05.04.2006
Подробнее
НИКОЛАЙ АФАНАСЬЕВИЧ СВЕТЛОВИДОВ
На страничке собраны материалы, посвященные жизни и творчеству народного артиста СССР Николая Афанасьевича Светловидова…
НИКОЛАЙ АФАНАСЬЕВИЧ СВЕТЛОВИДОВ
На страничке собраны материалы, посвященные жизни и творчеству народного артиста СССР Николая Афанасьевича Светловидова…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
Н.А.Светловидов – Василий Крым в спектакле «Калиновая роща» А.Е.Корнейчука
Н.А.Светловидов – Миллер в драме Ф.Шиллера «Коварство и любовь». Полная запись спектакля (1955 год)
СВЕТЛОВИДОВ (настоящая фамилия — Седых) Николай Афанасьевич (5(17).12.1889, Курск, — 20.11.1970, Москва) — русский советский актер. Народный артист СССР (1965). Член Коммунистической партии с 1943. Начал актерскую деятельность в различных провинциальных антрепризах. В 1909 поступил в частную Оперно-драматическую студию М.Е. Медведева, со 2-го курса которой был принята труппу Театра Н.И. Соловцова. В последующие годы работал в театрах Оренбурга, Иркутска, Пензы, Ташкента, Киева, Харькова, Ростова-на-Дону. Светловидов играл в провинциальных театрах роли героев: Фердинанд, Чацкий, Незнамов, Фигаро и др. В 1933 после дебюта в роли Шванди, был принят в труппу Малого театра. Светловидов играл характерные комедийные и драматические роли. В комедийные образы он часто вносил драматические ноты, сатиричность. Мягкий юмор, точность внешнего рисунка, глубина психологического раскрытия образа отличали многие работы актера. Государственная премия СССР – 1942, 1949. Награжден 2 орденами, а также медалями.
РОЛИ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА:
1933 – Швандя «Любовь Яровая» К.Тренева
1934 – Гулин «Бойцы» Б.Ромашова
1935 – Мурзавецкий «Волки и овцы» А.Островского
1936 – Расплюев «Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина
1938 – Бобчинский «Ревизор» Н.Гоголя
1938 – Репетилов «Горе от ума» А.Грибоедова
1941 – Долгоносик «Партизаны в степях Украины» А.Корнейчука
1942 – Граф Ростов «Отечественная война 1812 года» Л.Толстого
1942 – Крикун «Фронт» А.Корнейчука
1944 – Лыняев «Волки и овцы» А.Островского
1945 — Мальволио «Двенадцатая ночь» У.Шекспира
1948 – Зайцев «Московский характер» А.Софронова
1948 – Робинзон «Бесприданница» А.Островского
1949 – Иван Лариков «Молодость» Л.Зорина
1949 – Бобчинский «Ревизор» Н.Гоголя
1951 – Шмага «Без вины виноватые» А.Островского
1952 – Крым «Калиновая роща» А.Корнейчука
1954 – Терещенко «Крылья» А.Корнейчука
1955 – Станислав Залишевский «Такие времена» Е.Юрандота
1957 – Ежевикин «Село Степанчиково и его обитатели» Ф.Достоевского
1958 — Гаврилкин «Карточный домик» О.Стукалова
1960 – Чир «Любовь Яровая» К.Тренева
1960 – Косых «Иванов» А.Чехова
1963 – Фамусов «Горе от ума» А.Грибоедова
1964 – Консул «Украли консула» Г.Мдивани
На страничке собраны материалы, посвященные жизни и творчеству народного артиста СССР Николая Афанасьевича Светловидова…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
Н.А.Светловидов – Василий Крым в спектакле «Калиновая роща» А.Е.Корнейчука
Н.А.Светловидов – Миллер в драме Ф.Шиллера «Коварство и любовь». Полная запись спектакля (1955 год)
СВЕТЛОВИДОВ (настоящая фамилия — Седых) Николай Афанасьевич (5(17).12.1889, Курск, — 20.11.1970, Москва) — русский советский актер. Народный артист СССР (1965). Член Коммунистической партии с 1943. Начал актерскую деятельность в различных провинциальных антрепризах. В 1909 поступил в частную Оперно-драматическую студию М.Е. Медведева, со 2-го курса которой был принята труппу Театра Н.И. Соловцова. В последующие годы работал в театрах Оренбурга, Иркутска, Пензы, Ташкента, Киева, Харькова, Ростова-на-Дону. Светловидов играл в провинциальных театрах роли героев: Фердинанд, Чацкий, Незнамов, Фигаро и др. В 1933 после дебюта в роли Шванди, был принят в труппу Малого театра. Светловидов играл характерные комедийные и драматические роли. В комедийные образы он часто вносил драматические ноты, сатиричность. Мягкий юмор, точность внешнего рисунка, глубина психологического раскрытия образа отличали многие работы актера. Государственная премия СССР – 1942, 1949. Награжден 2 орденами, а также медалями.
РОЛИ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА:
1933 – Швандя «Любовь Яровая» К.Тренева
1934 – Гулин «Бойцы» Б.Ромашова
1935 – Мурзавецкий «Волки и овцы» А.Островского
1936 – Расплюев «Смерть Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина
1938 – Бобчинский «Ревизор» Н.Гоголя
1938 – Репетилов «Горе от ума» А.Грибоедова
1941 – Долгоносик «Партизаны в степях Украины» А.Корнейчука
1942 – Граф Ростов «Отечественная война 1812 года» Л.Толстого
1942 – Крикун «Фронт» А.Корнейчука
1944 – Лыняев «Волки и овцы» А.Островского
1945 — Мальволио «Двенадцатая ночь» У.Шекспира
1948 – Зайцев «Московский характер» А.Софронова
1948 – Робинзон «Бесприданница» А.Островского
1949 – Иван Лариков «Молодость» Л.Зорина
1949 – Бобчинский «Ревизор» Н.Гоголя
1951 – Шмага «Без вины виноватые» А.Островского
1952 – Крым «Калиновая роща» А.Корнейчука
1954 – Терещенко «Крылья» А.Корнейчука
1955 – Станислав Залишевский «Такие времена» Е.Юрандота
1957 – Ежевикин «Село Степанчиково и его обитатели» Ф.Достоевского
1958 — Гаврилкин «Карточный домик» О.Стукалова
1960 – Чир «Любовь Яровая» К.Тренева
1960 – Косых «Иванов» А.Чехова
1963 – Фамусов «Горе от ума» А.Грибоедова
1964 – Консул «Украли консула» Г.Мдивани
04.04.2006
Подробнее
«РЕВИЗОР» Н.В.ГОГОЛЯ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА
Из книги Игоря Ильинского «Сам о себе»
К столетию со дня смерти Н. В. Гоголя к юбилейному спектаклю «Ревизор» я подготовил роль городничего...
К столетию со дня смерти Н. В. Гоголя к юбилейному спектаклю «Ревизор» я подготовил роль городничего...
«РЕВИЗОР» Н.В.ГОГОЛЯ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА
Из книги Игоря Ильинского «Сам о себе»
К столетию со дня смерти Н. В. Гоголя к юбилейному спектаклю «Ревизор» я подготовил роль городничего. К сожалению, для осуществления этой задачи срок был мне предоставлен крайне небольшой — всего один месяц.
Я работал очень напряженно и днем и ночью.
Раскрывая текст «Ревизора», сразу же сталкиваешься с характеристикой городничего, данной самим Гоголем в разделе «Характеры и костюмы».
Что для меня лично самое важное в этой характеристике? «Уже постаревший на службе и очень не глупый по-своему человек. Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно; довольно сурьезен... Черты лица его грубы и жестки, как у всякого, начавшего тяжелую службу с нижних чинов». Последнее видится мне главнейшим. Я представляю себе, что городничий действительно прошел всю служебно-бюрократическую лестницу, прежде чем добрался до высшего чина в уездной администрации: был и квартальным и частным приставом, фигурировал и в других незначительных должностях. И потому в деятельности всех окружающих его чиновников, во всех нарушениях и беззакониях для него ничего тайного нет. Неповоротливый и в то же время юркий, глубоко невежественный и в то же время весьма неглупый, он в совершенстве превзошел технику «подсовывания», он умеет, когда нужно, и дать и, тем более, взять.
Если Хлестаков казался мне шкодливым щенком, действующим «без всякого соображения», то городничий в моем представлении—старая, матерая крыса, умудренная годами и превратностями судьбы, и от этого еще более хищная, еще более беспощадная к слабым мира сего. Играя городничего, я добивался, чтобы зритель поверил, что мой городничий «трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов!.. нечего и говорить про губернаторов», что для него все средства хороши, лишь бы сохранить свое упроченное и главенствующее положение в уездном обществе.
Для меня городничий — это один из тех столпов, на которых держится полицейский режим николаевской эпохи. Он защищает не только себя со всеми злоупотреблениями и взятками—он как бы защищает честь мундира, честь чиновничьей корпорации, защищает тот строй, который позволяет ему грабить безнаказанно. Поэтому он так активен, так всецел» поглощен поставленной перед самим собой целью — половчее обойти петербургского гостя, чтоб и порядки во вверенном ему городе остались прежними и чтобы можно было бы даже извлечь из этого дела известную пользу.
В то же время как ни ясна была мне, исполнителю, полицейская «угрюм-бурчеевская» сущность образа, но было бы большой ошибкой забывать о том, что дело все-таки происходит в комедии. У нас об этом забывают часто, особенно когда речь идет о социально значительном образе, таком, который обобщает в себе крупные реакционные явления прошлого. В этих случаях актер ищет впечатления тяжелого, давящего, нагнетает «социальные» краски, избегая смешного, боясь дискредитировать смехом свой обличительный замысел. Вот почему редко удаются на сцене сатирические образы комедии. Они утрачивают свое основное свойство — вызывать смех в зрительном зале. А я стою за то, чтобы образ в комедии был в первую очередь комедийным образом, и если городничий человек, на мой взгляд, сметливый и дальновидный, не наивен по свойствам характера, зато он наивен, так сказать, в меру исторического момента, охватываемого действием «Ревизора».
Времена гоголевских чиновников—времена невежественные и патриархальные; это — уездная дикость, которой еще не коснулась рука «цивилизованного» варварства; отсюда — две крысы, которые так предательски «понюхали—и пошли прочь», и унтер-офицерша, что «сама себя высекла», и методы личной расправы с купцами и квартальными, и при каждом удобном случае весьма незамысловатое плутовство. Городничего нельзя вырывать из логики его времени, он непонятен вне исторического этапа, какой тогда переживала страна.
Роль городничего распадается на несколько стадий—на каждой из них перед героем стоит определенная и весьма действенная задача. Его первые распоряжения и «советы» чиновникам — это мобилизация сил на случай внезапного наезда ревизора. Нельзя сказать, что поначалу он так уж напуган. «Бывали трудные случаи в жизни, сходили, еще даже и спасибо получал». Городничий знает: кругом него правых нет — все виноваты, у каждого «рыльце в пушку». Стало быть, общий интерес объединяет в данном случае чиновников города, сплачивает их. Отечески предупреждая чиновников об «упущениях», заметных по ведомству каждого, я старался вложить в свои речи змеиную ласковость, даже отечески обнимал то одного, то другого за плечи, а внутренняя задача была обратной: попутно свести застарелые счеты, показать, что я знаю присутствующих как облупленных, и тем запугать на случай возможных «забегов» с жалобой к приезжему начальству.
Затем наступал следующий этап: крысы снились городничему недаром—«молодой человек в партикулярном платье» явился. В подлинность приезжего ревизора городничий верит бесповоротно и сразу: слишком нечиста совесть у этого «блюстителя законов», чтобы малейшая угроза ревизии не порождала в душе его самых мрачных предчувствий.
Но растерянность городничего длится одну секунду; он сразу же начинает действовать и, постепенно набирая темп, устремляется в атаку на петербургского гостя как на неприступную крепость, которую нужно взять во что бы то ни стало.
Что главное в начавшейся борьбе городничего за свое место под солнцем: подсунуть. Здесь и сказывается примитивность этой натуры, малый круг известных городничему способов защиты и нападения. Оправдываясь со всей возможной горяч ностью, бормоча что-то об унтер-офицерской вдове, которая «сама себя высекла», он в то же время весь нацелен на «заступницу-взятку» и, улучив подходящий момент, вкладывает пачку кредиток в руку Хлестакова, вкладывает привычным, натренированным жестом и даже, несмотря на испуг, с известным шиком, как иногда сдает колоду карт лихой и азартный игрок.
Но вот взятка дана и принята, выяснено, что грозный «чиновник из Петербурга» ничем в этом смысле не отличается от прочих берущих. Наступает следующая стадия развития роли. Теперь городничему уже мало не потерпеть урона, закрепить первый успех; теперь он уже хочет заработать на деле с ревизором. И он начинает действовать по строго обдуманному, а впрочем, тоже довольно примитивному плану:
подкупить, напоить, расположить в свою пользу приезжего, не допустить к нему горожан с «просьбами», создать видимость благоустройства в городе и ревностного исполнения службы.
Начинается двойная игра: с Хлестаковым городничий подобострастен, унижен, льстив, добродетелен, патриархален;
он движется с какой-то полицейской грацией, гнет шею со всем усердием, выходит из комнаты, пятясь задом, чтобы, не дай бог, не повернуться спиной к начальству. Он и Осипа в третьем акте обволакивает и обхаживает не только для того, чтоб ласкова была «собака дворника», но также потому, что ему особенно важно выведать у слуги о повадках барина, о его вкусах и привычках.
С другой стороны, продолжается молниеносная и по-своему блистательная организация эффектов «служебного рвения», демонстрация высоких качеств самого городничего перед мнимым ревизором. Страх проходит, нарастает скрытое торжество, и даже в сцене фантасмагорического вранья Хлестакова мой городничий хоть и испуган, конечно, но больше потрясен фактом, что такую особу ему удалось одурачить и приручить.
Пятый акт — апогей городничего. Здесь он — в зените славы. Как истый гоголевский герой он обладает горячей фантазией и в мечтах своих заносится очень высоко. Генеральский чин, место в Петербурге, знатное общество, в котором он, городничий, — лицо уважаемое и почтенное. Все это весьма реально проносится перед его глазами. И тут независимо от моей собственной воли ноги мои начинали слегка приплясывать; до самого прихода почтмейстера я не мог уже просто ходить по сцене, но двигался в тяжелом скачущем ритме, похожем на какие-то обрубки танца,
Несколько слов о сцене с купцами. Я это место в «Ревизоре» долгое время не любил играть, и оно у меня не получалось. Ведь по традиции именно здесь наиболее демонстративна звериная природа образа, здесь нужно бить и топтать ногами купцов, творя самочинную расправу над ними. А я всякий раз чувствовал: не хочется мне их топтать, не хочется пускать в ход кулаки, не выдерживает этого характер комедии. Потом я понял: бить купцов действительно не следует—это натуралистично, грубо, это противно видеть зрителю; достаточно лишь пригрозить им как следует, а воображение смотрящих само дорисует картину, причем куда более яркую. В искусстве иногда лучше недосказать, чем прописать курсивом. Пусть городничий только грозит купцам—и по недвусмысленной интонации, с какой он еще в первом акте говорит о «неудовольствии», и по тому, как грозно оглядывается он на одного из чиновников, захихикавших не вовремя, и по тому, как, взявши обоих за шиворот, изгоняет он из гостиной ревностно застучавших сапогами квартальных, легко себе представить, какой будет расправа.
Теперь мой городничий не столько в мстительном наслаждении топчет повалившихся в ноги купцов, сколько вдосталь куражится над ними, предпочитая замахиваться и пугать, чем пускать в ход свои увесистые кулаки. Думаю, что и разоблачительный смысл сцены в этом случае яснее доходит до зрителя.
Но вот разорвалась бомба—явился почтмейстер с письмом от Хлестакова к Тряпичкину. Происходит крушение. Со своих заоблачных высей городничий стремительно падает вниз.
Мне представлялось всегда, что падение это стремительно. Ведь городничий по-своему назауряден—заурядному не пробиться к власти, начавши службу с низших чинов. О сути происходящего он догадывается сразу, и если кричит и беснуется, затыкая рот почтмейстеру, то только затем, чтобы оттянуть время, избежать публичного скандала, найти какой-нибудь выход из создавшегося положения, не дать торжествовать своим многочисленным врагам.
Но ничего не выходит. Слова падают беспощадно и четко и наконец звучит роковое: «Глуп, как сивый мерин». Это последняя капля. Городничий тщеславен. Его сводит с ума мысль о том, что он, пройдоха из пройдох, мошенник над всеми мошенниками, так жестоко, так глупо попался. Это злобное исступление питает знаменитый монолог городничего, накладывая последние краски на образ градоначальника, достойного николаевской эпохи.
Кстати, об этом монологе и его знаменитой реплике:
«Чему смеетесь? — Над собою смеетесь!»
По установившимся в советском театре традициям она обычно адресуется не в зрительный зал, а гостям, заполняющим дом городничего. И поначалу я репетировал и играл так же, но упорно чувствовал себя в этой сцене неудобно, фальшиво. Я чувствовал, что заряд не попадает в цель, что ударная сила реплики не используется. Ведь если актер правильно ведет монолог городничего, гости смеяться не смогут—им будет не смешно, а страшно. У современников Гоголя не было сомнений, что автор адресует слова городничего в зрительный зал. Разумеется, тогда зал был совершенно другим. Однако и в этом случае, как во всех прочих, малейшее отступление от замысла Гоголя грозит актеру утерей сценической правды.
Меня часто спрашивают, не мешает ли мне играть городничего то, что в этом же спектакле я годами играл Хлестакова? Или, наоборот, замечают, что мне, наверное, легко играть новую роль в «Ревизоре», где все знакомо, где каждая реплика на слуху, а весь огромный текст городничего давно уже врезался в память.
Ни то, ни другое неверно. Прежде всего, получив роль городничего, я столкнулся с тем, что текст этой роли воспринимается мною как «чужой», незнакомый даже в тех актах, где у городничего с Хлестаковым парные сцены. Это значит, что, слушая слова городничего в образе Хлестакова, я и воспринимаю их в спектакле с позиций Хлестакова, а не как актер Ильинский, и потому весь текст приходится переучивать заново. Но то обстоятельство, что я в «Ревизоре» годами играл роль Хлестакова, не только не мешало мне репетировать городничего, но, напротив, очень помогало, так как я точно знал линию действия его основного партнера по пьесе, знал, чего добивается от городничего Хлестаков. С другой стороны, работая над новой ролью, я одновременно проверял все, что было сделано мною в прежней роли. Так городничий правил Хлестакова, Хлестаков — городничего.
Плоды этой взаимной проверки я непосредственно пожинаю в спектакле. Так, например, играя Хлестакова, я всегда ощущал известную фальшь в сцене первой встречи героев в гостинице — ощущал ее и в своем поведении и в поведении партнера. У нас эта сцена была построена так, что оба собеседника лыка не вяжут от страха, не поднимают глаз Друг на друга и оправдываются, почти не вникая в смысл произносимых слов, — на этом держалось недоразумение с фальшивым ревизором. Но стоило мне случайно увидеть испуганную, молящую физиономию городничего, как сразу же делалось неудобно, и я спешил отвести глаза. Думаю, что схожие ощущения должен был испытывать мой партнер, заметив растерянность и жалкий вид петербургского гостя. А от правильного решения этой сцены очень многое зависит. Ведь городничий—и опытен и неглуп: учуяв испуг Хлестакова, он может тотчас же догадаться, что перед ним не настоящий ревизор. Да и Хлестаков, по своему обычаю, с человеком испуганным сразу станет нагл и развязен. Как сделать так, чтобы заблуждение городничего было психологически мотивировано, чтобы оно объяснялось не только тем, что у страха глаза велики?
Мы долго думали над решением этой сцены и наконец поняли, что страх у людей может выражаться по-разному. Иной действительно от страха робеет, теряется, а иной от отчаяния сам начинает наскакивать, бросаясь очертя голову навстречу опасности, которая ему грозит. Так в нашем спектакле стал наскакивать на городничего Хлестаков, наскакивал азартно, в какой-то момент стуча кулаком по столу и даже притопывая ногой.
Зрителю видно, конечно, что Хлестаков смертельно испуган, но городничий сам находится в таком градусе, когда он только осознает, что начальник сердится, распекает его за что-то, и в свою очередь, обезумев от страха, выпучив глаза, ревет без памяти: «По неопытности, ей-богу по неопытности»,— тем самым окончательно запугивая Хлестакова.
Еще пример из того же акта. После того как взятка уже подсунута столичному гостю, городничий начинает чувствовать себя в его присутствии довольно свободно. Гоголь подчеркивает это, дав своему городничему несколько реплик а рапе, не без юмора оценивающих Хлестакова.
В старом спектакле эти реплики говорились откровенно в сторону, и каждый раз, как подобострастно улыбающийся городничий вдруг отвертывался от меня самым непочтительным образом, я начинал чувствовать себя неловко. «Как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения»,—после этих слов Хлестакова следует длинное а рапе городничего: «Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать». Видя перед собой щетинистый затылок городничего, я также вынужден был от него отворачиваться и изо всех сил старался обыгрывать это самое «просвещение», о котором говорит Хлестаков: принимал солидные позы, рисовался, изображал на лице своем «много-много всего». И все-таки чувствовал себя неважно.
Но вот я начал готовить городничего и скоро понял, что решительно не могу ни отворачиваться от грозного ревизора, ни поверять свои сокровенные мысли Добчинскому. На протяжении трех средних актов пьесы мой городничий вообще ни на секунду не отводит глаз от Хлестакова: это объясняется не только уездным представлением об учтивости, но и необходимостью улавливать и фиксировать всякую перемену в настроении приезжего гостя, чтобы быть на этот случай во всеоружии. Я понял, что а рапе городничего можно адресовать в лицо Хлестакову, только нужно суметь передать сценическим приемом, что слова эти есть сокровенные мысли городничего и они предназначены зрителю, а не приезжему гостю. Я говорю теперь эти реплики (а их на протяжении акта четыре), не отводя глаз от Хлестакова, лишь слегка откидываю назад корпус, чуть-чуть, почти неприметно, развертываюсь к зрителю да слегка понижаю тембр голоса. С тех пор как я это делаю, сцена сразу ожила, дав нам обоим радостное ощущение правды, и мой партнер обрел более спокойную мизансцену, а внимание публики, как и следует, оказалось сосредоточенным на городничем.
Этот пример лишний раз подтверждает, с каким необычайным чувством ансамбля написана пьеса Гоголя. В ней нет ни одного пустого слова - каждое, как петля в вязанье, тесно цепляется за соседнее. Я имел много случаев в этом удостовериться.
Гоголевский спектакль лишь тогда может считаться удавшимся, если в нем все характеры существуют не сами по себе, но в тесном взаимодействии друг с другом. Нельзя играть Гоголя правильно вне крепкого сценического ансамбля. И недаром автор с такой тщательностью разрабатывал финальную немую сцену комедии—вплоть до третьестепенных лиц.
Так на протяжении более чем полугора десятков лет, которые я провел в атмосфере «Ревизора», я успел убедиться, что если в акте, в сцене, в роли что-нибудь не ладится, если та или иная реплика «не ложится» на язык актеру, если он себя чувствует неловко в сцене, — значит, Гоголь им еще недочитан и недопонят, значит, есть еще в тексте пьесы, в «Предуведомлении», в «Театральном разъезде» и прочих эстетических манифестах Гоголя какие-то указания, нами еще не угаданные и не использованные. Я глубоко понял, что все секреты того, как нужно играть Гоголя, заключены в самом Гоголе, в его бесспорном режиссерском таланте, который сквозит между строк его пьес. Стоит только прислушаться к указаниям великого драматурга, довериться им — и актер непременно окажется в выигрыше.
Таков основной итог, к которому я пришел на протяжении всего многолетнего общения с Гоголем — одним из гигантов русской классической драматургии.
Примерно в то же время, когда я в Малом театре играл в «Ревизоре» эти две роли попеременно, в кино началась экранизация «Ревизора». Кинорежиссер В. Петров предложил мне «пробоваться» в роли Хлестакова.
Пробы... Необходимо объяснить, что такое пробы в кино. В будущем проб, мне кажется, почти не будет, за исключением проб, требующихся актеру для проверки сходства с каким-либо историческим лицом, которое он собирается играть. Пробы, конечно, будут, но они будут иметь практическое значение. Актер, играющий ту или иную роль, будет вместе с режиссером и оператором искать и пробовать грим, костюм. Перед аппаратом актер может попробовать проверить несколько эскизов для будущей роли. Такие пробы полезны и необходимы.
Бывают пробы другие. Режиссер собирает десять, а то и пятнадцать актеров, каждый из которых мог бы предположительно играть данную роль. Затем режиссер совместно с дирекцией просматривает «пробы» и отбирает актера.
Как вы думаете, спрошу я читателя, можно ли пробовать актеров и должны ли соглашаться пробоваться актеры, уже проявившие себя на сцене или в кино?
Ну, скажем, можно было бы составить некую комиссию и попробовать на какую-либо роль Варламова, Давыдова, Москвина, Станиславского, Грибунина, Тарханова? Думаю, что целесообразнее было бы выбрать одного из них заранее. Так и кинорежиссеры и всевозможные представители дирекции и министерства заранее могут знать наших советских актеров, а не судить о пригодности актера по «типажу», по эскизу заснятой пробной сцены, по подобной «пробе» будущего образа. Не ясно ли, что образ создается в репетиционной работе, в период съемок, а не случайным гримом или париком за один час работы. Как бы посмотрели на такие «пробы» сами режиссеры, если бы мы, актеры, их начали «пробовать». Как бы посмотрели на это композиторы и другие уважающие себя художники? И вот все же, к сожалению, актеры позволяют себя пробовать.
Я в кино на пробы не соглашался. Здесь же пробоваться было бессмысленно, так как за две недели до этого вышел фильм «Мастера Малого театра», где я был заснят в роли Хлестакова и режиссер мог посмотреть и увидеть мою пригодность или непригодность к роли по этому фильму. Отказавшись пробоваться в Хлестакове, я предложил Петрову, чтобы он меня попробовал в двух ролях: я предлагаю играть и Хлестакова и городничего. В условиях техники кино это можно было легко сделать, и мне кажется, что это могло бы получиться очень интересно. Вот какую пробу предложил я ему.
Петров, к сожалению, не пошел даже на пробу такой комбинации. Я же до сих пор жалею об этом. Впрочем, фильм этот, на мой взгляд, был решен режиссером неинтересно и не заслужил признания зрителя.
Из книги Игоря Ильинского «Сам о себе»
К столетию со дня смерти Н. В. Гоголя к юбилейному спектаклю «Ревизор» я подготовил роль городничего. К сожалению, для осуществления этой задачи срок был мне предоставлен крайне небольшой — всего один месяц.
Я работал очень напряженно и днем и ночью.
Раскрывая текст «Ревизора», сразу же сталкиваешься с характеристикой городничего, данной самим Гоголем в разделе «Характеры и костюмы».
Что для меня лично самое важное в этой характеристике? «Уже постаревший на службе и очень не глупый по-своему человек. Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно; довольно сурьезен... Черты лица его грубы и жестки, как у всякого, начавшего тяжелую службу с нижних чинов». Последнее видится мне главнейшим. Я представляю себе, что городничий действительно прошел всю служебно-бюрократическую лестницу, прежде чем добрался до высшего чина в уездной администрации: был и квартальным и частным приставом, фигурировал и в других незначительных должностях. И потому в деятельности всех окружающих его чиновников, во всех нарушениях и беззакониях для него ничего тайного нет. Неповоротливый и в то же время юркий, глубоко невежественный и в то же время весьма неглупый, он в совершенстве превзошел технику «подсовывания», он умеет, когда нужно, и дать и, тем более, взять.
Если Хлестаков казался мне шкодливым щенком, действующим «без всякого соображения», то городничий в моем представлении—старая, матерая крыса, умудренная годами и превратностями судьбы, и от этого еще более хищная, еще более беспощадная к слабым мира сего. Играя городничего, я добивался, чтобы зритель поверил, что мой городничий «трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов!.. нечего и говорить про губернаторов», что для него все средства хороши, лишь бы сохранить свое упроченное и главенствующее положение в уездном обществе.
Для меня городничий — это один из тех столпов, на которых держится полицейский режим николаевской эпохи. Он защищает не только себя со всеми злоупотреблениями и взятками—он как бы защищает честь мундира, честь чиновничьей корпорации, защищает тот строй, который позволяет ему грабить безнаказанно. Поэтому он так активен, так всецел» поглощен поставленной перед самим собой целью — половчее обойти петербургского гостя, чтоб и порядки во вверенном ему городе остались прежними и чтобы можно было бы даже извлечь из этого дела известную пользу.
В то же время как ни ясна была мне, исполнителю, полицейская «угрюм-бурчеевская» сущность образа, но было бы большой ошибкой забывать о том, что дело все-таки происходит в комедии. У нас об этом забывают часто, особенно когда речь идет о социально значительном образе, таком, который обобщает в себе крупные реакционные явления прошлого. В этих случаях актер ищет впечатления тяжелого, давящего, нагнетает «социальные» краски, избегая смешного, боясь дискредитировать смехом свой обличительный замысел. Вот почему редко удаются на сцене сатирические образы комедии. Они утрачивают свое основное свойство — вызывать смех в зрительном зале. А я стою за то, чтобы образ в комедии был в первую очередь комедийным образом, и если городничий человек, на мой взгляд, сметливый и дальновидный, не наивен по свойствам характера, зато он наивен, так сказать, в меру исторического момента, охватываемого действием «Ревизора».
Времена гоголевских чиновников—времена невежественные и патриархальные; это — уездная дикость, которой еще не коснулась рука «цивилизованного» варварства; отсюда — две крысы, которые так предательски «понюхали—и пошли прочь», и унтер-офицерша, что «сама себя высекла», и методы личной расправы с купцами и квартальными, и при каждом удобном случае весьма незамысловатое плутовство. Городничего нельзя вырывать из логики его времени, он непонятен вне исторического этапа, какой тогда переживала страна.
Роль городничего распадается на несколько стадий—на каждой из них перед героем стоит определенная и весьма действенная задача. Его первые распоряжения и «советы» чиновникам — это мобилизация сил на случай внезапного наезда ревизора. Нельзя сказать, что поначалу он так уж напуган. «Бывали трудные случаи в жизни, сходили, еще даже и спасибо получал». Городничий знает: кругом него правых нет — все виноваты, у каждого «рыльце в пушку». Стало быть, общий интерес объединяет в данном случае чиновников города, сплачивает их. Отечески предупреждая чиновников об «упущениях», заметных по ведомству каждого, я старался вложить в свои речи змеиную ласковость, даже отечески обнимал то одного, то другого за плечи, а внутренняя задача была обратной: попутно свести застарелые счеты, показать, что я знаю присутствующих как облупленных, и тем запугать на случай возможных «забегов» с жалобой к приезжему начальству.
Затем наступал следующий этап: крысы снились городничему недаром—«молодой человек в партикулярном платье» явился. В подлинность приезжего ревизора городничий верит бесповоротно и сразу: слишком нечиста совесть у этого «блюстителя законов», чтобы малейшая угроза ревизии не порождала в душе его самых мрачных предчувствий.
Но растерянность городничего длится одну секунду; он сразу же начинает действовать и, постепенно набирая темп, устремляется в атаку на петербургского гостя как на неприступную крепость, которую нужно взять во что бы то ни стало.
Что главное в начавшейся борьбе городничего за свое место под солнцем: подсунуть. Здесь и сказывается примитивность этой натуры, малый круг известных городничему способов защиты и нападения. Оправдываясь со всей возможной горяч ностью, бормоча что-то об унтер-офицерской вдове, которая «сама себя высекла», он в то же время весь нацелен на «заступницу-взятку» и, улучив подходящий момент, вкладывает пачку кредиток в руку Хлестакова, вкладывает привычным, натренированным жестом и даже, несмотря на испуг, с известным шиком, как иногда сдает колоду карт лихой и азартный игрок.
Но вот взятка дана и принята, выяснено, что грозный «чиновник из Петербурга» ничем в этом смысле не отличается от прочих берущих. Наступает следующая стадия развития роли. Теперь городничему уже мало не потерпеть урона, закрепить первый успех; теперь он уже хочет заработать на деле с ревизором. И он начинает действовать по строго обдуманному, а впрочем, тоже довольно примитивному плану:
подкупить, напоить, расположить в свою пользу приезжего, не допустить к нему горожан с «просьбами», создать видимость благоустройства в городе и ревностного исполнения службы.
Начинается двойная игра: с Хлестаковым городничий подобострастен, унижен, льстив, добродетелен, патриархален;
он движется с какой-то полицейской грацией, гнет шею со всем усердием, выходит из комнаты, пятясь задом, чтобы, не дай бог, не повернуться спиной к начальству. Он и Осипа в третьем акте обволакивает и обхаживает не только для того, чтоб ласкова была «собака дворника», но также потому, что ему особенно важно выведать у слуги о повадках барина, о его вкусах и привычках.
С другой стороны, продолжается молниеносная и по-своему блистательная организация эффектов «служебного рвения», демонстрация высоких качеств самого городничего перед мнимым ревизором. Страх проходит, нарастает скрытое торжество, и даже в сцене фантасмагорического вранья Хлестакова мой городничий хоть и испуган, конечно, но больше потрясен фактом, что такую особу ему удалось одурачить и приручить.
Пятый акт — апогей городничего. Здесь он — в зените славы. Как истый гоголевский герой он обладает горячей фантазией и в мечтах своих заносится очень высоко. Генеральский чин, место в Петербурге, знатное общество, в котором он, городничий, — лицо уважаемое и почтенное. Все это весьма реально проносится перед его глазами. И тут независимо от моей собственной воли ноги мои начинали слегка приплясывать; до самого прихода почтмейстера я не мог уже просто ходить по сцене, но двигался в тяжелом скачущем ритме, похожем на какие-то обрубки танца,
Несколько слов о сцене с купцами. Я это место в «Ревизоре» долгое время не любил играть, и оно у меня не получалось. Ведь по традиции именно здесь наиболее демонстративна звериная природа образа, здесь нужно бить и топтать ногами купцов, творя самочинную расправу над ними. А я всякий раз чувствовал: не хочется мне их топтать, не хочется пускать в ход кулаки, не выдерживает этого характер комедии. Потом я понял: бить купцов действительно не следует—это натуралистично, грубо, это противно видеть зрителю; достаточно лишь пригрозить им как следует, а воображение смотрящих само дорисует картину, причем куда более яркую. В искусстве иногда лучше недосказать, чем прописать курсивом. Пусть городничий только грозит купцам—и по недвусмысленной интонации, с какой он еще в первом акте говорит о «неудовольствии», и по тому, как грозно оглядывается он на одного из чиновников, захихикавших не вовремя, и по тому, как, взявши обоих за шиворот, изгоняет он из гостиной ревностно застучавших сапогами квартальных, легко себе представить, какой будет расправа.
Теперь мой городничий не столько в мстительном наслаждении топчет повалившихся в ноги купцов, сколько вдосталь куражится над ними, предпочитая замахиваться и пугать, чем пускать в ход свои увесистые кулаки. Думаю, что и разоблачительный смысл сцены в этом случае яснее доходит до зрителя.
Но вот разорвалась бомба—явился почтмейстер с письмом от Хлестакова к Тряпичкину. Происходит крушение. Со своих заоблачных высей городничий стремительно падает вниз.
Мне представлялось всегда, что падение это стремительно. Ведь городничий по-своему назауряден—заурядному не пробиться к власти, начавши службу с низших чинов. О сути происходящего он догадывается сразу, и если кричит и беснуется, затыкая рот почтмейстеру, то только затем, чтобы оттянуть время, избежать публичного скандала, найти какой-нибудь выход из создавшегося положения, не дать торжествовать своим многочисленным врагам.
Но ничего не выходит. Слова падают беспощадно и четко и наконец звучит роковое: «Глуп, как сивый мерин». Это последняя капля. Городничий тщеславен. Его сводит с ума мысль о том, что он, пройдоха из пройдох, мошенник над всеми мошенниками, так жестоко, так глупо попался. Это злобное исступление питает знаменитый монолог городничего, накладывая последние краски на образ градоначальника, достойного николаевской эпохи.
Кстати, об этом монологе и его знаменитой реплике:
«Чему смеетесь? — Над собою смеетесь!»
По установившимся в советском театре традициям она обычно адресуется не в зрительный зал, а гостям, заполняющим дом городничего. И поначалу я репетировал и играл так же, но упорно чувствовал себя в этой сцене неудобно, фальшиво. Я чувствовал, что заряд не попадает в цель, что ударная сила реплики не используется. Ведь если актер правильно ведет монолог городничего, гости смеяться не смогут—им будет не смешно, а страшно. У современников Гоголя не было сомнений, что автор адресует слова городничего в зрительный зал. Разумеется, тогда зал был совершенно другим. Однако и в этом случае, как во всех прочих, малейшее отступление от замысла Гоголя грозит актеру утерей сценической правды.
Меня часто спрашивают, не мешает ли мне играть городничего то, что в этом же спектакле я годами играл Хлестакова? Или, наоборот, замечают, что мне, наверное, легко играть новую роль в «Ревизоре», где все знакомо, где каждая реплика на слуху, а весь огромный текст городничего давно уже врезался в память.
Ни то, ни другое неверно. Прежде всего, получив роль городничего, я столкнулся с тем, что текст этой роли воспринимается мною как «чужой», незнакомый даже в тех актах, где у городничего с Хлестаковым парные сцены. Это значит, что, слушая слова городничего в образе Хлестакова, я и воспринимаю их в спектакле с позиций Хлестакова, а не как актер Ильинский, и потому весь текст приходится переучивать заново. Но то обстоятельство, что я в «Ревизоре» годами играл роль Хлестакова, не только не мешало мне репетировать городничего, но, напротив, очень помогало, так как я точно знал линию действия его основного партнера по пьесе, знал, чего добивается от городничего Хлестаков. С другой стороны, работая над новой ролью, я одновременно проверял все, что было сделано мною в прежней роли. Так городничий правил Хлестакова, Хлестаков — городничего.
Плоды этой взаимной проверки я непосредственно пожинаю в спектакле. Так, например, играя Хлестакова, я всегда ощущал известную фальшь в сцене первой встречи героев в гостинице — ощущал ее и в своем поведении и в поведении партнера. У нас эта сцена была построена так, что оба собеседника лыка не вяжут от страха, не поднимают глаз Друг на друга и оправдываются, почти не вникая в смысл произносимых слов, — на этом держалось недоразумение с фальшивым ревизором. Но стоило мне случайно увидеть испуганную, молящую физиономию городничего, как сразу же делалось неудобно, и я спешил отвести глаза. Думаю, что схожие ощущения должен был испытывать мой партнер, заметив растерянность и жалкий вид петербургского гостя. А от правильного решения этой сцены очень многое зависит. Ведь городничий—и опытен и неглуп: учуяв испуг Хлестакова, он может тотчас же догадаться, что перед ним не настоящий ревизор. Да и Хлестаков, по своему обычаю, с человеком испуганным сразу станет нагл и развязен. Как сделать так, чтобы заблуждение городничего было психологически мотивировано, чтобы оно объяснялось не только тем, что у страха глаза велики?
Мы долго думали над решением этой сцены и наконец поняли, что страх у людей может выражаться по-разному. Иной действительно от страха робеет, теряется, а иной от отчаяния сам начинает наскакивать, бросаясь очертя голову навстречу опасности, которая ему грозит. Так в нашем спектакле стал наскакивать на городничего Хлестаков, наскакивал азартно, в какой-то момент стуча кулаком по столу и даже притопывая ногой.
Зрителю видно, конечно, что Хлестаков смертельно испуган, но городничий сам находится в таком градусе, когда он только осознает, что начальник сердится, распекает его за что-то, и в свою очередь, обезумев от страха, выпучив глаза, ревет без памяти: «По неопытности, ей-богу по неопытности»,— тем самым окончательно запугивая Хлестакова.
Еще пример из того же акта. После того как взятка уже подсунута столичному гостю, городничий начинает чувствовать себя в его присутствии довольно свободно. Гоголь подчеркивает это, дав своему городничему несколько реплик а рапе, не без юмора оценивающих Хлестакова.
В старом спектакле эти реплики говорились откровенно в сторону, и каждый раз, как подобострастно улыбающийся городничий вдруг отвертывался от меня самым непочтительным образом, я начинал чувствовать себя неловко. «Как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения»,—после этих слов Хлестакова следует длинное а рапе городничего: «Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать». Видя перед собой щетинистый затылок городничего, я также вынужден был от него отворачиваться и изо всех сил старался обыгрывать это самое «просвещение», о котором говорит Хлестаков: принимал солидные позы, рисовался, изображал на лице своем «много-много всего». И все-таки чувствовал себя неважно.
Но вот я начал готовить городничего и скоро понял, что решительно не могу ни отворачиваться от грозного ревизора, ни поверять свои сокровенные мысли Добчинскому. На протяжении трех средних актов пьесы мой городничий вообще ни на секунду не отводит глаз от Хлестакова: это объясняется не только уездным представлением об учтивости, но и необходимостью улавливать и фиксировать всякую перемену в настроении приезжего гостя, чтобы быть на этот случай во всеоружии. Я понял, что а рапе городничего можно адресовать в лицо Хлестакову, только нужно суметь передать сценическим приемом, что слова эти есть сокровенные мысли городничего и они предназначены зрителю, а не приезжему гостю. Я говорю теперь эти реплики (а их на протяжении акта четыре), не отводя глаз от Хлестакова, лишь слегка откидываю назад корпус, чуть-чуть, почти неприметно, развертываюсь к зрителю да слегка понижаю тембр голоса. С тех пор как я это делаю, сцена сразу ожила, дав нам обоим радостное ощущение правды, и мой партнер обрел более спокойную мизансцену, а внимание публики, как и следует, оказалось сосредоточенным на городничем.
Этот пример лишний раз подтверждает, с каким необычайным чувством ансамбля написана пьеса Гоголя. В ней нет ни одного пустого слова - каждое, как петля в вязанье, тесно цепляется за соседнее. Я имел много случаев в этом удостовериться.
Гоголевский спектакль лишь тогда может считаться удавшимся, если в нем все характеры существуют не сами по себе, но в тесном взаимодействии друг с другом. Нельзя играть Гоголя правильно вне крепкого сценического ансамбля. И недаром автор с такой тщательностью разрабатывал финальную немую сцену комедии—вплоть до третьестепенных лиц.
Так на протяжении более чем полугора десятков лет, которые я провел в атмосфере «Ревизора», я успел убедиться, что если в акте, в сцене, в роли что-нибудь не ладится, если та или иная реплика «не ложится» на язык актеру, если он себя чувствует неловко в сцене, — значит, Гоголь им еще недочитан и недопонят, значит, есть еще в тексте пьесы, в «Предуведомлении», в «Театральном разъезде» и прочих эстетических манифестах Гоголя какие-то указания, нами еще не угаданные и не использованные. Я глубоко понял, что все секреты того, как нужно играть Гоголя, заключены в самом Гоголе, в его бесспорном режиссерском таланте, который сквозит между строк его пьес. Стоит только прислушаться к указаниям великого драматурга, довериться им — и актер непременно окажется в выигрыше.
Таков основной итог, к которому я пришел на протяжении всего многолетнего общения с Гоголем — одним из гигантов русской классической драматургии.
Примерно в то же время, когда я в Малом театре играл в «Ревизоре» эти две роли попеременно, в кино началась экранизация «Ревизора». Кинорежиссер В. Петров предложил мне «пробоваться» в роли Хлестакова.
Пробы... Необходимо объяснить, что такое пробы в кино. В будущем проб, мне кажется, почти не будет, за исключением проб, требующихся актеру для проверки сходства с каким-либо историческим лицом, которое он собирается играть. Пробы, конечно, будут, но они будут иметь практическое значение. Актер, играющий ту или иную роль, будет вместе с режиссером и оператором искать и пробовать грим, костюм. Перед аппаратом актер может попробовать проверить несколько эскизов для будущей роли. Такие пробы полезны и необходимы.
Бывают пробы другие. Режиссер собирает десять, а то и пятнадцать актеров, каждый из которых мог бы предположительно играть данную роль. Затем режиссер совместно с дирекцией просматривает «пробы» и отбирает актера.
Как вы думаете, спрошу я читателя, можно ли пробовать актеров и должны ли соглашаться пробоваться актеры, уже проявившие себя на сцене или в кино?
Ну, скажем, можно было бы составить некую комиссию и попробовать на какую-либо роль Варламова, Давыдова, Москвина, Станиславского, Грибунина, Тарханова? Думаю, что целесообразнее было бы выбрать одного из них заранее. Так и кинорежиссеры и всевозможные представители дирекции и министерства заранее могут знать наших советских актеров, а не судить о пригодности актера по «типажу», по эскизу заснятой пробной сцены, по подобной «пробе» будущего образа. Не ясно ли, что образ создается в репетиционной работе, в период съемок, а не случайным гримом или париком за один час работы. Как бы посмотрели на такие «пробы» сами режиссеры, если бы мы, актеры, их начали «пробовать». Как бы посмотрели на это композиторы и другие уважающие себя художники? И вот все же, к сожалению, актеры позволяют себя пробовать.
Я в кино на пробы не соглашался. Здесь же пробоваться было бессмысленно, так как за две недели до этого вышел фильм «Мастера Малого театра», где я был заснят в роли Хлестакова и режиссер мог посмотреть и увидеть мою пригодность или непригодность к роли по этому фильму. Отказавшись пробоваться в Хлестакове, я предложил Петрову, чтобы он меня попробовал в двух ролях: я предлагаю играть и Хлестакова и городничего. В условиях техники кино это можно было легко сделать, и мне кажется, что это могло бы получиться очень интересно. Вот какую пробу предложил я ему.
Петров, к сожалению, не пошел даже на пробу такой комбинации. Я же до сих пор жалею об этом. Впрочем, фильм этот, на мой взгляд, был решен режиссером неинтересно и не заслужил признания зрителя.
Подробнее
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: ЖИВУ ТАК, КАК СЧИТАЮ НУЖНЫМ
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: ЖИВУ ТАК, КАК СЧИТАЮ НУЖНЫМ
Элина Быстрицкая почти никогда не отказывает журналистам в интервью. Зато всегда честно предупреждает, что не любит глупых вопросов и разговоров о том, что осталось за кадром во время съемок...
Элина Быстрицкая почти никогда не отказывает журналистам в интервью. Зато всегда честно предупреждает, что не любит глупых вопросов и разговоров о том, что осталось за кадром во время съемок...
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: ЖИВУ ТАК, КАК СЧИТАЮ НУЖНЫМ
Элина Быстрицкая почти никогда не отказывает журналистам в интервью. Зато всегда честно предупреждает, что не любит глупых вопросов и разговоров о том, что осталось за кадром во время съемок, а больше всего ее раздражает, когда хотят выпытать интимные подробности личной жизни или заглянуть в замочную скважину ее спальни. «Впрочем, - на мгновение задумавшись, с улыбкой добавляет она, - я отвечаю на любые вопросы. Другое дело, как я отвечаю».
ПОЦЕЛУЙ под гимн СОВЕТСКОГО СОЮЗА
- Элина Авраамовна, говорят, детство у вас было озорное - играли в мальчишеские игры, стреляли из рогатки, хулиганили...
- Не из чего я не стреляла. Я... дралась по-мальчишески. Потому что во дворе нужно было защитить себя и слабеньких. А я была сильная. Помню, однажды обидели мою подружку (наши мамы дружили, младенцами возили нас в одной коляске), а она была маленькая, худенькая. Я не разрешала ее обижать - могла за нее подраться. Если меня хотели обидеть, могла вступить в драку. Еще помню, мальчишка был у нас в школе, так он всю дорогу бежал до дома за мной, чтобы ударить портфелем. Но я давала сдачи.
- Разве было принято поднимать руку на девчонок, тем более маленьких?
- По-моему, он был в меня просто влюблен... А играли мы в основном в бильярд. Для нас с двоюродным братом родители купили маленький бильярдик, чтобы мы никуда не шастали. И весь двор приходил к нам домой поиграть. Но самой большой моей страстью с детства был театр. Мы сами придумывали сюжеты, тексты, ставили домашние спектакли.
- Что, например?
- «Чапаев». Брат играл Чапаева, а я - Петьку.
- Почему не Анку?
- А потому что мне нравились слова, которые Петька говорил: «Тихо! Чапай думать будет!» Как в фильме. Позже я поступила в музыкальную школу, при которой был балетный класс. Никогда не забуду, как мама пришла посмотреть меня в спектакле «Маруся Богуславка», где в сцене «гарем султана» я в восточном костюме исполняла танец живота. Зрители аплодировали, а мама была очень недовольна, считая, что я исполняю что-то непотребное. Она спросила: «И это такая профессия?» Мои родители были категорическими противниками, чтобы я занималась не медициной. Отец был военным медиком, инфекционистом, мама во время войны работала в госпитале.
- Они хотели, чтобы вы продолжили династию?
- Сначала и я тоже этого хотела - мне нравилось лечить, было приятно, когда раненые благодарили, уважали. Я с отличием окончила медтехникум в городе Нежине, получила диплом фельдшера-акушерки и даже приняла 15 полагающихся мне родов. Но уже тогда понимала, что медицина не для меня. Потом родители поняли, что меня не переубедить, и я уехала в Киев поступать в институт театрального искусства. Начала сниматься в массовках, какое-то время работала в цирке ассистенткой у Кио. А потом меня утвердили на роль Елены в фильме «В мирные дни». Это были первые серьезные съемки в моей жизни.
- Самое яркое воспоминание из юности...
- В сорок четвертом наш госпиталь переезжал из Одессы за границу, но меня не взяли - сказали, мол, поезжай учиться. Я приехала в родной Киев, а там вместо нашего дома - груда кирпичей. До сих пор перед глазами обгоревшая груша, на которой раньше висели мои качели, а на соседской стене остатки нашей крыши.
- Когда вы впервые почувствовали, что являетесь обладательницей незаурядной внешности или, иначе говоря, красавицей?
- Когда началась война, мне было 13 лет, и я думала только о том, как приносить пользу. Я хотела работать на Победу. А о своей внешности впервые я услышала в госпитале в сорок первом году... Лежали раненые, симпатичные ребята, один другому говорит: «Посмотри, какая хорошенькая девушка!» И смотрят вроде как на меня. Оглянулась - никого, значит, это про меня. Пришла домой, долго смотрела в зеркало и очень удивилась, потому что ничего необычного там не увидела.
- Вы считались не только одной из лучших студенток, но и одной из первых красавиц. За вами пытались ухаживать студенты?
- Ухаживать-то пытались... Например, такой был случай. Кажется, после фильма или спектакля меня провожал домой аспирант. Все поглядывал на меня большими темными глазами и всю дорогу молчал, как будто думал о чем-то. А я тоже - опыта никакого, юная, жду, чего он скажет. Проводил он меня до калитки и, я так думаю, совсем уж собрался было поцеловать. Но едва протянул ко мне руки, как из репродуктора с соседнего столба (а тогда громкоговорители висели на каждом столбе) грянул Гимн Советского Союза. Мой ухажер сразу выпрямился, встал по стойке смирно...
- Какими качествами мужчина должен обладать, чтобы вам понравиться?
- Прежде всего он не должен лгать и предавать. Эти качества я не приемлю не только в мужчинах, но и в людях вообще.
ЧУТЬ НЕ УТОПИЛАСЬ В ДНЕПРЕ
- Как получилось, что на последнем курсе театрального института вас хотели отчислить?
- 21 января 1953 года должен был состояться концерт «Памяти Ленина». Я выучила «Сказку о Ленине» Натальи Забилы, сосредоточенна была, стояла, повторяла многостраничный текст. И в это время один из студентов 2-го курса (и как он подкрался ко мне?) вдруг как дунул из свистульки в самое мое ухо. Я отреагировала немедленно
- залепила ему пощечину, знаете, от души. А уже вечером разразился скандал - хотели поставить вопрос о моем отчислении.
- Это правда, что вы обещали...
- Я сказала: «Если завтра будет приказ о моем отчислении, послезавтра ищите меня в Днепре». Сказала и ни капли не солгала. У меня был такой тяжелый путь в искусство, что мне жить-то незачем было бы, если бы у меня отняли право заниматься, чем я хочу. Я же пережила очень тяжелую борьбу с родителями. И вдруг оказалась бы несостоятельной перед ними. Конечно, сегодня я бы так не сделала, а тогда свое слово сдержала бы... В результате собрали комсомольское собрание, на котором вспомнили обо «всех моих преступлениях», припомнили и пощечину, и что «она не хотела танцевать с Ваней Марушко - от него, видите ли, деревней пахнет. А деревня пахнет хлебом, товарищи!» Знаете, такая тогда была демагогия...
А я никогда не говорила, что от него деревней пахнет, сказала, что пахнет потом, он не моется, не хочу с ним танцевать. Я же имела на это право! А вы знаете, что такое танцевать в паре? Он самый слабый был студент, а я после балетной школы...
Я на собрании не выступала - была оскорблена. Постановили: «исключить Быстрицкую из комсомола и просить дирекцию исключить из института». Но ниоткуда не исключили. Когда в райкоме потребовали сдать комсомольский билет, я сказала: «Я его получала на фронте и вам его не отдам!» Это было сказано искренне - для меня это была святая книжечка. Так вышло, что пощечина была в день смерти Ленина, а амнистировали меня после смерти Сталина... Институт я окончила с отличием. Но это собрание меня научило многому, подтолкнуло к тому, что я захотела уехать с Украины. И уехала.
- Но вы же киевлянка и почти не знали чистого русского языка?
- Я сразу стала заботиться о своем русском языке. Это было непросто - перейти с украинского на чистый русский. Но выручило, что слух приличный. К тому же во время войны у нас в госпитале начальница лаборатории была из Астрахани, а ее заместительница - из Москвы. Мы часто общались. Так что мне было легче - на слуху была хорошая русская речь.
МЕНЯ ЗАПИСАЛИ В ЛЮБОВНИЦЫ ЗАВАДСКОГО
- Меня распределили в Херсонский драматический театр. Выбирать студентов приезжал лично главный режиссер театра Павел Морозенко.
Он посмотрел на меня, вот так пальчиком ткнул и сказал: «Сегодня в семь. Ресторан «Спорт». Я ответила, что никуда не пойду. «Ну смотри, тебе у меня работать!» Вот и все. Я никогда его больше не видела, знала наверняка только то, что ни за что не поеду в его театр. Только из-за этого факта.
- Вам не приходилось слышать о так называемом негласном черном списке, куда вносят актрис-«отказниц», недотрог, не следующих «правильной» линии режиссера? Для них почти нет ролей и т.д.
- Если такой список существует, то, может, там есть и я. Потому что я никогда не была очень послушной, но не в творческом смысле. Простите, пожалуйста, но я не считала, что можно получить работу через постель. Я свои взгляды не изменила.
- Но вы же видели, что другие...
- А почему я должна делать то, что делают другие?! Я живу так, как я считаю правильным.
- Вас просматривал сам Юрий Завадский, и просмотр удался. Приглашение такого режиссера сулило заманчивые перспективы. Но из Театра имени Моссовета вместо вызова вы получили отказ. Почему?
- Незадолго до этого мы отмечали свадьбу моей подруги и встретили выпускников предыдущего курса. Надо сказать, я не скрывала своего ликования по поводу того, что скоро окажусь в столице, но кто-то из них меня «пожалел»: «Що ж ты, несчастна, будешь там робыть?» - «Що буду робыть? Роли буду грать», - сказала я гордо. А потом... прислали мои документы обратно. В письме было сказано, что я не могу быть принята на работу, потому что у меня нет московской прописки. Правду узнала только через три года, в 1956 году, во время съемок «Тихого Дона». Помню, была непогода, мы сидели, варили пельмени. И я спросила моссоветовца Бориса Новикова: «Ты не знаешь, почему меня не взяли?» Он ответил: «Да весь театр знает! Прислали штук двадцать анонимок с обвинением, что ты заявила: мол, буду жить с Завадским и играть все главные роли...»
- Завистники?
- Кто были авторы этих писем, можно только гадать, но наверняка недоброжелатели, которые не в силах были пережить, что я в Москву попала. Я же не пошла доказывать, что ничего подобного не говорила.
- Расскажите о вашем первом инциденте на съемочной площадке. Я имею в виду некогда нашумевший ваш конфликт с Сергеем Бондарчуком.
- Это был не первый инцидент. Первый был на съемках морского фильма «Богатырь» идет в Марто». Там был оператор, которому я очень нравилась. Он мне в открытую сказал: если я не..., то он меня так снимет, что никто никогда вообще не захочет снимать. Но, как вы понимаете, я отказалась. Он и снял. Когда Эрмлер увидел этот фильм, я уже начала сниматься у него в «Неоконченной повести». Он признался, что если бы увидел этот фильм раньше, ни за что не дал бы мне эту роль.
А с Бондарчуком все началось еще в 1950 году в Киеве, когда снимался фильм «Тарас Шевченко». Он стоял за мной в буфете и грубовато меня отодвинул. Я сказала: «Потише ручками!» Вот и весь конфликт. Как он мог запомнить? Это для нас всех он был Бондарчук, я тогда вообще была в массовке. Но, может, запомнил... Потом встретились в «Неоконченной повести». Там он выругал меня. Нецензурно.
- За что?
- Ни за что - просто так. Сняли его через мое плечо, ставили свет на меня. Я уже готова была, хорошо настроилась. А он просто решил сделать гадость. И не извинился. После этого я сказала, что сниматься не буду. Уговорил режиссер. Так и доснимали - молча, строго по сценарию... Бондарчук вообще, честно говоря, был большой хам, и не только по отношению ко мне. Не будем больше о нем - этот факт больше характеризует меня, нежели его.
- Как же вам удалось сыграть любовь, да еще так, что сразу после выхода фильма на экраны вам начали подражать зрительницы, да и актрисы, новорожденных мамы называли Элинами, а девчонки повально поступали в медицинские вузы?
- Во-первых, там был замечательный режиссер - великий мастер Фридрих Эрмлер, снявший «Великого гражданина», «Она защищает Родину» и другие фильмы. А во-вторых... удалось и все. Это моя профессия. Я к тому времени уже была профессиональной актрисой.
ГЛАВНАЯ КАЗАЧКА РОССИИ
- В 1955-м вас признали лучшей актрисой года. Что изменилось в вашей жизни после этого?
- Очень многое. Например, то, что меня включили в делегацию, отправившуюся на первую Неделю советского фильма в Париж. Нас было 17 человек, женщин только пятеро - Целиковская, Ларионова, Калинина, Измайлова и я. Именно там от Аллы Ларионовой я узнала, что Сергей Герасимов приступает к съемкам «Тихого Дона» и ищет исполнителей главных ролей.
- Вы действительно просто взяли и позвонили Герасимову?
- Все так и было. Дело в том, что у меня был опыт участия в отрывке из «Тихого Дона» еще в институте. Но, по мнению моего тогдашнего педагога, Аксинья - роль не для меня. А я мечтала об этой роли. Как только мы прилетели в Москву, я прямо из аэропорта позвонила Герасимову: «Дайте мне возможность попробоваться на роль Аксиньи». Тогда ведь не стыдно было проситься на пробы, потому что потом нужно было еще выиграть конкурс на роль. Он мне ответил: «Приезжайте прямо сейчас. У меня тут уже один Григорий сидит». И я приехала к Сергею Аполлинариевичу. У него дома сидел какой-то горбоносый актер из Орла с кучерявыми темными волосами, который мне сразу не понравился...
- Почему?
- Он был не похож на Григория в моем понимании. Он был синеглазый, а Гришка - турецких кровей, черноглазый. Кстати, перед Глебовым я виновата - я его тоже не воспринимала поначалу. Только потом, когда увидела, как Глебов работает, я поменяла отношение. А он всегда относился ко мне хорошо. И он, и вся его семья...
Герасимов дал мне текст и попросил нас прочитать сцену в подсолнухах - ту самую, в которой я провалилась в институте. Я не смогла. Сказала, что мне надо заново перечитать всю книгу, а пока я переполнена парижскими впечатлениями и не готова. Вышла за дверь - и в слезы. Уехала, понимая, что все пропало. А через две недели меня вызвали на пробы.
- Много было претенденток на Аксинью?
- Очень много. На все роли было много претендентов. Шолохов утверждал...
- Почему Шолохов, а не... КПСС?
- Этот вопрос не ко мне. Я думаю, это было очень важно, чтобы самому автору кандидатуры были по душе.
- Поэтому, увидев вас, он забраковал остальные кандидатуры?
- Мне рассказали так. Ему показали несколько разных проб, причем меня не первую, и он сказал: «Так вот же она - Аксинья». Вопрос отпал.
- А Нонна Мордюкова пробовалась?
- Нет. Насколько я знаю, ее даже к пробам не допустили.
- Герасимов не говорил, почему? Она же была одной из его любимых учениц...
- А почему он должен мне это говорить?
- Какие остались самые яркие впечатления от съемок?
- Во время войны госпиталь, в котором я работала лаборанткой, был развернут в одной из казачьих станиц, поэтому, что такое казаки, я знала... Вообще «Тихий Дон» и работа с Герасимовым - это для меня как университет. А что запомнилось? В основном трудности - и погодные, и то, что надо было учиться скакать на лошади, а я их боялась... Было довольно смешно, когда первый раз подвели коня - самого высокого и крупного. Великана. Но научилась же...
- Это правда, что вы носите титул «Главная казачка России»?
- После «Тихого Дона» тридцать старейшин донских казаков прислали мне письмо, в котором просили, чтобы я называлась не иначе как Аксинья Донская. Я ответила, что фамилию отца не изменю, но чрезвычайно им благодарна за признание моих заслуг. Это было о-оч-чень не просто.
КОСМОНАВТЫ ПОМОГЛИ ПОДНЯТЬ НАШУ ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ГИМНАСТИКУ
- Вы когда-то признавались, что в молодости вам очень нравился чисто внешне Жан Маре и вы даже с ним встречались...
- Скажете тоже - встречалась! Виделись... Он приезжал в СССР, и мы принимали его в Доме кино, вместе фотографировались. Не более...
- Молва твердит, что у вас была масса поклонников в актерской среде, но ни одному из мужчин-актеров так и не удалось тронуть ваше сердце. Почему?
- На меня никто не мог произвести впечатления. К тому же у меня была цель в жизни - я хотела учиться, мечтала получить профессию, затем стать в этой профессии мастером. И чтобы все, что я буду делать, было основательно, а остальное приложится. Собственно говоря, так и произошло. На сегодняшний день, помимо того, что я актриса с высоким званием, я имею звание профессора, академик нескольких академий, в том числе Российской академии естественных наук и Национальной киноакадемии, я доктор наук... Понимаете, об этом можно только мечтать! Причем я говорю сейчас не о званиях, а об уровне. Какого уровня я хотела достичь, такого и достигла. Сегодня мне не страшно оказаться без работы, потому что я всегда знаю, чем можно ее заменить.
- Вы почти 20 лет были президентом Федерации художественной гимнастики СССР. И насколько мне известно, были там отнюдь не «свадебным генералом».
- Я мечтала, чтобы наша художественная гимнастика вышла на мировой уровень. А для этого нужно было сделать многое. Во-первых, организовать участие нашей гимнастики в спартакиадах народов СССР, доказать, что она этого достойна. Затем - поставить вопрос об олимпийском помосте, что и было сделано. А сделать это было нелегко. Для того чтобы нас признали как вид, нужна была мощная поддержка. И я позвонила космонавту Береговому, попросила помочь. В это время Гречко и Романенко были в космосе, и Береговой определил, что Романенко будет вице-президентом Федерации художественной гимнастики, моим замом. Потом я договорилась, чтобы ни одно соревнование не проходило без телетрансляции. Много работала с нашими замечательными гимнастками Ириной Дерюгиной, Галимой Шугуровой...
- А то, что космонавты участвовали в этом, действительно было так весомо?
- Что вы! Космонавт был авторитетнейшим человеком. Многого удалось добиться только потому, что вместе со мной добивался Романенко. Это же были герои страны, им нельзя было отказать.
- Я знаю, что вы были знакомы с Юрием Гагариным...
- Просто очаровательный был парень. Улыбка одна у него чего стоила. Мы были на гастролях в Крыму, он приходил на спектакль. Потом он с приятелем пригласили меня и группу актеров на какую-то поляну, где обычно правительство отдыхало. Мы там рыбу ловили, целый день вместе провели. У нас были простые чистые отношения, я могла ему запросто позвонить, посоветоваться, наверное, могла бы о чем-нибудь попросить. А ведь его слово было вообще, как Господа Бога.
- Фильм, который повлиял, наверное, не на одно поколение, - «Добровольцы». Вы там сыграли героиню уж сильно похожую на себя в жизни. Это так?
- Свою работу в этом фильме я посвятила маме, потому что я помню ее такой, в комсомольской косыночке. Дело в том, что Евгений Долматовский написал поэму, романтическую историю, авторы дали нам поступки, а мотивировки - наши. Надо так мотивировать, чтобы поступок был жизненным. Там был прекрасный режиссер Юрий Егоров, в прошлом летчик, фронтовик. И он понимал, что снимает. Так же, как и Долматовский, и автор музыки Марк Фрадкин - они были на фронте. А для меня и по сей день люди, которые прошли войну, - это особые люди. Егорову удалось собрать удивительный актерский состав, съемочную группу.
После этого я получила приглашение перейти в труппу Малого театра - сначала по договору, а затем (в марте 1959 г.) с зачислением в штат. Первой моей ролью на сцене Малого стала леди Уиндермиер в спектакле по О. Уайльду «Веер леди Уиндермиер».
РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ СОБЛЮСТИ ЧЕСТЬ, ОТКАЗЫВАЛАСЬ ОТ МНОГОГО
- Видно, не зря говорят, что у вас характер не сахар. Одно только перечисление имен, с кем за довольно короткий срок вы окончательно испортили отношения, впечатляет: после Бондарчука были Ильинский, Шолохов...
- А кто вам сказал, что я поссорилась с Шолоховым? В 1962 году я снималась у Георгия Натансона в фильме «Все остается людям». Съемки проходили в Ленинграде, где в те же дни был и Михаил Александрович (он участвовал в симпозиуме писателей). Я позвонила ему в гостиницу, сказала, что хотела бы повидаться с ним. Он говорит: «Приезжай, Ксюша!» (Он меня Ксюшей называл - как героиню «Тихого Дона».) Когда я поднялась в номер, увидела, что в комнатах стоят столы, за ними вчерашние гости, перегар сплошной, и он с такими вот заплывшими глазами. Я была так потрясена, что не удержалась и сказала: «Что же вы делаете с писателем Шолоховым?» И вдруг он: «Замолчи! Ты думаешь, я не понимаю, что я выше «Тихого Дона» ничего не написал?!» За всю жизнь я общалась с ним всего три раза. Это был третий и последний... А вот с Ильинским я сама виновата (смеется). Мне не нужно было говорить ему, что его жена не годится на роль Эммы Бовари. Но я тогда думала, что говорю правильно, потому что искусство выше отношений...
- Элина Авраамовна, вы всю жизнь такая максималистка?
- Я всегда поступаю так, как мне велит душа. И если я что-то определяю для себя, то иду до конца. Может, это мой максимализм, а может, просто у меня есть определенные принципы.
- Какие же главные законы Элины Быстрицкой?
- Я же сказала - не врать и не предавать. Ничего необыкновенного - все по заповедям, я воспитана так, что не нарушаю своих принципов. Я просто живу по правилам, которые были у нас в семье. Стараюсь не мешать окружающим. Но не допускаю, чтобы и мне мешали. Ради того, чтобы соблюсти честь, могу отказаться и отказывалась от многого. Выше достоинства для меня привилегий нет. Ни деньги, ни благополучие меня не остановят, если я считаю, что задет вопрос чести.
- Того же самого требуете и от других?
- Никому ничего не диктую. Если кто-нибудь что-нибудь делает не так, как я считаю нужным, то я или высказываюсь, или отворачиваюсь и ухожу.
- И часто приходится так поступать?
- (Смеется) Нет, не часто, слава богу...
- В одном из интервью вы дали понять, что нередко вас подстерегали испытания такого рода. Например, во время поездки в Англию некий чиновник, будучи руководителем советской делегации, попытался склонить вас к определенного рода отношениям, но нарвался на такое сопротивление, которого не ожидал. Это было?
- Да. Насколько помню, это был какой-то большой начальник, который сказал мне: «Тогда ты больше вообще никуда не поедешь!» Я ответила: «Ну и что?!» Нечто похожее было не только с его стороны. Но с тем же успехом.
- И в течение нескольких лет вы были невыездной...
- Это не совсем точный термин. Я не была невыездной, меня просто какое-то время никуда не посылали.
- Как вы к этому относились?
- Да никак! Наплевательски. Я достаточно гордый человек. Никуда не ходила ничего выяснять, не ходила просить. Я жила так, как считала нужным. И живу сейчас.
- Но не с этим ли связан ваш многолетний простой в кино?
- С чего вы взяли? Да, в моей жизни была черная полоса. После «Неоконченной повести» я начала сниматься у Рома в «Убийстве на улице Данте», но заболела желтухой и потеряла роль. Позже в театре я повредила ногу во время спектакля, доиграла спектакль, но порвала связку. Сыграла на хлорэтиле еще два спектакля - получила ожог четвертой степени, и мои роли стали играть дублеры. Но, извините, в 58-м - «Тихий Дон», в 59-м - «Добровольцы», в это же время снимались фильмы-спектакли в Малом театре - «Старик», «Бешеные деньги», другие... Я снималась во Франции, в Болгарии, даже научилась говорить по-болгарски. Просто эти фильмы у нас не показывали. Простой! У меня не простой -я театральная актриса! У меня в театре не было премьер, но я играла старый репертуар или вводилась во что-то. Это же тоже работа. Я никогда без работы не была.
- Часто приходилось отказываться от киноролей?
- Часто. Для меня всегда было важно, кто снимает, с кем и где. И в каком я самочувствии.
- Поговорим о ваших увлечениях. Вы азартный человек?
- Да! Я страстная бильярдистка. В бильярдной могу пробыть пять часов подряд и не заметить. Раньше играла часто, сейчас в основном в домах отдыха, на большее не хватает времени. Но на деньги я никогда не играла - меня влечет победа.
ГЛАВНАЯ МОЯ МЕЧТА - ЖЕНСКИЙ ЦЕНТР
- Единственный в жизни автограф вы взяли у Маргарет Тэтчер. Расскажите, как это было?
- Маргарет Тэтчер я очень уважаю за женский ум, считаю эталоном женщины-политика... Я находилась в поездке по Англии и была приглашена к ней в дом. Там были еще гости, и поскольку у меня с английским языком сложности, я в основном наблюдала и слушала. А когда уходила, попросила автограф. Она пообещала, что пришлет. И прислала свою фотографию с автографом, которая хранится у меня дома.
- Вы упорно избегаете разговоров о вашем опыте семейной жизни. Понятно - почему, но не спросить о нем не могу.
- Моя семейная жизнь - это мое личное дело. И мой опыт никому не может быть полезен. А устраивать замочную скважину для всех интересующихся я не собираюсь.
- Интересно узнать, например, о вашем муже, чем он занимался?
- Он работал в Министерстве внешней торговли, в политическом управлении. Мой муж был очень интересный человек. С ним мне было интересно общаться, разговаривать, ходить по театрам и галереям, потом обсуждать увиденное, спорить. Своим формированием я во многом обязана ему.
- Вы познакомились, когда вас узнала уже вся страна?
- Нет, это было во время съемок «Тихого Дона». Нас познакомил его друг. И мы были вместе 27 лет. Но подробности нашей жизни я не люблю рассказывать. Я считаю, что мой дом - это моя защита. Почему я должна впускать туда посторонних?! Я прочитала книгу одной, другой актрисы, которые пишут даже с кем, когда и сколько они спали. Простите, но лично меня это совершенно не интересует. Что касается моей семейной жизни, я всегда говорю: «У меня все, что положено, было. Я была счастлива. Но приходит время, когда в семье остается кто-то один». Еще Омар Хайям мудро сказал: «Уж лучше будь один, чем вместе с кем попало».
- А друзей много у вас?
- Друзьями я не обделена. У меня есть близкие подруги, одна очень близкая - мы дружим уже более 20 лет. Есть мужчины-друзья. И мне дорого, что я не общаюсь с кем попало, а только с людьми, с которыми мне интересно. И им интересно со мной. Мои учителя, мои партнеры по сцене, по фильмам драгоценны для меня. К сожалению, с каждым годом их становится меньше...
- Кстати, расскажите, как вы сейчас живете? Чем занимаетесь?
- Нормально. У меня очень много обязательств. Помимо работы в театре и выступлений в концертах, у меня еще есть благотворительный фонд и замысел, который я пытаюсь воплотить в жизнь почти десять лет. Наконец стала сбываться моя давнишняя мечта - построить для женщин специализированный центр, где можно было бы оказать им необходимую помощь, узнать, что их интересует, а может быть, даже научить. Лично я считаю, что наша низкая культура быта ведет к тяжелому состоянию экологии, а через женщину как хранительницу генофонда можно повлиять на семью, на общество в целом. Кстати, это же подтвердили и ученые, с которыми я консультировалась.
- И на каком этапе создание этого центра?
- Московское правительство двенадцать лет назад выделило участок земли - угол Цветного бульвара и Садово-Сухаревской улицы. Сейчас главная моя задача - успеть сделать этот центр. Это очень важно для меня. Единственное, что затрудняет, - возраст у меня солидный...
- Возраст, может быть... Но, признаться, выглядите вы просто изумительно. Как вам это удается?
- У каждого человека свой помощник. У меня - это гантели по полкило каждая. Для женщины больше не нужно. Еще хорошо помогают гимнастическая палка и обруч. Конечно, я сегодня не та, какой была 25 лет назад. Но форма еще не ушла. Сегодня для меня счастье то, что я физически здорова, могу выйти на сцену моего любимого театра, могу предположить, что в состоянии сделать что-то в кино. Для меня счастье - это вставать утром и знать, что тебе есть что делать.
Андрей КИСЕЛЕВ.
«Ежедневные новости-Подмосковье», 04.04.2006
Элина Быстрицкая почти никогда не отказывает журналистам в интервью. Зато всегда честно предупреждает, что не любит глупых вопросов и разговоров о том, что осталось за кадром во время съемок, а больше всего ее раздражает, когда хотят выпытать интимные подробности личной жизни или заглянуть в замочную скважину ее спальни. «Впрочем, - на мгновение задумавшись, с улыбкой добавляет она, - я отвечаю на любые вопросы. Другое дело, как я отвечаю».
ПОЦЕЛУЙ под гимн СОВЕТСКОГО СОЮЗА
- Элина Авраамовна, говорят, детство у вас было озорное - играли в мальчишеские игры, стреляли из рогатки, хулиганили...
- Не из чего я не стреляла. Я... дралась по-мальчишески. Потому что во дворе нужно было защитить себя и слабеньких. А я была сильная. Помню, однажды обидели мою подружку (наши мамы дружили, младенцами возили нас в одной коляске), а она была маленькая, худенькая. Я не разрешала ее обижать - могла за нее подраться. Если меня хотели обидеть, могла вступить в драку. Еще помню, мальчишка был у нас в школе, так он всю дорогу бежал до дома за мной, чтобы ударить портфелем. Но я давала сдачи.
- Разве было принято поднимать руку на девчонок, тем более маленьких?
- По-моему, он был в меня просто влюблен... А играли мы в основном в бильярд. Для нас с двоюродным братом родители купили маленький бильярдик, чтобы мы никуда не шастали. И весь двор приходил к нам домой поиграть. Но самой большой моей страстью с детства был театр. Мы сами придумывали сюжеты, тексты, ставили домашние спектакли.
- Что, например?
- «Чапаев». Брат играл Чапаева, а я - Петьку.
- Почему не Анку?
- А потому что мне нравились слова, которые Петька говорил: «Тихо! Чапай думать будет!» Как в фильме. Позже я поступила в музыкальную школу, при которой был балетный класс. Никогда не забуду, как мама пришла посмотреть меня в спектакле «Маруся Богуславка», где в сцене «гарем султана» я в восточном костюме исполняла танец живота. Зрители аплодировали, а мама была очень недовольна, считая, что я исполняю что-то непотребное. Она спросила: «И это такая профессия?» Мои родители были категорическими противниками, чтобы я занималась не медициной. Отец был военным медиком, инфекционистом, мама во время войны работала в госпитале.
- Они хотели, чтобы вы продолжили династию?
- Сначала и я тоже этого хотела - мне нравилось лечить, было приятно, когда раненые благодарили, уважали. Я с отличием окончила медтехникум в городе Нежине, получила диплом фельдшера-акушерки и даже приняла 15 полагающихся мне родов. Но уже тогда понимала, что медицина не для меня. Потом родители поняли, что меня не переубедить, и я уехала в Киев поступать в институт театрального искусства. Начала сниматься в массовках, какое-то время работала в цирке ассистенткой у Кио. А потом меня утвердили на роль Елены в фильме «В мирные дни». Это были первые серьезные съемки в моей жизни.
- Самое яркое воспоминание из юности...
- В сорок четвертом наш госпиталь переезжал из Одессы за границу, но меня не взяли - сказали, мол, поезжай учиться. Я приехала в родной Киев, а там вместо нашего дома - груда кирпичей. До сих пор перед глазами обгоревшая груша, на которой раньше висели мои качели, а на соседской стене остатки нашей крыши.
- Когда вы впервые почувствовали, что являетесь обладательницей незаурядной внешности или, иначе говоря, красавицей?
- Когда началась война, мне было 13 лет, и я думала только о том, как приносить пользу. Я хотела работать на Победу. А о своей внешности впервые я услышала в госпитале в сорок первом году... Лежали раненые, симпатичные ребята, один другому говорит: «Посмотри, какая хорошенькая девушка!» И смотрят вроде как на меня. Оглянулась - никого, значит, это про меня. Пришла домой, долго смотрела в зеркало и очень удивилась, потому что ничего необычного там не увидела.
- Вы считались не только одной из лучших студенток, но и одной из первых красавиц. За вами пытались ухаживать студенты?
- Ухаживать-то пытались... Например, такой был случай. Кажется, после фильма или спектакля меня провожал домой аспирант. Все поглядывал на меня большими темными глазами и всю дорогу молчал, как будто думал о чем-то. А я тоже - опыта никакого, юная, жду, чего он скажет. Проводил он меня до калитки и, я так думаю, совсем уж собрался было поцеловать. Но едва протянул ко мне руки, как из репродуктора с соседнего столба (а тогда громкоговорители висели на каждом столбе) грянул Гимн Советского Союза. Мой ухажер сразу выпрямился, встал по стойке смирно...
- Какими качествами мужчина должен обладать, чтобы вам понравиться?
- Прежде всего он не должен лгать и предавать. Эти качества я не приемлю не только в мужчинах, но и в людях вообще.
ЧУТЬ НЕ УТОПИЛАСЬ В ДНЕПРЕ
- Как получилось, что на последнем курсе театрального института вас хотели отчислить?
- 21 января 1953 года должен был состояться концерт «Памяти Ленина». Я выучила «Сказку о Ленине» Натальи Забилы, сосредоточенна была, стояла, повторяла многостраничный текст. И в это время один из студентов 2-го курса (и как он подкрался ко мне?) вдруг как дунул из свистульки в самое мое ухо. Я отреагировала немедленно
- залепила ему пощечину, знаете, от души. А уже вечером разразился скандал - хотели поставить вопрос о моем отчислении.
- Это правда, что вы обещали...
- Я сказала: «Если завтра будет приказ о моем отчислении, послезавтра ищите меня в Днепре». Сказала и ни капли не солгала. У меня был такой тяжелый путь в искусство, что мне жить-то незачем было бы, если бы у меня отняли право заниматься, чем я хочу. Я же пережила очень тяжелую борьбу с родителями. И вдруг оказалась бы несостоятельной перед ними. Конечно, сегодня я бы так не сделала, а тогда свое слово сдержала бы... В результате собрали комсомольское собрание, на котором вспомнили обо «всех моих преступлениях», припомнили и пощечину, и что «она не хотела танцевать с Ваней Марушко - от него, видите ли, деревней пахнет. А деревня пахнет хлебом, товарищи!» Знаете, такая тогда была демагогия...
А я никогда не говорила, что от него деревней пахнет, сказала, что пахнет потом, он не моется, не хочу с ним танцевать. Я же имела на это право! А вы знаете, что такое танцевать в паре? Он самый слабый был студент, а я после балетной школы...
Я на собрании не выступала - была оскорблена. Постановили: «исключить Быстрицкую из комсомола и просить дирекцию исключить из института». Но ниоткуда не исключили. Когда в райкоме потребовали сдать комсомольский билет, я сказала: «Я его получала на фронте и вам его не отдам!» Это было сказано искренне - для меня это была святая книжечка. Так вышло, что пощечина была в день смерти Ленина, а амнистировали меня после смерти Сталина... Институт я окончила с отличием. Но это собрание меня научило многому, подтолкнуло к тому, что я захотела уехать с Украины. И уехала.
- Но вы же киевлянка и почти не знали чистого русского языка?
- Я сразу стала заботиться о своем русском языке. Это было непросто - перейти с украинского на чистый русский. Но выручило, что слух приличный. К тому же во время войны у нас в госпитале начальница лаборатории была из Астрахани, а ее заместительница - из Москвы. Мы часто общались. Так что мне было легче - на слуху была хорошая русская речь.
МЕНЯ ЗАПИСАЛИ В ЛЮБОВНИЦЫ ЗАВАДСКОГО
- Меня распределили в Херсонский драматический театр. Выбирать студентов приезжал лично главный режиссер театра Павел Морозенко.
Он посмотрел на меня, вот так пальчиком ткнул и сказал: «Сегодня в семь. Ресторан «Спорт». Я ответила, что никуда не пойду. «Ну смотри, тебе у меня работать!» Вот и все. Я никогда его больше не видела, знала наверняка только то, что ни за что не поеду в его театр. Только из-за этого факта.
- Вам не приходилось слышать о так называемом негласном черном списке, куда вносят актрис-«отказниц», недотрог, не следующих «правильной» линии режиссера? Для них почти нет ролей и т.д.
- Если такой список существует, то, может, там есть и я. Потому что я никогда не была очень послушной, но не в творческом смысле. Простите, пожалуйста, но я не считала, что можно получить работу через постель. Я свои взгляды не изменила.
- Но вы же видели, что другие...
- А почему я должна делать то, что делают другие?! Я живу так, как я считаю правильным.
- Вас просматривал сам Юрий Завадский, и просмотр удался. Приглашение такого режиссера сулило заманчивые перспективы. Но из Театра имени Моссовета вместо вызова вы получили отказ. Почему?
- Незадолго до этого мы отмечали свадьбу моей подруги и встретили выпускников предыдущего курса. Надо сказать, я не скрывала своего ликования по поводу того, что скоро окажусь в столице, но кто-то из них меня «пожалел»: «Що ж ты, несчастна, будешь там робыть?» - «Що буду робыть? Роли буду грать», - сказала я гордо. А потом... прислали мои документы обратно. В письме было сказано, что я не могу быть принята на работу, потому что у меня нет московской прописки. Правду узнала только через три года, в 1956 году, во время съемок «Тихого Дона». Помню, была непогода, мы сидели, варили пельмени. И я спросила моссоветовца Бориса Новикова: «Ты не знаешь, почему меня не взяли?» Он ответил: «Да весь театр знает! Прислали штук двадцать анонимок с обвинением, что ты заявила: мол, буду жить с Завадским и играть все главные роли...»
- Завистники?
- Кто были авторы этих писем, можно только гадать, но наверняка недоброжелатели, которые не в силах были пережить, что я в Москву попала. Я же не пошла доказывать, что ничего подобного не говорила.
- Расскажите о вашем первом инциденте на съемочной площадке. Я имею в виду некогда нашумевший ваш конфликт с Сергеем Бондарчуком.
- Это был не первый инцидент. Первый был на съемках морского фильма «Богатырь» идет в Марто». Там был оператор, которому я очень нравилась. Он мне в открытую сказал: если я не..., то он меня так снимет, что никто никогда вообще не захочет снимать. Но, как вы понимаете, я отказалась. Он и снял. Когда Эрмлер увидел этот фильм, я уже начала сниматься у него в «Неоконченной повести». Он признался, что если бы увидел этот фильм раньше, ни за что не дал бы мне эту роль.
А с Бондарчуком все началось еще в 1950 году в Киеве, когда снимался фильм «Тарас Шевченко». Он стоял за мной в буфете и грубовато меня отодвинул. Я сказала: «Потише ручками!» Вот и весь конфликт. Как он мог запомнить? Это для нас всех он был Бондарчук, я тогда вообще была в массовке. Но, может, запомнил... Потом встретились в «Неоконченной повести». Там он выругал меня. Нецензурно.
- За что?
- Ни за что - просто так. Сняли его через мое плечо, ставили свет на меня. Я уже готова была, хорошо настроилась. А он просто решил сделать гадость. И не извинился. После этого я сказала, что сниматься не буду. Уговорил режиссер. Так и доснимали - молча, строго по сценарию... Бондарчук вообще, честно говоря, был большой хам, и не только по отношению ко мне. Не будем больше о нем - этот факт больше характеризует меня, нежели его.
- Как же вам удалось сыграть любовь, да еще так, что сразу после выхода фильма на экраны вам начали подражать зрительницы, да и актрисы, новорожденных мамы называли Элинами, а девчонки повально поступали в медицинские вузы?
- Во-первых, там был замечательный режиссер - великий мастер Фридрих Эрмлер, снявший «Великого гражданина», «Она защищает Родину» и другие фильмы. А во-вторых... удалось и все. Это моя профессия. Я к тому времени уже была профессиональной актрисой.
ГЛАВНАЯ КАЗАЧКА РОССИИ
- В 1955-м вас признали лучшей актрисой года. Что изменилось в вашей жизни после этого?
- Очень многое. Например, то, что меня включили в делегацию, отправившуюся на первую Неделю советского фильма в Париж. Нас было 17 человек, женщин только пятеро - Целиковская, Ларионова, Калинина, Измайлова и я. Именно там от Аллы Ларионовой я узнала, что Сергей Герасимов приступает к съемкам «Тихого Дона» и ищет исполнителей главных ролей.
- Вы действительно просто взяли и позвонили Герасимову?
- Все так и было. Дело в том, что у меня был опыт участия в отрывке из «Тихого Дона» еще в институте. Но, по мнению моего тогдашнего педагога, Аксинья - роль не для меня. А я мечтала об этой роли. Как только мы прилетели в Москву, я прямо из аэропорта позвонила Герасимову: «Дайте мне возможность попробоваться на роль Аксиньи». Тогда ведь не стыдно было проситься на пробы, потому что потом нужно было еще выиграть конкурс на роль. Он мне ответил: «Приезжайте прямо сейчас. У меня тут уже один Григорий сидит». И я приехала к Сергею Аполлинариевичу. У него дома сидел какой-то горбоносый актер из Орла с кучерявыми темными волосами, который мне сразу не понравился...
- Почему?
- Он был не похож на Григория в моем понимании. Он был синеглазый, а Гришка - турецких кровей, черноглазый. Кстати, перед Глебовым я виновата - я его тоже не воспринимала поначалу. Только потом, когда увидела, как Глебов работает, я поменяла отношение. А он всегда относился ко мне хорошо. И он, и вся его семья...
Герасимов дал мне текст и попросил нас прочитать сцену в подсолнухах - ту самую, в которой я провалилась в институте. Я не смогла. Сказала, что мне надо заново перечитать всю книгу, а пока я переполнена парижскими впечатлениями и не готова. Вышла за дверь - и в слезы. Уехала, понимая, что все пропало. А через две недели меня вызвали на пробы.
- Много было претенденток на Аксинью?
- Очень много. На все роли было много претендентов. Шолохов утверждал...
- Почему Шолохов, а не... КПСС?
- Этот вопрос не ко мне. Я думаю, это было очень важно, чтобы самому автору кандидатуры были по душе.
- Поэтому, увидев вас, он забраковал остальные кандидатуры?
- Мне рассказали так. Ему показали несколько разных проб, причем меня не первую, и он сказал: «Так вот же она - Аксинья». Вопрос отпал.
- А Нонна Мордюкова пробовалась?
- Нет. Насколько я знаю, ее даже к пробам не допустили.
- Герасимов не говорил, почему? Она же была одной из его любимых учениц...
- А почему он должен мне это говорить?
- Какие остались самые яркие впечатления от съемок?
- Во время войны госпиталь, в котором я работала лаборанткой, был развернут в одной из казачьих станиц, поэтому, что такое казаки, я знала... Вообще «Тихий Дон» и работа с Герасимовым - это для меня как университет. А что запомнилось? В основном трудности - и погодные, и то, что надо было учиться скакать на лошади, а я их боялась... Было довольно смешно, когда первый раз подвели коня - самого высокого и крупного. Великана. Но научилась же...
- Это правда, что вы носите титул «Главная казачка России»?
- После «Тихого Дона» тридцать старейшин донских казаков прислали мне письмо, в котором просили, чтобы я называлась не иначе как Аксинья Донская. Я ответила, что фамилию отца не изменю, но чрезвычайно им благодарна за признание моих заслуг. Это было о-оч-чень не просто.
КОСМОНАВТЫ ПОМОГЛИ ПОДНЯТЬ НАШУ ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ГИМНАСТИКУ
- Вы когда-то признавались, что в молодости вам очень нравился чисто внешне Жан Маре и вы даже с ним встречались...
- Скажете тоже - встречалась! Виделись... Он приезжал в СССР, и мы принимали его в Доме кино, вместе фотографировались. Не более...
- Молва твердит, что у вас была масса поклонников в актерской среде, но ни одному из мужчин-актеров так и не удалось тронуть ваше сердце. Почему?
- На меня никто не мог произвести впечатления. К тому же у меня была цель в жизни - я хотела учиться, мечтала получить профессию, затем стать в этой профессии мастером. И чтобы все, что я буду делать, было основательно, а остальное приложится. Собственно говоря, так и произошло. На сегодняшний день, помимо того, что я актриса с высоким званием, я имею звание профессора, академик нескольких академий, в том числе Российской академии естественных наук и Национальной киноакадемии, я доктор наук... Понимаете, об этом можно только мечтать! Причем я говорю сейчас не о званиях, а об уровне. Какого уровня я хотела достичь, такого и достигла. Сегодня мне не страшно оказаться без работы, потому что я всегда знаю, чем можно ее заменить.
- Вы почти 20 лет были президентом Федерации художественной гимнастики СССР. И насколько мне известно, были там отнюдь не «свадебным генералом».
- Я мечтала, чтобы наша художественная гимнастика вышла на мировой уровень. А для этого нужно было сделать многое. Во-первых, организовать участие нашей гимнастики в спартакиадах народов СССР, доказать, что она этого достойна. Затем - поставить вопрос об олимпийском помосте, что и было сделано. А сделать это было нелегко. Для того чтобы нас признали как вид, нужна была мощная поддержка. И я позвонила космонавту Береговому, попросила помочь. В это время Гречко и Романенко были в космосе, и Береговой определил, что Романенко будет вице-президентом Федерации художественной гимнастики, моим замом. Потом я договорилась, чтобы ни одно соревнование не проходило без телетрансляции. Много работала с нашими замечательными гимнастками Ириной Дерюгиной, Галимой Шугуровой...
- А то, что космонавты участвовали в этом, действительно было так весомо?
- Что вы! Космонавт был авторитетнейшим человеком. Многого удалось добиться только потому, что вместе со мной добивался Романенко. Это же были герои страны, им нельзя было отказать.
- Я знаю, что вы были знакомы с Юрием Гагариным...
- Просто очаровательный был парень. Улыбка одна у него чего стоила. Мы были на гастролях в Крыму, он приходил на спектакль. Потом он с приятелем пригласили меня и группу актеров на какую-то поляну, где обычно правительство отдыхало. Мы там рыбу ловили, целый день вместе провели. У нас были простые чистые отношения, я могла ему запросто позвонить, посоветоваться, наверное, могла бы о чем-нибудь попросить. А ведь его слово было вообще, как Господа Бога.
- Фильм, который повлиял, наверное, не на одно поколение, - «Добровольцы». Вы там сыграли героиню уж сильно похожую на себя в жизни. Это так?
- Свою работу в этом фильме я посвятила маме, потому что я помню ее такой, в комсомольской косыночке. Дело в том, что Евгений Долматовский написал поэму, романтическую историю, авторы дали нам поступки, а мотивировки - наши. Надо так мотивировать, чтобы поступок был жизненным. Там был прекрасный режиссер Юрий Егоров, в прошлом летчик, фронтовик. И он понимал, что снимает. Так же, как и Долматовский, и автор музыки Марк Фрадкин - они были на фронте. А для меня и по сей день люди, которые прошли войну, - это особые люди. Егорову удалось собрать удивительный актерский состав, съемочную группу.
После этого я получила приглашение перейти в труппу Малого театра - сначала по договору, а затем (в марте 1959 г.) с зачислением в штат. Первой моей ролью на сцене Малого стала леди Уиндермиер в спектакле по О. Уайльду «Веер леди Уиндермиер».
РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ СОБЛЮСТИ ЧЕСТЬ, ОТКАЗЫВАЛАСЬ ОТ МНОГОГО
- Видно, не зря говорят, что у вас характер не сахар. Одно только перечисление имен, с кем за довольно короткий срок вы окончательно испортили отношения, впечатляет: после Бондарчука были Ильинский, Шолохов...
- А кто вам сказал, что я поссорилась с Шолоховым? В 1962 году я снималась у Георгия Натансона в фильме «Все остается людям». Съемки проходили в Ленинграде, где в те же дни был и Михаил Александрович (он участвовал в симпозиуме писателей). Я позвонила ему в гостиницу, сказала, что хотела бы повидаться с ним. Он говорит: «Приезжай, Ксюша!» (Он меня Ксюшей называл - как героиню «Тихого Дона».) Когда я поднялась в номер, увидела, что в комнатах стоят столы, за ними вчерашние гости, перегар сплошной, и он с такими вот заплывшими глазами. Я была так потрясена, что не удержалась и сказала: «Что же вы делаете с писателем Шолоховым?» И вдруг он: «Замолчи! Ты думаешь, я не понимаю, что я выше «Тихого Дона» ничего не написал?!» За всю жизнь я общалась с ним всего три раза. Это был третий и последний... А вот с Ильинским я сама виновата (смеется). Мне не нужно было говорить ему, что его жена не годится на роль Эммы Бовари. Но я тогда думала, что говорю правильно, потому что искусство выше отношений...
- Элина Авраамовна, вы всю жизнь такая максималистка?
- Я всегда поступаю так, как мне велит душа. И если я что-то определяю для себя, то иду до конца. Может, это мой максимализм, а может, просто у меня есть определенные принципы.
- Какие же главные законы Элины Быстрицкой?
- Я же сказала - не врать и не предавать. Ничего необыкновенного - все по заповедям, я воспитана так, что не нарушаю своих принципов. Я просто живу по правилам, которые были у нас в семье. Стараюсь не мешать окружающим. Но не допускаю, чтобы и мне мешали. Ради того, чтобы соблюсти честь, могу отказаться и отказывалась от многого. Выше достоинства для меня привилегий нет. Ни деньги, ни благополучие меня не остановят, если я считаю, что задет вопрос чести.
- Того же самого требуете и от других?
- Никому ничего не диктую. Если кто-нибудь что-нибудь делает не так, как я считаю нужным, то я или высказываюсь, или отворачиваюсь и ухожу.
- И часто приходится так поступать?
- (Смеется) Нет, не часто, слава богу...
- В одном из интервью вы дали понять, что нередко вас подстерегали испытания такого рода. Например, во время поездки в Англию некий чиновник, будучи руководителем советской делегации, попытался склонить вас к определенного рода отношениям, но нарвался на такое сопротивление, которого не ожидал. Это было?
- Да. Насколько помню, это был какой-то большой начальник, который сказал мне: «Тогда ты больше вообще никуда не поедешь!» Я ответила: «Ну и что?!» Нечто похожее было не только с его стороны. Но с тем же успехом.
- И в течение нескольких лет вы были невыездной...
- Это не совсем точный термин. Я не была невыездной, меня просто какое-то время никуда не посылали.
- Как вы к этому относились?
- Да никак! Наплевательски. Я достаточно гордый человек. Никуда не ходила ничего выяснять, не ходила просить. Я жила так, как считала нужным. И живу сейчас.
- Но не с этим ли связан ваш многолетний простой в кино?
- С чего вы взяли? Да, в моей жизни была черная полоса. После «Неоконченной повести» я начала сниматься у Рома в «Убийстве на улице Данте», но заболела желтухой и потеряла роль. Позже в театре я повредила ногу во время спектакля, доиграла спектакль, но порвала связку. Сыграла на хлорэтиле еще два спектакля - получила ожог четвертой степени, и мои роли стали играть дублеры. Но, извините, в 58-м - «Тихий Дон», в 59-м - «Добровольцы», в это же время снимались фильмы-спектакли в Малом театре - «Старик», «Бешеные деньги», другие... Я снималась во Франции, в Болгарии, даже научилась говорить по-болгарски. Просто эти фильмы у нас не показывали. Простой! У меня не простой -я театральная актриса! У меня в театре не было премьер, но я играла старый репертуар или вводилась во что-то. Это же тоже работа. Я никогда без работы не была.
- Часто приходилось отказываться от киноролей?
- Часто. Для меня всегда было важно, кто снимает, с кем и где. И в каком я самочувствии.
- Поговорим о ваших увлечениях. Вы азартный человек?
- Да! Я страстная бильярдистка. В бильярдной могу пробыть пять часов подряд и не заметить. Раньше играла часто, сейчас в основном в домах отдыха, на большее не хватает времени. Но на деньги я никогда не играла - меня влечет победа.
ГЛАВНАЯ МОЯ МЕЧТА - ЖЕНСКИЙ ЦЕНТР
- Единственный в жизни автограф вы взяли у Маргарет Тэтчер. Расскажите, как это было?
- Маргарет Тэтчер я очень уважаю за женский ум, считаю эталоном женщины-политика... Я находилась в поездке по Англии и была приглашена к ней в дом. Там были еще гости, и поскольку у меня с английским языком сложности, я в основном наблюдала и слушала. А когда уходила, попросила автограф. Она пообещала, что пришлет. И прислала свою фотографию с автографом, которая хранится у меня дома.
- Вы упорно избегаете разговоров о вашем опыте семейной жизни. Понятно - почему, но не спросить о нем не могу.
- Моя семейная жизнь - это мое личное дело. И мой опыт никому не может быть полезен. А устраивать замочную скважину для всех интересующихся я не собираюсь.
- Интересно узнать, например, о вашем муже, чем он занимался?
- Он работал в Министерстве внешней торговли, в политическом управлении. Мой муж был очень интересный человек. С ним мне было интересно общаться, разговаривать, ходить по театрам и галереям, потом обсуждать увиденное, спорить. Своим формированием я во многом обязана ему.
- Вы познакомились, когда вас узнала уже вся страна?
- Нет, это было во время съемок «Тихого Дона». Нас познакомил его друг. И мы были вместе 27 лет. Но подробности нашей жизни я не люблю рассказывать. Я считаю, что мой дом - это моя защита. Почему я должна впускать туда посторонних?! Я прочитала книгу одной, другой актрисы, которые пишут даже с кем, когда и сколько они спали. Простите, но лично меня это совершенно не интересует. Что касается моей семейной жизни, я всегда говорю: «У меня все, что положено, было. Я была счастлива. Но приходит время, когда в семье остается кто-то один». Еще Омар Хайям мудро сказал: «Уж лучше будь один, чем вместе с кем попало».
- А друзей много у вас?
- Друзьями я не обделена. У меня есть близкие подруги, одна очень близкая - мы дружим уже более 20 лет. Есть мужчины-друзья. И мне дорого, что я не общаюсь с кем попало, а только с людьми, с которыми мне интересно. И им интересно со мной. Мои учителя, мои партнеры по сцене, по фильмам драгоценны для меня. К сожалению, с каждым годом их становится меньше...
- Кстати, расскажите, как вы сейчас живете? Чем занимаетесь?
- Нормально. У меня очень много обязательств. Помимо работы в театре и выступлений в концертах, у меня еще есть благотворительный фонд и замысел, который я пытаюсь воплотить в жизнь почти десять лет. Наконец стала сбываться моя давнишняя мечта - построить для женщин специализированный центр, где можно было бы оказать им необходимую помощь, узнать, что их интересует, а может быть, даже научить. Лично я считаю, что наша низкая культура быта ведет к тяжелому состоянию экологии, а через женщину как хранительницу генофонда можно повлиять на семью, на общество в целом. Кстати, это же подтвердили и ученые, с которыми я консультировалась.
- И на каком этапе создание этого центра?
- Московское правительство двенадцать лет назад выделило участок земли - угол Цветного бульвара и Садово-Сухаревской улицы. Сейчас главная моя задача - успеть сделать этот центр. Это очень важно для меня. Единственное, что затрудняет, - возраст у меня солидный...
- Возраст, может быть... Но, признаться, выглядите вы просто изумительно. Как вам это удается?
- У каждого человека свой помощник. У меня - это гантели по полкило каждая. Для женщины больше не нужно. Еще хорошо помогают гимнастическая палка и обруч. Конечно, я сегодня не та, какой была 25 лет назад. Но форма еще не ушла. Сегодня для меня счастье то, что я физически здорова, могу выйти на сцену моего любимого театра, могу предположить, что в состоянии сделать что-то в кино. Для меня счастье - это вставать утром и знать, что тебе есть что делать.
Андрей КИСЕЛЕВ.
«Ежедневные новости-Подмосковье», 04.04.2006
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
4 апреля отмечает день рождения легендарная актриса театра и кино, народная артистка СССР, главная казачка России Элина Авраамовна Быстрицкая. Присоединяемся к многоголосому хору поздравлений и желаем крепкого здоровья, праздничного настроения и радости сценических свершений!
Подробнее
ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ КОНСТАНТИНОВ
Страничка посвящена жизни и творчеству народного артиста СССР Петра Александровича Константинова, актера, который, по меткому выражению Бориса Бабочкина, за всю жизнь не взял ни одной фальшивой ноты…
ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ КОНСТАНТИНОВ
Страничка посвящена жизни и творчеству народного артиста СССР Петра Александровича Константинова, актера, который, по меткому выражению Бориса Бабочкина, за всю жизнь не взял ни одной фальшивой ноты…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
П.А.Константинов – Прозоров в спектакле «Палата» С.Алешина
П.А.Константинов – Меркулыч в комедии А.Н.Островского «Правда – хорошо, а счастье лучше»
П.А.Константинов — Кирилл Иваныч в комедии А.Арбузова «И вновь встреча с юностью»
КОНСТАНТИНОВ ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ (1898/1899 – 1973), русский актер театра и кино. Народный артист СССР (1966), лауреат Государственной премии СССР (1950). Родился 25 декабря 1898 (6 января 1899) в Муроме. Сценическую деятельность начал в 1919 в Вологде. В 1921 окончил Московское филармоническое училище у педагогов Н.К.Яковлева и И.А.Рыжова, работал в Замосковорецком театре (1923–1926), после чего решил по примеру старых русских актеров попробовать свои силы на театральных площадках провинции. С 1926 по 1932 работал в театрах Брянска, Курска, Горького, Орла и других городов. В ролях этих лет выявилась яркая характерность Константинова, его склонность к комедийным ролям. Играл Счастливцева («Лес»), Курослепова («Горячее сердце») и Шмагу («Без вины виноватые», все А.Н.Островского), Швандю в «Любови Яровой» К.А.Тренева. В 1932 вернулся в Москву, где снова начал работать в Госцентюзе (так стал называться Первый государственный театр для детей). На протяжении двух сезонов (до 1934) сыграл здесь Подколесина («Женитьба» Н.В.Гоголя), Подхалюзина («Свои люди – сочтемся» Островского), другие главные роли в спектаклях классического репертуара.
В 1934 перешел в труппу Центрального театра Советской Армии, где работал под руководством А.Д.Попова до 1958. На сцене ЦТСА Константиновым созданы такие значительные образы, отмеченные критикой и зрителями, как Перчихин («Мещане») и Монахов («Варвары», обе М.Горького), Кудров («Сталинградцы» Ю.Чепурина), Варравин («Дело» А.В.Сухово-Кобылина), Фаюнин («Нашествие» Л.М.Леонова), Альберто Стильяно («Моя семья» Э.де Филиппо), Мадзимура («На той стороне» В.Барянова) и др. К началу 1950-х годов П.Константинов становится одним из ведущих артистов армейского театра.
С опытом приходит к Константинову любовь к тонкой психологической разработке характеров, к подлинно драматическим моментам роли. Эти черты артиста привлекли к нему внимание кинематографа, Константинов снялся в художественных фильмах «Обыкновенный человек», «Дорогой мой человек» и др. В 1958 Константинов перешел в труппу Малого театра, где работал до конца жизни. Лауреат Гос. премии СССР (1950 — за театральную работу). Народный артист СССР (1967). За пятьдесят лет творческой деятельности им сыграно 400 ролей. Умер Константинов в Москве 2 октября 1973.
РОЛИ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА:
1958 – Самопал «Веселка» Н.Запрудного
1959 – Воронихин «Завещание» С.Ермолинского
1959 – Аким «Власть тьмы» Л.Толстого
1959 – Морж «Почему улыбались звезды» А.Корнейчука
1960 – Дед Фома «Осенние зори» В.Блинова
1960 – Галкин «Неравный бой» В.Розова
1960 – Пикалов «Любовь Яровая» К.Тренева
1961 – Грешников «Честность» А.Софронова
1962 – Егоров «Коллеги» В.Аксенова
1962 – Прозоров «Палата» С.Алешина
1965 – Кирилл Иваныч «И вновь встреча с юностью» А.Арбузова
1965 – Двоеточие «Дачники» М.Горького
1965 – Глеб Меркулыч «Правда – хорошо, а счастье лучше» А.Островского
1965 – Лаптев «Белые облака» В.Блинова
1967 – Аникеев «Волшебное существо» А.Платонова и Р.Фраермана
1968 – Питирим «Старик» М.Горького
1969 – Гришанков «Человек и глобус» В.Лаврентьева
1970 – Энгстранд «Привидения» Г.Ибсена
1970 – Дюков «Инженер» Е.Каплинской
1974 – Леонтий Савич «Самый последний день» Б.Васильева
ФИЛЬМОГРАФИЯ:
1947 — «РЯДОВОЙ АЛЕКСАНДР МАТРОСОВ»
1955 – «СЕКРЕТ КРАСОТЫ»
1955 – «СЫН»
1958 – «ДОРОГОЙ МОЙ ЧЕЛОВЕК»
1959 – «ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С ДОРОГИ»
1960 — «ТУЧИ НАД БОРСКОМ»
1961 — «ЕВДОКИЯ»
1969 — «СВОЙ»
1972 — «ПЛОТНИЦКИЕ РАССКАЗЫ»
ПУБЛИКАЦИИ:
В.Рыжова ПЕТР КОНСТАНТИНОВ. М., 1981.
Страничка посвящена жизни и творчеству народного артиста СССР Петра Александровича Константинова, актера, который, по меткому выражению Бориса Бабочкина, за всю жизнь не взял ни одной фальшивой ноты…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
П.А.Константинов – Прозоров в спектакле «Палата» С.Алешина
П.А.Константинов – Меркулыч в комедии А.Н.Островского «Правда – хорошо, а счастье лучше»
П.А.Константинов — Кирилл Иваныч в комедии А.Арбузова «И вновь встреча с юностью»
КОНСТАНТИНОВ ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ (1898/1899 – 1973), русский актер театра и кино. Народный артист СССР (1966), лауреат Государственной премии СССР (1950). Родился 25 декабря 1898 (6 января 1899) в Муроме. Сценическую деятельность начал в 1919 в Вологде. В 1921 окончил Московское филармоническое училище у педагогов Н.К.Яковлева и И.А.Рыжова, работал в Замосковорецком театре (1923–1926), после чего решил по примеру старых русских актеров попробовать свои силы на театральных площадках провинции. С 1926 по 1932 работал в театрах Брянска, Курска, Горького, Орла и других городов. В ролях этих лет выявилась яркая характерность Константинова, его склонность к комедийным ролям. Играл Счастливцева («Лес»), Курослепова («Горячее сердце») и Шмагу («Без вины виноватые», все А.Н.Островского), Швандю в «Любови Яровой» К.А.Тренева. В 1932 вернулся в Москву, где снова начал работать в Госцентюзе (так стал называться Первый государственный театр для детей). На протяжении двух сезонов (до 1934) сыграл здесь Подколесина («Женитьба» Н.В.Гоголя), Подхалюзина («Свои люди – сочтемся» Островского), другие главные роли в спектаклях классического репертуара.
В 1934 перешел в труппу Центрального театра Советской Армии, где работал под руководством А.Д.Попова до 1958. На сцене ЦТСА Константиновым созданы такие значительные образы, отмеченные критикой и зрителями, как Перчихин («Мещане») и Монахов («Варвары», обе М.Горького), Кудров («Сталинградцы» Ю.Чепурина), Варравин («Дело» А.В.Сухово-Кобылина), Фаюнин («Нашествие» Л.М.Леонова), Альберто Стильяно («Моя семья» Э.де Филиппо), Мадзимура («На той стороне» В.Барянова) и др. К началу 1950-х годов П.Константинов становится одним из ведущих артистов армейского театра.
С опытом приходит к Константинову любовь к тонкой психологической разработке характеров, к подлинно драматическим моментам роли. Эти черты артиста привлекли к нему внимание кинематографа, Константинов снялся в художественных фильмах «Обыкновенный человек», «Дорогой мой человек» и др. В 1958 Константинов перешел в труппу Малого театра, где работал до конца жизни. Лауреат Гос. премии СССР (1950 — за театральную работу). Народный артист СССР (1967). За пятьдесят лет творческой деятельности им сыграно 400 ролей. Умер Константинов в Москве 2 октября 1973.
РОЛИ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА:
1958 – Самопал «Веселка» Н.Запрудного
1959 – Воронихин «Завещание» С.Ермолинского
1959 – Аким «Власть тьмы» Л.Толстого
1959 – Морж «Почему улыбались звезды» А.Корнейчука
1960 – Дед Фома «Осенние зори» В.Блинова
1960 – Галкин «Неравный бой» В.Розова
1960 – Пикалов «Любовь Яровая» К.Тренева
1961 – Грешников «Честность» А.Софронова
1962 – Егоров «Коллеги» В.Аксенова
1962 – Прозоров «Палата» С.Алешина
1965 – Кирилл Иваныч «И вновь встреча с юностью» А.Арбузова
1965 – Двоеточие «Дачники» М.Горького
1965 – Глеб Меркулыч «Правда – хорошо, а счастье лучше» А.Островского
1965 – Лаптев «Белые облака» В.Блинова
1967 – Аникеев «Волшебное существо» А.Платонова и Р.Фраермана
1968 – Питирим «Старик» М.Горького
1969 – Гришанков «Человек и глобус» В.Лаврентьева
1970 – Энгстранд «Привидения» Г.Ибсена
1970 – Дюков «Инженер» Е.Каплинской
1974 – Леонтий Савич «Самый последний день» Б.Васильева
ФИЛЬМОГРАФИЯ:
1947 — «РЯДОВОЙ АЛЕКСАНДР МАТРОСОВ»
1955 – «СЕКРЕТ КРАСОТЫ»
1955 – «СЫН»
1958 – «ДОРОГОЙ МОЙ ЧЕЛОВЕК»
1959 – «ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С ДОРОГИ»
1960 — «ТУЧИ НАД БОРСКОМ»
1961 — «ЕВДОКИЯ»
1969 — «СВОЙ»
1972 — «ПЛОТНИЦКИЕ РАССКАЗЫ»
ПУБЛИКАЦИИ:
В.Рыжова ПЕТР КОНСТАНТИНОВ. М., 1981.
03.04.2006
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
3 апреля отмечает день рождения заслуженный артист России Глеб Валерьевич Подгородинский. Присоединяемся к многочисленным поздравлениям и желаем актеру неизменной удачи, хорошего самочувствия и новых работ на сцене!
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
3 апреля отмечает день рождения заслуженный артист России Владимир Бенедиктович Носик. Желаем актеру крепкого здоровья, хорошего весеннего настроения и новых творческих свершений!
Подробнее
«Звуковой архив Малого театра» СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «СЛАВА» ВИКТОРА ГУСЕВА
«Звуковой архив Малого театра»
СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «СЛАВА» ВИКТОРА ГУСЕВА
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «СЛАВА» ВИКТОРА ГУСЕВА
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
«Звуковой архив Малого театра»
СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «СЛАВА» ВИКТОРА ГУСЕВА
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
Сцена из спектакля «Слава» В.Гусева (1,5 Мб)
Мотылькова – Варвара Рыжова
Медведев – Николай Яковлев
Монолог Мотыльковой из спектакля «Слава» В.Гусева (0,8 Мб)
Мотылькова – Евдокия Турчанинова
Мотылькова — Е.Д.Турчанинова, Медведев — Н.К.Яковлев
В 1942 г. одну из фронтовых бригад в возрасте 72-х лет возглавила Евдокия Дмитриевна Турчанинова. «Среди артистов бригады, – пишет в своей книге актриса Малого театра Елена Митрофановна Шатрова, – наибольший успех имела Турчанинова. Молодые бойцы видели в ней бабку, седоусые генералы мать. И для всех она была частицей дома, семьи. Турчанинова читала в концертах монолог матери из пьесы В.Гусева «Слава»... Лишь только на импровизированной фронтовой сцене появлялась Турчанинова-Мотылькова, воцарялась тишина. Глаза бойцов глядели на нее с такой сыновней любовью, что не ответить им подлинным материнским словом было нельзя. И Турчанинова отвечала. «Сыны мои...» – начинала она слегка дрожащим голосом, протягивая к бойцам огрубевшие на осеннем ветру руки... После концерта к Турчаниновой подходили офицеры, девушки-лейтенанты и солдаты, обнимали ее, называли «мамашей»... Иные плакали. Плакала и она».
СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «СЛАВА» ВИКТОРА ГУСЕВА
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
Сцена из спектакля «Слава» В.Гусева (1,5 Мб)
Мотылькова – Варвара Рыжова
Медведев – Николай Яковлев
Монолог Мотыльковой из спектакля «Слава» В.Гусева (0,8 Мб)
Мотылькова – Евдокия Турчанинова
Мотылькова — Е.Д.Турчанинова, Медведев — Н.К.ЯковлевВ 1942 г. одну из фронтовых бригад в возрасте 72-х лет возглавила Евдокия Дмитриевна Турчанинова. «Среди артистов бригады, – пишет в своей книге актриса Малого театра Елена Митрофановна Шатрова, – наибольший успех имела Турчанинова. Молодые бойцы видели в ней бабку, седоусые генералы мать. И для всех она была частицей дома, семьи. Турчанинова читала в концертах монолог матери из пьесы В.Гусева «Слава»... Лишь только на импровизированной фронтовой сцене появлялась Турчанинова-Мотылькова, воцарялась тишина. Глаза бойцов глядели на нее с такой сыновней любовью, что не ответить им подлинным материнским словом было нельзя. И Турчанинова отвечала. «Сыны мои...» – начинала она слегка дрожащим голосом, протягивая к бойцам огрубевшие на осеннем ветру руки... После концерта к Турчаниновой подходили офицеры, девушки-лейтенанты и солдаты, обнимали ее, называли «мамашей»... Иные плакали. Плакала и она».
Подробнее
«Листая старые подшивки» СЧАСТЬЕ
«Листая старые подшивки»
СЧАСТЬЕ
Галина ДЕМИНА отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
СЧАСТЬЕ
Галина ДЕМИНА отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
«Листая старые подшивки»
СЧАСТЬЕ
Галина ДЕМИНА отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
В провинции я уже играла 28 лет, когда вдруг после гастролей с Волгоградским театром в Москве меня пригласили работать в Малый театр. Конечно, я обрадовалась и стала ждать вызова. Но скоро сказка сказывается... Прошел год, другой, и наконец во время наших гастролей в Киеве мне позвонил Б. И. Равенских и сказал, что я принята в труппу. «А творческая работа будет?» - спросила я. «Нет, - ответил в своей манере Борис Иванович, - мы тебя приглашаем по коридору ходить». Было это почти 25 лет назад. Прошло еще два года, и М. И. Царев предложил мне роль Аринушки в спектакле «Дети Ванюшина», где он играл главную роль (Аринушка - жена его). Впечатления незабываемые. И главное - партнерство Михаила Ивановича. С ним игралось как-то необыкновенно. И спектакль принимался зрителями очень хорошо - и у нас, и в зарубежных гастролях. Помню, в Варшаве занавес давали 17 раз.
Позже Ванюшина стал играть А. И. Кочетков. Хорошо играл. Но того удивительного контакта, который был у меня на сцене с Царевым, уже не было.
Еще одна роль незабываема: Нина Ивановна в «Ретро» А. Галина. Успех спектакля был редкостный. Помню, пришел автор, благодарил и сказал, что много видел постановок своей пьесы, но подобного не видал нигде.
Конечно, я счастлива, что работаю в Малом театре, и по-моему, недаром прожила свою жизнь.
«Театральная жизнь», 1998, №7
СЧАСТЬЕ
Галина ДЕМИНА отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
В провинции я уже играла 28 лет, когда вдруг после гастролей с Волгоградским театром в Москве меня пригласили работать в Малый театр. Конечно, я обрадовалась и стала ждать вызова. Но скоро сказка сказывается... Прошел год, другой, и наконец во время наших гастролей в Киеве мне позвонил Б. И. Равенских и сказал, что я принята в труппу. «А творческая работа будет?» - спросила я. «Нет, - ответил в своей манере Борис Иванович, - мы тебя приглашаем по коридору ходить». Было это почти 25 лет назад. Прошло еще два года, и М. И. Царев предложил мне роль Аринушки в спектакле «Дети Ванюшина», где он играл главную роль (Аринушка - жена его). Впечатления незабываемые. И главное - партнерство Михаила Ивановича. С ним игралось как-то необыкновенно. И спектакль принимался зрителями очень хорошо - и у нас, и в зарубежных гастролях. Помню, в Варшаве занавес давали 17 раз.
Позже Ванюшина стал играть А. И. Кочетков. Хорошо играл. Но того удивительного контакта, который был у меня на сцене с Царевым, уже не было.
Еще одна роль незабываема: Нина Ивановна в «Ретро» А. Галина. Успех спектакля был редкостный. Помню, пришел автор, благодарил и сказал, что много видел постановок своей пьесы, но подобного не видал нигде.
Конечно, я счастлива, что работаю в Малом театре, и по-моему, недаром прожила свою жизнь.
«Театральная жизнь», 1998, №7
Подробнее
ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ ВЛАДИСЛАВСКИЙ
На страничке собраны материалы, посвященные замечательному характерному артисту Малого театра, народному артисту СССР Владимиру Александровичу Владиславскому…
ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ ВЛАДИСЛАВСКИЙ
На страничке собраны материалы, посвященные замечательному характерному актеру Малого театра, народному артисту СССР Владимиру Александровичу Владиславскому…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
В.А.Владиславский — мистер Дулиттл в комедии Б.Шоу «ПИГМАЛИОН». Полная запись спектакля 1948 года.
ВЛАДИСЛАВСКИЙ Владимир Александрович (ЕЛЬНИК Владимир Яковлевич) (1(13).VI. 1891 — 5.10.1970, Москва), — русский советский актер. С 1937 – заслуженный артист РСФСР, с 1949 – народный артист РСФСР, с 1967 – народный артист СССР. Член КПСС с 1951. Профессиональную сценическую деятельность начал в 1912 в Одессе (частная антреприза Басманова).
«Владиславский наделён большим чувством юмора, неиссякаемой творческой фантазией и изобретательностью. Эти драгоценные для актёра качества присутствуют в каждой его роли, сообщая исполнению неповторимое обаяние», — так писал о Владимире Владиславском его коллега по сцене Михаил Царёв.
В Малом театре Владиславский появился далеко не сразу. Когда в 1912 году в одесской частной антрепризе появился невысокий, совсем негероической внешности молодой любитель, вряд ли он сам догадывался, что, однажды вступив на профессиональную сцену, отметит и 50-летний юбилей работы в театре. Став частью актёрской громады России, Владиславский разделил судьбу многих своих товарищей: менялись провинциальные города — Владикавказ, Житомир, Ростов-на-Дону, менялись труппы и антрепренёры, случались и «звёздные» моменты. Например, у опытнейшего Н.Синельникова в Киеве и Харькове он с блеском сыграл Расплюева в «Свадьбе Кречинского».
В 1925 году, имея за плечами 13-летний опыт, он приехал в Москву и успешно работал в театрах б. Корша и Мейерхольда. А с 1933 Владимир Владиславский — в труппе Малого театра. Здесь он виртуозно играл комедийные и сатирическое роли в постановках по Островскому и Гоголю. Его лучшая работа — Чугунов в «Волках и овцах». Эту роль он сыграл более тысячи раз.
«Владимир Владиславский и в театре, и в жизни был чужд премьерства. Он служил делу, служил «дому Островского», история которого писалась не только громкими именами, но и такими тружениками, как Владиславский», писали о замечательном актёре в день его столетия.
Остротой сатирического обличения было отмечено исполнение Владислвским ролей врагов революции — генерала Кутова, Обольяшева («Любовь Яровая» и «На берегу Невы» Тренева). Пафосом высокой гражданственности проникнуты созданные актером образы положительных героев советской эпохи — профессора Ленчицкого, академика Абуладзе («Бойцы», «Великая сила» Ромашова, Сталинская премия 1948) и др.
В кино Владиславский впервые снялся в 1926 году в комедии «Медвежья свадьба». Затем были работы в фильмах «Яков Свердлов» (Казимир Петрович), «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (судья), «Человек №217» (Иоганн Краусс), «Глинка» (Виельгорский), «Адмирал Нахимов» (капитан Лавров), «Встреча на Эльбе» (Мак-Дермот), «Далеко от Москвы» (Либерман), «Ночной патруль» (Волабуев), «Евгения Гранде» (аббат).
Среди лучших работ в кино: Модест Алексеевич в «Анне на шее» и директор базы в «Операции Ы».
Принимал участие в записи радиоспектаклей «Свет и тени» Р.Тагора (1958), «Байрам, солдат революции» Мехти Гусейна (1954), «Праздничный гусь – невероятное происшествие» С.Богомазова и С.Шатрова (1956).
ПУБЛИКАЦИИ
«ОПТИМИЗМУС ГРАНДИОЗО», Майя Фолкинштейн, СТРАСТНОЙ БУЛЬВАР, 10
РОЛИ В МАЛОМ ТЕАТРЕ:
1933 – Финк «Диплом» А.Бруштейна и Б.Зона
1934 – Игнат Петрович Ленчицкий «Бойцы» Б.Ромашова
1934 – Захар Бардин «Враги» М.Горького
1935 – Чугунов «Волки и овцы» А.Островского
1935 – Дубравин «Огненный мост» Б.Ромашова
1937 – Карп «Лес» А.Островского
1937 – Обольяшев «На берегу Невы» К.Тренева
1937 – Кутов «Любовь Яровая» К.Тренева
1938 – Земляника «Ревизор» Н.Гоголя
1938 – Загорецкий «Горе от ума» А.Грибоедова
1939 – Магдалинин «Волк» Л.Леонова
1940 – Расплюев «Свадьба Кречинского» А.Сухово-Кобылина
1940 – Щеткин «Дети Ванюшина» С.Найденова
1941 – Чугунов «Волки и овцы» А.Островского
1941 – Голутвин «На всякого мудреца довольно простоты» А.Островского
1942 – Де Боссе «Отечественная война 1812 года» Л.Толстого
1942 – Аббат Крюшо «Евгения Гранде» О.Бальзака
1942 – Мерлье «Осада мельницы» по Э.Золя
1942 – Хрипун «Фронт» А.Корнейчука
1943 – Мистер Дулиттл «Пигмалион» Б.Шоу
1944 – Чугунов «Волки и овцы» А.Островского
1944 – Мамаев «На всякого мудреца довольно простоты» А.Островского
1945 – Репнин «Иван Грозный» А.Толстого
1946 – Шпуре «Нашествие» Л.Леонова
1947 – Кесслер «Русский вопрос» К.Симонова
1947 – Абуладзе «Великая сила» Б.Ромашова
1948 – Феодорини «Южный узел» А.Первенцева
1948 – Кнуров «Бесприданница» А.Островского
1948 – Юсов «Доходное место» А.Островского
1949 – Земляника «Ревизор» Н.Гоголя
1949 – Эгар «Незабываемый 1919-й» Вс.Вишневского
1951 – Шекснин «Семья Лутониных» Бр. Тур и И.Пырьева
1952 – Пауль Шольц «Иначе жить нельзя» А.Софронова
1953 – Эптон Брюс «Шакалы» А.Якобсона
1954 – Танака «Порт-Артур» И.Попова и А.Степанова
1955 – Льоги «Проданная невеста» Х.Лакнесса
1956 – Благое «Доктор философии» Б.Нушича
1958 – Столяр Энгстранд «Привидения» Г.Ибсена
1959 – Паушкин «Завещание» С.Ермолинского
1959 – Мистер Седли «Ярмарка тщеславия» У.Теккерея
1959 – Лорд Авгус «Веер леди Уиндермиер» О.Уайльда
1959 – Ризположенский «Свои люди – сочтемся» А.Островского
1960 – Горностаев «Любовь Яровая» К.Тренева
1962 – Чугунов «Волки и овцы» А.Островского
1963 – Гильомен «Госпожа Бовари» Г.Флобера
1963 – Уинтер «Луна зашла» Д.Стейнбека
1965 – Крюгер «Герои фатерленда» Л.Кручковского
1966 – Хлопов «Ревизор» Н.Гоголя
1969 – Вильхельм Фулдал «Господин Боркман» Г.Ибсена
1969 – Патер «Разбойники» Ф.Шиллера
1969 – Ракитский «Человек и глобус» В.Лаврентьева
РОЛИ В КИНО:
«Медвежья свадьба» — 1925
«Яков Свердлов» — 1940
«Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» — 1941
«Человек №217» — 1944
«Свадьба» — 1944
«Адмирал Нахимов» — 1946
«Глинка» — 1946
«Встреча на Эльбе» — 1949
«Далеко от Москвы» — 1950
«Волки и овцы» — 1952
«Анна на шее» — 1954
«Пигмалион» — 1957
«Ночной патруль» — 1957
«Жених с того света» — 1958
«Евгения Гранде» — 1960
«Операция «Ы» и другие приключения Шурика» — 1965
На страничке собраны материалы, посвященные замечательному характерному актеру Малого театра, народному артисту СССР Владимиру Александровичу Владиславскому…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
В.А.Владиславский — мистер Дулиттл в комедии Б.Шоу «ПИГМАЛИОН». Полная запись спектакля 1948 года.
ВЛАДИСЛАВСКИЙ Владимир Александрович (ЕЛЬНИК Владимир Яковлевич) (1(13).VI. 1891 — 5.10.1970, Москва), — русский советский актер. С 1937 – заслуженный артист РСФСР, с 1949 – народный артист РСФСР, с 1967 – народный артист СССР. Член КПСС с 1951. Профессиональную сценическую деятельность начал в 1912 в Одессе (частная антреприза Басманова).
«Владиславский наделён большим чувством юмора, неиссякаемой творческой фантазией и изобретательностью. Эти драгоценные для актёра качества присутствуют в каждой его роли, сообщая исполнению неповторимое обаяние», — так писал о Владимире Владиславском его коллега по сцене Михаил Царёв.
В Малом театре Владиславский появился далеко не сразу. Когда в 1912 году в одесской частной антрепризе появился невысокий, совсем негероической внешности молодой любитель, вряд ли он сам догадывался, что, однажды вступив на профессиональную сцену, отметит и 50-летний юбилей работы в театре. Став частью актёрской громады России, Владиславский разделил судьбу многих своих товарищей: менялись провинциальные города — Владикавказ, Житомир, Ростов-на-Дону, менялись труппы и антрепренёры, случались и «звёздные» моменты. Например, у опытнейшего Н.Синельникова в Киеве и Харькове он с блеском сыграл Расплюева в «Свадьбе Кречинского».
В 1925 году, имея за плечами 13-летний опыт, он приехал в Москву и успешно работал в театрах б. Корша и Мейерхольда. А с 1933 Владимир Владиславский — в труппе Малого театра. Здесь он виртуозно играл комедийные и сатирическое роли в постановках по Островскому и Гоголю. Его лучшая работа — Чугунов в «Волках и овцах». Эту роль он сыграл более тысячи раз.
«Владимир Владиславский и в театре, и в жизни был чужд премьерства. Он служил делу, служил «дому Островского», история которого писалась не только громкими именами, но и такими тружениками, как Владиславский», писали о замечательном актёре в день его столетия.
Остротой сатирического обличения было отмечено исполнение Владислвским ролей врагов революции — генерала Кутова, Обольяшева («Любовь Яровая» и «На берегу Невы» Тренева). Пафосом высокой гражданственности проникнуты созданные актером образы положительных героев советской эпохи — профессора Ленчицкого, академика Абуладзе («Бойцы», «Великая сила» Ромашова, Сталинская премия 1948) и др.
В кино Владиславский впервые снялся в 1926 году в комедии «Медвежья свадьба». Затем были работы в фильмах «Яков Свердлов» (Казимир Петрович), «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (судья), «Человек №217» (Иоганн Краусс), «Глинка» (Виельгорский), «Адмирал Нахимов» (капитан Лавров), «Встреча на Эльбе» (Мак-Дермот), «Далеко от Москвы» (Либерман), «Ночной патруль» (Волабуев), «Евгения Гранде» (аббат).
Среди лучших работ в кино: Модест Алексеевич в «Анне на шее» и директор базы в «Операции Ы».
Принимал участие в записи радиоспектаклей «Свет и тени» Р.Тагора (1958), «Байрам, солдат революции» Мехти Гусейна (1954), «Праздничный гусь – невероятное происшествие» С.Богомазова и С.Шатрова (1956).
ПУБЛИКАЦИИ
«ОПТИМИЗМУС ГРАНДИОЗО», Майя Фолкинштейн, СТРАСТНОЙ БУЛЬВАР, 10
РОЛИ В МАЛОМ ТЕАТРЕ:
1933 – Финк «Диплом» А.Бруштейна и Б.Зона
1934 – Игнат Петрович Ленчицкий «Бойцы» Б.Ромашова
1934 – Захар Бардин «Враги» М.Горького
1935 – Чугунов «Волки и овцы» А.Островского
1935 – Дубравин «Огненный мост» Б.Ромашова
1937 – Карп «Лес» А.Островского
1937 – Обольяшев «На берегу Невы» К.Тренева
1937 – Кутов «Любовь Яровая» К.Тренева
1938 – Земляника «Ревизор» Н.Гоголя
1938 – Загорецкий «Горе от ума» А.Грибоедова
1939 – Магдалинин «Волк» Л.Леонова
1940 – Расплюев «Свадьба Кречинского» А.Сухово-Кобылина
1940 – Щеткин «Дети Ванюшина» С.Найденова
1941 – Чугунов «Волки и овцы» А.Островского
1941 – Голутвин «На всякого мудреца довольно простоты» А.Островского
1942 – Де Боссе «Отечественная война 1812 года» Л.Толстого
1942 – Аббат Крюшо «Евгения Гранде» О.Бальзака
1942 – Мерлье «Осада мельницы» по Э.Золя
1942 – Хрипун «Фронт» А.Корнейчука
1943 – Мистер Дулиттл «Пигмалион» Б.Шоу
1944 – Чугунов «Волки и овцы» А.Островского
1944 – Мамаев «На всякого мудреца довольно простоты» А.Островского
1945 – Репнин «Иван Грозный» А.Толстого
1946 – Шпуре «Нашествие» Л.Леонова
1947 – Кесслер «Русский вопрос» К.Симонова
1947 – Абуладзе «Великая сила» Б.Ромашова
1948 – Феодорини «Южный узел» А.Первенцева
1948 – Кнуров «Бесприданница» А.Островского
1948 – Юсов «Доходное место» А.Островского
1949 – Земляника «Ревизор» Н.Гоголя
1949 – Эгар «Незабываемый 1919-й» Вс.Вишневского
1951 – Шекснин «Семья Лутониных» Бр. Тур и И.Пырьева
1952 – Пауль Шольц «Иначе жить нельзя» А.Софронова
1953 – Эптон Брюс «Шакалы» А.Якобсона
1954 – Танака «Порт-Артур» И.Попова и А.Степанова
1955 – Льоги «Проданная невеста» Х.Лакнесса
1956 – Благое «Доктор философии» Б.Нушича
1958 – Столяр Энгстранд «Привидения» Г.Ибсена
1959 – Паушкин «Завещание» С.Ермолинского
1959 – Мистер Седли «Ярмарка тщеславия» У.Теккерея
1959 – Лорд Авгус «Веер леди Уиндермиер» О.Уайльда
1959 – Ризположенский «Свои люди – сочтемся» А.Островского
1960 – Горностаев «Любовь Яровая» К.Тренева
1962 – Чугунов «Волки и овцы» А.Островского
1963 – Гильомен «Госпожа Бовари» Г.Флобера
1963 – Уинтер «Луна зашла» Д.Стейнбека
1965 – Крюгер «Герои фатерленда» Л.Кручковского
1966 – Хлопов «Ревизор» Н.Гоголя
1969 – Вильхельм Фулдал «Господин Боркман» Г.Ибсена
1969 – Патер «Разбойники» Ф.Шиллера
1969 – Ракитский «Человек и глобус» В.Лаврентьева
РОЛИ В КИНО:
«Медвежья свадьба» — 1925
«Яков Свердлов» — 1940
«Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» — 1941
«Человек №217» — 1944
«Свадьба» — 1944
«Адмирал Нахимов» — 1946
«Глинка» — 1946
«Встреча на Эльбе» — 1949
«Далеко от Москвы» — 1950
«Волки и овцы» — 1952
«Анна на шее» — 1954
«Пигмалион» — 1957
«Ночной патруль» — 1957
«Жених с того света» — 1958
«Евгения Гранде» — 1960
«Операция «Ы» и другие приключения Шурика» — 1965
31.03.2006
Подробнее
«МАРИЯ СТЮАРТ» Ф.ШИЛЛЕР
Обращение Малого театра к великой трагедии Шиллера накануне 250-летия русского театра отнюдь не случайно.
«МАРИЯ СТЮАРТ» Ф.ШИЛЛЕР
Обращение Малого театра к великой трагедии Шиллера накануне 250-летия русского театра отнюдь не случайно. В 2006 году исполняется ровно 130 лет со дня премьеры «Марии Стюарт», в которой главную роль сыграла Мария Ермолова. В 1910 году эту же роль исполнила Вера Пашенная. Нынешняя постановка — третья по счету в стенах Малого театра.
Спектакль Виталия Иванова можно было бы назвать классическим. Здесь все, как должно быть в традиционной постановке: декорации — величественные стены английских замков, костюмы — роскошные пышные платья и расшитые камзолы. Шотландская королева Мария томится в плену у своей венценосной сестры Елизаветы, во власти которой даровать свободу или осудить на вечное заключение и даже смерть.
Нелегкий выбор стоит перед английской королевой. Оставить соперницу жить — значит дать ей возможность бороться за престол. Казнить — и народ прозовет Елизавету убийцей. Героиня Людмилы Титовой разрывается между государственными интересами и собственными желаниями: проигрывая сопернице в женском обаянии, она ревнует к Марии своих придворных. Собственная нерешительность подавляет ее, заставляя то и дело опускать голову вниз в поисках подходящих слов или поступков.
Мария Стюарт в исполнении молодой артистки Ольги Молочной — прежде всего красивая оскорбленная женщина, а не свергнутая властительница. Скромный монашеский наряд не добавляет ей нужного смирения даже в сцене встречи с Елизаветой, когда Мария, временно укротив гордыню, становится на колени перед королевой. Стюарт и в последние минуты жизни остается блистательной, очаровательной женщиной, идущей на казнь в роскошном красном платье.
Остальные герои — пешки в руках двух королев. Стремление к выгоде заставляет их лгать, изворачиваться; впрочем, пример в этом подает сама Елизавета, пускающаяся на иезуитскую уловку со смертным приговором Марии Стюарт. Английская правительница делает все, чтобы не испачкать свои руки в крови, и это ей удается: ценой людских судеб Елизавета сохраняет и трон, и королевское величие.
Валерия ГУМЕНЮК
«Театральная касса», апрель 2006 г.
Обращение Малого театра к великой трагедии Шиллера накануне 250-летия русского театра отнюдь не случайно. В 2006 году исполняется ровно 130 лет со дня премьеры «Марии Стюарт», в которой главную роль сыграла Мария Ермолова. В 1910 году эту же роль исполнила Вера Пашенная. Нынешняя постановка — третья по счету в стенах Малого театра.
Спектакль Виталия Иванова можно было бы назвать классическим. Здесь все, как должно быть в традиционной постановке: декорации — величественные стены английских замков, костюмы — роскошные пышные платья и расшитые камзолы. Шотландская королева Мария томится в плену у своей венценосной сестры Елизаветы, во власти которой даровать свободу или осудить на вечное заключение и даже смерть.
Нелегкий выбор стоит перед английской королевой. Оставить соперницу жить — значит дать ей возможность бороться за престол. Казнить — и народ прозовет Елизавету убийцей. Героиня Людмилы Титовой разрывается между государственными интересами и собственными желаниями: проигрывая сопернице в женском обаянии, она ревнует к Марии своих придворных. Собственная нерешительность подавляет ее, заставляя то и дело опускать голову вниз в поисках подходящих слов или поступков.
Мария Стюарт в исполнении молодой артистки Ольги Молочной — прежде всего красивая оскорбленная женщина, а не свергнутая властительница. Скромный монашеский наряд не добавляет ей нужного смирения даже в сцене встречи с Елизаветой, когда Мария, временно укротив гордыню, становится на колени перед королевой. Стюарт и в последние минуты жизни остается блистательной, очаровательной женщиной, идущей на казнь в роскошном красном платье.
Остальные герои — пешки в руках двух королев. Стремление к выгоде заставляет их лгать, изворачиваться; впрочем, пример в этом подает сама Елизавета, пускающаяся на иезуитскую уловку со смертным приговором Марии Стюарт. Английская правительница делает все, чтобы не испачкать свои руки в крови, и это ей удается: ценой людских судеб Елизавета сохраняет и трон, и королевское величие.
Валерия ГУМЕНЮК
«Театральная касса», апрель 2006 г.
Подробнее
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 4 ПО 9 АПРЕЛЯ 2006 ГОДА.
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 4 ПО 9 АПРЕЛЯ 2006 ГОДА.
4 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Усилия любви…»: Д.Н.Подгорная, И.В.Иванова, В.В.Андреева, Е.М.Базарова, И.А.Жерякова, В.Г.Зотов, М.Г.Фоменко, Д.А.Марин, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, В.В.Дахненко, В.А.Низовой, С.И.Видинеев.
5 апреля, основная сцена, «Последняя жертва»: Л.В.Титова, Л.П.Полякова, О.А.Чуваева, Е.М.Базарова, А.М.Жарова, В.И.Бочкарев, А.Р.Хомятов, Б.В.Клюев, В.А.Сафронов, П.Д.Складчиков, В.В.Дахненко, Ю.Б.Ильин, И.С.Григорьев, Г.Н.Скряпкин, В.А.Андрианов.
5 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, С.Г.Аманова, Ю.В.Сафронова, Е.О.Порубель, Н.П.Швец, Е.А.Кулешова, Л.А.Липина, В.А.Низовой, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, К.В.Дёмин, Д.Д.Кознов, Д.Н.Солодовник, А.К.Вахтеров, А.Н.Анохин, С.А.Вещев, Ф.Э.Марцевич, Е.В.Арановский, В.А.Ильичев, А.Е.Фаддеев.
6 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Тайны мадридского двора»: Л.А.Суворкина, Е.М.Базарова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, Д.Н.Подгорная, О.В.Молочная, И.А.Жерякова, Ю.В.Сафронова, В.И.Езепов, В.В.Петров, К.В.Демин, А.Р.Хомятов, В.Г.Зотов, А.Н.Анохин, Д.Н.Солодовник, В.А.Андрианов, М.Г.Фоменко, Е.В.Арановский, Ф.Э.Марцевич, Е.В.Куршинский, сотр.Малец.
6 апреля, малая сцена на Б.Ордынке, «День на день не приходится»: И.В.Тельпугова, Е.В.Доронина, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, А.В.Коршунов, Д.Д.Кознов, С.В.Потапов, Д.Н.Зеничев, Д.А.Марин, В.А.Дубровский.
7 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Волки и овцы» : Л.П.Полякова, Е.Г.Харитонова, С.Г.Аманова, Т.П.Панкова, А.В.Коршунов, Э.Е.Марцевич, В.И.Езепов, Я.П.Барышев, А.М.Торопов, А.Р.Хомятов, А.Т.Манке, Вл.Б.Носик.
7 апреля, малая сцена на Б.Ордынке, «Смерть Тарелкина»: М.И.Фомина, А.С.Кудинович, Д.Н.Зеничев, В.А.Коняев, С.С.Еремеев, М.Г.Фоменко, А.Н.Анохин, Д.А.Марин, Д.Д.Кознов, Ю.Б.Ильин, О.С.Мартьянов.
8 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Вишнёвый сад»: И.В.Муравьёва, В.В.Андреева, Т.Н.Лебедева, Л.Н.Щербинина, Л.В.Ещенко, Л.С.Аникеева, Е.О.Порубель, А.М.Жарова, И.А.Жерякова, В.К.Бабятинский, Ю.И.Каюров, С.А.Коршунов, А.С.Потапов, В.А.Дубровский, А.Е.Фаддеев, П.Д.Складчиков, А.Т.Манке, Ф.Э.Марцевич, Д.Н.Зеничев, А.К.Вахтеров, В.А.Андрианов, В.А.Ильичев, сотр.Малец.
8 апреля, основная сцена, «Правда – хорошо, а счастье лучше»: Е.К.Глушенко, О.Г.Жевакина, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, О.В.Молочная, Ю.В.Сафронова, Е.А.Кулешова, И.В.Иванова, В.А.Низовой, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, С.А.Вещев, А.Н.Анохин, И.С.Григорьев, Д.Н.Курочка.
9 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Мария Стюарт»: Л.В.Титова, О.В.Молочная, Н.И.Корниенко, В.В.Петров, Ю.И.Каюров, В.К.Бабятинский, А.Р.Хомятов, Я.П.Барышев, В.Г.Зотов, В.А.Сафронов, М.Г.Фоменко, А.Н.Анохин, В.В.Дахненко, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, студент Васильев, студент Вакунов.
4 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Усилия любви…»: Д.Н.Подгорная, И.В.Иванова, В.В.Андреева, Е.М.Базарова, И.А.Жерякова, В.Г.Зотов, М.Г.Фоменко, Д.А.Марин, С.А.Коршунов, А.Е.Фаддеев, Д.Н.Солодовник, В.В.Дахненко, В.А.Низовой, С.И.Видинеев.
5 апреля, основная сцена, «Последняя жертва»: Л.В.Титова, Л.П.Полякова, О.А.Чуваева, Е.М.Базарова, А.М.Жарова, В.И.Бочкарев, А.Р.Хомятов, Б.В.Клюев, В.А.Сафронов, П.Д.Складчиков, В.В.Дахненко, Ю.Б.Ильин, И.С.Григорьев, Г.Н.Скряпкин, В.А.Андрианов.
5 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, С.Г.Аманова, Ю.В.Сафронова, Е.О.Порубель, Н.П.Швец, Е.А.Кулешова, Л.А.Липина, В.А.Низовой, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, К.В.Дёмин, Д.Д.Кознов, Д.Н.Солодовник, А.К.Вахтеров, А.Н.Анохин, С.А.Вещев, Ф.Э.Марцевич, Е.В.Арановский, В.А.Ильичев, А.Е.Фаддеев.
6 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Тайны мадридского двора»: Л.А.Суворкина, Е.М.Базарова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, Д.Н.Подгорная, О.В.Молочная, И.А.Жерякова, Ю.В.Сафронова, В.И.Езепов, В.В.Петров, К.В.Демин, А.Р.Хомятов, В.Г.Зотов, А.Н.Анохин, Д.Н.Солодовник, В.А.Андрианов, М.Г.Фоменко, Е.В.Арановский, Ф.Э.Марцевич, Е.В.Куршинский, сотр.Малец.
6 апреля, малая сцена на Б.Ордынке, «День на день не приходится»: И.В.Тельпугова, Е.В.Доронина, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, А.В.Коршунов, Д.Д.Кознов, С.В.Потапов, Д.Н.Зеничев, Д.А.Марин, В.А.Дубровский.
7 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Волки и овцы» : Л.П.Полякова, Е.Г.Харитонова, С.Г.Аманова, Т.П.Панкова, А.В.Коршунов, Э.Е.Марцевич, В.И.Езепов, Я.П.Барышев, А.М.Торопов, А.Р.Хомятов, А.Т.Манке, Вл.Б.Носик.
7 апреля, малая сцена на Б.Ордынке, «Смерть Тарелкина»: М.И.Фомина, А.С.Кудинович, Д.Н.Зеничев, В.А.Коняев, С.С.Еремеев, М.Г.Фоменко, А.Н.Анохин, Д.А.Марин, Д.Д.Кознов, Ю.Б.Ильин, О.С.Мартьянов.
8 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Вишнёвый сад»: И.В.Муравьёва, В.В.Андреева, Т.Н.Лебедева, Л.Н.Щербинина, Л.В.Ещенко, Л.С.Аникеева, Е.О.Порубель, А.М.Жарова, И.А.Жерякова, В.К.Бабятинский, Ю.И.Каюров, С.А.Коршунов, А.С.Потапов, В.А.Дубровский, А.Е.Фаддеев, П.Д.Складчиков, А.Т.Манке, Ф.Э.Марцевич, Д.Н.Зеничев, А.К.Вахтеров, В.А.Андрианов, В.А.Ильичев, сотр.Малец.
8 апреля, основная сцена, «Правда – хорошо, а счастье лучше»: Е.К.Глушенко, О.Г.Жевакина, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, О.В.Молочная, Ю.В.Сафронова, Е.А.Кулешова, И.В.Иванова, В.А.Низовой, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, С.А.Вещев, А.Н.Анохин, И.С.Григорьев, Д.Н.Курочка.
9 апреля, сцена на Б.Ордынке, «Мария Стюарт»: Л.В.Титова, О.В.Молочная, Н.И.Корниенко, В.В.Петров, Ю.И.Каюров, В.К.Бабятинский, А.Р.Хомятов, Я.П.Барышев, В.Г.Зотов, В.А.Сафронов, М.Г.Фоменко, А.Н.Анохин, В.В.Дахненко, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, студент Васильев, студент Вакунов.
Подробнее
ВНИМАНИЕ! ИЗМЕНЕНИЯ В РЕПЕРТУАРЕ:
12 апреля на сцене филиала вместо объявленного спектакля «Мария Стюарт» состоится спектакль «Бешеные деньги»
Подробнее
ЩЕЛЫКОВО
На страничке собраны материалы, посвященные музею-заповеднику Щелыково и его посетителям…
ЩЕЛЫКОВО
На страничке собраны материалы, посвященные музею-заповеднику Щелыково и его посетителям…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
Щелыково — Государственный мемориальный и природный музей-заповедник А.Н. Островского. Впервые Щелыково упоминается в писцовых книгах XVIII века как ненаселенная «Щалыковская пустошь». В 1847 году имение приoбретает отец драматурга Н.Ф.Островский. В мае 1848 года Александр Николаевич Островский впервые посещает Щелыково, красота природы которого сразу покоряет его. « Что за реки, что за горы, что за леса!.. Если бы этот уезд был подле Москвы или Петербурга он давно бы превратился в бесконечный парк, его бы сравнивали с лучшими местами Швейцарии и Италии», — записывает он в своем дневнике. С 1867 года Александр Николаевич проводит здесь каждое лето. Жизнь в деревенской усадьбе благотворно действовала на драматурга, восстанавливала его силы. Любимыми развлечениями в усадьбе были прогулки по окрестностям, охота, сбор грибов и ягод, рыбная ловля.
В Щелыкове Островский плодотворно работал. Здесь им написано девятнадцать из сорока восьми оригинальных пьес, среди которых «Лес», «Волки и овцы», «Бесприданница», «Поздняя любовь». Щелыковская природа вдохновила драматурга на написание весенней сказки «Снегурочка».
Сердце заповедника — дом АН. Островского, построенный в конце XVIII века и ни разу не перестраивавшийся.
Дом окружает старинный парк с мостиками, беседками, тенистыми аллеями — прекрасными местами для прогулок. Неподалеку от усадьбы в селе Николо-Бережки находится семейное захоронение Островских. Там же покоится и сам драматург.
Отпевали его в Никольской церкви — двухэтажном каменном храме конца XYIII века.
Неподалеку от храма на высоком берегу речки Куекши, находится этнографический музей — «Дом Соболева». В нем представлен крестьянский быт второй половины XIX — начала XX веков.
На территории Щелыкова находится Дом творчества СТД — любимое место отдыха многих актеров.
Щелыково никогда не переставало быть духовной «Меккой» творческой интеллигенции. Все это время и до сих пор оно продолжает жить той культурной жизнью, которой жило при А.Н. Островском.
«Золотое кольцо»
ПУБЛИКАЦИИ:
АРКАДИАДА – ПРАЗДНИК НА ЗЕМЛЕ ОСТРОВСКОГО Галина Геннадьевна Манке и Андрей Трифонович Манке (специально для сайта Малого театра)
«ЩЕЛЫКОВО – ЗАПОВЕДНАЯ ЗЕМЛЯ…» Александр РЫБАКОВ «Кинешемское время», август 2002 г.
«НАЧАЛО». Из щелыковских баек. Галина Манке. «Театральная жизнь» № 6, 2003 г.
«ДУШИ МОЕЙ ОТРАДА». Татьяна Дубницкая «СТРАСТНОЙ БУЛЬВАР», 10 | 9-59/2003
На страничке собраны материалы, посвященные музею-заповеднику Щелыково и его посетителям…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
Щелыково — Государственный мемориальный и природный музей-заповедник А.Н. Островского. Впервые Щелыково упоминается в писцовых книгах XVIII века как ненаселенная «Щалыковская пустошь». В 1847 году имение приoбретает отец драматурга Н.Ф.Островский. В мае 1848 года Александр Николаевич Островский впервые посещает Щелыково, красота природы которого сразу покоряет его. « Что за реки, что за горы, что за леса!.. Если бы этот уезд был подле Москвы или Петербурга он давно бы превратился в бесконечный парк, его бы сравнивали с лучшими местами Швейцарии и Италии», — записывает он в своем дневнике. С 1867 года Александр Николаевич проводит здесь каждое лето. Жизнь в деревенской усадьбе благотворно действовала на драматурга, восстанавливала его силы. Любимыми развлечениями в усадьбе были прогулки по окрестностям, охота, сбор грибов и ягод, рыбная ловля.
В Щелыкове Островский плодотворно работал. Здесь им написано девятнадцать из сорока восьми оригинальных пьес, среди которых «Лес», «Волки и овцы», «Бесприданница», «Поздняя любовь». Щелыковская природа вдохновила драматурга на написание весенней сказки «Снегурочка».
Сердце заповедника — дом АН. Островского, построенный в конце XVIII века и ни разу не перестраивавшийся.
Дом окружает старинный парк с мостиками, беседками, тенистыми аллеями — прекрасными местами для прогулок. Неподалеку от усадьбы в селе Николо-Бережки находится семейное захоронение Островских. Там же покоится и сам драматург.
Отпевали его в Никольской церкви — двухэтажном каменном храме конца XYIII века.
Неподалеку от храма на высоком берегу речки Куекши, находится этнографический музей — «Дом Соболева». В нем представлен крестьянский быт второй половины XIX — начала XX веков.
На территории Щелыкова находится Дом творчества СТД — любимое место отдыха многих актеров.
Щелыково никогда не переставало быть духовной «Меккой» творческой интеллигенции. Все это время и до сих пор оно продолжает жить той культурной жизнью, которой жило при А.Н. Островском.
«Золотое кольцо»
ПУБЛИКАЦИИ:
АРКАДИАДА – ПРАЗДНИК НА ЗЕМЛЕ ОСТРОВСКОГО Галина Геннадьевна Манке и Андрей Трифонович Манке (специально для сайта Малого театра)
«ЩЕЛЫКОВО – ЗАПОВЕДНАЯ ЗЕМЛЯ…» Александр РЫБАКОВ «Кинешемское время», август 2002 г.
«НАЧАЛО». Из щелыковских баек. Галина Манке. «Театральная жизнь» № 6, 2003 г.
«ДУШИ МОЕЙ ОТРАДА». Татьяна Дубницкая «СТРАСТНОЙ БУЛЬВАР», 10 | 9-59/2003
Подробнее
БОРИС ИВАНОВИЧ РАВЕНСКИХ
Страничка посвящена жизни и творчеству замечательного режиссера Бориса Ивановича Равенских…
БОРИС ИВАНОВИЧ РАВЕНСКИХ
Страничка посвящена жизни и творчеству замечательного режиссера Бориса Ивановича Равенских…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
СПИСОК РЕЖИССЕРСКИХ РАБОТ Б.И.РАВЕНСКИХ
РАВЕНСКИХ БОРИС ИВАНОВИЧ (1914–1980), русский режиссер. Народный артист СССР (1968), Лауреат Государственных премий СССР (1951, 1972). Родился 14 (27) июня 1914 в Петербурге. Окончил режиссерский факультет Ленинградского института сценических искусств (1935). Сценическую деятельность начал в 1935 в ассистентом Вс.Э.Мейерхольда в ГосТИМе (до этого работал в Ленинградском ТРАМе). Первая самостоятельная постановка Равенских – «Галина» И.Штока (1938, Современный театр, Москва), затем последовали постановки в Оперно-драматической студии им. К.С.Станиславского и Московском драматическом театре им. К.С.Станиславского («Маскарад» М.Ю.Лермонтова, 1942; «В тиши лесов» П.Нилина, 1948; «С любовью не шутят» Кальдерона, 1949). Уже в комедии Кальдерона, работа над которой велась вместе с И.Дунаевским, применил музыкальное оформление в импрессионистическом плане. В 1940–1950-х годах Равенских утвердил главенствующее положение музыки в драматическом спектакле («В тиши лесов»; «Свадьба с приданым» Н.Дьяконова, Театр Сатиры, 1950; «Сердце девичье затуманилось» В.Курочкина и Б.Равенских, Театр им. К.С.Станиславского, 1959). В последнем спектакле, единодушно не принятом критикой, у Равенских была своя цель: представить внутреннее духовное движение человека через музыку. Здесь же возникла попытка создания поэтического театра, особенно отчетливо подчеркнувшего противоречия режиссерского почерка Равенских. Тяга режиссера к лирико-патетическому действу, ощутимая в более ранних сектаклях, в «Сердце девичьем...» обнажила свою противоречивость. В 1956 Равенских поставил в Малом театре «Власть тьмы» Л.Н.Толстого.
В период работы главным режиссером Московского драматического театра им. А.С.Пушкина (1960–1970) Равенских поставил такие значительные для своего времени спектакли, как «Романьола» Л.Скуарцины (1963), «Повесть о спасенной любви» И.Голосовского (1964), «Поднятая целина» М.Шолохова (1965), «Дни нашей жизни» Л.Андреева, «Шоколадный солдатик» Б.Шоу (1966), «Метель» Л.Леонова (1967), «Воскресенье в Риме» Г.Крамера (1968), «Дуэль» М.Байджиева (1969). Последним спектаклем на сцене Театра им. А.С.Пушкина стала «Драматическая песня» Б.Равенских и М.Анчарова по роману Н.Островского «Как закалялась сталь» (1971). В названии спектакля выразилась не только главная задача режиссера, но и его способ мышления. Все выразительные средства театра были пересмотрены Равенских с точки зрения их ассоциативных возможностей, укрупнялись и максимально приближались к зрителю все возможные связи человека с социальной средой, зрительская мысль предельно концентрировалась. Спектакль строился на вспышках «моментов истины», которые обнажали духовные устремления героев. В статье, посвященной творчеству Равенских, критики В.Шитова и В.Саппак писали, что Равенских всегда ставит своих героев перед дилеммой «жить лучше» или «быть лучше», заставляя каждого занять определенную позицию. Сам режиссер в 1969 декларировал свое убеждение: «...задача искусства, театра – будить в человеке поэтический взгляд на мир, привносить в жизнь дух активного творчества... Только самое главное, философски обобщенное и образно точное. Как в поэзии. Так мыслю суть театра я».
В 1970 Равенских возглавил Малый театр, привел сюда артистов-единомышленников из Театра им. А.С.Пушкина – А.Локтева, В.Сафронова, В.Носика – и предложил театру свою программу, состоящую из двух линий: одной из них должна была стать современная литература, обнаруживающая стремление понять истоки национальной народной жизни, другой – классика. На сцене Малого театра были поставлены спектакли: «Инженер» Е.Каплинской (1971), «Самый последний день» Б.Васильева (1972), «Птицы нашей молодости» И.Друцэ (1972, режиссер И.Унгуряну), «Русские люди» К.Симонова (1975), «Мезозойская история» М.Ибрагимбекова (1976), «Возвращение на круги своя» И.Друцэ (1978). Здесь же родился спектакль-событие, по сей день остающийся в репертуаре Малого театра, «Царь Федор Иоаннович» А.К.Толстого (1973), в котором главную роль сыграл И.М.Смоктуновский. Последней работой Равенских в Малом театре стал спектакль «Возвращение на круги своя» И.Друцэ. Идейным стержнем спектакля явилась мысль Толстого (в этой роли выступил И.В.Ильинский) о таинстве духовной жизни человека и о непременности самобытного развития в духовной жизни каждого.
В начале 1980-х Равенских покинул Малый театр и пришел в Большой театр, чтобы воплотить в жизнь свою мечту о слиянии музыкального и драматического начал. В 1978 поставил оперу Н.А.Римского-Корсакова «Снегурочка», а в январе 1980 получил разрешение на создание собственного театра, в котором надеялся собрать своих учеников.
Умер Равенских в Москве 10 января 1980.
Государственная премия СССР (1951, 1972). Государственная премия РСФСР (1967). Награжден орденом Ленина, 2 др. орденами, а также медалями.
Литература:
1. Велехова Н. Одна жизнь. М. Искусство 1990г. 286 с.
2. «Театр Бориса Равенских». Сост. Т.Забозлаева. В 2-х томах. Санкт-Петербург, 1997.
ПУБЛИКАЦИИ:
БОРИС РАВЕНСКИХ Очерк А.Силина из сборника «Малый театр 1824-1974гг.»
Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
Александра Равенских НЕ ЗАБЫВАТЬ ДРУГ О ДРУГЕ
Леонид Хейфец РАВЕНСКИХ
Анатолий Силин РЕЖИССЕРСКИЙ ПОЧЕРК Б.И. РАВЕНСКИХ
Татьяна Еремеева ВСПОМИНАЮ БОРИСА РАВЕНСКИХ
Ион Друце СУДЬБА
Татьяна Забозлаева КРАСНАЯ НИТЬ
Ион Друцэ РЕПЛИКА ТОЛСТОГО
ЗАПИСИ СПЕКТАКЛЕЙ:
«ВЛАСТЬ ТЬМЫ» Л.Н. Толстого. Запись 1956 года.
«ЦАРЬ ФЕДОР ИОАННОВИЧ» А.К. Толстого. Запись 1973 года.
«РУССКИЕ ЛЮДИ» К.Н. Симонова. Запись 1976 года.
Страничка посвящена жизни и творчеству замечательного режиссера Бориса Ивановича Равенских…
ФОТОГАЛЕРЕЯ
СПИСОК РЕЖИССЕРСКИХ РАБОТ Б.И.РАВЕНСКИХ
РАВЕНСКИХ БОРИС ИВАНОВИЧ (1914–1980), русский режиссер. Народный артист СССР (1968), Лауреат Государственных премий СССР (1951, 1972). Родился 14 (27) июня 1914 в Петербурге. Окончил режиссерский факультет Ленинградского института сценических искусств (1935). Сценическую деятельность начал в 1935 в ассистентом Вс.Э.Мейерхольда в ГосТИМе (до этого работал в Ленинградском ТРАМе). Первая самостоятельная постановка Равенских – «Галина» И.Штока (1938, Современный театр, Москва), затем последовали постановки в Оперно-драматической студии им. К.С.Станиславского и Московском драматическом театре им. К.С.Станиславского («Маскарад» М.Ю.Лермонтова, 1942; «В тиши лесов» П.Нилина, 1948; «С любовью не шутят» Кальдерона, 1949). Уже в комедии Кальдерона, работа над которой велась вместе с И.Дунаевским, применил музыкальное оформление в импрессионистическом плане. В 1940–1950-х годах Равенских утвердил главенствующее положение музыки в драматическом спектакле («В тиши лесов»; «Свадьба с приданым» Н.Дьяконова, Театр Сатиры, 1950; «Сердце девичье затуманилось» В.Курочкина и Б.Равенских, Театр им. К.С.Станиславского, 1959). В последнем спектакле, единодушно не принятом критикой, у Равенских была своя цель: представить внутреннее духовное движение человека через музыку. Здесь же возникла попытка создания поэтического театра, особенно отчетливо подчеркнувшего противоречия режиссерского почерка Равенских. Тяга режиссера к лирико-патетическому действу, ощутимая в более ранних сектаклях, в «Сердце девичьем...» обнажила свою противоречивость. В 1956 Равенских поставил в Малом театре «Власть тьмы» Л.Н.Толстого.
В период работы главным режиссером Московского драматического театра им. А.С.Пушкина (1960–1970) Равенских поставил такие значительные для своего времени спектакли, как «Романьола» Л.Скуарцины (1963), «Повесть о спасенной любви» И.Голосовского (1964), «Поднятая целина» М.Шолохова (1965), «Дни нашей жизни» Л.Андреева, «Шоколадный солдатик» Б.Шоу (1966), «Метель» Л.Леонова (1967), «Воскресенье в Риме» Г.Крамера (1968), «Дуэль» М.Байджиева (1969). Последним спектаклем на сцене Театра им. А.С.Пушкина стала «Драматическая песня» Б.Равенских и М.Анчарова по роману Н.Островского «Как закалялась сталь» (1971). В названии спектакля выразилась не только главная задача режиссера, но и его способ мышления. Все выразительные средства театра были пересмотрены Равенских с точки зрения их ассоциативных возможностей, укрупнялись и максимально приближались к зрителю все возможные связи человека с социальной средой, зрительская мысль предельно концентрировалась. Спектакль строился на вспышках «моментов истины», которые обнажали духовные устремления героев. В статье, посвященной творчеству Равенских, критики В.Шитова и В.Саппак писали, что Равенских всегда ставит своих героев перед дилеммой «жить лучше» или «быть лучше», заставляя каждого занять определенную позицию. Сам режиссер в 1969 декларировал свое убеждение: «...задача искусства, театра – будить в человеке поэтический взгляд на мир, привносить в жизнь дух активного творчества... Только самое главное, философски обобщенное и образно точное. Как в поэзии. Так мыслю суть театра я».
В 1970 Равенских возглавил Малый театр, привел сюда артистов-единомышленников из Театра им. А.С.Пушкина – А.Локтева, В.Сафронова, В.Носика – и предложил театру свою программу, состоящую из двух линий: одной из них должна была стать современная литература, обнаруживающая стремление понять истоки национальной народной жизни, другой – классика. На сцене Малого театра были поставлены спектакли: «Инженер» Е.Каплинской (1971), «Самый последний день» Б.Васильева (1972), «Птицы нашей молодости» И.Друцэ (1972, режиссер И.Унгуряну), «Русские люди» К.Симонова (1975), «Мезозойская история» М.Ибрагимбекова (1976), «Возвращение на круги своя» И.Друцэ (1978). Здесь же родился спектакль-событие, по сей день остающийся в репертуаре Малого театра, «Царь Федор Иоаннович» А.К.Толстого (1973), в котором главную роль сыграл И.М.Смоктуновский. Последней работой Равенских в Малом театре стал спектакль «Возвращение на круги своя» И.Друцэ. Идейным стержнем спектакля явилась мысль Толстого (в этой роли выступил И.В.Ильинский) о таинстве духовной жизни человека и о непременности самобытного развития в духовной жизни каждого. В начале 1980-х Равенских покинул Малый театр и пришел в Большой театр, чтобы воплотить в жизнь свою мечту о слиянии музыкального и драматического начал. В 1978 поставил оперу Н.А.Римского-Корсакова «Снегурочка», а в январе 1980 получил разрешение на создание собственного театра, в котором надеялся собрать своих учеников.
Умер Равенских в Москве 10 января 1980.
Государственная премия СССР (1951, 1972). Государственная премия РСФСР (1967). Награжден орденом Ленина, 2 др. орденами, а также медалями.
Литература:
1. Велехова Н. Одна жизнь. М. Искусство 1990г. 286 с.
2. «Театр Бориса Равенских». Сост. Т.Забозлаева. В 2-х томах. Санкт-Петербург, 1997.
ПУБЛИКАЦИИ:
БОРИС РАВЕНСКИХ Очерк А.Силина из сборника «Малый театр 1824-1974гг.»
Леонид Дядюченко И ВОЛК ПРЫГНУЛ (документальная повесть)
Татьяна Забозлаева РАЗМЫШЛЯЯ НАД СЦЕНАРИЕМ БУДУЩЕГО ФИЛЬМА
Евгения Трипольская ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
Александра Равенских НЕ ЗАБЫВАТЬ ДРУГ О ДРУГЕ
Леонид Хейфец РАВЕНСКИХ
Анатолий Силин РЕЖИССЕРСКИЙ ПОЧЕРК Б.И. РАВЕНСКИХ
Татьяна Еремеева ВСПОМИНАЮ БОРИСА РАВЕНСКИХ
Ион Друце СУДЬБА
Татьяна Забозлаева КРАСНАЯ НИТЬ
Ион Друцэ РЕПЛИКА ТОЛСТОГО
ЗАПИСИ СПЕКТАКЛЕЙ:
«ВЛАСТЬ ТЬМЫ» Л.Н. Толстого. Запись 1956 года.
«ЦАРЬ ФЕДОР ИОАННОВИЧ» А.К. Толстого. Запись 1973 года.
«РУССКИЕ ЛЮДИ» К.Н. Симонова. Запись 1976 года.
Подробнее
«Листая старые подшивки» ЧЬИ ЭТО НОГИ?
«Листая старые подшивки»
ЧЬИ ЭТО НОГИ?
Валерий БАБЯТИНСКИЙ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
ЧЬИ ЭТО НОГИ?
Валерий БАБЯТИНСКИЙ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
«Листая старые подшивки»
ЧЬИ ЭТО НОГИ?
Валерий БАБЯТИНСКИЙ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
Есть древняя притча о том, как обладатель великого богатства и славы Крез возомнил себя самым счастливым человеком на земле, на что ему афинский архонт Солон заметил: «Не могу этого подтвердить, пока ты жив. Вот умрешь - скажу: был ты счастлив или нет». Крез, став к концу жизни нищим и поверженным, вспомнил эти слова.
Жаль, конечно, что после смерти не смогу сам сказать о самом важном и счастливом в моей актерской жизни. Может, это сделает кто-то другой. А пока хочется вспомнить о нескольких из сотни, может быть, достойных воспоминания эпизодах.
Малый театр при наличии стольких обласканных известностью и судьбой лидеров в труппе делится, в свое время, на группы: группа Е. Е Симонова, группа Б. А. Бабочкина, М. И. Царева, Б. И. Равенских, И. В. Ильинского и т. д. Жили они между собой нельзя сказать, чтобы очень дружно (иное дело, когда речь шла об интересах театра в целом, - тут они объединялись).
Я, придя в театр после окончания Щукинского училища по приглашению Е. Симонова, считался, естественно, актером его группы, хотя принадлежности к ней никак не ощущал и не проявлял.
В первое же мое театральное лето М. И. Царев, отправлявшийся в гастрольную поездку по Сибири (эта поездка - особая страница моей жизни), пригласил в число прочих и меня с Никитой Подгорным играть попеременно Чацкого и Петрушу в отрывках «Горя от ума». Плыли мы по Енисею, играли, снова плыли, наконец, Михаил Иванович предложил и мне сыграть Чацкого. Все бы ничего, играл с чувством, но в последнем монологе забыл текст, подсказок партнеров, в том числе Царева - Фамусова, не воспринимал и кое-как, все скомкав, потребовал карету и убежал. После концерта вбежала за кулисы какая-то восторженная зрительница, при всех осыпала меня похвалами и заключила: «Вот она - школа Малого театра!» И я - только-только из любимой гимназии имени Щукина и только что провалившийся на сцене - тут же при Михаиле Ивановиче гордо заявил: «Не Малого, а Вахтанговского!» Как посмотрел на меня Царев! Не забуду этого по гроб жизни. А чуть ли не накануне он подозвал меня, поцеловал в лоб и сказал: «Никому не говорил - тебе скажу: ты - для Малого театра».
Неосознанно-глупая, мальчишеская выходка стоила мне завязавшейся было дружбы с прекрасным артистом. В течение двадцати лет Царев если и смотрел в мою сторону, то с явной прохладцей. И группы Симонова уже давно в театре не было, а вот поди ж ты. Только перед самой смертью Михаил Иванович примирился со мной, потеплел.
Но Чацкого на основной сцене Малого я все же сыграл, и совсем молодым. С чувством лупил текст, не очень-то понимая, что к чему. И как-то ко мне подошел Николай Александрович Анненков.
- Ты вот читаешь монолог «Мильон терзаний».
- Да.
- А ты знаешь, сколько там терзаний?
- Да. Миллион.
- Так вот, запомни и пойми: не одно терзание, не десять, не сто, не тысяча, не десять и даже не сто тысяч терзаний, а миллион. И вот так надо проработать каждое слово.
Я считаю, что это был величайший урок по лапидарности и глубине понимания актерского мастерства, которым я пользуюсь до сих пор, когда пытаюсь помочь молодым актерам.
И еще один урок - уже И. В. Ильинского. Я репетировал в «Лесе» Буланова. Игорь Владимирович как-то отвел меня в сторону и спросил: «Ты на чьих ногах ходишь?» - «Как это - «на чьих»? На своих». - «А надо на булановских». И показал, как ходит Буланов. Все. Роль, можно сказать, была готова.
И таких вот, казалось бы, малых, неглавных событий, составляющих в основном жизнь в театре, у меня уже было не три, не пять, не десять и не сто, а разве что - не миллион.
«Театральная жизнь», 1998, №7
ЧЬИ ЭТО НОГИ?
Валерий БАБЯТИНСКИЙ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
Есть древняя притча о том, как обладатель великого богатства и славы Крез возомнил себя самым счастливым человеком на земле, на что ему афинский архонт Солон заметил: «Не могу этого подтвердить, пока ты жив. Вот умрешь - скажу: был ты счастлив или нет». Крез, став к концу жизни нищим и поверженным, вспомнил эти слова.
Жаль, конечно, что после смерти не смогу сам сказать о самом важном и счастливом в моей актерской жизни. Может, это сделает кто-то другой. А пока хочется вспомнить о нескольких из сотни, может быть, достойных воспоминания эпизодах.
Малый театр при наличии стольких обласканных известностью и судьбой лидеров в труппе делится, в свое время, на группы: группа Е. Е Симонова, группа Б. А. Бабочкина, М. И. Царева, Б. И. Равенских, И. В. Ильинского и т. д. Жили они между собой нельзя сказать, чтобы очень дружно (иное дело, когда речь шла об интересах театра в целом, - тут они объединялись).
Я, придя в театр после окончания Щукинского училища по приглашению Е. Симонова, считался, естественно, актером его группы, хотя принадлежности к ней никак не ощущал и не проявлял.
В первое же мое театральное лето М. И. Царев, отправлявшийся в гастрольную поездку по Сибири (эта поездка - особая страница моей жизни), пригласил в число прочих и меня с Никитой Подгорным играть попеременно Чацкого и Петрушу в отрывках «Горя от ума». Плыли мы по Енисею, играли, снова плыли, наконец, Михаил Иванович предложил и мне сыграть Чацкого. Все бы ничего, играл с чувством, но в последнем монологе забыл текст, подсказок партнеров, в том числе Царева - Фамусова, не воспринимал и кое-как, все скомкав, потребовал карету и убежал. После концерта вбежала за кулисы какая-то восторженная зрительница, при всех осыпала меня похвалами и заключила: «Вот она - школа Малого театра!» И я - только-только из любимой гимназии имени Щукина и только что провалившийся на сцене - тут же при Михаиле Ивановиче гордо заявил: «Не Малого, а Вахтанговского!» Как посмотрел на меня Царев! Не забуду этого по гроб жизни. А чуть ли не накануне он подозвал меня, поцеловал в лоб и сказал: «Никому не говорил - тебе скажу: ты - для Малого театра».
Неосознанно-глупая, мальчишеская выходка стоила мне завязавшейся было дружбы с прекрасным артистом. В течение двадцати лет Царев если и смотрел в мою сторону, то с явной прохладцей. И группы Симонова уже давно в театре не было, а вот поди ж ты. Только перед самой смертью Михаил Иванович примирился со мной, потеплел.
Но Чацкого на основной сцене Малого я все же сыграл, и совсем молодым. С чувством лупил текст, не очень-то понимая, что к чему. И как-то ко мне подошел Николай Александрович Анненков.
- Ты вот читаешь монолог «Мильон терзаний».
- Да.
- А ты знаешь, сколько там терзаний?
- Да. Миллион.
- Так вот, запомни и пойми: не одно терзание, не десять, не сто, не тысяча, не десять и даже не сто тысяч терзаний, а миллион. И вот так надо проработать каждое слово.
Я считаю, что это был величайший урок по лапидарности и глубине понимания актерского мастерства, которым я пользуюсь до сих пор, когда пытаюсь помочь молодым актерам.
И еще один урок - уже И. В. Ильинского. Я репетировал в «Лесе» Буланова. Игорь Владимирович как-то отвел меня в сторону и спросил: «Ты на чьих ногах ходишь?» - «Как это - «на чьих»? На своих». - «А надо на булановских». И показал, как ходит Буланов. Все. Роль, можно сказать, была готова.
И таких вот, казалось бы, малых, неглавных событий, составляющих в основном жизнь в театре, у меня уже было не три, не пять, не десять и не сто, а разве что - не миллион.
«Театральная жизнь», 1998, №7
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» ДЕНЬ КОМЕДИИ
«Пресса о гастролях Малого театра»
ДЕНЬ КОМЕДИИ
Ах, как часто, устав от «чернухи» и прочих остроактуальных проблем современности, душа стремится к классике...
ДЕНЬ КОМЕДИИ
Ах, как часто, устав от «чернухи» и прочих остроактуальных проблем современности, душа стремится к классике...
«Пресса о гастролях Малого театра»
ДЕНЬ КОМЕДИИ
Ах, как часто, устав от «чернухи» и прочих остроактуальных проблем современности, душа стремится к классике. Никогда тут не услышишь со сцены бранного слова - разве что «жупел»; не увидишь неподобающих объятий, безобразных жестов, двусмысленных символов. Спектакль Малого театра «День на день не приходится» по пьесе Островского, на прошлой неделе показанный ульяновцам в рамках Всероссийского театрального фестиваля, задачам отдыха и очищения от новомодной шелухи отвечал всецело. Светлый, добрый и ироничный, веселый и полностью традиционный, превращенный в настоящую лирическую комедию, он пробудил в зрителях массу положительных эмоций.
Произведения с таким названием у Островского нет, и это интригует. На самом деле, переименованию подверглась ранняя пьеса драматурга «Тяжелые дни»: театр, видимо, побоялся, что ее мрачноватое название отпугнет зрителей. Новое, впрочем, получилось вполне в стиле русского классика, который любил выносить в заглавие пословицы и поговорки.
Надо отметить, что «Тяжелые дни» ставятся довольно редко, и нельзя сказать, чтобы это было так уж несправедливо. Они, скажем прямо, не относятся к лучшим созданиям автора «Грозы». Ни широты сюжета, ни масштаба характеров: все приземленно, непритязательно и крайне нравоучительно. Чай пьют с блюдечка, выпимши бьют первого попавшегося, носят чепцы, а при случае лицемерно вздыхают: «Ох, грехи наши тяжкие». Тем жизнь и ограничивается. Впрочем, есть могучий купец, его недалекая супруга, пара влюбленных, мелкий злодей и счастливый конец. А еще есть неописуемые красоты старой русской речи, прихотливые повороты которой не сможет затмить ничто: «Поймите все фибры души моей», «Я хоша и дурак, а вижу», «Поехал в Марьину Рощу наслаждаться благами природы, а попал в хаос необразованности».
Достойно преподносить всю эту прелесть актерам Малого удается вполне, а, кроме того, здесь умеют при любом подходящем и неподходящем случае отменно бухнуть картузом об пол, сплясать почти не хуже танцоров из ансамбля Моисеева и задушевно распевать романсы под гитару и баян.
Единственного по-настоящему положительного персонажа - честного и умного чиновника Досужева его исполнитель, народный артист России Александр Коршунов (он же и поставил спектакль) наделил неожиданным демонизмом, так что у зрителя этот герой вызывает скорее опаску, чем благодарную радость. Но он все-таки помогает своему другу Андрею, сыну богатого купца-самодура Тит Титыча, жениться на любимой девушке, выторговывая родительское согласие на брак в обмен на прекращение дела о драке: не послушавшись предостережения жены о том, что понедельник - день тяжелый, Тит Титыч отправляется в город по делам, устраивает драку, и избитый им Перцов требует выплатить сумму, грозящую купцу разорением (у Перцова - такой бизнес: попасть богачу под горячую руку и требовать затем материальной компенсации). Сюжет, прямо скажем, не из самых занимательных. Но актеры играют с таким удовольствием и азартом, что происходящее на сцене, как говорится, «забирает» без остатка.
Зрительницы должны быть готовы к тому, что актеры могут подойти и неожиданно поцеловать кого-нибудь из них. Ничего не поделаешь, спектакль построен на приемах открытого взаимодействия с залом (особенно надо остерегаться тех, кто «теперича оченно влюблен-с»). Кроме того, со сцены вам могут показать «альбом с нехорошими картинками». Главный же секрет спектакля - в детективном мотиве, который привносит Досужев - на первый взгляд, какой-то сомнительный тип с повадками шантажиста. В течение всего спектакля ждешь от него, хитро наблюдающего за остальными героями, подвоха, а он в финале бескорыстно помогает соединиться паре юных любящих сердец.
Спектакль напоминает рождественскую сказку со счастливым концом, в которой по мере развития сюжета блеснут огромный купчина «Кит Китыч» (Д. Кознов), его уморительно пришептывающая супруга (И. Тельпугова), простой и в то же время себе на уме пылкий влюбленный Андрей Титыч (С. Потапов), лоботряс с претензиями на аристократизм Перцов, сверх-общительная купчиха Круглова (Е. Доронина).
«День на день не приходится» - спектакль легкий, с хорошим юмором, не без хулиганства, в который, к удовольствию зрителей, органично вплетаются романсы и пляски, позволяющие актерам продемонстрировать свои таланты. Поставлено все традиционно: написано у Островского - «грот в Кремлевском саду», значит, на сцене появляется нарисованный на холсте грот у кремлевской стены, напоминающий лубок; написано - «гостиная», значит, грот раскладывается в симпатичную замоскворецкую гостиную с кружевными скатерками, старинной мебелью и всем, что положено (художник Ольга Коршунова).
Можно с удовольствием рассматривать, как стряпчий Мудров (Владимир Дубровский), кряхтя, стягивает калоши, как обстоятельно нюхает он табак и не менее обстоятельно чинит карандаш. Нельзя без улыбки глядеть, с каким апломбом носит цилиндр и модную тросточку негодяй и щеголь Василиск Перцов. Приятно наблюдать за милой возней влюбленных Андрея и Сашеньки (О. Жевакина): с робкими (и не очень) поцелуями и киданием подушками (вообще, эта молодая пара может служить для своих коллег-сверстников примером удачной актерской игры). А едва появившийся на пороге самодур Тит Титыч вынужден некоторое время обождать, пока зрители вытрут выступившие от смеха слезы: его величественная фигура, буйные седые кудри, нависающие брови, стеклянные глаза и длинный халат с лисьей оторочкой вызывают в зале реакцию восторженную до легкого шока.
Действо спектакля могло быть разыграно очень серьезно и пафосно, не подпусти сам автор в пьесу иронии (постановщик сделал ставку как раз на это и, что называется, не промахнулся). Почему, собственно, Островский назвал свое произведение «Тяжелые дни»? Да ведь поверье есть среди замечательных «замоскворецких» обитателей, что дни бывают легкие и тяжелые, в которые за дела и браться-то не стоит - все равно не получится ничего. Понедельник, кстати, из их числа. Угораздило же Тит Титыча делом заняться именно в понедельник... И, очевидно, что все беды его отсюда.
Александр РУСИНОВ
«Ульяновская правда», 29.03.2006
ДЕНЬ КОМЕДИИ
Ах, как часто, устав от «чернухи» и прочих остроактуальных проблем современности, душа стремится к классике. Никогда тут не услышишь со сцены бранного слова - разве что «жупел»; не увидишь неподобающих объятий, безобразных жестов, двусмысленных символов. Спектакль Малого театра «День на день не приходится» по пьесе Островского, на прошлой неделе показанный ульяновцам в рамках Всероссийского театрального фестиваля, задачам отдыха и очищения от новомодной шелухи отвечал всецело. Светлый, добрый и ироничный, веселый и полностью традиционный, превращенный в настоящую лирическую комедию, он пробудил в зрителях массу положительных эмоций.
Произведения с таким названием у Островского нет, и это интригует. На самом деле, переименованию подверглась ранняя пьеса драматурга «Тяжелые дни»: театр, видимо, побоялся, что ее мрачноватое название отпугнет зрителей. Новое, впрочем, получилось вполне в стиле русского классика, который любил выносить в заглавие пословицы и поговорки.
Надо отметить, что «Тяжелые дни» ставятся довольно редко, и нельзя сказать, чтобы это было так уж несправедливо. Они, скажем прямо, не относятся к лучшим созданиям автора «Грозы». Ни широты сюжета, ни масштаба характеров: все приземленно, непритязательно и крайне нравоучительно. Чай пьют с блюдечка, выпимши бьют первого попавшегося, носят чепцы, а при случае лицемерно вздыхают: «Ох, грехи наши тяжкие». Тем жизнь и ограничивается. Впрочем, есть могучий купец, его недалекая супруга, пара влюбленных, мелкий злодей и счастливый конец. А еще есть неописуемые красоты старой русской речи, прихотливые повороты которой не сможет затмить ничто: «Поймите все фибры души моей», «Я хоша и дурак, а вижу», «Поехал в Марьину Рощу наслаждаться благами природы, а попал в хаос необразованности».
Достойно преподносить всю эту прелесть актерам Малого удается вполне, а, кроме того, здесь умеют при любом подходящем и неподходящем случае отменно бухнуть картузом об пол, сплясать почти не хуже танцоров из ансамбля Моисеева и задушевно распевать романсы под гитару и баян.
Единственного по-настоящему положительного персонажа - честного и умного чиновника Досужева его исполнитель, народный артист России Александр Коршунов (он же и поставил спектакль) наделил неожиданным демонизмом, так что у зрителя этот герой вызывает скорее опаску, чем благодарную радость. Но он все-таки помогает своему другу Андрею, сыну богатого купца-самодура Тит Титыча, жениться на любимой девушке, выторговывая родительское согласие на брак в обмен на прекращение дела о драке: не послушавшись предостережения жены о том, что понедельник - день тяжелый, Тит Титыч отправляется в город по делам, устраивает драку, и избитый им Перцов требует выплатить сумму, грозящую купцу разорением (у Перцова - такой бизнес: попасть богачу под горячую руку и требовать затем материальной компенсации). Сюжет, прямо скажем, не из самых занимательных. Но актеры играют с таким удовольствием и азартом, что происходящее на сцене, как говорится, «забирает» без остатка.
Зрительницы должны быть готовы к тому, что актеры могут подойти и неожиданно поцеловать кого-нибудь из них. Ничего не поделаешь, спектакль построен на приемах открытого взаимодействия с залом (особенно надо остерегаться тех, кто «теперича оченно влюблен-с»). Кроме того, со сцены вам могут показать «альбом с нехорошими картинками». Главный же секрет спектакля - в детективном мотиве, который привносит Досужев - на первый взгляд, какой-то сомнительный тип с повадками шантажиста. В течение всего спектакля ждешь от него, хитро наблюдающего за остальными героями, подвоха, а он в финале бескорыстно помогает соединиться паре юных любящих сердец.
Спектакль напоминает рождественскую сказку со счастливым концом, в которой по мере развития сюжета блеснут огромный купчина «Кит Китыч» (Д. Кознов), его уморительно пришептывающая супруга (И. Тельпугова), простой и в то же время себе на уме пылкий влюбленный Андрей Титыч (С. Потапов), лоботряс с претензиями на аристократизм Перцов, сверх-общительная купчиха Круглова (Е. Доронина).
«День на день не приходится» - спектакль легкий, с хорошим юмором, не без хулиганства, в который, к удовольствию зрителей, органично вплетаются романсы и пляски, позволяющие актерам продемонстрировать свои таланты. Поставлено все традиционно: написано у Островского - «грот в Кремлевском саду», значит, на сцене появляется нарисованный на холсте грот у кремлевской стены, напоминающий лубок; написано - «гостиная», значит, грот раскладывается в симпатичную замоскворецкую гостиную с кружевными скатерками, старинной мебелью и всем, что положено (художник Ольга Коршунова).
Можно с удовольствием рассматривать, как стряпчий Мудров (Владимир Дубровский), кряхтя, стягивает калоши, как обстоятельно нюхает он табак и не менее обстоятельно чинит карандаш. Нельзя без улыбки глядеть, с каким апломбом носит цилиндр и модную тросточку негодяй и щеголь Василиск Перцов. Приятно наблюдать за милой возней влюбленных Андрея и Сашеньки (О. Жевакина): с робкими (и не очень) поцелуями и киданием подушками (вообще, эта молодая пара может служить для своих коллег-сверстников примером удачной актерской игры). А едва появившийся на пороге самодур Тит Титыч вынужден некоторое время обождать, пока зрители вытрут выступившие от смеха слезы: его величественная фигура, буйные седые кудри, нависающие брови, стеклянные глаза и длинный халат с лисьей оторочкой вызывают в зале реакцию восторженную до легкого шока.
Действо спектакля могло быть разыграно очень серьезно и пафосно, не подпусти сам автор в пьесу иронии (постановщик сделал ставку как раз на это и, что называется, не промахнулся). Почему, собственно, Островский назвал свое произведение «Тяжелые дни»? Да ведь поверье есть среди замечательных «замоскворецких» обитателей, что дни бывают легкие и тяжелые, в которые за дела и браться-то не стоит - все равно не получится ничего. Понедельник, кстати, из их числа. Угораздило же Тит Титыча делом заняться именно в понедельник... И, очевидно, что все беды его отсюда.
Александр РУСИНОВ
«Ульяновская правда», 29.03.2006
30.03.2006
Подробнее
ОСТРОВСКИЙ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
Дорогие друзья!
Малый театр рад приветствовать в своих стенах всех участников и гостей VII Всероссийского театрального фестиваля «Островский в Доме Островского»!
Малый театр рад приветствовать в своих стенах всех участников и гостей VII Всероссийского театрального фестиваля «Островский в Доме Островского»!
ОСТРОВСКИЙ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
Дорогие друзья!
Малый театр рад приветствовать в своих стенах всех участников и гостей VII Всероссийского театрального фестиваля «Островский в Доме Островского»!
Полтора века назад Александр Николаевич Островский обрел свой театр, который мог в полной мере воплотить его замыслы – Малый театр. А театр, в свою очередь, обрел любимого драматурга. И этот союз нерасторжим поныне – недаром встречает нас бронзовый Островский у театрального подъезда.
Но не следует забывать и о том, с какой любовью и вниманием относился Александр Николаевич к российской театральной провинции, которой он посвятил несколько своих лучших пьес. И вот, как дань памяти великому драматургу, в 1993 году был учрежден и проведен Первый фестиваль «Островский в Доме Островского», в котором приняли участие театры из разных городов России. Они получили возможность представить свои спектакли по пьесам Островского на суд столичной публики, критики, театральной общественности.
Этот фестиваль, который ныне проходит один раз в два года, стал убедительным доказательством того, что театральная Россия не замыкается в пределах Москвы, она живет богатой и насыщенной творческой жизнью во всех своих городах и весях.
Желаем, чтобы старейшая московская сцена помогла всем участникам Седьмого фестиваля «Островский в Доме Островского» в полной мере раскрыть свой творческий потенциал!
Художественный руководитель
Малого театра,
Народный артист СССР
Ю.Соломин
Генеральный директор
Малого театра,
Народный артист СССР
В.Коршунов
Дорогие друзья!
Малый театр рад приветствовать в своих стенах всех участников и гостей VII Всероссийского театрального фестиваля «Островский в Доме Островского»!
Полтора века назад Александр Николаевич Островский обрел свой театр, который мог в полной мере воплотить его замыслы – Малый театр. А театр, в свою очередь, обрел любимого драматурга. И этот союз нерасторжим поныне – недаром встречает нас бронзовый Островский у театрального подъезда.
Но не следует забывать и о том, с какой любовью и вниманием относился Александр Николаевич к российской театральной провинции, которой он посвятил несколько своих лучших пьес. И вот, как дань памяти великому драматургу, в 1993 году был учрежден и проведен Первый фестиваль «Островский в Доме Островского», в котором приняли участие театры из разных городов России. Они получили возможность представить свои спектакли по пьесам Островского на суд столичной публики, критики, театральной общественности.
Этот фестиваль, который ныне проходит один раз в два года, стал убедительным доказательством того, что театральная Россия не замыкается в пределах Москвы, она живет богатой и насыщенной творческой жизнью во всех своих городах и весях.
Желаем, чтобы старейшая московская сцена помогла всем участникам Седьмого фестиваля «Островский в Доме Островского» в полной мере раскрыть свой творческий потенциал!
Художественный руководитель
Малого театра,
Народный артист СССР
Ю.Соломин
Генеральный директор
Малого театра,
Народный артист СССР
В.Коршунов
Подробнее
ВНИМАНИЕ! ИЗМЕНЕНИЯ В РЕПЕРТУАРЕ
:
6 апреля, на малой сцене филиала состоится спектакль «День на день не приходится» вместо объявленного ранее спектакля «Трудовой хлеб»
6 апреля, на малой сцене филиала состоится спектакль «День на день не приходится» вместо объявленного ранее спектакля «Трудовой хлеб»
Подробнее
ФЕДОР ПЕТРОВИЧ ГОРЕВ
Из книги В.А. Нелидова «Театральная Москва. Сорок лет московских театров». М. «Материк», 2002.
ФЕДОР ПЕТРОВИЧ ГОРЕВ
Из книги В.А. Нелидова «Театральная Москва. Сорок лет московских театров». М. «Материк», 2002.
Убывала постепенно «золотая казна» театра. В числе сокровищ этой казны был еще и Ф.П. Горев, стоявший, как артистическая величина, совершенно особняком. Все в Малом театре «играли», играли в сплоченном неразрывном ансамбле. Горев? Горев изредка «гастролировал» в этом театре. Гастролировал (служа, как и прочие, в театре непрерывно) в том смысле, что он знать не знал, что такое ансамбль.
Если русское понятие «нутро», т. е. бессознательная интуиция, проникновение, довести не только до предела, до полного абсурда, — то вот весь Горев.
Человек «трагически» необразованный, наивный в жизни, скорее, глуповатый, с атрофированной способностью к малейшему анализу (куда там!) и даже просто не умеющий разобраться в самом простом, он в 1889 году играет эффектную, полную эрудиции пьесу Аверкиева «Теофано», где Горев — византийский император Никифор-Фока, а с ним играют Ермолова, Садовский, Лешковская, Садовская и Южин. Недурная, как говорят у нас в театре, «афиша».
Все играют, а Горев гастролирует в этом «недурном» ансамбле. Замечу, что понятие «стилизация» никому тогда не было известно, только-только успели показаться Мейнингенцы с их первоклассным классицизмом, да робко и по-детски что-то «пробует» 24-летний Кокоша Алексеев (Станиславский).
Никифор-Фока, скорбный тиран типа Филиппа II, Грозного царя или нашего современника Абдул-Хамида, — подозрительный, мудрый византиец, глубоко несчастный в своем браке, любящий супруг. Театр замер, когда вышел Горев в костюме, делающем честь и ученому, и художнику, в гриме старинной византийской иконописи, придав этой иконописи черты и свойства живого человека.
Он заговорил, и в простом естественном тоне виден порфироносец, а когда подымает руки (обе с одной стороны лица на уровне головы, причем ближняя к лицу рука повернута ладонью внутрь, другая, дальняя, ладонью наружу), то перед вами ожившая икона. Но вот тиран язвит — леопард заигрывает с жертвой. Грозит — и чудятся все ужасы византийских пыток, когда, например, с павшего императора Алексея Ангела, «между прочим», было предложено содрать кожу, вымазать его медом и выставить на солнце, на жертву мухам и пчелам. Суеверный Фока боится предсказанной ему на декабрь смерти, и это «декабрь, декабрь», повторяемое артистом, звучит, как «спасенья нет, я погиб».
Горев в этой роли перевоплощался до неузнаваемости, играл по завету Пушкина, совмещая «истину страстей и правдоподобие чувств». Кстати, в его роли всего два явления, правда, больших, в первом и третьем актах, а всех актов пять.
Горев никогда не был гением, но гениальным бывал. Какова была труппа Малого театра, мы все знаем, но в тех редких случаях, когда он играл «по-горевски», его товарищи оставались позади. Не часто, к сожалению, это было, не часто он «гастролировал». Если этого не было, то Горев играл «с другой стороны», как сказал бы гоголевский Осип, и никогда нельзя было знать, «куда его понесет». Иной раз вдруг запоет на сцене, уснащая свою декламацию просто бессмыслицей.
Играл он как-то в Петербурге в Императорском театре, куда однажды перевелся на три года из Москвы, играл в «Эрнани» Рюи Гомеца, произносящего в своем монологе 3-го акта фразу: «...Над ракою его в Вальядолидо горит бессменно тысяча лампад». Что случилось с Горевым, неизвестно, но, пропев монолог без запятых и точек и дойдя до «в Вальядолидо», соблазненный, вероятно, звучностью слова, пустил он тут на {опе такие фиоритуры и крещендо, аморозо, диминуэндо и аллегро-фуриозо, что сочли нужным спросить его, почему он так «напер» на этот город больше, чем на Мадрид, Толедо и др. Горевский ответ был: «Так это город?» — «А вы что думали?» — «Ничего я не думал».
Лучше определить себя Горев не мог, ибо он, ничего не думая, попадал то в гениальность, то «черт знает во что».
Играя драму Франсуа Коппе «Якобиты» (история борьбы Стюартов в Шотландии), Горев на десятом спектакле выпаливает в антракте в курилке: «Что же здесь про гильотину ни слова?». Якобиты или якобинцы — ему все равно. А на следующий день он так играет герцога Альбу в пьесе Сарду, что начинаете понимать, как исторический Альба приговорил к смертной казни... все население Голландии. Еще через день Горев — римский император, наяву галлюцинирующий, и опять вы всем существом ощущаете Рим времен упадка. А через два дня — две другие роли: Григория в «Плодах просвещения» и еврея-миллионера в какой-то современной пьесе.
По происхождению Горев — еврей, приемный сын богатого русского помещика Алферова. По внешности он был красавцем собой, с лицом старинной камеи, и к нему особенно шел «бритый грим».
Горевский Григорий был, выражаясь по-ученому, конгениален автору пьесы. Вся душа Григория — это мелкая, даже не ядовитая грязь. Злодеем он никогда не будет. Крупным мошенником тоже, ибо он органически не способен подняться выше внутреннего душевного лакейства. Горев-Григорий не понимает, не сознает, что чувства его лакейские, что сам он — лакей, порождение гнилого барства, плод его «просвещения». Показывал он все это правдиво и жизненно, в стиле искрометного сарказма автора.
Вторая роль — вышеупомянутый богач-еврей. Герой пьесы добрый человек, но когда его затронули, тысячелетняя ненависть потомков (Израиля) ненависть к «гоям», проснулась и не знает пощады. «Мщу до седьмого колена» — чувствовал зритель. Казалось бы, такой человек должен быть идеальным Шейлоком, Мефистофелем, Ричардом III, Людовиком XI, наконец, Грозным в трагедии Алексея Толстого, но этих ролей он и не покушался играть.
Легкомыслие его было «гомерическое», что тем более странно, что он еврейского происхождения. Как на сцене, так и в жизни он не ведал, что творил.
В молодости, будучи уже артистом, он судился в Москве по обвинению в подделке векселей. И на суде и на следствии он сознался, сказав: «Мне жить нечем, а потерпевший так богат, что ему все равно. Мне на жизнь надо было. Я не виноват. Много раз его просил, а он все отказывает». Присяжные его оправдали. В ожидании вердикта Горев нимало не тревожился, и, когда к нему подошел Черневский, чтоб товарищески его поддержать, Горев сказал: «Смотрите, сколько народу. Ведь это не моего защитника пришли слушать, а меня смотреть». И преспокойно из суда отправился в Малый театр.
Рядом — атрофия интриги, детская доброта и доверчивость, донжуанство, доведенное до предела, и кроткая терпимость к своей второй жене, с которой он прожил более 20 лет, до самой ее смерти, вынося ее болезненный алкоголизм со всеми последствиями, буквально отравлявшими ему жизнь.
Первым браком он был женат на известной провинциальной артистке Е.Н. Горевой, с коей вскоре разошелся. От второго брака Горев имел двух сыновей, из них один, А.Ф. Горев, был артистом Московского художественного театра, Станиславский был о нем высокого мнения и поручил ему роль Хлестакова при первой постановке «Ревизора». Молодой артист скончался 23 лет в чахотке — вероятная расплата за порок матери.
Личность «старика Горева», как звали его, когда выдвинулся его сын, теперь описана. Полная неуравновешенность и проблески гения! Попади «Федя Горев», как звали его когда-то, в иную эпоху, конечно, он мог быть европейским, а пожалуй, и мировым актером. Найди он, как Шаляпин, своего Мамонтова, Горев показал бы свой «шаляпинизм». Горев — живой и трагический пример, к чему приводит одно знаменитое «нутро», из-за которого, репетируя Лира, он так играл роль, что Ленский говорил: «Сальвини и Росси тоже гениально играли, но у Феди что-то свое, новое», а на спектакль выходил «провинциальный трагик» и топил роль.
Так и в жизни потопил он, кроме своих великих задатков, и самого себя. Вечно без копейки, ютящийся в каких-то номерах с больной женой, он сильно опустился под конец жизни. Ревматизм свел ему мизинцы и безымянные пальцы обеих рук, на глазу появился катаракт, речь из-за плохо вставленных зубов стала неясна.
Что было делать? Расстаться? Но у кого поднимется на это рука? Приходилось терпеть, но не только казне и дирекции, Горев стоил своего куска хлеба до смерти. Приходилось терпеть и публике, ибо он стал требовать ролей. Репертуарный совет назначил ему в конце концов роль сорокалетнего Дон Жуана в пьесе «Молодежь». Играл он эту роль так, что стыдно было, но, придя в антракте на сцену, я застаю хохочущими молодых Гзовскую и Остужева (Эрику и Фридера) и ползающего по полу горевского портного: «Федор Павлыч зубы потеряли, так вот ищу». Я усмотрел в этом символику и сказал молодым артистам, каким был Горев прежде, закончив: «Не одни зубы растерял Горев, все он в себе убил, волю к работе, душевный порядок, талант, — все зря».
Однако нам прежний Горев был «по милу хорош». Мы любили его и все ему прощали за сверкающие лучи подлинного искусства, которыми он дарил нас во время своих «гастролей». Гастроли эти закончились лет за 10 до его смерти, а умер и похоронен он в 1911 году.
Из книги В.А. Нелидова «Театральная Москва. Сорок лет московских театров». М. «Материк», 2002.
Убывала постепенно «золотая казна» театра. В числе сокровищ этой казны был еще и Ф.П. Горев, стоявший, как артистическая величина, совершенно особняком. Все в Малом театре «играли», играли в сплоченном неразрывном ансамбле. Горев? Горев изредка «гастролировал» в этом театре. Гастролировал (служа, как и прочие, в театре непрерывно) в том смысле, что он знать не знал, что такое ансамбль.
Если русское понятие «нутро», т. е. бессознательная интуиция, проникновение, довести не только до предела, до полного абсурда, — то вот весь Горев.
Человек «трагически» необразованный, наивный в жизни, скорее, глуповатый, с атрофированной способностью к малейшему анализу (куда там!) и даже просто не умеющий разобраться в самом простом, он в 1889 году играет эффектную, полную эрудиции пьесу Аверкиева «Теофано», где Горев — византийский император Никифор-Фока, а с ним играют Ермолова, Садовский, Лешковская, Садовская и Южин. Недурная, как говорят у нас в театре, «афиша».
Все играют, а Горев гастролирует в этом «недурном» ансамбле. Замечу, что понятие «стилизация» никому тогда не было известно, только-только успели показаться Мейнингенцы с их первоклассным классицизмом, да робко и по-детски что-то «пробует» 24-летний Кокоша Алексеев (Станиславский).
Никифор-Фока, скорбный тиран типа Филиппа II, Грозного царя или нашего современника Абдул-Хамида, — подозрительный, мудрый византиец, глубоко несчастный в своем браке, любящий супруг. Театр замер, когда вышел Горев в костюме, делающем честь и ученому, и художнику, в гриме старинной византийской иконописи, придав этой иконописи черты и свойства живого человека.
Он заговорил, и в простом естественном тоне виден порфироносец, а когда подымает руки (обе с одной стороны лица на уровне головы, причем ближняя к лицу рука повернута ладонью внутрь, другая, дальняя, ладонью наружу), то перед вами ожившая икона. Но вот тиран язвит — леопард заигрывает с жертвой. Грозит — и чудятся все ужасы византийских пыток, когда, например, с павшего императора Алексея Ангела, «между прочим», было предложено содрать кожу, вымазать его медом и выставить на солнце, на жертву мухам и пчелам. Суеверный Фока боится предсказанной ему на декабрь смерти, и это «декабрь, декабрь», повторяемое артистом, звучит, как «спасенья нет, я погиб».
Горев в этой роли перевоплощался до неузнаваемости, играл по завету Пушкина, совмещая «истину страстей и правдоподобие чувств». Кстати, в его роли всего два явления, правда, больших, в первом и третьем актах, а всех актов пять.
Горев никогда не был гением, но гениальным бывал. Какова была труппа Малого театра, мы все знаем, но в тех редких случаях, когда он играл «по-горевски», его товарищи оставались позади. Не часто, к сожалению, это было, не часто он «гастролировал». Если этого не было, то Горев играл «с другой стороны», как сказал бы гоголевский Осип, и никогда нельзя было знать, «куда его понесет». Иной раз вдруг запоет на сцене, уснащая свою декламацию просто бессмыслицей.
Играл он как-то в Петербурге в Императорском театре, куда однажды перевелся на три года из Москвы, играл в «Эрнани» Рюи Гомеца, произносящего в своем монологе 3-го акта фразу: «...Над ракою его в Вальядолидо горит бессменно тысяча лампад». Что случилось с Горевым, неизвестно, но, пропев монолог без запятых и точек и дойдя до «в Вальядолидо», соблазненный, вероятно, звучностью слова, пустил он тут на {опе такие фиоритуры и крещендо, аморозо, диминуэндо и аллегро-фуриозо, что сочли нужным спросить его, почему он так «напер» на этот город больше, чем на Мадрид, Толедо и др. Горевский ответ был: «Так это город?» — «А вы что думали?» — «Ничего я не думал».
Лучше определить себя Горев не мог, ибо он, ничего не думая, попадал то в гениальность, то «черт знает во что».
Играя драму Франсуа Коппе «Якобиты» (история борьбы Стюартов в Шотландии), Горев на десятом спектакле выпаливает в антракте в курилке: «Что же здесь про гильотину ни слова?». Якобиты или якобинцы — ему все равно. А на следующий день он так играет герцога Альбу в пьесе Сарду, что начинаете понимать, как исторический Альба приговорил к смертной казни... все население Голландии. Еще через день Горев — римский император, наяву галлюцинирующий, и опять вы всем существом ощущаете Рим времен упадка. А через два дня — две другие роли: Григория в «Плодах просвещения» и еврея-миллионера в какой-то современной пьесе.
По происхождению Горев — еврей, приемный сын богатого русского помещика Алферова. По внешности он был красавцем собой, с лицом старинной камеи, и к нему особенно шел «бритый грим».
Горевский Григорий был, выражаясь по-ученому, конгениален автору пьесы. Вся душа Григория — это мелкая, даже не ядовитая грязь. Злодеем он никогда не будет. Крупным мошенником тоже, ибо он органически не способен подняться выше внутреннего душевного лакейства. Горев-Григорий не понимает, не сознает, что чувства его лакейские, что сам он — лакей, порождение гнилого барства, плод его «просвещения». Показывал он все это правдиво и жизненно, в стиле искрометного сарказма автора.
Вторая роль — вышеупомянутый богач-еврей. Герой пьесы добрый человек, но когда его затронули, тысячелетняя ненависть потомков (Израиля) ненависть к «гоям», проснулась и не знает пощады. «Мщу до седьмого колена» — чувствовал зритель. Казалось бы, такой человек должен быть идеальным Шейлоком, Мефистофелем, Ричардом III, Людовиком XI, наконец, Грозным в трагедии Алексея Толстого, но этих ролей он и не покушался играть.
Легкомыслие его было «гомерическое», что тем более странно, что он еврейского происхождения. Как на сцене, так и в жизни он не ведал, что творил.
В молодости, будучи уже артистом, он судился в Москве по обвинению в подделке векселей. И на суде и на следствии он сознался, сказав: «Мне жить нечем, а потерпевший так богат, что ему все равно. Мне на жизнь надо было. Я не виноват. Много раз его просил, а он все отказывает». Присяжные его оправдали. В ожидании вердикта Горев нимало не тревожился, и, когда к нему подошел Черневский, чтоб товарищески его поддержать, Горев сказал: «Смотрите, сколько народу. Ведь это не моего защитника пришли слушать, а меня смотреть». И преспокойно из суда отправился в Малый театр.
Рядом — атрофия интриги, детская доброта и доверчивость, донжуанство, доведенное до предела, и кроткая терпимость к своей второй жене, с которой он прожил более 20 лет, до самой ее смерти, вынося ее болезненный алкоголизм со всеми последствиями, буквально отравлявшими ему жизнь.
Первым браком он был женат на известной провинциальной артистке Е.Н. Горевой, с коей вскоре разошелся. От второго брака Горев имел двух сыновей, из них один, А.Ф. Горев, был артистом Московского художественного театра, Станиславский был о нем высокого мнения и поручил ему роль Хлестакова при первой постановке «Ревизора». Молодой артист скончался 23 лет в чахотке — вероятная расплата за порок матери.
Личность «старика Горева», как звали его, когда выдвинулся его сын, теперь описана. Полная неуравновешенность и проблески гения! Попади «Федя Горев», как звали его когда-то, в иную эпоху, конечно, он мог быть европейским, а пожалуй, и мировым актером. Найди он, как Шаляпин, своего Мамонтова, Горев показал бы свой «шаляпинизм». Горев — живой и трагический пример, к чему приводит одно знаменитое «нутро», из-за которого, репетируя Лира, он так играл роль, что Ленский говорил: «Сальвини и Росси тоже гениально играли, но у Феди что-то свое, новое», а на спектакль выходил «провинциальный трагик» и топил роль.
Так и в жизни потопил он, кроме своих великих задатков, и самого себя. Вечно без копейки, ютящийся в каких-то номерах с больной женой, он сильно опустился под конец жизни. Ревматизм свел ему мизинцы и безымянные пальцы обеих рук, на глазу появился катаракт, речь из-за плохо вставленных зубов стала неясна.
Что было делать? Расстаться? Но у кого поднимется на это рука? Приходилось терпеть, но не только казне и дирекции, Горев стоил своего куска хлеба до смерти. Приходилось терпеть и публике, ибо он стал требовать ролей. Репертуарный совет назначил ему в конце концов роль сорокалетнего Дон Жуана в пьесе «Молодежь». Играл он эту роль так, что стыдно было, но, придя в антракте на сцену, я застаю хохочущими молодых Гзовскую и Остужева (Эрику и Фридера) и ползающего по полу горевского портного: «Федор Павлыч зубы потеряли, так вот ищу». Я усмотрел в этом символику и сказал молодым артистам, каким был Горев прежде, закончив: «Не одни зубы растерял Горев, все он в себе убил, волю к работе, душевный порядок, талант, — все зря».
Однако нам прежний Горев был «по милу хорош». Мы любили его и все ему прощали за сверкающие лучи подлинного искусства, которыми он дарил нас во время своих «гастролей». Гастроли эти закончились лет за 10 до его смерти, а умер и похоронен он в 1911 году.
05.04.2006
НИКОЛАЙ АФАНАСЬЕВИЧ СВЕТЛОВИДОВ
На страничке собраны материалы, посвященные жизни и творчеству народного артиста СССР Николая Афанасьевича Светловидова…
04.04.2006
«РЕВИЗОР» Н.В.ГОГОЛЯ НА СЦЕНЕ МАЛОГО ТЕАТРА
Из книги Игоря Ильинского «Сам о себе»
К столетию со дня смерти Н. В. Гоголя к юбилейному спектаклю «Ревизор» я подготовил роль городничего...
К столетию со дня смерти Н. В. Гоголя к юбилейному спектаклю «Ревизор» я подготовил роль городничего...
04.04.2006
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: ЖИВУ ТАК, КАК СЧИТАЮ НУЖНЫМ
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ: ЖИВУ ТАК, КАК СЧИТАЮ НУЖНЫМ
Элина Быстрицкая почти никогда не отказывает журналистам в интервью. Зато всегда честно предупреждает, что не любит глупых вопросов и разговоров о том, что осталось за кадром во время съемок...
Элина Быстрицкая почти никогда не отказывает журналистам в интервью. Зато всегда честно предупреждает, что не любит глупых вопросов и разговоров о том, что осталось за кадром во время съемок...
04.04.2006
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
4 апреля отмечает день рождения легендарная актриса театра и кино, народная артистка СССР, главная казачка России Элина Авраамовна Быстрицкая. Присоединяемся к многоголосому хору поздравлений и желаем крепкого здоровья, праздничного настроения и радости сценических свершений!
04.04.2006
ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ КОНСТАНТИНОВ
Страничка посвящена жизни и творчеству народного артиста СССР Петра Александровича Константинова, актера, который, по меткому выражению Бориса Бабочкина, за всю жизнь не взял ни одной фальшивой ноты…
03.04.2006
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
3 апреля отмечает день рождения заслуженный артист России Глеб Валерьевич Подгородинский. Присоединяемся к многочисленным поздравлениям и желаем актеру неизменной удачи, хорошего самочувствия и новых работ на сцене!
03.04.2006
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
3 апреля отмечает день рождения заслуженный артист России Владимир Бенедиктович Носик. Желаем актеру крепкого здоровья, хорошего весеннего настроения и новых творческих свершений!
03.04.2006
«Звуковой архив Малого театра» СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «СЛАВА» ВИКТОРА ГУСЕВА
«Звуковой архив Малого театра»
СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «СЛАВА» ВИКТОРА ГУСЕВА
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ «СЛАВА» ВИКТОРА ГУСЕВА
Продолжаем публикацию аудиозаписей из комплекта грампластинок, выпущенных к 150-летию Малого театра…
03.04.2006
«Листая старые подшивки» СЧАСТЬЕ
«Листая старые подшивки»
СЧАСТЬЕ
Галина ДЕМИНА отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
СЧАСТЬЕ
Галина ДЕМИНА отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
03.04.2006
ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ ВЛАДИСЛАВСКИЙ
На страничке собраны материалы, посвященные замечательному характерному артисту Малого театра, народному артисту СССР Владимиру Александровичу Владиславскому…
31.03.2006
«МАРИЯ СТЮАРТ» Ф.ШИЛЛЕР
Обращение Малого театра к великой трагедии Шиллера накануне 250-летия русского театра отнюдь не случайно.
31.03.2006
ВНИМАНИЕ! ИЗМЕНЕНИЯ В РЕПЕРТУАРЕ:
12 апреля на сцене филиала вместо объявленного спектакля «Мария Стюарт» состоится спектакль «Бешеные деньги»
31.03.2006
БОРИС ИВАНОВИЧ РАВЕНСКИХ
Страничка посвящена жизни и творчеству замечательного режиссера Бориса Ивановича Равенских…
31.03.2006
«Листая старые подшивки» ЧЬИ ЭТО НОГИ?
«Листая старые подшивки»
ЧЬИ ЭТО НОГИ?
Валерий БАБЯТИНСКИЙ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
ЧЬИ ЭТО НОГИ?
Валерий БАБЯТИНСКИЙ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
31.03.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» ДЕНЬ КОМЕДИИ
«Пресса о гастролях Малого театра»
ДЕНЬ КОМЕДИИ
Ах, как часто, устав от «чернухи» и прочих остроактуальных проблем современности, душа стремится к классике...
ДЕНЬ КОМЕДИИ
Ах, как часто, устав от «чернухи» и прочих остроактуальных проблем современности, душа стремится к классике...
30.03.2006
ОСТРОВСКИЙ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
Дорогие друзья!
Малый театр рад приветствовать в своих стенах всех участников и гостей VII Всероссийского театрального фестиваля «Островский в Доме Островского»!
Малый театр рад приветствовать в своих стенах всех участников и гостей VII Всероссийского театрального фестиваля «Островский в Доме Островского»!
30.03.2006
ВНИМАНИЕ! ИЗМЕНЕНИЯ В РЕПЕРТУАРЕ
:
6 апреля, на малой сцене филиала состоится спектакль «День на день не приходится» вместо объявленного ранее спектакля «Трудовой хлеб»
6 апреля, на малой сцене филиала состоится спектакль «День на день не приходится» вместо объявленного ранее спектакля «Трудовой хлеб»
30.03.2006
ФЕДОР ПЕТРОВИЧ ГОРЕВ
Из книги В.А. Нелидова «Театральная Москва. Сорок лет московских театров». М. «Материк», 2002.
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка