06.11.2004
Подробнее
МАЛЫЙ НИ У КОГО НИЧЕГО НЕ ПРОСИТ Юрий Соломин: «В моем кабинете никогда не было портретов вождей»
МАЛЫЙ НИ У КОГО НИЧЕГО НЕ ПРОСИТ
Юрий Соломин: «В моем кабинете никогда не было портретов вождей»
Юрий Соломин: «В моем кабинете никогда не было портретов вождей»
МАЛЫЙ НИ У КОГО НИЧЕГО НЕ ПРОСИТ
Юрий Соломин: «В моем кабинете никогда не было портретов вождей»
В будущем году Малому театру будет 250 лет. Его главный режиссер Юрий Соломин верит, что на юбилей зрителей придет больше, чем начальников. А пока он искренне удивляется равнодушному отношению журналистов к Малому театру и уверен, что главная задача Малого – сохранение традиций русского театра.
-Юрий Мефодиевич, слово «сериалы» в последнее время стало почти ругательством. Тем не менее вы согласились сняться в «Московской саге». Захотелось вспомнить прежний опыт?
– Я знал, на что иду. Роман Аксенова читал и раньше, хотя в самом сценарии есть много нового, но это нормально: каждый киносценарий требует какой-то переработки. Да и опыт съемок в сериале, как вы сказали, у меня есть.
Мне понравилось в этом сериале то, что в нем нет оценок, нет указующего перста – вот это было плохо, а это было хорошо. Это наша история, история нашего государства, плохая она или хорошая, но это история. Я называю это исторической объективностью. Не надо унижать наших бабушек и матерей, напоминать им, как плохо они жили. Пройдет время, и сегодняшний день мы тоже будем вспоминать: что в нем было положительного, а что плохого.
– Насколько точно создателям сериала удалось воспроизвести бытовые детали, ведь вы сами хорошо помните те времена?
– Соблюдено очень многое. Очень многое похоже на то, что было в жизни. Иначе сами актеры противились бы. Например, если бы на меня одели такой же пиджак, в котором я сегодня, то я бы сделал замечание. Да, тогда были такие пиджаки, но они были другого цвета и у них была другая полоска.
Я даже вспомнил ситуацию, связанную с арестами. У нас в семье никогда не обсуждалось, но я знал, что моего деда репрессировали. И я вспомнил, как его арестовывали. Сначала мне казалось, что я выдумал это себе, что где-то прочитал похожее. Но почему-то запомнил, что его арестовали в какой-то праздник, ночью. Мне было тогда всего три года, поэтому я и думал, что мне это показалось. Но в 80-е годы в газете «Забайкальский рабочий» была статья про моего деда. И оказалось, что его арестовали 30 декабря, под самый Новый год. Я не помню подробностей, но запомнил деда в дверях, когда его уводили. Больше мы его никогда не видели.
– А что это за история, когда вы хотели сыграть Сталина в своем театре?
– Дело не в том, хотел или не хотел. Есть пьеса «Декабрь 41-го», но я не буду называть имен автора и режиссера, который подвел нас. Он пообещал переработать пьесу с автором, и в тот момент, когда мы должны были встретиться и обсудить все вопросы, он просто слинял. Очевидно, в другом месте ему заплатили больше. Но пьеса и правда хорошая, она до сих пор лежит у меня.
– Но почему вам захотелось сыграть именно Сталина?
– Что значит захотелось? Может быть, так карта легла, что у нас в театре больше некому было играть эту роль. Ведь многие артисты мечтают сыграть Ричарда III или Макбета. А ведь это те еще были тираны.
– Какой вы в театре – царь и бог или с вами можно спорить?
– Конечно, можно. Я соглашусь, если меня убедят. Вот, например, иногда я объясняю артистам, что нужно сделать, и, когда они не понимают, я показываю. Наделил меня Бог таким обезьяньим качеством. Когда занимаешься режиссурой или работаешь с молодыми артистами, иногда слов не хватает.
– Есть театры, которые очень успешно сотрудничают с бизнес-структурами. А у Малого театра есть такой опыт?
– Нет. Зачем нам это? Мы же государственный театр, и артисты получают зарплату. Мы и сами зарабатываем кое-что, и это кое-что пускаем не только на развитие театра, но и на доплату артистам. А бизнесмены требуют возврата вложенных денег, просто так денег никто не даст. Лет пятнадцать назад приходил один товарищ с подобным предложением, но нас не устроили его условия.
– Через год Малому будет 250 лет. Приедут много-много начальников…
– Вы думаете, приедут?
– А как же?! Малый театр – это достояние страны.
– Но этот вовсе не значит, что приедут много начальников. Если приедут, то совсем немного. А вот в зрителях я уверен – их будет много.
– И начальники будут клясться в любви к театру. А как с этой любовью без юбилея, в обычной жизни?
– Я не буду называть имен, но на наши спектакли ходят многие начальники.
– Они помогают вам?
– Почему они должны нам помогать?
– Так у вас все хорошо и нет никаких проблем?
– Во всяком случае мы ничего не просим. Мы только требуем, что нам положено. К тому же, как я уже сказал, мы сами зарабатываем. Вот недавно мы ездили на гастроли в Японию. Это были четвертые наши гастроли за двенадцать лет. Но об этом никто ничего не писал. Если вы это вымараете, то с вашей стороны это будет нехорошо.
– Даю честное слово, что не уберу.
– Ни один театр в стране не может похвастаться таким количеством гастролей, как Малый. И какой был успех! Аншлаг на каждом спектакле, каждый день было по 700 зрителей в зале. С российской стороны был только наш посол и никого из прессы. Даже когда мы вернулись в Москву, никто не написал об этих гастролях. Когда спрашиваешь: «Почему не пишите?», отвечают: «Малый театр – это такое старье. Это никому не нужно». Странно, японцам нужно, а нам нет.
– Скажите, у вашего театра есть покровители?
– Нет, никаких покровителей у нас нет. Есть люди, которые хорошо относятся к нашему театру и понимают, что он делает. А вот вы знаете, что он делает?
– И что же?
– Назовите мне хотя бы еще один театр в России, похожий на Малый.
– Не могу. Но я не назову и вторую «Таганку» и второго «Ленкома».
– Не передергивайте. Я говорю о сохранении русской театральной школы. У нас есть ниша – сохранение русской театральной школы. Что это такое, нужно объяснять? Это даже не Станиславский. Ему нужно отдать должное, он создал науку о театре. Но русская театральная школа была рождена именно в Малом – Щепкиным, Садовским, Островским.
– Почему же у всех театров есть проблемы, а у вас нет?
– Что вы, проблем много. И я не откажусь, если найдется кто-нибудь, кто позвонит мне и скажет: «Я хочу быть вашим спонсором и хочу дать вам два миллиона долларов». Тогда я буду идиотом, если откажусь от такого предложения. Но никто просто так, от любви к искусству, ничего не даст. Найдите мне такого, пусть он мне позвонит.
– Проблемы с молодыми талантами тоже есть?
– К счастью, наша Россия очень богата этим. Вы же сами видите, сколько у нас прекрасных артистов. И молодых талантов очень много. А сколько замечательных артистов выпустило наше училище! Луспекаев, Весник, Немоляева, Даль, Любшин, Кононов, Харатьян, Меньшиков – куда же больше? Сегодня тоже есть таланты, только пока они не доросли. Если они только вчера окончили училище, то это не значит, что они сразу должны стать гениями. Но сколько я себя помню, в наше училище всегда был большой конкурс – больше ста человек на место.
– А в него можно поступить, как раньше говорили, по блату?
– Я таких не беру. Зачем? Чтобы потом всю жизнь мучиться? В искусство нельзя попасть по блату. Что эти дети будут делать потом, когда рядом не будет папы с мамой? Но если талант есть, то почему бы и нет? Вот, например, Андрей Миронов или Лазарев-младший, или дочка Марка Захарова.
– Ваша жена тоже преподает в училище. Это не мешает вам?
