Распоряжением по Государственному академическому Малому театру России объявляются новые исполнители в спектакли:

1. «Трудовой хлеб»
Корпелов – А.В.Коршунов

2. «Пучина»
Боровцов – Д.Д.Кознов

3. «На всякого мудреца довольно простоты»
Курчаев – В.Г.Зотов

4. «Бешеные деньги»
Кучумов – В.А.Дубровский
Горожанка — Л.Л.Пирогова

5. «Три сестры»
Родэ – А.Е.Фаддеев

6. «Вишневый сад»
Прохожий – Д.А.Марин
Гостья на балу – Л.Г.Кичанова

7. «Свадьба, свадьба, свадьба!»
Служанка – Л.Г.Кичанова

8. «Усилия любви»
Бирон – П.В.Абрамов

«Листая старые подшивки»

ЛЕГКА ЛИ ЖИЗНЬ НА «ТРУДОВЫЕ ДЕНЬГИ»

И кто бы из персонажей ни представал перед зрителем, каждого жаль, и каждый, несмотря на явную «отрицательность» иных, вызывает (жестом ли, словом) сочувствие публики...

»Листая старые подшивки»

ЛЕГКА ЛИ ЖИЗНЬ НА «ТРУДОВЫЕ ДЕНЬГИ»

В филиале Малого театра (на Большой Ордынке) идет спектакль «Трудовой хлеб» А. Островского, поставленный актером и режиссером Александром Коршуновым в сценографии Ольги Коршуновой (такой вот семейно-творческий дуэт). Премьера постановки состоялась в Малом зале филиала в октябре прошлого года, и теперь каждую субботу действие предлагается вниманию публики. Интересно, что обычно в малых залах (при имеющейся большой сцене) театры показывают экспериментальные постановки, создатели же этого представления вряд ли были увлечены поиском новых форм. Впрочем, зрителям, судя по бурным, продолжительным аплодисментам в финале, спектакль нравится.

А рассказывает он историю обнищавшего благородного семейства, глава которого Иоасаф Наумыч Корпелов (Валерий Баринов), человек образованный, с чувством собственного достоинства, однако невезучий, вынужденный зарабатывать на жизнь дешевыми частными уроками. Есть у него племянница Наташа (Ольга Пашкова), которой хочется выйти замуж за, как водится, недостойного ее человека, Егора Копрова (Олег Доброван), а за достойного, готового на руках ее носить, защищать да оберегать, лавочника Чепурина (Дмитрий Зеничев) не хочется. Оно и понятно: лавочник, он же хозяин их жилья (которое, право, неловко называть квартирой), мужик-деревенщина, она же кровей благородных, пугает ее чепуринская страсть. Так и будет Наталья пугаться все представление, а под конец возьмет и выйдет замуж за лавочника. А все потому, что обманет ее Копров, деньги, матерью завещанные «для будущего мужа или на старость», отнимет, а потом, собравшись было жениться на уродливой богачке, застрелится, ибо «меньше трехсот тысяч порядочному человеку иметь невозможно»...

Есть у Натальи дальняя родственница Женя (Евгения Дмитриева), юная взбалмошная особа, искренне желающая сестре добра и потому оказывающая ей медвежью услугу: она убеждает Наталью отдать Егору деньги ведь тогда он уж точно «жених»! Женя любит бедного студента Грунцова (Глеб Подгородинский), ожидающего хорошего места, Грунцов любит Женю, и будущее этой пары кажется благополучным. Хотя... Как знать. Кстати, деньги у Натальи все же появляются, правда, довольно странным образом...

Таков сюжет, замечательно разыгранный актерами Малого театра. Причем действие идет не только на сцене, которая то бедная квартира, то богатый дом барина (удивительно, но от обоих жилищ одинаково веет неуютом и холодом, словно случайно оказались здесь люди и скучно им невыносимо, а как сбежать от безысходной тоски не знают, да и знать не хотят, оттого и тешат себя мечтами: кто о больших деньгах, кто о любви романтической), но и в небольшом зрительном зале. Здесь, рядом со сценой, сидит баянист Валерий Медведев, и вживую (в актерском исполнении) звучат народные песни, через зал, произнося реплики, проходят артисты, и из зала же уходит главный герой, «от города до города, по морозцу, по курным избам ночевать»...

И кто бы из персонажей ни представал перед зрителем, каждого жаль, и каждый, несмотря на явную «отрицательность» иных, вызывает (жестом ли, словом) сочувствие публики. Вот здоровенный барин, получивший в наследство огромное состояние и отказавшийся дать в долг бывшему гимназическому товарищу, охочий до прелестей юной служанки и панически боящийся истерик жены... Жена его, «дама с интересной внешностью», претендующая на роль эмансипированной интеллектуалки... Красавица Наташа, уверовавшая в свою любовь к смазливому ухажору, сама ему отдает (словно под гипнозом) все свои деньги и остается совершенно не приспособленная к жизни, в полной нищете... Самоубийца Егор Копров, которому не удалось обмануть разве что самого себя... Чепурин, завороженный красотою и «породой» жилички о, такая жена дороже состояния, с мужицким медвежьим упорством добивается ее согласия, а добившись, сразу и хозяином положения становится, однако осторожен: надобно сначала приглядеться да привыкнуть к новому своему статусу... Корпелов, давно махнувший на себя рукой, зарабатывает гроши, но смириться с позором нищеты не может и, доведенный до отчаяния, даже способен возмутиться, однако окружающим нет до него никакого дела... Видно, что подавал человек когда-то большие надежды, но то было и прошло... Женя да Грунцов счастливая пара, и хоть Женя искренне дорожит сестрой, ее помыслы о студенте, Грунцов же, веря и не веря в собственное счастье, думает и о будущем, место ищет...

Всем этим людям воздается. По заслугам ли Бог весть, но каждый выбрал свою судьбу. А горек ли, сладок «трудовой хлеб» решать зрителю.

Юлия СЕДОВА
«Подмосковные известия», 26.02.1999

«Пресса о гастролях Малого театра»

ЮРИЙ СОЛОМИН: «НА НАШЕЙ СЦЕНЕ НЕ РАЗДЕВАЮТСЯ»

То что мы видим в качестве «современного искусства» больше достойно внимания врачей, чем критиков» — резко парирует Соломин и вспоминает, как на каком-то западном фестивале (много лет назад) один из его фильмов показывался в соседнем зале с «Эммануэлью»...

«Пресса о гастролях Малого театра»

ЮРИЙ СОЛОМИН: «НА НАШЕЙ СЦЕНЕ НЕ РАЗДЕВАЮТСЯ»

В Петербург с большими гастролями приезжает из Москвы Малый театр. С 21 по 30 сентября на сцене БДТ выступят такие известные актеры, как Юрий Соломин, Борис Клюев, Ирина Муравьева, Владимир Носик, Элина Быстрицкая. Этот год для Малого театра особенный – он вступает в свой 250-й сезон. И начать его решено было именно в Петербурге, где Малый не был уже четыре года. На сцене БДТ покажут четыре спектакля, один их которых еще не видели даже в Москве.

По словам Юрия Соломина, уже много лет являющегося не только актером, но и художественным руководителем Малого театра, главным принципом работы этого московского театра является сохранение традиций русской школы. «Тянем лямку ответственности за русский театр» — так формулирует эту задачу Соломин.

