Отмечать 220-летие со дня рождения Пушкина – это повод читать его произведения чаще. 9 июня артистов Малого театра пригласили для этого в усадьбу «Ивановское» в Подольске.

Там в пушкинский юбилей решили провести выставку, посвященную Наде Рушевой. Надя Рушева – советский художник-график, автор удивительного цикла работ - «Пушкинианы» - иллюстраций к произведениям Пушкина. То, что можно увидеть на выставке в Подольске, взято из экспозиции школьного мемориального музея Нади Рушевой (в московской школе № 1466, которая носит ее имя).

[GALLERY:479]

Выступить на открытии выставки пригласили актеров Малого театра – Станислава Сошникова и Любовь Ещенко. В репертуаре каждого есть постановки по Пушкину. Станислав занят в «Сказке о царе Салтане» и в «Графе Нулине» – шуточной поэме, которую на троих, с Александром Наумовым и Кариной Саханенко, разыгрывают в Мемориальной квартире Южина, а Любовь исполняет роль Лизы в спектакле «Пиковая дама».

В программе выступления актеров 9 июня вошли: стихотворения «Пророк» и «Портрет», отрывки из поэм «Медный всадник», «Граф Нулин», повести «Пиковая дама».
Станислав Сошников перед тем, как прочесть «Нулина», заметил, что для него «особенно необычно прочитать поэму в интерьерах усадьбы «Ивановское», ведь события в ней тоже разворачиваются в дворянской усадьбе, но, конечно, не такой большой, как эта».

Открытие выставки проходило в Каминном зале. Усадьба «Ивановское » знаменита своей владелицей конца 18 – начала 19 века – красавицей Аграфеной Федоровной Закревской, которой посвящали стихи Вяземский, Баратынский и, конечно, Александр Сергеевич. Именно о ней строки из стихотворения «Портрет»:

«…И мимо всех условий света
Стремится до утраты сил,
Как беззаконная комета
В кругу расчисленном светил».

Выставка Нади Рушевой будет работать до 3 сентября 2019 года.

Дорогие друзья!

Премия зрительских симпатий «Звезда Театрала» продлила голосование до 15 июня! В этом сезоне наш театр выпустил несколько премьер, в числе которых «Дальше – тишина», «Перед заходом солнца», «Всегда зовите Долли», «Государственный переворот» и «Сказка о царе Салтане». Мы очень просим вас, наши дорогие зрители, зайти на СТРАНИЧКУ ПРЕМИИ и проголосовать за понравившийся вам спектакль, его участников и создателей. Лонг-лист премии формируется до 15 июня!

Великий современный режиссер Питер Брук писал, что для того, чтобы спектакль стал великим, он должен быть немножечко скучным. Не убежден, что все наши режиссеры эту сентенцию знают, однако радостно следуют ей. Как-то разучились мы на театре веселиться. Нет, "смех сквозь слезы" или "так смешно, что хочется плакать" - это пожалуйста. А вот так, чтобы просто похохотать, порадоваться и выйти из театра, не загруженным вселенскими проблемами, а отдохнувшим - это нет.

И вдруг - да! И еще какое - да! В Малом театре на сцене филиала. Режиссер театра Вахтангова Владимир Иванов поставил веселый, радостный, легкий, музыкальный спектакль "Всегда зовите Долли!" по знаменитому роману и еще более знаменитому бродвейскому мюзиклу.

Те, кто считает Малый театр академически скучным, тот пользуется слухами. Тот не видел, скажем, русские водевили, блистательно поставленные Юрием Соломиным. Юрий Соломин создает театр нескучный и живой. Вниманием критиков театр, на мой взгляд, обделен, а вниманием зрителей, наоборот, избалован. Мне лично кажется, что это лучше, нежели наоборот.

Владимир Иванов сделал спектакль - брызги шампанского, спектакль-конфетти, спектакль-праздник.
Главный художник театра Вахтангова Максим Обрезков сочинил блистательную декорацию. Она переливается, превращается, меняется, прям-таки создавая иллюзию кинофильма. Место действия этого спектакля - мир, герои переносятся в разные места столь легко и стремительно, что даже не сразу сообразишь, как это художник придумал все эти переходы.

За годы своего руководства Соломин сделал еще одну вещь поразительную: создал удивительную труппу. Здесь есть знаменитые и народные, молодые и великолепные, бездарных только нет.
Царит в спектакле Ирина Муравьева - блистательная актриса, которая умеет мгновенно менять настроение зала: вот мы хохочем, вот задумываемся, а вот ловим себя на том, что "ноги сами в пляс идут", когда Муравьева поет и танцует. Муравьева не просто хорошая актриса, в Японии таких, как она, называют народное достояние. Муравьеву не просто уважают - ее обожают. И есть за что.
Ее партнер - народный артист Валерий Афанасьев - долгие годы играл в Театре на Юго-Западе. Он поразительный театральный актер. Легкий, глубокий, невероятно органичный. Быть партнером обожаемой звезды - задача не простая, но Афанасьев ее решил. Играть довольно гротесковую роль так, чтобы зритель почувствовал и посочувствовал твоему персонажу, - дело не легкое, по плечу только мастеру. Афанасьев - мастер.

Не знаю, замечали ли вы, дорогие читатели, что в современном российском театре сегодня побеждает один жанр: печалька. Не трагедия, даже не драма, а вот именно печалька про нашу жизнь. Владимир Иванов доказывает, что жанр - это важно, что это такой стержень, который держит конструкцию. И все актеры - все! - попадают в жанр легкой, гротесковой комедии. Вообще просто смех на театре - это очень не просто. Видно, что спектакль потребовал огромной работы, невероятной. Шестнадцать актеров, не считая массовки. И это шестнадцать запоминающихся людей, шестнадцать характеров... Браво, Владимир Иванов!
Они все - забавные персонажи спектакля "Всегда зовите Долли" и трогательные люди. Они делают то, что должен делать актер комедии, - влюбляют в себя зрителя. А. Охлупина, К. Саханенко, И. Жерякова, Д. Зеничев играют эпизоды - но как! Понятные, забавные, трогательные люди.

А. Дривень ведет спектакль, мы ощущаем его хозяином происходящего. Г. Скряпкин играет понятного, по-своему даже трагического, но одновременно смешного и занятного человека. А какие чудесные героини у Д. Мингазетдиновой, О. Абрамовой, Д. Шевчук! У них есть только одно общее: они красавицы! Но какие разные, какие смешные, какие трогательные... Как и герой Д. Триумфова - студент играет рядом с народными и не теряется. М. Хрусталев и С. Потапов играют двух английских клерков. Два разных характера, два разных и интересных человека. А то, как танцует Потапов, вызывает восторг зала и овацию.

Мы сегодня как-то попривыкли к тому, что режиссер должен быть эдаким придумщиком. По стране идет огромное количество спектаклей, главное в которых бесконечная, и, увы, часто бессмысленная фантазия режиссеров. В этом спектакле режиссерской фантазии тоже хватает, я уж не говорю о том, что вместе с С. Плотовым В. Иванов выступает автором пьесы, где много чего нафантазировано. Но Иванов владеет ныне, увы, часто забытым искусством - он воистину растворяется в артистах. Такое количество персонажей, и каждая - каждая! - роль придумана и продумана. Такое не часто увидишь.

Иванов посадил в зале тапера (В. Жуков) - замечательная находка! Дело не в том, что живая музыка - всегда здорово, хотя это тоже важно. Но музыка Джерри Хермана становится героем спектакля, она не сопровождает действие, а участвует в нем. Она тоже герой представления, где много песен, танцев (балетмейстер Е. Богданович, балетмейстер-репетитор Н. Цыбульская).
"Всегда зовите Долли!" - это классический пример хорошо сделанного, веселого, яркого музыкального спектакля, в котором с удовольствием играют актеры и который с удовольствием смотрят зрители.
Спасибо, Малый театр, за хорошее настроение, за радость, за яркость, за труд, без которого все это не рождается, за доказательство простой мысли: академический не значит скучный, академический - значит классный.

Андрей Максимов, "Российская газета", 10 июня 2019 года

Дорогие друзья!

В 2017 г. в Мемориальной квартире А.И. Сумбатова-Южина была подготовлена выставка к 170-летию со дня рождения великого актера и режиссера Малого театра Александра Павловича Ленского (1847 – 1908).
В рамках выставки 11 июня (вторник) 2019 г. в 19:00 в Мемориальной квартире А.И. Сумбатова-Южина состоится тематический вечер «А.П. Ленский, А.И. Южин и публика: К вопросу об аплодисментах, бенефисах и юбилеях».
Бенефисы называли в театральной среде «театральными именинами». Для зрителей это был праздник. К бенефисам своих кумиров они готовились, как к особому торжеству.
Любимец Москвы, Александр Ленский первый высказался против актерских бенефисов и подношений от публики (венков, цветов, ценных подарков) во время действия. Ленский утверждал, что «актер – не лакей публики», и категорически отказался от своего бенефиса к 25-летию службы в Малом театре.
В декабре 1895 г. Александр Павлович Ленский опубликовал в московской газете «Новости дня» письмо об «уничтожении бенефисных оваций». Как на это отреагировали актеры и зрители? Как высказался по вопросу о рукоплесканиях во время действия и по поводу выходов актеров на вызовы публики Александр Иванович Сумбатов-Южин (1857 – 1927)? Когда Дирекция Императорских театров отменила наградные бенефисы актеров? Обо всем этом Вы узнаете в нашей вечерней программе.

В вечере примет участие:
заслуженный артист России Александр Белый

Автор и ведущая - Надежда Телегина.

Билеты продаются на сайте и в кассах Малого театра.
Справки по телефону +7-916-879-84-90

6 июня, в 12:00, в день 220-летия со дня рождения А.С. Пушкина, театральный музей имени А.А. Бахрушина провел торжественную акцию посадки «Древа российского театра». В этот день музей открыл исторический вход со стороны Садового кольца.

Живое восьмиметровое дерево появилось на территории будущего музейно-театрального квартала «Бахрушинский» при участии театральной команды «озеленителей» — художественных руководителей и актеров ведущих театров России – МХТ им. Чехова, Малого Театра, Российского академического молодежного театра (РАМТ), театра «Et Cetera», цыганского театра «Ромэн».
От Малого театра в посадке участвовали артисты Дарья Шевчук, Максим Филатов, Александр Наумов и Станислав Сошников. В их исполнении прозвучали стихотворения А.С.Пушкина «Пророк» (С.Сошников), «К Чаадаеву» и «Чаадаеву» (М.Филатов).

Подробности в наших репортажах.

[GALLERY:478]

В торжественном мероприятии приняли участие народный артист России Василий Бочкарев, артисты Константин Юдаев и Алексей Дубровский. Прозвучали фрагменты из спектакля Малого театра "Метель". Подробности в нашем видеорепортаже.

Дорогие друзья!

6 июня исполняется 220 лет со дня рождения великого русского литературного гения Александра Пушкина.

Первая творческая встреча Малого театра с произведениями Пушкина состоялась еще при жизни поэта: 29 января 1831 года в завершение бенефиса актрисы М.Д.Львовой-Синецкой было показано драматическое представление «Цыганы», взятое В.А.Каратыгиным из поэмы Александра Сергеевича. В 1838 году была показана «Русалка», в 1846 году «Евгений Онегин» и «Пиковая дама». В 1853 году М.С.Щепкин для своего бенефиса выбрал «Скупого рыцаря», в 1854 году – «Моцарта и Сальери», в этом же году в бенефис В.И.Живокини давали «Станционного смотрителя», а 1855 году в бенефис И.М.Немчинова пошла переделка из «Домика в Коломне».

В 1862 году для своего бенефиса пьесу «Каменный гость» выбрала А.И.Колосова.

19 октября 1880 года Малый театр первый раз обратился к «Борису Годунову».

26 апреля 1899 года в Малом отметили 100-летие Пушкина. Были показаны полностью или частично «Скупой рыцарь», «Русалка», «Каменный гость», «Борис Годунов». Завершился спектакль «Апофеозом»: возле бюста А. С. Пушкина расположились группы действующих лиц из его произведений. Артистами, хором и оркестром была исполнена «Слава».

100-летие со дня смерти поэта наш театр отметил постановкой «Маленьких трагедий» (15 марта 1937 года) и «Бориса Годунова» (23 апреля 1937 года).

Вашему вниманию мы предлагаем небольшую подборку фотографий из этой постановки "Бориса Годунова".

[GALLERY:477]

К 150-летию со дня рождения Пушкина в Малом театре была поставлена пьеса Константина Паустовского «Наш современник», в которой роль поэта исполнил Михаил Царев.В текущем репертуаре Малого несколько спектаклей, поставленных по произведениям Александра Сергеевича: «Сказка о царе Салтане», «Пиковая дама», «Метель» и «Маленькие трагедии».

И конечно, стоит напомнить о том, что в Мемориальной квартире А.И.Сумбатова-Южина артисты Малого театра показывают «Графа Нулина» (ближайшее представление - 17 июня) и «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях» (ближайшее представление – 11 июня).

В нашем звуковом архиве собрано немало записей фрагментов спектаклей и чтецких программ в исполнении артистов Малого театра:

«БОРИС ГОДУНОВ» А.С.Пушкина. Монолог Бориса Годунова в исполнении М.И.Царева

«НАШ СОВРЕМЕННИК» К.Паустовского. Сцены из спектакля в исполнении А.И.Сашина-Никольского

«СКУПОЙ РЫЦАРЬ» А.С. Пушкина Александр Остужев читает монолог Барона

Всеволод АКСЕНОВ читает лирику Александра Пушкина

Евгений ВЕЛИХОВ читает стихи А.С.Пушкина

Николай ВЕРЕЩЕНКО читает отрывок из романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин»

Игорь ИЛЬИНСКИЙ читает «Домик в Коломне» А.С.Пушкина

Игорь ИЛЬИНСКИЙ читает повесть А.С.Пушкин «Метель»

Игорь ИЛЬИНСКИЙ читает «Сказку о золотом петушке» А.С.Пушкина

Игорь ИЛЬИНСКИЙ читает «Сказку о царе Салтане» А.С.Пушкина

Эдуард МАРЦЕВИЧ читает лирику Александра Пушкина

Юрий СОЛОМИН читает сказки А.С.Пушкина

Михаил ЦАРЕВ читает стихи А.С.Пушкина

Михаил ЦАРЕВ читает поэму А.С.Пушкина «Медный всадник»

Знаменитая драма Гауптмана «Перед заходом солнца» была поставлена в Малом театре специально к юбилею Бориса Клюева. До него в этой роли на легендарную сцену выходил только царственный Михаил Царев (премьера состоялась 15 сентября 1972 года). Малый театр ценит преемственность.

Конечно, Борис Клюев - актер иного амплуа. В молодые годы фрачный герой, словно созданный для пьес Оскара Уайльда, блестящий Рошфор в «Трех мушкетерах» и импозантный старший брат Шерлока Холмса Майкрофт. Вторая же половина его творческого пути окрашена рядом комических ролей, самая любимая из которых - глава семейства в ситкоме «Воронины». Маттиас Клаузен для любого актера - роль-подарок и роль-испытание. Самое захватывающее в спектакле Малого театра о трагической судьбе Клаузена - то преодоление зрительского ожидания, в котором постоянно существует на сцене Борис Клюев. Появившись впервые на сцене, он тут же берет зал, заставляя его забыть старого знакомого Воронина.

Его Маттиас очень сдержан, величественен, можно сказать - даже холоден. Это много переживший и перечувствовавший благородный человек, который может себе позволить снисхождение и к невоспитанной невестке Пауле (в остром рисунке Ольги Абрамовой), и к неврастеничному старшему сыну Вольфгангу (неожиданно сыгранному Игорем Петренко), и даже к дерзкому зятю Эриху Кламроту (Алексей Фаддеев). Тайный коммерции советник Клаузен успешен, он пользуется уважением города, чего не скажешь о его наследниках.

Конфликт между старшим и младшим поколением нарастает постепенно. Формально подросшие дети ревнуют своего почтенного отца к его молодой возлюбленной, изумительно сыгранной Ириной Леоновой, - благородной, способной на самопожертвование красавицей Инкен. По факту боятся потерять огромное наследство, поэтому решаются стаей накинуться на своего почтенного отца. Если считать, что отпрыски Клаузена - это то самое поколение, которое через десять лет наденет эсэсовскую форму, раскол между отцом и его детьми выглядит более фатальным. «Я против всего, к чему стремится нынешнее поколение», - произносит герой Бориса Клюева, с первых сцен обозначив свою позицию. «Вам не удастся остановить время», - заявляет ему отъявленный мерзавец Кламрот. Остановить время Клаузену, конечно, не удастся, зато у него получится прожить свою последнюю позднюю любовь, которая способна преодолеть многое, даже смерть.

Алла Шевелева, «Театральная афиша столицы», июнь-июль 2019 года

Закулисный шептун не только подсказывает актеру, что говорить и куда идти, но и работает психологом.

Кто-то всегда держит «руку на пульсе», а Лариса Андреева буквально держит руку на тексте: длинные пальцы с маникюром скользят по страницам, не отрываясь ни на секунду. Лариса – обладатель редкой профессии суфлера в Малом Театре.

От суфлеров отказываются сегодня большинство театров, но здесь не просто чтят традиции, а считают этих работников незаменимыми.

Закулисный шептун

Каким представляется суфлер? Скрученным, склонившимся над тетрадкой человеком в будке под сценой. Только голова торчит, закрытая от зрителей «раковиной».

«В эту танковую щель, как я ее называю, летит вся пыль, а у меня дикая аллергия, я не выношу там и пяти минут – начинаю кашлять и чихать. Как-то раз мне из первого ряда сказали “будьте здоровы” – я чуть с ума не сошла», – рассказывает Лариса.

Именно поэтому она покинула суфлерскую будку давно и работает из-за кулис – сидит то за правой, то за левой, в зависимости от декораций. К ее приходу всегда готов маленький столик и лампа. Она ставит около себя чашку чая – в горле постоянно пересыхает.

Фото Марка Боярского

[GALLERY:463]

Сегодня она появилась в театре всего за полтора часа до спектакля. Показывают «Вишневый сад», который играют уже много лет, и отдельной репетиции не требуется. С этой постановкой Андреева работает с самой премьеры и знает всё про всех – когда, кто и что сказал, или почему вдруг замолкает. «Они могут хоть пять минут молчать, и я тоже буду молчать, потому что я понимаю, что это актерская пауза».

Со сцены за кулисы
В суфлеры Лариса пришла случайно – в юности была актрисой в театре Кургана. Как-то оба местных суфлера заболели, и актерам нужна была помощь. Тогда один из них и предложил ей попробовать себя в этой роли: «В жизни пригодится». И молодая артистка стала подсказчицей на полставки.

За годы работы в Кургане Лариса сыграла множество ролей и стала Заслуженной артисткой России. Но в 2003-м она переехала в Москву, искала работу, и случай привел ее в Малый театр, где как раз требовался суфлер.

Первое время оставить актерскую профессию было психологически тяжело, Лариса с неохотой вспоминает это время. «Но время лечит, и если мне сейчас предложат перейти в труппу, я ни за что не соглашусь», – говорит Лариса.

Умирающая профессия
«Профессия моя не просто умирающая – она уже мертва», – говорит Андреева.
Малый театр – один из двух московских драмтеатров, где еще пользуются услугами суфлеров. Лариса говорит, что на последних стадиях подготовки спектакля в других театрах с актерами могут репетировать помощники режиссера, а в остальных – актеры должны выкручиваться, как хотят. В оперных театрах при этом, в том числе в Большом, суфлер – это востребованная профессия.

Russia Beyond

Читать материал на английском языке

Читать материал на итальянском языке

Дорогие друзья!

1 июня в Малом театре чествовали народную артистку России Лилию Витальевну Юдину по случаю ее юбилея. Все подробности, в том числе фрагменты спектакля "На всякого мудреца довольно простоты" А.Н.Островского, в нашем видеорепортаже.

Юрий Соломин – теперь уже бессменный руководитель Малого театра: в апреле Минкульт подписал с ним «вечный» контракт.

Юрий Мефодьевич поделился с «Собеседником» своими мыслями о «возрастных» худруках и о директорах театров, о Дорониной и Шнурове, о расслоении на бедных и богатых, о распущенности власти и о вытрезвителях.

Директор всегда под ударом
– Вы давным-давно мэтр театрального дела, знаете все его пружины. С одной стороны, роль директора в театральном деле выросла и иногда директор театра – фигура более значимая, чем худрук. А с другой – что-то в последнее время директоров стали арестовывать. Почему так?
– Это действительно большая проблема. Что значит директор «на театре»? Это ведь не просто так фигура. Чтобы его уважали, он должен пройти большой и часто сложный путь. Мне повезло, я знал такого – был в свое время знаменитый директор Колеватов. Анатолий Андреевич заканчивал Щукинское училище, был женат на актрисе Ларисе Пашковой. Он, я вам скажу, из тех людей, каких сегодня уже не осталось – он был Артист и администратор от Бога. Всем помогал! Доставал, писал, звонил, решал проблемы всех, кто к нему обращался. И даже если не обращался. Я уже полсотни лет живу на даче, которую мне, молодому отцу, когда-то уступил Колеватов. Тогда ведь на получение кооперативной дачи надо было в многолетней очереди стоять.
Колеватов был замом, а потом и директором Малого театра. Они с Михаилом Ивановичем Царевым, который был тогда нашим худруком, никогда не делили кабинетов – кто тут важнее. Царев ему абсолютно доверял, коллектив его любил и уважал. Потом его назначили на должность в Большой театр, а затем и директором Союзгосцирка. Это было начало 80-х, Брежнев был уже плох, наверху шла подковерная борьба за власть, и Колеватов, хорошо знавший дочку генсека, попал в переплет интриг, касающихся романа Галины Брежневой и ее цыгана (Бриллиантовый Боря, артист Большого театра Борис Буряце. – Ред.). По сути, он сел за их дела. Лет пять я получал от него из мест не столь отдаленных маленькие открыточки. А потом иду я как-то по Неглинке в училище – и вдруг вижу Анатолия Андреевича. Он вышел, а работы у него не было. И мы с Витей Коршуновым (я тогда уже худрук, а он – директор Малого театра) нашли способ вернуть Колеватова к нам – советником директора. Вот что такое директор! Школа высочайшего класса и сердце театрального человека.
Но директор всегда под ударом. А сейчас тем более. Потому что слишком много появилось того, что можно и что нельзя. Потому директорское кресло сегодня – это по большей части одни деньги. Не творчество и организация театральной жизни – а что и за сколько. И все-таки! Я думаю, что министерские назначения на должность в театр должны проходить с согласия коллектива. Это традиция русской театральной школы. Что касается Малого театра, то здесь всегда главенствовал художественный руководитель. Здесь были Садовские, Ленский, Сумбатов-Южин, Царев. А все те, кто был сугубо назначенцем, больше двух лет здесь не держались. И меня тоже – по уставу Малого театра – выбирал коллектив. Я был тогда еще пятидесятилетний юноша. И с Коршуновым мы проработали вместе целых 25 лет. Он отвечал за деньги, строительство и гастроли, но мы всегда все с ним согласовывали.

Дорасти до Малого
– А что сегодня происходит в Малом театре?
– Классическое искусство происходит. Спектакли, гастроли. Но сегодня о Малом театре не пишут. И по радио – я сейчас его больше слушаю, потому что лечу глаза – ничего не говорят. Тот-то поставил такой спектакль, там-то сделали другой, а о Малом театре – ни-че-го!

– Нечасто пишут, это правда. А почему, как вам кажется?

– Потому что нужно сначала дорасти до Малого театра. И радио, и печати, и телевидению. Но там разговорам о по-настоящему интересных людях предпочитают телепосиделки, когда откровенности разного толка вываливаются через край. Это все несерьезно.

– Но вы же знаете, что говорят про Малый театр? Что он слишком конформистский. Даже сервильный. Да, широкую публику интересуют такие величины, как Юрий Соломин, Элина Быстрицкая или Ирина Муравьева. А спектакли не особо интересуют.

(Тут Юрий Мефодьевич громко зовет из приемной свою помощницу-секретаря Галину и просит ее зачитать вслух статью о недавней премьере Малого театра «Дальше – тишина». Хорошая статья. Юрий Соломин поставил этот спектакль к юбилею Людмилы Поляковой. И говорят, люди в зале во время спектакля плакали.)

– Людмила Полякова, между прочим, моя первая ученица, а этой премьерой мы отмечали ее 80-летие. Я ведь начал преподавать в 24 года. Так вот, я скажу вам, почему мы такие, какие мы есть. Когда-то мы, последний курс Веры Пашенной, репетировали с ней чеховскую «Чайку». И Пашенная говорит студентке, игравшей Нину Заречную: «Наденька, ты вот эти слова скажи и полетай над зрительным залом. Только потом уж продолжи». И тут Вера Николаевна, очевидно, поймала удивление в моих глазах: как это «полетай»? «Да-да, – говорит, – полетать. Когда артист уходит со сцены, он должен оставить кусочек своего сердца».

– Так и сердца не напасешься.

– Точно так же я и сказал тогда! Что так можно и умереть. А она говорит: не умрешь, наоборот. Я эти слова всегда помню. Кусочек сердца – это же зритель. И вот поэтому мне наплевать уже, что там пишут или не пишут в газетах и на сайтах. Самое главное, что зритель у нас в театре действительно сопереживает и плачет. Артистам я говорю: надо играть так, чтобы возле театра стояла скорая помощь. Это метафора, конечно. Но Малый театр – он не терпит выдумки. И я не понимаю, почему нужно великого драматурга Островского переиначивать и приделывать ему то, чего он не писал.

С Дорониной поступили неприлично
– Юрий Мефодьевич, я понимаю, что за вами и за вашим театром стоит большая школа со своими традициями. Но нынешние 20-летние, за которыми будущее, не очень-то Малым театром интересуются.

– Возвращаемся к тому, что они не знают о наших спектаклях. Рекламы-то нет – газеты пишут не о спектаклях, а о том, что театрами руководят 80-летние люди.

– Наверное, это тоже проблема.

– Для кого?

– Для зрителей. И может, для театра, если там консервация какая-то происходит. С другой стороны, вот МХАТ имени Горького обновился: Татьяну Доронину сместили на декоративную должность президента МХАТа, а театр отдали в управление медийным личностям – Боякову, Прилепину и Пускепалису. И о МХАТе сразу заговорили!

– И что же? А что дальше будет с театром – это неизвестно. Тут все сложно. В том числе и по отношению к Татьяне Васильевне. Знаете, вот в Театре Ермоловой была правильная ситуация с передачей руководства. Там прежний худрук Владимир Андреев, очень порядочный человек, он сам предложил уступить место Олегу Меньшикову. Потому что мы не знаем, кого бы назначили. А Меньшиков – это был его выбор, самого Андреева.
О чем я, по-вашему, думал и думаю все последнее время? Пожить мне для себя или продолжать свое дело. Я не могу бросить театр. Если говорить честно, есть человек, который служит в нашем театре и которого я рекомендовал и рекомендую на свое место, и об этом знают наши работники. Он прекрасный артист. У него есть опыт, его работы довольно известны. Он не то чтобы молод. Но и не стар. И вот что я скажу: тут нельзя говорить о возрасте. Это неприлично.
Недавно договор со мной продлили бессрочно. Но! Я был готов уйти позавчера, вчера и когда угодно с этого места. Я не умру. В материальном и физическом смысле – у меня ходят ноги, работает голова, и я могу еще принести пользу, я по-прежнему преподаю. Мне хватило бы. Но я не могу все бросить, сказав «нет, я устал». А вы думаете, я не устал? Конечно, устал. Огромный театр, столько известных артистов, это очень сложно – быть худруком. И я ко всему готов. Но! Нельзя, чтобы на эти должности шли назначенцы и «посланцы» от вышестоящих организаций. В уставе Малого театра записано, что художественный руководитель должен выбираться коллективом. Меня именно что выбирали. Но в последние три года звучали предложения изменить устав Малого театра.

– От кого звучали?

– Желающих дать под зад коленкой всегда хватало. Но под зад коленкой в Малом театре не получится, никто тут зад не подставит. И новшество некоторых театров заключать контракт с актером на год тоже считаю унизительным – и для того человека, кто это придумал, и еще более унизительным и трагичным для каждого артиста, который попадает в эту контрактную мясорубку. Представьте, актер отдал 20, 30, 50 лет театру, а его переводят на временный договор. Разве можно?!
Тут я скажу о Дорониной. Я очень хорошо помню, как в 90-х годах делился МХАТ, я тогда был в Министерстве культуры. И я помню, как Доронина билась за актеров, потому что Ефремов хотел оставить только одну часть труппы, а вторая выбрасывалась за борт. Я помню, чего стоило ей сохранить людей, в том числе и народных артистов, и дать им еще одну сцену! Если бы не она, многие давно бы уже умерли. Ну состарились они сейчас, хотя и молодые пополнения у нее в театре были. Но так, как с ней поступили (Юрий Мефодьевич, сдерживая эмоции, перевел дух), я считаю, что это неприлично. Она не то что глубоко переживает – она болеет теперь очень. Но никто почему-то об этом не говорит.
Понимаете? Назначить, снять – все так просто? Нет, так не поступают. И публика делает свои выводы. Новый руководитель – это даже не смена власти, это отмена идей и традиций того или иного коллектива.

– А что бы сделали вы?

– Я бы оставил во МХАТе все как есть, но нанял бы к Дорониной директора, который отвечал бы за всю механику театра. Как можно брать на себя такую ответственность, назначая в театр пусть и медийный триумвират, но убирая из него историю?! А Доронина – это исторический человек. Просто отбросили ее, и это ужасно, это не в характере нашего народа. Я знаю, что это для нее смертельная обида – а кто будет отвечать за то, что уничтожили душу человека? Придет ли она еще в свой театр? Не знаю, кто и кому так насоветовал поступить, но думаю, что это чьи-то интриги. И что за триумвиратом этим кто-то стоит.
Да, мы все порой неважно себя чувствуем. И я, бывает, лечусь. Но кто поднимет руку на Галю Волчек, например, которая теперь в коляске? Никто. Потому что коллектив не позволит. И это правильно.

Ругаюсь я крепко!
– Юрий Мефодьевич, вы ходите в другие театры? В те, что совсем не похожи на ваш. В Гоголь-центр, например?

– Я был там только один раз на спектакле. Мне трудно ходить в другие театры. Потому что в антракте и после спектаклей ко мне всегда подходят зрители, хотят поговорить. А мне, бывает, не до бесед. И я иногда, не досмотрев, ухожу потихоньку, жульничаю, подхожу к вешалке поближе, беру телефон и говорю: «Да, да, а что случилось? Выезжаю, ждите». Я классно это делаю, и капельдинеры мне верят. Я ухожу, потому что мне очень тяжело...

– Почему?

– Потому что нельзя классиков, таких как Островский, кромсать и перекраивать на вкус сегодняшнего дня. А сейчас ведь часто кукиш в кармане пытаются протащить.

– Можно хоть на рельсы лечь поперек, но жизнь все равно не остановится. И театр тоже меняется. А вы не хотите ничего менять в Малом.

– Да нет же! Просто нас разучились понимать и писать уже не умеют, настоящая театральная критика осталась в прошлом веке. Сегодня пишут о фасоне брюк на персонаже. Я не знаю, что сейчас вообще будет происходить с театрами в свете того, что не так давно говорил Медведев.

– О сокращении театров?

– Да. Непонятно при этом, почему их надо сокращать и по каким критериям. Но, кстати, скажу, что два года назад ЛУКОЙЛ, руководству которого нравятся наши спектакли, предложил: «А давайте сделаем филиал Малого театра в Когалыме?» И сделали же! Месяц назад мы там открылись – там теперь совершенно новый, красивый театр, да еще и 17 квартир под общежитие для наших артистов. Вот так-то. Я очень рад! Но никто не пишет, как будто это неважно. Ну конечно, это же не ваш этот хип-хоп или хайп, это всего лишь новый театр. Теперь понимаете, почему я ругаюсь иногда крепко?

– Вам просто надо сделать так, чтобы у вас в театре, как в Третьяковке, голый мужик прошелся – вот и будет хайп, и все про Малый напишут сразу, гарантирую.

– Да-да. Понимаю. Оставим хайп другим. А мы лучше подумаем о том, что там, в Когалыме, тоже дети есть и им тоже нужен театр, нужно воспитание. Я бы сказал, что есть три самые главные вещи – медицина, образование и культура, которые создают нацию. Вот почему Малый театр такой.

– Зато у вас тут по соседству в Совет по культуре при Госдуме вошел Сергей Шнуров.

– Это певец-то? Знаю, знаю. Не буду оценивать его членство в таком важном органе, но замечу, что у него есть прекрасные стихи и хорошие песни.

– Вы любите «Ленинград»?!

– В их песнях есть смысл, скажу так. Смысл. Хотя я и против того, чтобы дети их слушали, но это уже другой вопрос. А насчет мата в его стихах – ну что же, это современная поэзия.

Мы распустили власть
– Как вам кажется, почему в России народ беднеет, а кучка богатых стремительно богатеет и почему у нас чиновники говорят чудовищные вещи людям, типа «не рожайте», «поменьше ешьте»… Как мы до этого докатились?

– Я не знаю. Я очень переживаю из-за этого. В нашем театре мы по возможности всем помогаем – и деньгами, и лечением. Мне кажется, что во всех областях нашей жизни происходит этот крен в сторону назначенцев, временщиков, непрофессионалов. Меня пугает, что растет количество бедных – я не скажу нищих, я боюсь этого слова, потому что сам из небогатой семьи. Мы в Чите не умирали с голоду, хотя и война была. Картошка была у нас, морковка была… Ну а сегодня... если бы я взялся снимать фильм, там был бы эпизод, как вызывают всех наших множащихся миллиардеров из Лондона и Майами и говорят, чтоб каждый по миллиончику регулярно присылал на помощь нуждающимся.
Это фантазия, конечно. Но почему бы, допустим, конфискованные у разных коррупционеров чемоданы с валютой не отдавать в специальный фонд или организацию, которая бы собирала и направляла эти огромнейшие наворованные деньги на лечение людей и помощь неимущим?! Это можно было бы доверить такому человеку, какой была Лиза Глинка. Я понимаю, что не всё сразу делается, но это возможно при властном контроле. А конфискованные виллы отдали бы для лечения детей. Как в 1918 году забирали дома у богатых Морозовых и отдавали нищим.

– Так за сто лет уже поняли, что это не метод, Юрий Мефодьевич. Опять все пойдет не так.

– Но как-то ведь надо эту проблему решать, что-то делать. Лизе Глинке же многое удалось. Что-то из происходящего я совсем не могу понять. Меня пугает, что мы дошли до того, что мать может уйти и, заперев ребенка, уморить его голодом. Да ее надо просто уничтожить на костре. Разве нормальная мать так может? Да она сама не съест куска, пока не убедится, что ребенок в порядке! (Тут голос Юрия Мефодьевича становится чуть ли не страшным от внутренней дрожи.)

– Некоторые люди говорят, что генофонд нации испорчен непоправимо – революциями, войнами, репрессиями и эмиграциями. Советский эксперимент негативно сказался на нации.

– Трудно судить, так ли это. Но я помню, как в советское время за алкоголизм отправляли в вытрезвители. Мыли, приводили в порядок и в наказание за пьянство и непотребство посылали убирать улицы. Я на Петровке жил тогда и хорошо это помню. Зря это все отменили. Мне такой подход нравился. И этих двоих футболистов – Кокорина и Мамаева, – ну что их сажать-то? Отправьте в вытрезвитель и заставьте месяц улицы чистить. Им же стыдно будет. А тюрьма ломает и ухудшает природу любого человека.

– А как вы относитесь к законам о фейковых новостях и неуважении к власти?

– Я бы принял закон о неуважении вообще к любому человеку, об оскорблении любого человека – и вас, и меня, и любого. Закон должен быть один для всех. А вообще мне кажется, что принятие таких законов говорит о распущенности.

– Чьей?

– Тех, кто командует. Мы распустили власть. В том числе и четвертую – газеты и телевидение.

Анна Балуева,"Собеседник", 31 мая 2019 года

Малый театр – пристанище настоящих знатоков и ценителей классической русской драматургии. Особым элементом этого мира являются тысячи необыкновенных костюмов. Вот самые интересные из них.

[GALLERY:462]

Пробраться за кулисы театра и понаблюдать за тем, что там происходит, хотел бы каждый театрал. Но в кулуары Малого театра, например, даже журналистов пускают крайне редко. Худрук и легендарный актер Юрий Соломин считает, что люди не должны знать, как рождается сценическая магия. Иначе – какая это магия?
Малый Театр существует уже без малого два века. Официальное открытие состоялось в 1824 году, а вот первая труппа будущего театра появилась еще в 1756-м при Московском университете. Театр сразу был ориентирован на постановку классической драмы – «Женитьба Фигаро» Бомарше, «Гамлет» Шекспира, позже в репертуаре появились «Горе от ума» Александра Грибоедова, «Ревизор» и «Женитьба» Николая Гоголя, пьесы Александра Островского и, конечно, Антона Чехова.
Малый – репертуарный театр, каждая постановка идет много лет. В текущем сезоне здесь более 20 спектаклей, и костюмы к каждому из них в боевой готовности ждут своего дня.

В музейном фонде театра сохранилось более 200 исторических костюмов. Большинство из них в отличном состоянии, несмотря на годы службы, и некоторые даже выписываются из архива, если спектакль снова входит в репертуар. Самый старый костюм здесь датируется 1849 годом.
Всего же за всю историю Малого было сшито более 10 тысяч костюмов. По старинным эскизам шьют до сих пор и даже используют технологии 19 века. Например, если платье Аркадиной из «Чайки» художник задумал украсить настоящими горошинами – то так тому и быть!

Заведующая женским костюмерным цехом Алла Землякова, работает в Малом Театре уже 20 лет. Про костюмы она говорит с невероятной любовью, прикасаясь к ним как к музейным объектам.
Она рассказывает, что в день спектакля утро начинается с подготовки костюмов – отпаривают шелковые пояса, проверяют состояние платьев.
Позже костюмы развозят по гримерным. Про специальные каталки в театре уже ходят легенды. Говорят, что даже почтенный худрук Соломин катался на них по коридору, развлекая детей одного из актеров, пришедших в гости в театр.

Перед спектаклем костюмеры помогают актрисам. «Самостоятельно надеть некоторые костюмы просто невозможно. Некоторые много весят, а у других сложные корсеты. Но это помощь не только физическая – мы как психологи еще и помогает актрисе настроиться на спектакль и войти в атмосферу времени», – говорит Алла.
Как только актрисы надевают костюм, они не могут больше ни выпить кофе, ни делать еще что-то, что может испортить ценное одеяние. «Многим актерам очень важно, что они надевают исторические костюмы. Они относятся к ним с трепетом. Как-то раз прохудились перчатки, которые мы купили для спектакля специально в антикварном магазине – тогда мы предложили заменить их на современные, искусственно состаренные, но актрисы наотрез отказались и просили починить старые, насколько это возможно».

Мужские гримерные и мужской костюмерный цех находится на другом этаже театра. «У нас конечно нет таких платьев с кринолинами», – говорит заведующая мужским цехом Лариса Пасюта, снимая с вешалки шикарную шубу в пол. С огнем в глазах она предлагает обратить внимание на своих любимчиков и с легкостью бабочки выносит из хранилища для нашей съемки один за другим тяжеленные костюмы.
Пусть здесь нет пышных дамских нарядов прошлых веков, но сапоги, мундиры, камзолы не менее восхитительны.
На вешалке сушится после стирки дюжина белоснежных перчаток. Лариса рассказывает, что с каждого костюма они буквально сдувают пылинки.
Перчатки и кальсоны можно постирать, а вот химчистку проводят только после окончания сезона – костюмы нельзя увозить из театра, ведь любой может срочно понадобиться.

Читать материал на английском языке

Читать материал на японском языке

Читать материал на итальянском языке

Читать материал на индонезийском языке

Читать материал на французском языке

Читать материал на португальском языке

Чтобы понять немецкую классику, стоит посмотреть в Малом театре России новый спектакль «Перед заходом солнца» в постановке народного артиста России Владимира Бейлиса по пьесе великого драматурга Герхард Гауптмана в переводе Виктора Леденёва.

Мрачная трагедия личности переплетается с тонкой лирикой. Это история о любви вдовствующего аристократа на фоне болезненных общественных отношений. Но кто более не здоров: странная пара или окружающие их рационалисты? В репертуаре Малого театра эта пьеса, написанная в 1931 году в Германии, шла в 70-е годы с большим успехом, как укор буржуазному миру, шагающему к катастрофе Второй мировой войны. Нынешняя постановка не привязана строго ко времени и месту, спектакль Владимира Бейлиса построен без идеологических акцентов, однако с тревожным гражданским посылом, актуальным для нас, сегодняшних: какое место занимают в твоей жизни любовь, семья, книги? Почему истинные стремления твоего сердца подавляет одна мысль о деньгах?..

Пьеса Гауптмана уникальная, необычная – подвластная для постановки только чуткому мастеру, ведь про любовь молодой женщины к седовласому аристократу почти невозможно говорить без тени осуждения. Всё очарование этого спектакля и состоит в этом волшебном, театральном «почти»: режиссёр расширяет границы нашей души и зритель, который в жизни, наверняка, осудил бы подобную историю отношений, горячо переживает за влюблённых!

И всё-таки сильная и цельная натура главного героя Маттиаса Клаузена (Б. Клюев) оказывается побеждённой заговором взрослых детей, хотя, казалось бы, их гнев справедлив, ведь молодая красавица рядом с пожилым господином всегда вызывает подозрения в корысти. Но вектор зрительского негодования перемещается к другим персонажам – тем, кто страстно старается оградить своего отца от личного счастья. Имена детей главного героя автор позаимствовал из мира великого Гёте неслучайно. Вольфганг (И. Петренко), Эгмонт (М. Филатов), Беттина (Е. Харитонова), Отиллия (П. Долинская) перекликаются с литературными персонажами из немецкой классики.
Первоначально Гауптман хотел назвать свою драму «Новый Лир», ведь финал пьесы, когда Клаузен сходит с ума от подлости родных детей и в непогоду бежит из дома – это нарочито прозрачная аналогия с шекспировским героем, но необычная любовная линия в сюжете делает пьесу «Перед закатом солнца» удивительным шедевром литературы ХХ века.

Художник-постановщик спектакля, народный художник России Борис Мессерер, одел персонажей таким образом, что мы видим их своими современниками, хотя в костюмах и в оформлении выдержана элегантная стилистика 30-х годов. В декорациях Германия только угадывается: домик девушки утопает в розах, а кабинет интеллектуала – в книгах… Лаконична мрачная красота финала, решённого, как условное место, где гонимые влюблённые любуются закатом!

Режиссёр Владимир Бейлис говорит: «Наш спектакль – это романтическая трагедия о жизни двух честных и порядочных людей». Действительно, так надоели на современной сцене «модные» постановки с истеричками и психопатами, зритель заждался положительного героя, хотя известно, что положительные образы артистам довольно сложно создавать яркими. И тем не менее главные герои в этом спектакле получились особенными, незабываемыми. Маттиас Клаузен в исполнении народного артиста России Бориса Клюева вызывал не просто сопереживание и волнение зрителей – его образ, помимо обаяния и благородства, нёс философский накал сдержанных эмоций. Сцена в домике Инкен, когда мы понимаем, что сознание героя помутилось, создана такими красками, что вызывает слёзы: сильный человек сломался и стал вдруг беспомощным, как ребёнок… Прекрасна на сцене Ирина Леонова, как эмоциональная и умная актриса с восхитительными внешними данными! Ей безоговорочно веришь, веришь, что девушке не нужны ни богатства, ни общественный статус – такая вот красивая белая ворона, которую оттеняет великолепный ансамбль монстров: успешные взрослые дети главного героя. Необычным стало появление Полины Долинской в образе нелепой, гламурной красотки Отиллии. Выразительна народная артистка России Елена Харитонова в роли бездушной Беттины, создавая тип эдакой бизнес-леди с правильными речами. Притягательным персонажем предстал Вольфганг – нервический, истеричный учёный с завышенными амбициями, которого то и дело от негодования пощипывает жена. Этого неприятного, жалкого типа играет крупный мастер – один из самых обаятельных артистов – Игорь Петренко, которого все знают по кино как брутального и положительного героя! Но его было не узнать в роли подкаблучника Вольфганга! Трясущаяся пластика рук, визгливые нотки в голосе… В этом спектакле Петренко поражает как разносторонний, характерный артист.

И каждая роль в спектакле, даже эпизодическая, создана очень точно, актёры с пониманием играют немецкую классику. Они здесь не русские люди – другие, но без поверхностного подражательства, без специальных приёмов. Актёры нашли эту тонкую грань перемещения в другую культуру, что не так уж часто случается при постановке зарубежных авторов на сцене.

Зрители в зале замирают, и вот – история завершается щемящим чувством несправедливости, потому что главные герои один за другим принимают решение уйти из жизни. Готически мрачный финал выстроен по-философски: Инкен Петерс и Маттиас Клаузен как будто перерождаются, и в другом, уже потустороннем мире, продолжают свой разговор, любуясь закатом: всё-таки любовь вечна!

Ирина Кумова, "Литературная газета", 29 мая 2019 года

30 мая исполняется 50 лет служения Малому театру заслуженной артистки России Зинаиды Андреевой. За полвека актриса исполнила на сцене свыше 50 ролей. Отдельно стоит отметить режиссерскую работу Зинаиды Еливкериевны - благодаря ее усилиям многие спектакли Малого театра сохраняются и поддерживаются на должном уровне. От души поздравляем Зинаиду Еливкериевну с творческим юбилеем и желаем ей крепкого здоровья и новых творческих успехов!

[GALLERY:461]

Дорогие друзья!

1 июня спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского Малый театр посвящает юбилею народной артистки России Лилии Витальевны Юдиной, которая исполнит роль Софьи Игнатьевны Турусиной. Начало в 18:00.

За большой вклад в развитие отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность указом Президента России народная артистка России Людмила Петровна Полякова награждена орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени. От души поздравляем дорогую Людмилу Петровну с этим замечательным событием и желаем ей крепкого здоровья и новых творческих успехов!

29 мая в трагедии А.К.Толстого «Царь Борис» роль Салтыкова первый раз исполнил артист Александр Волков. Поздравляем Александра и желаем ему новых творческих успехов!

Дорогие друзья!

4-й футбольный турнир «ERMOLOVA CUP» завершился.

Мы поздравляем с победой команду театра «Сатирикон»!

На 2-м месте команда Театра им. М.Ермоловой.

На 3-м месте - театр «Et Cetera»

Благодарим всех, кто пришел поболеть за команду Малого театра!

Подробности в репортаже телеканала "Культура"

Проект сооружения памятника Александру Николаевичу Островскому в Москве возник еще в 1899 году, тогда же Общество русских драматических писателей и композиторов приступило к сбору средств. Но осуществить задуманное дело не удалось.

В марте 1923 года в связи со 100-летием со дня рождения драматурга директор Малого театра, народный артист Республики А.И.Южин обратился с ходатайством о сооружении памятника в Совнарком. Советское правительство это предложение одобрило и ассигновало необходимые средства. Был избран Юбилейный комитет по чествованию памяти А.Н.Островского, который «объявил всероссийский конкурс по сооружению памятника А.Н.Островскому в Москве. Форма памятника — фигура на постаменте. За лучшие проекты объявлены премии: одна в 1000 руб.; две по 750 руб.; три по 500 руб.; четыре по 250 рублей золотом. Адрес комитета: Малый театр» («Известия», 12 апреля, 1923 г.).

В те дни было определено и место будущему памятнику — у входа в Малый театр, и состоялась его торжественная закладка. Вот как отмечено это событие в газете «Известия»: «Вчера, к 11 часам утра на площадь Я.М.Свердлова (быв. Театральная) собрались труппы всех московских театров и также представители художественной литературы и театральных организаций. Труппа Малого театра вышла из здания театра, неся стяг с надписью: «Островскому — Малый театр. Шире дорогу — Любим Торцов идет». Открывавший митинг А.В.Луначарский сказал: «Настоящий памятник должен служить тому, чтобы заветы Островского не забывались и из них бил родник новой театральной жизни». На месте будущего памятника установили усеченную гранитную глыбу с надписью: «Место памятника Островскому». Председатель Юбилейного комитета А.И.Южин сказал: «От всей души Малый театр желает, чтобы великая фигура Островского оберегала Малый театр» («Известия», 14 апреля, 1923 г.).

Прошло шесть лет. Лучшим проектом памятника была признана скульптура Н.А.Андреева. Отлил ее из бронзы мастер Миглиник. Вес скульптуры более полутора тонн. Постамент из темно-зеленого диорита, доставленного из Финляндии, весом около 12 тонн. Сооружен памятник был еще в 1928 году, о чем указано на постаменте, но открытие его состоялось 27 мая 1929 года в 12 часов дня.

В это время в Москве проходил Пятый Всесоюзный съезд Советов и делегаты съезда во главе с М.И.Калининым приняли участие в торжестве. А.И.Южина уже не было в живых, председателем общественного комитета по сооружению памятника стал академик П.Н.Сакулин. Речи и выступления присутствовавших нашли свое отражение в газетах («Вечерняя Москва», 27 мая 1929 г., №118; «Известия», 28 мая 1929 г., №119). Интересно вспомнить, что памятник обошелся государству на 20 тысяч рублей дешевле, чем предполагалось.

При открытии памятника П.Н.Сакулин огласил постановление Президиума Моссовета о передаче памятника Островскому «в ведение московского Малого театра».
В связи с этим постановлением был составлен акт передачи, в настоящее время хранящийся в Музее-заповеднике А.Н.Островского в Щелыково (инв. № 601), публикуемый в настоящем томе впервые.
Текст написан чернилами на плотной бумаге, без штампов и печати и подписан П.Н.Сакулиным, А.А.Яблочкиной, А.В.Луначарским, Н.Кашиным. Две подписи разобрать не удалось.

АКТ
Комитет по сооружению памятника А.Н.Островскому, с разрешения Президиума Московского Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов от 22 мая 1929 года за № 7504, передает ныне открытый памятник в ведение и хранение Государственного Московского Малого театра, в чем и составлен настоящий акт.
Москва
27 мая 1929 года
Председатель Комитета Я.САКУЛИН
Товарищи Председателя А.ЯБЛОЧКИНА
Почетный член Президиума А.ЛУНАЧАРСКИЙ
За Казначея Комитета (нрзб.)
Секретарь Комитета Н.КАШИН

Е. Хмелевская, «Малый театр 1824-1974»., том 2, стр. 610-611.

Для народного артиста России Бориса Клюева нынешний сезон отмечен двойным юбилеем — из 75 прожитых лет 50 отдано родному Малому театру. Широчайший актерский диапазон, помноженный на мощную харизму и невероятное обаяние, обеспечил ему неугасающую зрительскую любовь. Приближающийся юбилей артист, как водится, встречает новой знаковой ролью. На сей раз — Маттиаса Клаузена в драме Герхарта Гауптмана «Перед заходом солнца». Герой, беря пример со своего кумира — императора Марка Аврелия, следует завету: «Не смерти должен бояться человек, а должен бояться не начать жить». В плотном графике актера нашлось время для встречи с корреспондентом «Культуры».

культура: Вы служите в Малом полвека. Редкая удача для актера сразу попасть в «свой» театр.
Клюев: Для меня такого понятия не существует. Перебирать театры или режиссеров в поисках «своего» — не мой путь. Ну, нашел ты, даже, возможно, что-то успел сыграть, а потом режиссер из театра ушел или там изменилась творческая политика. И что дальше? Новый поиск с таким же ненадежным итогом? Глубинное содержание того, что играешь, мне всегда было интереснее внешней формы. Малый — это бессмертная классика, которая, как я со временем понял, и вылепила из меня настоящего артиста.
культура: И что, ни разу не возник соблазн покинуть alma mater?
Клюев: Возник. И еще какой! Иннокентий Михайлович Смоктуновский, игравший в Малом единственный спектакль — «Царь Федор Иоаннович», где я тоже был занят, от имени Ефремова пригласил меня в Художественный театр. Три дня я взвешивал все за и против, прекрасно понимая, что приглашение сулит лучезарные перспективы в творчестве и вполне осязаемые материальные блага. И все-таки отказался. Как показало будущее, интуиция меня не подвела.
культура: В отличие от большинства артистов Вам не пришлось годами бегать в массовке.
Клюев: Ну, гостей на балу, вторых лордов и третьих полицейских я тоже переиграл немало. Но, правда, первую заметную роль — в пьесе Константина Симонова «Так и будет» — Леонид Викторович Варпаховский доверил мне уже на второй сезон. Видимо, что-то такое он во мне разглядел еще в училище — наш дипломный спектакль «Варвары» он смотрел дважды и вскоре пригласил меня в театр. Борис Бабочкин дал мне Кудряша в «Грозе», но самым суровым испытанием стал для меня Замыслов в «Дачниках», когда Борис Андреевич решил ввести в спектакль нескольких молодых артистов. Моей партнершей была Быстрицкая, уже окутанная немереной славой «Тихого Дона». Первую репетицию — сцену свидания у стога — не забуду никогда: мне предстояло не только поцеловать ее, но еще и завалить в этот самый стог. Я жутко переживал, был совершенно зажат — характер у Элины Авраамовны был очень непростым, и если бы ей что-то не понравилось, она просто отказалась бы со мной играть. А тут еще не занятые в сцене коллеги от души юморят, предлагая показать, как надо играть любовную сцену. Но случилось чудо — мы с ней как-то поладили. Уже потом я узнал, что ей одна давняя поклонница после спектакля сказала, что на моем фоне она — такая хрупкая и изящная — прекрасно смотрится.
культура: В актерскую профессию Вы пошли по стопам отца?
Клюев: Отчасти, ведь прямого примера перед глазами не было — мне было четыре, когда его не стало, детская память мало что сохранила. Мне очень его не хватало: мать не всегда может дать сыну разумный совет, ведь у женщин преобладает эмоциональный взгляд на мир. Отец окончил Щукинское училище и вместе с курсом уехал в Комсомольск-на-Амуре, в маленький гарнизонный театр. Вскоре началась война, он, несмотря на слабое сердце, ушел в ополчение, потом работал во фронтовых концертных бригадах, и к тому времени, когда жизнь вернулась в мирное русло, он уже был серьезно болен. В свои тридцать с небольшим он просто не успел состояться как артист. Перебирая его сценические фотографии, понимаю, что он обладал потенциалом, на раскрытие которого ему просто не было отпущено времени.
культура: Самой первой Вашей ролью была Баба-Яга. Не обидело такое распределение?
Клюев: Не было никакого распределения. Я учился в пятом классе, о театре даже не помышлял. Хотел стать капитаном дальнего плавания и носить красивую форму. Много лет спустя на съемках «Моонзунда» мечта, можно сказать, сбылась. А тогда ко мне на перемене подошел пионервожатый и попросил помочь третьеклашкам сыграть кукольную сказку — Баба-Яга у них заболела. Текст учить было некогда, пришлось импровизировать. И меня, что называется, понесло. Сюжет полетел к чертям, зато успех шелестел крыльями за спиной. Впрочем, эйфория длилась недолго, отцовские гены пробудились во мне несколько позже.
культура: Когда сыграли черта первого разряда у мамы легендарной Валентины Серовой?
Клюев: Вот-вот! Клавдия Михайловна Половикова, замечательная актриса, поставила у нас в школе «Чертову мельницу» — веселую комедию по мотивам сказки чешского драматурга Яна Дрды. Мы с моим другом и одноклассником Мишей Шабровым, автором «Лаванды», до сих пор с удовольствием вспоминаем это время — в нас, ничем, кроме спорта, не интересовавшихся, впервые проснулась тяга к искусству. Я записался в драмкружок Домжура, где вовсю шли репетиции пьесы известного журналиста Семена Нариньяни «Опасный возраст», ставшей весьма популярной после спектакля в Театре им. Ленинского комсомола. А в школе мы с Мишкой слыли мастерами скетчей — сначала черпали их из брошюры серии «В помощь самодеятельности», потом стали придумывать сами — ни один вечер без нас не обходился. Я осмелел, вошел во вкус и поставил «Каменного гостя». Это было безумно смешно: взятые напрокат костюмы сидели на нас кое-как, а мы на полном серьезе играли пушкинскую драму. Убив своего противника, я прочувствованно произносил: «И кровь нейдет из треугольной ранки», а тот лежал на сцене с голым пузом — камзол при падении задрался. Все, кто стоял за кулисами, просто давились смехом.
культура: Мама одобрила Ваше намерение стать актером?
Клюев: Нет, конечно. Убеждала, что надо получить серьезную профессию. Но я стоял на своем. Хотел учиться в Щукинском, как отец, хотя поступал, как и все, везде. Прошел туры и в Школе-студии, и в «Щуке». Выбор был очевиден. Сдал экзамены, жду зачисления. Но вместо этого меня и еще троих ребят вызывают к ректору, и Борис Евгеньевич Захава сообщает, что у нас равные результаты, но взять он может только одного и называет фамилию. По правде говоря, это был первый и последний раз, когда я ее слышал. А курс-то был замечательный: Женя Стеблов, Боря Хмельницкий, Настя Вертинская, Инна Гулая. Мне дали справку о сданных экзаменах и отпустили с миром. Я рванул в Школу-студию, но там уже набор закончили. Меня ведут к ректору, и Вениамин Захарович Радомысленский долго говорит о том, как трудно к ним поступить, а я тут с наскока хочу прорваться. Не знаю, что на меня нашло, но я сказал, что все понял, повернулся и ушел. Ну, откуда мне было тогда знать, что это всего лишь педагогический прием?! К счастью, в Щепкинском объявили дополнительный набор. Вот так судьба и распорядилась. Видимо, так и было нужно.

культура: Когда-то в спектакле «Перед заходом солнца», где главную роль играл Михаил Царев, Вы выходили гостем на балу. Тогда Вы себя Клаузеном не видели?
Клюев: Я был слишком молод. И потом, у меня всегда желание сыграть ту или иную роль держится в узде пониманием границ своих возможностей. Хотеть сыграть — одно, суметь — совсем другое. С возрастом выстраивать трактовку образа все сложнее — требования к себе растут. А еще ведь нужно, чтобы и зритель ее принял. Мне было очень интересно играть короля Людовика в «Кабале святош», хотя роль небольшая. Следующим этапом стал Арбенин. Я сам предложил поставить «Маскарад». И вдруг испугался — смогу ли. А потом понял — сейчас или никогда. Очень сложно давалась мне эта роль — никогда прежде не играл личность такого масштаба. Однажды накатило такое отчаяние, уже думал отказаться. Немалых сил стоило взять себя в руки. Когда мы играли «Маскарад» на сцене Александринки, в гримерной, которую мне предоставили, на стене висел портрет Юрия Юрьева, первого исполнителя роли Арбенина на русской сцене. И вот теперь — Маттиас Клаузен, о котором тоже давно мечтал, не решаясь подступиться. Такие роли помогают поверить в себя, осознать степень своего мастерства — об этом не принято говорить, но это так.
культура: Пьеса идет в переводе, сделанном Виктором Леденёвым в начале 2000-х. В чем его отличие от хрестоматийного?
Клюев: Он не столь академичен, зато лаконичнее и жестче. В спектакле, поставленном в свое время Леонидом Хейфецем, было больше философии, подчеркивалась атмосфера надвигающегося фашизма, ведь пьеса была написана Гауптманом в 1932 году. Нас с режиссером Владимиром Бейлисом больше интересовала другая проблема, поскольку реалии, носившие для советского зрителя отвлеченный характер, вроде фамильных драгоценностей и особняков по заграницам, оказались прочно вклинены в сегодняшний день.
культура: Получается, что пьеса Гауптмана в наше время даже более актуальна, чем в пору создания?
Клюев: По сути, это современная интерпретация вечной темы отцов и детей: в погоне за ускользающим наследством, дети лишают отца права на счастье, фактически — на саму жизнь. Их протест против его новой любви — не спонтанный взрыв эмоций, а тщательно спланированная кампания. Они отстаивают не память покойной матери, а защищают свои меркантильные интересы. И для оскорбленного Маттиаса их поведение — не что иное, как предательство, которого он не может простить. И я его понимаю.
культура: Сохраняя верность театру, Вам удается много сниматься — число картин давно перевалило за полторы сотни. Точкой отсчета кинематографического успеха стал граф Рошфор в «Д’Артаньяне и трех мушкетерах». Как думаете, почему за 40 лет фильм не растерял зрительских симпатий?
Клюев: Он обладает редким и по нынешним меркам качеством — атмосферой молодого азарта и чистой романтики. Ее нельзя сымитировать. Она не зависит ни от бюджета, ни от костюмов, ни от антуража. Мы все были чертовски молоды — в пределах тридцатника с небольшим. При этом и старшее поколение было все как на подбор — Лев Дуров, Олег Табаков, с таким же молодым задором. На площадке царило то бесшабашное хулиганство, которое сыграть невозможно! Ну, и конечно, великолепная музыка Дунаевского. Такой теперь для кино не пишут.
культура: Судьбе было угодно приводить Вас в картины по-настоящему культовые. Каково было играть Майкрофта Холмса — человека, без совета которого не принимает ни одного решения сама королева Виктория?
Клюев: Спасибо Игорю Масленникову, рискнувшему снять детектив без идеологической подоплеки. Мне Майкрофт был очень интересен — там есть второй план. Он не просто анализирует происходящее, а смотрит на мир чуть отстраняясь. Он и на любимого брата, и на королеву Викторию смотрит чуть свысока, поскольку ему ведомы те пружины, которые на самом деле двигают миром. И особенно это видно в последнем фильме — «Двадцатый век начинается». Но в его снисходительном «мальчик мой» — неисчерпаемая нежность к младшему брату, которого он до конца своих дней будет опекать по праву старшего.
культура: Что думаете о современной версии приключений великого сыщика, придуманной «Би-би-си»?
Клюев: Не хочу сравнивать — это абсолютно разные вещи. На мой взгляд, к шерлокиане это не имеет никакого отношения, потому что герои лишены того заряда, которым наделил их когда-то автор. Если изменить имена персонажей, никому и в голову не придет, что это — Конан Дойл.
культура: Есть в Вашей биографии еще одна отрицательная роль, подарившая огромную зрительскую популярность, — Сергей Дубов в «ТАСС уполномочен заявить...» Не задумывались над природой отрицательного обаяния?
Клюев: Мы с Сашей Белявским на эту тему много разговаривали. Он ведь сыграл множество ролей, а у зрителя первая ассоциация — Фокс из «Места встречи». Почему? Как ни объясняй, непонятно. А насчет Дубова я долго сомневался, нужна ли мне эта роль, негодяев к тому времени уже наигрался. Верх взял принцип, которому следую всю жизнь: не дают играть то, что хочется, играй, что дают. И по мере того как я вгрызался в роль, становилось все интереснее. У режиссера Владимира Фокина была даже идея сделать отдельную серию про историю предательства. Очень хотелось понять, почему Дубов, у которого было все, о чем только в те времена можно было мечтать, — положение, зарплата, машина, загранкомандировки, — пошел на вербовку. Жаль, компетентные органы не разрешили. А поработать с этим моральным уродством было бы очень интересно.
культура: Своя версия у Вас есть?
Клюев: Вербовала его Пилар и, видимо, всерьез зацепила в нем мужское начало. Ведь это по советским меркам он был удачником, а для нее — ничего особенного. Каждый, кто тогда попадал за границу, видел, что там совсем другая жизнь. Думаю, он хотел со временем перебраться за кордон и доказать ей, что он чего-то стоит. Потому он и разделался с Ольгой Винтер, как с ненужным свидетелем, ведь где-то там была Пилар. Ну и, конечно, неадекватное восприятие собственного интеллекта. Нам показывали выдержки из дневников реального Трианона. Там были комментарии к «Семнадцати мгновениям». Прочитав их, Вячеслав Васильевич Тихонов только и смог сказать: «Какая сволочь!» Злую шутку с Дубовым сыграло чувство собственного превосходства.
культура: Вы общались с «куратором» настоящего Трианона?
Клюев: Конечно! Полковник Перетрухин консультировал картину. Это же была идея Андропова — сделать фильм о том, как действует советская контрразведка. Юрий Владимирович пригласил к себе Юлиана Семенова, попросил написать сценарий. Тот, ясное дело, согласился. Его допустили в архивы, он работал с реальным делом и многое оттуда позаимствовал. Его даже журили за излишнюю «документальность». Я тогда впервые осознал, что «параллельная» война идет не в кино, а на самом деле. Как-то мы с другим консультантом — Вячеславом Кеворковым, кстати, прототипом героя Юрия Соломина, ехали в их служебной машине на съемку. Зашел разговор, не слишком ли много выдуманного в фильме, и тот включил служебную станцию. Из динамика голос: «Штангист» сел в машину у студии Горького и движется в сторону проспекта Мира». Мы сначала засмеялись, а потом сообразили — все действительно всерьез. Потом мне жизнь подкинула еще одно доказательство. Въезжаю в туннель на Садовом кольце около американского посольства и вдруг вижу, как впереди машина с дипномерами непонятно почему врезается в другой автомобиль. Не сильно, но так, чтобы перегородить полосы. Все выскакивают, начинают костерить дипломатов, которые позволяют себе в пьяном виде садиться за руль, а я замечаю, как в глубине скрывается еще одна дипномерная машина. И понимаю, никакая это не пьяная езда, а операция по отсеканию «хвоста», пусть и не слишком умело проведенная.
культура: Вы сыграли немало реальных исторических персонажей — Аракчеева, Михаила Воронцова, Григория Орлова. Как готовитесь к таким ролям? Штудируете историческую литературу или опираетесь только на контекст, заданный автором пьесы или сценария?
Клюев: Ну, не штудирую, но читаю что-то непременно, понимая, что далеко не все смогу использовать в работе: фильм или спектакль — все-таки не исторический документ. По правде говоря, реальные личности даются мне легко, я как-то сразу влезаю в их внутреннюю логику. А остальное — манеры, умный, ироничный взгляд — просто вытаскиваем из «потайного кармашка» и надеваем.
культура: Вы для режиссеров актер сложный?
Клюев: Если режиссер попадается не слишком подготовленный, то, наверное, да. Порой ведь не могут элементарных вещей объяснить. Когда-то я очень переживал по этому поводу, потом успокоился: зачем тратить нервы? Возьми и сам разберись. Никогда не забуду первый съемочный день у Масленникова. Репетируем сцену. Он молчит, никаких указаний-замечаний. Подхожу, спрашиваю, все ли правильно мы сделали, а он мне в ответ: «Я учился режиссуре, а вы — актерству. Давайте каждый будет делать свое дело».
культура: Как удается распределять силы в диапазоне от Арбенина до Воронина?
Клюев: Я не люблю снобистского отношения к профессии. Профессионал должен хорошо делать свою работу, какой бы она ни была. Если роль кажется тебе такой уж недостойной — не берись, а уж взялся — будь добр, выложись по максимуму. В нашем деле многое зависит от случая. Во время съемок «Шерлока» меня попросили сняться в крошечном эпизоде в «Паганини». Работы — на день, а у меня как раз выходной намечался. Правда, накануне, после трудного дня, мы очень дружно посидели с коллегами, и утром я был не в самой лучшей форме. Но обещал же. Волю в кулак — и на площадку. Сцену сняли. Можно расслабиться. Но вдруг я понял, что можно сыграть иначе. Прошу еще дубль. Потом третий. Крошечный эпизод! Но он потом попался на глаза режиссеру, который пригласил меня в свою картину на главную роль.
культура: Человек, живущий так ярко и насыщенно, наверняка знает секрет преодоления жизненных трудностей. Не поделитесь?
Клюев: С удовольствием. Он, кстати, прост — только вперед!

Виктория Пешкова, "Культура", 23 мая 2019 года