нежничанием, чем истинною неясностью. К тому же, чтение это было довольно однообразно».
В Кальдероновской пьесе «Ересь в Англии» Г.Н. играла Анну Болейн. На этот раз Баженов нашел возможным признать, что роль была передана очень умно и выразительно. «Мы только жалели, — добавляет критик, — что г-жа Федотова не хочет отстать от привычки выгибаться для чего-то вперед верхнею частью корпуса, жеманно вертеть головой, поднимая кверху лицо». Как несходны бывают вкусы! В этом знаменитом Федотовеком жесте, в движениях торса, в поворотах головы с подниманием лица к небу, нам всегда чудилось нечто очаровательное, что-то соловьиное, а Баженов об этом жалеет.
Нужно признаться, .что в первый период работы на сцене Г.Н. далеко не пользовалась тем всеобщим признанием, какого добилась впоследствии. Как утверждает режиссер Д. Л. Иванов многие не любили Федотовой, некоторые даже не выносили ее «ноющей игры». К числу последних принадлежал, очевидно, и Баженов.
Прошло восемь лет: Г.Н. стала прихварывать, а в 1870 г.. это постоянное нездоровье слишком юной матери, изнурившей себя кроме того беспрерывным непосильным трудом па сцене, разразилось тяжелым недугом, чуть не сведшим ее в могилу. Еще спустя год или полтора последовало семейное горе — разрыв с мужем — отнявшее последние моральные силы. Г.Н. вновь заболела, была при смерти, наконец, очнулась... но долго еще не могла оправиться ни физически, ни морально... В жизни всякого большого таланта тяжелая драма, личная катастрофа всегда служит к углублению дарования, к более строгому отношению к своему призванию, к пересмотру многих, казалось бы, раз навсегда решенных вопросов. Тоже самое случилось с Г.Н. Как после морального тифа она возродилась к новой жизни, посвежела духовно, просветлела психически.
Дальнейшие ее дебюты после этого тяжелого периода уже были как бы вторичным ее поступлением на сцену. Здесь-то во второй период деятельности Г.Н. ее громадное дарование стало развертываться перед глазами публики во всю его величину. Какие бы роли она ни играла, она всегда была другой. Передача ролей поражала художественностью отделки, силой и глубиной таланта. Ее манил уже серьезный классический репертуар, увлекали шекспировские женщины. Подготовка ее к классическим ролям могла считаться без всяких преувеличений выдающейся. И русская и иностранная драматическая литература, и серьезная критика о них были настольным ее чтением. Эта начитанность и образованность были громадным подспорьем таланта и сказывались в тончайшей отделке каждой фразы и каждого жеста на сцене. Стоит несколько напрячь память, чтобы перед вами встал целый рой прекрасных, исполненных высокого художественного реализма образов, созданных Г.Н.
Вот Федотова — Катерина в «Грозе»; сколько у артистки было в этой роли настоящего душевного горения. Когда она рассказывает о том, как в куполе церкви видела ангелов и слышала их неземное пение, в ее словах слышится настоящий лирический экстаз, и у зрителя, вовсе не склонного к мистике, возникает религиозное настроение, и, кажется, что Катерина действительно верит, что вот-вот вознесется к облакам. Но весь облик Катерины — он такой земной, такой реальный в своих трепетных ощущениях страсти, что его никак не отделишь от всей среды и обстановки дикой семьи Тихона и от жизни жестокого города Калинова. В Катерине Г.Н. во всем блеске выказывала свое крупное дарование и изумительную школу. Она была и реальной и фантастичной, и земной, и воздушной в то же время. Такова сила таланта. А сцена с Тихоном, которому она признается в измене. Это был порыв героического темперамента. Блуждающий взгляд, истерические движения рук, поднятых вверх — все показывало, что женщина утратила душевное равновесие.
Громадное впечатление в свое время производила Г.Н. в роли Марьицы в «Каширской старине», о которой стали много говорить еще задолго до ее постановки. «Вся Москва» съехалась в этот вечер в Малый театр, однако, ожидания чего-то крупного были сначала обмануты... В первых двух актах героиня драмы Г.Н. Федотова была холодновата. Аплодисменты в обоих антрактах были жидкие; зрители были, недовольны, и Самарин сказал, что пьеса почте проваливается. Но начался третий акт и все переменилось! Федотову нельзя было узнать: явился подъем, огонь, оживление. Одновременно поднялось настроение и в зрительном зале, словно вдруг что-то произошло и спасло судьбу пьесы. А за кулисами, по рассказам старых театралов, произошло следующее. В уборную Г.Н. во время антракта собрались актеры и знакомые; в числе их была и С. В. Аверниева, жена автора пьесы, со слов которой и передают о происшедшем. Артистка жаловалась, что чувствует себя совсем не в ударе, как вдруг распахнулась дверь, и в уборную вбежал А. Ф. Федотов, муж. Г.Н. (это было еще до разрыва). Он смотрел из залы и был совершенно разочарован игрой жены. «Лучше бы совсем отказалась играть, —вскричал он взволнованным голосом. — От тебя совсем не этого ждет публика». И вот этим окриком, подействовавшим на Г. II. пьеса была спасена. Успех артистки шел возрастая, и драма закончилась полным торжеством Федотовой. Пьеса приобрела необычайную популярность; ее приезжали смотреть из провинции целыми семьями. Она до сих пор держится в репертуаре, и все последующие Марьицы стараются сохранить традиции Г.Н. и играть «по-Федотовски».
Необыкновенна величественна была Г.Н. в «Василисе Мелентьевой», с удивительным мастерством и стильностью отделывая фигуру пышной Василисы, воспроизводя ее плавную походку, закругленные, волнообразные жесты и гордые речи.
В роля Отрадиной в «Без вины виноватых» Г.Н. заставляла плакать весь зал. Трудно с чем-нибудь сравнить ту нервную силу, — говорит А. А. Кизеветтер, — с которой Федотова вела эту роль. Не было зрителя, который бы не прослезился, и в течение всего акта вслед за артисткой не испытывал все нарастающую тревогу; словно какой-то ток душевного трепета протягивался между сценой и зрителем и все взвинчивал и взвинчивал чувства зрителя последовательными беспокойными нервными толчками, а завершительное обращение Отрадиной к любовнику со словами: «Ну, теперь вы совсем свободны» приобретало потрясающую силу; и какими разнообразными чувствами была насыщена эта фраза в устах артистки; и отчаяние, и негодование, и убийственное презрение, и острая тоска — все сплеталось здесь в общий клубок и словно молнией освещало тот душевный ад, который в эту минуту должен был гореть в брошенной любовнице.
Глубину и нежность материнского чувства Г.Н. прекрасно передавала в посредственной пьесе Шпажинского «Водоворот», в которой она играла жену Крушевского. Столько тревоги, любви и заботливости проявляла артистка в сцене с доктором, вызванным лечить ее больного ребенка. Такой живостью и правдой дышали ее отрывочные вопросы, растерянность, боязнь и недоумение любящей матери.
И рядом с этими русскими, надрывными и драматичными ролями как изумительно разнообразна и виртуозна была Федотова в иностранном репертуаре, в шекспировских ролях. Сколько темперамента, огня и неукротимой подвижности проявляла Г.Н. в роли Катарины в «Укрощении строптивой». Как орлица налетала она на Бианку в своем безудержном сумасбродстве и взбаламученной гневности. И сколько силы, вихря, горячности и движения было у артистки в воплощении этого бессмертного шекспировского образа. Нужно было бы соединить кисти Уистлера и Малявина, чтобы запечатлеть на полотне этот ураганный огонь молодого, порывистого и страстного темперамента. Это был вполне законченный тип взбалмошной и сумасбродной женщины, умышленно скрывающей трепет любви под маской непокорного, бунтующего задора. Кто не помнит Г.Н. в сверкающих яркими вспышками сценических фейерверков диалогах с А. П. Ленским, вступавшим в роли Петруччио в неподражаемую по своему комизму пикировку с Катариной. А когда в конце комедии уже укрощенная, приведенная в кротость и смирение Катарина является к обеду на зов Петруччио и перед его друзьями Люченцио, Гортензио и другими демонстрирует свою женскую и супружескую покорность, сколько поистине беспредельного благодушия, веселости, беззаботного подчинения воле Петруччио было выражено на лице Федотовой-Катарины, в радостных интонациях ее речей и в вызывающих движениях ее самодовольной походки.
Редко удается артистам перекинуть в зрительный зал через рампу тот дух своеобразного комизма и тяжеловатого британского юмора, которыми насыщены шекспировские комедии. Особенно трудно бывает насмешить современного искушенного зрителя в «Виндзорских проказницах». Но Федотовой и здесь в роли мистрисс Пэдж удавалось внушить зрительному залу веру в возможность такого ребячливого беспредметного веселья и увлечь современного театрала теми примитивными проказами, мистификациями и переодеваниями, посредством которых мистрисс Пэдж в виндзорском парке отводит душу над Фальстафом.
В высокой комедии подъем чувств у Г.Н., по выражению Кизеветтера, «бурлил и сверкал яркими переливами». Кто из видевших Федотову в «Много шуму из ничего» забудет кокетливый задор, под личиной которого Беатриче скрывает свою любовь к Бенедикту. Артистка словно подхватывала зрителя на крылья своего бурного одушевления и сверкающие остроты и веселые колкости, которыми Беатриче поминутно жалит своего возлюбленного, закручивались в какой-то вихрь, неукротимый, ошеломляющий своей непосредственной силой. Отнимите эту силу бурного одушевления и ослепительного блеска и от всей роли осталась бы одна мертвенная схема, хотя бы и тщательно продуманная и обработанная. Но в том-то и дело, что Федотова вкладывала в свои тщетально разработанные схемы огонь заразительного одушевления и схема одухотворялась яркою жизнью, которая захватывала зрителя, завладевала его сердцем, заставляла его трепетать от эстетического восторга. Счастливое уменье изображать, не претворяясь самой, помогало Федотовой с легкостью одолевать условности и фальшь старинного элементарного комического представления, в которое не может попросту уверовать осложненная новейшим искусством душа современного сценического художника.
Но если старинной комедии талант Федотовой отдавался с компромиссом, то в трагедии он расправлял свои крылья во всю мощь и обнаруживал всю необъятную ширину своего сценического обхвата. Незабываем образ Федотовой-королевы Елизаветы в «Марии Стюарт». В ее королеве не было парада, не было величавой позы, торжественной фразы и придворного жеста; не чувствовалось показного величия напыщенной и гордой повелительницы страны, но вы чувствовали, что за блистательным королевским одеянием бьется живое женское сердце, клокочет дух женщины, простой смертной, доступной человеческим переживаниям. И в этой роли, наряду с великолепным мастерством, с тонкой обработкой подробностей, Федотова обнаружила и глубину сценического чувствования и высокий культ роли в смысле вдумчивого и проникновенного воссоздания сценического образа шиллеровской героини.
А когда нужно было проявить на
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк С.Г. Кара-Мурзы из книги «Малый театр. Очерки и впечатления». М., 1924.
Яркая и прекрасная, полная высоких сценических очарований жизнь прожита Гликерией Николаевной Федотовой на подмостках Малого театра. Как законченное художественное произведение, как волнообразно завершенное творение искусства, деятельность Федотовой явится перед взором потомства в образе гармонически развивавшегося явления.
Родилась Г.Н. в Орле 10 мая (22 мая) 1840 г. Ни отца, ни матери своих она не помнит. Отец Г.Н. был военным; он погиб в севастопольскую войну. До шести лет девочка росла у дедушки В.И. Покровского, чиновника одного из орловских присутственных мест. Из того далекого времени в памяти артистки сохранились лишь какие-то обрывки... Маленький, чистенький домик дедушки на высоком берегу Оки, около дома сад, в саду сирень и мальвы, огород. Когда Г.Н. осталась круглой сиротой, ее приютила местная помещица Познякова и усыновила ее; с фамилией своей приемной матери Г.Н. в 1852 г. была привезена в Москву, и отдана на воспитание на руки нянюшке Мавре Петровне, которая до конца своей долгой жизни не покидала своей питомицы. Мавра Петровна стала водить девочку в какой-то пансион на Садовой; там будущая Федотова выучила наизусть первое стихотворение «Птичку Божию». А через зиму, по совету главного доктора чернорабочей больницы X. Ф. Паля, девочку отдали в немецкий пансион, помещавшийся в мезонине дома известного поэта Федора Миллера в Харитоньевском переулке. Учились тут и дети домохозяина: Коля, впоследствии главный доктор воспитательного дома, и Вова, будущий профессор московского университета Всеволод Федорович Миллер. Это все были друзья девочки Позняковой.
Как известно, Гликерия Николаевна ведет записки своих воспоминаний, связанных с ее блестящей артистической деятельностью. Помимо своего литературного значения, эти записки представляют громадный и ценный исторический материал. По желанию Г.Н. при жизни ее они полностью оглашены не будут. Мы воспользуемся здесь лишь некоторыми выдержками из мемуаров артистки, опубликованными в свое время в печати и относящимися к ранним воспоминаниям о школе и о первых шагах на сцене.
Самую любимую подругу Г.Н. по пансиону, Женни Реймер, внезапно взяли из пансиона и поместили в театральное училище. Эта неожиданная разлука сильно подействовала на Г.Н., она до того затосковала, что даже заболела и стала настойчиво требовать, чтобы ее отдали туда же, куда и Женни. После лета было решено исполнить настойчивое желание девочки. Познякову отдали в театральное училище, куда ее тянула лишь большая привязанность к подруге ее детских игр. Г.Н. исполнилось тогда 10 лет. Таким образом, неведомой Женни Реймер русское сценическое искусство обязано появлением на подмостках первоклассной драматической артистки.
С ранних лет Г.Н. вместе с другими воспитанницами школы стала принимать участие в балете и опере в качестве пажей, крестьянок и пр. Первое сильное сценическое впечатление Федотовой — знаменитая Лебедева в балете «Гитана», второе неизгладимое впечатление — тенор М. П. Владиславлев в операх «Лючия», «Фенелла», «Марта». Случалось ей выступать и в драме. Впервые в Малом театре была занята она в пажах в драме «Замок Кавальканти», в которой героиней была красивая, великолепно одетая в средневековый костюм Надежда Михайловна Медведева. А первая роль со словами — была роль мальчика, поводыря слепого старика, которого играл в свой бенефис И. И. Немчинов. Вскорости Г.Н. пришлось снова выступить в роли травести: мальчика Гриши в пьесе «Русские боярыни 17 века». Ее занимали на выходах, предлагали танцовать разные характерные танцы в дивертисментах.
Но театральные вкусы Федотовой уже ясно обозначились: ее тянуло к драме и отвращал балет. Одной из причин окончательного охлаждения Г.Н. к балету было несчастье с танцовщицей Елисеевой, сгоревшей на ее глазах. На подмостках в искусственной траве были положены трубы с газовыми огоньками. Елисеева что-то задела или не так ступила — легкие юбочки на ней вспыхнули. В страшных муках унесли несчастную танцовщицу со сцены, а через два дня она скончалась в больнице. На Федотову, свидетельницу всего несчастья, это произвело громадное впечатление и вселило ненависть к балету. Результатом всего этого у Г.Н. явилось твердое решение окончательно перейти в драматический класс В.А. Дмитриевского, что она и сделала, когда ей было 13 лет.
Первая роль, которую Г.Н. разучила с учителем в школе, была роль Елены Глинской; потом два водевиля с пением — «Влюбленный брат» и «Тереза». Одновременно с занятиями в классе Г.Н. стали часто занимать в Малом театре в небольших ролях инженю. Едва ли не первой настоящей ролью Г.Н. была роль молодой девушки в драме «Матрос»; при чем ей пришлось здесь играть с самим М. С. Щепкиным, который эту пьесу и роль в ней очень любил. Кроме того, в ту пору Г.Н. играла Софью в «Недоросле», Катю из Тамбова в водевиле «Беда от нежного сердца», в котором публика заставляла ее повторять куплеты. В «Горе от ума» Г.Н. принимала участие с ранних лет, перебывав во всех княжнах, от младшей до старшей; впоследствии перешла на Софью и кончила графиней Хлестовой.
В это же время Г.Н. пришлось сыграть Шекспировскую Джульетту, впрочем только в одной сцене. В Москву приехал на гастроли известный провинциальный трагик Ник. Карл. Милославский, игравший Кина. Каждый актер, играя эту роль, выбирает по своему желанию отрывок из любой пьесы, которую он должен исполнить, представляя сцену на сцене. Милославский выбрал «Ромео и Джульетту». Г.Н. назначили играть Джульетту. «Я с таким страхом приступила к изучению этой роли, — рассказывает Федотова, — а что я испытывала на репетициях, этого я не могу и описать. В особенности меня мучил М.С. Щепкин (он играл в «Кине» суфлера Соломона); когда я начинала репетировать с Милославским свою сцену, он близко подходил но мне, не спускал с меня глаз и держа всегда в руках свою довольно увесистую дубинку, очень энергично стучал ею, если у меня плохо выходило; а если чуть-чуть его что-нибудь удовлетворяло, он начинал плакать, — это всегда прибавляло бодрости и хоть немного приводило в сознание».
Новый управляющий театрами Леонид Федорович Львов пригласил для преподавания в драматическом классе Ивана Васильевича Самарина. Ученицы давно уже восхищались им, как изящнейшим актером на роли jeune premier, и встретили его приход с радостью! Для испытания Самарин велел всему классу приготовить «Сцену у фонтана» и ответ Татьяны Онегину в конце романа. Читая ответ Татьяны Федотова разрыдалась. С ней расплакались и Самарин, и классная начальница и все воспитанницы. В те давние, сантиментальные времена это было возможно. Но, видимо, декламация юной ученицы действительно всех потрясла и дала Самарину надежду сделать из Федотовой, пользуясь свойствами ее нервней натуры настоящую драматическую актрису, и он энергично принялся за занятия.
В короткое время Г.Н. прошла с учителем Офелию, драму «Материнское благословение», комедию «Крестная маменька» и известную «пословицу» Альфреда де-Мюсcе «Caprice», в которой ей пришлось изображать кокетливую парижанку. Кроме Самарина, учителями Г.Н. были известные преподаватели своего времени: А. А. Толcтопятов и П. Е. Баcистов, преподававший русскую словесность и имевший на учеников и особенно на Федотову большое и благотворное влияние.
В эту же зиму Федотовой пришлось видеть в Москве знаменитую итальянскую артистку Аделаиду Ристори, оказавшую на нее сильное влияние. «Это мощная артистка, с величественной, благородной и необычайно красивой внешностью, с глубоким контральтовым голосом, — вспоминает Г.Н. Федотова, — с первого появления своего в драме «Юдифь» произвела на меня прямо потрясающее впечатление. Как сейчас я вижу огромную сцену Большого театра, великолепную декорацию, изображающую скалистую местность, и ее дивную фигуру на скале, в сером хитоне, с черными короткими локонами; как сейчас слышу мощный голос, радостно возвещавший измученным голодом и жаждою соотчичам: Aqua! Aqua! Помню я еще особенно ярко исполнение драмы Джиакометти «Елизавета». Меня поразили в исполнении Ристори уж очень большое разнообразие интонаций и необыкновенно сильная и рельефная передача всех противоречивых душевных движений, какими наполнена роль героини. Публика поражена была ее игрой; многие даже утверждали, будто ее необыкновенная мимика доходит до того, что одна половина ее лица выражает одно душевное настроение, а другая — другое. Последняя сцена той же драмы, когда одряхлевшая Елизавета умирает, судорожно надевая на себя корону, произвела на меня такие сильное впечатление, что после спектакля я даже представляла ее вместе с моими подругами в нашем дортуаре подле печки. Фраза Ристори в трагедии «Иоанна Безумная» (которую и мне впоследствии пришлось играть), когда героиня, уже сошедшая с ума, баюкает своего мертвого мужа и шепчет: «dormi, amore mio, dormi» — до сих пор звучит в моих ушах. Такой трагической артистки, так одаренной от природы, обладающей столь высоким искусством, таким необыкновенным благородством и величием, и производящей такое потрясающее и неотразимое впечатление я уже никогда не видала потом. Только тот, кому привелось видеть Томазо Сальвини, современника и чуть не ученика ее, может по его силе судить о мощной, почти мужественной игре великой Ристори». Мы сознательно сделали столь обширную выписку из записок Федотовой в виду того, что игра Ристори глубоко запала в душу русской артистки, и впоследствии она не раз в своем творчестве воспользуется театральными приемами и средствами знаменитой итальянки.
Лето 1861 г. Г.Н. оставалась в школе и занималась приготовлением роли в драме П. Д. Боборыкина «Ребенок», которая готовилась сначала для школьного спектакля. Репетиции шли настолько удачно, Самарин был так доволен игрой Федотовой, что Львов решил устроить в Малом театре закрытый школьный спектакль и пригласить на нею артистов, представителей литературного мира и вообще обычных посетителей и любителей театра, снизу до верху наполнивших Малый театр. Новая актриса, способностями которой начальство хотело похвастаться перед Москвой, имела очень большой успех.
Тотчас же после этого спектакля в Федотовой принял большое участие М. С. Щепкин и сразу охладил ее восторг, сказав ей: «Тебе даны способности, но ты еще ничего не умеешь. Не обращай внимания на этот успех, — они радуются на игру девочки, но если не пойдешь дальше, то этот успех скоро кончится. Данный тебе дар налагает на тебя большую ответственность. Помни это, и работай всю жизнь!» «Я всегда помню завет Мих. Сем., — говорит Г.Н., — и не умею до седых волос ни одной роли сыграть спустя рукава, не оглядев и не обдумав ее со всех сторон. Я часто удивляюсь на молодежь, которая (иногда от одной удачной роли начинает слишком верить в себя и старается завоевать себе положение не постоянным тяжелым трудом, а какой-то бесплодной самолюбивой борьбой за роли и необычайной требовательностью».
В январе предстоял бенефис Самарина; он решил поставить «Ребенка» и выпустить Г.Н. публично. Это было в памятный день 8 января 1862 г. Федотова имела громадный успех: ее сильно и помногу вызывали; каждый антракт капельдинеры носили дебютантке, которой не было еще и 10 лет, от разных дам из публики то коробки конфект, то фрукты, то виноград. А Щепкин, стоявший со своей палкой в кулисе, каждый антракт во время вызовов повторял Федотовой: «Хорошо, но помни, что я говорил тебе!» Через неделю взял того же «Ребенка» в бенефис С.В. Шумский.
Нужно отметить, что автор пьесы поставил свою героиню в крайне щекотливое положение: она являлась мстительницей за покойную мать, якобы погибшую от бессердечного отношения к ней мужа, т.е. ее отца. На сцене происходит нечто вроде семейного следствия, уличающего виновность родителя, — ряд томительных и тяжелых сцен, которым зритель должен был верить. Федотовой, однако, удалось вполне преодолеть эту неестественность. По отзывам современников в ее игре было столько искренности, горячности и задора, что выдуманность принимала образ правдивости.
Вот что писал в № 9 «Библиотеки для чтения» за 1862 г. молодой театральный критик Александр Иванов (А.И. Урусов). «Задолго до спектакля, в некоторых литературных кружках и их органах ходила молва о новом замечательном таланте г-жи Позняковой. Говорили, что такой актрисы еще не было, что она стоит совершенно особняком от всех прочих, и что все, кому дорог русский театр, должны благодарить И.В.Самарина за образование подобного таланта. За несколько дней до спектакля, в одной московской газете явилась статья, нечто вроде дифирамба. Впрочем, это казалось таким только прежде спектакля, но после, когда публика увидала предмет дифирамба, самое восторженное в нем казалось только-только что в пору. С первой же сцены дебютантка овладела публикой. Необыкновенная, невиданная простота и наивность, серьезная реальность и выдержанность игры незаметно увлекли зрителей в тот мир, в котором жила и дышала Верочка. Потрясений, эффектов никаких не последовало. Через несколько минут после появления молодой артистки на подмостках, публика привыкла к ней, как к чему-то знакомому и необычайному. В уме шевелился наивный вопрос, лучшая награда реальному художнику: да можно ли играть иначе? Сцена с учителем в первом действии была сыграна превосходно. Детская веселость и оттенок грусти, глубокой и тревожной — переход от детской беспечности к пониманию грустной действительности — это было превосходно понято и выражено с редкой искренностью и теплотою. Характер Верочки и ход драмы осветились ярким лучом жизни и правды. В третьем действии, когда Верочка узнает от старой тетки о семейных несогласиях, бывших причиною смерти матери, когда в душе ее возникает страшная мысль, что отец ее виноват в смерти горячо любимой матери, — г-жа Познякова с замечательной искренностью чувства и умом, уклонилась от эффектов и выкрикиваний, в которые так легко было бы впасть молодой артистке. Актриса, взросшая на почве мелодрамы, уж, конечно, не преминула бы воспользоваться этой сценой, чтобы доставить зрителям несколько сильных, во очень неприятных нервных ощущений. Публика прекрасно поняла и оценила этот художественный такт. Из среды ее вырвался в первый раз сильный взрыв сознательных рукоплесканий. Публика поняла, артистку. Драматизм игры Позняковой, в этой сцене, был проникнут тою глубиною и искренностью чувства, которые составляют характеристическую черту в таланте молодой актрисы. Этот драматизм был в своем роде откровением. Восторг публики после этой замечательной сцены шел все crescendo. Смерть Верочки, как торжественный аккорд, заключил сцену. Дебютантка была вызвана по-московски, т.е. с исступлением и неисчислимое число раз. Люди восторженные и молодые, видевшие в новом таланте представительницу молодого поколения на сцене, и вчерашние скептики, все вполне сходились на том, что у Позняковой весьма замечательный талант, и что от этого таланта русская сцена в праве ожидать многого. Дебют молодой актрисы был одним из блистательнейших, которые могут запомнить театры. Все лучшие органы московской журналистики с сочувствием отнеслись к юному таланту, который сразу поставил себя на ту ступень, до которой другие доходят ощупью, долгим путем опыта, теории, ошибок и успехов, — а очень многие и вовсе не доходят». Таков был отзыв юного энтузиаста, еще студента Московского университета А. И. Урусова, отзыв, связавший критика и артистку узами дружбы на всю жизнь. Далеко не столь восторженный отклик нашла Г.Н. в душе другого театрального рецензента А. Н. Баженова. «Познякова, — писал он в № 16 «Московских Ведомостей», — имела, что называется, большой успех, и публике в роли Верочки очень понравилась; но я все-таки решаюсь возвысить голос и высказать моё личное мнение: может быть и в нем есть доля правды. Да простят мне, что, заинтересовавшись талантом дебютантки и желая ему полного развития, я на этот раз не моту промолчать. Видеть Познякову в роли Верочки для меня, признаюсь, было больше мученьем, нежели удовольствием. Сердце обливалось кровью смотреть, как молодая артистка силилась не уколоться о тернии своей роли. Вся вина, бесспорно, в этих терниях, т.-е. в самой роли. Напр., говоря вообще, Позняковой на мой взгляд иногда не доставало детскости и силы чувства, а между тем, местами в первых двух действиях и того и другого было у нее очень много; стало быть у Позняковой есть и детскость и горячее искреннее чувство, да она не могла употребить их во зло. В самом деле, что прикажете делать артистке с такими ложными положениями: вдруг, например, автор заставляет своего «ребенка» делать сцену тетке или посылает обменяться с отцом и требовать от него оправдания. Тут по необходимости прибегнешь к чисто внешним приемам: рука и указательный палец артистки вытягиваются, в голосе слышится искусственное дрожание, в движениях является нечто выказное, и исполнение отзывается деланностью. Что, если рутина незаметно подавит собою все прекрасные данные, и дарование погибнет в зародыше? На ком тогда будет грех? Вопрос, над которым стоит подумать». Начав за упокой, автор, однако, кончает свою рецензию во здравие. «Что касается лично до г-жи Позняковой, — пишет Баженов в конце отзыва. — то она вполне стоила тех вызовов и рукоплесканий, которыми щедро отблагодарила ее публика, — во-первых, за добросовестный труд, положенный ею на изучение большой роли, а, во-вторых, за те места, в которых она была истинно прекрасна».
Теперь мы, к счастью, знаем, что рутина ни в какой мере не подавила собой прекрасных данных артистки, дарование не погибло в зародыше и ни на ком не лежит греха, кроме разве как на критике, не сумевшем распознать прелести расцветающего дарования. В другом месте, в фельетоне под названием «Встреча в сенях театра», написанном в форме довольно развязного диалога, Баженов снова возвращается к Позняковой в роли «ребенка» и пишет: «Публика плакала и любопытствовала. Плакали многие скорее всего потому, что им стало жалко смотреть, как молодая начинающая артистка одолевает и не может одолеть неодолимое. Что же касается до любопытства, то оно, в сущности, если добраться до его настоящего смысла, даже несколько оскорбительно для дебютантки. Далее, встречаются в фельетоне такие фразы: «На нее смотрели с такою же пытливостью, с какой смотрят обыкновенно на чижика, носящего воду в наперстке». «У нас непременно крайности. Мухе привольнее летать, чем ползать, мы у нее отрываем крылья, а у кого нет крыльев, то мы их приставляем и заставляем летать».
Все эти, лишенные тонкости, намеки и сравнения были направлены против Самарина, будто бы сильно преувеличивающего способности своей юной ученицы. Эти кивки и подмигиванья становились тем пикантнее, что Г.Н. была очень хороша собой. Она не была красавицей, — говорит драматург Невежин, но такое лицо, какое было у нее, привлекательнее всякой красоты. Среднего роста, с хорошим бюстом, белизной лица, с немного приподнятым носиком и большими жгучими темными глазами, Г.Н. невольно приковывала к себе взор.
Во всяком случае, необходимо признать, что юный студент Урусов обнаружил в данном вопросе гораздо больше чутья и вкуса, чем умудренный опытом театральный критик Баженов.
После удачного дебюта Г.Н. ее принял под свое покровительство М. С. Щепкин. На пасху он взял ее из училища к себе, в старинный барский дом с мезонином и большим садом на 3-й Мещанской ул. В первые праздничные дни он посадил ее на дрожки, совершению придавив своим необыкновенно грузным телом хрупкую фигурку Г.Н., и повез с визитами к своим близким друзьям, чтобы показать им новую, подающую надежды и полюбившуюся ему актрису, — между прочим, к Валентину Корту, тогдашнему редактору «Московских Ведомостей», и к своему сыну Николаю Михайловичу Щепкину, женатому на Александре Владимировне Станкевич. За издавна знаменитыми обедами Щепкина постоянными гостями бывали А. Н. Афанасьев, известный собиратель русских сказок, Н. X. Кетчер, переводчик Шекспира и глубокий знаток театра, издатель Белинского К. Т. Солдатенков, друг Тургенева, И. И. Масдов и известный общественный деятель Митрофан Павлович Щепкин. Надежды, возлагаемые на артистические способности Г.Н. всеми окружающими и особенно Щепкиным, этим верховным судьей всех театральных, дел и мнений, даже тяготили ее: ведь ей минуло только 16 лет, хотелось и повеселиться и побегать, а Щепкин, бывало, зовет ее в свой кабинет и начинает читать вслух разные старые, очень ему нравящиеся пьесы, которые Г.Н. казались чрезвычайно скучными; заметив на лице слушательницы полное отсутствие интереса, артист прогонял ее, проговорив: «ну. дура, ступай!»
19 февраля 1863 г. после экзаменов Г.Н. была выпущена в драматическую труппу с жалованьем 900 рублей в год, а 8 апреля того же года состоялась ее свадьба е Александром Филипповичем Федотовым, только что уволенным из Московского университета за участие в студенческих волнениях и поступившим в Малый театр. Отец Федотова занимал должность судебного следователя при Пресненской части. К венцу невесту повезли из школы. На паперти церкви в Глинищевском пер. ее встретил М. С. Щепкин, благословил, расцеловал и со слезами на глазах напутствовал ее на новую жизнь. Молодые поселились в Глинищевском пер. в доме Обидиной. В мае, по окончании весеннего сезона, Щепкин отправился гастролировать в провинцию, а Г.Н. с мужем уехала за границу. Федотовы вернулись в Москву в августе, а в сентябре привезли тело Щепкина, скончавшегося в Крыму. Чтобы не возвращаться более к семейной жизни Г.Н., заметим здесь, что А. Ф. Федотов был актером и драматургом средней руки, выдающихся дарований не обнаружил. Впоследствии он разошелся с Г.Н. и вступил во второй брак. Единственный их сын А. А. Федотов, способный актер Малого1 театра, умер в 1908 г. Смерть любимого сына крайне подорвала силы Г.Н. и с тех пор она совершенно уединилась и сошла со сцены.
***
Трудоспособность Федотовой оказалась изумительной. Семейные заботы не мешали ее сценической работе, и талант Г.Н. совершенствовался и развивался день ото дня. Новая драматическая ingenue вызывала общее восхищение и блестяще оправдывала надежды, возлагавшиеся на нее Щепкиным, Самариным и др. Но работа ее была тяжела и трудна, не только потому, что она должна была выступать постоянно, играть почти во всех пьесах от Дьяченко до Шекспира, но и потому, что каждой роли она отдавалась целиком и всю свою энергию, весь свой талант вкладывала в изучение роли независимо от ее ценности или ничтожества. И слава росла. Из ролей, исполненных в первый период, следует отметить следующие. В комедии Дьяченко «Институтка» она играла главную роль наивной и трогательной девушки, в которой проявила всю свою грацию и ненаигранное чувство настоящей молодости.
Долго и много готовила Г.Н. с Самариным роль Нины в Лермонтовском «Маскараде». Пo юности лет она не понимала еще роковой любви замужней женщины, плохо чувствовала эту роль и, конечно, играла ее лишь придерживаясь указаний учителя. Но одна сцена была сильно прочувствована артисткой. Это — сцена на балу, когда Нина за роялем, перестает петь романс, прерывая его на полуслове, подавленная ревнивым и внимательным взглядом Арбенина.
В комедии А. Потехина «Мишура» Г.Н. играла хорошую, по трудную роль Дашеньки, кокетливой, живой и сметливой девицы, которую отец, чиновник старых времен, продает своему молодому начальнику. Девушка увлекается молодым бюрократом, он кажется ей идеалом бескорыстия и всяких добродетелей. Но он ей не пара. Об этом знает умная головка, и вначале Дашенька борется со своим чувством. Врожденная веселость, насмешливость, борьба с любовью, — вспоминает об этом спектакле старая писательница А. В. Стерн, — все это было проведено молодой артисткой и тонко, и просто, и изящно. Когда же началась драма, когда вся объятая любовью, страстью, отдавшаяся уже любовнику девушка узнает, что он намерен покинуть их захолустный город и: уезжает в столицу, — юная Федотова доходила до потрясающего трагизма. И теперь бледнею, вспоминая тот момент драмы, когда для девушки становится ясно, кому она отдала свою душу, в ушах моих как будто еще звучит отчаянный вопль. Я вижу весь этот преобразившийся образ.
В любовной драме «Матильда» Федотова играла графиню Сент-Анж, ревнующую своего мужа до исступления. Критика того времени отменила, что у исполнительницы не нашлось столько ревности и злости, сколько требовала их роль графини. Да и откуда могли взяться эти чувства у молодой счастливой женщины, упоенной семейными радостями и сценическим» успехом.
Для своего бенефиса в 1864 г. Г.Н. поставила две сцены из «Ромео и Джульетты». К исполнению этой роли Федотовой Баженов отнесся также неодобрительно. Критик усмотрел в нем искусственное усиление и подчеркивание роли; игра, по его мнению, была заслонена чтением. «Правда, Федотова старалась придать своему чтению некоторую нежность, — писал он в «Антракте», — с этой целью произносила слова мягко и протяжно, но это отзывалось какою-то искусственностью и было больше нежничанием, чем истинною неясностью. К тому же, чтение это было довольно однообразно».
В Кальдероновской пьесе «Ересь в Англии» Г.Н. играла Анну Болейн. На этот раз Баженов нашел возможным признать, что роль была передана очень умно и выразительно. «Мы только жалели, — добавляет критик, — что г-жа Федотова не хочет отстать от привычки выгибаться для чего-то вперед верхнею частью корпуса, жеманно вертеть головой, поднимая кверху лицо». Как несходны бывают вкусы! В этом знаменитом Федотовеком жесте, в движениях торса, в поворотах головы с подниманием лица к небу, нам всегда чудилось нечто очаровательное, что-то соловьиное, а Баженов об этом жалеет.
Нужно признаться, .что в первый период работы на сцене Г.Н. далеко не пользовалась тем всеобщим признанием, какого добилась впоследствии. Как утверждает режиссер Д. Л. Иванов многие не любили Федотовой, некоторые даже не выносили ее «ноющей игры». К числу последних принадлежал, очевидно, и Баженов.
Прошло восемь лет: Г.Н. стала прихварывать, а в 1870 г.. это постоянное нездоровье слишком юной матери, изнурившей себя кроме того беспрерывным непосильным трудом па сцене, разразилось тяжелым недугом, чуть не сведшим ее в могилу. Еще спустя год или полтора последовало семейное горе — разрыв с мужем — отнявшее последние моральные силы. Г.Н. вновь заболела, была при смерти, наконец, очнулась... но долго еще не могла оправиться ни физически, ни морально... В жизни всякого большого таланта тяжелая драма, личная катастрофа всегда служит к углублению дарования, к более строгому отношению к своему призванию, к пересмотру многих, казалось бы, раз навсегда решенных вопросов. Тоже самое случилось с Г.Н. Как после морального тифа она возродилась к новой жизни, посвежела духовно, просветлела психически.
Дальнейшие ее дебюты после этого тяжелого периода уже были как бы вторичным ее поступлением на сцену. Здесь-то во второй период деятельности Г.Н. ее громадное дарование стало развертываться перед глазами публики во всю его величину. Какие бы роли она ни играла, она всегда была другой. Передача ролей поражала художественностью отделки, силой и глубиной таланта. Ее манил уже серьезный классический репертуар, увлекали шекспировские женщины. Подготовка ее к классическим ролям могла считаться без всяких преувеличений выдающейся. И русская и иностранная драматическая литература, и серьезная критика о них были настольным ее чтением. Эта начитанность и образованность были громадным подспорьем таланта и сказывались в тончайшей отделке каждой фразы и каждого жеста на сцене. Стоит несколько напрячь память, чтобы перед вами встал целый рой прекрасных, исполненных высокого художественного реализма образов, созданных Г.Н.
Вот Федотова — Катерина в «Грозе»; сколько у артистки было в этой роли настоящего душевного горения. Когда она рассказывает о том, как в куполе церкви видела ангелов и слышала их неземное пение, в ее словах слышится настоящий лирический экстаз, и у зрителя, вовсе не склонного к мистике, возникает религиозное настроение, и, кажется, что Катерина действительно верит, что вот-вот вознесется к облакам. Но весь облик Катерины — он такой земной, такой реальный в своих трепетных ощущениях страсти, что его никак не отделишь от всей среды и обстановки дикой семьи Тихона и от жизни жестокого города Калинова. В Катерине Г.Н. во всем блеске выказывала свое крупное дарование и изумительную школу. Она была и реальной и фантастичной, и земной, и воздушной в то же время. Такова сила таланта. А сцена с Тихоном, которому она признается в измене. Это был порыв героического темперамента. Блуждающий взгляд, истерические движения рук, поднятых вверх — все показывало, что женщина утратила душевное равновесие.
Громадное впечатление в свое время производила Г.Н. в роли Марьицы в «Каширской старине», о которой стали много говорить еще задолго до ее постановки. «Вся Москва» съехалась в этот вечер в Малый театр, однако, ожидания чего-то крупного были сначала обмануты... В первых двух актах героиня драмы Г.Н. Федотова была холодновата. Аплодисменты в обоих антрактах были жидкие; зрители были, недовольны, и Самарин сказал, что пьеса почте проваливается. Но начался третий акт и все переменилось! Федотову нельзя было узнать: явился подъем, огонь, оживление. Одновременно поднялось настроение и в зрительном зале, словно вдруг что-то произошло и спасло судьбу пьесы. А за кулисами, по рассказам старых театралов, произошло следующее. В уборную Г.Н. во время антракта собрались актеры и знакомые; в числе их была и С. В. Аверниева, жена автора пьесы, со слов которой и передают о происшедшем. Артистка жаловалась, что чувствует себя совсем не в ударе, как вдруг распахнулась дверь, и в уборную вбежал А. Ф. Федотов, муж. Г.Н. (это было еще до разрыва). Он смотрел из залы и был совершенно разочарован игрой жены. «Лучше бы совсем отказалась играть, —вскричал он взволнованным голосом. — От тебя совсем не этого ждет публика». И вот этим окриком, подействовавшим на Г. II. пьеса была спасена. Успех артистки шел возрастая, и драма закончилась полным торжеством Федотовой. Пьеса приобрела необычайную популярность; ее приезжали смотреть из провинции целыми семьями. Она до сих пор держится в репертуаре, и все последующие Марьицы стараются сохранить традиции Г.Н. и играть «по-Федотовски».
Необыкновенна величественна была Г.Н. в «Василисе Мелентьевой», с удивительным мастерством и стильностью отделывая фигуру пышной Василисы, воспроизводя ее плавную походку, закругленные, волнообразные жесты и гордые речи.
В роля Отрадиной в «Без вины виноватых» Г.Н. заставляла плакать весь зал. Трудно с чем-нибудь сравнить ту нервную силу, — говорит А. А. Кизеветтер, — с которой Федотова вела эту роль. Не было зрителя, который бы не прослезился, и в течение всего акта вслед за артисткой не испытывал все нарастающую тревогу; словно какой-то ток душевного трепета протягивался между сценой и зрителем и все взвинчивал и взвинчивал чувства зрителя последовательными беспокойными нервными толчками, а завершительное обращение Отрадиной к любовнику со словами: «Ну, теперь вы совсем свободны» приобретало потрясающую силу; и какими разнообразными чувствами была насыщена эта фраза в устах артистки; и отчаяние, и негодование, и убийственное презрение, и острая тоска — все сплеталось здесь в общий клубок и словно молнией освещало тот душевный ад, который в эту минуту должен был гореть в брошенной любовнице.
Глубину и нежность материнского чувства Г.Н. прекрасно передавала в посредственной пьесе Шпажинского «Водоворот», в которой она играла жену Крушевского. Столько тревоги, любви и заботливости проявляла артистка в сцене с доктором, вызванным лечить ее больного ребенка. Такой живостью и правдой дышали ее отрывочные вопросы, растерянность, боязнь и недоумение любящей матери.
И рядом с этими русскими, надрывными и драматичными ролями как изумительно разнообразна и виртуозна была Федотова в иностранном репертуаре, в шекспировских ролях. Сколько темперамента, огня и неукротимой подвижности проявляла Г.Н. в роли Катарины в «Укрощении строптивой». Как орлица налетала она на Бианку в своем безудержном сумасбродстве и взбаламученной гневности. И сколько силы, вихря, горячности и движения было у артистки в воплощении этого бессмертного шекспировского образа. Нужно было бы соединить кисти Уистлера и Малявина, чтобы запечатлеть на полотне этот ураганный огонь молодого, порывистого и страстного темперамента. Это был вполне законченный тип взбалмошной и сумасбродной женщины, умышленно скрывающей трепет любви под маской непокорного, бунтующего задора. Кто не помнит Г.Н. в сверкающих яркими вспышками сценических фейерверков диалогах с А. П. Ленским, вступавшим в роли Петруччио в неподражаемую по своему комизму пикировку с Катариной. А когда в конце комедии уже укрощенная, приведенная в кротость и смирение Катарина является к обеду на зов Петруччио и перед его друзьями Люченцио, Гортензио и другими демонстрирует свою женскую и супружескую покорность, сколько поистине беспредельного благодушия, веселости, беззаботного подчинения воле Петруччио было выражено на лице Федотовой-Катарины, в радостных интонациях ее речей и в вызывающих движениях ее самодовольной походки.
Редко удается артистам перекинуть в зрительный зал через рампу тот дух своеобразного комизма и тяжеловатого британского юмора, которыми насыщены шекспировские комедии. Особенно трудно бывает насмешить современного искушенного зрителя в «Виндзорских проказницах». Но Федотовой и здесь в роли мистрисс Пэдж удавалось внушить зрительному залу веру в возможность такого ребячливого беспредметного веселья и увлечь современного театрала теми примитивными проказами, мистификациями и переодеваниями, посредством которых мистрисс Пэдж в виндзорском парке отводит душу над Фальстафом.
В высокой комедии подъем чувств у Г.Н., по выражению Кизеветтера, «бурлил и сверкал яркими переливами». Кто из видевших Федотову в «Много шуму из ничего» забудет кокетливый задор, под личиной которого Беатриче скрывает свою любовь к Бенедикту. Артистка словно подхватывала зрителя на крылья своего бурного одушевления и сверкающие остроты и веселые колкости, которыми Беатриче поминутно жалит своего возлюбленного, закручивались в какой-то вихрь, неукротимый, ошеломляющий своей непосредственной силой. Отнимите эту силу бурного одушевления и ослепительного блеска и от всей роли осталась бы одна мертвенная схема, хотя бы и тщательно продуманная и обработанная. Но в том-то и дело, что Федотова вкладывала в свои тщетально разработанные схемы огонь заразительного одушевления и схема одухотворялась яркою жизнью, которая захватывала зрителя, завладевала его сердцем, заставляла его трепетать от эстетического восторга. Счастливое уменье изображать, не претворяясь самой, помогало Федотовой с легкостью одолевать условности и фальшь старинного элементарного комического представления, в которое не может попросту уверовать осложненная новейшим искусством душа современного сценического художника.
Но если старинной комедии талант Федотовой отдавался с компромиссом, то в трагедии он расправлял свои крылья во всю мощь и обнаруживал всю необъятную ширину своего сценического обхвата. Незабываем образ Федотовой-королевы Елизаветы в «Марии Стюарт». В ее королеве не было парада, не было величавой позы, торжественной фразы и придворного жеста; не чувствовалось показного величия напыщенной и гордой повелительницы страны, но вы чувствовали, что за блистательным королевским одеянием бьется живое женское сердце, клокочет дух женщины, простой смертной, доступной человеческим переживаниям. И в этой роли, наряду с великолепным мастерством, с тонкой обработкой подробностей, Федотова обнаружила и глубину сценического чувствования и высокий культ роли в смысле вдумчивого и проникновенного воссоздания сценического образа шиллеровской героини.
А когда нужно было проявить на
19.05.2006
Подробнее
«Листая старые подшивки» ИНТЕРВЬЮ С ТУРЧАНИНОВОЙ… ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ
«Листая старые подшивки»
ИНТЕРВЬЮ С ТУРЧАНИНОВОЙ… ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ
На Рождество в Замоскворечье гадали в полночь...
ИНТЕРВЬЮ С ТУРЧАНИНОВОЙ… ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ
На Рождество в Замоскворечье гадали в полночь...
«Листая старые подшивки»
ИНТЕРВЬЮ С ТУРЧАНИНОВОЙ… ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ
На Рождество в Замоскворечье гадали в полночь
НРАВЫ ДОБРОЙ СТАРИНЫ
Приближается юбилей Москвы. С ним связан интерес к ее прошлому, к жизни ушедших поколений. Во многом интерес этот удовлетворяет такой «московский писатель», как Островский. В его пьесах встает перед нами мир московского купечества и мещанства. Вспомните школьные определения: Островский «разоблачал», «критиковал», «бичевал» темное царство. Все это должно было внушить отвращение к старой московской жизни.
А на самом деле было не так. Островский горячо любил Москву. Он не скрывал тяжелых сторон старой русской жизни, но раскрывал и поэзию этой жизни, и те проявления человечности, которые были в ней. И понял я это, когда познакомился и подружился с великой русской актрисой — Евдокией Дмитриевной Турчаниновой. Расскажу, что я узнал от нее.
В 1948 году я посмотрел на сцене Малого театра пьесу Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше». Две главные роли играли артисты театра Островского Евдокия Дмитриевна Турчанинова и Николай Капитонович Яковлев. Турчанинова играла властную старуху — самодурку Барабошеву, хозяйку богатого купеческого дома, Яковлев — Силу Ерофеича Грознова, старого «ундера», в мундире, картузе с пришитыми наушниками и медалями на груди. Когда-то они были любовниками. Но жизнь развела их, оба очерствели и опошлели.
«Ундер» приходит наниматься к Барабошевой сторожем. Увидев его, она теряет свою уверенность, не знает, как отделаться. Грознов напускает на себя суровый вид. Они как бы отталкиваются друг от друга, они сегодня — чужие. И вдруг удивительный перелом. Повернувшись к своему старому любовнику, Барабошева с изумлением, жалостью и каким-то укором говорит ему: «Да, да, состарился ты, ах как состарился». Старый вояка отвечает ей с каким-то петушиным задором: «Кто? Я-то? Нет, я еще молодец, я куда хочешь. А вот ты так уж плоха стала, больно плоха». Словно встрепенувшись, Барабошева возражает: «Что ты, что ты! Я еще совсем свежая женщина». И тогда Грознов — Яковлев произносил с большим чувством: «А как жили-то мы с тобой, помнишь, там в Гав... Гавриковом, у Богоявленья?». Изобразив пробуждение человеческих чувств в этих загрубевших людях, замечательные мастера Малого театра говорили: человеческое не умерло в них, оно только заглохло под влиянием той жизни, которую им приходилось вести. Артисты словно искали живую душу в этих персонажах, у которых было счастье в их Гавриковом переулке...
Да, Старая Москва имела свою прелесть, свои нравы, свои причуды и обаяние, которые Островский умел передать. И об этом мне посчастливилось узнать от коренной обитательницы старой Москвы, знаменитой «старухи» Малого девяностолетней Евдокии Турчаниновой.
Я сижу против нее в уютной квартире на Страстной площади и слушаю речи о старой Москве. Вот они в моей записи:
«У Островского на всем «московский отпечаток». В «Женитьбе» Гоголя — комедии, тоже изображающей купцов, дело происходит в Петербурге. Петербург — центр, столица империи, город чиновный и чинный. Там все строго и быт тоже. Как шутили, даже нищие стоят у Казанского собора в шляпах.
Особенность жизни Москвы заключалась в том, что в ней сохранились стародавние нравы и обычаи, стародавний быт. В этой патриархальной жизни было много тяжелого, дикого и мрачного, но в ее обычаях и обрядах отразилась и талантливость, и мудрость народа, его способность украшать свою жизнь, придавать ей порядок и форму. Не лишены были обаяния многие закоулки старой Москвы, такие как Конюшки, Кудрино. Обитатели их жили в маленьких домиках, около них садики. Летом под кустами сирени пили чай. В домах старинные шкафы, в буфетах за стеклом нарядные чашки, из которых пили только по праздничным дням. В прорези буфета вставлены чайные ложки, стояли фигурки. Во всем проявлялось стремление простых людей, пользуясь нехитрыми средствами, сделать свою жизнь более уютной.
Островский любил эту жизнь, ее обряды и обычаи. Он любовно воспроизвел ее во многих пьесах, таких как «Бедность не порок». Знание уклада старорусской жизни необходимо актеру, желающему проникнуть в суть того мира, который изображает Островский. Лично мне это знание далось очень легко. Уклад моей собственной семьи был еще тесно связан с укладом деревенского патриархального быта. В нашем доме жили «как положено», соблюдались обычаи патриархальной старины, справлялись праздники. Тетки — сестры моей матери — вели «теремную жизнь». Их никуда не пускали. Когда мать моя вышла замуж, их стали отпускать с ней в театр и в церковь.
В рождественские вечера у нас гадали на женихов. Приносили петуха, воду, зерно, ставили зеркало. Если петух смотрит в зеркало — будущий муж франт, пьет воду — пьяница, ест зерно — будет более основательным человеком. Другое гадание происходило в 12 часов ночи. Девушка сидела перед зеркалом, по бокам стояли свечи. Казалось, что в зеркале в коридоре между свечами появляется темная фигура. Оставалось узнать, кто это... Бросали за ворота башмак. Отлетит далеко — выдадут замуж в далекий край. Выскакивали на улицу и спрашивали прохожего, как его зовут. Вы знаете об этих обычаях из «Светланы» Жуковского и «Евгения Онегина» Пушкина. Но дожили они до конца XIX века. Когда я подросла, сама принимала в них участие.
Вообще надо сказать, обычаи эти вошли в мою плоть и кровь, тесно связаны с моими представлениями о народной жизни. Основным событием в жизни женщины было замужество, и интересы ее во многом вращались вокруг этого. Огромную роль тут играли свахи. Я видела на своем веку много свах. Были свахи по дворянству и по купечеству. Сваха по дворянству ходила в чепце, сваха по купечеству — в головке (шапочке), поверх надевала платок. У всех были большие шали. Они получали подарки, часто весьма причудливые. Как сейчас помню, у одной свахи были мужские часы на цепочке с передвижкой. Свахи играли очень активную роль, были бойкие, разбитные. Они ловко втирались в чужой дом, приходили, например, под предлогом продавать что-то. Разузнавали о женихе у дворников, соседей. Вообще, в сватовстве было нечто от коммерческой сделки. Причем порой действовали по принципу «не обманешь — не продашь». На смотрины жених пришел шатеном, а назавтра, глядишь, седой — накрасился раньше, чтобы скрыть свои годы!
Сватовство и свадьба составляли целую серию обрядов. Начиналось со смотрин. Жених с отцом и матерью и сваха приезжали смотреть невесту. Других девушек в доме не показывали. Родители накануне посылали узнавать у соседей о женихе — какого вида, сколько получает, нет ли у него другой жены. Уславливались о приданом. Иногда все превращалось в настоящий торг (Вспомните, как описано это у Островского в «Комике XVII столетия»). Помню, такой случай произошел с моей теткой. Уже слаженная свадьба чуть не разошлась оттого, что не сошлись из-за меховой шапки. Тётка-невеста в отчаянии, плачет. Жених расстроен. Вмешивается в дело сваха — не беспокойтесь, все уладим! И действительно, пошла и все уладила…
Приходил шафер — дружка со стороны жениха, приводил с собой какого-нибудь парня. Накануне свадьбы устраивали девичник. На столах раскладывали все приданое и белье, перевязанное голубыми и розовыми лентами. В приданое давали самые разные вещи: шубу, пальто, ротонду бархатную, платья шелковые, шерстяные, простыни, наволочки. Иногда часть приданого давалась ассигнациями. Существовали специальные росписи приданого. Образец такой росписи у меня сохранился. Кстати, иногда обещание не выполнялось. Так, родители невесты не отдавали ранее обещанных денег. Накануне свадьбы невесту везли в баню. Брали с собой кислые щи, мед, сладости, пряники, орехи. В бане невесту мыли, пели песни, угощались».
Все эти обычаи, пришедшие из провинции, сохраняли в своем быту московские мещане, купцы, даже чиновники. Конечно, сегодня эти обычаи умерли и смешно стремиться их возрождать, но коренные москвичи сохранили горячую любовь к своему городу и стремление сделать жизнь в нем яркой, веселой, уютной, а порой и забавной, конечно, на нынешний лад. Вот так рассказывала мне моя замечательная собеседница почти полвека назад. А за окном была Москва, совсем не похожая на конец XIX века, как не похожа она ныне, в конце ХХ — го, на город моей юности.
Абрам ШТЕЙН, доктор искусствоведения
«Вечерняя Москва» 16 декабря 1996 года
ИНТЕРВЬЮ С ТУРЧАНИНОВОЙ… ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ
На Рождество в Замоскворечье гадали в полночь
НРАВЫ ДОБРОЙ СТАРИНЫ
Приближается юбилей Москвы. С ним связан интерес к ее прошлому, к жизни ушедших поколений. Во многом интерес этот удовлетворяет такой «московский писатель», как Островский. В его пьесах встает перед нами мир московского купечества и мещанства. Вспомните школьные определения: Островский «разоблачал», «критиковал», «бичевал» темное царство. Все это должно было внушить отвращение к старой московской жизни.
А на самом деле было не так. Островский горячо любил Москву. Он не скрывал тяжелых сторон старой русской жизни, но раскрывал и поэзию этой жизни, и те проявления человечности, которые были в ней. И понял я это, когда познакомился и подружился с великой русской актрисой — Евдокией Дмитриевной Турчаниновой. Расскажу, что я узнал от нее.
В 1948 году я посмотрел на сцене Малого театра пьесу Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше». Две главные роли играли артисты театра Островского Евдокия Дмитриевна Турчанинова и Николай Капитонович Яковлев. Турчанинова играла властную старуху — самодурку Барабошеву, хозяйку богатого купеческого дома, Яковлев — Силу Ерофеича Грознова, старого «ундера», в мундире, картузе с пришитыми наушниками и медалями на груди. Когда-то они были любовниками. Но жизнь развела их, оба очерствели и опошлели.
«Ундер» приходит наниматься к Барабошевой сторожем. Увидев его, она теряет свою уверенность, не знает, как отделаться. Грознов напускает на себя суровый вид. Они как бы отталкиваются друг от друга, они сегодня — чужие. И вдруг удивительный перелом. Повернувшись к своему старому любовнику, Барабошева с изумлением, жалостью и каким-то укором говорит ему: «Да, да, состарился ты, ах как состарился». Старый вояка отвечает ей с каким-то петушиным задором: «Кто? Я-то? Нет, я еще молодец, я куда хочешь. А вот ты так уж плоха стала, больно плоха». Словно встрепенувшись, Барабошева возражает: «Что ты, что ты! Я еще совсем свежая женщина». И тогда Грознов — Яковлев произносил с большим чувством: «А как жили-то мы с тобой, помнишь, там в Гав... Гавриковом, у Богоявленья?». Изобразив пробуждение человеческих чувств в этих загрубевших людях, замечательные мастера Малого театра говорили: человеческое не умерло в них, оно только заглохло под влиянием той жизни, которую им приходилось вести. Артисты словно искали живую душу в этих персонажах, у которых было счастье в их Гавриковом переулке...
Да, Старая Москва имела свою прелесть, свои нравы, свои причуды и обаяние, которые Островский умел передать. И об этом мне посчастливилось узнать от коренной обитательницы старой Москвы, знаменитой «старухи» Малого девяностолетней Евдокии Турчаниновой.
Я сижу против нее в уютной квартире на Страстной площади и слушаю речи о старой Москве. Вот они в моей записи:
«У Островского на всем «московский отпечаток». В «Женитьбе» Гоголя — комедии, тоже изображающей купцов, дело происходит в Петербурге. Петербург — центр, столица империи, город чиновный и чинный. Там все строго и быт тоже. Как шутили, даже нищие стоят у Казанского собора в шляпах.
Особенность жизни Москвы заключалась в том, что в ней сохранились стародавние нравы и обычаи, стародавний быт. В этой патриархальной жизни было много тяжелого, дикого и мрачного, но в ее обычаях и обрядах отразилась и талантливость, и мудрость народа, его способность украшать свою жизнь, придавать ей порядок и форму. Не лишены были обаяния многие закоулки старой Москвы, такие как Конюшки, Кудрино. Обитатели их жили в маленьких домиках, около них садики. Летом под кустами сирени пили чай. В домах старинные шкафы, в буфетах за стеклом нарядные чашки, из которых пили только по праздничным дням. В прорези буфета вставлены чайные ложки, стояли фигурки. Во всем проявлялось стремление простых людей, пользуясь нехитрыми средствами, сделать свою жизнь более уютной.
Островский любил эту жизнь, ее обряды и обычаи. Он любовно воспроизвел ее во многих пьесах, таких как «Бедность не порок». Знание уклада старорусской жизни необходимо актеру, желающему проникнуть в суть того мира, который изображает Островский. Лично мне это знание далось очень легко. Уклад моей собственной семьи был еще тесно связан с укладом деревенского патриархального быта. В нашем доме жили «как положено», соблюдались обычаи патриархальной старины, справлялись праздники. Тетки — сестры моей матери — вели «теремную жизнь». Их никуда не пускали. Когда мать моя вышла замуж, их стали отпускать с ней в театр и в церковь.
В рождественские вечера у нас гадали на женихов. Приносили петуха, воду, зерно, ставили зеркало. Если петух смотрит в зеркало — будущий муж франт, пьет воду — пьяница, ест зерно — будет более основательным человеком. Другое гадание происходило в 12 часов ночи. Девушка сидела перед зеркалом, по бокам стояли свечи. Казалось, что в зеркале в коридоре между свечами появляется темная фигура. Оставалось узнать, кто это... Бросали за ворота башмак. Отлетит далеко — выдадут замуж в далекий край. Выскакивали на улицу и спрашивали прохожего, как его зовут. Вы знаете об этих обычаях из «Светланы» Жуковского и «Евгения Онегина» Пушкина. Но дожили они до конца XIX века. Когда я подросла, сама принимала в них участие.
Вообще надо сказать, обычаи эти вошли в мою плоть и кровь, тесно связаны с моими представлениями о народной жизни. Основным событием в жизни женщины было замужество, и интересы ее во многом вращались вокруг этого. Огромную роль тут играли свахи. Я видела на своем веку много свах. Были свахи по дворянству и по купечеству. Сваха по дворянству ходила в чепце, сваха по купечеству — в головке (шапочке), поверх надевала платок. У всех были большие шали. Они получали подарки, часто весьма причудливые. Как сейчас помню, у одной свахи были мужские часы на цепочке с передвижкой. Свахи играли очень активную роль, были бойкие, разбитные. Они ловко втирались в чужой дом, приходили, например, под предлогом продавать что-то. Разузнавали о женихе у дворников, соседей. Вообще, в сватовстве было нечто от коммерческой сделки. Причем порой действовали по принципу «не обманешь — не продашь». На смотрины жених пришел шатеном, а назавтра, глядишь, седой — накрасился раньше, чтобы скрыть свои годы!
Сватовство и свадьба составляли целую серию обрядов. Начиналось со смотрин. Жених с отцом и матерью и сваха приезжали смотреть невесту. Других девушек в доме не показывали. Родители накануне посылали узнавать у соседей о женихе — какого вида, сколько получает, нет ли у него другой жены. Уславливались о приданом. Иногда все превращалось в настоящий торг (Вспомните, как описано это у Островского в «Комике XVII столетия»). Помню, такой случай произошел с моей теткой. Уже слаженная свадьба чуть не разошлась оттого, что не сошлись из-за меховой шапки. Тётка-невеста в отчаянии, плачет. Жених расстроен. Вмешивается в дело сваха — не беспокойтесь, все уладим! И действительно, пошла и все уладила…
Приходил шафер — дружка со стороны жениха, приводил с собой какого-нибудь парня. Накануне свадьбы устраивали девичник. На столах раскладывали все приданое и белье, перевязанное голубыми и розовыми лентами. В приданое давали самые разные вещи: шубу, пальто, ротонду бархатную, платья шелковые, шерстяные, простыни, наволочки. Иногда часть приданого давалась ассигнациями. Существовали специальные росписи приданого. Образец такой росписи у меня сохранился. Кстати, иногда обещание не выполнялось. Так, родители невесты не отдавали ранее обещанных денег. Накануне свадьбы невесту везли в баню. Брали с собой кислые щи, мед, сладости, пряники, орехи. В бане невесту мыли, пели песни, угощались».
Все эти обычаи, пришедшие из провинции, сохраняли в своем быту московские мещане, купцы, даже чиновники. Конечно, сегодня эти обычаи умерли и смешно стремиться их возрождать, но коренные москвичи сохранили горячую любовь к своему городу и стремление сделать жизнь в нем яркой, веселой, уютной, а порой и забавной, конечно, на нынешний лад. Вот так рассказывала мне моя замечательная собеседница почти полвека назад. А за окном была Москва, совсем не похожая на конец XIX века, как не похожа она ныне, в конце ХХ — го, на город моей юности.
Абрам ШТЕЙН, доктор искусствоведения
«Вечерняя Москва» 16 декабря 1996 года
Подробнее
«МЫ С БРАТОМ – АКТЕРЫ ОДНОЙ ВЕРЫ»
О своих учителях, родителях и брате Виталии рассказывает любимец нескольких поколений, народный артист СССР, руководитель старейшего в стране Малого театра и просто «адъютант его превосходительства» Юрий Соломин...
«МЫ С БРАТОМ – АКТЕРЫ ОДНОЙ ВЕРЫ»
О своих учителях, родителях и брате Виталии рассказывает любимец нескольких поколений, народный артист СССР, руководитель старейшего в стране Малого театра и просто «адъютант его превосходительства» Юрий Соломин.
- Не секрет, Юрий Мефодьевич, что зрители чаще всего называют вас «адъютантом его превосходительства». Как вы к этому относитесь? Не обидно - ведь много других ролей? И потом вы все-таки руководите театром, которому со дня на день исполнится 250 лет!
- Да нормально все. Когда моя внучка была маленькая и я выходил с ней погулять во двор, то ребятишки сразу начинали бегать, суетиться, шептаться между собой. Я подзывал их: «Что, смотрели «Аъютанта»?» В последнее время все-таки встречаются люди, которые называют меня по-другому. Например, Айзенштайном из «Летучей мыши». А после «Московской саги» я порой слышу вслед себе - «профессор».
- Говорят, что когда-то вы хотели сыграть Иосифа Сталина. Если это правда, то что вас привлекло в его личности?
- Есть мало кому известная документальная история о том, как ливанский священник во время войны России с Германией удалился в катакомбы молиться о победе наших войск. Сталин вроде очень надеялся на его «помощь». Но священник вдруг написал письмо Сталину с несколькими «советами». Среди прочего ливанец требовал, чтобы Иосиф Виссарионович облетел с иконой вокруг Москвы. И Сталин будто бы с руганью и скандалом, но это сделал. Обо всем этом была написана пьеса, и эпизод с «полетом» получился сильным. Я согласился на эту роль, но, увы, не сложилось.
- Когда вы, окончив школу в Чите, поехали поступать в Москву, в Щепкинское училище, это была судьба?
- Конечно. Ехали вместе с отцом восемь суток и двенадцать часов. У него был бесплатный железнодорожный билет, и он решил его использовать. Все эти дни я лежал на верхней полке, почти ни с кем не общаясь. Очень волновался, всю дорогу готовился, что-то доучивал.
- И как приемная комиссия оценила ваши знания?
- Я был худой и не слишком умытый. За время пути прокоптился паровозным дымом, а жили мы с отцом у его друзей на неблагоустроенной даче в Монино. Кроме того, на левой щеке у меня был шрам, потому что незадолго до того мне вырезали жировик. И когда я первый раз вышел с этим шрамом, Вера Николаевна Пашенная спросила, разглядывая мое лицо: «Откуда вы?» - «Из Читы». А когда начал читать стихи Маяковского о советском паспорте, Пашенная упала от хохота... Как я добрался до третьего тура - не помню. У отца моего к тому времени украли все документы и деньги, и он послал меня к Пашенной узнать, хочет ли она меня брать. Я ей рассказал все как на духу, а потом заявил: «Если вы меня не берете, я вернусь с отцом обратно в Читу». После паузы она сказала: «Ну, оставайся». Так моя судьба была решена.
- Вы артист в первом поколении? Кем были ваши родители?
- У них сибирские корни. Отец - Мефодий Викторович родом из Забайкалья. Мама - Зинаида Ананьевна из Томска. Оба прекрасные музыканты, отец свободно играл на всех струнных инструментах, у матери был хороший голос - меццо-сопрано. Родители преподавали музыку в городском Доме пионеров и в Доме народного творчества. Кстати, с Читой того времени связаны имена Олега Лундстрема, Николая Задорнова, Константина Седых. Культурный был город, сцена Дома пионеров стала первой в моей жизни, а в Доме офицеров я однажды выступал перед Рокоссовским.
- Как это было?
- Когда закончилась война с Германией и началась с Японией, все наши войска проходили через Читу. И мы, пионеры, приветствовали воинов. Я помню, что Рокоссовский после нашего выступления поднялся на сцену: кого по щеке похлопал, кого по голове погладил. Но только потом нам сказали, что это был Рокоссовский. А в Дом пионеров, где я занимался в драматическом кружке, однажды приехал Борис Андреев. Узнав, что я собираюсь поступать в театральный институт в Москве, Андреев произнес какие-то напутственные слова в мой адрес. Когда я уже стал артистом, получил звание заслуженного, Андреев пришел к нам в Малый. И я ему напомнил нашу встречу. Он, конечно, благородно сделал вид, что узнал меня.
- Скоро у Малого большой юбилей. Как вы к нему готовитесь?
- Здание будет обновляться, поэтому сезон свой мы уже закончили. В конце апреля в рамках юбилея театр побывал в Таллине и Риге. Поездка была коммерческой, и согласились мы на нее с одним условием. Один спектакль для русскоязычного населения в Риге нам разрешили сыграть бесплатно. Приглашения на него получили школьники и учителя русского языка и литературы, ветераны Великой Отечественной войны, бывшие узники концлагерей. Перед началом спектакля - это была пьеса «На всякого мудреца довольно простоты» - на сцену вышла Элина Быстрицкая. Накануне она сильно подвернула ногу, но не отменила выступление. Играла и утром, и вечером. В зале плакали: «Теперь мы знаем, что Россия нас не забыла». К сожалению, пресса никак не отреагировала на нашу акцию, но мы и шум не поднимали.
- А какая премьера ждет зрителей к торжественной дате?
- Главная - это «Ревизор». Только что мы показали спектакль под занавес. С него скорее всего осенью и откроемся. Ведь «Ревизор» в Малом - это целая театральная история. После неудачной постановки пьесы в Александринке реабилитировали «Ревизора» именно здесь, и сам Щепкин блистательно сыграл роль Городничего. Потом премьерой «Ревизора» открылся филиал Малого театра. В 1938 году в роли Хлестакова дебютировал Ильинский. Дальше уже сам Ильинский поставил эту пьесу, а я играл в ней Хлестакова. И, наконец, в 1982 году уже в моей с Весником постановке Хлестакова сыграл мой брат Виталий.
- Наверное, надо отрешиться от всей этой истории, чтобы получился новый спектакль.
- Когда мы с актерами начали репетировать, они меня спросили, как это сейчас модно: «Какая будет концепция?» А потом сели, стали читать и буквально через несколько минут свалились от хохота. Это настолько «сегодня», что ничего добавлять не надо. Ну вот, например: «Лекарств дорогих мы не употребляем. Простой человек, если выживет - то он и так выживет, а если умрет - то и так умрет...»
- Бурные режиссерские эксперименты Малый театр обходят стороной. Есть критики, которые говорят чуть ли не пренебрежительно: «Ну, это традиционный театр...»
- Это проблемы критиков. У каждого народа, который себя уважает, должны быть традиции. Например, во Франции о «Комеди Франсез» так не говорят. Я знаю, конечно, что там давно уже ставят все, кто угодно, включая Боба Вилсона. И все равно. Это «Комеди Франсез». Если бы мы не нравились зрителям, нас давно бы уже скушали, разобрали по кирпичикам. На худой конец, открыли бы здесь какое-то варьете. А мы живем.
- Как вы относитесь к весьма успешным МХТ, «Табакерке», «Ленкому»?
- Да пусть цветут сто цветов! Марка Анатольевича просто обожаю, работал с ним и в его команде. Он прекрасный режиссер, и я смотрю многие его спектакли. Они не такие, как у нас. Но это - Захаров. И Марк Анатольевич приходит на наши премьеры.
- Сейчас в театральной среде только и разговоров, что о реформе. Как вы к ней относитесь?
- В ней нет никакой необходимости! Кому вообще это в голову пришло? Назовите мне имя этого человека! Наша театральная культура - на хорошем уровне. Иначе не возникало бы так много новых театров. В том числе в провинции. Посмотрите, оттуда сейчас привозят спектакли на фестивали и даже премии получают. Только что у нас в Малом прошел фестиваль «Островский в Доме Островского». Были театры из 30 городов, начиная от Владивостока. Кто говорит, что нужна реформа? Для меня она заключается в пересмотре собственности. Не надо закрывать глаза и обманывать! И среди творческих работников тоже есть неглупые люди, которые кое-что понимают в экономике. Почему? Да, чтобы выжить, надо быть гением экономики... Мы говорим: не надо лучше, нам хорошо, вы только не трогайте. Нет, нас загоняют в угол. За это отчитайся и за то. Ах, тебе дали спонсоры? Значит, ты украсть хочешь! Положить в карман. Это лично меня оскорбляет. Думаю, что и многих моих коллег. Мы ничего в карман себе не кладем. Да в театре и украсть нечего, кроме лигнина и вазелина, понимаете? Ну что я роль буду красть? Ведь самое дорогостоящее - это роль.
- Вы были первым российским министром культуры и добились двух процентов отчислений на нее. А сегодня есть ли у вас возможность повлиять на ситуацию?
- Есть режиссеры, певцы, художники, артисты, полностью посвятившие себя искусству. Их всего осталось в стране не более 70 человек. И выделение им пожизненной финансовой поддержки было бы крайне важно.
Артист не должен проводить последние годы в нищете. Ведь если он надорвался, то уже никому не нужен. Например, Маргарита Назарова, известная дрессировщица тигров, сыгравшая в фильме «Полосатый рейс» растерзанная зверями, доживала свой век в Нижнем Новгороде, запершись в однокомнатной квартирке...
Когда мы встречались с Владимиром Владимировичем Путиным по поводу празднования 250-летия театра, я поднял и этот вопрос. И Владимир Владимирович обещал поддержать.
- Почему вы тогда ушли из министерства и что думаете о его работе сегодня?
- В этом самом кабинете я написал заявление об уходе на имя президента Ельцина. До сих пор не знаю, было ли оно подписано. Просто, отдав его, я больше в министерстве не появился. Думаю, что все было сделано, чтобы я ушел. Но снять-то меня никто не мог. Не за что было. А вот утверждали меня на должность единогласно. Хотя недоброжелатели потом удивлялись, что Соломин согласился. И не стыдно ему? А почему, собственно, и за что? Я в искусстве 50 лет, артист, режиссер, педагог, на тот момент с 30-летним стажем. Если бы меня назначили министром здравоохранения, то понятно. А тут... Это были личные отношения.
А нынешнее разделение министерства я не совсем понимаю. Просто спрашиваю: какое министерство? Соколовское или швыдковское? Для меня это два ведомства. Считаю, что так быть не должно.
- На протяжении многих лет в искусстве у вас были не только завистники, но и близкие люди, друзья. Вы хорошо знали японского гения Куросаву. Расскажите, каким он был?
- Он был гордый человек. Настоящий самурай из северной части Японии: высокого роста, худощавый, поджарый. Его всегда называли «императором японского кино». И это справедливо. Но «императору» частенько перекрывали кислород. Может, поэтому он и запил. Он всю жизнь любил пить «Столичную» водку. И во всех ресторанах, где мы бывали, ее заказывал. Правда, водочку Куросаве разбавляли, даже если приносили бутылку. А ему немного и надо было - вестибулярный аппарат не годился никуда... Тридцать с лишним лет мы переписывались. К Новому году он обычно присылал мне открытки, которые сам рисовал. Он был прекрасным профессинальным художником. Я безмерно его уважаю. «Сэнсэй» - по-японски учитель. Я называл его так даже при жизни. Он действительно много мне дал. А самое главное, за руку вывел на международный экран. Это дорогого стоит... Я никогда не мечтал стать больше, чем артистом. Первый раз поставил «Лес» Островского с легкой руки Куросавы. Он где-то в зарубежном интервью сказал, что Соломин-сан обладает режиссерскими данными. И меня сразу же пригласили в болгарский театр.
- Вы снимались в его фильме «Дерсу Узала». Правда, что тогда Куросава пытался покончить с собой?
- Это было раньше. У него намечался в то время первый зарубежный проект. Он собирался снять в Голливуде фильм про американо-японскую войну «Тора! Тора! Тора!». Но американцы стали диктовать свои условия. А Куросава делал либо так, как хотел, либо вообще не мог работать. Поэтому он порвал контракт, выплатил огромную неустойку и был почти разорен. Психологическая травма наложилась на болезнь - у него ноги отказывали. Куросава перерезал себе вены, но от гибели его спасла жена.
- Когда вы видели Куросаву в последний раз?
- За год до его смерти. В нашу последнюю встречу Куросава пригласил меня на ужин. Я предложил ему поставить спектакль в Малом. У него глаза загорелись. Все, кто тогда на ужине присутствовал, - его дочь, его помощница, второй режиссер - начали уговаривать. И он завелся: «Знаешь, у меня не получился фильм «Идиот». Так хотелось бы его переделать!» На этом и сошлись. Но он совсем плохо себя чувствовал... Так ничего и не вышло. А ведь он хотел после «Дерсу Узала» и вторую картину делать в России. Написал сценарий по рассказу Эдгара По «Красная маска Смерти», его перевели на русский. Меня пригласил на главную роль. Но на «Мосфильме» начались интриги, и Куросава обиделся.
Больше мы не встречались. Спустя время, я по его приглашению приехал в киношный клуб, который он организовал, но Куросаву уже не застал...
- В японском фильме «Сны о России» вы снимались с Мариной Влади. К ней ведь в России до сих пор неоднозначное отношение. Какие у вас остались воспоминания о знакомстве с Влади?
- Она играла Екатерину, я - вельможу... Это был 1991-й или 1992 год. Съемки шли в Царскосельском музее, во дворце. Марина очень разговорчивый человек. Простая в общении - не звезда. Мне показалось, что чисто по-человечески я понимаю, почему Высоцкий когда-то выбрал именно ее. Конечно, о Влади рассказывают всякое. Но это уже дела семейные... С этой стороны я Марину не знал, а вот работала она классно.
- Вам часто задают вопросы о вашем брате Виталии и непростых отношениях с ним. Он был так не похож на вас... А вы по-прежнему не хотите говорить на эту тему?
- Что бы я ни рассказал, все ударит рикошетом. Разговоры начнутся досужие. К чему? Это мой брат. У него осталась семья. Искусство - дело непростое, очень много интриг... Наши с Виталием разногласия с годами обрастают всякими несуразицами и небылицами. То, что у брата было свое видение театра, однозначно. Но мы с ним были воспитаны в одной театральной вере.
- Как вы считаете, почему Виталий так рано ушел из жизни?
- Переработал. Это многих актеров настигает. Надорвался. Человек надрывается. Другой ушел бы со сцены и остался бы жив. Виталий доиграл до конца, до антракта. Он был принципиальным. И это стало трагедией.
- Чем на протяжении жизни для вас была собственная семья? Кто у вас главный в доме?
- Не знаю, мы власть не делили никогда, у нас равноправие. Хотя я иногда шучу: кто денег больше принес, тот и главнее. А так - обычная актерская семья. Жена - Ольга Николаевна, как и я, преподает в театральном. Дочь Даша - музыкант. Она пианистка. Внучка Саша пошла по ее стопам, уже выступает и у нас, и за рубежом. Даже успела стать лауреатом двух международных конкурсов. Я ею горжусь и очень люблю.
- В молодости ведь у вас были материальные проблемы?
- Помню, как мы с женой ходили по Арбату и заглядывали в светящиеся окна. И мечтали: вот нам бы хорошо такой абажур. Только, правда, повесить негде.
- Говорят, что в конце 70-х вы принимали снимающих о вас фильм немецких журналистов не у себя дома, а в театре. И немецкий зритель решил, что шикарные интерьеры XIX века - и есть дом актера Соломина. Прошло 30 лет, сегодня вам есть, где встретить гостей?
- Теперь я не только немецкую делегацию, а и киргизскую, если она приедет, должен буду принять либо в театре, либо в ресторане... Как-то так все нескладно у меня получается. Нет возможности, потому что крыша в доме течет. Хочется, конечно, что-то сделать... Но то в одну глупость юридическую все упирается, то в другую... Бумажки какие-то все. Нельзя по ним жить. Я этим делом заниматься не умею, честно говоря. Вроде есть люди, которые готовы помочь. Но я их тоже понимаю: если всем помогать, когда же работать. Поэтому никого особо не терроризирую... У меня, к счастью, спокойная семья. Творческая. Поэтому терпим, лишь бы на голову не упало...
- Сегодня вы человек не бедный. А первый свой большой гонорар помните? За что вы его получили и как потратили?
- Я снялся у Павла Петровича Кадочникова в фильме «Музыканты одного полка». Денежек было не так уж и много, но мы с Олей купили мебель, которая у нас до сих пор стоит на даче.Мы ее возили всю жизнь по всей Москве - по комнатам, квартирам, углам... Она была очень добротная, составлялась из тумб и шкафов. Теперь просто рука не поднимается ее выбросить.
- Имидж публичного человека, артиста требует сегодня немалых затрат. Есть у вас в одежде свой стиль?
- Я знаю, какие часы нужно носить, какую обувь. Сколько вилок кладут в ресторанах. Знаю, как нужно есть. В Щепкинском училище нас учили этикету. Бывал и на приемах, и на банкетах, и на раутах. Много ездил по миру. Конечно, все это требует денег. Пока я не бедствую, но кто знает, что впереди?
- Вам доводилось бывать в заграничном казино?
- Честно говоря, только два раза. Один раз в Баден-Бадене, где Достоевский играл... Вот такая компания. А второй раз в Венеции. Там недалеко есть остров, где находится самое шикарное в мире казино. Я сделал ставку и сразу же все проиграл, сумма была небольшая. Но не это меня волновало. Хотелось походить и все посмотреть, а для этого нужно было и проиграть...
- В еде у вас есть какие-то предпочтения? Вы много раз бывали в Японии? Японская кухня нравится?
- Боюсь разочаровать своим ответом, но я больше люблю русскую. Коронное блюдо - жареная картошка. Пью с удовольствием чай. Увы, люблю сладкое! Хорошо, что я уже взрослый.
- На отдых время у вас остается? Как обычно вы проводите свой отпуск?
- Практически никак всю жизнь. Три года назад болезнь заставила отдохнуть как следует. С тех пор провожу отпуск под Москвой. Но для меня две недели уже достаточно. Дача старенькая, довоенной постройки, никаких вилл. Там у меня собаки. Четыре. Есть немецкая овчарка Маклай, есть терьер Ляля, дворняжка Лушка и дворняг Яшка. Они для меня - души. У них разные характеры и разное ко мне отношение. О каждой можно книгу написать. Я считаю, что животные обязательно должны быть в доме. Мы всегда подбирали и выхаживали больных. И никто от них в семье не заразился: ни дети, ни внуки. А в Москве у нас две кошки. После того как последняя умерла - она была очень старая, мы уже даже не хотели их больше заводить, но вот подобрали. А недавно внучка еще одного котеночка принесла. Когда мне трудно и тяжело, я с животными общаюсь.
- И о чем вы с ними разговариваете?
- Даже о политике. И они реагируют. Я ведь с утра до вечера кручусь среди людей. Нет, я не жалуюсь, дай Бог, чтобы до конца жизни так было, но порой от этого устаешь и хочется помолчать. Жена меня понимает. Я иногда целый вечер могу молчать.
- Дача, животные - это замечательно. А за границей отдыхаете?
- Да какой там отдых? Поработать - другое дело.
Вот в Италии был в прошлом году на съемках документального фильма о христианстве.
- У Малого театра ведь особые отношения с Московской Патриархией?
- У нас был большой друг, настоятель владыка Питирим. Он освящал новый театр на Ордынкке, когда построили, и наш после ремонта. Мы помогаем Патриархии, чем можем, а она нас благословляет на какие-то вещи. Должен сказать, что и Алексий II, наш патриарх, иногда приходит на премьеры. Обычно он бывает здесь и на новогодних патриарших елках - с детьми общается. К театру относится с уважением. Так мы во всяком случае смеем надеяться. Вот эту красивую икону видите? Пришли представители и спрашивают: «А почему у тебя стена голая? Мы пришлем икону». Это образ Георгия Победоносца. Я ведь тоже Георгий по святцам...
- Вы человек православный, и, наверное, родители ваши были верующими?
- Мать - нет, по ее линии многие занимались революцией... А отец был верующим, и ему приходилось это скрывать. Он ведь в партии состоял. Дома мы иногда над ним посмеивались, потому что мальчишкой Мефодий Викторович был служкой в церкви. Он пел в хоре. А его отец, мой дед, был церковным старостой. Он работал морзистом на телеграфе - солидная по тем временам должность. Однажды зимой дед из храма не возвратился. Сказали, что замерз, но теперь я думаю - его просто убрали.
- Ровно через неделю состоится 4-я церемония вручения международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства. Вы ведь возглавляете Совет попечителей премии?
- Я потому так много занимаюсь общественными делами, что мне самому люди всю жизнь помогали. Ну если животные протягивают лапы друг другу, спасают своих котят, щенят, волчат... Если волки воспитывают человека - есть не один раз проверенные факты, - то и нам ничего другого не остается. В этом году премия «Филантроп» стала государственной. И это хорошие новости.
Беседовала Евгения УЛЬЧЕНКО
«Трибуна», 19.05.2006
О своих учителях, родителях и брате Виталии рассказывает любимец нескольких поколений, народный артист СССР, руководитель старейшего в стране Малого театра и просто «адъютант его превосходительства» Юрий Соломин.
- Не секрет, Юрий Мефодьевич, что зрители чаще всего называют вас «адъютантом его превосходительства». Как вы к этому относитесь? Не обидно - ведь много других ролей? И потом вы все-таки руководите театром, которому со дня на день исполнится 250 лет!
- Да нормально все. Когда моя внучка была маленькая и я выходил с ней погулять во двор, то ребятишки сразу начинали бегать, суетиться, шептаться между собой. Я подзывал их: «Что, смотрели «Аъютанта»?» В последнее время все-таки встречаются люди, которые называют меня по-другому. Например, Айзенштайном из «Летучей мыши». А после «Московской саги» я порой слышу вслед себе - «профессор».
- Говорят, что когда-то вы хотели сыграть Иосифа Сталина. Если это правда, то что вас привлекло в его личности?
- Есть мало кому известная документальная история о том, как ливанский священник во время войны России с Германией удалился в катакомбы молиться о победе наших войск. Сталин вроде очень надеялся на его «помощь». Но священник вдруг написал письмо Сталину с несколькими «советами». Среди прочего ливанец требовал, чтобы Иосиф Виссарионович облетел с иконой вокруг Москвы. И Сталин будто бы с руганью и скандалом, но это сделал. Обо всем этом была написана пьеса, и эпизод с «полетом» получился сильным. Я согласился на эту роль, но, увы, не сложилось.
- Когда вы, окончив школу в Чите, поехали поступать в Москву, в Щепкинское училище, это была судьба?
- Конечно. Ехали вместе с отцом восемь суток и двенадцать часов. У него был бесплатный железнодорожный билет, и он решил его использовать. Все эти дни я лежал на верхней полке, почти ни с кем не общаясь. Очень волновался, всю дорогу готовился, что-то доучивал.
- И как приемная комиссия оценила ваши знания?
- Я был худой и не слишком умытый. За время пути прокоптился паровозным дымом, а жили мы с отцом у его друзей на неблагоустроенной даче в Монино. Кроме того, на левой щеке у меня был шрам, потому что незадолго до того мне вырезали жировик. И когда я первый раз вышел с этим шрамом, Вера Николаевна Пашенная спросила, разглядывая мое лицо: «Откуда вы?» - «Из Читы». А когда начал читать стихи Маяковского о советском паспорте, Пашенная упала от хохота... Как я добрался до третьего тура - не помню. У отца моего к тому времени украли все документы и деньги, и он послал меня к Пашенной узнать, хочет ли она меня брать. Я ей рассказал все как на духу, а потом заявил: «Если вы меня не берете, я вернусь с отцом обратно в Читу». После паузы она сказала: «Ну, оставайся». Так моя судьба была решена.
- Вы артист в первом поколении? Кем были ваши родители?
- У них сибирские корни. Отец - Мефодий Викторович родом из Забайкалья. Мама - Зинаида Ананьевна из Томска. Оба прекрасные музыканты, отец свободно играл на всех струнных инструментах, у матери был хороший голос - меццо-сопрано. Родители преподавали музыку в городском Доме пионеров и в Доме народного творчества. Кстати, с Читой того времени связаны имена Олега Лундстрема, Николая Задорнова, Константина Седых. Культурный был город, сцена Дома пионеров стала первой в моей жизни, а в Доме офицеров я однажды выступал перед Рокоссовским.
- Как это было?
- Когда закончилась война с Германией и началась с Японией, все наши войска проходили через Читу. И мы, пионеры, приветствовали воинов. Я помню, что Рокоссовский после нашего выступления поднялся на сцену: кого по щеке похлопал, кого по голове погладил. Но только потом нам сказали, что это был Рокоссовский. А в Дом пионеров, где я занимался в драматическом кружке, однажды приехал Борис Андреев. Узнав, что я собираюсь поступать в театральный институт в Москве, Андреев произнес какие-то напутственные слова в мой адрес. Когда я уже стал артистом, получил звание заслуженного, Андреев пришел к нам в Малый. И я ему напомнил нашу встречу. Он, конечно, благородно сделал вид, что узнал меня.
- Скоро у Малого большой юбилей. Как вы к нему готовитесь?
- Здание будет обновляться, поэтому сезон свой мы уже закончили. В конце апреля в рамках юбилея театр побывал в Таллине и Риге. Поездка была коммерческой, и согласились мы на нее с одним условием. Один спектакль для русскоязычного населения в Риге нам разрешили сыграть бесплатно. Приглашения на него получили школьники и учителя русского языка и литературы, ветераны Великой Отечественной войны, бывшие узники концлагерей. Перед началом спектакля - это была пьеса «На всякого мудреца довольно простоты» - на сцену вышла Элина Быстрицкая. Накануне она сильно подвернула ногу, но не отменила выступление. Играла и утром, и вечером. В зале плакали: «Теперь мы знаем, что Россия нас не забыла». К сожалению, пресса никак не отреагировала на нашу акцию, но мы и шум не поднимали.
- А какая премьера ждет зрителей к торжественной дате?
- Главная - это «Ревизор». Только что мы показали спектакль под занавес. С него скорее всего осенью и откроемся. Ведь «Ревизор» в Малом - это целая театральная история. После неудачной постановки пьесы в Александринке реабилитировали «Ревизора» именно здесь, и сам Щепкин блистательно сыграл роль Городничего. Потом премьерой «Ревизора» открылся филиал Малого театра. В 1938 году в роли Хлестакова дебютировал Ильинский. Дальше уже сам Ильинский поставил эту пьесу, а я играл в ней Хлестакова. И, наконец, в 1982 году уже в моей с Весником постановке Хлестакова сыграл мой брат Виталий.
- Наверное, надо отрешиться от всей этой истории, чтобы получился новый спектакль.
- Когда мы с актерами начали репетировать, они меня спросили, как это сейчас модно: «Какая будет концепция?» А потом сели, стали читать и буквально через несколько минут свалились от хохота. Это настолько «сегодня», что ничего добавлять не надо. Ну вот, например: «Лекарств дорогих мы не употребляем. Простой человек, если выживет - то он и так выживет, а если умрет - то и так умрет...»
- Бурные режиссерские эксперименты Малый театр обходят стороной. Есть критики, которые говорят чуть ли не пренебрежительно: «Ну, это традиционный театр...»
- Это проблемы критиков. У каждого народа, который себя уважает, должны быть традиции. Например, во Франции о «Комеди Франсез» так не говорят. Я знаю, конечно, что там давно уже ставят все, кто угодно, включая Боба Вилсона. И все равно. Это «Комеди Франсез». Если бы мы не нравились зрителям, нас давно бы уже скушали, разобрали по кирпичикам. На худой конец, открыли бы здесь какое-то варьете. А мы живем.
- Как вы относитесь к весьма успешным МХТ, «Табакерке», «Ленкому»?
- Да пусть цветут сто цветов! Марка Анатольевича просто обожаю, работал с ним и в его команде. Он прекрасный режиссер, и я смотрю многие его спектакли. Они не такие, как у нас. Но это - Захаров. И Марк Анатольевич приходит на наши премьеры.
- Сейчас в театральной среде только и разговоров, что о реформе. Как вы к ней относитесь?
- В ней нет никакой необходимости! Кому вообще это в голову пришло? Назовите мне имя этого человека! Наша театральная культура - на хорошем уровне. Иначе не возникало бы так много новых театров. В том числе в провинции. Посмотрите, оттуда сейчас привозят спектакли на фестивали и даже премии получают. Только что у нас в Малом прошел фестиваль «Островский в Доме Островского». Были театры из 30 городов, начиная от Владивостока. Кто говорит, что нужна реформа? Для меня она заключается в пересмотре собственности. Не надо закрывать глаза и обманывать! И среди творческих работников тоже есть неглупые люди, которые кое-что понимают в экономике. Почему? Да, чтобы выжить, надо быть гением экономики... Мы говорим: не надо лучше, нам хорошо, вы только не трогайте. Нет, нас загоняют в угол. За это отчитайся и за то. Ах, тебе дали спонсоры? Значит, ты украсть хочешь! Положить в карман. Это лично меня оскорбляет. Думаю, что и многих моих коллег. Мы ничего в карман себе не кладем. Да в театре и украсть нечего, кроме лигнина и вазелина, понимаете? Ну что я роль буду красть? Ведь самое дорогостоящее - это роль.
- Вы были первым российским министром культуры и добились двух процентов отчислений на нее. А сегодня есть ли у вас возможность повлиять на ситуацию?
- Есть режиссеры, певцы, художники, артисты, полностью посвятившие себя искусству. Их всего осталось в стране не более 70 человек. И выделение им пожизненной финансовой поддержки было бы крайне важно.
Артист не должен проводить последние годы в нищете. Ведь если он надорвался, то уже никому не нужен. Например, Маргарита Назарова, известная дрессировщица тигров, сыгравшая в фильме «Полосатый рейс» растерзанная зверями, доживала свой век в Нижнем Новгороде, запершись в однокомнатной квартирке...
Когда мы встречались с Владимиром Владимировичем Путиным по поводу празднования 250-летия театра, я поднял и этот вопрос. И Владимир Владимирович обещал поддержать.
- Почему вы тогда ушли из министерства и что думаете о его работе сегодня?
- В этом самом кабинете я написал заявление об уходе на имя президента Ельцина. До сих пор не знаю, было ли оно подписано. Просто, отдав его, я больше в министерстве не появился. Думаю, что все было сделано, чтобы я ушел. Но снять-то меня никто не мог. Не за что было. А вот утверждали меня на должность единогласно. Хотя недоброжелатели потом удивлялись, что Соломин согласился. И не стыдно ему? А почему, собственно, и за что? Я в искусстве 50 лет, артист, режиссер, педагог, на тот момент с 30-летним стажем. Если бы меня назначили министром здравоохранения, то понятно. А тут... Это были личные отношения.
А нынешнее разделение министерства я не совсем понимаю. Просто спрашиваю: какое министерство? Соколовское или швыдковское? Для меня это два ведомства. Считаю, что так быть не должно.
- На протяжении многих лет в искусстве у вас были не только завистники, но и близкие люди, друзья. Вы хорошо знали японского гения Куросаву. Расскажите, каким он был?
- Он был гордый человек. Настоящий самурай из северной части Японии: высокого роста, худощавый, поджарый. Его всегда называли «императором японского кино». И это справедливо. Но «императору» частенько перекрывали кислород. Может, поэтому он и запил. Он всю жизнь любил пить «Столичную» водку. И во всех ресторанах, где мы бывали, ее заказывал. Правда, водочку Куросаве разбавляли, даже если приносили бутылку. А ему немного и надо было - вестибулярный аппарат не годился никуда... Тридцать с лишним лет мы переписывались. К Новому году он обычно присылал мне открытки, которые сам рисовал. Он был прекрасным профессинальным художником. Я безмерно его уважаю. «Сэнсэй» - по-японски учитель. Я называл его так даже при жизни. Он действительно много мне дал. А самое главное, за руку вывел на международный экран. Это дорогого стоит... Я никогда не мечтал стать больше, чем артистом. Первый раз поставил «Лес» Островского с легкой руки Куросавы. Он где-то в зарубежном интервью сказал, что Соломин-сан обладает режиссерскими данными. И меня сразу же пригласили в болгарский театр.
- Вы снимались в его фильме «Дерсу Узала». Правда, что тогда Куросава пытался покончить с собой?
- Это было раньше. У него намечался в то время первый зарубежный проект. Он собирался снять в Голливуде фильм про американо-японскую войну «Тора! Тора! Тора!». Но американцы стали диктовать свои условия. А Куросава делал либо так, как хотел, либо вообще не мог работать. Поэтому он порвал контракт, выплатил огромную неустойку и был почти разорен. Психологическая травма наложилась на болезнь - у него ноги отказывали. Куросава перерезал себе вены, но от гибели его спасла жена.
- Когда вы видели Куросаву в последний раз?
- За год до его смерти. В нашу последнюю встречу Куросава пригласил меня на ужин. Я предложил ему поставить спектакль в Малом. У него глаза загорелись. Все, кто тогда на ужине присутствовал, - его дочь, его помощница, второй режиссер - начали уговаривать. И он завелся: «Знаешь, у меня не получился фильм «Идиот». Так хотелось бы его переделать!» На этом и сошлись. Но он совсем плохо себя чувствовал... Так ничего и не вышло. А ведь он хотел после «Дерсу Узала» и вторую картину делать в России. Написал сценарий по рассказу Эдгара По «Красная маска Смерти», его перевели на русский. Меня пригласил на главную роль. Но на «Мосфильме» начались интриги, и Куросава обиделся.
Больше мы не встречались. Спустя время, я по его приглашению приехал в киношный клуб, который он организовал, но Куросаву уже не застал...
- В японском фильме «Сны о России» вы снимались с Мариной Влади. К ней ведь в России до сих пор неоднозначное отношение. Какие у вас остались воспоминания о знакомстве с Влади?
- Она играла Екатерину, я - вельможу... Это был 1991-й или 1992 год. Съемки шли в Царскосельском музее, во дворце. Марина очень разговорчивый человек. Простая в общении - не звезда. Мне показалось, что чисто по-человечески я понимаю, почему Высоцкий когда-то выбрал именно ее. Конечно, о Влади рассказывают всякое. Но это уже дела семейные... С этой стороны я Марину не знал, а вот работала она классно.
- Вам часто задают вопросы о вашем брате Виталии и непростых отношениях с ним. Он был так не похож на вас... А вы по-прежнему не хотите говорить на эту тему?
- Что бы я ни рассказал, все ударит рикошетом. Разговоры начнутся досужие. К чему? Это мой брат. У него осталась семья. Искусство - дело непростое, очень много интриг... Наши с Виталием разногласия с годами обрастают всякими несуразицами и небылицами. То, что у брата было свое видение театра, однозначно. Но мы с ним были воспитаны в одной театральной вере.
- Как вы считаете, почему Виталий так рано ушел из жизни?
- Переработал. Это многих актеров настигает. Надорвался. Человек надрывается. Другой ушел бы со сцены и остался бы жив. Виталий доиграл до конца, до антракта. Он был принципиальным. И это стало трагедией.
- Чем на протяжении жизни для вас была собственная семья? Кто у вас главный в доме?
- Не знаю, мы власть не делили никогда, у нас равноправие. Хотя я иногда шучу: кто денег больше принес, тот и главнее. А так - обычная актерская семья. Жена - Ольга Николаевна, как и я, преподает в театральном. Дочь Даша - музыкант. Она пианистка. Внучка Саша пошла по ее стопам, уже выступает и у нас, и за рубежом. Даже успела стать лауреатом двух международных конкурсов. Я ею горжусь и очень люблю.
- В молодости ведь у вас были материальные проблемы?
- Помню, как мы с женой ходили по Арбату и заглядывали в светящиеся окна. И мечтали: вот нам бы хорошо такой абажур. Только, правда, повесить негде.
- Говорят, что в конце 70-х вы принимали снимающих о вас фильм немецких журналистов не у себя дома, а в театре. И немецкий зритель решил, что шикарные интерьеры XIX века - и есть дом актера Соломина. Прошло 30 лет, сегодня вам есть, где встретить гостей?
- Теперь я не только немецкую делегацию, а и киргизскую, если она приедет, должен буду принять либо в театре, либо в ресторане... Как-то так все нескладно у меня получается. Нет возможности, потому что крыша в доме течет. Хочется, конечно, что-то сделать... Но то в одну глупость юридическую все упирается, то в другую... Бумажки какие-то все. Нельзя по ним жить. Я этим делом заниматься не умею, честно говоря. Вроде есть люди, которые готовы помочь. Но я их тоже понимаю: если всем помогать, когда же работать. Поэтому никого особо не терроризирую... У меня, к счастью, спокойная семья. Творческая. Поэтому терпим, лишь бы на голову не упало...
- Сегодня вы человек не бедный. А первый свой большой гонорар помните? За что вы его получили и как потратили?
- Я снялся у Павла Петровича Кадочникова в фильме «Музыканты одного полка». Денежек было не так уж и много, но мы с Олей купили мебель, которая у нас до сих пор стоит на даче.Мы ее возили всю жизнь по всей Москве - по комнатам, квартирам, углам... Она была очень добротная, составлялась из тумб и шкафов. Теперь просто рука не поднимается ее выбросить.
- Имидж публичного человека, артиста требует сегодня немалых затрат. Есть у вас в одежде свой стиль?
- Я знаю, какие часы нужно носить, какую обувь. Сколько вилок кладут в ресторанах. Знаю, как нужно есть. В Щепкинском училище нас учили этикету. Бывал и на приемах, и на банкетах, и на раутах. Много ездил по миру. Конечно, все это требует денег. Пока я не бедствую, но кто знает, что впереди?
- Вам доводилось бывать в заграничном казино?
- Честно говоря, только два раза. Один раз в Баден-Бадене, где Достоевский играл... Вот такая компания. А второй раз в Венеции. Там недалеко есть остров, где находится самое шикарное в мире казино. Я сделал ставку и сразу же все проиграл, сумма была небольшая. Но не это меня волновало. Хотелось походить и все посмотреть, а для этого нужно было и проиграть...
- В еде у вас есть какие-то предпочтения? Вы много раз бывали в Японии? Японская кухня нравится?
- Боюсь разочаровать своим ответом, но я больше люблю русскую. Коронное блюдо - жареная картошка. Пью с удовольствием чай. Увы, люблю сладкое! Хорошо, что я уже взрослый.
- На отдых время у вас остается? Как обычно вы проводите свой отпуск?
- Практически никак всю жизнь. Три года назад болезнь заставила отдохнуть как следует. С тех пор провожу отпуск под Москвой. Но для меня две недели уже достаточно. Дача старенькая, довоенной постройки, никаких вилл. Там у меня собаки. Четыре. Есть немецкая овчарка Маклай, есть терьер Ляля, дворняжка Лушка и дворняг Яшка. Они для меня - души. У них разные характеры и разное ко мне отношение. О каждой можно книгу написать. Я считаю, что животные обязательно должны быть в доме. Мы всегда подбирали и выхаживали больных. И никто от них в семье не заразился: ни дети, ни внуки. А в Москве у нас две кошки. После того как последняя умерла - она была очень старая, мы уже даже не хотели их больше заводить, но вот подобрали. А недавно внучка еще одного котеночка принесла. Когда мне трудно и тяжело, я с животными общаюсь.
- И о чем вы с ними разговариваете?
- Даже о политике. И они реагируют. Я ведь с утра до вечера кручусь среди людей. Нет, я не жалуюсь, дай Бог, чтобы до конца жизни так было, но порой от этого устаешь и хочется помолчать. Жена меня понимает. Я иногда целый вечер могу молчать.
- Дача, животные - это замечательно. А за границей отдыхаете?
- Да какой там отдых? Поработать - другое дело.
Вот в Италии был в прошлом году на съемках документального фильма о христианстве.
- У Малого театра ведь особые отношения с Московской Патриархией?
- У нас был большой друг, настоятель владыка Питирим. Он освящал новый театр на Ордынкке, когда построили, и наш после ремонта. Мы помогаем Патриархии, чем можем, а она нас благословляет на какие-то вещи. Должен сказать, что и Алексий II, наш патриарх, иногда приходит на премьеры. Обычно он бывает здесь и на новогодних патриарших елках - с детьми общается. К театру относится с уважением. Так мы во всяком случае смеем надеяться. Вот эту красивую икону видите? Пришли представители и спрашивают: «А почему у тебя стена голая? Мы пришлем икону». Это образ Георгия Победоносца. Я ведь тоже Георгий по святцам...
- Вы человек православный, и, наверное, родители ваши были верующими?
- Мать - нет, по ее линии многие занимались революцией... А отец был верующим, и ему приходилось это скрывать. Он ведь в партии состоял. Дома мы иногда над ним посмеивались, потому что мальчишкой Мефодий Викторович был служкой в церкви. Он пел в хоре. А его отец, мой дед, был церковным старостой. Он работал морзистом на телеграфе - солидная по тем временам должность. Однажды зимой дед из храма не возвратился. Сказали, что замерз, но теперь я думаю - его просто убрали.
- Ровно через неделю состоится 4-я церемония вручения международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства. Вы ведь возглавляете Совет попечителей премии?
- Я потому так много занимаюсь общественными делами, что мне самому люди всю жизнь помогали. Ну если животные протягивают лапы друг другу, спасают своих котят, щенят, волчат... Если волки воспитывают человека - есть не один раз проверенные факты, - то и нам ничего другого не остается. В этом году премия «Филантроп» стала государственной. И это хорошие новости.
Беседовала Евгения УЛЬЧЕНКО
«Трибуна», 19.05.2006
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» БЫСТРИЦКАЯ В РОСТОВЕ
«Пресса о гастролях Малого театра»
БЫСТРИЦКАЯ В РОСТОВЕ
На гастролях в Ростове Московского государственного академического Малого театра произошло знаменательное событие...
БЫСТРИЦКАЯ В РОСТОВЕ
На гастролях в Ростове Московского государственного академического Малого театра произошло знаменательное событие...
«Пресса о гастролях Малого театра»
БЫСТРИЦКАЯ В РОСТОВЕ
На гастролях в Ростове Московского государственного академического Малого театра (художественный руководитель — народный артист СССР Ю. М. Соломин) произошло знаменательное событие.
Великая актриса Элина Быстрицкая играла роль богатой женщины Турусиной в пьесе А. Н. Островского«На всякого мудреца довольно простоты».
По завершении спектакля на сцене театра драмы им. М. Горького председатель Регионального общественного фонда писателей и литераторов Дона Е. А. Рябцев вручил высокую общественную награду — орден-знак «М А Шолохов» народной артистке СССР Элине Авраамовне Быстрицкой — за создание непревзойденного образа Аксиньи в киноэпопее по роману М. А. Шолохова «Тихий Дон».
Зрители встали с мест и бурно приветствовали эту торжественную церемонию, завалили сцену цветами. Зал был переполнен до отказа, даже в партере и на балконах весь спектакль стояли ростовчане. Они пришли увидеть и услышать выдающуюся актрису, которую знает весь мир.
Элина Быстрицкая была растрогана этой наградой и взволнованно произнесла короткую речь: «Спасибо Региональному общественному фонду писателей и литераторов Дона за оценку моего творчества. Михаил Шолохов признал во мне Аксинью. Это самая главная роль в моей жизни».
Евгений Рябцев подарил Элине Быстрицкой книгу «Из первых уст. Слово о Шолохове», в которой была опубликована песня на музыку композитора Н. Шапошниковой, посвященная Аксинье:
Я в роще за Доном целую Аксинью,
Пьянящую, будто хмельное вино.
Как мак, ее губы, глаза светло-синие,
И солнечным светом лицо зажжено.
Элина Быстрицкая в ответ на книге Ю. Зубкова «Михаил Царев в Малом театре» (М: Искусство, 1978) оставила свой автограф композитору Наталии Шапошниковой: «Удачи Вам, Наташа! Э. Быстрицкая. 11.05.06».
В этот же день ордена-знака «М. А. Шолохов» удостоился председатель Законодательного собрания Ростовской области Александр Васильевич Попов — за личный вклад в дело сохранения и приумножения творческого наследия М. А. Шолохова.
В торжествах участвовали: ректор Ростовского государственного экономического университета B.C. Золотарев, председатель попечительского совета Литфонда Ю. А. Поляничкин, заслуженный художник РФ Г. С. Запечнов, композитор Н. В. Шапошникова и др.
«Южный федеральный» 17.05.2006
БЫСТРИЦКАЯ В РОСТОВЕ
На гастролях в Ростове Московского государственного академического Малого театра (художественный руководитель — народный артист СССР Ю. М. Соломин) произошло знаменательное событие.
Великая актриса Элина Быстрицкая играла роль богатой женщины Турусиной в пьесе А. Н. Островского«На всякого мудреца довольно простоты».
По завершении спектакля на сцене театра драмы им. М. Горького председатель Регионального общественного фонда писателей и литераторов Дона Е. А. Рябцев вручил высокую общественную награду — орден-знак «М А Шолохов» народной артистке СССР Элине Авраамовне Быстрицкой — за создание непревзойденного образа Аксиньи в киноэпопее по роману М. А. Шолохова «Тихий Дон».
Зрители встали с мест и бурно приветствовали эту торжественную церемонию, завалили сцену цветами. Зал был переполнен до отказа, даже в партере и на балконах весь спектакль стояли ростовчане. Они пришли увидеть и услышать выдающуюся актрису, которую знает весь мир.
Элина Быстрицкая была растрогана этой наградой и взволнованно произнесла короткую речь: «Спасибо Региональному общественному фонду писателей и литераторов Дона за оценку моего творчества. Михаил Шолохов признал во мне Аксинью. Это самая главная роль в моей жизни».
Евгений Рябцев подарил Элине Быстрицкой книгу «Из первых уст. Слово о Шолохове», в которой была опубликована песня на музыку композитора Н. Шапошниковой, посвященная Аксинье:
Я в роще за Доном целую Аксинью,
Пьянящую, будто хмельное вино.
Как мак, ее губы, глаза светло-синие,
И солнечным светом лицо зажжено.
Элина Быстрицкая в ответ на книге Ю. Зубкова «Михаил Царев в Малом театре» (М: Искусство, 1978) оставила свой автограф композитору Наталии Шапошниковой: «Удачи Вам, Наташа! Э. Быстрицкая. 11.05.06».
В этот же день ордена-знака «М. А. Шолохов» удостоился председатель Законодательного собрания Ростовской области Александр Васильевич Попов — за личный вклад в дело сохранения и приумножения творческого наследия М. А. Шолохова.
В торжествах участвовали: ректор Ростовского государственного экономического университета B.C. Золотарев, председатель попечительского совета Литфонда Ю. А. Поляничкин, заслуженный художник РФ Г. С. Запечнов, композитор Н. В. Шапошникова и др.
«Южный федеральный» 17.05.2006
Подробнее
ИВАН СТЕПАНОВИЧ ПЛАТОН
Страничка посвящена жизни и творчеству режиссера и драматурга Ивана Степановича Платона…
ИВАН СТЕПАНОВИЧ ПЛАТОН
Страничка посвящена жизни и творчеству режиссера и драматурга Ивана Степановича Платона…
ПЛАТОН Иван Степанович (15(27).IV.1870-11. Х.1935) – русский советский режиссер и драматург. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1933). В 1892 окончил драматические курсы Московского театрального училища и был зачислен в труппу Малого театра как актер и помощник режиссера. С 1895 работал в режиссерском управлении Малого театра. В 1923-30 — управляющий постановочной частью этого театра. Первая самостоятельная постановка — «Ложь» Зеланд (1899). Среди спектаклей, поставленных Платоном в Малом театре: «Цезарь и Клеопатра» Шоу (1909), «Безумный день, или Женитьба Фигаро», «Мария Стюарт» (оба в 1910); «Стакан воды» Скриба, «Самоуправцы» Писемского (оба в 1915), «Старик» Горького (1919), «Холопы» Гнедича (1921), «Оливер Кромвель» Луначарского (1921) , «Бедность не порок» (1924, совм. с Л. М. Прозоровским), «Иван Козырь и Татьяна Русских» Смолина (1925, совм. с Прозоровским), «Не было ни гроша, да вдруг алтын» Островского (1931). Платон — режиссер этапного в истории советского театра спектакля «Любовь Яровая» (1926, совм. с Л. М. Прозоровским). Боролся за реалистические принципы в театральном искусстве, большое внимание уделял актерскому исполнению. Был одним из основателей Земетченского колхозного филиала Малого театра, где поставил многие пьесы Островского, а также «Ревизор» и др. В 1936 имя Платона было присвоено Земетченскому театру. С 1902 Платон выступал как драматург. Автор пьес: «Напасть» (1902, Новый театр), «Рабы» (1904), «Аракчеевщина» (1925), «Наследие времен» (1927) и др., поставленных в Малом театре. Переводил пьесы Бомарше, Мольера и др. В 1905-12 преподавал (был профессором) в драматическом училище Московского филармонического общества.
Лит.: Балерин С., И.С. Платон, «Колхозный театр», 1935, .№ 23;
Актеры и режиссеры, М., 1928;
Прозоровский Л., Из прошлых лет, М., 1958.
ПУБЛИКАЦИИ:
«СТАРАЯ РЕЖИССУРА» Из книги Ф.Каверина «Воспоминания и театральные рассказы». М., ВТО, 1964.
Страничка посвящена жизни и творчеству режиссера и драматурга Ивана Степановича Платона…
ПЛАТОН Иван Степанович (15(27).IV.1870-11. Х.1935) – русский советский режиссер и драматург. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1933). В 1892 окончил драматические курсы Московского театрального училища и был зачислен в труппу Малого театра как актер и помощник режиссера. С 1895 работал в режиссерском управлении Малого театра. В 1923-30 — управляющий постановочной частью этого театра. Первая самостоятельная постановка — «Ложь» Зеланд (1899). Среди спектаклей, поставленных Платоном в Малом театре: «Цезарь и Клеопатра» Шоу (1909), «Безумный день, или Женитьба Фигаро», «Мария Стюарт» (оба в 1910); «Стакан воды» Скриба, «Самоуправцы» Писемского (оба в 1915), «Старик» Горького (1919), «Холопы» Гнедича (1921), «Оливер Кромвель» Луначарского (1921) , «Бедность не порок» (1924, совм. с Л. М. Прозоровским), «Иван Козырь и Татьяна Русских» Смолина (1925, совм. с Прозоровским), «Не было ни гроша, да вдруг алтын» Островского (1931). Платон — режиссер этапного в истории советского театра спектакля «Любовь Яровая» (1926, совм. с Л. М. Прозоровским). Боролся за реалистические принципы в театральном искусстве, большое внимание уделял актерскому исполнению. Был одним из основателей Земетченского колхозного филиала Малого театра, где поставил многие пьесы Островского, а также «Ревизор» и др. В 1936 имя Платона было присвоено Земетченскому театру. С 1902 Платон выступал как драматург. Автор пьес: «Напасть» (1902, Новый театр), «Рабы» (1904), «Аракчеевщина» (1925), «Наследие времен» (1927) и др., поставленных в Малом театре. Переводил пьесы Бомарше, Мольера и др. В 1905-12 преподавал (был профессором) в драматическом училище Московского филармонического общества.
Лит.: Балерин С., И.С. Платон, «Колхозный театр», 1935, .№ 23;
Актеры и режиссеры, М., 1928;
Прозоровский Л., Из прошлых лет, М., 1958.
ПУБЛИКАЦИИ:
«СТАРАЯ РЕЖИССУРА» Из книги Ф.Каверина «Воспоминания и театральные рассказы». М., ВТО, 1964.
18.05.2006
Подробнее
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Из книги В.А.Нелидова «Сорок лет московских театров».
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Из книги В.А.Нелидова «Сорок лет московских театров».
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Из книги В.А.Нелидова «Сорок лет московских театров».
Полной противоположностью Ермоловой в художественном творчестве был другой талант Малого театра, Гликерия Николаевна Федотова.
Поступив на сцену Малого театра в 1862 году под своей девичьей фамилией Позднякова, артистка вскоре вышла замуж за даровитого артиста и режиссера, одного из учителей Станиславского; брак этот счастлив не был, супруги скоро разошлись (моральные свойства мужа были тому причиной) и Федотова осталась со своим единственным сыном, впоследствии артистом Малого театра А.А. Федотовым.
Первыми шагами, а потом и дальше в течение многих лет артисткой руководил знаменитый И. В. Самарин. Полное признание публики и критики артистка получила после исполнения мелодрамы «Дитя» (или «Ребенок»), кажется, Боборыкина, с той поры она заняла то, что в театре зовут «первое место», славно и доблестно отдавая себя делу в течение 43 лет.
В 1905 году выпала на ее долю тяжелая крестная ноша. Суставной ревматизм лишил ее способности не только ходить, но и стоять на ногах, колени были сведены, и сцену Федотова фактически в этом году покинула.
Итого, 43 года театра, а как увидим ниже, гораздо, гораздо больше.
Определить характер дарования Федотовой всего легче путем исключения: ермоловский трагизм и в чистом виде «быть» свойственны ей не были. «Орлеанская дева» и Анисья («Власть тьмы») не были ее амплуа. Все, что между этим, она играла и могла играть. В этом смысле ее диапазон был значительно шире ермоловского.
Как говоря о Ермоловой, так и теперь я не буду перечислять федотовских ролей, это ничего не скажет читателю, и полезный театральный справочник исполнит это куда лучше и полнее. Цель моего рассказа — художественная и моральная ценность артистки.
«Да, Федотова виртуозна до предела. Да, у нее все умно, мудро, верно. Да, она дивная артистка, но... все у нее от ума, не то, что Ермолова», — говорили иные москвичи. И если необходима статистика, то за и против было 100 к одному. Эти единицы были завзятые «ермоловцы», как были и определенные «федотов-цы». Разберемся. Виртуозность? Великолепное свойство. Применим самую беспощадную критику. Только виртуозность? Мало. Глубоко ошибается читатель, представив себе федотов-скую виртуозность, подобно виртуозности французских, пускай даже великих артисток, или искрометности итальянцев. Виртуозность Федотовой была славянская, если можно сказать, углубленная. Эффекта ради эффекта она себе никогда не позволяла. Но раз то или иное нужно для роли, для образа, для пьесы, для ансамбля, тут Федотова была недосягаема, и это определение только справедливо, не больше.
«Фифку (собачку) без меня не выпускать. Если будет проситься гулять, надеть капотик... желтенький», — говорит в первом акте «Плодов просвещения» Звездинцева-Федотова. «Желтенький» — произносится так, что вы, зритель, чувствуете: 1) у Фифки десятка два капотиков, 2) Звездинцева сживет со света всякого, кто недруг Фифки, 3) Фифка ей дороже жизни ее близких и т.д. Словом, что чувство Звездинцевой к «проклятой» Фифке — (вы уже ненавидите Фифку) — один из гнилых плодов просвещения. Виртуозно? Конечно. Но и глубоко. Звездинцева как на ладони.
Таких примеров можно привести тысячи, в каждой роли десятки. Никто, как Федотова, не умел «молчать» на сцене. Говорят другие, а зритель прикован к ней. Скажет потом фразу или одно слово и осветит все, как прожектором.
Ермолова всегда играла «всечеловека», Федотова всегда конкретный образ. Вопрос вкуса — вопрос спорный, что кому больше нравится, но когда то и другое совершенно — остается только радоваться, что и то и другое существует.
Обе артистки были велики. Но одна из них творила проникновением, интуицией, методом дедукции, другая — методом индукции. Разными путями они приходили к одной цели, искусству, и у этой цели сливались воедино. Недаром и «ермоловцы», и «федотовцы» так ликовали, когда обе артистки играли вместе. Недаром так восхищались «дуэтом» третьего акта «Марии Стюарт», мне хочется сказать «химически-художественным» дуэтом, когда Ермолова играла Марию, а Федотова Елизавету. Дуэт этот потряс самого Островского, тонко чувствовавшего всякую «сделанность».
Недаром великий писатель, смотря как-то рекомендованный ему спектакль блестящего иностранного гастролера, вышел из театра недовольный, и, когда с ним спорили и все требовали указать, что же плохо, он отвечал со своим типичным легким заиканием и обычной манерой прижимания рук к бедрам: «П... пожалуй, хорошо, н...н..о в..все н..нарочно». И вот этого «нарочно» при всем уме, работе, анализе, никогда не было у Федотовой. Ее критики были, пожалуй, еще более не правы, чем оппоненты Ермоловой.
Да, сердце Малого театра была Ермолова, его мозг — Федотова. Сердце питало мозг, мозг помогал сердцу. Обе они были самостоятельны, каждая сама по себе, обе ярко индивидуальны, обе одновременно органически слиты. Сердце Ермоловой никогда не упускало мудрости, мудрость Федотовой — сердца. «Мудрая сердечность» — вот Ермолова. «Сердечная мудрость» — Федотова.
Об этой «сердечной мудрости» и побеседуем. Дурно и несправедливо будет сказать, что не все артисты обожали тогда свой театр, но, конечно, одной из первых была здесь Федотова. Ее влияние было огромно. И не только чисто моральное, но и практическое.
Два, а может быть, и три поколения артистов «вышли в люди» с помощью Федотовой. Она занималась с каждым, кто этого желал, а то просто «велит» прийти к себе и работает с пришедшим.
Никто, как она, не умел определить способностей, «провидеть» талант. Свойство это у артистов весьма редкое. Чем талантливее артист, тем трагичнее он ошибется в определении как талантов, так и бездарности. Великое счастье Малого театра, что Самарин открыл Федотову, Медведева — Ермолову, Федотова — многих даровитых артистов. Малый театр в течение 60 лет имел только трех «искателей жемчуга» — трех учителей.
В вопросе репертуара Федотова всегда очень энергично стояла за подлинное, не стесняясь говорить правду всегда в мягкой
форме, но твердо по существу. Автор написал скверную пьесу, его ставят, он фаворит дирекции, Федотова прямо заявляет: «замечательно плохо», и получает возражение: «Я пробовал писать тургеневским слогом» (все это сопровождается биением себя по левому плечу сжатыми в горсточку пальцами левой руки -типичный жест этой бездарности). — «Ну и что же, батюшка?» (Федотова часто употребляла это выражение). Автор доканчивает: «Да ничего не выходит». — «Жаль, батюшка, и вас, а уж о бедном театре и говорить нечего», — заключает Федотова.
Уже давно знаменитый артист, утомленный многолетней работой и тяжелым сезоном, не тверд в роли на репетиции. Федотова только «смотрит», и этого смотрения не выносит ее знаменитый товарищ, превращается в нашалившего ребенка (45 лет). В антракте на репетиции он подходит к Федотовой со словами: «Все у меня образ не ладится. Посоветуйте, что делать с ролью?» — и получает наставление: «Дружок мой, прежде всего выучить». На следующее утро совет Федотовой был исполнен.
В случаях актерского «озорства» Федотова умела быть беспощадной, но такие случаи, слава Богу, почти не имели места. Языка Федотовой боялись, хотя злословие было ей чуждо и «красное словцо» отсутствовало в ее разговоре. Попадало всегда за дело.
В Петербурге делающая карьеру, перед войной, зазнавшаяся артистка рассказывает: «Так меня любят, так любят, отбоя нет от поклонников. Иногда вся передняя великими князьями полна». Передают это Федотовой и слышат от нее: «Батюшки, да какая же она невежливая! Что ж это она их в гостиную не пригласит?»
Бездарный артист ломает в Москве Гамлета и просит довести об этом до сведения Федотовой. «Гликерия Николаевна, N вчера Гамлета играл». — «Это такой белокурый, с носиком?» — «Да, он». — «Ну... кланяйтесь ему от меня». «Белокурый, с носиком» получил поклон от Гликерии Николаевны, но отзыва артистки Федотовой не удостоился.
Зато если что-нибудь хорошо, Федотова грудью за это стояла, ни с чем не считаясь. Так было с известным почтенным артистом петербургского Александрийского театра Ю.М. Юрьевым, в бытность его учеником московских драматических курсов. Ученики не имели права участвовать в спектаклях. Федотова настояла и добилась того, что ученик Юрьев играл большую роль в ее бенефисе, в «Северных богатырях» Ибсена, кажется, в 1889 году.
Юный К.С. Станиславский, никем еще не признанный тогда, в лице Федотовой имел огромную поддержку, сохранив ее верную дружбу навсегда. Федотова одна из немногих первая поняла и сразу оценила значение Художественного театра, гений Станиславского, тогда «Кокоси» Алексеева, забавляющегося спектаклями, а не «серьезным купеческим делом».
Удалившись по болезни в 1905 году со сцены, прикованная к креслу, Федотова продолжала «жить» в театре душой, была в курсе решительно всего, интересовалась и горела жизнью театра. К ней ездили советоваться, ждали ее указаний, боялись ее недовольства.
Чем был «отшельник» Лев Толстой в Ясной Поляне как для России, так и для всего мира, тем была для театральной Москвы живущая в тихом домике с садом, в одном из переулков внешней стороны Смоленского бульвара, Г.Н. Федотова.
Театральная Москва знала этот домик, и туда ежедневно совершались паломничества. Я, право, не знаю, кто был больше в курсе новостей литературы, художественной жизни, театра тот ли, кто мог носиться по Москве, чтобы все это видеть и слышать, или больная старушка, не сходившая с кресла.
Бескорыстная и деликатная, она иногда с теплым чувством упоминала, что дирекция сохранила ей пожизненно, кроме пенсии, половину оклада, на что ей указывалось, что «служба» ее продолжается, ибо она всей душой в Малом театре, полезна ему своим руководством, примером и указаниями. Ни болезнь, ни страшное личное горе, смерть в 1899 году от болезни сердца единственного сына, не сломили в ней духовной бодрости и любви к театру.
Прошло 7 лет, и в 1912 году исполнялся ее 50-летний юбилей. Федотова колебалась, взять ли бенефис, но «глас народа» никогда не звучал так властно, и Федотова подчинилась. Условились, что она исполнит роль царицы Марфы в «Дмитрии Самозванце» Островского. Роль эта в одной сцене, и, кроме того, Марфа все время сидит, а встает только в конце, перед падением занавеса. Решено было дать занавес несколькими секундами раньше, чтобы дать возможность артистке лишь сделать вид, будто она встает.
Семь лет без сцены, семь лет больная! Все волновались. Но кто был на спектакле, тот понял выражение «лебединая песнь». Зал замер, слушая Федотову. Вот, по пьесе надо встать. Какая-то мистическая сила подняла Федотову, она выпрямилась и под опускающийся занавес двинулась вперед. Это ярче всего показывает, была ли Федотова актрисой только ума, только логики, только блеска и виртуозности. Ведь семь лет без движения, ведь на сцену ее внесли на руках, со сцены — тоже (слава Богу, свидетели все живы), потом она с кресла больше не вставала. Какая сила ее подняла? Не та ли, что сказала расслабленному: «Возьми одр свой и иди». Самогипноз — скажет врач, вера — христианин, сила духа — аскет. Я воздержусь от определения, моя задача рассказать о том, что было.
Теперь последнее. Федотова всю свою жизнь любила театр больше себя. Радение «родному человечку» было ей чуждо, она единственная была против приема в театр ее собственного сына, и когда ей указывали, что это несправедливо, ибо, не будь это ее сын, она бы за него стояла, Федотова возразила: «Коли годится, и против моего голоса примут».
К себе она была не менее строга. Когда в середине девяностых годов артистка почувствовала, что ей пора переменить амплуа и перейти на другие роли, она заявляет об этом сама, берет двухгодовой отпуск и объезжает с гастролями Россию и Сибирь, а, вернувшись, застает следующее: управляющий конторой Пчельников встречает ее словами: «Вы приняты обратно в труппу, но на уменьшенный оклад и на год испытания».
Артистка встала и молча вышла, поправил же дело (всякое бывает) министр двора Фредерике, которому артистка подала жалобу.
Много испытаний вынесла артистка на своих плечах: испытание несчастного брака, испытание соперницы (обе стали сестрами), испытание смерти сына, неизлечимой болезни и потери сцены. Эти кресты она пронесла, но когда ее стала испытывать не судьба, а хам, понятно — вырвалась жалоба. Что пожелал испытать Пчельников, его тайна. Талант? Он 30 лет с лишним гремел. Работоспособность? Федотова сама рассказывала мне, что на Масленой неделе ей не один год приходилось играть по 16 раз за 8 дней (спектакли были двойные). Отношение к делу? Но вся Москва знала, что артистка не может усидеть дома, нервничает, если до начала спектакля остается хоть на секунду менее двух часов. Если Пчельников испытывал долготерпение Федотовой, то он цели добился, но дорогой для себя ценой, ибо, когда история театра тоже начнет испытывать Федотову, она выйдет увенчанной рядом с великой Ермоловой.
Еще один штрих о Федотовой. В силу обстоятельств во время революции Федотову пришлось перевезти с ее квартиры. Проезжая мимо Малого театра и увидав его грязные и облезшие стены, она со слезами сказала: «Милый, какой ты стал грязный, какой скверный». Камни театра были для нее хоть и скверные и грязные, но милые.
Вся Федотова — пример. Последующие поколения пусть этому примеру следуют, как сама Федотова и ее товарищи следовали примеру старшего поколения артистов и учителей.
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Из книги В.А.Нелидова «Сорок лет московских театров».
Полной противоположностью Ермоловой в художественном творчестве был другой талант Малого театра, Гликерия Николаевна Федотова.
Поступив на сцену Малого театра в 1862 году под своей девичьей фамилией Позднякова, артистка вскоре вышла замуж за даровитого артиста и режиссера, одного из учителей Станиславского; брак этот счастлив не был, супруги скоро разошлись (моральные свойства мужа были тому причиной) и Федотова осталась со своим единственным сыном, впоследствии артистом Малого театра А.А. Федотовым.
Первыми шагами, а потом и дальше в течение многих лет артисткой руководил знаменитый И. В. Самарин. Полное признание публики и критики артистка получила после исполнения мелодрамы «Дитя» (или «Ребенок»), кажется, Боборыкина, с той поры она заняла то, что в театре зовут «первое место», славно и доблестно отдавая себя делу в течение 43 лет.
В 1905 году выпала на ее долю тяжелая крестная ноша. Суставной ревматизм лишил ее способности не только ходить, но и стоять на ногах, колени были сведены, и сцену Федотова фактически в этом году покинула.
Итого, 43 года театра, а как увидим ниже, гораздо, гораздо больше.
Определить характер дарования Федотовой всего легче путем исключения: ермоловский трагизм и в чистом виде «быть» свойственны ей не были. «Орлеанская дева» и Анисья («Власть тьмы») не были ее амплуа. Все, что между этим, она играла и могла играть. В этом смысле ее диапазон был значительно шире ермоловского.
Как говоря о Ермоловой, так и теперь я не буду перечислять федотовских ролей, это ничего не скажет читателю, и полезный театральный справочник исполнит это куда лучше и полнее. Цель моего рассказа — художественная и моральная ценность артистки.
«Да, Федотова виртуозна до предела. Да, у нее все умно, мудро, верно. Да, она дивная артистка, но... все у нее от ума, не то, что Ермолова», — говорили иные москвичи. И если необходима статистика, то за и против было 100 к одному. Эти единицы были завзятые «ермоловцы», как были и определенные «федотов-цы». Разберемся. Виртуозность? Великолепное свойство. Применим самую беспощадную критику. Только виртуозность? Мало. Глубоко ошибается читатель, представив себе федотов-скую виртуозность, подобно виртуозности французских, пускай даже великих артисток, или искрометности итальянцев. Виртуозность Федотовой была славянская, если можно сказать, углубленная. Эффекта ради эффекта она себе никогда не позволяла. Но раз то или иное нужно для роли, для образа, для пьесы, для ансамбля, тут Федотова была недосягаема, и это определение только справедливо, не больше.
«Фифку (собачку) без меня не выпускать. Если будет проситься гулять, надеть капотик... желтенький», — говорит в первом акте «Плодов просвещения» Звездинцева-Федотова. «Желтенький» — произносится так, что вы, зритель, чувствуете: 1) у Фифки десятка два капотиков, 2) Звездинцева сживет со света всякого, кто недруг Фифки, 3) Фифка ей дороже жизни ее близких и т.д. Словом, что чувство Звездинцевой к «проклятой» Фифке — (вы уже ненавидите Фифку) — один из гнилых плодов просвещения. Виртуозно? Конечно. Но и глубоко. Звездинцева как на ладони.
Таких примеров можно привести тысячи, в каждой роли десятки. Никто, как Федотова, не умел «молчать» на сцене. Говорят другие, а зритель прикован к ней. Скажет потом фразу или одно слово и осветит все, как прожектором.
Ермолова всегда играла «всечеловека», Федотова всегда конкретный образ. Вопрос вкуса — вопрос спорный, что кому больше нравится, но когда то и другое совершенно — остается только радоваться, что и то и другое существует.
Обе артистки были велики. Но одна из них творила проникновением, интуицией, методом дедукции, другая — методом индукции. Разными путями они приходили к одной цели, искусству, и у этой цели сливались воедино. Недаром и «ермоловцы», и «федотовцы» так ликовали, когда обе артистки играли вместе. Недаром так восхищались «дуэтом» третьего акта «Марии Стюарт», мне хочется сказать «химически-художественным» дуэтом, когда Ермолова играла Марию, а Федотова Елизавету. Дуэт этот потряс самого Островского, тонко чувствовавшего всякую «сделанность».
Недаром великий писатель, смотря как-то рекомендованный ему спектакль блестящего иностранного гастролера, вышел из театра недовольный, и, когда с ним спорили и все требовали указать, что же плохо, он отвечал со своим типичным легким заиканием и обычной манерой прижимания рук к бедрам: «П... пожалуй, хорошо, н...н..о в..все н..нарочно». И вот этого «нарочно» при всем уме, работе, анализе, никогда не было у Федотовой. Ее критики были, пожалуй, еще более не правы, чем оппоненты Ермоловой.
Да, сердце Малого театра была Ермолова, его мозг — Федотова. Сердце питало мозг, мозг помогал сердцу. Обе они были самостоятельны, каждая сама по себе, обе ярко индивидуальны, обе одновременно органически слиты. Сердце Ермоловой никогда не упускало мудрости, мудрость Федотовой — сердца. «Мудрая сердечность» — вот Ермолова. «Сердечная мудрость» — Федотова.
Об этой «сердечной мудрости» и побеседуем. Дурно и несправедливо будет сказать, что не все артисты обожали тогда свой театр, но, конечно, одной из первых была здесь Федотова. Ее влияние было огромно. И не только чисто моральное, но и практическое.
Два, а может быть, и три поколения артистов «вышли в люди» с помощью Федотовой. Она занималась с каждым, кто этого желал, а то просто «велит» прийти к себе и работает с пришедшим.
Никто, как она, не умел определить способностей, «провидеть» талант. Свойство это у артистов весьма редкое. Чем талантливее артист, тем трагичнее он ошибется в определении как талантов, так и бездарности. Великое счастье Малого театра, что Самарин открыл Федотову, Медведева — Ермолову, Федотова — многих даровитых артистов. Малый театр в течение 60 лет имел только трех «искателей жемчуга» — трех учителей.
В вопросе репертуара Федотова всегда очень энергично стояла за подлинное, не стесняясь говорить правду всегда в мягкой
форме, но твердо по существу. Автор написал скверную пьесу, его ставят, он фаворит дирекции, Федотова прямо заявляет: «замечательно плохо», и получает возражение: «Я пробовал писать тургеневским слогом» (все это сопровождается биением себя по левому плечу сжатыми в горсточку пальцами левой руки -типичный жест этой бездарности). — «Ну и что же, батюшка?» (Федотова часто употребляла это выражение). Автор доканчивает: «Да ничего не выходит». — «Жаль, батюшка, и вас, а уж о бедном театре и говорить нечего», — заключает Федотова.
Уже давно знаменитый артист, утомленный многолетней работой и тяжелым сезоном, не тверд в роли на репетиции. Федотова только «смотрит», и этого смотрения не выносит ее знаменитый товарищ, превращается в нашалившего ребенка (45 лет). В антракте на репетиции он подходит к Федотовой со словами: «Все у меня образ не ладится. Посоветуйте, что делать с ролью?» — и получает наставление: «Дружок мой, прежде всего выучить». На следующее утро совет Федотовой был исполнен.
В случаях актерского «озорства» Федотова умела быть беспощадной, но такие случаи, слава Богу, почти не имели места. Языка Федотовой боялись, хотя злословие было ей чуждо и «красное словцо» отсутствовало в ее разговоре. Попадало всегда за дело.
В Петербурге делающая карьеру, перед войной, зазнавшаяся артистка рассказывает: «Так меня любят, так любят, отбоя нет от поклонников. Иногда вся передняя великими князьями полна». Передают это Федотовой и слышат от нее: «Батюшки, да какая же она невежливая! Что ж это она их в гостиную не пригласит?»
Бездарный артист ломает в Москве Гамлета и просит довести об этом до сведения Федотовой. «Гликерия Николаевна, N вчера Гамлета играл». — «Это такой белокурый, с носиком?» — «Да, он». — «Ну... кланяйтесь ему от меня». «Белокурый, с носиком» получил поклон от Гликерии Николаевны, но отзыва артистки Федотовой не удостоился.
Зато если что-нибудь хорошо, Федотова грудью за это стояла, ни с чем не считаясь. Так было с известным почтенным артистом петербургского Александрийского театра Ю.М. Юрьевым, в бытность его учеником московских драматических курсов. Ученики не имели права участвовать в спектаклях. Федотова настояла и добилась того, что ученик Юрьев играл большую роль в ее бенефисе, в «Северных богатырях» Ибсена, кажется, в 1889 году.
Юный К.С. Станиславский, никем еще не признанный тогда, в лице Федотовой имел огромную поддержку, сохранив ее верную дружбу навсегда. Федотова одна из немногих первая поняла и сразу оценила значение Художественного театра, гений Станиславского, тогда «Кокоси» Алексеева, забавляющегося спектаклями, а не «серьезным купеческим делом».
Удалившись по болезни в 1905 году со сцены, прикованная к креслу, Федотова продолжала «жить» в театре душой, была в курсе решительно всего, интересовалась и горела жизнью театра. К ней ездили советоваться, ждали ее указаний, боялись ее недовольства.
Чем был «отшельник» Лев Толстой в Ясной Поляне как для России, так и для всего мира, тем была для театральной Москвы живущая в тихом домике с садом, в одном из переулков внешней стороны Смоленского бульвара, Г.Н. Федотова.
Театральная Москва знала этот домик, и туда ежедневно совершались паломничества. Я, право, не знаю, кто был больше в курсе новостей литературы, художественной жизни, театра тот ли, кто мог носиться по Москве, чтобы все это видеть и слышать, или больная старушка, не сходившая с кресла.
Бескорыстная и деликатная, она иногда с теплым чувством упоминала, что дирекция сохранила ей пожизненно, кроме пенсии, половину оклада, на что ей указывалось, что «служба» ее продолжается, ибо она всей душой в Малом театре, полезна ему своим руководством, примером и указаниями. Ни болезнь, ни страшное личное горе, смерть в 1899 году от болезни сердца единственного сына, не сломили в ней духовной бодрости и любви к театру.
Прошло 7 лет, и в 1912 году исполнялся ее 50-летний юбилей. Федотова колебалась, взять ли бенефис, но «глас народа» никогда не звучал так властно, и Федотова подчинилась. Условились, что она исполнит роль царицы Марфы в «Дмитрии Самозванце» Островского. Роль эта в одной сцене, и, кроме того, Марфа все время сидит, а встает только в конце, перед падением занавеса. Решено было дать занавес несколькими секундами раньше, чтобы дать возможность артистке лишь сделать вид, будто она встает.
Семь лет без сцены, семь лет больная! Все волновались. Но кто был на спектакле, тот понял выражение «лебединая песнь». Зал замер, слушая Федотову. Вот, по пьесе надо встать. Какая-то мистическая сила подняла Федотову, она выпрямилась и под опускающийся занавес двинулась вперед. Это ярче всего показывает, была ли Федотова актрисой только ума, только логики, только блеска и виртуозности. Ведь семь лет без движения, ведь на сцену ее внесли на руках, со сцены — тоже (слава Богу, свидетели все живы), потом она с кресла больше не вставала. Какая сила ее подняла? Не та ли, что сказала расслабленному: «Возьми одр свой и иди». Самогипноз — скажет врач, вера — христианин, сила духа — аскет. Я воздержусь от определения, моя задача рассказать о том, что было.
Теперь последнее. Федотова всю свою жизнь любила театр больше себя. Радение «родному человечку» было ей чуждо, она единственная была против приема в театр ее собственного сына, и когда ей указывали, что это несправедливо, ибо, не будь это ее сын, она бы за него стояла, Федотова возразила: «Коли годится, и против моего голоса примут».
К себе она была не менее строга. Когда в середине девяностых годов артистка почувствовала, что ей пора переменить амплуа и перейти на другие роли, она заявляет об этом сама, берет двухгодовой отпуск и объезжает с гастролями Россию и Сибирь, а, вернувшись, застает следующее: управляющий конторой Пчельников встречает ее словами: «Вы приняты обратно в труппу, но на уменьшенный оклад и на год испытания».
Артистка встала и молча вышла, поправил же дело (всякое бывает) министр двора Фредерике, которому артистка подала жалобу.
Много испытаний вынесла артистка на своих плечах: испытание несчастного брака, испытание соперницы (обе стали сестрами), испытание смерти сына, неизлечимой болезни и потери сцены. Эти кресты она пронесла, но когда ее стала испытывать не судьба, а хам, понятно — вырвалась жалоба. Что пожелал испытать Пчельников, его тайна. Талант? Он 30 лет с лишним гремел. Работоспособность? Федотова сама рассказывала мне, что на Масленой неделе ей не один год приходилось играть по 16 раз за 8 дней (спектакли были двойные). Отношение к делу? Но вся Москва знала, что артистка не может усидеть дома, нервничает, если до начала спектакля остается хоть на секунду менее двух часов. Если Пчельников испытывал долготерпение Федотовой, то он цели добился, но дорогой для себя ценой, ибо, когда история театра тоже начнет испытывать Федотову, она выйдет увенчанной рядом с великой Ермоловой.
Еще один штрих о Федотовой. В силу обстоятельств во время революции Федотову пришлось перевезти с ее квартиры. Проезжая мимо Малого театра и увидав его грязные и облезшие стены, она со слезами сказала: «Милый, какой ты стал грязный, какой скверный». Камни театра были для нее хоть и скверные и грязные, но милые.
Вся Федотова — пример. Последующие поколения пусть этому примеру следуют, как сама Федотова и ее товарищи следовали примеру старшего поколения артистов и учителей.
Подробнее
ЕВГЕНИЯ ГЛУШЕНКО: «Я – СЧАСТЛИВА!»
Евгения Глушенко, актриса Малого театра, на гастролях в родном городе - Ростове-на-Дону. Здесь живут ее родители, друзья по детскому саду, школе и театральному училищу...
ЕВГЕНИЯ ГЛУШЕНКО: «Я – СЧАСТЛИВА!»
Евгения Глушенко, актриса Малого театра, на гастролях в родном городе - Ростове-на-Дону. Здесь живут ее родители, друзья по детскому саду, школе и театральному училищу... Через два часа начнется спектакль - «Волки и овцы», а пока мы разговариваем в фойе Академического театра драмы имени М.Горького.
***
Про детскую мечту и Кольку Сорокина
- Вы когда-то, наверное, мечтали играть на сцене Ростовского театра?
- Конечно! С 10 лет я начала заниматься в драмкружке Дворца пионеров у Тамары Ильиничны Ильинской. И нас постоянно приводили в театр имени Горького приветствовать участников то партконференций, то каких-то важных совещаний, съездов учителей... Мое детство прошло здесь...
Мы прогуливаемся по фойе театра, рассматривая фотографии ростовских актеров.
- Клара Николаевна Абашина! Я училась у нее в театральном училище! - рассказывает, Евгения Глушенко. -Вместе с Сорокиным! Помню - Колька да Колька, а вот вам и Колька... (народный артист России Николай Евгеньевич Сорокин ныне является творческим руководителем Ростовского Академического театра драмы имени Максима Горького. - Прим. автора).
- А вдруг Николай Евгеньевич пригласит вас сыграть в каком-нибудь спектакле нашего театра? Согласитесь?
- Почему нет?! Это было бы интересно!
- А какие-то особые условия поставите?
- Особые? Нормальные - поставлю: хорошая пьеса, интересный режиссер, ну и партнеры, конечно. - Евгения Константиновна улыбается. - Было время, меня не взяли в наш театр...
- Расскажите!
- Закончила я училище имени Щепкина (отучившись один год в Ростовском театральном училище, Глушенко отправилась в Москву: хотелось испытать себя. - Прим. автора) и приехала к родителям: мама очень хотела, чтобы я дома осталась... Директор Горьковского театра глянул на меня и сказал, мол, подумаем, может быть, посмотрим вас... Было ясно: это вежливый отказ.
***
Про улицу Пушкинскую и купчих Островского
- В Ростов часто приезжаете?
- У меня здесь родители. Стараюсь раз в год обязательно приехать.
- Есть любимые места в городе?
- Пушкинская улица... До 16 лет я жила на углу Пушкинской и Ворошиловского. А сегодня повидала своих подруг детства - с кем-то в одном классе училась, с кем-то в одном доме жила, а с одной подружкой мы еще в детский сад вместе ходили... 50 лет друг друга знаем! Встретились и прошлись от Горсада (так называют парк имени Горького только ростовчане. - Прим. автора) до театра. Хорошо! Столько воспоминаний...
- Город меняется. Вас это радует?
- Все меняется - такова жизнь, хоть радуйся, хоть печалься... Сегодня я такая, а завтра буду другая, на день старше, чему-то меня этот день научит... А главное, он больше никогда не повторится. Представляете: никогда! Город? Чище стал и как-то наряднее... Но больно смотреть на старые прекрасные дома Ростова, которые заброшены. Есть же в городе богатые люди! На что они тратят деньги?
- Вы играете купчих Островского. Наверное, берете для своих ролей какие-то повадки у купчих современных?
- Современные купчихи? Я их мало знаю. Единственно, мне бы хотелось, чтобы богатые люди вкладывали деньги в образование и культуру. Третьяковых и Мамонтовых не хватает. Хотя они есть...
- Не жалеете, что стали актрисой?
- Что вы?! Я счастлива! Играть на сцене, сниматься в кино - для меня это даже не работа. Это интересное и приятное времяпрепровождение...
***
Про сценический костюм и стиль «скромняшка»
- Что вам интереснее играть - классику или современность?
- Классику. Она очень современна, причем всегда. Возьмите сегодняшний спектакль «Волки и овцы». Отношение к деньгам, отношение к любви - все то же, что и сейчас. Есть женщины наивные и доверчивые, как Купа-вина - их только ленивый не обманет. А есть Глафиры - ловкие дамы, которые ради богатства пойдут на все. Хорошо или плохо, прилично или неприлично - плевать, было бы выгодно. Разве это не современно?
- Классика в Малом театре - это костюмные роли. Любите длинные платья, шлейфы, корсеты, шляпки?
- Обожаю! Одежда для женщины - это так важно. А сценическая одежда для актрисы - и подавно. Костюм сам по себе не играет. Важно, кто его наденет, для чего, в какой сцене... Одну и ту же роль в одном и том же спектакле играют разные актрисы, и костюмы, соответственно, разные. Костюм - это работа над ролью. Почему, скажем, корсет такой, а не эдакий? Потому что в ту эпоху женщина этого сословия и характера да еще моих внешних данных носила бы именно такой корсет и такую шляпку...
- А в повседневной жизни какую одежду предпочитаете?
- Расскажу забавный случай, и вы все поймете. В 1985-м мы приезжаем в ФРГ на Неделю советского кино. Начало декабря. Тепло. Встречает нас переводчица, ведет в кафе. Идет делать заказ, а свое пальто небрежно кидает на кресло подкладкой кверху. Смотрим: подкладка из серебряной норки. Подкладка! Для нас, советских актрис, одетых в какие-то дешевенькие стеганые пальтишки... Мы переглянулись с Валей Теличкиной, и она говорит: «Это не наш стиль, Женя. Мы - скромняшки». И такой смех нас разобрал, хохочем в полный голос. Весь роскошный зал кафе заполонил звонкий женский хохот. Наши мужчины спрашивают, в чем дело. А как им объяснишь?! Это только женщина понимает... Так вот: я - скромняшка.
***
Про мужа Александра Калягина и детей
- Как живется актрисе с мужем-актером и выдающимся театральным деятелем?
- Очень хорошо. Я бы даже сказала: счастливо.
- Вы помогаете друг другу в работе?
- Помогаем, но деликатно. Если у меня что-то не получается, я спрашиваю совета у мужа. Дает, но приговаривает: думай сама.
- А вы ему помогаете?
- Новые, его спектакли, разумеется, все смотрю и честно говорю о своих впечатлениях. Но чтобы что-то советовать, да еще в процессе работы... Нет, не вмешиваюсь!
- Сыграть в театре Александра Калягина не собираетесь?
- Нет. Мы решили, что будем играть в разных театрах.
- Ваши дети выросли за кулисами, но в актеры не рвутся...
- Сын не рос за кулисами. Это в редких случаях, когда уж совсем некуда было деть ребенка, я брала Дениса с собой. Он не театральный мальчик. Спектакли, конечно, он видел - и отцовские, и мои. Но чтобы бредить театром... Нет, он другой.
- Вас не утомляют домашние дела - убирать, готовить?..
- Для многих, я знаю, это целая проблема: «Ах, уборка сегодня...» Ну и что - уборка так уборка, заодно и разомнешься. В детстве бабушка - меня учила: «Глаза лякаются, а руки роблют...» И когда мне чего-то делать неохота, сразу вспоминаю бабушку и берусь за дело. Знаете, все как-то потихоньку разгребается.
***
Про великих учителей
- Можете назвать самую любимую роль?
- Все свои роли люблю. Если не нравится роль, я не соглашаюсь играть.
- Сейчас вы мало снимаетесь в кино. Почему? Предлагают неинтересные роли?
- Да! Или же роль нравится, но нет времени - занята е театре. Основная моя работа - все-таки сцена.
- Сериалы не соблазняют?
- Нет. И не только потому, что их плохо делают. Есть вполне приличные сериалы. Но сериал - это каторжный труд, по 12 часов в день. Когда? Не уходить же из театра...
- Несколько лет назад вы уходили из Малого, но вернулись. Почему?
- Ушла потому, что наступил момент, когда новых ролей для меня не было и не предвиделось. А вернулась потому, что Малый - это Малый... В детстве я каждое лето проводила в деревне у бабушки под Азовом. К вечеру дед вешал репродуктор в саду, и начиналось: «Театр у микрофона. Спектакль Малого театра «Живой труп». В ролях: Бабочкин, Яблочкина, Хохряков...» Могла ли я мечтать, что буду играть с ними на одной сцене?! Я ведь застала Яблочкину, Турчанинову, Нифонтову... Мощнейшее поколение! А какие были гримеры, костюмеры! Студентами нас водили в Малый театр на практику - это означало изучить все цеха: костюмерный, гримерный, бутафорский... Как правильно наложить грим, как одеваться - что надо сначала надеть, а что потом... Теперь я понимаю: надо только так - это же поколениями выработалось...
- Вы передаете то, чему научились у великих, молодежи?
- Если они сами того хотя! - конечно. Люди по-разному воспринимают советы... Помню, я только начинала работать в Малом, играла Лизу е «Горе от ума»... Как-то бегу, вдруг - Нифонтова: «Стой, иди сюда!» Стою - ни жива ни мертва, ее все побаивались «Ты что это там играешь? - спрашивает. - Руками размахиваешь, как мельница. Много рук, деточка...» Виктор Иванович Хохряков учил «Брови ярче, деточка. Брови - это очень важно. Брови - это характер!» Оказывается, правда: линия брови говорит о характере человека. Я счастлива что у меня были такие учителя...
***
Наша справка
Глушенко Евгения Константиновна родилась в Ростове-на-Дону 4 сентября 1952 года. Окончила Театральное училище им. М. Щепкина (1974). Актриса Малого театра. Лауреат Всесоюзного кинофестиваля в номинации «Премии за лучшие актерские работы». Лауреат Берлинского кинофестиваля в номинации «Актриса». Народная артистка России. Снималась в фильмах «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Несколько дней из жизни Обломова», «Влюблен по собственному желанию», «Зал ожидания», «Полицейские и воры», «Королева Марго».
Наталья Константинова
«Крестьянин», 17.05.2006
Евгения Глушенко, актриса Малого театра, на гастролях в родном городе - Ростове-на-Дону. Здесь живут ее родители, друзья по детскому саду, школе и театральному училищу... Через два часа начнется спектакль - «Волки и овцы», а пока мы разговариваем в фойе Академического театра драмы имени М.Горького.
***
Про детскую мечту и Кольку Сорокина
- Вы когда-то, наверное, мечтали играть на сцене Ростовского театра?
- Конечно! С 10 лет я начала заниматься в драмкружке Дворца пионеров у Тамары Ильиничны Ильинской. И нас постоянно приводили в театр имени Горького приветствовать участников то партконференций, то каких-то важных совещаний, съездов учителей... Мое детство прошло здесь...
Мы прогуливаемся по фойе театра, рассматривая фотографии ростовских актеров.
- Клара Николаевна Абашина! Я училась у нее в театральном училище! - рассказывает, Евгения Глушенко. -Вместе с Сорокиным! Помню - Колька да Колька, а вот вам и Колька... (народный артист России Николай Евгеньевич Сорокин ныне является творческим руководителем Ростовского Академического театра драмы имени Максима Горького. - Прим. автора).
- А вдруг Николай Евгеньевич пригласит вас сыграть в каком-нибудь спектакле нашего театра? Согласитесь?
- Почему нет?! Это было бы интересно!
- А какие-то особые условия поставите?
- Особые? Нормальные - поставлю: хорошая пьеса, интересный режиссер, ну и партнеры, конечно. - Евгения Константиновна улыбается. - Было время, меня не взяли в наш театр...
- Расскажите!
- Закончила я училище имени Щепкина (отучившись один год в Ростовском театральном училище, Глушенко отправилась в Москву: хотелось испытать себя. - Прим. автора) и приехала к родителям: мама очень хотела, чтобы я дома осталась... Директор Горьковского театра глянул на меня и сказал, мол, подумаем, может быть, посмотрим вас... Было ясно: это вежливый отказ.
***
Про улицу Пушкинскую и купчих Островского
- В Ростов часто приезжаете?
- У меня здесь родители. Стараюсь раз в год обязательно приехать.
- Есть любимые места в городе?
- Пушкинская улица... До 16 лет я жила на углу Пушкинской и Ворошиловского. А сегодня повидала своих подруг детства - с кем-то в одном классе училась, с кем-то в одном доме жила, а с одной подружкой мы еще в детский сад вместе ходили... 50 лет друг друга знаем! Встретились и прошлись от Горсада (так называют парк имени Горького только ростовчане. - Прим. автора) до театра. Хорошо! Столько воспоминаний...
- Город меняется. Вас это радует?
- Все меняется - такова жизнь, хоть радуйся, хоть печалься... Сегодня я такая, а завтра буду другая, на день старше, чему-то меня этот день научит... А главное, он больше никогда не повторится. Представляете: никогда! Город? Чище стал и как-то наряднее... Но больно смотреть на старые прекрасные дома Ростова, которые заброшены. Есть же в городе богатые люди! На что они тратят деньги?
- Вы играете купчих Островского. Наверное, берете для своих ролей какие-то повадки у купчих современных?
- Современные купчихи? Я их мало знаю. Единственно, мне бы хотелось, чтобы богатые люди вкладывали деньги в образование и культуру. Третьяковых и Мамонтовых не хватает. Хотя они есть...
- Не жалеете, что стали актрисой?
- Что вы?! Я счастлива! Играть на сцене, сниматься в кино - для меня это даже не работа. Это интересное и приятное времяпрепровождение...
***
Про сценический костюм и стиль «скромняшка»
- Что вам интереснее играть - классику или современность?
- Классику. Она очень современна, причем всегда. Возьмите сегодняшний спектакль «Волки и овцы». Отношение к деньгам, отношение к любви - все то же, что и сейчас. Есть женщины наивные и доверчивые, как Купа-вина - их только ленивый не обманет. А есть Глафиры - ловкие дамы, которые ради богатства пойдут на все. Хорошо или плохо, прилично или неприлично - плевать, было бы выгодно. Разве это не современно?
- Классика в Малом театре - это костюмные роли. Любите длинные платья, шлейфы, корсеты, шляпки?
- Обожаю! Одежда для женщины - это так важно. А сценическая одежда для актрисы - и подавно. Костюм сам по себе не играет. Важно, кто его наденет, для чего, в какой сцене... Одну и ту же роль в одном и том же спектакле играют разные актрисы, и костюмы, соответственно, разные. Костюм - это работа над ролью. Почему, скажем, корсет такой, а не эдакий? Потому что в ту эпоху женщина этого сословия и характера да еще моих внешних данных носила бы именно такой корсет и такую шляпку...
- А в повседневной жизни какую одежду предпочитаете?
- Расскажу забавный случай, и вы все поймете. В 1985-м мы приезжаем в ФРГ на Неделю советского кино. Начало декабря. Тепло. Встречает нас переводчица, ведет в кафе. Идет делать заказ, а свое пальто небрежно кидает на кресло подкладкой кверху. Смотрим: подкладка из серебряной норки. Подкладка! Для нас, советских актрис, одетых в какие-то дешевенькие стеганые пальтишки... Мы переглянулись с Валей Теличкиной, и она говорит: «Это не наш стиль, Женя. Мы - скромняшки». И такой смех нас разобрал, хохочем в полный голос. Весь роскошный зал кафе заполонил звонкий женский хохот. Наши мужчины спрашивают, в чем дело. А как им объяснишь?! Это только женщина понимает... Так вот: я - скромняшка.
***
Про мужа Александра Калягина и детей
- Как живется актрисе с мужем-актером и выдающимся театральным деятелем?
- Очень хорошо. Я бы даже сказала: счастливо.
- Вы помогаете друг другу в работе?
- Помогаем, но деликатно. Если у меня что-то не получается, я спрашиваю совета у мужа. Дает, но приговаривает: думай сама.
- А вы ему помогаете?
- Новые, его спектакли, разумеется, все смотрю и честно говорю о своих впечатлениях. Но чтобы что-то советовать, да еще в процессе работы... Нет, не вмешиваюсь!
- Сыграть в театре Александра Калягина не собираетесь?
- Нет. Мы решили, что будем играть в разных театрах.
- Ваши дети выросли за кулисами, но в актеры не рвутся...
- Сын не рос за кулисами. Это в редких случаях, когда уж совсем некуда было деть ребенка, я брала Дениса с собой. Он не театральный мальчик. Спектакли, конечно, он видел - и отцовские, и мои. Но чтобы бредить театром... Нет, он другой.
- Вас не утомляют домашние дела - убирать, готовить?..
- Для многих, я знаю, это целая проблема: «Ах, уборка сегодня...» Ну и что - уборка так уборка, заодно и разомнешься. В детстве бабушка - меня учила: «Глаза лякаются, а руки роблют...» И когда мне чего-то делать неохота, сразу вспоминаю бабушку и берусь за дело. Знаете, все как-то потихоньку разгребается.
***
Про великих учителей
- Можете назвать самую любимую роль?
- Все свои роли люблю. Если не нравится роль, я не соглашаюсь играть.
- Сейчас вы мало снимаетесь в кино. Почему? Предлагают неинтересные роли?
- Да! Или же роль нравится, но нет времени - занята е театре. Основная моя работа - все-таки сцена.
- Сериалы не соблазняют?
- Нет. И не только потому, что их плохо делают. Есть вполне приличные сериалы. Но сериал - это каторжный труд, по 12 часов в день. Когда? Не уходить же из театра...
- Несколько лет назад вы уходили из Малого, но вернулись. Почему?
- Ушла потому, что наступил момент, когда новых ролей для меня не было и не предвиделось. А вернулась потому, что Малый - это Малый... В детстве я каждое лето проводила в деревне у бабушки под Азовом. К вечеру дед вешал репродуктор в саду, и начиналось: «Театр у микрофона. Спектакль Малого театра «Живой труп». В ролях: Бабочкин, Яблочкина, Хохряков...» Могла ли я мечтать, что буду играть с ними на одной сцене?! Я ведь застала Яблочкину, Турчанинову, Нифонтову... Мощнейшее поколение! А какие были гримеры, костюмеры! Студентами нас водили в Малый театр на практику - это означало изучить все цеха: костюмерный, гримерный, бутафорский... Как правильно наложить грим, как одеваться - что надо сначала надеть, а что потом... Теперь я понимаю: надо только так - это же поколениями выработалось...
- Вы передаете то, чему научились у великих, молодежи?
- Если они сами того хотя! - конечно. Люди по-разному воспринимают советы... Помню, я только начинала работать в Малом, играла Лизу е «Горе от ума»... Как-то бегу, вдруг - Нифонтова: «Стой, иди сюда!» Стою - ни жива ни мертва, ее все побаивались «Ты что это там играешь? - спрашивает. - Руками размахиваешь, как мельница. Много рук, деточка...» Виктор Иванович Хохряков учил «Брови ярче, деточка. Брови - это очень важно. Брови - это характер!» Оказывается, правда: линия брови говорит о характере человека. Я счастлива что у меня были такие учителя...
***
Наша справка
Глушенко Евгения Константиновна родилась в Ростове-на-Дону 4 сентября 1952 года. Окончила Театральное училище им. М. Щепкина (1974). Актриса Малого театра. Лауреат Всесоюзного кинофестиваля в номинации «Премии за лучшие актерские работы». Лауреат Берлинского кинофестиваля в номинации «Актриса». Народная артистка России. Снималась в фильмах «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Несколько дней из жизни Обломова», «Влюблен по собственному желанию», «Зал ожидания», «Полицейские и воры», «Королева Марго».
Наталья Константинова
«Крестьянин», 17.05.2006
Подробнее
ПРЕМЬЕРА МИНИСТРОВ
ПРЕМЬЕРА МИНИСТРОВ
Правительственные чиновники дебютировали в роли гонителей театра...
Правительственные чиновники дебютировали в роли гонителей театра...
ПРЕМЬЕРА МИНИСТРОВ
Правительственные чиновники дебютировали в роли гонителей театра
Обстановка вокруг театральной реформы в России, о которой неоднократно писали «Новые Известия», снова накалилась до предела. На этой неделе Союз театральных деятелей России (СТД) собрал театральную общественность на Второй всероссийский форум. Около пятисот руководителей театров со всей страны в течение двух дней кряду обсуждали предложения государства по реформированию этой сферы и пытались вступить с государством в диалог.
Государство ответило театральным деятелям, как террористам, – не вступая в дискуссии и даже не замечая столь представительного съезда. В понедельник глава Роскультуры Михаил Швыдкой сообщил, что Минэкономразвития отказалось рассматривать вопрос о внесении изменений в «закон о тендерах», и театры по-прежнему вынуждены объявлять конкурс даже на собственные юбилеи (подробнее см. «НИ» от 22 марта 2006 г.). А комиссия законопроектной деятельности при правительстве России, несмотря на протесты руководителей театров, передала закон «Об автономных учреждениях» для первого чтения в Госдуму.
Развитие событий на форуме, озаглавленном «Театр – время перемен», напоминало настоящий детектив: с острой завязкой, драматическими перипетиями и неожиданной развязкой. Открывая собрание, глава СТД Александр Калягин начал с высокой ноты: «Мы вынуждены признать, что отечественный театр находится в трагическом состоянии. Последние пять лет были для нас особенно тяжелыми, и государство все больше усиливает экономическое давление на творчество. Казначейская система, исполнение бюджета, тендеры, угроза бюджетозамещения, то есть когда у нас будут отнимать заработанные деньги, – все это связывает творчество. Художественные откровения не возникают в плановом порядке. Творческая жизнь театров угодила под колеса жестких финансовых правил, а это оказывается губительнее идеологической цензуры. Набрала силу порочная практика, когда законы, мешающие творчеству, проходят с лету, а те, что призваны нам помочь, годами пылятся на полках».
Форум пытался не только обсудить ключевые проблемы сегодняшнего театра, но и сформулировать предложения законодателям. Одной из главных бед, по мнению выступающих, являются вступивший в силу с 1 января сего года закон № 94 ( «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ и оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»). По мнению выступающих, он «полупарализовал» деятельность театров. Для иллюстрации абсурда, к которому приводят положения этого закона, руководитель театра-фестиваля «Балтийский дом» Сергей Шуб привел пример из собственной практики. Недавно ему было предложено заказать костюмы в... ателье по пошиву военной одежды «Звездочка» (представители власти, контролирующие исполнение закона, заявили: «У них же так дешево!»), а не звать дорогого и профессионального художника по костюмам Аллу Коженкову. Все это смешно в качестве рассказанного анекдота, но жить в анекдоте – это почти трагедия.
Как положено в настоящем детективе, после выступления ряда участников к собравшимся вышел Михаил Швыдкой (глава Федерального агентства по культуре и кинематографии России). Он сообщил, что накануне открытия форума Министерство экономического развития и торговли отказалось внести поправку о тендерах, касающихся культуры, и тем самым признать театр, кино и другие виды искусства штучным товаром, в создании которого конкурс невозможен. Без тендера, уверены в МЭРТе, деньги будут разворовываться.
Таким образом, чиновники довольно наглядно продемонстрировали свое отношение и к деятелям культуры, и к их решениям, и к рекомендациям. Что стало наглядной иллюстрацией тезиса худрука Малого театра Юрий Соломина: «Люди, принимающие законы, никогда не заглядывают за кулисы». «Я все время прошу, – кипятился на форуме Соломин, – а кто это придумал эту реформу-то? Покажите этого человека! Он все время скрывается! Давайте спросим их: «Родненькие, вы в театр-то ходите? Нет! Так какого рожна вы нам все советуете?!». И закончил слегка видоизмененным призывом: «Не надо ничего изобретать. Никаких реформ, я считаю, пока в театре не нужно!». Призыв, без сомнения, напоминает знаменитого героя Александра Островского генерала Крутицкого с его трактатом «О вреде реформ вообще». Но, положа руку на сердце, какой из граждан нашей страны не убедился на собственном опыте в том, что «все, что не делается, все делается к худшему»? И понятен страх театральных деятелей перед близящимся реформированием бюджетной сферы и готовящимся законом об автономных организациях, страх, сравнимый с ужасом перед грозящей чумой или холерой.
Заместитель председателя комитета по культуре Госдумы, актриса Елена Драпеко нарисовала страшную картину будущего, когда Российская государственная библиотека будет брать с каждого посетителя по 6 тыс. рублей за вход, а иначе она просто не выживет как автономное учреждение. Кроме того, непроработанные положения закона грозят всевозможными злоупотреблениями чиновников: могут давать или не давать заказы, а стало быть, выделять или нет финансирование, а могут счесть, что театру достаточно иметь сцену, и отберут мастерские и репетиционные помещения и так далее.
Но главная проблема, по мнению Союза театральных деятелей и Министерства культуры (на форуме выступал министр Соколов), в том, что экономические законы, касающиеся правовой и финансовой сферы культуры, должны были приниматься единым пакетом с поправками в законодательстве о культуре. А иначе они грозят разрушить само существование культурных учреждений.
И тут, как положено в хороших детективах, сюжет делает крутой поворот. Вышедшая на трибуну форума советник министра культуры Тамара Гудима проинформировала, что параллельно форуму заседала Комиссия законопроектной деятельности при правительстве России, которая рекомендовала этот проект к первому чтению в Государственную думу. При этом к закону были приложены различные замечания различных ведомств, которых этот законопроект касается, в том числе и замечания Министерства культуры и массовых коммуникаций. Но возражения учтены не были, а министру культуры Александру Соколову просто не дали слова.
Естественно, что у собравшихся немедленно возникли вопросы: во-первых, зачем они, собственно, собирались обсуждать нечто, уже принятое? А во-вторых, следует ли считать этот демарш чиновников демонстрацией нового витка взаимоотношений искусства и власти?
В результате вместо подготовленной резолюции рабочая группа во главе с Александром Калягиным удалилась писать гневное письмо президенту Российской федерации. Форум, собравшийся для выработки «замечаний и рекомендаций», выразил свое глубокое возмущение действиями министерств и ведомств, чьи решения «могут привести к гибели русского театра».
На заключительной части встречи Александр Калягин вспоминал, как отцы обороняли страну от захватчиков, и выразил надежду, что и русский театр от чиновников удастся отстоять.
Р. S. Как положено в хорошем детективе, развязка интриги с законом об автономных учреждениях оказалась абсолютно неожиданной. Как стало известно «НИ» из информированных источников, администрация президента отозвала проект закона из Государственной думы даже раньше, чем послание форума дошло до главы государства. Дальнейшее развитие интриги будет отслеживаться «Новыми Известиями».
ОЛЬГА ЕГОШИНА
«Новые известия», 17 мая 2006 года
Правительственные чиновники дебютировали в роли гонителей театра
Обстановка вокруг театральной реформы в России, о которой неоднократно писали «Новые Известия», снова накалилась до предела. На этой неделе Союз театральных деятелей России (СТД) собрал театральную общественность на Второй всероссийский форум. Около пятисот руководителей театров со всей страны в течение двух дней кряду обсуждали предложения государства по реформированию этой сферы и пытались вступить с государством в диалог.
Государство ответило театральным деятелям, как террористам, – не вступая в дискуссии и даже не замечая столь представительного съезда. В понедельник глава Роскультуры Михаил Швыдкой сообщил, что Минэкономразвития отказалось рассматривать вопрос о внесении изменений в «закон о тендерах», и театры по-прежнему вынуждены объявлять конкурс даже на собственные юбилеи (подробнее см. «НИ» от 22 марта 2006 г.). А комиссия законопроектной деятельности при правительстве России, несмотря на протесты руководителей театров, передала закон «Об автономных учреждениях» для первого чтения в Госдуму.
Развитие событий на форуме, озаглавленном «Театр – время перемен», напоминало настоящий детектив: с острой завязкой, драматическими перипетиями и неожиданной развязкой. Открывая собрание, глава СТД Александр Калягин начал с высокой ноты: «Мы вынуждены признать, что отечественный театр находится в трагическом состоянии. Последние пять лет были для нас особенно тяжелыми, и государство все больше усиливает экономическое давление на творчество. Казначейская система, исполнение бюджета, тендеры, угроза бюджетозамещения, то есть когда у нас будут отнимать заработанные деньги, – все это связывает творчество. Художественные откровения не возникают в плановом порядке. Творческая жизнь театров угодила под колеса жестких финансовых правил, а это оказывается губительнее идеологической цензуры. Набрала силу порочная практика, когда законы, мешающие творчеству, проходят с лету, а те, что призваны нам помочь, годами пылятся на полках».
Форум пытался не только обсудить ключевые проблемы сегодняшнего театра, но и сформулировать предложения законодателям. Одной из главных бед, по мнению выступающих, являются вступивший в силу с 1 января сего года закон № 94 ( «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ и оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»). По мнению выступающих, он «полупарализовал» деятельность театров. Для иллюстрации абсурда, к которому приводят положения этого закона, руководитель театра-фестиваля «Балтийский дом» Сергей Шуб привел пример из собственной практики. Недавно ему было предложено заказать костюмы в... ателье по пошиву военной одежды «Звездочка» (представители власти, контролирующие исполнение закона, заявили: «У них же так дешево!»), а не звать дорогого и профессионального художника по костюмам Аллу Коженкову. Все это смешно в качестве рассказанного анекдота, но жить в анекдоте – это почти трагедия.
Как положено в настоящем детективе, после выступления ряда участников к собравшимся вышел Михаил Швыдкой (глава Федерального агентства по культуре и кинематографии России). Он сообщил, что накануне открытия форума Министерство экономического развития и торговли отказалось внести поправку о тендерах, касающихся культуры, и тем самым признать театр, кино и другие виды искусства штучным товаром, в создании которого конкурс невозможен. Без тендера, уверены в МЭРТе, деньги будут разворовываться.
Таким образом, чиновники довольно наглядно продемонстрировали свое отношение и к деятелям культуры, и к их решениям, и к рекомендациям. Что стало наглядной иллюстрацией тезиса худрука Малого театра Юрий Соломина: «Люди, принимающие законы, никогда не заглядывают за кулисы». «Я все время прошу, – кипятился на форуме Соломин, – а кто это придумал эту реформу-то? Покажите этого человека! Он все время скрывается! Давайте спросим их: «Родненькие, вы в театр-то ходите? Нет! Так какого рожна вы нам все советуете?!». И закончил слегка видоизмененным призывом: «Не надо ничего изобретать. Никаких реформ, я считаю, пока в театре не нужно!». Призыв, без сомнения, напоминает знаменитого героя Александра Островского генерала Крутицкого с его трактатом «О вреде реформ вообще». Но, положа руку на сердце, какой из граждан нашей страны не убедился на собственном опыте в том, что «все, что не делается, все делается к худшему»? И понятен страх театральных деятелей перед близящимся реформированием бюджетной сферы и готовящимся законом об автономных организациях, страх, сравнимый с ужасом перед грозящей чумой или холерой.
Заместитель председателя комитета по культуре Госдумы, актриса Елена Драпеко нарисовала страшную картину будущего, когда Российская государственная библиотека будет брать с каждого посетителя по 6 тыс. рублей за вход, а иначе она просто не выживет как автономное учреждение. Кроме того, непроработанные положения закона грозят всевозможными злоупотреблениями чиновников: могут давать или не давать заказы, а стало быть, выделять или нет финансирование, а могут счесть, что театру достаточно иметь сцену, и отберут мастерские и репетиционные помещения и так далее.
Но главная проблема, по мнению Союза театральных деятелей и Министерства культуры (на форуме выступал министр Соколов), в том, что экономические законы, касающиеся правовой и финансовой сферы культуры, должны были приниматься единым пакетом с поправками в законодательстве о культуре. А иначе они грозят разрушить само существование культурных учреждений.
И тут, как положено в хороших детективах, сюжет делает крутой поворот. Вышедшая на трибуну форума советник министра культуры Тамара Гудима проинформировала, что параллельно форуму заседала Комиссия законопроектной деятельности при правительстве России, которая рекомендовала этот проект к первому чтению в Государственную думу. При этом к закону были приложены различные замечания различных ведомств, которых этот законопроект касается, в том числе и замечания Министерства культуры и массовых коммуникаций. Но возражения учтены не были, а министру культуры Александру Соколову просто не дали слова.
Естественно, что у собравшихся немедленно возникли вопросы: во-первых, зачем они, собственно, собирались обсуждать нечто, уже принятое? А во-вторых, следует ли считать этот демарш чиновников демонстрацией нового витка взаимоотношений искусства и власти?
В результате вместо подготовленной резолюции рабочая группа во главе с Александром Калягиным удалилась писать гневное письмо президенту Российской федерации. Форум, собравшийся для выработки «замечаний и рекомендаций», выразил свое глубокое возмущение действиями министерств и ведомств, чьи решения «могут привести к гибели русского театра».
На заключительной части встречи Александр Калягин вспоминал, как отцы обороняли страну от захватчиков, и выразил надежду, что и русский театр от чиновников удастся отстоять.
Р. S. Как положено в хорошем детективе, развязка интриги с законом об автономных учреждениях оказалась абсолютно неожиданной. Как стало известно «НИ» из информированных источников, администрация президента отозвала проект закона из Государственной думы даже раньше, чем послание форума дошло до главы государства. Дальнейшее развитие интриги будет отслеживаться «Новыми Известиями».
ОЛЬГА ЕГОШИНА
«Новые известия», 17 мая 2006 года
Подробнее
К 160-ЛЕТИЮ ГАСТРОЛЕЙ ВЕЛИКОГО АКТЕРА М.С.ЩЕПКИНА
В мае этого года исполняется 160 лет со времени гастролей в Калуге великого русского актера Михаила Семеновича Щепкина, который приехал в наш город вместе с критиком В.Г.Белинским...
К 160-ЛЕТИЮ ГАСТРОЛЕЙ ВЕЛИКОГО АКТЕРА М.С.ЩЕПКИНА
В мае этого года исполняется 160 лет со времени гастролей в Калуге великого русского актера Михаила Семеновича Щепкина, который приехал в наш город вместе с критиком В.Г.Белинским. Это событие имело большое общественное значение для жителей города. Оно сразу нашло живейший отклик на страницах газеты «Калужские губернские ведомости». В статье В.Баталина «Нечто о калужском театре и об игре П.С.Мочалова и М.С.Щепкина в Калуге» (КГВ, 8 июня, 1846 г., №23), игра Щепкина с труппой калужских актеров получила высокую оценку. Это статья — один из интереснейших экспонатов краеведческого музея по истории театра.
М.С.Щепкин являлся подлинным реформатором театра. Высокий реализм, проповедь общественных идеалов — характерные черты его творчества. Он был знаком с А.С.Пушкиным, Н.В.Гоголем, А.И.Герценом, Т.Г.Шевченко и другими знаменитыми личностями. На гастроли в Калугу Михаил Семенович был приглашен администрацией театра, решение которой диктовалось художественными и финансовыми соображениями.
18 мая 1846 года М.С.Щепкин и В.Г.Белинский прибыли в Калугу и остановились в гостинице «Киев» (ныне ул. Ленина, №119). Накануне афиши в городе известили, что «19 мая на здешнем театре будет представлена комедия «Ревизор», сочинение г-на Н.В.Гоголя. В роли городничего выступит артист Императорского Малого театра г-н М.С.Щепкин». И.С.Аксаков, живший в то время в Калуге, писал о выступлении М.С.Щепкина 19 мая: «Вечером отправился в театр …Давали «Ревизора». Щепкин играл по обыкновению хорошо». На спектакле был и В.Г.Белинский, который считал роль городничего в «Ревизоре» вершиной творчества М.С.Щепкина. «Калужские губернские ведомости», № 23, 1846 год, писали: «Имя Щепкина невольно наводит на другое, не менее славное имя — Гоголь. Сходство этих двух великих современных талантов — поразительно, хотя они действуют в разных областях искусств. Гоголь нашел в Щепкине художника-актера, который с удивительной верностью воспроизводит на сцене создаваемые им характеры, а Щепкин в произведениях Гоголя черпает обильные материалы для своего огромного сценического таланта».
За 11 дней пребывания в Калуге М.С. Щепкин выступил в 8 спектаклях. 19 мая- в «Ревизоре» (городничий), 20 — в «Мирандолине» (Вальдорф), 23 — в «Поваре — секретаре» (Суфле) и «Филиппе, или Семейной гордости» (Филипп), 24 — в «Двух купцах и двух отцах» (Бонар), 27 — в «Матросе» (матрос), 28 — в «Женитьбе» (Кочкарев) и в «Тяжбе» (Бурдуков).
М.С.Щепкин, как и П.С.Мочалов, выступавший на год ранее — в 1845 году, оставили огромный след в театральной жизни нашего города. После них путь в Калугу был открыт и для других замечательных актеров — В.И.Живокини, О.О.Садовской, Г.Н.Федотова, Е.К.Лешковской, П.Н.Орленева и многих других. Их традиции жили и живут в лучших постановках Калужского театра.
Марина Кислицына — научный сотрудник Калужского областного краеведческого музея.
В мае этого года исполняется 160 лет со времени гастролей в Калуге великого русского актера Михаила Семеновича Щепкина, который приехал в наш город вместе с критиком В.Г.Белинским. Это событие имело большое общественное значение для жителей города. Оно сразу нашло живейший отклик на страницах газеты «Калужские губернские ведомости». В статье В.Баталина «Нечто о калужском театре и об игре П.С.Мочалова и М.С.Щепкина в Калуге» (КГВ, 8 июня, 1846 г., №23), игра Щепкина с труппой калужских актеров получила высокую оценку. Это статья — один из интереснейших экспонатов краеведческого музея по истории театра.
М.С.Щепкин являлся подлинным реформатором театра. Высокий реализм, проповедь общественных идеалов — характерные черты его творчества. Он был знаком с А.С.Пушкиным, Н.В.Гоголем, А.И.Герценом, Т.Г.Шевченко и другими знаменитыми личностями. На гастроли в Калугу Михаил Семенович был приглашен администрацией театра, решение которой диктовалось художественными и финансовыми соображениями.
18 мая 1846 года М.С.Щепкин и В.Г.Белинский прибыли в Калугу и остановились в гостинице «Киев» (ныне ул. Ленина, №119). Накануне афиши в городе известили, что «19 мая на здешнем театре будет представлена комедия «Ревизор», сочинение г-на Н.В.Гоголя. В роли городничего выступит артист Императорского Малого театра г-н М.С.Щепкин». И.С.Аксаков, живший в то время в Калуге, писал о выступлении М.С.Щепкина 19 мая: «Вечером отправился в театр …Давали «Ревизора». Щепкин играл по обыкновению хорошо». На спектакле был и В.Г.Белинский, который считал роль городничего в «Ревизоре» вершиной творчества М.С.Щепкина. «Калужские губернские ведомости», № 23, 1846 год, писали: «Имя Щепкина невольно наводит на другое, не менее славное имя — Гоголь. Сходство этих двух великих современных талантов — поразительно, хотя они действуют в разных областях искусств. Гоголь нашел в Щепкине художника-актера, который с удивительной верностью воспроизводит на сцене создаваемые им характеры, а Щепкин в произведениях Гоголя черпает обильные материалы для своего огромного сценического таланта».
За 11 дней пребывания в Калуге М.С. Щепкин выступил в 8 спектаклях. 19 мая- в «Ревизоре» (городничий), 20 — в «Мирандолине» (Вальдорф), 23 — в «Поваре — секретаре» (Суфле) и «Филиппе, или Семейной гордости» (Филипп), 24 — в «Двух купцах и двух отцах» (Бонар), 27 — в «Матросе» (матрос), 28 — в «Женитьбе» (Кочкарев) и в «Тяжбе» (Бурдуков). М.С.Щепкин, как и П.С.Мочалов, выступавший на год ранее — в 1845 году, оставили огромный след в театральной жизни нашего города. После них путь в Калугу был открыт и для других замечательных актеров — В.И.Живокини, О.О.Садовской, Г.Н.Федотова, Е.К.Лешковской, П.Н.Орленева и многих других. Их традиции жили и живут в лучших постановках Калужского театра.
Марина Кислицына — научный сотрудник Калужского областного краеведческого музея.
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ – ЮРИЙ СОЛОМИН И ИРИНА МУРАВЬЕВА ВЫСТУПЯТ НА СЦЕНЕ ДРАМТЕАТРА
«Пресса о гастролях Малого театра»
ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ – ЮРИЙ СОЛОМИН И ИРИНА МУРАВЬЕВА ВЫСТУПЯТ НА СЦЕНЕ ДРАМТЕАТРА
В «Тайны мадридского двора» могут проникнуть кубанцы. «Тайны...» - один из пяти спектаклей Малого академического театра, которые будут показаны в Краснодаре...
ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ – ЮРИЙ СОЛОМИН И ИРИНА МУРАВЬЕВА ВЫСТУПЯТ НА СЦЕНЕ ДРАМТЕАТРА
В «Тайны мадридского двора» могут проникнуть кубанцы. «Тайны...» - один из пяти спектаклей Малого академического театра, которые будут показаны в Краснодаре...
«Пресса о гастролях Малого театра»
ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ – ЮРИЙ СОЛОМИН И ИРИНА МУРАВЬЕВА ВЫСТУПЯТ НА СЦЕНЕ ДРАМТЕАТРА
В «Тайны мадридского двора» могут проникнуть кубанцы. «Тайны...» - один из пяти спектаклей Малого академического театра, которые будут показаны в Краснодаре.
Гастроли начинаются сегодня, а накануне актеры встретились с журналистами. Их имена известны не только театралам - Юрий Соломин, Александр Михайлов, Ирина Муравьева, Борис Клюев. Первой зрители увидят чеховскую «Чайку». Через три дня ее сменят «Волки и овцы», потом подоспеет «Мудрец - на которого довольно простоты», и убедив зрителей в том, что «Правда - хорошо, а счастье лучше», актеры простятся с кубанской столицей. В этом году Малый театр отмечает 250-летний юбилей, ему присвоен статус «Национального достояния России». В нем по прежнему играют только классику, сохраняя традиции русского театра.
«СТС-Кубань», 17.05.2006
ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ – ЮРИЙ СОЛОМИН И ИРИНА МУРАВЬЕВА ВЫСТУПЯТ НА СЦЕНЕ ДРАМТЕАТРА
В «Тайны мадридского двора» могут проникнуть кубанцы. «Тайны...» - один из пяти спектаклей Малого академического театра, которые будут показаны в Краснодаре.
Гастроли начинаются сегодня, а накануне актеры встретились с журналистами. Их имена известны не только театралам - Юрий Соломин, Александр Михайлов, Ирина Муравьева, Борис Клюев. Первой зрители увидят чеховскую «Чайку». Через три дня ее сменят «Волки и овцы», потом подоспеет «Мудрец - на которого довольно простоты», и убедив зрителей в том, что «Правда - хорошо, а счастье лучше», актеры простятся с кубанской столицей. В этом году Малый театр отмечает 250-летний юбилей, ему присвоен статус «Национального достояния России». В нем по прежнему играют только классику, сохраняя традиции русского театра.
«СТС-Кубань», 17.05.2006
17.05.2006
Подробнее
У ВОЙНЫ НЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО
Элина Быстрицкая – одна из самых красивых актрис мирового кино. И это не мое субъективное мнение...
У ВОЙНЫ НЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО
Элина Быстрицкая – одна из самых красивых актрис мирового кино. И это не мое субъективное мнение. Об этом писала мировая пресса, когда в десятках стран всех континентов состоялась премьера киноэпопеи Сергея Герасимова «Тихий Дон». Но мало кто знает о военном прошлом этой поразительной женщины. И День Победы – это и ее праздник.
Она родилась на Украине, где и окончила в 1953 году Киевский институт театрального искусства. После защиты диплома получила распределение в Рижский театр русской драмы. Еще студенткой снялась в своем первом фильме - «В мирные дни» (1951), где сыграла обаятельную девушку Лену Алексиенко. Но всесоюзная слава пришла к ней после картины «Неоконченная повесть». Ее Елена Максимовна стала самым запоминающимся образом. А ведь в фильме играли выдающиеся мастера - Софья Гиацинтова, Сергей Бондарчук, Эраст Гарин, Евгений Самойлов, Юрий Толубеев и Евгений Лебедев. Съемки проходили в Ленинграде, и она навсегда полюбила этот красивейший город белых ночей.
В те годы было не принято писать о скандалах в актерской среде. А ведь с С. Бондарчуком они так и не нашли взаимопонимания, даже не общались на съемочной площадке. Поэтому, просматривая картину сегодня, видишь «нестыковку» сцен Елены Максимовны и Ершова (С. Бондарчук), а ведь они играли любящих друг друга людей. Зато другие эпизоды настолько убедительны, что остается только восхищаться мастерством актеров.
Успех «Неоконченной повести» был настолько оглушительным, что Быстрицкую отправляют в первую зарубежную командировку. И не куда-нибудь, а на знаменитый Каннский кинофестиваль. Три советские грации - Алла Ларионова, Людмила Целиковская и Быстрицкая имеют оглушительный успех, особенно у джентльменов.
Вернувшись в Ригу, она узнает, что Сергей Герасимов собирается экранизировать роман Михаила Шолохова «Тихий Дон». Быстрицкая летит в Москву, тем более что ее пригласили в Малый театр. Пока на просмотр, но актрису это мало волнует, ни о чем, кроме Аксиньи, она думать не желает. Но Герасимов пока не дает согласия, устраивая пробные съемки с разными исполнителями на роль Григория Мелехова. И все-таки через три месяца ожидания ее утверждают на роль Аксиньи, и киногруппа выезжает на Дон. А Быстрицкая - уже актриса старейшего русского Малого театра, и ей приходится совмещать съемки с работой на сцене. Устает жутко, но держится - роль стоит того.
Мировая премьера «Тихого Дона» состоялась в пяти крупнейших городах -Москве, Париже, Мельбурне, Риме и Нью-Йорке. И везде публика ждала красавицу Аксинью. Актриса вспоминала, что пришлось колесить из страны в страну в течение двух месяцев. Оказывается, «земной шарик» не так уж и мал.
А затем началась интересная работа в театре, хотя и с кинематографом актриса не рассталась. Леля в «Добровольцах», Пандора Монтези в «Русском сувенире», Ксения Румянцева («Все остается людям»), Юлия Филипповна («Дачники»), Мария Федоровна Андреева («Николай Бауман») были сделаны профессионально и вызвали зрительский интерес, но не стали потрясением, как ее Аксинья.
Куда интереснее были ее театральные работы. В основном русская и мировая классика. Правда, в современных пьесах она практически не играла и никогда не жалела об этом. Каждому свое.
Мы познакомились с Элиной Авраамовной лет пятнадцать назад на юбилейном вечере блистательной Анастасии Павловны Георгиевской в МХАТе на Тверском бульваре. После спектакля «Прощание с Матерой» теплой компанией сели в кабинете Татьяны Дорониной. Выпили коньяка и до полуночи говорили. А лет пять назад я увидел актрису в ЦДРИ на вечере, посвященном Дню Победы. Актриса вышла на сцену в орденах и медалях, среди которых были медали «За победу над Германией», «За боевые заслуги» и юбилейные военные награды. Вот тогда я и узнал об их происхождении.
- Когда началась война, мне было только тринадцать лет, - сказала задумчиво актриса. - Отец был замечательным хирургом, и его мобилизовали. Мама тоже работал врачом. Их назначили в санитарный поезд. А так как меня не с кем было оставить, родители добились, чтобы я была с ними.
- Помните первое ощущение от войны?
- Страх. Ты просто песчинка, которую могут раздавить фашистские танки. И тысячи раненых советских солдат. Стоны, невыносимый запах крови, и отца, сутками стоящего у хирургического стола. Но страх быстро прошел, а появилась ненависть к врагу и желание быть полезной своей великой Родине, над которой нависла смертельная опасность.
- Но что может сделать ребенок в такой экстремальной ситуации?
- Не забывайте, мой друг, что я была дочерью врачей. Для меня не было проблемой сделать перевязку и укол. Писала солдатам письма, а затем читала стихи и прозу, пела украинские песни. Как смотрели на меня бойцы! Они вспоминали свои семьи, детей, ведь я была для них кусочком той далекой мирной жизни, которую они защищали.
Никогда не забуду молоденького солдата, которому отец ампутировал обе ноги. Он так рыдал, когда узнал, что лишился ног. Жизнь для него была кончена. Я часто сидела напротив него и, как могла, успокаивала. Потом гладила его по голове и была счастлива, когда видела, как светлеют его голубые глаза.
- Вы так всю войну и провели в санитарном поезде?
- Разумеется. И ни на секунду не пожалела об этом. А когда пришла Победа, мне уже было семнадцать лет молодая барышня.
- А как родилась идея моноспектакля «Неотправленные письма»?
- Я видела, как разбомбили машину, которая везла в тыл с фронта письма наших солдат. И вдруг подул сильный ветер и понес по полю солдатские треугольники. А потом начался прямо тропический ливень, и эти солдатские треугольники, как подбитые птицы, стали падать на размякшую землю. Сердце у меня сжалось: столько семей остались без весточки с фронта. К 30-летию Победы я через архивы нашла множество писем, не дошедших до своих адресатов, написала сценарий моноспектакля и показала его в Театре эстрады. А затем его увидели в десятках городов Советского Союза. И слезы зрителей после спектакля были для меня высшей наградой.
- Но ведь у вас был еще один спектакль - «У войны не женское лицо»?
- А это было десять лет спустя. Я убеждена, что у войны не женское лицо. У нее петлица. Это машина, пожирающая все на своем пути. Ненавижу войну.
- Давайте о светском. Как вам удается так потрясающе выглядеть?
- Никаких пластических операций. Всегда вела здоровый образ жизни. Когда я была в Голливуде, то видела множество актрис, которые постоянно ложатся под скальпель хирурга и не жалеют на это огромные суммы денег. Люблю пройтись пешком. А потом, я была председателем Федерации художественной гимнастики СССР. Кое-чему научилась у наших граций. И самое главное - не надо держать зла в душе. Надо жить с открытым сердцем, желая людям только добра. Вот и весь секрет моей так называемой молодости.
- А отдыхать предпочитаете в экзотических странах?
- Я объездила полмира. Побывала на всех континентах. Навидалась. А отдыхать люблю в Подмосковье на даче. Люблю собирать грибы и ягоды. Красота средней полосы России - потрясающая.
Владимир ВАХРАМОВ
«Крестьянская Русь», 17.05.2006
Элина Быстрицкая – одна из самых красивых актрис мирового кино. И это не мое субъективное мнение. Об этом писала мировая пресса, когда в десятках стран всех континентов состоялась премьера киноэпопеи Сергея Герасимова «Тихий Дон». Но мало кто знает о военном прошлом этой поразительной женщины. И День Победы – это и ее праздник.
Она родилась на Украине, где и окончила в 1953 году Киевский институт театрального искусства. После защиты диплома получила распределение в Рижский театр русской драмы. Еще студенткой снялась в своем первом фильме - «В мирные дни» (1951), где сыграла обаятельную девушку Лену Алексиенко. Но всесоюзная слава пришла к ней после картины «Неоконченная повесть». Ее Елена Максимовна стала самым запоминающимся образом. А ведь в фильме играли выдающиеся мастера - Софья Гиацинтова, Сергей Бондарчук, Эраст Гарин, Евгений Самойлов, Юрий Толубеев и Евгений Лебедев. Съемки проходили в Ленинграде, и она навсегда полюбила этот красивейший город белых ночей.
В те годы было не принято писать о скандалах в актерской среде. А ведь с С. Бондарчуком они так и не нашли взаимопонимания, даже не общались на съемочной площадке. Поэтому, просматривая картину сегодня, видишь «нестыковку» сцен Елены Максимовны и Ершова (С. Бондарчук), а ведь они играли любящих друг друга людей. Зато другие эпизоды настолько убедительны, что остается только восхищаться мастерством актеров.
Успех «Неоконченной повести» был настолько оглушительным, что Быстрицкую отправляют в первую зарубежную командировку. И не куда-нибудь, а на знаменитый Каннский кинофестиваль. Три советские грации - Алла Ларионова, Людмила Целиковская и Быстрицкая имеют оглушительный успех, особенно у джентльменов.
Вернувшись в Ригу, она узнает, что Сергей Герасимов собирается экранизировать роман Михаила Шолохова «Тихий Дон». Быстрицкая летит в Москву, тем более что ее пригласили в Малый театр. Пока на просмотр, но актрису это мало волнует, ни о чем, кроме Аксиньи, она думать не желает. Но Герасимов пока не дает согласия, устраивая пробные съемки с разными исполнителями на роль Григория Мелехова. И все-таки через три месяца ожидания ее утверждают на роль Аксиньи, и киногруппа выезжает на Дон. А Быстрицкая - уже актриса старейшего русского Малого театра, и ей приходится совмещать съемки с работой на сцене. Устает жутко, но держится - роль стоит того.
Мировая премьера «Тихого Дона» состоялась в пяти крупнейших городах -Москве, Париже, Мельбурне, Риме и Нью-Йорке. И везде публика ждала красавицу Аксинью. Актриса вспоминала, что пришлось колесить из страны в страну в течение двух месяцев. Оказывается, «земной шарик» не так уж и мал.
А затем началась интересная работа в театре, хотя и с кинематографом актриса не рассталась. Леля в «Добровольцах», Пандора Монтези в «Русском сувенире», Ксения Румянцева («Все остается людям»), Юлия Филипповна («Дачники»), Мария Федоровна Андреева («Николай Бауман») были сделаны профессионально и вызвали зрительский интерес, но не стали потрясением, как ее Аксинья.
Куда интереснее были ее театральные работы. В основном русская и мировая классика. Правда, в современных пьесах она практически не играла и никогда не жалела об этом. Каждому свое.
Мы познакомились с Элиной Авраамовной лет пятнадцать назад на юбилейном вечере блистательной Анастасии Павловны Георгиевской в МХАТе на Тверском бульваре. После спектакля «Прощание с Матерой» теплой компанией сели в кабинете Татьяны Дорониной. Выпили коньяка и до полуночи говорили. А лет пять назад я увидел актрису в ЦДРИ на вечере, посвященном Дню Победы. Актриса вышла на сцену в орденах и медалях, среди которых были медали «За победу над Германией», «За боевые заслуги» и юбилейные военные награды. Вот тогда я и узнал об их происхождении.
- Когда началась война, мне было только тринадцать лет, - сказала задумчиво актриса. - Отец был замечательным хирургом, и его мобилизовали. Мама тоже работал врачом. Их назначили в санитарный поезд. А так как меня не с кем было оставить, родители добились, чтобы я была с ними.
- Помните первое ощущение от войны?
- Страх. Ты просто песчинка, которую могут раздавить фашистские танки. И тысячи раненых советских солдат. Стоны, невыносимый запах крови, и отца, сутками стоящего у хирургического стола. Но страх быстро прошел, а появилась ненависть к врагу и желание быть полезной своей великой Родине, над которой нависла смертельная опасность.
- Но что может сделать ребенок в такой экстремальной ситуации?
- Не забывайте, мой друг, что я была дочерью врачей. Для меня не было проблемой сделать перевязку и укол. Писала солдатам письма, а затем читала стихи и прозу, пела украинские песни. Как смотрели на меня бойцы! Они вспоминали свои семьи, детей, ведь я была для них кусочком той далекой мирной жизни, которую они защищали.
Никогда не забуду молоденького солдата, которому отец ампутировал обе ноги. Он так рыдал, когда узнал, что лишился ног. Жизнь для него была кончена. Я часто сидела напротив него и, как могла, успокаивала. Потом гладила его по голове и была счастлива, когда видела, как светлеют его голубые глаза.
- Вы так всю войну и провели в санитарном поезде?
- Разумеется. И ни на секунду не пожалела об этом. А когда пришла Победа, мне уже было семнадцать лет молодая барышня.
- А как родилась идея моноспектакля «Неотправленные письма»?
- Я видела, как разбомбили машину, которая везла в тыл с фронта письма наших солдат. И вдруг подул сильный ветер и понес по полю солдатские треугольники. А потом начался прямо тропический ливень, и эти солдатские треугольники, как подбитые птицы, стали падать на размякшую землю. Сердце у меня сжалось: столько семей остались без весточки с фронта. К 30-летию Победы я через архивы нашла множество писем, не дошедших до своих адресатов, написала сценарий моноспектакля и показала его в Театре эстрады. А затем его увидели в десятках городов Советского Союза. И слезы зрителей после спектакля были для меня высшей наградой.
- Но ведь у вас был еще один спектакль - «У войны не женское лицо»?
- А это было десять лет спустя. Я убеждена, что у войны не женское лицо. У нее петлица. Это машина, пожирающая все на своем пути. Ненавижу войну.
- Давайте о светском. Как вам удается так потрясающе выглядеть?
- Никаких пластических операций. Всегда вела здоровый образ жизни. Когда я была в Голливуде, то видела множество актрис, которые постоянно ложатся под скальпель хирурга и не жалеют на это огромные суммы денег. Люблю пройтись пешком. А потом, я была председателем Федерации художественной гимнастики СССР. Кое-чему научилась у наших граций. И самое главное - не надо держать зла в душе. Надо жить с открытым сердцем, желая людям только добра. Вот и весь секрет моей так называемой молодости.
- А отдыхать предпочитаете в экзотических странах?
- Я объездила полмира. Побывала на всех континентах. Навидалась. А отдыхать люблю в Подмосковье на даче. Люблю собирать грибы и ягоды. Красота средней полосы России - потрясающая.
Владимир ВАХРАМОВ
«Крестьянская Русь», 17.05.2006
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» СЦЕНЫ ИЗ НОВЫХ ВРЕМЕН
«Пресса о гастролях Малого театра»
СЦЕНЫ ИЗ НОВЫХ ВРЕМЕН
ЗРИТЕЛИ, решившие отдохнуть минувшим воскресным вечером на комедии Малого театра «Тайны мадридского двора», и не подозревали, что ожидаемое удовольствие еще у входа в театр едва не обернулось для них неожиданным разочарованием...
СЦЕНЫ ИЗ НОВЫХ ВРЕМЕН
ЗРИТЕЛИ, решившие отдохнуть минувшим воскресным вечером на комедии Малого театра «Тайны мадридского двора», и не подозревали, что ожидаемое удовольствие еще у входа в театр едва не обернулось для них неожиданным разочарованием...
«Пресса о гастролях Малого театра»
СЦЕНЫ ИЗ НОВЫХ ВРЕМЕН
ЗРИТЕЛИ, решившие отдохнуть минувшим воскресным вечером на комедии Малого театра «Тайны мадридского двора», и не подозревали, что ожидаемое удовольствие еще у входа в театр едва не обернулось для них неожиданным разочарованием. В течение двух суток спектакль был под угрозой отмены.
Нет, никто из артистов не занемог, и декорации — в порядке. Угроза была ультимативной: так московская фирма «Театр тур плюс», устроитель больших юбилейных гастролей Малого театра, пыталась воздействовать на своего ростовского партнера — фирму «Мальдиву», купившую у нее право на организацию гастролей в донской столице. Предмет спора — деньги.
Каждая из сторон созывала пресс-конференцию. Москвичи подкрепили свою позицию ссылкой на слова Юрия Соломина, художественного руководителя Малого театра. Он, как было заявлено, в телефонном разговоре дал добро на жесткие действия — вплоть до отмены спектакля, поскольку были ущемлены и интересы самого театра, — и выступил в эфире «Эха Москвы» с сообщением об этой, невероятной для Малого ситуации.
Заметное количество пустующих мест на спектаклях легендарного Малого директор «Театр тур плюс» Александр борода связал с тем, что «Мальдива», вопреки предварительной с ним договоренности, завысила цены на билеты. И если, говорил г-н Борода, по его рекомендации билеты на лучшие места должны были стоить от 800 до 1000 рублей, то на самом деле цена на них доходила до 1500 рублей.
У москвичей (в пресс-конференции участвовал также представитель Малого театра режиссер В. Бейлис) были претензии в связи с уровнем комфортности номеров, забронированных «Мальдивой» для ряда народных артистов (кроме Соломина, Быстрицкой и Муравьевой), организацией транспорта для актеров от гостиницы до театра и т. д. Но главное требование — недоплаченные «Мальдивой» деньги. Это было в субботу. Срок ультиматума истекал в середине дня в воскресенье.
В воскресенье в фойе Ростовского академического драмтеатра им. Горького, на сцене которого Малый театр показывал гастрольные спектакли, состоялась пресс-конференция учредителя «Мальдивы» Геннадия Полуяна. Он представил список встречных претензий и продемонстрировал, что многие частности и тонкости в договоре не прописаны.
Наконец, была названа сумма, которую г-н Борода сначала объявил коммерческой тайной, потом смешными деньгами, но из-за которой разгорелся все же скандал — немногим свыше 300 тысяч рублей.
Г-н Полуян согласился погасить лишь ее часть при условии предоставления соответствующих документов.
- Колхоз какой-то! — воскликнул г-н Борода, посмотрел на часы, объявил, что спектакль отменяется, о чем он и сообщит сейчас Соломину. Накануне на своей пресс-конференции г-н Борода пообещал также в случае неуплаты долга обратиться в компетентные органы. В частности, в связи с тем, что в кассах продавались не билеты Малого театра, переданные под расписку «Мальдиве», а билеты, отпечатанные самой «Мальдивой».
Валерий Иванов, директор Ростовского драмтеатра им. Горького, заверил журналистов, что предпримет попытку лично переговорить с Соломиным и убедить его спектакль не отменять. И — удалился.
Более часа журналисты ждали результатов. Степень вины сторон оценивали по-разному, но были едины в том, что отменять спектакль из-за нарушения джентльменских соглашений между коммерческими фирмами совсем не джентльменский жест по отношению к зрителям. Тем более что ни одна из сторон не считала, что именно она обязана вернуть им деньги...
- Пусть они затаскают друг друга по судам, пусть стреляются — но при чем тут зрители? — негодовала одна из журналисток.
К счастью, до перестрелки не дошло.
До начала спектакля оставалось немногим более двух часов, когда г-н Иванов вышел в фойе и сообщил журналистам, что спорные вопросы между фирмами урегулированы, спектакль состоится.
Такие вот сцены из новых купеческих времен.
Марина Каминская
«Наше время» , 16.05.2006
СЦЕНЫ ИЗ НОВЫХ ВРЕМЕН
ЗРИТЕЛИ, решившие отдохнуть минувшим воскресным вечером на комедии Малого театра «Тайны мадридского двора», и не подозревали, что ожидаемое удовольствие еще у входа в театр едва не обернулось для них неожиданным разочарованием. В течение двух суток спектакль был под угрозой отмены.
Нет, никто из артистов не занемог, и декорации — в порядке. Угроза была ультимативной: так московская фирма «Театр тур плюс», устроитель больших юбилейных гастролей Малого театра, пыталась воздействовать на своего ростовского партнера — фирму «Мальдиву», купившую у нее право на организацию гастролей в донской столице. Предмет спора — деньги.
Каждая из сторон созывала пресс-конференцию. Москвичи подкрепили свою позицию ссылкой на слова Юрия Соломина, художественного руководителя Малого театра. Он, как было заявлено, в телефонном разговоре дал добро на жесткие действия — вплоть до отмены спектакля, поскольку были ущемлены и интересы самого театра, — и выступил в эфире «Эха Москвы» с сообщением об этой, невероятной для Малого ситуации.
Заметное количество пустующих мест на спектаклях легендарного Малого директор «Театр тур плюс» Александр борода связал с тем, что «Мальдива», вопреки предварительной с ним договоренности, завысила цены на билеты. И если, говорил г-н Борода, по его рекомендации билеты на лучшие места должны были стоить от 800 до 1000 рублей, то на самом деле цена на них доходила до 1500 рублей.
У москвичей (в пресс-конференции участвовал также представитель Малого театра режиссер В. Бейлис) были претензии в связи с уровнем комфортности номеров, забронированных «Мальдивой» для ряда народных артистов (кроме Соломина, Быстрицкой и Муравьевой), организацией транспорта для актеров от гостиницы до театра и т. д. Но главное требование — недоплаченные «Мальдивой» деньги. Это было в субботу. Срок ультиматума истекал в середине дня в воскресенье.
В воскресенье в фойе Ростовского академического драмтеатра им. Горького, на сцене которого Малый театр показывал гастрольные спектакли, состоялась пресс-конференция учредителя «Мальдивы» Геннадия Полуяна. Он представил список встречных претензий и продемонстрировал, что многие частности и тонкости в договоре не прописаны.
Наконец, была названа сумма, которую г-н Борода сначала объявил коммерческой тайной, потом смешными деньгами, но из-за которой разгорелся все же скандал — немногим свыше 300 тысяч рублей.
Г-н Полуян согласился погасить лишь ее часть при условии предоставления соответствующих документов.
- Колхоз какой-то! — воскликнул г-н Борода, посмотрел на часы, объявил, что спектакль отменяется, о чем он и сообщит сейчас Соломину. Накануне на своей пресс-конференции г-н Борода пообещал также в случае неуплаты долга обратиться в компетентные органы. В частности, в связи с тем, что в кассах продавались не билеты Малого театра, переданные под расписку «Мальдиве», а билеты, отпечатанные самой «Мальдивой».
Валерий Иванов, директор Ростовского драмтеатра им. Горького, заверил журналистов, что предпримет попытку лично переговорить с Соломиным и убедить его спектакль не отменять. И — удалился.
Более часа журналисты ждали результатов. Степень вины сторон оценивали по-разному, но были едины в том, что отменять спектакль из-за нарушения джентльменских соглашений между коммерческими фирмами совсем не джентльменский жест по отношению к зрителям. Тем более что ни одна из сторон не считала, что именно она обязана вернуть им деньги...
- Пусть они затаскают друг друга по судам, пусть стреляются — но при чем тут зрители? — негодовала одна из журналисток.
К счастью, до перестрелки не дошло.
До начала спектакля оставалось немногим более двух часов, когда г-н Иванов вышел в фойе и сообщил журналистам, что спорные вопросы между фирмами урегулированы, спектакль состоится.
Такие вот сцены из новых купеческих времен.
Марина Каминская
«Наше время» , 16.05.2006
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» ФИНАНСОВАЯ ДРАМА
«Пресса о гастролях Малого театра»
ФИНАНСОВАЯ ДРАМА
В Ростове обнаружены большие долги перед Малым театром...
ФИНАНСОВАЯ ДРАМА
В Ростове обнаружены большие долги перед Малым театром...
ФИНАНСОВАЯ ДРАМА
В Ростове обнаружены большие долги перед Малым театром
В Ростове-на-Дону набирает силу финансовый скандал, в который втянуты артисты знаменитого столичного Малого театра. По мнению администрации Малого, за ростовские гастроли их организаторы заплатили только треть оговоренной суммы. Между тем местный промоутер заявил, что полностью рассчитался со столичными звездами.
В начале мая впервые за шестьдесят лет труппа Малого театра приехала в Ростов. На условиях аренды им была предоставлена сцена местного драматического театра имени Горького, где ведущие актеры столичного театра Элина Быстрицкая, Юрий Соломин, Ирина Муравьева, Александр Михайлов, Евгения Глушенко отыграли десять спектаклей (последний едва не отменили). Организатор гастролей – местная туркомпания «Мальдивы» в лице ее учредителя и одновременно заместителя директора арендованного ростовского театра Геннадия Полуяна отказалась платить обещанные деньги.
Если верить заведующему труппой Малого театра Владимиру Бейлису и продюсеру гастролей Александру Бороде, ростовские организаторы перечислили театру лишь 30 процентов положенной суммы. В результате гости из Малого даже не смогли оплатить гостиницу в Ростове и билеты до Краснодара, куда театр должен был ехать дальше на гастроли. Однако сам Геннадий Полуян уверен, что рассчитался за все сполна.
В минувшую субботу конфликт обострился до предела, и заведующий труппой Малого театра Владимир Бейлис выдвинул ультиматум – отменяем последний спектакль, если принимающая сторона не заплатит. Худрук Юрий Соломин, однако, не пожелал пятнать честь театра, который, таким образом, выполнил все обязательства по отношению к ростовским зрителям. Вместе с тем администрация Малого обратилась в ОБЭП Ленинского района Ростова.
«Наш театр волнует творческая сторона гастролей московских коллег, прекрасный репертуар, удивительная игра актеров, – заявила «НИ» начальник рекламно-репертуарного отдела Ростовского драматического театра имени Горького Татьяна Зимина. – Финансовый конфликт двух коммерческих структур к нашему театру не имеет никакого отношения несмотря на то, что Полуян действительно замдиректора театра. Но о его коммерческой деятельности мы ничего не знали. Говорить об увольнении Полуяна тоже пока рано. На данный момент это невозможно, так как он находится на бюллетене».
Пресс-секретарь Малого театра Ольга Будкова подтвердила «НИ», что «Геннадий Полуян по-прежнему отказывается выплачивать оговоренную ранее сумму. «Хочу заметить, до сих пор с подобными ситуациями Малый театр не сталкивался. Руководство театра, конечно же, будет разбираться с Полуяном через суд. Но, насколько мне известно, пока заявление не написано. Труппа уже уехала из Ростова в Краснодар».
ИЛЬЯ МАЛАХОВ, Ростов-на-Дону, ВЕРА ЩИРОВА
«Новые известия», 17 мая 2006 г.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
«Малый театр и зам директора театра Горького не поделили деньги». «Комсомольская правда», 16.05.2006 года
«Малый театр собирается судиться с ростовской турфирмой» «Эхо Ростова» 15 мая 2006 года
В Ростове обнаружены большие долги перед Малым театром
В Ростове-на-Дону набирает силу финансовый скандал, в который втянуты артисты знаменитого столичного Малого театра. По мнению администрации Малого, за ростовские гастроли их организаторы заплатили только треть оговоренной суммы. Между тем местный промоутер заявил, что полностью рассчитался со столичными звездами.
В начале мая впервые за шестьдесят лет труппа Малого театра приехала в Ростов. На условиях аренды им была предоставлена сцена местного драматического театра имени Горького, где ведущие актеры столичного театра Элина Быстрицкая, Юрий Соломин, Ирина Муравьева, Александр Михайлов, Евгения Глушенко отыграли десять спектаклей (последний едва не отменили). Организатор гастролей – местная туркомпания «Мальдивы» в лице ее учредителя и одновременно заместителя директора арендованного ростовского театра Геннадия Полуяна отказалась платить обещанные деньги.
Если верить заведующему труппой Малого театра Владимиру Бейлису и продюсеру гастролей Александру Бороде, ростовские организаторы перечислили театру лишь 30 процентов положенной суммы. В результате гости из Малого даже не смогли оплатить гостиницу в Ростове и билеты до Краснодара, куда театр должен был ехать дальше на гастроли. Однако сам Геннадий Полуян уверен, что рассчитался за все сполна.
В минувшую субботу конфликт обострился до предела, и заведующий труппой Малого театра Владимир Бейлис выдвинул ультиматум – отменяем последний спектакль, если принимающая сторона не заплатит. Худрук Юрий Соломин, однако, не пожелал пятнать честь театра, который, таким образом, выполнил все обязательства по отношению к ростовским зрителям. Вместе с тем администрация Малого обратилась в ОБЭП Ленинского района Ростова.
«Наш театр волнует творческая сторона гастролей московских коллег, прекрасный репертуар, удивительная игра актеров, – заявила «НИ» начальник рекламно-репертуарного отдела Ростовского драматического театра имени Горького Татьяна Зимина. – Финансовый конфликт двух коммерческих структур к нашему театру не имеет никакого отношения несмотря на то, что Полуян действительно замдиректора театра. Но о его коммерческой деятельности мы ничего не знали. Говорить об увольнении Полуяна тоже пока рано. На данный момент это невозможно, так как он находится на бюллетене».
Пресс-секретарь Малого театра Ольга Будкова подтвердила «НИ», что «Геннадий Полуян по-прежнему отказывается выплачивать оговоренную ранее сумму. «Хочу заметить, до сих пор с подобными ситуациями Малый театр не сталкивался. Руководство театра, конечно же, будет разбираться с Полуяном через суд. Но, насколько мне известно, пока заявление не написано. Труппа уже уехала из Ростова в Краснодар».
ИЛЬЯ МАЛАХОВ, Ростов-на-Дону, ВЕРА ЩИРОВА
«Новые известия», 17 мая 2006 г.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
«Малый театр и зам директора театра Горького не поделили деньги». «Комсомольская правда», 16.05.2006 года
«Малый театр собирается судиться с ростовской турфирмой» «Эхо Ростова» 15 мая 2006 года
Подробнее
ТОНЯ ИЗ «ДОКТОРА ЖИВАГО» - ВАРВАРА АНДРЕЕВА: СНИМАТЬСЯ С МЕНЬШИКОВЫМ ОЧЕНЬ СТРАШНО
Молодая актриса мечтала о роли Лары и сама напросилась на пробы в сериал...
ТОНЯ ИЗ «ДОКТОРА ЖИВАГО» - ВАРВАРА АНДРЕЕВА: СНИМАТЬСЯ С МЕНЬШИКОВЫМ ОЧЕНЬ СТРАШНО
Молодая актриса мечтала о роли Лары и сама напросилась на пробы в сериал
В романе (и в сериале) Юрий Живаго мечется и не может выбрать между двумя женщинами - Ларой и Тоней. Тоню, жену Живаго, сыграла молодая актриса Варвара Андреева. Мы встретились с ней, чтобы узнать, каково это - играть Пастернака.
«Сегодня у нас семь сцен, и все сложные»
- Как режиссер Прошкин на вас вышел?
- Это я на него вышла! Однажды я шла по коридору «Мосфильма» и увидела на двери надпись: «Доктор Живаго». Дай, думаю, зайду. Там я, особо ни на что не рассчитывая, оставила свои биографические данные. Потом мне позвонили, позвали на фотопробы. Вот там-то я в первый раз и встретилась с Прошкиным. Меня нарядили в какой-то платок, Александр Анатольевич походил вокруг. И первые слова, которые он произнес, были: «Я тебя умоляю, только ничего сейчас не играй!»
- То есть Прошкин в вас сразу увидел Тоню?
- Да, ему было понятно. А мне нет. Я хотела Лару. Но тебя не всегда ведь спрашивают, чего ты хочешь. Помню, я стала тихонько выяснять у гримера, а на кого меня, собственно, пробуют, она мне и сказала: на Тоню. Я тогда не выразила большого восторга по этому поводу. Перед фотопробами я прочитала роман, и самой интересной мне показалась роль Лары. А Тоня - я думала, что там просто нечего играть. Впрочем, Александр Анатольевич нас всегда настраивал, что каждая сцена сложная. И у нас в группе так шутили: ну понятно, сегодня у нас осталось семь сцен, и все сложные.
- Страшно было с Меньшиковым?
- Страшно. Впервые мы увиделись в Костроме. Снимали эпизод, в котором мы въезжали на телеге в наше поместье Варыкино. Тогда в один день я и познакомилась со своей «семьей»: мужем и сыном.
- Чей ребенок был?
- Замечательный ребенок из Ярославля. Его нашли в каком-то детском саду и спросили: мальчик, ты хочешь сниматься в кино? Он сказал: нет! Этим, наверное, и поразил. Сейчас же всех детей родители натаскали, что на подобные вопросы надо с горящими глазами отвечать: конечно, хочу! Но моего сына Сашу играли два ребенка. Этот из Ярославля - постарше, а другой мальчик - Андрюшка - должен был сыграть Сашеньку в детстве. Он был совсем маленький, двухлетний. И это был просто ужас. Он категорически не хотел переодеваться в костюм и ничего не понимал. Для него все это кино было таким стрессом, что он все время вопил и был красным от крика. Знаете, что для меня было самым страшным? Что он, сидя у меня на руках, будет кричать: «Хочу к маме!»
В общем, по сценарию должно было быть так. Живаго возвращается с войны, и Тоня ему говорит: «Пойдем, я покажу твоего сына».
- Это твой папа, - говорю я, а сын в ответ должен был ударить его по лицу.
А вышло все следующим образом. Ребенок бился в истерике, поэтому решили: как он себя будет вести, так и снимем. Я подношу орущего ребенка к Олегу, и тут происходит чудо: ребенок перестает кричать и очень спокойно идет к нему на руки. Мы решили: пусть так и останется!
Слизала жест у беременной подруги
- Ваша героиня вместе с Живаго играет на пианино, а вы умеете?
- Нет. Олег Евгеньевич действительно играет на фортепьяно очень хорошо, и все об этом знают, а я не умею. Так что это была обманка.
- Что для вас во время съемок было внове?
- Чтобы сыграть беременную Тоню, я специально наблюдала за своей беременной подругой, у которой я гостила тем летом. Подсматривала, как она ходит, и, признаюсь, слизала у нее один жест.
- Я слышала, что над костюмами к фильму как-то уж очень заморачивались.
- Да, художник по костюмам Светлана Медовая с большой любовью подошла к этому делу. Например, очень красивое черно-белое платье, в котором я играю на именинах Живаго, было сшито из антикварных кружев. Света отыскала где-то много маленьких фрагментов и чудесным образом их подогнала вместе. Еще у меня было роскошное розовое платье, над которым тоже долго трудились. Оно должно было быть необыкновенным, потому что в первый раз Юра и Тоня вместе выходят в свет. Он в первый раз в жизни надевает фрак, а она - это платье, которое делает ее чуть-чуть дамой. Я для этого платья принесла из дома сумочку, которую мне подарили еще в театральном училище, и свой личный, семейный, антикварный носовой платочек. С носовым платочком в романе связан серьезный момент. Они танцуют, и в какой-то момент платок Тони оказывается в руках Юры. Он чувствует невероятный аромат ее духов и влюбляется. Здесь у нас такого не было. Мы просто сидели, слушали Скрябина, и я передала Живаго этот платок. В общем, мой личный платочек тоже немножко сыграл в кино.
- Вы из актерской семьи?
- Мама у меня инженер-металлург. А я начисто лишена математических способностей. Поэтому после школы по настоянию мамы я пошла в пединститут. Отучилась там два курса. Но сразу после школы втихаря от мамы я пыталась, преодолевая свою безумную застенчивость, поступать в театральный. На третий год поступила в Щепкинское училище - на курс Юрия Соломина.
На втором курсе я попала в Малый театр, там играла Герду в «Снежной королеве». Потом была Зинаида в «Дядюшкином сне», Луиза в «Коварстве и любви», сейчас играю Ирину в «Трех сестрах» и Аню в «Вишневом саде».
- Где сейчас снимаетесь?
- Снялась в большом сериале «Олигарх с Большой медведицы» по роману Татьяны Устиновой. Но тут все грустно, потому что это, конечно, совсем не Пастернак.
Наталья ВОЛОШИНА nata@kp.ru
«Комсомольская правда», 17.05.2006
Молодая актриса мечтала о роли Лары и сама напросилась на пробы в сериал
В романе (и в сериале) Юрий Живаго мечется и не может выбрать между двумя женщинами - Ларой и Тоней. Тоню, жену Живаго, сыграла молодая актриса Варвара Андреева. Мы встретились с ней, чтобы узнать, каково это - играть Пастернака.
«Сегодня у нас семь сцен, и все сложные»
- Как режиссер Прошкин на вас вышел?
- Это я на него вышла! Однажды я шла по коридору «Мосфильма» и увидела на двери надпись: «Доктор Живаго». Дай, думаю, зайду. Там я, особо ни на что не рассчитывая, оставила свои биографические данные. Потом мне позвонили, позвали на фотопробы. Вот там-то я в первый раз и встретилась с Прошкиным. Меня нарядили в какой-то платок, Александр Анатольевич походил вокруг. И первые слова, которые он произнес, были: «Я тебя умоляю, только ничего сейчас не играй!»
- То есть Прошкин в вас сразу увидел Тоню?
- Да, ему было понятно. А мне нет. Я хотела Лару. Но тебя не всегда ведь спрашивают, чего ты хочешь. Помню, я стала тихонько выяснять у гримера, а на кого меня, собственно, пробуют, она мне и сказала: на Тоню. Я тогда не выразила большого восторга по этому поводу. Перед фотопробами я прочитала роман, и самой интересной мне показалась роль Лары. А Тоня - я думала, что там просто нечего играть. Впрочем, Александр Анатольевич нас всегда настраивал, что каждая сцена сложная. И у нас в группе так шутили: ну понятно, сегодня у нас осталось семь сцен, и все сложные.
- Страшно было с Меньшиковым?
- Страшно. Впервые мы увиделись в Костроме. Снимали эпизод, в котором мы въезжали на телеге в наше поместье Варыкино. Тогда в один день я и познакомилась со своей «семьей»: мужем и сыном.
- Чей ребенок был?
- Замечательный ребенок из Ярославля. Его нашли в каком-то детском саду и спросили: мальчик, ты хочешь сниматься в кино? Он сказал: нет! Этим, наверное, и поразил. Сейчас же всех детей родители натаскали, что на подобные вопросы надо с горящими глазами отвечать: конечно, хочу! Но моего сына Сашу играли два ребенка. Этот из Ярославля - постарше, а другой мальчик - Андрюшка - должен был сыграть Сашеньку в детстве. Он был совсем маленький, двухлетний. И это был просто ужас. Он категорически не хотел переодеваться в костюм и ничего не понимал. Для него все это кино было таким стрессом, что он все время вопил и был красным от крика. Знаете, что для меня было самым страшным? Что он, сидя у меня на руках, будет кричать: «Хочу к маме!»
В общем, по сценарию должно было быть так. Живаго возвращается с войны, и Тоня ему говорит: «Пойдем, я покажу твоего сына».
- Это твой папа, - говорю я, а сын в ответ должен был ударить его по лицу.
А вышло все следующим образом. Ребенок бился в истерике, поэтому решили: как он себя будет вести, так и снимем. Я подношу орущего ребенка к Олегу, и тут происходит чудо: ребенок перестает кричать и очень спокойно идет к нему на руки. Мы решили: пусть так и останется!
Слизала жест у беременной подруги
- Ваша героиня вместе с Живаго играет на пианино, а вы умеете?
- Нет. Олег Евгеньевич действительно играет на фортепьяно очень хорошо, и все об этом знают, а я не умею. Так что это была обманка.
- Что для вас во время съемок было внове?
- Чтобы сыграть беременную Тоню, я специально наблюдала за своей беременной подругой, у которой я гостила тем летом. Подсматривала, как она ходит, и, признаюсь, слизала у нее один жест.
- Я слышала, что над костюмами к фильму как-то уж очень заморачивались.
- Да, художник по костюмам Светлана Медовая с большой любовью подошла к этому делу. Например, очень красивое черно-белое платье, в котором я играю на именинах Живаго, было сшито из антикварных кружев. Света отыскала где-то много маленьких фрагментов и чудесным образом их подогнала вместе. Еще у меня было роскошное розовое платье, над которым тоже долго трудились. Оно должно было быть необыкновенным, потому что в первый раз Юра и Тоня вместе выходят в свет. Он в первый раз в жизни надевает фрак, а она - это платье, которое делает ее чуть-чуть дамой. Я для этого платья принесла из дома сумочку, которую мне подарили еще в театральном училище, и свой личный, семейный, антикварный носовой платочек. С носовым платочком в романе связан серьезный момент. Они танцуют, и в какой-то момент платок Тони оказывается в руках Юры. Он чувствует невероятный аромат ее духов и влюбляется. Здесь у нас такого не было. Мы просто сидели, слушали Скрябина, и я передала Живаго этот платок. В общем, мой личный платочек тоже немножко сыграл в кино.
- Вы из актерской семьи?
- Мама у меня инженер-металлург. А я начисто лишена математических способностей. Поэтому после школы по настоянию мамы я пошла в пединститут. Отучилась там два курса. Но сразу после школы втихаря от мамы я пыталась, преодолевая свою безумную застенчивость, поступать в театральный. На третий год поступила в Щепкинское училище - на курс Юрия Соломина.
На втором курсе я попала в Малый театр, там играла Герду в «Снежной королеве». Потом была Зинаида в «Дядюшкином сне», Луиза в «Коварстве и любви», сейчас играю Ирину в «Трех сестрах» и Аню в «Вишневом саде».
- Где сейчас снимаетесь?
- Снялась в большом сериале «Олигарх с Большой медведицы» по роману Татьяны Устиновой. Но тут все грустно, потому что это, конечно, совсем не Пастернак.
Наталья ВОЛОШИНА nata@kp.ru
«Комсомольская правда», 17.05.2006
16.05.2006
Подробнее
КЛАССИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ
В Государственном академическом Малом театре ставят только классические пьесы. И только в классической форме — с занавесом, декорациями, костюмами и гримом актеров. Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин считает, что театральные традиции — это наше национальное достояние.
КЛАССИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ
В Государственном академическом Малом театре ставят только классические пьесы. И только в классической форме — с занавесом, декорациями, костюмами и гримом актеров. Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин считает, что театральные традиции — это наше национальное достояние.
— Юрий Мефодьевич, кем были ваши родители?
— Родители мои — Мефодий Викторович и Зинаида Ананьевна — были очень хорошими людьми. Прошло уже много лет, как их не стало, но я до сих пор в разных городах и даже иногда в других странах встречаю людей, которые говорят о них добрые слова. Они жили в Чите, всю жизнь работали с детьми в Доме пионеров. Отец был хормейстером, а мама преподавателем фортепиано, всю жизнь трудились вместе. Их ученики вырастали, сами становились родителями, потом бабушками и дедушками. Но когда я встречаю людей, которые до сих пор называют по имени-отчеству моих отца и мать, я понимаю, что их до сих пор помнят. Значит, они в своей жизни делали небольшое, но очень хорошее дело. Это, по-моему, самая главная награда для человека, которого давно нет.
—Чита — далекий город. И вроде бы не претендует на звание культурного центра...
— Если говорить о культурных корнях, то Чита в 20-30-х годах прошлого века, и даже раньше, была культурным центром. Там был очень хороший театр. Константин Александрович Зубов, прекрасный артист и режиссер Малого театра, в молодости работал в труппе, которая полгода давала спектакли в Чите, полгода в Маньчжурии. Знаменитый Олег Лундстрем, руководитель джазового оркестра, тоже воспитывался и учился в Чите. Он с родителями уехал в Маньчжурию, но потом вернулся. Родители мне рассказывали, что в Чите была даже консерватория, и там вместе с ними учились очень многие известные музыканты. Например, композитор Николай Будашкин. Отец писателя Михаила Задорнова — Николай Задорнов, тоже писатель, из Читы, из их компании.
— А вы чем занимались в детстве?
— Всем занимался. Поскольку родители были музыкантами, они меня и брата Виталия тоже пытались учить музыке, но ничего из этого не вышло. Я занимался во всех кружках: танцевальном, вокальном, кукольном, драматическом, живописном.
— А когда актерство захватило?
Не в Доме пионеров, а раньше, точно не могу вспомнить. Когда учился в школе, был спокойным ребенком, не сорвиголова—у меня просто не было времени (как и теперь), потому что после уроков я сразу шел в Дом пионеров. Когда окончил школу, и мыслей других не было, как поступить в Училище имени Щепкина. В 1949 году я увидел фильм, посвященный 125-летнему юбилею Малого театра, там показывали Театральное училище имени Щепкина, мастеров, и был назван адрес—Неглинная, 6. Через четыре года, получив аттестат зрелости и даже не зайдя домой, с почты отправил его по этому адресу. А потом мне прислали вызов, и я поехал в Москву.
— Вот так просто?
- Не просто. Я поступал на курс к Вере Николаевне Пашенной. Была такая знаменитая актриса, которая очень хорошо знала традиции Малого театра. Художественное слово нам преподавал Михаил Иванович Царев. Я поступил сразу, с первого захода. Вообще Щепкинское училище всегда было местом, куда очень много приезжало ребят из провинции: Луспекаев, Весник, Роман Филиппов, Марцевич, Любшин, Олег Даль, Виталий Кононов, мой брат Виталий Соломин, Инна Чурикова, Александр Домогаров, Олег Меньшиков, Дима Харатьян...
И сейчас там очень много ребят из провинции. Когда я набираю курс, то со своими педагогами очень тщательно «прощупываю» всех, кто приезжает. Хотя сейчас меньше едут к нам из Владивостока, Хабаровска, Читы, Иркутска: билеты дорогие. Но тех, кто добирается, мы смотрим очень внимательно, чтобы не ошибиться.
— Вы хотите сказать, что в провинции талантов больше рождается?
- Таланты есть везде, но их нужно воспитать. Алмаз сам по себе еще не бриллиант, ему требуется огранка, которая также имеет цену. Поэтому важно, у кого ты учишься. Талантов у нас много, но мы к ним невнимательно относимся. Это касается и спорта, и искусства, и техники. Вот все смотрели Олимпиаду, и болели, и радовались. Наши выигрывают в таких видах спорта, которые в России почти не развиты. Это каким же упорным человеком надо быть, чтобы, ничего не имея, без всякой помощи проявиться, завоевать медаль!
— Что в актерской профессии вас привлекло?
— Не знаю... Не материальная сторона — это точно. Мне нравилась сама профессия. Я никогда не думал: вот, заработаю кучу денег. Этого не должно быть в нашем деле. Это калечит душу. Нет, я не против денег и материальных благ. Но когда я начинал работать в театре, сниматься в кино, мы никогда не спрашивали о деньгах, а интересовались: кто снимает картину, кто партнеры, когда будут снимать? Теперь начинается с других вопросов: сколько заплатят? Это потребительское отношение к искусству. И люди не понимают, чем это чревато.
Я уже много лет везде говорю, может быть, в сотый раз вам сейчас это же скажу. Экономику нельзя поднять, говоря только об экономике, только считая цифры. Экономика — это идеология. Экономика — это культура. Экономика — это здоровье. Экономика — это образование. Значит, на первый план должны выйти образование, медицина и культура. Тогда будет здоровая, сильная, мощная экономика.
Раньше на всех международных музыкальных конкурсах советские музыканты получали первые или вторые премии. И никто не слышал ни о китайцах, ни о японцах, ни о корейцах. Кто сейчас получает первые премии? Китай, Япония, Корея. Почему? Потому что там работает русская профессура. Потому что здесь у этих людей нет условий. Точно так же можно сказать и о науке, о спорте.
Мы нерадиво используем богатства, которыми обладаем.
— Вы называли своих учителей — Пашенная, Царев. А кроме актерской техники, они вас чему-то учили?
— Конечно, учили. Эти люди всегда помогали другим, мне в том числе. Я мог бы назвать десяток людей, с которыми рядом учился, потом работал, — наши педагоги нам помогали. Когда не стало Михаила Ивановича Царева, оказалось, что у него в доме ничего нет — у него было только имя. Вот и все. То же самое — у Веры Николаевны Пашенной.
Я думаю, они в свое время не нуждались, поскольку работали — снимались в кино, играли в театре и имели хорошую, по тем временам, зарплату, у них были квартиры, они были прикреплены к каким-то поликлиникам. А вот Георгий Жженов, Евгений Самойлов—это наша история, наша жизнь! — точно нуждались. Не могу сказать, чтобы жировал Зельдин — это замечательный, удивительный, добрейший человек. Ему уже 91 год, один из немногих оставшихся. Есть режиссер Покровский, есть художники. Я посчитал — не так много людей. Но на них надо обратить внимание, потому что они — наше национальное достояние.
Пусть актера знает только один город — Воронеж, или Саратов, или Самара. Но он проработал 40-50 лет в этом городе, и для горожан — это имя, это их молодость. Нельзя допускать, чтобы такой человек в старости оказался отодвинутым и забытым. Ты стал ученым, врачом, бизнесменом, но в молодости ходил в театр и был поклонником артиста. И каким ты его видишь сейчас, когда ему за 80 или за 90? Все соглашаются со мной — а нельзя же не соглашаться, потому что я говорю правду! — но пока делостоит и мы теряем, теряем этих людей.
— Малый театр ставит только классику и не допускает в ней никаких новаций. Все идет так, как писали авторы. Почему?
- Объясняю. Весь мир уже сто лет с лишним знает, что такое система Станиславского. Станиславский был учеником выдающейся актрисы Малого театра Гликерьи Николаевны Федотовой. МХАТ возник в 1898 году. Малый театр — в 1756 году. Нам уже 250 лет. Почему мы не должны гордиться своими национальными корнями? Почему мы должны быть как все? Почему мы должны забывать нашу традицию?
Сейчас модно везде раздеваться. Но Островский и Гоголь такого не писали. Ни Чехов, ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Толстые — один, другой, третий — не писали. Почему нужно их «коцептуировать»? Я называю великих писателей, перед которыми весь мир снимает шляпу. Почему их нужно переделывать? Потому что кто-то говорит: «Нет-нет, я сделаю по-другому, такова моя концепция этого произведения».
Сейчас весь мир играет музыку Моцарта — ему исполнилось 250 лет. Пока я еще не слышал «балалаечного» исполнения Моцарта. Подгонять всех и стричь под одну гребенку не надо.
Мы много говорим о демократии, но самому ее принципу противоречим. Ну не трогайте нас, может же быть в Москве один такой театр, как Малый. Почему никогда такой мысли ни у кого не возникает по поводу Шекспировского королевского театра? Или Ко-меди Франсез? Да, там ставят и современ ные пьесы. Но никто же не говорит о том, что театр Кабуки устарел. Ему 400 лет, это гордость нации, и в Японии созданы условия, чтобы этот театр сохранить. В Эрмитаже, Третьяковке и Пушкинском музее есть и старые вещи, и современные. Но современные — произведения мастеров. А если покупать все подряд, надо идти на Кузнецкий мост или на ярмарку: там есть все — бери на свой вкус. Никто не уродует музыку Чайковского, Рахманинова. Не надо мордовать Чехова и великих русских классиков. Другое дело, что театр не стоит на месте, развивается, появляются новые течения. Но зачем ставить пьесу, где сплошной мат? Зачем тратить деньги? Если я захочу это послушать, выйду во двор и получу это бесплатно, а если поставлю бутылку, то услышу еще больше. Но это же — не искусство.
Поэтому мы несколько отодвинуты, как считают некоторые критики, от «современного» искусства и говорим: мы вас не трогаем и вы нас не трогайте. Мы сохраняем традиции. Наш зал был построен 200 лет назад, одновременно с Большим театром.
Ну, поставили в Большом несколько произведений, которые называют «современными». Хорошо еще, сделали это на малой сцене. Можете ли вы себе представить такие постановки на основной сцене? Сам зал, сама сцена принадлежат истории...
Ну давайте уничтожим вообще старые вещи например мебель. Вот кабинет, где мы с вами разговариваем, — здесь все XIX век. И чем это хуже новомодной мебели? Мы сидим за этим столом, пьем чай. Наш реставратор собрал этот гарнитур из разных предметов, разбросанных по театру. Я ему говорю: «Ну что, нам теперь ленточку повесить: сидеть нельзя?» А он отвечает: «Нет, мебель живет тогда, когда ею пользуются». С тех пор прошло 18 лет. Она живет.
— Но вы же делаете классику актуальной? Вот ставите сейчас «Ревизора».
- Актуальной? Классика не делается актуальной. Она понимается театром и должна пониматься зрителем. Я гарантирую, что будет реакция зрителей, когда Земляника скажет: «Хороших лекарств мы не употребляем. Простой человек, если выживет, то и так выживет». Это правильно поймут все. Потому что об этом сегодня только ленивый не говорит. И не надо тут кукиша в кармане держать и подмигивать: понимаете, на что мы намекаем? Да ни на что не намекаем.
Или вот Городничий говорит: «Тихо, тихо. Ну давайте все сделаем семейственно». Одно слово — и достаточно. Вы уже улыбнулись. Гоголь не знал, что будет в нашей сегодняшней жизни, он писал в XIX веке. Мы не будем передергивать: это было тогда и есть сегодня. Я так читаю классику и по-другому не умею, не могу. Потому что как человек, принадлежащий культуре и искусству, не имею права вмешиваться в текст.
Зритель приходит на спектакль, видит обстановку того времени. Конечно, мы не можем воссоздать ее досконально, пытаемся приблизиться к ней образно. Приходя щей к нам молодежи пытаемся помочь понять то, о чем говорит автор. И тогда происходит слияние авторского замысла и нашего современного театрального искусства. Если автор говорит одно, а на сцене стоит палка и два стула, то впечатление будет совершенно другим. А если костюм, парик... Ну, как без них играть Мольера?
Говорят: вот они строят декорации... А почему мы должны обходиться без них? В кино показывают мордобой очень натурально и говорят: это жизнь. А здесь что — не жизнь? Мы никогда не придем к общему знаменателю, потому что один думает так, другой воспитан по-другому.
— Ну хорошо. А в новом спектакле вашем будет какая-то концепция?
— Что значит «концепция»? Концепцию дал Гоголь. Он уже все написал и что-то переделывать, перетягивать не нужно. Мы берем текст Гоголя и добавляем то, что было из первых вариантов вычеркнуто цензурой. Когда начинали репетировать, артисты спрашивали: про что будем рассказывать? Я говорю: давайте почитаем пьесу. Начали читать — и через пять минут все стали смеяться.
Так же брали реплики из первого варианта чеховской «Чайки». Помните, Медведенко говорит Тригорину: «Вы напишите про нас, учителей, ведь нам очень тяжело, получаешь двадцать три рубля, и то не вовремя, и тебе уже все равно, круглая земля или квадратная». Вот эта реплика вызывает у зрителя реакцию. Но она была вымарана. Наверное, учителя в то время были в большем почете. И у Гоголя есть реплики, которые были вымараны, я не знаю, по каким обстоятельствам, то ли по литературным, то ли по редакторским. Но кое-что, нам показалось, можно оставить.
— У вас есть артистическая родословная? Вы учились у Пашенной, а она у кого?
Конечно, есть. Вера Николаевна Пашенная была ученицей первого русского педагога и режиссера Александра Павловича Ленского. Вот на стене висит его портрет. Ленский умер в 1906 году. У него не было прямого учителя. Воспитывался в провинции. Мать — итальянка, отец — вельможа. Александр Павлович был незаконный сын. Средств к существованию не имел, но учился в университете, потом стал актером. У нас есть и другие династии. Садовские, например. Сейчас, к сожалению, из них осталась только одна Татьяна Рыжова. Недавно ушел из жизни Пров Садовский. Этим династиям по 200 лет. А начинали они от Щепкина, от Островского.
— Когда у вас будет юбилей?
— 30 августа отметим 250 лет создания труппы. Она тогда называлась Императорской. Указом императрицы Елизаветы Петровны в 1756 году были созданы четыре императорских театра, которые получили государственные субсидии. Это Александрийский и Мариинский театры в Петербурге, Большой и Малый в Москве.
— У вас в театре здороваются с не знакомыми людьми. Почему?
— Да. Как в деревне. Это не случайно. У нас всякий, если видит незнакомого чело века, здоровается. Он же к нам в гости пришел. А может, кого-то ищет. А может, емунадо помочь. Это нормально.
Александр ТРУШИН
«Прямые инвестиции» №05 (49) 2006 г.
В Государственном академическом Малом театре ставят только классические пьесы. И только в классической форме — с занавесом, декорациями, костюмами и гримом актеров. Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин считает, что театральные традиции — это наше национальное достояние.
— Юрий Мефодьевич, кем были ваши родители?
— Родители мои — Мефодий Викторович и Зинаида Ананьевна — были очень хорошими людьми. Прошло уже много лет, как их не стало, но я до сих пор в разных городах и даже иногда в других странах встречаю людей, которые говорят о них добрые слова. Они жили в Чите, всю жизнь работали с детьми в Доме пионеров. Отец был хормейстером, а мама преподавателем фортепиано, всю жизнь трудились вместе. Их ученики вырастали, сами становились родителями, потом бабушками и дедушками. Но когда я встречаю людей, которые до сих пор называют по имени-отчеству моих отца и мать, я понимаю, что их до сих пор помнят. Значит, они в своей жизни делали небольшое, но очень хорошее дело. Это, по-моему, самая главная награда для человека, которого давно нет.
—Чита — далекий город. И вроде бы не претендует на звание культурного центра...
— Если говорить о культурных корнях, то Чита в 20-30-х годах прошлого века, и даже раньше, была культурным центром. Там был очень хороший театр. Константин Александрович Зубов, прекрасный артист и режиссер Малого театра, в молодости работал в труппе, которая полгода давала спектакли в Чите, полгода в Маньчжурии. Знаменитый Олег Лундстрем, руководитель джазового оркестра, тоже воспитывался и учился в Чите. Он с родителями уехал в Маньчжурию, но потом вернулся. Родители мне рассказывали, что в Чите была даже консерватория, и там вместе с ними учились очень многие известные музыканты. Например, композитор Николай Будашкин. Отец писателя Михаила Задорнова — Николай Задорнов, тоже писатель, из Читы, из их компании.
— А вы чем занимались в детстве?
— Всем занимался. Поскольку родители были музыкантами, они меня и брата Виталия тоже пытались учить музыке, но ничего из этого не вышло. Я занимался во всех кружках: танцевальном, вокальном, кукольном, драматическом, живописном.
— А когда актерство захватило?
Не в Доме пионеров, а раньше, точно не могу вспомнить. Когда учился в школе, был спокойным ребенком, не сорвиголова—у меня просто не было времени (как и теперь), потому что после уроков я сразу шел в Дом пионеров. Когда окончил школу, и мыслей других не было, как поступить в Училище имени Щепкина. В 1949 году я увидел фильм, посвященный 125-летнему юбилею Малого театра, там показывали Театральное училище имени Щепкина, мастеров, и был назван адрес—Неглинная, 6. Через четыре года, получив аттестат зрелости и даже не зайдя домой, с почты отправил его по этому адресу. А потом мне прислали вызов, и я поехал в Москву.
— Вот так просто?
- Не просто. Я поступал на курс к Вере Николаевне Пашенной. Была такая знаменитая актриса, которая очень хорошо знала традиции Малого театра. Художественное слово нам преподавал Михаил Иванович Царев. Я поступил сразу, с первого захода. Вообще Щепкинское училище всегда было местом, куда очень много приезжало ребят из провинции: Луспекаев, Весник, Роман Филиппов, Марцевич, Любшин, Олег Даль, Виталий Кононов, мой брат Виталий Соломин, Инна Чурикова, Александр Домогаров, Олег Меньшиков, Дима Харатьян...
И сейчас там очень много ребят из провинции. Когда я набираю курс, то со своими педагогами очень тщательно «прощупываю» всех, кто приезжает. Хотя сейчас меньше едут к нам из Владивостока, Хабаровска, Читы, Иркутска: билеты дорогие. Но тех, кто добирается, мы смотрим очень внимательно, чтобы не ошибиться.
— Вы хотите сказать, что в провинции талантов больше рождается?
- Таланты есть везде, но их нужно воспитать. Алмаз сам по себе еще не бриллиант, ему требуется огранка, которая также имеет цену. Поэтому важно, у кого ты учишься. Талантов у нас много, но мы к ним невнимательно относимся. Это касается и спорта, и искусства, и техники. Вот все смотрели Олимпиаду, и болели, и радовались. Наши выигрывают в таких видах спорта, которые в России почти не развиты. Это каким же упорным человеком надо быть, чтобы, ничего не имея, без всякой помощи проявиться, завоевать медаль!
— Что в актерской профессии вас привлекло?
— Не знаю... Не материальная сторона — это точно. Мне нравилась сама профессия. Я никогда не думал: вот, заработаю кучу денег. Этого не должно быть в нашем деле. Это калечит душу. Нет, я не против денег и материальных благ. Но когда я начинал работать в театре, сниматься в кино, мы никогда не спрашивали о деньгах, а интересовались: кто снимает картину, кто партнеры, когда будут снимать? Теперь начинается с других вопросов: сколько заплатят? Это потребительское отношение к искусству. И люди не понимают, чем это чревато.
Я уже много лет везде говорю, может быть, в сотый раз вам сейчас это же скажу. Экономику нельзя поднять, говоря только об экономике, только считая цифры. Экономика — это идеология. Экономика — это культура. Экономика — это здоровье. Экономика — это образование. Значит, на первый план должны выйти образование, медицина и культура. Тогда будет здоровая, сильная, мощная экономика.
Раньше на всех международных музыкальных конкурсах советские музыканты получали первые или вторые премии. И никто не слышал ни о китайцах, ни о японцах, ни о корейцах. Кто сейчас получает первые премии? Китай, Япония, Корея. Почему? Потому что там работает русская профессура. Потому что здесь у этих людей нет условий. Точно так же можно сказать и о науке, о спорте.
Мы нерадиво используем богатства, которыми обладаем.
— Вы называли своих учителей — Пашенная, Царев. А кроме актерской техники, они вас чему-то учили?
— Конечно, учили. Эти люди всегда помогали другим, мне в том числе. Я мог бы назвать десяток людей, с которыми рядом учился, потом работал, — наши педагоги нам помогали. Когда не стало Михаила Ивановича Царева, оказалось, что у него в доме ничего нет — у него было только имя. Вот и все. То же самое — у Веры Николаевны Пашенной.
Я думаю, они в свое время не нуждались, поскольку работали — снимались в кино, играли в театре и имели хорошую, по тем временам, зарплату, у них были квартиры, они были прикреплены к каким-то поликлиникам. А вот Георгий Жженов, Евгений Самойлов—это наша история, наша жизнь! — точно нуждались. Не могу сказать, чтобы жировал Зельдин — это замечательный, удивительный, добрейший человек. Ему уже 91 год, один из немногих оставшихся. Есть режиссер Покровский, есть художники. Я посчитал — не так много людей. Но на них надо обратить внимание, потому что они — наше национальное достояние.
Пусть актера знает только один город — Воронеж, или Саратов, или Самара. Но он проработал 40-50 лет в этом городе, и для горожан — это имя, это их молодость. Нельзя допускать, чтобы такой человек в старости оказался отодвинутым и забытым. Ты стал ученым, врачом, бизнесменом, но в молодости ходил в театр и был поклонником артиста. И каким ты его видишь сейчас, когда ему за 80 или за 90? Все соглашаются со мной — а нельзя же не соглашаться, потому что я говорю правду! — но пока делостоит и мы теряем, теряем этих людей.
— Малый театр ставит только классику и не допускает в ней никаких новаций. Все идет так, как писали авторы. Почему?
- Объясняю. Весь мир уже сто лет с лишним знает, что такое система Станиславского. Станиславский был учеником выдающейся актрисы Малого театра Гликерьи Николаевны Федотовой. МХАТ возник в 1898 году. Малый театр — в 1756 году. Нам уже 250 лет. Почему мы не должны гордиться своими национальными корнями? Почему мы должны быть как все? Почему мы должны забывать нашу традицию?
Сейчас модно везде раздеваться. Но Островский и Гоголь такого не писали. Ни Чехов, ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Толстые — один, другой, третий — не писали. Почему нужно их «коцептуировать»? Я называю великих писателей, перед которыми весь мир снимает шляпу. Почему их нужно переделывать? Потому что кто-то говорит: «Нет-нет, я сделаю по-другому, такова моя концепция этого произведения».
Сейчас весь мир играет музыку Моцарта — ему исполнилось 250 лет. Пока я еще не слышал «балалаечного» исполнения Моцарта. Подгонять всех и стричь под одну гребенку не надо.
Мы много говорим о демократии, но самому ее принципу противоречим. Ну не трогайте нас, может же быть в Москве один такой театр, как Малый. Почему никогда такой мысли ни у кого не возникает по поводу Шекспировского королевского театра? Или Ко-меди Франсез? Да, там ставят и современ ные пьесы. Но никто же не говорит о том, что театр Кабуки устарел. Ему 400 лет, это гордость нации, и в Японии созданы условия, чтобы этот театр сохранить. В Эрмитаже, Третьяковке и Пушкинском музее есть и старые вещи, и современные. Но современные — произведения мастеров. А если покупать все подряд, надо идти на Кузнецкий мост или на ярмарку: там есть все — бери на свой вкус. Никто не уродует музыку Чайковского, Рахманинова. Не надо мордовать Чехова и великих русских классиков. Другое дело, что театр не стоит на месте, развивается, появляются новые течения. Но зачем ставить пьесу, где сплошной мат? Зачем тратить деньги? Если я захочу это послушать, выйду во двор и получу это бесплатно, а если поставлю бутылку, то услышу еще больше. Но это же — не искусство.
Поэтому мы несколько отодвинуты, как считают некоторые критики, от «современного» искусства и говорим: мы вас не трогаем и вы нас не трогайте. Мы сохраняем традиции. Наш зал был построен 200 лет назад, одновременно с Большим театром.
Ну, поставили в Большом несколько произведений, которые называют «современными». Хорошо еще, сделали это на малой сцене. Можете ли вы себе представить такие постановки на основной сцене? Сам зал, сама сцена принадлежат истории...
Ну давайте уничтожим вообще старые вещи например мебель. Вот кабинет, где мы с вами разговариваем, — здесь все XIX век. И чем это хуже новомодной мебели? Мы сидим за этим столом, пьем чай. Наш реставратор собрал этот гарнитур из разных предметов, разбросанных по театру. Я ему говорю: «Ну что, нам теперь ленточку повесить: сидеть нельзя?» А он отвечает: «Нет, мебель живет тогда, когда ею пользуются». С тех пор прошло 18 лет. Она живет.
— Но вы же делаете классику актуальной? Вот ставите сейчас «Ревизора».
- Актуальной? Классика не делается актуальной. Она понимается театром и должна пониматься зрителем. Я гарантирую, что будет реакция зрителей, когда Земляника скажет: «Хороших лекарств мы не употребляем. Простой человек, если выживет, то и так выживет». Это правильно поймут все. Потому что об этом сегодня только ленивый не говорит. И не надо тут кукиша в кармане держать и подмигивать: понимаете, на что мы намекаем? Да ни на что не намекаем.
Или вот Городничий говорит: «Тихо, тихо. Ну давайте все сделаем семейственно». Одно слово — и достаточно. Вы уже улыбнулись. Гоголь не знал, что будет в нашей сегодняшней жизни, он писал в XIX веке. Мы не будем передергивать: это было тогда и есть сегодня. Я так читаю классику и по-другому не умею, не могу. Потому что как человек, принадлежащий культуре и искусству, не имею права вмешиваться в текст.
Зритель приходит на спектакль, видит обстановку того времени. Конечно, мы не можем воссоздать ее досконально, пытаемся приблизиться к ней образно. Приходя щей к нам молодежи пытаемся помочь понять то, о чем говорит автор. И тогда происходит слияние авторского замысла и нашего современного театрального искусства. Если автор говорит одно, а на сцене стоит палка и два стула, то впечатление будет совершенно другим. А если костюм, парик... Ну, как без них играть Мольера?
Говорят: вот они строят декорации... А почему мы должны обходиться без них? В кино показывают мордобой очень натурально и говорят: это жизнь. А здесь что — не жизнь? Мы никогда не придем к общему знаменателю, потому что один думает так, другой воспитан по-другому.
— Ну хорошо. А в новом спектакле вашем будет какая-то концепция?
— Что значит «концепция»? Концепцию дал Гоголь. Он уже все написал и что-то переделывать, перетягивать не нужно. Мы берем текст Гоголя и добавляем то, что было из первых вариантов вычеркнуто цензурой. Когда начинали репетировать, артисты спрашивали: про что будем рассказывать? Я говорю: давайте почитаем пьесу. Начали читать — и через пять минут все стали смеяться.
Так же брали реплики из первого варианта чеховской «Чайки». Помните, Медведенко говорит Тригорину: «Вы напишите про нас, учителей, ведь нам очень тяжело, получаешь двадцать три рубля, и то не вовремя, и тебе уже все равно, круглая земля или квадратная». Вот эта реплика вызывает у зрителя реакцию. Но она была вымарана. Наверное, учителя в то время были в большем почете. И у Гоголя есть реплики, которые были вымараны, я не знаю, по каким обстоятельствам, то ли по литературным, то ли по редакторским. Но кое-что, нам показалось, можно оставить.
— У вас есть артистическая родословная? Вы учились у Пашенной, а она у кого?
Конечно, есть. Вера Николаевна Пашенная была ученицей первого русского педагога и режиссера Александра Павловича Ленского. Вот на стене висит его портрет. Ленский умер в 1906 году. У него не было прямого учителя. Воспитывался в провинции. Мать — итальянка, отец — вельможа. Александр Павлович был незаконный сын. Средств к существованию не имел, но учился в университете, потом стал актером. У нас есть и другие династии. Садовские, например. Сейчас, к сожалению, из них осталась только одна Татьяна Рыжова. Недавно ушел из жизни Пров Садовский. Этим династиям по 200 лет. А начинали они от Щепкина, от Островского.
— Когда у вас будет юбилей?
— 30 августа отметим 250 лет создания труппы. Она тогда называлась Императорской. Указом императрицы Елизаветы Петровны в 1756 году были созданы четыре императорских театра, которые получили государственные субсидии. Это Александрийский и Мариинский театры в Петербурге, Большой и Малый в Москве.
— У вас в театре здороваются с не знакомыми людьми. Почему?
— Да. Как в деревне. Это не случайно. У нас всякий, если видит незнакомого чело века, здоровается. Он же к нам в гости пришел. А может, кого-то ищет. А может, емунадо помочь. Это нормально.
Александр ТРУШИН
«Прямые инвестиции» №05 (49) 2006 г.
Подробнее
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк М.Ф.Ленина из книги «Пятьдесят лет в театре» (М., ВТО, 1957)...
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк М.Ф.Ленина из книги «Пятьдесят лет в театре» (М., ВТО, 1957)...
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк М.Ф.Ленина из книги «Пятьдесят лет в театре» (М., ВТО, 1957).
В сезон 1910—11 г. Малый театр возобновил бессмертную комедию Грибоедова «Горе от ума», и мне была поручена роль Чацкого. В этой роли я, бывший ученик Киевского реального училища, впервые выступил на сцене.
Сыграть Чацкого в «Доме Щепкина» — разве это не вершина творческих мечтаний любого актера?
Совершенно естественно, что я был крайне взволнован и озабочен предстоящим спектаклем. И в раздумьях над трактовкой образа Чацкого я обратился с просьбой к Гликерии Николаевне Федотовой пройти со мной роль. Из-за болезни ног Гликерия Николаевна была уже в то время прикована к креслу и почти не передвигалась без посторонней помощи. Но было бы непростительно сказать, что она жила на покое.
В ее доме в Трубном переулке на Плющихе постоянно бывали актеры. Г. Н. Федотова была в курсе всех наших театральных дел, проявляла к ним живейший интерес, давала советы, указания, которые мы все очень ценили и которым неизменно следовали.
Г. Н. Федотова как бы соединяла в своем лице современный Малый театр с Малым театром щепкинских времен. От нее тянулась к нашим дням крепкая золотая нить русского реалистического искусства.
Мы постоянно чувствовали громадное влияние Г. Н. Федотовой, и оно пронизывало жизнь Малого театра до последнего вздоха Гликерии Николаевны, хотя она и покинула сцену за двадцать лет до своей кончины.
Есть люди, влияние которых ощущаешь и в их отсутствии — столь велика их нравственная сила, их воздействие; так Малый театр всегда чувствовал на себе взгляд прекрасных пытливых глаз Г. Н. Федотовой, бесконечно требовательной к себе и сдержанно строгой к другим.
Гликерия Николаевна встретила меня приветливо, ласково. И сразу же полилась ее «жемчужная» речь:
— А я вот, поджидая вас, перечитывала «Ад». И знаете, теперь только, после многократного чтения, начинаю улавливать дух Данте, и уже не потрясенность, не смятение выношу из его божественной комедии — вдыхаю какое-то величавое спокойствие, какую-то примиренность, в которой звучит гармония веков и мирозданья.
Г. Н. Федотова сказала мне, что любит переигрывать в уме свои роли.
— Как мучительно хотела бы я сыграть их снова, но совсем, совсем иначе: как в жизни, так и в искусстве мудрость приходит с годами... Сколько ошибок нашла я теперь в своем прежнем исполнении!
Это говорила великая артистка, познавшая всю сладость творческого удовлетворения и видевшая такие восторги публики, какие выпадали на долю немногим!
Казалось бы, уйдя со сцены, можно и почить на лаврах. Нет! Федотова всегда помнила завет Щепкина: «Много учиться, много работать». А ведь эти слова были сказаны 8 января 1862 г., когда зрители Малого театра бурными рукоплесканиями приветствовали юную артистку Позднякову, ставшую через год Федотовой. Вот тогда-то М. С. Щепкин, из-за кулис смотревший, следивший за своей ученицей, радовавшийся ее успеху, стуча палкой, произнес: «А все-таки помни, что ты еще ничего не знаешь, что тебе надо много учиться, много работать!»
И с тех пор работа Федотовой шла постоянно, и не только над собой, а и над каждым, кто приходил к ней за творческой помощью. С какой радостью и восторгом, с каким подъемом передавала она товарищам свой опыт, свою пытливую проникновенность. Это не был сухой педант-учитель, который обязательно должен брюзжать и находить недостатки. Напротив, если, по ее мнению, было «хорошо», она взволнованно говорила: «Прекрасно!». И, точно спохватившись: «а вдруг я увлекалась и что-нибудь пропустила как режиссер-педагог» — просила повторить понравившееся ей место и уже более спокойно утверждала: «Да — прекрасно!». За неудачу она не набрасывалась с «грызней», а так же, как и пришедший к ней, искала корень неудачи, с болью докапываясь: «Почему же у вас вот это вышло хорошо, а это так нескладно? Поищем, поищем». Искали и... находили.
Ее режиссерским приемом было сжигать себя в творчестве актера. Так работал и А. П. Ленский: он тоже растворялся в актере, радовался его удаче, точно играл он сам, и скорбел о неудаче, точно сам провалил спектакль. 8 января 1912 г. в Малом театре был дан юбилейный спектакль в честь 50-летия сценической деятельности Г. Н. Федотовой. В программу вечера вошел четвертый акт «Горя от ума». По просьбе юбилярши, я в этом спектакле играл Чацкого. И если роль в какой-то мере удалась мне, — это заслуга не моя, а Г. Н. Федотовой.
С артисткой Е. И. Найденовой я репетировал «Укрощение строптивой». Захотели проверить себя, поговорить и о своих ролях, и о комедии в целом. К кому же обратиться? Конечно, к Г. Н. Федотовой!
Слушая указания Гликерии Николаевны, можно было подумать, что она вчера играла Катарину. Она разъяснила нам, какое место лучше звучит в переводе Кетчера, какое — у Гнедича. Одно советовала взять у этого переводчика, другое — у другого и т. д. Тончайше улавливала она настроение, ритм, манеру и форму сценической речи. Внимательно следила за произношением каждого слова.
В Малом театре иногда говорят: «он миня ждет», «я сигодня у себя никого не принимаю», «какие прикрасные цвиты», «я много разговаривал с кристьянами»...
Г. Н. Федотова приходила от этого в бешенство.
— «Прикрасные цветы»... Откуда в них прикрасы — не знаю, — говорила она. — Цветы прекрасны! А когда я слышу «кристьяне», то не могу понять — то ли они крестьяне, то ли христиане?
Речь самой Гликерии Николаевны была поистине жемчужной, — иначе не назовешь!
Кроме Чацкого и Петруччио в «Укрощении Строптивой», я проходил с Г. Н. Федотовой роли Кречинского, Лейстера в «Марии Стюарт», Биневича в пьесе П. Гнедича «Перед зарей».
Уроки шли под «аккомпанемент» ее воспоминаний о виденном и слышанном, рассказов об угаданном и постигнутом, мыслей о прочитанном и глубоко продуманном.
Г. Н. Федотова не признавала и не выносила всезнаек, которые считали, что они все уже нашли, постигли, что им нечего больше искать, что их работа над собой закончена. Она требовала всегда не останавливаться в своем развитии, неустанно совершенствоваться, искать, упорным, трепетным трудом добиваться лучшего. Чуть остановился — значит, пошел назад; чуть появилось самодовольство — значит, сценический штамп, гибель, упадок, конец.
Так были требовательны к себе и многие другие актеры Малого театра. Непревзойденный Фамусов — А. П. Ленский говорил нам, ученикам школы, что только на двенадцатом году своей «фамусовской жизни» он начал выгрываться в роль.
Г. Н. Федотова учила постоянно дорабатывать роль, искать новых и новых оттенков и никогда не ставить точку на своих творческих достижениях.
...Урок давно окончен, а я все не ухожу, не в силах оторваться от игры ее умных глаз, от удивительной смены выражений лица, от поражающей богатством оттенков речи.
На своем веку Гликерия Николаевна сыграла до трехсот трагедийных, драматических и комедийных ролей. Особенно богато был представлен в ее творчестве Островский.
Когда Федотова решила проститься со своим молодым репертуаром, она в 1896 г. взяла в Малом театре годичный отпуск и совершила большую поездку по провинции. Она гастролировала в Нижнем Новгороде, Казани, Перми, Екатеринбурге, Омске, Томске, Красноярске, Оренбурге, Уфе, Самаре, Сызрани, Киеве, Полтаве, Херсоне, Николаеве, Житомире... Играла «Василису Мелентьеву», «Без вины виноватых», «Грозу», «Укрощение строптивой», «Цепи», «Счастливец», «Вторую молодость», «Мадам Сан-Жен». А вернувшись в Малый театр, перешла на роли пожилых женщин…
В этом «пожилом» репертуаре мне и довелось видеть Гликерию Николаевну. Она тщательно изучала текст и «ткала» роли, как искусная кружевница. И оттого каждая ее новая роль — это новое лицо, новый образ, изумительно вылепленный и полный жизненной правды.
Вот Чебоксарова из «Бешеных денег» — аристократка, глубоко убежденная в том, что кража казенных денег для прожигания жизни — верх благородства. И когда эта «курица» говорит, не отдавая себе отчета в смысле своих слов, — просто диву давались, как умная Гликерия Николаевна может быть такой бесконечно глупой Чебоксаровой. И это было сделано без нажима, без ненужных подчеркиваний.
Дубецкая в «Закате» А. И. Сумбатова — тоже аристократка, но поумней Чебоксаровой. Иногда она даже понимает, как много сил отдано ею зря, чтобы поддерживать беспечальное житие супруга — человека недалекого, но изящного, приятного в компании, в особенности с другими женщинами. И когда Дубецкого постигает удар, — сколько любви и тоски в ее глазах!
А вот бестолковая Атуева в «Свадьбе Кречинского» — тоже барыня, но уездная, без манер, без шика, присущего Чебоксаровой или Дубецкой. Мелкий жест, суетливые движения, — все с оглядкой. И как она расплывается, когда влюбленными глазами глядит на красавца Кречинского!
Еще две барыни-помещицы, непохожие одна на другую, — Ислаева в «Месяце в деревне» и Мурзавецкая в «Волках и овцах». Ислаева — вся скромность, мягкость, Мурзавецкая — волк в овечьей шкуре. Где только возможно, — эта властная циничная женщина идет напролом. А в пятом акте, в сцене с Беркутовым, она то униженная, раздавленная, то снова уверенная в себе хищница. Какое мастерство переходов, какая мимика!
— Вы думаете вы умный, а вы дурак! — эта реплика Звездинцевой (в «Плодах просвещения»), обращенная к мужу, произносилась Г. Н. Федотовой так мягко, словно она гладила его по головке, приговаривая «какой ты милый!»
В «Сильных и слабых» Н. Тимковского Гликерия Николаевна играла жену директора гимназии — черносотенца. У нее приятное, даже ласковое лицо, но вдруг запрыгали в глазах злые чертики, и перед вами другой человек. А в сцене, когда она конфетками успокаивает разбушевавшегося супруга, зрителю было совершенно ясно, что все в этом доме — дело ее рук: и начинка конфеток, и «начинка» супруга.
Особая категория светских дам — кавалерственная дама Хлестова в «Горе от ума». Вся повадка, все манеры Г. Н. Федотовой раскрывали эту «особливость». И какое разнообразие интонаций; одни — с Фамусовым и Софьей, другие — с Молчалиным и Репетиловым, совсем иные — с Чацким.
Образы кавалерственной дамы, русских аристократок и помещиц вдруг сменяются римской матроной — образом гордой патрицианки Волумнии в трагедии Шекспира «Кориолан».
На репетициях «Кориолана» после актов, в которых была занята Г. Н. Федотова, А. П. Ленский заходил к ней в уборную, и они долго обсуждали сделанное.
— Сцена повторяется, — нередко объявлял Александр Павлович, выходя от Г. Н. Федотовой. Это значило: что-то оба мастера признали неудавшимся и будут менять и продолжать совместные искания. Упорная, кропотливая работа актрисы и режиссера шла в полном содружестве. И от репетиции к репетиции роль Волумнии росла, совершенствовалась, обогащалась новыми находками.
В третьем действии «Марии Стюарт» Г. Н. Федотова и М. Н. Ермолова виртуозно вели труднейший дуэт Марии и Елизаветы. Узор реплик сплетен здесь, как музыкальный аккорд: малейшая фальшь, и эта тончайшая нить реплик оборвется. Но у наших гениальных актрис — у Ермоловой и у Федотовой — такой фальши не могло быть.
Вместе выступали великие актрисы и в «Джоне Габриэле Боркмане» Г. Ибсена. В их кратком диалоге каждое слово — алмаз, каждая фраза наполнена глубоким внутренним содержанием.
В доме Г. Н. Федотовой обычно собирались люди, встреча с которыми доставляла удовольствие хозяйке. По преимуществу это была публика мыслящая, умеющая наблюдать, чувствовать, а не только скользить по поверхности. Но в «большие дни» — например, в именины Гликерии Николаевны, приветствовать любимую артистку приходили десятки случайных визитеров. Среди них попадались курьезные «монстры», «уники». Г. Н. Федотова, подобно антиквару, зорко разглядывала их со всех сторон, черпая из этих наблюдений те драгоценные черточки, которые потом вплетались в кружево ее сценических созданий.
В людях она разбиралась быстро и безошибочно. И сколько иронии вкладывала в свои лукавые «повторные вопросы», когда собеседник, не поняв чего-нибудь сразу, либо не отвечал вовсе, либо отвечал невпопад.
В 1919 году вместе с И. Н. Худолеевым и В. О. Массалитиновой я ушел из Малого театра в новый Государственный Показательный театр.
Первым моим движением, радостно поддержанным товарищами, было обратиться к Гликерии Николаевне за творческой помощью. Мы даже мечтали найти такое помещение для нового театра, где была бы и квартира для Гликерии Николаевны, чтобы, когда она пожелает, ее можно было привезти в кресле на репетицию или спектакль. Тогда бы ее советы и указания получали не отдельные актеры, а весь коллектив.
Признаюсь, не без смущения шел я к Г. Н. Федотовой с этой миссией. Не сочтет ли она кощунством наш уход из театра, которому она отдала и продолжала отдавать свою жизнь?
Гликерия Николаевна задавала вопрос за вопросом:
— Какие причины вызвали ваше решение?.. Неудовлетворенность работой? Как думаете устранить это в новом деле? Что руководит вами — творческие принципы или только актерские интересы?
Ответы удовлетворили Гликерию Николаевну. И она согласилась пойти навстречу молодому начинанию.
Стали обсуждать все в мельчайших подробностях. И в этой беседе я понял, что есть две старости: старость никому ненужная, ворчащая, только критикующая, и «молодая» старость, которая служит постоянным живительным источником как для молодежи, так и для слабеющих или временно замирающих. Это не кулик, который хвалит свое болото, а зоркий кормчий, видящий далеко впереди.
Г. Н. Федотова не боялась ошибок: пусть ошибаются, говорила она, но так, чтобы и в ошибках была искренность, правда. Только искания двигают вперед и жизнь и искусство, а где искать — в Малом или другом театре — это все равно, только была бы польза искусству.
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк М.Ф.Ленина из книги «Пятьдесят лет в театре» (М., ВТО, 1957).
В сезон 1910—11 г. Малый театр возобновил бессмертную комедию Грибоедова «Горе от ума», и мне была поручена роль Чацкого. В этой роли я, бывший ученик Киевского реального училища, впервые выступил на сцене.
Сыграть Чацкого в «Доме Щепкина» — разве это не вершина творческих мечтаний любого актера?
Совершенно естественно, что я был крайне взволнован и озабочен предстоящим спектаклем. И в раздумьях над трактовкой образа Чацкого я обратился с просьбой к Гликерии Николаевне Федотовой пройти со мной роль. Из-за болезни ног Гликерия Николаевна была уже в то время прикована к креслу и почти не передвигалась без посторонней помощи. Но было бы непростительно сказать, что она жила на покое.
В ее доме в Трубном переулке на Плющихе постоянно бывали актеры. Г. Н. Федотова была в курсе всех наших театральных дел, проявляла к ним живейший интерес, давала советы, указания, которые мы все очень ценили и которым неизменно следовали.
Г. Н. Федотова как бы соединяла в своем лице современный Малый театр с Малым театром щепкинских времен. От нее тянулась к нашим дням крепкая золотая нить русского реалистического искусства.
Мы постоянно чувствовали громадное влияние Г. Н. Федотовой, и оно пронизывало жизнь Малого театра до последнего вздоха Гликерии Николаевны, хотя она и покинула сцену за двадцать лет до своей кончины.
Есть люди, влияние которых ощущаешь и в их отсутствии — столь велика их нравственная сила, их воздействие; так Малый театр всегда чувствовал на себе взгляд прекрасных пытливых глаз Г. Н. Федотовой, бесконечно требовательной к себе и сдержанно строгой к другим.
Гликерия Николаевна встретила меня приветливо, ласково. И сразу же полилась ее «жемчужная» речь:
— А я вот, поджидая вас, перечитывала «Ад». И знаете, теперь только, после многократного чтения, начинаю улавливать дух Данте, и уже не потрясенность, не смятение выношу из его божественной комедии — вдыхаю какое-то величавое спокойствие, какую-то примиренность, в которой звучит гармония веков и мирозданья.
Г. Н. Федотова сказала мне, что любит переигрывать в уме свои роли.
— Как мучительно хотела бы я сыграть их снова, но совсем, совсем иначе: как в жизни, так и в искусстве мудрость приходит с годами... Сколько ошибок нашла я теперь в своем прежнем исполнении!
Это говорила великая артистка, познавшая всю сладость творческого удовлетворения и видевшая такие восторги публики, какие выпадали на долю немногим!
Казалось бы, уйдя со сцены, можно и почить на лаврах. Нет! Федотова всегда помнила завет Щепкина: «Много учиться, много работать». А ведь эти слова были сказаны 8 января 1862 г., когда зрители Малого театра бурными рукоплесканиями приветствовали юную артистку Позднякову, ставшую через год Федотовой. Вот тогда-то М. С. Щепкин, из-за кулис смотревший, следивший за своей ученицей, радовавшийся ее успеху, стуча палкой, произнес: «А все-таки помни, что ты еще ничего не знаешь, что тебе надо много учиться, много работать!»
И с тех пор работа Федотовой шла постоянно, и не только над собой, а и над каждым, кто приходил к ней за творческой помощью. С какой радостью и восторгом, с каким подъемом передавала она товарищам свой опыт, свою пытливую проникновенность. Это не был сухой педант-учитель, который обязательно должен брюзжать и находить недостатки. Напротив, если, по ее мнению, было «хорошо», она взволнованно говорила: «Прекрасно!». И, точно спохватившись: «а вдруг я увлекалась и что-нибудь пропустила как режиссер-педагог» — просила повторить понравившееся ей место и уже более спокойно утверждала: «Да — прекрасно!». За неудачу она не набрасывалась с «грызней», а так же, как и пришедший к ней, искала корень неудачи, с болью докапываясь: «Почему же у вас вот это вышло хорошо, а это так нескладно? Поищем, поищем». Искали и... находили.
Ее режиссерским приемом было сжигать себя в творчестве актера. Так работал и А. П. Ленский: он тоже растворялся в актере, радовался его удаче, точно играл он сам, и скорбел о неудаче, точно сам провалил спектакль. 8 января 1912 г. в Малом театре был дан юбилейный спектакль в честь 50-летия сценической деятельности Г. Н. Федотовой. В программу вечера вошел четвертый акт «Горя от ума». По просьбе юбилярши, я в этом спектакле играл Чацкого. И если роль в какой-то мере удалась мне, — это заслуга не моя, а Г. Н. Федотовой.
С артисткой Е. И. Найденовой я репетировал «Укрощение строптивой». Захотели проверить себя, поговорить и о своих ролях, и о комедии в целом. К кому же обратиться? Конечно, к Г. Н. Федотовой!
Слушая указания Гликерии Николаевны, можно было подумать, что она вчера играла Катарину. Она разъяснила нам, какое место лучше звучит в переводе Кетчера, какое — у Гнедича. Одно советовала взять у этого переводчика, другое — у другого и т. д. Тончайше улавливала она настроение, ритм, манеру и форму сценической речи. Внимательно следила за произношением каждого слова.
В Малом театре иногда говорят: «он миня ждет», «я сигодня у себя никого не принимаю», «какие прикрасные цвиты», «я много разговаривал с кристьянами»...
Г. Н. Федотова приходила от этого в бешенство.
— «Прикрасные цветы»... Откуда в них прикрасы — не знаю, — говорила она. — Цветы прекрасны! А когда я слышу «кристьяне», то не могу понять — то ли они крестьяне, то ли христиане?
Речь самой Гликерии Николаевны была поистине жемчужной, — иначе не назовешь!
Кроме Чацкого и Петруччио в «Укрощении Строптивой», я проходил с Г. Н. Федотовой роли Кречинского, Лейстера в «Марии Стюарт», Биневича в пьесе П. Гнедича «Перед зарей».
Уроки шли под «аккомпанемент» ее воспоминаний о виденном и слышанном, рассказов об угаданном и постигнутом, мыслей о прочитанном и глубоко продуманном.
Г. Н. Федотова не признавала и не выносила всезнаек, которые считали, что они все уже нашли, постигли, что им нечего больше искать, что их работа над собой закончена. Она требовала всегда не останавливаться в своем развитии, неустанно совершенствоваться, искать, упорным, трепетным трудом добиваться лучшего. Чуть остановился — значит, пошел назад; чуть появилось самодовольство — значит, сценический штамп, гибель, упадок, конец.
Так были требовательны к себе и многие другие актеры Малого театра. Непревзойденный Фамусов — А. П. Ленский говорил нам, ученикам школы, что только на двенадцатом году своей «фамусовской жизни» он начал выгрываться в роль.
Г. Н. Федотова учила постоянно дорабатывать роль, искать новых и новых оттенков и никогда не ставить точку на своих творческих достижениях.
...Урок давно окончен, а я все не ухожу, не в силах оторваться от игры ее умных глаз, от удивительной смены выражений лица, от поражающей богатством оттенков речи.
На своем веку Гликерия Николаевна сыграла до трехсот трагедийных, драматических и комедийных ролей. Особенно богато был представлен в ее творчестве Островский.
Когда Федотова решила проститься со своим молодым репертуаром, она в 1896 г. взяла в Малом театре годичный отпуск и совершила большую поездку по провинции. Она гастролировала в Нижнем Новгороде, Казани, Перми, Екатеринбурге, Омске, Томске, Красноярске, Оренбурге, Уфе, Самаре, Сызрани, Киеве, Полтаве, Херсоне, Николаеве, Житомире... Играла «Василису Мелентьеву», «Без вины виноватых», «Грозу», «Укрощение строптивой», «Цепи», «Счастливец», «Вторую молодость», «Мадам Сан-Жен». А вернувшись в Малый театр, перешла на роли пожилых женщин…
В этом «пожилом» репертуаре мне и довелось видеть Гликерию Николаевну. Она тщательно изучала текст и «ткала» роли, как искусная кружевница. И оттого каждая ее новая роль — это новое лицо, новый образ, изумительно вылепленный и полный жизненной правды.
Вот Чебоксарова из «Бешеных денег» — аристократка, глубоко убежденная в том, что кража казенных денег для прожигания жизни — верх благородства. И когда эта «курица» говорит, не отдавая себе отчета в смысле своих слов, — просто диву давались, как умная Гликерия Николаевна может быть такой бесконечно глупой Чебоксаровой. И это было сделано без нажима, без ненужных подчеркиваний.
Дубецкая в «Закате» А. И. Сумбатова — тоже аристократка, но поумней Чебоксаровой. Иногда она даже понимает, как много сил отдано ею зря, чтобы поддерживать беспечальное житие супруга — человека недалекого, но изящного, приятного в компании, в особенности с другими женщинами. И когда Дубецкого постигает удар, — сколько любви и тоски в ее глазах!
А вот бестолковая Атуева в «Свадьбе Кречинского» — тоже барыня, но уездная, без манер, без шика, присущего Чебоксаровой или Дубецкой. Мелкий жест, суетливые движения, — все с оглядкой. И как она расплывается, когда влюбленными глазами глядит на красавца Кречинского!
Еще две барыни-помещицы, непохожие одна на другую, — Ислаева в «Месяце в деревне» и Мурзавецкая в «Волках и овцах». Ислаева — вся скромность, мягкость, Мурзавецкая — волк в овечьей шкуре. Где только возможно, — эта властная циничная женщина идет напролом. А в пятом акте, в сцене с Беркутовым, она то униженная, раздавленная, то снова уверенная в себе хищница. Какое мастерство переходов, какая мимика!
— Вы думаете вы умный, а вы дурак! — эта реплика Звездинцевой (в «Плодах просвещения»), обращенная к мужу, произносилась Г. Н. Федотовой так мягко, словно она гладила его по головке, приговаривая «какой ты милый!»
В «Сильных и слабых» Н. Тимковского Гликерия Николаевна играла жену директора гимназии — черносотенца. У нее приятное, даже ласковое лицо, но вдруг запрыгали в глазах злые чертики, и перед вами другой человек. А в сцене, когда она конфетками успокаивает разбушевавшегося супруга, зрителю было совершенно ясно, что все в этом доме — дело ее рук: и начинка конфеток, и «начинка» супруга.
Особая категория светских дам — кавалерственная дама Хлестова в «Горе от ума». Вся повадка, все манеры Г. Н. Федотовой раскрывали эту «особливость». И какое разнообразие интонаций; одни — с Фамусовым и Софьей, другие — с Молчалиным и Репетиловым, совсем иные — с Чацким.
Образы кавалерственной дамы, русских аристократок и помещиц вдруг сменяются римской матроной — образом гордой патрицианки Волумнии в трагедии Шекспира «Кориолан».
На репетициях «Кориолана» после актов, в которых была занята Г. Н. Федотова, А. П. Ленский заходил к ней в уборную, и они долго обсуждали сделанное.
— Сцена повторяется, — нередко объявлял Александр Павлович, выходя от Г. Н. Федотовой. Это значило: что-то оба мастера признали неудавшимся и будут менять и продолжать совместные искания. Упорная, кропотливая работа актрисы и режиссера шла в полном содружестве. И от репетиции к репетиции роль Волумнии росла, совершенствовалась, обогащалась новыми находками.
В третьем действии «Марии Стюарт» Г. Н. Федотова и М. Н. Ермолова виртуозно вели труднейший дуэт Марии и Елизаветы. Узор реплик сплетен здесь, как музыкальный аккорд: малейшая фальшь, и эта тончайшая нить реплик оборвется. Но у наших гениальных актрис — у Ермоловой и у Федотовой — такой фальши не могло быть.
Вместе выступали великие актрисы и в «Джоне Габриэле Боркмане» Г. Ибсена. В их кратком диалоге каждое слово — алмаз, каждая фраза наполнена глубоким внутренним содержанием.
В доме Г. Н. Федотовой обычно собирались люди, встреча с которыми доставляла удовольствие хозяйке. По преимуществу это была публика мыслящая, умеющая наблюдать, чувствовать, а не только скользить по поверхности. Но в «большие дни» — например, в именины Гликерии Николаевны, приветствовать любимую артистку приходили десятки случайных визитеров. Среди них попадались курьезные «монстры», «уники». Г. Н. Федотова, подобно антиквару, зорко разглядывала их со всех сторон, черпая из этих наблюдений те драгоценные черточки, которые потом вплетались в кружево ее сценических созданий.
В людях она разбиралась быстро и безошибочно. И сколько иронии вкладывала в свои лукавые «повторные вопросы», когда собеседник, не поняв чего-нибудь сразу, либо не отвечал вовсе, либо отвечал невпопад.
В 1919 году вместе с И. Н. Худолеевым и В. О. Массалитиновой я ушел из Малого театра в новый Государственный Показательный театр.
Первым моим движением, радостно поддержанным товарищами, было обратиться к Гликерии Николаевне за творческой помощью. Мы даже мечтали найти такое помещение для нового театра, где была бы и квартира для Гликерии Николаевны, чтобы, когда она пожелает, ее можно было привезти в кресле на репетицию или спектакль. Тогда бы ее советы и указания получали не отдельные актеры, а весь коллектив.
Признаюсь, не без смущения шел я к Г. Н. Федотовой с этой миссией. Не сочтет ли она кощунством наш уход из театра, которому она отдала и продолжала отдавать свою жизнь?
Гликерия Николаевна задавала вопрос за вопросом:
— Какие причины вызвали ваше решение?.. Неудовлетворенность работой? Как думаете устранить это в новом деле? Что руководит вами — творческие принципы или только актерские интересы?
Ответы удовлетворили Гликерию Николаевну. И она согласилась пойти навстречу молодому начинанию.
Стали обсуждать все в мельчайших подробностях. И в этой беседе я понял, что есть две старости: старость никому ненужная, ворчащая, только критикующая, и «молодая» старость, которая служит постоянным живительным источником как для молодежи, так и для слабеющих или временно замирающих. Это не кулик, который хвалит свое болото, а зоркий кормчий, видящий далеко впереди.
Г. Н. Федотова не боялась ошибок: пусть ошибаются, говорила она, но так, чтобы и в ошибках была искренность, правда. Только искания двигают вперед и жизнь и искусство, а где искать — в Малом или другом театре — это все равно, только была бы польза искусству.
Подробнее
«Листая старые подшивки» ПРЕМЬЕРА В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Листая старые подшивки»
ПРЕМЬЕРА В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Горячее сердце» — русская пьеса о неравнодушных людях...
ПРЕМЬЕРА В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Горячее сердце» — русская пьеса о неравнодушных людях...
«Листая старые подшивки»
ПРЕМЬЕРА В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Горячее сердце» — русская пьеса о неравнодушных людях
15 января на сцене Малого театра прошла премьера спектакля по комедии А. Н. Островского «Горячее сердце», поставленного режиссером Борисом Морозовым. Последний раз «Дом Островского», как традиционно именуют Малый театр, обращался к этой комедии в 1906 году. В новой интерпретации «Горячего сердца» заняты ведущие актеры среднего поколения.
Для режиссера Бориса Морозова факт постановки в Малом театре спектакля «Горячее сердце», по его собственным словам, «большая ответственность и даже своего рода экзамен». Это — первое обращение Морозова к драматургии Островского. В процессе работы над спектаклем перед режиссером постепенно открывался замысел автора: по мнению Морозова, в этой пьесе Островский проявил себя как поэт. Поэтичность пьесы определила ее сценическое решение, стиль музыкального (композитор Григорий Гоберник) и художественного (художник Эдуард Кочергин) оформления спектакля. Сценография Кочергина выдержана в духе городского лубка.
В спектакле заняты ведущие актеры Малого театра: Евгения Глушенко (Матрена), Виктор Павлов (Градобоев), Василий Бочкарев (Хлынов), Вячеслав Езепов (Курослепов), Александр Потапов (Аристарх), Афанасий Кочетков (Силан), Александр Коршунов (Гаврила). Наряду с известными актерами среднего поколения в спектакле заняты молодые артисты. Роль Параши сыграла недавняя выпускница театрального училища имени Щепкина Инна Рахвалова.
Корреспонденту Ъ Борис Морозов сообщил, что «стремился поставить зрелищный, эмоциональный спектакль, выражающий современный взгляд на вечную тему -тему купли-продажи любви и таланта». По выражению Морозова, «Горячее сердце» — пьеса о неравнодушных людях; открытость и глубина страстей, яркость русской интонации ставят комедию Островского рядом с образным миром Лескова и даже Достоевского».
ЕКАТЕРИНА КРЕТОВА
«Коммерсантъ-Daily», 19.01.1993
ПРЕМЬЕРА В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Горячее сердце» — русская пьеса о неравнодушных людях
15 января на сцене Малого театра прошла премьера спектакля по комедии А. Н. Островского «Горячее сердце», поставленного режиссером Борисом Морозовым. Последний раз «Дом Островского», как традиционно именуют Малый театр, обращался к этой комедии в 1906 году. В новой интерпретации «Горячего сердца» заняты ведущие актеры среднего поколения.
Для режиссера Бориса Морозова факт постановки в Малом театре спектакля «Горячее сердце», по его собственным словам, «большая ответственность и даже своего рода экзамен». Это — первое обращение Морозова к драматургии Островского. В процессе работы над спектаклем перед режиссером постепенно открывался замысел автора: по мнению Морозова, в этой пьесе Островский проявил себя как поэт. Поэтичность пьесы определила ее сценическое решение, стиль музыкального (композитор Григорий Гоберник) и художественного (художник Эдуард Кочергин) оформления спектакля. Сценография Кочергина выдержана в духе городского лубка.
В спектакле заняты ведущие актеры Малого театра: Евгения Глушенко (Матрена), Виктор Павлов (Градобоев), Василий Бочкарев (Хлынов), Вячеслав Езепов (Курослепов), Александр Потапов (Аристарх), Афанасий Кочетков (Силан), Александр Коршунов (Гаврила). Наряду с известными актерами среднего поколения в спектакле заняты молодые артисты. Роль Параши сыграла недавняя выпускница театрального училища имени Щепкина Инна Рахвалова.
Корреспонденту Ъ Борис Морозов сообщил, что «стремился поставить зрелищный, эмоциональный спектакль, выражающий современный взгляд на вечную тему -тему купли-продажи любви и таланта». По выражению Морозова, «Горячее сердце» — пьеса о неравнодушных людях; открытость и глубина страстей, яркость русской интонации ставят комедию Островского рядом с образным миром Лескова и даже Достоевского».
ЕКАТЕРИНА КРЕТОВА
«Коммерсантъ-Daily», 19.01.1993
22.05.2006
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» ОПЛАТА ТРУДА Г. Н. ФЕДОТОВОЙ
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ОПЛАТА ТРУДА Г. Н. ФЕДОТОВОЙ
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
ОПЛАТА ТРУДА Г. Н. ФЕДОТОВОЙ
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
22.05.2006
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» РЕПЕРТУАР ГЛИКЕРИИ НИКОЛАЕВНЫ ФЕДОТОВОЙ С 1857 ПО 1912 ГОД
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
РЕПЕРТУАР ГЛИКЕРИИ НИКОЛАЕВНЫ ФЕДОТОВОЙ С 1857 ПО 1912 ГОД
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
РЕПЕРТУАР ГЛИКЕРИИ НИКОЛАЕВНЫ ФЕДОТОВОЙ С 1857 ПО 1912 ГОД
По книге Г.Гояна «Гликерия Федотова». М.-Л., 1940.
22.05.2006
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк С.Г. Кара-Мурзы из книги «Малый театр. Очерки и впечатления». М., 1924.
Яркая и прекрасная, полная высоких сценических очарований жизнь прожита Гликерией Николаевной Федотовой на подмостках Малого театра.
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк С.Г. Кара-Мурзы из книги «Малый театр. Очерки и впечатления». М., 1924.
Яркая и прекрасная, полная высоких сценических очарований жизнь прожита Гликерией Николаевной Федотовой на подмостках Малого театра.
19.05.2006
«Листая старые подшивки» ИНТЕРВЬЮ С ТУРЧАНИНОВОЙ… ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ
«Листая старые подшивки»
ИНТЕРВЬЮ С ТУРЧАНИНОВОЙ… ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ
На Рождество в Замоскворечье гадали в полночь...
ИНТЕРВЬЮ С ТУРЧАНИНОВОЙ… ЧЕРЕЗ 48 ЛЕТ
На Рождество в Замоскворечье гадали в полночь...
19.05.2006
«МЫ С БРАТОМ – АКТЕРЫ ОДНОЙ ВЕРЫ»
О своих учителях, родителях и брате Виталии рассказывает любимец нескольких поколений, народный артист СССР, руководитель старейшего в стране Малого театра и просто «адъютант его превосходительства» Юрий Соломин...
19.05.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» БЫСТРИЦКАЯ В РОСТОВЕ
«Пресса о гастролях Малого театра»
БЫСТРИЦКАЯ В РОСТОВЕ
На гастролях в Ростове Московского государственного академического Малого театра произошло знаменательное событие...
БЫСТРИЦКАЯ В РОСТОВЕ
На гастролях в Ростове Московского государственного академического Малого театра произошло знаменательное событие...
19.05.2006
ИВАН СТЕПАНОВИЧ ПЛАТОН
Страничка посвящена жизни и творчеству режиссера и драматурга Ивана Степановича Платона…
18.05.2006
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Из книги В.А.Нелидова «Сорок лет московских театров».
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Из книги В.А.Нелидова «Сорок лет московских театров».
18.05.2006
ЕВГЕНИЯ ГЛУШЕНКО: «Я – СЧАСТЛИВА!»
Евгения Глушенко, актриса Малого театра, на гастролях в родном городе - Ростове-на-Дону. Здесь живут ее родители, друзья по детскому саду, школе и театральному училищу...
18.05.2006
ПРЕМЬЕРА МИНИСТРОВ
ПРЕМЬЕРА МИНИСТРОВ
Правительственные чиновники дебютировали в роли гонителей театра...
Правительственные чиновники дебютировали в роли гонителей театра...
18.05.2006
К 160-ЛЕТИЮ ГАСТРОЛЕЙ ВЕЛИКОГО АКТЕРА М.С.ЩЕПКИНА
В мае этого года исполняется 160 лет со времени гастролей в Калуге великого русского актера Михаила Семеновича Щепкина, который приехал в наш город вместе с критиком В.Г.Белинским...
18.05.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ – ЮРИЙ СОЛОМИН И ИРИНА МУРАВЬЕВА ВЫСТУПЯТ НА СЦЕНЕ ДРАМТЕАТРА
«Пресса о гастролях Малого театра»
ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ – ЮРИЙ СОЛОМИН И ИРИНА МУРАВЬЕВА ВЫСТУПЯТ НА СЦЕНЕ ДРАМТЕАТРА
В «Тайны мадридского двора» могут проникнуть кубанцы. «Тайны...» - один из пяти спектаклей Малого академического театра, которые будут показаны в Краснодаре...
ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ – ЮРИЙ СОЛОМИН И ИРИНА МУРАВЬЕВА ВЫСТУПЯТ НА СЦЕНЕ ДРАМТЕАТРА
В «Тайны мадридского двора» могут проникнуть кубанцы. «Тайны...» - один из пяти спектаклей Малого академического театра, которые будут показаны в Краснодаре...
17.05.2006
У ВОЙНЫ НЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО
Элина Быстрицкая – одна из самых красивых актрис мирового кино. И это не мое субъективное мнение...
17.05.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» СЦЕНЫ ИЗ НОВЫХ ВРЕМЕН
«Пресса о гастролях Малого театра»
СЦЕНЫ ИЗ НОВЫХ ВРЕМЕН
ЗРИТЕЛИ, решившие отдохнуть минувшим воскресным вечером на комедии Малого театра «Тайны мадридского двора», и не подозревали, что ожидаемое удовольствие еще у входа в театр едва не обернулось для них неожиданным разочарованием...
СЦЕНЫ ИЗ НОВЫХ ВРЕМЕН
ЗРИТЕЛИ, решившие отдохнуть минувшим воскресным вечером на комедии Малого театра «Тайны мадридского двора», и не подозревали, что ожидаемое удовольствие еще у входа в театр едва не обернулось для них неожиданным разочарованием...
17.05.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» ФИНАНСОВАЯ ДРАМА
«Пресса о гастролях Малого театра»
ФИНАНСОВАЯ ДРАМА
В Ростове обнаружены большие долги перед Малым театром...
ФИНАНСОВАЯ ДРАМА
В Ростове обнаружены большие долги перед Малым театром...
17.05.2006
ТОНЯ ИЗ «ДОКТОРА ЖИВАГО» - ВАРВАРА АНДРЕЕВА: СНИМАТЬСЯ С МЕНЬШИКОВЫМ ОЧЕНЬ СТРАШНО
Молодая актриса мечтала о роли Лары и сама напросилась на пробы в сериал...
16.05.2006
КЛАССИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ
В Государственном академическом Малом театре ставят только классические пьесы. И только в классической форме — с занавесом, декорациями, костюмами и гримом актеров. Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин считает, что театральные традиции — это наше национальное достояние.
16.05.2006
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой» ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
«К 160-летию со дня рождения Г.Н.Федотовой»
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк М.Ф.Ленина из книги «Пятьдесят лет в театре» (М., ВТО, 1957)...
ГЛИКЕРИЯ НИКОЛАЕВНА ФЕДОТОВА
Очерк М.Ф.Ленина из книги «Пятьдесят лет в театре» (М., ВТО, 1957)...
16.05.2006
«Листая старые подшивки» ПРЕМЬЕРА В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Листая старые подшивки»
ПРЕМЬЕРА В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Горячее сердце» — русская пьеса о неравнодушных людях...
ПРЕМЬЕРА В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Горячее сердце» — русская пьеса о неравнодушных людях...
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка