11.11.2003
Подробнее
АРХАИЧНОЕ СЧАСТЬЕ МАЛОГО ТЕАТРА
А.Н.Островский «Правда — хорошо, а счастье лучше».
Режиссер Сергей Женовач возрождает Малый театр.
Режиссер Сергей Женовач возрождает Малый театр.
Архаичное счастье Малого театра
А.Н.Островский «Правда — хорошо, а счастье лучше».
Режиссер Сергей Женовач возрождает Малый театр.
Секрет прост – надо заставить актеров хорошо играть.
То, что в Малом театре поставили пьесу Островского само по себе совершенно не удивительно. Где как не в Малом, с девятнадцатого века прозванном «домом Островского», ставить его пьесы. А тем более такие, как «Правда — хорошо, а счастье лучше», не всегда известные даже начитанным театроведам, очень простенькие, сюжетно построенные на какой-нибудь поговорке и трогательные в своей искренности. Режиссер Сергей Женовач, уже сделавший для Малого театра блестящий спектакль «Горе от ума» явно тяготеет к такой, чуть подзабытой драматургии. Еще в самом начале своей карьеры Женовач извлек из театральных хрестоматий комическую оперу Аблесимова «Мельник – колдун, обманщик и сват», бывшую в большой популярности на русской сцене в конце 18 века, и заставил восхититься ею вполне современных зрителей. Теперь он проделал тоже самое с пьесой Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше». Давно уже язык Островского не звучал со сцены Малого театра так свежо и естественно, а артисты не заставляли так искренне сопереживать своим героям: Маврам Тарасовным, Поликсенам Амосовным и Силам Ерофеичам. А ведь никаких особых постановочных приемов Сергей Женовач не применял и в непримиримую борьбу с вековой традицией самого консервативного театра страны не вступал. На сцене сооружена традиционная, но стильная выгородка, изображающая сад с высоким забором богатого купеческого дома (художник Александр Боровский).
Как и во всякой другой пьесе Островского, идущей в Малом, у авансцены стоят скамеечки, на них сидят купчихи разодетые в шали, судачат о всякой всячине и чистят яблоки. Однако на этот раз текст, изобилующий всяческими давно не потребляемыми в русской речи словечками и выражениями, неожиданно приобрел почти современное звучание. История в пьесе очень обыкновенная. Дурковатый купец (Виктор Низовой) расстраивает свое состояние выпивками да гуляньем, а его юный приказчик (Глеб Подгородинский) не только пытается увильнуть от составления фальшивой бухгалтерии, но еще и влюбляется в дочку купца Поликсену. Совсем бы парень со своей привычкой всю правду господам резать, как она есть и чуть-что подчеркивать: «Я патриот!» пропал, если бы ни случай, приведший всю интригу к счастливой развязке и трогательному финалу. Ради этого всеобщего умиления в финале, видимо, и полюбил эту старенькую и редко играющуюся пьесу режиссер Сергей Женовач, который прежде всего предпочитает в театре простоту и доброту. Вслед за ним неспешностью и простотой купеческого быта прониклись и артисты Малого театра. Они слезли с пафосных котурн, перестали активно «актерствовать» и демонстрировать двухсотлетнюю традицию изображения темного
купечества. Звезды Малого: Евгения Глушенко, Василий Бочкарев и Людмила Полякова заиграли с таким психологическим правдоподобием, которого, должно быть, со времен Мочалова и Щепкина не бывало в этих академических стенах. Но особенно хороши и приятны оказались молодые исполнители: Глеб Подгородинский, играющий юного идеалиста и правдолюбца, и Ирина Леонова представившая полную разных чувств и сильную характером купеческую дочку. «Правда — хорошо, а счастье лучше» — вторая после «Горя от ума» их удачная работа. Напрашиваются утешительные выводы. С приходом Сергея Женовача в Малый, там появился не только режиссер, тонко понимающий природу этого театра, но и очень хорошие молодые актеры, которые заставляют зрителей сопереживать замосквореченским купчикам так, словно это их родные и близкие.
Евгения Поливанова
«Газета.ru», 28 ДЕКАБРЯ
А.Н.Островский «Правда — хорошо, а счастье лучше».
Режиссер Сергей Женовач возрождает Малый театр.
Секрет прост – надо заставить актеров хорошо играть.
То, что в Малом театре поставили пьесу Островского само по себе совершенно не удивительно. Где как не в Малом, с девятнадцатого века прозванном «домом Островского», ставить его пьесы. А тем более такие, как «Правда — хорошо, а счастье лучше», не всегда известные даже начитанным театроведам, очень простенькие, сюжетно построенные на какой-нибудь поговорке и трогательные в своей искренности. Режиссер Сергей Женовач, уже сделавший для Малого театра блестящий спектакль «Горе от ума» явно тяготеет к такой, чуть подзабытой драматургии. Еще в самом начале своей карьеры Женовач извлек из театральных хрестоматий комическую оперу Аблесимова «Мельник – колдун, обманщик и сват», бывшую в большой популярности на русской сцене в конце 18 века, и заставил восхититься ею вполне современных зрителей. Теперь он проделал тоже самое с пьесой Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше». Давно уже язык Островского не звучал со сцены Малого театра так свежо и естественно, а артисты не заставляли так искренне сопереживать своим героям: Маврам Тарасовным, Поликсенам Амосовным и Силам Ерофеичам. А ведь никаких особых постановочных приемов Сергей Женовач не применял и в непримиримую борьбу с вековой традицией самого консервативного театра страны не вступал. На сцене сооружена традиционная, но стильная выгородка, изображающая сад с высоким забором богатого купеческого дома (художник Александр Боровский).
Как и во всякой другой пьесе Островского, идущей в Малом, у авансцены стоят скамеечки, на них сидят купчихи разодетые в шали, судачат о всякой всячине и чистят яблоки. Однако на этот раз текст, изобилующий всяческими давно не потребляемыми в русской речи словечками и выражениями, неожиданно приобрел почти современное звучание. История в пьесе очень обыкновенная. Дурковатый купец (Виктор Низовой) расстраивает свое состояние выпивками да гуляньем, а его юный приказчик (Глеб Подгородинский) не только пытается увильнуть от составления фальшивой бухгалтерии, но еще и влюбляется в дочку купца Поликсену. Совсем бы парень со своей привычкой всю правду господам резать, как она есть и чуть-что подчеркивать: «Я патриот!» пропал, если бы ни случай, приведший всю интригу к счастливой развязке и трогательному финалу. Ради этого всеобщего умиления в финале, видимо, и полюбил эту старенькую и редко играющуюся пьесу режиссер Сергей Женовач, который прежде всего предпочитает в театре простоту и доброту. Вслед за ним неспешностью и простотой купеческого быта прониклись и артисты Малого театра. Они слезли с пафосных котурн, перестали активно «актерствовать» и демонстрировать двухсотлетнюю традицию изображения темного
купечества. Звезды Малого: Евгения Глушенко, Василий Бочкарев и Людмила Полякова заиграли с таким психологическим правдоподобием, которого, должно быть, со времен Мочалова и Щепкина не бывало в этих академических стенах. Но особенно хороши и приятны оказались молодые исполнители: Глеб Подгородинский, играющий юного идеалиста и правдолюбца, и Ирина Леонова представившая полную разных чувств и сильную характером купеческую дочку. «Правда — хорошо, а счастье лучше» — вторая после «Горя от ума» их удачная работа. Напрашиваются утешительные выводы. С приходом Сергея Женовача в Малый, там появился не только режиссер, тонко понимающий природу этого театра, но и очень хорошие молодые актеры, которые заставляют зрителей сопереживать замосквореченским купчикам так, словно это их родные и близкие.
Евгения Поливанова
«Газета.ru», 28 ДЕКАБРЯ
10.11.2003
Подробнее
БАБУШКА ВСЕ УЛАДИТ Комедия Александра Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре. Имя Александра Островского звучит сегодня в Европе повсюду
БАБУШКА ВСЕ УЛАДИТ
Комедия Александра Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре.
Имя Александра Островского звучит сегодня в Европе повсюду
Комедия Александра Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре.
Имя Александра Островского звучит сегодня в Европе повсюду
БАБУШКА ВСЕ УЛАДИТ
Комедия Александра Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре.
Имя Александра Островского звучит сегодня в Европе повсюду. На берегах Москвы-реки, на Шпрее, или на Сене — его пьесы ставятся регулярно или включаются в самые ближайшие творческие планы театров. Едва ли за всю свою жизнь на долю автора выпадал столь огромный успех.
Русский драматург родился 12 апреля 1823 года в Москве; после того как он бросил изучение права в московском суде по коммерческим делам, им была написана первая комедия. Затем последовало почти 50 пьес, которые показывали духовный склад людей XIX столетия, социальные и экономические преобразования. В галерее характеров: богатые купцы, семейные деспоты («Свои люди — сочтёмся!»), тираны в женском обличий («Гроза»). Однако, реалистично представлен и мир маленького человека, актёров, служащих и дворянства. Социальные вопросы присутствуют в комедии «Бешеные деньги», как и в «Волках и овцах». Александр Островский, почти все произведения которого шли на сцене Малого театра (или Дома Островского) скончался 14 июня 1886 года в своём поместье Щелыково под Костромой.
Тому, кто хотел бы пережить истинное наслаждение русским театром, увидеть первозданное сценическое действо, где, к тому же, говорят на образцовом русском языке, несомненно, стоит порекомендовать Малый театр. Здесь как раз можно насладиться только что выпущенной премьерой «Правда хорошо, а счастье лучше». Эта постановка — вторая попытка режиссёра Сергея Женовача воплотить своё мастерство на старейших подмостках русской сцены. Первой пробой была комедия Александра Грибоедова «Горе от ума». На сей раз, с той же самой командой он создал настоящий шедевр.
Сергей Женовач по праву является лучшим учеником патриарха театра Петра Фоменко, с чьей постановки Островского «Без вины виноватые» (1993 год в Вахтанговском театре) открылась новая страница театральной жизни России. Однако Женовачу не хотелось, очевидно, по пятам следовать за своим учителем, и он предложил свою собственную версию прочтения Островского. Современность проявляется здесь прежде всего в скупой чёрно-белой сценографии (Александр Боровский), стильных костюмах (Оксана Ярмольник) и в лёгкой «прозрачной» игре актёров.
Сюжет: Он (Глеб Подгородинский) беден, доверчив «как дитя» и, разумеется, в долгах; она (Ирина Леонова) молода, романтична и влюблена. Её очень богатая бабушка (Евгения Глушенко) вместе с отцом (Виктор Низовой) ищут ей подходящего жениха (который непременно должен быть сыном генерала), поскольку, как полагает бабушка: «Женская природа была и останется одной и той же, она не меняется...». Действие происходит в Москве, в купеческом районе Замоскворечье, где в садах в изобилии зреют яблоки. Яблоки и на сцене: их собирают, едят, воруют. «На словах-то ты патриот, а на деле — яблоки таскаешь» — фразу эту, без долгих размышлений, можно причислить к крылатым. Островский, известный своими афоризмами, воспринимался как моралист, сегодня он — актуальный драматург, ибо всё, что он описывал в своих произведениях, а в особенности пресловутые деньги, снова становится в России темой номер один.
В комедии старая кормилица (Людмила Полякова) заботится о неожиданном визите бывшего любовника бабушки (Василий Бочкарёв — актёр уже был удостоен за эту роль премией Станиславского «Московская премьера»). Возвращаясь в мыслях в свою молодость строгая бабушка меняет гнев на милость и позволяет внучке выйти замуж за бедного юношу. Всё хорошо, что хорошо кончается. Об этом — финальная фраза бабушки: «Не родись умной, а родись счастливой».
Татьяна Датченко
Комедия Александра Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре.
Имя Александра Островского звучит сегодня в Европе повсюду. На берегах Москвы-реки, на Шпрее, или на Сене — его пьесы ставятся регулярно или включаются в самые ближайшие творческие планы театров. Едва ли за всю свою жизнь на долю автора выпадал столь огромный успех.
Русский драматург родился 12 апреля 1823 года в Москве; после того как он бросил изучение права в московском суде по коммерческим делам, им была написана первая комедия. Затем последовало почти 50 пьес, которые показывали духовный склад людей XIX столетия, социальные и экономические преобразования. В галерее характеров: богатые купцы, семейные деспоты («Свои люди — сочтёмся!»), тираны в женском обличий («Гроза»). Однако, реалистично представлен и мир маленького человека, актёров, служащих и дворянства. Социальные вопросы присутствуют в комедии «Бешеные деньги», как и в «Волках и овцах». Александр Островский, почти все произведения которого шли на сцене Малого театра (или Дома Островского) скончался 14 июня 1886 года в своём поместье Щелыково под Костромой.
Тому, кто хотел бы пережить истинное наслаждение русским театром, увидеть первозданное сценическое действо, где, к тому же, говорят на образцовом русском языке, несомненно, стоит порекомендовать Малый театр. Здесь как раз можно насладиться только что выпущенной премьерой «Правда хорошо, а счастье лучше». Эта постановка — вторая попытка режиссёра Сергея Женовача воплотить своё мастерство на старейших подмостках русской сцены. Первой пробой была комедия Александра Грибоедова «Горе от ума». На сей раз, с той же самой командой он создал настоящий шедевр.
Сергей Женовач по праву является лучшим учеником патриарха театра Петра Фоменко, с чьей постановки Островского «Без вины виноватые» (1993 год в Вахтанговском театре) открылась новая страница театральной жизни России. Однако Женовачу не хотелось, очевидно, по пятам следовать за своим учителем, и он предложил свою собственную версию прочтения Островского. Современность проявляется здесь прежде всего в скупой чёрно-белой сценографии (Александр Боровский), стильных костюмах (Оксана Ярмольник) и в лёгкой «прозрачной» игре актёров.
Сюжет: Он (Глеб Подгородинский) беден, доверчив «как дитя» и, разумеется, в долгах; она (Ирина Леонова) молода, романтична и влюблена. Её очень богатая бабушка (Евгения Глушенко) вместе с отцом (Виктор Низовой) ищут ей подходящего жениха (который непременно должен быть сыном генерала), поскольку, как полагает бабушка: «Женская природа была и останется одной и той же, она не меняется...». Действие происходит в Москве, в купеческом районе Замоскворечье, где в садах в изобилии зреют яблоки. Яблоки и на сцене: их собирают, едят, воруют. «На словах-то ты патриот, а на деле — яблоки таскаешь» — фразу эту, без долгих размышлений, можно причислить к крылатым. Островский, известный своими афоризмами, воспринимался как моралист, сегодня он — актуальный драматург, ибо всё, что он описывал в своих произведениях, а в особенности пресловутые деньги, снова становится в России темой номер один.
В комедии старая кормилица (Людмила Полякова) заботится о неожиданном визите бывшего любовника бабушки (Василий Бочкарёв — актёр уже был удостоен за эту роль премией Станиславского «Московская премьера»). Возвращаясь в мыслях в свою молодость строгая бабушка меняет гнев на милость и позволяет внучке выйти замуж за бедного юношу. Всё хорошо, что хорошо кончается. Об этом — финальная фраза бабушки: «Не родись умной, а родись счастливой».
Татьяна Датченко
09.11.2003
Подробнее
СОЛОМИН МОЖЕТ И КАНКАН. В новом спектакле Малого театра его художественный руководитель поет и танцует вместе с молодыми актерами. Бытует мнение, что попасть в Малый относительно легко, поскольку в нем ставятся классические пьесы, а публика довол
СОЛОМИН МОЖЕТ И КАНКАН.
В новом спектакле Малого театра его художественный руководитель поет и танцует вместе с молодыми актерами.
Бытует мнение, что попасть в Малый относительно легко, поскольку в нем ставятся классические пьесы, а публика довольно равнодушна к ним. Но попробуйте купить билеты перед началом спектаклей — и вас постигнет неудача, не говоря уже о недавно состоявшейся премьере «Таинственного ящика».
В новом спектакле Малого театра его художественный руководитель поет и танцует вместе с молодыми актерами.
Бытует мнение, что попасть в Малый относительно легко, поскольку в нем ставятся классические пьесы, а публика довольно равнодушна к ним. Но попробуйте купить билеты перед началом спектаклей — и вас постигнет неудача, не говоря уже о недавно состоявшейся премьере «Таинственного ящика».
СОЛОМИН МОЖЕТ И КАНКАН.
В новом спектакле Малого театра его художественный руководитель поет и танцует вместе с молодыми актерами.
Бытует мнение, что попасть в Малый относительно легко, поскольку в нем ставятся классические пьесы, а публика довольно равнодушна к ним. Но попробуйте купить билеты перед началом спектаклей «Горе от ума», «Правда хорошо, а счастье лучше» — и вас постигнет неудача, не говоря уже о недавно состоявшейся премьере «Таинственного ящика». Перекупщики, почувствовав, что здесь можно хорошо заработать, продают билеты по полторы тысячи, и зрители — покупают.
Спрашивается, почему водевиль Петра Каратыгина, написанный в 1841 году, вдруг стал хитом сезона? Да хотя бы потому, что забытый всеми жанр водевиля сегодня может конкурировать с мюзиклами, наводнившими всю Москву. Ведь именно с водевилей начиналась в России история музыкальных спектаклей.
Однако Соломин поставил «Таинственный ящик» не ради того, чтобы попасть в модную струю. У него была совсем другая цель — доказать всем, сколь неисчерпаемы творческие кладовые русского театра, надо только не полениться открыть их.
В водевиле Каратыгина интрига закручивается вокруг некоего сундука с деньгами. Некий богач по фамилии Мерлюш оставил своим потомкам странное завещание: открыть сундук ровно через 100 лет — в день его смерти и... Толи старик под конец жизни совсем «сбрендил», то ли ему захотелось подразнить своих родственничков, только в этом завещании есть один весьма существенный пункт: тот, кто наденет его костюм башмачника и пройдется в нем по городу, тому и достанутся все деньги.
Среди наследников в кабинете нотариуса начинается форменный переполох, их возмущению нет предела. Как, скажем, барон де Ратиньер (Александр Ермаков) или редактор «самой моральной» газеты Дероше (Борис Клюев) могут обрядиться в лохмотья и выставить себя на посмешище перед горожанами? Такое немыслимо. Это, конечно бы, мог сделать бедный актер Сен-Феликс, ему не привыкать рядиться в шутов и, таким образом, позорить род Мерлюшей, но он «не врубается» в ситуацию. В момент раздела наследства его голова занята другим — немедленно найти 90 франков, чтобы их с дочерью не вышвырнули из гостиницы. В противном случае ему придется отказаться от ангажемента в новом театре. А это его последний шанс. В конце концов, он должен доказать всем и в первую очередь себе, что ему под силу не только роли с единственной репликой «кушать подано», но и шекспировские страсти.
Пожалуй, на этом стоит остановиться и не углубляться в сюжет спектакля, потому что главное в водевиле все-таки не сюжет, а КАК артисты его играют. Ведь не случайно из недр этого легковесного жанра возникли такие актерские амплуа, как инженю-кокет, наивный простак. Вот и Юрий Соломин не постеснялся сыграть старого чудака, зашиканного публикой провинциального актера, которому постоянно снится один и тот же сон, будто выходит он на поклон, а в него летят тухлые яйца. Зрителю, естественно, смешно, а актеру грустно, и чем больше он грустит, вздыхая, как большая печальная лошадь, тем сильнее веселится публика. А сколько теплоты и нежности в голосе Соломина, когда его герой, получив все-таки наследство, предается мечтаниям о собственном маленьком театре, где все актеры любят друг друга. В этом эмоциональном всплеске водевильного персонажа я ощутила и личный мотив художественного руководителя Малого театра, который держит на своих плечах такую махину... Поэтому, когда в финале спектакля, после виртуозно исполненного канкана простак Соломин обратился к публике и попросил ее не судить артистов слишком строго, то в этой реплике пронзительно-трогательно выразилось и его отношение к тем, кто каждый вечер выходит с ним на сцену.
И вновь звучала бравурная музыка, и вновь пышные юбки актрис взвивались, обнажая их стройные ножки, но это не выглядело пошло, — наоборот, красиво и по-русски лихо. Спектаклем «Таинственный ящик» Малый театр открыл, кажется, какую-то новую страницу своей жизни.
Любовь ЛЕБЕДИНА.
газета «Труд»
В новом спектакле Малого театра его художественный руководитель поет и танцует вместе с молодыми актерами.
Бытует мнение, что попасть в Малый относительно легко, поскольку в нем ставятся классические пьесы, а публика довольно равнодушна к ним. Но попробуйте купить билеты перед началом спектаклей «Горе от ума», «Правда хорошо, а счастье лучше» — и вас постигнет неудача, не говоря уже о недавно состоявшейся премьере «Таинственного ящика». Перекупщики, почувствовав, что здесь можно хорошо заработать, продают билеты по полторы тысячи, и зрители — покупают.
Спрашивается, почему водевиль Петра Каратыгина, написанный в 1841 году, вдруг стал хитом сезона? Да хотя бы потому, что забытый всеми жанр водевиля сегодня может конкурировать с мюзиклами, наводнившими всю Москву. Ведь именно с водевилей начиналась в России история музыкальных спектаклей.
Однако Соломин поставил «Таинственный ящик» не ради того, чтобы попасть в модную струю. У него была совсем другая цель — доказать всем, сколь неисчерпаемы творческие кладовые русского театра, надо только не полениться открыть их.
В водевиле Каратыгина интрига закручивается вокруг некоего сундука с деньгами. Некий богач по фамилии Мерлюш оставил своим потомкам странное завещание: открыть сундук ровно через 100 лет — в день его смерти и... Толи старик под конец жизни совсем «сбрендил», то ли ему захотелось подразнить своих родственничков, только в этом завещании есть один весьма существенный пункт: тот, кто наденет его костюм башмачника и пройдется в нем по городу, тому и достанутся все деньги.
Среди наследников в кабинете нотариуса начинается форменный переполох, их возмущению нет предела. Как, скажем, барон де Ратиньер (Александр Ермаков) или редактор «самой моральной» газеты Дероше (Борис Клюев) могут обрядиться в лохмотья и выставить себя на посмешище перед горожанами? Такое немыслимо. Это, конечно бы, мог сделать бедный актер Сен-Феликс, ему не привыкать рядиться в шутов и, таким образом, позорить род Мерлюшей, но он «не врубается» в ситуацию. В момент раздела наследства его голова занята другим — немедленно найти 90 франков, чтобы их с дочерью не вышвырнули из гостиницы. В противном случае ему придется отказаться от ангажемента в новом театре. А это его последний шанс. В конце концов, он должен доказать всем и в первую очередь себе, что ему под силу не только роли с единственной репликой «кушать подано», но и шекспировские страсти.
Пожалуй, на этом стоит остановиться и не углубляться в сюжет спектакля, потому что главное в водевиле все-таки не сюжет, а КАК артисты его играют. Ведь не случайно из недр этого легковесного жанра возникли такие актерские амплуа, как инженю-кокет, наивный простак. Вот и Юрий Соломин не постеснялся сыграть старого чудака, зашиканного публикой провинциального актера, которому постоянно снится один и тот же сон, будто выходит он на поклон, а в него летят тухлые яйца. Зрителю, естественно, смешно, а актеру грустно, и чем больше он грустит, вздыхая, как большая печальная лошадь, тем сильнее веселится публика. А сколько теплоты и нежности в голосе Соломина, когда его герой, получив все-таки наследство, предается мечтаниям о собственном маленьком театре, где все актеры любят друг друга. В этом эмоциональном всплеске водевильного персонажа я ощутила и личный мотив художественного руководителя Малого театра, который держит на своих плечах такую махину... Поэтому, когда в финале спектакля, после виртуозно исполненного канкана простак Соломин обратился к публике и попросил ее не судить артистов слишком строго, то в этой реплике пронзительно-трогательно выразилось и его отношение к тем, кто каждый вечер выходит с ним на сцену.
И вновь звучала бравурная музыка, и вновь пышные юбки актрис взвивались, обнажая их стройные ножки, но это не выглядело пошло, — наоборот, красиво и по-русски лихо. Спектаклем «Таинственный ящик» Малый театр открыл, кажется, какую-то новую страницу своей жизни.
Любовь ЛЕБЕДИНА.
газета «Труд»
08.11.2003
Подробнее
Валерий Баринов: «И снова я гармонией упьюсь...» В свое время в спектакле Юрия Еремина «Идиот», до сих пор идущем на сцене театра Армии, Рогожина играл Валерий Баринов.
Валерий Баринов: «И снова я гармонией упьюсь...»
В свое время в спектакле Юрия Еремина «Идиот», до сих пор идущем на сцене театра Армии, Рогожина играл Валерий Баринов.
В свое время в спектакле Юрия Еремина «Идиот», до сих пор идущем на сцене театра Армии, Рогожина играл Валерий Баринов.
Валерий Баринов: «И снова я гармонией упьюсь...»
В свое время в спектакле Юрия Еремина «Идиот», до сих пор идущем на сцене театра Армии, Рогожина играл Валерий Баринов. Играл так, что с чьей-то легкой руки в театральной среде спектакль начали называть «Рогожин». А ведь в спектакле было немало актерских открытий: Мышкин Аристарха Ливанова или Ганечка Олега Меньшикова. Но, анализируя сегодня то давнее эмоциональное впечатление, думаю, что, действительно, именно Рогожин Баринова - сплетение низких и высоких страстей, ежесекундная балансировка «бездны мрачной на краю» оказался наиболее адекватен Достоевскому. Тому мучительному, захватывающему, противоречивому, что составляет суть его творчества и что впоследствии мудрено обозвали «русской ментальностью», но до сих пор никто не знает, что же это такое. Рогожин, по признанию Баринова, стал поворотной ролью в его профессии. Такое глубокое погружение в тайну человеческих страстей напрочь излечило от стереотипов деления героев на «положительных» и «отрицательных». Казалось бы, даже Хлебонасущенский из знаменитых «Петербургских тайн» - уж на что стопроцентный злодей, но - он любит. И эта разрушительная страсть - его оправдание.
- Вообще мне повезло, что я так много играл всегда русскую классику. Чехов, Достоевский, на радио записывал Лескова, Бунина, Шмелева. А вот теперь у меня «период» Островского. И не какая-то отдельная роль, вся его драматургия оказалась для меня поворотной! Да, представьте себе. В Малом театре у меня три спектакля «Таланты и поклонники», «Бешеные деньги», «Трудовой хлеб» и в театре-студии «Человек» «Не все коту масленица». Погрузившись в драматургию Островского, я вдруг понял, в каких стереотипах по отношению к нему мы все долгое время существовали. Бытописатель, темное царство, купцы, лучи света, это - черное, это - белое. В Малом любят повторять, что Островский - это поэзия простоты. Да ничего подобного! Для меня Островский архисложный драматург. И если говорят, что русская литература вышла из гоголевской «Шинели», то драматургия наша вышла из пьес Островского. Тот же Чехов, который, кстати, восхищался им. Весь этот чеховский «воздух», многоплановость, недосказанность - все уже есть в драме Островского.
- Скажите, это ваше «открытие» связано с работой в спектакле «Не все коту масленица» в театре-студии «Человек»? Действительно Островский в постановке Шамирова - почти Чехов. Необыкновенный спектакль.
- Вот именно, не-обыкновенный. Хотя «Кота» я и раньше играл: записывал на радио. И вроде все мне было известно и знакомо. Но вот Виктор Шамиров приглашает меня на роль купца Ахова. Купец и купец. И вдруг Шамиров, этот совсем молодой человек, мне и говорит: «А не кажется ли вам, что Ахов - несчастный в сущности человек. Он не знает, любит ли он эту девочку, зачем он приходит в этот дом, надо ли ему жениться. Он богат, вкалывает день и ночь, уже немолод и вдруг задумывается: а зачем я живу? Он растерян». Знаете, это вдруг так совпало с моими собственными ощущениями, что я даже задохнулся. Ведь как бы удачлив, даже счастлив ни был человек, обязательно находится момент, когда просыпаешься среди ночи и думаешь: зачем все? Вот и Ахов, он же умный, дурак богатым не станет. И цену знает - богатству, власти. «Знаешь, как задешево людей покупать. Веришь, самому порой жаль станет». Сколько мудрости, горечи, в этих словах, какая уж тут поэзия простоты! Меня все это ужасно захватило. В этой работе для меня не столько открытие Островского произошло, сколько открытие Баринова. Ведь я играл и играю очень много. Много возникло разных наработок, приемов. И так просуществовать можно уже до конца. А вот узнать себя заново дорогого стоит. Я ходил на репетиции к Шамирову как на реанимацию! А ведь я знаю вкус хорошей режиссуры: в Александринке я работал с Горяевым, в Москве - с Морозовым, Ереминым, Фоменко, Хейфецем. Но тут... Было что-то совершенно особое. С Шамировым я начал с нуля. Я даже робел сначала делать какие-то предложения по ходу репетиций, хотя он и ждал этого.
- Так в чем же особенность его режиссерской манеры?
- Его работа схожа с работой хорошего парикмахера. Он вас подстриг, а никто не заметил, просто голова стала блеск! Он не сделал кока, начеса, не обрил наголо - он придал форму. Мою собственную. Получилось великолепно, а что собственно - и не видно. Вот так Шамиров работает с актерами и пьесой. Это высший класс.
- Значит, важная все-таки профессия - режиссура. А вот в Малом театре столько лет нет главного режиссера, хотя, конечно, Юрий Соломин очень сильный художественный руководитель. Но разве это нормально для театра, когда нет режиссера-лидера?
- Да, Малому нужен сильный режиссер. Однако... Это деликатный вопрос. Поймите, в таком колоссально разнообразном театральном процессе, какой мы сейчас имеем, должен быть театр, который, как английская королева, неизменен. Процесс может занести вправо и влево, но должна же быть точка отсчета, по которой это «право-лево» можно будет определять. Упреки в отношении Малого зачастую справедливы, но я очень боюсь, что если сюда придет какой-нибудь реформатор, то Малый как памятник культуры и истории просто исчезнет.
- А нужен ли театр-памятник? Ведь памятник это что-то мертвое.
- Есть такое понятие - намоленная икона. Впитавшая в себя все чаяния, молитвы, слезы многих-многих людей. Вот Малый театр -такое намоленное место. Наигранное место. Да, он никого сходу не потрясет, не поразит, не удивит. Чтобы здесь вдруг удивиться надо сюда ходить, ходить, ходить. В последнее время у нас опять полные залы, битком. Как смотрят, как слушают! Люди возвращаются в театр, причем в традиционный театр. Вот что важно понять.
- А как вы относитесь к «нетрадиционному» театру, к антрепризам? Там, кстати, тоже полные залы.
- В принципе - отношусь нормально. Но, увы, больших достижений на этом поприще я пока не вижу. А происходят зачастую там даже разрушительные для театра вещи. Смотришь порой спектакль - беда просто.
- В чем же - беда?
- В примитивном понимании того, что есть театр. В той простоте, которая хуже воровства. В легкодоступности. В пошлой адаптации, которой подвергается любая пьеса, будь даже Шекспира или Чехова! Но с единственной целью - ублажить зрителя, уставшего якобы от тяжелых проблем. Сейчас все газеты, журналы, телевидение - все стремятся к легкости. Люди устали. Да ерунда! Люди устали от примитива. Потому что действительно «душа обязана трудиться». И где, как не в театре? Пусть она плачет, пусть радуется, пусть подчас кровью обольется. Ведь что такое порнография, к примеру? Это простота. Техники, приемов, терминов. А любовь - это сложность. Так, может, без любви обойдемся? Мы сами у себя крадем сложное восприятие мира, но только оно одно и делает людей людьми. А театр - театром. Ведь театр, сколько уж раз об этом говорено, - это чудо слияния сцены и зала, когда где-то там, над рампой, вдруг встречаются страсти, желания, эмоции зрителей с моими страстями и эмоциями. Тайна сия великая есть. Знаете, я в последнее время испытываю перед публикой особенную благодарность - до слез.
- Но вы же профессиональный актер. Неужели ежедневное существование в профессии не притупляет этих эмоций?
- Нет. Мне кажется, именно по этому волнению перед темным заполненным залом, которое однажды обнаруживает в себе человек и которое уже никогда его не покидает, и можно определить - актер ты или тебе это только показалось. Смешно сейчас вспомнить, но что-то подобное я испытал в первое же свое выступление. Мне было шесть лет. Жили мы в деревне, в Орловской области, родители мои крестьяне, самая обычная среда. Как говорится, ничто не предвещало. Но... Моя мама что-то, наверное, почувствовала. Иначе как объяснить, что однажды она вдруг решила отвести меня на конкурс художественной самодеятельности? Она помогла мне выучить стихотворение и даже что-то показала - как его прочесть. И вот я вышел на сцену. Я помню все в деталях. Мне дали тогда большой кулек с шоколадными конфетами, первыми в моей жизни, и я подумал: какое хорошее занятие, прочел и получил конфеты! Но главное мне понравилось волнение, какое я испытал. Это чувство было ни на что не похоже. И вот всю жизнь, перед любым залом я испытываю это волнение. Бывало, в отпуске с концертами в такие медвежьи углы забирались! Где люди и слыхом не слыхивали о театре. Помню, в Томской области играли в поселке для ссыльных. Маленький клуб на 50 мест. А народу человек 300. Все собрались, но не начинаем. Народ ждет главного - местного пахана. Помню, звали его Гурьян. Наконец, появляется, В шикарном японском костюме, брюки заправлены в сапоги. Садится с папироской в первый ряд. Дымит. Мол, ну давайте, чем удивите? Играли мы незатейливый водевильчик Володина «Бабуля». И я играл только для него - этого Гурьяна. Нет, думаю, я тебя достану. Кончилось тем, что он встал на колени и, расталкивая детей, усевшихся на полу, пополз к сцене, умирая от смеха. Потом стал стучать по сцене кулаком с криком: «Подожди, падла, дай просмеяться!» После спектакля я не мог отвязаться от него: он непременно хотел со мной выпить. Вот такой зритель, такой зал. И все равно - он мой и мне он дорог.
- Валерий Александрович, значит ли, что все, что с вами случилось - из глухой деревушки - в известные актеры - это судьба? Вы верите в такую предопределенность?
- Ну верю не верю, а ощущение, что кто-то мной руководил, что меня вело, всегда было. Приехал в Орел на заводе работать, вдруг вижу - набор в студию при городском театре без отрыва от производства. Поступил, хотя и конкурс был немалый, и пошел работать в этот же театр рабочим сцены. Потом как-то послали актеров в Москву, в творческую командировку. И меня взяли. Ну в Москву-то я и раньше ездил - помогал тетке картошку и огурцы продавать, а вот так - с культурной программой, это впервые. Москва меня потрясла. И первым же московским театром, куда я попал, стал Малый. Совпадение? Судьба? Как сейчас помню, была премьера спектакля «Луна зашла» - играли Жаров, Зеркалова, Владиславский. На них-то я и смотрел, как на богов, даже не завидовал. А вот кому я завидовал лютой завистью - это массовке, тем, о ком в программке было написано: «Солдаты - студенты училища им. Щепкина». Мне казалось тогда, что это несбыточная мечта, что барьер непереходим! И все-таки я поступил, именно в Щепкинское. Конкурс был 150 человек на место! Курс Виктора Коршунова. Известный актер! Я парил. Он оказался еще и замечательным педагогом.
- Но после училища вы отправились в Александринку.
- Да, так вышло, о чем я ни секунды не жалею. Я ведь застал еще всех тамошних «зубров»! Играл с ними в «На дне»: я в роли Алешки, а Николай Симонов - Сатин, Юрий Толубеев - Бубнов, Бруно Фрейндлих - Барон. Когда собиралась такая компания, я едва успевал глазами вращать! Симонов играл гениально, хотя все не так, все не по канону, знаменитый монолог Сатина он не говорил, а пел: «Чела-век!!» Почему? Но когда он так говорил, сердце падало и останавливалось.
- А правда, что в Александринке вы играли Пушкина?
- Почти. Я играл Белкина в спектакле «Болдинская осень». Замечательная была пьеса актера Юрия Свирина. Там по сюжету существовали и Пушкин, и Белкин. Чисто внешне, в гриме, я кстати был удивительно похож на Пушкина. Но Белкин был чисто человеческое, обыкновенное в Пушкине. Он хотел быть счастлив, покоен, хотел быть как все. Жить как все. И был Пушкин, который и хотел бы примириться в себе с этим Белкиным, но не мог - потому что был обречен быть Пушкиным, гением. Помню, мы с Юрием Родионовым, актером, исполнявшим роль Пушкина, целую ночь провели в пустой пушкинской квартире на Мойке, нам разрешили, чтобы почувствовать, так сказать, атмосферу. Это было что-то потрясающее, эмоциональный шок. Спектакль имел успех. Кстати, на гастролях в Москве мы играли его на сцене Малого театра.
- Булат Окуджава как-то заметил, что с годами его восприятие Пушкина меняется, что такие знакомые хрестоматийные строчки вдруг наполняются глубоким, личным смыслом. Что, перечтя «Онегина» в сорок, он был просто потрясен. И то же самое было в сорок пять, и дальше. И это - главная загадка.
- Абсолютно согласен. Недавно мне попалось на глаза вот это: «И с отвращением читая жизнь свою, Я трепещу и проклинаю...». Боже мой! Ведь сто раз читал, а как будто не слышал, не видел. Только наш собственный личный опыт, опыт души дает возможность приблизиться к пушкинской поэзии, разгадать ее обманчивую простоту. У того же Пушкина дано фантастически верное определение воздействию на нас истинного искусства: «И снова я гармонией упьюсь, Над вымыслом слезами обольюсь...». Вот основа нашей профессии - научить зрителя смеяться и плакать. Остальному он научится сам.
Нина СУСЛОВИЧ
«Театральный курьер», июнь 1999 г.
В свое время в спектакле Юрия Еремина «Идиот», до сих пор идущем на сцене театра Армии, Рогожина играл Валерий Баринов. Играл так, что с чьей-то легкой руки в театральной среде спектакль начали называть «Рогожин». А ведь в спектакле было немало актерских открытий: Мышкин Аристарха Ливанова или Ганечка Олега Меньшикова. Но, анализируя сегодня то давнее эмоциональное впечатление, думаю, что, действительно, именно Рогожин Баринова - сплетение низких и высоких страстей, ежесекундная балансировка «бездны мрачной на краю» оказался наиболее адекватен Достоевскому. Тому мучительному, захватывающему, противоречивому, что составляет суть его творчества и что впоследствии мудрено обозвали «русской ментальностью», но до сих пор никто не знает, что же это такое. Рогожин, по признанию Баринова, стал поворотной ролью в его профессии. Такое глубокое погружение в тайну человеческих страстей напрочь излечило от стереотипов деления героев на «положительных» и «отрицательных». Казалось бы, даже Хлебонасущенский из знаменитых «Петербургских тайн» - уж на что стопроцентный злодей, но - он любит. И эта разрушительная страсть - его оправдание.
- Вообще мне повезло, что я так много играл всегда русскую классику. Чехов, Достоевский, на радио записывал Лескова, Бунина, Шмелева. А вот теперь у меня «период» Островского. И не какая-то отдельная роль, вся его драматургия оказалась для меня поворотной! Да, представьте себе. В Малом театре у меня три спектакля «Таланты и поклонники», «Бешеные деньги», «Трудовой хлеб» и в театре-студии «Человек» «Не все коту масленица». Погрузившись в драматургию Островского, я вдруг понял, в каких стереотипах по отношению к нему мы все долгое время существовали. Бытописатель, темное царство, купцы, лучи света, это - черное, это - белое. В Малом любят повторять, что Островский - это поэзия простоты. Да ничего подобного! Для меня Островский архисложный драматург. И если говорят, что русская литература вышла из гоголевской «Шинели», то драматургия наша вышла из пьес Островского. Тот же Чехов, который, кстати, восхищался им. Весь этот чеховский «воздух», многоплановость, недосказанность - все уже есть в драме Островского.
- Скажите, это ваше «открытие» связано с работой в спектакле «Не все коту масленица» в театре-студии «Человек»? Действительно Островский в постановке Шамирова - почти Чехов. Необыкновенный спектакль.
- Вот именно, не-обыкновенный. Хотя «Кота» я и раньше играл: записывал на радио. И вроде все мне было известно и знакомо. Но вот Виктор Шамиров приглашает меня на роль купца Ахова. Купец и купец. И вдруг Шамиров, этот совсем молодой человек, мне и говорит: «А не кажется ли вам, что Ахов - несчастный в сущности человек. Он не знает, любит ли он эту девочку, зачем он приходит в этот дом, надо ли ему жениться. Он богат, вкалывает день и ночь, уже немолод и вдруг задумывается: а зачем я живу? Он растерян». Знаете, это вдруг так совпало с моими собственными ощущениями, что я даже задохнулся. Ведь как бы удачлив, даже счастлив ни был человек, обязательно находится момент, когда просыпаешься среди ночи и думаешь: зачем все? Вот и Ахов, он же умный, дурак богатым не станет. И цену знает - богатству, власти. «Знаешь, как задешево людей покупать. Веришь, самому порой жаль станет». Сколько мудрости, горечи, в этих словах, какая уж тут поэзия простоты! Меня все это ужасно захватило. В этой работе для меня не столько открытие Островского произошло, сколько открытие Баринова. Ведь я играл и играю очень много. Много возникло разных наработок, приемов. И так просуществовать можно уже до конца. А вот узнать себя заново дорогого стоит. Я ходил на репетиции к Шамирову как на реанимацию! А ведь я знаю вкус хорошей режиссуры: в Александринке я работал с Горяевым, в Москве - с Морозовым, Ереминым, Фоменко, Хейфецем. Но тут... Было что-то совершенно особое. С Шамировым я начал с нуля. Я даже робел сначала делать какие-то предложения по ходу репетиций, хотя он и ждал этого.
- Так в чем же особенность его режиссерской манеры?
- Его работа схожа с работой хорошего парикмахера. Он вас подстриг, а никто не заметил, просто голова стала блеск! Он не сделал кока, начеса, не обрил наголо - он придал форму. Мою собственную. Получилось великолепно, а что собственно - и не видно. Вот так Шамиров работает с актерами и пьесой. Это высший класс.
- Значит, важная все-таки профессия - режиссура. А вот в Малом театре столько лет нет главного режиссера, хотя, конечно, Юрий Соломин очень сильный художественный руководитель. Но разве это нормально для театра, когда нет режиссера-лидера?
- Да, Малому нужен сильный режиссер. Однако... Это деликатный вопрос. Поймите, в таком колоссально разнообразном театральном процессе, какой мы сейчас имеем, должен быть театр, который, как английская королева, неизменен. Процесс может занести вправо и влево, но должна же быть точка отсчета, по которой это «право-лево» можно будет определять. Упреки в отношении Малого зачастую справедливы, но я очень боюсь, что если сюда придет какой-нибудь реформатор, то Малый как памятник культуры и истории просто исчезнет.
- А нужен ли театр-памятник? Ведь памятник это что-то мертвое.
- Есть такое понятие - намоленная икона. Впитавшая в себя все чаяния, молитвы, слезы многих-многих людей. Вот Малый театр -такое намоленное место. Наигранное место. Да, он никого сходу не потрясет, не поразит, не удивит. Чтобы здесь вдруг удивиться надо сюда ходить, ходить, ходить. В последнее время у нас опять полные залы, битком. Как смотрят, как слушают! Люди возвращаются в театр, причем в традиционный театр. Вот что важно понять.
- А как вы относитесь к «нетрадиционному» театру, к антрепризам? Там, кстати, тоже полные залы.
- В принципе - отношусь нормально. Но, увы, больших достижений на этом поприще я пока не вижу. А происходят зачастую там даже разрушительные для театра вещи. Смотришь порой спектакль - беда просто.
- В чем же - беда?
- В примитивном понимании того, что есть театр. В той простоте, которая хуже воровства. В легкодоступности. В пошлой адаптации, которой подвергается любая пьеса, будь даже Шекспира или Чехова! Но с единственной целью - ублажить зрителя, уставшего якобы от тяжелых проблем. Сейчас все газеты, журналы, телевидение - все стремятся к легкости. Люди устали. Да ерунда! Люди устали от примитива. Потому что действительно «душа обязана трудиться». И где, как не в театре? Пусть она плачет, пусть радуется, пусть подчас кровью обольется. Ведь что такое порнография, к примеру? Это простота. Техники, приемов, терминов. А любовь - это сложность. Так, может, без любви обойдемся? Мы сами у себя крадем сложное восприятие мира, но только оно одно и делает людей людьми. А театр - театром. Ведь театр, сколько уж раз об этом говорено, - это чудо слияния сцены и зала, когда где-то там, над рампой, вдруг встречаются страсти, желания, эмоции зрителей с моими страстями и эмоциями. Тайна сия великая есть. Знаете, я в последнее время испытываю перед публикой особенную благодарность - до слез.
- Но вы же профессиональный актер. Неужели ежедневное существование в профессии не притупляет этих эмоций?
- Нет. Мне кажется, именно по этому волнению перед темным заполненным залом, которое однажды обнаруживает в себе человек и которое уже никогда его не покидает, и можно определить - актер ты или тебе это только показалось. Смешно сейчас вспомнить, но что-то подобное я испытал в первое же свое выступление. Мне было шесть лет. Жили мы в деревне, в Орловской области, родители мои крестьяне, самая обычная среда. Как говорится, ничто не предвещало. Но... Моя мама что-то, наверное, почувствовала. Иначе как объяснить, что однажды она вдруг решила отвести меня на конкурс художественной самодеятельности? Она помогла мне выучить стихотворение и даже что-то показала - как его прочесть. И вот я вышел на сцену. Я помню все в деталях. Мне дали тогда большой кулек с шоколадными конфетами, первыми в моей жизни, и я подумал: какое хорошее занятие, прочел и получил конфеты! Но главное мне понравилось волнение, какое я испытал. Это чувство было ни на что не похоже. И вот всю жизнь, перед любым залом я испытываю это волнение. Бывало, в отпуске с концертами в такие медвежьи углы забирались! Где люди и слыхом не слыхивали о театре. Помню, в Томской области играли в поселке для ссыльных. Маленький клуб на 50 мест. А народу человек 300. Все собрались, но не начинаем. Народ ждет главного - местного пахана. Помню, звали его Гурьян. Наконец, появляется, В шикарном японском костюме, брюки заправлены в сапоги. Садится с папироской в первый ряд. Дымит. Мол, ну давайте, чем удивите? Играли мы незатейливый водевильчик Володина «Бабуля». И я играл только для него - этого Гурьяна. Нет, думаю, я тебя достану. Кончилось тем, что он встал на колени и, расталкивая детей, усевшихся на полу, пополз к сцене, умирая от смеха. Потом стал стучать по сцене кулаком с криком: «Подожди, падла, дай просмеяться!» После спектакля я не мог отвязаться от него: он непременно хотел со мной выпить. Вот такой зритель, такой зал. И все равно - он мой и мне он дорог.
- Валерий Александрович, значит ли, что все, что с вами случилось - из глухой деревушки - в известные актеры - это судьба? Вы верите в такую предопределенность?
- Ну верю не верю, а ощущение, что кто-то мной руководил, что меня вело, всегда было. Приехал в Орел на заводе работать, вдруг вижу - набор в студию при городском театре без отрыва от производства. Поступил, хотя и конкурс был немалый, и пошел работать в этот же театр рабочим сцены. Потом как-то послали актеров в Москву, в творческую командировку. И меня взяли. Ну в Москву-то я и раньше ездил - помогал тетке картошку и огурцы продавать, а вот так - с культурной программой, это впервые. Москва меня потрясла. И первым же московским театром, куда я попал, стал Малый. Совпадение? Судьба? Как сейчас помню, была премьера спектакля «Луна зашла» - играли Жаров, Зеркалова, Владиславский. На них-то я и смотрел, как на богов, даже не завидовал. А вот кому я завидовал лютой завистью - это массовке, тем, о ком в программке было написано: «Солдаты - студенты училища им. Щепкина». Мне казалось тогда, что это несбыточная мечта, что барьер непереходим! И все-таки я поступил, именно в Щепкинское. Конкурс был 150 человек на место! Курс Виктора Коршунова. Известный актер! Я парил. Он оказался еще и замечательным педагогом.
- Но после училища вы отправились в Александринку.
- Да, так вышло, о чем я ни секунды не жалею. Я ведь застал еще всех тамошних «зубров»! Играл с ними в «На дне»: я в роли Алешки, а Николай Симонов - Сатин, Юрий Толубеев - Бубнов, Бруно Фрейндлих - Барон. Когда собиралась такая компания, я едва успевал глазами вращать! Симонов играл гениально, хотя все не так, все не по канону, знаменитый монолог Сатина он не говорил, а пел: «Чела-век!!» Почему? Но когда он так говорил, сердце падало и останавливалось.
- А правда, что в Александринке вы играли Пушкина?
- Почти. Я играл Белкина в спектакле «Болдинская осень». Замечательная была пьеса актера Юрия Свирина. Там по сюжету существовали и Пушкин, и Белкин. Чисто внешне, в гриме, я кстати был удивительно похож на Пушкина. Но Белкин был чисто человеческое, обыкновенное в Пушкине. Он хотел быть счастлив, покоен, хотел быть как все. Жить как все. И был Пушкин, который и хотел бы примириться в себе с этим Белкиным, но не мог - потому что был обречен быть Пушкиным, гением. Помню, мы с Юрием Родионовым, актером, исполнявшим роль Пушкина, целую ночь провели в пустой пушкинской квартире на Мойке, нам разрешили, чтобы почувствовать, так сказать, атмосферу. Это было что-то потрясающее, эмоциональный шок. Спектакль имел успех. Кстати, на гастролях в Москве мы играли его на сцене Малого театра.
- Булат Окуджава как-то заметил, что с годами его восприятие Пушкина меняется, что такие знакомые хрестоматийные строчки вдруг наполняются глубоким, личным смыслом. Что, перечтя «Онегина» в сорок, он был просто потрясен. И то же самое было в сорок пять, и дальше. И это - главная загадка.
- Абсолютно согласен. Недавно мне попалось на глаза вот это: «И с отвращением читая жизнь свою, Я трепещу и проклинаю...». Боже мой! Ведь сто раз читал, а как будто не слышал, не видел. Только наш собственный личный опыт, опыт души дает возможность приблизиться к пушкинской поэзии, разгадать ее обманчивую простоту. У того же Пушкина дано фантастически верное определение воздействию на нас истинного искусства: «И снова я гармонией упьюсь, Над вымыслом слезами обольюсь...». Вот основа нашей профессии - научить зрителя смеяться и плакать. Остальному он научится сам.
Нина СУСЛОВИЧ
«Театральный курьер», июнь 1999 г.
07.11.2003
Подробнее
Петербургские тайны. Фантазии и явь Валерия Баринова Творческий путь выпускника Щепкинского училища, народного артиста России Валерия БАРИНОВА начинался в легендарной Александринке. В Дом Островского, как принято называть Малый театр, его питомец верну
Петербургские тайны. Фантазии и явь Валерия Баринова
Творческий путь выпускника Щепкинского училища, народного артиста России Валерия БАРИНОВА начинался в легендарной Александринке. В Дом Островского, как принято называть Малый театр, его питомец вернулся уже зрелым мастером.
Творческий путь выпускника Щепкинского училища, народного артиста России Валерия БАРИНОВА начинался в легендарной Александринке. В Дом Островского, как принято называть Малый театр, его питомец вернулся уже зрелым мастером.
Петербургские тайны. Фантазии и явь Валерия Баринова
Творческий путь выпускника Щепкинского училища, народного артиста России Валерия БАРИНОВА начинался в легендарной Александринке. В Дом Островского, как принято называть Малый театр, его питомец вернулся уже зрелым мастером. Но свою заслуженную популярность актер приобрел, как, впрочем, большинство его коллег по театральному цеху, в значительной степени благодаря кинематографу. Достаточно сказать, что число телесериалов, в которых снялся Валерий Баринов, давно перевалило за двадцать. А до конца года к ним должно прибавиться ещё как минимум пять. Поводом к нашей встрече стали его петербургские тайны. Нет, речь пойдет не о нашумевшем российском сериале по роману Всеволода Крестовского, постоянно крутящемся на каком-нибудь телеканале, где актер создал зловещий образ управляющего в доме Шадурских со смачной фамилией Хлебонасущенский.
Захотелось узнать, что значит Санкт-Петербург для человека, чьи первые шаги в избранной им профессии начинались под сводами этого города-легенды. города, где создавали свои гениальные творения Пушкин и Достоевский, Гоголь и Блок. Города, где рождались магические аккорды Дмитрия Шостаковича.
- Если не ошибаюсь, вы родом из Орла - чудесной среднерусской провинции, подарившей миру Тургенева и Лескова, Фета и Бунина...
- Это действительно так. Но сколько себя помню, всегда мечтал жить в Москве. Парнишкой чуть ли не каждый день бегал на вокзал провожать идущие в Москву с юга поезда, Гасил всеми силами в себе желание вспрыгнуть на подножку проходящего мимо состава. Москва с детства манила мое воображение. Страстно желал подрасти и поскорее вырваться из губительных, как мне тогда казалось, оков душной патриархальной провинции на столичный простор.
- А когда цель была достигнута?
- Если честно, воспринял это как достойную меня данность.
- И город Петра не будил фантазию, не будоражил душу?
- Да нет, я относился к нему вполне спокойно. Лишь за год до окончания Щепки решил взглянуть на былую славу Российской империи. В ту пору я был влюблен, собирался жениться. А родственники моей невесты - мама, дедушка, сестра и тетя - жили в Ленинграде. Вот мы и отправились туда на зимние каникулы. После короткого знакомства с родней моя избранница предложила съездить на Петроградскую сторону, где пустовала комната в коммуналке, ждущая ее возвращения со столичным дипломом актрисы. Мы сели на трамвай номер три, который шел от Сенатской площади мимо Летнего сада. Зимнее солнце стояло в зените. На небе ни облачка. И когда выехали на Кировский - теперь Троицкий - мост, мне впервые открылась в медово-прозрачных солнечных струях стрелка Васильевского острова. Мы миновали Растральные колонны, Эрмитаж. Вдали посверкивали строгие контуры Петропавловской крепости. Суровая, чуть надменная красота этого города пленила меня буквально с первого взгляда. И я мысленно сказал самому себе: «Хочу здесь жить!» Так и случилось. Спустя год я показывался сразу в нескольких ленинградских театрах. В Александринке в то время блистали Толубеев, Симонов, Горбачев, Фрейндлих. И я остановил свой выбор на этом красивейшем храме российского драматического искусства.
- Хочу жить в Москве, потом хочу в Ленинграде... Вам всегда с такой поразительной легкостью доставались желанные подарки судьбы?
- Как бы не так! За все приходилось платить сполна. Вы и представить себе не можете, как часто искрометные желания и необузданная фантазия играли со мной злые шутки. И Петербург в этом плане не знает себе равных. Город ломал меня, смертельно ранил мою душу, и, когда уже не было сил бороться, я каким-то мистическим образом вдруг находил в нем же живительный источник своего духовного возрождения... Семейная идиллия моего первого брака длилась чуть больше дня. Мне было двадцать два года, и я едва ли не в одночасье остался в чужом мне городе без друзей, без любви.
Театр меня принял. Моей соседкой по коммуналке оказалась милейшая женщина Александра Силантьевна - коренная ленинградка, на себе испытавшая все житейские тяготы блокадной поры. Но в душе у меня с каждым прожитым днем росло непреодолимое чувство безысходности. Я не мог жить в этом царственно прекрасном городе. Меня до боли в скулах раздражала прямолинейная идеальность питерских улиц, холодный размах площадей, изощренное совершенство всевозможных архитектурных стилей. А знали бы вы, как бесили меня ленинградские белые ночи! Помню, однажды я вышел после спектакля под моросящий июльский дождь и, обнаружив, что они кончились, зарыдал от радости. Белые ночи подошли к концу, но моя жизнь и не думала возвращаться в нормальное русло. Я был узником в золотой клетке. Можно ли разорвать ее путы? Я не нашел ничего лучшего, как пойти в военкомат. Там искренне удивились, но в просьбе не отказали. И вскоре я уже проходил военную службу в Монголии.
- Вы рассказываете поразительные вещи. В это трудно поверить. Но, пожалуй, ваша история - еще одно наглядное подтверждение магических проявлений петербургских тайн.
- Вы правы. Неслучайно именно в этом городе творил Федор Михайлович Достоевский. Не будь на земле Петербурга, не было бы и его. А тому, кто вкусил драму страстей этого города, уже не повернуть вспять. Через год я вернулся в театр. Вернулся, осознав, что мне не убежать от этого рокового для моей жизни и творческой судьбы города. Я все ещё сопротивлялся магии Петербурга, пытаясь постичь его непостижимые тайны. Но я уже его любил. Я начал с одиночестве бродить по нему ночами. В осеннюю слякоть, февральскую вьюгу, под проливным дождем. Со стороны это может показаться примитивным помешательством рассудка. Зимой я облачался в привезенную из Монголии овчинную солдатскую бекешу, брал посох. Я пешком обходил легко и не очень узнаваемые места жизни реальных исторических персон и не менее легендарных персонажей Пушкина, Достоевского, Гоголя, Александра Блока... Я по каплям впитывал в себя город на Неве, дышал и не мог надышаться духовными флюидами имперской столицы, возникшей по воле гениального самодержца там, где изначально не должно было появиться ничего и близко напоминающего нормальную человеческую жизнь.
- И чем, если не секрет, закончились ваши ночные скитания?
- Сегодня, не стану лукавить, для меня нет города роднее и любимее, чем Петербург. Я прожил в нем семь лет.
- Не так уж много в масштабе человеческой жизни. Хотя семерка, как известно, цифра магическая. Многие считают, что к семи годам в каждом ребенке закладывается нравственный фундамент будущей личности, формируется его мировосприятие.
- Возможно, это и так. Но для меня таким, как теперь стало модным говорить, «судьбоносным» семилетием стали годы жизни в Ленинграде. Это был период узнавания не только города и его обитателей. Это было время обретения самого себя. Я, скажу без кокетства, стал другим человеком. И сейчас, если так складываются обстоятельства, что не удается побывать в Питере хотя бы раз в полгода, остро ощущаю, как меня буквально начинает ломать от тоски. Это мой город. Не представляю, как бы мне удалось создать без его участия сценические образы Рогожина в «Идиоте», Лужина в «Преступлении и наказании», Шатова в «Бесах», Белкина в «Болдинской осени». Счастливый случай позволил мне однажды переночевать в пушкинской квартире на Мойке, когда там шли реставрационные работы. Незабываемый вихрь чувств и непроходящая боль. Мог ли Пушкин убить Дантеса? Судьба не дала ему шанса стать убийцей. И он сам, как мне думается, предвосхитил драматичный финал собственной жизни, написав провидческие строки: «Гений и злодейство две вещи несовместные».
В начале этого мая я ездил в Петербург, где, к своему удивлению, получил фестивальный приз с обязывающей формулировкой: «Немеркнущей зрительской любви». Днем, прогуливаясь по Питеру, заглянул в церковь на Конюшенной площади, где отпевали Александра Сергеевича. Там теперь служит настоятелем отец Константин - мой давний друг, в миру Костя Смирнов, игравший со мной на подмостках Александринки. Сколько воды утекло... И как все переплелось: воспоминания, фантазии, сегодняшняя реальность. Уезжая из Ленинграда в середине 70-х, я не мог и предположить, что многие мои открытия этого города еще впереди.
- Какие же, например?
- Съемки в «Красных колоколах» Сергея Бондарчука, где я играл Подвойского. Помню, как меня ошеломил своей неожиданностью образ революционного Петрограда, рожденный воображением великого оператора Юсова. А спустя еще какое-то время я испытал душевное потрясение, которому удалось затмить первозданную яркость чувств от моей первой роковой встречи с Ленинградом во времена беззаботного студенчества. Это произошло на съемках фильма «Роман императора» о фатальных взаимоотношениях Александра II и Екатерины Долгорукой. Музеи тогда впервые за долгие годы начали обретать некую самостоятельность. Пытаясь выбраться из нищеты, они охотно соглашались сдавать в аренду свои уникальные территории заезжим киношникам с большим кошельком. У нас он был благодаря каким-то французским спонсорам. И эта жизнь перед камерой, в подлинных исторических интерьерах навсегда ушедшей эпохи, стала для меня, исполнявшего роль графа Шувалова, нечаянным подарком судьбы. Как передать глубину чувств, рожденных в атмосфере реальных архитектурных памятников и всевозможной, только на первый взгляд чисто бытовой утвари, окружавшей реальных героев нашей киноверсии? Все это рукотворное наваждение (и я не раз в этом убеждался) способно сегодня влиять не только на наш душевный настрой, мироощущение. Ему подвластны и наши судьбы... Теперь я твердо знаю, что каждое свидание с Петербургом сулит мне череду непредсказуемых открытий: ошеломляюще радостных встреч, приятных общений со старыми друзьями и новыми знакомыми. Я рискну сравнить свою любовь к этому породу с любовью к женщине. Пока в отношениях присутствует некая тайна, она не умрет и чувствам не грозит притупиться.
Беседу вела Мария ПАСХИНА
«Культура»
Творческий путь выпускника Щепкинского училища, народного артиста России Валерия БАРИНОВА начинался в легендарной Александринке. В Дом Островского, как принято называть Малый театр, его питомец вернулся уже зрелым мастером. Но свою заслуженную популярность актер приобрел, как, впрочем, большинство его коллег по театральному цеху, в значительной степени благодаря кинематографу. Достаточно сказать, что число телесериалов, в которых снялся Валерий Баринов, давно перевалило за двадцать. А до конца года к ним должно прибавиться ещё как минимум пять. Поводом к нашей встрече стали его петербургские тайны. Нет, речь пойдет не о нашумевшем российском сериале по роману Всеволода Крестовского, постоянно крутящемся на каком-нибудь телеканале, где актер создал зловещий образ управляющего в доме Шадурских со смачной фамилией Хлебонасущенский.
Захотелось узнать, что значит Санкт-Петербург для человека, чьи первые шаги в избранной им профессии начинались под сводами этого города-легенды. города, где создавали свои гениальные творения Пушкин и Достоевский, Гоголь и Блок. Города, где рождались магические аккорды Дмитрия Шостаковича.
- Если не ошибаюсь, вы родом из Орла - чудесной среднерусской провинции, подарившей миру Тургенева и Лескова, Фета и Бунина...
- Это действительно так. Но сколько себя помню, всегда мечтал жить в Москве. Парнишкой чуть ли не каждый день бегал на вокзал провожать идущие в Москву с юга поезда, Гасил всеми силами в себе желание вспрыгнуть на подножку проходящего мимо состава. Москва с детства манила мое воображение. Страстно желал подрасти и поскорее вырваться из губительных, как мне тогда казалось, оков душной патриархальной провинции на столичный простор.
- А когда цель была достигнута?
- Если честно, воспринял это как достойную меня данность.
- И город Петра не будил фантазию, не будоражил душу?
- Да нет, я относился к нему вполне спокойно. Лишь за год до окончания Щепки решил взглянуть на былую славу Российской империи. В ту пору я был влюблен, собирался жениться. А родственники моей невесты - мама, дедушка, сестра и тетя - жили в Ленинграде. Вот мы и отправились туда на зимние каникулы. После короткого знакомства с родней моя избранница предложила съездить на Петроградскую сторону, где пустовала комната в коммуналке, ждущая ее возвращения со столичным дипломом актрисы. Мы сели на трамвай номер три, который шел от Сенатской площади мимо Летнего сада. Зимнее солнце стояло в зените. На небе ни облачка. И когда выехали на Кировский - теперь Троицкий - мост, мне впервые открылась в медово-прозрачных солнечных струях стрелка Васильевского острова. Мы миновали Растральные колонны, Эрмитаж. Вдали посверкивали строгие контуры Петропавловской крепости. Суровая, чуть надменная красота этого города пленила меня буквально с первого взгляда. И я мысленно сказал самому себе: «Хочу здесь жить!» Так и случилось. Спустя год я показывался сразу в нескольких ленинградских театрах. В Александринке в то время блистали Толубеев, Симонов, Горбачев, Фрейндлих. И я остановил свой выбор на этом красивейшем храме российского драматического искусства.
- Хочу жить в Москве, потом хочу в Ленинграде... Вам всегда с такой поразительной легкостью доставались желанные подарки судьбы?
- Как бы не так! За все приходилось платить сполна. Вы и представить себе не можете, как часто искрометные желания и необузданная фантазия играли со мной злые шутки. И Петербург в этом плане не знает себе равных. Город ломал меня, смертельно ранил мою душу, и, когда уже не было сил бороться, я каким-то мистическим образом вдруг находил в нем же живительный источник своего духовного возрождения... Семейная идиллия моего первого брака длилась чуть больше дня. Мне было двадцать два года, и я едва ли не в одночасье остался в чужом мне городе без друзей, без любви.
Театр меня принял. Моей соседкой по коммуналке оказалась милейшая женщина Александра Силантьевна - коренная ленинградка, на себе испытавшая все житейские тяготы блокадной поры. Но в душе у меня с каждым прожитым днем росло непреодолимое чувство безысходности. Я не мог жить в этом царственно прекрасном городе. Меня до боли в скулах раздражала прямолинейная идеальность питерских улиц, холодный размах площадей, изощренное совершенство всевозможных архитектурных стилей. А знали бы вы, как бесили меня ленинградские белые ночи! Помню, однажды я вышел после спектакля под моросящий июльский дождь и, обнаружив, что они кончились, зарыдал от радости. Белые ночи подошли к концу, но моя жизнь и не думала возвращаться в нормальное русло. Я был узником в золотой клетке. Можно ли разорвать ее путы? Я не нашел ничего лучшего, как пойти в военкомат. Там искренне удивились, но в просьбе не отказали. И вскоре я уже проходил военную службу в Монголии.
- Вы рассказываете поразительные вещи. В это трудно поверить. Но, пожалуй, ваша история - еще одно наглядное подтверждение магических проявлений петербургских тайн.
- Вы правы. Неслучайно именно в этом городе творил Федор Михайлович Достоевский. Не будь на земле Петербурга, не было бы и его. А тому, кто вкусил драму страстей этого города, уже не повернуть вспять. Через год я вернулся в театр. Вернулся, осознав, что мне не убежать от этого рокового для моей жизни и творческой судьбы города. Я все ещё сопротивлялся магии Петербурга, пытаясь постичь его непостижимые тайны. Но я уже его любил. Я начал с одиночестве бродить по нему ночами. В осеннюю слякоть, февральскую вьюгу, под проливным дождем. Со стороны это может показаться примитивным помешательством рассудка. Зимой я облачался в привезенную из Монголии овчинную солдатскую бекешу, брал посох. Я пешком обходил легко и не очень узнаваемые места жизни реальных исторических персон и не менее легендарных персонажей Пушкина, Достоевского, Гоголя, Александра Блока... Я по каплям впитывал в себя город на Неве, дышал и не мог надышаться духовными флюидами имперской столицы, возникшей по воле гениального самодержца там, где изначально не должно было появиться ничего и близко напоминающего нормальную человеческую жизнь.
- И чем, если не секрет, закончились ваши ночные скитания?
- Сегодня, не стану лукавить, для меня нет города роднее и любимее, чем Петербург. Я прожил в нем семь лет.
- Не так уж много в масштабе человеческой жизни. Хотя семерка, как известно, цифра магическая. Многие считают, что к семи годам в каждом ребенке закладывается нравственный фундамент будущей личности, формируется его мировосприятие.
- Возможно, это и так. Но для меня таким, как теперь стало модным говорить, «судьбоносным» семилетием стали годы жизни в Ленинграде. Это был период узнавания не только города и его обитателей. Это было время обретения самого себя. Я, скажу без кокетства, стал другим человеком. И сейчас, если так складываются обстоятельства, что не удается побывать в Питере хотя бы раз в полгода, остро ощущаю, как меня буквально начинает ломать от тоски. Это мой город. Не представляю, как бы мне удалось создать без его участия сценические образы Рогожина в «Идиоте», Лужина в «Преступлении и наказании», Шатова в «Бесах», Белкина в «Болдинской осени». Счастливый случай позволил мне однажды переночевать в пушкинской квартире на Мойке, когда там шли реставрационные работы. Незабываемый вихрь чувств и непроходящая боль. Мог ли Пушкин убить Дантеса? Судьба не дала ему шанса стать убийцей. И он сам, как мне думается, предвосхитил драматичный финал собственной жизни, написав провидческие строки: «Гений и злодейство две вещи несовместные».
В начале этого мая я ездил в Петербург, где, к своему удивлению, получил фестивальный приз с обязывающей формулировкой: «Немеркнущей зрительской любви». Днем, прогуливаясь по Питеру, заглянул в церковь на Конюшенной площади, где отпевали Александра Сергеевича. Там теперь служит настоятелем отец Константин - мой давний друг, в миру Костя Смирнов, игравший со мной на подмостках Александринки. Сколько воды утекло... И как все переплелось: воспоминания, фантазии, сегодняшняя реальность. Уезжая из Ленинграда в середине 70-х, я не мог и предположить, что многие мои открытия этого города еще впереди.
- Какие же, например?
- Съемки в «Красных колоколах» Сергея Бондарчука, где я играл Подвойского. Помню, как меня ошеломил своей неожиданностью образ революционного Петрограда, рожденный воображением великого оператора Юсова. А спустя еще какое-то время я испытал душевное потрясение, которому удалось затмить первозданную яркость чувств от моей первой роковой встречи с Ленинградом во времена беззаботного студенчества. Это произошло на съемках фильма «Роман императора» о фатальных взаимоотношениях Александра II и Екатерины Долгорукой. Музеи тогда впервые за долгие годы начали обретать некую самостоятельность. Пытаясь выбраться из нищеты, они охотно соглашались сдавать в аренду свои уникальные территории заезжим киношникам с большим кошельком. У нас он был благодаря каким-то французским спонсорам. И эта жизнь перед камерой, в подлинных исторических интерьерах навсегда ушедшей эпохи, стала для меня, исполнявшего роль графа Шувалова, нечаянным подарком судьбы. Как передать глубину чувств, рожденных в атмосфере реальных архитектурных памятников и всевозможной, только на первый взгляд чисто бытовой утвари, окружавшей реальных героев нашей киноверсии? Все это рукотворное наваждение (и я не раз в этом убеждался) способно сегодня влиять не только на наш душевный настрой, мироощущение. Ему подвластны и наши судьбы... Теперь я твердо знаю, что каждое свидание с Петербургом сулит мне череду непредсказуемых открытий: ошеломляюще радостных встреч, приятных общений со старыми друзьями и новыми знакомыми. Я рискну сравнить свою любовь к этому породу с любовью к женщине. Пока в отношениях присутствует некая тайна, она не умрет и чувствам не грозит притупиться.
Беседу вела Мария ПАСХИНА
«Культура»
06.11.2003
Подробнее
Народный артист России Валерий БАРИНОВ: «Мой рекорд - 113 страниц за ночь!» О феноменальной памяти этого актера в театрально-киношной среде ходят легенды.
Народный артист России Валерий БАРИНОВ: «Мой рекорд - 113 страниц за ночь!»
О феноменальной памяти этого актера в театрально-киношной среде ходят легенды.
О феноменальной памяти этого актера в театрально-киношной среде ходят легенды.
Народный артист России Валерий БАРИНОВ: «Мой рекорд - 113 страниц за ночь!»
О феноменальной памяти этого актера в театрально-киношной среде ходят легенды. Приехав на несколько дней к маме в Орел, Валерий Баринов поделился с читателями «Комсомолки» некоторыми секретами запоминания больших объемов информации.
- Главное, просто поверить в свои возможности! Я когда работал в Театре им. Пушкина в Москве, был занят в 12 спектаклях. Двенадцать крупных ролей, каждый день разные. И все в голове удерживалось, хотя я никогда не учил тексты так, как это обычно делают люди - закатив глаза и бубня только что прочитанные строки. И правильно! Например, во время съемок «Петербургских тайн» прихожу на площадку, режиссер спрашивает: «Выучил монолог?». Я отвечаю: «Нет». «Молодец, мы тебе новый написали». Я его прочитывал - и в кадр. А роль княжеского управляющего Хлебонасущенского требовала оперирования огромным количеством цифр. Наташа Гундарева ужасалась: как ты можешь все помнить? Да очень просто! Надо только представить движение денежных потоков в хозяйской казне!
Я учу роли так: сажусь и просто читаю. Лучше вслух. При этом все, о чем в тексте идет речь, я стараюсь зрительно представить и последовательность событий в голове по полочкам разложить. Потом закрываю книгу, внутренне погружаюсь в то, о чем прочитал, и... говорю текстом, очень близким к оригиналу!
Кстати, подобный метод запоминания часто применяют в работе с актерами режиссеры. Например, Юрий Еремин прочитывал кусок пьесы, проводил разбор сцены и предлагал актерам сыграть, озвучивая роли своими словами! Раз-другой прогонял, а дальше актеры уже незаметно для себя авторский текст воспроизводили. Да так прочувствованно! Чеховская «Палата № 6» была поставлена с помощью этого метода. Чрезвычайно сильная получилась вещь!
Единственное исключение из этого способа - стихи. Поэзия читается не голосом, а глазами. А запечатлевается в душе.
Ирина Никишонкова.
О феноменальной памяти этого актера в театрально-киношной среде ходят легенды. Приехав на несколько дней к маме в Орел, Валерий Баринов поделился с читателями «Комсомолки» некоторыми секретами запоминания больших объемов информации.
- Главное, просто поверить в свои возможности! Я когда работал в Театре им. Пушкина в Москве, был занят в 12 спектаклях. Двенадцать крупных ролей, каждый день разные. И все в голове удерживалось, хотя я никогда не учил тексты так, как это обычно делают люди - закатив глаза и бубня только что прочитанные строки. И правильно! Например, во время съемок «Петербургских тайн» прихожу на площадку, режиссер спрашивает: «Выучил монолог?». Я отвечаю: «Нет». «Молодец, мы тебе новый написали». Я его прочитывал - и в кадр. А роль княжеского управляющего Хлебонасущенского требовала оперирования огромным количеством цифр. Наташа Гундарева ужасалась: как ты можешь все помнить? Да очень просто! Надо только представить движение денежных потоков в хозяйской казне!
Я учу роли так: сажусь и просто читаю. Лучше вслух. При этом все, о чем в тексте идет речь, я стараюсь зрительно представить и последовательность событий в голове по полочкам разложить. Потом закрываю книгу, внутренне погружаюсь в то, о чем прочитал, и... говорю текстом, очень близким к оригиналу!
Кстати, подобный метод запоминания часто применяют в работе с актерами режиссеры. Например, Юрий Еремин прочитывал кусок пьесы, проводил разбор сцены и предлагал актерам сыграть, озвучивая роли своими словами! Раз-другой прогонял, а дальше актеры уже незаметно для себя авторский текст воспроизводили. Да так прочувствованно! Чеховская «Палата № 6» была поставлена с помощью этого метода. Чрезвычайно сильная получилась вещь!
Единственное исключение из этого способа - стихи. Поэзия читается не голосом, а глазами. А запечатлевается в душе.
Ирина Никишонкова.
05.11.2003
Подробнее
Валерий Баринов, актер отрицательного обаяния Актер театра и кино Валерий БАРИНОВ сыграл семьдесят ролей, после чего перестал их считать.
Валерий Баринов, актер отрицательного обаяния
Актер театра и кино Валерий БАРИНОВ сыграл семьдесят ролей, после чего перестал их считать.
Актер театра и кино Валерий БАРИНОВ сыграл семьдесят ролей, после чего перестал их считать.
Валерий Баринов, актер отрицательного обаяния
Актер театра и кино Валерий БАРИНОВ сыграл семьдесят ролей, после чего перестал их считать. Знаменитым он проснулся после картины «Агапэ», где сыграл маленького человека, ставшего жертвой наглого «хозяина» нынешней жизни. Популярность Баринова возросла после телесериала «Петербургские тайны», где он предстал в роли отпетого мерзавца Хлебонасущенского, купившего невинную девушку. В недавней работе - фильме «Дом для богатых» - Валерий Баринов создал неоднозначный характер реформатора, который хочет, как лучше, но получается, естественно, как всегда. А на сцене Малого театра Валерий Александрович сыграл много ярких образов, в основном в пьесах Островского. «Я переиграл столько всяких подлецов и негодяев! Положительных героев у меня тоже не так уж мало, но они не столь ярки. Потому что отрицательные, как правило, драматургами выписываются ярче. Почему я специализируюсь в этом амплуа? Режиссеры привыкли ко мне в этой ипостаси. Один раз сыграл хорошо - и поехало!», - говорит актер.
- И какая же роль вас ««сгубила»?
- Влас в фильме «Строговы». Сутяга, мещанин. Про меня стали говорить «актер отрицательного обаяния». Играешь всякую мразь, а зрителю почему-то хочется такого человека понять и простить. Однако мне по душе актеры положительного обаяния, такие, как Валерий Носик, Юрий Васильев. Вот я даю интервью и поневоле стараюсь показать, какой я хороший. А коллегам, о которых я говорю, не надо было производить хорошее впечатление. По Юре Васильеву я проверял свои проступки: как он отреагирует? Но я, какого бы злодея ни играл, хотел, чтобы его понимали.
- Слышала, что авторы и актеры в творчестве вытаскивают из глубин души то, что подавляют в жизни, - и становится легче.
- Не всегда. Иногда, если в фильме или спектакле кого-то убью, потом не могу заснуть. А я-то поубивал столько народу! Зарезал, задушил... Что ни роль - какой-то черный омут. Но бывает, отыграешь - и словно очищаешься от черноты, глубоко в тебе сидящей, затаенной. Затаенное всегда интересно. За роль в фильме «Агапэ» я получил Гран-при на фестивале российского кино во Франции. Французы назвали меня русским Жаном Габеном. В театре очень смеялись. Например, сижу в буфете, пью кофе, задумавшись о чем-то, а мне говорят: «Габенишь?» Но, если серьезно, Габен привлекал тайной. Вот он уходит от камеры, потом поворачивается и снова уходит. А зрителю опять хочется увидеть его лицо. Я много раз просматривал его фильмы, чтобы постичь тайну Габена.
- Когда вы решили стать актером, вероятно, обо всем этом не думали?
- Конечно. Я вышел на сцену в шесть лет, в моей родной деревне, в Орловской области, - на смотре художественной самодеятельности. Читал стихи о поджигателях войны. Меня премировали огромным кульком шоколадных конфет. Это были первые шоколадные конфеты в моей жизни. И дали грамоту. На ней был нарисован дом с вывеской «Клуб». Это было мое первое в жизни слово, которое я прочитал. Я подумал: «Хорошо выступать в клубе, за это еще и конфеты дают». Я еще и пел хорошо. Пою и сейчас. В фильме «Вишневый омут», в том же «Агапэ». В театре исполняю песню извозчика: «Как на речке было, на Фонтанке...» Когда мне было восемь, я впервые пришел в театр, как зритель. В Орловский драматический. Пьеса называлась «Голос Америки». В ней были показаны американцы. Меня потрясли две вещи. То, что люди сидят, положив ноги на стол, а также огромное бутафорское дерево. У нас в Малом театре тоже предпочитают реалистические декорации, что меня в нем, кроме всего прочего, привлекает. Меня, ребенка, поразила еще и оркестровая яма. Я недоумевал, как же люди из нее вылезут, когда захотят пойти домой? Так началась моя любовь к театру. О кинематографе я не думал. В юности работал на заводе и в том же Орловском театре рабочим сцены. Когда в Орле открыли двухгодичную актерскую вечернюю студию, я стал там учиться и играть в массовке. Послал запрос в Школу-студию МХАТа, однако считал: если останусь в Орловском театре, это будет пределом моих мечтаний. Но в Москве начал поступать во все театральные училища, и нигде меня не отвергли. Однако поступил все-таки в Щепкинское училище, к Коршунову.
- Вы азартный человек?
- Да, игрок по натуре. Недавно в Сочи, на фестивале «Кинотавр», проиграл в казино.
- Сколько проиграли?
- Не скажу. Зачем жене это знать?.. Я человек увлекающийся. Много лет ходил на ипподром. Знал родословные всех лошадей! И вот странность : если выигрывал, то грустил - мол, мог бы выиграть больше. Если проигрывал, чувствовал себя бодрым: дескать, ничего, ничего, подумаешь, еще повоюем! Сейчас на это увлечение нет времени. Я страстный футбольный болельщик. Футбол - это моя вторая жизнь. Если все хорошо, но проиграла моя любимая команда «Локомотив», считаю: все плохо.
- Что для вас сегодня важнее - театр или кино?
- В театре сейчас куда больше интересного. Кинематограф, его развитие вызывает у меня страх. Происходит идеализация бандитизма. Чем отличается гений от примитивного человека? У примитивного человека в экстремальной ситуации наготове один вариант поведения. У человека, обладающего большим знанием о жизни, более образованного, более умного, - два, три, четыре варианта. У незаурядного - десять. Это вроде пирамиды. На ее вершине - гений. С пятнадцатью вариантами поведения. Так вот, молодой человек, вступающий в жизнь, ищет варианты поведения. Как он будет жить? Да и попросту: как одеться, кому уступить место в трамвае? Ему нужен образец. Хотим мы того или не хотим, любая информация, идущая с экрана или со сцены, откладывается в сознании зрителей и предлагает им варианты поведения. Я многое простил латиноамериканским сериалам, когда узнал, что некоторые матери, бросившие детей, посмотрев эти фильмы, стали разыскивать своих сыновей и дочек. Но в последнее время в российских фильмах появилось слишком много романтизированных бандитов. Положительным героям из так называемого социалистического реализма была свойственна сверхнравственность, несгибаемость - мы сейчас на это сетуем. Но эти герои давали пример нормального поведения. Они показывали, что такое хорошо, что такое благородство. А теперь нам на экране показывают «благородного» бандита, стреляющего, в кого хочется, направо-налево гуляющего с женщинами, колющегося, нюхающего отраву. Боюсь, мы очень дорого заплатим за этот разгул романтического бандитизма на экране. Тем более что бандитов хорошо играют хорошие актеры! Я не считаю, что такие фильмы надо запретить, но обо всем этом следует очень серьезно задуматься. Пока не поздно. А может, уже и поздно.
- Кто должен задуматься? Творцы? Спонсоры?
- То-то и оно. Боюсь, что музыку заказывают те самые, с золотыми цепями и бритыми головами. Теперь навесившие свои цепи на кинематограф. Кино, конечно, очистится, все равно будут создаваться хорошие фильмы. Они и сейчас есть. Но я больше верю в живучесть театра. Потому что это искусство не зависит от сторонних людей.
- Ну как же? Многие московские театры благодарны мэру Лужкову за субсидии.
- Да, лучше, чтоб попечители у театра были, но по сути театр независим. Есть я - артист, есть вы - зритель. Два самых важных компонента. Если они существуют, не нужен попечитель, не нужен никто. Если я сумею вас заинтересовать, спектакль состоится. На площади, во дворе, на крыльце - где угодно. Столкновение эмоций зрителя и актера, разделенных не обязательно рампой, любой условной линией, - вот тут-то и начинается чудо театра. А для кино нужна пленка, камера. Кино не обойдется без техники. И вот вам результат: искусство зависит от денег. Без них театр может засверкать, а кино - нет. Боюсь, что очень долго деньги кинематографу будут давать люди с золотыми цепями.
- Валерий Александрович, популярность чаще радует актера или тяготит?
- Мне она и добрую, и злую службу недавно сослужила. Заказал я железнодорожный билет. А нынче ведь в кассу надо сообщать фамилию. Кассирша говорит: «Здравствуйте, я вас узнала. Рада вас видеть!» Ищет, ищет мой билет - не находит. «Извините, сейчас выпишем новый». И выдает мне билет, на котором значится «моя» фамилия: Хлебонасущенский. Что ж, фильм «Петербургские тайны» людям понравился. И вот феномен: мой персонаж - негодяй, а ко мне кассирша отнеслась с симпатией.
- Над чем вы работаете сейчас?
- В основном над сериалами. В новом фильме с рабочим названием «Оборотень» играю старого следователя, а в историческом фильме о Столыпине - главную роль.
- С возрастным гримом?
- Нет, я без грима состарюсь. Рад, что играю положительного героя именно в телевизионном фильме. Ведь телесериал уже приучил зрителя к тому, что я играю мерзавцев. Да, опасны телесериалы для актеров: и популярность приносят, и на штампы обрекают.
Беседу вела Елена БЕЛОСТОЦКАЯ
Газета «Культура»
№7 (7264) 22 - 28 февраля 2001г.
Актер театра и кино Валерий БАРИНОВ сыграл семьдесят ролей, после чего перестал их считать. Знаменитым он проснулся после картины «Агапэ», где сыграл маленького человека, ставшего жертвой наглого «хозяина» нынешней жизни. Популярность Баринова возросла после телесериала «Петербургские тайны», где он предстал в роли отпетого мерзавца Хлебонасущенского, купившего невинную девушку. В недавней работе - фильме «Дом для богатых» - Валерий Баринов создал неоднозначный характер реформатора, который хочет, как лучше, но получается, естественно, как всегда. А на сцене Малого театра Валерий Александрович сыграл много ярких образов, в основном в пьесах Островского. «Я переиграл столько всяких подлецов и негодяев! Положительных героев у меня тоже не так уж мало, но они не столь ярки. Потому что отрицательные, как правило, драматургами выписываются ярче. Почему я специализируюсь в этом амплуа? Режиссеры привыкли ко мне в этой ипостаси. Один раз сыграл хорошо - и поехало!», - говорит актер.
- И какая же роль вас ««сгубила»?
- Влас в фильме «Строговы». Сутяга, мещанин. Про меня стали говорить «актер отрицательного обаяния». Играешь всякую мразь, а зрителю почему-то хочется такого человека понять и простить. Однако мне по душе актеры положительного обаяния, такие, как Валерий Носик, Юрий Васильев. Вот я даю интервью и поневоле стараюсь показать, какой я хороший. А коллегам, о которых я говорю, не надо было производить хорошее впечатление. По Юре Васильеву я проверял свои проступки: как он отреагирует? Но я, какого бы злодея ни играл, хотел, чтобы его понимали.
- Слышала, что авторы и актеры в творчестве вытаскивают из глубин души то, что подавляют в жизни, - и становится легче.
- Не всегда. Иногда, если в фильме или спектакле кого-то убью, потом не могу заснуть. А я-то поубивал столько народу! Зарезал, задушил... Что ни роль - какой-то черный омут. Но бывает, отыграешь - и словно очищаешься от черноты, глубоко в тебе сидящей, затаенной. Затаенное всегда интересно. За роль в фильме «Агапэ» я получил Гран-при на фестивале российского кино во Франции. Французы назвали меня русским Жаном Габеном. В театре очень смеялись. Например, сижу в буфете, пью кофе, задумавшись о чем-то, а мне говорят: «Габенишь?» Но, если серьезно, Габен привлекал тайной. Вот он уходит от камеры, потом поворачивается и снова уходит. А зрителю опять хочется увидеть его лицо. Я много раз просматривал его фильмы, чтобы постичь тайну Габена.
- Когда вы решили стать актером, вероятно, обо всем этом не думали?
- Конечно. Я вышел на сцену в шесть лет, в моей родной деревне, в Орловской области, - на смотре художественной самодеятельности. Читал стихи о поджигателях войны. Меня премировали огромным кульком шоколадных конфет. Это были первые шоколадные конфеты в моей жизни. И дали грамоту. На ней был нарисован дом с вывеской «Клуб». Это было мое первое в жизни слово, которое я прочитал. Я подумал: «Хорошо выступать в клубе, за это еще и конфеты дают». Я еще и пел хорошо. Пою и сейчас. В фильме «Вишневый омут», в том же «Агапэ». В театре исполняю песню извозчика: «Как на речке было, на Фонтанке...» Когда мне было восемь, я впервые пришел в театр, как зритель. В Орловский драматический. Пьеса называлась «Голос Америки». В ней были показаны американцы. Меня потрясли две вещи. То, что люди сидят, положив ноги на стол, а также огромное бутафорское дерево. У нас в Малом театре тоже предпочитают реалистические декорации, что меня в нем, кроме всего прочего, привлекает. Меня, ребенка, поразила еще и оркестровая яма. Я недоумевал, как же люди из нее вылезут, когда захотят пойти домой? Так началась моя любовь к театру. О кинематографе я не думал. В юности работал на заводе и в том же Орловском театре рабочим сцены. Когда в Орле открыли двухгодичную актерскую вечернюю студию, я стал там учиться и играть в массовке. Послал запрос в Школу-студию МХАТа, однако считал: если останусь в Орловском театре, это будет пределом моих мечтаний. Но в Москве начал поступать во все театральные училища, и нигде меня не отвергли. Однако поступил все-таки в Щепкинское училище, к Коршунову.
- Вы азартный человек?
- Да, игрок по натуре. Недавно в Сочи, на фестивале «Кинотавр», проиграл в казино.
- Сколько проиграли?
- Не скажу. Зачем жене это знать?.. Я человек увлекающийся. Много лет ходил на ипподром. Знал родословные всех лошадей! И вот странность : если выигрывал, то грустил - мол, мог бы выиграть больше. Если проигрывал, чувствовал себя бодрым: дескать, ничего, ничего, подумаешь, еще повоюем! Сейчас на это увлечение нет времени. Я страстный футбольный болельщик. Футбол - это моя вторая жизнь. Если все хорошо, но проиграла моя любимая команда «Локомотив», считаю: все плохо.
- Что для вас сегодня важнее - театр или кино?
- В театре сейчас куда больше интересного. Кинематограф, его развитие вызывает у меня страх. Происходит идеализация бандитизма. Чем отличается гений от примитивного человека? У примитивного человека в экстремальной ситуации наготове один вариант поведения. У человека, обладающего большим знанием о жизни, более образованного, более умного, - два, три, четыре варианта. У незаурядного - десять. Это вроде пирамиды. На ее вершине - гений. С пятнадцатью вариантами поведения. Так вот, молодой человек, вступающий в жизнь, ищет варианты поведения. Как он будет жить? Да и попросту: как одеться, кому уступить место в трамвае? Ему нужен образец. Хотим мы того или не хотим, любая информация, идущая с экрана или со сцены, откладывается в сознании зрителей и предлагает им варианты поведения. Я многое простил латиноамериканским сериалам, когда узнал, что некоторые матери, бросившие детей, посмотрев эти фильмы, стали разыскивать своих сыновей и дочек. Но в последнее время в российских фильмах появилось слишком много романтизированных бандитов. Положительным героям из так называемого социалистического реализма была свойственна сверхнравственность, несгибаемость - мы сейчас на это сетуем. Но эти герои давали пример нормального поведения. Они показывали, что такое хорошо, что такое благородство. А теперь нам на экране показывают «благородного» бандита, стреляющего, в кого хочется, направо-налево гуляющего с женщинами, колющегося, нюхающего отраву. Боюсь, мы очень дорого заплатим за этот разгул романтического бандитизма на экране. Тем более что бандитов хорошо играют хорошие актеры! Я не считаю, что такие фильмы надо запретить, но обо всем этом следует очень серьезно задуматься. Пока не поздно. А может, уже и поздно.
- Кто должен задуматься? Творцы? Спонсоры?
- То-то и оно. Боюсь, что музыку заказывают те самые, с золотыми цепями и бритыми головами. Теперь навесившие свои цепи на кинематограф. Кино, конечно, очистится, все равно будут создаваться хорошие фильмы. Они и сейчас есть. Но я больше верю в живучесть театра. Потому что это искусство не зависит от сторонних людей.
- Ну как же? Многие московские театры благодарны мэру Лужкову за субсидии.
- Да, лучше, чтоб попечители у театра были, но по сути театр независим. Есть я - артист, есть вы - зритель. Два самых важных компонента. Если они существуют, не нужен попечитель, не нужен никто. Если я сумею вас заинтересовать, спектакль состоится. На площади, во дворе, на крыльце - где угодно. Столкновение эмоций зрителя и актера, разделенных не обязательно рампой, любой условной линией, - вот тут-то и начинается чудо театра. А для кино нужна пленка, камера. Кино не обойдется без техники. И вот вам результат: искусство зависит от денег. Без них театр может засверкать, а кино - нет. Боюсь, что очень долго деньги кинематографу будут давать люди с золотыми цепями.
- Валерий Александрович, популярность чаще радует актера или тяготит?
- Мне она и добрую, и злую службу недавно сослужила. Заказал я железнодорожный билет. А нынче ведь в кассу надо сообщать фамилию. Кассирша говорит: «Здравствуйте, я вас узнала. Рада вас видеть!» Ищет, ищет мой билет - не находит. «Извините, сейчас выпишем новый». И выдает мне билет, на котором значится «моя» фамилия: Хлебонасущенский. Что ж, фильм «Петербургские тайны» людям понравился. И вот феномен: мой персонаж - негодяй, а ко мне кассирша отнеслась с симпатией.
- Над чем вы работаете сейчас?
- В основном над сериалами. В новом фильме с рабочим названием «Оборотень» играю старого следователя, а в историческом фильме о Столыпине - главную роль.
- С возрастным гримом?
- Нет, я без грима состарюсь. Рад, что играю положительного героя именно в телевизионном фильме. Ведь телесериал уже приучил зрителя к тому, что я играю мерзавцев. Да, опасны телесериалы для актеров: и популярность приносят, и на штампы обрекают.
Беседу вела Елена БЕЛОСТОЦКАЯ
Газета «Культура»
№7 (7264) 22 - 28 февраля 2001г.
29.10.2003
Подробнее
КУПЛЕТЫ КУРОЧКИНА
В 1950 г. Борис Равенских поставил на сцене Театра сатиры пьесу «Свадьба с приданым».
КУПЛЕТЫ КУРОЧКИНА
В 1950 г. Борис Равенских поставил на сцене Театра сатиры пьесу «Свадьба с приданым». Ольгу играла Вера Васильева, Максима — несколько актеров, в том числе и Владимир Ушаков. Через три года постановщик спектакля вместе с режиссером Татьяной Лукашевич сняли одноименный фильм — просто запечатлели театральное действо на пленке, оставив всех исполнителей.
Фильм полюбился зрителям. Особенно запомнился всем балагур Курочкин (который «вовсе не рыжий, а золотистый блондин»), его сыграл актер Малого театра Виталий Доронин. Куплеты Курочкина распевала вся страна.
Э. БАРСУКОВ
***
«Хвастать, милая, не стану»
Слова Алексея Фатьянова Музыка Бориса Мокроусова
Хвастать, милая, не стану,
Знаю сам, что говорю.
С неба звездочку достану
И на память подарю.
Обо мне все люди скажут:
Сердцем чист и не спесив.
Или я в масштабах ваших
Недостаточно красив?
Из-за вас, моя черешня.
Ссорюсь я с приятелем.
До чего же климат здешний
На любовь влиятелен!
Я тоскую по соседству
И на расстоянии.
Ах, без вас я, как без сердца,
Жить не в состоянии!
«Крестьянин», 29.10.2003
В 1950 г. Борис Равенских поставил на сцене Театра сатиры пьесу «Свадьба с приданым». Ольгу играла Вера Васильева, Максима — несколько актеров, в том числе и Владимир Ушаков. Через три года постановщик спектакля вместе с режиссером Татьяной Лукашевич сняли одноименный фильм — просто запечатлели театральное действо на пленке, оставив всех исполнителей.
Фильм полюбился зрителям. Особенно запомнился всем балагур Курочкин (который «вовсе не рыжий, а золотистый блондин»), его сыграл актер Малого театра Виталий Доронин. Куплеты Курочкина распевала вся страна.
Э. БАРСУКОВ
***
«Хвастать, милая, не стану»
Слова Алексея Фатьянова Музыка Бориса Мокроусова
Хвастать, милая, не стану,
Знаю сам, что говорю.
С неба звездочку достану
И на память подарю.
Обо мне все люди скажут:
Сердцем чист и не спесив.
Или я в масштабах ваших
Недостаточно красив?
Из-за вас, моя черешня.
Ссорюсь я с приятелем.
До чего же климат здешний
На любовь влиятелен!
Я тоскую по соседству
И на расстоянии.
Ах, без вас я, как без сердца,
Жить не в состоянии!
«Крестьянин», 29.10.2003
18.10.2003
Подробнее
НИ СЕКУНДЫ СКУКИ ЗА 27 ЛЕТ Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных.
НИ СЕКУНДЫ СКУКИ ЗА 27 ЛЕТ
Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных.
Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных.
НИ СЕКУНДЫ СКУКИ ЗА 27 ЛЕТ
Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных. Они воспитали 2 дочерей, поменяли 6 квартир, снялись вместе в кино и не перестают подшучивать друг над другом.
Вы женаты уже много лет. А помните ли свою первую встречу?
Маша: Мы женаты, страшно произнести, двадцать семь лет. Познакомились на пробах фильма Петра Тодоровского «Городской романс». Виталий был одним из претендентов на главную мужскую роль, я — на женскую. Меня утвердили, а его нет, посчитав, что его герой будет слишком положительным. Виталий не мог не произвести на меня впечатления. Я оказалась под прессингом доброты, щедрости, внимания — всего, чем в свои 19 лет не была избалована. Он всегда был в замечательном ровном расположении духа. Потом, когда мы поженились, я думала: «Боже мой, человек этот, оказывается, совсем не тот, за кого себя выдавал!»
Виталий: Конечно, узнай ты меня сразу — не вышла бы за меня замуж. О первой встрече я вообще ничего не помню. Какая-то Маша была непрофессиональная. А непрофессионалов я вообще не люблю. В глаза я не смотрел. Потом пелена спала. Я летал к Маше в Одессу, где она снималась, в Ленинград, где она жила. Деньги кончались -возвращался в Москву. Потом зарабатывал и летел снова. Это продолжалось почти год.
Маша, а вы непрофессиональная актриса?
М.: Я абсолютный актер-любитель. С «Городским романсом» все получилось совсем уж необыкновенно — как в кино. В Ленинграде прямо на улице ко мне подошла помощник режиссера и спросила, не хочу ли я сниматься в кино. Я сказала, что, конечно, хочу. Если бы знала, что это будет главная роль, испугалась бы и отказалась. Им нужна была социальная героиня, которая ничем особенным не выделялась, вот они меня и выбрали.
А откуда вы родом?
М.: Я из Ленинграда, Виталий из Читы. Когда мы поженились и надо было перевозить мои вещи, Виталий добыл коробку из-под холодильника, куда мы сложили мою одежду, сковородки и другое «приданое».
В.: При этом теща, вероятно, подумала, что я не промах, раз нашел такую огромную коробку, и постаралась добросовестно наполнить ее неподъемным количеством вещей, которые и положили начало нашему благосостоянию.
М.: Жили мы первое время в коммунальной квартире — общежитии Малого театра, где с нами соседствовали еще один актер и две дворничихи. От одной из них я наслушалась много ненормативного русского языка: когда по телефону звонили поклонницы Виталия и молчали, она им без стеснения говорила, что о них думает...
В этой квартире вы сравнительно недавно... Привыкли?
М.: Вообще-то я ужасно люблю переезжать. Мало кто это понимает, особенно муж. Эта квартира у нас шестая. После определенного этапа мною овладевает «охота к перемене мест». Предыдущая квартира была огромная и с легендой — до нас там жил Юлиан Семенов. Но она находилась над эстакадой на углу Нового Арбата и Бульварного кольца и под нашими окнами никогда не рассасывались автомобильные пробки. Здесь же, хотя и центр, тишайший зеленый двор. Кроме того, разница в метраже позволила нам сделать хороший ремонт и купить, например, такую кухонную мебель, которую, наверное, иначе не смогли бы себе позволить.
В.: Маша — хороший психолог. Информацию о грядущем переезде я воспринимаю с ужасом. Но она постепенно заводит мне эту информацию в подкорку, и уже года через два я созреваю, мы ищем варианты и упаковываем вещи.
У вас такой идеальный порядок...
В.: Многие наши знакомые живут среди разбросанных вещей и нормально себя чувствуют. Я так не могу. Мне надо, чтобы было чисто. Если перед глазами что-то мешается, я стараюсь это убрать, но Маша говорит, что лучше бы я этого не делал.
М.: Потому что потом ты никогда не вспомнишь, что и куда положил.
Сюда вы переехали уже без старшей дочери?
М.: У Насти замечательные муж и сын, и она живет самостоятельной взрослой жизнью. Конечно, у меня, по большому счету, есть к ней претензии, но вообще-то она очень трепетная, любящая и заботливая. Но оказалось, что и наша младшая дочь Лиза — замечательная тетя для Настиного сына Кирилла. С ним она взрослый и ответственный человек. Их можно оставить вдвоем, и малыш будет одет и накормлен. У нее фантастические задатки будущей матери.
У Лизы и Кирилла разница в возрасте примерно такая же, как у Насти и Лизы, но Настя не была столь заботливой сестрой, какой Лиза стала тетей. Когда родилась младшая дочь, мы жили на Кутузовском проспекте и Настя через эту правительственную трассу возила Лизу в коляске показывать одноклассницам. Больше всего ей нравилось, что уличный регулировщик останавливал машины и ждал, пока она проедет с «этим чудным ребенком». Когда мы с папой застали ее за таким гулянием, пришли в ужас.
У Лизы есть актерские способности?
В.: Трудно сказать, некоторые бывают такие ловкие, что думаешь: «Ну артист!», а он не артист, а всего-навсего нахал. У нас Настя здорово умеет показывать Раневскую, Рину Зеленую, просто знакомых. В жизни она не то чтобы весельчак, но здесь у нее определенно есть артистический дар.
Популярность Виталия вами ощущается?
М.: Теперь почти нет. Правда у мальчиков лет десяти при виде «доктора Ватсона» отвисает челюсть и пересыхает горло.
Во многих картинах вы играли вместе. Кто был инициатором совместной работы?
М.: Виталий мне сразу сказал: никакого кино. И я как-то тихо, как с квартирами, опять влезла.
В.: Мне кажется это бессмысленным: денег не приносит, славы тоже.
А удовольствие?
В.: Какое уж тут удовольствие, я в кадре с собственной женой категорически не могу целоваться. Так этого ни разу и не сделал. С чужими — пожалуйста...
Маша, а по специальности вам пришлось поработать?
М.: Художником по костюмам я работала некоторое время в Театре оперетты. Потом...
В.: Потом ее придавило очередной партией шинелей и на этом работа закончилась.
М.: Ну не смеши. В Малом я как художник по костюмам сделала два спектакля. Некоторое время была редактором отдела моды в «Журнале мод», ставила съемки одежды на взрослых и маленьких фотомоделях.
Сейчас не работаете?
М.: Скоро в Москве откроется бутик Mila Schon, и я буду его арт-директором. Стиль этого, пока почти неизвестного у нас итальянского дизайнера мне очень близок и по цельности, чистоте, постоянству напоминает любимого мной Армани.
Как вы относитесь к творчеству друг друга: благоговейно или критически?
В.: Маша — критически, я — благоговейно!
М.: Каждая премьера или картина заставляет меня влюбляться в Виталия снова и снова. Сейчас я, к своему большому сожалению, хожу в театр меньше, чем раньше, но все равно ужасно горжусь тем, что он делает. Особенно его последней работой на сцене филиала Малого театра — спектаклем «Свадьба Кречинского», который он поставил как режиссер и где играет главную роль.
Похоже, чтобы поддерживать интерес друг к другу, вам ничего не надо придумывать?
М.: За все годы, что мы вместе, мне ни одной секунды не было с ним скучно. К тому же гастроли и съемки Виталия нас раньше достаточно часто разлучали, что, видимо, заставляло чаще думать друг о друге и ценить время, проведенное вместе.
Как менялись в совместной жизни привычки и вкусы?
М.: Здесь, наверное, я тебе больше передавала, правда, пап?
В.: Я себя и не помню. Превратили меня в тесто, измяли, испекли и съели.
М.: Ну это смешно, конечно, это я полностью им вылеплена.
В.: Ладно. А я сам превратился и испекся благодаря твоим психиатрическим способностям.
Часто ли вы ссоритесь?
М.: Виталий со мной никогда не ссорится.
В.: Я это считаю ниже своего достоинства...
М.: А я могу выступить инициатором... Сейчас ругаюсь, раньше даже дралась. Но со временем поняла, что мои физические данные не очень этому способствуют. Решила, лучше буду пилить, этого никто не выносит, даже собака боится. На самом деле я сейчас подумала, что мы очень давно не ссорились. Как-то само собой это осталось в прошлом.
У вас большая разница в возрасте?
М.: Раньше была большая, сейчас — практически никакой. Когда мы женились, я была намного его моложе...
В.: Ну а потом я долго-долго над ней работал, чтобы она меня поскорее догнала.
А ревность у вас бытует?
В.: Развита в высшей степени.
М.: У обоих.
В.: Надо ухо востро держать, мало ли чего...
Время на общение есть?
М.: Обычно на откровенные разговоры времени до обидного мало. Но я очень люблю, когда Виталий приглашает меня в ресторан. Там он очень внимательно за мной ухаживает, обо всем расспросит... Когда же мы просто сидим на кухне, так душевно не получается...
В.: Получается. Когда настает время поговорить, оно всегда находится.
М.: Ты вообще не особенно разговорчивый.
В.: Я не люблю объяснений. Даже когда я как режиссер что-то объясняю актерам, я никогда не говорю: «Сделайте так-то и так-то». Это унижает.
Люди проявляют деликатность на работе и дома по-разному.
М.: По-настоящему нежен он только с нашей собакой Ромой.
В.: Потому что он полностью от меня зависит. Погуляешь с ним, накормишь...
М.: Виталий стоит и слушает, как Рома ест, и радуется его чавканью. При этом он ненавидит, когда люди звучно едят, если ребенок не дай бог хлюпнет чаем, он так на нее посмотрит! А здесь такое умиление на лице: «Чавкай, мой милый!»
В.: Ты просто ничего не понимаешь, его чавканье означает: «Хороший у меня хозяин...»
Ну к внуку-то, наверное, вы все-таки относитесь нежнее, чем к Роме?
В.: Кирюша — совсем другое. Когда Настя работает или уезжает на гастроли — она танцует в ансамбле Игоря Моисеева, — он бывает у нас. Это периодические приятные встречи, много чувств и никакой ответственности. Что ты, Маша, возмущаешься? Разница между детьми и внуками — это как между браком и романом. Внуки — это роман на всю жизнь. Всегда праздник.
Кстати, о праздниках... Какие они у вашей семьи?
В.: Больше всего мы любим Новый год. Обычно накануне идем с друзьями в ЦДХ, а потом Маша, пользуясь нашей территориальной близостью, всех зазывает к нам.
М.: Ну еще дни рождения. Помнишь, какой спектакль учинила на твое 50-летие Лизина дворовая компания? Жаль, что мы его не записали на видео. Люди буквально падали со стульев от смеха.
В вашем доме есть культ еды?
М.: Виталий Мефодьевич больше всего любит борщ.
В.: Ведь знает, а не делает!
М.: Ну не каждый же день! Причем тебе же абсолютно все равно — с мясом или без, ты и не отличаешь, была бы свекла.
В.: Главные вкусовые привязанности формируются, как правило, в детстве, а в мое детство дома в Чите главными блюдами были борщ и пельмени. В детстве ведь все воспринимается по-другому. Мне тогда казалось, что я ребенок дворовый. Но когда я смотрю на те далекие фотографии, то понимаю, что был просто гуляющим во дворе домашним ребенком. На фотоснимке я разительно отличаюсь от настоящих «дворовых» аккуратной стрижкой и глаженой одеждой.
А во взрослой жизни вы сохранили требовательность к внешнему виду?
В.: В детстве обо мне заботилась мама. Теперь — жена. Мне не все равно, во что я одет. На кого-нибудь, что ни надень, он будет хорош. Я же всегда помню, что моя интеллигентность отчасти приобретенного характера и отличить меня в соответствующей одежде от, скажем, шофера практически невозможно.
М.: Одежда его преображает...
В.: Это верно. Один раз я проявил самостоятельность и без Маши пошел и купил себе дубленку в магазине, который ежедневно рекламируется по телевизору.
М.: Когда он ее принес домой и развернул, я сразу же, конечно, все поняла, но, когда он ее надел, это было нечто. Не знаю, с кем его в ней можно сравнить... Даже не с почтальоном Печкиным. В этой одежде нельзя даже с собакой гулять — не дай бог кто-нибудь узнает. Такой вот поступок в самый разгар лета.
Для Маши вы покупаете что-нибудь вместе?
В.: Очень редко. Обычно я сделаю комплимент, скажу, что ей что-то необыкновенно идет, а она говорит: «Ой, это я давно, месяца два назад купила». Зато мне очень приятно, когда некоторые вещи ей идут особенно. Например, шуба, которую я ей подарил, или коричневое вечернее платье с вышивкой и вырезом...
А продовольственные магазины кто из вас посещает?
В.: Я очень люблю магазин на углу Суворовского бульвара и Калининского проспекта возле нашей старой квартиры. Считаю, что лучше магазина в Москве нет.
М.: Потому что тебя в нем знают и любят. Я один раз зашла в магазин незаметно и наблюдала нечто необычное и интересное. Там был моноспектакль Виталия Мефодьевича.
Говорят, что вас часто принимают за брата и сестру.
М.: Раньше даже дочкой называли.
В.: Ну, я не обольщаюсь, что такой же хорошенький...
«Домашний очаг», январь 1998 г.
Беседовала Елена Вышинская
Благодарим Ольгу Амелину за предоставленный материал.
Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных. Они воспитали 2 дочерей, поменяли 6 квартир, снялись вместе в кино и не перестают подшучивать друг над другом.
Вы женаты уже много лет. А помните ли свою первую встречу?
Маша: Мы женаты, страшно произнести, двадцать семь лет. Познакомились на пробах фильма Петра Тодоровского «Городской романс». Виталий был одним из претендентов на главную мужскую роль, я — на женскую. Меня утвердили, а его нет, посчитав, что его герой будет слишком положительным. Виталий не мог не произвести на меня впечатления. Я оказалась под прессингом доброты, щедрости, внимания — всего, чем в свои 19 лет не была избалована. Он всегда был в замечательном ровном расположении духа. Потом, когда мы поженились, я думала: «Боже мой, человек этот, оказывается, совсем не тот, за кого себя выдавал!»
Виталий: Конечно, узнай ты меня сразу — не вышла бы за меня замуж. О первой встрече я вообще ничего не помню. Какая-то Маша была непрофессиональная. А непрофессионалов я вообще не люблю. В глаза я не смотрел. Потом пелена спала. Я летал к Маше в Одессу, где она снималась, в Ленинград, где она жила. Деньги кончались -возвращался в Москву. Потом зарабатывал и летел снова. Это продолжалось почти год.
Маша, а вы непрофессиональная актриса?
М.: Я абсолютный актер-любитель. С «Городским романсом» все получилось совсем уж необыкновенно — как в кино. В Ленинграде прямо на улице ко мне подошла помощник режиссера и спросила, не хочу ли я сниматься в кино. Я сказала, что, конечно, хочу. Если бы знала, что это будет главная роль, испугалась бы и отказалась. Им нужна была социальная героиня, которая ничем особенным не выделялась, вот они меня и выбрали.
А откуда вы родом?
М.: Я из Ленинграда, Виталий из Читы. Когда мы поженились и надо было перевозить мои вещи, Виталий добыл коробку из-под холодильника, куда мы сложили мою одежду, сковородки и другое «приданое».
В.: При этом теща, вероятно, подумала, что я не промах, раз нашел такую огромную коробку, и постаралась добросовестно наполнить ее неподъемным количеством вещей, которые и положили начало нашему благосостоянию.
М.: Жили мы первое время в коммунальной квартире — общежитии Малого театра, где с нами соседствовали еще один актер и две дворничихи. От одной из них я наслушалась много ненормативного русского языка: когда по телефону звонили поклонницы Виталия и молчали, она им без стеснения говорила, что о них думает...
В этой квартире вы сравнительно недавно... Привыкли?
М.: Вообще-то я ужасно люблю переезжать. Мало кто это понимает, особенно муж. Эта квартира у нас шестая. После определенного этапа мною овладевает «охота к перемене мест». Предыдущая квартира была огромная и с легендой — до нас там жил Юлиан Семенов. Но она находилась над эстакадой на углу Нового Арбата и Бульварного кольца и под нашими окнами никогда не рассасывались автомобильные пробки. Здесь же, хотя и центр, тишайший зеленый двор. Кроме того, разница в метраже позволила нам сделать хороший ремонт и купить, например, такую кухонную мебель, которую, наверное, иначе не смогли бы себе позволить.
В.: Маша — хороший психолог. Информацию о грядущем переезде я воспринимаю с ужасом. Но она постепенно заводит мне эту информацию в подкорку, и уже года через два я созреваю, мы ищем варианты и упаковываем вещи.
У вас такой идеальный порядок...
В.: Многие наши знакомые живут среди разбросанных вещей и нормально себя чувствуют. Я так не могу. Мне надо, чтобы было чисто. Если перед глазами что-то мешается, я стараюсь это убрать, но Маша говорит, что лучше бы я этого не делал.
М.: Потому что потом ты никогда не вспомнишь, что и куда положил.
Сюда вы переехали уже без старшей дочери?
М.: У Насти замечательные муж и сын, и она живет самостоятельной взрослой жизнью. Конечно, у меня, по большому счету, есть к ней претензии, но вообще-то она очень трепетная, любящая и заботливая. Но оказалось, что и наша младшая дочь Лиза — замечательная тетя для Настиного сына Кирилла. С ним она взрослый и ответственный человек. Их можно оставить вдвоем, и малыш будет одет и накормлен. У нее фантастические задатки будущей матери.
У Лизы и Кирилла разница в возрасте примерно такая же, как у Насти и Лизы, но Настя не была столь заботливой сестрой, какой Лиза стала тетей. Когда родилась младшая дочь, мы жили на Кутузовском проспекте и Настя через эту правительственную трассу возила Лизу в коляске показывать одноклассницам. Больше всего ей нравилось, что уличный регулировщик останавливал машины и ждал, пока она проедет с «этим чудным ребенком». Когда мы с папой застали ее за таким гулянием, пришли в ужас.
У Лизы есть актерские способности?
В.: Трудно сказать, некоторые бывают такие ловкие, что думаешь: «Ну артист!», а он не артист, а всего-навсего нахал. У нас Настя здорово умеет показывать Раневскую, Рину Зеленую, просто знакомых. В жизни она не то чтобы весельчак, но здесь у нее определенно есть артистический дар.
Популярность Виталия вами ощущается?
М.: Теперь почти нет. Правда у мальчиков лет десяти при виде «доктора Ватсона» отвисает челюсть и пересыхает горло.
Во многих картинах вы играли вместе. Кто был инициатором совместной работы?
М.: Виталий мне сразу сказал: никакого кино. И я как-то тихо, как с квартирами, опять влезла.
В.: Мне кажется это бессмысленным: денег не приносит, славы тоже.
А удовольствие?
В.: Какое уж тут удовольствие, я в кадре с собственной женой категорически не могу целоваться. Так этого ни разу и не сделал. С чужими — пожалуйста...
Маша, а по специальности вам пришлось поработать?
М.: Художником по костюмам я работала некоторое время в Театре оперетты. Потом...
В.: Потом ее придавило очередной партией шинелей и на этом работа закончилась.
М.: Ну не смеши. В Малом я как художник по костюмам сделала два спектакля. Некоторое время была редактором отдела моды в «Журнале мод», ставила съемки одежды на взрослых и маленьких фотомоделях.
Сейчас не работаете?
М.: Скоро в Москве откроется бутик Mila Schon, и я буду его арт-директором. Стиль этого, пока почти неизвестного у нас итальянского дизайнера мне очень близок и по цельности, чистоте, постоянству напоминает любимого мной Армани.
Как вы относитесь к творчеству друг друга: благоговейно или критически?
В.: Маша — критически, я — благоговейно!
М.: Каждая премьера или картина заставляет меня влюбляться в Виталия снова и снова. Сейчас я, к своему большому сожалению, хожу в театр меньше, чем раньше, но все равно ужасно горжусь тем, что он делает. Особенно его последней работой на сцене филиала Малого театра — спектаклем «Свадьба Кречинского», который он поставил как режиссер и где играет главную роль.
Похоже, чтобы поддерживать интерес друг к другу, вам ничего не надо придумывать?
М.: За все годы, что мы вместе, мне ни одной секунды не было с ним скучно. К тому же гастроли и съемки Виталия нас раньше достаточно часто разлучали, что, видимо, заставляло чаще думать друг о друге и ценить время, проведенное вместе.
Как менялись в совместной жизни привычки и вкусы?
М.: Здесь, наверное, я тебе больше передавала, правда, пап?
В.: Я себя и не помню. Превратили меня в тесто, измяли, испекли и съели.
М.: Ну это смешно, конечно, это я полностью им вылеплена.
В.: Ладно. А я сам превратился и испекся благодаря твоим психиатрическим способностям.
Часто ли вы ссоритесь?
М.: Виталий со мной никогда не ссорится.
В.: Я это считаю ниже своего достоинства...
М.: А я могу выступить инициатором... Сейчас ругаюсь, раньше даже дралась. Но со временем поняла, что мои физические данные не очень этому способствуют. Решила, лучше буду пилить, этого никто не выносит, даже собака боится. На самом деле я сейчас подумала, что мы очень давно не ссорились. Как-то само собой это осталось в прошлом.
У вас большая разница в возрасте?
М.: Раньше была большая, сейчас — практически никакой. Когда мы женились, я была намного его моложе...
В.: Ну а потом я долго-долго над ней работал, чтобы она меня поскорее догнала.
А ревность у вас бытует?
В.: Развита в высшей степени.
М.: У обоих.
В.: Надо ухо востро держать, мало ли чего...
Время на общение есть?
М.: Обычно на откровенные разговоры времени до обидного мало. Но я очень люблю, когда Виталий приглашает меня в ресторан. Там он очень внимательно за мной ухаживает, обо всем расспросит... Когда же мы просто сидим на кухне, так душевно не получается...
В.: Получается. Когда настает время поговорить, оно всегда находится.
М.: Ты вообще не особенно разговорчивый.
В.: Я не люблю объяснений. Даже когда я как режиссер что-то объясняю актерам, я никогда не говорю: «Сделайте так-то и так-то». Это унижает.
Люди проявляют деликатность на работе и дома по-разному.
М.: По-настоящему нежен он только с нашей собакой Ромой.
В.: Потому что он полностью от меня зависит. Погуляешь с ним, накормишь...
М.: Виталий стоит и слушает, как Рома ест, и радуется его чавканью. При этом он ненавидит, когда люди звучно едят, если ребенок не дай бог хлюпнет чаем, он так на нее посмотрит! А здесь такое умиление на лице: «Чавкай, мой милый!»
В.: Ты просто ничего не понимаешь, его чавканье означает: «Хороший у меня хозяин...»
Ну к внуку-то, наверное, вы все-таки относитесь нежнее, чем к Роме?
В.: Кирюша — совсем другое. Когда Настя работает или уезжает на гастроли — она танцует в ансамбле Игоря Моисеева, — он бывает у нас. Это периодические приятные встречи, много чувств и никакой ответственности. Что ты, Маша, возмущаешься? Разница между детьми и внуками — это как между браком и романом. Внуки — это роман на всю жизнь. Всегда праздник.
Кстати, о праздниках... Какие они у вашей семьи?
В.: Больше всего мы любим Новый год. Обычно накануне идем с друзьями в ЦДХ, а потом Маша, пользуясь нашей территориальной близостью, всех зазывает к нам.
М.: Ну еще дни рождения. Помнишь, какой спектакль учинила на твое 50-летие Лизина дворовая компания? Жаль, что мы его не записали на видео. Люди буквально падали со стульев от смеха.
В вашем доме есть культ еды?
М.: Виталий Мефодьевич больше всего любит борщ.
В.: Ведь знает, а не делает!
М.: Ну не каждый же день! Причем тебе же абсолютно все равно — с мясом или без, ты и не отличаешь, была бы свекла.
В.: Главные вкусовые привязанности формируются, как правило, в детстве, а в мое детство дома в Чите главными блюдами были борщ и пельмени. В детстве ведь все воспринимается по-другому. Мне тогда казалось, что я ребенок дворовый. Но когда я смотрю на те далекие фотографии, то понимаю, что был просто гуляющим во дворе домашним ребенком. На фотоснимке я разительно отличаюсь от настоящих «дворовых» аккуратной стрижкой и глаженой одеждой.
А во взрослой жизни вы сохранили требовательность к внешнему виду?
В.: В детстве обо мне заботилась мама. Теперь — жена. Мне не все равно, во что я одет. На кого-нибудь, что ни надень, он будет хорош. Я же всегда помню, что моя интеллигентность отчасти приобретенного характера и отличить меня в соответствующей одежде от, скажем, шофера практически невозможно.
М.: Одежда его преображает...
В.: Это верно. Один раз я проявил самостоятельность и без Маши пошел и купил себе дубленку в магазине, который ежедневно рекламируется по телевизору.
М.: Когда он ее принес домой и развернул, я сразу же, конечно, все поняла, но, когда он ее надел, это было нечто. Не знаю, с кем его в ней можно сравнить... Даже не с почтальоном Печкиным. В этой одежде нельзя даже с собакой гулять — не дай бог кто-нибудь узнает. Такой вот поступок в самый разгар лета.
Для Маши вы покупаете что-нибудь вместе?
В.: Очень редко. Обычно я сделаю комплимент, скажу, что ей что-то необыкновенно идет, а она говорит: «Ой, это я давно, месяца два назад купила». Зато мне очень приятно, когда некоторые вещи ей идут особенно. Например, шуба, которую я ей подарил, или коричневое вечернее платье с вышивкой и вырезом...
А продовольственные магазины кто из вас посещает?
В.: Я очень люблю магазин на углу Суворовского бульвара и Калининского проспекта возле нашей старой квартиры. Считаю, что лучше магазина в Москве нет.
М.: Потому что тебя в нем знают и любят. Я один раз зашла в магазин незаметно и наблюдала нечто необычное и интересное. Там был моноспектакль Виталия Мефодьевича.
Говорят, что вас часто принимают за брата и сестру.
М.: Раньше даже дочкой называли.
В.: Ну, я не обольщаюсь, что такой же хорошенький...
«Домашний очаг», январь 1998 г.
Беседовала Елена Вышинская
Благодарим Ольгу Амелину за предоставленный материал.
06.10.2003
Подробнее
Сегодня, 6 октября – день рождения народной артистки России Алефтины Евдокимовой. Поздравляем Алефтину Николаевну с днём рожденья и от всей души желаем ей крепкого здоровья, счастья и новых творческих свершений!
Сегодня, 6 октября – день рождения народной артистки России Алефтины Евдокимовой.
Поздравляем Алефтину Николаевну с днём рожденья и от всей души желаем ей крепкого здоровья, счастья и новых творческих свершений!
Поздравляем Алефтину Николаевну с днём рожденья и от всей души желаем ей крепкого здоровья, счастья и новых творческих свершений!
Сегодня, 6 октября – день рождения народной артистки России Алефтины Евдокимовой. Умение глубоко проникать в сущность характеров, яркий темперамент и драматический талант позволили Алефтине Николаевне сыграть на сцене Малого театра самые трудные роли классического репертуара, среди которых Амалия («Разбойники»), Наташа («Униженные и оскорблённые»), Клавдия («Фальшивая монета»), Лаура («Отец»), Алиса Польди («Мой любимый клоун»), графиня Империали («Заговор Фиеско в Генуе»), Абигайль («Стакан воды»), Домна Пантелеевна («Таланты и поклонники»), Регина («Привидения»), Александра Фёдоровна («И Аз воздам») и многие, многие другие. Служение искусству Малого театра Алефтина Евдокимова сочетает с работой в кино. Она снималась в фильмах «Нежный возраст», «Версия полковника Зорина», «Продлись, продлись, очарованье», «Серебряный тренер», «Курьер», «Полынь – трава горькая» и других.
Актриса наделена богатым творческим потенциалом, она всегда находится в работе, в творческом поиске. И сегодня она с большим успехом создаёт на сцене Малого театра такие разноплановые образы, как госпожа Простакова («Недоросль»), Чебоксарова («Бешеные деньги») и госпожа Миллер («Коварство и любовь»). Сейчас она репетирует роль Гермины в спектакле «Этот старый добрый оркестр» по Иржи Губачу.
Поздравляем народную артистку России Алефтину Николаевну Евдокимову с днём рожденья и от всей души желаем ей крепкого здоровья, счастья и новых творческих свершений!
Актриса наделена богатым творческим потенциалом, она всегда находится в работе, в творческом поиске. И сегодня она с большим успехом создаёт на сцене Малого театра такие разноплановые образы, как госпожа Простакова («Недоросль»), Чебоксарова («Бешеные деньги») и госпожа Миллер («Коварство и любовь»). Сейчас она репетирует роль Гермины в спектакле «Этот старый добрый оркестр» по Иржи Губачу.
Поздравляем народную артистку России Алефтину Николаевну Евдокимову с днём рожденья и от всей души желаем ей крепкого здоровья, счастья и новых творческих свершений!
15.08.2003
Подробнее
В Малом театре пьют прямо на сцене Артист Малого театра Валерий Баринов больше известен пензякам по фильмам и телесериалам.
В Малом театре пьют прямо на сцене
Артист Малого театра Валерий Баринов больше известен пензякам по фильмам и телесериалам.
Артист Малого театра Валерий Баринов больше известен пензякам по фильмам и телесериалам.
В Малом театре пьют прямо на сцене
Артист Малого театра Валерий Баринов больше известен пензякам по фильмам и телесериалам. Несмотря на то, что артист снялся более чем в сотне картин, зрителям он запомнился в ролях злодеев. А после сериала «Петербургские тайны», где Баринов сыграл до безобразия противного управляющего Хлебонасущенского, популярность его возросла неимоверно.
Совет Высоцкого
На минувшей неделе известный артист встречался с театральной молодежью Пензы. С руководителем студии «Росток» Еленой Ивановой столичного актера связывает давняя дружба. Когда-то Валерий Баринов занимался в театральном кружке при Орловском драмтеатре. Руководил студией отец Елены Валентиновны, главный режиссер Орловского драматического театра Валентин Иванов. Перед смертью он благословил молодого Баринова на учебу в Москве. На вступительных экзаменах в школу-студию МХАТ провинциальный паренек читал отрывок из «Поднятой целины».
- Я так орал и махал руками, играя Давыдова! - вспоминал артист. - За моим выступлением наблюдал Владимир Высоцкий. Он сказал мне: «Тебя во МХАТ не примут. Но ты не сдавайся, ори дальше!»
Признание
- Слава - такая змея, которая вползает в душу незаметно и лишает артиста самого главного - профессионализма, - откровенничал Баринов. - Слава Богу, известность пришла ко мне к сорока годам, и я отношусь к своей популярности как к великой ответственности.
По собственному признанию Валерия Александровича, он страстный болельщик футбольной команды «Локомотив», член правления клуба. Не раз он вместе с любимыми игроками ездил за рубеж. Однажды, оказавшись в австрийском городке Инсбруке, Баринов наслаждался жизнью: «Никто не окликает, не показывает пальцем. Я купил себе бутылку пива, огромный хот-дог и отправился гулять по городу. И вдруг слышу крики российских болельщиков: «Ба-ри-нов! «Ло-ко-мо-тив!»
Как-то в Екатеринбурге на съемках фильма Баринов вместе с артисткой Светланой Рябовой обедали в ресторане. Мужчина за соседним столиком усердно ему кивал и подмигивал, а потом, улучив момент, подсел за столик. «Ты что, меня не узнаешь? Я Жора!» – «Простите, что-то не припомню», - ответил артист. «Ну как же, я тебя охранял, когда ты на зоне сидел! Мы же так дружили!» Рябова вмешалась: «Вы путаете, это артист...» – «Во-во, - поддержал собеседник, - и кликуха у тебя была - Артист!»
Дни, когда 13-е число совпадает с пятницей, как правило, были для Валерия Александровича несчастливыми. В пятницу, 13-го ноября 1998 года, в театре шел спектакль «Бешеные деньги», который открывал Баринов. Он выехал из дома за 2,5 часа до спектакля.
- Ехать - минут 20, - вспоминал артист. - Однако неожиданно в Москве выпал снег. Да такой, что движение было парализовано. Я попал в пробку и не мог даже открыть дверь. Начал биться в стекла, кричать: «Помогите, у меня спектакль срывается!» Через окно перелез в соседний автомобиль и только так вырвался из «плена». Три километра до метро я, задыхаясь, проделал бегом. Опоздав на час, я был уверен: спектакль отменили. Но зал был полон. Меня быстро переодели, загримировали, накапали валерьянки... Когда я вышел на сцену, зал взорвался аплодисментами. А первая фраза роли, которую я произнес, вызвала гомерический хохот: «Ах, господа, какую я сегодня кулебяку ел!»
Артисты и спиртное
Не секрет, что водка сгубила не один талант. Баринов открыл начинающим актерам свой секрет. До 25 лет он не попробовал ни капли спиртного, как бы его ни соблазняли. Валерий Александрович слыл трезвенником, даже будучи студентом, когда жил в легендарной общаге на Трифоновке, где пили все. Возможно, такое позднее «начало» обусловило равнодушие к алкоголю. Однако в спектакле «Корсиканка» он использует настоящий коньяк.
- Раньше в серебряные рюмки нам наливали простую воду, - рассказал Баринов. - Как-то я сказал: ребята, вы хотя бы чай наливайте. Но актриса Евгения Глушенко решила меня разыграть. Беру рюмку и чувствую: коньяк. Это был уже финал спектакля. Я выпил, и сразу стало так легко! Усталые связки раскрылись, голос «пошел». С тех пор я в финале «Корсиканки» всегда выпиваю 30 граммов коньяка.
Как-то артисты Малого театра давали благотворительный спектакль для пенсионеров. Баринов вышел на сцену, держа рюмку коньяка. В первом ряду одна старушка громко заявила соседке, тоже пенсионерке: «Водкой пахнет!». «Чего?» - не поняла та. «Водкой пахнет!» - уже громче произнесла бабушка. «Чем-чем?» - вновь не расслышала другая. И в третий раз старушка гаркнула на весь зал: «Водкой!» Баринов не выдержал: «Коньяком, бабушки, коньяком!»
Дети
Сыну Баринова Егору 27 лет. Он пошел по стопам отца и также играет в Малом театре. Дочке Саше - 11.
- Я пресек ее намерения стать артисткой, - признался отец. - Она прекрасно владеет словом. Если моя стихия - устный рассказ, то она очень точно выражает эмоции письменно. Как-то я был на съемках, а она болела и не ходила в школу. Я ее успокаивал: «Ничего, Саша, вот поправишься, пойдешь в школу». А она радостно посылала мне сообщения на пейджер: «Болею! Болею!» И как-то утром - дзинь-дзинь, пришло сообщение: «Ура - не ура, но я в школе...»
Кстати, за три часа, пока длилась встреча, Саша прислала несколько сообщений.
Ольга Кузьмина
P. S. На недавнем фестивале в Санкт-Петербурге «Виват, кино России!» народный артист России Валерий Баринов получил приз «Немеркнущая зрительская любовь».
Артист Малого театра Валерий Баринов больше известен пензякам по фильмам и телесериалам. Несмотря на то, что артист снялся более чем в сотне картин, зрителям он запомнился в ролях злодеев. А после сериала «Петербургские тайны», где Баринов сыграл до безобразия противного управляющего Хлебонасущенского, популярность его возросла неимоверно.
Совет Высоцкого
На минувшей неделе известный артист встречался с театральной молодежью Пензы. С руководителем студии «Росток» Еленой Ивановой столичного актера связывает давняя дружба. Когда-то Валерий Баринов занимался в театральном кружке при Орловском драмтеатре. Руководил студией отец Елены Валентиновны, главный режиссер Орловского драматического театра Валентин Иванов. Перед смертью он благословил молодого Баринова на учебу в Москве. На вступительных экзаменах в школу-студию МХАТ провинциальный паренек читал отрывок из «Поднятой целины».
- Я так орал и махал руками, играя Давыдова! - вспоминал артист. - За моим выступлением наблюдал Владимир Высоцкий. Он сказал мне: «Тебя во МХАТ не примут. Но ты не сдавайся, ори дальше!»
Признание
- Слава - такая змея, которая вползает в душу незаметно и лишает артиста самого главного - профессионализма, - откровенничал Баринов. - Слава Богу, известность пришла ко мне к сорока годам, и я отношусь к своей популярности как к великой ответственности.
По собственному признанию Валерия Александровича, он страстный болельщик футбольной команды «Локомотив», член правления клуба. Не раз он вместе с любимыми игроками ездил за рубеж. Однажды, оказавшись в австрийском городке Инсбруке, Баринов наслаждался жизнью: «Никто не окликает, не показывает пальцем. Я купил себе бутылку пива, огромный хот-дог и отправился гулять по городу. И вдруг слышу крики российских болельщиков: «Ба-ри-нов! «Ло-ко-мо-тив!»
Как-то в Екатеринбурге на съемках фильма Баринов вместе с артисткой Светланой Рябовой обедали в ресторане. Мужчина за соседним столиком усердно ему кивал и подмигивал, а потом, улучив момент, подсел за столик. «Ты что, меня не узнаешь? Я Жора!» – «Простите, что-то не припомню», - ответил артист. «Ну как же, я тебя охранял, когда ты на зоне сидел! Мы же так дружили!» Рябова вмешалась: «Вы путаете, это артист...» – «Во-во, - поддержал собеседник, - и кликуха у тебя была - Артист!»
Дни, когда 13-е число совпадает с пятницей, как правило, были для Валерия Александровича несчастливыми. В пятницу, 13-го ноября 1998 года, в театре шел спектакль «Бешеные деньги», который открывал Баринов. Он выехал из дома за 2,5 часа до спектакля.
- Ехать - минут 20, - вспоминал артист. - Однако неожиданно в Москве выпал снег. Да такой, что движение было парализовано. Я попал в пробку и не мог даже открыть дверь. Начал биться в стекла, кричать: «Помогите, у меня спектакль срывается!» Через окно перелез в соседний автомобиль и только так вырвался из «плена». Три километра до метро я, задыхаясь, проделал бегом. Опоздав на час, я был уверен: спектакль отменили. Но зал был полон. Меня быстро переодели, загримировали, накапали валерьянки... Когда я вышел на сцену, зал взорвался аплодисментами. А первая фраза роли, которую я произнес, вызвала гомерический хохот: «Ах, господа, какую я сегодня кулебяку ел!»
Артисты и спиртное
Не секрет, что водка сгубила не один талант. Баринов открыл начинающим актерам свой секрет. До 25 лет он не попробовал ни капли спиртного, как бы его ни соблазняли. Валерий Александрович слыл трезвенником, даже будучи студентом, когда жил в легендарной общаге на Трифоновке, где пили все. Возможно, такое позднее «начало» обусловило равнодушие к алкоголю. Однако в спектакле «Корсиканка» он использует настоящий коньяк.
- Раньше в серебряные рюмки нам наливали простую воду, - рассказал Баринов. - Как-то я сказал: ребята, вы хотя бы чай наливайте. Но актриса Евгения Глушенко решила меня разыграть. Беру рюмку и чувствую: коньяк. Это был уже финал спектакля. Я выпил, и сразу стало так легко! Усталые связки раскрылись, голос «пошел». С тех пор я в финале «Корсиканки» всегда выпиваю 30 граммов коньяка.
Как-то артисты Малого театра давали благотворительный спектакль для пенсионеров. Баринов вышел на сцену, держа рюмку коньяка. В первом ряду одна старушка громко заявила соседке, тоже пенсионерке: «Водкой пахнет!». «Чего?» - не поняла та. «Водкой пахнет!» - уже громче произнесла бабушка. «Чем-чем?» - вновь не расслышала другая. И в третий раз старушка гаркнула на весь зал: «Водкой!» Баринов не выдержал: «Коньяком, бабушки, коньяком!»
Дети
Сыну Баринова Егору 27 лет. Он пошел по стопам отца и также играет в Малом театре. Дочке Саше - 11.
- Я пресек ее намерения стать артисткой, - признался отец. - Она прекрасно владеет словом. Если моя стихия - устный рассказ, то она очень точно выражает эмоции письменно. Как-то я был на съемках, а она болела и не ходила в школу. Я ее успокаивал: «Ничего, Саша, вот поправишься, пойдешь в школу». А она радостно посылала мне сообщения на пейджер: «Болею! Болею!» И как-то утром - дзинь-дзинь, пришло сообщение: «Ура - не ура, но я в школе...»
Кстати, за три часа, пока длилась встреча, Саша прислала несколько сообщений.
Ольга Кузьмина
P. S. На недавнем фестивале в Санкт-Петербурге «Виват, кино России!» народный артист России Валерий Баринов получил приз «Немеркнущая зрительская любовь».
12.08.2003
Подробнее
АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН: «От реальности не убежишь, даже если захочешь» Однажды Татьяна Пельтцер, взглянув на дежурного пожарного в «Лейкоме», сказала: «С такой внешностью, молодой человек, в театре нужно работать актером или главным администратором». Слова
АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН: «От реальности не убежишь, даже если захочешь»
Однажды Татьяна Пельтцер, взглянув на дежурного пожарного в «Лейкоме», сказала: «С такой внешностью, молодой человек, в театре нужно работать актером или главным администратором». Слова великой актрисы оказались пророческими. Александр Вершинин сейчас — один из ведущих молодых артистов Малого театра.
Однажды Татьяна Пельтцер, взглянув на дежурного пожарного в «Лейкоме», сказала: «С такой внешностью, молодой человек, в театре нужно работать актером или главным администратором». Слова великой актрисы оказались пророческими. Александр Вершинин сейчас — один из ведущих молодых артистов Малого театра.
Прыжок в нечто
АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН: «От реальности не убежишь, даже если захочешь»
Однажды Татьяна Пельтцер, взглянув на дежурного пожарного в «Лейкоме», сказала: «С такой внешностью, молодой человек, в театре нужно работать актером или главным администратором». Слова великой актрисы оказались пророческими. Александр Вершинин сейчас — один из ведущих молодых артистов Малого театра.
Александр Вершинин. В 1992 г. закончил училище им. Щепкина и был принят в труппу Малого театра. Работы в театре: «Воскресение» (Нехлюдов), «Князь Серебряный» (Князь Серебряный и Федька Басманов), «Тайны мадридского двора» (Анри), «Волки и овцы» (Горецкий), «Горе от ума» (Молчалин), «На всякого мудреца довольно простоты» (Глумов) и др. Роли в кино: Алексей Кольцов («На заре туманной юности»), Лопахин («Воровка. Счастье напрокат») и др.
— Саша, как тебе работается на одной сцене с такими знаменитыми артистами, как Соломин, Быстрицкая, Муравьева, Коршунов, Павлов, Бочкарев, Клюев, Барышев?..
— Я счастлив работать с ними. Но на сцене не думаешь об именитости и известности: там чем больше «пропадешь» в партнере, тем точнее сыграешь. Закон Малого театра — «петелька-крючочек».
— Тяжело было войти в труппу?
— Нет. Мне вообще повезло. В нашем театре есть негласный закон: пришел — посиди, осмотрись. А мне сразу хорошие роли предложили. Это большая удача.
— Когда у тебя взяли первый автограф?
— После «Князя Серебряного». Вначале я играл самого князя — это была моя первая большая роль в театре. Потом из-за болезни актера мне пришлось срочно вводиться еще и на роль Федьки Басманова. Он — антипод князя, аморальный и развратный тип. Именно после этого срочного ввода у меня и взяли первый автограф.
— Любишь срочные вводы?
— Люблю. Тут есть возможность с ходу влететь в роль, ощутить себя в новой реальности.
— Ты ведь и в кино снимаешься. Чем репетиции в кино отличаются от репетиций в театре?
— А в кино по большому счету вообще не репетируют. Особенно когда сериалы снимаются. Там главное — знание текста. Но сниматься в кино ведь идешь не только ради денег: все равно на хороший сценарий надеешься, на хорошего режиссера... И актерам часто приходится сценарий переписывать, «переговаривать» между собой.
— С Кольцовым тоже так было?
— Нет, тут все было иначе. Мне хотелось вылить в эту роль весь свой творческий запал, накал, все силы, которые были во мне. «На заре туманной юности» — это фильм о трагической судьбе поэта. Все творчество Кольцова окутано минорной дымкой грусти. Фильм снимался под Воронежем, на его родине.
Я прочитал всего Кольцова, много стихов выучил. Его ведь знают как певца природы, костра, ржи... Но он намного сложнее, разностороннее и богаче. Рядом со страстной любовной лирикой — размышления о Боге, о смысле жизни. Жизнь тела «кратка, как блеск звезды падучей», а духовная жизнь — «долга, как божья вечность». Такого Кольцова мало кто знает.
- Ты, наверное, с детства мечтал быть актером?
— Нет. После школы я закончил радиомеханический техникум. Потом работал в НИИ, за кульманом сидел. Случайно познакомился с ребятами из Театра-студии на Красной Пресне. Там шел спектакль «Над пропастью во ржи» по Сэлинджеру, причем под фонограмму «Воскресения» и «Машины времени». То есть было ощущение, что все происходит здесь и сейчас, а не где-то там в Америке. И я в этом Холдене — главном герое — увидел себя. Он пытался вырваться из течения, по которому мы все плывем. Короче, я раза три посмотрел этот спектакль. Выходя оттуда в очередной раз, я услышал, как из репетиционного зала студии доносятся звуки чечетки. Ее лихо отстукивал Вадим Гиглов, сейчас известный балетмейстер и постановщик танцев. А я в то время болел степом. Вадим меня буквально и втащил в окно театра. Так я там и застрял. Пианино купил. Из НИИ ушел. До поступления в Щепкинское днями пропадал в театре-студии, а по ночам работал пожарным в «Лейкоме» и сторожем в кинотеатре «Стрела» на Смоленской.
— В Щепкинское ты с первого раза поступил?
— Нет, со второго. На курс к Виктору Ивановичу Коршунову. После окончания меня приняли в Малый театр, чему я был несказанно рад. Потому что Малый был, есть и будет. Это навсегда.
— Нехлюдов из толстовского «Воскресения» — один из самых сложных образов классической литературы. Трудно было его играть?
— Да. Но это была потрясающе интересная работа. В Нехлюдове мне было интересно его хождение по мукам, самосовершенствование, духовное восхождение. Тут нужно было вывернуть себя наизнанку, перекроить себя, сделать внутри пекло, а потом из него вырастить цветок. И если мне удалось перенести все это на сцену, отдать зрителям, если они вместе со мной пережили и прошли путь Нехлюдова, значит, я чего-то добился.
— Твоя последняя работа — Глумов в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты». Легко вошел в роль?
— Важно подобрать свой, особый ключ к роли. Островский — самый живой драматург, его играть сложно не надо. Но и слишком упрощенно прочитывать тоже нельзя, потому что тогда выражение «мертвый Малый театр» окажется оправданным.
— Об особенной атмосфере, которая царит в Малом, ходят легенды. Но у человека, в нее не погруженного, создается впечатление, что люди здесь живут прошлым или пытаются убежать от реальности.
— От реальности не убежишь, даже если очень захочешь. Выход на сцену — это не бегство, это «прыжок в нечто». Здесь все намного глубже, сильнее, интереснее. Однажды в Щепкинском преподаватель по философии спросил меня: «Скажи честно, зачем ты выбрал профессию актера?» Я ответил: «Наверное, это дает нам то, чего жизнь никогда не даст». Сцена дает свободу.
— Но Малый — театр классического репертуара, а это своего рода ограниченность, рамки. Какая же тут свобода?
— Классика апеллирует к вечным проблемам человеческого общества. Любовь, деньги, добро, зло... Все это было при Христе, до него, есть это и сейчас. Вечность не может быть ограничена, Я за это и люблю Малый театр.
— Ты производишь впечатление очень счастливого человека.
— А я и есть счастливый человек.
Светлана ОСИПОВА.
«Московский комсомолец», 5 марта 2003 г.
АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН: «От реальности не убежишь, даже если захочешь»
Однажды Татьяна Пельтцер, взглянув на дежурного пожарного в «Лейкоме», сказала: «С такой внешностью, молодой человек, в театре нужно работать актером или главным администратором». Слова великой актрисы оказались пророческими. Александр Вершинин сейчас — один из ведущих молодых артистов Малого театра.
Александр Вершинин. В 1992 г. закончил училище им. Щепкина и был принят в труппу Малого театра. Работы в театре: «Воскресение» (Нехлюдов), «Князь Серебряный» (Князь Серебряный и Федька Басманов), «Тайны мадридского двора» (Анри), «Волки и овцы» (Горецкий), «Горе от ума» (Молчалин), «На всякого мудреца довольно простоты» (Глумов) и др. Роли в кино: Алексей Кольцов («На заре туманной юности»), Лопахин («Воровка. Счастье напрокат») и др.
— Саша, как тебе работается на одной сцене с такими знаменитыми артистами, как Соломин, Быстрицкая, Муравьева, Коршунов, Павлов, Бочкарев, Клюев, Барышев?..
— Я счастлив работать с ними. Но на сцене не думаешь об именитости и известности: там чем больше «пропадешь» в партнере, тем точнее сыграешь. Закон Малого театра — «петелька-крючочек».
— Тяжело было войти в труппу?
— Нет. Мне вообще повезло. В нашем театре есть негласный закон: пришел — посиди, осмотрись. А мне сразу хорошие роли предложили. Это большая удача.
— Когда у тебя взяли первый автограф?
— После «Князя Серебряного». Вначале я играл самого князя — это была моя первая большая роль в театре. Потом из-за болезни актера мне пришлось срочно вводиться еще и на роль Федьки Басманова. Он — антипод князя, аморальный и развратный тип. Именно после этого срочного ввода у меня и взяли первый автограф.
— Любишь срочные вводы?
— Люблю. Тут есть возможность с ходу влететь в роль, ощутить себя в новой реальности.
— Ты ведь и в кино снимаешься. Чем репетиции в кино отличаются от репетиций в театре?
— А в кино по большому счету вообще не репетируют. Особенно когда сериалы снимаются. Там главное — знание текста. Но сниматься в кино ведь идешь не только ради денег: все равно на хороший сценарий надеешься, на хорошего режиссера... И актерам часто приходится сценарий переписывать, «переговаривать» между собой.
— С Кольцовым тоже так было?
— Нет, тут все было иначе. Мне хотелось вылить в эту роль весь свой творческий запал, накал, все силы, которые были во мне. «На заре туманной юности» — это фильм о трагической судьбе поэта. Все творчество Кольцова окутано минорной дымкой грусти. Фильм снимался под Воронежем, на его родине.
Я прочитал всего Кольцова, много стихов выучил. Его ведь знают как певца природы, костра, ржи... Но он намного сложнее, разностороннее и богаче. Рядом со страстной любовной лирикой — размышления о Боге, о смысле жизни. Жизнь тела «кратка, как блеск звезды падучей», а духовная жизнь — «долга, как божья вечность». Такого Кольцова мало кто знает.
- Ты, наверное, с детства мечтал быть актером?
— Нет. После школы я закончил радиомеханический техникум. Потом работал в НИИ, за кульманом сидел. Случайно познакомился с ребятами из Театра-студии на Красной Пресне. Там шел спектакль «Над пропастью во ржи» по Сэлинджеру, причем под фонограмму «Воскресения» и «Машины времени». То есть было ощущение, что все происходит здесь и сейчас, а не где-то там в Америке. И я в этом Холдене — главном герое — увидел себя. Он пытался вырваться из течения, по которому мы все плывем. Короче, я раза три посмотрел этот спектакль. Выходя оттуда в очередной раз, я услышал, как из репетиционного зала студии доносятся звуки чечетки. Ее лихо отстукивал Вадим Гиглов, сейчас известный балетмейстер и постановщик танцев. А я в то время болел степом. Вадим меня буквально и втащил в окно театра. Так я там и застрял. Пианино купил. Из НИИ ушел. До поступления в Щепкинское днями пропадал в театре-студии, а по ночам работал пожарным в «Лейкоме» и сторожем в кинотеатре «Стрела» на Смоленской.
— В Щепкинское ты с первого раза поступил?
— Нет, со второго. На курс к Виктору Ивановичу Коршунову. После окончания меня приняли в Малый театр, чему я был несказанно рад. Потому что Малый был, есть и будет. Это навсегда.
— Нехлюдов из толстовского «Воскресения» — один из самых сложных образов классической литературы. Трудно было его играть?
— Да. Но это была потрясающе интересная работа. В Нехлюдове мне было интересно его хождение по мукам, самосовершенствование, духовное восхождение. Тут нужно было вывернуть себя наизнанку, перекроить себя, сделать внутри пекло, а потом из него вырастить цветок. И если мне удалось перенести все это на сцену, отдать зрителям, если они вместе со мной пережили и прошли путь Нехлюдова, значит, я чего-то добился.
— Твоя последняя работа — Глумов в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты». Легко вошел в роль?
— Важно подобрать свой, особый ключ к роли. Островский — самый живой драматург, его играть сложно не надо. Но и слишком упрощенно прочитывать тоже нельзя, потому что тогда выражение «мертвый Малый театр» окажется оправданным.
— Об особенной атмосфере, которая царит в Малом, ходят легенды. Но у человека, в нее не погруженного, создается впечатление, что люди здесь живут прошлым или пытаются убежать от реальности.
— От реальности не убежишь, даже если очень захочешь. Выход на сцену — это не бегство, это «прыжок в нечто». Здесь все намного глубже, сильнее, интереснее. Однажды в Щепкинском преподаватель по философии спросил меня: «Скажи честно, зачем ты выбрал профессию актера?» Я ответил: «Наверное, это дает нам то, чего жизнь никогда не даст». Сцена дает свободу.
— Но Малый — театр классического репертуара, а это своего рода ограниченность, рамки. Какая же тут свобода?
— Классика апеллирует к вечным проблемам человеческого общества. Любовь, деньги, добро, зло... Все это было при Христе, до него, есть это и сейчас. Вечность не может быть ограничена, Я за это и люблю Малый театр.
— Ты производишь впечатление очень счастливого человека.
— А я и есть счастливый человек.
Светлана ОСИПОВА.
«Московский комсомолец», 5 марта 2003 г.
11.08.2003
Подробнее
Гастроли. Мы все глядим в Наполеоны Первый творческий десант актеров Малого театра в лице народных артистов России Валерия Баринова и Василия Бочкарева высадился недавно в Пензе.
Гастроли. Мы все глядим в Наполеоны
Первый творческий десант актеров Малого театра в лице народных артистов России Валерия Баринова и Василия Бочкарева высадился недавно в Пензе.
Первый творческий десант актеров Малого театра в лице народных артистов России Валерия Баринова и Василия Бочкарева высадился недавно в Пензе.
Гастроли. Мы все глядим в Наполеоны
Первый творческий десант актеров Малого театра в лице народных артистов России Валерия Баринова и Василия Бочкарева высадился недавно в Пензе. Актеры приехали подышать воздухом провинции и пообщаться с пензенскими зрителями, которые произвели на них самое благоприятное впечатление во время первых гастролей в 1996 году. Тогда они посетили «Тарханы», попробовали пензенскую водку. Короче, приемом остались довольны. На этот раз они общались с журналистами. Пензякам они известны больше по фильмам. Василия Бочкарева знают по киноработам «Кто заплатит за удачу», Валерия Баринова – «Строговы», а особенно по роли Хлебонасущенского в сериале «Петербургские тайны». Оба они закончили Щепкинское училище, но в Малом стали работать не сразу, «поварившись» сначала в других театрах, все же в родные пенаты вернулись.
В репертуаре Дома Островского 25 спектаклей, из них треть составляет русская классика, в Пензу привезут на этот раз постановки зарубежных авторов. Это кассовые спектакли, аншлаговые, гарантирующие удовольствие, как выразился Валерий Баринов.
Гастроли для артистов — всегда событие. Они их ждут, готовятся к ним, предвкушая свободу и чистое творчество без домашних забот и рутины обыденной жизни. Из поездок возвращаются с новыми впечатлениями, а то и с новыми семьями.
Но вернемся к нашим гостям. Каждый из них представил спектакль, в котором играет главную роль. Василий Бочкарев воплощает на сцене финансового афериста Меркаде в пьесе Оноре де Бальзака «Делец». Тема спектакля перекликается с нашим временем. Главный герой — предвестник Мавроди и иже с ним. Так что история понятная и близкая русскому сердцу.
Валерий Баринов рассказал о своей работе над образом Наполеона. Воплотить на сцене столь масштабную личность, который сам был блестящим актером в жизни, конечно, было не так просто. Баринов боялся, что зрители не воспримут его Бонапарта из-за большого роста. Но почувствовав внутренне себя готовым к этой роли, все страхи оставил позади. Конечно, магия неординарной личности оставила на нем свой отпечаток. Будучи в Милане, Валерий Баринов решил посетить Домский собор, где когда-то император Франции короновался на трон Италии. Однако вход туристам туда был воспрещен. Валерий Александрович решил про себя: «он там стоял, и я встану». Подобный наполеоновский напор возымел успех. Ни один служитель культа не посмел перечить человеку, стремительно прошедшему к месту, где принял корону великий полководец.
Рассказали актеры и о творческой кухне, как готовятся к роли. Кто-то учит текст заранее, а кто-то запоминает его на репетициях. В частности, так делает Валерий Баринов. Кстати, Малый театр один из немногих в стране, где еще остались суфлеры. Оба гостя, правда, признали, что не любят пользоваться их услугами. Однако бывают ситуации, когда деваться некуда. В спектакле «Царь Борис» «умирающему» Василию Бочкареву, исполнявшему роль Годунова, пришлось ползти «в агонии» к суфлерской будке, потому что он напрочь забыл слова.
Вообще с разучиванием текста у актеров происходят разные накладки. Баринов, например, никогда не учил сценарий перед съемками в сериале «Петербургские тайны».
- На площадку приходил режиссер Леонид Пчелкин, — рассказывает артист, — и спрашивал: «Текст выучил?» — «Нет». – «Молодец, мы тебе другой написали».
Рассказали актеры о своем театре, о его корифеях, таких как Николай Анненков, выходивший на сцену в возрасте 100 лет, о молодых артистах, которых вскоре увидят пензенские зрители.
Гастроли обещают быть интересными, состоятся они при любом раскладе. Как заверили актеры, если Виктор Коршунов, директор театра, сказал, что гастроли будут, значит, уже ничто не помешает им осуществиться.
Маргарита ЛЬВОВА.
http://www.r58.ru/smi/mk/2003/19/1910.htm
Первый творческий десант актеров Малого театра в лице народных артистов России Валерия Баринова и Василия Бочкарева высадился недавно в Пензе. Актеры приехали подышать воздухом провинции и пообщаться с пензенскими зрителями, которые произвели на них самое благоприятное впечатление во время первых гастролей в 1996 году. Тогда они посетили «Тарханы», попробовали пензенскую водку. Короче, приемом остались довольны. На этот раз они общались с журналистами. Пензякам они известны больше по фильмам. Василия Бочкарева знают по киноработам «Кто заплатит за удачу», Валерия Баринова – «Строговы», а особенно по роли Хлебонасущенского в сериале «Петербургские тайны». Оба они закончили Щепкинское училище, но в Малом стали работать не сразу, «поварившись» сначала в других театрах, все же в родные пенаты вернулись.
В репертуаре Дома Островского 25 спектаклей, из них треть составляет русская классика, в Пензу привезут на этот раз постановки зарубежных авторов. Это кассовые спектакли, аншлаговые, гарантирующие удовольствие, как выразился Валерий Баринов.
Гастроли для артистов — всегда событие. Они их ждут, готовятся к ним, предвкушая свободу и чистое творчество без домашних забот и рутины обыденной жизни. Из поездок возвращаются с новыми впечатлениями, а то и с новыми семьями.
Но вернемся к нашим гостям. Каждый из них представил спектакль, в котором играет главную роль. Василий Бочкарев воплощает на сцене финансового афериста Меркаде в пьесе Оноре де Бальзака «Делец». Тема спектакля перекликается с нашим временем. Главный герой — предвестник Мавроди и иже с ним. Так что история понятная и близкая русскому сердцу.
Валерий Баринов рассказал о своей работе над образом Наполеона. Воплотить на сцене столь масштабную личность, который сам был блестящим актером в жизни, конечно, было не так просто. Баринов боялся, что зрители не воспримут его Бонапарта из-за большого роста. Но почувствовав внутренне себя готовым к этой роли, все страхи оставил позади. Конечно, магия неординарной личности оставила на нем свой отпечаток. Будучи в Милане, Валерий Баринов решил посетить Домский собор, где когда-то император Франции короновался на трон Италии. Однако вход туристам туда был воспрещен. Валерий Александрович решил про себя: «он там стоял, и я встану». Подобный наполеоновский напор возымел успех. Ни один служитель культа не посмел перечить человеку, стремительно прошедшему к месту, где принял корону великий полководец.
Рассказали актеры и о творческой кухне, как готовятся к роли. Кто-то учит текст заранее, а кто-то запоминает его на репетициях. В частности, так делает Валерий Баринов. Кстати, Малый театр один из немногих в стране, где еще остались суфлеры. Оба гостя, правда, признали, что не любят пользоваться их услугами. Однако бывают ситуации, когда деваться некуда. В спектакле «Царь Борис» «умирающему» Василию Бочкареву, исполнявшему роль Годунова, пришлось ползти «в агонии» к суфлерской будке, потому что он напрочь забыл слова.
Вообще с разучиванием текста у актеров происходят разные накладки. Баринов, например, никогда не учил сценарий перед съемками в сериале «Петербургские тайны».
- На площадку приходил режиссер Леонид Пчелкин, — рассказывает артист, — и спрашивал: «Текст выучил?» — «Нет». – «Молодец, мы тебе другой написали».
Рассказали актеры о своем театре, о его корифеях, таких как Николай Анненков, выходивший на сцену в возрасте 100 лет, о молодых артистах, которых вскоре увидят пензенские зрители.
Гастроли обещают быть интересными, состоятся они при любом раскладе. Как заверили актеры, если Виктор Коршунов, директор театра, сказал, что гастроли будут, значит, уже ничто не помешает им осуществиться.
Маргарита ЛЬВОВА.
http://www.r58.ru/smi/mk/2003/19/1910.htm
08.08.2003
Подробнее
Свое 90-летие актер Евгений Самойлов встречает на сцене 16 апреля отмечал 90-летие один из символов и главных кинозвезд сталинского кино, актер Малого театра Евгений Самойлов.
Свое 90-летие актер Евгений Самойлов встречает на сцене
16 апреля отмечал 90-летие один из символов и главных кинозвезд сталинского кино, актер Малого театра Евгений Самойлов.
16 апреля отмечал 90-летие один из символов и главных кинозвезд сталинского кино, актер Малого театра Евгений Самойлов.
Свое 90-летие актер Евгений Самойлов встречает на сцене
16 апреля отмечал 90-летие один из символов и главных кинозвезд сталинского кино, актер Малого театра Евгений Самойлов. Евгений Самойлов был сыном питерского чернорабочего. Он закончил Ленинградский художественный политехникум, а в 1930 году стал профессиональным актером в Театре актерского мастерства со «специальностью» героя-любовника. Когда ему было чуть за 20, Самойлова заметил Всеволод Мейерхольд и пригласил в свой ГОСТИМ. Здесь он сначала сыграл маленькую роль в «Лесе»; Островского (1924), затем исполнил главную роль Чацкого в ставшем ныне легендарным спектакле «Горе уму» (1928). В 1936 году он сыграл роль Павки Корчагина в спектакле «Одна жизнь» по роману Николая Островского. Как известно, после этого спектакля, признанного «пессимистическим», ГОСТИМ был закрыт, а сам Мейерхольд вскоре арестован и расстрелян. Однако Евгений Самойлов избежал неприятностей. Более того, благодаря своей идеальной мужественной внешности он стал первой звездой советского кино. На его счету такие фильмы, как «Щорс» (за эту роль он получил Сталинскую премию), «Неуловимый Ян», «Герои Шипки», «Сердца четырех», «Светлый путь», «В шесть часов вечера после войны», «Адмирал Нахимов». Самойлова снимали лучшие режиссеры того времени Александр Довженко, Иван Пырьев, Григорий Александров; его фотокарточки выходили десятимиллионными тиражами, а стены его дома исписаны любовными признаниями, напоминает
NTVRU.Com. С 1968 года Евгений Самойлов работает в Малом театре. Здесь он сыграл Гамлета в постановке Николая Охлопкова, Андре Дориа в «Заговоре Фиеско» Шиллера, Мастакова в горьковском «Старике», Игната Гордеева в инсценировке «Фома Гордеев», воеводу Шуйского и боярина Захарьина-Юрьева в исторической трилогии Алексея Толстого, важного отставного чиновника Крутицкого в пьесе Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын».
Роли последних лет: князь Тугоуховский в «Горе от ума», безымянный камердинер герцога в спектакле «Коварство и любовь», и лакей Карп в той самой пьесе «Лес», в которой он когда-то дебютировал у Мейерхольда. Именно в этой роли Евгений Самойлов вышел на сцену в день своего юбилея.
Накануне, на церемонии закрытия фестиваля «Золотая маска» Евгений Самолов получил специальную премию «За честь и Достоинство».
Апрель 2002 г.
16 апреля отмечал 90-летие один из символов и главных кинозвезд сталинского кино, актер Малого театра Евгений Самойлов. Евгений Самойлов был сыном питерского чернорабочего. Он закончил Ленинградский художественный политехникум, а в 1930 году стал профессиональным актером в Театре актерского мастерства со «специальностью» героя-любовника. Когда ему было чуть за 20, Самойлова заметил Всеволод Мейерхольд и пригласил в свой ГОСТИМ. Здесь он сначала сыграл маленькую роль в «Лесе»; Островского (1924), затем исполнил главную роль Чацкого в ставшем ныне легендарным спектакле «Горе уму» (1928). В 1936 году он сыграл роль Павки Корчагина в спектакле «Одна жизнь» по роману Николая Островского. Как известно, после этого спектакля, признанного «пессимистическим», ГОСТИМ был закрыт, а сам Мейерхольд вскоре арестован и расстрелян. Однако Евгений Самойлов избежал неприятностей. Более того, благодаря своей идеальной мужественной внешности он стал первой звездой советского кино. На его счету такие фильмы, как «Щорс» (за эту роль он получил Сталинскую премию), «Неуловимый Ян», «Герои Шипки», «Сердца четырех», «Светлый путь», «В шесть часов вечера после войны», «Адмирал Нахимов». Самойлова снимали лучшие режиссеры того времени Александр Довженко, Иван Пырьев, Григорий Александров; его фотокарточки выходили десятимиллионными тиражами, а стены его дома исписаны любовными признаниями, напоминает
NTVRU.Com. С 1968 года Евгений Самойлов работает в Малом театре. Здесь он сыграл Гамлета в постановке Николая Охлопкова, Андре Дориа в «Заговоре Фиеско» Шиллера, Мастакова в горьковском «Старике», Игната Гордеева в инсценировке «Фома Гордеев», воеводу Шуйского и боярина Захарьина-Юрьева в исторической трилогии Алексея Толстого, важного отставного чиновника Крутицкого в пьесе Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын».
Роли последних лет: князь Тугоуховский в «Горе от ума», безымянный камердинер герцога в спектакле «Коварство и любовь», и лакей Карп в той самой пьесе «Лес», в которой он когда-то дебютировал у Мейерхольда. Именно в этой роли Евгений Самойлов вышел на сцену в день своего юбилея.
Накануне, на церемонии закрытия фестиваля «Золотая маска» Евгений Самолов получил специальную премию «За честь и Достоинство».
Апрель 2002 г.
Подробнее
Народный артист СССР Виктор Коршунов: полвека в Малом. Если бы от меня зависело пополнение книги рекордов Гиннеса, то я бы внесла туда спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович».
Народный артист СССР Виктор Коршунов: полвека в Малом.
Если бы от меня зависело пополнение книги рекордов Гиннеса, то я бы внесла туда спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович».
Если бы от меня зависело пополнение книги рекордов Гиннеса, то я бы внесла туда спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович».
Народный артист СССР Виктор Коршунов: полвека в Малом.
Если бы от меня зависело пополнение книги рекордов Гиннеса, то я бы внесла туда спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович». Почти 30 лет он идет на сцене старейшего русского театра, и 848 раз без замен роль Бориса Годунова сыграл народный артист СССР Виктор Коршунов.
Только что открывшийся сезон для него - юбилейный, пятидесятый. Выпускник школы-студии МХАТ курса Александра Михайловича Карева Виктор Коршунов начал работать в театре Транспорта, теперь это театр имени Гоголя. Спектакль «Броненосец-1469», где Коршунов сыграл роль Васьки Окорокова, был выдвинут на соискание Госпремии. Тогда и увидели молодого актера Константин Зубов и Михаил Царев и пригласили его в Малый театр. А уже через два года он стал преподавателем Щепкинского училища. Его ученики - народные артисты России - Василий Бочкарев, Нелли Корниенко, Эдуард Марцевич, Станислав Любшин, Светлана Немоляева, Александр Домогаров. Говорили мы с Виктором Ивановичем о многом, и о его театральной семье. Напомню, его жена Екатерина Еланская возглавляет театр «Сфера», сын Александр и внук Степан - артисты Малого театра. И, конечно же, говорили мы об Островском. Ведь сейчас в репертуаре театра 9 названий.
КОРШУНОВ: Островский - это, конечно, замечательно. И раньше приходилось с ним встречаться, играть. Состоялась для меня тоже необычная премьера «Я вошел в Пучину». Я играю незнакомца. Мне очень приятно, что это работа моего сына, и как актера, и как режиссера. И сейчас у нас грядет удивительная пьеса «На всякого мудреца довольно простоты» - открытый спектакль, такой радостный, светлый и в то же время удивительно острый, театральный праздник. Мы сами в нем купаемся.
-Виктор Иванович, когда я говорила с Татьяной Петровной Панковой, она сказала, что она в своей манере ищет какие-то акценты, которые созвучны нашему времени. Что вы ищете?
КОРШУНОВ: Нет, я не буду сейчас ничего говорить. Я сам играл Глумова с Ильинским, который блестяще играл Крутицкого. Я видел некоторых других исполнителей и Лебедева, и Плотникова в Вахтанговском. Когда я работал над ролью, я увидел многое, что, как мне показалось, дает возможность и острее играть. Он необычный будет Крутицкий, деятельный, очень энергичный, очень любит жизнь.
-Виктор Иванович, я знаю, что вы и болельщик футбольный, и, по-моему, сами футболист.
КОРШУНОВ: Я еще играл мальчишкой на Сухаревке. Как и вся наша Сухаревка, болели, и болеем за «Спартак». Когда был студентом, мы играли, и продолжаем играть. В последний раз, в 1997 году в Чите с нами играл губернатор Гениатулин. Правда, он играл за нашу команду, у нас немножечко не хватало народу. Я счастлив, что один из голов, когда мы проигрывали 2:0, забил я, второй забил он - губернатор области. А потом я пошел на «Волки и овцы», и уже играл для зрителей. Спорт - это великая вещь для актера.
Народный артист СССР Виктор Коршунов отмечает полувековой юбилей служения Малому театру. В премьерном спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» он сыграет роль Крутицкого.
Наталья Тагунова (комментатор)
Если бы от меня зависело пополнение книги рекордов Гиннеса, то я бы внесла туда спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович». Почти 30 лет он идет на сцене старейшего русского театра, и 848 раз без замен роль Бориса Годунова сыграл народный артист СССР Виктор Коршунов.
Только что открывшийся сезон для него - юбилейный, пятидесятый. Выпускник школы-студии МХАТ курса Александра Михайловича Карева Виктор Коршунов начал работать в театре Транспорта, теперь это театр имени Гоголя. Спектакль «Броненосец-1469», где Коршунов сыграл роль Васьки Окорокова, был выдвинут на соискание Госпремии. Тогда и увидели молодого актера Константин Зубов и Михаил Царев и пригласили его в Малый театр. А уже через два года он стал преподавателем Щепкинского училища. Его ученики - народные артисты России - Василий Бочкарев, Нелли Корниенко, Эдуард Марцевич, Станислав Любшин, Светлана Немоляева, Александр Домогаров. Говорили мы с Виктором Ивановичем о многом, и о его театральной семье. Напомню, его жена Екатерина Еланская возглавляет театр «Сфера», сын Александр и внук Степан - артисты Малого театра. И, конечно же, говорили мы об Островском. Ведь сейчас в репертуаре театра 9 названий.
КОРШУНОВ: Островский - это, конечно, замечательно. И раньше приходилось с ним встречаться, играть. Состоялась для меня тоже необычная премьера «Я вошел в Пучину». Я играю незнакомца. Мне очень приятно, что это работа моего сына, и как актера, и как режиссера. И сейчас у нас грядет удивительная пьеса «На всякого мудреца довольно простоты» - открытый спектакль, такой радостный, светлый и в то же время удивительно острый, театральный праздник. Мы сами в нем купаемся.
-Виктор Иванович, когда я говорила с Татьяной Петровной Панковой, она сказала, что она в своей манере ищет какие-то акценты, которые созвучны нашему времени. Что вы ищете?
КОРШУНОВ: Нет, я не буду сейчас ничего говорить. Я сам играл Глумова с Ильинским, который блестяще играл Крутицкого. Я видел некоторых других исполнителей и Лебедева, и Плотникова в Вахтанговском. Когда я работал над ролью, я увидел многое, что, как мне показалось, дает возможность и острее играть. Он необычный будет Крутицкий, деятельный, очень энергичный, очень любит жизнь.
-Виктор Иванович, я знаю, что вы и болельщик футбольный, и, по-моему, сами футболист.
КОРШУНОВ: Я еще играл мальчишкой на Сухаревке. Как и вся наша Сухаревка, болели, и болеем за «Спартак». Когда был студентом, мы играли, и продолжаем играть. В последний раз, в 1997 году в Чите с нами играл губернатор Гениатулин. Правда, он играл за нашу команду, у нас немножечко не хватало народу. Я счастлив, что один из голов, когда мы проигрывали 2:0, забил я, второй забил он - губернатор области. А потом я пошел на «Волки и овцы», и уже играл для зрителей. Спорт - это великая вещь для актера.
Народный артист СССР Виктор Коршунов отмечает полувековой юбилей служения Малому театру. В премьерном спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» он сыграет роль Крутицкого.
Наталья Тагунова (комментатор)
07.08.2003
Подробнее
ВИКТОР КОРШУНОВ: «ОЗЕРОВА МЫ ЗВАЛИ — КОМОД». Директор Малого театра знает, почему дождь считается спартаковской погодой.
ВИКТОР КОРШУНОВ: «ОЗЕРОВА МЫ ЗВАЛИ — КОМОД».
Директор Малого театра знает, почему дождь считается спартаковской погодой.
Директор Малого театра знает, почему дождь считается спартаковской погодой.
ВИКТОР КОРШУНОВ: «ОЗЕРОВА МЫ ЗВАЛИ — КОМОД».
Директор Малого театра знает, почему дождь считается спартаковской погодой.
Поговорить с человеком театра о футболе?! «А почему бы и нет?» — подумали мы, если человек этот не просто болельщик до мозга костей, болельщик по сути своей, но и разбирается в игре получше иного матерого специалиста, и с легендарным Николаем Николаевичем Озеровым дружил, и по приглашению не менее легендарного Николая Петровича Старостина на спартаковской базе в Тарасовке не раз гостил...
В итоге в кабинете директора Малого театра, народного артиста СССР Виктора Ивановича Коршунова мы провели два с половиной часа («Я отработал целый спектакль», — сказал он прощаясь). И столько за это время услышали интересного, что просто не имеем права не поделиться с вами.
Но сначала — небольшая справка. Этот сезон для Коршунова в Малом юбилейный — пятидесятый. А вот цифра и вовсе для Книги рекордов Гиннесса: за 30 лет 850 раз сыграл он царя Бориса в пьесе «Царь Федор Иоаннович». Давно преподает в Щепкинском училище. Среди его учеников: Светлана Немоляева, Станислав Любшин, Александр Домогаров, Марат Башаров, Игорь Петренко... А любовь к футболу привела Коршунова даже на съемочную площадку. В фильме «Удар, еще удар» он сыграл тренера Уманцева. Последний официальный матч в качестве футболиста провел в Чите в 1997 году, в составе команды Малого театра против сборной города. Гордится тем, что забил гол, и игра закончилась вничью — 2:2.
— Виктор Иванович, а вот в последние годы вас что-то не видно на футболе. Дел невпроворот?
— Ну, время-то для футбола я всегда найду. Другое дело, что бесхарактерность, апатию простить игрокам не могу. К тому же на футбол, как и в театр, ходят на классных исполнителей. И где они?.
— Ну хорошо. Тогда расскажите: как в вашу жизнь вошла эта игра?
— Так в то время, когда я рос, все москвичи были болельщиками. Независимо от возраста... Что до меня лично, то родился и вырос я на Сухаревке. И, представляете, весь наш район болел за «Спартак»! Кстати, мы, мальчишки, передавали из уст в уста такую легенду. Дождь, мол, потому считается спартаковской погодой, что все тренировки у команды проходят только на мокром поле. Да-да, специально водой, дескать, поливают, чтобы игрокам труднее было, бойцовские качества таким образом воспитывают. А тренером, который это придумал, был Вольрат... Так вот, мы тоже, подражая кумирам, поливали водой и поле, и мяч, утяжеляя его!
— В зрелые годы роман с футболом продолжился?
— Закончив школу, я поступил в Школу-студию МХАТ. И там — судьба! — подружился с Николаем Озеровым. Великолепным спортсменом и замечательным человеком. Во МХАТе мы тогда создали футбольную команду из студентов и актеров театра. Даже великий Анатолий Петрович Кторов в нее вошел! Уговорили мы его так: «Вы просто стойте у штрафной площадки. Мы вам будем набрасывать мяч, а вы — забивать». Озеров же был у нас и тренером, и игроком. Несмотря на то что он был тяжеловат, как нам казалось, играл просто прекрасно, я бы сказал, эстетично. И мячи забивал отменные. А прозвище его было — Комод...
— Озеров ведь одно время играл за первую команду «Спартака»...
— Да, и я тоже потом со многими знаменитыми спартаковцами подружился, ходил чуть ли не на все их матчи. Великие Старостины, в свою очередь, водили футболистов на многие спектакли. Кстати, я уверен, что в победах «Спартака» была и эта причина: люди интеллектуально развитые, образованные лучше играют в футбол!
— А сейчас футболисты захаживают к вам?
— Спартаковцы прежних поколений до сих пор регулярно посещают Малый театр: на всех премьерах вижу Симоняна, Парамонова. А из тех, кто больше на слуху сегодня, частенько в театр приходят Семин, Эштреков — по приглашению нашего актера Валерия Баринова, настоящего фаната «Локомотива». Они и футболистов приводят...
— А вы сегодняшний футбол, выходит, не воспринимаете?
— Ну почему же?! Продолжаю болеть за «Спартак», в целом за наш футбол. Симпатизирую в Лиге чемпионов «Локомотиву»... Но тут ведь вот какое дело. Да, понимаю, что жизнь идет вперед, пришло новое поколение. Я это, между прочим, чувствую и по студентам. Но что футбол потерял, по моему мнению? Дух! Часто вспоминаю великого хоккейного тренера Тарасова. Мы как-то посетили наших космонавтов, а потом долго беседовали. Что мне безумно в нем нравилось — он требовал от игроков в каждой игре: «Какой бы силы противник ни был — проводить матч со стопроцентной отдачей!» Это правильно... Вот у актеров существует такое правило: если тебе трудно, ты плохо себя чувствуешь, заболел или дома неприятности, — подойди к занавесу, посмотри в зал. Убедись, что пришли люди, они хотят видеть твою классную игру. И тогда актер преображается. Так же и футболист, выходя на поле, должен посмотреть на трибуны.
А, извините, техника? Игроки прежних поколений принимали мяч элегантно, мягко, он не отскакивал на три метра от ноги!.. Я помню Николая Дементьева. Никогда не забуду, как он играл, как перед пенальти смотрел на вратаря улыбаясь и говорил, в какой угол он пробьет. И взять мяч ни один вратарь не мог...
— Не все же талантливые!
— Тогда работай до седьмого пота! Во сне проигрывай ситуацию, во сне работай с мячом, стань фанатом своего дела, как говорил опять же Тарасов... Впрочем, и талант без трудолюбия — ничто. Да, Шевченко очень способный парень. Но помню, как Лобановский рассказывал, сколько он тренировался. А уехав в Италию, постоянно держал связь со своим тренером, получал от него рекомендации и указания. И в Италии, уже будучи в составе «Милана», работал по системе Лобановского. Тот же Валерий Васильевич сколько трудился над подачей угловых ударов — и ведь знал куда подать, где будет Базилевич, чтобы тот головой мог переправить мяч в ворота...
Или вот еще пример. Старостин мне расхваливал мальчишку, которого приходилось прогонять после тренировок с поля, а он тайком возвращался и продолжал обводить стойки, бить по воротам. Потом этот мальчишка оказался Федором Черенковым... Я никогда не поверю, что нельзя отработать удар по воротам или технический прием! В послевоенные годы мы обожали такого футболиста, как Демин. Замечательный был мастер! И вот однажды в решающий момент он подал угловой... за ворота. И генерал, командующий спортом, приказал ему после каждой тренировки подавать угловые по сто раз. Что, хуже от этого стало? Нет, только лучше!
— Чувствуем, в вашей памяти осталось много замечательных футболистов. И все же кого-то можете выделить особенно?
— Безусловно — Николая Петровича Старостина. Это был не просто руководитель команды — это был ее стержень, сердце, мозг! Его интересовало все, что касается футболиста: как он живет, что он читает, как одет, как относится к домашним. Он лепил человека и хотел, чтобы, закончив играть, люди были полезны обществу. Все для этого делал. Вот Андрей Петрович был несколько другой. Человек богемы, страшно начитанный, театрал. Стадион, бега, а потом уж — дом. Но опять же личность с большой буквы. «Спартак»— тоже его жизнь, он очень много для команды сделал!
Вот еще любопытный эпизод, связанный со Старостиными. Однажды пошли смотреть игру дублирующих составов «Спартак» — «Динамо». У штрафной динамовцев идет борьба. А два футболиста в центре поля о чем-то мирно беседуют. Николай Петрович прямо вскипел: «Как можно быть безучастными в такой момент игры? Из них игроков не получится». Футбол без движения — мертв. В «Барселоне» или «Галатасарае», вы видели, в движении все 10 полевых игроков, у кого бы ни был мяч... А классный теннисист? Ожидая приема мяча, он не стоит как вкопанный, а переступает с ноги на ногу, чтобы ринуться на этот мяч. Тот же Сампрас перед каждым матчем чуть не дрожит, как бы не ударить в грязь лицом...
— Ну хорошо, а вот вы актер с огромным стажем, сыграли десятки ролей. Что, до сих пор волнуетесь перед спектаклем?
— Обязательно! Вспоминаю такой случай. Сидим перед спектаклем с Игорем Владимировичем Ильинским — он в «Мудреце» играл Крутицкого, а я Глумова. И я вижу, как у него дрожат колени. Удивляюсь: «Игорь Владимирович, родной, вам ли волноваться, великому актеру?! Вы же Ильинский!» А он отвечает: «Вот потому и волнуюсь, что я — Ильинский. Планка уж больно высока».
— У «Спартака» эта планка тоже всегда была высока, но сегодня об этом вспоминают все реже... В чем, на ваш взгляд, причина сегодняшних неудач красно-белых?
— Много лет знаю эту команду — и потому могу, думаю, утверждать, что была сделана очень серьезная ошибка... Вот возьмем для примера Малый театр. Мы выжили, потому что плотно держимся друг за друга. У нас одна семья. Мы держимся традиций. Писаных и неписаных. В 80-е годы нам предлагали сократить труппу, играть на одной сцене. Мы были категорически против! Осталось все старшее поколение, мы никого не уволили. Самойлову — 90 лет, Еремееву — 87, Каюрову — 75, Ликсо — 80. Все работают. Эти люди — особая атмосфера!.. Мне жалко, что некоторые игроки, которые были заряжены спартаковским духом, ушли из «Спартака». Или их ушли. А ведь некоторые из них в других клубах сегодня доказывают, что могли пригодиться команде: это и Тихонов, и Бушманов, и Кечинов... Они заквашены были на спартаковской игре! А что я вижу у тех, кто в составе сегодня: безволие, отсутствие духа, они не понимают, что такое «Спартак». За что любили эту команду? Не только за игру, но и за дух, за умение, проигрывая, переломить, подавить соперника... Кстати, вспоминаю, что, когда один из тренеров хотел отчислить сразу 12 человек, Николай Петрович встал на дыбы: «Они спартаковцы, они сделали очень много для команды, — не позволю!» И не позволил. «Спартак» оставался «Спартаком». А за три последних года сменилось два состава...
— Виктор Иванович, у нас тренеры жалуются на качество полей, судейство, нехватку денег...
— Бросьте, все это отговорки. И для человека мыслящего они не проходят. Тренер «Баварии» Оттмар Хитцфельд, когда его команда играла в Москве, на вопрос о том, не помешает ли им 12-градусный мороз, ответил: «Мы приехали играть — и будем играть, какая бы погода ни была». Вот это и есть профессионализм, отношение к делу, к зрителям! Кстати, в большинстве случаев такие тренеры вину берут на себя, а не ссылаются на кого-то или на что-то...
«Московский Комсомолец»
от 17.10.2002
Алексей ЛЕБЕДЕВ, Борис ЛЕВИН.
Директор Малого театра знает, почему дождь считается спартаковской погодой.
Поговорить с человеком театра о футболе?! «А почему бы и нет?» — подумали мы, если человек этот не просто болельщик до мозга костей, болельщик по сути своей, но и разбирается в игре получше иного матерого специалиста, и с легендарным Николаем Николаевичем Озеровым дружил, и по приглашению не менее легендарного Николая Петровича Старостина на спартаковской базе в Тарасовке не раз гостил...
В итоге в кабинете директора Малого театра, народного артиста СССР Виктора Ивановича Коршунова мы провели два с половиной часа («Я отработал целый спектакль», — сказал он прощаясь). И столько за это время услышали интересного, что просто не имеем права не поделиться с вами.
Но сначала — небольшая справка. Этот сезон для Коршунова в Малом юбилейный — пятидесятый. А вот цифра и вовсе для Книги рекордов Гиннесса: за 30 лет 850 раз сыграл он царя Бориса в пьесе «Царь Федор Иоаннович». Давно преподает в Щепкинском училище. Среди его учеников: Светлана Немоляева, Станислав Любшин, Александр Домогаров, Марат Башаров, Игорь Петренко... А любовь к футболу привела Коршунова даже на съемочную площадку. В фильме «Удар, еще удар» он сыграл тренера Уманцева. Последний официальный матч в качестве футболиста провел в Чите в 1997 году, в составе команды Малого театра против сборной города. Гордится тем, что забил гол, и игра закончилась вничью — 2:2.
— Виктор Иванович, а вот в последние годы вас что-то не видно на футболе. Дел невпроворот?
— Ну, время-то для футбола я всегда найду. Другое дело, что бесхарактерность, апатию простить игрокам не могу. К тому же на футбол, как и в театр, ходят на классных исполнителей. И где они?.
— Ну хорошо. Тогда расскажите: как в вашу жизнь вошла эта игра?
— Так в то время, когда я рос, все москвичи были болельщиками. Независимо от возраста... Что до меня лично, то родился и вырос я на Сухаревке. И, представляете, весь наш район болел за «Спартак»! Кстати, мы, мальчишки, передавали из уст в уста такую легенду. Дождь, мол, потому считается спартаковской погодой, что все тренировки у команды проходят только на мокром поле. Да-да, специально водой, дескать, поливают, чтобы игрокам труднее было, бойцовские качества таким образом воспитывают. А тренером, который это придумал, был Вольрат... Так вот, мы тоже, подражая кумирам, поливали водой и поле, и мяч, утяжеляя его!
— В зрелые годы роман с футболом продолжился?
— Закончив школу, я поступил в Школу-студию МХАТ. И там — судьба! — подружился с Николаем Озеровым. Великолепным спортсменом и замечательным человеком. Во МХАТе мы тогда создали футбольную команду из студентов и актеров театра. Даже великий Анатолий Петрович Кторов в нее вошел! Уговорили мы его так: «Вы просто стойте у штрафной площадки. Мы вам будем набрасывать мяч, а вы — забивать». Озеров же был у нас и тренером, и игроком. Несмотря на то что он был тяжеловат, как нам казалось, играл просто прекрасно, я бы сказал, эстетично. И мячи забивал отменные. А прозвище его было — Комод...
— Озеров ведь одно время играл за первую команду «Спартака»...
— Да, и я тоже потом со многими знаменитыми спартаковцами подружился, ходил чуть ли не на все их матчи. Великие Старостины, в свою очередь, водили футболистов на многие спектакли. Кстати, я уверен, что в победах «Спартака» была и эта причина: люди интеллектуально развитые, образованные лучше играют в футбол!
— А сейчас футболисты захаживают к вам?
— Спартаковцы прежних поколений до сих пор регулярно посещают Малый театр: на всех премьерах вижу Симоняна, Парамонова. А из тех, кто больше на слуху сегодня, частенько в театр приходят Семин, Эштреков — по приглашению нашего актера Валерия Баринова, настоящего фаната «Локомотива». Они и футболистов приводят...
— А вы сегодняшний футбол, выходит, не воспринимаете?
— Ну почему же?! Продолжаю болеть за «Спартак», в целом за наш футбол. Симпатизирую в Лиге чемпионов «Локомотиву»... Но тут ведь вот какое дело. Да, понимаю, что жизнь идет вперед, пришло новое поколение. Я это, между прочим, чувствую и по студентам. Но что футбол потерял, по моему мнению? Дух! Часто вспоминаю великого хоккейного тренера Тарасова. Мы как-то посетили наших космонавтов, а потом долго беседовали. Что мне безумно в нем нравилось — он требовал от игроков в каждой игре: «Какой бы силы противник ни был — проводить матч со стопроцентной отдачей!» Это правильно... Вот у актеров существует такое правило: если тебе трудно, ты плохо себя чувствуешь, заболел или дома неприятности, — подойди к занавесу, посмотри в зал. Убедись, что пришли люди, они хотят видеть твою классную игру. И тогда актер преображается. Так же и футболист, выходя на поле, должен посмотреть на трибуны.
А, извините, техника? Игроки прежних поколений принимали мяч элегантно, мягко, он не отскакивал на три метра от ноги!.. Я помню Николая Дементьева. Никогда не забуду, как он играл, как перед пенальти смотрел на вратаря улыбаясь и говорил, в какой угол он пробьет. И взять мяч ни один вратарь не мог...
— Не все же талантливые!
— Тогда работай до седьмого пота! Во сне проигрывай ситуацию, во сне работай с мячом, стань фанатом своего дела, как говорил опять же Тарасов... Впрочем, и талант без трудолюбия — ничто. Да, Шевченко очень способный парень. Но помню, как Лобановский рассказывал, сколько он тренировался. А уехав в Италию, постоянно держал связь со своим тренером, получал от него рекомендации и указания. И в Италии, уже будучи в составе «Милана», работал по системе Лобановского. Тот же Валерий Васильевич сколько трудился над подачей угловых ударов — и ведь знал куда подать, где будет Базилевич, чтобы тот головой мог переправить мяч в ворота...
Или вот еще пример. Старостин мне расхваливал мальчишку, которого приходилось прогонять после тренировок с поля, а он тайком возвращался и продолжал обводить стойки, бить по воротам. Потом этот мальчишка оказался Федором Черенковым... Я никогда не поверю, что нельзя отработать удар по воротам или технический прием! В послевоенные годы мы обожали такого футболиста, как Демин. Замечательный был мастер! И вот однажды в решающий момент он подал угловой... за ворота. И генерал, командующий спортом, приказал ему после каждой тренировки подавать угловые по сто раз. Что, хуже от этого стало? Нет, только лучше!
— Чувствуем, в вашей памяти осталось много замечательных футболистов. И все же кого-то можете выделить особенно?
— Безусловно — Николая Петровича Старостина. Это был не просто руководитель команды — это был ее стержень, сердце, мозг! Его интересовало все, что касается футболиста: как он живет, что он читает, как одет, как относится к домашним. Он лепил человека и хотел, чтобы, закончив играть, люди были полезны обществу. Все для этого делал. Вот Андрей Петрович был несколько другой. Человек богемы, страшно начитанный, театрал. Стадион, бега, а потом уж — дом. Но опять же личность с большой буквы. «Спартак»— тоже его жизнь, он очень много для команды сделал!
Вот еще любопытный эпизод, связанный со Старостиными. Однажды пошли смотреть игру дублирующих составов «Спартак» — «Динамо». У штрафной динамовцев идет борьба. А два футболиста в центре поля о чем-то мирно беседуют. Николай Петрович прямо вскипел: «Как можно быть безучастными в такой момент игры? Из них игроков не получится». Футбол без движения — мертв. В «Барселоне» или «Галатасарае», вы видели, в движении все 10 полевых игроков, у кого бы ни был мяч... А классный теннисист? Ожидая приема мяча, он не стоит как вкопанный, а переступает с ноги на ногу, чтобы ринуться на этот мяч. Тот же Сампрас перед каждым матчем чуть не дрожит, как бы не ударить в грязь лицом...
— Ну хорошо, а вот вы актер с огромным стажем, сыграли десятки ролей. Что, до сих пор волнуетесь перед спектаклем?
— Обязательно! Вспоминаю такой случай. Сидим перед спектаклем с Игорем Владимировичем Ильинским — он в «Мудреце» играл Крутицкого, а я Глумова. И я вижу, как у него дрожат колени. Удивляюсь: «Игорь Владимирович, родной, вам ли волноваться, великому актеру?! Вы же Ильинский!» А он отвечает: «Вот потому и волнуюсь, что я — Ильинский. Планка уж больно высока».
— У «Спартака» эта планка тоже всегда была высока, но сегодня об этом вспоминают все реже... В чем, на ваш взгляд, причина сегодняшних неудач красно-белых?
— Много лет знаю эту команду — и потому могу, думаю, утверждать, что была сделана очень серьезная ошибка... Вот возьмем для примера Малый театр. Мы выжили, потому что плотно держимся друг за друга. У нас одна семья. Мы держимся традиций. Писаных и неписаных. В 80-е годы нам предлагали сократить труппу, играть на одной сцене. Мы были категорически против! Осталось все старшее поколение, мы никого не уволили. Самойлову — 90 лет, Еремееву — 87, Каюрову — 75, Ликсо — 80. Все работают. Эти люди — особая атмосфера!.. Мне жалко, что некоторые игроки, которые были заряжены спартаковским духом, ушли из «Спартака». Или их ушли. А ведь некоторые из них в других клубах сегодня доказывают, что могли пригодиться команде: это и Тихонов, и Бушманов, и Кечинов... Они заквашены были на спартаковской игре! А что я вижу у тех, кто в составе сегодня: безволие, отсутствие духа, они не понимают, что такое «Спартак». За что любили эту команду? Не только за игру, но и за дух, за умение, проигрывая, переломить, подавить соперника... Кстати, вспоминаю, что, когда один из тренеров хотел отчислить сразу 12 человек, Николай Петрович встал на дыбы: «Они спартаковцы, они сделали очень много для команды, — не позволю!» И не позволил. «Спартак» оставался «Спартаком». А за три последних года сменилось два состава...
— Виктор Иванович, у нас тренеры жалуются на качество полей, судейство, нехватку денег...
— Бросьте, все это отговорки. И для человека мыслящего они не проходят. Тренер «Баварии» Оттмар Хитцфельд, когда его команда играла в Москве, на вопрос о том, не помешает ли им 12-градусный мороз, ответил: «Мы приехали играть — и будем играть, какая бы погода ни была». Вот это и есть профессионализм, отношение к делу, к зрителям! Кстати, в большинстве случаев такие тренеры вину берут на себя, а не ссылаются на кого-то или на что-то...
«Московский Комсомолец»
от 17.10.2002
Алексей ЛЕБЕДЕВ, Борис ЛЕВИН.
06.08.2003
Подробнее
БЫСТРИЦКАЯ Элина Авраамовна Красота и талант - редкие спутники.
БЫСТРИЦКАЯ Элина Авраамовна
Красота и талант - редкие спутники.
Красота и талант - редкие спутники.
БЫСТРИЦКАЯ Элина Авраамовна
Красота и талант - редкие спутники.
Они нечасто достаются одному человеку. Элина Быстрицкая, бесспорно, одна из первых красавиц советского экрана. Что касается таланта - достаточно одной роли Аксиньи в «Тихом Доне», чтобы занять свое место в истории отечественного кино.
- Я слышала, что вы из медицинской семьи. Это так?
- Да, мой папа был военным врачом, инфекционистом. Он участвовал в трех войнах. Интересно, что однажды во Владивостоке ко мне после концерта подошел какой-то человек и попросил передать благодарность моему отцу за то, что он спас его сына, вовремя прооперировав. Я говорю, вы, наверное, ошиблись, мой отец не хирург. Тогда мужчина мне энергично возразил: «О, нет, вы плохо знаете. В тот раз ваш отец дежурил. Мы привезли мальчика в тяжелом состоянии, и он сделал ему полостную операцию».
Я очень любила своего отца и поначалу выбрала его профессию. Окончила медицинское училище, у меня диплом фельдшера-акушера.
- Вы работали по специальности, роды принимали?
- Я прошла практику и поняла, что медицина не для меня. Приняла 15 родов, причем четверо из них были с паталогиями. Меня все это так потрясло, степень моего сочувствия была такова, что я не способна была делать то, что от меня требовалось.
- Зато ваша сверхчувствительность, видимо, пригодилась в актерской профессии.
- Да, потому что профессия актера основана на способности перевоплотиться в другого человека и жить его чувствами. Моя судьба была стать актрисой.
Что касается медицины, то не все забыто, и я очень довольна, когда ставлю себе правильный диагноз. Своим близким тоже иногда даю советы, но с осторожностью.
- Насколько я знаю, первый большой успех в кино пришел к вам после картины «Неоконченная повесть», где вы сыграли врача. Убедительностью образа вы в определенной степени обязаны отцу?
- Понимаете, я все знала о работе врача. Мне было легко. Для меня взять в руки фонендоскоп или измерить давление было делом совершенно привычным.
Конечно, это имело значение.
- И все-таки всенародное признание, шумную славу принес вам «Тихий Дон»…
- Да, была огромная зрительская почта. Но одно письмо, помню, было совершенно особенное - послание от тридцати старейшин донских казаков. Они писали, что признают меня настоящей казачкой, и просили называться Аксиньей Донской. Это дорогого стоит.
- Вы им ответили?
- Я ответила, что это большая честь для меня, но фамилию свою я не могу изменить - ведь это фамилия моего отца. К одному из юбилеев Шолохова земляки установили в Вешенской на берегу Дона бронзовых Григория и Аксинью, которые похожи на нас с Глебовым.
- Я вижу перед собой женщину утонченную, с изящными руками, которая ничем не напоминает вольную казачку Аксинью, живущую на земле. Вам трудно далась эта роль?
- Это отдельная история. Когда я училась в театральном институте, то взяла для курсовой работы отрывок из «Тихого Дона», а мой педагог сказал мне: «Это не ваше дело, вам ближе Шиллеровская Луиза». С тех пор сыграть Аксинью стало моей мечтой. Когда я узнала, что Герасимов хочет снимать
«Тихий Дон», то сама позвонила ему и попросила кинопробу. Конкурс был довольно большой, и я была счастлива, когда победила - ведь утверждал сам Шолохов. Подготовка к съемкам шла довольно долго. Мне пришлось набрать
необходимый для образа вес, научиться ездить верхом, носить воду на коромысле, выкатывать белье.
- А что это такое?
- У казаков тогда это был единственный способ глажки сурового полотна. В съемочной группе никто не знал, как это делается, а я знала, потому что вспомнила, как моя бабушка выкатывала белье. Белье наматывается на валик и
с помощью плоской волнистой доски прокатывается. Мне очень нравился звук, который получался при этом, нравилось, как бабушка работала, ритм ее движений. У нее были очень красивые плечи, шея, посадка головы. Мы звали ее Екатерина Великая. И вот пока я все не сделала, как бабушка, я не
успокоилась. Герасимов был очень доволен.
Еще в самом начале съемок в Москву пригласили самодеятельный казачий хор из хутора Диченского. Мы тесно общались, пропитывались их духом, речью, манерами.
Потом они снимались вместе с нами в фильме. На съемках консультантом у меня была Баба Уля.
- Вы были знакомы с Шолоховым?
- Да, я встречалась с ним несколько раз, и он всегда был другим.
Познакомилась я с Шолоховым, когда мы ехали на съемки, а он возвращался из Москвы. Герасимов пригласил нас с Глебовым в свое купе, и там я впервые говорила с Михаилом Александровичем. Потом на какой-то станции мы вышли на
воздух. Было уже по-весеннему тепло, небо синее-синее. Меня поразили глаза Шолохова - такие же синие-синие…
Казаки мне говорили, что Аксинья жива – «она старая, но ишо живая. Спроси у Шолохова, он знаить». И тут я воспользовалась случаем и спрашиваю: «Михаил Александрович, где живет Аксинья? Я бы хотела с ней поговорить».
Шолохов на меня недоуменно посмотрел, а потом с ласковой усмешкой сказал: «Глупенькая, я же все это выдумал!» Это было для меня таким потрясением - у меня слезы брызнули. Я так надеялась, что она мне расскажет, как надо и как было…
- Насколько я знаю, вы не только предложили себя на роль Аксиньи, но и выбрали для себя театр - Малый театр. Это ваша позиция - не ждать милостей от жизни, а добиваться их?
- Пожалуй, да. Я делаю все, что могу, чтобы сбылась моя мечта (ну, естественно, это не должно противоречить элементарным нормам нравственности).
- А если не получается?
- В таком случае я говорю себе: ну, что ж, я сделала все, что могла.
Значит, не судьба… И никогда не переживаю подолгу, ищу что-то другое, что может быть моим.
- Были в вашей жизни высокие покровители или явные недоброжелателя, которые повлияли на вашу судьбу?
- В моей жизни случалось неоднократно, когда я бывала наказана непонятно за что. Какого-то конкретного покровителя не припомню, а вот с некоторыми
режиссерами были натянутые отношения из-за чрезмерности их притязаний.
Обиды были. То меня не посылали заграницу, когда все участники фильма ехали, то не давали сыграть какую-то роль, то чем-то обходили, куда-то подчеркнуто не приглашали. Но знаете, сильных переживаний у меня это не вызывало. Я думала так: гадят, ну и Бог с ними! Такое отношение к жизни
сложилось у меня еще в юности, когда я была на фронте. Оно меня спасло. У меня и сейчас все очень непросто в театре. Очень непросто. В 71 году я сыграла главную роль в спектакле «Касатка», который имел успех у зрителей.
После этого началась для меня трудная пора. Я хотела сыграть Эмму Бовари, но не получила эту роль. Затем довольно долго добивалась роли в пьесе «Без вины виноватые». Я даже обратилась в министерство культуры. Наконец, мне ее дали, но режиссерская трактовка образа абсолютно не совпадала с моим представлением.. Возник, так сказать, творческий конфликт, и я все это так
переживала, что оказалась в больнице с нервным срывом. К счастью, эту работу не выбросили из репертуара, пока меня не было, и когда я выздоровела, то все-таки сыграла в этом спектакле. Его поставил уже другой режиссер - Александр Бурдонский. С 82 года у меня не было ни одной
премьеры в Малом театре, только вводы. Я благодарна Андрееву, который предложил мне сыграть в спектакле театра Ермоловой «Перекресток» по пьесе Зорина.
- О какой роли вы мечтаете сегодня и готовы ее добиваться?
- Ни о какой. Я просто не могу больше так тратиться, это тяжело. Я буду играть то, что мне предложат. Вернее, буду выбирать из того, что мне предложат. Честно говоря, предложение недавно было, но я прочитала пьесу и
отказалась. Фигура интересная, значительная, но в пьесе, на мой взгляд, даны ограниченные возможности для ее воплощения. Нет поступков. А я глубоко убеждена, что именно поступки определяют масштаб личности.
- Как бы вы продолжили такой ряд: я очень не люблю…
- Я очень не люблю предательство. Я очень не люблю корысть и ложь. Я не люблю, когда меня считают дурой, когда со мной хитрят - я это очень не люблю. Я не люблю грязь. Не люблю быть зависимой.
- А что вы легко прощаете людям?
- Легко прощаю людям ошибки, заблуждения, но не прощаю подлости.
- Теперь вот такой женский вопрос: как вам удается сохранить красоту? Вы делали пластические операции?
- Нет, пока я не вижу в этом необходимости. У меня свой рецепт сохранения внешности, но это секрет. Я пользуюсь этим средством с 29 лет, без этого я не могу заснуть. Больше ничего не скажу…
Ну а из традиционных способов - диета, причем всегда, всю жизнь.
Обязательная гимнастика каждое утро на протяжении многих лет. Крем для лица готовлю себе сама.
- Кроме театра чем наполнена ваша жизнь?
- У меня всегда было полно общественной работы. Почти восемнадцать лет я была президентом Федерации по художественной гимнастике СССР. За это время
художественная гимнастика стала участницей спартакиады народов СССР, а затем вышла на олимпийский помост. Причем меня выбрали на эту должность, не спросив моего согласия. Меня в это время вообще не было в Москве.
Старший тренер команды мне позвонила и сообщила новость. Я спрашиваю: «Что я должна делать?» - «Все чтобы стать олимпийцами».
Во-первых, необходима была пропаганда этого вида спорта, нужно было добиться, чтобы художественную гимнастику стали показывать по телевидению.
Я стала искать себе в союзники человека с именем. Позвонила Береговому. В это время на орбите были Романенко и Гречко. Береговой предложил сделать вице-президентом Романенко.
- Интересный союз…
- Нет, я с Романенко никогда не виделась, общалась только по телефону.
Сказали, что у него очень ревнивая жена, и могут быть проблемы. Романенко нам очень помог. Представляете, что такое был космонавт в то время? Перед ним открывались все двери.
- А сейчас чем вы занимаетесь?
-Я член комиссии по культуре при президенте. Пять лет назад я учредила благотворительный фонд в поддержку искусства и науки. Лучшим студентам и учащимся мы давали стипендии, в шесть-семь раз превышавшие государственные.
Нам помогал поначалу и президент, и мэр, но после кризиса добыть деньги стало очень сложно.
- То есть сейчас фонд временно прекратил свою помощь?
- Нет, извините, если я не нахожу спонсоров, то свои заработки отдаю. Это дело я бросить не могу. Ведь речь идет о детях, молодежи, в чьих руках завтра будет искусство.
Источник информации: Медицинская газета №6 2000г.
Красота и талант - редкие спутники.
Они нечасто достаются одному человеку. Элина Быстрицкая, бесспорно, одна из первых красавиц советского экрана. Что касается таланта - достаточно одной роли Аксиньи в «Тихом Доне», чтобы занять свое место в истории отечественного кино.
- Я слышала, что вы из медицинской семьи. Это так?
- Да, мой папа был военным врачом, инфекционистом. Он участвовал в трех войнах. Интересно, что однажды во Владивостоке ко мне после концерта подошел какой-то человек и попросил передать благодарность моему отцу за то, что он спас его сына, вовремя прооперировав. Я говорю, вы, наверное, ошиблись, мой отец не хирург. Тогда мужчина мне энергично возразил: «О, нет, вы плохо знаете. В тот раз ваш отец дежурил. Мы привезли мальчика в тяжелом состоянии, и он сделал ему полостную операцию».
Я очень любила своего отца и поначалу выбрала его профессию. Окончила медицинское училище, у меня диплом фельдшера-акушера.
- Вы работали по специальности, роды принимали?
- Я прошла практику и поняла, что медицина не для меня. Приняла 15 родов, причем четверо из них были с паталогиями. Меня все это так потрясло, степень моего сочувствия была такова, что я не способна была делать то, что от меня требовалось.
- Зато ваша сверхчувствительность, видимо, пригодилась в актерской профессии.
- Да, потому что профессия актера основана на способности перевоплотиться в другого человека и жить его чувствами. Моя судьба была стать актрисой.
Что касается медицины, то не все забыто, и я очень довольна, когда ставлю себе правильный диагноз. Своим близким тоже иногда даю советы, но с осторожностью.
- Насколько я знаю, первый большой успех в кино пришел к вам после картины «Неоконченная повесть», где вы сыграли врача. Убедительностью образа вы в определенной степени обязаны отцу?
- Понимаете, я все знала о работе врача. Мне было легко. Для меня взять в руки фонендоскоп или измерить давление было делом совершенно привычным.
Конечно, это имело значение.
- И все-таки всенародное признание, шумную славу принес вам «Тихий Дон»…
- Да, была огромная зрительская почта. Но одно письмо, помню, было совершенно особенное - послание от тридцати старейшин донских казаков. Они писали, что признают меня настоящей казачкой, и просили называться Аксиньей Донской. Это дорогого стоит.
- Вы им ответили?
- Я ответила, что это большая честь для меня, но фамилию свою я не могу изменить - ведь это фамилия моего отца. К одному из юбилеев Шолохова земляки установили в Вешенской на берегу Дона бронзовых Григория и Аксинью, которые похожи на нас с Глебовым.
- Я вижу перед собой женщину утонченную, с изящными руками, которая ничем не напоминает вольную казачку Аксинью, живущую на земле. Вам трудно далась эта роль?
- Это отдельная история. Когда я училась в театральном институте, то взяла для курсовой работы отрывок из «Тихого Дона», а мой педагог сказал мне: «Это не ваше дело, вам ближе Шиллеровская Луиза». С тех пор сыграть Аксинью стало моей мечтой. Когда я узнала, что Герасимов хочет снимать
«Тихий Дон», то сама позвонила ему и попросила кинопробу. Конкурс был довольно большой, и я была счастлива, когда победила - ведь утверждал сам Шолохов. Подготовка к съемкам шла довольно долго. Мне пришлось набрать
необходимый для образа вес, научиться ездить верхом, носить воду на коромысле, выкатывать белье.
- А что это такое?
- У казаков тогда это был единственный способ глажки сурового полотна. В съемочной группе никто не знал, как это делается, а я знала, потому что вспомнила, как моя бабушка выкатывала белье. Белье наматывается на валик и
с помощью плоской волнистой доски прокатывается. Мне очень нравился звук, который получался при этом, нравилось, как бабушка работала, ритм ее движений. У нее были очень красивые плечи, шея, посадка головы. Мы звали ее Екатерина Великая. И вот пока я все не сделала, как бабушка, я не
успокоилась. Герасимов был очень доволен.
Еще в самом начале съемок в Москву пригласили самодеятельный казачий хор из хутора Диченского. Мы тесно общались, пропитывались их духом, речью, манерами.
Потом они снимались вместе с нами в фильме. На съемках консультантом у меня была Баба Уля.
- Вы были знакомы с Шолоховым?
- Да, я встречалась с ним несколько раз, и он всегда был другим.
Познакомилась я с Шолоховым, когда мы ехали на съемки, а он возвращался из Москвы. Герасимов пригласил нас с Глебовым в свое купе, и там я впервые говорила с Михаилом Александровичем. Потом на какой-то станции мы вышли на
воздух. Было уже по-весеннему тепло, небо синее-синее. Меня поразили глаза Шолохова - такие же синие-синие…
Казаки мне говорили, что Аксинья жива – «она старая, но ишо живая. Спроси у Шолохова, он знаить». И тут я воспользовалась случаем и спрашиваю: «Михаил Александрович, где живет Аксинья? Я бы хотела с ней поговорить».
Шолохов на меня недоуменно посмотрел, а потом с ласковой усмешкой сказал: «Глупенькая, я же все это выдумал!» Это было для меня таким потрясением - у меня слезы брызнули. Я так надеялась, что она мне расскажет, как надо и как было…
- Насколько я знаю, вы не только предложили себя на роль Аксиньи, но и выбрали для себя театр - Малый театр. Это ваша позиция - не ждать милостей от жизни, а добиваться их?
- Пожалуй, да. Я делаю все, что могу, чтобы сбылась моя мечта (ну, естественно, это не должно противоречить элементарным нормам нравственности).
- А если не получается?
- В таком случае я говорю себе: ну, что ж, я сделала все, что могла.
Значит, не судьба… И никогда не переживаю подолгу, ищу что-то другое, что может быть моим.
- Были в вашей жизни высокие покровители или явные недоброжелателя, которые повлияли на вашу судьбу?
- В моей жизни случалось неоднократно, когда я бывала наказана непонятно за что. Какого-то конкретного покровителя не припомню, а вот с некоторыми
режиссерами были натянутые отношения из-за чрезмерности их притязаний.
Обиды были. То меня не посылали заграницу, когда все участники фильма ехали, то не давали сыграть какую-то роль, то чем-то обходили, куда-то подчеркнуто не приглашали. Но знаете, сильных переживаний у меня это не вызывало. Я думала так: гадят, ну и Бог с ними! Такое отношение к жизни
сложилось у меня еще в юности, когда я была на фронте. Оно меня спасло. У меня и сейчас все очень непросто в театре. Очень непросто. В 71 году я сыграла главную роль в спектакле «Касатка», который имел успех у зрителей.
После этого началась для меня трудная пора. Я хотела сыграть Эмму Бовари, но не получила эту роль. Затем довольно долго добивалась роли в пьесе «Без вины виноватые». Я даже обратилась в министерство культуры. Наконец, мне ее дали, но режиссерская трактовка образа абсолютно не совпадала с моим представлением.. Возник, так сказать, творческий конфликт, и я все это так
переживала, что оказалась в больнице с нервным срывом. К счастью, эту работу не выбросили из репертуара, пока меня не было, и когда я выздоровела, то все-таки сыграла в этом спектакле. Его поставил уже другой режиссер - Александр Бурдонский. С 82 года у меня не было ни одной
премьеры в Малом театре, только вводы. Я благодарна Андрееву, который предложил мне сыграть в спектакле театра Ермоловой «Перекресток» по пьесе Зорина.
- О какой роли вы мечтаете сегодня и готовы ее добиваться?
- Ни о какой. Я просто не могу больше так тратиться, это тяжело. Я буду играть то, что мне предложат. Вернее, буду выбирать из того, что мне предложат. Честно говоря, предложение недавно было, но я прочитала пьесу и
отказалась. Фигура интересная, значительная, но в пьесе, на мой взгляд, даны ограниченные возможности для ее воплощения. Нет поступков. А я глубоко убеждена, что именно поступки определяют масштаб личности.
- Как бы вы продолжили такой ряд: я очень не люблю…
- Я очень не люблю предательство. Я очень не люблю корысть и ложь. Я не люблю, когда меня считают дурой, когда со мной хитрят - я это очень не люблю. Я не люблю грязь. Не люблю быть зависимой.
- А что вы легко прощаете людям?
- Легко прощаю людям ошибки, заблуждения, но не прощаю подлости.
- Теперь вот такой женский вопрос: как вам удается сохранить красоту? Вы делали пластические операции?
- Нет, пока я не вижу в этом необходимости. У меня свой рецепт сохранения внешности, но это секрет. Я пользуюсь этим средством с 29 лет, без этого я не могу заснуть. Больше ничего не скажу…
Ну а из традиционных способов - диета, причем всегда, всю жизнь.
Обязательная гимнастика каждое утро на протяжении многих лет. Крем для лица готовлю себе сама.
- Кроме театра чем наполнена ваша жизнь?
- У меня всегда было полно общественной работы. Почти восемнадцать лет я была президентом Федерации по художественной гимнастике СССР. За это время
художественная гимнастика стала участницей спартакиады народов СССР, а затем вышла на олимпийский помост. Причем меня выбрали на эту должность, не спросив моего согласия. Меня в это время вообще не было в Москве.
Старший тренер команды мне позвонила и сообщила новость. Я спрашиваю: «Что я должна делать?» - «Все чтобы стать олимпийцами».
Во-первых, необходима была пропаганда этого вида спорта, нужно было добиться, чтобы художественную гимнастику стали показывать по телевидению.
Я стала искать себе в союзники человека с именем. Позвонила Береговому. В это время на орбите были Романенко и Гречко. Береговой предложил сделать вице-президентом Романенко.
- Интересный союз…
- Нет, я с Романенко никогда не виделась, общалась только по телефону.
Сказали, что у него очень ревнивая жена, и могут быть проблемы. Романенко нам очень помог. Представляете, что такое был космонавт в то время? Перед ним открывались все двери.
- А сейчас чем вы занимаетесь?
-Я член комиссии по культуре при президенте. Пять лет назад я учредила благотворительный фонд в поддержку искусства и науки. Лучшим студентам и учащимся мы давали стипендии, в шесть-семь раз превышавшие государственные.
Нам помогал поначалу и президент, и мэр, но после кризиса добыть деньги стало очень сложно.
- То есть сейчас фонд временно прекратил свою помощь?
- Нет, извините, если я не нахожу спонсоров, то свои заработки отдаю. Это дело я бросить не могу. Ведь речь идет о детях, молодежи, в чьих руках завтра будет искусство.
Источник информации: Медицинская газета №6 2000г.
Подробнее
Муравьева ушла в религию? Куда пропала «самая обаятельная и привлекательная» актриса Ирина Муравьева? Ее не видно на светских тусовках, она не бывает на торжественных церемониях, не снимается в фильмах и телепроектах.
Муравьева ушла в религию?
Куда пропала «самая обаятельная и привлекательная» актриса Ирина Муравьева? Ее не видно на светских тусовках, она не бывает на торжественных церемониях, не снимается в фильмах и телепроектах.
Куда пропала «самая обаятельная и привлекательная» актриса Ирина Муравьева? Ее не видно на светских тусовках, она не бывает на торжественных церемониях, не снимается в фильмах и телепроектах.
Муравьева ушла в религию?
Куда пропала «самая обаятельная и привлекательная» актриса Ирина Муравьева? Ее не видно на светских тусовках, она не бывает на торжественных церемониях, не снимается в фильмах и телепроектах. И все же при всей своей закрытости она, согласно опросу компании «Гэллап-Медиа», входит в четверку самых популярных актрис России.
В редакцию «Комсомолки» приходят письма, в которых читатели интересуются судьбой любимой актрисы. О жизни и творчестве неподражаемой Ирины Вадимовны Муравьевой - наш сегодняшний «семейный альбом».
До института играла в куклы
...Родители Ирины познакомились на войне. Папа освободил из фашистского плена белорусскую девушку, привез в Москву и женился на ней. Потом родилась Ирина.
Она была домашним ребенком, мечтала стать учительницей начальных классов, до самого института играла в куклы. Мама Муравьевой, домохозяйка, воспитывала дочь в строгости. Даже не отпускала одну на каток, а когда дочь каталась, бежала рядом и отгоняла мальчишек.
Вспоминает учитель немецкого языка Валентина Симонова:
- Ира была всегда озорная, веселая, жизнерадостная. Бывало, ее разбирали на собрании за плохую дисциплину. И уроки она с некоторыми учениками срывала, доводила учителей своими шутками...
- А двойки Ирина хватала?
- Да все было! С мальчиками дружила, подруг у нее было много. По-моему, она с тех пор мало изменилась.
Замужество
Карьера Муравьевой началась в Центральном детском театре. Первый раз вышла на сцену в сказке про Козла - в массовке изображала деревенскую бабу. Потом играла мальчишек, птичек, зверушек.
В юности Ирина считала себя дурнушкой: белые брови, редкие ресницы, лицо в веснушках, думала, что замуж такую никто не возьмет. Но пришел в ее Детский театр симпатичный режиссер Леонид Эйдлин, на 11 лет старше ее, стали вместе работать. А потом начался роман, который длится уже 30 лет. У Муравьевой и Эйдлина двое сыновей - Даниил и Женя.
«Всю работу по дому делаю сама, - признается актриса. - Надо - я готовлю, надо - убираю. Можно нанять домохозяйку, но кто за это станет платить? Берегут ли меня мои мужчины? Нет, но я и не требую этого».
Ирина Вадимовна - настоящая хранительница семейного очага с ее любовью к чистоте, вкусными пирогами по выходным и заботой, которой хватает на мужа, сыновей и на живность - кота и собаку.
Признание
В кино Муравьева дебютировала в картине Самсона Самсонова «Чисто английское убийство».
«В пробах на роль Сюзанны я никому не понравилась, кроме режиссера, - вспоминает актриса. - Он убедил худсовет, что, кроме меня, эту роль никто не сыграет. Так я стала киноактрисой».
Триумф принесла ей работа в фильме Меньшова «Москва слезам не верит». Хотя актрисе ее роль сначала не понравилась, она даже расплакалась от обиды на первом показе. «Все, что мне было противно в жизни, все вылезло на экран; моя героиня получилась назойливая, вульгарная», - вспоминала Муравьева. Но после этого фильма она проснулась знаменитой.
Казалось бы, после стольких лет упорных съемок, получив признание, она должна была царить на экране. Ноѕ Ирина внезапно исчезает из кинематографа.
Муравьеву перестали снимать? Ходили слухи, что Ирина Вадимовна очень располнела. Однако в Малом театре, где она играет только в классических пьесах, заверили, что никаких комплексов по поводу своей фигуры актриса не испытывает. Без работы она бы не осталась. Что же случилось?
Надо жить по вере
Знакомые Ирины отмечают, как разительно она изменилась за последние несколько лет. Стала серьезной, строгой дамой, редко на ее суровом лице промелькнет знакомая озорная улыбка. Неужели ничего не осталось от прежней Ирины?
«Остались только уши, только они не покрыты морщинами, не поседели, все остальное изменилось, - говорит Муравьева. - Больше нет той оголтелости, всеядности, смелостиѕ Теперь я оберегаю свою внутреннюю жизнь».
На вопрос, верит ли она в приметы, ответила: «Я православный человек. У нас, у православных, никаких примет нет, никаких «забобонов» ваших...»
А на вопрос, в чем секрет семейного счастья, сказала: «В кротости, смирении, послушании. Если удастся замуж выйти сразу».
Рассказывают, Ирина Вадимовна перенесла серьезное заболевание. Но она об этом не говорит. Призналась только, что у нее сегодня настолько низкое давление, что она «словно в спячке».
О том, что Муравьева в последнее время стала очень набожной, говорят многие ее знакомые. И некоторые видят именно в этом причину ее отказа сниматься, участвовать в развлекательных телепрограммах.
Муравьева действительно стала часто ходить в храм, посещает все службы в религиозные праздники.
«У Ирины Вадимовны есть свой духовный отец и живет она по вере», - поведала мне одна монашка.
Муравьева признается, что строго соблюдает пост, в эти дни у нее на столе только гречневая каша.
Что привело Ирину Вадимовну в религию: болезни? поиск душевной гармонии? Она об этом не хочет говорить... Но не исключено, что на обращение актрисы в веру повлияла ее лучшая подруга Татьяна.
Они дружат с детства. В школе сидели за одной партой, вместе ходили в драмкружок, обе в первый год не поступили в театральное училище. Таня на этом мечты об актерстве оставила. И, говорят, лет восемь назад отдалилась от всего мирского и даже уходила жить в Новодевичий монастырь.
Ирина Вадимовна по сей день дружит с Таней, и духовно они очень близки. Глубоко верующие люди должны оставить мирские амбиции, жить в смирении и не стремиться развлекать толпу - это грех. Театр - другое. Задача театральной актрисы - вызвать у зрителя потрясение и духовное очищение. Таких мыслей придерживается Ирина Вадимовна.
В разговоре со мной она обронила фразу: «Сейчас дух времени такойѕ погубляющийѕ корня нет!» Сталкиваться с «погубляющим духом» наживы Муравьевой уже приходилось. Два года назад она поддалась на уговоры приехать с выступлением в Пензу. Все билеты были распроданы, но мошенник собрал деньги с народа и был таков...
На мои просьбы об интервью актриса ответила:
- Я не вижу в этом смысла. Это люди шоу-бизнеса себя рекламируют, чтобы потом собрать аудитории. Они на этом зарабатывают. А мы не зарабатываем деньги! Не нужны бытовые подробности! Просто ходите в театр...
- Но многие наши читатели интересуются, чем вы сейчас заняты, чем живете?
- Работой в Малом театре! Играю классику.
- И все ваши мысли в театре?
- Если бы все мои мысли были в театре - я бы сошла с ума. Театр - приложение моих способностей. А жизнь многообразна...
- Вы в последнее время не играете в кино, но сейчас будете сниматься в фильме мужа «Спас под березами». Вы сделали исключение только для него?
- Я нечасто снималась у мужа. «Женщина в окне», еще один сериал был. За десять лет у нас вместе третья работа. Мало. А вообще я берегу себя!
И все же ответ есть. Новый фильм Муравьевой - это рассказ о жизни людей, объединенных вокруг возрождающегося церковного прихода.
«Спас под березами» - это история старинного московского храма, заложенного в ХVI веке. В начале 90-х годов он стал возрождаться. И многих из тех, кто помогал этому, храм заставил жить по-новому. Ирина Муравьева играет одну из прихожанок - Тимофеевну...
Анна ВЕЛИГЖАНИНА
24 Июля 2003 г.
Куда пропала «самая обаятельная и привлекательная» актриса Ирина Муравьева? Ее не видно на светских тусовках, она не бывает на торжественных церемониях, не снимается в фильмах и телепроектах. И все же при всей своей закрытости она, согласно опросу компании «Гэллап-Медиа», входит в четверку самых популярных актрис России.
В редакцию «Комсомолки» приходят письма, в которых читатели интересуются судьбой любимой актрисы. О жизни и творчестве неподражаемой Ирины Вадимовны Муравьевой - наш сегодняшний «семейный альбом».
До института играла в куклы
...Родители Ирины познакомились на войне. Папа освободил из фашистского плена белорусскую девушку, привез в Москву и женился на ней. Потом родилась Ирина.
Она была домашним ребенком, мечтала стать учительницей начальных классов, до самого института играла в куклы. Мама Муравьевой, домохозяйка, воспитывала дочь в строгости. Даже не отпускала одну на каток, а когда дочь каталась, бежала рядом и отгоняла мальчишек.
Вспоминает учитель немецкого языка Валентина Симонова:
- Ира была всегда озорная, веселая, жизнерадостная. Бывало, ее разбирали на собрании за плохую дисциплину. И уроки она с некоторыми учениками срывала, доводила учителей своими шутками...
- А двойки Ирина хватала?
- Да все было! С мальчиками дружила, подруг у нее было много. По-моему, она с тех пор мало изменилась.
Замужество
Карьера Муравьевой началась в Центральном детском театре. Первый раз вышла на сцену в сказке про Козла - в массовке изображала деревенскую бабу. Потом играла мальчишек, птичек, зверушек.
В юности Ирина считала себя дурнушкой: белые брови, редкие ресницы, лицо в веснушках, думала, что замуж такую никто не возьмет. Но пришел в ее Детский театр симпатичный режиссер Леонид Эйдлин, на 11 лет старше ее, стали вместе работать. А потом начался роман, который длится уже 30 лет. У Муравьевой и Эйдлина двое сыновей - Даниил и Женя.
«Всю работу по дому делаю сама, - признается актриса. - Надо - я готовлю, надо - убираю. Можно нанять домохозяйку, но кто за это станет платить? Берегут ли меня мои мужчины? Нет, но я и не требую этого».
Ирина Вадимовна - настоящая хранительница семейного очага с ее любовью к чистоте, вкусными пирогами по выходным и заботой, которой хватает на мужа, сыновей и на живность - кота и собаку.
Признание
В кино Муравьева дебютировала в картине Самсона Самсонова «Чисто английское убийство».
«В пробах на роль Сюзанны я никому не понравилась, кроме режиссера, - вспоминает актриса. - Он убедил худсовет, что, кроме меня, эту роль никто не сыграет. Так я стала киноактрисой».
Триумф принесла ей работа в фильме Меньшова «Москва слезам не верит». Хотя актрисе ее роль сначала не понравилась, она даже расплакалась от обиды на первом показе. «Все, что мне было противно в жизни, все вылезло на экран; моя героиня получилась назойливая, вульгарная», - вспоминала Муравьева. Но после этого фильма она проснулась знаменитой.
Казалось бы, после стольких лет упорных съемок, получив признание, она должна была царить на экране. Ноѕ Ирина внезапно исчезает из кинематографа.
Муравьеву перестали снимать? Ходили слухи, что Ирина Вадимовна очень располнела. Однако в Малом театре, где она играет только в классических пьесах, заверили, что никаких комплексов по поводу своей фигуры актриса не испытывает. Без работы она бы не осталась. Что же случилось?
Надо жить по вере
Знакомые Ирины отмечают, как разительно она изменилась за последние несколько лет. Стала серьезной, строгой дамой, редко на ее суровом лице промелькнет знакомая озорная улыбка. Неужели ничего не осталось от прежней Ирины?
«Остались только уши, только они не покрыты морщинами, не поседели, все остальное изменилось, - говорит Муравьева. - Больше нет той оголтелости, всеядности, смелостиѕ Теперь я оберегаю свою внутреннюю жизнь».
На вопрос, верит ли она в приметы, ответила: «Я православный человек. У нас, у православных, никаких примет нет, никаких «забобонов» ваших...»
А на вопрос, в чем секрет семейного счастья, сказала: «В кротости, смирении, послушании. Если удастся замуж выйти сразу».
Рассказывают, Ирина Вадимовна перенесла серьезное заболевание. Но она об этом не говорит. Призналась только, что у нее сегодня настолько низкое давление, что она «словно в спячке».
О том, что Муравьева в последнее время стала очень набожной, говорят многие ее знакомые. И некоторые видят именно в этом причину ее отказа сниматься, участвовать в развлекательных телепрограммах.
Муравьева действительно стала часто ходить в храм, посещает все службы в религиозные праздники.
«У Ирины Вадимовны есть свой духовный отец и живет она по вере», - поведала мне одна монашка.
Муравьева признается, что строго соблюдает пост, в эти дни у нее на столе только гречневая каша.
Что привело Ирину Вадимовну в религию: болезни? поиск душевной гармонии? Она об этом не хочет говорить... Но не исключено, что на обращение актрисы в веру повлияла ее лучшая подруга Татьяна.
Они дружат с детства. В школе сидели за одной партой, вместе ходили в драмкружок, обе в первый год не поступили в театральное училище. Таня на этом мечты об актерстве оставила. И, говорят, лет восемь назад отдалилась от всего мирского и даже уходила жить в Новодевичий монастырь.
Ирина Вадимовна по сей день дружит с Таней, и духовно они очень близки. Глубоко верующие люди должны оставить мирские амбиции, жить в смирении и не стремиться развлекать толпу - это грех. Театр - другое. Задача театральной актрисы - вызвать у зрителя потрясение и духовное очищение. Таких мыслей придерживается Ирина Вадимовна.
В разговоре со мной она обронила фразу: «Сейчас дух времени такойѕ погубляющийѕ корня нет!» Сталкиваться с «погубляющим духом» наживы Муравьевой уже приходилось. Два года назад она поддалась на уговоры приехать с выступлением в Пензу. Все билеты были распроданы, но мошенник собрал деньги с народа и был таков...
На мои просьбы об интервью актриса ответила:
- Я не вижу в этом смысла. Это люди шоу-бизнеса себя рекламируют, чтобы потом собрать аудитории. Они на этом зарабатывают. А мы не зарабатываем деньги! Не нужны бытовые подробности! Просто ходите в театр...
- Но многие наши читатели интересуются, чем вы сейчас заняты, чем живете?
- Работой в Малом театре! Играю классику.
- И все ваши мысли в театре?
- Если бы все мои мысли были в театре - я бы сошла с ума. Театр - приложение моих способностей. А жизнь многообразна...
- Вы в последнее время не играете в кино, но сейчас будете сниматься в фильме мужа «Спас под березами». Вы сделали исключение только для него?
- Я нечасто снималась у мужа. «Женщина в окне», еще один сериал был. За десять лет у нас вместе третья работа. Мало. А вообще я берегу себя!
И все же ответ есть. Новый фильм Муравьевой - это рассказ о жизни людей, объединенных вокруг возрождающегося церковного прихода.
«Спас под березами» - это история старинного московского храма, заложенного в ХVI веке. В начале 90-х годов он стал возрождаться. И многих из тех, кто помогал этому, храм заставил жить по-новому. Ирина Муравьева играет одну из прихожанок - Тимофеевну...
Анна ВЕЛИГЖАНИНА
24 Июля 2003 г.
28.07.2003
Подробнее
ЦАРИ МАЛОГО ТЕАТРА Петр Хлебов БЫЛО заметно, что Малый театр старательно и долго готовился к церемонии празднования 175-летия.
ЦАРИ МАЛОГО ТЕАТРА
Петр Хлебов
БЫЛО заметно, что Малый театр старательно и долго готовился к церемонии празднования 175-летия.
Петр Хлебов
БЫЛО заметно, что Малый театр старательно и долго готовился к церемонии празднования 175-летия.
ЦАРИ МАЛОГО ТЕАТРА
Петр Хлебов
БЫЛО заметно, что Малый театр старательно и долго готовился к церемонии празднования 175-летия. Перед зрителями открылась монументальная композиция: фотографической мизансценой по всему пространству подмостков расположилась почти вся труппа, более ста актеров, одетых в костюмы своих
персонажей. Вершил панораму Иоанн Грозный на троне — Александр Михайлов.
Вокруг него собрался оживший сонм многоликих ролей, коллекция характеров, разброс эпох и стилей: Юрий Соломин — царь Федор Иоаннович, Виктор Коршунов — Годунов, Езепов — Карл V, Муравьева — Аркадина, Полякова — Мурзавецкая,
Аманова — Чебоксарова, Павлов — Счастливцев...
Артисты вспомнили забытый жанр дивертисмента и за какие-нибудь 50 минут коллажно представили весь репертуар, а заодно и все силы труппы. Точно — без лишних слов и интонаций — нарезанные куски из трех десятков спектаклей
сменяли друг друга энергично, бойко и увлекательно. Актеры продолжали сидеть на своих местах, вступая в действие, когда наставал их черед.
Выбирались самые актуальные фрагменты, призванные продемонстрировать вечную мудрость классики и силу актерского слова. Сперва шли «царские» пьесы, где были очевидны забавные параллели с современной политической
историей: «Борис, вот кто цены нам набил!!! Да, он зять Малюты!» («Царь Федор Иоаннович»). Затем шла «нарезка» из Островского, где выяснялось, что
драматургом все уже было сказано про нас и про нашу жизнь – «Я теперь все на миллионы меряю. В одном банке, говорят, семи миллионов недосчитались».
Дальше шли пьесы про любовь. Завершили пробег по репертуару настоящим триумфом. В ослепительно красном платье уверенной, гордой, как у богов, походкой вышла Элина Быстрицкая и подняла тост за талант. В этот момент зал уже ревел от восторга и упоения талантами Малого. И вправду, и в этот вечер актеры играли блистательно.
Второй акт, где сцена была отдана разнообразным поздравителям, имел свои взлеты и провалы. Первые лица страны, за исключением вице-премьера Валентины Матвиенко, на празднике отсутствовали — лишь белорусский премьер
Сергей Линг нашел время для Малого театра. В российской политике принято только говорить о поддержке патриотизма и верности традициям.
Самыми теплыми были поздравления Большого театра (подарили фрагмент советского занавеса театра в рамочке), Театра Армии и Геннадия Хазанова.
Самой трогательной — речь Игоря Моисеева, который рассказал, что ему пришлось присутствовать на 100-летии Малого театра в 18 лет, он уже год как был артистом ГАБТа. Тогда прославленный театр пришли поздравлять Луначарский, Нежданова, Станиславский, Немирович, Книппер-Чехова... На
колени перед труппой Малого вставали Юрий Любимов, Владимир Зельдин и другие актеры. Закончили праздник в первом часу.
Петр Хлебов
БЫЛО заметно, что Малый театр старательно и долго готовился к церемонии празднования 175-летия. Перед зрителями открылась монументальная композиция: фотографической мизансценой по всему пространству подмостков расположилась почти вся труппа, более ста актеров, одетых в костюмы своих
персонажей. Вершил панораму Иоанн Грозный на троне — Александр Михайлов.
Вокруг него собрался оживший сонм многоликих ролей, коллекция характеров, разброс эпох и стилей: Юрий Соломин — царь Федор Иоаннович, Виктор Коршунов — Годунов, Езепов — Карл V, Муравьева — Аркадина, Полякова — Мурзавецкая,
Аманова — Чебоксарова, Павлов — Счастливцев...
Артисты вспомнили забытый жанр дивертисмента и за какие-нибудь 50 минут коллажно представили весь репертуар, а заодно и все силы труппы. Точно — без лишних слов и интонаций — нарезанные куски из трех десятков спектаклей
сменяли друг друга энергично, бойко и увлекательно. Актеры продолжали сидеть на своих местах, вступая в действие, когда наставал их черед.
Выбирались самые актуальные фрагменты, призванные продемонстрировать вечную мудрость классики и силу актерского слова. Сперва шли «царские» пьесы, где были очевидны забавные параллели с современной политической
историей: «Борис, вот кто цены нам набил!!! Да, он зять Малюты!» («Царь Федор Иоаннович»). Затем шла «нарезка» из Островского, где выяснялось, что
драматургом все уже было сказано про нас и про нашу жизнь – «Я теперь все на миллионы меряю. В одном банке, говорят, семи миллионов недосчитались».
Дальше шли пьесы про любовь. Завершили пробег по репертуару настоящим триумфом. В ослепительно красном платье уверенной, гордой, как у богов, походкой вышла Элина Быстрицкая и подняла тост за талант. В этот момент зал уже ревел от восторга и упоения талантами Малого. И вправду, и в этот вечер актеры играли блистательно.
Второй акт, где сцена была отдана разнообразным поздравителям, имел свои взлеты и провалы. Первые лица страны, за исключением вице-премьера Валентины Матвиенко, на празднике отсутствовали — лишь белорусский премьер
Сергей Линг нашел время для Малого театра. В российской политике принято только говорить о поддержке патриотизма и верности традициям.
Самыми теплыми были поздравления Большого театра (подарили фрагмент советского занавеса театра в рамочке), Театра Армии и Геннадия Хазанова.
Самой трогательной — речь Игоря Моисеева, который рассказал, что ему пришлось присутствовать на 100-летии Малого театра в 18 лет, он уже год как был артистом ГАБТа. Тогда прославленный театр пришли поздравлять Луначарский, Нежданова, Станиславский, Немирович, Книппер-Чехова... На
колени перед труппой Малого вставали Юрий Любимов, Владимир Зельдин и другие актеры. Закончили праздник в первом часу.
10.07.2003
Подробнее
Юрий Соломин пока не стал миллионером. БОЛЬШИНСТВО столичных театров сегодня осваивает новое пространство современную русскую драматургию. И только Малый театр твердо выдерживает стиль его репертуар составлен исключительно из классики.
Юрий Соломин пока не стал миллионером.
БОЛЬШИНСТВО столичных театров сегодня осваивает новое пространство современную русскую драматургию. И только Малый театр твердо выдерживает стиль его репертуар составлен исключительно из классики.
БОЛЬШИНСТВО столичных театров сегодня осваивает новое пространство современную русскую драматургию. И только Малый театр твердо выдерживает стиль его репертуар составлен исключительно из классики.
Юрий Соломин пока не стал миллионером.
БОЛЬШИНСТВО столичных театров сегодня осваивает новое пространство современную русскую драматургию. И только Малый театр твердо выдерживает стиль его репертуар составлен исключительно из классики. Художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий СОЛОМИН говорит, что это сознательная позиция.
- В 1988 г., когда я стал художественным руководителем Малого театра, сказал, что Россия, российское искусство заслужили право иметь национальный театр, коим Малый — так уж сложилось исторически — является. Поэтому основную сцену мы отдали классикам — Пушкину, Грибоедову, Чехову и т. д.
- Я не поленилась и посчитала: пьесы Островского сейчас идут в пяти столичных театрах. Почему он так «пришелся ко двору»?
- Потому что Островский серьезно занимался экономикой, работал при городских властях консультантом и знал все тонкости и интриги этого мира. Мы, ставя его пьесы в СССР, об этой сфере жизни имели весьма смутные представления. Одна из первых ролей, которую я получил в Малом театре, была роль Тишки в спектакле «Свои люди – сочтемся». И на репетиции к нам приходил доктор экономических наук и рассказывал, что такое закладная, проценты, долговая яма и пр. Артисты внимательно слушали. И ничего не понимали. В результате режиссер принял решение: все непонятные места вымарать. Теперь же фрагменты в пьесах Островского, завязанные на экономике, стали самым смешным, самым смотрибельным моментом спектаклей.
- Нужно ли театру обнажать болевые точки современности, как в свое время это делали «Современник», «Таганка»?
- И где сейчас «Таганка»? Театр, как мне кажется, — это нечто другое. Ведь для чего-то он был создан. На мой взгляд, театр, и не только русский, он всегда воспитывал. Театр — это момент той правды, которая необходима человеку. Когда церковь была запрещена в стране, люди находили отдушину в театре — и приходили именно на классику.
- В мире ставят нашу классику?
- А вы сомневаетесь? Временами — да.
- Я много лет довольно близко общался с Куросавой. Из того небольшого количества фильмов, которые он снял за свою жизнь, три были по русской классике: «Идиот», «На дне», «Дерсу Узала». Куросава говорил, что учился режиссуре на русской классике. Приехав в 1992 г. в Японию, я предложил Куросаве поставить спектакль у нас в театре. «Но я же никогда не ставил спектаклей», — возразил он. «Куросава-сан, но вы же Куросава! — ответил я. -Когда-то же надо сделать несделанное, это возможно! Многие великие кинорежиссеры ставили и спектакли, и оперы». Он задумался и спросил: «А что поставить?» — «Что хотите!» Он снова задумался и сказал: «Идиота». У меня не получился фильм, и я бы хотел исправить эту ошибку». К сожалению, этот проект так и не осуществился. Наша классика ценится очень высоко, потому что глубока. И наша школа театральная глубже. У западной театральной школы другая система. Там актеры могут играть «Гамлета» три месяца подряд. У наших же актеров отдача совсем другая. Когда был помоложе, антреприз еще не было и столичных актеров звали в провинциальные театры играть в местных постановках. Можете мне поверить, деньги за каждый спектакль по тем временам платили порядочные. По такому приглашению я приехал в Йошкар-Олу играть «Царя Федора Иоанновича». Заключаю договор, где значится, что должен сыграть пять спектаклей. Взмолился: «Я это не сыграю! Дайте два, потом перерыв — и еще два. А пять подряд никогда в жизни не смогу. Мне, конечно, очень нужны деньги, но играть такую роль с полной отдачей пять вечеров подряд — это выше человеческих сил». Знаете, как собака бывает натаскана на определенные вещи, так и нас учителя натаскивали на глубокую игру. Русская школа — это полная отдача, это сильные эмоции, ты должен оставить на сцене кусочек своего сердца.
- Россия театральная какое место занимает: первое, в серединке или тащится в хвосте?
- Знаете, я и артистам молодым, и студентам всегда говорю: «Ребята, никогда не соревнуйтесь ни с кем — это не спорт. Как бы вам ни говорили, что кто-то играет лучше, — нет! Ты можешь сыграть только так. И ни один человек в мире так, как ты, это не сыграет». А впереди мы или не впереди, не знаю.
- Неужели вы сами никогда никому не завидовали?
- Бывает, завидую. Недавно посмотрел в театре у Райкина «Контрабас». Дико понравилось! Никогда обычно не беру автографов у коллег, а тут даже позвонил. Потому что невозможно было не сказать, как он играл. Ты сидишь в зале и понимаешь: «Правильно он играет, правильно!» Но это зависть совершенно другая.
- Деньги — одна из основных тем не только у классиков, но и во всей нашей жизни. С вашей точки зрения, деньги — это награда или головная боль?
- К этому отношусь очень легко. К счастью. Не могу сказать, что я миллионер, — еще нет. (Смеется.) Всегда работал, зарабатывал, мне никто не помогал. Родители были небогатые совсем, поскольку служили работниками культуры — именно работниками, а не деятелями культуры — в провинции. Я никогда не канючил: «А-а, купите мне велосипед». Почему-то всегда понимал, что нет у них лишних денег. Теперь, когда деньги у меня есть, я их не считаю. Снявшись в первый раз в кино, получил большой гонорар и решил сделать сюрприз жене. Лег на тахту и покрыл себя купюрами. Этот поступок запомнил, а на что эти деньги потратили, не помню. Как-то они легко у нас уходят. У меня в семье никто никогда ни на что не копил.
Юлия ШИГАРЕВА
© «Аргументы и Факты» Юрий Соломин пока не стал миллионером.
БОЛЬШИНСТВО столичных театров сегодня осваивает новое пространство современную русскую драматургию. И только Малый театр твердо выдерживает стиль его репертуар составлен исключительно из классики. Художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий СОЛОМИН говорит, что это сознательная позиция.
- В 1988 г., когда я стал художественным руководителем Малого театра, сказал, что Россия, российское искусство заслужили право иметь национальный театр, коим Малый — так уж сложилось исторически — является. Поэтому основную сцену мы отдали классикам — Пушкину, Грибоедову, Чехову и т. д.
- Я не поленилась и посчитала: пьесы Островского сейчас идут в пяти столичных театрах. Почему он так «пришелся ко двору»?
- Потому что Островский серьезно занимался экономикой, работал при городских властях консультантом и знал все тонкости и интриги этого мира. Мы, ставя его пьесы в СССР, об этой сфере жизни имели весьма смутные представления. Одна из первых ролей, которую я получил в Малом театре, была роль Тишки в спектакле «Свои люди – сочтемся». И на репетиции к нам приходил доктор экономических наук и рассказывал, что такое закладная, проценты, долговая яма и пр. Артисты внимательно слушали. И ничего не понимали. В результате режиссер принял решение: все непонятные места вымарать. Теперь же фрагменты в пьесах Островского, завязанные на экономике, стали самым смешным, самым смотрибельным моментом спектаклей.
- Нужно ли театру обнажать болевые точки современности, как в свое время это делали «Современник», «Таганка»?
- И где сейчас «Таганка»? Театр, как мне кажется, — это нечто другое. Ведь для чего-то он был создан. На мой взгляд, театр, и не только русский, он всегда воспитывал. Театр — это момент той правды, которая необходима человеку. Когда церковь была запрещена в стране, люди находили отдушину в театре — и приходили именно на классику.
- В мире ставят нашу классику?
- А вы сомневаетесь? Временами — да.
- Я много лет довольно близко общался с Куросавой. Из того небольшого количества фильмов, которые он снял за свою жизнь, три были по русской классике: «Идиот», «На дне», «Дерсу Узала». Куросава говорил, что учился режиссуре на русской классике. Приехав в 1992 г. в Японию, я предложил Куросаве поставить спектакль у нас в театре. «Но я же никогда не ставил спектаклей», — возразил он. «Куросава-сан, но вы же Куросава! — ответил я. -Когда-то же надо сделать несделанное, это возможно! Многие великие кинорежиссеры ставили и спектакли, и оперы». Он задумался и спросил: «А что поставить?» — «Что хотите!» Он снова задумался и сказал: «Идиота». У меня не получился фильм, и я бы хотел исправить эту ошибку». К сожалению, этот проект так и не осуществился. Наша классика ценится очень высоко, потому что глубока. И наша школа театральная глубже. У западной театральной школы другая система. Там актеры могут играть «Гамлета» три месяца подряд. У наших же актеров отдача совсем другая. Когда был помоложе, антреприз еще не было и столичных актеров звали в провинциальные театры играть в местных постановках. Можете мне поверить, деньги за каждый спектакль по тем временам платили порядочные. По такому приглашению я приехал в Йошкар-Олу играть «Царя Федора Иоанновича». Заключаю договор, где значится, что должен сыграть пять спектаклей. Взмолился: «Я это не сыграю! Дайте два, потом перерыв — и еще два. А пять подряд никогда в жизни не смогу. Мне, конечно, очень нужны деньги, но играть такую роль с полной отдачей пять вечеров подряд — это выше человеческих сил». Знаете, как собака бывает натаскана на определенные вещи, так и нас учителя натаскивали на глубокую игру. Русская школа — это полная отдача, это сильные эмоции, ты должен оставить на сцене кусочек своего сердца.
- Россия театральная какое место занимает: первое, в серединке или тащится в хвосте?
- Знаете, я и артистам молодым, и студентам всегда говорю: «Ребята, никогда не соревнуйтесь ни с кем — это не спорт. Как бы вам ни говорили, что кто-то играет лучше, — нет! Ты можешь сыграть только так. И ни один человек в мире так, как ты, это не сыграет». А впереди мы или не впереди, не знаю.
- Неужели вы сами никогда никому не завидовали?
- Бывает, завидую. Недавно посмотрел в театре у Райкина «Контрабас». Дико понравилось! Никогда обычно не беру автографов у коллег, а тут даже позвонил. Потому что невозможно было не сказать, как он играл. Ты сидишь в зале и понимаешь: «Правильно он играет, правильно!» Но это зависть совершенно другая.
- Деньги — одна из основных тем не только у классиков, но и во всей нашей жизни. С вашей точки зрения, деньги — это награда или головная боль?
- К этому отношусь очень легко. К счастью. Не могу сказать, что я миллионер, — еще нет. (Смеется.) Всегда работал, зарабатывал, мне никто не помогал. Родители были небогатые совсем, поскольку служили работниками культуры — именно работниками, а не деятелями культуры — в провинции. Я никогда не канючил: «А-а, купите мне велосипед». Почему-то всегда понимал, что нет у них лишних денег. Теперь, когда деньги у меня есть, я их не считаю. Снявшись в первый раз в кино, получил большой гонорар и решил сделать сюрприз жене. Лег на тахту и покрыл себя купюрами. Этот поступок запомнил, а на что эти деньги потратили, не помню. Как-то они легко у нас уходят. У меня в семье никто никогда ни на что не копил.
Юлия ШИГАРЕВА
© «Аргументы и Факты» Юрий Соломин пока не стал миллионером.
11.11.2003
АРХАИЧНОЕ СЧАСТЬЕ МАЛОГО ТЕАТРА
А.Н.Островский «Правда — хорошо, а счастье лучше».
Режиссер Сергей Женовач возрождает Малый театр.
Режиссер Сергей Женовач возрождает Малый театр.
10.11.2003
БАБУШКА ВСЕ УЛАДИТ Комедия Александра Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре. Имя Александра Островского звучит сегодня в Европе повсюду
БАБУШКА ВСЕ УЛАДИТ
Комедия Александра Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре.
Имя Александра Островского звучит сегодня в Европе повсюду
Комедия Александра Островского «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре.
Имя Александра Островского звучит сегодня в Европе повсюду
09.11.2003
СОЛОМИН МОЖЕТ И КАНКАН. В новом спектакле Малого театра его художественный руководитель поет и танцует вместе с молодыми актерами. Бытует мнение, что попасть в Малый относительно легко, поскольку в нем ставятся классические пьесы, а публика довол
СОЛОМИН МОЖЕТ И КАНКАН.
В новом спектакле Малого театра его художественный руководитель поет и танцует вместе с молодыми актерами.
Бытует мнение, что попасть в Малый относительно легко, поскольку в нем ставятся классические пьесы, а публика довольно равнодушна к ним. Но попробуйте купить билеты перед началом спектаклей — и вас постигнет неудача, не говоря уже о недавно состоявшейся премьере «Таинственного ящика».
В новом спектакле Малого театра его художественный руководитель поет и танцует вместе с молодыми актерами.
Бытует мнение, что попасть в Малый относительно легко, поскольку в нем ставятся классические пьесы, а публика довольно равнодушна к ним. Но попробуйте купить билеты перед началом спектаклей — и вас постигнет неудача, не говоря уже о недавно состоявшейся премьере «Таинственного ящика».
08.11.2003
Валерий Баринов: «И снова я гармонией упьюсь...» В свое время в спектакле Юрия Еремина «Идиот», до сих пор идущем на сцене театра Армии, Рогожина играл Валерий Баринов.
Валерий Баринов: «И снова я гармонией упьюсь...»
В свое время в спектакле Юрия Еремина «Идиот», до сих пор идущем на сцене театра Армии, Рогожина играл Валерий Баринов.
В свое время в спектакле Юрия Еремина «Идиот», до сих пор идущем на сцене театра Армии, Рогожина играл Валерий Баринов.
07.11.2003
Петербургские тайны. Фантазии и явь Валерия Баринова Творческий путь выпускника Щепкинского училища, народного артиста России Валерия БАРИНОВА начинался в легендарной Александринке. В Дом Островского, как принято называть Малый театр, его питомец верну
Петербургские тайны. Фантазии и явь Валерия Баринова
Творческий путь выпускника Щепкинского училища, народного артиста России Валерия БАРИНОВА начинался в легендарной Александринке. В Дом Островского, как принято называть Малый театр, его питомец вернулся уже зрелым мастером.
Творческий путь выпускника Щепкинского училища, народного артиста России Валерия БАРИНОВА начинался в легендарной Александринке. В Дом Островского, как принято называть Малый театр, его питомец вернулся уже зрелым мастером.
06.11.2003
Народный артист России Валерий БАРИНОВ: «Мой рекорд - 113 страниц за ночь!» О феноменальной памяти этого актера в театрально-киношной среде ходят легенды.
Народный артист России Валерий БАРИНОВ: «Мой рекорд - 113 страниц за ночь!»
О феноменальной памяти этого актера в театрально-киношной среде ходят легенды.
О феноменальной памяти этого актера в театрально-киношной среде ходят легенды.
05.11.2003
Валерий Баринов, актер отрицательного обаяния Актер театра и кино Валерий БАРИНОВ сыграл семьдесят ролей, после чего перестал их считать.
Валерий Баринов, актер отрицательного обаяния
Актер театра и кино Валерий БАРИНОВ сыграл семьдесят ролей, после чего перестал их считать.
Актер театра и кино Валерий БАРИНОВ сыграл семьдесят ролей, после чего перестал их считать.
29.10.2003
КУПЛЕТЫ КУРОЧКИНА
В 1950 г. Борис Равенских поставил на сцене Театра сатиры пьесу «Свадьба с приданым».
18.10.2003
НИ СЕКУНДЫ СКУКИ ЗА 27 ЛЕТ Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных.
НИ СЕКУНДЫ СКУКИ ЗА 27 ЛЕТ
Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных.
Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных.
06.10.2003
Сегодня, 6 октября – день рождения народной артистки России Алефтины Евдокимовой. Поздравляем Алефтину Николаевну с днём рожденья и от всей души желаем ей крепкого здоровья, счастья и новых творческих свершений!
Сегодня, 6 октября – день рождения народной артистки России Алефтины Евдокимовой.
Поздравляем Алефтину Николаевну с днём рожденья и от всей души желаем ей крепкого здоровья, счастья и новых творческих свершений!
Поздравляем Алефтину Николаевну с днём рожденья и от всей души желаем ей крепкого здоровья, счастья и новых творческих свершений!
15.08.2003
В Малом театре пьют прямо на сцене Артист Малого театра Валерий Баринов больше известен пензякам по фильмам и телесериалам.
В Малом театре пьют прямо на сцене
Артист Малого театра Валерий Баринов больше известен пензякам по фильмам и телесериалам.
Артист Малого театра Валерий Баринов больше известен пензякам по фильмам и телесериалам.
12.08.2003
АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН: «От реальности не убежишь, даже если захочешь» Однажды Татьяна Пельтцер, взглянув на дежурного пожарного в «Лейкоме», сказала: «С такой внешностью, молодой человек, в театре нужно работать актером или главным администратором». Слова
АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН: «От реальности не убежишь, даже если захочешь»
Однажды Татьяна Пельтцер, взглянув на дежурного пожарного в «Лейкоме», сказала: «С такой внешностью, молодой человек, в театре нужно работать актером или главным администратором». Слова великой актрисы оказались пророческими. Александр Вершинин сейчас — один из ведущих молодых артистов Малого театра.
Однажды Татьяна Пельтцер, взглянув на дежурного пожарного в «Лейкоме», сказала: «С такой внешностью, молодой человек, в театре нужно работать актером или главным администратором». Слова великой актрисы оказались пророческими. Александр Вершинин сейчас — один из ведущих молодых артистов Малого театра.
11.08.2003
Гастроли. Мы все глядим в Наполеоны Первый творческий десант актеров Малого театра в лице народных артистов России Валерия Баринова и Василия Бочкарева высадился недавно в Пензе.
Гастроли. Мы все глядим в Наполеоны
Первый творческий десант актеров Малого театра в лице народных артистов России Валерия Баринова и Василия Бочкарева высадился недавно в Пензе.
Первый творческий десант актеров Малого театра в лице народных артистов России Валерия Баринова и Василия Бочкарева высадился недавно в Пензе.
08.08.2003
Свое 90-летие актер Евгений Самойлов встречает на сцене 16 апреля отмечал 90-летие один из символов и главных кинозвезд сталинского кино, актер Малого театра Евгений Самойлов.
Свое 90-летие актер Евгений Самойлов встречает на сцене
16 апреля отмечал 90-летие один из символов и главных кинозвезд сталинского кино, актер Малого театра Евгений Самойлов.
16 апреля отмечал 90-летие один из символов и главных кинозвезд сталинского кино, актер Малого театра Евгений Самойлов.
08.08.2003
Народный артист СССР Виктор Коршунов: полвека в Малом. Если бы от меня зависело пополнение книги рекордов Гиннеса, то я бы внесла туда спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович».
Народный артист СССР Виктор Коршунов: полвека в Малом.
Если бы от меня зависело пополнение книги рекордов Гиннеса, то я бы внесла туда спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович».
Если бы от меня зависело пополнение книги рекордов Гиннеса, то я бы внесла туда спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович».
07.08.2003
ВИКТОР КОРШУНОВ: «ОЗЕРОВА МЫ ЗВАЛИ — КОМОД». Директор Малого театра знает, почему дождь считается спартаковской погодой.
ВИКТОР КОРШУНОВ: «ОЗЕРОВА МЫ ЗВАЛИ — КОМОД».
Директор Малого театра знает, почему дождь считается спартаковской погодой.
Директор Малого театра знает, почему дождь считается спартаковской погодой.
06.08.2003
БЫСТРИЦКАЯ Элина Авраамовна Красота и талант - редкие спутники.
БЫСТРИЦКАЯ Элина Авраамовна
Красота и талант - редкие спутники.
Красота и талант - редкие спутники.
06.08.2003
Муравьева ушла в религию? Куда пропала «самая обаятельная и привлекательная» актриса Ирина Муравьева? Ее не видно на светских тусовках, она не бывает на торжественных церемониях, не снимается в фильмах и телепроектах.
Муравьева ушла в религию?
Куда пропала «самая обаятельная и привлекательная» актриса Ирина Муравьева? Ее не видно на светских тусовках, она не бывает на торжественных церемониях, не снимается в фильмах и телепроектах.
Куда пропала «самая обаятельная и привлекательная» актриса Ирина Муравьева? Ее не видно на светских тусовках, она не бывает на торжественных церемониях, не снимается в фильмах и телепроектах.
28.07.2003
ЦАРИ МАЛОГО ТЕАТРА Петр Хлебов БЫЛО заметно, что Малый театр старательно и долго готовился к церемонии празднования 175-летия.
ЦАРИ МАЛОГО ТЕАТРА
Петр Хлебов
БЫЛО заметно, что Малый театр старательно и долго готовился к церемонии празднования 175-летия.
Петр Хлебов
БЫЛО заметно, что Малый театр старательно и долго готовился к церемонии празднования 175-летия.
10.07.2003
Юрий Соломин пока не стал миллионером. БОЛЬШИНСТВО столичных театров сегодня осваивает новое пространство современную русскую драматургию. И только Малый театр твердо выдерживает стиль его репертуар составлен исключительно из классики.
Юрий Соломин пока не стал миллионером.
БОЛЬШИНСТВО столичных театров сегодня осваивает новое пространство современную русскую драматургию. И только Малый театр твердо выдерживает стиль его репертуар составлен исключительно из классики.
БОЛЬШИНСТВО столичных театров сегодня осваивает новое пространство современную русскую драматургию. И только Малый театр твердо выдерживает стиль его репертуар составлен исключительно из классики.
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка