04.10.2007
Подробнее
АКТЕРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ПО 14 ОКТЯБРЯ 2007 ГОДА
АКТЕРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ПО 14 ОКТЯБРЯ 2007 ГОДА
Актёры, занятые в спектаклях с 7 по 14 октября 2007 года.
7 октября, основная сцена, «Горе от ума»: О.В.Молочная, И.В.Иванова, Э.А.Быстрицкая, Т.П.Панкова, Л.Г.Кичанова, Н.Л.Боронина, А.М.Жарова, Т.И.Короткова, И.В.Тельпугова, Д.Н.Подгорная, Т.А.Еремеева, А.И.Охлупина, С.Г.Аманова, Ю.М.Соломин, А.В.Вершинин, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, Ю.И.Каюров, Д.Д.Кознов, В.А.Дубровский, С.Л.Тезов, В.В.Дахненко, Д.Н.Зеничев, Г.Д.Сергеев, А.Е.Фаддеев, М.Г.Фоменко, Д.Н.Солодовник
7 октября, сцена на Б.Ордынке, «Тайны мадридского двора»: Т.Н.Лебедева, О.Л.Пашкова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Ю.В.Сафронова, В.И.Езепов, В.В.Петров, К.В.Демин, О.В.Доброван, В.Г.Зотов, А.Н.Анохин, С.В.Потапов, В.А.Андрианов, Е.В.Арановский, Ф.Э.Марцевич, Г.Н.Скряпкин
8 октября, основная сцена, «Правда – хорошо, а счастье лучше»: Е.К.Глушенко, О.Г.Жевакина, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, Д.Н.Подгорная, Ю.В.Сафронова, Е.А.Кулешова, В.А.Низовой, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, С.А.Вещев, Д.Н.Зеничев, И.С.Григорьев
9 октября, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, И.В.Иванова, К.Е.Блохина, Л.В.Ещенко, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, Абрамова, Милюзина, О.В.Молочная, А.Иванова, Д.Н.Подгорная, О.Г.Жевакина, А.С.Потапов, Э.Е.Марцевич, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, В.А.Низовой, В.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, В.А.Ильичев, Е.В.Арановский, В.В.Петров, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, Е.В.Куршинский, Вакуленко, П.С.Жихарев, Д.Н.Зеничев.
10 октября, основная сцена, «Коварство и любовь»: Т.В.Скиба, Е.Г.Харитонова, А.Н.Евдокимова, К.В.Моисеева, Я.П.Барышев, В.Г.Зотов, А.В.Клюквин, В.И.Бочкарёв, А.М.Торопов, О.В.Доброван, П.Д.Складчиков, С.В.Потапов, П.С.Жихарев, А.И.Шуйский, Хрусталёв.
10 октября, сцена на Б.Ордынке, «Свои люди – сочтёмся!»: Л.П.Полякова, Е.М.Базарова, Т.И.Короткова, К.Е.Блохина, В.В.Петров, С.Л.Тезов, В.Б.Носик, Д.Н.Солодовник.
11 октября, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты»: Л.Г.Кичанова, И.В.Муравьёва, Э.А.Быстрицкая, Т.П.Панкова, О.Л.Пашкова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, А.М.Жарова, А.В.Вершинин, А.С.Потапов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин, Г.Н.Скряпкин, А.Ю.Ермаков, А.Т.Манке, И.С.Григорьев, Е.В.Куршинский.
11 октября, сцена на Б.Ордынке, «Усилия любви…»: Д.Н.Подгорная, И.В.Иванова, В.В.Андреева, Е.М.Базарова, О.Г.Жевакина, В.Г.Зотов, М.Г.Фоменко, О.В.Доброван, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, В.В.Дахненко, В.А.Низовой, А.Н.Анохин
12 октября, основная сцена, «Лес»: И.В.Муравьёва, В.В.Андреева, Н.А.Титаева, Е.М.Базарова, О.С.Мартьянов, А.М.Торопов, Ю.И.Каюров, А.С.Потапов, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, , А.Ю.Ермаков, С.С.Еремеев.
13 октября, основная сцена, «Три сестры»: И.В.Иванова, А.И.Охлупина, О.Л.Пашкова, В.В.Андреева, Л.С.Аникеева, Д.Н.Подгорная, А.В.Клюквин, В.К.Бабятинский, А.Ю.Ермаков, В.Б.Носик, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, А.С.Кудинович, А.Т.Манке
14 октября, основная сцена, «Чайка»: И.В.Муравьёва, О.В.Молочная, В.В.Светлова, А.И.Охлупина, Д.Н.Подгорная, С.А.Коршунов, В.К.Бабятинский, Ю.М.Соломин, В.И.Езепов, Я.П.Барышев, В.Г.Богин, А.Н.Анохин, Г.Н.Скряпкин
7 октября, основная сцена, «Горе от ума»: О.В.Молочная, И.В.Иванова, Э.А.Быстрицкая, Т.П.Панкова, Л.Г.Кичанова, Н.Л.Боронина, А.М.Жарова, Т.И.Короткова, И.В.Тельпугова, Д.Н.Подгорная, Т.А.Еремеева, А.И.Охлупина, С.Г.Аманова, Ю.М.Соломин, А.В.Вершинин, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, Ю.И.Каюров, Д.Д.Кознов, В.А.Дубровский, С.Л.Тезов, В.В.Дахненко, Д.Н.Зеничев, Г.Д.Сергеев, А.Е.Фаддеев, М.Г.Фоменко, Д.Н.Солодовник
7 октября, сцена на Б.Ордынке, «Тайны мадридского двора»: Т.Н.Лебедева, О.Л.Пашкова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Ю.В.Сафронова, В.И.Езепов, В.В.Петров, К.В.Демин, О.В.Доброван, В.Г.Зотов, А.Н.Анохин, С.В.Потапов, В.А.Андрианов, Е.В.Арановский, Ф.Э.Марцевич, Г.Н.Скряпкин
8 октября, основная сцена, «Правда – хорошо, а счастье лучше»: Е.К.Глушенко, О.Г.Жевакина, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, Д.Н.Подгорная, Ю.В.Сафронова, Е.А.Кулешова, В.А.Низовой, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, С.А.Вещев, Д.Н.Зеничев, И.С.Григорьев
9 октября, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, И.В.Иванова, К.Е.Блохина, Л.В.Ещенко, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, Абрамова, Милюзина, О.В.Молочная, А.Иванова, Д.Н.Подгорная, О.Г.Жевакина, А.С.Потапов, Э.Е.Марцевич, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, В.А.Низовой, В.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, В.А.Ильичев, Е.В.Арановский, В.В.Петров, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, Е.В.Куршинский, Вакуленко, П.С.Жихарев, Д.Н.Зеничев.
10 октября, основная сцена, «Коварство и любовь»: Т.В.Скиба, Е.Г.Харитонова, А.Н.Евдокимова, К.В.Моисеева, Я.П.Барышев, В.Г.Зотов, А.В.Клюквин, В.И.Бочкарёв, А.М.Торопов, О.В.Доброван, П.Д.Складчиков, С.В.Потапов, П.С.Жихарев, А.И.Шуйский, Хрусталёв.
10 октября, сцена на Б.Ордынке, «Свои люди – сочтёмся!»: Л.П.Полякова, Е.М.Базарова, Т.И.Короткова, К.Е.Блохина, В.В.Петров, С.Л.Тезов, В.Б.Носик, Д.Н.Солодовник.
11 октября, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты»: Л.Г.Кичанова, И.В.Муравьёва, Э.А.Быстрицкая, Т.П.Панкова, О.Л.Пашкова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, А.М.Жарова, А.В.Вершинин, А.С.Потапов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин, Г.Н.Скряпкин, А.Ю.Ермаков, А.Т.Манке, И.С.Григорьев, Е.В.Куршинский.
11 октября, сцена на Б.Ордынке, «Усилия любви…»: Д.Н.Подгорная, И.В.Иванова, В.В.Андреева, Е.М.Базарова, О.Г.Жевакина, В.Г.Зотов, М.Г.Фоменко, О.В.Доброван, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, В.В.Дахненко, В.А.Низовой, А.Н.Анохин
12 октября, основная сцена, «Лес»: И.В.Муравьёва, В.В.Андреева, Н.А.Титаева, Е.М.Базарова, О.С.Мартьянов, А.М.Торопов, Ю.И.Каюров, А.С.Потапов, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, , А.Ю.Ермаков, С.С.Еремеев.
13 октября, основная сцена, «Три сестры»: И.В.Иванова, А.И.Охлупина, О.Л.Пашкова, В.В.Андреева, Л.С.Аникеева, Д.Н.Подгорная, А.В.Клюквин, В.К.Бабятинский, А.Ю.Ермаков, В.Б.Носик, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, А.С.Кудинович, А.Т.Манке
14 октября, основная сцена, «Чайка»: И.В.Муравьёва, О.В.Молочная, В.В.Светлова, А.И.Охлупина, Д.Н.Подгорная, С.А.Коршунов, В.К.Бабятинский, Ю.М.Соломин, В.И.Езепов, Я.П.Барышев, В.Г.Богин, А.Н.Анохин, Г.Н.Скряпкин
Подробнее
ЛЕНИН — ЕГО ЛУЧШАЯ РОЛЬ
«Тсс, не говорите, сколько мне лет», — с ироничной улыбкой шепчет наш герой выступающему Юрию Соломину на сборе труппы Малого театра. И худрук мгновенно отреагировал: «Почему? Вы же все равно не выглядите на свой возраст...»
ЛЕНИН — ЕГО ЛУЧШАЯ РОЛЬ
«Тсс, не говорите, сколько мне лет», — с ироничной улыбкой шепчет наш герой выступающему Юрию Соломину на сборе труппы Малого театра. И худрук мгновенно отреагировал: «Почему? Вы же все равно не выглядите на свой возраст...»
В последний календарный день сентября исполнилось 80 лет ведущему актеру Государственного академического Малого театра народному артисту России Юрию Ивановичу КАЮРОВУ. Он — самый известный «вождь мирового пролетариата» советского кино. Лауреат трех Государственных премий. Его имя оставило неизгладимый след как в российской, советской и мировой кинематографии, так и в истории великого Русского национального театра.
- Юрий Иванович, разрешите в канун вашей круглой даты задать несколько вопросов...
- Ой, да ладно вам, я же все равно на сцене не буду справлять свой юбилей.
- И все же... Сколько лет вы служите Малому театру?
- Сорок! И еще до этого 15 лет проработал в Саратовском театре.
- Ничего себе! Так это ж в сумме — 55 лет.
- Представьте себе. Да, получается пятьдесят пять.
- Так у вас два юбилея в этом году. А вы помните свой дебют в кино?
- Тогда я уже был актером Саратовского драматического театра, в который был принят сразу после сдачи выпускных экзаменов в 1952 году. А первая работа в кино — 1961 год. В мой адрес поступило предложение сняться в роли молодого Владимира Ленина в фильме «В начале века». После удачного дебюта меня снова пригласили сыграть эту же роль в телевизионном фильме «Сквозь ледяную мглу». Опять удача! Наступил 1970 год. Сто лет со дня рождения Ленина. И тут меня уже затаскали...
- А во скольких фильмах вы олицетворили его образ?
- Ой, во многих. Даже не помню их точное количество.
Мы подсчитали каюровских Лениных. Выяснилось, что Юрий Иванович сыграл Ильича ни много ни мало восемнадцать раз!
- А вас не обижает, что у многих телезрителей вы ассоциируетесь с вождем мирового пролетариата?
- Что вы, конечно нет. Так и должно быть: Каюров — Ленин! Ведь его образ бесконечен, неисчерпаем... Наоборот, я благодарен судьбе, что сыграл эту роль.
- Вам часто приходилось играть Ленина в театре?
- Нет, у меня было всего два таких спектакля — «Джон Рид» и «Признание».
Кстати, в Малый театр провинциальный актер Каюров попал не случайно. Во время своего отпуска Юрий Иванович посетил Москву. А в это время в Малом проходили гастроли Ленинградского театра им. А.С. Пушкина. У актера тут же родилось желание посмотреть свеженькие постановки театра, на спектаклях которого он воспитывался в годы учебы в Ленинграде. Каюров обратился к администратору Малого театра за пропуском. И в ответ услышал: «Где вы пропадаете, мы же вас разыскиваем!» Оказывается, в Малом заметили каюровского Ленина в фильме «Сквозь ледяную мглу» и решили пригласить сыграть эту роль в спектакле «Джон Рид». Таким образом в 1967 году он стал актером Государственного академического Малого театра.
- Юрий Иванович, многие актеры утверждают, что их лучшая роль еще не сыграна.
- А мною — сыграна! Ленин — это моя самая лучшая работа в кино.
- А сегодня решились бы на роль Ильича?
- Я вообще в последнее время мало снимаюсь в кино. Зато написал свою книгу «Куда уходят дни...».
«Я за день ее прочел, — хвалится худрук Малого театра Юрий Соломин. — Книга читается легко. Мысли чудесные, добрые, прекрасные. Здесь вся жизнь артиста».
Беседовал Богдан КОЛЕСНИКОВ.
Источник: Подмосковье-Неделя
Дата: 03.10.2007
«Тсс, не говорите, сколько мне лет», — с ироничной улыбкой шепчет наш герой выступающему Юрию Соломину на сборе труппы Малого театра. И худрук мгновенно отреагировал: «Почему? Вы же все равно не выглядите на свой возраст...»
В последний календарный день сентября исполнилось 80 лет ведущему актеру Государственного академического Малого театра народному артисту России Юрию Ивановичу КАЮРОВУ. Он — самый известный «вождь мирового пролетариата» советского кино. Лауреат трех Государственных премий. Его имя оставило неизгладимый след как в российской, советской и мировой кинематографии, так и в истории великого Русского национального театра.
- Юрий Иванович, разрешите в канун вашей круглой даты задать несколько вопросов...
- Ой, да ладно вам, я же все равно на сцене не буду справлять свой юбилей.
- И все же... Сколько лет вы служите Малому театру?
- Сорок! И еще до этого 15 лет проработал в Саратовском театре.
- Ничего себе! Так это ж в сумме — 55 лет.
- Представьте себе. Да, получается пятьдесят пять.
- Так у вас два юбилея в этом году. А вы помните свой дебют в кино?
- Тогда я уже был актером Саратовского драматического театра, в который был принят сразу после сдачи выпускных экзаменов в 1952 году. А первая работа в кино — 1961 год. В мой адрес поступило предложение сняться в роли молодого Владимира Ленина в фильме «В начале века». После удачного дебюта меня снова пригласили сыграть эту же роль в телевизионном фильме «Сквозь ледяную мглу». Опять удача! Наступил 1970 год. Сто лет со дня рождения Ленина. И тут меня уже затаскали...
- А во скольких фильмах вы олицетворили его образ?
- Ой, во многих. Даже не помню их точное количество.
Мы подсчитали каюровских Лениных. Выяснилось, что Юрий Иванович сыграл Ильича ни много ни мало восемнадцать раз!
- А вас не обижает, что у многих телезрителей вы ассоциируетесь с вождем мирового пролетариата?
- Что вы, конечно нет. Так и должно быть: Каюров — Ленин! Ведь его образ бесконечен, неисчерпаем... Наоборот, я благодарен судьбе, что сыграл эту роль.
- Вам часто приходилось играть Ленина в театре?
- Нет, у меня было всего два таких спектакля — «Джон Рид» и «Признание».
Кстати, в Малый театр провинциальный актер Каюров попал не случайно. Во время своего отпуска Юрий Иванович посетил Москву. А в это время в Малом проходили гастроли Ленинградского театра им. А.С. Пушкина. У актера тут же родилось желание посмотреть свеженькие постановки театра, на спектаклях которого он воспитывался в годы учебы в Ленинграде. Каюров обратился к администратору Малого театра за пропуском. И в ответ услышал: «Где вы пропадаете, мы же вас разыскиваем!» Оказывается, в Малом заметили каюровского Ленина в фильме «Сквозь ледяную мглу» и решили пригласить сыграть эту роль в спектакле «Джон Рид». Таким образом в 1967 году он стал актером Государственного академического Малого театра.
- Юрий Иванович, многие актеры утверждают, что их лучшая роль еще не сыграна.
- А мною — сыграна! Ленин — это моя самая лучшая работа в кино.
- А сегодня решились бы на роль Ильича?
- Я вообще в последнее время мало снимаюсь в кино. Зато написал свою книгу «Куда уходят дни...».
«Я за день ее прочел, — хвалится худрук Малого театра Юрий Соломин. — Книга читается легко. Мысли чудесные, добрые, прекрасные. Здесь вся жизнь артиста».
Беседовал Богдан КОЛЕСНИКОВ.
Источник: Подмосковье-Неделя
Дата: 03.10.2007
03.10.2007
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
3 октября – день рождения актрисы Малого театра Ирины Александровны Жеряковой. С удовольствием присоединяемся к многочисленным поздравлениям и желаем артистке крепкого здоровья, благополучия и, конечно, дальнейших творческих успехов!
02.10.2007
Подробнее
А ЧТО? БЫЛА ПРЕКРАСНАЯ ЭПОХА!
Легко ли сыграть одного Ленина в 18 кинофильмах? Народному артисту России Юрию Каюрову принадлежит своеобразный рекорд — он сыграл роль Ленина в 18 кинофильмах.
А ЧТО? БЫЛА ПРЕКРАСНАЯ ЭПОХА!
Легко ли сыграть одного Ленина в 18 кинофильмах? Народному артисту России Юрию Каюрову принадлежит своеобразный рекорд — он сыграл роль Ленина в 18 кинофильмах. Вот уже сорок лет Каюров служит в Малом театре в Москве, хотя его театральная карьера начиналась в Ленинграде — здесь он, проходя службу на крейсере «Аврора», уходил в самоволку, чтобы попасть на занятия в театральную студию при ДК Кирова. 30 сентября Юрий Каюров отметил 80-летие.
Ленин. И никаких Троцких!
- Вас нашли на роль Ленина, потому что вы были очень на него похожи. Никого не смущало, что вы были беспартийным?
- Партийность не имела к роли никакого отношения. У меня никто партбилета не спрашивал. Похож? Похож. Талантливый? Способный? Играть может. Загримировали — давай играй. При чем тут партия? Но в 1974 году Малый театр отмечал 150 летний юбилей. Главный режиссер театра Борис Равенский пошел к Фурцевой со списком кандидатов на звания. Я был в списке кандидатов на звание «Народный артист РСФСР», «заслуженного» еще в Саратове получил. Равенский показал Фурцевой список: «Вот и Каюров тоже есть... Он сейчас в партию собирается вступать». «Он еще не в партии? — удивилась она. — Играет Ленина и не в партии?» И — вычеркнула меня из списка.
- А о том, что ваш отец был репрессирован в 1937 году, вы писали в анкетах?
- Нет, я этого не писал.
- Не боялись, что проверят?
- Если не писал, значит, не боялся. Он был репрессирован, а потом его отпустили. Сажали в 1937-м, а через два года сделали послабление, и некоторых выпустили. Мой батюшка попал под эту амнистию. На допросах ему говорили, что он участвовал в каких-то заговорах, но он ничего не подписал, поэтому и попал под амнистию. До ареста он работал в исполкоме, но после освобождения ему было запрещено работать в государственных структурах и ему доверили должность заведующего хозяйством алюминиевого комбината в Бокситогорске. Скоро началась война, он ушел в ополчение, и в декабре 1941-го погиб, защищая Тихвин.
- Среди 18 фильмов, в которых вы играли Ленина, наверное, самый удачный — «Шестое июля». Такого простого и понятного Ленина в советском кино, кажется, никто до вас не играл. Это режиссер Карасик подсказал вам так играть Ленина? Или автор пьесы Шатров?
- Сама драматургия. 6 июля 1918 года началось восстание левых эсеров. Именно в этой обстановке оказался Ленин, и он был не такой уж простой, как вы сказали. В этот момент он был мощной, мыслящей фигурой. Режиссер мне сказал на съемках: «Никаких улыбок!» В первом фильме, в котором я играл Ленина «В начале века» был молодой Владимир Ульянов. В «6 июля» он уже Владимир Ильич Ленин. Карасик мощно повлиял на меня, нагрузил на мои плечи почти такой же груз, который был тогда на плечах Ленина. Шатров, может, что-то и говорил, но не вмешивался в процесс съемок.
- Помню, меня поразила сцена приезда Ленина в германское посольство с извинениями после убийства посла Мирбаха. Ваш Ленин приносил извинения с поникшей головой. Так и было на самом деле?
- Он приехал принести извинения. Никаких документов, конечно, подтверждающих эту сцену, не было, но надо было прочувствовать эту сцену. В ней был подтекст, этим все продиктовано. Режиссер подсказал мне, что играть надо именно так. Поэтому Ленин у меня говорит: «Стыдно, неудобно, но надо извиняться». Когда он вышел из посольства, произнес следующую фразу: «В следующий раз тот, кто будет стрелять, тот пусть и извиняется».
- Действительно Брежневу так понравился фильм, что он решил послать его на фестиваль в Карловы Вары?
- Сначала фильм показали министру кинематографии Романову. Он посмотрел и, ни слова не сказав, не пожав никому руку, молча ушел вместе с генеральным директором «Мосфильма» совещаться: что делать дальше? Все было непривычно в фильме: и эсеры такие симпатичные, и Спиридонова в исполнении Демидовой такая человечная, и Ленин какой-то озабоченный. Где же наш бодренький Владимир Ильич, который все побеждал? Романов осмелился показать фильм на даче Брежневу. Тогда уже начинались события в Чехословакии, и у Брежнева, видимо, возникли параллели: в фильме мятеж 1918 года, и тут — мятеж. Чем он закончился в России — известно. Вот тогда Брежнев сказал: «Пошлите этот фильм на фестиваль в Чехословакию». Чехи приняли фильм замечательно. Министр культуры говорил мне: «Ваш фильм я показывал бы на заседаниях правительства вместо их заседаний, чтобы они поняли, к чему это может привести». На фильм высылалось много рецензий, и все это было очень серьезно. Шел 1968 год, через два года 100-летие со дня рождения Ленина. Многие поговаривали, что фильм пойдет на Ленинскую премию, дескать, в фильме новое прочтение. Публика тоже очень хорошо приняла фильм. Мне запомнились некоторые отзывы. Павел Чухрай писал так: «Я покидал зал после фильма с ощущением, что увидел великого думающего человека. Что может быть прекраснее думающего человека?» Статья Сергея Герасимова называлась «Верность правде»... Все товарищи по искусству по достоинству оценили картину Карасика.
- Но Ленинскую премию фильму все-таки не дали.
- Когда фильм был выдвинут на Ленинскую премию, то этому стали сопротивляться некие силы, в прессе стали появляться статьи, в которых призывали не допустить получения премии.
- Что же за интриги начались?
- Не хотели допустить получения премии.
- Кто?
- Кое-кто.
- Вы знаете кто?
- В Огоньке», где главным редактором был Сафронов, появилась статья какого-то доктора исторических наук, потом, правда, выяснилось, что ее написала какая-то заместительница Сафронова. В общем, фильм решили похоронить. Уже шло голосование по премии, а этим силам хотелось, чтобы фильм ни в коем случае не получил ее. Опять появилась статья, подписанная группой историков-коммунистов. Рецензия была гадкая: дескать, мы видим, как эсеры арестовали Дзержинского, но как его освободили мы не видели. Почему Ленин находится не в настроении? Почему эсеры такие хорошие? Нет, мы этого не принимаем.
- Это было связано с национальностью Шатрова и Карасика?
- И это может быть. Оператором был Боря Бланк...
- А вы при чем?
- Я ни при чем. Ленин тоже был наполовину сами знаете кем... Тем не менее, на третьем туре голосования председатель комиссии Николай Тихонов вдруг сказал: «Есть мнение снять фильм с голосования». Расул Гамзатов стал возмущаться: «Безобразие! Почему снять?» «Есть мнение!» — еще раз сказал Тихонов, и с ним больше никто не стал спорить. Фильм сняли с голосования. А я ведь сразу говорил Карасику: «Давайте попробуем выдвинуться на Государственную премию». Но он не согласился: «Ты ничего не понимаешь. Только на Ленинскую!» Оказалось, что я как в воду смотрел.
- Карасик собирался снимать еще фильмы про Ленина?
- После «Шестого июля» он задумал снимать фильм про Брестский мир. Но как-то было совещание, на которое собрали творческую интеллигенцию и попросили поделиться своими планами. Карасик стал рассказывать о своей идее: «У нас есть сценарий Шатрова «Брестский мир». В нашем фильме мы собираемся показать объективную роль Троцкого в этих событиях...» Тут первый секретарь Московского горкома партии Гришин остановил его: «Кого-кого вы собираетесь показать?.. Троцкого?.. Никаких Троцких!!!» И стукнул по столу. Так ничего и не получилось, хотя уже группа создавалась. Карасик после «6 июля» думал, что уже все можно, но... Да и «Шестое июля» потом 18 лет на полке пролежал, его только при Горбачеве показали.
- В других фильмах про Ленина вы тоже были в тисках режиссуры?
- Ни в каких тисках я не был и везде был свободен. Известный критик Караганов очень точно написал: «Каюров играет Ленина определенного исторического момента». Правильно — как написано в сценарии, так и играл.
- Кирилл Лавров, которому тоже довелось играть Ленина, рассказывал мне, что в одном из фильмов они с режиссером пытались намекнуть на события в Чехословакии. Вы пытались намекать?
- Пока я был в кадре, то ни влево, ни вправо не шатался. Для меня было важно пронести то состояние, которым жил мой герой.
- Наверное, потому, что вы так часто исполняли роль Ленина, вам и поручили читать мемуары Брежнева?
- Наверное, так и было. Наверное, кто-то подумал: «Раз он играет Ленина, то пусть и Брежнева читает». На радио я прочитал все его книги, были выпущены пластинки. Потом, правда, спохватились. Брежнев очень любил Вячеслава Тихонова, и на телевидении читать брежневскую трилогию поручили ему.
- Материально эти чтения повлияли на вас?
- Ну что вы! Я получил обычную актерскую ставку. В кино она была побольше.
- Двойников Ленина на Манежной площади в Москве видели?
- Это ужасное зрелище. Это скверно выглядит. Сколько раз у меня было желание подойти к ним и сдернуть бородку! Но сейчас, видите ли, такие времена, когда все позволено.
Ржавчина «Авроры»
- А как вы оказались на «Авроре»?
- В молодости я был очень не спокойный, в поисках себя. В начале войны мы жили у родственников в деревне Чуриново. Я узнал, что в Белозерске открывается ремесленное училище, и решил пойти в него. Через два года, в 1944-м, после окончания меня направили в Ленинград на завод «Вулкан». Я приехал в Ленинград в июне 1944 года. Город только-только просыпался после ледяной блокады. И я это почувствовал — он был пустынный. На Невском витрины магазинов были завалены мешками с песком, памятников не было. До сих пор помню свое юношеское впечатление от города — громада!
- Что ленинградцы говорили о том, как они жили в блокаду?
- Они не любили это вспоминать. Так же, как и те, кто воевал, не любят вспоминать про войну... Поточил-поточил мины я на «Вулкане», и мне надоело. Встретилось объявление про набор в Куйбышевское подготовительное авиационное военно-морское училище, и поступил в него. Но и там мне надоело учиться, и я попросился, чтобы меня отчислили из училища. Меня отчислили, но из армии не отпустили — осенью 1946 года направили в распоряжение Балтийского флота. Там как раз набирали команду на «Аврору», до 1946 года она стояла притопленная в Ораниенбауме, потом ее отбуксировали на Балтийский завод, чтобы привести в порядок. Ее готовили как базу только что созданного Нахимовского училища. Три года я оттрубил на «Авроре», вместе с другими отскребал ржавчину в трюме, потом на ней установили настоящие 52-миллиметровые орудия, а позднее она стала музеем.
- Во время службы на «Авроре» вы стали ходить в театральную студию при ДК Кирова, которой руководила Ирина Мейерхольд. Она рассказывала вам про отца?
- Нет. Мы вообще не понимали, кто такой Мейерхольд. Только спустя годы я открыл для себя Мейерхольда. Ирина Всеволодовна преподавала нам вместе со своим мужем — артистом Меркурьевым. В то время им не разрешали вести свою мастерскую в театральном институте, а театральную студию разрешили. В нее я попал случайно, в ней и началось мое приобщение к театру. Кстати, последний год в армии я дослуживал в стройбате — в стройбат угодил за свои самовольные отлучки в театральную студию.
- Дочь Мейерхольда использовала методы отца в обучении?
- Наверное, какие-то отголоски были в пластике и в выразительности. Про биомеханику точно ничего не рассказывала, да и зачем она нам, подросткам, была нужна. Они с Меркурьевым учили нас быть правдивыми, естественными. — Почему после окончания Ленинградского театрального института вы выбрали саратовский театр? — Я не выбирал, мне предложили при распределении. Многие старались остаться в ленинградских театрах, а я просился в Сталинград. Таким патриотом я был тогда! Мне казалось, что это святое место, там земля полита кровью наших солдат. Я понятия не имел, что там все разрушено. Но мне сказали: «Не надо в Сталинград. Мы посылаем тебя в Саратов». Армия приучила меня быть легким на подъем.
- И как Саратов после Ленинграда?
- Он мне сразу понравился. Театр там был замечательный, и труппа была великолепная по тем временам. Я приехал туда в 1952-м. Режиссером театра был Николай Бондарев. Его супруга писала пьесы, он их ставил, а мы играли. Это было искусство! Иногда спектакль шел по сто раз, для провинции это очень много.
- Как же потом в Малом после саратовских пьес вы переключились на классику?
- Ее я играл и в Саратове. И в Малый театр я пришел не мальчиком, мне было 40 лет, я был вооружен опытом пятнадцатилетней работы.
- В Малом вас легко приняли?
- Я сразу попал на роль Василькова в пьесе «Бешеные деньги». Лидию играла Быстрицкая. Мне очень нравилась пьеса, режиссер, партнеры, мы все помогали друг другу. Спектакль получился хороший, мы много раз его играли — кажется, раз триста. Уже язык не поворачивался. «Как, опять будем играть «Бешеные деньги»?!» — говорили мы. Но публика принимала на «ура».
- Значит, бывает, что вам роль надоедает?
- Конечно, бывает. От частого употребления.
«Три сестры» против «Голой пионерки»
- Что, по-вашему, происходит сейчас с российским театром вообще?
- Наверное, время рекомендует каждому театру новые формы проявления. Кто-то понял свободу как возможность показывать всякие места тела, как возможность перекорчевать классику. Вот Серебряников в МХТ поставил «Лес» Островского, так в ней пионеры поют «Беловежскую пущу». И такие вещи приветствуются критикой: «Молодцы! Так и надо — по-новому!» Запретить это нельзя, потому что у нас свобода слова. Другое дело, что возникает неприятие такого проявления художников, их выпотрашивания самих себя наружу. Так нельзя.
- А как можно?
- Анрдре Моруа говорил: «Искусство — это попытка создать рядом с реальным миром другой мир, более человечный». Я солидарен с ним на сто процентов. Надо, чтобы зрители пришли в зал и, увидев на сцене жизнь, сказали: «Господи, вот как надо жить, вот так тонко чувствовать справедливость!» Как в чеховских «Трех сестрах», а не в «Голых пионерках». Малый театр себе таких экзерсисов не позволяет.
- Чтобы привлечь зрителя, театр вынужден превращаться в зрелищное мероприятие?
- Балаган — в другом месте. Если вы хотите идти в балаган, то идите в цирк, в Мюзик-холл. Там публика, довольная, ржет. Малый театр не для этого. Пусть в других театрах ржут, у нас тоже есть комедии, но у нас люди не ржут, а смеются. Мы — театр русской классической драмы.
- Думаете, эта традиция долго сохранится?
- У нас есть Щепкинское училище, где мы учим этому способу существования на сцене. Соломин не зовет в наш театр тех, кто не может так работать. Если приглашенные режиссеры что-то и поставят не так, то наш художественный руководитель Юрий Соломин и директор Коршунов скажут ему: «Нет, нам так не подходит. Вы уж, пожалуйста, ставьте в традициях Малого театра». Мы пытаемся соблюдать наши традиции.
- А что же делать с публикой, которая хочет зрелищ, — пусть смотрит только телевизор?
- Мне очень нравится публика в Консерватории. Когда я вижу ее в консерваторском зале, как они слушают музыку, то думаю: это и есть замечательная часть нашего общества. Они хотят прикоснуться к прекрасному, и, выйдя из зала, они останутся такими же прекрасными людьми, какими пришли в него.
- Я так понимаю, вам было комфортнее работать в советские времена с их цензурой и идеологией...
- Дело не в удобстве или неудобстве, не в комфортности или некомфортности. И при чем тут идеология? Моя театральная юность прошла в Саратове, там мы играли не только пьесы жены нашего режиссера, но и пьесы Арбузова. А вспомнить «Стряпуху» Сафронова! По тем временам — замечательная была пьеса! Мы ставили комедии про колхозы и с удовольствием играли их. Сильно идеологических пьес не было. Вот Олег Ефремов в МХАТе поставил «Сталевары», у нас в Малом была «Малая земля», отдали должное. Но это было редко. Идеология играла положительную роль. Я сожалею, что сейчас нет никакой идеологии вообще, а хотелось бы, чтобы она была, чтобы у общества было какое-то направление отчетливое, чтобы мы не кидались по разным кустам и не видели в телевизоре то, от чего скребет. Слава богу, что есть канал «Культура» и что на нем нет пошлой рекламы. Нам говорят, что реклама нужна на других каналах, потому что им нужны деньги для существования. Вот, деньги — сейчас они стали идеологией. Раньше в газетах у нас рисовали карикатуры на американцев, изображая их в виде дядюшки Сэма с долларом вместо головы. Сегодня такие карикатуры можно рисовать и про нас.
- Если уж зашла речь об идеологии — вас радует нынешний роман государства и церкви?
- Немного смущает. Это даже смешновато и грустновато даже. У нас церковь вроде отделена от государства, так чего же в нее чиновники лезут? Хочется и у патриарха спросить: «Чего же ты в их сторону так кадишь?»... Вот вы хорошо сказали — «роман». Но это не роман даже, а альянс. Наверное, он нужен и той, и другой стороне. Но, как говорится, Бог рассудит. Не нам, грешным, судить об этом.
- Чувствую — нравится вам советское время. А что хорошего тогда было?
- Да все было хорошо. Колбасы не было, но дело не в колбасе. Когда я смотрю хронику того времени, то замечаю, что у людей было другое выражение лица. Конечно, была другая часть жизнь — лагеря, — и она была закрыта от нас, но это было при Сталине. Больше всего мне вспоминается сегодня школа. Помню, как я отправлял в школу своего сына, — какие тогда были ученики хорошие, аккуратные, в костюмчиках. Для них были и школы, и лучшие учителя, и пионерские лагеря. И все это было — бесплатно. Когда я сегодня вижу нынешнее поколение школьников в том виде, в котором они предстают передо мной, мне становится страшновато. Недалеко от моего дома есть школа, и я вижу школьников каждый день. Меня поражает их разнузданность, свобода одеваться во что угодно, обнажать пуп, орать на всех перекрестках, вести неподобающим образом. Никакой дисциплины нет. Раньше все-таки была дисциплина, и не лагерная, а этики. Раньше можно было молодому человеку сделать замечание, и он переставал вести себя вызывающе. Сегодня пойди попробуй скажи замечание развязно сидящему юнцу на Тверском бульваре, то такое получишь в ответ! И я прохожу мимо и думаю: «Боже мой, до чего мы дошли!»
- Театр — это не музыка и не литература. Вы не задумывались — что остается в вечности после актера?
- А ничего.
- Как ничего? Пустота?
- Нет. Сложно сказать, что останется. Когда уйдешь — земля примет тебя. Это, наверное, благо. Всему свое время, а что потом? Когда мы задаем себе такие вопросы, то ответы находим в поэзии: «Зачем так жизнь быстра и коротка? И что в ней вечно, промелькнувшей кратко? Ужели смерть в ней главная строка, а остальное просто опечатка?» Дело не в том, что будет потом, а в том, что происходит с тобой сейчас.
Автор: Андрей Морозов
Источник: Город
Дата: 01.10.2007
Легко ли сыграть одного Ленина в 18 кинофильмах? Народному артисту России Юрию Каюрову принадлежит своеобразный рекорд — он сыграл роль Ленина в 18 кинофильмах. Вот уже сорок лет Каюров служит в Малом театре в Москве, хотя его театральная карьера начиналась в Ленинграде — здесь он, проходя службу на крейсере «Аврора», уходил в самоволку, чтобы попасть на занятия в театральную студию при ДК Кирова. 30 сентября Юрий Каюров отметил 80-летие.
Ленин. И никаких Троцких!
- Вас нашли на роль Ленина, потому что вы были очень на него похожи. Никого не смущало, что вы были беспартийным?
- Партийность не имела к роли никакого отношения. У меня никто партбилета не спрашивал. Похож? Похож. Талантливый? Способный? Играть может. Загримировали — давай играй. При чем тут партия? Но в 1974 году Малый театр отмечал 150 летний юбилей. Главный режиссер театра Борис Равенский пошел к Фурцевой со списком кандидатов на звания. Я был в списке кандидатов на звание «Народный артист РСФСР», «заслуженного» еще в Саратове получил. Равенский показал Фурцевой список: «Вот и Каюров тоже есть... Он сейчас в партию собирается вступать». «Он еще не в партии? — удивилась она. — Играет Ленина и не в партии?» И — вычеркнула меня из списка.
- А о том, что ваш отец был репрессирован в 1937 году, вы писали в анкетах?
- Нет, я этого не писал.
- Не боялись, что проверят?
- Если не писал, значит, не боялся. Он был репрессирован, а потом его отпустили. Сажали в 1937-м, а через два года сделали послабление, и некоторых выпустили. Мой батюшка попал под эту амнистию. На допросах ему говорили, что он участвовал в каких-то заговорах, но он ничего не подписал, поэтому и попал под амнистию. До ареста он работал в исполкоме, но после освобождения ему было запрещено работать в государственных структурах и ему доверили должность заведующего хозяйством алюминиевого комбината в Бокситогорске. Скоро началась война, он ушел в ополчение, и в декабре 1941-го погиб, защищая Тихвин.
- Среди 18 фильмов, в которых вы играли Ленина, наверное, самый удачный — «Шестое июля». Такого простого и понятного Ленина в советском кино, кажется, никто до вас не играл. Это режиссер Карасик подсказал вам так играть Ленина? Или автор пьесы Шатров?
- Сама драматургия. 6 июля 1918 года началось восстание левых эсеров. Именно в этой обстановке оказался Ленин, и он был не такой уж простой, как вы сказали. В этот момент он был мощной, мыслящей фигурой. Режиссер мне сказал на съемках: «Никаких улыбок!» В первом фильме, в котором я играл Ленина «В начале века» был молодой Владимир Ульянов. В «6 июля» он уже Владимир Ильич Ленин. Карасик мощно повлиял на меня, нагрузил на мои плечи почти такой же груз, который был тогда на плечах Ленина. Шатров, может, что-то и говорил, но не вмешивался в процесс съемок.
- Помню, меня поразила сцена приезда Ленина в германское посольство с извинениями после убийства посла Мирбаха. Ваш Ленин приносил извинения с поникшей головой. Так и было на самом деле?
- Он приехал принести извинения. Никаких документов, конечно, подтверждающих эту сцену, не было, но надо было прочувствовать эту сцену. В ней был подтекст, этим все продиктовано. Режиссер подсказал мне, что играть надо именно так. Поэтому Ленин у меня говорит: «Стыдно, неудобно, но надо извиняться». Когда он вышел из посольства, произнес следующую фразу: «В следующий раз тот, кто будет стрелять, тот пусть и извиняется».
- Действительно Брежневу так понравился фильм, что он решил послать его на фестиваль в Карловы Вары?
- Сначала фильм показали министру кинематографии Романову. Он посмотрел и, ни слова не сказав, не пожав никому руку, молча ушел вместе с генеральным директором «Мосфильма» совещаться: что делать дальше? Все было непривычно в фильме: и эсеры такие симпатичные, и Спиридонова в исполнении Демидовой такая человечная, и Ленин какой-то озабоченный. Где же наш бодренький Владимир Ильич, который все побеждал? Романов осмелился показать фильм на даче Брежневу. Тогда уже начинались события в Чехословакии, и у Брежнева, видимо, возникли параллели: в фильме мятеж 1918 года, и тут — мятеж. Чем он закончился в России — известно. Вот тогда Брежнев сказал: «Пошлите этот фильм на фестиваль в Чехословакию». Чехи приняли фильм замечательно. Министр культуры говорил мне: «Ваш фильм я показывал бы на заседаниях правительства вместо их заседаний, чтобы они поняли, к чему это может привести». На фильм высылалось много рецензий, и все это было очень серьезно. Шел 1968 год, через два года 100-летие со дня рождения Ленина. Многие поговаривали, что фильм пойдет на Ленинскую премию, дескать, в фильме новое прочтение. Публика тоже очень хорошо приняла фильм. Мне запомнились некоторые отзывы. Павел Чухрай писал так: «Я покидал зал после фильма с ощущением, что увидел великого думающего человека. Что может быть прекраснее думающего человека?» Статья Сергея Герасимова называлась «Верность правде»... Все товарищи по искусству по достоинству оценили картину Карасика.
- Но Ленинскую премию фильму все-таки не дали.
- Когда фильм был выдвинут на Ленинскую премию, то этому стали сопротивляться некие силы, в прессе стали появляться статьи, в которых призывали не допустить получения премии.
- Что же за интриги начались?
- Не хотели допустить получения премии.
- Кто?
- Кое-кто.
- Вы знаете кто?
- В Огоньке», где главным редактором был Сафронов, появилась статья какого-то доктора исторических наук, потом, правда, выяснилось, что ее написала какая-то заместительница Сафронова. В общем, фильм решили похоронить. Уже шло голосование по премии, а этим силам хотелось, чтобы фильм ни в коем случае не получил ее. Опять появилась статья, подписанная группой историков-коммунистов. Рецензия была гадкая: дескать, мы видим, как эсеры арестовали Дзержинского, но как его освободили мы не видели. Почему Ленин находится не в настроении? Почему эсеры такие хорошие? Нет, мы этого не принимаем.
- Это было связано с национальностью Шатрова и Карасика?
- И это может быть. Оператором был Боря Бланк...
- А вы при чем?
- Я ни при чем. Ленин тоже был наполовину сами знаете кем... Тем не менее, на третьем туре голосования председатель комиссии Николай Тихонов вдруг сказал: «Есть мнение снять фильм с голосования». Расул Гамзатов стал возмущаться: «Безобразие! Почему снять?» «Есть мнение!» — еще раз сказал Тихонов, и с ним больше никто не стал спорить. Фильм сняли с голосования. А я ведь сразу говорил Карасику: «Давайте попробуем выдвинуться на Государственную премию». Но он не согласился: «Ты ничего не понимаешь. Только на Ленинскую!» Оказалось, что я как в воду смотрел.
- Карасик собирался снимать еще фильмы про Ленина?
- После «Шестого июля» он задумал снимать фильм про Брестский мир. Но как-то было совещание, на которое собрали творческую интеллигенцию и попросили поделиться своими планами. Карасик стал рассказывать о своей идее: «У нас есть сценарий Шатрова «Брестский мир». В нашем фильме мы собираемся показать объективную роль Троцкого в этих событиях...» Тут первый секретарь Московского горкома партии Гришин остановил его: «Кого-кого вы собираетесь показать?.. Троцкого?.. Никаких Троцких!!!» И стукнул по столу. Так ничего и не получилось, хотя уже группа создавалась. Карасик после «6 июля» думал, что уже все можно, но... Да и «Шестое июля» потом 18 лет на полке пролежал, его только при Горбачеве показали.
- В других фильмах про Ленина вы тоже были в тисках режиссуры?
- Ни в каких тисках я не был и везде был свободен. Известный критик Караганов очень точно написал: «Каюров играет Ленина определенного исторического момента». Правильно — как написано в сценарии, так и играл.
- Кирилл Лавров, которому тоже довелось играть Ленина, рассказывал мне, что в одном из фильмов они с режиссером пытались намекнуть на события в Чехословакии. Вы пытались намекать?
- Пока я был в кадре, то ни влево, ни вправо не шатался. Для меня было важно пронести то состояние, которым жил мой герой.
- Наверное, потому, что вы так часто исполняли роль Ленина, вам и поручили читать мемуары Брежнева?
- Наверное, так и было. Наверное, кто-то подумал: «Раз он играет Ленина, то пусть и Брежнева читает». На радио я прочитал все его книги, были выпущены пластинки. Потом, правда, спохватились. Брежнев очень любил Вячеслава Тихонова, и на телевидении читать брежневскую трилогию поручили ему.
- Материально эти чтения повлияли на вас?
- Ну что вы! Я получил обычную актерскую ставку. В кино она была побольше.
- Двойников Ленина на Манежной площади в Москве видели?
- Это ужасное зрелище. Это скверно выглядит. Сколько раз у меня было желание подойти к ним и сдернуть бородку! Но сейчас, видите ли, такие времена, когда все позволено.
Ржавчина «Авроры»
- А как вы оказались на «Авроре»?
- В молодости я был очень не спокойный, в поисках себя. В начале войны мы жили у родственников в деревне Чуриново. Я узнал, что в Белозерске открывается ремесленное училище, и решил пойти в него. Через два года, в 1944-м, после окончания меня направили в Ленинград на завод «Вулкан». Я приехал в Ленинград в июне 1944 года. Город только-только просыпался после ледяной блокады. И я это почувствовал — он был пустынный. На Невском витрины магазинов были завалены мешками с песком, памятников не было. До сих пор помню свое юношеское впечатление от города — громада!
- Что ленинградцы говорили о том, как они жили в блокаду?
- Они не любили это вспоминать. Так же, как и те, кто воевал, не любят вспоминать про войну... Поточил-поточил мины я на «Вулкане», и мне надоело. Встретилось объявление про набор в Куйбышевское подготовительное авиационное военно-морское училище, и поступил в него. Но и там мне надоело учиться, и я попросился, чтобы меня отчислили из училища. Меня отчислили, но из армии не отпустили — осенью 1946 года направили в распоряжение Балтийского флота. Там как раз набирали команду на «Аврору», до 1946 года она стояла притопленная в Ораниенбауме, потом ее отбуксировали на Балтийский завод, чтобы привести в порядок. Ее готовили как базу только что созданного Нахимовского училища. Три года я оттрубил на «Авроре», вместе с другими отскребал ржавчину в трюме, потом на ней установили настоящие 52-миллиметровые орудия, а позднее она стала музеем.
- Во время службы на «Авроре» вы стали ходить в театральную студию при ДК Кирова, которой руководила Ирина Мейерхольд. Она рассказывала вам про отца?
- Нет. Мы вообще не понимали, кто такой Мейерхольд. Только спустя годы я открыл для себя Мейерхольда. Ирина Всеволодовна преподавала нам вместе со своим мужем — артистом Меркурьевым. В то время им не разрешали вести свою мастерскую в театральном институте, а театральную студию разрешили. В нее я попал случайно, в ней и началось мое приобщение к театру. Кстати, последний год в армии я дослуживал в стройбате — в стройбат угодил за свои самовольные отлучки в театральную студию.
- Дочь Мейерхольда использовала методы отца в обучении?
- Наверное, какие-то отголоски были в пластике и в выразительности. Про биомеханику точно ничего не рассказывала, да и зачем она нам, подросткам, была нужна. Они с Меркурьевым учили нас быть правдивыми, естественными. — Почему после окончания Ленинградского театрального института вы выбрали саратовский театр? — Я не выбирал, мне предложили при распределении. Многие старались остаться в ленинградских театрах, а я просился в Сталинград. Таким патриотом я был тогда! Мне казалось, что это святое место, там земля полита кровью наших солдат. Я понятия не имел, что там все разрушено. Но мне сказали: «Не надо в Сталинград. Мы посылаем тебя в Саратов». Армия приучила меня быть легким на подъем.
- И как Саратов после Ленинграда?
- Он мне сразу понравился. Театр там был замечательный, и труппа была великолепная по тем временам. Я приехал туда в 1952-м. Режиссером театра был Николай Бондарев. Его супруга писала пьесы, он их ставил, а мы играли. Это было искусство! Иногда спектакль шел по сто раз, для провинции это очень много.
- Как же потом в Малом после саратовских пьес вы переключились на классику?
- Ее я играл и в Саратове. И в Малый театр я пришел не мальчиком, мне было 40 лет, я был вооружен опытом пятнадцатилетней работы.
- В Малом вас легко приняли?
- Я сразу попал на роль Василькова в пьесе «Бешеные деньги». Лидию играла Быстрицкая. Мне очень нравилась пьеса, режиссер, партнеры, мы все помогали друг другу. Спектакль получился хороший, мы много раз его играли — кажется, раз триста. Уже язык не поворачивался. «Как, опять будем играть «Бешеные деньги»?!» — говорили мы. Но публика принимала на «ура».
- Значит, бывает, что вам роль надоедает?
- Конечно, бывает. От частого употребления.
«Три сестры» против «Голой пионерки»
- Что, по-вашему, происходит сейчас с российским театром вообще?
- Наверное, время рекомендует каждому театру новые формы проявления. Кто-то понял свободу как возможность показывать всякие места тела, как возможность перекорчевать классику. Вот Серебряников в МХТ поставил «Лес» Островского, так в ней пионеры поют «Беловежскую пущу». И такие вещи приветствуются критикой: «Молодцы! Так и надо — по-новому!» Запретить это нельзя, потому что у нас свобода слова. Другое дело, что возникает неприятие такого проявления художников, их выпотрашивания самих себя наружу. Так нельзя.
- А как можно?
- Анрдре Моруа говорил: «Искусство — это попытка создать рядом с реальным миром другой мир, более человечный». Я солидарен с ним на сто процентов. Надо, чтобы зрители пришли в зал и, увидев на сцене жизнь, сказали: «Господи, вот как надо жить, вот так тонко чувствовать справедливость!» Как в чеховских «Трех сестрах», а не в «Голых пионерках». Малый театр себе таких экзерсисов не позволяет.
- Чтобы привлечь зрителя, театр вынужден превращаться в зрелищное мероприятие?
- Балаган — в другом месте. Если вы хотите идти в балаган, то идите в цирк, в Мюзик-холл. Там публика, довольная, ржет. Малый театр не для этого. Пусть в других театрах ржут, у нас тоже есть комедии, но у нас люди не ржут, а смеются. Мы — театр русской классической драмы.
- Думаете, эта традиция долго сохранится?
- У нас есть Щепкинское училище, где мы учим этому способу существования на сцене. Соломин не зовет в наш театр тех, кто не может так работать. Если приглашенные режиссеры что-то и поставят не так, то наш художественный руководитель Юрий Соломин и директор Коршунов скажут ему: «Нет, нам так не подходит. Вы уж, пожалуйста, ставьте в традициях Малого театра». Мы пытаемся соблюдать наши традиции.
- А что же делать с публикой, которая хочет зрелищ, — пусть смотрит только телевизор?
- Мне очень нравится публика в Консерватории. Когда я вижу ее в консерваторском зале, как они слушают музыку, то думаю: это и есть замечательная часть нашего общества. Они хотят прикоснуться к прекрасному, и, выйдя из зала, они останутся такими же прекрасными людьми, какими пришли в него.
- Я так понимаю, вам было комфортнее работать в советские времена с их цензурой и идеологией...
- Дело не в удобстве или неудобстве, не в комфортности или некомфортности. И при чем тут идеология? Моя театральная юность прошла в Саратове, там мы играли не только пьесы жены нашего режиссера, но и пьесы Арбузова. А вспомнить «Стряпуху» Сафронова! По тем временам — замечательная была пьеса! Мы ставили комедии про колхозы и с удовольствием играли их. Сильно идеологических пьес не было. Вот Олег Ефремов в МХАТе поставил «Сталевары», у нас в Малом была «Малая земля», отдали должное. Но это было редко. Идеология играла положительную роль. Я сожалею, что сейчас нет никакой идеологии вообще, а хотелось бы, чтобы она была, чтобы у общества было какое-то направление отчетливое, чтобы мы не кидались по разным кустам и не видели в телевизоре то, от чего скребет. Слава богу, что есть канал «Культура» и что на нем нет пошлой рекламы. Нам говорят, что реклама нужна на других каналах, потому что им нужны деньги для существования. Вот, деньги — сейчас они стали идеологией. Раньше в газетах у нас рисовали карикатуры на американцев, изображая их в виде дядюшки Сэма с долларом вместо головы. Сегодня такие карикатуры можно рисовать и про нас.
- Если уж зашла речь об идеологии — вас радует нынешний роман государства и церкви?
- Немного смущает. Это даже смешновато и грустновато даже. У нас церковь вроде отделена от государства, так чего же в нее чиновники лезут? Хочется и у патриарха спросить: «Чего же ты в их сторону так кадишь?»... Вот вы хорошо сказали — «роман». Но это не роман даже, а альянс. Наверное, он нужен и той, и другой стороне. Но, как говорится, Бог рассудит. Не нам, грешным, судить об этом.
- Чувствую — нравится вам советское время. А что хорошего тогда было?
- Да все было хорошо. Колбасы не было, но дело не в колбасе. Когда я смотрю хронику того времени, то замечаю, что у людей было другое выражение лица. Конечно, была другая часть жизнь — лагеря, — и она была закрыта от нас, но это было при Сталине. Больше всего мне вспоминается сегодня школа. Помню, как я отправлял в школу своего сына, — какие тогда были ученики хорошие, аккуратные, в костюмчиках. Для них были и школы, и лучшие учителя, и пионерские лагеря. И все это было — бесплатно. Когда я сегодня вижу нынешнее поколение школьников в том виде, в котором они предстают передо мной, мне становится страшновато. Недалеко от моего дома есть школа, и я вижу школьников каждый день. Меня поражает их разнузданность, свобода одеваться во что угодно, обнажать пуп, орать на всех перекрестках, вести неподобающим образом. Никакой дисциплины нет. Раньше все-таки была дисциплина, и не лагерная, а этики. Раньше можно было молодому человеку сделать замечание, и он переставал вести себя вызывающе. Сегодня пойди попробуй скажи замечание развязно сидящему юнцу на Тверском бульваре, то такое получишь в ответ! И я прохожу мимо и думаю: «Боже мой, до чего мы дошли!»
- Театр — это не музыка и не литература. Вы не задумывались — что остается в вечности после актера?
- А ничего.
- Как ничего? Пустота?
- Нет. Сложно сказать, что останется. Когда уйдешь — земля примет тебя. Это, наверное, благо. Всему свое время, а что потом? Когда мы задаем себе такие вопросы, то ответы находим в поэзии: «Зачем так жизнь быстра и коротка? И что в ней вечно, промелькнувшей кратко? Ужели смерть в ней главная строка, а остальное просто опечатка?» Дело не в том, что будет потом, а в том, что происходит с тобой сейчас.
Автор: Андрей Морозов
Источник: Город
Дата: 01.10.2007
Подробнее
ЗНАМЕНИТЫЕ РОВЕСНИКИ
ОМК начинает акцию в честь 250-летних
ЗНАМЕНИТЫЕ РОВЕСНИКИ
ОМК начинает акцию в честь 250-летних
В рамках культурной акции «Знаменитые ровесники ВМЗ» (Выксунский металлургический завод, входит в состав Объединенной металлургической компании ЗАО «ОМК») в Выксе в ноябре пройдут гастроли Государственного Академического Малого Театра (ГАМТ). Об этом сообщили на пресс-конференции в Москве президент ОМК Владимир Маркин и художественный руководитель ГАМТ Юрий Соломин. В октябре в рамках акции в Выксе пройдет выставка живописи художников Российской Академии художеств.
«Наша страна отмечает сразу несколько славных 250-летних юбилеев: в 2006 году исполнилось 250 лет Малому Театру, в этом году - Выксунскому металлургическому заводу и Российской Академии Художеств, - подчеркнул Владимир Маркин. - Приятно осознавать, что история и развитие таких всемирно известных брендов, как Малый театр и Выксунский завод шли бок о бок, что мы бережно хранили накопленные традиции и стремились приумножать наш потенциал. Как результат - сегодня вся мировая культура знает, что такое Малый театр, а вся мировая промышленность знакома с выксунскими трубами».
ВМЗ всегда славился почитанием российской культуры. Достаточно сказать, что благодаря меценатству хозяев Выксунского завода, сначала братьев Андрея и Ивана Баташевых, а позже - генерала-гусара Дмитрия Шепелева в Выксе жили и творили такие личности, как скрипач Николай Афанасьев, художник Михаил Скотти, драматург Александр Сухово-Кобылин (именно в Выксе он написал пьесу «Свадьба Кречинского») и многие другие. Труппа Выксунского театра достигала 90 актеров, в то время как хор и оркестр насчитывали еще 50 человек.
«Организовать в провинции столь масштабные гастроли артистов высокого уровня и крупные выставки можно только при поддержке бизнеса, - отметил президент ОМК. - Мы хотим, чтобы наши люди увидели и оценили живопись лучших российских мастеров, мы хотим, чтобы рабочие нашего завода вживую увидели артистов легендарного Малого Театра, это останется у них в памяти надолго».
«Мы с радостью приняли приглашение дать гастроли в Выксе, - отметил художественный руководитель ГАМТ Юрий Соломин. - Мы едем не туда, где выгодно, а туда, где нас ждут. Почему обязательно Лондон или Париж?! Выкса - прекрасный город, где живут и работают прекрасные люди. Вообще, я уверен, что возрождение России начнется именно в малых городах».
Гастроли Малого Театра пройдут на Выксе с 1 по 4 ноября. Выксунским зрителям будут показаны два спектакля по пьесам Александра Островского.
***
СПРАВКА «ПЕ»:
ОМК в 2006 году обеспечивала до 20% российского потребления труб, в том числе 41 % ТБД, 63% российского потребления ж/д колес и более 70% автомобильных рессор. В 2006 году предприятия ОМК произвели 1,65 млн т трубной продукции различного сортамента, а также свыше 400 тыс. т металлопроката и 805 тыс. железнодорожных колес. Выручка ОМК за 2006 год составила около $3 млрд. Продукция ОМК поставляется в 20 стран мира.
Автор: Антон Петровский
Источник: Промышленный еженедельник
Дата: 01.10.2007
ОМК начинает акцию в честь 250-летних
В рамках культурной акции «Знаменитые ровесники ВМЗ» (Выксунский металлургический завод, входит в состав Объединенной металлургической компании ЗАО «ОМК») в Выксе в ноябре пройдут гастроли Государственного Академического Малого Театра (ГАМТ). Об этом сообщили на пресс-конференции в Москве президент ОМК Владимир Маркин и художественный руководитель ГАМТ Юрий Соломин. В октябре в рамках акции в Выксе пройдет выставка живописи художников Российской Академии художеств.
«Наша страна отмечает сразу несколько славных 250-летних юбилеев: в 2006 году исполнилось 250 лет Малому Театру, в этом году - Выксунскому металлургическому заводу и Российской Академии Художеств, - подчеркнул Владимир Маркин. - Приятно осознавать, что история и развитие таких всемирно известных брендов, как Малый театр и Выксунский завод шли бок о бок, что мы бережно хранили накопленные традиции и стремились приумножать наш потенциал. Как результат - сегодня вся мировая культура знает, что такое Малый театр, а вся мировая промышленность знакома с выксунскими трубами».
ВМЗ всегда славился почитанием российской культуры. Достаточно сказать, что благодаря меценатству хозяев Выксунского завода, сначала братьев Андрея и Ивана Баташевых, а позже - генерала-гусара Дмитрия Шепелева в Выксе жили и творили такие личности, как скрипач Николай Афанасьев, художник Михаил Скотти, драматург Александр Сухово-Кобылин (именно в Выксе он написал пьесу «Свадьба Кречинского») и многие другие. Труппа Выксунского театра достигала 90 актеров, в то время как хор и оркестр насчитывали еще 50 человек.
«Организовать в провинции столь масштабные гастроли артистов высокого уровня и крупные выставки можно только при поддержке бизнеса, - отметил президент ОМК. - Мы хотим, чтобы наши люди увидели и оценили живопись лучших российских мастеров, мы хотим, чтобы рабочие нашего завода вживую увидели артистов легендарного Малого Театра, это останется у них в памяти надолго».
«Мы с радостью приняли приглашение дать гастроли в Выксе, - отметил художественный руководитель ГАМТ Юрий Соломин. - Мы едем не туда, где выгодно, а туда, где нас ждут. Почему обязательно Лондон или Париж?! Выкса - прекрасный город, где живут и работают прекрасные люди. Вообще, я уверен, что возрождение России начнется именно в малых городах».
Гастроли Малого Театра пройдут на Выксе с 1 по 4 ноября. Выксунским зрителям будут показаны два спектакля по пьесам Александра Островского.
***
СПРАВКА «ПЕ»:
ОМК в 2006 году обеспечивала до 20% российского потребления труб, в том числе 41 % ТБД, 63% российского потребления ж/д колес и более 70% автомобильных рессор. В 2006 году предприятия ОМК произвели 1,65 млн т трубной продукции различного сортамента, а также свыше 400 тыс. т металлопроката и 805 тыс. железнодорожных колес. Выручка ОМК за 2006 год составила около $3 млрд. Продукция ОМК поставляется в 20 стран мира.
Автор: Антон Петровский
Источник: Промышленный еженедельник
Дата: 01.10.2007
Подробнее
ДАЛЬШЕ – ТИШИНА
А тебя вылечат? О театре, который мы потеряли
ДАЛЬШЕ – ТИШИНА
А тебя вылечат? О театре, который мы потеряли
Новый театральный сезон по идее должен выдавать премьерные залпы. Вот только восторженного «ура-ура!» пока не доносится. Тем не менее громким выстрелом — фактически запевом стартовавшего сезона — стали гастроли в Киеве Малого театра России. Малый как Малый — большой русский стиль, прочные традиции, заметные успехи. И — уже для нас — дополнительный повод для меланхоличной «крамолы»: почему ж так бесхозяйственно угробили собственный «традиционный театр» , который некогда обожали и прославляли?
Вот оно — глупое счастье... Висеть на жердочке первого яруса (без всяких амбиций «а подайте-ка пригласительный в первом ряду!») — и только слушать, смотреть, умиляться, внимать... Слегка ностальгировать... Еще отлично воспринимать то, «о чем» говорят. И адекватно осознавать, «о чем» , собственно, пьеса.
Согласимся, друзья, в современном театре это давно забытое счастье — такая вот ясность, прозрачность и такой магнетизм.
Разумеется, и этот театр, наверняка, не самый идеальный организм на земле. Об идеальном, впрочем, вообще лучше «в тряпочку». Поскольку вместе с двадцатым из Малого и из тех, что помельче, стройными рядами — один за другим — ушли почти все «великаны». Пусто без них. Зато есть основательный повод сравнить (чтоб потом прослезиться... ).
***
«Горе от ума» (Малый театр)
На примере лишь нескольких постановок гостей — «Ревизор» , «Горе от ума» , «Волки и овцы» , «На всякого мудреца довольно простоты» — отчетливо понимаешь: да уж, быть последовательным некогда избранному курсу, быть преданным определенному стилю (или, если хотите, по-модному — «формату!») — это и экономически выгодно, и эстетически надежно. И этически благородно. Кто бы спорил?
Особенно когда видит на сцене Элину Быстрицкую или Бориса Клюева, Юрия Соломина или Людмилу Полякову, Эдуарда Марцевича или Татьяну Еремееву, Ирину Муравьеву или... Ну все «при них» — при их героях. И звонкое слово, и объемный рисунок (роли). И очевидная мотивация (того или иного поступка), и яркий характер (что классиками предполагается).
Вот, например, играет Быстрицкая Турусину в «Мудреце... « — увядшую тетушку, богатую сплетницу. Особу, поведенную на «ирреальном» и благотворительном. Выходит на сцену — лебедушка! Говорит — вроде вполголоса. Но все отчетливо слышно даже на моем первом ярусе в глухом правом углу, будь он неладен. Героиня актрисы, латентная пьяница, украдкой от всех за шифоньером время от времени пропускает рюмашку. Уж винцо иль коньяк — мне издали не разобрать. Сам собою вяжется узор сценситуаций: гутарят, охают, торгуются. И надо видеть, как эта героиня буквально и постепенно... «пьянеет» на этой же сцене перед нашими широко раскрытыми глазами. То есть актриса не просто вышла, сказала, отыграла и забыла (к чему нас всех давно приучили), а не упустила малейшего нюанса во внутренних изгибах образа. Подала роль продольно, в действенном психологическом разрезе. Не забыла ни крючка, ни петельки в этой своей Турусиной. Потому что мастер. Знает, «что делать?» Что ж тут еще объяснять?
