Дорогие друзья, предлагаем вашему вниманию текст интервью заслуженного артиста России Сергея Вещева, которое было опубликовано в последнем номере газеты «Малый театр». В беседе с Ольгой Петренко Сергей Алексеевич рассказывает о своей работе и персонаже в спектакле «Поздняя любовь» А.Н.Островского (Герасим Порфирьич Маргаритов, адвокат из отставных чиновников).

– В последнее время режиссёры использовали твою склонность к эксцентрике. На мой взгляд, твоей актёрской природе свойственна мягкость, трогательность, душевная теплота. То есть те качества, которые присутствуют в характере Маргаритова.

– У него, как мне кажется, две основных черты – мягкость и в то же время жёсткость.

– Но это диаметральные противоположности?

– Абсолютно! Это и подвело Маргаритова, бросило на дно. Он ведь в прошлом очень востребованный адвокат, зарабатывал большие деньги. Но юрист, в первую очередь, должен быть сухим, жёстким, рациональным человеком. И вот эта рациональность Маргаритова в сочетании с абсолютной мягкостью, я бы даже сказал, наивностью – «да доверчивость я к людям прежде имел», – представляешь, как они уживаются? Поэтому моя главная задача – показать человека, который в разных обстоятельствах может быть и благородным, и грешным, и несчастным, и счастливым, и гордым, трагичным, трогательным. Всё, что для этого требуется – включить своё сердце. А это, оказывается, самое сложное в профессии артиста. Он привык, как заяц на барабане, – показать всю удаль и прыть! А здесь этого делать нельзя. Современный театр больше всего любит удивлять. Как шарахнут, – лицо у зрителя горит, будто пощёчин ему надавали. Но удивиться он может где угодно, а вот затронуть его эмоционально... Чтобы на сцене возникло что-то тёплое, человеческое, там должна присутствовать актёрская душа.

– Ты говоришь о жёсткости – это достоинство или недостаток человека?

– Жёсткость нужна как теза и антитеза в театре. Обязательно должно быть противоречие. Инь и янь, всё что угодно. Иначе это будет овощ: «Я мягкий, сентиментальный, всё время сижу и плачу». Через минуту устанет и зритель, да и сам актёр. Недостатки есть у каждого. На самом деле, все люди слабые, и за это нельзя осуждать. Можно пожалеть, помочь. Понять – самое главное. Опять же, недостаток – это антипод достоинства. Зрителю может показаться, что мой герой слишком сильно любит свою дочь. В финале, когда Людмила должна выбрать между отцом и Шабловым, Маргаритову хочется убить этого человека. Я смотрю на неё: «Нет, ко мне иди, уйдём отсюда! Он чужими слезами живёт, ему веселье дороже». А Людмила берёт и идёт к Николаю! И вот тут у Маргаритова как у отца наступает прозрение. Я играю умиротворение и блаженство. Потому что я счастлив, что дочь выйдет замуж. Не просто выскочит за первого попавшегося – я вдруг увидел в Николае благородного человека. А потом он мне это доказывает, когда отдаёт письмо Лебёдкиной.

– А твоё отношение к дочери никак не меняется?

– Наоборот, я только рад её счастью. Мне больше ничего не надо.

– Да, но это слепая любовь.

– Абсолютно слепая. Но любовь совершает чудеса, вот о чём спектакль. Любить – значит отдавать себя, жертвовать. Вот и всё.

– В чём особенность работы над пьесами Островского?

– Я его обожаю. У Островского есть характерная черта – музыка речевых оборотов. Его ни с кем не спутаешь. Чтобы заниматься Островским, нужно овладеть мелодикой его речи. Если ты её поймёшь, – Островский твой. Нельзя просто произносить слова – у него проза как стихи. С Островским работать наслаждение, он гармоничен. А если на сцене есть гармония, зритель всегда её воспринимает.

– «Поздняя любовь», в отличие от многих других пьес Островского, не имеет богатой сценической истории. В чём её актуальность сегодня?

– Темы, которые Островский поднимает в своих пьесах – любовь, ненависть, деньги, – особенно актуальны сейчас, когда происходит коммерциализация всей нашей жизни. Мы становимся рабами материальных ценностей, социумом потребления. Когда Юрий Мефодьевич предложил принять участие в этом спектакле, я согласился без раздумий, – мне интересно. Я устал от современного театра. А в «Поздней любви» я увидел человеческую нотку. Это так сейчас нужно, особенно молодёжи. Нежное создание дочь. Отец – взбалмошный какой-то, непонятный, но сострадающий. Главный герой – очень интересный, вроде алкоголик алкоголиком, а какой честный человек оказался. Это очень русская натура! Хорошо, что здесь хеппи-энд, он нужен зрителю. Меняется нравственная платформа, а так гибли все цивилизации. Поэтому нужно сохранить зёрна смысла, которые потом дадут ростки, сохранить на сцене трепет и порыв.

– «Поздняя любовь» – пьеса, отмеченная влиянием Достоевского. Перекликаются не только фамилии героев – Маргаритов у Островского, Мармеладов у Достоевского, но и мрачный, временами беспросветный тон повествования и основная тема – взаимоотношения отца и жертвы – дочери. То, что перед нами не «Островский в чистом виде», усложняло твою работу?

- Наоборот, даже помогало. Потому что всегда берёшь опыт других авторов. Два художника, как и два актёра, если они мастера, всё равно один и тот же материал сделают по-разному. Здесь может быть влияние не только Достоевского, но и Тургенева, и даже Шекспира. У меня почему-то «Поздняя любовь» ассоциируется с «Королём Лиром». Вот представляешь, как бы Юри Ярвет, который играл в фильме у Козинцева, исполнил эту роль? Очень любопытно. Я видел в кино Маргаритова-Смоктуновского. Совсем иное...

– В Маргаритове нет той мощи, которая изначально присутствует в Лире. Мы не видим сам момент падения с пьедестала. Мы видим его уже копошащимся на дне.

– Смоктуновский играл человека непотопляемого, он своего достоинства не терял. Твёрдый, острый, даже дочь любил через призму увеличительного стекла.
Многое объяснить в природе нашей профессии очень трудно. Что-то мы можем предположить, и только. Разве объяснишь работу мозга? Как говорил Броневой в «Формуле любви», «мозг – это дело тёмное, мы туда не лезем». Я не могу объяснить, откуда у меня такая ассоциация, я не играю короля Лира, но то, что параллель есть, я уверен.
Почему художники всё время пишут мадонну с младенцем? Почему так интересен Дон Жуан? Потому что существует проблема отцов и детей, любви и предательства.

– Есть ещё один мотив, общий для Достоевского и Островского – жертвенность…

– В пьесе всё это есть. Во-первых, жертва папы ради своей дочери, и, естественно, жертвенность самой Людмилы – правда, потом она взбунтовалась.

– У меня такое ощущение, что и Николай приносит себя в жертву. Он ведь совершенно не собирался жениться.

– Он не влюблён в Людмилу. Но Николай – очень благородный человек.

– А будет ли он с нею счастлив?

– Мы не знаем… Может быть, потом пистолет-то и пригодится...

– Какое чувство должен вызывать у зрителей к финалу спектакля твой персонаж?

– Только не жалость. Сочувствие должен вызвать, понимание. Обязательно.

Нынешний год для Малого театра юбилейный: 260 лет труппа отметит осенью, открытием нового сезона и открытием исторической сцены в Театральном проезде после капитального ремонта. Так, что хлопот у художественного руководителя Малого народного артиста СССР Юрия Соломина не отбавить.

– Юрий Мефодьевич, вы соглашаетесь с определением, что вы – старейший актер Малого театра?

– Я вхожу в десятку самых старейших актеров театра. Но из этой десятки я самый молодой…

– Ваши биографы считают, что вы недооцененный актер, что вы не доиграли. Вам не перепало сыграть такие яркие социальные роли, как Олегу Табакову и Олегу Ефремову.

– Естественно. В современных пьесах я мало был занят. Хотя, в пьесах Розова я играл всех мальчиков. У нас в Малом тоже его ставили. Были спектакли «Неравный бой» в 1960 году, «Перед ужином» в 1963, потом – «Взрыв», «Палата», в которой опять играл мальчика. Так я и сейчас, как мальчик...

– Но ваши-то коллеги из «Современника» ставили и играли что-то авангардистское, против течения, а у вас была сплошная классика. Вы как-то не в ногу со временем шли.

– Это спорный вопрос. Прошлый год был объявлен годом литературы. Везде об этом говорили, а что говорить-то? Перечитайте «Ревизора» Гоголя. В первой картине сидит вся эта кодла, и городничему говорят: «Дорогих лекарств мы не употребляем, простой человек если умрет, то и так умрет». Разве не актуально сейчас? А вот у Островского: «Нас куда-то ведут, мы куда-то идем, но никто не знает, куда и зачем».

И я бы мог говорить о Чехове. Он наиболее закрытый автор, но там, зато, такая нить внутреннего содержания, человеческого надрыва. Это мой любимый драматург. Сейчас таких авторов нет. Кстати, я сыграл всего Чехова. На сцене сыграл в разное время и Треплева, и Тригорина в «Чайке». Войницкого в «Лешем» (это первый вариант «Дяди Вани») и этого же персонажа через пять лет в постановке «Дядя Ваня». А еще были роли в кино по чеховским произведениям.

– И нет равных авторов Чехову?

– Был Валентин Распутин. Он очень близок к Чехову. Недавно в нашем театре шел спектакль «Последний срок» по его произведению. Зрители со слезами на глазах выходили из зала, хотя на сцене играли студенты Щепкинского училища. Два сезона шел спектакль на сцене Малого театра. И зритель просил еще. Как-то подходит ко мне молодая пара и говорят: «Спасибо, мы все поняли». А у самих глаза красные. Плакали. А был случай, девочку одну из зала вывели родители – она рыдала. «Бабушку жалко», - сквозь слезы говорила. А сюжет простой, житейский – умирает мать в деревне, сын рассылает всем родственникам письма, мол, приезжайте, ей плохо. Приезжают дети, и кто-то вскоре уезжает, ну а чего, ей же лучше стало. Вот вам современный Чехов.

Такой сплав содержания и эмоций зрителю нужен, такие авторы будут незаменимы.

– Вы думаете этим можно удивить?

– Вы думаете, физические упражнения на сцене могут удивлять больше, чем наш классический русский балет? Нет.

– У вас есть любимые роли?

– Все любимые. Что-то получилось лучше, что-то хуже. Наибольший успех мне принесла, конечно, картина «Адъютант его превосходительства». Меня и не утверждали поначалу, но режиссер добивался, чтобы играл я…

Была еще картина для умных – «Дерсу Узала» Куросавы – это международный уровень – 94 страны купили ее. Когда фильм вышел на экраны, я оказался в Париже. Иду по улице и вижу какое-то знакомое лицо во всю стену. На ней человек в теплой шапке, а на дворе лето. Присмотрелся, да это я в рекламе фильма «Дерсу Узала».

Не могу выбросить из памяти и «ТАСС уполномочен заявить», хотя сейчас я бы перемонтировал его, но это был 1984 год, тогда многие не знали того, о чем мы говорили в фильме, теперь мы все это знаем…

– А моя любимая ваша роль в картине «Школьный вальс».

– Многим нравится… Есть еще телефильм «Свет в окне», где по сюжету от родов умирает жена героя, и он один остается с новорожденным и старшей дочерью.

– Рита Сергеечева играла вашу дочку…

– Да, так вот, часто ко мне подходят и благодарят именно за эту картину. Говорят, что это их любимый фильм. А «Хождение по мукам». Есть фильмы, которые работают на воспитание общества, а есть фильмы ненужные. Мне еще очень близка одна из последних работ – «Московская сага», где я играю образ человека, прожившего большую жизнь.

– Вы считаете, что кинематограф несет социальную миссию?

– Считаю, что за последние 25 лет на кинематографе и телевидении лежит огромный воспитательный момент общества и, естественно, молодежи.. Кто-то станет убеждать, что показываемое на экранах хорошо? Не все же надо показывать, а сейчас можно снимать все. Но Островский все равно воспитывает лучше. В «Бесприданнице» от любви герой может застрелиться…

Мы готовим к постановке «Короля Лира». Главную роль отдали Борису Невзорову. Я посмотрел на него в «Детях Ванюшина» и понял – он созрел. Я знал, что он хочет играть эту роль.

– А сами не хотели бы сыграть Лира? Вы могли бы представить свое прочтение Шекспировского героя.

– Конечно, хотел, но пропустил время, и дело тут не в прочтении, а во времени. Просто некогда.

– Вы - добрый худрук. Все лучшее своим артистам отдаете.

– Не знаю, я добрый или нет, но собак люблю. Дача моя в Валентиновке. Там собакам раздолье. У меня три собаки, дворняги. Одного щенка внучка подобрала, когда умерла моя немецкая овчарка Маклай, чтобы мы с бабушкой не страдали, Саша принесла щенка. Подобрала его, где-то у магазина. Другой пес напоминает любимого Маклая. У него маклаевский характер, только вот уши не стоят. Еще есть Джулька – потомок одной из наших собак. Короче, я специалист по собакам, а внучка и жена – по кошкам. Как только у нас дома или в театре появляются котята, Саша их тут же старательно пристраивает в добрые руки. Она у меня молодец. Горжусь ею.

– Вы на даче животными занимаетесь, а с лопатой вас застать можно?

– Нет, не люблю в саду работать. Раз в неделю я обязательно приезжаю на дачу. Но копаться в земле – не мое. Могу ухаживать за деревьями. Могу часами ходить и смотреть, что отпилить, а что не надо. Увижу сухую ветку и размышляю: «А может, она потом расцветет, нет, отпилю ее, пожалуй. Дальше наблюдаю за садом. А это что у нас? Крапива. Давай вырву. Вот такие у меня хлопоты по даче.

– Вы созерцатель. Любите все красивое.

– Могу на цветы смотреть, поливать их, а вот высаживать, пропалывать - нет. У меня дома тоже растительность есть. Большое дерево стоит. Иногда жена спрашивает: «А ты полил у себя в комнате». Если не забуду, полью.

– Дачу завели, чтобы философствовать?

–Дача случайно попала к нам. Это кооператив актеров Малого театра. Раньше она принадлежала актеру Николаю Афанасьевичу Светловидову. Я числился в списке на получение участка. Но передо мной в очереди был директор театра Колеватов. И когда подошла его очередь, он уступил ее мне. Тогда как раз на экраны вышел фильм «Адъютант его превосходительства». Просто передать мне свою очередь он не мог, нужно было получить одобрение коллектива. И все старики театра, проголосовали за меня. Так я стал обладателем дачи в кооперативе Малого театра. А напротив меня через дорогу – Кооператив Московского художественного театра. По соседству были - Олег Ефремов, Татьяна Шмыга. Сейчас на нашей улице уже никого из артистов не осталось.

– Но вы не унываете. Следите за здоровьем, двигаетесь, домой ходите пешком.

– Пока мы находились в нашем историческом здании, ходил. Сейчас тяжело, да и далековато. И в метро уже не поедешь. Все подходят с просьбой сфотографироваться. Я не люблю фотографироваться, но иногда позволяю себе. Такое время, что кто знает, куда потом эти фотографии отправятся. Мало ли шантажировать начнут, шутка, конечно…-

– Вы на даче копать не любите, зато Малый театр окопался хорошо. Ремонт основной сцены «косметическими процедурами» для здания не закончился. Строители буквально делали подкоп под него.

– Главное в здании – фундамент. Под Малым течет река Неглинка. И периодически она напоминала о себе. Нас затапливало и когда Большой театр строили. Тоже что-то нарушили в грунте. Зато теперь Малый театр стоит надежно, на бетонном «столике». Вы себе не представляете, сколько бетона ушло.

– Не боялись, что театр с такими подземными работами провалится?

– Нет. (Смеется) Там нашли много всяких артефактов – монеты прошлых веков, осколки посуды. И все, что найдено, мы скоро покажем. На славу потрудились и строители, и археологи. Им надо в ноги поклониться. Так что, скоро откроемся и ждем всех на исторической сцене Малого театра. Там юбилей и отметим.

Зоя Игумнова, «Ваши 6 соток», 10 августа 2016 года

Миллионам зрителей народный артист СССР Игорь Ильинский запомнился по блестяще сыгранным ролям в фильме Григория Александрова «Волга-Волга» и картинах Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь» и «Гусарская баллада». Уже при жизни он стал легендой кинематографа.

Судьба отмерила Игорю Владимировичу 85 лет.
О том, каким он был человеком, «ФАКТАМ» рассказал его сын — известный московский радиоведущий музыкальных программ Владимир Ильинский.

— Владимир Игоревич, вашего отца называли советским Чаплиным. Как Игорь Ильинский воспринимал свою славу?

- Серьезно к ней отец никогда не относился. А по поводу сравнений с великими комиками даже иронизировал. Большинству людей запомнились его Бывалов в фильме «Волга-Волга» и Огурцов в «Карнавальной ночи». Но у отца ведь были и другие роли. В Малом театре, к примеру, он прекрасно сыграл Льва Толстого. И далеко не все знают Ильинского как чтеца. А ведь именно в этом он достиг настоящей вершины. Как он читал гоголевских «Старосветских помещиков»! Как перевоплощался в Пульхерию Ивановну и тут же — в Афанасия Ивановича!

— Говорят, что у Игоря Владимировича был красивейший голубой «кадиллак».

— Да, отец пригнал его из Прибалтики. Этим «кадиллаком» организаторы гастролей рассчитались с ним за серию выступлений. Меня тогда еще не было. Но со слов отца знаю, как он мучился с этим автомобилем. Запчасти к нему в Москве не продавались. И когда машина ломалась, это становилось настоящей катастрофой.
С этим «кадиллаком» связана и такая забавная история. Когда у отца он появился, его стали беспокоить «органы», выясняя, каким образом машина оказалась у Игоря Владимировича. Ведь до того она принадлежала какому-то разоблаченному вражескому агенту.
— Прямо детектив!
— А когда я родился (отцу тогда исполнилось 50 лет), он приобрел черный «ЗИМ». На улицах Москвы эти машины были большой редкостью. Огромная, с откидными сиденьями! В ней могло поместиться семь человек. Я даже запомнил номер «ЗИМа» — ЭВ1054. Отец в шутку называл его Эдуардом Васильевичем. В сильные морозы отец меня подвозил на «ЗИМе» в школу. Позже «ЗИМ» сменила «Волга».
— Игорь Ильинский хорошо водил?
— Поскольку у него уже в 1960 годы были проблемы со зрением, возил его шофер. Но и сам отец ездил неплохо. Проблем с милицией никогда не возникало. «Иногда меня останавливают, — говорил, — просто, видимо, потому, что хотят пообщаться с Ильинским».
— Вашими соседями по подмосковной даче были Любовь Орлова и Григорий Александров, Леонид Утесов, Исаак Дунаевский. Отец с ними дружил?
— В нашем поселке Внуково действительно жило много известных людей. Но с названными вами знаменитостями отец близко не общался. Иногда приходил к нам сын министра иностранных дел СССР Андрей Громыко, чтобы понаблюдать за игрой в теннис. У нас во дворе отец оборудовал корт. Бывало, папа играл и с многократным чемпионом СССР по теннису, спортивным комментатором Николаем Озеровым.
— В книге «Сам о себе» Игорь Ильинский писал, что в его жизни менялись театры и съемочные площадки, но всегда оставался каток на Петровке, 26.
— Он назывался «Динамо». Когда я учился в младших классах, мы с отцом ходили на этот каток несколько раз в неделю. Как сейчас вижу картину: мы идем по улице, под ногами хрустит снег. У отца в руке чемоданчик с несколько старомодными коньками, у меня — свой, маленький. Мы переодевались в раздевалке, выходили на каток, где все светилось, гремела музыка. Отец изумительно катался на коньках. Выделывал на льду фигуры — «восьмерку», «кораблик». И я очень любил кататься на коньках. Это одно из самых ярких воспоминаний детства.
Отец был спортивным человеком. Ходил на лыжах, плавал. Пока зрение совсем не отказало, играл в теннис. И меня практически всегда обыгрывал. Теннисный корт на даче зимой мы заливали водой и играли в хоккей. Иногда к нам, мальчишкам, присоединялся отец.
А еще он играл с нами в настольный «пуговичный» футбол. На разлинованной картонке расставлялись игроки — «пуговицы». Самая маленькая — мяч. Нажимаешь на свою пуговицу расческой, и она бьет по маленькой пуговке-мячу. Задача — загнать эту маленькую пуговку в ворота… Мы разыгрывали целые чемпионаты! Отец охотно соглашался с нами играть, часто проигрывал. Вел себя с нами абсолютно на равных.
— С удивлением узнала, что в фильмах Игорь Ильинский сам, без каскадера, выполнял сложнейшие трюки…
— В фильме «Когда пробуждаются мертвые» есть сцена, где он бежит от кондуктора по крышам вагонов движущегося состава и перепрыгивает с одного вагона на другой. Когда поезд вдруг ушел под мост, отец, схватившись за ферму моста, висел минут пять без всякой страховки на высоте четырех-пяти метров — до тех пор, пока поезд не вернулся назад. И еще несколько минут — над проходящим составом.
— Невероятно.
— А помните эпизод, когда в «Волге-Волге» Бывалов со второй палубы теплохода прыгает в воду? Должна была прыгать и Любовь Орлова, но вместо нее поручили это сделать профессиональной пловчихе. Съемки проходили в октябре, вода была уже очень холодная, и спортсменка дублировать Орлову отказалась, пришлось искать другую дублершу. А отец прыгал сам. Причем дважды! Первый раз снять прыжок не получилось — «заела» камера. А второй раз режиссер усложнил задачу. Чтобы сцена получилась более комичной, Игорь Ильинский должен был не просто прыгнуть в воду, а перебирать ногами в воздухе, будто продолжает бежать. Этот дубль и вошел в фильм.

— Сыграно виртуозно!
— Была еще одна опасная ситуация. В фильме «Человек ниоткуда», в котором играет Сергей Юрский, первоначально снимался отец, но потом отказался. Как-то во время съемок отец оказался на памятнике — верхом на коне вместе с Юрием Долгоруким (памятник находится на Тверской улице в Москве). Отец вспоминал, как не на шутку испугался: «Я посмотрел вниз и понял, что если вдруг свалюсь с такой высоты, то шансов выжить не останется». Он испытал такой стресс, что даже не помнил, как его оттуда сняли.
— Игорь Ильинский был человеком верующим?
— Да. Но в церковь не ходил, посты не соблюдал. Правда, у него был знакомый священник. Меня крестили. Когда я был маленьким, отец сказал мне: «Володюшка, помни и знай, что Боженька находится в твоем сердце. Он тебе всегда подскажет, как себя вести в той или иной ситуации».
— Случались ли в жизни Игоря Ильинского чудеса?
— В детстве на спинке родительской кровати я увидел выщербленность. Такая же была рядом на шкафчике. Я спросил отца, что это такое. И он рассказал историю, что как-то (было это до моего рождения) через окно на третьем этаже, пробив штору, свернутую жгутом, влетела пуля. Она ударилась о спинку кровати и срикошетировала в шкафчик, а затем — в стену. Чудо, что ни мама, ни отец от этой пули не пострадали. Их не было в момент выстрела в комнате. Отец обращался в милицию. Но стрелявшего не нашли.
— Как познакомились ваши родители?
— У отца это был второй брак. Первая его супруга Татьяна Ивановна умерла от тифа. Похоронена на Внуковском кладбище — недалеко от дачи. И отец на протяжении всей жизни летом каждую неделю приносил ей на могилу полевые цветы.
А познакомились родители вот как. Вместе работали в Малом театре. После смерти первой жены папа вел достаточно уединенный образ жизни. Объединило родителей… одиночество. Мама тогда приехала в Москву из Тамбова, и ее едва не выслали из столицы обратно, так как у нее была немецкая фамилия Битрих. Ее вызвали в «органы» и сказали: «Вы что, с ума сошли? У нас война с фашистской Германией, а вы с немецкой фамилией собираетесь играть в театре?» И потребовали покинуть Москву в 24 часа — ехать обратно в Тамбов.
Мама рассказала в театре о сложившейся ситуации. Начальство ее успокоило: «Вы репетируйте, а мы этот вопрос решим!» И каким-то образом все уладили, но попросили взять псевдоним. Так она стала Еремеевой. Первым человеком, который поздравил ее с дебютом, был Игорь Ильинский. Как-то они разговорились. Мама поведала отцу свою боль о том, что репрессировали ее двоюродного брата и он погиб. Оказалось, папа был в молодости с ним знаком и очень близко принял его гибель к сердцу. С тех пор родители почувствовали друг в друге родственные души.
— Какая у родителей была разница в возрасте?
— Двенадцать лет. Всю жизнь у отца и мамы были очень теплые отношения. Хорошо помню его глаза, когда он смотрел на нее, обнимал и говорил: «Моя Танюшенька». Мама была замечательной хозяйкой, фантастическим кулинаром. Любимым тортом в нашей семье был «Бовари». В его основе безе, как в «Киевском торте», который мне всегда очень нравился, и кофейный крем с орешками. К слову, названия всех тортов связаны с названиями спектаклей.
Бефстроганов, котлеты, салаты у мамы получались такие, что нельзя было оторваться. Консервировала грибы, варила варенье… А ее капустный пирог я мог весь съесть в один присест. Все было настолько вкусно, что представить отца, идущего обедать или ужинать в ресторан, просто невозможно. Он очень любил нашу квартиру и простенькую довоенную дачу.
— Какой фильм с участием Игоря Ильинского у вас любимый?
— Помню, как всей семьей мы ходили в кинотеатр на премьеру «Карнавальной ночи». Я был еще ребенком. Мама спросила, понравилось ли мне. Но я молчал. Огурцов, которого сыграл папа, мне казался чудовищем. Он всем мешал! Мама же объяснила, что это просто такая роль. А я даже придумал тогда папе прозвище Мешалкин. Любимая отцовская роль у меня — Кутузов в «Гусарской балладе». На эту роль Ильинского утверждать не хотели, видя в нем исключительно комика. Но Эльдар Рязанов прибег к хитрости. Снял Ильинского, а потом заявил, что зима закончилась и уже нет натуры для пересъемок.

— В Киеве Игорь Ильинский бывал?
— Конечно. В 1965 году родители с Малым театром поехали на гастроли в Киев и взяли меня с собой. Сильнейшее впечатление на меня произвели Владимирская горка и цветущие каштаны, которых я раньше никогда не видел. Киев мне очень понравился.
— Правда, что в последние три года жизни Игорь Ильинский абсолютно ничего не видел?
— Да. Зрение ослабело, после того как в молодости отец переболел тифом. Кроме того, он много снимался, и яркий свет софитов тоже в какой-то степени сказался. Отец обращался к врачам, перенес операцию. Но ничего не помогло. В последние три года не мог различить день и ночь, не понимал, где находится: на даче или в московской квартире. Но продолжал играть на сцене. За кулисами всегда зажигали лампочку, чтобы он уходил на ее свет.
— Умер Игорь Ильинский 13 января накануне старого Нового года.
— Отец очень любил этот праздник. Больше, чем 31 декабря. И вообще любил цифру тринадцать. Когда покупал билет на поезд, у него обязательно было тринадцатое место. И вот так эта цифра ему «аукнулась». Умер отец в больнице. По телевизору как раз шла «Карнавальная ночь». Сообщение о его смерти стало для меня страшным ударом. Я был уверен, что он вернется из больницы, куда лег поправить здоровье.
— Что бы вы сказали вашему отцу, если бы сегодня он мог вас услышать?
— Я самый счастливый человек, потому что моя работа радиоведущего музыкальных программ совпадает с моим увлечением с юности. И этим я обязан отцу, который когда-то привез мне с гастролей пластинку «Битлз».
Родители всегда во всем меня поддерживали. Когда, к примеру, я увлекся в 14 лет хоккеем, отец попросил Николая Озерова «выбить» мне настоящую экипировку и такую клюшку, которыми играла сборная СССР. Это была фантастика! Все хорошее связано у меня с отцом. Он во всем мне дал старт.

Ольга СМЕТАНСКАЯ, «ФАКТЫ», 10.08.2016

ПОЗДРАВЛЯЕМ!

Актёру Малого театра Александру Юрьевичу Белому присвоено звание Заслуженный артист России. Соответствующий указ 28 июля подписал Президент России Владимир Путин. Мы с радостью поздравляем Александра Юрьевича с этим знаменательным событием и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и моря аплодисментов!

14 августа исполняется 105 лет со дня рождения заслуженного артиста РСФСР Аркадия Ивановича Смирнова (1911 – 1991).

Смирнов Аркадий Иванович (14 августа 1911 – 8 августа 1991), русский советский актер. В 1936 году закончил Театральное училище им. М.С.Щепкина. С 1 июля 1936 года – артист Малого театра. В 1971 году присвоено звание заслуженного артиста РСФСР. Снимался в фильмах-спектаклях Малого театра: «Без вины виноватые» (Шмага, 1985), «Беседы при ясной луне» (1981, Ефим Бедарев), «Варвары» (1953), «Горе от ума» (Загорецкий, 1977), «Господа Головлевы» (Владимир Михайлович Головлев, 1978), «Гроза» (Кулигин, 1977), «Иван» (Гришка, 1988), «Каменный цветок» (Прокопьич, 1987), «Мамуре» (Кюре, 1979), «Недоросль» (Кутейкин, 1987), «Незрелая малина» (Пинтер, 1985), «Оптимистическая трагедия» (2-й пленный офицер, 1977), «Ревизор» (Хлопов, 1985), «Светит, да не греет» (Ильич, 1972), «Свои люди – сочтемся» (Ризположенский, 1971), «Средство Макропулоса» (Витек, 1978), «Старик» (Каменщик, 1974), «Так и будет» (Чижов, 1973), «Умные вещи» (Царь, 1983).

На радио участвовал в записи спектаклей «Живой труп» (художник, 1952), Кэтнес («Макбет», 1956), «Мамуре» (Кюре), «Перед заходом солнца» (Винтер, 1977). Также в Гостелерадифонде хранится запись сказа П.Бажова «Круговой фонарь» (1974). В кинофильме «Я шагаю по Москве» А.И.Смирнов исполнил роль Писателя, к которому приходят в гости молодые герои фильма.

В Щелыково, доме отдыха артистов Малого театра, в честь Аркадия Ивановича Смирнова ежегодно устраивались так называемые «Аркадиады», которые стали традиционными и проводятся по сей день. В день рождения актера, 14 августа, с утра начинались всякие спортивные праздники, затем самого артиста, по словам Николая Караченцова, «вывозили то на тракторе, то в цветах на телеге задом наперед, но обязательно с каким-то розыгрышем. Без конца что-то интересное придумывали».
[GALLERY:245]

13 августа исполняется 75 лет со дня рождения актрисы Малого театра Татьяны Николаевны Рыжовой (1941 – 2012).

Дочка Н.И.Рыжова, внучка В.Н.Рыжовой и И.А.Рыжова. Родилась 13 августа 1941 года. В 1963 году окончила театральное училище имени М.С. Щепкина (курс Н.А. Анненкова). С 01.08.1963 - артистка Малого театра. Среди ролей: Сандра «Каменное гнездо» Х. Вуолийоки, Нинучча, «Рождество в доме синьора Купьелло» Э. де Филиппо, дочка барина «Умные вещи» С. Маршака, Графиня-внучка «Горе от ума» А.С. Грибоедова, Фрида Фулдал «Господин Боркман» г. Ибсена, Эмма «Одиннадцатая заповедь» Ф. Шамберка, Анфиса Панфиловна «Женитьба Бальзаминова» А.Н. Островского, Анна Васильевна «Накануне» И.С. Тургенева, Марта Фейхтвангер «Сказки Голливуда» К. Хэмптона, Ворона «Снежная королева» Е. Шварца, Ткачиха «Сказка о царе Салтане» А.С. Пушкина и др. Скончалась в Москве 21 июля 2012 года.

12 августа исполняется 115 лет со дня рождения народной артистки РСФСР Варвары Александровны Обуховой (1901 – 1988).

Обухова Варвара Александровна (12 августа 1901 - 16 февраля 1988), русская советская актриса. Народная артистка РСФСР. Актриса Малого театра c 1922 года (с перерывом).

В.А.Обухова – воспитанница Высших театральных мастерских при Малом театре, которые она окончила в 1925 году. Творческая биография актрисы тесно связана с Малым театром. Здесь ею сыграны роли: Елена («Сон в летнюю ночь» У.Шекспира), Липочка («Растеряева улица» по Г.Успенскому), Лидия («Варвары» М.Горького), Татьяна («Враги» М.Горького), Таня («Плоды просвещения» Л.Толстого), Василиса Перегриновна («Воспитаннца» А.Н.Островского), матушка («Любовь Яровая» К.Тренева), Анна Оношенкова («Васса Железнова» М.Горького), Графиня-внучка, Графиня-бабушка и княгиня Тугоуховская («Горе от ума» А.С.Грибоедова), миссис Эйнсфорд-Хилл («Пигмалион» Б.Шоу), Мария Николаевна («Крылья» А.Корнейчука), Матрена («Женитьба Бальзаминова» А.Островского), Бригс («Ярмарка тщеславия» У.Теккерея), Сваха («Власть тьмы» Л.Н.Толстого), Викторина («Мамуре» Ж.Сармана), Лидочка («Свадьба Кречинского» А.В.Сухово-Кобылина), Таня («Женитьба Белугина» А.Н.Островского), Аксюша («Лес» А.Н.Островского), Донна Анна («Каменный гость» А.Пушкина), Коринкина («Без вины виноватые» А.Н.Островского), Юм-Юм («Порт-Артур» Попова и Степанова), Генеральша Крахоткина («Село Степанчиково и его обитатели» Ф.М.Достоевского), Горностаева («Любовь Яровая» К.Тренева), Г-жа Спасоевич («Доктор философии» Б.Нушича), Пискарева («Растеряева улица» по Г.Успенскому), Дуэнья Анны («Каменный хозяин» Л.Украинки), Старушка («Птицы нашей молодости» И.Друце), Старуха Кандаурова и Отавиха («Беседы при ясной луне» В.Шукшина), Матрена («Женитьба Бальзаминова» А.Н.Островского) и др. В.А.Обухова вела большую общественную работу. В годы войны была в составе фронтовых бригад. Обухова руководила Народным театром завода «Серп и молот», часто выезжала с шефскими концертами и выступала с рассказами об истории Малого театра и его актерах.

[GALLERY:244]

1 августа трудовой юбилей отмечают сразу несколько артистов Малого театра:

Бунаков Виктор Васильевич – 40 лет на сцене Малого театра

Анохин Алексей Николаевич, Дахненко Василий Владимирович, Рахвалова Инесса Геннадиевна и Скиба Татьяна Васильевна – 25 лет на сцене Малого театра

От души поздравляем юбиляров и желаем им крепкого здоровья и новых творческих успехов!

25 июля – юбилей актрисы Малого театра Анны Михайловны Жаровой. От души поздравляем Анну Михайловну с этим событием и желаем ей крепкого здоровья, хорошего настроения и новых ролей на сцене Малого театра!

Жарова Анна Михайловна окончила ВТУ им. М.С.Щепкина. С 1973 г. – в Малом театре. Дочь М.И.Жарова. На старейшей драматической сцене актриса исполнила немало различных по масштабу и жанру ролей. Среди основных работ Анны Михайловны – Катя («Униженные и оскорблённые» по Ф.М.Достоевскому), Любинька («Господа Головлёвы» М.Е.Салтыкова-Щедрина), Берта («Заговор Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера), Устинька («Женитьба Бальзаминова» А.Н.Островского), Катя («Каменный цветок» П.П.Бажова), Зоя Мюллер («Накануне» И.С.Тургенева), Стёпа («Доходное место» А.Н.Островского), Катя («Дети Ванюшина» С.Найдёнова), Марина («Обрыв» И.А.Гончарова), Клара («Снежная королева» Е.Шварца), Василиса Волохова и Дементьевна («Царь Борис» А.К.Толстого), ключница («Трудовой хлеб» А.Н.Островского), мадам Пивокурова («Последняя жертва» А.Н.Островского), Евстолия («Село Степанчиково и его обитатели» Ф.М.Достоевского), 1-я придворная дама («Золушка» Е.Шварца) и ряд других. Анна Жарова также участвует в спектаклях "Три сестры", "Ревизор", "На всякого мудреца довольно простоты", "Жизнь и любовь господина де Мольера", внося в каждую свою работу искренность, изящество и обаяние, свойственные её творческой индивидуальности. Актриса много снималась в кино и на телевидении, среди фильмов с её участием – «Анискин и Фантомас», «Снова Анискин», «Чудо с косичками».

ИЛЬИНСКИЙ ИГОРЬ ВЛАДИМИРОВИЧ (1901–1987), русский актер. Народный артист СССР (1949), лауреат Государственной премии СССР (1941, 1942, 1951). Герой Социалистического Труда (1974). Родился 11 (24) июля 1901 в семье врача, актера-любителя.

В 1917 выпускник класса Флеровской гимназии Ильинский поступил в театральную студию Ф.Ф.Комиссаржевского и еще студийцем играл слуг, шутов, вестников, стариков в постановках Комиссаржевского, по возможности разрабатывая каждую «роль» самостоятельно. С этого времени путь творческого самопознания артиста отмечен калейдоскопом исканий, проб, увлечений, разочарований и неистощимой энергией. Ильинский совмещал работу в Театре им. В.Ф.Комиссаржевской и в ряде студий, в том числе 1-й Студии МХТ, играл в оперетте, цирке, на эстраде, в бывшей Александринке, «служил» во МХАТе и т.д. Начав с философского романтизма Комиссаржевского, через реставрационные опыты Н.М.Фореггера, условность В.М.Бебутова пришел к Вс.Мейрхольду.

В начале 1920-х годов молодой Ильинский был самым талантливым представителем «левого фронта», одним из ведущих его актеров. Первый и настоящий успех 21-летний Игорь Ильинский узнал в роли Тихона («Гроза» А.Н.Островского, Московский Драматический театр, 1922), а затем в роли Брюно («Великодушный рогоносец» Ф.Кроммелинка, Государственные Высшие театральные мастерские, реж. Мейерхольд, 1922). Так закончился знаменательный для артиста сезон 1921–1922.

За время сотрудничества с Мейрхольдом (1920–1935) Ильинский сыграл в постановках мастера фермера Гислена («Зори» Э.Верхарна 1920), Немца 1 и Соглашателя-меньшевика («Мистерия-Буфф» В.В.Маяковского, 1921), Расплюева («Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина, 1922), Аркашку Счастливцева («Лес» Островского, 1924), Фамусова («Горе уму» А.С.Грибоедова, 1928), Присыпкина («Клоп» Маяковского, 1929), матроса Семушкина («Последний решительный» Вс.Вишневского, 1931), Ломова в «Предложении» А.П.Чехова (спектакль «33 обморока», 1934). Игра Ильинского разрушала границу между «малым» и «большим» искусством, «малое» обращала в «большое». Актер достигал сильнейших комических эффектов приемами деформации: внезапная гримаса на равнодушном лице исчезала так же быстро, как и появлялась. Неистощимый изобретатель на сцене, оригинальная личность, обладатель первоклассного дарования, Ильинский всегда подчеркивал свою «современность».

После очередного ухода от Мейерхольда актер начал сниматься в кино, эпоха «великого немого» неразрывно связана с именем Ильинского: «Аэлита», «Папиросница от Моссельпрома», «Закройщик из Торжка» (1924), «Поцелуй Мэри Пикфорд», «Мисс Мэнд», «Когда пробуждаются мертвые», «Праздник св. Йоргена» (последняя лента немого кино, 1929–1930) и др. Об Ильинском-киноартисте писали, что он «здоровее и биологичнее Чаплина». В звуковом кино артист создал незабываемые образы Бывалова («Волга-Волга», 1938), Огурцова («Карнавальная ночь», 1956).

В 1938 Ильинский поступил в Малый театр. На сцене Малого Ильинский дебютировал в роли Хлестакова («Ревизор» Н.В.Гоголя, 1938). В репертуаре Островского сыграл Аркашку Счастливцева, Шмагу («Без вины виноватые»), Крутицкого («На всякого мудреца довольно простоты», Юсова («Доходное место») и др. Много выступал в современных пьесах. Особенным успехом пользовалась роль председателя колхоза Чеснока в спектакле «В степях Украины» А.Е.Корнейчука (1949).

Два художественно современных, зрелых создания Ильинского связаны с именем Л.Н.Толстого. Образ ясноглазого старика Акима («Власть тьмы», 1956) в исполнении Ильинского был признан глубоко самобытной фигурой эпического масштаба. Уникальное творение Ильинского – образ Льва Толстого, последняя роль артиста в театре (спектакль «Возвращение на круги своя» И.Друце, 1978).

В течение всей творческой жизни, начиная с 1919, Ильинский много времени и внимания уделял художественному слову, выступал на эстраде и на радио с чтением басен, стихов, прозы. В его репертуаре были И.А.Крылов, А.С.Пушкин, Маяковский, Чехов, М.Е.Салтыков-Щедрин и особенно любимые Ильинским «Отрочество» Толстого и «Старосветские помещики» Гоголя. Почти все литературные концерты Ильинского были экранизированы на телевидении в четырех телефильмах (1968–1970).

Разносторонний талант Ильинского проявился и в режиссуре. Его постановки «Ярмарка тщеславия» У.Теккерея (1958), «Любовь Яровая» К.А.Тренева (1960), «Честность» Сафронова (1961) и др. современники назвали «ценным приобретением для нашего театра».

Умер Ильинский в Москве 13 января 1987.

[GALLERY:243]

Многим из тех, кто любит «Волгу-Волгу», наверняка памятны слова вступительной песенки: «Вот Бывалов перед вами, / Бюрократ он исполинский. / Играет, играет его артист Ильинский. / Ильинский, Ильинский играет эту роль». При этом сам бюрократ на экране столь выразительно хлопает ресницами, страх в его взгляде так густо замешан на воле к власти, что перестаешь думать об «игре». Нет, здесь не киношные бирюльки, а нечто сущностное. За десять секунд предъявлено огромное пугающее содержание.

В дальнейшем Игорю Ильинскому удается на равных существовать в кадре с обаятельнейшей Любовью Орловой и ее «положительными» партнерами. По воспоминаниям самого артиста, предназначенный ему исходный драматургический материал был беден: «В сценарии роль Бывалова носила несколько бледный и неопределенный характер, но, поговорив с Александровым, я убедился, что на данной основе можно создать интересный сатирический образ, он обещал мне, что роль в согласовании со мной будет дописана и «дожата» уже в процессе съемок. Хотя я и недолюбливал таких «дожатий» на ходу, раздумывать было некогда, я поверил Александрову. И действительно, его обещания не оказались пустыми словами: все, что можно было «дожать», развить и расцветить целесообразно в рамках сценария, было сделано для роли Бывалова».

Мало сказать: «Хорошо играет». Или: «Сатирически заострил, мастерски разоблачил». Недостаточно будет даже поднять мастера до небес заявлением: «Придумал, сделал роль из ничего». Комиков в мире не счесть, однако настолько уверенно тягаться с лирикой, красавицей, великими песнями, изобретательной режиссурой дано немногим. Дело в том, что Ильинский и не комик, и не сатирик. Точнее, больше, чем первый, масштабнее, нежели второй.

Он недаром прошел в 20–30-е школу Всеволода Мейерхольда, внутренне состоявшегося в начале столетия как «дитя символизма». Мейерхольд еще до революции тщательно разрабатывал тему «живого мертвеца».

Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...

Ильинский обучен особого рода технике игры, технологии построения образа. Его Бывалов, да, напоминает про бытовой гротеск, вписан в сатирический контекст, однако происходит, конечно же, из символистского периода. Рискнем посмотреть знакомую картину через призму этого понимания, и она станет совсем уже огромной, нетривиальной, подключенной к по-настоящему высокой культуре.

Все это, кстати, плохо осознавалось уже в 30-е, хотя работа по созданию универсальных смыслов общемирового значения шла у нас полным ходом. Сам Игорь Владимирович с досадой и явной обидой написал в своей итоговой книге: «Фильм «Волга-Волга» не был достаточно высоко оценен нашей кинообщественностью, в среде которой в то время было немало снобов и эстетствующих кинорежиссеров, не понявших и не оценивших положительных качеств фильма, заключавшихся главным образом в его подлинной народности и здоровом оптимизме».

Или еще более откровенно: «Что касается меня, то я, будучи не в чести в кинематографических кругах, читал о себе в журнале «Искусство кино», например, такие строки: «Бывалов лишний в картине... Отчасти в этом виновата сама по себе «маска» Ильинского. Ильинский не создал образа. Бывалов не стал одним из «Бываловых». Роль Бывалова — это всего лишь комедийный стержень сценария, объединяющий его эпизоды».

Обо всем этом важно помнить сегодня: обласканного впоследствии властью и правительством, любимого массами артиста откровенно третировали «профессионалы», попросту не понимавшие глубины его поиска, генезиса его творчества.

Что же касается термина «маска», то здесь злобствующий рецензент не ошибается. Знаковая книга соратника Мейерхольда Бориса Алперса называлась «Театр социальной маски». В самых популярных, будто бы «сатирических» ролях — Бывалова и Огурцова — Ильинский выдает под видом бытописательства именно нетривиальную актерскую технику, которая явилась плодом многолетних исканий русской культуры — от символистов до Станиславского, Вахтангова и Мейерхольда.

Ильинский не просто комический артист, но человек высокой культуры и всестороннего воспитания. Хочется даже сказать — «образцово-показательной выучки». Отец, военный врач, и сам играл любительские роли. Мать всячески приобщала сына и к хорошей литературе, и к гимнастике. Имя ему выбиралось словно в обещание небывалой судьбы, тогда оно не было популярным, зато считалось модным у интеллигентных, внутренне настроенных на новизну родителей. Игорь Стравинский, Игорь Лотарев — будущий Северянин, Игорь Ильинский.

В доме бывали великие люди, маленьким он видел на расстоянии руки, допустим, Александра Остужева, актерская слава которого не померкнет еще долгие годы: «Мне очень полюбился в Малом театре «Дмитрий Самозванец». Помню, я всецело был на его стороне и очень жалел, что его авантюра не удалась. Может быть, это было потому, что его играл дядя Остужев, знакомый и пациент моего отца, мимо ног которого я старался лихо прокатиться на трехколесном велосипеде, как бы невзначай раскатясь в приемную».

Игорь устраивает домашние представления в придуманном им театре «Киу-Сиу». Потом гимназия — всюду атмосфера игры и творчества. А параллельно — футбол, хоккей, каток, теннис, гимнастика.

Ильинский жадно впитывает воздух эпохи, в 1917-м поступает в театральную студию Федора Комиссаржевского. Уже через год дебютирует на профессиональной сцене. Проходит ряд театров, включая оперетту, детский и МХТ, пока не оказывается в 1920-м у Мейерхольда. К которому он навсегда сохранил благодарность, считал его главным своим Учителем.

Ревнивец Брюно в «Великолепном рогоносце» (1922), Аркашка Счастливцев в «Лесе» (1924), Присыпкин в «Клопе» (1929) — легендарные роли, многократно описанные в самых восторженных выражениях. Но параллельно развивается феерическая кинокарьера. Работы в комедиях Юрия Желябужского, Сергея Комарова и особенно Якова Протазанова сделали Ильинского бешено популярным. Попутно, есть мнение, росло негодование эстетов от кино, одновременно завидовавших, недоумевавших и даже «презиравших».

Заезжие интеллектуальные звезды тоже не баловали оценками. Знаменитый немецкий культуролог Вальтер Беньямин брезгливо замечает: «Очень посредственный русский киноактер Ильинский, беззастенчивый, малоэлегантный подражатель Чаплина, пользуется здесь славой великого комика просто-напросто потому, что фильмы Чаплина так дороги, что их здесь не показывают».

Ориентировался ли он на Чаплина? Наверняка имел в виду его достижения и стремился адаптировать чужую успешную манеру для народившегося отечественного комического экрана. Однако Ильинский производит совершенно другой социально-психологический продукт, о чем написала в свое время советский театровед Нина Велехова: «Ильинский создал тип самой низкой, незначительной, заброшенной психологии, не обладающей никакими общими достоинствами, тип человека, никому не интересного, но втайне страстно желающего изменить свою участь, прорвать сомкнувшуюся над ним поверхность, отделяющую его от большой общей жизни. И это единственное человеческое движение в его героях делало в конце концов оправданным интерес актера к им же созданному странному существу. Созданием своего низкого героя и такой амбивалентной оценкой его Ильинский ответил одному из естественных требований демократизации и жизни, и искусства. Он вводил в искусство тех, кто не надеялся быть когда-либо замечен и воспет не только в серьезных, но хотя бы в смешных, «макаронических», пародийных формах... За сыгранными Ильинским ролями стояла чаще всего судьба или история человека, вытолкнутого из мира малого неожиданным космическим толчком в мир больших ритмов и сдвигов».

Персонаж Чаплина все же окультурен, и в любых лохмотьях он европеец, денди, притом психически взрослый. Герой Ильинского — подросток-переросток, человек не города, но деревни, предместья, слободы, неожиданно попавший в «мир больших ритмов и сдвигов», растерявшийся, испугавшийся. Он специфичен именно для нашей страны, внезапно прыгнувшей из аграрной архаики в урбанизацию.

Инфантилизм его персонажей парадоксален. Атлетичный, самоуверенный крепыш показывает это через актерскую технику, методично наигрывает, будто бы напрягая-отпуская мышцы. Ильинский, как замечает Велехова, «уходил от прямых совпадений с реальностью», его маска истеричного взрослого ребенка работает поэтому в качестве грандиозной метафоры.

Таков новый массовый советский человек. Сегодня его принято презирать за несоответствие некоему «цивилизационному стандарту», однако внимательное наблюдение за киногероями Ильинского снимает любые вопросы о примитивизме. Человек этот не вполне развит, да, тем не менее технология создания образа, использованная артистом, столь сложна, что не оставляет сомнений и в психологической, и в социальной значительности персонажа, в бесконечности его адаптационных возможностей, в нелинейности душевного пространства.

Со временем, поступив в Малый театр, Ильинский начинает, по его собственным словам, больше интересоваться «внутренним миром человека со всеми его сложностями, с «подглядкой души». «Психологические тонкости увлекали меня больше, — вспоминал актер, — чем чисто внешняя сторона, трюки и забавные штучки, которым я прежде уделял столько внимания. Но это требовало и новой техники. Одного желания и убеждения в необходимости перестройки было недостаточно. То, чего я хотел, далеко не всегда выходило. В свое время недостаточно тренирована была моя «внутренняя техника».

И вот на этом пути появляются у него новые, вечные роли, которые производили на современников, причем даже самых «окультуренных», ошеломляющее впечатление. Таков, например, Аким в спектакле Бориса Равенских «Власть тьмы» (1956) по пьесе Льва Толстого. Даже видавшие виды «старики» Малого театра, замирая, следили за тем, как Ильинский строит образ крестьянина, предъявляющего высокий нравственный счет злодейскому сыну Никите.

У Толстого Аким охарактеризован как «мужик невзрачный, богобоязненный». Ильинский умудряется присвоить себе простонародную лексику, убирает гротеск и — выдает поразительную наполненность образа. При этом он не вполне забывает и свою прежнюю актерскую технику, мейерхольдовскую биомеханику. Там, где у Толстого нейтральная ремарка, разыгрывает тонкую, углубляющую роль пантомиму, работающую уже «на прямое совпадение с реальностью», дающую на выходе завораживающий гиперреализм. Общепризнанный мастер формы удивил подробным анализом внутреннего человеческого мира.

И здесь он работает методично, накапливая детали, обнажая подробности, прибавляя к одному микрофакту другой. Это не просто нутряной талант, но продуманная и прочувствованная художественная система. Ильинский подробно рассуждает об этом в книге: «Чувство ритма дает нам, актерам, возможность согласовывать наши переживания в стройной гармонии с их внешними выражениями. По мнению поэта Андрея Белого, ритм является «естественной напевностью души»... Мне кажется, что можно сказать: ритм — это внутреннее, душевное движение всяческого проявления жизни».

Он был безжалостен к себе. Будучи лауреатом всех мыслимых премий, кавалером всех орденов, писал: «Я хотел бы, чтобы мой Расплюев везде был Расплюевым — и в комические, и в драматические моменты — и нигде не старался ни специально смешить, ни разжалобить зрителя. Пока это в полной мере у меня не выходит».

Вторая жена Ильинского, актриса Малого Татьяна Еремеева, вспоминала, как во время их первой доверительной беседы Игорь Владимирович непрерывно себя ругал. Не сделал то, упустил это, мало заботится о живущей в Прибалтике сестре...

Тот же самый подход, тот же максимализм и в его актерских работах: Ильинский редко оправдывает своих персонажей, почти никогда не «утепляет». Он один из самых безжалостных актеров театра и кино.

Высокая планка, постоянное движение, стремление совпадать с ритмом окружающей жизни, воля согласовывать с ним свое дыхание.

Ильинский слишком много аккумулировал. Забвение с равнодушием ему не грозят.

Николай ИРИН, «Культура», 21.06.2016

23 июля режиссёру-постановщику Малого театра заслуженному деятелю искусств России Виталию Николаевичу Иванову исполняется 75 лет. От души поздравляем Виталия Николаевича с юбилеем и желаем ему крепкого здоровья, хорошего настроения и новых спектаклей на сцене Малого театра!

Виталий Николаевич Иванов – режиссёр-постановщик, заслуженный деятель искусств РФ, родился 23 июля 1941 г. Выпускник ГИТИСа (курс легендарной М.О.Кнебель), он с 1969 г. работает в Малом театре. За это время Виталий Иванов поставил два десятка спектаклей, в числе которых «Горе от ума» А.С.Грибоедова, «Беседы при ясной луне» В.М.Шукшина, «Касатка» А.Н.Толстого (1973 и 2008 гг.), «Каменный цветок» П.П.Бажова, «Недоросль» Д.И.Фонвизина, «Князь Серебряный» А.К.Толстого, «Волки и овцы» А.Н.Островского, «Снежная королева» Е.Шварца, «Бешеные деньги» А.Н.Островского, «Сказка о царе Салтане» А.С.Пушкина, «Усилия любви...» У.Шекспира, «Свадьба, свадьба, свадьба!» А.П.Чехова, «Мария Стюарт» Ф.Шиллера, «Дети Ванюшина» С.А.Найдёнова, «Золушка» Е.Шварца, «Не всё коту масленица» А.Н.Островского.
Постановки Виталия Николаевича Иванова пользуются заслуженной любовью театральной публики. Такие спектакли режиссёра как «Недоросль» (1986) и «Волки и овцы» (1994) принадлежат к числу долгожителей нашего репертуара; и на родной площадке, и во время многочисленных гастрольных поездок им сопутствует неизменный успех. «Снежная королева», чья премьера состоялась в 1995 г., входит в число лучших детских спектаклей Москвы.
Литературный материал, который Виталий Николаевич берёт для своих постановок, достаточно разнообразен: помимо пьес как таковых, это и рассказы, повести, сказки, киносценарии. Иванов сделал инсценировки к спектаклям «Беседы при ясной луне», «Князь Серебряный», «Снежная королева», «Сказка о царе Салтане», «Золушка».
Едва ли не лучшие свои роли сыграли у Виталия Иванова такие звёзды Малого театра как Ярослав Барышев (Иоанн Грозный в «Князе Серебряном» А.К.Толстого), Людмила Полякова (Мурзавецкая в «Волках и овцах» А.Н.Островского), Борис Невзоров (Ванюшин в «Детях Ванюшина» С.А.Найдёнова).
В.Н.Иванов выпускает спектакли не только в Малом. Особенно плодотворным оказалось его сотрудничество с Пензенским областным драматическим театром им. А.В.Луначарского, где в 1995 г. режиссёр поставил «Волки и овцы» А.Н.Островского. Затем последовали «Касатка» А.Н.Толстого, «Бешеные деньги» А.Н.Островского, «Поминальная молитва» Г.Горина, «Дядюшкин сон» по Ф.М.Достоевскому, «Деревья умирают стоя» А.Касоны, «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского. «Поминальная молитва» с великолепным Михаилом Капланом в роли Тевье трижды побывала на гастролях в Москве, в том числе два раза была показана в филиале Малого театра на Ордынке. В числе других коллективов, где ставил спектакли Виталий Иванов, – Ивановский областной драматический театр («Дикарь» А.Касоны), Владимирский академический театр драмы («Бешеные деньги» А.Н.Островского), Саратовский ТЮЗ им. Ю.П.Киселёва («Волки и овцы» А.Н.Островского).
Вот уже 20 лет – с 1996 г. – В.Н.Иванов преподаёт мастерство актёра в ВТУ им. М.С.Щепкина, с 1998 г. он является художественным руководителем курса. Кроме того, Иванов руководит работой магистрантов. Среди учеников Виталия Николаевича – популярные артисты театра и кино Елена Великанова, Владимир Жеребцов, Елена Лядова, Тимофей Трибунцев, Алла Юганова и др.
Помимо работы в театре, Иванов известен как постановщик телевизионных фильмов. На его счету несколько картин, включая снятые в содружестве с М.И.Жаровым два фильма из знаменитой трилогии об участковом Анискине – «Анискин и Фантомас», «И снова Анискин».
В.Н.Иванов – один из авторов (вместе с В.М.Бейлисом) вышедшей в 2009 г. книги «Диалоги и монологи. Профессия: режиссёр».

Малый театр гордится своим прошлым, которое принадлежит истории. Сегодня наш рассказ о том времени, когда Малый театр по праву считался художественным центром Москвы, а артистов, которые играли на его сцене, при жизни называли великими. В день рождения Марии Николаевны Ермоловой мы публикуем статью Надежды Телегиной, которая была опубликована в новом номере газеты «Малый театр»

Гликерия Николаевна Федотова родилась 10 (22) мая 1846 г., дебютировала на сцене Малого театра 8 января 1862 г. в неполные 16 лет, в труппе Малого театра с 13 мая 1862 г. по 27 февраля 1905 г. С 1917 г. – почетный член труппы. Скончалась 27 февраля 1925 г. Заслуженная артистка Императорских театров с января 1902 г. Народная артистка Республики с 1924 г.

Мария Николаевна Ермолова родилась 3 (15) июля 1853 г., дебютировала 30 января 1870 г. в неполные 17 лет, на службе в Малом театре с 16 мая 1871 г. по 25 декабря 1921 г., затем состояла почетным членом труппы. Скончалась 12 марта 1928 г. Заслуженная артистка Императорских театров с января 1902 г. Народная артистка Республики с мая 1920 г. (ей первой в стране было присвоено звание «Российской Народной Артистки»).

Гликерия Федотова была старше Марии Ермоловой всего на семь лет. «Любимица московской публики» Федотова царила на Императорской сцене до середины 1880-х гг. А в 1884 г. Ермолова с триумфальным успехом сыграла свою лучшую и любимейшую роль Иоанны д’Арк в трагедии Ф. Шиллера «Орлеанская дева». С этого времени она стала не только первой актрисой Малого театра, но и великой трагической артисткой. Роль Иоанны д’Арк Ермолова называла своей единственной заслугой и играла ее на протяжении 18 лет. Федотовой пришлось смириться, уступить первенство в трагедии Ермоловой и постепенно переходить на роли молодых матерей и женщин среднего и пожилого возраста.
Ведущее место в репертуаре Федотовой занимали А.Н. Островский и В. Шекспир. Федотова импонировала Островскому как актриса. 29 ролей сыграла она в пьесах великого русского драматурга, в том числе была первой исполнительницей 22 ролей. Она создала богатую портретную галерею русских женщин. Блестящий, тонкий талант Федотовой в первую очередь был русским, глубоко национальным. «Она принесла с собой в театр здоровый ум простой русской женщины и стихийную силу чувства». Свою самую любимую роль, Катерину в «Грозе», которая стала вершиной ее творчества, Федотова играла 35 лет с 1863 г. Роль Василисы Мелентьевой, которую Островский вручил Федотовой, актриса играла с 1868 г. на протяжении 30 лет. Для Федотовой драматург писал также роль Снегурочки в своей одноименной «весенней сказке» (1873).
Федотова была хороша и в комедиях, и в трагедиях Шекспира (19 ролей), которого называла своим любимым автором и признавалась, что роли в пьесах Шекспира ей изучать легче всего. С 1865 г. Федотова играла одну из лучших своих комедийных ролей – Беатриче в комедии «Много шуму из ничего». Роль пленительной Катарины в «Укрощении строптивой» она исполняла 27 лет с 1871 г. Она прославилась также в трагических ролях Клеопатры («Антоний и Клеопатра») и Волумнии («Кориолан»).
Правда, и Ермолова любила Шекспира и создала 16 центральных образов в 15 его пьесах, хотя Федотова утверждала, что Ермолова больше тяготела к трагедиям Шиллера, он был ближе ее душе. Две свои лучшие роли сыграла Ермолова именно в трагедиях Шиллера (Иоанну д’Арк и Марию Стюарт), но драматургия Шекспира объективно оставалась для нее вне сравнения.
В современном репертуаре Ермоловой тоже главное место занимали пьесы А.Н. Островского (19 ролей), хотя драматург долго не давал ей ролей в своих новых пьесах. Островского потрясло полное торжество Ермоловой в роли Евлалии в «Невольницах» (1880), получившей эту роль от автора только в связи с тем, что от нее отказалась М.Г. Савина, для которой была написана и пьеса, и роль. Затем состоялось блистательное выступление Ермоловой в роли Негиной в спектакле «Таланты и поклонники» (1881), которая стала одной из любимых ее ролей, и играла она ее на протяжении 19 лет. Мария Николаевна настолько ценила Островского, что незадолго до своей кончины просила прочитать ей «Снегурочку», где она в 1873 г. сыграла Весну-Красну, свою первую роль в премьере пьесы Островского.
Долгожданную, обещанную ей роль Катерины в «Грозе» Ермолова первый раз сыграла в июле 1873 г. в связи с отпуском Федотовой. В журнале «Будильник» даже появилась карикатура на тему «Закулисная гроза». Молодая статная актриса с ролью Катерины в левой руке пробует открыть дверь сцены Малого театра, а соперницу не пускают. Актрисы-ветеранки навалились на дверь и кричат: «Нет, дерзкая, – не удастся тебе пройти: не пустим!!!». Внизу карикатуры надпись большими буквами: «Бенефисы, разовые, гардеробные». Таково было восприятие закулисных дел Малого театра почитателями таланта Ермоловой. Но закулисные интриги были сильно преувеличены. Как писал В.И. Немирович-Данченко: «Надо знать условия театра вообще и, в частности, условия театра с «сильным» репертуаром, когда не так-то легко вводить новую исполнительницу».
Всего Федотова и Ермолова сыграли свыше 300 ролей каждая!
Федотова была универсальной, многогранной актрисой огромного диапазона. Опытная актриса с одинаковым успехом выступала и в комедии, и в трагедии, и в бытовой драме, и в романтической драме, и в мелодраме, и в водевиле, как в современном, так и в классическом репертуаре. Ермолова вошла в историю как великая трагическая артистка, хотя прославилась также в драмах и комедиях.
Тем не менее, Федотова и Ермолова – две актрисы на первые драматические роли на одних подмостках. Их имена обладали магической силой. Ю.М. Юрьев вспоминал: «Ермолова и Федотова почитались как две святыни. Так их и называли: Иверская и Казанская; Ермолова – Иверская, а Федотова – Казанская». Актерское искусство Федотовой и Ермоловой имело наибольшее значение для Малого театра, который в то время был, прежде всего, театром Федотовой и Ермоловой, позже – Ермоловой и Федотовой. А молодежь делилась на два непримиримых лагеря: «федотовцев» и «ермоловцев». Каждая партия стремилась вызвать рознь, разрыв между актрисами, подчеркнуть первенство своего избранника. Поклонники проявляли повышенный восторг и беспредельное уважение к таланту, награждая беспримерными овациями, а недоброжелатели свистали, шикали и мешали играть. В театральной прессе сообщалось, что у одного студента товарищами был отобран револьвер, которым он хотел убить Федотову у артистического подъезда театра.
В публике считали, что между актрисами существует не только сдержанное соревнование, внешнее соперничество, но и интрига, даже конфликт, вражда, в особенности Федотовой к Ермоловой, как к более молодой и успешной премьерше.
Для своего первого бенефиса в 1876 г. Ермолова взяла пьесу Лопе де Вега «Овечий источник», сыграв роль испанской крестьянки Лауренсии. После тираноборческого спектакля, проникнутого мощным свободолюбивым пафосом, Ермолова стала кумиром студенческой молодежи. Студенты и курсистки своими неистовыми аплодисментами устраивали политическую демонстрацию в зрительном зале. М.Н. Сумбатова, супруга А.И. Сумбатова-Южина, вспоминала: «Г.Н. Федотова сидела в первом левом бенуаре и тоже очень аплодировала своей товарке. А мне позднее знакомые студенты рассказывали, что они, стоя от нее недалеко у рампы и вызывая Ермолову, нарочно громко говорили так, чтобы слышала Г[ликерия] Н[иколаевна]: «Федотову на ее бенефисе вызывали, говорят, столько-то раз, надо нам вызвать Ермолову еще больше раз». – В публике часто по старой традиции думают, что две мол[олодые] артистки на первые роли всегда взаимно не любят и интригуют друг против друга, причем обычно подозревается больше старшая из них, потому что ей часто достаются роли, в кот[орых] молодежь предпочитала бы видеть восходящую звезду. Публика не знает, что это большей частью происходит естественно и без всякой интриги старшей: авторы с одной, управление и бенефицианты с другой стороны, предпочитают дать главную роль прочно уже зарекомендовавшей себя артистке, чем талантливой и обещающей, но еще не вполне готовой, не вполне себя выявившей, которой может роль и не удаться».
Однажды Ермолова призналась, что в ее душе, несмотря на всю ее скромность, много артистического самолюбия и артистической гордости. Федотова была честолюбивой артисткой. Но Федотова была также женщиной исключительного, сильного, тонкого ума. Недаром говорили в Малом театре: «Да, сердце Малого театра была Ермолова, его мозг – Федотова», «мудрая сердечность» – Ермолова, «сердечная мудрость» – Федотова. Со временем актрисам удалось превратить артистическое соперничество в стенах Малого театра в блистательные сценические дуэты на сцене Малого театра. Лучший из них состоялся в трагедии Ф. Шиллера «Мария Стюарт» в 1886 г., в бенефис Ермоловой. Ермолова выступила в роли шотландской королевы Марии, а Федотова в роли английской королевы Елизаветы. Федотова и Ермолова создали блестящую галерею ролей «соперниц» в драмах и трагедиях, играя вместе в одних и тех же спектаклях. Дуэты Ермоловой и Федотовой стали высочайшими творческими достижениями Малого театра.
Утверждение А.А. Плещеева о Федотовой: «Федотова представляла собой крупную часть той славы, которой по наследству владеет Малый театр» можно отнести и к Ермоловой. Великий талант, неустанность творческого труда, серьезное литературное образование, высокая интеллигентность, а также тонкость и богатство психологического анализа, огромный темперамент, подлинная искренность, правдивость, стремление к реализму и максимальной простоте исполнения, выразительная мимика и пластичность, – все это характерно и для Федотовой, и для Ермоловой. Федотова славилась блестящей, филигранной художественной формой, изяществом и виртуозной техникой внешней и внутренней актерской игры. Ермолова была непревзойденной артисткой героико-романтического направления, актрисой огромного трагического диапазона, мощного героического пафоса, передовой свободолюбивой общественной темы и поэтически глубокого трагизма. На сцене две гениальные актрисы создавали яркие, убедительные, цельные, правдивые художественные образы. Федотова полностью перевоплощалась в создаваемый ею образ. Ермолова в каждой роли оставалась сама собой, сохраняя все свое «ермоловское», и при этом сливалась с воплощаемым образом. Федотова славилась созданием виртуозных, многогранных, глубоких, конкретных образов. Ермолова поражала своими вдохновенными, возвышенными, всечеловеческими образами. Ермолову называли «защитницей», адвокатом своих героинь.
В январе 1902 г. актрисы вместе получили звание заслуженных артисток Императорских театров.
Федотова и Ермолова отличались замечательными сценическими данными: прекрасная внешность, стройная фигура, красота и грация в движениях, пластичность жестов. Прекрасные большие черно-карие глаза были у Федотовой, живые, пронизывающие, всегда молодые, горящие огнем. И одухотворенные темно-карие не очень большие глаза были у Ермоловой, на сцене казавшиеся огромными и бездонными, то серыми, то темными. Какой голос был у Федотовой? Вот как описывает его биограф артистки Г. Гоян: «Ее голос звучал то мягко, элегично, то страстно, то превращался в могучий негодующий крик, то снова стихал и звучал тяжелым душевным стоном, от которого сжималось сердце». У нее была классическая дикция, звонкий, певучий голос чарующего, несколько «плакучего тембра». У Ермоловой был низкий, грудной, почти баритонального тембра, глубокий и мощный, тёплый, гибкий, проникновенный голос, полнозвучный даже в шепоте.
Федотова была женщиной очень властной, сильной, волевой и требовательной, строгой и взыскательной, страстной и решительной. Она была общительной, остроумной, горячей спорщицей, ее называли «живым нервом театра». Ермолова в жизни была милой, очень скромной, застенчивой, замкнутой. Ее называли «великой молчальницей». Федотова и Ермолова были добры, отзывчивы, ласковы и внимательны к окружающим. Они отличались бескорыстием, деликатностью и тактичностью. Женская привлекательность, большое личное обаяние были присущи обеим в жизни и на сцене. Обе они по глубокой, безоглядной любви вышли замуж в ранней молодости, но счастливой семейной жизни в результате не получилось, ни у той, ни у другой.
Федотову и Ермолову объединяли исключительная преданность Малому театру, которому они обе отдали всю свою жизнь. Они понимали, что неотделимы от родного и любимого ими Малого театра, служат его общим интересам. С годами актрисы стали приятельницами, они ценили и уважали друг друга, советовались друг с другом, прежде чем взять какую-нибудь роль в новой постановке. Совместное служение в театре, взаимная поддержка и душевная близость привели почти к родству душ, в стенах театра одна чувствовала себя тяжело без другой.
Первое письмо от Ермоловой, сохранившееся в архиве Федотовой, относится к 30 января 1895 г., когда Ермолова отмечала 25-летие сценической деятельности: «Милый дорогой товарищ! Нет слов благодарить вас за сердечный привет: желаю одного, чтобы наши отношения остались до конца наших дней такими дружескими, какими они были 25 лет».
Именно Ермолова смогла настойчиво уговорить Федотову выйти на сцену 8 января 1912 г., когда вся театральная Москва хотела отметить 50-летний юбилей творческой деятельности великой артистки, семь лет назад покинувшей сцену из-за серьезной болезни ног. В этот день Федотова сыграла роль царицы Марфы в драматической хронике А.Н. Островского «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Ермолова прислала юбилярше цветы и свой портрет с дарственной надписью: «Счастлива, что провела вместе с Вами всю жизнь рука об руку, дорогой мой товарищ и друг Гликерия Николаевна. Хочу быть с Вами всегда, до конца моих дней».
А Федотова в этот же день надписала свой фотопортрет для Ермоловой: «Несравненный друг и товарищ, наша долголетняя совместная работа связала нас неразрывными узами любви и неизменного восхищения Вами, как гениальной артисткой и на редкость добрым отзывчивым человеком, – последними радостями жизни я обязана исключительно Вашему великому сердцу. Ваша всей душой и любящая Гликерия Федотова».
Ермолова искренне принимала участие в судьбе своей старшей соратницы. Оторванная от родного театра, прикованная к креслу-каталке, а в конце жизни к постели, Гликерия Федотова переживала физические и духовные муки. 20 лет эта женщина-подвижница провела без Малого театра. Ермолова навещала Федотову, подробно рассказывала о делах театра, писала ей теплые чудесные письма, полные сердечной нежности и уважения. Сама Ермолова признавалась, что не любит писать писем, особенно подробных. Исключение она делала только для немногих людей. Федотова тщательно берегла, хранила и читала посетителям отдельные письма Ермоловой, подчеркивая свою дружбу с ней. 2 мая 1920 г. торжественно отмечалось 50-летие творческой деятельности Ермоловой. Она выступила в третьем действии трагедии Ф. Шиллера «Мария Стюарт» (знаменитая сцена свидания двух королев) в роли Марии. Роль королевы Елизаветы исполнила А.А. Яблочкина, которая вручила Ермоловой от Федотовой золотой венок, который был преподнесен Федотовой ее славными учителями 40 лет назад. А главное, Яблочкина передала благословение Федотовой, что было очень важно для Марии Николаевны. В своем письме Федотова поздравила Ермолову: «Дорогой друг мой, Мария Николаевна! Я была свидетельницей, как развивался и достиг полного блеска и расцвета Ваш мощный талант. В течение долгих лет мы вместе переживали муки и радости творчества, поддерживая и ободряя друг друга. С годами наши отношения делались все ближе, все любовнее, и никакие злые силы не могли расторгнуть наш дружеский союз». Далее Федотова писала: «Моя болезнь не дает мне возможности быть в эту минуту с Вами, но мыслями моими и всем сердцем я присоединяюсь к сегодняшнему великому торжеству Русского искусства и говорю вместе со всеми: Да здравствует и живет еще долго, долго свет наш Мария Николаевна!» Федотова тонко чувствовала, что Ермолова для Малого театра действительно была солнцем, светом, праздником искусства! И Федотова знала, что в этот день Малый театр назовут не только домом Щепкина, но и домом Ермоловой!
2 марта 1925 г. состоялись похороны Федотовой. Гроб с ее телом везли от Малого к Художественному театру, почетным членом которого была Федотова, а от него по Тверскому бульвару к дому № 11, где последние почти 40 лет жизни провела Ермолова. Ермолова была больна, но она вышла на улицу прощаться с Федотовой. Дочь Ермоловой М.Н. Зеленина в тот же день написала Т.Л. Щепкиной-Куперник: «Мама была взволнована и прекрасна. [...] маму отделили цепью от напиравшей толпы; она рыдала, крестилась и благословляла гроб; [...] Момент этот был незабываем по торжественности и трогательности; дома мама скоро успокоилась, и стала светла и очень радовалась, что могла проститься с Г[ликерией] Н[иколаевной]».
Это было последнее свидание и прощание «двух королев» сцены, двух великих женщин, непревзойденных художников Малого театра, заставляющих нас любоваться красотой их души.

Надежда Телегина

Дорогие друзья!
Предлагаем вашему вниманию видеозапись встречи со зрителями главного художника БДТ им. Г.А.Товстоногова народного художника России Эдуарда Степановича Кочергина, которая состоялась 15 апреля 2016 года незадолго до премьеры спектакля "Васса Железнова - первый вариант" М.Горького

13 июля – юбилей ассистента режиссёра Малого театра Альбины Андреевны Гончаровой. От души поздравляем Альбину Андреевну с этим прекрасным событием, а также с 35-летием работы в театре и желаем ей крепкого здоровья, благополучия и еще многих лет служения Малому театру!

В первом номер газеты «Малый театр» мы начали рубрику «Пять вопросов о театре», сегодня на вопросы анкеты Императорских театров отвечает народный артист России Борис Владимирович Клюев

1. Сколько нужно времени на то, чтобы актер мог усвоить роль и овладеть ею?
Это очень индивидуально, зависит от памяти актера, от его интеллекта, потому что каждый простраивает свою роль самостоятельно. Подготовка к роли, первый этап, идет где-то месяца два-три. А затем… нельзя сказать, что роль готова, – она продолжает расти и после того, как ты выпустил спектакль. Ты постоянно о ней думаешь, постоянно находишь какие-то детали, которые пропустил в начальном периоде. Поэтому конкретное время назвать нельзя.

2. Сколько нужно времени на перегримировку и переодевание?
Это зависит от грима. Иногда грим бывает почти портретный, приходится делать много наклеек, а, например, в роли Фромантеля («Школа налогоплательщиков» («Как обмануть государство») Л. Вернея и Ж. Берра) у меня только усы и тон, это всего 5 минут. Столько же я переодеваюсь – я быстро это делаю. В среднем же обычно это занимает 15 минут, если есть наклейки. У меня не было ролей, которые требовали бы более длительного переодевания и перегримировки. Но вот, например, когда Юрий Иванович Каюров играл Ленина, то естественно, он приходил за час до начала спектакля.

3. Участие режиссера в работе актера и постановке пьесы.
От режиссера зависит очень многое. Прежде всего – решение спектакля – какой это будет жанр. И чем талантливее режиссер, тем это сложнее и интереснее для актера. Но, на мой взгляд, какой бы ни был талантливый режиссер, артист все равно должен для себя простраивать какие-то смыслы. В идеале, нужно чтобы актер приходил на репетиции уже готовый и с какими-то предложениями. Вот тогда это может быть очень интересно. На моей практике был авторитет Бориса Андреевича Бабочкина, которому мы, будучи молодыми артистами, бесконечно верили. Что он говорил – я это и делал. Потом прошло время, и я понял, что он всё говорил правильно.

4. Ваше отношение к театральной критике?
Я отношусь спокойно к критике. Безусловно, неприятно, когда тебя критикуют. Неприятно, когда не находят в твоей игре то, что тебе кажется интересным, что ты придумал, и тебе это дорого досталось. Если это не замечается, то, конечно, обидно. Но, с другой стороны, нельзя обижаться на критику. Всегда нужно больше претензий предъявлять к себе. Если критикуют – значит, есть за что. Значит, что-то не доработал, надо какие-то вещи пересмотреть. Обычно, это вызывает чувство протеста, а потом уже идет осмысление того, что о тебе написали. И потом, есть умные критики, а есть просто информационные, с формальным отношением к спектаклю. Это уже не критика, а просто пересказ сюжета.

5. О зрителях.
Зритель это общее понятие: человек, который пришел на зрелище. Бывает, люди случайно купили билет и пришли. Бывает, люди целенаправленно идут на пьесу, на режиссера, на актера. Я считаю, что любой актер всё, что делает, делает для публики. И реакция зрителя очень важна. Как только ты кидаешь первый пробный «шар» в зрительный зал, и зал тебе отвечает, у тебя вырастают крылья. Но когда зрители не отвечают, тогда нужно переосмыслить то, что ты делаешь. И сделать так, чтобы зрителю стало интересно. Поэтому я всегда очень внимательно отношусь к зрителю, я его люблю. Та энергетика, которая идет от зала, передается актеру и делает его счастливым. Актер должен играть даже для 10 человек, которые внимательно его слушают.

Дорогие друзья!

В дни, когда закончен театральный сезон и на дворе долгожданные летние каникулы, мы хотели бы напомнить вам об одном из самых ярких событий этого года – концерте «Мамины песни», который прошел 8 марта – в Международный женский день. Сегодня мы предлагаем вам посмотреть видеозапись этого концерта.

В новом номере газеты «Малый театр» мы открыли новую рубрику – «Роль». В фотоархиве Малого театра хранятся тысячи фотографий, запечатлевшие живую жизнь театра – сцены из спектаклей, актёры в роли, за кулисами. Они способны многое рассказать нам о спектаклях, которые мы знаем и любим, и о тех, которые видели лишь в записи, и даже о тех, которые известны только по воспоминаниям современников и исследованиям историков театра.
С помощью фотографий мы будем рассказывать о ролях, которые принесли актёрам заслуженный успех, стали в их судьбе решающими, переломными, а для театра важной частью его истории. И первая фотография – Хлестаков в исполнении народного артист СССР Юрия Мефодьевича Соломина.

С 1957 года, когда Юрий Мефодьевич Соломин пришёл в Малый театр (окончив училище имени М.С. Щепкина, курс Веры Николаевны Пашенной) до 1966 года, когда на афише театра его фамилия появилась против центральной роли в спектакле «Ревизор», прошло 11 лет. В начале, как и положено начинающему артисту, роли без имени (молодой солдат, дворовый парень, газетчик, джентльмен, весёлый сотрудник, роль в несостоявшемся спектакле, столь подходящая Юрию Мефодьевичу – интеллигент...), чуть позже появляются роли, которые, видимо, и позволили заметить и заинтересоваться талантливым молодым актёром (Тишка в спектакле «Свои люди – сочтёмся!», целая плеяда молодых героев в пьесах В. Розова, Д. Зорина, А. Арбузова…).
И, наконец, роль Хлестакова, режиссёром-постановщиком спектакля Игорем Владимировичем Ильинским предложена Юрию Соломину.

Юрий Мефодьевич рассказывает: «Однажды меня встретил Игорь Владимирович Ильинский. Я шел в театре по коридору, он остановил меня и заговорил робко, он был очень стеснительный человек: «Я буду сейчас ставить «Ревизора», и хотел бы вас пригласить в спектакль». Я думаю: «Мишку играть или кого?» А он продолжает: «Хлестаков». Прошел месяц, два... Как-то я пришел в театр, а мне говорят: «Иди скорей, там вывесили новое распределение!». И я там был, действительно, Хлестаков!
Начались репетиции. Представьте себе компанию: на одной сцене со мной Городничего играет Ильинский, Анну Андреевну – Татьяна Еремеева, почмейстера – Борис Бабочкин, а Хлопова – Владимир Владиславский! «Французский посол, английский, немецкий и я» – говорит Хлестаков. Мне всегда в этом месте хотелось смеяться, потому, что вот со мной тут рядом сидят Бабочкин, Ильинский, Владиславский… и я! Эта была удивительная, неповторимая школа, ежедневно, на репетициях и спектаклях.
Но мне и доставалось от них очень сильно. Многие из них играли Хлестакова в молодости. Ильинский играл у Мейерхольда! И каждый из них ко мне неплохо относился и хотел помочь молодому артисту. Кто-то скажет: «Ты знаешь, Михаил Чехов играл это место…». Другой говорил: «Ты не делай здесь паузу, тут нужно...». И я уже дошел до того, что у меня в кармане лежало заявление с просьбой, чтобы меня сняли с этой роли, потому что я не мог повторить того, что хотели они, не мог играть так, как играл кто-то другой, пусть и великий. Я узнал позже, что Татьяна Александровна Еремеева, жена Игоря Владимировича, дома ему сказала: «Оставьте парня в покое». И они оставили. Хотя, кажется, после этого дня два со мной не разговаривали. А я со временем нашёл свой путь в работе над ролью.
Однажды я рассмеялся на сцене, когда меня разыграл Владиславский. Хлестаков говорит: «Дайте мне 300 рублей взаймы». Хлопов-Владиславский начинает искать деньги, он в ужасе, что не может найти сразу же, потом что-то вспоминает, снимает свой башмак, в нём ищет припрятанную взятку, а сам остаётся в белых носках. Я уже предвкушаю, ну, думаю, сейчас он что-то выкинет. И когда он, прощаясь, подходил ко мне, в левой руке он держал этот туфель, как знак величия, как жезл или скипетр. Но, однажды, я его тоже рассмешил. В этой сцене я курил сигару, и когда он подошел ко мне с этим башмаком, я стряхнул в него пепел, как в пепельницу. После спектакля он мне сказал: «Молодец!».
Мастера Малого театра вызывали меня на импровизацию, давали возможность импровизировать в тексте, чувствовать себя в роли свободно. Научить этому нельзя. Научиться можно. Это тоже традиция Малого театра, передавать знания и опыт молодым артистам, учить тому, что не прописано ни в одном учебнике. И я помню эти уроки и всегда буду благодарен великим актёрам Малого театра, которые поверили в меня. Роль Хлестакова стала для меня непревзойдённой школой мастерства»

Записала Татьяна Крупенникова
[GALLERY:242]
Из книги В.А. Максимовой «И это всё о нём»:
«…строптивец и упрямец, он захотел сыграть Хлестакова по-своему. Без ссор и конфликтов отспорил у постановщика право на самостоятельное решение. Получился совершенно новый Хлестаков. Петербургский, северный, ускользающий и подвижный, как ртуть. Он был красив и очень молод, прелестно бездумен и совершенно искренен в желании жить легко, увлекательно, весело… Он не был глуп, но ребячески играл в приключения. Купался в удовольствиях, смаковал быстротекущее время. Сильнее, чем от выпитого вина, пьянел от всеобщего внимания и почитания, которых ему уже более не видать. В сцене взяток впадал в экстаз, увлечённо «экспериментировал», пробуя, сколько ещё можно взять от глупых провинциальных людишек. Когда врал, то первый же и верил в своё враньё. Великая комедия всеобщего заблуждения, морока, напавшего на людей, становилась ещё и комедией человеческого самообольщения. Хлестаков вдохновенно сочинял самого себя, собой любовался, себя обожал».

Сцена на Ордынке, 29 апреля 2016 года

«Восемь любящих женщин» Р.Тома

Видеорепортаж

2 июля заслуженному артисту России Сергею Леонидовичу Тезову исполняется 55 лет! От души поздравляем Сергея Леонидовича с юбилеем и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых творческих свершений!