Новости

БОРИС БАБОЧКИН: «НЕ МОГУ СОУЧАСТВОВАТЬ В ХАЛТУРЕ»

Поколениям зрителей он запомнился как «вечный Чапаев». Но вспомним же его и другим. 18 января народному артиста СССР, лауреату Государственных премий СССР Борису Андреевичу Бабочкину исполнилось 105 лет.

У него была репутация человека со сложным характером, человека неуживчивого, острого на язык и даже язвительного. Характер у Бориса Андреевича, наверное, действительно, был непростой. И за «за словом в карман» явно лезть ему не приходилось. Но говорил он нелицеприятные вещи в лицо собеседнику вовсе не из-за раздражительности или по причине плохого настроения, а потому что не выносил ложь, приспособленчество, откровенное подхалимство.

Вошло в легенды Малого театра, как Бабочкин на вопрос: «Борис Андреевич, как вы себя чувствуете?», улавливая порой фальшь и неискренность тона, отвечал с характерной интонацией: «А вам какое дело?».

Он глубоко страдал, сталкиваясь с проявлениями подлости, низости, зависти. Страшно переживал предательства, особенно, когда предавали бывшие друзья. А таких моментов в его жизни было, к сожалению, немало.

...Популярность актёра Бориса Бабочкина была невероятной, можно сказать, феноменальной. В тридцать лет он сыграл, свою самую знаменитую роль. Картину братьев Васильевых «Чапаев» смотрела, без преувеличения, вся страна. И вся страна знала и любила создателя образа легендарного начдива. Роль, сыгранная с огромной самоотдачей и глубоким проникновением в характер героя, принесла артисту всенародную известность и громкую славу. Всеобщее, безоговорочное признание, любовь и восхищение нескольких поколений.

Бабочкин играл Чапаева рискованно, без какой-либо оглядки и ссылки на авторитеты, строил образ вопреки всем принятым в то время кинематографическим канонам, а иногда даже вопреки требованиям режиссёров фильма, которым артист, неистово, до хрипоты споря, доказывал свою правоту.
Он, кажется, в любом возрасте был молод и бесстрашен, самостоятелен в решениях. У него была твёрдая позиция, которую он умел отстаивать. Он не побоялся риска и одержал победу.

Удача вдохновила Бабочкина, придала смелость и размах его творческим мечтам. Этот мятежный, вечно ищущий и вечно неудовлетворённый собой художник чувствовал в себе огромный творческий потенциал и нерастраченную силу. Шумный, оглушающий успех фильма «Чапаев», вначале так поразивший и обрадовавший артиста, вскоре стал его пугать. Он отвлекал, мешал сосредоточиться. Позднее в автобиографии Бабочкин напишет: «Я люблю эту роль и эту свою работу. Но шум; поднятый вокруг неё, меня тяготил. Через тридцать пять лет я имею право говорить об этом со всей откровенностью. Я понял только одно: я должен оставаться таким же, каким был до «Чапаева» и, главное, до того, как мне дали звание народного артиста».

Ему это удалось. Но, наверное, он один только бы и смог рассказать, какого стоило труда преодолевать предвзятость критиков, объявивших его актёром одной роли, спорить с успехом, им же самим созданным, но отвлекающим публику от других его артистических свершений, и каждой новой работой доказывать неисчерпаемость и многогранность своих творческих возможностей.
При каждом новом достижении артиста направление его поиска резко менялось, устремляясь в совершенно неведомую сторону. Так случилось и тогда, после премьеры «Чапаева». В апогее актёрской славы Бабочкин вдруг совершает неожиданный поворот. Он становится режиссёром.

Свой первый режиссёрский опыт артист должен был осуществить совместно со своим учителем и партнёром по сцене Александрийского театра И.Н. Певцовым, которого Бабочкин бесконечно уважал и ценил. Общаясь со своим учеником в жизни, на сцене и съёмочной площадке (они вместе снимались в фильме «Чапаев»), Певцов не мог не заметить в молодом артисте те свойства его натуры, которые обещали новые возможности. В артисте-интеллектуале, обладающем солидной эрудицией, самостоятельностью суждений, творческой смелость и неистовой самоотдачей в работе, мудрый учитель разглядел будущего режиссёра. Он предложил Бабочкину поставить вместе с ним одну из сложнейших пьес мирового репертуара — «Кукольный дом» Г. Ибсена.

Бабочкин принял предложение и с увлечением взялся за работу. Но он не мог даже предположить, насколько трудной, почти неразрешимой окажется для него на этот раз новая задача. Неожиданная смерть учителя оставила его без поддержки в самом начале неизведанного пути. Певцову не удалось даже начать репетиционную работу с актёрами. Он успел лишь рассказать о своем идейном замысле и в общих чертах наметить режиссёрское решение будущего спектакля. Изучать законы режиссёрского искусства, осваивать новую профессию и решать конкретную, весьма сложную сценическую задачу Бабочкину пришлось самостоятельно, одному, без помощи учителя.
В 1936 году на сцене Ленинградского академического театра драмы состоялась премьера. Усилия постановщика были оценены зрителями и театральной прессой, весьма положительно. Дебют прошел успешно.

Так на советской сцене появился новый режиссёр. И с этого момента актёрское ремесло и постановочная деятельность неразрывно слились в творчестве Бабочкина, рождая споры зрителей и критиков о том, кто же он всё-таки в первую очередь.
Сам Бабочкин не без юмора, но с некоторой долей горечи напишет потом в автобиографии: «... я не знаю, кто я больше актёр или режиссёр. Мои конкуренты-режиссёры считают меня больше актером. Конкуренты-актёры считают, что я главным образом режиссёр. Сам я считаю, что во мне одно неотделимо от другого». Всё это так. Но поскольку актёрские достижения Бабочкина описаны довольно подробно, а режиссёрские работы весьма фрагментарно и поверхностно, хотелось бы сделать акцент на этой стороне творческой деятельности универсального художника.

Когда Бабочкин в тридцать лет пришёл в режиссуру, за плечами у него уже имелся огромный опыт служения в театрах Костромы, Воронежа, Могилёва, Самарканда, Харбина, Москвы, Ленинграда и других городов. Он играл пушкинского Самозванца в трагедии «Борис Годунов», играл Незнамова и Белогубова в пьесах Островского, играл Чацкого, Хлестакова и все основные роли русского классического репертуара, а также огромное количество современных ролей. Большая исполнительская практика, лично открытые и выстраданные секреты актёрского мастерства, глубоко усвоенные законы сцены послужили необходимым фундаментом для постановочной деятельности.
С самых первых шагов в искусстве Бабочкин был убеждённым и последовательным сторонником реализма. В своей книге «В театре и кино» он писал: «Ещё ничего не зная, ещё ничего не видя, я был убеждённым, даже предубеждённым на всю жизнь сторонником реализма, но не провинциального, условно театрального реализма, а волшебного, воображаемого реализма, который правдивей самой жизни».
«Волшебный» реализм, по Бабочкину, неотделим от романтики. Поэтому столь оправданным было его назначение главным режиссёром в Ленинградский Большой Драматический театр, которое \'вначале могло показаться чистой случайностью. БДТ замышлялся его организатором А.М. Горьким как театр трагедии, романтической драмы и высокой комедии. Горьковская программа романтического театра была органически близка режиссёру, как и сама драматургия этого, одного из самых любимых авторов Бабочкина, которого он называл «агитатором реалистического искусства, озаренного огнем действенной, революционной романтики».

Бабочкин пришёл в БДТ в 1936 году вместе со своим старшим коллегой и другом, выдающимся режиссёром А.Д. Диким, который только что был утверждён художественным руководителем театра. Однако творческое содружество друзей продолжалось недолго. Очень скоро смелый и независимый художник Дикий, вызвавший неудовольствие властей, стал жертвой искусно организованной травли. В те трагические годы нашей истории с неугодными расправлялись быстро и жёстко. После того, как под лживыми статьями, позорящими замечательного режиссёра, было собрано множество подписей известных ленинградских деятелей литературы и искусства, Дикого арестовали. А Бабочкин, категорически отказавшийся поставить свою подпись, чем впоследствии справедливо гордился, совершенно неожиданно для себя оказался во главе труппы.
Он никогда не планировал для себя такой карьеры, и, как признавался сам позднее, ему стало страшно. Обстановка в театре была сложной. Пришедшая вместе с Диким большая группа артистов оказалась совершенно оторванной от старой труппы. В репертуарной политике царила полная неразбериха, в администрации — развал, череда бесконечных перемен. Но не в характере Бабочкина было сдаваться и отступать.
Для своей первой постановки в качестве художественного руководителя БДТ Бабочкин выбрал горьковских «Дачников», пьесу, которая долгие годы считалась несценичной и потому нигде не шла. Единой художественной задачей он объединил старую и молодую части труппы, собрав уникальный актёрский ансамбль, который включал и его самого, создавшего в спектакле романтический образ Власа.


Спектакль имел огромный, оглушающий успех. Это была серьезная принципиальная удача. Настоящая победа. Впоследствии Бабочкин ещё не раз обращался к этой пьесе. Он поставил её в 1951-м году в Болгарии, в софийском Народном театре, в 1964-м в Малом театре, а в 1967-м снял на основе спектакля Малого театра кинофильм. Все постановки становились настоящим художественным событием. Но всё же лучшей из всех, по собственному признанию режиссёра, была сценическая версия БДТ. Позднее Бабочкин напишет о «Дачниках» 1939-го года: «Ещё за несколько дней до сдачи я был уверен в провале. Но успех спектакля превзошёл все мои ожидания. И сейчас я думаю, что никто никогда так эту пьесу не поставит. В том числе и я...»
В ленинградских «Дачниках» ярко проявились основные качества режиссёрского искусства Бабочкина: острый интерес к каждому индивидууму, углублённая разработка психологии персонажей, пристальное внимание к их внутреннему миру и особое доверие к актёрам, способным раскрыть на сцене характеры и душевное состояние своих героев.
Вслед за «Дачниками» Бабочкин поставил на сцене БДТ пьесу Леонида Леонова «Волк», много работал как организатор всего производственного процесса театра и, наконец, в 1940 году добился разрешения поставить долго находившуюся под запретом пьесу «Царь Потап» А. Копкова. Это произведение молодого талантливого драматурга, очень скоро, в тридцатилетнем возрасте, погибшего в первую блокадную зиму в Ленинграде, Бабочкин считал гениальным. Режиссёрское прочтение пьесы поразило всех воссозданием невиданной прежде на сцене картины деревенской жизни «Спектакль этот, - напишет позже Бабочкин, лучшее из всего, что я сделал. Может быть, такого же уровня я достиг только в «Фальшивой монете», поставленной через тридцать лет в Малом театре».
Художественные достоинства постановки были вне сомнений, но некоторых членов худсовета, принимавших спектакль, очень волновало его политическое звучание. Им не хватало рассуждений о революции, классовой борьбе, кулаках и тому подобных идейных деклараций и прямых политических лозунгов. Бабочкин возмутился и прямо во время обсуждения на художественном совете, по его словам, «под горячую руку» написал заявление об уходе. На уговоры остаться не поддался, о чем позже, по собственному признанию, жалел, считая свой уход из БДТ самой большой ошибкой в жизни.
В 1940 году Бабочкин переезжает в Москву и вступает в труппу Театра имени Вахтангова. В это же время он совместно с режиссёром С. Тимошенко начинает работу над постановкой фильма «Мёртвая петля», в котором он должен был играть роль лётчика Сергея Уточкина. Увлёкся он и ролью и постановкой, как сам потом писал, «до упоения». Но война оборвала эту работу. В 1941-м в ночь с 22 на 23 июня в Риге, где начали снимать фильм, шёл бой. Восстала пятая колонна. Съёмочная группа с огромными трудностями добралась до Ленинграда. Картина была закрыта.
В войну Бабочкин активно работает в кино. Снимается в фильмах «Непобедимые», «Оборона Царицына», «Фронт», «Актриса», а также ставит совместно с А. Босулаевым свой первый фильм «Родные поля». Режиссёрский дебют Бабочкина в кино поражал тем, с какой глубиной и достоверностью была воссоздана на экране деревенская жизнь военного времени. В картине снимались актёры и подлинные крестьяне одной из деревень Горьковской области. И это неожиданное соединение, осуществленное постановщиками фильма, оказалось столь органичным, что актёры и настоящие деревенские жители стали неотличимыми друг от друга. Сам Бабочкин замечательно сыграл в «Родных полях» роль председателя колхоза Ивана Выборного. Однако, хоть и не лишённая лирики, но в целом очень строгая, почти документальная по своей стилистике картина резко отличалась от снимавшихся в те годы фильмов. Зрители ещё не были готовы к восприятию подобных лент, лишённых прикрас и сантиментов.
С 1943 года, вернувшись в Вахтанговский театр, Бабочкин совмещает работу в кино с выступлениями на сцене. Играет в театре несколько ролей и создаёт как режиссёр-постановщик спектакль «Новогодняя ночь». Однако пьесу А. Гладкова скоро запрещают, а спектакль исключают из репертуара, после чего Бабочкин навсегда покидает Вахтанговский театр.
В 1946 году спектаклем «Бранденбургские ворота», поставленным им по пьесе М. Светлова, Бабочкин открывает Московский Театр-студию киноактёра. В 1947 снимает фильм «Повесть о «Неистовом», посвящённом морякам Северного флота, где сам играет главную роль капитана Никитина.
Как и «Родные поля», эта картина по сюжету и стилю не была похожа ни на одно произведение кинематографа тех
лет. Начальству не понравился фильм о войне, показанной без подчёркнутого пафоса и ложной поэтизации. Министр кинематографии Большаков даже грозил отдать Бабочкина под суд за искажение военной темы. Не поддержали, вернее, почти не заметили фильм и критики. И, хотя многие выдающиеся деятели кино, например, Алексрндр Довженко, на обсуждении «Повести о «Неистовом» высоко оценивали образ, созданный Бабочкиным и фильм в целом, картина всё же была признана официальным провалом. В итоге из-за этой работы, отвергнутой чиновниками, Бабочкин надолго был отстранён от кинопостановок.
В конце 1949 года Бабочкин был приглашён в Малый театр, где с двумя небольшими перерывами он работал до конца своих дней.
Отношения с Домом Островского складывались у актёра и режиссёра Бабочкина нелегко, порой даже драматично. Он пришёл на старейшую московскую сцену в расцвете сил и таланта, уже вполне сложившимся художником со своими определёнными убеждениями, со своим собственным творческим методом.
Малым театром Борис Андреевич чрезвычайно дорожил. Он ценил его великую историю, уважал многих своих коллег и в особенности почитал и искренне любил знаменитых «старух» прославленной труппы. С А.А. Яблочкиной, Е.Д. Турчаниновой, В.Н. Рыжовой и другими замечательными актрисами Малого театра Бабочкин дружил и навсегда сохранил к ним свою искреннюю благодарность, любовь и даже нежность, о чём написал в своих дневниках и воспоминаниях.
Но многое в художественной практике, репертуарной политике и административно-организационной стратегии Малого театра Бабочкин решительно не принимал. Человек острого\' аналитического ума и твердой принципиальной позиции, весьма бесстрашный и в чём-то даже резкий, Бабочкин открыто выступал и в кулуарах, и на собраниях, и на художественных советах театра против того, что его категорически не устраивало. О тенденциях, чуждых подлинному творчеству, Бабочкин писал также в своих .многочисленных статьях. Всё это не могло не сказаться на его отношениях с руководством театра, чиновниками министерства культуры и другими официальными лицами, отвечающими за культуру.
Его крайне беспокоило падение уровня такого великого театра, как Малый. Раздражали непрофессионализм и некомпетентность многих представителей руководства на всех уровнях, а также непрофессионализм и бездарность некоторых коллег. «Я уже не могу быть просто актёром любого по качеству театра, — писал Бабочкин в 1970 году в своём дневнике. — Те страдания, в полном смысле страдания, которые приносит мне соучастие в халтуре, в фальшивых пьесах, бездарных спектаклях, уже не могут искупить и уравновесить моменты (ведь только моменты) истинно творческие. И ещё мне страшно обидно: я вижу, как с каждым годом все выше и выше подни маются на поверхность театра люди без таланта».
Дважды Бабочкин уходил из Малого театра. Первый раз его пригласили на работу в Болгарию, где он провёл замечательный сезон в Софийском Народном театре, с огромным успехом поставив пьесу «Дачники» и другие спектакли. Тот первый разрыв с Малым театром, который не по его вине, растянулся до трёх лет, Борис Андреевич пережил очень тяжело. В Болгарию он уезжал всего на год, но, вернувшись в Москву, неожиданно для себя получил назначение в Московский театр имени А.С. Пушкина, оставшийся без руководителя.
Второй раз Бабочкин ушёл из Малого театра сам после изнурительной, но в итоге проигранной борьбы за «Тихий Дон». Много лет с большим трудом Бабочкин добивался разрешения на постановку инсценировки романа Шолохова, которую он написал сам. Но, когда, наконец, уступив настойчивости режиссёра, начальство сдалось, работа несколько раз по разным причинам прерывалась и, наконец, была закрыта совсем. Не выдержав, Бабочкин подал заявление об уходе. Несколько лет он жил и работал тогда вне театра, мучаясь и тяжело страдая без сцены, о чём откровенно написал в своих дневниках и воспоминаниях. Вне театра он жить не смог. И потому снова вернулся.

В Малом театре Бабочкин поставил ряд современных советских пьес и осуществил шесть классических постановок. И если его спектакли современного репертуара, с должным вниманием воспринятые критикой и зрителями, всё же большим откровением не стали (исключение составила только инсценировка повести В. Аксёнова «Коллеги», осуществлённая им на сцене совместно с В.И. Коршуновым), то каждая классическая постановка Бабочкина становилось настоящим большим событием. И в истории Малого театра, и в сценической истории русской классической драматургии, и в жизни всего советского искусства.
Три великих имени навсегда связаны с творческой деятельностью большого мастера сцены. Три великих русских драматурга сопутствовали ему всю жизнь. Островский, Чехов, Горький. Они — по признанию самого режиссёра — стали главной темой его жизни в театре.
Как писал сам Борис Андреевич в статье «Иду на «Грозу», опубликованной в 1974 году в «Литературной газете», «Островский, Чехов, Горький — это тот материал, который я знаю всем своим существом и который не отпускает меня ни на минуту. Материал, который я знаю до такой степени, что считаю долгом своей художнической совести поделиться им с другими». К Островскому, Горькому, Чехову Бабочкин обращался на протяжении всей своей жизни и как актёр и, конечно же, как режиссёр. И, разумеется, одной из лучших площадок, на которых развернулась постановочная работа Бориса Андреевича над тремя
авторами-классиками, стал Малый театр.
Сначала был «Иванов», поставив которого Бабочкин совершил решительный, если не сказать революционный, прорыв в области сценического освоения чеховского наследия. В Малом театре он стал первым, кто обратился к большой драматургии Чехова. До этого старейший драматический театр ставил лишь одноактные пьесы великого автора. Долгое время считалось, что постановки -драматических произведений Чехова — исключительная привилегия Московского Художественного театра. А Дом Островского для этого автора не предназначен. Это предубеждение удалось сломить только в конце XX — начале XXI веков, когда постепенно одна за другой на сцене Малого театра были осуществлены постановки всех пьес Чехова.
Но первым был Борис Бабочкин, который своим спектаклем не только обогатил репертуар старейшей сцены и предложил интересное, убедительное решение «Иванова», но и открыл, как уже в тогда, в 1960 году, писали критики «перспективы нового, третьего этапа жизни Чехова на советской сцене». Этапа Чехова неожиданного, напрочь лишённого сентиментальности, такого, каким его русский и советский театр ещё не знал.
Это был Чехов жёсткий, почти суровый. Чехов, который глубоко сочувствовал талантливому, деятельному, но рано надорвавшемуся Иванову, но не принимал его всё разрушающую рефлексию и не мирился с его пораженческими настроениями. Бабочкин-режиссёр и Бабочкин-исполнитель главной роли, представляя Иванова, конечно же, сострадал ему, но избегал каких-либо сантиментов. А, главное, он не старался спрятать, затушевать, снивелировать отрицательных черт и неблаговидных поступков своего героя, но решительно выносил их на всеобщий суд. Он пытался разобраться в причинах перерождения Иванова, понять первооснову столь рано наступившей усталости и апатии у человека, который стремился к столь многому, но сломался так быстро. Страдания и раскаяние Иванова ничуть не умиляли режиссёра. Роль и весь спектакль решались в тонах мужественных и бескомпромиссных.
И только тема Сары, жены Иванова, подавалась режиссёром с беспредельным сочувствием, огромным волнением и бесконечной нежностью. В суровом многоголосии этой постановки одинокая пронзительно-щемящая мелодия Сары в непревзойдённом, давно вошедшем в легенды исполнении Констанции Роек, звучала невыносимо печально, трагически безысходно.
Следующей классической постановкой Бабочкина в Малом театре после «Иванова» стали «Дачники». К этому произведению Горького, одному из самых своих любимых, режиссёр и актёр Бабочкин возвращался на протяжении всей своей жизни (помимо постановок в различных театрах он неоднократно репетировал и ставил эту пьесу ещё и со своими студентами во ВГИКе). Спектакль, осуществлённый им в 1964 году, продержался в репертуаре Малого театра более десяти лет. И все годы, пока шёл на сцене, поражал невероятной слаженностью актёрского ансамбля, тончайшей психологической разработкой каждого образа и великолепным исполнением всех без исключения ролей, от самых больших до эпизодических. Н. Анненков, И. Любезное, Н. Подгорный, Г Куликов, Э. Быстрицкая, Р. Нифонтова, Е. Солодова, О. Хорькова сыграли в этом спектакли Бабочкина роли, ставшие одними из лучших, если не самыми лучшими в их сценической карьере. И, конечно, неподражаем и, как всегда, убедителен был сам Бабочкин в роли обывателя «с принципами», обывателя «с философией» Суслова. После Горького Бабочкин обращается к А.Н. Островскому. В 1965 году он очень свежо, молодо, остроумно ставит комедию «Правда — хорошо, а счастье лучше», где сам озорно и задорно играет мудрого и лукавого, престарелого, но всё ещё удалого отставного ундера Грознова. Это был чарующий, до предела заряженный положительными эмоциями спектакль. Спектакль, решённый в стиле площадной народной комедии почти на грани балагана. Спектакль-праздник, спектакль-волшебство, в котором краски были неистово яркими, буйными, сочными, жизнерадостными. Спектакль, в котором веселье, радость и живая энергия выплескивались на зрителя, как из рога изобилия.

Спустя годы, в 1973-м, Бабочкин вновь обратится к драматургии Островского. Но уже не к комедии, А к одной из самых серьёзных его драм, к «Грозе». И поставив её, вернёт этому хрестоматийному, ещё в школе заученному до дыр, а на сцене заигранному до оскомины произведению поэзию, свежесть и новизну. Соскоблив многослойные напластования штампов, которыми за многие годы постановок обрастёт остов пьесы, и доверив роль Катерины не народной артистке в солидном возрасте, как это часто случалось прежде, а молодой актрисе Л. Щербининой, Бабочкин, раскроет на сцене не искажённый утяжелёнными трактовками, а первоначальный, истинный замысел Островского.

Тяжёлая мистическая драма превратится в Малом театре в чарующее поэтическое произведение. На сцене усилиями режиссёра Бабочкина и художника Валерия Левенталя возникнет чудесный вид на старорусский городок с величавыми прекрасными храмами, с угадываемой за горизонтом красавицей Волгой, с таинственными шорохами в овраге, с волшебными звуками и кружевным узором светотеней, рождённых жаркой летней лунной ночью — колдовской, манящей ночью, когда Катерина идёт на первое свидание к любимому.

И «луч света в темном царстве» Катерина, которую мы начинаем тихо ненавидеть ещё в школе, обретет в спектакле Бабочкина человеческие черты. И все, наконец, увидят, что это не мученица и страстотерпица с надрывом в душе и жаждой по-
страдать во чтобы то ни стало, а живая, очень естественная молодая женщина с трепетной, ранимой, чуткой душой, с обострёнными, сильными, но вполне понятными, простыми человеческими чувствами.

Умение прочитать классическую пьесу всегда по-своему, всегда неожиданно и всегда современно — одно из сильнейших качеств режиссуры Бабочкина. Ему было присуще какое-то особое «чувство» автора, особое его понимание, тонкое, глубокое и непредвзятое. Он умел раскрывать своеобразие и индивидуальность каждого драматурга, к которому обращался. Зоркий глаз режиссёра видел то, чего ранее никто не замечал.
Так нашёл он свой ключ к сложнейшей пьесе Горького «Достигаев и другие». Вывел на сцену огромное количество действующих лиц, которые представляли собой все, без исключения, социальные группы, существовавшие в предреволюционной России. Разработал для каждого из участников многофигурной горьковской композиции свою сценическую задачу и свой сценический рисунок. И не просто придал индивидуальность каждому, даже самому эпизодическому персонажу, но сумел так организовать действие, что и события пьесы, и все её герои, даже те, которые появлялись на сцене всего на несколько минут, не просто запоминались, а буквально впечатывались в память. А уж как сам Бабочкин играл умнейшего, хитрющего, неистово цеплявшегося за жизнь и за всё, что было им нажито фабриканта Василия Достигаева!.. Его герой настойчиво, неутомимо изыскивал, но не мог найти средства, способные остановить ход событий, принявший неугодное ему направление. И поняв, что с непосильной задачей не справиться, на ходу менял цель, делая отчаянные попытки мимикрировать, приспособиться к мгновенно и резко меняющимся жизненным обстоятельствам. Роль была разработана филигранно.
Свой ключ нашёл Бабочкин и к загадочный, малоизученной, редко попадающей на сцену пьесе Горького «Фальшивая монета», которую он поставил вслед за «Достигаевым...», в 1972 году. Как всегда очень точно режиссёр Бабочкин выбрал актёров — исполнителей ролей, сумевших прекрасно передать сгущенную до предела атмосферу некоей мистической жути, окутывающую их персонажей, каждый из которых старался выдать себя не за того человека, каким он был на самом деле. Кто-то прятал своё довольно тёмное прошлое, кто-то хотел выглядеть значительнее, чем это было ему дано, кто-то старался завуалировать, поглубже запрятать от других свои особые интересы и цели, кто-то просто хотел напустить побольше тумана, в котором ощущал себя спокойнее и комфортнее. У каждого персонажа была своя задача и каждый персонаж надевал на себя чужую маску и плёл запутанную сеть интриг. Но постепенно пелена таинственности падала. Режиссёр с помощью своих артистов твердо и последовательно разоблачал «фальшивую монету» мыслей, чувств и переживаний горьковских персонажей, срывал с них камуфляжные маски, обнажая истинную суть.

Бабочкин-режиссёр во многом максималист. Персонаж его спектакля «Правда — хорошо, а счастье лучше» Платон Зыбкий делил всех людей на два сорта: «либо патриот своего отечества, либо мерзавец своей жизни». А больше, он утверждал, «деваться некуда». Режиссёр Бабочкин в отличие от наивного и прямолинейного героя Островского, видит тысячи оттенков внутри каждой из этих характеристик. Но в конечном итоге, пожалуй, он мог бы подписаться под словами пылкого правдолюбца Платоши. Для Бабочкина человек, идущий на сделку с совестью, предающий лучшие свои идеалы и соглашающийся на компромиссы, есть тоже «мерзавец своей жизни», при этом он неминуемо, в большей или меньшей степени, становится «мерзавцем» жизней чужих.

Каждый спектакль Бабочкина — это философское размышление о жизни, её противоречиях, её сложностях, её трагедиях и её красоте. Каждый спектакль Бабочкина — это волнующее раздумье о человеке.

К сожалению, многие творческие замыслы Бабочкина, не нашедшие поддержки, в Малом театре так и не осуществились. Не сыграны роли, которые по праву принадлежали ему, не поставлены спектакли, о которых он долго мечтал. Зрители так никогда и не увидели спектаклей «Юлий Цезарь» Шекспира, «Ревизор» Гоголя, «Лес» Островского, «Пятая колонна» Хемингуэя и многих других, задуманных, но не осуществлённых Бабочкиным.
Не состоялись даже и некоторые его постановки, которые значились в планах театра и над которыми уже велась репетиционная работа с артистами. А ещё он очень хотел и тоже не успел поставить фильм по произведениям Чехова «Сказки Мельпомены», который был бы посвящён Театру. Именно так Театру с большой буквы. Предполагалось, что в нём будет, как записал сам Бабочкин, «много автобиографичного, то есть будет моё отношение к Театру. Моя влюблённость в его гипноз. Ода театру. Этим самым я и попрощаюсь с Театром, которому столько не додал и который не додал мне». Из этих слов видно, сколь высоко ставил Бабочкин искусство театра и как его мучило отсутствие возможности воплотить на сцене многие из его планов.

У него было очень больное сердце, и вообще неважное здоровье. Он перенёс не один инфаркт и несколько тяжёлых операций. Врачи давно предупреждали его, что надо быть осторожнее, беречь себя. Но он не собирался сдаваться, не хотел успокаиваться, не соглашался снижать ритм и сбавлять скорость. Говорят, когда врачи предложили ему прекратить самому водить машину, Борис Андреевич со свойственными ему решимостью и самоиронией ответил: «Я не хочу умирать, сидя на подушечках, как китайский болванчик. Я хочу умереть на ходу». Так и вышло.

Летом 1975 года, возвращаясь из театра на машине, которой управлял сам, он почувствовал острую боль в сердце. Его так и нашли с нитроглицерином, зажатым в ладони, который он не успел принять. Успел лишь припарковать машину, сумел избежать аварийной ситуации и никому не повредить в дороге.

Наталия Пашкина
«Общество и здоровье», №1 2009