Малый театр (уж около двадцати лет им руководит Юрий Соломин) московские экстремисты иногда обзывают «пыльным музеем». Хуже того — «рудиментарным складом». За то в основном ругают, что в сценкомпозициях Малого никто не ходит на головах и не орет без сюжетной нужды. Никто там не обнажается «согласно режиссерской концепции» и без причины не болтается под колосниками.
Еще там (сам свидетель) никогда не «квакают» , а также не «гавкают» или «чирикают» тексты Островского, Гоголя, Чехова. А произносят эти тексты со сцены так, как и должны были бы общаться в XIX веке простые земляне — купцы и простолюдины, чиновники и прохиндеи. Ну вот не занимаются эти артисты «кваканьем». Причем сознательно, из принципа. И нет на них «управы»!
В то время, когда вокруг и так полно «мудрецов» , когда пенится и процветает экспериментальная «трясина» , когда лягушки (вряд ли в истории театра они останутся царевнами) лишь пучат глаза на сценических «тронах» , там — в Малом — все «большое». И совершенно «другое». Нереальное для нашей свихнувшейся реальности. И не трясина там, а «лебединое озеро» — с приемлемой экологией, кстати.
У меня мгновенно возникло рацпредложение. В такие театры, как Малый (то есть чудом уцелевшие образования классической формы, добротного слога и традиционного наполнения), зрителям-отличникам необходимо выписывать путевки — как в санаторий! Чтоб эти «больные» подлечились, поправились. Посидели на экологически чистых продуктах. Подышали свежим воздухом высокой словесности. Очистились от шлаков сомнительной экспериментальности и вредных для нравственного здоровья «консервантов». Всей той мути, которой пропитано наше устоявшееся сценменю (как правило, его «расфасовывают» в театрах-супермаркетах).
Представьте, Малый тоже производит «операцию-консервацию». Вот только его изделия отменного качества. Они совершенно безвредны для здоровья. Просто надо рецепты знать. Вот извлечешь из «банки» Малого какой-нибудь овощ-фрукт — так это же сочно, аппетитно, по-домашнему...
Приходите, к примеру, на их «Ревизора». Почти четыре часа продолжается действо: в деталях-подробностях, в сценических «рюшиках». А нельзя оторваться! Как в хорошем радиотеатре слушаешь вечного Гоголя от «хорошего Малого» — и опять про себя же наивно бормочешь: а ведь точно, будто про нас... И весь списочный гоголевский состав — пальцем не тронут. Даже залетных купцов пощадили, сохранив все их тексты.
А что же видите перед собой на сцене, когда открывается занавес? А простирается там как будто картинка из моего театрального детства. Сказочная, «лубочная» Россия, «которую они потеряли». Наивные рисованные задники с домишками, куполами. Мебель — как и полагается в благородных домах. Стены, колонны и лестницы как бы «всамделишные». Все и прочно-театральное, и откровенно нереальное. Поскольку отвыкли от сценичной предметности. А у них все сцены и картины движутся в линейной — авторской — последовательности. Дом Городничего — значит, «дом Городничего» , а не рублевская «хаза-малина». «Нумера» Хлестакова — значит, они самые и есть, а не клетка в зверинце, как придумал бы Жолдак (к примеру).
Юрий Соломин как будто сочинил для спектакля «концепцию». Вроде его постановка — о жутком страхе чиновников. Возможно. Но в его «Ревизоре» (совсем не выдающемся, а просто крепком спектакле), как на мой вкус, непроизвольно возникает дополнительный смысл. Хлестаков на виду у камарильи под руководством Городничего — попросту оптический обман. Нечто на манер «я знаю точно: невозможное возможно!» Живут-то в одной большой луже. Барахтаются в одной и той же провинциальной грязи. А Питер и сказочные балы, тот самый недосягаемый «высший свет» , да еще и «друг Пушкин» в придачу — это же иная планета. Это болезненная мечта для тмутаракани! Тогда уж любой прохиндей кажется инопланетянином. Поскольку сами они — бобчинские, добчинские и остальные земляники — «иного» мира не знают, но грезят о нем и готовы в любой миг улететь на «тот свет» , только б позвали. Только б поманили рукой.
Слабое звено спектакля — собственно городничий. При всей старательности актера А.Потапова, образ получился скукоженный, словно «скороговорочный». Без того художественного массива, который и предполагает этот «масштаб ничтожества». У меня, например, перед глазами постоянно был Юрий Мажуга из киевского спектакля — это этапная работа (даже удивительно, как они теперь собираются без Мажуги очередной римейк запускать?).
Зато в Малом отлично чувствуют стиль и масштаб Эдуард Марцевич и Людмила Полякова. Забавно и обоснованно (как для данного спектакля) преподносит Хлестакова молодой актер Д.Солодовник. Его герой -- испорченный ребенок, капризный мальчишка. Он не авантюрист. И точно не «чертик» (такие версии тоже имеют место). Этот — приехал, застрял, поддался, пошутил, заигрался... Да и смылся, пока не взяли с потрохами!
При всех возможных критических ремарках, которые возникают по ходу постановки Соломина, точно уверен в одном: на этот спектакль не опасно повести ребенка... Даже целый класс. Ребенок хотя б уяснит, что имел в виду великий Николай Васильевич, когда собрал в одном городе «под одной крышей» столько ничтожеств и подлецов. И кого он там, понимаете ли, «изобличил» сто лет в обед. И почему все они так похожи на нынешних. А вот, скажем, отправлять ребенка на «Ревизора» в киевский театр имени Ивана Франко — это и социально, и нравственно тревожно. Поскольку вдруг обнаружишь, что Хлестаков — активист гей-движения, а остальные «кавээновские» чиновники — его потенциальные «жертвы» , которых он, извините, по ходу дела «имеет». Все это, простите, не для нас, интеллигентных людей.
***
Или «Горе от ума» того же Малого (постановка на сцене Малого Сергея Женовача, ученика Петра Фоменко). Удивительный спектакль. Непростой, не всеми принятый. Вроде по «фактуре» — «не Малый». Но по настроению — урок чистописания, трогательный ноктюрн. А не пафосная «бессмертная комедия» , о чем и так давно знаем.
Женовач перебирает в тексте Грибоедова лирические, словно бы чеховские, строфы-струны. И элегантно, усердно, как искусный дирижер, «раскладывает» канонический текст в русло нужных ритмов и необходимых ему настроений. Возможно, специально уходит от вызывающих гримас «недоброй Москвы» и «хорошего Чацкого»? У него — «все хороши... «. И все чуть-чуть от лукавого.
Особенно Фамусов — Юрий Соломин. Это — вовсе не «воплощение зла» , а лишь хитрец, лукавец и умница. Человек, возможно, даже более «продвинутый» , чем Чацкий, поскольку лучше других знает цену Москве и москвичам... Молчалину и собственной дочке... А уж Чацкому — так и подавно.
По поводу Софьи из этого «Горя» , увы, критический булыжник «издалека» — это плохо. Это, на мой взгляд, просто бесхозяйственно — взять и не обозначить в столь стильном произведении ту центровую позицию, которую и должна занимать героиня. Впрочем, молодые актрисы Малого — вообще нечто необъяснимое. Будто статичные солистки ансамбля «Березка». А ведь случались в истории русского театра и магистральные сюжеты, когда режиссеры отчетливо понимали, что причина и «горя» , и «ума» — не столько столица и даже не зловредное общество, а, по большому счету, именно Софья. Это ясно понимал, например, Товстоногов, у которого в начале 60-х Софью играла Доронина. Она подавала этот важнейший образ эмоциональным центром сюжета. Только чего уж там, все объяснимо — таких, как Товстоногов (с его великой художественной проницательностью), даже после глобального потепления нам ожидать бессмысленно. Да и Доронину, к моему большому сожалению, клонировать нельзя. Поэтому в связи с «Горем...» — лишь умиление.
***
Ну и, конечно, Островский — главная «икона» Малого. «Волки и овцы» , «На всякого мудреца...» — спектакли-парады. Выставка достижений отменного актерского хозяйства. Сказать, что есть проходные роли, — значит нагло соврать. Все на своих местах. И все в спаянном, сбитом ансамбле. После «КРИКтического реализма» нашей Русской драмы с ее подиумным скольжением по наследию Островского («Доходное место» , «Волки и овцы») осмысленная сценречь лицедеев Малого особенно греет душу и ласкает слух.
Когда-то Островского упрекали в том, что увлекается эффектностью сюжетной покройки, да еще и на французский лад. Ругали, мол, «нанюхался французов». И лишь Добролюбов его защитил: «Куда труднее писать пьесы жизни... « И что ж кажется самым фантастическим в его «пьесах жизни» теперь, спустя эпохи? А представьте, та самая отменная сюжетная покройка. Словно бы с прицелом на непредвиденные века, когда скороспелые драматурги разучатся «конструировать», чувствовать, когда для многих из них «пять актов» окажутся чем-то невыносимым. В такой-то «покройке» Островского, конечно, актерам легко дышать, вольно двигаться и высоко взлетать (если требуется). Оба спектакля представляют, казалось бы, канонического Островского. И от того добротного.
Текст автора не усложнен, но в то же время внятен. Малый достигает сценической ясности, избегая примитивности — а ведь для многих нынче это непосильная задача. Сценические композиции Владимира Бейлиса и Виталия Иванова — живые, искрометные истории «из жизни...». С переливами настроений и оттенками подлинных человеческих чувств, которые тут же эхом откликаются в зрительском зале.
Сам тому свидетель: некоторые восторженные просто рты раззевали, когда слушали вечно актуальные диалоги. И едва ли с ярусов не падали от театрального удовольствия.
***
«Ой не ходи, Грицю, та й на вечорниці» (Театр им.И.Франко)
А я в это время сидел и грустил. О своем горевал — об отечественном. Уже о той «Украине, которую мы потеряли».
Думал о том, почти всеми забытом и даже некогда высмеянном «реалистически-бытовом» или «романтически-бытовом» «этнографическом» украинском театре, который я, например, люблю. И любить буду. И наплевать мне на мнения ангажированных пропагандистов сомнительно-доморощенной «экспериментальщины». До сих пор, как маньяк, ночами вылавливаю на обреченном канале «Культура» какие-то редкие старые записи... Где Гнат Юра гениально «тает» в финале «Борули» , а Дмитрий Милютенко бьется в истерике: «Чия земля? Калитчина!» Где Копержинская в «Бесталанной» — попросту Вера Пашенная, только на ином контекстуальном уровне.
... Где же все эти «журавлі, тини, соняшники, глечики, хатки, вишиванки, городи, дівчата, парубки, пісні, танці... «? Целая планета, омытая слезами Лымеривны, Бондаривны и обласканная смехом Стецька и Шельменко? «Речка, небо голубое, это ж все мое, родное... « Да, смейтесь надо мной, издевайтесь... Но ведь действительно потеряли — на театре в частности.
... На днях на кухне у Оксаны Забужко клокотал: «Что ж похоронили и затоптали тот театр, который разные светлые головы называли уникальным явлением мировой сценкультуры? Это же линия ремесла Кропивницкого, Тобилевичей (старших), Юры, Крушельницкого, Бучмы, Ужвий, многих других... Решили быть «ближе к Европе»? Так вот и туда пока не достучались (Жолдак, и тот на полдороге в Москве застрял), и то ценное, что у нас было, — золотое слово сценическое, традиции прочные, народный быт (в его высоком, а не низменном звучании), национальный характер во всей его многогранности — где же все это на сценах? Увижу ли, сердешна Оксано?... «
Она отвечает прямо как Фирс из «Вишневого сада»: «Раньше «средство» знали. Подлинная театральная школа была, а не мнимая, как теперь. Нынче, предложи им всерьез сыграть в тех же пьесах Старицкого — так это же смех будет! Пародия! «Средства» забыты... Актеров для того театра практически не найти — почитай, раритеты и эксклюзивы!»
И правда. Что Ступка, что Хостикоев — художники-передвижники, стахановцы-мастера. И репертуар-то у каждого объемный, богатый. Да только не национальная классика. Мне кажется, давно уж пора влить новое вино в старые меха «Украденного счастья» Сергея Данченко (на сцене франковцев). Прежний состав играет редко, а в «римейке» могли бы выйти и Богданович, и Ступка-младший, и Тимошенко (Арсен). Не лучший спектакль Данченко — «За двумя зайцами» — в репертуарном фаворе, а один из лучших (по пьесе Франко) лишь по праздникам да в юбилеи.
Казалось бы, пан Бенюк, вот он — чудесный актер и сочный характер для театра, который потерян! Только я уж и писать о нем опасаюсь, поскольку в последнее время работает под «режиссурой» О.Тягныбока, а там — специальный «репертуар».
... Не в том же проблема, что традиции — «ужас» , а эксперимент — это «класс!»? Как по мне, все дело исключительно в даре, в таланте. И среди «новаторов» — толпы бездарностей. И среди «традиционных» — ограниченный контингент самородков. Бесспорно, самые разнообразные растения цветут на местных сценических клумбах. Тут уж не возразишь. И многие театральные деятели успешно пахнут в разные времена года... Разное есть — и разное будет. Нынешний день — не повод для пессимизма: жизнь продолжается, педали крутятся, у многих полные залы, и зритель, как от чумы, убегает от политики в театральные здания. Только что там находит?
Находит, например, яркие поиски учеников Митницкого. Или заблаговременно узнает о производственных показателях киевской Русской драмы. Еще обнаружит, что есть в Украине тысяча и одна сцена в Крымском театре «имени» Новикова и процветает украинский театральный синдикат в Донецке. Есть столичный «популяризатор энтропии» — г-н Троицкий, а рядом — «продавец воздуха» г-н Проскурня. Когда читаю в Интернете нечто наподобие «... відомі телевізійні ведучі зіграють у гучному театральному проекті за мотивами п’єс Карпенка-Карого «Суєта» і «Житейське море» , то ненавижу в этом послании человечеству абсолютно все — кроме драматургических первоисточников. Экс-телеведущему Р.Скрипину и иже с ним для начала не мешало бы разобраться со своим «творчеством» в телевизоре, а не классику липкими пальцами «модерировать».
Правда, в центре столицы — разнообразные биполярные эксперименты в театре Богдана Ступки. Он часто использует «контрастный душ» для художественного омовения труппы. Выпустил элегично-иронично «Наталку Полтавку» — это то, что от него давно ожидали. По-прежнему у франковцев собирают аншлаги скромные (в художественных решениях) «Мартин Боруля» и «Шельменко-денщик» , на очереди — «Кайдашева сім\\\\\\\'я».
Должны быть в театре разные «тайные» тропы — эксперименты, поиски. Без этого нельзя, а то зачахнут. Но не должна зарастать бурьянами и магистральная трасса. Тот путь, который исходили не худшие люди. И вроде как завещали «хранить вечно». А получается, хранить некогда... «Время, назад!»
Найдите-ка сегодня Грыця для мелодрамы Старицкого в труппе тех же франковцев или заньковчан — да днем с огнем! Вот мальчиков-с-пальчиков предостаточно.
Учитывают ли сегодня театральные педагоги законы амплуа, репертуарные законы? Много ли комиков, трагиков и характерных актрис открыли последние выпуски вузов? Вы послушайте эту их новейшую «сценречь»! Исключительно в «немой сцене» — вот где им всем надо играть.
Привозит намедни в столицу Донецкий театр мое любимое — «У неділю рано зілля копала». Но, простите, никакого же критического долготерпения не хватит после фальшивых завываний провинциальной цыганщины. Катастрофа. От этого «колорита» хочется бежать еще дальше, чем Мопассан от Эйфелевой башни.
Одно хорошо: некоторые хотя бы еще (пока?) кое-что (кое-как) изредка ставят.
Уж казалось бы, вот он театр, которому историей и судьбой предписано сохранять традиции корифеев, — заньковчане. Они на пороге юбилейных гастролей в столице. И многое значится в их гастрольном (парадном) репертуаре — «Визит старой дамы» , «Амадей» , «Валентин и Валентина» , естественно, «У.Б.Н.». А отечественной классики — в помине. И во Львове, что ли, «средство» забыли? Позор, если так.
***
«Малорос ленив и в движениях медлителен», — когда-то очень зло написал Максим Рыльский совсем по другому поводу. Но как будто писал именно о проблемах того театра, который болен... Который, в общем, практически исчез. Который «в реале» , на сценах — во всем его искрометном блеске и колоритной народной прелести — в ближайшем будущем вряд ли увидим.
Хорошо, хоть горемычной теле-»Культуре» кислород не перекрыли и платежеспособные «папики» еще окончательно не выкупили эфирное время для своих «певичек» на этом канале. Поскольку редкие «больные» (театром) еще надеются — ночью — хотя бы там исцелиться.
Автор: Олег ВЕРГЕЛИС
Источник: Зеркало недели
Дата: 29.09.2007
А тебя вылечат? О театре, который мы потеряли
Новый театральный сезон по идее должен выдавать премьерные залпы. Вот только восторженного «ура-ура!» пока не доносится. Тем не менее громким выстрелом — фактически запевом стартовавшего сезона — стали гастроли в Киеве Малого театра России. Малый как Малый — большой русский стиль, прочные традиции, заметные успехи. И — уже для нас — дополнительный повод для меланхоличной «крамолы»: почему ж так бесхозяйственно угробили собственный «традиционный театр» , который некогда обожали и прославляли?
Вот оно — глупое счастье... Висеть на жердочке первого яруса (без всяких амбиций «а подайте-ка пригласительный в первом ряду!») — и только слушать, смотреть, умиляться, внимать... Слегка ностальгировать... Еще отлично воспринимать то, «о чем» говорят. И адекватно осознавать, «о чем» , собственно, пьеса.
Согласимся, друзья, в современном театре это давно забытое счастье — такая вот ясность, прозрачность и такой магнетизм.
Разумеется, и этот театр, наверняка, не самый идеальный организм на земле. Об идеальном, впрочем, вообще лучше «в тряпочку». Поскольку вместе с двадцатым из Малого и из тех, что помельче, стройными рядами — один за другим — ушли почти все «великаны». Пусто без них. Зато есть основательный повод сравнить (чтоб потом прослезиться... ).
***
«Горе от ума» (Малый театр)
На примере лишь нескольких постановок гостей — «Ревизор» , «Горе от ума» , «Волки и овцы» , «На всякого мудреца довольно простоты» — отчетливо понимаешь: да уж, быть последовательным некогда избранному курсу, быть преданным определенному стилю (или, если хотите, по-модному — «формату!») — это и экономически выгодно, и эстетически надежно. И этически благородно. Кто бы спорил?
Особенно когда видит на сцене Элину Быстрицкую или Бориса Клюева, Юрия Соломина или Людмилу Полякову, Эдуарда Марцевича или Татьяну Еремееву, Ирину Муравьеву или... Ну все «при них» — при их героях. И звонкое слово, и объемный рисунок (роли). И очевидная мотивация (того или иного поступка), и яркий характер (что классиками предполагается).
Вот, например, играет Быстрицкая Турусину в «Мудреце... « — увядшую тетушку, богатую сплетницу. Особу, поведенную на «ирреальном» и благотворительном. Выходит на сцену — лебедушка! Говорит — вроде вполголоса. Но все отчетливо слышно даже на моем первом ярусе в глухом правом углу, будь он неладен. Героиня актрисы, латентная пьяница, украдкой от всех за шифоньером время от времени пропускает рюмашку. Уж винцо иль коньяк — мне издали не разобрать. Сам собою вяжется узор сценситуаций: гутарят, охают, торгуются. И надо видеть, как эта героиня буквально и постепенно... «пьянеет» на этой же сцене перед нашими широко раскрытыми глазами. То есть актриса не просто вышла, сказала, отыграла и забыла (к чему нас всех давно приучили), а не упустила малейшего нюанса во внутренних изгибах образа. Подала роль продольно, в действенном психологическом разрезе. Не забыла ни крючка, ни петельки в этой своей Турусиной. Потому что мастер. Знает, «что делать?» Что ж тут еще объяснять?
Малый театр (уж около двадцати лет им руководит Юрий Соломин) московские экстремисты иногда обзывают «пыльным музеем». Хуже того — «рудиментарным складом». За то в основном ругают, что в сценкомпозициях Малого никто не ходит на головах и не орет без сюжетной нужды. Никто там не обнажается «согласно режиссерской концепции» и без причины не болтается под колосниками.
Еще там (сам свидетель) никогда не «квакают» , а также не «гавкают» или «чирикают» тексты Островского, Гоголя, Чехова. А произносят эти тексты со сцены так, как и должны были бы общаться в XIX веке простые земляне — купцы и простолюдины, чиновники и прохиндеи. Ну вот не занимаются эти артисты «кваканьем». Причем сознательно, из принципа. И нет на них «управы»!
В то время, когда вокруг и так полно «мудрецов» , когда пенится и процветает экспериментальная «трясина» , когда лягушки (вряд ли в истории театра они останутся царевнами) лишь пучат глаза на сценических «тронах» , там — в Малом — все «большое». И совершенно «другое». Нереальное для нашей свихнувшейся реальности. И не трясина там, а «лебединое озеро» — с приемлемой экологией, кстати.
У меня мгновенно возникло рацпредложение. В такие театры, как Малый (то есть чудом уцелевшие образования классической формы, добротного слога и традиционного наполнения), зрителям-отличникам необходимо выписывать путевки — как в санаторий! Чтоб эти «больные» подлечились, поправились. Посидели на экологически чистых продуктах. Подышали свежим воздухом высокой словесности. Очистились от шлаков сомнительной экспериментальности и вредных для нравственного здоровья «консервантов». Всей той мути, которой пропитано наше устоявшееся сценменю (как правило, его «расфасовывают» в театрах-супермаркетах).
Представьте, Малый тоже производит «операцию-консервацию». Вот только его изделия отменного качества. Они совершенно безвредны для здоровья. Просто надо рецепты знать. Вот извлечешь из «банки» Малого какой-нибудь овощ-фрукт — так это же сочно, аппетитно, по-домашнему...
Приходите, к примеру, на их «Ревизора». Почти четыре часа продолжается действо: в деталях-подробностях, в сценических «рюшиках». А нельзя оторваться! Как в хорошем радиотеатре слушаешь вечного Гоголя от «хорошего Малого» — и опять про себя же наивно бормочешь: а ведь точно, будто про нас... И весь списочный гоголевский состав — пальцем не тронут. Даже залетных купцов пощадили, сохранив все их тексты.
А что же видите перед собой на сцене, когда открывается занавес? А простирается там как будто картинка из моего театрального детства. Сказочная, «лубочная» Россия, «которую они потеряли». Наивные рисованные задники с домишками, куполами. Мебель — как и полагается в благородных домах. Стены, колонны и лестницы как бы «всамделишные». Все и прочно-театральное, и откровенно нереальное. Поскольку отвыкли от сценичной предметности. А у них все сцены и картины движутся в линейной — авторской — последовательности. Дом Городничего — значит, «дом Городничего» , а не рублевская «хаза-малина». «Нумера» Хлестакова — значит, они самые и есть, а не клетка в зверинце, как придумал бы Жолдак (к примеру).
Юрий Соломин как будто сочинил для спектакля «концепцию». Вроде его постановка — о жутком страхе чиновников. Возможно. Но в его «Ревизоре» (совсем не выдающемся, а просто крепком спектакле), как на мой вкус, непроизвольно возникает дополнительный смысл. Хлестаков на виду у камарильи под руководством Городничего — попросту оптический обман. Нечто на манер «я знаю точно: невозможное возможно!» Живут-то в одной большой луже. Барахтаются в одной и той же провинциальной грязи. А Питер и сказочные балы, тот самый недосягаемый «высший свет» , да еще и «друг Пушкин» в придачу — это же иная планета. Это болезненная мечта для тмутаракани! Тогда уж любой прохиндей кажется инопланетянином. Поскольку сами они — бобчинские, добчинские и остальные земляники — «иного» мира не знают, но грезят о нем и готовы в любой миг улететь на «тот свет» , только б позвали. Только б поманили рукой.
Слабое звено спектакля — собственно городничий. При всей старательности актера А.Потапова, образ получился скукоженный, словно «скороговорочный». Без того художественного массива, который и предполагает этот «масштаб ничтожества». У меня, например, перед глазами постоянно был Юрий Мажуга из киевского спектакля — это этапная работа (даже удивительно, как они теперь собираются без Мажуги очередной римейк запускать?).
Зато в Малом отлично чувствуют стиль и масштаб Эдуард Марцевич и Людмила Полякова. Забавно и обоснованно (как для данного спектакля) преподносит Хлестакова молодой актер Д.Солодовник. Его герой -- испорченный ребенок, капризный мальчишка. Он не авантюрист. И точно не «чертик» (такие версии тоже имеют место). Этот — приехал, застрял, поддался, пошутил, заигрался... Да и смылся, пока не взяли с потрохами!
При всех возможных критических ремарках, которые возникают по ходу постановки Соломина, точно уверен в одном: на этот спектакль не опасно повести ребенка... Даже целый класс. Ребенок хотя б уяснит, что имел в виду великий Николай Васильевич, когда собрал в одном городе «под одной крышей» столько ничтожеств и подлецов. И кого он там, понимаете ли, «изобличил» сто лет в обед. И почему все они так похожи на нынешних. А вот, скажем, отправлять ребенка на «Ревизора» в киевский театр имени Ивана Франко — это и социально, и нравственно тревожно. Поскольку вдруг обнаружишь, что Хлестаков — активист гей-движения, а остальные «кавээновские» чиновники — его потенциальные «жертвы» , которых он, извините, по ходу дела «имеет». Все это, простите, не для нас, интеллигентных людей.
***
Или «Горе от ума» того же Малого (постановка на сцене Малого Сергея Женовача, ученика Петра Фоменко). Удивительный спектакль. Непростой, не всеми принятый. Вроде по «фактуре» — «не Малый». Но по настроению — урок чистописания, трогательный ноктюрн. А не пафосная «бессмертная комедия» , о чем и так давно знаем.
Женовач перебирает в тексте Грибоедова лирические, словно бы чеховские, строфы-струны. И элегантно, усердно, как искусный дирижер, «раскладывает» канонический текст в русло нужных ритмов и необходимых ему настроений. Возможно, специально уходит от вызывающих гримас «недоброй Москвы» и «хорошего Чацкого»? У него — «все хороши... «. И все чуть-чуть от лукавого.
Особенно Фамусов — Юрий Соломин. Это — вовсе не «воплощение зла» , а лишь хитрец, лукавец и умница. Человек, возможно, даже более «продвинутый» , чем Чацкий, поскольку лучше других знает цену Москве и москвичам... Молчалину и собственной дочке... А уж Чацкому — так и подавно.
По поводу Софьи из этого «Горя» , увы, критический булыжник «издалека» — это плохо. Это, на мой взгляд, просто бесхозяйственно — взять и не обозначить в столь стильном произведении ту центровую позицию, которую и должна занимать героиня. Впрочем, молодые актрисы Малого — вообще нечто необъяснимое. Будто статичные солистки ансамбля «Березка». А ведь случались в истории русского театра и магистральные сюжеты, когда режиссеры отчетливо понимали, что причина и «горя» , и «ума» — не столько столица и даже не зловредное общество, а, по большому счету, именно Софья. Это ясно понимал, например, Товстоногов, у которого в начале 60-х Софью играла Доронина. Она подавала этот важнейший образ эмоциональным центром сюжета. Только чего уж там, все объяснимо — таких, как Товстоногов (с его великой художественной проницательностью), даже после глобального потепления нам ожидать бессмысленно. Да и Доронину, к моему большому сожалению, клонировать нельзя. Поэтому в связи с «Горем...» — лишь умиление.
***
Ну и, конечно, Островский — главная «икона» Малого. «Волки и овцы» , «На всякого мудреца...» — спектакли-парады. Выставка достижений отменного актерского хозяйства. Сказать, что есть проходные роли, — значит нагло соврать. Все на своих местах. И все в спаянном, сбитом ансамбле. После «КРИКтического реализма» нашей Русской драмы с ее подиумным скольжением по наследию Островского («Доходное место» , «Волки и овцы») осмысленная сценречь лицедеев Малого особенно греет душу и ласкает слух.
Когда-то Островского упрекали в том, что увлекается эффектностью сюжетной покройки, да еще и на французский лад. Ругали, мол, «нанюхался французов». И лишь Добролюбов его защитил: «Куда труднее писать пьесы жизни... « И что ж кажется самым фантастическим в его «пьесах жизни» теперь, спустя эпохи? А представьте, та самая отменная сюжетная покройка. Словно бы с прицелом на непредвиденные века, когда скороспелые драматурги разучатся «конструировать», чувствовать, когда для многих из них «пять актов» окажутся чем-то невыносимым. В такой-то «покройке» Островского, конечно, актерам легко дышать, вольно двигаться и высоко взлетать (если требуется). Оба спектакля представляют, казалось бы, канонического Островского. И от того добротного.
Текст автора не усложнен, но в то же время внятен. Малый достигает сценической ясности, избегая примитивности — а ведь для многих нынче это непосильная задача. Сценические композиции Владимира Бейлиса и Виталия Иванова — живые, искрометные истории «из жизни...». С переливами настроений и оттенками подлинных человеческих чувств, которые тут же эхом откликаются в зрительском зале.
Сам тому свидетель: некоторые восторженные просто рты раззевали, когда слушали вечно актуальные диалоги. И едва ли с ярусов не падали от театрального удовольствия.
***
«Ой не ходи, Грицю, та й на вечорниці» (Театр им.И.Франко)
А я в это время сидел и грустил. О своем горевал — об отечественном. Уже о той «Украине, которую мы потеряли».
Думал о том, почти всеми забытом и даже некогда высмеянном «реалистически-бытовом» или «романтически-бытовом» «этнографическом» украинском театре, который я, например, люблю. И любить буду. И наплевать мне на мнения ангажированных пропагандистов сомнительно-доморощенной «экспериментальщины». До сих пор, как маньяк, ночами вылавливаю на обреченном канале «Культура» какие-то редкие старые записи... Где Гнат Юра гениально «тает» в финале «Борули» , а Дмитрий Милютенко бьется в истерике: «Чия земля? Калитчина!» Где Копержинская в «Бесталанной» — попросту Вера Пашенная, только на ином контекстуальном уровне.
... Где же все эти «журавлі, тини, соняшники, глечики, хатки, вишиванки, городи, дівчата, парубки, пісні, танці... «? Целая планета, омытая слезами Лымеривны, Бондаривны и обласканная смехом Стецька и Шельменко? «Речка, небо голубое, это ж все мое, родное... « Да, смейтесь надо мной, издевайтесь... Но ведь действительно потеряли — на театре в частности.
... На днях на кухне у Оксаны Забужко клокотал: «Что ж похоронили и затоптали тот театр, который разные светлые головы называли уникальным явлением мировой сценкультуры? Это же линия ремесла Кропивницкого, Тобилевичей (старших), Юры, Крушельницкого, Бучмы, Ужвий, многих других... Решили быть «ближе к Европе»? Так вот и туда пока не достучались (Жолдак, и тот на полдороге в Москве застрял), и то ценное, что у нас было, — золотое слово сценическое, традиции прочные, народный быт (в его высоком, а не низменном звучании), национальный характер во всей его многогранности — где же все это на сценах? Увижу ли, сердешна Оксано?... «
Она отвечает прямо как Фирс из «Вишневого сада»: «Раньше «средство» знали. Подлинная театральная школа была, а не мнимая, как теперь. Нынче, предложи им всерьез сыграть в тех же пьесах Старицкого — так это же смех будет! Пародия! «Средства» забыты... Актеров для того театра практически не найти — почитай, раритеты и эксклюзивы!»
И правда. Что Ступка, что Хостикоев — художники-передвижники, стахановцы-мастера. И репертуар-то у каждого объемный, богатый. Да только не национальная классика. Мне кажется, давно уж пора влить новое вино в старые меха «Украденного счастья» Сергея Данченко (на сцене франковцев). Прежний состав играет редко, а в «римейке» могли бы выйти и Богданович, и Ступка-младший, и Тимошенко (Арсен). Не лучший спектакль Данченко — «За двумя зайцами» — в репертуарном фаворе, а один из лучших (по пьесе Франко) лишь по праздникам да в юбилеи.
Казалось бы, пан Бенюк, вот он — чудесный актер и сочный характер для театра, который потерян! Только я уж и писать о нем опасаюсь, поскольку в последнее время работает под «режиссурой» О.Тягныбока, а там — специальный «репертуар».
... Не в том же проблема, что традиции — «ужас» , а эксперимент — это «класс!»? Как по мне, все дело исключительно в даре, в таланте. И среди «новаторов» — толпы бездарностей. И среди «традиционных» — ограниченный контингент самородков. Бесспорно, самые разнообразные растения цветут на местных сценических клумбах. Тут уж не возразишь. И многие театральные деятели успешно пахнут в разные времена года... Разное есть — и разное будет. Нынешний день — не повод для пессимизма: жизнь продолжается, педали крутятся, у многих полные залы, и зритель, как от чумы, убегает от политики в театральные здания. Только что там находит?
Находит, например, яркие поиски учеников Митницкого. Или заблаговременно узнает о производственных показателях киевской Русской драмы. Еще обнаружит, что есть в Украине тысяча и одна сцена в Крымском театре «имени» Новикова и процветает украинский театральный синдикат в Донецке. Есть столичный «популяризатор энтропии» — г-н Троицкий, а рядом — «продавец воздуха» г-н Проскурня. Когда читаю в Интернете нечто наподобие «... відомі телевізійні ведучі зіграють у гучному театральному проекті за мотивами п’єс Карпенка-Карого «Суєта» і «Житейське море» , то ненавижу в этом послании человечеству абсолютно все — кроме драматургических первоисточников. Экс-телеведущему Р.Скрипину и иже с ним для начала не мешало бы разобраться со своим «творчеством» в телевизоре, а не классику липкими пальцами «модерировать».
Правда, в центре столицы — разнообразные биполярные эксперименты в театре Богдана Ступки. Он часто использует «контрастный душ» для художественного омовения труппы. Выпустил элегично-иронично «Наталку Полтавку» — это то, что от него давно ожидали. По-прежнему у франковцев собирают аншлаги скромные (в художественных решениях) «Мартин Боруля» и «Шельменко-денщик» , на очереди — «Кайдашева сім\\\\\\\'я».
Должны быть в театре разные «тайные» тропы — эксперименты, поиски. Без этого нельзя, а то зачахнут. Но не должна зарастать бурьянами и магистральная трасса. Тот путь, который исходили не худшие люди. И вроде как завещали «хранить вечно». А получается, хранить некогда... «Время, назад!»
Найдите-ка сегодня Грыця для мелодрамы Старицкого в труппе тех же франковцев или заньковчан — да днем с огнем! Вот мальчиков-с-пальчиков предостаточно.
Учитывают ли сегодня театральные педагоги законы амплуа, репертуарные законы? Много ли комиков, трагиков и характерных актрис открыли последние выпуски вузов? Вы послушайте эту их новейшую «сценречь»! Исключительно в «немой сцене» — вот где им всем надо играть.
Привозит намедни в столицу Донецкий театр мое любимое — «У неділю рано зілля копала». Но, простите, никакого же критического долготерпения не хватит после фальшивых завываний провинциальной цыганщины. Катастрофа. От этого «колорита» хочется бежать еще дальше, чем Мопассан от Эйфелевой башни.
Одно хорошо: некоторые хотя бы еще (пока?) кое-что (кое-как) изредка ставят.
Уж казалось бы, вот он театр, которому историей и судьбой предписано сохранять традиции корифеев, — заньковчане. Они на пороге юбилейных гастролей в столице. И многое значится в их гастрольном (парадном) репертуаре — «Визит старой дамы» , «Амадей» , «Валентин и Валентина» , естественно, «У.Б.Н.». А отечественной классики — в помине. И во Львове, что ли, «средство» забыли? Позор, если так.
***
«Малорос ленив и в движениях медлителен», — когда-то очень зло написал Максим Рыльский совсем по другому поводу. Но как будто писал именно о проблемах того театра, который болен... Который, в общем, практически исчез. Который «в реале» , на сценах — во всем его искрометном блеске и колоритной народной прелести — в ближайшем будущем вряд ли увидим.
Хорошо, хоть горемычной теле-»Культуре» кислород не перекрыли и платежеспособные «папики» еще окончательно не выкупили эфирное время для своих «певичек» на этом канале. Поскольку редкие «больные» (театром) еще надеются — ночью — хотя бы там исцелиться.
Автор: Олег ВЕРГЕЛИС
Источник: Зеркало недели
Дата: 29.09.2007
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
2 октября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Васильевича Бунакова. От души поздравляем актера и желаем ему крепкого здоровья, хорошего настроения и интересных творческих предложений!
01.10.2007
Подробнее
ЛЕГКОЕ ИСКУССТВО ЮРИЯ КАЮРОВА
30 сентября 2007 года исполнилось 80 лет Юрию Каюрову. На сцене Малого театре, где служит актер, он создал галерею колоритных сценических образов.
ЛЕГКОЕ ИСКУССТВО ЮРИЯ КАЮРОВА
30 сентября 2007 года исполнилось 80 лет Юрию Каюрову. На сцене Малого театре, где служит актер, он создал галерею колоритных сценических образов. В эфире телеканала «Культура» была показана программа из цикла «Эпизоды», в которой Юрий Иванович рассказал о своем творческом пути (30 сентября, 16:00). Юрий Иванович Каюров рассказывает: «По Станиславскому существует формула: «Чтобы трудное стало привычным, привычное – легким, а легкое – прекрасным». Такой путь должен пройти актер в своей работе над тем или иным образом. До прекрасного мне, может быть, далековато, но вот когда трудное становится привычным, а привычное – легким, — это получалось. Малый театр – мощен в своих традициях. Зрительный зал нужно держать. Качеством исполнения, качеством постановки. Например, у нас «Вишневый сад» идет. Это программное произведение у школьников. Я играю Фирса. Я уже пятый Фирс в этом спектакле. Его поставил Игорь Ильинский лет 25 назад и сам в нем играл Фирса. Этот спектакль держится на великой сцене Малого театра, благодаря великому драматургу Чехову, и, я считаю, великому постановщику Ильинскому. И вот играем мы «Вишневый сад», а в зале – тишина… Все эти школьники, 9-ые, 8-ые классы, сидят как мышки и слушают этот прекрасный текст. «Игра – это дело несерьезное», — так считают многие, хоть и не все, конечно. И я соглашусь. Да, несерьезное. Это мы так всерьез относимся к этому: «О-о, это надо трудно работать, упорно…». Ничего подобного! Конечно, по молодости хочется сыграть получше. Потом приходит опыт, техника. Этому не учат. Это должно прийти само. В театр я первый раз попал уже взрослым человеком. Ни о чем таком в детстве не мечтал. Можно сказать, что соприкоснулся со всем этим от нечего делать. Скучно мне было служить на крейсере «Аврора», который стоял на Васильевском острове. Я там проходил свою военную службу. На Васильевском острове был Дворец культуры им. Кирова. В то время существовали народные университеты литературы и искусства, где все желающие могли пополнить свое образование. Мы ходили, слушали лекции. Причем эти лекции читали очень известные люди: актеры, музыканты. И там сидела девушка с блокнотиком. Оказалось, что она записывает в театральную студию. Я записался. Студией руководили замечательные люди: Ирина Всеволодовна Мейерхольд и Василий Васильевич Меркурьев. Потом я закончил театральный институт и уехал на 15 лет в Саратов. Сыграл много разных ролей в театре. Первая работа в кино состоялась в фильме «В начале века» режиссера Рыбакова. Я играл Ленина. На эту роль меня утвердил сам Пырьев, выбрав из множества претендентов. В те времена был очень тщательный отбор. Был Худсовет, в котором также сидели Ромм, Каплер. Также Ленина я сыграл в фильме «Шестое июля». Потом, значительно позже, когда я уже работал в Малом театре, когда был 150-летний юбилей театра (в 1974 году), Борис Иванович Равенских понес Фурцевой список артистов на очередные звания, на народных артистов. В списке был и я (я тогда был заслуженным артистом). Борис Иванович говорит: «Вот, Каюров играет Ленина и в партию собирается вступать». «Как? – возмутилась она, — он до сих пор не в партии?» — и вычеркнула из списка. А в Малый театр я тоже попал благодаря ролям Ленина. Нужен был артист на роль Владимира Ильича. И Виталий Доронин сказал, что видел фильм по телевидению, где Ленина играет какой-то актер из Саратова… Каюров… Стали меня искать… Таким образом я и попал в Малый театр. Как много было хороших людей на белом свете. Большое им спасибо». Телеканал «Культура». По материалам программы из цикла «Эпизоды» 30.09.07
30 сентября 2007 года исполнилось 80 лет Юрию Каюрову. На сцене Малого театре, где служит актер, он создал галерею колоритных сценических образов. В эфире телеканала «Культура» была показана программа из цикла «Эпизоды», в которой Юрий Иванович рассказал о своем творческом пути (30 сентября, 16:00). Юрий Иванович Каюров рассказывает: «По Станиславскому существует формула: «Чтобы трудное стало привычным, привычное – легким, а легкое – прекрасным». Такой путь должен пройти актер в своей работе над тем или иным образом. До прекрасного мне, может быть, далековато, но вот когда трудное становится привычным, а привычное – легким, — это получалось. Малый театр – мощен в своих традициях. Зрительный зал нужно держать. Качеством исполнения, качеством постановки. Например, у нас «Вишневый сад» идет. Это программное произведение у школьников. Я играю Фирса. Я уже пятый Фирс в этом спектакле. Его поставил Игорь Ильинский лет 25 назад и сам в нем играл Фирса. Этот спектакль держится на великой сцене Малого театра, благодаря великому драматургу Чехову, и, я считаю, великому постановщику Ильинскому. И вот играем мы «Вишневый сад», а в зале – тишина… Все эти школьники, 9-ые, 8-ые классы, сидят как мышки и слушают этот прекрасный текст. «Игра – это дело несерьезное», — так считают многие, хоть и не все, конечно. И я соглашусь. Да, несерьезное. Это мы так всерьез относимся к этому: «О-о, это надо трудно работать, упорно…». Ничего подобного! Конечно, по молодости хочется сыграть получше. Потом приходит опыт, техника. Этому не учат. Это должно прийти само. В театр я первый раз попал уже взрослым человеком. Ни о чем таком в детстве не мечтал. Можно сказать, что соприкоснулся со всем этим от нечего делать. Скучно мне было служить на крейсере «Аврора», который стоял на Васильевском острове. Я там проходил свою военную службу. На Васильевском острове был Дворец культуры им. Кирова. В то время существовали народные университеты литературы и искусства, где все желающие могли пополнить свое образование. Мы ходили, слушали лекции. Причем эти лекции читали очень известные люди: актеры, музыканты. И там сидела девушка с блокнотиком. Оказалось, что она записывает в театральную студию. Я записался. Студией руководили замечательные люди: Ирина Всеволодовна Мейерхольд и Василий Васильевич Меркурьев. Потом я закончил театральный институт и уехал на 15 лет в Саратов. Сыграл много разных ролей в театре. Первая работа в кино состоялась в фильме «В начале века» режиссера Рыбакова. Я играл Ленина. На эту роль меня утвердил сам Пырьев, выбрав из множества претендентов. В те времена был очень тщательный отбор. Был Худсовет, в котором также сидели Ромм, Каплер. Также Ленина я сыграл в фильме «Шестое июля». Потом, значительно позже, когда я уже работал в Малом театре, когда был 150-летний юбилей театра (в 1974 году), Борис Иванович Равенских понес Фурцевой список артистов на очередные звания, на народных артистов. В списке был и я (я тогда был заслуженным артистом). Борис Иванович говорит: «Вот, Каюров играет Ленина и в партию собирается вступать». «Как? – возмутилась она, — он до сих пор не в партии?» — и вычеркнула из списка. А в Малый театр я тоже попал благодаря ролям Ленина. Нужен был артист на роль Владимира Ильича. И Виталий Доронин сказал, что видел фильм по телевидению, где Ленина играет какой-то актер из Саратова… Каюров… Стали меня искать… Таким образом я и попал в Малый театр. Как много было хороших людей на белом свете. Большое им спасибо». Телеканал «Культура». По материалам программы из цикла «Эпизоды» 30.09.07
Подробнее
«Листая старые подшивки» САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
«Листая старые подшивки»
САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Вероятно, в жизни каждого человека есть день, который для него особенно знаменателен, особенно памятен и дорог. Есть такой день и у меня.
САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Вероятно, в жизни каждого человека есть день, который для него особенно знаменателен, особенно памятен и дорог. Есть такой день и у меня.
«Листая старые подшивки»
САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Вероятно, в жизни каждого человека есть день, который для него особенно знаменателен, особенно памятен и дорог. Есть такой день и у меня. Это день рождения Владимира Ильича Ленина. В праздничный вечер 22 апреля 1961 года в столичном кинотеатре «Ударник» состоялась премьера художественного фильма «В начале века», моя первая встреча со зрителями в роли Ленина. День этот во многом определил всю мою дальнейшую жизнь.
Личность Ленина поражает своей масштабностью, глубиной и неисчерпаемостью. Это фигура настолько огромная и всеобъемлющая, что, наверное, никаких личных качеств художника, пусть даже самого одаренного, недостанет, чтобы передать в произведении искусства всю полноту этого образа, охватить все грани этого исключительного характера. Мне кажется очень верной мысль нашего замечательного актера, много и плодотворно работавшего над воплощением образа Владимира Ильича на сцене и киноэкране, Максима Максимовича Штрауха, который говорил, что показать личность Ленина во всей ее гениальности и многогранности не под силу одному актеру, это задача целых поколений художников сцены.
Я счастлив, что и мне выпала честь стать участником этого коллективного опыта по созданию образа Владимира Ильича Ленина в нашем искусстве. Надо ли говорить, как я был взволнован, когда мне, тогда еще молодому актеру Саратовского театра, московский кинорежиссер А. Рыбаков предложил попробо-ваться на роль Владимира Ильича в фильме «В начале века». Решающее же слово произнес тогдашний художественный руководитель «Мосфильма» Иван Пырьев, посоветовавший Рыбакову взять «этого актера из Саратова». Время действия картины охватывает годы шушенской ссылки, приезд Ленина и Крупской после отбытия ссылки в подмосковный Подольск, где тогда жила Мария Александровна Ульянова, месяцы эмиграции в Мюнхене, Лейпциге, Женеве. Мне, я думаю, повезло, что свое приобщение к Лениниане я начинал с роли молодого Ленина. Не хочу сказать, что это было проще, легче. Но благодаря возрастному совпадению я мог опираться не только на воспоминания современников Владимира Ильича, но и на собственное мироощущение. Надеюсь, мне простят это сопоставление, я отлично представляю дистанцию, отделяющую человека обычного от гения, но ведь недаром поэт емко и метко сказал об Ильиче: «Самый человечный человек».
Своим первым обращением к образу Ленина я в известной степени удовлетворен, потому что этот опыт оказался шире одной роли, он открыл мне перспективы дальнейшего движения. То, что былЪ найдено (и, возможно, даже не реализовано до конца на экране), требовало развития. А это, в свою очередь, требовало нового накопления и переработки опыта — профессионального, жизненного, гражданского. Надеюсь, меня не обманывает ощущение, что этот внутренний процесс принес свои результаты и именно это позволило мне в последующие годы вновь обратиться к образу Ильича, работа над которым стала главным делом всей моей жизни. Работа не над ролью Ленина в том или другом спектакле или фильме, а, хочу подчеркнуть,— над образом. Вот уже более полувека усилиями разных мастеров нашей сцены, начиная с Б. Щукина, М. Штрауха, создаются не просто роли, создается образ Ленина. И каждый актер, приступая к работе над ним — а это дело святое, обязывающее мобилизовать все свои душевные силы, способности, все напряжение мысли и чувства,— не может пройти мимо тех достижений, которые уже накоплены его предшественниками, и вместе с тем не может не стараться вложить в образ что-то свое, сокровенное, им найденное. Я убежден, что образ Владимира Ильича всегда будет новаторским в восприятии и художника и зрителя — ведь у каждого нового поколения рождается и новое представление о Ленине. Его образ не уходит в прошлое — он живет в будущем, и в этом исключительность задач, которые ставит время перед художником.
Старый большевик А. А. Андреев в своих записках советует тем, кто хочет понять и почувствовать Ленина-человека, обращаться к его произведениям, в них искать «зерно» ленинского образа. Я считаю, что именно этот богатейший источник должен быть главным для каждого, кто берет на себя огромную ответственность — языком искусства говорить о Ленине.
В чем секрет необычайной мощи ленинской мысли, ее всеохватности? Мне кажется, я нашел для себя ответ на этот мучивший меня вопрос, и нашел в произведении самого Владимира Ильича (где же еще можно было его найти?), брошюре «Очередные задачи Советской власти». «Надо найти в каждый особый момент,— пишет Ленин,— то самое особое звено в цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену...» Вновь и вновь перечитывал я эти строки, и мне вдруг приоткрылось что-то очень важное в человеке, написавшем их. Стал ясней его непрестанный, нечеловечески тяжелый труд — поиски необходимых решений, поиски выхода из всех трудностей, встающих на пути молодого Советского государства. Умение Ленина собрать себя, сосредоточить все силы на решении главной задачи дня — главного звена, не теряя из виду всей цепи задач, соотнося деталь с целым — вот тот секрет, до которого я так упорно доискивался.
Так, в работе над фильмом «Шестое июля» все художественные средства я подчинил главному звену — сосредоточенной борьбе Ленина с предательством и политическим авантюризмом левых эсеров. «Кремлевские куранты» Н. Погодина помогли выделить среди других особенностей ленинского характера черты романтика, мечтателя.
Я пытался точно и органично передать ход внутренних мыслей Ленина, процесс его мышления. Прекрасный актер Борис Васильевич Щукин, один из первых создателей образа Ленина на сцене и на экране, незадолго до своей смерти мечтал добиться, чтобы в роли Ленина «...минимум внешнего рисунка — все внутри образа... Я бы с удовольствием сделал две, а то и три части подряд: Ленин просто сидит и разговаривает. Можно ведь сидеть внешне неподвижно, почти не жестикулировать, но все наполнено энергией, мыслью...». Эти строки опубликованы в сборнике, посвященном театральной и кинематографической Лениниане — в далеком тридцать девятом году талантливый и мудрый художник предвидел ту силу «драматургии мысли», на которую мы решились лишь в шестидесятые годы! Вот именно так, сосредоточив все внимание не на внешних признаках великого исторического портрета, но на процессе мысли, мы с кинорежиссером Юлием Карасиком и решили воссоздать образ Владимира Ильича в фильме «Шестое июля». Я вновь возвращаюсь к этой картине, потому что считаю ее лучшей страницей в биографии моей актерской работы над воплощением образа Ленина. Приняв такое решение, мы исходили из того, что, кроме образа, который непосредственно творит актер на сцене или перед кинокамерой, существует еще и обобщенный образ Ленина, живущий в общественном сознании народа, сформировавшийся у каждого человека из прочитанного, увиденного, услышанного им. И воспринимая новую страницу Ленинианы, зритель непременно соотносит ее со сложившимся обобщенным образом Ильича. Если бы такого образа в нашем общественном сознании, в литературе и искусстве не существовало, то вряд ли бы нам, тем, кто работал над фильмом «Шестое июля», удалась бы попытка на документальном материале конкретно-исторических событий, составляющем литературную основу сценария, воссоздать конкретный и в то же время обобщенный, полнокровный образ Владимира Ильича Ленина. Вряд ли удалось бы и мне выдержать ту жесткую гамму, в которой сделан весь фильм, если бы не жил во мне самом полнокровный образ Владимира Ильича, если бы я не знал, каким разным он был с разными людьми, оставаясь самим собой, как разнообразно проявлялся он в различных обстоятельствах, сохраняя цельность и яркую самобытность своей натуры. Вспомним, ведь на протяжении всего фильма Ленин ни разу не улыбается, ни разу ни с кем не шутит — все там решается на пределе нервных и физических сил. Право быть таким в этой ленте давали мне слова Надежды Константиновны Крупской о том, что обычным, преобладающим его настроением была напряженная сосредоточенность.
За годы работы в театре и кино над ленинской темой мне довелось прикоснуться к разным периодам жизни Владимира Ильича, но и поныне образ Ленина остается для меня притягательной и волнующей загадкой. Наверное, это чувство свойственно всем, кто серьезно и глубоко стремился проникнуть в ленинский характер. И каждую новую работу я принимал как огромнейшее испытание — испытание моей человеческой и актерской правомочности, как проверку моей гражданской и актерской зрелости. Я и сегодня считаю своим священным долгом продолжать работу над совершенствованием художественного образа Ильича и работаю над этим не от спектакля к спектаклю, не от фильма к фильму, а постоянно, изо дня в день, непрестанно, всегда надеясь, что мне еще представится возможность сказать то, что осталось мной недосказанным. Во время работы над образом Владимира Ильича Ленина непременно возникает желание встречаться с людьми, обладающими истинными качествами ленинцев: широко мыслящими, чуткими к человеку — его болям и радостям, последовательными в своих позициях, продолжающими и творчески развивающими ленинское мировоззрение. Таких людей я считаю соавторами своего труда.
В эти дни, когда все прогрессивное человечество отмечает 115-ю годовщину со дня рождения В. И. Ленина, пророчески звучат слова М. Горького: «...а голос его все громче, победоноснее звучит для трудящихся Земли, и уже нет такого угла на ней, где бы этот голос не возбуждал волю рабочего народа к революции, к новой жизни, к строительству мира людей равных. Все более уверенно, крепче, успешней делают великое дело ученики Ленина, наследники его силы». Недаром Ленин сегодня — один из самых издаваемых и читаемых авторов во всем мире. Он действительно принадлежит всему человечеству. Он — бессмертен.
ЮРИЙ КАЮРОВ,
народный артист РСФСР
«Театральная жизнь» апрель 1985 года
САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Вероятно, в жизни каждого человека есть день, который для него особенно знаменателен, особенно памятен и дорог. Есть такой день и у меня. Это день рождения Владимира Ильича Ленина. В праздничный вечер 22 апреля 1961 года в столичном кинотеатре «Ударник» состоялась премьера художественного фильма «В начале века», моя первая встреча со зрителями в роли Ленина. День этот во многом определил всю мою дальнейшую жизнь.
Личность Ленина поражает своей масштабностью, глубиной и неисчерпаемостью. Это фигура настолько огромная и всеобъемлющая, что, наверное, никаких личных качеств художника, пусть даже самого одаренного, недостанет, чтобы передать в произведении искусства всю полноту этого образа, охватить все грани этого исключительного характера. Мне кажется очень верной мысль нашего замечательного актера, много и плодотворно работавшего над воплощением образа Владимира Ильича на сцене и киноэкране, Максима Максимовича Штрауха, который говорил, что показать личность Ленина во всей ее гениальности и многогранности не под силу одному актеру, это задача целых поколений художников сцены.
Я счастлив, что и мне выпала честь стать участником этого коллективного опыта по созданию образа Владимира Ильича Ленина в нашем искусстве. Надо ли говорить, как я был взволнован, когда мне, тогда еще молодому актеру Саратовского театра, московский кинорежиссер А. Рыбаков предложил попробо-ваться на роль Владимира Ильича в фильме «В начале века». Решающее же слово произнес тогдашний художественный руководитель «Мосфильма» Иван Пырьев, посоветовавший Рыбакову взять «этого актера из Саратова». Время действия картины охватывает годы шушенской ссылки, приезд Ленина и Крупской после отбытия ссылки в подмосковный Подольск, где тогда жила Мария Александровна Ульянова, месяцы эмиграции в Мюнхене, Лейпциге, Женеве. Мне, я думаю, повезло, что свое приобщение к Лениниане я начинал с роли молодого Ленина. Не хочу сказать, что это было проще, легче. Но благодаря возрастному совпадению я мог опираться не только на воспоминания современников Владимира Ильича, но и на собственное мироощущение. Надеюсь, мне простят это сопоставление, я отлично представляю дистанцию, отделяющую человека обычного от гения, но ведь недаром поэт емко и метко сказал об Ильиче: «Самый человечный человек».
Своим первым обращением к образу Ленина я в известной степени удовлетворен, потому что этот опыт оказался шире одной роли, он открыл мне перспективы дальнейшего движения. То, что былЪ найдено (и, возможно, даже не реализовано до конца на экране), требовало развития. А это, в свою очередь, требовало нового накопления и переработки опыта — профессионального, жизненного, гражданского. Надеюсь, меня не обманывает ощущение, что этот внутренний процесс принес свои результаты и именно это позволило мне в последующие годы вновь обратиться к образу Ильича, работа над которым стала главным делом всей моей жизни. Работа не над ролью Ленина в том или другом спектакле или фильме, а, хочу подчеркнуть,— над образом. Вот уже более полувека усилиями разных мастеров нашей сцены, начиная с Б. Щукина, М. Штрауха, создаются не просто роли, создается образ Ленина. И каждый актер, приступая к работе над ним — а это дело святое, обязывающее мобилизовать все свои душевные силы, способности, все напряжение мысли и чувства,— не может пройти мимо тех достижений, которые уже накоплены его предшественниками, и вместе с тем не может не стараться вложить в образ что-то свое, сокровенное, им найденное. Я убежден, что образ Владимира Ильича всегда будет новаторским в восприятии и художника и зрителя — ведь у каждого нового поколения рождается и новое представление о Ленине. Его образ не уходит в прошлое — он живет в будущем, и в этом исключительность задач, которые ставит время перед художником.
Старый большевик А. А. Андреев в своих записках советует тем, кто хочет понять и почувствовать Ленина-человека, обращаться к его произведениям, в них искать «зерно» ленинского образа. Я считаю, что именно этот богатейший источник должен быть главным для каждого, кто берет на себя огромную ответственность — языком искусства говорить о Ленине.
В чем секрет необычайной мощи ленинской мысли, ее всеохватности? Мне кажется, я нашел для себя ответ на этот мучивший меня вопрос, и нашел в произведении самого Владимира Ильича (где же еще можно было его найти?), брошюре «Очередные задачи Советской власти». «Надо найти в каждый особый момент,— пишет Ленин,— то самое особое звено в цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену...» Вновь и вновь перечитывал я эти строки, и мне вдруг приоткрылось что-то очень важное в человеке, написавшем их. Стал ясней его непрестанный, нечеловечески тяжелый труд — поиски необходимых решений, поиски выхода из всех трудностей, встающих на пути молодого Советского государства. Умение Ленина собрать себя, сосредоточить все силы на решении главной задачи дня — главного звена, не теряя из виду всей цепи задач, соотнося деталь с целым — вот тот секрет, до которого я так упорно доискивался.
Так, в работе над фильмом «Шестое июля» все художественные средства я подчинил главному звену — сосредоточенной борьбе Ленина с предательством и политическим авантюризмом левых эсеров. «Кремлевские куранты» Н. Погодина помогли выделить среди других особенностей ленинского характера черты романтика, мечтателя.
Я пытался точно и органично передать ход внутренних мыслей Ленина, процесс его мышления. Прекрасный актер Борис Васильевич Щукин, один из первых создателей образа Ленина на сцене и на экране, незадолго до своей смерти мечтал добиться, чтобы в роли Ленина «...минимум внешнего рисунка — все внутри образа... Я бы с удовольствием сделал две, а то и три части подряд: Ленин просто сидит и разговаривает. Можно ведь сидеть внешне неподвижно, почти не жестикулировать, но все наполнено энергией, мыслью...». Эти строки опубликованы в сборнике, посвященном театральной и кинематографической Лениниане — в далеком тридцать девятом году талантливый и мудрый художник предвидел ту силу «драматургии мысли», на которую мы решились лишь в шестидесятые годы! Вот именно так, сосредоточив все внимание не на внешних признаках великого исторического портрета, но на процессе мысли, мы с кинорежиссером Юлием Карасиком и решили воссоздать образ Владимира Ильича в фильме «Шестое июля». Я вновь возвращаюсь к этой картине, потому что считаю ее лучшей страницей в биографии моей актерской работы над воплощением образа Ленина. Приняв такое решение, мы исходили из того, что, кроме образа, который непосредственно творит актер на сцене или перед кинокамерой, существует еще и обобщенный образ Ленина, живущий в общественном сознании народа, сформировавшийся у каждого человека из прочитанного, увиденного, услышанного им. И воспринимая новую страницу Ленинианы, зритель непременно соотносит ее со сложившимся обобщенным образом Ильича. Если бы такого образа в нашем общественном сознании, в литературе и искусстве не существовало, то вряд ли бы нам, тем, кто работал над фильмом «Шестое июля», удалась бы попытка на документальном материале конкретно-исторических событий, составляющем литературную основу сценария, воссоздать конкретный и в то же время обобщенный, полнокровный образ Владимира Ильича Ленина. Вряд ли удалось бы и мне выдержать ту жесткую гамму, в которой сделан весь фильм, если бы не жил во мне самом полнокровный образ Владимира Ильича, если бы я не знал, каким разным он был с разными людьми, оставаясь самим собой, как разнообразно проявлялся он в различных обстоятельствах, сохраняя цельность и яркую самобытность своей натуры. Вспомним, ведь на протяжении всего фильма Ленин ни разу не улыбается, ни разу ни с кем не шутит — все там решается на пределе нервных и физических сил. Право быть таким в этой ленте давали мне слова Надежды Константиновны Крупской о том, что обычным, преобладающим его настроением была напряженная сосредоточенность.
За годы работы в театре и кино над ленинской темой мне довелось прикоснуться к разным периодам жизни Владимира Ильича, но и поныне образ Ленина остается для меня притягательной и волнующей загадкой. Наверное, это чувство свойственно всем, кто серьезно и глубоко стремился проникнуть в ленинский характер. И каждую новую работу я принимал как огромнейшее испытание — испытание моей человеческой и актерской правомочности, как проверку моей гражданской и актерской зрелости. Я и сегодня считаю своим священным долгом продолжать работу над совершенствованием художественного образа Ильича и работаю над этим не от спектакля к спектаклю, не от фильма к фильму, а постоянно, изо дня в день, непрестанно, всегда надеясь, что мне еще представится возможность сказать то, что осталось мной недосказанным. Во время работы над образом Владимира Ильича Ленина непременно возникает желание встречаться с людьми, обладающими истинными качествами ленинцев: широко мыслящими, чуткими к человеку — его болям и радостям, последовательными в своих позициях, продолжающими и творчески развивающими ленинское мировоззрение. Таких людей я считаю соавторами своего труда.
В эти дни, когда все прогрессивное человечество отмечает 115-ю годовщину со дня рождения В. И. Ленина, пророчески звучат слова М. Горького: «...а голос его все громче, победоноснее звучит для трудящихся Земли, и уже нет такого угла на ней, где бы этот голос не возбуждал волю рабочего народа к революции, к новой жизни, к строительству мира людей равных. Все более уверенно, крепче, успешней делают великое дело ученики Ленина, наследники его силы». Недаром Ленин сегодня — один из самых издаваемых и читаемых авторов во всем мире. Он действительно принадлежит всему человечеству. Он — бессмертен.
ЮРИЙ КАЮРОВ,
народный артист РСФСР
«Театральная жизнь» апрель 1985 года
Подробнее
«Звуковой архив Малого театра» ЮРИЙ КАЮРОВ – ВАСИЛЬКОВ В КОМЕДИИ А.Н.ОСТРОВСКОГО «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
«Звуковой архив Малого театра»
ЮРИЙ КАЮРОВ – ВАСИЛЬКОВ В КОМЕДИИ А.Н.ОСТРОВСКОГО «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
30 сентября Юрию Ивановичу Каюрову исполнилось 80 лет. Сегодня мы предлагаем запись спектакля, которым Юрий Иванович дебютировал на сцене Малого театра.
ЮРИЙ КАЮРОВ – ВАСИЛЬКОВ В КОМЕДИИ А.Н.ОСТРОВСКОГО «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
30 сентября Юрию Ивановичу Каюрову исполнилось 80 лет. Сегодня мы предлагаем запись спектакля, которым Юрий Иванович дебютировал на сцене Малого театра.
«Звуковой архив Малого театра»
ЮРИЙ КАЮРОВ – ВАСИЛЬКОВ В КОМЕДИИ А.Н.ОСТРОВСКОГО «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
30 сентября Юрию Ивановичу Каюрову исполнилось 80 лет. Сегодня мы предлагаем запись спектакля, которым Юрий Иванович дебютировал на сцене Малого театра.
А.Н.Островский
«БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
Действие первое (21,8 Мб)
Действие второе (28 Мб)
Действие третье (29 Мб)
Действие четвертое (24,4 Мб)
Действие пятое (27,2 Мб)
ФОТОГАЛЕРЕЯ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
Савва Геннадич Васильков – Юрий Каюров
Иван Петрович Телятев – Никита Подгорный
Григорий Борисович Кучумов – Владимир Кенигсон
Егор Дмитрич Глумов – Юрий Васильев
Надежда Антоновна Чебоксарова – Елена Шатрова
Лидия Юрьевна – Элина Быстрицкая
Василий — Владимир Колосов
От автора — Леонид Варпаховский
Постановка Леонида Варпаховского
Премьера – 13 апреля 1969 года.
Запись 1974 года.
ЮРИЙ КАЮРОВ – ВАСИЛЬКОВ В КОМЕДИИ А.Н.ОСТРОВСКОГО «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
30 сентября Юрию Ивановичу Каюрову исполнилось 80 лет. Сегодня мы предлагаем запись спектакля, которым Юрий Иванович дебютировал на сцене Малого театра.
А.Н.Островский
«БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
Действие первое (21,8 Мб)
Действие второе (28 Мб)
Действие третье (29 Мб)
Действие четвертое (24,4 Мб)
Действие пятое (27,2 Мб)
ФОТОГАЛЕРЕЯ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
Савва Геннадич Васильков – Юрий Каюров
Иван Петрович Телятев – Никита Подгорный
Григорий Борисович Кучумов – Владимир Кенигсон
Егор Дмитрич Глумов – Юрий Васильев
Надежда Антоновна Чебоксарова – Елена Шатрова
Лидия Юрьевна – Элина Быстрицкая
Василий — Владимир Колосов
От автора — Леонид Варпаховский
Постановка Леонида Варпаховского
Премьера – 13 апреля 1969 года.
Запись 1974 года.
30.09.2007
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
30 сентября народному артисту России, легенде советского кинематографа, актеру Малого театра Юрию Ивановичу Каюрову исполняется 80 лет. От всего сердца поздравляем Юрия Ивановича и желаем ему крепкого здоровья, бодрости духа и, конечно, еще многих и многих радостных встреч с благодарным зрителем на сцене театра!
28.09.2007
Подробнее
ЭДУАРД КОЧЕРГИН: ДЕКОРАЦИЯ НЕ НУЖДАЕТСЯ В АПЛОДИСМЕНТАХ
Эдуард КОЧЕРГИН, известный и титулованный театральный художник, почивать на лаврах не может в силу характера. Стремительный и беспокойный, остроумный и едкий, «цеховой дядька» питерских сценографов всегда в движении, в заботах, в делах.
ЭДУАРД КОЧЕРГИН: ДЕКОРАЦИЯ НЕ НУЖДАЕТСЯ В АПЛОДИСМЕНТАХ
Эдуард КОЧЕРГИН, известный и титулованный театральный художник, почивать на лаврах не может в силу характера. Стремительный и беспокойный, остроумный и едкий, «цеховой дядька» питерских сценографов всегда в движении, в заботах, в делах. Неожиданно подошедшее 70-летие лишь добавило хлопот.
- Эдуард Степанович, любите отмечать праздники, юбилеи?
- Если и люблю что-либо отмечать, то лучше в мастерской у верстака.
- Как будут проходить торжества?
- Слово какое-то не мое - торжества! Главное для меня - сделать достойную выставку, практически за 50 лет работы на театре. Она откроется в Русском музее 27 сентября. И если получится интересной, то это и будет для меня торжество.
- Не так давно на Малой сцене БДТ вышел спектакль «Ангелова кукла» по книге ваших рассказов о послевоенном Ленинграде. Вы как автор вмешивались в репетиции?
- Я особенно не влезал. Только, может быть, в последние дни. Я никогда автором на театре не выступал. Какие-то вещи подсказывал, потому что то время, послевоенные «совдеповские» годы, знаю лучше, естественно, чем молодой парень-режиссер. У меня хорошая зрительная память. Я не только лица запомнил, но и пластику людей.
- На премьере нервничали?
- Нервничаешь всегда, правда, сейчас, после стольких лет работы в театре, стало проще. Женские истории в спектакле получились особенно хорошо. Люди на премьере плакали. Это дорогого стоит.
- У вас так много званий и наград, вы - народный художник РСФСР, лауреат Государственных премий, главный художник БДТ, профессор Академии художеств. Что самое дорогое?
- Да все это - «бебешки» Гениально на эту тему пошутил как-то Товстоногов. Когда готовили документы на очередное звание, я сказал: «Господи, зачем?!», а он ответил: «Эдик, вы живете в такой стране, где вас в любое время могут куда-нибудь забрать и побить, а если вы будете народным художником, то как-то неприлично будет вас бить» Похожая штука со мной случилась. Однажды в магазине мне не вернули деньги, а в ответ на мои требования разъяренная продавщица вызвала милиционера. Тот полупьяный, пошел на меня с кулаками, но, увидев значок лауреатский, испугался. На Западе никаких званий нет. Пикассо без звания не перестал быть великим художником.
- А сколько спектаклей вы сделали?
- Я не считал, но более двухсот.
- Все спектакли помните?
- Не все. С Товстоноговым я сделал 30 спектаклей. Их, конечно, помню. У Агамирзяна служил шесть лет. «Цари» - хорошая была работа. Додину сделал более десяти спектаклей -целую выставку можно собрать.
- С каждым из этих режиссеров вы выстраивали особые отношения? Или у вас сложился какой-то универсальный способ взаимодействия с режиссурой?
- Слава богу, все режиссеры разные. Иначе была бы тоска, доска и треска. Я же не работаю на заводе и не делаю одинаковые детали у станка. Каждый раз - новое, и чем более разнятся режиссеры, тем интереснее. Хотя я предпочитаю, чтобы режиссер точно знал, про что он будет ставить спектакль. Я представляю изобразительное искусство, которое имеет свои законы, свои категории, которые совершенно отличаются от актерских, режиссерских и драматургических. И если режиссер смекает что-то в «изобразиловке» то он получает от меня помощь, потому что я ему отдаю наши категории художников. Если он к тому же хорошо смекает, про что он делает спектакль, то я ему помогу еще больше. Если же он считает себя самым главным, то теряет очень многое, все образные, фоновые дела, настроенческие и значительно проигрывает. Конечно, правильнее, если режиссер выбирает именно того художника, который ему нужен, близок по нраву. Лучше, если это работа обоюдная, поддавки такие: он - мне, я - ему, и разговор идет на равных. У художника должна быть какая-то свобода, но ставит спектакль все же режиссер, и если художник эгоцентричен и эгоистичен, то он тоже не прав и так же прогадывает. Идеально работать вместе.
- Импульс фантазии дает режиссер или драматург?
- Любят рассказывать про художников, что они пьесы не читают, - это байки. Я читаю довольно внимательно, но другими мозгами, под другим углом. Иногда режиссура не замечает того, что видят художники. Я делал «Иудушку Головлева» во МХАТе. Ни в одном исследовании литературоведческом нет, да и Додин не заметил, одной интересной истории, которую Салтыков-Щедрин заложил в тексте. Все действие романа происходит зимой, начинается в конце ноября, когда проигравшийся Коленька приезжает из Москвы, а заканчивается 10 марта, когда Иудушка едет на могилу матери и замерзает. Проходит 40 лет, и все события происходят зимой, о лете только вспоминают. Интересно? Но этого никто не заметил. Я сделал декорацию зимнюю: голая студеная земля... под шубой. Или «Возвращение на круги своя» Друцэ я делал в Малом театре с Борисом Равенских, грандиозным режиссером, жалко, что он ушел от нас так рано. Первый раз мы встретились, он говорит: «Ну что, Кочергин, художник Товстоногова, ты смог бы сделать декорацию, в которой умирает великий русский писатель, великий русский человек?» Я знал, что Толстой сам выбрал поляну, окруженную деревьями, и велел похоронить его на ней. Посредине ее земляной холм, если были там, сразу вспомните. Я из этой идеи Толстого сделал декорацию его жизни и смерти. Поставил натуральные деревья, которые склонились и образовали круглый храм с паникадилом в центре. В русском классицизме был тип храма - круглый, как кулич. У нас в Питере есть такой храм «Кулич и Пасха» а в Москве и Подмосковье таких храмов строили множество. Получилось интересное пространство, в котором замечательно работали артисты во главе с великим Ильинским.
- А кого вы считаете своим учителем? Кто обратил вас в театральную веру?
- Николай Павлович Акимов. Я готовился в художественной школе стать графиком. А Акимов в одном доме увидел мои иллюстрации к Гофману и сказал: «Этому парню надо идти в театр» Когда он открыл свой факультет в театральном институте, к нему из Института имени Репина перешли очень многие студенты и я в том числе. Конкретно я учился у Татьяны Бруни, но по системе Акимова. Николай Павлович - это была Личность! И Художник! На его спектакли ходили, как сейчас ходят в музеи, на выставки. Акимов создал свой театр, свой собственный стиль оформления спектакля, сохраняя традиции своих великих учителей и их культуру.
- Вы почти 30 лет в Академии художеств готовите театральных художников, и все хорошие питерские мастера - ваши ученики.
- Не все, но многие. Шишкин - хороший художник, но он не учился у меня. Орлов, Чередникова, Викторов, Земцова, Мокров - мои. Из молодых -Олег Головко, Коля Слободяник, Иван Совлачков - роскошные художники! Александр Орлов летом стал членкором Российской академии художеств. Видите, в Питере пока есть еще силы.
- Молодого способного живописца легко обучить на театрального художника?
- Если он хочет, научить можно. Но помимо профессиональных данных, все-таки нужно театр чувствовать. Ведь он требует особой системы мышления. Ты все время создаешь миры, их выстраиваешь: этой драматургии, этого спектакля, этого режиссера. Нужно быть внутренне подвижным, коммуникабельным, уметь договариваться с людьми, убеждать, объяснять - режиссеру, мастерам разных профессий, делающим декорацию. И нужно чувствовать конъюнктуру времени, уметь работать на этот театр, на те деньги, которые отпущены. Очень много компонентов, которые не помогают, а мешают - короче, в четырех углах надо искать пятый.
- Что значит чувствовать конъюнктуру? Думать о вкусах публики, ей нравиться?
- Я легко могу делать декорации, которым зрители начнут хлопать, но это не означает для меня, что я хороший сценограф. Я лично не люблю аплодисментов на декорацию. Но если что-то зрителя цепляет, останавливает, и он начинает размышлять, вникать и сопереживать, когда на сцене не просто красиво, но она действует на подсознание, на кожу спины - значит, я все сделал правильно. А если все чистенько, аккуратно, ярко, но зритель похлопал и через минуту забыл - это какая-то гастрономия. Впрочем, неплохо, если художник умеет делать красиво, Но не ради этого мы живем. Вы спрашивали про конъюнктуру. С течением времени меняется жизнь, ее ритм, ее восприятие. Вот, например, Головин делал один спектакль два года, не торопясь. А я, бывало, за год делал шесть. А однажды был сезон - 11 премьер. Да и в пьесах раньше было от силы пять картин. А сейчас? Вон в «Братьях и сестрах» -67 эпизодов и каждый из них нужно было решить. И пришлось сделать декорацию такую - играй сколько хочешь и что хочешь. Или «Бесы» - девять часов на сцене, и должно было не скучно смотреть. Меняется режиссура, сейчас можно что угодно поставить. Гинкас просто берет кусок текста Чехова или Достоевского и играет его. И художник должен к нему приспособиться и найти свой способ это выразить. Бархин это делает совершенно блистательно. То есть время ставит перед театральным художником все новые и новые задачи. Раньше все не происходило так стремительно. Меняется техника, меняются свет, материалы - и от этого мы зависим. Главное, меняется философия зрительского восприятия. Сейчас невозможно строить башни из слоновой кости, нужно слышать ритмы времени.
- Ваша деятельность в театре принесла материальные блага?
- Любой лотошник сейчас богаче любого театрального художника в 50 раз. Прокормиться театром можно -да, кормлюсь. Вилл никаких за границей не имею. Как-то эскизы продал -купил дачу. Лимузина нет. Конечно, мне сейчас по какой-нибудь там высшей категории больше платят, чем моим ученикам, но по сравнению с любым бизнесом - это ерунда. Театральные художники никогда богатыми не были.
- А у вашей книги «Ангелова кукла» будет продолжение?
- Есть уже продолжение. Правда, я год не писал - готовился к выставке, да и работы много. Две части уже напечатаны в журнале «Знамя» третья, про мое нехорошее детство, вчерне написана. Пройдет выставка, приду в себя - третью часть доделаю. Это уже не рассказы. Может, повести? Не знаю, я ведь не литератор. Если кто-то считает, что я писатель, то я не виноват.
Автор: Беседу вела Марина БЫКОВА
Источник: Культура
Дата: 27.09.2007
Эдуард КОЧЕРГИН, известный и титулованный театральный художник, почивать на лаврах не может в силу характера. Стремительный и беспокойный, остроумный и едкий, «цеховой дядька» питерских сценографов всегда в движении, в заботах, в делах. Неожиданно подошедшее 70-летие лишь добавило хлопот.
- Эдуард Степанович, любите отмечать праздники, юбилеи?
- Если и люблю что-либо отмечать, то лучше в мастерской у верстака.
- Как будут проходить торжества?
- Слово какое-то не мое - торжества! Главное для меня - сделать достойную выставку, практически за 50 лет работы на театре. Она откроется в Русском музее 27 сентября. И если получится интересной, то это и будет для меня торжество.
- Не так давно на Малой сцене БДТ вышел спектакль «Ангелова кукла» по книге ваших рассказов о послевоенном Ленинграде. Вы как автор вмешивались в репетиции?
- Я особенно не влезал. Только, может быть, в последние дни. Я никогда автором на театре не выступал. Какие-то вещи подсказывал, потому что то время, послевоенные «совдеповские» годы, знаю лучше, естественно, чем молодой парень-режиссер. У меня хорошая зрительная память. Я не только лица запомнил, но и пластику людей.
- На премьере нервничали?
- Нервничаешь всегда, правда, сейчас, после стольких лет работы в театре, стало проще. Женские истории в спектакле получились особенно хорошо. Люди на премьере плакали. Это дорогого стоит.
- У вас так много званий и наград, вы - народный художник РСФСР, лауреат Государственных премий, главный художник БДТ, профессор Академии художеств. Что самое дорогое?
- Да все это - «бебешки» Гениально на эту тему пошутил как-то Товстоногов. Когда готовили документы на очередное звание, я сказал: «Господи, зачем?!», а он ответил: «Эдик, вы живете в такой стране, где вас в любое время могут куда-нибудь забрать и побить, а если вы будете народным художником, то как-то неприлично будет вас бить» Похожая штука со мной случилась. Однажды в магазине мне не вернули деньги, а в ответ на мои требования разъяренная продавщица вызвала милиционера. Тот полупьяный, пошел на меня с кулаками, но, увидев значок лауреатский, испугался. На Западе никаких званий нет. Пикассо без звания не перестал быть великим художником.
- А сколько спектаклей вы сделали?
- Я не считал, но более двухсот.
- Все спектакли помните?
- Не все. С Товстоноговым я сделал 30 спектаклей. Их, конечно, помню. У Агамирзяна служил шесть лет. «Цари» - хорошая была работа. Додину сделал более десяти спектаклей -целую выставку можно собрать.
- С каждым из этих режиссеров вы выстраивали особые отношения? Или у вас сложился какой-то универсальный способ взаимодействия с режиссурой?
- Слава богу, все режиссеры разные. Иначе была бы тоска, доска и треска. Я же не работаю на заводе и не делаю одинаковые детали у станка. Каждый раз - новое, и чем более разнятся режиссеры, тем интереснее. Хотя я предпочитаю, чтобы режиссер точно знал, про что он будет ставить спектакль. Я представляю изобразительное искусство, которое имеет свои законы, свои категории, которые совершенно отличаются от актерских, режиссерских и драматургических. И если режиссер смекает что-то в «изобразиловке» то он получает от меня помощь, потому что я ему отдаю наши категории художников. Если он к тому же хорошо смекает, про что он делает спектакль, то я ему помогу еще больше. Если же он считает себя самым главным, то теряет очень многое, все образные, фоновые дела, настроенческие и значительно проигрывает. Конечно, правильнее, если режиссер выбирает именно того художника, который ему нужен, близок по нраву. Лучше, если это работа обоюдная, поддавки такие: он - мне, я - ему, и разговор идет на равных. У художника должна быть какая-то свобода, но ставит спектакль все же режиссер, и если художник эгоцентричен и эгоистичен, то он тоже не прав и так же прогадывает. Идеально работать вместе.
- Импульс фантазии дает режиссер или драматург?
- Любят рассказывать про художников, что они пьесы не читают, - это байки. Я читаю довольно внимательно, но другими мозгами, под другим углом. Иногда режиссура не замечает того, что видят художники. Я делал «Иудушку Головлева» во МХАТе. Ни в одном исследовании литературоведческом нет, да и Додин не заметил, одной интересной истории, которую Салтыков-Щедрин заложил в тексте. Все действие романа происходит зимой, начинается в конце ноября, когда проигравшийся Коленька приезжает из Москвы, а заканчивается 10 марта, когда Иудушка едет на могилу матери и замерзает. Проходит 40 лет, и все события происходят зимой, о лете только вспоминают. Интересно? Но этого никто не заметил. Я сделал декорацию зимнюю: голая студеная земля... под шубой. Или «Возвращение на круги своя» Друцэ я делал в Малом театре с Борисом Равенских, грандиозным режиссером, жалко, что он ушел от нас так рано. Первый раз мы встретились, он говорит: «Ну что, Кочергин, художник Товстоногова, ты смог бы сделать декорацию, в которой умирает великий русский писатель, великий русский человек?» Я знал, что Толстой сам выбрал поляну, окруженную деревьями, и велел похоронить его на ней. Посредине ее земляной холм, если были там, сразу вспомните. Я из этой идеи Толстого сделал декорацию его жизни и смерти. Поставил натуральные деревья, которые склонились и образовали круглый храм с паникадилом в центре. В русском классицизме был тип храма - круглый, как кулич. У нас в Питере есть такой храм «Кулич и Пасха» а в Москве и Подмосковье таких храмов строили множество. Получилось интересное пространство, в котором замечательно работали артисты во главе с великим Ильинским.
- А кого вы считаете своим учителем? Кто обратил вас в театральную веру?
- Николай Павлович Акимов. Я готовился в художественной школе стать графиком. А Акимов в одном доме увидел мои иллюстрации к Гофману и сказал: «Этому парню надо идти в театр» Когда он открыл свой факультет в театральном институте, к нему из Института имени Репина перешли очень многие студенты и я в том числе. Конкретно я учился у Татьяны Бруни, но по системе Акимова. Николай Павлович - это была Личность! И Художник! На его спектакли ходили, как сейчас ходят в музеи, на выставки. Акимов создал свой театр, свой собственный стиль оформления спектакля, сохраняя традиции своих великих учителей и их культуру.
- Вы почти 30 лет в Академии художеств готовите театральных художников, и все хорошие питерские мастера - ваши ученики.
- Не все, но многие. Шишкин - хороший художник, но он не учился у меня. Орлов, Чередникова, Викторов, Земцова, Мокров - мои. Из молодых -Олег Головко, Коля Слободяник, Иван Совлачков - роскошные художники! Александр Орлов летом стал членкором Российской академии художеств. Видите, в Питере пока есть еще силы.
- Молодого способного живописца легко обучить на театрального художника?
- Если он хочет, научить можно. Но помимо профессиональных данных, все-таки нужно театр чувствовать. Ведь он требует особой системы мышления. Ты все время создаешь миры, их выстраиваешь: этой драматургии, этого спектакля, этого режиссера. Нужно быть внутренне подвижным, коммуникабельным, уметь договариваться с людьми, убеждать, объяснять - режиссеру, мастерам разных профессий, делающим декорацию. И нужно чувствовать конъюнктуру времени, уметь работать на этот театр, на те деньги, которые отпущены. Очень много компонентов, которые не помогают, а мешают - короче, в четырех углах надо искать пятый.
- Что значит чувствовать конъюнктуру? Думать о вкусах публики, ей нравиться?
- Я легко могу делать декорации, которым зрители начнут хлопать, но это не означает для меня, что я хороший сценограф. Я лично не люблю аплодисментов на декорацию. Но если что-то зрителя цепляет, останавливает, и он начинает размышлять, вникать и сопереживать, когда на сцене не просто красиво, но она действует на подсознание, на кожу спины - значит, я все сделал правильно. А если все чистенько, аккуратно, ярко, но зритель похлопал и через минуту забыл - это какая-то гастрономия. Впрочем, неплохо, если художник умеет делать красиво, Но не ради этого мы живем. Вы спрашивали про конъюнктуру. С течением времени меняется жизнь, ее ритм, ее восприятие. Вот, например, Головин делал один спектакль два года, не торопясь. А я, бывало, за год делал шесть. А однажды был сезон - 11 премьер. Да и в пьесах раньше было от силы пять картин. А сейчас? Вон в «Братьях и сестрах» -67 эпизодов и каждый из них нужно было решить. И пришлось сделать декорацию такую - играй сколько хочешь и что хочешь. Или «Бесы» - девять часов на сцене, и должно было не скучно смотреть. Меняется режиссура, сейчас можно что угодно поставить. Гинкас просто берет кусок текста Чехова или Достоевского и играет его. И художник должен к нему приспособиться и найти свой способ это выразить. Бархин это делает совершенно блистательно. То есть время ставит перед театральным художником все новые и новые задачи. Раньше все не происходило так стремительно. Меняется техника, меняются свет, материалы - и от этого мы зависим. Главное, меняется философия зрительского восприятия. Сейчас невозможно строить башни из слоновой кости, нужно слышать ритмы времени.
- Ваша деятельность в театре принесла материальные блага?
- Любой лотошник сейчас богаче любого театрального художника в 50 раз. Прокормиться театром можно -да, кормлюсь. Вилл никаких за границей не имею. Как-то эскизы продал -купил дачу. Лимузина нет. Конечно, мне сейчас по какой-нибудь там высшей категории больше платят, чем моим ученикам, но по сравнению с любым бизнесом - это ерунда. Театральные художники никогда богатыми не были.
- А у вашей книги «Ангелова кукла» будет продолжение?
- Есть уже продолжение. Правда, я год не писал - готовился к выставке, да и работы много. Две части уже напечатаны в журнале «Знамя» третья, про мое нехорошее детство, вчерне написана. Пройдет выставка, приду в себя - третью часть доделаю. Это уже не рассказы. Может, повести? Не знаю, я ведь не литератор. Если кто-то считает, что я писатель, то я не виноват.
Автор: Беседу вела Марина БЫКОВА
Источник: Культура
Дата: 27.09.2007
Подробнее
АКТЕР ЮРИЙ КАЮРОВ: «Я ПОЛЮБИЛ ЛЕНИНА ТАКИМ, КАКИМ УВИДЕЛ»
30 сентября свой 80-летний юбилей отметит артист Малого театра Юрий Каюров. На сцену этого театра он выходит уже 40 лет. А прославился Юрий Каюров после исполнения роли Ленина.
АКТЕР ЮРИЙ КАЮРОВ: «Я ПОЛЮБИЛ ЛЕНИНА ТАКИМ, КАКИМ УВИДЕЛ»
30 сентября свой 80-летний юбилей отметит артист Малого театра Юрий Каюров. На сцену этого театра он выходит уже 40 лет. А прославился Юрий Каюров после исполнения роли Ленина. В 1961 году он сыграл молодого Ленина в фильме «В начале века». После удачного дебюта лениниана растянулась для Каюрова на полтора десятилетия, и всего он сыграл Ленина 18 раз. В 1967 году его пригласили в Малый. Накануне юбилея Юрий Каюров дал интервью корреспонденту «Газеты» Глебу Ситковскому.
- Говорят, что вы из крестьянской семьи и в театр попали после войны совершенно случайно.
- Так и есть. Мне было 17 лет, я служил на крейсере «Аврора», и нас стали водить во Дворец культуры имени Кирова. В конце 1940-х годов были в моде народные университеты литературы и искусства. И вот наш капитан-лейтенант по политчасти Бабурин водил нас в этот ДК. «Аврора» стояла на Васильевском острове, и мы по Прямой линии туда ходили и слушали лекции. Там были известные профессора, все преподавалось на высоком уровне. Случайно наткнулся на объявление о наборе в театральную студию. Подошел к девушке и говорю: «Запишите меня». Так и попал в студию, руководителями которой были Ирина Всеволодовна Мейерхольд и Василий Васильевич Меркурьев.
- А вы вообще что-нибудь знали тогда о театре? Спектаклей много видели?
- Совсем немного. Это была для меня совершенно неизведанная сфера. А пошел в студию только потому, что служить на «Авроре» было скучно. Она была заржавленная, а мы приводили ее в порядок после войны. Хотелось как-то отвлечься. Но постепенно театр меня затянул.
- Василий Меркурьев был знаменитым актером Александринки. Получается, вы получили школу императорских театров?
- Так и есть. И Малый театр, где я сейчас служу, — тоже императорский. Ничего в жизни случайного не бывает. Может, потому я сюда и попал, что такую школу прошел.
- Вы в первый раз исполнили роль Ленина в 1961 году. Вы к нему тогда восторженно относились?
- Ну не то что восторженно. Ленин был символом для нас, чем-то отдаленным и недосягаемым. Когда я получил эту роль, то заинтересовался им уже как личностью. Для меня главным ориентиром был документальный фильм «Живой Ленин», где он был снят при жизни. Это документальные кадры, которые смонтировал Михаил Ильич Ромм.
- Это там, где он бревно на субботнике тащит?
- Все бы вам это бревно в глазу! Никакое не бревно. Сидит, с кем-то разговаривает, кошечка у него на коленях. С Бонч-Бруевичем беседует после ранения в 1918 году. Я смотрел на живого Ленина, и он мне там безумно понравился как человек. Он был обаятельным, и в глазах была доброта. Я его полюбил таким, каким увидел. Мне хотелось показать его доброту и ум.
- Чтобы сыграть своего героя, надо полюбить его. А было ли вам обидно, когда, например, в перестройку про Ленина стали писать далеко не в восторженном тоне?
- Актерские задачи надо уметь отделять от исторического лица. Но неприятные ощущения, конечно, были. Ведь я играл Ленина и уверен, что действовал правильно. Я любил своего персонажа и хотел, чтоб его полюбили зрители.
- Скажите, пожалуйста, а вы видели фильм Александра Сокурова о Ленине?
- «Телец»? Видел. По-моему, это отвратительное зрелище. Эту патологию нельзя тащить на экран. Искусство должно быть искусством, а не препарированием трупов. Нельзя в кино показывать болезнь. Искусство должно нести на себе здоровый отпечаток во всех отношениях. И люди, которые ходят по экрану, должны быть нормальными, здоровыми. А не такими, как нынешние бандиты в современном кино.
- Давайте отвлечемся от этой темы и приблизимся к тому, как вы попали в Малый театр 40 лет назад.
- Приблизимся? (смеется). Да скоро уж отдаляться придется. Возраст такой, что скоро нужно будет сказать себе: «Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит». 40 лет я уже в Малом театре. В 1967 году в ноябре я пришел в Малый театр из Саратовского театра. Им нужен был исполнитель на роль Ленина. Главным режиссером Малого театра тогда был Евгений Рубенович Симонов, и он написал пьесу в стихах о Джоне Риде, в которой участвовал и Ленин. Так я и попал к ним. Но дальше я играл в Малом театре уже совсем другие роли.
- Чего вам сегодня больше всего хочется?
- Держаться в той форме, которая помогает выходить на эту сцену. А чего еще желать? Вот сегодня солнце светит, небо синее, и мне, конечно, хочется еще и еще раз это увидеть.
Источник: Газета
Дата: 28.09.2007
30 сентября свой 80-летний юбилей отметит артист Малого театра Юрий Каюров. На сцену этого театра он выходит уже 40 лет. А прославился Юрий Каюров после исполнения роли Ленина. В 1961 году он сыграл молодого Ленина в фильме «В начале века». После удачного дебюта лениниана растянулась для Каюрова на полтора десятилетия, и всего он сыграл Ленина 18 раз. В 1967 году его пригласили в Малый. Накануне юбилея Юрий Каюров дал интервью корреспонденту «Газеты» Глебу Ситковскому.
- Говорят, что вы из крестьянской семьи и в театр попали после войны совершенно случайно.
- Так и есть. Мне было 17 лет, я служил на крейсере «Аврора», и нас стали водить во Дворец культуры имени Кирова. В конце 1940-х годов были в моде народные университеты литературы и искусства. И вот наш капитан-лейтенант по политчасти Бабурин водил нас в этот ДК. «Аврора» стояла на Васильевском острове, и мы по Прямой линии туда ходили и слушали лекции. Там были известные профессора, все преподавалось на высоком уровне. Случайно наткнулся на объявление о наборе в театральную студию. Подошел к девушке и говорю: «Запишите меня». Так и попал в студию, руководителями которой были Ирина Всеволодовна Мейерхольд и Василий Васильевич Меркурьев.
- А вы вообще что-нибудь знали тогда о театре? Спектаклей много видели?
- Совсем немного. Это была для меня совершенно неизведанная сфера. А пошел в студию только потому, что служить на «Авроре» было скучно. Она была заржавленная, а мы приводили ее в порядок после войны. Хотелось как-то отвлечься. Но постепенно театр меня затянул.
- Василий Меркурьев был знаменитым актером Александринки. Получается, вы получили школу императорских театров?
- Так и есть. И Малый театр, где я сейчас служу, — тоже императорский. Ничего в жизни случайного не бывает. Может, потому я сюда и попал, что такую школу прошел.
- Вы в первый раз исполнили роль Ленина в 1961 году. Вы к нему тогда восторженно относились?
- Ну не то что восторженно. Ленин был символом для нас, чем-то отдаленным и недосягаемым. Когда я получил эту роль, то заинтересовался им уже как личностью. Для меня главным ориентиром был документальный фильм «Живой Ленин», где он был снят при жизни. Это документальные кадры, которые смонтировал Михаил Ильич Ромм.
- Это там, где он бревно на субботнике тащит?
- Все бы вам это бревно в глазу! Никакое не бревно. Сидит, с кем-то разговаривает, кошечка у него на коленях. С Бонч-Бруевичем беседует после ранения в 1918 году. Я смотрел на живого Ленина, и он мне там безумно понравился как человек. Он был обаятельным, и в глазах была доброта. Я его полюбил таким, каким увидел. Мне хотелось показать его доброту и ум.
- Чтобы сыграть своего героя, надо полюбить его. А было ли вам обидно, когда, например, в перестройку про Ленина стали писать далеко не в восторженном тоне?
- Актерские задачи надо уметь отделять от исторического лица. Но неприятные ощущения, конечно, были. Ведь я играл Ленина и уверен, что действовал правильно. Я любил своего персонажа и хотел, чтоб его полюбили зрители.
- Скажите, пожалуйста, а вы видели фильм Александра Сокурова о Ленине?
- «Телец»? Видел. По-моему, это отвратительное зрелище. Эту патологию нельзя тащить на экран. Искусство должно быть искусством, а не препарированием трупов. Нельзя в кино показывать болезнь. Искусство должно нести на себе здоровый отпечаток во всех отношениях. И люди, которые ходят по экрану, должны быть нормальными, здоровыми. А не такими, как нынешние бандиты в современном кино.
- Давайте отвлечемся от этой темы и приблизимся к тому, как вы попали в Малый театр 40 лет назад.
- Приблизимся? (смеется). Да скоро уж отдаляться придется. Возраст такой, что скоро нужно будет сказать себе: «Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит». 40 лет я уже в Малом театре. В 1967 году в ноябре я пришел в Малый театр из Саратовского театра. Им нужен был исполнитель на роль Ленина. Главным режиссером Малого театра тогда был Евгений Рубенович Симонов, и он написал пьесу в стихах о Джоне Риде, в которой участвовал и Ленин. Так я и попал к ним. Но дальше я играл в Малом театре уже совсем другие роли.
- Чего вам сегодня больше всего хочется?
- Держаться в той форме, которая помогает выходить на эту сцену. А чего еще желать? Вот сегодня солнце светит, небо синее, и мне, конечно, хочется еще и еще раз это увидеть.
Источник: Газета
Дата: 28.09.2007
27.09.2007
Подробнее
ПРИЯТНЫЙ ФАКТ
Публикация журналиста Рашита Аюпова «Слуга двух муз» о народном артисте СССР Викторе Хохрякове, вышедшая в «Вечерней Уфе» 24 августа нынешнего года, размещена на официальном сайте московского Малого театра, в котором наш земляк много лет работал актером и режиссером.
ПРИЯТНЫЙ ФАКТ
Подпишется ли Малый театр на «Вечерку»?
Публикация журналиста Рашита Аюпова «Слуга двух муз» о народном артисте СССР Викторе Хохрякове, вышедшая в «Вечерней Уфе» 24 августа нынешнего года, размещена на официальном сайте московского Малого театра, в котором наш земляк много лет работал актером и режиссером.
Редакции нашей газеты приятно, что столь известный театр не оставил без внимания статью в «Вечерке», в коей опубликованы некоторые подробности первых шагов театральной деятельности Хохрякова в Уфе. Нам остается только гадать, как эта публикация оказалась в столице России, ведь Малый театр не является подписчиком «Вечерней Уфы». Пока...
Автор: Александр СЕНТЯБРЕВ
Источник: Вечерняя Уфа
Дата: 27.09.2007
Подпишется ли Малый театр на «Вечерку»?
Публикация журналиста Рашита Аюпова «Слуга двух муз» о народном артисте СССР Викторе Хохрякове, вышедшая в «Вечерней Уфе» 24 августа нынешнего года, размещена на официальном сайте московского Малого театра, в котором наш земляк много лет работал актером и режиссером.
Редакции нашей газеты приятно, что столь известный театр не оставил без внимания статью в «Вечерке», в коей опубликованы некоторые подробности первых шагов театральной деятельности Хохрякова в Уфе. Нам остается только гадать, как эта публикация оказалась в столице России, ведь Малый театр не является подписчиком «Вечерней Уфы». Пока...
Автор: Александр СЕНТЯБРЕВ
Источник: Вечерняя Уфа
Дата: 27.09.2007
Подробнее
МАЛЫЙ ТЕАТР В НОЯБРЕ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ГАСТРОЛИ В ГОРОД ВЫКСА
Малый театр с 1 по 4 ноября отправится на гастроли в небольшой город Выкса, известный своим металлургическим заводом (ВМЗ), и покажет там два спектакля, рассказал РИА Новости художественный руководитель театра, известный актер и режиссер Юрий Соломин.
МАЛЫЙ ТЕАТР В НОЯБРЕ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ГАСТРОЛИ В ГОРОД ВЫКСА
Малый театр с 1 по 4 ноября отправится на гастроли в небольшой город Выкса, известный своим металлургическим заводом (ВМЗ), и покажет там два спектакля, рассказал РИА Новости художественный руководитель театра, известный актер и режиссер Юрий Соломин.
«Еще в прошлом году мы получили поздравление с 250-летием театра от старейшего Выксунского металлургического завода, которому исполняется 250 лет в этом году. Мы почти сверстники, так что самой жизнью предопределено нам дружить и помогать друг другу чем можем. С нашей стороны - это хорошие спектакли, которыми мы должны радовать не только за границей и в столице, но и в маленьких наших городах, таких, как Выкса, где нас ждут», - рассказал Соломин.
Он напомнил, что за последний год Малый театр уже побывал в таких российских городах, как Новосибирск, Кемерово, Тюмень, Екатеринбург, Иркутск. «Но если в крупных центрах и удается выступить (и то получается нечасто), то в такие маленькие города, как Выкса, практически невозможно вывезти спектакли Малого театра. Это слишком дорого», - посетовал Соломин.
«Поэтому, - продолжил он, - мы всячески приветствуем начинание руководства Объединенной металлургической компании ЗАО «ОМК», которая выделила необходимые - и немалые - средства для того, чтобы порадовать металлургов встречей с Малым театром».
Соломин также рассказал, что именно в Выксе жил и работал драматург Александр Сухово-Кобылин. «В этом городе он написал свою знаменитую «Свадьбу Кречинского», которая долгое время с успехом шла на сцене Малого театра», - отметил он.
Гастроли Малого театра в Выксе (Нижегородская область) пройдут в рамках юбилейной культурной акции «Знаменитые ровесники ВМЗ». Театр покажет два спектакля по пьесам Островского – «День на день не приходится» и «Трудовой хлеб».
Президент Объединенной металлургической компании Владимир Маркин в среду на пресс-конференции в РИА Новости поблагодарил руководство Малого театра за согласие привезти труппу в Выксу и пообещал сделать все, чтобы гастроли прошли на высоком уровне.
«Наша компания вложила в реконструкцию Дворца культуры, где пройдут спектакли, больше 100 миллионов рублей. Мы постараемся сделать так, чтобы труппа театра не заметила отличий между театральной площадкой в Москве и Выксе», - сказал Маркин.
В компании с Малым театром окажется Российская академия художеств, которая в этом году также отмечает свое 250-летие. Она проведет в Выксе выставку живописных работ членов академии.
РИА «Новости»
27.09.2007
Малый театр с 1 по 4 ноября отправится на гастроли в небольшой город Выкса, известный своим металлургическим заводом (ВМЗ), и покажет там два спектакля, рассказал РИА Новости художественный руководитель театра, известный актер и режиссер Юрий Соломин.
«Еще в прошлом году мы получили поздравление с 250-летием театра от старейшего Выксунского металлургического завода, которому исполняется 250 лет в этом году. Мы почти сверстники, так что самой жизнью предопределено нам дружить и помогать друг другу чем можем. С нашей стороны - это хорошие спектакли, которыми мы должны радовать не только за границей и в столице, но и в маленьких наших городах, таких, как Выкса, где нас ждут», - рассказал Соломин.
Он напомнил, что за последний год Малый театр уже побывал в таких российских городах, как Новосибирск, Кемерово, Тюмень, Екатеринбург, Иркутск. «Но если в крупных центрах и удается выступить (и то получается нечасто), то в такие маленькие города, как Выкса, практически невозможно вывезти спектакли Малого театра. Это слишком дорого», - посетовал Соломин.
«Поэтому, - продолжил он, - мы всячески приветствуем начинание руководства Объединенной металлургической компании ЗАО «ОМК», которая выделила необходимые - и немалые - средства для того, чтобы порадовать металлургов встречей с Малым театром».
Соломин также рассказал, что именно в Выксе жил и работал драматург Александр Сухово-Кобылин. «В этом городе он написал свою знаменитую «Свадьбу Кречинского», которая долгое время с успехом шла на сцене Малого театра», - отметил он.
Гастроли Малого театра в Выксе (Нижегородская область) пройдут в рамках юбилейной культурной акции «Знаменитые ровесники ВМЗ». Театр покажет два спектакля по пьесам Островского – «День на день не приходится» и «Трудовой хлеб».
Президент Объединенной металлургической компании Владимир Маркин в среду на пресс-конференции в РИА Новости поблагодарил руководство Малого театра за согласие привезти труппу в Выксу и пообещал сделать все, чтобы гастроли прошли на высоком уровне.
«Наша компания вложила в реконструкцию Дворца культуры, где пройдут спектакли, больше 100 миллионов рублей. Мы постараемся сделать так, чтобы труппа театра не заметила отличий между театральной площадкой в Москве и Выксе», - сказал Маркин.
В компании с Малым театром окажется Российская академия художеств, которая в этом году также отмечает свое 250-летие. Она проведет в Выксе выставку живописных работ членов академии.
РИА «Новости»
27.09.2007
Подробнее
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: «НА СВЕТЕ МЕНЯ ДЕРЖИТ ТОЛЬКО ТЕАТР»
Без восторженности никак. Прекрасная, величественная, стильная, изысканная... И т.д., и т.п. И это все - о ней. И красивых слов не жаль. Если не ей, то кому еще их сегодня адресовать?
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: «НА СВЕТЕ МЕНЯ ДЕРЖИТ ТОЛЬКО ТЕАТР»
Без восторженности никак. Прекрасная, величественная, стильная, изысканная... И т.д., и т.п. И это все - о ней. И красивых слов не жаль. Если не ей, то кому еще их сегодня адресовать? Когда Элина Быстрицкая лишь появляется в своих кринолинах в «Горе от ума» или в «Мудреце...», в одном спектакле играя Хлестову, а в другом - Турусину (на этой неделе как раз завершились киевские гастроли Малого театра на сцене столичной Русской драмы), взбудораженное население - господа-зрители - издает нечто нечленораздельно-восторженное: «У-у-у-у...». И тут же бурные аплодисменты, переходящие в овации: «Браво!» (хотя она еще и слова не произнесла, а только явилась пред зрительские ясные очи).
Да, читатель-зритель, тебе позарез нужна материализовавшаяся иллюзия! Такая как Быстрицкая, например. Женщина вне времени и моды. Хотя за модой, между прочим, следит зорко. И как раз накануне нашего продолжительного разговора в номере гостиницы «Украина» , она со спортивным азартом наблюдала за телешоу, где модельер Зайцев обучал люмпенш особенностям дворянских манер. «Это же так нужно сегодня! Ведь многие давно забыли и о манерах, и о стиле... « , - говорит мне актриса. - «А вы полагаете, это им сильно поможет?... «
«Смотрю политические новости - и горюю»
- Элина Авраамовна, понимаю, что без украинской тематики этот диалог будет пресным. Ведь вы и родились здесь, и трудное детство здесь... Кстати, что это за сюжет с «правописанием» , когда поначалу вы были ЭЛЛиной, а затем - просто Элина?
- Та коли це все було! Ото кляті писарі наробили! Батьки нарекли Елліною. З двома літерами «л»! Потім - одне «л» кудись зникло. Таке собі спрощення відбулося - завдяки паспортистам.
- О, да у вас прекрасный украинский! Лучше чем у некоторых наших телеведущих.
- Та невже?
- Элина Авраамовна, вы хотя бы Киевом налюбовались, поностальгировали вволю, вспомнив места детства-юности?
- Особой возможности гулять не было. Я хворала не так давно. Поэтому берегу себя для сценической работы. Но кое-что посмотреть удалось. Киев по-прежнему прекрасен. Хотя помню его совершенно иным: и довоенным, и послевоенным, и уже восстановленным. Поэт написал: «Мила сестронько, любий братику, попрацюємо на Хрещатику!» И я прекрасно помню, как возрождался послевоенный Крещатик. Все это по-прежнему перед глазами.
- А где ж эта улица, где этот дом - тот самый адрес, который «привязал» вас к Киеву?
- На том месте, к сожалению, ничего нет. Понимаете, это нечто в духе «когда деревья были большими»...
- Как в фильме Льва Кулиджанова?
- Просто в детстве на все смотришь другими глазами. И тот мой старый адрес - ул.Толстого, дом 1 - совершенно другой «фильм».
- А у вас не возникало желания цитировать Вертинского: «Я хожу по родному городу, как по кладбищу юных дней... «?
- Да нет! Этот романтический надрыв Вертинского мне не свойственен. Я оптимистка по натуре. Чего плакать-то? Хожу по чистому светлому городу, много новостроек, много молодых лиц. Что-то изменилось. Но ведь что-то и осталось.
- Пока еще осталось, это правда.
- Вот подошла к университету имени Шевченко - такой же красный...
- ... а не оранжевый, как вы, должно быть, ожидали?
- И дом Морозова, где когда-то моя тетка жила... И парк Шевченко. Хотя в парк не рискнула идти - там какие-то предвыборные шатра разбили. Зачем мне это?
- Но все равно ведь, даже в гостиничном номере смотрите, небось, украинские новости и что-то чувствуете, что-то думаете о своей бедной родине.
- Что чувствую? Горюю, когда все это вижу. Горюю!...
- Замечательный глагол - «горевать». Образный и емкий. А вот если выбирать из слайдов памяти самый яркий кадр, связанный с детством, с родиной, чтобы впоследствии включить его уже в «фильм жизни» , что тогда?
- Довоенный Киев... Большие сугробы на Крещатике... Я иду с папой и мамой по главной улице... И смотрю на темное-темное небо, где яркие-яркие звезды... Много чего впоследствии было в жизни - и яркого, и незабываемого. Но таких звезд и такого неба я больше не видела никогда. И вряд ли увижу.
В общем, «когда деревья... «. Та картинка передо мной. Я войну-то застала ребенком - тринадцать лет. Отец, а он был очень хорошим военным врачом, как раз получил назначение в Нежин. А уже после - и мой фронтовой госпиталь, и трудные военные годы. И так до сентября 1944-го.
- Страшное же время, военное.
- Но, к счастью, моя память устроена таким образом, что многие трагические детали не запомнила. Многое стерлось. Ощущение от эпохи осталось, а деталей - нет. Хотя никогда не забуду одну сцену. Бомбежка, горит станция, разворочен вагон, а тут еще дикий ветер. И вот из этого разгромленного вагона вылетают треугольники солдатских писем - и летят в обугленную степь. Это те письма, которые не дошли до адресатов. Послания, которые еще никто не успел прочитать. И когда меня спрашивают, что было самым жутким в то время, сразу и вспоминаю бомбежку, вагон, письма. Какой-то символ.
- Неиспользованная метафора для военного фильма.
- Да это не метафора, мой дорогой, это же жизнь такая была. Ведь те письма люди ждали! Мы сами их ждали... Я с мамой работала в госпитале. Мы прятали мою маленькую сестренку. Уже поступив на курсы медицинских сестер, я стала лаборанткой клинической лаборатории госпиталя - ответственная работа! И глаза десятков раненых бойцов... А отец сразу попал под Сталинград, потом - в окружение на Северном Кавказе. Обо всем, конечно, не расскажешь...
«Из-за ленинского спектакля так и не попрощалась с отцом»
- Если вспоминать не военное, а художественное прошлое, что вам особо памятно из киевской творческой атмосферы тех лет?
- Знаете, я ведь еще слышала Оксану Петрусенко, Ивана Паторжинского, Марию Литвиненко-Вольгемут... Великих! Помню оперы «Запорожец за Дунаем» и «Наталка-Полтавка» в нашей опере. А в пять лет меня повели на «Демона». Послушав его, сказала: никогда в жизни подобного не хочу слышать! В Киеве в ту пору был и прекрасный детский театр. Потрясающий Театр имени Ивана Франко. Моя учительница - Полина Нятко - говорила: «Эллочко, от оце «че» - воно ж таке кругленьке... « Я не видела ее Мавку в «Лесной песне» , зато помню ее потрясающую Агу Щуку в «Калиновой роще» Корнейчука. Там играла и Наталья Михайловна Ужвий, перед которой нельзя было не преклоняться в те годы. Какой голос, какие интонации! А у Нятко какой голос - низкий, бархатистый. А в это же время в Русской драме - Опалова, Романов, Лавров, Халатов...
- Вы «подпитывались» от них, посещая те знаменитые спектакли?
- Да я училась у них. Много смотрела. Много где бывала. Наша семья очень любила театр.
- Элина Авраамовна, вот вы говорите, что оптимистка. Но приходится же на что-то (или на кого-то) опираться, если судьба не церемонится и посылает испытания -личные, профессиональные? Где тогда ищете опору?
- С детства для себя решила: «только сама». И опору всегда искала (и продолжаю искать) только в себе самой. В других можно, конечно, попытаться ее найти, но часто это бессмысленно. С детства меня приучали работать. И никакого труда не сторонилась. И ничего не боялась. Помню, моя мама, стремясь побороть какие-то мои страхи, специально посылала в темную комнату: «А принеси-ка водички из крана». И я шла в ту темень. Преодолевала себя. И научилась сама себя защищать. Дралась как мальчишка. Могла в любой момент постоять за себя. Меня ведь в Украине когда-то очень обидели, именно тогда, когда я защитила себя...
- Что случилось-то?
- Я стала объектом разбирательств на комсомольском собрании, поскольку врезала одному типу оплеуху...
- Было за что?
- Было. И та ситуация - «публичной порки» , скажем так, - для меня оказалась переломной. Я стала искать свою сценическую судьбу не в Украине, а в Литве... Поэтому, повторюсь: опора может быть только в самом себе. А если человек профессионал в своем деле, то и труд ему - опора.
Конечно, есть большие потери... Это болезненно. Но и это время нужно пережить. Для меня тяжелым испытанием оказалась смерть отца. Он был удивительным человеком: немного говорил, но был значителен - в каждом слове, в каждом поступке.
- Когда его не стало?
- В 1970-м, 8 апреля. Как раз в том году к 100-летию Ленина наш театр готовил премьеру - спектакль «Признание». А мне сообщают о смерти отца... Сойти с премьерной дистанции не было возможности. Ответственный спектакль, ленинская тема... И уже после случившегося я долго приходила в себя. Хотя действительно была безвыходная ситуация: я - в Москве, а он в свои последние годы - в Литве (там служил, там похоронен). По сей день у меня есть душевный долг перед Литвой. Если приглашает местный театр на мастер-классы, откликаюсь обязательно.
«Александров намекнул: сниметесь у меня - и все будет хорошо... «
- Одни биографы утверждают, будто ваш первый сценический опыт - нежинская «Маруся Богуславка» , другие говорят именно о прибалтийском прошлом.
- Как раз в Литве состоялась моя первая профессиональная работа - это «Таня» в знаменитой пьесе Арбузова.
- Кого вы играли?
- Таню!
- Это уже после того, как по Союзу прогремела Мария Бабанова в этой же роли?
- Я Марию Ивановну в этой роли не видела. Но со мной недавно Виталий Вульф разговаривал (а он большой поклонник творчества Бабановой), и к моему изумлению Виталий Яковлевич вспомнил, что видел и мою Таню. Ему эта работа понравилась.
- Говорят, с легкой руки Вульфа, точнее благодаря его переводу, вы не так давно сыграли главную роль в премьере Малого - «Круг» по пьесе Сомерсета Моэма?
- Просто взяли этот материал, появился режиссер - Андрей Житинкин. И я довольна. Правда, эта роль была бы для меня большей радостью лет эдак двадцать назад... Только зачем оглядываться?
- А если все же оглянуться... Уму непостижимо: почему почти полвека (после фильма «Тихий Дон», которому, кстати, в этом году ровно 50) вас так активно игнорировал кинематограф?
- А может быть, это я игнорировала? Полагаете, я что-то потеряла за это время? В чем-то важном не снялась? Разве после Эрмлера, Герасимова - после того уровня, который они задали - разве могло быть что-то выше?
- Разное могло быть... Экранизации классических произведений, например, которые вы бы только украсили своим участием.
- Видите ли в чем дело... Только об одной экранизации сожалею. Это «Анна Каренина».
- В фильме Александра Зархи, где Анну сыграла Самойлова?
- Речь об этой картине. И я действительно хотела сыграть Анну. Очень хотела. И как когда-то напросилась на роль Аксиньи к Герасимову (узнала об экранизации шолоховской книги в Париже и уже потом, приехав в Москву, сказала Сергею Аполлинариевичу: «Хочу эту роль! И могу ее сыграть!»), так же попросила и пробу в «Карениной». Но... Мне в этой пробе отказали.
- Вас «не видели» в картине?
- Не сошлись звезды.
- А как вы отнеслись к Карениной, сыгранной Татьяной Самойловой?
- Я не приняла ни фильм в целом, ни отдельные актерские работы. Это очень отдалено от Толстого и от его Анны.
- Между тем, Элина Авраамовна, в вашей не слишком раздутой фильмографии (всего-то с десяток картин!) есть загадочная лента под названием «Русский сувенир» Григория Александрова, где вашей партнершей была сама Орлова.
- И по сей день сожалею, что согласилась сниматься в том фильме.
- Потому что его уничтожила критика и провальная лента стала «началом конца» режиссера Александрова?
- Не только. Из-за «Русского сувенира» я потеряла более серьезную работу -экранизацию «Евгении Гранде» , где снимались мастера Малого. В то время мне позвонил сам Александров и недвусмысленно намекнул: сниметесь в моем «Сувенире» - и все у вас в карьере сложится хорошо, а не сниметесь, может быть все что угодно...
Так и согласилась на эту авантюру. Фильм получился ужасающим! Казалось, ситуацию может спасти лирическая линия героини (моим партнером был Валентин Гафт). Но Александров решил иначе. И лирическую «аранжировку» придал образу, который играла Любовь Петровна. Только и это не помогло. Орлова - замечательная актриса, большая звезда. Но в человеческом плане она никогда не была мне близка. Хотя у нас не было ни конфликтов, ни споров во время съемок. Но вот «не мой человек»! И все тут. Помню забавный эпизод на съемках - с косулей. Это бедное животное должно было лобызать Любовь Петровну, но почему-то панически ее боялось. И постоянно подбегало ко мне. Я же кормила ее с рук, косуля ластилась. Любовь Петровна ничего не могла понять, раздражалась... Все это милые эпизоды давно минувших дней. И уже спустя много лет, когда отмечали юбилей Орловой, меня попросили провести вечер ее памяти. Я согласилась. Потому что была совместная работа, какой-то кусок прожитой творческой жизни.
«С Руфиной Нифонтовой конкуренции не было... «
- Если вспомнить еще один ваш фильм, относительно недавний, снятый в Киеве - «Бабий Яр» режиссера Николая Засеева-Руденко. Даже если сознательно избегать художественных оценок, то...
- Понимаю, о чем вы говорите. Согласилась на эту работу только по одной причине - тема. И больше ничего. А тема эта для меня важная. Болезненная, личностная. Много моих друзей, моих ровесников - в Бабьем Яру... Полагаю, это не надо объяснять? У этой темы, конечно, может быть разное художественное осмысление. Есть такие замечательные картины, как «Пианист» Романа Полански или «Список Шиндлера» Стивена Спилберга. Я не сравниваю, разумеется. Но и в нашем фильме, кстати, есть отдельные эпизоды... Только в целом судить о фильме Засеева не возьмусь, извините.
- Элина Авраамовна, сквозным лейтмотивом разговора оказались деревья, которые когда-то были большими. А если вспоминать актеров Малого - вот уж воистину «когда партнеры были большими». Теперь многих нет из тех, с кем вы когда-то работали на одной сцене - Царева, Ильинского, Жарова...
- ... Гоголевой, Пашенной, Анненкова, Бабочкина. Многих других. Их нет. И таких уже не будет. Но я уверена, что нынешнее руководство Малого театра правильно поступает, когда берет в репертуар классику, когда отстаивает реалистические позиции русского театра. Когда продолжает традиции тех, о ком сейчас говорим.
Посмотрите на Еремееву - старейшую актрису Малого - она сегодня выходит на сцену в «Горе от ума»... Это в высоком смысле подлинная актерская природа и абсолютное понимание своего места на сцене. Я иногда не понимаю молодых, которые могут добавлять в текст какую-то «отсебятину». Как можно - «вместо» Островского или Грибоедова? Как? Они сами знали, что сказать и как сказать. Меня, конечно, волнует, что в последнее время актерская профессия теряет престиж...
- Как сказать! В киевском театральном только в этом году на одно место (на актерский факультет) претендовало 60 красавиц. Спрос-то какой!
- А предложение? На сцене? Или на экране? Вы знаете, долгое время в Малом мы работали бок о бок с одной известной актрисой - Руфиной Нифонтовой...
- Говорят, между вами существовала даже жесткая конкуренция?
- Особой конкуренции не было. Каждая из нас занимала свою нишу. Хотя порою нас и распределяли на одну роль. Когда-то мы почти одновременно появились в Малом. И наши первые фильмы имели одновременно феноменальный успех. У нее «Вольница» , у меня «Неоконченная повесть». У меня «Тихий Дон» , у нее «Хождение по мукам». Так вот, когда Нифонтова умерла, я ощутила - не стало той самой опоры... Понимаете? Что-то надломилось во мне самой. Хотя подругами мы не были никогда. И по большому счету, друзей в театре у меня нет. Есть ровные, добрые отношения с коллегами. Да, пытаюсь как-то по-своему опекать молодых. Мне приятно, например, когда молодой актер Вершинин (он играет Глумова в «Мудреце») на сборе труппы дарит мне букет... Ведь по большому счету на этом свете меня и держит только театр. Больше ничего. Театр - главное для меня в жизни.
- Только театр - главное, а как же родина?
- А родина, думаю, уж как-то перебьется.
Из личного досье
Элина Быстрицкая родилась в Киеве в 1928 году. Ее отец - Авраам Петрович - заслуженный врач, в качестве военного хирурга участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах, похоронен в Вильнюсе. Мать - Эсфирь Исааковна Быстрицкая - вместе с детьми прошла суровые военные испытания в фронтовых госпиталях.
Элина Быстрицкая училась в медицинском техникуме (окончила его в 1947-м). Там же принимала участие в художественной самодеятельности. В 1953 году окончила Киевский театральный институт, после чего проработала три сезона в Вильнюсском русском театре. Гастроли в Ленинграде перевернули творческую судьбу молодой актрисы. Ее пригласили на съемки - сразу две роли в кино. Шумный успех принесла ей роль врача Елизаветы Максимовны в фильме «Неоконченная повесть» (1955 год), после этого она стала путешествовать по миру. Была в Париже, познакомилась с Мишель Морган, Луи Арагоном, Жераром Филипом. В 1956-м, когда Сергей Герасимов начинал подготовительную работу над «Тихим Доном» , Быстрицкая отстояла свое право играть роль Аксиньи. Образ донской казачки стал, пожалуй, главным в ее кинокарьере. За эту роль актриса удостоена титула почетной казачки. С 1958-го Элина Авраамовна работает в труппе Малого театра (ее туда пригласил Михаил Царев). Значительные работы на этой сцене в спектаклях «Маскарад» , «Веер леди Уиндермир» , «Бешеные деньги» , «Волки и овцы» , «Стакан воды» , «Без вины виноватые»... Сегодня в репертуаре Быстрицкой - «Горе от ума», «На всякого мудреца довольно простоты» , «Круг». Актриса по-прежнему активно занимается общественной деятельностью. Она «народная артистка» не только Советского Союза, но и Грузии, Азербайджана, Казахстана. Академик Российской Академии естественных наук.
Всего в послужном списке актрисы - около двух десятков титулов и званий.
Автор: Олег ВЕРГЕЛИС
Источник: Зеркало недели
Дата: 22.09.2007
Без восторженности никак. Прекрасная, величественная, стильная, изысканная... И т.д., и т.п. И это все - о ней. И красивых слов не жаль. Если не ей, то кому еще их сегодня адресовать? Когда Элина Быстрицкая лишь появляется в своих кринолинах в «Горе от ума» или в «Мудреце...», в одном спектакле играя Хлестову, а в другом - Турусину (на этой неделе как раз завершились киевские гастроли Малого театра на сцене столичной Русской драмы), взбудораженное население - господа-зрители - издает нечто нечленораздельно-восторженное: «У-у-у-у...». И тут же бурные аплодисменты, переходящие в овации: «Браво!» (хотя она еще и слова не произнесла, а только явилась пред зрительские ясные очи).
Да, читатель-зритель, тебе позарез нужна материализовавшаяся иллюзия! Такая как Быстрицкая, например. Женщина вне времени и моды. Хотя за модой, между прочим, следит зорко. И как раз накануне нашего продолжительного разговора в номере гостиницы «Украина» , она со спортивным азартом наблюдала за телешоу, где модельер Зайцев обучал люмпенш особенностям дворянских манер. «Это же так нужно сегодня! Ведь многие давно забыли и о манерах, и о стиле... « , - говорит мне актриса. - «А вы полагаете, это им сильно поможет?... «
«Смотрю политические новости - и горюю»
- Элина Авраамовна, понимаю, что без украинской тематики этот диалог будет пресным. Ведь вы и родились здесь, и трудное детство здесь... Кстати, что это за сюжет с «правописанием» , когда поначалу вы были ЭЛЛиной, а затем - просто Элина?
- Та коли це все було! Ото кляті писарі наробили! Батьки нарекли Елліною. З двома літерами «л»! Потім - одне «л» кудись зникло. Таке собі спрощення відбулося - завдяки паспортистам.
- О, да у вас прекрасный украинский! Лучше чем у некоторых наших телеведущих.
- Та невже?
- Элина Авраамовна, вы хотя бы Киевом налюбовались, поностальгировали вволю, вспомнив места детства-юности?
- Особой возможности гулять не было. Я хворала не так давно. Поэтому берегу себя для сценической работы. Но кое-что посмотреть удалось. Киев по-прежнему прекрасен. Хотя помню его совершенно иным: и довоенным, и послевоенным, и уже восстановленным. Поэт написал: «Мила сестронько, любий братику, попрацюємо на Хрещатику!» И я прекрасно помню, как возрождался послевоенный Крещатик. Все это по-прежнему перед глазами.
- А где ж эта улица, где этот дом - тот самый адрес, который «привязал» вас к Киеву?
- На том месте, к сожалению, ничего нет. Понимаете, это нечто в духе «когда деревья были большими»...
- Как в фильме Льва Кулиджанова?
- Просто в детстве на все смотришь другими глазами. И тот мой старый адрес - ул.Толстого, дом 1 - совершенно другой «фильм».
- А у вас не возникало желания цитировать Вертинского: «Я хожу по родному городу, как по кладбищу юных дней... «?
- Да нет! Этот романтический надрыв Вертинского мне не свойственен. Я оптимистка по натуре. Чего плакать-то? Хожу по чистому светлому городу, много новостроек, много молодых лиц. Что-то изменилось. Но ведь что-то и осталось.
- Пока еще осталось, это правда.
- Вот подошла к университету имени Шевченко - такой же красный...
- ... а не оранжевый, как вы, должно быть, ожидали?
- И дом Морозова, где когда-то моя тетка жила... И парк Шевченко. Хотя в парк не рискнула идти - там какие-то предвыборные шатра разбили. Зачем мне это?
- Но все равно ведь, даже в гостиничном номере смотрите, небось, украинские новости и что-то чувствуете, что-то думаете о своей бедной родине.
- Что чувствую? Горюю, когда все это вижу. Горюю!...
- Замечательный глагол - «горевать». Образный и емкий. А вот если выбирать из слайдов памяти самый яркий кадр, связанный с детством, с родиной, чтобы впоследствии включить его уже в «фильм жизни» , что тогда?
- Довоенный Киев... Большие сугробы на Крещатике... Я иду с папой и мамой по главной улице... И смотрю на темное-темное небо, где яркие-яркие звезды... Много чего впоследствии было в жизни - и яркого, и незабываемого. Но таких звезд и такого неба я больше не видела никогда. И вряд ли увижу.
В общем, «когда деревья... «. Та картинка передо мной. Я войну-то застала ребенком - тринадцать лет. Отец, а он был очень хорошим военным врачом, как раз получил назначение в Нежин. А уже после - и мой фронтовой госпиталь, и трудные военные годы. И так до сентября 1944-го.
- Страшное же время, военное.
- Но, к счастью, моя память устроена таким образом, что многие трагические детали не запомнила. Многое стерлось. Ощущение от эпохи осталось, а деталей - нет. Хотя никогда не забуду одну сцену. Бомбежка, горит станция, разворочен вагон, а тут еще дикий ветер. И вот из этого разгромленного вагона вылетают треугольники солдатских писем - и летят в обугленную степь. Это те письма, которые не дошли до адресатов. Послания, которые еще никто не успел прочитать. И когда меня спрашивают, что было самым жутким в то время, сразу и вспоминаю бомбежку, вагон, письма. Какой-то символ.
- Неиспользованная метафора для военного фильма.
- Да это не метафора, мой дорогой, это же жизнь такая была. Ведь те письма люди ждали! Мы сами их ждали... Я с мамой работала в госпитале. Мы прятали мою маленькую сестренку. Уже поступив на курсы медицинских сестер, я стала лаборанткой клинической лаборатории госпиталя - ответственная работа! И глаза десятков раненых бойцов... А отец сразу попал под Сталинград, потом - в окружение на Северном Кавказе. Обо всем, конечно, не расскажешь...
«Из-за ленинского спектакля так и не попрощалась с отцом»
- Если вспоминать не военное, а художественное прошлое, что вам особо памятно из киевской творческой атмосферы тех лет?
- Знаете, я ведь еще слышала Оксану Петрусенко, Ивана Паторжинского, Марию Литвиненко-Вольгемут... Великих! Помню оперы «Запорожец за Дунаем» и «Наталка-Полтавка» в нашей опере. А в пять лет меня повели на «Демона». Послушав его, сказала: никогда в жизни подобного не хочу слышать! В Киеве в ту пору был и прекрасный детский театр. Потрясающий Театр имени Ивана Франко. Моя учительница - Полина Нятко - говорила: «Эллочко, от оце «че» - воно ж таке кругленьке... « Я не видела ее Мавку в «Лесной песне» , зато помню ее потрясающую Агу Щуку в «Калиновой роще» Корнейчука. Там играла и Наталья Михайловна Ужвий, перед которой нельзя было не преклоняться в те годы. Какой голос, какие интонации! А у Нятко какой голос - низкий, бархатистый. А в это же время в Русской драме - Опалова, Романов, Лавров, Халатов...
- Вы «подпитывались» от них, посещая те знаменитые спектакли?
- Да я училась у них. Много смотрела. Много где бывала. Наша семья очень любила театр.
- Элина Авраамовна, вот вы говорите, что оптимистка. Но приходится же на что-то (или на кого-то) опираться, если судьба не церемонится и посылает испытания -личные, профессиональные? Где тогда ищете опору?
- С детства для себя решила: «только сама». И опору всегда искала (и продолжаю искать) только в себе самой. В других можно, конечно, попытаться ее найти, но часто это бессмысленно. С детства меня приучали работать. И никакого труда не сторонилась. И ничего не боялась. Помню, моя мама, стремясь побороть какие-то мои страхи, специально посылала в темную комнату: «А принеси-ка водички из крана». И я шла в ту темень. Преодолевала себя. И научилась сама себя защищать. Дралась как мальчишка. Могла в любой момент постоять за себя. Меня ведь в Украине когда-то очень обидели, именно тогда, когда я защитила себя...
- Что случилось-то?
- Я стала объектом разбирательств на комсомольском собрании, поскольку врезала одному типу оплеуху...
- Было за что?
- Было. И та ситуация - «публичной порки» , скажем так, - для меня оказалась переломной. Я стала искать свою сценическую судьбу не в Украине, а в Литве... Поэтому, повторюсь: опора может быть только в самом себе. А если человек профессионал в своем деле, то и труд ему - опора.
Конечно, есть большие потери... Это болезненно. Но и это время нужно пережить. Для меня тяжелым испытанием оказалась смерть отца. Он был удивительным человеком: немного говорил, но был значителен - в каждом слове, в каждом поступке.
- Когда его не стало?
- В 1970-м, 8 апреля. Как раз в том году к 100-летию Ленина наш театр готовил премьеру - спектакль «Признание». А мне сообщают о смерти отца... Сойти с премьерной дистанции не было возможности. Ответственный спектакль, ленинская тема... И уже после случившегося я долго приходила в себя. Хотя действительно была безвыходная ситуация: я - в Москве, а он в свои последние годы - в Литве (там служил, там похоронен). По сей день у меня есть душевный долг перед Литвой. Если приглашает местный театр на мастер-классы, откликаюсь обязательно.
«Александров намекнул: сниметесь у меня - и все будет хорошо... «
- Одни биографы утверждают, будто ваш первый сценический опыт - нежинская «Маруся Богуславка» , другие говорят именно о прибалтийском прошлом.
- Как раз в Литве состоялась моя первая профессиональная работа - это «Таня» в знаменитой пьесе Арбузова.
- Кого вы играли?
- Таню!
- Это уже после того, как по Союзу прогремела Мария Бабанова в этой же роли?
- Я Марию Ивановну в этой роли не видела. Но со мной недавно Виталий Вульф разговаривал (а он большой поклонник творчества Бабановой), и к моему изумлению Виталий Яковлевич вспомнил, что видел и мою Таню. Ему эта работа понравилась.
- Говорят, с легкой руки Вульфа, точнее благодаря его переводу, вы не так давно сыграли главную роль в премьере Малого - «Круг» по пьесе Сомерсета Моэма?
- Просто взяли этот материал, появился режиссер - Андрей Житинкин. И я довольна. Правда, эта роль была бы для меня большей радостью лет эдак двадцать назад... Только зачем оглядываться?
- А если все же оглянуться... Уму непостижимо: почему почти полвека (после фильма «Тихий Дон», которому, кстати, в этом году ровно 50) вас так активно игнорировал кинематограф?
- А может быть, это я игнорировала? Полагаете, я что-то потеряла за это время? В чем-то важном не снялась? Разве после Эрмлера, Герасимова - после того уровня, который они задали - разве могло быть что-то выше?
- Разное могло быть... Экранизации классических произведений, например, которые вы бы только украсили своим участием.
- Видите ли в чем дело... Только об одной экранизации сожалею. Это «Анна Каренина».
- В фильме Александра Зархи, где Анну сыграла Самойлова?
- Речь об этой картине. И я действительно хотела сыграть Анну. Очень хотела. И как когда-то напросилась на роль Аксиньи к Герасимову (узнала об экранизации шолоховской книги в Париже и уже потом, приехав в Москву, сказала Сергею Аполлинариевичу: «Хочу эту роль! И могу ее сыграть!»), так же попросила и пробу в «Карениной». Но... Мне в этой пробе отказали.
- Вас «не видели» в картине?
- Не сошлись звезды.
- А как вы отнеслись к Карениной, сыгранной Татьяной Самойловой?
- Я не приняла ни фильм в целом, ни отдельные актерские работы. Это очень отдалено от Толстого и от его Анны.
- Между тем, Элина Авраамовна, в вашей не слишком раздутой фильмографии (всего-то с десяток картин!) есть загадочная лента под названием «Русский сувенир» Григория Александрова, где вашей партнершей была сама Орлова.
- И по сей день сожалею, что согласилась сниматься в том фильме.
- Потому что его уничтожила критика и провальная лента стала «началом конца» режиссера Александрова?
- Не только. Из-за «Русского сувенира» я потеряла более серьезную работу -экранизацию «Евгении Гранде» , где снимались мастера Малого. В то время мне позвонил сам Александров и недвусмысленно намекнул: сниметесь в моем «Сувенире» - и все у вас в карьере сложится хорошо, а не сниметесь, может быть все что угодно...
Так и согласилась на эту авантюру. Фильм получился ужасающим! Казалось, ситуацию может спасти лирическая линия героини (моим партнером был Валентин Гафт). Но Александров решил иначе. И лирическую «аранжировку» придал образу, который играла Любовь Петровна. Только и это не помогло. Орлова - замечательная актриса, большая звезда. Но в человеческом плане она никогда не была мне близка. Хотя у нас не было ни конфликтов, ни споров во время съемок. Но вот «не мой человек»! И все тут. Помню забавный эпизод на съемках - с косулей. Это бедное животное должно было лобызать Любовь Петровну, но почему-то панически ее боялось. И постоянно подбегало ко мне. Я же кормила ее с рук, косуля ластилась. Любовь Петровна ничего не могла понять, раздражалась... Все это милые эпизоды давно минувших дней. И уже спустя много лет, когда отмечали юбилей Орловой, меня попросили провести вечер ее памяти. Я согласилась. Потому что была совместная работа, какой-то кусок прожитой творческой жизни.
«С Руфиной Нифонтовой конкуренции не было... «
- Если вспомнить еще один ваш фильм, относительно недавний, снятый в Киеве - «Бабий Яр» режиссера Николая Засеева-Руденко. Даже если сознательно избегать художественных оценок, то...
- Понимаю, о чем вы говорите. Согласилась на эту работу только по одной причине - тема. И больше ничего. А тема эта для меня важная. Болезненная, личностная. Много моих друзей, моих ровесников - в Бабьем Яру... Полагаю, это не надо объяснять? У этой темы, конечно, может быть разное художественное осмысление. Есть такие замечательные картины, как «Пианист» Романа Полански или «Список Шиндлера» Стивена Спилберга. Я не сравниваю, разумеется. Но и в нашем фильме, кстати, есть отдельные эпизоды... Только в целом судить о фильме Засеева не возьмусь, извините.
- Элина Авраамовна, сквозным лейтмотивом разговора оказались деревья, которые когда-то были большими. А если вспоминать актеров Малого - вот уж воистину «когда партнеры были большими». Теперь многих нет из тех, с кем вы когда-то работали на одной сцене - Царева, Ильинского, Жарова...
- ... Гоголевой, Пашенной, Анненкова, Бабочкина. Многих других. Их нет. И таких уже не будет. Но я уверена, что нынешнее руководство Малого театра правильно поступает, когда берет в репертуар классику, когда отстаивает реалистические позиции русского театра. Когда продолжает традиции тех, о ком сейчас говорим.
Посмотрите на Еремееву - старейшую актрису Малого - она сегодня выходит на сцену в «Горе от ума»... Это в высоком смысле подлинная актерская природа и абсолютное понимание своего места на сцене. Я иногда не понимаю молодых, которые могут добавлять в текст какую-то «отсебятину». Как можно - «вместо» Островского или Грибоедова? Как? Они сами знали, что сказать и как сказать. Меня, конечно, волнует, что в последнее время актерская профессия теряет престиж...
- Как сказать! В киевском театральном только в этом году на одно место (на актерский факультет) претендовало 60 красавиц. Спрос-то какой!
- А предложение? На сцене? Или на экране? Вы знаете, долгое время в Малом мы работали бок о бок с одной известной актрисой - Руфиной Нифонтовой...
- Говорят, между вами существовала даже жесткая конкуренция?
- Особой конкуренции не было. Каждая из нас занимала свою нишу. Хотя порою нас и распределяли на одну роль. Когда-то мы почти одновременно появились в Малом. И наши первые фильмы имели одновременно феноменальный успех. У нее «Вольница» , у меня «Неоконченная повесть». У меня «Тихий Дон» , у нее «Хождение по мукам». Так вот, когда Нифонтова умерла, я ощутила - не стало той самой опоры... Понимаете? Что-то надломилось во мне самой. Хотя подругами мы не были никогда. И по большому счету, друзей в театре у меня нет. Есть ровные, добрые отношения с коллегами. Да, пытаюсь как-то по-своему опекать молодых. Мне приятно, например, когда молодой актер Вершинин (он играет Глумова в «Мудреце») на сборе труппы дарит мне букет... Ведь по большому счету на этом свете меня и держит только театр. Больше ничего. Театр - главное для меня в жизни.
- Только театр - главное, а как же родина?
- А родина, думаю, уж как-то перебьется.
Из личного досье
Элина Быстрицкая родилась в Киеве в 1928 году. Ее отец - Авраам Петрович - заслуженный врач, в качестве военного хирурга участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах, похоронен в Вильнюсе. Мать - Эсфирь Исааковна Быстрицкая - вместе с детьми прошла суровые военные испытания в фронтовых госпиталях.
Элина Быстрицкая училась в медицинском техникуме (окончила его в 1947-м). Там же принимала участие в художественной самодеятельности. В 1953 году окончила Киевский театральный институт, после чего проработала три сезона в Вильнюсском русском театре. Гастроли в Ленинграде перевернули творческую судьбу молодой актрисы. Ее пригласили на съемки - сразу две роли в кино. Шумный успех принесла ей роль врача Елизаветы Максимовны в фильме «Неоконченная повесть» (1955 год), после этого она стала путешествовать по миру. Была в Париже, познакомилась с Мишель Морган, Луи Арагоном, Жераром Филипом. В 1956-м, когда Сергей Герасимов начинал подготовительную работу над «Тихим Доном» , Быстрицкая отстояла свое право играть роль Аксиньи. Образ донской казачки стал, пожалуй, главным в ее кинокарьере. За эту роль актриса удостоена титула почетной казачки. С 1958-го Элина Авраамовна работает в труппе Малого театра (ее туда пригласил Михаил Царев). Значительные работы на этой сцене в спектаклях «Маскарад» , «Веер леди Уиндермир» , «Бешеные деньги» , «Волки и овцы» , «Стакан воды» , «Без вины виноватые»... Сегодня в репертуаре Быстрицкой - «Горе от ума», «На всякого мудреца довольно простоты» , «Круг». Актриса по-прежнему активно занимается общественной деятельностью. Она «народная артистка» не только Советского Союза, но и Грузии, Азербайджана, Казахстана. Академик Российской Академии естественных наук.
Всего в послужном списке актрисы - около двух десятков титулов и званий.
Автор: Олег ВЕРГЕЛИС
Источник: Зеркало недели
Дата: 22.09.2007
26.09.2007
Подробнее
ГЕНИЙ И МЕСТО
Немногие знают, что Вера Николаевна Пашенная играла не только в Малом театре, куда пришла сразу после училища (это было 100 лет назад), но и во МХАТе, называющем своим гением Смоктуновского.
ГЕНИЙ И МЕСТО
Третья неделя сентября будет у нас театральной, хотя в первые годы работы нашего театра открытие сезона приходилось в основном на декабрь. Только в 1954 году, когда труппа перебралась из Старого города на улицу Севастопольскую, сезон открылся 7 ноября (если кто забыл — в годовщину Октябрьской революции).
А если бы остался?
16 сентября 1946 года, как раз перед пятилетним юбилеем Второго Заполярного театра драмы и музыкальной комедии, в его состав был зачислен артист Иннокентий Смоктунович, вскоре видоизменивший свою фамилию по настоянию тогдашнего директора театра на Смоктуновский. Новое имя на театральной афише 1946-1947 годов набрано и напечатано как «СмоТКуновский».
В конце первого же сезона 22-летнему артисту была объявлена благодарность с занесением в личное дело и выдачей почетной грамоты «за большую работу по художественному обслуживанию коллективов предприятий комбината». Он значился одиннадцатым в списке отмеченных властью артистов, следующим шел Михаил Годенко.
В начале третьего сезона молодой артист уволился из театра, но на мерзлотной станции проработал всего две недели и снова вернулся на Горную улицу. Окончательно из театра и Норильска Иннокентий Смоктуновский уехал в 1951 году. Ему исполнилось 26 лет. О том, что работали с гением, его коллеги узнали через шесть лет, то есть полвека назад, когда Иннокентий Смоктуновский вышел на знаменитую сцену Ленинградского Большого драматического в роли князя Мышкина в товстоноговской постановке «Идиота».
Как сложилась бы судьба гения, останься он в Норильске еще пять — десять лет? Всю жизнь?
Здесь сидит народная артистка СССР
19 сентября театральная Россия отметит 120-летие Веры Пашенной. Немногие знают, что Вера Николаевна играла не только в Малом театре, куда пришла сразу после училища (это было 100 лет назад), но и во МХАТе, называющем своим гением Смоктуновского. Дочь знаменитого актера Николая Рощина-Инсарова, вернувшись в альма-матер, довольно быстро стала не только ведущей актрисой театра, но и его легендой. В ней чудесным образом присутствовали все лучшие актерские качества, включая огромный темперамент и великолепное владение русской речью.
Занятая в репертуаре, преподающая в училище при театре, Вера Николаевна всегда находила время и для гастрольных поездок. В 1936 году она отправилась с молодежью Малого театра в Арктику. После этой поездки в тогдашней столице Заполярья был создан профессиональный театр, названный именем актрисы. (Если бы не Игарский театр, неизвестно, когда бы появился наш «самый северный».) В этом театре Пашенная (народная артистка СССР с 1937 года, профессор с 1941-го) не только ставила спектакли, но даже писала декорации. Об этом мне рассказывал 20 лет назад Павел Коркин — бывший актер и гример Первого и Второго Заполярных театров. (Впоследствии Павел Григорьевич работал в краевой драме и преподавал «грим» и «историю костюма» на театральном отделении Красноярского училища искусств.)
В книге баек Бориса Львовича «Актерская курилка» я наткнулась на истории о Пашенной. Привожу одну из них:
«Малый театр едет на гастроли. В тамбуре у туалета стоит в ожидании знаменитая Варвара Массалитинова. Минут 15 мается, а туалет все занят. Наконец не выдерживает и могучим, низким голосом своим громко произносит:
- Здесь стоит народная артистка РСФСР Массалитинова!
- А здесь сидит народная артистка СССР Пашенная! Подождешь, Варька! — раздается из-за двери еще более мощный и низкий голос».
Рубрику ведет Валентина ВАЧАЕВА.
Источник: Заполярный вестник
Дата: 15.09.2007
Третья неделя сентября будет у нас театральной, хотя в первые годы работы нашего театра открытие сезона приходилось в основном на декабрь. Только в 1954 году, когда труппа перебралась из Старого города на улицу Севастопольскую, сезон открылся 7 ноября (если кто забыл — в годовщину Октябрьской революции).
А если бы остался?
16 сентября 1946 года, как раз перед пятилетним юбилеем Второго Заполярного театра драмы и музыкальной комедии, в его состав был зачислен артист Иннокентий Смоктунович, вскоре видоизменивший свою фамилию по настоянию тогдашнего директора театра на Смоктуновский. Новое имя на театральной афише 1946-1947 годов набрано и напечатано как «СмоТКуновский».
В конце первого же сезона 22-летнему артисту была объявлена благодарность с занесением в личное дело и выдачей почетной грамоты «за большую работу по художественному обслуживанию коллективов предприятий комбината». Он значился одиннадцатым в списке отмеченных властью артистов, следующим шел Михаил Годенко.
В начале третьего сезона молодой артист уволился из театра, но на мерзлотной станции проработал всего две недели и снова вернулся на Горную улицу. Окончательно из театра и Норильска Иннокентий Смоктуновский уехал в 1951 году. Ему исполнилось 26 лет. О том, что работали с гением, его коллеги узнали через шесть лет, то есть полвека назад, когда Иннокентий Смоктуновский вышел на знаменитую сцену Ленинградского Большого драматического в роли князя Мышкина в товстоноговской постановке «Идиота».
Как сложилась бы судьба гения, останься он в Норильске еще пять — десять лет? Всю жизнь?
Здесь сидит народная артистка СССР
19 сентября театральная Россия отметит 120-летие Веры Пашенной. Немногие знают, что Вера Николаевна играла не только в Малом театре, куда пришла сразу после училища (это было 100 лет назад), но и во МХАТе, называющем своим гением Смоктуновского. Дочь знаменитого актера Николая Рощина-Инсарова, вернувшись в альма-матер, довольно быстро стала не только ведущей актрисой театра, но и его легендой. В ней чудесным образом присутствовали все лучшие актерские качества, включая огромный темперамент и великолепное владение русской речью.
Занятая в репертуаре, преподающая в училище при театре, Вера Николаевна всегда находила время и для гастрольных поездок. В 1936 году она отправилась с молодежью Малого театра в Арктику. После этой поездки в тогдашней столице Заполярья был создан профессиональный театр, названный именем актрисы. (Если бы не Игарский театр, неизвестно, когда бы появился наш «самый северный».) В этом театре Пашенная (народная артистка СССР с 1937 года, профессор с 1941-го) не только ставила спектакли, но даже писала декорации. Об этом мне рассказывал 20 лет назад Павел Коркин — бывший актер и гример Первого и Второго Заполярных театров. (Впоследствии Павел Григорьевич работал в краевой драме и преподавал «грим» и «историю костюма» на театральном отделении Красноярского училища искусств.)
В книге баек Бориса Львовича «Актерская курилка» я наткнулась на истории о Пашенной. Привожу одну из них:
«Малый театр едет на гастроли. В тамбуре у туалета стоит в ожидании знаменитая Варвара Массалитинова. Минут 15 мается, а туалет все занят. Наконец не выдерживает и могучим, низким голосом своим громко произносит:
- Здесь стоит народная артистка РСФСР Массалитинова!
- А здесь сидит народная артистка СССР Пашенная! Подождешь, Варька! — раздается из-за двери еще более мощный и низкий голос».
Рубрику ведет Валентина ВАЧАЕВА.
Источник: Заполярный вестник
Дата: 15.09.2007
Подробнее
БОЛЬШИЕ СОБЫТИЯ МАЛОГО ТЕАТРА
ЗДЕСЬ ПОЯВЯТСЯ «ДЕТИ СОЛНЦА»
БОЛЬШИЕ СОБЫТИЯ МАЛОГО ТЕАТРА
ЗДЕСЬ ПОЯВЯТСЯ «ДЕТИ СОЛНЦА»
На прошлой неделе в Государственном академическом Малом театре в преддверии нового сезона - он откроется в начале октября - состоялся сбор труппы.
С раннего утра возле служебного входа журналисты поджидали «больших» актеров Малого театра. Сезон начинается!
В зале, где проходил сбор труппы, было шумно. Прислушаться к какому-нибудь разговору и понять, кто и о чем говорит, практически невозможно. Изредка слышны громыхания стульями и задорный смех актеров. Но вдруг мгновенно, словно по команде, в зале наступила тишина. Первой появилась на сцене народная артистка России Татьяна Панкова. Ряды в зрительном зале зазвучали аплодисментами. В Малом театре ветераны сцены приветствуются стоя. За Татьяной Петровной в президиум прошли старейшие актеры театра, директор и художественный руководитель.
«Мы начинаем новый сезон, - приветствует труппу и сотрудников театра народный артист СССР Виктор Коршунов. - От всего сердца желаем всем терпения и здоровья. Нам необходимо продолжать работать в таком же темпе, как и в юбилейный сезон».
«Мы переступили 250-й сезон, - подхватил выступление Виктора Ивановича художественный руководитель Малого театра народный артист Советского Союза Юрий Соломин. - А ведь далеко не каждый коллектив может похвастаться такой датой. В прошлом году Указом Президента Российской Федерации Владимира Путина два театра - Александрийский в Петербурге и Малый в Москве - были отмечены как создатели Русского национального театра».
На Руси испокон веков существовали всевозможные традиции и обычаи. И в деревенской семье, и в старой сельской церкви, и в государственном музее... В Малом театре, например, многие традиции передаются из поколения в поколение уже четверть тысячелетия. В этом году, как всегда, театр поздравил своих сотрудников с юбилеем творческой деятельности: Виктор Коршунов - 55 лет, Виктор Борцов и Юрий Соломин - 50, Потапов - 45...
На новый театральный сезон выпала еще одна знаменательная дата - народному артисту России Юрию Каюрову исполняется 80 лет. «Малый театр издал книгу, которую собственноручно написал Юрий Иванович в свое свободное время, - комментирует Юрий Соломин. - Книга читается легко. Мысли чудесные, добрые, прекрасные. Здесь вся жизнь артиста».
В начале сентября отметила юбилей народная артистка России, лауреат Государственной премии Евгения Глушенко. В связи с этим знаковым событием в адрес актрисы поступили поздравительные телеграммы от Президента России Владимира Путина и председателя Совета Федерации РФ Сергея Миронова.
Разумеется, театр не может жить без молодого поколения. В этом году из училища имени Щепкина в труппу Малого театра приняли шестерых новобранцев. Их приветствовали достаточно тепло и даже бурно.
Какой театр может жить без гастролей? Пожалуй, только тот, который еще не был создан. В свой юбилейный сезон Малый много гастролировал по российским городам: Новосибирск, Екатеринбург, Тюмень, Кемерово... Девятерым сотрудникам Малого театра присвоено почетное звание «Заслуженный работник Кузбасса». В новом же сезоне театр собирается на гастроли в Киев, Иркутск, Махачкалу, Казань, Выксу, Саратов, Волгоград и Астрахань.
«Подводя итоги прошедшего сезона, - продолжает Соломин, - стоит отметить, что коллектив театра справился с поставленной задачей. В результате проделанной работы зрители увидел и новые спектакли - гоголевский «Ревизор», «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский», «Бедность не порок» Островского и «Любовный круг» Моэма. Продолжается работа над выпуском спектаклей «Касатка» Алексея Толстого, «Генрих IV» Л. Пиранделло и «Власть тьмы» Льва Толстого. В ближайшее время начнутся репетиции нового спектакля – «Дети солнца» Максима Горького».
Автор: Богдан КОЛЕСНИКОВ. Фото автора.
Источник: Подмосковье-Неделя
Дата: 19.09.2007
ЗДЕСЬ ПОЯВЯТСЯ «ДЕТИ СОЛНЦА»
На прошлой неделе в Государственном академическом Малом театре в преддверии нового сезона - он откроется в начале октября - состоялся сбор труппы.
С раннего утра возле служебного входа журналисты поджидали «больших» актеров Малого театра. Сезон начинается!
В зале, где проходил сбор труппы, было шумно. Прислушаться к какому-нибудь разговору и понять, кто и о чем говорит, практически невозможно. Изредка слышны громыхания стульями и задорный смех актеров. Но вдруг мгновенно, словно по команде, в зале наступила тишина. Первой появилась на сцене народная артистка России Татьяна Панкова. Ряды в зрительном зале зазвучали аплодисментами. В Малом театре ветераны сцены приветствуются стоя. За Татьяной Петровной в президиум прошли старейшие актеры театра, директор и художественный руководитель.
«Мы начинаем новый сезон, - приветствует труппу и сотрудников театра народный артист СССР Виктор Коршунов. - От всего сердца желаем всем терпения и здоровья. Нам необходимо продолжать работать в таком же темпе, как и в юбилейный сезон».
«Мы переступили 250-й сезон, - подхватил выступление Виктора Ивановича художественный руководитель Малого театра народный артист Советского Союза Юрий Соломин. - А ведь далеко не каждый коллектив может похвастаться такой датой. В прошлом году Указом Президента Российской Федерации Владимира Путина два театра - Александрийский в Петербурге и Малый в Москве - были отмечены как создатели Русского национального театра».
На Руси испокон веков существовали всевозможные традиции и обычаи. И в деревенской семье, и в старой сельской церкви, и в государственном музее... В Малом театре, например, многие традиции передаются из поколения в поколение уже четверть тысячелетия. В этом году, как всегда, театр поздравил своих сотрудников с юбилеем творческой деятельности: Виктор Коршунов - 55 лет, Виктор Борцов и Юрий Соломин - 50, Потапов - 45...
На новый театральный сезон выпала еще одна знаменательная дата - народному артисту России Юрию Каюрову исполняется 80 лет. «Малый театр издал книгу, которую собственноручно написал Юрий Иванович в свое свободное время, - комментирует Юрий Соломин. - Книга читается легко. Мысли чудесные, добрые, прекрасные. Здесь вся жизнь артиста».
В начале сентября отметила юбилей народная артистка России, лауреат Государственной премии Евгения Глушенко. В связи с этим знаковым событием в адрес актрисы поступили поздравительные телеграммы от Президента России Владимира Путина и председателя Совета Федерации РФ Сергея Миронова.
Разумеется, театр не может жить без молодого поколения. В этом году из училища имени Щепкина в труппу Малого театра приняли шестерых новобранцев. Их приветствовали достаточно тепло и даже бурно.
Какой театр может жить без гастролей? Пожалуй, только тот, который еще не был создан. В свой юбилейный сезон Малый много гастролировал по российским городам: Новосибирск, Екатеринбург, Тюмень, Кемерово... Девятерым сотрудникам Малого театра присвоено почетное звание «Заслуженный работник Кузбасса». В новом же сезоне театр собирается на гастроли в Киев, Иркутск, Махачкалу, Казань, Выксу, Саратов, Волгоград и Астрахань.
«Подводя итоги прошедшего сезона, - продолжает Соломин, - стоит отметить, что коллектив театра справился с поставленной задачей. В результате проделанной работы зрители увидел и новые спектакли - гоголевский «Ревизор», «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский», «Бедность не порок» Островского и «Любовный круг» Моэма. Продолжается работа над выпуском спектаклей «Касатка» Алексея Толстого, «Генрих IV» Л. Пиранделло и «Власть тьмы» Льва Толстого. В ближайшее время начнутся репетиции нового спектакля – «Дети солнца» Максима Горького».
Автор: Богдан КОЛЕСНИКОВ. Фото автора.
Источник: Подмосковье-Неделя
Дата: 19.09.2007
23.09.2007
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
23 сентября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Алексеевича Низового. От всей души поздравляем замечательного актера с праздником и желаем ему новых интересных ролей в театре и кино, крепкого здоровья, хорошего настроения, удачи и благополучия во всем.
23 сентября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Алексеевича Низового. От всей души поздравляем замечательного актера с праздником и желаем ему новых интересных ролей в театре и кино, крепкого здоровья, хорошего настроения, удачи и благополучия во всем.
21.09.2007
Подробнее
«Листая старые подшивки» НИКОЛАЙ АННЕНКОВ: «Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
«Листая старые подшивки»
НИКОЛАЙ АННЕНКОВ: «Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
НИКОЛАЙ АННЕНКОВ: «Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
«Листая старые подшивки»
НИКОЛАЙ АННЕНКОВ: «Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
Народный артист СССР Николай Александрович Анненков в этом году отмечает 75-летие своей творческой деятельности. Имя Анненкова, ставшего легендой русского театра, второго Качалова Малого театра, известно во всем мире. О нем написано во всех энциклопедиях Лондона и Парижа, Нью-Йорка и Стокгольма, Брюсселя и Чикаго.
Этот неутомимый труженик подмостков, взращенный великим искусством XIX века и продолживший линию Остужева, современник Станиславского и Немировича-Данченко, Таирова и Мейерхольда, и по сей день в свои 98 лет играет в Малом театре. Каждый его выход на сцену придает спектаклю истинное благородство, а уровень мастерства настолько высок, что кажется — это не под силу человеку, только демиургу. Даже когда он молчит на сцене — от него исходит большая внутренняя сила и ощущение собственного достоинства. Глядя на него, слушая его, вы начинаете понимать, что этот человек живет в других измерениях, более высоких и совершенных, чем нынешнее время.
НИКОЛАЙ АННЕНКОВ:
«Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
Мы беседуем с Николаем Александровичем в его старинном кабинете истинно московской квартиры, в доме, где искони жили прославленные мастера Малого театра и МХАТа. Все здесь дышит покоем, уютом и заботой. Ровный тихий свет электрических ламп в высоких красивых зеркалах скользит по отполированной временем мебели из карельской березы. Анненков слегка нервничает, длинными, тонкими пальцами перебирает листки исписанной бумаги на секретере, постоянно встает, ходит, испытующе смотрит на меня, изучает... Словно прикидывает: гожусь я в партнеры для диалога или нет... По мере того как мы привыкаем друг к другу, он позволяет себе отвлекаться от разговора и читать мне... одной... стихи, монологи... Господи, думаю я, какая цепкая память, какая могучая русская речь, какое богатство чувств заключено в этом человеке! Да, вот кого надо показывать по телевидению, чтобы новое поколение слушало и запоминало. Такое уже может и не повториться. Ведь это один из последних
могикан исчезающей Атлантиды XIX века.
Когда человеку идет 99-й год, из которых 75 лет посвящено искусству, — говорить с ним трудно. Кто он и кто ты?! Да и разве можно в течение короткого времени охватить почти столетнюю жизнь человека, ездившего на извозчике, видевшего первый паровоз, участвовавшего в революции, сыгравшего более 300 ролей, награжденного четырьмя орденами Ленина и Золотой Звездой Героя Социалистического Труда, в прошлом году получившего из рук президента орден «За заслуги перед Отечеством», на котором изображен двуглавый орел — символ того государства, в котором он начинал свою жизнь.
— Николай Александрович, что вы ощущаете сегодня, когда выходите на сцену Малого театра?
- Огромное волнение. Мне постоянно кажется, что я впервые вышел на подмостки и сдаю экзамен, от которого зависит вся моя дальнейшая судьба. У каждого человека есть свои учителя. У меня они тоже есть — это Михаил Семенович Щепкин, Константин Сергеевич Станиславский и Иван Петрович Павлов с его второй сигнальной системой. На моем письменном столе лежат их научные труды, а на ночь я обязательно перечитываю дополнение к III тому Станиславского, где он пишет (цитирует на память): «В течение всей своей жизни я добивался только трех вещей: самочувствия, перспективы и задачи». Вот и я занимаюсь тем же. Все изучаю, пробую, и конца этому не видно. От этого плохо сплю по ночам, после спектакля никак не могу успокоиться — кажется, что не так сыграл. А когда все же вижу сны, то чудится, будто выхожу на сцену, а роли не знаю.
Впрочем, однажды такое было со мной наяву. Раньше во время летнего сезона Малый театр делился на несколько составов. Одни уезжали на гастроли в Киев, Одессу, Харьков, другие выступали на разных площадках Москвы. Я тоже играл в одной из таких групп в деревянном театре в Парке культуры имени М. Горького (который потом сгорел). Прихожу я однажды на спектакль, где должен был исполнять эпизодическую роль, гримируюсь, а за кулисами какая-то суматоха, возня. Оказывается, главный исполнитель на спектакль не явился. Ждем-с! Публика волнуется... А его все нет и нет. Начали спектакль без него, думали, вот-вот подойдет... До второй картины дошли — нет героя... Администратор подходит ко мне и просит: «Сыграй, Коля?» — «Как? Я же ни роли, ни текста не знаю», — отвечаю ему. «Ну, сыграй! Мы уже деньги получили и если остановим спектакль, то будет большой позор для Малого театра». — «Давайте костюм», — говорю. Мне дают костюм, суфлер начинает читать текст, и тут выясняется, что уже пора идти на сцену. Делать нечего — иду как на Голгофу. (Мне предстояло сыграть одного из братьев, сражающихся в разных армиях: в белой и красной.) Вышел я на сцену, публика ждет, что будет дальше, а партер молчит. Ну, я соответственно драматургическому моменту кулаком по столу стукнул, а сам побыстрее к кулисе пошел, где суфлер стоял. Он мне текст шепчет, а я длинные паузы выдерживаю, текст запоминаю, а потом с чувством выдаю его. Таких драматических картин предстояло сыграть 17. Как я тогда домой добрался — не помню. Только проснулся на следующее утро, смотрю: в сапогах лежу, калошах и пальто... Было мне тогда 30 лет. Но и сейчас как вспомню, так мурашки по спине пробегают...
Когда я работаю над ролью, то обычно пробую множество вариантов. Их у меня всегда так много, как звезд на небе. Как правило, от чувств отталкиваюсь, впереди идет сердце, потом воля, а затем, еле поспевая, «шлепает» ум. Отец тоже был такой. Больше жил сердцем, чем умом, всем доверял и никого не обманывал.
— А кем был ваш отец?
- Купцом. Я из купеческого рода Кокиных (Анненков — это мой псевдоним) Тамбовской губернии села Инжавино. Отец приехал в Москву в 1910 году и привез меня. Остановились на Никольской улице в Славянском базаре (в ресторане которого встречались Станиславский и Немирович-Данченко). Помню, потихоньку от отца заказал я в номер большую рюмку смирновской водки. Выпил эту водку, а жидкости во рту не почувствовал. Сухо, только запах ореха ощущаю. Потом отец дал мне на целый день рубль, и я на извозчике поехал в Третьяковскую галерею... А там, где раньше был ЦК — до этого размещались амбары Консевской и Куваевской мануфактур, куда приходили торговые люди и набирали огромные куски материи в долг, за слово купца. Без всяких бумаг. Самое удивительное, что отец покупал аршин ситца за 13 с четвертью копеек, а продавал за 14. Наживая три четверти копейки, он в течение двух лет увеличил дедушкино состояние в четыре раза. Вот такое было купеческое слово! Поэтому, когда меня спрашивают, когда было лучше — тогда или теперь, — отвечаю: до революции — врали меньше и корова стоила 7 рублей. — Смеется.
— А вы помните революцию?
- Конечно, мне уже тогда было 18 лет. Как сына купца меня никуда не брали, и пришлось идти служить в кавалерийский полк, где я начал играть в драматическом кружке. Да так увлекся, что потом стал выступать в Кирсаново в Народном театре, где играл Щеткина — сволочь такую в «Детях Ванюшина». А потом еще какого-то еврея играл, который пел и танцевал, и я делал вот так: ай-тара-рира-ай, ох-тара-рира-бах. Николай Александрович поднимает руки и показывает, как он жестикулировал в танце.
— Неужели все роли помните, которые сыграли за свою жизнь?
- А как же, все до единой. Если бы я не помнил, то не смог бы сравнивать, анализировать, изучать самого себя, то есть свою актерскую природу.
— Скажите, а как вы попали в Малый театр?
- Вы что, все хотите обо мне знать? Но ведь всю мою жизнь за один вечер не перескажешь... Да и зачем? Человек интересен настоящим. Так недавно сделал открытие в отношении актерского самочувствия, пришел к заключению, что самое главное в творчестве артиста — это организованное подсознание. Роль, как известно, делается из вдохновения, но, по моему суждению, этому вдохновению может подчиняться только организованный подсознанием материал. Я бы не смог сделать это открытие, если бы серьезно не занимался Павловым. Конечно, все заключается в самочувствии артиста, и если он счастлив, то это счастье передается и зрителям. Я, например, счастлив, что являюсь наследником Щепкина! Счастлив, что стою на сцене Малого театра и играю до сих пор! Это счастье дает мне радость, и я как бы поднимаюсь на крыльях и делаюсь легким, невесомым, и поток чувств заполняет меня. Я счастлив, что публика понимает меня, идет за мною, и это придает мне силы, и я уже не принадлежу себе, а подчиняюсь той, неведомой силе, которая ведет меня в искусстве.
Мой же роман с Малым театром начался в двадцатом году. Дело было так. На культурные нужды нашего кавалерийского полка, который стоял в Москве, надо было самим зарабатывать деньги, и участники драматического кружка, где я тоже выступал, решили играть в Павловском Посаде две недели. На такой длительный срок нашего репертуара не хватало, и мы пригласили исполнителей с актерской биржи, среди которых была мать Елены Николаевны Гоголевой — провинциальная актриса. И вот, когда там играли, она сказала мне: «Вам надо идти в театр!» Но в театр я не пошел, а решил учиться, чтобы стать настоящим профессиональным артистом. Мать Гоголевой посоветовала мне обратиться непосредственно к Елене Николаевне, чтобы она прослушала меня и дала какие-нибудь советы. Когда же я осмелился подойти к Елене Николаевне и попросить ее об этом — она ответила, что ничего в «показах» не понимает и поэтому слушать не будет. Так мой первый экзамен сорвался, зато в Щепкинском училище я читал «Смерть поэта» Михаила Лермонтова.
Передо мной сидела огромная комиссия: в середине Александр Южин , а в креслах еще 15 человек артистов и преподавателей. Начал читать, а сам думаю: ведь не дадут до конца дочитать (так обычно и делали: несколько минут слушали, а потом прерывали, просили еще что-нибудь изобразить). Тут же чувствую: слушают внимательно, не останавливают. Это стало подогревать меня, а когда дошел до слов: «А вы, надменные потомки, известной подлостью прославленных отцов...», то выпалил их прямо в лицо Южину. Кончил. Ноги дрожат. «Дайте кресло, — сказал Александр Иванович, — садитесь, отдыхайте». А потом заставил меня еще басню прочитать, этюд сделать.
И уже с первого курса училища я стал играть в спектаклях Малого театра. Вот так я попал в Малый театр. Однажды и на всю жизнь!
— А возникало когда-нибудь желание уйти в другой театр?
- Да. После десяти лет служения Малому решил уходить. И не потому, что мне ролей не давали, просто стало скучно. Я хотел учиться дальше, познавать новое, пробовать себя в неведомом. И тут на мое счастье в Малый театр пришли режиссеры: Хохлов , Волков , Судаков , Дикий — выкормыши студии Художественного театра. Таким образом я начал приобщаться к системе Станиславского, изучать ее, совмещать с тем, что уже мне было известно. И так, шаг за шагом я осваивал тайны актерского мастерства... И в то же время познать его до конца невозможно, потому что сама психология человека не поддается до конца расшифровке — это бездонный колодец.
— И все-таки в чем вы находите наибольшее наслаждение?
- В совершенствовании своих ролей. Я много размышлял о смысле бытия, о вечности, о Боге. У Г. Державина есть такое стихотворение «Бог», написанное более 200 лет назад, в котором о человеке сказано так (читает наизусть):
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества.
Это гениальное произведение я включил в свою чтецкую программу, которую подготовил на два с половиной часа и собираюсь читать. Ведь какая колоссальная тема: человек и вселенная, кто он есть на самом деле — маленькая точка или Бог?! Как много тем для творчества и как мало у человека времени для их реализации. О том, как скоротечна жизнь, начинаешь понимать только в моем возрасте.
И вместе с тем, чтобы по-настоящему ощущать себя человеком, не следует изменять себе. Искусству я никогда не изменял, оно не может быть в претензии ко мне, а вот близкие могут быть в обиде на меня: я мало давал им как брат, как отец, как муж. Мне очень повезло, что у меня есть такая прекрасная жена, как Татьяна, с которой мы прожили 38 лет. Все заботы обо мне она взяла на себя, хотя сама была прекрасной актрисой, любимой ученицей К. С. Станиславского из его последней студии. Когда я расспрашивал Михаила Кедрова о тонкостях перевоплощения, он говорил мне: «У вас дома свой Станиславский, спросите у Татьяны Митрофановны».
Ее мужество и талант не раз спасали меня в трудные минуты. Это она вселяла в меня оптимизм и надежду. Да и сейчас я ее слушаюсь во всем, она мой поводырь. Вот такие стихи она сочинила недавно в день моего рождения:
Друг мой, о друг мой любимый,
Ни поздравлений, ни пожеланий
Я говорить не хочу.
С Варей мы свято свой долг выполняем,
Жизнь продлевая твою.
И если силы позволят, век в этом доме
С тобою закончить хочу.
В этом мире растленном и страшном
Душу свою сохранить мы должны.
И от боли того, что творится в искусстве
И в жизни, ты по ночам не кричи.
— Когда вы читали, я подумала, что любовь — это тоже творчество. Но ведь бывают моменты, когда вы попадаете в другую среду. Что вы в этом случае испытываете, как защищаете свой внутренний аристократический мир?
- Чтобы понять, что происходит в обществе, артисту не обязательно идти в народ, он сам к нему приходит — это зритель. По его поведению, реакциям на спектаклях я ощущаю, чем он живет сегодня, что его волнует. К сожалению, театры стали приспосабливаться к падающим запросам и ориентироваться на определенную часть публики. Им только кажется, что они ведут зрителей, на самом деле вкусы толпы стали определять репертуар театров. Горько становится, когда я вижу на сцене дурновкусие, пошлость или, того хуже, порнографию... Вся моя сущность содрогается от этого, и хочется бежать. Бежать в свой прекрасный, волшебный мир, к любимым героям и книгам, чтобы ничего не видеть и не слышать, как коверкают наш могучий, великий язык. Конечно, страшно, что все мы катимся по наклонной плоскости вниз. Хочется верить, что мир наконец-то выпрямится и наступит постоянство с его вчерашним, сегодняшним и завтрашним днем, когда не надо будет бояться и с замиранием сердца ждать «сюрпризов», в ожидании худшего. В таком состоянии жизнь человека уменьшается, как шагреневая кожа, и человек перестает мечтать. Ведь нельзя просто так «за здорово живешь» уничтожить державу. Этого никому не удалось сделать: ни Наполеону, ни Гитлеру. Так неужели погибнем от собственной глупости?.. Россия обязана возродиться, а люди, живущие в ней, должны понять, что другого дома у них не будет, как не будет другого дома у их детей и внуков, все-то в Америку не уедут... Ведь человек — это не мерзавец, не шакал, он ЧЕЛОВЕК! Поэтому нельзя унижать его ни действиями, ни словами. В слове заключается вся наша национальная сущность, слово — «сигнал всех сигналов», как писал Павлов. Мы должны дорожить этим великим богатством, дарованным Богом. Именно слову, произносимому актером с подмостков, я отдал всю свою творческую жизнь и буду продолжать эту работу, пока живу.
Беседу вела Любовь ЛЕБЕДИНА
«Театральная жизнь» 1997, №9-10.
НИКОЛАЙ АННЕНКОВ: «Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
Народный артист СССР Николай Александрович Анненков в этом году отмечает 75-летие своей творческой деятельности. Имя Анненкова, ставшего легендой русского театра, второго Качалова Малого театра, известно во всем мире. О нем написано во всех энциклопедиях Лондона и Парижа, Нью-Йорка и Стокгольма, Брюсселя и Чикаго.
Этот неутомимый труженик подмостков, взращенный великим искусством XIX века и продолживший линию Остужева, современник Станиславского и Немировича-Данченко, Таирова и Мейерхольда, и по сей день в свои 98 лет играет в Малом театре. Каждый его выход на сцену придает спектаклю истинное благородство, а уровень мастерства настолько высок, что кажется — это не под силу человеку, только демиургу. Даже когда он молчит на сцене — от него исходит большая внутренняя сила и ощущение собственного достоинства. Глядя на него, слушая его, вы начинаете понимать, что этот человек живет в других измерениях, более высоких и совершенных, чем нынешнее время.
НИКОЛАЙ АННЕНКОВ:
«Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
Мы беседуем с Николаем Александровичем в его старинном кабинете истинно московской квартиры, в доме, где искони жили прославленные мастера Малого театра и МХАТа. Все здесь дышит покоем, уютом и заботой. Ровный тихий свет электрических ламп в высоких красивых зеркалах скользит по отполированной временем мебели из карельской березы. Анненков слегка нервничает, длинными, тонкими пальцами перебирает листки исписанной бумаги на секретере, постоянно встает, ходит, испытующе смотрит на меня, изучает... Словно прикидывает: гожусь я в партнеры для диалога или нет... По мере того как мы привыкаем друг к другу, он позволяет себе отвлекаться от разговора и читать мне... одной... стихи, монологи... Господи, думаю я, какая цепкая память, какая могучая русская речь, какое богатство чувств заключено в этом человеке! Да, вот кого надо показывать по телевидению, чтобы новое поколение слушало и запоминало. Такое уже может и не повториться. Ведь это один из последних
могикан исчезающей Атлантиды XIX века.
Когда человеку идет 99-й год, из которых 75 лет посвящено искусству, — говорить с ним трудно. Кто он и кто ты?! Да и разве можно в течение короткого времени охватить почти столетнюю жизнь человека, ездившего на извозчике, видевшего первый паровоз, участвовавшего в революции, сыгравшего более 300 ролей, награжденного четырьмя орденами Ленина и Золотой Звездой Героя Социалистического Труда, в прошлом году получившего из рук президента орден «За заслуги перед Отечеством», на котором изображен двуглавый орел — символ того государства, в котором он начинал свою жизнь.
— Николай Александрович, что вы ощущаете сегодня, когда выходите на сцену Малого театра?
- Огромное волнение. Мне постоянно кажется, что я впервые вышел на подмостки и сдаю экзамен, от которого зависит вся моя дальнейшая судьба. У каждого человека есть свои учителя. У меня они тоже есть — это Михаил Семенович Щепкин, Константин Сергеевич Станиславский и Иван Петрович Павлов с его второй сигнальной системой. На моем письменном столе лежат их научные труды, а на ночь я обязательно перечитываю дополнение к III тому Станиславского, где он пишет (цитирует на память): «В течение всей своей жизни я добивался только трех вещей: самочувствия, перспективы и задачи». Вот и я занимаюсь тем же. Все изучаю, пробую, и конца этому не видно. От этого плохо сплю по ночам, после спектакля никак не могу успокоиться — кажется, что не так сыграл. А когда все же вижу сны, то чудится, будто выхожу на сцену, а роли не знаю.
Впрочем, однажды такое было со мной наяву. Раньше во время летнего сезона Малый театр делился на несколько составов. Одни уезжали на гастроли в Киев, Одессу, Харьков, другие выступали на разных площадках Москвы. Я тоже играл в одной из таких групп в деревянном театре в Парке культуры имени М. Горького (который потом сгорел). Прихожу я однажды на спектакль, где должен был исполнять эпизодическую роль, гримируюсь, а за кулисами какая-то суматоха, возня. Оказывается, главный исполнитель на спектакль не явился. Ждем-с! Публика волнуется... А его все нет и нет. Начали спектакль без него, думали, вот-вот подойдет... До второй картины дошли — нет героя... Администратор подходит ко мне и просит: «Сыграй, Коля?» — «Как? Я же ни роли, ни текста не знаю», — отвечаю ему. «Ну, сыграй! Мы уже деньги получили и если остановим спектакль, то будет большой позор для Малого театра». — «Давайте костюм», — говорю. Мне дают костюм, суфлер начинает читать текст, и тут выясняется, что уже пора идти на сцену. Делать нечего — иду как на Голгофу. (Мне предстояло сыграть одного из братьев, сражающихся в разных армиях: в белой и красной.) Вышел я на сцену, публика ждет, что будет дальше, а партер молчит. Ну, я соответственно драматургическому моменту кулаком по столу стукнул, а сам побыстрее к кулисе пошел, где суфлер стоял. Он мне текст шепчет, а я длинные паузы выдерживаю, текст запоминаю, а потом с чувством выдаю его. Таких драматических картин предстояло сыграть 17. Как я тогда домой добрался — не помню. Только проснулся на следующее утро, смотрю: в сапогах лежу, калошах и пальто... Было мне тогда 30 лет. Но и сейчас как вспомню, так мурашки по спине пробегают...
Когда я работаю над ролью, то обычно пробую множество вариантов. Их у меня всегда так много, как звезд на небе. Как правило, от чувств отталкиваюсь, впереди идет сердце, потом воля, а затем, еле поспевая, «шлепает» ум. Отец тоже был такой. Больше жил сердцем, чем умом, всем доверял и никого не обманывал.
— А кем был ваш отец?
- Купцом. Я из купеческого рода Кокиных (Анненков — это мой псевдоним) Тамбовской губернии села Инжавино. Отец приехал в Москву в 1910 году и привез меня. Остановились на Никольской улице в Славянском базаре (в ресторане которого встречались Станиславский и Немирович-Данченко). Помню, потихоньку от отца заказал я в номер большую рюмку смирновской водки. Выпил эту водку, а жидкости во рту не почувствовал. Сухо, только запах ореха ощущаю. Потом отец дал мне на целый день рубль, и я на извозчике поехал в Третьяковскую галерею... А там, где раньше был ЦК — до этого размещались амбары Консевской и Куваевской мануфактур, куда приходили торговые люди и набирали огромные куски материи в долг, за слово купца. Без всяких бумаг. Самое удивительное, что отец покупал аршин ситца за 13 с четвертью копеек, а продавал за 14. Наживая три четверти копейки, он в течение двух лет увеличил дедушкино состояние в четыре раза. Вот такое было купеческое слово! Поэтому, когда меня спрашивают, когда было лучше — тогда или теперь, — отвечаю: до революции — врали меньше и корова стоила 7 рублей. — Смеется.
— А вы помните революцию?
- Конечно, мне уже тогда было 18 лет. Как сына купца меня никуда не брали, и пришлось идти служить в кавалерийский полк, где я начал играть в драматическом кружке. Да так увлекся, что потом стал выступать в Кирсаново в Народном театре, где играл Щеткина — сволочь такую в «Детях Ванюшина». А потом еще какого-то еврея играл, который пел и танцевал, и я делал вот так: ай-тара-рира-ай, ох-тара-рира-бах. Николай Александрович поднимает руки и показывает, как он жестикулировал в танце.
— Неужели все роли помните, которые сыграли за свою жизнь?
- А как же, все до единой. Если бы я не помнил, то не смог бы сравнивать, анализировать, изучать самого себя, то есть свою актерскую природу.
— Скажите, а как вы попали в Малый театр?
- Вы что, все хотите обо мне знать? Но ведь всю мою жизнь за один вечер не перескажешь... Да и зачем? Человек интересен настоящим. Так недавно сделал открытие в отношении актерского самочувствия, пришел к заключению, что самое главное в творчестве артиста — это организованное подсознание. Роль, как известно, делается из вдохновения, но, по моему суждению, этому вдохновению может подчиняться только организованный подсознанием материал. Я бы не смог сделать это открытие, если бы серьезно не занимался Павловым. Конечно, все заключается в самочувствии артиста, и если он счастлив, то это счастье передается и зрителям. Я, например, счастлив, что являюсь наследником Щепкина! Счастлив, что стою на сцене Малого театра и играю до сих пор! Это счастье дает мне радость, и я как бы поднимаюсь на крыльях и делаюсь легким, невесомым, и поток чувств заполняет меня. Я счастлив, что публика понимает меня, идет за мною, и это придает мне силы, и я уже не принадлежу себе, а подчиняюсь той, неведомой силе, которая ведет меня в искусстве.
Мой же роман с Малым театром начался в двадцатом году. Дело было так. На культурные нужды нашего кавалерийского полка, который стоял в Москве, надо было самим зарабатывать деньги, и участники драматического кружка, где я тоже выступал, решили играть в Павловском Посаде две недели. На такой длительный срок нашего репертуара не хватало, и мы пригласили исполнителей с актерской биржи, среди которых была мать Елены Николаевны Гоголевой — провинциальная актриса. И вот, когда там играли, она сказала мне: «Вам надо идти в театр!» Но в театр я не пошел, а решил учиться, чтобы стать настоящим профессиональным артистом. Мать Гоголевой посоветовала мне обратиться непосредственно к Елене Николаевне, чтобы она прослушала меня и дала какие-нибудь советы. Когда же я осмелился подойти к Елене Николаевне и попросить ее об этом — она ответила, что ничего в «показах» не понимает и поэтому слушать не будет. Так мой первый экзамен сорвался, зато в Щепкинском училище я читал «Смерть поэта» Михаила Лермонтова.
Передо мной сидела огромная комиссия: в середине Александр Южин , а в креслах еще 15 человек артистов и преподавателей. Начал читать, а сам думаю: ведь не дадут до конца дочитать (так обычно и делали: несколько минут слушали, а потом прерывали, просили еще что-нибудь изобразить). Тут же чувствую: слушают внимательно, не останавливают. Это стало подогревать меня, а когда дошел до слов: «А вы, надменные потомки, известной подлостью прославленных отцов...», то выпалил их прямо в лицо Южину. Кончил. Ноги дрожат. «Дайте кресло, — сказал Александр Иванович, — садитесь, отдыхайте». А потом заставил меня еще басню прочитать, этюд сделать.
И уже с первого курса училища я стал играть в спектаклях Малого театра. Вот так я попал в Малый театр. Однажды и на всю жизнь!
— А возникало когда-нибудь желание уйти в другой театр?
- Да. После десяти лет служения Малому решил уходить. И не потому, что мне ролей не давали, просто стало скучно. Я хотел учиться дальше, познавать новое, пробовать себя в неведомом. И тут на мое счастье в Малый театр пришли режиссеры: Хохлов , Волков , Судаков , Дикий — выкормыши студии Художественного театра. Таким образом я начал приобщаться к системе Станиславского, изучать ее, совмещать с тем, что уже мне было известно. И так, шаг за шагом я осваивал тайны актерского мастерства... И в то же время познать его до конца невозможно, потому что сама психология человека не поддается до конца расшифровке — это бездонный колодец.
— И все-таки в чем вы находите наибольшее наслаждение?
- В совершенствовании своих ролей. Я много размышлял о смысле бытия, о вечности, о Боге. У Г. Державина есть такое стихотворение «Бог», написанное более 200 лет назад, в котором о человеке сказано так (читает наизусть):
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества.
Это гениальное произведение я включил в свою чтецкую программу, которую подготовил на два с половиной часа и собираюсь читать. Ведь какая колоссальная тема: человек и вселенная, кто он есть на самом деле — маленькая точка или Бог?! Как много тем для творчества и как мало у человека времени для их реализации. О том, как скоротечна жизнь, начинаешь понимать только в моем возрасте.
И вместе с тем, чтобы по-настоящему ощущать себя человеком, не следует изменять себе. Искусству я никогда не изменял, оно не может быть в претензии ко мне, а вот близкие могут быть в обиде на меня: я мало давал им как брат, как отец, как муж. Мне очень повезло, что у меня есть такая прекрасная жена, как Татьяна, с которой мы прожили 38 лет. Все заботы обо мне она взяла на себя, хотя сама была прекрасной актрисой, любимой ученицей К. С. Станиславского из его последней студии. Когда я расспрашивал Михаила Кедрова о тонкостях перевоплощения, он говорил мне: «У вас дома свой Станиславский, спросите у Татьяны Митрофановны».
Ее мужество и талант не раз спасали меня в трудные минуты. Это она вселяла в меня оптимизм и надежду. Да и сейчас я ее слушаюсь во всем, она мой поводырь. Вот такие стихи она сочинила недавно в день моего рождения:
Друг мой, о друг мой любимый,
Ни поздравлений, ни пожеланий
Я говорить не хочу.
С Варей мы свято свой долг выполняем,
Жизнь продлевая твою.
И если силы позволят, век в этом доме
С тобою закончить хочу.
В этом мире растленном и страшном
Душу свою сохранить мы должны.
И от боли того, что творится в искусстве
И в жизни, ты по ночам не кричи.
— Когда вы читали, я подумала, что любовь — это тоже творчество. Но ведь бывают моменты, когда вы попадаете в другую среду. Что вы в этом случае испытываете, как защищаете свой внутренний аристократический мир?
- Чтобы понять, что происходит в обществе, артисту не обязательно идти в народ, он сам к нему приходит — это зритель. По его поведению, реакциям на спектаклях я ощущаю, чем он живет сегодня, что его волнует. К сожалению, театры стали приспосабливаться к падающим запросам и ориентироваться на определенную часть публики. Им только кажется, что они ведут зрителей, на самом деле вкусы толпы стали определять репертуар театров. Горько становится, когда я вижу на сцене дурновкусие, пошлость или, того хуже, порнографию... Вся моя сущность содрогается от этого, и хочется бежать. Бежать в свой прекрасный, волшебный мир, к любимым героям и книгам, чтобы ничего не видеть и не слышать, как коверкают наш могучий, великий язык. Конечно, страшно, что все мы катимся по наклонной плоскости вниз. Хочется верить, что мир наконец-то выпрямится и наступит постоянство с его вчерашним, сегодняшним и завтрашним днем, когда не надо будет бояться и с замиранием сердца ждать «сюрпризов», в ожидании худшего. В таком состоянии жизнь человека уменьшается, как шагреневая кожа, и человек перестает мечтать. Ведь нельзя просто так «за здорово живешь» уничтожить державу. Этого никому не удалось сделать: ни Наполеону, ни Гитлеру. Так неужели погибнем от собственной глупости?.. Россия обязана возродиться, а люди, живущие в ней, должны понять, что другого дома у них не будет, как не будет другого дома у их детей и внуков, все-то в Америку не уедут... Ведь человек — это не мерзавец, не шакал, он ЧЕЛОВЕК! Поэтому нельзя унижать его ни действиями, ни словами. В слове заключается вся наша национальная сущность, слово — «сигнал всех сигналов», как писал Павлов. Мы должны дорожить этим великим богатством, дарованным Богом. Именно слову, произносимому актером с подмостков, я отдал всю свою творческую жизнь и буду продолжать эту работу, пока живу.
Беседу вела Любовь ЛЕБЕДИНА
«Театральная жизнь» 1997, №9-10.
04.10.2007
АКТЕРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ПО 14 ОКТЯБРЯ 2007 ГОДА
АКТЕРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ПО 14 ОКТЯБРЯ 2007 ГОДА
04.10.2007
ЛЕНИН — ЕГО ЛУЧШАЯ РОЛЬ
«Тсс, не говорите, сколько мне лет», — с ироничной улыбкой шепчет наш герой выступающему Юрию Соломину на сборе труппы Малого театра. И худрук мгновенно отреагировал: «Почему? Вы же все равно не выглядите на свой возраст...»
03.10.2007
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
3 октября – день рождения актрисы Малого театра Ирины Александровны Жеряковой. С удовольствием присоединяемся к многочисленным поздравлениям и желаем артистке крепкого здоровья, благополучия и, конечно, дальнейших творческих успехов!
02.10.2007
А ЧТО? БЫЛА ПРЕКРАСНАЯ ЭПОХА!
Легко ли сыграть одного Ленина в 18 кинофильмах? Народному артисту России Юрию Каюрову принадлежит своеобразный рекорд — он сыграл роль Ленина в 18 кинофильмах.
02.10.2007
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
2 октября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Васильевича Бунакова. От души поздравляем актера и желаем ему крепкого здоровья, хорошего настроения и интересных творческих предложений!
01.10.2007
ЛЕГКОЕ ИСКУССТВО ЮРИЯ КАЮРОВА
30 сентября 2007 года исполнилось 80 лет Юрию Каюрову. На сцене Малого театре, где служит актер, он создал галерею колоритных сценических образов.
01.10.2007
«Листая старые подшивки» САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
«Листая старые подшивки»
САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Вероятно, в жизни каждого человека есть день, который для него особенно знаменателен, особенно памятен и дорог. Есть такой день и у меня.
САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Вероятно, в жизни каждого человека есть день, который для него особенно знаменателен, особенно памятен и дорог. Есть такой день и у меня.
01.10.2007
«Звуковой архив Малого театра» ЮРИЙ КАЮРОВ – ВАСИЛЬКОВ В КОМЕДИИ А.Н.ОСТРОВСКОГО «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
«Звуковой архив Малого театра»
ЮРИЙ КАЮРОВ – ВАСИЛЬКОВ В КОМЕДИИ А.Н.ОСТРОВСКОГО «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
30 сентября Юрию Ивановичу Каюрову исполнилось 80 лет. Сегодня мы предлагаем запись спектакля, которым Юрий Иванович дебютировал на сцене Малого театра.
ЮРИЙ КАЮРОВ – ВАСИЛЬКОВ В КОМЕДИИ А.Н.ОСТРОВСКОГО «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ»
30 сентября Юрию Ивановичу Каюрову исполнилось 80 лет. Сегодня мы предлагаем запись спектакля, которым Юрий Иванович дебютировал на сцене Малого театра.
30.09.2007
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
30 сентября народному артисту России, легенде советского кинематографа, актеру Малого театра Юрию Ивановичу Каюрову исполняется 80 лет. От всего сердца поздравляем Юрия Ивановича и желаем ему крепкого здоровья, бодрости духа и, конечно, еще многих и многих радостных встреч с благодарным зрителем на сцене театра!
28.09.2007
ЭДУАРД КОЧЕРГИН: ДЕКОРАЦИЯ НЕ НУЖДАЕТСЯ В АПЛОДИСМЕНТАХ
Эдуард КОЧЕРГИН, известный и титулованный театральный художник, почивать на лаврах не может в силу характера. Стремительный и беспокойный, остроумный и едкий, «цеховой дядька» питерских сценографов всегда в движении, в заботах, в делах.
28.09.2007
АКТЕР ЮРИЙ КАЮРОВ: «Я ПОЛЮБИЛ ЛЕНИНА ТАКИМ, КАКИМ УВИДЕЛ»
30 сентября свой 80-летний юбилей отметит артист Малого театра Юрий Каюров. На сцену этого театра он выходит уже 40 лет. А прославился Юрий Каюров после исполнения роли Ленина.
27.09.2007
ПРИЯТНЫЙ ФАКТ
Публикация журналиста Рашита Аюпова «Слуга двух муз» о народном артисте СССР Викторе Хохрякове, вышедшая в «Вечерней Уфе» 24 августа нынешнего года, размещена на официальном сайте московского Малого театра, в котором наш земляк много лет работал актером и режиссером.
27.09.2007
МАЛЫЙ ТЕАТР В НОЯБРЕ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ГАСТРОЛИ В ГОРОД ВЫКСА
Малый театр с 1 по 4 ноября отправится на гастроли в небольшой город Выкса, известный своим металлургическим заводом (ВМЗ), и покажет там два спектакля, рассказал РИА Новости художественный руководитель театра, известный актер и режиссер Юрий Соломин.
27.09.2007
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: «НА СВЕТЕ МЕНЯ ДЕРЖИТ ТОЛЬКО ТЕАТР»
Без восторженности никак. Прекрасная, величественная, стильная, изысканная... И т.д., и т.п. И это все - о ней. И красивых слов не жаль. Если не ей, то кому еще их сегодня адресовать?
26.09.2007
ГЕНИЙ И МЕСТО
Немногие знают, что Вера Николаевна Пашенная играла не только в Малом театре, куда пришла сразу после училища (это было 100 лет назад), но и во МХАТе, называющем своим гением Смоктуновского.
23.09.2007
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
23 сентября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Алексеевича Низового. От всей души поздравляем замечательного актера с праздником и желаем ему новых интересных ролей в театре и кино, крепкого здоровья, хорошего настроения, удачи и благополучия во всем.
23 сентября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Алексеевича Низового. От всей души поздравляем замечательного актера с праздником и желаем ему новых интересных ролей в театре и кино, крепкого здоровья, хорошего настроения, удачи и благополучия во всем.
21.09.2007
«Листая старые подшивки» НИКОЛАЙ АННЕНКОВ: «Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
«Листая старые подшивки»
НИКОЛАЙ АННЕНКОВ: «Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
НИКОЛАЙ АННЕНКОВ: «Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ НАСЛЕДНИКОМ ЩЕПКИНА»
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка