5, 6 и 7 сентября с успехом прошла когалымская премьера «Льва Гурыча Синичкина» в постановке главного режиссёра Малого театра Алексея Дубровского.

Спектакль посетили звёзды спорта, принимавшие участие в Международном Когалымском полумарафоне: трехкратная Олимпийская чемпионка по лыжным гонкам Елена Вяльбе; серебряный призёр Олимпийских игр по лыжным видам спорта Александр Панжинский; чемпион России по футболу в составе ФК «Спартак-Москва» Артём Ребров; основатель Бегового сообщества и директор «Московского марафона» Дмитрий Тарасов. Также для чемпионов была проведена специальная экскурсия по филиалу Малого театра.

Постановка «Лев Гурыч Синичкин, или Провинциальная дебютантка» Д.Т. Ленского была очень тепло встречена зрителями! Дорогие друзья, спасибо за ваши эмоции и бурные аплодисменты на поклонах! Мы очень ценим ваши добрые улыбки, ведь «театр – это праздник, праздник, праздник!» И если спектакль смог подарить вам хорошее настроение, то это лучшая похвала исполнителям.

На этом мероприятия с участием звёзд Малого театра не закончились. Юные актёры «ОБРАЗцового ТЕАТРа» встретились с нашим артистом Иваном Трушиным. Зрителям Малого он знаком по своим ролям в спектаклях «Без вины виноватые», «В чужом пиру похмелье» и др., широкой публике он известен как Ричард Окделл из сериала «Этерна». Искренние рассказы Ивана о его первых ролях в театре и кино вдохновили ребят и подарили новые силы следовать за мечтой.

До новых встреч!

[GALLERY:970]

Кинопоиск в июле запустил «Этерну» — масштабный фэнтези-проект по мотивам цикла романов Веры Камши. Сериал подходит к экватору, события набирают обороты, а страсти накаляются. Иван Трушин, сыгравший Ричарда Окделла, рассказал о своем опыте работы в большом кино и театре, а также о том, как он совмещал серьезные съемки и учебу в институте.

«Этерна» — проект редкого для России масштаба, в котором у вас главная роль. Как вы попали в проект?
Я попал туда случайно. Ребята уже заходили съемочный процесс (дело было два года назад, в мае), и буквально за полторы недели до начала съемок мне пишет агент: «Слетел главный герой, может, попробуешь?» Они, конечно, медийный каст собирали, но попробовать стоило. Я пришел на первые пробы, и мы с кастинг-директором сделали две сцены. Она мне сразу дала какие-то вводные по манере игры, как существуем в этом жанре. Сейчас всё же много сказок снимают, там есть условности определенные — где-то нужно фарса поддать или, наоборот, по-бытовому сыграть. Тут как раз всё по-бытовому, остренько, очень по событиям четко.
На следующий день меня пригласили на ансамблевые пробы — уже с актерским коучем. И так смешно получилось: в первый день всё было спокойно, будто никто вообще никуда не торопится и всё хорошо, а на следующий — такая суетища! Я еще и сам на мандраже, захожу, а там все бегают, делают что-то. Но попробовались с коучем так обстоятельно — часа два записывали варианты, придумывали, добавляли. Вечером в тот же день позвонили мне и сказали, что утвердили, — уже послезавтра нужно лететь в Питер на примерку грима и костюма.
Было очень страшно на самом деле. Объем еще такой: меня сразу настращали, что там целая вселенная, огромный лор (ред. – фоновая информация о выдуманном, фэнтезийном, мире, его истории, культуре, традициях и т.д.). Это же надо понимать законы вселенной и учитывать всё! Нужно жить по другим каким-то правилам, с другим менталитетом в этом проекте. Слава Богу, повезло с ребятами, которые мне помогали. У меня был очень классный коуч Стас Румянцев — он мне помогал на площадке и вне съемок. Плюс креативный продюсер Никита Сугаков. Мне кажется, он максимально разбирается во всем: в фандомах (ред. – названия субкультур, состоящих из фанатов чего-либо или кого-либо), лорах. Он — настоящее мое спасение. Шоураннер и продюсер Женя Баранов тоже помогал сильно: он всегда был на площадке, подходил, подсказывал что-то. С Серёжей [Трофимовым], режиссером нашим, мы нашли общий язык смене к пятой. Он, конечно, мастер, было страшно и волнительно, но в то же время очень круто.

Помню, я к первой смене сценарий не успел дочитать — читал в дороге и думал: «Господи, это же мы вот это всё делать будем, экшн этот безумный, Голливуд прям — а я на третьем курсе института». И это прям шок какой-то был — не сказать, что неподъемный материал, но было трудно. Все навыки, что за три года учебы наработал, сразу стали формальностью, потому что ты заходишь на площадку и просто заново учишься. Еще сценарий — страниц 150, с ним-то что делать вообще? Но ничего, как-то пошло-поехало, профильную литературу читал. По фэнтези меня больше ребята качали, а всякие разборы профильные — это уже я сам. Прочитал записи и тетради Смоктуновского о том, как он разбирал роли в кино, про работу в театре. Там классная система, очень всё структурировано, помогает арку персонажа выстроить и поэтапное развитие.

Как раз хотел спросить, не страшно ли было браться за такую крупную задачу?
Очень страшно. Приходилось держать лицо, вариантов других не было.

Ричард Окделл — каков он? Трудно ли было вжиться в роль?
Интересное дело: может, я сам всё так притянул, конечно, но у нас нашлось много точек соприкосновения — и в характере, и во взглядах на мир, и просто. Будучи подростком, я учился в кадетской школе, так что к муштре я с детства приучен. Плюс много спортом занимался: родители в детстве во всякие спортивные секции водили. Меня это все здорово закалило и дало какую-то вспыльчивость сильную. Я всегда заводился с полуслова, прямо как Ричард: он этим здорово выделяется на фоне остальных унаров (так называются в проекте ученики военного училища, будущие оруженосцы у благородных господ — прим.ред). Такая вот отличительная черта: он может до какого-то предела держаться, до точки кипения, но если взрывается — то всё, головы летят. Ну, это дальше по сюжету будет, уже спойлеры пошли (Смеется).
Еще у Ричарда есть какая-то очень большая мысль, с которой он пытается самостоятельно разобраться. То есть вся его арка, как мне кажется, строится на том, чтобы найти в себе уверенность и самостоятельность. Это юноша, который оказался в сложных обстоятельствах не потому, что он такой-сякой и как-то выделяется. Будь у него все хорошо, он бы и воспитывался, как остальные ребята в Лаике, — был среднестатистическим унаром, грубо говоря. Но его, конечно, выделяет история с отцом и то, что мать его настраивала всё детство на месть. И всё это еще под конвоем: они же жили в доме под постоянным надзором. В общем, есть много всяких факторов, которые сделали его немного асоциальным. Надеюсь, у меня получилось это показать — и в первых двух сериях, и дальше. Он немного наивный: на всё ведется, не понимает, почему с ним так поступают. Вернее, зачем — ради провокации? В этом же смысла нет никакого — просто борьба за их формальную честь и за псевдослужение королю. В целом, он так часто сталкивается с трудностями и преодолевает их, что к концу сезона становится вообще другим человеком.

Говорите, что учеба в кадетском корпусе и спорт помогли быстрее войти в нужное состояние. Помогло ли это осознать бытие в Лаике?
Да, конечно. В любых обстоятельствах нужно использовать актерский багаж: все упражнения, что мы делали, — то же фехтование, борьба и прочее. Мы на съемках по лесу бегаем, испытания какие-то проходим — тут как раз и спорт, и кадетка помогли найти более уверенную пластику, физику, персонажа нащупать. Весь мой бэкграунд, спасибо родителям за это, здорово помогает — всегда на руку, что я с детства активно во всё это включался, и теперь мне гораздо проще и быстрее схватывать многие вещи на площадке.
Я же не только физически могу что-то делать — я еще в голове всё обрабатываю, почему и как что делаю: оно всё намного быстрее в нейронную связь соединяется. Я могу сообразить, как мне сделать так, чтобы было легко, и движения сразу получились бы естественными. Разумеется, помогает и спортивная закалка: если вдруг не получается с первых разов, как-то внутренне собираешься и всё равно делаешь. Но это со временем стало проходить: я сейчас, видимо, немного вырос из этого максимализма и просто начал больше дышать. Стал спокойнее, теперь более качественно к делу подхожу. Мне кажется, я с детства шел к тому, чтобы убрать суету и идти спокойно вперед.

А что насчет езды верхом?
У нас не так много занятий верховой езды было на самом деле, а до этого я на лошади мог разве что посидеть — пока она сама везла. Никаких законов управления лошадью я не знал. Так что на площадке приходилось учиться. Но я и не помню ни одного проекта, куда бы я приходил — и всё сразу было готово. Всегда что-то прямо на площадке дорабатываешь, приноравливаешься. Лошади, опять же, все разные: мне вот повезло, настоящий киноконь попался — умный, соображал быстро. Пройдешься с ним по рисунку пару раз, а он уже понимает примерно, что ему делать: тут рысью пробежать, тут приостановиться, тут шагом пойти. И вот я уже распоряжаюсь по-актерски спокойно, куда мне посмотреть, где его остановить. Очень-очень классно, что повезло с хорошим конем.
Многим ребятам попались молодые, необъезженные еще кони. Бывало, хлопушка хлопает — и они разбегались. Мы их с трудом в линию соберем, опять запуск, мотор, хлопушка — а они опять разбегаются. В одной из сцен у моего героя рука ранена, воспаление, сепсис, все дела. И я сижу, накручиваю себя понемногу, чтобы существовать во всем этом. И так всё долго длится — понимаю, что мне уже и правда плохо становится, почти умираю, а мы никак снять не можем, потому что лошади у ребят бегают. Забавно было.

Были ли вы знакомы с циклом Веры Камши до съемок? Если нет, удалось ли познакомиться?
Во время съемок читал первую книгу. Вообще я старался отовсюду информации набрать: и пилот смотрел, и фанфики (ред. – любительские сочинения по мотивам популярных оригинальных произведений) читал — те, что адекватные, а то там прям жесть бывает (Смеется.) Еще в фанатских группах сидел, потому что там поклонники такие есть, которые дословно во всем разбираются, — их посты почитать, так там всю роль разобрать реально. Ну и к первоисточнику, разумеется, обращался. Мир огромный, со своими законами. Мне кажется, наши авторы в этом плане очень хорошо сценарий адаптировали, он получился более динамичным. Во время съемок что-то додумывали, меняли немножко — получилась как бы коллективная работа. На книжный образ своего героя я тоже опирался, потому что это литературный канон, у которого много поклонников. Фанаты книжного цикла пристальнее других зрителей будут смотреть наш проект, возможно, будут выискивать несоответствия, потому что экранизация не может следовать книге точь-в-точь. Но я правда старался учесть все, что происходит с Ричардом, — по крайней мере до того момента, где у нас сезон заканчивается.

Сериал, судя по отзывам в сети, приняли скорее тепло — причем как критики, так и зрители. Были ли ожидания на этот счет?
Честно — мы очень долго ждали. С момента съемок прошло два года. Я понял, что ожидания эти вызывают только тревожность, и это не совсем сходится с моим мироощущением. Так что пытался максимально абстрагироваться, но, естественно, не всегда получается: мы ж всё равно зависимы от этого. Но да, читал много и хороших комментариев.
Вообще я для себя выделил несколько категорий людей, которые комментируют и сериал, и постпродакшн. Есть ребята и девчонки, которые с нами уже долго: они прям с первых анонсов уже здесь, прям фанаты-фанаты, грубо говоря. Вернее, не фанаты, а просто очень благодарные зрители, которые с трепетом относятся к тому, что мы сделали. К ним сейчас еще новые пришли такие же ребята, которые положительно отзываются о проекте. Им всё нравится.

Есть фанаты книги, они настолько давно во вселенной «Этерны», и у них, конечно, есть вопросы к сценарным решениям. Видимо, не понимают, что все-таки книга — это книга, а кино — это кино. Очень жаль, что они не хотят даже попробовать принять наш взгляд на события из книг, то, как мы это видим, как сделали. Ну, увы, жизнь такая штука, всех не переубедишь — они поклонники цикла, тут ничего не сделаешь. Главное, если будут смотреть, а там, глядишь случится автоподмена — и они продолжат смотреть дальше.
Есть те, кто просто хейтит русское кино. То есть для них наша проба — это что-то автоматически плохое. «Я такое из принципа смотреть не буду, потому что это русское, а значит — плохое». Этого я совершенно не понимаю на самом деле — зачем писать-то? Смысл какой? Никогда не понимал хейт в принципе, буллинг и так далее. Это странно, как по мне.
Ну и четвертая каста — это те, кто не в контексте, но всё равно смотреть не собираются. Пишут в комментариях: «И что? Класс. Смотреть я это не буду». Вот это я тоже не понимаю. Не хочешь — не смотри, зачем про это писать? Вот такие четыре типа я за первые десять дней после выхода сериала для себя выделил. Но классно, что много хороших отзывов. Это хорошая работа: я два года назад сделал всё, что мог. Сейчас я, конечно, смотрел, и возникали к себе, как к артисту, вопросы: где-то можно было потоньше сделать, где-то вообще по-другому сыграть. Это нормально. Это говорит, что я нахожусь в процессе, анализирую. В общем, веду работу.

А что насчет пятой касты — тех, кто сравнивает «Этерну» с «Игрой престолов»? Не раздражает?
Нет, не раздражает. Людям нужен какой-то референс, с чем сравнивать, это нормально. На незнакомое тяжело повестись, решиться — проще, когда есть какая-то ассоциативная линия. Конечно, странно звучит, что это «русский ответ» «Игре престолов». Нас еще и с «Дюной» сравнивают. Мне кажется, классно, что у нас получилась своя история, которая чем-то и «Дюну», и «Игру престолов» объединяет. И вообще, такой вот фэнтезийный мир — даже от «Гарри Поттера» что-то есть. В определенный момент все знания про фэнтези уже накопились, и люди к нему привыкли, всё приелось, а тут мы — и результат, мне кажется, хороший. Для нашего кинематографа классный проект получился — элементарно по качеству: для меня это всё выглядит очень масштабно, эпично. Есть ощущение, будь сейчас другая ситуация с выходом на международные рынки, уверен, продюсеры этот сериал могли бы спокойно продать для показа тому же Netflix, и они бы с радостью его купили. Этерна — это правда большая, глобальная история, в России такого не было еще точно. Это отличный жанр, надо развиваться в этом направлении, он много в себе интересного несет. В каком еще жанре можно получить такую потрясающую возможность для эскапизма и путешествия в параллельную реальность?

Вы упоминали, что снимались на третьем курсе. Тяжело ли было совмещать учебу и работу?
Там произошла очень странная и смешная штука. У меня третий курс тяжелый был вообще: я уже начал вне института подрабатывать потихонечку, какие-то проекты уже пошли. И вдруг в апреле я почувствовал, что у меня в конце мая что-то будет — ну или в июне проект какой-то. Не знаю, кто или что мне это подсказало. Забавно, что так и получилось. В общем, я начал заранее сдавать сессию, говоря, что у меня уже что-то есть, но без подробностей, — и мне разрешили досрочно сдавать. Я готовился, сдавал по два экзамена в день, а потом случились пробы «Этерны», утверждение на роль. Смотрю — а все экзамены, что я закрыл досрочно, выпадали ровно на съемочные дни. Обалдеть, конечно, — совпадение на миллион. Кажется, таких историй не бывает просто. Никаких вообще стыков, я всё заранее закрыл — и всё. Потом еще приезжал, конечно, в июне: закрывал параллельно сессию, пока съемочная группа ездила в Дагестан и Узбекистан. Там несколько смен было, а я в этот промежуток как раз закрыл всю практическую сессию и теорию, которую нельзя было отдельно сдавать. Удивительное, в общем, стечение обстоятельств, чему я очень сильно удивился.

Да уж, звучит почти как чудо.
Я считаю, что в России нет актерской карьеры — есть актерская судьба такая вот. Нужно просто попасть в нужное место в нужно время — и тогда всё само случится. Потому что невозможно всё заранее продумать — надо просто попасть в обойму, чтобы ты «стрельнул» и пошел дальше. А вот как попасть в эту обойму — это уже другой вопрос. Реально, спасибо продюсерам, что решились меня взять в проект — это же какой риск для них был, на самом деле. За неделю до съемок разутверждают актера, который уже репетировал роль Ричарда. У меня где-то до смены 11-й, наверное, было чувство, что в любой момент мне могут сказать, что я плохой актер и надо на другого менять. Жутко переживал, но старался виду не показывать. Всё переживал в отеле, а потом собирался, выезжал на площадку и выкладывался по-максимуму. Да у меня и выбора-то не было: нельзя было ударить в грязь лицом.

Как сложились отношения с коллегами на съемках «Этерны»? Знаю, что вы сдружились Алексеем Лукиным.
Мы на съемках одной большой семьей стали, сдружились хорошо. Проект реально был огромный, все эти переезды в другие города нас классно сплотили. Плюс в Питере мы жили в экспедиции — три месяца не выезжали. Мы как туда уехали, так я в Москву буквально на пару дней возвращался — и ехал обратно. Весь июль в Питере прожил, до середины августа даже. Так что да, иного выбора не было, общались только друг с другом.
Ко мне хорошо относились, хотя это и был мой первый проект. Лёша вообще меня очень поддержал. Мы когда только познакомились, я почувствовал от него какой-то скепсис, типа «Я уже снимаюсь, а ты-то кто такой?». Но нет, на сменах быстро со всеми сошлись, как-то на приколах сразу все отношения построились. После первой смены ко мне Леша подошел и сказал: «Слушай, ты меня, кажется, обманываешь, что это первый проект — очень уверенно в кадре держишься». Мне это тоже очень помогло: Лёша был для меня авторитетом априори, потому что уже давно в киноиндустрии крутится, и это были очень важные для меня слова.
И, конечно, дуэт с Чурсиным. На первой смене тяжело было, правда: мы по-человечески общий язык быстро нашли, а вот по-актерски немного тяжеловато было, он очень технично и точно работает. Мне как студенту не хватало, чтобы меня научили как надо: я привык идти от партнера, как-то за него «цепляться», видеть, что он делает. Это мне все нужно десять раз внутри сделать. А Юра настолько профессионально действует, буквально: «Смотри, мы сейчас зайдем туда, ты смотришь сюда, потом на меня, потом расходимся». Начинаем снимать, а я прям как котеночек, об него как об стенку каменную пытаюсь зацепиться, а у меня не получается. Потом нормально всё пошло. Он меня много чему научил, кучу интересных приемов рассказывал, каких-то технических своих пристроечек, фишечек. Очень круто было — он очень хороший наставник. С остальными взрослыми артистами я как-то особо не контактировал, у меня и сцен особо с ними не было. С Любой Константиновой, королевой, у нас тоже классная история получилась — такая локальная, камерная очень, хорошая. В общем, интересно было, классно так работать.

А как вы вообще пришли к актерской стезе?
На самом деле я давно на сцене. В семь лет в музыкальную школу пошел, там на гитаре научился играть, в народном хоре пел, класс по вокалу окончил. Потом, когда из рабочего поселка переехали в город, я в кадетскую школу поступил и начал потихоньку эстрадным вокалом еще заниматься. Мы с ребятами в военно-патриотическом объединении собрали вокальное трио, даже выступали по разным городам. До сих пор хорошо общаемся, а с одним вообще в институте вместе учились, на одном курсе.
В десятом классе ездили с ребятами на творческий фестиваль, самые младшие были, остальные из институтов уже. Мы с ними пообщались, и они говорят: «Обязательно, обязательно, ребята, идите в профессию, которая нравится, выбирайте институт, который самим нравится, куда душа лежит». Меня в этот момент прям сильно переклинило. Точно помню: 1 декабря 2018 года — в этот день понял, что пойду в театралку, и начал потихонечку готовиться. Меня товарищ из трио как раз позвал в студию, в ДК. Я там позанимался немного и стал профильно готовиться, искать программу, русский и литературу сдавать. Ну и всё, такая вот провинциальная мечта появилась. Самое смешное, что у меня с другом абсолютно одинаковая программа была на поступлении. При этом мы разные по типажу: он такой низенький, толстенький, я высокий и худой, а читаем абсолютно одно и то же. Не знаю, почему так случилось. Помню, сидели в бане и читали друг другу стихи: он — по-театральному, выдерживая ритм, а я всегда пытался читать очень по-бытовому, как будто мы просто разговариваем. И уже на этом контраст получился, а то даже видосы на одном фоне были, и программа одна. Так вместе и поступили на первый курс, а потом все четыре года вместе в общаге прожили. Слава Богу, что так случилось. Я сдал русский и литературу на ЕГЭ и просто уехал в Москву поступать, в Новосибирске даже не пробовал. Я понял, что это бессмысленно: никакого развития там меня не ждет. Поэтому сразу поехал в Москву, и все: поступил, обалдел от этого и начал учиться.

Знаю, что сейчас вы работаете в Малом театре. Что больше нравится — кино или театр?
Сложный вопрос. Я тут как раз с Чурсиным по этому поводу разговаривал, и он мне сказал такую вещь: театр — это в любом случае кабала. Но театр — это жена, а кино — любовница. Нет, я безусловно осуждаю подобное в отношениях, но это на удивление точная фраза в отношении творческой деятельности артиста. Мне кажется, каким бы хорошим киноактером ты ни был, нужно всё равно тренировать инструментарий. Поэтому я и не могу найти для себя какое-то одно направление. Если бы прям нужно было выбрать и были бы, например, безвылазные съемки в кино — я бы выбрал кино. Оно мне как будто дает больше уверенности в том, что я делаю. На сцене — это всегда пробы, это сильнейший трепет, который я очень люблю. И даже если в перспективе, ну дай Бог, в карьере всё хорошо сложится, и по съемкам всё будет хорошо, я бы хотел хотя бы раз в месяц стабильно играть спектакля два точно. Это, мне кажется, очень важно. Я сейчас первый свой сезон отработал и понимаю, что в этом есть классный энергетический обмен. Мне это много сил дает после спектакля: ты вот отпахал два с половиной часа на сцене — и вышел довольный. И приятная усталость, и классно как-то, и жить хочется, и вообще всё супер.

А большая разница между работой там и там?
Да, разница сильно ощущается. На сцене есть какая-то полоса энергии, линия гармонии, в которую нужно попасть, когда ты зал чувствуешь, а зал чувствует тебя. Я такое ловил, наверное, от силы один или два раза: когда я понимаю, что сейчас весь зал в моем распоряжении, все они на меня смотрят, слушают, молчат. Очень крутое ощущение внутри, просто выплеск гормонов счастья. Очень, опьяняющее ощущение.
В кино всё иначе. В театре ты зашел и тянешь ту самую линию до конца, нет права на ошибку. А в кино такое право есть, и ты можешь смотреть, делать варианты точнее. Другой вопрос, что ты заморачиваешься, чтобы каждый раз максимально выкладываться, а это очень трудно. Это по-актерски должен быть навык сильный, чтобы каждый раз было качественно, — никогда же не знаешь, какой дубль выберут. А если вдруг схалявил в дубле, и его выберут, то никто же не будет знать, что там еще несколько хороших дублей было: все будут этот плохой смотреть, где ты схалявил. В общем, много нюансов. На съемках есть какая-то, не знаю, легкость, размеренность сотворчества, в театре ты выживаешь, как в «Голодных играх». Но в том и прелесть, мне кажется.

И про кино: с кем вообще хотелось бы поработать в будущем?
Очень хочется с кем-то из зарубежных, но у меня с английским туговато, я его подтягиваю пока. Мечтаю поработать с Хоакином Фениксом — это 100%. Да в целом с этой вот кастой крутых медийных актеров Голливуда: с ДиКаприо, с Брэдом Питтом, с Джонни Деппом. Даже не поработать, а просто пообщаться, понять, как они это всё воспринимают, как видят, их мироощущение. Из режиссеров, конечно, очень хотелось бы у Финчера сняться. Что-то крутое у Нолана сделать — безусловно, да. Еще есть любимый Уэс Андерсон — это вообще прям невозможно. Но там такая, немножко камерная история: очень редко туда впускают каких-то новых людей. Но поработать с ним было бы круто, потому что это стиль и уровень.
Однажды мы с Юрой Борисовым пересекались, разговаривали, когда он приходил к нам в институт, но хотелось бы больше узнать про его подход к работе. Он, кстати, простой парень, двигается чисто на энергии, на эмоциях, на каком-то эфемерном пространстве, будто не здесь немного. Максимально простой, максимально легкий, мне это очень нравится… Из театральных режиссеров очень хотел бы еще поработать… или мы про кино говорим?

Можно и про театральных, тоже интересно.
Очень хотел бы с Антоном Федоровым поработать, он в последнее время прям «раздает» вообще, очень круто. Также с Евгением Писаревым, Владимиром Данаем. Ну и с Дмитрием Крымовым.
Из кинорежиссеров, наверное, с Ромой Михайловым было бы здорово повзаимодействовать. Я уже «Жар-птицу» посмотрел, «Путешествие на Солнце и обратно» еще не успел глянуть. В общем, познакомился с его историями — мне кажется, что человек будто в своем классном мире существует. И это интересно. В этом есть уникальность.

В финале традиционное: есть ли уже какие-то крупные планы? Кроме продолжения «Этерны», разумеется.
Сейчас такой процесс классный идет — даже не знаю, не хочу ничего загадывать. Из больших планов: в кругосветку скататься, коалу пообнимать, мир посмотреть, впечатления завести, и уже мегазаряженным начать показывать хорошую работу. Вот такие планы. Я понимаю, что у меня еще много пробелов — есть полочки, которые нужно книгами заполнять, кругозор расширять. Помню, на первом курсе у нас был разговор с педагогами после первого полугодия. И мне сказали: «Вань, ты приехал из деревни своей и смотришь на мир вот так прямо, а надо смотреть широко, понимаешь? Со всяких сторон смотреть нужно». И это в меня как-то попало, я начал намного объемнее и на мир смотреть, и вокруг на что-то внимание обращать, на что раньше не смотрел никогда. Искать какую-то идеальную версию себя — не как в «Субстанции», конечно, это ту мач. Есть к чему стремиться, работы много.

То есть по творческим планам пока сказать не готовы?
А, в этом смысле. Сейчас в театре надо делать «На всякого мудреца довольно простоты», где я играю Глумова. Пожалуй, самый большой объем текста, что я когда-либо учил. Очень хочу сделать роль. Мне кажется, она для меня пока еще возрастная чуть-чуть, но ничего, и это подтянем, нормально. Еще в театре будем «Белую гвардию» выпускать: там Ангелина Стречина играет одну из главных ролей, я играю Шервинского, и много хороших ребят еще. Денис Косиков сейчас пришел в театр, Игорь Петренко... Режиссер Алексей Владимирович Дубровский хороший актерский состав собрал. Мне кажется, очень интересный спектакль получится.
Думаю, наш театр здорово развивается. Я давно проникся мыслью, что на мой период придется большой расцвет Малого театра, и мне очень хочется в это верить, что в момент, когда я буду служить в театре, в ближайшие три или пять лет, наступит хорошее время, которое поднимет театр еще выше, чем когда-либо вообще. Это, конечно, немного пафосно звучит, но у меня просто ощущение такое, и я ничего не могу с этим поделать. Дай Бог, чтобы правдой оказалось. Ну а в кино проекты есть, но пока ничего говорить не могу — договоры подписал.

Подробнее на Кино-Театр.РУ https://www.kino-teatr.ru/kino/person/1193/

Текст: Сергей Сергеенко

25.07.2025

Фото: Кинопоиск

18 мая на Сцене на Ордынке в спектакле «Бедность не порок» А.Н. Островского состоятся два ввода: роль Вожака на святках первый раз сыграет Максим Путинцев, а роли Парней – Алексей Мишин и Иван Трушин. Желаем успеха!

Желаем успеха!

В Малый театр вернулись «Без вины виноватые» – легендарная пьеса Александра Островского. Предыдущая постановка 1981 года (по ней снят телефильм) памятна театралам выдающейся интерпретацией главной роли Элиной Быстрицкой. Новую версию осуществил Владимир Бейлис – Елену Ивановну Кручинину в его спектакле играет прима Театра им. Евг. Вахтангова Лидия Вележева.

«У нас была идея повторить сюжет Островского – пригласить известную актрису из другого театра на главную роль, чтобы возникла сама атмосфера произведения», – говорит режиссёр. Символично и то, что когда-то Вележева играла Любовь Ивановну Отрадину в родной труппе в спектакле Петра Фоменко.
Одно из самых многослойных произведений Островского, эта пьеса сочетает в себе черты мелодрамы с комедией, бытовой и психологической драмами. А мотив истории о матери, потерявшей сына, но нашедшей его спустя много лет по медальону, очень популярный в XIX столетии, в 1880-м уже воспринимавшийся как набивший оскомину штамп, великий русский драматург попытался переосмыслить, добавив в него возвышенность и глубину.

Бейлис не стал спорить с Островским и поставил спектакль в предельно академичной и уважительной к первоисточнику манере – в нём сохранены все жанровые черты пьесы. Но режиссёр чуть по-новому взглянул на некоторые образы и добавил в произведение новые акценты. Например, особое внимание уделено теме театра. Явственно показана атмосфера, царящая в пространстве служителей Мельпомены. Здесь взаимодействуют таланты и поклонники – богатый барин Дудукин спонсирует свою любовницу, актрису провинциального театра Нину Коринкину. Она, в свою очередь, не прочь пококетничать с коллегой - «первым любовником» Петей Миловзоровым.

Удачную, мелодраматичную музыку к новой версии создал Кузьма Бодров, замечательно выстроил световую партитуру Андрей Абрамов. Интерпретация эстетично оформлена знаменитым художником Виктором Герасименко. Роскошные наряды театральных примадонн с богатыми аксессуарами, элегантные мужские костюмы – всё напоминает о XIX столетии.

Декорации здесь оказались довольно лаконичными, но создающими характер места, где происходит действие. При этом их больше, чем предполагалось в пьесе. В произведении четыре картины (каждая по акту), тогда как режиссёр вместе с художником сделали спектакль из шести, в каждой из которых – оригинальная декорация. Визуальным лейтмотивом постановки становятся разбитые зеркала – как символ разрушенной жизни и судьбы Отрадиной-Кручининой. Они преследуют её с самого первого действия, нет их лишь в финале, где героиня обретает сына.

Кручинину Лидия Вележева играет, пожалуй, не хуже, чем сама Быстрицкая, интерпретацию которой артистка наверняка пересматривала. Даже внешне её типаж в этом спектакле напоминает образ Элины Авраамовны. Но Вележева по-своему преподносит роль матери, лишившейся сына и ушедшей в актрисы, чтобы лечить души людей, приближать их к высокому. Тему материнской любви, одну из главных в пьесе и в новой версии, актриса проносит через все действия крайне эмоционально, трогательно, с оттенком болезненности – и зритель ей сопереживает. Аристократичность внешности, повадок, благородная сдержанность позволяют ей создать женщину незабываемой красоты и высшей нравственности. Её героиня не может жить, не совершая добро, не помогая бедным, обездоленным и всем, кто нуждается. Вележева смогла дозированно распределить мелодраматичность образа, нигде не перейдя грань дозволенного.

Юная коллега актрисы, студентка ВТУ имени М.С. Щепкина Арина Осипова обезаруживающе искренне показывает трагедию молодой Любы Отрадиной в первом действии, трепетно рисуя безмерную преданность и бесконечную любовь к Мурову. Хотя её горничная Аннушка с житейской, народной мудростью поучает хозяйку, что той надо быть аккуратнее с её возлюбленным, ведь «мужчины сначала очень завлекательны, а потом бывают даже очень обманчивы». Анастасия Горячева в этой роли темпераментна и колоритна. Возлюбленного Отрадиной, молодого Мурова, играет юный актёр Иван Трушин – юноша с модельной внешностью, который полностью убеждает своей трактовкой роли. Его герой холоден, чёрств, эгоистичен и прагматичен. Эти качества приумножаются во взрослом Григории Львовиче Мурове, который спустя семнадцать лет становится важным лицом в губернии. Его великолепно воплотил Василий Зотов – внешне очень эффектный мужчина. Но за красивым фасадом скрываются подлость и внутренний демонизм. Он предлагает Кручининой стать хозяйкой в его доме, а получив от неё отказ, боясь сплетен и слухов о себе, требует от женщины убраться вон из города.

Товарку Отрадиной, Таису Ильинишну Шелавину, на которой втайне от Любы собирается жениться Муров, в спектакле играет Дарья Новосельцева. При весьма миловидной внешности, она создаёт образ крайне неприятный и отталкивающий – девушки, которая благодаря внезапно упавшему на неё крупному наследству умершего мужа, собирается, устроив свою жизнь, шиковать.

Тема театра в спектакле, как и в пьесе Островского, начинается с появления барина Нила Стратоныча Дудукина во втором действии. У Бейлиса эту роль играет Андрей Чубченко: его герой менее фундаментален, чем обычно. Он приобрёл особую лёгкость, романтичность – это добродушный, щедрый, импозантный мужчина, чуть ловелас, который с удовольствием волочится за артистками.

Одна из них, объект его обожания, Нина Павловна Коринкина в постановке Бейлиса и ярчайшей интерпретации Полины Долинской приобрела особую характерность. Её истинно театральная манера интонаций в разговоре и определённая стервозность обнажили истинную сущность героини. Это завистливая и не терпящая конкуренток дама, весьма избалованная, капризная и умеющая пустить в ход своё умение соблазнять, когда нужно.

Самая комическая роль произведения – артист провинциального театра Шмага. В ней всегда выступали очень яркие актёры труппы. Вот и в Малом эту роль абсолютно справедливо дали Владимиру Дубровскому. Шмага – пройдоха и пьяница, без зазрения совести просящий у всех деньги на свою безалаберную жизнь. Но образ выписан Островским и сыгран Дубровским с такой теплотой и обаянием, что зритель прощает все его грехи и смотрит на этого героя с улыбкой. Благо автор снабдил его очень говорящими цитатами: «Мы артисты, наше место в буфете», – стало крылатым выражением и неизменно вызывает аплодисменты в зале.

И конечно, Григорий Незнамов, потерянный сын Кручининой, также ставший актёром. В этой роли выступил молодой, но очень талантливый Максим Путинцев. Образ приёмыша с тяжёлой, выстраданной судьбой, превратившей его в дикого, агрессивного, несколько развязного молодого человека, артисту удался безоговорочно: он играет его дерзко, смело, ярко. Тем более силён контраст, показанный Путинцевым при встрече с Кручининой. Это меняет Незнамова. Впервые увидев к себе доброе, искреннее отношение, он пытается переосмыслить себя и свою жизнь. Ну и конечно, очень трогательная финальная сцена – воссоединение матери и сына, не выпускающих друг друга из объятий. Спектакль почти безоговорочно удался.

Филипп Геллер, «Страстной бульвар, 10», 8-278/2025

https://strast10.ru/chitaem/278

14 мая на Малой сцене филиала на Ордынке в спектакле «В чужом пиру похмелье» А.Н. Островского роль Капитона Титыча впервые сыграет Иван Трушин. Желаем успеха!

Дорогие зрители!

Поздравляем вас с Праздником Победы в Великой Отечественной войне!

9 мая мы вспоминаем героический подвиг наших отцов, дедов и прадедов, тех, кто рисковал своей жизнью за Родину и мужественно переносил все тяготы войны на фронте и в тылу.

Подвиг актёров и сотрудников Малого театра навеки вписан в историю театра и в летопись войны. К 80-летию Победы мы открыли выставку «Малый театр - фронту» и выпустили премьеру спектакля «Белая палатка» И.Ф. Стаднюка.

9 мая к 80-летию Великой Победы Киностудия Малого театра представляет документально-художественный фильм «Услышат ли нас?»

Перед вами развернется подлинная история Малого театра в годы Великой Отечественной войны. По всем этапам – спонтанно созданной первой фронтовой бригаде, эвакуации в Челябинск, шефской работе в госпиталях, строительству на деньги артистов 12 боевых самолетов и передаче их летчикам – зрителя проведет Игорь Петренко.

Письма и воспоминания артистов Малого театра, участников фронтовых бригад и фронтового филиала в годы Великой Отечественной войны, прозвучат в исполнении современных актёров: Андрея Чернышова, Любови Ещенко, Кирилла Шварценберга, Светланы Амановой, Марии Кривенцевой, Елены Харитоновой, Анастасии Дубровской, Полины Долинской, Ивана Трушина, Полины Лоран, Алёны Охлупиной, Анны Шишкиной, Людмилы Титовой, Михаила Мартьянова.

Продолжительность – 52 минуты.

Фильм создан Киностудией Малого театра. Режиссёр – Денис Бродский. Оператор – Януш Адам.

Для просмотра онлайн-трансляции документально-художественного фильма зайдите на данную страницу или в официальную группу Малого театра ВКонтакте 9 мая в 18:00.

Желаем вам приятного просмотра!

7 мая на Исторической сцене в спектакле «Смута. 1609-1611 гг.» В.Р. Мединского роль Ерошки впервые сыграет Иван Трушин.

Желаем успеха!

Дорогие друзья! Мы продолжаем знакомить вас с нашей талантливой молодёжью. Герой сегодняшнего ролика, созданного Киностудией Малого театра, - Иван Трушин.
Молодой актёр служит в театре первый сезон, но уже успел выпустить ряд премьер и ввестись в спектакли действующего репертуара: «Свадьба Кречинского», «Сказка о царе Салтане», «Физики», «Лев Гурыч Синичкин, или Провинциальная дебютантка» и «Без вины виноватые».
А совсем скоро Иван впервые сыграет роль Ерошки в спектакле «СМУТА.1609-1611гг.»

Желаем Ивану дальнейших успехов на его творческом пути!

Сегодня в Новом Щепкинском фойе состоялась заключительная читка, проходящая в рамках конкурса драматургов «Пьесы для Малого театра» по теме «Мировая – Мировая (1914-1945 гг.)». Конкурс был приурочен к юбилею Победы в Великой Отечественной войне. К участию в конкурсе допускались заявки с синопсисами пьес, посвященных событиям, связанным с Первой и Второй мировыми войнами.

В ноябре мы огласили имена победителей. Это Григорий Быстрицкий – автор пьесы «Бесячий остров», Анна Гейжан – автор пьесы «Почтальон из Николаевки», Павел Рыжков – автор пьесы «Зона огня». Затем режиссерами Малого театра были выбраны фрагменты каждой из пьес для работы над ними вместе с артистами. 12 и 19 апреля уже состоялись читки пьес «Бесячий остров» и «Почтальон из Николаевки».

26 апреля прошла читка фрагмента пьесы Павла Рыжкова «Зона огня», вызвавшая не меньший интерес публики, чем предыдущие мероприятия. Фрагмент пьесы представили актёры Малого театра: заслуженный артист России Василий Дахненко, артисты Александр Никифоров, Алина Колесникова, Владимир Алексеев, Наталья Вершинина, Максим Путинцев, Иван Трушин. Режиссёр – Сергей Потапов.

Главный режиссёр Малого театра Алексей Дубровский вручил Павлу Рыжкову сертификат лауреата конкурса. А после читки состоялось обсуждение пьесы со зрителями. Благодарим всех, кто с интересом следил за нашим конкурсом драматургов, приходил на читки, поддерживал артистов, задавал интересные вопросы драматургам и исполнителям. Теперь мы можем смело подвести итоги: первый конкурс драматургов, проведённый Малым театром, вызвал живой зрительский отклик. Все пьесы пробудили сильные эмоции у слушателей и стали предметом интереснейших дискуссий, а мир обогатился тремя прекрасными пьесами, поднимающими важнейшие жизненные темы.

[GALLERY:906]

Рецензия на спектакль Владимира Бейлиса «Без вины виноватые» в Малом театре.

Тут есть что вспомнить: последний раз Малый театр ставил «Без вины виноватых» в 1981 году в скромном тогда филиале на Ордынке для Элины Авраамовны Быстрицкой. Через два года спектакль торжественно отыграли на Основной сцене в честь 55-летия актрисы (официально – в честь 25-летия творческой деятельности). Поздравительную речь держала Елена Николаевна Гоголева, героиня предыдущей постановки пьесы 1951 года.

Творческая политика Малого театра выстроилась так, что сама тянет в наш день все эти нити из прошлого, провоцирует на воспоминания и сравнения. Хранится ли старая традиция, есть ли вообще что-нибудь в искусстве театра с длительным сроком хранения?..

И вот в новой постановке пьесы Островского, отвечая на этот вопрос, прошлое и будущее на наших глазах смешиваются на сцене в равных долях. Как известно, между прологом и основным действием пьесы проходит 17 лет. Если и Гоголева и Быстрицкая играли и Отрадину и Кручинину, обе ипостаси главной героини, то у режиссёра-постановщика нынешней версии Владимира Михайловича Бейлиса героиню двух периодов играют две разные актрисы. Они – лица разделённых годами миров юности и зрелости. Но если реальная юность смотрит в будущее, а зрелость опирается на прошлое, то здесь юность – прошлое, а зрелость – будущее.

В первой же сцене в полутьме мы видим Кручинину за столиком у зеркала. Она поднимается, смотрит в зал, на неё падает свет: на лице Лидии Вележевой застыло рыдание, в позе – скорбь. Сцена проворачивается, посреди ярко освещённой комнаты перед нами юная Отрадина: на лице Арины Осиповой пылает вера в будущее и светлая мечта. С подругой Шелавиной – Дарьей Новосельцевой – они резвятся и без конца заливисто хохочут… Буквально через минуту, увидев карточку Мурова в качестве жениха другой, Отрадина каменеет. Она смотрит в зал, её лицо – отпечаток боли. И в мысли зрителя сцена крутится обратно, к застывшему образу Кручининой, а прекрасная юная актриса в воображении уже и сама видится в этой роли. Имеется и внутренний сюжет: около тридцати лет назад Лидия Вележева сама играла Отрадину в знаменитом спектакле П.Н. Фоменко с Ю.К. Борисовой в Театре имени Вахтангова…

Для режиссёра спектакля течение времени – фактор предельно жестокий: оно безжалостно перепахивает человека и его меняет. Муров в прологе – Иван Трушин – тоже мальчишка, трусоватый и подловатый, но мило признающий в себе это. В спектакле герой вырастает в жестокого воротилу в исполнении Василия Зотова. Стыковка двух планов времени высекает такие искры, что по инерции хочется увидеть показанную власть времени над человеком в исполнении одного актёра. Так и кажется, что молодым, которые воплощают героев пьесы в прошлом, предписано сыграть будущие ипостаси своих героев в своём актёрском будущем.
Мы видим не отдельные актёрские работы, а крепко выстроенный ансамбль. Единые задачи равно успешно решают в нём и юные, и зрелые, исполнители и больших, и маленьких ролей. Это – несомненно высокое достижение режиссёра. В его спектакле артисты на сцене играют артистов в их закулисной жизни, в которой они всё те же артисты, исполняющие роли. Все смотрятся в зеркала: в небольшое на гримировальном столе, в большое, стоящее на полу, в расположенные на стене, но чаще всего они смотрятся в «зеркало сцены» – в зал. Только трещины по зеркалам, заполняющим боковые панели декорации, говорят, что у этих людей, кроме игры, есть своя жизнь, и у всех она изрядно побита.

«Жизнь – это театр», и наоборот… Хорошо знакомая гипотеза. Если её развивать, она способна и развлечь причудливым перетеканием одного в другое, и навести на серьёзные размышления. У Островского иначе: жестокая жизнь выталкивает на сцену, а сцена – в жестокую жизнь. Так и в спектакле: естественная для артиста попытка стереть границу между сценой и залом только чётче её прочерчивает. Поэтому мы сразу так удивлены, когда музыка начинает звучать, вводя в действие при полном освещении в зале. Ради той же театральной идеи напряжённого диалога между сценой и залом, а не ради уважаемой традиции и стоит перед актёрами задача работать на зал, убеждать зрителя. По спектаклю, смотреться в зал и в нём отражаться жизненно необходимо его героям. Ведь Островский не раз выводил артистов в своих пьесах, а в данном случае у него всё время обсуждается вопрос, что у них игра, а что правда, а главный герой вообще требует «подавать ему только чистую правду». Режиссёр вместе с актёрами, буквально копаясь в душах персонажей, вплотную занят вот этим отделением «зёрен» от «плевел» и настойчиво привлекает зал к соучастию.

По классическим кино-, теле- и радиопостановкам нам привычен ярко романтический Незнамов (Н.К. Симонов, В.В. Дружников, О.А. Стриженов) – побитый судьбой, клянущий её страдалец и громкий искатель душевной правды. Островский же характеризовал его как «трактирного героя», громкого спьяну, в ком «проглядывает румянец юности и конфуза». Максим Путинцев строит образ как раз на этой трудно уловимой двойственности. С помощью прежде всего выверенной широкой жестикуляции он передаёт и пафосность артиста, занятого, по всей видимости, в ролях трагического плана (в пьесе только вскользь упомянуто, что его талант заметен, а по амплуа он не резонёр и не комик), и угловатую застенчивость, присущую ему в пусть даже и хорошо «подогретом» закулисном поведении. На протяжении всего действия актёр тщательно растит в своём герое заложенный в нём цветок души, который готов вот-вот раскрыться. В результате удаётся вывести на первый план открытость и ранимость, а не истовую жалость к себе. Это – достижение в интерпретации хрестоматийного образа.

Полина Долинская играет Коринкину расчётливой красавицей, хозяйкой ситуаций, возникающих в театре, где она занимает первое положение. Такова она и по пьесе. Здесь, однако, она жёстче и сдержаннее, чем привычно видеть у исполнительниц этой роли, и с этим в образ привносится ещё одна краска – достоинство: она не злобна и не мелочна, её имидж примы скрывает неплохого человека. Именно поэтому стоит ей только обратить своё высокое внимание на чувствительного правдолюба Незнамова и сократить дистанцию, как она тут же начинает ему нравиться. Эта вспышка увлечения точно выхвачена режиссёром в их напряжённо-колких диалогах.

Петя Миловзоров, на сцене «первый любовник», – самый безликий персонаж пьесы, традиционно он «тюфяк». Заведомо примирительно обращаясь ко всем «мамочка», вне сцены он нарочно прячет все свои характерные черты, со всеми всегда согласен, так как осмотрительно держится за занятую в труппе позицию. Назначение на роль Александра Вершинина, героя (Молчалин, Глумов и многие другие), озадачило, пока сразу же не стало ясно, что и Петя предстанет у него героем. Из пьесы мы только вычитываем результат мимикрии под среду, понимая, что там, на сцене, он удал, а здесь вне сцены тих, но каждому по-своему умеет быть мил. А тут актёр явил нам всё, что сам герой в себе прячет, и словно удвоил свою роль: сыграл и самого человека, и того, кого он как артист играет по жизни. При этом никакого раздвоения личности не возникает: раз даже в жизни этот герой играет с колоссальным удовольствием, то и человек он явно широкой души. В жизни он, оказывается, и любовник, и комик, и добрый товарищ. Вершинин так интенсивно проживает каждую секунду существования в роли, так рельефно подаёт каждое мимическое движение или жест на большой зал без капли переигрывания, что даже повеяло духом давнего Малого театра.

Владимир Дубровский – артист острохарактерный. Поэтому, играя Шмагу, он может далеко уйти от комедийного – передать заложенный в него Островским размах личности русского комика, чья жизнь беспросветно трагична. Показывая, как Шмага по жизни только играет артиста-комика, соответствуя своему амплуа в околотеатральном обществе, Дубровский вносит в бесцеремонное поведение героя много ненаигранно суровой твёрдости. Он борец за уважение к артисту. На полном серьёзе требует, например, чтобы Кручинина заплатила за артистов в буфете, и та по праву рекомендует Незнамову с таким человеком не знаться. Но тут же и трогательные нотки искренней привязанности к Незнамову. Словами этот Шмага не разбрасывается. В ожидании подачи закусок на приёме он, ноя, предлагает Незнамову голодным волком завыть на луну – так в спектакле они все втроём, ещё и с Миловзоровым, и правда начинают вовсю выть! По давней традиции характеризовать комический персонаж песенкой или куплетами, артист чуть что затягивает припевку-тост: «Здравствуй, рюмочка Христова, ты откуда? – Из Ростова. – Деньги есть? – Нема. – Ну вот тебе тюрьма!»

Главная героиня спектакля Лидия Вележева передаёт все нюансы психологического письма Островского, показывая очень широкий диапазон эмоциональных состояний. Это закономерно, раз в согласии с общей концепцией она, как и другие, тоже живёт в удвоенной перспективе артистки на сцене и в жизни. Да, Кручинина, по собственному признанию, — мазохистка, нарочно и с удовольствием вызывающая в себе горестные воспоминания (тут же получает от Дудукина совет лечиться), но в качестве актрисы, чьё ремесло этого требует. Героиня Вележевой и вне сцены постоянно смотрится в зеркала и в зрительный зал. Она и горестно патетична, и одержимо истерична, и готова броситься в рыданья, одновременно и сильно страдая, и разыгрывая мелодраму. В другие моменты она сдержанно строга и проста, искренне открыта в своей теплоте, а между этими полюсами есть и улыбка сквозь слёзы. Контактное сближение с психологизмом Достоевского и ролью Настасьи Филипповны, сыгранной Вележевой в фильме Владимира Бортко «Идиот», – лишь часть палитры, задействованной актрисой в этой работе с Островским. Незнамов и вся пьеса в целом прямо ставят вопрос: является ли эта хорошая актриса такой же хорошей женщиной? По спектаклю, обе эти роли и качество их исполнения неразделимы. В спектакле Бейлиса все артисты – хорошие люди, а правда в искусстве тем самым равна правде в жизни.

Вот кто здесь насквозь декоративный, театральный персонаж – так это мещанка Галчиха в исполнении Юлии Зыковой. Она всю жизнь играла роль детолюбивой нянюшки, теперь же потеряла доверие людей в этом деле из-за своего корыстолюбия и поражает воображение сердобольных обывателей в роли кающейся юродивой, имея некоторый успех. Своим персонажем Зыкова вносит в концепцию спектакля новый ракурс: наглядной становится разница между лживой игрой «артистки» по жизни и повседневным существованием профессиональных актёров, чья игра, пусть даже и за кулисами театра, всё равно правдива.

Тот же самый ракурс – и в изображении примкнувшего к артистическому миру барина-мецената Дудукина. В иных постановках он бывал и человеком степенным, купеческой складки, и дворянином-бонвиваном. Андрей Чубченко определённо показывает его артистом, но другого плана – тонким политиком в закулисной жизни города. Чуть вертлявый любезник, сплетник, с напускным легкомыслием (в том, что он добр, его заслуги ведь нет – это от родителей), он угождает сразу всем. Заботиться о своём положении ему не требуется – важно держать в руках все нити околотеатральных событий. Любя театр, он отвечает за «смычку» городской элиты с элитой театральной в ситуации эпохи, когда эти два мира были разведены по краям социума и никак не могли пересечься. Ради этого ему и приходится играть в городе снисходительно-добродушного чудака.

И вновь очередные внутренние сюжеты. В «Без вины виноватых», поставленных и сыгранных Т.В. Дорониной во МХАТе имени Горького в 2000 году, Юлия Зыкова и Андрей Чубченко были Коринкиной и Незнамовым, то есть находились по пьесе внутри артистического мира. А в нынешней постановке оба выведены в «артисты по жизни». Анонсируя премьеру, режиссёр сказал, что и Вележеву пригласили из Театра имени Вахтангова ради того, чтобы буквально воспроизвести коллизию пьесы: гастролирующая артистка играет в спектакле труппы, для которой она чужая и даже конкурентка. Наблюдая ансамбль, воплощающий сложную, «стереоскопическую» концепцию изнанки артистического мира, можно лишь сказать, что все эти сюжеты ещё более обостряют впечатление от его слитности.

Из образов героев пьесы и антуража её действия на корню убран дух русской провинции, и, возможно, из-за этого теряется и вся глубинная характерность изображаемой жизни, которой пропитано всё у Островского. Постановщики вознамерились создать среду, покрытую столичным лоском. Возможно, их целью было сократить дистанцию между сценой и залом – залом Малого театра, столичным по статусу и дизайну, качеству публики. Сценография маститого мастера Виктора Герасименко — развёрнутые почти в плоскость три стены интерьера в стиле парадной эклектики рубежа XIX–XX веков. От картины к картине в комнатах, на стенах — нарядный штоф или театральные афиши, яркие пятна цветочных букетов, изящная мебель, граммофон и многое другое.

Возникло ощущение, что Островский сопротивляется такой нарочитой красивости. И вся пьеса, очевидно, сочтена режиссёром по современным меркам сказочной. Поэтому, выдержав эстетику реалистического театра вплоть до последней мелочи, он прибегает и к элементам символизма. Все они, кроме тщательно выстроенного символизма зеркал, оказываются прямолинейно плоскими и выбиваются из объёма смысла, который постановщику удалось воссоздать с актёрами.

Вращающаяся декорация, состоящая из четырёх секций, напоминает о вращении времени, разбрасывающем людей и вновь собирающем воедино. Помимо разных комнат она поворачивается к залу ещё и слегка аляповатым дверным порталом в ренессансном стиле, тёмно-синим с золотом и гобеленами по бокам. Он знаменует путь к славе и счастью. В начале Кручинина в тоске ступает в его двери (её ждут судьбоносные гастроли), под конец Незнамов тоскует у входа в него (накануне судьбоносного приёма у Дудукина).

К тому же из-за громоздкости цельной четырёхсторонней конструкции на сцене остаётся лишь довольно узкое пространство для действия, что заметно стесняет мизансцены. Когда же в финале зал дома Дудукина оказывается открыт в глубину, где мы видим ещё один, полностью зеркальный зал (финальный виток символизма зеркал), то и здесь действие всё равно смещено почти вплотную к авансцене.

Стилистически спокойная и мелодичная музыка Кузьмы Бодрова каждый раз начинает звучать, чтобы обозначить и поддержать особую эмоциональную приподнятость момента. Приём быстро приедается и начинает казаться навязчивым.

Все эти в общем-то мало влияющие на общее впечатление просчёты говорят о том, как трудно идти сегодня к театральной правде, если двигаться не назад в прошлое, а вперёд, прямо глядя в лицо сегодняшнему зрителю. Новый спектакль «Без вины виноватые» предлагает высококлассный актёрский театр с естественной театральной речью без подзвучки, идёт под аплодисменты после почти каждой сцены, на поклонах зал приветствует артистов стоя. И неразумно объяснять этот успех угодой вкусу особого, отставшего от «прогресса» слоя публики – здесь дают урок виртуозной работы с классическим драматическим текстом и его вечно современными смыслами.

Михаил Пащенко, «Театральный журнал», 27.03.2025

https://journal.theater/review/spektakli-i-pesy/ar...

Дорогие друзья!
В рамках празднования 80-летия Великой Победы Малый театр работает над документально-художественным фильмом «Услышат ли нас?», основанном на письмах артистов театра, участников фронтовых бригад и фронтового филиала, в годы войны.
Часть съёмок проходила в Музее Победы. Выражаем огромную благодарность нашим коллегам за помощь в их проведении. Сейчас съемочная команда продолжает работу над фильмом в стенах Малого театра.
Премьера фильма запланирована на 9 мая. А сегодня мы с радостью делимся с вами фотографиями со съёмок.
Фотограф – Евгений Люлюкин.

[GALLERY:892]

О чём спектакль

Разбитая жизнь

К Любови Ивановне Отрадиной (Арина Осипова) приходит в гости её жених Григорий Львович Муров (Иван Трушин). Хоть он пока и в статусе жениха, но у пары уже есть ребёнок, которого где-то втайне нянчит кормилица. Любовь Ивановна между восторгами от встречи интересуется, когда же изменится её положение и они с Григорием Львовичем перестанут скрываться. Пока он мялся и подбирал слова, чтобы сообщить ей какую-то важную весть, в гости к Любови Ивановне явилась её давняя подруга по гимназии Таиса Ильинишна (Дарья Новосельцева). Жених при известии о её визите в страхе скрылся в соседней комнате, а недавно получившая наследство Таиса Ильинишна принялась хвастаться предстоящей свадьбой и подвенечным нарядом. Добрая Любовь Ивановна искренне разделяет энтузиазм подруги, пока неожиданно не выясняется, что та собирается замуж именно за её жениха. Поражённая этим известием как громом, Любовь Ивановна прогоняет Григория Львовича, а вскоре получает и известие о том, что её ребёнок умер.

Через много лет известная актриса Елена Ивановна Кручинина (Лидия Вележева) поражает публику и коллег по сцене своей гениальной игрой. В частных беседах она признаётся, что когда-то у неё умер младенец, а жених её предал. Гениальная актриса – и есть та самая Любовь Ивановна, когда-то сменившая имя. Вдруг случайно она узнаёт, что её ребёнок, скорее всего, выжил и был отдан на воспитание её женихом неизвестной семье. К ней приходит с букетом и восторгами перед её талантом ставший "важным лицом в губернии" тот самый Григорий Львович и получает гневный вопрос, где же её сын...

Впечатления

Гостья на чужой сцене

Сегодня повороты сюжета пьесы Александра Николаевича Островского выглядят как типичные элементы мыльной оперы: умерший оказывается живым, лучшая подруга похищает жениха, оказавшаяся на дне жизни девушка взлетает к её вершине, злодеи наказаны, плачущие утешились, а бедные разбогатели. Вероятно, во времена Островского и главная героиня – пережившая удары судьбы, но сумевшая воскреснуть к новой жизни одинокая женщина – тоже смотрелась не так архетипично, как сегодня, ведь в этом был новый для патриархального общества феминистский элемент, – как и новым было изображение положительной героини, юной девушки, которая рожает ребёнка вне брака. Поэтому авторы современной постановки сталкивались с опасностью создать намёк на что-то вторичное в свете бесконечно воспроизводящих друг друга многочисленных аналогичных сюжетов сериальной кинопродукции.
Но от того, что в этой истории собрано так много знакомых современному зрителю мотивов, как ни странно, её ценность не снизилась, а наоборот: вся она сосредоточена в языке пьесы и актёрской игре, лишний раз доказывая, что часто гораздо важнее не предмет обсуждения, а форма его подачи. Впрочем, предмет обсуждения не менее важен, о чём напоминает режиссёр-постановщик спектакля Владимир Бейлис:
"Вы видите, как сейчас в обществе относятся к семье, к матери, к отцу, какие жуткие случаи мы видим по телевидению. Что происходит у нас в обществе! Это тоже волновало нас, когда мы приступали к работе. Преданность матери, которая освещает весь этот спектакль любовью к сыну, – неужели сегодня это не волнует наших зрителей? Конечно, волнует".
Материнские чувства одинаково ярко удались как студентке Щепкинского училища Арине Осиповой, по щекам которой буквально струились потоки настоящих слёз, так и заслуженной артистке России Лидии Вележевой, которая не единожды довела до слёз своих зрителей.

Владимир Бейлис, режиссёр-постановщик: «Инициатором постановки был Юрий Мефодьевич Соломин, заразивший меня мечтой воплотить эту пьесу на сцене. На протяжении нескольких лет работы над текстом менялись подходы, но тема материнской любви, волновавшая тогда, осталась».

Спектакль, в котором затрагивается тема актёрской профессии, всегда содержит потенциал для самоиронии и одновременно становится своеобразным индикатором для тех, кто на сцене, насколько сильно они любят своё дело: как правило, чем искреннее это чувство, тем правдивее и смешнее может получиться. В этом смысле к блестящему ансамблю исполнителей ролей провинциальных артистов (Полина Долинская, Александр Вершинин, Владимир Дубровский, Максим Путинцев) добавился и вовсе оригинальный ход. Роль приехавшей выступать на чужой сцене артистки Кручининой на сцене Малого театра исполняет приглашённая в спектакль актриса Театра имени Евгения Вахтангова Лидия Вележева, тем самым доводя достоверность происходящего на сцене до максимально возможной степени. Поэтому искренний смех вызывали реплики, подобные той, которую адресовал – уже точно и не скажешь, кому, Кручининой или Вележевой – герой Владимира Дубровского Шмага: «Вы – знаменитость, вы получаете за спектакль чуть ли не половину сбора; а ещё неизвестно, от кого зависит успех пьесы и кто делает сборы, вы или мы. Так не мешало бы вам поделиться с товарищами».

В этом мастерски найденном способе стереть границы между театром и жизнью и состоит исключительность и во многом успех этого спектакля у публики.

Фишки

Отражения и осколки

Основным мотивом для сценографического решения постановки стало зеркало, которое каждый раз раскрывает основную эмоцию и итог каждого действия. Так, в первом действии огромные куски разбитого зеркала стали стенами, за которыми постепенно исчезают со сцены все, кто разбивает жизнь главной героини; затем эта жизнь оказывается собрана из осколков и известная актриса Кручинина смотрится в большое целое зеркало; и в третьем действии между стен с завлекательными театральными афишами тоже затесалось одно разбитое зеркало – как символ возвратившегося прошлого.

Наталья Бабахина, газета «Метро», 26.02.2025

https://www.gazetametro.ru/articles/bez-viny-vinov...

На исторической сцене Малого театра дают Островского. Режиссер Владимир Бейлис поставил комедию в 4-х действиях «Без вины виноватые», главную роль сыграла заслуженная артистка России, актриса Театра им. Евг. Вахтангова Лидия Вележева.

Пьеса главного автора Малого театра, классика отечественной драматургии А. Н. Островского «Без вины виноватые» – одна из известнейших, она часто ставилась на отечественной сцене. Видимо, потому что близка самим актерам: в ней откровенно и придирчиво выведены нравы театрального мира, который со времен жизни Александра Николаевича мало изменился.

Владимир Бейлис рассказывает сочным языком великого драматурга о слабых и сильных сторонах закулисья, о попранных мечтах и спасительном дурмане театра, о сцене, ставший для героев судьбой.

В центре внимания новой постановки – образ сильной, благородной женщины, большой актрисы Отрадиной-Кручининой. Эта героиня – из тех волевых русских женщин, которые если и гнутся под ударами судьбы, то не ломаются, а удивительным образом возрастают духовно.

Лидия Вележева прекрасно передает свое понимание актерской природы, ощущение уязвимости и душевной оголенности служителей Мельпомены, сочетая в своей героине бесстрашие и аристократизм, комедийность восприятия момента и высокие трагичные ноты.

Владимир Бейлис сумел собрать в этом спектакле команду единомышленников разных возрастов, бережно хранящих великие традиции Щепкинской театральной школы. Это команда людей, искренне влюбленная в классический русский репертуарный театр в высочайшем его проявлении.

На сцене бок о бок работают заслуженные артисты России Андрей Чубченко (Дудукин) и Василий Зотов (Муров), народные артисты России Александр Вершинин (Миловзоров) и Владимир Дубровский (Шмага), заслуженная артистка России Юлия Зыкова (Галчиха) и студентка театрального училища им. М. С. Щепкина Арина Осипова (Отрадина), Полина Долинская (Коринкина) и Иван Трушин (Муров в молодости).

Сценографию и костюмы создал Виктор Герасименко. Мир театрального закулисья Островского, кажущийся со стороны идеальным, в прочтении художника прорезают острые гигантские осколки разбитых зеркал. В какой-то момент складывается ощущение, что зеркала покрылись сетью трещин от жара интриг и страстей, которые бушуют на сцене.

Над премьерным спектаклем работали композитор Кузьма Бодров и режиссер по пластике Елена Каралашвили.

От новой постановки в Малом театре остается приятное, почти поэтическое послевкусие. Самое время вспомнить слова Ивана Сергеевича Тургенева по поводу текстов Островского: «Эдаким славным, вкусным, чистым русским языком никто ведь не писал до него!.. Какая местами пахучая, как наша русская роща летом, поэзия!»

Андрей Булов, «Мой дом Москва», 25.02.2025

Произведение Островского, собственно, изначально предназначалось именно для Малого театра. Роль Незнамова была написана на Константина Рыбакова, роль Коринкиной — на Надежду Никулину. Премьера состоялась в 1884 году, постановка имела успех. После чего пьеса стала одной из самых репертуарных в русском театре.

Владимир Бейлис, ранее неоднократно соприкасавшийся с прозой Островского, в своих творческих поисках пошел интересным путем. Не секрет, что Малый театр неохотно приглашает на главные роли сторонних артистов. Но режиссер решил, что для поддержания атмосферы произведения правильно будет позвать на главную роль известной актрисы Кручининой замечательную артистку Вахтанговского театра Лидию Вележеву.

Действие спектакля Бейлиса разворачивается в маленьком провинциальном городке, куда Кручинина приезжает на гастроли. Когда-то она бежала отсюда от позора несчастной любви. Молодая женщина отдала своего незаконнорожденного сынишку на воспитание чужим людям и получила известие, что ребенок умер. И когда теперь на пути уже богатой и знаменитой Кручининой появляется талантливый, бесшабашный молодой артист, она искренне хочет помочь, принимает активное участие в его судьбе.

Пьеса «Без вины виноватые» Лидии Вележевой хорошо знакома. В родном Вахтанговском в 1993 году она уже играла в постановке Петра Фоменко молоденькую Отрадину – такова была в молодости фамилия Кручининой.

Чарующее закулисье театра, как и мир уютного провинциального городка, на сцене Малого театра созданы талантом художника-постановщика Виктора Герасименко. На вращающемся круге сцены то и дело возникают новые «объемы» – интерьеры богатых домов, сады, театральные гримерки… Старые афиши на стенах грезят о былых актерских победах. Роскошные одеяния дам гармонируют со старинной мебелью гостиных. Вазоны на полу украшены пышными букетами, которыми артистов осыпают поклонники. А гримерные столики намекают о нелегком актерском хлебе. Все эти детали отражаются и дробятся в многочисленных разбитых зеркалах на стенах, присутствующих повсюду. Словно подчеркивая, что театральный мир, кажущийся зрителям таким идеальным, при ближайшем рассмотрении готов рассыпаться на осколки и является великой иллюзией.

Осколки зеркал отражают человеческие страсти, кипящие на сцене в мире театрального закулисья: благородство здесь соседствует с вероломством, преданность – с предательством, зависть – с душевной щедростью, жестокость борется с состраданием, талант уживается на одной сцене с посредственностью.

Главную героиню пьесы, брошенную с ребенком на руках, не сломило предательство любимого человека: она сохранила сердечность, благородство и способность откликаться на чужую боль. Лидия Вележева в роли Кручининой демонстрирует вершины театрального мастерства. В финальной сцене ее героиня – само воплощение трагедии, отчаянный вопль без голоса, квинтэссенция материнской любви. Актриса буквально держит всю сцену. Держит молча (великое умение в театре молчать выразительно), пока ее партнер произносит свой главный монолог. Умытая слезами, она драгоценно выдыхает: «Это он», готовая упасть без чувств…

Сын Кручининой, как и мать, выбрал актерскую стезю. Григорий Незнамов (актер Максим Путинцев), ищущий правды молодой человек, своей истовостью чем-то очень похож на Кручинину. Незнамов, с детства отмеченный клеймом «подзаборника», видевший в свой адрес лишь насмешки, вдруг встречается с подлинным благородством, ничего не требующим взамен. Это обезоруживает, выбивает почву из-под ног, переворачивает всю жизнь, смывает очистительной исповедальной волной циничное восприятие мира.

Участники спектакля «живут» на сцене в привычной театральной стихии, точно зная (в силу своей профессии), о чем говорят и что хотят донести до зрителя, – отсюда аплодисменты, вспыхивающие буквально после каждой сцены. В спектакле Малого каждый артист ансамбля абсолютно самобытен и великолепен.

Конечно же, обращает на себя внимание Нил Стратоныч Дудукин в подаче заслуженного артиста России Андрея Чубченко. Этот «богатый барин» является тем самым человеком, которого Пушкин когда-то окрестил «почетным гражданином кулис». Нил Стратоныч в курсе всех театральных новостей. «Меценату, просвещенному покровителю искусств и всяких художеств!» – с почтением приветствует его старый артист Шмага.

Образ Шмаги – человека житейски мудрого и безалаберного, умеющего точно подмечать то, что другим незаметно, нелепого в своем постоянном желании выпить (н. а. России Владимир Дубровский), восхищает не меньше. Самоироничные высказывания Шмаги – «Мы артисты, наше место в буфете» или «Да уж я постоянно один сорт курю… Чужие» – сродни пословицам. В подаче Дубровского Шмага ведет себя развязно, на грани шутовства. При этом он может вдруг выдать заветное:«Артист… горд!»

Покоряет работа красавицы Полины Долинской, сделавшей свою героиню, интриганку Коринкину, женщиной яркой, манкой, завистливой к чужому успеху и предприимчивой.

Заслуженный артист России Василий Зотов наделил Мурова всеми отталкивающими чертами холодного дельца, достигшего сомнительным путем высокого общественного положения.

Запоминается в образе Галчихи з. а. России Юлия Зыкова. Словно спившаяся бомжиха, с растрепанными волосами и характерными черными кругами вокруг глаз, Галчиха признается, что мальчик-то Кручининой не умер, а выздоровел. Инициатором же письма матери о смерти сына был Муров – настоящий отец ребенка.

В спектакле прекрасно работают народный артист России Александр Вершинин, Михаил Зубарев, студентка ВТУ им. М. С. Щепкина Арина Осипова, Иван Трушин, Дарья Новосельцева, Анастасия Горячева.

Постановка в Малом заявлена как комедия, но при этом все характерные мелодраматические черты в ней сохранены и приобретают исповедальное звучание. Зритель смутно ощущает, что в чарующем театральном зазеркалье очень легко заплутать между настоящим и иллюзорным. А после общения с героями Островского особенно высоко начинает ценить мастерство артистов, убеждаясь воочию, как много им приходится «подкладывать» из собственной жизни в каждую роль, чтобы образ выглядел достойно.

Короче, «Без вины виноватые» – очередная история вне времени. В ней день сегодняшний складывается из осколков судеб героев Островского в красочную картину. Почти как в детском калейдоскопе.

Елена Булова, «Московская Правда», 24.02.2025

https://mospravda.ru/2025/02/24/731665/

16 февраля на Основной сцене в спектакле «Маленькие трагедии» А.С. Пушкина роль 1-го гостя впервые сыграет Иван Трушин.

Желаем успеха!

6 октября на Сцене на Большой Ордынке в спектакле «Сказка о Бабе-Яге и Василисе-работнице» Е.Л. Шварца роль Фёдора впервые сыграет Алексей Мишин

6 октября на Сцене на Большой Ордынке в спектакле «Тайны Мадридского двора» Э. Скриба, Е. Легуве роли Стражника и Придворного впервые сыграет Иван Трушин.

Желаем артистам успеха!

7 сентября в спектакле «Сказка о царе Салтане» А.С. Пушкина роль Князя Гвидона первый раз сыграет Иван Трушин.

Желаем успеха!