23.07.2009
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
23 июля – день рождения заслуженного деятеля искусств России режиссера Малого театра Виталия Николаевича Иванова. Искренне поздравляем Виталия Николаевича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и неиссякаемого вдохновения!
22.07.2009
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
22 июля – день рождения актера Малого театра Алексея Николаевича Анохина. От души поздравляем Алексея Николаевича и желаем ему крепкого здоровья, удачи и новых работ на родных подмостках!
21.07.2009
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «НАСТОЯЩИЙ ТЕАТР НЕ УМРЕТ НИКОГДА»
В июле в Петербурге завершились гастроли Государственного академического Малого театра. Этот без преувеличения уникальный коллектив возглавляет горячо любимый многими актер – народный артист СССР Юрий СОЛОМИН. Во время пребывания театра в городе на Неве корреспонденту «Вакансии» удалось узнать мнение его руководителя о профессии, путях развития современного театра и многом другом.
ЮРИЙ СОЛОМИН: «НАСТОЯЩИЙ ТЕАТР НЕ УМРЕТ НИКОГДА»
В июле в Петербурге завершились гастроли Государственного академического Малого театра. Этот без преувеличения уникальный коллектив возглавляет горячо любимый многими актер – народный артист СССР Юрий СОЛОМИН. Во время пребывания театра в городе на Неве корреспонденту «Вакансии» удалось узнать мнение его руководителя о профессии, путях развития современного театра и многом другом.
– Юрий Мефодьевич, известно, что классика актуальна во все времена. И все же, с учетом нынешней экономической ситуации, какой, на ваш взгляд, спектакль сегодня особенно актуален?
– Какое произведение классики ни возьми, оно как будто специально для нынешнего времени написано. У того же Островского много пьес об экономике: «Свои люди – сочтемся», «Волки и овцы» и другие. Когда шла пьеса «Делец», меня зрители после спектакля спрашивали: «Это действительно Бальзак, или вы вставили что-то от себя?». Все потому, что там система финансовых пирамид отражена – о ней Бальзак написал еще в XIX веке! Не исключено, что основатель МММ прочел это и воспользовался – схема та же. Есть потрясающие реплики, актуальные во все времена. У того же Островского: «Мы куда-то идем, куда-то ведут нас, но ни мы не знаем куда, ни те, которые ведут». Это не нами придумано – проверьте по первоисточнику. Потому классика и современна, а мы просто это сохраняем. Некоторые, правда, говорят о нашем театре: «Ну, это как музей». На что я отвечаю: «А вы сыграйте так!». Настоящий театр не умрет никогда.
– Не секрет, что профессию актера высокооплачиваемой не назовешь. Поэтому театральным артистам приходится подрабатывать. Вы этому не препятствуете? Куда зовут ваших подопечных?
– Зовут по профилю. Надо озвучить на телевидении старую хронику или исторические фильмы – обращаются в Малый театр. Мелодика речи сейчас повсеместно не используется, но наши актеры ее сохраняют – это музыка русской речи. Голос Саши Клюквина я уже «ненавижу». Все, что говорится на радио и телевидении разными голосами – на 80% воспроизводит этот человек.
Снимаются актеры Малого и в сериалах. Но это тоже польза – бесплатная реклама театру. Да и артисты зарабатывают деньги, покупают себе машины – на театральное жалованье этого себе не позволишь. Хотя современные сериалы не идут ни в какое сравнение с прежними: четко прописанный договор, сжатые сроки. Хорошо хоть к актерам теперь относятся более внимательно: 45-минутный перерыв на обед, нормальное питание. Но двенадцатичасовой рабочий день – это непросто, актерам в возрасте трудно приспособиться.
– Вас не приглашают?
– Забот у руководителя театра хватает – не до этого. Впрочем, как-то меня пригласили записать для метро небольшой текст о театре. Но установили жесткие рамки – 20 секунд. Я заранее предупредил, что в это время не уложусь. С трудом 25 секунд хватило, но потом слушаю – укладываюсь в 20. Как так? Оказывается, они паузы подрезали, склеили «буковка к буковке». В результате даже я не понимаю, о чем речь – теряется смысл.
– Юрий Мефодьевич, есть у актера возрастной потолок? Не официальный срок выхода на пенсию, а в чисто профессиональном плане? Вы как руководитель находите место в труппе актерам, расцвет таланта которых далеко в прошлом?
– Здесь нельзя ко всем подходить с одной меркой. Есть уникальные актеры. Допустим, с нами на гастроли приехала и вышла на сцену в одном из спектаклей 96-летняя народная артистка России Татьяна Александровна Еремеева. Когда-то она блистала в «Мадам Бовари» и в «Ярмарке тщеславия», это была классическая героиня Малого театра. Вот уже несколько лет Татьяна Александровна выезжает в родной Тамбов, где три года назад учреждена премия для старейших артистов России имени Николая Рыбакова, входит в состав жюри. А видели бы вы, что творилось в зрительном зале местного театра на ее 95-летии! Поэтому возраст актера – понятие относительное.
У нас 130 артистов в труппе, но зарплату получают еще несколько актеров сверх того. Они по состоянию здоровья не могут выходить на сцену, но мы платим, как работающим. В свое время они приносили Малому театру успех и поддерживали его авторитет – об этом мы помним и в трудную для них минуту. Мы оказываем помощь в лечении примерно 15 ветеранам сцены, откликаемся на другие их насущные обращения.
Характерно и то, что мы не делим членов нашего коллектива по профессиональному признаку. Считаем что все – от ведущих актеров до уборщиц – люди творческие, работающие на общий результат, создающие неповторимую атмосферу Малого театра.
– Не секрет, что некоторые ваши коллеги-директора и сокращением персонала сейчас не брезгуют, а уж по непрофильным активам прошлись уже не раз. Малому театру удается сохранять коллектив?
– Сохраняем. Начиная от медицины – у нас в медпункте 3 врача плюс медсестры. Работают мастерские: пошивочная, сапожная, шляпная. Есть библиотека. Не отказались от оркестра с 30 музыкантами, который скоро отмечает 200-летие. По мнению отдельных «продвинутых» экономистов (не из нашего коллектива), чисто теоретически все это можно сократить как ненужные расходы. Но что тогда останется от театра?
– Некоторые ваши актеры говорили мне, что чуть ли не живут в театре: у них там и диванчик, и туалетные принадлежности… Вам, несмотря на занятость, удается, к примеру, ходить по магазинам, делать какие-то покупки?
– Сейчас на это нет ни времени, ни необходимости. Вообще мои домашние всегда меня от этого оберегали. Оно и понятно, учитывая, во что может превратиться обычный поход в магазин. Разве что загримироваться перед выходом…
Есть, правда, увлечение, которое заставляло в свое время часто заглядывать в магазинчики. Я собирал кружки и ложечки, на которых присутствует символика того или иного города. Начал этим заниматься еще во время зарубежных поездок, а с развитием этого промысла продолжал искать пополнение коллекции и в нашей стране. Правда, сейчас редко ищу специально – обычно такие вещицы продаются прямо в гостиницах. Да и все чаще мне их дарят актеры – все уже наслышаны о моем увлечении.
– Давайте заглянем в будущее театра как такового. Как вы привлекаете в театр молодежь? Ведь сегодня это очень непростое дело. Тем более что Малый театр никогда не снисходил до каких-то вульгарных вещей на сцене – дешевых «завлекалочек»…
– Работать со зрителями надо начинать с детства. Мы воссоздали традицию «Зимней сказки в Малом» в период школьных каникул. Родители приходят с детьми и смотрят не только лучшие спектакли («Снежная королева», «Сказка о царе Салтане», «Недоросль» и др.), но и программу до представления: актеры в роскошных костюмах поздравляют пришедших девчонок и мальчишек.
Есть и две другие акции. Первая: «Всей семьей в театр – начните с Малого». Родители, купившие два билета, могут бесплатно пригласить на спектакль ребенка (до 14 лет) – ему тоже будет выдан билет. Это не только семейное общение, но и воспитание будущего зрителя Малого театра. Причем деньги на третий билет нам из бюджета не возвращаются. Но это решение приняла сама труппа в Год семьи. Мы выдали уже полторы тысячи таких билетов и акция продолжается.
27 марта мы объявили еще одну акцию «Второй билет – второй университет». При предъявлении студенческого билета любой формы обучения любого вуза России человек получает второй билет бесплатно. Т. е. может пригласить кого-то из родных, подругу или друга.
Мы вообще пошли на неординарный антикризисный шаг: с 1 марта снизили стоимость билетов на 15%. Т. е. думаем о зрителях, а уже потом о себе. Не может быть хорошей экономики, если нет образования и науки, медицины и культуры. Только здоровые, образованные люди могут развивать экономику, способствовать подлинному расцвету России.
Vakansia.ru
15/07/2009
В июле в Петербурге завершились гастроли Государственного академического Малого театра. Этот без преувеличения уникальный коллектив возглавляет горячо любимый многими актер – народный артист СССР Юрий СОЛОМИН. Во время пребывания театра в городе на Неве корреспонденту «Вакансии» удалось узнать мнение его руководителя о профессии, путях развития современного театра и многом другом.
– Юрий Мефодьевич, известно, что классика актуальна во все времена. И все же, с учетом нынешней экономической ситуации, какой, на ваш взгляд, спектакль сегодня особенно актуален?
– Какое произведение классики ни возьми, оно как будто специально для нынешнего времени написано. У того же Островского много пьес об экономике: «Свои люди – сочтемся», «Волки и овцы» и другие. Когда шла пьеса «Делец», меня зрители после спектакля спрашивали: «Это действительно Бальзак, или вы вставили что-то от себя?». Все потому, что там система финансовых пирамид отражена – о ней Бальзак написал еще в XIX веке! Не исключено, что основатель МММ прочел это и воспользовался – схема та же. Есть потрясающие реплики, актуальные во все времена. У того же Островского: «Мы куда-то идем, куда-то ведут нас, но ни мы не знаем куда, ни те, которые ведут». Это не нами придумано – проверьте по первоисточнику. Потому классика и современна, а мы просто это сохраняем. Некоторые, правда, говорят о нашем театре: «Ну, это как музей». На что я отвечаю: «А вы сыграйте так!». Настоящий театр не умрет никогда.
– Не секрет, что профессию актера высокооплачиваемой не назовешь. Поэтому театральным артистам приходится подрабатывать. Вы этому не препятствуете? Куда зовут ваших подопечных?
– Зовут по профилю. Надо озвучить на телевидении старую хронику или исторические фильмы – обращаются в Малый театр. Мелодика речи сейчас повсеместно не используется, но наши актеры ее сохраняют – это музыка русской речи. Голос Саши Клюквина я уже «ненавижу». Все, что говорится на радио и телевидении разными голосами – на 80% воспроизводит этот человек.
Снимаются актеры Малого и в сериалах. Но это тоже польза – бесплатная реклама театру. Да и артисты зарабатывают деньги, покупают себе машины – на театральное жалованье этого себе не позволишь. Хотя современные сериалы не идут ни в какое сравнение с прежними: четко прописанный договор, сжатые сроки. Хорошо хоть к актерам теперь относятся более внимательно: 45-минутный перерыв на обед, нормальное питание. Но двенадцатичасовой рабочий день – это непросто, актерам в возрасте трудно приспособиться.
– Вас не приглашают?
– Забот у руководителя театра хватает – не до этого. Впрочем, как-то меня пригласили записать для метро небольшой текст о театре. Но установили жесткие рамки – 20 секунд. Я заранее предупредил, что в это время не уложусь. С трудом 25 секунд хватило, но потом слушаю – укладываюсь в 20. Как так? Оказывается, они паузы подрезали, склеили «буковка к буковке». В результате даже я не понимаю, о чем речь – теряется смысл.
– Юрий Мефодьевич, есть у актера возрастной потолок? Не официальный срок выхода на пенсию, а в чисто профессиональном плане? Вы как руководитель находите место в труппе актерам, расцвет таланта которых далеко в прошлом?
– Здесь нельзя ко всем подходить с одной меркой. Есть уникальные актеры. Допустим, с нами на гастроли приехала и вышла на сцену в одном из спектаклей 96-летняя народная артистка России Татьяна Александровна Еремеева. Когда-то она блистала в «Мадам Бовари» и в «Ярмарке тщеславия», это была классическая героиня Малого театра. Вот уже несколько лет Татьяна Александровна выезжает в родной Тамбов, где три года назад учреждена премия для старейших артистов России имени Николая Рыбакова, входит в состав жюри. А видели бы вы, что творилось в зрительном зале местного театра на ее 95-летии! Поэтому возраст актера – понятие относительное.
У нас 130 артистов в труппе, но зарплату получают еще несколько актеров сверх того. Они по состоянию здоровья не могут выходить на сцену, но мы платим, как работающим. В свое время они приносили Малому театру успех и поддерживали его авторитет – об этом мы помним и в трудную для них минуту. Мы оказываем помощь в лечении примерно 15 ветеранам сцены, откликаемся на другие их насущные обращения.
Характерно и то, что мы не делим членов нашего коллектива по профессиональному признаку. Считаем что все – от ведущих актеров до уборщиц – люди творческие, работающие на общий результат, создающие неповторимую атмосферу Малого театра.
– Не секрет, что некоторые ваши коллеги-директора и сокращением персонала сейчас не брезгуют, а уж по непрофильным активам прошлись уже не раз. Малому театру удается сохранять коллектив?
– Сохраняем. Начиная от медицины – у нас в медпункте 3 врача плюс медсестры. Работают мастерские: пошивочная, сапожная, шляпная. Есть библиотека. Не отказались от оркестра с 30 музыкантами, который скоро отмечает 200-летие. По мнению отдельных «продвинутых» экономистов (не из нашего коллектива), чисто теоретически все это можно сократить как ненужные расходы. Но что тогда останется от театра?
– Некоторые ваши актеры говорили мне, что чуть ли не живут в театре: у них там и диванчик, и туалетные принадлежности… Вам, несмотря на занятость, удается, к примеру, ходить по магазинам, делать какие-то покупки?
– Сейчас на это нет ни времени, ни необходимости. Вообще мои домашние всегда меня от этого оберегали. Оно и понятно, учитывая, во что может превратиться обычный поход в магазин. Разве что загримироваться перед выходом…
Есть, правда, увлечение, которое заставляло в свое время часто заглядывать в магазинчики. Я собирал кружки и ложечки, на которых присутствует символика того или иного города. Начал этим заниматься еще во время зарубежных поездок, а с развитием этого промысла продолжал искать пополнение коллекции и в нашей стране. Правда, сейчас редко ищу специально – обычно такие вещицы продаются прямо в гостиницах. Да и все чаще мне их дарят актеры – все уже наслышаны о моем увлечении.
– Давайте заглянем в будущее театра как такового. Как вы привлекаете в театр молодежь? Ведь сегодня это очень непростое дело. Тем более что Малый театр никогда не снисходил до каких-то вульгарных вещей на сцене – дешевых «завлекалочек»…
– Работать со зрителями надо начинать с детства. Мы воссоздали традицию «Зимней сказки в Малом» в период школьных каникул. Родители приходят с детьми и смотрят не только лучшие спектакли («Снежная королева», «Сказка о царе Салтане», «Недоросль» и др.), но и программу до представления: актеры в роскошных костюмах поздравляют пришедших девчонок и мальчишек.
Есть и две другие акции. Первая: «Всей семьей в театр – начните с Малого». Родители, купившие два билета, могут бесплатно пригласить на спектакль ребенка (до 14 лет) – ему тоже будет выдан билет. Это не только семейное общение, но и воспитание будущего зрителя Малого театра. Причем деньги на третий билет нам из бюджета не возвращаются. Но это решение приняла сама труппа в Год семьи. Мы выдали уже полторы тысячи таких билетов и акция продолжается.
27 марта мы объявили еще одну акцию «Второй билет – второй университет». При предъявлении студенческого билета любой формы обучения любого вуза России человек получает второй билет бесплатно. Т. е. может пригласить кого-то из родных, подругу или друга.
Мы вообще пошли на неординарный антикризисный шаг: с 1 марта снизили стоимость билетов на 15%. Т. е. думаем о зрителях, а уже потом о себе. Не может быть хорошей экономики, если нет образования и науки, медицины и культуры. Только здоровые, образованные люди могут развивать экономику, способствовать подлинному расцвету России.
Vakansia.ru
15/07/2009
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
21 июля – юбилей заслуженной артистки России Людмилы Леонидовны Пироговой. От души поздравляем актрису и желаем ей здоровья, благополучия и хорошего настроения!
17.07.2009
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
17 июля – день рождения актера Малого театра Григория Николаевича Скряпкина. От души поздравляем Григория и желаем ему крепкого здоровья, удачи и неиссякаемого вдохновения!
16.07.2009
Подробнее
МАРИЯ БЛЮМЕНТАЛЬ-ТАМАРИНА. ЛЮБИМИЦА МОСКВЫ
16 июля исполняется 150 лет со дня рождения народной артистки СССР Марии Михайловны Блюменталь-Тамариной. В субботу 18 июля смотрите на телеканале «Культура» передачу, посвященную актрисе (эфир в 12:30).
МАРИЯ БЛЮМЕНТАЛЬ-ТАМАРИНА. ЛЮБИМИЦА МОСКВЫ
16 июля исполняется 150 лет со дня рождения народной артистки СССР Марии Михайловны Блюменталь-Тамариной. В субботу 18 июля смотрите на телеканале «Культура» передачу, посвященную актрисе (эфир в 12:30).
Телевизионная программа (Россия, 2009). Режиссер Елена Никитан.
Актриса Малого театра Мария Блюменталь-Тамарина одной из первых была удостоена звания народной артистки СССР и была одной из немногих представителей старой театральной школы, кто сумел принять и полюбить кинематограф. Она сыграла в знаменитых фильмах 1920-1930-х годов «Кирпичики», «Его призыв», «Дон Диего и Пелагея», «Встречный». Игра ее была сдержанной, не суетливой, она превосходно владела мимикой.
Программа основана на кадрах хроники и фрагментах фильмов с участием Марии Блюменталь-Тамариной.
Телеканал «Культура»
16 июля исполняется 150 лет со дня рождения народной артистки СССР Марии Михайловны Блюменталь-Тамариной. В субботу 18 июля смотрите на телеканале «Культура» передачу, посвященную актрисе (эфир в 12:30).
Телевизионная программа (Россия, 2009). Режиссер Елена Никитан.
Актриса Малого театра Мария Блюменталь-Тамарина одной из первых была удостоена звания народной артистки СССР и была одной из немногих представителей старой театральной школы, кто сумел принять и полюбить кинематограф. Она сыграла в знаменитых фильмах 1920-1930-х годов «Кирпичики», «Его призыв», «Дон Диего и Пелагея», «Встречный». Игра ее была сдержанной, не суетливой, она превосходно владела мимикой.
Программа основана на кадрах хроники и фрагментах фильмов с участием Марии Блюменталь-Тамариной.
Телеканал «Культура»
15.07.2009
Подробнее
156 ЛЕТ НАЗАД РОДИЛАСЬ ПЕРВАЯ НАРОДНАЯ АРТИСТКА СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
В 1853 году в этот день родилась Мария Николаевна Ермолова – актриса, первая народная артистка Республики.
156 ЛЕТ НАЗАД РОДИЛАСЬ ПЕРВАЯ НАРОДНАЯ АРТИСТКА СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
В 1853 году в этот день родилась Мария Николаевна Ермолова – актриса, первая народная артистка Республики.
Мария Ермолова родилась 15 июля 1853 года в Москве в семье главного суфлера Малого театра. В 1863 году поступила в Московское Императорское театральное училище на балетное отделение, но способностей к балету она не обнаружила. Учась в балетной школе, она переписывала и разучивала роли из драматических произведений, водевилей и мелодрам. В 1866 году отец Ермоловой, знавший о страстном увлечении дочери драматической сценой, разрешил ей сыграть в своем бенефисе роль проказницы Фаншетты в водевиле «Жених нарасхват» Дмитрия Ленского, но эта роль известности начинающей актрисе не принесла. Настоящий дебют Ермоловой на сцене Малого театра состоялся 30 января 1870 года.
Ведущая актриса театра Надежда Медведева, решившая поставить в свой бенефис «Эмилию Галотти» Готфрида Лессинга, предложила Ермоловой главную роль (вместо заболевшей актрисы Гликерии Федотовой). «Едва появившись на сцене в роли Эмилии, Ермолова захватила зрительный зал искренностью чувствований, свежестью переживаний, простотой их передачи, небывалой силой трагического подъема», — писал исследователь ее творчества Сергей Дурылин. А когда спектакль закончился, зрительный зал, в котором все это время царила мертвая тишина, наградил дебютантку громом аплодисментов.
В мае 1871 года, по окончании театрального училища, Ермолова была зачислена в труппу Малого театра. Два сезона она играла в водевилях и мелодрамах — чуждом ей репертуаре. В 1873 году Ермоловой поручили сыграть роль Катерины в «Грозе» Николая Островского. После спектакля, по отзывам современников, ни у кого не оставалось сомнений, что в Малом театре появилась настоящая трагическая актриса. Для своего первого бенефиса в марте 1876 года Ермолова выбрала пьесу Карпьо Лопе де Вега «Овечий источник» — роль юной Лауренсии. Эта роль стала триумфом Ермоловой, открыв целое направление в репертуаре Малого театра — «эпоху романтики».
Роли Офелии («Гамлет» Уильяма Шекспира, 1878), Юдифи («Уриэль Акоста» Карла Гуцкова, 1879), Донны Соль («Эрнани» Виктора Гюго, 1889), Клерхен («Эгмонт» Иоганна Гете, 1888), Елизаветы («Дон Карлосе» Фридриха Шиллера, 1894), Эстрельи («Звезда Севильи» Карпьо Лопе де Вега, 1886), Дездемоны («Отелло» Уильяма Шекспира, 1888) утвердили замечательное трагическое дарование актрисы. Особенно ярко оно проявилось в роли Жанны Д\\\'Арк («Орлеанская дева» Шиллера). Ермолова много лет добивалась отмены цензурного запрета и разрешения поставить эту пьесу в свой бенефис. Впервые исполнив эту роль в 1884 году, Ермолова играла ее на протяжении 18 лет. К лучшим ролям Ермоловой относятся также Мария Стюарт («Мария Стюарт» Фридриха Шиллера), Федра (одноименный спектакль Жана Расина, Гермиона («Зимняя сказка», 1887), леди Макбет («Макбет», 1896) Уильяма Шекспира.
Мария Ермолова сыграла восемнадцать ролей в пьесах Николая Островского, создав ряд выдающихся образов: Весна в «Снегурочке», Лариса в «Бесприданнице», Евлалия в «Невольницах», Кручинина в «Без вины виноватых», Негина в «Талантах и поклонниках». В 1920 году был торжественно отпразднован 50-летний юбилей сценической деятельности Ермоловой. Ей первой было присвоено звание народной артистки Республики. Правительство передало ей дом на Тверском бульваре, в котором она прожила большую часть своей жизни. В январе 1921 года Мария Николаевна Ермолова заболела. По распоряжению Наркомздрава актрисе были предоставлены необходимые лекарства и продукты питания, ее лечили лучшие профессора. Ермолова поправилась и в декабре 1921 года вышла на сцену в «Холопах» Петра Гнедича. Это был ее последний спектакль. Актриса все реже появлялась на сцене. С каждым годом здоровье актрисы ухудшалось. 12 марта 1928 года Мария Николаевна Ермолова скончалась. В 1970 году в Москве открытДом-музей М.Н.Ермоловой.
15 Июля 2009 г.
Казань, «Татар-информ», Нина Нарыкова
В 1853 году в этот день родилась Мария Николаевна Ермолова – актриса, первая народная артистка Республики.
Мария Ермолова родилась 15 июля 1853 года в Москве в семье главного суфлера Малого театра. В 1863 году поступила в Московское Императорское театральное училище на балетное отделение, но способностей к балету она не обнаружила. Учась в балетной школе, она переписывала и разучивала роли из драматических произведений, водевилей и мелодрам. В 1866 году отец Ермоловой, знавший о страстном увлечении дочери драматической сценой, разрешил ей сыграть в своем бенефисе роль проказницы Фаншетты в водевиле «Жених нарасхват» Дмитрия Ленского, но эта роль известности начинающей актрисе не принесла. Настоящий дебют Ермоловой на сцене Малого театра состоялся 30 января 1870 года.
Ведущая актриса театра Надежда Медведева, решившая поставить в свой бенефис «Эмилию Галотти» Готфрида Лессинга, предложила Ермоловой главную роль (вместо заболевшей актрисы Гликерии Федотовой). «Едва появившись на сцене в роли Эмилии, Ермолова захватила зрительный зал искренностью чувствований, свежестью переживаний, простотой их передачи, небывалой силой трагического подъема», — писал исследователь ее творчества Сергей Дурылин. А когда спектакль закончился, зрительный зал, в котором все это время царила мертвая тишина, наградил дебютантку громом аплодисментов.
В мае 1871 года, по окончании театрального училища, Ермолова была зачислена в труппу Малого театра. Два сезона она играла в водевилях и мелодрамах — чуждом ей репертуаре. В 1873 году Ермоловой поручили сыграть роль Катерины в «Грозе» Николая Островского. После спектакля, по отзывам современников, ни у кого не оставалось сомнений, что в Малом театре появилась настоящая трагическая актриса. Для своего первого бенефиса в марте 1876 года Ермолова выбрала пьесу Карпьо Лопе де Вега «Овечий источник» — роль юной Лауренсии. Эта роль стала триумфом Ермоловой, открыв целое направление в репертуаре Малого театра — «эпоху романтики».
Роли Офелии («Гамлет» Уильяма Шекспира, 1878), Юдифи («Уриэль Акоста» Карла Гуцкова, 1879), Донны Соль («Эрнани» Виктора Гюго, 1889), Клерхен («Эгмонт» Иоганна Гете, 1888), Елизаветы («Дон Карлосе» Фридриха Шиллера, 1894), Эстрельи («Звезда Севильи» Карпьо Лопе де Вега, 1886), Дездемоны («Отелло» Уильяма Шекспира, 1888) утвердили замечательное трагическое дарование актрисы. Особенно ярко оно проявилось в роли Жанны Д\\\'Арк («Орлеанская дева» Шиллера). Ермолова много лет добивалась отмены цензурного запрета и разрешения поставить эту пьесу в свой бенефис. Впервые исполнив эту роль в 1884 году, Ермолова играла ее на протяжении 18 лет. К лучшим ролям Ермоловой относятся также Мария Стюарт («Мария Стюарт» Фридриха Шиллера), Федра (одноименный спектакль Жана Расина, Гермиона («Зимняя сказка», 1887), леди Макбет («Макбет», 1896) Уильяма Шекспира.
Мария Ермолова сыграла восемнадцать ролей в пьесах Николая Островского, создав ряд выдающихся образов: Весна в «Снегурочке», Лариса в «Бесприданнице», Евлалия в «Невольницах», Кручинина в «Без вины виноватых», Негина в «Талантах и поклонниках». В 1920 году был торжественно отпразднован 50-летний юбилей сценической деятельности Ермоловой. Ей первой было присвоено звание народной артистки Республики. Правительство передало ей дом на Тверском бульваре, в котором она прожила большую часть своей жизни. В январе 1921 года Мария Николаевна Ермолова заболела. По распоряжению Наркомздрава актрисе были предоставлены необходимые лекарства и продукты питания, ее лечили лучшие профессора. Ермолова поправилась и в декабре 1921 года вышла на сцену в «Холопах» Петра Гнедича. Это был ее последний спектакль. Актриса все реже появлялась на сцене. С каждым годом здоровье актрисы ухудшалось. 12 марта 1928 года Мария Николаевна Ермолова скончалась. В 1970 году в Москве открытДом-музей М.Н.Ермоловой.
15 Июля 2009 г.
Казань, «Татар-информ», Нина Нарыкова
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
15 июля – день рождения народного артиста России Валерия Константиновича Бабятинского. Искренне поздравляем Валерия Константиновича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых долгожданных творческих предложений!
13.07.2009
Подробнее
ПРЕЗИДЕНТ ПОЗДРАВИЛ БОРИСА КЛЮЕВА С 65-ЛЕТИЕМ
Президент России Дмитрий Медведев поздравил артиста театра и кино, актера Государственного Малого театра России Бориса Клюева с 65-летием.
ПРЕЗИДЕНТ ПОЗДРАВИЛ БОРИСА КЛЮЕВА С 65-ЛЕТИЕМ
Президент России Дмитрий Медведев поздравил артиста театра и кино, актера Государственного Малого театра России Бориса Клюева с 65-летием.
«Зрители разных поколений высоко ценят Вас за яркий талант, творческую индивидуальность и редкое актерское обаяние», - говорится в телеграмме президента, текст которой размещен на сайте Кремля.
«Вам удается многое: блестяще играть на сцене прославленного Малого театра России, воспитывать талантливую молодежь и активно сниматься в кино», - отметил Медведев, напомнив, что «поистине всенародную популярность актеру принесли роли в таких знаменитых фильмах как «Д\'Артаньян и три мушкетера», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Гений» и других.
Народный артист России Борис Клюев по окончании Щепкинского училища в 1969 году пришел в Государственный академический Малый театр, где является одним из ведущих актеров.
За 40 лет творческой деятельности он исполнил множество разнообразных по жанрам ролей классического и современного репертуара. Среди них работы в спектаклях «Гроза», «Без вины виноватые», «Горе от ума», «Сирано де Бержерак», «Король Лир», «Царь Иоанн Грозный», «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы» и многие другие.
Бориса Клюева любят не только театралы - артист много и успешно снимается в кино и на телевидении. Он сыграл в таких лентах, как «Жизнь Берлиоза» (Вагнер), «Михайло Ломоносов» (Григорий Орлов), «Крушение империи» (Шульгин), «Д\'Артаньян и три мушкетера» (граф Рошфор), «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» (Майкрофт Холмс). Среди сериалов с его участием - «Королева Марго», «Графиня де Монсоро», «Марш Турецкого» и многие другие.
РИА Новости, 13 июля 2009 года
Президент России Дмитрий Медведев поздравил артиста театра и кино, актера Государственного Малого театра России Бориса Клюева с 65-летием.
«Зрители разных поколений высоко ценят Вас за яркий талант, творческую индивидуальность и редкое актерское обаяние», - говорится в телеграмме президента, текст которой размещен на сайте Кремля.
«Вам удается многое: блестяще играть на сцене прославленного Малого театра России, воспитывать талантливую молодежь и активно сниматься в кино», - отметил Медведев, напомнив, что «поистине всенародную популярность актеру принесли роли в таких знаменитых фильмах как «Д\'Артаньян и три мушкетера», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Гений» и других.
Народный артист России Борис Клюев по окончании Щепкинского училища в 1969 году пришел в Государственный академический Малый театр, где является одним из ведущих актеров.
За 40 лет творческой деятельности он исполнил множество разнообразных по жанрам ролей классического и современного репертуара. Среди них работы в спектаклях «Гроза», «Без вины виноватые», «Горе от ума», «Сирано де Бержерак», «Король Лир», «Царь Иоанн Грозный», «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы» и многие другие.
Бориса Клюева любят не только театралы - артист много и успешно снимается в кино и на телевидении. Он сыграл в таких лентах, как «Жизнь Берлиоза» (Вагнер), «Михайло Ломоносов» (Григорий Орлов), «Крушение империи» (Шульгин), «Д\'Артаньян и три мушкетера» (граф Рошфор), «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» (Майкрофт Холмс). Среди сериалов с его участием - «Королева Марго», «Графиня де Монсоро», «Марш Турецкого» и многие другие.
РИА Новости, 13 июля 2009 года
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
13 июля – народному артисту России Борису Владимировичу Клюеву исполняется 65 лет. Дорогой Борис Владимирович, примите наши самые искренние поздравления! Мы желаем Вам крепкого здоровья, удачи и, конечно, еще многих встреч со зрителем в театре и кино!
12.07.2009
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
12 июля – день рождения актрисы Малого театра Марии Андреевны Андреевой. От души поздравляем Марию и желаем ей крепкого здоровья, хорошего настроения и новых интересных творческих предложений!
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
12 июля – день рождения заслуженного артиста России Петра Даниловича Складчикова. От души поздравляем Петра Даниловича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых интересных творческих предложений.
10.07.2009
Подробнее
«Памяти Бориса Ивановича Равенских» Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
День своего шестидесятилетия 7 января 2003 года Константин Керимович Орозалиев, а в дружеском общении Костя, провел дома, в подмосковной Загорянке, работая над фильмом, название которому никак не мог придумать.
Что же касается юбилейных торжеств, да и просто приятельских посиделок, то в жизни, а тем более по молодости их было вполне достаточно, чтобы полностью утратить к ним вкус. Так что вечер, проведенный за видеомагнитофоном, вполне мог показаться событием достойным знаменательной даты. Да и с каким еще настроением можно было садиться за отсмотр материала, с подобным которому Косте никогда не приходилось иметь дело.
Конечно, когда-то еще в годы работы на «Киргизфильме» у него была большая картина «Айланпа», посвященная Чингизу Айтматову. На «Центрнаучфильме» он снимал фильмы «Джавахарлал Неру» и «Индира Ганди». Да и все минувшее десятилетие прошло у него под знаком телевизионной серии фильмов «Тайны забытых побед», посвященных создателям космической авиационной технике и некоторым другим выдающимся личностям. Все это было достаточно сложно и чрезвычайно увлекательно. Но теперь ему самому предстояло выйти в открытый космос театральной Москвы минувшего века, с ее разноголосицей мнений и оценок, с острым соперничеством театров и их корифеев, с теми подводными рифами так называемого творческого мира, о которых он, не будучи заядлым московским театралом, имел весьма отдаленное представление. Впрочем, может, это было и к лучшему. А предстояло шагнуть за кулисы постановок по произведениям Льва Толстого, Михаила Шолохова, Леонида Леонова, Алексея Толстого, Константина Симонова, Николая Островского, Бориса Васильева, Иона Друцэ, причем все это разом в рамках одного- единственного фильма и через призму театрального режиссера Бориса Равенских, о котором Костя практически ничего не знал, тем более что имени этого нет даже в Большом Советском энциклопедическом словаре издания 1984 года.
А началось все с неожиданного телефонного звонка совершенно незнакомой дамы, представившейся Александрой Борисовной Равенских, актрисой театра Маяковского.
– Причем тут я, – пытался отбояриться Костя. – Есть много других режиссеров, причем знающих театр, а теперь сидящих без работы…
– Нам никто другой не нужен, – настойчиво уговаривала Равенских. – Я видела весь ваш сериал «Тайны забытых побед», видела «Айтматова». Я убеждена, что тот материал, которым мы располагаем, – это ваша тема.
– Кто это мы.
– Мы, дочери Равенских, Александра и Галина, и искусствовед Татьяна Забозлаева, большой друг нашей семьи, автор двухтомника «Театр Бориса Равенских». И еще. Есть архив Бориса Ивановича. Это фотографии, снятые на пленку спектакли, уникальные записи, письма, хроника. Есть киносценарий. Я прошу вас о встрече, по телефону трудно говорить. Я очень волнуюсь.
Ну вот. Мало дочерей, так еще и друг семьи, впору было подумать Косте, которого назойливость дамы стала даже раздражать.
– Спасибо, конечно, но я занят. Я полностью в монтаже очередного фильма нашего сериала. К тому же я не видел ни одной постановки вашего отца.
– Видели.
– Что значит видели?
– Все видели. Вся страна. Помните, в конце пятидесятых годов по экранам кинотеатров прошел кинофильм «Свадьба с приданым»?
– А, тот… Из-за вас, моя черешня…
– Да-да. Ссорюсь я с приятелем.
Пришлось расшаркаться. Ну конечно, он помнит. Была такая картина из сельской жизни, не уступавшая, однако, в популярности ни трофейному «Тарзану», ни индийскому «Бродяге». А вот кто поставил эту музкомедию – об этом как-то не думалось. Она есть – и все. В качестве отступного Костя пообещал о встрече на предмет ознакомления хотя бы с частью материала.
– Нет-нет, не сейчас. Не раньше чем через месяц.
– Ничего, я буду ждать.
Первый просмотр обещанных материалов, за которым вскоре последовал второй, третий, после чего стало ясно, что не делать эту картину Орозалиев просто не может. Она надвигалась пугающе и неотвратимо, как слепящий свет выскочившего на встречную полосу лихача. А уйти в сторону или отложить на потом было уже невозможно.
С чего начать? Как приступить к разработке этого богатейшего месторождения с любовью и знанием собранных за многие годы свидетельств жизни и творчества незаурядного человека. Газетные, журнальные отклики и рецензии, афиши и театральные программки, мимолетные почеркушки, протоколы худсоветов, письма, телеграммы, воспоминания современников и близких людей. Как все это представить, собрать воедино? А фотографии! Выразительная фактура лица Равенских, излучаемая всей его фигурой энергия, темперамент явно привлекали театральных фотографов, снимавших его не только по долгу службы, но и поддаваясь его артистическому обаянию. На одних фотографиях можно было делать фильм, даже не снабжая его текстом. А киноархив! На пленку были сняты многие эпизоды репетиций, спектаклей, а то и целые постановки. Стоит отобрать ряд наиболее значимых фрагментов, выстроить их по хронологии, по достигнутым в них творческим высотам – чем не фильм? А как созвучны были Косте такие слова Равенских: «Я хочу внушить зрителю то, во что верю сам. Я хочу, чтобы он после моего спектакля долго ничего не мог смотреть».
Всю реальность амбиций этого диктатора сцены Костя испытывал на себе. Теперь он мог заниматься только Равенских. Каждый вечер кончался самоотчетом о том, что сделано по Равенских. Каждое утро, как когда-то у Равенских с Мейерхольдом, начиналось с планерки. Чем сегодня он будет заниматься по Равенских. Равенских присутствовал почти осязаемо. Мало того, Костя постоянно испытывал, как говорят спортивные комментаторы, прессинг по всему полю таких самозабвенных фанатов Равенских, как его дочь и ассистент Орозалиева по картине – ученица Бориса Ивановича Надежда Аракчеева, у которых как на будущий фильм, так и на каждый его эпизод был, конечно, свой взгляд, отчего предстояло как-то деликатно отгородиться.
Но от какой печки все же начинать плясать? Может, от записной книжки-календаря, которую с детства хранит Александра и в которой первые страницы заполнены рукой отца. Эти записи были посвящены его семье.
«Бабушка твоя, Александра Епифановна Соловьева, с образованием и очень много читала», – писал Борис Иванович о своей матери. Далее об отце «Дедушка, Иван Васильевич Ровенских. Певец и крестьянин. Они любили искусство. В семье все пели. Дома были интрументы: скрипка, гармонь, гитара, балалайка».
Во время Гражданской войны, спасаясь от голода, отец увез семью из Петербурга в родное село Юшково, что под Курском. О себе Равенских написал дочери так: «Отец твой, Б.И. Равенских родился 27 июня 1912 года. Режиссер-крестьянин. Так и не полюбил города, а остался весь в деревне. А деревня и режиссер трагически несовместимы». Не от этих ли строк отталкивались авторы теперь уже состоявшегося фильма, акцентируя внимание на крестьянской земной закваске феномена по имени Борис Равенских, который еще при жизни то сравнивался с шаровой молнией, то с народной песней, то считался из породы стихийных талантов, творящих по наитию.
…Не студенчество в театральном институте определило его жизненный путь – судьба! На экзамен по режиссуре был приглашен из Москвы Всеволод Мейерхольд. И встреча с выдающимся режиссером современности явилась для Бориса Равенских таким же потрясением, какое он испытал уже в зрелом возрасте, однажды приехав в родные места и увидев на месте близких с детства гречишных полей поистине космический пейзаж знаменитого карьера Курской Магнитной аномалии.
Грандиозное зрелище работающего горнорудного разреза произвело на Равенских неизгладимое и вместе с тем какое-то мистическое впечатление. Его мышление обрело вселенский глобальный масштаб, хотя сами слова не могли выразить и доли того, что испытывал театральный режиссер, стоя на краю открывшейся ему панорамы. Это место называют энергетическим сердцем России.
«Здесь зашкаливает магнитная стрелка компаса. Но кто знает, что таит в себе эта земля?» И этот вопрос, это состояние прекрасно почувствовала и выразила своим текстом Татьяна Забозлаева, переведя стрелку компаса на самого Равенских.
«Равенских и сам зашкаливал. У него была своя мера жизни – чудовищная чрезмерность во всем. В отрицании. В утверждении. Его называли настоящим самородком, сыном земли. Человек и земля. Человек и мир. Человек и космос – вот темы Равенских. Режиссер – это человек, который отвечает за нравственное возрождение нации в целом, – утверждает фильм. – Режиссер – это художник-провидец».
Камера Орозалиева показывает грандиозный карьер как глубокий взрез земного купола, из-под циклопических уступов которого вырываются кучевые клубы массового взрыва. И как же ранимо трепещет на этом фоне былинка цветущей гречихи! А за узкой зеленой бровкой еще живой травы и полевых цветов вдруг разверзается протяжная глубина вскрытых земных недр, вдоль которых неотвратимо движется бесконечный железнодорожный состав с рудой. Но вот состав все-таки проходит, и взгляду открывается, как свежая рана, полоса кроваво-красных железистых охр. А еще ниже, в самой сердцевине разреза, черная залеж гематита – рудного тела. И было бы непонятно, каким образом этот индустриальный пейзаж производит столь сильное эмоциональное воздействие, да и зачем он вообще в специфической картине о российском театральном деятеле середины прошлого века, если б не звучащая в фильме синхронная речь выросшего посреди этой земли режиссера-крестьянина, если б не высочайшая концентрация магнитной руды его слов.
«Режиссер должен думать, очень внимательно думать. Место нашей родины на планете, судьба нашей родины, судьба народа. Понимать, что к нему ежедневно приходит тысячи зрителей в театр. Он влияет на интеллект зрителя, на душу, на сердце, на духовное воспитание его».
Сегодня эти слова выглядят анахронизмом. Сегодня они явно подпадают под действие негласной директивы «Приказано забыть». Кто сегодня говорит во весь голос об ответственности художника за каждое слово, за каждое поставленное действо? Какая же мера ответственности должна быть у режиссера наших дней, когда он с переключением тумблера входит в каждый дом, не извиняясь за свое вторжение, а еще за то, что с собой привносит? Орозалиев щедрым подарком фортуны воспринял обнаруженный в архивном изобилье длиннющий, минут на тридцать, синхронный кусок, где Равенских выдает спонтанный неприглаженнй монолог о том, как ему работается, как ему дается не только успех, но еще больше неуспех, отчего жизнь режиссера напоминает скорее ад, чем рай.
…В фильме дан крупный план необычного приказа Мейерхольда о том, что Б. Равенских принимается в труппу театра в качестве «режиссера – учителя сцены». Вдобавок мастер присваивает своему молодому помощнику еще более неожиданное звание «комендант спектакля». Таких званий и должностей ни в одном театре страны не было, как не было и второго Мейерхольда. Рабочий день «коменданта спектакля» начинался, проходил и кончался в плотном общении с мэтром. Что сделано из всего того, что было по деталям расписано накануне и что предстоит сделать к завтрашнему утру? Причем объяснения в духе «не удалось», «не успел» были равноценны провалу, концу доверия, отставке.
Когда театр приступил к подготовке спектакля «33 обморока», Равенских на свой страх и риск сделал свою режиссерскую разработку чеховского водевиля. А когда Мейерхольд все переделал, не оставив камня на камне от построения своего ассистента, оскорбленный Равенских написал ему гневное послание: «Режиссера из меня не вышло. Вы преподали мне урок, показав свою мощь. Вы – режиссер. Я – никто. Прощайте. Я ухожу из театра». Ответ Мейерхольда был не мене страстен. Оба письма сохранились, и Орозалиев смог прибегнуть к своему излюбленному приему, к кинографической расшифровке с показом крупным планом столь выразительных и объективных личностных характеристик. «Я рву твое письмо. Ты мальчишка. На кого ты надумал обижаться? Я первый режиссер планеты! И ты хочешь ставить вместе со мной! Кто ты такой? Работай, работай до обморока, до разрыва сердца!» Он и здесь провидчески предсказал судьбу своему ученику, хотя свою не смог предугадать и за несколько дней до рокового ареста. Но он чувствовал — тучи над головой сгущаются. И он звонит Станиславскому, которого, несмотря на полярную несовместимость творческих позиций, высоко ценил как человека и выдающегося театрального деятеля и которому хотел бы доверить своего ассистента. Равенских случайно оказался свидетелем телефонного разговора двух гениев — его шутливый характер никак не соответствовал трагической атмосфере тех дней 1938 года: «Константин Сергеевич. Ученик формалиста хочет приобщиться к вашему искусству».
…Только с налаживанием мирной жизни вообще и театральной в частности, только с выполнением Немировичем-Данченко поручения Станиславского о принятии Б. Равенских в оперно-драматическую студию при Московском художественном театре он получает возможность самостоятельно ставить спектакли. В основном это были комедии. Спектакли Равенских шли один за другим. Режиссер словно брал реванш за долгие годы чрезмерно затянувшейся учебы. Он заражал своей энергией актеров, зрителей, которым импонировала предельная выразительность режиссуры и темперамент мироощущения. И люди шли не просто на спектакль или на любимого актера, люди шли на Равенских…
Задержитесь на минутку.
Посмотрите мне в глаза.
Я ведь вам еще как будто
Про любовь не рассказал.
И люди задерживались и шли «на 9.45 в кино» смотреть фильм-спектакль Бориса Равенских, который на следующий же день после премьеры проснулся всесоюзной знаменитостью. И несколько поколений советских граждан пели песни не об исторических свершениях по воле партии и правительства, а всего лишь о том, что «за новую рубашку и костюм, что в праздник сшил, мне районный парикмахер комплименты говорил». И было не понятно, куда же делся тот Боря Равенских, которого, если верить фильму о нем, первый режиссер планеты Всеволод Мейерхольд учил мощному «пространственно-временному мышлению», учил «воспринимать драматические конфликты с точки зрения вечности». А он никуда не делся – он работал. Он проходил свой предварительный этап, и режиссерский экземпляр пьесы Дьяконова «Свадьба с приданым», сохранившийся в домашнем архиве, был весь расписан его условными обозначениями, его правкой, вымарками и дополнениями. Эту папку он прятал ото всех, это была, как сказано в фильме, его религия. И так было всю жизнь со всеми спектаклями, хотя Равенских чрезвычайно бережно относился к авторскому слову. Другое дело, что он, как в случае со «Свадьбой с приданым», насыщал спектакль своим знанием жизни, своей любовью к России, к ее песням, к ее характеру. Тем неожиданнее могла показаться резкая смена мажорной живописной гаммы послевоенных спектаклей Равенских, напряженно-драматическим, подчас трагедийным звучанием его наиболее значительных работ.
При всем богатстве оказавшегося в руках Орозалиева драматургического, архивного, кино-, фото- и телематериала, при всей его кажущейся пестроте фильм о Борисе Равенских сложился как органическое развитие нескольких сквозных, прорастающих друг в друга тем. Безусловно, прежде всего, это мотив биографический, мотив формирования личности режиссера и понимания самим режиссером значения своей профессии. Такой же ключевой темой, столь актуально звучащей и в наши дни, представляется полузабытая, как о ней иногда говорят, толстовская драма «Власть тьмы».
В своих воспоминаниях о работе с Борисом Равенских Игорь Ильинский отмечал, что Борис Иванович всегда очень долго искал первую половину спектакля, «он растягивал не только сроки, но и саму ткань спектакля». Лишь на заключительных прогонах ему становилось ясно, что он не уложился в регламент, что затянувшееся приближение к финалу требует усиления драматизма, а следовательно, и «рваных ритмов». И Орозалиев, выстраивая свой фильм о Равенских, невольно следовал этому принципу. Благо ему был так созвучен все тот же, уже упоминавшийся монолог Равенских о работе режиссера.
«Итак, внутренний процесс. Какая машина запишет его, режиссерский мучительный процесс, когда в нем зреет спектакль, когда он прочитал произведение – раз, два, три. А если это произведение великое, настоящая поэзия? Там идет сложнейший внутренний процесс. С этого момента смотришь на жизнь уже иначе. Все воспринимается с точки зрения этого. Я лично как бы заболеваю. Все: и природа, и дети, и вся жизнь – все воспринимается теперь с точки зрения этой постановки».
Равенских выговаривается так, будто выполняет невыносимо трудную физическую работу. Не только мысль, голос, но даже лицо принимает участие в рождении каждого слова. Лицо бурно живет, напряжением каждого своего мускула, каждой тенью того, что не удается высказать. Равенских морщится, жмурится. Фразы даются трудно, как первое признание, они отрывочны, то и дело повторяются, уточняясь от подробности к подробности, они лишены личных местоимений.
«Идет сложнейший психологический процесс. Я, например, лично сначала слышу спектакль, потом начинаю видеть, каким он должен быть, но я еще никому ничего не говорил, это идет секретный, тайный, мой личный процесс художника. И этим очень трудно делиться. Как начинаешь делиться – чувствуешь, что ты врешь, все не так, все сложнее, все не так».
И если столь долгое цитирование прямого киносинхрона не приводит к усыпляющему эффекту телевизионной «говорящей головы», то причина тому – выразительность самой натуры «курского самородка» и постоянная подпитка этого образа направленно отобранными фотографиями. И эта увлеченность чрезвычайно близким по духу и выразительности материалом настолько захватывает Орозалиева на протяжении всей картины, что режиссер в нем явно довлеет над второй, операторской ипостасью его творческой натуры. Но когда режиссер спохватывается и ощущает необходимость свободной паузы и оператор получает доступ на авансцену, фильм тут же обретает ту порцию свежести, воздуха, земного пространства, без чего могут задохнуться самые благие замыслы.
И Костя снимает среднерусский пейзаж. И предельно по-своему. В нем нет традиционных равнинных далей, где не на чем задержаться взгляду. Эта земля всхолмлена, как напряженные мускулы, она исполнена скрытой энергией неведомых нам сил, она дана с изгибом дороги, послушно ныряющей в распадок рельефа и вновь упрямо взлетающей на очередной водораздел, к огромному небу, синеву и глубину которого подчеркивают лишь белоснежные, как поля цветущей гречихи, кучевые облака. Здесь как-то не нашлось места ни обязательной березке, ни за версту приметной колокольне, а темные дубравы лесов курчавятся на пределах гречишных полей, как далекие материки неведомых стран. И лишь стога сена, наметанные для устойчивости на острия жердей, да грунтовые проселки, прописанные колесами крестьянских телег, да уходящая к горизонту горотьба околиц свидетельствуют об исконном пребывании здесь человека, столь похожего на эту землю, как похож на нее сам Борис Равенских, с его крепко посаженной головой, с крутым лбом, с глубокими залысинами, обрамленными изреженной курчавиной некогда буйной шевелюры.
Говоря о своей работе над драмой Льва Толстого «Власть тьмы», произведением предельно жестоким, мрачным, Равенских находит для постановки такие слова: «Этот спектакль для меня очень дорогой, очень личный, если можно так сказать, биографический. Я словно услышал голос из моего детства. Нахлынули воспоминания и встали передо мной картины русской деревни. Бескрайние цветущие поля, серебристая рожь в лунном свете и песни, протяжные русские песни, то щемяще-тоскливые, то раздольные».
…Стиснутый рамками одного фильма, режиссер смог взять из спектакля только небольшой эпизод с уходом Акима на фразе: «Эх Микита, душа надобна!» да фрагмент с Анюткой и ее безответным вопросом: «Как жить-то будем, дедушка?!». Но именно эти фрагменты и явились ключевыми как всей драмы, так и поставленного спектакля, судьба которого оказалась столь же драматичной и символической. И то, что Равенских выбрал для себя такую постановку, красноречиво говорит о масштабе и силе духа его творческой личности.
Пьеса Толстого была написана и сдана в набор осенью 1886 года. Давалась она ему трудно. Он по нескольку раз переделывал каждый акт, хотя прима Александринского петербургского театра Мария Савина была в восторге от драмы и просила разрешения у автора поставить ее в свой бенефис. Газеты отзывались сдержаннее и предупреждали, что «реализм нового произведения никак не может примириться с требованиями цензурных условий». Так и было – цензура не пропустила пьесу.
«Толстой многому научил, но и сложно… – рассказывал в своей взрывчатой, неприглаженной манере сам Равенских. – Вот он мотал нас. Мы каждую картину брали, а их семь, и когда мы взяли пять картин, нам всем казалось, что это взята последняя крепость, а дальше… Когда мы начали читать шестую, седьмую – там опять Никита плачет, Никита пляшет. Никита молчит. Никита пляшет. Никита плачет. Никита думает. Это невозможно! Уже казалось, не было сил».
Авторы фильма не жалеют экранного времени ни для монолога Равенских, ни для авторского текста о перипетиях этой постановки. Они уже были уверены, что история этого спектакля – ключ ко всей картине, к пониманию образа Равенских, код в его системе нравственных, эстетических и философских координат. И конечно, тех черт характера, из-за которых Мейерхольд в зените своей славы щедро величал тогда совсем еще молодого и безвестного Борю Равенских в своих шуточных аттестациях то учителем, то комендантом сцены. Так за время репетиций того же спектакля «Власть тьмы» Равенских покинули девять актеров. И не только из-за непомерной требовательности режиссера, бессчетное количество раз оттачивавшего с актером каждый жест, каждое слово, каждую интонацию. Все чувствовали: пьеса предельно мрачная, а Равенских трактует ее как прорыв к свету. Это безнадежно, пьесу все равно закроют… До конца оставался Доронин, исполнитель главной роли – Никиты и Долматова – Акулины. Доронин убеждал: «Боря, ты упрям! Откажись. Вот мы вдвоем сидим, что делать будем? Какие люди нас побросали? Ильинский ушел, Жаров…»
Отказаться Равенских не мог. И то, что он предпринял, – мог придумать только он, Борис Равенских. «У Ильинского был сын восьми лет, – вспоминает в своем синхроне Борис Иванович. – Я ему говорю: «Вова, у тебя отец верующий. Так вот, скоро я поеду в Ясную Поляну и на могиле Толстого прокляну его, если он не вернется к роли Акима. Так и скажи папе». Мальчик передал все отцу. Тот примчался ко мне: «Отрок говорит – надо работать. А дети не врут. Они святые ангелы. Дайте мне снова роль». Тут звонит Жаров: «Это правда, что Ильинский вернулся? Я еду…»
«Учитель сцены», несмотря на молодость предъявителя, – звучало еще приемлемо, а вот комендантов хватало и без него. Накануне премьеры в Малом театре состоялся худсовет, посвященный обсуждению постановки Бориса Равенских – спектакля «Власть тьмы». В домашнем архиве сохранились записи, которые в течение двух с половиной часов вел режиссер, произведение которого синклит театральных корифеев категорически не принял. Впрочем, до профессионального разбора дело не дошло. Народные артисты СССР обходились директивными установками в стиле резолюций идеологических отделов высших партийных органов.
Елена Гоголева: «Не русский спектакль. Нет русской речи. Это не Толстой. Нет нашей дореволюционной деревни, нет «власти тьмы».
Борис Бабочкин: «Ошибка, что эта пьеса была поручена Борису Ивановичу. Что может быть противоречивее самой сути философии Толстого? Пафос, истеричность, декламация, кровавая мелодрама с отравлением – полное искажение пьесы Толстого. Являюсь убежденным противником этого спектакля».
Вслед за кавалерийским наскоком в духе любимого комдива в бой вступила главная артиллерия – бессменная Любовь Яровая и Васса Железнова Малого театра Вера Пашенная: «Никита – хулиган, наглый орел. Спектакль не может идти в таком виде в Малом театре, потому что это компрометирует его».
Занятно, что эта, несомненно, большая актриса, прожившая яркую жизнь в артистической среде, обсуждает работу собрата по искусству на языке обер-прокурора синода К. Победоносцева, который однажды в своем доносе царю писал: «Я только что прочел новую драму Л. Толстого и не могу прийти в себя от ужаса. А меня уверяют, будто бы готовятся давать ее на императорских театрах и уже разучивают роли… Какое отсутствие, больше того, отрицание идеала! Какое унижение нравственного чувства, какое оскорбление вкуса… День, в который драма Толстого будет представлена на императорских театрах, будет днем решительного падения нашей сцены».
Кстати, Александру III, который присутствовал при чтении пьесы у министра императорского двора и уделов, драма Толстого понравилась, и он пожелал присутствовать при генеральной репетиции в Александринском театре, где шла подготовка к спектаклю. И все же мнение Победоносцева возобладало. Спектакль был закрыт.
В фильме Орозалиева об этом историческом факте не упоминается. И без того большой объем ленты не позволял уходить в такие, пусть и очень знаменательные подробности. Но злополучный худсовет все-таки получил в фильме полное отражение, включая и партию защиты.
Игорь Ильинский: «Я считаю, что мы слышим неискренние выступления. Это спекуляции, стыдно слушать».
Борис Бабочкин: «Я думаю – вы извинитесь».
Игорь Ильинский: «Не придется!»
Михаил Жаров: «Традиция театра идет вперед. Спектакль – свежая струя. Я прошу председателя проголосовать. Кто за запрещение, пусть поднимут руку. Я прошу вынести это событие на коллектив и обсудить».
Сейчас трудно сказать, повлияли эти слова защиты на ход худсовета или нет. Слишком необычен, слишком обнажен был во всем спектакль. И явно разделяя позицию этого спектакля, авторы фильма подчеркивают, что постановщик драмы, обращаясь к совести соотечественников, во всеуслышанье осовременил предупреждение великого старца об угрозе самой человечности, о проклятии золотом и соблазне вседозволенности. И многим было бы куда спокойнее не услышать это тревожное напоминание — и не только в театре.
Тем упорнее фильм реконструирует это давнее противостояние, которое столь актуально и сегодня. Используя общий снимок худсовета, во главе длинного стола которого сидели бок о бок председатель, Михаил Царев, и Борис Равенских; фотографии именитых выступавших; озвучивая выгоревшие от времени страницы стенограммы и неровные, стремительно наезжающие друг на друга строки соответствующих записей «виновника торжества», Орозалиев создал очень насыщенный, динамичный и в то же время предельно лаконичный эпизод, определивший во многом и стилистику всего фильма. Синхронность появления каждой фотографии и звучащей фразы, их психологическое и образное созвучие создавало иллюзию репортажно запечатленного сюжета, снятого одним куском, без всяких перебивок и дополнений.
Художественному совершенству этого, казалось бы, рутинно-протокольного эпизода в немалой степени способствовало и психологически выверенное, с легким оттенком пародийности озвучание каждой персональной реплики, осуществленное актером Малого театра Василием Бочкаревым. Большой объем, насыщенность и серьезность текста, его перепады – от документального изложения фактов до глубоко эмоциональных биографических моментов – требовали универсального мастера закадрового озвучания, а таких даже в Москве единицы. Нужен был актер, который смог бы услышать интонацию, музыку картины и чутко и тонко донести ее. Очень хотелось бы, чтобы эта интонация совпала с манерой говорить, присущей самому Равенских, и была естественной и органичной. Ведь сам он говорит с экрана очень доверительно, просто. Александра Равенских рассказала Орозалиеву о Василии Бочкареве. Он дал согласие на пробы вместе с другими замечательными актерами. Здесь нельзя было ошибиться. Это было не менее важно, чем видеоряд картины. Выбор был сделан – Бочкарев. Потому что все совпало, и еще это было современно, а это очень важно.
Как-то Василий Бочкарев рассказал, что он пришел в Малый театр незадолго до смерти Равенских. Однажды Борис Иванович остановил его и, пристально разглядывая, вдруг пообещал: «Будем с тобой работать». И вот прошло много лет, но они все-таки встретились…
Бочкарев вовсе не добивался портретного сходства, но реплика Царева звучала «по-царевски», а грань между цитатой из синхрона Бориса Равенских и следующей за ней фразой дикторского текста почти не замечалась. Даже у сугубо информационных фраз был свой эмоциональный оттенок, а уж рабочие записи самого Равенских обретали взрывчатую силу глубоких человеческих переживаний, искренность которых еще более подчеркивала шелуху общих фраз его оппонентов.
Евгений Велихов: «Нужно, чтобы режиссер изменил свой крутой характер».
Николай Аненков: «Бориса Ивановича надо принимать или не принимать. Исправить нельзя. Это значит, надо поставить иначе…»
Да, исправить Бориса Равенских было нельзя. Не случайно за ним утвердилась репутация подлинного автора своих произведений, их безраздельного создателя, без всяких корректив в свете указаний сверху или столь же обязательных к исполнению рекомендаций худсоветов и театральной администрации. Именно поэтому его часто называли диктатором, ибо именно так он понимал роль режиссера и свою ответственность за первое, а тем более за последнее, решающее слово, что особенно привлекло Орозалиева в образе Равенских.
Равенских: «Мне безумно тяжело слушать. Я полтора часа ждал конкретных предложений. Я делал так, как понимаю Толстого. Я работал искренне, шел, как мне подсказывал интеллект и душа».
Михаил Царев, председатель худсовета: «Я не Станиславский, чтобы точно видеть. Я должен опираться на худсовет. Исправления должны быть…»
«Эх Микита, душа надобна!» – этот выстраданный вопль старого Акима так и просится в завершение эпизода с худсоветом. Но режиссер фильма обращается к этому ключевому рефрену своего повествования не в лоб, а исподволь, усиливая его звучание, казалось бы, субъективными и потому более доходчивыми до сердца зрителя частностями, связанными с личностью самого Бориса Равенских, в чем бы они ни проявлялись. Пример тому – текст письма композитора Бориса Мокроусова, создателя не только всенародно любимых песен, но и музыки к некоторым спектаклям Бориса Равенских: «Дорогой Борис, огромный человечище нашего времени, искатель сцены, мятущийся художник, каких я мало видел на своем веку. Кланяюсь тебе в ноги, твоему исключительному таланту, ты можешь ошеломить всех, я верю в твою сногсшибательность. Да будет над нами свет! Да будет над нами творчество! Прости меня, мой милый, за любовь к тебе».
Судьбу «Власти тьмы» решили зрители и пресса. Премьера стала настоящим триумфом. Состоялись гастроли по Европе, ставшие первой ласточкой московской «оттепели» после студеного долгостроя светлого будущего в отдельно от всего человечества взятой стране. И появление из-за «железного занавеса» русского спектакля со столь многозначительным названием имело на Елисейских полях ошеломляющий эффект. Во всяком случае, «Фигаро» писала о спектакле Бориса Равенских как о «сенсации парижского лета», где было «все, что составляет гений нации».
Наступивший период жизни Равенских авторы фильма сравнивают с куплетами песни, возможно именно здесь увидев название своей картины. Пятидесятые годы – десятилетие работы в Малом театре. Шестидесятые – работа в Московском театре им. Пушкина. Семидесятые – опять в Малом, причем середина – шестидесятые – была самой упоительной и счастливой. Оттепель, надежда и воля. В ту пору Равенских был главным режиссером и мог почти свободно и независимо формировать афишу театра имени Пушкина. Он был особенно счастлив в те годы. И фильм показывает счастливого Равенских. Вот он в кругу актеров. Вот он вместе с ними выходит на поклоны под овацию зала. Вот он принимает цветы. И на его груди впервые за всю картину поблескивает вроде бы лауреатская медаль и какой-то орден, о которых в тексте фильма ни единым словом не упоминается.
И на всех этих фотографиях и фрагментах кинохроники Борис Иванович смеется. Нет, он не улыбается — он хохочет, заразительно и простодушно. Казалось бы, к былому Равенских, угнетенному тяжкой ношей своего призвания и мучительных поисков, уже нет возврата. И нам легко верить авторам фильма, когда они говорят, что Равенских в работе с актерами хвалил смеша, ругал смеша, что был непревзойденным исполнителем всяческих «баек» из сельской и театральной жизни, что не было в его окружении рассказчика лучше, не было шуток более парадоксальнее и остроумнее, чем те, что искрометно, на ходу выдавал «учитель сцены».
…И вдруг – «Метель» Леонида Леонова. Это было не просто новой постановкой. В тот активный и наиболее благополучный для режиссера период профессиональной деятельности состоялось много других постановок. Появление «Метели» было, казалось, внешне ничем не мотивировано: ни общественной обстановкой, ни театральной, ни личной, и приходится думать о том, что возглас старого Акима: «Эх Микита, душа надобна», что ощущение «угрозы самой человечности», исходящей от вседозволенности, от «проклятия золотом», так и не оставляли режиссера все эти годы после постановки «Власти тьмы», хотя в ней он вслед за Толстым выразил все, что мог, все, что чувствовал по этому поводу. Более того, если толстовская вещь пролежала под цензорским запретом восемь лет, то леоновская – тридцать! И Равенских стоило немалых усилий, чтобы добиться разрешения на ее постановку.
Оттепель шестидесятых годов была на исходе. Время «покаяний» прошло, и ворошить прошлое ради чего бы то ни было никому не хотелось. Но для Равенских это было не прошлое, но настоящее, и не дай бог, будущее. И судя по всему, «Метель» была для него тем необходимым звеном, которое позволяло ему вновь вернуться к Толстому, к драме «Власть тьмы», отягощенной совершенно иными историческими и социальными реалиями.
«Метель» давалась Равенских чрезвычайно тяжело. «Леонов измотал меня, как и Лев Толстой, – признается с экрана Борис Иванович. – Когда приближалась премьера, я чувствовал, что уже «на пределах» весь театр. Нервы сдавали. Сил не было, ни физических, ни духовных, дальше работать. «Метель» требовала огромного напряжения, ежедневных репетиций, иногда по четыре, по шесть, по семь часов. Токи, заложенные в каждом образе, колоссальные, все столкновения требуют огромных актеров, какой-то необыкновенной режиссуры… Чтобы пробиться в леоновскую пьесу, можно было сойти с ума…»
Орозалиев предельно придирчив в своем стремлении к лаконизму. В его монтаже практически нет проходных, необязательных для повествования кадров и сведений, а предпочтение выбранному плану диктуется его характерностью, его потенциалом работать на главную задачу фильма, которая, как можно судить, заключается, с одной стороны, в акцентированном выявлении лейтмотива всего творчества Бориса Равенских, а с другой – в эскизной, но многоплановой проработке образа этого художника, которому по силам оказалось то, на что он решился и что осуществил. И Орозалиев, невольно касаясь этой личной сферы, старательно дистанцируется от столь любезного многим авторам биографических повествований вольного версификаторства в изображении различных бытовых, интимных коллизий в жизни «объекта исследований», для наблюдения за которым используются широкие возможности скрытой камеры в виде замочной скважины, а также публичных диспутов знатоков из ближнего круга некогда дорогого им человека.
От кинопосещения дома Равенских лучезарного впечатления не остается, и, как говорится, слава богу. Костя деликатно отодвигает эту сторону человеческого бытия на второй план, а помимо того, что сказал о себе в своем монологе сам Равенских, в фильме предоставлено слово о нем прежде всего человеку, который знал и понимал Бориса Ивановича не
Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
День своего шестидесятилетия 7 января 2003 года Константин Керимович Орозалиев, а в дружеском общении Костя, провел дома, в подмосковной Загорянке, работая над фильмом, название которому никак не мог придумать.
Что же касается юбилейных торжеств, да и просто приятельских посиделок, то в жизни, а тем более по молодости их было вполне достаточно, чтобы полностью утратить к ним вкус. Так что вечер, проведенный за видеомагнитофоном, вполне мог показаться событием достойным знаменательной даты. Да и с каким еще настроением можно было садиться за отсмотр материала, с подобным которому Косте никогда не приходилось иметь дело.
Конечно, когда-то еще в годы работы на «Киргизфильме» у него была большая картина «Айланпа», посвященная Чингизу Айтматову. На «Центрнаучфильме» он снимал фильмы «Джавахарлал Неру» и «Индира Ганди». Да и все минувшее десятилетие прошло у него под знаком телевизионной серии фильмов «Тайны забытых побед», посвященных создателям космической авиационной технике и некоторым другим выдающимся личностям. Все это было достаточно сложно и чрезвычайно увлекательно. Но теперь ему самому предстояло выйти в открытый космос театральной Москвы минувшего века, с ее разноголосицей мнений и оценок, с острым соперничеством театров и их корифеев, с теми подводными рифами так называемого творческого мира, о которых он, не будучи заядлым московским театралом, имел весьма отдаленное представление. Впрочем, может, это было и к лучшему. А предстояло шагнуть за кулисы постановок по произведениям Льва Толстого, Михаила Шолохова, Леонида Леонова, Алексея Толстого, Константина Симонова, Николая Островского, Бориса Васильева, Иона Друцэ, причем все это разом в рамках одного- единственного фильма и через призму театрального режиссера Бориса Равенских, о котором Костя практически ничего не знал, тем более что имени этого нет даже в Большом Советском энциклопедическом словаре издания 1984 года.
А началось все с неожиданного телефонного звонка совершенно незнакомой дамы, представившейся Александрой Борисовной Равенских, актрисой театра Маяковского.
– Причем тут я, – пытался отбояриться Костя. – Есть много других режиссеров, причем знающих театр, а теперь сидящих без работы…
– Нам никто другой не нужен, – настойчиво уговаривала Равенских. – Я видела весь ваш сериал «Тайны забытых побед», видела «Айтматова». Я убеждена, что тот материал, которым мы располагаем, – это ваша тема.
– Кто это мы.
– Мы, дочери Равенских, Александра и Галина, и искусствовед Татьяна Забозлаева, большой друг нашей семьи, автор двухтомника «Театр Бориса Равенских». И еще. Есть архив Бориса Ивановича. Это фотографии, снятые на пленку спектакли, уникальные записи, письма, хроника. Есть киносценарий. Я прошу вас о встрече, по телефону трудно говорить. Я очень волнуюсь.
Ну вот. Мало дочерей, так еще и друг семьи, впору было подумать Косте, которого назойливость дамы стала даже раздражать.
– Спасибо, конечно, но я занят. Я полностью в монтаже очередного фильма нашего сериала. К тому же я не видел ни одной постановки вашего отца.
– Видели.
– Что значит видели?
– Все видели. Вся страна. Помните, в конце пятидесятых годов по экранам кинотеатров прошел кинофильм «Свадьба с приданым»?
– А, тот… Из-за вас, моя черешня…
– Да-да. Ссорюсь я с приятелем.
Пришлось расшаркаться. Ну конечно, он помнит. Была такая картина из сельской жизни, не уступавшая, однако, в популярности ни трофейному «Тарзану», ни индийскому «Бродяге». А вот кто поставил эту музкомедию – об этом как-то не думалось. Она есть – и все. В качестве отступного Костя пообещал о встрече на предмет ознакомления хотя бы с частью материала.
– Нет-нет, не сейчас. Не раньше чем через месяц.
– Ничего, я буду ждать.
Первый просмотр обещанных материалов, за которым вскоре последовал второй, третий, после чего стало ясно, что не делать эту картину Орозалиев просто не может. Она надвигалась пугающе и неотвратимо, как слепящий свет выскочившего на встречную полосу лихача. А уйти в сторону или отложить на потом было уже невозможно.
С чего начать? Как приступить к разработке этого богатейшего месторождения с любовью и знанием собранных за многие годы свидетельств жизни и творчества незаурядного человека. Газетные, журнальные отклики и рецензии, афиши и театральные программки, мимолетные почеркушки, протоколы худсоветов, письма, телеграммы, воспоминания современников и близких людей. Как все это представить, собрать воедино? А фотографии! Выразительная фактура лица Равенских, излучаемая всей его фигурой энергия, темперамент явно привлекали театральных фотографов, снимавших его не только по долгу службы, но и поддаваясь его артистическому обаянию. На одних фотографиях можно было делать фильм, даже не снабжая его текстом. А киноархив! На пленку были сняты многие эпизоды репетиций, спектаклей, а то и целые постановки. Стоит отобрать ряд наиболее значимых фрагментов, выстроить их по хронологии, по достигнутым в них творческим высотам – чем не фильм? А как созвучны были Косте такие слова Равенских: «Я хочу внушить зрителю то, во что верю сам. Я хочу, чтобы он после моего спектакля долго ничего не мог смотреть».
Всю реальность амбиций этого диктатора сцены Костя испытывал на себе. Теперь он мог заниматься только Равенских. Каждый вечер кончался самоотчетом о том, что сделано по Равенских. Каждое утро, как когда-то у Равенских с Мейерхольдом, начиналось с планерки. Чем сегодня он будет заниматься по Равенских. Равенских присутствовал почти осязаемо. Мало того, Костя постоянно испытывал, как говорят спортивные комментаторы, прессинг по всему полю таких самозабвенных фанатов Равенских, как его дочь и ассистент Орозалиева по картине – ученица Бориса Ивановича Надежда Аракчеева, у которых как на будущий фильм, так и на каждый его эпизод был, конечно, свой взгляд, отчего предстояло как-то деликатно отгородиться.
Но от какой печки все же начинать плясать? Может, от записной книжки-календаря, которую с детства хранит Александра и в которой первые страницы заполнены рукой отца. Эти записи были посвящены его семье.
«Бабушка твоя, Александра Епифановна Соловьева, с образованием и очень много читала», – писал Борис Иванович о своей матери. Далее об отце «Дедушка, Иван Васильевич Ровенских. Певец и крестьянин. Они любили искусство. В семье все пели. Дома были интрументы: скрипка, гармонь, гитара, балалайка».
Во время Гражданской войны, спасаясь от голода, отец увез семью из Петербурга в родное село Юшково, что под Курском. О себе Равенских написал дочери так: «Отец твой, Б.И. Равенских родился 27 июня 1912 года. Режиссер-крестьянин. Так и не полюбил города, а остался весь в деревне. А деревня и режиссер трагически несовместимы». Не от этих ли строк отталкивались авторы теперь уже состоявшегося фильма, акцентируя внимание на крестьянской земной закваске феномена по имени Борис Равенских, который еще при жизни то сравнивался с шаровой молнией, то с народной песней, то считался из породы стихийных талантов, творящих по наитию.
…Не студенчество в театральном институте определило его жизненный путь – судьба! На экзамен по режиссуре был приглашен из Москвы Всеволод Мейерхольд. И встреча с выдающимся режиссером современности явилась для Бориса Равенских таким же потрясением, какое он испытал уже в зрелом возрасте, однажды приехав в родные места и увидев на месте близких с детства гречишных полей поистине космический пейзаж знаменитого карьера Курской Магнитной аномалии.
Грандиозное зрелище работающего горнорудного разреза произвело на Равенских неизгладимое и вместе с тем какое-то мистическое впечатление. Его мышление обрело вселенский глобальный масштаб, хотя сами слова не могли выразить и доли того, что испытывал театральный режиссер, стоя на краю открывшейся ему панорамы. Это место называют энергетическим сердцем России.
«Здесь зашкаливает магнитная стрелка компаса. Но кто знает, что таит в себе эта земля?» И этот вопрос, это состояние прекрасно почувствовала и выразила своим текстом Татьяна Забозлаева, переведя стрелку компаса на самого Равенских.
«Равенских и сам зашкаливал. У него была своя мера жизни – чудовищная чрезмерность во всем. В отрицании. В утверждении. Его называли настоящим самородком, сыном земли. Человек и земля. Человек и мир. Человек и космос – вот темы Равенских. Режиссер – это человек, который отвечает за нравственное возрождение нации в целом, – утверждает фильм. – Режиссер – это художник-провидец».
Камера Орозалиева показывает грандиозный карьер как глубокий взрез земного купола, из-под циклопических уступов которого вырываются кучевые клубы массового взрыва. И как же ранимо трепещет на этом фоне былинка цветущей гречихи! А за узкой зеленой бровкой еще живой травы и полевых цветов вдруг разверзается протяжная глубина вскрытых земных недр, вдоль которых неотвратимо движется бесконечный железнодорожный состав с рудой. Но вот состав все-таки проходит, и взгляду открывается, как свежая рана, полоса кроваво-красных железистых охр. А еще ниже, в самой сердцевине разреза, черная залеж гематита – рудного тела. И было бы непонятно, каким образом этот индустриальный пейзаж производит столь сильное эмоциональное воздействие, да и зачем он вообще в специфической картине о российском театральном деятеле середины прошлого века, если б не звучащая в фильме синхронная речь выросшего посреди этой земли режиссера-крестьянина, если б не высочайшая концентрация магнитной руды его слов.
«Режиссер должен думать, очень внимательно думать. Место нашей родины на планете, судьба нашей родины, судьба народа. Понимать, что к нему ежедневно приходит тысячи зрителей в театр. Он влияет на интеллект зрителя, на душу, на сердце, на духовное воспитание его».
Сегодня эти слова выглядят анахронизмом. Сегодня они явно подпадают под действие негласной директивы «Приказано забыть». Кто сегодня говорит во весь голос об ответственности художника за каждое слово, за каждое поставленное действо? Какая же мера ответственности должна быть у режиссера наших дней, когда он с переключением тумблера входит в каждый дом, не извиняясь за свое вторжение, а еще за то, что с собой привносит? Орозалиев щедрым подарком фортуны воспринял обнаруженный в архивном изобилье длиннющий, минут на тридцать, синхронный кусок, где Равенских выдает спонтанный неприглаженнй монолог о том, как ему работается, как ему дается не только успех, но еще больше неуспех, отчего жизнь режиссера напоминает скорее ад, чем рай.
…В фильме дан крупный план необычного приказа Мейерхольда о том, что Б. Равенских принимается в труппу театра в качестве «режиссера – учителя сцены». Вдобавок мастер присваивает своему молодому помощнику еще более неожиданное звание «комендант спектакля». Таких званий и должностей ни в одном театре страны не было, как не было и второго Мейерхольда. Рабочий день «коменданта спектакля» начинался, проходил и кончался в плотном общении с мэтром. Что сделано из всего того, что было по деталям расписано накануне и что предстоит сделать к завтрашнему утру? Причем объяснения в духе «не удалось», «не успел» были равноценны провалу, концу доверия, отставке.
Когда театр приступил к подготовке спектакля «33 обморока», Равенских на свой страх и риск сделал свою режиссерскую разработку чеховского водевиля. А когда Мейерхольд все переделал, не оставив камня на камне от построения своего ассистента, оскорбленный Равенских написал ему гневное послание: «Режиссера из меня не вышло. Вы преподали мне урок, показав свою мощь. Вы – режиссер. Я – никто. Прощайте. Я ухожу из театра». Ответ Мейерхольда был не мене страстен. Оба письма сохранились, и Орозалиев смог прибегнуть к своему излюбленному приему, к кинографической расшифровке с показом крупным планом столь выразительных и объективных личностных характеристик. «Я рву твое письмо. Ты мальчишка. На кого ты надумал обижаться? Я первый режиссер планеты! И ты хочешь ставить вместе со мной! Кто ты такой? Работай, работай до обморока, до разрыва сердца!» Он и здесь провидчески предсказал судьбу своему ученику, хотя свою не смог предугадать и за несколько дней до рокового ареста. Но он чувствовал — тучи над головой сгущаются. И он звонит Станиславскому, которого, несмотря на полярную несовместимость творческих позиций, высоко ценил как человека и выдающегося театрального деятеля и которому хотел бы доверить своего ассистента. Равенских случайно оказался свидетелем телефонного разговора двух гениев — его шутливый характер никак не соответствовал трагической атмосфере тех дней 1938 года: «Константин Сергеевич. Ученик формалиста хочет приобщиться к вашему искусству».
…Только с налаживанием мирной жизни вообще и театральной в частности, только с выполнением Немировичем-Данченко поручения Станиславского о принятии Б. Равенских в оперно-драматическую студию при Московском художественном театре он получает возможность самостоятельно ставить спектакли. В основном это были комедии. Спектакли Равенских шли один за другим. Режиссер словно брал реванш за долгие годы чрезмерно затянувшейся учебы. Он заражал своей энергией актеров, зрителей, которым импонировала предельная выразительность режиссуры и темперамент мироощущения. И люди шли не просто на спектакль или на любимого актера, люди шли на Равенских…
Задержитесь на минутку.
Посмотрите мне в глаза.
Я ведь вам еще как будто
Про любовь не рассказал.
И люди задерживались и шли «на 9.45 в кино» смотреть фильм-спектакль Бориса Равенских, который на следующий же день после премьеры проснулся всесоюзной знаменитостью. И несколько поколений советских граждан пели песни не об исторических свершениях по воле партии и правительства, а всего лишь о том, что «за новую рубашку и костюм, что в праздник сшил, мне районный парикмахер комплименты говорил». И было не понятно, куда же делся тот Боря Равенских, которого, если верить фильму о нем, первый режиссер планеты Всеволод Мейерхольд учил мощному «пространственно-временному мышлению», учил «воспринимать драматические конфликты с точки зрения вечности». А он никуда не делся – он работал. Он проходил свой предварительный этап, и режиссерский экземпляр пьесы Дьяконова «Свадьба с приданым», сохранившийся в домашнем архиве, был весь расписан его условными обозначениями, его правкой, вымарками и дополнениями. Эту папку он прятал ото всех, это была, как сказано в фильме, его религия. И так было всю жизнь со всеми спектаклями, хотя Равенских чрезвычайно бережно относился к авторскому слову. Другое дело, что он, как в случае со «Свадьбой с приданым», насыщал спектакль своим знанием жизни, своей любовью к России, к ее песням, к ее характеру. Тем неожиданнее могла показаться резкая смена мажорной живописной гаммы послевоенных спектаклей Равенских, напряженно-драматическим, подчас трагедийным звучанием его наиболее значительных работ.
При всем богатстве оказавшегося в руках Орозалиева драматургического, архивного, кино-, фото- и телематериала, при всей его кажущейся пестроте фильм о Борисе Равенских сложился как органическое развитие нескольких сквозных, прорастающих друг в друга тем. Безусловно, прежде всего, это мотив биографический, мотив формирования личности режиссера и понимания самим режиссером значения своей профессии. Такой же ключевой темой, столь актуально звучащей и в наши дни, представляется полузабытая, как о ней иногда говорят, толстовская драма «Власть тьмы».
В своих воспоминаниях о работе с Борисом Равенских Игорь Ильинский отмечал, что Борис Иванович всегда очень долго искал первую половину спектакля, «он растягивал не только сроки, но и саму ткань спектакля». Лишь на заключительных прогонах ему становилось ясно, что он не уложился в регламент, что затянувшееся приближение к финалу требует усиления драматизма, а следовательно, и «рваных ритмов». И Орозалиев, выстраивая свой фильм о Равенских, невольно следовал этому принципу. Благо ему был так созвучен все тот же, уже упоминавшийся монолог Равенских о работе режиссера.
«Итак, внутренний процесс. Какая машина запишет его, режиссерский мучительный процесс, когда в нем зреет спектакль, когда он прочитал произведение – раз, два, три. А если это произведение великое, настоящая поэзия? Там идет сложнейший внутренний процесс. С этого момента смотришь на жизнь уже иначе. Все воспринимается с точки зрения этого. Я лично как бы заболеваю. Все: и природа, и дети, и вся жизнь – все воспринимается теперь с точки зрения этой постановки».
Равенских выговаривается так, будто выполняет невыносимо трудную физическую работу. Не только мысль, голос, но даже лицо принимает участие в рождении каждого слова. Лицо бурно живет, напряжением каждого своего мускула, каждой тенью того, что не удается высказать. Равенских морщится, жмурится. Фразы даются трудно, как первое признание, они отрывочны, то и дело повторяются, уточняясь от подробности к подробности, они лишены личных местоимений.
«Идет сложнейший психологический процесс. Я, например, лично сначала слышу спектакль, потом начинаю видеть, каким он должен быть, но я еще никому ничего не говорил, это идет секретный, тайный, мой личный процесс художника. И этим очень трудно делиться. Как начинаешь делиться – чувствуешь, что ты врешь, все не так, все сложнее, все не так».
И если столь долгое цитирование прямого киносинхрона не приводит к усыпляющему эффекту телевизионной «говорящей головы», то причина тому – выразительность самой натуры «курского самородка» и постоянная подпитка этого образа направленно отобранными фотографиями. И эта увлеченность чрезвычайно близким по духу и выразительности материалом настолько захватывает Орозалиева на протяжении всей картины, что режиссер в нем явно довлеет над второй, операторской ипостасью его творческой натуры. Но когда режиссер спохватывается и ощущает необходимость свободной паузы и оператор получает доступ на авансцену, фильм тут же обретает ту порцию свежести, воздуха, земного пространства, без чего могут задохнуться самые благие замыслы.
И Костя снимает среднерусский пейзаж. И предельно по-своему. В нем нет традиционных равнинных далей, где не на чем задержаться взгляду. Эта земля всхолмлена, как напряженные мускулы, она исполнена скрытой энергией неведомых нам сил, она дана с изгибом дороги, послушно ныряющей в распадок рельефа и вновь упрямо взлетающей на очередной водораздел, к огромному небу, синеву и глубину которого подчеркивают лишь белоснежные, как поля цветущей гречихи, кучевые облака. Здесь как-то не нашлось места ни обязательной березке, ни за версту приметной колокольне, а темные дубравы лесов курчавятся на пределах гречишных полей, как далекие материки неведомых стран. И лишь стога сена, наметанные для устойчивости на острия жердей, да грунтовые проселки, прописанные колесами крестьянских телег, да уходящая к горизонту горотьба околиц свидетельствуют об исконном пребывании здесь человека, столь похожего на эту землю, как похож на нее сам Борис Равенских, с его крепко посаженной головой, с крутым лбом, с глубокими залысинами, обрамленными изреженной курчавиной некогда буйной шевелюры.
Говоря о своей работе над драмой Льва Толстого «Власть тьмы», произведением предельно жестоким, мрачным, Равенских находит для постановки такие слова: «Этот спектакль для меня очень дорогой, очень личный, если можно так сказать, биографический. Я словно услышал голос из моего детства. Нахлынули воспоминания и встали передо мной картины русской деревни. Бескрайние цветущие поля, серебристая рожь в лунном свете и песни, протяжные русские песни, то щемяще-тоскливые, то раздольные».
…Стиснутый рамками одного фильма, режиссер смог взять из спектакля только небольшой эпизод с уходом Акима на фразе: «Эх Микита, душа надобна!» да фрагмент с Анюткой и ее безответным вопросом: «Как жить-то будем, дедушка?!». Но именно эти фрагменты и явились ключевыми как всей драмы, так и поставленного спектакля, судьба которого оказалась столь же драматичной и символической. И то, что Равенских выбрал для себя такую постановку, красноречиво говорит о масштабе и силе духа его творческой личности.
Пьеса Толстого была написана и сдана в набор осенью 1886 года. Давалась она ему трудно. Он по нескольку раз переделывал каждый акт, хотя прима Александринского петербургского театра Мария Савина была в восторге от драмы и просила разрешения у автора поставить ее в свой бенефис. Газеты отзывались сдержаннее и предупреждали, что «реализм нового произведения никак не может примириться с требованиями цензурных условий». Так и было – цензура не пропустила пьесу.
«Толстой многому научил, но и сложно… – рассказывал в своей взрывчатой, неприглаженной манере сам Равенских. – Вот он мотал нас. Мы каждую картину брали, а их семь, и когда мы взяли пять картин, нам всем казалось, что это взята последняя крепость, а дальше… Когда мы начали читать шестую, седьмую – там опять Никита плачет, Никита пляшет. Никита молчит. Никита пляшет. Никита плачет. Никита думает. Это невозможно! Уже казалось, не было сил».
Авторы фильма не жалеют экранного времени ни для монолога Равенских, ни для авторского текста о перипетиях этой постановки. Они уже были уверены, что история этого спектакля – ключ ко всей картине, к пониманию образа Равенских, код в его системе нравственных, эстетических и философских координат. И конечно, тех черт характера, из-за которых Мейерхольд в зените своей славы щедро величал тогда совсем еще молодого и безвестного Борю Равенских в своих шуточных аттестациях то учителем, то комендантом сцены. Так за время репетиций того же спектакля «Власть тьмы» Равенских покинули девять актеров. И не только из-за непомерной требовательности режиссера, бессчетное количество раз оттачивавшего с актером каждый жест, каждое слово, каждую интонацию. Все чувствовали: пьеса предельно мрачная, а Равенских трактует ее как прорыв к свету. Это безнадежно, пьесу все равно закроют… До конца оставался Доронин, исполнитель главной роли – Никиты и Долматова – Акулины. Доронин убеждал: «Боря, ты упрям! Откажись. Вот мы вдвоем сидим, что делать будем? Какие люди нас побросали? Ильинский ушел, Жаров…»
Отказаться Равенских не мог. И то, что он предпринял, – мог придумать только он, Борис Равенских. «У Ильинского был сын восьми лет, – вспоминает в своем синхроне Борис Иванович. – Я ему говорю: «Вова, у тебя отец верующий. Так вот, скоро я поеду в Ясную Поляну и на могиле Толстого прокляну его, если он не вернется к роли Акима. Так и скажи папе». Мальчик передал все отцу. Тот примчался ко мне: «Отрок говорит – надо работать. А дети не врут. Они святые ангелы. Дайте мне снова роль». Тут звонит Жаров: «Это правда, что Ильинский вернулся? Я еду…»
«Учитель сцены», несмотря на молодость предъявителя, – звучало еще приемлемо, а вот комендантов хватало и без него. Накануне премьеры в Малом театре состоялся худсовет, посвященный обсуждению постановки Бориса Равенских – спектакля «Власть тьмы». В домашнем архиве сохранились записи, которые в течение двух с половиной часов вел режиссер, произведение которого синклит театральных корифеев категорически не принял. Впрочем, до профессионального разбора дело не дошло. Народные артисты СССР обходились директивными установками в стиле резолюций идеологических отделов высших партийных органов.
Елена Гоголева: «Не русский спектакль. Нет русской речи. Это не Толстой. Нет нашей дореволюционной деревни, нет «власти тьмы».
Борис Бабочкин: «Ошибка, что эта пьеса была поручена Борису Ивановичу. Что может быть противоречивее самой сути философии Толстого? Пафос, истеричность, декламация, кровавая мелодрама с отравлением – полное искажение пьесы Толстого. Являюсь убежденным противником этого спектакля».
Вслед за кавалерийским наскоком в духе любимого комдива в бой вступила главная артиллерия – бессменная Любовь Яровая и Васса Железнова Малого театра Вера Пашенная: «Никита – хулиган, наглый орел. Спектакль не может идти в таком виде в Малом театре, потому что это компрометирует его».
Занятно, что эта, несомненно, большая актриса, прожившая яркую жизнь в артистической среде, обсуждает работу собрата по искусству на языке обер-прокурора синода К. Победоносцева, который однажды в своем доносе царю писал: «Я только что прочел новую драму Л. Толстого и не могу прийти в себя от ужаса. А меня уверяют, будто бы готовятся давать ее на императорских театрах и уже разучивают роли… Какое отсутствие, больше того, отрицание идеала! Какое унижение нравственного чувства, какое оскорбление вкуса… День, в который драма Толстого будет представлена на императорских театрах, будет днем решительного падения нашей сцены».
Кстати, Александру III, который присутствовал при чтении пьесы у министра императорского двора и уделов, драма Толстого понравилась, и он пожелал присутствовать при генеральной репетиции в Александринском театре, где шла подготовка к спектаклю. И все же мнение Победоносцева возобладало. Спектакль был закрыт.
В фильме Орозалиева об этом историческом факте не упоминается. И без того большой объем ленты не позволял уходить в такие, пусть и очень знаменательные подробности. Но злополучный худсовет все-таки получил в фильме полное отражение, включая и партию защиты.
Игорь Ильинский: «Я считаю, что мы слышим неискренние выступления. Это спекуляции, стыдно слушать».
Борис Бабочкин: «Я думаю – вы извинитесь».
Игорь Ильинский: «Не придется!»
Михаил Жаров: «Традиция театра идет вперед. Спектакль – свежая струя. Я прошу председателя проголосовать. Кто за запрещение, пусть поднимут руку. Я прошу вынести это событие на коллектив и обсудить».
Сейчас трудно сказать, повлияли эти слова защиты на ход худсовета или нет. Слишком необычен, слишком обнажен был во всем спектакль. И явно разделяя позицию этого спектакля, авторы фильма подчеркивают, что постановщик драмы, обращаясь к совести соотечественников, во всеуслышанье осовременил предупреждение великого старца об угрозе самой человечности, о проклятии золотом и соблазне вседозволенности. И многим было бы куда спокойнее не услышать это тревожное напоминание — и не только в театре.
Тем упорнее фильм реконструирует это давнее противостояние, которое столь актуально и сегодня. Используя общий снимок худсовета, во главе длинного стола которого сидели бок о бок председатель, Михаил Царев, и Борис Равенских; фотографии именитых выступавших; озвучивая выгоревшие от времени страницы стенограммы и неровные, стремительно наезжающие друг на друга строки соответствующих записей «виновника торжества», Орозалиев создал очень насыщенный, динамичный и в то же время предельно лаконичный эпизод, определивший во многом и стилистику всего фильма. Синхронность появления каждой фотографии и звучащей фразы, их психологическое и образное созвучие создавало иллюзию репортажно запечатленного сюжета, снятого одним куском, без всяких перебивок и дополнений.
Художественному совершенству этого, казалось бы, рутинно-протокольного эпизода в немалой степени способствовало и психологически выверенное, с легким оттенком пародийности озвучание каждой персональной реплики, осуществленное актером Малого театра Василием Бочкаревым. Большой объем, насыщенность и серьезность текста, его перепады – от документального изложения фактов до глубоко эмоциональных биографических моментов – требовали универсального мастера закадрового озвучания, а таких даже в Москве единицы. Нужен был актер, который смог бы услышать интонацию, музыку картины и чутко и тонко донести ее. Очень хотелось бы, чтобы эта интонация совпала с манерой говорить, присущей самому Равенских, и была естественной и органичной. Ведь сам он говорит с экрана очень доверительно, просто. Александра Равенских рассказала Орозалиеву о Василии Бочкареве. Он дал согласие на пробы вместе с другими замечательными актерами. Здесь нельзя было ошибиться. Это было не менее важно, чем видеоряд картины. Выбор был сделан – Бочкарев. Потому что все совпало, и еще это было современно, а это очень важно.
Как-то Василий Бочкарев рассказал, что он пришел в Малый театр незадолго до смерти Равенских. Однажды Борис Иванович остановил его и, пристально разглядывая, вдруг пообещал: «Будем с тобой работать». И вот прошло много лет, но они все-таки встретились…
Бочкарев вовсе не добивался портретного сходства, но реплика Царева звучала «по-царевски», а грань между цитатой из синхрона Бориса Равенских и следующей за ней фразой дикторского текста почти не замечалась. Даже у сугубо информационных фраз был свой эмоциональный оттенок, а уж рабочие записи самого Равенских обретали взрывчатую силу глубоких человеческих переживаний, искренность которых еще более подчеркивала шелуху общих фраз его оппонентов.
Евгений Велихов: «Нужно, чтобы режиссер изменил свой крутой характер».
Николай Аненков: «Бориса Ивановича надо принимать или не принимать. Исправить нельзя. Это значит, надо поставить иначе…»
Да, исправить Бориса Равенских было нельзя. Не случайно за ним утвердилась репутация подлинного автора своих произведений, их безраздельного создателя, без всяких корректив в свете указаний сверху или столь же обязательных к исполнению рекомендаций худсоветов и театральной администрации. Именно поэтому его часто называли диктатором, ибо именно так он понимал роль режиссера и свою ответственность за первое, а тем более за последнее, решающее слово, что особенно привлекло Орозалиева в образе Равенских.
Равенских: «Мне безумно тяжело слушать. Я полтора часа ждал конкретных предложений. Я делал так, как понимаю Толстого. Я работал искренне, шел, как мне подсказывал интеллект и душа».
Михаил Царев, председатель худсовета: «Я не Станиславский, чтобы точно видеть. Я должен опираться на худсовет. Исправления должны быть…»
«Эх Микита, душа надобна!» – этот выстраданный вопль старого Акима так и просится в завершение эпизода с худсоветом. Но режиссер фильма обращается к этому ключевому рефрену своего повествования не в лоб, а исподволь, усиливая его звучание, казалось бы, субъективными и потому более доходчивыми до сердца зрителя частностями, связанными с личностью самого Бориса Равенских, в чем бы они ни проявлялись. Пример тому – текст письма композитора Бориса Мокроусова, создателя не только всенародно любимых песен, но и музыки к некоторым спектаклям Бориса Равенских: «Дорогой Борис, огромный человечище нашего времени, искатель сцены, мятущийся художник, каких я мало видел на своем веку. Кланяюсь тебе в ноги, твоему исключительному таланту, ты можешь ошеломить всех, я верю в твою сногсшибательность. Да будет над нами свет! Да будет над нами творчество! Прости меня, мой милый, за любовь к тебе».
Судьбу «Власти тьмы» решили зрители и пресса. Премьера стала настоящим триумфом. Состоялись гастроли по Европе, ставшие первой ласточкой московской «оттепели» после студеного долгостроя светлого будущего в отдельно от всего человечества взятой стране. И появление из-за «железного занавеса» русского спектакля со столь многозначительным названием имело на Елисейских полях ошеломляющий эффект. Во всяком случае, «Фигаро» писала о спектакле Бориса Равенских как о «сенсации парижского лета», где было «все, что составляет гений нации».
Наступивший период жизни Равенских авторы фильма сравнивают с куплетами песни, возможно именно здесь увидев название своей картины. Пятидесятые годы – десятилетие работы в Малом театре. Шестидесятые – работа в Московском театре им. Пушкина. Семидесятые – опять в Малом, причем середина – шестидесятые – была самой упоительной и счастливой. Оттепель, надежда и воля. В ту пору Равенских был главным режиссером и мог почти свободно и независимо формировать афишу театра имени Пушкина. Он был особенно счастлив в те годы. И фильм показывает счастливого Равенских. Вот он в кругу актеров. Вот он вместе с ними выходит на поклоны под овацию зала. Вот он принимает цветы. И на его груди впервые за всю картину поблескивает вроде бы лауреатская медаль и какой-то орден, о которых в тексте фильма ни единым словом не упоминается.
И на всех этих фотографиях и фрагментах кинохроники Борис Иванович смеется. Нет, он не улыбается — он хохочет, заразительно и простодушно. Казалось бы, к былому Равенских, угнетенному тяжкой ношей своего призвания и мучительных поисков, уже нет возврата. И нам легко верить авторам фильма, когда они говорят, что Равенских в работе с актерами хвалил смеша, ругал смеша, что был непревзойденным исполнителем всяческих «баек» из сельской и театральной жизни, что не было в его окружении рассказчика лучше, не было шуток более парадоксальнее и остроумнее, чем те, что искрометно, на ходу выдавал «учитель сцены».
…И вдруг – «Метель» Леонида Леонова. Это было не просто новой постановкой. В тот активный и наиболее благополучный для режиссера период профессиональной деятельности состоялось много других постановок. Появление «Метели» было, казалось, внешне ничем не мотивировано: ни общественной обстановкой, ни театральной, ни личной, и приходится думать о том, что возглас старого Акима: «Эх Микита, душа надобна», что ощущение «угрозы самой человечности», исходящей от вседозволенности, от «проклятия золотом», так и не оставляли режиссера все эти годы после постановки «Власти тьмы», хотя в ней он вслед за Толстым выразил все, что мог, все, что чувствовал по этому поводу. Более того, если толстовская вещь пролежала под цензорским запретом восемь лет, то леоновская – тридцать! И Равенских стоило немалых усилий, чтобы добиться разрешения на ее постановку.
Оттепель шестидесятых годов была на исходе. Время «покаяний» прошло, и ворошить прошлое ради чего бы то ни было никому не хотелось. Но для Равенских это было не прошлое, но настоящее, и не дай бог, будущее. И судя по всему, «Метель» была для него тем необходимым звеном, которое позволяло ему вновь вернуться к Толстому, к драме «Власть тьмы», отягощенной совершенно иными историческими и социальными реалиями.
«Метель» давалась Равенских чрезвычайно тяжело. «Леонов измотал меня, как и Лев Толстой, – признается с экрана Борис Иванович. – Когда приближалась премьера, я чувствовал, что уже «на пределах» весь театр. Нервы сдавали. Сил не было, ни физических, ни духовных, дальше работать. «Метель» требовала огромного напряжения, ежедневных репетиций, иногда по четыре, по шесть, по семь часов. Токи, заложенные в каждом образе, колоссальные, все столкновения требуют огромных актеров, какой-то необыкновенной режиссуры… Чтобы пробиться в леоновскую пьесу, можно было сойти с ума…»
Орозалиев предельно придирчив в своем стремлении к лаконизму. В его монтаже практически нет проходных, необязательных для повествования кадров и сведений, а предпочтение выбранному плану диктуется его характерностью, его потенциалом работать на главную задачу фильма, которая, как можно судить, заключается, с одной стороны, в акцентированном выявлении лейтмотива всего творчества Бориса Равенских, а с другой – в эскизной, но многоплановой проработке образа этого художника, которому по силам оказалось то, на что он решился и что осуществил. И Орозалиев, невольно касаясь этой личной сферы, старательно дистанцируется от столь любезного многим авторам биографических повествований вольного версификаторства в изображении различных бытовых, интимных коллизий в жизни «объекта исследований», для наблюдения за которым используются широкие возможности скрытой камеры в виде замочной скважины, а также публичных диспутов знатоков из ближнего круга некогда дорогого им человека.
От кинопосещения дома Равенских лучезарного впечатления не остается, и, как говорится, слава богу. Костя деликатно отодвигает эту сторону человеческого бытия на второй план, а помимо того, что сказал о себе в своем монологе сам Равенских, в фильме предоставлено слово о нем прежде всего человеку, который знал и понимал Бориса Ивановича не
Подробнее
ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ
Архивные документы, коллекции старинных книг, редкая кинохроника теперь доступны многим: завершены сразу несколько крупных проектов по созданию интернет-хранилищ исторических материалов...
ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ
Архивные документы, коллекции старинных книг, редкая кинохроника теперь доступны многим: завершены сразу несколько крупных проектов по созданию интернет-хранилищ исторических материалов
В понедельник 6 июля на сайте www.codexsinaiticus.org был открыт доступ к оцифрованной версии Синайского кодекса. Вскоре после обнаружения в середине XIX века древнейший манускрипт Библии, полностью содержащий Новый Завет, был разделен на несколько частей: шесть листов в настоящий момент хранятся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки, один фрагмент — в Библиотеке Лейпцигского университета, основная часть — в Британской библиотеке. Отдельные листы были найдены в монастыре св. Екатерины в Египте уже в 1970-х годах. Понимая, что шансов на соединение рукописи, транспортировка которой крайне нежелательна, практически нет, в 2005 году Британская библиотека запустила программу: все хранители предоставили листы и фрагменты для оцифровки. Спустя четыре года Синайский кодекс объединен и выложен в открытый доступ.
Уникальные документы и фотографии, аудиозаписи и репортажи — в интернете появляется все больше крупных собраний оцифрованных исторических материалов. В одних случаях это инициатива государственных библиотек, архивов и музеев, в других — страстных коллекционеров, в третьих — предпринимателей, которые надеются, что интерес к истории может приносить прибыль.
Допуск не нужен
Бюджет мировой цифровой библиотеки, запущенной ЮНЕСКО в партнерстве с 32 крупнейшими книгохранилищами, — около 4-5 миллионов долларов
«Недавно мне понадобился для работы один из старинных актов тайного архива Ватикана, — рассказывает доцент Центра изучения религий РГГУ, ответственный секретарь редакции “Католическая энциклопедия” Алексей Юдин. — Потребовалось выяснить порядок подписей под документом, потому что на этом основании можно сделать некоторые выводы об историческим контексте его составления и степени влияния тех, кто его подписывал. На сайте тайного архива Ватикана я оформил платный заказ на цифровую копию интересующего меня документа. Объем файла составил около 50 Мб, я без труда увеличил масштаб и рассмотрел все подписи».
Дать читателям возможность пользоваться материалами удаленно — одна из основных целей, ради которых библиотеки и архивы оцифровывают свои фонды. В апреле этого года заработала Мировая цифровая библиотека (wdl.org), запущенная ЮНЕСКО в партнерстве с 32 крупнейшими книгохранилищами (в том числе Российской государственной библиотекой), предоставившими для оцифровки ценные экспонаты вроде арабских научных манускриптов XVI века и образцов персидской каллиграфии. Бюджет этого проекта — около 4-5 миллионов долларов. В свою очередь, одной из первых российских библиотек, начавшей выкладывать отсканированные материалы фондов в свободный доступ (в основном книги, посвященные российской истории, политике, церкви), стала открывшаяся в конце мая этого года Президентская библиотека им. Б. Ельцина (prlib.ru). Крупнейшие библиотеки и архивы: Российская государственная библиотека, Российская национальная библиотека, Государственная публичная историческая библиотека, Государственный архив РФ — все ведут работу по оцифровке книг и документов из своих фондов, рассказывает советник президента по работе с учреждениями культуры корпорации «Электронный Архив» Надежда Кондрашова. Однако несмотря на это, их материалы во внешнем доступе пока редкость.
«У библиотек очень большой энтузиазм и много предложений, как улучшить обслуживание читателей. У нас, в свою очередь, есть технические решения для этого. Однако все упирается в высокую стоимость работ, предполагающих использование дорогостоящего специализированного оборудования. Возможны и проблемы с авторскими правами, которых библиотеки начали опасаться после вступления в 2008 году в силу четвертой части Гражданского кодекса, ужесточающего ответственность за их нарушение», — рассказывает Надежда Кондрашова.
В случае с Синайским кодексом задача была сложнее собственно оцифровки. «Была проведена огромная научная работа, — рассказывает заведующая сектором древнерусских фондов отдела рукописей Российской национальной библиотеки Екатерина Крушельницкая. — Помимо расшифровки и перевода рукописи с греческого, на котором она написана, нужно было дать подробное научное сопровождение. Только тогда разъятые фрагменты составят в виртуальном пространстве единое целое, и документ, имеющий мировое значение, будет действительно всем доступен».
Услышать еще раз
«Меня беспокоило то, что коммерциализация радио создала ситуацию, когда огромный пласт произведений выпал из оборота, — рассказывает создатель интернет-проекта “Аудиопедия” (audiopedia.su) Юрий Метелкин. — И тогда я начал думать, каким образом советские радиоспектакли можно было бы вернуть в эфир». Оцифрованный архив Метелкина насчитывает около десяти тысяч единиц, а материалы созданного им «Старого радио» (staroeradio.ru; позднее стал разделом «Аудиопедии») распределены между тремя «волнами»: спектаклями и передачами для детей, взрослых, а также музыкой, записанной до конца 1950-х годов.
Здесь также можно послушать полную школьную фонохрестоматию: выходившие в СССР с 1960-х годов записи литературных произведений из учебной программы, которыми преподаватели пользовались на уроках. Основа ставшего общедоступным собрания — радиопостановки (в основном доперестроечные), начиная с «Маленького принца» и других пластинок с голосом актрисы Марии Бабановой, выступлений Ираклия Андроникова и заканчивая редкими записями, к примеру, диккенсовских «Записок Пиквикского клуба» в исполнении актрисы бывшего Александринского театра Елизаветы Тиме. Спектакли могут быть удалены по требованию правообладателей, однако, по словам Метелкина, таких обращений еще не поступало.
Аудиоархив в последние годы существует и на сайте Малого театра: сейчас можно послушать около 200 записей, четверть из них — целые спектакли разных лет, а также отрывки из них и чтецкие программы актеров. Общедоступные фото-, аудио-, видео- и текстовые материалы — отличный способ создать заинтересованное сообщество, уверен администратор www.maly.ru Максим Редин. Посещаемость сайта, по его словам, растет с каждым годом приблизительно на треть. «Прекрасный показатель — посещаемость в летние месяцы, когда театр закрыт. Год от года летняя аудитория увеличивается в той же пропорции, и можно быть уверенным, что эти люди приходят на сайт не за расписанием спектаклей».
Запущенный Юрием Метелкиным несколько недель назад новый раздел «Театрология» (совместно с Союзом театральных деятелей) дает возможность в перспективе всем театрам самостоятельно создавать собственные страницы, чтобы делиться информацией, рассказывать о постановках и выкладывать фонограммы спектаклей.
Брежнев, матч и рок-концерт
Крупнейшее собрание, включающее как звукозаписи, так и телефонд с художественными фильмами, анимацией, документалистикой и репортажными съемками — Гостелерадиофонд весной этого года объявил о сотрудничестве с компанией Uravo в работе над созданием интернет-сервиса CCCР-TV.ru. На прошлой неделе проект был запущен в локальных сетях, и сейчас абоненты провайдера «ГорКом» (около 45 тысяч) уже могут выбирать из примерно пятидесяти передач, среди которых документальный репортаж о встрече Брежнева с экипажем после стыковки «Союза» с «Аполлоном», несколько серий «Кабачка «13 стульев», хоккейный матч 1960 года между СССР и Канадой (тогда хоккеисты играли без шлемов, а вратари — без масок) и некоторые другие. К осени параллельно с увеличением архива Uravo планирует увеличить аудиторию за счет подключения к проекту других провайдеров, а к концу года бесплатно смотреть архивное телевидение смогут все зарегистрированные пользователи.
Директор Uravo Андрей Акопян уверен, что проект способен приносить прибыль за счет рекламы, и отмечает большой интерес аудитории: около 24 тысяч пользователей подписались на рассылку новостей о проекте. Рост зрительского интереса к документальным и архивным материалам отмечает и главный редактор телекомпании «Стрим» Анатолий Голубовский. В мае была полностью изменена структура эфира выпускаемого телекомпанией канала «Ретро»: советские фильмы и программы теперь сочетаются с зарубежными фильмами, рок-концертами и новостными киножурналами. «Людям интересно окунуться в жизнь тридцатилетней давности, их привлекает возможность прожить отрезок жизни на старый лад — без рекламных пауз и дробного монтажа, — говорит Голубовский. — Однако едва ли зритель и слушатель будет в состоянии долго воспринимать такой формат, темп жизни все-таки сильно ускорился, и задача — придумать схему, чтобы заинтересовать этим материалом». CCCР-TV.ru надеется на интерес к киноцитатам, всем известным фразам или ярким моментам фильмов. Технически же «Цитатник» будет реализован при помощи применяемого Uravo гипервидео: «Это может быть набор эпизодов длиной в 10-15 секунд, в котором собраны фрагменты из архивных передач, документальных и художественных фильмов. По клику на видео пользователь может сразу перейти к просмотру фильма-источника цитаты».
От свидетеля до участника
Иначе устроен сервис Footnote (footnote.com), заключивший партнерские отношения с американскими Национальными архивами. Кроме огромного количества документов, доступ к которым возможен за небольшую плату, пользователям предлагают иллюстрировать фотографиями и документами из семейных архивов те или иные исторические сюжеты (такие, например, как Великая депрессия). Самостоятельно выкладывать личные аудиозаписи, например, рассказы и воспоминания своих родителей, можно в разделе «Свидетель» на сайте «Аудиопедии». Пример еще одного архива, который наполняется одновременно специалистами и энтузиастами — собрание фотографий и исторических документов на сайте движения «Москва, которой нет», основная задача которого — координировать действия по защите архитектурного наследия. «Мы, например, узнаем о том, что тот или иной дом предназначен на снос, “кидаем клич”, чтобы все, кто знает историю здания, у кого есть его старинные фотографии, предоставили нам информацию, — рассказывает руководитель проекта “Москва, которой нет”, директор компании “Нотамедиа” Адриан Крупчанский. — Эти данные дают нам возможность составить, к примеру, запрос и объяснить, чем здание ценно и почему его нужно сохранить». Фотографии, карты, документы — все это попадает на сайт; на основе собранных материалов вышли уже два путеводителя, а авторы фотографий получают небольшие отчисления. Собрание «Москвы, которой нет» оценили не только краеведы, но и жюри премии российского интернета РОТОР: в конце мая он был назван «Архивом года-2009».
При участии Марии Божович
Валерий Золотухин
«Ведомости. Пятница», № 24 (159) 10 июля 2009
Архивные документы, коллекции старинных книг, редкая кинохроника теперь доступны многим: завершены сразу несколько крупных проектов по созданию интернет-хранилищ исторических материалов
В понедельник 6 июля на сайте www.codexsinaiticus.org был открыт доступ к оцифрованной версии Синайского кодекса. Вскоре после обнаружения в середине XIX века древнейший манускрипт Библии, полностью содержащий Новый Завет, был разделен на несколько частей: шесть листов в настоящий момент хранятся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки, один фрагмент — в Библиотеке Лейпцигского университета, основная часть — в Британской библиотеке. Отдельные листы были найдены в монастыре св. Екатерины в Египте уже в 1970-х годах. Понимая, что шансов на соединение рукописи, транспортировка которой крайне нежелательна, практически нет, в 2005 году Британская библиотека запустила программу: все хранители предоставили листы и фрагменты для оцифровки. Спустя четыре года Синайский кодекс объединен и выложен в открытый доступ.
Уникальные документы и фотографии, аудиозаписи и репортажи — в интернете появляется все больше крупных собраний оцифрованных исторических материалов. В одних случаях это инициатива государственных библиотек, архивов и музеев, в других — страстных коллекционеров, в третьих — предпринимателей, которые надеются, что интерес к истории может приносить прибыль.
Допуск не нужен
Бюджет мировой цифровой библиотеки, запущенной ЮНЕСКО в партнерстве с 32 крупнейшими книгохранилищами, — около 4-5 миллионов долларов
«Недавно мне понадобился для работы один из старинных актов тайного архива Ватикана, — рассказывает доцент Центра изучения религий РГГУ, ответственный секретарь редакции “Католическая энциклопедия” Алексей Юдин. — Потребовалось выяснить порядок подписей под документом, потому что на этом основании можно сделать некоторые выводы об историческим контексте его составления и степени влияния тех, кто его подписывал. На сайте тайного архива Ватикана я оформил платный заказ на цифровую копию интересующего меня документа. Объем файла составил около 50 Мб, я без труда увеличил масштаб и рассмотрел все подписи».
Дать читателям возможность пользоваться материалами удаленно — одна из основных целей, ради которых библиотеки и архивы оцифровывают свои фонды. В апреле этого года заработала Мировая цифровая библиотека (wdl.org), запущенная ЮНЕСКО в партнерстве с 32 крупнейшими книгохранилищами (в том числе Российской государственной библиотекой), предоставившими для оцифровки ценные экспонаты вроде арабских научных манускриптов XVI века и образцов персидской каллиграфии. Бюджет этого проекта — около 4-5 миллионов долларов. В свою очередь, одной из первых российских библиотек, начавшей выкладывать отсканированные материалы фондов в свободный доступ (в основном книги, посвященные российской истории, политике, церкви), стала открывшаяся в конце мая этого года Президентская библиотека им. Б. Ельцина (prlib.ru). Крупнейшие библиотеки и архивы: Российская государственная библиотека, Российская национальная библиотека, Государственная публичная историческая библиотека, Государственный архив РФ — все ведут работу по оцифровке книг и документов из своих фондов, рассказывает советник президента по работе с учреждениями культуры корпорации «Электронный Архив» Надежда Кондрашова. Однако несмотря на это, их материалы во внешнем доступе пока редкость.
«У библиотек очень большой энтузиазм и много предложений, как улучшить обслуживание читателей. У нас, в свою очередь, есть технические решения для этого. Однако все упирается в высокую стоимость работ, предполагающих использование дорогостоящего специализированного оборудования. Возможны и проблемы с авторскими правами, которых библиотеки начали опасаться после вступления в 2008 году в силу четвертой части Гражданского кодекса, ужесточающего ответственность за их нарушение», — рассказывает Надежда Кондрашова.
В случае с Синайским кодексом задача была сложнее собственно оцифровки. «Была проведена огромная научная работа, — рассказывает заведующая сектором древнерусских фондов отдела рукописей Российской национальной библиотеки Екатерина Крушельницкая. — Помимо расшифровки и перевода рукописи с греческого, на котором она написана, нужно было дать подробное научное сопровождение. Только тогда разъятые фрагменты составят в виртуальном пространстве единое целое, и документ, имеющий мировое значение, будет действительно всем доступен».
Услышать еще раз
«Меня беспокоило то, что коммерциализация радио создала ситуацию, когда огромный пласт произведений выпал из оборота, — рассказывает создатель интернет-проекта “Аудиопедия” (audiopedia.su) Юрий Метелкин. — И тогда я начал думать, каким образом советские радиоспектакли можно было бы вернуть в эфир». Оцифрованный архив Метелкина насчитывает около десяти тысяч единиц, а материалы созданного им «Старого радио» (staroeradio.ru; позднее стал разделом «Аудиопедии») распределены между тремя «волнами»: спектаклями и передачами для детей, взрослых, а также музыкой, записанной до конца 1950-х годов.
Здесь также можно послушать полную школьную фонохрестоматию: выходившие в СССР с 1960-х годов записи литературных произведений из учебной программы, которыми преподаватели пользовались на уроках. Основа ставшего общедоступным собрания — радиопостановки (в основном доперестроечные), начиная с «Маленького принца» и других пластинок с голосом актрисы Марии Бабановой, выступлений Ираклия Андроникова и заканчивая редкими записями, к примеру, диккенсовских «Записок Пиквикского клуба» в исполнении актрисы бывшего Александринского театра Елизаветы Тиме. Спектакли могут быть удалены по требованию правообладателей, однако, по словам Метелкина, таких обращений еще не поступало.
Аудиоархив в последние годы существует и на сайте Малого театра: сейчас можно послушать около 200 записей, четверть из них — целые спектакли разных лет, а также отрывки из них и чтецкие программы актеров. Общедоступные фото-, аудио-, видео- и текстовые материалы — отличный способ создать заинтересованное сообщество, уверен администратор www.maly.ru Максим Редин. Посещаемость сайта, по его словам, растет с каждым годом приблизительно на треть. «Прекрасный показатель — посещаемость в летние месяцы, когда театр закрыт. Год от года летняя аудитория увеличивается в той же пропорции, и можно быть уверенным, что эти люди приходят на сайт не за расписанием спектаклей».
Запущенный Юрием Метелкиным несколько недель назад новый раздел «Театрология» (совместно с Союзом театральных деятелей) дает возможность в перспективе всем театрам самостоятельно создавать собственные страницы, чтобы делиться информацией, рассказывать о постановках и выкладывать фонограммы спектаклей.
Брежнев, матч и рок-концерт
Крупнейшее собрание, включающее как звукозаписи, так и телефонд с художественными фильмами, анимацией, документалистикой и репортажными съемками — Гостелерадиофонд весной этого года объявил о сотрудничестве с компанией Uravo в работе над созданием интернет-сервиса CCCР-TV.ru. На прошлой неделе проект был запущен в локальных сетях, и сейчас абоненты провайдера «ГорКом» (около 45 тысяч) уже могут выбирать из примерно пятидесяти передач, среди которых документальный репортаж о встрече Брежнева с экипажем после стыковки «Союза» с «Аполлоном», несколько серий «Кабачка «13 стульев», хоккейный матч 1960 года между СССР и Канадой (тогда хоккеисты играли без шлемов, а вратари — без масок) и некоторые другие. К осени параллельно с увеличением архива Uravo планирует увеличить аудиторию за счет подключения к проекту других провайдеров, а к концу года бесплатно смотреть архивное телевидение смогут все зарегистрированные пользователи.
Директор Uravo Андрей Акопян уверен, что проект способен приносить прибыль за счет рекламы, и отмечает большой интерес аудитории: около 24 тысяч пользователей подписались на рассылку новостей о проекте. Рост зрительского интереса к документальным и архивным материалам отмечает и главный редактор телекомпании «Стрим» Анатолий Голубовский. В мае была полностью изменена структура эфира выпускаемого телекомпанией канала «Ретро»: советские фильмы и программы теперь сочетаются с зарубежными фильмами, рок-концертами и новостными киножурналами. «Людям интересно окунуться в жизнь тридцатилетней давности, их привлекает возможность прожить отрезок жизни на старый лад — без рекламных пауз и дробного монтажа, — говорит Голубовский. — Однако едва ли зритель и слушатель будет в состоянии долго воспринимать такой формат, темп жизни все-таки сильно ускорился, и задача — придумать схему, чтобы заинтересовать этим материалом». CCCР-TV.ru надеется на интерес к киноцитатам, всем известным фразам или ярким моментам фильмов. Технически же «Цитатник» будет реализован при помощи применяемого Uravo гипервидео: «Это может быть набор эпизодов длиной в 10-15 секунд, в котором собраны фрагменты из архивных передач, документальных и художественных фильмов. По клику на видео пользователь может сразу перейти к просмотру фильма-источника цитаты».
От свидетеля до участника
Иначе устроен сервис Footnote (footnote.com), заключивший партнерские отношения с американскими Национальными архивами. Кроме огромного количества документов, доступ к которым возможен за небольшую плату, пользователям предлагают иллюстрировать фотографиями и документами из семейных архивов те или иные исторические сюжеты (такие, например, как Великая депрессия). Самостоятельно выкладывать личные аудиозаписи, например, рассказы и воспоминания своих родителей, можно в разделе «Свидетель» на сайте «Аудиопедии». Пример еще одного архива, который наполняется одновременно специалистами и энтузиастами — собрание фотографий и исторических документов на сайте движения «Москва, которой нет», основная задача которого — координировать действия по защите архитектурного наследия. «Мы, например, узнаем о том, что тот или иной дом предназначен на снос, “кидаем клич”, чтобы все, кто знает историю здания, у кого есть его старинные фотографии, предоставили нам информацию, — рассказывает руководитель проекта “Москва, которой нет”, директор компании “Нотамедиа” Адриан Крупчанский. — Эти данные дают нам возможность составить, к примеру, запрос и объяснить, чем здание ценно и почему его нужно сохранить». Фотографии, карты, документы — все это попадает на сайт; на основе собранных материалов вышли уже два путеводителя, а авторы фотографий получают небольшие отчисления. Собрание «Москвы, которой нет» оценили не только краеведы, но и жюри премии российского интернета РОТОР: в конце мая он был назван «Архивом года-2009».
При участии Марии Божович
Валерий Золотухин
«Ведомости. Пятница», № 24 (159) 10 июля 2009
09.07.2009
Подробнее
«Памяти Бориса Ивановича Равенских» Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
…Последний ученик Мейерхольда, Равенских любил повторять завет учителя: в спектакле обязательно должны быть три смысловые эмоциональные точки, точки потрясения – в начале спектакля, поближе к концу и финал. Хотелось бы следовать этой науке и в фильме.
…Закадровый текст можно вести в двух голосах – мужском и женском. Это отражает творческую практику режиссера. Его всегда волновали взаимоотношения мужчин и женщин, их диалог. На разработке двух тем голосов строились музыкальные партитуры спектаклей Равенских.
…В пьесе Чехова «Вишневый сад» время от времени возникает звук падающей в шахту бадьи, который рождает тревогу, мучает тайным предзнаменованием. В музыке спектаклей Равенских «Мезозойская история» и «Возвращение на круги своя» время от времени также возникает пугающий голос подспудных процессов земли. Этот прием хотелось бы сохранить в фильме. Возможно, это будет звук тревоги или кадры Курской магнитной аномалии, места, связанного с детством режиссера. И вот для чего. Равенских был советским человеком. Многие спектакли Бориса Ивановича были посвящены пропаганде советской идеологии, при этом его взаимоотношения с режимом оставались сложными. Необходимо найти какой-то эстетический ход, постоянно напоминающий о драматизме такой судьбы.
…В послевоенный советский театр режиссер Борис Равенских ворвался словно шаровая молния. Первые его постановки: «В тиши лесов», «С любовью не шутят» и, наконец, «Свадьба с приданым» – поразили и публику, и критику невероятным для того времени задушевнейшим лиризмом. Спектакли Равенских потрясали в то же время и огневой, «цыганской» страстностью русского характера и при этом удивительной чистотой и целомудрием. Но, говоря о любви, Равенских не признавал на сцене жарких объятий, вообще лишних прикосновений. Считал, что даже сомкнутые пальцы партнеров рождают в театре электрическую дугу.
…Почти все его спектакли начинались одинаково – музыкой в сгущающихся сумерках зала. А когда темнота поглощала зал, тогда бесшумно и таинственно в полной темноте раскрывался занавес. Момент перехода к началу спектакля был для Равенских таинством, а пространство сцены, возникающее перед зрителем, – это прообраз мира, где человек стоит один на один с землей и небом. И мир этот для него словно храм.
…Равенских родился в Петербурге, за два года до начала Первой мировой войны. Будущий режиссер воспринимал окружающий его мир через звуки музыки прежде всего. Его отец служил в хоре Императорского Мариинского театра. И, как водилось среди оперных певцов, пел также в Георгиевской церкви, что на Большой Охте. Там, в церкви, он встретил будущую мать Бориса Ивановича – Александру Епифановну Соловьеву. В семье всегда было много музыки. И, в частности, песни. С гражданской войны отец, Иван Васильевич, принес мандат на желтоватой бумаге, на которой рукой самого наркома просвещения Луначарского было написано: «Лучше всех пел Иван Ровенских». Борис Иванович скажет, что свои будущие спектакли он сначала ощущает в звуках.
В 1914 году, когда началась война, отец будущего режиссера увез семью в свою родную деревню под Курск. В жизнь Бориса Ивановича вошла вторая тема – природа.
Он любил дождь, снег, даже в названиях его спектаклей «застряла» природа: «В тиши лесов», «Почему улыбались звезды», «Мезозойская история», «Снегурочка». В таком единении с природой была своя драма. Он написал однажды о себе: «Режиссер-крестьянин так и не полюбил города… остался весь в деревне… А деревня и режиссер трагически несовместимы».
Образ природы для Равенских всегда самоценен, как своего рода всеобщее начало, обнимающее жизнь и умиротворяющее ее. И у Равенских в этом смысле не было предшественников в русском театре, похоже, не будет и потомков. Не русская драматургия, но русская проза, с ее широчайшим охватом жизни, с ее великолепнейшими пространственными образами стала колыбелью режиссера. Так он пришел к Толстому. (Необходимо подумать о видеоряде – природа России)
…Он выбрал почти забытую из-за своей кажущейся на первый взгляд чрезмерной жестокости драму Толстого «Власть тьмы» и поставил ее в Малом театре. «Власть тьмы» к тому времени на русской сцене не ставили более полувека. В театроведческой памяти сохранилась только придурковатая Акулина в смачном исполнении Савиной. Известна неудача Московского художественного театра, в спектакле которого на сцене лежала настоящая дорожная грязь, привезенная из деревенского захолустья.
Премьера «Власти тьмы» состоялась в 1956 году. Это было знаменательное время. Начало оттепели. Возвращались люди, сгинувшие было в советских лагерях. Возвращались из небытия имена. Одно из таких насильно забытых имен русского театра – Мейерхольд. Возвращение легендарного имени великого маэстро совпало с небывалым триумфом «Власти тьмы». И здесь оказалось, что Равенских идет наперекор течению. В советской культуре тогда шел глобальный процесс переоценки ценностей – революции, гражданской войны, десятилетий сталинского режима. Советское искусство не скупилось на мрачные краски, изживая в них боль нации, пытаясь в отрицании найти почву для возрождения. Равенских пошел другим путем. Он сказал о том, что все темное в русской жизни и в русском характере – это наносное, а вот тяга к счастью под прекрасными русскими небесами – это подлинное. Русский человек жаждет гармонии, благоденствия, причем не только для себя одного, а для всего мира. Сытость и довольство не для него. Он захиреет в благополучии ладно справленной избы и потянется за веревкой.
…Равенских был великолепный колорист. Каждый из его спектаклей имел свой цвет. Он великолепно разбирался в символике цвета. В его воздействии на психику человека. Вот, к примеру, чернейшая пьеса Леонида Андреева «Дни нашей жизни», а спектакль весь в серо-голубых тонах. Сероватое, синеватое тянет вдаль и рождает чувство надежды на то, что там, за горизонтом, счастье – синяя птица. Красной была «Романьола» – спектакль-огонь о разрушительной силе страсти. Черно-красной, цвета гнева, была «Поднятая целина» – о непримиримости в человеческой жизни. А «Метель» – опять серовато-голубой, мир надежды на будущее.
…В 1960 году Равенских был назначен главным режиссером театра имени Пушкина. В его жизни наступило десятилетие относительной независимости. Он экспериментировал, он создавал свой стиль, вырабатывал свой почерк. Его спектакли были как слоеный пирог. Несколько пластов смысла. Не только музыка, не только цвет, не только свет, а перекличка этих смысловых пластов. У него в спектаклях не было ничего случайного. Если стоял стол, то не только для того, чтобы сидеть за ним за трапезой. Дверь – не только для того, чтобы в нее войти, а окно или лестница не только для антуража. Он искал новые площадки для мизансцен. Его спектакли росли ввысь. Он поднимал сценический задник. У него играла кладка кирпичной стены здания театра.
…Кульминационной точкой фильма может стать танец цыгана-скрипача из «Птиц нашей молодости» в исполнении Алексея Локтева. В танцах – философия Равенских, его манифест, его символ веры: человек так жаждет жизни в ее многообразии, так отдает ей всего себя, что на взлете сердце может разорваться. Жизнь в спектаклях Равенских возникала словно увиденной при вспышке молнии. Танцы – это драматические доминанты его спектаклей, когда актер на сцене напоминал факел, сгорающий на ветру.
…Второе возвращение в Малый театр в 1970 году – это прежде всего спектакли-притчи «Царь Федор Иоаннович» и «Возвращение на круги своя» Равенских всегда был озабочен обрядовостью жизни. Человеческая жизнь, в сущности, проста: рождение и смерть человека, свадьба – очень простые и важные ценности. Он выбирал для воплощения этих ценностей особые лица, одухотворенные лица великих актеров: Жаров, Ильинский, Бабочкин, Смоктуновский. Или тема гармонии человеческих отношений («а я хотел все согласить, все сгладить» у царя Федора), жизни по совести у Толстого в «Кругах», или тема «Снегурочки», которая хочет просто любви – эти темы глубоко трагичны в мире. Ибо это простота, которая всего труднее достигается в коловращении жизни.
…Зачем нужен режиссер, зачем возникла эта профессия? Режиссер существовал столько, сколько существует театр – это режиссер как организатор спектакля. Но 150 лет назад в Европе появилась модификация этой профессии. Художник-учитель, художник, который манипулирует не только сценой, но и зрительным залом. В России поиски в области этой профессии достигли каких-то небывалых высот. Исповедь, проповедь, учительство – русский режиссер всегда рассчитывает, что своим спектаклем он перевернет мир, перевоспитает человечество. Почему? Потому, что общество в России всегда находилось под небывалым прессингом властей. А театр был страной свободы. В России поэт больше, чем поэт и театр больше, чем театр. Зачем нужен режиссер? Режиссер – это человек, который отвечает за нравственное возрождение нации в целом. Режиссер – художник-провидец. Провидцем был и Равенских. В «Мезозойской истории» на смотровой вышке декораций он поставил мизансцену собственной смерти на лестничной клетке. В оформлении спектакля «Возвращение на круги своя» он как будто предвидел свои похороны на Новодевичьем кладбище – обрамление сухих веток деревьев. В «Кругах» он также предвидел наступление хаоса в русской действительности, который постепенно будет поглощен гармонией неба и красотой Млечного пути. Но пока период мрака. Тело умирающего Толстого жадно поглощает темнота – это символ.
…О финале фильма. Равенских в театре умел ставить смысловые точки, уходы. Его спектакли никогда не кончались ловко срежиссированными поклонами под ритмичную музыку, для того чтобы вызвать аплодисменты. Это были философские концы.
Татьяна Забозлаева
Благодарим Галину Борисовну Ровенских за предоставленные материалы
Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
…Последний ученик Мейерхольда, Равенских любил повторять завет учителя: в спектакле обязательно должны быть три смысловые эмоциональные точки, точки потрясения – в начале спектакля, поближе к концу и финал. Хотелось бы следовать этой науке и в фильме.
…Закадровый текст можно вести в двух голосах – мужском и женском. Это отражает творческую практику режиссера. Его всегда волновали взаимоотношения мужчин и женщин, их диалог. На разработке двух тем голосов строились музыкальные партитуры спектаклей Равенских.
…В пьесе Чехова «Вишневый сад» время от времени возникает звук падающей в шахту бадьи, который рождает тревогу, мучает тайным предзнаменованием. В музыке спектаклей Равенских «Мезозойская история» и «Возвращение на круги своя» время от времени также возникает пугающий голос подспудных процессов земли. Этот прием хотелось бы сохранить в фильме. Возможно, это будет звук тревоги или кадры Курской магнитной аномалии, места, связанного с детством режиссера. И вот для чего. Равенских был советским человеком. Многие спектакли Бориса Ивановича были посвящены пропаганде советской идеологии, при этом его взаимоотношения с режимом оставались сложными. Необходимо найти какой-то эстетический ход, постоянно напоминающий о драматизме такой судьбы.
…В послевоенный советский театр режиссер Борис Равенских ворвался словно шаровая молния. Первые его постановки: «В тиши лесов», «С любовью не шутят» и, наконец, «Свадьба с приданым» – поразили и публику, и критику невероятным для того времени задушевнейшим лиризмом. Спектакли Равенских потрясали в то же время и огневой, «цыганской» страстностью русского характера и при этом удивительной чистотой и целомудрием. Но, говоря о любви, Равенских не признавал на сцене жарких объятий, вообще лишних прикосновений. Считал, что даже сомкнутые пальцы партнеров рождают в театре электрическую дугу.
…Почти все его спектакли начинались одинаково – музыкой в сгущающихся сумерках зала. А когда темнота поглощала зал, тогда бесшумно и таинственно в полной темноте раскрывался занавес. Момент перехода к началу спектакля был для Равенских таинством, а пространство сцены, возникающее перед зрителем, – это прообраз мира, где человек стоит один на один с землей и небом. И мир этот для него словно храм.
…Равенских родился в Петербурге, за два года до начала Первой мировой войны. Будущий режиссер воспринимал окружающий его мир через звуки музыки прежде всего. Его отец служил в хоре Императорского Мариинского театра. И, как водилось среди оперных певцов, пел также в Георгиевской церкви, что на Большой Охте. Там, в церкви, он встретил будущую мать Бориса Ивановича – Александру Епифановну Соловьеву. В семье всегда было много музыки. И, в частности, песни. С гражданской войны отец, Иван Васильевич, принес мандат на желтоватой бумаге, на которой рукой самого наркома просвещения Луначарского было написано: «Лучше всех пел Иван Ровенских». Борис Иванович скажет, что свои будущие спектакли он сначала ощущает в звуках.
В 1914 году, когда началась война, отец будущего режиссера увез семью в свою родную деревню под Курск. В жизнь Бориса Ивановича вошла вторая тема – природа.
Он любил дождь, снег, даже в названиях его спектаклей «застряла» природа: «В тиши лесов», «Почему улыбались звезды», «Мезозойская история», «Снегурочка». В таком единении с природой была своя драма. Он написал однажды о себе: «Режиссер-крестьянин так и не полюбил города… остался весь в деревне… А деревня и режиссер трагически несовместимы».
Образ природы для Равенских всегда самоценен, как своего рода всеобщее начало, обнимающее жизнь и умиротворяющее ее. И у Равенских в этом смысле не было предшественников в русском театре, похоже, не будет и потомков. Не русская драматургия, но русская проза, с ее широчайшим охватом жизни, с ее великолепнейшими пространственными образами стала колыбелью режиссера. Так он пришел к Толстому. (Необходимо подумать о видеоряде – природа России)
…Он выбрал почти забытую из-за своей кажущейся на первый взгляд чрезмерной жестокости драму Толстого «Власть тьмы» и поставил ее в Малом театре. «Власть тьмы» к тому времени на русской сцене не ставили более полувека. В театроведческой памяти сохранилась только придурковатая Акулина в смачном исполнении Савиной. Известна неудача Московского художественного театра, в спектакле которого на сцене лежала настоящая дорожная грязь, привезенная из деревенского захолустья.
Премьера «Власти тьмы» состоялась в 1956 году. Это было знаменательное время. Начало оттепели. Возвращались люди, сгинувшие было в советских лагерях. Возвращались из небытия имена. Одно из таких насильно забытых имен русского театра – Мейерхольд. Возвращение легендарного имени великого маэстро совпало с небывалым триумфом «Власти тьмы». И здесь оказалось, что Равенских идет наперекор течению. В советской культуре тогда шел глобальный процесс переоценки ценностей – революции, гражданской войны, десятилетий сталинского режима. Советское искусство не скупилось на мрачные краски, изживая в них боль нации, пытаясь в отрицании найти почву для возрождения. Равенских пошел другим путем. Он сказал о том, что все темное в русской жизни и в русском характере – это наносное, а вот тяга к счастью под прекрасными русскими небесами – это подлинное. Русский человек жаждет гармонии, благоденствия, причем не только для себя одного, а для всего мира. Сытость и довольство не для него. Он захиреет в благополучии ладно справленной избы и потянется за веревкой.
…Равенских был великолепный колорист. Каждый из его спектаклей имел свой цвет. Он великолепно разбирался в символике цвета. В его воздействии на психику человека. Вот, к примеру, чернейшая пьеса Леонида Андреева «Дни нашей жизни», а спектакль весь в серо-голубых тонах. Сероватое, синеватое тянет вдаль и рождает чувство надежды на то, что там, за горизонтом, счастье – синяя птица. Красной была «Романьола» – спектакль-огонь о разрушительной силе страсти. Черно-красной, цвета гнева, была «Поднятая целина» – о непримиримости в человеческой жизни. А «Метель» – опять серовато-голубой, мир надежды на будущее.
…В 1960 году Равенских был назначен главным режиссером театра имени Пушкина. В его жизни наступило десятилетие относительной независимости. Он экспериментировал, он создавал свой стиль, вырабатывал свой почерк. Его спектакли были как слоеный пирог. Несколько пластов смысла. Не только музыка, не только цвет, не только свет, а перекличка этих смысловых пластов. У него в спектаклях не было ничего случайного. Если стоял стол, то не только для того, чтобы сидеть за ним за трапезой. Дверь – не только для того, чтобы в нее войти, а окно или лестница не только для антуража. Он искал новые площадки для мизансцен. Его спектакли росли ввысь. Он поднимал сценический задник. У него играла кладка кирпичной стены здания театра.
…Кульминационной точкой фильма может стать танец цыгана-скрипача из «Птиц нашей молодости» в исполнении Алексея Локтева. В танцах – философия Равенских, его манифест, его символ веры: человек так жаждет жизни в ее многообразии, так отдает ей всего себя, что на взлете сердце может разорваться. Жизнь в спектаклях Равенских возникала словно увиденной при вспышке молнии. Танцы – это драматические доминанты его спектаклей, когда актер на сцене напоминал факел, сгорающий на ветру.
…Второе возвращение в Малый театр в 1970 году – это прежде всего спектакли-притчи «Царь Федор Иоаннович» и «Возвращение на круги своя» Равенских всегда был озабочен обрядовостью жизни. Человеческая жизнь, в сущности, проста: рождение и смерть человека, свадьба – очень простые и важные ценности. Он выбирал для воплощения этих ценностей особые лица, одухотворенные лица великих актеров: Жаров, Ильинский, Бабочкин, Смоктуновский. Или тема гармонии человеческих отношений («а я хотел все согласить, все сгладить» у царя Федора), жизни по совести у Толстого в «Кругах», или тема «Снегурочки», которая хочет просто любви – эти темы глубоко трагичны в мире. Ибо это простота, которая всего труднее достигается в коловращении жизни.
…Зачем нужен режиссер, зачем возникла эта профессия? Режиссер существовал столько, сколько существует театр – это режиссер как организатор спектакля. Но 150 лет назад в Европе появилась модификация этой профессии. Художник-учитель, художник, который манипулирует не только сценой, но и зрительным залом. В России поиски в области этой профессии достигли каких-то небывалых высот. Исповедь, проповедь, учительство – русский режиссер всегда рассчитывает, что своим спектаклем он перевернет мир, перевоспитает человечество. Почему? Потому, что общество в России всегда находилось под небывалым прессингом властей. А театр был страной свободы. В России поэт больше, чем поэт и театр больше, чем театр. Зачем нужен режиссер? Режиссер – это человек, который отвечает за нравственное возрождение нации в целом. Режиссер – художник-провидец. Провидцем был и Равенских. В «Мезозойской истории» на смотровой вышке декораций он поставил мизансцену собственной смерти на лестничной клетке. В оформлении спектакля «Возвращение на круги своя» он как будто предвидел свои похороны на Новодевичьем кладбище – обрамление сухих веток деревьев. В «Кругах» он также предвидел наступление хаоса в русской действительности, который постепенно будет поглощен гармонией неба и красотой Млечного пути. Но пока период мрака. Тело умирающего Толстого жадно поглощает темнота – это символ.
…О финале фильма. Равенских в театре умел ставить смысловые точки, уходы. Его спектакли никогда не кончались ловко срежиссированными поклонами под ритмичную музыку, для того чтобы вызвать аплодисменты. Это были философские концы.
Татьяна Забозлаева
Благодарим Галину Борисовну Ровенских за предоставленные материалы
08.07.2009
Подробнее
«Памяти Бориса Ивановича Равенских» Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
Воскресенье. Вечер, половина седьмого. Как говорится «прайм тайм» для всяких развлекательных передач. И вдруг вместо веселого шоумена звучит тихий глуховатый и оттого особенно проникающий в душу голос замечательного Петра Наумовича Фоменко, который очень просто, но с болью и печалью говорит о яркой и драматической судьбе режиссера Бориса Ивановича Равенских, имя которого замалчивалось многие годы.
Так на канале культура начинается документальный фильм режиссера Орозалиева «Драматическая песня» об одном из выдающихся театральных деятелей нашей страны. Фильм производит огромное впечатление. Обычно документальные фильмы бывают эпически-спокойными, чисто познавательными, с фактами биографий, вехами творчества. Фильм «Драматическая песня» – это действительно и песня, и драма. Это как бы еще одна постановка, еще один волнующе-страстный спектакль самого режиссера Равенских. Мы не только смотрим фотографии, документы, сцены спектаклей. Вместе с Борисом Ивановичем мы разделяем его успех, славу – и страдаем вместе с ним в его ожесточенной борьбе за свои взгляды, свое видение искусства. На экране – красивый юноша из Курской губернии, который благодаря своему таланту, преданности театру, неустанному стремлению к творчеству стал одним из любимых учеников В. Мейерхольда, с которым он работал. Мы видим становление личности не только крупного художника, но человека сильного духом, неистового в работе, открытого и честного и требовавшего того же от других. Он имел всевозможные регалии своего времени: был лауреатом нескольких премий, Народным артистом СССР, главным режиссером Малого театра. Но не это делало его известным. Известным сделало его творчество. Он поставил много спектаклей – в Большом театре, в театре Сатиры, в театре им. Пушкина и, конечно, в Академическом Малом театре. А такие его спектакли, как «Свадьба с приданым», «Власть тьмы», «Царь Федор Иоаннович», стали классикой нашего театра.
Авторы фильма часто показывают красоту русской природы, которую Борис Иванович очень любил. Она была источником его творчества, потому что самобытность его таланта шла от этой природы, от самого народа. С экрана часто звучит музыка из спектаклей Б.И. Равенских. Он был очень музыкальным человеком, в детстве пел в церковном хоре, и все его постановки просто пронизаны музыкой. Она неотъемлемая часть творческого решения любого его спектакля. Он использовал классическую и народную музыку, для него специально писали лучшие советские композиторы, например прекрасный песенник Б. Мокроусов, Г. Свиридов, создавший такую пронзительную музыку к спектаклю «Царь Федор Иоаннович». В фильме много волнующих зрителя эпизодов: это и монологи самого режиссера, отрывки из письма Б. Мокроусова к нему, разговор Бориса Ивановича с И. Смоктуновским, который играл Царя Федора в одноименном спектакле. Но самым сильным моментом, на мой взгляд, был показ материалов протокола обсуждения, а вернее, неприятия худсоветом Малого театра постановки Б.И. Равенских «Власть тьмы» Л. Толстого. Актер Бочкарев, очень тонко чувствующий текст фильма, в этом месте ровным, бесстрастным голосом читает строки выступлений ведущих актеров Малого театра, выступающих против концепции режиссера и вообще против выпуска спектакля.
Но спектакль «Власть тьмы» все же появился на сцене. И стал триумфом Равенских, торжеством победы таланта режиссера. Он пользовался огромным успехом и у нас, и за рубежом.
Фильм Орозалиева современен. В нем чувствуются реалии сегодняшнего времени, в нем ощущается борьба добра со злом, света с тенью, где, с одной стороны, ярчайший русский талант, с другой – людская недоброжелательность, зависть, доходящая до жестокости. Борис Иванович не сдался, не сломился. Он поставил в конце жизни свой последний спектакль «Возвращение на круги своя» о Льве Толстом и умер от сердечного приступа в 1980 году в возрасте 67 лет.
А свет все равно побеждает. И свидетельством этого является тот факт, что спектакль народного артиста СССР режиссера Б.И. Равенских «Царь Федор Иоаннович» идет в Малом театре до сих пор уже тридцать лет.
Е.В. Трипольская
Благодарим Галину Борисовну Ровенских за предоставленные материалы
Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
Воскресенье. Вечер, половина седьмого. Как говорится «прайм тайм» для всяких развлекательных передач. И вдруг вместо веселого шоумена звучит тихий глуховатый и оттого особенно проникающий в душу голос замечательного Петра Наумовича Фоменко, который очень просто, но с болью и печалью говорит о яркой и драматической судьбе режиссера Бориса Ивановича Равенских, имя которого замалчивалось многие годы.
Так на канале культура начинается документальный фильм режиссера Орозалиева «Драматическая песня» об одном из выдающихся театральных деятелей нашей страны. Фильм производит огромное впечатление. Обычно документальные фильмы бывают эпически-спокойными, чисто познавательными, с фактами биографий, вехами творчества. Фильм «Драматическая песня» – это действительно и песня, и драма. Это как бы еще одна постановка, еще один волнующе-страстный спектакль самого режиссера Равенских. Мы не только смотрим фотографии, документы, сцены спектаклей. Вместе с Борисом Ивановичем мы разделяем его успех, славу – и страдаем вместе с ним в его ожесточенной борьбе за свои взгляды, свое видение искусства. На экране – красивый юноша из Курской губернии, который благодаря своему таланту, преданности театру, неустанному стремлению к творчеству стал одним из любимых учеников В. Мейерхольда, с которым он работал. Мы видим становление личности не только крупного художника, но человека сильного духом, неистового в работе, открытого и честного и требовавшего того же от других. Он имел всевозможные регалии своего времени: был лауреатом нескольких премий, Народным артистом СССР, главным режиссером Малого театра. Но не это делало его известным. Известным сделало его творчество. Он поставил много спектаклей – в Большом театре, в театре Сатиры, в театре им. Пушкина и, конечно, в Академическом Малом театре. А такие его спектакли, как «Свадьба с приданым», «Власть тьмы», «Царь Федор Иоаннович», стали классикой нашего театра.
Авторы фильма часто показывают красоту русской природы, которую Борис Иванович очень любил. Она была источником его творчества, потому что самобытность его таланта шла от этой природы, от самого народа. С экрана часто звучит музыка из спектаклей Б.И. Равенских. Он был очень музыкальным человеком, в детстве пел в церковном хоре, и все его постановки просто пронизаны музыкой. Она неотъемлемая часть творческого решения любого его спектакля. Он использовал классическую и народную музыку, для него специально писали лучшие советские композиторы, например прекрасный песенник Б. Мокроусов, Г. Свиридов, создавший такую пронзительную музыку к спектаклю «Царь Федор Иоаннович». В фильме много волнующих зрителя эпизодов: это и монологи самого режиссера, отрывки из письма Б. Мокроусова к нему, разговор Бориса Ивановича с И. Смоктуновским, который играл Царя Федора в одноименном спектакле. Но самым сильным моментом, на мой взгляд, был показ материалов протокола обсуждения, а вернее, неприятия худсоветом Малого театра постановки Б.И. Равенских «Власть тьмы» Л. Толстого. Актер Бочкарев, очень тонко чувствующий текст фильма, в этом месте ровным, бесстрастным голосом читает строки выступлений ведущих актеров Малого театра, выступающих против концепции режиссера и вообще против выпуска спектакля.
Но спектакль «Власть тьмы» все же появился на сцене. И стал триумфом Равенских, торжеством победы таланта режиссера. Он пользовался огромным успехом и у нас, и за рубежом.
Фильм Орозалиева современен. В нем чувствуются реалии сегодняшнего времени, в нем ощущается борьба добра со злом, света с тенью, где, с одной стороны, ярчайший русский талант, с другой – людская недоброжелательность, зависть, доходящая до жестокости. Борис Иванович не сдался, не сломился. Он поставил в конце жизни свой последний спектакль «Возвращение на круги своя» о Льве Толстом и умер от сердечного приступа в 1980 году в возрасте 67 лет.
А свет все равно побеждает. И свидетельством этого является тот факт, что спектакль народного артиста СССР режиссера Б.И. Равенских «Царь Федор Иоаннович» идет в Малом театре до сих пор уже тридцать лет.
Е.В. Трипольская
Благодарим Галину Борисовну Ровенских за предоставленные материалы
07.07.2009
Подробнее
«Звуковой архив Малого театра»АЛЕКСЕЙ ДУДАРЕВ «РЯДОВЫЕ»
«Звуковой архив Малого театра»
АЛЕКСЕЙ ДУДАРЕВ «РЯДОВЫЕ»
Предлагаем вашему вниманию запись спектакля, поставленного в 1985 году режиссером Борисом Львовым-Анохиным…
АЛЕКСЕЙ ДУДАРЕВ «РЯДОВЫЕ»
Предлагаем вашему вниманию запись спектакля, поставленного в 1985 году режиссером Борисом Львовым-Анохиным…
«Звуковой архив Малого театра»
Алексей Дударев
«РЯДОВЫЕ»
Драматическая баллада в 2-х действиях. Перевод с белорусского автора
Действующие лица и исполнители:
Дугин – Эдуард Марцевич
Дервоед – Виктор Коршунов
Буштец — Юрий Васильев
Соляник – Александр Потапов
Одуванчик – Игорь Марычев
Лида – Евгения Глушенко
Вера – Алефтина Евдокимова
Люська – Елена Доронина
Женщина — Галина Кирюшина
Лейтенант – Дмитрий Писаренко
От автора — Борис Львов-Анохин
Постановка — Борис Львов-Анохин и Василий Федоров
Режиссёр (радио) — Мария Попова
Художник – Давид Боровский
Премьера – 5 февраля 1985 года
Запись 1985 года
Б.Львов-Анохин об участниках спектакля – Евгении Глушенко и Александре Потапове
Из книги Ю.Дмитриева
«Академический Малый театр. 1941-1995»
Если «Русские люди» и «Так и будет» были написаны во время войны, то пьеса белорусского писателя А.Дударева «Рядовые» — спустя почти сорок лет. В первый раз ее сыграли 5 февраля 1985 года. Ставили спектакль Б.Львов-Анохин и В.Федоров, оформлял Д.Боровский.
Московские театралы знали Дударева и по другим его пьесам: «Порог», который шел в Театре имени К.С.Станиславского, и «Вечер» — в Театре Моссовета.
События пьесы «Рядовые» происходили в 1945 году. Неподалеку от Берлина обосновался взвод под командованием старшины Дугина (Э.Марцевич). В нем бывший партизан Петро Дервоед (В.Коршунов), совсем молодой боец, которого все называют Одуванчиком (студент Щепкинского училища И.Марычев), до предела озлобленный Сергей Буштец (Ю.Васильев), Матвей Соляник (А.Потапов).
Перед тем как спектакль увидел свет рампы, режиссер говорил, что драматург поднимает существенные вопросы добра и зла, любви и ненависти, создает яркие, живые и сложные характеры. В пьесе присутствует суровая правда военных будней. Это сочетается с высоким духовным напряжением и поэтическими взлетами мыслей и чувств. Все сказанное придает пьесе философские масштабы, и хочется верить, что ее будут играть долгие годы (Львов-Анохин Б. Аншлаг. — «Советский Союз», 1985, № 10, с. 26).
Художник возвел на сцене полуразрушенную стену, по-видимому бывшего костела, а может быть старинной ратуши. Возле этой стены и расположился взвод. Здесь горы щебня, искореженные металлические конструкции. Сцену заволакивал густой дым, на заднем плане зарево пожара, оно освещало здание, которое когда-то было прекрасным. Пели соловьи, шел дождь, тучи сменялись чистым небом.
Драматург и режиссер отказались от батальных сцен, их интересовали характеры людей, то. какая перспектива их ожидает в мирных условиях. Прав был режиссер, когда писал, что суть спектакля в соединении кровавой достоверности с поэтическим ощущением мира, освободившегося от войны (Львов-Анохин Б. Аншлаг. — «Советский Союз», 1985, № 10, с. 26).
Партизан Дервоед видел, как сжигали его жену и ребенка. Он поседел от ужаса, но в то время не мог двинуться, поднять головы, выстрелить, потому что у него в сумке находились документы, определявшие судьбы сотен людей. Свой военный долг Дервоед выполнил, но счастья ему это не принесло. Теперь он молит, чтобы его вина перед родными была прощена. Но сам себя простить не может, воспоминания о виденном причиняют ему жестокие страдания. И при этом он умеет сочувствовать чужой беде, и когда в расположение части пришли две женщины, он засуетился, не знал, чем их угостить, как смягчить загрубевшие, озлобленные сердца.
Коршунов играл эту роль мощно, приподнимая своего героя над бытом, символизируя в нем народную силу, готовность все личное принести в жертву общему делу.
Старшина Дугин был ранен и теперь лишен возможности иметь детей, сам на себя он написал похоронку и отправил красавице жене. И все же сохранил светлое ощущение жизни, его улыбка способна растопить даже заледеневшее сердце. Он погибал — война есть война, — но оставлял о себе добрую память. В том Дугине. каким его показывал Марцевич, заключалась хрупкость, интеллигентность, благородство. Казалось, что он рожден для мира, но если шла война, он отдавал ей все силы и в результате жизнь.
Буштеца призвали в армию прямо из-за свадебного стола, после первой чарки вина. И он узнал, что фашисты надругались над его Люськой. Кажется, все чувства, кроме ненависти и мести, выжжены в его сердце. И когда он снова встречает Люську, у него нет сил даже для того, чтобы обнять ее, хотя умом он может понять, что она ни в чем не виновата. Так и стоял он, переполненный обидой.
Еще один солдат — Соляник — человек верующий, по-видимому, сектант-баптист. Он хороню помнил Божью заповедь «не убий!». Сам от пуль не уклонялся, не прятался за спины товарищей, но и в людей, а это значило и во врагов, не стрелял. Тем самым он давал им возможность убивать своих однополчан. Соляник был смертельно ранен осколком снаряда, перед смертью он просил у товарищей прощения, но не раскаивался в своих действиях, оставался при убеждении, что человека, кто бы он ни был, убивать нельзя.
Одуванчик очень молод, наивен. Им увлечена санитарка Лиза (Е.Глушенко), ранее знавшая мужчин, но теперь ей нужен не просто тот, с кем можно сойтись, а кого она сможет полюбить. Но Одуванчика она не увлекла: слишком энергична, напориста, активно добивается своего.
В свою очередь Лиза нравилась Буштецу, он ревновал ее, но выносил Одуванчика из огня. Сама же Лиза погибала на переправе — простая, добрая, ищущая счастья девушка, спасшая многих раненых.
Разные люди встречались в этом спектакле, и у каждого был свой характер, свои привычки, вкусы. Смотря на них, можно было представить, как сложится судьба у тех, кто останется жив.
23.07.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
23 июля – день рождения заслуженного деятеля искусств России режиссера Малого театра Виталия Николаевича Иванова. Искренне поздравляем Виталия Николаевича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и неиссякаемого вдохновения!
22.07.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
22 июля – день рождения актера Малого театра Алексея Николаевича Анохина. От души поздравляем Алексея Николаевича и желаем ему крепкого здоровья, удачи и новых работ на родных подмостках!
21.07.2009
ЮРИЙ СОЛОМИН: «НАСТОЯЩИЙ ТЕАТР НЕ УМРЕТ НИКОГДА»
В июле в Петербурге завершились гастроли Государственного академического Малого театра. Этот без преувеличения уникальный коллектив возглавляет горячо любимый многими актер – народный артист СССР Юрий СОЛОМИН. Во время пребывания театра в городе на Неве корреспонденту «Вакансии» удалось узнать мнение его руководителя о профессии, путях развития современного театра и многом другом.
21.07.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
21 июля – юбилей заслуженной артистки России Людмилы Леонидовны Пироговой. От души поздравляем актрису и желаем ей здоровья, благополучия и хорошего настроения!
17.07.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
17 июля – день рождения актера Малого театра Григория Николаевича Скряпкина. От души поздравляем Григория и желаем ему крепкого здоровья, удачи и неиссякаемого вдохновения!
16.07.2009
МАРИЯ БЛЮМЕНТАЛЬ-ТАМАРИНА. ЛЮБИМИЦА МОСКВЫ
16 июля исполняется 150 лет со дня рождения народной артистки СССР Марии Михайловны Блюменталь-Тамариной. В субботу 18 июля смотрите на телеканале «Культура» передачу, посвященную актрисе (эфир в 12:30).
15.07.2009
156 ЛЕТ НАЗАД РОДИЛАСЬ ПЕРВАЯ НАРОДНАЯ АРТИСТКА СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
В 1853 году в этот день родилась Мария Николаевна Ермолова – актриса, первая народная артистка Республики.
15.07.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
15 июля – день рождения народного артиста России Валерия Константиновича Бабятинского. Искренне поздравляем Валерия Константиновича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых долгожданных творческих предложений!
13.07.2009
ПРЕЗИДЕНТ ПОЗДРАВИЛ БОРИСА КЛЮЕВА С 65-ЛЕТИЕМ
Президент России Дмитрий Медведев поздравил артиста театра и кино, актера Государственного Малого театра России Бориса Клюева с 65-летием.
13.07.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
13 июля – народному артисту России Борису Владимировичу Клюеву исполняется 65 лет. Дорогой Борис Владимирович, примите наши самые искренние поздравления! Мы желаем Вам крепкого здоровья, удачи и, конечно, еще многих встреч со зрителем в театре и кино!
12.07.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
12 июля – день рождения актрисы Малого театра Марии Андреевны Андреевой. От души поздравляем Марию и желаем ей крепкого здоровья, хорошего настроения и новых интересных творческих предложений!
12.07.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
12 июля – день рождения заслуженного артиста России Петра Даниловича Складчикова. От души поздравляем Петра Даниловича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых интересных творческих предложений.
10.07.2009
«Памяти Бориса Ивановича Равенских» Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
10.07.2009
ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ
Архивные документы, коллекции старинных книг, редкая кинохроника теперь доступны многим: завершены сразу несколько крупных проектов по созданию интернет-хранилищ исторических материалов...
09.07.2009
«Памяти Бориса Ивановича Равенских» Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
08.07.2009
«Памяти Бориса Ивановича Равенских» Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»
Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
07.07.2009
«Звуковой архив Малого театра»АЛЕКСЕЙ ДУДАРЕВ «РЯДОВЫЕ»
«Звуковой архив Малого театра»
АЛЕКСЕЙ ДУДАРЕВ «РЯДОВЫЕ»
Предлагаем вашему вниманию запись спектакля, поставленного в 1985 году режиссером Борисом Львовым-Анохиным…
АЛЕКСЕЙ ДУДАРЕВ «РЯДОВЫЕ»
Предлагаем вашему вниманию запись спектакля, поставленного в 1985 году режиссером Борисом Львовым-Анохиным…
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка