24.04.2009
Подробнее
ВВОД В СПЕКТАКЛЬ
28 апреля в спектакле «Тайны Мадридского двора» роль Элеоноры 1-й раз играет артистка Ольга Молочная.
Подробнее
БОРИС БАБОЧКИН: «НЕ МОГУ СОУЧАСТВОВАТЬ В ХАЛТУРЕ»
Поколениям зрителей он запомнился как «вечный Чапаев». Но вспомним же его и другим. 18 января народному артиста СССР, лауреату Государственных премий СССР Борису Андреевичу Бабочкину исполнилось 105 лет.
БОРИС БАБОЧКИН: «НЕ МОГУ СОУЧАСТВОВАТЬ В ХАЛТУРЕ»
Поколениям зрителей он запомнился как «вечный Чапаев». Но вспомним же его и другим. 18 января народному артиста СССР, лауреату Государственных премий СССР Борису Андреевичу Бабочкину исполнилось 105 лет.
У него была репутация человека со сложным характером, человека неуживчивого, острого на язык и даже язвительного. Характер у Бориса Андреевича, наверное, действительно, был непростой. И за «за словом в карман» явно лезть ему не приходилось. Но говорил он нелицеприятные вещи в лицо собеседнику вовсе не из-за раздражительности или по причине плохого настроения, а потому что не выносил ложь, приспособленчество, откровенное подхалимство.
Вошло в легенды Малого театра, как Бабочкин на вопрос: «Борис Андреевич, как вы себя чувствуете?», улавливая порой фальшь и неискренность тона, отвечал с характерной интонацией: «А вам какое дело?».
Он глубоко страдал, сталкиваясь с проявлениями подлости, низости, зависти. Страшно переживал предательства, особенно, когда предавали бывшие друзья. А таких моментов в его жизни было, к сожалению, немало.
...Популярность актёра Бориса Бабочкина была невероятной, можно сказать, феноменальной. В тридцать лет он сыграл, свою самую знаменитую роль. Картину братьев Васильевых «Чапаев» смотрела, без преувеличения, вся страна. И вся страна знала и любила создателя образа легендарного начдива. Роль, сыгранная с огромной самоотдачей и глубоким проникновением в характер героя, принесла артисту всенародную известность и громкую славу. Всеобщее, безоговорочное признание, любовь и восхищение нескольких поколений.
Бабочкин играл Чапаева рискованно, без какой-либо оглядки и ссылки на авторитеты, строил образ вопреки всем принятым в то время кинематографическим канонам, а иногда даже вопреки требованиям режиссёров фильма, которым артист, неистово, до хрипоты споря, доказывал свою правоту.
Он, кажется, в любом возрасте был молод и бесстрашен, самостоятелен в решениях. У него была твёрдая позиция, которую он умел отстаивать. Он не побоялся риска и одержал победу.
Удача вдохновила Бабочкина, придала смелость и размах его творческим мечтам. Этот мятежный, вечно ищущий и вечно неудовлетворённый собой художник чувствовал в себе огромный творческий потенциал и нерастраченную силу. Шумный, оглушающий успех фильма «Чапаев», вначале так поразивший и обрадовавший артиста, вскоре стал его пугать. Он отвлекал, мешал сосредоточиться. Позднее в автобиографии Бабочкин напишет: «Я люблю эту роль и эту свою работу. Но шум; поднятый вокруг неё, меня тяготил. Через тридцать пять лет я имею право говорить об этом со всей откровенностью. Я понял только одно: я должен оставаться таким же, каким был до «Чапаева» и, главное, до того, как мне дали звание народного артиста».
Ему это удалось. Но, наверное, он один только бы и смог рассказать, какого стоило труда преодолевать предвзятость критиков, объявивших его актёром одной роли, спорить с успехом, им же самим созданным, но отвлекающим публику от других его артистических свершений, и каждой новой работой доказывать неисчерпаемость и многогранность своих творческих возможностей.
При каждом новом достижении артиста направление его поиска резко менялось, устремляясь в совершенно неведомую сторону. Так случилось и тогда, после премьеры «Чапаева». В апогее актёрской славы Бабочкин вдруг совершает неожиданный поворот. Он становится режиссёром.
Свой первый режиссёрский опыт артист должен был осуществить совместно со своим учителем и партнёром по сцене Александрийского театра И.Н. Певцовым, которого Бабочкин бесконечно уважал и ценил. Общаясь со своим учеником в жизни, на сцене и съёмочной площадке (они вместе снимались в фильме «Чапаев»), Певцов не мог не заметить в молодом артисте те свойства его натуры, которые обещали новые возможности. В артисте-интеллектуале, обладающем солидной эрудицией, самостоятельностью суждений, творческой смелость и неистовой самоотдачей в работе, мудрый учитель разглядел будущего режиссёра. Он предложил Бабочкину поставить вместе с ним одну из сложнейших пьес мирового репертуара — «Кукольный дом» Г. Ибсена.
Бабочкин принял предложение и с увлечением взялся за работу. Но он не мог даже предположить, насколько трудной, почти неразрешимой окажется для него на этот раз новая задача. Неожиданная смерть учителя оставила его без поддержки в самом начале неизведанного пути. Певцову не удалось даже начать репетиционную работу с актёрами. Он успел лишь рассказать о своем идейном замысле и в общих чертах наметить режиссёрское решение будущего спектакля. Изучать законы режиссёрского искусства, осваивать новую профессию и решать конкретную, весьма сложную сценическую задачу Бабочкину пришлось самостоятельно, одному, без помощи учителя.
В 1936 году на сцене Ленинградского академического театра драмы состоялась премьера. Усилия постановщика были оценены зрителями и театральной прессой, весьма положительно. Дебют прошел успешно.
Так на советской сцене появился новый режиссёр. И с этого момента актёрское ремесло и постановочная деятельность неразрывно слились в творчестве Бабочкина, рождая споры зрителей и критиков о том, кто же он всё-таки в первую очередь.
Сам Бабочкин не без юмора, но с некоторой долей горечи напишет потом в автобиографии: «... я не знаю, кто я больше актёр или режиссёр. Мои конкуренты-режиссёры считают меня больше актером. Конкуренты-актёры считают, что я главным образом режиссёр. Сам я считаю, что во мне одно неотделимо от другого». Всё это так. Но поскольку актёрские достижения Бабочкина описаны довольно подробно, а режиссёрские работы весьма фрагментарно и поверхностно, хотелось бы сделать акцент на этой стороне творческой деятельности универсального художника.
Когда Бабочкин в тридцать лет пришёл в режиссуру, за плечами у него уже имелся огромный опыт служения в театрах Костромы, Воронежа, Могилёва, Самарканда, Харбина, Москвы, Ленинграда и других городов. Он играл пушкинского Самозванца в трагедии «Борис Годунов», играл Незнамова и Белогубова в пьесах Островского, играл Чацкого, Хлестакова и все основные роли русского классического репертуара, а также огромное количество современных ролей. Большая исполнительская практика, лично открытые и выстраданные секреты актёрского мастерства, глубоко усвоенные законы сцены послужили необходимым фундаментом для постановочной деятельности.
С самых первых шагов в искусстве Бабочкин был убеждённым и последовательным сторонником реализма. В своей книге «В театре и кино» он писал: «Ещё ничего не зная, ещё ничего не видя, я был убеждённым, даже предубеждённым на всю жизнь сторонником реализма, но не провинциального, условно театрального реализма, а волшебного, воображаемого реализма, который правдивей самой жизни».
«Волшебный» реализм, по Бабочкину, неотделим от романтики. Поэтому столь оправданным было его назначение главным режиссёром в Ленинградский Большой Драматический театр, которое \'вначале могло показаться чистой случайностью. БДТ замышлялся его организатором А.М. Горьким как театр трагедии, романтической драмы и высокой комедии. Горьковская программа романтического театра была органически близка режиссёру, как и сама драматургия этого, одного из самых любимых авторов Бабочкина, которого он называл «агитатором реалистического искусства, озаренного огнем действенной, революционной романтики».
Бабочкин пришёл в БДТ в 1936 году вместе со своим старшим коллегой и другом, выдающимся режиссёром А.Д. Диким, который только что был утверждён художественным руководителем театра. Однако творческое содружество друзей продолжалось недолго. Очень скоро смелый и независимый художник Дикий, вызвавший неудовольствие властей, стал жертвой искусно организованной травли. В те трагические годы нашей истории с неугодными расправлялись быстро и жёстко. После того, как под лживыми статьями, позорящими замечательного режиссёра, было собрано множество подписей известных ленинградских деятелей литературы и искусства, Дикого арестовали. А Бабочкин, категорически отказавшийся поставить свою подпись, чем впоследствии справедливо гордился, совершенно неожиданно для себя оказался во главе труппы.
Он никогда не планировал для себя такой карьеры, и, как признавался сам позднее, ему стало страшно. Обстановка в театре была сложной. Пришедшая вместе с Диким большая группа артистов оказалась совершенно оторванной от старой труппы. В репертуарной политике царила полная неразбериха, в администрации — развал, череда бесконечных перемен. Но не в характере Бабочкина было сдаваться и отступать.
Для своей первой постановки в качестве художественного руководителя БДТ Бабочкин выбрал горьковских «Дачников», пьесу, которая долгие годы считалась несценичной и потому нигде не шла. Единой художественной задачей он объединил старую и молодую части труппы, собрав уникальный актёрский ансамбль, который включал и его самого, создавшего в спектакле романтический образ Власа.
Спектакль имел огромный, оглушающий успех. Это была серьезная принципиальная удача. Настоящая победа. Впоследствии Бабочкин ещё не раз обращался к этой пьесе. Он поставил её в 1951-м году в Болгарии, в софийском Народном театре, в 1964-м в Малом театре, а в 1967-м снял на основе спектакля Малого театра кинофильм. Все постановки становились настоящим художественным событием. Но всё же лучшей из всех, по собственному признанию режиссёра, была сценическая версия БДТ. Позднее Бабочкин напишет о «Дачниках» 1939-го года: «Ещё за несколько дней до сдачи я был уверен в провале. Но успех спектакля превзошёл все мои ожидания. И сейчас я думаю, что никто никогда так эту пьесу не поставит. В том числе и я...»
В ленинградских «Дачниках» ярко проявились основные качества режиссёрского искусства Бабочкина: острый интерес к каждому индивидууму, углублённая разработка психологии персонажей, пристальное внимание к их внутреннему миру и особое доверие к актёрам, способным раскрыть на сцене характеры и душевное состояние своих героев.
Вслед за «Дачниками» Бабочкин поставил на сцене БДТ пьесу Леонида Леонова «Волк», много работал как организатор всего производственного процесса театра и, наконец, в 1940 году добился разрешения поставить долго находившуюся под запретом пьесу «Царь Потап» А. Копкова. Это произведение молодого талантливого драматурга, очень скоро, в тридцатилетнем возрасте, погибшего в первую блокадную зиму в Ленинграде, Бабочкин считал гениальным. Режиссёрское прочтение пьесы поразило всех воссозданием невиданной прежде на сцене картины деревенской жизни «Спектакль этот, - напишет позже Бабочкин, лучшее из всего, что я сделал. Может быть, такого же уровня я достиг только в «Фальшивой монете», поставленной через тридцать лет в Малом театре».
Художественные достоинства постановки были вне сомнений, но некоторых членов худсовета, принимавших спектакль, очень волновало его политическое звучание. Им не хватало рассуждений о революции, классовой борьбе, кулаках и тому подобных идейных деклараций и прямых политических лозунгов. Бабочкин возмутился и прямо во время обсуждения на художественном совете, по его словам, «под горячую руку» написал заявление об уходе. На уговоры остаться не поддался, о чем позже, по собственному признанию, жалел, считая свой уход из БДТ самой большой ошибкой в жизни.
В 1940 году Бабочкин переезжает в Москву и вступает в труппу Театра имени Вахтангова. В это же время он совместно с режиссёром С. Тимошенко начинает работу над постановкой фильма «Мёртвая петля», в котором он должен был играть роль лётчика Сергея Уточкина. Увлёкся он и ролью и постановкой, как сам потом писал, «до упоения». Но война оборвала эту работу. В 1941-м в ночь с 22 на 23 июня в Риге, где начали снимать фильм, шёл бой. Восстала пятая колонна. Съёмочная группа с огромными трудностями добралась до Ленинграда. Картина была закрыта.
В войну Бабочкин активно работает в кино. Снимается в фильмах «Непобедимые», «Оборона Царицына», «Фронт», «Актриса», а также ставит совместно с А. Босулаевым свой первый фильм «Родные поля». Режиссёрский дебют Бабочкина в кино поражал тем, с какой глубиной и достоверностью была воссоздана на экране деревенская жизнь военного времени. В картине снимались актёры и подлинные крестьяне одной из деревень Горьковской области. И это неожиданное соединение, осуществленное постановщиками фильма, оказалось столь органичным, что актёры и настоящие деревенские жители стали неотличимыми друг от друга. Сам Бабочкин замечательно сыграл в «Родных полях» роль председателя колхоза Ивана Выборного. Однако, хоть и не лишённая лирики, но в целом очень строгая, почти документальная по своей стилистике картина резко отличалась от снимавшихся в те годы фильмов. Зрители ещё не были готовы к восприятию подобных лент, лишённых прикрас и сантиментов.
С 1943 года, вернувшись в Вахтанговский театр, Бабочкин совмещает работу в кино с выступлениями на сцене. Играет в театре несколько ролей и создаёт как режиссёр-постановщик спектакль «Новогодняя ночь». Однако пьесу А. Гладкова скоро запрещают, а спектакль исключают из репертуара, после чего Бабочкин навсегда покидает Вахтанговский театр.
В 1946 году спектаклем «Бранденбургские ворота», поставленным им по пьесе М. Светлова, Бабочкин открывает Московский Театр-студию киноактёра. В 1947 снимает фильм «Повесть о «Неистовом», посвящённом морякам Северного флота, где сам играет главную роль капитана Никитина.
Как и «Родные поля», эта картина по сюжету и стилю не была похожа ни на одно произведение кинематографа тех
лет. Начальству не понравился фильм о войне, показанной без подчёркнутого пафоса и ложной поэтизации. Министр кинематографии Большаков даже грозил отдать Бабочкина под суд за искажение военной темы. Не поддержали, вернее, почти не заметили фильм и критики. И, хотя многие выдающиеся деятели кино, например, Алексрндр Довженко, на обсуждении «Повести о «Неистовом» высоко оценивали образ, созданный Бабочкиным и фильм в целом, картина всё же была признана официальным провалом. В итоге из-за этой работы, отвергнутой чиновниками, Бабочкин надолго был отстранён от кинопостановок.
В конце 1949 года Бабочкин был приглашён в Малый театр, где с двумя небольшими перерывами он работал до конца своих дней.
Отношения с Домом Островского складывались у актёра и режиссёра Бабочкина нелегко, порой даже драматично. Он пришёл на старейшую московскую сцену в расцвете сил и таланта, уже вполне сложившимся художником со своими определёнными убеждениями, со своим собственным творческим методом.
Малым театром Борис Андреевич чрезвычайно дорожил. Он ценил его великую историю, уважал многих своих коллег и в особенности почитал и искренне любил знаменитых «старух» прославленной труппы. С А.А. Яблочкиной, Е.Д. Турчаниновой, В.Н. Рыжовой и другими замечательными актрисами Малого театра Бабочкин дружил и навсегда сохранил к ним свою искреннюю благодарность, любовь и даже нежность, о чём написал в своих дневниках и воспоминаниях.
Но многое в художественной практике, репертуарной политике и административно-организационной стратегии Малого театра Бабочкин решительно не принимал. Человек острого\' аналитического ума и твердой принципиальной позиции, весьма бесстрашный и в чём-то даже резкий, Бабочкин открыто выступал и в кулуарах, и на собраниях, и на художественных советах театра против того, что его категорически не устраивало. О тенденциях, чуждых подлинному творчеству, Бабочкин писал также в своих .многочисленных статьях. Всё это не могло не сказаться на его отношениях с руководством театра, чиновниками министерства культуры и другими официальными лицами, отвечающими за культуру.
Его крайне беспокоило падение уровня такого великого театра, как Малый. Раздражали непрофессионализм и некомпетентность многих представителей руководства на всех уровнях, а также непрофессионализм и бездарность некоторых коллег. «Я уже не могу быть просто актёром любого по качеству театра, — писал Бабочкин в 1970 году в своём дневнике. — Те страдания, в полном смысле страдания, которые приносит мне соучастие в халтуре, в фальшивых пьесах, бездарных спектаклях, уже не могут искупить и уравновесить моменты (ведь только моменты) истинно творческие. И ещё мне страшно обидно: я вижу, как с каждым годом все выше и выше подни маются на поверхность театра люди без таланта».
Дважды Бабочкин уходил из Малого театра. Первый раз его пригласили на работу в Болгарию, где он провёл замечательный сезон в Софийском Народном театре, с огромным успехом поставив пьесу «Дачники» и другие спектакли. Тот первый разрыв с Малым театром, который не по его вине, растянулся до трёх лет, Борис Андреевич пережил очень тяжело. В Болгарию он уезжал всего на год, но, вернувшись в Москву, неожиданно для себя получил назначение в Московский театр имени А.С. Пушкина, оставшийся без руководителя.
Второй раз Бабочкин ушёл из Малого театра сам после изнурительной, но в итоге проигранной борьбы за «Тихий Дон». Много лет с большим трудом Бабочкин добивался разрешения на постановку инсценировки романа Шолохова, которую он написал сам. Но, когда, наконец, уступив настойчивости режиссёра, начальство сдалось, работа несколько раз по разным причинам прерывалась и, наконец, была закрыта совсем. Не выдержав, Бабочкин подал заявление об уходе. Несколько лет он жил и работал тогда вне театра, мучаясь и тяжело страдая без сцены, о чём откровенно написал в своих дневниках и воспоминаниях. Вне театра он жить не смог. И потому снова вернулся.
В Малом театре Бабочкин поставил ряд современных советских пьес и осуществил шесть классических постановок. И если его спектакли современного репертуара, с должным вниманием воспринятые критикой и зрителями, всё же большим откровением не стали (исключение составила только инсценировка повести В. Аксёнова «Коллеги», осуществлённая им на сцене совместно с В.И. Коршуновым), то каждая классическая постановка Бабочкина становилось настоящим большим событием. И в истории Малого театра, и в сценической истории русской классической драматургии, и в жизни всего советского искусства.
Три великих имени навсегда связаны с творческой деятельностью большого мастера сцены. Три великих русских драматурга сопутствовали ему всю жизнь. Островский, Чехов, Горький. Они — по признанию самого режиссёра — стали главной темой его жизни в театре.
Как писал сам Борис Андреевич в статье «Иду на «Грозу», опубликованной в 1974 году в «Литературной газете», «Островский, Чехов, Горький — это тот материал, который я знаю всем своим существом и который не отпускает меня ни на минуту. Материал, который я знаю до такой степени, что считаю долгом своей художнической совести поделиться им с другими». К Островскому, Горькому, Чехову Бабочкин обращался на протяжении всей своей жизни и как актёр и, конечно же, как режиссёр. И, разумеется, одной из лучших площадок, на которых развернулась постановочная работа Бориса Андреевича над тремя
авторами-классиками, стал Малый театр.
Сначала был «Иванов», поставив которого Бабочкин совершил решительный, если не сказать революционный, прорыв в области сценического освоения чеховского наследия. В Малом театре он стал первым, кто обратился к большой драматургии Чехова. До этого старейший драматический театр ставил лишь одноактные пьесы великого автора. Долгое время считалось, что постановки -драматических произведений Чехова — исключительная привилегия Московского Художественного театра. А Дом Островского для этого автора не предназначен. Это предубеждение удалось сломить только в конце XX — начале XXI веков, когда постепенно одна за другой на сцене Малого театра были осуществлены постановки всех пьес Чехова.
Но первым был Борис Бабочкин, который своим спектаклем не только обогатил репертуар старейшей сцены и предложил интересное, убедительное решение «Иванова», но и открыл, как уже в тогда, в 1960 году, писали критики «перспективы нового, третьего этапа жизни Чехова на советской сцене». Этапа Чехова неожиданного, напрочь лишённого сентиментальности, такого, каким его русский и советский театр ещё не знал.
Это был Чехов жёсткий, почти суровый. Чехов, который глубоко сочувствовал талантливому, деятельному, но рано надорвавшемуся Иванову, но не принимал его всё разрушающую рефлексию и не мирился с его пораженческими настроениями. Бабочкин-режиссёр и Бабочкин-исполнитель главной роли, представляя Иванова, конечно же, сострадал ему, но избегал каких-либо сантиментов. А, главное, он не старался спрятать, затушевать, снивелировать отрицательных черт и неблаговидных поступков своего героя, но решительно выносил их на всеобщий суд. Он пытался разобраться в причинах перерождения Иванова, понять первооснову столь рано наступившей усталости и апатии у человека, который стремился к столь многому, но сломался так быстро. Страдания и раскаяние Иванова ничуть не умиляли режиссёра. Роль и весь спектакль решались в тонах мужественных и бескомпромиссных.
И только тема Сары, жены Иванова, подавалась режиссёром с беспредельным сочувствием, огромным волнением и бесконечной нежностью. В суровом многоголосии этой постановки одинокая пронзительно-щемящая мелодия Сары в непревзойдённом, давно вошедшем в легенды исполнении Констанции Роек, звучала невыносимо печально, трагически безысходно.
Следующей классической постановкой Бабочкина в Малом театре после «Иванова» стали «Дачники». К этому произведению Горького, одному из самых своих любимых, режиссёр и актёр Бабочкин возвращался на протяжении всей своей жизни (помимо постановок в различных театрах он неоднократно репетировал и ставил эту пьесу ещё и со своими студентами во ВГИКе). Спектакль, осуществлённый им в 1964 году, продержался в репертуаре Малого театра более десяти лет. И все годы, пока шёл на сцене, поражал невероятной слаженностью актёрского ансамбля, тончайшей психологической разработкой каждого образа и великолепным исполнением всех без исключения ролей, от самых больших до эпизодических. Н. Анненков, И. Любезное, Н. Подгорный, Г Куликов, Э. Быстрицкая, Р. Нифонтова, Е. Солодова, О. Хорькова сыграли в этом спектакли Бабочкина роли, ставшие одними из лучших, если не самыми лучшими в их сценической карьере. И, конечно, неподражаем и, как всегда, убедителен был сам Бабочкин в роли обывателя «с принципами», обывателя «с философией» Суслова. После Горького Бабочкин обращается к А.Н. Островскому. В 1965 году он очень свежо, молодо, остроумно ставит комедию «Правда — хорошо, а счастье лучше», где сам озорно и задорно играет мудрого и лукавого, престарелого, но всё ещё удалого отставного ундера Грознова. Это был чарующий, до предела заряженный положительными эмоциями спектакль. Спектакль, решённый в стиле площадной народной комедии почти на грани балагана. Спектакль-праздник, спектакль-волшебство, в котором краски были неистово яркими, буйными, сочными, жизнерадостными. Спектакль, в котором веселье, радость и живая энергия выплескивались на зрителя, как из рога изобилия.
Спустя годы, в 1973-м, Бабочкин вновь обратится к драматургии Островского. Но уже не к комедии, А к одной из самых серьёзных его драм, к «Грозе». И поставив её, вернёт этому хрестоматийному, ещё в школе заученному до дыр, а на сцене заигранному до оскомины произведению поэзию, свежесть и новизну. Соскоблив многослойные напластования штампов, которыми за многие годы постановок обрастёт остов пьесы, и доверив роль Катерины не народной артистке в солидном возрасте, как это часто случалось прежде, а молодой актрисе Л. Щербининой, Бабочкин, раскроет на сцене не искажённый утяжелёнными трактовками, а первоначальный, истинный замысел Островского.
Тяжёлая мистическая драма превратится в Малом театре в чарующее поэтическое произведение. На сцене усилиями режиссёра Бабочкина и художника Валерия Левенталя возникнет чудесный вид на старорусский городок с величавыми прекрасными храмами, с угадываемой за горизонтом красавицей Волгой, с таинственными шорохами в овраге, с волшебными звуками и кружевным узором светотеней, рождённых жаркой летней лунной ночью — колдовской, манящей ночью, когда Катерина идёт на первое свидание к любимому.
И «луч света в темном царстве» Катерина, которую мы начинаем тихо ненавидеть ещё в школе, обретет в спектакле Бабочкина человеческие черты. И все, наконец, увидят, что это не мученица и страстотерпица с надрывом в душе и жаждой по-
страдать во чтобы то ни стало, а живая, очень естественная молодая женщина с трепетной, ранимой, чуткой душой, с обострёнными, сильными, но вполне понятными, простыми человеческими чувствами.
Умение прочитать классическую пьесу всегда по-своему, всегда неожиданно и всегда современно — одно из сильнейших качеств режиссуры Бабочкина. Ему было присуще какое-то особое «чувство» автора, особое его понимание, тонкое, глубокое и непредвзятое. Он умел раскрывать своеобразие и индивидуальность каждого драматурга, к которому обращался. Зоркий глаз режиссёра видел то, чего ранее никто не замечал.
Так нашёл он свой ключ к сложнейшей пьесе Горького «Достигаев и другие». Вывел на сцену огромное количество действующих лиц, которые представляли собой все, без исключения, социальные группы, существовавшие в предреволюционной России. Разработал для каждого из участников многофигурной горьковской композиции свою сценическую задачу и свой сценический рисунок. И не просто придал индивидуальность каждому, даже самому эпизодическому персонажу, но сумел так организовать действие, что и события пьесы, и все её герои, даже те, которые появлялись на сцене всего на несколько минут, не просто запоминались, а буквально впечатывались в память. А уж как сам Бабочкин играл умнейшего, хитрющего, неистово цеплявшегося за жизнь и за всё, что было им нажито фабриканта Василия Достигаева!.. Его герой настойчиво, неутомимо изыскивал, но не мог найти средства, способные остановить ход событий, принявший неугодное ему направление. И поняв, что с непосильной задачей не справиться, на ходу менял цель, делая отчаянные попытки мимикрировать, приспособиться к мгновенно и резко меняющимся жизненным обстоятельствам. Роль была разработана филигранно.
Свой ключ нашёл Бабочкин и к загадочный, малоизученной, редко попадающей на сцену пьесе Горького «Фальшивая монета», которую он поставил вслед за «Достигаевым...», в 1972 году. Как всегда очень точно режиссёр Бабочкин выбрал актёров — исполнителей ролей, сумевших прекрасно передать сгущенную до предела атмосферу некоей мистической жути, окутывающую их персонажей, каждый из которых старался выдать себя не за того человека, каким он был на самом деле. Кто-то прятал своё довольно тёмное прошлое, кто-то хотел выглядеть значительнее, чем это было ему дано, кто-то старался завуалировать, поглубже запрятать от других свои особые интересы и цели, кто-то просто хотел напустить побольше тумана, в котором ощущал себя спокойнее и комфортнее. У каждого персонажа была своя задача и каждый персонаж надевал на себя чужую маску и плёл запутанную сеть интриг. Но постепенно пелена таинственности падала. Режиссёр с помощью своих артистов твердо и последовательно разоблачал «фальшивую монету» мыслей, чувств и переживаний горьковских персонажей, срывал с них камуфляжные маски, обнажая истинную суть.
Бабочкин-режиссёр во многом максималист. Персонаж его спектакля «Правда — хорошо, а счастье лучше» Платон Зыбкий делил всех людей на два сорта: «либо патриот своего отечества, либо мерзавец своей жизни». А больше, он утверждал, «деваться некуда». Режиссёр Бабочкин в отличие от наивного и прямолинейного героя Островского, видит тысячи оттенков внутри каждой из этих характеристик. Но в конечном итоге, пожалуй, он мог бы подписаться под словами пылкого правдолюбца Платоши. Для Бабочкина человек, идущий на сделку с совестью, предающий лучшие свои идеалы и соглашающийся на компромиссы, есть тоже «мерзавец своей жизни», при этом он неминуемо, в большей или меньшей степени, становится «мерзавцем» жизней чужих.
Каждый спектакль Бабочкина — это философское размышление о жизни, её противоречиях, её сложностях, её трагедиях и её красоте. Каждый спектакль Бабочкина — это волнующее раздумье о человеке.
К сожалению, многие творческие замыслы Бабочкина, не нашедшие поддержки, в Малом театре так и не осуществились. Не сыграны роли, которые по праву принадлежали ему, не поставлены спектакли, о которых он долго мечтал. Зрители так никогда и не увидели спектаклей «Юлий Цезарь» Шекспира, «Ревизор» Гоголя, «Лес» Островского, «Пятая колонна» Хемингуэя и многих других, задуманных, но не осуществлённых Бабочкиным.
Не состоялись даже и некоторые его постановки, которые значились в планах театра и над которыми уже велась репетиционная работа с артистами. А ещё он очень хотел и тоже не успел поставить фильм по произведениям Чехова «Сказки Мельпомены», который был бы посвящён Театру. Именно так Театру с большой буквы. Предполагалось, что в нём будет, как записал сам Бабочкин, «много автобиографичного, то есть будет моё отношение к Театру. Моя влюблённость в его гипноз. Ода театру. Этим самым я и попрощаюсь с Театром, которому столько не додал и который не додал мне». Из этих слов видно, сколь высоко ставил Бабочкин искусство театра и как его мучило отсутствие возможности воплотить на сцене многие из его планов.
У него было очень больное сердце, и вообще неважное здоровье. Он перенёс не один инфаркт и несколько тяжёлых операций. Врачи давно предупреждали его, что надо быть осторожнее, беречь себя. Но он не собирался сдаваться, не хотел успокаиваться, не соглашался снижать ритм и сбавлять скорость. Говорят, когда врачи предложили ему прекратить самому водить машину, Борис Андреевич со свойственными ему решимостью и самоиронией ответил: «Я не хочу умирать, сидя на подушечках, как китайский болванчик. Я хочу умереть на ходу». Так и вышло.
Летом 1975 года, возвращаясь из театра на машине, которой управлял сам, он почувствовал острую боль в сердце. Его так и нашли с нитроглицерином, зажатым в ладони, который он не успел принять. Успел лишь припарковать машину, сумел избежать аварийной ситуации и никому не повредить в дороге.
Наталия Пашкина
«Общество и здоровье», №1 2009
Поколениям зрителей он запомнился как «вечный Чапаев». Но вспомним же его и другим. 18 января народному артиста СССР, лауреату Государственных премий СССР Борису Андреевичу Бабочкину исполнилось 105 лет.
У него была репутация человека со сложным характером, человека неуживчивого, острого на язык и даже язвительного. Характер у Бориса Андреевича, наверное, действительно, был непростой. И за «за словом в карман» явно лезть ему не приходилось. Но говорил он нелицеприятные вещи в лицо собеседнику вовсе не из-за раздражительности или по причине плохого настроения, а потому что не выносил ложь, приспособленчество, откровенное подхалимство.
Вошло в легенды Малого театра, как Бабочкин на вопрос: «Борис Андреевич, как вы себя чувствуете?», улавливая порой фальшь и неискренность тона, отвечал с характерной интонацией: «А вам какое дело?».
Он глубоко страдал, сталкиваясь с проявлениями подлости, низости, зависти. Страшно переживал предательства, особенно, когда предавали бывшие друзья. А таких моментов в его жизни было, к сожалению, немало.
...Популярность актёра Бориса Бабочкина была невероятной, можно сказать, феноменальной. В тридцать лет он сыграл, свою самую знаменитую роль. Картину братьев Васильевых «Чапаев» смотрела, без преувеличения, вся страна. И вся страна знала и любила создателя образа легендарного начдива. Роль, сыгранная с огромной самоотдачей и глубоким проникновением в характер героя, принесла артисту всенародную известность и громкую славу. Всеобщее, безоговорочное признание, любовь и восхищение нескольких поколений.
Бабочкин играл Чапаева рискованно, без какой-либо оглядки и ссылки на авторитеты, строил образ вопреки всем принятым в то время кинематографическим канонам, а иногда даже вопреки требованиям режиссёров фильма, которым артист, неистово, до хрипоты споря, доказывал свою правоту.
Он, кажется, в любом возрасте был молод и бесстрашен, самостоятелен в решениях. У него была твёрдая позиция, которую он умел отстаивать. Он не побоялся риска и одержал победу.
Удача вдохновила Бабочкина, придала смелость и размах его творческим мечтам. Этот мятежный, вечно ищущий и вечно неудовлетворённый собой художник чувствовал в себе огромный творческий потенциал и нерастраченную силу. Шумный, оглушающий успех фильма «Чапаев», вначале так поразивший и обрадовавший артиста, вскоре стал его пугать. Он отвлекал, мешал сосредоточиться. Позднее в автобиографии Бабочкин напишет: «Я люблю эту роль и эту свою работу. Но шум; поднятый вокруг неё, меня тяготил. Через тридцать пять лет я имею право говорить об этом со всей откровенностью. Я понял только одно: я должен оставаться таким же, каким был до «Чапаева» и, главное, до того, как мне дали звание народного артиста».
Ему это удалось. Но, наверное, он один только бы и смог рассказать, какого стоило труда преодолевать предвзятость критиков, объявивших его актёром одной роли, спорить с успехом, им же самим созданным, но отвлекающим публику от других его артистических свершений, и каждой новой работой доказывать неисчерпаемость и многогранность своих творческих возможностей.
При каждом новом достижении артиста направление его поиска резко менялось, устремляясь в совершенно неведомую сторону. Так случилось и тогда, после премьеры «Чапаева». В апогее актёрской славы Бабочкин вдруг совершает неожиданный поворот. Он становится режиссёром.
Свой первый режиссёрский опыт артист должен был осуществить совместно со своим учителем и партнёром по сцене Александрийского театра И.Н. Певцовым, которого Бабочкин бесконечно уважал и ценил. Общаясь со своим учеником в жизни, на сцене и съёмочной площадке (они вместе снимались в фильме «Чапаев»), Певцов не мог не заметить в молодом артисте те свойства его натуры, которые обещали новые возможности. В артисте-интеллектуале, обладающем солидной эрудицией, самостоятельностью суждений, творческой смелость и неистовой самоотдачей в работе, мудрый учитель разглядел будущего режиссёра. Он предложил Бабочкину поставить вместе с ним одну из сложнейших пьес мирового репертуара — «Кукольный дом» Г. Ибсена.
Бабочкин принял предложение и с увлечением взялся за работу. Но он не мог даже предположить, насколько трудной, почти неразрешимой окажется для него на этот раз новая задача. Неожиданная смерть учителя оставила его без поддержки в самом начале неизведанного пути. Певцову не удалось даже начать репетиционную работу с актёрами. Он успел лишь рассказать о своем идейном замысле и в общих чертах наметить режиссёрское решение будущего спектакля. Изучать законы режиссёрского искусства, осваивать новую профессию и решать конкретную, весьма сложную сценическую задачу Бабочкину пришлось самостоятельно, одному, без помощи учителя.
В 1936 году на сцене Ленинградского академического театра драмы состоялась премьера. Усилия постановщика были оценены зрителями и театральной прессой, весьма положительно. Дебют прошел успешно.
Так на советской сцене появился новый режиссёр. И с этого момента актёрское ремесло и постановочная деятельность неразрывно слились в творчестве Бабочкина, рождая споры зрителей и критиков о том, кто же он всё-таки в первую очередь.
Сам Бабочкин не без юмора, но с некоторой долей горечи напишет потом в автобиографии: «... я не знаю, кто я больше актёр или режиссёр. Мои конкуренты-режиссёры считают меня больше актером. Конкуренты-актёры считают, что я главным образом режиссёр. Сам я считаю, что во мне одно неотделимо от другого». Всё это так. Но поскольку актёрские достижения Бабочкина описаны довольно подробно, а режиссёрские работы весьма фрагментарно и поверхностно, хотелось бы сделать акцент на этой стороне творческой деятельности универсального художника.
Когда Бабочкин в тридцать лет пришёл в режиссуру, за плечами у него уже имелся огромный опыт служения в театрах Костромы, Воронежа, Могилёва, Самарканда, Харбина, Москвы, Ленинграда и других городов. Он играл пушкинского Самозванца в трагедии «Борис Годунов», играл Незнамова и Белогубова в пьесах Островского, играл Чацкого, Хлестакова и все основные роли русского классического репертуара, а также огромное количество современных ролей. Большая исполнительская практика, лично открытые и выстраданные секреты актёрского мастерства, глубоко усвоенные законы сцены послужили необходимым фундаментом для постановочной деятельности.
С самых первых шагов в искусстве Бабочкин был убеждённым и последовательным сторонником реализма. В своей книге «В театре и кино» он писал: «Ещё ничего не зная, ещё ничего не видя, я был убеждённым, даже предубеждённым на всю жизнь сторонником реализма, но не провинциального, условно театрального реализма, а волшебного, воображаемого реализма, который правдивей самой жизни».
«Волшебный» реализм, по Бабочкину, неотделим от романтики. Поэтому столь оправданным было его назначение главным режиссёром в Ленинградский Большой Драматический театр, которое \'вначале могло показаться чистой случайностью. БДТ замышлялся его организатором А.М. Горьким как театр трагедии, романтической драмы и высокой комедии. Горьковская программа романтического театра была органически близка режиссёру, как и сама драматургия этого, одного из самых любимых авторов Бабочкина, которого он называл «агитатором реалистического искусства, озаренного огнем действенной, революционной романтики».
Бабочкин пришёл в БДТ в 1936 году вместе со своим старшим коллегой и другом, выдающимся режиссёром А.Д. Диким, который только что был утверждён художественным руководителем театра. Однако творческое содружество друзей продолжалось недолго. Очень скоро смелый и независимый художник Дикий, вызвавший неудовольствие властей, стал жертвой искусно организованной травли. В те трагические годы нашей истории с неугодными расправлялись быстро и жёстко. После того, как под лживыми статьями, позорящими замечательного режиссёра, было собрано множество подписей известных ленинградских деятелей литературы и искусства, Дикого арестовали. А Бабочкин, категорически отказавшийся поставить свою подпись, чем впоследствии справедливо гордился, совершенно неожиданно для себя оказался во главе труппы.
Он никогда не планировал для себя такой карьеры, и, как признавался сам позднее, ему стало страшно. Обстановка в театре была сложной. Пришедшая вместе с Диким большая группа артистов оказалась совершенно оторванной от старой труппы. В репертуарной политике царила полная неразбериха, в администрации — развал, череда бесконечных перемен. Но не в характере Бабочкина было сдаваться и отступать.
Для своей первой постановки в качестве художественного руководителя БДТ Бабочкин выбрал горьковских «Дачников», пьесу, которая долгие годы считалась несценичной и потому нигде не шла. Единой художественной задачей он объединил старую и молодую части труппы, собрав уникальный актёрский ансамбль, который включал и его самого, создавшего в спектакле романтический образ Власа.
Спектакль имел огромный, оглушающий успех. Это была серьезная принципиальная удача. Настоящая победа. Впоследствии Бабочкин ещё не раз обращался к этой пьесе. Он поставил её в 1951-м году в Болгарии, в софийском Народном театре, в 1964-м в Малом театре, а в 1967-м снял на основе спектакля Малого театра кинофильм. Все постановки становились настоящим художественным событием. Но всё же лучшей из всех, по собственному признанию режиссёра, была сценическая версия БДТ. Позднее Бабочкин напишет о «Дачниках» 1939-го года: «Ещё за несколько дней до сдачи я был уверен в провале. Но успех спектакля превзошёл все мои ожидания. И сейчас я думаю, что никто никогда так эту пьесу не поставит. В том числе и я...»
В ленинградских «Дачниках» ярко проявились основные качества режиссёрского искусства Бабочкина: острый интерес к каждому индивидууму, углублённая разработка психологии персонажей, пристальное внимание к их внутреннему миру и особое доверие к актёрам, способным раскрыть на сцене характеры и душевное состояние своих героев.
Вслед за «Дачниками» Бабочкин поставил на сцене БДТ пьесу Леонида Леонова «Волк», много работал как организатор всего производственного процесса театра и, наконец, в 1940 году добился разрешения поставить долго находившуюся под запретом пьесу «Царь Потап» А. Копкова. Это произведение молодого талантливого драматурга, очень скоро, в тридцатилетнем возрасте, погибшего в первую блокадную зиму в Ленинграде, Бабочкин считал гениальным. Режиссёрское прочтение пьесы поразило всех воссозданием невиданной прежде на сцене картины деревенской жизни «Спектакль этот, - напишет позже Бабочкин, лучшее из всего, что я сделал. Может быть, такого же уровня я достиг только в «Фальшивой монете», поставленной через тридцать лет в Малом театре».
Художественные достоинства постановки были вне сомнений, но некоторых членов худсовета, принимавших спектакль, очень волновало его политическое звучание. Им не хватало рассуждений о революции, классовой борьбе, кулаках и тому подобных идейных деклараций и прямых политических лозунгов. Бабочкин возмутился и прямо во время обсуждения на художественном совете, по его словам, «под горячую руку» написал заявление об уходе. На уговоры остаться не поддался, о чем позже, по собственному признанию, жалел, считая свой уход из БДТ самой большой ошибкой в жизни.
В 1940 году Бабочкин переезжает в Москву и вступает в труппу Театра имени Вахтангова. В это же время он совместно с режиссёром С. Тимошенко начинает работу над постановкой фильма «Мёртвая петля», в котором он должен был играть роль лётчика Сергея Уточкина. Увлёкся он и ролью и постановкой, как сам потом писал, «до упоения». Но война оборвала эту работу. В 1941-м в ночь с 22 на 23 июня в Риге, где начали снимать фильм, шёл бой. Восстала пятая колонна. Съёмочная группа с огромными трудностями добралась до Ленинграда. Картина была закрыта.
В войну Бабочкин активно работает в кино. Снимается в фильмах «Непобедимые», «Оборона Царицына», «Фронт», «Актриса», а также ставит совместно с А. Босулаевым свой первый фильм «Родные поля». Режиссёрский дебют Бабочкина в кино поражал тем, с какой глубиной и достоверностью была воссоздана на экране деревенская жизнь военного времени. В картине снимались актёры и подлинные крестьяне одной из деревень Горьковской области. И это неожиданное соединение, осуществленное постановщиками фильма, оказалось столь органичным, что актёры и настоящие деревенские жители стали неотличимыми друг от друга. Сам Бабочкин замечательно сыграл в «Родных полях» роль председателя колхоза Ивана Выборного. Однако, хоть и не лишённая лирики, но в целом очень строгая, почти документальная по своей стилистике картина резко отличалась от снимавшихся в те годы фильмов. Зрители ещё не были готовы к восприятию подобных лент, лишённых прикрас и сантиментов.
С 1943 года, вернувшись в Вахтанговский театр, Бабочкин совмещает работу в кино с выступлениями на сцене. Играет в театре несколько ролей и создаёт как режиссёр-постановщик спектакль «Новогодняя ночь». Однако пьесу А. Гладкова скоро запрещают, а спектакль исключают из репертуара, после чего Бабочкин навсегда покидает Вахтанговский театр.
В 1946 году спектаклем «Бранденбургские ворота», поставленным им по пьесе М. Светлова, Бабочкин открывает Московский Театр-студию киноактёра. В 1947 снимает фильм «Повесть о «Неистовом», посвящённом морякам Северного флота, где сам играет главную роль капитана Никитина.
Как и «Родные поля», эта картина по сюжету и стилю не была похожа ни на одно произведение кинематографа тех
лет. Начальству не понравился фильм о войне, показанной без подчёркнутого пафоса и ложной поэтизации. Министр кинематографии Большаков даже грозил отдать Бабочкина под суд за искажение военной темы. Не поддержали, вернее, почти не заметили фильм и критики. И, хотя многие выдающиеся деятели кино, например, Алексрндр Довженко, на обсуждении «Повести о «Неистовом» высоко оценивали образ, созданный Бабочкиным и фильм в целом, картина всё же была признана официальным провалом. В итоге из-за этой работы, отвергнутой чиновниками, Бабочкин надолго был отстранён от кинопостановок.
В конце 1949 года Бабочкин был приглашён в Малый театр, где с двумя небольшими перерывами он работал до конца своих дней.
Отношения с Домом Островского складывались у актёра и режиссёра Бабочкина нелегко, порой даже драматично. Он пришёл на старейшую московскую сцену в расцвете сил и таланта, уже вполне сложившимся художником со своими определёнными убеждениями, со своим собственным творческим методом.
Малым театром Борис Андреевич чрезвычайно дорожил. Он ценил его великую историю, уважал многих своих коллег и в особенности почитал и искренне любил знаменитых «старух» прославленной труппы. С А.А. Яблочкиной, Е.Д. Турчаниновой, В.Н. Рыжовой и другими замечательными актрисами Малого театра Бабочкин дружил и навсегда сохранил к ним свою искреннюю благодарность, любовь и даже нежность, о чём написал в своих дневниках и воспоминаниях.
Но многое в художественной практике, репертуарной политике и административно-организационной стратегии Малого театра Бабочкин решительно не принимал. Человек острого\' аналитического ума и твердой принципиальной позиции, весьма бесстрашный и в чём-то даже резкий, Бабочкин открыто выступал и в кулуарах, и на собраниях, и на художественных советах театра против того, что его категорически не устраивало. О тенденциях, чуждых подлинному творчеству, Бабочкин писал также в своих .многочисленных статьях. Всё это не могло не сказаться на его отношениях с руководством театра, чиновниками министерства культуры и другими официальными лицами, отвечающими за культуру.
Его крайне беспокоило падение уровня такого великого театра, как Малый. Раздражали непрофессионализм и некомпетентность многих представителей руководства на всех уровнях, а также непрофессионализм и бездарность некоторых коллег. «Я уже не могу быть просто актёром любого по качеству театра, — писал Бабочкин в 1970 году в своём дневнике. — Те страдания, в полном смысле страдания, которые приносит мне соучастие в халтуре, в фальшивых пьесах, бездарных спектаклях, уже не могут искупить и уравновесить моменты (ведь только моменты) истинно творческие. И ещё мне страшно обидно: я вижу, как с каждым годом все выше и выше подни маются на поверхность театра люди без таланта».
Дважды Бабочкин уходил из Малого театра. Первый раз его пригласили на работу в Болгарию, где он провёл замечательный сезон в Софийском Народном театре, с огромным успехом поставив пьесу «Дачники» и другие спектакли. Тот первый разрыв с Малым театром, который не по его вине, растянулся до трёх лет, Борис Андреевич пережил очень тяжело. В Болгарию он уезжал всего на год, но, вернувшись в Москву, неожиданно для себя получил назначение в Московский театр имени А.С. Пушкина, оставшийся без руководителя.
Второй раз Бабочкин ушёл из Малого театра сам после изнурительной, но в итоге проигранной борьбы за «Тихий Дон». Много лет с большим трудом Бабочкин добивался разрешения на постановку инсценировки романа Шолохова, которую он написал сам. Но, когда, наконец, уступив настойчивости режиссёра, начальство сдалось, работа несколько раз по разным причинам прерывалась и, наконец, была закрыта совсем. Не выдержав, Бабочкин подал заявление об уходе. Несколько лет он жил и работал тогда вне театра, мучаясь и тяжело страдая без сцены, о чём откровенно написал в своих дневниках и воспоминаниях. Вне театра он жить не смог. И потому снова вернулся.
В Малом театре Бабочкин поставил ряд современных советских пьес и осуществил шесть классических постановок. И если его спектакли современного репертуара, с должным вниманием воспринятые критикой и зрителями, всё же большим откровением не стали (исключение составила только инсценировка повести В. Аксёнова «Коллеги», осуществлённая им на сцене совместно с В.И. Коршуновым), то каждая классическая постановка Бабочкина становилось настоящим большим событием. И в истории Малого театра, и в сценической истории русской классической драматургии, и в жизни всего советского искусства.
Три великих имени навсегда связаны с творческой деятельностью большого мастера сцены. Три великих русских драматурга сопутствовали ему всю жизнь. Островский, Чехов, Горький. Они — по признанию самого режиссёра — стали главной темой его жизни в театре.
Как писал сам Борис Андреевич в статье «Иду на «Грозу», опубликованной в 1974 году в «Литературной газете», «Островский, Чехов, Горький — это тот материал, который я знаю всем своим существом и который не отпускает меня ни на минуту. Материал, который я знаю до такой степени, что считаю долгом своей художнической совести поделиться им с другими». К Островскому, Горькому, Чехову Бабочкин обращался на протяжении всей своей жизни и как актёр и, конечно же, как режиссёр. И, разумеется, одной из лучших площадок, на которых развернулась постановочная работа Бориса Андреевича над тремя
авторами-классиками, стал Малый театр.
Сначала был «Иванов», поставив которого Бабочкин совершил решительный, если не сказать революционный, прорыв в области сценического освоения чеховского наследия. В Малом театре он стал первым, кто обратился к большой драматургии Чехова. До этого старейший драматический театр ставил лишь одноактные пьесы великого автора. Долгое время считалось, что постановки -драматических произведений Чехова — исключительная привилегия Московского Художественного театра. А Дом Островского для этого автора не предназначен. Это предубеждение удалось сломить только в конце XX — начале XXI веков, когда постепенно одна за другой на сцене Малого театра были осуществлены постановки всех пьес Чехова.
Но первым был Борис Бабочкин, который своим спектаклем не только обогатил репертуар старейшей сцены и предложил интересное, убедительное решение «Иванова», но и открыл, как уже в тогда, в 1960 году, писали критики «перспективы нового, третьего этапа жизни Чехова на советской сцене». Этапа Чехова неожиданного, напрочь лишённого сентиментальности, такого, каким его русский и советский театр ещё не знал.
Это был Чехов жёсткий, почти суровый. Чехов, который глубоко сочувствовал талантливому, деятельному, но рано надорвавшемуся Иванову, но не принимал его всё разрушающую рефлексию и не мирился с его пораженческими настроениями. Бабочкин-режиссёр и Бабочкин-исполнитель главной роли, представляя Иванова, конечно же, сострадал ему, но избегал каких-либо сантиментов. А, главное, он не старался спрятать, затушевать, снивелировать отрицательных черт и неблаговидных поступков своего героя, но решительно выносил их на всеобщий суд. Он пытался разобраться в причинах перерождения Иванова, понять первооснову столь рано наступившей усталости и апатии у человека, который стремился к столь многому, но сломался так быстро. Страдания и раскаяние Иванова ничуть не умиляли режиссёра. Роль и весь спектакль решались в тонах мужественных и бескомпромиссных.
И только тема Сары, жены Иванова, подавалась режиссёром с беспредельным сочувствием, огромным волнением и бесконечной нежностью. В суровом многоголосии этой постановки одинокая пронзительно-щемящая мелодия Сары в непревзойдённом, давно вошедшем в легенды исполнении Констанции Роек, звучала невыносимо печально, трагически безысходно.
Следующей классической постановкой Бабочкина в Малом театре после «Иванова» стали «Дачники». К этому произведению Горького, одному из самых своих любимых, режиссёр и актёр Бабочкин возвращался на протяжении всей своей жизни (помимо постановок в различных театрах он неоднократно репетировал и ставил эту пьесу ещё и со своими студентами во ВГИКе). Спектакль, осуществлённый им в 1964 году, продержался в репертуаре Малого театра более десяти лет. И все годы, пока шёл на сцене, поражал невероятной слаженностью актёрского ансамбля, тончайшей психологической разработкой каждого образа и великолепным исполнением всех без исключения ролей, от самых больших до эпизодических. Н. Анненков, И. Любезное, Н. Подгорный, Г Куликов, Э. Быстрицкая, Р. Нифонтова, Е. Солодова, О. Хорькова сыграли в этом спектакли Бабочкина роли, ставшие одними из лучших, если не самыми лучшими в их сценической карьере. И, конечно, неподражаем и, как всегда, убедителен был сам Бабочкин в роли обывателя «с принципами», обывателя «с философией» Суслова. После Горького Бабочкин обращается к А.Н. Островскому. В 1965 году он очень свежо, молодо, остроумно ставит комедию «Правда — хорошо, а счастье лучше», где сам озорно и задорно играет мудрого и лукавого, престарелого, но всё ещё удалого отставного ундера Грознова. Это был чарующий, до предела заряженный положительными эмоциями спектакль. Спектакль, решённый в стиле площадной народной комедии почти на грани балагана. Спектакль-праздник, спектакль-волшебство, в котором краски были неистово яркими, буйными, сочными, жизнерадостными. Спектакль, в котором веселье, радость и живая энергия выплескивались на зрителя, как из рога изобилия.
Спустя годы, в 1973-м, Бабочкин вновь обратится к драматургии Островского. Но уже не к комедии, А к одной из самых серьёзных его драм, к «Грозе». И поставив её, вернёт этому хрестоматийному, ещё в школе заученному до дыр, а на сцене заигранному до оскомины произведению поэзию, свежесть и новизну. Соскоблив многослойные напластования штампов, которыми за многие годы постановок обрастёт остов пьесы, и доверив роль Катерины не народной артистке в солидном возрасте, как это часто случалось прежде, а молодой актрисе Л. Щербининой, Бабочкин, раскроет на сцене не искажённый утяжелёнными трактовками, а первоначальный, истинный замысел Островского.
Тяжёлая мистическая драма превратится в Малом театре в чарующее поэтическое произведение. На сцене усилиями режиссёра Бабочкина и художника Валерия Левенталя возникнет чудесный вид на старорусский городок с величавыми прекрасными храмами, с угадываемой за горизонтом красавицей Волгой, с таинственными шорохами в овраге, с волшебными звуками и кружевным узором светотеней, рождённых жаркой летней лунной ночью — колдовской, манящей ночью, когда Катерина идёт на первое свидание к любимому.
И «луч света в темном царстве» Катерина, которую мы начинаем тихо ненавидеть ещё в школе, обретет в спектакле Бабочкина человеческие черты. И все, наконец, увидят, что это не мученица и страстотерпица с надрывом в душе и жаждой по-
страдать во чтобы то ни стало, а живая, очень естественная молодая женщина с трепетной, ранимой, чуткой душой, с обострёнными, сильными, но вполне понятными, простыми человеческими чувствами.
Умение прочитать классическую пьесу всегда по-своему, всегда неожиданно и всегда современно — одно из сильнейших качеств режиссуры Бабочкина. Ему было присуще какое-то особое «чувство» автора, особое его понимание, тонкое, глубокое и непредвзятое. Он умел раскрывать своеобразие и индивидуальность каждого драматурга, к которому обращался. Зоркий глаз режиссёра видел то, чего ранее никто не замечал.
Так нашёл он свой ключ к сложнейшей пьесе Горького «Достигаев и другие». Вывел на сцену огромное количество действующих лиц, которые представляли собой все, без исключения, социальные группы, существовавшие в предреволюционной России. Разработал для каждого из участников многофигурной горьковской композиции свою сценическую задачу и свой сценический рисунок. И не просто придал индивидуальность каждому, даже самому эпизодическому персонажу, но сумел так организовать действие, что и события пьесы, и все её герои, даже те, которые появлялись на сцене всего на несколько минут, не просто запоминались, а буквально впечатывались в память. А уж как сам Бабочкин играл умнейшего, хитрющего, неистово цеплявшегося за жизнь и за всё, что было им нажито фабриканта Василия Достигаева!.. Его герой настойчиво, неутомимо изыскивал, но не мог найти средства, способные остановить ход событий, принявший неугодное ему направление. И поняв, что с непосильной задачей не справиться, на ходу менял цель, делая отчаянные попытки мимикрировать, приспособиться к мгновенно и резко меняющимся жизненным обстоятельствам. Роль была разработана филигранно.
Свой ключ нашёл Бабочкин и к загадочный, малоизученной, редко попадающей на сцену пьесе Горького «Фальшивая монета», которую он поставил вслед за «Достигаевым...», в 1972 году. Как всегда очень точно режиссёр Бабочкин выбрал актёров — исполнителей ролей, сумевших прекрасно передать сгущенную до предела атмосферу некоей мистической жути, окутывающую их персонажей, каждый из которых старался выдать себя не за того человека, каким он был на самом деле. Кто-то прятал своё довольно тёмное прошлое, кто-то хотел выглядеть значительнее, чем это было ему дано, кто-то старался завуалировать, поглубже запрятать от других свои особые интересы и цели, кто-то просто хотел напустить побольше тумана, в котором ощущал себя спокойнее и комфортнее. У каждого персонажа была своя задача и каждый персонаж надевал на себя чужую маску и плёл запутанную сеть интриг. Но постепенно пелена таинственности падала. Режиссёр с помощью своих артистов твердо и последовательно разоблачал «фальшивую монету» мыслей, чувств и переживаний горьковских персонажей, срывал с них камуфляжные маски, обнажая истинную суть.
Бабочкин-режиссёр во многом максималист. Персонаж его спектакля «Правда — хорошо, а счастье лучше» Платон Зыбкий делил всех людей на два сорта: «либо патриот своего отечества, либо мерзавец своей жизни». А больше, он утверждал, «деваться некуда». Режиссёр Бабочкин в отличие от наивного и прямолинейного героя Островского, видит тысячи оттенков внутри каждой из этих характеристик. Но в конечном итоге, пожалуй, он мог бы подписаться под словами пылкого правдолюбца Платоши. Для Бабочкина человек, идущий на сделку с совестью, предающий лучшие свои идеалы и соглашающийся на компромиссы, есть тоже «мерзавец своей жизни», при этом он неминуемо, в большей или меньшей степени, становится «мерзавцем» жизней чужих.
Каждый спектакль Бабочкина — это философское размышление о жизни, её противоречиях, её сложностях, её трагедиях и её красоте. Каждый спектакль Бабочкина — это волнующее раздумье о человеке.
К сожалению, многие творческие замыслы Бабочкина, не нашедшие поддержки, в Малом театре так и не осуществились. Не сыграны роли, которые по праву принадлежали ему, не поставлены спектакли, о которых он долго мечтал. Зрители так никогда и не увидели спектаклей «Юлий Цезарь» Шекспира, «Ревизор» Гоголя, «Лес» Островского, «Пятая колонна» Хемингуэя и многих других, задуманных, но не осуществлённых Бабочкиным.
Не состоялись даже и некоторые его постановки, которые значились в планах театра и над которыми уже велась репетиционная работа с артистами. А ещё он очень хотел и тоже не успел поставить фильм по произведениям Чехова «Сказки Мельпомены», который был бы посвящён Театру. Именно так Театру с большой буквы. Предполагалось, что в нём будет, как записал сам Бабочкин, «много автобиографичного, то есть будет моё отношение к Театру. Моя влюблённость в его гипноз. Ода театру. Этим самым я и попрощаюсь с Театром, которому столько не додал и который не додал мне». Из этих слов видно, сколь высоко ставил Бабочкин искусство театра и как его мучило отсутствие возможности воплотить на сцене многие из его планов.
У него было очень больное сердце, и вообще неважное здоровье. Он перенёс не один инфаркт и несколько тяжёлых операций. Врачи давно предупреждали его, что надо быть осторожнее, беречь себя. Но он не собирался сдаваться, не хотел успокаиваться, не соглашался снижать ритм и сбавлять скорость. Говорят, когда врачи предложили ему прекратить самому водить машину, Борис Андреевич со свойственными ему решимостью и самоиронией ответил: «Я не хочу умирать, сидя на подушечках, как китайский болванчик. Я хочу умереть на ходу». Так и вышло.
Летом 1975 года, возвращаясь из театра на машине, которой управлял сам, он почувствовал острую боль в сердце. Его так и нашли с нитроглицерином, зажатым в ладони, который он не успел принять. Успел лишь припарковать машину, сумел избежать аварийной ситуации и никому не повредить в дороге.
Наталия Пашкина
«Общество и здоровье», №1 2009
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «УХАЖИВАЯ ЗА ОЛЬГОЙ, Я ДАРИЛ ЕЙ КУСОЧКИ САХАРА»
Для легендарного актера и его супруги Ольги Николаевны 27 марта, Международный день театра, — праздник семейный. Их связала сцена 56 лет назад. С тех пор они вместе...
ЮРИЙ СОЛОМИН: «УХАЖИВАЯ ЗА ОЛЬГОЙ, Я ДАРИЛ ЕЙ КУСОЧКИ САХАРА»
Для легендарного актера и его супруги Ольги Николаевны 27 марта, Международный день театра, — праздник семейный. Их связала сцена 56 лет назад. С тех пор они вместе
Сегодня Юрий Мефодьевич руководит знаменитым Малым театром, играет в «Чайке» и «Горе от ума», репетирует Мольера в спектакле «Кабала святош», премьера которого не за горами. А также вместе с супругой преподает в Щепкинском театральном училище. Той самой «Щепке», где когда-то встретил Ольгу Николаевну.
«КРОМЕ ДОБРОТЫ, НИКАКИХ СЕКРЕТОВ ВОСПИТАНИЯ»
— Юрий Мефодьевич, а много в вашей жизни было подобных судьбоносных случайностей?
— Много. Именно судьбоносных. В14 лет я увидел документальный фильм «Малый театр и его мастера», созданный к 125-летию театра. Смотрел его дикое количество раз. Ильинский, Жаров, Бабочкин, Рыжова, Яблочкина, Шатров... От этого созвездия кружилась голова. Потрясенный, мечтал только об этом театре. После школы отправил все документы, даже не оставив копий, в Москву, в Щепкинское училище. И они не затерялись. Наверное, это судьба.
Депеша в столицу отправлялась из Читы, где жила тогда семья Соломиных: Зинаида Ананьевна, Мефодий Викторович, Юра (будущий «адъютант») и Виталий (будущий «доктор Ватсон»). Родители, музыканты, вели хор в Доме народного творчества. Само собой, сыновья с младых ногтей вкусили сценической кухни.
— Как вас воспитывали?
— Кроме доброты немереной, никаких «секретов» уродителейне было. Нас с братом они никогда и пальцем не тронули. В этом, пожалуй, и было наше воспитание.
— Какие картинки из той поры греют душу?
— Не какие-то радужные полотна, а штрихи. Трогательные такие загогулинки. Вы уже не помните, но раньше лезвия коньков привязывали к валенкам. А веревки — дефицит! Но кто-то из детей догадался, что можно обойтись без веревок. Мы бежали к водокачке, подставляли валенки под струю воды, и они замерзали так, что можно было гонять целый день. Дома ставили валенки к печке, и коньки скоро отваливались.
«Оля села рядом и... до сих пор, с 1953 года, мы вместе»
Или вот еще штрих. Нас постоянно мучило чувство голода. Самое вкусное лакомство — тюря из картошки без масла, зато с только что приготовленной бабушкой икрой из дешевой рыбы да хлеб, намазанный сливками. Пальчики оближешь!
Что же касается пищи духовной, ее в Чите было в избытке. В городе работал свой драмтеатр, куда во время войны эвакуировали артистов Театра сатиры, летом приезжали Иркутский театр оперетты, Театр оперы и балета из Улан-Удэ, звезды эстрады. И ни одно из этих событий не проходило мимо Юры. Еще бы, ведь он мечтал стать артистом!
— Помните свой актерский дебют?
— Мы, первоклассники, выступали в большой палате, где лежали, сидели на скамейках и табуретках раненые. Один из них дал мне кусочек сахара. Я зажал эту драгоценность в руке и засунул в варежку. Таким был мой первый гонорар (улыбается).
«ГОДА ДВА ПРОЖИЛИ ЗА ШИРМОЙ»
— Вернемся к вашему поступлению в Щепкинское училище...
— Вот говорят же: в одном месте потеряешь, в другом найдешь. В Москву мы приехали с отцом: у него было право на бесплатный билет на поезд и провоз одного члена семьи.
Курс набирала Вера Николаевна Пашенная. Конкурс бешеный. Я прошел два тура, и тут отца обокрали: взяли и деньги, и документы. Что делать? Он сказал: «Иди к Пашенной и скажи: если она тебя берет, мы остаемся, если нет, уезжаем». Меня взяли.
— И там судьба свела вас с Ольгой Николаевной?
— Она перевелась из Школы-студии МХАТ только через год. Девочка с роскошной косой. Коса была настолько хороша, что Пашенная усомнилась, что та натуральная, и потребовала расплести волосы. В новенькую, конечно, туг же влюбились немало будущих артистов... Как-то раз Ольга опоздала на занятия. Рядом со мной оказалось свободное место. Она села и... до сих пор, с 1953 года, мы вместе.
— Вы красиво ухаживали?
— Цветы стоили дорого, а денег у студентов не бывает. Кто-то, может, и с клумбы срывал, но я не такой человек. В лучшем случае я мог преподнести ей кусочек сахара или какой-нибудь бутерброд. Вообще, по характеру мы схожи — не накопители. Теперь у нас все есть, и заработали мы это своим горбом, нам никто не помогал.
Вместо свадьбы юная чета отметила начало совместной жизни ужином в кафе «Арфа» в Столепшиковом переулке: взяли мясо с черносливом. Так и отпраздновали. Официально они расписались после окончания училища. Ольга с третьего курса уже работала в ТЮЗе. Юрий тоже стал выходить на сцену еще будучи студентом. В Малый театр его и еще троих однокурсников взяли прямо со студенческой скамьи. В тот самый Малый, которым он грезил с 14 лет. «Моя личная судьба и судьба Малого театра, со всеми взлетами и падениями, — это одна судьба», — напишет он потом в книге «От адъютанта до его превосходительства».
— Юрий Мефодьевич, любовная лодка может и разбиться о быт. Как вам удалось этого избежать?
— Конечно, было тяжело. Первый наш угол мы снимали у какой-то безумной старухи в подвале на Петровском бульваре. Потом еще какие-то полуподвалы, искали, где подешевле. После выпускной «Чайки» нас с Ольгой звали в Воронежский драмтеатр и обещали дать квартиру. Мы было собрались, но тогдашний директор Малого, Михаил Царев, попросил потерпеть три месяца. Действительно, через три месяца он вызвал меня. Нам дали общежитие и сделали постоянную прописку. Правда, мы получили... кровать в комнате, где жили еще два наших артиста — Борцов и Коняев, а частенько на полу еще спал Роман Филиппов. Секретарь партийной организации, очень милая дама, привезла нам театральную ширму. Так за этой ширмой мы и прожили года два.
Следующим перевалочным пунктом стала двенадцатиметровая комната в коммуналке
на Арбате, с общим туалетом в конце коридора и крошечной кухней без окон. Здесь у Соломиных появилась на свет дочь Даша. «Помню, как в первый раз вынес ее на двадцать минут на улицу на руках. Потом я не мог разжать пальцы — от страха», — рассказывает актер. После коммуналки на Арбате была первая отдельная квартира в Бескудникове, куда приходилось добираться часа полтора, если втиснешься в автобус... Там Соломины прожили пять лет.
Улучшить жилищные условия неожиданно помог «Адъютант его превосходительства» (1970). Из братских социалистических стран, где шел фильм, понаехали журналисты, жаждавшие заснять, как живет и работает исполнитель главной роли. Вместо того чтобы тащить их в непролазную бескудниковскую грязь, решено было «приблизить» Соломина к центру столицы — ему дали квартиру у метро «Динамо». «Потом мы жили на Петровке. Через какое-то время освободилась квартира Михаила Ивановича Царева (до него ее занимал Менжинский) в Спиридоньевском переулке. Здесь, в знаменитом доме, увешанном мемориальными досками выдающихся театральных деятелей, семья Юрия Мефодьевича живет и сейчас. — Ваша дочь Дарья не стала актрисой. Сожалеете об этом?
— Что вы! Она прекрасный музыкант, пошла в моих родителей. Даша с детства писала стихи, рисовала, окончила сначала музыкальную школу, затем консерваторию. Конечно, знала весь репертуар Малого, ездила со мной на гастроли. Но сама никогда не рвалась на сцену. Иногда мне кажется, что она как-то стеснялась моей известности. Старалась всегда уйти в тень. Сейчас Даша вместе с мужем, тоже музыкантом, живет в Англии. Преподает.
— Говорят, внуков любят сильнее детей. Это про вас?
— Может быть, это и так. Когда родилась дочка, я очень много работал и ей уделял мало внимания. Много снимался, одним словом, был добытчиком. Ее растила, в основном, жена. Из-за этого, собственно, она и оставила театр. С внучкой Александрой все по-другому. Я любил гулять с ней. Даже отказывался ради нее от многих работ. Сейчас она выросла и учится в консерватории. Музыкальные гены! Мне важно,
чтобы внучка, когда меня не будет, могла мною гордиться.
«ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛ АРТИСТОМ, РАЗВОДИЛ БЫ СОБАК»
Всю жизнь Юрий Соломин посвятил служению Малому театру: был актером, режиссером, а с 1989 года стал его руководителем.
— Многие говорят об уникальной атмосфере Малого театра. Что это значит для вас лично?
— Ее ощущаешь, едва переступив порог. Маш театр встречает зрителей мраморной лестницей, старинными портретами корифеев, строгой пышностью и идеальной акустикой зала. Зрители видят актеров не в джинсах и кроссовках, а во фраках и шляпах. Я счастлив, что в этом есть и моя заслуга. Когда же слышу, что кто-то «чужой» начинает ругать Малый, я всегда говорю: «Успокойтесь, ваш театр лучше, просто у нас люстр больше».
— Многие худруки очень ревностно следят за работой артистов в кино. Насколько вы лояльны в этом вопросе?
— Я вообще считаю, что участие актеров и фильмах идет им на пользу. В театре артиста видят тысячи, в кино — миллионы. Но сцену бросать нельзя. Она как стадион, где нужно ежедневно заниматься, чтобы всегда быть в форме. Мне повезло: роль Кольцова в «Адъютанте» не самая главная моей жизни, но она вывела меня на новую творческую орбиту. Признаться честно, до ее я считал себя абсолютно некиногеничным актером: видел себя на экране и в ужас приходил: «Боже, какой урод! Нос кривой, уши на разных уровнях, глаза косые да еще хромой». Вообще в молодости я себе не особо нравился, сейчас, по-моему, стал намного лучше (улыбается).
Образы, созданные Юрием Соломиным, как вымышленные — Федор Протасов («Живой труп»), Иван Телегин («Хождение по мукам»), так и деятели истории — Арсеньев, Миклухо-Маклай, Пятницкий — органично в писались в нашу жизнь и остались в ней... Сегодняшние роли Юрия Мефодьевича в «Московской саге», «Тяжелом песке» не главные. Но без них, как, впрочем, и вообще без остальных созданных Соломиным образов, «само кино» теперь и не представляется.
— Вы согласны с утверждением: талант зам пробьет себе дорогу?
— Нет. Я уверен: таланту обязательно надо помогать. Не встреть я моих Учителей, кто знает, как бы все повернулось.
— Юрий Мефодьевич, если бы не сложилось с актерской карьерой, чем бы стали заниматься?
— Не представляю, может, собак начал бы разводить. Порой я им рассказываю то, что никому не могу открыть. Знаю, они все поймут и никому меня не выдадут.
Марина Сергиенко
«Отдохни», 13-2009
Для легендарного актера и его супруги Ольги Николаевны 27 марта, Международный день театра, — праздник семейный. Их связала сцена 56 лет назад. С тех пор они вместе
Сегодня Юрий Мефодьевич руководит знаменитым Малым театром, играет в «Чайке» и «Горе от ума», репетирует Мольера в спектакле «Кабала святош», премьера которого не за горами. А также вместе с супругой преподает в Щепкинском театральном училище. Той самой «Щепке», где когда-то встретил Ольгу Николаевну.
«КРОМЕ ДОБРОТЫ, НИКАКИХ СЕКРЕТОВ ВОСПИТАНИЯ»
— Юрий Мефодьевич, а много в вашей жизни было подобных судьбоносных случайностей?
— Много. Именно судьбоносных. В14 лет я увидел документальный фильм «Малый театр и его мастера», созданный к 125-летию театра. Смотрел его дикое количество раз. Ильинский, Жаров, Бабочкин, Рыжова, Яблочкина, Шатров... От этого созвездия кружилась голова. Потрясенный, мечтал только об этом театре. После школы отправил все документы, даже не оставив копий, в Москву, в Щепкинское училище. И они не затерялись. Наверное, это судьба.
Депеша в столицу отправлялась из Читы, где жила тогда семья Соломиных: Зинаида Ананьевна, Мефодий Викторович, Юра (будущий «адъютант») и Виталий (будущий «доктор Ватсон»). Родители, музыканты, вели хор в Доме народного творчества. Само собой, сыновья с младых ногтей вкусили сценической кухни.
— Как вас воспитывали?
— Кроме доброты немереной, никаких «секретов» уродителейне было. Нас с братом они никогда и пальцем не тронули. В этом, пожалуй, и было наше воспитание.
— Какие картинки из той поры греют душу?
— Не какие-то радужные полотна, а штрихи. Трогательные такие загогулинки. Вы уже не помните, но раньше лезвия коньков привязывали к валенкам. А веревки — дефицит! Но кто-то из детей догадался, что можно обойтись без веревок. Мы бежали к водокачке, подставляли валенки под струю воды, и они замерзали так, что можно было гонять целый день. Дома ставили валенки к печке, и коньки скоро отваливались.
«Оля села рядом и... до сих пор, с 1953 года, мы вместе»
Или вот еще штрих. Нас постоянно мучило чувство голода. Самое вкусное лакомство — тюря из картошки без масла, зато с только что приготовленной бабушкой икрой из дешевой рыбы да хлеб, намазанный сливками. Пальчики оближешь!
Что же касается пищи духовной, ее в Чите было в избытке. В городе работал свой драмтеатр, куда во время войны эвакуировали артистов Театра сатиры, летом приезжали Иркутский театр оперетты, Театр оперы и балета из Улан-Удэ, звезды эстрады. И ни одно из этих событий не проходило мимо Юры. Еще бы, ведь он мечтал стать артистом!
— Помните свой актерский дебют?
— Мы, первоклассники, выступали в большой палате, где лежали, сидели на скамейках и табуретках раненые. Один из них дал мне кусочек сахара. Я зажал эту драгоценность в руке и засунул в варежку. Таким был мой первый гонорар (улыбается).
«ГОДА ДВА ПРОЖИЛИ ЗА ШИРМОЙ»
— Вернемся к вашему поступлению в Щепкинское училище...
— Вот говорят же: в одном месте потеряешь, в другом найдешь. В Москву мы приехали с отцом: у него было право на бесплатный билет на поезд и провоз одного члена семьи.
Курс набирала Вера Николаевна Пашенная. Конкурс бешеный. Я прошел два тура, и тут отца обокрали: взяли и деньги, и документы. Что делать? Он сказал: «Иди к Пашенной и скажи: если она тебя берет, мы остаемся, если нет, уезжаем». Меня взяли.
— И там судьба свела вас с Ольгой Николаевной?
— Она перевелась из Школы-студии МХАТ только через год. Девочка с роскошной косой. Коса была настолько хороша, что Пашенная усомнилась, что та натуральная, и потребовала расплести волосы. В новенькую, конечно, туг же влюбились немало будущих артистов... Как-то раз Ольга опоздала на занятия. Рядом со мной оказалось свободное место. Она села и... до сих пор, с 1953 года, мы вместе.
— Вы красиво ухаживали?
— Цветы стоили дорого, а денег у студентов не бывает. Кто-то, может, и с клумбы срывал, но я не такой человек. В лучшем случае я мог преподнести ей кусочек сахара или какой-нибудь бутерброд. Вообще, по характеру мы схожи — не накопители. Теперь у нас все есть, и заработали мы это своим горбом, нам никто не помогал.
Вместо свадьбы юная чета отметила начало совместной жизни ужином в кафе «Арфа» в Столепшиковом переулке: взяли мясо с черносливом. Так и отпраздновали. Официально они расписались после окончания училища. Ольга с третьего курса уже работала в ТЮЗе. Юрий тоже стал выходить на сцену еще будучи студентом. В Малый театр его и еще троих однокурсников взяли прямо со студенческой скамьи. В тот самый Малый, которым он грезил с 14 лет. «Моя личная судьба и судьба Малого театра, со всеми взлетами и падениями, — это одна судьба», — напишет он потом в книге «От адъютанта до его превосходительства».
— Юрий Мефодьевич, любовная лодка может и разбиться о быт. Как вам удалось этого избежать?
— Конечно, было тяжело. Первый наш угол мы снимали у какой-то безумной старухи в подвале на Петровском бульваре. Потом еще какие-то полуподвалы, искали, где подешевле. После выпускной «Чайки» нас с Ольгой звали в Воронежский драмтеатр и обещали дать квартиру. Мы было собрались, но тогдашний директор Малого, Михаил Царев, попросил потерпеть три месяца. Действительно, через три месяца он вызвал меня. Нам дали общежитие и сделали постоянную прописку. Правда, мы получили... кровать в комнате, где жили еще два наших артиста — Борцов и Коняев, а частенько на полу еще спал Роман Филиппов. Секретарь партийной организации, очень милая дама, привезла нам театральную ширму. Так за этой ширмой мы и прожили года два.
Следующим перевалочным пунктом стала двенадцатиметровая комната в коммуналке
на Арбате, с общим туалетом в конце коридора и крошечной кухней без окон. Здесь у Соломиных появилась на свет дочь Даша. «Помню, как в первый раз вынес ее на двадцать минут на улицу на руках. Потом я не мог разжать пальцы — от страха», — рассказывает актер. После коммуналки на Арбате была первая отдельная квартира в Бескудникове, куда приходилось добираться часа полтора, если втиснешься в автобус... Там Соломины прожили пять лет.
Улучшить жилищные условия неожиданно помог «Адъютант его превосходительства» (1970). Из братских социалистических стран, где шел фильм, понаехали журналисты, жаждавшие заснять, как живет и работает исполнитель главной роли. Вместо того чтобы тащить их в непролазную бескудниковскую грязь, решено было «приблизить» Соломина к центру столицы — ему дали квартиру у метро «Динамо». «Потом мы жили на Петровке. Через какое-то время освободилась квартира Михаила Ивановича Царева (до него ее занимал Менжинский) в Спиридоньевском переулке. Здесь, в знаменитом доме, увешанном мемориальными досками выдающихся театральных деятелей, семья Юрия Мефодьевича живет и сейчас. — Ваша дочь Дарья не стала актрисой. Сожалеете об этом?
— Что вы! Она прекрасный музыкант, пошла в моих родителей. Даша с детства писала стихи, рисовала, окончила сначала музыкальную школу, затем консерваторию. Конечно, знала весь репертуар Малого, ездила со мной на гастроли. Но сама никогда не рвалась на сцену. Иногда мне кажется, что она как-то стеснялась моей известности. Старалась всегда уйти в тень. Сейчас Даша вместе с мужем, тоже музыкантом, живет в Англии. Преподает.
— Говорят, внуков любят сильнее детей. Это про вас?
— Может быть, это и так. Когда родилась дочка, я очень много работал и ей уделял мало внимания. Много снимался, одним словом, был добытчиком. Ее растила, в основном, жена. Из-за этого, собственно, она и оставила театр. С внучкой Александрой все по-другому. Я любил гулять с ней. Даже отказывался ради нее от многих работ. Сейчас она выросла и учится в консерватории. Музыкальные гены! Мне важно,
чтобы внучка, когда меня не будет, могла мною гордиться.
«ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛ АРТИСТОМ, РАЗВОДИЛ БЫ СОБАК»
Всю жизнь Юрий Соломин посвятил служению Малому театру: был актером, режиссером, а с 1989 года стал его руководителем.
— Многие говорят об уникальной атмосфере Малого театра. Что это значит для вас лично?
— Ее ощущаешь, едва переступив порог. Маш театр встречает зрителей мраморной лестницей, старинными портретами корифеев, строгой пышностью и идеальной акустикой зала. Зрители видят актеров не в джинсах и кроссовках, а во фраках и шляпах. Я счастлив, что в этом есть и моя заслуга. Когда же слышу, что кто-то «чужой» начинает ругать Малый, я всегда говорю: «Успокойтесь, ваш театр лучше, просто у нас люстр больше».
— Многие худруки очень ревностно следят за работой артистов в кино. Насколько вы лояльны в этом вопросе?
— Я вообще считаю, что участие актеров и фильмах идет им на пользу. В театре артиста видят тысячи, в кино — миллионы. Но сцену бросать нельзя. Она как стадион, где нужно ежедневно заниматься, чтобы всегда быть в форме. Мне повезло: роль Кольцова в «Адъютанте» не самая главная моей жизни, но она вывела меня на новую творческую орбиту. Признаться честно, до ее я считал себя абсолютно некиногеничным актером: видел себя на экране и в ужас приходил: «Боже, какой урод! Нос кривой, уши на разных уровнях, глаза косые да еще хромой». Вообще в молодости я себе не особо нравился, сейчас, по-моему, стал намного лучше (улыбается).
Образы, созданные Юрием Соломиным, как вымышленные — Федор Протасов («Живой труп»), Иван Телегин («Хождение по мукам»), так и деятели истории — Арсеньев, Миклухо-Маклай, Пятницкий — органично в писались в нашу жизнь и остались в ней... Сегодняшние роли Юрия Мефодьевича в «Московской саге», «Тяжелом песке» не главные. Но без них, как, впрочем, и вообще без остальных созданных Соломиным образов, «само кино» теперь и не представляется.
— Вы согласны с утверждением: талант зам пробьет себе дорогу?
— Нет. Я уверен: таланту обязательно надо помогать. Не встреть я моих Учителей, кто знает, как бы все повернулось.
— Юрий Мефодьевич, если бы не сложилось с актерской карьерой, чем бы стали заниматься?
— Не представляю, может, собак начал бы разводить. Порой я им рассказываю то, что никому не могу открыть. Знаю, они все поймут и никому меня не выдадут.
Марина Сергиенко
«Отдохни», 13-2009
23.04.2009
Подробнее
«Листая старые подшивки» КОЛА БРЮНЬОН И ДРУГИЕ
«Листая старые подшивки»
КОЛА БРЮНЬОН И ДРУГИЕ
Когда Евгению Веснику удается встретиться с настоящей, большой литературой, он способен добиваться самых высоких творческих результатов. На телевидении артисту везло на такие счастливые встречи...
КОЛА БРЮНЬОН И ДРУГИЕ
Когда Евгению Веснику удается встретиться с настоящей, большой литературой, он способен добиваться самых высоких творческих результатов. На телевидении артисту везло на такие счастливые встречи...
«Листая старые подшивки»
КОЛА БРЮНЬОН И ДРУГИЕ
Когда Евгению Веснику удается встретиться с настоящей, большой литературой, он способен добиваться самых высоких творческих результатов. На телевидении артисту везло на такие счастливые встречи...
Он появился в спектакле как вдохновенный дирижер, и словно по мановению его волшебной палочки сразу все ожило, пришло в движение, заиграло, закружилось. Это он затеял устроить юбилейное чествование старейшего члена своей семьи, стошестилетней Селины Муре; он все придумал, предусмотрел и дальновидно рассчитал, как надо действовать, чтобы превратить семейное торжество во всенародный праздник. Увлеченный замыслом, он сумел заразить своей идеей окружающих, подчинить их, заставить действовать согласно собственным желаниям. Вокруг него закипела бешеная работа, а сам он носится между всеми, будто вихрь, на лету совершенствуя свой план, на лету импровизируя, придумывая все новые детали, на лету раздавая руководящие указания. И все получается у него легко, изящно, увлекательно.
Таким блестящим, талантливым организатором рисует Евгений Весник своего героя, владельца кабачка «Белый баран» Антуана, в фильме-спектакле Малого театра «Мамуре», поставленном Б. Львовым-Анохиным по пьесе Ж. Сармана. Мо все силы ума и души, талант, энергию и темперамент Антуан направляет на достижение цели, отнюдь не являющейся высокой и благородной. В основе всей его деятельности лежит пошлый меркантильный интерес. Герой Весника умеет красиво говорить о Желании возвысить свой род и привлечь с помощью юбилея старейшей француженки внимание всей страны к его родному городу. Но по существу задуманное им торжество готовится не из патриотических побуждений, а ради собственной выгоды, ради Извлечения больших прибылей из руководимого им предприятия. Праздник вершится не в честь бабушки Муре, а исключительно во славу «Белого барана».
Антуан Е. Весника воплощает в себе все то, что Селина Муре совершенно не приемлет в людях — бездушный практицизм, корыстолюбие, ханжество, бесчеловечность — и против чего Мамуре восстает с решимостью и силой, неожиданной для ее возраста.
Весник играет броско, сочно, используя яркие гротесковые, сатирические детали, но вместе с тем непринужденно, без лишнего нажима, всё время помня, что он играет комедию, причем комедию французскую. Играет во многом неожиданно. Не боится наделить своего героя некоторой привлекательностью.
Антуан вовсе не выглядит эдаким монстром, чудовищем. Напротив, с виду он очень мил, благодушен, симпатичен и даже обаятелен. Но стоило только слегка затронуть его коренной интерес — он мгновенно преобразился, явил свое истинное лицо. Отвратительное лицо агрессивного мещанина, способного из мести заколотить ставни в комнате Мамуре, практически заживо замуровать человека, посмевшего разрушить его честолюбивые и корыстные планы.
Евгений Весник работает по преимуществу в комедийном жанре, он создал целый ряд замечательных образов в театре, кино, на концертных площадках, на радио и телевидении. На телеэкране мы могли видеть его неистового фантазера Руденко, добродушного и веселого Уордля, растерянного, замороченного жениха Сганареля (телеспектакли «Яблоко раздора», «Пиквикский клуб», «Брак поневоле»), милого и очень доброго чудака-учителя (телефильм «Приключения Электроника») и множество других персонажей, разных, не похожих друг на друга, но почти всегда окрашенных артистом в сочные комедийные тона.
Играть комедию сложно. Здесь трудно не повториться. Но Весник умеет находить не использованные прежде краски Для изображения уже знакомого характера, умеет повернуть его новой гранью, отыскать незнакомые черты. Поэтому он бывает заметен и запоминается даже в маленьких, эпизодических ролях.
В телеспектакле «Ну, публика!», поставленном режиссером Ю. Кротенко по рассказам А. П. Чехова, Весник играет начальника станции. Вся его роль состоит из коротких комментариев к происходящим в поезде событиям и чтения глупейших записей, сделанных проезжающими пассажирами в жалобной книге. Но эти записи наш герой читает с такой забавной сосредоточенностью и с такой неподобающей случаю многозначительностью, словно хочет извлечь из них особый, никому не доступный, тайный смысл. Контраст между нелепостью текста жалобной книги и усилиями, какие затрачиваются на его осмысление, рождает комический эффект. Однако артист сумел не только рассмешить нас, но заставить задуматься над судьбой героя, для которого наблюдение за мчащимися поездами и чтение жалобней книги являются, быть может, единственными формами проявления духовной жизни, За несколько минут пребывания в кадре Весник сумел нарисовать емкую картину убогой, во многом абсурдной жизни дореволюционной российской провинции.
Весник тяготеет к сатирическому гротеску. Мастерство артиста-сатирика проявляется и в беспощадности и непримиримости, с каким он выставляет на смех самые уродливые свойства отрицательного персонажа.
В галерее отрицательных типов, созданных артистом в театре, кино и на телевидении, спесивый тупица мэр Сапси из многосерийного телефильма «Тайна Эдвина Друда», поставленного режиссером А. Орловым по одноименному роману Ч. Диккенса, оказался заметной и весьма колоритной фигурой. Весник строит роль на контрасте между полнейшим духовном убожеством диккенсовского персонажа и немыслимым высокомерием, с которым он себя ведет. Держится Сапси крайне важно и заносчиво, считая себя человеком незаурядным и мудрым. Манеры имеет повелительные. И самую дикую околесицу несет с таким непередаваемым гонором и апломбом, что, право, трудно удержаться от смеха.
Но артист дает нам понять, что амбиции его героя не только комичны, но и страшны. Ведь мэр Сапси облечен властью. В герое Весника таится скрытая агрессия, живет и копится злая, враждебная людям сила. И артист убедительно показывает, что, если не противостоять этой Силе, она при определенных обстоятельствах может обрести разрушительный характер.
Не все образы, созданные Весником на экране, равноценны. Но когда ему удается встретиться с настоящей, большой литературой, он способен добиваться самых высоких творческих результатов. На телевидении артисту гораздо более, чем в кинематографе, везло на такие счастливые встречи. Ему довелось работать над произведениями Мольера, Диккенса, Чехова, Зощенко, И именно телевидение предоставило Веснику возможность сыграть роль, особенно близкую его индивидуальности, роль, в которой не только еще раз с блеском проявился комедийный талант артиста, но с максимальной полнотой и силой раскрылись его Незаурядные драматические данные. Речь идет с Кола Брюньоне — лучшей работе артиста, созданной на ТВ.
Жизнелюб, балагур и весельчак Кола Брюньон обрел исполнителя, сумевшего проникнуть в тайное тайных, святая святых его души, И там, в глубине сердца этого неистощимого озорника и острослова, артист обнаружил тщательно скрываемую, но очень сильную печаль. Он понял, что карнавал Веселых Проказ, соленых шуток, смешных каламбурив, почти непрекращающийся поток прибауток, острых и хлестких пословиц, метких поговорок, которыми буквально начинен Кола, призваны заглушить или хотя бы замаскировать от чужих, нескромных глаз не проходящую, нестерпимую боль. Весник почувствовал и сумел рассказать нам, как трагически одинок Кола Брюньон, хотя он и окружен детьми, учениками, друзьями и соседями!
Конечно, артист передал несокрушимую отвагу, непокоренность бедам, природную жизнерадостность и общительность своего героя, бесстрашие его мысли, силу творческого духа, неистребимое галльское остроумие. Ведь иначе он не был бы Кола Брюньоном. Но искорки едва заметной грусти светились в глазах Кола-Вёсника даже в минуты искреннего веселья. Слишком много тяжких испытаний выпало на долю Кола, слишком большую чашу горя пришлось испить за долгую, трудную жизнь, слишком много разочарований претерпеть. Постановщик» спектакля А. Гончаров и исполнитель Е. Весник подчеркивали в образе Кола Брюньона прежде всего тему печали и одиночества.
Но, конечно, победа режиссера и артиста не была бы столь полной, если бы они ограничились воплощением одной темы в спектакле, одной линии в роли. Обаяние образа, созданного Весником, в его неоднозначности, в неисчерпаемом разнообразии красок и оттенков. Это был Кола-ниспровергатель, обличающий пороки и паразитизм властей предержащих, и Кола-озорник, придумывающий лихие забавы. Кола-труженик, возделывающий землю, украшающий свой город и дома его жителей бессмертными произведениями искусства и предметами обихода, созданными собственными руками. И Кола-эпикуреец, активно пользующийся всеми возможными радостями бытия.
Мы увидели на экране настоящего Кола Брюньона — Бунтовщика, Поэта и Философа, протестующего против несправедливости, прославляющего Красоту, сознающего несовершенства мира и общества. Кола Брюньона, поющего, несмотря на превратности горькой своей судьбы, хвалу непобедимой Жизни.
Хочется верить, что Евгению Веснику удастся еще встретиться на экране с ролью подобного масштаба и сыграть ее с такой же силой художественной убедительности, как он сыграл лучшую свою роль — Кола Брюньона.
Н. ПАШКИНА
«Телевидение радиовещание», 4-1982 г.
КОЛА БРЮНЬОН И ДРУГИЕ
Когда Евгению Веснику удается встретиться с настоящей, большой литературой, он способен добиваться самых высоких творческих результатов. На телевидении артисту везло на такие счастливые встречи...
Он появился в спектакле как вдохновенный дирижер, и словно по мановению его волшебной палочки сразу все ожило, пришло в движение, заиграло, закружилось. Это он затеял устроить юбилейное чествование старейшего члена своей семьи, стошестилетней Селины Муре; он все придумал, предусмотрел и дальновидно рассчитал, как надо действовать, чтобы превратить семейное торжество во всенародный праздник. Увлеченный замыслом, он сумел заразить своей идеей окружающих, подчинить их, заставить действовать согласно собственным желаниям. Вокруг него закипела бешеная работа, а сам он носится между всеми, будто вихрь, на лету совершенствуя свой план, на лету импровизируя, придумывая все новые детали, на лету раздавая руководящие указания. И все получается у него легко, изящно, увлекательно.
Таким блестящим, талантливым организатором рисует Евгений Весник своего героя, владельца кабачка «Белый баран» Антуана, в фильме-спектакле Малого театра «Мамуре», поставленном Б. Львовым-Анохиным по пьесе Ж. Сармана. Мо все силы ума и души, талант, энергию и темперамент Антуан направляет на достижение цели, отнюдь не являющейся высокой и благородной. В основе всей его деятельности лежит пошлый меркантильный интерес. Герой Весника умеет красиво говорить о Желании возвысить свой род и привлечь с помощью юбилея старейшей француженки внимание всей страны к его родному городу. Но по существу задуманное им торжество готовится не из патриотических побуждений, а ради собственной выгоды, ради Извлечения больших прибылей из руководимого им предприятия. Праздник вершится не в честь бабушки Муре, а исключительно во славу «Белого барана».
Антуан Е. Весника воплощает в себе все то, что Селина Муре совершенно не приемлет в людях — бездушный практицизм, корыстолюбие, ханжество, бесчеловечность — и против чего Мамуре восстает с решимостью и силой, неожиданной для ее возраста.
Весник играет броско, сочно, используя яркие гротесковые, сатирические детали, но вместе с тем непринужденно, без лишнего нажима, всё время помня, что он играет комедию, причем комедию французскую. Играет во многом неожиданно. Не боится наделить своего героя некоторой привлекательностью.
Антуан вовсе не выглядит эдаким монстром, чудовищем. Напротив, с виду он очень мил, благодушен, симпатичен и даже обаятелен. Но стоило только слегка затронуть его коренной интерес — он мгновенно преобразился, явил свое истинное лицо. Отвратительное лицо агрессивного мещанина, способного из мести заколотить ставни в комнате Мамуре, практически заживо замуровать человека, посмевшего разрушить его честолюбивые и корыстные планы.
Евгений Весник работает по преимуществу в комедийном жанре, он создал целый ряд замечательных образов в театре, кино, на концертных площадках, на радио и телевидении. На телеэкране мы могли видеть его неистового фантазера Руденко, добродушного и веселого Уордля, растерянного, замороченного жениха Сганареля (телеспектакли «Яблоко раздора», «Пиквикский клуб», «Брак поневоле»), милого и очень доброго чудака-учителя (телефильм «Приключения Электроника») и множество других персонажей, разных, не похожих друг на друга, но почти всегда окрашенных артистом в сочные комедийные тона.
Играть комедию сложно. Здесь трудно не повториться. Но Весник умеет находить не использованные прежде краски Для изображения уже знакомого характера, умеет повернуть его новой гранью, отыскать незнакомые черты. Поэтому он бывает заметен и запоминается даже в маленьких, эпизодических ролях.
В телеспектакле «Ну, публика!», поставленном режиссером Ю. Кротенко по рассказам А. П. Чехова, Весник играет начальника станции. Вся его роль состоит из коротких комментариев к происходящим в поезде событиям и чтения глупейших записей, сделанных проезжающими пассажирами в жалобной книге. Но эти записи наш герой читает с такой забавной сосредоточенностью и с такой неподобающей случаю многозначительностью, словно хочет извлечь из них особый, никому не доступный, тайный смысл. Контраст между нелепостью текста жалобной книги и усилиями, какие затрачиваются на его осмысление, рождает комический эффект. Однако артист сумел не только рассмешить нас, но заставить задуматься над судьбой героя, для которого наблюдение за мчащимися поездами и чтение жалобней книги являются, быть может, единственными формами проявления духовной жизни, За несколько минут пребывания в кадре Весник сумел нарисовать емкую картину убогой, во многом абсурдной жизни дореволюционной российской провинции.
Весник тяготеет к сатирическому гротеску. Мастерство артиста-сатирика проявляется и в беспощадности и непримиримости, с каким он выставляет на смех самые уродливые свойства отрицательного персонажа.
В галерее отрицательных типов, созданных артистом в театре, кино и на телевидении, спесивый тупица мэр Сапси из многосерийного телефильма «Тайна Эдвина Друда», поставленного режиссером А. Орловым по одноименному роману Ч. Диккенса, оказался заметной и весьма колоритной фигурой. Весник строит роль на контрасте между полнейшим духовном убожеством диккенсовского персонажа и немыслимым высокомерием, с которым он себя ведет. Держится Сапси крайне важно и заносчиво, считая себя человеком незаурядным и мудрым. Манеры имеет повелительные. И самую дикую околесицу несет с таким непередаваемым гонором и апломбом, что, право, трудно удержаться от смеха.
Но артист дает нам понять, что амбиции его героя не только комичны, но и страшны. Ведь мэр Сапси облечен властью. В герое Весника таится скрытая агрессия, живет и копится злая, враждебная людям сила. И артист убедительно показывает, что, если не противостоять этой Силе, она при определенных обстоятельствах может обрести разрушительный характер.
Не все образы, созданные Весником на экране, равноценны. Но когда ему удается встретиться с настоящей, большой литературой, он способен добиваться самых высоких творческих результатов. На телевидении артисту гораздо более, чем в кинематографе, везло на такие счастливые встречи. Ему довелось работать над произведениями Мольера, Диккенса, Чехова, Зощенко, И именно телевидение предоставило Веснику возможность сыграть роль, особенно близкую его индивидуальности, роль, в которой не только еще раз с блеском проявился комедийный талант артиста, но с максимальной полнотой и силой раскрылись его Незаурядные драматические данные. Речь идет с Кола Брюньоне — лучшей работе артиста, созданной на ТВ.
Жизнелюб, балагур и весельчак Кола Брюньон обрел исполнителя, сумевшего проникнуть в тайное тайных, святая святых его души, И там, в глубине сердца этого неистощимого озорника и острослова, артист обнаружил тщательно скрываемую, но очень сильную печаль. Он понял, что карнавал Веселых Проказ, соленых шуток, смешных каламбурив, почти непрекращающийся поток прибауток, острых и хлестких пословиц, метких поговорок, которыми буквально начинен Кола, призваны заглушить или хотя бы замаскировать от чужих, нескромных глаз не проходящую, нестерпимую боль. Весник почувствовал и сумел рассказать нам, как трагически одинок Кола Брюньон, хотя он и окружен детьми, учениками, друзьями и соседями!
Конечно, артист передал несокрушимую отвагу, непокоренность бедам, природную жизнерадостность и общительность своего героя, бесстрашие его мысли, силу творческого духа, неистребимое галльское остроумие. Ведь иначе он не был бы Кола Брюньоном. Но искорки едва заметной грусти светились в глазах Кола-Вёсника даже в минуты искреннего веселья. Слишком много тяжких испытаний выпало на долю Кола, слишком большую чашу горя пришлось испить за долгую, трудную жизнь, слишком много разочарований претерпеть. Постановщик» спектакля А. Гончаров и исполнитель Е. Весник подчеркивали в образе Кола Брюньона прежде всего тему печали и одиночества.
Но, конечно, победа режиссера и артиста не была бы столь полной, если бы они ограничились воплощением одной темы в спектакле, одной линии в роли. Обаяние образа, созданного Весником, в его неоднозначности, в неисчерпаемом разнообразии красок и оттенков. Это был Кола-ниспровергатель, обличающий пороки и паразитизм властей предержащих, и Кола-озорник, придумывающий лихие забавы. Кола-труженик, возделывающий землю, украшающий свой город и дома его жителей бессмертными произведениями искусства и предметами обихода, созданными собственными руками. И Кола-эпикуреец, активно пользующийся всеми возможными радостями бытия.
Мы увидели на экране настоящего Кола Брюньона — Бунтовщика, Поэта и Философа, протестующего против несправедливости, прославляющего Красоту, сознающего несовершенства мира и общества. Кола Брюньона, поющего, несмотря на превратности горькой своей судьбы, хвалу непобедимой Жизни.
Хочется верить, что Евгению Веснику удастся еще встретиться на экране с ролью подобного масштаба и сыграть ее с такой же силой художественной убедительности, как он сыграл лучшую свою роль — Кола Брюньона.
Н. ПАШКИНА
«Телевидение радиовещание», 4-1982 г.
Подробнее
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: «МОЯ ФИФА — ИСТИННАЯ АРИСТОКРАТКА»
Легендарная актриса уверена: пекинес Фарина оф Дрим не случайно появилась в ее жизни 11 лет назад. Тем более что событие это окутано густым мистическим туманом…
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: «МОЯ ФИФА — ИСТИННАЯ АРИСТОКРАТКА»
Легендарная актриса уверена: пекинес Фарина оф Дрим не случайно появилась в ее жизни 11 лет назад. Тем более что событие это окутано густым мистическим туманом…
Элина Авраамовна присматривалась к маленьким собачкам, которых можно всюду носить с собой. «Однажды я пригласила гостей к себе на дачу в Жуковку, и по дороге мы заехали на рыночек, — вспоминает актриса. — Были там и щенки, но все какие-то скучные. И вдруг несут крошку, с ладонь величиной, может, чуть больше. Очень забавную, курносенькую. Я спрашиваю: «А можно с ней поиграть?» Хозяйка разрешила. Не успела оглянуться, как собачка облизала мне все лицо своим крохотным язычком. Такая была шустренькая, подвижная! Я спросила: «Как ее зовут?» И вдруг хозяйка называет имя моей покойной мамы... Это было 9 августа, а 11 сентября у мамы день смерти. И внутри точно что-то перевернулось: мама знает, что я так хочу собаку, и вот посылает мне знак... Спрашиваю: «Сколько стоит?» Цену назвали несусветную. И я стою в замешательстве, а сама прикидываю, что же можно продать, чтобы хватило на собаку. Пока размышляла, один мужчина заплатил за щенка эти кошмарные деньги. А после подходит ко мне со словами: «У меня есть такая возможность. Я ваш почитатель. Прошу принять». Я взяла собаку, узнала, как зовут щедрого дарителя, и с тех пор каждое утро обращаюсь к высшему разуму с просьбой о благополучии этого человека... Когда же я оформляла документы Фифы, выяснилось, что вязка у ее родителей была в день моего рождения».
ДВОРЦОВАЯ КОКЕТКА
Приобретение собаки произошло спонтанно. У Быстрицкой на руках была путевка в санаторий, поэтому пришлось уже выкупленную собачку временно оставить у хозяйки. С отдыха Элина Авраамовна сбежала на неделю раньше — не выдержала разлуки со щенком. Оказалось, за неделю эта крошка успела заработать грыжу, видимо, с кем-то боролась. Пришлось делать операцию. Врач предложил заодно и стерилизовать собачку, но Быстрицкая не согласилась. Правда, щенков у Фифы все равно не было. «Фифа привыкла, что она — дворцовая особь, у нее особый режим, она не шляется по улицам. Фифа очень любит гостей, особенно мужчин, всех готова расцеловать. А после приветствия исполняет интересные трюки: под музыку ходит на задних лапках, танцует, прыгает. Кокетка ужасная, потому и Фифа! Живет она там, где вздумается: по всей квартире есть ее лежанки. Вместо домика у нее переноска, куда она прячется, когда не хочет общаться», — продолжает актриса.
Хозяйка частенько балует любимицу подарками. У Фифы полно игрушек, самые обожаемые — те, которые пищат. Вопреки модным тенденциям пекинес Быстрицкой не носит туалетов «от кутюр» и ошейников со стразами. Естественность — вот в чем истинный аристократизм! Есть у малышки и свои предпочтения в еде. «Я пыталась приучить ее сухому корму, — сетует хозяйка, — но тщетно, отвариваю ей курочку и смешиваю с кашей какой-нибудь. А на десерт Фифа ест курагу, творожок или йогурт питьевой».
Марина Сергиенко
«Отдохни», 11.2009
Легендарная актриса уверена: пекинес Фарина оф Дрим не случайно появилась в ее жизни 11 лет назад. Тем более что событие это окутано густым мистическим туманом…
Элина Авраамовна присматривалась к маленьким собачкам, которых можно всюду носить с собой. «Однажды я пригласила гостей к себе на дачу в Жуковку, и по дороге мы заехали на рыночек, — вспоминает актриса. — Были там и щенки, но все какие-то скучные. И вдруг несут крошку, с ладонь величиной, может, чуть больше. Очень забавную, курносенькую. Я спрашиваю: «А можно с ней поиграть?» Хозяйка разрешила. Не успела оглянуться, как собачка облизала мне все лицо своим крохотным язычком. Такая была шустренькая, подвижная! Я спросила: «Как ее зовут?» И вдруг хозяйка называет имя моей покойной мамы... Это было 9 августа, а 11 сентября у мамы день смерти. И внутри точно что-то перевернулось: мама знает, что я так хочу собаку, и вот посылает мне знак... Спрашиваю: «Сколько стоит?» Цену назвали несусветную. И я стою в замешательстве, а сама прикидываю, что же можно продать, чтобы хватило на собаку. Пока размышляла, один мужчина заплатил за щенка эти кошмарные деньги. А после подходит ко мне со словами: «У меня есть такая возможность. Я ваш почитатель. Прошу принять». Я взяла собаку, узнала, как зовут щедрого дарителя, и с тех пор каждое утро обращаюсь к высшему разуму с просьбой о благополучии этого человека... Когда же я оформляла документы Фифы, выяснилось, что вязка у ее родителей была в день моего рождения».
ДВОРЦОВАЯ КОКЕТКА
Приобретение собаки произошло спонтанно. У Быстрицкой на руках была путевка в санаторий, поэтому пришлось уже выкупленную собачку временно оставить у хозяйки. С отдыха Элина Авраамовна сбежала на неделю раньше — не выдержала разлуки со щенком. Оказалось, за неделю эта крошка успела заработать грыжу, видимо, с кем-то боролась. Пришлось делать операцию. Врач предложил заодно и стерилизовать собачку, но Быстрицкая не согласилась. Правда, щенков у Фифы все равно не было. «Фифа привыкла, что она — дворцовая особь, у нее особый режим, она не шляется по улицам. Фифа очень любит гостей, особенно мужчин, всех готова расцеловать. А после приветствия исполняет интересные трюки: под музыку ходит на задних лапках, танцует, прыгает. Кокетка ужасная, потому и Фифа! Живет она там, где вздумается: по всей квартире есть ее лежанки. Вместо домика у нее переноска, куда она прячется, когда не хочет общаться», — продолжает актриса.
Хозяйка частенько балует любимицу подарками. У Фифы полно игрушек, самые обожаемые — те, которые пищат. Вопреки модным тенденциям пекинес Быстрицкой не носит туалетов «от кутюр» и ошейников со стразами. Естественность — вот в чем истинный аристократизм! Есть у малышки и свои предпочтения в еде. «Я пыталась приучить ее сухому корму, — сетует хозяйка, — но тщетно, отвариваю ей курочку и смешиваю с кашей какой-нибудь. А на десерт Фифа ест курагу, творожок или йогурт питьевой».
Марина Сергиенко
«Отдохни», 11.2009
Подробнее
«ЖИЗНЬ ПО ЗАКОНУ РАЗВИВАЮЩЕЙ КРАСОТЫ»
Серия книг «Библиотека Малого театра» пополнилась еще одним замечательным изданием…
«ЖИЗНЬ ПО ЗАКОНУ РАЗВИВАЮЩЕЙ КРАСОТЫ»
Серия книг «Библиотека Малого театра» пополнилась еще одним замечательным изданием…
Сборник статей об А. И. Сумбатове-Южине. М., 2009 г. - 144 с; ил.
Издание Малого театра
Ответственный редактор серии «Библиотека Малого театра» - В. В. Подгородинский
Составитель - Г. М. Полтавская
Под общей редакцией Н. И. Пашкиной
Эта книга посвящена выдающемуся артисту, яркому, мощному лидеру труппы Малого театра конца XIX - начала XX века, талантливому драматургу, публицисту, теоретику театра, крупнейшему театральному деятелю России А. И. Сумбатову-Южину. Его жизнь была овеяна легендами. В ней было много таинственного, непостижимого и даже мистического. Немало загадок остается и до сих пор. Данная книга представляет собой одну из попыток приоткрыть завесу таинственности, рассказать неизвестные факты творческой и личной биографии артиста, показать его как человека и профессионала в новом, порой неожиданном ракурсе. Авторы публикаций не только напоминают читателю об одном из самых крупных людей русского театрального мира, забывать о котором мы не имеем права, но оценивают и переоценивают всё им созданное с позиций сегодняшнего дня.
ВСТУПЛЕНИЕ
В сентябре 2007 года исполнилось 150 лет со дня рождения и 80 лет со дня смерти выдающегося актера, драматурга, руководителя Малого театра, театрального мыслителя, одного из крупнейших деятелей русского театрального мира А. И. Сумбатова-Южина (16.09.1857- 17.09.1927). В этот год Малый театр провел ряд мероприятий, посвященных его памяти.
В тридцатые годы прошлого века вдова Южина Мария Николаевна Корф-Сумбатова завещала Малому театру квартиру, где они проживали с мужем. При этом она просила, чтобы после ее смерти их дом стал мемориальным музеем Южина. Ее желание по различным обстоятельствам долго не удавалось воплотить в жизнь. Но, наконец, оно осуществилось. Благодаря поддержке художественного руководителя Ю. М. Соломина, силами дирекции и сотрудников музея Малого театра воссозданы интеръеры четырех комнат квартиры, в которой жил Южин. Теперь туда снова приходят артисты. За чаем с пирожками, как это было когда-то заведено Марией Николаевной Сумбатовой и сестрой Южина Е. И. Богуславской, они делятся своими воспоминаниями, рассказывают об истории и сегодняшнем дне театра. В гостиной музея-квартиры уже были сняты четыре телевизионных передачи, которые открыли собой цикл программ «Из квартиры князя Сумбатова-Южина», создаваемых Малым театром и телекомпанией «Альма-Матер» специально для канала «Культура». В этом цикле рассказывается о прошлом и настоящем старейшего театра. Одна из этих передач «Князь Сумбатов-Южин», снятая в музее-квартире, приурочена специально к юбилею Александра Ивановича Сумбатова-Южина, целиком посвящена неповторимому артисту, драматургу и руководителю.
В сентябре 2007 года к 150-летию великого артиста был выпущен сборник «Князь Александр Иванович Сумбатов-Южин», в котором современному читателю представлены статьи писателей, критиков, крупнейших представителей русской культуры конца XIX — начала XX века.
28 октября 2007 года в Малом театре состоялся спектакль «Горе от ума», который был посвящен А. И. Южину, в свое время сыгравшему поочередно в комедии А.С. Грибоедова три роли: Чацкого, Репетилова и Фамусова. Перед этим спектаклем со вступительным словом к зрителям обратился профессор Б.Н. Любимов.
А 29 октября в Щепкинском фойе Малого театра прошла конференция, посвященная А. И. Сумбатову-Южину. На ней присутствовали артисты, учёные-исследователи, историки театра, критики, люди, имеющие отношение к семье А. И. Сумбатова, деятели грузинской культуры (в частности, певица и актриса Нуца), представители прессы и телевидения...
Открыл конференцию художественный руководитель Малого театра народный артист СССР Ю. М. Соломин, а вела ее его заместитель, театральный критик В. А. Максимова. Среди участников, выступающих с докладами и сообщениями, были специалисты по истории театра и истории культуры И. Л. Вишневская, И. Н. Соловьева, В. В. Подгородинский, К. Д. Церетели, Р. И. Островская, М. Г. Светаева, Е. В. Бронникова, А. Н. Гончаренко, а также артисты Малого театра: народные артисты России Т. П. Панкова, А. М. Торо-пов, В. И. Езепов, заслуженный артист России Д. Д. Кознов и ведущий артист театра имени Е. Б. Вахтангова заслуженный артист А. Г. Кузнецов.
Данная книга возникла на основе докладов и сообщений, прозвучавших на конференции, и некоторых других материалов. Жизнь и творчество А. И. Южина представляют колоссальный интерес для наших дней. Особенно важно напомнить о самой основной его миссии - миссии руководителя Малого театра, сумевшего спасти и сохранить старейший Российский театр в самые сложные, самые трагические времена для нашей страны. О сценических созданиях Южина, его пьесах и делах во благо театральной культуры России, обо всем, что он сделал для Малого театра, можно писать тома исследований. Тем более что в его творческой и личной биографии осталось немало белых пятен. Какие-то факты биографии Сумбатова-Южина в советский период утаивались по цензурным соображениям. Иные освещались и оценивались с учетом существовавшей в то время идеологии. А это неизбежно приводило к искажениям, подтасовкам и неточностям. Представляемый сборник статей является попыткой современных авторов напомнить и правдиво рассказать читателям об этом уникальном человеке и художнике.
Содержание книги:
ВСТУПЛЕНИЕ
Юрий СОЛОМИН «Он защищал Малый театр как «сокровище своей жизни»»
Инна ВИШНЕВСКАЯ «Он был счастливым человеком»
Кора ЦЕРЕТЕЛИ «Родом из детства»
Борис ЛЮБИМОВ «Архаист-новатор»
Раиса ОСТРОВСКАЯ «Южин и Ермолова»
Марина СВЕТАЕВА «Малый Театр взял буквально всю мою жизнь...»
Алексей ГОНЧАРЕНКО Эклектика в театре
Елена БРОННИКОВА «Южин и другие», «Письма Южина к Головину»
Наталия ПАШКИНА «Жизнь, прожитая по девизу героя Гете»
Валерий ПОДГОРОДИНСКИИ «Время экзальтации прошло»
Вера МАКСИМОВА «Южин. Характер и судьба»
КОРОТКО ОБ АВТОРАХ
Серия книг «Библиотека Малого театра» пополнилась еще одним замечательным изданием…
Сборник статей об А. И. Сумбатове-Южине. М., 2009 г. - 144 с; ил.
Издание Малого театра
Ответственный редактор серии «Библиотека Малого театра» - В. В. Подгородинский
Составитель - Г. М. Полтавская
Под общей редакцией Н. И. Пашкиной
Эта книга посвящена выдающемуся артисту, яркому, мощному лидеру труппы Малого театра конца XIX - начала XX века, талантливому драматургу, публицисту, теоретику театра, крупнейшему театральному деятелю России А. И. Сумбатову-Южину. Его жизнь была овеяна легендами. В ней было много таинственного, непостижимого и даже мистического. Немало загадок остается и до сих пор. Данная книга представляет собой одну из попыток приоткрыть завесу таинственности, рассказать неизвестные факты творческой и личной биографии артиста, показать его как человека и профессионала в новом, порой неожиданном ракурсе. Авторы публикаций не только напоминают читателю об одном из самых крупных людей русского театрального мира, забывать о котором мы не имеем права, но оценивают и переоценивают всё им созданное с позиций сегодняшнего дня.
ВСТУПЛЕНИЕ
В сентябре 2007 года исполнилось 150 лет со дня рождения и 80 лет со дня смерти выдающегося актера, драматурга, руководителя Малого театра, театрального мыслителя, одного из крупнейших деятелей русского театрального мира А. И. Сумбатова-Южина (16.09.1857- 17.09.1927). В этот год Малый театр провел ряд мероприятий, посвященных его памяти.
В тридцатые годы прошлого века вдова Южина Мария Николаевна Корф-Сумбатова завещала Малому театру квартиру, где они проживали с мужем. При этом она просила, чтобы после ее смерти их дом стал мемориальным музеем Южина. Ее желание по различным обстоятельствам долго не удавалось воплотить в жизнь. Но, наконец, оно осуществилось. Благодаря поддержке художественного руководителя Ю. М. Соломина, силами дирекции и сотрудников музея Малого театра воссозданы интеръеры четырех комнат квартиры, в которой жил Южин. Теперь туда снова приходят артисты. За чаем с пирожками, как это было когда-то заведено Марией Николаевной Сумбатовой и сестрой Южина Е. И. Богуславской, они делятся своими воспоминаниями, рассказывают об истории и сегодняшнем дне театра. В гостиной музея-квартиры уже были сняты четыре телевизионных передачи, которые открыли собой цикл программ «Из квартиры князя Сумбатова-Южина», создаваемых Малым театром и телекомпанией «Альма-Матер» специально для канала «Культура». В этом цикле рассказывается о прошлом и настоящем старейшего театра. Одна из этих передач «Князь Сумбатов-Южин», снятая в музее-квартире, приурочена специально к юбилею Александра Ивановича Сумбатова-Южина, целиком посвящена неповторимому артисту, драматургу и руководителю.
В сентябре 2007 года к 150-летию великого артиста был выпущен сборник «Князь Александр Иванович Сумбатов-Южин», в котором современному читателю представлены статьи писателей, критиков, крупнейших представителей русской культуры конца XIX — начала XX века.
28 октября 2007 года в Малом театре состоялся спектакль «Горе от ума», который был посвящен А. И. Южину, в свое время сыгравшему поочередно в комедии А.С. Грибоедова три роли: Чацкого, Репетилова и Фамусова. Перед этим спектаклем со вступительным словом к зрителям обратился профессор Б.Н. Любимов.
А 29 октября в Щепкинском фойе Малого театра прошла конференция, посвященная А. И. Сумбатову-Южину. На ней присутствовали артисты, учёные-исследователи, историки театра, критики, люди, имеющие отношение к семье А. И. Сумбатова, деятели грузинской культуры (в частности, певица и актриса Нуца), представители прессы и телевидения...
Открыл конференцию художественный руководитель Малого театра народный артист СССР Ю. М. Соломин, а вела ее его заместитель, театральный критик В. А. Максимова. Среди участников, выступающих с докладами и сообщениями, были специалисты по истории театра и истории культуры И. Л. Вишневская, И. Н. Соловьева, В. В. Подгородинский, К. Д. Церетели, Р. И. Островская, М. Г. Светаева, Е. В. Бронникова, А. Н. Гончаренко, а также артисты Малого театра: народные артисты России Т. П. Панкова, А. М. Торо-пов, В. И. Езепов, заслуженный артист России Д. Д. Кознов и ведущий артист театра имени Е. Б. Вахтангова заслуженный артист А. Г. Кузнецов.
Данная книга возникла на основе докладов и сообщений, прозвучавших на конференции, и некоторых других материалов. Жизнь и творчество А. И. Южина представляют колоссальный интерес для наших дней. Особенно важно напомнить о самой основной его миссии - миссии руководителя Малого театра, сумевшего спасти и сохранить старейший Российский театр в самые сложные, самые трагические времена для нашей страны. О сценических созданиях Южина, его пьесах и делах во благо театральной культуры России, обо всем, что он сделал для Малого театра, можно писать тома исследований. Тем более что в его творческой и личной биографии осталось немало белых пятен. Какие-то факты биографии Сумбатова-Южина в советский период утаивались по цензурным соображениям. Иные освещались и оценивались с учетом существовавшей в то время идеологии. А это неизбежно приводило к искажениям, подтасовкам и неточностям. Представляемый сборник статей является попыткой современных авторов напомнить и правдиво рассказать читателям об этом уникальном человеке и художнике.
Содержание книги:
ВСТУПЛЕНИЕ
Юрий СОЛОМИН «Он защищал Малый театр как «сокровище своей жизни»»
Инна ВИШНЕВСКАЯ «Он был счастливым человеком»
Кора ЦЕРЕТЕЛИ «Родом из детства»
Борис ЛЮБИМОВ «Архаист-новатор»
Раиса ОСТРОВСКАЯ «Южин и Ермолова»
Марина СВЕТАЕВА «Малый Театр взял буквально всю мою жизнь...»
Алексей ГОНЧАРЕНКО Эклектика в театре
Елена БРОННИКОВА «Южин и другие», «Письма Южина к Головину»
Наталия ПАШКИНА «Жизнь, прожитая по девизу героя Гете»
Валерий ПОДГОРОДИНСКИИ «Время экзальтации прошло»
Вера МАКСИМОВА «Южин. Характер и судьба»
КОРОТКО ОБ АВТОРАХ
Подробнее
«ВЕСНИК БЫЛ СПРАВЕДЛИВЫМ!»
Евгений ВЕСНИК скончался на 87-м году жизни от инсульта. В последний путь народного артиста России проводили со сцены прославленного Малого театра, которую Евгений Яковлевич считал родной. Хотя работал он в трех московских театрах.
«ВЕСНИК БЫЛ СПРАВЕДЛИВЫМ!»
Евгений ВЕСНИК скончался на 87-м году жизни от инсульта. В последний путь народного артиста России проводили со сцены прославленного Малого театра, которую Евгений Яковлевич считал родной. Хотя работал он в трех московских театрах.
Последние годы жизни Весник практически не выходил из дома. Гостей, журналистов принимал за столом, выставленным в коридор своей небольшой квартиры на Тверской. За столом плотными рядами стояли стеллажи с огромным количеством книг. - Вот, смотрите, из ничего сделал себе кабинет! - хвалился он.
И, усадив гостей, кричал в сторону кухни: «Нонка, чаю нам!» У милой супруги Весника Нонны Гавриловны всегда все было наготове.
Лет десять назад и мне посчастливилось стать его собеседником. Помню, уже тогда у актера было издано несколько книг. И коллеги по сценическому ремеслу как-то с настороженностью, даже с испугом относились к этому проявлению его творческого умения.
Многие коллеги считали Евгения Яковлевича капризным и даже злым человеком. Он действительно был не простым. Не любил ложь. Всегда гневно высказывался в адрес тех, кто нарушал законы и правила нормальных человеческих взаимоотношений. Порой после его резких, но таких точных высказываний казалось, что все - земля, люди должны перевернуться, измениться, но стать такими, какими хотел их видеть Весник.
Его романтизм и непримиримость к несправедливости совершенно не вписывались в реалии этого мира. Хотя среди близких людей Евгений Яковлевич слыл ерником и даже хулиганом. Любил травить байки, рассказывать анекдоты. Фактически ходячий энциклопедист театральной жизни Москвы послевоенной поры.
… После завершения нашей беседы, Евгений Яковлевич расхулиганился: прямо на тельняшку надел пиджак с боевыми наградами, повязал на голую шею красный галстук и, взяв в руки подаренный друзьями спиннинг, стал мне позировать... На церемонии прощания с артистом этот китель торжественно вынесли на сцену и разместили рядом с траурным венком от коллег из Малого театра.
За кулисами Малого
Во время церемонии коллеги усопшего - потрясенные, потерянные, опечаленные - по очереди подходили попрощаться. Однако выносить свои чувства на публику захотели не все. За кулисами я увидел сидевших в стороне от толпы прекрасных актрис Элину Быстрицкую и Ольгу Аросеву. Пригорюнившись, они тихонько вели грустную беседу.
- Люди, конечно, будут помнить Женю по его ярким ролям. Таких актеров больше нет. Он не злой был, нет. Справедливый! - сокрушалась Быстрицкая.
- «Снаряды» ложатся все ближе, - грустно пошутила Аросева.
О каких «снарядах» шла речь, пояснять, думаю, не стоит.
Борис КУДРЯВОВ
«Экспресс-газета», 14 Апреля 2009 г.
Евгений ВЕСНИК скончался на 87-м году жизни от инсульта. В последний путь народного артиста России проводили со сцены прославленного Малого театра, которую Евгений Яковлевич считал родной. Хотя работал он в трех московских театрах.
Последние годы жизни Весник практически не выходил из дома. Гостей, журналистов принимал за столом, выставленным в коридор своей небольшой квартиры на Тверской. За столом плотными рядами стояли стеллажи с огромным количеством книг. - Вот, смотрите, из ничего сделал себе кабинет! - хвалился он.
И, усадив гостей, кричал в сторону кухни: «Нонка, чаю нам!» У милой супруги Весника Нонны Гавриловны всегда все было наготове.
Лет десять назад и мне посчастливилось стать его собеседником. Помню, уже тогда у актера было издано несколько книг. И коллеги по сценическому ремеслу как-то с настороженностью, даже с испугом относились к этому проявлению его творческого умения.
Многие коллеги считали Евгения Яковлевича капризным и даже злым человеком. Он действительно был не простым. Не любил ложь. Всегда гневно высказывался в адрес тех, кто нарушал законы и правила нормальных человеческих взаимоотношений. Порой после его резких, но таких точных высказываний казалось, что все - земля, люди должны перевернуться, измениться, но стать такими, какими хотел их видеть Весник.
Его романтизм и непримиримость к несправедливости совершенно не вписывались в реалии этого мира. Хотя среди близких людей Евгений Яковлевич слыл ерником и даже хулиганом. Любил травить байки, рассказывать анекдоты. Фактически ходячий энциклопедист театральной жизни Москвы послевоенной поры.
… После завершения нашей беседы, Евгений Яковлевич расхулиганился: прямо на тельняшку надел пиджак с боевыми наградами, повязал на голую шею красный галстук и, взяв в руки подаренный друзьями спиннинг, стал мне позировать... На церемонии прощания с артистом этот китель торжественно вынесли на сцену и разместили рядом с траурным венком от коллег из Малого театра.
За кулисами Малого
Во время церемонии коллеги усопшего - потрясенные, потерянные, опечаленные - по очереди подходили попрощаться. Однако выносить свои чувства на публику захотели не все. За кулисами я увидел сидевших в стороне от толпы прекрасных актрис Элину Быстрицкую и Ольгу Аросеву. Пригорюнившись, они тихонько вели грустную беседу.
- Люди, конечно, будут помнить Женю по его ярким ролям. Таких актеров больше нет. Он не злой был, нет. Справедливый! - сокрушалась Быстрицкая.
- «Снаряды» ложатся все ближе, - грустно пошутила Аросева.
О каких «снарядах» шла речь, пояснять, думаю, не стоит.
Борис КУДРЯВОВ
«Экспресс-газета», 14 Апреля 2009 г.
22.04.2009
Подробнее
Я САМ УШЕЛ
Ему было 86 лет. Комик, краснобай. Про него говорили, что он знает анекдотов больше, чем Юрий Никулин. А он отвечал, что ни одного анекдота не знает, а все, что рассказывает – это правдивые истории из жизни.
Я САМ УШЕЛ
Ему было 86 лет. Комик, краснобай. Про него говорили, что он знает анекдотов больше, чем Юрий Никулин. А он отвечал, что ни одного анекдота не знает, а все, что рассказывает – это правдивые истории из жизни.
Весник более 60 лет отдал сцене, но массовому зрителю он, конечно, запомнился по киноролям. В основном это были смешные и незадачливые чудаки. Сыграв учителя математики в «Приключениях Электроника», он сотворил образ, которым грезили все советские школьники. Добрый увалень в очках со смешной речью и неуклюжей походкой. «Работая над ролью, я рисую себе прототип, и это всегда конкретный человек, – рассказывал актер. – Мой учитель в «Электронике» говорил, как Маршак, а походка у него была моего участкового врача».
КОЛЛЕКЦИОНИРОВАЛ... ПОХОДКИ
Как-то актер Театра Вахтангова Николай Гриценко увидел в исполнении Весника интересную размашистую походку – так ходил Прокофьев. И тогда Гриценко «купил» ее у друга за бутылку коньяка.
Любимой ролью Весника был городничий из гоголевского «Ревизора». 22 года более 600 раз он играл его на сцене родного Малого театра. Эта роль стала хрестоматийной.
– Дядя Женя, так мы его называли, – великий актер, хотя понятие «великий» с годами девальвировалось, – считает народный артист Александр Потапов. – Так, как он играл городничего, не играл никто. Остро, весело. Глядя на него из зрительного зала, я раз пять падал с кресла со смеху.
– А на 9 мая в мундире городничего он выходил к памятнику Островскому перед театром и встречался там со своими однополчанами, – вспоминает актер Владимир Дубровский. – Дядя Женя прошел всю войну, но о ней не любил вспоминать. Когда мы его просили рассказать что-нибудь, он, как правило, молчал. И только однажды, в День Победы, рассказал, как карабкался по горе трупов в бою за город Кёнигсберг.
– Он редко надевал свои награды, коих у него было много, – рассказывает худрук Малого театра Юрий Соломин. – Когда мы увидели, сколько их, – восхитились. Это не просто награды – это ордена за кровь, которую он отдавал во благо Победы. Евгений Яковлевич был командиром «сорокапятки» – небольшого орудия, которое всегда выставляли на передовую.
Быть, как на передовой, говорить только правду, не молчать, когда обижают невиновного, быть принципиальным – эти установки Евгений Весник получил от родителей. Его отец Яков Ильич – орденоносец, герой Гражданской войны, комиссар, как говорили, «человек с четырьмя ромбами». После войны отец работал в США, налаживал международные связи, был послом СССР в Германии, позже – первым директором завода «Криворожсталь». Ему в Кривом Роге поставили памятник. «Наш дядя Яша» – так до сих пор называют его земляки.
В июне 1937 года Яков Весник был арестован как враг народа и через месяц расстрелян. Супругу отправили на десять лет в лагеря, а сына повезли в спецлагерь, но тот соскочил с грузовика и убежал к друзьям отца. Четырехкомнатную квартиру Весников в Москве удалось оставить за Женей, но он в ней занимал лишь комнату.
– У Жени был пунктик – поставить спектакль об отце, – рассказывает Юрий Соломин. – Уйдя из Малого театра, он написал пьесу, сделал инсценировку. Поехал в Кривой Рог, где и поставил спектакль.
«АЛЕКСАНДРА, 400 РУБЛЕЙ ДАЙ!»
– Как-то я обратилась к Евгению Яковлевичу с просьбой написать поздравления с Новым годом в литературном альманахе «Панорама» для русской Америки, – вспоминает секретарь Союза писателей Москвы Татьяна Кузовлева. – Он написал историю своего прощания с США. Когда ему было 5 лет, он с родителями возвращался в СССР на пароме. «Я приболел, был мрачный. Мама сказала, что если таможенник спросит, почему я такой мрачный, то я должен ответить: «Потому что не хочу покидать Америку». Ну я так и ответил, а потом вдруг запел шансонетку: «Я ковбой, я ковбой до тех пор, пока мне отдаются девчонки». И этот таможенник даже подпел мне, рассмеялся и пропустил нас на паром».
Надо заметить, что балагурить и разыгрывать Весник любил. Для него обычная жизнь была продолжением сцены. В Малом по сей день ходят легенды о его дурачествах.
– Он частенько приходил ко мне занять денег, – вспоминает смотрительница театра Александра Ивановна. – Я тогда работала кассиром. Как-то в воскресный день Женя сделал большую покупку в ЦУМе и денег ему не хватило. Снять негде, банк закрыт. Куда пойти? Конечно, к своим. Я писала отчет, и вдруг открывается дверь, падает тюк, а на него человек. Голова на полу, попа вверху. Не пойму, кто это. Подхожу: «Ах ты прелесть моя, разбился? Ну, я тебе помогу». Вдруг глаза поднял: «Александра, 400 рублей дай!» – «Что?!» По тем временам 400 рублей были огромные деньги. Но я дала ему их, зная, что вернет. И он вернул, как и обещал, на следующий же день.
ТОЛЬКО СМЕРТЬ ОСВОБОДИТ ОТ ТЕАТРА…
Отдав Малому театру 36 лет, Весник засобирался на пенсию. Что? Почему? Никто не мог понять. Кто-то даже шептался, мол, «ушли» Весника.
– Меня нельзя «уйти», – говорил актер. – Не тот характер. А из Малого сам ушел, потому что утратил ощущение мечты. В заявлении написал: «В связи с тем, что я учился и работал в другом Малом театре, от работы в этом Малом театре прошу освободить».
– Весника некоторые считали вспыльчивым, – вспоминает Соломин. – Сказались и контузия, и нервы, которые настоящий артист тратит без остатка. Есть люди, умеющие снести обиду, смолчать. Другие в такой же ситуации молчать не станут. Женя был из тех, кто говорил напрямую.
Как выяснилось, несмотря на то, что Евгений Яковлевич давно покинул театр, он все равно числился в штате Малого. До самой смерти.
Зоя Игумнова
«Собеседник», 22 апреля 2009 года
Ему было 86 лет. Комик, краснобай. Про него говорили, что он знает анекдотов больше, чем Юрий Никулин. А он отвечал, что ни одного анекдота не знает, а все, что рассказывает – это правдивые истории из жизни.
Весник более 60 лет отдал сцене, но массовому зрителю он, конечно, запомнился по киноролям. В основном это были смешные и незадачливые чудаки. Сыграв учителя математики в «Приключениях Электроника», он сотворил образ, которым грезили все советские школьники. Добрый увалень в очках со смешной речью и неуклюжей походкой. «Работая над ролью, я рисую себе прототип, и это всегда конкретный человек, – рассказывал актер. – Мой учитель в «Электронике» говорил, как Маршак, а походка у него была моего участкового врача».
КОЛЛЕКЦИОНИРОВАЛ... ПОХОДКИ
Как-то актер Театра Вахтангова Николай Гриценко увидел в исполнении Весника интересную размашистую походку – так ходил Прокофьев. И тогда Гриценко «купил» ее у друга за бутылку коньяка.
Любимой ролью Весника был городничий из гоголевского «Ревизора». 22 года более 600 раз он играл его на сцене родного Малого театра. Эта роль стала хрестоматийной.
– Дядя Женя, так мы его называли, – великий актер, хотя понятие «великий» с годами девальвировалось, – считает народный артист Александр Потапов. – Так, как он играл городничего, не играл никто. Остро, весело. Глядя на него из зрительного зала, я раз пять падал с кресла со смеху.
– А на 9 мая в мундире городничего он выходил к памятнику Островскому перед театром и встречался там со своими однополчанами, – вспоминает актер Владимир Дубровский. – Дядя Женя прошел всю войну, но о ней не любил вспоминать. Когда мы его просили рассказать что-нибудь, он, как правило, молчал. И только однажды, в День Победы, рассказал, как карабкался по горе трупов в бою за город Кёнигсберг.
– Он редко надевал свои награды, коих у него было много, – рассказывает худрук Малого театра Юрий Соломин. – Когда мы увидели, сколько их, – восхитились. Это не просто награды – это ордена за кровь, которую он отдавал во благо Победы. Евгений Яковлевич был командиром «сорокапятки» – небольшого орудия, которое всегда выставляли на передовую.
Быть, как на передовой, говорить только правду, не молчать, когда обижают невиновного, быть принципиальным – эти установки Евгений Весник получил от родителей. Его отец Яков Ильич – орденоносец, герой Гражданской войны, комиссар, как говорили, «человек с четырьмя ромбами». После войны отец работал в США, налаживал международные связи, был послом СССР в Германии, позже – первым директором завода «Криворожсталь». Ему в Кривом Роге поставили памятник. «Наш дядя Яша» – так до сих пор называют его земляки.
В июне 1937 года Яков Весник был арестован как враг народа и через месяц расстрелян. Супругу отправили на десять лет в лагеря, а сына повезли в спецлагерь, но тот соскочил с грузовика и убежал к друзьям отца. Четырехкомнатную квартиру Весников в Москве удалось оставить за Женей, но он в ней занимал лишь комнату.
– У Жени был пунктик – поставить спектакль об отце, – рассказывает Юрий Соломин. – Уйдя из Малого театра, он написал пьесу, сделал инсценировку. Поехал в Кривой Рог, где и поставил спектакль.
«АЛЕКСАНДРА, 400 РУБЛЕЙ ДАЙ!»
– Как-то я обратилась к Евгению Яковлевичу с просьбой написать поздравления с Новым годом в литературном альманахе «Панорама» для русской Америки, – вспоминает секретарь Союза писателей Москвы Татьяна Кузовлева. – Он написал историю своего прощания с США. Когда ему было 5 лет, он с родителями возвращался в СССР на пароме. «Я приболел, был мрачный. Мама сказала, что если таможенник спросит, почему я такой мрачный, то я должен ответить: «Потому что не хочу покидать Америку». Ну я так и ответил, а потом вдруг запел шансонетку: «Я ковбой, я ковбой до тех пор, пока мне отдаются девчонки». И этот таможенник даже подпел мне, рассмеялся и пропустил нас на паром».
Надо заметить, что балагурить и разыгрывать Весник любил. Для него обычная жизнь была продолжением сцены. В Малом по сей день ходят легенды о его дурачествах.
– Он частенько приходил ко мне занять денег, – вспоминает смотрительница театра Александра Ивановна. – Я тогда работала кассиром. Как-то в воскресный день Женя сделал большую покупку в ЦУМе и денег ему не хватило. Снять негде, банк закрыт. Куда пойти? Конечно, к своим. Я писала отчет, и вдруг открывается дверь, падает тюк, а на него человек. Голова на полу, попа вверху. Не пойму, кто это. Подхожу: «Ах ты прелесть моя, разбился? Ну, я тебе помогу». Вдруг глаза поднял: «Александра, 400 рублей дай!» – «Что?!» По тем временам 400 рублей были огромные деньги. Но я дала ему их, зная, что вернет. И он вернул, как и обещал, на следующий же день.
ТОЛЬКО СМЕРТЬ ОСВОБОДИТ ОТ ТЕАТРА…
Отдав Малому театру 36 лет, Весник засобирался на пенсию. Что? Почему? Никто не мог понять. Кто-то даже шептался, мол, «ушли» Весника.
– Меня нельзя «уйти», – говорил актер. – Не тот характер. А из Малого сам ушел, потому что утратил ощущение мечты. В заявлении написал: «В связи с тем, что я учился и работал в другом Малом театре, от работы в этом Малом театре прошу освободить».
– Весника некоторые считали вспыльчивым, – вспоминает Соломин. – Сказались и контузия, и нервы, которые настоящий артист тратит без остатка. Есть люди, умеющие снести обиду, смолчать. Другие в такой же ситуации молчать не станут. Женя был из тех, кто говорил напрямую.
Как выяснилось, несмотря на то, что Евгений Яковлевич давно покинул театр, он все равно числился в штате Малого. До самой смерти.
Зоя Игумнова
«Собеседник», 22 апреля 2009 года
Подробнее
«ВОЛКИ И ОВЦЫ» А. Н. ОСТРОВСКОГО — КЛАССИКА В ДЕЙСТВИИ
Около десятка лет в Малом театре идет спектакль «Волки и овцы», и каждый раз — зрительный зал полон. Драматургическая пьеса А. Н. Островского нашла достойное режиссерское обрамление.
«ВОЛКИ И ОВЦЫ» А. Н. ОСТРОВСКОГО — КЛАССИКА В ДЕЙСТВИИ
Около десятка лет в Малом театре идет спектакль «Волки и овцы», и каждый раз — зрительный зал полон. Драматургическая пьеса А. Н. Островского нашла достойное режиссерское обрамление.
Здесь нет новомодных веяний, переписанных монологов, громких специальных эффектов. Это классика в чистом виде,- красочная, насыщенная, смешная. И на первом плане — актеры. Выпивоха Аполлон (его играет Александр Коршунов) вызывает хохот у зрителя, особенно тогда, когда повторяет известную поговорку «Еду, еду, не свищу, а наеду — не спущу».
Татьяна Панкова играет «комическую старуху», к месту и не к месту вставляющую реплики типа: «да уж что уж+ где уж+ куда уж+»; Светлана Аманова очень романтична и лирична, а Людмила Полякова- это живое воплощение традиций Малого театра.
Сюжет пьесы прост до чрезвычайности, но именно этим он и притягателен такое длительное время. Барыня Мурзавецкая мечтает о расширении своих владений за счет соседей, одурачивая вдову Купавину и подсовывая ей своего непутевого племянника Аполлона. Но как «комар из лесу» появляется из столицы помещик Беркутов. Он спасает вдову и становится рыцарем ее сердца.
Комедия в пяти действиях « Волки и овцы» идет 22 апреля в Малом театре и ставит её режиссер — постановщик В. Иванов.
Замечательный художник по костюмам Л. Титова воссоздала стиль эпохи А. Н. Островского и придала каждому персонажу свой индивидуальный характер. Это спектакль для тех, кто любит классику, ценит ее и смотрит на действо c точки зрения современного мира.
Teatris.ru, 22 апреля 2009 года
Около десятка лет в Малом театре идет спектакль «Волки и овцы», и каждый раз — зрительный зал полон. Драматургическая пьеса А. Н. Островского нашла достойное режиссерское обрамление.
Здесь нет новомодных веяний, переписанных монологов, громких специальных эффектов. Это классика в чистом виде,- красочная, насыщенная, смешная. И на первом плане — актеры. Выпивоха Аполлон (его играет Александр Коршунов) вызывает хохот у зрителя, особенно тогда, когда повторяет известную поговорку «Еду, еду, не свищу, а наеду — не спущу».
Татьяна Панкова играет «комическую старуху», к месту и не к месту вставляющую реплики типа: «да уж что уж+ где уж+ куда уж+»; Светлана Аманова очень романтична и лирична, а Людмила Полякова- это живое воплощение традиций Малого театра.
Сюжет пьесы прост до чрезвычайности, но именно этим он и притягателен такое длительное время. Барыня Мурзавецкая мечтает о расширении своих владений за счет соседей, одурачивая вдову Купавину и подсовывая ей своего непутевого племянника Аполлона. Но как «комар из лесу» появляется из столицы помещик Беркутов. Он спасает вдову и становится рыцарем ее сердца.
Комедия в пяти действиях « Волки и овцы» идет 22 апреля в Малом театре и ставит её режиссер — постановщик В. Иванов.
Замечательный художник по костюмам Л. Титова воссоздала стиль эпохи А. Н. Островского и придала каждому персонажу свой индивидуальный характер. Это спектакль для тех, кто любит классику, ценит ее и смотрит на действо c точки зрения современного мира.
Teatris.ru, 22 апреля 2009 года
21.04.2009
Подробнее
КНИГУ ВИКТОРА КОРШУНОВА ПРЕЗЕНТОВАЛИ В СТД
Синяя гостиная была полна народу. Выразить свое уважение и любовь к автору пришли артисты московских театров, коллеги по Малому театру и по училищу им. М.С.Щепкина и, конечно, ученики Виктора Ивановича.
КНИГУ ВИКТОРА КОРШУНОВА ПРЕЗЕНТОВАЛИ В СТД
Вчера в СТД на Страстном бульваре прошла презентация книги Виктора Ивановича Коршунова «Пережитое». Синяя гостиная была полна народу. Выразить свое уважение и любовь к автору пришли артисты московских театров, коллеги по Малому театру и по училищу им. М.С.Щепкина и, конечно, ученики Виктора Ивановича. Вел вечер Валерий Васильевич Подгородинский. Поделиться своими впечатлениями от книги пожелали Борис Клюев, Татьяна Панкова, Виталий Коняев, Людмила Полякова, Лилия Толмачева, Вера Максимова, Александр Коршунов. Конечно, высказать свое отношение к книге и при этом не высказать своего отношения к ее автору не смог никто: у каждого нашлись свои причины признаться в любви и пожелать Виктору Ивановичу всего самого хорошего. Свой небольшой сюрприз – песню-экспромт преподнесли Виктору Ивановичу и его ученики – студенты второго курса ВТУ им. М.С.Щепкина.
Конечно, все ждали, когда микрофон перейдет в руки автора книги и он сам сможет рассказать о ней. Поблагодарив всех собравшихся, Виктор Иванович признался, что в книге не хватает двух глав. Первая из них – «Извинительная» — должна была быть посвящена актерам, которых по праву можно считать фундаментом театра, — исполнителям маленьких ролей, труженикам, не требующим славы и лавров. Во второй главе под названием «Мгновения длиною в жизнь» Виктор Иванович хотел бы рассказать о тех редких моментах проявлениях актерской гениальности, которые случаются далеко не на каждом спектакле. Виктору Ивановичу довелось быть свидетелем выдающихся проявлений актерского мастерства и таланта Николая Симонова, Игоря Ильинского, Галины Улановой и других. Кто знает, может быть и мы сможем узнать о них более подробно со слов Виктора Коршунова.
Стоит отметить, что книга, которая увидела свет в начале осени прошлого года, уже нашла своего благодарного читателя. И это не случайность. Как отметила Татьяна Петровна Панкова, «Пережитое» от первой до последней страницы проникнуто добрым и уважительным отношением к тем людям и событиям, которые в ней описываются». По нынешним временам это редкость. В книге собрано огромное количество уникальных фактов из жизни Малого театра, которому Виктор Иванович Коршунов прослужил уже более полувека. Эти и многие другие достоинства по праву ставят «Пережитое» в ряд наиболее выдающихся произведений актерской мемуарной литературы.
Вчера в СТД на Страстном бульваре прошла презентация книги Виктора Ивановича Коршунова «Пережитое». Синяя гостиная была полна народу. Выразить свое уважение и любовь к автору пришли артисты московских театров, коллеги по Малому театру и по училищу им. М.С.Щепкина и, конечно, ученики Виктора Ивановича. Вел вечер Валерий Васильевич Подгородинский. Поделиться своими впечатлениями от книги пожелали Борис Клюев, Татьяна Панкова, Виталий Коняев, Людмила Полякова, Лилия Толмачева, Вера Максимова, Александр Коршунов. Конечно, высказать свое отношение к книге и при этом не высказать своего отношения к ее автору не смог никто: у каждого нашлись свои причины признаться в любви и пожелать Виктору Ивановичу всего самого хорошего. Свой небольшой сюрприз – песню-экспромт преподнесли Виктору Ивановичу и его ученики – студенты второго курса ВТУ им. М.С.Щепкина.
Конечно, все ждали, когда микрофон перейдет в руки автора книги и он сам сможет рассказать о ней. Поблагодарив всех собравшихся, Виктор Иванович признался, что в книге не хватает двух глав. Первая из них – «Извинительная» — должна была быть посвящена актерам, которых по праву можно считать фундаментом театра, — исполнителям маленьких ролей, труженикам, не требующим славы и лавров. Во второй главе под названием «Мгновения длиною в жизнь» Виктор Иванович хотел бы рассказать о тех редких моментах проявлениях актерской гениальности, которые случаются далеко не на каждом спектакле. Виктору Ивановичу довелось быть свидетелем выдающихся проявлений актерского мастерства и таланта Николая Симонова, Игоря Ильинского, Галины Улановой и других. Кто знает, может быть и мы сможем узнать о них более подробно со слов Виктора Коршунова.
Стоит отметить, что книга, которая увидела свет в начале осени прошлого года, уже нашла своего благодарного читателя. И это не случайность. Как отметила Татьяна Петровна Панкова, «Пережитое» от первой до последней страницы проникнуто добрым и уважительным отношением к тем людям и событиям, которые в ней описываются». По нынешним временам это редкость. В книге собрано огромное количество уникальных фактов из жизни Малого театра, которому Виктор Иванович Коршунов прослужил уже более полувека. Эти и многие другие достоинства по праву ставят «Пережитое» в ряд наиболее выдающихся произведений актерской мемуарной литературы.
20.04.2009
Подробнее
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 21 ПО 26 АПРЕЛЯ 2009 ГОДА
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 21 ПО 26 АПРЕЛЯ 2009 ГОДА
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 21 ПО 26 АПРЕЛЯ 2009 ГОДА
23 апреля, основная сцена, «Царь Борис»: Т.Н.Лебедева, О.В.Молочная, Е.В.Доронина, Л.П.Полякова, К.В.Моисеева, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, Ю.В.Сафронова, В.И.Бочкарёв, М.А.Мартьянов, А.В.Вершинин, В.И.Езепов, А.Ю.Белый, В.В.Петров, Ю.Б.Ильин, В.В.Бунаков, Г.Ю.Оболенский, В.В.Дахненко, С.А.Вещев, В.А.Коняев, В.А.Андрианов, В.А.Дубровский, А.Н.Анохин, А.Р.Хомятов, А.С.Кудинович, О.С.Мартьянов, Вл.Б.Носик, А.М.Торопов, С.А.Кагаков, А.К.Вахтеров, И.С.Григорьев, А.Т.Манке, Д.Н.Курочка, П.В.Абрамов, Е.В.Арановский, Г.Н.Скряпкин, К.М.Юдаев.
24 апреля, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты»: К.В.Моисеева, И.В.Муравьёва, Э.А.Быстрицкая, О.А.Чуваева, О.Л.Пашкова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, А.М.Жарова, В.Г.Зотов, В.И.Езепов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин, О.В.Доброван, А.Р.Хомятов, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Е.В.Куршинский.
25 апреля, основная сцена, «Дети солнца»: Л.В.Титова, С.Г.Аманова, Е.К.Глушенко, Е.В.Доронина, Л.П.Полякова, О.Г.Жевакина, И.А.Жерякова, Аксаментова Ася, В.И.Бочкарев, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, В.А.Коняев, С.В.Потапов, А.В.Коршунов, В.А.Андрианов, Е.В.Куршинский, С.А.Кагаков, М.Н.Хрусталев, К.М.Юдаев, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, Т.С.Каратаев, Г.О.Вавилов.
21 апреля, сцена филиала, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.А.Милюзина, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, А.Е.Иванова, Е.Юдина, Роменкова, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, С.Л.Тезов, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, Т.С.Каратаев, А.Е.Дривень, Г.О.Вавилов, М.А.Мартьянов.
22 апреля, сцена филиала, «Волки и овцы» : Л.П.Полякова, Л.В.Титова, Е.К.Глушенко, Т.А.Еремеева, А.В.Вершинин, Б.Г.Невзоров, В.И.Езепов, А.Р.Хомятов, Ю.Б.Ильин, А.Е.Фаддеев, Вл.Б.Носик, П.С.Жихарев.
23 апреля, сцена филиала, «Усилия любви…»: О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, В.В.Андреева, О.Г.Жевакина, Е.О.Порубель, В.Г.Зотов, М.Г.Фоменко, О.В.Доброван, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, Д.Н.Зеничев, В.А.Низовой, С.И.Видинеев, Т.С.Каратаев, Д.А.Марин, П.С.Жихарев, М.Н.Хрусталёв.
24 апреля, сцена филиала, «Касатка»: Е.Г.Харитонова, Т.Н.Лебедева, О.Г.Жевакина, Е.О.Порубель, А.В.Коршунов, В.А.Дубровский, А.В.Вершинин, С.С.Еремеев, В.В.Дахненко, В.В.Петров.
25 апреля, сцена филиала, «Безумный, безумный Генрих»: О.Л.Пашкова, А.Е.Иванова, В.И.Езепов, В.В.Петров, С.А.Коршунов, С.А.Вещев, О.В.Доброван, В.В.Дахненко, Д.Н.Курочка, Д.А.Марин, А.К.Вахтеров.
26 апреля, сцена филиала, утро, «Снежная Королева»: Л.А.Милюзина, О.А.Чуваева, Л.Н.Щербинина, А.М.Жарова, студ.Плешкова, Л.Г.Кичанова, О.Г.Жевакина, Вл.Б.Носик, Т.С.Каратаев, В.А.Коняев, А.В.Вершинин, Д.А.Марин, В.В.Бунаков, О.В.Доброван, М.Г.Фоменко, В.А.Андрианов.
26 апреля, сцена филиала, вечер, «Свадьба, свадьба, свадьба!» («Предложение» и «Медведь»): Е.Г.Харитонова, О.Г.Жевакина, Л.Г.Кичанова, Н.П.Швец, О.Н.Абрамова, З.Е.Андреева, А.С.Потапов, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, А.К.Вахтеров, В.А.Андрианов, Д.Н.Курочка, П.С.Жихарев.
23 апреля, основная сцена, «Царь Борис»: Т.Н.Лебедева, О.В.Молочная, Е.В.Доронина, Л.П.Полякова, К.В.Моисеева, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, Ю.В.Сафронова, В.И.Бочкарёв, М.А.Мартьянов, А.В.Вершинин, В.И.Езепов, А.Ю.Белый, В.В.Петров, Ю.Б.Ильин, В.В.Бунаков, Г.Ю.Оболенский, В.В.Дахненко, С.А.Вещев, В.А.Коняев, В.А.Андрианов, В.А.Дубровский, А.Н.Анохин, А.Р.Хомятов, А.С.Кудинович, О.С.Мартьянов, Вл.Б.Носик, А.М.Торопов, С.А.Кагаков, А.К.Вахтеров, И.С.Григорьев, А.Т.Манке, Д.Н.Курочка, П.В.Абрамов, Е.В.Арановский, Г.Н.Скряпкин, К.М.Юдаев.
24 апреля, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты»: К.В.Моисеева, И.В.Муравьёва, Э.А.Быстрицкая, О.А.Чуваева, О.Л.Пашкова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, А.М.Жарова, В.Г.Зотов, В.И.Езепов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин, О.В.Доброван, А.Р.Хомятов, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Е.В.Куршинский.
25 апреля, основная сцена, «Дети солнца»: Л.В.Титова, С.Г.Аманова, Е.К.Глушенко, Е.В.Доронина, Л.П.Полякова, О.Г.Жевакина, И.А.Жерякова, Аксаментова Ася, В.И.Бочкарев, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, В.А.Коняев, С.В.Потапов, А.В.Коршунов, В.А.Андрианов, Е.В.Куршинский, С.А.Кагаков, М.Н.Хрусталев, К.М.Юдаев, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, Т.С.Каратаев, Г.О.Вавилов.
21 апреля, сцена филиала, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.А.Милюзина, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, А.Е.Иванова, Е.Юдина, Роменкова, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, С.Л.Тезов, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, Т.С.Каратаев, А.Е.Дривень, Г.О.Вавилов, М.А.Мартьянов.
22 апреля, сцена филиала, «Волки и овцы» : Л.П.Полякова, Л.В.Титова, Е.К.Глушенко, Т.А.Еремеева, А.В.Вершинин, Б.Г.Невзоров, В.И.Езепов, А.Р.Хомятов, Ю.Б.Ильин, А.Е.Фаддеев, Вл.Б.Носик, П.С.Жихарев.
23 апреля, сцена филиала, «Усилия любви…»: О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, В.В.Андреева, О.Г.Жевакина, Е.О.Порубель, В.Г.Зотов, М.Г.Фоменко, О.В.Доброван, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, Д.Н.Зеничев, В.А.Низовой, С.И.Видинеев, Т.С.Каратаев, Д.А.Марин, П.С.Жихарев, М.Н.Хрусталёв.
24 апреля, сцена филиала, «Касатка»: Е.Г.Харитонова, Т.Н.Лебедева, О.Г.Жевакина, Е.О.Порубель, А.В.Коршунов, В.А.Дубровский, А.В.Вершинин, С.С.Еремеев, В.В.Дахненко, В.В.Петров.
25 апреля, сцена филиала, «Безумный, безумный Генрих»: О.Л.Пашкова, А.Е.Иванова, В.И.Езепов, В.В.Петров, С.А.Коршунов, С.А.Вещев, О.В.Доброван, В.В.Дахненко, Д.Н.Курочка, Д.А.Марин, А.К.Вахтеров.
26 апреля, сцена филиала, утро, «Снежная Королева»: Л.А.Милюзина, О.А.Чуваева, Л.Н.Щербинина, А.М.Жарова, студ.Плешкова, Л.Г.Кичанова, О.Г.Жевакина, Вл.Б.Носик, Т.С.Каратаев, В.А.Коняев, А.В.Вершинин, Д.А.Марин, В.В.Бунаков, О.В.Доброван, М.Г.Фоменко, В.А.Андрианов.
26 апреля, сцена филиала, вечер, «Свадьба, свадьба, свадьба!» («Предложение» и «Медведь»): Е.Г.Харитонова, О.Г.Жевакина, Л.Г.Кичанова, Н.П.Швец, О.Н.Абрамова, З.Е.Андреева, А.С.Потапов, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, А.К.Вахтеров, В.А.Андрианов, Д.Н.Курочка, П.С.Жихарев.
Подробнее
ВВОДЫ В СПЕКТАКЛИ
23 апреля в спектакле «Царь Борис» роль Семена Годунова 1-й раз играет артист Александр Белый, роль царевича Федора 1-й играет артист Михаил Мартьянов.
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
20 апреля – день рождения артиста Малого театра Олега Владиславовича Добрована. От души поздравляем Олега и желаем ему хорошего самочувствия, благополучия и новых интересных творческих предложений!
18.04.2009
17.04.2009
Подробнее
ВВОД В СПЕКТАКЛЬ
17 апреля в спектакле «Бедность не порок» роль Африкана Савича Коршунова 1-й раз играет заслуженный артист России Сергей Тезов.
Подробнее
ЛЮДМИЛА ПОЛЯКОВА: НИ НА КОГО НЕ ПЕРЕКЛАДЫВАЮ СВОИ ОГОРЧЕНИЯ И НИКОГО НИ О ЧЕМ НЕ ПРОШУ
Царицы и министры, няньки и служанки, красавицы и дурнушки, несчастные бабы и коварные соблазнительницы, интриганки и жертвы их интриг — таланту и мастерству актрисы Малого театра Людмилы Поляковой подвластны любые перевоплощения.
ЛЮДМИЛА ПОЛЯКОВА: НИ НА КОГО НЕ ПЕРЕКЛАДЫВАЮ СВОИ ОГОРЧЕНИЯ И НИКОГО НИ О ЧЕМ НЕ ПРОШУ
Царицы и министры, няньки и служанки, красавицы и дурнушки, несчастные бабы и коварные соблазнительницы, интриганки и жертвы их интриг — таланту и мастерству актрисы Малого театра Людмилы Поляковой подвластны любые перевоплощения. Редкий случай в актерской судьбе: еще выпускницей Щепкинского училища она была востребована сразу несколькими московскими театрами, а в последующие сорок пять лет эта востребованность шла только по восходящей. И сегодня для актрисы, отметившей свой семидесятилетний юбилей, сыграть семнадцать спектаклей в месяц -среднестатистическая норма. При этом всякий раз, когда она появляется на сцене — даже не героиней, но нянькой-служанкой, — публика приветствует ее аплодисментами. Природная ли актерская органика тому причиной, человеческое обаяние, или угадывающийся за каждым персонажем драматизм женской судьбы актрисы — не отдавая себе в том отчета, зритель ждет встречи с народной артисткой России, лауреатом Государственной премии Людмилой Поляковой, как с родным человеком.
Я в своей жизни крестилась три раза. В конце января родилась девочка, родственники праздничный стол на крестины собрали, а потом решили: зачем ее в церковь по морозу нести, еще простудим... С тех пор в семье считалось, что я крещеная.
Второй раз — мне исполнилось пятьдесят, я жила тогда на даче, под Сергиевым Посадом. Рядом была приходская Церковь 17-го века, и я сказала себе: надо все-таки совершить обряд. До этого несколько раз пыталась это сделать в разных городах, но всякий раз что-то мешало. Поэтому я на ночь выстирала черную сатиновую юбку и белую блузку типа солдатской рубахи — чтобы темные силы не успели вмешаться. Утром все выгладила, надела, зажала в кулачке нужную сумму и пошла креститься вместе с другими детьми и взрослыми. Помню, молодой священник как-то выделил меня из толпы. Совершив какую-то службу, он вдруг мне сказал: «С вами будет особый обряд». После коллективного крещения он меня посадил в машину, и мы поехали по какому-то полю. Как сейчас помню, справа и слева, будто из-под колес, взлетали какие-то огромные вороны. Оказывается, он меня мчал на новый святой источник — сейчас там есть уже купель, а тогда не было ничего. Там мне пришлось раздеться, меня полили святой водой. А дальше началась просто булгаковская фантасмагория, — позднее я пыталась это осмыслить, даже у верующих людей пыталась выспрашивать: «Что это означало?» Мне ответили: «Ты не мучайся, это же ведь не твой грех. Это его грех». Короче говоря, этот священник сказал, что после крещения надо отобедать. Мы вернулись в трапезную, налили по рюмочке кагора, какие-то бесшумные тени ему прислуживали, но застольничали только мы вдвоем. А дальше священник достал откуда-то гитару и стал песни петь, совсем не подходящие к случаю. И, в конце концов, просто прикорнул у меня на груди, я гладила его по голове и ощущала себя в этот момент какой-то Марией Магдалиной. Потом долго не понимала: могу ли я считать себя крещеной? А в третий раз я сама себя крестила в реке Иордан, когда мы были на гастролях в Израиле. Иордан оказался мне просто по колено. Зеленоватая вода. Я перекрестилась и в чем была окунулась. И с тех пор я считаю себя крещеной.
Я запрещаю себе возвращаться в свое раннее детство и юность. Среда, из которой я вышла, не давала ни малейшего повода стать тем, что я сейчас есть. Для этого нужно было пройти определенный путь, от всего освободиться. Всех простить. Детство было сложное, нищенское и голодное. Сколько себя помню, я всегда безумно хотела есть. Могла съесть все что угодно. Помню эти синие макароны толщиной с водопроводные трубы (не сегодняшняя паста). Когда у матери хватало денег купить ливерной колбасы (представляете, из чего она делалась?), она разжаривала ее с луком, но я могла есть это и холодным — это было пиршеством! У нас с матерью была шестиметровая комнатка, в которой не было даже печки. Не было ни батарей, ни водопровода. В той же квартире обитали бабушка и тетка с двумя детьми. Мы жили напротив уголка Дурова, там и сейчас есть хиленький, — а тогда он был совершенно роскошным — Екатерининский парк, в котором с мая месяца устанавливались душевые кабинки — за 10 копеек помыться для населения окружающих клоповников. Я ненавидела этот запах клопов, с ума сходила! Каждую весну начиналось морение этих клопов. В субботу-воскресенье по переулкам — мордобой, пьянки. Рядом был Центральный рынок, люди торгопали там чем угодно. Бабушка моя была безумно талантливый человек. Ничего не боявшийся и свободомыслящий (несмотря на то что двух дедов моих посадили). Она, чтобы содержать своих двух девок и троих внуков, в преклонном возрасте научилась на машинке вышивать ришелье. А моя мать и ее сестра ходили это все продавать. На Центральном рынке — я всегда обожала эти дни — они выручали какие-то деньги, и мать покупала в мясных рядах обрезки. Из них варилась кастрюля щей. Покупалась клюква, варился клюквенный кисель. И в субботу-воскресенье был пир. А дальше надо было доедать всю неделю эти несчастные щи. Тогда же не было холодильников! Поэтому каждый раз щи кипятились. Представляете, во что это превращалось в пятницу?
Во мне возникло непреодолимое желание вырваться из всего этого. Первая попытка была, когда я заканчивала школу рабочей молодежи. На 4-й Мещанской был Дзержинский райздравотдел, там я увидела объявление: требуется педагог-воспитатель в лесную школу для ослабленных детей в Пав-ловом Посаде, без какого-либо специального образования. Меня взяли, и я занималась с этими детьми — делала с ними уроки, выводила на прогулку и все время что-то рассказывала. В тот период появилось много хорошей фантастики — Бредбери, Азимов, Стругацкие. И я так представляла себя на этих планетах, так рассказывала это все детям в лицах, что они табунами ходили за мной и больше никого не признава-
ли. Оттуда пришлось уйти, потому что педагоги меня возненавидели.
А далее, начитавшись Паустовского, я поняла, что человеком можно стать только в Одессе. А в Одессе чем можно заниматься? Надо поступать на океанографа. В космос уже опоздала, но в океанские глубины спущусь. Как человек непрактичный, я просто приехала в Одессу, пришла в институт по адресу. Даже не писала, не узнавала — просто приехала. Оказалось — прием закончен. Но я решила попробовать устроиться куда-нибудь на работу, чтобы дали место в общежитии. А по весне попытаться поступить. Самое интересное, что меня нигде не брали на работу — московская прописка, странная девица, в модном сером пальто в талию (тогда как раз стали появляться чешские, венгерские, польские товары). И я помню, смотрели мне не в глаза, а на живот: уж не беременная ли она, почему из Москвы уехала? Никуда меня не взяли. Купила соломенную шляпу, заполнила ее розами, взяла билет на самолет, тогда ведь дешевые были билеты, прилетела домой. Мать так ничего и не поняла — почему-то появилась девка со шляпой роз...
И новая попытка — стать бизнес-вумен. Окончила ускоренные курсы машинописи и стенографии, поступила на подготовительные курсы в инъяз на Метростроевской. И, помню, начала изучать французский язык, ходила на курсы дополнительно, мечтала стать переводчиком. Знаете, кто мой любимый герой? Никто из мужчин не соответствовал моим женским требованиям, потому что я очень любила Анри Четвертого. Вся моя жизнь была посвящена ему. Помню, когда я оказалась на Понт Неф в Париже, подошла к статуе Анри Четвертого, плакала, говорила: «Генрих, вот она я, приехала!»
А параллельно курсам французского я поступила работать в трест Главгаза СССР. Так меня бес попутал — привел на Неглинную улицу. Рядом с трестом был магазинчик «Арарат», на месте которого сейчас выстроили громадину. А тогда в этом магазинчике продавался роскошный кофе. И мы, стенографисточки-машинисточки, ходили туда пить кофе. И вот однажды, проходя мимо театра, увидела объявление о начале набора на вечернее отделение театрального училища им. Щепкина. Содержать-то меня в ту пору было некому, и вдруг я вижу: «вечернее»!
При поступлении читала Дмитрия Кедрина, что-то про Марфу-посадницу. А больше у меня в репертуаре ничего не было — ни басни, ни прозы. Но на приеме присутствовал совсем молодой тогда Юрий Мефодьевич Соломин, который вместе с молодым Виктором Ивановичем Коршуновым набирал свой первый собственный курс. И он сразу пригласил меня к себе на дневное отделение. После этого я не проходила ни собеседований, ни туров, сдала только общеобразовательные экзамены. Жить, казалось бы, было не на что — стипендия 200 рублей, потом, после денежной реформы, — 24 рубля, но мне давали подработки — я печатала. А со второго курса уже получала именную стипендию им. Хмелева — 65 рублей, больше, чем зарплата в тресте Главгаза. В середине 2-го курса нас начали занимать в спектаклях Малого театра, платили по 2 руб. Я стала богачка. Мы, студенты, даже позволяли себе обедать в ресторане «Узбекистан». Хватало, правда, только на комплексные обеды.
По окончании Щепкинско-го училища меня приглашали в Малый театр, но я была девушка свободолюбивая, свободомыслящая — решила мир посмотреть, себя показать. Меня тогда приглашали все театры, куда мы показывались. Я выбрала Малую Бронную, где главным режиссером тогда был Андрей Гончаров. А через год поступило приглашение от Львова-Анохина ввестись в спектакль Театра им. Станиславского вместо Дзидры Ритенбергс. У нее было больное сердце, она забеременела, поехала к себе в Ригу на сохранение. И я сыграла несколько спектаклей с Женей Урбанским! Мы сразу выпустили две комедии Леонида Зорина — «Энциклопедистов», спектакль, который я очень любила, потому что партнером моим был Евгений Леонов, с ним было безумно интересно играть, и «Серафим, или Три главы из жизни Крамольникова» с Жорой Бурковым.
Театр Станиславского был своеобычным театром. Мы с Васей Бочкаревым шутили по этому поводу: те театры, на которых прибита доска «Здесь выступал Ленин», ничего хорошего не ждет. Через два года Бориса Александровича Львова-Анохина «ушли», началась чехарда с режиссерами — за 15 лет нашего там пребывания сменилось пять главных режиссеров. В какой-то момент пришел Леонид Викторович Варпахов-ский, которого я называла «последний джентльмен в театре». Тихий, с улыбкой, всегда элегантный, с бабочкой. Он поставил знаменитый спектакль «Продавец дождя» и настоял, чтобы главную роль сыграла я — в театре, полном «звезд». Оказывается, он заметил меня еще в училище, когда ставил в Малом «Маскарад».
Смена главного — новые надежды, образование новой инициативной группы, которая ищет своих лидеров... Я всегда называла подобную ситуацию «поймать рыбку в мутной воде». Труппа была очень талантливая, может быть поэтому и возникали интриги. В этот момент там работали все звезды советского кино — незабвенная моя Оля Бган (я была ее Розой в «Маленьком принце»), Нина Веселовская, Майя Менглет, Лиза Никищихина... Не говоря уже о потрясающем Пете Глебове, Евгении Павловиче Леонове, Жене Урбанском, Леше Глазырине и Володе Кореневе. Но каждые три года — смена художественного руководства. В какой-то момент я отчаялась, даже собиралась уходить, в заявлении писала: «не хочу пересиживать очередного главного режиссера». И вдруг пришла эта троица: Морозов — Васильев — Рай-хельгауз, во главе с Андреем Поповым. Попов ничего сам не ставил, он был просто как Бог-отец. С Васильевым мы начали репетировать «Первый вариант «Вассы Железновой», гениальный спектакль, который ушел в легенду, от которого у меня нет даже фотографий. И вот наступила пора, когда мы поняли, что вся Москва пришла в движение — зритель пошел в Театр Станиславского. Но случилось нечто непонятное: вышло постановление (где-то в 81-м или 82-м году) — главным режиссером назначен Товстоногов-сын.
Тогда-то нас, «группу товарищей» во главе с Анатолием Васильевым, пригласил на Таганку Юрий Любимов. Туда мы пришли с первым вариантом «Вассы» (художник Игорь Попов гениально вмонтировал декорации в малую сцену). Откуда-то взялось помещение на Поварской, полуподвал, который так же гениально оборудовал тот же Игорь Попов. И мы стали работать над «Серсо». Работали мы целых три года не только потому, что шел художественный поиск, но и потому, что мы не знали, куда выпускать спектакль. Любимов остался за границей. Пришел Эфрос, потом он умер... Мы существовали какой-то странной группой вне времени и пространства. Потом возникла идея создания Школы драматического искусства. Мы — это незабвенный Жора Бурков, уникальной природы Юра Гребенщиков, который мог играть совершенно все, Леша Петренко (его женой была зав. отделом культуры газеты «Правда» Галя Кожухова, которая очень поддерживала и нас, и троицу режиссеров — морально и информационно), Вася Бочкарев, Лиза Никищихина, Алла Балтер, Алик Филозов, Дима Щербаков (в то время — советский Ален Делон), Наталья Андрейченко (из присоединившихся). Почему все кончилось, этого никто не объяснит. Как я сказала тогда Вите Славкину: «У каждого из нас было свое «Серсо»». То есть каждый переживал все, что происходило, по-своему. Болевые точки у каждого были разные. Если сам Васильев молчит и нигде никогда на эту тему не говорит, то что мы будем выяснять с маэстро? Наша группа была уникальна еще в том смысле, что эти взрослые, сорокалетние люди готовы были жертвовать всем, репетировать с утра до ночи, забывали про семьи, детей, больных матерей. Но потом наступил период, когда дитя «Серсо» уже вылетело в свет. На нас обрушилась такая слава! Нас просто носили на руках! Может, Васильев не захотел делиться с нами этой славой? Не знаю... Ушел Вася Бочкарев. За ним — Леша Петренко. Я не хочу об этом вспоминать. Я вспоминаю об этом раз в пять лет. Так все очень больно до сих пор. А расстались мы вполне симпатично. Я вошла, попросила чистый лист бумаги и написала заявление. Через пять минут, подписав это заявление, идя к Садовому кольцу, я только тогда осознала, что я сделала своими руками. У меня внутри все затряслось. Тринадцать лет жизни в пять минут зачеркнула.
Почти сразу после ухода из Школы драматического искусства подвернулись съемки («Униженные и оскорбленные» Андрея Эшпая, где снялась Настасья Кински), на которых я вновь встретилась с Юрием Мефодье-вичем Соломиным. Его гримировали за соседним столиком. Он спросил: «Ну, где ты, как, что?» «Нигде, никак, ничего». Он: «Как это?» Через два дня я работала в Малом театре. Между уходом от Васильева и Малым прошло несколько недель. Шли 89-й — 90-й годы — переломная пора, жуткая ситуация в Москве, когда проблемой было достать кусок масла или сыра. А у меня были ребенок и больная мать на руках. И я была так счастлива, что Малый театр меня пригрел! Я называю Малый театр государством в государстве. В Малом театре в то трудное время была даже специальная служба, которая привозила сотрудникам картошку, существовали продуктовые заказы. И я была так благодарна Малому театру! Я согласна была играть в любой массовке, любой эпизодик — слава Богу, есть крыша над головой и кусок хлеба.
Сделала несколько небольших работ — в «Дикарке» я сыграла у Виталия Соломина, с которым мы вместе учились. Потом была небольшая роль в спектакле «Царь Петр и Алексей». И вдруг — в жизни моей часто бывает вдруг — ее величество судьба. Одна актриса заболела, другой пришлось уехать по важному делу. И у меня состоялись два фантастических ввода — сначала я сходу влетела в «Недоросля», в роль госпожи Простаковой. А вторая работа вообще была уникальная — Москалева в «Дядюшкином сне» — 75 страниц текста, который пришлось выучить за считанные дни. Но Виктор Иванович Коршунов сказал: «Родной (у него была такая форма обращения)! Либо ты сейчас это сделаешь и займешь свое место в театре, либо...» И я, будучи фаталисткой, решилась. Это были важные правительственные гастроли, нас приглашал лично сам Назарбаев, отказаться было невозможно. Итак, у меня было на подготовку по два дня на каждый акт, всего три акта. А дальше — меня можно вносить в книгу рекордов Гиннесса — я сыграла там Москалеву в десяти спектаклях подряд! И каждый спектакль — как военное положение. С утра звонил Виктор Иванович и говорил: «Ну, ты как?» Я прокашливалась и говорила: «Ну, ничего, вроде смогу». На девятом спектакле присутствовал сам Назарбаев, правительственной ложи в театре не было, поэтому сидел он где-то в третьем или четвертом ряду. После спектакля мне на сцену вынесли корзину роз: «Вам лично от президента». Я посмотрела в зал — вижу, он мне милостиво кивает: от меня это, мол. Я вообще утопала в розах на этих гастролях, ими был завален номер, не знала, куда их ставить.
И с тех пор будто что-то отпустило, внутри меня словно плотина прорвалась. М не уже ничего в жизни не страшно. Я даже приобрела другую физическую форму. Коллеги, которые хорошо ко мне относятся, говорят: «Нет, ты не толстая, ты — статная». Мне нравится это слово. Приобрела стать. Это сегодня мой рост можно назвать средним, а в молодости я входила в трамвай, и оказывалось, что я выше всех на голову. Ну, что ж делать, Бог наградил такой внешностью совсем не соответствовавшей моей внутренней мягкости и пушистости. Ведь до пятидесяти лет я все время пребывала в состоянии внутреннего расстройства, меня все время все обижало, оскорбляло, мне от всего было больно, от всякой несправедливости. А люди думали, что я — боец. Вот такое противоречие между внутренним и внешним.
Итак, после этих вводов, в которых я не подвела, началась новая активная жизнь — «Волки и овцы», «Царь Борис», «Свои люди — сочтемся!» — одно за другим. Редкий сезон, когда не выпускалась премьера с моим участием. Но никогда я не просила ролей! Никогда не ходила в кабинеты и не заводила с режиссерами разговоров о том, что неплохо было бы мне что-то сыграть. Я говорю всегда: «Я могу сделать это, но мне нужно, чтобы режиссер первый был заинтересован. Ведь он делает спектакль, у него есть концепция, в которую, как краски, вливаются актеры».
У меня нет любимой роли. Новая работа — постижение себя в пространстве, своих новых качеств, новый этап в твоей жизни. Та, которую выпускаешь, — и является самой главной. И любимой. И хочется, чтобы ее оценили. Я только что выпустила «Дети солнца» — сыграли 5—6 спектаклей. Самая насущная премьера. Когда Адольф Шапиро предложил мне роль няньки Антоновны, я удивилась: привыкла, что должна взвалить на себя пьесу, а здесь несколько реплик: «Лиза, капельки принимала?»; «Пойдемте пить чай»... Шапиро уникально работает с актерами, так вникает в каждую роль, сам преображается в персонажа. Он каким-то образом сумел объяснить мне сверхзадачу этой роли. «Чай пить» — как смысл жизни: давайте соберемся у теплого самовара, у горячей лампы, за круглым столом, давайте общаться. Моя героиня — как дух дома, который разваливается, который продан по частям, по которому ходит новый хозяин, скупающий
куски земли. Дом на песке, который уходит из-под ног. Этот образ приобретает огромный смысл — смысл притчи.
Почти сорок лет назад начался мой роман с кинематографом. Первый же мой фильм — сразу большая роль. В начале семидесятых сериалов не было, двухсерийный фильм считался большой работой. Это был фильм «Секретарь парткома» (режиссеры Николай Ильинский и Олег Ленциус), который вплоть до перестройки регулярно показывали по телевизору к 8 марта или 7 ноября. Согласилась я на такую роль не по идейным соображениям, привлекала простая женская судьба: девка осталась с двумя детьми, муж бросил, а ее секретарем райкома избрали. Партнером моим был незабвенный Михаил Глузский, он играл председателя колхоза. А потом группа молодых передовых кинематографистов снимала альманах «Начало неведомого века», десятки лет пролежавший на полке. Одна из киноновелл называлась «Ангел». Снимал ее уникальный сценарист, режиссер и просто красивый мужчина Андрей Смирнов. Замечательная была компания молодых актеров — Жора Бурков, Коля Губенко... В этом же альманахе снимала свою короткометражку «Родина электричества» Лариса Шепитько. И она пригласила меня в свой следующий фильм «Восхождение». Она же утвердила меня на роль в «Прощании с Матерой» — после ее гибели фильм снял Элем Климов. Наша с ней встреча — счастливейшая для меня история. Она очень хорошо ко мне относилась, и я ее просто обожала. Если бы не ее гибель, «крепкое плечо», поддержка в жизни у меня была бы — со стороны женщины.
В 84-85 гг. Саша Прошкин пригласил меня в свой фильм «Михайло Ломоносов». Я очень любила эту роль — красавицы-мачехи Ломоносова. Жаль, что вырезали потрясающие кадры соблазнения пасынка в бане — в то время нельзя было показывать слишком обнаженных красивых женщин по телевизору, тем более — по первому каналу.
В телевизионном же проекте Валерия Кремнева «Хозяйка детского дома» я оказалась случайно — заболела актриса, и за два дня до съемок сценарий передали мне. Это была роль алкашихи, но я как человек нравственно брезгливый сказала: «Так не буду!» И рассказала Валерию, как я вижу этот персонаж. Моей сверхзадачей была потрясающая любовь, которая свалилась на эту женщину, заставившая ее уступить собственного любимого сына. Всю жизнь она откладывала: «Вот скоро жизнь наладится, и я заберу своего мальчика из детдома». Так жизнь и прошла. В постперестроечное время удалось прославиться небольшой ролью в «Бумере». Это была дипломная работа Петра Буслова, ставшего впоследствии знаменитым. Кто-то д;т начинающему режиссеру какие-то копейки на съемки. Он ходил за мной несколько дней — уговаривал. А у меня ни времени, ни сил не оставалось после театра, я предлагала ему кандидатуры других актрис. Но он хотел снимать именно меня. В конце концов, уговорил — я человек добрый. Считаю, что хорошая картина получилась. Потрясающая работа была у оператора, который потом погиб в Карма-донском ущелье вместе с группой Сергея Бодрова-младшего. Казалось бы, роль у меня в «Бумере» небольшая, но я как профессионал за нее отвечаю! Именно мой персонаж говорит пророческую для поколения девяностых фразу: «Поубивают вас всех когда-нибудь!» Когда я захожу в видеосалоны, мальчики-продавцы сбегаются: «Собачиха пришла!» Сын мой шутит по этому поводу: «Мама, да ты просто в молодежную культуру вошла!» Не знаю, как я, а фильм стал культовым.
Две последние мои большие киноработы никак не выйдут на экран. Я сыграла бабушку Татьяну Марковну в четырехсерийном «Обрыве» режиссера Владимира Федосова, по Гончарову. Снимали в имении Михаила Ивановича Глинки. Роскошные дубравы, деревьям по 400 лет, пруды... И вот я полтора месяца была владелицей усадьбы. Служители музея шутливо кланялись мне и приходили с докладами. А второй фильм — комедия под названием «Каникулы строгого режима» режиссера Игоря Зайцева. Я в ней играю начальника пионерлагеря. Открывается сезон, приехали дети, мне должны прислать двух новых вожатых. А по соседству находится зона, из нее бегут два уголовника и попадают в пионерлагерь, где их принимают за вожатых. Из нас троих получается руководящая троица — я, Сергей Безруков и Дмитрий Дюжев.
Возникла ситуация, напоминающая итальянскую комедию дель арте, когда героя принимают за другого, а всем его словам придается совсем иной смысл. «Зона отдыха», «побудка», «поверка» — оказывается, есть термины, общие для обоих лагерей.
Я — одинокая. И самое интересное, я не страдаю от этого и никогда не страдала. Я по складу ума немножко философ, увлекалась разными философскими учениями. И считаю, что все, что нас окружает, — живое. Земля, по которой мы ходим, пространство, космос — все взаимосвязано. Хожу по улицам — они для меня тоже живые. Все излучает свою энергию, которая на тебя воздействует. Ты, соответственно, тоже воздействуешь на другие объекты. В этом мире все взаимосвязано и все не просто так. Я влюблялась, безумно, были красивые романы и два замужества. Но человека, с которым я была, я больше придумывала, сама награждала какими-то качествами, которых в нем и не было. И через какое-то время наступало разочарование.
Первый муж, с которым мы вместе учились, наш любимый всеми и мной лично актер, с которым у нас прекрасные отношения, — Василий Иванович Бочкарев. По прошествии более чем тридцати лет после развода у нас сохранились очень дружеские отношения, тем более что играть с ним — одно сплошное удовольствие. Актеры вообще должны выбирать себе пару в своей среде, но вторично я вышла замуж за авиатора. Ему я безумно благодарна за то, что он подарил мне сына — Ванечку. Мой сын — диджей, он женат на испанке, они на какой-то вечеринке в клубе познакомились. Девушка закончила факультет русского языка в Гранаде и приехала совершенствоваться в Россию. Сейчас продолжает учиться. Ее зовут Мария-Мерсе, я зову ее Мерсик, ей ужасно нравится.
Свекровь я изумительная! Когда они с сыном посылают мне какие-нибудь поздравительные открытки, то пишут: «Самой доброй, самой щедрой, самой все понимающей» — вот такие эпитеты в мой адрес. Я все еще хочу больше отдавать, чем попросить.
Я всегда рассчитывала и рассчитываю только на себя. И даже своего обожаемого сына я никогда не обременяю своими проблемами. Никогда не позволю себе на его вопрос «Как дела?» сказать, что я себя плохо чувствую. Привыкла справляться со своими проблемами. И пока еще ни на кого не перекладываю свои огорчения и никого ни о чем не прошу. Выработался такой характер. Такая я самостоятельная одинокая девушка семидесяти лет.
Материал подготовила Светлана Полякова
Театральная афиша, апрель 2009
Царицы и министры, няньки и служанки, красавицы и дурнушки, несчастные бабы и коварные соблазнительницы, интриганки и жертвы их интриг — таланту и мастерству актрисы Малого театра Людмилы Поляковой подвластны любые перевоплощения. Редкий случай в актерской судьбе: еще выпускницей Щепкинского училища она была востребована сразу несколькими московскими театрами, а в последующие сорок пять лет эта востребованность шла только по восходящей. И сегодня для актрисы, отметившей свой семидесятилетний юбилей, сыграть семнадцать спектаклей в месяц -среднестатистическая норма. При этом всякий раз, когда она появляется на сцене — даже не героиней, но нянькой-служанкой, — публика приветствует ее аплодисментами. Природная ли актерская органика тому причиной, человеческое обаяние, или угадывающийся за каждым персонажем драматизм женской судьбы актрисы — не отдавая себе в том отчета, зритель ждет встречи с народной артисткой России, лауреатом Государственной премии Людмилой Поляковой, как с родным человеком.
Я в своей жизни крестилась три раза. В конце января родилась девочка, родственники праздничный стол на крестины собрали, а потом решили: зачем ее в церковь по морозу нести, еще простудим... С тех пор в семье считалось, что я крещеная.
Второй раз — мне исполнилось пятьдесят, я жила тогда на даче, под Сергиевым Посадом. Рядом была приходская Церковь 17-го века, и я сказала себе: надо все-таки совершить обряд. До этого несколько раз пыталась это сделать в разных городах, но всякий раз что-то мешало. Поэтому я на ночь выстирала черную сатиновую юбку и белую блузку типа солдатской рубахи — чтобы темные силы не успели вмешаться. Утром все выгладила, надела, зажала в кулачке нужную сумму и пошла креститься вместе с другими детьми и взрослыми. Помню, молодой священник как-то выделил меня из толпы. Совершив какую-то службу, он вдруг мне сказал: «С вами будет особый обряд». После коллективного крещения он меня посадил в машину, и мы поехали по какому-то полю. Как сейчас помню, справа и слева, будто из-под колес, взлетали какие-то огромные вороны. Оказывается, он меня мчал на новый святой источник — сейчас там есть уже купель, а тогда не было ничего. Там мне пришлось раздеться, меня полили святой водой. А дальше началась просто булгаковская фантасмагория, — позднее я пыталась это осмыслить, даже у верующих людей пыталась выспрашивать: «Что это означало?» Мне ответили: «Ты не мучайся, это же ведь не твой грех. Это его грех». Короче говоря, этот священник сказал, что после крещения надо отобедать. Мы вернулись в трапезную, налили по рюмочке кагора, какие-то бесшумные тени ему прислуживали, но застольничали только мы вдвоем. А дальше священник достал откуда-то гитару и стал песни петь, совсем не подходящие к случаю. И, в конце концов, просто прикорнул у меня на груди, я гладила его по голове и ощущала себя в этот момент какой-то Марией Магдалиной. Потом долго не понимала: могу ли я считать себя крещеной? А в третий раз я сама себя крестила в реке Иордан, когда мы были на гастролях в Израиле. Иордан оказался мне просто по колено. Зеленоватая вода. Я перекрестилась и в чем была окунулась. И с тех пор я считаю себя крещеной.
Я запрещаю себе возвращаться в свое раннее детство и юность. Среда, из которой я вышла, не давала ни малейшего повода стать тем, что я сейчас есть. Для этого нужно было пройти определенный путь, от всего освободиться. Всех простить. Детство было сложное, нищенское и голодное. Сколько себя помню, я всегда безумно хотела есть. Могла съесть все что угодно. Помню эти синие макароны толщиной с водопроводные трубы (не сегодняшняя паста). Когда у матери хватало денег купить ливерной колбасы (представляете, из чего она делалась?), она разжаривала ее с луком, но я могла есть это и холодным — это было пиршеством! У нас с матерью была шестиметровая комнатка, в которой не было даже печки. Не было ни батарей, ни водопровода. В той же квартире обитали бабушка и тетка с двумя детьми. Мы жили напротив уголка Дурова, там и сейчас есть хиленький, — а тогда он был совершенно роскошным — Екатерининский парк, в котором с мая месяца устанавливались душевые кабинки — за 10 копеек помыться для населения окружающих клоповников. Я ненавидела этот запах клопов, с ума сходила! Каждую весну начиналось морение этих клопов. В субботу-воскресенье по переулкам — мордобой, пьянки. Рядом был Центральный рынок, люди торгопали там чем угодно. Бабушка моя была безумно талантливый человек. Ничего не боявшийся и свободомыслящий (несмотря на то что двух дедов моих посадили). Она, чтобы содержать своих двух девок и троих внуков, в преклонном возрасте научилась на машинке вышивать ришелье. А моя мать и ее сестра ходили это все продавать. На Центральном рынке — я всегда обожала эти дни — они выручали какие-то деньги, и мать покупала в мясных рядах обрезки. Из них варилась кастрюля щей. Покупалась клюква, варился клюквенный кисель. И в субботу-воскресенье был пир. А дальше надо было доедать всю неделю эти несчастные щи. Тогда же не было холодильников! Поэтому каждый раз щи кипятились. Представляете, во что это превращалось в пятницу?
Во мне возникло непреодолимое желание вырваться из всего этого. Первая попытка была, когда я заканчивала школу рабочей молодежи. На 4-й Мещанской был Дзержинский райздравотдел, там я увидела объявление: требуется педагог-воспитатель в лесную школу для ослабленных детей в Пав-ловом Посаде, без какого-либо специального образования. Меня взяли, и я занималась с этими детьми — делала с ними уроки, выводила на прогулку и все время что-то рассказывала. В тот период появилось много хорошей фантастики — Бредбери, Азимов, Стругацкие. И я так представляла себя на этих планетах, так рассказывала это все детям в лицах, что они табунами ходили за мной и больше никого не признава-
ли. Оттуда пришлось уйти, потому что педагоги меня возненавидели.
А далее, начитавшись Паустовского, я поняла, что человеком можно стать только в Одессе. А в Одессе чем можно заниматься? Надо поступать на океанографа. В космос уже опоздала, но в океанские глубины спущусь. Как человек непрактичный, я просто приехала в Одессу, пришла в институт по адресу. Даже не писала, не узнавала — просто приехала. Оказалось — прием закончен. Но я решила попробовать устроиться куда-нибудь на работу, чтобы дали место в общежитии. А по весне попытаться поступить. Самое интересное, что меня нигде не брали на работу — московская прописка, странная девица, в модном сером пальто в талию (тогда как раз стали появляться чешские, венгерские, польские товары). И я помню, смотрели мне не в глаза, а на живот: уж не беременная ли она, почему из Москвы уехала? Никуда меня не взяли. Купила соломенную шляпу, заполнила ее розами, взяла билет на самолет, тогда ведь дешевые были билеты, прилетела домой. Мать так ничего и не поняла — почему-то появилась девка со шляпой роз...
И новая попытка — стать бизнес-вумен. Окончила ускоренные курсы машинописи и стенографии, поступила на подготовительные курсы в инъяз на Метростроевской. И, помню, начала изучать французский язык, ходила на курсы дополнительно, мечтала стать переводчиком. Знаете, кто мой любимый герой? Никто из мужчин не соответствовал моим женским требованиям, потому что я очень любила Анри Четвертого. Вся моя жизнь была посвящена ему. Помню, когда я оказалась на Понт Неф в Париже, подошла к статуе Анри Четвертого, плакала, говорила: «Генрих, вот она я, приехала!»
А параллельно курсам французского я поступила работать в трест Главгаза СССР. Так меня бес попутал — привел на Неглинную улицу. Рядом с трестом был магазинчик «Арарат», на месте которого сейчас выстроили громадину. А тогда в этом магазинчике продавался роскошный кофе. И мы, стенографисточки-машинисточки, ходили туда пить кофе. И вот однажды, проходя мимо театра, увидела объявление о начале набора на вечернее отделение театрального училища им. Щепкина. Содержать-то меня в ту пору было некому, и вдруг я вижу: «вечернее»!
При поступлении читала Дмитрия Кедрина, что-то про Марфу-посадницу. А больше у меня в репертуаре ничего не было — ни басни, ни прозы. Но на приеме присутствовал совсем молодой тогда Юрий Мефодьевич Соломин, который вместе с молодым Виктором Ивановичем Коршуновым набирал свой первый собственный курс. И он сразу пригласил меня к себе на дневное отделение. После этого я не проходила ни собеседований, ни туров, сдала только общеобразовательные экзамены. Жить, казалось бы, было не на что — стипендия 200 рублей, потом, после денежной реформы, — 24 рубля, но мне давали подработки — я печатала. А со второго курса уже получала именную стипендию им. Хмелева — 65 рублей, больше, чем зарплата в тресте Главгаза. В середине 2-го курса нас начали занимать в спектаклях Малого театра, платили по 2 руб. Я стала богачка. Мы, студенты, даже позволяли себе обедать в ресторане «Узбекистан». Хватало, правда, только на комплексные обеды.
По окончании Щепкинско-го училища меня приглашали в Малый театр, но я была девушка свободолюбивая, свободомыслящая — решила мир посмотреть, себя показать. Меня тогда приглашали все театры, куда мы показывались. Я выбрала Малую Бронную, где главным режиссером тогда был Андрей Гончаров. А через год поступило приглашение от Львова-Анохина ввестись в спектакль Театра им. Станиславского вместо Дзидры Ритенбергс. У нее было больное сердце, она забеременела, поехала к себе в Ригу на сохранение. И я сыграла несколько спектаклей с Женей Урбанским! Мы сразу выпустили две комедии Леонида Зорина — «Энциклопедистов», спектакль, который я очень любила, потому что партнером моим был Евгений Леонов, с ним было безумно интересно играть, и «Серафим, или Три главы из жизни Крамольникова» с Жорой Бурковым.
Театр Станиславского был своеобычным театром. Мы с Васей Бочкаревым шутили по этому поводу: те театры, на которых прибита доска «Здесь выступал Ленин», ничего хорошего не ждет. Через два года Бориса Александровича Львова-Анохина «ушли», началась чехарда с режиссерами — за 15 лет нашего там пребывания сменилось пять главных режиссеров. В какой-то момент пришел Леонид Викторович Варпахов-ский, которого я называла «последний джентльмен в театре». Тихий, с улыбкой, всегда элегантный, с бабочкой. Он поставил знаменитый спектакль «Продавец дождя» и настоял, чтобы главную роль сыграла я — в театре, полном «звезд». Оказывается, он заметил меня еще в училище, когда ставил в Малом «Маскарад».
Смена главного — новые надежды, образование новой инициативной группы, которая ищет своих лидеров... Я всегда называла подобную ситуацию «поймать рыбку в мутной воде». Труппа была очень талантливая, может быть поэтому и возникали интриги. В этот момент там работали все звезды советского кино — незабвенная моя Оля Бган (я была ее Розой в «Маленьком принце»), Нина Веселовская, Майя Менглет, Лиза Никищихина... Не говоря уже о потрясающем Пете Глебове, Евгении Павловиче Леонове, Жене Урбанском, Леше Глазырине и Володе Кореневе. Но каждые три года — смена художественного руководства. В какой-то момент я отчаялась, даже собиралась уходить, в заявлении писала: «не хочу пересиживать очередного главного режиссера». И вдруг пришла эта троица: Морозов — Васильев — Рай-хельгауз, во главе с Андреем Поповым. Попов ничего сам не ставил, он был просто как Бог-отец. С Васильевым мы начали репетировать «Первый вариант «Вассы Железновой», гениальный спектакль, который ушел в легенду, от которого у меня нет даже фотографий. И вот наступила пора, когда мы поняли, что вся Москва пришла в движение — зритель пошел в Театр Станиславского. Но случилось нечто непонятное: вышло постановление (где-то в 81-м или 82-м году) — главным режиссером назначен Товстоногов-сын.
Тогда-то нас, «группу товарищей» во главе с Анатолием Васильевым, пригласил на Таганку Юрий Любимов. Туда мы пришли с первым вариантом «Вассы» (художник Игорь Попов гениально вмонтировал декорации в малую сцену). Откуда-то взялось помещение на Поварской, полуподвал, который так же гениально оборудовал тот же Игорь Попов. И мы стали работать над «Серсо». Работали мы целых три года не только потому, что шел художественный поиск, но и потому, что мы не знали, куда выпускать спектакль. Любимов остался за границей. Пришел Эфрос, потом он умер... Мы существовали какой-то странной группой вне времени и пространства. Потом возникла идея создания Школы драматического искусства. Мы — это незабвенный Жора Бурков, уникальной природы Юра Гребенщиков, который мог играть совершенно все, Леша Петренко (его женой была зав. отделом культуры газеты «Правда» Галя Кожухова, которая очень поддерживала и нас, и троицу режиссеров — морально и информационно), Вася Бочкарев, Лиза Никищихина, Алла Балтер, Алик Филозов, Дима Щербаков (в то время — советский Ален Делон), Наталья Андрейченко (из присоединившихся). Почему все кончилось, этого никто не объяснит. Как я сказала тогда Вите Славкину: «У каждого из нас было свое «Серсо»». То есть каждый переживал все, что происходило, по-своему. Болевые точки у каждого были разные. Если сам Васильев молчит и нигде никогда на эту тему не говорит, то что мы будем выяснять с маэстро? Наша группа была уникальна еще в том смысле, что эти взрослые, сорокалетние люди готовы были жертвовать всем, репетировать с утра до ночи, забывали про семьи, детей, больных матерей. Но потом наступил период, когда дитя «Серсо» уже вылетело в свет. На нас обрушилась такая слава! Нас просто носили на руках! Может, Васильев не захотел делиться с нами этой славой? Не знаю... Ушел Вася Бочкарев. За ним — Леша Петренко. Я не хочу об этом вспоминать. Я вспоминаю об этом раз в пять лет. Так все очень больно до сих пор. А расстались мы вполне симпатично. Я вошла, попросила чистый лист бумаги и написала заявление. Через пять минут, подписав это заявление, идя к Садовому кольцу, я только тогда осознала, что я сделала своими руками. У меня внутри все затряслось. Тринадцать лет жизни в пять минут зачеркнула.
Почти сразу после ухода из Школы драматического искусства подвернулись съемки («Униженные и оскорбленные» Андрея Эшпая, где снялась Настасья Кински), на которых я вновь встретилась с Юрием Мефодье-вичем Соломиным. Его гримировали за соседним столиком. Он спросил: «Ну, где ты, как, что?» «Нигде, никак, ничего». Он: «Как это?» Через два дня я работала в Малом театре. Между уходом от Васильева и Малым прошло несколько недель. Шли 89-й — 90-й годы — переломная пора, жуткая ситуация в Москве, когда проблемой было достать кусок масла или сыра. А у меня были ребенок и больная мать на руках. И я была так счастлива, что Малый театр меня пригрел! Я называю Малый театр государством в государстве. В Малом театре в то трудное время была даже специальная служба, которая привозила сотрудникам картошку, существовали продуктовые заказы. И я была так благодарна Малому театру! Я согласна была играть в любой массовке, любой эпизодик — слава Богу, есть крыша над головой и кусок хлеба.
Сделала несколько небольших работ — в «Дикарке» я сыграла у Виталия Соломина, с которым мы вместе учились. Потом была небольшая роль в спектакле «Царь Петр и Алексей». И вдруг — в жизни моей часто бывает вдруг — ее величество судьба. Одна актриса заболела, другой пришлось уехать по важному делу. И у меня состоялись два фантастических ввода — сначала я сходу влетела в «Недоросля», в роль госпожи Простаковой. А вторая работа вообще была уникальная — Москалева в «Дядюшкином сне» — 75 страниц текста, который пришлось выучить за считанные дни. Но Виктор Иванович Коршунов сказал: «Родной (у него была такая форма обращения)! Либо ты сейчас это сделаешь и займешь свое место в театре, либо...» И я, будучи фаталисткой, решилась. Это были важные правительственные гастроли, нас приглашал лично сам Назарбаев, отказаться было невозможно. Итак, у меня было на подготовку по два дня на каждый акт, всего три акта. А дальше — меня можно вносить в книгу рекордов Гиннесса — я сыграла там Москалеву в десяти спектаклях подряд! И каждый спектакль — как военное положение. С утра звонил Виктор Иванович и говорил: «Ну, ты как?» Я прокашливалась и говорила: «Ну, ничего, вроде смогу». На девятом спектакле присутствовал сам Назарбаев, правительственной ложи в театре не было, поэтому сидел он где-то в третьем или четвертом ряду. После спектакля мне на сцену вынесли корзину роз: «Вам лично от президента». Я посмотрела в зал — вижу, он мне милостиво кивает: от меня это, мол. Я вообще утопала в розах на этих гастролях, ими был завален номер, не знала, куда их ставить.
И с тех пор будто что-то отпустило, внутри меня словно плотина прорвалась. М не уже ничего в жизни не страшно. Я даже приобрела другую физическую форму. Коллеги, которые хорошо ко мне относятся, говорят: «Нет, ты не толстая, ты — статная». Мне нравится это слово. Приобрела стать. Это сегодня мой рост можно назвать средним, а в молодости я входила в трамвай, и оказывалось, что я выше всех на голову. Ну, что ж делать, Бог наградил такой внешностью совсем не соответствовавшей моей внутренней мягкости и пушистости. Ведь до пятидесяти лет я все время пребывала в состоянии внутреннего расстройства, меня все время все обижало, оскорбляло, мне от всего было больно, от всякой несправедливости. А люди думали, что я — боец. Вот такое противоречие между внутренним и внешним.
Итак, после этих вводов, в которых я не подвела, началась новая активная жизнь — «Волки и овцы», «Царь Борис», «Свои люди — сочтемся!» — одно за другим. Редкий сезон, когда не выпускалась премьера с моим участием. Но никогда я не просила ролей! Никогда не ходила в кабинеты и не заводила с режиссерами разговоров о том, что неплохо было бы мне что-то сыграть. Я говорю всегда: «Я могу сделать это, но мне нужно, чтобы режиссер первый был заинтересован. Ведь он делает спектакль, у него есть концепция, в которую, как краски, вливаются актеры».
У меня нет любимой роли. Новая работа — постижение себя в пространстве, своих новых качеств, новый этап в твоей жизни. Та, которую выпускаешь, — и является самой главной. И любимой. И хочется, чтобы ее оценили. Я только что выпустила «Дети солнца» — сыграли 5—6 спектаклей. Самая насущная премьера. Когда Адольф Шапиро предложил мне роль няньки Антоновны, я удивилась: привыкла, что должна взвалить на себя пьесу, а здесь несколько реплик: «Лиза, капельки принимала?»; «Пойдемте пить чай»... Шапиро уникально работает с актерами, так вникает в каждую роль, сам преображается в персонажа. Он каким-то образом сумел объяснить мне сверхзадачу этой роли. «Чай пить» — как смысл жизни: давайте соберемся у теплого самовара, у горячей лампы, за круглым столом, давайте общаться. Моя героиня — как дух дома, который разваливается, который продан по частям, по которому ходит новый хозяин, скупающий
куски земли. Дом на песке, который уходит из-под ног. Этот образ приобретает огромный смысл — смысл притчи.
Почти сорок лет назад начался мой роман с кинематографом. Первый же мой фильм — сразу большая роль. В начале семидесятых сериалов не было, двухсерийный фильм считался большой работой. Это был фильм «Секретарь парткома» (режиссеры Николай Ильинский и Олег Ленциус), который вплоть до перестройки регулярно показывали по телевизору к 8 марта или 7 ноября. Согласилась я на такую роль не по идейным соображениям, привлекала простая женская судьба: девка осталась с двумя детьми, муж бросил, а ее секретарем райкома избрали. Партнером моим был незабвенный Михаил Глузский, он играл председателя колхоза. А потом группа молодых передовых кинематографистов снимала альманах «Начало неведомого века», десятки лет пролежавший на полке. Одна из киноновелл называлась «Ангел». Снимал ее уникальный сценарист, режиссер и просто красивый мужчина Андрей Смирнов. Замечательная была компания молодых актеров — Жора Бурков, Коля Губенко... В этом же альманахе снимала свою короткометражку «Родина электричества» Лариса Шепитько. И она пригласила меня в свой следующий фильм «Восхождение». Она же утвердила меня на роль в «Прощании с Матерой» — после ее гибели фильм снял Элем Климов. Наша с ней встреча — счастливейшая для меня история. Она очень хорошо ко мне относилась, и я ее просто обожала. Если бы не ее гибель, «крепкое плечо», поддержка в жизни у меня была бы — со стороны женщины.
В 84-85 гг. Саша Прошкин пригласил меня в свой фильм «Михайло Ломоносов». Я очень любила эту роль — красавицы-мачехи Ломоносова. Жаль, что вырезали потрясающие кадры соблазнения пасынка в бане — в то время нельзя было показывать слишком обнаженных красивых женщин по телевизору, тем более — по первому каналу.
В телевизионном же проекте Валерия Кремнева «Хозяйка детского дома» я оказалась случайно — заболела актриса, и за два дня до съемок сценарий передали мне. Это была роль алкашихи, но я как человек нравственно брезгливый сказала: «Так не буду!» И рассказала Валерию, как я вижу этот персонаж. Моей сверхзадачей была потрясающая любовь, которая свалилась на эту женщину, заставившая ее уступить собственного любимого сына. Всю жизнь она откладывала: «Вот скоро жизнь наладится, и я заберу своего мальчика из детдома». Так жизнь и прошла. В постперестроечное время удалось прославиться небольшой ролью в «Бумере». Это была дипломная работа Петра Буслова, ставшего впоследствии знаменитым. Кто-то д;т начинающему режиссеру какие-то копейки на съемки. Он ходил за мной несколько дней — уговаривал. А у меня ни времени, ни сил не оставалось после театра, я предлагала ему кандидатуры других актрис. Но он хотел снимать именно меня. В конце концов, уговорил — я человек добрый. Считаю, что хорошая картина получилась. Потрясающая работа была у оператора, который потом погиб в Карма-донском ущелье вместе с группой Сергея Бодрова-младшего. Казалось бы, роль у меня в «Бумере» небольшая, но я как профессионал за нее отвечаю! Именно мой персонаж говорит пророческую для поколения девяностых фразу: «Поубивают вас всех когда-нибудь!» Когда я захожу в видеосалоны, мальчики-продавцы сбегаются: «Собачиха пришла!» Сын мой шутит по этому поводу: «Мама, да ты просто в молодежную культуру вошла!» Не знаю, как я, а фильм стал культовым.
Две последние мои большие киноработы никак не выйдут на экран. Я сыграла бабушку Татьяну Марковну в четырехсерийном «Обрыве» режиссера Владимира Федосова, по Гончарову. Снимали в имении Михаила Ивановича Глинки. Роскошные дубравы, деревьям по 400 лет, пруды... И вот я полтора месяца была владелицей усадьбы. Служители музея шутливо кланялись мне и приходили с докладами. А второй фильм — комедия под названием «Каникулы строгого режима» режиссера Игоря Зайцева. Я в ней играю начальника пионерлагеря. Открывается сезон, приехали дети, мне должны прислать двух новых вожатых. А по соседству находится зона, из нее бегут два уголовника и попадают в пионерлагерь, где их принимают за вожатых. Из нас троих получается руководящая троица — я, Сергей Безруков и Дмитрий Дюжев.
Возникла ситуация, напоминающая итальянскую комедию дель арте, когда героя принимают за другого, а всем его словам придается совсем иной смысл. «Зона отдыха», «побудка», «поверка» — оказывается, есть термины, общие для обоих лагерей.
Я — одинокая. И самое интересное, я не страдаю от этого и никогда не страдала. Я по складу ума немножко философ, увлекалась разными философскими учениями. И считаю, что все, что нас окружает, — живое. Земля, по которой мы ходим, пространство, космос — все взаимосвязано. Хожу по улицам — они для меня тоже живые. Все излучает свою энергию, которая на тебя воздействует. Ты, соответственно, тоже воздействуешь на другие объекты. В этом мире все взаимосвязано и все не просто так. Я влюблялась, безумно, были красивые романы и два замужества. Но человека, с которым я была, я больше придумывала, сама награждала какими-то качествами, которых в нем и не было. И через какое-то время наступало разочарование.
Первый муж, с которым мы вместе учились, наш любимый всеми и мной лично актер, с которым у нас прекрасные отношения, — Василий Иванович Бочкарев. По прошествии более чем тридцати лет после развода у нас сохранились очень дружеские отношения, тем более что играть с ним — одно сплошное удовольствие. Актеры вообще должны выбирать себе пару в своей среде, но вторично я вышла замуж за авиатора. Ему я безумно благодарна за то, что он подарил мне сына — Ванечку. Мой сын — диджей, он женат на испанке, они на какой-то вечеринке в клубе познакомились. Девушка закончила факультет русского языка в Гранаде и приехала совершенствоваться в Россию. Сейчас продолжает учиться. Ее зовут Мария-Мерсе, я зову ее Мерсик, ей ужасно нравится.
Свекровь я изумительная! Когда они с сыном посылают мне какие-нибудь поздравительные открытки, то пишут: «Самой доброй, самой щедрой, самой все понимающей» — вот такие эпитеты в мой адрес. Я все еще хочу больше отдавать, чем попросить.
Я всегда рассчитывала и рассчитываю только на себя. И даже своего обожаемого сына я никогда не обременяю своими проблемами. Никогда не позволю себе на его вопрос «Как дела?» сказать, что я себя плохо чувствую. Привыкла справляться со своими проблемами. И пока еще ни на кого не перекладываю свои огорчения и никого ни о чем не прошу. Выработался такой характер. Такая я самостоятельная одинокая девушка семидесяти лет.
Материал подготовила Светлана Полякова
Театральная афиша, апрель 2009
16.04.2009
Подробнее
«Звуковой архив Малого театра» ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ – ОГЮСТ МЕРКАДЕ В КОМЕДИИ ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА «ДЕЛЕЦ»
«Звуковой архив Малого театра»
ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ – ОГЮСТ МЕРКАДЕ В КОМЕДИИ ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА «ДЕЛЕЦ»
В день творческого юбилея Василия Ивановича Бочкарева мы предлагаем вам послушать запись спектакля, в котором, по единодушному признанию зрителей, артист сыграл одну из лучших своих ролей…
ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ – ОГЮСТ МЕРКАДЕ В КОМЕДИИ ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА «ДЕЛЕЦ»
В день творческого юбилея Василия Ивановича Бочкарева мы предлагаем вам послушать запись спектакля, в котором, по единодушному признанию зрителей, артист сыграл одну из лучших своих ролей…
«Звуковой архив Малого театра»
ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ – ОГЮСТ МЕРКАДЕ В КОМЕДИИ ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА «ДЕЛЕЦ»
В день творческого юбилея Василия Ивановича Бочкарева мы предлагаем вам послушать запись спектакля, в котором, по единодушному признанию зрителей, артист сыграл одну из лучших своих ролей…
Оноре де Бальзак
«ДЕЛЕЦ»
Комедия в 2-х действиях
Действие 1 (67 Мб)
Действие 2 (50 Мб)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ
Огюст Меркаде – В.И. Бочкарёв
Г-жа Меркаде – Т.Н. Лебедева
Жюли, их дочь – Е.М. Базарова
Адольф Минар, возлюблённый Жюли – С.А. Коршунов
Верделен, друг Меркады – В.А. Сафронов
Гуляр, кредитор Меркаде – Б.В. Клюев
Пьеркен, кредитор Меркаде – В.А. Коняев
Бредиф, домовладелец – В.В.Петров
Бершю, распорядитель на бирже – А.К. Вахтеров
Жюстен, слуга Меркаде – П.Д. Складчиков
Режиссер-постановщик – Владимир Драгунов
Художник-постановщик – Лариса Ломакина
Композитор – Григорий Гоберник
ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ – ОГЮСТ МЕРКАДЕ В КОМЕДИИ ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА «ДЕЛЕЦ»
В день творческого юбилея Василия Ивановича Бочкарева мы предлагаем вам послушать запись спектакля, в котором, по единодушному признанию зрителей, артист сыграл одну из лучших своих ролей…
Оноре де Бальзак
«ДЕЛЕЦ»
Комедия в 2-х действиях
Действие 1 (67 Мб)
Действие 2 (50 Мб)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ
Огюст Меркаде – В.И. Бочкарёв
Г-жа Меркаде – Т.Н. Лебедева
Жюли, их дочь – Е.М. Базарова
Адольф Минар, возлюблённый Жюли – С.А. Коршунов
Верделен, друг Меркады – В.А. Сафронов
Гуляр, кредитор Меркаде – Б.В. Клюев
Пьеркен, кредитор Меркаде – В.А. Коняев
Бредиф, домовладелец – В.В.Петров
Бершю, распорядитель на бирже – А.К. Вахтеров
Жюстен, слуга Меркаде – П.Д. Складчиков
Режиссер-постановщик – Владимир Драгунов
Художник-постановщик – Лариса Ломакина
Композитор – Григорий Гоберник
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ТВОРЧЕСКИМ ЮБИЛЕЕМ!
16 апреля исполняется 30 лет работы в Малом театре народного артиста России Василия Ивановича Бочкарева. От всей души поздравляем Василия Ивановича с этой знаменательной датой и желаем ему крепкого здоровья, неиссякаемого вдохновения и еще многих лет служения старейшей русской сцене!
24.04.2009
ВВОД В СПЕКТАКЛЬ
28 апреля в спектакле «Тайны Мадридского двора» роль Элеоноры 1-й раз играет артистка Ольга Молочная.
24.04.2009
БОРИС БАБОЧКИН: «НЕ МОГУ СОУЧАСТВОВАТЬ В ХАЛТУРЕ»
Поколениям зрителей он запомнился как «вечный Чапаев». Но вспомним же его и другим. 18 января народному артиста СССР, лауреату Государственных премий СССР Борису Андреевичу Бабочкину исполнилось 105 лет.
24.04.2009
ЮРИЙ СОЛОМИН: «УХАЖИВАЯ ЗА ОЛЬГОЙ, Я ДАРИЛ ЕЙ КУСОЧКИ САХАРА»
Для легендарного актера и его супруги Ольги Николаевны 27 марта, Международный день театра, — праздник семейный. Их связала сцена 56 лет назад. С тех пор они вместе...
23.04.2009
«Листая старые подшивки» КОЛА БРЮНЬОН И ДРУГИЕ
«Листая старые подшивки»
КОЛА БРЮНЬОН И ДРУГИЕ
Когда Евгению Веснику удается встретиться с настоящей, большой литературой, он способен добиваться самых высоких творческих результатов. На телевидении артисту везло на такие счастливые встречи...
КОЛА БРЮНЬОН И ДРУГИЕ
Когда Евгению Веснику удается встретиться с настоящей, большой литературой, он способен добиваться самых высоких творческих результатов. На телевидении артисту везло на такие счастливые встречи...
23.04.2009
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: «МОЯ ФИФА — ИСТИННАЯ АРИСТОКРАТКА»
Легендарная актриса уверена: пекинес Фарина оф Дрим не случайно появилась в ее жизни 11 лет назад. Тем более что событие это окутано густым мистическим туманом…
23.04.2009
«ЖИЗНЬ ПО ЗАКОНУ РАЗВИВАЮЩЕЙ КРАСОТЫ»
Серия книг «Библиотека Малого театра» пополнилась еще одним замечательным изданием…
23.04.2009
«ВЕСНИК БЫЛ СПРАВЕДЛИВЫМ!»
Евгений ВЕСНИК скончался на 87-м году жизни от инсульта. В последний путь народного артиста России проводили со сцены прославленного Малого театра, которую Евгений Яковлевич считал родной. Хотя работал он в трех московских театрах.
22.04.2009
Я САМ УШЕЛ
Ему было 86 лет. Комик, краснобай. Про него говорили, что он знает анекдотов больше, чем Юрий Никулин. А он отвечал, что ни одного анекдота не знает, а все, что рассказывает – это правдивые истории из жизни.
22.04.2009
«ВОЛКИ И ОВЦЫ» А. Н. ОСТРОВСКОГО — КЛАССИКА В ДЕЙСТВИИ
Около десятка лет в Малом театре идет спектакль «Волки и овцы», и каждый раз — зрительный зал полон. Драматургическая пьеса А. Н. Островского нашла достойное режиссерское обрамление.
21.04.2009
КНИГУ ВИКТОРА КОРШУНОВА ПРЕЗЕНТОВАЛИ В СТД
Синяя гостиная была полна народу. Выразить свое уважение и любовь к автору пришли артисты московских театров, коллеги по Малому театру и по училищу им. М.С.Щепкина и, конечно, ученики Виктора Ивановича.
20.04.2009
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 21 ПО 26 АПРЕЛЯ 2009 ГОДА
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 21 ПО 26 АПРЕЛЯ 2009 ГОДА
20.04.2009
ВВОДЫ В СПЕКТАКЛИ
23 апреля в спектакле «Царь Борис» роль Семена Годунова 1-й раз играет артист Александр Белый, роль царевича Федора 1-й играет артист Михаил Мартьянов.
20.04.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
20 апреля – день рождения артиста Малого театра Олега Владиславовича Добрована. От души поздравляем Олега и желаем ему хорошего самочувствия, благополучия и новых интересных творческих предложений!
18.04.2009
АНОНС!
В понедельник, 20 апреля, в 19.00 в Синей гостиной СТД (Страстной бульвар, 10) состоится презентация книги Виктора Ивановича Коршунова «Пережитое».
17.04.2009
ВВОД В СПЕКТАКЛЬ
17 апреля в спектакле «Бедность не порок» роль Африкана Савича Коршунова 1-й раз играет заслуженный артист России Сергей Тезов.
17.04.2009
ЛЮДМИЛА ПОЛЯКОВА: НИ НА КОГО НЕ ПЕРЕКЛАДЫВАЮ СВОИ ОГОРЧЕНИЯ И НИКОГО НИ О ЧЕМ НЕ ПРОШУ
Царицы и министры, няньки и служанки, красавицы и дурнушки, несчастные бабы и коварные соблазнительницы, интриганки и жертвы их интриг — таланту и мастерству актрисы Малого театра Людмилы Поляковой подвластны любые перевоплощения.
16.04.2009
«Звуковой архив Малого театра» ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ – ОГЮСТ МЕРКАДЕ В КОМЕДИИ ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА «ДЕЛЕЦ»
«Звуковой архив Малого театра»
ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ – ОГЮСТ МЕРКАДЕ В КОМЕДИИ ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА «ДЕЛЕЦ»
В день творческого юбилея Василия Ивановича Бочкарева мы предлагаем вам послушать запись спектакля, в котором, по единодушному признанию зрителей, артист сыграл одну из лучших своих ролей…
ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ – ОГЮСТ МЕРКАДЕ В КОМЕДИИ ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА «ДЕЛЕЦ»
В день творческого юбилея Василия Ивановича Бочкарева мы предлагаем вам послушать запись спектакля, в котором, по единодушному признанию зрителей, артист сыграл одну из лучших своих ролей…
16.04.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ТВОРЧЕСКИМ ЮБИЛЕЕМ!
16 апреля исполняется 30 лет работы в Малом театре народного артиста России Василия Ивановича Бочкарева. От всей души поздравляем Василия Ивановича с этой знаменательной датой и желаем ему крепкого здоровья, неиссякаемого вдохновения и еще многих лет служения старейшей русской сцене!
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка