Дорогие зрители!

Сообщаем вам о нескольких дополнительных спектаклях в ноябре и декабре текущего года:

30 ноября (Малая сцена на Ордынке) пойдет комедия А.Н.Островского «ПОЗДНЯЯ ЛЮБОВЬ».

26 декабря (Сцена на Ордынке, утро) пойдет детский спектакль «СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА» Е.Шварца.

26 декабря (Сцена на Ордынке, вечер) пойдет комедия А.Н.Островского «ВОЛКИ И ОВЦЫ».

26 декабря (Малая сцена на Ордынке) пойдет комедия А.Н.Островского «ПОЗДНЯЯ ЛЮБОВЬ».

28 декабря (Малая сцена на Ордынке) пойдет спектакль «ТРАМВАЙ «ЖЕЛАНИЕ»» Т.Уильямса.

Билеты в продаже! Ждём вас на наших спектаклях!

Актер Михаил Фоменко за прошедший сезон сыграл две заметные роли – Михайло Васильева в спектакле Владимира Бейлиса «Васса Железнова – первый вариант» М.Горького и Митча в постановке Сергея Потапова «Трамвай «Желание» Т.Уильямса. Мы поговорили с Михаилом о прошедших премьерах, его работе в Малом театре, и о том, почему не стоит отказываться даже от небольших ролей.

Мы начнем с того, как ты попал в Малый театр.
Я пришел в театр в 2004 году.
А первая роль?
Первая роль у меня была в спектакле Александра Коршунова «Пучина», я бегал в массовке.
Пока учился, на сцену Малого выходил?
Выходил, в спектакле «Таланты и поклонники» Владимира Бейлиса, в финале разносил шампанское на станции. Василий Иванович Бочкарев протягивал мне деньги, а я отвечал – Покорнейше благодарю. Это был, мне кажется, конец второго курса.
Какие воспоминания у тебя остались об учебе в Щепкинском училище?
Самые хорошие. Курс у нас был очень дружный. Теплоту и человеческое отношение к себе со стороны своих будущих педагогов Ольги Николаевны и Юрия Мефодьевича Соломиных я почувствовал ещё когда поступал. И после этого у меня даже мысли не возникало, что я могу учиться у кого-то другого.
Какое впечатление Малый театр произвел на тебя, когда ты в первый раз попал в него?
К своему стыду, до поступления в Щепкинское училище я ни разу не был в Малом театре. И Ольга Николаевна Соломина, узнав об этом, отправила нас смотреть спектакль «Царь Федор Иоаннович». Это был первый курс, открытие сезона, Царя Федора играл мой учитель Юрий Соломин. Свои впечатления от того вечера я помню до сих пор. Меня поразил сам театр, великолепное здание, зрительный зал. А потом, когда начался спектакль, свет в зале погас, заиграла увертюра, неслышно открылся занавес, вновь на сцене появился свет, я погрузился в спектакль и смотрел не отрываясь. И потом видел его еще очень много раз. В студенческие годы я много ходил по театрам, посвящал этому все каникулы. Покупал себе афишу, распределял график и ходил.
Ты сразу понял, что хочешь тут работать?
Да.
Но после училища ты попал в «Сферу»?
Так получилось, что Екатерина Ильинична Еланская меня туда пригласила. В «Сфере» я проработал пять лет, сыграл много хороших ролей. А в 2004 году сбылась моя мечта, и Юрий Мефодьевич Соломин взял меня в Малый театр. Я очень благодарен Екатерине Ильиничне, что к моему переходу она отнеслась с пониманием.
Нельзя сказать, что ты и раньше был обделен ролями, но сейчас ты репетируешь все больше. За последние три года ты получил пять серьезных ролей. В твоем репертуаре есть даже две роли на вырост – Стародум в «Недоросле» Д.И. Фонвизина и Беркутов в «Волках и овцах» А.Н .Островского (оба спектакля в постановке Виталия Иванова).
Если в принципе брать обе эти роли, то трепет охватывает, когда ты понимаешь, кто над ними работал – Афанасий Кочетков, Николай Верещенко, Ярослав Барышев. И это тебя очень мобилизует. Если мы говорим о Стародуме, мне было важно сыграть живого человека. О его возрасте я не думал, я разбирал то, что происходит с моим героем в конкретной сцене. Стародум – человек Петровской эпохи и, как мне казалось, там нельзя думать о старчестве, это человек железной военной закалки.
В «Волках и овцах» решение роли кого из твоих предшественников тебе ближе?
Ярослава Павловича Барышева в роли Беркутова я, к сожалению, не видел, но мне очень нравилось, как работает Николай Алексеевич Верещенко.
У Островского всегда «говорящие» фамилии. Вот твой Беркутов он положительный или отрицательный?
У меня Беркутов вызывает уважение. Он человек дела, он хочет работать, строить. Не думаю, что в его поступках есть корысть. Скорее для него решающим будет то, что имение, которое простаивает у Купавиной, может приносить доход. Беркутов влюблен, но, на мой взгляд, опытный во многом, в делах амурных он неопытен и старомоден.
Давай поговорим про твои недавние премьеры. Какие у тебя были мысли, когда ты увидел свое имя в распределении на спектакль «Васса Железнова – первый вариант»?
Я не был знаком с этой редакцией пьесы. Но для меня очень важно, и это касается любой работы, чтобы персонаж менялся по ходу истории, и чтобы его история пересекалась с моим личным опытом. И величина роли в данном случае не имеет значения. Мне даже в небольшой роли интересно играть перерождения человека.
С чего у тебя начинается работа над ролью?
Любопытно, что во многих ролях, когда мне кажется, что работа над героем будет очевидной, по прошествии времени все меняется кардинально. Методом проб и ошибок ты находишь решение, и в конце полностью отказываешься от того, что в начале тебе казалось незыблемым фундаментом роли.
Приведи пример.
Мне сначала казалось, что у Горького Михайло Васильев человек сухой, строгий, без сердца, этакий человек в футляре, но потом я понял, что он живой, что в эти пиковые для его жизни несколько дней у него тоже сдают нервы. Сейчас я пришел к тому, что Васильев – это клубок комплексов, противоречий, желаний, что это человек с чувствами и к Вассе и к дочери.
Зачем он участвует в преступлении Вассы?
Для меня восхищение Вассой, любовь к ней, это основной мотив всех его поступков. Мы с Владимиром Михайловичем Бейлисом долго думали, есть ли у моего героя отношения с Вассой, но делать на этом большой акцент мы не хотели. Возможно, он думает, что жизнь несправедлива, что будь эта женщина его женой, то он бы окружил ее любовью и заботой. И вместе они могли бы свернуть горы. И для себя я решил, что Васильев многое делает для нее и ради нее. Возможно, он надеется, на то, что после смерти мужа и гибели его брата, Васса сделает его более важным человеком в этом доме.
То есть Васильев может быть ее следующим мужем?
Да.
Параллельно с «Вассой» ты выпускал «Трамвай «Желание», где твой герой Митч несчастный и уже не молодой мужчина, живущий с мамой. Как ты искал в себе этого героя? Знаменитый фильм смотрел?
Фильм я смотрел давно и специально не стал его пересматривать, пока мы работали над постановкой. Митч – не маменькин сынок, он далеко не глупый человек. Но я не буду его адвокатом, я не люблю его за то, что он не спас Бланш. Жизнь его не сложилась из-за серьезной привязанности к матери и зависимости от её мнения.
Ты ведь ничего похожего раньше не играл?
Нет, не играл и поэтому, когда мне Сережа (режиссер спектакля Сергей Потапов) предложил эту роль, я перечитал пьесу и очень ей загорелся. Работа считалась самостоятельной, и у нас не было уверенности, что спектакль выйдет. Но свободное время на тот момент у меня было, и я решил, что не могу отказываться от материала. Я вообще считаю, что нужно больше работать и меньше отказываться. В Митче много от меня, у каждого человека же были разные моменты в жизни, и вот эмоциональная память, когда ищешь в ней то, что можно использовать в работе это всегда очень интересно.
Что тебе показалось самым сложным в этой работе?
Самое тяжелое в роли – это понять для себя, о чем он думает, когда молчит и слушает ее исповедь. Для него её откровение – это знак, что она его приняла, что они могут быть счастливы. Другое дело, что потом, поступив так, как он поступил, Митч заслуживает сожаления. В финале он, конечно, понимает, что совершил чудовищную ошибку, а изменить уже ничего нельзя. Он не сделал ради неё шаг, не спас, не увез.
Как ты готовишься к выходу на сцену и сразу ли уходишь домой после спектакля?
Перед спектаклем мне важно побыть одному, сосредоточиться. Я благодарен нашим костюмерам, когда я прихожу в гримерную, мой костюм чист и выглажен и висит на вешалке, мне нужно только переодеться. Я сажусь в тишине, повторяю роль, успокаиваюсь. А после спектакля я не могу просто уйти, и не потому, что еще не вышел из образа, просто нужно что-то осмыслить, успокоиться, но это, конечно, зависит от роли. После «Вассы» и после «Трамвая» нужно немного прийти в себя.
То есть эти премьеры были для тебя не очень простыми?
Конечно. Конечно, они не прошли как по маслу, были поиски, были моменты отчаяния. Было ощущение, что совсем ничего не получается. Но в этом же весь кайф нашей профессии.

Беседовала Дарья Антонова

24 ноября исполнилось 90 лет со дня рождения народной артистки России Музы Ивановны Седовой (1926 - 1999).

На сайте Малого театра вы можете послушать записи нескольких спектаклей с участием актрисы:
«Горе от ума» А.С.Грибоедова
«Накануне» И.С.Тургенева
«Золотые костры» И.Штока
«Король Лир» УШекспира

СЕДОВА Муза Ивановна (24 ноября 1926 г., Москва – 21 декабря 1999, там же). Народная артистка России Отец — Седов Иван Васильевич (1902-1979). Мать — Седова Антонина Петровна (1905-1972). В 1949 г. окончила Государственный институт театрального искусства им. А.В.Луначарского. После института была приглашена в Государственный Академический Малый театр. В театре сыграла более 50 ролей русского и зарубежного репертуара. Среди них центральные роли: Варя («Когда горит сердце» А.Кина), Ася («Опасный спутник» А.Салынского), Настя («Иван Рыбаков» В.Гусева), Анна Греч («Так и будет» К.Симонова), Руфина («Золотые костры» И.Штока), Акулина («Власть тьмы» Л.Н.Толстого), Калерия («Дачники» М.Горького), герцогиня Мальборо («Стакан воды» Э.Скриба), Анна Греч («Так и будет» К.Симонова), Гонерилья («Король Лир» У.Шекспира), Клавдия («Дети Ванюшина» С.Найденова), Анна Васильевна Стахова («Накануне» И.С.Тургенева), Беттина («Перед заходом солнца» Г.Гауптмана), Регина («Привидения» Г.Ибсена), Варвара («Картина» Д.Гранина), Анна Павловна («Живой труп» Л.Н.Толстого), Анна Тихоновна («Не было гроша, да вдруг алтын» А.Н.Островского), Василиса («Царь Борис» А.К.Толстого), Маша («И вновь встреча с юностью» А.Арбузова) и др.

В апреле 1968 г. было присвоено звание «Заслуженная артистка РСФСР». За заслуги в области театрального искусства награждена орденами «Знак Почета» (1971г.), «Дружбы Народов» (1974г.), орденом «Дружбы» (1996г.), медалями. За участие и исполнение роли Беттины в спектакле «Перед заходом солнца» удостоена Почетной грамоты (1975 г.), а за роль Руфины в спектакле «Золотые костры» — Почетной грамотой фестиваля «Московская театральная весна» (1976 г.). Член Союза театральных деятелей (с 1951 г.), неоднократно избиралась членом художественного совета Малого театра. В 1955 и 1961 гг. участвовала в шефских поездках на целину, неоднократно участвовала в военно-шефских поездках. В 1961 г. награждена медалью «За освоение целинных земель». Главным своим увлечением Муза Ивановна Седова считала театр. В минуты отдыха любила слушать классическую музыку. Любимым писателем актрисы был А.П.Чехов.

Роли, записанные на радио: Даце «Лето младшего брата» П.Гунара (1956), 1-я девушка «Ангарские были» А.Приставкина (1962), актриса Н.Медведева «Дебют» З.Чернышовой (о начале творческого пути великой русской актрисы М. Н. Ермоловой, 1972), Анна Павловна, мать Лизы «Живой труп» Л.Толстого (1976), Гонерилья «Король Лир» У.Шекспира, Анна Васильевна Стахова — «Накануне» И.Тургенева (1987). Роли в телеспектаклях и фильмах-спектаклях Малого театра: «Гравюра на дереве» (по мотивам одноименного рассказа Б.Лавренева, 1966), «Грех» (по одноименной пьесе польского писателя Стефана Жеромского, 1969), Клавдия «Дети Ванюшина» С.Найденова (1984), Гонерилья «Король Лир» У.Шекспира (1982), Беттина «Перед заходом солнца» Г.Гауптмана (1974).

Описывая спектакль «Не было ни гроша да вдруг алтын» по пьесе А.Н.Островского, Ю.Дмитриев так писал об исполнителях главных ролей: «Малый театр издавна славился актерами трагедии. Исполняя роль Крутицкого, Е.В.Самойлов должал эту замечательную традицию. Право, это одна из лучших актерских работ последних лет. В паре с ним оказывалась М.Седова, в роли его жены, Анны Тихоновны. Одежда, прическа, то, как она держалась, отличались скромностью и одновременно достоинством. Ее положение ужасно, унизительно, но она сжилась с ним и не протестует. И только когда дело касалось ее воспитанницы, вынужденной просить, как нищая, себе на приданое, когда воспитанница должна идти на содержание к богатому купцу и фактически обрекалась на гибель, Анне Тихоновне Тае ее хотелось помочь, но она не знала, как это сделать. И здесь актриса поднималась до подлинной трагедии».

24 ноября 2016 г. впервые на Юге России Ростовский академический театр драмы им. М. Горького открывает уникальный проект – совместно с Союзом театров Европы и Государственным академическим Малым театром России при поддержке Министерства культуры России в рамках программ международного культурного обмена «Креативная Европа» Европейского союза и «Зоны конфликтов» Союза театров Европы: мастер-классы для молодых европейских режиссеров, сценографов и российских актеров.

В мастер-классах примут участие сценографы и режиссеры из Афин (National Theatre of Greece), Салоников (National Theatre of Northern Greece), Португалии (Teatro Nacional São João) и Рима (Teatro di Roma), а также актеры Малого театра и Ростовского академического театра драмы им. М. Горького.
Основной целью мастер-классов является творческий обмен актеров, режиссеров и сценографов стран Европы и Азии, повышение профессионального мастерства, укрепление социокультурных связей между странами и обогащение границ театрального пространства. При этом выбранная тема весьма актуальна и интересна – тема войны в пьесах У. Шекспира.

Презентовали мастер-классы худрук Театра Горького Александр Пудин, режиссер Малого театра Владимир Драгунов и руководители мастер-классов - художественный руководитель Национального театра в Бухаресте Александру Дарие и драматург Кристин Амон-Сирежол, почетный профессор кафедры театральных исследований Университета Париж III Новая Сорбонна. Состоялась первая лекция о творчестве Шекспира, целый день обсуждается рабочий процесс.
Мастер-классы продлятся девять дней, и за это время четыре пары молодых режиссеров и художников-сценографов из Греции, Португалии и Италии с восемью российскими актерами (из Малого театра и Театра Горького) предпримут попытку поставить спектакль "Кориолан". Заключительная презентация, открытая для широкой публики, состоится 2 декабря.

От Малого театра в мастер-классе принимают участие молодые актеры Дарья Новосельцева, Екатерина Васильева, Александр Наумов и Евгений Сорокин.

Мастер классы проходят в рамках Программы международных культурных центров «Перекресток культур», проект «Young Theatre Master-Classes».

7 октября народному артисту России Вячеславу Езепову исполнилось 75 лет. Интервью с актером подготовила Лада Акимова специально для газеты «Малый театр».

– Когда-то очень давно, проработав в Малом театре шесть лет, я решил уйти. В один из дней еду в лифте с Борисом Андреевичем Бабочкиным. И вдруг он говорит мне следующее: «Знаете, Слава, наверное, вы приняли правильное решение. Актером Малого театра нужно становиться, когда у тебя все уже есть... Тогда ты не будешь размениваться по пустякам, отвлекаться на выбивания званий, квартир... А будешь просто служить».

– Интересно, а почему он Вам сказал именно это? Ведь не из-за отсутствия же звания или квартиры вы решились на уход. И не откуда-нибудь, а из Малого театра!
– Не знаю. Спустя годы могу сказать: мудрый Бабочкин оказался прав. В Малом не работают, а служат. И не в нем, а именно ему! Причина же у меня была только одна – я настолько устал от ролей негодяев, а переиграл я их на тот момент огромное количество, что решил порвать с этим амплуа почти что хирургическим методом. Все было против моего ухода, но, раз решил, значит обязательно сделаю. Сказывается белорусское упрямство, доставшееся в наследство от родни по отцовской линии. А что вы хотите, если мой дед «прорвался» к царю, и положив на голову прошение, бухнулся на колени перед его каретой.

– Не белорусское ли упрямство привело Вас на театральные подмостки?
– Случай. Только он. «И случай, бог изобретатель». Лучше Александра Сергеевича Пушкина не скажешь. Иначе как объяснить тот факт, что будучи восьмилетним ребенком, я вдруг самостоятельно не только прочитал, но и выучил взрослую басню Сергея Михалкова «Заяц во хмелю», пришел в школу и гордо заявил, что именно с ней хочу выступить на школьном вечере.

– И что Вы в свои восемь лет поняли из этой басни?
- Ровным счетом ничего. Просто мне понравилось изображать то грозного Льва, то пьяного Зайца, который, моментально протрезвев, стал трусишкой. Лев рычал, Заяц пищал испуганным голосочком, и все это делал я один. Мое первое выступление имело какой-то сумасшедший успех. Меня приглашали на все вечера, концерты, комсомольские собрания, даже от уроков освобождали.

– Многие дети и стихи, стоя на стульчике, взрослым читают, и песни поют, и в детском саду или в школе выступают, но не все же потом актерами становятся.
– Опять же случай. Спасибо родителям. Недалеко от нашего дома, а жили мы тогда на Смоленской площади, был Дом пионеров, где находилась театральная студия. Вот туда они меня и привели. Так судьба подарила встречу с удивительной женщиной – Александрой Георгиевной Кудашевой-Тинниковой. У нее учились и Слава Шалевич, и Галя Кирюшина, и Женя Киндинов. А самым лучшим учеником Александры Георгиевны, которого я застал, был Олег Ефремов. Она-то и благословила меня на столь тернистый путь, по которому иду уже 53 года. Разное случалось за это время: порой охватывало отчаянье, когда казалось – вот он тупик и выхода из него нет, иногда обида захлестывала настолько, что я готов был растерзать обидчика, были уходы из театров и возвращение в них же, ссоры, недомолвки, непонимание, поиск себя и своего режиссера. Не произошло только единственного: я ни на минуту не разочаровался в профессии, которую выбрал со второго класса.
– Значит, вы верите в Его Величество Случай?
– Случай то, что я живу до сих пор, а ведь мог бы погибнуть, когда мне было несколько месяцев от роду. Эту историю знаю со слов родителей. Осенью 1941 года мы возвращались из Саратова в Москву. И наш поезд начал бомбить немецкий самолет. Так вот машинист затеял с ним своеобразную игру в «догонялки». Разгонялся на огромной скорости, и как только самолет настигал его и сбрасывал бомбу, резко тормозил, и немец «промахивался». Только благодаря этому машинисту все мы остались живы. А ведь на его месте мог быть кто-то другой.
Случай то, что я оказался в Школе-студии МХАТа, у великолепного Виктора Карловича Манюкова, хотя уже поступил в Щукинское училище. И не прошел мимо удивительной девушки, которая впоследствии стала моей женой. Четыре года назад мы с Мариной отметили «золотую» свадьбу.
Случай то, что Марина – внучка великого русского трагика Мамонта Дальского, а мужем ее мамы был опять же великий русский актер Василий Топорков.
Случай то, что во МХАТе, куда меня сразу взяли после окончания Школы-студии, ставка для Марины освобождалась только в декабре, и мы не стали ждать, и уехали в Киев. А если бы нас взяли обоих, не исключено, что мог до сих пор работать либо у Татьяны Дорониной, либо у Олега Табакова.
Случай то, что я – вчерашний студент, в сентябре, попав в труппу театра имени Леси Украинки, в декабре уже вышел на сцену в главной(!) роли физика Крылова, которая стала моей визитной карточкой. В успех инсценировки Михаила Резниковича романа Даниила Гранина «Иду на грозу» в театре мало кто верил: физики, гроза, приборы, в общем, ерунда какая-то. И вдруг сто аншлагов подряд. А через три года я сыграл Антона Павловича Чехова в спектакле «Насмешливое мое счастье». И опять никто не верил в успех нашей с Михаилом Резниковичем и Давидом Боровским затеи. Мы только и слышали: «Вы с ума сошли! Три часа читать письма Чехова». Спектакль идёт до сих пор. Будучи почти сорок лет актером Малого театра, я езжу в Киев и вместе с Ларисой Кадочниковой и Николаем Рушковским выхожу на сцену в одной из своих любимых ролей.

Случай то, что я познакомился с Анатолием Эфросом и Анатолием Калеватовым. И принял приглашение работать в театре имени Ленинского комсомола. А потом, когда Анатолия Васильевича отстранили от руководства и перевели штатным режиссером в театр на Малую Бронную, я, благодаря Анатолию Калеватову, оказался в Малом.
Случай то, что через шесть лет, вновь оказавшись в Киеве в театре имени Леси Украинки, начал сниматься в кино, и однажды на «Ленфильме» встретился с Юрием Соломиным. Не знаю, как Юрию Мефодьевичу удалось уговорить Михаила Ивановича Царева встретиться со мной, но он это сделал. И Царев простил меня.

– Больше попыток «хлопнуть дверью» Вы не предпринимали?
– Нет. От добра добра не ищут. Мне грех жаловаться. Островский, Чехов, Грибоедов, Лев Толстой, Алексей Константинович Толстой, Скриб, Пиранделло, Гюго – всю классику и не перечислишь. Выходил на сцену и в пьесах современных авторов. Какие-то роли были лучше, какие-то хуже. Сегодня, оглядываясь назад, могу сказать, что столько не сыграл бы ни в одном театре. У меня были и есть замечательные партнеры.
Малый отличает то, что я называю – честная игра. Она имеет свои плюсы и свои минусы, но она честная. Иногда театр волнами захлестывает манера, которая выводит его на первые места: простоты, подлинности, этюдности. Кто-то начинает играть страстно, что называется, на разрыв аорты, как играли в БДТ горьковских «Мещан». Мы же выходим на сцену, не подлаживаясь ни под кого. Кому-то может показаться это старомодным. Но зато всегда искренне и честно. И это подкупает. Сегодня пошептать, завтра покричать, только потому, что так модно – в Малом подобное невозможно.

– Это правда, что после своего возвращения вы оказались в первой тройке актеров по вводам?
– В этом смысле я – безотказный. На самом деле, если ты готов к вводу, то сыграть роль вот так сходу очень интересно. Расскажу вам один случай. Приехали мы однажды на гастроли в Сочи. Привезли спектакли «Чайка», «Ревизор» и «На всякого мудреца довольно простоты». Все билеты проданы. И вдруг у Саши Потапова пропадает голос. А он играл Городничего и Мамаева. Раз замена на «Чайку», два... Организатор гастролей говорит: «Мы не можем третий раз давать «Чайку», зрители не поймут. Надо что-то делать». Вечером меня вызывает к себе Юрий Мефодьевич. Я уже все понял. Подхожу к его номеру, стучу в дверь, встаю на колени и буквально вползаю со словами: «Не погуби!». «Слава, – слышу в ответ, – надо завтра Мамаева сыграть!». «Может быть, сам Городничего сыграешь?» – задаю я совершенно глупый вопрос, хотя теплится надежда – вдруг согласится. «Смерти моей хочешь?» – а глаза смеются. Знал же, что не откажусь. Взял я 25 страниц личного текста и побрел к себе в номер. Ночью учу, утром учу, днем, сидя на балконе номера курю и учу, учу, учу... С завистью поглядывая вниз, где в бассейне купаются наши актеры. А вечером уже играл Мамаева. Единственное, что попросил перед спектаклем, это поменять одну из мизансцен, чтобы я стоял ближе к суфлеру – опасался, что могу перепутать текст в сцене, когда мой герой зачитывает дневник Глумова.
После спектакля подходит ко мне одна наша актриса и, смеясь, произносит: «Репетируешь, репетируешь месяцами, учишь текст, разбираешь характер, ищешь «зерно» роли. Интересно, и зачем всё это, если ты вот так сходу взял и «влетел» в спектакль?!».

– Некоторые актеры говорят, что первые пять, семь, а то и десять спектаклей их «держит текст».
– Мне кажется, что дело вовсе не в тексте, а в том, на каком спектакле ты ощущаешь себя свободным в роли, когда понимаешь, что получилось, и наступает та самая легкость, которая приносит удовольствие от самого пребывания на сцене.
В этом смысле мы очень похожи на спортсменов. И задача режиссера подготовить актера к тому, чтобы в идеале на премьере он выдал именно то, что хотелось бы. Точно так же, как спортсмен должен быть готов к олимпийским играм, а не до них и не после. Актер может рвануть с самого начала: роль подходит, он чувствует ее, уже свободен в ней и пошло-поехало. И на репетиции, глядя на него, все говорят: о, как здорово! А чем ближе день премьеры, тем становится скучнее, актер перегорел. Очень важно уметь распределять свои силы. И, конечно же, многое зависит от режиссера. В спектакле «И аз воздам…», который ставил Борис Морозов, я играл Юровского. Морозов серьезно репетирует. Проходит месяц, второй – он всем на репетициях делает замечания, высказывает пожелания, направляет. Всех, кроме меня. «Борис Афанасьевич, – спросил я однажды, – а почему Вы мне ничего не говорите? Что это значит: я все хорошо делаю или, наоборот, всё плохо?». «Не хочу Вас трогать – слышу в ответ, – все нормально. Я Вам дал одну подсказку, и Вы это делаете». Когда мы только приступили к репетициям, он мне сказал, что есть люди, которые при разговоре смотрят собеседнику не в глаза, а в лоб. И я начал так делать. Причем, не только на репетициях. От меня в театре все шарахались в разные стороны. Вот так режиссер, не пережимая, подвел меня к роли. А это очень непростая вещь. Премьерная эйфория частенько закрывает прорехи, которые потом будут на пятом, седьмом спектакле. «Ой, здорово! Как зритель принимает!» – вроде подъем, а на следующих спектаклях – пши-и-ик и словно шарик сдулся. Получается, что запаса энергии, которую вкладывает режиссер, и не было. Я скорее принадлежу к тем актерам, у которых спектакле на десятом – хотя и первые десять проходят нормально – приходит то самое удовольствие от пребывания на сцене. И ты уже не думаешь о том, как тебя загримировали, произошли ли в костюме какие-то изменения. Тебе уже не мешает НИЧЕГО. Ты в роли стал свободен. Многое зависит от тонкости режиссера. Ведь можно одним неосторожным словом, а тем более окриком, сбить актера с нужного настроя, и он уже не сыграет так, как хотелось.
Работу актеров иногда сравниванию с выступлением штангиста на соревнованиях. В застольном периоде мы только примеряемся к штанге, осторожно подходим к ней, выходя на сцену, как штангист поднимаем ее на грудь и «укладываем», а в день премьеры – рывок, и штанга наверху на вытянутых руках. А вот сколько она там продержится, это уже зависит только от нас. Кому-то удается держать долго, а кто-то выпускает быстро, силенок не хватает. Мне в этом смысле повезло. «Тайны Мадридского двора», где я играют одну из своих любимых ролей короля Испании Карла V, идут девятнадцать лет, «Волки и овцы» – двадцать два года. Иногда играем и сами удивляемся – казалось бы, за столько лет зритель уже и насмотрелся, и насмеялся, и надумался, ан нет – на каждом спектакле аншлаг.

– Сами-то не устаете на протяжении двадцати лет произносить один и тот же текст?
-– Нет. Актеры – люди особого склада. Герои, которых мы играем, меняют и нашу психику, и наше поведение. В этом плане, мы, конечно, ненормальные. Марина смеется надо мной, потому что в день спектакля я уже с утра даже дома невольно начинаю вести себя иначе. Если вечером «Тайны», то в течение дня она ко мне иначе как «Ваше Величество» и не обращается. В шутку, конечно же.
А что касается текста... Если в 100-й, 300-й, 600-й раз, да в какой угодно раз, выходя на сцену, вы не убеждены в том, что все это впервые, тогда случай – тяжелый. Я придерживаюсь мудрой мысли Владимира Ивановича Немировича-Данченко: в принципе артист должен играть нервно и безответственно. Нервно – значит, что он полностью должен отдаваться – на сцене нельзя манкировать, надо затрачиваться, а это уже – зона старания. А если безответственно, тогда откуда нервы? И вот это сочетание «нервно и безответственно» является золотой серединой и тем самым ключом к пребыванию на сцене.

– Вы сказали о том, что искали своего режиссера. Нашли?
– С Владимиром Бейлисом мы долгое время существовали в театре параллельно. И как-то так получилось, что однажды поняли: можем работать вместе. «Тайны Мадридского двора», «Хроника дворцового переворота», «Как скрыть убийство», «Безумный, безумный Генрих», «Наследники Рабурдена». И вдруг, совершенно неожиданно для меня, Владимир Михайлович предложил работать с ним вторым режиссером. Это абсолютно новая ипостась. В качестве «подмастерья» работал на трех спектаклях: «Школа налогоплательщиков (Как обмануть государство)», «Восемь любящих женщин» и «Васса Железнова – первый вариант». Поначалу у некоторых коллег была настороженность – мол, чему это ты меня тут учить вздумал. Выступая в «новой роли», пытаюсь передать актерам все то, чему сам научился за долгие годы работы с прекрасными режиссерами.
Вы можете мне не поверить, но я и сам по-прежнему учусь и не скрываю этого. Учусь у Юрия Мефодьевича. У него какое-то уникальное чувство органики и правды. И как говорят актеры – особенное ухо. Показываешь ему прогон спектакля и вдруг – раз, и маленькая деталь, на которую он моментально обращает внимание, порой становится чуть ли не центром всего спектакля. Или когда он начинает рассказывать, показывать: слушаешь, смотришь и думаешь - ну почему ты сам-то до этого не дошел. Так что учусь, учусь...

Каждый день, входя в комнату, прохожу мимо чудесного портрета Станиславского. На фотографии надпись: «Дорогому Василию Осиповичу Топоркову, полюбившему искусство в себе, а не себя в искусстве». Мысль известная, но следовать ей очень и очень трудно.

75 – возраст серьезный. Я совершал ошибки, порой меня раздирали нешуточные страсти. Легенды о моих «подвигах» передаются в театре из поколения в поколение. О чем-то сожалению, о чем-то нет, меня во многом можно упрекнуть, кроме одного – я никогда не предавал сцены!

Лада Акимова, специально для газеты «Малый театр»

Ольга Абрамова – одна из наиболее востребованных молодых актрис Малого театра. В текущем репертуаре – 10 ролей первого плана. Три из них были сыграны в прошедшем сезоне – самоуверенная Лебедкина («Поздняя любовь» А.Н.Островского), жаждущая чистой любви Людмила («Васса Железнова – первый вариант» М.Горького) и трогательная Стелла («Трамвай «Желание»» Т.Уильямса). Всех героинь Ольги Абрамовой объединяет одно общее свойство – неподдельная женственность. А о том, чем они отличаются друг от друга, мы и решили поговорить с актрисой. Интервью опубликовано в новом номере газеты "Малый театр".

- Чем тебе запомнилась работа над «Поздней любовью» А.Н.Островского?
- «Позднюю любовь», где я играю Варвару Лебедкину поставил мой однокурсник Андрей Цисарук. С ним было очень комфортно работать. Хорошо зная друг друга, мы быстро находили общий язык, получали свободу действия.
Моя героиня – это такая авантюристка, хитрая баба, которая вертит мужчинами, и привыкла к тому, что все ее желания моментально исполняются. Так получается, что одна из ее потенциальных жертв – Николай – оказался намного хитрее, обвел ее вокруг пальца теперь и ей приходится кусать локти. Но, что интересно, Лебедкина тут же находит себе нового мужчину и продолжает существовать как ни в чем не бывало в том же режиме. Никакого урока для себя она не выносит из того, что с ней произошло. С другой стороны и мстить она не собирается: «Совет вам да любовь!», - говорит она в конце пьесы.

- Может быть, фамилию этой героини стоит произносить как Лебедкина – от слова лебеда, а не Лебёдкина – от лебёдушка?
- Да, лебёдушка в этой пьесе - совсем другая женщина, персонаж Лиды Милюзиной (смеется).

- Людмила в спектакле «Васса Железнова – первый вариант» кажется единственным светлым персонажем, выделяется среди других обителей дома.
- Я очень благодарна Владимиру Михайловичу Бейлису за то, что он пригласил меня сыграть Людмилу. Роль по-настоящему драматическая. И хотя мы уже выпустили спектакль, в ней еще есть над чем работать. Да, Людмила производит такое впечатление. Это чистое существо, но очень несчастное. До свадьбы у нее был роман с «рябеньким» - это ужасное пятно, то, чего не должно было быть. О степени ее «испорченности» можно только гадать – была ли она беременна, делала ли аборт. Можно предположить, что у отца Людмилы – управляющего Михайлы Васильева – была какая-то связь с Вассой, что позволило прикрыть позор дочери и женить ее на Павле, сыне Вассы. Людмила искренняя, непосредственная и добрая – эти ее черты характера мне очень близки. Моя Людмила мечтает, читает романы. Свою покойную мать она ассоциирует с садом, и переносит эту любовь на Вассу. Никакое приданое, богатство ей не нужны. Ей просто хочется вырваться на свободу из этого дома, где ее, кроме теплого отношения к Вассе, ничто и не держит – с мужем она не живет, отношения с Прохором – это результат того, что она запуталась и т.д. Желание бежать очень велико: в конце «мама» ее отпускает: «найди хорошего человека, - замуж выдам. Ты найдёшь... Детей народи...» и Людмила бежит, куда глаза глядят, чувствуя, что кандалы сброшены. Мне кажется, что с нее падает груз, который она всю жизнь на себе носила.
В Людмиле, как заметил однажды Владимир Михайлович Бейлис, есть что-то от Настасьи Филипповны из «Идиота» Ф.М.Достоевского. С другой стороны, Людмила Владимировна Титова, которой я безмерно благодарна за помощь при работе над ролью и за совместное творчество, говорила, что Людмила очень напоминает Грушеньку из «Братьев Карамазовых». В первой моей сцене, когда мы с Прохором приезжаем с гулянья, я танцую. Для меня это танец отчаяния, безысходности. Помнишь, как в фильме «Афоня» танцует герой Леонида Куравлева? Так же и моя Людмила. Этот сценический ход родился в этюде. Саша Вершинин играет на гитаре, я танцую, так и закрепилось в спектакле. В этой сценке есть все – и страсть к Прохору, и страх перед «мамой», и незнание, что делать дальше. Сплошной знак вопроса – как быть?

- Вопрос, сможет ли она жить иначе? Найдет свое счастье?
- Опыт будет большой, но в конце концов, думаю, найдет. Она смелая и так же, как и Лебедкина, любит, чтобы ее желания исполнялись здесь и сейчас. Но при этом она честная и прямолинейная, говорит правду в лицо. У нее нет второго плана, нет интриганства.

- Мне кажется, этим она похожа на Стеллу из «Трамвая «Желание». Как тебе работается в этом спектакле? Американская драматургия – не частый гость на сцене Малого театра…
- В эту пьесу я влюбилась еще в институте, когда наш педагог по зарубежному театру И.В.Холмогорова показала нам знаменитый фильм с участием Марлона Брандо. Я была так ошарашена увиденным, что у меня на лекции вырвалось: «Господи, как же она по улице-то ходил, до чего хорош!?» (улыбается). Когда Сережа Потапов предложил мне сыграть Стеллу, я сразу согласилась. Это было года два назад, мы сидели на репетиции концерта, разговаривали и он поделился своей мечтой. «Трамвай «Желание»» - это самостоятельная работа. Как бы ни заманчива была роль и желание ее сыграть, отношение поначалу было немного настороженным – ведь далеко не все самостоятельные работы доходят до показа зрителям. Но процесс пошел очень энергично и все случилось. Этот спектакль студийный в том плане, что репетируя его, мы сами придумывали и приносили из дома реквизит и костюмы. И сейчас этот дух студийности сохраняется – мы сами делаем перестановки на сцене при смене картин и т.д. Работа на малой сцене – отдельное удовольствие и ответственность. Ты находишься очень близко от зала, тебе не за чем спрятаться и каждая фальшь видна, как на ладони. Мне бы хотелось, чтобы зритель, приходя на спектакль, мог максимально ощутить атмосферу квартиры Ковальски, верил, что сейчас Лена Харитонова – моя сестра и т.д. И здесь, конечно, огромная заслуга нашего дотошного (с самом лучшем смысле этого слова) режиссера Сережи Потапова, который в мельчайших деталях, вплоть до спичек, стремится быть верным американскому быту. Отдельное спасибо ему за ту музыку, которую он подобрал для постановки. Это ценят и зрители, и мы, актеры.
В роли Стеллы мне в классическом смысле слова «играть» ничего не приходится – я живу жизнью этой женщины. Конечно, у нас разное социальное происхождение, Стелла родилась в имении «Мечта», но своей самостоятельностью, свободой, готовностью строить самой свою жизнь она мне близка.

Беседовал Максим Редин

26 ноября в спектакле «Трамвай «Желание»» роль Молодого человека, агента по подписке впервые исполнит артист Сергей Ефремов.

Дорогие друзья!

Весной 2016 года Малый театр получил в свое распоряжение новый производственно-складской комплекс в Нагатино. О его открытии мы сообщали в специальном видеорепортаже. Сегодня мы хотим рассказать вам о том, что там происходит сейчас: как хранятся декорации к спектаклям текущего репертуара и готовятся новые. Фоторепортаж Дмитрия Андреева

[GALLERY:282]

1 сентября во всех театральных вузах страны начался новый учебный год. В Театральном училище им. М.С. Щепкина при Малом театре тоже поздравляли первокурсников и вручали студенческие билеты по традиции – во дворике училища у памятника Михаила Семёновича Щепкина. О старейшем театральном ВУЗе Москвы, его педагогах и учениках рассказывает ректор училища Борис Николаевич Любимов. Материал опубликован в недавно вышедшем номере газеты «Малый театр».

Тем, что мы существуем – организационно, творчески, пространственно – мы обязаны трем Александрам. Безусловно – Александру I. Именно по его приказу в 1809 году было создано Императорское театральное училище. В положении о первой Московской театральной школе была обозначена цель: «Усовершенствование российских спектаклей и балетов, пополнение и, ежели возможно, составление оркестров, заменение иностранных художников театральными воспитанниками – есть предмет установления сей школы…».
У нас часто недооценивают образовательный блок, который составляет значительную часть образовательного процесса в школе, а ведь уже в 1809 году руководство школы, давая всестороннее образование своим ученикам, хотело, чтобы актеры были образованными людьми, каковыми лучшие из них и были в XIX и XX веках. В том же документе указано: «…Все дети без исключения обучаются одинаково следующему: Закону Божьему, французскому и российскому языкам, арифметике, музыке, танцеванию, рисованию…».
На протяжении долгого времени у школы не было постоянного помещения. С 1809 по 1812 г. она находилась в Охотном ряду, рядом с Петровским театром. С 1814 г. – в доме Апраксина на Знаменке. В 1818 г. переехала в дом полковника Есипова на Моховой, в 1822 г. после указа об отделении императорских московских театров от петербургских школа переезжает в дом камергера графа А.Ф. Толстого на Большой Дмитровке, а позже в дом генерал-лейтенантши Е.П. Балашовой на Поварской. Но в конце 1850-х годов по указу следующего Александра в нашем рассказе – Александра II – училище, наконец, обрело свой дом на Неглинной улице. Вскоре здание было специально перестроено архитектором С. Ползиковым по проекту главного архитектора императорских театров Альберта Кавоса. Так что более 150 лет мы обитаем здесь, и все великие актеры и педагоги второй половины XIX века уже работали в этих стенах.
Училище изначально состояло при императорском театре и долгое время было тесно связаны с Большим театром. В первые годы существования школы воспитанников обучали для обеих сцен. Здесь были и балетные, и оперные классы. У кого было больше способностей к движению и танцам – шли в Большой театр амурами и зефирами, а те, у кого большими способностями были голос и речь – шли в Малый. Постепенно формировались традиции и принципы воспитания. Ведь как объяснить человеку, не связанному с театром, чему надо учить актера четыре года? В начале XIX века это тоже было многим непонятно, даже педагогам: «Делай как я». Методика преподавания выкристаллизовывалась к концу 50-х годов. Теперь артистов готовили специально для Малого театра (частных театров не было до 80-х годов XIX века). После окончания Школы артисты попадали или на сцену Малого театра, или уезжали работать в провинцию. Поэтому воспитывали молодежь, конечно, «для себя». И здесь важную роль сыграл Михаил Семёнович Щепкин, с 1829 года преподающий в училище декламацию. Абсолютно закономерно, что училище носит его имя. Он – одна из самых выдающихся, непонятных для меня загадок. Мы не видели его на сцене, но сохранились портреты Щепкина, в том числе в ролях и, конечно, свидетельства современников. Русская драматургия только-только формируется на его глазах. Маленький, невзрачный, неказистый, он редко играет главные роли, не играет героев. И при этом он становится негласным «министром культуры» своего времени. Пушкин пишет первые строчки его воспоминаний. Он дружит с Гоголем, со славянофилами и западниками, с Белинским, Аксаковым, первыми образованными людьми России. Он притягивает к себе лучшие умы того времени.
Есть замечательная фраза Герцена, прожившего большую часть жизни в Европе и видевшего всё лучшее, что есть в европейском театре, о том, что П.С. Мочалов и М.С. Щепкин были лучшими актерами из тех, кого он видел, и что в них он видит залог будущего подъема России. Мы привыкли думать, что история русской культуры литературоцентрична – и в общем так оно и есть. Но Герцен связывает свои надежды не с именами Пушкина и Гоголя, что было бы проще и понятнее. Удивительно и очень важно, что Герцен называет имена актёров.
И еще один пример. Один из его современников в конце 50-х годов говорит, что два самых известных человека в России – это Н.И. Пирогов и М.С. Щепкин. Дело врача, хирурга, спасителя – не вызывает сомнений. А из культурных деятелей называют Щепкина. А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя уже нет в живых. Но есть И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, А.Н. Островский, Л.Н. Толстой, и, тем не менее, самым известным, не актером, а человеком, в России называется Щепкин.
Но есть еще один Александр, Александр III, которого мы должны отметить в истории Щепкинского училища и Малого театра. Он подписал указ о том, что наша Школа не только духовно и творчески, как было изначально, но и юридически состоит при Малом театре.
Я всегда думаю о том, что если бы просчитать количество километров, которое преодолели педагоги училища, работающие в Малом театре, проходя через Неглинную в театр и из театра, на лекции с репетиций, с лекций на вечерние спектакли... Или студенты, с незапамятных времен принимавшие участие в спектаклях Малого театра в массовых сценах и эпизодических ролях. Думаю, что ни одна велосипедная дорожка города, а может и окружные дороги не смогли бы этот путь превысить по километражу. Для примера я назову одного человека – Юрия Мефодьевича Соломина. Он поступил в училище в 1953 году. С 1957 года он работает в Малом театре, а с 1960 года – он преподаватель Щепкинского училища. С 1953 года он сначала как студент и зритель, позже как участник массовых сцен, с 1957 года как актер проходит этот путь, а с 1960 года – для Юрия Мефодьевича это «дорога жизни». Я очень люблю наблюдать из окон своего кабинет, как идут через Неглинку убеленные сединами маститые педагоги и юные студенты.
С одной стороны Малый театр – императорский. Для меня слово «императорский» не несет негативного оттенка. Мне кажется, что свойство империи – объединять. Оно всегда было свойственно мышлению Малого театра. Не только Щепкинское училище подпитывает Малый театр, но любое новое, интересное, в режиссуре или актерском искусстве, что появляется в других театрах, сразу втягивается, впитывается Малым, делая его с одной стороны театром традиций и собственного пути, с другой – готовым принять и откликнуться на всё, что появляется в театральном мире интересного и настоящего. Этот синтез объединяет в себя и мхатовского начало – например И.Я. Судаков был художественным руководителем Малого театра, но он также руководил курсом в Щепкинском училище. М.О. Кнебель хоть и не ставила в Малом театре, но зато она преподавала здесь. Одним из педагогов был А.В. Эфрос в самом расцвете своих молодых сил. Старейшая актриса Малого театра О.А. Чуваева – выпускница курса М.О. Кнебель, на котором педагогом по мастерству актёра работал А.В. Эфрос.
И в театре, и в училище всегда был сплав разных течений. Из театра Вахтангова приходил Е.Р. Симонов. От мейерхольдовцев – И.В. Ильинский, М.И. Жаров, М.И. Царев. Мейерхольдовские актеры становились ведущими актерами Малого театра. В Щепкинском училище работал Леонид Волков – это МХАТ 2-ой. Народные артисты Б.В. Клюев и В.А. Дубровский – его ученики.
Ни в коем случае не бросая вызов другим вузам (у нас очень благожелательные и дружеские отношения с театральными ВУЗами Москвы), важно помнить, что у нас самая долгая история – 207 лет. И это сочетание исторического фундамента, традиций, которые живы и важны для нас, и в тоже время открытость всем театральным течениям дают плодотворные результаты. Наши студенты всегда очень востребованы, причем разными театрами, не только Малым. Актёры, которым я выдавал дипломы, работают в таких театрах как Сатирикон и театр Фоменко, РАМТ и МТЮЗ, Ленком и Современник, театр Маяковского и Моссовета, МХТ им. Чехова и им. Горького, Пушкинский театр, и даже в театре Вахтангова. Мне проще было бы назвать театр, где нас нет.
Если говорить о дне сегодняшнем, то нужно, прежде всего, сказать о наших педагогах. Это в первую очередь Ю.М. Соломин и О.Н. Соломина, художественные руководители второго курса. У них работают актёры Малого театра В.А. Коняев, В. Низовой, О. Жевакина, И. Жерякова. Четвёртым курсом руководят режиссеры Малого театра В.М. Бейлис и В.Н. Иванов, другим курсом режиссёр театра В.Н. Драгунов. Причем Бейлис и Иванов ученики М.О. Кнебель, а у Драгунова педагоги А.А. Гончаров и М.А. Захаров. Тывинским курсом руководит выпускник нашего училища Д.Г. Кознов. Первый курс, который носит имя В.И. Коршунова, проработавшего в училище 60 лет, набрал В.С. Сулимов, артист театра Моссовета, здесь же преподают выпускник Школы-студии МХАТ и артист Малого театра А.В. Коршунов. В.А. Сафронов ведет курс, на котором работают артисты Малого В. Андрианов и Ю. Сафронова. На курсе Б.В. Клюева работают А. Дубровский и П. Жихарев.

В последнее время мы стали активно подключать к преподаванию молодежь театра. Необходимо не боятся молодых. Мы привыкли, что приглашаем преподавать артиста в зените, а иногда и на вершине его карьеры. Но не будем забывать, что покойный В.И. Коршунов, пришел на работу в 25 лет. Б.В. Клюев начинал преподавать совсем молодым актером. На первых порах педагогика абсолютно бескорыстная наука. Важно увидеть в молодом актёре педагога, понять, что он одарен как преподаватель, и предоставить ему возможность для реализации своего таланта на новом поприще. Иначе ниточка может рано или поздно прерваться, и вдруг окажется, что учить некому. Важно, чтобы были и мэтры, и мастера, и подмастерья. Для студентов это связующая нить. Они говорят с молодым поколением педагогов на одном языке, а те в свою очередь говорят на одном языке со старшим поколением. Это для актерского дела очень важно, возможно даже важнее, чем для других творческих профессий. И то, что в последнее время в училище подтягивается преподавать молодежь, это отличный знак. Я бы и шире открыл двери молодым педагогам.

Записали Татьяна Крупенникова и Вера Тарасова

Дорогие друзья! На сборе труппы худрук Малого театра Юрий Соломин представил коллективу двух новых артистов. Сегодня мы хотим познакомить с ними и вас, наши читатели. Материал опубликован в новом номере газеты "Малый театр".

Мари Марк (Мария Прокопенко). Закончила ВТУ им. М.С. Щепкина (мастерская В.И. Коршунова). В сентябре 2016 года принята в труппу Малого театра. В учебных спектаклях исполнила роли: Анна Болейн «1000 дней Анны Болейн» М. Андерсона (2015 г.), Людмила Спиридоновна Брандахлыстова, Мавруша, «Смерть Тарелкина» А.В. Сухово-Кобылина (2016 г.).

Конечно, можно рассказать, что с самого детства меня называли артисткой. На любом празднике я пела и плясала без устали и самозабвенно. Устраивала представления во дворе, детском саду и школе. Кажется, судьба вела меня по этому пути, но осознанный выбор пришел немного позже. Я училась в кадетском корпусе, и родители на машине забирали меня на выходные. Однажды по дороге мы обсуждали роли, которые исполняют люди, проживая свою жизнь: они ограничены их положением, социальным статусом и прочими рамками. Лишь в театре актер может быть кем угодно, доносить любые идеи, нести разумное, доброе, вечное. И если в мире где и существует волшебство, то, несомненно, только в театре. На следующий день я сказала родителям, что хочу в театр – на сцену. Так я попала в детскую театральную студию «Клякса» под предводительством Елены Аллеевны Салейковой. Именно на старых подмостках камерного зала «Дома актера» на Старом Арбате театр открыл для меня свой волшебный мир. Потом мне несказанно повезло быть студенткой ВТУ им М.С. Щепкина. Повезло потому, что как только распахнулись двери училища, я оказалась в уникальнейшей волшебной атмосфере. Я будто растворилась в этом древнем, наполненном театральными образами классическом училище. Повезло потому, что Виктор Иванович Коршунов набирал курс, лично присутствовал на отборочных турах абитуриентов и несколько раз возвращал меня на сцену читать еще отрывок, еще монолог... Мне повезло получать знания у замечательных педагогов: В.И. Коршунова, Н.А. Петровой, Д.Н. Зеничева, А.В. Коршунова, Л.И. Гребенщиковой. А потом, с легкой руки провидения и волей Юрия Мефодьевича Соломина, я оказалась в Малом театре. Говорят, что счастье, это если человек занимается тем, чем он хочет заниматься. Но огромное счастье – заниматься любимым делом в том месте, которое было приготовлено тебе судьбой.

Ефремов Сергей Сергеевич. Закончил ВТУ им. М.С. Щепкина (мастерская В.И. Коршунова). В сентябре 2016 года принят в труппу Малого театра. В учебных спектаклях исполнил роли: Саня «Назначение» А. Володина (2015 г.), Марк Смитом «1000 дней Анны Болейн» М. Андерсона (2015), Фортинбрас «Гамлет» У. Шекспира (2016 г.).
Я родился в городе Камышин Волгоградской области. Там прожил недолго, почти сразу семья перебралась в Москву. Но каждое лето – опять в Камышин, к бабушке и на занятия в музыкальной школе, где я учился играть на саксофоне. В 10-11 класс я поступил в школу №232 при Щепкинском училище (сейчас она называется по-другому), которая находится на Трубной улице. Там я познакомился с артистом Малого театра Дмитрием Зеничевым. Забавно: потом я поступлю в Щепку на курс Виктора Ивановича Коршунова, где Дмитрий будет моим педагогом, а потом попаду в Малый, где он будет уже моим коллегой. При поступлении, после 3-го тура, мне сказали, чтобы я никуда больше не ходил пробоваться. Конечно, я никуда и не пошел. Еще с детских лет я был уверен, что раскрою свой творческий потенциал в профессии актера. Именно в ней я могу реализовать все свои возможности, могу экспериментировать, я могу творить.

Дорогие друзья!

5 декабря в Малом зале на Ордынке мы ждем вас на вечере памяти замечательной актрисы театра и кино народной артистки СССР Руфины Дмитриевны Нифонтовой. С воспоминаниями о ней выступят ее коллеги по цеху, а мы покажем вам фрагменты из спектаклей и фильмов с участием любимой актрисы.

Начало – в 18:00. Запись по телефону 8-499-237-44-72.

15 ноября исполняется 150 лет со дня рождения народной артистки СССР Александры Александровны Яблочкиной (1866 – 1964).

ЯБЛОЧКИНА Александра Александровна (3(15). 11. 1866, Петербург, — 20.3. 1964, Москва), актриса, народная артистка СССР (1937). Училась у актрисы Г.Н. Федотовой и у своего отца — актёра и режиссёра Александра Александровича Яблочкина. В 1886 — 1888 в московском театре Корша; сыграла здесь одну из своих лучших ролей — Софью («Горе от ума» А.С. Грибоедова). С 1888 до конца своей жизни — в Малом театре. Обладая прекрасной внешностью, отличалась грацией, отточенностью жеста, движений, комедийным мастерством. Ей было свойственно исключительное внимание к чистоте русской речи. Среди ролей: Марья Антоновна («Ревизор» Н.В. Гоголя, 1889), Офелия («Гамлет», 1894), Корделия («Король Лир», 1895), леди Анна («Ричард III», 1897, все — У. Шекспира); Лидия («Бешеные деньги», 1904), Мамаева («На всякого мудреца довольно простоты», 1907), Коринкина («Без вины виноватые», 1908, все — А.Н. Островского); Анна Андреевна («Ревизор», 1919), Королева («Стакан воды» Э. Скриба, 1923), Каренина («Живой труп» Л.Н. Толстого, 1951). Последний раз Яблочкина выступила на сцене в 1961 в роли мисс Кроули («Ярмарка тщеславия» по У.М. Теккерею). На протяжении ряда лет Яблочкина избиралась председателем «корпораций артистов» Малого театра. В 1915, после смерти основательницы Русского театрального общества М.Г. Савиной, возглавила это общество (с 1932 — ВТО) и была его председателем до конца жизни. Автор мемуаров «75 лет в театре» (1960), в которых рассказано о театральной жизни Москвы. Похоронена на Новодевичьем кладбище. На доме, где в 1906—64 жила Яблочкина (Большая Дмитровка, 4/2), — мемориальная доска. Имя Яблочкиной присвоено Дому актёра ВТО, московскому Дому ветеранов сцены. С 1995 Дом актёра присуждает премию имени Яблочкиной лучшим актёрам года.

[GALLERY:281]

14 ноября исполнилось 50 лет со дня рождения безвременно ушедшего актера Малого театра Кирилла Вадимовича Дёмина.

Кирилл Дёмин родился 14 ноября 1966 года. По окончании Высшего театрального училища им. М.С.Щепкина (курс Ю.М.Соломина) в 1987 году был принят в труппу Государственного академического Малого театра. В первые же годы своей работы на старейшей драматической сцене молодой артист исполнил ряд значительных, центральных ролей русского и зарубежного классического репертуара. Творческими удачами Кирилла Дёмина стали такие роли, как Чацкий («Горе от ума» А.С.Грибоедова), Бобчинский («Ревизор» Н.В.Гоголя), Кутейкин («Недоросль» Д.И.Фонвизина), Петушков («Живой труп» Л.Н.Толстого), Иван Клещев («И аз воздам» С.Кузнецова), Максим Скуратов («Князь Серебряный» А.К.Толстого), Богдан Курюков («Царь Федор Иоаннович» А.К.Толстого»), Фанда («Дом на небесах» И.Губача), Григорий Нагой и Сицкий («Царь Иоанн Грозный» А.К.Толстого), Нелькин («Свадьба Кречинского» А.Колкера по А.В.Сухово-Кобылину), Глумов («Бешеные деньги» А.Н.Островского), Сказочник («Снежная королева» Е.Шварца), Бабьека («Тайны Мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве) и другие. Каждая из этих ролей в исполнении артиста звучали достоверно, правдиво и убедительно. Даже сам перечень ролей говорит о широте творческого диапазона Кирилла Дёмина, которому были доступны самые различные жанры — от трагедии до острого гротеска. Осенью 2005 года Малый театр выпустил спектакль «Мнимый больной» Ж.Б.Мольера. Артист был занят в острохарактерной роли фанатичного доктора Пюргона. Огромной творческой удачей стало исполнение Кириллом Дёминым роли хищного дельца Африкана Савича Коршунова в комедии А.Н.Островского «Бедность не порок» (постановка А.В.Коршунова). Последними премьерами актёра на сцене Малого театра стали спектакли «Мольер» («Кабала святош») М.А.Булгакова (брат Сила) и «Умные вещи» С.Я.Маршака (Книгоноша).Кирилл Дёмин снимался в кино, в фильме «Роковые яйца». Яркий и самобытный талант Кирилла Вадимовича Дёмина, его высокое профессиональное мастерство, умение создавать самые сложные и разнообразные характеры, глубоко проникая в психологию персонажа, тонко чувствуя стиль и дух воссоздаваемой эпохи — все эти творческие качества в сочетании с большим трудолюбием и требовательностью к себе свидетельствовали о том, что Кирилл Дёмин был одним из самых перспективных артистов Малого театра, хранивших и развивавших его богатые традиции. Скончался 18 января 2011 года.

В 2012 году Малый театр выпустил книгу стихов артиста, куда также вошли многочисленные воспоминания о нем его коллег. Скачать эту книгу, которая вышла очень скромным тиражом, можно по ссылке.

В приложении к книге был записан компакт-диск со стихами Кирилла Дёмина в исполнении артистов Малого театра, его коллег по сцене. Сегодня мы предлагаем послушать некоторые из них:

Алексей Анохин

«Поезд следует до станции Беляево»

Василий Бочкарёв
«Ах, как она идёт на цыпочках!..»
«Опять растает всё» (Воробушек)
«Что же мне делать с тобой»
«Когда прекратятся дожди»
«Я сегодня еду в Питер»
«Приехали. Шубой покрытые сани»
«Вот замёрз Обводной канал»
«У меня нет никакого шанса»

Александр Вершинин
«Боже мой, как я хочу»
«Всё, что было когда-то с нами»

Василий Дахненко
«Пытается ветер в весенних садах»
«Что же там было, в непрошлой жизни»

Дмитрий Кознов
«Осторожно, братцы, осень»
«Ты прости, я был не очень»
«Я хочу, чтоб пришли на поминки»

Александр Коршунов
«Есть две женщины на свете»
«Ах, как быстро проходят зима и весна»
«Я сегодня – великан»
«Ах, какое тогда было лето»
«Поговорив с Богом»

Алексей Кудинович
«Опять я в гордом одиночестве»

«Урожай был, в общем, неудачный»

Куплеты из «Таинственного ящика»
«Всех скорбящих радость»
«Там, позади, мой город»

Эдуард Марцевич
«Сегодня запахло прелой листвой»»

«А чуть свет… Чуть наступит свет»
«У меня с порогами роман»

Людмила Титова
«А подорожник должен быть подороже»
«Жёлтенькими крыльями капустницы»

Алексей Фаддеев
«Летят по полю и снег, и ветер»
«Я думал – ты одна»
«Ах, кибитка кочевая»
«Премьера»

Валерий Баринов
«Я этой женщине никто»
«И вдруг окажется, что важно»
«Бойся данайцев, дары приносящих»
«Сижу, вспоминаю детство»
«Я ненавижу быть рабом»

«Степная сага о любви» — именно так авторы постановки определили жанр, премьера которого состоялась 24-го и 25 июня в театре Горького под занавес 152-го театрального сезона.

Над созданием спектакля работала та же команда постановщиков, что была и у «Тихого Дона»: лауреаты Национальной театральной премии «Золотая маска» режиссер Геннадий Шапошников и художник Виктор Герасименко, лауреат премий «ТЭФИ» и «Ника» композитор Алексей Шелыгин, драматург Владимир Малягин, художник по костюмам Наталья Пальшкова.

[GALLERY:279]

По словам художественного руководителя драмтеатра имени Горького Александра Пудина, «Цыган» — лирическая, пронзительная, трогающая сердце история, с яркими актерскими работами, фирменной тонкой режиссурой Геннадия Шапошникова, сложносочиненной, масштабной сценографией Виктора Герасименко, расцвеченная необыкновенными костюмами, коих для спектакля создано больше шестидесяти. Вторая главная тема — это тема войны. Она проходит через весь спектакль, а музыка Шелыгина в сценах, посвящённых войне, памяти, звучит как реквием по погибшим и покалеченным в самой страшной трагедии человечества XX века... И это справедливо, потому что страницы романа, посвященные войне, фронтовиком Анатолием Калининым написаны особенно проникновенно.

Зритель с нетерпением ожидал премьеру, надеясь, что она станет таким же ярким событием, как и новая версия «Тихого Дона» в постановке нашего театра. Оправдались ли эти надежды? Определенно ответить сложно.

Если говорить о сопровождении спектакля, его сценическом оформлении, то впечатление на зрителей это, несомненно, произвело. Так, перед входом в театр был развернут пестрый цыганский шатер, в котором разыгрывалось небольшое театральное действо с песнями и танцами настоящих цыган. Гостей радушно встречал цыганский хоровод, создавая атмосферу, которая затем, по идее, должна царить на сцене.

Очень впечатлило оформление сцены, где основные элементы декорации — колеса от цыганской кибитки. Разных размеров, они в течение спектакля перемещаются и в целом создают образ колеса времени, в котором живут, страдают и любят главные герои — оседлый цыган Будулай (Александр Волженский) и простая русская женщина Клавдия Пухлякова (Кристина Гаврюкова и Елена Климанова). Световые и видеоэффекты, красивая музыка — все это неоспоримые плюсы нового спектакля ростовского драмтеатра.

Что же касается самого действа, то стремление авторов уложить в двухчасовую постановку масштабное полотно Анатолия Калинина обернулось, на мой взгляд, потерей главного — самой атмосферы того времени и тонкой психологии взаимоотношений главных героев, любящих друг друга, но живущих совершенно в разных мирах и ценностях. По замыслу режиссера Геннадия Шапошникова эта постановка — сюжет о том, как жизнь человека освещает надежда на обретение счастья. Но замысел этот, как мне кажется, реализован не в полной мере, временами он меркнет в неоправданно затянутых монологах героев или излишне залихватских массовках (свадьба Насти).

Впрочем, у «Цыгана» в постановке ростовского драмтеатра есть неоспоримое преимущество — спектакль в целом получился светлым, жизнеутверждающим, несмотря на весь драматизм происходящего на сцене.

Первый заместитель губернатора Ростовской области Игорь Гуськов считает, что спектакль найдет свою прописку и свое место в репертуаре театра Горького.

— У театра в планах есть еще постановки по произведениям наших донских писателей, и это вопрос будущих театральных сезонов, — отметил Игорь Гуськов.

«МК», 30 июня 2016 года

Передача «Дебюты и дебютанты», эфир от 19 июня 2016 года

В гостях у Вадима Верника – артисты Елена Харитонова, Сергей Потапов, Ольга Абрамова и Михаил Фоменко.

В передаче звучат фрагменты спектакля.

Дорогие друзья!

Сегодня мы начинаем публиковать на сайте материалы, которые вышли в новом номере газеты «Малый театр». И первый из них – интервью с народной артисткой России Людмилой Титовой, посвященное ее работе над образом Вассы Железновой в недавней премьере по пьесе Максима Горького. С актрисой беседовала Ольга Петренко.

- Если обратиться к истории Малого театра, становится очевидным, что спектакли по пьесам Максима Горького в любую эпоху – что советскую, что сейчас – всегда становились настоящим событием в культурной жизни. Вспомнить хотя бы постановки Бориса Бабочкина, «Старика» с Михаилом Царёвым, «Фому Гордеева», «Детей солнца», где Вы сыграли Лизу. Чем, на Ваш взгляд, объясняется такое очевидное родство театра и драматурга?

- Мне кажется, это связано с тем, что в Малом театре ставка делается на исполнителя. И когда артист читает Горького, то видит даже без режиссёра, что там можно играть. Это автор, дающий возможность проявить эмоции, чувства. Он, может быть, не такой тонкий, как Чехов. Более очевидный, простой в воспроизведении. Горьковские герои ничего не скрывают, их поступки понятны, а степень проявления чувств гораздо откровеннее.

- И, наверное, можно сказать, что это люди действия.

- Безусловно. К тому же, они не прячутся за интеллигентность: «Ой, я так не могу сказать!» Горьковские герои что думают, то и делают, и говорят. В Малом театре любят открытые чувства, и публике это нравится. Она хочет сопереживать, ей нужна трагедия. У Горького всё это есть.

- Васса Железнова – один из самых интересных и сложных женских образов, созданных Горьким. Вместе с тем, существует определённый стереотип в восприятии Вассы. Мы все понимаем, откуда он появился: знаменитый спектакль Константина Зубова и Евгения Велихова, одна из лучших работ Веры Пашенной. Васса воспринимается как мощная во всех отношениях фигура, не терпящая возражений, Салтычиха. От Вашей Вассы совсем другие впечатления. Она, скорее, напоминает сжатую пружину, распрямляющуюся в полную силу только к финалу.

- Мне кажется, что за исключением названия и нескольких персонажей это всё-таки совсем другая пьеса. И в силу некоторой своей несовершенности, она даёт больше поля для фантазии – и режиссёру, и артистам. Если брать за установку, что каждый из нас рождается хорошим, только в процессе жизни происходит накопление самых разных качеств, или же социум начинает определять человека. Мы для себя решили, что у Вассы нет задатков тирана – в принципе, изначально. Очень часто, когда человек сам себе объясняет, почему совершил те или иные плохие поступки, он говорит, что иначе было невозможно. Так же и с Вассой. Мы застаём её на том этапе, когда кроме одной цели – выжить – всё остальное уже не существует. Один хочет забрать деньги, другой – уехать, ещё один – изъять капитал… У неё не остаётся ничего, вообще ничего: «А куда меня?»

- То есть получается, что она не самодостаточна?

- Она абсолютно не самодостаточна.

- Это очень непривычно слышать применительно к Вассе.

- Она не самодостаточна, потому что у неё нет ни копейки, нет ничего – за исключением родственников, которые тут же все от неё отреклись.

- Я думаю, что зная своих близких, она не могла ожидать от них другого.

- Естественно, но пока они у неё в руках, Васса понимает, что они хотя бы не причинят ей зла. При этом мы видим, что Васса, может быть, единственная в пьесе, кто любит: и невестку Людмилу, и вернувшуюся дочь, и несчастного сына Павла. Она откровенно не любит брата мужа, но мы понимаем, что и не за что.

- Сцена с Павлом – наверное, один из самых пронзительных моментов в спектакле, когда он пытается приласкаться, и мать открывается ему – и вдруг всё обрывается моментально.

- Да, мы хотели показать, что это нормальная, обычная для них сцена. В начале Васса любит сына как ребёнка; в конце он чужой человек, который кричит: «Не позволю, не дам!» Мне кажется, и здесь, и в других сценах её всё время преследует вопрос: «Для чего, для чего?» Человек существует на автопилоте и совершает какие-то поступки, понимая, что по-другому нельзя. Здесь надо жить именно так, иначе или ты – или тебя. Вариантов нет. Мы даже обсуждали с режиссёром: я хотела, чтобы в финале Васса попыталась вырваться из дома. Мне кажется, что и Кочергин даёт такую подсказку: это западня, откуда невозможно выйти, только вперёд ногами. Попадая туда, надо жить по законам этого дома. Если ты им не соответствуешь, ты умираешь.

- Эти законы во многом формируются самой Вассой.

- Конечно, но возникли они гораздо раньше. У Горького есть сцена, когда Васса рассказывает, как они жили, пока муж не заболел. Это идёт впроброс, но даёт очень много информации для биографии героини.

- Что явилось самым сложным в воплощении образа?

- Поначалу я очень долго пыталась «не давать игры». Сыграть сцену «на разрыв аорты» одно дело; прожить жизнь тихо и найти те места, где можно отдаться эмоции, гораздо сложнее. Это Горький, и сам сюжет уже предполагает насыщенность, интенсивное развитие событий. Мне даже один поклонник Малого театра сказал: «Ну нигде нет возможности отдохнуть!»

- Но, вместе с тем, это не напрягает.

- Вот именно. А сначала мы пытались найти жизнь – уже не в тексте, а в спектакле. Из-за того, что пьеса ещё не очень определённая по содержанию и структуре, там можно было «впустить воздух». Так возникли посиделки за столом, когда дети вспоминают считалку про зверят, которой нет в тексте. Появилась ночная сцена Людмилы и Павла – в пьесе о ней только говорили. Нам показалось, будет гораздо интереснее, если её сыграют артисты. Владимиру Михайловичу очень нравилось чувствовать этот воздух. Все находки пришлись весьма кстати: они не уводят от Горького, а придают дополнительный объём.

- В пьесе практически не говорится о том, что это за дело, которым занимается семья Железновых. Когда Семён говорит, что мать верует только в целковый, я как зритель с ним не соглашаюсь. У меня после просмотра спектакля создалось ощущение, что главное дело для Вассы – собрать семью воедино. Символичен момент, когда после выяснения отношений не горничная, а именно Васса ставит на место стулья, наводя порядок.

- Всё вышло совершенно случайно на одной из репетиций, но я прямо зацепилась за эту находку: дом разваливается, и его надо собирать физически. Что касается дела, оно не такое масштабное, как во втором варианте. Это кирпичный завод, глина и всё, что из неё лепят: изразцы, печки… Самая чёрная, грубая и тяжёлая работа. «Где Васса?» – «На завод пошла». То есть она не сидит в конторе. Я вообще считала, что она должна быть одета попроще. В результате решили, что в том ужасе, в котором живёт семья, Васса пытается сохранить красоту – как прикрытие. Потом добавились шаль и пальто: она часто бывает на заводе, а там невозможно пройти и не запачкаться.

- В Малом театре с Вассой Железновой обошлись даже суровее, чем сам Горький: в первом варианте героиня оставалась жива. У нас же она умирает в полном одиночестве, брошенная самыми близкими людьми, которых только что облагодетельствовала.

- Мы умерщвляем Вассу физически, но после всего, что случилось, она и так не жилец. Происходит некий сдвиг, ей начинают мерещиться крики… Той Вассы, которую мы видим в начале спектакля, больше нет. Но тогда она и не нужна – в первую очередь, самой себе. Зачем ей становиться приживалкой? Мы считаем, что Васса просто не смогла жить, у неё сердце разорвалось от напряжения.

- Да, но её бросает даже Людмила, которая на протяжении всего действия абсолютно искренне любит Вассу!

- Если бы я играла Людмилу, то объясняла бы для себя её поступок невероятной эйфорией, когда вообще ничего не видишь вокруг. Каждый получил, что хотел: одна – свободу, другая – деньги. Им нужно уйти, оторваться от Вассы.

- Такой исход для Вассы означает, что она сделала всё, что должна была, или это её поражение?

- Я думаю, что поражение.

- Значит, зря все эти преступления, ужасающие своей будничностью?

- Да. Оказалось, что эти злодейства дались ей очень тяжело, поражая и душу, и сердце, в физическом смысле слова. Каждое преступление потихоньку убивало её.

- А когда Васса настоящая, в какие моменты? В спектакле есть две замечательные сцены: об одной мы уже говорили – с Павлом, а вторая – с управляющим, персонажем Михаила Фоменко: судорожное объятие, завершившее их разговор.

- Васса настоящая в каждом из своих проявлений. Мы ведь состоим из множества хороших и плохих рефлексов – искренности, злобы, каких-то моментальных реакций… Вот она бьёт Павла – и тут же ей самой становится от этого плохо. Я думаю, что она очень противоречивый, не цельный человек. В той Вассе, которую мы играем, слишком много желания сделать хорошо. Настоящий злодей всех бы убил и жил счастливо. А Васса сомневается в своих действиях – она осознаёт, что поступает плохо.

- А Михайло Васильевич, её мужское альтер эго?

- Мне кажется, он не рефлексирует по поводу своих поступков.

- Он-то может оправдать себя любовью к дочери.

- Всегда всё можно оправдать! Но один человек получит удовольствие, достигнув своей цели, а другой умрёт или станет несчастным. И всю жизнь будет думать: «Зачем я это сделал?» Васса всё-таки неглупая женщина, а всякий умный человек больше страдает, чем незатейливый.

- Как Вам кажется, какой должна быть зрительская реакция на Вассу Железнову?

- У меня знакомые были на спектакле. Зашли за кулисы: «Ой, как жалко Вассу!» И плачут все, плачут. Потом пришли домой: «А вот чего я плакала?! – тётка говорит. – Эта тварь всех там поубивала! Но почему же я плачу?» На самом деле, момент сочувствия должен быть. Может, именно так пойдёт осмысление: сначала пожалеть, а потом уже начать думать – почему я её пожалел и надо ли жалеть вообще?

- Вот мы узнаём про удушенного ребёночка. Вскоре за ним последовала его мать. Убивают Прохора. А мы всё равно сочувствуем Вассе! Может, потому, что такое окружение у неё поганое?

- Да, и поэтому тоже. Понятно, что юродивого жалко, но когда страдает очень сильный человек, пусть даже от того, что совершает дурные поступки, ему сочувствуешь вдвойне. Может, ещё потому, что всех остальных и жалеть-то не хочется – ну, правда, «какие-то уроды с того света».

- Но это её дети. Можно сказать, плоды её воспитания.

- Мне кажется, что дело в раскаянии.

- Раскаяние наступает только в финале, а жалко её на протяжении всего спектакля.

- Если бы эти люди не мешали жить! Они способны только разрушать. Васса пытается что-то сделать, сохранить, собрать воедино. А в ответ слышит: «Да зачем всё это нужно? Не надо, не надо ничего! Я заберу деньги, я уйду». Да ты же ничего не делал, Прохор, ты по бабам только шлялся! Но все кричат: «Дайте мои деньги!» Какие «твои»? Никто не работал никогда! А теперь все хотят растащить нажитое. И тётка, пахавшая, как ломовая лошадь, оказывается никому не нужна; более того, все говорят: «Отдай моё!» А что здесь твоё? «Всё!» Зрители же видят, что происходит. …Когда человек, проработав всю жизнь, остаётся с пенсией 10 тысяч рублей, конечно же, его очень жалко. «Да он дурак!» – говорят. «Да я на заводе всю жизнь…» – «Да он вообще глупый, не надо ему платить»… На самом деле, Васса – созидатель. Она пытается что-то сделать, но не получается, и она вступает в войну с этими людьми.

- Выходит, все средства хороши? Цель оправдывает средства?

- Васса так и считает. Она думает: «Я сделаю это – и всё будет хорошо». Но в финале мы понимаем, что это не так: нельзя творить зло, пусть ради благой цели. И не только душа у тебя умирает – ты сам умираешь.

- А как бы ей следовало действовать в такой ситуации?

- У неё нет выхода, Васса в тупике. Она обречена изначально. Мы даём зацепку, что когда-то случалось и хорошее – те редкие моменты, они были. Вассу всё время гложет мысль, что что-то где-то она не доделала, не долюбила, может быть, детей. Я хотела это показать: объятия с Людмилой, с Анной… Наверное, мало любили Павла. Всё из-за эго, амбиций: не должно было быть у Вассы и её мужа такого урода. Сын вырос настоящим зверёнышем, кошку отравил… Всё какое-то недоброе, потому что никто никого не замечал, только делом занимались – и вдруг оказалось, что оно никому не нужно.

Уважаемые зрители!

24 ноября (сцена на Ордынке) спектакль «Наследники Рабурдена» Э.Золя – ОТМЕНЯЕТСЯ.

Приносим извинения за доставленные неудобства!

Для возврата билетов, приобретенных электронным способом, в том случае если они не были заменены на билеты в бумажном виде, необходимо написать e-mail на refund@maly.ru, указав номера билетов или заказов, которые Вы хотите вернуть. Деньги за билеты будут возвращены на банковскую карту, которая была использована при оплате данных заказов.

Дорогие друзья!

Спешим сообщить вам о том, что вышел новый номер нашей газеты «Малый театр». Как всегда, вы можете получить его, посетив один из наших спектаклей. В этом выпуске мы подготовили для вас материалы, посвященные спектаклю «Васса Железнова – первый вариант» (беседы с Людмилой Титовой, Ольгой Жевакиной, Станиславом Сошниковым и Алексеем Коноваловым), рассказ режиссёра Антона Яковлева о готовящейся премьере «Короля Лира», юбилейные интервью с Вячеславом Езеповым и Виталием Ивановым, рассуждения Ольги Абрамовой и Михаила Фоменко о новых ролях, исторический очерк, посвященный 260-летию Малого театра, материалы о С.Н.Дурылине, В.А.Сашине, Р.Д.Нифонтовой и многое другое.

Самая знаменитая пьеса Теннесси Уильямса «Трамвай "Желание"» получила воплощение на сцене Малого театра. Спектакль играют на малой сцене в здании на Ордынке. Это режиссерский дебют молодого актера театра Сергея Потапова, он же сыграл в постановке роль Стэнли Ковальски.

Пространство решено Викторией Беспаловой в реалистичном ключе: небольшая комната Стэнли и Стеллы Ковальски удачно вписана в камерное пространство малой сцены. В этом тесном, нехитро обставленном уголке небогатой, но счастливой молодой пары появляется Бланш, старшая сестра Стеллы, - райская птица, сбившаяся с пути. Ее кокетливые манеры, причудливые наряды и легкая надменность выводят из себя грубого работягу Стэнли; добросердечная Стелла разрывается между мужем и сестрой, пытаясь установить мир между ними. Но постепенно разгорающийся огонь конфликта так просто не загасить - действие спектакля неумолимо движется к катастрофе.
Быть режиссером спектакля и играть в нем - задача непростая, особенно если роль - одна из главных. Риск, на который пошел Сергей Потапов, оказался вполне оправдан: ему удалось в полной мере воплотить буйный темперамент Стэнли, не ведающего, что такое жалость. По замыслу режиссера, Бланш в исполнении Елены Харитоновой выглядит скорее не странной чудачкой, а измученной, испуганной, запутавшейся женщиной. Как за последнюю соломинку, хватается она за ухаживания Митча - друга Стэнли, но каждое ее движение пронизано роковой обреченностью. Любящая Стелла, замечательно сыгранная Ольгой Абрамовой, тщетно старается наладить жизнь сестры: трагедия, случившаяся в жизни Бланш много лет назад, неумолимо тянет старшую сестру на дно. Ей нет места в мире Стэнли Ковальски, в котором побеждает абсолютно животное умение выживать - его правилам теперь подчиняется Стелла. Чересчур нежный цветок, надломленный однажды, не сможет вырасти вновь - так и раздавленная, униженная Бланш уже не находит в себе сил противостоять окружающему ее миру.

Валерия Гуменюк, «Театральная афиша», ноябрь 2016 года

Высокий, сдержанный, интеллигентный, без кокетства и наигранности – таким запомнился народный артист РФ, член правления Гильдии актёров кино России Борис Владимирович Клюев во время интервью «Крымской газете».

- Современный театр в погоне за зрителем часто становится зрелищем. Как соблюсти грань, чтобы привлечь публику, но не стать неприличным в этой погоне?
- Я не против любого жанра, но должна быть чёткая градация, что есть национальный театр. Здесь не должно быть экспериментов, но даже если они есть, то они должны быть направлены на углубление материала. Рядом может быть другой театр, который, допустим, уходит в психологию, драму - он тоже имеет право на существование. Имеет право на существование театр экспериментальный, где можно много разного пробовать. И не надо эти разные театры в кашу сваливать.
Я часто рассказываю следующую историю: был на фестивале в Москве, приехал немецкий крупный театр. На сцене играл большой актер, уже в возрасте. Довольно скучная была постановка из какой-то там королевской жизни. И вдруг в какой-то из моментов этот актёр начал раздеваться – подробно, долго. Я еще подумал – как это смело! И вдруг он разделся абсолютно догола. С точки зрения эстетики смотреть на обрюзгшего человека было неприятно. А передо мной сидел мальчик и мама. Мальчик смотрел на сцену, потом оборачивается к маме и говорит: «Мама, что это?!» И мне показалось, что вот эта реплика ребенка была всей оценкой спектакля. С точки зрения профессионала я понимаю, что бывает нужно оживить, резко сменить темпоритм, чтобы привлечь зрителя, но не этим же! Я не люблю мат со сцены или в кино. Я когда на пробы новой картины прихожу, меня просят бывает сказать что-то эдакое, я отказываю, я этого говорить не буду, даже для характерности роли, это мой принцип.

- Вы играли, особенно в фильмах, аристократов, холеных немецких офицеров, агента ЦРУ. Но широкую известность вам принесла роль Николая Петровича Воронина, человека в спортивных штанах. Кого сложнее играть?
- Воронина сложнее, безусловно. Во-первых, я чувствую в себе породу, меня не нужно учить манерам, во мне это есть. В своё время я с моей интеллигентной мордой не вписывался в председателей колхоза. Я не социальный герой, а только эсер, белогвардеец и так далее. Я к этому привык. Но идет время, я становлюсь старше, меняется страна, и вдруг оказываются нужны западные герои, олигархи – это как раз то, что я всегда играл.
Когда приехали американцы (а «Воронины» - это их проект), они пригласили меня на пробы, дали задание: вы любите смотреть футбол по телевизору и пить пиво. И я стал импровизировать: комментировал матч, подхохатывал, шмыгал пивом, в общем, дал дрозда! Мне это было не сложно. Меня утвердили, но столкнулись с проблемой: из-за моей интеллигентной внешности одежда очень опасна. Тут я стал вспоминать свое детство, огромный московский двор, стол, обитый кровельным железом, то, как мужики в семирублевых трениках и майках-алкоголичках во дворе сидели и играли в домино. Люди, которые меня знают, они не могут понять, как так может быть: Клюев это совсем не Воронин! Более того, когда я сыграл Арбенина в «Маскараде», некоторые зрители после этого кричали, что я должен уйти из «Ворониных». А я считаю, что это профессионализм – уметь играть разных людей.

- Теперь вопрос про вашу специфическую внешность. Откуда она у вас такая, где ваши корни?
- Я, к сожалению, плохо об этом знаю. Я знаю, что дед мой - Фёдор Васильевич Клюев – был околоточный надзиратель в Москве. То ли казачья у меня кровь, то ли польская, - не известно ничего. Несколько раз пытался выяснить это, покопаться в родословной, даже за деньги, но оказывается, что не всё могут найти, нити обрываются. Единственное моё детское воспоминание, это мои две красавицы-бабушки: высокие брюнетки с голубыми глазами. Моей бабушке Клюевой было 70 лет и у неё не было ни одного седого волоса.

- Николай Петрович Воронин служил в погранвойсках. А вы?
- В то время служили три года. Меня забрали после второго курса «Щепки», в Гороховецких лагерях я окончил сержантскую школу, оператор ПТУРС. А потом меня перевели в отдельный показательный оркестр министерства обороны, им был нужен ведущий и чтец, и там я уже заканчивал службу. Более того, после армии меня пригласили в ансамбль им. Александрова, но я отказался – хотел учиться дальше. Хотя, надо признаться, в ансамбле платили живые деньги, можно было поездить по гастролям, мир повидать, очень многие из приглашённых оставались. А я считал, что нужно учиться, у меня были другие мысли и фантазии.

- По поводу фантазий – вы же с детства хотели быть актёром?
- До шестого класса я хотел быть моряком торгового флота. Потому что мне кто-то сказал, что мне очень пойдет морская форма. И этого было достаточно (смеётся).

- Вы сами учились в Щепкинском училище, а теперь там преподаёте. Так нужно ли учиться актёрству?
- Любой дар нужно развивать. Алмаз должен быть в огранке, иначе он так и останется серым булыжником. Обязательна тонкая работа. Необходимо, прежде всего, терпение. К сожалению, многие педагоги спешат, торопятся, и молодые актеры получаются незрелые. Я стараюсь этого избегать.

- А проблема со снижением уровня качества «абитуриентского материала» коснулась и театральных вузов?
- Это же не абитуриенты виноваты, а система. Иосиф Виссарионович Сталин говорил, что приходится работать с теми людьми, которые есть. И я всегда говорю педагогам, которые начинают мне жаловаться на студентов как заведующему кафедрой, что к нам приходят полуфабрикаты. А наше дело – сделать из них готовых артистов.

- Есть мнение, что чем актёр глупее и бесхарактернее, то тем режиссеру легче с ним работать, что актёр – только лишь инструмент или же глина в режиссерских руках. Как вы относитесь к этому мнению?
- Я всегда его ставлю под большое сомнение. Это мнение - исключительно позиция режиссёра. Я считаю, что, прежде всего, нужна актёрская индивидуальность. Режиссёр формует глину и уходит, а артист остаётся и другому режиссёру такая его слепленая форма не нужна. Я всегда учу студентов самостоятельности, чтобы они не зависели ни от кого, чтобы делали всё сами, ни на кого не надеялись. Это мой опыт, я эту школу прошел. Если есть хороший режиссёр – это прекрасно, но артист всегда должен думать над ролью, все время думать, и тогда он будет развиваться как личность: чем больше огранки, тем алмаз ценнее.
Я всё время говорю студентам – возьми, подготовь отрывок. Я помню, однажды в молодости у меня сложилась ситуация дикой нехватки денег. И я поехал заработать на целину с концертной бригадой, не зная ничего, не понимая, что я буду там делать. В самолете мы стали вспоминать отрывок из Островского и выстроили этот отрывок, он получился очень здоровским! Программу надо готовить. Когда ко мне пришел бешеный успех после «ТАСС уполномочен заявить», меня стали везде приглашать, я стал писать собственную концертную программу: готовил чтецкие материалы, романсы пел под гитару. Совсем недавно этот опыт мне пригодился снова: мы приехали в Тулу, в городе были дикие пробки и один наш актёр не успевал на спектакль. Два часа тысяча человек зрителей ждали. Они бы разошлись, а я по просьбе организаторов гастролей закатал им еще и творческий вечер на полтора часа.

- Вы в хорошей форме, как вы себя в ней поддерживаете?
- Всю жизнь занимался спортом: начинал с борьбы (у меня первый разряд по борьбе и баскетболу), в армии мне это очень помогло, потому что я играл за сборную. Затем, безусловно, футбол. На каждых гастролях у нас была традиция - мы играли с журналистами, это была традиция. Ещё большой теннис, но в футбол за сборную артистов играл больше всех, я центральный защитник. Это очень здорово! Я помню, когда мы с правительством Москвы играли, на поле депутаты, помощники Лужкова, а ты их плечом толкаешь: «Ты чего?», «А ты чего?!». Такие себе мужские конфликты в трусах.

- А как вы отдыхаете? Вы в других интервью рассказывали, что ваше увлечение – цветоводство, в частности, розы.
- Я работаю в горячем цеху и мне очень нужен отдых, работаю без выходных, график расписан на полгода. Пять лет назад в Италии купили квартиру на первом этаже с террасой и небольшим садиком. Это тихое курортное место, там солнце, тепло, море хорошее. Я начинаю увлекаться виноградом, два лимона во дворе посадил, правда, они что-то плодоносят плохо. Розы на второй план отошли. Но и сейчас, когда я вижу розы, – я пройти мимо не могу, обязательно куплю. Когда были у меня на даче собаки, я стремился туда – к розам и собакам. Но и по-прежнему очень дачу люблю, меня там никто не трогает, а если трогает, то я начинаю сразу орать. Если я приезжаю туда, то я лежу, сплю, читаю, хожу по лесу, копать – ни-ни.

- Вы сказали про виноградарство. Значит, не за горами виноделие?
- Я литературу собираю по этому делу.

- А к крымскому вину как вы относитесь?
- Я с 1968 года регулярно бываю в Крыму, неоднократно снимался на Ялтинской киностудии. Сладкие крымские вина мне не нравятся, я пью только сухое красное вино. Но мой любимый напиток – водка. В Италии в жару её пить нельзя. Крымское сладкое ликёрное вино было всегда большим подарком, и я всегда его дарил другим, но самому мне оно не по вкусу.

- Говорят, что у мужчин-актеров характер сложный…
- Сложный, безусловно. Любой нормальный актёр всё время погружен в себя. Что такое репетиция, работа над ролью? Это работа постоянная. Я могу сидеть с вами разговаривать, но думать о роли. Если у тебя, не дай Бог, что-то не получается, то ты ночью просыпаешься и думаешь об этом. Каждый актер безумно самолюбив, самолюбие -двигатель и толкач артиста: быть первым, хотеть славы, получив её, прятаться -это нормально. Самолюбие и самоедство как обратная сторона медали. Актёры все воспринимают несколько по-другому, чем нормальный человек.

- Вы рассказываете множество эпизодов из жизни, у вас не было мысли сесть за мемуары?
- Мне многие мне говорили, что это было бы неплохо. Но я всегда верю в то, что идея должна созреть. Я регулярно себя проверяю – ленюсь или не созрел. Пока второе.

- Предлагали ли вам идти в политику или же вы сами думали об этом?
- Одно время были такие мысли, но потом я понял, что это не моё: я слишком честен, горд, не могу идти на компромиссы, обманывать, а в политике нужны эти качества.

- Вы в марте 2014 года были среди подписантов письма деятелей российской культуры в поддержку действий президента Путина по Украине и Крыму. Что для вас Крым, какой у вас с этим словом ассоциативный ряд?
- Для меня Крым – это, прежде всего, история. Я считаю, что то место, где пролилась кровь русского солдата, оно святое. Это память. Я бы эту землю не отдал никогда, потому что она полита русской кровью. А её один идиот подарил, так как делал политическую карьеру, другой спьяну отдал. Разве так можно делать?! На Крым кроме России еще могли бы претендовать татарские ханы, но причем здесь Украина? Я благодарен Путину, который вдруг заставил меня гордиться тем, что я русский. За свою жизнь (а я снимался во Франции, Америке, Китае, Англии) я везде старался показать, какие русские артисты классные. Для меня важна держава и державность. Украинцы после этой подписи объявили меня врагом культуры и народа. Но я очень люблю Украину, Киев, там у меня есть любимые места, друзья. Уверен, сменится украинская нынешняя власть, придут нормальные люди, и всё восстановится.

- Вы вообще имперец?
- Я не монархист в прямом смысле этого слова, но я за монархию. Объясню почему. Я человек Советского Союза, мало знал о жизни царя. Но осознание того, что ты будешь царем, с детства воспитывает человека особым образом. В наследника трона мысль, что он - вершитель, вкладывают вместе с кровью, с молоком матери. Ему не нужно завоевывать власть и начинать деребанить всё, что только можно. Нет. «За Веру, Царя и Отечество» - вот на что присягали. Очень здорово и правильно, что – избранный - ты не можешь себе позволить курить где-то в подворотне, носить свастику, как это делали дети принца Чарльза. Я это осознал, стал читать Столыпина, и меня он поразил. Однажды мы приезжаем в Киев, я сплю в гостинице, и мне снится Столыпин - я с ним разговариваю. На следующий день иду в Лавру, и вижу, что могилу Столыпина снова открыли народу. Это было что-то мистическое.
Одна из моих первых киноработ была роль министра Временного правительства Владимира Шульгина. Он мало того, что был министром, он был основателем Белого движения, я его вживую видел, мы ездили к нему на встречу во Владимир, где он жил в однокомнатной квартире. Это был высокий худой старик с седой бородой. И когда мы стали ему петь романсы, он взял скрипку и заиграл. Так он и жил в однокомнатной квартире - человек-история. На меня это произвело большое впечатление. Я тогда понял, как обожженная земля со временем даёт зелёные ростки, так и Россия возродится.

ЦИТАТЫ
О Крыме: «Я бы эту землю не отдал никогда, потому что она полита русской кровью».
О политике: «Это не моё: я слишком честен, горд, не могу идти на компромиссы, обманывать, а в политике нужны эти качества».
О принципах: «Я не люблю мат со сцены или в кино. Я когда на пробы новой картины прихожу, меня просят, бывает, сказать что-то эдакое, я отказываю, я этого говорить не буду, даже для характерности роли, это мой принцип».
Об актёрстве: «Актёры воспринимают всё иначе, чем нормальные люди».

Ольга Леонова, «Крымская газета», 3 ноября 2016