21 октября на Исторической сцене Малого театра состоится благотворительный показ спектакля «Маленькие трагедии». Все вырученные средства с продажи билетов будут направлены в благотворительный фонд «Артист» для адресной помощи ветеранам театра и кино, оказавшимся в сложной жизненной ситуации и нуждающимся в поддержке.

В основу постановки главного режиссёра театра Алексея Дубровского, созданной к 225-летию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, легли три драматических произведения из цикла – «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость».
«Маленькие трагедии» затрагивают вечные темы, потому и интерес к этим драматическим очеркам не привязан к конкретной эпохе – «трагедии» были и будут почвой для интерпретаций и размышлений о непреходящих явлениях. Такие противоположные категории как жизнь и смерть здесь идут рука об руку. И объектом рассмотрения и изучения является человек со своими страстями, стремлениями и поступками.
«Согласно дневниковым записям А.С. Пушкина, весь цикл гениальных “Маленьких трагедий” был написан в 1830 году, в период знаменитой Болдинской осени, чуть больше, чем за две недели. И как писала Анна Ахматова: «Быть может, ни в одном из созданий мировой поэзии грозные вопросы морали не поставлены так резко, как в “Маленьких трагедиях”». Работая над этими уникальным драматическим произведением, мы вместе с нашей командой с каждой фразой, с каждым словом Александра Сергеевича открывали для себя бездны смыслов и удивительную глубину мысли», – говорит режиссёр, заслуженный артист России, лауреат премии Правительства России Алексей Дубровский.

Благотворительный фонд поддержки деятелей искусства «Артист» недавно отметил 16 лет. Фонд оплачивает обследование, лечение и реабилитацию в ведущих клиниках и санаториях, организует патронаж, обеспечивает необходимыми лекарственными препаратами, средствами реабилитации и продуктовыми наборами.
«На собственном примере помощи учителям, наставникам и старшим коллегам театры и их артисты привлекают внимание общества к проблемам пожилых людей, которые часто остаются наедине со своими трудностями. Благотворительным показом «Маленьких трагедий» Малый театр, его руководство и артисты выражают благодарность, дарят внимание и любовь старшему поколению», - народная артистка России Мария Миронова, учредитель Фонда «Артист».

7 октября на сцене на Большой Ордынке с успехом прошёл дополнительный благотворительный показ спектакля по пьесе Н.В. Гоголя «Женитьба». Средства от продажи билетов были перечислены в фонд поддержки жителей пострадавших районов Курской области.

Благодарим наших зрителей за отзывчивость и неравнодушие: благотворительные спектакли всегда вызываю особый отклик.«Женитьба» - яркая, но по-настоящему до сих пор неразгаданная пьеса о сорвавшейся свадьбе нерешительного в личной жизни чиновника. «Хочется, но колется» – эта мелкая с виду проблема вырастает в сознании главного героя до гамлетовских размеров - «быть или не быть»! Сочный и неповторимый язык Гоголя и бережная режиссура народного артиста СССР, лауреата Государственных премий России Юрия Мефодьевича Соломина делают спектакль Малого театра настоящим подарком ценителям живой и всегда современной классики.

Спектакль идёт на сцене Малого театра с конца 2017 года и пользуется неизменной любовью публики. А в 2019 году и жители Курска смогли его увидеть на сцене – Малый театр посетил город с «Большими гастролями».

Мы приглашаем вас на ближайшие показы этого удивительного спектакля, которые состоятся 5 и 20 ноября, 5 декабря, а также 19 и 20 декабря в г. Когалым

Дорогие наши зрители, совсем скоро Историческое здание Малого театра отпразднует своё 200-летие. Но не только Основная сцена может гордиться богатой историей.

Вы знаете, что в феврале этого года Малый театр открыл Камерную сцену на Серпуховке. Новая сценическая площадка – часть архитектурного ансамбля застройки Серпуховской площади XIX века, он назывался «Доходным домом с лавками». Уже из названия ясно многое: после постройки на первом этаже здания располагались купеческие лавки, а на верхних этажах – доходные квартиры, сдававшиеся состоятельным людям. Внутренние помещения были украшены лепными карнизами, потолочными розетками и другими изысканными элементами декора.

Здание является выявленным объектом культурного наследия, потому его реставрация требует особого подхода. Ремонтно-реставрационные работы длились с 2020 по 2023 гг., были воссозданы и уличный фасад, и внутренняя отделка здания с сохранением исторических планировочных решений, восстановлен внутренний декор. За лучшую организацию ремонтно-реставрационных работ Малый театр стал лауреатом конкурса «Московская реставрация – 2023».

Предлагаем вам посмотреть фотогалерею и оценить масштаб проделанной работы. Побывать на Камерной сцене и лично всё увидеть вы сможете, посетив спектакль «Ночь нежна. Дик и Николь» Ф. Скотта Фицджеральда.

[GALLERY:821]

12 октября на Сцене в Когалыме в спектакле «Капитанская дочка» А.С. Пушкина роль Капитана следствия впервые сыграет Андрей Манке, а роль Соколова – Станислав Сошников.

Желаем артистам успеха!

Дорогие друзья!

Мы уже писали, что 25 сентября в Малом театре состоялась пресс-конференция, посвящённая изданию методического пособия «Система работы с детьми дошкольного и школьного возраста после кохлеарной имплантации в детских театральных студиях».

В 2021 году Малый театр совместно с Национальным медицинским исследовательским центром оториноларингологии ФМБА России под руководством профессора Н.А. Дайхеса и при поддержке Министерства культуры РФ создали отдельное направление в нашей Детской студии – «ЛогоТеатр».

За это время уникальная методика арт-терапевтической коррекции недостатков сенсомоторной, речевой и социально-коммуникативной, эмоциональной сфер уже продемонстрировала прекрасные результаты. Практика «ЛогоТеатра» показывает, что искусство способно исцелять не только души. Наши педагоги стали авторами пособия.

Издание методического пособия – важный этап развития данного направления. Мы надеемся, что наш опыт окажется полезен культурным и образовательным учреждениям по всей стране. Одна из целей Малого – популяризовать пособие за пределами нашего театра. Мы всегда готовы поделиться нашими разработками по данному направлению, оказать помощь и проконсультировать по вопросу работы с нашей методикой.

Сегодня мы предлагаем вашему вниманию видеозапись пресс-конференции, в которой принимали участие: директор Малого театра Тамара Михайлова, начальник Музейно-информационного центра Малого театра Татьяна Крупенникова, директор Национального медицинского исследовательского центра оториноларингологии ФМБА России Николай Дайхес, заместитель директора Департамента государственной поддержки и народного творчества Министерства культуры РФ Эдита Исаакян.

Новая Камерная сцена Малого театра на Серпуховской площади открылась премьерой спектакля «Ночь нежна. Дик и Николь» в постановке режиссёра Владимира Драгунова — первым за историю Малого обращением к творчеству Ф. Скотта Фицджеральда, классика «потерянного поколения». Перенося на театральные подмостки сложный автобиографический роман Фицджеральда «Ночь нежна», режиссёр и автор инсценировки актер Станислав Сошников сосредоточились на одной из сюжетных линий — судьбах психиатра Дика Дайвера и его супруги, богатой наследницы Николь Уоррен.

Психоаналитик (Станислав Сошников) проводит сеанс, пытаясь вылечить от депрессии известного врача-психиатра Дика Дайвера, тот вспоминает события собственной жизни — их череда превращается в действие на сцене.

Талантливый и честолюбивый врач Дик (приглашённый артист Эльдар Лебедев) дважды нарушил законы врачебной этики: влюбился в свою пациентку, своенравную, но внутренне беззащитную Николь (Полина Лоран), которую лечил от шизофрении, и женился на ней. Он стал для Николь мужем, врачом, сиделкой, мечтал, что, вылечив её, прославится как Зигмунд Фрейд, точнее, как первый психиатр, победивший эту болезнь. Но любовные признания юной, неопытной и пылкой актрисы Розмари Хойт (студентка ВТУ (институт) им. М.С. Щепкина Арина Осипова) завораживают Дика, заставляя поддаться другим чувствам. В это время Николь, почувствовав себя здоровой и не нуждающейся в опеке, собирается начать жизнь с чистого листа.

В небольшом сценическом пространстве, где актеры играют буквально на расстоянии вытянутой руки от зрителей первого ряда, невозможно использовать привычные театральные средства, да это и не нужно. Блестящий актёрский ансамбль, освоив непривычный для Малого театра сценический язык, настолько искренен и правдив, как будто рассказывает свои собственные жизненные истории. Сложнее всего приходится Эльдару Лебедеву, чей герой одновременно существует и в настоящем, и в прошлом.

В истории, где чувства оказываются сильнее разума и долга, нет правых и виноватых. И только импульсивный Дик, чувствующий ответственность за всех, пытается разобраться, что же он сделал не так. Не понимая, что его близкие — не марионетки, а люди со своими собственными желаниями и чувствами, не признающие его контроля.

Светлана Семёнова, «Театральная афиша столицы», октябрь 2024

https://m.vk.com/wall-173323352_1304

11 октября на Основной сцене пойдёт спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского (вместо спектакля «Кроткая»).

Купленные билеты действительны для просмотра спектакля «На всякого мудреца довольно простоты». Все билеты, приобретенные через сайт Малого театра, вы можете самостоятельно вернуть до начала спектакля, перейдя по следующей ссылке: https://www.maly.ru/buy-tickets#/refund

Полная стоимость билетов будет возвращена на банковскую карту, использованную при оплате в установленные банком сроки. Возврат билетов, приобретенных в кассах Малого театра, осуществляется только в кассах театра до начала мероприятия.

Приносим извинения за доставленные неудобства!

10 октября исполняется 40 дней со дня смерти народного артиста России Алексея Сергеевича Кудиновича. Мы всегда будем помнить этого прекрасного актёра, способного любую роль сделать интересной. Сегодня мы хотим оглянуться назад и с ностальгией взглянуть на его творческий путь. Несколько лет назад мы уже делились с вами интервью Ольги Петренко с этим прекрасным актёром и человеком. Ныне мы предлагаем вам вновь прочесть эту душевную и откровенную беседу с Алексеем Сергеевичем. Также к сегодняшнему дню мы создали новую фотогалерею.

АЛЕКСЕЙ КУДИНОВИЧ: «ГЛАВНОЕ – МЕРА»

— Алексей Сергеевич, Вы из тех, кого называют прирождёнными лицедеями, актёрами до мозга костей. Как Вы поняли, что хотите стать артистом, и что повлияло на это решение?

— Я любил рисовать, меня учила мама. Домик, папа, мама и непременно жучка какая-то должна быть. Потом научился рисовать лошадь— я мечтал стать конным милиционером. Всё, что я изображал, было «в интерьере»: лужок, обязательно плетень, пастушок... А потом мне захотелось что-то сказать устами персонажа, сочинить маленький рассказик. В конце концов конный милиционер отошёл на задний план, и я решил стать актёром. Но папа с мамой особенно во мне ничего не видели. Я был фантазёром. Моей маме говорили, что мальчик немного ненормальный: «Доктору покажите, Ниночка, мальчик нездоров у вас». Ну и показали. А мы тогда жили в Германии. Там-то у нас были хоромы: трёхэтажная вилла, подземный гараж, сад, поле, лес, река, пруд— всё наши угодья. Бывшее имение фашистских бонз. А когда вернулись в Советский Союз, то поселились в коммуналке. Жили очень плохо, бедно: у нас было только 13 квадратных метров на семерых. После того, как меня показали врачу, я начал заикаться. Заикался почти год. И когда мы приехали, не мог выговорить ни одного слова. Понимаю, что хочу сказать, написать могу, а вот произнести — нет. Нашими соседками были две старые женщины, их звали Ульяна и Лукерья. Они сказали: «Ниночка, дай нам его на ночь». Мне было почти шесть лет. Единственное, что я помню, как эти две старушки долго переливали воду. Из кружки в кружку, через порог. После этого я крепко заснул, а наутро проснулся и первое, что сказал: «Доброе утро, мама!»— чисто, без запинки. Больше я не заикался. Другая соседка по коммуналке— Ирина Александровна Лилеева, преподаватель Щукинского училища. Её мама, Евгения Михайловна Цветаева, была двоюродной сестрой Марины и Аси— тётя Ася часто приходила в гости, они принимали участие в моём воспитании и советовали побольше читать вслух. И, конечно, подсовывали драматургию, чтобы получалось на разные голоса. Так я и влюбился в это дело.

— Слышала, что определённую роль сыграла Цецилия Мансурова.

— Ещё до института я работал в «Известиях» подсобным рабочим на электрокарах и погрузчиках. И там был комсомольский театральный отряд. К нам приглашали много разных актёров— из Малого приходил Михаил Михайлович Новохижин, из Театра Моссовета— Сашенька Леньков, и вот Цецилия Львовна. Мы с ней очень хорошо друг к другу относились. Она была такая резвушка, женщина без возраста. Мама с папой угнетали меня воспитанием— отдавали в музыкальную школу, танцевальные кружки, потом я занимался хоровым пением. И мы демонстрировали свои достижения вместе с Цецилией Львовной: она била чечётку на рояле, а я аккомпанировал. И на два голоса распевали разные куплеты. Вечерами я провожал её до дома, она жила в Сивцевом Вражке. Цецилия Львовна говорила: «Лёшенька, попей чайку»,— и опять продолжались музыка и танцы. А потом я уже учился в институте, поступил в Малый театр. Как раз тогда Малому исполнилось 150 лет. Чествовать приезжали из всех театров. А я стоял при дверях на 6-м подъезде и встречал гостей. И надо же такому случиться: открываю дверь— и идёт делегация вахтанговцев: Захава, Цецилия Львовна, Борисова, Яковлев… А встречают Царёв, Гоголева, Северин, Ильинский, Бабочкин— все со Звёздами Героев. Я открыл дверь, и бочком-бочком в сторону… Цецилия Львовна смотрит и говорит: «Кто меня встречает!» И она по-девичьи разбежалась и прыгнула, как сейчас тинэйджеры прыгают друг на друга, и обняла меня ногами. Мы стали целоваться. Повисла мхатовская пауза, звучала только Цецилия Львовна. Она сказала: «Захавочка, вот ты этого мальчика не взял (а я сначала поступал в Щуку),— а Мишенька его подобрал!» Я ведь был проказник, озорник. Не проходило месяца, чтобы не вывешивали выговор. М.И. Царёв звал меня к себе: «Родной, что ж ты так старушку-то, а?» Это я с Е.Н.Гоголевой сцепился. Она заявила, что молодёжь ничего не читает, не знает. Мне кто-то сказал, что Гоголева говорит по-французски. А я в своё время хорошо знал этот язык. Была у нас в Щепке педагог— «Зи-Зи Мишель», «мадам Зинá» Дирина, чудесная женщина. И я произнёс несколько слов о том, что мы читаем и Корнеля, и Расина, и всё, что угодно. Елена Николаевна, по-видимому, не поняла. И вот Царёв говорит: «Не обижай старушку!» «Хорошо»,— отвечаю. Я уходил из его гримёрной, и Михаил Иванович говорил: «Маме привет!», он обязательно привет передавал. За всё это время меня ни разу не выгнали из театра, хотя могли бы. За меньшее выгоняли. Но выговор уже висел. Потом сразу был срочный ввод— и благодарность, одно другим погашалось. Более того— ещё и премии давали.

— Вы всегда приступаете к работе, основательно подготовившись —  образ уже сложился. Но как быть, если он не совпадает с режиссёрским видением?

— Ну и что, что не совпадает? Я тоже внутри режиссёр, меня так учили. У меня такое видение, у него— другое. Ну, давайте обменяемся мнениями. Обменялись. Он не согласен? Хорошо, тогда я буду тихо-спокойно выполнять то, что говорит режиссёр, а играть всё равно по-своему.

— Хорошая позиция!

— Мерило— зритель. Это не значит, что надо заголиться и порхать по сцене. Чувство меры характеризует большого художника и, конечно, нужно понять автора, что он написал. Почему меня не любят режиссёры? Я молчу всю репетицию, читку пьесы... А потом режиссёр спрашивает: «Вопросы есть?» Я говорю: «У меня вопрос». Товарищи-партнёры начинают хихикать. А я спрашиваю: «О чём пьеса?» Режиссёр немеет: «Ну как, мы же только что прочли! Неужели не понятно?» Да нет, мне-то всё понятно, но я хотел бы от вас услышать: вам — понятно, про что пьеса? Если да, расскажите. Вот это их просто доводит до бешенства.

— И никаких исключений?

— С Юрием Мефодьевичем было проще. Потому что я соглашался с его видением. Вот, допустим, та же «Власть тьмы». Все грешники, нет святого. Более того, в каждом сидит язва, которая может развиться. С Юрием Мефодьевичем мне не пришлось ломать копья и выяснять отношения. Хотя раньше— да, находила коса на камень.

— Насколько для Вас важно внимание к мелочам?

— Всё соткано из маленьких деталек. Чтобы увидеть их, нужно подсматривать за людьми, за животными. Вот, пожалуйста, зашёл я однажды к знакомому орнитологу, а у него попугай в клетке сидит. Первый раз меня увидел, долго смотрел, а потом родил фразу: «Припёрся наконец-то!» Почему я люблю слушать Юрия Мефодьевича? Мы родственные души: у него собаки— у меня собаки, у него кошки— у меня кошки. Наблюдаешь за ними, а потом думаешь: что-то у меня здесь не получается! А знание приходит трансцендентно. Утро вечера мудренее. Помолился, лёг спать: «Господи, уразуми дурака!», и заснул. Утром проснулся и думаешь: «Боже мой, я полтора месяца хожу думаю— так вот же ответ, он же на поверхности лежит». Как сказал Гафт: «Все говорят: „гений, гений!“ Я рядовой простой актёр, которому только иногда кажется, что у него что-то получается». Вот и у меня иногда что-то получается.

— Малый театр всегда славился своими великими старухами, Вас же можно смело назвать великим стариком: первую возрастную роль, неугомонного Богдана Курюкова в «Царе Фёдоре Иоанновиче», Вы сыграли в двадцать с небольшим лет. Что даёт такой опыт, кроме очевидного утоления жажды эксцентрики?

— За всю жизнь я сыграл своих ровесников, наверное, раза три. Конечно, только на хороших ролях становишься хорошим актёром, а у меня двадцать лет была «песня без слов». Но что бы ты ни играл, всё равно опыт приходит. Мне всегда говорили: «Ты погоди-погоди, подбери что-нибудь. Кто-то заболеет, не дай Бог, умрёт… А ты уже знаешь текст!» И, действительно, однажды заболел Аркадий Иванович Смирнов. А я только пришёл из армии. Мне Владимир Багратович Монахов по звонил и говорит: «Лёша, у тебя завтра спектакль, хочу ввести тебя в «Средство Макропулоса». Я говорю: «Да там слуг нет никого».— «Ты будешь играть архивариуса Витека». Это огромная роль. Открывается занавес, и идёт большущий монолог про Французскую революцию: Дантон, Марат, и так далее. Мою дочку играла Женя Глушенко.

— Сначала возрастные роли возникли, чтобы выручить театр.

— Я чувствовал себя мачо, готов был играть суперменов. Очень любил Жан-Поля Бельмондо…

— А вместо этого — Богдан Курюков.

— Что же делать… Богдан Семёнов Курюков, потом царь в «Коньке-Горбунке», Ферапонт, Карп в «Лесе». Купец Восьмибратов тоже не мальчик. Я небольшого роста, поэтому всё время прошу: «Сделайте мне обувь без каблуков!» Чтобы был контраст: все большие, а я маленький. Так же в «Своих людях», когда мы играли с Поляковой. Она Аграфена Кондратьевна, а я Самсон Силыч Большов!— и вот такой лилипут выходит. Это сразу производило впечатление.

— Вам очень часто приходилось вводиться в готовые спектакли, где уже есть устоявшийся рисунок, из которого зачастую вырваться сложно. А Вы человек на редкость самостоятельный. Как Вы существуете в такой ситуации?

— Мне комфортно. А вот как партнёры… Нет, я им помогаю, чем могу, поддерживаю. Иногда текст подсказываю. В «Недоросле» был срочный ввод, меня просто взяли и выпустили. Эллочка Далматова потом на партийном собрании говорит: «Ну, мне сказали, что вместо Коняева будет другой артист. Но то, что это Кудинович,— предупреждать же надо! А то я ни слова не произнесла!» А я действительно сказал и за неё, и за себя.

— В числе Ваших последних по времени работ —  Робинзон в «Бесприданнице», он же Аркашка Счастливцев из «Леса». Одно дело, когда Ваш герой мыловаренный фабрикант, как Мерлюш, или, простите, золотарь (Аким), а здесь — актёр. То есть Вы играете персонажа, который тоже играет.

— Играть нужно не актёра, а человека. Вот какой он — тупой или гений. Несчастливцев болеет, переживает, а у Аркашки всё в анекдот превращается. Была у нас актриса, Гайликовская, так она говорила: «Деточка, когда меня смотрит Михаил Иванович, я сама не своя. Я могу убить». И никто на неё не обижался. Иногда меня тоже заносит, но без членовредительства. Если хочу кого-то убить, я убиваю словом.

— Вы дружите со многими молодыми актёрами. Что бы Вы им посоветовали, чтобы уберечься от основных ошибок в профессии?

— Ошибки надо совершать обязательно, и учиться не на чужих, а на своих. Пока не набьёшь синяков, ничего не получится. Ты же не будешь знать, больно это или нет. Вот что им нужно по советовать, пускай дерзают. Я их очень люблю. У нас прекрасные молодые артисты, у них колоссальный потенциал. Я бы с ними поработал.

— Мне кажется, главная актёрская ошибка —  считать, что мир крутится вокруг тебя. Что ты гений, пришедший спасать профессию.

— Правильно, так и нужно: я в центре, остальные— по краям. «Гул затих, я вышел на подмостки». Всё— я на сцене!

— А ничего, что до тебя выходили «тьмы, и тьмы, и тьмы»?

— Когда Гриценко был студентом Щукинского училища, его взяли в массовку «Ромео и Джульетты». Симонов смотрел-смотрел и говорит: «А что это у нас там в четвёртой линии такой интересный молодой человек? Давайте-ка его поближе, в третью линию!» На следующий день— во вторую, потом говорит: «А пускай он на авансцене работает!» После чего Симонов сказал: «Так, вот этого студента убрать из спектакля, чтобы его вообще не было».— «Почему?!»— «Любит Джульетту больше, чем сам Ромео».

— Но есть ведь множество случаев, когда приходит актриса, начинает получать роль за ролью, и не понимает, что это от «бескормицы», от недостатка других исполнительниц на её амплуа. И у неё «сносит крышу». А потом она годами сидит без работы.

— Есть такая притча. Один правитель собрал своих мудрецов: «Напишите мне суть существования всего одним словом». Думают-думают, ничего придумать не могут. И вдруг приходит ветхий старичок, подаёт правителю бумажку. «Но тут написано „Мера“!» Так вот это и есть главное.

Беседовала Ольга Петренко

[GALLERY:819]

4-5 октября в Университете Правительства Москвы проходил III Всероссийский форум историков права «Традиционные ценности, семья и общество в фокусе историко-правовой науки», приуроченный к году семьи в России. На Форум зарегистрировались более 150 участников из 26 городов России, в их числе – 45 докторов наук.

В рамках Форума состоялась творческая встреча на тему «Семья и дом как традиционные российские ценности в спектаклях Малого театра», в которой приняли участие народная артистка России Людмила Титова и начальник Музейно-информационного центра Малого театра Татьяна Крупенникова.

Участникам встречи показали видео с фрагментами спектаклей Малого театра – «Дальше - тишина» В.Дельмар, «Рождество в доме Купьелло» и «Филумена Мартурано» Э.де Филиппо, «Васса Железнова – первый вариант» М.Горького – в которых поднята тема семьи, главной духовно-нравственной и культурно-исторической ценности нашего народа. Вместе с представителями Малого театра участники обсудили значение семьи на примере спектаклей и важность воспитания подрастающего поколения с пониманием идеалов семьи и традиций. Одна из участниц отметила, что Малый – великий, один из главных театров, несущих традиционные ценности в жизнь. Ведь темы, поднятые классической драматургией – вечные. Одним из ярких моментов стало чтение стихов, посвященных Малому театру, написанных кандидатом юридических наук Андреем Борисовым.

Мы рады были принять участие в Форуме. Благодарим всех участников встречи за интересный диалог.

[GALLERY:820]

Дорогие друзья!

Малый театр открыл в Когалыме детскую театральную студию. И уже вчера состоялось первое занятие!

Была сформирована группа детей среднего школьного возраста. Два дня в неделю, по понедельникам и вторникам, актёры Малого театра – Никита Шайдаров, Александр Наумов и Игнатий Кузнецов – будут преподавать студийцам актёрское мастерство и сценическую речь. Первое занятие провёл Никита Шайдаров.

Наш театр всегда очень ответственно подходит к обучению детей. Ведь важно не только дать знания и навыки, но и уметь раскрыть индивидуальность каждого человека, заинтересовать процессом, заронить в душу любовь к театру.

Поздравляем учеников студии с началом увлекательнейшего путешествия в театральный мир и желаем успеха!

[GALLERY:818]

Чуть больше года назад ушёл из жизни народный артист России, актёр Малого театра Виталий Анатольевич Коняев. Говоря о Виталии Коняеве, мы вспоминаем актёра ярко выраженной индивидуальности, редкого обаяния и широчайшего творческого диапазона. Зрители Малого любят и помнят его Милонова в «Лесе» А.Н. Островского, Назара Авдеича в «Детях солнца» М. Горького, Землянику в «Ревизоре» Н.В. Гоголя, царя Салтана в «Сказке о царе Салтане» А.С. Пушкина и ещё сотню других блистательных работ на старейшей театральной сцене.

Начав сниматься в конце 1950-х, Виталий Коняев сразу же снискал всесоюзную любовь и популярность. Актёр исполнил центральные роли в фильмах, составивших славу советского кино – «Тишина», «Чистое небо», «Песнь о Кольцове», «Про чудеса человеческие», «Щит и меч», «Белый флюгер», «Стучись в любую дверь», «Город под липами», «Вариант «Омега»», «Товарищ Иннокентий», «Слушать в отсеках» и др.

Виталий Анатольевич долгие годы посвятил педагогике: он преподавал в ВТУ (институте) им. М.С. Щепкина, МГУ, Международном Славянском институте, у него был свой курс в Институте Современного Искусства.

14 октября в 19:00 в актовом зале Института Современного Искусства пройдёт вечер памяти прекрасного артиста и любимого студентами педагога.

Запись по телефону: +7 926 527 01 52

Адрес: ул. Новозаводская, д. 27А

В дни празднования 225-летнего юбилея А.С. Пушкина Малый театр показал премьеру «Маленьких трагедий» в постановке главного режиссёра Алексея Дубровского. Казалось бы, зрители давно привыкли к тому, что эти пушкинские шедевры приходят на самые разные подмостки – классические и экспериментальные – целиком, по отдельности или полным «циклом», нередко дополненным «Сценой из Фауста», но, тем не менее, заполняют театральные залы. Хотя вряд ли в ожидании чуда: для многих почти наизусть знакомый текст, широко известные сюжеты… Смею предположить, что почти всегда влекут не только имена любимых артистов, занятых в той или иной постановке, и не любопытство к некоему очередному эксперименту, а магия пушкинских строк, завораживающая красотой того самого «великого и могучего» русского языка, который уже почти покинул нас, оставив светлое воспоминание…

Спектакль Малого театра покорил с первых минут, ещё до начала «Скупого рыцаря», атмосферой тревоги приближения чего-то непоправимого, дыханием чумы. Оно повеяло мгновенно от направленных в зал рядов прожекторов, которые медленно уплыли под колосники, а вслед им появилась на сцене на фоне тёмно-серых кирпичных стен, замыкающих пространство, группа людей в чёрных плащах, в белых масках, схожих с дельартовским Чумным доктором. Их танец был подлинным искусством балета, взмахи плащей при кружении напоминали распростёртые над всем миром зловещие крылья. И возникало одновременное ощущение захватывающей красоты, изящества найденной точной формы, включения в контекст происходящего «Пира во время чумы» (не вошедшей в спектакль) и – страха ожидания… Изумительная хореография Антона Лещинского, мастерство молодых артистов и студентов Щепкинского училища заворожили зрительный зал не только утончённостью безукоризненной формы, но внятностью эмоций, отсылающих к «Пиру во время чумы» и – той благородной красотой, которой так часто недостаёт сегодня в театрах.

Художник Мария Утробина создала образ целого мира из замкнутого тремя стенами пространства, в котором один за другим появляются конкретные смертные грехи, уничтожающие не только окружающих, но едва ли не в первую очередь своих носителей.

Атмосфера «Пира во время чумы» как будто «распылена» в воздухе спектакля не только изысканной хореографией, музыкой Георга Фридриха Генделя, но и появлением из-под сцены, словно из преисподней, подвала Скупого рыцаря, заполненного сундуками; обеденного стола, за которым Сальери подсыпает яд в чашу Моцарта; статуи Командора… Нам явлены три смертных греха: алчность или корысть; гордыня, умноженная на зависть; сладострастие – пожалуй, самые «стойкие» во времени, не подверженные коренным изменениям на протяжении веков и так или иначе приводящие к трагедии, потому и воспринимаются в разные эпохи разными поколениями внятно.

… Луч света выхватывает на верхней ступени лестницы в глубине сцены сына Барона Альбера (Алексей Фаддеев), измученного невозможностью появляться на турнирах, жить одной жизнью со своими ровесниками из-за скупости отца. Рыцарский шлем пробит, взять деньги у Соломона невозможно, нужен заклад, даже вина не осталось, чтобы выпить… Растерянный взгляд Альбера, интонация разговора с Иваном – всё свидетельствует о предельном отчаянии юноши, о его готовности пойти на любое преступление, но как резко меняется лицо, как вспыхивают презрением и ненавистью глаза, когда Соломон (выразительная работа Владимира Дубровского) предлагает ему избавление от отца – склянку с ядом!.. Как минутное сомнение соблазняет мыслью вернуть Соломона, но невозможно совершить преступление. Лучше обратиться за помощью к всемогущему Герцогу.

Из-под сцены медленно появляется подвал, заставленный открытыми сундуками, полными сокровищ, и восседающий среди них Барон – на устах Василия Бочкарёва полуулыбка, заставляющая вспомнить слова Феофана Затворника о том, что «корысть есть ненасытимое желание иметь, или искание и стяжание вещей под видом пользы, затем только, чтобы сказать об них: мои». Только это – обладание – владеет всеми помыслами Барона. Прекрасный Мастер, Василий Бочкарёв ни на миг не изображает согбенного старца, которому пора уже освободить место на земле, его герой – человек, в котором ещё достаточно сил, чтобы преумножать сокровища, наслаждаться своей безграничной властью. На моей памяти едва ли не впервые слова Соломона подкреплены тем, что мы видим: «Барон здоров. Бог даст – лет десять, двадцать. И двадцать пять и тридцать проживёт он». И эта яркая краска придаёт известному сюжету странный, на первый взгляд, но и определённо фатальный оттенок. «Моё» - значит, неделимое, принадлежащее, словно от рождения данное свыше; то, что не подвластно ни возрасту, ни чину, что даёт ощущение вечной жизни. И невольно приходит на память «Холстомер» Л.Н. Толстого, где автор рассуждает о том, что «мой», «моя», «моё» определяют сущность человека, переставшего видеть разницу между одушевлённым и неодушевлённым. Когда осознаёшь это, выстраивается живая преемственность традиций гуманизма русской культуры и иначе воспринимаются слова:

Что не подвластно мне?
как некий демон
Отселе править миром я могу;
…
Мне всё послушно, я же – ничему;
Я выше всех желаний; я спокоен;
Я знаю мощь мою: с меня довольно
Сего сознанья…

Василий Бочкарёв произносит их не просто упоенно, а вдохновенно, как оправдание собственного существования, словно на наших глазах молодея, воспламеняясь собственным величием. Но как же мгновенно он теряет его, как начинают бегать глаза, когда он, обдумывая каждое слово, пытается внушить Герцогу (Михаил Мартьянов принимает Барона на фоне театральной ложи и держится несколько театрально, что оправдано стилистикой спектакля): его сын гуляка, он даже пытался убить отца. И тогда наступает трагическая развязка – смерть Барона, которую, следуя логике постановки, возможно оценить как закономерное возмездие свыше тому, кто возомнил себя властелином мира. Хрестоматийные слова Герцога: «Ужасный век, ужасные сердца!» - прозвучат не приговором, а скупой, произнесённой без пафоса констотацией. Едва ли не на все времена. Бесшумно появится один из людей в чёрном и наденет на Барона белую маску – своеобразный атрибут завершившейся жизни, а двое других унесут безжизненное тело…

Словно по контрасту с сокровищами, укрытыми от посторонних глаз в подвале, на сцене предстанет роскошь цветов в корзинах, зеркало, предметы благородной и дорогой красоты, клавесин в доме Сальери. Всё это занимает лишь часть пространства, замкнутого серыми стенами. Он войдёт в это пространство в распахнутом халате, деловито возьмёт в руки лейку и будет поливать цветы, занятый своими мыслями не о музыке, которую «разъял как труп», постигая искусство, а о потаённом, но всё более властно вырывающемся из души:

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
…
Никто! А ныне – я сам скажу – я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. – О, небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан –
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

Михаил Филиппов, великолепный Мастер, много раз покорявший зрителей на сцене Московского театра им. Вл. Маяковского, на других сценах, на киноэкранах, недавно вступивший в труппу Малого театра, в роли Сальери предстаёт поистине неузнаваемым. Такая спокойная внешняя мощь при внутреннем иссушающем борении страстей исходит от его облика, от «проверки» созревшего решения камертоном, который каждый раз издаёт чистый звук, словно ответ на мысли Сальери, от разговора с собственным отражением в зеркале, - что становится не по себе. И невольно приходят на ум слова святителя Василия Великого, писателя и богослова: «… Хотя убоится суда, произнесённого за гордость, однако не может исцелиться от этой страсти, если не оставит всех помышлений о своей предпочтительности».

Непомерная гордыня, разъедаемая завистью к тому, кому всё дано от рождения свыше, без «трудов, усердия, моленья», словно физически душит, всё больше укрепляя мысль о том, что именно он, Сальери, призван:

Нет! Не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить – не то мы все погибли.

Появление Моцарта (отличная работа Дениса Корнуха!) в сопровождении не Слепого скрипача, а весёлой компании людей в чёрном. Он танцует вместе с ними легко и изящно, а потом все они превращаются в воображаемого скрипача, играя на воображаемых скрипках. Именно это и становится последней каплей для Сальери: он достаёт «последний дар Изоры», яд, и, вновь проверив себя камертоном, принимает окончательное решение…

Поднимающийся из преисподней роскошно накрытый стол в трактире вновь вызовет неожиданную ассоциацию со стихотворением Г.Р. Державина, благословившего лицеиста Пушкина: «Где стол был яств, там гроб стоит…» И эта цепочка неожиданных и, казалось бы, невольно приходящих на память воспоминаний придаёт спектаклю Алексея Дубровского тот объём, что естественно вписывает его в контекст не только отечественной, но и мировой культуры.

Едва уловимые на бесстрастном лице Сальери последние сомнения; охваченное мыслями о «Реквиеме» печально-задумчивое лицо Моцарта, машинально играющего в бильбоке, почти залпом выпитая чаша с ядом – всё это говорит больше слов, заставляя зрительный зал дышать одним дыханием с героями в ожидании неизбежного. На Моцарта наденут белую маску и уведут за собой люди в чёрном, а Сальери привычным жестом возьмёт в руки камертон и, не услышав звука, будет настойчиво вызывать его. И страшно видеть человека, с ужасом вопрошающего себя: «И я не гений?» и продолжающего неистово, отчаянно бить по беззвучной «вилочке» камертона…

О последней части «Маленьких трагедий» на сцене Малого театра говорить сложнее. «Каменный гость» выстроен так же стильно, точно, как и две предыдущие истории, но… на фоне Барона-Бочкарёва и Сальери-Филиппова Дон Гуан Игоря Петренко проигрывает, в первую очередь, по части темперамента. Если вновь припомнить определения смертных грехов, нельзя не вспомнить священномученика Василия Кинешемского: «Нередко бывает, что человек не в состоянии думать более ни о чём другом: им всецело владеет демон страсти». Этого демона разглядеть в артисте не удалось: Игорь Петренко, принадлежащий к когорте любимых артистов кино, статный, красивый, казалось, если и одержим чем-то, то, скорее, не страстью, а надоевшей ему самому привычкой не пропустить мимо ни одну женщину, преумножая свою репутацию покорителя женских сердец. Искусно соблазняя Дону Анну (очень хороша Полина Долинская, проживающая по развитию сюжета медленное перерождение замкнутой чувством долга молодой женщины до интереса к незнакомцу, сменяющегося на наших глазах подлинной страстью), он действует более по распространённой славе развратника, нежели по власти демона, справиться с которой не может. И куда более темпераментными, яркими выглядят рядом с ним Лепорелло (Виктор Низовой), Дон Карлос, сдержанный лишь внешне (Александр Волков) и даже Монах (Сергей Еремеев), неистово стегающий себя плёткой в попытках усмирить чувство к прекрасной Доне Анне.

И всё же спектакль «Маленькие трагедии» по высочайшему уровню культуры; по стилю постановки; точности психологического режиссёрского решения и актёрского исполнения с глубоким проникновением в характеры вечных персонажей; изысканной красоте сценографии и костюмов; световому и музыкальному оформлению не для меня одной стал событием радостным и внушающим большие надежды.

Наталья Старосельская, журнал «Страстной бульвар,10», №1-271/2024

https://strast10.ru/

6 октября отметила юбилей народная артистка РСФСР Алефтина Николаевна Евдокимова. Актриса редкого сценического обаяния, за годы службы в Малом театре она исполнила более 60 ролей: Амалия в «Разбойниках» Ф. Шиллера, Абигайль в «Стакане воды» Э. Скриба, Наташа в «Униженных и оскорблённых» Ф.М.Достоевского, Балабаница в «Золотом руне» А. Гуляшки, Мачеха в «Золушке» Е. Шварца, Евдокия Лопухина в спектакле «Царь Пётр и Алексей» Ф. Горенштейна и многие другие интересные, яркие, запоминающиеся роли.

От всего сердца поздравляем Алефтину Николаевну и желаем ей крепкого здоровья, благополучия и прекрасного настроения!

СТД также поздравил актрису со знаменательной датой.

[GALLERY:817]

Сегодня мы предлагаем вам вспомнить вместе с нами одну из блистательных работ Алефтины Евдокимовой – Клавдию в постановке народного артиста СССР Бориса Бабочкина «Фальшивая монета» М. Горького.

«Фальшивая монета» М. Горького
Постановка Бориса Бабочкина

В ролях:
Яковлев - С. Маркушев
Полина - Р. Нифонтова
Наташа - Л. Щербинина
Клавдия - А. Евдокимова
Дуня - К. Блохина
Бобова - О. Хорькова
Ефимов - А. Потапов
Кемской - В. Кенигсон
Глинкин - В. Бабятинский
Стогов - Ю. Каюров
Лузгин - Д. Павлов
Иванов - Б. Клюев

1975 год

«Юрий Мефодьевич никогда не вел себя как звезда. Он был очень простым человеком. И относился ко всему просто. Без капризов. Никаких райдеров сроду не было! Несколько лет назад его пригласили на фестиваль в Петербург и поселили в люксе отеля «Европа». Звонит оттуда: «У меня такой номер — я хожу из комнаты в комнату... У меня огромная ванная — никогда в жизни такой не было».

— Нынешним летом Юрию Мефодьевичу исполнилось бы 89 лет. Но впервые за многие годы вы отмечали этот день без главы семьи.

Дарья: Да, сначала папин день рождения в июне, через неделю — Сашин, позже — будет мой. И все — без Юрия Мефодьевича. Впервые. Пошел новый отсчет.

В свой день рождения он обычно прятался дома. Так уж повелось много лет назад. Папа отдавал мне свой телефон, потому что тот звонил не переставая. И это не преувеличение. День был сумасшедшим: один человек прощался — тут же раздавался звонок от другого. Поэтому папа умолял: «Телефон забери, дверь никому не открывай». Правда накануне, 17 июня, он всегда был в театре и домой возвращался с огромным количеством букетов, корзин с фруктами. Люди заваливали его подарками. Очень его, конечно, любили...

Я не помню, чтобы папа выходил на сцену в свой день рождения. Потому что обычно дома собиралась семья — приходили дети, внуки. Он любил вот так — никого не звать и тихонечко посидеть с самыми близкими.

Впрочем, нет. Однажды случилось, что он день рождения отметил в театре. В тот год 27 мая умерла мама, Ольга Николаевна. Видимо, папе была нужна моральная поддержка: все-таки 62 года в браке, и вдруг родного человека не стало... Он сказал тогда: кто захочет, пусть придет. В Малом театре внизу есть небольшое помещение — конференц-зал. Там накрыли стол. И вы знаете... Пришли очень многие! Свои люди, из театра. Просто чтобы его подбодрить.

— Какие у него были предпочтения в еде?

— Он был непритязательным человеком, в том числе в еде. Можно даже сказать, был равнодушен к ней. Любил картошку с селедкой, блинчики со сметаной. Красную рыбку я ему в последнее время покупала, борщ варила — когда еще было можно (потом врачи и его запретили). Такое все рабоче-крестьянское.

Интересную историю папа рассказывал о своем детстве. В его родной Чите, где зимой очень сильные морозы, бабушка ходила на базар и приносила молоко в виде... миски. Продавали-то продукты на улице, все замерзало. Но для покупателя молоко вытряхивали из миски, и эту молочную тарелочку бабушка несла домой. На всю жизнь в памяти папы осталась эта картинка.

Александра: В документальной ленте Дениса Бродского «Память крови» о дедушке говорится, что наша память прокручивает жизнь кадрами, как фильм. Так получилось, что под конец земного пути, чем старше Юрий Мефодьевич становился, тем чаще он возвращался к читинскому детству. Вспоминал учителей, друзей, наставников, семью. В последние недели, когда мы уже понимали, что все близится к завершению, у него так удивительно сработало сознание, что он свою жизнь начал отматывать от настоящего к детству. От старости — к зрелости, расцвету, когда стал художественным руководителем театра. Дедушка рассказывал о съемках, об «Адъютанте его превосходительства», об учебе в Щепкинском училище. А закончилось все детством, его старенькой бабушкой и тем самым подвалом, к которому он приходит в документальном фильме...

Дарья: Мы ведь и Новый год с семьей встречали исключительно по-читински. Шесть часов разница, поэтому в Москве садились за стол в 18:00. Все — при полном параде. Несмотря на то, что большую часть жизни папа провел в столице, традиция праздника по читинскому времени сохранялась. И у нас, и в семье Виталия, его брата. Папа открывал бутылку шампанского...

— И сидели до московского Нового года?

— Нет. В последние годы он уже быстро уставал.

Александра: И это был хороший повод спокойно пойти всем спать.

— Саша, вы в этом году впервые с сыновьями побывали на родине деда и прадеда, посетили кладбище, где похоронен Мефодий Викторович, отец Юрия Мефодьевича...

— Когда в 2017-м дедушка приезжал в Читу с гастролями Малого театра, то долго искал могилу отца. Не найдя её, он уже собрался уходить с кладбища, как вдруг подошла какая-то женщина: «Ой, здравствуйте, а ваш папа лежит рядом с моими родителями...» И провела Юрия Мефодьевича. Могила была заросшей. Потом уже появились и памятник, и внимание к захоронению.

— Любопытно было наблюдать, как после показа фильма в Чите к вам подходили зрители. Хотели сфотографироваться, пообщаться...

— Город небольшой, и, наверное, это поколенческая история. К нам действительно подходили люди, и оказывалось, что у многих в семье что-то было связано с Соломиными. Все друг друга знали, всё как-то переплеталось. Это такой трепет вызвало в наших душах...

Дарья: Вообще вся поездка оказалась удивительной. Если честно, я очень боялась ехать. Длительный перелет, разница во времени. Очень тяжелая адаптация. Да и морально было совсем непросто... В 18 лет мне довелось быть в Чите с папой, буквально один-два дня. А теперь его уже несколько месяцев нет, и вдруг поступает предложение посетить Читу. К счастью, получилось все совершенно невероятно: очень красиво, трогательно. Цвели яблони, Чита выглядела чистой, уютной и... родной. Возникло ощущение, что я знаю ее давно.

Александра: Чита и правда очень радушная.

Дарья: Приветливый город. Чудесные, приятные и улыбчивые люди. Любая помощь, которая нам была нужна, тут же находила отклик, да, Саш?..

Александра: Да, чувствовалось, что нас ждали. В том числе в Доме офицеров, на сцену которого Юрий Мефодьевич выходил школьником, играл первые роли.

Дарья: К слову, на рабочем столе директора Дома офицеров Сергея Васильевича Жеребцова стоит папин портрет, а на пальце у папы — вот этот перстень, его на фото очень хорошо видно. Когда он стал болеть, то очень похудел, пальцы стали тонкими, и он отдал его мне.

Кажется, на 70-летие папе подарила это кольцо Ольга Николаевна. Она очень любила антикварные магазины и где-то однажды нашла этот перстень. Папа его очень любил и никогда не снимал. А потом отдал мне и еще пару своих колец. Помню, сказал тогда: «Дашка, убери, спрячь, а то с меня уже все падает». Сейчас этот перстень ношу я. А дальше он перейдет Саше, правнукам Юрия Соломина — Феде и Юре...

— Юрий Мефодьевич родился в Чите, но с поступлением в Щепкинское училище вся его жизнь была уже связана с Москвой. Он всегда много работал, был занят в кино, в театре, преподавал в родной «Щепке». Оставалось ли время на вас, когда вы были ребенком?

— Как многие театральные дети, я с младенчества жила за кулисами. Поначалу ведь и мама служила в театре — в ТЮЗе. Помню, мне было три года. Идет спектакль «Два клена», в котором она играет. Я в это время стою с гримерами за кулисами. И вдруг со словами: «Мама! Мама!» выхожу к ней на сцену... Хорошо, на ней была длинная широкая юбка. Мама закрыла меня ею от зрительного зала и быстренько загнала обратно в кулисы.

— Отругала потом?

— Нет. Всю жизнь мы вспоминали эту историю и смеялись. Когда я подросла, у меня началась жизнь за кулисами Малого театра. Потому что оставлять меня было не с кем, а жили мы тогда далеко — в Бескудниково, от метро еще довольно долго ехать на автобусе. Естественно, папа таскал меня с собой. И я сидела то в гримерке, наблюдая за преображениями актерских лиц и причесок, то в костюмерной, любуясь театральными нарядами, то стояла по привычке за кулисами.

— Только теперь уже со знанием, что на сцену выбегать нельзя...

— Конечно. Не могу сказать, что я была совсем уж театральным ребенком, но, безусловно, театра в моей жизни было много. В семье все было посвящено папиной работе. А его жизнь целиком была подчинена искусству, театру, съемкам. И разговоры дома были только об этом. Да еще о студентах. В том числе за столом, во время завтраков и ужинов. А какие споры, яростные дискуссии родители вели!

— И никогда не было ссор на бытовой почве: кто что не купил, забыл, не сделал?..

— Знаете... В нашей семье быт считался чем-то... нет, не мещанским, но определенно мешающим работе, творчеству. Он всегда был на втором, на третьем месте. Может, даже на последнем. Одним словом, присутствовал в самых минимальных объемах. Мама вообще говорила, что с бытом надо бороться всю жизнь, иначе он тебя сожрет. По большому счету, на быт родителей и не хватало — настолько они были одержимы искусством. Папа очень много снимался, я ездила с ним на съемки и наблюдала, как делается кино. Стояла там, по другую сторону экрана, где были провода, софиты, камеры, звукорежиссеры, гримеры... То, что зритель никогда не видит, я видела с детства. Когда выросла, уже понимала, что такое кино. И... не очаровалась его магией. Именно потому, что наблюдала все процессы с обратной стороны.

— Помните, как первый раз ребенком увидели папу в кино?

— Это был «Адъютант его превосходительства», который вышел, когда мне было четыре с половиной года. Это был мой первый разумный киносеанс. Родителей дома не было, я смотрела фильм с бабушкой. Но в страшные моменты залезала под рояль и там отсиживалась.

Позже я хорошо изучила всю папину фильмографию. Точно знала, в каком году какая картина была снята, могла сразу сказать, какие кадры из какого фильма. Сейчас даже не очень понимаю, как ребенком все запомнила. Хотя тогда продавались открытки с портретами актеров, кадрами из фильмов, информацией о них. Я частенько перебирала папины карточки и потом уже сама могла рассказать обо всех вышедших на тот момент фильмах.

— Саша, а вы когда впервые посмотрели фильм с участием деда?

— Год, конечно, не помню. Но, мне кажется, это была «Летучая мышь». Может быть, мы что-то дома праздновали, все сели за стол, включили телевизор, а там — дедушка с Виталием Мефодьевичем. И... ничего! Никаких особых чувств, о которых можно было бы сейчас рассказать, я не испытала. Как-то все прошло тогда параллельно.
Другое дело — театр. Вот там на меня действительно произвел неизгладимое впечатление «Царь Федор Иоаннович». Мне было лет восемь. Не могу признаться, будто что-то поняла. Но спектакль меня просто потряс. В конце было очень жалко дедушку. И убиенного царевича Дмитрия. Вот это хорошо отпечаталось в памяти. И потом я еще долго мучила деда всякими вопросами: что, как, зачем?

Дарья: В спектакль «Царь Федор Иоаннович» у папы был срочный ввод, и ему за десять дней нужно было выучить роль. Мама, конечно, помогала, читала реплики, папа запоминал. И все это происходило на моих глазах. Так что я прожила этот спектакль вместе с ними. Было очень волнующе. Безумный для родителей стресс. Папа нервничал. Такая роль! Слава богу, всё прошло прекрасно.

С тех пор постановка стала для меня совершенно родной, ведь это моё детство. Сколько раз потом смотрела этот спектакль из-за кулис. И всегда в финале плакала. Помните, как папа, стоя на коленях, тихо, вполголоса читал «Отче наш»? После чего Виктор Иванович Коршунов, игравший Годунова, осторожно ставил корону, шапку Мономаха, которую должен был надеть на царя Феодора, на пол сцены рядом с ним... Тут уже лились слезы из глаз. И до сих пор мурашки по коже...

Впрочем, я весь репертуар Малого театра знала наизусть. В семье постоянно витал этот дух — искусства, театра, кино. А сейчас в доме дух папы...

— Так много знали об этом мире и все-таки выбрали профессией классическую музыку. Почему?

— Честно? У меня нет ответа на этот вопрос. Как многие дети, я училась в музыкальной школе, потом поступила в училище. Окончив его с красным дипломом, пошла в консерваторию. Музыка требует большой самоотдачи. Чтобы чего-то добиться, нужно посвятить ей много лет. Но почему я ушла в музыку? У меня бывают в жизни моменты, когда Кто-то (с большой буквы) словно переключает тумблер. Нажал на кнопку, и моя жизнь перевернулась на 180 градусов, началось что-то совершенно новое и увлекательное.

Возможно, сыграл роль тот факт, что бабушка Зинаида Ананьевна (папина мама) была пианисткой. Она работала в читинском Доме пионеров, но после ранней смерти Мефодия Викторовича братья Соломины перевезли ее в Москву, и она пыталась меня учить музыке. Правда, у нас с ней это дело шло как-то вяло. Мне было не слишком интересно. Я тогда очень много читала. Но, видимо, заложить в меня что-то музыкальное бабушке все-таки удалось, и позже наши занятия переросли в нечто более серьезное.

— Родители не расстроились, что единственная дочь не пошла по их стопам?

— Они прекрасно к этому отнеслись. Ну представляете, что было бы, если бы в семье появилась третья актриса? Это же ужас просто! Так что с удовольствием меня поддерживали, ходили на мои концерты. В основном мама, конечно. Папа был больше занят. Но и он бывал в училище и в консерватории, когда я выступала.

— Саша, вас наверняка в детстве тоже таскали за кулисы?

— А как же! И не только за кулисы, но и в Щепкинское училище, где бабушка с дедушкой преподавали. Правда, десять лет я прожила в Лондоне, но на все летние каникулы обязательно приезжала в Москву — занималась здесь на рояле и, понятное дело, постоянно перемещалась по маршруту дом — театр — «Щепка» — театр. Пока шли занятия, я сидела в зале вместе с бабушкой и дедушкой, наблюдала весь процесс их преподавания. И уже с детства многое знала про театр. Было безумно интересно.

— Но, как и мама, вы не заболели сценическим искусством?

Дарья: Саша заболела. Только не актерским мастерством. А именно театром.

— Тем не менее обе стали пианистками.

— Пеленальным столиком для Саши служил рояль. Я еще тогда училась в консерватории, и мы жили все вместе — с мамой и папой.

Александра: А когда я окончила консерваторию, то радостно закрыла рояль, сказав себе и окружающим: спасибо, я пошла дальше. Театр всё-таки перевесил. Понимаете, за роялем ты все время одна...

— А вы любите быть в коллективе?

— Мне нужна организационная деятельность. Тоже творческая, конечно. Но всё-таки — другая. Я должна в чем-то вариться, чувствовать, что выполняю некую миссию. Тогда жизнь имеет для меня смысл. Я поняла это довольно быстро. Поэтому после консерватории немного поработала в Малом театре концертмейстером, после чего началась всевозможная административная и организационная деятельность.

Мое большое счастье в жизни, что директор Малого театра Тамара Анатольевна Михайлова что-то такое во мне увидела. Помню, она, имея в виду английский, сказала: «У тебя прекрасный язык! Будешь ездить с нами на конференции, переводить». Мы тогда как раз вступили в Союз театров Европы. Тут и выяснилось, что музыкальное образование вкупе с хорошим слухом отлично помогает мне справляться с синхронными переводами. Потом Тамара Анатольевна увидела, что эта работа у меня идёт хорошо, и начала привлекать к другой. Появились детские проекты, организация спектаклей, координация новых постановок. Так я доросла до заместителя директора.

— Но сначала стали замом худрука Малого театра Юрия Соломина...

— Да, три года работала с ним в этой должности. И в театре он всегда был для меня Юрием Мефодьевичем. Субординация соблюдалась. При этом дед меня и воспитывал, и замечания делал. И прикрикнуть мог иногда.

— Обижались на него?

— Сначала обижалась, потом поумнела и перестала. Сейчас очень хорошо понимаю, но и тогда уже начинала осознавать, что стоять во главе такого коллектива, как Малый театр, — невероятная нагрузка. У нас же огромное хозяйство! Главное здание, три сцены на Ордынке, Камерную открыли в этом году. Филиал в Когалыме. Большие склады и мастерские в районе Нагатино. Юрий Мефодьевич вникал абсолютно во все вопросы. Не считая, что его дело — заниматься только творчеством. Потому Императорский театр и сохранился в таком виде. И в таком качестве.

— Существует стереотип, что театр сродни террариуму, если дружат — то только против кого-то. Одно дело, когда внучка худрука просто болтается под ногами, все её любят, сюсюкают с ней. Совсем другое — когда девочка вырастает и начинает занимать большие должности...

— Понимаю ваш вопрос. Наверное, разные люди по-разному обо мне думали. Но тут есть только один вариант поведения — спокойно относиться к тому, кто что скажет, подумает, как посмотрит.

— Вы можете хладнокровно воспринимать разговоры за спиной? Не реагировать на злословие, шипение?

— Это не просто можно. Это нужно делать. Иначе у тебя никогда ничего не получится.

— Нелегко, наверное, было?

— А кому сейчас легко?! Знаете, если бы все было просто в нашей жизни, можно было вообще ничего не делать.

— Что-то изменилось в отношении коллег к вам с уходом дедушки? Теперь вас некому прикрыть, поддержать.

— Это не у меня надо спрашивать. Я чувствую себя очень спокойно. А потом... Должна сказать, у нас замечательный коллектив. Я бы многого сама не достигла, если бы не чувствовала поддержку коллег.

— Так уж все вас и поддерживают? Малый театр — это же прям мэтр на мэтре. Звезда на звезде...

Дарья: Ну и Саша — внучка мэтра!

Александра: Во-первых, мне была сделана хорошая прививка. Во-вторых, всех звёзд я очень люблю и уважаю. Между прочим, в Малом театре работает и старшая дочь Виталия Мефодьевича — Анастасия.

— Откуда же взялись слухи, что родные братья Юрий и Виталий были чуть ли не в контрах?

Дарья: Да чего только про них не писали! Они не любили поднимать эту тему. Пока была жива Зинаида Ананьевна, мы семьями часто встречались у неё. Были бабушкины пироги, долгие посиделки за столом, много смеха. Могу сказать одно: мы до сих пор очень тесно общаемся с близкими Виталия Мефодьевича. А с его вдовой и моей тетей Машуней я почти каждый день разговариваю по телефону. Мы с ней очень близки.

— Как же получилось, что вы выросли в классическом русском театре и вдруг уехали в Лондон?..

— Это было в сложные девяностые. Мы с тогдашним мужем, тоже пианистом, окончили консерваторию, надо было как-то зарабатывать. Ну и поехали туда, где была возможность. Получилось прекрасно. Я преподавала музыку. Муж тоже работал, да еще учился там в аспирантуре. Естественно, Саша поехала с нами.

— Сложно себе представить, чтобы Юрий Мефодьевич когда-нибудь хотя бы помыслил о том, чтобы покинуть Родину. Не осуждал он вас, когда вы решили уехать в Англию?

— Конечно, он расстроился. Но это было не осуждение, а скорее беспокойство. Он приезжал к нам. И мама прилетала. А потом все вернулось на круги своя.
Александра: Я хотела поступить и окончить музыкальную школу в Москве. Мечтала пойти в консерваторию. Да, там можно было тоже учиться. И я училась. Но наше образование не сравнить с тамошним. Тем более меня очень тянуло обратно. Я должна была понять, кто я, что. В чем моя миссия на этой земле. Так что это было самостоятельное решение, принятое в 14 лет. Я вернулась. Мама же ещё довольно долго оставалась в Лондоне.

— А вы, значит, жили с бабушкой и дедушкой?

— Да, такая интересная мне досталась жизнь. Очень хорошо помню, как дедушка читал мне сказки и «Денискины рассказы» Драгунского. Представляете, каково это, когда тебе народный артист Юрий Соломин вживую, а не с магнитофона читает на ночь?! Это же просто невероятно! К слову, дед очень здорово это делал, и его не надо было особо уговаривать. Ему самому было в удовольствие. Он любил художественное слово.

— Аудиокниги записывал?

— Как раз сегодня, разбирая его кабинет на Ордынке, мы нашли диск, где он и другие известные артисты (Никита Михалков, Татьяна Доронина) читают Пушкина. Деду досталась «Метель». А как звучат рассказы Чехова в его исполнении!..

— Вы однажды сказали, что в семье у дедушки была роль доброго полицейского.

— Это правда. Бабушка-то была очень волевая, сильная. Ну представьте только — она всегда руководила двумя курсами в Щепкинском училище! А дедушка быстро таял, сдавался. И мне лично манипулировать им было очень легко. Он и сам, кстати, признавал, что никогда не умел говорить нет детям и животным.

— Своих кошек и собак на даче он трогательно называл «ребятами». Но эта любовь — она ведь должна быть с детства?

Дарья: Маленьким мальчиком он очень хотел иметь собаку. Наконец мама сдалась, они где-то подобрали дворового щенка. Был какой-то старый фильм, в котором играл пёс Джульбарс. Вот и этого щеночка папа назвал так же. А потом оказалось, что это Джулька. Любимая папой до конца жизни! Он её всё время вспоминал, много рассказывал о ней. И в моем детстве у нас всегда жили кошки, собаки. Мама подбирала их на улице. Обязательно были кот, а то и два, одна или две собаки. Когда появилась своя дача, они уже обитали там. И до сих пор мы без животных не можем: в семье Саши — кошка, у меня — две маленькие собачки.

Раньше все-таки были другие люди — более отзывчивые. Вот я вам говорила, что маму с папой не интересовал быт. Зато души у них были огромные, добрые! Особое было поколение, я считаю. По-другому не скажешь.

— Почему Юрий Мефодьевич любил проводить время на даче в Валентиновке? Ведь мог же позволить себе и на курорты ездить, и за границу.

— Что вы! Слава была такая, что ему не давали ни в ресторане поесть, ни шагу ступить. Тут же обступали толпы поклонников и начиналась, как сейчас сказали бы, автограф-сессия. А он, конечно, не мог никому отказать. И никакие тёмные очки и шляпы не помогали.

В ресторан папу можно было вытащить только на бабушкин день рождения. В последние годы, когда они стали пожилыми, ходили уже только семьей. Просили какой-нибудь столик в уголочке. И всё равно люди вокруг узнавали его. А представляете, что творилось в молодости, когда выходили фильмы «Адъютант его превосходительства», «Дерсу Узала», «ТАСС уполномочен заявить...»?! Он просто не мог ходить по улице, ехать в общественном транспорте. После вручения государственной премии, например, испытал серьезный стресс, когда возвращался домой на обычном автобусе.

Первую машину папа купил довольно поздно. Она стала спасительницей. Он мог в ней скрыться. Слава папина была, конечно, сумасшедшая. Его просто обожали! После каждого спектакля обязательно стояла толпа — все ждали, когда он выйдет из шестого подъезда Малого театра. Домой приезжал непременно с охапками цветов, мама даже ругалась: «Надоели эти цветы!» Но что делать? Люди так выражали свою любовь. И папа очень ценил поклонников, старался отвечать на все письма. Чрезвычайно щепетилен был в этом вопросе, очень вежлив. Каждому старался уделить внимание.

— А как он относился к Ольге Николаевне? Всегда знал, что подарить, чем порадовать в день рождения?

— Боюсь, нет. Мне кажется, главным дарителем всегда была мама. Вот уж она отца задаривала. А он... не то чтобы не умел делать подарки... Просто предпочитал дать денег. Причем сколько было у него, все вынимал из кошелька и вручал со словами: «Я не знаю, что подарить. Нет времени. Вот, купи от меня».

— Многие современные женщины обиделись бы — мол, что значит «нет времени», «не знаю, что подарить»!..

— Мама не обижалась совершенно. Думаю, хорошо понимала его. У них ведь такая любовь была! Что вы хотите, когда больше 60 лет люди вместе прожили?
Они расписались в 1957 году, только окончив театральное училище. Никакой свадьбы, конечно, не было, потому что не было денег. Вчерашние бедные студенты. Хотя и папа уже служил в театре, и мама, но зарплаты были маленькие, не до торжеств и ресторанов. Вместо свадьбы они пошли вдвоем в какое-то кафе на Арбате и заказали мясо под кисло-сладким соусом. А спустя годы с улыбкой рассказывали об этом.

Другая эпоха. Иные семейные ценности. Родители даже кольца обручальные не сразу купили. На материальное внимания не обращали, оно их не интересовало. Главным было, что они нашли друг в друге родственные души. И друг друга — в искусстве. Молодежь может сейчас не понять, но их всегда было трое: папа, мама и театр.

— Тем не менее к третьему они друг друга не ревновали: где был? почему поздно пришёл?

— Ну почему же? Случалось. Если папа где-то задерживался, мама могла ему высказать: «Я же волнуюсь». Мобильных телефонов-то не было. А работали они на износ.

— Когда Юрий Мефодьевич стал художественным руководителем Малого театра, Ольга Николаевна могла бы уже и не работать.

— Преподавание актерского мастерства было её страстью. Очень талантливый педагог, профессор Щепкинского училища, она ставила необыкновенные дипломные спектакли. Даже речи не было о том, чтобы ей уйти на пенсию, сидеть дома. Театр, училище — в этом вся жизнь родителей. Они были настоящими романтиками. Хотя друг друга называли просто: Оля и Юрка. А нас — Дашка и Сашка.

— Говорите, что быт в семье считался чем-то второстепенным. При этом Ольга Николаевна любила антикварные магазины. Да и в кабинете Юрия Мефодьевича в театре стояла роскошная старинная мебель.

— У него она была театральная. А вот Ольга Николаевна антикварную мебель действительно очень любила. Но... Это не значит, что она стремилась специально обустраивать быт. Всё равно он оставался второстепенным вопросом жизни.

— То есть вы не слышали такого: «Что-то у нас давно ремонта в квартире не было. Надо бы поменять светильники, шторы, кресла»?

— Нет-нет! Мама очень многое делала по дому сама. В квартире могла и стены покрасить, и мебель переставить. На даче — грядки вскопать. В советские времена у людей мало было возможностей делать супердорогие дизайнерские ремонты. Да и родители никогда не страдали вещизмом. Их жизнь была очень духовной. Всё делалось ради искусства. Все приносилось ему в жертву. Мама с папой жили именно так. Да и вообще их поколение было таким. Больше уже не будет...

— Большим счастьем, наверное, стало для Юрия и Ольги Соломиных появление правнуков?

— Есть фотография, где папа держит на руках крошечную Сашу — ей всего месяц или два. Когда родились её мальчишки, были сделаны похожие снимки: Юрий Мефодьевич сначала с одним, потом — с другим...

Александра: Старший родился в 2016-м, младший — в 2018-м. А через год бабушки не стало. Но и она успела их подержать на руках. Мне кажется, это невероятная благодать, когда человек доживает до того возраста, когда на свет появляются его правнуки. Представляете, сразу четыре поколения одного семейства в одном доме!
Дедушка вообще был счастлив, что наконец в роду появились мальчишки! Он считал, что их надо по-особенному воспитывать: они не должны капризничать, плакать. Юрий Мефодьевич очень любил их, все время спрашивал: как там ребята, когда придут? И они часто бывали у него. Едва зайдя в квартиру, бежали в его комнату. Бабушки уже не было, и дед встречал их с распростертыми объятиями.

У них были очень трогательные отношения. Особый трепет Юрий Мефодьевич испытывал к младшему, Юрчику. Всё-таки его назвали в честь прадеда. Большой Юра и маленький. А когда Федька был поменьше, они однажды сидели с дедушкой на диване, и Федя, взяв его за жилистую руку, спросил: «Деда, а что у тебя с руками?» Тот вздохнул: «Да они просто старые». Сын посмотрел на свои и довольно сказал: «А у меня — новые!» Так что теперь у нас есть новые руки, чтобы сохранять память о дедушке Юре.

Дарья: Помню очень трогательный момент, когда папы не стало. Правнуки называли его «деда». И старший Федя прислал мне на телефон свою заплаканную фотографию с запиской: «Я знаю, что деда умер». Я тогда ответила ему: «Федя, смерти нет. Деда не умер. Он просто на какое-то время от нас ушел. Мы его еще увидим». Внук потихонечку успокоился. Мы поговорили с ним на эту тему. Но всё равно она еще волновала его какое-то время.
Александра: Ко мне же Федя подошел и спросил: «А куда дед Юра улетел?» Я говорю: «На небо». Он: «А может быть, он полетел в Аргентину?» Дети тогда активно изучали разные страны, и почему-то им запала в душу именно Аргентина.

— После ухода Ольги Николаевны пять лет назад Юрий Мефодьевич жил один?

Дарья: После смерти мамы я практически сразу переехала к нему — он начал болеть, и его уже нельзя было оставлять. Он невероятно тяжело переживал мамин уход. Она тоже долго болела, лежала в больнице. Там и умерла.

До этого я жила у Саши, воспитывала внуков с рождения. Но тут забрала своих собак и перебралась к папе. Нужен был уход, постоянный надзор. У него уже и память была не та. И ковидом он тяжело переболел — руки потеряли чувствительность, не мог даже застегнуть себе рубашку. Это делала я, находясь с папой 24 часа в сутки. Надо было одеть, отправить в театр. Когда возвращался — покормить, уложить спать, не забыв сделать процедуры. Глаза уже были плохие, закапывали постоянно. То есть весь день был посвящен папе. Кроме тех часов, пока он был в театре.

Потом на моих глазах случился ишемический инсульт. Папа лежал в больнице, и мы с дочкой к нему ездили. Два месяца, каждый день без исключения. А когда забрали домой — его как будто бы отпустили, он расслабился и очень быстро ушел. И вот... Папы нет, а нам вдруг пришло приглашение прилететь в Читу. Связь продолжается. Думаю, папа там очень счастлив, что мы добрались до его малой родины. Но...

До сих пор, если я что-то готовлю, машинально ставлю тарелку на то место, где сидел папа. Или начинаю вспоминать, чему и как он учил меня. Есть много моментов, которые я раньше недооценивала.

— Старые люди, бывает, капризничают. Тяжело вам было?

— Тяжело было наблюдать процесс угасания. Папа всё больше старел. Но никогда не капризничал. В этом смысле с ним было легко. Ел то, что я давала, тщательно соблюдая рекомендации врачей. Всё диетическое. Протестовать он начинал, когда приходилось пить горстями таблетки. Вот этого он очень не любил. Каждый раз спрашивал: «Зачем так много?» И каждый раз я отвечала: «Пап, это прописано врачом, а он знает лучше, так что давай не будем с ним спорить». После этого он соглашался и все делал как надо. И лечиться, к слову, никогда не отказывался.

Я была при нем до последнего его вздоха. Папа сам сказал: «Если уж ты со мной живешь, то никакой работы, пожалуйста, не надо, давай, занимайся семьей». На том и порешили.

— Пока Юрий Мефодьевич лежал в больнице, все с тревогой ждали сообщений оттуда. Бывало, директор театра сообщала, что ему лучше, и возникала надежда...

— За два месяца в Боткинской больнице было три реанимации. Там блестящее реанимационное отделение! Трижды за два месяца папу вытаскивали с того света. Но он очень хотел домой. Когда я его забрала, то оборудовала для него в квартире специальным образом комнату. Папа вернулся, его тут же опустило, и спустя два дня он легко и спокойно ушел, крепко держа меня за руку. Как будто только и рвался для этого домой.

— Что он говорил напоследок? Какие-то пожелания, напутствия сделал?

— Для Саши сказал: «Берегите Костю, он воспитает мальчиков настоящими людьми». Папа очень ценил её мужа (актер Константин Юдаев снимается в кино, служит в Малом театре. — Прим. ред.) Остальное слишком личное...

— Кажется, один из немногих худруков последних лет, Юрий Соломин подготовил себе в театре смену. Так что обошлось без кадровых революций и скандалов.
Александра: Но у нас не было такого, чтобы дедушка усадил весь коллектив в зале и сказал: «Я скоро умру, поэтому сейчас раздам всем сестрам по серьгам». Директор работала с Юрием Мефодьевичем лет пятнадцать. Сначала была проректором Щепкинского училища, потом дед забрал ее в театр. Позже Тамара Анатольевна поведала мне об одном из последних разговоров с дедом, когда он строго сказал: «Ты из театра пока не уходи». — «Да я вроде и не собираюсь», — удивилась она. Дедушка ведь её в какой-то степени воспитал, понимая, что оставит на хозяйстве после себя.

Да и Алексей Дубровский, теперь — главный режиссёр, сначала был замом Юрия Соломина. Поставил не один спектакль в Малом театре. Он тоже для всех уже родной человек. Словом, всё сложилось, как должно было сложиться. Слава богу, у нас своя, очень специфическая микрофлора. Наш театр плохо переносит инородные организмы.

Дарья: Пока Саша рассказывала, я вспомнила, как несколько раз папа наставлял меня, как говорят, на путь истинный. Если возникала проблема и я начинала её с ним обсуждать или возмущаться по какому-то поводу, он неизменно говорил: «Дашка, не раздувай! Не будешь раздувать — проблема уйдет сама». Гениально, правда? Это ведь целая философия.

— Получается следовать совету?

— Я очень стараюсь. А ещё вот вспомнила... Однажды у нас была с ним очень короткая, но интересная беседа. Мы говорили о Боге. И папа вдруг сказал: «Бог вот здесь и здесь». И дотронулся до головы и сердца. «Совершенно верно, пап, полностью с тобой согласна, — ответила я. — На сто процентов». Этот момент я, конечно, буду помнить до конца жизни.

Они с мамой крестились уже в пожилом возрасте. Им было по 60 лет. Мама была инициатором. А папа никогда не воспринимал Бога вне человека. И уж точно не занимался показушничеством, не ходил по большим праздникам в церковь, чтобы постоять со свечкой. Даже к иконам был равнодушен. Они его не трогали эмоционально. Для него важно было, что внутри человека. Этим он мне, во всяком случае, доказал свою веру.

— Вы живете сейчас в родительской квартире?

— Да, разбираю папину комнату, его вещи. Но всё это как-то не очень хочет разбираться. Многое, правда, уже раздарила студентам, друзьям. Отдаешь, конечно, с кровью. Но какой смысл хранить вещи, если они просто будут лежать? Папа и сам все раздал бы, я точно знаю. Поэтому потихонечку процесс заживления идет. Но порой всё еще больно...

— Время не лечит?

— Бывают разные дни. Иногда ощущаешь, что привыкла к перемене. А в другой раз его присутствие в квартире настолько сильно, что хочется опять залезть под одеяло, как было в первые недели после смерти, накрыться с головой и никого не видеть.

— Правда, что вскоре после ухода отца одна из его собак последовала за ним?

— Да, не прошло и двух месяцев, как умер самый старый из трёх, пёс Валет. Ушёл сторожить хозяина, как говорит Саша. Другие по-прежнему живут на даче, всё хорошо. Это наше родовое гнездо. Когда-то участок и дом принадлежали актёру Николаю Светловидову (в Валентиновке был кооператив Малого театра, хотя дома себе построили и Олег Ефремов, и Александр Калягин). А когда Светловидов умер, дача досталась родителям. Так сказать, перешла из поколения в поколение. С одной стороны у нас была соседка Елизавета Солодова, с другой — Николай Анненков. Дети все росли вместе. Я, например, до сих пор дружу с дочерью актрисы Ирины Ликсо, тоже уже ушедшей.

Родители въехали в этот дачный дом году в 1970-м. Я была еще совсем маленькой. Потом Саша бегала там, проводила летние каникулы с бабушкой и дедушкой. К сожалению, сейчас всё немножко поменялось. Появились новые люди, большие коттеджи. Но остались мы, вековые сосны, старый дом. И память о родителях.

— Они перестраивали дом?

— Пришлось это сделать. Ему было уже больше ста лет. Но переделки были минимальные. Стремления возвести дворянское гнездо никогда ни у кого не было.

— Чем Юрий Мефодьевич любил там заниматься?

— Главным образом закармливал кошек и собак. Сам покупал им колбаску, резал. Обнимался и целовался с ними. Это было очень трогательно. Когда был помоложе, много ходил, гулял по саду. В последнее же время в основном сидел на скамеечке, подложив под спину подушки. Любил на солнышке отдохнуть. Потом уже с ночевкой нельзя было ездить, поэтому водитель возил его в Валентиновку на полдня, на день, чтобы папа мог покормить животных и пообщаться с ними. Он сам без них не мог. И говорил: «Они очень скучают». Вот и стремился хоть раз в неделю выбраться к своим «ребятам».

— Снится вам папа?

— Очень часто. Мама не снится. А он дает мне знать, что у него все хорошо. Я говорю: «И у нас, пап, всё хорошо». Тогда он спокойно уходит. То есть общение, безусловно, происходит. Однажды, когда прошло ровно четыре месяца со дня его смерти, день в день, я была дома одна. Вечерело. Я пошла включить настольную лампу, а про себя подумала: «Пап, сегодня четыре месяца, как тебя не стало, ты бы хоть знак мне какой-нибудь подал». Включаю светильник, и в ту же секунду лампа взрывается сильным хлопком, разлетаясь на мелкие осколки. Такой был знак.

И я, конечно, очень по нему скучаю...

Вера Волгина, «Караван историй», сентябрь 2024

Ознакомиться с оригиналом статьи и увидеть фотографии из семейных архивов Соломиных вы сможете по ссылке:
https://7days.ru/caravan/2024/9/darya-i-aleksandra...

Знаменитая ранняя пьеса А.П. Чехова «Драма на охоте» вот уже 140 лет потрясает думы и сердца людей в России и по всему миру. Увиденная нами сегодня пьеса в Малом театре (спектакль носит название «Мой нежный зверь») — это не просто талантливое изложение известного произведения Чехова, но переосмысление автором постановки вечных истин, особенно важных для многострадальной России.

Каждый раз пьеса звучит по-новому: в конце 1890-х, в 1944 году, когда появился первый телеспектакль Дугласа Зирка в США, затем в немецкой, английской, итальянской, шведской и позднесоветской интерпретациях. Но что их объединяло до сих пор? Судьба одинокой беззащитной девушки, ищущей духовного пристанища там, где её всегда ждёт лукавый Мефистофель, готовый купить по дешевке её душу и продать подороже её тело.

Уходя от разговора об общественных отношениях, режиссёр Андрей Житинкин исследовал место человеческих отношений в условиях нарастающей бури агрессивного капитализма.

В Малом театре сюжет представлен с особенной глубиной. Здесь редактор (его блистательно играет Валерий Афанасьев) сродни следователю из «Преступления и наказания», возвращает зрителя в русский духовный мир. Виртуозный исполнитель роли Камышова Андрей Чернышов постепенно раскрывает глубины грехопадения следователя, который превращается в Мефистофеля.

Согласно православному мировоззрению, женщина — это храм, где муж — священник. Хранительница очага, высших духовных ценностей, она как оберег морали и этики членов семьи. Горе, если женщина, превратившаяся в себе противоположное, становится орудием в руках красно-чёрного, соучастником его дел. Но дьяволица может продать душу любимого и пойти дальше: она готова за спасение его души продать себя в Вечности лукавому.

Почему так важно иметь режиссеров-философов? Следуя верным курсом морали и этики, вечных человеческих ценностей, своей работой они доказывают справедливость тех истин, на которые, возможно, смогли ответить Сократ, Платон и Аристотель.

Что такое бытие и существование? Что такое существовать? Что делать девушке, у которой тупиковое материальное положение, при этом огромные амбиции, молодость и гормоны «зашкаливают».

В этой ситуации Чехов спокойно, рассудительно, со свойственной только ему иронией отвечает: идите в Малый! В Малом театре есть несколько пьес Чехова, где неизменно оптимистический ответ: верь в себя, верь в свою Звезду.

Что делает Ольга (её играет Варвара Шаталова)? В версии Житинкина Ольга — сложнейший механизм перемалывания противоречивых эмоций, который выносит на гора девиз: «Совершишь проступок, подскользнёшься — упадешь в пропасть. Не делай этого!»

Спектакль потрясает всем, от музыки (в роли Тины — настоящая «цыганка» Аксиния Пустыльникова) до сохранения традиций Ю. Соломина. С нами уже нет величайшего хранителя наших ценностей, но их, как Ноев ковчег, бережно несёт на высоко поднятых руках дирекция Малого театра.

Соломин славился трепетным отношением к русской классике, потому что для него не существовало ничего более ценного, чем русская духовность. Такие режиссеры, как Андрей Житинкин — золотой фонд Соломина, переданный им в наследство следующему поколению руководителей Малого. Посмотрите, как уважительно, с каким вкусом выстроена сценография, как тонка игра актёров, какую роль в драматургии играют декорации! Спектакль демонстрирует весьма редкую для русской сцены вещь: узнаваемый авторский режиссерский стиль, который пронизывает собой все сцены произведения.

Все знают, что Соломин очень любил красную осень — октябрь. Его очень любил и Пушкин. Это пора нашей отечественной грусти и воспоминаний о величии и красоте нашей души.

Весь спектакль пронизан тихой грустью, ностальгией о чём-то таком неизбывном и пронзительном, что люди даже забывают о развитии сюжета, погружаются в атмосферу спектакля и невольно оказываются на сцене. Мы буквально физически ощущаем эмпатию, симбиоз духовного соединения и соития.

Эта постановка отличается от прочих тем, что она не просто демонстрирует новизну и сиюминутное присутствие в нашей действительности, но ставит нас по стойке смирно перед нашими духовными ценностями, которые сформулированы в произведениях Чехова.

Вообще-то говоря, Малый театр — хранитель не просто Ковчега русских духовных ценностей, а метроном того времени, которое нам отсчитывает Господь перед судным днём. Чтобы вступить в Вечность, надо к ней подготовиться. Придите и пересмотрите пьесу «Мой нежный друг» по повести Чехова «Драма на охоте».

Андрес Ландабасо Ангуло, «Э-Вести», 22.09.2024
https://e-vesti.ru/ru/malyj-teatr-dlya-chehova-che...

6 октября на Сцене на Большой Ордынке в спектакле «Сказка о Бабе-Яге и Василисе-работнице» Е.Л. Шварца роль Фёдора впервые сыграет Алексей Мишин

6 октября на Сцене на Большой Ордынке в спектакле «Тайны Мадридского двора» Э. Скриба, Е. Легуве роли Стражника и Придворного впервые сыграет Иван Трушин.

Желаем артистам успеха!

Дорогие друзья!

30 сентября 2024 года Государственный академический Малый театр России завершил приём заявок на конкурс «Пьесы для Малого театра».
Мы получили 99 творческих предложений от 89 авторов (некоторые соискатели прислали по нескольку проектов) из разных городов.
Напоминаем, что в 2024 году конкурс проводится по теме «Мировая – Мировая (1914–1945 гг.)». Рассматриваются синопсисы пьес, посвященных историческим событиям, связанным с Первой и Второй мировыми войнами, а также подвигу, мужеству и героизму российских воинов.
В течение октября 2024 все поступившие материалы будут рассмотрены, информацию о результатах мы планируем опубликовать в ноябре 2024 года.

Следите за нашими новостями.

2 октября заслуженному артисту России Виктору Васильевичу Бунакову исполняется 70 лет!

Виктора Бунакова отличает самобытная творческая индивидуальность. Классический русский типаж артиста предполагает добросердечие, открытость, простодушие и вместе с тем «хитринку», смекалку. Всеми этими качествами Виктор Васильевич щедро наделяет своих героев.
Каждую из своих ролей Виктор Бунаков исполняет с присущим ему талантом и высочайшим профессионализмом, что в сочетании с огромным трудолюбием, работоспособностью, ответственным и добросовестным подходом к работе позволяет говорить о том, что артист хранит и продолжает лучшие традиции мастеров Малого театра.
В честь юбилея мы подготовили новую фотогалерею с редкими снимками из архива Малого театра.
От всей души поздравляем Виктора Васильевича с юбилеем! Желаем крепкого здоровья, счастья и новых интересных ролей!

[GALLERY:816]

Дорогие друзья!

2 октября в спектакле «Ревизор» Н.В. Гоголя состоится два ввода:

– роль Ляпкина-Тяпкина впервые сыграет заслуженный артист России Сергей Тезов
– роль Осипа первый раз сыграет заслуженный артист России Дмитрий Кознов

Желаем артистам успеха!

[GALLERY:823]

Минкультуры России завершил второй этап отбора в Национальный проект «Культура», в результате которого были определены самые значимые события для проведения онлайн-трансляций на портале «Культура.РФ» в 2024 году. Национальный проект «Культура» помогает сделать культурные мероприятия доступными не только для жителей крупных городов, но и отдалённых населённых пунктов.

Спешим сообщить радостную новость – Малый театр будет представлен спектаклем «Дон Жуан, или Каменный пир» Ж.Б. Мольера в постановке заслуженного артиста России Владимира Драгунова. Трансляция состоится 27 октября на портале «Культура.РФ».

Спектакль Владимира Драгунова с Андреем Чубченко в заглавной роли – это попытка увидеть знаменитый сюжет глазами современного зрителя и убедиться в его «вечности». Время идет, но мысль и характеры, созданные Мольером, не стареют, оказываются понятными для нас, живущих 400 с лишним лет после написания пьесы.

Премьера спектакля состоялась 11 ноября 2023 года, вечная история вызывает неизменный интерес у зрителя. Мы рады, что жители всех городов нашей страны смогут увидеть постановку в онлайн-трансляции.