07.10.2009
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
7 октября – день рождения народного артиста России Вячеслава Ивановича Езепова. От души поздравляем Вячеслава Ивановича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых интересных работ на сцене Малого театра!
Подробнее
АЛЕФТИНА ЕВДОКИМОВА
Очерк Светланы Овчинниковой, вышедший в серии «Библиотека Малого театра» (М., 2003). Публикуется к юбилею актрисы.
АЛЕФТИНА ЕВДОКИМОВА
Очерк Светланы Овчинниковой, вышедший в серии «Библиотека Малого театра» (М., 2003). Публикуется к юбилею актрисы.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда...
Xрестоматийными строчками Ахматовой я начинаю рассказ о судьбе этой актрисы, потому что, перефразируя поэта, можно сказать: когда б вы знали, из какой боли вырастут потом кино- и театральные роли Аллы Евдокимовой...
Она родилась в селе Основа Харьковской области.
У бабушки было 12 детей. Дедушка работал на Курском вокзале и попал под поезд. И бабушка вышла замуж за освобожденного «политического». Кустаря. Вся большущая московская родня ее осудила. И они «сбежали». В Краснодар.
Алла в это время родилась далеко на Украине - там, куда перевели из Подмосковья отца-военного. Потом его послали в Нижний Тагил. И - началась война. Отец был политруком, капитаном - и на Урале формировал воинские эшелоны. Пока сам не попросился на фронт.
Много лет спустя, актрисой, она оказалась там, в Нижнем Тагиле, с сольными концертами.
- Я стояла на балконе своего гостиничного номера как раз напротив вокзала. Смотрела - и ощущала присутствие отца, и плакала. Маме, когда он пропал на войне, нагадали, что будет весна, будет таять снег - и папа вернется. И я все время ждала... Я ведь по отцу была Алевтина Владимировна Полетаева. Но поскольку мама была несовершеннолетней, они не могли расписаться.
Отец без вести пропал.
Жить было не на что.
И мама вышла замуж за его друга - тоже кадрового военного, Николая Евдокимова. И наша героиня стала Алевтиной Николаевной Евдокимовой.
- Меня всю жизнь тянет к себе фамилия Полетаева. Я жалею, что, поступив в театр, не взяла ее сценическим псевдонимом.
Одна из многочисленных открыток, на которых когда-то модно было печатать портреты кинозвезд...
Краснодар освободили от немцев. У Аллы родилось два брата. Один умер, с другим, когда Евдокимов тоже ушел на фронт и тоже не вернулся, - они с матерью поехали к бабушке на Кубань.
- Мы продали дорогой персидский ковер, еще кое-что, у нас было много денег. Мама задремала. И нас обокрали. Я помню ее дикий крик... Мы ехали еще почти месяц, и я на станциях стояла с протянутой ладошкой - побиралась.
Они добрались до станицы. И Алле запомнилось, как, пятилетней, она танцевала во дворе, а соседская ребятня смотрела из-за забора...
А еще она запомнила, что, приехав, они наелись - и заболели диспепсией. Брат умер. Алла просила картошки, но было нельзя. И - помнит до сих пор - врач сказал: «Дайте ей хоть умереть сытой». Но она выжила. Чудом.
А еще помнит, что мама уехала на заработки, оставив ее в доме деда домработницей. Помнит холод, запах скотного двора, на который выходило окно ее комнатушки, жесткие железяки кровати и тяжесть огромных ведер, которые таскала издалека...
- Но дед сделал для меня огромное добро - приучил к Церкви. Он там пел. И я наслаждалась всем, что было вокруг...
Потом она заболела корью. Лежала - и отчетливо слышала церковные хоры, и понимала, что скоро умрет, и просила, чтобы окрестили: иначе Боженька не примет... И молилась. И выздоровела.
Ее окрестили. А много лет спустя любимый человек привез ей из Италии золотой знак зодиака. Алла отдала переделать его в крестик. Который носит и поныне...
А пока... Мама завербовалась на Дальний Восток. В первый класс Алла пошла там.
По карточкам им давали конфеты «подушечки», и она ходила ими торговать, чтобы купить хлеба. Мама учила : «Проси столько-то, а отдай за столько-то». И когда спрашивали:»Сколько стоит?», Алла отвечала: «Прошу столько-то, отдам за столько-то»...
Мама тяжело заболела, и ее забрали в больницу. Семилетняя девочка осталась одна. Соседи - многодетная татарская семья - разрешили ей спать у порога, где было потеплее и не так страшно...
- А еду я вылавливала в ведрах... Так и Коля Губенко жил -у него тоже было страшное детство...
Жила я так недели полторы. Потом за мной приехали и отвезли к маме в больницу. Я там всем с радостью прислуживала. .. А потом мама написала ей адрес бабушки: «Если со мной что случится, - проси, чтобы тебя отправили туда». К тому времени они уже все продали, вторично были обворованы и спали внутри разорванного матраса. Мать пыталась покончить с собой...
- Мама брела по рельсам, плакала, встретила человека, рассказала ему свою жизнь, и он, пожалев нас, устроил ее буфетчицей на знаменитый «Алеут». Мы стали жить получше...
Я долго мечтала снова побывать во Владивостоке - и мне это удалось. Опять благодаря концертам...
Первоклассницей Алла впервые попала в театр. На «Снегурочку» Островского. Разве не перст судьбы для той, которая потом всю жизнь отдаст Малому театру - Дому Островского? Но это будет потом. А пока:
- Я совершенно сошла с ума от счастья. Я все запомнила до мельчайших деталей. И в Леля влюбилась... И захотела быть артисткой.
А с гастролями к нам приехал цирк, и знаменитый Иван Рубан. Я к нему пошла - уже ведь умела делать шпагат, мостик... Думала: все это покажу, и меня возьмут в артистки. Рубан выслушал меня, засмеялся, стал носить на руках и всем показывать. Он сказал мне, что сейчас они уедут, а когда приедут снова, возьмут меня в труппу...
Я, конечно, в это поверила, и моя мама поверила: она написала бабушке, что меня возьмут в артистки цирка. Бабушка ответила: вы сошли с ума! Она все кости поломает! Ты хочешь изуродовать ребенка!
Алла начала заниматься в самодеятельности и постоянно бегать в кино на трофейные фильмы. На которых рыдала, как взрослая...
- Потом за мамой стал ухаживать дядя Слава. А я ее не отпускала к нему на свидания. И он принес мне много-много пирожных. Но я на это не купилась...
Они снова уехали в Краснодар, в станицу Пашковскую. Но после пятого класса - опять вербовка и переезд: деду не нужны были лишние рты... Мама завербовалась под Хабаровск на лесоповал.
- Мне запомнилось, что в тайге, если прыгнешь в мох, проваливаешься с головой - такой он роскошный. А морозы были сильнющие - птицы замерзали на лету. Лес рубили заключенные. И помню, как один подозвал меня: девочка, пойди к маме, попроси у нее булку хлеба, а ей передай скатерть. Я взяла, дома развернули - это была раскрашенная красками простыня. Мама дала мне буханку хлеба, я туда спустилась, но их уже угнали. И я всю жизнь страшно переживаю, что не смогла отдать этот хлеб...
В роли Абигайль из спектакля «Стакан воды» Э.Скриба. Королева Анна - Т.Еремеева.
6
Однажды она шла пешком через лес, «одушевляла» каждый чернеющий пень - и холодела от ужаса. Прибежала домой, и вскоре у нее распухли ноги: ревматизм. Больница. И настоятельный совет срочно поменять климат. Когда шли на поезд, она не могла даже переступить через рельсы... Но уже в пути ноги стали выздоравливать...
А мама завербовалась в Читу. Этот мистический для Малого театра город, который подарил ему - и всему русскому искусству - братьев Соломиных. Где познакомились родители Виктора Павлова. Вот, как выяснилось, и мама Алевтины Евдокимовой тоже не миновала этот забайкальский город.
Алла осталась в Краснодаре. Училась в школе, вела дом и выступала по праздникам. Наряжала веник вместо елки. А бабушка говорила: «Вот ты будешь артисткой, а я буду сидеть в ложе и любоваться...»
Все называли ее «артисткой».
А «артистка» весной бежала из школы домой и все высматривала военного... И письмо пришло из Москвы за подписью «Николай». Но оказалось - это спасенный раненый благодарил ее маму, которая была донором...
Потом мама вышла замуж за бухгалтера, с которым и прожила всю жизнь. Они уехали на целину, забрав с собой Аллу. Которая работала на току, пропуская школу. Но спохватились, вернулись в Краснодар.
В школе Алла Евдокимова организовала драмкружок. Играла Марию в «Полтаве». Увидел ее тогда дирижер школьного духового оркестра и сказал: «Деточка, тебе надо учиться». И поговорил о ней с артистом Краснодарского театра Олегом Николаевичем Сидориным.
- Он меня пригласил домой. Жена его была копией Целиковской. Жили они в каком-то бараке при театре. Но мне все казалось шикарным: диван, торшер с красным абажуром... Я ничего такого никогда не видела. Он сказал: «Я читал, когда поступал, «Мцыри». Я выучила всю поэму, и он со мной репетировал...
А параллельно все свободное время Алла плела на продажу авоськи и терпела пьяного отчима, который их с мамой «гонял». Главное - не давал читать, и она ждала ночи, чтобы с лампой-переноской забраться с головой под одеяло и читать.
- Вдруг в Краснодар приехали артисты: Алла Ларионова, Иван Переверзев, Нонна Мордюкова и Николай Владимирович Досталь. И я решила с ними познакомиться, чтобы они меня забрали с собой: я же успех имела в школе!
У меня было одно платье - белое, штапельное, - я его целую ночь гладила. И всю дорогу - почти час - я стояла, чтобы оно не измялось. В начале восьмого утра я была
уже у гостиницы. Дежурная меня, конечно, выпроводила. Но я улучила момент, когда она вышла - и опрометью пустилась вверх по лестницам... Налетаю на какого-то человека и спрашиваю его:
- Дяденька, вы не знаете, где здесь артисты живут ?
- Артисты? Так они спят еще, деточка. Вот я один из них. А зачем тебе ?
Я объяснила что-то маловразумительное про желание стать артисткой.
- Ну, пока артисты спят, пойдем с тобой погуляем, ты мне покажешь, где почта, мы с тобой газетки купим... Это был Николай Владимирович Досталь. Он мне сказал: «Деточка, ты должна еще школу закончить. Используй это время, учись играть на разных музыкальных инструментах, учись на лошади скакать».. А я говорю: «Я на лошади умею...» Я действительно уже без седла скакала и, конечно, пела. Я потом, играя «Ивушку неплакучую», частушки вытаптывала да выкрикивала из тех времен... Вернулись мы с Досталем в гостиницу, и он стучится к Нонне Мордюковой. Потом мы с ней часто выступали с концертами, когда я уже актрисой стала. Но этот случай она не вспоминает.
Она спрашивает:
- Артисткой хочешь быть ?
-Да.
- А есть где жить в Москве?
- Я не знаю...
- Я жила на вокзале. Сдам экзамен - и на вокзал. Ничего, если очень хочешь - будешь...
А у меня - восторг от того, что вижу живую артистку, что все возможно, и я тоже могу артисткой стать... Потом он повел меня в другую комнату, к Алле Ларионовой. Мы до последних дней дружили - она изумительный человек...
Досталь дал мне свой адрес. И прислал два письма. А я ему написала четыре. Он мне объяснил, что есть такой ВГИК...
Окончив школу, Алла Евдокимова поехала в Москву с желанием стать цыганской артисткой. Но их в Москве в это время, к счастью, не оказалось. И она пошла разыскивать таинственный ВГИК...
При поступлении читала Катерину из «Грозы», басню и сцену с барсом из «Мцыри». Поступало тогда на 20 мест 1700 человек. Набирал курс Михаил Ильич Ромм. А пока шли экзамены, студенты-операторы учились на абитуриентах ставить свет, снимать портреты. За это «моделям» даже платили...
Но у Аллы не оказалось с собой нужных документов. И Коля Губенко, увидев ревущую у стены барышню, спросил, в чем дело. Узнав, что нужна медицинская справка, остановил какую-то провалившуюся абитуриентку вопросом: «Ты здорова?» Он достал бланк, переписал справку и поставил печать. Документы приняли. И лишь много лет спустя кто-то из педагогов сказал ей: «Дурочка, мы, конечно, поняли, что медицинская справка фиктивная...»
Но тут свалилась другая беда: Евдокимова получила двойку по истории, неправильно назвав число союзных республик. Но, видимо, она так понравилась, что ей назавтра разрешили пересдать и поставили четверку...
- И я отправилась искать Досталя. Нашла его на «Мосфильме». А прошло три года! Но он меня узнал: «Нет, вы посмотрите, неужели она? Какая молодец! Добилась своего» . И он повел меня по павильонам. В одном из них снимался ансамбль «Березка», и он сказал Надежде Надеждиной: «Это моя дочка».
Потом он повез меня к себе домой, на Арбат. И они с женой меня очень вкусно накормили. А несколько дней спустя я прочла в обрывке мосфильмовской газетки, что вчера в автомобильной катастрофе погиб Досталь... Это была для меня такая трагедия... И по сей день я это очень переживаю.
Но жизнь шла своим чередом. Анатолий Заболоцкий, который позже с Василием Шукшиным снял «Печки-лавочки», «Калину красную», делал дипломную работу. И они с Шукшиным утвердили Аллу Евдокимову на главную роль. Но - потребовали отрезать косы... Она спросила разрешения у педагогов, набиравших курс, и услышала в ответ: «Ни в коем случае». Но Шукшин с Заболоцким настояли.
Косы остались в парикмахерской. Алла - на улице. Потому что она «еще не поступив, уже ослушалась. Что же будет дальше?».
А курс набрали «звездный» - Андрей Михалков, позже взявший фамилию матери и ставший Кончаловским, Андрей Смирнов, Виктор Трегубович, Игорь Добролюбов, Светлана Светличная, Владимир Ивашов, Игорь Ясулович, Валерий Носик...
Поступивших отправили на уборку капусты. Алла осталась сниматься, но дальше была полная неизвестность. Ей передали фразу педагогов: «Посмотрим, какой будет материал...» Однажды после съемок она стояла на лестнице. По ступенькам поднимался Ромм: «Вы почему не в аудитории?!» Она пришла и села. Не веря своему счастью.
А потом ее утвердили на роль Гуттиэре в фильм «Человек-амфибия». Съемочная группа приехала к Михаилу Ильичу Ромму «отпрашивать» студентку. А сниматься во ВГИКе не разрешали: сразу переводили учиться курсом младше.
- Я помню, как стояла на коленях перед Роммом, дергала его за штанину и плакала, просила меня отпустить. Он холодно отвечал: «Пожалуйста. Только вы ко мне больше не придете». Я побоялась идти на такую жертву. До сих пор не знаю, правильно ли поступила... А Михаил Ильич сказал мне как-то: «Зачем тебе это актерство? Ты красивая, вышла бы замуж:, родила детей...» Потом эти слова буквально повторил мне Борис Иванович Равенских, у которого я играла в «Птицах нашей молодости». Мне было очень обидно, я воспринимала эти «шутки»как приговор: «Ты бездарь, зачем тебе эта профессия ?» И я всю жизнь - их уже нет в живых, а все стараюсь им доказать, что не во внешности дело и профессия актерская - моя!
Первым художественным фильмом (не считая шукшинского диплома), где Алла Евдокимова снялась в главной роли, стал «Серебряный тренер». Поскольку, еще учась в школе, она была очень спортивная: занималась баскетболом, спортивной гимнастикой, заняла 2-е место по Краснодарскому краю в беге на длинные дистанции, в фильм утвердили ее на роль олимпийской чемпионки. У нее был, конечно, дублер, но многое в кадре Алла исполняла сама.
До трех часов она снималась, потом ее везли во Дворец спорта, где тренировались Лариса Латынина и Полина Астахова... Режим был жесточайший. Но - благодаря съемкам - она заимела первое в жизни приличное пальто. И узнала, что такое всесоюзная слава: огромными ее фотографиями были увешаны города.
Письма с Мосфильма актрисе приносили мешками. История героини - детдомовки Тани, ставшей великой спортсменкой, в чем-то перекликалась с Аллиной: они обе ждали отца...
В фильме возлюбленного героини играл Вячеслав Шалевич. И он предложил подыграть актрисе на показе в Малый театр. Дело в том, что во ВГИКе Евдокимова играла Вальку в пьесе Арбузова «Иркутская история». А Шалевич играл Сергея в спектакле Вахтанговского театра. И еще в институте она играла в «Сайлемских колдуньях» Мэри Уоррен - в спектакле, поставленном Андреем Кончаловским.
Вот два отрывка из этих работ и монолог Катерины из « Грозы» Островского Алевтина Евдокимова показывала, поступая в Малый
В роли Леди Уиндермиер из спектакля «Веер леди Уиндермиер» О.Уайльда.
театр. Борис Андреевич Бабочкин сказал тогда: «Красивая баба. Надо брать». Ему возражали: «Но она ведь будет все время сниматься». И приняли в труппу с условием: на пять лет забыть про кино... Но зато - она на всю жизнь, на всю творческую судьбу стала актрисой Малого театра.
- Я, молоденькая артистка, играла с такими мастерами! В «Странице дневника» А.Корнейчука моим «отцом» был Михаил Иванович Жаров. Потом мы записали сцены из спектакля на радио.
Эту драматическую, почти трагическую роль актриса сыграла отменно - Юлию, девочку, которую жена «Жарова» родила в войну от итальянца. Возвратившись с фронта, герой Жарова убивает изменившую ему женщину, а девочку увозит в далекий рабочий поселок, где их никто не знает... И растит ее, любя и ненавидя одновременно. Пьеса - клубок страданий. Но настрадавшейся в детстве актрисе она была не чужой...
А до нее Евдокимова уже сыграла на сцене Малого около двадцати ролей - массовок, эпизодов, вводов. Это немногим более чем за два года! Были и центральные роли - например, Лолы в спектакле «Украли консула» Г.Мдивани. Лолу актриса четырнадцать лет играла в партнерстве с Юрием Соломиным.
После иполнения роли Клары в «Докторе философии» Б.Нуши-ча Алла стала - до последних дней его жизни - другом Виктора Ивановича Хохрякова. Там же она сыграла с замечательным артистом Малого театра Владиславским. В этой роли актриса была обворожительна, смешно и точно говорила с легким иностранным акцентом и держала стиль.
В «Веере леди Уиндермиер» О.Уайльда Евдокимова сыграла заглавную героиню. А ее матерей играли - какой блистательный список! - Э.Быстрицкая, Д.Зеркалова, И.Ликсо, Т.Еремеева... Деревенская девочка с Кубани, приехавшая когда-то поступать в институт с южным говором, сыграла здесь первую свою костюмную роль. И в ней оказалась порода - редкое сценическое качество.
За роль Балабаницы в «Золотом руне» А.Гуляшки Евдокимова получила диплом Декады болгарского искусства и литературы – «за лучшее исполнение женской роли». Успех был огромный. Алла сыграла чаровницу, тоскующую по любви, влюбляющую в себя. Манкую и сексуальную.
- Высшие болгарские чины смотрели спектакль по нескольку раз. А на гастролях в Болгарии меня принимали по-королевски. Гримерные были заставлены корзинами роз...
В этом спектакле актриса пела на болгарском языке, танцевала хору - и срывала заслуженные аплодисменты.
А потом были суперроли: трагическая Амалия в «Разбойниках» Ф.Шиллера, умная, ловкая и очаровательная Абигайль в «Стакане воды» Э.Скриба, Регина в «Привидениях» Г. Ибсена... И - Клавдия в «Фальшивой монете».
Критика писала: «Она играла Клавдию мятежной, ищущей правду на земле, играла свободно, широко, раскованно. Клавдия поднималась над миром фальшивых людей. Были в ней и отчаянное озорство, и неуемная удаль. Все это прижимала, приземляла среда, ограничивая мечтания Клавдии желанием познакомиться с человеком, который делает золотые. И все же Евдокимова сумела - с режиссерской помощью тонкого интерпретатора горьковской драматургии Б.Бабочкина - показать Клавдию сильной, возвышенной натурой».
Работа с Борисом Андреевичем Бабочкиным началась с конфликта. Дело в том, что Евдокимову вызвали одновременно на две репетиции - «Тихого Дона» и «Фальшивой монеты». Посидев на шолоховском спектакле, она пошла к Бабочкину. Репетиция уже шла, и Мастер, увидев ее, закричал: «Что вы себе позволяете!»
- Я в ответ: «Что вы на меня кричите? Если не знаете, в чем дело!» Заплакала и убежала. В режиссерском управлении мне сказали: «Моли Бога, чтобы он тебя не выгнал. В перерыве иди туда и потихоньку сядь». Пришла. Села. Меня не выгнали. Но он долго со мной не разговаривал. Хотя роль все равно дал. Поразительно, насколько эта роль оказалась «моей». Клавдия - горьковская деваха. А до нее я играла леди Уиндермиер. Для меня было странно, как Бабочкин во мне «разглядел» Клавдию.
А тогда носили короткие юбки. Да еще толщенные платформы. На одной из репетиций Борис Андреевич говорит: «Покажите, как Клавдия моет пол». И я стала водить тряпкой, увертываясь так, чтобы вид был хоть мало-мальски эстетичный.
«Кто так моет?» - сказал Бабочкин. Вышел, подоткнул подол воображаемой юбки, вынул воображаемую тряпку из воображаемого ведра - в этом показе была суть роли. Больше он мне ничего не говорил. Ни-че-го. Думала: дело в том, что он меня не любит, что он на меня обиделся. И мы уже выпустили спектакль, отыграли целый сезон, когда он, скупой на похвалу, вдруг в антракте за кулисами взял меня за плечо и сказал: «Хорошо играете». Я такая была счастливая! У нас на этом спектакле случилась смешная история. Однажды Клавочка Блохина - она играла подружку, которая ночью меня уводит к любовнику, не вышла на сцену. Она в жизни - Клава, а я по роли - Клава. Ее нет, и я начинаю звать: «Клав-ди-я!» Раз, другой... Бегаю по сцене и уже ору: «Клавдия!» Когда я вышла за кулисы, там хохотали Руфина Нифонтова, Валера Бабятинский и Мила Щербинина. А я не понимаю почему - и продолжаю звать партнершу. Наконец Клава Блохина выскакивает на сцену и тоже не в силах сдержать смех: «Ты хоть понимаешь, что ты кричала? Ты бегала и сама себя звала...» А потом Евдокимова сыграла Паулину в «Птицах нашей молодости». Женщину, которую муж очень любит, сильно бьет, героиню манкую и трагическую: Паулина никак не может забеременеть, и это становится навязчивой идеей...
- Я помню, что Руфина Нифонтова, труженица, настоящая большая актриса, которая мучительно подходила к каждой роли, показала нашу с ней - тетушкой Руцей - сцену Иннокентию Михайловичу Смоктуновскому. Он тогда работал в Малом театре. И помню, как Смоктуновский и мне и ей показывал, как мы должны двигаться - я, которая хочет понести, потому что назначение женщины - рожать, и Руца, которая не состоялась ни как женщина, ни как мать. Он ее учил старческой походке, полной тоски, боли и мудрости. А мне показывал Паулину и говорил о бесконечном ощущении женщины и плоти. Желании ребенка всем организмом: тоски, страсти, жажды по нему. Как он показывал! Я помню, как мне нравился весь процесс репетиций, как я любила этот спектакль. До сих пор не понимаю, почему он так недолго шел.
А потом Алла сыграла Машу в «Касатке» А.Н.Толстого. И снова критика написала: «Маша предстала перед зрителем не в обличье роковой красавицы - бывшей прачки, каковой могла бы выглядеть в другом исполнении. Евдокимовская Касатка красива, но внешнее очарование актриса как бы умышленно гасит, чтобы с предельной полнотой раскрыть все то прекрасное, что живет до поры в душе Маши. И когда эта пора, пора настоящей любви, приходит, мы видим на редкость гармоничного человека, в котором доброта сочетается с душевной щедростью, благородством, бескорыстием».
Следующей ролью Аллы Евдокимовой стала Наташа в «Униженных и оскорбленных» Ф.М.Достоевского. Ее вызвал Равенских
и сказал: «Дам тебе такую роль, такую! Не знаю, одолеешь ли ты...» Она признается: ей везло, что вокруг были большие мастера. Действительно, в «Униженных и оскорбленных» играли звезды.
- Не могу не рассказать одну историю. Я - молоденькая и, естественно, красила в Наташе губки, щечки. А ко мне - тоже огромное везение - хорошо относилась Елена Ми-трофановна Шатрова. Она зашла ко мне в гримерную незадолго до выпуска спектакля, посмотрела на меня в костюме и гриме, и спросила:
- Сколько ты не видела Алешу?
- Месяца три.
- Ну и как же ты?
- Я не сплю ночи, плачу...
- Так какие могут быть красные щечки? А ну-ка сними этот тон.
И она мне сделала сероватый тон лица, запавшие темные круги под глазами... Я посмотрела на себя в зеркало - и у меня вдруг полились слезы: мне стало так жалко Наташу. Я сейчас выйду на сцену, и, когда придет князь, я скажу ему: «Вы мне сказали то-то и то-то, сказали это - вы мне лга-а-ли...»
Рассказывая, Алла плачет. И это не легкие слезы, а трудные, горькие. Не актерские - Наташины. Поменять тон грима... Мелочь? Но она позволила актрисе сыграть кульминационную спену. И как сыграть!
Снова критика писала: «Недавно, перечитывая роман Достоевского «Униженные и оскорбленные», я невольно задержался на описании внешности Наташи Ихменевой после перенесенной ею трагедии: «...впалые бледные щеки, губы, запекшиеся, как в лихорадке, и глаза, сверкающие из-под длинных ресниц горячечным огнем и какой-то страстной решимостью...» Да ведь я видел все это! Видел на лице Аллы Евдокимовой в тот миг, когда униженность и оскорбленность ее героини, кажется, должны разорвать сердце».
А потом была Джулия в «Заговоре Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера. Роскошная самка, цепко влюбленная в себя и в Фиеско.
А случилось так. Заболела Нелли Корниенко, первая исполнительница роли Джулии. И Алле сказали: завтра играешь. И целый день в гримуборной она... занималась йогой. И учила текст. И сыграла на следующий день. И ездила с этой ролью на гастроли в Германию...
Роскошную графиню Джулию сменила простолюдинка Маша в «Ивушке неплакучей» М.Алексеева. Такие разные роли!
И снова цитирую критика:
«Парадоксальное совпадение: большинство женщин, воплощенных Аллой Евдокимовой, - неудачницы в личной жизни, в любви. Но ни одна из них не выглядит жалкой. Напротив, они словно закаляются в несчастиях, делаются еще сильнее. Стержень личности остается прочным.
Именно такой предстает перед нами Маша Соловьева в спектакле «Ивушка неплакучая» М.Алексеева. Озорная, шумная девушка, у которой в жизни все «наперекосяк». Маша живет почти бездумно. Вышла замуж потому, что все ее подруги отпраздновали свадьбы. Смирилась с потерей мужа, потом родила ребенка -опять-таки потому, что все ее подруги стали матерями. Но вот приходит час расплаты. Значившийся пропавшим без вести Федор возвращается с фронта. Его кара по-мужски груба, его прощение по-мужски великодушно. Федор простил, но она, Маша, себя не прощает...»
В судьбе Алевтины Николаевны Евдокимовой необычно не только трагическое детство, которое сформировало из нее актрису. Вопреки судьбе. Но и ошеломляющее разнообразие ролей, которые она сыграла, - и играет сегодня.
Джулия, Маша, а потом - Сосипатра Семеновна в «Красавце-мужчине» Островского, роль острохарактерная, а следом - изысканная циркачка Алиса Польди в «Моем любимом клоуне» В.Ливанова. А за ней - трагическая Вера в «Рядовых» А. Дударева... А потом - Простакова в «Недоросле» Фонвизина.
Ах, эта мадам Простакова! Злыдня, хамка, Салтычиха местного розлива - но и безумная мать, ради сыночка Митрофанушки готовая хоть на Голгофу... Суетливая и вальяжная, сюсюкающая и грозно властная.
А потом была премьера «Отца» Стриндберга. Где актриса сыграла Лауру. Как сама Алла считает:
- Дьяволицу, которая сводила с ума. Обуреваемую жаждой власти.
Театр приглашал священника освящать сцену - столько инфернального было и в роли, и в игре актрисы.
Вот что писал критик:
«...Стриндберга традиционно толкуют как художника темы ненависти, причем женоненавистника, но думаю, что такое толкование много уже мысли драматурга. Чувства, связывающие и отталкивающие друг от друга Адольфа и Лауру, сложнее: с ненавистью переплелась любовь, да так, что непросто понять, где начинается одна и кончается другая. Это сплетение чувств доносит до нас превосходный дуэт, ведущий спектакль, - Э.Марцевич, играющий Адольфа, и А.Евдокимова - Лаура. Так редко мы видим сегодня на сцене воплощенной непростоту чувств! А здесь есть именно это - не раскладываемое на элементарные составляющие, сложное актерское переживание и размышление о жизни, приобщающее нас к себе. Марцевич раскрывается как трагический артист, и незаурядно вторит ему Евдокимова, актриса, по-моему, заново родившаяся в этом спектакле.»
А следом Алла сыграла императрицу Александру Федоровну в пьесе С.Кузнецова «И аз воздам ...» - про последние дни царской семьи в Ипатьевском доме... Трагическое достоинство было сутью, стилем этой роли.
И совсем иная - Домна Пантелеевна: суетливая, милая, простодушная маменька артистки Саши Негиной в «Талантах и поклонниках» Островского.
И - опять иная! - породистая, хитроумная красавица - старшая Чебоксарова в «Бешеных деньгах» Островского. В спектакле, идущем на сцене филиала Малого театра и сегодня, абсолютно ясно -в кого пошла Лидия и внешностью, и характером, и повадками...
И затюканная, робкая маменька Луизы Миллер в «Коварстве и любви» Шиллера...
Трех матерей играет сегодня актриса в репертуаре театра. Абсолютно разных.
А всего за сорок лет работы в Малом народная артистка России Алевтина Николаевна Евдокимова сыграла пятьдесят пять ролей.
Кино - отдельная страница творчества Аллы Евдокимовой.
После «Серебряного тренера» были в разные годы «Игрок», «Крах», «Поцелуй Чаниты», «Я больше не буду», «Полынь - трава горькая», «Нежный возраст», «Курьер», «Версия полковника Зорина», «Незваный друг», «Продлись, продлись, очарованье...», «Третье поколение», «Две смерти», «Минута истории», «Крик тишины» и другие...
О ней писали, и писали много. Но среди ее многочисленных кинематографических работ - увы! - не оказалось ни бестселлеров, ни культовых картин...
Зато в театре!
Актриса репетирует новую большую и сложную роль. Ждем премьеры...
Очерк Светланы Овчинниковой, вышедший в серии «Библиотека Малого театра» (М., 2003). Публикуется к юбилею актрисы.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда...
Xрестоматийными строчками Ахматовой я начинаю рассказ о судьбе этой актрисы, потому что, перефразируя поэта, можно сказать: когда б вы знали, из какой боли вырастут потом кино- и театральные роли Аллы Евдокимовой...
Она родилась в селе Основа Харьковской области.
У бабушки было 12 детей. Дедушка работал на Курском вокзале и попал под поезд. И бабушка вышла замуж за освобожденного «политического». Кустаря. Вся большущая московская родня ее осудила. И они «сбежали». В Краснодар.
Алла в это время родилась далеко на Украине - там, куда перевели из Подмосковья отца-военного. Потом его послали в Нижний Тагил. И - началась война. Отец был политруком, капитаном - и на Урале формировал воинские эшелоны. Пока сам не попросился на фронт.
Много лет спустя, актрисой, она оказалась там, в Нижнем Тагиле, с сольными концертами.
- Я стояла на балконе своего гостиничного номера как раз напротив вокзала. Смотрела - и ощущала присутствие отца, и плакала. Маме, когда он пропал на войне, нагадали, что будет весна, будет таять снег - и папа вернется. И я все время ждала... Я ведь по отцу была Алевтина Владимировна Полетаева. Но поскольку мама была несовершеннолетней, они не могли расписаться.
Отец без вести пропал.
Жить было не на что.
И мама вышла замуж за его друга - тоже кадрового военного, Николая Евдокимова. И наша героиня стала Алевтиной Николаевной Евдокимовой.
- Меня всю жизнь тянет к себе фамилия Полетаева. Я жалею, что, поступив в театр, не взяла ее сценическим псевдонимом.
Одна из многочисленных открыток, на которых когда-то модно было печатать портреты кинозвезд...
Краснодар освободили от немцев. У Аллы родилось два брата. Один умер, с другим, когда Евдокимов тоже ушел на фронт и тоже не вернулся, - они с матерью поехали к бабушке на Кубань.
- Мы продали дорогой персидский ковер, еще кое-что, у нас было много денег. Мама задремала. И нас обокрали. Я помню ее дикий крик... Мы ехали еще почти месяц, и я на станциях стояла с протянутой ладошкой - побиралась.
Они добрались до станицы. И Алле запомнилось, как, пятилетней, она танцевала во дворе, а соседская ребятня смотрела из-за забора...
А еще она запомнила, что, приехав, они наелись - и заболели диспепсией. Брат умер. Алла просила картошки, но было нельзя. И - помнит до сих пор - врач сказал: «Дайте ей хоть умереть сытой». Но она выжила. Чудом.
А еще помнит, что мама уехала на заработки, оставив ее в доме деда домработницей. Помнит холод, запах скотного двора, на который выходило окно ее комнатушки, жесткие железяки кровати и тяжесть огромных ведер, которые таскала издалека...
- Но дед сделал для меня огромное добро - приучил к Церкви. Он там пел. И я наслаждалась всем, что было вокруг...
Потом она заболела корью. Лежала - и отчетливо слышала церковные хоры, и понимала, что скоро умрет, и просила, чтобы окрестили: иначе Боженька не примет... И молилась. И выздоровела.
Ее окрестили. А много лет спустя любимый человек привез ей из Италии золотой знак зодиака. Алла отдала переделать его в крестик. Который носит и поныне...
А пока... Мама завербовалась на Дальний Восток. В первый класс Алла пошла там.
По карточкам им давали конфеты «подушечки», и она ходила ими торговать, чтобы купить хлеба. Мама учила : «Проси столько-то, а отдай за столько-то». И когда спрашивали:»Сколько стоит?», Алла отвечала: «Прошу столько-то, отдам за столько-то»...
Мама тяжело заболела, и ее забрали в больницу. Семилетняя девочка осталась одна. Соседи - многодетная татарская семья - разрешили ей спать у порога, где было потеплее и не так страшно...
- А еду я вылавливала в ведрах... Так и Коля Губенко жил -у него тоже было страшное детство...
Жила я так недели полторы. Потом за мной приехали и отвезли к маме в больницу. Я там всем с радостью прислуживала. .. А потом мама написала ей адрес бабушки: «Если со мной что случится, - проси, чтобы тебя отправили туда». К тому времени они уже все продали, вторично были обворованы и спали внутри разорванного матраса. Мать пыталась покончить с собой...
- Мама брела по рельсам, плакала, встретила человека, рассказала ему свою жизнь, и он, пожалев нас, устроил ее буфетчицей на знаменитый «Алеут». Мы стали жить получше...
Я долго мечтала снова побывать во Владивостоке - и мне это удалось. Опять благодаря концертам...
Первоклассницей Алла впервые попала в театр. На «Снегурочку» Островского. Разве не перст судьбы для той, которая потом всю жизнь отдаст Малому театру - Дому Островского? Но это будет потом. А пока:
- Я совершенно сошла с ума от счастья. Я все запомнила до мельчайших деталей. И в Леля влюбилась... И захотела быть артисткой.
А с гастролями к нам приехал цирк, и знаменитый Иван Рубан. Я к нему пошла - уже ведь умела делать шпагат, мостик... Думала: все это покажу, и меня возьмут в артистки. Рубан выслушал меня, засмеялся, стал носить на руках и всем показывать. Он сказал мне, что сейчас они уедут, а когда приедут снова, возьмут меня в труппу...
Я, конечно, в это поверила, и моя мама поверила: она написала бабушке, что меня возьмут в артистки цирка. Бабушка ответила: вы сошли с ума! Она все кости поломает! Ты хочешь изуродовать ребенка!
Алла начала заниматься в самодеятельности и постоянно бегать в кино на трофейные фильмы. На которых рыдала, как взрослая...
- Потом за мамой стал ухаживать дядя Слава. А я ее не отпускала к нему на свидания. И он принес мне много-много пирожных. Но я на это не купилась...
Они снова уехали в Краснодар, в станицу Пашковскую. Но после пятого класса - опять вербовка и переезд: деду не нужны были лишние рты... Мама завербовалась под Хабаровск на лесоповал.
- Мне запомнилось, что в тайге, если прыгнешь в мох, проваливаешься с головой - такой он роскошный. А морозы были сильнющие - птицы замерзали на лету. Лес рубили заключенные. И помню, как один подозвал меня: девочка, пойди к маме, попроси у нее булку хлеба, а ей передай скатерть. Я взяла, дома развернули - это была раскрашенная красками простыня. Мама дала мне буханку хлеба, я туда спустилась, но их уже угнали. И я всю жизнь страшно переживаю, что не смогла отдать этот хлеб...
В роли Абигайль из спектакля «Стакан воды» Э.Скриба. Королева Анна - Т.Еремеева.
6
Однажды она шла пешком через лес, «одушевляла» каждый чернеющий пень - и холодела от ужаса. Прибежала домой, и вскоре у нее распухли ноги: ревматизм. Больница. И настоятельный совет срочно поменять климат. Когда шли на поезд, она не могла даже переступить через рельсы... Но уже в пути ноги стали выздоравливать...
А мама завербовалась в Читу. Этот мистический для Малого театра город, который подарил ему - и всему русскому искусству - братьев Соломиных. Где познакомились родители Виктора Павлова. Вот, как выяснилось, и мама Алевтины Евдокимовой тоже не миновала этот забайкальский город.
Алла осталась в Краснодаре. Училась в школе, вела дом и выступала по праздникам. Наряжала веник вместо елки. А бабушка говорила: «Вот ты будешь артисткой, а я буду сидеть в ложе и любоваться...»
Все называли ее «артисткой».
А «артистка» весной бежала из школы домой и все высматривала военного... И письмо пришло из Москвы за подписью «Николай». Но оказалось - это спасенный раненый благодарил ее маму, которая была донором...
Потом мама вышла замуж за бухгалтера, с которым и прожила всю жизнь. Они уехали на целину, забрав с собой Аллу. Которая работала на току, пропуская школу. Но спохватились, вернулись в Краснодар.
В школе Алла Евдокимова организовала драмкружок. Играла Марию в «Полтаве». Увидел ее тогда дирижер школьного духового оркестра и сказал: «Деточка, тебе надо учиться». И поговорил о ней с артистом Краснодарского театра Олегом Николаевичем Сидориным.
- Он меня пригласил домой. Жена его была копией Целиковской. Жили они в каком-то бараке при театре. Но мне все казалось шикарным: диван, торшер с красным абажуром... Я ничего такого никогда не видела. Он сказал: «Я читал, когда поступал, «Мцыри». Я выучила всю поэму, и он со мной репетировал...
А параллельно все свободное время Алла плела на продажу авоськи и терпела пьяного отчима, который их с мамой «гонял». Главное - не давал читать, и она ждала ночи, чтобы с лампой-переноской забраться с головой под одеяло и читать.
- Вдруг в Краснодар приехали артисты: Алла Ларионова, Иван Переверзев, Нонна Мордюкова и Николай Владимирович Досталь. И я решила с ними познакомиться, чтобы они меня забрали с собой: я же успех имела в школе!
У меня было одно платье - белое, штапельное, - я его целую ночь гладила. И всю дорогу - почти час - я стояла, чтобы оно не измялось. В начале восьмого утра я была
уже у гостиницы. Дежурная меня, конечно, выпроводила. Но я улучила момент, когда она вышла - и опрометью пустилась вверх по лестницам... Налетаю на какого-то человека и спрашиваю его:
- Дяденька, вы не знаете, где здесь артисты живут ?
- Артисты? Так они спят еще, деточка. Вот я один из них. А зачем тебе ?
Я объяснила что-то маловразумительное про желание стать артисткой.
- Ну, пока артисты спят, пойдем с тобой погуляем, ты мне покажешь, где почта, мы с тобой газетки купим... Это был Николай Владимирович Досталь. Он мне сказал: «Деточка, ты должна еще школу закончить. Используй это время, учись играть на разных музыкальных инструментах, учись на лошади скакать».. А я говорю: «Я на лошади умею...» Я действительно уже без седла скакала и, конечно, пела. Я потом, играя «Ивушку неплакучую», частушки вытаптывала да выкрикивала из тех времен... Вернулись мы с Досталем в гостиницу, и он стучится к Нонне Мордюковой. Потом мы с ней часто выступали с концертами, когда я уже актрисой стала. Но этот случай она не вспоминает.
Она спрашивает:
- Артисткой хочешь быть ?
-Да.
- А есть где жить в Москве?
- Я не знаю...
- Я жила на вокзале. Сдам экзамен - и на вокзал. Ничего, если очень хочешь - будешь...
А у меня - восторг от того, что вижу живую артистку, что все возможно, и я тоже могу артисткой стать... Потом он повел меня в другую комнату, к Алле Ларионовой. Мы до последних дней дружили - она изумительный человек...
Досталь дал мне свой адрес. И прислал два письма. А я ему написала четыре. Он мне объяснил, что есть такой ВГИК...
Окончив школу, Алла Евдокимова поехала в Москву с желанием стать цыганской артисткой. Но их в Москве в это время, к счастью, не оказалось. И она пошла разыскивать таинственный ВГИК...
При поступлении читала Катерину из «Грозы», басню и сцену с барсом из «Мцыри». Поступало тогда на 20 мест 1700 человек. Набирал курс Михаил Ильич Ромм. А пока шли экзамены, студенты-операторы учились на абитуриентах ставить свет, снимать портреты. За это «моделям» даже платили...
Но у Аллы не оказалось с собой нужных документов. И Коля Губенко, увидев ревущую у стены барышню, спросил, в чем дело. Узнав, что нужна медицинская справка, остановил какую-то провалившуюся абитуриентку вопросом: «Ты здорова?» Он достал бланк, переписал справку и поставил печать. Документы приняли. И лишь много лет спустя кто-то из педагогов сказал ей: «Дурочка, мы, конечно, поняли, что медицинская справка фиктивная...»
Но тут свалилась другая беда: Евдокимова получила двойку по истории, неправильно назвав число союзных республик. Но, видимо, она так понравилась, что ей назавтра разрешили пересдать и поставили четверку...
- И я отправилась искать Досталя. Нашла его на «Мосфильме». А прошло три года! Но он меня узнал: «Нет, вы посмотрите, неужели она? Какая молодец! Добилась своего» . И он повел меня по павильонам. В одном из них снимался ансамбль «Березка», и он сказал Надежде Надеждиной: «Это моя дочка».
Потом он повез меня к себе домой, на Арбат. И они с женой меня очень вкусно накормили. А несколько дней спустя я прочла в обрывке мосфильмовской газетки, что вчера в автомобильной катастрофе погиб Досталь... Это была для меня такая трагедия... И по сей день я это очень переживаю.
Но жизнь шла своим чередом. Анатолий Заболоцкий, который позже с Василием Шукшиным снял «Печки-лавочки», «Калину красную», делал дипломную работу. И они с Шукшиным утвердили Аллу Евдокимову на главную роль. Но - потребовали отрезать косы... Она спросила разрешения у педагогов, набиравших курс, и услышала в ответ: «Ни в коем случае». Но Шукшин с Заболоцким настояли.
Косы остались в парикмахерской. Алла - на улице. Потому что она «еще не поступив, уже ослушалась. Что же будет дальше?».
А курс набрали «звездный» - Андрей Михалков, позже взявший фамилию матери и ставший Кончаловским, Андрей Смирнов, Виктор Трегубович, Игорь Добролюбов, Светлана Светличная, Владимир Ивашов, Игорь Ясулович, Валерий Носик...
Поступивших отправили на уборку капусты. Алла осталась сниматься, но дальше была полная неизвестность. Ей передали фразу педагогов: «Посмотрим, какой будет материал...» Однажды после съемок она стояла на лестнице. По ступенькам поднимался Ромм: «Вы почему не в аудитории?!» Она пришла и села. Не веря своему счастью.
А потом ее утвердили на роль Гуттиэре в фильм «Человек-амфибия». Съемочная группа приехала к Михаилу Ильичу Ромму «отпрашивать» студентку. А сниматься во ВГИКе не разрешали: сразу переводили учиться курсом младше.
- Я помню, как стояла на коленях перед Роммом, дергала его за штанину и плакала, просила меня отпустить. Он холодно отвечал: «Пожалуйста. Только вы ко мне больше не придете». Я побоялась идти на такую жертву. До сих пор не знаю, правильно ли поступила... А Михаил Ильич сказал мне как-то: «Зачем тебе это актерство? Ты красивая, вышла бы замуж:, родила детей...» Потом эти слова буквально повторил мне Борис Иванович Равенских, у которого я играла в «Птицах нашей молодости». Мне было очень обидно, я воспринимала эти «шутки»как приговор: «Ты бездарь, зачем тебе эта профессия ?» И я всю жизнь - их уже нет в живых, а все стараюсь им доказать, что не во внешности дело и профессия актерская - моя!
Первым художественным фильмом (не считая шукшинского диплома), где Алла Евдокимова снялась в главной роли, стал «Серебряный тренер». Поскольку, еще учась в школе, она была очень спортивная: занималась баскетболом, спортивной гимнастикой, заняла 2-е место по Краснодарскому краю в беге на длинные дистанции, в фильм утвердили ее на роль олимпийской чемпионки. У нее был, конечно, дублер, но многое в кадре Алла исполняла сама.
До трех часов она снималась, потом ее везли во Дворец спорта, где тренировались Лариса Латынина и Полина Астахова... Режим был жесточайший. Но - благодаря съемкам - она заимела первое в жизни приличное пальто. И узнала, что такое всесоюзная слава: огромными ее фотографиями были увешаны города.
Письма с Мосфильма актрисе приносили мешками. История героини - детдомовки Тани, ставшей великой спортсменкой, в чем-то перекликалась с Аллиной: они обе ждали отца...
В фильме возлюбленного героини играл Вячеслав Шалевич. И он предложил подыграть актрисе на показе в Малый театр. Дело в том, что во ВГИКе Евдокимова играла Вальку в пьесе Арбузова «Иркутская история». А Шалевич играл Сергея в спектакле Вахтанговского театра. И еще в институте она играла в «Сайлемских колдуньях» Мэри Уоррен - в спектакле, поставленном Андреем Кончаловским.
Вот два отрывка из этих работ и монолог Катерины из « Грозы» Островского Алевтина Евдокимова показывала, поступая в Малый
В роли Леди Уиндермиер из спектакля «Веер леди Уиндермиер» О.Уайльда.
театр. Борис Андреевич Бабочкин сказал тогда: «Красивая баба. Надо брать». Ему возражали: «Но она ведь будет все время сниматься». И приняли в труппу с условием: на пять лет забыть про кино... Но зато - она на всю жизнь, на всю творческую судьбу стала актрисой Малого театра.
- Я, молоденькая артистка, играла с такими мастерами! В «Странице дневника» А.Корнейчука моим «отцом» был Михаил Иванович Жаров. Потом мы записали сцены из спектакля на радио.
Эту драматическую, почти трагическую роль актриса сыграла отменно - Юлию, девочку, которую жена «Жарова» родила в войну от итальянца. Возвратившись с фронта, герой Жарова убивает изменившую ему женщину, а девочку увозит в далекий рабочий поселок, где их никто не знает... И растит ее, любя и ненавидя одновременно. Пьеса - клубок страданий. Но настрадавшейся в детстве актрисе она была не чужой...
А до нее Евдокимова уже сыграла на сцене Малого около двадцати ролей - массовок, эпизодов, вводов. Это немногим более чем за два года! Были и центральные роли - например, Лолы в спектакле «Украли консула» Г.Мдивани. Лолу актриса четырнадцать лет играла в партнерстве с Юрием Соломиным.
После иполнения роли Клары в «Докторе философии» Б.Нуши-ча Алла стала - до последних дней его жизни - другом Виктора Ивановича Хохрякова. Там же она сыграла с замечательным артистом Малого театра Владиславским. В этой роли актриса была обворожительна, смешно и точно говорила с легким иностранным акцентом и держала стиль.
В «Веере леди Уиндермиер» О.Уайльда Евдокимова сыграла заглавную героиню. А ее матерей играли - какой блистательный список! - Э.Быстрицкая, Д.Зеркалова, И.Ликсо, Т.Еремеева... Деревенская девочка с Кубани, приехавшая когда-то поступать в институт с южным говором, сыграла здесь первую свою костюмную роль. И в ней оказалась порода - редкое сценическое качество.
За роль Балабаницы в «Золотом руне» А.Гуляшки Евдокимова получила диплом Декады болгарского искусства и литературы – «за лучшее исполнение женской роли». Успех был огромный. Алла сыграла чаровницу, тоскующую по любви, влюбляющую в себя. Манкую и сексуальную.
- Высшие болгарские чины смотрели спектакль по нескольку раз. А на гастролях в Болгарии меня принимали по-королевски. Гримерные были заставлены корзинами роз...
В этом спектакле актриса пела на болгарском языке, танцевала хору - и срывала заслуженные аплодисменты.
А потом были суперроли: трагическая Амалия в «Разбойниках» Ф.Шиллера, умная, ловкая и очаровательная Абигайль в «Стакане воды» Э.Скриба, Регина в «Привидениях» Г. Ибсена... И - Клавдия в «Фальшивой монете».
Критика писала: «Она играла Клавдию мятежной, ищущей правду на земле, играла свободно, широко, раскованно. Клавдия поднималась над миром фальшивых людей. Были в ней и отчаянное озорство, и неуемная удаль. Все это прижимала, приземляла среда, ограничивая мечтания Клавдии желанием познакомиться с человеком, который делает золотые. И все же Евдокимова сумела - с режиссерской помощью тонкого интерпретатора горьковской драматургии Б.Бабочкина - показать Клавдию сильной, возвышенной натурой».
Работа с Борисом Андреевичем Бабочкиным началась с конфликта. Дело в том, что Евдокимову вызвали одновременно на две репетиции - «Тихого Дона» и «Фальшивой монеты». Посидев на шолоховском спектакле, она пошла к Бабочкину. Репетиция уже шла, и Мастер, увидев ее, закричал: «Что вы себе позволяете!»
- Я в ответ: «Что вы на меня кричите? Если не знаете, в чем дело!» Заплакала и убежала. В режиссерском управлении мне сказали: «Моли Бога, чтобы он тебя не выгнал. В перерыве иди туда и потихоньку сядь». Пришла. Села. Меня не выгнали. Но он долго со мной не разговаривал. Хотя роль все равно дал. Поразительно, насколько эта роль оказалась «моей». Клавдия - горьковская деваха. А до нее я играла леди Уиндермиер. Для меня было странно, как Бабочкин во мне «разглядел» Клавдию.
А тогда носили короткие юбки. Да еще толщенные платформы. На одной из репетиций Борис Андреевич говорит: «Покажите, как Клавдия моет пол». И я стала водить тряпкой, увертываясь так, чтобы вид был хоть мало-мальски эстетичный.
«Кто так моет?» - сказал Бабочкин. Вышел, подоткнул подол воображаемой юбки, вынул воображаемую тряпку из воображаемого ведра - в этом показе была суть роли. Больше он мне ничего не говорил. Ни-че-го. Думала: дело в том, что он меня не любит, что он на меня обиделся. И мы уже выпустили спектакль, отыграли целый сезон, когда он, скупой на похвалу, вдруг в антракте за кулисами взял меня за плечо и сказал: «Хорошо играете». Я такая была счастливая! У нас на этом спектакле случилась смешная история. Однажды Клавочка Блохина - она играла подружку, которая ночью меня уводит к любовнику, не вышла на сцену. Она в жизни - Клава, а я по роли - Клава. Ее нет, и я начинаю звать: «Клав-ди-я!» Раз, другой... Бегаю по сцене и уже ору: «Клавдия!» Когда я вышла за кулисы, там хохотали Руфина Нифонтова, Валера Бабятинский и Мила Щербинина. А я не понимаю почему - и продолжаю звать партнершу. Наконец Клава Блохина выскакивает на сцену и тоже не в силах сдержать смех: «Ты хоть понимаешь, что ты кричала? Ты бегала и сама себя звала...» А потом Евдокимова сыграла Паулину в «Птицах нашей молодости». Женщину, которую муж очень любит, сильно бьет, героиню манкую и трагическую: Паулина никак не может забеременеть, и это становится навязчивой идеей...
- Я помню, что Руфина Нифонтова, труженица, настоящая большая актриса, которая мучительно подходила к каждой роли, показала нашу с ней - тетушкой Руцей - сцену Иннокентию Михайловичу Смоктуновскому. Он тогда работал в Малом театре. И помню, как Смоктуновский и мне и ей показывал, как мы должны двигаться - я, которая хочет понести, потому что назначение женщины - рожать, и Руца, которая не состоялась ни как женщина, ни как мать. Он ее учил старческой походке, полной тоски, боли и мудрости. А мне показывал Паулину и говорил о бесконечном ощущении женщины и плоти. Желании ребенка всем организмом: тоски, страсти, жажды по нему. Как он показывал! Я помню, как мне нравился весь процесс репетиций, как я любила этот спектакль. До сих пор не понимаю, почему он так недолго шел.
А потом Алла сыграла Машу в «Касатке» А.Н.Толстого. И снова критика написала: «Маша предстала перед зрителем не в обличье роковой красавицы - бывшей прачки, каковой могла бы выглядеть в другом исполнении. Евдокимовская Касатка красива, но внешнее очарование актриса как бы умышленно гасит, чтобы с предельной полнотой раскрыть все то прекрасное, что живет до поры в душе Маши. И когда эта пора, пора настоящей любви, приходит, мы видим на редкость гармоничного человека, в котором доброта сочетается с душевной щедростью, благородством, бескорыстием».
Следующей ролью Аллы Евдокимовой стала Наташа в «Униженных и оскорбленных» Ф.М.Достоевского. Ее вызвал Равенских
и сказал: «Дам тебе такую роль, такую! Не знаю, одолеешь ли ты...» Она признается: ей везло, что вокруг были большие мастера. Действительно, в «Униженных и оскорбленных» играли звезды.
- Не могу не рассказать одну историю. Я - молоденькая и, естественно, красила в Наташе губки, щечки. А ко мне - тоже огромное везение - хорошо относилась Елена Ми-трофановна Шатрова. Она зашла ко мне в гримерную незадолго до выпуска спектакля, посмотрела на меня в костюме и гриме, и спросила:
- Сколько ты не видела Алешу?
- Месяца три.
- Ну и как же ты?
- Я не сплю ночи, плачу...
- Так какие могут быть красные щечки? А ну-ка сними этот тон.
И она мне сделала сероватый тон лица, запавшие темные круги под глазами... Я посмотрела на себя в зеркало - и у меня вдруг полились слезы: мне стало так жалко Наташу. Я сейчас выйду на сцену, и, когда придет князь, я скажу ему: «Вы мне сказали то-то и то-то, сказали это - вы мне лга-а-ли...»
Рассказывая, Алла плачет. И это не легкие слезы, а трудные, горькие. Не актерские - Наташины. Поменять тон грима... Мелочь? Но она позволила актрисе сыграть кульминационную спену. И как сыграть!
Снова критика писала: «Недавно, перечитывая роман Достоевского «Униженные и оскорбленные», я невольно задержался на описании внешности Наташи Ихменевой после перенесенной ею трагедии: «...впалые бледные щеки, губы, запекшиеся, как в лихорадке, и глаза, сверкающие из-под длинных ресниц горячечным огнем и какой-то страстной решимостью...» Да ведь я видел все это! Видел на лице Аллы Евдокимовой в тот миг, когда униженность и оскорбленность ее героини, кажется, должны разорвать сердце».
А потом была Джулия в «Заговоре Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера. Роскошная самка, цепко влюбленная в себя и в Фиеско.
А случилось так. Заболела Нелли Корниенко, первая исполнительница роли Джулии. И Алле сказали: завтра играешь. И целый день в гримуборной она... занималась йогой. И учила текст. И сыграла на следующий день. И ездила с этой ролью на гастроли в Германию...
Роскошную графиню Джулию сменила простолюдинка Маша в «Ивушке неплакучей» М.Алексеева. Такие разные роли!
И снова цитирую критика:
«Парадоксальное совпадение: большинство женщин, воплощенных Аллой Евдокимовой, - неудачницы в личной жизни, в любви. Но ни одна из них не выглядит жалкой. Напротив, они словно закаляются в несчастиях, делаются еще сильнее. Стержень личности остается прочным.
Именно такой предстает перед нами Маша Соловьева в спектакле «Ивушка неплакучая» М.Алексеева. Озорная, шумная девушка, у которой в жизни все «наперекосяк». Маша живет почти бездумно. Вышла замуж потому, что все ее подруги отпраздновали свадьбы. Смирилась с потерей мужа, потом родила ребенка -опять-таки потому, что все ее подруги стали матерями. Но вот приходит час расплаты. Значившийся пропавшим без вести Федор возвращается с фронта. Его кара по-мужски груба, его прощение по-мужски великодушно. Федор простил, но она, Маша, себя не прощает...»
В судьбе Алевтины Николаевны Евдокимовой необычно не только трагическое детство, которое сформировало из нее актрису. Вопреки судьбе. Но и ошеломляющее разнообразие ролей, которые она сыграла, - и играет сегодня.
Джулия, Маша, а потом - Сосипатра Семеновна в «Красавце-мужчине» Островского, роль острохарактерная, а следом - изысканная циркачка Алиса Польди в «Моем любимом клоуне» В.Ливанова. А за ней - трагическая Вера в «Рядовых» А. Дударева... А потом - Простакова в «Недоросле» Фонвизина.
Ах, эта мадам Простакова! Злыдня, хамка, Салтычиха местного розлива - но и безумная мать, ради сыночка Митрофанушки готовая хоть на Голгофу... Суетливая и вальяжная, сюсюкающая и грозно властная.
А потом была премьера «Отца» Стриндберга. Где актриса сыграла Лауру. Как сама Алла считает:
- Дьяволицу, которая сводила с ума. Обуреваемую жаждой власти.
Театр приглашал священника освящать сцену - столько инфернального было и в роли, и в игре актрисы.
Вот что писал критик:
«...Стриндберга традиционно толкуют как художника темы ненависти, причем женоненавистника, но думаю, что такое толкование много уже мысли драматурга. Чувства, связывающие и отталкивающие друг от друга Адольфа и Лауру, сложнее: с ненавистью переплелась любовь, да так, что непросто понять, где начинается одна и кончается другая. Это сплетение чувств доносит до нас превосходный дуэт, ведущий спектакль, - Э.Марцевич, играющий Адольфа, и А.Евдокимова - Лаура. Так редко мы видим сегодня на сцене воплощенной непростоту чувств! А здесь есть именно это - не раскладываемое на элементарные составляющие, сложное актерское переживание и размышление о жизни, приобщающее нас к себе. Марцевич раскрывается как трагический артист, и незаурядно вторит ему Евдокимова, актриса, по-моему, заново родившаяся в этом спектакле.»
А следом Алла сыграла императрицу Александру Федоровну в пьесе С.Кузнецова «И аз воздам ...» - про последние дни царской семьи в Ипатьевском доме... Трагическое достоинство было сутью, стилем этой роли.
И совсем иная - Домна Пантелеевна: суетливая, милая, простодушная маменька артистки Саши Негиной в «Талантах и поклонниках» Островского.
И - опять иная! - породистая, хитроумная красавица - старшая Чебоксарова в «Бешеных деньгах» Островского. В спектакле, идущем на сцене филиала Малого театра и сегодня, абсолютно ясно -в кого пошла Лидия и внешностью, и характером, и повадками...
И затюканная, робкая маменька Луизы Миллер в «Коварстве и любви» Шиллера...
Трех матерей играет сегодня актриса в репертуаре театра. Абсолютно разных.
А всего за сорок лет работы в Малом народная артистка России Алевтина Николаевна Евдокимова сыграла пятьдесят пять ролей.
Кино - отдельная страница творчества Аллы Евдокимовой.
После «Серебряного тренера» были в разные годы «Игрок», «Крах», «Поцелуй Чаниты», «Я больше не буду», «Полынь - трава горькая», «Нежный возраст», «Курьер», «Версия полковника Зорина», «Незваный друг», «Продлись, продлись, очарованье...», «Третье поколение», «Две смерти», «Минута истории», «Крик тишины» и другие...
О ней писали, и писали много. Но среди ее многочисленных кинематографических работ - увы! - не оказалось ни бестселлеров, ни культовых картин...
Зато в театре!
Актриса репетирует новую большую и сложную роль. Ждем премьеры...
06.10.2009
Подробнее
АЛЕФТИНА ЕВДОКИМОВА: «Я ХОЧУ РОЛЬ И ХОРОШЕГО РЕЖИССЕРА»
Иногда актерам очень долго приходится искать свой театр или своего режиссера. Алефтине Евдокимовой повезло. Сразу после окончания института она нашла свою главную сцену – Малый театр. Актриса преданно служит ему уже 46 лет, но время от времени снимается в кино. Сегодня народная артистка России Алефтина Николаевна Евдокимова принимает поздравления с юбилеем. Рассказывают «Новости культуры».
АЛЕФТИНА ЕВДОКИМОВА: «Я ХОЧУ РОЛЬ И ХОРОШЕГО РЕЖИССЕРА»
Иногда актерам очень долго приходится искать свой театр или своего режиссера. Алефтине Евдокимовой повезло. Сразу после окончания института она нашла свою главную сцену – Малый театр. Актриса преданно служит ему уже 46 лет, но время от времени снимается в кино. Сегодня народная артистка России Алефтина Николаевна Евдокимова принимает поздравления с юбилеем. Рассказывают «Новости культуры».
«Сколько ролей я сыграла? Я даже не знаю. Наверное, 58, 59...» – говорит она. На сцене Алефтина Евдокимова была и озорной девчонкой, и роковой красавицей, и даже императрицей. А сейчас ей хочется чего-то нового.
«Серьезного, глубокого, большого. И в кино хочется, чтобы меня использовали не как высшую знать, баронессу, а я хочу бабу сыграть деревенскую. Я могу», – заверяет она.
Конечно, может. Алефтина Николаевна ведь выросла на Кубани. В Москву она приехала с единственной целью – стать артисткой. «Мне говорили: «Девочка, ты, наверное, откуда-нибудь с юга». Я говорила: «А вы как догадались?»« – вспоминает Алефтина Николаевна.
Несмотря на говор, отсутствие медицинской справки и двойку по истории, она все равно поступила во ВГИК, на курс Михаила Ромма, и почти сразу получила первое приглашение в кино – на роль в картине «Человек-амфибия».
«Приехала вся группа и уговаривали Михаила Ильича Ромма, чтобы меня отпустили. Я стояла на коленях, цепляла его за брюки, плакала, чтобы он отпустил. Он сказал: «Хорошо, идите. Только вы у меня больше не будете на курсе»«, – рассказывает Евдокимова.
Она осталась. А на экране появилась уже дипломированной актрисой и в первой же роли стала олимпийской чемпионкой в картине «Серебряный тренер».
«У меня был дублер, но я делала очень много сама. Даже следы имею по сей день на ногах», – замечает она.
А еще осталась обида за то, что потом ее звали, в основном, в эпизоды. И Шахназаров, и Соловьев, и другие. Зато были главные роли в Малом театре. На прослушивание в Дом Островского Алефтина Евдокимова пришла сразу после ВГИКа.
«Ликсо, наша актриса, мне рассказывала, что они сидели: «Ну что, она же сниматься будет хотеть. Нам не надо» – «А мы ей запретим» – Ну, надо поговорить». Потом Бабочкин: «Красивая баба. Надо брать. У нас таких нет»«, – продолжает актриса.
Был период, когда в театре она играла по девятнадцать названий за сезон. Кто-то даже в шутку говорил: «Надо поставить Евдокимовой раскладушку в гримерке. Она все равно живет в театре». Сейчас она живет дома, но продолжает жить театром. Играет в четырех спектаклях и ни о чем не жалеет. Говорит, если бы была возможность начать жизнь заново, она оставила бы все без изменений. Со всеми горестями, болями. Когда-то Виктор Хохряков написал: «Будут розы, будут и слезы».
Розы – от поклонников. Слезы – в день рождения, но только от счастья. Кстати, лучший подарок к юбилею для Алефтины Николаевны – получить роль. «Я хочу роль и хорошего режиссера», – говорит она. Все остальное у нее есть. Дочь, внуки, друзья и любимый театр.
Новости «Культуры», 6 октября 2009 года
Иногда актерам очень долго приходится искать свой театр или своего режиссера. Алефтине Евдокимовой повезло. Сразу после окончания института она нашла свою главную сцену – Малый театр. Актриса преданно служит ему уже 46 лет, но время от времени снимается в кино. Сегодня народная артистка России Алефтина Николаевна Евдокимова принимает поздравления с юбилеем. Рассказывают «Новости культуры».
«Сколько ролей я сыграла? Я даже не знаю. Наверное, 58, 59...» – говорит она. На сцене Алефтина Евдокимова была и озорной девчонкой, и роковой красавицей, и даже императрицей. А сейчас ей хочется чего-то нового.
«Серьезного, глубокого, большого. И в кино хочется, чтобы меня использовали не как высшую знать, баронессу, а я хочу бабу сыграть деревенскую. Я могу», – заверяет она.
Конечно, может. Алефтина Николаевна ведь выросла на Кубани. В Москву она приехала с единственной целью – стать артисткой. «Мне говорили: «Девочка, ты, наверное, откуда-нибудь с юга». Я говорила: «А вы как догадались?»« – вспоминает Алефтина Николаевна.
Несмотря на говор, отсутствие медицинской справки и двойку по истории, она все равно поступила во ВГИК, на курс Михаила Ромма, и почти сразу получила первое приглашение в кино – на роль в картине «Человек-амфибия».
«Приехала вся группа и уговаривали Михаила Ильича Ромма, чтобы меня отпустили. Я стояла на коленях, цепляла его за брюки, плакала, чтобы он отпустил. Он сказал: «Хорошо, идите. Только вы у меня больше не будете на курсе»«, – рассказывает Евдокимова.
Она осталась. А на экране появилась уже дипломированной актрисой и в первой же роли стала олимпийской чемпионкой в картине «Серебряный тренер».
«У меня был дублер, но я делала очень много сама. Даже следы имею по сей день на ногах», – замечает она.
А еще осталась обида за то, что потом ее звали, в основном, в эпизоды. И Шахназаров, и Соловьев, и другие. Зато были главные роли в Малом театре. На прослушивание в Дом Островского Алефтина Евдокимова пришла сразу после ВГИКа.
«Ликсо, наша актриса, мне рассказывала, что они сидели: «Ну что, она же сниматься будет хотеть. Нам не надо» – «А мы ей запретим» – Ну, надо поговорить». Потом Бабочкин: «Красивая баба. Надо брать. У нас таких нет»«, – продолжает актриса.
Был период, когда в театре она играла по девятнадцать названий за сезон. Кто-то даже в шутку говорил: «Надо поставить Евдокимовой раскладушку в гримерке. Она все равно живет в театре». Сейчас она живет дома, но продолжает жить театром. Играет в четырех спектаклях и ни о чем не жалеет. Говорит, если бы была возможность начать жизнь заново, она оставила бы все без изменений. Со всеми горестями, болями. Когда-то Виктор Хохряков написал: «Будут розы, будут и слезы».
Розы – от поклонников. Слезы – в день рождения, но только от счастья. Кстати, лучший подарок к юбилею для Алефтины Николаевны – получить роль. «Я хочу роль и хорошего режиссера», – говорит она. Все остальное у нее есть. Дочь, внуки, друзья и любимый театр.
Новости «Культуры», 6 октября 2009 года
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
6 октября – юбилей народной артистки России Алефтины Николаевны Евдокимовой. От души присоединяемся к многочисленным поздравлениям в адрес актрисы и желаем Алефтине Николаевне крепкого здоровья, благополучия и свершения всех заветных желаний!
Подробнее
БОРИС ЛЮБИМОВ В ПРОГРАММЕ «НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ» НА РАДИО РОССИИ
Наш собеседник — профессор Борис Николаевич Любимов, заместитель художественного руководителя Малого театра по литературно-драматической части, в 2007-м году возглавивший Высшее театральное училище имени Щепкина, — именно эту должность Любимов сам считает своим основным местом работы...
Запись этой беседы слушайте в аудиофайле
Запись этой беседы слушайте в аудиофайле
БОРИС ЛЮБИМОВ В ПРОГРАММЕ «НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ» НА РАДИО РОССИИ
Наш собеседник — профессор Борис Николаевич Любимов, заместитель художественного руководителя Малого театра по литературно-драматической части, в 2007-м году возглавивший Высшее театральное училище имени Щепкина, — именно эту должность Любимов сам считает своим основным местом работы...
Запись этой беседы слушайте в аудиофайле
ЛЮБИМОВ: Еще я заведую кадедрой истории театра России в ГИТИСе, где веду курс. Но в Щепкинском училище я тоже преподаю, веду курс для актеров, посвященный проблемам современного театра.
- Получается, что именно через вас проходят драматические произведения, которые попадают (или не попадают) на сцену?
ЛЮБИМОВ: Совершенно верно, хотя окончательная воля здесь у художественного руководителя. Но советы часто даю именно я; это правда. Можно сказать, я определяю репертуарную политику, и косвенно — кадровую. Потому что процентов восемьдесят пять, а то и все девяносто труппы Малого театра составляют выпускники Щепкинского училища. Уже в 2007-м году часть курса Юрия Мефодьевича Соломина пришла в Малый театр, и в 2008-м году четыре человека с курса Виктора Ивановича Коршунова пришли в Малый, и в этом году двое наших выпускников профессоров Бейлиса и Иванова были приняты в театр. Так что уже даже на моей памяти труппа Малого театра увеличилась на десять человек...
- Как вы думаете, в каком соотношении, в какой связи находятся национальная безопасность и литературное, театральное наследие России? Ведь культура каждой нации — прежде всего ее самоидентификация... Согласны?
ЛЮБИМОВ: Абсолютно согласен. Это очень верно поставленная проблема, потому что, говоря о национальной безопасности, мы прежде всего, с одной стороны, представляем себе границу, которую защищают пограничники, и это действительно так. А дальше — самые главные, важные стратегические объекты, а дальше (и это характерно для нынешнего века) — охрана самой человеческой жизни. Но давайте подумаем: что, собственно, защищают наши пограничники? Я отвечу так: историю с географией. И еще культуру...
- Небольшая ремарка: пограничная линия может продвигаться в ту или другую сторону. Но культурная идентификация народа такой подвижностью не обладает...
ЛЮБИМОВ: Безусловно, это формальная сторона. Но, скажем, в XX-м веке историческая ситуация сложилась таким образом, что огромная часть русской культуры оказалась за пределами наших границ. И Бунин, и Шаляпин, и наши замечательные мыслители, оказавшиеся в эмиграции, — тоже наша культура.
И если даже говорить о нашем ближнем зарубежье, — сколько памятников культуры оставили наши писатели, деятели культуры в Крыму, на Украине, в Прибалтике! Сейчас меня зовут в Ригу сделать доклад о русском театре в Прибалтике, — это же серьезнейшая проблема. И конечно, бережное отношение к культуре, к прошлому — это и есть национальная безопасность, вне всякого сомнения...
- Появляются ли сегодня русские драматурги, которых можно если и не поставить рядом с Чеховым, но у которых по меньшей мере есть шанс выйти на русскую сцену и надолго остаться на ней? Чтобы это был хороший язык, достойная тема, помогающая нации самоидентифицироваться? Есть такие?
ЛЮБИМОВ: Это одна из наиболее болезненных, узловых проблем современного театра. Нельзя сказать, что таких авторов нет; скажем, в «Любимовке» постоянно собираются семинары драматургов. Есть драматурги, «вырвавшиеся» на сцену; их ставят. Можно говорить, насколько они пользуются успехом у широкого зрителя, но в своем кругу у них есть поддержка прессы и так далее; своего рода «фестивальная драматургия».
Чеховым там и не пахнет. Конечно, повторить Чехова невозможно, — я говорю о масштабе дарования; не пахнет и ни Горьким, ни Булгаковым. Но даже если не обращаться к Чехову, а просто вспомнить взлет нашего театра конца 50-60-х, отчасти — 70-х годов прошлого века: Розов, Арбузов, Радзинский, Володин; ныне здравствующие Зорин, Рощин.... С 60-х до конца века они определяли театр и, более того: часто к их пьесам возвращаются...
Радио России, 5 октября 2009 года
Наш собеседник — профессор Борис Николаевич Любимов, заместитель художественного руководителя Малого театра по литературно-драматической части, в 2007-м году возглавивший Высшее театральное училище имени Щепкина, — именно эту должность Любимов сам считает своим основным местом работы...
Запись этой беседы слушайте в аудиофайле
ЛЮБИМОВ: Еще я заведую кадедрой истории театра России в ГИТИСе, где веду курс. Но в Щепкинском училище я тоже преподаю, веду курс для актеров, посвященный проблемам современного театра.
- Получается, что именно через вас проходят драматические произведения, которые попадают (или не попадают) на сцену?
ЛЮБИМОВ: Совершенно верно, хотя окончательная воля здесь у художественного руководителя. Но советы часто даю именно я; это правда. Можно сказать, я определяю репертуарную политику, и косвенно — кадровую. Потому что процентов восемьдесят пять, а то и все девяносто труппы Малого театра составляют выпускники Щепкинского училища. Уже в 2007-м году часть курса Юрия Мефодьевича Соломина пришла в Малый театр, и в 2008-м году четыре человека с курса Виктора Ивановича Коршунова пришли в Малый, и в этом году двое наших выпускников профессоров Бейлиса и Иванова были приняты в театр. Так что уже даже на моей памяти труппа Малого театра увеличилась на десять человек...
- Как вы думаете, в каком соотношении, в какой связи находятся национальная безопасность и литературное, театральное наследие России? Ведь культура каждой нации — прежде всего ее самоидентификация... Согласны?
ЛЮБИМОВ: Абсолютно согласен. Это очень верно поставленная проблема, потому что, говоря о национальной безопасности, мы прежде всего, с одной стороны, представляем себе границу, которую защищают пограничники, и это действительно так. А дальше — самые главные, важные стратегические объекты, а дальше (и это характерно для нынешнего века) — охрана самой человеческой жизни. Но давайте подумаем: что, собственно, защищают наши пограничники? Я отвечу так: историю с географией. И еще культуру...
- Небольшая ремарка: пограничная линия может продвигаться в ту или другую сторону. Но культурная идентификация народа такой подвижностью не обладает...
ЛЮБИМОВ: Безусловно, это формальная сторона. Но, скажем, в XX-м веке историческая ситуация сложилась таким образом, что огромная часть русской культуры оказалась за пределами наших границ. И Бунин, и Шаляпин, и наши замечательные мыслители, оказавшиеся в эмиграции, — тоже наша культура.
И если даже говорить о нашем ближнем зарубежье, — сколько памятников культуры оставили наши писатели, деятели культуры в Крыму, на Украине, в Прибалтике! Сейчас меня зовут в Ригу сделать доклад о русском театре в Прибалтике, — это же серьезнейшая проблема. И конечно, бережное отношение к культуре, к прошлому — это и есть национальная безопасность, вне всякого сомнения...
- Появляются ли сегодня русские драматурги, которых можно если и не поставить рядом с Чеховым, но у которых по меньшей мере есть шанс выйти на русскую сцену и надолго остаться на ней? Чтобы это был хороший язык, достойная тема, помогающая нации самоидентифицироваться? Есть такие?
ЛЮБИМОВ: Это одна из наиболее болезненных, узловых проблем современного театра. Нельзя сказать, что таких авторов нет; скажем, в «Любимовке» постоянно собираются семинары драматургов. Есть драматурги, «вырвавшиеся» на сцену; их ставят. Можно говорить, насколько они пользуются успехом у широкого зрителя, но в своем кругу у них есть поддержка прессы и так далее; своего рода «фестивальная драматургия».
Чеховым там и не пахнет. Конечно, повторить Чехова невозможно, — я говорю о масштабе дарования; не пахнет и ни Горьким, ни Булгаковым. Но даже если не обращаться к Чехову, а просто вспомнить взлет нашего театра конца 50-60-х, отчасти — 70-х годов прошлого века: Розов, Арбузов, Радзинский, Володин; ныне здравствующие Зорин, Рощин.... С 60-х до конца века они определяли театр и, более того: часто к их пьесам возвращаются...
Радио России, 5 октября 2009 года
Подробнее
ВВОДЫ В СПЕКТАКЛЬ
Объявляются новые исполнители в спектакль «Тайны Мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве
ВВОДЫ В СПЕКТАКЛЬ
Объявляются новые исполнители в спектакль «Тайны Мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве
Придворная дама - Полина Долинская
Придворный – Андрей Манке
Объявляются новые исполнители в спектакль «Тайны Мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве
Придворная дама - Полина Долинская
Придворный – Андрей Манке
05.10.2009
Подробнее
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ОКТЯБРЯ ПО 11 ОКТЯБРЯ 2009 ГОДА
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ОКТЯБРЯ ПО 11 ОКТЯБРЯ 2009 ГОДА
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ОКТЯБРЯ ПО 11 ОКТЯБРЯ 2009 ГОДА
7 октября, основная сцена, «Горе от ума»: О.В.Молочная, О.Г.Жевакина, Э.А.Быстрицкая, Т.П.Панкова, Л.Г.Кичанова, Н.Л.Боронина, А.М.Жарова, Т.И.Короткова, И.В.Тельпугова, Д.Н.Подгорная, Т.А.Еремеева, А.И.Охлупина, С.Г.Аманова, Ю.М.Соломин, А.В.Вершинин, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, Ю.И.Каюров, Д.Д.Кознов, В.А.Дубровский, С.Л.Тезов, В.В.Дахненко, Д.Н.Зеничев, Г.Д.Сергеев, П.С.Жихарев, М.Г.Фоменко, Д.Н.Солодовник.
8 октября, основная сцена, «Мнимый больной»: Е.К.Глушенко, О.В.Молочная, Л.В.Титова, В.Куценко, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, Вл.Б.Носик, В.А.Низовой, К.В.Демин, И.С.Григорьев, М.А.Мартьянов, Д.Н.Курочка, Д.Н.Солодовник, С.И.Видинеев, Г.Н.Скряпкин.
9 октября, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты» (200-й спектакль): Л.Г.Кичанова, И.В.Муравьева (200), Э.А.Быстрицкая, Т.П.Панкова, О.Л.Пашкова (200), Г.Г.Микшун (200), Н.П.Швец, А.М.Жарова, А.В.Вершинин, А.С.Потапов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин (200), В.Г.Зотов, А.Ю.Ермаков, А.Т.Манке, И.С.Григорьев, Е.В.Куршинский.
10 октября, основная сцена, «Правда – хорошо, а счастье лучше»: Е.К.Глушенко, О.Г.Жевакина, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, Д.Н.Подгорная, Ю.В.Сафронова, Е.А.Кулешова, В.А.Низовой, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, С.А.Вещев, М.Г.Фоменко, И.С.Григорьев.
11 октября, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, О.Г.Жевакина, К.Е.Блохина, Л.А.Суворкина, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, О.Н.Абрамова, А.С.Потапов, Э.Е.Марцевич, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, В.А.Низовой, Вл.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, Д.А.Лабуш, Е.В.Арановский, В.В.Петров, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, В.В.Дахненко.
7 октября, сцена филиала, «Тайны Мадридского двора»: Т.Н.Лебедева, О.Л.Пашкова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, О.Н.Абрамова, А.Е.Иванова, И.А.Жерякова, Л.А.Милюзина, В.И.Езепов, В.В.Петров, К.В.Демин, А.Р.Хомятов, В.Г.Зотов, А.Н.Анохин, С.В.Потапов, В.А.Андрианов, Е.В.Арановский, Г.Н.Скряпкин, Д.А.Марин, П.В.Абрамов, А.Т.Манке.
8 октября, сцена филиала, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, С.Г.Аманова, Ю.В.Сафронова, Н.А.Титаева, Н.П.Швец, Е.А.Кулешова, Д.Д.Кознов, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, М.Г.Фоменко, С.Л.Тезов, Ф.Э.Марцевич, А.К.Вахтеров, А.Н.Анохин, С.А.Вещев, В.А.Андрианов, П.С.Жихарев, Е.В.Арановский, Д.А.Лабуш.
9 октября, сцена филиала, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.А.Милюзина, И.А.Жерякова, О.Н.Абрамова, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, А.Е.Иванова, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, К.В.Демин, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, Т.С.Каратаев, А.Е.Дривень, Г.О.Вавилов, М.А.Мартьянов.
10 октября, сцена филиала, «Касатка»: Е.Г.Харитонова, Т.Н.Лебедева, Л.А.Милюзина, Н.Л.Боронина, А.В.Коршунов, В.А.Дубровский, А.В.Вершинин, С.С.Еремеев, В.В.Дахненко, К.В.Демин.
10 октября, сцена филиала, «Любовный круг»: Э.А.Быстрицкая, В.В.Андреева, В.И.Бочкарев, А.В.Вершинин, Б.В.Клюев, В.Г.Зотов, П.Д.Складчиков.
11 октября, малая сцена филиала, «День на день не приходится»: И.В.Тельпугова, Е.О.Дмитриева, Л.А.Милюзина, Л.В.Ещенко, А.В.Коршунов, Д.Д.Кознов, С.В.Потапов, Д.Н.Зеничев, Д.А.Марин, В.А.Дубровский.
7 октября, основная сцена, «Горе от ума»: О.В.Молочная, О.Г.Жевакина, Э.А.Быстрицкая, Т.П.Панкова, Л.Г.Кичанова, Н.Л.Боронина, А.М.Жарова, Т.И.Короткова, И.В.Тельпугова, Д.Н.Подгорная, Т.А.Еремеева, А.И.Охлупина, С.Г.Аманова, Ю.М.Соломин, А.В.Вершинин, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, Ю.И.Каюров, Д.Д.Кознов, В.А.Дубровский, С.Л.Тезов, В.В.Дахненко, Д.Н.Зеничев, Г.Д.Сергеев, П.С.Жихарев, М.Г.Фоменко, Д.Н.Солодовник.
8 октября, основная сцена, «Мнимый больной»: Е.К.Глушенко, О.В.Молочная, Л.В.Титова, В.Куценко, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, Вл.Б.Носик, В.А.Низовой, К.В.Демин, И.С.Григорьев, М.А.Мартьянов, Д.Н.Курочка, Д.Н.Солодовник, С.И.Видинеев, Г.Н.Скряпкин.
9 октября, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты» (200-й спектакль): Л.Г.Кичанова, И.В.Муравьева (200), Э.А.Быстрицкая, Т.П.Панкова, О.Л.Пашкова (200), Г.Г.Микшун (200), Н.П.Швец, А.М.Жарова, А.В.Вершинин, А.С.Потапов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин (200), В.Г.Зотов, А.Ю.Ермаков, А.Т.Манке, И.С.Григорьев, Е.В.Куршинский.
10 октября, основная сцена, «Правда – хорошо, а счастье лучше»: Е.К.Глушенко, О.Г.Жевакина, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, Д.Н.Подгорная, Ю.В.Сафронова, Е.А.Кулешова, В.А.Низовой, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, С.А.Вещев, М.Г.Фоменко, И.С.Григорьев.
11 октября, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, О.Г.Жевакина, К.Е.Блохина, Л.А.Суворкина, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, О.Н.Абрамова, А.С.Потапов, Э.Е.Марцевич, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, В.А.Низовой, Вл.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, Д.А.Лабуш, Е.В.Арановский, В.В.Петров, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, В.В.Дахненко.
7 октября, сцена филиала, «Тайны Мадридского двора»: Т.Н.Лебедева, О.Л.Пашкова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, О.Н.Абрамова, А.Е.Иванова, И.А.Жерякова, Л.А.Милюзина, В.И.Езепов, В.В.Петров, К.В.Демин, А.Р.Хомятов, В.Г.Зотов, А.Н.Анохин, С.В.Потапов, В.А.Андрианов, Е.В.Арановский, Г.Н.Скряпкин, Д.А.Марин, П.В.Абрамов, А.Т.Манке.
8 октября, сцена филиала, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, С.Г.Аманова, Ю.В.Сафронова, Н.А.Титаева, Н.П.Швец, Е.А.Кулешова, Д.Д.Кознов, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, М.Г.Фоменко, С.Л.Тезов, Ф.Э.Марцевич, А.К.Вахтеров, А.Н.Анохин, С.А.Вещев, В.А.Андрианов, П.С.Жихарев, Е.В.Арановский, Д.А.Лабуш.
9 октября, сцена филиала, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.А.Милюзина, И.А.Жерякова, О.Н.Абрамова, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, А.Е.Иванова, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, К.В.Демин, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, Т.С.Каратаев, А.Е.Дривень, Г.О.Вавилов, М.А.Мартьянов.
10 октября, сцена филиала, «Касатка»: Е.Г.Харитонова, Т.Н.Лебедева, Л.А.Милюзина, Н.Л.Боронина, А.В.Коршунов, В.А.Дубровский, А.В.Вершинин, С.С.Еремеев, В.В.Дахненко, К.В.Демин.
10 октября, сцена филиала, «Любовный круг»: Э.А.Быстрицкая, В.В.Андреева, В.И.Бочкарев, А.В.Вершинин, Б.В.Клюев, В.Г.Зотов, П.Д.Складчиков.
11 октября, малая сцена филиала, «День на день не приходится»: И.В.Тельпугова, Е.О.Дмитриева, Л.А.Милюзина, Л.В.Ещенко, А.В.Коршунов, Д.Д.Кознов, С.В.Потапов, Д.Н.Зеничев, Д.А.Марин, В.А.Дубровский.
Подробнее
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: ПРЕЛЕСТЬ НАШЕЙ ПРОФЕССИИ В ТОМ, ЧТО ТРУДИШЬСЯ В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ
Сейчас роль Городничего исполняет народный артист России Александр Потапов. На сцене Малого театра он играет уже 50 лет. Кроме того, у него более 70 киноработ, в том числе в Голливуде. Его героев всегда отличает необыкновенный «аппетит к жизни»...
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: ПРЕЛЕСТЬ НАШЕЙ ПРОФЕССИИ В ТОМ, ЧТО ТРУДИШЬСЯ В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ
В Казани продолжаются гастроли Государственного академического Малого театра. Москвичи привезли свои лучшие, легендарные спектакли: «Ревизор», «Горе от ума», «На всякого мудреца довольно простоты», «Власть тьмы»... Особо стоит сказать о «Ревизоре». Когда-то Малый театр стал «первооткрывателем» этой пьесы. Нет, премьера «Ревизора» состоялась в 1836 году в Александринском театре. Однако именно спектакль Малого театра «принял» сам Гоголь.
Нынешняя постановка — режиссерский дебют художественного руководителя театра, народного артиста СССР Юрия Соломина. Когда-то он играл в этой пьесе Хлестакова вместе с Евгением Весником — Городничим. Сейчас роль Городничего исполняет народный артист России Александр Потапов. На сцене Малого театра он играет уже 50 лет. Кроме того, у него более 70 киноработ, в том числе в Голливуде. Его героев всегда отличает необыкновенный «аппетит к жизни», да и сам Александр Потапов поражает жизненной энергией, молодостью своей души. Общение с ним стало настоящим праздником. Таким же праздником, каким для него самого поныне является театр.
- Александр Сергеевич, Малый театр, как никакой другой, имеет права на бессмертную пьесу Гоголя, ведь их театру «даровал» сам классик...
- Да, мы можем показать даже место, где сидел Гоголь. Кресло, конечно, уже не то, но стены-то те...
- Тогда Городничего играл великий Щепкин... В вашем исполнении это уже не гротесковый персонаж, а личность — со своими слабостями, но и своими сильными сторонами... Как вы пришли к такому пониманию образа?
- Здесь дело, наверно, в менталитете... Ведь раньше было как, буржуи — плохие люди, а крестьяне — люди хорошие. Мы же понимаем, что это неправда. Среди тех и других встречаются разные люди. Если говорить о современных чиновниках — вы только столкнитесь с ними, это же страшно. Ты будешь бить себя в грудь, а он и пальцем не шевельнет, пока не дашь взятку. Но с другой стороны — посмотрите на этих людей изнутри. Они ведь настолько зависимы... Перед одним они будут сидеть вальяжно, с другого чуть ли не пылинки сдувать. Иначе им просто не усидеть. Это очень тяжелое дело... Каждый «маленький царь жизни» может попасть в такие же обстоятельства, что и Городничий. В этом смысле я верю в Бога — верю и знаю по своему жизненному опыту, что за нечестные поступки жизнь обязательно отплатит той же монетой.
- А какие были ощущения, когда вы узнали о распределении на роль Городничего?
- Ну, ничего с неба просто так не падает... Это была для меня третья постановка «Ревизора». Знаете, ведь у каждого есть своя старческая роль (смеется). Я видел много неудачных постановок «Ревизора» и несколько блестящих.
- Какие блестящие?
- «Ревизор» в постановке Игоря Ильинского. Он тоже исполнял роль Городничего, хотя был уже очень стар. Блестяще играл Городничего и замечательный артист нашего театра Евгений Яковлевич Весник. И вообще, я сделал для себя вывод, что Малый к юмору относится по-особому: по-настоящему смешно не тогда, когда тебя смешат. Надо искать в комедии трагедию, а в трагедии — комедию. Тогда будет смешно. Тогда это и будет правдой. Мой Городничий — это симбиоз актерских работ и, конечно, моего собственного видения.
- Александр Сергеевич, вашим мастером в Театральном училище имени Щепкина был легендарный артист МХТ Леонид Волков, соратник Станиславского и его партнер по сцене. Какие фразы, заветы вашего мастера особенно вам запомнились?
- Вы знаете, у меня был очень мягкий, спокойный мастер. Он часто говорил, что мы должны быть здоровы, потому что без хорошего здоровья в театре не сделаешь ничего. «Береги здоровье, если хочешь быть артистом», — говорил Леонид Андреевич. А еще он считал, что никаких гениев нет, никто ничего не сделает в одиночку. Потому что если партнер не поможет, не даст тебе «подушку», то и ты не «прыгнешь». «Запомните, — говорил он, — театр — это коллективное искусство».
- Малый называют верным хранителем традиций русской театральной школы. А что для вас является воплощением этих традиций?
- Вы знаете, не было бы Юрия Мефодиевича Соломина, не было бы современного Малого театра — ставили бы мы тоже пьесы под американцев, «новую драму»... Ведь что такое «традиция»? Как вам сказать... Любить родителей — это традиция? Это жизненная необходимость! Если у тебя нет понимания их роли в твоей жизни — ты никогда не станешь приличным человеком. Это как дважды два. А в чем для меня впервые выразилась эта традиция Малого театра... Это было настоящее потрясение. Помню, будучи еще почти мальчишкой, я бежал по театральному фойе, что-то пел, чуть ли не кричал. И вдруг вижу — о боже! — сидят Царев, Турчанинова, Яблочкина... Знаменитые актеры, а Царев вообще директор театра! Я, естественно, испугался. Жду, что Царев встанет сейчас и отчитает меня — дескать, что же вы так орете, как смеете кричать в этих стенах. А он встал и первым делом мне сказал: «Здравствуйте». Человек, который мог меня просто «из куля в рогожу», первым со мной поздоровался. Вот что для меня традиции Малого театра...
- А что вас больше всего раздражает в современном театре?
- Целенаправленное разрушение нашей культуры. Западный театр, я считаю, — это катастрофа. Это распад театрального искусства. Недавно посмотрел в «Современнике» «Горе от ума». Поставил приезжий режиссер, литовец. Ставить пьесу о русском дворянстве, о нашей ментальности, о наших традициях как что-то деревенское, где Фамусов — грубый человек в халате рубит на пеньке книги топором, а Софья бегает за поленницу к цинковому ведру?.. По-моему, этот режиссер просто не воспринимает нашу культуру и не понимает ее. Для меня что главное в этой пьесе? Мне нравится, что Чацкий высокообразован, я вижу, что он ищет в людях и как он к ним относится... А тот режиссер увидел только дикость нашей жизни. Театр сейчас приблизительно так и устроен — самовыражение на первом месте. Или то, как Серебренников интерпретировал «Лес» Островского в МХТ... Это ложь. Эти спектакли — не праздник. Их цель — удивить. И самое страшное, что они ничего не дают зрителю.
- Большинство зрителей знают вас по киноработам. Сейчас, оглядываясь назад, вы можете сказать, что дал вам кинематограф и что — театр?
- Поначалу я думал, что театр — это главное. Мне очень много предлагали сниматься, но я не все предложения принимал, так как театр был на первом месте. Потом наступил период, когда я корил себя за то, что не снимался больше. Но сейчас, когда прошло время, я понимаю, что театр остался театром, а кино уже ничто по сравнению с телевидением. Вот сейчас я снялся у Прошкина в фильме «Чудо» в роли Хрущева. И, по-моему, она получилась. Во многом, кстати, благодаря тому, что когда-то я снялся с Роланом Быковым в фильме «Серые волки», где сыграл сына Хрущева. Но где этот фильм сейчас увидишь? А ведь он получил награду на Московском кинофестивале, поехал на Венецианский... Театр — это великая вещь, одно из непременных условий жизни городского человека, которое дает ощущение ее полноты. Это как дарить цветы любимой женщине — ты можешь дарить их, а можешь не дарить. Это твое дело, хочешь ты получить эти эмоции или нет.
- Спрашиваете ли вы себя, зачем пришли в эту профессию?
- Вы знаете, у меня первая жена была актриса. Когда мы с ней ссорились, она вопрошала: «Ну вот зачем ты стал артистом?» Я отвечал: «Потому что вырос в военной среде и уже устал от этого к 18 годам. Мне хотелось чего-то другого». «Ну вот, в этом весь ты, — говорила она. — А я хотела нести людям прекрасное». Я всегда громко смеялся, но объяснить ей не мог... Для того чтобы дарить прекрасное на сцене, надо понюхать очень много пороху. Надо очень много трудиться. Но вся прелесть нашей профессии в том, что ты трудишься в прекрасной компании.
- Не могу не задать вопрос о Казани. Какие у вас ассоциации с нашим городом? И разглядели ли вы его в такую пасмурную погоду?
- Что вы, Казань очень красивый город. По-моему, вам повезло. Ведь мы очень много ездим, видим много театров. Вот, например, в некоторых городах фасад театра очень богатый, а зайдешь за кулисы — тесные гримерные, грязь... Чем мне нравится театр Камала — здесь что зрительская часть, что профессиональная одинаково удобны и красивы. Это очень важно. А сам город... Это ведь старейший культурный центр — университетский! Мне нравится, что здесь есть симбиоз культур — я это вижу. Здесь родились Шаляпин, другие великие люди — и это не может пройти даром.... Ну и, конечно, Качалов — знаменитый артист МХАТа, который уезжать отсюда не хотел. Еще в училище я слышал эту легенду: когда Качалову позвонили и сказали, что его приглашает к себе в театр Станиславский, он ответил: «В Москве знают Станиславского, а в Казани знают Качалова».
Айгуль ДАВЛЕТШИНА
Республика Татарстан, 26 сентября 2009 года
В Казани продолжаются гастроли Государственного академического Малого театра. Москвичи привезли свои лучшие, легендарные спектакли: «Ревизор», «Горе от ума», «На всякого мудреца довольно простоты», «Власть тьмы»... Особо стоит сказать о «Ревизоре». Когда-то Малый театр стал «первооткрывателем» этой пьесы. Нет, премьера «Ревизора» состоялась в 1836 году в Александринском театре. Однако именно спектакль Малого театра «принял» сам Гоголь.
Нынешняя постановка — режиссерский дебют художественного руководителя театра, народного артиста СССР Юрия Соломина. Когда-то он играл в этой пьесе Хлестакова вместе с Евгением Весником — Городничим. Сейчас роль Городничего исполняет народный артист России Александр Потапов. На сцене Малого театра он играет уже 50 лет. Кроме того, у него более 70 киноработ, в том числе в Голливуде. Его героев всегда отличает необыкновенный «аппетит к жизни», да и сам Александр Потапов поражает жизненной энергией, молодостью своей души. Общение с ним стало настоящим праздником. Таким же праздником, каким для него самого поныне является театр.
- Александр Сергеевич, Малый театр, как никакой другой, имеет права на бессмертную пьесу Гоголя, ведь их театру «даровал» сам классик...
- Да, мы можем показать даже место, где сидел Гоголь. Кресло, конечно, уже не то, но стены-то те...
- Тогда Городничего играл великий Щепкин... В вашем исполнении это уже не гротесковый персонаж, а личность — со своими слабостями, но и своими сильными сторонами... Как вы пришли к такому пониманию образа?
- Здесь дело, наверно, в менталитете... Ведь раньше было как, буржуи — плохие люди, а крестьяне — люди хорошие. Мы же понимаем, что это неправда. Среди тех и других встречаются разные люди. Если говорить о современных чиновниках — вы только столкнитесь с ними, это же страшно. Ты будешь бить себя в грудь, а он и пальцем не шевельнет, пока не дашь взятку. Но с другой стороны — посмотрите на этих людей изнутри. Они ведь настолько зависимы... Перед одним они будут сидеть вальяжно, с другого чуть ли не пылинки сдувать. Иначе им просто не усидеть. Это очень тяжелое дело... Каждый «маленький царь жизни» может попасть в такие же обстоятельства, что и Городничий. В этом смысле я верю в Бога — верю и знаю по своему жизненному опыту, что за нечестные поступки жизнь обязательно отплатит той же монетой.
- А какие были ощущения, когда вы узнали о распределении на роль Городничего?
- Ну, ничего с неба просто так не падает... Это была для меня третья постановка «Ревизора». Знаете, ведь у каждого есть своя старческая роль (смеется). Я видел много неудачных постановок «Ревизора» и несколько блестящих.
- Какие блестящие?
- «Ревизор» в постановке Игоря Ильинского. Он тоже исполнял роль Городничего, хотя был уже очень стар. Блестяще играл Городничего и замечательный артист нашего театра Евгений Яковлевич Весник. И вообще, я сделал для себя вывод, что Малый к юмору относится по-особому: по-настоящему смешно не тогда, когда тебя смешат. Надо искать в комедии трагедию, а в трагедии — комедию. Тогда будет смешно. Тогда это и будет правдой. Мой Городничий — это симбиоз актерских работ и, конечно, моего собственного видения.
- Александр Сергеевич, вашим мастером в Театральном училище имени Щепкина был легендарный артист МХТ Леонид Волков, соратник Станиславского и его партнер по сцене. Какие фразы, заветы вашего мастера особенно вам запомнились?
- Вы знаете, у меня был очень мягкий, спокойный мастер. Он часто говорил, что мы должны быть здоровы, потому что без хорошего здоровья в театре не сделаешь ничего. «Береги здоровье, если хочешь быть артистом», — говорил Леонид Андреевич. А еще он считал, что никаких гениев нет, никто ничего не сделает в одиночку. Потому что если партнер не поможет, не даст тебе «подушку», то и ты не «прыгнешь». «Запомните, — говорил он, — театр — это коллективное искусство».
- Малый называют верным хранителем традиций русской театральной школы. А что для вас является воплощением этих традиций?
- Вы знаете, не было бы Юрия Мефодиевича Соломина, не было бы современного Малого театра — ставили бы мы тоже пьесы под американцев, «новую драму»... Ведь что такое «традиция»? Как вам сказать... Любить родителей — это традиция? Это жизненная необходимость! Если у тебя нет понимания их роли в твоей жизни — ты никогда не станешь приличным человеком. Это как дважды два. А в чем для меня впервые выразилась эта традиция Малого театра... Это было настоящее потрясение. Помню, будучи еще почти мальчишкой, я бежал по театральному фойе, что-то пел, чуть ли не кричал. И вдруг вижу — о боже! — сидят Царев, Турчанинова, Яблочкина... Знаменитые актеры, а Царев вообще директор театра! Я, естественно, испугался. Жду, что Царев встанет сейчас и отчитает меня — дескать, что же вы так орете, как смеете кричать в этих стенах. А он встал и первым делом мне сказал: «Здравствуйте». Человек, который мог меня просто «из куля в рогожу», первым со мной поздоровался. Вот что для меня традиции Малого театра...
- А что вас больше всего раздражает в современном театре?
- Целенаправленное разрушение нашей культуры. Западный театр, я считаю, — это катастрофа. Это распад театрального искусства. Недавно посмотрел в «Современнике» «Горе от ума». Поставил приезжий режиссер, литовец. Ставить пьесу о русском дворянстве, о нашей ментальности, о наших традициях как что-то деревенское, где Фамусов — грубый человек в халате рубит на пеньке книги топором, а Софья бегает за поленницу к цинковому ведру?.. По-моему, этот режиссер просто не воспринимает нашу культуру и не понимает ее. Для меня что главное в этой пьесе? Мне нравится, что Чацкий высокообразован, я вижу, что он ищет в людях и как он к ним относится... А тот режиссер увидел только дикость нашей жизни. Театр сейчас приблизительно так и устроен — самовыражение на первом месте. Или то, как Серебренников интерпретировал «Лес» Островского в МХТ... Это ложь. Эти спектакли — не праздник. Их цель — удивить. И самое страшное, что они ничего не дают зрителю.
- Большинство зрителей знают вас по киноработам. Сейчас, оглядываясь назад, вы можете сказать, что дал вам кинематограф и что — театр?
- Поначалу я думал, что театр — это главное. Мне очень много предлагали сниматься, но я не все предложения принимал, так как театр был на первом месте. Потом наступил период, когда я корил себя за то, что не снимался больше. Но сейчас, когда прошло время, я понимаю, что театр остался театром, а кино уже ничто по сравнению с телевидением. Вот сейчас я снялся у Прошкина в фильме «Чудо» в роли Хрущева. И, по-моему, она получилась. Во многом, кстати, благодаря тому, что когда-то я снялся с Роланом Быковым в фильме «Серые волки», где сыграл сына Хрущева. Но где этот фильм сейчас увидишь? А ведь он получил награду на Московском кинофестивале, поехал на Венецианский... Театр — это великая вещь, одно из непременных условий жизни городского человека, которое дает ощущение ее полноты. Это как дарить цветы любимой женщине — ты можешь дарить их, а можешь не дарить. Это твое дело, хочешь ты получить эти эмоции или нет.
- Спрашиваете ли вы себя, зачем пришли в эту профессию?
- Вы знаете, у меня первая жена была актриса. Когда мы с ней ссорились, она вопрошала: «Ну вот зачем ты стал артистом?» Я отвечал: «Потому что вырос в военной среде и уже устал от этого к 18 годам. Мне хотелось чего-то другого». «Ну вот, в этом весь ты, — говорила она. — А я хотела нести людям прекрасное». Я всегда громко смеялся, но объяснить ей не мог... Для того чтобы дарить прекрасное на сцене, надо понюхать очень много пороху. Надо очень много трудиться. Но вся прелесть нашей профессии в том, что ты трудишься в прекрасной компании.
- Не могу не задать вопрос о Казани. Какие у вас ассоциации с нашим городом? И разглядели ли вы его в такую пасмурную погоду?
- Что вы, Казань очень красивый город. По-моему, вам повезло. Ведь мы очень много ездим, видим много театров. Вот, например, в некоторых городах фасад театра очень богатый, а зайдешь за кулисы — тесные гримерные, грязь... Чем мне нравится театр Камала — здесь что зрительская часть, что профессиональная одинаково удобны и красивы. Это очень важно. А сам город... Это ведь старейший культурный центр — университетский! Мне нравится, что здесь есть симбиоз культур — я это вижу. Здесь родились Шаляпин, другие великие люди — и это не может пройти даром.... Ну и, конечно, Качалов — знаменитый артист МХАТа, который уезжать отсюда не хотел. Еще в училище я слышал эту легенду: когда Качалову позвонили и сказали, что его приглашает к себе в театр Станиславский, он ответил: «В Москве знают Станиславского, а в Казани знают Качалова».
Айгуль ДАВЛЕТШИНА
Республика Татарстан, 26 сентября 2009 года
03.10.2009
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
3 октября – день рождения актрисы Малого театра Ирины Александровны Жеряковой. От души поздравляем Ирину и желаем ей крепкого здоровья, удачи и неиссякаемого вдохновения в работе!
02.10.2009
Подробнее
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ МАЛОГО ТЕАТРА ЮРИЙ СОЛОМИН: «Я ТОЖЕ ГОТОВЛЮ СЕБЕ ПРЕЕМНИКА»
254-й сезон в столичном Малом театре должен стать одним из самых насыщенных: напряженный гастрольный график, несколько премьер, различные зрительские программы, работа с новыми технологиями. При этом театр не отказывается от своего главного принципа: хороший русский язык, классические постановки, традиционная актерская школа. Художественный руководитель Малого театра Юрий СОЛОМИН рассказал «Новым Известиям» и нашему журналу «Театрал» о том, как можно развиваться, оставаясь консерватором.
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ МАЛОГО ТЕАТРА ЮРИЙ СОЛОМИН: «Я ТОЖЕ ГОТОВЛЮ СЕБЕ ПРЕЕМНИКА»
254-й сезон в столичном Малом театре должен стать одним из самых насыщенных: напряженный гастрольный график, несколько премьер, различные зрительские программы, работа с новыми технологиями. При этом театр не отказывается от своего главного принципа: хороший русский язык, классические постановки, традиционная актерская школа. Художественный руководитель Малого театра Юрий СОЛОМИН рассказал «Новым Известиям» и нашему журналу «Театрал» о том, как можно развиваться, оставаясь консерватором.
– Малый театр, несмотря на жесткие рыночные условия и общую тенденцию к увеселению публики, не изменяет своим традициям. Это трудно?
– Нас часто обвиняют в традиционности, скептически относятся к нам, говоря пренебрежительно: «Ну Малый – театр традиционный!» Наверное, критиканам хотелось бы прицепиться по более крупным поводам, но пока крупнее нет. Наши артисты снимаются в кино, а значит – популярны, и зритель к нам ходит. А на некоторых критиков и рецензентов можно было бы и в суд подать. У нас же люди подают в суд за оскорбление чести и достоинства? Почему организация не может? Ведь с помощью подобных статей они отнимают у нас зрителя! А традиция – это века. Если говорить честно, мы многие традиции в спешном порядке отменили, и теперь медленно их вводим. А лучше было бы так же спешно их вернуть. А что сейчас делается со школой и образованием!
– Кстати, ЕГЭ отразилось на приеме в Щепкинское училище?
– Да мы все равно возьмем тех, кто нам нужен, – талантливых. А баллы наберем. У нас ЕГЭ не проходит никак.
– И новые словари, вас, наверное, порадовали…
– Это вообще кошмар. Я уже теперь не знаю, где ставить ударение в фамилии нашего министра образования. У меня есть словарь пьес Островского – там объяснены все слова, которые мы уже плохо помним или относимся к ним с юмором. Так вот, обычно все отрицательные, комедийные герои у Островского говорят «утренний кофий», и зрительный зал смеется. У нас и так достаточно мути всякой в языке, даже полублатная «малява» есть. «Малява» – какое звучание красивое, мне нравится, но это слово определенного слоя людей, и мы не должны его употреблять со сцены, с эстрады, даже просто в обществе.
– А внучка на интернет-языке с вами не разговаривает?
– Со мной и бабушкой – конечно, нет. Я примерно догадываюсь, какие слова она употребляет, но, слава Богу, что она уже грамотный человек и с детства знает, как правильно говорить. У нас семья интеллигентская – старая, театральная. Мы пахари из «среднего уровня зажиточности», как принято сейчас говорить. Мы из тех, кто знает, как надо зарабатывать. Из тех, кто знает, что такое работать, пахать, получать инфаркты. Ведь все артисты, получившие за последние два-три года инфаркты и инсульты, не от хорошей жизни их получили. Это ненормированный рабочий день сказывается. А что такое «ненормированный рабочий день»? Это утром репетиция, днем съемки, а вечером спектакль. А нормальный артист должен днем, перед вечерним спектаклем, обязательно отдохнуть, собраться. Мне жена закатывает такие скандалы, если я хотя бы час не полежу. Буду я спать или нет, дело десятое, но поскольку она сама актриса и педагог, то понимает, как это для меня важно. ...Иногда нам приходится поднимать с кровати больного артиста, вызывать его в театр на спектакль. А ведь бывает, что болезнь настигает человека в два часа дня, а вечером уже спектакль, притом что билеты все проданы, а еще автобусы приехали из Подмосковья. И вот мы просим – сыграй! А у него давление, которое – первая ступень к инсульту. Иногда и сам артист звонит: «Обеспечьте мне машину, я играть буду». Мы не имеем права пускать больного на сцену, для этого есть второй состав, но бывает, что нет другого артиста. И тогда – приезжает больным и готовится выйти на сцену. Бывало, что врачи «скорой» запрещали играть, но артист писал расписку и все равно выходил на сцену. Некоторые доктора остаются посмотреть на развитие болезни, после первого акта меряют давление вышедшему со сцены – а оно нормальное.
– Значит, правда, что сцена лечит? Такое, действительно, бывает?
– Бывает-бывает. Я не сказки вам рассказываю. У меня на глазах и не такое случалось. В одном спектакле артисту нужно было что-то эмоционально крикнуть, он крикнул – и у него пошла кровь из носа. Да так обильно, я таких капель больше никогда не видел. И когда он увидел белый лист бумаги перед собой, залитый его кровью, а потом – круглые глаза партнера, кровь остановилась. Это – йога! Это самовнушение! Это собранность! Все боли уходят, радикулиты, насморки – все проходит. Все лекарства внутри нас самих. Когда-то я говорил медикам: жаль, что вы нами не интересуетесь, вы могли бы очень многое почерпнуть, не умертвляя животных, а человека изучая.
– В российских театрах очень много пожилых актеров, которые остаются без ролей и угасают стремительнее, чем могли бы. Почему в театрах так мало находится для них работы?
– У нас 130 человек в труппе. Среди них есть актеры, которые выходят на сцену в 96 лет, в 93 года, а о 70-летних я вообще не говорю – это по нашим меркам молодняк. Это, наверное, искусство жить и работать. Если есть работа, то человек выздоравливает. Да, мы не всегда всех можем обеспечить работой, но никого и никогда не увольняли из театра по возрасту. Напротив, мы им обещаем работу, это моя работа – сидеть в этом кабинете и обещать роли, а главное – не обманывать. Мы вот нашли на новый сезон пьесу Галина, там три роли, и две из них должны играть очень пожилые люди. Будут играть те, кому за 80. И я счастлив, что мы сделаем этот спектакль, это же продление срока актерской жизни. Дай Бог, чтобы они сыграли, а если сыграют, то будут играть не один сезон. Это лекарство, которое никто в мире не изобрел. Это настолько человечные моменты, которые заставляют человека или жить, или умирать. Но артисты – народ живучий, и у нас они долго живут, наверное, потому что традиции такие. Мы для старшего поколения делаем все возможное, при этом не ущемляя молодых. У нас человек тридцать молодых актеров, которых мы берем каждый год – они много играют.
– Отсев бывает?
– По разным жизненным обстоятельствам от нас иногда уходят. Но именно по жизненным – мы никого не увольняем. Я ни разу не подписал заявления об уходе. Хотя нет – один раз подписал, – но мы с директором Виктором Коршуновым знали, что делаем это сознательно: наказываем за выпивку. Пришел ко мне в кабинет этот артист, я вызвал жену его, она сидела и рыдала, а он мялся с краешку на стуле. Я издевался над ним как хотел! Получается, что и над ней тоже, к сожалению… Но результат был: он завязал. А приказ о его увольнении до сих пор лежит у меня в сейфе. Традиции Малого таковы, что на сцене никто не появляется нетрезвым. А получилось это так: еще во времена СССР мы приехали в Болгарию на гастроли, и в театральном буфете увидели: стоят и коньяк, и водка, и пиво разных сортов, и вина всевозможные. Ну что ж мы за паразиты такие, подумал я, почему не можем так же?! Вернулись мы, тогда еще не занимая этих должностей и кабинетов, но как только я стал худруком 22 года назад, сразу сказал – ну-ка, делаем актерский буфет. И уже больше двадцати лет у нас в буфете все стоит. И любой человек может прийти и выпить – нормально, рюмочку, с закуской, врачи даже рекомендуют. Самое главное – как подойти к спиртному.
– То есть у вас были в буфете спиртные напитки во время антиалкогольной кампании?
– Нет, я стал худруком Малого позже. А антиалкогольную кампанию я хорошо помню. Приехал с творческим вечером в Днепропетровск, и в гостинице с утра нас кормят завтраком: приносят бутерброды, чай. А я возьми, да и состри: «А коньяк?» Официантка смутилась и говорит: «А вы что, будете?» «Конечно! – отвечаю я, прекрасно зная, что этого не будет. – А как же!» Смотрю – приносит кофейник и кофейные чашки. «Нет, спасибо, – говорю, – я кофе не пью!» А она лепечет: «Там не кофе, а то, что вы просили!» Так что все законы будут действовать только в разумных пределах!
– И дисциплина у вас в театре, и своя школа, а актеры все равно снимаются в сериалах. Не ограничиваете?
– Конечно, не ограничиваю, сейчас – особенно. Только прошу всегда: «Смотрите внимательно, выбирайте!» Но, к сожалению, бывает, что попадаешь впросак. Меня тут уговорили сняться в небольшой роли – я снялся и понял, что этого делать было нельзя: с меня спрос другой. А основную сцену, из-за которой я и согласился, вырезали. В ней шла речь о стариках, выброшенных из жизни. Я играл одного известного артиста кино, который живет в деревне и никому не нужен. И сосед ему говорит: что ты за артист, у тебя даже мобильного телефона нет. А тот отвечает: если я понадоблюсь, меня найдут. Смысл был – и вдруг этого смысла не стало.
– А как режиссер с режиссером вы не могли поговорить с тем, кто делал фильм?
– После серьезного разговора кино немножко переснимается, но настроение уже испорчено. Поэтому я считаю, что, несмотря на занятость, надо соглашаться только на одну из главных ролей. Есть и те, кто понимает, что на моем имени можно выиграть. А это уже меня не устраивает: ведь каждый потом может ткнуть пальцем. Поэтому я своим актерам всегда говорю: выбирайте внимательно. И знаете, молодые приходят и советуются. Не знаю, надолго ли их хватит, но приходят и те, кто оканчивал Щепку три года назад. Не было такого, чтобы я сказал «нет». Просто настаиваю, чтобы подумали. А одной девочке просто посоветовал поговорить с папой. И она отказалась от съемок: видно папа ей сказал все то, что сказал бы я.
– А вам не кажется, что все в вашем театре держится на вас? То есть, если вам все надоест и вы решите посидеть на даче пару сезонов, тут все развалится, потому что театр уйдет в другие руки?
– Он не уйдет в другие руки: дело в том, что руки надо готовить. С Михаилом Ивановичем Царевым (предыдущий худрук Малого театра. – «НИ») у меня были тяжелые отношения. Я проработал в театре уже лет 25 и никогда до этого не заходил к нему в кабинет. Он вдруг вызвал меня, что-то стал рассказывать. Я сидел и не понимал – к чему он клонит. А потом он вдруг спросил: «У тебя есть мечта?» Это был 1972 год, у меня тогда еще были мечты. И я ответил – хочу сыграть Сирано. А надо сказать, что накануне мне нездоровилось, и я, лежа в постели, перечел пьесу. Дочка принесла мне лекарство – а я лежал и рыдал над письмом Сирано к Роксане. Дочка отдала мне стакан и долго смотрела мне в лицо. Прошел год. Царев меня вызвал и сказал: «Завтра на худсовете буду докладывать о репертуаре, скажу о «Сирано». Естественно, будут спрашивать – кто будет играть. Ставить будет Рачик Капланян, а ты – молчи как рыба». Через месяц появилось распределение, и я играл Сирано. Я сейчас понимаю, что это был хороший спектакль: я перестал его играть с 1982-го, разбившись прямо на сцене – повредил голову и позвоночник. В начале девяностых мы пытались возродить спектакль, я пытался пригласить другого артиста, но не случилось. Так спектакль и рассыпался. Но мне еще в 1996-м приходили письма с вопросами: когда же мы будем играть «Сирано де Бержерака»? Вот ради таких писем и стоит заниматься нашей профессией.
– Значит, вы уверены, что театр без вашей крепкой руки выстоит?
– У нас есть еще одна традиция – преемственности. И Царев, когда уже стал плохо себя чувствовать, однажды попросил меня сходить на государственное собрание. Зачем, как вы думаете?
– Проверял способности, наверное.
– Нет. Доверял. Когда он освободил служебную квартиру, переехав этажом ниже, то на его квартиру было очень много претендентов, и я в их число не входил. И он подписал квартиру мне. Я из этого делаю определенные выводы. Наверное, у него в уме что-то было. А потом, спустя несколько лет, коллектив меня избрал художественным руководителем – я единственный избранный руководитель коллектива за всю историю. Так что я тоже готовлю себе замену. Есть один человек в театре, который абсолютно подходит на роль моего преемника.
Полностью интервью с Юрием СОЛОМИНЫМ читайте в октябрьском номере журнала «Театральные Новые Известия – Театрал».
Анастасия Томская
«Новые известия», 2 октября 2009 года
254-й сезон в столичном Малом театре должен стать одним из самых насыщенных: напряженный гастрольный график, несколько премьер, различные зрительские программы, работа с новыми технологиями. При этом театр не отказывается от своего главного принципа: хороший русский язык, классические постановки, традиционная актерская школа. Художественный руководитель Малого театра Юрий СОЛОМИН рассказал «Новым Известиям» и нашему журналу «Театрал» о том, как можно развиваться, оставаясь консерватором.
– Малый театр, несмотря на жесткие рыночные условия и общую тенденцию к увеселению публики, не изменяет своим традициям. Это трудно?
– Нас часто обвиняют в традиционности, скептически относятся к нам, говоря пренебрежительно: «Ну Малый – театр традиционный!» Наверное, критиканам хотелось бы прицепиться по более крупным поводам, но пока крупнее нет. Наши артисты снимаются в кино, а значит – популярны, и зритель к нам ходит. А на некоторых критиков и рецензентов можно было бы и в суд подать. У нас же люди подают в суд за оскорбление чести и достоинства? Почему организация не может? Ведь с помощью подобных статей они отнимают у нас зрителя! А традиция – это века. Если говорить честно, мы многие традиции в спешном порядке отменили, и теперь медленно их вводим. А лучше было бы так же спешно их вернуть. А что сейчас делается со школой и образованием!
– Кстати, ЕГЭ отразилось на приеме в Щепкинское училище?
– Да мы все равно возьмем тех, кто нам нужен, – талантливых. А баллы наберем. У нас ЕГЭ не проходит никак.
– И новые словари, вас, наверное, порадовали…
– Это вообще кошмар. Я уже теперь не знаю, где ставить ударение в фамилии нашего министра образования. У меня есть словарь пьес Островского – там объяснены все слова, которые мы уже плохо помним или относимся к ним с юмором. Так вот, обычно все отрицательные, комедийные герои у Островского говорят «утренний кофий», и зрительный зал смеется. У нас и так достаточно мути всякой в языке, даже полублатная «малява» есть. «Малява» – какое звучание красивое, мне нравится, но это слово определенного слоя людей, и мы не должны его употреблять со сцены, с эстрады, даже просто в обществе.
– А внучка на интернет-языке с вами не разговаривает?
– Со мной и бабушкой – конечно, нет. Я примерно догадываюсь, какие слова она употребляет, но, слава Богу, что она уже грамотный человек и с детства знает, как правильно говорить. У нас семья интеллигентская – старая, театральная. Мы пахари из «среднего уровня зажиточности», как принято сейчас говорить. Мы из тех, кто знает, как надо зарабатывать. Из тех, кто знает, что такое работать, пахать, получать инфаркты. Ведь все артисты, получившие за последние два-три года инфаркты и инсульты, не от хорошей жизни их получили. Это ненормированный рабочий день сказывается. А что такое «ненормированный рабочий день»? Это утром репетиция, днем съемки, а вечером спектакль. А нормальный артист должен днем, перед вечерним спектаклем, обязательно отдохнуть, собраться. Мне жена закатывает такие скандалы, если я хотя бы час не полежу. Буду я спать или нет, дело десятое, но поскольку она сама актриса и педагог, то понимает, как это для меня важно. ...Иногда нам приходится поднимать с кровати больного артиста, вызывать его в театр на спектакль. А ведь бывает, что болезнь настигает человека в два часа дня, а вечером уже спектакль, притом что билеты все проданы, а еще автобусы приехали из Подмосковья. И вот мы просим – сыграй! А у него давление, которое – первая ступень к инсульту. Иногда и сам артист звонит: «Обеспечьте мне машину, я играть буду». Мы не имеем права пускать больного на сцену, для этого есть второй состав, но бывает, что нет другого артиста. И тогда – приезжает больным и готовится выйти на сцену. Бывало, что врачи «скорой» запрещали играть, но артист писал расписку и все равно выходил на сцену. Некоторые доктора остаются посмотреть на развитие болезни, после первого акта меряют давление вышедшему со сцены – а оно нормальное.
– Значит, правда, что сцена лечит? Такое, действительно, бывает?
– Бывает-бывает. Я не сказки вам рассказываю. У меня на глазах и не такое случалось. В одном спектакле артисту нужно было что-то эмоционально крикнуть, он крикнул – и у него пошла кровь из носа. Да так обильно, я таких капель больше никогда не видел. И когда он увидел белый лист бумаги перед собой, залитый его кровью, а потом – круглые глаза партнера, кровь остановилась. Это – йога! Это самовнушение! Это собранность! Все боли уходят, радикулиты, насморки – все проходит. Все лекарства внутри нас самих. Когда-то я говорил медикам: жаль, что вы нами не интересуетесь, вы могли бы очень многое почерпнуть, не умертвляя животных, а человека изучая.
– В российских театрах очень много пожилых актеров, которые остаются без ролей и угасают стремительнее, чем могли бы. Почему в театрах так мало находится для них работы?
– У нас 130 человек в труппе. Среди них есть актеры, которые выходят на сцену в 96 лет, в 93 года, а о 70-летних я вообще не говорю – это по нашим меркам молодняк. Это, наверное, искусство жить и работать. Если есть работа, то человек выздоравливает. Да, мы не всегда всех можем обеспечить работой, но никого и никогда не увольняли из театра по возрасту. Напротив, мы им обещаем работу, это моя работа – сидеть в этом кабинете и обещать роли, а главное – не обманывать. Мы вот нашли на новый сезон пьесу Галина, там три роли, и две из них должны играть очень пожилые люди. Будут играть те, кому за 80. И я счастлив, что мы сделаем этот спектакль, это же продление срока актерской жизни. Дай Бог, чтобы они сыграли, а если сыграют, то будут играть не один сезон. Это лекарство, которое никто в мире не изобрел. Это настолько человечные моменты, которые заставляют человека или жить, или умирать. Но артисты – народ живучий, и у нас они долго живут, наверное, потому что традиции такие. Мы для старшего поколения делаем все возможное, при этом не ущемляя молодых. У нас человек тридцать молодых актеров, которых мы берем каждый год – они много играют.
– Отсев бывает?
– По разным жизненным обстоятельствам от нас иногда уходят. Но именно по жизненным – мы никого не увольняем. Я ни разу не подписал заявления об уходе. Хотя нет – один раз подписал, – но мы с директором Виктором Коршуновым знали, что делаем это сознательно: наказываем за выпивку. Пришел ко мне в кабинет этот артист, я вызвал жену его, она сидела и рыдала, а он мялся с краешку на стуле. Я издевался над ним как хотел! Получается, что и над ней тоже, к сожалению… Но результат был: он завязал. А приказ о его увольнении до сих пор лежит у меня в сейфе. Традиции Малого таковы, что на сцене никто не появляется нетрезвым. А получилось это так: еще во времена СССР мы приехали в Болгарию на гастроли, и в театральном буфете увидели: стоят и коньяк, и водка, и пиво разных сортов, и вина всевозможные. Ну что ж мы за паразиты такие, подумал я, почему не можем так же?! Вернулись мы, тогда еще не занимая этих должностей и кабинетов, но как только я стал худруком 22 года назад, сразу сказал – ну-ка, делаем актерский буфет. И уже больше двадцати лет у нас в буфете все стоит. И любой человек может прийти и выпить – нормально, рюмочку, с закуской, врачи даже рекомендуют. Самое главное – как подойти к спиртному.
– То есть у вас были в буфете спиртные напитки во время антиалкогольной кампании?
– Нет, я стал худруком Малого позже. А антиалкогольную кампанию я хорошо помню. Приехал с творческим вечером в Днепропетровск, и в гостинице с утра нас кормят завтраком: приносят бутерброды, чай. А я возьми, да и состри: «А коньяк?» Официантка смутилась и говорит: «А вы что, будете?» «Конечно! – отвечаю я, прекрасно зная, что этого не будет. – А как же!» Смотрю – приносит кофейник и кофейные чашки. «Нет, спасибо, – говорю, – я кофе не пью!» А она лепечет: «Там не кофе, а то, что вы просили!» Так что все законы будут действовать только в разумных пределах!
– И дисциплина у вас в театре, и своя школа, а актеры все равно снимаются в сериалах. Не ограничиваете?
– Конечно, не ограничиваю, сейчас – особенно. Только прошу всегда: «Смотрите внимательно, выбирайте!» Но, к сожалению, бывает, что попадаешь впросак. Меня тут уговорили сняться в небольшой роли – я снялся и понял, что этого делать было нельзя: с меня спрос другой. А основную сцену, из-за которой я и согласился, вырезали. В ней шла речь о стариках, выброшенных из жизни. Я играл одного известного артиста кино, который живет в деревне и никому не нужен. И сосед ему говорит: что ты за артист, у тебя даже мобильного телефона нет. А тот отвечает: если я понадоблюсь, меня найдут. Смысл был – и вдруг этого смысла не стало.
– А как режиссер с режиссером вы не могли поговорить с тем, кто делал фильм?
– После серьезного разговора кино немножко переснимается, но настроение уже испорчено. Поэтому я считаю, что, несмотря на занятость, надо соглашаться только на одну из главных ролей. Есть и те, кто понимает, что на моем имени можно выиграть. А это уже меня не устраивает: ведь каждый потом может ткнуть пальцем. Поэтому я своим актерам всегда говорю: выбирайте внимательно. И знаете, молодые приходят и советуются. Не знаю, надолго ли их хватит, но приходят и те, кто оканчивал Щепку три года назад. Не было такого, чтобы я сказал «нет». Просто настаиваю, чтобы подумали. А одной девочке просто посоветовал поговорить с папой. И она отказалась от съемок: видно папа ей сказал все то, что сказал бы я.
– А вам не кажется, что все в вашем театре держится на вас? То есть, если вам все надоест и вы решите посидеть на даче пару сезонов, тут все развалится, потому что театр уйдет в другие руки?
– Он не уйдет в другие руки: дело в том, что руки надо готовить. С Михаилом Ивановичем Царевым (предыдущий худрук Малого театра. – «НИ») у меня были тяжелые отношения. Я проработал в театре уже лет 25 и никогда до этого не заходил к нему в кабинет. Он вдруг вызвал меня, что-то стал рассказывать. Я сидел и не понимал – к чему он клонит. А потом он вдруг спросил: «У тебя есть мечта?» Это был 1972 год, у меня тогда еще были мечты. И я ответил – хочу сыграть Сирано. А надо сказать, что накануне мне нездоровилось, и я, лежа в постели, перечел пьесу. Дочка принесла мне лекарство – а я лежал и рыдал над письмом Сирано к Роксане. Дочка отдала мне стакан и долго смотрела мне в лицо. Прошел год. Царев меня вызвал и сказал: «Завтра на худсовете буду докладывать о репертуаре, скажу о «Сирано». Естественно, будут спрашивать – кто будет играть. Ставить будет Рачик Капланян, а ты – молчи как рыба». Через месяц появилось распределение, и я играл Сирано. Я сейчас понимаю, что это был хороший спектакль: я перестал его играть с 1982-го, разбившись прямо на сцене – повредил голову и позвоночник. В начале девяностых мы пытались возродить спектакль, я пытался пригласить другого артиста, но не случилось. Так спектакль и рассыпался. Но мне еще в 1996-м приходили письма с вопросами: когда же мы будем играть «Сирано де Бержерака»? Вот ради таких писем и стоит заниматься нашей профессией.
– Значит, вы уверены, что театр без вашей крепкой руки выстоит?
– У нас есть еще одна традиция – преемственности. И Царев, когда уже стал плохо себя чувствовать, однажды попросил меня сходить на государственное собрание. Зачем, как вы думаете?
– Проверял способности, наверное.
– Нет. Доверял. Когда он освободил служебную квартиру, переехав этажом ниже, то на его квартиру было очень много претендентов, и я в их число не входил. И он подписал квартиру мне. Я из этого делаю определенные выводы. Наверное, у него в уме что-то было. А потом, спустя несколько лет, коллектив меня избрал художественным руководителем – я единственный избранный руководитель коллектива за всю историю. Так что я тоже готовлю себе замену. Есть один человек в театре, который абсолютно подходит на роль моего преемника.
Полностью интервью с Юрием СОЛОМИНЫМ читайте в октябрьском номере журнала «Театральные Новые Известия – Театрал».
Анастасия Томская
«Новые известия», 2 октября 2009 года
Подробнее
ВВОДЫ В СПЕКТАКЛИ
ВВОДЫ В СПЕКТАКЛИ
17 сентября в Казани в спектакле «Ревизор» роль Пуговицына первый раз сыграл артист Д.И.Лабуш.
19 сентября в Казани в спектакле «Власть тьмы» роль 2-й девки первый раз сыграла О.Г.Жевакина.
17 октября в спектакле «Не было ни гроша, да вдруг алтын» роль Шарманщика 1-й раз играет М.Н.Хрусталев.
17 сентября в Казани в спектакле «Ревизор» роль Пуговицына первый раз сыграл артист Д.И.Лабуш.
19 сентября в Казани в спектакле «Власть тьмы» роль 2-й девки первый раз сыграла О.Г.Жевакина.
17 октября в спектакле «Не было ни гроша, да вдруг алтын» роль Шарманщика 1-й раз играет М.Н.Хрусталев.
Подробнее
ПРОГРАММА ВЫСТУПЛЕНИЙ ОРКЕСТРА МАЛОГО ТЕАТРА В ОКТЯБРЕ
ПРОГРАММА ВЫСТУПЛЕНИЙ ОРКЕСТРА МАЛОГО ТЕАТРА В ОКТЯБРЕ
7 октября
Глазунов - Адажио из балета «Раймонда»
М.Глинка – «Вальс–Фантазия»
9 октября
Э.Григ - Две норвежские мелодии
В.Лютославский - Сюита «Пять мелодий»
18 октября
П.Чайковский- Сюита из балета «Щелкунчик»
21 октября
Р.Штраус - «Кавалер розы» Сюита вальсов
И.Штраус - Полька «На охоте»
28 октября
К.Сен-Санс - «Карнавал животных»
7 октября
Глазунов - Адажио из балета «Раймонда»
М.Глинка – «Вальс–Фантазия»
9 октября
Э.Григ - Две норвежские мелодии
В.Лютославский - Сюита «Пять мелодий»
18 октября
П.Чайковский- Сюита из балета «Щелкунчик»
21 октября
Р.Штраус - «Кавалер розы» Сюита вальсов
И.Штраус - Полька «На охоте»
28 октября
К.Сен-Санс - «Карнавал животных»
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
2 октября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Васильевича Бунакова. От души поздравляем актера и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых интересных творческих предложений!
01.10.2009
Подробнее
СЕРГЕЙ ПОТАПОВ
Уже с первой дебютной роли Сергея Потапова стало очевидно, что в Доме Островского он без работы не останется, столь идеально его внешний облик и актерская индивидуальность подошли к образу «молодого купчика», коих в спектаклях Малого театра неизменно превеликое множество...
СЕРГЕЙ ПОТАПОВ
Уже с первой дебютной роли Сергея Потапова стало очевидно, что в Доме Островского он без работы не останется, столь идеально его внешний облик и актерская индивидуальность подошли к образу «молодого купчика», коих в спектаклях Малого театра неизменно превеликое множество. И впрямь очень скоро вслед за одним явился и другой «сын богатого отца». Характеры героев, разумеется, оказались разными, но их принадлежность к некоему единому типажу была налицо. Однако не так давно в репертуаре артиста возник образ коммерсанта совсем иной формации...
Между тем, уже в дипломных спектаклях Театрального института имени Щепкина, где Потапов учился на курсе Виктора Ивановича Коршунова, его работы были весьма разнообразны: Труффальдино в «Слуге двух господ» и Чебутыкин в «Трех сестрах», начальник станции в «Безымянной звезде» и Шапкин в «Грозе». Хотя как и многие другие абитуриенты, он не один раз штурмовал двери театральных вузов и после первой неудачи даже успел поучиться на экономическом факультете. Однако «финансы и кредит» будущего актера, мягко говоря, мало привлекали. Зато уже с шести лет Сергей занимался танцем в балете «Останкино» при Большом детском хоре под руководством Виктора Попова, а также увлекался футболом, хоккеем и боксом. Правда, в школьные годы он не очень радовал родителей, в свое время закончивших Бауманский институт. И после того как Сергея однажды оставили на второй год, им пришлось перевести его в другую школу, которая по удачному стечению обстоятельств оказалась с театральным уклоном.
Полученная там подготовка серьезно помогла при поступлении в Щепкинское, где ныне молодой педагог Сергей Потапов уже сам преподает сценическую речь. Выбор предмета для него, очевидно, тоже неслучаен, поскольку еще во время учебы он получил I премию на VII Всероссийском межвузовском конкурсе артистов-чтецов имени Я. Смоленского за исполнение отрывка из пронзительно трагического произведения Виктора Астафьева «Прокляты и убиты». Тема Великой Отечественной войны, связанная с реальной биографией деда, вообще близка и дорога актеру. Также, будучи студентом, он снялся в роли молодого парня, погибшего в первые дни после капитуляции Германии, в фильме «Неслужебное задание». И если в театре Потапова сразу определили в герои Островского, то в кино в нем, очевидно, увидели типаж первой половины прошлого века. Неслучайно в числе его заметных экранных работ и телевизионная версия легендарной повести Юрия Трифонова «Дом на набережной», где актеру довелось сыграть судьбу человека, исковерканную тоталитарным строем, и пройти вместе со своим героем дистанцию в тридцать лет. Среди его ролей в фильмах «Мишень», «Юнкера», «Завтрашние заботы» одни более известны и удачны, другие — менее. Но, пожалуй, особенно обращает на себя внимание способность Сергея Потапова погружаться в атмосферу конкретной эпохи.
В Малом театре он по преимуществу пребывает во временах более далеких от дня сегодняшнего. Еще студентом четвертого курса Потапов вышел на знаменитые подмостки в спектакле «День на день не приходится», поставленном Александром Коршуновым по пьесе Островского «Тяжелые дни», и сразу стал лауреатом I премии конкурса «Московские дебюты». Его Андрей Титыч — трогательный, наивно чистый мальчик, доверчиво и испуганно глядящий на мир широко открытыми глазами, в которых то искрится восторг счастья, то блестят слезы отчаяния. Не желающий жить по чужой воле, но во всем подчиненный власти отца, он то затравленно мечется в каком-то надрывном изнеможении, то с задиристой отвагой бросается отстаивать свое право на самостоятельность. Сил же ему придает первая пылкая влюбленность, благодаря которой он и совершает стремительный «прыжок» от забавной неловкости к отчаянной решимости. Впрочем, прыжки, которым может позавидовать любой профессиональный танцор, артист демонстрирует и в самом прямом смысле слова. Когда от переизбытка чувств его Андрей Титыч пускается в удалой перепляс, то выделывает такие коленца, что в зале раздаются не только аплодисменты, но и «концертные» крики «Браво!» и «Молодец!» К своему простодушно непосредственному герою Сергей Потапов относится с добрым юмором и нежностью, ведь кроме привычного костюма в его герое нет ничего традиционно купеческого, и грубый торгашеский мир ему чужд и непонятен.
Отчасти таким же «своим среди чужих» оказывается в богатом отцовском доме и еще один «молодой купчик» из героев Островского — Гриша Разлюляев, которого Сергей Потапов сыграл в другом спектакле Александра Коршунова, «Бедность не порок». Потому так и тянет этого заводного, забавно неугомонного молодца в компанию веселых парней и девчат, с зажигательным азартом танцующих и распевающих озорные обрядовые песни. Правда, он поначалу слегка хорохорится, смешно важничая и с вызовом соря деньгами. Однако это скорее от неумелого, но искреннего желания понравиться и на равных влиться в круг участников светлого святочного гуляния. Ведь именно здесь ему позволят и лихо сплясать, и вдруг жалобно затянуть протяжную песню. Герой Потапова располагает к себе окружающих, конечно же, отнюдь не богатством, а своим искренним добродушием и легким нравом. Актер же становится одной из центральных фигур празднично музыкального спектакля еще и благодаря своей вокально-пластической подготовке, которая тут оказывается как нельзя кстати. В Грише, как и в Андрее Титыче, живут детекая непосредственность, открытость и чистота.
Эти черты, в целом свойственные актерской индивидуальности Сергея Потапова, изначально активно используются режиссерами. Неслучайно он играет мальчика Кая с обледеневшим, но оттаявшим сердцем в «Снежной королеве» — театральной интерпретации Е. Шварца по сказке X. Андерсена. Между тем, другой «мальчик» — Тишка в еще одном спектакле по Островскому, «Свои люди — сочтемся», — уже знает вкус наживы, и его сердце готово зачерстветь навсегда.
Именно это произошло с героем Потапова из горьковских «Детей солнца», поставленных Адольфом Шапиро. Расчетливый делец Миша по степени цинизма и хваткой напористости перещеголял даже своего предприимчивого отца. Стремительно пружинящей походкой перемещаясь по площадке, он цепким холодным взглядом смотрит на все вокруг лишь с позиции купли-продажи и назначает свою цену всему: от объектов недвижимости до живых людей. Так, с одинаковым деляческим рвением этот самоуверенный наглец «приценивается» к горничной и обсуждает коммерческую сделку с потенциальным клиентом. Нормальные человеческие чувства в нем атрофированы, и потому даже о смерти человека он может говорить лишь с язвительным равнодушием. Всего в нескольких сценах актеру удается передать весьма узнаваемый тип современного молодого человека, используя очень точные, хотя, возможно, и излишне гротескные краски. Но, пожалуй, для дальнейшей творческой биографии Сергея Потапова особенно важно то, что эта работа позволяет ему сделать шаг к острой характерности, повернув в противоположную сторону от уже хорошо освоенного им амплуа комедийно-лирического героя.
Марина Гаевская
Опубликовано в журнале «Театральная афиша», октябрь 2009 г. www.teatr. ru
Уже с первой дебютной роли Сергея Потапова стало очевидно, что в Доме Островского он без работы не останется, столь идеально его внешний облик и актерская индивидуальность подошли к образу «молодого купчика», коих в спектаклях Малого театра неизменно превеликое множество. И впрямь очень скоро вслед за одним явился и другой «сын богатого отца». Характеры героев, разумеется, оказались разными, но их принадлежность к некоему единому типажу была налицо. Однако не так давно в репертуаре артиста возник образ коммерсанта совсем иной формации...
Между тем, уже в дипломных спектаклях Театрального института имени Щепкина, где Потапов учился на курсе Виктора Ивановича Коршунова, его работы были весьма разнообразны: Труффальдино в «Слуге двух господ» и Чебутыкин в «Трех сестрах», начальник станции в «Безымянной звезде» и Шапкин в «Грозе». Хотя как и многие другие абитуриенты, он не один раз штурмовал двери театральных вузов и после первой неудачи даже успел поучиться на экономическом факультете. Однако «финансы и кредит» будущего актера, мягко говоря, мало привлекали. Зато уже с шести лет Сергей занимался танцем в балете «Останкино» при Большом детском хоре под руководством Виктора Попова, а также увлекался футболом, хоккеем и боксом. Правда, в школьные годы он не очень радовал родителей, в свое время закончивших Бауманский институт. И после того как Сергея однажды оставили на второй год, им пришлось перевести его в другую школу, которая по удачному стечению обстоятельств оказалась с театральным уклоном.
Полученная там подготовка серьезно помогла при поступлении в Щепкинское, где ныне молодой педагог Сергей Потапов уже сам преподает сценическую речь. Выбор предмета для него, очевидно, тоже неслучаен, поскольку еще во время учебы он получил I премию на VII Всероссийском межвузовском конкурсе артистов-чтецов имени Я. Смоленского за исполнение отрывка из пронзительно трагического произведения Виктора Астафьева «Прокляты и убиты». Тема Великой Отечественной войны, связанная с реальной биографией деда, вообще близка и дорога актеру. Также, будучи студентом, он снялся в роли молодого парня, погибшего в первые дни после капитуляции Германии, в фильме «Неслужебное задание». И если в театре Потапова сразу определили в герои Островского, то в кино в нем, очевидно, увидели типаж первой половины прошлого века. Неслучайно в числе его заметных экранных работ и телевизионная версия легендарной повести Юрия Трифонова «Дом на набережной», где актеру довелось сыграть судьбу человека, исковерканную тоталитарным строем, и пройти вместе со своим героем дистанцию в тридцать лет. Среди его ролей в фильмах «Мишень», «Юнкера», «Завтрашние заботы» одни более известны и удачны, другие — менее. Но, пожалуй, особенно обращает на себя внимание способность Сергея Потапова погружаться в атмосферу конкретной эпохи.
В Малом театре он по преимуществу пребывает во временах более далеких от дня сегодняшнего. Еще студентом четвертого курса Потапов вышел на знаменитые подмостки в спектакле «День на день не приходится», поставленном Александром Коршуновым по пьесе Островского «Тяжелые дни», и сразу стал лауреатом I премии конкурса «Московские дебюты». Его Андрей Титыч — трогательный, наивно чистый мальчик, доверчиво и испуганно глядящий на мир широко открытыми глазами, в которых то искрится восторг счастья, то блестят слезы отчаяния. Не желающий жить по чужой воле, но во всем подчиненный власти отца, он то затравленно мечется в каком-то надрывном изнеможении, то с задиристой отвагой бросается отстаивать свое право на самостоятельность. Сил же ему придает первая пылкая влюбленность, благодаря которой он и совершает стремительный «прыжок» от забавной неловкости к отчаянной решимости. Впрочем, прыжки, которым может позавидовать любой профессиональный танцор, артист демонстрирует и в самом прямом смысле слова. Когда от переизбытка чувств его Андрей Титыч пускается в удалой перепляс, то выделывает такие коленца, что в зале раздаются не только аплодисменты, но и «концертные» крики «Браво!» и «Молодец!» К своему простодушно непосредственному герою Сергей Потапов относится с добрым юмором и нежностью, ведь кроме привычного костюма в его герое нет ничего традиционно купеческого, и грубый торгашеский мир ему чужд и непонятен.
Отчасти таким же «своим среди чужих» оказывается в богатом отцовском доме и еще один «молодой купчик» из героев Островского — Гриша Разлюляев, которого Сергей Потапов сыграл в другом спектакле Александра Коршунова, «Бедность не порок». Потому так и тянет этого заводного, забавно неугомонного молодца в компанию веселых парней и девчат, с зажигательным азартом танцующих и распевающих озорные обрядовые песни. Правда, он поначалу слегка хорохорится, смешно важничая и с вызовом соря деньгами. Однако это скорее от неумелого, но искреннего желания понравиться и на равных влиться в круг участников светлого святочного гуляния. Ведь именно здесь ему позволят и лихо сплясать, и вдруг жалобно затянуть протяжную песню. Герой Потапова располагает к себе окружающих, конечно же, отнюдь не богатством, а своим искренним добродушием и легким нравом. Актер же становится одной из центральных фигур празднично музыкального спектакля еще и благодаря своей вокально-пластической подготовке, которая тут оказывается как нельзя кстати. В Грише, как и в Андрее Титыче, живут детекая непосредственность, открытость и чистота.
Эти черты, в целом свойственные актерской индивидуальности Сергея Потапова, изначально активно используются режиссерами. Неслучайно он играет мальчика Кая с обледеневшим, но оттаявшим сердцем в «Снежной королеве» — театральной интерпретации Е. Шварца по сказке X. Андерсена. Между тем, другой «мальчик» — Тишка в еще одном спектакле по Островскому, «Свои люди — сочтемся», — уже знает вкус наживы, и его сердце готово зачерстветь навсегда.
Именно это произошло с героем Потапова из горьковских «Детей солнца», поставленных Адольфом Шапиро. Расчетливый делец Миша по степени цинизма и хваткой напористости перещеголял даже своего предприимчивого отца. Стремительно пружинящей походкой перемещаясь по площадке, он цепким холодным взглядом смотрит на все вокруг лишь с позиции купли-продажи и назначает свою цену всему: от объектов недвижимости до живых людей. Так, с одинаковым деляческим рвением этот самоуверенный наглец «приценивается» к горничной и обсуждает коммерческую сделку с потенциальным клиентом. Нормальные человеческие чувства в нем атрофированы, и потому даже о смерти человека он может говорить лишь с язвительным равнодушием. Всего в нескольких сценах актеру удается передать весьма узнаваемый тип современного молодого человека, используя очень точные, хотя, возможно, и излишне гротескные краски. Но, пожалуй, для дальнейшей творческой биографии Сергея Потапова особенно важно то, что эта работа позволяет ему сделать шаг к острой характерности, повернув в противоположную сторону от уже хорошо освоенного им амплуа комедийно-лирического героя.
Марина Гаевская
Опубликовано в журнале «Театральная афиша», октябрь 2009 г. www.teatr. ru
30.09.2009
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
30 сентября – день рождения народного артиста России Юрия Ивановича Каюрова. От души поздравляем Юрия Ивановича и желаем ему крепкого здоровья, хорошего настроения и неиссякаемого вдохновения!
Подробнее
ОСЕННЯЯ СКАЗКА
В Казани, на сцене Камаловского театра, прошли гастроли Малого театра. Казанцы встретили старейший коллектив страны весьма радушно - все спектакли шли при аншлагах, как и в прошлом году, когда Малый также приезжал в наш город.
ОСЕННЯЯ СКАЗКА
В Казани, на сцене Камаловского театра, прошли гастроли Малого театра. Казанцы встретили старейший коллектив страны весьма радушно - все спектакли шли при аншлагах, как и в прошлом году, когда Малый также приезжал в наш город.
Малый театр привез в Казань старую добрую классику - Островского, Гоголя, Толстого, Грибоедова. Это понятно: классика, поставленная в академическом ключе, - визитная карточка Малого театра.
«Дом Островского» - так иногда называют Малый театр. Практически все пьесы великого русского драматурга, чей памятник можно видеть у стен Малого, впервые были поставлены на этой сцене. В Казань труппа привезла «Последнюю жертву», «На всякого мудреца довольно простоты» и «Правда - хорошо, а счастье лучше». Об этом спектакле, к сожалению, по ряду причин единственном виденном на гастролях Малого автором этих строк, и пойдет речь.
…Осень, перезревшие яблоки со стуком падают в саду. По ходу спектакля персонажи со вкусом будут грызть эти сочные плоды. Яблоками завалена сцена, на которой можно видеть уголок двора в Замоскворечье. Яблоко - предмет искушения, возможно, что режиссер спектакля Сергей Женовач не случайно сделал такой акцент в оформлении своей постановки, потому что искушений у главных героев будет много. Например, сказать правду и получить послабление при отдаче долга или не раскрыть свою тайну даже при угрозе долговой ямы.
Ирония и нежность - так определили критики основные чувства, которые владели Женовачем при работе над комедией Островского. Это помогло ему сделать спектакль легким, когда зритель с первых минут действия словно втягивается в водоворот событий. И хотя первый акт (актеры играют два действия подряд) идет более двух часов, чувство усталости отсутствует.
Мы словно возвращаемся к истокам русского психологического театра, получая удовольствие от прекрасной русской речи персонажей Островского, от той смеси нежности и лукавства, что царят на сцене. Особенно стоит выделить диалоги Барабошевой (Евгения Глушенко) и Филицаты (Людмила Полякова).
Конечно, увидев на афише фамилию Сергея Женовача, узнав, что спектакль был награжден «Золотой маской», можно было предположить, что перед нами предстанут режиссерские изыски, когда постановщику любой ценой надо сделать, чтобы было «не так, как автор написал». Нет, в спектакле Малого театра все так, как написал Островский, и мы еще раз ловим себя на мысли: как это прекрасно, когда постановка адекватна тексту автора.
«Здесь возникла ситуация, с которой я до встречи с Малым театром не сталкивался. Приходится ставить пьесу Островского, неминуемо учитывая опыт постановок ее в этих сценах. Это, конечно, не только исторический экскурс. Накладывается определенный отпечаток на работу, отчего возникает несколько иной подход к репетициям…Мы сами должны входить в исторический контекст: продолжая - добавляем», - говорит Сергей Женовач.
И он действительно добавил того смысла, который, возможно, был у автора на втором плане. Добро побеждает зло, справедливость торжествует. Такая вот получилась осенняя сказка.
Автор: Татьяна МАМАЕВА, «ВиД», 30 сентября 2009 года
В Казани, на сцене Камаловского театра, прошли гастроли Малого театра. Казанцы встретили старейший коллектив страны весьма радушно - все спектакли шли при аншлагах, как и в прошлом году, когда Малый также приезжал в наш город.
Малый театр привез в Казань старую добрую классику - Островского, Гоголя, Толстого, Грибоедова. Это понятно: классика, поставленная в академическом ключе, - визитная карточка Малого театра.
«Дом Островского» - так иногда называют Малый театр. Практически все пьесы великого русского драматурга, чей памятник можно видеть у стен Малого, впервые были поставлены на этой сцене. В Казань труппа привезла «Последнюю жертву», «На всякого мудреца довольно простоты» и «Правда - хорошо, а счастье лучше». Об этом спектакле, к сожалению, по ряду причин единственном виденном на гастролях Малого автором этих строк, и пойдет речь.
…Осень, перезревшие яблоки со стуком падают в саду. По ходу спектакля персонажи со вкусом будут грызть эти сочные плоды. Яблоками завалена сцена, на которой можно видеть уголок двора в Замоскворечье. Яблоко - предмет искушения, возможно, что режиссер спектакля Сергей Женовач не случайно сделал такой акцент в оформлении своей постановки, потому что искушений у главных героев будет много. Например, сказать правду и получить послабление при отдаче долга или не раскрыть свою тайну даже при угрозе долговой ямы.
Ирония и нежность - так определили критики основные чувства, которые владели Женовачем при работе над комедией Островского. Это помогло ему сделать спектакль легким, когда зритель с первых минут действия словно втягивается в водоворот событий. И хотя первый акт (актеры играют два действия подряд) идет более двух часов, чувство усталости отсутствует.
Мы словно возвращаемся к истокам русского психологического театра, получая удовольствие от прекрасной русской речи персонажей Островского, от той смеси нежности и лукавства, что царят на сцене. Особенно стоит выделить диалоги Барабошевой (Евгения Глушенко) и Филицаты (Людмила Полякова).
Конечно, увидев на афише фамилию Сергея Женовача, узнав, что спектакль был награжден «Золотой маской», можно было предположить, что перед нами предстанут режиссерские изыски, когда постановщику любой ценой надо сделать, чтобы было «не так, как автор написал». Нет, в спектакле Малого театра все так, как написал Островский, и мы еще раз ловим себя на мысли: как это прекрасно, когда постановка адекватна тексту автора.
«Здесь возникла ситуация, с которой я до встречи с Малым театром не сталкивался. Приходится ставить пьесу Островского, неминуемо учитывая опыт постановок ее в этих сценах. Это, конечно, не только исторический экскурс. Накладывается определенный отпечаток на работу, отчего возникает несколько иной подход к репетициям…Мы сами должны входить в исторический контекст: продолжая - добавляем», - говорит Сергей Женовач.
И он действительно добавил того смысла, который, возможно, был у автора на втором плане. Добро побеждает зло, справедливость торжествует. Такая вот получилась осенняя сказка.
Автор: Татьяна МАМАЕВА, «ВиД», 30 сентября 2009 года
28.09.2009
Подробнее
БОРИС КЛЮЕВ: «КАЖДЫЙ ДЕНЬ НАЧИНАЮ С ЗАРЯДКИ»
В эти дни в Казани продолжают гостить артисты Малого театра. В рамках рубрики «Интервью за 60 секунд» народный артист России Борис Клюев ответил на вопросы «Pro Город»
Борис Клюев: «Каждый день начинаю с зарядки»
В эти дни в Казани продолжают гостить артисты Малого театра. В рамках рубрики «Интервью за 60 секунд» народный артист России Борис Клюев ответил на вопросы «Pro Город».
-Как прошел первый день в Казани?
-Замечательно. Во-первых, я вырвался из Москвы, где у меня огромное количество работы — снимаюсь параллельно в двух фильмах. Во-вторых, в Москве очень холодно, а Казань встретила солнцем и сегодня я впервые за много месяцев гулял по городу, ни о чем не думая.
-С чего начинается день Бориса Клюева?
-С зарядки. Делаю исключения только в том случае, если плохо себя чувствую.
-Какую книгу вы сейчас читаете?
-Воспоминания Миллера. Это очень тонкий и глубокий автор — я приглядывался к нему давно. Мне интересно почитать его размышления о жизни. Потом я обязательно использую один из его романов — буду ставить его со своими студентами.
-Чему учите студентов театрального вуза, в котором преподаете?
-Трудолюбию.
-Как вы относитесь к нововведениям в правилах русского языка?
-Отрицательно! Меня поразило — министр образования говорит, что это живой язык и он должен меняться. Я не думаю, что мы должны разговаривать на сленге, так мы быстро превратимся в Америку, где очень не следят за своим языком и сокращают все, что только можно. Нельзя так относиться к языку!
-Муравьева не любит общаться с журналистами. Как вы к ним относитесь?
-Как правило, это бывают интересные люди. Но я понимаю Ирину. Журналисты часто приходят на интервью неподготовленными и задают настолько дурацкие вопросы, что от них хочется поскорее избавиться. Если ты приходишь к человеку, то потрудись хотя бы, что-нибудь в Интернете прочитать о нем.
-Что вы успеваете сделать за 60 секунд?
-Иногда очень много, а иногда катастрофически мало. Бывает, что впадаю в меланхолию, валяюсь без дела и эти 60 секунд превращаются в 6 тысяч.
25.09.2009
Александр Шагулин
В эти дни в Казани продолжают гостить артисты Малого театра. В рамках рубрики «Интервью за 60 секунд» народный артист России Борис Клюев ответил на вопросы «Pro Город».
-Как прошел первый день в Казани?
-Замечательно. Во-первых, я вырвался из Москвы, где у меня огромное количество работы — снимаюсь параллельно в двух фильмах. Во-вторых, в Москве очень холодно, а Казань встретила солнцем и сегодня я впервые за много месяцев гулял по городу, ни о чем не думая.
-С чего начинается день Бориса Клюева?
-С зарядки. Делаю исключения только в том случае, если плохо себя чувствую.
-Какую книгу вы сейчас читаете?
-Воспоминания Миллера. Это очень тонкий и глубокий автор — я приглядывался к нему давно. Мне интересно почитать его размышления о жизни. Потом я обязательно использую один из его романов — буду ставить его со своими студентами.
-Чему учите студентов театрального вуза, в котором преподаете?
-Трудолюбию.
-Как вы относитесь к нововведениям в правилах русского языка?
-Отрицательно! Меня поразило — министр образования говорит, что это живой язык и он должен меняться. Я не думаю, что мы должны разговаривать на сленге, так мы быстро превратимся в Америку, где очень не следят за своим языком и сокращают все, что только можно. Нельзя так относиться к языку!
-Муравьева не любит общаться с журналистами. Как вы к ним относитесь?
-Как правило, это бывают интересные люди. Но я понимаю Ирину. Журналисты часто приходят на интервью неподготовленными и задают настолько дурацкие вопросы, что от них хочется поскорее избавиться. Если ты приходишь к человеку, то потрудись хотя бы, что-нибудь в Интернете прочитать о нем.
-Что вы успеваете сделать за 60 секунд?
-Иногда очень много, а иногда катастрофически мало. Бывает, что впадаю в меланхолию, валяюсь без дела и эти 60 секунд превращаются в 6 тысяч.
25.09.2009
Александр Шагулин
Подробнее
Э. МАРЦЕВИЧ: «ВАЖНЕЕ СЦЕНЫ НЕТ НИЧЕГО»
Какова она - «жизнь артиста», и от чего зависит степень ее успешности - от таланта, удачливости или терпения? Об этом www.TatCenter.ru рассказал удивительный актер, интересный собеседник и очень добрый человек Эдуард Марцевич - актер Государственного академического Малого театра, гастроли которого проходят сейчас в Казани.
Э. МАРЦЕВИЧ: «ВАЖНЕЕ СЦЕНЫ НЕТ НИЧЕГО»
Какова она - «жизнь артиста», и от чего зависит степень ее успешности - от таланта, удачливости или терпения? Об этом www.TatCenter.ru рассказал удивительный актер, интересный собеседник и очень добрый человек Эдуард Марцевич - актер Государственного академического Малого театра, гастроли которого проходят сейчас в Казани.
Эдуард Евгеньевич, о чем Ваши самые ранние воспоминания?
- О театре… Идет спектакль Бакинского драмтеатра «Вагиф», в котором отец играет шута. Мне, видимо, нету и двух лет. Мама держит меня на руках, кругом все золотое, красное и много-много людей… А далеко от себя я вижу папу. Он, в красивой шапке и разноцветных штанах, что-то говорит каким-то нарядным одетым дядям. Один из них хватает нож, бросается на папу, и тот перестает двигаться. И я вдруг своим детским умишком понимаю, что папу убили… Вы не представляете, как я орал! Мама выскочила со мной в фойе. Мы стояли у стеночки, она гладила меня, целовала. Прибежал папа в этих своих шароварах, взял меня на руки, но я все плакал и не понимал, как папа живой, если его убили…
Ну, раз отец - актер, вероятно, чуть ли не с рождения Вы «жили» в театре?
- Папа ушел от нас, когда мне было три года. Но мама дружила со многими актерами, которые и у нас часто бывали, и нас в театр приглашали. Помню, как перед спектаклем «Жди меня» Симонова я хожу по сцене и рассматриваю бутафорские яблоки, сливы, виноград. Они красивые, как настоящие, но, как я ни пытаюсь откусить кусочек, не получается. Я с детства люблю сцену и могу смотреть на нее, даже пустую, часами. Сцена - суть моей жизни, и если не будет её, то зачем я, зачем всё? Мне нравится само это пространство - оно наполнено некоей духовной силой, которая словно вливается в меня. Думаю, что даже, когда уже не смогу играть, то все равно буду приходить в театр и смотреть на сцену, на кулисы, на то, как рабочие устанавливают декорации...
Наверное, эта любовь генетическая. Я с младших классов сочинял какие-то пьесы, играл в них, а позже выступал на смотрах художественной самодеятельности, в конкурсах юных чтецов и даже получал призы.
Я снова встретился с отцом лишь в двенадцать лет в Вильнюсе, куда мы переехали после войны. Оказалось, что и он с семьей жил там. Папа играл в местном драмтеатре, а еще руководил театральной студией в одном из Домов культуры. Я был счастлив, что он рядом и могу целыми днями пропадать у него в студии.
Мне посчастливилось играть Ромео, пушкинского Самозванца, Овода. К окончанию школы я считал себя уже настоящим артистом. Представляете, как же я обалдел, услышав на вступительном экзамене в ГИТИСе: «Вы очень симпатичный молодой человек. У вас умные глаза. Но вам не стоит заниматься театральным искусством. Поступайте лучше на мехмат»!… Слава Богу, что я успел на третий тур в Щепкинское.
После окончания училища Вы получаете приглашение в Малый театр, а уходите в театр Маяковского. Почему?
- А я сошел с ума (смеется - прим. авт.). В училище мне достался лотерейный билет на спектакль «Гамлет», где главную роль играл Пол Скофилд. Тогда я впервые посмотрел эту трагедию и Скофилд просто за-ча-ро-вал меня своей игрой. Но, когда в этой роли я увидел, Евгения Самойлова… Это было нечто - Мощь, Темперамент, Энергетика!
Я заболел Гамлетом, я даже физически заболел - потерял сон, аппетит. Всё, кроме Гамлета, перестало меня интересовать. Я «слышал» его, «видел» его, «видел» мир его глазами, хотя все очень по-русски: замок Эльсинор совсем не такой, как на самом деле; могилу отца Гамлета (деревья вокруг свежего холмика, на котором стоит деревянный крест). Я пытался душой, кожей понять, что чувствовал он, когда столкнулся со смертью отца, с изменой матери, с потерей всего, что любил. Самостоятельно на втором курсе я подготовил сцену из «Гамлета», показав её сокурсникам и преподавателям. Увидев ЭТО, Николай Светловидов-народный артист СССР, сказал: «Ничего не понял, но здорово!» (смеется - прим. авт.). Моя страстная игра сокурсников не впечатлила. Однако я продолжал готовить роль Гамлета, никогда не расставаясь с карманным изданием трагедии.
Мечтал после училища работать в Малом театре, сцена которого помнила Мочалова, Щепкина, Ермолову, Садовских, Остужева и где в то время играл Царев. Но, вдруг в 1959 году, сразу после окончания «Щепки» сам Николай Охлопков (главный режиссер театра им. Маяковского) предложил мне сыграть Гамлета, заменив заболевшего Евгения Самойлова. Разве я мог отказаться?
Мальчишка, выпускник училища… Да, как же Вы согласились в двадцать два года играть Гамлета после Качалова, Астангова, Оливье, Скофилда, Самойлова?
- Знаете, у меня было чувство, что меня кто-то ведет за руку, что так все и должно быть. Молодой, самоуверенный я ничего не боялся, и обрадовался, конечно, невероятно. Прибежал в училище с криком: «Я буду играть Гамлета, я буду играть Гамлета!» Ребята решили, что я сошел с ума - Гамлета в мои-то годы?! Такого не было нигде и никогда.
Но я играл его девять лет (кстати, еще до Смоктуновского в кино). Играл так, как учил меня Охлопков. Он говорил: «Ты - Эдик Марцевич в горящем лесу. Лес горит. Все куда-то бегут. Одни люди убивают друг друга, другие воруют. И ты в этих обстоятельствах. Ты знаешь олененка Бэмби? Представь, что на все, что вокруг, ты смотришь глазами Бэмби. Играй только это». Спектакль пользовался большой популярностью. Между прочим, мне говорили, что в Стаффорде в музее Гамлета среди портретов актеров, игравших эту роль, есть и мой портрет.
У Охлопкова играл я и другие роли. Но Гамлет стал моей точкой отсчета. И, что бы я потом ни делал, над какими ролями бы ни работал, всюду был Он. И Сережа в «Иркутской истории» - Гамлет, и царь Федор. Да, и во мне самом много было тогда от этого датского принца: такой же бескомпромиссный я шел против всего и всех. Помню, режиссер Борис Равенских, как-то сказал мне: «Ты чокнутый на этом Гамлете. Ведешь себя в жизни как он, а жизнь-то - другая. Ты должен понимать, что здесь совершенно иные ситуации, а ты с этим миром борешься». И только позже, когда у меня уже дети родились, я немного остепенился, но все равно Гамлет до сих пор во мне.
Ну, уж после такой-то роли счастливая актерская судьба Вам была просто обеспечена.
- С точностью до наоборот. После смерти Охлопкова я вернулся в Малый театр. И четырнадцать (!) лет у меня не было настоящих ролей. Можно считать, что карьера в Малом началась у меня только в 1983 году.
Почему? Вас же приглашали в театр сразу после училища и официально, и лично Михаил Царев.
- Да он и позже приглашал. Как-то на юбилее Охлопкова Михаил Иванович отозвал меня и говорит: «Я тебя зову на Ромео. Гамлета ты уже сыграл, надо и Ромео сыграть». А я отвечаю: «Ну, как же? Я же здесь всего два года. Мне такую роль дали, меня здесь «подняли», а я уйду?». «Ну, смотри, смотри, - сказал Царев - я тебя жду». Однако сам, похоже, обиделся. В училище он очень был ко мне расположен, но, наверное, по молодости, я действительно, его чем-то обижал. Сначала я просто приходил на репетиции, стулья какие-то таскал, помогая рабочим сцены, потом много лет участвовал в массовке. Как-то увидел меня Михаил Иванович в театре и спрашивает: «А ты что здесь делаешь?» Отвечаю, что работаю. «А я об этом не знал», - сказал Царев, хотя конечно, все он знал. Но я терпел и ждал. Постепенно мне стали давать роли. Я играл Мешема в «Стакане воды» Скриба, Дон Жуана в «Каменном хозяине» Леси Украинки, младшего Кирсанова в «Отцах и детях», Репетилова и так далее. Играл, говорят, неплохо, но роли-то были проходными. Понятно, что и их нужно играть, но как-то обидно после Гамлета выходить на сцену с парой фраз секретаря какого-то парткома в «Целине» Брежнева.
И однажды меня назначили дублером Иннокентия Смоктуновского в спектакле «Царь Федор Иоаннович» Бориса Равенских. Мне казалось, что круг разомкнулся. Однако еще восемь лет я не просто ждал этой роли, а каждый день готовился к ней: ездил в лес и читал, читал монологи, играл какие-то сцены. А роль всё не давали. Я очень переживал, думал, что моя актерская карьера уже завершилась, жизни без театра не представлял. У меня открылась язва, во время операций меня дважды возвращали с того света. Тогда я начал понимать, что в мире есть еще и трава, и небо, и вода, и деревья, и дом, и семья, и что можно быть счастливым даже от того, что все это просто есть.
Счастливым-то, по-человечески, от этого быть можно, но профессионально… Что же Вам помогло не сломаться?
- Кино, в котором я тогда очень активно работал, и телевидение. Я вообще актер театральный и не очень люблю сниматься. Конечно, кино дает возможность не забыть свои профессиональные навыки, приносит популярность, и деньги, но я люблю играть в театре. Без дублей, без черновиков, на одном дыхании, всем существом своим, а не только «кончиками ресниц». В 1969-м, когда мне предложили сниматься в «Красной палатке» я готовил роль царя Эдипа, и мне было не до кино. Но друзья посоветовали: иди - это первый советско-итальянский фильм, там играют Клаудиа Кардинале, Питер Финч, Пол Скофилд, Шон Коннери, Донатас Банионис, а ставит его сам Калатозов.
«Палатка» стала для меня первой настоящей киношколой. Днем звезды мирового кинематографа учили меня ответственности и профессионализму, а после съемок мы все вместе пили красное вино, болтали, острили, хулиганили. Михаил Калатозов - один из выдающихся режиссеров, взял меня в оборот. Как он со мной работал, постоянно повторяя, что «хотя бы один советский артист должен прозвучать среди этой банды первоклассных звезд»! Может, я не очень-то в фильме и «прозвучал» (папе не понравилось), но картина получилась сильная и зрители до сих пор ее помнят. Еще одной тогдашней удачей стало то, что на съемках мы с Донатасом Банионисом подружились на всю жизнь. И я горжусь, что, когда поставил «Иванова», Донатас сыграл у меня Лебедева. За эти четырнадцать лет, я снялся в двадцати трех картинах, но, все же, мечтал о настоящей роли и репетировал царя Федора.
А когда Вы решили сменить профессию?
- Вот тогда и решил стать режиссером, когда болел, когда почти не играл. Учился в Литве у великого Юозаса Мильтиниса, перед которым просто преклонялся. Целый год я безвыездно жил в Паневежиском русском драматическом театре. Сидел в библиотеках, смотрел какие-то театральные фестивали, спектакли театра, обсуждая их с Мильтинисом, вместе с труппой присутствовал на регулярных разборах репертуара. Защитив режиссерский диплом, поставил там «Обыкновенную историю» И. Гончарова и вернулся в Малый театр.
Первой моей режиссерской работой здесь стал «Яков Пасынков» по Тургеневу. Прекрасный спектакль получился: и ребята играли замечательно, и публика хорошо шла. Представляете, сам Царев стоит в дверях, а зрители - мимо него - на мой спектакль? Но скоро «Якова» закрыли, поскольку, по мнению пожарных, малая сцена, на которой мы играли, оказалась пожароопасной. Мне было очень жаль, но я понял, что должен продолжать терпеть.
Тогда со своими прежними студентами я организовал театр дома, и он просуществовал три года. Жена говорит, что сейчас она бы мне это безобразие не позволила. Но тогда молоденькая была и с мужем не спорила (смеется - прим. авт.).
Это было здорово! В своей квартире, не убирая мебели, мы создали одиннадцать зрительских мест. Приглашали наших друзей, а они - своих. Все было бесплатно, с антрактом (во время которого устраивали чаепитие), с последующим обсуждением до четырех утра. Помню, как-то заболел мой младшенький. Приехала «Скорая», врачи в белых халатах на цыпочках мимо нас проходят в маленькую комнату, а мы играем. Тогда я поставил спектакль из двух небольших новелл Варфоломеева, «Нору» Ибсена, приступил к «Отцу» Стриндберга.
А в 1983 году вдруг разверзлись небеса: я в течение трех месяцев получил сразу три необыкновенные роли - Иван фон Крижовец в пьесе «Агония» М. Крлежи, Фиеско в «Заговоре Фиеско в Генуе» Шиллера и, наконец, царя Федора.
Я двадцать лет играл эту роль. Жаль, что «Царь» не идет сейчас. Он вечен, как вечна Россия. В нем абсолютно русская философия: что есть «добро», что есть «зло», что есть «правда», в чем она.
В 83-м году Вы стали репертуарным актером Малого театра, значит, Ваши мытарства закончились?
- Почти, пока не наступили 90-е… Вакханалия безвкусицы, ни у театра, ни у публики денег нет, актеры, фактически, без работы. Я от съемок в рекламе отказывался - меня Гамлетом помнят, царем Федором, неужели же мне колбасу рекламировать или очередную финансовую пирамиду? Вот тогда на полтора года я ушел из театра, ездил со своими спектаклями по клубам страны. Потом вернулся в Малый.
Четыре года я писал инсценировку «Воскресенья» по Льву Толстому. Сделал девять вариантов. Мне очень нравится это произведение. Такой широкий взгляд на общество, на человека, такая вера в его духовную силу, в возможность перерождения! Красивый был спектакль, пресса и публика хорошо его принимали: зрители выходили на сцену и вставали на колени перед Катюшей Масловой. Думаю, что это - моя лучшая работа.
Эдуард Евгеньевич, Вас называют «актером без амплуа», подчеркивая, что Вы можете играть все…
- А знаете, я бы с удовольствием был актером амплуа. И, если бы можно было играть то, что хочешь, то я бы переиграл все трагедии Шекспира (да и начинал же с него). Но в театре нужно играть то, что дают. И, слава Богу, если дают, потому что самая страшная беда для актера - невостребованность.
После «Красной палатки» Калатозов сказал мне: «Ну, а теперь не снимайся ни в чем, кроме «вкусной» роли, которая даст тебе славу». Но, разве актер может себе позволить такое? Мы должны играть все - маленьких ролей не бывает. Вот, например, Хлопов из «Ревизора». Затюканный, перепуганный человечек. Но он - титулярный советник, чи-нов-ник, от него зависят судьбы детей, которых учат подведомственные ему учителя. Таким я его и играю, где-то пережимая, что-то доводя до абсурда.
Сейчас в театре у меня пять ролей (Крутицкого в «Не было ни гроша…», который я сам и поставил; Сен-Феликса в «Таинственном ящике» П. Каратыгина; Шуйского в «Царе Борисе», Хлопова и Чебутыкина). Роли интересные. А в свободное время занимаюсь и режиссурой (есть интересные планы).
Эдуард Евгеньевич, а чему, по большому счету, научил Вас театр?
- Компромиссу. Важнее театра, важнее сцены нет ничего. Из двух с половиной веков жизни Малого театра я служу ему сорок лет - значит, я ему нужен. На сцене я перестаю быть собой и проникаю в какую-то другую реальность, в параллельный мир. Я чувствую себя одновременно скрипачом и скрипкой, рукой и смычком. Это - огромное счастье! Вместе со мной Малому театру служат талантливейшие актеры. И нужно просто жить по-Божески, в мире с людьми. Мой учитель жизни Михаил Иванович Царев как-то сказал: «Твоя душа как хрустальный бокал с божественной влагой». Всю жизнь я боролся за то, чтобы сохранить его в целости. Ведь он принадлежит тем, кто приходит в наш театр.
Марцевич Эдуард Евгеньевич - актер и режиссер, народный артист России, лауреат премии Правительства РФ. Родился в 1936 году в Баку в театральной семье. Окончил Высшее театральное училище им. М.С. Щепкина.
Лучшие театральные роли: Гамлет («Гамлет» У. Шекспира), царь Федор («Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого), Василий Шуйский («Царь Борис» А. К. Толстого), Крутицкий («Не было ни гроша да вдруг алтын» А. Н. Островского), Войницкий («Дядя Ваня» А.П. Чехова).
Среди восьми десятков фильмов с его участием «Красная палатка», «Война и мир», «Идеальный муж», «Женщина в белом».
Режиссуре обучался у Юозаса Мильтиниса - всемирно известного литовского актера, режиссера и театрального педагога. Поставил спектакли «Яков Пасынков» И. Тургенева, «Белые ночи» Ф. Достоевского, «Короткое счастье Френсиса Маккомбера» Э. Хемингуэя, «Старый дом» А. Арбузова, «Иванов» А. Чехова, «Отец» А. Стриндберга, «На дне» М.Горького, «Не было ни гроша, да вдруг алтын» А.Н. Островского, «Воскресение» Л.Толстого и др.
Автор: Елена Кудрявцева
Tatcenter.ru, 25 сентября 2009 г.
Какова она - «жизнь артиста», и от чего зависит степень ее успешности - от таланта, удачливости или терпения? Об этом www.TatCenter.ru рассказал удивительный актер, интересный собеседник и очень добрый человек Эдуард Марцевич - актер Государственного академического Малого театра, гастроли которого проходят сейчас в Казани.
Эдуард Евгеньевич, о чем Ваши самые ранние воспоминания?
- О театре… Идет спектакль Бакинского драмтеатра «Вагиф», в котором отец играет шута. Мне, видимо, нету и двух лет. Мама держит меня на руках, кругом все золотое, красное и много-много людей… А далеко от себя я вижу папу. Он, в красивой шапке и разноцветных штанах, что-то говорит каким-то нарядным одетым дядям. Один из них хватает нож, бросается на папу, и тот перестает двигаться. И я вдруг своим детским умишком понимаю, что папу убили… Вы не представляете, как я орал! Мама выскочила со мной в фойе. Мы стояли у стеночки, она гладила меня, целовала. Прибежал папа в этих своих шароварах, взял меня на руки, но я все плакал и не понимал, как папа живой, если его убили…
Ну, раз отец - актер, вероятно, чуть ли не с рождения Вы «жили» в театре?
- Папа ушел от нас, когда мне было три года. Но мама дружила со многими актерами, которые и у нас часто бывали, и нас в театр приглашали. Помню, как перед спектаклем «Жди меня» Симонова я хожу по сцене и рассматриваю бутафорские яблоки, сливы, виноград. Они красивые, как настоящие, но, как я ни пытаюсь откусить кусочек, не получается. Я с детства люблю сцену и могу смотреть на нее, даже пустую, часами. Сцена - суть моей жизни, и если не будет её, то зачем я, зачем всё? Мне нравится само это пространство - оно наполнено некоей духовной силой, которая словно вливается в меня. Думаю, что даже, когда уже не смогу играть, то все равно буду приходить в театр и смотреть на сцену, на кулисы, на то, как рабочие устанавливают декорации...
Наверное, эта любовь генетическая. Я с младших классов сочинял какие-то пьесы, играл в них, а позже выступал на смотрах художественной самодеятельности, в конкурсах юных чтецов и даже получал призы.
Я снова встретился с отцом лишь в двенадцать лет в Вильнюсе, куда мы переехали после войны. Оказалось, что и он с семьей жил там. Папа играл в местном драмтеатре, а еще руководил театральной студией в одном из Домов культуры. Я был счастлив, что он рядом и могу целыми днями пропадать у него в студии.
Мне посчастливилось играть Ромео, пушкинского Самозванца, Овода. К окончанию школы я считал себя уже настоящим артистом. Представляете, как же я обалдел, услышав на вступительном экзамене в ГИТИСе: «Вы очень симпатичный молодой человек. У вас умные глаза. Но вам не стоит заниматься театральным искусством. Поступайте лучше на мехмат»!… Слава Богу, что я успел на третий тур в Щепкинское.
После окончания училища Вы получаете приглашение в Малый театр, а уходите в театр Маяковского. Почему?
- А я сошел с ума (смеется - прим. авт.). В училище мне достался лотерейный билет на спектакль «Гамлет», где главную роль играл Пол Скофилд. Тогда я впервые посмотрел эту трагедию и Скофилд просто за-ча-ро-вал меня своей игрой. Но, когда в этой роли я увидел, Евгения Самойлова… Это было нечто - Мощь, Темперамент, Энергетика!
Я заболел Гамлетом, я даже физически заболел - потерял сон, аппетит. Всё, кроме Гамлета, перестало меня интересовать. Я «слышал» его, «видел» его, «видел» мир его глазами, хотя все очень по-русски: замок Эльсинор совсем не такой, как на самом деле; могилу отца Гамлета (деревья вокруг свежего холмика, на котором стоит деревянный крест). Я пытался душой, кожей понять, что чувствовал он, когда столкнулся со смертью отца, с изменой матери, с потерей всего, что любил. Самостоятельно на втором курсе я подготовил сцену из «Гамлета», показав её сокурсникам и преподавателям. Увидев ЭТО, Николай Светловидов-народный артист СССР, сказал: «Ничего не понял, но здорово!» (смеется - прим. авт.). Моя страстная игра сокурсников не впечатлила. Однако я продолжал готовить роль Гамлета, никогда не расставаясь с карманным изданием трагедии.
Мечтал после училища работать в Малом театре, сцена которого помнила Мочалова, Щепкина, Ермолову, Садовских, Остужева и где в то время играл Царев. Но, вдруг в 1959 году, сразу после окончания «Щепки» сам Николай Охлопков (главный режиссер театра им. Маяковского) предложил мне сыграть Гамлета, заменив заболевшего Евгения Самойлова. Разве я мог отказаться?
Мальчишка, выпускник училища… Да, как же Вы согласились в двадцать два года играть Гамлета после Качалова, Астангова, Оливье, Скофилда, Самойлова?
- Знаете, у меня было чувство, что меня кто-то ведет за руку, что так все и должно быть. Молодой, самоуверенный я ничего не боялся, и обрадовался, конечно, невероятно. Прибежал в училище с криком: «Я буду играть Гамлета, я буду играть Гамлета!» Ребята решили, что я сошел с ума - Гамлета в мои-то годы?! Такого не было нигде и никогда.
Но я играл его девять лет (кстати, еще до Смоктуновского в кино). Играл так, как учил меня Охлопков. Он говорил: «Ты - Эдик Марцевич в горящем лесу. Лес горит. Все куда-то бегут. Одни люди убивают друг друга, другие воруют. И ты в этих обстоятельствах. Ты знаешь олененка Бэмби? Представь, что на все, что вокруг, ты смотришь глазами Бэмби. Играй только это». Спектакль пользовался большой популярностью. Между прочим, мне говорили, что в Стаффорде в музее Гамлета среди портретов актеров, игравших эту роль, есть и мой портрет.
У Охлопкова играл я и другие роли. Но Гамлет стал моей точкой отсчета. И, что бы я потом ни делал, над какими ролями бы ни работал, всюду был Он. И Сережа в «Иркутской истории» - Гамлет, и царь Федор. Да, и во мне самом много было тогда от этого датского принца: такой же бескомпромиссный я шел против всего и всех. Помню, режиссер Борис Равенских, как-то сказал мне: «Ты чокнутый на этом Гамлете. Ведешь себя в жизни как он, а жизнь-то - другая. Ты должен понимать, что здесь совершенно иные ситуации, а ты с этим миром борешься». И только позже, когда у меня уже дети родились, я немного остепенился, но все равно Гамлет до сих пор во мне.
Ну, уж после такой-то роли счастливая актерская судьба Вам была просто обеспечена.
- С точностью до наоборот. После смерти Охлопкова я вернулся в Малый театр. И четырнадцать (!) лет у меня не было настоящих ролей. Можно считать, что карьера в Малом началась у меня только в 1983 году.
Почему? Вас же приглашали в театр сразу после училища и официально, и лично Михаил Царев.
- Да он и позже приглашал. Как-то на юбилее Охлопкова Михаил Иванович отозвал меня и говорит: «Я тебя зову на Ромео. Гамлета ты уже сыграл, надо и Ромео сыграть». А я отвечаю: «Ну, как же? Я же здесь всего два года. Мне такую роль дали, меня здесь «подняли», а я уйду?». «Ну, смотри, смотри, - сказал Царев - я тебя жду». Однако сам, похоже, обиделся. В училище он очень был ко мне расположен, но, наверное, по молодости, я действительно, его чем-то обижал. Сначала я просто приходил на репетиции, стулья какие-то таскал, помогая рабочим сцены, потом много лет участвовал в массовке. Как-то увидел меня Михаил Иванович в театре и спрашивает: «А ты что здесь делаешь?» Отвечаю, что работаю. «А я об этом не знал», - сказал Царев, хотя конечно, все он знал. Но я терпел и ждал. Постепенно мне стали давать роли. Я играл Мешема в «Стакане воды» Скриба, Дон Жуана в «Каменном хозяине» Леси Украинки, младшего Кирсанова в «Отцах и детях», Репетилова и так далее. Играл, говорят, неплохо, но роли-то были проходными. Понятно, что и их нужно играть, но как-то обидно после Гамлета выходить на сцену с парой фраз секретаря какого-то парткома в «Целине» Брежнева.
И однажды меня назначили дублером Иннокентия Смоктуновского в спектакле «Царь Федор Иоаннович» Бориса Равенских. Мне казалось, что круг разомкнулся. Однако еще восемь лет я не просто ждал этой роли, а каждый день готовился к ней: ездил в лес и читал, читал монологи, играл какие-то сцены. А роль всё не давали. Я очень переживал, думал, что моя актерская карьера уже завершилась, жизни без театра не представлял. У меня открылась язва, во время операций меня дважды возвращали с того света. Тогда я начал понимать, что в мире есть еще и трава, и небо, и вода, и деревья, и дом, и семья, и что можно быть счастливым даже от того, что все это просто есть.
Счастливым-то, по-человечески, от этого быть можно, но профессионально… Что же Вам помогло не сломаться?
- Кино, в котором я тогда очень активно работал, и телевидение. Я вообще актер театральный и не очень люблю сниматься. Конечно, кино дает возможность не забыть свои профессиональные навыки, приносит популярность, и деньги, но я люблю играть в театре. Без дублей, без черновиков, на одном дыхании, всем существом своим, а не только «кончиками ресниц». В 1969-м, когда мне предложили сниматься в «Красной палатке» я готовил роль царя Эдипа, и мне было не до кино. Но друзья посоветовали: иди - это первый советско-итальянский фильм, там играют Клаудиа Кардинале, Питер Финч, Пол Скофилд, Шон Коннери, Донатас Банионис, а ставит его сам Калатозов.
«Палатка» стала для меня первой настоящей киношколой. Днем звезды мирового кинематографа учили меня ответственности и профессионализму, а после съемок мы все вместе пили красное вино, болтали, острили, хулиганили. Михаил Калатозов - один из выдающихся режиссеров, взял меня в оборот. Как он со мной работал, постоянно повторяя, что «хотя бы один советский артист должен прозвучать среди этой банды первоклассных звезд»! Может, я не очень-то в фильме и «прозвучал» (папе не понравилось), но картина получилась сильная и зрители до сих пор ее помнят. Еще одной тогдашней удачей стало то, что на съемках мы с Донатасом Банионисом подружились на всю жизнь. И я горжусь, что, когда поставил «Иванова», Донатас сыграл у меня Лебедева. За эти четырнадцать лет, я снялся в двадцати трех картинах, но, все же, мечтал о настоящей роли и репетировал царя Федора.
А когда Вы решили сменить профессию?
- Вот тогда и решил стать режиссером, когда болел, когда почти не играл. Учился в Литве у великого Юозаса Мильтиниса, перед которым просто преклонялся. Целый год я безвыездно жил в Паневежиском русском драматическом театре. Сидел в библиотеках, смотрел какие-то театральные фестивали, спектакли театра, обсуждая их с Мильтинисом, вместе с труппой присутствовал на регулярных разборах репертуара. Защитив режиссерский диплом, поставил там «Обыкновенную историю» И. Гончарова и вернулся в Малый театр.
Первой моей режиссерской работой здесь стал «Яков Пасынков» по Тургеневу. Прекрасный спектакль получился: и ребята играли замечательно, и публика хорошо шла. Представляете, сам Царев стоит в дверях, а зрители - мимо него - на мой спектакль? Но скоро «Якова» закрыли, поскольку, по мнению пожарных, малая сцена, на которой мы играли, оказалась пожароопасной. Мне было очень жаль, но я понял, что должен продолжать терпеть.
Тогда со своими прежними студентами я организовал театр дома, и он просуществовал три года. Жена говорит, что сейчас она бы мне это безобразие не позволила. Но тогда молоденькая была и с мужем не спорила (смеется - прим. авт.).
Это было здорово! В своей квартире, не убирая мебели, мы создали одиннадцать зрительских мест. Приглашали наших друзей, а они - своих. Все было бесплатно, с антрактом (во время которого устраивали чаепитие), с последующим обсуждением до четырех утра. Помню, как-то заболел мой младшенький. Приехала «Скорая», врачи в белых халатах на цыпочках мимо нас проходят в маленькую комнату, а мы играем. Тогда я поставил спектакль из двух небольших новелл Варфоломеева, «Нору» Ибсена, приступил к «Отцу» Стриндберга.
А в 1983 году вдруг разверзлись небеса: я в течение трех месяцев получил сразу три необыкновенные роли - Иван фон Крижовец в пьесе «Агония» М. Крлежи, Фиеско в «Заговоре Фиеско в Генуе» Шиллера и, наконец, царя Федора.
Я двадцать лет играл эту роль. Жаль, что «Царь» не идет сейчас. Он вечен, как вечна Россия. В нем абсолютно русская философия: что есть «добро», что есть «зло», что есть «правда», в чем она.
В 83-м году Вы стали репертуарным актером Малого театра, значит, Ваши мытарства закончились?
- Почти, пока не наступили 90-е… Вакханалия безвкусицы, ни у театра, ни у публики денег нет, актеры, фактически, без работы. Я от съемок в рекламе отказывался - меня Гамлетом помнят, царем Федором, неужели же мне колбасу рекламировать или очередную финансовую пирамиду? Вот тогда на полтора года я ушел из театра, ездил со своими спектаклями по клубам страны. Потом вернулся в Малый.
Четыре года я писал инсценировку «Воскресенья» по Льву Толстому. Сделал девять вариантов. Мне очень нравится это произведение. Такой широкий взгляд на общество, на человека, такая вера в его духовную силу, в возможность перерождения! Красивый был спектакль, пресса и публика хорошо его принимали: зрители выходили на сцену и вставали на колени перед Катюшей Масловой. Думаю, что это - моя лучшая работа.
Эдуард Евгеньевич, Вас называют «актером без амплуа», подчеркивая, что Вы можете играть все…
- А знаете, я бы с удовольствием был актером амплуа. И, если бы можно было играть то, что хочешь, то я бы переиграл все трагедии Шекспира (да и начинал же с него). Но в театре нужно играть то, что дают. И, слава Богу, если дают, потому что самая страшная беда для актера - невостребованность.
После «Красной палатки» Калатозов сказал мне: «Ну, а теперь не снимайся ни в чем, кроме «вкусной» роли, которая даст тебе славу». Но, разве актер может себе позволить такое? Мы должны играть все - маленьких ролей не бывает. Вот, например, Хлопов из «Ревизора». Затюканный, перепуганный человечек. Но он - титулярный советник, чи-нов-ник, от него зависят судьбы детей, которых учат подведомственные ему учителя. Таким я его и играю, где-то пережимая, что-то доводя до абсурда.
Сейчас в театре у меня пять ролей (Крутицкого в «Не было ни гроша…», который я сам и поставил; Сен-Феликса в «Таинственном ящике» П. Каратыгина; Шуйского в «Царе Борисе», Хлопова и Чебутыкина). Роли интересные. А в свободное время занимаюсь и режиссурой (есть интересные планы).
Эдуард Евгеньевич, а чему, по большому счету, научил Вас театр?
- Компромиссу. Важнее театра, важнее сцены нет ничего. Из двух с половиной веков жизни Малого театра я служу ему сорок лет - значит, я ему нужен. На сцене я перестаю быть собой и проникаю в какую-то другую реальность, в параллельный мир. Я чувствую себя одновременно скрипачом и скрипкой, рукой и смычком. Это - огромное счастье! Вместе со мной Малому театру служат талантливейшие актеры. И нужно просто жить по-Божески, в мире с людьми. Мой учитель жизни Михаил Иванович Царев как-то сказал: «Твоя душа как хрустальный бокал с божественной влагой». Всю жизнь я боролся за то, чтобы сохранить его в целости. Ведь он принадлежит тем, кто приходит в наш театр.
Марцевич Эдуард Евгеньевич - актер и режиссер, народный артист России, лауреат премии Правительства РФ. Родился в 1936 году в Баку в театральной семье. Окончил Высшее театральное училище им. М.С. Щепкина.
Лучшие театральные роли: Гамлет («Гамлет» У. Шекспира), царь Федор («Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого), Василий Шуйский («Царь Борис» А. К. Толстого), Крутицкий («Не было ни гроша да вдруг алтын» А. Н. Островского), Войницкий («Дядя Ваня» А.П. Чехова).
Среди восьми десятков фильмов с его участием «Красная палатка», «Война и мир», «Идеальный муж», «Женщина в белом».
Режиссуре обучался у Юозаса Мильтиниса - всемирно известного литовского актера, режиссера и театрального педагога. Поставил спектакли «Яков Пасынков» И. Тургенева, «Белые ночи» Ф. Достоевского, «Короткое счастье Френсиса Маккомбера» Э. Хемингуэя, «Старый дом» А. Арбузова, «Иванов» А. Чехова, «Отец» А. Стриндберга, «На дне» М.Горького, «Не было ни гроша, да вдруг алтын» А.Н. Островского, «Воскресение» Л.Толстого и др.
Автор: Елена Кудрявцева
Tatcenter.ru, 25 сентября 2009 г.
07.10.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
7 октября – день рождения народного артиста России Вячеслава Ивановича Езепова. От души поздравляем Вячеслава Ивановича и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых интересных работ на сцене Малого театра!
07.10.2009
АЛЕФТИНА ЕВДОКИМОВА
Очерк Светланы Овчинниковой, вышедший в серии «Библиотека Малого театра» (М., 2003). Публикуется к юбилею актрисы.
06.10.2009
АЛЕФТИНА ЕВДОКИМОВА: «Я ХОЧУ РОЛЬ И ХОРОШЕГО РЕЖИССЕРА»
Иногда актерам очень долго приходится искать свой театр или своего режиссера. Алефтине Евдокимовой повезло. Сразу после окончания института она нашла свою главную сцену – Малый театр. Актриса преданно служит ему уже 46 лет, но время от времени снимается в кино. Сегодня народная артистка России Алефтина Николаевна Евдокимова принимает поздравления с юбилеем. Рассказывают «Новости культуры».
06.10.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
6 октября – юбилей народной артистки России Алефтины Николаевны Евдокимовой. От души присоединяемся к многочисленным поздравлениям в адрес актрисы и желаем Алефтине Николаевне крепкого здоровья, благополучия и свершения всех заветных желаний!
06.10.2009
БОРИС ЛЮБИМОВ В ПРОГРАММЕ «НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ» НА РАДИО РОССИИ
Наш собеседник — профессор Борис Николаевич Любимов, заместитель художественного руководителя Малого театра по литературно-драматической части, в 2007-м году возглавивший Высшее театральное училище имени Щепкина, — именно эту должность Любимов сам считает своим основным местом работы...
Запись этой беседы слушайте в аудиофайле
Запись этой беседы слушайте в аудиофайле
06.10.2009
ВВОДЫ В СПЕКТАКЛЬ
Объявляются новые исполнители в спектакль «Тайны Мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве
05.10.2009
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ОКТЯБРЯ ПО 11 ОКТЯБРЯ 2009 ГОДА
АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ОКТЯБРЯ ПО 11 ОКТЯБРЯ 2009 ГОДА
05.10.2009
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: ПРЕЛЕСТЬ НАШЕЙ ПРОФЕССИИ В ТОМ, ЧТО ТРУДИШЬСЯ В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ
Сейчас роль Городничего исполняет народный артист России Александр Потапов. На сцене Малого театра он играет уже 50 лет. Кроме того, у него более 70 киноработ, в том числе в Голливуде. Его героев всегда отличает необыкновенный «аппетит к жизни»...
03.10.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
3 октября – день рождения актрисы Малого театра Ирины Александровны Жеряковой. От души поздравляем Ирину и желаем ей крепкого здоровья, удачи и неиссякаемого вдохновения в работе!
02.10.2009
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ МАЛОГО ТЕАТРА ЮРИЙ СОЛОМИН: «Я ТОЖЕ ГОТОВЛЮ СЕБЕ ПРЕЕМНИКА»
254-й сезон в столичном Малом театре должен стать одним из самых насыщенных: напряженный гастрольный график, несколько премьер, различные зрительские программы, работа с новыми технологиями. При этом театр не отказывается от своего главного принципа: хороший русский язык, классические постановки, традиционная актерская школа. Художественный руководитель Малого театра Юрий СОЛОМИН рассказал «Новым Известиям» и нашему журналу «Театрал» о том, как можно развиваться, оставаясь консерватором.
02.10.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
2 октября – день рождения заслуженного артиста России Виктора Васильевича Бунакова. От души поздравляем актера и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и новых интересных творческих предложений!
01.10.2009
СЕРГЕЙ ПОТАПОВ
Уже с первой дебютной роли Сергея Потапова стало очевидно, что в Доме Островского он без работы не останется, столь идеально его внешний облик и актерская индивидуальность подошли к образу «молодого купчика», коих в спектаклях Малого театра неизменно превеликое множество...
30.09.2009
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
30 сентября – день рождения народного артиста России Юрия Ивановича Каюрова. От души поздравляем Юрия Ивановича и желаем ему крепкого здоровья, хорошего настроения и неиссякаемого вдохновения!
30.09.2009
ОСЕННЯЯ СКАЗКА
В Казани, на сцене Камаловского театра, прошли гастроли Малого театра. Казанцы встретили старейший коллектив страны весьма радушно - все спектакли шли при аншлагах, как и в прошлом году, когда Малый также приезжал в наш город.
28.09.2009
БОРИС КЛЮЕВ: «КАЖДЫЙ ДЕНЬ НАЧИНАЮ С ЗАРЯДКИ»
В эти дни в Казани продолжают гостить артисты Малого театра. В рамках рубрики «Интервью за 60 секунд» народный артист России Борис Клюев ответил на вопросы «Pro Город»
28.09.2009
Э. МАРЦЕВИЧ: «ВАЖНЕЕ СЦЕНЫ НЕТ НИЧЕГО»
Какова она - «жизнь артиста», и от чего зависит степень ее успешности - от таланта, удачливости или терпения? Об этом www.TatCenter.ru рассказал удивительный актер, интересный собеседник и очень добрый человек Эдуард Марцевич - актер Государственного академического Малого театра, гастроли которого проходят сейчас в Казани.
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка