Новости

О символичной связи между смутным временем и эпохой лихих девяностых рассказали столичные экскурсоводы жителям и гостям Когалыма. Такое погружение в культурно-историческое наследие страны - одно из ноу-хау нынешнего театрального сезона в филиале Государственного Академического Малого театра. Так же здесь состоялся показ одной из главных жемчужин Дворца Мельпомены - спектакля "Смута". На нём побывал и Никита Рогозин.

В День народного единства в московском «Иллюзионе» состоялась мировая премьера киноверсии спектакля Малого театра «Смута. 1609–1611».

Создание кинематографических версий театральных спектаклей — уже устоявшаяся мировая практика: масштабные постановки, которые не могут быть сыграны в гастрольном режиме, демонстрируют в кинотеатре, и таким образом лучшие оперы и драмы — от итальянской «Ла Скала» или, скажем, шекспировского «Глобуса» — могут увидеть в любой точке мира.

Неудивительно, что для одного из первых отечественных экспериментов в области создания киноверсии драматического спектакля была выбрана «Смута. 1609–1611 гг.». Эту мощнейшую постановку перенести в «гастрольный» режим в принципе невозможно. Десятки актеров, массовые сцены и сложнейшая декорация — все это делает «Смуту» эпичнейшим зрелищем, которое не теряет своего размаха и на большом экране.
Надо отметить, что у данного спектакля весьма непростая судьба: изначально инсценировку романа Владимира Мединского «Стена» должен был ставить в МХАТе им. Горького один из лучших российских театральных режиссеров Валерий Белякович, однако внезапная смерть прервала работу мастера. В итоге задуманное воплотил на сцене Малого театра Владимир Бейлис.
«Смута» не зря носит точный временной подзаголовок «1609–1611»: фактически перед нами один — но чрезвычайно важный! — эпизод сложнейшего периода русской истории — оборона Смоленска от польских интервентов. Гигантская башня-декорация, вращаясь на сцене, модифицируется то в покои короля Сигизмунда, то в фортификационные укрепления русских, то в пограничный трактир, где, собственно, и начинается действо и сходятся два сквозных персонажа — Григорий Колдырев (Алексей Фаддеев) и его приятель, немецкий наемник Фриц Мейер (Олег Доброван).
Узнав о том, что польский властитель планирует овладеть Смоленском, Григорий отправляется домой, а Фриц, напротив, собирается за звонкую монету служить во вражеских войсках. Впрочем, сразу оговаривая, что делает это не по зову сердца, а ради банальной наживы. Дальше герои окажутся в водовороте трагических событий: Григорий потеряет отца, убитого захватчиками, сыграет важную роль в обороне города, а Фриц поймет, что душевные порывы куда важнее злата-серебра, и обретет в итоге любовь там, где и не ожидал.

Структура «Смуты» весьма напоминает другой знаменитый спектакль из тех же времен. В определенной мере данная работа — драматический оммаж «Жизни за царя», причем в ее классической, дореволюционной постановке, сделанной Егором Розеном вместе с Глинкой. Здесь перед нами и смешение бытовых картин с историческими событиями, и должное пространство для художественного вымысла, подчеркивающее основную идею, и возвышающий пафос финала, дающий зрителю торжественную надежду, несмотря на гибель одного из ключевых героев.
Ровно так же перед нами возникает польский двор во главе с властным и честолюбивым королем Сигизмундом (отличная работа Валерия Бабятинского — возможно, лучшая в действе), сменяющийся сценами в Смоленске, где воевода Шеин, центральный персонаж истории, в беседе с монахом Савватием и определяет основную тему всего спектакля. И это тема покаяния. Исторические испытания, выпавшие на долю страны, как мыслит русский полководец, есть следствие властных грехов — убийства царевича Димитрия в Угличе, «неправедного» восшествия на престол Бориса Годунова; и покаяние, а фактически — рефлексия истории является основным спасительным путем для народа и Отечества. Как следствие, еще одно испытание, которое предстоит выдержать русским людям и которое сосредотачивается в диалоге между Савватием и польским ксендзом, состоит в том, что вместе с поляками на нашу землю приходит католичество, а значит, и инквизиция со всеми вытекающими отсюда ужасами. И данная дискуссия — вовсе не критика экуменизма, а некое предупреждение, что в период войны даже кажущиеся возможными союзниками (ксендз предлагает Савватию договориться на конфессиональном уровне) могут оказаться очередными агентами врага.
«Смута» — это еще и приключенческая драма, в лучших традициях иных военных фильмов (к примеру, того же «Освобождения» Юрия Озерова). Да, в сюжете ясно обозначена полярность: граница между «своими» и «чужими» проведена предельно четко, предательство — тягчайший из грехов, а вот трусость может быть искуплена подвигом. Да, такой пафос и некоторая прямолинейность выглядят несколько непривычно для современной театральной сцены, которая допускает множественность трактовок, но у «Смуты» несколько иная цель. Она ведет знаковый разговор о недопустимости сговора со злом: «коготок увяз — всей птичке пропасть». В минуту исторического кризиса и противостояния двух враждебных сил невозможно остаться в стороне, а важно определиться, с кем ты, — в бою не бывает центристских позиций.

Есть в данной истории и своеобразный макгаффин: таинственное сокровище, спрятанное в подвалах Смоленска. Поляки полагают, что именно там и схоронена государственная казна. Но каково же удивление Сигизмунда, когда он, добравшись-таки до сундуков, обнаруживает там... книги — знаменитую «Либерию» Ивана Грозного, царскую библиотеку, ценности которой, по сути, не понимает. «Вот оно, золото русских!» — восклицает пораженный король (а у зрителя тем временем возникает ассоциация с более поздними событиями, когда исторические артефакты, как та же Янтарная комната, увы, но оказываются в руках захватчиков).
«Смута» на сцене Малого отлично дополняет и развивает уже много лет идущие здесь спектакли о Смутном времени — в первую очередь, трилогию А.К. Толстого: «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис». К слову, последний из спектаклей — также в постановке Владимира Бейлиса — вместе со «Смутой» составляет определенную историческую дилогию. И то, что пьеса по роману «Стена» стала своеобразной «первой ласточкой» киновоплощений постановок Малого театра, дает надежду, что и другие спектакли смогут добраться до своего зрителя, пусть и на экранах кинотеатров. А там, кто знает, может быть, к Малому в его просветительском начинании присоединятся и остальные ведущие театры нашей страны.

В Москве состоялась премьера киноверсии спектакля «Смута. 1609-1611» по роману министра культуры России Владимира Мединского. Смотрите фрагмент выпуска передачи "Доброе утро" на Первом канале от 05.11.2019

Дорогие друзья!

4 ноября станет для Малого театра в определенном смысле историческим днем, связанным с нашей новой сценой в Когалыме. В День народного единства в нашем западно-сибирском филиале мы первый раз покажем зрителям спектакль не в живую, а на большом киноэкране. А познакомиться когалымчане смогу с постановкой Владимира Бейлиса «Смута. 1609-1611 гг.» по роману В.Р.Мединского. Этот масштабный спектакль слишком велик для когалымской сцены, но нам очень хочется познакомить сибиряков со всем репертуаром театра, поэтому, скорее всего, кинопоказ «Смуты» станет первым шагом в этом интересном направлении.

Перед показом для всех желающих будет проведена экскурсия «Смутное время на сцене Малого».

Начало в 12:00, начало экскурсии в 11:15.

24 сентября в спектакле "Смута. 1609-1611 гг." В.Р.Мединского роль Наташи первый раз исполнила актриса Екатерина Казакова. Поздравляем с дебютом и желаем творческих успехов!

По мере того, как театральный занавес открывал сценическое пространство, перед нами возникал средневековый город-крепость. И вот он будто восстал из памяти давних лет — тот самый Смоленск начала XVII в., каким его обычно изображали современники, в первозданной своей мощи, с каменной стеной и похожими на копья остроконечными башнями. А над ним желто-оранжевой полосой догорал закат, на фоне которого стаи мятущихся ворон выглядели особенно зловеще. И хотя еще не было произнесено ни слова, но в душу уже закрадывалась тревога. А когда было сказано, что на город наступает польское войско короля Сигизмунда III, черное воронье обрело смысл предвестника большой беды. Так начался спектакль «Смута. 1609—1611 гг.» в сценической версии книги Владимира Мединского «Стена».

А в финале, когда в город ворвались жадные до поживы сигизмундовы наемники, и спасения уже не было никому, жарким пламенем полыхнул взрыв: оставшиеся в живых русские люди подорвали себя. Вряд ли можно ярче описать это событие, чем Николай Карамзин в своей «Истории государства Российского»: «Ляхи, везде одолевая, стремились к главному храму Богоматери, где заперлися многие из граждан и купцов с их семействами, богатством и пороховою казною. Уже не было спасения: Россияне зажгли порох и взлетели на воздух с детьми, имением – и славою! – чтобы оставить неприятелю только пепел, а любезному отечеству пример добродетели. На улицах и площадях лежали груды тел сожженных. Смоленск явился новым Сагунтом, и не Польша, но Россия могла торжествовать сей день, великий в ее летописях».

В пьесе, как и в книге, порох поджигает один из главных героев Григорий Колдырев. Жители же испанского Сагунта, который карфагенскому полководцу Ганнибалу пришлось брать штурмом, были перебиты все, включая младенцев, город сожжен дотла. А над Смоленском (в пьесе) после огненного взрыва воссияли осененные крестами золотые купола. Как символы бессмертия России.

И когда спектакль закончился, зрители встали и начали аплодировать. Молча. Некоторые смахивали с глаз невольные слезы.
Актеры выходили и кланялись. Аплодисменты не стихали. И люди не расходились. Пять, десять минут, пятнадцать… Может ли быть более высокой оценка спектаклю и создавшему его творческому коллективу?

В Малом театре драма «Смута. 1609—1611 гг.» идет второй сезон. А всего к теме Смутных времен театр за годы своего существования обращался более 30 раз. Сегодня в театральном репертуаре есть еще один спектакль о той поре — «Царь Борис», последняя часть трилогии А.К. Толстого. Режиссер «Царя Бориса» Владимир Бейлис поставил и «Смуту».

Смутное время (Смута) на Руси— это всегда трагический период российской истории. Тот, о начальном периоде которого поставлен спектакль, длился два десятка лет — с 1598-го по 1618 г. Это было время торжества цинизма и предательства, отрицания патриотизма в пользу якобы общечеловеческих ценностей. Это было время войны всех против всех независимо от сословной принадлежности и вероисповедования. Сепаратизм, бандитизм, разбои ломали государство на части. Драматизма ситуации добавляла внешняя интервенция. На Русь устремились орды захватчиков, любителей легкой наживы со всей Европы — поляков, литвинов, шведов, немцев, датчан и т.д. (Все эти характеристики Смуты представлены в пьесе).

Тогда же польско-литовские войска короля Сигизмунда III под командованием польского гетмана коронного Станислава Жолкевского двинулись на Русь, но споткнулись о Смоленск, который стал стеной на их пути. Почти два года — с 16 (26) сентября 1609 г. по 3 (13) июня 1611 г. — поляки осаждали эту стратегически важную для России крепость, обороняемую впятеро меньшим по численности гарнизоном под командованием воеводы Михаила Шеина. Русские сражались до последнего. Осада закончилась взятием города, но не столько из-за полного истощения сил и средств, сколько по причине предательства.
Тем не менее осада Смоленска (Смоленская оборона) стала одним из ключевых эпизодов русско-польской войны 1609—1618 гг. Из-за крупных потерь, понесенных под городом, войско короля не смогло отправиться к Москве на помощь польскому гарнизону и отступило в пределы Речи Посполитой. Таков исторический контекст, в котором развивается сюжет пьесы. Кстати, в спектакле действует ряд реальных исторических персонажей, в том числе предатель, некто Андрей Дедюшин, указавший Сигизмунду III слабые места в обороне крепости. (Есть там и герои, вполне соответствующие нынешним либералам-смердяковцам, если их нарядить в исторические одежды: например, купцы, городской голова).

Роль воеводы Смоленска Михаила Шеина играет народный артист России Валерий Афанасьев, его противника — короля Польши Сигизмунда III — народный артист России Валерий Бабятинский. Надо сказать, что у обоих актеров есть даже определенное портретное сходство с их историческими прототипами, характеры которых они передали вполне достоверно: православный, прямодушный, верный присяге защитник Отечества и лукавый, жестокий и по-иезуитски коварный король-католик.
В спектакле также заняты народные артисты России Александр Ермаков (владыка Сергий), Владимир Дубровский (Зобов), заслуженные артисты России Алексей Фаддеев (Григорий Колдырев), Александр Белый (Логачев), артисты Александр Волков (Дедюшин), Олег Доброван (Фриц Мейер), актрисы Лидия Милюзина (Катерина, племянница Шеина), Ольга Абрамова (Варвара), Аполлинария Муравьева (Наташа). И еще многие другие, не менее достойные исполнители больших и малых ролей: жители Смоленска, поляки, немцы, стрельцы, солдаты, крестьяне, посадские, девушки на постоялом дворе — артисты Евгений Арановский, Екатерина Бикс, Наталья Боронено, Наталья Вершинина, Мария Дунаевская, Анна Жарова, Валерия Князева, Алёна Колесникова, Андрей Манке, Галина Микшун, Юлия Сафронова, Наталья Хрусталёва, Наталья Швец. Играют и студенты ВТУ (института) им. М.С. Щепкина — Я. Сурженко, Д. Алёшкин, Д. Кочарян, И. Дульцев, Т. Михалевич, Д. Гнедьков, Н. Грудинов и другие. Всего в постановке занято около 50 человек.

Количество артистов, занятых в спектакле, впечатляет, тем более нельзя не отметить, что всех их отличает глубокое проникновение в образ и искренность, с которой они стремились донести до зрителей не только дух той далекой эпохи, но и ее особенности, вплоть до манер, произношения, поведения.
Валерий Афанасьев (воевода Шеин) в одном из интервью рассказал, что текст был написан современным языком, правда, стилизованным под старину. «Я даже, может быть, избегал каких-то слов, например, «ворог» — «враг». Это немножко резало ухо. Тогда уже совсем этнографический спектакль должен быть. От реквизита до костюмов», — говорил Афанасьев. И еще поведал, что спектакль поставили за три месяца. При этом замечу: сценическая версия книги Владимира Мединского, даже в деталях, прежде всего, исторических, следует оригиналу. Однако не нарушает логику развития сюжетной линии, не так, как, скажем, в фильме «Стена», снятом два года тому назад «по мотивам одноименного романа» («Стена»), с юродствующим воеводой в исполнении А. Серебрякова, задавшим своим юродствованием тон всему кинопризведению и его героям. Вроде того, как сегодня ставятся во многих театрах классические произведения, «переосмысленные» до неузнаваемости режиссерами-«новаторами», но практически воспроизводящие «творения» своих предшественников еще начала XX в. В общем, новаторство, так сказать, «второй свежести», с душком-с.

Владимир Бейлис следует лучшим театральным традициям, я бы сказал, консервативным, от которых он, судя по его творчеству, и не отходил. Этот спектакль Бейлиса наполнен яркими, пышными костюмами, соответствующими той далекой эпохе (заслуженный работник культуры России Л. Пасюта и А. Землякова). В отличие от постановок «осовремененных», где работает правило: чем меньше на героях одежды, тем больше кассовый сбор. На худой конец, там наряжают, скажем, Бориса Годунова в современное партикулярное платье. Гамлета — тоже. И где нередко пара табуреток да свисающие с потолка какие-то отрепья заменяют декорации. А то и действие происходит вообще без всякого антуража, на пустой сцене. Зрителю предлагают «домысливать»… Сам попадал в такие ситуации. Жуть!
Режиссер В. Бейлис в спектакле «Смута. 1609 — 1611 гг.» использует весь потенциал сценических средств современного драматического театра.

Среди них — видеопроекции на двух экранах (статичный в глубине сцены и опускающийся прозрачный на авансцене), тщательно выписанные декорации и главная сценографическая находка — широкий поворотный круг с выстроенными на нем фрагментами крепостной стены и башен, как мне показалось, почти в натуральную величину (высота стен Смоленска составляла 19 м). Они пронизаны внутренними переходами, а с внешней стороны оборудованы небольшими сценическими площадками, где играются важные для понимания пьесы эпизоды, скажем, в таверне, приграничном борделе. Вместе с тем для ключевых сцен используется расположенная как бы внутри стен и под наклоном к зрителю открытая площадка (все видно как на ладони), которая быстро трансформируется то в городскую площадь, то в лагерь польских войск или в покои короля, а то и в предместье.
Круг вместе с декорациями и артистами легко поворачивают несколько «польских солдат» или «стрельцов». Он движется бесшумно, сцены быстро сменяют друг друга. Таким образом, сюжетное построение становится больше похожим на кино, чем на театральную пьесу, что придает спектаклю особую внутреннюю экспрессию. А в сочетании с видео- и звуковыми эффектами (видеоконтент — Д. Герасименко), костюмами, оружием производит настолько сильное впечатление (заслуженный художник России В. Герасименко), что зритель начинает ощущать себя участником событий.

Периодически возникающая на стене и прозрачном занавесе видеопроекция Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрии» (греч. «Путеводительница») придает спектаклю истинно православное измерение. В предании сказано, что этот образ был написан евангелистом Лукой еще во время земной жизни Пресвятой Богородицы. В середине XI в. икона попала на Русь, и с тех ведет наш народ по указанному Господом пути. В связи с попытками расколоть Русское православие по линии Украины и системными нападками на нашу Церковь, для доморощенных либералов сегодня эта тема приобрела невиданно острое значение. В пьесе убедительно показаны непримиримые противоречия между католицизмом и православием (между Западом и Россией). В частности, диалог воеводы Смоленска Шеина с владыкой Сергием вообще можно назвать политическим манифестом нашего времени, по определению режиссера П. Карташева.

Спектакль «Смута. 1609—611 гг.» — это лишь один из эпизодов, отразивших многовековое противостояние русской цивилизации и западной. С высоты минувших веков уже вполне определенно можно сказать, что борьба за Смоленск была, по сути, началом борьбы русских за свою национальную идентичность против уже тогда наступавшего на православие антихристианского глобализма. В пьесе (и в книге) именно катастрофа польского короля, искавшего, и с трудом нашедшего под стенами осаждаемого его войском Смоленска вместо вожделенного золота часть библиотеки Ивана Грозного (о которой, кстати, есть упоминания в исторических материалах), вполне определенно предсказывает итог этой борьбы. А кульминационной точкой спектакля стало самопожертвование взорвавших себя защитников крепости, которое, как нельзя лучше, обнажает саму душу русского народа. «Вы мне скажите, где сейчас есть какой-нибудь спектакль, который бы говорил об истории в патриотическом стиле? Два года они держали эту крепость, и не пустили. Если взять чистую историю, если объективно. Ну а дальше Мединский сделал все очень увлекательно и интересно», — говорит режиссер, народный артист России Владимир Бейлис. Думаю, с ним трудно не согласиться.
Книга «Стена» была издана Владимиром Мединским в 2012 г., однако свою актуальность не потеряла. Скажу больше: ее злободневность будет только усиливаться, на что указывает развитие событий в мире.

После спектакля у меня нет сомнений в том, что эти обстоятельства сыграли определенную роль при выборе театром сценического материала. Поэтому мне кажется неправомерным, что сценическая версия книги получила название «Смута. 1609 —1611 гг.». Согласно сюжету, именно стена является тем стержнем, вокруг которого выстроены все события: это и реальная крепостная стена, и метафизическая, наполненная подвигами и несгибаемым духом русского народа, и стена как барьер, разделяющий две цивилизации – западную и русскую. И сам город Смоленск, ставший стеной на пути польско-литовских интервентов к Москве, где иноземные оккупанты уже готовились посадить на русский трон польского королевича и только ждали подкреплений.

Русская история вообще определила Смоленску удивительно трагическую, но славную судьбу, о чем в России, увы, вспоминают крайне редко. Он всегда преграждал дорогу западным завоевателям, извечно желавшим покорить Русь (Россию). Через 100 лет после польской осады город остановил продвижение на Москву шведского короля Карла XII (1708 г.), вынудив того повернуть на юг, в Малороссию, где он и был разбит под Полтавой русским царем Петром I. Прошел еще век, и Смоленск задержал наступавшие на российский стольный град европейские армии Наполеона, что во многом предопределило крах очередного нашествия Запада на Русь. В 1941 г. здесь развернулось знаменитое Смоленское сражение, задержавшее на два месяца рвавшиеся к Москве войска объединенной Гитлером Европы. Здесь был похоронен план блицкрига (молниеносной войны против России). А в боях под Ельней родилась советская гвардия, и лопнул миф о «непобедимой» немецкой армии.
Собственно, вся история города-крепости нашла символическое отражение в спектакле: тут и черное воронье на закатной стороне России, откуда постоянно исходит агрессия; и золотые, увенчанные крестами купола спасительной для России православной Церкви; и — связующая все русские времена икона Путеводительница.
Очевидно также, что в многоконфессиональной России есть общественный запрос на правдивую историческую память, не искаженную нарративами от разномастных интерпретаторов. И эту миссию тоже может исполнить театр. «К сожалению, мы не всегда знаем свое прошлое, героические подвиги нашего народа. Столько столетий «сгибали» чужеземцы русских людей, и только мужество наших предков останавливало их. Смоленская крепость, как и Брестская, навеки вписана в отечественную историю. Об этом хотелось напомнить зрителям Малого театра», — отмечал В. Бейлис.

Скажу больше — то, что не позволит себе сказать режиссер-постановщик: неплохо бы провезти спектакль по всей России, да и за границей не мешало бы показать, в первую очередь, в славянских и христианских странах. Чтобы, обращаясь к нашему героическому прошлому, люди задумались о том, каким может быть будущее с Россией и без нее. Кто, кроме России, в состоянии удержать этот мир от превращения людей в сборище «общечеловеков»? От обрушения в черную пропасть безвременья, в тотальную греховность и греховодность?

Ведь далеко не случайно пьеса «Смута. 1609–1611 гг.», а ранее книга Владимира Мединского «Стена» были подвергнуты яростным нападкам со стороны либеральных СМИ и столь же либерально-озабоченных литературных (театральных) критиков, стаей набросившихся и на автора, и на его произведение.
Причем в своих публикациях они почти не говорят о самом спектакле, зато, не стесняясь в выражениях, всячески очерняют его главную идею – православную веру, патриотизм, самоотверженность, более того, ставят под сомнение саму необходимость защиты Отечества. И при этом преподносят как высшую добродетель смердяковщину, которая лезет из всех щелей их публикаций. Поэтому я не буду лишний раз их «пиарить», называя имена и издания, но для показа подлинного нутра все же процитирую некоторые, более или менее пристойные, либерально-литературные «перлы».

«Видеодизайн Дмитрия Герасименко — вырвиглазная коллекция православного китча: от огромного, во всю сцену, плачущего лика Богоматери до парящей над пожарищем белокаменной небесной церкви».
«…Создателям спектакля «Смута» в принципе неинтересен частный человек, его желания, страхи, привязанности. У них там битва цивилизаций — самонадеянный, лицемерный Запад против несгибаемой России».
«Скорее — в зале Малого театра собрался народ… приятно провести вечер. Народ, которому можно (по крайней мере, можно попробовать) имплантировать вот эту патриотическую концепцию крупным шрифтом: кто против нас — гады… Тем и напрягает спектакль “Смута", что он — часть огромной казенной машины, усердно работающей на “упрощение народа”. Служба такая».
«Дело в том, что премьера одиозная — на бывшей императорской сцене поставили не очередную реинкарнацию “Недоросля” или “Ревизора”, а патриотический боевик по роману Владимира Мединского. История простая — как “Три поросенка”. Есть плохие поляки и хорошие смоляне… Король Сигизмунд III делает вывод, суть которого сводится к торжественному: “Не понять нам этих русских!”»

«Все это — чтобы донести до зрителей идею министра культуры о том, что Смоленская оборона в Смутное время — “гораздо круче, чем Сталинград, блокада Ленинграда и Брестская крепость в одном флаконе"». «Персонажи спектакля, за редким исключением, существуют в предельно простой дихотомии "наши — чужие”. А кто еще может быть чужим в официальной государственной риторике, носителем которой является автор пьесы, как не фашист».

Подобных пошлых, хамских, русофобских высказываний — хоть пруд пруди. И все они говорят сами за себя. Только одно замечание: некоторые из них активно «впаривали» читателям идею о превосходстве постановок режиссеров Богомолова (особенно его «Бориса Годунова», где, напомню, все герои «в штатском»), Туминаса, Кулябина и других «новаторов-переосмысливателей» над пьесой «Смута. 1609–1611 гг.». Однако, согласно выводам экспертов Научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Лихачева, современные интерпретаторы классических произведений используют пришедшую из маркетинга технологию декодирования сознания. В частности, искажен и «осовременен» «Борис Годунов», поставленный в «Ленкоме» режиссером Константином Богомоловым. По мнению доктора филологических наук Ирины Гречаник, Богомолов «разрушает интерпретационный режиссерский театр, который опирается на слово».
Государство, таким образом, проводит самоубийственную культурную политику, спонсируя спектакли подобного рода. Чего ж возмущаться, что, пардон, изнасилование классики приобрело непомерные масштабы?

Приходится напоминать, что характерной чертой русской драматургии, как и современной ей литературы, всегда являлось сочетание актуальности с глубоким гуманизмом и любовью к Родине, сопричастностью ее судьбе. Театр называли храмом искусств. Храмом — вдумайтесь!
Между тем пьесы современных российских авторов практически исчезли из репертуара театров страны, а над классикой можно издеваться безбоязненно. И постановка в Малом нового и весьма маститого автора – это как глоток свежего воздуха.

В этом смысле и сам Малый стеной стоит на пути разрушения русского национального театра, а по большому счету, и русского национального сознания. Думаю, название спектакля нужно изменить, на «Стену», как в романе. Так будет созвучно эпохе, потому что мы должны выстоять, а не утонуть в смуте, как бывало в нашей истории.

И небольшая ремарка в заключение: постановки Богомолова и иже с ним «творцов» номинированы на премию «Золотая маска» сезона 2017 — 2018. Основная конкурсная программа фестиваля будет проходить в Москве с февраля по апрель 2019 г. Именно следующий год указом президента РФ объявлен в России Годом театра. И я в который раз вспоминаю начало спектакля «Смута. 1609–1611 гг.» и черное воронье, каркающее над русской крепостью… Короче, идите и смотрите, и делайте выводы. Сами!

Валерий Панов, "Столетие", 26 ноября 2018 года

Этот спектакль – важное событие в театральной жизни Москвы не только потому, что за основу здесь взят роман «Стена» министра культуры России Владимира Мединского. Кому, как ни главному академическому театру столицы, можно доверить этот текст и быть спокойным. И действительно, все успешно – аншлаги, зрители аплодируют.

Это единственная постановка о смуте на столичной сцене. Роман описывает события двухгодичной осады Смоленска польскими интервентами в 1609 – 1611 годах, то есть повествует о разгаре смутного времени на Руси. Времени, которое очень скудно освящено на театральных подмостках. А между тем события тех лет давно уже заслужили театрального осмысления. В «Смуте. 1609-1611 гг.» трехчасовое действие выглядит очень кинематографичным. Прежде всего потому, что на задник сцены постоянно проецируются видео то с летящими в небе птицами, то с поедающим крепость пламенем, то с панорамой серых улиц Смоленска. Иногда изображение статично. В сцене молитвы владыки Сергия выстроенные на сцене стены храма становятся иконостасом с ликом богородицы – тоже проекция, и это выглядит исключительно красиво. Чаще же перед зрителем предстает именно видео.

На таком «движущемся» фоне некоторые сцены выглядят буквально как на экране! Вот Григорий, оставшись с Катериной, наконец, наедине, страстно с ней обнимается и целуется; вот Дедюшин убивает свою любовницу Варвару на глазах у влюбленного в нее и не сумевшего защитить Саньки. Даже прекрасная музыка Георгия Свиридова кажется саундтреком к блокбастеру про любовь на краю гибели и подвиг вопреки обстоятельствам.

Зрелищности происходящему добавляет сценография Виктора Герасименко, соорудившего на поворотном круге сцены белокаменные стены, которые предстают то сводами храма, то постоялым двором, то кельей, то смоленским Кремлем.

В спектакле есть две актерские работы, демонстрирующие глубинный подход. Это Валерий Бабятинский в роли Сигизмунда III и Александр Ермаков в роли владыки Сергия. Их герои - свободные люди. Свободные, прежде всего, от стереотипов и условностей. Бабятинский добавляет самонадеянному Сигизмунда усталую небрежность. Такого короля хочется пожалеть. Ему надоела не столько двухгодичная осада Смоленска, сколько собственные амбиции, которым надо соответствовать даже при полном провале. И как прекрасны две борзые, выходящие на сцену вместе с королем! Они, как и сам Бабятинский, добавляют действию реалистичность.
Сыграть православного святого отца, вдохновляющего народ на противостояние врагу, непростая задача. Ермаков своего владыку Сергия решил раскрыть, прежде всего, с человеческой стороны. Его сила, согласно интерпретации актера, в непосредственности. В одной из сцен он признается, что сам устроил так, чтобы икона мироточила, для воодушевления народа. И в его робком голосе слышны отголоски страха – ведь обманул! Или просит смолян отдать оставшееся у каждого пропитание, когда городские кладовые опустели: негромко, как-то даже по-свойски, он сперва говорит, что сам уже свои закрома открыл. Такая непосредственность уводит от банальности, заставляет поверить.

У этой премьеры есть одно неоспоримое преимущество: все здесь показано очень популярно. И публике это по вкусу.

Анна Бояринова, "Аргументы и факты", 11 сентября 2018 года

Под занавес сезона Государственный академический Малый театр представил зрителям необычную премьеру. Спектакль «Смута. 1609 – 1611 гг.» режиссера, народного артиста России Владимира Михайловича Бейлиса поставлен по роману министра культуры Российской Федерации Владимира Ростиславовича Мединского «Стена», написанному в 2012 году.

Действие романа происходит в России, в Смутное время, известное стихийными бедствиями, интервенцией, тяжелейшим политическим, экономическим, государственным и социальным кризисом. Историю, посвященную обороне Смоленской крепости, автор постарался сделать приключенческой, и, кто бы мог подумать, детективной. Мнения критиков о произведении полярно разделились на положительные и резко отрицательные. Одни говорили, что историческая точность описываемых в книге событий вызывает желание еще больше узнать о тех смутных, но ярких временах, детектив приковывает к себе хитросплетением острой интриги и сравнивали высокопоставленного автора, ни больше, ни меньше, с Александром Дюма. Другие называли роман искусственным, отчасти похожим на проповедь из-за излишне часто встречающихся в повествовании и будто бы навязываемых Мединским выводов из его же публицистических книг. Обвиняли героев в банальности, детективную составляющую называли надуманной, а патриотизм «Стены» показным и пафосным. Очевидно одно: при спорности перечисленных суждений книга Владимира Мединского рассчитана на широкую аудиторию. И эту аудиторию автор постарался привлечь так, как посчитал нужным и правильным.

Что же мог сделать Владимир Бейлис с этим спорным и вызвавшим огромный резонанс романом на сцене Малого театра, в репертуаре которого преобладают классические постановки классических же произведений? Усложняло задачу и то, что до постановки в Малом на телеканале «Россия 1» с треском провалилась экранизация произведения. При этом работал над ней вовсе не безызвестный и неопытный режиссер, а заслуженный деятель искусств Российской Федерации, член Европейской Киноакадемии, член Оскаровского комитета России (и прочая, и прочая…) Дмитрий Месхиев. В главных ролях снялись народный артист Алексей Серебряков, заслуженный артист Анатолий Белый, талантливый театральный и киноактер Павел Чинарев.

Легендарный режиссер Бейлис совершил невозможное. Для своего спектакля он взял из произведения – основы все самое лучшее, придумал для этого материала прекрасное художественное обрамление, и на сцене Малого театра появился историко-патриотический спектакль – блокбастер «Смута. 1609 – 1611 гг.». Спектакль, на который дамы смело могут привести в театр мужей, а также детей – ценителей современного отечественного кинематографа – и тем и другим эта постановка будет интересна.
Сценография спектакля – просто наслаждение для визуала. Эффектно вращающийся поворотный круг, переносит зрителя то под стены Смоленской крепости в стан захватчика короля Сигизмунда III, то на улицы осажденного города, то в дом воеводы Шеина. Видеоконтент, как служащий фоном для мобильных декораций, так и проецирующийся на происходящее на сцене действие, выглядит не хуже высокобюджетных спецэффектов в кинематографе. А если учесть, что происходит все под музыку именитого и бесконечно талантливого композитора Георгия Свиридова, то можно догадаться, что атмосфера в постановке создана воистину эпическая.
В труппе Малого театра служат талантливые актеры, истинные профессионалы, настоящие хранители традиций исконно русской театральной школы. Потому актерские работы в спектакле «Смута. 1609 – 1611 гг.» исполнены на высочайшем уровне.

Главную роль воеводы Смоленска Шеина исполняет горячо любимый публикой народный артист России Валерий Афанасьев. Мудрый, честный человек, всею душой радеющий за благо родной земли – именно такой образ должен был получиться и определенно получился у Валерия Алексеевича. И после просмотра спектакля в этой роли представить другого исполнителя абсолютно невозможно, а это значит, что Владимир Бейлис как всегда не промахнулся с подбором актерского состава.

Потрясающе яркий, характерный герой получился у народного артиста России Владимира Дубровского. Его городовой Зобов – персонаж неоднозначный и интригующий. Красавец Дедюшин в исполнении артиста театра и кино Александра Волкова помог спектаклю раскрыть ту самую детективную линию, которой так не хватило читателям романа «Стена». Без его динамичной, даже страстной игры хитросплетения сюжета не казались бы столь увлекательными, ведь персонаж Александра волею судеб оказался в эпицентре таинственных событий, происходящих в спектакле.

Тандем Алексея Фаддеева и Олега Добрована взял на себя приключенческую составляющую истории. Их герои – сын старого воеводы Григорий Колдырев и немецкий офицер Фриц Мейер – и правда чем-то напоминают бравых мушкетеров, людей чести, умеющих по-настоящему любить и дружить.

В спектакле всего три женских образа, разбавляющих серьезное мужское общество. Но каждый из них – украшение постановки, каждый помогает расставить свои необходимые акценты, а также раскрыть еще одну вечную тему – тему любви. Героиня Лидии Милюзиной – племянница воеводы Шеина, Катерина – попадает в классический любовный треугольник. Вот только финал сложившейся ситуации окажется для зрителя очень неожиданным. Городская ведьма Варвара в исполнении Ольги Абрамовой невероятно хороша в своей первозданной красоте. Она не живет – горит, влюбляет в себя мужчин и любит сама. А скромница Наташа, героиня актрисы Апполинарии Муравьевой, самая отважная из девушек, помогает раненым польскими захватчиками солдатам. Именно ею и заинтересуется при встрече немецкий перебежчик Фриц. Три женщины, три дороги к счастью. Увы, не все они приведут к счастливому финалу.

В спектакле, помимо исполнителей главных и второстепенных ролей, заняты артисты массовки, а также студенты ВТУ имени М.С. Щепкина. Всего в спектакле занято около 60 артистов, что предполагает большое количество массовых сцен. И сцены эти поставлены потрясающе. Иногда зрителю может показаться, что он смотрит хорошо поставленный балет – мизансцены в спектакле на самом деле завораживают.

Режиссер-постановщик Владимир Бейлис сказал о своем спектакле: «К сожалению, мы не всегда знаем своё прошлое, героические подвиги нашего народа. Столько столетий «сгибали» чужеземцы русских людей, и только мужество наших предков останавливало их. Смоленская крепость, как и Брестская, навеки вписана в отечественную историю. Об этом хотелось напомнить зрителям Малого театра».

Напомнить удалось. И не только напомнить, но и увлечь, заинтересовать, повести за собой и заставить задуматься. После спектакля «Смута. 1609 – 1611 гг.» хочется, во-первых, более подробно изучить ту страшную и сложную эпоху, а, во-вторых, обязательно вернуться в Малый театр на другие постановки гениального Владимира Михайловича Бейлиса. Мастер творит чудо из любого материала, которого касается его рука.

Проще говоря, в 2018 году спектаклю творческой команды Малого театра удалось то, с чем в 2012 году не смогла столь же успешно справиться книга министра Владимира Мединского – вызвать интерес широкого круга современников к истории своей родины.

Наталия Каминская специально для Musecube

Сегодня авторская передача Юрия Бутунина посвящена самой долгожданной и громкой премьере уходящего сезона, спектаклю «Смута. 1609-1611 гг.». Премьера состоялась в мае этого года в Государственном академическом Малом театре. Пьеса создана по роману министра культуры Российской Федерации Владимира Мединского «Стена», и посвящена одному из эпизодов русско-польской войны XVII века – обороне Смоленска. Главный герой произведения – это русский народ, который в тяжёлый для страны момент сумел забыть про распри и объединиться. О том, как проходила работа над спектаклем, его актуальности, критике, отношении зрителей и многом другом расскажет режиссёр-постановщик, народный артист России Владимир Бейлис.

СЛУШАТЬ ЗАПИСЬ ПЕРЕДАЧИ НА САЙТЕ

В Малом театре инсценировали роман Владимира Мединского.

В Малом театре представили мультимедийный исторический спектакль «Смута. 1609–1611 гг.». Внушительные декорации, исторические костюмы, патриотический материал и авторство литературной основы, принадлежащее министру культуры Владимиру Мединскому, делают постановку как минимум заслуживающей внимания.
В Малом театре всегда тяготели к спектаклям на историческую тему. Здесь шли постановки о Петре I, Екатерине II, Елизавете I Английской, Марии Стюарт, Наполеоне, Кутузове и многих других. Но особый интерес для театра всегда представляло Смутное время. Трилогия Алексея Толстого — «Царь Иоанн Грозный», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис» — долгие годы была визитной карточкой коллектива. Этой же эпохе посвящены «Борис Годунов» Пушкина и «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» Островского, регулярно фигурирующие на афишах Малого. Новая постановка дополняет этот ряд.

Польский король Сигизмунд III (Валерий Бабятинский) идет на Смоленск, ожидая найти в подземельях крепости сокровища. Но взять город штурмом ему не удается. Два года Сигизмунду противостоит войско во главе с воеводой Шеиным (Валерий Афанасьев). Оплотом веры в ожесточенной борьбе с иноземцами становится Владыка Сергий (Александр Ермаков). Чтобы измученные войной смоляне не сдались на милость полякам и до последнего стояли за веру свою, Сергий пошел на грех — «сотворил чудо» мироточения лика Богородицы…

Основой спектакля стал роман Владимира Мединского «Стена». За его инсценировку взялся режиссер, народный артист России Владимир Бейлис. Историю об осаде Смоленска войсками Сигизмунда III и стоической обороне горожан он воплотил с размахом. Стены крепости, посадский двор, застенки, трактир в Орше, королевский замок уместили на одной сцене, использовав поворотный круг, который театр приобрел специально для этого спектакля. Это позволило не закрывать занавес на переустановку декораций. Зрители, как в кино, следят за сменяющими друг друга сооружениями.

Трансформирующиеся декорации требовали и столь же техничной смены задника. Поэтому постановщики призвали на помощь видеопроекцию. Прием, который другие театры используют регулярно, в постановках Малого задействован впервые. Не все зрители были довольны работой видеохудожника Дмитрия Герасименко — многие сочли эту дань современности лишней в оплоте академизма. Но с точки зрения сюжета динамичная смена видеопланов — с горящим Смоленском, рощей и рекой, ликами святых, когда действие переносится в храм, — вполне уместна.

Для спектакля, в котором участвуют около 50 актеров, были пошиты более сотни костюмов, соответствующих эпохе. Кроме того, на сцене появляются две белые борзые. Это призвано подчеркнуть историзм и реалистичность постановки. В целом ценителям красивых масштабных историй о событиях прошлых веков «Смута» должна прийтись по вкусу. Ну, а чтобы напоминание об истории государства Российского имело осязаемые последствия, свой гонорар Владимир Мединский передал на восстановление той самой Смоленской крепостной стены, о которой рассказывается в его романе.

Зоя Игумнова, «Известия», 16 июня 2018 года

10 мая 2018 года на исторической сцене Государственного академического Малого театра России состоялась премьера исторической драмы в двух частях «Смута. 1609–1611 гг.» по мотивам романа Владимира Мединского «Стена» в сценической версии театра.

Спектакль начинается с мощного пространственного кружения – в противоход (используется поворотный круг), эпически-торжественно, плывя в визуальных эффектах и игре света (художник по свету А.Р. Салихов), вращаются фрагменты стены и башен Смоленской крепости с множеством внутренних переходов и наклонной открытой центральной площадкой, где разворачиваются ключевые сцены действа. Сюжетное построение скорее киношное, клиповое, нежели театрально-драматическое. Роман в этом смысле более выверен, тоньше в деталях и целостнее в переплетении сюжетных линий.

Хочется отметить исполнительниц женских ролей из русского стана. Племянница воеводы Катерина (Лидия Милюзина), Варвара (Ольга Абрамова) и Наташа (Аполлинария Муравьёва) создают в мужском хоре свою женскую партию, внося женственность и страсть, твёрдость характера и нежность в кровавый поток мужских игр. Возникающая на стене и прозрачном занавесе видеопроекция Смоленской иконы Божией Матери («Одигитрия») придаёт религиозное измерение вневременному образу русской женщины – спутницы, подруги, воительницы, жены и матери. «Логика пропадает, как только переходишь русскую границу. Причём у всех», – говорит немецкий наёмник неприятную правду королю Сигизмунду III, за что и платится жизнью. История доказывала не единожды, что у «евроинтеграторов» своя логика, отнюдь не женская...
Музыка Г.В. Свиридова определяет аудиоизмерение всей постановки, являясь эстетико-смысловой «вольтовой дугой» между инсценировкой современного романа «Стена» и знаменитой исторической трилогией А.К. Толстого: «Царь Иоанн Грозный», «Царь Фёдор Иоаннович» и «Царь Борис» (в спектаклях по А.К. Толстому также звучит музыка Г.В. Свиридова, специально написанная композитором для Малого театра). Надо заметить, что к эпохе Смутного времени Малый обращался много раз – выпущено более 30 спектаклей за всю историю театра.

Грандиозна сценография постановки. Собственно, соединение художественного решения пространства (заслуженный художник России В.Г. Герасименко), выполненного в традициях монументальных исторических полотен Малого театра с современными технологиями в области видео-арта (видеоконтент – Д.В. Герасименко), создают основу глубокого, многопланового образа спектакля. Там, где проигрывает драматургия, выигрывает сценография.

Образ Стены в спектакле похож и на жернова истории (метафорическое лобное место), неумолимо перемалывающие праведных и нечестивых, католиков и православных, старых и молодых, мужчин и женщин, шпионов и героев, шляхтичей и русских, и на своего рода геном стойкости русского народа – народа-загадки, всякий раз возрождающегося, словно птица Феникс, из пепла после апокалиптических смут и сверхциничных «семибанкирщин». В 1992 году мне довелось побывать в Смоленске, где я видел остатки той самой крепостной Стены – впечатление было ошеломляющее...

Режиссёр-постановщик спектакля народный артист России, лауреат премии правительства России В.М. Бейлис использует весь арсенал сценических средств, возможных в драматическом театре. Скульптурные массовые мизансцены (в спектакле занято более 50 артистов, включая студентов ВТУ им. М.С. Щепкина) в сочетании с пышными костюмами (заслуженный работник культуры России Л.С. Пасюта и А.Г. Землякова) дают потрясающий зрительный ряд. Это редкость в современном театре, когда пара стульев без декораций и зачастую безвкусные костюмы призваны как бы оживить фантазию уставшего от подобных экспериментов ни в чём не повинного зрителя.
«К сожалению, мы не всегда знаем своё прошлое, героические подвиги нашего народа. Столько столетий «сгибали» чужеземцы русских людей, и только мужество наших предков останавливало их. Смоленская крепость, как и Брестская, навеки вписана в отечественную историю. Об этом хотелось напомнить зрителям Малого театра», – отмечает режиссёр-постановщик В.М. Бейлис.

Тонко подобранный видео-арт придаёт полотну подлинно эпический масштаб, подчёркивая эфемерность и хрупкость бытия, с одной стороны, и визуализируя силу народного духа – с другой. Пафос? Да. Но не ложный, а деликатно переданный и абсолютно уместный. Языки пламени и огненные птицы, «Одигитрия» и лики святых, стены древнего Смоленска и висящая над озером полная луна, покрывающая своим светом влюблённых, – эти и другие видеопроекции на двух экранах (статичный в глубине сцены и периодически опускающийся прозрачный на авансцене) и динамичных массивных декорациях усиливают эффект погружения в сценическую реальность.

Лирические сцены, как отмечалось выше, несколько теряются в столь монументальном сценографическом решении, но со временем спектакль может обрести завершённость, гармоничность ансамбля. Стоит отметить как очевидную актёрскую удачу ювелирный рисунок роли короля Польши Сигизмунда III в исполнении народного артиста России В.К. Бабятинского. Точно найденный элемент «королевского декора» в виде двух живых белых породистых псов как нельзя кстати дополняет образ. Опускающаяся сверху время от времени металлическая конструкция в сценах с Сигизмундом III и вовсе отсылает к эстетике «Игры престолов» – своеобразная перекличка исторических реалий Смутного времени XVI–XVII вв. и фэнтезийной вселенной Нового телесредневековья века XXI: метафизический диалог эпох...

Следует отметить актуальность материала. Нынешнее положение России в мировом информационном пространстве полностью соответствует мнению о России «продвинутых европейцев» XVI–XVII вв. – обывателей и элиты Речи Посполитой. Первый эпизод спектакля (сцена в таверне, точнее, даже в борделе) сразу расставляет все точки над «i». Далее, по ходу пьесы, обнажается непримиримый конфликт католицизма и православия. А блистательный диалог воеводы Смоленска Шеина (народный артист России В.А. Афанасьев) с владыкой Сергием (народный артист России А.Ю. Ермаков) и вовсе звучит как политический манифест нашего времени.

Экзистенциальная катастрофа польского короля (кульминационная точка спектакля), с таким трудом нашедшего под стенами осаждаемого его войском Смоленска вместо вожделенного золота часть библиотеки Ивана Грозного, лучше помогает понять нас самих, душу русского народа. Да, русские взорвали храм вместе с поляками, но горний храм, парящий в пространстве в финале во время сцены венчания выживших влюблённых снова «обретёт плоть» в камне и будет хранить Русь, посылая нам живой сигнал из прошлого – через настоящее – в будущее. Его очень важно распознать! В многонациональном и разноконфессио¬нальном российском обществе жив запрос на неискажённую историческую память и формирование внятной футурологии. Кинематограф России породил в последние годы ряд замечательных лент, основанных на фундаменте славного советского прошлого: «Время первых», «Салют-7» и «Движение вверх». Есть ли в этом отчасти и личная заслуга В. Мединского как министра культуры? Безусловно. Нет никаких сомнений, что вслед за кино пришла очередь реформирования театрального процесса в России. Неслучайно 2019 год объявлен Годом театра. И как знать, быть может, спектакль Малого театра «Смута. 1609–1611 гг.» положит начало формированию позитивного вектора театрального движения. «Золотая маска» давно перестала быть проектом, развивающим наш театр, выродившись в какую-то фарсовую фронду за казённый счёт. Пора вспомнить о том, что театр – это кафедра, а с кафедры должно звучать Слово.

Павел Карташев, режиссёр, "Литературная газета", 23 мая 2018 года

Посеет ли пьеса по роману Мединского смуту между нами и поляками?

Во вторник, 22 мая, на главной сцене Малого театра состоялась премьера спектакля «Смута». Основной для постановки московским артистам послужил роман министра культуры Владимира Мединского «Стена», посвященный осаде польской армией во главе с королем Сигизмундом Смоленска. Древний город, веками служивший западным форпостом России во многих войнах, в начале XVII века пережил одну из самых трагичных страниц своей истории. Судите сами: на дворе то самое Смутное время, голод, неурожаи, погодные катаклизмы, порождающие один за другим крестьянские бунты, дескать, сам Бог против незаконно восходящих на трон правителей Руси. А, как известно, чем тяжелее времена настают в пределах нашего государства, тем больше врагов поднимают головы. В этот раз пришел черед поляков покуситься на независимость страны. Смоленская крепостная стена, творение зодчего Федора Коня, не успела еще и своего десятилетия отметить с момента постройки, как пришел черед тест-драйва. Но обо всем по порядку, перемежая исторические справки с рассуждениями о постановке.

Сразу оговорюсь — сам роман не читал и не добавлю, что к стыду. Пусть оправданием станет чуть более беспристрастный взгляд на премьерный спектакль, без сокрушений в духе «а книга-то лучше!». Пусть речь пойдет о творящемся на сцене, как о самостоятельном произведении, имеющим родство с реальными событиями четырехвековой давности.

Итак, шляхтичи во главе с гордым своими прошлыми победами Сигизмундом идут с «освободительным» походом на Русь — прибрать к рукам раздираемую распрями землю, попутно поясняя неразумным крестьянам, что стать им Европой под новыми хозяевами — дело привычное. Кто только так ни говорил, переступая границу нашего государства. Так же и здесь. И ситуация, когда понимающие в политике, стратегии и дипломатии воеводы и бояре сталкивались с полным непониманием происходящего у простого люда, в «Смуте» находит отражение с первых минут, во время драки между сторонниками владычества польского и патриотами шатающейся московской короны.
Безусловный плюс спектакля — декорации, одновременно является и жесточайшим цензором за пределами Малого. Какой еще театр позволит себе отстроить такой разноплановый передвижной участок стены/храма/монаршего пристанища/городской площади и т.д.? Смотрится выигрышно, а в моменты особого погружения в происходящее ловишь себя на мысли, что словно смотришь «очень трехмерное» кино — сменяющие друг друга локации превращают действие в по-настоящему захватывающую череду книжных глав, а бессмертная фраза Станиславского уже зарождается где-то в глубине души.

Собственно, обилие сцен действия обусловлено и самой сутью сюжета, закручивающегося вокруг доброго десятка персонажей, каждый из которых вынужден проверять на прочность свои убеждения на протяжении двух действий. Судите сами: с одной стороны — безуспешно штурмующие «какой-то варварский городишко русских, с построенной на соплях сараюшкой-крепостью» поляки, с незнавшим поражений королем, готовым разувериться в преданности и уме своих советников и генералов, нежели в собственной ошибке. С другой — пребывающий по ту сторону баррикад город, становящийся на грань голодной смерти за полтора года осады, раздираемый на части подстрекателями, шпионами и предателями-крысами народ, готовый сегодня умереть за Русь-матушку, а завтра — открыть ворота, лишь бы закончить военный кошмар.
В условиях, когда никому нельзя верить, а сам зритель здесь не ломающий четвертую стену участник действа, но лишь такой же наблюдатель, раз за разом видящий, как вроде бы положительный герой оказывается преследующим вполне корыстные цели предателем и наоборот. За этими качелями даже знающий итоговую развязку, следующую букве истории, зритель остается в напряжении до конца.

Три с половиной часа — оправданон ли здесь такое продолжительное повествование? Не хочется проводить аналогий с «Властелином колец», третью часть которого в режиссерской Питер Джексон разбабахал аж на четыре с лишним часа (и это кино!), но придется. В ситуации, когда историю рассказывает не пара-тройка главных героев, а действующие лица, имеющие свои повествовательные линии, сплетающиеся друг с другом, а так же показаны обе стороны конфликта, мера выглядет логичной. Перепрыгивающая точка зрения наблюдающего из зала то на одну сторону Крепости, то на другую, заскучать не дает — просто посидеть на стульчиках и пофилософствовать на вечные темы здесь не любят. И если за десять минут никто не раскрыл свою подлую сущность, а король не приказал казнить очередного горе-лазутчика, знайте, сейчас будет что-то еще более громкое.

Кстати, о сторонах, точнее странах. Диссонанс вызывает сквозящая через весь сюжет тема вражды польского и русского народов. Ни коим образом аналогий с сегодняшей политической ситуацией проводить не хочется. То было время войны, оно давно ушло, но! Учитывая, что диалоги в спектакле написаны вполне современным языком и лишь редкие слова повернуты вспять на временной петле, ухо эти постоянные повторение «русские варвары» и «проклятая шляхта» режет.
Вторая тема, пролегающая через практически каждую сцену, так же ощутимо перекликается с современностью — вопрос сохранения и укрепления православной веры, разумеется, становился решающим для большинства людей той эпохи. Ведь стоило священнику донести до народа осознание, что идущая «освобождать» их пановская братия заставит принять католичество, а несогласных отречься — убьет, огонь борьбы среди пребывающих в унынии разгорается с новой силой. Сегодня, когда чувства верующих так же нередко бывают поколеблены или задеты, кажется, не хватает именно такого пастырского слова, с коим обращается к смолянам их митрополит.
В конечном итоге (уж извините за спойлеры), именно самопожертвование православного народа стало последней каплей для отчаявшегося победить Россию Сигизмунда. Стоявший больше года под стенами в надежде захватить бесценные сокровища из казны Ивана Грозного, спрятанные где-то под крепостью, он вместо золота увидел на дне пустеющей казны книги из утерянной библиотеки. А узнав, что укрывшиеся в Успенском соборе после взятия города последние его защитники взорвали себя вместе со святыней, король Речи Посполитой лишь вскричал:

«Это конец. Они безумны! Логика пропадает, когда переходишь границу России. Причем у всех! Варвары... Ненавижу эту крепость, город, народ!»

Жаль только, что последнее предложение можно вполне отнести к чиновникам современного Смоленска — как еще можно объяснить тот факт, что выдержавшая полтора года непрерывных штурмов и осады крепость, сохранившая свое величие в боях с Наполеоном, пострадавшая, но не исчезнувшая в годы гитлеровской оккупации, сегодня пребывает в ужасном состоянии? Свободный доступ туристам и жителям города закрыт, многие башни ветшают и разрушаются в самом центре города, а практически каждый участок стены венчают таблички «осторожно! Опасно для жизни!». Конечно, Владимир Мединский совершил благородный поступок, отказавшись от гонорара за роман «Стена», пообещав направить эти деньги на восстановление крепости, но доносящиеся из Смоленска вести пока лишь удручают — трещины, падающие кирпичи, новые заграждения. За что ненавидят ту, что защищала их предков многие поколения от врага? Вопрос риторический.

Ну а что до спектакля — здесь все карты раскрыты. Самопожертвование вмето отречения, древние знания вместо злата, отданный в конце концов врагу город без покорившегося народа — такая она, «Смута». Такой он — город, удерживавший под своими стенами врага, пока ослабленная держава собирала силы, чтобы вернуть себе былое величие и отбросить недругов обратно за границы. Любопытно было бы взглянуть на спектакль в интерпретации провинциальных театров, где не будет отстроенных монументальных декораций, проекторов, вырисовывающих прямо перед зрителями плачущую Богородицу и символ Смоленска — огненную птицу-феникс. Без визуального пиршества, возможно, было бы на порядок скучнее, все-таки столь продолжительное действие в рамках одной сцены выглядело бы не так вкусно. Ну а Малый смог обменять по выгодному курсу один премьерный билет на добрых 15 минут оваций от заполненного зала.

Евген Гаврилов, Readovka.ru, 24 мая 2018 года

В Малом театре - премьера. Спектакль «Смута» по роману Владимира Мединского «Стена» - об осаде Смоленска польскими войсками в начале XVII века. Анна Галинская подробнее.

Премьеру спектакля по своей книге министр культуры Владимир Мединский пропустил. Но видел предпремьерный показ, и результатом, говорят, остался доволен. Трехчасовое действо рассказывает об осаде Смоленска войсками польского короля Сигизмунда III.

Это первый роман Мединского. По сюжету храбрые русские дают отпор безнравственным европейцам. Со сцены звучат патриотические речи. Из-за веры совершаются убийства, из-за нее же - подвиги. Перед сдачей книги Мединского в печать текст редактировали священнослужители. Возможно, поэтому ответы на вопросы, задаваемые в романе (например, отчего все беды на Руси), оказываются в духе православной церкви.

Валерий Афанасьев, сыгравший Михаила Шеина, воеводу Смоленска, рассказал, что спектакль поставили за три месяца. Текст оказался довольно простым для восприятия и запоминания. Он написан современным языком, но немного стилизован под старину. Кое-что все-таки пришлось изменить.
«Я даже, может быть, избегал каких-то слов, например, «ворог» - враг. Немного я стилизовал для себя. Это мне немножко резало ухо. тогда уже совсем этнографический спектакль должен быть. От реквизита до костюмов. Все равно ведь, костюмы тоже стилизованы», - рассказал народный артист России Валерий Афанасьев.
Яркие, пышные костюмы, видеопроекции военных бедствий, впечатляющие декорации в виде крепостных стен. Для этой постановки театр специально заказал новый поворотный круг. Так что «Смута» Мединского перед зрителем оказалась как на ладони.

«Вы мне скажите, где сейчас есть какой-нибудь спектакль, который бы говорил об истории в патриотическом стиле? Два года они держали эту крепость и не пустили. Если взять чистую историю, если объективно. Ну а дальше Мединский сделал все очень увлекательно и интересно», - поделился режиссер, народный артист России Владимир Бейлис.

Автор романа от гонорара за спектакль отказался, передав средства на возрождение Смоленской крепостной стены. За организацию работ взялось Российское военно-историческое общество, председателем которого является Владимир Мединский. В проект приглашают добровольцев из разных регионов России.

Режиссером-постановщиком стал народный артист России Владимир Бейлис

Государственный академический Малый театр представил в четверг премьеру спектакля "Смута. 1609-1611 года" по роману и.о. министра культуры РФ Владимира Мединского "Стена", посвященного событиям Смутного времени, в частности, осаде Смоленска войсками польского короля Сигизмунда. Премьерные показы пройдут также 22 мая, 5 и 26 июня.

Режиссером-постановщиком стал народный артист России Владимир Бейлис, художником-постановщиком - Виктор Герасименко, видеоконтент для спектакля создал Дмитрий Герасименко. Среди исполнителей главных ролей - Валерий Афанасьев, Алексей Фаддеев, Олег Доброван, Александр Волков. В постановке также заняты студенты Театрального института имени Щепкина. Во время спектакля звучит музыка Георгия Свиридова.

"Во вторник, 8 мая, состоялся генеральный прогон спектакля "Смута", в котором задействована почти вся труппа Малого театра - порядка 60 человек", - рассказал ТАСС художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин.

"Мне трудно оценивать работу своего театра, - продолжил Соломин. - но одно могу сказать точно: мы стоим за сохранение истории". По словам худрука, возглавляемый им театр с особым вниманием относится к постановкам на историческую тему. К этому ряду Соломин причислил спектакль "Смута".
"Роман Мединского - хорошая книга, думаю, что созданный на ее основе спектакль заинтересует людей, которые любят историю и свое государство", - сказал худрук Малого театра.

Приключенческий роман "Стена", основанный на реальных исторических событиях, которые происходили в России в XVII веке, Мединский написал в 2011 году. В нем рассказано об осаде польским войском под командованием короля Сигизмунда III города Смоленска в 1609-1611 годах. Книга появилась в продаже в 2012 году и разошлась тиражом около 100 тыс. экземпляров.

Впервые спектакль "Стена" был поставлен художественным руководителем Приморского драматического театра, народным артистом РФ Ефимом Звеняцким и был показан во Владивостоке в сентябре 2016 года. Летом 2017 года этот же спектакль показали в Москве на сцене Театра Российской армии.
В январе 2018 года стало известно, что в Малом театре задумались о спектакле по произведению Мединского. Тогда же, со слов самого министра культуры, сообщалось, что инициатива постановки "целиком и полностью" принадлежит театру и для него "большая честь, что роман ляжет в основу постановки в стенах одного из старейших и самых уважаемых театров России".

Министр культуры также объявил, что принял решение отказаться от гонорара, так как театр находится в подчинении Министерства культуры. И хотя, как пояснил Мединский, закон "позволяет заниматься творческой деятельностью", гонорар за постановку пьесы по его роману "Стена" в Малом театре он направил на благотворительность, а именно, на возрождение уникального памятника Смоленской крепостной стены. Об этом ранее сообщал ТАСС со ссылкой на пресс-службу Российского военно-исторического общества (РВИО), председателем которого также является Владимир Мединский.

В информации отмечалось, что работы по возрождению Смоленской крепостной стены организует РВИО с привлечением профессионалов и добровольцев. Под руководством экспертов волонтеры из разных регионов России примут участие в уборочных и ремонтных работах на пряслах, внутри башен и на прилегающей к стене территории. Масштабный волонтерский проект РВИО будет реализован в период с мая по август 2018 года.

ИТАР-ТАСС, 10 мая 2018 года

Поклоны после представления спектакля. Фоторепортаж Николая Антипова

[GALLERY:408]