Новости

В Малом театре готовятся к премьере. Спектакль «Физики» по пьесе швейцарского драматурга Фридриха Дюрренматта ставит Алексей Дубровский.

Борис Невзоров: «Дюрренматт в малом театре? Вы что с ума сошли?! Это же не ваш автор! Не сумеете! У вас же бороды да кафтаны. Но вот мы решили стряхнуть с себя остатки пыли».

Выводить из зоны комфорта – по этой цели Дюрренматт бьет метко. У «самого мрачного комедиографа», как называл себя сам драматург, – театр абсурда, пьесы-параболы, где в бессмысленности рождается истина.

«Любопытное время не только в театре. В жизни – время, когда люди не очень хотят высказывать эмоции напрямую, избегают пафоса, обходят острые углы... Дюрренматт – альтернативный способ высказывания – способ парадокса. Даже есть такая фраза – через парадоксальное проявляется действительность», – рассказал режиссер Алексей Дубровский.

«Человек ХХ века, свой жизненный опыт приобретает в условиях катастроф, при этом он сам вынужден доискиваться до причин кризисов, депрессий и войн», – говорил Дюрренматт, объясняя популярность детективного жанра. В «Физиках», как и во многих других его текстах – шпионы, загадочные убийства, расследования... И на фоне этой криминальной эстетики разворачивается серьезный разговор.

«Когда я прочел „Физиков“, я испугался, я ничего не понял. То, что написал Дюрренматт, это караул какой-то. Я спросил у Леши – будет ли что-то изменено? Слава Богу, мы внесли много изменений в пьесу, что делает ее более злободневной», – признался актер Никита Панфилов.

Доросло ли человечество до тех откровений, которые ему может дать гений? Над этим вопросом физики рассуждают в сумасшедшем доме. Мёбиус объявил себя безумным добровольно, чтобы огородить мир от разрушительной силы своих открытий. Он считал, что долг гения оставаться непризнанным. Иначе или мы останемся в сумасшедшем доме, или сумасшедшим домом станет мир.

Алия Шарифуллина

18 января исполняется 70 лет народному артисту России Борису Георгиевичу Невзорову. От души поздравляем Бориса Георгиевича с юбилеем и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых творческих успехов!

Поклонникам артиста мы предлагаем посмотреть записи передачи "Линия жизни" и спектакля "Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский" А.Н.Островского.

В гостях у Бориса Корчевникова на телеканале "Россия 1" народный артист России Борис Невзоров.

В постановке Малого театра «Король Лир» в центре внимания оказывается вопрос умения чтить старость. Уважение к возрасту – чувство, которое не смог воспитать в дочерях слабый старик, тешившийся властью, как занятной игрушкой.

Шекспировский «Король Лир» – вечная история преданности и предательства, долга детей и родителей друг перед другом, верности идеалам и беззащитности человека в годах перед натиском молодости. Режиссёр Антон Яковлев в своей постановке говорит о слабости, одолевающей нас в старости: счастье, если опорой нам служит юное поколение, и горе – если мы становимся в тягость. Но что ещё страшнее – возмездие, навлекаемое нами на свою же голову: нелюбовь и эгоизм бумерангом возвращаются к нам, растящим детей в бесчувствии или легкомыслии.

В трактовке Бориса Невзорова Лир – большой капризный ребёнок, старик, утративший чувство реальности. Он не самодур, не властолюбец, не тиран – просто человек, не привыкший получать отказ от кого бы то ни было. Играючи делит он страну меж детьми, не задумываясь о последствиях. Так же, без глубоких раздумий, воспитывал он и дочерей. Стоит ли удивляться, что милые девочки приобрели волчью хватку? Самолюбива Гонерилья (Инна Иванова), развращена Регана (Ирина Леонова), взбалмошна Корделия (Ольга Плешкова). Старшие сёстры так приторны и фальшивы в своих речах во славу отца, что не верится, будто можно не заметить лживости каждого слова и жеста. Но самовлюблённый монарх глотает грубую лесть без тени сомнения. И только резкая тирада младшей любимицы оскорбляет его. Реплики юной наследницы кажутся подростковым бунтом против правил, установленных взрослыми, но королю не до педагогического анализа: впервые он сталкивается с несогласием. Слеп он и к ненависти дочек друг к другу, причём Корделия, традиционно интерпретируемая как ангел во плоти, в спектакле Малого театра предстаёт дерзкой и опасно смелой.

В своих бедах виноват сам Лир. Наивно думать, что голос крови пересилит равнодушие: главный герой хотел от детей повиновения и безусловной любви, но не внушил им уважения к сединам и неминуемой старческой слабости. Он ведь действительно впал в детство: играет в солдатиков, в роли которых – дружина головорезов, забавляется с шутом (Глеб Подгородинский), мнит себя всесильным. А молодость жадна до свершений и побед, ей хочется самой испытать всё то, что уже позади для родителей. Трудно снять вину с Гонерильи и Реганы, но их отец сам спровоцировал агрессию со стороны детей.

Та же беда – у графа Глостера (Сергей Вещев). Побочный сын Эдмунд (Михаил Мартьянов) вырос с чувством ущербности, никак не отрицаемой отцом. Законный наследник Эдгар (Дмитрий Марин) – добрый увалень, любящий родителя, потому что не имеет причин ненавидеть. Дуэт молодых артистов выдвигается в постановке на первый план: теряет человеческий облик гордый, бесстрашный сын-предатель, возвышается до героизма и самоотречения поначалу легкомысленный сын-страдалец. Герой Дмитрия Марина кажется самым положительным персонажем, нравственным ориентиром для других. Он проходит путь от бездумного праздного времяпрепровождения к жизни, проживаемой во имя чего-то: любви к отцу, уважения к старшим, великодушия. Корделия добра изначально, а Эдгар приобретает душевную полноту с течением времени, претерпевая муки и не прячась от них. А потому он – выше и лучше дочери короля.

Ещё один идеал верности – граф Кент (Виктор Низовой). Прямой и грубый солдат презирает ложь и изворотливость, не унижается ради мелкой выгоды. Он смотрит на жизнь ясными глазами: для него свершившаяся трагедия – не откровение, ибо он умеет просчитывать действия наперёд. Дальновидность – вот чего не хватило Лиру для счастливой старости.

В игровом рисунке Бориса Невзорова много бытовизма, снижающего замысел великого драматурга. Тому же способствует и приближённый к прозе перевод Осии Сороки. Беспомощного вздорного старика и жаль не всегда. Но монолог в бурю, произнесённый с искренней страстью и отчаяньем, запоздалым раскаяньем и вполне понятной горечью, подчёркивает, что зрители становятся свидетелями трагедии, могущей свершиться с каждым, как над всеми может разразиться свирепая гроза. Сгущаются фиолетовые тучи (художник по свету Андрей Изотов), ветер раздувает сценический задник, и хитроумная театральная машинерия Марии Рыбасовой, одухотворённая актёрским мастерством, преображается в реальность. И кажется, что и вправду треснут щеки у безжалостной стихии.

Всё, что случается дальше, – превращение рыжеволосой Реганы в сластолюбивую дьяволицу, а статной Гонерильи – в фурию, мечтающую о власти, зверства Корнуолла (Василий Зотов), страшное предательство Эдмунда и поражение Корделии в битве за родную землю – лишь следствия непростительного легкомыслия главного героя, не умеющего быть ни настоящим королем, ни хорошим отцом. Из-за него Британия осиротела: недаром визуальным рефреном спектакля становится трон, пустующий на старте постановки и в её мрачном финале. Власть в слабых, пусть и королевских руках – опасная игрушка. И не с её помощью нужно было воспитывать детей трагическому страдальцу Лиру, в постановке Антона Яковлева предстающему далеко не образцовым человеком.

Дарья Семенова, "Литературная газета", № 3-4 (6628) (24-01-2018)

В Малом театре столицы идут премьерные спектакли по трагедии Шекспира «Король Лир» (в переводе О. Сороки). Режиссёр-постановщик – Антон Яковлев, в главной роли – народный артист России Борис Невзоров. Действие длится три часа, однако зритель живо сопереживает такой давней и такой понятной истории про грешных отцов и их неблагодарных детей.

Добротное предприятие – «Лир» в Малом театре: на сцене тяжёлое резное дерево, холст, даже ветродуй с громобоем для сцены бури (сценография М. Рыбасовой); действующие лица одеты в кожано-вязаные костюмы, и, хотя три дочери Лира в первом действии носят красные платья на фижмах, под ними – лосины и высокие кожаные сапоги (художник по костюмам О. Ярмольник). Время сильных, грубых, страстных людей – свита Лира в чёрных шлемах гудит горловым пением и прыгает с неистовством берсерков. Правда, это не то чтобы совсем всерьёз, это отчасти игра в шекспировский театр, как его принято представлять. У самого бедняги автора денег в его труппе на декорации и костюмы не было никаких, ну а Москва государственная, слава богу, содержит свои театры в достатке, несмотря на шипение тёмных козлов о том, что-де «развелось всякой культуры дармоедской». По рогам этих козлов! У могучей и богатой страны должен быть могучий, разнообразный и богатый театр. Король Лир в Малом – не какой-нибудь дохлый старичок, а живописно корпулентный красавец самодур, похожий на полковника в отставке. Привычка повелевать всегда с ним, как благородные седые усы. С какой стати этот солидный властитель решил порушить собственное царство?

Первую сцену король проводит в молчании. Нацепил на себя шутовской двурогий колпак, уселся на авансцене и доверил допрашивать дочерей об их к нему любви – своему шуту (обаятельнейший Г. Подгородинский). Король одурел от власти. Ему откровенно скучно. Он так шутит. Он уверен, что всё и всегда будет идти так, как он решит. И тут на пути самодура встаёт его же дитя – строптивая и дерзкая Корделия (О. Плешкова). Никакой привычной кротости – она бунтарка, по силе характера равная своему отцу. Тут уже Лир отверзает уста. Дочь изгнана и проклята – начинается трагедия.

Режиссёр Антон Яковлев постарался максимально очеловечить шекспировских героев. Граф Глостер (С. Вещев) у него – милый старичок-интеллигент в очках, его побочный сын Эдмунд (М. Мартьянов) – не махровый злодей, а хитрый парень, пользующийся обстоятельствами, да и неблагодарные злодейки – Гонерилья (И. Иванова) и Регана (И. Леонова) – не выказывают никакой патологии, бабы как бабы. Однако лишь только давление единовластия ослабло, как из людей полезло тёмное вещество. Регана и её муж Корнуол (В. Зотов) мигом оборотились парой отморозков, просто как в американских боевиках – «прирождённые убийцы». А пока слушались властного отца, всё было тихо и гладко…

Интересную трактовку получила сцена бури. Лир не попадает в неё – потрясённый горем, он эту бурю сам и вызывает! Природа отвечает взаимностью на вопли оскорблённого отца. Правда всё-таки на его стороне. Пусть Лир самодур, пусть он небольшого ума, и затея с разделом царства была явно неудачным проектом. И своих неблагодарных дочек он же сам и воспитал. Но это грехи простительные, и он за них расплатился сполна. Перерос своё королевское величие и стал несчастным человеком. Способным увидеть другого человека, выслушать его, способным понять космическую несправедливость мира и принять её смиренно. Остатки былого величия ещё нет-нет да и проступят в нём, Невзоров с его громоподобным голосом и богатырским разворотом плеч не может вполне отрешиться от красивой старинной театральности повадки. Но случаются у его Лира и мгновения простоты, слабости, грусти, прозрения: «прости меня, я стар и глуп…» Вот на такое совершенно не способна жадная молодёжь. Целая свора молодёжи. Тут не только Регана, Корнуол и Эдмунд, тут и мерзавец-придворный Освальд (А. Дубровский). Вот вроде ничего особо злодейского не делает, шныряет туда-сюда, но на лице написано: сволочь. И прав честный Кент (убедительный В. Низовой) в ненависти к нему. Ситуативно не прав (вдруг набросился), а по существу прав. Мне всегда нравилось, как Кент отвечает на вопрос Корнуола – тебе, мол, лицо Освальда не понравилось, так, может, тебе и моё или моей жены лицо тоже не нравится?

– Сэр, ремесло моё –
быть откровенным.
Мне попадались лица лучше тех,
Которые я вижу пред собою… – отвечает Кент. Но это в переводе Пастернака. В переводе Сороки многих блистательных афоризмов нет, это обычно привлекает режиссёров, желающих снять с текста шекспировских пьес хрестоматийный глянец. Но, знаете, я думаю, сейчас зритель в массе своей знает так мало, что ему и глянец хрестоматийный не повредил бы.

Во втором действии, мне показалось, ритмы подвяли, действие сильно затормозилось, но тут и в пьесе проблемы – линия графа Глостера с его сыновьями, как правило, никогда в театре не удаётся вполне. Есть в ней элемент занудства. Даже в фильме Козинцева, где он подобрал для этой линии сплошь прибалтийских красавцев, она слабая. А сокращать никак нельзя – там всё хитро увязано у Шекспира.

Вот в Петербурге, к примеру, вообще вышиблено напрочь консервативно-академическое крыло театра. Сплошь Могучие Жолдаки. Ни в Александринском театре, ни в БДТ нет и следа традиции. Так что хорошего? Что ниспровергают наши новаторы? Всё ниспровергнуто. С чем спорить-то?
Антон Яковлев прекрасно умеет выдумывать режиссёрские фокусы. Например, сцена сражения Эдгара (Д. Марин) и Эдмунда решена как некий дикий древний бой, вслепую, с кинжалами и перетягиванием ремня. Возле Корнуола топчутся две кудлатые лярвы на поводках – не то слуги, не то собаки. И так далее. Но всего этого в меру и от шекспировского действия не отвлекает.

Просто какой-то третий путь намечается!

Татьяна Москвина, «Аргументы Недели », № 36(578) от 14.09.2017

Дорогие друзья! Начинаем знакомить вас с материалами последнего выпуска нашей газеты «Малый театр». Сегодня вашему вниманию предлагаем интервью Лады Акимовой с народным артистом России Борисом Невзоровым, посвященное его работе над ролью короля Лира.

– Я вообще человек молчаливый, но иногда бывают ситуации, когда во мне просыпается, скажем так, творческая смелость. Лет восемь назад в последний день гастролей Малого театра в Санкт- Петербурге и произошло нечто подобное. Я подошёл к Юрию Мефодьевичу и сказал: «Почему бы нам не замахнуться на Вильяма нашего, сами понимаете, Шекспира. А конкретно – на «Короля Лира». «Ты – седьмой, – услышал в ответ, – с таким предложением». Тогда ещё были живы и Эдик Марцевич, и Саша Потапов, и Ярослав Барышев. На протяжении нескольких лет вопрос по поводу Лира периодически возникал. Два года назад в день моего юбилея играли спектакль «Дети Ванюшина», после которого были поздравления. «Я тоже решил сделать тебе подарок», – произнёс Юрий Мефодьевич. – «Какой?» – «Сегодня подписал приказ о постановке «Короля Лира». – «И я буду играть?» – «Ты и будешь играть!»
– В Вашем исполнении Лир вовсе не сумасшедший старик: он, с одной стороны, тиран, а с другой – капризный ребёнок.
– А он вообще не старик. Старики подобного не затевают. Ребёнок – да. Но, согласитесь, все мы большие дети. Да, он и тиран – человек при власти. А люди при власти довольно своеобразные. Свои чудовищные поступки Лир совершает в надежде на то, что сможет всё исправить. Парадокс заключается в том, что, закручивая свою интригу по разделу королевства, он думает, что в его власти в любой момент всё остановить, вернуть назад. Такое заблуждение свойственно и нам. Однако оказывается, что запущенный механизм сильнее личной воли. Нас затягивает в воронку по нашей же вине, и мы совершаем ещё больше глупостей, нежели в самом начале пути.

– Лир сам попадает в им же расставленную ловушку?

– Абсолютно. Он сам всё затевает, без чьей-либо подсказки. Проводит своеобразный человеческий эксперимент. И над самим собой, и над окружающими его людьми. Эксперимент, на мой взгляд, довольно жестокий. Так мы и задумывали с режиссёром. У нас Лир вовсе не добренький, и дело совсем не в том, что он устал от жизни. Уставший человек не может «закрутить» такой ад.

– Вы говорите, что Лир, с одной стороны, ребёнок, с другой – тиран. А какой он правитель в Вашем понимании? Лир кажется равнодушным к тому, что происходит в его королевстве…

– Все люди при власти так себя и ведут. Не зря же он говорит: «Видел ты, как дворовый пёс рычит на нищего?» Вот он – великий образ власти! Повиноваться псу! Лир-то и был тем самым псом. И он как раз это всё осознает. Так мне кажется.

– Казалось, что подступ к образу Лира – сыгранная Вами роль Ванюшина, но, увидев Вас в «Короле Лире», поняла, что предтеча – не кто иной, как Неизвестный из лермонтовского «Маскарада».

– Скорее всего, так. Неизвестный строит свою жизнь на провокации, он мечтает её устроить и ждёт, когда удастся это сделать, потому что, в его представлении, только пиковые ситуации могут поставить всё на своё место. Такой же провокацией занимается и Лир.

– Неизвестный жаждет мести. А Лир мстит своим дочерям?

– Нет. Он их учит жизни. Лир уверен, что запущенный им механизм поможет выявить, кто есть кто. Он заводит двигатель поезда, уверенный, что поезд сделает нужные остановки. Он же прекрасно понимает, что Гонерилье и Регане лишь бы получить наследство, остальное им без разницы: они могут изливать потоки лести, фальшиво изображать преданность, любовь, дочернюю верность отцу. Лир от Корделии ждёт того же самого: ты только скажи, что я хороший, и всё будет нормально. Конфликт с младшей дочерью – так мы с режиссёром задумали – не начинается на глазах у зрителей, а возникает раньше. Лир ей хочет сказать, уже в который раз, что ты, девочка моя, долго не протянешь. Ты – дочь короля, ты обречена на власть. А значит, надо быть двуличной. Сам же он не зря превращается в шута, мол, и играть надо в этой жизни и играть в эту жизнь. А в ответ от Корделии он слышит: мне это не надо, я другая. Если ты другая — тогда погибнешь.

– Ваш Лир пытается реабилитироваться?

– А почему он отдает всё? Именно потому, что решил реабилитироваться. Он был плохим отцом. У него свои заботы о государстве, а дети, пусть и от разных жён, брошены. В конечном счёте, он решает сделать шаг, желая открыть сердце. И затевает всё это только ради младшей дочери.

– Ваш герой осознаёт, что жизнь прожита зря?

– Он осознает, что жизнь прожита. И что в ней помимо философских построений есть место для слабости, любви, детскости, сердечности. Только последнее нельзя выставлять напоказ, иначе растерзают. Именно этому он и пытается научить Корделию. Со старшей и средней дочерями ему всё давно понятно. Он знает все их проявления.

– Отсюда его ухмылка?

– Конечно. При своем дворе он не раз видел фальшивую игру своих подданных. Раздел королевства — спектакль. А вот младшая ещё никогда не играла. Что тут скажешь?! Она не хочет принимать в этом участия. «Из ничего не будет ничего. Веди речь сызнова, да поразумней». – вразумляет Лир Корделию. Она упорствует. Тогда, моя милая, тебя только могила исправит. Жестоко? Да. Но как ещё можно объяснить Лира? На мой взгляд, это сильный ход.

– Лир – одна из сложнейших трагических ролей мирового репертуара. Не страшно было?

– Честно? Страшно. Чем больше я читал, изучал всё, что касается «Короля Лира», тем больше понимал, что произведение сложное, запутанное, неоднозначное, а где-то и несовершенное – не совсем понятно, один человек написал его или десять, всё какими-то разрозненными кусками, которые порой с трудом собираются в «кучу». Всё, что я видел, было, на мой взгляд, такой интеллектуально-психологической, отстранённо-философской притчей, которая лично меня за душу не брала. Где взбалмошный, где сумасшедший старик, не очень привлекательные дочери, про которых сразу понятно, что они – негодяйки. И вся история, как говорится, ехала по различным рельсам, но только не через сердце. Моей основной задачей было сыграть Лира таким, чтобы он затронул душу. С Антоном Яковлевым мы встретились в работе впервые. И оба сошлись на том, что за всеми художественно-эстетическими идеями должна быть видна работа сердца. Чтобы получилось не что-то отстранённо-философское, а история про нас. Чтобы зрители ощутили, что мы пропускаем через себя и выплёскиваем в зал. Чтобы у них мурашки бежали по телу. Чтобы они плакали или им хотелось бы заплакать. В процессе репетиций мы сняли, скажу так, «сказочную шелуху» и постарались оставить только то, что созвучно сегодняшнему времени. Нам было важно показать: за трагедией Лира стоят живые люди, которым небезразлично происходящее вокруг. Ведь у Шекспира, например, Глостер не узнаёт своего сына, а Лир – переодевшегося Кента. Да узнаёт его Лир! И слова «Ты ведь меня не знаешь» приобретают другой смысл: куда, Кент, лезешь, несмотря на то, что ты мой друг, зачем ты путаешься у меня под ногами и мешаешь осуществить задуманное!

– Премьера состоялась недавно. Эта роль будет, наверное, меняться от спектакля к спектаклю?

– Именно. Так не бывает, что вышел на сцену на премьере – и тебе всё ясно. От спектакля к спектаклю ты пробуешь одно, другое, что-то уточняешь, от чего-то потом совсем откажешься. «Король Лир» – бесконечный материал, как говорится, только начни... Хочется, чтобы после спектакля зрители не остались равнодушными, чтобы, как у Пушкина, печаль, была светла.

Лада Акимова, "Малый театр" №5 (157)

На отреставрированной исторической сцене Малого театра состоялась первая премьера — трагедия Уильяма Шекспира «Король Лир». Постановка Антона Яковлева трагична, поучительна и, главное, выдержана в академических традициях прославленного коллектива.

В Малом уже ставили эту великую пьесу. Почти 40 лет назад постановку осуществил Леонид Хейфец. До сей поры у многих в памяти фильм Григория Козинцева с Юри Ярветом в главной роли — хрупкий старик с вздорным характером. Яковлев пригласил на главную роль народного артиста России Бориса Невзорова. Его Лир — мощный, брутальный, самодовольный интриган. От образа главного героя и отталкивается вся история.

Художник-постановщик Мария Рыбасова оформила спектакль в классическом стиле. Мрачные декорации, больше похожие на атрибуты недавней войны. Помост, который может быть и сценой, и эшафотом. А еще — плаха, кандалы и колодки. И трон короля, повернутый к залу обратной стороной. Верный служака Шут разворачивает Лира лицом к народу. И становится понятно, кому позволено вертеть королем.

Про Шута в шекспировской трагедии написано много исследований, едва ли не больше, чем о Лире. Некоторые считает его чуть ли не главным героем произведения. Есть мнения, что он сын Лира или его alter ego, как представляет зрителю своего героя актер Глеб Подгородинский.

Лир доверяет своему Шуту настолько, что с легкостью уступает ему трон, водружает на его голову корону. Сам же взамен получает шутовской колпак и падает ниц перед новым королем. Шут знает своего хозяина как облупленного. Но, возможно, и не догадывается, что эта сцена — лишь начало страшного спектакля, который замыслил правитель. Корону и трон Лир отдает ненадолго.

Тревожные мелодии, исполняемые на волынке и барабанах, с первых же минут нагнетают обстановку. Под аутентичную музыку на сцене появляется свита короля и три его дочери. В красных одеждах, будто предчувствуя, что в недалеком будущем их ждет море крови.

Костюмы Оксаны Ярмольник подробны и детальны, выполнены из кожи, сукна, льна. Никакого золота. Преобладают черный, коричневый, кирпично-красный и серый. Короля художница одела в свитер и вязаную мантию. Бальные платья дочерей с легкостью трансформируются в костюм для состязаний. А драться есть за что.

Отец на старости лет то ли сошел с ума, то ли устал и делит вотчину. Чтобы понять, кому сколько отдать, решил узнать, как сильно любят дочери отца. Старшая Гонерилья (Инна Иванова) и средняя Регана (Ирина Леонова) виртуозно льстят, льют елей. Младшая Корделия (Ольга Плешкова) отказываться заискивать и льстить. Королевство достается красноречивым. «Вот вам корона, делите», — небрежно кидает венец не дочерям, а себе на ногу Лир. Он до сих пор думает, что затеял игру, которую в любой момент в силах остановить.

Шекспир расправился со всеми, кто хоть сколько-нибудь был близок к Лиру. Нет ни верных слуг, ни друзей, ни дочерей. Наблюдая за происходящим, низвергнутый изрекает: «О том мы плачем, что пришли на сцену всемирного театра дураков...». Из некогда шумного и самодовольного правителя король Бориса Невзорова превращается в больного, немощного, тихого старика, который на пороге смерти со слезами на глазах утверждает: «Я король. Не забывайте, господа»...

Зоя Игумнова, "Известия", 20 апреля 2017 года

Дорогие друзья!

Предлагаем вашему вниманию запись передачи Юлиана Макарова на телеканале «Культура» с участием народного артиста России Бориса Невзорова.
Эфир от 11 апреля 2017 года.

Когда плохое - чего б не написать? А когда хорошее - вроде как скучно. Сенсация - обязательно про гадость. А про радость - что? Только ленивый не поиронизировал по поводу ремонта Большого театра, где, вроде, и то - не так, и се - не эдак.

Капитальный ремонт Малого театра - это радость, про которую почему-то не говорят. Я ходил по театру, и у меня было ощущение, будто я вернулся в свое детство и юность - ах! - когда был фанатом Малого, где на сцене блистали Ильинский, Царев, Константинов, Любезнов, Гоголева, Подгорный, Кенигсон, Корниенко, всех не перечислить, конечно... В фойе и зале все такое же, как тогда - мощное, красивое, имперское и... новое.

Малый театр не устраивал из своего открытия шоу. Как и положено театру-работяге, он открылся спектаклем. Юрий Мефодьевич Соломин решил, что открывать историческую сцену должен "Король Лир" Шекспира с Борисом Невзоровым в заглавной роли. Ставить спектакль он пригласил Антона Яковлева. И не ошибся.
Что происходит с миром, когда в нем страсть есть, а нежности нет. Что такое страсть без нежности? Во что она превращает человека?
В любом хорошем спектакле - а "Король Лир", безусловно, спектакль хороший - должна быть тайна. Для меня тайна "Короля Лира" в том, что, с одной стороны, это абсолютно спектакль Малого театра - яркий, классический, подробный, внятный. А с другой - совершенно современная история.

Над постановкой работали два, не побоюсь этого слова, выдающихся художника: сценограф Мария Рыбасова и художник по костюмам Оксана Ярмольник. Они создали мир средневековый, но не архаичный. Во-первых, это красиво. Насколько это исторически достоверно - не так уж и важно. В конце концов не в музей же пришли. Мир Рыбасовой мрачный, величественный и очень подвижный. И в этом мире существуют, страдают, негодуют удивительно красиво одетые люди.
Если коротко говорить, о чем поставил спектакль Яковлев, то он рассказал о том, что бывает в мире, когда в нем нет любви. В этом спектакле никто никого не любит. Даже Корделия относится к своему отцу с жалостью, но без нежности. На самом деле это, быть может, один из самых главных вопросов сегодня: что происходит с миром, когда в нем страсть есть, а нежности нет. Что такое страсть без нежности? Во что она превращает человека?

В начале спектакле шут и король совершают странный обмен: король надевает шутовской колпак, а шут - корону. Завязка истории, когда король делит свое государство между дочерьми, отдана шуту. Это как бы такая игра, за которой наблюдает король в шутовском колпаке. Все словно не всерьез, не по-настоящему. Не так ли и мы подчас совершаем какие-то нелепые поступки, не думая о последствиях, а оканчивается все печально?
Глеб Подгородинский (Шут) и Борис Невзоров (Лир) играют двух уставших людей, которые пытаются как-то проживать жизнь. Слово "как-то" - ключевое. Яковлев поставил трагедию уставших людей, тем самым приблизив Шекспира к нам - уставшим жителям XXI века.

Обе актерские работы очень мощные и абсолютно своеобразные. Шут Подгородинского не ерник, как мы привыкли, а мудрец. Он почему-то знает все про эту жизнь и понимает последствия всего, что произойдет. Шут и король - это ведь искусство и власть. В спектакле Малого театра они прекрасно сосуществуют, нуждаются даже друг в друге. Одна беда: король относится к шуту несерьезно - шут, что с него взять? Ну, разве не современная тема?
Мы привыкли, что Лир - не просто трагический персонаж, но эталон трагического персонажа. Играешь Лира - играй трагедию. Борис Невзоров тоже это делает. Один раз. В прекрасно поставленной, мощной, красивой сцене бури. Невзоров словно говорит зрителю: хотите шекспировский трагический накал? Пожалуйста. Могу.

Однако все остальное время на сцене существует никакой не трагический образ несчастного отца, а живой, печальный, уставший человек. Когда Корделия не хочет говорить ему хорошие слова - это игра, подлинная трагедия и ужас начинаются, когда Лир понимает, что дочери его не любят. Когда постепенно, не сразу он начинает осознавать свое абсолютное - абсолютное! - одиночество. И умирает этот красивый человек не от болезни, не от старости, а от бессмысленности жизни. Зачем жить, если жить некуда?

Как и во всех трагедиях Шекспира, в "Лире" много смертей. Яковлев делает их не привычно красиво-трагическими, а обыденными. Сел человек, накрыли его дерюгой - умер. Уютно устроился Лир около своего трона, закрыл глаза - нет человека.
"Король Лир" - трагедия рока, как, впрочем, и все трагедии Шекспира. Но в Малом театре этот рок, эти невыносимые для жизни обстоятельства создают сами люди. Не на кого пенять, если выбросил из жизни любовь и нежность. Не на кого пенять, если в людях перестал видеть людей. Такой мир обречен.
Не на кого пенять, если выбросил из жизни любовь и нежность. Не на кого пенять, если в людях перестал видеть людей
Играть трагедию, не играя ее, - задача сложная. На мой взгляд, с ней справляются не все, иногда впадая в излишнюю трагичность, иногда - в лишний бытовизм. Но в любом случае работа с такой литературой в такой режиссуре - это очень серьезная школа для артистов. Выбор Юрием Соломиным и пьесы, и постановщика абсолютно оправдался.

Открытие исторической сцены Малого - само по себе событие. Событием, без сомнения, стал и первый спектакль новой старой сцены. И это уже наше дело: замечать его или высокомерно проходить мимо, как, увы, нередко делает наша театральная общественность. Малый театр живет вне моды, общественность наша театральная на моду молится. Такое вот противоречие получается.

Зрители на премьеру просили лишний билетик. Критика молчит. Театр живет.

Андрей Максимов, «Российская газета» №7229

Малый театр выпустил первую премьеру после реконструкции

Малый театр после реконструкции открылся для зрителей еще до нового года. Однако первую премьеру на Исторической сцене сыграли только с наступлением весны. По решению Юрия Соломина ею стал «Король Лир» Шекспира с Борисом Невзоровым в главной роли.

Последний раз трагедия Шекспира звучала на главной драматической сцене страны в постановке Леонида Хейфеца в конце 70-х. Теперь за нее взялся режиссер Антон Яковлев. Фамилия и знание театральной культуры, ощутимые в спектакле, не случайность, а знак семьи знаменитого актера Юрия Яковлева. На другой стороне Театральной площади в постановке этого режиссера идет добротный спектакль в Молодежном театре по современной пьесе. А в Малом несколько лет назад Антон Яковлев ставил Жана Кокто. Так что можно было ожидать, что «Король Лир» будет не таким уж академичным.

И правда, начало дано оригинально. На сцене, «обшитой» рваными, выжженными лохмотьями, по обе стороны от королевского трона расположились запыленные помосты. Пронзительно звучит волынка. С одной стороны – театральная повозка, с другой – передвижная камера пыток (художник Мария Рыбасова). В этой оппозиции и выстроена главная линия трагедии: право на лицедейство и душевное самоистязание достанется каждому. На площадную сцену взберутся по очереди дочери Лира – разодетые по случаю торжественного собрания в кроваво-красные платья елизаветинской эпохи со стальным корсажем. Их ведьминские парики дополняют вызывающий образ. Весь этот маскарад снимут сразу после разыгравшегося скандала, как котурны, с высоты которых лицемерно играли перед старым отцом.

Регана Ирины Леоновой и Гонерилья Инны Ивановой куда многоопытнее и искушеннее Корделии (Ольга Плешкова). То же будет справедливо сказать и об актрисах: Корделия на фоне маститых партнерш в спектакле просто теряется. Эта троица повязана привычкой добиваться желанных целей своей соблазняющей природой. Регана составит эротический дуэт с Корнуоллом (Василий Зотов) – его окровавленную голову после убийства в финале она будет носить под оголенным плечиком; понятнее станут притязания Гонерильи на сладострастного изменника Эдмунда (Михаил Мартьянов). Его первое появление на сцене – показательный акт садомазохизма: он нещадно избивает себя плетьми. И даже Корделия, прося супруга дать свидеться с отцом, уже познавшим плоды дочерней нелюбви, откидывается на супружеское ложе со словами: «Готова все отдать», что, видимо, символизирует родство ее естества со старшими сестрами – дьяволицами. Так, аллегорически, обнародованы их моральные пороки. Расплаты не удается избежать даже прожженным интриганам – атмосфера запутанных политических интриг выходит в «Короле Лире» Малого на первый план.

Еще одно вольное решение режиссера: сделать единым «телом» шекспировского карнавала короля и шута – «горького дурака» и «горького шута». Лир надевает настоящий и носит незримый миру шутовской колпак. Шут – зеркало короля, его совесть, ангел-хранитель, наоборот, терпит фиаско из-за непростительной человеческой недальновидности. Шут Глеба Подгородинского с горящими глазами, пышущий энергией, дерзновением – украшение спектакля, его отдушина. Расшевеливает он всех и на сцене, и в зале: робкие смешки зрителей вызваны его остротами. Он неустанно следует за Лиром с мандолиной под мышкой, поет, пляшет, лезет в глаза, наступает на пятки, вызывая усталость даже на лице симпатизирующего короля. Неуемные советы, бестактные комментарии, издевательство над поступками «дяденьки» – особый эпатаж им придает изобретательный язык перевода. Спектакль играют по шекспировскому тексту в хлестком, непривычно прозаическом переложении Осии Сороки. Оттого слово – незамыленное, грубое, дерзкое – составляет воздух постановки. И уже само по себе является смелым шагом. «О том мы плачем, что пришли на сцену Всемирного театра дураков» – эти слова Лира рождаются будто впервые.

Но ярко вступив, к середине трехчасового действия спектакль начинает буксовать. Статичность и однообразность декораций; мешанина исторических костюмов, призванная, очевидно, подчеркнуть надвременной характер трагедии, выливается в итоге в сомнительные трактовки (последний акт Корделия играет в облике, достойном Жанны д’Арк); декларативные мизансцены, особенно беспомощные в пиковые моменты.

Самое неожиданное, что Лир Бориса Невзорова куда менее интересен для пристального наблюдения, чем его партнеры, которые берут харизмой. Олег Щигорец в роли Короля Французского – невероятно похожий на Николая Черкасова в «Иване Грозном» Эйзенштейна, благородный Глостер Сергея Вещева, слюнтяй Освальд Алексея Дубровского, рыцарь Олбани Василия Дахненко.

Невзоров, создающий Лира скупо, будто экономя энергию, захватывает за две минуты до конца, когда, обезумев, Лир гладит умершую Корделию и задыхается у ее ног на ступеньках собственного трона. Образ раскаявшегося, любящего отца – ближе его устойчиво положительной, далекой от надлома актерской природе.

Елизавета Авдошина, «Независимая газета», 15 марта 2017 года

Дорогие друзья!

Рады сообщить вам, что серия «Библиотека Малого театра» пополнилась еще одним изданием. Наш новый буклет посвящен творчеству народного артиста России Бориса Невзорова.

Автор текста – Лада Акимова. Художник – Наталья Мельгунова.

Очередной выпуск программы "Наблюдатель" посвящен Государственному академическому Малому театру. В историческом здании театра на Театральной площади заканчивается ремонт. Там и будет открыт юбилейный - 260-й - сезон. Гости в студии: режиссёр, художественный руководитель Малого Театра Юрий Соломин; актёр, режиссёр, народный артист России Борис Невзоров; режиссёр, сценарист, актёр Антон Яковлев. Ведущий: Андрей Максимов.

Смотрите запись утреннего шоу «Всем подъем» с участием актеров Малого театра на сайте телеканала

Знаменитый астраханец народный артист России Борис Невзоров, который сейчас находится в Астрахани, принял участие в областной акции «Успешные люди читают» и рассказал о своих любимых книгах. По словам Невзорова книги его главная в жизни страсть.

Невзоров с детства любит читать книги. Классическая литература — Чехов, Достоевский, Тургенев — сопутствовала ему в школе, в театральном училище, а букинистические магазины в своё время были его страстью, — рассказали сотрудники министерства культуры области.
Также Борис Георгиевич любит творчество Валентина Распутина и Виктора Астафьева: «Я был очень дружен с обоими, у нас Распутиным даже общая крёстная мать. Кто же знал, что они станут советскими классиками на заре моей молодости. Их часто называют „деревенщиками“, но их проза — чистая, светлая, о простых тружениках, о нашей жизни — глубоко западает в душу. Я бы рекомендовал нынешнему поколению обязательно познакомиться с творчеством этих писателей».

Артист находится в Астрахани в составе труппы Малого театра. Астраханцам представилась возможность посетить три спектакля с участием театральных знаменитостей столицы.

Ольга Лазарева, газета "Волга", 13 мая 2016 года

Как известно, лучшим подарком творческому человеку являются отзывы о его работах со стороны зрителей или критиков. В день юбилея Александра Клюквина мы предлагаем рецензию на спектакль «Дон Жуан» А.К.Толстого, поставленный им в Малом театре. Автор статьи, которая была опубликована в газете «Малый театр», №1 (43), - Алла Шевелёва.

Если составить рейтинг самых популярных драматургов русской литературы, Алексей Константинович Толстой едва ли войдет в десятку лидеров. Тем не менее, переоценить его значение для отечественной истории театра сложно, поскольку именно с постановки пьесы «Царь Фёдор Иоаннович» началась история Художественного театра, а вместе с ней новая эпоха в театральном искусстве ХХ столетия.
На сегодняшний день Малый театр – это единственный в мире театр, имеющий более чем вековую традицию исполнения произведений Толстого. Его режиссерам знаком секрет прочтения исторических пьес драматурга, которые не уступают хроникам Шекспира. На протяжении века на подмостки Малого ни раз выходили герои трилогии Толстого «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Фёдор Иоаннович», «Царь Борис», в 2000 году театр инсценировал роман «Князь Серебряный», а в новом столетии, не изменяя себе, обратился к драматической поэме «Дон Жуан».
При всей привлекательности «вечного» сюжета, перед режиссёром постановки стояла серьезная дилемма – каким ключом сегодня можно открыть это романтическое произведение, оставаясь верным авторской интонации, но при этом не впадая в архаичную патетику? И это при условии, что в пьесе на равне с обычными людьми действуют светлые и темные силы, а ангелы («небесные духи») и Сатана сражаются за душу главного героя.
Автор сценической редакции и режиссер Александр Клюквин нашёл удивительно точное решение, поставив музыкальный спектакль по мотивам пьесы. Найденный жанр автоматически оправдывает некоторую «сказочность» сюжета и фантасмагоричность сценического оформления: декорации с огромной раскалённой луной, почти карнавальные костюмы героев и общее ощущение безвременья, в котором разворачиваются события спектакля. Вокальные партии на музыку Эдуарда Глейзера сглаживают патетичность любовных признаний, позволяя им звучать предельно органично. Полифоничность постановки подчеркивают комические сцены с вокальными партиями обаятельного простака Лепорелло (Виктор Низовой) и вовсе опереточного, карикатурного Сатаны (Борис Невзоров).
Очевидно, что для Толстого главной темой поэмы становится вовсе не похождения заглавного героя. Кто такой его Дон Жуан? Он родной брат Виконта де Вальмона, Онегина и Раскольникова. Этот двадцатипятилетний юноша вовсе не развратник, не совратитель, а молодой человек жаждущий истинной любви, читай, истинной веры. Сам писатель так характеризует своего героя: «ранней молодости он любил по-настоящему, но, постоянно обманываясь в своих чаяниях, он в конце концов перестал верить в идеал и горькое наслаждение стал находить, попирая всё то, чему он некогда поклонялся. Привыкнув отрицать добро и совершенство, он не верит в них и тогда, когда встречает их в образе донны Анны. Своё чувство он принимает за похотливое желание, а между тем это любовь…» Гордый, рефлексирующий, яростно оспаривающий Святую инквизицию, Дон Жуан ставит над своей жизнью эксперимент, стирая грань между свободой и вседозволенностью.
В постановке Малого театра заглавную роль играет серьезный молодой артист Александр Дривень, чье мягкое обаяние и особая органика лишают образ Толстого всякого намека на излишнюю высокопарность. Дривень отлично чувствует авторский стиль и предельно точен в своей игре. Он аккуратно ведет зрителя за собой, постепенно подводя его к трагической развязке. Этот Жуан не кажется литературным героем из пожелтевшей книги. Он особенно близок и понятен сегодняшнему молодому зрителю, потому что говорит с ним на одном языке.

Финальная сцена прозрения Дон Жуана – сильнейшая в спектакле – опирается на игру актерского дуэта Александра Дривня и Ольги Абрамовой. Цельная, страстная и сильная Донна Анна Абрамовой далека от хрупких тезок из произведений Пушкина или Моцарта. Актриса талантливо воплощает трагедию вечной невесты, для которой любовь к убийце своего отца становится проклятьем. И тем не менее, именно ей Дон Жуан обязан своим спасением – поставив себе диагноз «влюблен», он тем самым обеспечивает себе милость Бога.

Логичным завершением произведения, в котором любовь неизменно рифмуется с истинной верой, становится освобождение души законченного грешника из лап Сатаны. Небесные духи так объясняют чудесный исход дела:

Любовь есть сердца покаянье,
Любовь есть веры ключ живой,
Его спасет любви сознанье,
Не кончен путь его земной!

Впрочем, дальнейшая жизнь без возлюбленной кажется Дон Жуану сомнительным даром. Герой заточает себя в монастырь, где и заканчивает свои дни, приняв покаяние, как завещала ему Донна Анна. В финале
создатели спектакля позволяют себе допустимую вольность, завершая постановку лирическим дуэтом главных героев, воспевающих силу любви. И этот конец не кажется нелогичным, напротив – он весьма закономерен.

Женщины смотрят на него с обожанием и грустью: ведь все его экранные герои обладают самой привлекательной, с женской точки зрения, чертой - надежностью. За сорок лет работы в кино он сыграл более ста ролей, но зрители лучше всего помнят его архангельского кормчего Ивана Рябова из фильма "Россия молодая". В сегодняшней реальности, где воцарились сериалы, он тоже при деле – ведь сидеть сложа руки не в его правилах. За ним давно утвердилось амплуа положительного героя, и хотя он не любит отождествлять себя с персонажами, глядя на него, понимаешь – рыцари есть! Наедине со всеми – народный артист России Борис Невзоров.

Смотреть запись передачи на сайте Первого канала

В Минске закончились гастроли Государственного академического Малого театра. Старейший театр Москвы, хранитель традиций психологического реализма показал на сцене театра имени М. Горького два спектакля — “Волки и овцы” и “Свадьба! Свадьба! Свадьба”. Показы прошли при аншлагах, а в постановках блистали звезды Малого, в том числе народные артисты России Борис Невзоров и Людмила Полякова.

Так сложилась карьера этих актеров, что оба они снимались в культовых для белорусского кино картинах. Невзоров сыграл Евхима в знаменитой ленте Виктора Турова “Люди на болоте”, которая получила Госпремию СССР. “Мне премию не дали, видимо, был еще слишком молод”, — шутит актер. Тем не менее обиду Невзоров не затаил и после этих съемок сотрудничал с Туровым практически в каждой последующей его картине.

Людмила Полякова украсила своим мощным актерским темпераментом военную драму Ларисы Шепитько “Восхождение”, снятую в 1976 году по повести Василя Быкова “Сотников”.

В 1977 году на Берлинале лента получила главный приз — “Золотого медведя”. Кинематографический язык Шепитько признали новаторским. После “Восхождения” у Поляковой была еще одна работа с Шепитько в фильме “Прощание”. На съемках этой картины Лариса Ефимовна погибла в автомобильной катастрофе. Экранизацию повести Валентина Распутина “Прощание с Матерой” доснял ее муж Элем Климов.

— Климов немного переделал сценарий, перетасовал актеров, — вспоминает Людмила Петровна. — На тех съемках я поработала с вашей Станютой. Стефания Михайловна и в жизни, и на экране была удивительной!

В 1990 году Полякову снова пригласили в Беларусь. Знаменитый оператор Юрий Марухин решил попробовать себя в режиссуре и предложил Поляковой главную роль в фильме “Мать урагана” по Владимиру Короткевичу:

— Я стала той самой матерью урагана. Время было смутное, странное. И для меня те съемки были мукой, — смеется актриса. — Объясню почему. В какой-то момент решили, что играть я должна на белорусском языке. Это прекрасный язык, он мне очень нравится, но себя не переделаешь. Мне дали учителя, я немного освоилась, однако, как только звучала команда “Мотор!”, все равно говорила только по-русски. Не могла себя перебороть. И ничего нельзя было сделать. Жаль, что фильм почти никто не заметил. Он получился очень интересным, историческим. Но уже начиналось малокартинье 1990-х. Сегодня я тоже иногда работаю в Минске, в павильонах вашей киностудии снимаются многие российские сериалы. Были съемки по детективам Александры Марининой. Всегда с нежностью приезжаю в Минск и знаю его наизусть.

Сегодня “старики” Малого театра в любой момент готовы ринуться в интересный проект, сотрудничать с молодыми талантливыми режиссерами. Только дайте простор для творчества! Как обогатила, например, своей ролью деревенской колдуньи Собачихи фильм “Бумер” Людмила Полякова. Съемки в нем она вспоминает со щемящей нотой:

— Я никогда не забуду “Бумер”. Но меня почему-то озвучила другая актриса. После этого попросила режиссера Петра Буслова больше мне не звонить. К сожалению, половина съемочной группы “Бумера” потом погибла на съемках картины Сергея Бодрова “Связной” в Кармадонском ущелье. Погиб феноменальный оператор Даниил Гуревич. У него как раз родился сын. У нашего коллеги Володи Носика погиб сын. Гримеры, костюмеры... Бодров-младший был лидером поколения, все считали за честь с ним работать. Поэтому они для меня все остались молодыми и красивыми. “Бумер” для многих из них был дебютной работой. Они только вступали в профессию, начинали жить. Было мало денег. Мы все вместе грелись возле печки-буржуйки, когда снимали сцены в деревенской хате. Не могу говорить — комок в горле...

— А вы легко согласились на ту роль?

— Согласилась только из-за одной фразы: “Поубивают вас всех когда-нибудь”. Я говорила ее героям-бандитам. Кстати, посмотрите, все актеры “Бумера” стали звездами.

Борис Невзоров тоже открыт для экспериментов. Недавно снялся в едкой социальной драме Юрия Быкова “Дурак”, где сыграл колоритного начальника службы ЖКХ провинциального российского городка Федотова. Картина участвовала в конкурсном показе одного из фестивалей “Лістапад”.

— Фильму не повезло, — считает Невзоров. — Он вышел одновременно с “Левиафаном” Андрея Звягинцева, а они практически на одну тему. Надо было их как-то развести в прокате по срокам. Все, кто сравнивал “Левиафана” с “Дураком”, говорили, что “Дурак” лучше. Он снят с другим отношением. Это не эстетствующий разговор, а разговор с болью. “Дурак” очень талантливая работа. Сейчас с интересом смотрю сериал Юрия Быкова “Метод”.

— Я принципиально не смотрю “Метод”! — вдруг огорошила Полякова. — Одна кровища!

— Как вам кажется, публика, которая смотрит сериалы, ходит на спектакли Малого театра?

— Я такую статистику не веду, — признался Невзоров.

— Почему нет? Люди есть люди! — заступается Полякова за домохозяек. — Пришла женщина после работы — уставшая, измотанная. Почему бы ей не посмотреть хороший сериал? Один из последних был просто потрясающим — “Палач”. Снимал Вячеслав Никифоров, тоже много лет проработавший в Беларуси. Он снят на уровне кино. Не фестивального, конечно, но нормального.

А вот недавний сериал “Влюбленные женщины” мне совершенно не понравился.

— Малый театр — оплот психологического театра. Но рано или поздно придется что-то менять. Как вы считаете, такие режиссеры, как Богомолов, придут к вам ставить?

— Была такая мысль, — улыбается Невзоров. — Один наш актер хотел, чтобы он поставил.

— Богомолов? Никогда! — не соглашается Полякова. — Вы знаете, какая удивительная вещь. В Москве есть фронда: вот пойду на скандальный спектакль Богомолова, заплачу за него пятьдесят тысяч и уйду после первого действия. Но нужно “отметиться” — я был! Удивительная вещь: Константин Богомолов — безумно талантливый человек. Несколько лет назад на церемонии “Гвоздь сезона” он делал капустники. Я просто сползала со стула — так это было смешно.

— Может, ему и надо было заниматься капустниками? — обращается к коллеге Невзоров.

— Не знаю. Может быть. Но зачем он берется за классику? — видно, что разговор о Богомолове задел актрису за живое. — Ставил бы что-то современное. Хоть по потолку там ползайте, раздевайтесь, материтесь. Но ему обязательно нужно классику взять. Я совсем не ханжа. Люблю Владимира Сорокина, считаю его лучшим современным российским писателем. Но его почему-то не ставят в театре. Люблю Пелевина, как ни странно. Домысливаю что-то сама, пробиваюсь через его смыслы. Может, только последние его романы мне не близки — уж совсем какая-то заумь. Но современного Вампилова, который писал бы про сегодняшнего человека, у нас нет. Когда появилась “Утиная охота”, Зилов был современен и понятен. А посмотрите — получился бессмертный образ, актуальный и сейчас. У нас есть отдельное современное течение — документальная драма.

Это маленькие театрики, которые существуют на спонсорские деньги. Но это не совсем то. Там нет художественного обобщения. Сложно, наверное, писать на современную тему. Потому что сегодня российскому автору для начала нужно определить для себя хотя бы, чей Крым. Ой, что-то я опять не про то. Замолкаю...

Автор публикации: Валентин ПЕПЕЛЯЕВ

"Беларусь сегодня", 4 декабря 2015 года

Передача «Грани культуры» на канале ВОЛГОГРАД-ТРВ


Хронометраж – с 12:20.

«Вечерний Волгоград», 17 ноября 2015 года

Удача улыбнулась волгоградскому театралу. Город-герой попал в список гастрольных городов Государственного академического Малого театра. С 10 по 15 ноября на сцене Волгоградского ТЮЗа с аншлагами прошли три спектакля: «Маскарад», «Волки и овцы», а также «На всякого мудреца довольно простоты». В двух постановках был задействован Борис Невзоров. «Вечерка» встретилась с народным любимцем перед спектаклем и узнала, как актер относится к сериалам, откуда знает все автомастерские Волгограда и за какую футбольную команду болеет.

Гоняют по гастролям

- Борис Георгиевич за этот год вы уже второй раз в наших краях. В мае ваш приезд был связан с кинофорумом «Сталинградская сирень». Сейчас – гастроли родного театра. Составили уже картину культурной жизни города?

– Я сам родом из Астрахани и несколько раз за год проезжаю Волгоград. Каждый раз добрым словом поминаю ваши дороги, ломаемся постоянно. Так вышло, что с автомеханиками я знаком больше, чем с людьми из культуры. (Смеется.) Но если серьезно, люди, интересующиеся театром и кино, везде одинаковые. Не существует провинциального зрителя, если человек начитан, открыт к новому – это уже наш человек. Он принимает каждый посыл актера, делится с ним своей энергетикой. Но, конечно, многое зависит и от отношения к театру властей. У Волгограда чудесный ТЮЗ, а это значит, что дети с раннего возраста имеют возможность знакомиться с миром театра в комфортных условиях.

- Наблюдая за аудиторией спекталя «Волки и овцы» по пьесе Островского, отметила для себя, что очень много школьников. В Москве та же тенденция?

– Принцип Малого театра – ставить только русскую классику. Мы чуть ли не единственные в стране, кто сохраняет чувство театра. Где еще школьники смогут увидеть канонического Островского? У московских учителей литературы вошло в привычку водить учеников на наши спектакли, чтобы дети видели, как оживают знаменитые произведения. И большая благодарность им за это, как и Министерству культуры, что гоняют нас по гастролям и тем самым дарят возможность увидеть классику россиянам. Особенно сейчас, когда телевидение вырабатывает у людей насмешливое отношение к жизни. Пришедшие из КВН люди заняли руководящие места и «засатирили», «закэвээнили» весь эфир и сознание зрителей. Мыслящих людей с классическим образованием остаются единицы, на них и надежда, что дети не погрязнут в сарказме.

Театральные духи

- Один из спектаклей выпал на пятницу, 13-е. Придерживаетесь ли вы каких-нибудь суеверий?

– Думаю, это только усилило эффект от восприятия спектакля «Маскарад». Что до примет, не верю и никаких амулетов с собой не ношу. Но верю в театральных духов. Сейчас на нашей главной сцене в Москве проходит большая реконструкция. Снесли все подчистую, кроме крыши. Отстоял такое решение наш художественный руководитель Юрий Мефодьевич Соломин. Большая ему благодарность за это. За 260-летнюю историю наш театр посещали Пушкин, Гоголь. Театр был культурным стержнем Москвы. На каждый спектакль приходят по 1500 человек. Энергия людей никуда не пропадает, она живет в театре. Мы верим, что, лишившись крыши, мы распустили бы всех своих духов. Потеряли бы свое лицо.

- Чувствуется, что театр – ваша основная любовь, но в то же время вы часто снимаетесь в сериалах. Как удается совмещать?

– Театр – для души, но сериалы – это актерский заработок. Без них никуда. Стоит учесть, что сериал сериалу рознь. Бывают такие сценарии, что не уступают по драматизму и профессионализму полнометражным фильмам. Кстати, в одном из таких я сейчас работаю вместе с моим любимым актером и вашим земляком Петром Петровичем Зайченко. Сериал посвящен жизни Софии Палеолог, бабки Ивана Грозного. Декорации – высший класс. Режиссер Вечеслав Росс попытался заглянуть в глубь веков. Сценарий переписывался несколько раз, режиссер предложил нам перечень для ознакомления из 30 книг. На ВДНХ построен целый древний город, Кремль еще белый, а не привычно красный, будет много компьютерной графики, эпическая картина. Над созданием костюмов трудилась целая группа художников-костюмеров. Ткань заказывали в Индии, Китае, Европе. Я в таком прежде не участвовал, говорят, павильоны после съемок откроют для посещения, как Сарай-Бату после съемок «Орды» оставили под Астраханью. Прекрасно в роли Ивана III смотрится Евгений Цыганов.

- У вас есть общие сцены с Петром Петровичем? И когда можно будет увидеть сериал?

– Петр Петрович играет митрополита, и он так ладно вписался в роль старца, что невольно восхищаешься. Идут ему роли таких благословенных. Я же играю боярина Мамонова. За несколько дней съемок у нас была пара совместных сцен. О том, когда выйдет сериал, сложно сказать, это огромная работа, а съемки только начались.

До весны

– Идут разговоры, что после успешных гастролей в Волгограде Малый театр приедет к нам еще весной 2016 года?

– Да, мы все рады и удивлены тем, как нас принимала публика. По 15 минут оваций после спектакля – это сильно! Спасибо за такую поддержку. Вообще, Волгоград всегда принимает радостно и легко. Весной надеюсь побывать на игре вашей команды «Ротор». Вся страна переживала проблемы легендарной команды: перевод их в любительскую лигу, долговые ямы. Хорошо, что ребята восстановились и вернулись в футбольную национальную лигу, ждем красивой игры!

Досье «Вечернего Волгограда»
Борис Невзоров родился 18 января 1950 года в станице Староминской Краснодарского края. Детство и юность провел в Астрахани. В 1967–1968 годах был актером Астраханского ТЮЗа.
В 1968 году поступил в Высшее театральное училище имени М. С. Щепкина, где проучился два курса. В 1975 году окончил Школу-студию МХАТ. С 1975-го по 1982 год был в труппе Московского Нового драматического театра. С 1984-го по 1986 год – актер Театра имени Моссовета, затем вернулся в Московский Новый драматический театр. С 1989-го по 1991 год работал на ЦКДЮФ имени Горького. С 1993-го по 2005 год – актер Московского драматического театра имени К. С. Станиславского.
С 2005 года – актер Малого театра. Преподает в ГИТИСе.