7 июня исполняется 70 лет со дня рождения замечательного актера и человека заслуженного артиста России Александра Юрьевича Овчинникова (1947 – 1997).

ЦДА им. А.А.Яблочкиной, 7 ноября 2013 года. Ведущий – Борис Поюровский.

Смотреть запись на YouTube

7 ноября в 18:30 в Гостиной на 7-м этаже Дома Актера состоится вечер памяти артистов Малого театра Констанции Роек, Виталия Доронина, Александра Овчинникова и Алёны Дорониной. Ведущий – Борис Поюровский.

ФОТОГАЛЕРЕЯ

«Звуковой архив Малого театра»

И.С.ТУРГЕНЕВ «НАКАНУНЕ»

9 ноября исполнилось 190 лет со дня рождения великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева. Сегодня мы знакомим вас с записью инсценировки его романа «Накануне», поставленной в Малом театре в 1984 году…

«Звуковой архив Малого театра»

9 ноября исполнилось 190 лет со дня рождения великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева. Сегодня мы знакомим вас с записью инсценировки его романа «Накануне», поставленной в Малом театре в 1985 году…

И.С.Тургенев

«НАКАНУНЕ»

Инсценировка романа в 2-х частях В.К. Седова.

Часть 1 (44,8 Мб)
Часть 2 (55,2 Мб)
Часть 3 (51,3 Мб)
Часть 4 (33,3 Мб)


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:

Елена Стахова — Ирина Печерникова
Анна Васильевна Стахова — Муза Седова
Николай Артемьевич Стахов — Николай Верещенко
Увар Иванович — Борис Телегин
Шубин — Александр Коршунов
Берсенев — Александр Овчинников
Инсаров — Андрей Харитонов
Нищая — Тамара Торчинская
Зоя Мюллер — Анна Жарова

Режиссер-постановщик В.К. Седов.
Художники О.А. Твардовская, В.А. Макушенко.
Музыка из произведений Т. Альбиони и Г.В. Свиридова.

Запись 1987 года.

Из книги Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1941-1995»

Премьера инсценировки другого тургеневского романа «Накануне» состоялась 2 февраля 1985 г. Ставил спектакль В.Седов, и он же написал инсценировку. Оформляли постановку О.Твардовская и В.Макушенко. Музыка принадлежала Т.Альбиони и Г.Свиридову.
Автор инсценировки говорил журналисту, что он бережно отнесся к тургеневскому тексту, стремился сохранить весь строй высоких размышлений главного героя романа о смысле жизни, предначертании человека, о его долге перед Родиной. «В этом спектакле нас привлекала тема поисков молодыми людьми достойного жизненного пути. Среди важнейших этических проблем, поднятых автором, нам важно было выделить мотивы моральной ответственности, порядочности и благородства, как определяющие моменты человеческой личности во все времена» (См.: «Накануне». — «Театр. Москва», 1985, №33, с. 5). С большой очевидностью сказанное выражалось в образе Инсарова, которого играл А.Харитонов. У него отсутствовало противоречие между общественным и личным, не было разлада между словом и делом.



Ставя спектакль, режиссер заботился, чтобы в нем отсутствовала излишняя возвышенность, а это значит, нарочитость. И, оценивая постановку, рецензент утверждал, что спектакль решался в чеховском ключе (См.: Поюровский Б. Страницы тургеневской прозы. «Веч. Москва», 1985, 1 апр.). Но в результате получалось, что постановка приобрела излишнюю минорность, ей не хватало той героичности, которая была свойственна роману.
Инсценировка не воспроизводила романа целиком, но, так сказать, стремилась передать его квинтэссенцию. Однако спектаклю недоставало того напряжения, которым роман был пронизан, когда дух захватывало от ожидаемых перемен, когда люди, подобные Елене, готовы были бросить семью, вполне обеспеченное существование, порядочных поклонников ради человека, способного для утверждения высоких идеалов на героические подвиги, готового погибнуть для общего блага.
При всей культуре постановки, при умении показать душевную тонкость тургеневских героев, спектаклю недоставало эмоциональности, заразительности. Сказанное относилось к очень важному эпизоду — беседе под Москвою в Кунцеве, на берегу реки, двух молодых людей: подающего надежды скульптора Шубина и серьезного ученого Берсенева. Они спорили обо всем на свете, были увлечены спором, но подлинной страсти и тому и другому исполнителю ролей (А.Коршунову и А.Овчинникову) не хватало.
Пожалуй, ярче других оказалась Елена Стахова (И.Печерникова). Артистка смогла показать глубину характера этой девушки, передавала ее печаль, возникавшую в связи с тем, что идеалы оказались неосуществленными, что она чувствовала себя чужой в среде, казалось бы, ей близких, добрых, но безвольных людей. Всей душой она хотела служить делу прогресса.



В инсценировке были выведены и слезливая Анна Васильевна (М.Седова), и Николай Артемьевич (Н.Верещенко) — постоянный посетитель клуба, в котором ему скучно, как, впрочем, скучно везде, и Увар Иванович (Б.Телегин) существо для общества бесполезное, но находящееся в том возрасте, когда даже мычание принимается за золото.
Это был в хорошем понимании слова культурный спектакль, в котором все говорили просто, но ему явно не хватало той революционной силы, которая заключалась в тургеневском произведении. «У Тургенева женщина бросала семью, нарушала привычное течение жизни ради любимого человека, но театр повествовал об этом бесстрастно. Но иногда герои заменяли страсть надрывом. Так, в финале первого действия Елена и Инсаров с криком бросались друг другу навстречу. Звучала музыка, и шел занавес» (Максимов А. Рецепт любви. – «Комс. правда», 1985, 6 июня).

«Звуковой архив Малого театра»

АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»

Сегодня замечательному актеру и человеку, заслуженному артисту России [link ОvchinnikovA">Александру Юрьевичу Овчинникову исполнилось бы 60 лет. Почтить его память мы решили записью знаменитого спектакля, в котором актер сыграл одну из своих лучших ролей…

«Звуковой архив Малого театра»

АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ – АЛЕКСЕЙ В ДРАМЕ С.НАЙДЕНОВА «ДЕТИ ВАНЮШИНА»

Сегодня замечательному актеру и человеку, заслуженному артисту России Александру Юрьевичу Овчинникову исполнилось бы 60 лет. Почтить его память мы решили записью знаменитого спектакля, в котором актер сыграл одну из своих лучших ролей…

Сергей Найденов

«ДЕТИ ВАНЮШИНА»

Драма в четырех действиях

Действие первое (25,9 Мб)

Действие второе (17,2 Мб)

Действие третье (20,9 Мб)

Действие четвертое (25,7 Мб)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:

Александр Егорович Ванюшин – Михаил Царев
Арина Ивановна, его жена – Галина Демина
Константин – Александр Голобородько
Алексей – Александр Овчинников
Клавдия – Муза Седова
Людмила – Нелли Корниенко
Аня – Елена Цыплакова
Катя – Ирина Тельпугова
Елена – Людмила Суворкина
Павел Сергеевич Щеткин, муж Клавдии – Вячеслав Езепов
Степан Федорович Красавин, муж Людмилы – Валерий Носик
Генеральша Кукарникова – Ирина Ликсо
Инна, ее дочь – Ирина Печерникова
Авдотья – Галина Буканова
Акулина – Людмила Титова
Старик – Аркадий Смирнов

Пояснительный текст читает Георгий Куликов.

Режиссеры-постановщики — М.Царев, В.Рыжков и В.Седов
Художник-постановщик – Е.Куманьков
Композитор – Н.Мороз

Премьера – 18 ноября 1983 года.

ФОТОГАЛЕРЕЯ

СКАЧАТЬ ТЕКСТ ПЬЕСЫ


«Дети Ванюшина» С.А.Найденова

По книге Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1941-1995».

Зато заслуженный успех имела постановка пьесы С.А.Найденова «Дети Ванюшина». Спектакль ставил М.Царев, и он же играл роль старшего Ванюшина. В постановке ему помогали В.Рыжов и В.Седов, художником был Е.Куманьков, музыку написал Н.Мороз.
Царев говорил, что для него, как исполнителя главной роли, опорным моментом явилось запоздалое желание старика Ванюшина найти дорогу к сердцам детей, «найти какой-то способ влияния на их души». В постоянной погоне за наживой Ванюшин забывал о своих детях, об их духовной жизни, «о необходимости понимания между людьми» (Царев М. «Дети Ванюшина». — «Театр», 1984, № 7, с. 25).

Своеобразие пьесы Найденова, а затем и спектакля в том, что дети в семейных отношениях далеко не всегда более правы, чем старики.
Царев представлял Ванюшина, с одной стороны, ревнителем домостроя, а с другой — человеком, глубоко переживающим разлад с семьей, особенно уход младшего сына. В результате он решался на самоубийство.

События в спектакле начинались ранним утром. Появлялся старик Ванюшин в коричневом халате, со свечой в руках. Он взволнован, до этого часа не вернулся младший сын Алексей. Но вот он возвращается домой, и тут же происходит его первая ссора с отцом.

Дом Ванюшина — это не прежние купеческие «хоромы», а изящный особняк, и его хозяин по внешнему виду совсем европеец. Но события, в этом доме происходящие, доказывали, что далеко не все здесь спокойно, ломались человеческие судьбы, коверкались жизни. В этой семье вместе обедают, но все внутренне разобщены. Скошенный потолок с отверстием, через которое видна наружная стена третьего этажа соседнего дома, как бы придавливал старого Ванюшина.

Мучалась в доме Людмила (Н.Корниенко), она уходила от мужа и снова возвращалась в невыносимую семейную жизнь. Бродила по комнатам уродливая Клавдия (М.Седова), не могущая найти своего места в семье, а значит, и в жизни. В душевный тупик зашел младший, Алеша (А.Овчинников). И все эти страдания своих детей тяжело переживал старший Ванюшин. У него есть сила воли, он умен, но его душевный покой нарушен, он никак не может понять ни одного из детей. Растил, по-своему воспитывал, и вдруг такое со всеми расхождение. Теперь вся жизнь Ванюшина — спектакль именно это стремился показать — желание проникнуть в души людей ему близких, понять, что же в них происходит. По возможности помочь. И все больше возникает ощущение, что сделать он этого не в состоянии. Ванюшин часто садился за стол, задумчиво смотрел в окно, и становилось все более очевидно, что он погружен в не легкие мысли. Подлинно трагически звучал уход Ванюшина из дома, а это означало и из жизни. Царев не прибегал к приемам мелодрамы, оставался сдержан, но было очевидно, какие бури, какие страдания испытывала его душа.

Страдала за детей мать Арина Ивановна (Г.Демина), хотя казалось, она целиком погружена в домашние хлопоты и привержена прежним купеческим нормам, но дети ее волновали, выламывали из обыденности, в особенности Алексей. Она не могла понять драмы, которую он испытывал, когда, казалось, у него все было хорошо: сыт, одет, обут, учится в гимназии. Откуда возникали у сына страдания? Но она их чувствовала и страдала вместе с ним.

У Инны (И.Печерникова), собирающейся выйти замуж за старшего сына Ванюшиных, Константина, за ее внешней бравадой ощущались неуверенность, растерянность, боязнь. Видимо, не слишком она, аристократка, любила своего жениха — купеческого сына, и только обстоятельства вынуждали ее согласиться на этот брак. Она вступала в совсем неведомую ей жизненную сферу. Как сложится жизнь в ее новом положении купчихи?
В.Носик играл ничтожного человека, компаньона Ванюшина, склонного к бахвальству и к тому, чтобы создавать бури в стакане воды, постоянно унижаемого и унижающего. Но он любил Людмилу, и ее уход от него — драма.

Насмешливо, иронично наблюдала за всем происходящим в семье экономка (Г.Буканова), но временами и у нее возникало желание помочь окружающим у нее людям. Другое дело, что она не знала, как следует поступать.

Особое место занимал Константин (А.Голобородько), он все время стремился себя представить человеком образованным, передовым, ведущим борьбу с косностью, царящей в доме отца. И все время он выдавал себя за жертву – не пошел в университет, встал за прилавок ради семьи. Но отец его раскусил, понял, что все это только маска, а на самом деле, денежный интерес привел его в торговлю. Оказалось, что его невеста познала грех с другим мужчиной. Он обескуражен, но как же быть со свободой взглядов? И он произносил: «Смешно», хотя ему при таких обстоятельствах – не до смеха.
В целом спектакль решился в традициях Малого театра, в принципах бытовой постановки. Режиссеры решительно отказывались от любых и прежде всего внешних форм новаторства.


Благодарим «Клуб любителей аудиокниг» за предоставленную запись.

«И, всходя на трепещущий мостик, Вспоминая покинутый порт, Отряхает ударами трости Клочья пены с высоких ботфорт» — эта была последняя реплика в спектакле «Пир победителей»

ВАСИЛИЙ БОЧКАРЕВ ОБ АЛЕКСАНДРЕ ОВЧИННИКОВЕ

«И, всходя на трепещущий мостик, Вспоминая покинутый порт, Отряхает ударами трости Клочья пены с высоких ботфорт» — эта была последняя реплика в спектакле «Пир победителей», мой и Сашин персонажи — Доброхотов-Майков и Нержин — прощались, он уезжал с Галиной (Люда Титова). Причём здесь это стихотворение — у нас с Сашей было несколько сцен, когда мы демонстрировали друг перед другом своё знание поэзии и, в частности, Гумилёва. И в спектакле, и в пьесе присутствовал момент, я бы сказал, интеллектуального офицерства... существовал некий мостик между победителями двенадцатого года и победителями-офицерами Великой Отечественной: те были декабристами, а эти «декабристы без декабря». Что же касается: процесса репетиций... Нам нужно было сыграть офицеров из «Дней Турбины». И вот для меня лично был пример — это Саша. В нём была та сдержанность, тот затаённый ход мышления внутренней жизни, и какая-то» лирическая грусть. Вообще, Сашка словно держал какую-то мелодию, держал интонацию про себя и ему был чужд выхлест, бросок на общение, экзальтация эмоций. Он был из тех артистов, которые очень осторожны в импульсивных проявлениях. И вот этот момент его характера, как мне кажется, очень здорово помог ему в роли Нержина. Его последний монолог о Пруссии и победителях, в котором присутствовало некоторое осмысление всего произошедшего, всё время менялся, звучал с разными акцентами... Этот монолог вообще считался ключевым во всей пьесе. И ни одного раза Александр не сделал, чтобы это было похоже, всё время искал, импровизировал и вообще очень ответственно подошёл к работе над Солженицыным... Сашенька играл самую трудную роль в этом спектакле. Он был для нас примером, того, как преодолеть сложный материал, наполнить его живыми соками своей души. Очень много курил, очень много читал Солженицына, прочёл всё. Мы над ним даже немножко подтрунивали, потому что каждый раз он приходил с каким-то томом Солженицына с закладками. Может быть, потому, что на него легла такая нагрузка — сыграть прототипа Солженицына, поэтому было особое, необходимое ему погружение в эту работу...
...Борис Афанасьевич придумал мизансцену, когда все садились за стол и вдруг замечали, что смотрят в зеркало, — на сцене была пауза и все смотрели на себя, а мы в это время сидели рядом с Сашкой и через зеркало переглядывались. В такие моменты интим душ всех участников бывает очень близок и очень правдив. «Пир победителей», как мне кажется, был одним из лучших спектаклей Малого театра, прежде всего потому, что это ансамблевый спектакль, причём, нельзя кого-то выделить, все играли просто блестяще. Что же касается Саши, то, на мой взгляд, это была одна из его лучших работ. Мы все, артисты, репетируя роль, часто подглядываем друг за другом... Подсматривая за, ним, я видел, насколько глубоко и серьёзно Сашенька работает. Ну, а если вспоминать какие-то детали... Мне почему-то казалось, что Саша по своей структуре очень близок к Антону Павловичу Чехову — знаешь, в одном из дневников Чехов написал: «Мой девиз — мне ничего не нужно». У меня такое впечатление, что Саша держался вот этого девиза. Он никогда ничего не просил, никогда не юлил, грубо говоря, никогда не шёл на компромисс. У Сашеньки, было природное достоинство. Может быть, есть в театре очень близкий человек, который, знал его «до конца», но я, всё равно чувствовал, что в нём есть какой-то секрет. Саше он был дорог и этот секрет он держал; по-моему, это секрет с некоторой грустью...
...Мы вместе, в один и тот же день, получали заслуженного артиста. Всё прошло достаточно скучно и обыденно, ни у него, ни у меня не было никакой эйфории по этому поводу, и мы вдруг стали вспоминать вещи, совершенно не касавшиеся спектакля, говорили про его бабушку, о том, что надо теперь собрать партнёров и отметить это дело, потому что были абсолютно убеждены, что заслуга эта не только наша, но и всех наших товарищей, и были мы заняты обсуждением банкета.
Опять же, возвращаясь к мысли подгляда — а это в нашей профессии очень важный момент, — я подглядывал за его искренностью, за его необыкновенной правдой на сцене и во время репетиций. «Правда», «искренность», «честность», «честь» — вот эти слова характеризовали его, без всякого пафоса, а очень просто, они были для него просты, естественны и органичны, это была его суть.
... И была у нас с ним одна задумка, которая, к сожалению, удалась только частично, — мы решили преподавать в Щепкинском училище. Он мне сказал: «Вася, я пойду, разведаю, потом ты придёшь». У нас была такая тайна с ним. Разведка у него состоялась, я видел его работу — это был отрывок действительно зрелого педагога: студенты были очень органичны, точны, знали, что делают, и отрывок был очень хорошо принят на кафедре. Это была Сашина победа — творческая, принципиальная, хотя он уже был болен,
...«Пир победителей» — попытка вглядеться в старую фотографию. Зал откликался доверием. Пленяющее обаяние личности и поиск внутреннего обоснования поступка, который может разрушить собственную жизнь... Грусть, понимание, собранность, закрытость своей державы.. Маршак очень точно говорил: «Человек должен быть суверенным, как держава». Вот Сашенька был суверенной державой. Он был, прежде всего, настоящим человеком, Сашенька задавал интонацию поиска, правды. У моего персонажа, Доброхотова-Майкова, была в числе прочих реплика: «Ну, оцени, ведь мы же вспомним эти дни!» Вот эти всплески фраз как бы пробиваются через время спектакля неидущего... Когда, например, Юрочка Васильев говорил: «Уже три года наш дивизион не скажу, что в нынешнем составе…» На одной из репетиций Юрочка уже после смерти Валерия Носика на этой фразе споткнулся, и кончилось тем, что он был вынужден уйти ко врачам... И, конечно, вспоминаю 9 мая 1995 года, когда мы все после спектакля, в форме вышли на улицу и смотрели салют. Саша был рядом, и Юрочка был рядом, и «Пир победителей» для меня — это грусть и личная песня, связанная со всеми, кто в этом спектакле занят… Я беру на себя смелость заявить, что это была лучшая постановка Малого театра при моей жизни.
Тогда говорили, что пьеса плохая, а спектакль хороший... Ну, это всё полная ерунда, потому что хороший спектакль, на плохом материале не сделаешь. Может быть, пьеса литературно не совершенна, но всё компенсировалось необыкновенной искренностью, точностью позиции. Художественное произведение несёт в себе атмосферу времени и места, где оно было создано, — Солженицын написал эту вещь в лагере, эмоциональный подстрочник там очень мощный.
... «Пир победителей» — это очень большая часть моего театра. Мы все живем в Малом театре, а Малый — это понятие семьи, правда? И Саша тогда, и Валерий Баринов и Юра Васильев, и Люда Титова, и Валерий Носик, и эпизодические персонажи, — буквально все мы жили тогда одной семьёй, там у нас были и дни рождения, и потери, и свадьбы — всё проходило через спектакль. В то время мы были заражены... я бы не сказал «идеей», нет. Идея была задана с самого начала — одно имя «Солженицын» уже говорило обо всём, а нам надо было просто думать о человеческих связях. Как мне кажется, это получилось.
...Когда Александр Исаевич посмотрел спектакль, он сказал, что это самый счастливым день его жизни. И то, что Саша участвовал в воплощении его пьесы, его самого, — Солженицын как бы видел в игре Саши самого себя — это, наверное, и вдохновило его на эту фразу... В этом заслуга Саши.