Участник праздничных концертов 23 февраля и 25 февраля, посвященных Дню защитника Отечества:

Петр Абрамов «Баллада о солдате»

На сцену Малого театра после болезни возвращается народный артист России, лауреат государственной премии России Василий Иванович Бочкарев.

ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ ВОЗВРАЩАЕТСЯ НА СЦЕНУ

На сцену Малого театра после болезни возвращается народный артист России, лауреат государственных премий России Василий Иванович Бочкарев.

20 февраля он будет играть Прибыткова в спектакле «Последняя жертва» А.Н.Островского.

Актер заболел пять месяцев назад и не играл с начала сезона. Из шести спектаклей, в которых у Василия Ивановича центральные роли, были временно выведены в запас четыре – это «Царь Борис», «Мнимый больной», «Правда хорошо, а счастье лучше», и «Дети солнца». В два спектакля: «Любовный круг» и «Последняя жертва» был введен второй состав, и они остались в репертуаре театра.

После выздоровления Василий Бочкарев активно включился в творческий процесс, вернулся к своим студентам в Щепкинское училище и сыграет 12 февраля в спектакле «Записки русского путешественника» на сцене театра «Школа современной пьесы».

А в Малом театре это будет его первый выход на сцену с начала сезона. В ближайшие месяцы планируется вернуть спектакль «Дети солнца», который стоит в репертуаре на 18 марта, а 31 марта зрители увидят Василия Бочкарева в спектакле «Правда — хорошо, а счастье лучше».

Весь театр с нетерпением ждет возвращения актера и благодарит зрителей, которые в течение пяти месяцев регулярно писали на страничке Василия Бочкарева, интересовались его здоровьем и выражали свою симпатию. Любовь зрителей и коллег стали для Василия Ивановича мощной поддержкой в борьбе с болезнью.

Елена Милиенко
«Театрал», 9 февраля 2011 года

АКТЕРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЕ 10 ФЕВРАЛЯ 2011 ГОДА

10 февраля, основная сцена, «Дон Жуан»: О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, А.Е.Иванова, А.Е.Фаддеев, Б.Г.Невзоров, А.Ю.Ермаков, В.А.Низовой, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, П.В.Абрамов, В.В.Дахненко, С.В.Потапов, студ. Коновалов, Г.О.Вавилов.

Участники праздничных концертов 23 февраля и 25 февраля, посвященных Дню защитника Отечества:

Ирина Муравьева «Мой милый, если б не было войны» (Ярославль, 2 июня 2010 года)

Борис Невзоров «Пора в путь-дорогу» (Ярославль. 2 июня 2010 года)

10 февраля на основной сцене вместо комедии Н.В.Гоголя «Ревизор» пойдет премьерный спектакль «Дон Жуан» А.К.Толстого.

10 февраля на малой сцене филиала отменяется спектакль «День на день не приходится» А.Н.Островского.

Приносим извинения за возможные неудобства!

Необычную сценическую версию истории похождений Дон Жуана предложил зрителям московский Малый театр. Сегодня он показал премьерный спектакль «Дон Жуан», созданный по одноименному произведению замечательного русского поэта и прозаика Алексея Толстого в 1862 году и названный им драматической поэмой. Пьеса практически не имеет сценической истории, хотя после своей публикации имела успех у читателей.

«ДОН ЖУАН» - ПРЕМЬЕРА МАЛОГО ТЕАТРА

Необычную сценическую версию истории похождений Дон Жуана предложил зрителям московский Малый театр. Сегодня он показал премьерный спектакль «Дон Жуан», созданный по одноименному произведению замечательного русского поэта и прозаика Алексея Толстого в 1862 году и названный им драматической поэмой. Пьеса практически не имеет сценической истории, хотя после своей публикации имела успех у читателей.

«Обратившись к много раз использованному в мировой литературе образу, Толстой стремился дать ему свое оригинальное истолкование. В нашем новом спектакле мы строго следовали творческому замыслу автора», - сказал народный артист России Александр Клюквин, который впервые выступил в качестве режиссера, хотя в Малом театре работает уже более 30 лет. Он сообщил, что осуществить эту постановку ему предложил художественный руководитель театра Юрий Соломин. «Для меня это было полной неожиданностью и, не скрою, очень приятным сюрпризом. Однако сама постановка оказалась очень сложной и трудной. Мы работали над ней более двух лет», - отметил Клюквин.

Он сообщил, что началу репетиций предшествовал длительный процесс «перевода» на сценический язык пьесы в стихах размером более ста печатных страниц. «Сокращая текст, и меняя, порой, местами отдельные сцены и монологи, мы неизменно сохраняли верность авторской идее, - подчеркнул режиссер. - Дон Жуан в этой постановке - не гуляка, развратник и безбожник, каким он был в пьесах Тирсо ди Молина, Мольера и в других произведениях, написанных ранее. Он предстает на сцене Малого театра как искатель идеала, которому в каждом мимолетном приключении мерещится романтический идеал любви, но он неизменно обманывается и разочаровывается в своих ожиданиях». Так режиссер охарактеризовал замысел постановки. По его словам, любовь и нежность - это неразрывные понятия для Дон Жуана. К сожалению, он так привык к разочарованиям, что даже после встречи с донной Анной не понимает и не верит, что судьба наконец подарила ему идеальную любовь. Именно в этом трагедия героя.

Сложный и во многом противоречивый образ Дон Жуана - романтика и философа - создал актер Алексей Фаддеев, а донны Анны – Ольга Абрамова. Роль Лепорелло исполняет Виктор Низовой, а командора – Александр Ермаков. Роль Сатаны, которая занимает значительное место в новом спектакле, играет Борис Невзоров.

Режиссерскому замыслу постановки полностью соответствует его сценическое оформление, выполненное по эскизам художника Сергея Александрова. «Дон Жуан» в Малом театре - это и музыкальный спектакль, в нем много пения, танцев, пластики. С актерами работала балетмейстер Людмила Парфенюк. В спектакле звучит музыка композитора Эдуарда Глейзера.

ИТАР-ТАСС
8 февраля 2011 года

Самая обаятельная и привлекательная актриса советского кино крайне редко дает интервью. Но накануне дня рождения, который приходится на 8 февраля, сделала исключение для «Комсомолки».

ИРИНА МУРАВЬЕВА: «СТАРАЮСЬ ЗАМЯТЬ СВОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, НО МАМА НЕ РАЗРЕШАЕТ...»

Самая обаятельная и привлекательная актриса советского кино крайне редко дает интервью. Но накануне дня рождения, который приходится на 8 февраля, сделала исключение для «Комсомолки».

С Ириной Вадимовной мы встретились в харьковской гостинице. Вечером актрису ждал спектакль «Жена-интриганка, или Актеры меж собой», поставленный ее супругом Леонидом Эйдлиным. Гордая осанка, ухоженные руки, светящиеся глаза - актриса прекрасно выглядит!

«МАТЬ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ КЛОУНОМ»

- Перед тем как стать взрослой артисткой, вы семь лет проработали в детском театре - почему именно с него начали актерскую карьеру?

- Я после школы не поступила ни в один театральный институт. И на второй год чувствовала, что не очень прохожу. А в студии при Центральном детском театре как раз набор был - и меня сразу взяли. После студии меня оставили в труппе, а потом я ушла в Tеатр имени Моссовета...

- Опыт работы в детском театре пригодился вам потом при воспитании своих детей? Развлекали их как-то, может?

- Такого не может быть, мать не может быть клоуном. Хотя я была «игрючая» с ними, пела колыбельные песни. Старшему сыну нравилось, младший сразу просил не петь. Я говорила: «Ты что, мне за это деньги платят». Да, бывало, я играла: смотрела в одну точку, вздыхала, чтобы дети видели, как меня расстроили. И они верили.

- В вашей семье все родились в феврале. Как вы справляетесь с чередой сплошных праздников? Это же надо непрерывно готовить...

- Да, в две недели уложились. День рождения мужа, потом - младшего сына, потом мой... Его я всегда стараюсь замять, но моя мама (ее зовут Лидия Георгиевна, она родилась в 1926 году. - Ред.) никогда не разрешает этого делать. И, наконец, день рождения старшего сына.

- У вас есть какое-то фирменное блюдо?

- Маковый рулет для младшего сына. Для старшего пекла пирог с черникой. Недавно он спросил: «Почему ты считаешь, что я так люблю с черникой?»

«СЕРИАЛЫ - ЭТО КАКОЙ-ТО КОМБИНАТ!»

- Мы вас редко видим на экранах телевизоров. Принципиально не снимаетесь в сериалах?

- Какое-то это все пустое. Хотя опыт съемок в сериале «Не родись красивой» скорее позитивный. Я никогда не работала 12 часов в сутки. В семь утра надо быть на студии - это для меня немыслимо рано! - и иногда все затягивается до 11 вечера. Жара не жара, холод не холод... Все быстро: 10 минут - одна сцена, потом две минуты перерыв. Это какой-то комбинат! Каждая секунда оплачена, приходит один режиссер - снимает три-четыре сцены, потом приходит следующий - и пошло-поехало. И все говорят: мол, никакого искусства не надо. По молодости можно все выдержать. Взрослому уже тяжело, а если не нравится то, что делаешь, вообще немыслимо.

- Ваши дети не пошли по стопам папы и мамы. Вы их отговаривали?

- Слова такие были сказаны: мол, подумайте, необязательно быть актерами. Один сын стал продюсером, другой - юристом.

- Ваш супруг Леонид Эйдлин - режиссер, он помог вам реализоваться?

- Думаю, мне повезло, конечно, что мы одной профессии. Мы с ним проработали несколько лет в Центральном детском театре. У меня и до Лени были хорошие роли, но он научил многим фундаментальным вещам.

- У вас есть какой-то ритуал перед спектаклем? Что вы делаете или не делаете в этот день?

- Молюсь - и вперед.

«Я 17 ЛЕТ ЗА РУЛЕМ И ВСЕ РАВНО БОЮСЬ ВОДИТЬ МАШИНУ»

- Ирина Вадимовна, говорят, вы увлеченный автомобилист. Не было страшно, когда впервые сели за руль? Какой у вас водительский стаж?

- 17 лет, наверное... Страшно до сих пор, и я очень боюсь потерять этот страх. Мне кажется, если потеряю его, что-нибудь, не дай бог, произойдет. Водить машину мне нравится, но иногда бывает тяжело - смотря какое состояние здоровья. А вообще у меня вся семья на колесах - муж и два сына. Когда дети были маленькими, муж возил меня, потому что надо было успевать кругом - дом, съемки, театр, - вольной жизни не было. Теперь, когда все выросли, я еду куда хочу.

(Тут у Муравьевой зазвонил мобильный телефон. Ответив на звонок, актриса продолжила беседу.)

- Ирина Вадимовна, вы можете себе представить жизнь без мобильника?

- Я иногда думаю, что со мной какой-то маленький монстр, что я под колпаком... Мобильный - это неприятная, нехорошая вещь. Но и отключить нельзя, потому что может позвонить мама, вдруг ей нехорошо? Я мобильный купила, когда мне надо было знать, где дети, чтобы быть начеку. Сейчас он мне для этого и нужен, стараюсь не давать свой номер никому, чтобы не звонили.

- Как вы проводите свой отпуск?

- Надо лечь на море, полежать на солнце. Это всю жизнь у меня такое было. Если не побываю на юге, считай, что не отдыхала.

- У вас есть роль-мечта, которую вы не сыграли?

- Была когда-то давно, хотела сыграть в «Грозе», и сценарий был так хорошо написан, но не прошел номер. Вообще у нас такая профессия: что дают, то и играешь.


ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Ирина МУРАВЬЕВА родилась 8 февраля 1949 года. Окончила драматическую студию при Центральном детском театре Москвы. Служила в ЦДТ, Театре имени Моссовета, в Малом театре. Снялась в 55 фильмах. Замужем за режиссером Леонидом Эйдлиным, у пары два взрослых сына.


5 САМЫХ ИЗВЕСТНЫХ ФИЛЬМОВ МУРАВЬЕВОЙ:

«Дуэнья» (1977)
«Москва слезам не верит» (1979)
«Карнавал» (1981)
«Самая обаятельная и привлекательная» (1985)
«Не родись красивой» (телесериал, 2005 - 2006)

Наталья АМИРХАНЯН («КП» - Киев») — 08.02.2011

Очерк Светланы Хохряковой из книги «Звезды Малого театра». – М., 2002....

ИРИНА МУРАВЬЁВА

Очерк Светланы Хохряковой из книги «Звезды Малого театра». – М., 2002.

Ирина Муравьева родилась в Москве. Окончила Студию при Центральном детском театре. Одна моя знакомая поступала туда вместе с ней и рассказывала о том, что уже на первом туре Муравьева стала сенсацией среди абитуриентов. Позднее Ирина окончила заочное отделение ГИТИСа.
Работала сначала в том же Центральном детском, еще будучи студийкой. Выходила в массовке, затем пошли маленькие роли. Вошла в театр самым естественным и органичным путем. Семь лет провела в его стенах. А с 1977-го по 1993-й работала в Театре имени Моссовета. С 1993 года служит в Малом. Таков творческий путь в общих чертах.
Прелестной получилась ее Бонка в спектакле Леонида Эйдлина «Сказка о четырех близнецах» по болгарской пьесе Панчо Панчева в Центральном детском. Муравьева была совсем молоденькой и очень хорошенькой, и так весело и умно ее героиня выстраивала взаимоотношения с этими самыми близнецами. Милый спектакль, трогательная девочка-невеста, бойкая, ловкая и неистощимая на выдумку.
На сцене первого своего театра Ирина Муравьева сыграла довольно много ролей. Тут был и Шура Тычинкин в комедии Сергея Михалкова «Сомбреро», прелестнейшая ее царевна Лали в грузинской пьесе Нахуцришвили «Чинч-рака», которая в те годы обошла многие детские театры страны, а тут была взята в репертуар специально под Муравьеву. А поставил тот спектакль Леонид Эйдлин. Играла Виолу в шекспировской «Двенадцатой ночи», Ворону в «Снежной королеве», разных мальчиков и девочек-школьниц, птичек, зверушек. Все как полагается актрисе детского театра. Муравьева хорошо танцевала и пела, на сцене чувствовала себя раскованно и органично. Переиграла все бесконечные подтанцовки и массовки, сказочно-волшебный репертуар. И героический, конечно, в котором была у нее роль Любки Шевцовой в «Молодой гвардии» по роману Фадеева.
Это был счастливый период жизни, наверняка счастливый. Для зрителя-то уж точно. Кажется, именно в эти годы Ирина Муравьева появлялась и в телевизионной программе «Будильник», которую смотрела вся страна.
По прошествии семи лет Муравьева ушла в театр взрослый и звездный. В Театре имени Моссовета еще выходили на сцену титаны, с которыми ей довелось играть. Еще жив был Юрий Завадский. Ее ввели в «Дом на песке» по пьесе Рустама Ибрагимбекова. Она сыграла Роду в знаменитом моссоветовском спектакле «Дальше — тишина» А. Эфроса, где блистали Фаина Раневская и Ростислав Плятт. Был ввод в пьесу Питера Устинова «На полпути к вершине» на роль Хельги, «Цитата» Леонида Зорина и роль Людмилы, Альбина в «Комнате» Эмиля Брагинского. Что-то все время было. Довольно разнообразный репертуар. Сильные характеры и независимые. В основном роли современных женщин. В производственной пьесе «Превышение власти» Валентина Черных Муравьева сыграла мать троих детей, которая решительно и смело боролась за передовые методы хозяйства и за что-то ратовала в сфере агротехники. Сама эту роль, кажется, не очень-то любила, но играла, как могла. А могла многое.
Стала уже легендарной история о том, как однажды Ростислав Плятт, игравший вместе с Ириной Муравьевой в спектакле «На полпути к вершине», произнес фразу о том, какая, мол, жизнерадостная эта Муравьева на сцене, сколько в ней внутренней энергии. Это и теперь так. Достаточно пересмотреть спектакли с участием актрисы в Малом театре.
Была еще в Театре имени Моссовета роль Грушеньки в «Братьях Карамазовых», поставленных Павлом Хомским. Такой материал актрисе в ту, моссоветовскую, пору выпадал нечасто. Сама она как-то в одном из интервью рассказывала о том, что это для нее было — играть Грушеньку. Всегда эта роль стоила крови и казалась трудной, ведь внутреннее состояние героини все время определяется как истерическое: «была она очень возбуждена» и «вне себя». Вечно она пребывает в исступлении, заходится от сильных переживаний, словно в бреду находится. Так придумано Достоевским. Легко сказать, легко понять изнутри, но как это воспроизвести на сцене? Грушенька Светлова — «страшная женщина» со скверной репутацией, развратная и неистовая, погубительница, минута любви которой стоит последующей жизни. Наглая, «зверь», «хуже всех», при этом как дитя. Обольстительна, добра и благородна. Попробуй такое сыграть.
Муравьевой удавалось передать столь сложную материю, а о Грушеньке тогда много говорила театральная Москва. Говорила она и о другом. О том, что в театре непозволительно относятся к актерам, в частности к Муравьевой. Ролей новых почти нет, да и в текущем репертуаре зияют проплешины. Призывали художественное руководство к ответу за невостребованный талант. А время между тем уходило.
Глядя на Муравьеву, на то, как она существует в пространстве сцены или экрана, кажется, что все легко и просто ей дается. Что значит талантливый человек — никаких тебе мук и усилий. А актриса вдруг возьмет да заговорит о своей внутренней панике и сомнениях, с которыми приходится жить, а это непросто, тем более что актерская профессия не позволяет закончить рабочий день в определенный час. Значит, остаешься со всеми этими чувствами ежеминутно.
Считается, что по большому-то счету Театр имени Моссовета Муравьеву проглядел. Многое прошло безвозвратно мимо из того, что актриса могла бы сыграть, а не сыграла. Но именно на это пятнадцатилетие ее жизни приходится кинематографический пик с фильмами «Москва слезам не верит», «Карнавал», «Самая обаятельная и привлекательная», обеспечившими ей всенародную любовь и славу, которая неведома теперь даже много снимающимся артистам.
Из Театра имени Моссовета в расцвете своей популярности актриса все-таки ушла.
В Малый Ирина Муравьева, можно сказать, пришла не сразу, а как-то постепенно. Юрий Соломин рассказывает, что, когда она уже приняла решение о своем приходе туда, он ей говорил о том, что надо бы подождать, когда появится подходящая роль, чтобы не просто так, ни с чем входить в труппу. И она ждала целый год. Шутки шутками, а может, и всю жизнь. Поглядывала смолоду на здание Малого театра из окон Детского, благо они напротив. Как говорят, досмотрелась. Теперь шутит, что играет-то в Малом, но цель — Большой.
В Малом, куда она пришла, начались вводы в текущий репертуар, появились и новые роли: Раневская в «Вишневом саде», Купавина в «Волках и овцах», Аркадина в «Чайке», Гурмыжская в «Лесе». Оказалось, что в Малом театре Муравьева ко двору, а ведь считалось, что вроде бы она совсем не та актриса, неподходящая для этой державной императорской сцены. Но уже первая ее роль тут — Раневская — положила конец всем сомнениям.
«Вишневый сад» когда-то поставил еще Игорь Ильинский. А его жена Татьяна Еремеева сыграла в нем Раневскую. Спектакль этот в течение многих лет так и сохраняется в репертуаре, не раз лишь менялся состав его участников. Теперь Ирина Муравьева играет Раневскую. И со временем сумела привнести в спектакль живую кровь, срастись с ним, так что и не видно швов, не видно того, что она тут вводная.
В спектакле Малого театра «Лес» роль Гурмыжской репетировали две актрисы: Элина Быстрицкая и Лилия Юдина. Сроки выпуска спектакля все время отодвигались: то кто-то из исполнительниц заболеет, то еще какая-нибудь напасть приключится. И вот когда более откладывать «Лес» было нельзя, в тот момент и возникла Ирина Муравьева, репетировавшая роль Улиты в том же спектакле. Говорят, что она ей удавалась чрезвычайно. Вначале попросили на одной из репетиций почитать текст роли Гурмыжской, а потом и ввод сделали — срочный, за считанные дни.
Муравьева — молодая Гурмыжская. Обычно эту роль играла какая-нибудь грандиозная старуха. Роль-то дивная. Старуха флиртует с гимназистом — и в этом особый комизм. Уж все забыли, что Островский Гурмыжскую наделил пятидесятилетним возрастом. Правда, в его времена женщина этих лет и впрямь была почтенная старуха. Муравьева — лихая Гурмыжская, не грымза, но розан. От нее прямо-таки веет здоровьем. Гурмыжская — разбитная, шальная, обольстительна хохотушка. В ней бушует позитивная энергия. Героиня Муравьевой выбегает по утрам, едва проснувшись, перед домом, начинает забавно скакать, как молодушка. И очень смешно привораживает молоденького кавалера, липнет к нему как пиявка. Вот уже и к венцу готова. Вырядилась в белое, как юная невеста, млеет рядом с мальчиком-женихом. Гурмыжская у Муравьевой становится в иные минуты приторной и жеманной, ведет себя несообразно возрасту. Но она незловредна и нестара, а потому слова героини о необходимости сделать завещание публику чрезвычайно забавляют. А вообще она всегда весела, не киснет — словом, дама приятная во многих отношениях.
Аркадина — совсем иная, но, как ни странно, чем-то похожа на Гурмыжскую. Во всяком случае, на первый общий взгляд. Как рассказывает Юрий Соломин, сподвигла его сыграть роль Тригорина в чеховской «Чайке» Ирина Муравьева. Сказала, что станет играть Аркадину лишь в том случае, если Соломин будет Тригориным.
Аркадина у Муравьевой — вполне провинциальна, каковой ей Чеховым и предписано быть. Не столичной же дамой представляться, если она таковой отродясь не бывала. Вот Аркадина у Муравьевой и не стремится кого-то из себя разыгрывать, не подпускает значительности и важности. Она проста и естественна, весела и беззаботна. Рядом с ней человек, который моложе. Ну так что в том дурного. Живет как может и как хочет, безо всяких там рефлексий.
Подобной Аркадиной прежде видеть не доводилось. Она какая-то аппетитная, полнокровная, совсем не рафинированная, какой ее частенько представляют, хохотушка. Хохотушками часто бывают героини Муравьевой. Не унывает никогда. При этом вовсе не глупа. В тот момент, когда Дорн сообщит Тригорину о том, что Костя, сын ее, застрелился, она захохочет в неведении того страшного, что произошло. От этого становится даже как-то не по себе. Что касается сына Константина, то она его, конечно, любит, ведь мать же. Но особенно не обременяет себя его проблемами. Ей ведь вечно восемнадцать, а тут он — взрослый сын, слишком взрослый. Тригорина потерять боится. Он хоть и вялый у Юрия Соломина господин, но неглупый, мыслящий. Аркадина знает, как им нужно управлять, как ему угождать. Однако складывается ощущение, что, если бы он ее — такую Аркадину — и бросил, та бы быстренько утешилась и нашла ему замену. Дуэт Соломина и Муравьевой в «Чайке» превосходен.
Аркадина Муравьевой берет от жизни все. Она — здоровый организм с оптимистическим устройством, настоящая артистка, всегда в тонусе, знает, что надо в нем пребывать, — такова профессия. А может, и не оттого, что знает, а по устройству души. Словом, эта женщина — не из разряда тех, кто предается унынию и вечно недоволен судьбой. Она не станет ныть, а возьмет свое напором, силой, да чем угодно, если потребуется. При этом Аркадина Муравьевой обаятельна, необременительна, всегда в хорошем расположении духа. Молодчина, одним словом. Всего достигла в жизни сама. Она пребывает в реальности, как на сцене, и так, словно бы судьба ей подарила вечный бенефис. Вернее так: никто ей ничего не дарил. Взяла да подарила все себе сама.
Рассказывают, что на репетиции Ирина Вадимовна все время приносила что-нибудь вкусненькое из дома, правда, не только она — так уж сложилось на «Чайке» со времен, когда шли репетиции спектакля. И до сих пор артисты частенько пьют чай с пирогами от Муравьевой.
Не раз доводилось слышать о том, что Ирина Муравьева — человек скромный и даже стеснительный. Никаких звездных заболеваний и помпы. В работе достаточно авантюрна, но при этом в ней нет незыблемой уверенности в безупречной правильности всего того, что она делает. Муравьева — импровизатор, но всегда существует внутри ансамбля, не пытается быть сверх него, не тянет одеяло на себя. Актеры Малого театра говорят, что с ней приятно быть рядом, приятно работать, потому как она человек удивительно легкий. Всегда в хорошем настроении и никогда не отравляет окружающим жизнь, не ноет. Это, кстати, чувствуется и из зрительного зала.
Владимир Меньшов рассказывал, с каким трудом он когда-то приступал к съемкам картины «Москва слезам не верит», которая впоследствии была удостоена премии «Оскар». Отказались сниматься актрисы Ирина Купченко и Маргарита Терехова, приглашенные на роль, которую в итоге сыграла Вера Алентова. И оператор мечтал, по словам Меньшова, слинять.
«Группе казалось, что мы снимаем что-то устаревшее. А настоящее — оно рядом, там, где работают Тарковский и Абдрашитов. А мы так, гоним какую-то бодягу. В таком ощущении жила тогда вся моя группа. И потом фильм все время сопровождала ненависть. Юлий Райзман на одном из собраний сказал, что «Москва слезам не верит» — это позор «Мосфильма» и с картиной нужно что-то делать. В тех условиях, когда царили в обществе диссидентские настроения, когда все время рассуждали о том, что жить так нельзя, я ни о чем таком не думал, снимал свое кино. Было же в нашей жизни и что-то хорошее. Мне говорили, что все то, что происходит с моими героинями, — это абсолютная неправда. В этом упрекал нас и Михаил Ульянов, да и не он один. Но биография того же Ульянова — разве не свидетельство того, что человек может подняться вверх, изменить свою судьбу, имея минимальные исходные шансы для этого», — говорит теперь Владимир Меньшов.
При таких вот обстоятельствах, сложившихся вокруг и по поводу картины, и появилась в ней Ирина Муравьева. Владимир Меньшов теперь уж и не может со всей твердостью сказать, были ли еще претендентки на роль Людмилы. Но в памяти его запечатлелось, что Ирина Муравьева была единственным кандидатом. Владимир Меньшов: «Она тогда была еще малоизвестной актрисой. Я увидел ее в каком-то спектакле, названия которого уже не помню, показывали его по телевидению, и пригласил на роль».
Я спросила Владимира Меньшова о том, не кажется ли ему, что понятие «обаятельная и привлекательная» стало в какой-то степени губительным для актрисы, что оно, прилепившись, как ярлык, сыграло с нею злую шутку, закрепив за ней это своеобразное амплуа. К тому же и сама Ирина Муравьева как-то в одном из интервью сказала о том, что хороших картин в ее биографии по большому-то счету было не так уж и много. Меньшов ответил, что по его-то мнению, Муравьева сыграла много самых разных ролей и жаловаться ей грех, что она действительно обаятельная и привлекательная и это свойство ее таланта — обаятельность и заразительность, что ж в том плохого. Он видел ее в спектакле Малого театра «Чайка» и убежден, что это не вполне ее материал и тот путь, по которому ей следовало бы идти, а вот «Волков и овец» не видел, но есть предчувствие того, что это — то, что надо. Ее роль. На мой вопрос о том, клоунесса ли Муравьева, ответил утвердительно.
Интересно, что, когда пару лет назад один из телеканалов затеял телемарафон в связи с фильмом «Москва слезам не верит», а публику и исполнителей расспрашивали о том, нужно ли делать продолжение фильма, Ирина Муравьева, едва ли не единственная, была настроена скептически к подобной затее.
Между тем за участие в фильме «Москва слезам не верит» она получила в 1981 году Государственную премию СССР.
В одной давней газетной публикации рассказывалось о том, как Ирина Муравьева приезжала играть в Донецкий театр имени Артема роль в спектакле «Превышение власти». И там актриса в числе любимых своих фильмов назвала «Чисто английское убийство», «Москва слезам не верит», «Мы, нижеподписавшиеся...». А вот принесший ей народную славу «Карнавал» к любимым картинам не отнесла, назвав его фильмом с песенками, хотя и снималась в нем с удовольствием, вот только результатом осталась не вполне довольна.
Отчего-то редко вспоминают о работе актрисы в фильме Вадима Абдрашитова «Охота на лис». Между тем созданный тут ею образ особенный. Ее Марина работает где-то на фабрике, но это остается за кадром, стирает белье, постоянно укоряет мужа за то, что ребенку не уделяет он должного внимания, контролирует его в пивнушке, где он с друзьями ведет свои мужские разговоры. А тот зарабатывает неплохо, квартира у них, ковер на стенке, и сын подрастает. Все чин чином. Словом, обычная женщина, каких миллионы, среднестатистическая, как и ее муж. Думает, что тот ей изменяет, что кто-то у него на стороне имеется, а он вовсе не по этой части, занят совсем другим. А она старается изо всех сил его приветить. Вырядилась, стол накрыла, бутылочку поставила. А муж мучается: может, дата какая, а он забыл. А она свое твердит: «Ты меня любишь? Ты меня не бросил?» Очень хорошая работа, в какой-то степени жесткая, и роль отличная от иных по своему внутреннему посылу. Страдательность ее другого свойства, чем случалось и до и после, природа ее более строгая, что ли.
Муравьева попадала в руки к приличным режиссерам, что не спасало ее порой от ролей шаблонных. Взять хотя бы ее Галину Кадетову — «артистку из Грибова» в одноименном фильме Леонида Квинихидзе. Героиня эта носилась деньденьской по городу с одной работы на другую. Играла роль Форточки в радиопьесе, цыпленка, вылезающего из яйца, а уж она, эта актриса, — не девочка вовсе. «Ей в архив пора, ее как не снимали, так и снимать не будут» — звучало за спиной. И вот она мечется, чего-то где-то ей все же перепадает, какие-то крохи. Скажет потом матери: «Я лишняя актриса». И в личной жизни у нее — полная ерунда. Вечно героини Муравьевой какие-то неустроенные и пребывающие в поисках счастья. Однообразием ролей актрису не то что даже попрекали постоянно, но все время об этом говорили, жалея ее талант, востребованный столь неправильно и расточительно.
При этом публика ее обожала и продолжает обожать. Это очевидно в театре: стоит только актрисе появиться на сцене, как раздаются аплодисменты. Любят Муравьеву более всего за неутомимость ее киногероинь, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не унывали, какой бы скромной на события ни была их жизнь. Даже Людмилу из фильма «Москва слезам не верит», сколько ни обличали когда-то в корыстолюбии, стремлении хорошо устроиться в жизни, прочей ерунде, все равно полюбили за легкость нрава и необыкновенное обаяние. Совсем уж отрицательных персонажей актриса, кажется, и не играла. И не хочет играть. А то, чего доброго, сама такой станешь. Заговоришь какими-нибудь лающими интонациями, как уже однажды было после одной из театральных ролей. Все это даром не проходит, а словно проникает под кожу артиста.
Сейчас Ирина Муравьева снимается довольно редко. Одна из последних ее картин — «С новым счастьем!». Это сериал, который снял ее муж — режиссер Леонид Эйдлин. Роль медсестры Веры в нем — в сущности, продолжение всегдашней темы актрисы — верить в то, что все будет хорошо, и конечно быть верной самой себе. Веру оставляет муж, увлеченный подругой сына. Случается сие несчастье аккурат под Новый год. Но является сказочный принц — американский дирижер в облике Ивара Калныньша, и Вера находит свое женское счастье.
Негусто сегодня с ролями в кино, работы почти нет, и не у одной лишь Муравьевой. А в 1983 году по опросам журнала «Советский экран» Ирина Вадимовна получила титул лучшей актрисы — за роль Нины Соломатиной в фильме Татьяны Лиозновой «Карнавал». В 1985-м заняла по итогам аналогичного конкурса второе место уже с фильмом Геральда Бежанова «Самая обаятельная и привлекательная», где сыграла Надю Клюеву. Роль эта писалась в расчете на Муравьеву.
В Ирине Вадимовне удивительным образом сходятся два начала. Она и клоунесса, но и лирического драматизма в ней предостаточно. Интереснее другое. При всей несхожести ее героинь (несхожестью их наделяла исключительно сама актриса, а не драматурги) на них отчего-то все время смотрели как на саму Ирину Муравьеву. Актрису отождествляли и с меньшовской Людмилой, и с Ниной Соломатиной из «Карнавала», да и Кулагина из моссоветовского «Превышения власти» рассматривалась опять-таки как Ирина Муравьева. Образы, изначально предлагавшиеся актрисе для воплощения, в самом деле частенько походили один на другой. Да только она могла их развести к разным полюсам, начинить своей живительной силой и актерским чутьем. Подарить им судьбы непохожие и такие трогательные. Ее вообще всю жизнь и особенно в кино заваливали какими-то среднестатистическими сотрудницами КБ, советскими золушками, простыми девушками, пробивающими себе дорогу в светлую жизнь. А она сумела всех их привести в норму и одарить неповторимыми чувствами.
Однажды я имела краткую беседу с Ириной Муравьевой, когда задавала ей вопросы анкеты на тему «Актер: талант и популярность». Актриса ответила, что, с ее точки зрения, талант и популярность — вещи не взаимосвязанные сегодня. О себе сказала, что снималась в хороших фильмах, а в плохих нет, в основном. На вопрос о том, как можно сегодня завоевать популярность и что актеру делать, чтобы его заметили, отреагировала каким-то брезгливым жестом и сказала, что все это ей неинтересно и отвечать на такой вопрос не хочется вовсе.
Когда ее спрашивают о том, неужели же она никогда не мечтала быть знаменитой, хотя б в начале карьеры, Муравьева отвечает, что всегда хотела стать артисткой, и только. Думала даже, что придется ей работать в небольшом городке в провинциальном театре, при том что сама-то она родилась и выросла в Москве.
Ирина Муравьева, при всей публичности избранной ею профессии, человек абсолютно непубличный. Она почти не ездит на фестивали, не бывает на торжественных церемониях по случаю вручения тех или иных премий и наград. Единственное место, где лично мне доводилось ее видеть, так это театр — свой, конечно, и чужой, куда она приходит в качестве зрителя, и часто с мужем и с кем-нибудь из сыновей.
У Ирины Муравьевой два сына, один из которых старше другого на восемь лет. Одно время довольно часто появлялись интервью актрисы, в которых она рассказывала о том, как воспитывает своих мальчиков, как пытается иногда их наказывать, а потом переживает из-за того, что была излишне строгой по отношению к ним, что-то сделала не так. А сыновья ее потом утешали. Она рассказывала о том, что для полного счастья ей, к примеру, не хватает новой посудомоечной машины или чего-то в этом духе, а все остальное имеется — вплоть до кошек и собак, и, кажется специально задуривала головы несчастным интервьюерам. Но похоже, что семья — это то место, где Ирина Муравьева счастлива. Вообще-то она — мастер импровизаций, которые устраивает не только на сцене, но и в жизни. На язык остра, а в высказываниях своих эксцентрична, как бывает эксцентрична на сцене. Но тем и интересна, оттого и неповторима, оттого и Муравьевой зовется.

8 февраля – день рождения народной артистки России Ирины Вадимовны Муравьёвой. Поздравляем!

С тех пор как Ю.М. Соломин возглавил Малый театр, в работе прославленного коллектива появилось много нового. Фестивали под названием «Островский в доме Островского» дают возможность познакомиться с лучшими интерпретациями пьес великого драматурга российскими театрами ... А на днях порадовал спектакль [link kaluga-plody">«Плоды просвещения» Калужского драмтеатра на сцене филиала Малого театра.

ГОРЬКИЕ ПЛОДЫ ПСЕВДОПРОСВЕЩЕНИЯ

С тех пор как Ю.М. Соломин возглавил Малый театр, в работе прославленного коллектива появилось много нового. Фестивали под названием «Островский в доме Островского» дают возможность познакомиться с лучшими интерпретациями пьес великого драматурга российскими театрами; инициатива «Всей семьёй – в театр!» позволяет существенно сэкономить на билетах и приобщить юное поколение к «древнейшему и труднейшему искусству», как характеризовал театр Виссарион Белинский; студентам в кассе театра продают два билета по цене одного; «минигастроли» (приезд на один день) других театров убеждают искушённых московских зрителей, что спектакли периферийных театров бывают интереснее московских. До сих пор с удовольствием вспоминаю мюзикл «Блоха» Тульского академического театра драмы, который удалось посмотреть несколько лет назад в Малом. А на днях порадовал спектакль [link kaluga-plody">«Плоды просвещения» Калужского драмтеатра на сцене филиала Малого театра.

Интерес к Льву Толстому никогда не утрачивался, но заметно усилился в прошлом году. Появилось много работ в связи со 100-летием отъезда писателя из Ясной Поляны и смерти его на станции Астапово. Известная формула Константина Батюшкова «Живи, как пишешь, и пиши, как живёшь» особенно применима к жизни и творчеству Толстого. А в этом году исполнилось 120 лет со времени написания его пьесы «Плоды просвещения». Но, думаю, не только эти формальные моменты побудили Калужский театр поставить пьесу.

Позднего Толстого волнует проблема ответственности правящего сословия за тяжёлую жизнь народа. Она поставлена в публицистических произведениях «Исповедь» и «Так что же нам делать?». В вопросах земельной собственности писатель стоял на стороне мужика. Вспомним его рассказы «Много ли человеку земли нужно?», «Зерно с куриное яйцо», роман «Воскресение», пьесы «Власть тьмы» и «Плоды просвещения». В них ставятся глубинные проблемы российской жизни: отношение власть предержащих к народу, проблема земельной собственности, роль интеллигенции в духовной жизни общества. И здесь можно провести параллели с современностью. Далеко не все во властных структурах думают о благе народа, стремясь преумножить свои капиталы, прирезать себе государственные земли, а интеллигенция забывает о своём высоком предназначении, ударилась в мистику, занимается химерами. Этот обличительный пафос особенно ощущается в пьесе «Плоды просвещения». Три мужика явились в Москву к помещику Звездинцеву с просьбой продать им землю с отсрочкой платежа. Но барин медлит с ответом, и его горничная Таня, невеста сына одного из мужиков, ловко использует увлечение помещика спиритизмом: во время спиритического сеанса бросает на стол прошение мужиков, и Звездинцев, думая, что такова воля вызванного им духа святого монаха, подписывает бумагу. Но это лишь канва сюжета комедии, главное в которой – взаимоотношения господ и мужиков. Счастливый конец пьесы почти случаен: если бы не сметливость горничной, отправились бы мужики в деревню несолоно хлебавши. Мысль Толстого ясна: земля должна принадлежать тем, кто её обрабатывает. И она подчёркивается режиссёром Калужского драмтеатра Александром Плетнёвым. Артист Е.Сумин, играющий Звездинцева, подписывая бумагу, торжественно восклицает: «Землю – крестьянам!», что вызывает смех и аплодисменты в зале. И пусть таких слов в пьесе нет – они вполне в духе взглядов писателя. Первым исполнителем этой роли был К.С. Станиславский, и его Звездинцев, по словам рецензента, отличался «безграничной высшей культурной глупостью». Таков он и в этом спектакле. Самоуверенным, убеждённым в своей правоте, даже вопреки всякой логике, предстаёт «теоретик» спиритизма профессор Кругосветлов в исполнении Сергея Лунина. Его герой, сетующий, как мы далеки от Европы, ходит в пробковом «колонизаторском» шлеме. Комична и жена Звездинцева (арт. Людмила Парфирова), капризная, боящаяся микробов дамочка. Зрители смеются, когда по её приказу мужиков дезинфицируют из пульверизатора. Праздными бездельниками предстают и их дети: сын Василий, член обществ велосипедистов и поощрения борзых собак, озабоченный, как бы прибрать к рукам деньги мужиков (арт. И.Корнилов), и дочь Бетси, смешливая кокетка (арт. Л.Фесенко).

По-толстовски, по принципу резкого контраста, пятнадцати господам противопоставлены в спектакле пятнадцать зависимых от них мужиков и слуг. Первый мужик (арт. М.Пахоменко), наиболее словоохотливый, с явным удовольствием произносит «городские» словечки: «двистительно», «хворменно», «сходственно», второй (арт. М.Кузнецов), грубоватый и правдивый, не говорит лишнего, третий, самый старший (арт. В.Голоднов) – робкий и суетливый. Запоминается и Таня в исполнении Д.Кузнецовой, симпатизирующая мужикам и шумно радующаяся своей удаче. Прекрасно играет роль кухарки И.Шуркина. Мне довелось увидеть в этой роли А.П. Зуеву в спектакле Художественного театра, которая неодобрительно, с насмешкой рассказывала мужикам о привычках и нравах господ. А здесь кухарка негодует, кричит, но за внешней грубостью раскрывает характер доброй женщины, жалеющей и мужиков, и спившегося отставного повара. На неё всегда интересно смотреть. Камердинер Фёдор Иванович в исполнении В.Смородина – человек с чувством собственного достоинства, не заискивающий перед господами, симпатизирующий крестьянам и Тане. Комичен добродушный буфетчик Яков (арт. И.Кумицкий), объясняющий мужикам, что такое «макровы», т.е. микробы. Но не все слуги симпатичны. Ещё Некрасов указывал, что «люди холопского звания – сущие псы иногда». Таков в пьесе и в спектакле лакей Григорий (арт. З.Машненков), нагло пристающий к Тане, считающий себя не хуже господ, уверенный в своей неотразимости.

Запоминается сцена спиритического сеанса. В красивом зале-ротонде, уставленном бюстами учёных (интересная работа художника М.Железнякова), собрались господа и слуги, и все вместе, включая кухарку, стоя поют по-латыни «Гаудеамус Игитур». (Невольно по ассоциации вспомнил героя повести Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели» Фому Опискина, заставлявшего мужиков изучать французский язык.) А после гимна Звездинцев и Кругосветлов начинают нести наукообразную ахинею. Отношение Толстого к спиритизму легко понять не только из контекста пьесы. Самый автобиографический герой писателя Константин Левин в романе «Анна Каренина» рассуждает, что вера господ в «столоверчение» и спиритизм – такая же глупость, как вера в «привороты», леших и домовых. Это было характерно для России конца ХIX – начала ХХ вв., когда рушились старые, казалось бы, непоколебимые общественные воззрения, а новые только возникали. И в наше время, когда прежняя идеология всячески дискредитируется, а новая не создана, образовавшийся вакуум заполняется всяческими суевериями, верой в сверхъестественное, о чём часто сообщается в современных СМИ. Так что и этой гранью пьеса и спектакль повёрнуты к современности.

На мой взгляд, не все сцены решены удачно. Так, старый повар, мучающийся похмельным синдромом, просящий у кухарки рюмочку, должен вызывать осуждение и сочувствие. В этом спектакле повар в рваной тельняшке бесшабашно пляшет на плите, горланя «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг». Артист с длинными волосами и хриплым голосом напоминает Никиту Джигурду. Некоторые зрители смеются в этом месте, но, думаю, эта сцена должна вызывать иные эмоции. Сцены с мужиками подчас недостаточно динамичны, крестьяне почти всегда сидят на банкетке, лицом к зрителю. Непонятно, почему третий, самый старый мужик не носит бороду. Это не характерно для той эпохи. У Толстого в этом робком крестьянине в конце пьесы появляется чувство достоинства, когда он парирует упрёки барыни, а здесь этого не замечаешь.

Но эти спорные моменты не портят впечатления о ярком, интересном спектакле, подтверждением чему были громкие аплодисменты и цветы благодарных зрителей.


Александр МАКЕЕВ,
кандидат филологических наук
«Литературная Россия», 7 февраля 2011 года

Необычность и новизна книги, озаглавленной кратко и лаконично «Щепкины» (ответственный редактор серии «Библиотека Малого театра» В.В.Подгородинский, консультант О.М.Сарнова, редакторы А.В.Кучина, М.В.Яньшина), заключены в самом ее жанре. Это не мемуарная литература в чистом виде и не театроведческое исследование творчества великого артиста, коих существует уже немало. На сей раз перед нами...

9 февраля в спектакле «Царь Иоанн Грозный» А.К.Толстого роль князя Сицкого в первый раз исполняет актёр Михаил Мартьянов.

АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 8 по 13 ФЕВРАЛЯ 2011 ГОДА

8 февраля, основная сцена, вечер, «Дон Жуан»: О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, А.Е.Иванова, А.Е.Фаддеев, Б.Г.Невзоров, А.Ю.Ермаков, В.А.Низовой, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, П.В.Абрамов, В.В.Дахненко, С.В.Потапов, студ. Коновалов, Г.О.Вавилов.

9 февраля, основная сцена, «Царь Иоанн Грозный» : Е.Г.Харитонова, Т.В.Скиба, Н.Н.Верещенко, Я.П.Барышев, Г.В.Подгородинский, В.А.Сафронов, В.В.Петров, В.И.Езепов, А.Р.Хомятов, М.А.Мартьянов, Ю.Б.Ильин, А.В.Коршунов, С.А.Вещев, А.М.Торопов, И.С.Григорьев, Вл.Б.Носик, П.Д.Складчиков, О.С.Мартьянов, А.Н.Анохин.

10 февраля, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, И.В.Иванова, К.Е.Блохина, Л.А.Суворкина, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, О.Н.Абрамова, А.С.Потапов, Э.Е.Марцевич, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, В.А.Низовой, А.С,Кудинович, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, Студ.Кудрявцев, Е.В.Арановский, В.В.Петров, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, В.В.Дахненко.

11 февраля, основная сцена, вечер, «На всякого мудреца довольно простоты» : К.В.Моисеева, И.В.Муравьева, Л.В.Юдина, О.А.Чуваева, О.Л.Пашкова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, Д.Н.Подгорная, А.В.Вершинин, А.С.Потапов, Я.П.Барышев, А.В.Клюквин, В.Г.Зотов, А.Ю.Ермаков, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, П.В.Абрамов.

12 февраля, основная сцена, вечер, «Горе от ума»: О.В.Молочная, И.В.Иванова, Э.А.Быстрицкая, О.А.Чуваева, Л.Г.Кичанова, Н.Л.Боронина, А.М.Жарова, Д.Н.Подгорная, И.В.Тельпугова, Т.И.Короткова, З.Е.Андреева, А.И.Охлупина, С.Г.Аманова, Ю.М.Соломин, А.В.Вершинин, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, О.С.Мартьянов, В.А.Дубровский, С.Л.Тезов, В.В.Дахненко, Д.Н.Зеничев, Г.Д.Сергеев, П.С.Жихарев, М.Г.Фоменко, И.С.Григорьев.

13 февраля, основная сцена, утро, «Недоросль» : Л.П.Полякова, К.Е.Блохина, О.Н.Абрамова, Е.Кулешова, А.М.Жарова, Г.Ю.Оболенский, Д.Н.Солодовник, Д.Н.Курочка, В.А.Сафронов, А.Е.Дривень, В.А.Низовой, С.А.Вещев, С.И.Видинеев, В.А.Коняев, И.С.Григорьев, П.С.Жихарев, А.Т.Манке.

13 февраля, основная сцена, вечер, «Три сестры» : И.В.Иванова, А.И.Охлупина, О.Л.Пашкова, В.В.Андреева, Л.С.Аникеева, Д.Н.Подгорная, А.В.Клюквин, В.К.Бабятинский, А.Ю.Ермаков, Вл.Б.Носик, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, С.А.Коршунов, Д.А.Марин, А.С.Кудинович, А.Т.Манке.

8 февраля, сцена филиала, вечер, «Свои люди – сочтемся!» : Л.П.Полякова, Е.М.Базарова, И.Г.Рахвалова, К.Е,Блохина, В.В.Петров, А.Р.Хомятов, Вл.Б.Носик, Д.Н.Солодовник.

9 февраля, сцена филиала, «Влюбленные» («Innamorati») : О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, О.Г.Жевакина, О.В.Молочная, О.В.Доброван, В.А.Низовой, Г.Н.Скряпкин, А.Е.Дривень, С.В.Потапов.

10 февраля, малая сцена филиала, «День на день не приходится» : И.В.Тельпугова, Е.В.Доронина, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, А.В.Коршунов, Д.Д.Кознов, С.В.Потапов, Д.Н.Зеничев, Д.А.Марин, В.А.Дубровский.

10 февраля, сцена филиала, вечер, «Любовный круг» : Э.А.Быстрицкая, В.В.Андреева, В.А.Сафронов, А.В.Вершинин, Б.В.Клюев, В.Г.Зотов, П.Д.Складчиков.

11 февраля, сцена филиала, «Бедность не порок» : Т.Н.Лебедева, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, О.Н.Абрамова, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, А.Е.Иванова, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, С.Л.Тезов, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, Т.С.Каратаев, А.Е.Дривень, Г.О.Вавилов, М.А.Мартьянов.

12 февраля, сцена филиала, «Тайны мадридского двора» : Т.Н.Лебедева, О.Л.Пашкова, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, О.Н.Абрамова, А.Е.Иванова, П.В.Долинская, Ю.В.Сафронова, В.И.Езепов, В.В.Петров, С.А.Вещев, А.Р.Хомятов, В.Г.Зотов, А.Н.Анохин, C.В.Потапов, В.А.Андрианов, Д.Н.Курочка, Е.В.Арановский, Ф.Э.Марцевич, П.В.Абрамов, А.Т.Манке.

13 февраля, сцена филиала, утро, «Снежная Королева»: Д.Н.Подгорная, О.А.Чуваева, Л.В.Юдина, Н.П.Швец, студ.Плешкова, Л.Г.Кичанова, О.Г.Жевакина, Вл.Б.Носик, Т.С.Каратаев, В.В.Дахненко, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, В.А.Дубровский, О.В.Доброван, М.Н.Хрусталев, М.Г.Фоменко.

13 февраля, сцена филиала, вечер, «Волки и овцы» : Л.П.Полякова, Е.Г.Харитонова, Е.К.Глушенко, З.Е.Андреева, А.В.Вершинин, Б.Г.Невзоров, В.И.Езепов, А.Р.Хомятов, А.М.Торопов, А.Е.Фаддеев, А.Н.Анохин, П.С.Жихарев.

«Звуковой архив Малого театра»

ПРОВ САДОВСКИЙ ЧИТАЕТ МОНОЛОГ ЧАЦКОГО

Уникальная запись – для ценителей театральной старины…

«Звуковой архив Малого театра»

А.С.Грибоедов

«ГОРЕ ОТ УМА»

Монолог Чацкого из IV действия комедии (8 Мб)

Читает народный артист СССР Пров Михайлович Садовский

О САДОВСКОМ В РОЛИ ЧАЦКОГО

Из книги С.Дурылина «Пров Михайлович Садовский». М., 1950.

В самом, начале сезона 1902/03 года П. М. Садовскому предстояло новое и очень трудное испытание.
Он с отроческих лет считал, что его призвание — роли героя-любовника. Теперь ему предстояло сыграть самую яркую из русских ролей этого увлекательного амплуа — роль Чацкого.
В сезон 1901/02 года А. И. Южин только два раза сыграл роль Чацкого. Он становился для нее тяжел и стар: роль находилась в его руках двадцать лет.
Спектакли в Малом театре по традиции открывались 30 августа комедией «Горе от ума». Это было открытием театрального сезона в Москве, театральным «новым годом».
С большим удивлением публика спектакля «Горе от ума» 30 августа 1902 года прочла в программах: «Александр Андреевич Чацкий — г. Садовский 2». Были и еще новости в афише (Лизу впервые играла В. Н. Рыжова, Скалозуба — С. В. Айдаров и др.), но эта новость была новостью из ряда вон.
Вcе знали, что А. И. Южин получил Чацкого из рук А. П. Ленского, в свою очередь явившегося достойным наследником С. В. Шуйского, И. В. Самарина, П. С. Мочалова. Теперь роль перешла к П. М. Садовскому, а играть ему, новому Чацкому, приходилось все с тем же Фамусовым — А. П. Ленским, одним из трех совершеннейших воплотителей этой роли (М. С. Щепкин, И. В. Самарин).
Вручение Садовскому 2-му этой роли, превосходно воплощаемой в Малом \\\'театре в течение всей сценической истории «Горя от ума», было открытым признанием прав молодого актера на ответственнейшие роли амплуа, которое считалось главным в дореволюционном театре. Вместе с тем с принятием этой роли на Садовского 2-го и дирекция, и публика, и критика накладывали ряд обязанностей, выполнить которые едва ли был в силах молодой актер. Каждый шаг и слово Чацкого — Садовского 2-го сравнивались с таким же шагом и словом А. И. Южина в этой роли. К его Чацкому, эффектному «любовнику» и еще более эффектному «герою», Москва успела привыкнуть за 20 лет, как к образцовому неполнению. Повторение этого Чацкого многие хотели видеть я в новом исполнителе — П. М. Садовском. Но еще совсем близок был в памяти многих зрителей и другой Чацкий — нервный, душевно-смятенный Чацкий-неудачник — талантливейшего Ф. П. Горева. Немало театралов благодарно хранили образ Чацкого, созданный А. П. Ленским с его благородным изяществом, с его прекрасным «рыцарством духа». Были в зрительном! зале старики-зрители, ветераны грибоедовской комедии, которые на восторги среднего поколения зрителей перед А. П. Ленским — Чацким с чувством глубокого превосходства возражали: «А вот посмотрели бы вы в Чацком Сергея Васильевича Шуйского или, еще лучше, Ивана Васильевича Самарина! С ним, изволите видеть, сам Щепкин играл, — и хвалил!»
Каждый из поклонников этих Чацких, вчерашнего дня, недавнего и стародавнего былого, хотел в новом Чацком видеть ожившие черты этих Чацких 1860-х, 70-х, 80-х, 90-х годов. Едва ли не каждый посетитель спектакля 30 августа 1902 года был не столько зрителем, сколько критиком нового Чацкого.
Положение П. М. Садовского было необыкновенно трудно. Оно не облегчалось и семейной творческой традицией: роль Чацкого не была в репертуаре старших Садовских.
В 1933 году в беседе с молодыми актерами Пров Михайлович вспоминал: «Я вступил в пьесу с четырех репетиций. И это считалось очень много, потому что роль известная. Сейчас это звучит дико. Подумайте: Чацкий! ведь это образ! Еще хорошо, что мне много приходилось видеть его на сцене, но очень часто это только сбивает с задуманного вами образа, заставляет уклоняться в сторону, и иногда получается противоречие в самом образе».
П. М. Садовскому хотелось уйти от образа и даже от облика Чацкого, созданного его предшественниками.
Обращая внимание на монолог Чацкого «Французик из Бордо» с его выпадами против новой модной одежды, с высмеиваньем «фрака» («Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем» и т. д.), Проз Михайлович задумал «переодеть» Чацкого, отказавшись от фрака даже для бала у Фамусова. Но А. И. Южин усиленно отговаривал молодого исполнителя, доказывая, что, несмотря на свои выпады против модной одежды «по шутовскому образцу», Чацкий, как человек благовоспитанный, все-таки не мог не подчиняться общепринятому светскому обычаю, когда дело шло о приезде на бал, где все были во фраках. Молодой Садовский на балу у Фамусова появлялся во фраке, но от традиционной прически Чацкого в оплошных мелких кудряшках, в которой играл его Южин, он отказался и вышел на сцену в более вольной шевелюре, с легким упрямым начесом надо лбом.
В замысле П. М. Садовского был образ Чацкого, в какой-то мере родственный личности самого автора комедии: умный, гордый в своем одиночестве, смелый в своей мысли, острый в своем слове, которого так боятся Молчалины и Фамусовы.
Но к полному осознанию и к действительному осуществлению этого трудного замысла Садовский поишел гораздо позже и не пои возобновлении комедии в 1911 году с Фамусовым — К. Н. Рыбаковым, а уже в советские годы.
В 1902 году в Чацком у Садовского била ключом молодость — то, что в течение чуть не десятилетия отсутствовало у исполнителей этой роли в Малом театре, — а вместе с ней горячим ключом било живое, честное юношеское негодование на позорную старость всех этих «стариков, дряхлеющих над выдумками, вздором», на подлость Молчалиных, на глупость Скалозубов.
Сколько-нибудь законченного образа еще не было, еле-еле намечены были его контуры, но было благородное горение, яркость мыслей и чувств в прекрасно звучащих стихах.
Трудность исполнения П. М. Садовским Чацкого возрастала оттого, что уж чересчур сильны были противники его Чацкого, сильны в художественном смысле. У Чацкого идет поединок с Фамусовым во втором действии комедии: он — новая Россия, Фамусов — старая Москва. Но этой «старой Москвой» был А. П. Ленский, игравший Фамусова с блеском виртуоза и с простотой мудрого художника, — и силы были не равны. Как ни горячи и звонки были обвинительные монологи Чацкого — Садовского 2-го против старой Москвы, зритель, хорошо слушая их, все-таки заслушивался рассказов Фамусова — А. П. Ленского о той же самой Москве. «Дистанция огромного размера» была тогда между этими двумя исполнителями.
То же было и в третьем и в четвертом действиях. Чацкий — Садовский 2-и горячо нападал на «старух зловещих, стариков», но среди этиx «старух» были такие, как Хлёстова — Г. Н. Федотова, княгиня — Н. А. Никулина, особенно графиня-бабушка — О. О. Садовская или такой «старик», как князь Тугоуховский — Н. И. Музиль.
П. М. Садовскому предстояло много труда для того, чтобы его Чацкий приблизился по социальной значительности, по художественной своей зрелости и живой правде к этим «старикам» и «старухам», завоевав действительное право на полное внимание зрителя.
Но в одном не было спору и в 1902 году: у Чацкого — Садовского была превосходная московская речь, и он не вносил никаких диссонансов в ту великолепную симфонию русской речи, какой был в те годы спектакль «Горе от ума» в Малом театре.
Лучшей оценкой исполнения Чацкого П. М. Садовским было то, что роль осталась навсегда за ним: он играл ее в течение тридцати лет, пока в 1937 году (в новой постановке «Горя от ума») не перешел на роль Фамусова.
Сам П. М. Садовский всегда считал Чацкого той своей ролью, которая закрепила за ним право на ведущие молодые роли в Малом театре.

<…>
В советские годы Садовский выступал перед новым зрителем во многих своих прежних ролях: Чацкий, Глумов, Дубровин, Мизгирь, Миловидов, Беркутов. Но эти прежние роли превратились у него в творения высокого мастера, который работает «с веком наравне», чутко прислушиваясь к художественным и идейным запросам нового зрителя. Нельзя указать ни на одну роль, которую Садовский только реставрировал бы для возобновленного в советскую пору спектакля, подновив лишь внешние краски.
Все перечисленные образы были переосознаны артистом в их идейном замысле, переосмыслены в их социальной сущности, глубже восприняты в их психологическом постижении. К каждому образу Садовский искал <и в большинстве случаев умел .найти новый подход.
Старые зрители, много раз видевшие его в Чацком и Глумове, Мизгире и Дубровине, не узнавали его; перед ними был словно другой актер, до того роль была обогащена новыми деталями, углублена новым пониманием характера, облагорожена уверенным изяществом рисунка, строжайшим отбором красок, и вместе с тем образ, давно известный, как-то приблизился к современности, стал понятен и близок новому зрителю.
По старинному выражению, «за силу взялся» талант Прова Михайловича именно в советские годы. Последние тридцать лет его деятельности — пора его художественной зрелости. Количество ролей, сыгранных им в эти годы, невелико, но по качеству эти роли — лучшие его достижения.
Замечательный мастер, Садовский в эти годы овладел собой, как взыскательный художник овладевает ценным, но трудным материалом.
Об этом единогласно свидетельствуют его сподвижники по Малому театру, помнившие его с первых шагов на сцене. А. А. Яблочкина, много лет игравшая с П. М. Садовским в «Горе от ума» (сперва Софью, потом Наталью Дмитриевну, наконец, Хлёстову), писала в столетнюю годовщину династии Садовских, в 1939 году: «С первых шагов Прова Михайловича-младшего на сцене я была свидетелем и участницей всего пройденного им пути. О первых годах его сценической деятельности можно сказать, что это был необыкновенно картинный, красивый, с чудесной фигурой артист. В даровании его преобладал не быт, а больше лирика, романтика. С большим, солидным успехом он сыграл Чацкого, причем роль у него непрерывно росла и совершенствовалась. Но было маленькое «но» в творчестве Прова Михайловича в молодые годы... это некоторая самовлюбленность, самолюбование... И вот в свои зрелые годы этот талантливый артист не только не сдал, а с каждой новой ролью растет, углубляет свое творчество, придает большую характерность своим образам и становится уже во многих ролях в ряд со своими знаменитыми родителями... И радостнее всего, что он не успокаивается на лаврах, и, чувствуя на себе великую ответственность продолжателя столетней артистической династии Садовских, Пров Михайлович непрерывно растет, совершенствуется и с гордостью и по праву несет имя Садовского».
Другая сподвижница П. М. Садовского, Е. Д. Турчанинова, тогда же писала: «На наших глазах рос этот прекрасный актер. Он освобождался от недостатков, присущих молодости... его сценический опыт углубился, он развивал в себе умение мастерски вести диалог. Чувством стиля, чувством меры — этими драгоценнейшими качествами актера — П. М. Садовский обладал всегда... Я всегда вспоминаю с удовольствием прекраснейшего партнера, с которым удобно, приятно и легко играть... Радостно видеть, как на моих глазах мой старый товарищ вырос в большого, прекрасного мастера, который по праву может считать себя наследником и преемником славных традиций этой знаменитой фамилии».
В письме к автору этой книги Е. Д. Турчанинова пишет о П. М. Садовском: «Он непосредственно взял и Чацкого и Глумова из рук Южина, Горева, Ленского: слишком сильны были предшественники. Но его Чацкий был Чацким Грибоедова. Он прекрасно с ним освоился и приобрел мастерство».
Этим новым Чацким П. М. Садовский впервые вышел на сцену в том знаменатель ном спектакле, когда бессмертной комедией Грибоедова Малый театр открыл 4 апреля 1921 года свой первый сезон в заново отремонтированном здании.
Малый театр, как идейная крепость русского сценического реализма, подвергался в это время обстрелу со стороны формалистов всех типов.
Поставить для открытия спектаклей «Горе от ума», комедию, открывшую собой славную эпоху русского реалистического искусства, было лучшим ответом «Дома Щепкина» на этот обстрел.
Спектаклю предшествовала замечательная речь наркома по просвещению А. В. Луначарского.
«Это — настоящий, здоровый театр, — говорил он о Малом театре. — И здоровый пролетарий, здоровый крестьянин отчетливо это чувствует, поддается обаянию именно этого! театра, его выбирает прежде всего, когда ищет «своего театра». Верное сочетание содержания с театральною формою — вот сила Малого театра».
Садовский, игравший теперь Чацкого с третьим Фамусовым — А. И. Южиным, — чем больше вдумывался и вживался в роль, тем более тяготился (как не раз приходилось слышать от него) тем, что в самом звучании роли, в ее речевом строе, чувствовалось сильнейшее отличие от тона и строя речи остальных действующих лиц. У Фамусова, как и других персонажей комедии, это был строй живой, реальной речи. У Чацкого же речь звучала в повышенном строе не то романтической декламации, не то ораторских филиппик,— и это вопреки тому, что Грибоедов вовсе не романтизировал Чацкого, не превращал его в «идеального героя».
От этого противоречия двух строев речи — реального, в котором выдержана речь всех персонажей комедии, кроме Чацкого, и «идеального», в котором! говорит он один,— Чацкий в спектакле казался малодостоверным, как персонаж дворянской Москвы, казался лишенным той несомненности своего жизненного, исторически обусловленного бытия, каким наделены все другие действующие лица.
На речи Чацкого всегда лежал у Садовского верный «московский отпечаток». Но следовало истребить декламационность этой речи; приходилось учиться просто и сильно высказывать заветные мысли Чацкого.
Это была большая, трудная работа. Надо было добиться, чтобы Чацкий перестал «произносить монологи», надо было достичь того, чтобы в его речах сверкали ум, молодость, веселость, сарказм, гнев, но не как сарказм и гнев публициста и оратора, а как переживания русского «молодого человека» в преддекабристскую пору. Достичь этого удалось Прову Михайловичу лишь при возобновлении комедии Грибоедова в советское время и главным образом! потому, что он окончательно вывел к этому времени своего Чацкого не только из амплуа «героя-любовника», но и из всякого амплуа, освободил живой грибоедовский образ от оков условной «театральности».
Теперь в представлении и изображении Садовского Чацкий — не «герой», он человек своего времени, своей исторической среды, передовой человек, чьи мысли и устремления обращены к будущему.
Эту реалистическую трактовку Чацкого П. М. Садовский уже как режиссер проводил и в третьем советском возобновлении «Горя от ума» в 1938 году, когда сам перешел на роль Фамусова. В статье, подписанной Садовским и его сотоварищами по постановке, читаем: «До революции многие актеры романтической школы поднимали Чацкого на котурны общественного обличителя, всячески выхолащивая его человеческие черты, делая его ходульным, декламационным. Социологи-вульгаризаторы пытались превратить Чацкого в декабриста. Это, разумеется, ошибка. Чацкий — пламенный патриот своей родины, бичующий западную ориентацию дворянской верхушки русского общества, представитель лучших людей нового века, над которыми уже витает свежий воздух декабрьского восстания, но это, конечно, еще не декабрист.
Мы рассматриваем Чацкого как передового человека своей эпохи, как представителя прогрессивной интеллигенции, сумевшего вобрать в себя лучшие идеи современного ему общества. Однако, выявляя присущие ему черты обличителя, мы стремимся его максимально очеловечить, показать его индивидуальные душевные качества, его любовь к Софье. Общественная и личная драмы Чацкого растут, развиваются в тесной связи одна с другой».
В зарисовке образа Чацкого, сделанной р е ж и с с е р о м Садовским, заключен весьма точный очерк того Чацкого, каким исполнял его Садовский-актер в советскую эпоху.
Новый Чацкий Садовского по правдивости замысла, по мастерству исполнения стал вровень с новым Фамусовым А. И. Южина. Это был живой человек «грибоедовского» склада, с горячим чувством, смелым умом, острым словом. В нем билось сердце честного гражданина, в нем был силен пафос негодования и протеста против правительственной «фамусовщины». Чацкий переживает два горя: и «от ума» и от любви, и эти два горя сливались у Чацкого — Садовского в страстную ненависть к барскому крепостничеству дворянской Москвы.
Превосходно овладев стихом Грибоедова, Садовский слил его ритмическое движение с ходом мысли, с движением чувства в Чацком: стих, оставаясь стихом, казался в устах этого Чацкого простейшим выражением его раздумий, его тревожных чувств.
В последнем монологе Садовский—Чацкий как бы расширял круг своих слушателей, обращая свою речь ко всей «фамусовской Москве», ко всей дворянской России. Он не только отвечал Фамусову и Софье,— он попросту громил Москву дворянской реакции, «Российскую империю» феодального крепостничества. Забыв о своем личном горе, Чацкий здесь в лице Фамусова обличал виновников общего народного горя.
Беседуя с актерской молодежью о том, как следует произносить со сцены монолог, Проз Михайлович говорил: «Монолог труден сейчас. Единственно, что тут можно делать, — это итти за автором... Идите прямо, напролом или разбейтесь». Так и поступал Пров Михайлович с заключительным монологом Чацкого: он «шел за автором» — в его Чацком слышался голос самого Грибоедова. Актер захватывал зрителя этим монологом, как высшим выражением искренней ненависти великого драматурга к империи крепостников.
Такой финал комедии Грибоедова имел большой постоянный успех у нового зрителя.
Неоднократно П. М. Садовский выступал с этим монологом Чацкого на эстраде и по радио.
Это действительно было образцовое исполнение, и образцовое потому, что, классически строгое по форме, оно было глубоко доходчиво для современного зрителя, видящего в герое Грибоедова, как и в нем самом, своих предшественников по борьбе зa новую жизнь.

8 марта, в Международный женский день, ведущие артисты и оркестр Малого театра под управлением Владимира Сёмкина приглашают на концерт, посвященный этому празднику. Место встречи – основная сцена Малого театра, начало – в 18:00.

26 февраля в 18:30 на малой сцене филиала состоится творческий вечер художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР Юрия Мефодьевича Соломина. Эта встреча со зрителями откроет целый ряд подобных вечеров на малой сцене филиала. Билеты можно заказать в web-кассе.

Героев «Дон Жуана» режиссер поместил в межпланетное пространство

МАЛЫЙ ТЕАТР ОБРАТИЛСЯ К ЖАНРУ МЮЗИКЛА

Героев «Дон Жуана» режиссер поместил в межпланетное пространство

Спектаклем «Дон Жуан» по мотивам поэмы Алексея Константиновича Толстого актер Александр Клюквин попытался внедрить жанр мюзикла на сцене Малого театра. Выступив в роли режиссера, он стремился сделать в первую очередь молодежный спектакль – со множеством танцев, обилием музыкальных номеров при внешней динамике действа. Музыку к постановке написал (в испанском стиле) композитор Малого театра Эдуард Глейзер. Впрочем, принадлежности Дон Жуана к конкретной национальности в этом спектакле нет. По задумке режиссера, история могла произойти с кем угодно и где угодно – недаром персонажи помещены в космическое пространство (на темном заднике сцены – огромные планеты). Роль Сатаны (в исполнении Бориса Невзорова) режиссер сделал едва ли не самой главной. Во всяком случае, Сатана проводит не меньше времени на сцене, чем Дон Жуан (Алексей Фаддеев). Он постоянно подстрекает героя, чтобы сбить с истинного пути. При этом режиссер следует строго жанру фантасмагории: никаких конкретных бытовых деталей (вероятно, если бы они понадобились, режиссер обратился бы не к толстовскому, а к мольеровскому «Дон Жуану»). На сцене много черного цвета – обугленный пейзаж, темные одежды, темный грим. Замысел очевиден: история о любви словно вывернута наизнанку, представлена как оборотная сторона земной жизни. Причем Дон Жуан в исполнении Алексея Фаддеева близок к Фаусту – с его протестом против социальных и религиозных условностей. Это не ловелас и обольститель, а поэт и философ, опередивший время.


Виктор БОРЗЕНКО, «Новые Известия»
3 февраля 2011 года

Уважаемые зрители, в разделе Афиша опубликован мартовский репертуар Малого театра. Открыто бронирование билетов на спектакли через web-кассу на сайте театра.