Работать с Татьяной Петровной Панковой необычайно интересно. Когда режиссер «бросает нас в воду» и она плывет рядом с тобой...

АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН: «ОНА ПОДАЕТ НАМ ПРИМЕР ЖИЗНЕЛЮБИЯ»

Работать с Татьяной Петровной Панковой необычайно интересно. Когда режиссер «бросает нас в воду» и она плывет рядом с тобой, ты, чувствуя, что она рядом, начинаешь плыть самостоятельно, ощущаешь себя единицей. Другими словами: ты оживаешь на сцене, потому что она здесь живет. Ты дышишь, видишь, слышишь, понимаешь, думаешь на сцене вместе с ней.

Мы с Татьяной Петровной играли вместе в «Князе Серебряном», «Не было ни гроша да вдруг алтын», «Волках и овцах», «Воскресении», «Горе от ума», «На всякого мудреца довольно простоты»… Я всегда удивлялся не только ее творческому, но и голосовому диапазону. Интонации Панковой – это настоящие партитуры. Их можно записывать на нотный стан. Помню, моя преподавательница Елизавета Михайловна Солодова говорила: «У Островского ноты написаны, но каждый играет в своей тональности». Вот тональность Татьяны Петровны совершенно неповторима. Повторить ее может только она. И в каждой роли – разная.

Татьяна Петровна Панкова – эпоха русского театра, живая легенда, ее воплощение. При этом обладает на сцене такой детскостью, которую даже хочется назвать хулиганством! Одно ее слово или взгляд могут вызвать бурную реакцию в зале. Помните ее реплику в «Горе от ума»: «От женщин бегает, и даже от меня!» А как ее Манефа в «Мудреце» ворует чашку! «Святыми-то руками доходчивее, чем грешными!» И прячет чашку. Мне кажется, это Панкова сама придумала – во всяком случае, с удовольствием приняла эту находку. Сколько ни смотришь не нее – не надоедает.

А как Татьяна Петровна любит путешествовать! Ездить с ней на гастроли – одно удовольствие. На завтраке в гостинице она с таким чувством, не торопясь, кушает булочки, намазывает их маслом… Все заботятся о фигуре, о здоровье, едят салатики, овощи, фрукты, а она по-русски, по-купечески – булочки с медком…

Панкова — хранитель традиций, наследия Малого театра. Она передает их нам своим примером. Татьяна Петровна никогда не говорит: «Вот так нужно делать, так работать над ролью» Но смотришь на нее и понимаешь, как надо относиться к сцене и даже к жизни. Любовь к жизни – это, наверное, одно из главных качеств Татьяны Петровны. Она любит жизнь во всех ее проявлениях, и все ее героини любят жизнь, любят людей… И эта любовь передается со сцены в зал!

Хочется пожелать себе совместных премьер с Татьяной Петровной, потому что когда она на сцене – успех обеспечен. А еще очень хочется дать интервью к столетию Татьяны Петровны!

9 января народной артистке России Татьяне Петровне Панковой исполняется 90 лет. От всего сердца желаем актрисе крепкого здоровья, хорошего настроения и новых творческих предложений!

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!

9 января народной артистке России Татьяне Петровне Панковой исполняется 90 лет. Многим из нас сложно себе даже представить, что актриса была принята в Малый театр в 1943 году и вот уже 64 года играет на проставленной сцене. Сейчас в репертуаре Татьяны Петровны три роли — Анфуса Тихоновна, княгиня Тугоуховская и Манефа. А сколько их прошло перед глазами многих поколений зрителей?! Несть им числа. И нет меры тому огромному удовольствию, какое доставляет Татьяна Петровна своим мастерством тем, кто видит ее на сцене. Благодаря Татьяне Петровне нам, ее современникам, дано понять и в полной мере представить себе, что такое «старуха Малого театра» — самое традиционное и, наверное, самое интересное амплуа в «Доме Островского». Уже с самых первых дней судьба поставила Татьяну Петровну в один ряд с Пашенной, Турчаниновой и Рыжовой. Выходить на замену этих актрис – дело ответственное и во многом неблагодарное, но Татьяне Панковой удалось найти свой тон и с честью справиться с задачей. Несмотря на годы, актриса не теряет бодрости духа и своей замечательной непосредственности. 27 января у поклонников таланта Татьяны Панковой будет возможность не только еще раз увидеть ее в роли Манефы в комедии А.Н.Островского «На всякого мудреца довольно простоты», но и поздравить актрису с юбилеем. В этот день Татьяна Петровна будет принимать поздравления от друзей и коллег по сцене. Сегодня же мы от всего сердца желаем актрисе крепкого здоровья, хорошего настроения и новых творческих предложений!

«Актер думает сердцем, а не мозгом. Режиссер думает структурально, тянет идею, а актер должен думать сердцем»

ЭДУАРД МАРЦЕВИЧ: «ЧИНОВНИКИ – ЭТО АКТУАЛЬНО»

«Актер думает сердцем, а не мозгом. Режиссер думает структурально, тянет идею, а актер должен думать сердцем»

Премьер Малого театра Эдуард Марцевич отметил юбилей. Артист, которому исполнилось семьдесят, находится в хорошей творческой форме, много работает на сцене и снимается в кино. О консерватизме и о том, чего же нового в нем, в консерватизме, может быть, Эдуард Марцевич рассказывает корреспонденту газеты ВЗГЛЯД Андрею Морозову.

- Эдуард Евгеньевич, я заметил, что актеры Малого театра стали использовать мини-микрофоны на спектаклях. Он не мешает вам?

- Нет, не мешает. В этом есть элемент новизны для нашего театра. Несколько лет назад их использовал в «Свадьбе Кречинского» Виталий Соломин. Юрий Мефодьевич решил использовать этот прием в «Таинственном ящике» по пьесе Каратыгина.
Мне кажется, что это больше подчеркивает театральное зрелище. Я выхожу в зал и приглашаю зрителей на представление, в котором есть элементы карнавала, шоу.
Для того, чтобы все было слышно, чтобы забрать зал, и используются эти микрофоны. Это не просто рядовое исполнение еще одного водевиля, как в старом Малом театре.

- Малый театр славится своим консерватизмом. Но говорят, что от любого консерватизма попахивает нафталином. У вас нет ощущения, что им пахнет в вашем театре?

- Знаете, я сам за традиции, а по своим убеждениям немножко консервативен, ведь по гороскопу я Козерог. Я люблю все проверенное временем, испытанное им. Но во всем должна быть и новизна.

- Что же нового может быть в консерватизме?

- Новизна заключается именно в том, что, когда к нам в театр приходит зритель, есть возможность соприкосновения его сердца со своим. Ведь актер думает сердцем, а не мозгом. Это режиссер думает структурально, тянет идею, а актер должен думать сердцем.
Почему сегодня зритель гомерически хохочет на «Ревизоре» или смотрит затаив дыхание другой спектакль в Малом? Потому что все очень реалистично и безо всяческих закидонов, например, как чесание правого уха левой ногой.
Новизна спектаклей в том, насколько их тема звенит в сегодняшнем дне. Вот в «Ревизоре» мы затронули тему чиновничества. Чиновники – это сегодня актуально! Чуть раньше у нас поставили «Царя Бориса», а у нас был царь в лице президента. Теперь тот спектакль звенит меньше. Новизна Малого театра в том и состоит, что его спектакли помогают найти смысл в сегодняшнем дне.

- Вы уверены, что только традиционный театр, а не суперсовременный может отражать тему дня?

- Лично я против модернизма. Я не люблю, когда на сцене ругаются матом, когда в «Ревизоре» на сцене делают какую-то тюрьму. Таким режиссерам мне хочется сказать: «Ну напиши сам пьесу и ставь ее как хочешь». Автор писал одно, и время показало, что пьеса актуальна.
Например, тот же «Вишневый сад». Какой-то литовский режиссер вдруг ставит ее по принципу «не так, как у вас в России ее ставят, по-своему поставлю». Мне кажется, что это больше похоже на самовыявление или на игру в гениальность.
Я некоторое время изучал теорию Брехта; у него театр – это некая созерцательность, интеллектуальное осмысление. Я видел брехтовские спектакли и в Москве, и в Берлине. Но знаете… все это не наше, не русское.

- Что вы скажете о молодых актерах Малого? Удастся ли им сохранить его традиции и не попасться на удочку современности с ее беспринципностью и жаждой наживы?

- Юрий Мефодьевич в последнее время набирает в театр молодежь именно из Щепкинского училища и прямо тут, в театре, продолжает вести школу. Я вижу, как им нравятся традиции именно Малого театра.
Новое поколение артистов, как и новое поколение зрителей, делает этот театр современным. Публика часто стоя аплодирует после наших спектаклей. Жалко, что о нашем театре не пишут, а если пишут, то с некоей иронией. Я не люблю читать рецензии, хотя приятно, когда тебя хвалят.
Я глубоко уверен, что Соломин правильно делает, воспитывая огромную молодую труппу молодежи в театре. Они должны быть продолжателями дела, которому вот уже исполнилось 250 лет.
Среди них есть люди, которые преданы театру и сердцем, и душой. Старшее поколение должно им показывать пример служения в этом храме. Я видел в Италии францисканские монастыри, как там служат монахи…

- Простите, но то церковь, а тут – театр.

- Понимаете, есть искусство шоу-бизнеса, а есть служение духу, сердцу.

- Ваши родители были причастны к театру. Ваши сыновья тоже пошли в театр. Вы не предупреждали их о суровости актерской жизни, не отговаривали?

- Нет. Как ни странно, но я не переубеждал их и не отговаривал. Один сын закончил Щепкинское училище, пробовал себя в актерском деле, но потом закончил менеджерские курсы и сейчас служит заместителем директора театра Джигарханяна. Он у нас дома как квартирант – в театре пропадает с утра до ночи. Второй сын сейчас пришел в Малый.

- Вы предупреждали их, что актерский хлеб не простой и что актерство не самое прибыльное дело сегодня?

- Конечно. А что им, идти воровать?.. А как мы живем? Получаем зарплату, где-то роль в кино мелькнет, вдруг президент дал нам грант. Вот так и живем.
Я не понимаю, когда за один концерт получают гонорар 100 тыс. долларов. Не понимаю. Там (показывает в сторону. – А.М.) всего два метра, туда все не унесешь. Можно жить и просто, по-человечески. Я бывал в Америке на гастролях, жил в гостях у миллионеров… Знаете, это все чужое.

- Любая профессия учит человека чему-нибудь. Чему научила вас ваша профессия как мужчину, как человека?

- Научила выстаивать в жизни. Именно выстаивать, а не выживать. Главное в моей профессии – сохранить то, что дал Господь Бог. То, что он дал своим прикосновением, – талант, или, как говорят, искру Божию. Все хотят ее разбить, как бокал. Многие хотят, чтобы ее, этой искры, не было. Сохраняя ее, ты все время находишься в бойцовской форме, чтобы не дать никому дотронуться до нее. Не дай бог, чтобы чья-то грязная лапа залезла к тебе в душу и дотронулась до нее. Тогда ты уже не актер.

- Не удержусь спросить про вашу популярность. Знаю, что вы были кумиром сотен, тысяч советских женщин, что у вас были поклонницы. Как вы решали эту проблему в непростое советское время?

- В каком смысле «решал проблему»?.. Никак не решал. Просто нравиться женщинам – это одно, а вот чтобы со всеми… Ну я не петух же какой-то, чтобы со всеми!.. (Смеется.) Да, были какие-то романы. Но я женился, остепенился, пошли дети.
А вот после Гамлета были и угрозы, портили спектакли. Например, мне надо читать монолог «Быть или не быть», а в зале начинались какие-то шумы, зрители начинали требовать их прекратить. Или возвращаюсь я после спектакля домой, а кто-то сверху кидает в меня бутылку кефира. А что было в подъезде написано на стенах! Всякое было. Сейчас этого, слава богу, нет. Возраст!

- В одном из интервью вы рассказывали, как Лоуренс Оливье учил вас играть Гамлета. Что вам запомнилось из его трактовки?

- Его Гамлет был в том, что его надо было играть в 29 лет.

- Почему именно в 29?

- (Смеется). Потому что он играл его в 29, а не в 22, как я. Он так и сказал мне: «Гамлета надо играть в 29 лет». К сожалению, я только недавно увидел фильм, где он играл Гамлета. Кажется, лучше Гамлета я не видел.

- Даже наш Смоктуновский не то?

- Даже наш Смоктуновский. Иннокентий Михайлович – великий артист, он до кончика ногтей артист. Я его поклонник, но я сам играл Гамлета и, наверное, могу быть необъективен. Это все-таки дело вкуса.
Если говорить о любимых актерах, то из западных мне нравятся Оливье и Брандо, а из русских – Симонов и Смоктуновский. Они со мной одной крови, и я могу бесконечно смотреть их работы, получать удовольствие от их искусства.
Брандо – божественный актер! Его роль в «Крестном отце» – предел мечтаний. Он же ничего там практически не делал, но какое впечатление! А «Последнее танго в Париже»! Это что-то гениальное!
Когда мы снимали «Красную палатку» в Италии, то ходили в кинотеатры на его фильмы. Он был в черном костюме, играл какого-то разведчика. А Смоктуновский был актером и в жизни. Нет, не выпендрежник, у него природа была такая – он хотел, чтобы видели, как он взял яблоко и как он откусил его или как он ест пирожное, как пьет чай. Он делал все это красиво.

- В начале беседы вы сказали, что актер должен думать сердцем. Но ведь сердце не только что-то абстрактное, но и физический орган. Вдруг в какой-то момент оно не выдержит?

- И не выдерживает. Поэтому надо себе некую охрану сделать, например бывать у врачей. Они давление проверят: «Ой, 115 на…». Значит, надо валокординчика выпить. Надо охранять себя. Я до сорока лет вообще не болел, а потом как начались стрессы, стрессы…
Но актер все равно должен думать сердцем. Наше искусство эмоционально, а не рационально, да и время сейчас – время рационалистов. А когда ты на сцене… Какое это счастье, когда происходит соединение твоего сердца со зрителями, как они потом кричат «браво», несут цветы. А их аплодисменты! Все, что ты им отдал на сцене, всю энергию они возвращают тебе... Ой, господи, как это хорошо! И вот тогда после спектакля приходишь домой и можешь выпить рюмочку.

- Валокордина?

- Зачем? Водочки!.. Валокордин надо пить, когда погода плохая (смеется).


«Взгляд», 08.01.2007

Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II архипастырям, пастырям, монашествующим и всем верным чадам Русской Православной Церкви

Рождественское послание Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II архипастырям, пастырям, монашествующим и всем верным чадам Русской Православной Церкви

Простре земля плещи своя, и приемлет приемлющаго Зиждителя, славу от ангел, от небес же звезду; от пастырей хваление, от волхвов же дары, и от всего мира познание.

(Тропарь 3-й песни канона на повечерии предпразднства Рождества Христова)

Возлюбленные о Господе Преосвященные архипастыри, боголюбивые пресвитеры и диаконы, честные иноки и инокини, подвигом добрым подвизающиеся (2 Тим. 4. 7), и все в ограде церковной пребывающие православные христиане! «Благодать и мир вам да умножится в познании Бога и Христа Иисуса, Господа нашего» (2 Пет. 1. 2).

С сердечной радостью поздравляю всех вас с великим праздником — Рождеством по плоти Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа!

В эти святые дни мы вновь молитвенно переживаем величайшее событие человеческой истории. В великом смирении Своем Господь пожелал прийти на землю в образе человеческом, и родился Он не в богатом дворце, не в жилище сильных мира сего, но в убогом вертепе посреди пустыни. Первыми узнали о Рождестве Христовом не цари и вельможи, но простые пастухи, которые пасли стада неподалеку от Вифлеемской пещеры. Именно к ним, простецам, были обращены ангельские слова, возвестившие миру о начале новой, христианской эры: «Не бойтесь, я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям, ибо ныне родился вам в городе Давидове Спаситель, Который есть Христос Господь» (Лк. 2. 10—11).

Дорогие мои! Вслушаемся в ангельское благовестие: «Я возвещаю вам великую радость!» (Лк. 2. 10). Мы часто забываем об этой вечной, нетленной радости, ибо живем в мире, пораженном грехом и смертью, в котором мы страдаем от болезней и немощей, подчас переживаем разлуку и горе, сталкиваемся с насилием и жестокостью. Но вера наша научает нас даже посреди житейской скорби хранить в сердцах своих и возвещать всем людям ту радость, которая пришла к нам Свыше и о которой в Евангелии сказано, что никто ее не отнимет у нас (Ин. 16. 22).

Бог, пришедший к нам в образе младенца, желает, чтобы сердце наше стало пещерой и яслями, где Он почивает, а в душе вечно раздавалось ангельское славословие: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк. 2. 14). Чудо и сила христианской веры в том, что эта «радость великая» даруется нам сегодня во всей своей полноте, так же, как и две тысячи лет тому назад. Мы не вспоминаем — мы празднуем Рождество Христово, потому что оно, совершившись однажды, вечно наполняет людей миром и радостью!

Господь Иисус Христос — всегда в центре нашей жизни и нашего свидетельства миру. И Церковь наша не перестает идти путем, начертанным ей Самим Богом, проповедуя спасительное учение Христово, «да уверует мир» (Ин. 17. 21).

Наша радость, наша вера, наша молитва, наши добрые дела — все, что должно составлять жизненный подвиг православного человека,— пусть свидетельствует о Христе ближним и дальним, пусть делает нас солью земли и светом мира (Мф. 5. 13,14), просвещающим всех, кто ищет истины, любви и чистоты.

Возлюбленные! Прошедший год стал для нас годом благости Господней. Милостию Божией продолжилось успешное устроение церковной жизни в России и иных странах, куда простираются забота и пастырская ответственность нашей Церкви. Наш народ все больше возвращается к отеческой вере. Во многих городах и весях дети и отроки постигают знания о православной вере и культуре. Храмы наполняются прихожанами всех возрастов и родов деятельности. Миллионы людей молятся Богу, читают духовную литературу, участвуют в делах церковных. Всему этому я стал свидетелем, посетив в нынешнем году Владимирскую, Калининградскую, Нижегородскую, Санкт-Петербургскую и Саранскую епархии. Очень важным для поддержания единства чад церковных стал наш визит в Латвийскую Православную Церковь, встречи и беседы с государственными деятелями Латвии, молитвенное общение с православным народом.

Видимым знаком благоволения Божия к нашей Церкви стало принесение в ее пределы десницы святого Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Многие чада церковные получили благословение от руки, некогда возложенной на главу Спасителя при Его Крещении. Нашу страну посетили и великие святыни, хранящиеся на Святой Горе Афон,— честная рука святой равноапостольной Марии Магдалины, частицы Животворящего Креста Господня и мощей святого мученика Кирика. Множество верующих, поклонившихся этим святыням, получили от них помощь и утешение.

Важной вехой церковной жизни стало празднование в прошедшем году 300-летия Успенской Саровской пустыни — места подвигов преподобного Серафима Саровского. Юбилей был ознаменован восстановлением монашеской жизни в этой прославленной обители. Отныне под сводами некогда разоренных, а теперь восстановленных храмов вновь будет приноситься Бескровная Жертва «о всех и за вся».

В завершившемся году Господь сподобил меня вновь побывать на дорогом моему сердцу Валааме. Отрадно, что в древней северной обители возрождается скитская жизнь. Новым свидетельством этого возрождения стали совершенная нами закладка камня в основание храма во имя святого равноапостольного князя Владимира во Владимирском скиту и освящение храма Воскресения Христова в Воскресенском скиту.

Не могут не радовать всех верных успехи в деле сближения между Церковью в Отечестве и нашими собратьями, объединенными в Русскую Зарубежную Церковь. Единство и общение, прервавшиеся в результате трагических событий более восьмидесяти лет назад, сегодня восстанавливаются, в чем мы видим благоволение Божие.

Огромную боль сердцам всех верующих причинили трагические события на Святой Земле. Там, где две тысячи лет назад ангелы возвестили: «Слава в вышних Богу, и на земле мир» (Лк. 2. 14), вновь пролилась кровь невинных людей. Молим Бога, чтобы земля, освященная рождением, жизнью, страданиями и Воскресением Спасителя нашего, стала, наконец, местом, где «правда и мир облобызаются» (Пс. 84. 11).

Недопустимо оправдание зла ссылками на веру. Участники состоявшейся этим летом в Москве встречи духовных лидеров мировых религий, обращаясь ко всем верующим людям планеты, призвали их «уважать и принимать друг друга, невзирая на религиозные, национальные и иные различия». Церковь наша, как и во все времена, служит благу людей, объединяя усилия с государством и светским обществом, христианами иных исповеданий, людьми других вер и убеждений. Через совместные труды, через участие в общественных делах и дискуссиях мы должны свидетельствовать о Христе Воплотившемся, проповедуя Его не только словом, но и всей своей жизнью.

Возлюбленные о Господе братья и сестры! Обращаю к вам слова апостола: «Духа не угашайте. Пророчества не уничижайте. Всё испытывайте, хорошего держитесь. Удерживайтесь от всякого рода зла. Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 5. 19—23).

Еще раз поздравляю всех вас с великим, мироспасительным праздником Рождества Христова и Новым, 2007 годом. Да подаст всем вам Господь Спаситель Свою милость, да спасет и сохранит Он всех в земном странствовании и удостоит радости общения с Ним в жизни будущего века. «И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны» (Кол. 3. 15).


АЛЕКСИЙ,
ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ

Рождество Христово
2006/2007 года
Град Москва


Официальный сайт Московского Патриархата

АКТЕРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 8 ПО 10 ЯНВАРЯ 2007 ГОДА

Актёры занятые в спектаклях с 8 по 10 января 2007 года.


8 января, основная сцена, утро, «Сказка о Царе Салтане»: Д.Н.Подгорная, И.В.Тельпугова, Е.В.Доронина, К.Е.Блохина, М.И.Фомина, студ.Аксенова, Д.Д.Кознов, С.А.Коршунов, Д.А.Марин, Е.В.Куршинский, В.В.Дахненко, П.С.Жихарев, студ. Михайлов, студ. Корташов, студ. Голубев

8 января, сцена на Б.Ордынке, утро, «Снежная Королева»: В.В.Андреева, О.А.Чуваева, Л.Н.Щербинина, Н.П.Швец, Л.В.Ещенко, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, О.С.Мартьянов, С.В.Потапов, В.А.Коняев, А.В.Вершинин, Д.Н.Зеничев, С.С.Еремеев, С.Л.Тезов, М.Г.Фоменко, В.А.Андрианов

8 января, основная сцена, «Не было ни гроша, да вдруг алтын»: Г.Г.Микшун, О.В.Молочная, К.Е.Блохина, Е.М.Базарова, Л.А.Пашкова, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, М.И.Фомина, Л.С.Аникеева, Т.Н.Рыжова, А.М.Жарова, Е.А.Кулешова, Л.А.Липина, З.Е.Андреева, Э.Е.Марцевич, Ф.Э.Марцевич, Г.Ю.Оболенский, В.В.Дахненко, П.Д.Складчиков, Д.Д.Кознов, Ю.Б.Ильин, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Г.Н.Скряпкин, Малец, В.А.Ильичев

8 января, сцена на Б.Ордынке «Свадьба, свадьба, свадьба»: Е.Г.Харитонова, О.Г.Жевакина, Л.Г.Кичанова, М.И.Фомина, Н.П.Швец, А.С.Потапов, Г.В.Подгородинский, В.В.Петров, А.К.Вахтеров, В.А.Андрианов, И.С.Григорьев, Е.В.Арановский

9 января, сцена на Б.Ордынке, утро, «Снежная Королева»: Д.Н.Подгорная, Е.М.Солодова, Л.В.Юдина, А.М.Жарова, Ю.В.Сафронова, Л.А.Пашкова, Е.М.Базарова, В.Б.Носик, С.А.Коршунов, В.К.Бабятинский, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, В.А.Дубровский, О.В.Доброван, студ. Белоцерковский, студ.Буйноаков

9 января, основная сцена, «Горе от ума»: О.В.Молочная, И.В.Иванова, Э.А.Быстрицкая, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, Н.Л.Боронина, А.М.Жарова, Т.И.Короткова, И.В.Тельпугова, Д.Н.Подгорная, Т.А.Еремеева, А.И.Охлупина, О.Л.Пашкова, Ю.М.Соломин, А.В.Вершинин, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, О.С.Мартьянов, В.А.Дубровский, С.Л.Тезов, В.В.Дахненко, Д.Н.Зеничев, А.Е.Фаддеев, П.Д.Складчиков, Д.Н.Солодовник

9 января, сцена на Б.Ордынке, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, К.В.Демин, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, студ. Береснев

10 января, основная сцена, «Правда – хорошо, а счастье лучше»: Е.К.Глушенко, О.Г.Жевакина, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, Д.Н.Подгорная, Ю.В.Сафронова, Е.А.Кулешова, В.А.Низовой, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, С.А.Вещев, Д.Н.Зеничев, И.С.Григорьев

10 января, сцена на Б.Ордынке, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, С.Г.Аманова, Е.М.Базарова, Н.П.Швец, И.А.Жерякова, Л.А.Липина, Д.Д.Кознов, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, К.В.Дёмин, С.Л.Тезов, Ф.Э.Марцевич, А.К.Вахтеров, А.Н.Анохин, О.В.Доброван, П.С.Жихарев, Е.В.Арановский, В.А.Ильичев, С.И.Видинеев

6 января на сцене Малого театра прошло 200-е представление спектакля «Сказка о царе Салтане» А.С.Пушкина. От души поздравляем всех участников постановки и желаем им дальнейших творческих успехов!

5 января на сцене филиала Малого театра прошло 600-е представление сказки Е.Шварца «Снежная королева». От души поздравляем всех участников постановки и желаем им дальнейших творческих успехов!

Уважаемые любители театрального искусства!

От всей души поздравляем Вас с Новым 2007 годом!

Надеемся, что наступающий год будет для всех нас добрым, радостным и принесёт много прекрасных встреч с искусством!

Здоровья Вам и хорошего настроения!

до встречи в Малом театре!

Художественный руководитель Ю.М.Соломин

Генеральный директор В.И.Коршунов

Кажется, что Марцевичу подвластно все. Его любят зрители, уважают партнеры. О большом актере Малого театра рассказывают «Новости культуры»...

ЭДУАРД МАРЦЕВИЧ: «ТЕАТР – ЭТО СОПРИКОСНОВЕНИЕ С КОСМОСОМ»

Сегодня юбилей отмечает Эдуард Марцевич. Актеру исполнилось 70 лет. Вдохновенное лицедейство, юмор и острая характерность. Кажется, что Марцевичу подвластно все. Его любят зрители, уважают партнеры. О большом актере Малого театра рассказывают «Новости культуры».

Он приходит в театр за два часа до начала спектакля. Говорит, важно отряхнуть не только пыль с уличных ботинок, перед сценой надо отряхнуть пыль с души. «Вообще, эта профессия – умение думать сердцем, не мозгом, а именно сердцем. Вот для меня лично – то свойство русского исповеднического начала в русском театре, которое было свойственно всегда. Это откровения самых глубинных болевых точек понимания жизни, человека, его места в обществе, его греха и добра. Это соприкосновение с космосом», – говорит народный артист России Эдуард Марцевич.

Это соприкосновение с космосом – из детства. Марцевич сам из актерской семьи. Вырос в театре. Чуть позже стал заниматься пением, танцами, а вот в чтецкий и драматический кружок отец не пускал, так как не верил в способности сына. Однако настойчивость юного Эдика победила. Как-то заболел актер, и на выездном концерте срочно потребовалась замена. Именно с этого момента началась актерская, пока еще самодеятельная, но уже карьера. Хорошая драматургия, ответственные роли. «Вот такую школу предыдущую я прошел, и в Москву когда приехал, то тут получил сразу удар. В ГИТИСе сказали: у вас умные глаза, но искусством театра вам заниматься не надо. Идите на математический факультет», – вспоминает Марцевич.

На математический не пошел, а пошел в Щепкинское училище и попал на курс знаменитого педагога Константина Зубова. После дипломного спектакля, «Оптимистической трагедии», о Марцевиче заговорили. Стало известно, что его примут в Малый театр. Но он был болен «Гамлетом», и когда Охлопков пригласил его на эту роль в Театр Маяковского, не раздумывал ни минуты. Шекспир, Софокл, Арбузов – это в театре. В кино – «Отцы и дети», «Аннушка», «Война и мир», «Красная палатка». После смерти Охлопкова, которого и по сей день считает самым главным учителем, Эдуард Марцевич вернулся в Малый.

«Все, что он делает, каждая роль все больше и больше доказывает, что мы имеем дело с очень крупным русским артистом», – утверждает народный артист России Юрий Соломин. Сегодня день Эдуарда Евгеньевича расписан по минутам: кино, телевидение, режиссура, но на первом месте, конечно, театр и пять сложнейших ролей классического русского репертуара. «Ведь что такое призвание или талант, или, там, способности? На мой взгляд, какая-то сила сверху и Господь Бог дал тебе какую-то искру для того, чтобы ты служил вот этому делу – театру», – убежден Марцевич.

«Культура», 29.12.2006

Парный юбилей корифеев Малого театра Эдуарда Марцевича и Татьяны Панковой

САМЫЙ ЛУЧШИЙ ЗРИТЕЛЬ - В ПЯТНИЦУ

Парный юбилей корифеев Малого театра Эдуарда Марцевича и Татьяны Панковой

В предновогодние дни в Малом театре отпразднуют два знатных актерских юбилей. а поскольку сами юбиляры своего возраста не скрывают, то можно уточнить: 27 декабря Татьяна Панкова отметила свое 90-летие, 29 декабря исполнится 70 лет Эдуарду Марцевичу.

Их творческие биографии слегка разнятся, но сходятся в главном - в преданности и верности Малому театру, его традициям. Правда, Татьяна Панкова в юности, не слишком «доверяя» своей внешности, успела окончить отделение металлургии Ленинградского политехнического института. И все же страсть к театру победила все сомнения, причем именно к театру Малому. В 1939 году она перебралась в Москву и поступила в Щепкинское училище, откуда и была зачислена в труппу Малого, где служит уже более 60 лет. Татьяне Нанковой довелось выходить на сцену рядом с выдающимися актерами, сыграть огромное количество ролей и заслужить на сегодняшний день почетное право называться «старухой» Малого театра, К «старухам» же этим обычно добавляют эпитет «великие».

А вот Эдуард Марцевич, происходя из театральной семьи, с призванием определился сразу. Но в начале карьеры Малому театру «изменил» на целых десять лет. По уважительной причине - какой актер откажется в 22 года сыграть Гамлета? А именно на эту роль молодого артиста режиссер Николай Охлопков позвал в Театр имени Маяковского. Зато впоследствии Малый стал для него настоящим домом, а Марцевич сегодня - один из лидеров уже «старшего» поколения театра. И самое важное, что, несмотря на почтенные годы, Татьяна Панкова и Эдуард Марцевич остаются основательно занятыми в репертуаре.

Сегодня на страницах «Культуры» артисты вспоминают яркие события своей биографии. То, что более всего запомнилось, - дебюты, успехи, провалы. Среди этих эпизодов есть забавные, а есть и печальные. И тем не менее пребывать только в зоне воспоминаний им обоим категорически не хотелось. Ведь современное состояние театра, которому они отдали не одно десятилетие своей жизни, действующего актера не может не волновать прежде всего.
Курьезы дебютантов

Татьяна Панкова. Я очень хорошо запомнила свой первый выход на сцену Малого. Константин Александрович Зубов, блистательный актер и великолепный педагог, всех студентов начиная с первого курса заставлял ходить в массовках. В тот вечер игралась премьера спектакля «Отелло» в постановке режиссера Радлова. Со сцены в зрительный зал спускались две лесенки, а площадка между ними предназначалась для игры.

Мы, студентки-»турчанки» сидели на этих лесенках. Перед началом знаменитой сцены Отелло и Яго с платком нам полагалось потихоньку встать и уйти, после чего Отелло - Остужев говорил: «Мы здесь одни. Ну, начинай...» Но я настолько увлеклась спектаклем, что так и осталась сидеть. И вдруг с ужасом вижу как Яго - Терехов из-за спины жестами пытается показать мне, что надо уходить. Но его жест не был направлен в сторону кулис, где мне давно полагалось быть, а указывал в зрительный зал. И я пошла туда. Когда спустилась по лестнице, то обнаружила, что идти негде, кроме как по самой авансцене перед Отелло и Яго. Первое, что я тоща поняла: насколько по-другому идет время на сцене. Я шла мелкими турецкими шажками, ощущая, что не дойду, так это далеко и так долго. И когда Терехов - Яго, устав от ожидания, хотел начать диалог, Остужев закрыл ему рот рукой. Он все это обыграл.

Потом я подошла к нему, чтобы извиниться, а он был настроен благожелательно: «Ну что вы, девочка! Какие пустяки!» Но Зубов меня не простил. Меня сняли с должности старосты курса и понизили стипендию.

Это был 1940 год. Малый театр выпустил «Отелло» а через два дня состоялась премьера «Трех сестер» Немировича-Данченко. Отыграв «Отелло» я пошла на спектакль в Художественный театр. И была очень горда тем, что хотя «Три сестры» были блистательной постановкой, но все говорили только об Остужеве. Остужев в моем представлении - гений. Этот актер непонятно какими средствами каждый раз «брал» весь зрительный зап. Так что у меня здесь были и горе, и радость великая: я побывала на сцене вместе с Остужевым и так при этом опозорилась.

Эдуард Марцевич. У меня тоже случился курьез во время первого выступления на сцене Малого театра. Я пришел сюда после десяти лет служения в Театре имени Маяковского. Хотя я окончил Щепкинское училище и меня брали сюда сразу. Михаил Иванович Царев обещал роль Чацкого. Но так случилось, что я пошел к Николаю Охлопкову, потому что был болен Гамлетом. После смерти Охлопкова удачи закончились, я не нашел общего языка с Андреем Гончаровым, а тут еще начались съемки фильма «Красная палатка» И я вернулся в Малый.
Меня туда как блудного сына приняли, но предложили поначалу совсем другой репертуар - массовые похождения. Я был весьма смущен, ведь за плечами - и Гамлет, и Эдип. Но мне сказали: «Будешь вести себя правильно - сыграешь вскоре роль Мешема в «Стакане воды» Скриба».

И действительно, первой моей большой ролью в Малом театре стал Мешем. За пять дней до спектакля мне пришлось выучить 25 страниц текста. Я, конечно, учил. Но, сами понимаете, волнение, да и коллектив другой. И потом, сама сцена Малого театра, эта божественная сцена...

Меня одели в роскошный костюм. Единственное, что я попросил, так это наклеить мне усики, чтобы отличаться от других Мешемов. Я вышел, сел в кресло, открылся занавес. Болингброка играл Евгений Велихов. Он, простившись с испанским послом, обращается ко мне, и после двух-трех фраз должен начаться мой очень длинный монолог И в этот момент вдруг наступает пауза - и темнота в моих глазах. Я ничего не помню! У меня от страха все ушло куда-то глубоко в грудь. Я только успел подумать: «Зачем я ушел из Театра Маяковского?» Какой позор! Я вскочил, заметался по сцене, пытаясь вспомнить текст. Велихов стоял совершенно потрясенный, он такого никогда не видел в Малом театре. Потом он сел в кресло и стал наблюдать за моими безмолвными метаниями. И тут я слышу шепот: «Закрывайте занавес!» Катастрофа! И в этот момент я вдруг все вспомнил, и дальше весь спектакль играл на каком-то бешеном нерве. Все партнеры дивились: почему он так обезумел, что с ним случилось? Вот это я запомнил.

Но, знаете, все отнеслись к этому как-то... хорошо. Царев при встрече сказал: «Говорят, большой успех у вас вчера был». Валерий Бабятинский, Ярослав Барышев называли меня «молодцом» Для меня все это немножко странно было. И только сейчас я стал догадываться о том, что если бы я действительно блистательно тоща сыграл эту роль, то, может быть, и поднялась бы против меня какая-то волна: вот, мол, появился здесь «гений»! А от того, что подобный казус приключился, все вроде бы «уравнялись» Все ко мне расположились, и я потом довольно долго играл Мешема. Я теперь, по прошествии многих лет, вспоминаю это как доброе начало.

«Бабушку - убрать!»
Т.П. Самое лучшее, что я здесь сделала, - это роль старухи Тинкер в «Ярмарке тщеславия» Теккерея. У меня была большая картина, вся моя. И, конечно, прелестные партнеры: Виктор Шарлахов - сэр Пит, великолепный актер, Танечка Еремеева - Бекки Шарп. Эта роль была настолько мною любима, что я просто ждала момента, когда надо выходить на сцену.

И вторая роль, конечно, более ответственная, удачу в которой я приписываю случаю. Это была Кукушкина в «Доходном месте» Островского, которую играла Пашенная, а я ждала своей очереди. Но случилось так, что Вера Николаевна должна была остаться на выпуске другого спектакля в Москве, а «Доходное место» надо было играть в Орехово-Зуеве. Я, конечно, и текст знала, и мизансцены, хотя Пашенная очень многое в них изменила.И вот я впервые сыграла Кукушкину в Подмосковье, все было как во сне, но главное, что я успела понять, - я сыграла ее иначе. И аплодисменты у меня были совсем в других местах, чем в спектаклях с участием Пашенной. У меня получилась «своя» Кукушкина. С Верой Николаевной у нас были дивные отношения. Она мне сказала потом: «Спрашиваю: «Как репетирует Панкова?» - «Плохо, очень плохо» - «Вот хорошо-то!» А потом вдруг узнаю, что сыграла прекрасно и в прямую очередь со мной поставлена. Танечка, я вас поздравляю!».

В общем, я сыграла очень много - и больших, и маленьких, но ролей. У меня не было эпизодов, были эпизодические роли. Как, например, Пошлепкина в гоголевском «Ревизоре» за которую в свое время Ольга Садовская буквально дралась. Это такой образ, который можно насытить всеми полагающимися ему чертами, и он станет живым человеком. А эта роль - всего-то на три с половиной минуты. Но за нее Шаляпин когда-то назвал Ольгу Осиповну «архигениальной».

Э.М. Малый театр подарил мне такую палитру ролей, которых я никогда бы не имел в другом коллективе. Огромной удачей стала роль Веточкина в спектакле «Холопы» Гнедича. Мы играли с Татьяной Петровной. Помню, как я с удовольствием кричал: «Бабушку - убрать!» Когда я смотрел недавно запись спектакля, мне показалось, что это было неплохо.

Есть и другие любимые роли. Например, Кисельников в «Пучине» Островского. Я даже сына своего назвал Кирюшей в честь персонажа. Сегодня я играю Хлопова в «Ревизоре» Небольшая роль, но там столько хулиганства придумано, что я получаю огромное удовольствие. Чебутыкин в «Трех сестрах» Чехова, Дугин в «Рядовых» Дударева, очень люблю водевиль «Таинственный ящик» Каратыгина Как-то Татьяна Петровна пришла смотреть спектакль, а я так разволновался, что мне стало плохо на сцене. Закрыли занавес, второй акт не играли. Хотя я, конечно, хотел продолжать, но Юрий Мефодьевич сказал: «Хватит с нас неприятностей, иди лечись».

Я очень люблю сцену. Каждый раз прихожу сюда как на любовное свидание. Поэтому мне трудно назвать «самое-самое». Я просто благодарен Богу за то, что работаю в Малом театре, где ко мне очень нежно относятся как к актеру и режиссеру. Я ведь в свое время закончил в Паневежисе режиссерские курсы у Мильтиниса. А когда Соломин возглавил Малый театр, он мне позволил поставить «Отца» Стриндберга, «Не было ни гроша да вдруг алтын» Островского, «Воскресение» Толстого.

«Карло, прости меня!»
Т.П. Полным провалом у меня был спектакль «Бабьи сплетни» по Гольдони. Господи, ведь и парики были, наверное, метра полтора на головах, и костюмы роскошные. Но все в результате вышло так бездарно, что, когда спектакль сняли, я просто благодарила Бога. Я говорила: «Господи, как мне стыдно перед Гольдони!» Когда мы очутились в Венеции, мне показали памятник Гольдони. Я тут же встала перед ним на колени и сказала: «Карло, прости меня, я так опозорилась!» И мне даже как-то полегчало после этого. После премьеры актеры, не занятые в спектакле, завидев нас, быстренько сворачивали в сторону, лишь бы не пришлось поздравлять. Но что делать, без этого не научишься нашему мастерству, наверное.

Чем и отличается наш театр, так это тем, что он все-таки соблюдает автора, его задачи, задумки. А классика, которой мы придерживаемся, всегда может быть современной. Вот, например, «Волки и овцы» Островского, которых мы будем сегодня играть. Раньше Пашенная играла Мурзавецкую этаким «секретарем обкома»: вся губерния была в ее власти. А сегодня она у нас - явная мафиози, не стесняющаяся в средствах, то есть играется совершенно по-другому И совсем не нужно переписывать текст Островского или раздеваться догола.
Э.М. Я бы назвал провалом своим спектакль «Агония» югославского автора Крлежи. Был очень срочный ввод, и, кстати, первый спектакль я очень хорошо сыграл. Но потом роль куда-то ушла от меня. Была сильная горечь от того, что мне пришлось заменить безвременно ушедшего из жизни Никиту Подгорного, поэтому я играл без удовольствия.

Никто никого не ест

Э.М. Сегодня у нас собранная труппа, дисциплинированная. Все-таки она свято относится к сцене. Я вчера читал книгу Ленского, где есть его обращение к труппе после назначения главным режиссером Малого театра. Что там, оказывается, творилось! Они его за год съели! Он ушел из театра и через год умер.

Т.П. А сейчас атмосфера в Малом театре прекрасная - ни сплетен, ни интриг, ничего этого у нас, слава богу, нет. Никто никого не подсиживает, не подъедает.

Э.М. Наоборот Соломин может попросить: «Сыграй сегодня за меня». Или я вдруг плохо себя почувствую. Помню, я полгода ходить не мог, ногу поломал, так он за меня играл. Какая-то в этом смысле у нас семья.

Т.П. Может быть, потому, что почти все актеры - ученики одной школы. Они учились этой высокой морали, а сегодня ее от них требуют независимо от дарования.

Э.М. Мне кажется, наша молодежь охотно поддерживает традиции реализма, романтизма. А не тот авангард, когда правой ногой чешут за левым ухом. Или матом со сцены ругаются.

Т.П. Я однажды смотрела наш спектакль из зала. Выхожу в антракте в фойе, передо мной идут две молоденькие девочки. И одна другой говорит: «Как я тебе благодарна за то, что ты меня все-таки заставила пойти в Малый театр, я теперь буду ходить только сюда».

Э.М. Приходят ведь и школьники - на «Ревизора» «Горе от ума». И реакции у них очень точные на какие-то современные темы, которые «забирают» молодежь. Но помимо современных тем, есть еще и декорации, и костюмы. Все говорит о том, что это - театр, который проникает во все времена.

Т.П. Со зрителем вообще надо считаться. Самый хороший зритель - в пятницу. У него впереди выходные, не надо рано вставать, можно отдохнуть. В субботу тоже публика нормальная. Но в воскресенье этого зрителя рассмешить и «взять» гораздо труднее, потому что у него в голове уже - следующая трудовая неделя.
Актер - художник, а не краска

Э.М. Я работал в свое время с разными режиссерами. Охлопков был, конечно, гений, великий человечище, и я судьбе благодарен за встречу с ним. Он меня в несколько спектаклей ввел, следил за моими успехами. Но все-таки он был постановщиком, а мы - исполнителями. Потом пришел Андрей Гончаров и сказал: «Если не сладится в Малом, возвращайтесь, я год буду вас ждать. Вы - нужная краска в моей палитре» Для меня последняя фраза прозвучала оскорбительно.

Вот в Малом театре актер - художник, а не краска. Да, он - инструмент, но сам же на нем и играет, сам его настраивает. Ты можешь фантазировать и что-то предлагать режиссеру. Например, в «Ревизоре» Юрий Соломин меня «подправлял» но очень многое я сам ему предлагал, какие-то хулиганские вещи. И он это брал. Никто в Малом театре не насилует артиста.

Т.П. Здесь режиссер слушает актера, актер - режиссера. Только тогда получается произведение, достойное этой сцены.

Э.М. Я прошел очень хорошую школу Мильтиниса. Я знаю, что только через духовные структуры, человеческие взаимоотношения можно добиться «дива» театрального. А когда короля Лира в какие-то сетки заворачивают, лицо ему гримом уродуют - это ужас. Отвращение появляется к этому королю.

Т.П. Немного осталось учеников нашего величайшего гримера Николая Сорокина. Он с тринадцати лет работал в Малом театре, поначалу разносил бороды и усы. Ход мыслей у него был потрясающий. Он говорил: в идеале, когда артист овладеет ролью, нужны только цвет лица и прическа. Никаких раскосых глаз, другой формы губ - ничего этого не надо. Он как-то зашел в мою гримуборную и спросил о моей героине: «Что она любит есть?» Я растерялась и отвечаю: «Ну, капусту, наверное» - «Нет, свеклу Поэтому румянец у нее должен быть свекольного цвета» Это иногда казалось смешным и даже нелепым, но на самом деле он глубоко «копал» по-настоящему. У нас и по сей день никто из актеров никаких фортелей с гримом не выкидывает.

Э.М. Да, на сцене должен быть живой человек. Любой. Но жить ему нужно, слыша «музыку» автора. Драматург ведь почему-то это написал, у него была своя боль, которая подсказала эти слова. Слова - это как лепестки цветов или листья деревьев, а дальше идут длинные стебли и стволы, переходящие в корни. Корни - в земле, а земля-то - это прах тысяч поколений. И актеру все это нужно попытаться ощутить, но суметь выразить притом еще и «свое» потому что он живет сегодня.

Что такое человек? Он был когда-то маленьким ребенком - беззащитным, ранимым и открытым. Жизнь его потом «закроет» Но актеры всегда остаются детьми. И их беззащитность и ранимость проникают в детскую душу публики, выстраивая мост. Тогда-то и появляется полное доверие.

Т.П. А теперь я бы хотела, пользуясь случаем, поздравить вас, Эдуард Евгеньевич. 29 декабря у вас будет очень хороший юбилей. Я уже давно поняла: когда ты играешь молодая, у тебя просто сил больше. На самом-то деле частенько получается хуже. И если мы в молодые годы выплескиваем на сцену весь свой темперамент, это не всегда бывает хорошо. Ведь только опытный актер понимает, что такое сцена, образ и в чем его актерская задача.

Э.М. Мне тоже хочется поздравить вас, Татьяна Петровна, с юбилеем, пожелать еще долгих лет жизни и здоровья. Ведь вы - наследница таких великих актрис, как Пашенная, Гоголева и многих других. Все «старухи» Малого театра вошли в вашу душу, и поэтому сегодня и они находятся рядом с вами и с нами. А значит, история продолжается.


Подготовила Ирина АЛПАТОВА
Источник: Культура
Дата: 28.12.2006

30 декабря – день рождения актрисы Малого театра Натальи Леонидовны Борониной. С удовольствием поздравляем Наталью Леонидовну и желаем ей крепкого здоровья, хорошего настроения и творческих успехов!

Уважаемый Эдуард Евгеньевич!

Поздравляю Вас с 70-летним юбилеем!

Правительственная телеграмма

Уважаемый Эдуард Евгеньевич!
Поздравляю Вас с 70-летним юбилеем!
Многогранный талант и яркая индивидуальность позволили вам в полной мере реализовать свой богатый творческий потенциал, завоевать профессиональное признание и искреннюю любовь зрителей. Они высоко ценят ваши роли в театре и кинематографе, интересные режиссёрские работы и авторские программы.
Желаю новых успехов и вдохновения! Поздравляю вас с наступающим Новым Годом!
В.Путин.

«Звуковой архив Малого театра»

ЭДУАРД МАРЦЕВИЧ ЧИТАЕТ СТИХИ А.С.ПУШКИНА

В день юбилея предлагаем посетителям нашего сайта послушать записи, сделанные актером для «Антологии Российской литературы»…

«Звуковой архив Малого театра»

ЭДУАРД МАРЦЕВИЧ ЧИТАЕТ СТИХИ А.С.ПУШКИНА

В день юбилея предлагаем посетителям нашего сайта послушать записи, сделанные актером для «Антологии Российской литературы»…

«Вольность» (1,9 Мб)

«К Чаадаеву» (0,4 Мб)

«Деревня» (1,5 Мб)

«Песнь о вещем Олеге» (2,4 Мб)

«Узник» (0,3 Мб)

«Я помню чудное мгновенье» (0,5 Мб)

«19 октября» (3,5 Мб)

«Пророк» (0,6 Мб)

«Во глубине сибирских руд» (0,4 Мб)

«Анчар» (0,8 Мб)

«На холмах Грузии» (0,3 Мб)

«Зимнее утро» (0,5 Мб)

«Я Вас любил» (0,2 Мб)

«Поэту» (0,4 Мб)

Эдуард Марцевич юбилейным торжествам предпочёл выступление в спектакле. Сегодня, 29 декабря 2006 года, известному актеру театра и кино исполняется 70 лет, но юбиляр отказался от торжественного чествования.

ЭДУАРД МАРЦЕВИЧ ОТМЕТИТ ЮБИЛЕЙ НА СЦЕНЕ

Эдуард Марцевич юбилейным торжествам предпочёл выступление в спектакле. Сегодня, 29 декабря 2006 года, известному актеру театра и кино исполняется 70 лет, но юбиляр отказался от торжественного чествования.

В день рождения народный артист России выйдет на сцену Малого театра в спектакле «Царь Борис».

Эдуард Марцевич - выпускник театрального училища имени Щепкина. Свой путь в искусстве начал в театре имени Маяковского. Здесь он сыграл в спектакле Николая Охлопкова «Гамлет». Блистательный дебют начинающего артиста принёс ему известность и зрительское признание.

Затем он успешно выступал и в других постановках Охлопкова, однако после смерти мастера перешёл работать в Малый театр.

В нынешнем сезоне он играет в комедии Гоголя «Ревизор», пьесах «Три сестры» Чехова, «Волки и овцы» Островского, а также в старинном водевиле «Таинственный ящик».

Отмечу, что большую популярность Марцевичу принёс и кинематограф. Он впервые снялся в 58-м году в экранизации романа «Отцы и дети», затем – в киноэпопее «Война и мир» и других лентах.

А сейчас он снимается в фильме по роману «Анна Каренина». Картину ставит Сергей Соловьев.

Тему продолжит Анна Нечаева:

«Марцевич вспоминает, что первый раз вышел на сцену Малого театра лет 50 назад. Студентом играл в спектаклях «Стакан воды» и «Власть тьмы». Для начала - в массовке. В Малый, на главные роли, актер вернулся только спустя 10 лет.

После театрального училища он работал в театре имени Маяковского. Здесь он сыграл Гамлета, в знаменитой постановке Николая Охлопкова. Спектакли этого режиссера бурно обсуждали, о них спорили – вспоминает Эдуард Марцевич. «Для меня Охлопков был и остается лучшим режиссер» - не скрывает юбиляр. С Андреем Гончаровым творческий союз не сложился. Марцевич перешел в Малый театр. Мечта сбылась. Актер ждал своего звездного часа и на этой сцене. Завоевывал это право - трудом, усердием, компромиссом, а иногда и боем. Вспоминает актер. Он играл в «Пучине», в «Стакане воды», в «Дон Жуане». И только в начале 80х получил от Михаила Царёва огромный подарок – роли в «Агонии», в «Заговоре Фиеско», в «Царе Федоре Иоанновиче», а потом и в «Рядовых».

Марцевич любит вспоминать слова Гоголя - «Сцена - эта кафедра, с которой можно сказать очень много доброго».

Радио «Культура», 29 декабря 2006 года

«Листая старые подшивки»

РАЗГОВОР С МИРОЗДАНИЕМ. ПРОПОВЕДЬ РУССКОГО АКТЕРА

Далеко не всякий художник устремляется в искусство для проповеди нравственных ценностей. И в театре появилось немало людей, отнюдь не озабоченных моралью.

«Листая старые подшивки»

РАЗГОВОР С МИРОЗДАНИЕМ. ПРОПОВЕДЬ РУССКОГО АКТЕРА

Далеко не всякий художник устремляется в искусство для проповеди нравственных ценностей. И в театре появилось немало людей, отнюдь не озабоченных моралью. Но как, скажем, ставить великого Островскою, не исповедуя его убеждений, не думая о нравственном и безнравственном, не осознавая противостояния добра и зла? Впрочем, находились «новаторы», которые «открывали» нам своего «певца Замоскворечья» — без морали, без глубоких социальных проблем, без сочувствия маленькому человеку. Как бы в пику им Эдуард Марцевич поставил в Малом театре пьесу Островскою «Не было ни гроша, да вдруг алтын», не просто избежав возможности превратить ее в комедию положений, но дав пищу для размышлений не более и не менее как о спасении души. Страшная фигура ростовщика Крутицкого, этого гения наживы, в исполнении Евгения Самойлова выросла до грандиозного обобщения: именно такого «вселенского» скопидома и крохобора написал Островский, иначе не стоило бы рассказывать житейский анекдот о том, как скупец потерял деньги, а расточитель их нашел. Самоубийство Крутицкого в этом спектакле страшный акт, один из тех смертных грехов, к которым подводит неправедная жизнь. В финале, когда наивные и недалекие молодые, осчастливленные деньгами Крутицкого, простодушно радуются жизни, вдруг нежно и властно вступает неземная музыка Верди (Верди — в Замоскворечье Островского!), а потом на театральном заднике медленно проступает лик Божьей Матери с покровом. Этот заключительный аккорд возносит нас над мирской суетой, заставляет задуматься о смысле земной жизни. И, естественно, напрашивается первый вопрос, который я задаю актеру и режиссеру:

- Скажите, вы человек веруюший?

-Да, я православный. Крестился уже взрослым. Путь к вере был для меня не прост и нелегок, как для многих людей моего поколения.
Надо сказать, нашему поколению необычайно повезло. Правда, детство было опалено войной. Но, может, именно поэтому мы росли чуткими, отзывчивыми на чужую-беду. И каждый из нас понимал: ты не один на свете, есть большой мир, в котором тревожно и беспокойно, есть миллионы людей, связанных между собой сложными отношениями. Этим пониманием мы были во многом обязаны чтению: нас называли «самым читающим» поколением. Взрослые заботились о нашем нравственном развитии. Вообще, к нам, «военным детям», старшие были необычайно добры. Общество старалось нас всем обеспечить- и прежде всего, духовной пищей. Дома пионеров -это были настоящие дома детской культуры и творчества. Я и сам занимался сразу в нескольких кружках. Мое послевоенное детство проходило в Вильнюсе. Подавляющее большинство населения было литовским, но мы, русские, украинцы, белорусы, поляки, никогда не чувствовали себя чужими. Мой отец, Евгений Михайлович Марцевич, был актером Вильнюсского русского драматического театра и еще руководил народным театром в Доме культуры почтовых работников; у него был самый широкий круг друзей и почитателей. До сих пор в Вильнюсе его вспоминают с благодарностью. Недавно меня пригласили на вечер, посвященный памяти моего отца, и я ездил в Вильнюс — где мне дорог и знаком каждый камень.

Почему я говорю обо всем этом? Я хочу подчеркнуть: в моем детстве не было ничего такого, что посеяло бы в душе семена зла, ненависти, нигилизма. Напротив, в ней возрастали семена любви, добра, стремления послужить людям, как-то украсить их жизнь. Большинство людей — мы это, конечно, понимали — жили трудно, от зарплаты до зарплаты. Театр был для них не просто отдушиной, местом отдохновения — он был для них опорой и поддержкой в самом высоком смысле слова. Для меня идти в театр значило вступить на путь служения людям. И, надо сказать, многие мои сверстники шли в искусство с такими же убеждениями — не ради славы или высоких заработков. Я приехал в Москву и очень легко поступил в Щепкинское училище. Четыре года жил чрезвычайно насыщенной в духовном отношении жизнью — мне открылся поистине прекрасный мир русского искусства, исполненного духовности. Это и был путь к вере. Только тогда я еще не отдавал себе в этом отчета...

Я шел, к духовности, встречаясь с непониманием и даже сопротивлением. Помню, как меня долго не выпускали с царем Федором на сцену Малого театра. У меня было свое видение образа, свое понимание этого характера. Надо заметить, каждый из прославленных исполнителей роли по-своему трактовал ее На сцене. Блаженным играл царя Федора И. Москвин. Гордым и властным представлял его Н. Хмелев. Свое отношение к герою было и у И. Смоктуновского. Я же видел в царе Федоре прежде всего глубоко верующего человека, сильного своей духовностью, но генетически остававшегося все-таки сыном своего отца — в минуты гнева как бы загоравшегося и полыхавшего огнем, некогда сжигавшим Ивана Грозного. И поскольку воплотить такого царя Федора не представлялось возможным, я взял академический отпуск в театре и уехал в литовский город Паневежис стажироваться по режиссуре у знаменитого режиссера Юозаса Мильтиниса. Потом, вернувшись в театр, я поставил тургеневского «Якова Пасынкова», удивительно отвечающего моему мировоззрению. Четыре закрытых представления убедили меня, что публика тепло и заинтересованно принимает спектакль. Но опять-таки мой «идеализм» не нашел отклика у руководства: спектакль был запрещен и уничтожен.
Тогда с группой молодых актеров я организовал «домашний театр» прямо у себя в квартире. Две пьесы молодого, еще не известного никому тогда Михаила Ворфоломеева «Летела птица розовая» и «Приговор» помогли мне укрепиться в моем мироощущении. Я вообще никогда не ставил пьес, которые не отвечали моему внутреннему убеждению.

...Да, лет десять назад был в Москве такой удивительный театр. Он начинался с вешалки в самом буквальном смысле слова, потому что располагался в самой обыкновенной московской квартире, и прихожая с вешалкой служила одновременно кулисами.
В ту нору мне казалось, что Марцевич уйдет из театра, займется «лабораторной режиссурой» или педагогикой, но на сцену, в мирскую суету больше не вернется. Известны были уж примеры, когда художник, придя к вере, расставался со своей профессией и вообще уходил из искусства. Я тогда еще плохо знала этого человека и могла только догадываться о его преданности своему делу. Только потом мне стало ясно, что искусство для него — проповедничество, высокое служение и потому он никогда не покинет сцену. Понять это помог его Царь Федор, его Дугин в «Рядовых» -солдат Великой Отечественной, через бездну страданий и унижений пронесший силу духа и достоинства. Ну а выбор для очередной постановки в Малом пьесы великого шведа Стриндберга «Отец», в которой Марцевич сыграл главную роль, пьесы, где отчетливо звучит предостережение не навреди душе своего сына! Из-за этой постановки ему опять-таки пришлось уходить из театра.

- Разные были тому причины, — говорит Эдуард Евгеньевич. — Виноват был и я сам: не так-то просто отстаивать свое мировоззрение, надо не только уметь говорить, но и уметь слушать. Вести диалог! Мне уже немало лет, я переживал и взлеты, и падения, заблуждался и каялся, женился, развелся, снова женился, вырастил двух сыновей, много работал, читал, думал и пришел к определенному мышлению. Я пришел к вере. Мне хотелось бы поделиться опытом. Никому ничего не навязывать, не указывать, а спокойно убеждать. Мне нужен большой серьезный разговор. И где же быть такому разговору, как не в театре — в самой природе нашего искусства лежит общение, обмен идеями и мнениями. Не случайно великие философы заимствовали у театра чрезвычайно емкую форму — диалог. Если актер на сцене только лицедействует, он мне не очень интересен. Для меня спектакль — не лицедейство, а разговор. Если хотите, разговор Человека с Мирозданием. К этому я всегда стремился в театре. Всегда отстаивал свою точку зрения. И уходил, когда не удавалось ее отстоять.

- Но, уходя из Малого, вы всегда туда возвращались. Вам не хотелось «прибиться» к другому берегу?

- Нет, Малый театр — мой дом. Я ведь не случайно поступил именно в Щепкинское училище. И не случайно, успешно дебютировав в Театре им.Маяковского, перешел в Малый. Мне дороги традиции русского реалистического искусства — театра Щепкина и Мочалова, Ленского и Садовского, Ермоловой и Пашенной. До определенного момента я мог играть на любой сцене, но, по мере того, как я шел к зрителю, я все глубже ощущал, что мое место именно в Малом. Это театр исконно русский, исповедующий наши национальные ценности. Испокон века он учил жить по совести, несмотря на то, что ему подчас диктовали, что нужно ставить и что не нужно. Диктуют и сейчас безо всякого стеснения. И тогда на нашу сцену проникают со своими «сочинениями» авторы, которые, вмесите того чтобы питать душу, напротив, стараются ее выжечь. Нельзя выжигать душу — это большой грех! На сцене должен главенствовать один закон: человеколюбие. Но из-за человеколюбия нельзя врать. Как только ложь — значит зло. И как только зло — значит ложь. Вот если она, ложь, в конфликте с правдой и это показано на сцене, то возникает искусство. Но если сцену предоставили для того, чтобы показывать одно зло или одно добро, тут уже не искусство, а исполнение определенного заказа, самая настоящая конъюнктура. Это неинтересно, невзирая ни на какие режиссерские ухищрения.

- А что бы вы хотели поставить сегодня во имя утверждения духовности в русском театре?

- «Воскресение» Льва Толстого. У меня уже готова инсценировка, которую я предложил Малому театру. Поставить произведение великого русского писателя на великой русской сцене. И какое произведение! Нынешнему человеку оно нужно как воздух. Суть его — проповедь братской любви к ближнему. Но в то же время оно исполнено гневного возмущения насилием, социальным неравенством и угнетением человека человеком. Для меня очень важно, что в этом произведении сочетались идея христианства с идеей социальной справедливости. Первая связана с образом Нехлюдова. Вторая — с образом Катюши Масловой. Что такое Нехлюдов? Это человек, мучимый грехом, который ему надо искупить, чтобы душа не погибла. А Катюша Маслова? Она выбирает свой путь во искупление греха — связывает судьбу с политическими заключенными, борцами за освобождение трудящихся от щеп сытых и наглых. Не подходит ей путь, указанный Нехлюдовым, — это была бы уже не она. Ну не может Катюша подделываться под Нехлюдова — у нее своя дорога. Это дорога миллионов людей, которые не придут к Богу, пока в них не просудятся личность, человеческое достоинство, пока они не почувствуют вкуса к жизни и ее сокровищам. Именно это имел в виду Толстой, когда утверждал, что мир создан не для страдания, а для радости человека; что в мире должна царить красота к гармония.

- Но ведь церковь считает Толстого еретиком, требует освободиться от него как от нравственного учителя.

- Я не хочу обсуждать толстовское понимание христианства. Даже если они заблуждался в вопросах веры, это нисколько не умаляет его художественных свершений. Смею думать, им руководила глубочайшая интуиция художника. Эта самая интуиция говорила ему, что счастье — созидательнее и продуктивнее, чем несчастье. Тут он был не одинок. Еще Пушкин сказал, что счастье -лучший университет, который завершает воспитание души.

- Вы надеетесь, что эта идея органически соединится с христианской в вашем спектакле?

- Соединяются же они в жизни! Все больше верующих понимает сегодня, что идеи социальной справедливости отвечают самой сущности христианства. И все больше коммунистов приходит к постижению духовности как источника нравственной красоты и силы, без которого иссохнет доброта и увянет разум. Что же касается сочетания этих идей в спектакле, мне удалось недавно поставить такой спектакль – «На дне» Максима Горького в Государственном театре киноактера. Я по-своему прочитал один из сложнейших горьковских образов и вывел на сцену такого Луку, который, по моему убеждению, отвечает первоначальному замыслу писателя. Есть свидетельства, что в пору создания пьесы горький с любовью выписывал этот образ, симпатизировал Луке больше всех других персонажей. По моему ощущению. Лука не просто добрый человек, но и провозвестник вечной жизни, который глубоко осознает необходимость человеческого счастья и гармонии здесь, на земле. Я нашел замечательного исполнителя этой роли — Юрия Назарова, который прекрасно понял мой замысел и тонко его воплотил.
Спектакль оказался как нельзя более актуален сегодня, когда в России создана трагическая ситуация: сотни тысяч людей оказались на задворках жизни
- поруганные, униженные, лишенные средств к существованию. Проповеди и притчи Луки, монолог Сатина звучат сегодня как призыв вспомнить, что человек — прекрасное создание Божье: он достоин высокой участи. И опять-таки мне необыкновенно повезло с исполнителями буквально всех ролей. Спектакль собрал целое созвездие действительно выдающихся русских актеров — Людмилу Зайцеву, Валентину Теличкину, Владимира Гусева, Геннадия Королькова, Владимира Козелкова, Олега Мокшанцева, Станислава Михина, Ларису Лужину, Виталия Кошева. Рядом с ними прекрасно играют молодые -Антон Хомятов, Сергей Вещев, Надежда Матушкина, Софья Горшкова. У каждого персонажа свое неповторимое лицо и почти в каждом светится еще не убитая душа. Когда в финале актеры выходят на авансцену, зрители в едином порыве встают им навстречу, как бы соединяя свои души с душами горьковских героев, душами актеров. Вот это и есть соборность, которой всегда славился русский театр. Ведь русский театр — явление поистине замечательное. Его нравственность, его уважение к личности, его стремление непосредственно воздействовать на живую душу во все времена помогали укреплению и становлению Отечества. Невольно вспоминаются тут слова великого Гете: «Если хотите создать нацию — создайте театр».

- А не кажется ли вам, что с точки зрения церкви мы опять-таки впадаем в ересь, называя театр соборным?

- «Говорю же вам, что за каждое праздное слово, которое скажут люди, дадут они ответ в день суда». Это — из Евангелия от Матфея. Понимаете, почему я вспомнил это изречение?

- Кажется, понимаю. Истинный художник готов нести ответ за каждое сказанное, или написанное, или напечатанное слово. Даже на страшном суде.

Лариса Ягункова
«Правда», 30.03.1996

29 декабря народному артисту России Эдуарду Евгеньевичу Марцевичу исполняется 70 лет. В день юбилея с нескрываемым восхищением мы присоединяемся к огромному хору голосов в адрес Эдуарда Евгеньевича Марцевича и от всего сердца желаем ему крепкого здоровья, бодрости духа и многих-многих радостных встреч с благодарным зрителем!

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!

29 декабря народному артисту России Эдуарду Евгеньевичу Марцевичу исполняется 70 лет. Таких артистов, как Марцевич, во все времена было принято называть столпами труппы, ее «первыми сюжетами». На таких актеров «ходит публика». Дугин и Веточкин, Кисельников и Царь Федор Иоаннович, Фиеско и Дядя Ваня, Крутицкий и Ротмистр, Шуйский и Хлопов, Сен-Феликс и Лыняев, Чебутыкин и Князь К. – это лучшее, что подарил Эдуард Евгеньевич зрителю Малого театра, работая с равным блестящим успехом во всех драматических жанрах. Его постановки «Дядюшкин сон», «Отец», «Не было ни гроша да вдруг алтын», «Воскресение» — вошли в «золотой фонд» спектаклей нашего театра, поскольку были поставлены в лучших его традициях, выразившихся в неизменной любви к автору, актеру и зрителю. Среди актеров всех поколений Эдуард Евгеньевич имеет непререкаемый авторитет, право на который ему дает тонкое художественное чутье и талант. В день юбилея с нескрываемым восхищением мы присоединяемся к огромному хору голосов в адрес Эдуарда Евгеньевича Марцевича и от всего сердца желаем ему крепкого здоровья, бодрости духа и многи-многих радостных встреч с благодарным зрителем!

Хотя мы с Марцевичем часто работали над одними и теми же ролями, но абсолютно разные по эмоциям и характеру люди. Похожи только любовью к делу, которым занимаемся.

ЮРИЙ СОЛОМИН: «ГАМЛЕТ ОТКРЫЛ ЕМУ ВСЕ ДВЕРИ»

Хотя мы с Марцевичем часто работали над одними и теми же ролями, но абсолютно разные по эмоциям и характеру люди. Похожи только любовью к делу, которым занимаемся. Я помню Эдуарда с первого курса щепкинского училища, когда он все время носил в кармане книжечку с пьесой «Гамлет». Одни иронизировали по этому поводу, другие относились серьезно. Он был необычным студентом, хотя в толпе ничем не выделялся. Необычным становился тогда, когда выходил на сцену. Помню, как на втором курсе он с Нелли Корниенко играл в водевиле «Майор Корвашон». Спектакль запомнился всем – и педагогам, и студентам. Сразу стало понятно, кто есть кто. Так по учебным спектаклям уже на первых курсах можно определить творческий потенциал студента. Дальше все зависит он него самого.

Судьба Марцевичу отплатила добром. «Гамлет» был сыгран им буквально через несколько лет в Театре Маяковского у Охлопкова. И, конечно же, эта роль сразу открыла ему все двери. Самое главное – уметь вырастить, выносить в себе роль. Я думаю, что Эдуард Евгеньевич обладает удивительным умением не размениваться по мелочам, а медленно и сосредоточенно строить главное. Это очень важное качество, которое не дает актеру простаивать. Даже если сейчас он не играет, не репетирует, в нем идет большая внутренняя работа. Такая способность передается от папы с мамой или даже выше – от Бога. Несомненно, она помогла ему пройти сложный путь актерской судьбы, ее обрывы, лабиринты, где он, может быть, и поранился, но выжил. У Эдуарда Марцевича есть очень важное качество – преданность своему делу. Я как руководитель театра всегда могу обратиться к нему с просьбой о помощи. Есть у нас люди, которые, даже если им самим плохо, спасут спектакль. Эдуард Марцевич – в их числе.

Мы с Эдуардом Евгеньевичем много раз в жизни играли и играем одни роли. Но никогда ничего не копируем друг друга. Каждый делает свое дело. Я не похож на Марцевича, он не похож на меня ни по размеру ноги и шейному воротничку, ни по цвету волос. А это значит – другие предлагаемые обстоятельства роли, которую ты играешь. Играли в очередь и «Пучину», и «Царя Федора»… Однажды у меня возникла проблема: врачи запретили мне ехать на гастроли в Читу. Театр вез туда «Дядю Ваню», где я играю главную и любимую роль. Но в Чите ждали Малый театр, это моя родина! Я знал, что единственный человек, который вместо меня может сыграть Войницкого – Марцевич. И я очень благодарен ему, что он быстро ввелся на эту роль и поехал в Читу. Потом мы продолжали с ним играть Войницкого в очередь.

Подобный случай был и с водевилем «Таинственный ящик». Это была работа, которую я вынашивал несколько десятков лет. Когда со мной случилась беда, я обратился за помощью к Эдику, зная, что он недавно тоже болел и что ему тоже непросто. Он мне помог. Я прихожу на «Ящик», только как режиссер, мою роль играет Марцевич. Но мечта моя исполнилась. По сегодняшний день спектакль жив, идет.

Последние работы, которые мы сделали вместе – я как режиссер, он как актер – Чебутыкин в «Трех сестрах», Хлопов в «Ревизоре» – показывают высочайшее мастерство Эдуарда Марцевича. Эти небольшие роли дают возможность говорить о нем, как о большом артисте. «Нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». И есть большие артисты, которые из маленьких ролей делают центральные. Не педалируя, не добавляя какой-то текст, а находясь на втором плане. А за этим «ничего не делая» стоит очень большая внутренняя эмоциональная работа, которой всегда был силен Малый театр.

Основа нашей актерской школы – внутреннее движение вперед. Мне представляется, что современная актерская манера состоит не в том, чтобы все говорить без интонаций или играть исторические спектакли в современных костюмах, а в том, чтобы делать так, как написал автор, а зритель бы тебя понимал и прикидывал все на себя. И говорил бы: «О, со мной происходит то же самое!» Артист обращается к тем чувствам, которые есть в каждом человеке. Современно, с моей точки зрения, когда смысл доходит до зрителя не через призму каких-то фокусов, а через сердце и разум. Этим всегда и был силен русский психологический, эмоциональный театр. Без эмоций в театре и кинематографе работать нельзя. Первыми в кино все-таки были театральные актеры. Да, кино – это другая школа. Но когда нужен был взрыв эмоций, играли Ливановы, Грибовы, Ильинские, Жаровы, Меркурьевы, вплоть до наших современников. И среди театральных актеров, вошедших в обойму кинематографа – Марцевич. Он сыграл много ролей классического репертуара в замечательных фильмах, которые еще больше укрепили его позицию артиста психологической русской школы.

Для меня предложение Эдуарда Евгеньевича Марцевича сыграть в его спектакле «Не было ни гроша, да вдруг алтын» стало одним из самых счастливых моментов в жизни...

АЛЕНА ОХЛУПИНА: «РАЗРЕШИТЕ ПРИКОСНУТЬСЯ К ТАЛАНТУ!»

Для меня предложение Эдуарда Евгеньевича Марцевича сыграть в его спектакле «Не было ни гроша, да вдруг алтын» стало одним из самых счастливых моментов в жизни. Я тогда исполнила свою первую главную роль в «Царе Иудейском», и Марцевич посмотрел этот спектакль. А он уже задумывал ставить «Грош». Эдуард Евгеньевич подошёл ко мне и сказал: «Я хочу, чтобы ты играла у меня главную роль». Эти слова большого артиста, удивительно талантливого человека, имя которого я слышала с детства (и мама, и папа работали с Эдуардом Евгеньевичем), были для меня огромным счастьем. И когда я получила роль Насти, она начала рождаться с первой читки.
А Эдуард Евгеньевич умеет, ставя спектакль, находить для артиста одно-единственное слово, ассоциацию, которая даёт понимание и данной сцены, и жизни твоей героини. Это может делать только человек, обладающий особым видением. Марцевич — режиссёр очень талантливый. Но сложный.

- А в чём его сложность?

- Он придумывает сцену (наверное, фантазирует ночью), сам играет за всех, и, когда приходит на репетицию, недоумевает: почему у артистов не получается точно так же? И тогда у него, как у многих талантливых людей, эмоции выходят из-под контроля. Надо, конечно, набираться терпения, мужества… Но, как только ты понимаешь, ради чего, а, главное – от кого терпишь эти вспышки, сразу становится легче.

- Может быть, это общий недостаток актёрской режиссуры?

- Даже не недостаток, а свойство, и притом — признак таланта. Хуже, когда режиссёр спокоен как во время лёгкого послеобеденного сна. Только очень талантливый человек может быть в состоянии такой яркой возбудимости. У нас случались стычки, конфликты, но в них многое рождалось. Марцевича можно переубедить, если ты действительно права. Часто я, будучи тогда молодой актрисой, говорила ему: «Эдуард Евгеньевич, про свою героиню я уже знаю больше, чем вы. Поэтому не стоит мне рассказывать, какая она!» Он с этим соглашался и спокойно давал «зелёный свет».
А работать с ним вместе на сцене, быть его партнёром — это, я считаю, огромное наслаждение и удача для каждого артиста. Даже если рассуждать с эгоистической позиции. Ты, во-первых, учишься у него, во-вторых, подпитываешься, потому что и походка Эдуарда Евгеньевича, и его голос, манера говорить, смеяться, жесты, даже очки – всё излучает талант. Поэтому у меня есть традиция: перед каждым спектаклем «Три сестры» я подхожу к нему, дотрагиваюсь до его рук и говорю: «Разрешите немножко прикоснуться к таланту, чуть-чуть подзанять у Вас!» Я без этого не начну спектакль, если играет Эдуард Евгеньевич. Марцевич — артист очень лёгкий, воздушный, он умеет существовать «над сценой», над ситуацией. Его нельзя определить, к нему неприменимы какие-то стереотипы, он настолько индивидуален, что рождает одни ассоциации.

- Во всяком случае, привязать его к какому-то амплуа тоже невозможно. Крутицкий – и Хлопов, дядя Ваня!
-
- У Эдуарда Евгеньевича нет амплуа, но мне он напоминает чеховского персонажа – скажем, Гаева, который «состояние проел на леденцах». Всё материальное не обладает для него большой важностью. Он очень трогательный, и у него необыкновенная мужская харизма. Эдуард Евгеньевич в зрелом возрасте внешне нравится мне даже больше, чем когда молодой был… Какие там 70 лет! Он очень красивый, он притягивает к себе. Марцевич — абсолютно чеховский персонаж, и даже в жизни, по-моему, человек совсем не бытовой. Мне кажется, он принимает жизнь такой, какая она есть, и не стремится что-то разрушить, прорубить, чтобы достичь своей цели. И при этом в нём есть какая-то особая нота, не то чтобы трагическая, а щемящая тонкая струночка.

- Вспоминается «звук лопнувшей струны».

- С долгим послезвучием. А помимо всего прочего, Эдуард Евгеньевич — очаровательный человек, мы дружны, разговариваем всегда с долей юмора, он очень смешливый. Он во всём настоящий мужчина и актёр, живёт полной жизнью и ценит все её прелести.

- А родители Ваши в каких спектаклях или фильмах работали вместе с Эдуардом Евгеньевичем?

- Папа работал вместе с Эдуардом Евгеньевичем в Театре Маяковского. А мама и во многих постановках Малого, и в «Обрыве» они у Хейфеца вместе снимались… Недавно я посмотрела отрывок из «Обрыва», и он меня потряс: спектакль снят тридцать лет тому назад, но как современно работают актёры! Без каких-либо внешних средств выражения, только мысль и человеческая суть. Сцена идёт минут десять экранного времени, это очень много. Они стоят и разговаривают, камера берёт крупный план – и всё. Оторваться невозможно. Это магия, дар Божий, талант, чем наделена была и мама, Наташа Вилькина, и Эдуард Евгеньевич, конечно. Они очень много работали вместе, а сегодня я работаю с этим человеком, имею возможность по сантиметру подступаться к нему, и если говорить не на одном языке, то хотя бы думать одинаково. У нас есть, что вспомнить. Это очень важно для меня, как для начинающей актрисы по сравнению с Эдуардом Евгеньевичем. Нам есть, о чём посмеяться, обменяться какими-то намёками, посмотреть в глаза. Это замечательно. Для меня это счастье.

Мой любимый Эдуард Евгеньевич! Я хочу пожелать Вам здоровья и любви Ваших близких! И ещё внуков. У Вас два замечательных сына, и я хочу, чтобы Вы воспитывали внуков, учили их, передавали им свой колоссальный талант и умение улыбаться даже тогда, когда не очень хочется. А себе пожелаю ещё поработать с Вами. Ну, очень пожелаю!

Это великолепнейший актёр Малого театра, который живёт и играет по заветам наших «стариков». На моём веку у него не было ни одной провальной роли...

ТАТЬЯНА ПАНКОВА: «Я ВЕРЮ В НЕГО!»

- Татьяна Петровна, что бы Вы могли сказать об Эдуарде Евгеньевиче как о партнёре и о режиссёре, ведь как профессионала Вы знаете его со всех сторон?

- Я могу сказать только всё самое хорошее. Это великолепнейший актёр Малого театра, который живёт и играет по заветам наших «стариков». На моём веку у него не было ни одной провальной роли. Он всё играет очень хорошо – тонко, неожиданно и очень интересно. Мы вместе работали над «Не было ни гроша, да вдруг алтын», и я свой успех наполовину отдаю Эдуарду Евгеньевичу. Он тонко мыслит, интересно говорит. У него есть педагогический дар.

- Для режиссёра это важно.

- Очень. Я знаю великих режиссёров, которые шли другим путём – не педагогическим. А вот Эдик всё на свете может объяснить, и ребёнку, и взрослому. Блистательный актёр и режиссёр Алексей Денисович Дикий далеко не педагогическим методом доходил до того, что нужно актёру. Но вы понимали все его аллегории, настолько они были точны. Ксения Тарасова, игравшая Татьяну в «Мещанах» Горького, спрашивала: «Ну, вот что я здесь конкретно делаю?» Он отвечал: «Делайте, что хотите, но в результате я должен ощутить на вашей коже мягкие бархатные губы лошади». И так рождался образ.

- Даёт ли Эдуард Евгеньевич такую же творческую свободу?

- Эдуард Евгеньевич даёт большую свободу. Он может сказать: «Понимаете, мне здесь должно быть скучно». И вы «раскручиваете» это. Или точно подсказать: «Нет, встаньте здесь, у столба. Положите голову, тогда у вас другое явится состояние». Я помню, как в «Гроше» по его подсказке положила голову – и мне сразу захотелось плакать. Я пела свою песню на слезах, и это имело успех, это было точное попадание. К сожалению, Эдуард Евгеньевич редко ставит спектакли.

- «Не было ни гроша, да вдруг алтын» идёт уже тринадцать лет и до сих пор собирает аншлаги.

- Очень жалко, что я больше не играю в этом спектакле. Но это уже невозможно, потому что я там выдаю дочку замуж, а мне праправнучку надо отдавать. Так что сам возраст меня убрал, а так я бы никогда в жизни не ушла.

- «Грош» это всё-таки комедия, а «Воскресение» — материал гораздо более сложный, философская притча, и Марцевич сам написал инсценировку… Как Вам работалось с ним в «Воскресении»?

- Замечательно. Я лично, да и другие актеры его очень хорошо понимали. Но мне кажется, что «Воскресение» не долго прожило в Малом театре не потому, что Эдуард Евгеньевич не справился с материалом или не знал, что делать. Он просто перегрузил себя. Он был и инсценировщиком, и режиссёром, и педагогом, даже с художником спорил. И были очень удачные спектакли, помню, с каким вниманием воспринимали зрители нашу сцену в тюрьме. Это дорогого стоит. Но перегружать себя нельзя – невозможно «объять необъятное».

- Татьяна Петровна, если посмотреть список ролей Эдуарда Евгеньевича, он занят и в драмах, и в комедиях, т.е. отдаёт свой талант самым разным жанрам. Как Вам кажется, он принадлежит какому-то конкретному амплуа? В чём особенно хорош Эдуард Евгеньевич? Или он из тех актёров Малого театра, которые могут сыграть всё?

- Он из тех актёров, которые прекрасны и в комедийных, и в трагических ролях. Был блистательный герой, с Гамлета начинал. А сейчас он характерный драматический, как в «Трёх сёстрах», и характерный комедийный, как в «Ревизоре». Принято современное считать ниже предыдущего – вот, дескать, при «стариках» было! Но и сегодня такие актёры, как Эдуард Евгеньевич, следуют традициям Малого театра, и не просто придуманным, а взятым из жизни, из своих сердец – эти традиции живы в Малом театре и по сей день. Не могу утверждать, что каждый спектакль идёт по такому пути, но всё-таки это есть.
В адрес Эдуарда Евгеньевича мне хочется говорить только тёплые слова. Что бы я пожелала ему? Больше работать, причём в Малом театре не обязательно ждать, когда тебе дадут, но ты можешь и сам подготовить что-то. Я верю в него. Дай Бог – дальше и больше!

- И Вы бы, наверное, с удовольствием ещё у него сыграли.

- О, это моя мечта…

В Малом театре, на сцене филиала, появилась еще одна пьеса А.Н.Островского — «Бедность не порок»...

ПОРОК И ДОБРОДЕТЕЛЬ

В Малом театре, на сцене филиала, появилась еще одна пьеса А.Н.Островского — «Бедность не порок». Поразительная пьеса, в самый момент своего появления, как известно, не только расколовшая общество, но и внесшая немалую смуту в отношения драматурга с М.С.Щепкиным, не принявшим поначалу «Бедность не порок» и ответившим на девиз Островского довольно ехидным дополнением: «Да и пьянство - не добродетель». Александр Коршунов поставил пьесу Островского на редкость современно, живо, без излишних назиданий, прочитав ее как святочную историю, расцвеченную песнями, обрядами, которых мы или вовсе не знали, или основательно подзабыли. Молодые артисты Малого театра (а они, в основном, и заняты в спектакле) играют с удивительным азартом, с любовью к своим персонажам, с тем чувством, которое сегодня называют «драйвом». Наверное, слово это не слишком подходит к литературному материалу — немного архаичному, достаточно назидательному, но режиссер легко, ненавязчиво смещает акцент, и перед нами раскрываются страницы истории трогательной и печальной, радостной и поучительной одновременно. Любим Торцов, тонко и точно сыгранный самим Александром Коршуновым, в этой истории становится менее всего обличителем дурных нравов — он, скорее, жертва этих нравов, и ему хочется, наконец, перестать слоняться по свету со своими обличениями, а просто пожить в тихом и уютном углу рядом с племянницей Любашей (Л.Ещенко) и ее мужем Митей (Г.Скряпкин).

Пожить, наслаждаясь чужой молодостью и нерастраченным весельем собственной души. Этот Любим ходит, словно приплясывая, не от того, что пьян, а от того, что не изжилось в нем веселье, задор — именно те черты, которые мы определяли всегда как «народность» и за которые и досталось Александру Николаевичу от первых критиков пьесы. Сегодня, спустя сто пятьдесят с лишним лет после создания пьесы «Бедность не порок», было бы, наверное, несколько наивно и забавно прочитать ее с тем пафосом, который вкладывал молодой драматург в свое сочинение. Поэтому и находит режиссер иной срез событий и нашего восприятия этих событий. Художник Ольга Коршунова создает на сцене пленительный мир русской зимы — снежной, чистой, светлой, когда двор дома становится пространством для игр, плясок, когда, кажется, даже дышится иначе при каждом повороте сценического круга и летящих с неба снежинках. И так восхитительны колядки, обрядовые песни и пляски (руководитель вокальной группы — художественный руководитель ансамбля «Сирин» А.Котов, балетмейстер АЛещинский)!.. Малый театр остается верен себе во все времена — и в спектакле «Бедность не порок» органично сочетаются мотивы поведения «живых людей» с атмосферой — пряной, завораживающей — той самой «народности», что так захватывала молодого драматурга. Разумеется, многое далеко ушло от нас, но разве не современны по сей день мечты Гордея Карпыча Торцова, замечательно сыгранного Д.Козновым, жить в свое удовольствие в Москве, ощущая себя барином на западный манер, или чаяния Любима Торцова притулиться к теплым и родным людям? В сущности, перед нами самая простая из простых историй — любовь девушки, ее желание выйти замуж за любимого, трогательная и бессильная поддержка матери (Т.Лебедева), жестокий разгул фабриканта Коршунова (К.Демин), стремящегося во что бы то ни стало жениться на молоденькой и терзать ее своей ревностью и благодетельствовать своими дарами и, наконец, благополучное разрешение всех конфликтов. Святочная история! — чистая и светлая, так же чисто и светло воплощенная режиссером Александром Коршуновым и молодыми артистами труппы Малого. Кроме тех, кто уже упомянут на страницах, необходимо назвать и С.Потапова (Гриша Разлюляев) — этот молодой купчик, кажется, вобрал в себя всю дикость «темного царства» и все обаяние юности; О.Жевакину, которая в небольшой роли подруги Любови Гордеевны Лизы умудряется мимикой, жестами, безмолвным участием в сценах создать характер яркий и интересный. Да и все артисты играют, повторюсь, азартно и заразительно. Может быть, именно поэтому и смотрит с нескрываемым наслаждением спектакль «Бедность не порок» молодой зал. Я не знаю, какой урок выносят они из спектакля, но уходят из театра с ощущением того, что справедливость в мире все-таки существует, а жизнь прекрасна - своим кружащимся над головой снегом, всполохами заходящего зимнего солнца, народными праздниками, когда позволено гораздо больше, чем в будни, тем, что, в конце концов, заветные мечты сбываются, а молодость — это изумительная пора, когда человек только еще начинает познавать самого себя. Но именно в эту пору жизни он должен понять нечто очень и очень важное, то, что впоследствии и станет его жизнью. Той самой, в которой и «бедность - не порок, да и пьянство — не добродетель»...

Наталья Старосельская
«Страстной бульвар, 10», №3-93 2006