«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА

«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА

«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»

Предисловие Ираклия Андроникова

Замечательный путь

Возможно ли представить себе театр, театральную Москву 1920—1980-х годов без Елены Николаевны Гоголевой? Нет, никак невозможно, как невозможно представить себе Гоголеву без театральной Москвы. Актриса замечательного таланта, выдающейся красоты, наделенная удивительным обаянием, артистизмом и голосом—глубоким, низким, звучным, то нежным, то властным, — и если прибавить к этому, что Гоголева с детских лет преданно любит Малый театр и посвятила ему всю свою жизнь, то будем считать, что нами намечены некоторые черты ее облика. Мать Елены Николаевны, провинциальная актриса, мечтавшая видеть дочь на сцене любимого ею московского Малого театра, попросила у тогдашнего руководителя театра Александра Ивановича Сумбаташвили-Южина, выдающегося артиста, драматурга и общественного деятеля, прослушать ее дочь. И пятнадцатилетняя девочка произвела такое серьезное впечатление, что Южин рекомендовал ей поступить на драматическое отделение Филармонии, где в то время преподавали лучшие актеры Малого театра. Спустя два года на зачетном вечере, на который приехали знакомиться с будущими артистами Станиславский, Немирович-Данченко, Южин, решилась ее судьба. Через несколько дней Елена Николаевна Гоголева получила приглашение вступить в труппу Художественного театра. Затем последовало такое же приглашение от Малого. Она отклонила предложение Художественного театра и вступила в труппу Малого, в «труппу гениев», как сказал о них Станиславский. Театр принял ее как свою.

В 1918 году Гоголева вступила в труппу и в том же сезоне дебютировала в роли Джессики в «Венецианском купце» Шекспира. Тогда же впервые на сцене Малого театра, по инициативе Южина, была поставлена пьеса Горького «Старик». В этом спектакле участвует О. О. Садовская в роли старой няньки, а Е. Н. Гоголевой поручают роль Татьяны. С каждым годом увеличивалась чреда гоголевских ролей: героических, комедийных, характерных, отмеченных печатью ее таланта, который не застывал, а обновлялся в упорной работе. Замечательная актриса от спектакля к спектаклю вносит новые штрихи в создаваемые ею образы. Образы оживали. В спектакле К.А. Тренева «Любовь Яровая» (1926), спектакле этапном не только для Малого, но для всего советского театра в целом, Гоголева блестяще сыграла Панову, коварного, злобного врага молодой советской власти.

Рассказывая о своей работе над новыми ролями, она делится своими радостями и огорчениями. Размышляет о том, какая роль у нее не получилась, не отвечала тому представлению, которое сложилось у нее прежде, но, судя по всему, это ее чрезмерная требовательность к себе: Гоголева всегда знает, что она хочет и чего еще не достигла.

В своей книге она не раз обращается к памяти Александра Ивановича Южина, который первым в театре понял значение Октябрьской революции, сумел сохранить и продолжить реалистические традиции великих мастеров Малого театра. И Гоголева одна из тех, кто продолжает традиции Южина, Ленского и Ермоловой. Страницы, посвященные Марии Николаевне Ермоловой, принадлежат к числу лучших в книге. Когда Гоголева рассказывает об игре великой Ермоловой, кажется, что слышишь, как колотится ее сердце, и словно видишь, как рыдает зал. Гоголевой удалось пронести свои впечатления через десятилетия. С благодарным чувством пишет она о Садовских, Лешковской, Правдине, Рыжовых, Турчаниновой, Климове, Степане Кузнецове и, наконец, о своем любимом режиссере Константине Александровиче Марджанове. Тепло и нежно вспоминает она об Александре Алексеевиче Остужеве, о его триумфе в роли Отелло, о его справедливом характере и добром сердце.

Елена Николаевна с огромным интересом воспринимает все новое, что происходит в театре и в жизни. С каким уважением рассказывает она об актерах других театров, вспоминает спектакли с участием Алисы Георгиевны Коонен, восторгается игрой Верико Анджапаридзе. Значительная часть ее жизни — исполнение общественных дел. Многие годы она с увлечением ведает военно-шефской работой.

В театре ей интересно работать с молодыми и находить с ними общий язык. Она вспоминает Никиту Подгорного, с любовью говорит о Юрии и Виталии Соломиных, о режиссере Борисе Львове-Анохине. Не буду продолжать пересказ книги Гоголевой. Она написала прекрасную автобиографию, на страницах которой обрели новую жизнь мощные духом и творческой силой великие «старики» Малого. Книга изложена отличным русским языком, в котором слышатся интонации старой московской речи. Воспоминания написаны живо, человеком крайне доброжелательным, но строгим. Гоголева пришла в театр на рубеже двух эпох русской истории, и путь Гоголевой — это путь Малого театра. Замечательный путь.

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Легенды Малого театра. Елена Гоголева

7 апреля исполняется 105 лет со дня рождения знаменитой актрисы Малого театра Елены Николаевны Гоголевой (1900-1993).

Легенды Малого театра. Елена Гоголева

7 апреля исполняется 105 лет со дня рождения знаменитой актрисы Малого театра Елены Николаевны Гоголевой (1900-1993). Имя Гоголевой я услышал, когда впервые попал на спектакль «Царь Федор Иоаннович». Представление почему-то не начиналось, но вдруг откинулся занавес и на авансцену вышел Евгений Самойлов. Он объявил, что в тот день, 15 ноября, исполнялось 2 года со дня смерти старейшей актрисы театра Елены Николаевны Гоголевой, и предложил почтить ее память. Позже по телевизору я увидел запись спектакля «Стакан воды», в котором Гоголева играла свою коронную роль герцогини Мальборо. Актриса поражала тем, что обычно называют породой: незабываемый глубокий голос, осанка, выразительный взгляд, исключительная стильность исполнения.

Малый театр полюбился Гоголевой с юных лет, и, участь в Филармоническом училище у одного из корифеев театра Ивана Андреевича Рыжова, она мечтала попасть в прославленную труппу, семью, как писала впоследствии сама Елена Николаевна. «...Однажды весной 1918 года после одной из репетиций «Огней» Рыжов отозвал меня в сторону и сказал: «Я должен передать вам, голуба моя, что вам предлагают вступить в труппу Художественного театра. Вас смотрели Станиславский и Немирович-Данченко, приглашение исходит от них». Я онемела. «Так что мне им ответить?» — продолжает Иван Андреевич. И вдруг я слышу внутри себя какой-то голос: «А Малый?!» Вижу, Иван Андреевич улыбается: «Ну, насчет Малого ничего не могу сказать, а вот Художественный вас приглашает». Вслед за слезами и мучительными размышлениями последовал отказ. Но молодая актриса не прогадала – несколькими месяцами позднее, летом 1918 г., она была приглашена в Малый театр. Гоголевой довелось играть в спектаклях, в которых блистали Ермолова, Лешковская, Южин, Остужев, Ленин, Яблочкина, Турчанинова, Садовский, Давыдов и другие.

В 1938 г. актриса отдыхала с мужем в Кисловодске, где врачи обнаружили у нее туберкулез голосовых связок, от которого она потеряла голос. После болезни голос не прорезался долго. «Вернется ли он? А если нет? Что будет со мной? Нет голоса – значит, нет театра. Я не актриса, даже не смогу преподавать... Однажды я стояла на своем втором этаже, опираясь на балюстраду. Внизу, в холле, сидела сестра, принимавшая приехавших больных. Кажется, уже приехали все. И она куда-то отлучилась. Однако в это время прибыл еще один больной. Не видя никого в холле, он заметил наверху меня и стал довольно нервно требовать сестру. Что я ему могла сказать? Мои жесты злили его еще больше. И вдруг я невольно звучно произнесла: «Она вышла». Голос! Голос! У меня голос! И он, этот человек, там, внизу, услышал меня! Это было невероятно! Это было и страшно и радостно. Я побежала в палату и, стоя перед зеркалом, чуть не плача и смеясь, говорила, говорила, пока еще тихо, несмело, но говорила себе «здравствуй». Голос звучал еще хрипло и слабо, но звук был. Была и чистая нота. В Москву полетела сумасшедшая телеграмма: «Голос прорезался, голос есть!»

28 лет Гоголева возглавляла военно-шефскую комиссию Малого театра, генералы называли ее маршалом. Сын Елены Николаевны – Игорь, закончив летное училище, был направлен в 1940 г. служить на западную границу. Началась война, долгое время от него не было весточки. «Уверенная, что он в партизанах, я по радио обратилась к нему с письмом. Я прочла о горящем сердце Данко. И он услышал меня, в госпитале, лежа, вернее, повиснув на ремнях, после страшной катастрофы. Он весь был поломан, обожжен и решил, что останется калекой и будет мне в тягость. Поэтому не писал, молчал. А тут, услышав мой голос, не выдержал. Откликнулся, но ни словом не обмолвился о своих ранах. И лишь когда, шесть раз обманув медкомиссию, он опять стал в строй, написал вскользь, что был в госпитале».

Гоголева была актрисой на роли сильных, обуреваемых страстями людей. Это ее свойство в театр хорошо понимали и использовали в полной мере. Большинство постановок пьес Шиллера и Шекспира в советское время шли с участием Елены Николаевны и имели большой успех. Актриса получала множество писем – и от своих постоянных зрителей и от людей, лишь раз видевших ее на сцене.

С творчеством Елены Николаевны Гоголевой любители театра сегодня могут познакомиться по многочисленным телеспектаклям. Кроме «Стакана воды», о котором говорилось в начале статьи, на пленке запечатлены «Холопы», «Макбет», «Пучина», «Мамуре», «Варвары», «Волки и овцы», «Горе от ума», «Гроза», «Перед заходом солнца» и другие.

Поделиться воспоминаниями о Елене Николаевне я попросил двух ее партнеров по сцене, народных артистов России Виталия Анатольевича Коняева и Анатолия Михайловича Торопова.

Виталий Коняев: Удивительна актриса, один из столпов Малого театра. Она родилась в очень удобном году – 1900, поэтому отсчитывать даты легко. В 18 лет она сыграла Софью в «Горе от ума», и с этого все пошло. Красивая, очень хорошо двигалась, с удивительным голосом. Жизнь в Малом театре у нее была очень хорошая. Она из тех удачливых актрис, которые очень много сделали за время своей работы в театре. Малому театру она была верна всегда, никуда отсюда не уходила, в отличие от Веры Николаевны Пашенной, которая одно время работала в МХТ. К концу жизни Е.Н. Гоголева успела побывать и парторгом, и профоргом, вела очень активную общественную работу.

Все мы в молодости играли в массовке в «Стакане воды», и тогда я в первый раз увидел, как Елена Николаевна улыбалась на сцене. Мы играли лордов, пажей – свиту. Однажды вместо девочки в роли пажа вышел на сцену молодой человек. Он не успел в этот день сбрить щетину, явно мал ему был костюм пажа. Он вышел, все его кружева и оборки торчат, лицо грустное, красного цвета, заросшее такое. «Вот и пажи!» Когда Елена Николаевна увидела его, то прыснула и смеялась очень долго, и мы вместе с ней.

В «Варварах» Горького она играла Надежду Монахову, а Николай Александрович Анненков Черкуна. И вот в одной сцене Анненков-Черкун говорит в присутствии Гоголевой-Монаховой своей жене Анне: «Анна, это была минутная всписка!» (имея ввиду «вспышку»). Гоголева не удержалась и стала смеяться. Анненков потом вспоминал: «Я думал тогда: мне поправиться или не поправиться? Нет, я не поправился, я пошел смело дальше. Но Елене Николаевне было невозможно дальше работать, она ушла со сцены!»

Очень любила она свою брошь – подарок Марии Николаевны Ермоловой. Так уж вышло, что многие роли Ермоловой перешли к Гоголевой. Елена Николаевна очень трепетно относилась к своей работе, волновалась перед выходом на сцену, подсказывала актерам, как играть. Сама была мудрой актрисой.

Вспоминает Анатолий Торопов: Знакомство мое с Еленой Николаевной началось еще со студенческой скамьи, со «Стакана воды». «Удовлетворены ли вы милорды и джентльмены?» – «О да, Ваше величество!» – отвечали мы – худые милорды и джентльмены (смеется). В роли герцогини Мальборо она была очень эффектна и имела большой успех, потому что все ее актерские и человеческие качества очень хорошо подходили к этому образу.

Одну из своих первых ролей в Малом театре в 1953 г. я сыграл в спектакле «Шакалы» по антиамериканской пьесе эстонского драматурга Якобсона. Елена Николаевна Гоголева играла в нем негритянку-служанку. Старшего брата по пьесе играл М.И. Царев, отца – С.Б. Межинский, мать – Н.А. Белевцева – звездный состав. Нам все тогда говорили: «Ковыряйте дырки!» (для орденов), потому что вскоре Ермилов написал на второй странице «Правды» огромную статью про то, какие американцы сволочи и гнусные люди.

Виталий Коняев: Конечно, существовала огромная разница между ней и Верой Николаевной Пашенной, которая была наделена диким темпераментом и энергией. Гоголева была более изящная, тонкая. Подчас они бывали партнершами по сцене. Иногда они были и соперницами в жизни. И все это делало их отношения довольно сложными, будем так говорить.

Вот что пишет в своей книге по этому поводу сама Елена Николаевна Гоголева: «Посмотрев генеральную (генеральную репетицию «Шакалов». – К.Ц.), Вера Николаевна очень метко отозвалась о моем исполнении. Передернув плечами, она сказала: «Гоголева? Аида под фикусом». Все. Больше ничего и не надо было добавлять. Но один ее отзыв доставил мне много тяжелых минут. Вера Николаевна любила говорить: «Ах, какая Гоголева красавица, какая красавица! Я всегда любуюсь ею, ее чудным профилем! Какая красавица! — И вдруг скороговоркой, как бы между прочим: — Актриса, конечно, никакая! Но какая красавица!» Как часто я буквально проклинала свою внешность, за которой не хотели видеть моего труда, моей работы актрисы. Я всегда преклонялась перед талантом Пашенной... она действительно была актрисой Малого театра, свято чтившей его традиции. И не признавала она меня открыто, честно. Низкой пошлости, закулисных, провинциальных интриг никогда не было в ее борьбе против меня. И я уважала Пашенную, понимала и, как бы ни было мне горько, прощала ей многое».

Анатолий Торопов: Десять лет вместе с Еленой Николаевной Гоголевой я играл Мурзавецкого в «Волках и овцах». Потом в театр пришел Борис Александрович Львов-Анохин – замечательный режиссер и человек высокой культуры. К 80-летию Гоголевой он поставил для нее французскую пьесу не ахти какого класса в переводе Ксении Александровны Куприной, дочери А.И. Куприна, «Мамуре». Спектакль имел успех. Но потом случилось несчастье – Гоголева сломала шейку бедра и года два не играла.

Прошло какое-то время, и стали подумывать о том, что Елене Николаевне нужно выступить в достойной и приличествующей ее званию и положению пьесе. Львов-Анохин, питающий к Елене Николаевне большие человеческие симпатии, точно так же как и она к нему, нашел для нее пьесу «Холопы» Гнедича. Гоголева играла старую княжну Плавутину-Плавунцову, которую все время возят в кресле-каталке, и только в самом конце она очень эффектно встает. Это была звездная пора старой актрисы – в почтенном возрасте она сыграла две такие яркие, выигрышные роли, сделанные с таким замечательным режиссером, как Львов-Анохин. Что бы он ни говорил, она верила ему безгранично. Когда Борис Александрович делал какое-либо замечание, то она мгновенно своим авторитетом его подтверждала. Трепет был от этого тандема – Львов-Анохин и Гоголева. Так что финал жизни Елены Николаевны Гоголевой был творчески насыщенным.

Елена Николаевна была достаточно смешливым человеком. Когда мы играли «Волки и овцы», то в четвертой картине Владимир Александрович Владиславский, который играл роль Чугунова без грима и только вынимал вставную челюсть, говорил, причмокивая: «Ай-ай-ай!». Я начинал смеяться, мгновенно заражалась Елена Николаевна, выходила из образа, а потом за кулисами так строго мне говорила: «Толя! Сколько же можно! Как Вам не стыдно!»


Константин ЦАРЕГРАДСКИЙ, 07 апреля, 03:00
Yтро.ru

7 апреля заслуженная артистка России Ольга Александровна Чуваева отмечает свой юбилей.

От всей души поздравляем Ольгу Александровну с днём рождения! Желаем крепкого здоровья, отличного настроения, удачи, новых творческих успехов!

7 апреля заслуженная артистка России Ольга Александровна Чуваева отмечает свой юбилей.
Ольга Чуваева была приглашена в труппу Малого театра в 1956 году, еще будучи студенткой 4-курса Театрального училища им. М.С.Щепкина, на роль Анисьи в спектакле «Власть тьмы» Л.Н Толстого и с тех пор она верой и правдой служит «Дому Островского».
За почти полвека служения искусству Ольга Александровна с большим успехом сыграла целый ряд главных и ответственных ролей русского и зарубежного репертуара, среди которых Анна-Лиза («Каменное гнездо» Х.Вуолийоки), Любовь Яровая («Любовь Яровая» К.Тренева), Лиза («Васса Железнова» М.Горького), фру Фанни («Господин Боркман» Г.Ибсена), Софья Марковна («Старик» М.Горького), Круглова («Не все коту масленица» А.Островского), Сосипатра Семеновна («Красавец-мужчина» А.Н.Островского), Волохова («Царь Федор Иоаннович» А.К.Толстого), Кукушкина («Доходное место» А.Н.Островского), Анна Андреевна («Ревизор» Н.В.Гоголя), госпожа Журден («Мещанин во дворянстве» Ж.Б.Мольера), Анна Стапановна Ашметьева («Дикарка» А.Н.Островского) и многие другие.
Даже этот, далеко не полный перечень ее работ позволяет заметить, что талантливая артистка обладает широчайшим творческим диапазоном.
Особенно ярко раскрылись творческие качества артистки в спектаклях русского классического репертуара. Именно здесь полностью проявились такие артистки, как замечательное чувство комического, тонкое ощущение стиля и жанра каждой исполняемой роли, безупречный вкус и яркий темперамент.
В настоящее время Ольга Александровна играет такие сложные и разноплановые роли, как самодовольная купчиха Епишкина («Не было ни гроша, да вдруг алтын»), добрая и сердечная Бабушка («Снежная королева»), благочестивая и строгая царица, постригшаяся в монахини («Царь Борис») и др. Одной из последних по времени работ О.А.Чуваевой стала роль Кисельниковой в «Пучине» А.Н.Островского, где артистка с большой убедительностью соединяет бытовую достоверность с глубоким трагизмом.
Помимо работы в театре Ольга Александровна много снималась в кино и на телевидении. Среди фильмов с её участием – «Братья Карамазовы», «Следствие ведут знатоки» и другие.
Уникальная творческая индивидуальность, высочайший профессионализм, огромное трудолюбие и ответственное отношение к работе – все эти замечательные качества присущи О.А.Чуваевой в полной мере.
Своей скромностью, выдержанностью, дисциплинированностью, добросовестным отношением к своим творческим и общественным обязанностям Ольга Александровна снискала любовь и уважение всего коллектива театра.
За большие заслуги в области развития театрального искусства О.А.Чуваева была награждена Орденом Дружбы, многими медалями и Почетными Грамотами.
Горячо и сердечно поздравляя Ольгу Александровну с замечательным юбилеем, желаем ей крепкого здоровья, счастья и дальнейших творческих успехов.
За многолетнюю плодотворную сценическую работу в театре и В связи с юбилеем объявить О.А.Чуваевой БЛАГОДАРНОСТЬ.

Художественный руководитель Ю.М.Соломин
Генеральный директор В.И.Коршунов

Секрет «Последней жертвы»

Ни для кого из любителей театра давно уже не секрет, что Александра Николаевича Островского у нас ставят с каждым днем все чаше.

Секрет «Последней жертвы»

Ни для кого из любителей театра давно уже не секрет, что Александра Николаевича Островского у нас ставят с каждым днем все чаше. И большие театры, и маленькие — все так или иначе стремятся показать свое видение творчества великого русского драматурга.

Даже в этом сезоне «Вез вины виноватые» появились на сцене не просто, а ... в жанре оперетты (Театр под руководством ГЧихачева, композитор А. Кулыгин). И, надо сказать, спектакль получился очень интересный и органичный, хотя поначалу казалось: как это так? Островский... И его поют, да еще и танцуют?! Премьеры по Островскому возникают одна за другой. Ясно сразу, что театры привлекает отчаянная, я бы сказала, современность этих комедий (так их именует сам автор) и обращение к драме («Гроза» в ТЮЗе, «Блажь» в Театре имени Ермоловой) значительно реже. А вот с комедиями подчас такой «смех» находит, что и смеяться как-то стыдно.
Примеры? Приведу один. «Лес» в постановке К.Серебренникова во МХТе — предельно дерзкий и столь же предельно современный талантливый капустник, шоу — назовите это как угодно, но, хотя у спектакля есть и поклонники, от этой постановки все-таки определенно веет кощунством...
Но есть и спектакли, достойные имени Островского. Прежде всего назову «Бешеные деньги» в Ермоловском театре (совсем свеженькая премьера, о ней, бесспорно, речь впереди). Да, пожалуй, на этом примере в назывном стиле я пока ограничусь, потому как речь идет о комедии «Последняя жертва», поставленной аж сразу в трех театрах: МХТ, «Лейкоме» и в Малом — «Доме Островского». Откровенно говоря, нетрудно понять, почему сразу несколько театров «рванулись» именно к этой пьесе.
Современность ее ситуаций и особенно персонажей очень велика. И, мне кажется, наиболее интересно, без «закидонов», бережно и глубоко подошел к «Последней жертве» именно Малый театр (режиссер Владимир Драгунов). Нет, нельзя сказать, чтобы в целом все верное авторскому замыслу действие являло собой некое откровение. Отнюдь. Спектакль, может быть, в целом даже слегка монотонен, вяловат, и не радует решением характер героини, молодой вдовы Юлии Тугиной (Л.Титова) — нечто воздушное, милое почти бестелесное, не обладающее необходимым в данной коллизии нервом. Просто красивая женщина, произносящая очень тщательно авторский текст. Не удовлетворяет и то, как сыграла темпераментную и подчас нагловато уверенную в себе Ирину Лавровну Е.Базарова. Порой её героиня выглядит просто — простите! — вульгарно, хотя внешне вроде бы все в порядке. Тема денег, естественно, проходит через всю пьесу, и у каждого персонажа она исключительно своя: у Вадима Дульчина, любовника и жилого (О.Доброван). У самой Юлии, которая счет деньгам не ведет, когда речь идет о любви и любовнике. У развесёлого, предельно легкомысленного, вечно безденежного мота Лавра Мироновича Прибыткова (Б.Клюев), у развеселой хитрюги умницы и попрошайки Глафиры Фирсовны (Л.Полякова).
Итак, сюжет разворачивается вокруг денег и — это уже вторично, хотя и крайне важно! — на понимании и силе, любви. Я уже сказала, что с Тугиной, да и Дульчиным эти две «темы» получились не выразительно. Зато эта премьера Малого театра не имела бы такого оглушительного успеха, какой она имеет, если б не три совершенно изумительные актерские работы, взявшие все то, чего не смогли сделать другие персонажи. Двоих из них я уже назвала: Л.Полякову и Б.Клюева. Но подлинной жемчужиной спектакля стал Фрол Федулыч Прибытков (В.Бочкарев). Я вспоминаю, как когда-то, много уже лет назад, играл Прибыткова в Театре имени Моссовета Л.Марков. Это было такой же силы откровение,
как сейчас с Бочкаревым, но образ, созданный Бочкаревым, значительно более емкий, глубокий, порой пронзительный, одновременно теплый и жесткий, благородный и очень (в делах!) по-своему алчный. Он безжалостен и себе на уме, когда речь идет о деньгах, которые на дороге не валяются и которые валять на дороге что племяннику, что Дульчину, что даже Юлии он никогда не даст. И что еще очень важно: он благообразен и благороден. Да, вот такой характер, из умных современных «новых русских», из умных хозяев, предпринимателей, которые при желании могут купить все, как покупает по сути Прибытков Юлию в самый отчаянный для нее момент. А Юлия — так решено в постановке Малого, — согласившись на брак с Прибытковым, приносит таким образом свою последнюю жертву. Не мольба о деньгах для Дульчина, как это всегда подчеркивалось в постановках, а то, что героиня решает продать себя пока без любви богатому, умному и влюбленному в нее купцу... Да, вот она, последняя жертва.
Очень много в этом спектакле хорошего, музыка, например. Но есть и лишнее. Это Наблюдатель (В.Дахненко), который ходит по сцене со старинным аппаратом и фотографирует обстановку и действующих лиц. Непонятно: то ли это приближение во времени, то ли, наоборот, фиксация того времени, о котором рассказывает пьеса. Но Наблюдатель занимает не очень много места, и эта претензия — не из главных. Главное, повторю, неудача с главной героиней. И тем не менее спектакль состоялся. Смотреть его интересно, особенно, когда на сцене Бочкарев, Полякова и Клюев. А обернувшийся неожиданно новой стороной общий замысел говорит о том, как внимательно, бережно и творчески подходит Дом Островского к каждому новому своему обращению к творчеству «русского Шекспира».

Наталья ЛАРИНА.
«Слово» - №7 (420), 25.02-3.05 2005

«Дюшесы нынче не дороги…»

Пьеса А.Н.Островского «Последняя жертва» стала сегодня, без преувеличения, одной из самых востребованных театром

«Дюшесы нынче не дороги…»

Пьеса А.Н.Островского «Последняя жертва» стала сегодня, без преувеличения, одной из самых востребованных театром. Почти одновременно в Москве появились три спектакля: в Художественном театре (постановка Ю.Еремина), в «Лейкоме» (постановка М.Захарова) и вот теперь в Малом театре (постановка В.Драгунова, сценография Л.Ломакиной, музыка Г.Гоберника).
А что, собственно, такого уж особенного, влекущего в этой совершенно обыденной истории о молодой женщине, вдове, без памяти влюбившейся в недостойного человека и излеченной от этой страсти, а заодно и от позора немолодым богатым купцом, пожелавшим жениться на Юлии? Почему театры с таким завидным постоянством обращаются к этой пьесе на протяжении последнего десятилетия?
Постановка Малого театра отвечает на эти и многие другие вопросы однозначно: потому что «Последняя жертва» — очень простая и очень человеческая история, а именно это потребно в наше время людям, порядком уставшим и от стрессовых ситуаций и от сериального телемыла. Замечательно написанная и внятно изложенная история, в которой запечатлен точно выхваченный из потока реальности фрагмент жизни, — что может быть лучше, интереснее? Особенно если этот «фрагмент» сыгран уникальными мастерами Малого театра. Сегодня стало хорошим тоном говорить о том, что в наше время полностью перевернут смысл, вложенный в «Последнюю жертву» Островским: он, мол, порицал общественные нравы, диктовавшие молодой женщине необходимость выходить замуж за старого и нелюбимого, продаваться за большие деньги! Это, несомненно, «верхний слой» комедии Александра Николаевича, но единственный ли? С этим, пожалуй, можно и поспорить. Известно, первыми вариантами названия пьесы были «Жертва века» и «Попечители», но результат далеко ушел от первоначального замысла, в котором «старик, влюбленный в молодую вдову, старается под видом попечительства и покровительства разлучить ее с любимым молодым человеком, в чем и успевает. Молодому человеку подставляют девушку, выдавая ее за богатую невесту: он увлекается и изменяет вдове. Та, не перенеся измены, сходит с ума, а он, узнав об этом, в припадке отчаяния лишает себя жизни». Будь сюжет «Последней жертвы» таким, наверное, наши симпатии безраздельно принадлежали бы Вадиму Дульчину, а несомненное порицание — Флору Федулычу Прибыткову, коварному интригану и разлучнику. Но Островский написал совсем другую пьесу, в которой молодой человек, живущий на чужой счет и проигрывающий деньги вдовы, отнюдь не выглядит жертвой обстоятельств. Не случайно, видимо, на создание этого образа вдохновило Островского известное судебное дело, получившее название «Червонный валет». И уж вовсе не воспринимается подлым интриганом Прибытков, этот просвещенный глава купеческой фирмы, посещающий театры, с наслаждением слушающий Патти... Владимир Драгунов увидел и воплотил «Последнюю жертву» именно как человеческую историю, в которой все происходящее просто, обыденно, а от того так печально и смешно одновременно. Все предсказуемо, от того и неожиданно.
Спектакль начинается под чарующе-прекрасную, приглушенную музыку Г.Гоберника: человек рассматривает старые фотографии, по авансцене, словно по улице, проходят московские обыватели; они и дальше не раз будут сопровождать действие, оказываясь каждый раз необходимыми как приметы времени, как нота печали об ушедшем, как знак современности происходящего, как, наконец, лица, выхваченные из толпы почти случайным взглядом. И надо отдать должное артистам Ю.Ильину, С.Кагакову и В.Дахненко, свои маленькие, но необходимые роли они играют с чувством меры, такта, ни на минуту не прерывая и не замедляя внутренний ритм сценического повествования. В мир Островского с первых же минут окунают нас О.Чуваева (Михевна) и уникальная Л.Полякова (Глафира). Как естественна, проста первая, как изысканно-фальшива, изумительно-современна вторая!.. В их диалоге возникает как будто двойная оптика: это, конечно, Островский, но насколько живо, сегодняшне звучит каждое слово, как отточен каждый жест. Эта сцена психологически точно поддержана П.Складчиковым, играющим роль Луки Герасимыча очень традиционно, «по Островскому», но по-современному суетно и остро. И первое же появление Прибыткова (Василий Бочкарев просто купается в этой роли, оказавшейся словно для него написанной!) приковывает внимание к этому персонажу — в нем есть, как ни странно, что-то от Свидригайлова. Может быть, эта параллель возникает от упоминания Глафирой некоей воспитанницы, которую он удачно выдал замуж и теперь ищет ей замену; может быть, от внутренней мужской силы, мужского обаяния, захватывающих в первую же минуту. Во всяком случае, перед нами отнюдь не старик — деловой и полный сил человек, твердо знающий, что ему нужно для полного счастья, готовый ждать, сколько потребуется, потому что он уверен в своей победе над любыми обстоятельствами. А почему бы, собственно, не быть ему уверенным? Флор Федулыч честен, порядочен, а главное — обладает завидным чувством собственного достоинства. Качеством, которого лишены прочие персонажи комедии, включая даже хитроумного, дипломатичного Салая Салтаныча (В.Сафронов).
С каким достоинством произносит он свои короткие реплики, как опускает веки, чтобы не вырвался, не обжег до поры до времени Юлию (Л.Титова) пожар его страсти, не обнажились ненароком вся его сила, мощь, с каким брезгливым презрением одергивает женщину, садящуюся к нему на колени, чтобы выпросить денег для Дульчина... Воспользовавшись фразой Островского, можно сказать: «Это дорогого стоит»!.. И именно потому, что знает себе цену, так спокойно и уверенно идет Прибытков к финалу, в котором они с Юлией останутся вдвоем, он даст ей в руки тряпичную куклу, вальяжно сядет в кресло, а Юлия встанет за его спиной, тоже спокойная и уверенная, — и такими окажутся они запечатлены для потомков фотографическим аппаратом вездесущего Наблюдателя...
Подобный хозяин жизни не вызывает ни раздражения, ни каких бы то ни было других отрицательных эмоций. Он поступил как настоящий мужчина, коих сегодня трудно и со свечой сыскать: защитил женщину, которая пришлась ему по вкусу, наказал мерзавца Дульчина (О.Доброван), сыграл с Лавром Миронычем (Б.Клюев) и его «африкански страстной» дочерью Ириной (очень хороша в этой роли Е.Базарова) по тем правилам, которые они сами ему пытались навязать.
И, может быть, именно незатейливая простота этой истории вызывает в зрительном зале такую горячую реакцию.
Появившись в доме Юлии, Прибытков преподносит ей корзинку фруктов со словами: «Дюшесы нынче не дороги», — и как-то по-особому подчеркивает свои слова. Сегодня в них слышится ирония особого рода: мы действительно устали от изысков и «деликатесов» режиссуры, которые явно понизились в цене, потому что очень часто расплачивается за них театр мастерством артистов, утратой психологической школы русского театра, а вот дорогого стоит самый простой, но самый чистосердечный, от души, поцелуй (по Островскому), высокое мастерство артистов, заставляющих пережить очень простую историю, как свою собственную.

Наталья Старосельская
«Страстной бульвар», 6-76/2005

5 апреля — день рождения артиста Малого театра Андрея Трифоновича Манке.

Мы от всей души поздравляем замечательного артиста Андрея Манке и желаем неизменно крепкого здоровья, хорошего настроения и новых ролей на сцене Малого театра.

5 апреля — день рождения артиста Малого театра Андрея Трифоновича Манке.
Андрей Манке — мастер небольшой роли, эпизода. Маленький человек (кем бы он ни был — лакеем или художником) в исполнении актера может быть трогательно-смешным и жалким, а то нет-нет, да и вспомнишь бедного Акакия Акакиевича из гоголевской «Шинели». На небольшом текстовом отрезке сыграть характер, судьбу — таким даром владеют сейчас очень немногие драматические артисты. Мы от всей души поздравляем замечательного артиста Андрея Манке и желаем неизменно крепкого здоровья, хорошего настроения и новых ролей на сцене Малого театра.

4 апреля день рождения народной артистки СССР Элины Быстрицкой.

Поздравляем Элину Авраамовну и желаем крепкого здоровья, творческого вдохновения и неизменного успеха на сцене.

4 апреля день рождения народной артистки СССР Элины Быстрицкой.
Творческая судьба Элины Авраамовны складывалась удивительно счастливо. Первая же большая роль в кино — в «Неоконченной повести» Ф.Эрмлера сделала ее знаменитой. Вторая — в «Тихом Доне» С.Герасимова — возвела молодую актрису в ранг легенд мирового кино. От колдовства ее невероятной стати захватывало дух, зрелый талант и мастерство не оставляли сомнений. Это не актриса, это она и есть, роковая Аксинья, одна из самых красивых женщин, которых когда-либо рождала русская земля.
На этом, казалось бы, можно было и остановиться. Сколько их, актеров одной роли, пропало, исчезло, было «задавлено» неожиданной славой. Судьба актера — это прежде всего характер, а успех — проверка на цельность. Элина Быстрицкая обладает и тем и другим. Признание, как киноактрисы не стало конечным пунктом в ее творческом пути. Театралы любят и ценят другую Быстрицкую — сценическую, камерную, уже много лет показывающую высокий класс профессии на самых обязывающих подмостках Москвы — в Малом театре. Театре Щепкина, Ермоловой, Яблочкиной.
Сейчас Э.А.Быстрицкая занята в двух спектаклях нашего театра, которые пользуются неизменным успехом у публики — «Горе от ума» и «На всякого мудреца довольно простоты». Кроме того, актриса увлечена идеей строительства культурного центра на Садовом кольце, который будет носить ее имя.
Поздравляем Элину Авраамовну и желаем крепкого здоровья, творческого вдохновения и неизменного успеха на сцене.

3 апреля день рождения заслуженного артиста России Владимира Бенедиктовича Носика.

Мы поздравляем замечательного артиста. Желаем доброго здоровья и интересных творческих предложений.

3 апреля день рождения заслуженного артиста России Владимира Бенедиктовича Носика.
По окончании актерского курса Б.А.Бабочкина во ВГИКе, Владимир Носик долгое время работал в театре-студии Киноактера. С 1995 года Владимир Бенедиктович Носик — артист нашего театра, с которым его связывают, давние и, можно сказать, родственные отношения: брат Владимира Бенедиктовича — знаменитый Валерий Носик долгие годы играл на сцене Малого театра.
Сегодня Владимира Носика можно увидеть в спектаклях Малого театра: «Свои люди — сочтёмся!», «Трудовой хлеб», «Царь Борис», «Лес», «Снежная королева».
Мы поздравляем замечательного артиста. Желаем доброго здоровья и интересных творческих предложений.

3 апреля день рождения отмечает молодой ведущий артист Малого театра Глеб Валерьевич Подгородинский.

Поздравляем и желаем новых успехов, преодоления всех трудностей и исполнения желаний!

1 апреля — день рождения замечательного актера Малого театра народного артиста России Юрия Николаевича Медведева. Говорят, что «смерть забирает лучших..».

ВЕСЕЛЫЙ ГРУСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК

1 апреля — день рождения замечательного актера Малого театра народного артиста России Юрия Николаевича Медведева. Говорят, что «смерть забирает лучших..». Когда вспоминаешь Юрия Николаевича — выдающегося актера и изумительного, редкой доброты и душевной щедрости человека, невольно думаешь, что так оно и есть на самом деле.
Юрий Медведев больше известен по работам в кино: «Дорогой мой человек», «Человек-амфибия», «Невеста с севера», «Двенадцать стульев» и многим другим кинокартинам. До сих пор мы не устаем удивляться, до какой степени был востребован этот артист кинематографом. Посетители странички «Телепрограмма» на нашем сайте знают, что редкая неделя обходится без показа хотя бы одного кинофильма с участием Юрия Николаевича. 1 апреля — День веселый. В этот день родился Юрий Николаевич Медведев — веселый грустный человек — и наша память о нем светла.

К 85-летию народного артиста России Юрия Николаевича Медведева (1920 г. -1991 г.), мы публикуем на нашем сайте роли, сыгранные им на сцене Государственного академического Малого театра за весь период работы с 1986 – 1991 гг.

ЮРИЙ НИКОЛАЕВИЧ МЕДВЕДЕВ (РОЛИ)

1986 — Кутейкин, «Недоросль» Д.И.Фонвизина
Голутвин, «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского

1987 — Женьшень, «Иван» А.Кудрявцева

1988 — Карел, «Дом на небесах» И.Губача
Князь Тугоуховский, «Горе от ума» А.С.Грибоедова
Чмутин, «Ретро» А.Галина

1990 — Михеич, «Князь Серебряный» А.К.Толстого

1991 — Эгингардт фон дер Варт, «Кетхен из Хайльбронна» Г.Клейста

Сергей Женовач: «Живой театр выше рейтингов»

Его постановка комедии Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше» в Малом театре получила несколько престижных наград...

Огромный общественный резонанс вызвали также и его спектакль «Горе от ума»

Сергей Женовач: «Живой театр выше рейтингов»

Он ведет актерско-режиссерский курс в ГИТИСе, не отрываясь от активной практической работы в различныз московских театрах. Он один из самых успешных, востребованных и плодотворно работающих современных режиссеров. Его спектакли, осуществленные в театральной мастерской под руководством Фоменко, в театре-студии «Человек», в театре на Малой Бронной привлекли повышенное внимание и публики и критики.
Его постановка комедии Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше» в Малом театре получила несколько престижных наград: премию «Гвоздь сезона» за лучший московский спектакль, премию «Золотая Маска» за уникальный актерский ансамбль, Государственную премию России, присвоенную ему самому, художнику и пятерым исполнителям спектакля. Огромный общественный резонанс вызвали также и его спектакль «Горе от ума», осуществленный на сцене Малого, и «Белая гвардия» в чеховском МХАТ – последняя по времени работа режиссера. Но главным делом своей жизни профессор Сергей Васильевич Женовач считает все-таки педагогику.

Вы успешный, весьма востребованный режиссер, много работающий в различных театрах. При этом активно занимаетесь педагогикой, ведете актерский курс в ГИТИСе. Во имя чего Вы отдаете столько времени и сил ученикам?

Педагогика для меня – самое важное, может быть, в жизни занятие. Это внутренняя потребность и необходимость. Если не встречаюсь с молодыми, если не чувствую, пусть это будет громко сказано, завтрашний день будущего театра, мне неинтересно заниматься практическим театром. Особенно волнует меня воспитание молодых режиссеров. Я вообще считаю, что театр определяется режиссерами. Не потому, что они самые умные, самые главные, а потому что они приносят идею, вокруг которой кристаллизуется, образовывается, рождается спектакль. Театр – это профессия результата. Как это не банально звучит, но в театр вкладывают деньги. К твоей выдумке подключается огромный театральный организм. Очень много людей работают на тебя. Шьют костюмы, изготавливают в цехах декорации и прочее. Ты не можешь, не имеешь право ошибаться. Лимит ошибок должен быть исчерпан во время учебы. Какое счастье работать с молодыми ребятами, которые еще имеют право на ошибку. И ты вместе с ними можешь позволить себе ошибиться.
Для меня очень важно помочь молодым режиссерам и артистам поверить в себя, почувствовать профессию, открыть ее в себе. Хочется, чтобы они были совсем другими. Они и есть другие и будут другими. Хочется, чтобы все у них в театре складывалось, чтобы они могли разрушить грань между тем, что они хотят и тем, что они могут. Чтобы то, что хотят, они могли реализовать. В этом, мне кажется, есть суть театральной педагогики — помочь студентам поверить в себя, эту стену сломать, эту границу размыть.

Чего Вы ждете от своих учеников?

Как любой учитель, как любой отец желает, чтобы у его детей была счастливая судьба, так и я хочу, чтобы мои ребята испытали творческое счастье. Чтобы все намерения, все замыслы, все затеи учеников реализовались в той мере, в какой они это представляли. От чего возникает непрофессиональность? От того, что у человека могут возникнуть прекрасные идеи, но он не может их реализовать. А, бывает, что человек умеет реализовывать, а у него этих идей нет. Важно, чтобы «что» и «как» совпадали. Чтобы каждый режиссер и артист обрел свою тему, обрел свой стиль. Вот это самое, мне кажется, важное, если заниматься творчеством серьезно, глубоко, а не относиться к нему как к своеобразной «ярмарке тщеславия» или к зарабатыванию на жизнь.

Ставя спектакли в различных московских театрах, как Вы находите общий язык с артистами, с которыми прежде не работали?

Я стараюсь выбирать артистов, близких тому театру, который я люблю и чувствую. Иногда бывают какие-то ошибки, но, если ты любишь артиста и пытаешься вместе с ним сочинить роль, то и он оборачивается к тебе доброй своей стороной. Конечно, каждому артисту хочется сыграть роль, которая определит его творческую судьбу, сыграть большую, главную роль. Но не всегда в спектакле все роли главные. Поэтому очень важно понимание артистом общего целого. Мне кажется, действительно нет маленьких ролей, хоть эта фраза и банальная. Надо просто в каждой роли найти то, что интересно сыграть. А именно найти тему и артиста, которому была бы интересна эта история. Если человек откликается — замечательно. Если нет, значит лучше взять другого. Здесь обид быть не должно. Лучше в период предварительного разговора-договора расстаться, чтобы не мучить друг друга во время работы. Главное, чтобы артисту хотелось войти в этот спектакль, сыграть в этом ансамбле, у этого режиссера. Главное, чтобы все было по любви. Без любви не возникает ничего, не рождается театральное сочинение.

Вы приходите в театр со своим определенным замыслом. Но, наверное, он корректируется совместно с артистами в процессе работы?

Он не корректируется, он обогащается, углубляется. Главное принести идею решения пьесы, решения пространства. А дальше артист, который тоже является автором своей роли, находит себя. Мне не нравится работать с актерам, которые выполняют только твои предложения. Всегда интереснее, когда возникают совместные движения. Как в хорошем теннисе, ты предлагаешь ход, и возникает ответное движение. Ты делаешь одно предложение, к тебе возвращается другое. Что такое содружество и сотворчество? Это когда в компании талантливых людей ты сам становишься еще более интересным, талантливым и непредсказуемым для самого себя. Когда не сам себя тиражируешь, а вместе с людьми, тебя окружающими, выходишь на нечто такое, что по одиночке мы никогда бы не нашли. Поэтому роль всегда сочиняется актером с режиссером, режиссером с артистом. Это совместное детище. Так же, как и работа режиссера с художниками. Кто что предложил, кто что придумал, практически невозможно вычленить. Но, если нет фундамента, то возникает дом на песке. Право заниматься режиссерской профессией состоит в чувстве целого. Если человек не чувствует театральную идею, тогда артисты и все люди, работающие в спектакле, растащат все в разные стороны. Любая мощная индивидуальность будет тащить на себя. И чем сильнее личность, тем больше она потянет на себя. Поэтому режиссер должен держать все.
Пьесы «Горе от ума» и «Правда – хорошо, а счастье лучше», поставленные вами в Малом театре, имеют длительную историю постановок на старейшей московской сцене.

Как Вам удалось увлечь своим замыслом актеров, некоторые из которых участвовали , а другие видели предыдущие версии этих пьес в родном театре?

Для меня первооснова работы — это драматургия, которая воспринимается сегодня. В ней всегда заложена некая событийная структура не зависимая от времени, от индивидуальности того или иного артиста или той или иной режиссерской индивидуальности. Всегда нужно идти за этой структурой мышления, за правдой чувств автора и по-своему пытаться перевести ее в сценический язык ритмов, пространства, времени театрального. И тогда, если люди чувствуют автора и им интересны персонажи, если они тебя понимают, то мы вместе идем в этот длительный поход. В театре нельзя ничего повторять, потому что это временной вид искусства. Он умирает в секунду рождения. Вот идет сцена, вот она заканчивается, и она уже умирает. И никогда больше не будет такой, как сегодня. Даже, если одни и те же артисты в этих же костюмах, в этом театральном пространстве, с этим определением действия и мизансцен завтра вечером будут повторять эту сцену, они будут повторять ее по-другому. Возникнет другое качество. В этом — природа живого театра. Каждый раз спектакль идет как в первый раз. То есть все продуманные мизансцены, найденные интонации, музыкальное решение – это все повод для того, чтобы артисты играли спектакль в том настроении, в том самочувствии, которое им в этот вечер присуще

А вы видели спектакль Бабочкина, где он сам исполнял роль Грознова, и постановку Царева и Иванова с Виталием Соломиным в роли Чацкого, спектакли Малого театра, которые предшествовали Вашим постановкам?

Ну, естественно. Приступая к работе над спектаклем, сначала всегда идешь от пьесы, от автора. Но когда понимаешь, что ты эту пьесу чувствуешь, и у тебя возникает замысел будущего спектакля, тогда просто необходимо смотреть все, что делается сегодня и что происходило раньше. В этом заключается культура режиссера. Смотреть все и понимать. Не для того, чтобы потерять что-то свое, а для того, чтобы утвердиться в своем. Чтобы понять тот контекст, в который ты входишь, в котором уже существуешь.

А это не сбивает с задуманного пути?

Когда есть в наличии замысел, это только помогает. Если я знаю, как я буду делать «Горе от ума», почему я буду спорить с другими режиссерами? Вот, мне нравится эта девушка? Почему я должен доказывать, что мне не нравится другая? И та женщина удивительная, и эта. Ну, я люблю эту.

По каким критериям Вы оцениваете свои спектакли и спектакли, поставленные другими режиссерами?

Собственные спектакли судить невозможно. Это самообман. То же самое, что обсуждать своего собственного ребенка. Каждый ребенок тебе дорог. Чем он более несчастный в восприятии окружающих, тем он тебе ближе и дороже. А спектакли коллег смотреть, конечно, необходимо. Это потребность любого режиссера знать тот контекст, в котором ты существуешь. Но я обычно в театр хожу, когда заканчиваю собственную работу и свободен для восприятия. В период сосредоточенной работы над спектаклем, я стараюсь в театр не ходить, потому что мне мешают чужие впечатления. Более того, когда смотришь плохой спектакль, впечатления от него боле устойчивы чем, от спектакля, который тебя волнует, который оставляет в тебе свой след. С негативными впечатлениями бороться труднее, чем с хорошими, светлыми.

Учитываете ли Вы каким-либо образом мнение критики о ваших работах? Последнее время «вошли в моду» заявления некоторых актеров и режиссеров, что критика не на что не влияет, что они вовсе ей не интересуются.

Все зависит не от критики, а от ее уровня. К сожалению, критика на сегодняшний момент дискредитировала себя. В этом виновата не профессия, а те, кто сейчас в этой профессии работают. Сегодня, читая рецензии, я не понимаю, что пишущие люди видят в том или ином спектакле, в чем их собственное индивидуальное восприятие. Не хочу обидеть авторов этих рецензий, но, к сожалению, они стараются высказать концепцию театра, не чувствуя природу театра. Если сегодня взять критические подборки на любую выходящую премьеру, то уже из названия рецензий можно понять, что это не погружение в спектакль, а просто оценочный ряд.
Замечательно, когда существуют мощные люди, мыслящие театром, живущие театром, понимающие и чувствующие театр, а не занимающиеся его рейтинговой природой. Я считаю себя счастливым режиссером, потому что о моих работах писали люди, которых я люблю и уважаю. Наталья Анатольевна Крымова, Алексей Вадимович Бартошевич, Борис Николаевич Любимов, Борис Александрович Львов-Анохин… Все это люди, которые могут войти в структуру спектакля, почувствовать театр. Я очень ценю тех критиков, которые способны воспринять спектакль. Более того, могут в слове сохранить его так, что возникает легенда этого спектакля. Спектакли Мейерхольда я вижу глазами Константина Рудницкого. Вот сейчас приходит поколение, которое не видело, допустим, спектаклей Эфроса, Товстоногова, Ефремова. Они читают книгу «Имена» Крымовой и эти спектакли чувствуют, они их видят. Когда статья может жить отдельно от спектакля, а не является его слабым отражением и приложением — вот это настоящая статья. Она становится предметом искусства, но только уже не театра, а театроведения.
Критик — это человек, который творит легенду. Он заставляет спектакль пережить время. Спектакль, мне кажется, стоит сохранять только в фотографиях и в описаниях людей, которые сидели в зрительном зале и воспринимали этот спектакль. Энергетику спектакля можно почувствовать, только описав то, что происходило в этот вечер в этом театре. А телевизионная съемка переводит спектакль абсолютно в другое качество. Даже фотографии иногда смысл театра, театральность языка передает больше, чем телепленка.
Театральная критика и практический театр нуждаются друг в друге. Театроведение и профессиональный театр – это единый неотрывный процесс. Разрушение этого общего процесса, губительно влияет на сценическое искусство.

Что Вам кажется недопустимым в театре?

Я скажу беспощадную вещь. Мне кажется, природа таланта не постоянна и не устойчива. Но творческий человек так устроен, что всегда обязан верить в себя, в свои силы. Люди, которые входят в театр, как в жизнь, выйти оттуда уже не могут. Важно почувствовать момент, когда ты становишься помехой и делаешь те работы, за которые тебе стыдно. Вот как бы в такой момент найти в себе мужество уйти. Это самое важное, наверное, и самое сложное. Часто мы очень требовательно относимся к другим и очень лояльно к себе. Когда возникают самоуспокоенность, сытость, самодостаточность и не возникают вопросы к себе, когда уходит сомнение в себе, когда ты забываешь, для чего занимаешься профессией, вот как бы тогда суметь остановиться, чтобы не делать насильственной работы.

Если бы Вы не стали режиссером, какую бы профессию избрали?

Для меня основная профессия – это педагогика. Наверное, я бы и занимался педагогикой. Если не театральной, то, вероятно, какой-нибудь другой.

Кроме театра и педагогики у вас увлечений нет?

Профессия определяет все мои увлечения. И все, что связано с книгами, с живописью, с музыкой, все, все подчиняется театру. И общение с людьми тоже определяется профессией. Так у меня сложилась жизнь.

А Вас интересует политика?

Сказать, что интересует – неправда. Сказать, что не интересует – тоже неправда. Она оказывает влияние. Но когда ты работаешь над спектаклем, то меньше всего про это думаешь. Слежу за событиями, как любой живущий в стране человек.

Как вы поддерживаете свою форму?

Для меня находиться в тонусе – это переключаться с одной работы на другую. Педагогика – театр, театр – педагогика. Ну и, конечно, иногда зарядка помогает. А иногда прогулки. Я люблю по лесу гулять. Там, где я живу, рядом находится Филевский парк.

Где вы обычно проводите отпуск?

Я всегда приезжаю в Краснодар к родителям. Для меня поездка домой – это возвращение к родным и близким, к детству, к прошлому. Как правило, дома я обдумываю новую работу. Дома всегда думается, мыслиться хорошо.

И о чем вы размышляли нынешним летом?

Сейчас в Малом театре мы репетируем «Мнимого больного» Мольера, работу над которым предварительно надо было тщательно обдумать. Затем на малой сцене Художественного театра планируется моя постановка спектакля «Исповедь горячего сердца» по трем главам из «Братьев Карамазовых» Ф. Достоевского. Мои студенты в ГИТИСе перешли на четвертый, выпускной курс. Надо готовить с ними дипломные спектакли. Так что подумать в отпуске было над чем.

Наталия Пашкина.
«Общество и здоровье», №2 2005

Р А С П О Р Я Ж Е Н И Е № 104

по Государственному академическому Малому театру России

Р А С П О Р Я Ж Е Н И Е № 104
по Государственному академическому Малому театру России

1 апреля 2005 г.
А.А.Милн
«Винни-Пух и все-все-все»
сказка в 5-ти действиях

Действующие лица:

Кристофер Робин — Ю.М.Соломин,Э.Е.Марцевич

Винни-Пух — В.А.Борцов, А.В.Клюквин, В.П.Павлов

Пятачок — И.В.Муравьёва, Е.К.Глушенко

Кролик — В.И.Бочкарёв, В.К.Бабятинский

Иа-Иа — В.Г.Богин, В.Б.Носик

Тигра — В.А.Баринов, А.С.Кудинович

Кенга — Л.П.Полякова

Крошка Ру — Г.В.Подгородинский

Сова — Т.П.Панкова

Сашка-букашка — А.В.Коршунов

Слонопотам — Я.П.Барышев, В.А.Борцов

Режиссёры-постановщики – В.М.Бейлис, В.Н.Драгунов, В.Н.Иванов
Художник-постановщик – А.К.Глазунов
Композиторы – Г.Я.Гоберник, Э.Я.Глейзер
Режиссёр – З.Е.Андреева

Вчера, 30 марта в спектакле «Трудовой хлеб» на малой сцене филиала состоялось сразу два новых ввода.

Роль Евгении Львовны впервые исполняла молодая артистка Ольга Жевакина, а роль ключницы первый раз сыграла артистка Екатерина Порубель. По отзывам зрителей и коллег эти работы безусловно можно считать удачными.

29 марта поздравляем с днем рождения заслуженного артиста России Дмитрия Дмитриевича Кознова.

Желаем хорошего самочувствия, всегда интересных ролей и новых творческих достижений.

28 марта - день памяти выдающегося русского артиста Иннокентия Михайловича Смоктуновского, исполнившего на сцене Малого театра всего одну роль, но многие актеры ждут такой роли иногда целую жизнь.

28 марта - день памяти выдающегося русского артиста Иннокентия Михайловича Смоктуновского, исполнившего на сцене Малого театра всего одну роль, но многие актеры ждут такой роли иногда целую жизнь. Царь Федор Иоаннович в одноименном спектакле, который уже более тридцати лет украшает репертуар главного драматического театра столицы. Народная артистка России Т.П.Панкова, исполнявшая в этом спектакле одну из ролей, в своем интервью радиостанции «Маяк» вспоминает об И.М.Смоктуновском: «Гримируясь, я сидела и слушала вторую картину, где Федор хочет соединить Годунова и Шуйского. Вдруг я слышу, как зал замирает, когда он идет к своему трону и поворачивается спиной в зрительный зал. Наклоняется голова, поднимаются плечи - как будто что-то исходит из этой спины. И потом, когда он разворачивается и садится, зритель видит маленький троник. Он пустой, у него нет наследника. И у вас сжимается горло!»

27 марта - Международный день театра.

В Малом театре эту дату отметили показом юбилейного, 100-го

представления спектакля «Горе от ума».

В МАЛОМ ТЕАТРЕ СОСТОЯЛСЯ ДВОЙНОЙ ПРАЗДНИК

27 марта - Международный день театра.
В Малом театре эту дату отметили показом юбилейного, 100-го
представления спектакля «Горе от ума». Бессмертная комедия Грибоедова в постановке известного режиссера Сергея Женовача, была отмечена критикой и удостоена всевозможных наград, а главное - снискала любовь нескольких поколений зрителей.
Спектакль почтили своим участием «звезды» Малого театра:
Юрий Соломин, Элина Быстрицкая, Татьяна Панкова, Юрий Каюров, Татьяна Еремеева, Светлана Аманова.
В ансамбле с мастерами играет талантливая молодежь театра:
Глеб Подгородинский, Ольга Молочная, Александр Вершинин, Виктор Низовой и многие другие.
От всего сердца, «без различия степеней и талантов» мы
поздравляем коллектив создателей и участников замечательного спектакля.

Дорогие друзья!

От всей души поздравляю Вас с нашим общим праздником —

Международным Днем театра!

Ю.М.Соломин

Дорогие друзья! От всей души поздравляю Вас с нашим общим праздником —

Международным Днем театра!
Это поистине радостный день и для тех, кто в меру своих сил и таланта трудится в театре, и для тех, кто его ценит и любит, то есть для Вас, наши дорогие зрители! Не только от актеров и режиссеров, но от каждого из Вас зависит будущее театра. Любите театр в лучших его проявлениях, чтобы он всегда оставался оплотом культуры и духовности, нес в мир красоту и добро. Сегодня особенно
хочется пожелать, чтобы в жизни каждого человека состоялась такая встреча с театром, которая озарит жизнь светом Искусства и запомнится на долгие годы.

С искренним уважением,

Художественный руководитель Малого театра,
Вице-президент Российского центра
Международного института театра
Ю.М.Соломин

О чем шумим?

В традиционном спектакле Малого театра по той же самой «Последней жертве» мелодично и трепетно, ядрено и ярко в полном объеме звучал текст Островского, возвращая зрителю забытое наслаждение.

О чем шумим?

Лес рубят...
Когда на своем бенефисе вышла на сцену Наталья Тенякова (новая Гурмыжская нового «Леса» в табаковском МХТ), чтобы поблагодарить партнеров и постановщика — режиссера Кирилла Серебренникова, и заговорила от себя «лично», тогда наступил кульминационный момент вечера.
Привычно восторженно (еще с товстоноговской поры) я узнала ее такую, как прежде, очаровательную, с великолепным юмором. Она призвала зрителей и критиков не умствовать, а веселиться и улыбаться. А я подумала о том, «какое богатство» заключено и не растрачено в этой благороднейшей из наших актрис и сколь не по делу, не по рангу таланта используется оно, особенно в последние мхатовские ее времена.
Актриса Ольга Остроумова подарила бенефициантке старый выцветший платок — напоминание о давнем шедевре Теняковой — в спектакле театра им. Моссовета «Вдовий пароход» режиссера Генриетты Яновской. И мне почудились быстрые слезы в глазах «дарительницы» и «получательницы», партнерш, подруг... Вот как Тенякова играла! И сколько их было, таких «чудес» у актрисы!
Но следовать доброму ее призыву «не судить» «Лес», а веселиться, улыбаться — оказалось трудно.
Потому что было на спектакле тягостно и скучно. Ничто вроде бы и не оскорбляло. С «обнажениями» и «выражениями» Серебренников стал осторожней. Но ничто и не увлекало. Собрание талантливых артистов с бенефицианткой во главе никак не влияло на конечный результат.
Дмитрий Назаров сыграл Несчастливцева хорошо, но точно так же он мог бы играть и в Малом театре, и в Театре Армии, а не у постановщика — новатора. Авангард Леонтьев сыграл Счастливцева плохо — свою по данным роль. Талантливая Евгения Добровольская — Улита кривлялась, изображая то ли «голую пионервожатую», то ли горничную — стукачку в советском доме отдыха. Молодежь была маловыразительна.
Теняковой же, которая способна выполнить любое задание, режиссер, кажется, вообще никакой задачи не поставил. «Играй, мол, сама, выходи на сцену и очаровывай, увлекай собой».
В унисонном хоре газетных похвал воплотилась типичная для нынешней московской театральной «тусовки» мизансцена: всем известная пара критиков — «идеологов» «новой» драмы и режиссуры в антрактах на паркете фойе, а вокруг — смотрящая ей в рот, ловящая слово и взгляд пишущая массовка.
Спектакль — не химера. В нем все можно прочитать и все доказать. Если в посвящении упомянуто имя Мейерхольда, значит, должны быть действенность и резкость, максимумы выразительности, власть ритма, диссонансов и органической, а не заемной фантазии. Должна быть цель и концентрация смысла.
В нынешнем «Лесе» все необязательно. Аттракционы бедны. Качели (вместо «гигантских шагов»); «разрубленный» грохотом и мельканием проносящейся по заднему плану электрички на куски диалог Счастливцева и Несчастливцева; еще кое-что, легко доступное повтору, — от Мейерхольда. Папиросный дым, который собирают в стеклянную тару, — уже не от Мейерхольда, а от Андрея Жолдака в привезенном из Харькова на гастроли в Москву «Иване Денисовиче», забавлявшегося с коллекционированием запахов человеческого дерьма.
Намеки на советский театр — в детской массовке (привет Анатолию Эфросу и его «Грозе»), в фанерованных «стандартах» интерьеров да в платье — мини и лакированных ботфортах Гурмыжской, как у Аллы Пугачевой (Впрочем, дива — из другой эпохи). В финале под пение детского хора Буланов робко передразнивает позу и интонации Президента Путина, а милые, чистенькие ребятишки прозрачными голосами поют «Беловежскую пущу», сами того не ведая, всерьез и истово поют о нашей беде. На их фоне кривляется хоть и молодой, но вполне взрослый актер. Возникает ощущение кощунства.
Знаменитый немецкий режиссер Петер Штайн, русский театр любящий и чувствующий, дал «Лесу» Серебренникова нелестную оценку; еще и написал о постыдности режиссерских краж. Назвал имя того, у кого наш «постмодернист» заимствовал, — швейцарца Кристофа Морталера.
Спасибо Штайну. Приезжал бы почаще и смотрел бы.
О «кражах» и потравах, производимых Серебренниковым и Чусовой на русской сцене, — явлении чисто московском, об их пропагаторах — критиках, хвалящих и травящих «гуртом и стадом», писали петербуржцы и теперь уже кое-кто из москвичей. Но — не действует.
Крадут не у одного Марталлера, а у западных гостей вообще — чужую «авторскую собственность», мизансцены, приемы игры и даже идею замысла. В современ-никовской «Грозе» Нина Чусова заимствует у соотечественников. У Камы Гинкаса из «К. И.» — лестницу в небеса, вертикаль, организующую движение в пространстве; у Анатолия Васильева — клетку с живыми голубями, фонограмму воркованья.
Приезды в Москву зарубежных гостей, начиная с Някрошюса (которым «Мещане» Серебренникова «напитаны»»), для «новых» опаснее, чем для ветеранов. Становится ясно, где и что взято.
Вот приехал Томас Остермайер, художественный руководитель знаменитого берлинского «Шаубюне» с ибсеновской «Норой», спектаклем беспокоящим, мрачным к финалу, где Нора не уходит из дома, а расстреливает из пистолета мужа Хельмера, и самодовольный буржуа тонет в кровавой мути гигантского аквариума среди рыб.
Остермайер привез ансамблевый спектакль такого уровня, от которого в последние годы мы отвыкли.
Физиологизм немецкой «Норы» подчеркнут, но не оскорбляет нашего «целомудрия». Потому что оправдан. Рыточность и буржуазность возведены режиссером и актерами в такую степень, что секс, извечные человеческие инстинкты становятся объектом купли — продажи не под уличным фонарем, а в респектабельном доме. Муж — хозяин, держатель и содержатель всего, требует удовлетворения и немедленно получает желаемое. Но и она, чистая и любящая Нора — живая женщина, притворяющаяся куклой, постоянно «предлагает» ему себя, чтобы добиться цели. Память о театральном прошлом Германии, о периоде немецкого сумеречного и жестокого к человеку экспрессионизма живет в творении культурнейшего и авторитетнейшего из нынешних немецких режиссеров. У наших же «новых»
— беспамятность, обрывы корней или, как в «Лесе», — имитация памяти.
Модное нынешнее сетование, что русскую режиссуру не зовут на большие международные фестивали,
— и в их адрес. Нужны усилия, чтобы заполучить приглашение. А зачем их звать-то? Чтобы возить копии, когда можно смотреть первоклассные оригиналы?
Одна «Золотая маска» — собственность господина Боякова — им утеха. Глядь, и «Мещане» Серебренникова, спектакль разрывов, несмыканий, необщений, где по мхатовской «манере» играют старшие, а младшие не играют вовсе, — получат приз.
Как мало времени понадобилось, чтобы достигнуть пика славы! Один-два удавшихся спектакля («Пластилин» Серебренникова и драматурга Ивана Сигарева; полуфантастическая — полуреальная гоголевская «Шинель» в РАМТе, «Гедда Габлер» Чусовой в «Сатириконе», после чего она резко поменяла почерк), и вот уже «энтузиастически» настроенная критика, желтая и полужелтая пресса с массовыми тиражами принялись дружно работать на их «имена». Теперь «имена» работают сами — на кассу.
Между тем, почитаемого ими Морталера в Европе называют швейцарской «лупой Времени», а «наши» шествуют мимо времени, считая попытку хоть что-то понять в нем постыдным анахронизмом советской эпохи.
Своей идеи ни у Серебренникова, ни у Чусовой нет. Уж как пылко и воинственно отстаивали и продвигали они «новую драму», ее права на сквернословие и визуальные мерзости, нимало не смущаясь опозданием на тридцать лет после Европы, но первыми же от «вербальной» пьесы и отступились, перекинулись на классику.
Собственного стиля у них тоже нет. Оттого они, и те из младших режиссеров, кто послушно следует за ними, мало различимы. Общий закон — упрощение, огрубление. В «Тартюфе», в «Лесе» ищут прежде всего капустника. Более всего это и умеют.
Вот миновала середина нынешнего сезона. Не слишком успешного — рядового.
Но ведь были же «Три сестры» Фоменко, большой спектакль, в движении и колебании проб и подходов; без противопоказанного Чехову самонадеянного знания, как именно его надлежит ставить; с нескрытой и трогательной для мастера — постановщика неуверенностью; без наглой ломки не столько форм, сколько смысла.
Переменив название «Последней жертвы» на «Ва-банк!», Марк Захаров дал сверхконцентрацию известной пьесы в эффектном режиссерском варианте, — игру и человеческую гонку на сцене, зачинавшуюся во времена Островского, достигшую апогея сегодня.
В традиционном спектакле Малого театра по той же самой «Последней жертве» мелодично и трепетно, ядрено и ярко в полном объеме звучал текст Островского, возвращая зрителю забытое наслаждение. Вели действие три талантливых актера. Людмила Полякова — Глафира Фирсовна, Людмила Титова — Юлия светилась тихо неугасимо, как лампадка, влюбленная до крайности, тоненькая до прозрачности, сама нежность и чистота, сама — жертва. И первым среди всех, после бальзаковского Дельца, после невероятного и реального унтера Грозного в «Правде хорошо...», в какой уж раз потрясал Василий Бочкарев, щепкинский и подлинно современный актер, игравший Прибыткова русским купцом и талантливым человеком.
Движение театра, в том числе и «нового», вовсе не в двух-трех, вызывающих большой шум, фигурах. В усилии многих в эти неблагополучные времена.
В опытах экспериментальной нынешней режиссуры нельзя не назвать «Людей древнейших профессий» в Школе современной пьесы. По текстам ленинградского драматурга Даниила Привалова, где очевиден не только литературный дар, но и культура, знание «обэ-риутов», Хармса, Андрея Платонова.
Режиссер Михаил Угаров, руководитель Театра DOC (один из лидеров нового направления и самых обещающих его фигур), в энергичном, коротком спектакле, силами шестерых талантливых молодых актеров и актрис воссоздал природу современного «дебилизма». Оскопленность души и ума в молодом поколении представлена как продукт времени, как плачевный результат произошедших в нашем обществе перемен.
В Центре современной драматургии и режиссуры Алексея Казанцева состоялся интересный режиссерский дебют молодого актера Владимира Скворцова «Скользящая Люче», в котором постановщик, преодолевая штампы типичной для «новой волны» пьесы литовского автора Л.С. Чернаускайте, в триптихе о любви работает с исполнителями в новой психо-динамической системе игры, все проводя через актера и «обеспечивая» им.
Нынешний сезон был отмечен и «блистательными» глупостями и пошлостями, которые произносились с трибун, писались.
Например, о заграничных фестивалях как о главном показателе уровня и качества русского театра. Мировое признание приятно, но успех всякого национального театра решается на родной почве, в стихии родного языка. Уподобление чужому — смерть. Как сказал недавно известный физик Евгений Велехов, во взаиморастворении вместо чистейших цветов радуги получим лишь серый цвет.
В какой уж раз хозяин «Золотой маски» Эдуард Бояков, преуспевающий коммерсант, пробовавший себя актером, режиссером, конферансье, теперь — театроведом-теоретиком, заявил на совещании не очень молодых авангардистов, что большие, известные, а значит, репертуарные театры — мертвы, потому что рассчитаны на публику с советским прошлым. Начальник Федерального агентства по культуре Михаил Швыдкой там же и немедленно присоединился к сказанному.
Как будто есть у нас в стране люди без советского прошлого... Даже в детях и внуках оно продолжает быть, через воспитание, общение со старшими, через гены, через кровь... Что же до старших, то разница в том, что у одних оно было блестящим, карьерно успешным, а у других и многих — скромным, или трудным, или даже жалким.
И за «железным занавесом», в советской России, рядом с театром официозным, мертвым, иногда — в смешении с ним, усилием русских гениев уцелевал и жил великий театр.
При всех своих трудностях театр нынешней России живет, не может пожаловаться на невостребованность. Деды, отцы и матери, дети и внуки, с их «советским прошлым», заполняют большие и маленькие залы. Значит, ищут что-то необходимое для себя. Зрительский бум продолжается. Сегодня есть возможность выбора — спектакля и театра, режиссера и актеров по вкусу. Маленькие подвальные экспериментальные залы переполнены. Но очень «трудно» обыкновенному зрителю пробиться сквозь сверханшлаги объявленных мертвыми и скучными — ЛЕНКОМа, «Современника», Малого, им. Маяковского; многих вахтанговских спектаклей; работающего хоть и в тесном помещении, но подлинно «большого» театра Фоменко.
Они, кстати, и за границу ездят. Не прилагая особых усилий. Если не на фестивали (хотя Фоменко и его «Война и мир» взяли Гран При на последнем БИТЕ-Фе), то уж на длительные гастроли — это точно. И Гинкас со «Скрипкой Ротшильда» и «К. И.» из «Преступления» по месяцу гастролировал в американских Университетских театрах. И даже академический, «вечный» Малый (с Чеховым, а не с Островским) трижды за последние годы побывал в Японии.
Никак не верится, что русский театр пропадает, вот-вот умрет или, чтобы выжить, откажется от себя. Но опасно, что разрушители, ниспровергатели, экстремизмом в поступках и словах — близкие родственники большевиков, проходят на большие и святые для русских актеров и зрителей сцены. Потому что руководители хотят шума вокруг себя! Или потому что с «новаторами» обязательно связан скандал, а, следовательно, — касса? Или потому что их «пиаршики» сильны? Сначала широко распахнул перед ними двери табаковский МХАТ. Теперь, кажется, уже и «Современник» не мыслит своего существования без Чусовой и Серебренникова. В нынешнюю смуту, теперь уже не называемую свободой, критика пропустила безобразную выходку режиссера Жолдака с лагерной повестью Солженицына. Когда автор и его близкие заявили протест, пришлось нехотя извиниться. Но, просидев на спектакле Харьковского Академического театра минут пятнадцать, лидер «Современника» Галина Волчек, хоть и ушла из провонявшего яичным желтком, заплеванного зала в Центре им. Вс. Мейерхольда, вскоре пригласила «темпераментного постановщика» в « Современник».
Не поспешно ли? Ведь больших удач на больших сценах у них нет или почти нет. В подвалах бы еще поработать, проявить себя!

Вера Максимова
«Планета Красота», № 1-2, 2005 г.

Музыкальные истории, или синтез и синтетика

В идущем второй сезон «Таинственном ящике» П.Каратыгина появилась современная подзвучка, хотя сохранился живой оркестр.

Стилистика чеховских водевилей — «Предложение», «Медведь» и «Свадьба», объединенных в недавней премьере Малого близкой темой и общим названием «Свадьба, свадьба, свадьба!», разумеется, иная.

Музыкальные истории, или синтез и синтетика

Синтетические жанры как равноправное соединение разных сценических компонентов — явление на театре давно известное и вполне закономерное, но порой синтез оборачивается своего рода «синтетикой», то есть чем-то искусственным, ненатуральным, неживым.

Водевиль есть вещь

Наиболее близкий по структуре к мюзиклу, но при этом исконно отечественный жанр, имеющий многолетнюю историю, конечно же, водевиль. И вполне закономерно, что к нему, правда, после значительного перерыва, обращается Малый театр, старейшая сцена которого помнит множество водевильных представлений. Однако время и здесь вносит свои коррективы.
В идущем второй сезон «Таинственном ящике» П.Каратыгина, дополненном стихами А.Клюквина и положенном на музыку В.Мороза и Г.Гоберника (режиссер-постановщик Юрий Соломин), появилась современная подзвучка, хотя сохранился живой оркестр, а стилизованно условная сценография, вобравшая в себя приметы европейского городского пейзажа и уютной обстановки парижского кафе (художник Э.Стенберг), соединилась с обилием сценического дыма и эффектным парением мыльных пузырей. Роскошные «французские» туалеты, бурный канкан и кружащиеся в вальсе цветочницы — вся эта пышная красота отчасти сродни зрелищности современных мюзиклов. Но Малый театр — это прежде всего актерские работы. Постоянные переходы от разговорных эпизодов к вокальным и пластическим здесь выглядят вполне органичными, хотя большинство характеров в соответствии с условиями жанра наделены подчеркнуто гротескными чертами. И, конечно, центром русского водевиля, несмотря на его французскую основу, становится персонаж, вызывающий не только смех, но и сочувствие. Бедный, неудачливый актер Сен-Феликс (Эдуард Марцевич) — одержимый романтик, неисправимый фанатик театра, человек, вопреки всему сохранивший идеалы и не утративший чистоту души. Подчеркнутая контрастность «положительных» и «отрицательных» персонажей, счастливый финал с оттенком морализаторства также не нарушают традиций этого музыкально-комедийного жанра.
Стилистика чеховских водевилей — «Предложение», «Медведь» и «Свадьба», объединенных в недавней премьере Малого близкой темой и общим названием «Свадьба, свадьба, свадьба!» (режиссер-постановщик В. Иванов), разумеется, иная. И роль музыки здесь в соответствии с общей направленностью постановки скорее эпизодическая, хотя в действие включены и романсы, исполняемые то «всерьез», то откровенно пародийно, и греческий танец, похожий на сиртаки, который в финале отплясывает Дымба в компании своих официантов. Но в целом успешность спектакля, не предполагающего броской внешней зрелищности, зависит от индивидуальности того или иного исполнителя. И в итоге выигрывают те, кто, памятуя о всегдашнем российском «смехе сквозь слезы», не стремится свести игру лишь к откровенному комикованию, а соединяет веселье с тонкой иронией или оттенком легкой грусти.

Марина Гаевская
«Планета Красота», № 1-2, 200 г.

НОВЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬ

23 марта 2005 г. впервые в спектакле «Чайка» А.П.Чехова роль Константина Треплева вместо народного артиста России А.В. Коршунова исполнит его сын артист Степан Коршунов. Пожелаем дебютанту и продолжателю славной династии Коршуновых удачи и ни пуха, ни пера!