11.11.2014
Подробнее
ПОСЛЕДНИЙ СПЕКТАКЛЬ АЛЕКСАНДРА ПОТАПОВА
Эти фотографии Сергея Замчалова (газета «От винта») должны были стать его первым опытом театральной съемки, а стали снимками, запечатлевшими последний выход на сцену Александра Сергеевича Потапова. 4 ноября, ДКиТ МАИ, «Ревизор»…
Фотогалерея
Фотогалерея
10.11.2014
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПОТАПОВ УМЕР НА БОЕВОМ ПОСТУ»
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПОТАПОВ УМЕР НА БОЕВОМ ПОСТУ»
8 ноября не стало замечательного артиста театра и кино Александра Потапова.
- Ушел замечательный человек, не говоря уже о том, что не стало выдающегося актера, — вспоминает о коллеге художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин. — Малый театр постигла большая утрата и настоящее бедствие. Дело в том, что у таких мастеров как Александр Сергеевич – замены нет. Он был педагогом – очень добрым и отзывчивым. Артистом, с которым комфортно, приятно и легко работать.
Александр Сергеевич умер на боевом посту – в 7 утра, а в 12 часов он должен был играть в спектакле «Недоросль». Я, будучи художественным руководителем Малого театра, не знаю, что делать со спектаклями в связи с уходом Александра Потапова? 11 ноября у нас спектакль – последняя премьера театра «Филумена Мартурано», где он играет, и я играю, и я даже не могу представить – кого вводить? Спасти спектакль – хороший спектакль, разумеется, необходимо, но кем заменить такое чудо, как Александр Потапов?! Вот так, взял Александр Сергеевич и оставил нас…
«Вечерняя Москва», 8 ноября 2014 года
8 ноября не стало замечательного артиста театра и кино Александра Потапова.
- Ушел замечательный человек, не говоря уже о том, что не стало выдающегося актера, — вспоминает о коллеге художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин. — Малый театр постигла большая утрата и настоящее бедствие. Дело в том, что у таких мастеров как Александр Сергеевич – замены нет. Он был педагогом – очень добрым и отзывчивым. Артистом, с которым комфортно, приятно и легко работать.
Александр Сергеевич умер на боевом посту – в 7 утра, а в 12 часов он должен был играть в спектакле «Недоросль». Я, будучи художественным руководителем Малого театра, не знаю, что делать со спектаклями в связи с уходом Александра Потапова? 11 ноября у нас спектакль – последняя премьера театра «Филумена Мартурано», где он играет, и я играю, и я даже не могу представить – кого вводить? Спасти спектакль – хороший спектакль, разумеется, необходимо, но кем заменить такое чудо, как Александр Потапов?! Вот так, взял Александр Сергеевич и оставил нас…
«Вечерняя Москва», 8 ноября 2014 года
Подробнее
СЛУЖИЛ МАЛОМУ
Умер актер Александр Потапов
Сергей РАЗОРЕНОВ, «Новые Известия», 10 ноября 2014 года
Сергей РАЗОРЕНОВ, «Новые Известия», 10 ноября 2014 года
СЛУЖИЛ МАЛОМУ
Умер актер Александр Потапов
Сергей РАЗОРЕНОВ, «Новые Известия», 10 ноября 2014 года
По-настоящему «народный». Пронзительно русский, узнаваемый сразу, с блистательной русской речью. Он ушел неожиданно... Еще 4 ноября играл в «Ревизоре». Впрочем, смерть всегда приходит неожиданно...
В более чем полувековой актерской жизни, что в самом прямом смысле слова началась с самых младых ногтей – с 17 лет – вместилось около 200 ролей и верность подмосткам старейшего театра России – Малого. Хотя первой ролью, которой запомнился молодой Александр Потапов зрителю, был все же кинообраз – Митька в кинооперетте «Крепостная актриса». С тех пор узнавали его везде и повсюду. Однако «звездной болезнью» молодой артист так никогда и не заболел. Да и – помилуйте – зачем болеть, если столько радости и душевного здоровья – в русской литературе, в русской музыке, из которых он – верный и подлинный служитель Мельпомены – и черпал вдохновение. Современные звезды, конечно, позавидовали бы всенародной популярности Александра Потапова, однако, невзирая на славу, долгие годы еще усердно и послушно (как положено было всегда на этих подмостках) тянул он лямку простого артиста великого Малого. Служил, как издавна говорили, «на театрах».
Именно служил. Благородно и достойно. В высшей степени. Совершенно доказывая своим «штучным» мастерством знаменитое «нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». Однако мастером эпизода, артистом «на вторые роли» Потапова тоже назвать было нельзя. Мастерство его было шире, талант – многограннее его, казалось бы, прежде всего заметной, «характерной» ипостаси, а самое главное – загадочнее. И очевидное свидетельство тому – Городничий в постановке «Ревизора» – один из последних театральных образов Александра Потапова. Увы, но, думается, что он еще сыграл бы «свою» главную – во всех смыслах – роль.
В каком амплуа была бы эта роль – сказать, разумеется, невозможно, а гадать нелепо и бессмысленно. Но вот дважды сыгранный артистом (в фильмах «Чудо» и «Жуков») Никита Хрущев открыл зрителю совершенно новые грани потаповского таланта – столь редко в наши дни встречающееся (и на сцене, и в кинопавильоне) мастерство создания зловеще-шутовского образа. Думалось, что уж и вовсе такая задача никому нынче не по плечу. Но – вспоминаешь Потапова – умел!
Sapienti sat – как говорили латиняне. Умному достаточно. И влюбленные в театр, понимающие его природу, чувствующие ту самую квинтэссенцию Театра и магию кулис и подмостков, разумеется, отдавали должное ныне ушедшему уже корифею Малого театра. Аплодисментами, восторгами, цветами... А он отдавал все, что мог, не только нам, но и своим ученикам – студентам Щепкинского училища, которые, быть может, еще скажут о своем менторе более подробно, ведь лишь им одним он дарил все тайны своего мастерства.
«Ментор» – из словаря москвича Фамусова. Думается, Александр Сергеевич сыграл бы Павла Афанасьевича как-то совершенно по-новому. По-иному, чем прежде играли. Он умел это делать.
Умер актер Александр Потапов
Сергей РАЗОРЕНОВ, «Новые Известия», 10 ноября 2014 года
По-настоящему «народный». Пронзительно русский, узнаваемый сразу, с блистательной русской речью. Он ушел неожиданно... Еще 4 ноября играл в «Ревизоре». Впрочем, смерть всегда приходит неожиданно...
В более чем полувековой актерской жизни, что в самом прямом смысле слова началась с самых младых ногтей – с 17 лет – вместилось около 200 ролей и верность подмосткам старейшего театра России – Малого. Хотя первой ролью, которой запомнился молодой Александр Потапов зрителю, был все же кинообраз – Митька в кинооперетте «Крепостная актриса». С тех пор узнавали его везде и повсюду. Однако «звездной болезнью» молодой артист так никогда и не заболел. Да и – помилуйте – зачем болеть, если столько радости и душевного здоровья – в русской литературе, в русской музыке, из которых он – верный и подлинный служитель Мельпомены – и черпал вдохновение. Современные звезды, конечно, позавидовали бы всенародной популярности Александра Потапова, однако, невзирая на славу, долгие годы еще усердно и послушно (как положено было всегда на этих подмостках) тянул он лямку простого артиста великого Малого. Служил, как издавна говорили, «на театрах».
Именно служил. Благородно и достойно. В высшей степени. Совершенно доказывая своим «штучным» мастерством знаменитое «нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». Однако мастером эпизода, артистом «на вторые роли» Потапова тоже назвать было нельзя. Мастерство его было шире, талант – многограннее его, казалось бы, прежде всего заметной, «характерной» ипостаси, а самое главное – загадочнее. И очевидное свидетельство тому – Городничий в постановке «Ревизора» – один из последних театральных образов Александра Потапова. Увы, но, думается, что он еще сыграл бы «свою» главную – во всех смыслах – роль.
В каком амплуа была бы эта роль – сказать, разумеется, невозможно, а гадать нелепо и бессмысленно. Но вот дважды сыгранный артистом (в фильмах «Чудо» и «Жуков») Никита Хрущев открыл зрителю совершенно новые грани потаповского таланта – столь редко в наши дни встречающееся (и на сцене, и в кинопавильоне) мастерство создания зловеще-шутовского образа. Думалось, что уж и вовсе такая задача никому нынче не по плечу. Но – вспоминаешь Потапова – умел!
Sapienti sat – как говорили латиняне. Умному достаточно. И влюбленные в театр, понимающие его природу, чувствующие ту самую квинтэссенцию Театра и магию кулис и подмостков, разумеется, отдавали должное ныне ушедшему уже корифею Малого театра. Аплодисментами, восторгами, цветами... А он отдавал все, что мог, не только нам, но и своим ученикам – студентам Щепкинского училища, которые, быть может, еще скажут о своем менторе более подробно, ведь лишь им одним он дарил все тайны своего мастерства.
«Ментор» – из словаря москвича Фамусова. Думается, Александр Сергеевич сыграл бы Павла Афанасьевича как-то совершенно по-новому. По-иному, чем прежде играли. Он умел это делать.
09.11.2014
Подробнее
СТЕФАНО ДЕ ЛУКА ВСПОМИНАЕТ АЛЕКСАНДРА ПОТАПОВА
СТЕФАНО ДЕ ЛУКА ВСПОМИНАЕТ АЛЕКСАНДРА ПОТАПОВА
Насколько хорошо можно узнать человека, поработав с ним только над одним спектаклем? Мы, театральные люди, знаем, что когда ты искренне и серьезно отдаешься работе на сцене, в труппе создаются невероятно крепкие связи. Мы вместе переживаем кусочек насыщенной жизни, прилагая совместное усилие создать что-то, что действительно тронет сердца зрителей. И иногда мы становимся близки в мире, который даже не могли себе представить. В этот печальный момент, я чувствую благодарность за то, что мне посчастливилось узнать и поработать с Александром Потаповым над его последним спектаклем. В свой персонаж Альфредо Аморозо в нашем спектакле «Филумена Мартурано» Александр вложил всю свою человечность и мастерство. Мастерство, которое настоящий актер умеет показать одним жестом, одним взглядом, молчанием. Я никогда не забуду, как Альфредо снимал шляпу перед лицом своего разъяренного хозяина Доменико Сориано, или искру в его глазах, когда они с его обожаемым хозяином вспоминали былые времена. Также я не забыл уважение и вежливость, с которой Александр подошел к работе с иностранным режиссером, к тому же моложе его. Его смерть, причина нашей глубокой скорби и слез, однако также напоминает нам о хрупкости, но и невероятной глубине нашего искусства и о неразрушимых связях, которые оно позволяет создать между нами, актерами, и со зрителем. Напоминает нам об уникальности каждого из нас и о красоте, которую мы можем создать через совместную работу. Я крепко обнимаю семью Александра и его театральную семью спектакля «Филумена», которая, без сомнения, любила его также нежно и глубоко. Спасибо, Александр. Cпасибо.
Стефано де Лука, Милан, 8 ноября 2014
Насколько хорошо можно узнать человека, поработав с ним только над одним спектаклем? Мы, театральные люди, знаем, что когда ты искренне и серьезно отдаешься работе на сцене, в труппе создаются невероятно крепкие связи. Мы вместе переживаем кусочек насыщенной жизни, прилагая совместное усилие создать что-то, что действительно тронет сердца зрителей. И иногда мы становимся близки в мире, который даже не могли себе представить. В этот печальный момент, я чувствую благодарность за то, что мне посчастливилось узнать и поработать с Александром Потаповым над его последним спектаклем. В свой персонаж Альфредо Аморозо в нашем спектакле «Филумена Мартурано» Александр вложил всю свою человечность и мастерство. Мастерство, которое настоящий актер умеет показать одним жестом, одним взглядом, молчанием. Я никогда не забуду, как Альфредо снимал шляпу перед лицом своего разъяренного хозяина Доменико Сориано, или искру в его глазах, когда они с его обожаемым хозяином вспоминали былые времена. Также я не забыл уважение и вежливость, с которой Александр подошел к работе с иностранным режиссером, к тому же моложе его. Его смерть, причина нашей глубокой скорби и слез, однако также напоминает нам о хрупкости, но и невероятной глубине нашего искусства и о неразрушимых связях, которые оно позволяет создать между нами, актерами, и со зрителем. Напоминает нам об уникальности каждого из нас и о красоте, которую мы можем создать через совместную работу. Я крепко обнимаю семью Александра и его театральную семью спектакля «Филумена», которая, без сомнения, любила его также нежно и глубоко. Спасибо, Александр. Cпасибо.
Стефано де Лука, Милан, 8 ноября 2014
08.11.2014
Подробнее
УТРАТА
8 ноября на 74-м году жизни скоропостижно скончался народный артист России Александр Сергеевич Потапов. Малый театр скорбит и приносит глубочайшие соболезнования родным и близким Александра Сергеевича.
О месте и времени прощания с артистом будет сообщено дополнительно.
О месте и времени прощания с артистом будет сообщено дополнительно.
НЕКРОЛОГ
На Малый театр обрушилось горе – 8 ноября скоропостижно скончался Александр Сергеевич Потапов.
В наше время, когда награды и звания стремительно обесцениваются, он был народным артистом в подлинном значении этого слова. Совпало всё – и фактура, и редкостная органика, и мощный талант, и удивительное сценическое обаяние.
Александр Потапов родился 14 июня 1941 года. В 1962 году он окончил ВТУ им. М.С.Щепкина и был принят в труппу Малого театра, которому служил буквально до конца жизни – в последний раз артист вышел на сцену 4 ноября в одной из своих «коронных» ролей – Городничего в «Ревизоре» Н.В.Гоголя.
Всего же за 50 с лишним лет работы в Малом им было сыграно более 80 ролей классического и современного репертуара. В их числе – Иван («Конёк-горбунок» П.П.Ершова), Мишка Зевин («Летние прогулки» А.Салынского), мавр Хассан («Заговор Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера), Ипполит («Не всё коту масленица» А.Н.Островского), Швандя («Любовь Яровая» К.Тренёва), Ефимов («Фальшивая монета» М.Горького), Терамен («Федра» Ж.Расина), Лопахин («Вишнёвый сад» А.П.Чехова), Джейк Летта («Ночь игуаны» Т.Уильямса), Красавин («Дети Ванюшина» С.А.Найдёнова), Авдеев («…И аз воздам» С.Кузнецова), Скотинин («Недоросль» Д.И.Фонвизина), Луп-Клешнин («Царь Фёдор Иоаннович» А.К.Толстого), Симеонов-Пищик («Вишнёвый сад» А.П.Чехова), Восьмибратов («Лес» А.Н.Островского), Муромский («Свадьба Кречинского» А.В.Сухово-Кобылина), Шамраев («Чайка» А.П.Чехова), Лебедев («Иванов» А.П.Чехова), Мамаев («На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского; за эту роль артист был награждён Премией Правительства России), Чубуков («Свадьба, свадьба, свадьба!» А.П.Чехова), Городничий («Ревизор» Н.В.Гоголя), Митрич («Власть тьмы» Л.Н.Толстого), Альфредо Аморозо («Филумена Мартурано» Э. Де Филиппо).
В этом удивительном послужном списке сложно выделить какую-то одну роль. Но всё же о работе Потапова в легендарном «Заговоре Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера хочется сказать особо. Потапов сыграл Хассана – того самого персонажа, который произносит ставшую классической реплику «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Двуличный, изворотливый, подлый, Хассан словно зеркало отражает тёмную сторону души своего хозяина Фиеско. Потапов наделил его удивительной пластикой и собственным несокрушимым обаянием, отчего эта работа производила ещё более сильное впечатление.
Классическая русская фактура Александра Сергеевича словно бы «обязывала» режиссёров давать ему роли купцов и персонажей «из народа». Таковы его Иванушка в «Коньке-горбунке», тренёвский Швандя, Авдеев («…И аз воздам»), Скотинин, Восьмибратов, Митрич и многие другие герои. Вместе с тем, творческая палитра Александра Сергеевича была на редкость многогранна, что позволяла артисту создавать такие тонкие, трагические, психологически выверенные образы, как, например, Лебедев в «Иванове» А.П.Чехова, последней режиссёрской работе его друга В.М.Соломина.
Потапов обладал яркой творческой индивидуальностью, заразительным темпераментом и чувством юмора. На протяжении нескольких десятилетий он входил в число артистов, на которых держался репертуар Малого театра. Персонажи Потапова могли быть положительными или отрицательными, но это всегда были цельные натуры, обладающие душевным здоровьем и редким жизнелюбием. Каждую свою роль артист исполнял удивительно ярко, сочно и полнокровно.
Александр Потапов был одним из наиболее популярных советских и российских артистов кино. Миллионы зрителей помнят и любят его по таким фильмам, как «Крепостная актриса», «Верность», «Королевская регата», «Серые волки», «Деревня Утка», «Любовь земная», «Судьба», «Миргород и его обитатели», «Взять живым», «Сибириада», «Экипаж», «Однажды, двадцать лет спустя», «Любить по-русски», «Настя», «Чудо» и многим другим. За воплощение образа солдата в фильме «Приказ: перейти границу» он был удостоен Государственной премии России.
Уход из жизни народного артиста России Александра Сергеевича Потапова – невосполнимая потеря не только для Малого театра, но и для всего отечественного искусства. Выражаем глубокие соболезнования родным, близким и всем почитателям таланта удивительного актёра. Светлая память и вечный покой.
Коллектив Малого театра
На Малый театр обрушилось горе – 8 ноября скоропостижно скончался Александр Сергеевич Потапов.
В наше время, когда награды и звания стремительно обесцениваются, он был народным артистом в подлинном значении этого слова. Совпало всё – и фактура, и редкостная органика, и мощный талант, и удивительное сценическое обаяние.
Александр Потапов родился 14 июня 1941 года. В 1962 году он окончил ВТУ им. М.С.Щепкина и был принят в труппу Малого театра, которому служил буквально до конца жизни – в последний раз артист вышел на сцену 4 ноября в одной из своих «коронных» ролей – Городничего в «Ревизоре» Н.В.Гоголя.
Всего же за 50 с лишним лет работы в Малом им было сыграно более 80 ролей классического и современного репертуара. В их числе – Иван («Конёк-горбунок» П.П.Ершова), Мишка Зевин («Летние прогулки» А.Салынского), мавр Хассан («Заговор Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера), Ипполит («Не всё коту масленица» А.Н.Островского), Швандя («Любовь Яровая» К.Тренёва), Ефимов («Фальшивая монета» М.Горького), Терамен («Федра» Ж.Расина), Лопахин («Вишнёвый сад» А.П.Чехова), Джейк Летта («Ночь игуаны» Т.Уильямса), Красавин («Дети Ванюшина» С.А.Найдёнова), Авдеев («…И аз воздам» С.Кузнецова), Скотинин («Недоросль» Д.И.Фонвизина), Луп-Клешнин («Царь Фёдор Иоаннович» А.К.Толстого), Симеонов-Пищик («Вишнёвый сад» А.П.Чехова), Восьмибратов («Лес» А.Н.Островского), Муромский («Свадьба Кречинского» А.В.Сухово-Кобылина), Шамраев («Чайка» А.П.Чехова), Лебедев («Иванов» А.П.Чехова), Мамаев («На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского; за эту роль артист был награждён Премией Правительства России), Чубуков («Свадьба, свадьба, свадьба!» А.П.Чехова), Городничий («Ревизор» Н.В.Гоголя), Митрич («Власть тьмы» Л.Н.Толстого), Альфредо Аморозо («Филумена Мартурано» Э. Де Филиппо).
В этом удивительном послужном списке сложно выделить какую-то одну роль. Но всё же о работе Потапова в легендарном «Заговоре Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера хочется сказать особо. Потапов сыграл Хассана – того самого персонажа, который произносит ставшую классической реплику «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Двуличный, изворотливый, подлый, Хассан словно зеркало отражает тёмную сторону души своего хозяина Фиеско. Потапов наделил его удивительной пластикой и собственным несокрушимым обаянием, отчего эта работа производила ещё более сильное впечатление.
Классическая русская фактура Александра Сергеевича словно бы «обязывала» режиссёров давать ему роли купцов и персонажей «из народа». Таковы его Иванушка в «Коньке-горбунке», тренёвский Швандя, Авдеев («…И аз воздам»), Скотинин, Восьмибратов, Митрич и многие другие герои. Вместе с тем, творческая палитра Александра Сергеевича была на редкость многогранна, что позволяла артисту создавать такие тонкие, трагические, психологически выверенные образы, как, например, Лебедев в «Иванове» А.П.Чехова, последней режиссёрской работе его друга В.М.Соломина.
Потапов обладал яркой творческой индивидуальностью, заразительным темпераментом и чувством юмора. На протяжении нескольких десятилетий он входил в число артистов, на которых держался репертуар Малого театра. Персонажи Потапова могли быть положительными или отрицательными, но это всегда были цельные натуры, обладающие душевным здоровьем и редким жизнелюбием. Каждую свою роль артист исполнял удивительно ярко, сочно и полнокровно.
Александр Потапов был одним из наиболее популярных советских и российских артистов кино. Миллионы зрителей помнят и любят его по таким фильмам, как «Крепостная актриса», «Верность», «Королевская регата», «Серые волки», «Деревня Утка», «Любовь земная», «Судьба», «Миргород и его обитатели», «Взять живым», «Сибириада», «Экипаж», «Однажды, двадцать лет спустя», «Любить по-русски», «Настя», «Чудо» и многим другим. За воплощение образа солдата в фильме «Приказ: перейти границу» он был удостоен Государственной премии России.
Уход из жизни народного артиста России Александра Сергеевича Потапова – невосполнимая потеря не только для Малого театра, но и для всего отечественного искусства. Выражаем глубокие соболезнования родным, близким и всем почитателям таланта удивительного актёра. Светлая память и вечный покой.
Коллектив Малого театра
29.10.2014
22.09.2014
01.08.2012
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ТРУДОВЫМ ЮБИЛЕЕМ!
1 августа сразу пять актёров Малого театра отмечают свои трудовые юбилеи:
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ТРУДОВЫМ ЮБИЛЕЕМ!
1 августа сразу пять актёров Малого театра отмечают свои трудовые юбилеи:
Народный артист СССР Юрий Соломин – 55 лет на сцене Малого театра
Народный артист России Александр Потапов – 50 лет на сцене Малого театра
Актриса Людмила Пашкова – 45 лет на сцене Малого театра
Заслуженный артист России Сергей Вещев – 30 лет на сцене Малого театра
Народная артистка России Ольга Пашкова – 25 лет на сцене Малого театра
1 августа сразу пять актёров Малого театра отмечают свои трудовые юбилеи:
Народный артист СССР Юрий Соломин – 55 лет на сцене Малого театра
Народный артист России Александр Потапов – 50 лет на сцене Малого театра
Актриса Людмила Пашкова – 45 лет на сцене Малого театра
Заслуженный артист России Сергей Вещев – 30 лет на сцене Малого театра
Народная артистка России Ольга Пашкова – 25 лет на сцене Малого театра
14.06.2012
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!
14 июня – день рождения народного артиста России Александра Сергеевича Потапова. Поздравляем!
13.02.2012
Подробнее
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: «КУЛЬТУРЕ Я УЧИЛСЯ У ВЕЛИКИХ…»
Народному артисту РФ, актеру Александру Сергеевичу Потапову недавно исполнилось 70 лет. Из них 49 он служит в Малом театре, сыграл множество ролей в кино. Этот удивительный актер играет так замечательно, легко и просто, что каждый его герой узнаваем, близок и понятен каждому зрителю.
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: «КУЛЬТУРЕ Я УЧИЛСЯ У ВЕЛИКИХ…»
Народному артисту РФ, актеру Александру Сергеевичу Потапову недавно исполнилось 70 лет. Из них 49 он служит в Малом театре, сыграл множество ролей в кино. Этот удивительный актер играет так замечательно, легко и просто, что каждый его герой узнаваем, близок и понятен каждому зрителю.
— Александр Сергеевич, вы родились в 1941 году. Война, тяжелое послевоенное время. Детская память избирательна, но дети, как правило, не помнят зла…
— Помню, как в День Победы я качался на качелях, и вдруг прогремел салют. Это было так неожиданно, что я с них свалился…
Еще помню, как через Москву шли, шли и шли колонны военнопленных. Их было очень много. Некоторые пленные строили Москву. Наша семья жила тогда на станции метро «Сокол», где работали немцы. Мы, мальчишки, бросали в них чем попало, стреляли из рогаток. Однажды после такого «нападения» ко мне неожиданно подошел немец, схватил и подбросил вверх, а потом подарил алюминиевую ложку. Я тогда впервые подумал, что, раз он не стал меня бить, значит, он добрый человек.
— В какой семье вы выросли?
— Мой отец — из крестьян. Он был военным летчиком и сражался в Испании, а потом служил в секретариате маршала Советского Союза Михаила Тухачевского. Когда началось «дело военных», отца репрессировали. Его посадили, но не расстреляли, потому что он занял верную позицию — полностью отказался от дачи показаний. Мама окончила рабфак, потом МАИ и работала в КБ Илюшина…
Вообще, когда речь заходит о репрессиях, я всегда вспоминаю великого режиссера Малого театра Леонида Викторовича Варпаховского. Он работал с Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом и в сороковом году был репрессирован. Когда он в 1962-м стал режиссером Малого, я часто к нему приставал: расскажите, мол, о Мейерхольде. Он отнекивался, а однажды после премьеры, на банкете, увлекся и сказал: «Саша, это были трудные времена. Сложно осуждать кого-то. Я скажу только одну вещь.
Первое, что мне предъявил следователь на допросе, был донос на меня Всеволода Эмильевича Мейерхольда…».
— Вы, конечно, помните те времена, когда все любили, даже боготворили Сталина. А потом, при Хрущеве, произошел полный переворот в сознании. Как вы отнеслись к этому?
— Мне было двенадцать лет, когда Сталин умер. Я помню эти статьи в газетах. Они все были на один лад: «Вы бы отдали жизнь, чтобы Сталин продолжал жить?». И я чувствовал, что сделал бы это, не задумываясь, так сильна была вера в него… С другой стороны, когда я приехал в деревню Чашники Ярославского уезда, где родился мой отец, и узнал, что в нашей семье в коллективизацию и во время войны погибли девятнадцать человек, то задал себе вопрос: а каким чудом Потаповы вообще остались на этой земле?..
— Вы собирались стать профессиональным военным, а стали… актером. Почему так резко решили изменить судьбу?
— О чем может мечтать мальчишка, детство которого прошло в послевоенной Москве? О том, чтобы защищать Родину. Я окончил Суворовское училище, военную академию им. Н. Е. Жуковского. В училище и в академии у нас преподавали фронтовики, люди, для которых слова «честь и достоинство офицера» не были пустым звуком. И они меня этому научили…
А в 60-х годах, когда к власти пришел Никита Хрущев, времена изменились, и во мне тоже что-то изменилось. К тому времени я уже вкусил упоительное ощущение игры на сцене, этой «заразы», которую стоит лишь пригубить, чтобы заболеть на всю жизнь. Я участвовал в самодеятельности, которая была в академии. А когда ты, будучи молодым человеком, узнаешь, что на свете, кроме «умения брать под козырек», есть еще Гамлет — Принц Датский, защищающий честь отца и страдающий от предательства матери, то становишься другим. Я понял, что люблю играть, хочу стать актером, и поступил в училище им. М.С. Щепкина при Малом театре.
— А какой была реакция отца, профессионального военного?
— Он был так обижен, что выгнал меня из дома. Отец рассчитывал, что я сделаю карьеру военного, и ради нас с братом служил в военном ведомстве, чтобы помочь с карьерой. Но старший брат еще раньше посвятил себя медицине, а потом и я совершил «подлость» и стал актером…
— Вы полвека служите в Малом театре, вам довелось играть с выдающимися русскими актерами. Чему вы у них научились?
— Моим педагогом был великий Леонид Андреевич Волков, актер МХАТа, ставший режиссером Малого театра. Он всегда говорил, что актерская профессия — это ремесло, которое нарабатывается годами труда и передается от старших к младшим. К примеру, Станиславский не сам придумал свою систему, он просто развил мысли и теорию великих А. Южина и А. Ленского.
Актеры, которые учатся на опыте коллег и используют их знания, сами становятся богаче. В Малом мне посчастливилось работать с целой плеядой великих мастеров, которые были носителями великой русской культуры. Их отличала не только образованность, но и глубокая духовность, внутреннее содержание. Помню, еще в студенческие годы я как-то позволил себе вольность: бежал по училищу и что-то громко кричал. В холлах никого не было, вдруг вижу, сидит в кресле директор Малого театра Михаил Иванович Царев, а рядом с ним три великие старухи: Турчанинова, Рыжова и Пашенная. Они ничего не сказали, но так на меня посмотрели, что я понял: мне влетит, вплоть до отчисления. Но Михаил Иванович встал, тихо поздоровался, подождал, пока я отвечу, и сказал: «Здесь театр, и так громко кричать не стоит». Они учили нас собственным примером, любовью и внутренним тактом.
— Вам довелось играть с потрясающим актером, любимцем публики Игорем Ильинским. Кому хоть раз довелось увидеть его игру, тот никогда не забудет эту удивительную мимику, улыбку, обаяние и шарм.
— Разумеется, Игорь Ильинский был великим актером. Но больше всего меня потрясала в нем вера в Бога…
Он был из кантонистов. Это дети рекрутов царской армии, которые со дня рождения принадлежали военному ведомству. Его отец, крещеный еврей, служил «царю и отечеству». Он и воспитал сына в любви к Богу, так что Игорь Ильинский был не просто религиозен, а архирелигиозен, христианин «от» и «до». В гримерной у него стояли иконы, он крестился и молился перед каждым выходом на сцену. И это в те времена, когда за веру могли не просто уволить, но и посадить. Он всегда говорил: «Поймите, вы душу свою не обманете, будьте честны с собой. Люди не дураки, они все равно поймут, что вы врете, если вы врете».
— А что такое, по-вашему, честность актера?
— Наша профессия — зависимая, она либо калечит, либо возвышает. Либо ты — кумир, либо — шут гороховый. Между этими понятиями очень тонкая грань. Вот почему актер должен уважать себя и дело, которым он занимается. Если он служит искусству с достоинством, то достигнет подлинного мастерства. Я благодарен Юрию Мефодьевичу Соломину, своим коллегам за то, что в Малом сохраняются принципы русского классического театра, благодаря чему мы востребованы во всем мире. А то, что я вижу вокруг, меня удручает. Многие театры искусственно раскручивают себя и продают ширпотреб, не поддерживая и не развивая подлинное искусство. Тем самым они превращаются в местечковые малокультурные заведения.
— Чтобы поддерживать общий уровень культуры и образованности у зрителей, артисты сами должны быть личностями. Каким же вы видите современного актера?
— Те великие мастера, которые меня учили, владели речью, умением общаться, обладали умом. Актер — это не высокий рост и темперамент, а мировоззрение, мироощущение и умение терпеть. Именно это — главное. Наши старики из Малого театра говорили: «Поймите, ваш труд — это бег на длинную дистанцию». Бывает, актер рванет — и так же быстро погаснет. Но эту «длинную дистанцию» невозможно выиграть, если у тебя нет терпения и понимания жизни.
В образованном, высококультурном актере все должно быть достойно. Кстати, даже такая, казалось бы, банальная вещь, как умение пить водку, была для них искусством. Они умели это делать красиво! Помню, как-то на гастролях я и Виталий Соломин задержались после банкета, заслушались, как Михаил Иванович Царев читал стихи. Просидели до утра, выпили лишнего. На следующий день мы с Виталием опоздали на спектакль. У входа в театр стоял Михаил Иванович весь в белом, с иголочки, костюме и ждал нас. Увидев нас, он сказал: «Вы можете пить сколько угодно, но перед спектаклем будьте добры прийти в норму». Казалось бы, мелочи, но и они воспитывают достоинство.
— Принято считать, что мастерство всегда приходит с опытом. А в актерском деле так же?
— Мастерство складывается постепенно, исподволь. Но удачно сыгранная роль не всегда зависит от опыта. Помню, свою первую роль — Якова из пьесы Горького «Старик» — я играл в тандеме с блестящими актерами Петром Константиновым и Элиной Быстрицкой. С их помощью и благодаря тому, что нашел нужный образ, мне удалось добиться настоящего успеха. А спустя годы, когда уже был опыт, некоторые роли не удавались, хоть ты тресни…
Великая вещь в театре — компания единомышленников, владеющих мастерством и приятных тебе по-человечески. Скажем, играя Муромского в спектакле «Свадьба Кречинского» с Виталием Соломиным в главной роли, я все врмя ловил себя на мысли: «Боже, какая это радость — общение с ним!». По ходу пьесы мы тайно пикировались друг с другом, я ему «вставлял перо», а он мне — три. Это была игра в игре… Дело в том, что каждый актер в любой роли, с одной стороны, становится своим героем, а с другой — все равно остается самим собой. А партнер, зная твои слабости, ловит тебя на них. В ответ ты должен быстро сообразить, отреагировать, найти у него свои недостатки и ответить еще смешнее, но так, чтобы зрители ничего не поняли. Такая игра отлично развивает актерское мастерство. К сожалению, такие партнеры — большая редкость…
— В «Ревизоре» вы отлично сыграли роль Городничего. Четыре часа пролетели, как один… А до этого мне казалось, что зрителей уже невозможно удивить этим спектаклем.
— Удивлять нужно уметь, не придумывая, как в некоторых театрах, где Гоголь — это на семьдесят процентов отсебятина. Или в тех спектаклях, где из «Ревизора» сделали социальное произведение, доказывая, какие сволочи эти чиновники — взятки берут. А сыграть так, как Ильинский и Вестник, весело и безумно смешно, потому что Городничий — живой человек, и в своем местечковом городе он не может вести себя иначе. Это его жизнь, и он должен спасаться и вертеться, как уж. Это и смешно, и горько одновременно.
— У вас двое сыновей. Кто-нибудь продолжил актерскую династию?
— Мой старший сын Сергей — художник-реставратор. Он окончил Художественное училище лаковой миниатюры в Федоскино, а затем Русскую академию живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. Сейчас занимается реставрацией церквей, просвещенный человек, много читает и знает. Его труд, к сожалению, плохо оплачивается, порой их бригаду просто нагло обманывают и не выплачивают обещанное.
А вот младший, Владимир, совсем другой — практичный и деловой. Он окончил юридический факультет МГУ и работает чиновником, у него двое детей и все в полном порядке. Но, при всем при том, мой старший сын все-таки — Художник! У Сергея трое детей, а он, невзирая на сложности, мечтает о четвертом. И когда я ему говорю: «Сергей, ты что? Зачем? Вам и так трудно», а он отвечает: «Хочу дать жизнь хорошему человеку».
— Удается почитать в свободное время?
— Я читаю беспрерывно и много. А в последнее время перечитываю. Не очень понимаю многие современные книги, но великую классику люблю!.. Господи, взять и опять «окунуться» во Флобера, в то же «Воспитание чувств». Да что вы, это же наслаждение! Я «Войну и мир» перечитывал пять раз: когда плохо и не спится, сажусь и читаю. Боже, какая прелесть, ночью, взахлеб! Потрясающе! Мне жаль нынешнее поколение, которое не читает, не слышит шороха страниц, не переживает жизнь вместе с героями классической литературы. Сидят в Сети, ищут новости и сплетни, чтобы их обсудить. Пустое! Да почитайте лучше классику! Чтобы не стать такими же, как некоторые абитуриенты, которые приезжают в Москву и, поступая в наше училище, говорят, что Михаил Юрьевич Лермонтов был… чиновником.
— Какое место в вашей жизни занимает Малый театр?
— Благодаря профессии актера и работе в Малом театре я узнал, что такое великая русская культура. Мне посчастливилось работать с потрясающими людьми, которые, помимо таланта, обладали удивительной внутренней культурой — это и уже ушедшие Игорь Ильинский, Виталий Соломин, Михаил Иванович Царев, Михаил Кононов, Юрий Васильев и ныне здравствующие Юрий Соломин, Василий Бочкарев… Всех не перечислишь.
А сейчас я стараюсь передать культуру актерского мастерства молодому поколению, студентам из училища им. М. С. Щепкина. Повторю еще раз: я благодарен Юрию Мефодьевичу Соломину и Виктору Ивановичу Коршунову за то, что они смогли сохранить Малый — русский национальный классический театр. Если наша молодежь сможет продолжить эту традицию, значит, мы жили и работали не зря.
Елена КАРЧЕВСКАЯ
«Москвичка», 2 августа 2011 года
Народному артисту РФ, актеру Александру Сергеевичу Потапову недавно исполнилось 70 лет. Из них 49 он служит в Малом театре, сыграл множество ролей в кино. Этот удивительный актер играет так замечательно, легко и просто, что каждый его герой узнаваем, близок и понятен каждому зрителю.
— Александр Сергеевич, вы родились в 1941 году. Война, тяжелое послевоенное время. Детская память избирательна, но дети, как правило, не помнят зла…
— Помню, как в День Победы я качался на качелях, и вдруг прогремел салют. Это было так неожиданно, что я с них свалился…
Еще помню, как через Москву шли, шли и шли колонны военнопленных. Их было очень много. Некоторые пленные строили Москву. Наша семья жила тогда на станции метро «Сокол», где работали немцы. Мы, мальчишки, бросали в них чем попало, стреляли из рогаток. Однажды после такого «нападения» ко мне неожиданно подошел немец, схватил и подбросил вверх, а потом подарил алюминиевую ложку. Я тогда впервые подумал, что, раз он не стал меня бить, значит, он добрый человек.
— В какой семье вы выросли?
— Мой отец — из крестьян. Он был военным летчиком и сражался в Испании, а потом служил в секретариате маршала Советского Союза Михаила Тухачевского. Когда началось «дело военных», отца репрессировали. Его посадили, но не расстреляли, потому что он занял верную позицию — полностью отказался от дачи показаний. Мама окончила рабфак, потом МАИ и работала в КБ Илюшина…
Вообще, когда речь заходит о репрессиях, я всегда вспоминаю великого режиссера Малого театра Леонида Викторовича Варпаховского. Он работал с Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом и в сороковом году был репрессирован. Когда он в 1962-м стал режиссером Малого, я часто к нему приставал: расскажите, мол, о Мейерхольде. Он отнекивался, а однажды после премьеры, на банкете, увлекся и сказал: «Саша, это были трудные времена. Сложно осуждать кого-то. Я скажу только одну вещь.
Первое, что мне предъявил следователь на допросе, был донос на меня Всеволода Эмильевича Мейерхольда…».
— Вы, конечно, помните те времена, когда все любили, даже боготворили Сталина. А потом, при Хрущеве, произошел полный переворот в сознании. Как вы отнеслись к этому?
— Мне было двенадцать лет, когда Сталин умер. Я помню эти статьи в газетах. Они все были на один лад: «Вы бы отдали жизнь, чтобы Сталин продолжал жить?». И я чувствовал, что сделал бы это, не задумываясь, так сильна была вера в него… С другой стороны, когда я приехал в деревню Чашники Ярославского уезда, где родился мой отец, и узнал, что в нашей семье в коллективизацию и во время войны погибли девятнадцать человек, то задал себе вопрос: а каким чудом Потаповы вообще остались на этой земле?..
— Вы собирались стать профессиональным военным, а стали… актером. Почему так резко решили изменить судьбу?
— О чем может мечтать мальчишка, детство которого прошло в послевоенной Москве? О том, чтобы защищать Родину. Я окончил Суворовское училище, военную академию им. Н. Е. Жуковского. В училище и в академии у нас преподавали фронтовики, люди, для которых слова «честь и достоинство офицера» не были пустым звуком. И они меня этому научили…
А в 60-х годах, когда к власти пришел Никита Хрущев, времена изменились, и во мне тоже что-то изменилось. К тому времени я уже вкусил упоительное ощущение игры на сцене, этой «заразы», которую стоит лишь пригубить, чтобы заболеть на всю жизнь. Я участвовал в самодеятельности, которая была в академии. А когда ты, будучи молодым человеком, узнаешь, что на свете, кроме «умения брать под козырек», есть еще Гамлет — Принц Датский, защищающий честь отца и страдающий от предательства матери, то становишься другим. Я понял, что люблю играть, хочу стать актером, и поступил в училище им. М.С. Щепкина при Малом театре.
— А какой была реакция отца, профессионального военного?
— Он был так обижен, что выгнал меня из дома. Отец рассчитывал, что я сделаю карьеру военного, и ради нас с братом служил в военном ведомстве, чтобы помочь с карьерой. Но старший брат еще раньше посвятил себя медицине, а потом и я совершил «подлость» и стал актером…
— Вы полвека служите в Малом театре, вам довелось играть с выдающимися русскими актерами. Чему вы у них научились?
— Моим педагогом был великий Леонид Андреевич Волков, актер МХАТа, ставший режиссером Малого театра. Он всегда говорил, что актерская профессия — это ремесло, которое нарабатывается годами труда и передается от старших к младшим. К примеру, Станиславский не сам придумал свою систему, он просто развил мысли и теорию великих А. Южина и А. Ленского.
Актеры, которые учатся на опыте коллег и используют их знания, сами становятся богаче. В Малом мне посчастливилось работать с целой плеядой великих мастеров, которые были носителями великой русской культуры. Их отличала не только образованность, но и глубокая духовность, внутреннее содержание. Помню, еще в студенческие годы я как-то позволил себе вольность: бежал по училищу и что-то громко кричал. В холлах никого не было, вдруг вижу, сидит в кресле директор Малого театра Михаил Иванович Царев, а рядом с ним три великие старухи: Турчанинова, Рыжова и Пашенная. Они ничего не сказали, но так на меня посмотрели, что я понял: мне влетит, вплоть до отчисления. Но Михаил Иванович встал, тихо поздоровался, подождал, пока я отвечу, и сказал: «Здесь театр, и так громко кричать не стоит». Они учили нас собственным примером, любовью и внутренним тактом.
— Вам довелось играть с потрясающим актером, любимцем публики Игорем Ильинским. Кому хоть раз довелось увидеть его игру, тот никогда не забудет эту удивительную мимику, улыбку, обаяние и шарм.
— Разумеется, Игорь Ильинский был великим актером. Но больше всего меня потрясала в нем вера в Бога…
Он был из кантонистов. Это дети рекрутов царской армии, которые со дня рождения принадлежали военному ведомству. Его отец, крещеный еврей, служил «царю и отечеству». Он и воспитал сына в любви к Богу, так что Игорь Ильинский был не просто религиозен, а архирелигиозен, христианин «от» и «до». В гримерной у него стояли иконы, он крестился и молился перед каждым выходом на сцену. И это в те времена, когда за веру могли не просто уволить, но и посадить. Он всегда говорил: «Поймите, вы душу свою не обманете, будьте честны с собой. Люди не дураки, они все равно поймут, что вы врете, если вы врете».
— А что такое, по-вашему, честность актера?
— Наша профессия — зависимая, она либо калечит, либо возвышает. Либо ты — кумир, либо — шут гороховый. Между этими понятиями очень тонкая грань. Вот почему актер должен уважать себя и дело, которым он занимается. Если он служит искусству с достоинством, то достигнет подлинного мастерства. Я благодарен Юрию Мефодьевичу Соломину, своим коллегам за то, что в Малом сохраняются принципы русского классического театра, благодаря чему мы востребованы во всем мире. А то, что я вижу вокруг, меня удручает. Многие театры искусственно раскручивают себя и продают ширпотреб, не поддерживая и не развивая подлинное искусство. Тем самым они превращаются в местечковые малокультурные заведения.
— Чтобы поддерживать общий уровень культуры и образованности у зрителей, артисты сами должны быть личностями. Каким же вы видите современного актера?
— Те великие мастера, которые меня учили, владели речью, умением общаться, обладали умом. Актер — это не высокий рост и темперамент, а мировоззрение, мироощущение и умение терпеть. Именно это — главное. Наши старики из Малого театра говорили: «Поймите, ваш труд — это бег на длинную дистанцию». Бывает, актер рванет — и так же быстро погаснет. Но эту «длинную дистанцию» невозможно выиграть, если у тебя нет терпения и понимания жизни.
В образованном, высококультурном актере все должно быть достойно. Кстати, даже такая, казалось бы, банальная вещь, как умение пить водку, была для них искусством. Они умели это делать красиво! Помню, как-то на гастролях я и Виталий Соломин задержались после банкета, заслушались, как Михаил Иванович Царев читал стихи. Просидели до утра, выпили лишнего. На следующий день мы с Виталием опоздали на спектакль. У входа в театр стоял Михаил Иванович весь в белом, с иголочки, костюме и ждал нас. Увидев нас, он сказал: «Вы можете пить сколько угодно, но перед спектаклем будьте добры прийти в норму». Казалось бы, мелочи, но и они воспитывают достоинство.
— Принято считать, что мастерство всегда приходит с опытом. А в актерском деле так же?
— Мастерство складывается постепенно, исподволь. Но удачно сыгранная роль не всегда зависит от опыта. Помню, свою первую роль — Якова из пьесы Горького «Старик» — я играл в тандеме с блестящими актерами Петром Константиновым и Элиной Быстрицкой. С их помощью и благодаря тому, что нашел нужный образ, мне удалось добиться настоящего успеха. А спустя годы, когда уже был опыт, некоторые роли не удавались, хоть ты тресни…
Великая вещь в театре — компания единомышленников, владеющих мастерством и приятных тебе по-человечески. Скажем, играя Муромского в спектакле «Свадьба Кречинского» с Виталием Соломиным в главной роли, я все врмя ловил себя на мысли: «Боже, какая это радость — общение с ним!». По ходу пьесы мы тайно пикировались друг с другом, я ему «вставлял перо», а он мне — три. Это была игра в игре… Дело в том, что каждый актер в любой роли, с одной стороны, становится своим героем, а с другой — все равно остается самим собой. А партнер, зная твои слабости, ловит тебя на них. В ответ ты должен быстро сообразить, отреагировать, найти у него свои недостатки и ответить еще смешнее, но так, чтобы зрители ничего не поняли. Такая игра отлично развивает актерское мастерство. К сожалению, такие партнеры — большая редкость…
— В «Ревизоре» вы отлично сыграли роль Городничего. Четыре часа пролетели, как один… А до этого мне казалось, что зрителей уже невозможно удивить этим спектаклем.
— Удивлять нужно уметь, не придумывая, как в некоторых театрах, где Гоголь — это на семьдесят процентов отсебятина. Или в тех спектаклях, где из «Ревизора» сделали социальное произведение, доказывая, какие сволочи эти чиновники — взятки берут. А сыграть так, как Ильинский и Вестник, весело и безумно смешно, потому что Городничий — живой человек, и в своем местечковом городе он не может вести себя иначе. Это его жизнь, и он должен спасаться и вертеться, как уж. Это и смешно, и горько одновременно.
— У вас двое сыновей. Кто-нибудь продолжил актерскую династию?
— Мой старший сын Сергей — художник-реставратор. Он окончил Художественное училище лаковой миниатюры в Федоскино, а затем Русскую академию живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. Сейчас занимается реставрацией церквей, просвещенный человек, много читает и знает. Его труд, к сожалению, плохо оплачивается, порой их бригаду просто нагло обманывают и не выплачивают обещанное.
А вот младший, Владимир, совсем другой — практичный и деловой. Он окончил юридический факультет МГУ и работает чиновником, у него двое детей и все в полном порядке. Но, при всем при том, мой старший сын все-таки — Художник! У Сергея трое детей, а он, невзирая на сложности, мечтает о четвертом. И когда я ему говорю: «Сергей, ты что? Зачем? Вам и так трудно», а он отвечает: «Хочу дать жизнь хорошему человеку».
— Удается почитать в свободное время?
— Я читаю беспрерывно и много. А в последнее время перечитываю. Не очень понимаю многие современные книги, но великую классику люблю!.. Господи, взять и опять «окунуться» во Флобера, в то же «Воспитание чувств». Да что вы, это же наслаждение! Я «Войну и мир» перечитывал пять раз: когда плохо и не спится, сажусь и читаю. Боже, какая прелесть, ночью, взахлеб! Потрясающе! Мне жаль нынешнее поколение, которое не читает, не слышит шороха страниц, не переживает жизнь вместе с героями классической литературы. Сидят в Сети, ищут новости и сплетни, чтобы их обсудить. Пустое! Да почитайте лучше классику! Чтобы не стать такими же, как некоторые абитуриенты, которые приезжают в Москву и, поступая в наше училище, говорят, что Михаил Юрьевич Лермонтов был… чиновником.
— Какое место в вашей жизни занимает Малый театр?
— Благодаря профессии актера и работе в Малом театре я узнал, что такое великая русская культура. Мне посчастливилось работать с потрясающими людьми, которые, помимо таланта, обладали удивительной внутренней культурой — это и уже ушедшие Игорь Ильинский, Виталий Соломин, Михаил Иванович Царев, Михаил Кононов, Юрий Васильев и ныне здравствующие Юрий Соломин, Василий Бочкарев… Всех не перечислишь.
А сейчас я стараюсь передать культуру актерского мастерства молодому поколению, студентам из училища им. М. С. Щепкина. Повторю еще раз: я благодарен Юрию Мефодьевичу Соломину и Виктору Ивановичу Коршунову за то, что они смогли сохранить Малый — русский национальный классический театр. Если наша молодежь сможет продолжить эту традицию, значит, мы жили и работали не зря.
Елена КАРЧЕВСКАЯ
«Москвичка», 2 августа 2011 года
06.02.2012
Подробнее
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: «В ЛЮБУЮ ПОГОДУ ИГОРЬ ИЛЬИНСКИЙ СПАЛ НА БАЛКОНЕ В СТАРОМ СПАЛЬНОМ МЕШКЕ»
Четверть века назад ушел из жизни народный артист СССР, знаменитый Огурцов из «Карнавальной ночи»
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: «В ЛЮБУЮ ПОГОДУ ИГОРЬ ИЛЬИНСКИЙ СПАЛ НА БАЛКОНЕ В СТАРОМ СПАЛЬНОМ МЕШКЕ»
Четверть века назад ушел из жизни народный артист СССР, знаменитый Огурцов из «Карнавальной ночи»
Творческая жизнь Игоря Ильинского прошла в театре, но зритель знает его прежде всего благодаря кино. Правда, большинство фильмов с участием Ильинского ( «Аэлита», «Закройщик из Торжка», «Праздник святого Йоргена», «Процесс о трех миллионах», «Волга-Волга») сегодня не более чем легенда — широкая публика их давно не смотрит. За исключением разве что двух картин, снятых Эльдаром Рязановым — «Гусарская баллада» и «Карнавальная ночь». По иронии судьбы Игорь Владимирович умер в тот день, когда по телевизору показывали фильм Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Об Игоре Ильинском рассказывает актер Малого театра Александр Потапов.
«Каждый раз выходя на сцену, Игорь Владимирович молился»
— С Игорем Владимировичем мы познакомились во время моего поступления в Щепкинское училище — он был одним из членов приемной комиссии, — вспоминает Александр Потапов. — Ильинский произвел на меня тогда грандиозное впечатление — вел себя совершенно неординарно. Если другие преподаватели строго что-то у нас спрашивали, допытывались, то он сидел, смотрел добрым взглядом и говорил: «Спасибо, хватит!» Когда кто-то ему не нравился, советовал: «Знаешь, тебе, наверное, не надо этим заниматься». Казалось бы, слова обидные, но он произносил их так доброжелательно, что все уходили, можно сказать, довольными.
— Вам он ничего такого не сказал?
— Наоборот! Я сильно заикался, но Ильинский даже не обратил на это внимание. Кто-то сказал: «Ну куда ему в артисты, он же заикается?!» Игорь Владимирович ответил просто: «Ну и пусть». Он был не только талантливый, но и очень добрый человек.
— Игорь Владимирович был учеником самого Всеволода Мейерхольда?
— Мне всегда хотелось узнать об этом периоде его жизни побольше, я несколько раз пытался спрашивать, но Игорь Владимирович всегда отвечал одно и то же: «Спроси у кого-нибудь другого. Слухи ходят разные, я относился к Мейерхольду хорошо». А известный театральный режиссер Леонид Варпаховский, у которого я тоже спрашивал о Мейерхольде, рассказал жуткий случай: «После моего ареста первое, что показал следователь, был донос на меня, написанный Мейерхольдом». Возможно, Ильинский тоже что-то такое знал. Между нами говоря, Всеволод Мейерхольд не был подарком.
— Хотя у них тоже были творческие недоразумения?
— По слухам, именно из-за одного такого недоразумения Игорь Владимирович, который отличался умением говорить правду в любых обстоятельствах, ушел от Мейерхольда. Всеволод Эмильевич возобновлял спектакль «Клоп», где Ильинский играл Присыпкина. В одной из сцен Мейерхольд предложил ему залезть на стол, пройти по нему, давя тарелки, а потом грохнуть икону об пол и вытереть об нее ноги — такой вот творческий поиск у режиссера был. На что Игорь Владимирович ответил: «Я не знаю, какого вы вероисповедания, но этого я делать не буду никогда!» И прибавил несколько бранных слов. После чего спрыгнул со стола и больше эту роль не играл.
— Известно, что Игорь Владимирович был человеком верующим.
— Вся его гримерная в театре была уставлена иконами, и каждый раз перед выходом на сцену он молился. Я знаю, что Ильинский был сыном кантониста — еврея, который служил в армии (был военным врачом). Поэтому, несмотря на происхождение, крещен Ильинский был в православной вере. Общаясь с людьми, ориентировался прежде всего на веру. Если вы православный человек, то были ему близки. И хотя национальность у него другая, он был и остается великим русским актером.
«Ильинский ничего не придумывал, он просто жил на сцене»
— Чему вас учил Игорь Владимирович?
— Несмотря на совместную работу с Мейерхольдом, который искал новые театральные формы, Ильинский с большим уважением относился к учению Станиславского. Нам, своим студентам, сразу сказал: «Ребята, у актера есть две возможности сыграть свою роль: удивить или попробовать быть. Наша цель — быть». Для нас он в этом смысле является ярким примером. Еще будучи студентом, я видел Ильинского во «Власти тьмы». Как же он играл ясно и правдиво! Ничего не придумывал, просто жил на сцене.
Я вам скажу больше. Мне довелось многое видеть, тем не менее в жизни было только два театральных потрясения. Это Смоктуновский в роли князя Мышкина в «Идиоте» и Ильинский в роли Льва Толстого в спектакле по пьесе Иона Друцэ «Возвращение на круги своя». Игорь Владимирович там был уже совсем стареньким — он спотыкался, поскольку плохо видел, все время задирал голову. Но в какой-то момент, наблюдая за ним, я замер и забыл обо всем. Вдруг показалось, что все увиденное — никакой не спектакль, это происходит на самом деле. Даже страшно стало! Опомнился я, только когда Ильинский закончил читать свой монолог. Как он это делал? Да просто жил своей ролью.
— Вы играли с ним в одних спектаклях?
— Было несколько производственных пьес, где он играл, например, бригадира Сабира. До сих пор не пойму, что мы с ним там играли, поскольку драматургия была, мягко говоря, слабенькой. В «Ревизоре», который ставил Игорь Владимирович, я играл полового в трактире. Ильинский ничего не придумывал, а пытался сделать так, как это было в реальной жизни. В то время Игорь Владимирович уже плохо видел, но у него был потрясающий слух. Все свои режиссерские советы и замечания, которые он — уникальный случай! — делал на слух, были очень четкими и точными.
К сожалению, на его примере я увидел иллюстрацию к знаменитым строкам «если бы молодость знала, если бы старость могла». У Ильинского была масса идей и планов, но не хватало здоровья, чтобы все это осуществить. Но то, что он оставил след в искусстве, сомнению не подлежит. Ценность таких людей особенно становится понятна сейчас, ведь под массой поп-искусства русский театр скоро совсем погибнет. В свое время Игорь Владимирович с подобным изобретательством боролся.
— А что именно не нравилось Игорю Владимировичу?
— Помню, Борис Равенских поставил «Русские люди» Константина Симонова. Спектакль о войне был очень смелым и новым: актеры во время действия падали, стреляли, ползали. Я на правах члена худсовета спросил Ильинского: «Ну что, Игорь Владимирович, как вам спектакль?» И он ответил: «Знаете, я видел все — войну, трупы, оторванную ногу в сапоге, это очень страшно! Но таких половых мизансцен и понятия о войне, как здесь, я не видел и видеть не хочу».
«Игорь Владимирович, мягко говоря, был очень экономный. О его прижимистости ходили анекдоты»
— Вне работы вы с ним встречались?
— Я бывал у него на даче во Внуково. Игорю Владимировичу очень не повезло — неподалеку построили новую взлетно-посадочную полосу, и жизнь на природе стала невыносимой. А он так любил эту дачу, там была похоронена его первая жена, которую он обожал. Ильинский вообще был домашним человеком, предпочитал семейные ценности всем другим.
Мы с ним устраивали теннисные турниры, он очень хорошо играл. Игорь Владимирович был спортивным, закаленным человеком, в любую погоду спал на балконе в старом спальном мешке. Но здоровье все равно как-то слишком быстро уходило, великий актер дряхлел и вскоре умер.
— Какие-то недостатки у Игоря Владимировича были?
— Он, мягко говоря, очень экономный. В театре Ильинский зарабатывал больше, чем все остальные, на 50 рублей. Это считалось правильным: он ведь особенный. О его прижимистости ходили анекдоты.
Один такой случай произошел у меня на глазах — во время гастролей в Питере, куда Ильинский приехал вместе с женой, актрисой нашего театра Еремеевой. Причем на машине. У него был «ЗИМ», никто в театре тогда о таком роскошном авто и не мечтал. Игорь Владимирович еще неплохо видел и водил сам. Жили мы в гостинице «Октябрьская», около которой «ЗИМ» и заглох, когда Ильинский сдавал назад. Игорь Владимирович вышел и, совершенно беспомощный, начал ходить вокруг этого чуда техники — во «внутренностях» машины он ничего не понимал. Подошел наш театральный водитель и предложил: «Давайте 300 рублей, я вам ее отремонтирую, а иначе вы в Питере останетесь».
— По тем временам большие деньги.
— Очень большие. Но делать было нечего, поэтому актер вытащил из кошелька деньги и отдал шоферу. Тот взял палочку, выковырял из выхлопной трубы земляную пробку, завел машину и сказал: «Пожалуйста!» Надо было видеть лицо Игоря Владимировича! Но он, будучи все-таки великим артистом, сумел сделать хорошую мину при плохой игре: «проглотил эту пилюлю» и от злости на месте не лопнул. Только еще раз с жалостью взглянул на деньги и сказал всем, кто при этой сцене присутствовал и буквально давился от смеха: «Кстати, ничего смешного тут нет!»
София ДЕВИР, специально для «ФАКТОВ»
05.02.2012
Четверть века назад ушел из жизни народный артист СССР, знаменитый Огурцов из «Карнавальной ночи»
Творческая жизнь Игоря Ильинского прошла в театре, но зритель знает его прежде всего благодаря кино. Правда, большинство фильмов с участием Ильинского ( «Аэлита», «Закройщик из Торжка», «Праздник святого Йоргена», «Процесс о трех миллионах», «Волга-Волга») сегодня не более чем легенда — широкая публика их давно не смотрит. За исключением разве что двух картин, снятых Эльдаром Рязановым — «Гусарская баллада» и «Карнавальная ночь». По иронии судьбы Игорь Владимирович умер в тот день, когда по телевизору показывали фильм Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Об Игоре Ильинском рассказывает актер Малого театра Александр Потапов.
«Каждый раз выходя на сцену, Игорь Владимирович молился»
— С Игорем Владимировичем мы познакомились во время моего поступления в Щепкинское училище — он был одним из членов приемной комиссии, — вспоминает Александр Потапов. — Ильинский произвел на меня тогда грандиозное впечатление — вел себя совершенно неординарно. Если другие преподаватели строго что-то у нас спрашивали, допытывались, то он сидел, смотрел добрым взглядом и говорил: «Спасибо, хватит!» Когда кто-то ему не нравился, советовал: «Знаешь, тебе, наверное, не надо этим заниматься». Казалось бы, слова обидные, но он произносил их так доброжелательно, что все уходили, можно сказать, довольными.
— Вам он ничего такого не сказал?
— Наоборот! Я сильно заикался, но Ильинский даже не обратил на это внимание. Кто-то сказал: «Ну куда ему в артисты, он же заикается?!» Игорь Владимирович ответил просто: «Ну и пусть». Он был не только талантливый, но и очень добрый человек.
— Игорь Владимирович был учеником самого Всеволода Мейерхольда?
— Мне всегда хотелось узнать об этом периоде его жизни побольше, я несколько раз пытался спрашивать, но Игорь Владимирович всегда отвечал одно и то же: «Спроси у кого-нибудь другого. Слухи ходят разные, я относился к Мейерхольду хорошо». А известный театральный режиссер Леонид Варпаховский, у которого я тоже спрашивал о Мейерхольде, рассказал жуткий случай: «После моего ареста первое, что показал следователь, был донос на меня, написанный Мейерхольдом». Возможно, Ильинский тоже что-то такое знал. Между нами говоря, Всеволод Мейерхольд не был подарком.
— Хотя у них тоже были творческие недоразумения?
— По слухам, именно из-за одного такого недоразумения Игорь Владимирович, который отличался умением говорить правду в любых обстоятельствах, ушел от Мейерхольда. Всеволод Эмильевич возобновлял спектакль «Клоп», где Ильинский играл Присыпкина. В одной из сцен Мейерхольд предложил ему залезть на стол, пройти по нему, давя тарелки, а потом грохнуть икону об пол и вытереть об нее ноги — такой вот творческий поиск у режиссера был. На что Игорь Владимирович ответил: «Я не знаю, какого вы вероисповедания, но этого я делать не буду никогда!» И прибавил несколько бранных слов. После чего спрыгнул со стола и больше эту роль не играл.
— Известно, что Игорь Владимирович был человеком верующим.
— Вся его гримерная в театре была уставлена иконами, и каждый раз перед выходом на сцену он молился. Я знаю, что Ильинский был сыном кантониста — еврея, который служил в армии (был военным врачом). Поэтому, несмотря на происхождение, крещен Ильинский был в православной вере. Общаясь с людьми, ориентировался прежде всего на веру. Если вы православный человек, то были ему близки. И хотя национальность у него другая, он был и остается великим русским актером.
«Ильинский ничего не придумывал, он просто жил на сцене»
— Чему вас учил Игорь Владимирович?
— Несмотря на совместную работу с Мейерхольдом, который искал новые театральные формы, Ильинский с большим уважением относился к учению Станиславского. Нам, своим студентам, сразу сказал: «Ребята, у актера есть две возможности сыграть свою роль: удивить или попробовать быть. Наша цель — быть». Для нас он в этом смысле является ярким примером. Еще будучи студентом, я видел Ильинского во «Власти тьмы». Как же он играл ясно и правдиво! Ничего не придумывал, просто жил на сцене.
Я вам скажу больше. Мне довелось многое видеть, тем не менее в жизни было только два театральных потрясения. Это Смоктуновский в роли князя Мышкина в «Идиоте» и Ильинский в роли Льва Толстого в спектакле по пьесе Иона Друцэ «Возвращение на круги своя». Игорь Владимирович там был уже совсем стареньким — он спотыкался, поскольку плохо видел, все время задирал голову. Но в какой-то момент, наблюдая за ним, я замер и забыл обо всем. Вдруг показалось, что все увиденное — никакой не спектакль, это происходит на самом деле. Даже страшно стало! Опомнился я, только когда Ильинский закончил читать свой монолог. Как он это делал? Да просто жил своей ролью.
— Вы играли с ним в одних спектаклях?
— Было несколько производственных пьес, где он играл, например, бригадира Сабира. До сих пор не пойму, что мы с ним там играли, поскольку драматургия была, мягко говоря, слабенькой. В «Ревизоре», который ставил Игорь Владимирович, я играл полового в трактире. Ильинский ничего не придумывал, а пытался сделать так, как это было в реальной жизни. В то время Игорь Владимирович уже плохо видел, но у него был потрясающий слух. Все свои режиссерские советы и замечания, которые он — уникальный случай! — делал на слух, были очень четкими и точными.
К сожалению, на его примере я увидел иллюстрацию к знаменитым строкам «если бы молодость знала, если бы старость могла». У Ильинского была масса идей и планов, но не хватало здоровья, чтобы все это осуществить. Но то, что он оставил след в искусстве, сомнению не подлежит. Ценность таких людей особенно становится понятна сейчас, ведь под массой поп-искусства русский театр скоро совсем погибнет. В свое время Игорь Владимирович с подобным изобретательством боролся.
— А что именно не нравилось Игорю Владимировичу?
— Помню, Борис Равенских поставил «Русские люди» Константина Симонова. Спектакль о войне был очень смелым и новым: актеры во время действия падали, стреляли, ползали. Я на правах члена худсовета спросил Ильинского: «Ну что, Игорь Владимирович, как вам спектакль?» И он ответил: «Знаете, я видел все — войну, трупы, оторванную ногу в сапоге, это очень страшно! Но таких половых мизансцен и понятия о войне, как здесь, я не видел и видеть не хочу».
«Игорь Владимирович, мягко говоря, был очень экономный. О его прижимистости ходили анекдоты»
— Вне работы вы с ним встречались?
— Я бывал у него на даче во Внуково. Игорю Владимировичу очень не повезло — неподалеку построили новую взлетно-посадочную полосу, и жизнь на природе стала невыносимой. А он так любил эту дачу, там была похоронена его первая жена, которую он обожал. Ильинский вообще был домашним человеком, предпочитал семейные ценности всем другим.
Мы с ним устраивали теннисные турниры, он очень хорошо играл. Игорь Владимирович был спортивным, закаленным человеком, в любую погоду спал на балконе в старом спальном мешке. Но здоровье все равно как-то слишком быстро уходило, великий актер дряхлел и вскоре умер.
— Какие-то недостатки у Игоря Владимировича были?
— Он, мягко говоря, очень экономный. В театре Ильинский зарабатывал больше, чем все остальные, на 50 рублей. Это считалось правильным: он ведь особенный. О его прижимистости ходили анекдоты.
Один такой случай произошел у меня на глазах — во время гастролей в Питере, куда Ильинский приехал вместе с женой, актрисой нашего театра Еремеевой. Причем на машине. У него был «ЗИМ», никто в театре тогда о таком роскошном авто и не мечтал. Игорь Владимирович еще неплохо видел и водил сам. Жили мы в гостинице «Октябрьская», около которой «ЗИМ» и заглох, когда Ильинский сдавал назад. Игорь Владимирович вышел и, совершенно беспомощный, начал ходить вокруг этого чуда техники — во «внутренностях» машины он ничего не понимал. Подошел наш театральный водитель и предложил: «Давайте 300 рублей, я вам ее отремонтирую, а иначе вы в Питере останетесь».
— По тем временам большие деньги.
— Очень большие. Но делать было нечего, поэтому актер вытащил из кошелька деньги и отдал шоферу. Тот взял палочку, выковырял из выхлопной трубы земляную пробку, завел машину и сказал: «Пожалуйста!» Надо было видеть лицо Игоря Владимировича! Но он, будучи все-таки великим артистом, сумел сделать хорошую мину при плохой игре: «проглотил эту пилюлю» и от злости на месте не лопнул. Только еще раз с жалостью взглянул на деньги и сказал всем, кто при этой сцене присутствовал и буквально давился от смеха: «Кстати, ничего смешного тут нет!»
София ДЕВИР, специально для «ФАКТОВ»
05.02.2012
14.06.2011
Подробнее
НОВОЕ НА КАНАЛЕ МАЛЫЙ-ТВ
«Ревизор» Н.В.Гоголя
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин
Городничий – Александр ПОТАПОВ
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин
Городничий – Александр ПОТАПОВ
НОВОЕ НА КАНАЛЕ МАЛЫЙ-ТВ
«Ревизор» Н.В.Гоголя
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин
Городничий – Александр ПОТАПОВ
Анна Андреевна – Людмила Полякова
Марья Антоновна – Инна Иванова
Абдулин – Виталий Петров
1-й купец – Алексей Анохин
2-й купец – Андрей Манке
Мишка – Филипп Марцевич
Финал 4-го действия. Смотреть на телеканале МАЛЫЙ-ТВ
«Ревизор» Н.В.Гоголя
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин
Городничий – Александр ПОТАПОВ
Анна Андреевна – Людмила Полякова
Марья Антоновна – Инна Иванова
Абдулин – Виталий Петров
1-й купец – Алексей Анохин
2-й купец – Андрей Манке
Мишка – Филипп Марцевич
Финал 4-го действия. Смотреть на телеканале МАЛЫЙ-ТВ
Подробнее
ЕСЛИ ПОЛУЧАЕШЬ ХОТЬ МАЛЕНЬКИЙ КУСОЧЕК СПРАВЕДЛИВОСТИ, ТО ЭТО ГРЕЕТ
Александр Сергеевич Потапов переступил порог Малого театра в 1962 году, сменив офицерский мундир на сценические костюмы. В следующем театральном сезоне исполнится пятьдесят лет, как артист Потапов верой и правдой служит Малому театру, где уже сыграл более восьмидесяти ролей.
ЕСЛИ ПОЛУЧАЕШЬ ХОТЬ МАЛЕНЬКИЙ КУСОЧЕК СПРАВЕДЛИВОСТИ, ТО ЭТО ГРЕЕТ
Александр Сергеевич Потапов переступил порог Малого театра в 1962 году, сменив офицерский мундир на сценические костюмы. В следующем театральном сезоне исполнится пятьдесят лет, как артист Потапов верой и правдой служит Малому театру, где уже сыграл более восьмидесяти ролей. Творческую биографию этого артиста можно по праву считать живой летописью советского театра. Еще студентом он играл в пьесах Софронова, Зорина, Корнейчука. Молодым артистом участвовал в постановках по произведениям Маршака, Вишневского, Симонова. Даже сыграл роль Макарова в «Целине» по книге генсека Брежнева.
Как и положено, подлинные талант и мастерство актера проявились в созданных им классических образах. Потапов играет Якова в «Старике» Горького, Ивана в «Коньке-горбунке» Ершова, Скотинина в «Недоросле» Фонвизина, Восмибратова в «Лесе» Островского, Лопахина в «Вишневом саде» и Лебедева в «Иванове» Чехова, Муромского в «Свадьбе Кречинского» Сухово-Кобылина.
Сегодня народный артист России, лауреат Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (на счету артиста более 70 фильмов), лауреат Государственной премии России Александр Потапов блистательно исполняет роль Городничего в гоголевском «Ревизоре», Митрича в драме «Власть тьмы» Толстого, Мамаева в комедии «На всякого мудреца довольно простоты», Шамраева в «Чайке» Чехова. Внешне выразительный, харизматичный, Потапов, как правило, наделяет своих персонажей самыми узнаваемыми человеческими слабостями, достоинствами, пороками. Его герои — это прежде всего живые люди, чья натура и чей характер проявляются полнокровно, колоритно, необыкновенно ярко. В этом и заключается особая привлекательность созданных Александром Потаповым образов. Наверное, это неспроста, ведь артист повидал в своей жизни очень многое и очень многих. А актерская память лучше всякой энциклопедии...
Детство пришлось на сталинскую эпоху. Сталина застал основательно, не один раз видел его праздничные парады и самого на трибуне. В детстве я по театрам не ходил. Мой отец был летчиком, и наша семья наездилась по гарнизонам будь здоров! Какой там театр! Но тогда удивительно работало радио, а в гарнизонах это было единственной связью с миром. И вот однажды я по радио услышал голос, который что-то очень эмоционально читал. И это было так здорово, так завораживало. Это было так красиво, что я не мог оторваться и стал слушать. И потом только узнал, что слушал Александра Алексеевича Остужева. Это был «Уриэль Акоста» Гуцкова, спектакль Малого театра. И я в двенадцать лет услышал и понял, что это что-то замечательное. Что бы там ни говорили о Советском Союзе, мое детство было счастливым не потому, что был Сталин. Хотя, может быть, и потому... Конечно, отец тоже был репрессирован, но он никогда не говорил об этом, не плакался и не страдал по этому поводу. Таковы были реалии жизни. Конечно, это не было нормальным, но такая была жизнь у всех.
Я помню, что мы много ходили на каток, ходили на елку. У нас во дворе водились компании, в которых мы молодые мальчишки, могли бы стать бандитами. И кто-то стал и потом сидел в тюрьме. А кто-то, как я и многие другие, стали нормальными людьми. Такая была жизнь... Но помню, что даже в этих компаниях были нормальные правила, был свой кодекс чести: лежачих никто не бил, никто от нечего делать никого не калечил. Помню времена, когда «бараки» дрались с «кирпичным домом». То есть те, кто жил в бараках, сходились в кулачном бою с теми, кто жил в кирпичном доме. Это было глупо и наивно, но это было понятно. И в какой-то степени справедливо. Даже в этой схватке были какие-то рамки человеческих взаимоотношений: что делать было можно, а что нельзя. Украсть можно было, но украсть у какой-нибудь бабульки было никак нельзя! Ну, нельзя! Как? У бабульки украсть! Она же умрет! И когда сегодня встречаю какого-нибудь старичка, который рассказывает мне, что его там-то и там-то опять обманули, я вспоминаю другое время...
Учился я в Суворовском училище. Мы были все вместе, дружили, помогали друг другу. Это была такая стая молодых мужиков, которые искренне верят во все и любят своего руководителя. Мы были готовы выполнять приказы, потому что гордились, что мы военные и что у нас такой прекрасный командир, такая страна. Вот что такое армия. И какой она должна быть. Помню, когда я первый раз заболел и попал в госпиталь Бурденко, потому что уже был офицером, я увидел людей, которые там находились. Большинство из них — умирающие фронтовики, инвалиды. Это был пятьдесят девятый — шестидесятый год, когда они постепенно начали уходить. Это были люди израненные, истерзанные войной, страшными проблемами со здоровьем, семейными проблемами, квартирными... Они еле-еле передвигались. И вдруг один из них увидел в окне двух воробышков на ветке. И вот фронтовики, как дети, приковыляли все к окну, смотрели, улыбались, и я тогда впервые подумал: «Да, русские люди, русский народ — он именно такой». Я помню прекрасно время Хрущева и думаю, что самое страшное, что он сделал в нашей стране, — это «разоблачил культ Сталина». Потому что знаю, кем он был, как себя вел, что делал. Так что если это и надо было делать, то во всяком случае не этой «шестерке». Он разрушил наше уважение к себе. Мы, даже выиграв такую великую и страшную войну, все в чем-то каемся, все чувствуем себя виноватыми. Построив столько, мы опять все разрушаем, потому что опять и опять чувствуем себя виноватыми во всем. Это ужасно...
Об актерской профессии я не мечтал, ведь вырос в семье профессионального военного и хотел быть офицером, хорошо учился в военной академии, был спортсменом — мастером спорта международного класса по плаванию. Но вот в какой-то момент я почувствовал, что больше не хочу вставать в девять утра, мне не хотелось подчиняться сержанту. Я почувствовал, что устал от армии. А так как смолоду я был самоуверен, то и сообщил об этом во всеуслышание. И мне сказали: «Ну, раз не хочешь вставать в девять утра, тебе надо артистом быть, они в одиннадцать начинают...» Вот и все. Я немного занимался в художественной самодеятельности, преподавал нам один артист из Театра сатиры, и он мне посоветовал просто попробовать поступить. И я «пошел в артисты». Ничего не зная и не понимая в театральных вузах, отправился в первый попавшийся. Им оказалось Училище имени Михаила Щепкина. Мне никто не помогал, все сам выучил, сдал экзамены и поступил с первого раза.
Только потом, много позже, я понял, что ничего нового в жизни мы не сделаем, ничего не придумаем, если не сможем взять у кого-то знания, если не научимся тому, что знают другие. И я счастлив, что попал именно в это училище, потому что здесь я встретился с великими мастерами, потрясающими представителями русской культуры, о которых я в то время не слышал и не имел никакого понятия. Не имел понятия, что есть такая культура, не имел понятия, что значит быть по-настоящему интеллигентным человеком. Но я впитывал все что мог, стараясь приобщиться и соответствовать...
Будучи студентом, я бежал по коридорам Малого театра и что-то громко напевал. И вдруг вижу: сидят Александра Александровна Яблочкина, Евдокия Дмитриевна Турчанинова, Вера Николаевна Пашенная и директор театра Михаил Иванович Царев. Я испугался, думал, что он мне сейчас скажет: «Что вы тут орете, молодой человек!» А он встал, поздоровался и говорит: «Все-таки надо бы немного потише, а вы как считаете?» Я был потрясен. И тем, что он встал и поздоровался со мной, и тем, что он со мной на равных разговаривает. А что нужно в нашей жизни? Немного справедливости, да и только. Кто-то много зарабатывает, кто-то меньше, кто-то более удачлив, кто-то нет. Но если ты получаешь хотя бы маленький кусочек справедливости, то это греет. Я поэтому и люблю Малый театр, люблю его за справедливость и за традиции. Мы — коллектив. И это не пустые слова. И у нас в театре актер на первом месте. Актер уважаем. У нас есть много пожилых артистов, которые уже не выходят на сцену, но театр выплачивает им зарплату. Пусть небольшую, но зарплату. Люди не выкидываются на улицу после того, как они всю жизнь отдали этому театру. Я считаю, это правильно. И это одна из театральных традиций, которые хранит Малый театр. А как иначе — у нас ничего, кроме них, нет. Только так можно сохранить искусство.
Два раза в жизни я испытал в театре настоящее потрясение. Как-то вошел в зал. Ильинский репетировал роль Льва Толстого в пьесе «Возвращение на круги своя» Иона Друцэ. Я вошел в зал и стал смотреть. И в какой-то момент я забыл, где я нахожусь. Ильинский стал читать монолог Волка, и я потерял ощущение времени. Это было даже страшно, но так завораживающе интересно, что я не мог оторвать взгляда от великого актера. Я часто вспоминаю Игоря Владимировича. Бывало, встретит он в фойе кого-нибудь из молодых артистов и к нему с вопросом: «Куда вы, молодые артисты, все торопитесь? Куда? Ведь утром надо встать, почистить зубы, побриться и отправиться завтракать в театр. Там надо узнать все новости, поинтриговать, поволочиться, побеседовать... А вы все куда-то торопитесь...»
И второй раз я испытал почти те же ощущения, когда увидел Смоктуновского в роли князя Мышкина в «Идиоте». Это было удивительно. Я понял, что потрясение в театре возможно, что оно действительно может быть. И я стал верить в легенды о старом театре и великих актерах прошлого, которые потрясали своей игрой зрительный зал. Хотя, конечно, тогда люди были и более доверчивые, и более наивные. Сейчас наивны только дети, и то — маленькие, которые верят в происходящее на сцене, разговаривают с героями. Со взрослыми труднее, но сделать это можно. Очень трудно, но можно. И вот тогда-то и приходит понимание того, каким удивительным делом ты занимаешься и какое это счастье им заниматься.
Театр всегда был для меня храмом. Помню, в шестидесятые годы, когда мало кто выезжал из страны, я снимался в Италии и при этом прилетал оттуда играть в массовке в Малом театре. А в восемьдесят седьмом году я одним из первых поехал в Америку, где снимался с Робертом Де Ниро в фильме «Пленник земли», играл на языке. Снимали мы на Аляске. Когда я был в квартире Роберта Де Ниро, у него там висел портрет Станиславского. И интерес у этого замечательного актера к Станиславскому огромный! Ну, у кого из современных актеров или режиссеров сегодня у нас в России дома висит портрет Станиславского? Ни у кого! Можно относиться к Константину Сергеевичу как угодно, я, например, относился всегда спокойно, но с большим уважением. Я отдаю должное тем мыслям, которые он высказывал. Потому что это высочайшая культура, культура театрального действа — вечного. Формы могут меняться, но если не будет жизни человеческого духа на сцене, то это катастрофа.
Самая главная беда современного театра в том, что все забыли сегодня, что театр — это коллективное творчество, что на сцене главное — ансамбль. Что ты можешь что-то сделать только в том случае, когда ты взаимодействуешь со своими партнерами. Только тогда возникает ощущение жизни, возникает формула жизни. А у нас сегодня даже в самых хороших спектаклях актеры существуют каждый сам по себе. И все выступают без оглядки на тех, кто рядом. Режиссер ставит свой спектакль, актеры играют свое и т.д. Театр — командное дело, только тогда он получается. Мне сегодня скучно ходить в театр, потому что там я вижу, как идет деградация профессии. Никто не вспоминает, кто такой Станиславский. Подумаешь, ну, был какой-то там старик давным-давно. Все забыто...
Я стал преподавать не потому, что очень хотел это делать. Просто случилось так, что когда-то мой друг Виталий Соломин позвал меня во ВГИК на свой курс, которым он руководил. Но внезапно Виталий умер, и мне пришлось взять его ребят. На меня буквально свалился огромный груз, потому что я тогда впервые столкнулся с молодыми ребятами, которые имели совсем другие понятия и представления о жизни. Постепенно я привык, стал справляться с педагогической деятельностью. Сейчас уже много лет преподаю в Институте имени Щепкина. Но когда приходят новые студенты, я не устаю поражаться тому, насколько они ничего не знают, насколько они необразованны, насколько не обладают культурой. Они пришли не то что никакие, а «черт знает, что такое». Они похожи на неотесанные деревянные болванки. И вот за четыре года они меняются. Они быстро учатся, они талантливы в этом. И вот оказывается, что если эти «болванки» поместить в хорошие условия, то на них быстро начинают пробиваться зеленые ростки. Если обучение грамотно выстроено, то ребята быстро набирают. Я не претендую на то, что среди моих учеников должны быть обязательно великие артисты, но я стараюсь передать им свои знания, научить уважать выбранную профессию.
Говорят, молодежь плохая... Да не плохая! Молодежь какая была, такая и есть. Ею только надо заниматься, ей надо помогать. А помочь должна страна. Либо мы — страна, либо мы — никто. Мы не можем быть «а ля Америка». Ну, не Америка мы! И наши богатые люди не американские бизнесмены. У нас другая культура, другая ментальность, даже, если хотите, инстинкты в нас другие заложены. Поднимать надо культуру, а не опускать ее. А сейчас вместо того, чтобы постепенно, по спирали идти вверх, все стремительно летит вниз. Почему? Потому что в театр хлынул поток непрофессионалов. Они ставят спектакли, они пишут пьесы, они играют на сцене. Они даже преподают! И все это люди с каким-то периферийным мировоззрением, люди, что называется, «без отца, без матери», без культуры, без истории, безграмотные. И они берут и разрушают то, к чему и прикоснуться-то не имеют права. Ищете новое? На здоровье! Ищите! Но не ломайте старое, не вытирайте ноги обо все лучшее, что было достигнуто русским театром. Если и нашей стране все лучшее, что было прежде, не нужно, то она погибнет.
Я много работал и умел зарабатывать. А еще я довольно легкомысленно относился к жизни, наверное, потому, что все складывалось у меня очень неплохо. Но жизнь такая штука... Она мне моего легкомыслия не простила. В один из сезонов у меня было много работы в театре, и я снимался сразу в четырех картинах. Я так напрягся, что меня разбил инфаркт. И жизнь поставила меня на место, сказав тем самым, что все в ней серьезно и все имеет свое начало и свой конец. Это был эффект разорвавшейся бомбы, который, грубо говоря, меня в жизни остановил. Ведь чтобы быть мало-мальски приличным артистом, надо всего себя тратить и всего себя отдавать. И только сделав шаг, поднявшись куда-то, можно идти дальше, делать новый шаг. И обретать новое качество. Я уже так не могу, к сожалению. Я перестал бежать на длинную дистанцию, а стал просто жить. А вот мой друг и коллега Виталий Соломин себя не берег, все силы отдавал делу, хотя и плохо ему бывало, и давление... А он все равно шел вперед, несмотря ни на что. Он ничего не боялся. И так обидно, что, когда он стал подлинным мастером, настоящей «драгоценностью», жизнь его так внезапно оборвалась... Вот в чем трагедия нашей жизни. Я понял это, когда Виталия не стало. Уже сейчас, с высоты прожитых лет, понимаю, что надо было своей жизнью распорядиться по-другому. С этим, думаю, сталкиваются почти все.
Материал подготовила Жанна Филатова
«Театральная афиша», май 2011 года
Александр Сергеевич Потапов переступил порог Малого театра в 1962 году, сменив офицерский мундир на сценические костюмы. В следующем театральном сезоне исполнится пятьдесят лет, как артист Потапов верой и правдой служит Малому театру, где уже сыграл более восьмидесяти ролей. Творческую биографию этого артиста можно по праву считать живой летописью советского театра. Еще студентом он играл в пьесах Софронова, Зорина, Корнейчука. Молодым артистом участвовал в постановках по произведениям Маршака, Вишневского, Симонова. Даже сыграл роль Макарова в «Целине» по книге генсека Брежнева.
Как и положено, подлинные талант и мастерство актера проявились в созданных им классических образах. Потапов играет Якова в «Старике» Горького, Ивана в «Коньке-горбунке» Ершова, Скотинина в «Недоросле» Фонвизина, Восмибратова в «Лесе» Островского, Лопахина в «Вишневом саде» и Лебедева в «Иванове» Чехова, Муромского в «Свадьбе Кречинского» Сухово-Кобылина.
Сегодня народный артист России, лауреат Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (на счету артиста более 70 фильмов), лауреат Государственной премии России Александр Потапов блистательно исполняет роль Городничего в гоголевском «Ревизоре», Митрича в драме «Власть тьмы» Толстого, Мамаева в комедии «На всякого мудреца довольно простоты», Шамраева в «Чайке» Чехова. Внешне выразительный, харизматичный, Потапов, как правило, наделяет своих персонажей самыми узнаваемыми человеческими слабостями, достоинствами, пороками. Его герои — это прежде всего живые люди, чья натура и чей характер проявляются полнокровно, колоритно, необыкновенно ярко. В этом и заключается особая привлекательность созданных Александром Потаповым образов. Наверное, это неспроста, ведь артист повидал в своей жизни очень многое и очень многих. А актерская память лучше всякой энциклопедии...
Детство пришлось на сталинскую эпоху. Сталина застал основательно, не один раз видел его праздничные парады и самого на трибуне. В детстве я по театрам не ходил. Мой отец был летчиком, и наша семья наездилась по гарнизонам будь здоров! Какой там театр! Но тогда удивительно работало радио, а в гарнизонах это было единственной связью с миром. И вот однажды я по радио услышал голос, который что-то очень эмоционально читал. И это было так здорово, так завораживало. Это было так красиво, что я не мог оторваться и стал слушать. И потом только узнал, что слушал Александра Алексеевича Остужева. Это был «Уриэль Акоста» Гуцкова, спектакль Малого театра. И я в двенадцать лет услышал и понял, что это что-то замечательное. Что бы там ни говорили о Советском Союзе, мое детство было счастливым не потому, что был Сталин. Хотя, может быть, и потому... Конечно, отец тоже был репрессирован, но он никогда не говорил об этом, не плакался и не страдал по этому поводу. Таковы были реалии жизни. Конечно, это не было нормальным, но такая была жизнь у всех.
Я помню, что мы много ходили на каток, ходили на елку. У нас во дворе водились компании, в которых мы молодые мальчишки, могли бы стать бандитами. И кто-то стал и потом сидел в тюрьме. А кто-то, как я и многие другие, стали нормальными людьми. Такая была жизнь... Но помню, что даже в этих компаниях были нормальные правила, был свой кодекс чести: лежачих никто не бил, никто от нечего делать никого не калечил. Помню времена, когда «бараки» дрались с «кирпичным домом». То есть те, кто жил в бараках, сходились в кулачном бою с теми, кто жил в кирпичном доме. Это было глупо и наивно, но это было понятно. И в какой-то степени справедливо. Даже в этой схватке были какие-то рамки человеческих взаимоотношений: что делать было можно, а что нельзя. Украсть можно было, но украсть у какой-нибудь бабульки было никак нельзя! Ну, нельзя! Как? У бабульки украсть! Она же умрет! И когда сегодня встречаю какого-нибудь старичка, который рассказывает мне, что его там-то и там-то опять обманули, я вспоминаю другое время...
Учился я в Суворовском училище. Мы были все вместе, дружили, помогали друг другу. Это была такая стая молодых мужиков, которые искренне верят во все и любят своего руководителя. Мы были готовы выполнять приказы, потому что гордились, что мы военные и что у нас такой прекрасный командир, такая страна. Вот что такое армия. И какой она должна быть. Помню, когда я первый раз заболел и попал в госпиталь Бурденко, потому что уже был офицером, я увидел людей, которые там находились. Большинство из них — умирающие фронтовики, инвалиды. Это был пятьдесят девятый — шестидесятый год, когда они постепенно начали уходить. Это были люди израненные, истерзанные войной, страшными проблемами со здоровьем, семейными проблемами, квартирными... Они еле-еле передвигались. И вдруг один из них увидел в окне двух воробышков на ветке. И вот фронтовики, как дети, приковыляли все к окну, смотрели, улыбались, и я тогда впервые подумал: «Да, русские люди, русский народ — он именно такой». Я помню прекрасно время Хрущева и думаю, что самое страшное, что он сделал в нашей стране, — это «разоблачил культ Сталина». Потому что знаю, кем он был, как себя вел, что делал. Так что если это и надо было делать, то во всяком случае не этой «шестерке». Он разрушил наше уважение к себе. Мы, даже выиграв такую великую и страшную войну, все в чем-то каемся, все чувствуем себя виноватыми. Построив столько, мы опять все разрушаем, потому что опять и опять чувствуем себя виноватыми во всем. Это ужасно...
Об актерской профессии я не мечтал, ведь вырос в семье профессионального военного и хотел быть офицером, хорошо учился в военной академии, был спортсменом — мастером спорта международного класса по плаванию. Но вот в какой-то момент я почувствовал, что больше не хочу вставать в девять утра, мне не хотелось подчиняться сержанту. Я почувствовал, что устал от армии. А так как смолоду я был самоуверен, то и сообщил об этом во всеуслышание. И мне сказали: «Ну, раз не хочешь вставать в девять утра, тебе надо артистом быть, они в одиннадцать начинают...» Вот и все. Я немного занимался в художественной самодеятельности, преподавал нам один артист из Театра сатиры, и он мне посоветовал просто попробовать поступить. И я «пошел в артисты». Ничего не зная и не понимая в театральных вузах, отправился в первый попавшийся. Им оказалось Училище имени Михаила Щепкина. Мне никто не помогал, все сам выучил, сдал экзамены и поступил с первого раза.
Только потом, много позже, я понял, что ничего нового в жизни мы не сделаем, ничего не придумаем, если не сможем взять у кого-то знания, если не научимся тому, что знают другие. И я счастлив, что попал именно в это училище, потому что здесь я встретился с великими мастерами, потрясающими представителями русской культуры, о которых я в то время не слышал и не имел никакого понятия. Не имел понятия, что есть такая культура, не имел понятия, что значит быть по-настоящему интеллигентным человеком. Но я впитывал все что мог, стараясь приобщиться и соответствовать...
Будучи студентом, я бежал по коридорам Малого театра и что-то громко напевал. И вдруг вижу: сидят Александра Александровна Яблочкина, Евдокия Дмитриевна Турчанинова, Вера Николаевна Пашенная и директор театра Михаил Иванович Царев. Я испугался, думал, что он мне сейчас скажет: «Что вы тут орете, молодой человек!» А он встал, поздоровался и говорит: «Все-таки надо бы немного потише, а вы как считаете?» Я был потрясен. И тем, что он встал и поздоровался со мной, и тем, что он со мной на равных разговаривает. А что нужно в нашей жизни? Немного справедливости, да и только. Кто-то много зарабатывает, кто-то меньше, кто-то более удачлив, кто-то нет. Но если ты получаешь хотя бы маленький кусочек справедливости, то это греет. Я поэтому и люблю Малый театр, люблю его за справедливость и за традиции. Мы — коллектив. И это не пустые слова. И у нас в театре актер на первом месте. Актер уважаем. У нас есть много пожилых артистов, которые уже не выходят на сцену, но театр выплачивает им зарплату. Пусть небольшую, но зарплату. Люди не выкидываются на улицу после того, как они всю жизнь отдали этому театру. Я считаю, это правильно. И это одна из театральных традиций, которые хранит Малый театр. А как иначе — у нас ничего, кроме них, нет. Только так можно сохранить искусство.
Два раза в жизни я испытал в театре настоящее потрясение. Как-то вошел в зал. Ильинский репетировал роль Льва Толстого в пьесе «Возвращение на круги своя» Иона Друцэ. Я вошел в зал и стал смотреть. И в какой-то момент я забыл, где я нахожусь. Ильинский стал читать монолог Волка, и я потерял ощущение времени. Это было даже страшно, но так завораживающе интересно, что я не мог оторвать взгляда от великого актера. Я часто вспоминаю Игоря Владимировича. Бывало, встретит он в фойе кого-нибудь из молодых артистов и к нему с вопросом: «Куда вы, молодые артисты, все торопитесь? Куда? Ведь утром надо встать, почистить зубы, побриться и отправиться завтракать в театр. Там надо узнать все новости, поинтриговать, поволочиться, побеседовать... А вы все куда-то торопитесь...»
И второй раз я испытал почти те же ощущения, когда увидел Смоктуновского в роли князя Мышкина в «Идиоте». Это было удивительно. Я понял, что потрясение в театре возможно, что оно действительно может быть. И я стал верить в легенды о старом театре и великих актерах прошлого, которые потрясали своей игрой зрительный зал. Хотя, конечно, тогда люди были и более доверчивые, и более наивные. Сейчас наивны только дети, и то — маленькие, которые верят в происходящее на сцене, разговаривают с героями. Со взрослыми труднее, но сделать это можно. Очень трудно, но можно. И вот тогда-то и приходит понимание того, каким удивительным делом ты занимаешься и какое это счастье им заниматься.
Театр всегда был для меня храмом. Помню, в шестидесятые годы, когда мало кто выезжал из страны, я снимался в Италии и при этом прилетал оттуда играть в массовке в Малом театре. А в восемьдесят седьмом году я одним из первых поехал в Америку, где снимался с Робертом Де Ниро в фильме «Пленник земли», играл на языке. Снимали мы на Аляске. Когда я был в квартире Роберта Де Ниро, у него там висел портрет Станиславского. И интерес у этого замечательного актера к Станиславскому огромный! Ну, у кого из современных актеров или режиссеров сегодня у нас в России дома висит портрет Станиславского? Ни у кого! Можно относиться к Константину Сергеевичу как угодно, я, например, относился всегда спокойно, но с большим уважением. Я отдаю должное тем мыслям, которые он высказывал. Потому что это высочайшая культура, культура театрального действа — вечного. Формы могут меняться, но если не будет жизни человеческого духа на сцене, то это катастрофа.
Самая главная беда современного театра в том, что все забыли сегодня, что театр — это коллективное творчество, что на сцене главное — ансамбль. Что ты можешь что-то сделать только в том случае, когда ты взаимодействуешь со своими партнерами. Только тогда возникает ощущение жизни, возникает формула жизни. А у нас сегодня даже в самых хороших спектаклях актеры существуют каждый сам по себе. И все выступают без оглядки на тех, кто рядом. Режиссер ставит свой спектакль, актеры играют свое и т.д. Театр — командное дело, только тогда он получается. Мне сегодня скучно ходить в театр, потому что там я вижу, как идет деградация профессии. Никто не вспоминает, кто такой Станиславский. Подумаешь, ну, был какой-то там старик давным-давно. Все забыто...
Я стал преподавать не потому, что очень хотел это делать. Просто случилось так, что когда-то мой друг Виталий Соломин позвал меня во ВГИК на свой курс, которым он руководил. Но внезапно Виталий умер, и мне пришлось взять его ребят. На меня буквально свалился огромный груз, потому что я тогда впервые столкнулся с молодыми ребятами, которые имели совсем другие понятия и представления о жизни. Постепенно я привык, стал справляться с педагогической деятельностью. Сейчас уже много лет преподаю в Институте имени Щепкина. Но когда приходят новые студенты, я не устаю поражаться тому, насколько они ничего не знают, насколько они необразованны, насколько не обладают культурой. Они пришли не то что никакие, а «черт знает, что такое». Они похожи на неотесанные деревянные болванки. И вот за четыре года они меняются. Они быстро учатся, они талантливы в этом. И вот оказывается, что если эти «болванки» поместить в хорошие условия, то на них быстро начинают пробиваться зеленые ростки. Если обучение грамотно выстроено, то ребята быстро набирают. Я не претендую на то, что среди моих учеников должны быть обязательно великие артисты, но я стараюсь передать им свои знания, научить уважать выбранную профессию.
Говорят, молодежь плохая... Да не плохая! Молодежь какая была, такая и есть. Ею только надо заниматься, ей надо помогать. А помочь должна страна. Либо мы — страна, либо мы — никто. Мы не можем быть «а ля Америка». Ну, не Америка мы! И наши богатые люди не американские бизнесмены. У нас другая культура, другая ментальность, даже, если хотите, инстинкты в нас другие заложены. Поднимать надо культуру, а не опускать ее. А сейчас вместо того, чтобы постепенно, по спирали идти вверх, все стремительно летит вниз. Почему? Потому что в театр хлынул поток непрофессионалов. Они ставят спектакли, они пишут пьесы, они играют на сцене. Они даже преподают! И все это люди с каким-то периферийным мировоззрением, люди, что называется, «без отца, без матери», без культуры, без истории, безграмотные. И они берут и разрушают то, к чему и прикоснуться-то не имеют права. Ищете новое? На здоровье! Ищите! Но не ломайте старое, не вытирайте ноги обо все лучшее, что было достигнуто русским театром. Если и нашей стране все лучшее, что было прежде, не нужно, то она погибнет.
Я много работал и умел зарабатывать. А еще я довольно легкомысленно относился к жизни, наверное, потому, что все складывалось у меня очень неплохо. Но жизнь такая штука... Она мне моего легкомыслия не простила. В один из сезонов у меня было много работы в театре, и я снимался сразу в четырех картинах. Я так напрягся, что меня разбил инфаркт. И жизнь поставила меня на место, сказав тем самым, что все в ней серьезно и все имеет свое начало и свой конец. Это был эффект разорвавшейся бомбы, который, грубо говоря, меня в жизни остановил. Ведь чтобы быть мало-мальски приличным артистом, надо всего себя тратить и всего себя отдавать. И только сделав шаг, поднявшись куда-то, можно идти дальше, делать новый шаг. И обретать новое качество. Я уже так не могу, к сожалению. Я перестал бежать на длинную дистанцию, а стал просто жить. А вот мой друг и коллега Виталий Соломин себя не берег, все силы отдавал делу, хотя и плохо ему бывало, и давление... А он все равно шел вперед, несмотря ни на что. Он ничего не боялся. И так обидно, что, когда он стал подлинным мастером, настоящей «драгоценностью», жизнь его так внезапно оборвалась... Вот в чем трагедия нашей жизни. Я понял это, когда Виталия не стало. Уже сейчас, с высоты прожитых лет, понимаю, что надо было своей жизнью распорядиться по-другому. С этим, думаю, сталкиваются почти все.
Материал подготовила Жанна Филатова
«Театральная афиша», май 2011 года
Подробнее
АЛЕКСАНДРА ПОТАПОВА ПОЗДРАВЛЯЕТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ДОМ АКТЁРА ИМ. А.А.ЯБЛОЧКИНОЙ
АЛЕКСАНДРА ПОТАПОВА ПОЗДРАВЛЯЕТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ДОМ АКТЁРА ИМ. А.А.ЯБЛОЧКИНОЙ
Дорогой Александр Сергеевич!
В День Вашего юбилея примите от коллектива Дома актёра самые тёплые и искренние поздравления!
От всей души мы желаем Вам крепкого здоровья, творческих сил, вдохновения, счастья, благополучия!
Пусть Вас окружают тепло и забота дорогих Вам людей!
Рады встрече с Вами в нашем Доме!
С уважением
Директор ЦДА
Народный артист СССР Этуш В.А.
Дорогой Александр Сергеевич!
В День Вашего юбилея примите от коллектива Дома актёра самые тёплые и искренние поздравления!
От всей души мы желаем Вам крепкого здоровья, творческих сил, вдохновения, счастья, благополучия!
Пусть Вас окружают тепло и забота дорогих Вам людей!
Рады встрече с Вами в нашем Доме!
С уважением
Директор ЦДА
Народный артист СССР Этуш В.А.
Подробнее
ИЗ МАССОВКИ – В МАСТЕРА
Александру Потапову – 70 (Майя Фолкинштейн, «Культура» №19 2011 год)
ИЗ МАССОВКИ – В МАСТЕРА
Александру Потапову – 70
И из прожитых семидесяти почти пятьдесят лет отданы Александром Сергеевичем Дому Островского, куда он пришел совсем еще юным человеком, едва окончившим школу при Малом театре.
Тогда, в начале 60-х годов прошлого века, там заслуженно царили Вера Пашенная, Михаил Жаров, Игорь Ильинский, Михаил Царев, другие корифеи старейшей русской сцены. Ежедневное общение с ними было, как уверяет сам артист, и удачей, и вместе с тем возможностью на практике продолжить начатые на институтской скамье уроки постижения секретов актерского ремесла.
Последними и стали для Потапова вводы на крошечные роли (вроде Грума в «Ярмарке тщеславия» У.Теккерея, Солдата в «Порт-Артуре» А. Степанова) и многочисленные массовки, чем, по молодости лет, наделенный здоровыми профессиональными амбициями Александр Сергеевич наверняка тяготился. Сегодня же с позиции нынешнего положения Потапова, являющегося одним из ведущих мастеров Малого театра тот, давний, достаточно продолжительный период биографии артиста стоит считать хорошим «фундаментом» для развития его индивидуальности.
Индивидуальности, как оказалось, незаурядной. Ведь в артистической «палитре» Потапова присутствуют склонность к яркой характерности и вместе с тем затаенный лиризм, бурный, темперамент и дар при необходимости сдерживать бьющие через край эмоции, стихийность и внутренняя тонкость, деликатность. К тому же артист одинаково серьезно подходит и к главным ролям, и к ролям эпизодическим…
Все эти позитивные актерские качества Александру Потапову (который, к слову, вполне мог по примеру отца и родственников выбрать военную стезю, недаром же в соответствии с семейной традицией он окончил Суворовское училище), к счастью, удалось реализовать и в кинематографе, и в театре.
Первый подарил встречу с Петром Тодоровским (в «Верности») и Андреем Михалковым-Кончаловским (в «Сибириаде»), Юрием Егоровым (в фильме «Однажды двадцать лет спустя»), Александром Миттой (в «Экипаже») и Игорем Гостевым (в «Серых волках»). Второй – сотрудничество с Борисом Львовым-Анохиным (сам режиссер особо выделял «благоговейно, почти молитвенно» сыгранного Потаповым Соляника в его, Львова-Анохина, режиссерской версии «Рядовых» А. Дударева), Леонидом Хейфецем (театралам памятен потаповский мавр Хасан в «Заговоре Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера). К участию в своих режиссерских опытах Потапова привлекал и Виталий Соломин (он же позвал Александра Сергеевича и преподавать на руководимом им, Соломиным, актерском курсе во ВГИКе), доверявший ему роли Муромского в мюзикле «Свадьба Кречинского» и Лебедева в чеховском «Иванове».
Регулярно занимают Александра Сергеевича в своих постановках Владимир Бейлис (за исполнение роли Мамаева в его спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского Потапов был удостоен премии Правительства России) и Виталий Иванов (в поставленном этим режиссером «Предложении» А.П.Чехова Александр Потапов с успехом играет Чубукова).
Не забывает артиста Потапова и творческий лидер Малого театра Юрий Соломин, в спектаклях которого Александр Сергеевич создал образы плутоватого, донельзя азартного и бесконечно обаятельного купца Восьмибратова в «Лесе» А.Н.Островского, дотошного, стремящегося разобраться в сути экономических нововведений Митрича во «Власти тьмы» Л.Н.Толстого. И, наконец, – Городничего в гоголевском «Ревизоре», вышедшего у Александра Потапова не однозначно комическим персонажем, а крупной, отчасти трагической личностью. Этот Городничий просто не может не вызвать интереса и даже симпатии зрителей. Потому что для нас любые свежие, небанальные впечатления, возникающие при просмотре спектакля по классическому и, казалось бы, хорошо знакомому произведению, всегда в радость.
Майя Фолкинштейн, «Культура», №19 2011 год
Александру Потапову – 70
И из прожитых семидесяти почти пятьдесят лет отданы Александром Сергеевичем Дому Островского, куда он пришел совсем еще юным человеком, едва окончившим школу при Малом театре.
Тогда, в начале 60-х годов прошлого века, там заслуженно царили Вера Пашенная, Михаил Жаров, Игорь Ильинский, Михаил Царев, другие корифеи старейшей русской сцены. Ежедневное общение с ними было, как уверяет сам артист, и удачей, и вместе с тем возможностью на практике продолжить начатые на институтской скамье уроки постижения секретов актерского ремесла.
Последними и стали для Потапова вводы на крошечные роли (вроде Грума в «Ярмарке тщеславия» У.Теккерея, Солдата в «Порт-Артуре» А. Степанова) и многочисленные массовки, чем, по молодости лет, наделенный здоровыми профессиональными амбициями Александр Сергеевич наверняка тяготился. Сегодня же с позиции нынешнего положения Потапова, являющегося одним из ведущих мастеров Малого театра тот, давний, достаточно продолжительный период биографии артиста стоит считать хорошим «фундаментом» для развития его индивидуальности.
Индивидуальности, как оказалось, незаурядной. Ведь в артистической «палитре» Потапова присутствуют склонность к яркой характерности и вместе с тем затаенный лиризм, бурный, темперамент и дар при необходимости сдерживать бьющие через край эмоции, стихийность и внутренняя тонкость, деликатность. К тому же артист одинаково серьезно подходит и к главным ролям, и к ролям эпизодическим…
Все эти позитивные актерские качества Александру Потапову (который, к слову, вполне мог по примеру отца и родственников выбрать военную стезю, недаром же в соответствии с семейной традицией он окончил Суворовское училище), к счастью, удалось реализовать и в кинематографе, и в театре.
Первый подарил встречу с Петром Тодоровским (в «Верности») и Андреем Михалковым-Кончаловским (в «Сибириаде»), Юрием Егоровым (в фильме «Однажды двадцать лет спустя»), Александром Миттой (в «Экипаже») и Игорем Гостевым (в «Серых волках»). Второй – сотрудничество с Борисом Львовым-Анохиным (сам режиссер особо выделял «благоговейно, почти молитвенно» сыгранного Потаповым Соляника в его, Львова-Анохина, режиссерской версии «Рядовых» А. Дударева), Леонидом Хейфецем (театралам памятен потаповский мавр Хасан в «Заговоре Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера). К участию в своих режиссерских опытах Потапова привлекал и Виталий Соломин (он же позвал Александра Сергеевича и преподавать на руководимом им, Соломиным, актерском курсе во ВГИКе), доверявший ему роли Муромского в мюзикле «Свадьба Кречинского» и Лебедева в чеховском «Иванове».
Регулярно занимают Александра Сергеевича в своих постановках Владимир Бейлис (за исполнение роли Мамаева в его спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского Потапов был удостоен премии Правительства России) и Виталий Иванов (в поставленном этим режиссером «Предложении» А.П.Чехова Александр Потапов с успехом играет Чубукова).
Не забывает артиста Потапова и творческий лидер Малого театра Юрий Соломин, в спектаклях которого Александр Сергеевич создал образы плутоватого, донельзя азартного и бесконечно обаятельного купца Восьмибратова в «Лесе» А.Н.Островского, дотошного, стремящегося разобраться в сути экономических нововведений Митрича во «Власти тьмы» Л.Н.Толстого. И, наконец, – Городничего в гоголевском «Ревизоре», вышедшего у Александра Потапова не однозначно комическим персонажем, а крупной, отчасти трагической личностью. Этот Городничий просто не может не вызвать интереса и даже симпатии зрителей. Потому что для нас любые свежие, небанальные впечатления, возникающие при просмотре спектакля по классическому и, казалось бы, хорошо знакомому произведению, всегда в радость.
Майя Фолкинштейн, «Культура», №19 2011 год
Подробнее
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ
Очерк Светланы Овчинниковой из серии книг «Библиотека Малого театра». – М., 2001.
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ
Очерк Светланы Овчинниковой из серии книг «Библиотека Малого театра». – М., 2001.
В первый свой сезон на сцене Малого театра Александр Сергеевич Потапов сыграл 13 ролей. Вводов, эпизодов, массовок... Огромное число. Оно свидетельствует, что артист выходил на сцену ежевечерне... Коварное число... Но коварство его не отразилось на творческой судьбе: Потапов вошел в искусство человеком не только явно и мощно одаренным, но и крепко закаленным незаурядной своей судьбой.
Сын генерала, он учился в Суворовском училище, потом - в Академии. И утверждает, что ничего прекраснее армии в жизни просто не существует.
Почему же бросил столь успешно начатую карьеру, перспективу стать космонавтом?
«В армии есть одна великая вещь: когда любишь, уважаешь отца-командира, это огромное счастье. И приказы исполняешь по чести, по совести и с любовью. Но... мне этого было уже мало... Вот и всё. И я пошел в театральное училище».
Правду говорят: послушного судьба ведет, сопротивляющегося - тащит. Александру Потапову, очевидно, на роду было написано стать актером: мощным, естественным, обаятельным, темпераментным и тонким... Каким он стал, каким он есть вот уже сорок лет...
Но отец тогда выгнал сына из дому. И позже, когда Александр получил Государственную премию СССР, сказал: «Ну, ты даешь! У нас в семье таких высоких наград не было. Но все-таки это несерьезно...»
Но артист Потапов занимается этим «несерьезным» делом, сыграв около семидесяти ролей на сцене Малого театра и около пятидесяти - в кино.
Занимается - вопреки.
Вопреки желанию семьи.
Вопреки заиканию, которое получил в детстве: шестилетнего ребенка отправили в пионерский лагерь и он испугался одиночества...
На сцене это незаметно. А вот на вступительных экзаменах в Щепкинское училище, что при Малом театре, на самом важном, третьем туре, увидев в комиссии Игоря Владимировича Ильинского, абитуриент Потапов не смог произнести ни слова...
И все-таки был принят! Это при том, что конкурсы в театральные институты огромные: от ста до двухсот человек на место... Был принят: недюжинный его Дар Леонид Андреевич Волков, который набирал тогда курс, педагог именитый и опытный, - заметил еще на предыдущих турах.
Вот уже десять лет - вопреки инфаркту, который случился на съемках в Голливуде. И оставил от сердца только половину... Потапов тогда сам себя спас. Как до того - трижды! - спасал других. Сюжет первый:
«Я тебе скажу: все в жизни относительно и очень просто. Будучи студентом театрального училища, я ездил выступать с однокурсниками. И на реке Урал спас -вот у меня до сих пор на руке шрам от ее ногтей, - администратора филармонии. Рискнул своей жизнью, конечно, по молодости: хвалиться тут нечем. Поплыл, вдруг слышу крик: «Саша!» Оборачиваюсь и вижу, что ее несет на понтонный мост, который совсем близко. Я даже ничего не думал. Я был мастером спорта по плаванию, - и подплыл, почему-то протянул ей не левую, а правую руку... В которую она вцепилась так, что потом, когда я ее уже вытащил на берег, руку не смогли разжать...
И что ты думаешь, было после? Она нас обманула: не оплатила концерты...»
Сюжет второй:
«Я снимался в Волгограде в одном из фильмов студии Горького. С директором картины в гостинице случился инфаркт, и он умер. Я при этом присутствовал. Вижу -стал он синенький, слышу - пульса нет. Я крикнул: «Вызывайте «Скорую помощь»! И стал, ничего не умея делать, не зная, как поступать в таких случаях, - надавливать ему на сердце. Качаю так минут 20, а сам думаю: да что я делаю? Он уже давно помер. Приехала «Скорая». Сделали ему электрошок, и сердце заработало. Он ожил.
Потом я встретил его уже на студии Горького. И меня поразило: вместо того, чтобы сказать: «Саша, спасибо, пойдем выпьем...» Не больше. Большего я не приму... - он стал меня сторониться, избегать. И я понял, что я ему неприятен. Тем, что напоминаю своим присутствием то событие.
Вот такая психология...»
Сюжет третий.
Роль царя Иоанна Васильевича Грозного стала роковой для народного артиста СССР Николая Павловича Хмелева - он умер на генеральной репетиции, не дожив даже до сорока пяти лет...
Грозный стал последней ролью на театре народного артиста СССР Ивана Ивановича Соловьева.
Последней ролью в кино народного артиста СССР Евгения Александровича Евстигнеева.
На генеральной репетиции в этой роли умер отец Михаила Боярского.
Два фильма из трилогии о Грозном: «Иван Грозный» и «Боярский заговор» - стали последними в жизни великого кинорежиссера Сергея Михайловича Эйзенштейна...
Артисту Малого театра Александру Михайлову эта роль тоже далась кровью...
«Наши дачи стоят рядом. У Михайловых шли строительные работы, и вдруг ко мне прибегает один из рабочих: «Там с Сашей Михайловым плохо». Пошел, смотрю - сидят рабочие и какой-то старичок маленького роста странно размахивает руками и шатается. Думаю: ну, поддали. А где же Саша?И вижу: Боже, этот маленький старичок - наш огромный, высоченный Михайлов... И он такой старенький, и лицо у него смертельно бледное, и изо рта - кровь...
Я вспомнил, как на моих глазах в ресторане «Актер» умер Ефим Копелян - от инфаркта желудка. Сильное кровотечение - и всё... И понял, что Саша умирает.
Я сразу взял свою машину, положил сиденье, положил мокрую ледяную рубашку Саше на живот, открыл окна, чтобы был холодный ветер, и говорю: «Всё. Поехали». Через какое-то время вижу: кровь останавливается, в лице появляется что-то живое. И он мне говорит: «Знаешь, не вези ты меня в Склифосовского, лучше - в Голицыне, там у меня врачи знакомые...» Отвечаю: «Лежи! Я знаю, куда тебя везти».
Я его привез в Склифосовского, и мне врач сказал: «Еще пять минут, и он бы умер. А сейчас всё у нас будет в порядке». Я спросил: может, мне остаться? «Не надо. Мы его сразу на операцию».
Когда-то на первом курсе Леонид Андреевич Волков дал своим студентам бумагу и продиктовал следующий текст: «Клянусь быть художником. Если я им не стану, то перед лицом моего педагога Волкова обязуюсь не заниматься этой профессией».
Александр Потапов стал художником.
И человеком спасающим.
Обе ипостаси - неразделимы.
И восхищают.
Меня, во всяком случае.
Когда-то выпускником Александр Потапов был приглашен во все театры, куда показывался. Выбрал Малый.
«У меня от военной биографии осталась любовь к порядку».
У Потапова счастливая актерская судьба.
«Я тебе могу сказать: я несчастный артист. Я слишком трепетно относился к театру. И поэтому упустил кино. Снимался в Италии - и приезжал в Малый играть массовки...
Я нигде хорошо не снимаюсь. Вот Гафт посмотрел «Летние прогулки», зашел ко мне в гримуборную: «Саша, я тебя знаю, ты снимался в кино уже тогда, когда я еще нигде не снимался. Но почему ты в кино так не играешь?» А потому что я до недавнего времени относился к кино как к заработку. Вот и всё».
Это утверждает артист, который снимался у Райзмана, Барнета, Корш-Сабоина, Пырьева, Митты и других именитейших режиссеров. Который снялся в главной роли в Голливуде...
Потапов - такой требовательный художник?
Или лукавит?
Или не знает себе цену?
А цена эта - высока.
С самой первой из любимых его ролей - Иванушки в «Коньке-Горбунке».
Когда-то в книге «Имена» Н. Крымова написала об Иванушке -Олеге Ефремове: «Это был Иванушка - индивидуальность, Иванушка - характер, на первый взгляд даже и не похожий на того Иванушку, которого все мы с пяти лет держим в своей фантазии... Это очень трудно - играть живого Иванушку-дурачка...»
Эти слова - и про Иванушку-Потапова. Который заставлял зал замирать, когда впервые видел Царь-девицу и с ходу отчаянно влюблялся в нее. Иннокентий Михайлович Смоктуновский привел на спектакль сына, потом зашел за кулисы к Потапову и сказал: «Саша, вы удивительный артист. Таких артистов теперь нет». «Но если я так хорошо играл Иванушку, то потому, что перед этим смотрел фильм Бергмана «Прикосновение». Как играть любовь к Царь-девице, я понял по этому фильму».
Что такое русский артист? Это особое явление. И особое умение: приспособить Бергмана к Ивану-дураку...
А до Иванушки была уже интересная работа - роль Якова в спектакле «Старик» по пьесе Горького. И в еще одной горьковской пьесе - «Фальшивая монета».
В спектакле, поставленном Бабочкиным, Потапов сыграл, и сыграл блистательно, Ефимова - мужа шальной гулены Клавдии. Блудницы, прозвавшей его «уксусом проклятым».
Журнал «Театр» написал тогда:
«Ефимов у А. Потапова - существо внешне нелепое, топорное, а внутренне мрачное, злое, трусливое.
Он охвачен манией величия. Даже порезанный палец бинтует так, что тот становится величиной с сахарную голову.
Он хочет быть сильным, властным, всемогущим.
Он жаждет славы, мечтает повелевать людьми: «Вот этого желайте, а иного не сметь».
Но на деле он не может повелевать даже своей женой. И в бессилии своем ненавидит и презирает людей, считает, что «вообще человек - вещь ненужная», а вину за свою ничтожность сваливает на тривиальность своей фамилии, которая единственно преграждает ему путь к славе и памятнику.
Потапов находит для Ефимова ту интонацию сарказма, которая делает его образ наиболее близким замыслу Горького».
Мои коллеги-критики почти всегда пишут о ролях, сыгранных Потаповым, восторженно и серьезно. И не только критики.
Драматург Афанасий Салынский принес в Малый театр свою новую пьесу - «Летние прогулки». Пьесу тонкую, умную, с непривычным для времени героем - диссидентом, которого замечательно сыграл Виталий Соломин.
Его сводного брата, Мишку Зевина, сыграл Александр Потапов. Впрочем, братья не подозревают о своем родстве, и в коллизиях пьесы едва не убивают друг друга...
Мишка был ролью трагической, распахнутой страстями наотмашь, и при этом характерной, со злобинкой и хитрецой...
Есть легенда, что роль Мишки Зевина в «Летних прогулках» драматург написал специально для артиста Потапова. Может быть, легенда и вымышлена... Но нет. Не может быть. Потому что для артистов такого масштаба, как Потапов, резонно, выгодно писать роли. Для спектаклей «выгодно». И для публики. И для актерской судьбы.
«Не написана для меня, а дописана. Салынский дописал «на меня» какие-то вещи. Когда увидел на репетиции. Мы очень хорошо репетировали: Виталий Соломин, Юра Васильев, Наташа Вилькина, Виталий Дмитириевич Доронин... Мы вдруг все стали друзьями... А это прекрасно: работать в своей команде.
Я по складу не лидер. Мне важны своя команда и «отец-командир»: в данном случае режиссер Леонид Хейфец». Потапову везло на «отцов-командиров». С ним любили работать великие режиссеры: Равенских, Бабочкин, Львов-Анохин, Хейфец... Но и «отцам-командирам» везло с артистом Потаповым. Как сказал мне Виталий Соломин, в чьей «команде» вместе в Василием Бочкаревым, Татьяной Ивановной Панковой, Людмилой Титовой, Евгенией Глушенко много лет и ролей играет Александр Потапов: «Он очень хороший артист. Может выполнить любое задание. Ремеслом владеет в совершенстве. Он очень азартен, любит играть и постоянно совершенствовать даже то, что уже успешно делает».
После потрясающего своего Мишки Зевина Александр Потапов сыграл политрука Ильина в «Русских людях» Симонова и ввелся на очаровательную, смешную, наивную и трогательную роль Ипполита в спектакль «Не все коту масленица» Островского. А потом был Мулей Хассан - «тунисский мавр, продувная шельма. Физиономия: оригинальная смесь плута и озорника» -как написано у Шиллера в пьесе «Заговор Фиеско в Генуе». Роль, сыгранная ошеломляюще.
В кровавом маскараде, который разыгрывался на сцене Малого театра, мавр был фигурой особенной. Вот что написал о нем журнал «Театр»:
«В «Заговоре Фиеско в Генуе» шутовство таит в себе нечто зловещее. Не случайно роль Шута здесь исполняет мавр: шут-головорез, шут - наемный убийца.
Мавр - завидная актерская удача А. Потапова. Его Хассан не только совершенно аморален, но и чертовски умен - он быстро сообразил, что многие «добрые господа» нуждаются в злодее. Они охотно прозаложат душу не кому-либо, а самому дьяволу, чтобы получить полной мерой.
И Хассан подпускает побольше чертовщины, радостно и уверенно изображая исчадие ада. В нем живет неуемный авантюрный дух человека, норовящего поживиться на общественной смуте и готового способствовать, чтобы анархия разгулялась вовсю.
Мавр лишен принципов, но не обаяния: в откровенности его злодейства есть своя извращенная честность. Его шутовство - игра рвущихся наружу темных сил, себя вовсю явить поспешающих, между тем он на содержании у тех, кто на эту игру рассчитывает, ее развязывает и подогревает, однако свою причастность к ней таит.
Чернота мавра символична: он такой же по виду, что и внутри».
«Мне рассказала мама Саши Клюквина: «Знаете, когда вы играли «Фиеско», я была в театре, за мной сидела женщина, которая в конце спектакля сказала «Это мой сын!». И она с такой гордостью это сказала...» А отец никогда не мог простить, что я не космонавт, что никогда не стану генералом. Что вообще - у меня несерьезная профессия. Серьезная профессия - защищать Родину. Серьезное мужское дело. И старший мой брат - офицер». С «Заговором Фиеско в Генуе» Малый ездил на Шиллеровский театральный фестиваль в Германию. Это было впервые: в те времена не практиковались такие сюжеты.
Спектакль прошел с огромным успехом. Все шесть представлений. Потом в советском посольстве был дан банкет. Присутствовал посол Фалин, организаторы фестиваля, известные немецкие актеры. На той встрече Александру Потапову - единственному из исполнителей - президентом Шиллеровского фестиваля было предложено сыграть мавра в другом спектакле: в Шиллеровском театре, где выступают сборные команды лучших актеров мира. Такое приглашение - это признание, что лучшего исполнителя этой роли сегодня на планете нет.
«Когда меня спросили, как вы к этому относитесь? - я хотел сказать: «А почему бы нет?» Поднял голову - и вдруг увидел бордовое лицо и колючий взгляд Царева: не только директора Малого театра, но и исполнителя в этом спектакле роли Веррины...
Я был советский человек, советский артист. Михаила Ивановича Царева я прилично знал. И очень хитро вывернулся: «Это большая честь. Но я артист Малого театра и не знаю, как к этому отнесется театр. А я - за». И Царев сказал: «Да, он прекрасный артист. Ц это большая честь для нас. Мы рассмотрим этот вопрос...» Я мог поехать, сыграть и сделать себе имя: да какой советский артист играл тогда в Германии ?! Посмотрел на Царева и понял: никуда я не поеду... По у меня остались хорошие отношения с Михаилом Ивановичем. На гастролях в городе Николаеве я шел по стене, хорошо набравшись. Был час или два ночи. И встретил Царева. Он, конечно, хорошо ко мне относился, но не настолько, чтобы я мог на него облокачиваться...
- Что такое? Вы пьяны, Саша? По-моему, вы в стельку пьяны. Вообще это свинство - набраться, а я сижу и мне так скучно. И никто, ни одна сволочь не придет... Вы куда?
- Я - спать, у меня завтра утренний спектакль.
- Позови наших! Кто это - «наши» ?
- Сейчас, Михаил Иванович, все сделаю!
Я захожу, бужу Виталика Соломина - мы жили на гастролях в одном номере: «Вставай быстро, тебя Царев вызывает!» Юру Васильева, Иру Вавилову, кого-то еще. Человек семь. Пришли к Цареву в номер, а там ящик коньяка. «Давайте, наливайте. Хотите, я вам почитаю?» Он классно читал, особенно когда был слегка поддатый... И мы сидели часов до шести утра. Потом сказал: «Спасибо вам огромное, ребята. Всё, расходимся...» И предложил забрать с собой весь коньяк. Мы отказались. Пришли с Виталием в номер. Через два часа нас трясут: «Вставайте! Ты, Соломин, уже должен стоять на сцене! А ты, Потапов, готовиться к выходу! А вас не найти. Быстро!»
Мы бежим в театр, а у театра в белом костюме, белой рубашке и темном галстуке-бабочке прогуливается Па-рев. Он слова не сказал, только посмотрел на нас с внутренним презрением...
Отыграли с горем пополам, и нам говорят: «К Михаилу Ивановичу...»
Пришли. Царев спрашивает: «Ну что? Пить надо уметь! Если вы пьете с кем-то, тем более надо уметь». И никаких выговоров, и не вспоминал об этом никогда. Царь грандиозный был тактик.
Я не лидер... Если бы Царев вызвал меня как отец-командир и сказал, что нужно то-то: клянусь, я бы закрыл собой амбразуру. Так воспитан».
После триумфа в Хассане актерская судьба Потапова продолжала развиваться по нарастающей.
Он ввелся на самоигральную роль Шванди в «Любовь Яровую» Тренева.
Сыграл Гранатурова в «Береге» Бондарева - вот где пригодилось его генетическое знание армейской среды.
Сыграл Морщихина в «Картине» Гранина - изысканного, ловкого приспособленца...
А потом был Соляник. В пьесе Алексея Дударева «Рядовые». Пьесе-реквиеме, эпиграфом к которой драматург взял газетное сообщение: «Если каждого советского человека, погибшего в схватке с фашизмом, почтить минутой молчания, придется молчать тридцать восемь лет».
Спектакль этот был «Герникой» Пикассо в формах драматического искусства.
Поставил его Борис Александрович Львов-Анохин. Он же написал о Потапове слова, которые не могу замолчать в разговоре об этом артисте:
«Александру Потапову присуща на сцене какая-то почти осязаемая природная натуральность, естественность сценического существования.
Он крепко стоит на земле (именно на земле, а не на сценических подмостках), реально, чувственно, а порой «плотоядно» ощущает все, что окружает его в спектакле: воздух, свет, предметы, которые держит в руках, людей, с которыми общается по ходу действия.
Из него буквально бьет, выпирает, выламывается жизненная сила, мужская, грубая, крутая, часто бешеная. Сильное тело, сильный голос, сильный темперамент - все это помогает передать актеру тему жадного, страстного жизнелюбия, которое пронизывает почти все его роли.
Многие его герои, такие, как Мишка Зевин в «Летних прогулках» А. Салынского, Гранатуров в «Береге» Ю. Бондарева, замечательно сыгранный мавр в «Заговоре Фиеско в Генуе» Ф. Шиллера, не отличаются высокими моральными качествами, но тем не менее они обаятельны этим жарким жизнелюбием, великолепной «приспособленностью» к жизни, несокрушимым аппетитом к земным радостям и борениям. У всех у них мгновенная смекалка, хитрость, здоровенные кулаки и глотка, отчаянная смелость и изворотливость. Великолепные экземпляры почти звериной породы.
И еще - способность к страсти, неудержимой, сжигающей, беспощадной страсти, которая сотрясает тело, надрывает душу, наливает кровью глаза, повышает голос до исступленного крика.
И здесь тоже секрет обаяния этого актера - редкая способность к самоотдаче, способность до конца «выкладываться» на сцене.
Когда Потапов получил роль Соляника в пьесе А. Дударева «Рядовые», он был искренне огорчен. Конечно же, ему хотелось играть Буштеца - бешеного, отчаянного, смелого, наделенного резким, взрывным темпераментом.
Но именно потому, что эту роль ему было сыграть легко, в чем-то повторив предыдущие, он получил роль Соляника. Тихую роль, основанную на ощущении совести и доброты, отвращения к насилию и убийству. Роль, где нужно было передать трагедию духа, сомнения и метания чистой, прозрачной души.
И Потапов сыграл ее удивительно. Негромко, трепетно, сдержанно, смирив свой, казалось бы, плохо обуздываемый темперамент. Его монолог и многие реплики звучат благоговейно, почти молитвенно. Большие синие глаза смотрят по-детски открыто. Но и в этой тихой роли угадывается страсть - страстная жажда добра и мира, ужас перед искажением человеческих душ, которое несет война.
Религиозное чувство его Соляника - не слабость юродивого, не слепота фанатика, это святая убежденность сильного человека, исповедующего извечные, простые заповеди человечности.
С какой-то особой, мужественной, именно мужественной покорностью как справедливую неизбежность встречает он кару за свои заблуждения.
Роль Соляника обнаружила в творчестве Александра Потапова новые краски, показала, что диапазон его дарования далеко не исчерпан».
Действительно, диапазон дарования Александра Потапова поистине безразмерен.
Его Иван в пьесе А. Кудрявцева «Иван и мадонна» (в Малом театре спектакль назывался просто и коротко: «Иван». - С. О.) был совсем не похож ни на кого из сыгранных им ранее героев. Иван Климов был из породы великих чудаков и праведников, истовых и искренних. Которые украшают землю.
Но такие люди, как правило, непонятны окружающим, потому что чужды им. Тем, кто правду принимает за хвастовство, безотказность - за дурь...
Горького человека сыграл Потапов. И - светлого. И - счастливого. Потому что, как ни мешают ему, а живет он по-своему. И погибает...
Что-то есть в этой пьесе от притчи. Что-то есть в Иване от Иванушки.
«Я понял одну штуку, и меня еще раз убедил в этом мой инфаркт: у каждого своя менталъность, своя сила, свои возможности. Я еще в театральном училище понял: если я очень нервничаю и чего-то добиваюсь, я проигрываю. Я должен свободно и легко делать свое дело. Тогда у меня получается.
Меня очень любил Равенских. Меня очень любил Бабочкин. Я бы мог играть такие роли... Но я в жизни никогда ничего не добивался.
Я счастливый человек, только благодаря этому и жив. Как только ты рвешь и мечешь - никакого искусства не будет. Его не бывает без любви».
Потапов был назначен на Ивана во втором составе. И очень полюбил эту роль, да иначе и быть не могло. Но все прекрасно понимали: в первом составе играет Виктор Коршунов, значит, никакого второго состава не будет.
Свои роли артисты Малого не отдают: А Коршунов только Бориса Годунова в «Царе Федоре Иоанновиче» сыграл столько раз, сколько за без малого тридцать лет был показан этот спектакль. Он - патологический трудоголик.
И Потапов в первый и единственный раз нарушил собственное вето: он пошел к постановщику В. Андрееву, на партбюро, еще куда-то и к кому-то... Но роль сыграл. И стала она одной из самых значительных в его биографии.
Потапов умеет превосходно играть и те роли, в которых... нет текста.
Такой эффект на сцене Малого я встречала дважды: когда Александр Сергеевич Потапов сыграл Афанасия в «Дядюшкином сне» Достоевского и Юрий Иванович Каюров - князя Тугоуховского в «Горе от ума Грибоедова.
Обе работы - именины моего зрительского сердца. Афанасий - затюканный властной, тщеславной женой, увезенный из дому, чтобы не срамился, безвольный человек - был сыгран Потаповым так трогательно, что запомнился покрепче иных крупных ролей.
Как Луп-Клешнин, которого - тоже вводом - артист сыграл сначала в «Царе Федоре Иоанновиче», потом - в «Царе Борисе».
Этот ввод стал событием театральной жизни уже потому, что спектакль этот за почти тридцатилетнюю свою жизнь знал много разрушающих вводов. Уж очень силен был первый состав, срепетированный самим Равенских. Но те, первые исполнители, ушли. Не только из спектакля - многие из жизни...
Луп-Клешнина, дядьку царя Федора Иоанновича, в нынешней дворцовой ситуации прислуживающего Годунову, совершая деяния чудовищные, - мощно и по-бытовому точно играл Виктор Хохряков...
Сегодня играет Александр Потапов. Тоже мощно. И по-бытовому точно. Не простота, а даже простотца, а за нею - значительность, незаурядный ум, благодушие и жестокость равно естественны и в характере Клешнина, и в игре артиста.
Увидев эту работу, генерал-губернатор Лебедь подошел к артисту и протянул ему пятьсот долларов со словами: «Вот так!»
Сегодня Александр Потапов играет в Малом целую компанию прекрасных и очень разных ролей.
Он ввелся на Восьмибратова в «Лес» Островского. Роль небольшая, а характер огромный. Наделенный, помимо прочих качеств, бешеным темпераментом.
«Я от страха так «взял на себя», что чуть не умер на первой репетиции.
Он пещерный, наивный, но такой прелестный человек - этот купец Восьмибратов. Когда тебя так оскорбляют, когда тебе говорят со всякими намеками и подковырками, о чести - это же можно взорваться. И лопнуть от ярости и досады. Чтобы классно играть эту роль, нужно иметь огромное здоровье. И, поскольку сердцем каждый раз не сыграть, - я начинаю имитировать голосом - и тут же хрипну».
Имитировать голосом? Не уверена. Потапов живет на сцене всамделишными страстями.
Не случайно композитор Гоберник, когда актер ввелся на роль Восьмибратова, - написал новую музыку к финалу первого акта... В блистательном мюзикле «Свадьба Кречинского» Александр Потапов исполняет партию Муромского.
Именно «исполняет партию» - артист хорошо поет, прекрасно двигается и уморительно смешно и трогательно играет главу семейства, не желающего поступаться своими принципами, - потому как мудр, недоверчив, по-детски любопытен и по-детски же упрям...
Совершенно замечательно играет артист Скотинина в мюзикле «Недоросль» по пьесе Фонвизина.
А недавно сыграл Лебедева в чеховском «Иванове». Роль, знавшую великих исполнителей - Михаила Ивановича Жарова и Андрея Алексеевича Попова. Каждый играл по-своему. Александр Сергеевич Потапов тоже предложил «своего» Лебедева.
Необычного своей... обычностью, обыкновенностью. Поведением, которое объясняется не логикой алкоголика - как было раньше, не задушевной дружбой с Ивановым. А - нормальными житейскими побуждениями.
«У Лебедева идет своя жизнь - обычная, в этом его прелесть. Дело не в алкоголизме, а в том, почему человек пьет.
А почему он пьет? Да потому, что скучно и тоскливо, или потому, что он болен... Мало ли бывает проблем? И не в нахрапистой агрессивности и жадности его жены Зюзюшки причина. Женечка Глушенко правильно ее играem - тонко. Я считаю, если человек с этой женщиной живет, значит, что-то их связывает. Мой жизненный опыт мне подсказывает: человек не живет из-под палки. Любой поступок персонажа можно объяснить житейской логикой.
Чехов тонкий? Да. Как жизнь. Он - нормальный. Он - врач. Он ставит диагноз.
И понимает: однозначных, одномерных людей нет. У каждого - своя правда. Все люди мягкие, и все - жесткие. Чехов тем и велик, что нет у него Зюзюшки плохой и Лебедева - подкаблучника...
Я был назначен первым составом у Бабочкина в «Грозе». На роль Дикого. И играл бы, если бы не стечение обстоятельств. (Стечение обстоятельств заключалось в том, что, очень востребованный самыми разными режиссерами, артист Потапов репетировал тогда у Равенских «Русские люди». - С. О.)
Я был только на одной репетиции «Грозы», но Бабочкин сказал там грандиозную вещь. Что такое Дикой? Это старый, одинокий человек. Ему даже выпить не с кем. Поговорить. Две вещи страшны: одиночество и нищета».
Думаю и надеюсь - Александру Сергеевичу Потапову, в отличие от многих его героев, - не грозит ни то, ни другое.
Он - артист, который нужен. Постоянно.
Артист, который совершает открытия. Постоянно.
Артист, которого любит зритель. Постоянно.
«У всех есть удачи и неудачи, но секретов в профессии для меня уже нет...
Но - повторю - я не могу быть лидером. Я должен быть равным в команде.
И тогда - посоревнуемся».
Очерк Светланы Овчинниковой из серии книг «Библиотека Малого театра». – М., 2001.
В первый свой сезон на сцене Малого театра Александр Сергеевич Потапов сыграл 13 ролей. Вводов, эпизодов, массовок... Огромное число. Оно свидетельствует, что артист выходил на сцену ежевечерне... Коварное число... Но коварство его не отразилось на творческой судьбе: Потапов вошел в искусство человеком не только явно и мощно одаренным, но и крепко закаленным незаурядной своей судьбой.
Сын генерала, он учился в Суворовском училище, потом - в Академии. И утверждает, что ничего прекраснее армии в жизни просто не существует.
Почему же бросил столь успешно начатую карьеру, перспективу стать космонавтом?
«В армии есть одна великая вещь: когда любишь, уважаешь отца-командира, это огромное счастье. И приказы исполняешь по чести, по совести и с любовью. Но... мне этого было уже мало... Вот и всё. И я пошел в театральное училище».
Правду говорят: послушного судьба ведет, сопротивляющегося - тащит. Александру Потапову, очевидно, на роду было написано стать актером: мощным, естественным, обаятельным, темпераментным и тонким... Каким он стал, каким он есть вот уже сорок лет...
Но отец тогда выгнал сына из дому. И позже, когда Александр получил Государственную премию СССР, сказал: «Ну, ты даешь! У нас в семье таких высоких наград не было. Но все-таки это несерьезно...»
Но артист Потапов занимается этим «несерьезным» делом, сыграв около семидесяти ролей на сцене Малого театра и около пятидесяти - в кино.
Занимается - вопреки.
Вопреки желанию семьи.
Вопреки заиканию, которое получил в детстве: шестилетнего ребенка отправили в пионерский лагерь и он испугался одиночества...
На сцене это незаметно. А вот на вступительных экзаменах в Щепкинское училище, что при Малом театре, на самом важном, третьем туре, увидев в комиссии Игоря Владимировича Ильинского, абитуриент Потапов не смог произнести ни слова...
И все-таки был принят! Это при том, что конкурсы в театральные институты огромные: от ста до двухсот человек на место... Был принят: недюжинный его Дар Леонид Андреевич Волков, который набирал тогда курс, педагог именитый и опытный, - заметил еще на предыдущих турах.
Вот уже десять лет - вопреки инфаркту, который случился на съемках в Голливуде. И оставил от сердца только половину... Потапов тогда сам себя спас. Как до того - трижды! - спасал других. Сюжет первый:
«Я тебе скажу: все в жизни относительно и очень просто. Будучи студентом театрального училища, я ездил выступать с однокурсниками. И на реке Урал спас -вот у меня до сих пор на руке шрам от ее ногтей, - администратора филармонии. Рискнул своей жизнью, конечно, по молодости: хвалиться тут нечем. Поплыл, вдруг слышу крик: «Саша!» Оборачиваюсь и вижу, что ее несет на понтонный мост, который совсем близко. Я даже ничего не думал. Я был мастером спорта по плаванию, - и подплыл, почему-то протянул ей не левую, а правую руку... В которую она вцепилась так, что потом, когда я ее уже вытащил на берег, руку не смогли разжать...
И что ты думаешь, было после? Она нас обманула: не оплатила концерты...»
Сюжет второй:
«Я снимался в Волгограде в одном из фильмов студии Горького. С директором картины в гостинице случился инфаркт, и он умер. Я при этом присутствовал. Вижу -стал он синенький, слышу - пульса нет. Я крикнул: «Вызывайте «Скорую помощь»! И стал, ничего не умея делать, не зная, как поступать в таких случаях, - надавливать ему на сердце. Качаю так минут 20, а сам думаю: да что я делаю? Он уже давно помер. Приехала «Скорая». Сделали ему электрошок, и сердце заработало. Он ожил.
Потом я встретил его уже на студии Горького. И меня поразило: вместо того, чтобы сказать: «Саша, спасибо, пойдем выпьем...» Не больше. Большего я не приму... - он стал меня сторониться, избегать. И я понял, что я ему неприятен. Тем, что напоминаю своим присутствием то событие.
Вот такая психология...»
Сюжет третий.
Роль царя Иоанна Васильевича Грозного стала роковой для народного артиста СССР Николая Павловича Хмелева - он умер на генеральной репетиции, не дожив даже до сорока пяти лет...
Грозный стал последней ролью на театре народного артиста СССР Ивана Ивановича Соловьева.
Последней ролью в кино народного артиста СССР Евгения Александровича Евстигнеева.
На генеральной репетиции в этой роли умер отец Михаила Боярского.
Два фильма из трилогии о Грозном: «Иван Грозный» и «Боярский заговор» - стали последними в жизни великого кинорежиссера Сергея Михайловича Эйзенштейна...
Артисту Малого театра Александру Михайлову эта роль тоже далась кровью...
«Наши дачи стоят рядом. У Михайловых шли строительные работы, и вдруг ко мне прибегает один из рабочих: «Там с Сашей Михайловым плохо». Пошел, смотрю - сидят рабочие и какой-то старичок маленького роста странно размахивает руками и шатается. Думаю: ну, поддали. А где же Саша?И вижу: Боже, этот маленький старичок - наш огромный, высоченный Михайлов... И он такой старенький, и лицо у него смертельно бледное, и изо рта - кровь...
Я вспомнил, как на моих глазах в ресторане «Актер» умер Ефим Копелян - от инфаркта желудка. Сильное кровотечение - и всё... И понял, что Саша умирает.
Я сразу взял свою машину, положил сиденье, положил мокрую ледяную рубашку Саше на живот, открыл окна, чтобы был холодный ветер, и говорю: «Всё. Поехали». Через какое-то время вижу: кровь останавливается, в лице появляется что-то живое. И он мне говорит: «Знаешь, не вези ты меня в Склифосовского, лучше - в Голицыне, там у меня врачи знакомые...» Отвечаю: «Лежи! Я знаю, куда тебя везти».
Я его привез в Склифосовского, и мне врач сказал: «Еще пять минут, и он бы умер. А сейчас всё у нас будет в порядке». Я спросил: может, мне остаться? «Не надо. Мы его сразу на операцию».
Когда-то на первом курсе Леонид Андреевич Волков дал своим студентам бумагу и продиктовал следующий текст: «Клянусь быть художником. Если я им не стану, то перед лицом моего педагога Волкова обязуюсь не заниматься этой профессией».
Александр Потапов стал художником.
И человеком спасающим.
Обе ипостаси - неразделимы.
И восхищают.
Меня, во всяком случае.
Когда-то выпускником Александр Потапов был приглашен во все театры, куда показывался. Выбрал Малый.
«У меня от военной биографии осталась любовь к порядку».
У Потапова счастливая актерская судьба.
«Я тебе могу сказать: я несчастный артист. Я слишком трепетно относился к театру. И поэтому упустил кино. Снимался в Италии - и приезжал в Малый играть массовки...
Я нигде хорошо не снимаюсь. Вот Гафт посмотрел «Летние прогулки», зашел ко мне в гримуборную: «Саша, я тебя знаю, ты снимался в кино уже тогда, когда я еще нигде не снимался. Но почему ты в кино так не играешь?» А потому что я до недавнего времени относился к кино как к заработку. Вот и всё».
Это утверждает артист, который снимался у Райзмана, Барнета, Корш-Сабоина, Пырьева, Митты и других именитейших режиссеров. Который снялся в главной роли в Голливуде...
Потапов - такой требовательный художник?
Или лукавит?
Или не знает себе цену?
А цена эта - высока.
С самой первой из любимых его ролей - Иванушки в «Коньке-Горбунке».
Когда-то в книге «Имена» Н. Крымова написала об Иванушке -Олеге Ефремове: «Это был Иванушка - индивидуальность, Иванушка - характер, на первый взгляд даже и не похожий на того Иванушку, которого все мы с пяти лет держим в своей фантазии... Это очень трудно - играть живого Иванушку-дурачка...»
Эти слова - и про Иванушку-Потапова. Который заставлял зал замирать, когда впервые видел Царь-девицу и с ходу отчаянно влюблялся в нее. Иннокентий Михайлович Смоктуновский привел на спектакль сына, потом зашел за кулисы к Потапову и сказал: «Саша, вы удивительный артист. Таких артистов теперь нет». «Но если я так хорошо играл Иванушку, то потому, что перед этим смотрел фильм Бергмана «Прикосновение». Как играть любовь к Царь-девице, я понял по этому фильму».
Что такое русский артист? Это особое явление. И особое умение: приспособить Бергмана к Ивану-дураку...
А до Иванушки была уже интересная работа - роль Якова в спектакле «Старик» по пьесе Горького. И в еще одной горьковской пьесе - «Фальшивая монета».
В спектакле, поставленном Бабочкиным, Потапов сыграл, и сыграл блистательно, Ефимова - мужа шальной гулены Клавдии. Блудницы, прозвавшей его «уксусом проклятым».
Журнал «Театр» написал тогда:
«Ефимов у А. Потапова - существо внешне нелепое, топорное, а внутренне мрачное, злое, трусливое.
Он охвачен манией величия. Даже порезанный палец бинтует так, что тот становится величиной с сахарную голову.
Он хочет быть сильным, властным, всемогущим.
Он жаждет славы, мечтает повелевать людьми: «Вот этого желайте, а иного не сметь».
Но на деле он не может повелевать даже своей женой. И в бессилии своем ненавидит и презирает людей, считает, что «вообще человек - вещь ненужная», а вину за свою ничтожность сваливает на тривиальность своей фамилии, которая единственно преграждает ему путь к славе и памятнику.
Потапов находит для Ефимова ту интонацию сарказма, которая делает его образ наиболее близким замыслу Горького».
Мои коллеги-критики почти всегда пишут о ролях, сыгранных Потаповым, восторженно и серьезно. И не только критики.
Драматург Афанасий Салынский принес в Малый театр свою новую пьесу - «Летние прогулки». Пьесу тонкую, умную, с непривычным для времени героем - диссидентом, которого замечательно сыграл Виталий Соломин.
Его сводного брата, Мишку Зевина, сыграл Александр Потапов. Впрочем, братья не подозревают о своем родстве, и в коллизиях пьесы едва не убивают друг друга...
Мишка был ролью трагической, распахнутой страстями наотмашь, и при этом характерной, со злобинкой и хитрецой...
Есть легенда, что роль Мишки Зевина в «Летних прогулках» драматург написал специально для артиста Потапова. Может быть, легенда и вымышлена... Но нет. Не может быть. Потому что для артистов такого масштаба, как Потапов, резонно, выгодно писать роли. Для спектаклей «выгодно». И для публики. И для актерской судьбы.
«Не написана для меня, а дописана. Салынский дописал «на меня» какие-то вещи. Когда увидел на репетиции. Мы очень хорошо репетировали: Виталий Соломин, Юра Васильев, Наташа Вилькина, Виталий Дмитириевич Доронин... Мы вдруг все стали друзьями... А это прекрасно: работать в своей команде.
Я по складу не лидер. Мне важны своя команда и «отец-командир»: в данном случае режиссер Леонид Хейфец». Потапову везло на «отцов-командиров». С ним любили работать великие режиссеры: Равенских, Бабочкин, Львов-Анохин, Хейфец... Но и «отцам-командирам» везло с артистом Потаповым. Как сказал мне Виталий Соломин, в чьей «команде» вместе в Василием Бочкаревым, Татьяной Ивановной Панковой, Людмилой Титовой, Евгенией Глушенко много лет и ролей играет Александр Потапов: «Он очень хороший артист. Может выполнить любое задание. Ремеслом владеет в совершенстве. Он очень азартен, любит играть и постоянно совершенствовать даже то, что уже успешно делает».
После потрясающего своего Мишки Зевина Александр Потапов сыграл политрука Ильина в «Русских людях» Симонова и ввелся на очаровательную, смешную, наивную и трогательную роль Ипполита в спектакль «Не все коту масленица» Островского. А потом был Мулей Хассан - «тунисский мавр, продувная шельма. Физиономия: оригинальная смесь плута и озорника» -как написано у Шиллера в пьесе «Заговор Фиеско в Генуе». Роль, сыгранная ошеломляюще.
В кровавом маскараде, который разыгрывался на сцене Малого театра, мавр был фигурой особенной. Вот что написал о нем журнал «Театр»:
«В «Заговоре Фиеско в Генуе» шутовство таит в себе нечто зловещее. Не случайно роль Шута здесь исполняет мавр: шут-головорез, шут - наемный убийца.
Мавр - завидная актерская удача А. Потапова. Его Хассан не только совершенно аморален, но и чертовски умен - он быстро сообразил, что многие «добрые господа» нуждаются в злодее. Они охотно прозаложат душу не кому-либо, а самому дьяволу, чтобы получить полной мерой.
И Хассан подпускает побольше чертовщины, радостно и уверенно изображая исчадие ада. В нем живет неуемный авантюрный дух человека, норовящего поживиться на общественной смуте и готового способствовать, чтобы анархия разгулялась вовсю.
Мавр лишен принципов, но не обаяния: в откровенности его злодейства есть своя извращенная честность. Его шутовство - игра рвущихся наружу темных сил, себя вовсю явить поспешающих, между тем он на содержании у тех, кто на эту игру рассчитывает, ее развязывает и подогревает, однако свою причастность к ней таит.
Чернота мавра символична: он такой же по виду, что и внутри».
«Мне рассказала мама Саши Клюквина: «Знаете, когда вы играли «Фиеско», я была в театре, за мной сидела женщина, которая в конце спектакля сказала «Это мой сын!». И она с такой гордостью это сказала...» А отец никогда не мог простить, что я не космонавт, что никогда не стану генералом. Что вообще - у меня несерьезная профессия. Серьезная профессия - защищать Родину. Серьезное мужское дело. И старший мой брат - офицер». С «Заговором Фиеско в Генуе» Малый ездил на Шиллеровский театральный фестиваль в Германию. Это было впервые: в те времена не практиковались такие сюжеты.
Спектакль прошел с огромным успехом. Все шесть представлений. Потом в советском посольстве был дан банкет. Присутствовал посол Фалин, организаторы фестиваля, известные немецкие актеры. На той встрече Александру Потапову - единственному из исполнителей - президентом Шиллеровского фестиваля было предложено сыграть мавра в другом спектакле: в Шиллеровском театре, где выступают сборные команды лучших актеров мира. Такое приглашение - это признание, что лучшего исполнителя этой роли сегодня на планете нет.
«Когда меня спросили, как вы к этому относитесь? - я хотел сказать: «А почему бы нет?» Поднял голову - и вдруг увидел бордовое лицо и колючий взгляд Царева: не только директора Малого театра, но и исполнителя в этом спектакле роли Веррины...
Я был советский человек, советский артист. Михаила Ивановича Царева я прилично знал. И очень хитро вывернулся: «Это большая честь. Но я артист Малого театра и не знаю, как к этому отнесется театр. А я - за». И Царев сказал: «Да, он прекрасный артист. Ц это большая честь для нас. Мы рассмотрим этот вопрос...» Я мог поехать, сыграть и сделать себе имя: да какой советский артист играл тогда в Германии ?! Посмотрел на Царева и понял: никуда я не поеду... По у меня остались хорошие отношения с Михаилом Ивановичем. На гастролях в городе Николаеве я шел по стене, хорошо набравшись. Был час или два ночи. И встретил Царева. Он, конечно, хорошо ко мне относился, но не настолько, чтобы я мог на него облокачиваться...
- Что такое? Вы пьяны, Саша? По-моему, вы в стельку пьяны. Вообще это свинство - набраться, а я сижу и мне так скучно. И никто, ни одна сволочь не придет... Вы куда?
- Я - спать, у меня завтра утренний спектакль.
- Позови наших! Кто это - «наши» ?
- Сейчас, Михаил Иванович, все сделаю!
Я захожу, бужу Виталика Соломина - мы жили на гастролях в одном номере: «Вставай быстро, тебя Царев вызывает!» Юру Васильева, Иру Вавилову, кого-то еще. Человек семь. Пришли к Цареву в номер, а там ящик коньяка. «Давайте, наливайте. Хотите, я вам почитаю?» Он классно читал, особенно когда был слегка поддатый... И мы сидели часов до шести утра. Потом сказал: «Спасибо вам огромное, ребята. Всё, расходимся...» И предложил забрать с собой весь коньяк. Мы отказались. Пришли с Виталием в номер. Через два часа нас трясут: «Вставайте! Ты, Соломин, уже должен стоять на сцене! А ты, Потапов, готовиться к выходу! А вас не найти. Быстро!»
Мы бежим в театр, а у театра в белом костюме, белой рубашке и темном галстуке-бабочке прогуливается Па-рев. Он слова не сказал, только посмотрел на нас с внутренним презрением...
Отыграли с горем пополам, и нам говорят: «К Михаилу Ивановичу...»
Пришли. Царев спрашивает: «Ну что? Пить надо уметь! Если вы пьете с кем-то, тем более надо уметь». И никаких выговоров, и не вспоминал об этом никогда. Царь грандиозный был тактик.
Я не лидер... Если бы Царев вызвал меня как отец-командир и сказал, что нужно то-то: клянусь, я бы закрыл собой амбразуру. Так воспитан».
После триумфа в Хассане актерская судьба Потапова продолжала развиваться по нарастающей.
Он ввелся на самоигральную роль Шванди в «Любовь Яровую» Тренева.
Сыграл Гранатурова в «Береге» Бондарева - вот где пригодилось его генетическое знание армейской среды.
Сыграл Морщихина в «Картине» Гранина - изысканного, ловкого приспособленца...
А потом был Соляник. В пьесе Алексея Дударева «Рядовые». Пьесе-реквиеме, эпиграфом к которой драматург взял газетное сообщение: «Если каждого советского человека, погибшего в схватке с фашизмом, почтить минутой молчания, придется молчать тридцать восемь лет».
Спектакль этот был «Герникой» Пикассо в формах драматического искусства.
Поставил его Борис Александрович Львов-Анохин. Он же написал о Потапове слова, которые не могу замолчать в разговоре об этом артисте:
«Александру Потапову присуща на сцене какая-то почти осязаемая природная натуральность, естественность сценического существования.
Он крепко стоит на земле (именно на земле, а не на сценических подмостках), реально, чувственно, а порой «плотоядно» ощущает все, что окружает его в спектакле: воздух, свет, предметы, которые держит в руках, людей, с которыми общается по ходу действия.
Из него буквально бьет, выпирает, выламывается жизненная сила, мужская, грубая, крутая, часто бешеная. Сильное тело, сильный голос, сильный темперамент - все это помогает передать актеру тему жадного, страстного жизнелюбия, которое пронизывает почти все его роли.
Многие его герои, такие, как Мишка Зевин в «Летних прогулках» А. Салынского, Гранатуров в «Береге» Ю. Бондарева, замечательно сыгранный мавр в «Заговоре Фиеско в Генуе» Ф. Шиллера, не отличаются высокими моральными качествами, но тем не менее они обаятельны этим жарким жизнелюбием, великолепной «приспособленностью» к жизни, несокрушимым аппетитом к земным радостям и борениям. У всех у них мгновенная смекалка, хитрость, здоровенные кулаки и глотка, отчаянная смелость и изворотливость. Великолепные экземпляры почти звериной породы.
И еще - способность к страсти, неудержимой, сжигающей, беспощадной страсти, которая сотрясает тело, надрывает душу, наливает кровью глаза, повышает голос до исступленного крика.
И здесь тоже секрет обаяния этого актера - редкая способность к самоотдаче, способность до конца «выкладываться» на сцене.
Когда Потапов получил роль Соляника в пьесе А. Дударева «Рядовые», он был искренне огорчен. Конечно же, ему хотелось играть Буштеца - бешеного, отчаянного, смелого, наделенного резким, взрывным темпераментом.
Но именно потому, что эту роль ему было сыграть легко, в чем-то повторив предыдущие, он получил роль Соляника. Тихую роль, основанную на ощущении совести и доброты, отвращения к насилию и убийству. Роль, где нужно было передать трагедию духа, сомнения и метания чистой, прозрачной души.
И Потапов сыграл ее удивительно. Негромко, трепетно, сдержанно, смирив свой, казалось бы, плохо обуздываемый темперамент. Его монолог и многие реплики звучат благоговейно, почти молитвенно. Большие синие глаза смотрят по-детски открыто. Но и в этой тихой роли угадывается страсть - страстная жажда добра и мира, ужас перед искажением человеческих душ, которое несет война.
Религиозное чувство его Соляника - не слабость юродивого, не слепота фанатика, это святая убежденность сильного человека, исповедующего извечные, простые заповеди человечности.
С какой-то особой, мужественной, именно мужественной покорностью как справедливую неизбежность встречает он кару за свои заблуждения.
Роль Соляника обнаружила в творчестве Александра Потапова новые краски, показала, что диапазон его дарования далеко не исчерпан».
Действительно, диапазон дарования Александра Потапова поистине безразмерен.
Его Иван в пьесе А. Кудрявцева «Иван и мадонна» (в Малом театре спектакль назывался просто и коротко: «Иван». - С. О.) был совсем не похож ни на кого из сыгранных им ранее героев. Иван Климов был из породы великих чудаков и праведников, истовых и искренних. Которые украшают землю.
Но такие люди, как правило, непонятны окружающим, потому что чужды им. Тем, кто правду принимает за хвастовство, безотказность - за дурь...
Горького человека сыграл Потапов. И - светлого. И - счастливого. Потому что, как ни мешают ему, а живет он по-своему. И погибает...
Что-то есть в этой пьесе от притчи. Что-то есть в Иване от Иванушки.
«Я понял одну штуку, и меня еще раз убедил в этом мой инфаркт: у каждого своя менталъность, своя сила, свои возможности. Я еще в театральном училище понял: если я очень нервничаю и чего-то добиваюсь, я проигрываю. Я должен свободно и легко делать свое дело. Тогда у меня получается.
Меня очень любил Равенских. Меня очень любил Бабочкин. Я бы мог играть такие роли... Но я в жизни никогда ничего не добивался.
Я счастливый человек, только благодаря этому и жив. Как только ты рвешь и мечешь - никакого искусства не будет. Его не бывает без любви».
Потапов был назначен на Ивана во втором составе. И очень полюбил эту роль, да иначе и быть не могло. Но все прекрасно понимали: в первом составе играет Виктор Коршунов, значит, никакого второго состава не будет.
Свои роли артисты Малого не отдают: А Коршунов только Бориса Годунова в «Царе Федоре Иоанновиче» сыграл столько раз, сколько за без малого тридцать лет был показан этот спектакль. Он - патологический трудоголик.
И Потапов в первый и единственный раз нарушил собственное вето: он пошел к постановщику В. Андрееву, на партбюро, еще куда-то и к кому-то... Но роль сыграл. И стала она одной из самых значительных в его биографии.
Потапов умеет превосходно играть и те роли, в которых... нет текста.
Такой эффект на сцене Малого я встречала дважды: когда Александр Сергеевич Потапов сыграл Афанасия в «Дядюшкином сне» Достоевского и Юрий Иванович Каюров - князя Тугоуховского в «Горе от ума Грибоедова.
Обе работы - именины моего зрительского сердца. Афанасий - затюканный властной, тщеславной женой, увезенный из дому, чтобы не срамился, безвольный человек - был сыгран Потаповым так трогательно, что запомнился покрепче иных крупных ролей.
Как Луп-Клешнин, которого - тоже вводом - артист сыграл сначала в «Царе Федоре Иоанновиче», потом - в «Царе Борисе».
Этот ввод стал событием театральной жизни уже потому, что спектакль этот за почти тридцатилетнюю свою жизнь знал много разрушающих вводов. Уж очень силен был первый состав, срепетированный самим Равенских. Но те, первые исполнители, ушли. Не только из спектакля - многие из жизни...
Луп-Клешнина, дядьку царя Федора Иоанновича, в нынешней дворцовой ситуации прислуживающего Годунову, совершая деяния чудовищные, - мощно и по-бытовому точно играл Виктор Хохряков...
Сегодня играет Александр Потапов. Тоже мощно. И по-бытовому точно. Не простота, а даже простотца, а за нею - значительность, незаурядный ум, благодушие и жестокость равно естественны и в характере Клешнина, и в игре артиста.
Увидев эту работу, генерал-губернатор Лебедь подошел к артисту и протянул ему пятьсот долларов со словами: «Вот так!»
Сегодня Александр Потапов играет в Малом целую компанию прекрасных и очень разных ролей.
Он ввелся на Восьмибратова в «Лес» Островского. Роль небольшая, а характер огромный. Наделенный, помимо прочих качеств, бешеным темпераментом.
«Я от страха так «взял на себя», что чуть не умер на первой репетиции.
Он пещерный, наивный, но такой прелестный человек - этот купец Восьмибратов. Когда тебя так оскорбляют, когда тебе говорят со всякими намеками и подковырками, о чести - это же можно взорваться. И лопнуть от ярости и досады. Чтобы классно играть эту роль, нужно иметь огромное здоровье. И, поскольку сердцем каждый раз не сыграть, - я начинаю имитировать голосом - и тут же хрипну».
Имитировать голосом? Не уверена. Потапов живет на сцене всамделишными страстями.
Не случайно композитор Гоберник, когда актер ввелся на роль Восьмибратова, - написал новую музыку к финалу первого акта... В блистательном мюзикле «Свадьба Кречинского» Александр Потапов исполняет партию Муромского.
Именно «исполняет партию» - артист хорошо поет, прекрасно двигается и уморительно смешно и трогательно играет главу семейства, не желающего поступаться своими принципами, - потому как мудр, недоверчив, по-детски любопытен и по-детски же упрям...
Совершенно замечательно играет артист Скотинина в мюзикле «Недоросль» по пьесе Фонвизина.
А недавно сыграл Лебедева в чеховском «Иванове». Роль, знавшую великих исполнителей - Михаила Ивановича Жарова и Андрея Алексеевича Попова. Каждый играл по-своему. Александр Сергеевич Потапов тоже предложил «своего» Лебедева.
Необычного своей... обычностью, обыкновенностью. Поведением, которое объясняется не логикой алкоголика - как было раньше, не задушевной дружбой с Ивановым. А - нормальными житейскими побуждениями.
«У Лебедева идет своя жизнь - обычная, в этом его прелесть. Дело не в алкоголизме, а в том, почему человек пьет.
А почему он пьет? Да потому, что скучно и тоскливо, или потому, что он болен... Мало ли бывает проблем? И не в нахрапистой агрессивности и жадности его жены Зюзюшки причина. Женечка Глушенко правильно ее играem - тонко. Я считаю, если человек с этой женщиной живет, значит, что-то их связывает. Мой жизненный опыт мне подсказывает: человек не живет из-под палки. Любой поступок персонажа можно объяснить житейской логикой.
Чехов тонкий? Да. Как жизнь. Он - нормальный. Он - врач. Он ставит диагноз.
И понимает: однозначных, одномерных людей нет. У каждого - своя правда. Все люди мягкие, и все - жесткие. Чехов тем и велик, что нет у него Зюзюшки плохой и Лебедева - подкаблучника...
Я был назначен первым составом у Бабочкина в «Грозе». На роль Дикого. И играл бы, если бы не стечение обстоятельств. (Стечение обстоятельств заключалось в том, что, очень востребованный самыми разными режиссерами, артист Потапов репетировал тогда у Равенских «Русские люди». - С. О.)
Я был только на одной репетиции «Грозы», но Бабочкин сказал там грандиозную вещь. Что такое Дикой? Это старый, одинокий человек. Ему даже выпить не с кем. Поговорить. Две вещи страшны: одиночество и нищета».
Думаю и надеюсь - Александру Сергеевичу Потапову, в отличие от многих его героев, - не грозит ни то, ни другое.
Он - артист, который нужен. Постоянно.
Артист, который совершает открытия. Постоянно.
Артист, которого любит зритель. Постоянно.
«У всех есть удачи и неудачи, но секретов в профессии для меня уже нет...
Но - повторю - я не могу быть лидером. Я должен быть равным в команде.
И тогда - посоревнуемся».
Подробнее
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
14 июня исполняется 70 лет народному артисту России Александру Сергеевичу Потапову. С удовольствием присоединяемся к многочисленным поздравлениям в адрес Александра Сергеевича и желаем ему доброго здоровья, хорошего настроения и новых ролей на сцене Малого театра!
11.11.2014
ПОСЛЕДНИЙ СПЕКТАКЛЬ АЛЕКСАНДРА ПОТАПОВА
Эти фотографии Сергея Замчалова (газета «От винта») должны были стать его первым опытом театральной съемки, а стали снимками, запечатлевшими последний выход на сцену Александра Сергеевича Потапова. 4 ноября, ДКиТ МАИ, «Ревизор»…
Фотогалерея
Фотогалерея
08.11.2014
УТРАТА
8 ноября на 74-м году жизни скоропостижно скончался народный артист России Александр Сергеевич Потапов. Малый театр скорбит и приносит глубочайшие соболезнования родным и близким Александра Сергеевича.
О месте и времени прощания с артистом будет сообщено дополнительно.
О месте и времени прощания с артистом будет сообщено дополнительно.
29.10.2014
01.08.2012
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ТРУДОВЫМ ЮБИЛЕЕМ!
1 августа сразу пять актёров Малого театра отмечают свои трудовые юбилеи:
14.06.2012
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!
14 июня – день рождения народного артиста России Александра Сергеевича Потапова. Поздравляем!
13.02.2012
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: «КУЛЬТУРЕ Я УЧИЛСЯ У ВЕЛИКИХ…»
Народному артисту РФ, актеру Александру Сергеевичу Потапову недавно исполнилось 70 лет. Из них 49 он служит в Малом театре, сыграл множество ролей в кино. Этот удивительный актер играет так замечательно, легко и просто, что каждый его герой узнаваем, близок и понятен каждому зрителю.
06.02.2012
АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: «В ЛЮБУЮ ПОГОДУ ИГОРЬ ИЛЬИНСКИЙ СПАЛ НА БАЛКОНЕ В СТАРОМ СПАЛЬНОМ МЕШКЕ»
Четверть века назад ушел из жизни народный артист СССР, знаменитый Огурцов из «Карнавальной ночи»
14.06.2011
НОВОЕ НА КАНАЛЕ МАЛЫЙ-ТВ
«Ревизор» Н.В.Гоголя
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин
Городничий – Александр ПОТАПОВ
Режиссёр-постановщик – Юрий Соломин
Городничий – Александр ПОТАПОВ
14.06.2011
ЕСЛИ ПОЛУЧАЕШЬ ХОТЬ МАЛЕНЬКИЙ КУСОЧЕК СПРАВЕДЛИВОСТИ, ТО ЭТО ГРЕЕТ
Александр Сергеевич Потапов переступил порог Малого театра в 1962 году, сменив офицерский мундир на сценические костюмы. В следующем театральном сезоне исполнится пятьдесят лет, как артист Потапов верой и правдой служит Малому театру, где уже сыграл более восьмидесяти ролей.
14.06.2011
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
14 июня исполняется 70 лет народному артисту России Александру Сергеевичу Потапову. С удовольствием присоединяемся к многочисленным поздравлениям в адрес Александра Сергеевича и желаем ему доброго здоровья, хорошего настроения и новых ролей на сцене Малого театра!
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Виртуальная экскурсия
Партнёры
О театре
Попечительский совет
Руководство театра
Актёры
Режиссеры
Художники
Оркестр
Репертуарный отдел
Режиссёрский отдел
Пресс-служба
Музейно-информационный центр
Художественно-постановочная часть
Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина
Филиал в Когалыме
Щепкинское училище
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2024 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнёры:
Информационная поддержка
