20 марта исполнилось 35 лет работы в Малом театре помощника режиссёра Ганы Ильиничны Маркиной. Помощники (или ассистенты) режиссера – люди, которые почти всегда остаются в тени кулис. Но переоценить их роль в жизни театра невозможно...
20 марта исполнилось 35 лет работы в Малом театре помощника режиссёра Ганы Ильиничны Маркиной. Помощники (или ассистенты) режиссера – люди, которые почти всегда остаются в тени кулис. Но переоценить их роль в жизни театра невозможно: они ведут и сохраняют для зрителя спектакли, грамотно организуя творческое пространство. На их плечи ложится ответственность за все неожиданности и непредвиденности, которые могут возникнуть, - порой, решение приходится принимать в считанные секунды.
Гана Ильинична, Вы из театральной семьи?
Нет, обычная интеллигентная семья, частые походы в театр. Дома с братом мы устраивали небольшие представления, но мечты о театре у меня не было. Мы просто дурачились. Разве что лет в 10 Буратино сыграла.
Когда выросла, нравился Театр Сатиры. Там я пересмотрела все, что могла.
Мой отец был дружен с врачом во МХАТе, который мне и помог устроиться в этот театр сначала в отдел кадров, потом перешла в суфлеры. Не могу сказать, что я была очень хорошим суфлером, для этого я слишком застенчива (смеется), но запомнилось, как Павел Владимирович Массальский, которому я удачно подала даже не фразу, а мысль в спектакле «Идеальный муж», где он играл лорда Горинга, вызвал меня к себе в гримуборную и сказал: «Ну теперь я спокоен!». Те же слова я уже слышала от Андрея Алексеевича Попова, перешедшего во МХАТ из Театра армии, где суфлеров не было вообще.
А в Малый как попали?
Во МХАТе была катастрофическая занятость. (смеется) Так что, надеясь что в Малом будет хотя бы немного полегче, но, конечно, обманулась. (улыбается) Здесь мне очень понравилось. Удивительные артисты тогда работали: Хохряков, Ильинский, Соломины, Нифонтова, Скоробогатова, Демина, Вилькина, Филиппов....
И не менее удивительные люди...
Чуть ли не в самый первый раз, когда я пришла в театр, то увидела на диванчике напротив лифта Михаила Ивановича Жарова. Я поднималась по лестнице онемев, а он встал и приветливо поклонился. Это было не задолго до его смерти, он уже был не таким широкоплечим здоровяком, каким жил в нашем сознании. Но в любом случае, создавалось ощущение какой-то иной реальности. Этим Малый был очень похож на МХАТ. Там царила такая же атмосфера благоговения перед стариками. Помню, когда я там начинала работать, то однажды столкнулась с Аллой Константиновной Тарасовой. Я как всегда бежала куда-то, а она шла по коридору. Я замерла, а она мне: «Здравствуйте, милая! Кто Вы, откуда? Вы у нас работаете? Очень приятно». Это давало ощущение дома, того, что тебя любят, что ты нужен. Как будто ты попал к родным.
И в Малый театр Вы также пришли суфлером?
Да. Первый спектакль, в котором я стала работать, - это были «Без вины виноватые» Островского. А последним в моей суфлерской практике стал спектакль «Доходное место», который ставил Владимир Михайлович Бейлис. Репетировал Владимир Владимирович Кенигсон, человек острый и порой взрывной. Реплики ему нужно было подавать точно и пока я решала «подсказать или не подсказать?», услышала: «Таких надо расстреливать!» и суфлер во мне был убит! (смеется). Я решила, что пора менять профессию, тем более, что давным-давно хотела работать помрежем. Профессия, всеми узами связанная со спектаклем и артистами.
Удивительные помрежи были во МХАТе: Изольда Федоровна Апинь – жена Алексея Грибова, Екатерина Ивановна Прудкина – жена Марка Прудкина, Мария Петровна Щербинина – жена Виктора Станицына. Женщины строгие, красивые и абсолютно профессиональные.
Кстати, вся работа, которая в Малом театре идет от помощника режиссера – повестки, сигналы и т.д., в старом МХАТе шла от суфлера. Пульт располагался прямо в будке. Суфлер напрямую общается с актером. И все, что было завязано на текст, все было прерогативой суфлера. Потом ситуация изменилась и все стало так же, как в Малом.
Желание работать помощником режиссера, повторюсь, у меня было давно, но не было вакантного места. Но как раз в тот момент, о котором я говорила раньше, из театра ушла Алла Павловна Козырева и я, благодаря моим товарищам помрежам, перешла на свободное место. И Софья Николаевна Фаддеева теплыми и добрыми напутственными словами помогла окрепнуть дрожащим поджилкам.
Жизнь помрежа – это постоянное напряжение. Вот, например, скоропостижно ушёл легендарный Саша Подьячев и мне нужно вести «Царя Федора Иоанновича». Визитная карточка театра, Виктор Иванович Коршунов и Юрий Мефодьевич Соломин - в главных ролях (кошмар!), занята практически вся труппа. Я обошла все службы, разузнала «от и до» все подробности и тонкости: слава Богу, спектакль прошел нормально. После этого я вела «Царя Федора» до тех пор пока, в силу причин, он не был снят с репертуара. Из всех спектаклей, которые были выпущены или подхвачены, он остается самым любимым, самым незабываемым. Настоящий спектакль от первой свиридовской ноты до последней, в нем ничто не могло быть разрушено. Менялись актеры, но атмосферу, музыку, сценографию – разрушить было невозможно.
Что самое страшное в работе помрежа?
Когда что-то идет не так, происходит какой-то срыв. Совсем недавно был случай. «Снежная королева», финал, должен быть поворот круга – меняется декорация с дворца королевы на домик бабушки. Меня, правда, предупредили, что круг может не пойти в автоматическом режиме, я же приготовилась к тому, что он может не пойти и в механическом режиме и всех предупредила об этом. Сказала Володе Носику: «Тяни время, сколько можешь!». И круг не пошел. Все на сцену! Опустили супер, опустили второй план, переставили мебель и играли в «новом» доме Бабушки, гораздо более просторном. «Как Ваш дом-то разнесло», - шепнул Носик Ольге Александровне Чуваевой.
Вот это самое страшное. И в тоже время в такие моменты понятно, почему театр вечен, потому что люди в нем мобилизуются, как на подводной лодке. Главное, чтобы зритель ничего не понял и ушел довольный.
- Гана Ильинична, в любом случае, каждый кто работает в театре, невольно оказывается и зрителем тех спектаклей, которые идут на его сцене. Каковы Ваши самые яркие впечатления с этой точки зрения?
Собственно, почти каждый спектакль так или иначе интересен, но мне почему-то запомнился спектакль Бориса Морозова «Убийство Гонзаго». Спектакль был очень необычен и увлекал и сценографией, и актерской игрой, и музыкой, и связью режиссёр-сцена.
Спасибо судьбе, что моя жизнь прошла рядом с удивительными людьми, имя которым - Малый театр.
От души поздравляем Гану Ильиничну с творческим юбилеем и желаем ей крепкого здоровья, хорошего настроения и, конечно, интересных спектаклей!
Беседовал Максим Редин
