Над всем, что касается тоталитаризма, у нас не принято смеяться. Особенно если речь идет о временах Великой Отечественной. Но в Малом театре представили комедию-фарс «Маленькая опера» об искусстве в условиях оккупации и фашизма. Редкий случай, когда над неудобной темой смеяться оказалось уместно.

1944 год. В крохотном голландском городке, где из развлечений лишь филармония да бордель, намечается премьера оперы «Кармен». Но вдруг ее отменяют: как это так? Главная героиня - цыганка! Да и вообще, в город едет тот, чье имя нельзя называть — вождь нации. И к его визиту, согласно приказу, необходимо поставить оперу Вагнера «Валькирия». На все про все месяц, так еще и филармонию во время бомбежки взрывают прямо с музыкантами и инструментами внутри. Единственному дирижеру в городе не остается ничего, кроме как пробовать сделать великую оперу силами сотрудниц борделя. И смешно, и страшно, ведь на кону — человеческие жизни… Такую комедию-фарс представили в Малом театре.

Итак, почему же опера маленькая? Ведь вагнеровские сочинения — гиганты! В названии постановки заложена большая метафора противостояния искусства тоталитаризму. Опера-то маленькая, но на что способны ее создатели!..

Мямля и слабак, на первый взгляд, маленький и малозначительный человечек дирижер Бенедикт Фарнезе (Глеб Подгородинский) оказывается способным противостоять фашизму, с одной стороны. С другой, он по-настоящему, искренне хочет создавать великое искусство, о чем прямо говорит одному из страшнейших людей в городе, нацистскому коменданту: чтобы поставить Вагнера, нужны арфы, валторны, целый оркестр и полгода времени… Когда оказывается, что у него есть лишь рояль и красотки из борделя, он, на удивление, не сдается. Под его руководством милые дамы превращаются в валькирий (правда, танцующих кан-кан), делают из швабр копья… Всеми его поступками движет невероятная любовь — к профессии, к искусству, к женщине. Когда снова под угрозой смерти Бено должен предать кого-то из своей «труппы», он снова выбирает действовать по сердцу и никого не подставлять, пусть даже ценой собственной жизни. Манипулировать легко лишь равнодушными людьми. Бено — не такой.

Постановка, на первый взгляд, смущает. Уже с самого начала достаточно моментов, где хочется засмеяться, даже декорации, перевернутые стульчики, намекают, что все происходящее — абсурд, но зритель хохотать откровенно поначалу стесняется — все же год 80-летия Победы, тема острая, и смеяться над действием, которое разворачивается в оккупированном нацистами городке, неловко. Но постепенно зритель проникается и оттаивает. Сначала все хохочут над иронично поданной итальянской семейкой, где сестра Паола — оперная певица, а ее старший брат Джузеппе, конечно же, итальянский мафиози — такое у нас любят. Затем над несчастным Тони (Денис Казанин) и мнимым любовным треугольником, где оперной диве приходится спасать бывшего дружка, сбежавшего с фронта, а затем и вовсе и над отточенными карикатурными образами нацистов (Василий Дахненко, Сергей Кагаков, Александр Титоренко) и над красотками из борделя, которые, как оказалось, те еще артистки! Но смех этот лишь внешняя составляющая. А внутри — сила искусства, которая оказывается способна противостоять мощной фашистской машине и победить ее.

Ни один образ на сцене не оставил равнодушным. Даже те, кто на первый взгляд, малозначительны. Прежде всего Клаус (Александр Наумов) казался простым и исполнительным подчиненным, но раскрылся как сильный мужчина, которым движет искренняя любовь (и она, кстати, побеждает тоже!). Кухарка с востока Вера сперва произвела впечатление кухонной сплетницы, но оказалась кудесницей, которая в голодные времена умудрялась раздобыть хороший продуктовый набор и накормить не гаспачо, но вполне сытным борщом.

Программку довелось открыть уже после спектакля, и каково же было удивление, что на сцене с опытными артистами играли студенты ВТУ им. М.С. Щепкина, которых не выдало ничто (кроме программки).

Марина Чечушкова, «Московский комсомолец», 09.04.2025

В Малом театре родилась новая «Бесприданница». Предыдущий спектакль (постановка Юрия Соломина), появившийся в 2012 году, был насквозь традиционным – и по трактовке героев, и по реалистически-живописному оформлению. Свежая интерпретация, созданная молодым режиссёром Александром Вельмакиным, выглядит и уважительно по отношению к традициям Малого, и при этом в ней чувствуется новый взгляд на произведение, известное всем ещё из школьной программы.

Постановка родилась благодаря лаборатории «Постигая Островского»: Александр Вельмакин стал одним из победителей проекта и получил уникальную возможность создать свой спектакль для труппы легендарного театра. Эскиз его «Бесприданницы» был одобрен самим Юрием Мефодьевичем Соломиным.

Вельмакин перенёс действие пьесы Островского в эпоху Серебряного века, ориентируясь на знаменитую цитату Владимира Лакшина о том, что «Бесприданница» предвосхищает поэтику чеховской драмы. На сцене дефилируют герои в изысканных костюмах стиля модерн (художник по костюмам Юлия Волкова). А взамен подробной, детально выписанной картинке главный художник Театра им. Евгения Вахтангова, приглашённый в Малый Максим Обрезков предложил очень лаконичное решение. Это одна декорация на заднике на весь спектакль, которая напоминает линогравюру по технике исполнения и символично изображает Волгу. Сценическая конструкция включает в себя дощатый пол, мебель (стол, стулья, старинное фортепиано и покосившиеся фонари – образ утраты стабильности). Всё очень минималистично и на первый взгляд скупо. Но чудо происходит за счёт работы художника по свету Евгения Виноградова: именно свет создаёт в спектакле
необходимое настроение и придаёт сцене определённое цветовое освещение. Особенной красотой отличается финальное действие – настоящий ночной пейзаж, где
сцена утопает в синем, сверху мерцает Луна, а нарисованная Волга будто оживает… Как ни странно, но столь ёмкое сценографическое решение не пошло во вред
спектаклю и выглядело убедительно на подмостках великого Малого театра: оно позволило сконцентрироваться на эмоциях персонажей.

Вельмакин продемонстрировал новый подход к пьесе Островского – особенно, если сравнивать свежий спектакль с самой популярной для широкого зрителя экранизацией «Бесприданницы», «Жестоким романсом» Эльдара Рязанова, в которой драматический сюжет обретает некоторую слащавость и сентиментальностью. Эта картина впечатляет прежде всего именно эстетической стороной, внешней привлекательностью обстановки. А по сути, в фильме выкинуты многие сцены и даже персонажи: Робинзон, у которого много текста в оригинале, становится здесь эпизодическим героем.

Совсем не то в Малом: постановка максимально соответствует тексту драматурга, а из действующих лиц купирована лишь Ефросинья Потаповна, тётка Карандышева. Отдельной благодарности заслуживает финал спектакля. Во-первых, потому что Вельмакин вернул заключительные реплики Ларисы (в постановке Соломина они отсутствовали, она завершалась смертью героини), а во-вторых, потому что преподнёс их не банально, отнюдь не мелодраматично-театрально,
а очень проникновенно и трогательно.

Сцена затемняется, и в темноте светятся лишь огоньки – это горят свечи в руках у всех персонажей спектакля, которые стоят на разных сторонах сценического пространства. А в центре сидит Лариса, наконец-то спокойная и расслабленная – впервые за весь спектакль. Она уже отмучилась. Девушка произносит финальные реплики («Пусть веселятся, кому весело. Я не хочу мешать никому» и т.д.) в благостном состоянии. И далее под аккомпанемент гитары все присутствующие затягивают романс «Не уходи, побудь со мною», который превращается в своеобразный реквием.

И романс этот появляется неслучайно. В третьем действии по Островскому Лариса должна исполнить присутствующим гостям «Не искушай меня без нужды» Глинки, но Вельмакин вплетает в её уста именно «Не уходи, побудь со мною», созданный в 1899. И всё потому, что герои в этой версии живут в совсем иную эпоху.

Множество новых деталей, порой очень метких, дающих яркую характеристику психотипам персонажей, можно встретить в спектакле Малого, этим он и ценен. Так, Лариса здесь – не божий одуванчик, хрупкая, ранимая, наивная девушка, а гордая, самодостаточная личность, которая может за себя постоять. Но это не значит, что трагедии не будет: наоборот, к ней ведёт всё. Аксиния Пустыльникова, исполняющая эту роль, с самых же первых шагов на сцене показывает напряжённость, внутреннее одиночество девушки, её изломанное душевное состояние. Для неё уже всё предрешено. Она отлично ведёт партию к кульминации – «дуэтам» с Паратовым и Карандышевым, где очень оголённо, довольно экзальтированно показывает эмоции Ларисы, её крик о внутренней боли от ощущения ненужности, которую она чувствует всю жизнь. Мать Ларисы, Хариту Игнатьевну, сочно, метко, колоритно играет Алёна Охлупина. Режиссёр, а вместе с ним и артистка усиливают меркантильную суть героини, которая зациклена на том, чтобы выпросить дорогой подарок для дочери или же любым другим способом обзавестись деньгами, даже если придётся унизиться. Эта её черта характера в спектакле принимает почти патологический уровень.

Довольно небанально также решены образы купцов. Кнуров в исполнении Александра Титоренко начисто лишён хоть капли благородства или каких-то отеческих, тёплых чувств к Ларисе – ему она нужна исключительно как вещь, предмет, которым можно пользоваться и наслаждаться. За всю постановку, кажется, ни разу не изменилось лицо почтенного купца, не появилась улыбка – он знает себе цену и ведёт себя со всеми, даже с людьми своего статуса, очень холодно и надменно.

Любопытно то, как интерпретирует роль молодого купца Вожеватова Владимир Тяптушкин. Его герой, в противовес Кнурову, крайне экстравертен – он ведёт себя довольно развязно, свободно, как бы полушутливо. И поначалу даже кажется довольно нейтральным персонажем. Но чем дальше, тем хуже: в нём зритель обнаруживает подлинную жестокость и абсолютное бессердечие. Замирает сердце, когда Вожеватов избивает Робинзона, наивного, беззащитного
человека, или же, когда он отказывается хотя бы просто морально поддержать Ларису Дмитриевну в последнем акте.

Абсолютно равноценным с Ларисой – по богатству внутреннего мира, по психологической тонкости и удивительному драматизму предстаёт Карандышев в блестящей интерпретации Станислава Сошникова. Отнюдь не маленький человек, лишённый права голоса, а наоборот, герой, который всячески пытается утвердить себя в гнетущей окружающей обстановке. Карандышев тут – оплот справедливости, честности, порядочности. И он пытается улучшить, исправить свою жизнь и жизнь других, но, естественно, не может, так как Бряхимов погряз в духовном разврате. И, что важно, Сошников делает акцент на том, что Карандышев любит Ларису, просто по характерам эти две личности абсолютно разные. Но мы видим то, что их объединяет – желание вырваться из этого порочного мира…

Купается в роли Робинзона Алексей Коновалов – самобытность таланта позволяет актёру быть органичным в любом своём персонаже. Режиссёр совместно с Коноваловым делает из этого героя шута, единственного комического персонажа, который веселит всех – много юморит, и даже может спеть арию Канио из «Паяцев». Но это одна его сторона, вторая же до поры до времени остаётся тайной. После того, как Вожеватов открывает Робинзону, о каком на самом деле «Париже» он говорил, тот начинает рыдать. И тут мы видим, что перед нами очень доверчивый, одинокий, несчастный человек, которого окружающий
несправедливый мир заставляет подчиняться людям более высокого статуса.

В спектакле звучат живые инструменты – гитара (Михаил Иванов или Александр Иванов), скрипка (Николай Мельник). Также используется музыка Антонио Вивальди, Жана-Филиппа Рамо, Макса Рихтера, которая скрепляет акты или появляется в кульминационные моменты действия. Казалось бы, такая
стилистическая эклектика не может соответствовать волжской драме Островского, но нет: все компоненты очень гармонично сочетаются, а местами музыкальные эпизоды добавляют особенную нотку пронзительности в сценическое действие.

Филипп Геллер, «Страстной бульвар, 10», №3-273/2024

https://strast10.stdrf.ru/chitaem/273