12.12.2006
Подробнее
ВИТАЛИЙ СОЛОМИН ЧИТАЕТ СКАЗКИ М.Е.САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА
Отдавая дань памяти замечательному актеру, сегодня мы предлагаем посетителям сайта послушать две уникальные записи, сделанные Виталием Соломиным для «Антологии Российской литературы»...
ВИТАЛИЙ СОЛОМИН ЧИТАЕТ СКАЗКИ М.Е.САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА
Отдавая дань памяти замечательному актеру, сегодня мы предлагаем посетителям сайта послушать две уникальные записи, сделанные Виталием Соломиным для «Антологии Российской литературы»...
«Дикий помещик» (8,5 Мб)
«Сказка о том, как один мужик двух генералов прокормил» (8,5 Мб)
Отдавая дань памяти замечательному актеру, сегодня мы предлагаем посетителям сайта послушать две уникальные записи, сделанные Виталием Соломиным для «Антологии Российской литературы»...
«Дикий помещик» (8,5 Мб)
«Сказка о том, как один мужик двух генералов прокормил» (8,5 Мб)
Подробнее
СОЛНЕЧНЫЙ ДОКТОР ВАТСОН: ВИТАЛИЮ СОЛОМИНУ ИСПОЛНИЛОСЬ БЫ 65 ЛЕТ
Он умер 27 мая 2002 года. Тогда, на панихиде, которая проходила в Малом театре, актер Валерий Баринов сказал...
СОЛНЕЧНЫЙ ДОКТОР ВАТСОН: ВИТАЛИЮ СОЛОМИНУ ИСПОЛНИЛОСЬ БЫ 65 ЛЕТ
65 лет со дня рождения Виталия Соломина исполняется во вторник. Он умер 27 мая 2002 года. Тогда, на панихиде, которая проходила в Малом театре, актер Валерий Баринов сказал: «Наше королевство потеряло принца… Когда умирает король - «король умер, да здравствует король!». Но когда умирает принц - его никем не заменить».
Горькие и верные слова. Но, к счастью, после ухода человека остаются воспоминания. И пока его помнят, пока думают о нем - он жив.
Виталий Мефодьевич Соломин был светлым, солнечным человеком, замечательным актером, хорошим режиссером, умным педагогом (он взял тот несчастный курс во ВГИКе, который незадолго до гибели набрал Анатолий Ромашин). Таким он и останется в памяти тех, кто его знал. Над этими воспоминаниями время не властно. …
Я училась на втором курсе журфака МГУ и работала в газете «Пионерская правда». Моя мама, актриса Малого театра Светлана Морозова, попросила Виталия Мефодьевича дать мне интервью. Он согласился сразу, сказал, что все его знакомые, дети которых собираются стать журналистами, обращаются к нему с этой просьбой. Мы встретились в театре. Волновалась ужасно, это было первое в моей жизни интервью с известным актером. Но как только началась наша беседа, все мои страхи сразу исчезли: Соломин отнесся ко мне, неопытной девчонке, как к настоящему журналисту, серьезно и обстоятельно отвечал на все вопросы.
Мы проговорили около часа. «Я думаю, каждый человек вспоминает свое детство, как счастливую пору жизни, - рассказал мне тогда Виталий Мефодьевич. - Ведь все люди живут воспоминаниями детства и черпают оттуда самое хорошее. Трудности забываются…
Я родился в 1941 году в городе Чите. Война, потом нелегкое послевоенное время. Жили впроголодь, везде сажали картошку. Даже улицы, пустыри были засажены. Летом - рыбалка, купание, солнце. Зимой - санки. Кроме радио, ничего тогда не было, и я заслушивался радиопостановками. Мы жили в одной комнате. Чтобы никому не мешать, я приставлял радиоприемник к уху, как наушник, сидел на пианино и часами слушал».
В школе будущий актер серьезно занимался математикой, собирался не бросать ее и в дальнейшем, но жизнь распорядилась иначе. В Читу приехала комиссия из московского театрального училища набирать студентов. Поступил, уехал в столицу. Тем более, что там уже находился старший брат Юрий, тоже ставший актером.
Вспоминает Маргарита Фомина, актриса Малого театра, однокурсница Виталия Соломина по театральному училищу им. М. С. Щепкина: «По «мастерству актера» у Виталия всегда было отлично. По остальным предметам - тройки и четверки. Курс у нас был достаточно разгульный, шебутной, дружный. Виталий тоже любил выпивать, но разума никогда не терял. Вообще, он вел себя скромно. Мы много репетировали, оставались в училище до двух часов ночи».
После училища - Малый театр, где Соломин проявлял себя не только как актер, но и сам ставил спектакли. К сожалению, сейчас на сцене Малого они уже не идут, а это были действительно очень достойные постановки - «Мой любимый клоун», «Живой труп», «Дикарка», «Свадьба Кречинского», «Иванов».
Конечно, подавляющая часть зрителей знает Виталия Мефодьевича по его киноработам. Самая знаменитая, пожалуй, доктор Ватсон. «Играется не роль, а тема, - говорил актер. - У Ватсона тоже есть определенная тема, не детективная, которая удерживает всех читателей, зрителей. Это не такой уж закрученный детектив, но все его читают и перечитывают. В Холмсе есть тайна, которая невозможна без Ватсона. Дедуктивный метод пусть изучают специалисты. Цель фильма - показать не дедуктивный метод, а взаимоотношения этой удивительной пары, вызывающей восхищение. Конан-Дойль сумел об этом рассказать. Наша задача была - перенести все на язык кино».
Задача, как известно, была выполнена на отлично, сами англичане в восторге от Холмса-Василия Ливанова и Ватсона-Виталия Соломина. Любим зрителями и герой Соломина из «Зимней вишни». Многие женщины после просмотра фильма забрасывали актера письмами. Напрасно. У него была семья.
Первый брак с актрисой Натальей Рудной оказался неудачным. Со своей второй женой Марией Виталий Мефодьевич познакомился на съемках фильма «Городской романс», где они должны были играть в паре. Киношной любви не получилось (вместо Соломина в картине снялся Евгений Киндинов), зато удалось в реальной жизни.
«Часто ли вам в жизни везло?» - спросила я актера в том интервью. «Может быть, и везло, - ответил он. – Повезло с моей женой, с детьми, повезло с профессией, которую выбрал. А в смысле подарков судьбы… За здорово живешь ничего не доставалось».
У Марии и Виталия Соломиных две замечательные дочери - Настя и Лиза - и двое внуков - Кирилл и Федор.
Говоря о Виталии Соломине, невозможно обойтись без таких слов, как щедрость и внимательность к людям. К нему обращались с различными просьбами: достать лекарства, помочь с врачами, купить билеты на поезд. Он не отказывал никому. Когда умер его однокурсник актер Олег Даль, Соломин выхлопотал ему место на Ваганьковском кладбище. А иногда даже обратиться не успевали, он приходил на помощь сам. Внимателен был и в мелочах.
Вспоминает Светлана Морозова: «Я спешила на праздничный вечер, отмечался юбилей Малого театра. Был жуткий ливень. Остановилась около театра передохнуть, прислонилась к стене. Вдруг ко мне под зонтик ныряет мужчина в светлом плаще. Участливо спрашивает: «Вам плохо, может быть помочь?». Смотрю, а это Виталий. Поблагодарила «спасибо, не надо». Но было очень приятно. Множество людей мимо пробежало, а остановился только он».
Очень любил праздники, веселые дружные застолья. После премьер всегда сам, на свои деньги устраивал банкеты, приносил засоленные собственноручно огурцы и помидоры. Если праздников не хватало, он их придумывал - как-то раз весной устроил для актеров встречу Нового года! Наверное, к нему вполне подходит определение человек-праздник.
Но, кроме праздников, была еще и работа. Ее было очень много. В последние годы он ставил и антрепризные спектакли, а это постоянные гастроли. А на сцене Малого работал над постановкой «Иванова» (его последний спектакль).
Свое второе интервью у Соломина я брала как раз в те дни, когда шли репетиции. Он был очень уставшим, все мысли его были о спектакле, но опять же он не отказался встретиться и поговорить. Это было за год до его смерти.
Вспоминает Маргарита Фомина: «Виталий еще в училище говорил, что может умереть в одночасье. У него было очень высокое давление. Он себя не берег, конечно. В тот день он сказал «как мне сегодня не хочется играть, как никогда».
Шел спектакль «Свадьба Кречинского». Постановка Виталия Соломина, он же в главной роли. Удар случился с ним прямо на сцене. Он нашел в себе мужество и силы доиграть первый акт. Больше на сцену он не вернулся. Через 34 дня его не стало.
В том моем давнем интервью Виталий Мефодьевич сказал такие слова: «Очень сложна жизнь актера, нелегок крест таланта. И чем больше талант, тем думаю, труднее жить. А вообще самое трудное - остаться самим собой. Это очень важно».
Потом я попросила его написать пожелание для наших читателей. Он был краток: «Верить в себя». С этим девизом я и живу уже много лет.
Александра Иванова
Агентство Национальных Новостей, 12.12.2006
65 лет со дня рождения Виталия Соломина исполняется во вторник. Он умер 27 мая 2002 года. Тогда, на панихиде, которая проходила в Малом театре, актер Валерий Баринов сказал: «Наше королевство потеряло принца… Когда умирает король - «король умер, да здравствует король!». Но когда умирает принц - его никем не заменить».
Горькие и верные слова. Но, к счастью, после ухода человека остаются воспоминания. И пока его помнят, пока думают о нем - он жив.
Виталий Мефодьевич Соломин был светлым, солнечным человеком, замечательным актером, хорошим режиссером, умным педагогом (он взял тот несчастный курс во ВГИКе, который незадолго до гибели набрал Анатолий Ромашин). Таким он и останется в памяти тех, кто его знал. Над этими воспоминаниями время не властно. …
Я училась на втором курсе журфака МГУ и работала в газете «Пионерская правда». Моя мама, актриса Малого театра Светлана Морозова, попросила Виталия Мефодьевича дать мне интервью. Он согласился сразу, сказал, что все его знакомые, дети которых собираются стать журналистами, обращаются к нему с этой просьбой. Мы встретились в театре. Волновалась ужасно, это было первое в моей жизни интервью с известным актером. Но как только началась наша беседа, все мои страхи сразу исчезли: Соломин отнесся ко мне, неопытной девчонке, как к настоящему журналисту, серьезно и обстоятельно отвечал на все вопросы.
Мы проговорили около часа. «Я думаю, каждый человек вспоминает свое детство, как счастливую пору жизни, - рассказал мне тогда Виталий Мефодьевич. - Ведь все люди живут воспоминаниями детства и черпают оттуда самое хорошее. Трудности забываются…
Я родился в 1941 году в городе Чите. Война, потом нелегкое послевоенное время. Жили впроголодь, везде сажали картошку. Даже улицы, пустыри были засажены. Летом - рыбалка, купание, солнце. Зимой - санки. Кроме радио, ничего тогда не было, и я заслушивался радиопостановками. Мы жили в одной комнате. Чтобы никому не мешать, я приставлял радиоприемник к уху, как наушник, сидел на пианино и часами слушал».
В школе будущий актер серьезно занимался математикой, собирался не бросать ее и в дальнейшем, но жизнь распорядилась иначе. В Читу приехала комиссия из московского театрального училища набирать студентов. Поступил, уехал в столицу. Тем более, что там уже находился старший брат Юрий, тоже ставший актером.
Вспоминает Маргарита Фомина, актриса Малого театра, однокурсница Виталия Соломина по театральному училищу им. М. С. Щепкина: «По «мастерству актера» у Виталия всегда было отлично. По остальным предметам - тройки и четверки. Курс у нас был достаточно разгульный, шебутной, дружный. Виталий тоже любил выпивать, но разума никогда не терял. Вообще, он вел себя скромно. Мы много репетировали, оставались в училище до двух часов ночи».
После училища - Малый театр, где Соломин проявлял себя не только как актер, но и сам ставил спектакли. К сожалению, сейчас на сцене Малого они уже не идут, а это были действительно очень достойные постановки - «Мой любимый клоун», «Живой труп», «Дикарка», «Свадьба Кречинского», «Иванов».
Конечно, подавляющая часть зрителей знает Виталия Мефодьевича по его киноработам. Самая знаменитая, пожалуй, доктор Ватсон. «Играется не роль, а тема, - говорил актер. - У Ватсона тоже есть определенная тема, не детективная, которая удерживает всех читателей, зрителей. Это не такой уж закрученный детектив, но все его читают и перечитывают. В Холмсе есть тайна, которая невозможна без Ватсона. Дедуктивный метод пусть изучают специалисты. Цель фильма - показать не дедуктивный метод, а взаимоотношения этой удивительной пары, вызывающей восхищение. Конан-Дойль сумел об этом рассказать. Наша задача была - перенести все на язык кино».
Задача, как известно, была выполнена на отлично, сами англичане в восторге от Холмса-Василия Ливанова и Ватсона-Виталия Соломина. Любим зрителями и герой Соломина из «Зимней вишни». Многие женщины после просмотра фильма забрасывали актера письмами. Напрасно. У него была семья.
Первый брак с актрисой Натальей Рудной оказался неудачным. Со своей второй женой Марией Виталий Мефодьевич познакомился на съемках фильма «Городской романс», где они должны были играть в паре. Киношной любви не получилось (вместо Соломина в картине снялся Евгений Киндинов), зато удалось в реальной жизни.
«Часто ли вам в жизни везло?» - спросила я актера в том интервью. «Может быть, и везло, - ответил он. – Повезло с моей женой, с детьми, повезло с профессией, которую выбрал. А в смысле подарков судьбы… За здорово живешь ничего не доставалось».
У Марии и Виталия Соломиных две замечательные дочери - Настя и Лиза - и двое внуков - Кирилл и Федор.
Говоря о Виталии Соломине, невозможно обойтись без таких слов, как щедрость и внимательность к людям. К нему обращались с различными просьбами: достать лекарства, помочь с врачами, купить билеты на поезд. Он не отказывал никому. Когда умер его однокурсник актер Олег Даль, Соломин выхлопотал ему место на Ваганьковском кладбище. А иногда даже обратиться не успевали, он приходил на помощь сам. Внимателен был и в мелочах.
Вспоминает Светлана Морозова: «Я спешила на праздничный вечер, отмечался юбилей Малого театра. Был жуткий ливень. Остановилась около театра передохнуть, прислонилась к стене. Вдруг ко мне под зонтик ныряет мужчина в светлом плаще. Участливо спрашивает: «Вам плохо, может быть помочь?». Смотрю, а это Виталий. Поблагодарила «спасибо, не надо». Но было очень приятно. Множество людей мимо пробежало, а остановился только он».
Очень любил праздники, веселые дружные застолья. После премьер всегда сам, на свои деньги устраивал банкеты, приносил засоленные собственноручно огурцы и помидоры. Если праздников не хватало, он их придумывал - как-то раз весной устроил для актеров встречу Нового года! Наверное, к нему вполне подходит определение человек-праздник.
Но, кроме праздников, была еще и работа. Ее было очень много. В последние годы он ставил и антрепризные спектакли, а это постоянные гастроли. А на сцене Малого работал над постановкой «Иванова» (его последний спектакль).
Свое второе интервью у Соломина я брала как раз в те дни, когда шли репетиции. Он был очень уставшим, все мысли его были о спектакле, но опять же он не отказался встретиться и поговорить. Это было за год до его смерти.
Вспоминает Маргарита Фомина: «Виталий еще в училище говорил, что может умереть в одночасье. У него было очень высокое давление. Он себя не берег, конечно. В тот день он сказал «как мне сегодня не хочется играть, как никогда».
Шел спектакль «Свадьба Кречинского». Постановка Виталия Соломина, он же в главной роли. Удар случился с ним прямо на сцене. Он нашел в себе мужество и силы доиграть первый акт. Больше на сцену он не вернулся. Через 34 дня его не стало.
В том моем давнем интервью Виталий Мефодьевич сказал такие слова: «Очень сложна жизнь актера, нелегок крест таланта. И чем больше талант, тем думаю, труднее жить. А вообще самое трудное - остаться самим собой. Это очень важно».
Потом я попросила его написать пожелание для наших читателей. Он был краток: «Верить в себя». С этим девизом я и живу уже много лет.
Александра Иванова
Агентство Национальных Новостей, 12.12.2006
11.12.2006
Подробнее
«Листая старые подшивки» В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРИШЛИ К КОНСЕНСУСУ
«Листая старые подшивки»
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРИШЛИ К КОНСЕНСУСУ
Виталий Соломин поставил чеховского «Иванова»
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРИШЛИ К КОНСЕНСУСУ
Виталий Соломин поставил чеховского «Иванова»
«Листая старые подшивки»
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРИШЛИ К КОНСЕНСУСУ
Виталий Соломин поставил чеховского «Иванова»
У человека, прочитавшего много книг по истории русского театра, но прежде никогда театр не посещавшего, на спектакле Виталия Соломина голова наверняка пошла бы кругом. Доподлинно известно, что Малый славен исключительной гомогенностью театрального стиля, понимаемой обычно как неколебимая верность традициям, а тут вам целая антология разных стилей. В первую очередь, это добротный психологизм, которому вполне мог бы позавидовать нынешний МХАТ. От него в спектакле представительствуют сам Соломин в заглавной роли и превосходный Василий Бочкарев в роли доктора Львова. Оба играют тонко, на полутонах, внешне очень сдержанно, но с большим внутренним смыслом. В общем, так, как и полагалось играть Чехова в расположенном неподалеку от Малого театральном здании с чайкой на занавесе. Временами Соломин демонстрирует не только актерское, но и режиссерское знание законов психологического театра. Вот, например, самая первая сцена. В ней циничный управляющий Боркин (А. Клюквин) незаметно подкрадывается к задремавшему главному герою и наставляет на него дуло ружья. Герой, согласно тексту, просыпается, вздрагивает и шумно выражает свое возмущение. Иванов в исполнении самого Соломина не пугается. Он оборачивается и равнодушно смотрит прямо в дуло, потом встает и отходит. Усталость и безразличное отношение к смерти заявлены с самого начала. Этот Иванов уже почти переступил грань бытия. Любить не может, влюбиться — тем более. И если бы не напор наивно-экзальтированной Шурочки (Т. Скиба), ни о какой свадьбе и речи бы не было. Она в Америку предлагает бежать, а ему не в переносном, а в самом прямом смысле «лень дойти до порога». Трудно сказать, всегда ли этот Иванов ползал ужом или когда-то летал соколом. Так по абсолютно пустому сосуду трудно понять, чем он когда-то был наполнен. Но это в данном случае и не важно. Важен сам факт опустошенности.
Прочие персонажи (все эти зюзюшки, бабакины и боркины) существуют в совершенно иной стихии. Как только они оказываются на сцене, пастельные мхатовские тона сразу же превращаются в масляные краски самых ярких цветов. Это театр актерский, бенефисный, то есть тот, какой и ожидаешь увидеть в Доме Островского. Здесь со знанием дела выпивают, смачно закусывают, самозабвенно играют в карты, превращая вполне бытовые действия в увлекательные театральные этюды. Не гнушаются даже откровенными гэгами. Так, Зюзюшка (Евгения Глушенко), узнав, что Иванов не может заплатить проценты, роняет на пол банку с пресловутым «кружевенным вареньем», после чего обитатели дома Лебедевых начинают поскальзываться, падать навзничь и всячески веселить публику. Стоит ли говорить, что в театре, где есть такие блистательные артисты, как Татьяна Панкова (Авдотья Назаровна), Юрий Каюров (граф Шабельский) и та же Евгения Глушенко, безудержная характерность принимается публикой на ура. Но театральный приговор им все равно вынесен. Пошлая среда, которая, по мнению одного из персонажей, заела главного героя, в этом спектакле отождествлена именно с бенефисной манерой игры. Герои же Соломина и Бочкарева, существующие в рамках мхатовской школы, оказываются парадоксальным образом близки друг другу. Превращаются из идеологических антагонистов в стилистических союзников. Ближе к финалу их родство становится особенно очевидно. В последней сцене, когда Шурочка бросает Львову в лицо обвинения в черствости и бездушии, он смотрит на свою обидчицу спокойно и просветленно. Примерно так же, как и сам Иванов, не раз слышавший подобные обвинения в собственный адрес.
Впрочем, если бы традиции Малого и МХАТа исчерпывали стилистическую партитуру соломинского спектакля, этому еще можно было бы найти аналог в истории театра. В нем, однако, есть еще и талантливая работа художника Анастасии Нефедовой, не имеющая отношение к театру бытовому или психологическому, а скорее восходящая к театру символистскому. Огромный прозрачный полог, нависающий над сценой, и вращающийся круг с минимумом интерьерных вкраплений, превращают историю частного человека в историю человеческой жизни вообще. Обжить эту декорацию не могут ни сторонники сдержанности и психологизма, ни адепты яркой характерности. Артисты и сценография существуют в разных измерениях, точнее, мирно сосуществуют друг с другом, демонстрируя удивительный театральный консенсус. Иными словами, в Малом расцветают все цветы, которые по отдельности чудо как хороши, но в красивый букет не складываются. Роптать тут бесполезно. Таковы издержки любого консенсуса, если он достигнут не в присущей ему сфере политики, а в сложном, противоречивом и всякому консенсусу чуждом мире искусства.
Автор: Марина ДАВЫДОВА
Источник: Время новостей
Дата: 27.04.2001
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРИШЛИ К КОНСЕНСУСУ
Виталий Соломин поставил чеховского «Иванова»
У человека, прочитавшего много книг по истории русского театра, но прежде никогда театр не посещавшего, на спектакле Виталия Соломина голова наверняка пошла бы кругом. Доподлинно известно, что Малый славен исключительной гомогенностью театрального стиля, понимаемой обычно как неколебимая верность традициям, а тут вам целая антология разных стилей. В первую очередь, это добротный психологизм, которому вполне мог бы позавидовать нынешний МХАТ. От него в спектакле представительствуют сам Соломин в заглавной роли и превосходный Василий Бочкарев в роли доктора Львова. Оба играют тонко, на полутонах, внешне очень сдержанно, но с большим внутренним смыслом. В общем, так, как и полагалось играть Чехова в расположенном неподалеку от Малого театральном здании с чайкой на занавесе. Временами Соломин демонстрирует не только актерское, но и режиссерское знание законов психологического театра. Вот, например, самая первая сцена. В ней циничный управляющий Боркин (А. Клюквин) незаметно подкрадывается к задремавшему главному герою и наставляет на него дуло ружья. Герой, согласно тексту, просыпается, вздрагивает и шумно выражает свое возмущение. Иванов в исполнении самого Соломина не пугается. Он оборачивается и равнодушно смотрит прямо в дуло, потом встает и отходит. Усталость и безразличное отношение к смерти заявлены с самого начала. Этот Иванов уже почти переступил грань бытия. Любить не может, влюбиться — тем более. И если бы не напор наивно-экзальтированной Шурочки (Т. Скиба), ни о какой свадьбе и речи бы не было. Она в Америку предлагает бежать, а ему не в переносном, а в самом прямом смысле «лень дойти до порога». Трудно сказать, всегда ли этот Иванов ползал ужом или когда-то летал соколом. Так по абсолютно пустому сосуду трудно понять, чем он когда-то был наполнен. Но это в данном случае и не важно. Важен сам факт опустошенности.
Прочие персонажи (все эти зюзюшки, бабакины и боркины) существуют в совершенно иной стихии. Как только они оказываются на сцене, пастельные мхатовские тона сразу же превращаются в масляные краски самых ярких цветов. Это театр актерский, бенефисный, то есть тот, какой и ожидаешь увидеть в Доме Островского. Здесь со знанием дела выпивают, смачно закусывают, самозабвенно играют в карты, превращая вполне бытовые действия в увлекательные театральные этюды. Не гнушаются даже откровенными гэгами. Так, Зюзюшка (Евгения Глушенко), узнав, что Иванов не может заплатить проценты, роняет на пол банку с пресловутым «кружевенным вареньем», после чего обитатели дома Лебедевых начинают поскальзываться, падать навзничь и всячески веселить публику. Стоит ли говорить, что в театре, где есть такие блистательные артисты, как Татьяна Панкова (Авдотья Назаровна), Юрий Каюров (граф Шабельский) и та же Евгения Глушенко, безудержная характерность принимается публикой на ура. Но театральный приговор им все равно вынесен. Пошлая среда, которая, по мнению одного из персонажей, заела главного героя, в этом спектакле отождествлена именно с бенефисной манерой игры. Герои же Соломина и Бочкарева, существующие в рамках мхатовской школы, оказываются парадоксальным образом близки друг другу. Превращаются из идеологических антагонистов в стилистических союзников. Ближе к финалу их родство становится особенно очевидно. В последней сцене, когда Шурочка бросает Львову в лицо обвинения в черствости и бездушии, он смотрит на свою обидчицу спокойно и просветленно. Примерно так же, как и сам Иванов, не раз слышавший подобные обвинения в собственный адрес.
Впрочем, если бы традиции Малого и МХАТа исчерпывали стилистическую партитуру соломинского спектакля, этому еще можно было бы найти аналог в истории театра. В нем, однако, есть еще и талантливая работа художника Анастасии Нефедовой, не имеющая отношение к театру бытовому или психологическому, а скорее восходящая к театру символистскому. Огромный прозрачный полог, нависающий над сценой, и вращающийся круг с минимумом интерьерных вкраплений, превращают историю частного человека в историю человеческой жизни вообще. Обжить эту декорацию не могут ни сторонники сдержанности и психологизма, ни адепты яркой характерности. Артисты и сценография существуют в разных измерениях, точнее, мирно сосуществуют друг с другом, демонстрируя удивительный театральный консенсус. Иными словами, в Малом расцветают все цветы, которые по отдельности чудо как хороши, но в красивый букет не складываются. Роптать тут бесполезно. Таковы издержки любого консенсуса, если он достигнут не в присущей ему сфере политики, а в сложном, противоречивом и всякому консенсусу чуждом мире искусства.
Автор: Марина ДАВЫДОВА
Источник: Время новостей
Дата: 27.04.2001
Подробнее
«Листая старые подшивки» ЧЕХОВА ДОЛЖНО БЫТЬ МНОГО
«Листая старые подшивки»
ЧЕХОВА ДОЛЖНО БЫТЬ МНОГО
Виталию Соломину наконец дали «Иванова»
ЧЕХОВА ДОЛЖНО БЫТЬ МНОГО
Виталию Соломину наконец дали «Иванова»
«Листая старые подшивки»
ЧЕХОВА ДОЛЖНО БЫТЬ МНОГО
Виталию Соломину наконец дали «Иванова»
Скоро в Малом театре премьера — «Иванов» А. П. Чехова. (Это будет третья чеховская пьеса в нынешнем репертуаре театра, здесь уже идут «Вишневый сад» и «Дядя Ваня»). В спектакле заняты Василий Бочкарев, Татьяна Панкова, Людмила Титова, Евгения Глушенко, Александр Потапов. Режиссер — Виталий Соломин, он же исполнитель главной роли. Сегодня в театре проходят последние репетиции, Соломин очень занят и ему совсем не до бесед с журналистами. Тем не менее он согласился ответить на несколько вопросов «Нашего века».
- Виталий Мефодьевич, почему для своей новой постановки вы выбрали именно пьесу Чехова «Иванов»?
- Хороший автор. Я уже давным-давно предлагал театру взяться за эту вещь, но только теперь это осуществляется.
- Сейчас некоторые наши театры позволяют себе очень вольно обращаться с классикой, экспериментировать с ней. Как вы к этому относитесь? Нуждаются ли вообще, на ваш взгляд, классические произведения в современной обработке?
- Это зависит от того, сколько в человеке нахальства. Можно, общаясь с другими, хлопать их по плечу, а можно относиться с уважением. Малый театр всегда старался уважать даже молодых авторов. Это очень сложное дело — быть драматургом. Что касается осовременивания классики, то это не сейчас придумано, это делалось и делается везде. Кому-то нравится, кому-то нет. Важно, как автор сам бы отнесся к этому. Но их уже нет в живых. Попробовали бы с ныне действующим автором сделать что-нибудь подобное. А для того чтобы показать, что все, о чем писал Чехов или Островский, происходит и в наши дни, совсем необязательно действие буквально переносить в современность.
- Вы не в первый раз обращаетесь к театральной режиссуре. Вам тесны актерские рамки?
- Это моя профессия, я работаю в театре и занимаюсь здесь всем, чем могу заниматься, тем, что мне нравится.
-А как с кино, снимаетесь сейчас где-нибудь?
- Нет. Недавно были два предложения, но я отказался. Неинтересно.
- В этом году исполняется двадцать лет фильму «Собака Баскервилей», где вы так блистательно сыграли доктора Ватсона. Этот фильм любим народом, его так же, как и другие серии о Шерлоке Холмсе, всегда смотрят с удовольствием. Но у Конан Дойла еще много рассказов про Холмса, как вы относитесь к своему участию в новых экранизациях?
- Нет. Мы с Василием Ливановым уже отказались от подобного предложения. Мера должна быть. Получилось законченное произведение; начало, развитие, конец. Определенное количество серий. Эта история завершена.
Беседовала Александра Иванова
Источник: Наш век
Дата: 17.04.2001
ЧЕХОВА ДОЛЖНО БЫТЬ МНОГО
Виталию Соломину наконец дали «Иванова»
Скоро в Малом театре премьера — «Иванов» А. П. Чехова. (Это будет третья чеховская пьеса в нынешнем репертуаре театра, здесь уже идут «Вишневый сад» и «Дядя Ваня»). В спектакле заняты Василий Бочкарев, Татьяна Панкова, Людмила Титова, Евгения Глушенко, Александр Потапов. Режиссер — Виталий Соломин, он же исполнитель главной роли. Сегодня в театре проходят последние репетиции, Соломин очень занят и ему совсем не до бесед с журналистами. Тем не менее он согласился ответить на несколько вопросов «Нашего века».
- Виталий Мефодьевич, почему для своей новой постановки вы выбрали именно пьесу Чехова «Иванов»?
- Хороший автор. Я уже давным-давно предлагал театру взяться за эту вещь, но только теперь это осуществляется.
- Сейчас некоторые наши театры позволяют себе очень вольно обращаться с классикой, экспериментировать с ней. Как вы к этому относитесь? Нуждаются ли вообще, на ваш взгляд, классические произведения в современной обработке?
- Это зависит от того, сколько в человеке нахальства. Можно, общаясь с другими, хлопать их по плечу, а можно относиться с уважением. Малый театр всегда старался уважать даже молодых авторов. Это очень сложное дело — быть драматургом. Что касается осовременивания классики, то это не сейчас придумано, это делалось и делается везде. Кому-то нравится, кому-то нет. Важно, как автор сам бы отнесся к этому. Но их уже нет в живых. Попробовали бы с ныне действующим автором сделать что-нибудь подобное. А для того чтобы показать, что все, о чем писал Чехов или Островский, происходит и в наши дни, совсем необязательно действие буквально переносить в современность.
- Вы не в первый раз обращаетесь к театральной режиссуре. Вам тесны актерские рамки?
- Это моя профессия, я работаю в театре и занимаюсь здесь всем, чем могу заниматься, тем, что мне нравится.
-А как с кино, снимаетесь сейчас где-нибудь?
- Нет. Недавно были два предложения, но я отказался. Неинтересно.
- В этом году исполняется двадцать лет фильму «Собака Баскервилей», где вы так блистательно сыграли доктора Ватсона. Этот фильм любим народом, его так же, как и другие серии о Шерлоке Холмсе, всегда смотрят с удовольствием. Но у Конан Дойла еще много рассказов про Холмса, как вы относитесь к своему участию в новых экранизациях?
- Нет. Мы с Василием Ливановым уже отказались от подобного предложения. Мера должна быть. Получилось законченное произведение; начало, развитие, конец. Определенное количество серий. Эта история завершена.
Беседовала Александра Иванова
Источник: Наш век
Дата: 17.04.2001
Подробнее
«Листая старые подшивки» «ОН СОБИРАЛСЯ ОСТАВИТЬ АКТЕРСКУЮ РАБОТУ...»
«Листая старые подшивки»
«ОН СОБИРАЛСЯ ОСТАВИТЬ АКТЕРСКУЮ РАБОТУ...»
Василий Бочкарев о Виталии Соломине
«ОН СОБИРАЛСЯ ОСТАВИТЬ АКТЕРСКУЮ РАБОТУ...»
Василий Бочкарев о Виталии Соломине
«ОН СОБИРАЛСЯ ОСТАВИТЬ АКТЕРСКУЮ РАБОТУ...»
Василий Бочкарев о Виталии Соломине
ВИТАЛИЙ СОЛОМИН УШЕЛ НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО РАНО. Как говорится, не допев, не докурив, не доиграв... Ему стало плохо прямо на спектакле — в Малом театре при большом скоплении народа шел мюзикл «Свадьба Кречинского», где он блестяще играл главную роль. Впереди были масса планов, мечты о режиссуре, антрепризные проекты. Теперь ничего этого не будет. Будет многое другое, но место Соломина не займет никто. О Виталии Соломине рассказывает его друг и коллега, актер Малого театра, народный артист России Василий Бочкарев.
- Вы дружили с Виталием Мефодьевичем. Каким он был актером, зрители знают, а каким он был в жизни?
- Он был очень праздничный человек. Все капустники в нашем театре устраивал именно он, всех заводил, готовил сюрпризы. Однажды Новый год решил в марте устроить, чтобы скуку развеять. Очень любил свою семью — жену, дочерей. Мужское начало очень сильно было в нем, наверное, поэтому женщины всегда обращали на него внимание. Знаете, все хорошее, доброе в человеке закладывается в детские годы. Он рос в семье музыкантов, в детстве жили небогато, в полуподвальной комнатке — Чита, война, разруха. Вот так начинался путь этого человека и артиста, который жил в постоянном внутреннем диалоге с самим собой. Это качество, которое на самом деле дается не всякому, определило всю его жизнь. Именно в таком диалоге человека со своей совестью, со своим «я» вырабатывается жизненная позиция, определяющая его поведение и в театре, и в быту. У него была удивительная интонация в общении с коллегами и друзьями, абсолютно ни на кого не похожая.
- Сейчас такое погружение в себя, этот внутренний диалог с самим собой может даже показаться несовременным...
- Вы правы, сейчас совершенно смещены критерии, все куда-то бегут, человек становится несоразмерен самому себе. Наверное, так легче жить. Соломину не было легко. Как всякий русский интеллигент, он знал, что жизнь — непростая штука. Не стремился бежать за славой, почестями. Жил так, какому казалось правильным, не оглядываясь, как живут другие.
- Сейчас больше вспоминают его работы в кино — и доктора Ватсона в «Шерлоке Холмсе», и роль в «Зимней вишне». — они принесли ему такую известность, что театральные роли отодвинулись на второй план.
- И в кино, и в театре он работал с удовольствием и полной отдачей. Все же мне кажется, что театр он любил больше. Очень любил Малый театр с его немного несовременной аурой, с его устоями и правилами, порядком и традициями. Он сыграл множество прекрасных ролей. В последние годы пристрастился к режиссуре и, на мой взгляд, совершенствовался в этой профессии. К своему юбилею год назад выбрал чеховского «Иванова» (сам поставил и сам сыграл главную роль) — по-моему, неслучайно. Соломин поставил спектакль о трагедии русского интеллигента, потерявшего связь со временем, с жизнью, которая идет, бежит куда-то не туда, и ему за все стыдно. Это была очень личная его работа, здесь видна его душа, здесь билось его сердце. Вообще-то он собирался оставить актерскую работу, думал со временем сосредоточиться на режиссуре. Не сомневаюсь, у него получилось бы: он удивительно работал с актерами. Я в своей жизни мало видел режиссеров, которые бы так радовались актерским удачам, а это много значит в общей работе. На спектакль «Свадьба Кречинского» актеры приходили за полтора часа до начала на распевку, и Соломин умел создать за кулисами удивительную атмосферу, абсолютно родственную, семейную, веселую и непринужденную. Спектакль на самом деле начинался для нас уже там, в распевке, благодаря ему.
- Удивительно, что Соломин еще успевал работать и в антрепризных проектах. Как вам кажется, он ощущал себя состоявшимся человеком и актером или все же был неудовлетворен и потому поглядывал на сторону?
- Не мне судить об этом. Человек перед Богом отвечает, выполнил он свою миссию на земле или нет. Мне кажется, самое главное он сделал. Он был примером для людей. Соломин никогда не занимался только собой, всегда думал о том, чтобы людям вокруг было хорошо. Неслучайно он взялся вести курс во ВГИКе, предложив совершенно новый подход к воспитанию и обучению. Я уверен, что эти ребята многое успели взять от него. Конечно, им будет трудно, дадут нового педагога, потом начнутся съемки, актерская жизнь, но Учителя своего, Виталия Мефодьевича Соломина, они не забудут.
Автор: Марина Зайонц
Источник: Итоги
Дата: 04.06.2002
Василий Бочкарев о Виталии Соломине
ВИТАЛИЙ СОЛОМИН УШЕЛ НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО РАНО. Как говорится, не допев, не докурив, не доиграв... Ему стало плохо прямо на спектакле — в Малом театре при большом скоплении народа шел мюзикл «Свадьба Кречинского», где он блестяще играл главную роль. Впереди были масса планов, мечты о режиссуре, антрепризные проекты. Теперь ничего этого не будет. Будет многое другое, но место Соломина не займет никто. О Виталии Соломине рассказывает его друг и коллега, актер Малого театра, народный артист России Василий Бочкарев.
- Вы дружили с Виталием Мефодьевичем. Каким он был актером, зрители знают, а каким он был в жизни?
- Он был очень праздничный человек. Все капустники в нашем театре устраивал именно он, всех заводил, готовил сюрпризы. Однажды Новый год решил в марте устроить, чтобы скуку развеять. Очень любил свою семью — жену, дочерей. Мужское начало очень сильно было в нем, наверное, поэтому женщины всегда обращали на него внимание. Знаете, все хорошее, доброе в человеке закладывается в детские годы. Он рос в семье музыкантов, в детстве жили небогато, в полуподвальной комнатке — Чита, война, разруха. Вот так начинался путь этого человека и артиста, который жил в постоянном внутреннем диалоге с самим собой. Это качество, которое на самом деле дается не всякому, определило всю его жизнь. Именно в таком диалоге человека со своей совестью, со своим «я» вырабатывается жизненная позиция, определяющая его поведение и в театре, и в быту. У него была удивительная интонация в общении с коллегами и друзьями, абсолютно ни на кого не похожая.
- Сейчас такое погружение в себя, этот внутренний диалог с самим собой может даже показаться несовременным...
- Вы правы, сейчас совершенно смещены критерии, все куда-то бегут, человек становится несоразмерен самому себе. Наверное, так легче жить. Соломину не было легко. Как всякий русский интеллигент, он знал, что жизнь — непростая штука. Не стремился бежать за славой, почестями. Жил так, какому казалось правильным, не оглядываясь, как живут другие.
- Сейчас больше вспоминают его работы в кино — и доктора Ватсона в «Шерлоке Холмсе», и роль в «Зимней вишне». — они принесли ему такую известность, что театральные роли отодвинулись на второй план.
- И в кино, и в театре он работал с удовольствием и полной отдачей. Все же мне кажется, что театр он любил больше. Очень любил Малый театр с его немного несовременной аурой, с его устоями и правилами, порядком и традициями. Он сыграл множество прекрасных ролей. В последние годы пристрастился к режиссуре и, на мой взгляд, совершенствовался в этой профессии. К своему юбилею год назад выбрал чеховского «Иванова» (сам поставил и сам сыграл главную роль) — по-моему, неслучайно. Соломин поставил спектакль о трагедии русского интеллигента, потерявшего связь со временем, с жизнью, которая идет, бежит куда-то не туда, и ему за все стыдно. Это была очень личная его работа, здесь видна его душа, здесь билось его сердце. Вообще-то он собирался оставить актерскую работу, думал со временем сосредоточиться на режиссуре. Не сомневаюсь, у него получилось бы: он удивительно работал с актерами. Я в своей жизни мало видел режиссеров, которые бы так радовались актерским удачам, а это много значит в общей работе. На спектакль «Свадьба Кречинского» актеры приходили за полтора часа до начала на распевку, и Соломин умел создать за кулисами удивительную атмосферу, абсолютно родственную, семейную, веселую и непринужденную. Спектакль на самом деле начинался для нас уже там, в распевке, благодаря ему.
- Удивительно, что Соломин еще успевал работать и в антрепризных проектах. Как вам кажется, он ощущал себя состоявшимся человеком и актером или все же был неудовлетворен и потому поглядывал на сторону?
- Не мне судить об этом. Человек перед Богом отвечает, выполнил он свою миссию на земле или нет. Мне кажется, самое главное он сделал. Он был примером для людей. Соломин никогда не занимался только собой, всегда думал о том, чтобы людям вокруг было хорошо. Неслучайно он взялся вести курс во ВГИКе, предложив совершенно новый подход к воспитанию и обучению. Я уверен, что эти ребята многое успели взять от него. Конечно, им будет трудно, дадут нового педагога, потом начнутся съемки, актерская жизнь, но Учителя своего, Виталия Мефодьевича Соломина, они не забудут.
Автор: Марина Зайонц
Источник: Итоги
Дата: 04.06.2002
Подробнее
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной» А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной»
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ТУРЧАНИНОВА, ЯКОВЛЕВ, КЛИМОВ
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ТУРЧАНИНОВА, ЯКОВЛЕВ, КЛИМОВ
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной»
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ТУРЧАНИНОВА, ЯКОВЛЕВ, КЛИМОВ
К ЧИТАТЕЛЮ
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (начало)
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (продолжение)
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (окончание)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (начало)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (продолжение)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (продолжение)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (окончание)
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ГЛИКЕРИЯ ФЕДОТОВА
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. МАРИЯ ЕРМОЛОВА
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. АЛЕКСАНДР ЛЕНСКИЙ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ПАВЕЛ ХОХЛОВ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. АЛЕКСАНДР ЮЖИН
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. МАКШЕЕВ, РЫБАКОВ, САДОВСКИЕ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. БОРОЗДИНЫ-МУЗИЛИ-РЫЖОВЫ
Говоря о крупнейших художниках-актерах, великолепно чувствующих особенности драматургии Островского и умеющих раскрывать его произведения живо, по-сегодняшнему, необходимо назвать еще двух замечательнейших мастеров Малого театра: я говорю о Евдокии Дмитриевне Турчаниновой и о Николае Капитоновиче Яковлеве.
Я помню Е. Д. Турчанинову с первых ее шагов на сцене. На протяжении очень многих лет мы с Евдокией Дмитриевной были рядом, встречались во многих спектаклях; последнее время стали играть одни роли. Мы пережили вместе многие горести и радости, объездили с гастролями чуть ли не всю Россию... Часто вспоминаю, как только что окончившая театральное училище по классу Ленского Дуня Турчанинова зашла ко мне в артистическую уборную. Стройная, тоненькая девушка с большими, широко раскрытыми на мир глазами, в которых светилась жажда жизни и искрились молодость и задор, заговорила — и сразу ее сильный голос и сочная, яркая, образная русская речь — пленили меня. Это было в 1891 году.
За свою артистическую жизнь Евдокия Дмитриевна сыграла в общей сложности более трехсот пятидесяти ролей. Я очень хорошо знаю весь трудовой путь Евдокии Дмитриевны. Я не случайно говорю «трудовой»: ведь она настоящий труженик, самоотверженный человек в искусстве. Много лет мы идем рядом с Турчаниновой в театре, играем вместе, вместе состарились и все еще не сдаемся. Чем примечателен талант Турчаниновой? Мне кажется, что ее дар носит настоящий народный характер. Она отлично знает и чувствует простоту русской натуры — это исконное качество русских женщин. Евдокия Дмитриевна издавна знает русский характер — с тех лет, когда в дом ее матери заходили странницы и бедные женщины.
В семье, из которой она вышла, соблюдались все старорусские обряды, и еще девочкой Турчанинова видела множество самых разных женских типов. А она была наблюдательна — настоящий талант всегда впитывает в себя впечатления жизни — и умела что-то глубокое, основное разглядеть в русской натуре.
Кого бы она ни играла в пьесах русских классиков, вы всегда почувствуете, что жизнь людскую Турчанинова знает не из книг. И всегда в ее ролях как бы проглядывает серьезная и простая, много видевшая в жизни русская женщина-труженица, сильная и душевная.
Играла она в молодости юных, поэтических девушек. И это ей хорошо давалось. Но не случайно Турчанинову рано стали занимать в ролях пожилых героинь — чувствовали режиссеры, верно, что она хорошо знает глубину житейских бурь, знает душу много пережившей женщины.
В Малом театре ее долго, невзирая на молодость, заставляли играть старух. Но молодость все же взяла свое. Помню, в «Плодах просвещения» Турчанинова играла горничную Таню. Лев Николаевич Толстой, посмотрев спектакль, отметил Ленского, Федотову и еще ту молодую черноглазую актрису, которая играла Таню... Я свидетель того, как росло и развивалось чудесное дарование Турчаниновой. У Евдокии Дмитриевны прекрасная русская речь (редко такую услышишь): благородная, звучная, подлинно народная.
Для Турчаниновой драматургия Островского — родная стихия. Она создала замечательные образы во многих его драмах и комедиях — совсем молоденькая играла Варвару в «Грозе». Прекрасен был у Турчаниновой и Лель в «Снегурочке» — песни Леля у нее рождались естественно, свободно и широко звучали. Казалось, вся русская народная поэзия была в образе, созданном ею. Великолепно она выступала в «Лесе», в «Волках и овцах», да почти во всех произведениях Островского.
В то же время Турчанинова в английских пьесах — подлинная англичанка, в бальзаковском спектакле «Евгения Гранде» мамаша Гранде в ее исполнении — провинциальная француженка с головы до ног. До последних лет играла она эту роль, создавая на сцене настоящую трагедию простого сердца. И до той поры не отказывалась от труднейшей мизансцены — падения со ступенек, когда мамаша Гранде умирает. Она сидит в кресле у камина, где ее застает смерть. Наклонившись вперед, она теряет сознание. Скользит старое тело Гранде вниз, с кресла по ступенькам и ничком падает на пол. Нелегко было это делать в преклонные годы, но мастерство, внутренняя дисциплина сильны у настоящих актеров.
Передо мной проходит сценический путь Евдокии Дмитриевны. Сколько ролей она сыграла за свою долгую творческую жизнь — столько создала интересных образов. Она живое воплощение лучших традиций Малого театра.
Можно удивляться силе характера Евдокии Дмитриевны, ее принципиальности и стойкости. Евдокия Дмитриевна не может оставаться без дела, без любимого искусства — искусству служит и искусством живет! Бесконечно много пользы Турчанинова приносит театральной молодежи — она прекрасный педагог, требовательная и терпеливая наставница и воспитательница. Она признанный мастер русского реалистического театрального искусства.
Николай Капитонович Яковлев всегда играл с Евдокией Дмитриевной, и почти всегда это бывало в пьесах Островского. Велика роль Турчаниновой и Яковлева в том, что Островский с успехом шел на сцене Малого театра.
Е.Д.Турчанинова – Мавра Тарасовна Барабошева в комедии А.Н.Островского «Правда – хорошо, а счастье лучше»
Николай Капитонович отдал Малому театру пятьдесят шесть лет своей жизни. Я помню его молодым пастушком Ваней в «Ночном» вместе с Турчаниновой — Дунькой. Сколько в них обоих было молодости, радости жизни, неподдельной искренности! Как удивительно свежо и непосредственно звучали их звонкие голоса, когда они пели! И сколько десятилетий они оба сохраняли эти драгоценные качества!
Вряд ли многие знают о том, что Яковлев обладал прекрасными вокальными данными. Да, забыто, что Николай Капитонович Яковлев пел чудесно, что тембр его голоса напоминал знаменитого Собинова. Яковлев мог стать певцом незаурядным, но он слишком сильно любил драматический театр. И забыл о своем втором даре.
Не знаю, какую роль из репертуара Островского назвать лучшей в исполнении Яковлева. Трогательный, смиренный Тихон в «Грозе»; пропащий человек Разлюляев — «Бедность не порок»; Бальзаминов; жалкий и в то же время страдающий Карандышев в «Бесприданнице»; подлый, видавший виды Белогубов в «Доходном месте»; затем Аркашка в «Лесе», необыкновенно жизнерадостный, неунывающий, непосредственный; Мамаев — «На всякого мудреца довольно простоты»,— надутый и глупый; тут же несчастный, одичалый, но сохранивший чистую душу Любим Торцов в «Бедность не порок»; а унтер Грознов в «Правде — хорошо, а счастье лучше», то хитрый, то лукавый, то детски простодушный, то просто усталый старик. Неподдельное чувство и чисто русский народный юмор — какое любопытное сочетание давали эти качества в искусстве артиста! Нельзя перечислить все удачи Яковлева — вереница образов встает в памяти, и все они — создания наблюдательного художника.
Еще в раннюю пору его творчества он был блестящим Фигаро. Этой работой остался удовлетворен даже такой требовательный, взыскательный судья, каким был Александр Павлович Ленский. И уже в последние годы, незадолго до смерти Яковлева, я вновь поразилась глубине его дарования. Мы выступали с ним на радио в «Бешеных деньгах». Когда я слушала его в роли Василькова, я забывала, что это мой сверстник, прошедший долгую-долгую актерскую жизнь, со всеми ее взлетами и неизбежными разочарованиями. Я, столько раз на протяжении своей жизни игравшая в «Бешеных деньгах», была буквально растрогана, когда услыхала неподдельную боль в его возгласе: «Друг, во мне оскорблено не самолюбие, а душа моя! Душа моя убита...» Я подумала в тот момент, что театральной молодежи нашей надо бы учиться глубине, искренности чувства, звучавшим в исполнении Яковлева. Нельзя было поверить, что эти слова произносит восьмидесятилетний старик, нельзя было не восторгаться им — так выразительно и взволнованно читал он свою роль.
Хочется многое вспомнить, ведь мы долго работали вместе с Николаем Капитоновичем. Хочется вспомнить наши артистические поездки по России, его безукоризненное ведение дел наших гастрольных товариществ и его кристальную чистоту и честность. Он много сделал для театра и не только как поборник высокого реализма: в нем мы все видели прекрасного товарища, хорошего организатора, наконец, замечательной души человека. Этот вдохновенный благородный артист сразу откликнулся на события Октября. Ему легко было творить в эпоху торжества социалистического реализма.
Скажу еще об одном огромном артисте советского Малого театра — артисте с неохватным комедийным темпераментом. Многие теперешние комики даже не помышляют о тех пределах комического, какие были известны Михаилу Михайловичу Климову. Он бывал иногда страшен в комедийных ролях, например, в «Растеряевой улице». Играл он там помещика Толоконникова, который живет до такой степени скучно и бесцветно, что даже его серую душу охватывает тоска.
Помню, как бранит он свою ключницу (ее чудесно играла В. Н. Рыжова) за то, что она не сказала ему о том, что на соседней улице крыса сдохла. Вернее не сразу сказала, другие узнали об этой потрясающей новости раньше. М. М. Климов, едва не вываливаясь из окна, в приступе ярости разносит бедную ключницу!.. Все это было бы комично, если бы этот эпизод не имел оттенка грусти. Грусть за человека, дошедшего до столь низкой степени упадка, рождала игра замечательного актера.
М.М.Климов – Толоконников «Растеряева улица» М.Нароков по Г.Успенскому
Так не театрально, но жизненно понимал комическое М. М. Климов.
И вот этот опустившийся, отупевший, обрюзгший человек сватается к юной девушке, едва окончившей гимназию. Юная девушка полна светлых мечтаний и надежд, образована, интеллектуальна и красива (играла ее Н. А. Белевцева). Зрители буквально содрогались, наблюдая, как М. М. Климов подходил к ней, шелестя крылаткой, снимал фуражку с гербом и, не умея иначе выразить свой восторг, шумно, со свистом втягивал воздух одной стороной рта. Делал он это совершенно непроизвольно, разучившись, как видно, владеть собой, вести себя; этим движением он выдавал что-то ужасно свинское, нечеловеческое, присущее его герою. И девушка в отчаянии закрывает лицо руками, ибо она все равно вынуждена принять предложение этого человека.
Помню я Климова — Лыняева, Климова — Городулина, Климова — Телятева... Какие это разные люди, как неожиданна, необычна каждый раз природа создаваемых актером характеров, и как не похожи они на все, что делали другие мастера в этих ролях.
В прошлом существовало представление, что актеры нашего театра делились на «бытовиков» и «романтиков». Почему-то считалось, что именно «бытовые» актеры были хранителями реалистических традиций. При этом забывалось, что Федотова, Ермолова, Ленский, Южин, которых обычно относили к романтическим актерам, играли глубоко реалистично. Высокая правда чувства, подлинная простота игры и подлинная естественность отмечали их тонкое искусство. Великим «бытовикам» в свою очередь была присуща высокая одухотворенность и умение будить в зрителях лучшие чувства. Те и другие разоблачали общественные пороки, те и другие обличали эксплуататоров и собственников, звали человека к новой, светлой жизни. И те и другие были представителями русского национального реалистического искусства.
Продолжение следует…
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ТУРЧАНИНОВА, ЯКОВЛЕВ, КЛИМОВ
К ЧИТАТЕЛЮ
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (начало)
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (продолжение)
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (окончание)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (начало)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (продолжение)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (продолжение)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (окончание)
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ГЛИКЕРИЯ ФЕДОТОВА
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. МАРИЯ ЕРМОЛОВА
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. АЛЕКСАНДР ЛЕНСКИЙ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ПАВЕЛ ХОХЛОВ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. АЛЕКСАНДР ЮЖИН
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. МАКШЕЕВ, РЫБАКОВ, САДОВСКИЕ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. БОРОЗДИНЫ-МУЗИЛИ-РЫЖОВЫ
Говоря о крупнейших художниках-актерах, великолепно чувствующих особенности драматургии Островского и умеющих раскрывать его произведения живо, по-сегодняшнему, необходимо назвать еще двух замечательнейших мастеров Малого театра: я говорю о Евдокии Дмитриевне Турчаниновой и о Николае Капитоновиче Яковлеве.
Я помню Е. Д. Турчанинову с первых ее шагов на сцене. На протяжении очень многих лет мы с Евдокией Дмитриевной были рядом, встречались во многих спектаклях; последнее время стали играть одни роли. Мы пережили вместе многие горести и радости, объездили с гастролями чуть ли не всю Россию... Часто вспоминаю, как только что окончившая театральное училище по классу Ленского Дуня Турчанинова зашла ко мне в артистическую уборную. Стройная, тоненькая девушка с большими, широко раскрытыми на мир глазами, в которых светилась жажда жизни и искрились молодость и задор, заговорила — и сразу ее сильный голос и сочная, яркая, образная русская речь — пленили меня. Это было в 1891 году.
За свою артистическую жизнь Евдокия Дмитриевна сыграла в общей сложности более трехсот пятидесяти ролей. Я очень хорошо знаю весь трудовой путь Евдокии Дмитриевны. Я не случайно говорю «трудовой»: ведь она настоящий труженик, самоотверженный человек в искусстве. Много лет мы идем рядом с Турчаниновой в театре, играем вместе, вместе состарились и все еще не сдаемся. Чем примечателен талант Турчаниновой? Мне кажется, что ее дар носит настоящий народный характер. Она отлично знает и чувствует простоту русской натуры — это исконное качество русских женщин. Евдокия Дмитриевна издавна знает русский характер — с тех лет, когда в дом ее матери заходили странницы и бедные женщины.
В семье, из которой она вышла, соблюдались все старорусские обряды, и еще девочкой Турчанинова видела множество самых разных женских типов. А она была наблюдательна — настоящий талант всегда впитывает в себя впечатления жизни — и умела что-то глубокое, основное разглядеть в русской натуре.
Кого бы она ни играла в пьесах русских классиков, вы всегда почувствуете, что жизнь людскую Турчанинова знает не из книг. И всегда в ее ролях как бы проглядывает серьезная и простая, много видевшая в жизни русская женщина-труженица, сильная и душевная.
Играла она в молодости юных, поэтических девушек. И это ей хорошо давалось. Но не случайно Турчанинову рано стали занимать в ролях пожилых героинь — чувствовали режиссеры, верно, что она хорошо знает глубину житейских бурь, знает душу много пережившей женщины.
В Малом театре ее долго, невзирая на молодость, заставляли играть старух. Но молодость все же взяла свое. Помню, в «Плодах просвещения» Турчанинова играла горничную Таню. Лев Николаевич Толстой, посмотрев спектакль, отметил Ленского, Федотову и еще ту молодую черноглазую актрису, которая играла Таню... Я свидетель того, как росло и развивалось чудесное дарование Турчаниновой. У Евдокии Дмитриевны прекрасная русская речь (редко такую услышишь): благородная, звучная, подлинно народная.
Для Турчаниновой драматургия Островского — родная стихия. Она создала замечательные образы во многих его драмах и комедиях — совсем молоденькая играла Варвару в «Грозе». Прекрасен был у Турчаниновой и Лель в «Снегурочке» — песни Леля у нее рождались естественно, свободно и широко звучали. Казалось, вся русская народная поэзия была в образе, созданном ею. Великолепно она выступала в «Лесе», в «Волках и овцах», да почти во всех произведениях Островского.
В то же время Турчанинова в английских пьесах — подлинная англичанка, в бальзаковском спектакле «Евгения Гранде» мамаша Гранде в ее исполнении — провинциальная француженка с головы до ног. До последних лет играла она эту роль, создавая на сцене настоящую трагедию простого сердца. И до той поры не отказывалась от труднейшей мизансцены — падения со ступенек, когда мамаша Гранде умирает. Она сидит в кресле у камина, где ее застает смерть. Наклонившись вперед, она теряет сознание. Скользит старое тело Гранде вниз, с кресла по ступенькам и ничком падает на пол. Нелегко было это делать в преклонные годы, но мастерство, внутренняя дисциплина сильны у настоящих актеров.
Передо мной проходит сценический путь Евдокии Дмитриевны. Сколько ролей она сыграла за свою долгую творческую жизнь — столько создала интересных образов. Она живое воплощение лучших традиций Малого театра.
Можно удивляться силе характера Евдокии Дмитриевны, ее принципиальности и стойкости. Евдокия Дмитриевна не может оставаться без дела, без любимого искусства — искусству служит и искусством живет! Бесконечно много пользы Турчанинова приносит театральной молодежи — она прекрасный педагог, требовательная и терпеливая наставница и воспитательница. Она признанный мастер русского реалистического театрального искусства.
Николай Капитонович Яковлев всегда играл с Евдокией Дмитриевной, и почти всегда это бывало в пьесах Островского. Велика роль Турчаниновой и Яковлева в том, что Островский с успехом шел на сцене Малого театра.
Е.Д.Турчанинова – Мавра Тарасовна Барабошева в комедии А.Н.Островского «Правда – хорошо, а счастье лучше»Николай Капитонович отдал Малому театру пятьдесят шесть лет своей жизни. Я помню его молодым пастушком Ваней в «Ночном» вместе с Турчаниновой — Дунькой. Сколько в них обоих было молодости, радости жизни, неподдельной искренности! Как удивительно свежо и непосредственно звучали их звонкие голоса, когда они пели! И сколько десятилетий они оба сохраняли эти драгоценные качества!
Вряд ли многие знают о том, что Яковлев обладал прекрасными вокальными данными. Да, забыто, что Николай Капитонович Яковлев пел чудесно, что тембр его голоса напоминал знаменитого Собинова. Яковлев мог стать певцом незаурядным, но он слишком сильно любил драматический театр. И забыл о своем втором даре.
Не знаю, какую роль из репертуара Островского назвать лучшей в исполнении Яковлева. Трогательный, смиренный Тихон в «Грозе»; пропащий человек Разлюляев — «Бедность не порок»; Бальзаминов; жалкий и в то же время страдающий Карандышев в «Бесприданнице»; подлый, видавший виды Белогубов в «Доходном месте»; затем Аркашка в «Лесе», необыкновенно жизнерадостный, неунывающий, непосредственный; Мамаев — «На всякого мудреца довольно простоты»,— надутый и глупый; тут же несчастный, одичалый, но сохранивший чистую душу Любим Торцов в «Бедность не порок»; а унтер Грознов в «Правде — хорошо, а счастье лучше», то хитрый, то лукавый, то детски простодушный, то просто усталый старик. Неподдельное чувство и чисто русский народный юмор — какое любопытное сочетание давали эти качества в искусстве артиста! Нельзя перечислить все удачи Яковлева — вереница образов встает в памяти, и все они — создания наблюдательного художника.
Еще в раннюю пору его творчества он был блестящим Фигаро. Этой работой остался удовлетворен даже такой требовательный, взыскательный судья, каким был Александр Павлович Ленский. И уже в последние годы, незадолго до смерти Яковлева, я вновь поразилась глубине его дарования. Мы выступали с ним на радио в «Бешеных деньгах». Когда я слушала его в роли Василькова, я забывала, что это мой сверстник, прошедший долгую-долгую актерскую жизнь, со всеми ее взлетами и неизбежными разочарованиями. Я, столько раз на протяжении своей жизни игравшая в «Бешеных деньгах», была буквально растрогана, когда услыхала неподдельную боль в его возгласе: «Друг, во мне оскорблено не самолюбие, а душа моя! Душа моя убита...» Я подумала в тот момент, что театральной молодежи нашей надо бы учиться глубине, искренности чувства, звучавшим в исполнении Яковлева. Нельзя было поверить, что эти слова произносит восьмидесятилетний старик, нельзя было не восторгаться им — так выразительно и взволнованно читал он свою роль.
Хочется многое вспомнить, ведь мы долго работали вместе с Николаем Капитоновичем. Хочется вспомнить наши артистические поездки по России, его безукоризненное ведение дел наших гастрольных товариществ и его кристальную чистоту и честность. Он много сделал для театра и не только как поборник высокого реализма: в нем мы все видели прекрасного товарища, хорошего организатора, наконец, замечательной души человека. Этот вдохновенный благородный артист сразу откликнулся на события Октября. Ему легко было творить в эпоху торжества социалистического реализма.
Скажу еще об одном огромном артисте советского Малого театра — артисте с неохватным комедийным темпераментом. Многие теперешние комики даже не помышляют о тех пределах комического, какие были известны Михаилу Михайловичу Климову. Он бывал иногда страшен в комедийных ролях, например, в «Растеряевой улице». Играл он там помещика Толоконникова, который живет до такой степени скучно и бесцветно, что даже его серую душу охватывает тоска.
Помню, как бранит он свою ключницу (ее чудесно играла В. Н. Рыжова) за то, что она не сказала ему о том, что на соседней улице крыса сдохла. Вернее не сразу сказала, другие узнали об этой потрясающей новости раньше. М. М. Климов, едва не вываливаясь из окна, в приступе ярости разносит бедную ключницу!.. Все это было бы комично, если бы этот эпизод не имел оттенка грусти. Грусть за человека, дошедшего до столь низкой степени упадка, рождала игра замечательного актера.
М.М.Климов – Толоконников «Растеряева улица» М.Нароков по Г.УспенскомуТак не театрально, но жизненно понимал комическое М. М. Климов.
И вот этот опустившийся, отупевший, обрюзгший человек сватается к юной девушке, едва окончившей гимназию. Юная девушка полна светлых мечтаний и надежд, образована, интеллектуальна и красива (играла ее Н. А. Белевцева). Зрители буквально содрогались, наблюдая, как М. М. Климов подходил к ней, шелестя крылаткой, снимал фуражку с гербом и, не умея иначе выразить свой восторг, шумно, со свистом втягивал воздух одной стороной рта. Делал он это совершенно непроизвольно, разучившись, как видно, владеть собой, вести себя; этим движением он выдавал что-то ужасно свинское, нечеловеческое, присущее его герою. И девушка в отчаянии закрывает лицо руками, ибо она все равно вынуждена принять предложение этого человека.
Помню я Климова — Лыняева, Климова — Городулина, Климова — Телятева... Какие это разные люди, как неожиданна, необычна каждый раз природа создаваемых актером характеров, и как не похожи они на все, что делали другие мастера в этих ролях.
В прошлом существовало представление, что актеры нашего театра делились на «бытовиков» и «романтиков». Почему-то считалось, что именно «бытовые» актеры были хранителями реалистических традиций. При этом забывалось, что Федотова, Ермолова, Ленский, Южин, которых обычно относили к романтическим актерам, играли глубоко реалистично. Высокая правда чувства, подлинная простота игры и подлинная естественность отмечали их тонкое искусство. Великим «бытовикам» в свою очередь была присуща высокая одухотворенность и умение будить в зрителях лучшие чувства. Те и другие разоблачали общественные пороки, те и другие обличали эксплуататоров и собственников, звали человека к новой, светлой жизни. И те и другие были представителями русского национального реалистического искусства.
Продолжение следует…
09.12.2006
Подробнее
ЮБИЛЕЙ СПЕКТАКЛЯ «ГОРЕ ОТ УМА» А.С.ГРИБОЕДОВА
9 декабря исполняется 175 лет со дня первого полного (хотя и с купюрами, сделанными цензурой) представления в Малом театре комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума». Публикуемую сегодня полную запись комедии, сделанную в 1979 году, мы посвящаем также памяти Виталия Мефодьевича Соломина…
ЮБИЛЕЙ СПЕКТАКЛЯ «ГОРЕ ОТ УМА» А.С.ГРИБОЕДОВА
9 декабря исполняется 175 лет со дня первого полного (хотя и с купюрами, сделанными цензурой) представления в Малом театре комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума». Публикуемую сегодня полную запись комедии, сделанную в 1979 году, мы посвящаем также памяти Виталия Мефодьевича Соломина…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
Действие первое (8,7 Мб)
Действие второе (10,1 Мб)
Действие третье (11,8 Мб)
Действие четвертое (10,3 Мб)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
Фамусов – Михаил Царев
Софья – Нелли Корниенко
Лиза – Евгения Глушенко
Молчалин – Борис Клюев
Чацкий – Виталий Соломин
Скалозуб – Роман Филиппов
Хлестова – Елена Гоголева
Князь Тугоуховский – Николай Рыжов
Княгиня Тугоуховская – Муза Седова
1-я княжна — Зинаида Андреева
2-я княжна — Маргарита Фомина
3-я княжна — Анна Жарова
4-я княжна — Мария Стерникова
5-я княжна — Лариса Кичанова
6-я княжна — Т. Некрасова
Графиня Хрюмина – Софья Фадеева
Графиня-внучка – Татьяна Рыжова
Платон Михайлович Горич – Валентин Ткаченко
Наталья Дмитриевна, его жена – Лилия Юдина
Загорецкий – Аркадий Смирнов
Репетилов – Никита Подгорный
господин N — Виталий Игаров
господин D — Анатолий Опритов
Петрушка — А.Литвинов
Из книги Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1941-1995»
Премьера новой постановки «Горя от ума» состоялась 4 декабря 1975 года. Ставил спектакль В.Иванов, но под художественным руководством М.Царева, а оформлял спектакль Е.Куманьков. Начиная с этого спектакля он был утвержден главным художником Малого театра.
Спектакль вызвал споры. В частности, не всех устраивало, как В.Соломин играл роль Чацкого. Поэтому интересно узнать, что думал сам актер об этом персонаже? Он говорил: «Раньше интересовал смысл монологов Чацкого, теперь — смысл его поведения» (Соломин В. Неповторимость. — «Сов. Россия», 1985, 3 ноября).
Актер стремился показать лирическую суть Чацкого. «Мой Чацкий прекрасно понимал, что представлял собой Фамусов и ему подобные. Но в доме Фамусова его держала глубокая и сильная любовь к Софье, свою возлюбленную он не мог поставить на одну доску с окружающими. Отсюда его монологи. Они адресованы Софье, и никому другому» (Соломин В. Неповторимость. — «Сов. Россия», 1985, 3 ноября).
Исполнение роли Фамусова Царевым в самом театре оценивали так: «Играя Фамусова, Царев вступал в борьбу с современным мещанством, он выступал против фамусовщины во все времена. И на каждом спектакле он иной в раздумьях о своем герое» («Сов.Россия», 1983, 30 ноября).
Начинался спектакль. Смолкала мелодия часов, заведенных Лизой, и из боковой двери, в полутьме раннего утра, появлялся седой человек в халате. Для него очень подходили реплики, какими он обменивался с Лизой: «Вы старики...» — «Почти».
Он входил, и все как-то сразу погружалось в атмосферу благодушной московской барской жизни. В этом Фамусове было что-то притягательное, он казался добродушным, был хлебосолен, по-своему остроумен и безусловно отличался практическим умом.
Светлело, и зрители видели нарядный барский дом, как бы оттенявший уродливую жизнь тех, кто с этим домом связан. Художник предложил одну установку, но она, трансформируясь, позволяла видеть разные покои. Сначала была гостиная с балконом-галереей. Потом возникала зала и, наконец, сени, в которых проходили последние эпизоды комедии. А сквозь замерзшее окно виднелась Москва, особняки знаменитого московского ампира соседствовали с полуразвалившимися домишками.
Фамусов передвигался неторопливо, но ощущалось, что его все больше охватывала тревога. Откуда могли раздаваться звуки то флейты, то фортепиано? Почему здесь в такую рань оказалась Софья и Молчалин? Царев отлично передавал все усиливающееся беспокойство этого человека.
Вначале он принимал Чацкого скорее ласково, хотя и сдержанно. Но скоро почувствовал в нем чужака и ожесточился. И дело не только в том, что Чацкий Софье не пара, обстоятельства представлялись серьезнее: Чацкий мыслил совсем по-другому, чем тот круг людей, к которому Фамусов принадлежал.
Во втором акте Фамусов — Царев вовсе не представал стариком, это вполне свежий господин, с уверенной и франтоватой походкой. То, что он известен монашеским поведением, — кокетство, не более того. Все-то ему нужно, все он замечает, даже разодранный локоть Петрушки. С особенным удовольствием он рассуждал на гастрономические темы, радовался, что зван на форели, счастлив, что находился в окружении приятных ему людей. Он живописал окружающую его жизнь, и она вставала как живая. То, о чем говорил Чацкий, для него странно, Фамусов этого не воспринимал, да и не особенно слушал. Из тончайших нитей плел Фамусов словесную паутину вокруг Скалозуба, проявляя невероятное радушие и любезность. И вот здесь его заинтересовал Чацкий, за ним нужно было следить в оба, как бы он не ляпнул нечто совсем не подходящее. И все время артист создавал удивительные стихотворные узоры, прибегая к разным интонациям, используя паузы. Когда он говорил о Максиме Петровиче, монолог по пьесе был обращен к Скалозубу, но на самом деле Фамусов—Царев вразумлял Чацкого. Слова: «Ну, как по-вашему? — По-нашему, смышлен» — звучали как гимн холопству, прошлой жизни, построенной на безропотном подчинении младших старшим. Холопство, для Фамусова — высшая форма бытия. «Историческое чутье и опыт М.Царева — актера старой школы, оказались беспощадно точными в его исполнении Фамусова» (Смелянский А. Наши собеседники, с. 23).
«Горе от ума» — пьеса стихотворная. Когда роль исполнял Царев, происходило какое-то чудо: стихи переставали быть стихами и в то же время стихами оставались. Критик писал, что «он говорил стихами естественно, как дышал» (Смелянский А. Наши собеседники, с. 20).
В сцене бала Фамусов—Царев находил общее с каждым гостем. Не он посеял сплетню о сумасшествии Чацкого, но с удовольствием ее поддержал своим авторитетом.
В финале он в большей степени переставал быть респектабельным московским барином, превращался в жестокого помещика, убежденного в своих воззрениях, его отличала значительная воля, и на Чацкого он нападал со всей возможной страстью, он его ненавидел.
И что очень существенно, Фамусов—Царев при этом не кричал, более того, почти не повышал голоса. Он всего добивался путем использования различных интонаций и пауз, при посредстве которых ощущалось, что он кипит, что все в нем клокочет.
О толковании В.Соломиным роли Чацкого существовали разные мнения. Известный филолог В.И.Кулешов полагал, что роль артисту не удалась, что Фамусов переигрывал Чацкого, что Чацкий выглядел каким-то архивным юношей, тщедушным, в очках. В тех монологах, какие он произносил, не возникало напора, возмущения. И с дороги он появлялся, правда в тулупе, но в совсем не подходящей для мороза рубашке – апаш (См.: Кулешов В. В поисках точности и истины. М., «Современник», 1986, с. 226).
Но были и прямо противоположные мнения. Утверждали, что актер, исполняя эту роль, выступал как новатор, что образ у него получился своеобразный, но безусловно интересный.
Отталкивая слугу, в распахнутом тулупе Чацкий—Соломин врывался в фамусовский дом и неожиданно со всего размаха падал. Но не смущался, а смеялся, как могут смеяться умные и счастливые люди. Обращаясь к Софье, говорил: «Чуть свет — уж на ногах! и я у ваших ног». Он далеко не красавец: невысок ростом, курносый, русоволосый, в очках. В нем ничего не было от романтического театра. Вряд ли он теперь мог понравиться Софье.
Чацкий—Соломин был очень молод и по-юношески восторжен. Он любовно гладил памятные с детства обои и чувствовал себя вернувшимся в родной дом. Он счастлив от того, что снова дома, что видит прелестно расцветшую Софью. Удобно прислонившись к изразцам печи, греясь, он оглядывал комнату, каждая вещь в ней ему знакома и дорога. Он не хотел замечать равнодушия Софьи, все более пробуждающейся враждебности Фамусова, ироничности Молчалина. Пока он счастлив. И в его словах нет дерзости, вызова, скорее, он стремится к миру. Но чем дальше, тем очевиднее Чацкий вступал в конфликт с фамусовским домом, с фамусовским окружением. С особенной силой сказанное звучало во время исполнения монолога «Не образумлюсь... виноват, и слушаю, не понимаю». Этот монолог становился исповедью мятущегося сознания. Растерянность сменялась гневом, и все сильнее звучал голос разума.
Драма Чацкого, какой ее показал Соломин, заключалась в несовместимости непосредственного чувства с нормами, со всем укладом того общества, с которым он сталкивался. Он оказывался прямо противоположен этому обществу. И при чтении монолога «Французик из Бордо» гости не расходились, они внимательно слушали, но обращался Чацкий к одной только Софье. Однако она уходила, а гости продолжали толпиться, и именно здесь впервые у гостей возникала мысль, что среди них сумасшедший.
А перед отъездом из дома Фамусовых, произнеся гневный монолог, Чацкий бросался вверх по лестнице, туда, где стояла Софья, чтобы в последний раз всмотреться в ее глаза. И только потом, подойдя совсем близко к дверям, приказывал: «Карету мне, карету!» Как писал критик, это было не поражение, не бегство, а победа разума (См.: Качалов Н. Знакомьтесь, Чацкий. — «Коме, правда», 1976, 8 апр.).
Соломин играл Чацкого озорным, не привыкшим скрывать своих чувств. Он входил, вернее, вбегал в дом Фамусова очень юным, а уходил значительно повзрослевшим. «В этом спектакле не побоялись дать Чацкому поиграть, когда-то этого не побоялся сам Грибоедов» (Овчинников С. Премьера без анонса. — «Сов. культура», 1980, 20 июня).
И все же нельзя не признать, что соломинскому Чацкому не хватало героического начала. Встретив равнодушие Софьи, неприязнь Фамусова, он растерялся. Правда, в его монологах иногда прорывались подлинная боль, негодование, даже злость, но в целом Чацкий не казался борцом, который мог бы представлять для фамусовской Москвы серьезную опасность. И пожалуй, в этом заключалась главная слабость спектакля.
Роль Скалозуба играл Р.Филиппов. Прежде всего он был монументален и отличался завидным здоровьем. Он офицер-службист, и всякие высокие идеи до него просто не доходили. Он привык слушать и исполнять только команды. Того, что говорил Чацкий, он не понимал, да особенно и не прислушивался к его речам. Чацкий ему даже нравился своей непосредственностью, горячностью, во всяком случае, зла он против него не имел.
Софья—Н.Корниенко сразу не скрывала от Чацкого, что он ей не нужен. Она девушка неглупая, деловая, прекрасно осознающая свое положение в семье и в обществе, и ей «завиральные» идеи Чацкого вовсе ни к чему. Она сумеет устроить свою жизнь, и Чацкий ей в этом не помощник. Ее интонации сухи, деловиты, иногда ироничны. Нужно быть ослепленным любовью, как Чацкий, чтобы всего этого не замечать.
Молчалин, каким его показывал Б.Клюев, был предельно сдержан, но лакейство в нем отсутствовало. Он выработал свое понимание жизни и следовал ему, по-дружески объяснял Чацкому, как тому следовало себя вести. Он не зол, не подл, не надо только ему мешать, этого он не прощал. Его ожидала карьера, и он к ней был вполне готов.
Роль Молчалина играл также В.Коршунов, у него этот персонаж представал личностью незаурядной: на самом деле переведен из Твери в Москву, жил в доме крупного чиновника, и Фамусов признавал его деловые качества. Софья заводила с ним роман. И Чацкий признавал: «Бог знает, в нем какая тайна скрыта». В неторопливых репликах Молчалина скрывалась ирония, понимание сути фамусовской Москвы. Очевидно, что он был умен и с Чацким держался на равных, в чем-то его уважая, но в целом относясь как к недоумку.
Горич — В.Ткаченко терялся при встрече с Чацким, подавлен ею, у него от прошлого ничего не осталось: «муж-мальчик, муж-слуга» — из такого положения ему не вырваться, и ему стыдно перед старым приятелем, с которым когда-то он вел вольнолюбивые разговоры.
Лиза — Е.Глушенко успела приноровиться к фамусовскому дому, но сохранила непосредственность деревенской девушки, ее трезвый ум, ее чистоту. И многое происходящее ей кажется чуждым и непонятным.
Играя Репетилова, Н.Подгорный прежде всего выявлял тему одиночества и растерянности. Никому он во всей Москве не нужен, подспудно он это чувствовал, отсюда и возникало стремление хоть к кому-нибудь присоединиться и чувство непреходящей тоски.
Вздорной представала Хлестова у Е.Гоголевой, далеко не безобидной казалась графиня-бабушка у С.Фадеевой и совершенно себя потерявшим, действовавшим только по указке жены — князь Тугоуховский—Н.Рыжов. Ни у кого не вызывал неприязненного чувства Загорецкий, которого играл А.Смирнов. Любезность составляла его суть.
Итак, подведем итоги: Малый театр представил широкую галерею персонажей грибоедовской Москвы, сделал это убедительно и талантливо. Вместе с тем спектакль, выступая против низкопоклонства, служения не делу, а лицам, рабской психологии, — оказывался вполне современным. Это был добротный спектакль, решенный в лучших традициях Малого театра. Именно в этом заключалось его достоинство и это определяло его большой успех у зрителей.
Благодарим «Клуб любителей аудиокниг» за предоставленную запись.
9 декабря исполняется 175 лет со дня первого полного (хотя и с купюрами, сделанными цензурой) представления в Малом театре комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума». Публикуемую сегодня полную запись комедии, сделанную в 1979 году, мы посвящаем также памяти Виталия Мефодьевича Соломина…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
Действие первое (8,7 Мб)
Действие второе (10,1 Мб)
Действие третье (11,8 Мб)
Действие четвертое (10,3 Мб)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
Фамусов – Михаил Царев
Софья – Нелли Корниенко
Лиза – Евгения Глушенко
Молчалин – Борис Клюев
Чацкий – Виталий Соломин
Скалозуб – Роман Филиппов
Хлестова – Елена Гоголева
Князь Тугоуховский – Николай Рыжов
Княгиня Тугоуховская – Муза Седова
1-я княжна — Зинаида Андреева
2-я княжна — Маргарита Фомина
3-я княжна — Анна Жарова
4-я княжна — Мария Стерникова
5-я княжна — Лариса Кичанова
6-я княжна — Т. Некрасова
Графиня Хрюмина – Софья Фадеева
Графиня-внучка – Татьяна Рыжова
Платон Михайлович Горич – Валентин Ткаченко
Наталья Дмитриевна, его жена – Лилия Юдина
Загорецкий – Аркадий Смирнов
Репетилов – Никита Подгорный
господин N — Виталий Игаров
господин D — Анатолий Опритов
Петрушка — А.Литвинов
Из книги Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1941-1995»
Премьера новой постановки «Горя от ума» состоялась 4 декабря 1975 года. Ставил спектакль В.Иванов, но под художественным руководством М.Царева, а оформлял спектакль Е.Куманьков. Начиная с этого спектакля он был утвержден главным художником Малого театра.
Спектакль вызвал споры. В частности, не всех устраивало, как В.Соломин играл роль Чацкого. Поэтому интересно узнать, что думал сам актер об этом персонаже? Он говорил: «Раньше интересовал смысл монологов Чацкого, теперь — смысл его поведения» (Соломин В. Неповторимость. — «Сов. Россия», 1985, 3 ноября).
Актер стремился показать лирическую суть Чацкого. «Мой Чацкий прекрасно понимал, что представлял собой Фамусов и ему подобные. Но в доме Фамусова его держала глубокая и сильная любовь к Софье, свою возлюбленную он не мог поставить на одну доску с окружающими. Отсюда его монологи. Они адресованы Софье, и никому другому» (Соломин В. Неповторимость. — «Сов. Россия», 1985, 3 ноября).
Исполнение роли Фамусова Царевым в самом театре оценивали так: «Играя Фамусова, Царев вступал в борьбу с современным мещанством, он выступал против фамусовщины во все времена. И на каждом спектакле он иной в раздумьях о своем герое» («Сов.Россия», 1983, 30 ноября).
Начинался спектакль. Смолкала мелодия часов, заведенных Лизой, и из боковой двери, в полутьме раннего утра, появлялся седой человек в халате. Для него очень подходили реплики, какими он обменивался с Лизой: «Вы старики...» — «Почти».
Он входил, и все как-то сразу погружалось в атмосферу благодушной московской барской жизни. В этом Фамусове было что-то притягательное, он казался добродушным, был хлебосолен, по-своему остроумен и безусловно отличался практическим умом.
Светлело, и зрители видели нарядный барский дом, как бы оттенявший уродливую жизнь тех, кто с этим домом связан. Художник предложил одну установку, но она, трансформируясь, позволяла видеть разные покои. Сначала была гостиная с балконом-галереей. Потом возникала зала и, наконец, сени, в которых проходили последние эпизоды комедии. А сквозь замерзшее окно виднелась Москва, особняки знаменитого московского ампира соседствовали с полуразвалившимися домишками.
Фамусов передвигался неторопливо, но ощущалось, что его все больше охватывала тревога. Откуда могли раздаваться звуки то флейты, то фортепиано? Почему здесь в такую рань оказалась Софья и Молчалин? Царев отлично передавал все усиливающееся беспокойство этого человека.
Вначале он принимал Чацкого скорее ласково, хотя и сдержанно. Но скоро почувствовал в нем чужака и ожесточился. И дело не только в том, что Чацкий Софье не пара, обстоятельства представлялись серьезнее: Чацкий мыслил совсем по-другому, чем тот круг людей, к которому Фамусов принадлежал.
Во втором акте Фамусов — Царев вовсе не представал стариком, это вполне свежий господин, с уверенной и франтоватой походкой. То, что он известен монашеским поведением, — кокетство, не более того. Все-то ему нужно, все он замечает, даже разодранный локоть Петрушки. С особенным удовольствием он рассуждал на гастрономические темы, радовался, что зван на форели, счастлив, что находился в окружении приятных ему людей. Он живописал окружающую его жизнь, и она вставала как живая. То, о чем говорил Чацкий, для него странно, Фамусов этого не воспринимал, да и не особенно слушал. Из тончайших нитей плел Фамусов словесную паутину вокруг Скалозуба, проявляя невероятное радушие и любезность. И вот здесь его заинтересовал Чацкий, за ним нужно было следить в оба, как бы он не ляпнул нечто совсем не подходящее. И все время артист создавал удивительные стихотворные узоры, прибегая к разным интонациям, используя паузы. Когда он говорил о Максиме Петровиче, монолог по пьесе был обращен к Скалозубу, но на самом деле Фамусов—Царев вразумлял Чацкого. Слова: «Ну, как по-вашему? — По-нашему, смышлен» — звучали как гимн холопству, прошлой жизни, построенной на безропотном подчинении младших старшим. Холопство, для Фамусова — высшая форма бытия. «Историческое чутье и опыт М.Царева — актера старой школы, оказались беспощадно точными в его исполнении Фамусова» (Смелянский А. Наши собеседники, с. 23).
«Горе от ума» — пьеса стихотворная. Когда роль исполнял Царев, происходило какое-то чудо: стихи переставали быть стихами и в то же время стихами оставались. Критик писал, что «он говорил стихами естественно, как дышал» (Смелянский А. Наши собеседники, с. 20).
В сцене бала Фамусов—Царев находил общее с каждым гостем. Не он посеял сплетню о сумасшествии Чацкого, но с удовольствием ее поддержал своим авторитетом.
В финале он в большей степени переставал быть респектабельным московским барином, превращался в жестокого помещика, убежденного в своих воззрениях, его отличала значительная воля, и на Чацкого он нападал со всей возможной страстью, он его ненавидел.
И что очень существенно, Фамусов—Царев при этом не кричал, более того, почти не повышал голоса. Он всего добивался путем использования различных интонаций и пауз, при посредстве которых ощущалось, что он кипит, что все в нем клокочет.
О толковании В.Соломиным роли Чацкого существовали разные мнения. Известный филолог В.И.Кулешов полагал, что роль артисту не удалась, что Фамусов переигрывал Чацкого, что Чацкий выглядел каким-то архивным юношей, тщедушным, в очках. В тех монологах, какие он произносил, не возникало напора, возмущения. И с дороги он появлялся, правда в тулупе, но в совсем не подходящей для мороза рубашке – апаш (См.: Кулешов В. В поисках точности и истины. М., «Современник», 1986, с. 226).
Но были и прямо противоположные мнения. Утверждали, что актер, исполняя эту роль, выступал как новатор, что образ у него получился своеобразный, но безусловно интересный.
Отталкивая слугу, в распахнутом тулупе Чацкий—Соломин врывался в фамусовский дом и неожиданно со всего размаха падал. Но не смущался, а смеялся, как могут смеяться умные и счастливые люди. Обращаясь к Софье, говорил: «Чуть свет — уж на ногах! и я у ваших ног». Он далеко не красавец: невысок ростом, курносый, русоволосый, в очках. В нем ничего не было от романтического театра. Вряд ли он теперь мог понравиться Софье.
Чацкий—Соломин был очень молод и по-юношески восторжен. Он любовно гладил памятные с детства обои и чувствовал себя вернувшимся в родной дом. Он счастлив от того, что снова дома, что видит прелестно расцветшую Софью. Удобно прислонившись к изразцам печи, греясь, он оглядывал комнату, каждая вещь в ней ему знакома и дорога. Он не хотел замечать равнодушия Софьи, все более пробуждающейся враждебности Фамусова, ироничности Молчалина. Пока он счастлив. И в его словах нет дерзости, вызова, скорее, он стремится к миру. Но чем дальше, тем очевиднее Чацкий вступал в конфликт с фамусовским домом, с фамусовским окружением. С особенной силой сказанное звучало во время исполнения монолога «Не образумлюсь... виноват, и слушаю, не понимаю». Этот монолог становился исповедью мятущегося сознания. Растерянность сменялась гневом, и все сильнее звучал голос разума.
Драма Чацкого, какой ее показал Соломин, заключалась в несовместимости непосредственного чувства с нормами, со всем укладом того общества, с которым он сталкивался. Он оказывался прямо противоположен этому обществу. И при чтении монолога «Французик из Бордо» гости не расходились, они внимательно слушали, но обращался Чацкий к одной только Софье. Однако она уходила, а гости продолжали толпиться, и именно здесь впервые у гостей возникала мысль, что среди них сумасшедший.
А перед отъездом из дома Фамусовых, произнеся гневный монолог, Чацкий бросался вверх по лестнице, туда, где стояла Софья, чтобы в последний раз всмотреться в ее глаза. И только потом, подойдя совсем близко к дверям, приказывал: «Карету мне, карету!» Как писал критик, это было не поражение, не бегство, а победа разума (См.: Качалов Н. Знакомьтесь, Чацкий. — «Коме, правда», 1976, 8 апр.).
Соломин играл Чацкого озорным, не привыкшим скрывать своих чувств. Он входил, вернее, вбегал в дом Фамусова очень юным, а уходил значительно повзрослевшим. «В этом спектакле не побоялись дать Чацкому поиграть, когда-то этого не побоялся сам Грибоедов» (Овчинников С. Премьера без анонса. — «Сов. культура», 1980, 20 июня).
И все же нельзя не признать, что соломинскому Чацкому не хватало героического начала. Встретив равнодушие Софьи, неприязнь Фамусова, он растерялся. Правда, в его монологах иногда прорывались подлинная боль, негодование, даже злость, но в целом Чацкий не казался борцом, который мог бы представлять для фамусовской Москвы серьезную опасность. И пожалуй, в этом заключалась главная слабость спектакля.
Роль Скалозуба играл Р.Филиппов. Прежде всего он был монументален и отличался завидным здоровьем. Он офицер-службист, и всякие высокие идеи до него просто не доходили. Он привык слушать и исполнять только команды. Того, что говорил Чацкий, он не понимал, да особенно и не прислушивался к его речам. Чацкий ему даже нравился своей непосредственностью, горячностью, во всяком случае, зла он против него не имел.
Софья—Н.Корниенко сразу не скрывала от Чацкого, что он ей не нужен. Она девушка неглупая, деловая, прекрасно осознающая свое положение в семье и в обществе, и ей «завиральные» идеи Чацкого вовсе ни к чему. Она сумеет устроить свою жизнь, и Чацкий ей в этом не помощник. Ее интонации сухи, деловиты, иногда ироничны. Нужно быть ослепленным любовью, как Чацкий, чтобы всего этого не замечать.
Молчалин, каким его показывал Б.Клюев, был предельно сдержан, но лакейство в нем отсутствовало. Он выработал свое понимание жизни и следовал ему, по-дружески объяснял Чацкому, как тому следовало себя вести. Он не зол, не подл, не надо только ему мешать, этого он не прощал. Его ожидала карьера, и он к ней был вполне готов.
Роль Молчалина играл также В.Коршунов, у него этот персонаж представал личностью незаурядной: на самом деле переведен из Твери в Москву, жил в доме крупного чиновника, и Фамусов признавал его деловые качества. Софья заводила с ним роман. И Чацкий признавал: «Бог знает, в нем какая тайна скрыта». В неторопливых репликах Молчалина скрывалась ирония, понимание сути фамусовской Москвы. Очевидно, что он был умен и с Чацким держался на равных, в чем-то его уважая, но в целом относясь как к недоумку.
Горич — В.Ткаченко терялся при встрече с Чацким, подавлен ею, у него от прошлого ничего не осталось: «муж-мальчик, муж-слуга» — из такого положения ему не вырваться, и ему стыдно перед старым приятелем, с которым когда-то он вел вольнолюбивые разговоры.
Лиза — Е.Глушенко успела приноровиться к фамусовскому дому, но сохранила непосредственность деревенской девушки, ее трезвый ум, ее чистоту. И многое происходящее ей кажется чуждым и непонятным.
Играя Репетилова, Н.Подгорный прежде всего выявлял тему одиночества и растерянности. Никому он во всей Москве не нужен, подспудно он это чувствовал, отсюда и возникало стремление хоть к кому-нибудь присоединиться и чувство непреходящей тоски.
Вздорной представала Хлестова у Е.Гоголевой, далеко не безобидной казалась графиня-бабушка у С.Фадеевой и совершенно себя потерявшим, действовавшим только по указке жены — князь Тугоуховский—Н.Рыжов. Ни у кого не вызывал неприязненного чувства Загорецкий, которого играл А.Смирнов. Любезность составляла его суть.
Итак, подведем итоги: Малый театр представил широкую галерею персонажей грибоедовской Москвы, сделал это убедительно и талантливо. Вместе с тем спектакль, выступая против низкопоклонства, служения не делу, а лицам, рабской психологии, — оказывался вполне современным. Это был добротный спектакль, решенный в лучших традициях Малого театра. Именно в этом заключалось его достоинство и это определяло его большой успех у зрителей.
Благодарим «Клуб любителей аудиокниг» за предоставленную запись.
Подробнее
САМ ДУРАК
У “Горя от ума” очередной юбилей - 175 лет назад, 27 ноября 1831 года, пьесу впервые показали в Москве от начала до конца, хоть и с купюрами...
САМ ДУРАК
У “Горя от ума” очередной юбилей - 175 лет назад, 27 ноября 1831 года, пьесу впервые показали в Москве от начала до конца, хоть и с купюрами. Фамусова играл Михаил Щепкин, Чацкого - Павел Мочалов. Само по себе горе от ума началось на просторах нашего отечества не в 1831-м и даже не в 1824-м, когда дипломат Грибоедов разрешился от бремени драмой. Но именно с того момента Россия узнала, как это называется. Определились с формулировкой, закрепили ее для будущих поколений и замордовали generation next сочинениями на тему “Образ Софьи...”.
Бросим дела 175-летней давности. Для нас гораздо интереснее, что в последнее время “Горе от ума” на русской (во всяком случае, на московской) сцене ставить практически прекратили. Последний заметный спектакль принадлежит режиссеру Женовачу, прописан в афише все того же Малого и датируется 2000 годом. Последний шумный интерес к “Горю от ума” (да простит меня Сергей Женовач) случился вообще в 1998-м - благодаря стараниям Олега Меньшикова. Публика тогда страстно выискивала злободневные намеки и разгадывала политические аллюзии, которые не то были в спектакле, не то рождались в голове смотрящего - сейчас уже трудно сказать с уверенностью. Помню, в Меньшикове - Чацком упорно хотели видеть Явлинского, а Игорь Охлупин - Фамусов действительно смахивал на Ельцина. В собственной рецензии читаю: “Реплику “А, впрочем, он дойдет до степеней известных: ведь нынче любят бессловесных” зал встретил оглушительным хохотом”. Над кем смеялись, сегодня, хоть убей, не припомню. Неужели?.. О, Господи!
Потеря интереса к “Горю от ума” может трактоваться как безусловная победа глупости и подлости во всех сферах нашей жизни. Это удобное объяснение - совершенно в духе Александра Андреевича Чацкого. Кто меня не любит, тот дурак. Осмелюсь высказать личное мнение: любить Александра Андреевича не за что. При самом гуманистическом подходе его можно разве что пожалеть. Эгоцентрик. Зануда. Дурно воспитан. В венах не кровь, а желчь. И все это - в двадцать с копейками лет. Что же дальше-то будет?
Попробуйте прочитать пьесу как будто в первый раз. Прикиньте на себя. Вообразите: к вам в дом без приглашения вваливается приятель, чье отсутствие вы спокойно переносили целых три года, и с порога заводит: “Ну что, твой папаша все такой же идиот? А дядя твой случайно не помер? А тетя все молодится, как последняя дура? И тот, кем он тебе приходится - троюродным, что ли? - все еще на свободе? По нему давно психушка плакала...” На вашу естественную реакцию - вытолкать нахала взашей - приятель искренне недоумевает: “Что ты, что ты, я же не со зла! Так, для поддержания разговора...” Грибоедов писал о своем герое: “Его насмешки не язвительны, покуда его не взбесить”. Ну спасибо! Ну одолжили! То есть можно надеяться, что человек не станет направо и налево глушить дураков канделябрами. Если, конечно, они не доведут эту тонкую ранимую натуру до крайности. Но тогда не взыщите - сами виноваты.
Никто не требует от Чацкого абхазского почитания старших, однако Фамусов его, сироту, взял в дом, вырастил, и не устраивать в этом доме скандала, не хамить гостям - вот наименьшая благодарность, которую старый дурак, безусловно, заслужил. А то Фамусову: “Вы ничего не понимаете, вас надо сбросить с парохода современности”, Скалозубу: “Какие же вы, “сапоги”, тупые!”, другу Платону: “Ну ты и обабился!”, графине Хрюминой: “Если выбирать между тобой и портнихой, лучше жениться на портнихе”, Репетилову: “Ты что, наконец азбуку выучил?” Автор сильно облегчил Чацкому сценическую жизнь, и впрямь окружив его ходячим маразмом. Не люди - карикатуры. Однако фора Чацкого не спасает. Даже наоборот. Рождается естественный вопрос: умен ли тот, кто вечно спорит с дураками?
Что касаемо романтической линии, воля ваша, любовника глупее Чацкого в мировой литературе нет. Девушка целый день от него бегает. Еле отвечает. Захлопывает перед носом дверь. К вечеру он в претензии: “Зачем мне прямо не сказали?” То есть: “Зачем не послали меня по известному адресу? Без этого я не догоняю...” Что могло быть у Чацкого три года назад с 14-летней Софьей, гадать не будем. Умолчим из скромности. Говорят, в начале XIX века все развивались не по летам. Первый всплеск акселерации в России.
Чацкий любит. Конечно, любит. Одного человека на свете. Себя. “Горе от ума” - это история перманентной ревности. То к Скалозубу и Молчалину - наш возвращенец не знает, кого из них предпочла Софья, чувствует только, что сам на обочине. Потом - к несчастному французику из Бордо. Это какие же надо вырастить в себе комплексы, чтобы по поводу столь ничтожного существа произнести целую обличительную тираду. Да еще на балу. Пропаганда в танцзале - на такое и Анпилов вряд ли способен...
В 1825 году Вяземский писал ссыльному Пушкину в Михайловское: “Уж довольно ты был в раздражительности, и довольно искр вспыхнуло от этих электрических потрясений. Отдохни. Душа должна быть тверда, но нехорошо ей щетиниться при каждой встрече. Смотри, чтобы твоя не глядела в поросята”. Пушкин с горечью отвечал: “Ты вбил в голову, что я объедаюсь гонением. Ох, душа моя, - меня тошнит... но предлагаемое да едят”. Будем справедливы: даже здесь две правды, и в словах Вяземского есть свой резон, и, беспокоясь о нраве Пушкина, друзья - сознательно или не очень - пытались продлить ему жизнь. А Чацкий все-таки - не Пушкин. И не Чаадаев, которого в 1836-м официально объявили сумасшедшим. Боярская шуба, борода лопатой вряд ли могли служить Чаадаеву идеалом. Зато Чацкий обрушивается на короткие волосы и бритые подбородки со старообрядческим рвением. То же мне, “мой бой с бородой, мой бедный Карла Маркс”...
Чацкий никогда не был народным героем. Про него и анекдотов-то существует, кажется, всего два. Первый - как поручик Ржевский читает заключительный монолог: “Сюда я больше не ездун... Не ездюк... Не ездец...”. И второй - тонкое замечание относительно пьесы в целом: “Прочитал “Горе от ума” - не понравилось. Одни цитаты”. Действительно, для современного читателя Грибоедов - постмодернист не хуже Сорокина. Все, что у обоих написано, мы уже когда-то слышали. Хотя отдельные крылатые фразы успели поменять смысл на прямо противоположный. Например: “Сам толст, его артисты тощи”. Это кто? Правильно - Олег Павлович Табаков. А почему у него артисты тощи? Потому что имеют финансовую возможность посещать спортзал.
Чацкий всегда был героем интеллигенции. И теперь одно из двух: либо интеллигенция в стране закончилась (версия, достойная Чацкого), либо она... поумнела. Поняла, что диссидент - явление не столько социальное, сколько гормональное. Принцу Гамлету нельзя давать власть - он уничтожит все вокруг своей энергией отрицания. Человек, живущий со знаком минус, никогда не поменяет его на плюс. И чтобы достичь блестящих результатов Александра Андреевича (“наплевал всем в глаза и был таков” - по определению автора), большого ума не надо. Всем нам, от природы страдающим “синдромом Чацкого”, приходится выдавливать его из организма по капле. Ведь если мы такие умные, почему... В общем, вы знаете, о чем в этой задачке спрашивается.
Автор: ЕЛЕНА ЯМПОЛЬСКАЯ, редактор отдела культуры “Известий”
Источник: Известия
Дата: 27.11.2006
У “Горя от ума” очередной юбилей - 175 лет назад, 27 ноября 1831 года, пьесу впервые показали в Москве от начала до конца, хоть и с купюрами. Фамусова играл Михаил Щепкин, Чацкого - Павел Мочалов. Само по себе горе от ума началось на просторах нашего отечества не в 1831-м и даже не в 1824-м, когда дипломат Грибоедов разрешился от бремени драмой. Но именно с того момента Россия узнала, как это называется. Определились с формулировкой, закрепили ее для будущих поколений и замордовали generation next сочинениями на тему “Образ Софьи...”.
Бросим дела 175-летней давности. Для нас гораздо интереснее, что в последнее время “Горе от ума” на русской (во всяком случае, на московской) сцене ставить практически прекратили. Последний заметный спектакль принадлежит режиссеру Женовачу, прописан в афише все того же Малого и датируется 2000 годом. Последний шумный интерес к “Горю от ума” (да простит меня Сергей Женовач) случился вообще в 1998-м - благодаря стараниям Олега Меньшикова. Публика тогда страстно выискивала злободневные намеки и разгадывала политические аллюзии, которые не то были в спектакле, не то рождались в голове смотрящего - сейчас уже трудно сказать с уверенностью. Помню, в Меньшикове - Чацком упорно хотели видеть Явлинского, а Игорь Охлупин - Фамусов действительно смахивал на Ельцина. В собственной рецензии читаю: “Реплику “А, впрочем, он дойдет до степеней известных: ведь нынче любят бессловесных” зал встретил оглушительным хохотом”. Над кем смеялись, сегодня, хоть убей, не припомню. Неужели?.. О, Господи!
Потеря интереса к “Горю от ума” может трактоваться как безусловная победа глупости и подлости во всех сферах нашей жизни. Это удобное объяснение - совершенно в духе Александра Андреевича Чацкого. Кто меня не любит, тот дурак. Осмелюсь высказать личное мнение: любить Александра Андреевича не за что. При самом гуманистическом подходе его можно разве что пожалеть. Эгоцентрик. Зануда. Дурно воспитан. В венах не кровь, а желчь. И все это - в двадцать с копейками лет. Что же дальше-то будет?
Попробуйте прочитать пьесу как будто в первый раз. Прикиньте на себя. Вообразите: к вам в дом без приглашения вваливается приятель, чье отсутствие вы спокойно переносили целых три года, и с порога заводит: “Ну что, твой папаша все такой же идиот? А дядя твой случайно не помер? А тетя все молодится, как последняя дура? И тот, кем он тебе приходится - троюродным, что ли? - все еще на свободе? По нему давно психушка плакала...” На вашу естественную реакцию - вытолкать нахала взашей - приятель искренне недоумевает: “Что ты, что ты, я же не со зла! Так, для поддержания разговора...” Грибоедов писал о своем герое: “Его насмешки не язвительны, покуда его не взбесить”. Ну спасибо! Ну одолжили! То есть можно надеяться, что человек не станет направо и налево глушить дураков канделябрами. Если, конечно, они не доведут эту тонкую ранимую натуру до крайности. Но тогда не взыщите - сами виноваты.
Никто не требует от Чацкого абхазского почитания старших, однако Фамусов его, сироту, взял в дом, вырастил, и не устраивать в этом доме скандала, не хамить гостям - вот наименьшая благодарность, которую старый дурак, безусловно, заслужил. А то Фамусову: “Вы ничего не понимаете, вас надо сбросить с парохода современности”, Скалозубу: “Какие же вы, “сапоги”, тупые!”, другу Платону: “Ну ты и обабился!”, графине Хрюминой: “Если выбирать между тобой и портнихой, лучше жениться на портнихе”, Репетилову: “Ты что, наконец азбуку выучил?” Автор сильно облегчил Чацкому сценическую жизнь, и впрямь окружив его ходячим маразмом. Не люди - карикатуры. Однако фора Чацкого не спасает. Даже наоборот. Рождается естественный вопрос: умен ли тот, кто вечно спорит с дураками?
Что касаемо романтической линии, воля ваша, любовника глупее Чацкого в мировой литературе нет. Девушка целый день от него бегает. Еле отвечает. Захлопывает перед носом дверь. К вечеру он в претензии: “Зачем мне прямо не сказали?” То есть: “Зачем не послали меня по известному адресу? Без этого я не догоняю...” Что могло быть у Чацкого три года назад с 14-летней Софьей, гадать не будем. Умолчим из скромности. Говорят, в начале XIX века все развивались не по летам. Первый всплеск акселерации в России.
Чацкий любит. Конечно, любит. Одного человека на свете. Себя. “Горе от ума” - это история перманентной ревности. То к Скалозубу и Молчалину - наш возвращенец не знает, кого из них предпочла Софья, чувствует только, что сам на обочине. Потом - к несчастному французику из Бордо. Это какие же надо вырастить в себе комплексы, чтобы по поводу столь ничтожного существа произнести целую обличительную тираду. Да еще на балу. Пропаганда в танцзале - на такое и Анпилов вряд ли способен...
В 1825 году Вяземский писал ссыльному Пушкину в Михайловское: “Уж довольно ты был в раздражительности, и довольно искр вспыхнуло от этих электрических потрясений. Отдохни. Душа должна быть тверда, но нехорошо ей щетиниться при каждой встрече. Смотри, чтобы твоя не глядела в поросята”. Пушкин с горечью отвечал: “Ты вбил в голову, что я объедаюсь гонением. Ох, душа моя, - меня тошнит... но предлагаемое да едят”. Будем справедливы: даже здесь две правды, и в словах Вяземского есть свой резон, и, беспокоясь о нраве Пушкина, друзья - сознательно или не очень - пытались продлить ему жизнь. А Чацкий все-таки - не Пушкин. И не Чаадаев, которого в 1836-м официально объявили сумасшедшим. Боярская шуба, борода лопатой вряд ли могли служить Чаадаеву идеалом. Зато Чацкий обрушивается на короткие волосы и бритые подбородки со старообрядческим рвением. То же мне, “мой бой с бородой, мой бедный Карла Маркс”...
Чацкий никогда не был народным героем. Про него и анекдотов-то существует, кажется, всего два. Первый - как поручик Ржевский читает заключительный монолог: “Сюда я больше не ездун... Не ездюк... Не ездец...”. И второй - тонкое замечание относительно пьесы в целом: “Прочитал “Горе от ума” - не понравилось. Одни цитаты”. Действительно, для современного читателя Грибоедов - постмодернист не хуже Сорокина. Все, что у обоих написано, мы уже когда-то слышали. Хотя отдельные крылатые фразы успели поменять смысл на прямо противоположный. Например: “Сам толст, его артисты тощи”. Это кто? Правильно - Олег Павлович Табаков. А почему у него артисты тощи? Потому что имеют финансовую возможность посещать спортзал.
Чацкий всегда был героем интеллигенции. И теперь одно из двух: либо интеллигенция в стране закончилась (версия, достойная Чацкого), либо она... поумнела. Поняла, что диссидент - явление не столько социальное, сколько гормональное. Принцу Гамлету нельзя давать власть - он уничтожит все вокруг своей энергией отрицания. Человек, живущий со знаком минус, никогда не поменяет его на плюс. И чтобы достичь блестящих результатов Александра Андреевича (“наплевал всем в глаза и был таков” - по определению автора), большого ума не надо. Всем нам, от природы страдающим “синдромом Чацкого”, приходится выдавливать его из организма по капле. Ведь если мы такие умные, почему... В общем, вы знаете, о чем в этой задачке спрашивается.
Автор: ЕЛЕНА ЯМПОЛЬСКАЯ, редактор отдела культуры “Известий”
Источник: Известия
Дата: 27.11.2006
08.12.2006
Подробнее
ЮБИЛЕЙ СПЕКТАКЛЯ «ЛЕС» А.Н.ОСТРОВСКОГО
8 декабря исполняется 135 лет со дня первой постановки комедии А.Н.Островского «Лес» на сцене Малого театра. В этот знаменательный день мы предлагаем вам послушать отрывки из прославленного спектакля, поставленного И.В.Ильинским в 1974 году…
ЮБИЛЕЙ СПЕКТАКЛЯ «ЛЕС» А.Н.ОСТРОВСКОГО
8 декабря исполняется 135 лет со дня первой постановки комедии А.Н.Островского «Лес» на сцене Малого театра. В этот знаменательный день мы предлагаем вам послушать отрывки из прославленного спектакля, поставленного И.В.Ильинским в 1974 году…
Сцена из первого действия (Гурмыжская, Милонов, Бодаев, Карп, Восмибратов, Аксюша, Улита 10,7 Мб)
Сцена из второго действия (Несчастливцев, Счастливцев, 8,5 Мб)
Гурмыжская – Т.Еремеева
Милонов – Н.Рыжов
Бодаев – В.Шарлахов
Карп – В.Головин
Восмибратов – Г.Сергеев
Аксюша – Л.Пирогова
Улита – С.Фадеева
Несчастливцев – Р.Филиппов
Счастливцев – И.Ильинский
ИЗ ИСТОРИИ ПОСТАНОВКИ
«ЛЕС» комедия в 5 действиях А.Н. Островского. Сочинение 1870 года. Прочитана автором 25 мая 1871 на вечере в пользу Литературного фонда в зале Петербургского собрания художников. Поставлена 1 ноября 1871 в Александринском театре (бенефис Бурдина; Несчастливцев — Бурдин, Гурмыжская — А.Читау, Аксюша — E.Струйская, Милонов — Пронский, Бодаев — П.Степанов, Восмибратов — П.Васильев, Петр — Горбунов, Буланов — Сазонов, Счастливцев — Зубров, Улита — Александрова).
26 ноября (8 декабря) 1871 года пьеса поставлена в Малом театре (бенефис Акимовой; Улита — Акимова, Гурмыжская — Медведева, Аксюша — Федотова, Милонов — Самарин, Бодаев — Б. Живокини, Восмибратов — П.Садовский, Петр — Музиль, Буланов — М.Садовский, Несчастливцев — Вильде, Счастливцев – Шумский). С cезона 1891-92 и 1897-98 гг. «Лес» был показан 11 раз.
Новая постановка, осуществленная А.П.Ленским, была представлена зрителю 8 сентября 1898 года на сцене Нового театра и прошла 15 раз (в сезоны 1898-99 и 1899-1900 гг.). Затем пьеса идет попеременно то в Малом, то в Новом театре и в ней участвуют как старики, так и молодежь в центральных ролях. До Октябрьской революции с 1898 года пьеса прошла 78 раз.
Среди исполнителей возобновлений «Леса» в Малом театре — К. Рыбаков (Несчастливцев), А. Ленский (Милонов), Горев (Бодаев), Остужев (Буланов), Правдин, М.Садовский (Счастливцев), Рыкалова, О.Садовская (Улита).
В 1892 «Лес» поставлен в Театре Корша. В 1871 — в Тифлисе, затем на ряде провинциальных сцен Несчастливцева играл Н.Х.Рыбаков (в 1872 он играл в Народном театре на Политехнической выставке в Москве, в 1876 — в Панаевском театре в Петербурге). В 1871 в Самаре в антрепризе Рассказова в роли Несчастливцева выступил М. И. Писарев; в 1880 играл в Пушкинском театре в Москве (Счастливцева в этом спектакле играл В.Н.Андреев-Бурлак).
На советской сцене Малого театра комедия А.Н.Островского ставилась трижды:
19 апреля 1921 года, режиссер – А.А.Санин, художник – Д.Кардовский; Гурмыжская — Лешковская, Несчастливцев — Нароков, Счастливцев — Н.Яковлев, Улита — Рыжова;
17 января 1937 года, постановка Л. М. Прозоровского, режиссер М. Ф. Ленин, художник А. М. Герасимов; Гурмыжская — Яблочкина, Пашенная, Аксюша — Обухова, Бодаев — Зражевский, Шамин, Несчастливцев — П.Садовский, Ленин, Нароков, Счастливцев — Н. Яковлев, Васенин, Ильинский, Улита – Турчанинова;
7 апреля 1974 года, постановка И. В. Ильинского, художник А.П. Васильев, композитор Г.С.Фрид; Гурмыжская – Т.Еремеева, Аксюша – Л.Пирогова, Бодаев – В.Шарлахов, Милонов – Н.Рыжов, Несчастливцев – Р.Филиппов, Счастливцев – И.Ильинский, В.Носик, Улита – С.Фадеева, Восмибратов – Г.Сергеев, Карп – В.Головин.
Напомним, что сейчас комедия «Лес» идет в постановке Ю.М.Соломина, осуществленной 6 марта 1998 года. Реж. группа Ю.Н. Васильев, А.Г. Подъячев, А.Ю. Овчинников. Художник Э.Г. Стенберг. Композитор Г.Я. Гоберник. Балетмейстер П.Л. Гродницкий.
Издания: Первая публикация «Леса» — журнал «Отечественные записки», СПБ , 1871, т. 194 , № 1;
Из первых советских изданий: Островский А.Н., «Лес», M.Пг., 1922;
из последних изд. — Островский А. Н., Собрание сочинений т. 6, М., 1960.
Литература: «ЕИТ». Сезон 1896-1897, СПБ , 1898, с. 139-43 и 1910, вып. 6, с. 149-61;
«Театр», 1953, № 7, с. 83-88;
3ограф Н. Г., Малый театр. М., 1960, с. 164-68;
Ильинский И., Сам по себе, М., 1961, гл. 20;
Gestaltung und Gestalten. Jahrbuch der Dresdner Staatstheater, B., 1955, с. 154-61.
ПУБЛИКАЦИИ
«ЛЕС» А.Островского в постановке Л.Прозоровского (1937)
«ЛЕС» А.Островского в постановке И.Ильинского (1974)
ЗАПИСИ
Отрывок из второго действия с участием И.В.Ильинского и П.М.Садовского (1937)
8 декабря исполняется 135 лет со дня первой постановки комедии А.Н.Островского «Лес» на сцене Малого театра. В этот знаменательный день мы предлагаем вам послушать отрывки из прославленного спектакля, поставленного И.В.Ильинским в 1974 году…
Сцена из первого действия (Гурмыжская, Милонов, Бодаев, Карп, Восмибратов, Аксюша, Улита 10,7 Мб)
Сцена из второго действия (Несчастливцев, Счастливцев, 8,5 Мб)
Гурмыжская – Т.Еремеева
Милонов – Н.Рыжов
Бодаев – В.Шарлахов
Карп – В.Головин
Восмибратов – Г.Сергеев
Аксюша – Л.Пирогова
Улита – С.Фадеева
Несчастливцев – Р.Филиппов
Счастливцев – И.Ильинский
ИЗ ИСТОРИИ ПОСТАНОВКИ
«ЛЕС» комедия в 5 действиях А.Н. Островского. Сочинение 1870 года. Прочитана автором 25 мая 1871 на вечере в пользу Литературного фонда в зале Петербургского собрания художников. Поставлена 1 ноября 1871 в Александринском театре (бенефис Бурдина; Несчастливцев — Бурдин, Гурмыжская — А.Читау, Аксюша — E.Струйская, Милонов — Пронский, Бодаев — П.Степанов, Восмибратов — П.Васильев, Петр — Горбунов, Буланов — Сазонов, Счастливцев — Зубров, Улита — Александрова).
26 ноября (8 декабря) 1871 года пьеса поставлена в Малом театре (бенефис Акимовой; Улита — Акимова, Гурмыжская — Медведева, Аксюша — Федотова, Милонов — Самарин, Бодаев — Б. Живокини, Восмибратов — П.Садовский, Петр — Музиль, Буланов — М.Садовский, Несчастливцев — Вильде, Счастливцев – Шумский). С cезона 1891-92 и 1897-98 гг. «Лес» был показан 11 раз.
Новая постановка, осуществленная А.П.Ленским, была представлена зрителю 8 сентября 1898 года на сцене Нового театра и прошла 15 раз (в сезоны 1898-99 и 1899-1900 гг.). Затем пьеса идет попеременно то в Малом, то в Новом театре и в ней участвуют как старики, так и молодежь в центральных ролях. До Октябрьской революции с 1898 года пьеса прошла 78 раз.
Среди исполнителей возобновлений «Леса» в Малом театре — К. Рыбаков (Несчастливцев), А. Ленский (Милонов), Горев (Бодаев), Остужев (Буланов), Правдин, М.Садовский (Счастливцев), Рыкалова, О.Садовская (Улита).
В 1892 «Лес» поставлен в Театре Корша. В 1871 — в Тифлисе, затем на ряде провинциальных сцен Несчастливцева играл Н.Х.Рыбаков (в 1872 он играл в Народном театре на Политехнической выставке в Москве, в 1876 — в Панаевском театре в Петербурге). В 1871 в Самаре в антрепризе Рассказова в роли Несчастливцева выступил М. И. Писарев; в 1880 играл в Пушкинском театре в Москве (Счастливцева в этом спектакле играл В.Н.Андреев-Бурлак).
На советской сцене Малого театра комедия А.Н.Островского ставилась трижды:
19 апреля 1921 года, режиссер – А.А.Санин, художник – Д.Кардовский; Гурмыжская — Лешковская, Несчастливцев — Нароков, Счастливцев — Н.Яковлев, Улита — Рыжова;
17 января 1937 года, постановка Л. М. Прозоровского, режиссер М. Ф. Ленин, художник А. М. Герасимов; Гурмыжская — Яблочкина, Пашенная, Аксюша — Обухова, Бодаев — Зражевский, Шамин, Несчастливцев — П.Садовский, Ленин, Нароков, Счастливцев — Н. Яковлев, Васенин, Ильинский, Улита – Турчанинова;
7 апреля 1974 года, постановка И. В. Ильинского, художник А.П. Васильев, композитор Г.С.Фрид; Гурмыжская – Т.Еремеева, Аксюша – Л.Пирогова, Бодаев – В.Шарлахов, Милонов – Н.Рыжов, Несчастливцев – Р.Филиппов, Счастливцев – И.Ильинский, В.Носик, Улита – С.Фадеева, Восмибратов – Г.Сергеев, Карп – В.Головин.
Напомним, что сейчас комедия «Лес» идет в постановке Ю.М.Соломина, осуществленной 6 марта 1998 года. Реж. группа Ю.Н. Васильев, А.Г. Подъячев, А.Ю. Овчинников. Художник Э.Г. Стенберг. Композитор Г.Я. Гоберник. Балетмейстер П.Л. Гродницкий.
Издания: Первая публикация «Леса» — журнал «Отечественные записки», СПБ , 1871, т. 194 , № 1;
Из первых советских изданий: Островский А.Н., «Лес», M.Пг., 1922;
из последних изд. — Островский А. Н., Собрание сочинений т. 6, М., 1960.
Литература: «ЕИТ». Сезон 1896-1897, СПБ , 1898, с. 139-43 и 1910, вып. 6, с. 149-61;
«Театр», 1953, № 7, с. 83-88;
3ограф Н. Г., Малый театр. М., 1960, с. 164-68;
Ильинский И., Сам по себе, М., 1961, гл. 20;
Gestaltung und Gestalten. Jahrbuch der Dresdner Staatstheater, B., 1955, с. 154-61.
ПУБЛИКАЦИИ
«ЛЕС» А.Островского в постановке Л.Прозоровского (1937)
«ЛЕС» А.Островского в постановке И.Ильинского (1974)
ЗАПИСИ
Отрывок из второго действия с участием И.В.Ильинского и П.М.Садовского (1937)
Подробнее
ВНИМАНИЕ! ОТМЕНА СПЕКТАКЛЯ
12 января 2007 года на сцене филиала отменяется спектакль «Волки и овцы» А.Н.Островского. Приносим свои извинения!
Подробнее
МОЙ ПАПА – ВАТСОН
Дочь Виталия Соломина встречалась с папой ночью у холодильника...
МОЙ ПАПА – ВАТСОН
Дочь Виталия Соломина встречалась с папой ночью у холодильника
12 ДЕКАБРЯ исполнилось бы 65 лет Виталию Соломину, запомнившемуся миллионам зрителей по фильмам «Зимняя вишня», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона».
Англичане признают только два фильма о Шерлоке Холмсе - свой и русский. А наш Ватсон, лучший в мире.
Накануне даты мы встретились с дочерью Виталия Соломина, режиссером Елизаветой Соломиной (мастерская И.Ф. Масленникова). На фестивале ВГИКа, проходившем в СТД, она представила фильм «Шанс», получивший два приза - за лучшую операторскую работу в кинофильме и за лучшее звуковое (музыкальное) решение.
- Пробовали вы сами сниматься как актриса?
- Я человек закрытый и могу существовать только в кадре. У меня высокая актерская планка, а средней актрисой быть не хочу.
- Почему стали учиться у Игоря Масленникова?
- Случайно, я училась в МГУ на факультете искусств, потом поняла, что «институт благородных девиц» - не мое. Из МГУ ушла, решила поступить во ВГИК. В тот год Игорь Масленников набирал курс
- Какой?
- Я работала помощником режиссера у Никиты Михалкова на съемках фильма «12 разгневанных мужчин». Сейчас идет монтаж
В фильме «12 разгневанных мужчин» снимались 12 известных актеров, и к каждому Михалков находил подход. Съемки проходили на «Мосфильме» и в Геленджике. Персонажи совершенно разные и актеры разные - Петренко, Стоянов, Модянов, Ефремов...
- Когда умер отец, тяжело стало жить?
- Тяжело было морально, все были убиты горем. Папа был опорой в семье. Мама жила как за каменной стеной. После его смерти я приняла решение поступать во ВГИК. Это происходило на автопилоте. Я даже не нервничала. Я понимала, что что-то должна делать, иначе сойду с ума. Помогли друзья отца, Василий Ливанов.
- Ваша любимая роль отца?
- Я любила все его роли в театре. «Свадьбу Кречинского» я смотрела раз пятнадцать. А назвали меня в честь Лизы из пьесы «Живой труп». Это был один из первых спектаклей, поставленных отцом, где он работал как режиссер.
Когда я должна была появиться на свет, маме стимулировали роды. Врач сказал: «Давайте сделаем вашему мужу подарок». И я родилась в день его рождения. Он был бесконечно счастлив.
Отец очень ценил мамину наивность. Она его очень вдохновляла. У них были очень трогательные отношения. Папа на Новый год всегда покупал елку и вешал на нее мандарины. Мандарины было принято развешивать на хвойных ветках в их семье, когда они жили в Чите. И он рассказывал, что с Юркой, братом, их воровали
- Как родители познакомились?
- На съемках фильма Петра Тодоровского «Городской романс» в Санкт-Петербурге.
Мама шла по улице, и ее увидел ассистент по актерам: «Вот вы-то нам и нужны». И Петр Ефимович сразу утвердил ее на главную роль. Тодоровский выбирал между Евгением Киндиновым и папой. Режиссер сказал маме, что ей выбирать, с кем играть. Мама выбрала папу. Он ее сразу почувствовал как родного человека
Начались съемки, но режиссер снял артиста Виталия Соломина с роли. В его исполнении герой выходил положительным, а это не соответствовало представлениям режиссера о герое.
Папа перестал приходить на съемочную площадку. Но кто-то его встретил в метро и сказал: «Что же ты заморочил девушке голову и бросил?» Он сам позвонил маме. Мама была на седьмом небе от счастья. И это папу покорило. Через год они расписались. Папа ей запретил сниматься: «Либо я - либо актерство». Она выбрала его. Правда, потом снялась в фильме о Шерлоке Холмсе.
- Где работает ваша мама?
- Она дизайнер. Она придумала, например, интерьер квартиры Ларисы Удовиченко. Квартира вышла богемной: в палевых тонах, с узкой винтовой лестницей, камином. Палевые тона любит мама, а Лариса человек солнечный и потребовала оранжевую ванную.
В последнее время папа говорил мне, что смерть - это естественная вещь. Подчеркивал, мол, люди умирают - будь готова, и после моей смерти тебе надо жить дальше.
- Вам помогал пробиться брат отца?
- Нет. У нас не родственные отношения.
- А как же анекдот про Малый театр, что это колосс на соломенных ногах?
- Папа был не гибким человеком. У него был бескомпромиссный характер - полная противоположность герою из «Зимней вишни».
- Какой был ваш отец в быту?
- Очень неприхотлив. Любил поесть ночью. Мы встречались у холодильника, и я его заставала уплетающего из кастрюльки борщ. Любил шашлык на даче жарить. А когда я болела, он мне покупал сливовый компот.
- Его смерть произошла внезапно?
- На сцене. Он играл Кречинского. Однажды папа сказал, что Андрей Миронов умер, как настоящий актер - на сцене. А в день, когда случился инсульт, еще на репетиции спектакля «Свадьба Кречинского» ему стало плохо. Он страдал от высокого давления.
Его сразил удар в первом антракте. Никто не понял, что с ним. Подумали, будто он нетрезв. У него заплетался язык. С парализованной левой стороной - рукой и ногой - он как-то доиграл весь акт. Когда опустили занавес, он потерял сознание. Сначала отвезли не в ту больницу, потом в Склифосовского. В той же палате, кстати, потом лежал Николай Караченцов.
Он был трудоголик. Не лечился совсем. На «Кречинском» он в 60 лет садился на шпагат.
Так что такой конец можно было предугадать, но остановить папу было нереально.
Автор: Татьяна Хорошилова
Источник: Российская газета - Неделя
Дата: 08.12.2006
Дочь Виталия Соломина встречалась с папой ночью у холодильника
12 ДЕКАБРЯ исполнилось бы 65 лет Виталию Соломину, запомнившемуся миллионам зрителей по фильмам «Зимняя вишня», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона».
Англичане признают только два фильма о Шерлоке Холмсе - свой и русский. А наш Ватсон, лучший в мире.
Накануне даты мы встретились с дочерью Виталия Соломина, режиссером Елизаветой Соломиной (мастерская И.Ф. Масленникова). На фестивале ВГИКа, проходившем в СТД, она представила фильм «Шанс», получивший два приза - за лучшую операторскую работу в кинофильме и за лучшее звуковое (музыкальное) решение.
- Пробовали вы сами сниматься как актриса?
- Я человек закрытый и могу существовать только в кадре. У меня высокая актерская планка, а средней актрисой быть не хочу.
- Почему стали учиться у Игоря Масленникова?
- Случайно, я училась в МГУ на факультете искусств, потом поняла, что «институт благородных девиц» - не мое. Из МГУ ушла, решила поступить во ВГИК. В тот год Игорь Масленников набирал курс
- Какой?
- Я работала помощником режиссера у Никиты Михалкова на съемках фильма «12 разгневанных мужчин». Сейчас идет монтаж
В фильме «12 разгневанных мужчин» снимались 12 известных актеров, и к каждому Михалков находил подход. Съемки проходили на «Мосфильме» и в Геленджике. Персонажи совершенно разные и актеры разные - Петренко, Стоянов, Модянов, Ефремов...
- Когда умер отец, тяжело стало жить?
- Тяжело было морально, все были убиты горем. Папа был опорой в семье. Мама жила как за каменной стеной. После его смерти я приняла решение поступать во ВГИК. Это происходило на автопилоте. Я даже не нервничала. Я понимала, что что-то должна делать, иначе сойду с ума. Помогли друзья отца, Василий Ливанов.
- Ваша любимая роль отца?
- Я любила все его роли в театре. «Свадьбу Кречинского» я смотрела раз пятнадцать. А назвали меня в честь Лизы из пьесы «Живой труп». Это был один из первых спектаклей, поставленных отцом, где он работал как режиссер.
Когда я должна была появиться на свет, маме стимулировали роды. Врач сказал: «Давайте сделаем вашему мужу подарок». И я родилась в день его рождения. Он был бесконечно счастлив.
Отец очень ценил мамину наивность. Она его очень вдохновляла. У них были очень трогательные отношения. Папа на Новый год всегда покупал елку и вешал на нее мандарины. Мандарины было принято развешивать на хвойных ветках в их семье, когда они жили в Чите. И он рассказывал, что с Юркой, братом, их воровали
- Как родители познакомились?
- На съемках фильма Петра Тодоровского «Городской романс» в Санкт-Петербурге.
Мама шла по улице, и ее увидел ассистент по актерам: «Вот вы-то нам и нужны». И Петр Ефимович сразу утвердил ее на главную роль. Тодоровский выбирал между Евгением Киндиновым и папой. Режиссер сказал маме, что ей выбирать, с кем играть. Мама выбрала папу. Он ее сразу почувствовал как родного человека
Начались съемки, но режиссер снял артиста Виталия Соломина с роли. В его исполнении герой выходил положительным, а это не соответствовало представлениям режиссера о герое.
Папа перестал приходить на съемочную площадку. Но кто-то его встретил в метро и сказал: «Что же ты заморочил девушке голову и бросил?» Он сам позвонил маме. Мама была на седьмом небе от счастья. И это папу покорило. Через год они расписались. Папа ей запретил сниматься: «Либо я - либо актерство». Она выбрала его. Правда, потом снялась в фильме о Шерлоке Холмсе.
- Где работает ваша мама?
- Она дизайнер. Она придумала, например, интерьер квартиры Ларисы Удовиченко. Квартира вышла богемной: в палевых тонах, с узкой винтовой лестницей, камином. Палевые тона любит мама, а Лариса человек солнечный и потребовала оранжевую ванную.
В последнее время папа говорил мне, что смерть - это естественная вещь. Подчеркивал, мол, люди умирают - будь готова, и после моей смерти тебе надо жить дальше.
- Вам помогал пробиться брат отца?
- Нет. У нас не родственные отношения.
- А как же анекдот про Малый театр, что это колосс на соломенных ногах?
- Папа был не гибким человеком. У него был бескомпромиссный характер - полная противоположность герою из «Зимней вишни».
- Какой был ваш отец в быту?
- Очень неприхотлив. Любил поесть ночью. Мы встречались у холодильника, и я его заставала уплетающего из кастрюльки борщ. Любил шашлык на даче жарить. А когда я болела, он мне покупал сливовый компот.
- Его смерть произошла внезапно?
- На сцене. Он играл Кречинского. Однажды папа сказал, что Андрей Миронов умер, как настоящий актер - на сцене. А в день, когда случился инсульт, еще на репетиции спектакля «Свадьба Кречинского» ему стало плохо. Он страдал от высокого давления.
Его сразил удар в первом антракте. Никто не понял, что с ним. Подумали, будто он нетрезв. У него заплетался язык. С парализованной левой стороной - рукой и ногой - он как-то доиграл весь акт. Когда опустили занавес, он потерял сознание. Сначала отвезли не в ту больницу, потом в Склифосовского. В той же палате, кстати, потом лежал Николай Караченцов.
Он был трудоголик. Не лечился совсем. На «Кречинском» он в 60 лет садился на шпагат.
Так что такой конец можно было предугадать, но остановить папу было нереально.
Автор: Татьяна Хорошилова
Источник: Российская газета - Неделя
Дата: 08.12.2006
Подробнее
СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ ВАТСОНА
К юбилею Виталия Соломина
СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ ВАТСОНА
К юбилею Виталия Соломина
Личность Виталия Соломина ассоциируется прежде всего с образом доктора Ватсона из обожаемого людьми различных возрастов, пристрастий, интересов цикла фильмов режиссера Игоря Масленникова. И хотя нередко «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» именуют «сериалом», как-то язык не поворачивается шедевр отечественного кино называть тем же словом, что и телевизионный fast food. Шарм двух джентльменов, искренней преданности, настоящей мужской дружбы, нюансы оттенков чувств, их подлинность заставляют вновь и вновь забывать обо всех делах насущных и проживать киноистории заново, в десятый, если не сотый раз. В русском интернете существует даже виртуальный памятник фильму.
Сами англичане признали наш дуэт Холмса и Ватсона лучшим - правда, с оговоркой «на континенте». Даже Маргарет Тэтчер была очарована советской лентой, показанной за рубежом еще в 1982 году. В начале 2006 года Василий Ливанов стал кавалером ордена Британской империи как «посол британской культуры в России». А в сентябре 2003 года председатель Международного клуба Конан-Дойла, вручая Василию Борисовичу диплом за лучшего Шерлока Холмса, первым делом сказал: «Мы должны все почтить вставанием память замечательного русского актера, воплотившего доктора Ватсона, - Виталия Соломина».
Виталий Соломин родился в Чите в 1941 году. Его родители были профессиональными музыкантами: отец, Мефодий Викторович, играл чуть ли не на всех струнных инструментах, а мама, Зинаида Ананьевна, обладала вокальным даром (меццо-сопрано). Старший брат Виталия – Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра с 1988 года, заронил в него мечту о сцене, и Виталий отправился в Москву поступать в Театральное училище имени Щепкина. Помимо авторитета старшего брата, к тому моменту уже закончившего «Щепку», стимулом явился визит в Читу комиссии из этого училища, куда младший поступил в 1959 году.
Еще будучи студентом, Виталий уже начал играть в Малом, с которым переплетется его жизнь на 40 лет. Две трети жизни в этом великом театре, цифра-понятие, провоцирующая на доронинское риторическое «Любите ли вы театр?..» Кстати, именно «Старшая сестра» стала дебютом для Виталия в кино. Всего же он снялся более чем в 40 лентах. Театр и кино - параллельные миры - постоянно открывали «нового» Соломина. Отвечая журналистам, он заметил, что из семи ролей «королевского» театрального репертуара российского актера им сыграно шесть, не хватает только Сирано де Бержерака. Среди соломинских особых театральных удач надо назвать роль Ипполита в спектакле »Не все коту масленица», Чацкого («Горе от ума»), Хлестакова («Ревизор»), Протасова («Живой труп»), Астрова (»Дядя Ваня»).
В конце 80-х Соломин оказался на два года разлучен со своим театром, перейдя в Театр имени Моссовета. Чувствуя себя плотью от плоти Малого, воспринимая его как свой смысл жизни, он вернулся на родную сцену после того, как там поменялось руководство. В Малом Виталий, реализуя себя одновременно и в качестве режиссера, поставил не только спектакли «Мой любимый клоун» и «Живой труп», но и «Дикарку» по пьесе Островского (где исполнил роль Ашметьева), и мюзикл А.Колкера »Свадьба Кречинского» (по Сухово-Кобылину). Он признавался, что, когда начинал работу, продлившуюся в результате около двух лет, то не предполагал, что получится мюзикл. Этот жанр, пожалуй, можно причислить к «соломинским», настолько органично »Свадьба Кречинского» вошла в репертуар. Да и фильмы «Сильва», «Летучая мышь», о съемках которых Виталий вспоминал с удовольствием, - тоже музыкальные комедии.
На съемках фильма «Городской романс» Виталий познакомился со своей будущей супругой - Марией Леонидовой. Но режиссер картины Петр Тодоровский в какой-то момент передумал и вместо Соломина взял на роль Евгения Киндинова. Далее, предлагая руку и сердце, Виталий поставил условие, что Мария больше не будет сниматься в кино. Исключение составила роль в «Приключениях Холмса и Ватсона» («Кровавая надпись», 1979) и участие в «Сильве». По словам Марии, расставание с кино не вызвало у нее серьезных переживаний, тем более что по профессии она не актриса, а художник-модельер. У них родились две дочери - Анастасия и Елизавета. Виталий Соломин был любящим отцом и дедом, обожал устраивать праздники. Однажды, например, дабы разогнать скуку, затеял Новый год в марте.
Соломин говорил, что завидует Андрею Миронову, также на сцене начавшему восхождение в вечность. Инсульт сразил Виталия Соломина в первом акте «Свадьбы Кречинского». Потом было отделение реанимации Склифа... С этим миром Виталий Мефодьевич расстался 27 мая 2002 года на 61-м году жизни.
Спустя год после его смерти прошел первый театральный фестиваль памяти одного из лучших актеров нашего времени. Виталия Соломина чествовали двадцать лучших театров России. Два года назад вышла книга Светланы Овчинниковой и Майи Карапетян «Виталий Соломин. Три любви». Там приводится запись из дневника Виталия Соломина: «Меня нет. Но я есть. И я хочу это заявить».
Однажды Виталий Соломин признался: «У меня, народного артиста, работающего в старейшем национальном театре страны, зарплата меньше, чем у уборщицы! Знаете, сколько я получаю за работу в спектакле «Свадьба Кречинского»? 30 долларов! А спектакль сложнейший - мюзикл, три часа идет. И я продолжаю играть его не из-за денег, а потому что нравится!» Что называется, без комментариев.
Автор: Ксения Апель
Источник: Независимая газета-Антракт (приложение к газете Независимая газета)
Дата: 08.12.2006
К юбилею Виталия Соломина
Личность Виталия Соломина ассоциируется прежде всего с образом доктора Ватсона из обожаемого людьми различных возрастов, пристрастий, интересов цикла фильмов режиссера Игоря Масленникова. И хотя нередко «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» именуют «сериалом», как-то язык не поворачивается шедевр отечественного кино называть тем же словом, что и телевизионный fast food. Шарм двух джентльменов, искренней преданности, настоящей мужской дружбы, нюансы оттенков чувств, их подлинность заставляют вновь и вновь забывать обо всех делах насущных и проживать киноистории заново, в десятый, если не сотый раз. В русском интернете существует даже виртуальный памятник фильму.
Сами англичане признали наш дуэт Холмса и Ватсона лучшим - правда, с оговоркой «на континенте». Даже Маргарет Тэтчер была очарована советской лентой, показанной за рубежом еще в 1982 году. В начале 2006 года Василий Ливанов стал кавалером ордена Британской империи как «посол британской культуры в России». А в сентябре 2003 года председатель Международного клуба Конан-Дойла, вручая Василию Борисовичу диплом за лучшего Шерлока Холмса, первым делом сказал: «Мы должны все почтить вставанием память замечательного русского актера, воплотившего доктора Ватсона, - Виталия Соломина».
Виталий Соломин родился в Чите в 1941 году. Его родители были профессиональными музыкантами: отец, Мефодий Викторович, играл чуть ли не на всех струнных инструментах, а мама, Зинаида Ананьевна, обладала вокальным даром (меццо-сопрано). Старший брат Виталия – Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра с 1988 года, заронил в него мечту о сцене, и Виталий отправился в Москву поступать в Театральное училище имени Щепкина. Помимо авторитета старшего брата, к тому моменту уже закончившего «Щепку», стимулом явился визит в Читу комиссии из этого училища, куда младший поступил в 1959 году.
Еще будучи студентом, Виталий уже начал играть в Малом, с которым переплетется его жизнь на 40 лет. Две трети жизни в этом великом театре, цифра-понятие, провоцирующая на доронинское риторическое «Любите ли вы театр?..» Кстати, именно «Старшая сестра» стала дебютом для Виталия в кино. Всего же он снялся более чем в 40 лентах. Театр и кино - параллельные миры - постоянно открывали «нового» Соломина. Отвечая журналистам, он заметил, что из семи ролей «королевского» театрального репертуара российского актера им сыграно шесть, не хватает только Сирано де Бержерака. Среди соломинских особых театральных удач надо назвать роль Ипполита в спектакле »Не все коту масленица», Чацкого («Горе от ума»), Хлестакова («Ревизор»), Протасова («Живой труп»), Астрова (»Дядя Ваня»).
В конце 80-х Соломин оказался на два года разлучен со своим театром, перейдя в Театр имени Моссовета. Чувствуя себя плотью от плоти Малого, воспринимая его как свой смысл жизни, он вернулся на родную сцену после того, как там поменялось руководство. В Малом Виталий, реализуя себя одновременно и в качестве режиссера, поставил не только спектакли «Мой любимый клоун» и «Живой труп», но и «Дикарку» по пьесе Островского (где исполнил роль Ашметьева), и мюзикл А.Колкера »Свадьба Кречинского» (по Сухово-Кобылину). Он признавался, что, когда начинал работу, продлившуюся в результате около двух лет, то не предполагал, что получится мюзикл. Этот жанр, пожалуй, можно причислить к «соломинским», настолько органично »Свадьба Кречинского» вошла в репертуар. Да и фильмы «Сильва», «Летучая мышь», о съемках которых Виталий вспоминал с удовольствием, - тоже музыкальные комедии.
На съемках фильма «Городской романс» Виталий познакомился со своей будущей супругой - Марией Леонидовой. Но режиссер картины Петр Тодоровский в какой-то момент передумал и вместо Соломина взял на роль Евгения Киндинова. Далее, предлагая руку и сердце, Виталий поставил условие, что Мария больше не будет сниматься в кино. Исключение составила роль в «Приключениях Холмса и Ватсона» («Кровавая надпись», 1979) и участие в «Сильве». По словам Марии, расставание с кино не вызвало у нее серьезных переживаний, тем более что по профессии она не актриса, а художник-модельер. У них родились две дочери - Анастасия и Елизавета. Виталий Соломин был любящим отцом и дедом, обожал устраивать праздники. Однажды, например, дабы разогнать скуку, затеял Новый год в марте.
Соломин говорил, что завидует Андрею Миронову, также на сцене начавшему восхождение в вечность. Инсульт сразил Виталия Соломина в первом акте «Свадьбы Кречинского». Потом было отделение реанимации Склифа... С этим миром Виталий Мефодьевич расстался 27 мая 2002 года на 61-м году жизни.
Спустя год после его смерти прошел первый театральный фестиваль памяти одного из лучших актеров нашего времени. Виталия Соломина чествовали двадцать лучших театров России. Два года назад вышла книга Светланы Овчинниковой и Майи Карапетян «Виталий Соломин. Три любви». Там приводится запись из дневника Виталия Соломина: «Меня нет. Но я есть. И я хочу это заявить».
Однажды Виталий Соломин признался: «У меня, народного артиста, работающего в старейшем национальном театре страны, зарплата меньше, чем у уборщицы! Знаете, сколько я получаю за работу в спектакле «Свадьба Кречинского»? 30 долларов! А спектакль сложнейший - мюзикл, три часа идет. И я продолжаю играть его не из-за денег, а потому что нравится!» Что называется, без комментариев.
Автор: Ксения Апель
Источник: Независимая газета-Антракт (приложение к газете Независимая газета)
Дата: 08.12.2006
07.12.2006
Подробнее
КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ ХОХЛОВ
КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ ХОХЛОВ
Страничка посвящена творчеству режиссера Малого театра Константина Павловича Хохлова…
Страничка посвящена творчеству режиссера Малого театра Константина Павловича Хохлова…
КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ ХОХЛОВ
Страничка посвящена творчеству режиссера Малого театра Константина Павловича Хохлова…
ХОХЛОВ Константин Павлович (20.Х (1.ХI). 1885 — 1.1.1956) – русский советский актер, режиссер и педагог. Народный артист СССР (1944). В 1908 окончил Московский театральное училище (ученик А. П. Ленского). В 1908-20 — актер МХТ. Играл роли: Каренина («Живой труп»), Горацио («Гамлет»), лейтенанта Люнума («У жизни в лапах» Гамсуна), Елецкого («Нахлебник» Тургенева) и др. Участвовал в спектаклях 1-й и 2-й Студий МХТ. С 1921 работал в Большом драматическом театре в Петрограде, где сыграл роли Саллюстия де Базана («Рюи Блаз» Гюго), Консула («Земля» Брюсова) и др. В 1922 осуществил здесь свою первую режиссерскую работу — «Юлий Цезарь» Шекспира (играл роль Марка Антония). Вскоре Xохлов становится главным режиссером Большого драматического театра, на сцене которого поставил ряд спектаклей, отразивших влияние экспрессионизма и конструктивизма: «Газ» Кайзера (1922), «Ужин шуток» Бенелли (1923), «Близнецы» Плавта (1923), «Учитель Бубус» Файко (1925). В 1925-30 Xохлов — режиссер Ленинградского академического театра драмы (ныне им. Пушкина), здесь поставил спектакли: «Царь Эдип» Софокла (1924), «Яд» Луначарского (совм. с Н. В. Петровым, 1925), «Пугачевщина» Тренева (совм. с Л. С. Вивьеном и Петровым, 1926), «Бархат и лохмотья» Луначарского и Штуккена (1927), «Доходное место», «Горе от ума» (оба в 1928).
В 1931-38 Xохлов — режиссер московского Малого театра, на сцене этого театра поставил спектакли: «Плоды просвещения» (1932), «Враги» (1933); «Бойцы» Ромашова (1934, совместно с Л. М. Прозоровским), «Волки и овцы» (1935); «Слава» В.Гусева (1936); «На берегу Невы» Тренева (1937); «Дружба» В.Гусева (1938, совместно с Е.Велиховым); «Борис Годунов» А.С.Пушкина (1937). В 1938-54 был художественным руководителем, затем гл. режиссером Киевского русского театра им. Леси Украинки, где осуществил свои лучшие пост.: «Каменный властелин» Леси Украинки (1939, 1946), «Простые сердца» Паустовского (1939), «Зыковы» (1940), «Враги» (1951); «Фельдмаршал Кутузов» Соловьева (1940), «Нашествие» (1943, Караганда; 1944, Киев); «Пигмалион» Шоу (1945), «Закон чести» Штейна (1948), «Директор» Алешина (1950), «Месяц в деревне» Тургенева (1954). В период руководства Xохлова Театр им. Леси Украинки достиг творческого расцвета и стал одним из ведущих русских драматических театров СССР. Значит, событием явился также спектакль «Вишневый сад», поставленный Xохловым на сцене Театра им. И. Франко (1946). В 1954 Xохлов возвратился в Ленинград и стал главным режиссером Большого драматического театра. Поставил «Половчанские сады» Леонова (1954) и «Перед заходом солнца» Гауптмана (1955). Лучшие режиссерские работы Xохлова отличались глубоким проникновением в идейно-художественный замысел автора, строгостью формы, жизненной правдой актерского исполнения, достигавшейся в результате огромной педагогической работы с актерами. Xохлов уделял большое внимание воспитанию театральной молодежи. С 1922 занимался педагогической деятельностью, преподавал мастерство актера в Театр. училище им. Щепкина в Москве, в студии Театра им. Леси Украинки и украинском Театральном институте им. Карпенко-Карого в Киеве, ленинградском Театральном институте им. А. Н. Островского (с 1946 – профессор).
При вступлении К.П.Хохлова в труппу Малого театра в 1931 году, на него возлагались большие надежды, пишет в своей книге «Академический Малый театр. 1917-1941» Ю.А.Дмитриев. Ученик А. П. Ленского, он в 1908 году окончил Московское театральное училище и тогда же стал актером Московского Художественного театра, где сыграл ряд ответственных ролей. Работал под руководством К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко. В 1921 году Хохлов перешел в петроградский Большой драматический театр, в котором осуществил свою первую режиссерскую работу, поставил «Юлия Цезаря» Шекспира. В этом театре, а позже в Ленинградском академическом театре драмы Хохлов ставил как современные, так и классические произведения, заботясь об усилении их социального звучания. В 20-е годы он увлекся экспрессионизмом, и главной темой для него стали распадение и гибель личности в условиях буржуазного общества. В то же время, воспитанник школы Малого театра, сотрудник МХАТ, он очень высоко ставил актерское искусство, заботился, чтобы каждый исполнитель был заметен в спектакле. Постановки Хохлова отличались организованностью, четкостью, часто до педантизма, подчинением всех компонентов определенной идее. Станиславский так о нем писал в 1932 году: «У других, как, например, у Хохлова, форма не создает полной кувыркол-легии, но лишь перевешивает настолько, что мельчит сущность и придает ей иное значение. Иногда сущность подавляет и закрывает форму. Это, конечно, неправильно, но при теперешних условиях, когда совсем забыта сущность, на это жаловаться не приходится» (Цит. по кн.: Виноградская И. Жизнь и творчество К. С. Станиславского, летопись в четырех томах. 1863—1938, т. 4. М., ВТО, 1976, с. 306).
Лит.: Большой Драматический театр. (Сб. статей, Л., 1935);
20 лет. Государственный Русский Драматический театр им. Леси Украинки. (Сб. статей), Киев, 1946;
Нестеровский П., К.П. Хохлов. Народный артист СССР, Киев, 1951.
ПУБЛИКАЦИИ
«Плоды просвещения» Л.Н.Толстого в постановке К.П.Хохлова (1932)
«Враги» М.Горького в постановке К.П.Хохлова (1933)
«Волки и овцы» А.Н.Островского в постановке К.П.Хохлова (1935)
«Борис Годунов» А.С.Пушкина в постановке К.П.Хохлова (1937)
Страничка посвящена творчеству режиссера Малого театра Константина Павловича Хохлова…
ХОХЛОВ Константин Павлович (20.Х (1.ХI). 1885 — 1.1.1956) – русский советский актер, режиссер и педагог. Народный артист СССР (1944). В 1908 окончил Московский театральное училище (ученик А. П. Ленского). В 1908-20 — актер МХТ. Играл роли: Каренина («Живой труп»), Горацио («Гамлет»), лейтенанта Люнума («У жизни в лапах» Гамсуна), Елецкого («Нахлебник» Тургенева) и др. Участвовал в спектаклях 1-й и 2-й Студий МХТ. С 1921 работал в Большом драматическом театре в Петрограде, где сыграл роли Саллюстия де Базана («Рюи Блаз» Гюго), Консула («Земля» Брюсова) и др. В 1922 осуществил здесь свою первую режиссерскую работу — «Юлий Цезарь» Шекспира (играл роль Марка Антония). Вскоре Xохлов становится главным режиссером Большого драматического театра, на сцене которого поставил ряд спектаклей, отразивших влияние экспрессионизма и конструктивизма: «Газ» Кайзера (1922), «Ужин шуток» Бенелли (1923), «Близнецы» Плавта (1923), «Учитель Бубус» Файко (1925). В 1925-30 Xохлов — режиссер Ленинградского академического театра драмы (ныне им. Пушкина), здесь поставил спектакли: «Царь Эдип» Софокла (1924), «Яд» Луначарского (совм. с Н. В. Петровым, 1925), «Пугачевщина» Тренева (совм. с Л. С. Вивьеном и Петровым, 1926), «Бархат и лохмотья» Луначарского и Штуккена (1927), «Доходное место», «Горе от ума» (оба в 1928).
В 1931-38 Xохлов — режиссер московского Малого театра, на сцене этого театра поставил спектакли: «Плоды просвещения» (1932), «Враги» (1933); «Бойцы» Ромашова (1934, совместно с Л. М. Прозоровским), «Волки и овцы» (1935); «Слава» В.Гусева (1936); «На берегу Невы» Тренева (1937); «Дружба» В.Гусева (1938, совместно с Е.Велиховым); «Борис Годунов» А.С.Пушкина (1937). В 1938-54 был художественным руководителем, затем гл. режиссером Киевского русского театра им. Леси Украинки, где осуществил свои лучшие пост.: «Каменный властелин» Леси Украинки (1939, 1946), «Простые сердца» Паустовского (1939), «Зыковы» (1940), «Враги» (1951); «Фельдмаршал Кутузов» Соловьева (1940), «Нашествие» (1943, Караганда; 1944, Киев); «Пигмалион» Шоу (1945), «Закон чести» Штейна (1948), «Директор» Алешина (1950), «Месяц в деревне» Тургенева (1954). В период руководства Xохлова Театр им. Леси Украинки достиг творческого расцвета и стал одним из ведущих русских драматических театров СССР. Значит, событием явился также спектакль «Вишневый сад», поставленный Xохловым на сцене Театра им. И. Франко (1946). В 1954 Xохлов возвратился в Ленинград и стал главным режиссером Большого драматического театра. Поставил «Половчанские сады» Леонова (1954) и «Перед заходом солнца» Гауптмана (1955). Лучшие режиссерские работы Xохлова отличались глубоким проникновением в идейно-художественный замысел автора, строгостью формы, жизненной правдой актерского исполнения, достигавшейся в результате огромной педагогической работы с актерами. Xохлов уделял большое внимание воспитанию театральной молодежи. С 1922 занимался педагогической деятельностью, преподавал мастерство актера в Театр. училище им. Щепкина в Москве, в студии Театра им. Леси Украинки и украинском Театральном институте им. Карпенко-Карого в Киеве, ленинградском Театральном институте им. А. Н. Островского (с 1946 – профессор).
При вступлении К.П.Хохлова в труппу Малого театра в 1931 году, на него возлагались большие надежды, пишет в своей книге «Академический Малый театр. 1917-1941» Ю.А.Дмитриев. Ученик А. П. Ленского, он в 1908 году окончил Московское театральное училище и тогда же стал актером Московского Художественного театра, где сыграл ряд ответственных ролей. Работал под руководством К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко. В 1921 году Хохлов перешел в петроградский Большой драматический театр, в котором осуществил свою первую режиссерскую работу, поставил «Юлия Цезаря» Шекспира. В этом театре, а позже в Ленинградском академическом театре драмы Хохлов ставил как современные, так и классические произведения, заботясь об усилении их социального звучания. В 20-е годы он увлекся экспрессионизмом, и главной темой для него стали распадение и гибель личности в условиях буржуазного общества. В то же время, воспитанник школы Малого театра, сотрудник МХАТ, он очень высоко ставил актерское искусство, заботился, чтобы каждый исполнитель был заметен в спектакле. Постановки Хохлова отличались организованностью, четкостью, часто до педантизма, подчинением всех компонентов определенной идее. Станиславский так о нем писал в 1932 году: «У других, как, например, у Хохлова, форма не создает полной кувыркол-легии, но лишь перевешивает настолько, что мельчит сущность и придает ей иное значение. Иногда сущность подавляет и закрывает форму. Это, конечно, неправильно, но при теперешних условиях, когда совсем забыта сущность, на это жаловаться не приходится» (Цит. по кн.: Виноградская И. Жизнь и творчество К. С. Станиславского, летопись в четырех томах. 1863—1938, т. 4. М., ВТО, 1976, с. 306).
Лит.: Большой Драматический театр. (Сб. статей, Л., 1935);
20 лет. Государственный Русский Драматический театр им. Леси Украинки. (Сб. статей), Киев, 1946;
Нестеровский П., К.П. Хохлов. Народный артист СССР, Киев, 1951.
ПУБЛИКАЦИИ
«Плоды просвещения» Л.Н.Толстого в постановке К.П.Хохлова (1932)
«Враги» М.Горького в постановке К.П.Хохлова (1933)
«Волки и овцы» А.Н.Островского в постановке К.П.Хохлова (1935)
«Борис Годунов» А.С.Пушкина в постановке К.П.Хохлова (1937)
06.12.2006
Подробнее
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной» А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной»
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. БОРОЗДИНЫ-МУЗИЛИ-РЫЖОВЫ
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. БОРОЗДИНЫ-МУЗИЛИ-РЫЖОВЫ
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной»
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. БОРОЗДИНЫ-МУЗИЛИ-РЫЖОВЫ
К ЧИТАТЕЛЮ
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (начало)
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (продолжение)
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (окончание)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (начало)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (продолжение)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (продолжение)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (окончание)
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ГЛИКЕРИЯ ФЕДОТОВА
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. МАРИЯ ЕРМОЛОВА
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. АЛЕКСАНДР ЛЕНСКИЙ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ПАВЕЛ ХОХЛОВ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. АЛЕКСАНДР ЮЖИН
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. МАКШЕЕВ, РЫБАКОВ, САДОВСКИЕ
Лишь на русской сцене можно было встретить такие замечательные актерские «династии», как Садовские, Самойловы, из поколения в поколение в течение сотни лет беззаветно служившие театру.
Таким же «театральным родом», который отдал свои силы, талант и жизнь Малому театру, была фамилия Бороздиных — Музиль — Рыжовых. В 1946 году мы отмечали столетие их служения театру.
Родоначальница этой династии — Варвара Васильевна Бороздина. После окончания Московского театрального училища она вступила в труппу Малого театра. Талантливая, обладающая благородной внешностью и прекрасным голосом, она в начале своей сценической карьеры с успехом выступала в водевилях, пела в опереттах, которые шли тогда довольно часто на сцене драматического театра. Она обращала на себя внимание грациозностью, женственностью, живостью и красотой. Постоянной ее партнершей выступала младшая сестра, тоже весьма любимая публикой, Евгения Васильевна (Бороздина вторая, как называли ее в афишах).
Варвара и Евгения Бороздины принадлежали к той группе актеров, которые вместе с великим Провом Садовским, Любовью Косицкой, Екатериной и Сергеем Васильевыми всегда выступали в пьесах А. Н. Островского. Они-то и помогли тому, что драматургия Островского так естественно срослась с творчеством Малого театра, стала его живой историей.
А. Н. Островский очень ценил дарование сестер Бороздиных, с которыми он был дружен. Ряд ролей, в том числе Варвару в «Грозе», Островский писал, имея в виду и облик и особенности таланта старшей из сестер — Варвары Бороздиной.
Она умерла в полном расцвете сил, оставив после себя двенадцатилетнюю дочь, тоже Варвару. Маленькая Варя тогда уже была ученицей в Московском театральном училище. По окончании этого училища ее зачислили на казенную сцену. В 1870 году «с разрешения господина директора императорских театров» (тогда требовались такие «разрешения», сейчас парадоксальные) Варвара Петровна Бороздина вышла замуж за актера Малого театра Николая Игнатьевича Музиля. У этой несомненно талантливой актрисы большая семья отняла столько сил, что проявить свою артистическую одаренность в полной мере она не смогла. Прослужив на сцене двадцать лет, она покинула театр.
Николая Игнатьевича я хорошо помню, ибо в течение ряда лет служила с ним вместе. Очень ценю я этого артиста, о котором, к сожалению, мало написано и сказано в истории нашего театра.
Музиль был несомненно выдающимся артистом, ярким и самобытным. Он страстно любил искусство и относился к театру с особым благоговением. С людьми он всегда был по-настоящему сердечен, добр и терпелив.
Своеобразна его судьба. Музиля приняли в труппу Малого театра в 1866 году. Он не получал никакого жалованья и безвозмездно играл на сцене до 1870 года, когда освободилась вакансия. Вокруг него плелись всевозможные интриги — в дореволюционном театре такие вещи случались весьма часто. Дело в том, что он был очень талантлив и многие опасались, не придется ли им уступить ему свое место. Но его громадное дарование и подкупающие простота и искренность характера сломили сопротивление. Не раз и в дальнейшем ему чинили всевозможные препятствия (уж очень он по всему своему складу не подходил к актерству того времени). Пожалуй, спасало его то, что он никогда не вступал ни в какие группировки и в «тайных боях» не участвовал. Николай Игнатьевич работал и работал, не замечал, что творилось вокруг него, и скоро стал одним из лучших мастеров Малого театра. Несмотря на то, что Николай Игнатьевич мало видел хорошего от окружающих и за свою жизнь столкнулся с множеством неприятностей, он не только не озлобился, но стремился каждому помочь, а того, кто нуждался в поддержке, поддержать. Это я не раз сама испытывала, за что навсегда глубоко благодарна ему, необыкновенно доброжелательному и редкостно благородному человеку.
В молодости Музиль был неподражаем в ролях простаков — его справедливо называли непревзойденным Митрофанушкой в «Недоросле» Фонвизина. Перед Островским Музиль преклонялся, ценя его и как драматурга, и как человека. А Александр Николаевич, со своей стороны, восторженно относился к Музилю. «Какой у него тон! Сама жизнь»,— говорил он по поводу его игры и многие свои пьесы отдавал ему для бенефиса. И в самом деле: Музиль был великий мастер на создание характерных жанровых фигур. В них находила отражение его наблюдательность над жизненными типами, его острый глаз. До сих пор в моей памяти как живые стоят образы, созданные им: Робинзон в «Бесприданнице», Шмага в «Без вины виноватые», Дормидонт в «Поздней любви», Мирон Ипатыч в «Невольницах», Чугунов в «Волках и овцах». Когда Музиль, играя Нарокова в «Талантах и поклонниках», читал Негиной — Ермоловой стихи, он плакал, плакал и зрительный зал, а участники спектакля с трудом сдерживали слезы. Я играла с ним в «Виндзорских проказницах», где он был изумительным Фордом.
Умел этот забытый теперь актер создавать подлинные шедевры из эпизодических ролей. Таким был, например, его старый повар в «Плодах просвещения» Л. Толстого — трагическая фигура, навсегда запечатлевшаяся в памяти. Звучала в голосе Музиля покорность судьбе, тихая печаль русского труженика, удел которого — беспросветная горькая старость. И нам казалось, что это — сама действительность, та жизнь, которую мы наблюдали бок о бок с собой: несправедливая, жестокая, не щадящая бедных, униженных, слабых. Теперь мы сказали бы, что в образ повара Музиль внес социальное содержание, протест; тогда мы говорили иные слова, но сущность их была такой же. В пушкинском «Борисе Годунове» артист играл Юродивого. Роль эта хоть и очень мала, но любима настоящими художниками сцены. Она нарисована рукой гения, и что-то жизненно трагическое наполняет ее. Музиль чувствовал это, с большой проникновенностью передавая трагизм образа. На каждом спектакле «Бориса Годунова» я нетерпеливо ждала сцены с Юродивым. Как бы силен ни был состав исполнителей, Музиль — Юродивый переигрывал всех. И не было в нем ничего надуманного — это был человек из народа, не боящийся «могучих владык», ничего не жаждущий, ни к чему не стремящийся, кроме правды.
Музиль обладал предельной четкостью речи, любил и умел тщательно обдумывать все мелочи и детали, вносить свои находки в роль. Но в то же время он был подлинным продолжателем щепкинского сценического реализма, не позволял частностям заслонять главное. В его игре никогда не чувствовалось притворства, она отличалась большой и искренней задушевностью.
У Николая Игнатьевича и Варвары Петровны было шестеро детей, четверо из них стали артистами. Две старшие дочери — Варвара Николаевна и Елена Николаевна — учились у Александра Павловича Ленского, а потом поступили в Малый театр. Их брат Николай Николаевич тоже вступил в труппу. Младшая дочь, Надежда Николаевна, выступавшая под фамилией Музиль-Бороздиной, играла сначала в московском театре Корша, а потом в Петербурге. Изящная и талантливая, она была любимицей публики.
Елена Николаевна, исполнявшая роли ingénue dramatique, отличалась большой искренностью и трогала зрителей непосредственностью, правдой и глубиной чувства. Ее очень любила и ценила М. Н. Ермолова. Впоследствии она стала прекрасным педагогом. Самая старшая из сестер — наша знаменитая актриса, народная артистка СССР Варвара Николаевна Рыжова. Кто не знает ее! Кто не восторгался ее разносторонним дарованием. Так же, как и отец, влюбленная в искусство, она, несмотря на долголетний сценический путь и возраст, до последних дней своего пребывания в театре находила в себе достаточно сил, чтобы быть на сцене всегда новой. И всегда была поистине народной.
Рыжова уже в первые годы своей артистической карьеры в роли Акулины из «Власти тьмы» обратила на себя внимание Льва Николаевича Толстого, одобрившего ее стремление придать характерность образу и показать Акулину как настоящую деревенскую девку. Никогда Варвара Николаевна не бывала удовлетворена собой. Все ей казалось, что чего-то не хватает то в одной, то в другой сцене, и она искала, пробовала новые решения, отделывала интонации. А ее интонации — как они были искренни, как живы!
Варвара Николаевна своим примером доказала, чего может достигнуть артист трудом в соединении с талантом. Огромной работой и непрерывным наблюдением жизни она ежедневно обогащала и шлифовала свое природное дарование. Она была всегда горячей поклонницей драматургии Островского, переиграла в его пьесах множество ролей, среди которых Улита в «Лесе», Фелицата в «Правде — хорошо, а счастье лучше», Домна Пантелеевна в «Талантах и поклонниках» должны быть, без сомнения, выделены особо. В последние годы у нее, бывало, сильно болят ноги. Сидит дома в кресле с утра и не может встать. Но наступал вечер, било шесть часов, за ней приезжала машина. С большим трудом спускалась Варвара Николаевна вниз — и машина везла ее на площадь Свердлова. Надо играть «Правда — хорошо, а счастье лучше». И происходило полное преображение. Варвара Николаевна выходила на сцену, не помня про свою боль, не чувствуя ее. А в финале Фелицата даже плясала от радости, нахваливая себя за удачный исход борьбы. Рыжова могла бы и не приплясывать — это ее собственная сценическая деталь,— но ни разу она не отказывалась от этого эпизода. Как все вдохновенные артисты, Рыжова забывала про физическое недомогание, когда выходила на сцену.
Но не только в отечественной классике Варвара Николаевна создавала интересные образы.
На сцене Малого театра ей принадлежит не один поистине замечательный образ в советских пьесах. Она была на редкость жизненна в роли крестьянки Марьи в «Любови Яровой» Тренева. Словно где-то актриса видела эту женщину, совсем уж забитую жизнью, совсем темную, которую только любовь к сыновьям заставила покинуть родную избу. Выходила она на сцену — маленькая, растерявшаяся перед событиями, понять их никак не может. И все ищет сыновей, все тоскует по ним, все хочет вернуть их домой, в деревню. Трогательна была в этой роли В. Н. Рыжова, правдива, достоверна и очень выразительна.
И Маланью в «Ясном логе» она играла интересно, хотя эта роль куда менее содержательна и ярка, нежели Марья.
Играя Мотылькову в «Славе» Гусева, состязалась в яркости с М. М. Блюменталь-Тамариной и Е. Д. Турчаниновой (все они были очень хороши в роли матери героя-летчика). Демидьевну в «Нашествии» Леонова играла с трагедийными красками.
Под своей девичьей фамилией Варвара Николаевна играла лишь несколько лет и, выйдя замуж за актера Малого театра Ивана Андреевича Рыжова, стала носить его фамилию. Это был артист тонкий, вдумчивый и наблюдательный. Он зарекомендовал себя и хорошим педагогом — ряд его учеников занимал и занимает сейчас ведущее положение на сцене Московского Малого и многих столичных и периферийных театров.
Иван Андреевич обладал прекрасными внешними данными, отлично держался на сцене, прекрасно носил костюм (он кончил балетные классы театрального училища и несколько сезонов участвовал в балетных спектаклях Большого театра). По своим внешним данным это был настоящий герой-любовник — ему часто и поручали эти роли. Так, после Южина он играл Николая в «Поздней любви», Дульчина в «Последней жертве». Но душа его лежала к характерным ролям, многие из которых он играл с блеском.
Сын Ивана Андреевича и Варвары Николаевны, народный артист РСФСР Николай Иванович Рыжов — представитель четвертого поколения этого театрального рода. Он унаследовал многие свойства своего дарования и от дедушки и от родителей. Играл Митрофанушку в «Недоросле», Разлюляева («Бедность не порок»). Н. И. Рыжов по складу своего таланта умеет быть одновременно и сочно-бытовым и сатиричным. Это ему особенно удавалось в роли Барабошева («Правда — хорошо, а счастье лучше») — человека беспросветно тупого, дикарски относящегося ко всему, что люди называли прогрессом. Хорошо сыграл он и Лыняева в «Волках и овцах», хотя до классического исполнения, каким можно назвать исполнение А. П. Ленского, не поднялся. Впрочем, этого нельзя требовать ни от кого. Н. И. Рыжов умеет наблюдать действительность и передавать на сцене ее характерные черты, напоминая этим своего отца. Николай Иванович страстно любит драматургию Островского и умеет доносить до советского зрителя красоту языка великого драматурга.
Продолжение следует…
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. БОРОЗДИНЫ-МУЗИЛИ-РЫЖОВЫ
К ЧИТАТЕЛЮ
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (начало)
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (продолжение)
СЕМЬЯ ЯБЛОЧКИНЫХ (окончание)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (начало)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (продолжение)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (продолжение)
ГОДЫ ТРУДА И УЧЕНЬЯ (окончание)
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ГЛИКЕРИЯ ФЕДОТОВА
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. МАРИЯ ЕРМОЛОВА
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. АЛЕКСАНДР ЛЕНСКИЙ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ПАВЕЛ ХОХЛОВ
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. АЛЕКСАНДР ЮЖИН
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. МАКШЕЕВ, РЫБАКОВ, САДОВСКИЕ
Лишь на русской сцене можно было встретить такие замечательные актерские «династии», как Садовские, Самойловы, из поколения в поколение в течение сотни лет беззаветно служившие театру.
Таким же «театральным родом», который отдал свои силы, талант и жизнь Малому театру, была фамилия Бороздиных — Музиль — Рыжовых. В 1946 году мы отмечали столетие их служения театру.
Родоначальница этой династии — Варвара Васильевна Бороздина. После окончания Московского театрального училища она вступила в труппу Малого театра. Талантливая, обладающая благородной внешностью и прекрасным голосом, она в начале своей сценической карьеры с успехом выступала в водевилях, пела в опереттах, которые шли тогда довольно часто на сцене драматического театра. Она обращала на себя внимание грациозностью, женственностью, живостью и красотой. Постоянной ее партнершей выступала младшая сестра, тоже весьма любимая публикой, Евгения Васильевна (Бороздина вторая, как называли ее в афишах).
Варвара и Евгения Бороздины принадлежали к той группе актеров, которые вместе с великим Провом Садовским, Любовью Косицкой, Екатериной и Сергеем Васильевыми всегда выступали в пьесах А. Н. Островского. Они-то и помогли тому, что драматургия Островского так естественно срослась с творчеством Малого театра, стала его живой историей.
А. Н. Островский очень ценил дарование сестер Бороздиных, с которыми он был дружен. Ряд ролей, в том числе Варвару в «Грозе», Островский писал, имея в виду и облик и особенности таланта старшей из сестер — Варвары Бороздиной.
Она умерла в полном расцвете сил, оставив после себя двенадцатилетнюю дочь, тоже Варвару. Маленькая Варя тогда уже была ученицей в Московском театральном училище. По окончании этого училища ее зачислили на казенную сцену. В 1870 году «с разрешения господина директора императорских театров» (тогда требовались такие «разрешения», сейчас парадоксальные) Варвара Петровна Бороздина вышла замуж за актера Малого театра Николая Игнатьевича Музиля. У этой несомненно талантливой актрисы большая семья отняла столько сил, что проявить свою артистическую одаренность в полной мере она не смогла. Прослужив на сцене двадцать лет, она покинула театр.
Николая Игнатьевича я хорошо помню, ибо в течение ряда лет служила с ним вместе. Очень ценю я этого артиста, о котором, к сожалению, мало написано и сказано в истории нашего театра.
Музиль был несомненно выдающимся артистом, ярким и самобытным. Он страстно любил искусство и относился к театру с особым благоговением. С людьми он всегда был по-настоящему сердечен, добр и терпелив.
Своеобразна его судьба. Музиля приняли в труппу Малого театра в 1866 году. Он не получал никакого жалованья и безвозмездно играл на сцене до 1870 года, когда освободилась вакансия. Вокруг него плелись всевозможные интриги — в дореволюционном театре такие вещи случались весьма часто. Дело в том, что он был очень талантлив и многие опасались, не придется ли им уступить ему свое место. Но его громадное дарование и подкупающие простота и искренность характера сломили сопротивление. Не раз и в дальнейшем ему чинили всевозможные препятствия (уж очень он по всему своему складу не подходил к актерству того времени). Пожалуй, спасало его то, что он никогда не вступал ни в какие группировки и в «тайных боях» не участвовал. Николай Игнатьевич работал и работал, не замечал, что творилось вокруг него, и скоро стал одним из лучших мастеров Малого театра. Несмотря на то, что Николай Игнатьевич мало видел хорошего от окружающих и за свою жизнь столкнулся с множеством неприятностей, он не только не озлобился, но стремился каждому помочь, а того, кто нуждался в поддержке, поддержать. Это я не раз сама испытывала, за что навсегда глубоко благодарна ему, необыкновенно доброжелательному и редкостно благородному человеку.
В молодости Музиль был неподражаем в ролях простаков — его справедливо называли непревзойденным Митрофанушкой в «Недоросле» Фонвизина. Перед Островским Музиль преклонялся, ценя его и как драматурга, и как человека. А Александр Николаевич, со своей стороны, восторженно относился к Музилю. «Какой у него тон! Сама жизнь»,— говорил он по поводу его игры и многие свои пьесы отдавал ему для бенефиса. И в самом деле: Музиль был великий мастер на создание характерных жанровых фигур. В них находила отражение его наблюдательность над жизненными типами, его острый глаз. До сих пор в моей памяти как живые стоят образы, созданные им: Робинзон в «Бесприданнице», Шмага в «Без вины виноватые», Дормидонт в «Поздней любви», Мирон Ипатыч в «Невольницах», Чугунов в «Волках и овцах». Когда Музиль, играя Нарокова в «Талантах и поклонниках», читал Негиной — Ермоловой стихи, он плакал, плакал и зрительный зал, а участники спектакля с трудом сдерживали слезы. Я играла с ним в «Виндзорских проказницах», где он был изумительным Фордом.
Умел этот забытый теперь актер создавать подлинные шедевры из эпизодических ролей. Таким был, например, его старый повар в «Плодах просвещения» Л. Толстого — трагическая фигура, навсегда запечатлевшаяся в памяти. Звучала в голосе Музиля покорность судьбе, тихая печаль русского труженика, удел которого — беспросветная горькая старость. И нам казалось, что это — сама действительность, та жизнь, которую мы наблюдали бок о бок с собой: несправедливая, жестокая, не щадящая бедных, униженных, слабых. Теперь мы сказали бы, что в образ повара Музиль внес социальное содержание, протест; тогда мы говорили иные слова, но сущность их была такой же. В пушкинском «Борисе Годунове» артист играл Юродивого. Роль эта хоть и очень мала, но любима настоящими художниками сцены. Она нарисована рукой гения, и что-то жизненно трагическое наполняет ее. Музиль чувствовал это, с большой проникновенностью передавая трагизм образа. На каждом спектакле «Бориса Годунова» я нетерпеливо ждала сцены с Юродивым. Как бы силен ни был состав исполнителей, Музиль — Юродивый переигрывал всех. И не было в нем ничего надуманного — это был человек из народа, не боящийся «могучих владык», ничего не жаждущий, ни к чему не стремящийся, кроме правды.
Музиль обладал предельной четкостью речи, любил и умел тщательно обдумывать все мелочи и детали, вносить свои находки в роль. Но в то же время он был подлинным продолжателем щепкинского сценического реализма, не позволял частностям заслонять главное. В его игре никогда не чувствовалось притворства, она отличалась большой и искренней задушевностью.
У Николая Игнатьевича и Варвары Петровны было шестеро детей, четверо из них стали артистами. Две старшие дочери — Варвара Николаевна и Елена Николаевна — учились у Александра Павловича Ленского, а потом поступили в Малый театр. Их брат Николай Николаевич тоже вступил в труппу. Младшая дочь, Надежда Николаевна, выступавшая под фамилией Музиль-Бороздиной, играла сначала в московском театре Корша, а потом в Петербурге. Изящная и талантливая, она была любимицей публики.
Елена Николаевна, исполнявшая роли ingénue dramatique, отличалась большой искренностью и трогала зрителей непосредственностью, правдой и глубиной чувства. Ее очень любила и ценила М. Н. Ермолова. Впоследствии она стала прекрасным педагогом. Самая старшая из сестер — наша знаменитая актриса, народная артистка СССР Варвара Николаевна Рыжова. Кто не знает ее! Кто не восторгался ее разносторонним дарованием. Так же, как и отец, влюбленная в искусство, она, несмотря на долголетний сценический путь и возраст, до последних дней своего пребывания в театре находила в себе достаточно сил, чтобы быть на сцене всегда новой. И всегда была поистине народной.
Рыжова уже в первые годы своей артистической карьеры в роли Акулины из «Власти тьмы» обратила на себя внимание Льва Николаевича Толстого, одобрившего ее стремление придать характерность образу и показать Акулину как настоящую деревенскую девку. Никогда Варвара Николаевна не бывала удовлетворена собой. Все ей казалось, что чего-то не хватает то в одной, то в другой сцене, и она искала, пробовала новые решения, отделывала интонации. А ее интонации — как они были искренни, как живы!
Варвара Николаевна своим примером доказала, чего может достигнуть артист трудом в соединении с талантом. Огромной работой и непрерывным наблюдением жизни она ежедневно обогащала и шлифовала свое природное дарование. Она была всегда горячей поклонницей драматургии Островского, переиграла в его пьесах множество ролей, среди которых Улита в «Лесе», Фелицата в «Правде — хорошо, а счастье лучше», Домна Пантелеевна в «Талантах и поклонниках» должны быть, без сомнения, выделены особо. В последние годы у нее, бывало, сильно болят ноги. Сидит дома в кресле с утра и не может встать. Но наступал вечер, било шесть часов, за ней приезжала машина. С большим трудом спускалась Варвара Николаевна вниз — и машина везла ее на площадь Свердлова. Надо играть «Правда — хорошо, а счастье лучше». И происходило полное преображение. Варвара Николаевна выходила на сцену, не помня про свою боль, не чувствуя ее. А в финале Фелицата даже плясала от радости, нахваливая себя за удачный исход борьбы. Рыжова могла бы и не приплясывать — это ее собственная сценическая деталь,— но ни разу она не отказывалась от этого эпизода. Как все вдохновенные артисты, Рыжова забывала про физическое недомогание, когда выходила на сцену.
Но не только в отечественной классике Варвара Николаевна создавала интересные образы.
На сцене Малого театра ей принадлежит не один поистине замечательный образ в советских пьесах. Она была на редкость жизненна в роли крестьянки Марьи в «Любови Яровой» Тренева. Словно где-то актриса видела эту женщину, совсем уж забитую жизнью, совсем темную, которую только любовь к сыновьям заставила покинуть родную избу. Выходила она на сцену — маленькая, растерявшаяся перед событиями, понять их никак не может. И все ищет сыновей, все тоскует по ним, все хочет вернуть их домой, в деревню. Трогательна была в этой роли В. Н. Рыжова, правдива, достоверна и очень выразительна.
И Маланью в «Ясном логе» она играла интересно, хотя эта роль куда менее содержательна и ярка, нежели Марья.
Играя Мотылькову в «Славе» Гусева, состязалась в яркости с М. М. Блюменталь-Тамариной и Е. Д. Турчаниновой (все они были очень хороши в роли матери героя-летчика). Демидьевну в «Нашествии» Леонова играла с трагедийными красками.
Под своей девичьей фамилией Варвара Николаевна играла лишь несколько лет и, выйдя замуж за актера Малого театра Ивана Андреевича Рыжова, стала носить его фамилию. Это был артист тонкий, вдумчивый и наблюдательный. Он зарекомендовал себя и хорошим педагогом — ряд его учеников занимал и занимает сейчас ведущее положение на сцене Московского Малого и многих столичных и периферийных театров.
Иван Андреевич обладал прекрасными внешними данными, отлично держался на сцене, прекрасно носил костюм (он кончил балетные классы театрального училища и несколько сезонов участвовал в балетных спектаклях Большого театра). По своим внешним данным это был настоящий герой-любовник — ему часто и поручали эти роли. Так, после Южина он играл Николая в «Поздней любви», Дульчина в «Последней жертве». Но душа его лежала к характерным ролям, многие из которых он играл с блеском.
Сын Ивана Андреевича и Варвары Николаевны, народный артист РСФСР Николай Иванович Рыжов — представитель четвертого поколения этого театрального рода. Он унаследовал многие свойства своего дарования и от дедушки и от родителей. Играл Митрофанушку в «Недоросле», Разлюляева («Бедность не порок»). Н. И. Рыжов по складу своего таланта умеет быть одновременно и сочно-бытовым и сатиричным. Это ему особенно удавалось в роли Барабошева («Правда — хорошо, а счастье лучше») — человека беспросветно тупого, дикарски относящегося ко всему, что люди называли прогрессом. Хорошо сыграл он и Лыняева в «Волках и овцах», хотя до классического исполнения, каким можно назвать исполнение А. П. Ленского, не поднялся. Впрочем, этого нельзя требовать ни от кого. Н. И. Рыжов умеет наблюдать действительность и передавать на сцене ее характерные черты, напоминая этим своего отца. Николай Иванович страстно любит драматургию Островского и умеет доносить до советского зрителя красоту языка великого драматурга.
Продолжение следует…
Подробнее
БАТЮШКА ЮРИЙ АРСЕНЬЕВИЧ...
В моей домашней библиотеке есть целый раздел под названием «Дмитриев»: книги об искусстве, о людях искусства, воспоминания...
БАТЮШКА ЮРИЙ АРСЕНЬЕВИЧ...
В моей домашней библиотеке есть целый раздел под названием «Дмитриев»: книги об искусстве, о людях искусства, воспоминания... Здесь далеко не все, ведь на счету автора более 30 книг и статей несть числа. И удивишься невольно: сколько же можно написать в течение одной жизни!
Правда, жизнь была долгая: Юрий Арсеньевич Дмитриев не дожил всего нескольких месяцев до своего 95-летия, которое мы отмечаем в эти декабрьские дни, уже без него. При нем отмечали бы шумно, весело, с обильным стечением гостей и непременным сюрпризом хозяина - очередной книгой. Трудился он до последних дней, несмотря на болезни и возраст, азартно, с поразительным аппетитом к работе. Те, кому повезло работать или просто быть рядом с ним, могли напитаться этой энергией и позавидовать ей незлой, белой завистью. В чем был источник энергии? В сильной, крепкой натуре в неиссякающем жизнелюбии? В том, чем он занят был долгие годы, смолоду и до конца? Ведь дело, коль скоро оно по душе, формирует нас, отзывается в нас, как отозвались в Дмитриеве три его любимых искусства - театр, цирк и эстрада.
На первый взгляд, странный разброс интересов. Написал капитальный двухтомник «Академический Малый театр» - о его прошлом и настоящем, великих артистах старейшего театра России. Писал о том, чему сам был свидетель, - истории советского театра, которая вся прошла на его глазах. О смелом и веселом искусстве цирка, где он стал основателем новой науки - цирковедения, завершив полувековой труд в этой сфере монументальным изданием «Цирк в России. От истоков до 2000 года». Об эстраде, которую так же решительно сделал предметом серьезной науки.
Широта эта разбросом никак не была. В «низовой» культуре, в гуляньях, балаганах, у скоморохов Дмитриев видел ту почву, откуда росли на Руси и цирк, и театр, и эстрада. Словно сами эти искусства подсказывали ему идею своего общего корня.
Все было выбрано неслучайно. Дмитриев, человек земной, но не будничный г артистичный, потому, видно, и выбирал себе праздничные искусства и героев ярких, незаурядных. В театре его тянуло к трагикам и романтикам, начиная с Мочалова и Ермоловой. На эстраде - к таким фигурам, как Утесов и Райкин, в цирке -Кио... Список можно увеличивать многократно. Это не значит, что в поле зрения Дмитриева были лишь «звезды»: вовсе нет. Он был в широком смысле слова демократичен, и занимали его люди и судьбы разные, рядовые, вне зависимости от успеха, от ранга. Речь идет о пристрастиях, на что каждый имеет право, об ориентирах.
В списке его научных титулов все на месте: профессор, доктор искусствоведения, заслуженный деятель искусств России. Все справедливо - Дмитриев с его живой и энергичной натурой не мог быть ученым-затворником, ученым кабинетного склада, сторонним наблюдателем процесса. Он активно участвовал в нем, в самом себе соединив науку и практику: работал в системе цирка, помогая его развитию, находя ему достойное место в культуре - и настаивая на этом, и добиваясь своего (как поступал и с эстрадой).
Естественный, врожденный демократизм его распространялся на все: на отношение к миру, к людям, к искусству, которое он различал не по сорту (высшее - низшее), но по качеству - настоящее и поддельное.
Дмитриева трудно понять, не зная его жизненного пути, его времени. Его биография - это биография поколения, рано вошедшего в жизнь, рано осознавшего свое призвание и верного ему до конца. Юноша из нетеатральной семьи, с рабочей профессией, быстро потянувшийся к искусству, стал рабкором, начал печататься в конце 1920-х годов, затем кончил ГИТИС, прошел все ступени научной карьеры, где были разом и наравне педагогика, исследования, живая жизнь искусства.
С середины 1940-х годов вторым домом Дмитриева стал Институт истории искусств (ныне - Институт искусствознания), где он был в числе основателей, а с середины 1960-х до 1990-х руководил сектором театра, в ту пору - командой великолепных ученых, ярких личностей, порой с трудным характером и трудной судьбой, да и со взглядами иными, чем его собственные. Это не имело для Дмитриева значения. Он мог спорить, не соглашаться, но всех принимал под свое крыло и защищал, если было нужно, в небезопасных ситуациях (а таких тогда было немало, и сотрудники ему доставались не слишком «благонадежные»).
Человек импульсивный, неравнодушный, неровный, он мог вспылить, обидеть и обидеться - но был незлопамятен и отходчив. Мог оценить талант иной, чем у него, природы. Сложные и глубокие отношения связывали его, к примеру, с Татьяной Михайловной Родиной, с которой он вместе учился, а потом долгие годы работал, - ученым иного направления и склада, чем он. Несогласия их бывали яростными, споры доходили до ссоры, но никто из них не таил потом зла, не держал камня за пазухой, не терял чувства родства. И когда Родиной не стало, Дмитриев (в поздние свои годы) сорвался с курорта, прилетел в Москву, примчался, в чем был, чтобы проститься с давней своей подругой.
Это чувство родства, редкая сейчас ценность, из разряда патриархальных (и вечных), сказывалось во всем. Он любил выращивать молодежь, подталкивать к развитию, и, если кто-то ленился, стыдил того прилюдно и неустанно, до той поры, пока лентяй не брал свой рубеж, не выпускал книгу, не защищал диссертацию. Педагогическая жилка билась в нем изначально. Он преподавал в разных училищах и институтах и создал свою научную школу, и среди учеников его - «звезды» арены и сцены. Потребность опекать и собирать людей, жить общинно, семейно была в нем неистребимой. Недаром коллеги по работе называли его ласково и почтительно: батюшка. Батюшка Юрий Арсеньевич...
В нем не было ни научного, ни житейского эгоизма. Он радовался чужим успехам, стимулировал, провоцировал их. Увлечения свои не таил, а претворял в общее дело, раздавал щедро. Основал в институте группу эстрады, ставшую полноправным отделом. Затевал коллективные труды, вокруг которых образуется человеческое сообщество. Мог собрать большую группу театроведов и повезти их в Польшу или по Золотому кольцу - знакомиться с театром, а заодно и с жизнью. Каждое лето отправлялся со своим сектором в Госфильмофонд, где работал (и работает) его сын, - смотреть те шедевры мирового кино, которые были тогда «не дозволены к прокату».
Все это он мог бы делать один, сам по себе, не утруждаясь лишними хлопотами, но не хотел: предпочитал быть вместе.
Пройдя через все то, что выпало на долю его ровесникам, не дотянув малости до 100-летия, он не ломался и не сгибался, хотя героем себя не считал и не был. Жил с открытой душой; делал свое дело, помогал людям. Чувство жизни, вкус жизни не оставили его до конца. И еще...
Одна из лучших книг Дмитриева названа радостно и бесстрашно: «Эстрада и цирк глазами влюбленного». Дар любви был в нем неистощимым: к своим искусствам, к близким, к прелестной и мужественной своей жене, помощнице, другу.
Говорят, этот дар продлевает жизнь и делает ее полной. Видимо, так...
Автор: Татьяна ШАХ-АЗИЗОВА.
Источник: Московская правда
Дата: 05.12.2006
В моей домашней библиотеке есть целый раздел под названием «Дмитриев»: книги об искусстве, о людях искусства, воспоминания... Здесь далеко не все, ведь на счету автора более 30 книг и статей несть числа. И удивишься невольно: сколько же можно написать в течение одной жизни!
Правда, жизнь была долгая: Юрий Арсеньевич Дмитриев не дожил всего нескольких месяцев до своего 95-летия, которое мы отмечаем в эти декабрьские дни, уже без него. При нем отмечали бы шумно, весело, с обильным стечением гостей и непременным сюрпризом хозяина - очередной книгой. Трудился он до последних дней, несмотря на болезни и возраст, азартно, с поразительным аппетитом к работе. Те, кому повезло работать или просто быть рядом с ним, могли напитаться этой энергией и позавидовать ей незлой, белой завистью. В чем был источник энергии? В сильной, крепкой натуре в неиссякающем жизнелюбии? В том, чем он занят был долгие годы, смолоду и до конца? Ведь дело, коль скоро оно по душе, формирует нас, отзывается в нас, как отозвались в Дмитриеве три его любимых искусства - театр, цирк и эстрада.
На первый взгляд, странный разброс интересов. Написал капитальный двухтомник «Академический Малый театр» - о его прошлом и настоящем, великих артистах старейшего театра России. Писал о том, чему сам был свидетель, - истории советского театра, которая вся прошла на его глазах. О смелом и веселом искусстве цирка, где он стал основателем новой науки - цирковедения, завершив полувековой труд в этой сфере монументальным изданием «Цирк в России. От истоков до 2000 года». Об эстраде, которую так же решительно сделал предметом серьезной науки.
Широта эта разбросом никак не была. В «низовой» культуре, в гуляньях, балаганах, у скоморохов Дмитриев видел ту почву, откуда росли на Руси и цирк, и театр, и эстрада. Словно сами эти искусства подсказывали ему идею своего общего корня.
Все было выбрано неслучайно. Дмитриев, человек земной, но не будничный г артистичный, потому, видно, и выбирал себе праздничные искусства и героев ярких, незаурядных. В театре его тянуло к трагикам и романтикам, начиная с Мочалова и Ермоловой. На эстраде - к таким фигурам, как Утесов и Райкин, в цирке -Кио... Список можно увеличивать многократно. Это не значит, что в поле зрения Дмитриева были лишь «звезды»: вовсе нет. Он был в широком смысле слова демократичен, и занимали его люди и судьбы разные, рядовые, вне зависимости от успеха, от ранга. Речь идет о пристрастиях, на что каждый имеет право, об ориентирах.
В списке его научных титулов все на месте: профессор, доктор искусствоведения, заслуженный деятель искусств России. Все справедливо - Дмитриев с его живой и энергичной натурой не мог быть ученым-затворником, ученым кабинетного склада, сторонним наблюдателем процесса. Он активно участвовал в нем, в самом себе соединив науку и практику: работал в системе цирка, помогая его развитию, находя ему достойное место в культуре - и настаивая на этом, и добиваясь своего (как поступал и с эстрадой).
Естественный, врожденный демократизм его распространялся на все: на отношение к миру, к людям, к искусству, которое он различал не по сорту (высшее - низшее), но по качеству - настоящее и поддельное.
Дмитриева трудно понять, не зная его жизненного пути, его времени. Его биография - это биография поколения, рано вошедшего в жизнь, рано осознавшего свое призвание и верного ему до конца. Юноша из нетеатральной семьи, с рабочей профессией, быстро потянувшийся к искусству, стал рабкором, начал печататься в конце 1920-х годов, затем кончил ГИТИС, прошел все ступени научной карьеры, где были разом и наравне педагогика, исследования, живая жизнь искусства.
С середины 1940-х годов вторым домом Дмитриева стал Институт истории искусств (ныне - Институт искусствознания), где он был в числе основателей, а с середины 1960-х до 1990-х руководил сектором театра, в ту пору - командой великолепных ученых, ярких личностей, порой с трудным характером и трудной судьбой, да и со взглядами иными, чем его собственные. Это не имело для Дмитриева значения. Он мог спорить, не соглашаться, но всех принимал под свое крыло и защищал, если было нужно, в небезопасных ситуациях (а таких тогда было немало, и сотрудники ему доставались не слишком «благонадежные»).
Человек импульсивный, неравнодушный, неровный, он мог вспылить, обидеть и обидеться - но был незлопамятен и отходчив. Мог оценить талант иной, чем у него, природы. Сложные и глубокие отношения связывали его, к примеру, с Татьяной Михайловной Родиной, с которой он вместе учился, а потом долгие годы работал, - ученым иного направления и склада, чем он. Несогласия их бывали яростными, споры доходили до ссоры, но никто из них не таил потом зла, не держал камня за пазухой, не терял чувства родства. И когда Родиной не стало, Дмитриев (в поздние свои годы) сорвался с курорта, прилетел в Москву, примчался, в чем был, чтобы проститься с давней своей подругой.
Это чувство родства, редкая сейчас ценность, из разряда патриархальных (и вечных), сказывалось во всем. Он любил выращивать молодежь, подталкивать к развитию, и, если кто-то ленился, стыдил того прилюдно и неустанно, до той поры, пока лентяй не брал свой рубеж, не выпускал книгу, не защищал диссертацию. Педагогическая жилка билась в нем изначально. Он преподавал в разных училищах и институтах и создал свою научную школу, и среди учеников его - «звезды» арены и сцены. Потребность опекать и собирать людей, жить общинно, семейно была в нем неистребимой. Недаром коллеги по работе называли его ласково и почтительно: батюшка. Батюшка Юрий Арсеньевич...
В нем не было ни научного, ни житейского эгоизма. Он радовался чужим успехам, стимулировал, провоцировал их. Увлечения свои не таил, а претворял в общее дело, раздавал щедро. Основал в институте группу эстрады, ставшую полноправным отделом. Затевал коллективные труды, вокруг которых образуется человеческое сообщество. Мог собрать большую группу театроведов и повезти их в Польшу или по Золотому кольцу - знакомиться с театром, а заодно и с жизнью. Каждое лето отправлялся со своим сектором в Госфильмофонд, где работал (и работает) его сын, - смотреть те шедевры мирового кино, которые были тогда «не дозволены к прокату».
Все это он мог бы делать один, сам по себе, не утруждаясь лишними хлопотами, но не хотел: предпочитал быть вместе.
Пройдя через все то, что выпало на долю его ровесникам, не дотянув малости до 100-летия, он не ломался и не сгибался, хотя героем себя не считал и не был. Жил с открытой душой; делал свое дело, помогал людям. Чувство жизни, вкус жизни не оставили его до конца. И еще...
Одна из лучших книг Дмитриева названа радостно и бесстрашно: «Эстрада и цирк глазами влюбленного». Дар любви был в нем неистощимым: к своим искусствам, к близким, к прелестной и мужественной своей жене, помощнице, другу.
Говорят, этот дар продлевает жизнь и делает ее полной. Видимо, так...
Автор: Татьяна ШАХ-АЗИЗОВА.
Источник: Московская правда
Дата: 05.12.2006
Подробнее
РЕАЛЬНОСТЬ, ДАННАЯ НАМ В ОЖИДАНИЯХ
Объявлены номинанты премии «Золотая маска»
РЕАЛЬНОСТЬ, ДАННАЯ НАМ В ОЖИДАНИЯХ
Объявлены номинанты премии «Золотая маска»
13-й театральный фестиваль «Золотая маска» пройдет в Москве с 27 марта по 13 апреля, когда вечером на церемонии в Театре Станиславского и Немировича-Данченко (уже объявлено, что режиссером церемонии будет Дмитрий Черняков и в ней примет участие оркестр Мариинского театра во главе с маэстро Гергиевым) жюри вручит одноименные премии и спецпризы.
В результате работы двух (драматического и музыкального) экспертных советов, отсматривавших театральные работы московских, питерских и региональных театров в сезоне 2005/06, составлены внушительный список номинантов и соответствующая фестивальная афиша. Причем, как водится, Мариинский театр вступает в борьбу за приз задолго до официального открытия фестиваля - показы номинированных на «Маску» оперных спектаклей «Фальстаф» Верди в постановке Кирилла Серебренникова и «Поворот винта» Бриттена в постановке Дэвида Маквикара пройдут в Москве уже 9 и 10 декабря (в рамках «масочного» проекта «Гастроли Мариинского театра в Москве» в марте еще приедут пять балетов).
Официальное открытие «Маски» - 27 марта. Спектакль «Берлинер ансамбля» «Карьера Артура Уи» уже приезжал в Москву в середине 90-х, теперь же он играется как «масочный выбор» на позиции «Легендарного спектакля XX века».
О специальных призах, о которых обычно объявляют заранее - «За честь и достоинство» и «Лучший зарубежный спектакль», - на этот раз публика узнает уже весной.
Судить номинантов будут два жюри во главе с режиссером Адольфом Шапиро (драматический театр) и дирижером Юрием Кочневым (музыкальный).
Из списков номинантов наибольшим лаконизмом отличаются «кукольный» и «опереточный». Эксперты рассказали, что «куклы» в этом году не столь блестящи, как прошлом, но тем не менее их можно смело рекомендовать фестивальной публике (особенная редкость - очень хороший детский кукольный спектакль - «Робин Бобин» санкт-петербургского театра «Кукольный формат»). Мюзиклов-оперетт на нынешней «Маске» тоже будет три - это «Маугли», «Москва-Черемушки» Шостаковича и «Фигаро» (Моцарт) Екатеринбургского театра музкомедии (режиссер - «масочный» лауреат Дмитрий Белов).
Внушительный список - в разряде «оперный театр». Здесь два вышеназванных мариинских спектакля, две постановки Большого театра («Война и мир» Прокофьева с Екатериной Щербаченко в партии Наташи Ростовой, Борисом Стаценко - Наполеоном и Александром Ведерниковым в роли дирижера в частных номинациях и «Волшебная флейта» номинанта Грэма Вика с Флорианом Бешем-Папагено, Анной Аглатовой - Па-миной и художником Полом Брауном в частных номинациях). Не попала в число номинантов еще одна московская «Волшебная флейта», поставленная в «Новой опере» Ахимом Фрайером. Зато номинирован спектакль «Норма», сделанный в этом театре актуальными европейцами Йосси Вилером и Серджио Морабито. И если «подуставший» спектакль удастся подтянуть до премьерного качества, он будет выглядеть достойно. Последний московский номинант - спектакль Театра Станиславского и Немировича-Данченко «Так поступают все женщины» Александра Тителя, в котором кроме режиссерской номинации есть еще дирижерская, «художническая» и три номинации за партии.
Перечень оперных номинаций дополняют четыре провинциальных постановки: «Бал-Маскарад» из Уфы в постановке Уве Шварца, исправно переносящего европейские манеры в далекую российскую глубь (год назад его спектакль «Волшебная флейта» боролся за призы с шутками и прибаутками), крепкий «Риголетто» из Ростова-на-Дону, «Синдерелла, или Сказка о Золушке» известного своей храбростью Пермского оперного театра (публику ждут весьма неожиданные постановочные трюки и решения) и «Пиковая дама» из Челябинска Алексея Степанюка, сильно развившего свои идеи, впервые опробованные в формате «полуконцертной» постановки Мариинского театра в Москве.
Очевидных, стопроцентных лидеров в оперных списках не видно, и многое будет зависеть от того, как номинанты будут выглядеть на «масочных» показах.
Сложным, как обычно, будет выбор в номинации «Новация», где соревнуются театр АХЕ («Фауст в кубе. 2360 слов»), Дмитрий Крымов («Донкий хот»), театр «Дерево» («Кецаль»), мелодрама «Орфей» Татьяны Гринденко и театра «Тень», «Переход» (Центр драматургии и режиссера, Москва) и мультимедийно-оперный проект Дмитрия Пригова, Ираиды Юсуповой и Александра Долгина «Эйнштейн и Маргарита, или Обретенное в переводе». Проблема выбора - одни слезы.
Список номинантов «Золотой маски» в драме выглядит солидно и стройно. Всего номинировано девять спектаклей большой формы и семь постановок малой формы, среди которых есть все рейтинговые имена и названия, без которых невозможно представить себе театральный сезон - начиная с ленкомовского «Затмения», открывавшего сезон, и заканчивая совсем недавним «Королем Лиром» Льва Долина. Среди номинантов - спектакли Генриетты Яновской («Трамвай» «Желание») и Камы Гинкаса («Нелепая поэмка») в МТЮЗе, Анатолия Васильева («Каменный гость, или Дон Жуан мертв», Школа драматического искусства) и Кирилла Серебренникова («Господа Головлевы», МХТ им. Чехова). По два спектакля Сергея Женовача («Мнимый больной» в Малом театре и «Захудалый род» в театре «Студия театрального искусства») и Миндаугаса Карбаускиса («Похождение» и «Рассказ о семи повешенных», Театр Олега Табакова).
Впервые на «Маску» номинируется спектакль Театра на Таганке и сам Юрий Любимов как режиссер (спектакль «Антигона»).
При всей очевидности драматического списка, предлагающего сильную конкурсную драматическую программу, в решении экспертов в этом году есть примечательная нестандартность - в частных номинациях выдвинуты актеры, сыгравшие роли в спектакле, не выдвинутом в номинации «Лучший спектакль». Это Марина Игнатова и Андрей Толубеев (Елизавета и Тальботв спектакле «Мария Стюарт», БДТ, Санкт-Петербург, он приедет на фестиваль), которым на фестивале придется отстаивать правоту экспертной новации.
Всего на фестивале будет представлено порядка 50 спектаклей из 39 театров. Также снова объявлены мощная ярмарка «РRО-Театр» (30 марта - 1 апреля), программа Russian Case (составляет Роман Должанский) и клубная музыка по вечерам в Театральном центре на Страстном, чтобы снять фестивальное напряжение, которое наверняка будет, как всегда, огромным.
Автор: Юлия БЕДЕРОВА
Источник: Время новостей
Дата: 06.12.2006
Объявлены номинанты премии «Золотая маска»
13-й театральный фестиваль «Золотая маска» пройдет в Москве с 27 марта по 13 апреля, когда вечером на церемонии в Театре Станиславского и Немировича-Данченко (уже объявлено, что режиссером церемонии будет Дмитрий Черняков и в ней примет участие оркестр Мариинского театра во главе с маэстро Гергиевым) жюри вручит одноименные премии и спецпризы.
В результате работы двух (драматического и музыкального) экспертных советов, отсматривавших театральные работы московских, питерских и региональных театров в сезоне 2005/06, составлены внушительный список номинантов и соответствующая фестивальная афиша. Причем, как водится, Мариинский театр вступает в борьбу за приз задолго до официального открытия фестиваля - показы номинированных на «Маску» оперных спектаклей «Фальстаф» Верди в постановке Кирилла Серебренникова и «Поворот винта» Бриттена в постановке Дэвида Маквикара пройдут в Москве уже 9 и 10 декабря (в рамках «масочного» проекта «Гастроли Мариинского театра в Москве» в марте еще приедут пять балетов).
Официальное открытие «Маски» - 27 марта. Спектакль «Берлинер ансамбля» «Карьера Артура Уи» уже приезжал в Москву в середине 90-х, теперь же он играется как «масочный выбор» на позиции «Легендарного спектакля XX века».
О специальных призах, о которых обычно объявляют заранее - «За честь и достоинство» и «Лучший зарубежный спектакль», - на этот раз публика узнает уже весной.
Судить номинантов будут два жюри во главе с режиссером Адольфом Шапиро (драматический театр) и дирижером Юрием Кочневым (музыкальный).
Из списков номинантов наибольшим лаконизмом отличаются «кукольный» и «опереточный». Эксперты рассказали, что «куклы» в этом году не столь блестящи, как прошлом, но тем не менее их можно смело рекомендовать фестивальной публике (особенная редкость - очень хороший детский кукольный спектакль - «Робин Бобин» санкт-петербургского театра «Кукольный формат»). Мюзиклов-оперетт на нынешней «Маске» тоже будет три - это «Маугли», «Москва-Черемушки» Шостаковича и «Фигаро» (Моцарт) Екатеринбургского театра музкомедии (режиссер - «масочный» лауреат Дмитрий Белов).
Внушительный список - в разряде «оперный театр». Здесь два вышеназванных мариинских спектакля, две постановки Большого театра («Война и мир» Прокофьева с Екатериной Щербаченко в партии Наташи Ростовой, Борисом Стаценко - Наполеоном и Александром Ведерниковым в роли дирижера в частных номинациях и «Волшебная флейта» номинанта Грэма Вика с Флорианом Бешем-Папагено, Анной Аглатовой - Па-миной и художником Полом Брауном в частных номинациях). Не попала в число номинантов еще одна московская «Волшебная флейта», поставленная в «Новой опере» Ахимом Фрайером. Зато номинирован спектакль «Норма», сделанный в этом театре актуальными европейцами Йосси Вилером и Серджио Морабито. И если «подуставший» спектакль удастся подтянуть до премьерного качества, он будет выглядеть достойно. Последний московский номинант - спектакль Театра Станиславского и Немировича-Данченко «Так поступают все женщины» Александра Тителя, в котором кроме режиссерской номинации есть еще дирижерская, «художническая» и три номинации за партии.
Перечень оперных номинаций дополняют четыре провинциальных постановки: «Бал-Маскарад» из Уфы в постановке Уве Шварца, исправно переносящего европейские манеры в далекую российскую глубь (год назад его спектакль «Волшебная флейта» боролся за призы с шутками и прибаутками), крепкий «Риголетто» из Ростова-на-Дону, «Синдерелла, или Сказка о Золушке» известного своей храбростью Пермского оперного театра (публику ждут весьма неожиданные постановочные трюки и решения) и «Пиковая дама» из Челябинска Алексея Степанюка, сильно развившего свои идеи, впервые опробованные в формате «полуконцертной» постановки Мариинского театра в Москве.
Очевидных, стопроцентных лидеров в оперных списках не видно, и многое будет зависеть от того, как номинанты будут выглядеть на «масочных» показах.
Сложным, как обычно, будет выбор в номинации «Новация», где соревнуются театр АХЕ («Фауст в кубе. 2360 слов»), Дмитрий Крымов («Донкий хот»), театр «Дерево» («Кецаль»), мелодрама «Орфей» Татьяны Гринденко и театра «Тень», «Переход» (Центр драматургии и режиссера, Москва) и мультимедийно-оперный проект Дмитрия Пригова, Ираиды Юсуповой и Александра Долгина «Эйнштейн и Маргарита, или Обретенное в переводе». Проблема выбора - одни слезы.
Список номинантов «Золотой маски» в драме выглядит солидно и стройно. Всего номинировано девять спектаклей большой формы и семь постановок малой формы, среди которых есть все рейтинговые имена и названия, без которых невозможно представить себе театральный сезон - начиная с ленкомовского «Затмения», открывавшего сезон, и заканчивая совсем недавним «Королем Лиром» Льва Долина. Среди номинантов - спектакли Генриетты Яновской («Трамвай» «Желание») и Камы Гинкаса («Нелепая поэмка») в МТЮЗе, Анатолия Васильева («Каменный гость, или Дон Жуан мертв», Школа драматического искусства) и Кирилла Серебренникова («Господа Головлевы», МХТ им. Чехова). По два спектакля Сергея Женовача («Мнимый больной» в Малом театре и «Захудалый род» в театре «Студия театрального искусства») и Миндаугаса Карбаускиса («Похождение» и «Рассказ о семи повешенных», Театр Олега Табакова).
Впервые на «Маску» номинируется спектакль Театра на Таганке и сам Юрий Любимов как режиссер (спектакль «Антигона»).
При всей очевидности драматического списка, предлагающего сильную конкурсную драматическую программу, в решении экспертов в этом году есть примечательная нестандартность - в частных номинациях выдвинуты актеры, сыгравшие роли в спектакле, не выдвинутом в номинации «Лучший спектакль». Это Марина Игнатова и Андрей Толубеев (Елизавета и Тальботв спектакле «Мария Стюарт», БДТ, Санкт-Петербург, он приедет на фестиваль), которым на фестивале придется отстаивать правоту экспертной новации.
Всего на фестивале будет представлено порядка 50 спектаклей из 39 театров. Также снова объявлены мощная ярмарка «РRО-Театр» (30 марта - 1 апреля), программа Russian Case (составляет Роман Должанский) и клубная музыка по вечерам в Театральном центре на Страстном, чтобы снять фестивальное напряжение, которое наверняка будет, как всегда, огромным.
Автор: Юлия БЕДЕРОВА
Источник: Время новостей
Дата: 06.12.2006
05.12.2006
Подробнее
«Звуковой архив Малого театра» СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА» А.Н.ОСТРОВСКОГО
«Звуковой архив Малого театра»
СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА» А.Н.ОСТРОВСКОГО
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА» А.Н.ОСТРОВСКОГО
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
«Звуковой архив Малого театра»
СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА» А.Н.ОСТРОВСКОГО
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
Сцена из 2 действия комедии (5,4 Мб)
Дарья Ивановна – О.Чуваева
Агния – О.Торчинская
Ахов – В.Хохряков
Ипполит – В.Соломин
Маланья – Г.Буканова
Комментарий Е.Н. Гоголевой.
Ю.А.Дмитриев
Из книги «Академический Малый театр. 1941-1995»
«Не все коту масленица» А.Н.Островского
Пьесу «Не все коту масленица», впервые сыгранную в Малом театре в 187Г году, И.А.Гончаров относил к лучшим творениям драматурга. Новый спектакль, поставленный В.Хохряковым (он же играл роль Ахова) и оформленный В.Клотцем, впервые пошел 23 марта 1973 года.
Режиссер так говорил о своей постановке: «Нам не хотелось подчеркивать традиционные мотивы обличения темного царства. Мы стремились уйти от подобной трактовки пьесы и сделать ее по возможности светлой, праздничной, спектакль о молодости и любви... Именно поэтому в нем много движения, песен, танцев» (См.: «Не все коту масленица». — «Театр. Москва», 1978, № 24, с. 7).
Музыку написал Р.Браславский, танцы поставил П.Гродницкий.
Если говорить о постановке, то она была, как говорят профессионалы, типично актерской. Каждому актеру предоставлялась полная свобода, отсюда возникали и импровизации. Режиссер же стремился сблизить комедию с водевилем, максимально насыщал ее музыкой и танцами, хотя сам драматург полагал, что главное в этой пьесе — московский быт и купеческий язык, доведенный до совершенства.
Критик писал, что артисты В.Хохряков — Ахов, Т.Торчинская — Агния, В.Соломин — Ипполит, О.Чуваева — Кругло-ва, Г.Скоробогатова — Феона «обходили сложности с острым изяществом, с легкостью, артистизмом, к которому применим эпитет мольеровский» (Велехова Н. Ищу Островского. — «Сов. культура», 1973, 25 мая).
Театр играл спектакль о победе полнокровного живого бытия над самодурными догматами. Зрителя мало интересовало, как сложатся взаимоотношения Ахова, но сегодняшнее поражение самодура воспринималось как праздник. Всем существом спектакль протестовал против самодурства Ахова, над ним смеялись, шутили, иронизировали. Это ведь только в своем мнении он по-прежнему влиятелен и может кураншться напропалую. У Хохрякова Ахов выглядел внушительно только благодаря фигуре и манере держаться, но никто его больше не боялся, а его домостроевские претензии вызывали просто смех, это касалось даже аховской кухарки (Г.Буканова).
Виктор Комиссаржевский назвал спектакль «замоскворецким лубком» и написал, что показ такого лубка — дело славное (См.: Комиссаржевский В. Оглянись и посмотри вперед. — «Театр», 1974, № 4, с. 19).
Решил Ахов изжить молодую Агнию, а зрители смеялись над этой его попыткой, потому что представал Ахов в виде своеобразного монстра и слишком откровенен был он в подлости, так что все его приемы сразу стнановились очевидными.
Что касалось Ипполита, то он производил впечатление с первого взгляда: сапоги были до блеска начищены, волосы напомажены, на совсем молодом, даже мальчишеском, лице красовались усики. И человек он был вроде разбитной, но в то же время застенчивый. По его собственному утверждению, в нем «отчаянности довольно», но одновременно «человек он не вполне», так как живет в людях. В.Соломин в этой роли был пластичен, изящен, даже когда его поза казалась неуклюжей. Он и колесом проходился, и в окно выпрыгивал, когда узнавал о приходе «грозного» хозяина, и отлично танцевал со своей ненаглядной Агнией.
Веселая водевильная направленность, которая отличала постановку, нравилась не всем. Один критик, человек, по-видимому, сугубо серьезный, и даже суровый, написал: «Ипполит не хотел встречаться с Аховым и по пьесе уходил в другую комнату. Но ведь это так обыденно, так «рутинно». И вот в спектакле Ипполит при вести о приближении Ахова начинал как угорелый метаться по комнате, затем бросался вперед и рыбкой выпрыгивал в окно под хохот публики. Актер сыграл «на вызов», но понял ли он (как и постановщик), что, добившись минутного успеха у невзыскательной публики, он унизил артистическое достоинство, не говоря уже о том, что его выходка оскорбительна для автора пьесы» (Лобанов М. Искусство сценической правды. – «Сов. Драматургия», 1986, №1, с.276). Почему актер унизил свое достоинство и тем более оскорбил автора пьесы, оставалось непонятным. Молодой человек не хотел встречаться с хозяином и выпрыгивал в окно. Случай, как говорится, житейский. Помнится, в другой замечательной пьесе человек более зрелых лет и к тому же имевший достаточно высокий чин так же удирал через окно. Наверное, все догадались, что речь идет о «Женитьбе» Н.В.Гоголя.
СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА» А.Н.ОСТРОВСКОГО
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
Сцена из 2 действия комедии (5,4 Мб)
Дарья Ивановна – О.Чуваева
Агния – О.Торчинская
Ахов – В.Хохряков
Ипполит – В.Соломин
Маланья – Г.Буканова
Комментарий Е.Н. Гоголевой.
Ю.А.Дмитриев
Из книги «Академический Малый театр. 1941-1995»
«Не все коту масленица» А.Н.Островского
Пьесу «Не все коту масленица», впервые сыгранную в Малом театре в 187Г году, И.А.Гончаров относил к лучшим творениям драматурга. Новый спектакль, поставленный В.Хохряковым (он же играл роль Ахова) и оформленный В.Клотцем, впервые пошел 23 марта 1973 года.
Режиссер так говорил о своей постановке: «Нам не хотелось подчеркивать традиционные мотивы обличения темного царства. Мы стремились уйти от подобной трактовки пьесы и сделать ее по возможности светлой, праздничной, спектакль о молодости и любви... Именно поэтому в нем много движения, песен, танцев» (См.: «Не все коту масленица». — «Театр. Москва», 1978, № 24, с. 7).
Музыку написал Р.Браславский, танцы поставил П.Гродницкий.
Если говорить о постановке, то она была, как говорят профессионалы, типично актерской. Каждому актеру предоставлялась полная свобода, отсюда возникали и импровизации. Режиссер же стремился сблизить комедию с водевилем, максимально насыщал ее музыкой и танцами, хотя сам драматург полагал, что главное в этой пьесе — московский быт и купеческий язык, доведенный до совершенства.
Критик писал, что артисты В.Хохряков — Ахов, Т.Торчинская — Агния, В.Соломин — Ипполит, О.Чуваева — Кругло-ва, Г.Скоробогатова — Феона «обходили сложности с острым изяществом, с легкостью, артистизмом, к которому применим эпитет мольеровский» (Велехова Н. Ищу Островского. — «Сов. культура», 1973, 25 мая).
Театр играл спектакль о победе полнокровного живого бытия над самодурными догматами. Зрителя мало интересовало, как сложатся взаимоотношения Ахова, но сегодняшнее поражение самодура воспринималось как праздник. Всем существом спектакль протестовал против самодурства Ахова, над ним смеялись, шутили, иронизировали. Это ведь только в своем мнении он по-прежнему влиятелен и может кураншться напропалую. У Хохрякова Ахов выглядел внушительно только благодаря фигуре и манере держаться, но никто его больше не боялся, а его домостроевские претензии вызывали просто смех, это касалось даже аховской кухарки (Г.Буканова).
Виктор Комиссаржевский назвал спектакль «замоскворецким лубком» и написал, что показ такого лубка — дело славное (См.: Комиссаржевский В. Оглянись и посмотри вперед. — «Театр», 1974, № 4, с. 19).
Решил Ахов изжить молодую Агнию, а зрители смеялись над этой его попыткой, потому что представал Ахов в виде своеобразного монстра и слишком откровенен был он в подлости, так что все его приемы сразу стнановились очевидными.
Что касалось Ипполита, то он производил впечатление с первого взгляда: сапоги были до блеска начищены, волосы напомажены, на совсем молодом, даже мальчишеском, лице красовались усики. И человек он был вроде разбитной, но в то же время застенчивый. По его собственному утверждению, в нем «отчаянности довольно», но одновременно «человек он не вполне», так как живет в людях. В.Соломин в этой роли был пластичен, изящен, даже когда его поза казалась неуклюжей. Он и колесом проходился, и в окно выпрыгивал, когда узнавал о приходе «грозного» хозяина, и отлично танцевал со своей ненаглядной Агнией.
Веселая водевильная направленность, которая отличала постановку, нравилась не всем. Один критик, человек, по-видимому, сугубо серьезный, и даже суровый, написал: «Ипполит не хотел встречаться с Аховым и по пьесе уходил в другую комнату. Но ведь это так обыденно, так «рутинно». И вот в спектакле Ипполит при вести о приближении Ахова начинал как угорелый метаться по комнате, затем бросался вперед и рыбкой выпрыгивал в окно под хохот публики. Актер сыграл «на вызов», но понял ли он (как и постановщик), что, добившись минутного успеха у невзыскательной публики, он унизил артистическое достоинство, не говоря уже о том, что его выходка оскорбительна для автора пьесы» (Лобанов М. Искусство сценической правды. – «Сов. Драматургия», 1986, №1, с.276). Почему актер унизил свое достоинство и тем более оскорбил автора пьесы, оставалось непонятным. Молодой человек не хотел встречаться с хозяином и выпрыгивал в окно. Случай, как говорится, житейский. Помнится, в другой замечательной пьесе человек более зрелых лет и к тому же имевший достаточно высокий чин так же удирал через окно. Наверное, все догадались, что речь идет о «Женитьбе» Н.В.Гоголя.
Подробнее
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 5 ПО 10 ДЕКАБРЯ 2006 ГОДА
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 5 ПО 10 ДЕКАБРЯ 2006 ГОДА
Актёры, занятые в спектаклях с 22 по 26 ноября 2006 года.
5 декабря, основная сцена, «Мнимый больной»:Е.К.Глушенко, О.В.Молочная, Л.В.Титова, В.Куценко, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, В.Б.Носик, В.А.Низовой, К.В.Демин, И.С.Григорьев, М.Г.Фоменко, Д.Н.Курочка, Д.Н.Солодовник, Ф.Э.Марцевич, С.И.Видинеев, Е.В.Куршинский
5 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Волки и овцы» : Л.П.Полякова, Е.Г.Харитонова, С.Г.Аманова, Т.П.Панкова, А.В.Коршунов, Э.Е.Марцевич, В.И.Езепов, Я.П.Барышев, Ю.Б.Ильин, А.Е.Фаддеев, А.Т.Манке, А.Н.Анохин
6 декабря, основная сцена, «Лес»: Л.В.Юдина, В.В.Андреева, Л.Г.Кичанова, Е.М.Базарова, В.А.Коняев, В.Б.Носик, А.М.Торопов, А.С.Кудинович, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, , А.Ю.Ермаков, С.С.Еремеев
6 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, К.В.Демин, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, студ. Коротаев
7 декабря, основная сцена, «Последняя жертва»: Л.В.Титова, Л.П.Полякова, О.А.Чуваева, Е.М.Базарова, А.М.Жарова, В.И.Бочкарев, О.В.Доброван, Б.В.Клюев, В.А.Сафронов, П.Д.Складчиков, С.И.Видинеев, Ю.Б.Ильин, А.К.Вахтеров, И.С.Григорьев, П.В.Абрамов, В.А.Андрианов
7 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, С.Г.Аманова, Ю.В.Сафронова, О.Г.Жевакина, И.А.Жерякова, Е.А.Кулешова, Л.А.Липина, Д.Д.Кознов, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, К.В.Дёмин, С.Л.Тезов, Д.Н.Солодовник, А.Е.Фаддеев, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, П.С.Жихарев, С.А.Вещев, Е.В.Арановский, В.А.Ильичев
8 декабря, основная сцена, «Таинственный ящик»: О.Л.Пашкова, И.В.Иванова, В.В.Андреева, А.В.Клюквин, А.Е.Фаддеев, А.Ю.Ермаков, Б.В.Клюев, А.С.Кудинович, П.В.Абрамов
8 декабря, сцена на Б.Ордынке «Свадьба, свадьба, свадьба»: Е.Г.Харитонова, А.Н.Евдокимова, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, С.Г.Аманова, Л.Г.Кичанова, М.И.Фомина, Н.П.Швец, З.Е.Андреева, А.С.Потапов, Г.В.Подгородинский, В.В.Петров, А.К.Вахтеров, В.А.Коняев, А.В.Коршунов, А.М.Торопов, К.В.Демин, С.А.Вещев, В.А.Дубровский, В.В.Дахненко, М.Г.Фоменко, В.А.Андрианов, А.Н.Анохин, Г.Н.Скряпкин, И.С.Григорьев, Е.В.Арановский
9 декабря, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, И.В.Иванова, К.Е.Блохина, Л.В.Ещенко, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, студ. Овсянникова, А.С.Потапов, Э.Е.Марцевич, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, В.А.Низовой, В.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, В.А.Ильичев, Е.В.Арановский, В.В.Петров, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, Е.В.Куршинский
9 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Тайны мадридского двора»: Т.Н.Лебедева, Е.М.Базарова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, Д.Н.Подгорная, О.Г.Жевакина, И.А.Жерякова, О.В.Молочная, Ю.В.Сафронова, В.И.Езепов, А.В.Вершинин, К.В.Демин, А.Р.Хомятов, В.Г.Зотов, М.Г.Фоменко, С.В.Потапов, Д.Н.Курочка, Д.А.Марин, Г.Н.Скряпкин, С.А.Коршунов, П.С.Жихарев, Малец
10 декабря, основная сцена, утро, «Сказка о Царе Салтане»: Н.Н.Верещенко, В.В.Светлова, Т.Н.Рыжова, Л.Г.Кичанова, К.Е.Блохина, Аксёнова, В.А.Коняев, В.Г.Зотов, А.Е.Фаддеев, В.А.Низовой, В.В.Дахненко, В.В.Бунаков, Жарков, Онищенко, Артамонов
10 декабря, сцена на Б.Ордынке, утро, «Снежная Королева»: В.В.Андреева, Е.М.Солодова, Л.В.Юдина, А.М.Жарова, Ю.В.Сафронова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, К.В.Демин, С.В.Потапов, В.К.Бабятинский, А.Н.Анохин, Д.А.Марин, С.С.Еремеев, С.Л.Тезов, студ. Белоцерковский, студ. Капанин
10 декабря, основная сцена, «Три сестры»: И.В.Иванова, А.И.Охлупина, О.Л.Пашкова, В.В.Андреева, Л.С.Аникеева, А.М.Жарова, А.В.Клюквин, В.К.Бабятинский, А.Ю.Ермаков, Э.Е.Марцевич, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, А.С.Кудинович, А.Т.Манке
10 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, К.В.Демин, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, студ. Береснев
5 декабря, основная сцена, «Мнимый больной»:Е.К.Глушенко, О.В.Молочная, Л.В.Титова, В.Куценко, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, В.Б.Носик, В.А.Низовой, К.В.Демин, И.С.Григорьев, М.Г.Фоменко, Д.Н.Курочка, Д.Н.Солодовник, Ф.Э.Марцевич, С.И.Видинеев, Е.В.Куршинский
5 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Волки и овцы» : Л.П.Полякова, Е.Г.Харитонова, С.Г.Аманова, Т.П.Панкова, А.В.Коршунов, Э.Е.Марцевич, В.И.Езепов, Я.П.Барышев, Ю.Б.Ильин, А.Е.Фаддеев, А.Т.Манке, А.Н.Анохин
6 декабря, основная сцена, «Лес»: Л.В.Юдина, В.В.Андреева, Л.Г.Кичанова, Е.М.Базарова, В.А.Коняев, В.Б.Носик, А.М.Торопов, А.С.Кудинович, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, , А.Ю.Ермаков, С.С.Еремеев
6 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, К.В.Демин, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, студ. Коротаев
7 декабря, основная сцена, «Последняя жертва»: Л.В.Титова, Л.П.Полякова, О.А.Чуваева, Е.М.Базарова, А.М.Жарова, В.И.Бочкарев, О.В.Доброван, Б.В.Клюев, В.А.Сафронов, П.Д.Складчиков, С.И.Видинеев, Ю.Б.Ильин, А.К.Вахтеров, И.С.Григорьев, П.В.Абрамов, В.А.Андрианов
7 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, С.Г.Аманова, Ю.В.Сафронова, О.Г.Жевакина, И.А.Жерякова, Е.А.Кулешова, Л.А.Липина, Д.Д.Кознов, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, К.В.Дёмин, С.Л.Тезов, Д.Н.Солодовник, А.Е.Фаддеев, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, П.С.Жихарев, С.А.Вещев, Е.В.Арановский, В.А.Ильичев
8 декабря, основная сцена, «Таинственный ящик»: О.Л.Пашкова, И.В.Иванова, В.В.Андреева, А.В.Клюквин, А.Е.Фаддеев, А.Ю.Ермаков, Б.В.Клюев, А.С.Кудинович, П.В.Абрамов
8 декабря, сцена на Б.Ордынке «Свадьба, свадьба, свадьба»: Е.Г.Харитонова, А.Н.Евдокимова, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, С.Г.Аманова, Л.Г.Кичанова, М.И.Фомина, Н.П.Швец, З.Е.Андреева, А.С.Потапов, Г.В.Подгородинский, В.В.Петров, А.К.Вахтеров, В.А.Коняев, А.В.Коршунов, А.М.Торопов, К.В.Демин, С.А.Вещев, В.А.Дубровский, В.В.Дахненко, М.Г.Фоменко, В.А.Андрианов, А.Н.Анохин, Г.Н.Скряпкин, И.С.Григорьев, Е.В.Арановский
9 декабря, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, И.В.Иванова, К.Е.Блохина, Л.В.Ещенко, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, студ. Овсянникова, А.С.Потапов, Э.Е.Марцевич, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, В.А.Низовой, В.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, В.А.Ильичев, Е.В.Арановский, В.В.Петров, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, Е.В.Куршинский
9 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Тайны мадридского двора»: Т.Н.Лебедева, Е.М.Базарова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, Д.Н.Подгорная, О.Г.Жевакина, И.А.Жерякова, О.В.Молочная, Ю.В.Сафронова, В.И.Езепов, А.В.Вершинин, К.В.Демин, А.Р.Хомятов, В.Г.Зотов, М.Г.Фоменко, С.В.Потапов, Д.Н.Курочка, Д.А.Марин, Г.Н.Скряпкин, С.А.Коршунов, П.С.Жихарев, Малец
10 декабря, основная сцена, утро, «Сказка о Царе Салтане»: Н.Н.Верещенко, В.В.Светлова, Т.Н.Рыжова, Л.Г.Кичанова, К.Е.Блохина, Аксёнова, В.А.Коняев, В.Г.Зотов, А.Е.Фаддеев, В.А.Низовой, В.В.Дахненко, В.В.Бунаков, Жарков, Онищенко, Артамонов
10 декабря, сцена на Б.Ордынке, утро, «Снежная Королева»: В.В.Андреева, Е.М.Солодова, Л.В.Юдина, А.М.Жарова, Ю.В.Сафронова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, К.В.Демин, С.В.Потапов, В.К.Бабятинский, А.Н.Анохин, Д.А.Марин, С.С.Еремеев, С.Л.Тезов, студ. Белоцерковский, студ. Капанин
10 декабря, основная сцена, «Три сестры»: И.В.Иванова, А.И.Охлупина, О.Л.Пашкова, В.В.Андреева, Л.С.Аникеева, А.М.Жарова, А.В.Клюквин, В.К.Бабятинский, А.Ю.Ермаков, Э.Е.Марцевич, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, А.С.Кудинович, А.Т.Манке
10 декабря, сцена на Б.Ордынке, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, К.В.Демин, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, студ. Береснев
04.12.2006
Подробнее
ВНИМАНИЕ! ИЗМЕНЕНИЯ В РЕПЕРТУАРЕ
2 января 2007 года на главной сцене – «Коварство и любовь» Ф.Шиллера, на сцене филиала – «Бешеные деньги» А.Н.Островского.
6 января отменяется спектакль «Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина,
27 января состоится спектакль – «День на день не приходится» А.Н.Островского.
6 января отменяется спектакль «Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина,
27 января состоится спектакль – «День на день не приходится» А.Н.Островского.
12.12.2006
ВИТАЛИЙ СОЛОМИН ЧИТАЕТ СКАЗКИ М.Е.САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА
Отдавая дань памяти замечательному актеру, сегодня мы предлагаем посетителям сайта послушать две уникальные записи, сделанные Виталием Соломиным для «Антологии Российской литературы»...
12.12.2006
СОЛНЕЧНЫЙ ДОКТОР ВАТСОН: ВИТАЛИЮ СОЛОМИНУ ИСПОЛНИЛОСЬ БЫ 65 ЛЕТ
Он умер 27 мая 2002 года. Тогда, на панихиде, которая проходила в Малом театре, актер Валерий Баринов сказал...
11.12.2006
«Листая старые подшивки» В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРИШЛИ К КОНСЕНСУСУ
«Листая старые подшивки»
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРИШЛИ К КОНСЕНСУСУ
Виталий Соломин поставил чеховского «Иванова»
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПРИШЛИ К КОНСЕНСУСУ
Виталий Соломин поставил чеховского «Иванова»
11.12.2006
«Листая старые подшивки» ЧЕХОВА ДОЛЖНО БЫТЬ МНОГО
«Листая старые подшивки»
ЧЕХОВА ДОЛЖНО БЫТЬ МНОГО
Виталию Соломину наконец дали «Иванова»
ЧЕХОВА ДОЛЖНО БЫТЬ МНОГО
Виталию Соломину наконец дали «Иванова»
11.12.2006
«Листая старые подшивки» «ОН СОБИРАЛСЯ ОСТАВИТЬ АКТЕРСКУЮ РАБОТУ...»
«Листая старые подшивки»
«ОН СОБИРАЛСЯ ОСТАВИТЬ АКТЕРСКУЮ РАБОТУ...»
Василий Бочкарев о Виталии Соломине
«ОН СОБИРАЛСЯ ОСТАВИТЬ АКТЕРСКУЮ РАБОТУ...»
Василий Бочкарев о Виталии Соломине
11.12.2006
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной» А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной»
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ТУРЧАНИНОВА, ЯКОВЛЕВ, КЛИМОВ
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. ТУРЧАНИНОВА, ЯКОВЛЕВ, КЛИМОВ
09.12.2006
ЮБИЛЕЙ СПЕКТАКЛЯ «ГОРЕ ОТ УМА» А.С.ГРИБОЕДОВА
9 декабря исполняется 175 лет со дня первого полного (хотя и с купюрами, сделанными цензурой) представления в Малом театре комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума». Публикуемую сегодня полную запись комедии, сделанную в 1979 году, мы посвящаем также памяти Виталия Мефодьевича Соломина…
09.12.2006
САМ ДУРАК
У “Горя от ума” очередной юбилей - 175 лет назад, 27 ноября 1831 года, пьесу впервые показали в Москве от начала до конца, хоть и с купюрами...
08.12.2006
ЮБИЛЕЙ СПЕКТАКЛЯ «ЛЕС» А.Н.ОСТРОВСКОГО
8 декабря исполняется 135 лет со дня первой постановки комедии А.Н.Островского «Лес» на сцене Малого театра. В этот знаменательный день мы предлагаем вам послушать отрывки из прославленного спектакля, поставленного И.В.Ильинским в 1974 году…
08.12.2006
ВНИМАНИЕ! ОТМЕНА СПЕКТАКЛЯ
12 января 2007 года на сцене филиала отменяется спектакль «Волки и овцы» А.Н.Островского. Приносим свои извинения!
07.12.2006
КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ ХОХЛОВ
КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ ХОХЛОВ
Страничка посвящена творчеству режиссера Малого театра Константина Павловича Хохлова…
Страничка посвящена творчеству режиссера Малого театра Константина Павловича Хохлова…
06.12.2006
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной» А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
«К 140-летию со дня рождения Александры Александровны Яблочкиной»
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. БОРОЗДИНЫ-МУЗИЛИ-РЫЖОВЫ
А.А.ЯБЛОЧКИНА «75 ЛЕТ В ТЕАТРЕ»
ВЫДАЮЩИЕСЯ МАСТЕРА РУССКОГО ТЕАТРА. БОРОЗДИНЫ-МУЗИЛИ-РЫЖОВЫ
06.12.2006
БАТЮШКА ЮРИЙ АРСЕНЬЕВИЧ...
В моей домашней библиотеке есть целый раздел под названием «Дмитриев»: книги об искусстве, о людях искусства, воспоминания...
05.12.2006
«Звуковой архив Малого театра» СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА» А.Н.ОСТРОВСКОГО
«Звуковой архив Малого театра»
СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА» А.Н.ОСТРОВСКОГО
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА» А.Н.ОСТРОВСКОГО
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
05.12.2006
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 5 ПО 10 ДЕКАБРЯ 2006 ГОДА
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 5 ПО 10 ДЕКАБРЯ 2006 ГОДА
04.12.2006
ВНИМАНИЕ! ИЗМЕНЕНИЯ В РЕПЕРТУАРЕ
2 января 2007 года на главной сцене – «Коварство и любовь» Ф.Шиллера, на сцене филиала – «Бешеные деньги» А.Н.Островского.
6 января отменяется спектакль «Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина,
27 января состоится спектакль – «День на день не приходится» А.Н.Островского.
6 января отменяется спектакль «Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина,
27 января состоится спектакль – «День на день не приходится» А.Н.Островского.
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка