В Малом театре идут репетиции спектакля «Месяц в деревне» по пьесе И.С. Тургенева. Эта постановка станет режиссерским дебютом одного из ведущих артистов Малого - Глеба Подгородинского.

О будущей премьере рассказывает режиссер спектакля, заслуженный артист России Глеб Подгородинский: «Пьеса должна быть созвучна твоим ощущениям. Она должна будоражить - к ней периодически возвращаешься мыслями, и необходимость поставить ее тебя не отпускает. Сейчас не хочется говорить, о чем будет наш спектакль – он еще в работе. Есть много тем в пьесе, которые нас волнуют: любовь, ревность, ответственность, тема борьбы страсти и долга. Тут переплетение любовных треугольников. Несмотря на пастельный тон повествования, в пьесе бушуют мощные внутренние страсти. И, конечно, очень хочется, чтобы зритель сопереживал нашим героям и сострадал им. Ведь главное в театре – соучастие».

Художник-постановщик спектакля - Мария Рыбасова, художник по костюмам Любовь Скорнецкая.

"Театральная афиша столицы", декабрь 2020

Премьерные показы - 13 и 21 февраля.

Малый театр выпустил первую премьеру после реконструкции

Малый театр после реконструкции открылся для зрителей еще до нового года. Однако первую премьеру на Исторической сцене сыграли только с наступлением весны. По решению Юрия Соломина ею стал «Король Лир» Шекспира с Борисом Невзоровым в главной роли.

Последний раз трагедия Шекспира звучала на главной драматической сцене страны в постановке Леонида Хейфеца в конце 70-х. Теперь за нее взялся режиссер Антон Яковлев. Фамилия и знание театральной культуры, ощутимые в спектакле, не случайность, а знак семьи знаменитого актера Юрия Яковлева. На другой стороне Театральной площади в постановке этого режиссера идет добротный спектакль в Молодежном театре по современной пьесе. А в Малом несколько лет назад Антон Яковлев ставил Жана Кокто. Так что можно было ожидать, что «Король Лир» будет не таким уж академичным.

И правда, начало дано оригинально. На сцене, «обшитой» рваными, выжженными лохмотьями, по обе стороны от королевского трона расположились запыленные помосты. Пронзительно звучит волынка. С одной стороны – театральная повозка, с другой – передвижная камера пыток (художник Мария Рыбасова). В этой оппозиции и выстроена главная линия трагедии: право на лицедейство и душевное самоистязание достанется каждому. На площадную сцену взберутся по очереди дочери Лира – разодетые по случаю торжественного собрания в кроваво-красные платья елизаветинской эпохи со стальным корсажем. Их ведьминские парики дополняют вызывающий образ. Весь этот маскарад снимут сразу после разыгравшегося скандала, как котурны, с высоты которых лицемерно играли перед старым отцом.

Регана Ирины Леоновой и Гонерилья Инны Ивановой куда многоопытнее и искушеннее Корделии (Ольга Плешкова). То же будет справедливо сказать и об актрисах: Корделия на фоне маститых партнерш в спектакле просто теряется. Эта троица повязана привычкой добиваться желанных целей своей соблазняющей природой. Регана составит эротический дуэт с Корнуоллом (Василий Зотов) – его окровавленную голову после убийства в финале она будет носить под оголенным плечиком; понятнее станут притязания Гонерильи на сладострастного изменника Эдмунда (Михаил Мартьянов). Его первое появление на сцене – показательный акт садомазохизма: он нещадно избивает себя плетьми. И даже Корделия, прося супруга дать свидеться с отцом, уже познавшим плоды дочерней нелюбви, откидывается на супружеское ложе со словами: «Готова все отдать», что, видимо, символизирует родство ее естества со старшими сестрами – дьяволицами. Так, аллегорически, обнародованы их моральные пороки. Расплаты не удается избежать даже прожженным интриганам – атмосфера запутанных политических интриг выходит в «Короле Лире» Малого на первый план.

Еще одно вольное решение режиссера: сделать единым «телом» шекспировского карнавала короля и шута – «горького дурака» и «горького шута». Лир надевает настоящий и носит незримый миру шутовской колпак. Шут – зеркало короля, его совесть, ангел-хранитель, наоборот, терпит фиаско из-за непростительной человеческой недальновидности. Шут Глеба Подгородинского с горящими глазами, пышущий энергией, дерзновением – украшение спектакля, его отдушина. Расшевеливает он всех и на сцене, и в зале: робкие смешки зрителей вызваны его остротами. Он неустанно следует за Лиром с мандолиной под мышкой, поет, пляшет, лезет в глаза, наступает на пятки, вызывая усталость даже на лице симпатизирующего короля. Неуемные советы, бестактные комментарии, издевательство над поступками «дяденьки» – особый эпатаж им придает изобретательный язык перевода. Спектакль играют по шекспировскому тексту в хлестком, непривычно прозаическом переложении Осии Сороки. Оттого слово – незамыленное, грубое, дерзкое – составляет воздух постановки. И уже само по себе является смелым шагом. «О том мы плачем, что пришли на сцену Всемирного театра дураков» – эти слова Лира рождаются будто впервые.

Но ярко вступив, к середине трехчасового действия спектакль начинает буксовать. Статичность и однообразность декораций; мешанина исторических костюмов, призванная, очевидно, подчеркнуть надвременной характер трагедии, выливается в итоге в сомнительные трактовки (последний акт Корделия играет в облике, достойном Жанны д’Арк); декларативные мизансцены, особенно беспомощные в пиковые моменты.

Самое неожиданное, что Лир Бориса Невзорова куда менее интересен для пристального наблюдения, чем его партнеры, которые берут харизмой. Олег Щигорец в роли Короля Французского – невероятно похожий на Николая Черкасова в «Иване Грозном» Эйзенштейна, благородный Глостер Сергея Вещева, слюнтяй Освальд Алексея Дубровского, рыцарь Олбани Василия Дахненко.

Невзоров, создающий Лира скупо, будто экономя энергию, захватывает за две минуты до конца, когда, обезумев, Лир гладит умершую Корделию и задыхается у ее ног на ступеньках собственного трона. Образ раскаявшегося, любящего отца – ближе его устойчиво положительной, далекой от надлома актерской природе.

Елизавета Авдошина, «Независимая газета», 15 марта 2017 года

О работе над спектаклем «Сердце не камень» А.Н.Островского рассказывает художник-постановщик Мария Рыбасова.

- Мария Дмитриевна, в Вашем послужном списке оформление более 200 спектаклей, сотрудничество со многими театрами в России и за рубежом. Однако «Сердце не камень» - Ваш первый опыт работы в Малом театре. Что для Вас, зрелого мастера, значит сотрудничество с нашим коллективом?

- Все мое детство прошло в студии «Театра у микрофона», где работала мама, и я пересмотрела все спектакли, которые фиксировались на пленку, в том числе и постановки Малого театра. В «Правде – хорошо, а счастье лучше», например, на меня как на будущего художника произвело впечатление огромное количество каких-то таинственных ходов в павильоне. Я видела потрясающие арочки, дверки и понимала, что за ними идет жизнь, несмотря на то, что я была театральным ребенком и знала, что, кроме «заспинника», там ничего нет. Как гражданина и личность в студенческие годы меня сформировал театр «Современник», но ощущение таинства театра дал Малый театр. А моим любимым чтением в детстве был Островский. Я читала его пьесы в книге, которую моей маме подарила еще ее бабушка. Я перечитала все его пьесы и это было очень интересно! Поэтому для меня Малый театр, в котором я до прошлого года никогда не работала, - домашний театр детства. Это как с Третьяковской галереей. Когда ты вырастаешь, попадаешь в Пушкинский музей, где тебя наповал сражают импрессионисты. Но первое, что ты видишь, - это «Тройка» Перова, картины Васнецова и т.д. Тебя завораживает таинство русской живописи и ты понимаешь, что пространство сложное, не плоскостное.

- Из чего Вы исходили в работе над оформлением «Сердца не камень»? Какие были режиссёрские установки? Вам сильно пришлось их корректировать? Есть ли какой-то смысловой посыл в декорациях, который Вы можете назвать главным?

Я очень рада, что попала в Малый театр и что мой приход был вполне успешным. Я сильно волновалась, для меня эта работа не «просто так». Пригласил меня Владимир Николаевич Драгунов. Изначально он дал мне гипер-волю и только в конце немного включил жесткость, поскольку сама пьеса жесткая, страшная и современная. Если включить телевизор, мы обязательно увидим там историю жены, которая подобна той, что изображена в пьесе. Люди с деньгами иногда творят со своим семейным окружением чудовищные вещи. Словно бес поднимает в них голову. «Сердце не камень» с детства запомнилось мне очень ярко.
«Не все коту масленица», «Горячее сердце» - нечто более легкое. А здесь другое. «Мне бы железные зубы, я бы жену жевал» - это ведь не шутки! И поскольку у режиссера была задача показать кошмар, духоту жизни, мне хотелось создать особую (душную) атмосферу купеческого дома, опустить как можно ниже потолки, например, и т.д. Когда начинаешь копать материал вглубь, находишь какие-то детали, которые в ходе работы складываются в целое. Это очень увлекательно. Ты проникаешь в историю, и она в свою очередь начинает открываться тебе. Режиссер шел навстречу моим фантазиям, и мы достаточно быстро все сделали.
Дом Каркунова декорирован как бы альфрейной (то есть сделанной по сухой штукатурке) живописью, использованы элементы, отсылающие к работам знаменитого английского художника и дизайнера по ткани и мебели Уильяма Морриса, жившего в XIX веке, но и сейчас безумно популярного. Купеческие интерьеры расписывались разными живописцами – русскими и иностранными. У меня была возможность и желание тоже чуть сместить во времени декоративную составляющую спектакля поближе к стилю модерн и я ее использовала. Высушенный и поверженный лес, который просматривается на росписи, – это символ вырождения, когда и могучая личность вдруг «иссыхает», не проходит испытание деньгами.
Мастерские Малого театра – замечательная школа профессионального мастерства. Руками так не работают ни в одном театральном коллективе. Я была счастлива снова встретиться с Верой Вистинецкой. Она художник от Бога, великолепно чувствует материал, фактуру, и это всегда удачно ложится на образ спектакля. У Веры прекрасная помощница – Татьяна Ноздрачёва. И у бутафоров, и у мебельщиков, у всей постановочной части Малого театра очень высокая культура работы. Это дорогого стоит: придумать можно многое, но если нет качественного выполнения, на сцене возникнет невесть что.
Хочу поблагодарить и Андрея Изотова. Еще на стадии подготовительной работы я всегда помню о нем и о том, что он может сделать для меня. Если Андрей ставит свет, декорация как бы «приподымается». Он блестящий художник, я надеюсь, что мы с ним не последний раз работали.

- Впереди еще одна работа в Малом театре. С какими мыслями и установками Вы приступили к ней?

Я счастлива, что недавно театр пригласил меня оформлять новый спектакль – «Король Лир» в постановке Антона Яковлева. Это ответственно и интересно. Подробно рассказывать не стану, пусть моя сценография хоть немного станет сюрпризом. Но я рада, что театр работает с таким интересным режиссёром и познакомил меня с ним.

Рыбасова Мария Дмитриевна. Театральный художник, Народный художник РФ, Лауреат Государственной премии РФ. Окончила Школу-студию МХАТ (курс В. В. Шверубович). Работала во многих театрах Москвы, Санкт-Петербурга, Риги, Волгограда, Казани, Шауляя, Астрахани, Минска. Оформила около 200 спектаклей.

Беседовал Максим Редин

Эскизы декораций спектакля "Сердце не камень" А.Н.Островского работы Марии Рыбасовой:

[GALLERY:199]