«У нас на сцене не раздеваются, «Чайка» называется «Чайкой», а чеховская героиня не стала наркоманкой. Военные ходят в сапогах, а не босиком, и не в тапочках. Мы не стараемся привлечь зрителя необычной трактовкой, предпочитая этому хорошую драматургию. Существуют определенные традиции в семье. У нас тоже есть такие традиции и мы бережно их храним. Среди них и уважение к старшему поколению, как бы нас не призывали «смахнуть со сцены пенсионеров» — объясняет Соломин.

А как же современное искусство и современная драматургия?

«Как только появится хорошая современная пьеса, мы с радостью её поставим. А пока приходится ограничиваться классикой, в которой есть все наши сегодняшние проблемы. То же что мы видим в качестве «современного искусства» больше достойно внимания врачей, чем критиков» — резко парирует Соломин и вспоминает, как на каком-то западном фестивале (много лет назад) один из его фильмов показывался в соседнем зале с «Эммануэлью».

«Я тогда говорил, и продолжаю утверждать – это не искусство, это что-то болезненное и сделанное для больных людей. И билеты на подобное следует распространять по рецептам от врачей».

В то же время Малый театр «приютил» молодого (относительно) режиссера Сергея Женовача, который, по словам Соломина, «бережнее всего из молодых относится к русской театральной традиции». Именно его спектаклем «Горе от ума» и откроются гастроли Малого театра в Петербурге. 21 и 23 сентября можно будет увидеть на сцене БДТ в этом спектакле Соломина и Быстрицкую. Его же (Женовача) спектаклем гастроли 29 и 30 сентября и закроются. Только это будет премьера, которой не видели еще даже в Москве – «Мнимый больной» Мольера. А между этими двумя спектаклями Малый покажет еще два классических произведения — «На всякого мудреца довольно простоты» 25 и 26 сентября и «Три сестры» 27 и 28 сентября.

Приезд в Петербург в начале 250-го сезона для Малого театра не случаен, ведь именно отсюда, с указа императрицы Елизаветы Петровны, началась жизнь русского театра. Тогда актеры получали «генеральскую» зарплату действительного статского советника. Преподнесла власть подарок театру и на 250-м году жизни – вместе с тремя петербургскими и еще двумя московскими театрами в начале следующего года Малый театр должен получить специальный «президентский грант».

Конечно, до генеральского их статус пока не поднимется, но жить станет легче, – надеются в Государственном Академическом Малом Театре.

Михаил Гончаров
Фонтанка.ру

«Пресса о гастролях Малого театра»

ВОЕННЫЙ НЕ ВЫЙДЕТ В ТАПОЧКАХ на сцену Малого театра

Малый театр России открывает свой юбилейный 250-й сезон, не в Москве, как обычно, а в Санкт-Петербурге. На пресс-конференции художественного руководителя театра Юрия Соломина побывала корреспондент

«Пресса о гастролях Малого театра»

ВОЕННЫЙ НЕ ВЫЙДЕТ В ТАПОЧКАХ на сцену Малого театра

Малый театр России открывает свой юбилейный 250-й сезон, не в Москве, как обычно, а в Санкт-Петербурге. На пресс-конференции художественного руководителя театра Юрия Соломина побывала ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.

Малый театр не приезжал четыре года. На этот раз москвичи привозят пять новых для петербургского зрителя работ, их показывают с 21 по 30 сентября на сцене БДТ имени Товстоногова. В спектаклях заняты худрук и актер Малого театра Юрий Соломин, Элина Быстрицкая, Юрий Каюров, Борис Клюев, Ирина Муравьева и другие. Открывают гастроли грибоедовским «Горем от ума» в постановке Сергея Женовача, одного из самых интересных российских режиссеров. Под занавес обещают премьеру мольеровского «Мнимого больного». Это еще один спектакль Сергея Женовача, как уверял прессу Юрий Соломин, «богом данного» Малому театру режиссера, «чтущего традицию и уважающего актера». Петербургская публика увидит «Мнимого больного» даже раньше московской. Премьера на собственной сцене состоится 5 октября. При таком обрамлении гастрольной афиши Малый театр будет уже трудно упрекнуть в пренебрежении к режиссуре. Разве только в верности классическому репертуару; кроме Грибоедова и Мольера сыграют Чехова и Островского. Тут журналисты, конечно, не забыли помучить господина Соломина вопросами, отчего в Малом не ставят современную драматургию. Оказывается, это оттого, что не дает литературный процесс пока автора, равного Чехову, Островскому и даже любому из троих Толстых. А традиция, дескать, предписывает русскому репертуарному театру иметь дело только с высокими образцами литературы. Что на самом деле, конечно, не совсем так. Традиция сохраняет лучшее, но пока формируется, то наряду с драмой, обреченной затем стать классической, на сцену обязательно все-таки попадают и вполне сиюминутные произведения, что, в общем-то, нормально. Но, так или иначе, трактовка традиции - это уже художественная позиция. Малый театр своих позиций не сдает. Следом за выбором классического репертуара бережное отношение к автору относится к числу режиссерских доблестей. А от актера помимо прочих дарований обязательно требуется культура сценической речи, и тут даже хочется сказать, что высокая. Худрук театра даже передразнивал актеров, у которых «каша во рту» или «верхняя губа не работает», а то и вовсе неправильные ударения. А где культура речи, там и культура быта, «военный человек на сцену Малого театра в тапочках не выйдет». Эту декларацию можно будет проверить хотя бы на примере гастрольных «Трех сестер», спектакль поставлен Юрием Соломиным.

После возвращения в Москву в юбилейном сезоне худрук намерен работать над гоголевским «Ревизором». Кроме того в Малом театре в 250-м сезоне будут репетировать: «Госпожу министершу» Нушича, «Расплюевские веселые дни» по «Смерти Тарелкина» Сухово-Кобылина, «Марию Стюарт» Шиллера. Премьеры намечены на осень и зиму. А завершать сезон Малый театр будет опять же в Петербурге, совместным с другим старейшим театром России - Александринским, празднованием 250-летия государственности русского театра. В Малом театре не сомневаются в своей причастности к юбилею не только оттого, что Малый в свое время входил в систему императорских театров, порожденных указом Елизаветы Петровны. Но, похоже, еще и оттого, что, как говорит господин Соломин, именно эта труппа «тянет лямку ответственности за русский национальный театр»

«КоммерсантЪ», 13.09.2005

«Листая старые подшивки»

ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ

Борис сражен не осознанием своего греха, но осознанием его бессмысленности. Дабы уловить разницу, надо вчитаться в трагедию Толстого, превращенную Малым театром в «вообще историко-нравственную пьесу»...

«Листая старые подшивки»

ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ

«Царь Борис» А. К. Толстого в Малом театре. Режиссер-постановщик В. Бейлис. Художник И. Сумбаташвили

Граф Алексей Константинович Толстой был сочинитель изрядный, но со странностями. К примеру, пьесы свои слагал в стихах, утверждая, что так оно ему легче, чем прозой. Ему-то легче, но каково актерам и зрителям, в сознании которых пятистопный ямб неотделим от бессмертного Васисуалия Лоханкина! Не умея расслышать гармонии стиха (в общем-то, чуждой большинству русских стихотворных пьес, в том числе и переводам из Шекспира и Шиллера), исполнители наши борются с текстом двумя способами: либо подымают патетически-концертный вой, либо ломают непослушные строчки «психологическими» паузами. Первое — дань жанру (все-таки трагедия! все-таки классик сочинил!). Второе — дань призванию; надо же создать «образ», разумеется, «сложный и противоречивый».

Со сложностью, правда, возникают сложности. Переходы с крика на звучный таинственный шепот свидетельствуют об определенном квалификационном уровне артистов, но мало говорят о персонажах, что неизменно равны себе. Датский принц Христиан (А. Вершинин) наивен и чист, Семен Годунов (Н. Верещенко) зловещ и исполнителен, послы и бояре сияют достаточным количеством цветов радуги, а у стрельцов наличествуют бердыши. XVII век — понятное дело. Такое же понятное, как муки Бориса, лукавое коварство Шуйского, страдания инокини Марфы — матери убитого царевича. XVII век, Древняя Русь, средние века (или как это называется?) — но в меру. Не заниматься же «археологией». А потому обрядим актеров в условно-древнерусские кафтаны, обозначим боярские бороды эспаньолками и шкиперками, возведем грандиозную декорацию (благо потолок в театре высокий) с куполами, иконными окладами (дыры вместо ликов, вероятно, что-то символизируют) и крестами, врубим по радио юрловскую капеллу и напишем в программе: композитор Г. В. Свиридов. А что? Разве не Свиридов? Все правда, и все правильно. И главное — понятно, словно и не стихами писана треклятая пьеса.

Каких событий надобно, если первая сцена — светлое торжество царя Бориса — сопровождается пением молитвы «Святый Боже, святый Крепкий, святый Бессмертный, помилуй нас». Молитва, которая поется при проводах усопшего из церкви на кладбище? Борис уже мертв. И исполнитель (я видел В. Бочкарева; в очередь с ним играет В. Коршунов) с этим фактом вполне согласен. Уже в начальных эпизодах царь напряжен, взволнован и почти испуган. В нем нет ни грана того величия, что обнаруживает толстовский герой. В устах Бочкарева слова

«Разорвана отныне
С прошедшим связь! Пережита пора
Кромешной тьмы — сияет солнце снова –
И держит скипетр для правды и добра.
Лишь царь Борис — нет боле Годунова!»

- очередная демагогическая увертка, как и мечты о милостивом правлении, как и убежденность в своем высоком назначении, выплескивающаяся в споре с сестрой — вдовой царя Феодора. Все это столь же случайно, как рифменный взрыв в конце Борисова монолога, благополучно проглоченный исполнителем. Борис Малого театра дожидается своего часа, когда можно будет свирепствовать и пугаться, хватать Шуйского за бороду и имитировать шаляпинские метания. И чего это умница Шуйский его не узнает? Вероятно, составил представление о государе по сочинению графа Толстого, а освоить трактовку режиссера В. Бейлиса не удосужился. (Шучу, но не только. Артисты и впрямь не слишком слушают друг друга и словно торопятся произнести свою реплику.)

Толстой назвал свою трагедию «Царь Борис» не для того, чтоб разойтись с Пушкиным. Он и писал о царе, более того — о царе великом. О том, кто знает свой грех и искренне верит, что должен был его совершить для блага государства. Того государства, что он любит больше своей души (вот где трагедия, неведомая банальному интригану-невротику), того, править которым призван. Отсюда недоступное ансамблю Малого театра и исполнителю заглавной роли торжественное величие первого акта. Отсюда особая значимость линии Христиана Датского, сопряженной с заветным делом Бориса — возвращением России в Европу. Все речи о «варяжском» прошлом, все мечты о морском просторе, вся любовь к рыцарственной красоте и просвещению — дары поэта герою. Но любимые идеи частью похерены тем, кто готовил сценическую редакцию, частью проболтаны актерами. Гибель Христиана — возмездие тому, кто решил бороться с татарщиной татарскими методами. Жена царя Бориса, дочь Малюты Скуратова, губит «немчина» не в силу дурного характера: это напоминание о неотменяемом годуновском прошлом.

Борис сражен не осознанием своего греха, но осознанием его бессмысленности. Дабы уловить разницу, надо вчитаться в трагедию Толстого, превращенную Малым театром в «вообще историко-нравственную пьесу». Трагедия предполагает изначальную светоносность соблазненного героя. Трагедия предполагает тяжелую цену возмездия — но главная боль Бориса осталась без внимания, катастрофа в отношениях с молодыми героями (царевич Феодор — А. Белый; царевна Ксения — Т. Скиба; Христиан – А.Вершинин) кажется очередной неприятностью, ибо молодые исполнители играют веселых и наивных детишек, а не наследников великого государя, живущего надеждой на то, что они довершат его великие замыслы. Трагедия предполагает судьбу, но ее-то и нет на сцене Малого театра.

Устранение народных сцен в спектакле настолько предсказуемо, что и толковать о том скучно. Массовка положена представлениям «археологическим» или, напротив, «таганским», но не умеренно культурному разыгрыванию нравственно-исторического сочинения с психологией и красивыми костюмами. Все бы ничего, но, выбросив сцену в разбойничьем лагере, где демонический посадский, незнамо откуда взявшись и по-колдовски исчезнув, поворачивает ход истории, театр обессмыслил дальнейшие рассуждения Бориса о битве с призраком, сделал непонятным его стремление придумать самозванцу имя, примитивизировал страшный спор царя с иноком Левкием (его былым пособником в углицком убийстве). Кстати, сцена эта производит грустное впечатление даже на общем нерадостном фоне. Н. Анненков бряцает веригами и говорит замогильным голосом, заставляющим вспомнить о фантастических персонажах советских мультфильмов. Понятное дело — страшный монах! (А почему старый такой? — А чтоб страшнее!) Почтенный актер вызывает сочувствие, ибо принужден играть нечто «вообще ужасное», а по сути — незапланированно смешное. Запланированно комикует Шуйский (Э. Марцевич). Характерный актер — характерная роль. Иногда даже похоже на трагедию Толстого. Правда, непонятно, зачем совершать крестные знамения с экстазом обличаемого «изувера» из атеистической агитки. Шуйский у Толстого (да и в истории) был интриганом, но не пустосвятом. Зато так смешнее. Эффектнее. Поучительнее. А если от трагедии Толстого остались рожки да ножки, так вольно ж ему было писать так заумно. И так длинно. Сокращали-сокращали, а спектакль все равно три часа тянется. Крепки были люди минувшего века. Где уж нам!

Андрей Немзер
«Сегодня», 12.01.1994

13 сентября с днем рождения поздравляем артиста Малого театра Дмитрия Николаевича Зеничева.

Поздравляем Дмитрия с праздником и желаем доброго здоровья, отличного настроения, новых хороших ролей.

13 сентября с днем рождения поздравляем артиста Малого театра Дмитрия Николаевича Зеничева.
Дмитрий Зеничев занят во многих спектаклях Малого театра - его имени в афише отведена не последняя строчка. Спектакли «Пучина», «Горе от ума», «Трудовой хлеб», «День на день не приходится», «Свои люди - сочтемся», «Волки и овцы», «Корсиканка» и другие украшены неизменно яркими работами этого артиста. Без преувеличения можно сказать, что артист является достойным продолжателем традиций Малого театра: даже самые небольшие роли оказываются отделанными до совершенства и виртуозно исполненными.
Поздравляем Дмитрия с праздником и желаем доброго здоровья, отличного настроения, новых хороших ролей.

«Листая старые подшивки»

ГОРЕ ОТ УМА: АНФАС И ПРОФИЛЬ

Князь Сергей Волконский, когда был главой Императорского Малого театра, возмущался, увидев, как исполнитель роли Чацкого позволил себе «переосмыслить» классический текст...

«Листая старые подшивки»

ГОРЕ ОТ УМА: АНФАС И ПРОФИЛЬ

Князь Сергей Волконский, когда был главой Императорского Малого театра, возмущался, увидев, как исполнитель роли Чацкого позволил себе «переосмыслить» классический текст: в сцене первой встречи с Софьей после слов: «Мы в темном уголке и, кажется, что в этом!» — он показал пальцем на тот самый уголок, сразу превратив своего героя в мелочного канцеляриста.

Спустя век на тех же подмостках история повторилась — теперь, правда, виноват не актер: он выполняет требования режиссера-постановщика.

Среди плодов нового «Горя» и в самом деле есть фантастические: те самые «старики», от которых не оторвешь взгляда даже в самом захудалом действе, здесь вновь показывают бесшабашную удаль. От одной фразы Татьяны Панковой (княгини Тугоуховской) о племяннике Федоре: «От женщин бегает, и даже от меня!» — зал брызжет смехом и аплодисментами. И это публика Малого, не какой-то антрепризы: здесь редко встретишь тех, кто впервые слышит Грибоедова, и радость вспыхивает от точной актерской интонации, мгновенно — одним росчерком — рожденного, узнанного и признанного образа. Или у Виктора Павлова (Загорецкий) — все «на лбу написано», от многопакостной биографии до сиюминутного настроения. Царица самовластная — Элина Быстрицкая: вокруг ее Хлестовой покорительный ореол, ароматная атмосфера всеобщего боязливого поклонения, на которое та, к нему привычная, отвечает язвительными дерзостями — реализация памятной авторской метафоры о злых языках. Но что там речь — Евгений Самойлов умудряется, имея в распоряжении лишь междометия, создать столь порхающее — при полной старческой развинченности суставов — существо, что вся жизнь князя Тугоуховского и его эпоха — как на ладони.

Блистают не только старейшины: взгляда Светланы Амановой, ее безупречно светской, тут же исчезающей улыбки, предшествующего взрыву дрожащего звучного голоса достаточно, чтобы от души посочувствовать супругу ее Натальи Дмитриевны. А тайное и жалкое одиночество Графини-внучки вдруг скользнет отточенным лезвием по проснувшимся нервам.

Словом, глаза разбегаются, когда на сцене — гвардия Малого в полном ее блеске и вооружении. Однако — почему разбегаются? Есть кроме сольных номеров, и общее течение знаменитой комедии: ее ритмы, дуэты, трио, квартеты, хоры и прочее, — корона, в которой отдельные бриллианты должны занимать подобающее место. Все это есть в комедии. А на подмостках?

Формально почти все соблюдено, вставлены даже фразы, которые отсутствуют в окончательном варианте (и звучат нежданно свежо). Но взамен целостности — пунктир с огромными разрывами и непонятными изломами. Отчасти тому причиной декорация Александра Боровского, в которой от московского особняка — лишь центральная круглая печь, увенчанная почему-то вазой; все прочее — со скрипом ползающие плоскости, которые издали напоминают большие детские кубики, а ближе связываются то с белым, то с желтым (в соответствии с цветом) домом. Резкий диссонанс гармоничному убранству зала, видимо, задуман с неким смыслом, однако распознать его затруднительно. Первое, что приходит в голову, — запланированная графичность: недаром на стене тень высокого окна, а персонажи на таком фоне должны смотреться скульптурами. Отчасти догадку подтверждает затянутая статика многих сцен, но при этом не меньше и мельтешения, усугубленного разнобоем в костюмах (их автор — Оксана Ярмольник). Условия игры — столь важные, чтобы понять, какой слой в неисчерпаемой классике интересен игрокам (а через них и аудитории), — странно переменчивы.

Вот Лиза, а затем и прочие участники первой же картины добросовестно поглядывают вверх направо (от зрителя), на полукруглую нишу произнося соответствующие «как скоро ночь минула», «в самом деле рассвело» и прочее. Реалистичность, данным подмосткам свойская, подтверждается ночным горшком, проносимым через них почтенным Петрушей. Но те самые тени переплетов остаются на диво неподвижными, и первый, и второй акты, заставляют подозревать неполадки в небесной механике. А главное — ставя в затруднительное положение актеров.

Каково Глебу Подгородинскому — Чацкому, пообещав явиться через час, войти в фамусовский дом спустя пять минут, едва успев сменить галстук: ни на какой временной разрыв постановка не намекает (тени все там же). Каково Юрию Соломину — Фамусову, только что заподозрив неладное с дочкой и ее кавалерами («Что за комиссия создатель!..»), не уходя со сцены, тут же переключиться на шуточки с покладистым Петрушей (тени маячат на том же месте).

Несовпадения в мелочах наслаиваются снежным комом, а уж в напряженные моменты действия и вовсе уводят в сторону. И так вплоть до финала, когда потрясенному отцу тот же расторопный Петруша приносит стул, забрав его из той самой ложи, где сидел с самого начала оркестрик, старательно не замечаемый персонажами. Славная формула смешения французского с нижегородским тут приобрела рельефное выражение — в отношении театрального языка.

Почувствовать себя уверенно в дискомфортной среде не всем актерам по силам, и расслоение среди исполнителей четкое. Тот, кто способен сам создать из маленького эпизода законченную картину, — сыграли шедевр. Как только не хватает фантазии или сил, а протяженность роли требует корректировки со стороны — чудится, что на сцене дефилируют варианты Нины Заречной (обоего пола), которые местами талантливо вскрикивают.

В герое Юрия Соломина (Фамусов) победительное мужское обаяние, благодушное тиранство и искренняя любовь к дочери, но и непривычная нервность — в доказательство, что и ему не так просто живется в Москве, объявленной «фамусовской». Актер прослеживает, как в его герое, поначалу гордо уверенном в себе и своем могуществе, подспудно нарастает страх. Не только за дом, но за миропорядок, в котором все столь основательно и устойчиво и который вдруг начинает шататься под напором непонятных герою сил. В Соломине-Фамусове намечен выход за пределы чисто семейной истории. Но дробность постановки, в которой так много необязательного и так мало логичного, мало способствует этому.

Постановщика Сергея Женовача и ранее упрекали в слабой организации ритма и пространства, но числилось за ним умение работать с актером — почему, собственно, и пригласили его на старейшую сцену. Но это не подтвердилось.

Геннадий ДЕМИН
«Российские вести», 20.12.2000

Сегодня в Малом театре открывается новый кассовый зал. Эта касса будет принимать и реализовывать предварительные и групповые заявки. Там же (и только там) будут продаваться заказанные через Интернет билеты. Касса предварительной продажи расположена в здании театра, вход со стороны Неглинной улицы (14 подъезд).

Бронирование и заказ билетов по телефону: 507-39-25

В Малом театре ежегодный сбор труппы перед началом нового сезона — день праздничный: радостные встречи, объятия, поцелуи, поздравления.

ТРАДИЦИЯ – ВЕЛИКОЕ ДЕЛО

В Малом театре ежегодный сбор труппы перед началом нового сезона — день праздничный: радостные встречи, объятия, поцелуи, поздравления.

Собираются дружно все: труппа, цеха, администрация. И, конечно же, Театральное училище имени М. С. Щепкина — детище театра — в полном составе. Зал полон. На сцене — директор, художественный руководитель, старейшины театра, почетные гости. Нынешний сезон 2005 — 2006 гг. особенный — Малый вступает в свое 250-летие. Указом императрицы Елизаветы Петровны от 30 августа 1756 года был учрежден на Руси государственный «для представления трагедий и комедий театр». С этого дня и ведут свое летосчисление Александринка в Санкт-Петербурге и Малый в Москве. Потому и юбилейный сезон решено было Малому театру открыть в Петербурге 29 и 30 сентября премьерой «Мнимого больного» Мольера в постановке Сергея Женовача. А уже после питерских гастролей приступить к работе на своей сцене в Москве.

Но прежде чем говорить о планах ближайшего будущего, художественный руководитель Юрий Мефодиевич Соломин напомнил о значимых моментах сезона прошедшего: гастролях в Японии, где театр хорошо знают, любят, всегда особенно радушно встречают; летних гастролях по Уралу и Волге — в Перми, Челябинске, Нижнем Новгороде; а особо важное событие — получение грантов президента Малым театром и Щепкинским училищем.

Верный себе Малый и в юбилейном сезоне представит исключительно классику. После «Мнимого больного» последуют премьеры «Ревизора» Гоголя и «Марии Стюарт» Шиллера, а также двух пьес Островского: «Бедность не порок» в постановке Александра Коршунова на сцене филиала и «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» в режиссуре Владимира Драгунова на основной.

По традиции поздравили всех юбиляров с круглыми датами: будь то дни рождения или десятилетия служения в Малом театре. Бурей аплодисментов было встречено сообщение о присвоении почетного звания заслуженного артиста РФ молодым, талантливым, много играющим актерам — Виктору Низовому и Глебу Подгородинскому. Тепло приветствовала труппа и новое актерское пополнение: приход Бориса Невзорова из Театра им. Станиславского и четырех выпускников-щепкинцев — Дениса Курочки, Дмитрия Марина, Григория Скрябкина и Филиппа Марцевича.

- А теперь приглашаю всех пройти в кассу за премией, — полушутливо-полувсерьез завершил, тоже по традиции, сбор труппы директор Виктор Иванович Коршунов.
Юбилейный, 250-й сезон Малого театра открыт!

Наталия БАЛАШОВА
«Московская правда», 09.09.2005

«Листая старые подшивки»

ТЕАТР РИСКНУЛ... НО ИСПУГАЛСЯ ТОЛСТОГО

Несколько лет народный артист России, режиссер Малого театра Эдуард Марцевич мечтал о постановке толстовского «Воскресения». Поставить произведение великого писателя на великой русской сцене именно сегодня — эта серьезнейшая и трепетная мысль долго не давала ему покоя...

«Листая старые подшивки»

ТЕАТР РИСКНУЛ... НО ИСПУГАЛСЯ ТОЛСТОГО

Несколько лет народный артист России, режиссер Малого театра Эдуард Марцевич мечтал о постановке толстовского «Воскресения». Поставить произведение великого писателя на великой русской сцене именно сегодня — эта серьезнейшая и трепетная мысль долго не давала ему покоя.

Труднейшее для страны время поворачивало художника именно к такой задаче. И это понятно: социальная острота и обличительная сила романа не могут оставить равнодушными нашего современника. Сегодня Россия как бы отброшена на сто лет назад — в эпоху, описанную Толстым: «Народ вымирает, привык к своему вымиранию, среди него образовались приемы жизни, свойственные вымиранию — умирание детей, сверхъестественная работа женщин, недостаток пищи для всех, особенно для стариков. И так понемногу приходил народ в это положение, что он сам не видит всего ужаса его и не жалуется на него». Впечатление такое, что это пишет нынешний совестливый публицист. А ведь это размышления Нехлюдова — героя «Воскресения».

Едва увидев свет, роман встал хозяевам жизни, что называется, поперек горла. Цензура основательно покорежила его. Буржуазные издатели и критики в свою очередь постарались ослабить политическое значение этого произведения, сводя его содержание к истории личных взаимоотношений князя Нехлюдова и Катюши Масловой, которую он невольно толкнул на путь порока, а потом вознамерился спасти. Воскресение Катюши Масловой — не только под влиянием воскресающего вместе с ней Нехлюдова, но и благодаря общению с неведомыми ей прежде каторжанами-революционерами — объявлялось этими критиками необоснованным, неубедительным и вообще ненужным. Про Толстого говорили, что он «исписался и выдохся». А ведь роман «Воскресение» был принципиально новым словом в творчестве великого писателя, потому что родился он как глубоко публицистическое произведение, как диалог с обществом о насущных проблемах жизни. Актуальность этого романа, явная перекличка с нашей нынешней жизнью несомненны. И это пугает многих. Трудно себе представить сегодня «Воскресение» в школьной программе или театральном репертуаре. Кто рискнет сегодня проповедовать гневное возмущение насилием, социальным неравенством и угнетением человека человеком? Малый театр рискнул.

Главное достоинство инсценировки Э. Марцевича в том, что она не сводит содержание романа к отношениям главных героев: даже нравственные искания Нехлюдова не занимают самодовлеющего места. По сути, в этой инсценировке собирательный герой — русский народ, тот самый, который, по словам Катюши Масловой, «уж очень обижен». Вот эта обида, нанесенная целому народу, и есть лейтмотив спектакля. Обиженные и обидчики — два полюса действия. И представлены они во всем своем типологическом богатстве. Смотришь эту инсценировку и вспоминаешь чеховскую оценку романа, согласно которой «самое интересное — князья, генералы, тетушки, мужики, арестанты, смотрители». Марцевичу-драматургу удалось создать такую сценическую версию, которая передает самые сильные стороны романа — его панорамность и публицистичность.

Конечно, пространство романа много шире пространства пьесы. Но автор сумел так построить спектакль, что в нем не пропал ни один мотив, существенно важный для понимания этой страшной «человеческой комедии». Из множества действующих лиц он выбрал те, которые представлялись ему наиболее сценичными, выразительно сгруппировал их, а порой и укрупнил.

В то же время Марцевич-режиссер нашел целую когорту великолепных исполнителей, достойно представляющих лицо нынешнего Малого театра. Он не побоялся отдать главные роли совсем молодым артистам Инне Ивановой и Александру Вершинину, хорошо чувствующим театральную условность и вместе с тем глубоко понимающим всю сложность жизненной драмы, которую им доверено воплотить. Прекрасно ощущая свое место в широкой панораме, развернутой на сцене, они не стремятся стать центром спектакля, перекрыть других своим исповедальным дуэтом. Тут они глубоко правы: в этом спектакле неуместны были бы «звезды» — зритель идет «на Толстого». Звездный парад, конечно, мог бы сделать честь любой постановке — в спектакле участвуют народные артисты И. Ликсо и М. Седова (Аграфена Петровна), Т. Панкова (Кораблева), Г. Демина (Сторожиха), Ю. Каюров (Лохматый старик), В. Коняев и Г. Сергеев (Кригомут). Но как единодушно избегают они игры на публику в этом слаженном ансамбле, как скромно и самоуглубленно живут в образе. И это при том, что у каждого из них есть, что называется, свой «звездный миг» — своего рода эмоциональный взрыв, выброс, «момент истины». В этих моментах истины — громадный эмоциональный накал академически выдержанного спектакля, обладающего громадной силой воздействия.

Вспоминается, как на последнем спектакле старый человек поднялся из зрительного зала на авансцену и встал на колени перед Катюшей — Инной Ивановой. Долго не смолкали овации, исполнителей осыпали цветами. Многие в зале знали, что это прощальный спектакль. Незадолго до 90-летней годовщины со дня смерти Толстого руководство Малого театра посчитало возможным снять «Воскресение» со сцены филиала, хотя за полтора сезона спектакль не прошел и двадцати раз. Режиссер и актеры не понимают, в чем они провинились. А может быть, виноват сам... Толстой?

Лариса ЯГУНКОВА
«Правда России», 27.12.2000

В рядах артистов Малого театра пополнение: на сборе труппы были представлены новые актеры — выпускники Щепкинского училища.

В рядах артистов Малого театра пополнение: на сборе труппы были представлены новые актеры — выпускники Щепкинского училища. Юрий Мефодьевич Соломин настоятельно посоветовал всем запомнить имена будущих звезд Малого театра — это Денис Николаевич Курочка, Григорий Николаевич Скряпкин, Дмитрий Александрович Марин и Филипп Эдуардович Марцевич.
Хорошо было слышно, как один ведущий артист в знак поддержки, сказал из зала: «Ну, нашего полку прибыло!».
Весь генералитет Малого — вчерашние педагоги, а теперь уже коллеги, приветствовали слегка смущенных новобранцев дружественными аплодисментами.
Желаем ребятам терпения и удачи, больших успехов на старейшей московской сцене, преодоления всех трудностей и исполнения всех заветных желаний!
В добрый час!

Малый на пороге юбилейного сезона...

ОТ ГРАНТА К САМОПОЗНАНИЮ

Малый на пороге юбилейного сезона

Сбор труппы Малого театра прошел в формате, театру нелюбезном: это была маленькая одноактная пьеса с одним негромким мотивом. Мотив — юбилей; сезон — 250-й. В прошлом сезоне президент встречался с руководителями Малого театра и Александринки и грядущий юбилей обсуждал. Результаты были озвучены в речах главы Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаила Швыдкого и худрука Юрия Соломина.

Швыдкой — сразу после короткого поздравления директора театра Виктора Коршунова — начал с главного, денег. Малый театр с 1 января 2006 года будет получать президентский грант, что позволит существенно поднять зарплаты «творческому составу». Грант выделен на три года, но, как сказал глава ФАКК, опыт музыкальных театров показывает, что и после платить не прекращают, «так что можно рассчитывать семейный бюджет на пять и более лет». Далее Швыдкой перешел к требуемому юбилеем высокому: труппа услышала, что Малый — это «место, где рождалась великая русская драматургия и где нация должна познавать самое себя».

Середину третьей сотни лет национального самопознания театр отметит двумя премьерами Островского — о планах на сезон говорил Юрий Соломин. «Бедность не порок» поставит Александр Коршунов, «Дмитрия Самозванца и Василия Шуйского» — Владимир Драгунов. К трудам верных рыцарей Малого в конце сезона, быть может, добавится и постановка какого-нибудь чужака, но ни имя, ни пьеса названы не были: возможны варианты. Кроме того, к премьерам сезона театр относит и сыгранного весной «для своих» «Мнимого больного» в постановке Сергея Женовача — его первое официальное представление на публике состоится 29 сентября в Петербурге.

Далее поздравили юбиляров и тех, кто получил заслуженные звания, поприветствовали четырех молодых людей, окончивших Щепкинское училище и принятых в труппу. Не забыли и одного человека не очень молодого и известного: в Малом теперь будет играть Борис Невзоров. Расцеловались, обнялись и поспешили в кассу, куда весь народ настойчиво приглашало руководство, видимо, обещая таким образом приятные сюрпризы к юбилею.

Анна ГОРДЕЕВА
«Время новостей», 07.09.2005

Государственный академический Малый театр начинает 250-й юбилейный сезон. Вновь оживет старинный зрительный зал, с кресел будут сняты чехлы, и откроется красный бархатный занавес...

БОЛЬШОЙ СБОР МАЛОГО

Государственный академический Малый театр начинает 250-й юбилейный сезон. Вновь оживет старинный зрительный зал, с кресел будут сняты чехлы, и откроется красный бархатный занавес.

Сегодня — сбор труппы. Настоящий праздник для артиста, несмотря на то что кончился отпуск. В воздухе разлито волнение, ожидание чуда или по крайней мере чего-то очень хорошего. За лето все посвежели и загорели, все веселы и оживленны.

И эта детская радость, которая охватывает взрослых людей, небезосновательна. Ведь их профессия — это и есть чудо, волшебство. Артисты получат новые роли и оживят на сцене вымышленных людей, над которыми мы с вами будем смеяться и плакать. Здесь в грядущем сезоне увидим героев Гоголя и Шиллера, Сухово-Кобылина и Мольера. Над постановкой «Ревизора» работает художественный руководитель театра Юрий Соломин. Роль Хлестакова, которую в свое время с блеском исполнял сам Соломин, репетируют молодые артисты Дмитрий Солодовник и Сергей Потапов, Городничего и его жены — такие мастера, как Александр Потапов и Людмила Полякова. А в роли Ляпкина-Тяпкина впервые на сцену Малого театра выйдет новый артист труппы и наш старый знакомый Борис Невзоров.

Артистов Дмитрия Зеничева, Алексея Кудиновича, Сергея Еремеева, Виталия Коняева ждет работа над «Смертью Тарелкина» в постановке Василия Федорова. Последнее время эта остросовременная классическая пьеса довольно часто появляется в репертуаре московских театров, тем более интересно увидеть ее в новой интерпретации. Молодая актриса Ольга Молочная станет Марией Стюарт (трагедию Шиллера ставит Виталий Иванов). Королеву Елизавету в этом спектакле сыграет Людмила Титова, которая в последние годы заявила о себе очень яркими работами.

Уже в октябре сможем увидеть неподражаемую Ирину Муравьеву в новой постановке Владимира Бейлиса «Госпожа министерша» по пьесе сербского драматурга Бронислава Нушича. А самой первой премьерой наступающего сезона станет «Мнимый больной» Мольера (режиссер — Сергей Женовач). В ней заняты такие замечательные артисты, как Василий Бочкарев, Евгения Глушенко и другие. Сценография Александра Боровского отличается смелыми и яркими решениями. Удивительно, но эту премьеру, как и другие постановки в новом сезоне, петербуржцы увидят раньше москвичей: ведь первые спектакли состоятся именно в Санкт-Петербурге, на сцене Большого драматического театра им. Г. Товстоногова. И только в октябре Малый театр соберет своих зрителей в Москве.

ТАТЬЯНА СЕМАШКО
«Парламентская газета», 06.09.2005

«Листая старые подшивки»

ПРЕМЬЕРА В МАЛОМ ТЕАТРЕ

Российская история в лицах пополнилась новой главой...

«Листая старые подшивки»

ПРЕМЬЕРА В МАЛОМ ТЕАТРЕ

Российская история в лицах пополнилась новой главой

В минувшую субботу в Малом театре состоялась премьера спектакля «Царь Борис» по пьесе Алексея Константиновича Толстого в постановке Владимира Бейлиса. По мнению критика ГРИГОРИЯ ЗАСЛАВСКОГО, несмотря на все очевидные просчеты этой работы, спектакль удался в главном: «императорская линия» старейшего русского театра просматривается здесь со всей очевидностью.

Театральный критик, увидев в афише Малого новую премьеру, поставленную по мотивам трагедии «Царь Борис», наверняка оценит работу завлита театра: где-где, а в Малом она чувствуется — чувствуется, как последовательно, не взирая ни на иронию, ни на осуждение, здесь поддерживается «императорская линия». Не в память об императорском прошлом театра, а потому, что такой репертуар естественно вписывается в эти стены, раскладывается по актерам, не кажется вымученным и натужным. Но критик отметит и другое: в роли царя Бориса Федоровича Годунова в очередь выступают Василий Бочкарев и Виктор Коршунов — заслуженный артист России и народный артист СССР. Такое соседство еще несколько лет назад не просто было бы невозможным — никому бы в голову не пришло приглашать Бочкарева на главную роль. А сегодня именно его участие в спектакле имеет ценность самостоятельную, отдельную от в целом вялого представления. Следом можно говорить об игре Анненкова, выход которого в эпизодической роли Луп-Клешнина становится настоящим триумфом школы Малого театра, можно отметить и Эдуарда Марцевича в роли Шуйского... Но всякий раз речь будет идти об отдельных удачах в спектакле, лишенном каких-бы то ни было обосабливающих его от других таких же «царских» спектаклей свойств. Я не видел, как играет Бориса Годунова Виктор Коршунов, но едва ли режиссер потребовал от него чего-то иного, нежели уже играет Коршунов в роли другого русского царя, Иоанна Грозного в спектакле «Князь Серебряный». (Виктор Иванович Коршунов никогда не выступал в роли Иоанна Грозного в спектакле «Князь Серебряный». Эту роль на сцене филиала играл Ярослав Павлович Барышев. Видимо, автор имеет ввиду спектакль «Царь Федор Иоаннович», в котором Виктор Иванович Коршунов бессменно играл Бориса Годунова в течение тридцати с лишним лет. – прим. Ред.) Тому, кстати сказать, немало способствует похожее расположение декораций — трон в самом центре сцены, нет крестов-куполов, но их с успехом заменяет ничуть не более оригинальные пустые, зияющие черными пустотами оклады, воплощающие мысль об утерянной то ли соборности, то ли духовности, то ли религиозности (художник Иосиф Сумбаташвили). Ощущение самоценности игры Бочкарева, кстати сказать, и возникает от того, что в спектакле отсутствует не только слаженность в игре актеров, но драматургия развития каждого из персонажей. Первая сцена представления Годунову послов предстает чередою сменяющих друг друга не то героев лубочных картинок, не то опереточных балагуров, что никак не вяжется с характером этой сцены у Толстого, для которого она важна именно в контексте дальнейшего трагического развития истории. Бочкарев же играет именно трагического героя. Трагедия его заключена в конфликте между желанием удержать людей любовью и кровавым шлейфом, тянущимся из прошлого. Простая истина: темная стезя не ведет на милостями устланную дорогу — дается ему с трудом. Не ему, конечно, — его Годунову. Ведь ни в музыке Георгия Свиридова (специально написанной для спектакля, основательной и даже несколько громоздкой), ни в театральном дыме, ни в вяло текущем действии, не теряется мятущийся самодержец, временщик, исподволь приходящий к пониманию кратковременности своего царствования — царь Борис в исполнении Бочкарева.

«Коммерсантъ-Daily», 11.01.1994

От всей души поздравляем Низового Виктора Алексеевича и Подгородинского Глеба Валерьевича с присвоением звания Заслуженного артиста России.

в преддверии открытия театрального сезона в Малом театре состоялся традиционный сбор труппы, на котором выступили художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Виктор Коршунов.

6 сентября в преддверии открытия театрального сезона в Малом театре состоялся традиционный сбор труппы, на котором выступили художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Виктор Коршунов. Мэтры Малого подвели итоги сезона минувшего и сообщили о планах на новый сезон.
29, 30 сентября 2005 г. в Петербурге состоится премьера спектакля Сергея Женовача «Мнимый больной», которая знаменует собой начало торжеств, посвященных 250-летию со дня основания Малого театра в обеих столицах 30 августа 1756 года высочайшим указом императрицы всея Руси. В юбилейный сезон Малый театр преподнесет зрителям великолепный подарок: зритель увидит не только уже любимые спектакли, но и новые работы — «Госпожа министерша» (режиссер В.М.Бейлис), «Расплюевские веселые дни» А.В. Сухово-Кобылина (режиссер В.Е.Федоров), «Бедность — не порок» (режиссер А.В.Коршунов), «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (режиссер В.Н.Драгунов), «Ревизор» в постановке Ю.М.Соломина. Откроем огромный секрет: в конце сезона в театре планируются репетиции спектакля приглашенного режиссера, имя которого Юрий Мефодьевич Соломин оставил в тайне.

«Листая старые подшивки»

КАРУСЕЛЬ ЖИЗНИ ЗАВЕЛА В «ПУЧИНУ»

Коршунов-младший решил показать мастер-класс в Малом театре. Для этого взял в помощники самого национального драматурга — Островского, отменную актерскую команду и главную роль поручил сыграть себе самому. И — ох как угадал!

«Листая старые подшивки»

КАРУСЕЛЬ ЖИЗНИ ЗАВЕЛА В «ПУЧИНУ»

Коршунов-младший решил показать мастер-класс в Малом театре. Для этого взял в помощники самого национального драматурга — Островского, отменную актерскую команду и главную роль поручил сыграть себе самому. И — ох как угадал!

Крутится на сцене разноцветная карусель с лошадками, закручивая, как спираль, беспощадное время. Крутится, сверкая огнями, бежит во времени, обгоняя события, годы, не обращая внимания на то, .что пассажиры ее все меняются, взрослеют, стареют. Ах, если бы можно было сделать сальто во времени, а не в пространстве!

Тогда бы наш главный герой Кирюша Кисельников (Александр Коршунов) обязательно повернул карусель вспять, вернулся в то самое время, когда он, молодой студент, мог гулять-кутить с приятелями, не обременяя себя тяжелыми мыслями и заботами.

Но омут любовного наваждения мало кто избежал. Его глубина засасывает, забирает. Оттуда если и удавалось кому выбраться, то совершенно опустошенным. А наш герой к тому же бросился в омут с головой по доброй воле. То бишь влюбился без памяти в молодую особу (которую великолепно играет Ольга Пашкова). И решился-таки на ней жениться, несмотря на увещевания и уговоры друзей не торопиться это делать.

Собственно, женитьба Кирюши и стала завязкой сюжета, который дальше будет раскручиваться по трагической спирали.

Ах, если бы можно было повернуть карусель вспять — во времени, а не пространстве! Тогда не отдал бы добрый Кирюша Кисельников тестю доставшиеся в наследство от отца деньги, а содержал бы на них честно семью.

Но случилось так, как случилось. Плутоватый, бессовестный Боровцов, колоритно сыгранный Валерием Бариновым, не только разорился сам, но и пустил по миру семью единственной дочери, которой отказался помочь даже лекарствами.

Смерть жены и нищета, в которой Кирилл Кисельников оказался с пятью детьми и старой матерью, загнали его в такую беспросветную нужду, что выхода из нее уже не было видно, что доводило его подчас до смертельного отчаяния. Оттого и тяжел спектакль, что это смертельное отчаяние Александр Коршунов играет с такой психологической силой и точностью, что больно было смотреть. Видеть, как страдает, мучается герой, не в силах спасти умирающих детей. Как бьется с нуждой один на один.

Впрочем, если бы так. На самом деле в его жизнь постоянно вмешиваются чужие люди, по-свойски в ней хозяйничая, влезая в его дела и чуть ли не в мысли.

Ах, если бы можно было раскрутить веселую карусель во времени, а не в пространстве! Тогда бы Кирюша ни за что не пошел на подделку судебных документов, не отказался от мучительных попыток жить честно и нравственно. На протяжении почти всего действа, как шекспировский Гамлет, решавший быть или не быть, Кирилл Кисельников выбирает — брать или не брать взятки. Для него такой поступок сродни подлости или сумасшествию, что в конце концов с ним и случилось. Страх оказаться за тюремной решеткой лишает его разума, а семью, в которой остались мать и дочь, — мало-мальской поддержки.

Но молодая девушка Лиза Кисельникова (Татьяна Скиба), не в пример отцу, более решительна и смела. Но, с детства опаленная нуждой, могла не хуже него натворить глупостей, если бы судьба не явила ей принца в лице давнего приятеля отца — Погуляева, которого интересно сыграл молодой любопытный актер Егор Баринов.

К месту сказать, в спектакле, кроме именитых актеров (А. Коршунов, В. Баринов, В. Бочкарев), заняты многие молодые артисты. Все без исключения полны задора и сил, а некоторые явно талантливы. И играют так хорошо (Егор Баринов и Ольга Пашкова), что сами получают удовольствие и другим его доставляют.

Впрочем, залогом успеха постановки стал отменный профессионализм всей команды, что и вывело спектакль за рамки премьерного успеха и подвело его просто к Успеху, который дорогого стоит.

Наталья АНОХИНА.
«Ежедневные новости-Подмосковье», 30.11.2001

4 сентября день рождения отмечала народная артистка России, лауреат Государственной премии России Евгения Константиновна Глушенко.

Скажем замечательной актрисе «спасибо» и пожелаем крепкого здоровья, больших творческих успехов и добра.

5 и 6 сентября на телеканале «Культура» будет повторен цикл передач «Театральная летопись», снятый к юбилею художественного руководителя Малого театра Юрия Соломина. Начало в 19-00.

Кроме того, каждый вечер с 5 по 9 сентября телеканал «Культура» будет показывать один из наиболее популярных фильмов с участием Юрия Соломина – «Адъютант его превосходительства». Начало дневного показа в 13-15, вечернего — в 19-50.

«Листая старые подшивки»

ТАТЬЯНА-ИСКУСНИЦА

Даже глухую тетерю, грибоедовскую графиню Хрюмину, едва таскающую ноги, актриса вписала в галерею своих героинь, создав в «Горе от ума» истинный шедевр...

«Листая старые подшивки»

ТАТЬЯНА-ИСКУСНИЦА

Навстречу 100-летию со дня рождения Игоря Владимировича Ильинского телеканал «Культура» показал три спектакля Малого театра с участием великого артиста: «Свадьбу Кречинского» А. СуховоКобылина, «Лес» А. Н. Островского и «Возвращение на круги своя» Иона Друцэ. И всюду рядом с Ильинским на сцене была народная артистка России Татьяна Александровна Еремеева — тетушкой Атуевой, помещицей Гурмыжской, Софьей Андреевной, женой Льва Николаевича Толстого, помощницей, разделявшей вместе с писателем мировой величины (в исполнении Ильинского) тяготы и триумфы его жизни. Был в последнем сюжете для актрисы и какой-то глубоко личный аспект. Ведь она была женой Игоря Владимировича и сопутствовала ему не только на дороге жизни, но и в творчестве. Когда в конце пятидесятых Ильинский дебютировал как режиссер-постановщик «Ярмаркой тщеславия» по классическому роману У. Теккерея, Еремеева выступила режиссером спектакля и долго блистала как актриса в роли Бекки Шарп.

Здесь кстати напомнить, что творческому долголетию в Доме Островского было у кого поучиться: роль мисс Кроули, истинной представительницы и вдохновительницы «ярмарки тщеславия», сыграла уже отметившая свое 90-летие Александра Александровна Яблочкина. Когда персонажи спектакля выплывали из-за кулис на диковинных зверях, мисс Кроули появлялась на кресле. Ребекка Шарп, кокетливо улыбаясь, ехала на черной пантере: стопроцентное соответствие седока и «скакуна».

Татьяна Еремеева служит в Малом театре с 1944 года, сыграно множество ролей, и каждая ее героиня — женщина с головы, точнее с ямочек на щеках, которые в старину называли «ямочками граций», до пят. О бесподобной, филигранной игре рук Еремеевой в ролях множества королев и аристократок, Атуевой, Гурмыжской, чеховской Раневской можно написать основательное пособие для начинающих актрис.

Даже глухую тетерю, грибоедовскую графиню Хрюмину, едва таскающую ноги, какое-то ископаемое существо, продолжающее выезжать в свет, актриса вписала в галерею своих героинь, создав в «Горе от ума», премьере конца 2000 года, истинный шедевр. А подмостки Малого помнят прошлых Хрюминых, вошедших в легенду. Но эта! Ослепительно уже само ее явление. На ней изысканное, струящееся платье жемчужно-серого цвета в тон благороднейшей седине волос, сверкают глаза, серьги в ушах, камни на пальцах. Воображая себя воздушной, легкой, будто шестнадцатилетняя девушка на первом своем бале, графиня-бабушка вплывает в залу, пританцовывая, даром что в руке клюка.

Публика приветствует этот выход овацией.

Впала бедняжка в детство? Превратилась в заводной механизм для сопровождения внучки по балам? Бог весть, но рядом с такой бабушкой графиня-внучка старообразна и скучна.

Порхая и кланяясь, играя веером, расточая милостивые улыбки и светские любезности (вон каждой из шести княжон Тугоуховских какое-то приятное словечко на ушко шепнула), графиня-бабушка завершила круг по сцене и оказалась у большого зеркала. Увидев свое отражение, сделала перед зеркалом лихой поворот, радуясь чему-то, как девчонка... И углядев печь, время-то зимнее, тихими стопами повлеклась к ней. Сначала погрела ладони, потом опустилась подле на скамеечку, привалившись бочком к теплым изразцам, спиной к зрителям, и задремала.

Встрепенулась при слове «старушки». Глуха-глуха графиня Хрюмина, а уж обличавшего всех подряд Чацкого не услышать не могла. Очнулась. Вскочила да как руками замашет. Что, кто здесь? Мужчина? Призрак ли какой? Да это Чацкий...

И вот разъезд. Пока графиня-внучка плачет, честя фамусовских гостей «уродами с того света», бабушка, укутываемая в будто на вырост сшитую шубку с горностаевым капюшоном, устало говорит свои знаменитые слова: «Когда-нибудь я с бала да в могилу». Говорит, отбросив ребячливый тон, неожиданно обнаруживая весьма здравые понятия: хоть не под силу в ее-то годы по балам таскаться, а забота велит ехать. Надо же внучку замуж выдать. Жениха порядочного нынче трудно сыскать, вон Чацкий какую кутерьму устроил, а невест не счесть, у князей Тугоуховских аж шесть дочерей на выданье.

Как-то, сравнивая нескольких «маман Войницких» в разных постановках чеховской пьесы «Дядя Ваня», кто-то из критиков упрекнул ту, которая из Малого театра (роль Т. Еремеевой), в традиционности. Побольше бы такой традиционности отечественной сцене, такого отточенного, восхищающего мастерства, когда в той же Марии Васильевне, к примеру, видишь вдруг весьма современный характер. И сегодня многие «прогрессистки» спешат укрыться от бурь времени, разрушающих их собственный дом, в иллюзорный мир новомодных брошюр, чужих мнений, которые меняются чуть ли не на противоположные при каждом дуновении политического ветерка.

Доподлинно Татьяна-искусница актриса Еремеева! Спешите видеть!

Татьяна ВИНТИЛОВА
«Московская правда», 25.09.2001