– Нет. Это же счастье, когда в семье оба работают в театре или занимаются музыкой, когда есть нечто такое, что связывает людей. Если, например, муж – солист балета, а жена у него домохозяйка, то она вечно будет ему говорить: «Чего это ты свою партнершу все время за ногу берешь?» Это ведь проблема.
– Вы дружите с Евгением Чазовым, Ринатом Акчуриным, с другими хирургами. Почему именно с хирургами?
– Вам показать почему?.. Потому что они меня лечили. Евгений Иванович очень занятой человек, а вот Ринат Сулейманович, несмотря на занятость, часто бывает в нашем театре.
– После спектакля приходит к вам в кабинет и пьете чай?
– Почему именно здесь? У нас есть и другие места в театре.
– Вы не задумывались над тем, что если бы во времена вашей молодости было столько свободы, как сейчас, то ваша жизнь сложилась бы по-другому?
– А я тогда и не чувствовал, что ее нет. Честное слово, не чувствовал. У жизни был тогда другой аромат. Теперь, когда все можно, то ты сам многое не можешь. Это еще хуже.
– Не можете как – физически?
– Вы на что намекаете?
– Ну, вы сами намекаете на свой возраст.
– А вот вы можете каждый день ходить в ресторан?
– Вряд ли.
– А я в вашем возрасте часто ходил в ресторан ВТО. Обед там стоил всего рубль восемьдесят. Мы, молодые артисты, ходили туда всегда обедать после зарплаты, которая позволяла нам это. Для нас это было своего рода учебой. Ведь там можно было увидеть Вертинского, Утесова, других известных артистов.
Я на всю жизнь запомнил, как приходил туда Вертинский. Он всегда садился у окна и заказывал яйца, черную икру и коньяк. Яйцо он разрезал пополам, убирал желток, намазывал туда черную икру и закусывал этим коньяк.
А по вечерам там собиралось такое общество, которое сейчас назвали бы тусовкой. Но это была не та тусовка, которая есть сейчас.
– Нынешней молодежи завидуете?
– Да. Потому что они молоды. Я, конечно, не пытаюсь их учить, но стараюсь предостерегать от каких-то ошибок. Мне хочется им помочь. Но когда я вижу, что я им в тягость со своими замечаниями, то отступаю. Но все равно получается, что я был прав, предупреждая их.
– В будущем году вам исполнится 70 лет. Считается, что в этом возрасте люди начинают брюзжать, не принимать ничего нового. Это похоже на правду?
– Это вам решать, вы же со мной беседуете.
– Что-то не заметно пока.
– Вот и напишите, что в свои семьдесят Соломин не брюзжит и нормально воспринимает все новое. Но семьдесят – это больше, чем шестьдесят. Это я ощущаю. Тем более после такой операции, какую перенес в прошлом году.
– Над вашим креслом в кабинете висит икона. Раньше, наверное, Ленин висел?
– Эту икону мне подарили в Патриархии. Но в этом кабинете никогда не висели портреты ни Ленина, ни Сталина. Здесь всегда висело только три портрета – Щепкина, Островского и Александра Павловича Ленского, великого русского актера и педагога.
Андрей Морозов
«Независимая газета», 5 ноября 2004 г.
Юрий Соломин: «В моем кабинете никогда не было портретов вождей»
В будущем году Малому театру будет 250 лет. Его главный режиссер Юрий Соломин верит, что на юбилей зрителей придет больше, чем начальников. А пока он искренне удивляется равнодушному отношению журналистов к Малому театру и уверен, что главная задача Малого – сохранение традиций русского театра.
-Юрий Мефодиевич, слово «сериалы» в последнее время стало почти ругательством. Тем не менее вы согласились сняться в «Московской саге». Захотелось вспомнить прежний опыт?
– Я знал, на что иду. Роман Аксенова читал и раньше, хотя в самом сценарии есть много нового, но это нормально: каждый киносценарий требует какой-то переработки. Да и опыт съемок в сериале, как вы сказали, у меня есть.
Мне понравилось в этом сериале то, что в нем нет оценок, нет указующего перста – вот это было плохо, а это было хорошо. Это наша история, история нашего государства, плохая она или хорошая, но это история. Я называю это исторической объективностью. Не надо унижать наших бабушек и матерей, напоминать им, как плохо они жили. Пройдет время, и сегодняшний день мы тоже будем вспоминать: что в нем было положительного, а что плохого.
– Насколько точно создателям сериала удалось воспроизвести бытовые детали, ведь вы сами хорошо помните те времена?
– Соблюдено очень многое. Очень многое похоже на то, что было в жизни. Иначе сами актеры противились бы. Например, если бы на меня одели такой же пиджак, в котором я сегодня, то я бы сделал замечание. Да, тогда были такие пиджаки, но они были другого цвета и у них была другая полоска.
Я даже вспомнил ситуацию, связанную с арестами. У нас в семье никогда не обсуждалось, но я знал, что моего деда репрессировали. И я вспомнил, как его арестовывали. Сначала мне казалось, что я выдумал это себе, что где-то прочитал похожее. Но почему-то запомнил, что его арестовали в какой-то праздник, ночью. Мне было тогда всего три года, поэтому я и думал, что мне это показалось. Но в 80-е годы в газете «Забайкальский рабочий» была статья про моего деда. И оказалось, что его арестовали 30 декабря, под самый Новый год. Я не помню подробностей, но запомнил деда в дверях, когда его уводили. Больше мы его никогда не видели.
– А что это за история, когда вы хотели сыграть Сталина в своем театре?
– Дело не в том, хотел или не хотел. Есть пьеса «Декабрь 41-го», но я не буду называть имен автора и режиссера, который подвел нас. Он пообещал переработать пьесу с автором, и в тот момент, когда мы должны были встретиться и обсудить все вопросы, он просто слинял. Очевидно, в другом месте ему заплатили больше. Но пьеса и правда хорошая, она до сих пор лежит у меня.
– Но почему вам захотелось сыграть именно Сталина?
– Что значит захотелось? Может быть, так карта легла, что у нас в театре больше некому было играть эту роль. Ведь многие артисты мечтают сыграть Ричарда III или Макбета. А ведь это те еще были тираны.
– Какой вы в театре – царь и бог или с вами можно спорить?
– Конечно, можно. Я соглашусь, если меня убедят. Вот, например, иногда я объясняю артистам, что нужно сделать, и, когда они не понимают, я показываю. Наделил меня Бог таким обезьяньим качеством. Когда занимаешься режиссурой или работаешь с молодыми артистами, иногда слов не хватает.
– Есть театры, которые очень успешно сотрудничают с бизнес-структурами. А у Малого театра есть такой опыт?
– Нет. Зачем нам это? Мы же государственный театр, и артисты получают зарплату. Мы и сами зарабатываем кое-что, и это кое-что пускаем не только на развитие театра, но и на доплату артистам. А бизнесмены требуют возврата вложенных денег, просто так денег никто не даст. Лет пятнадцать назад приходил один товарищ с подобным предложением, но нас не устроили его условия.
– Через год Малому будет 250 лет. Приедут много-много начальников…
– Вы думаете, приедут?
– А как же?! Малый театр – это достояние страны.
– Но этот вовсе не значит, что приедут много начальников. Если приедут, то совсем немного. А вот в зрителях я уверен – их будет много.
– И начальники будут клясться в любви к театру. А как с этой любовью без юбилея, в обычной жизни?
– Я не буду называть имен, но на наши спектакли ходят многие начальники.
– Они помогают вам?
– Почему они должны нам помогать?
– Так у вас все хорошо и нет никаких проблем?
– Во всяком случае мы ничего не просим. Мы только требуем, что нам положено. К тому же, как я уже сказал, мы сами зарабатываем. Вот недавно мы ездили на гастроли в Японию. Это были четвертые наши гастроли за двенадцать лет. Но об этом никто ничего не писал. Если вы это вымараете, то с вашей стороны это будет нехорошо.
– Даю честное слово, что не уберу.
– Ни один театр в стране не может похвастаться таким количеством гастролей, как Малый. И какой был успех! Аншлаг на каждом спектакле, каждый день было по 700 зрителей в зале. С российской стороны был только наш посол и никого из прессы. Даже когда мы вернулись в Москву, никто не написал об этих гастролях. Когда спрашиваешь: «Почему не пишите?», отвечают: «Малый театр – это такое старье. Это никому не нужно». Странно, японцам нужно, а нам нет.
– Скажите, у вашего театра есть покровители?
– Нет, никаких покровителей у нас нет. Есть люди, которые хорошо относятся к нашему театру и понимают, что он делает. А вот вы знаете, что он делает?
– И что же?
– Назовите мне хотя бы еще один театр в России, похожий на Малый.
– Не могу. Но я не назову и вторую «Таганку» и второго «Ленкома».
– Не передергивайте. Я говорю о сохранении русской театральной школы. У нас есть ниша – сохранение русской театральной школы. Что это такое, нужно объяснять? Это даже не Станиславский. Ему нужно отдать должное, он создал науку о театре. Но русская театральная школа была рождена именно в Малом – Щепкиным, Садовским, Островским.
– Почему же у всех театров есть проблемы, а у вас нет?
– Что вы, проблем много. И я не откажусь, если найдется кто-нибудь, кто позвонит мне и скажет: «Я хочу быть вашим спонсором и хочу дать вам два миллиона долларов». Тогда я буду идиотом, если откажусь от такого предложения. Но никто просто так, от любви к искусству, ничего не даст. Найдите мне такого, пусть он мне позвонит.
– Проблемы с молодыми талантами тоже есть?
– К счастью, наша Россия очень богата этим. Вы же сами видите, сколько у нас прекрасных артистов. И молодых талантов очень много. А сколько замечательных артистов выпустило наше училище! Луспекаев, Весник, Немоляева, Даль, Любшин, Кононов, Харатьян, Меньшиков – куда же больше? Сегодня тоже есть таланты, только пока они не доросли. Если они только вчера окончили училище, то это не значит, что они сразу должны стать гениями. Но сколько я себя помню, в наше училище всегда был большой конкурс – больше ста человек на место.
– А в него можно поступить, как раньше говорили, по блату?
– Я таких не беру. Зачем? Чтобы потом всю жизнь мучиться? В искусство нельзя попасть по блату. Что эти дети будут делать потом, когда рядом не будет папы с мамой? Но если талант есть, то почему бы и нет? Вот, например, Андрей Миронов или Лазарев-младший, или дочка Марка Захарова.
– Ваша жена тоже преподает в училище. Это не мешает вам?
– Нет. Это же счастье, когда в семье оба работают в театре или занимаются музыкой, когда есть нечто такое, что связывает людей. Если, например, муж – солист балета, а жена у него домохозяйка, то она вечно будет ему говорить: «Чего это ты свою партнершу все время за ногу берешь?» Это ведь проблема.
– Вы дружите с Евгением Чазовым, Ринатом Акчуриным, с другими хирургами. Почему именно с хирургами?
– Вам показать почему?.. Потому что они меня лечили. Евгений Иванович очень занятой человек, а вот Ринат Сулейманович, несмотря на занятость, часто бывает в нашем театре.
– После спектакля приходит к вам в кабинет и пьете чай?
– Почему именно здесь? У нас есть и другие места в театре.
– Вы не задумывались над тем, что если бы во времена вашей молодости было столько свободы, как сейчас, то ваша жизнь сложилась бы по-другому?
– А я тогда и не чувствовал, что ее нет. Честное слово, не чувствовал. У жизни был тогда другой аромат. Теперь, когда все можно, то ты сам многое не можешь. Это еще хуже.
– Не можете как – физически?
– Вы на что намекаете?
– Ну, вы сами намекаете на свой возраст.
– А вот вы можете каждый день ходить в ресторан?
– Вряд ли.
– А я в вашем возрасте часто ходил в ресторан ВТО. Обед там стоил всего рубль восемьдесят. Мы, молодые артисты, ходили туда всегда обедать после зарплаты, которая позволяла нам это. Для нас это было своего рода учебой. Ведь там можно было увидеть Вертинского, Утесова, других известных артистов.
Я на всю жизнь запомнил, как приходил туда Вертинский. Он всегда садился у окна и заказывал яйца, черную икру и коньяк. Яйцо он разрезал пополам, убирал желток, намазывал туда черную икру и закусывал этим коньяк.
А по вечерам там собиралось такое общество, которое сейчас назвали бы тусовкой. Но это была не та тусовка, которая есть сейчас.
– Нынешней молодежи завидуете?
– Да. Потому что они молоды. Я, конечно, не пытаюсь их учить, но стараюсь предостерегать от каких-то ошибок. Мне хочется им помочь. Но когда я вижу, что я им в тягость со своими замечаниями, то отступаю. Но все равно получается, что я был прав, предупреждая их.
– В будущем году вам исполнится 70 лет. Считается, что в этом возрасте люди начинают брюзжать, не принимать ничего нового. Это похоже на правду?
– Это вам решать, вы же со мной беседуете.
– Что-то не заметно пока.
– Вот и напишите, что в свои семьдесят Соломин не брюзжит и нормально воспринимает все новое. Но семьдесят – это больше, чем шестьдесят. Это я ощущаю. Тем более после такой операции, какую перенес в прошлом году.
– Над вашим креслом в кабинете висит икона. Раньше, наверное, Ленин висел?
– Эту икону мне подарили в Патриархии. Но в этом кабинете никогда не висели портреты ни Ленина, ни Сталина. Здесь всегда висело только три портрета – Щепкина, Островского и Александра Павловича Ленского, великого русского актера и педагога.
Андрей Морозов
«Независимая газета», 5 ноября 2004 г.
01.11.2004
Подробнее
Юрий Соломин на «Эхе» «Московская сага» Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я говорю добрый день Юрию Мефодьевичу Соломину.
Юрий Соломин на «Эхе»
«Московская сага»
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я говорю добрый день Юрию Мефодьевичу Соломину.
«Московская сага»
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я говорю добрый день Юрию Мефодьевичу Соломину.
Юрий Соломин на «Эхе»
«Московская сага»
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я говорю добрый день Юрию Мефодьевичу Соломину. Здравствуйте. Рада вас видеть, причем не только как одного из главных героев «Московской саги», а во всех ваших качествах. Хотелось бы начать с «Московской саги» и я озвучу вопрос, который как мне кажется хорошим толковым вопросом, и пришел он на пейджер. «Юрий Мефодьевич, вы наверняка сейчас смотрите «Московскую сагу» каково ваше мнение как зрителя об этом фильме. Интересно ли вам, нравится ли? Роман вы наверное читали, вас не раздражает, что в фильме многое не так, как в романе. Спасибо вам за вашу игру», - Лариса.
Ю.СОЛОМИН - Нет, меня не раздражает, потому что кинематограф даже экранизация таких великих произведений Толстого или Чехова тоже при переносе на экран имеют кое-какие свои кинематографические варианты. Поэтому это естественно, наверное, должно быть. Здесь очень много хроники, если вы разбираетесь, где хроника, и как она смонтирована с актерскими ролями, и мне кажется, что это не плохо. Я смотрел не все серии, я смотрел, по-моему, из тех 12 только 10, потому что я вечерами обычно работаю. Но вся семья моя смотрит и докладывает. И мне думается, что стоит поговорить, после того как пройдут все 24 серии. Очень тяжело спрашивать или глупо хирурга: ну как вы сделали операцию, хорошо или плохо. Естественно либо он не ответит на этот вопрос, но он же не скажет, что плохо. Ну и так далее по всем профессиям. И профессия артиста тоже такова. Он не может сказать ни о себе, ни о своих партнерах, потому что было потрачено два года, не потрачено, а пройдено два года вместе с этими людьми. Мой педагог Вера Николаевна Пашенная говорила: нужно оставлять кусочек своего сердца в каждой работе.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Но вы знаете, ведь героиня театра Джулия Ламберт однажды вышла за кулисы с ощущением, что она сегодня сыграла гениально, а муж ей говорит: извини дорогая, ты сегодня была неудачна. То есть оценить себя, наверное, можно, но может быть неверно.
Ю.СОЛОМИН – Да, но не надо никому об этом говорить, ты должен сам оценить. Если ты сегодня сыграл плохо, не плохо, неудачно, что будешь всем рассказывать, что неудачно? Ты просто должен точно определить, где твои ошибки и попытаться их потом исправить. Ну что же мы будем нашим министрам, которые делают массу ошибок предъявлять, мы предъявляем, и демонстрации проходят, но мне думается, что они хотят ведь хорошее сделать. Не так, чтобы было плохо, чтобы все взорвать. Где-то может быть не продуманно, но всегда заложено, во всяком случае, у 80% людей, которые хотят делать добро.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вопрос, присланный по Интернету. В «Саге» вы сыграли роль человека, чья семья и он сам прошел через сталинские репрессии. Почему вы после столь долгого перерыва решили сняться именно в этой роли? Чем лично для вас и вашей реальной семьи стали годы с 1925 по 1953? Может ли эпоха репрессий вернуться вновь?», - вопрос от Елены.
Ю.СОЛОМИН - Вы знаете, конечно, не хотелось бы, чтобы это произошло. Думаю, чтобы такого уже не будет. Что касается, почему я согласился, наверное, в самом вопросе кроется ответ. Да, что-то похожее было и в моей семье и не только в моей, а у многих знакомых, не знакомых. Поэтому ну что же, такова жизнь и те люди, которые стоят за нами, наши дети, внуки, наши ученики, допустим, будем говорить так, они должны это знать. А для этого прочитать мало, сейчас не каждый берет книгу в руки, больший процент смотрит телевизор. И да, есть такая возможность, пусть кто-то недосмотрит, начнет смотреть с половины, пусть возникают эти разговоры: а вот там вы видели, было то-то сделано так-то, - это уже большой плюс.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, тогда вот какой вопрос. Одна из может быть, я ошибаюсь серьезных педагогических задач «Московской саги» донести до может быть сегодня меньше читающих людей опасность периода репрессий. Согласитесь.
Ю.СОЛОМИН – Понимаете, я всегда очень осторожно отношусь к этому «хочется сделать», «донести» и так далее. Вот все сокровенное, что было у авторов, и у автора романа, и у сценариста, и у режиссера, и естественно у актеров, которые согласились работать в этом фильме, у них осталось что-то сокровенное в жизни, о чем они хотели бы поговорить. И поскольку нам некогда участвовать в демонстрациях, в акциях, и так далее, считайте, мы просто напоминаем.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вот тут возникает вопрос. Василий Павлович Аксенов в интервью «ЕЖ» высказал некоторые претензии в том, что многие герои слишком положительны. Такой хрестоматийный пример вертухай из книги, который насилует заключенных, в фильме вдумчиво слушает стихи Мандельштама. Такая лакировка действительности не помешает?
Ю.СОЛОМИН - Да нет. Бывает еще и хуже. Человек ведь животное сложное, поэтому все бывает в жизни. Все.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вопрос к вам, я возвращаюсь к вопросу Елены, все-таки, если вы готовы говорить, чем лично для вашей семьи стали годы с 1925 по 1953-й?
Ю.СОЛОМИН - Нет, я рассказывать об этом не буду. Это не так интересно, но считайте, что много было очень похожего.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, вынесли ли вы что-нибудь новое от работы с режиссером «Московской саги», если возможно, конкретно ответьте на этот вопрос».
Ю.СОЛОМИН - Нет, это очень трудно ответить, потому что мне очень нравилось работать в этой группе, хотя я несколько лет сидел в подполье и мало очень снимался. По разным обстоятельствам, работы было много в театре. Предложения были, но как говорится от тех предложений, которые мне делались, я уже вырос из коротких штанишек и хотелось что-то посерьезнее. Я долго выбирал, все-таки не на все соглашался. И вдруг вот этот материал. Он чего-то мне напомнил такое дальнее-дальнее мое детство и так далее, я подумал, что это же, правда, так было. Другой вопрос, с кем это не происходило, тот не поверит, тот скажет, а может ли он слушать Мандельштама – может. Да и Чайковского будет с удовольствием слушать, каждый хочет казаться умным человеком, как говорил Гоголь. Поэтому все может быть в жизни. В то же время он может делать гнусность человеческую. Наказуемо это или нет, в принципе здесь нет такого перста указующего, что, мол, вы за это поплатитесь. Такова жизнь.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, нет у вас ощущения, что семьи, подобные семье Градовых в процессе функционирования той самой машины, о которой мы с вами говорим, выбиты сегодня. Безвозвратно.
Ю.СОЛОМИН - Конечно, безусловно.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – И можно сколь угодно мечтать о неких евгенических экспериментах, но возродить эти поколения интеллигенции невозможно. Мы их потеряли.
Ю.СОЛОМИН - Нет, все-таки она есть, она существует. Она где-то в самом низу сейчас находится. Она не то затравлена, нет, она растерянная, я бы сказал так. Но она существует, и я знаю очень многих людей, мне приходится со многими встречаться каждый день…
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я даже знаю где.
Ю.СОЛОМИН - Работают и в Малом театре эти люди очень много. И старшего поколения, которые помнят прекрасно это и прошли через многие вещи, поэтому все-таки есть. Поддержки они не чувствуют ни в чем.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вы знаете, у меня было самое первое читательское впечатление от «Московской саги» почему-то она у меня срифмовалась в голове с «Хождением по мукам». Нет у вас такого впечатления? Читательское, не зрительское.
Ю.СОЛОМИН - Может быть это тоже хождение по мукам. Совершенно верно. Но поскольку «Хождение по мукам» было написано раньше, а все равно назвал бы «Московская сага».
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Тогда еще вот какой вопрос. Я о глотках свободы. В 1990 году мы с вами с тогдашним высоким чином министерским общались в славном городе Владимире, где был первый театральный фестиваль. Этот фестиваль был настоящим глотком свободы, потому что там был Войнович, Наум Коржавин, Владимир Максимов, люди, от которых отвыкла интеллигенция, которая знала эти имена. И я помню людей, которые во все глаза на улице смотрели на них, и ощущение того, что сломана старая машина, мы пришли в новое время. Нам замечательно в этом времени. Как вы считаете, где вот это ощущение? Оно кончилось навсегда?
Ю.СОЛОМИН - Нет, эти люди остались, многие работают и они просто сейчас не на виду, потому что они не лезут. Сейчас их место заняли вот на волне этой перестройки те люди, которые ничего не сделали, ничего не прошли, не испытали, они просто поняли, что это, будем говорить, выгодно, наверное, сегодня. По разным обстоятельствам. И так оказалось, что они как-то так позанимали разные места, чем-то руководят, не сходят с телевидения, да и на «Эхо Москвы» очень много их появляется, должен вам тоже сказать. Зачем вы их приглашаете? Вы же знаете, что они такие вот. Вы приглашайте имена, которые вы назвали. А эти пусть они работают, сидят в министерствах, получают зарплаты, только я не понимаю, почему они должны получать зарплату, а их отрасль не должна получать зарплату. Тут много очень вопросов у меня детских возникает. Моя профессия наивная очень профессия артиста и, слава богу, я к своим годам не потерял еще пока разум и не изменил ему. Вот он у меня и остался таким, каким меня выучили.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – На этих словах гость, сидящий в студии, угрожающе постарел. У меня, дело в том что, что кроме меня и референта Карины никто не видит сейчас Юрия Соломина, но это произошло. Момент истины в нашей программе. Юрий Мефодьевич, шесть вопросов пришло по поводу вашей собаки, которая снималась в картине и просьба рассказать…
Ю.СОЛОМИН - Вот оказалось, что главный герой. Тут смешно очень было, я вышел гулять, у меня несколько собак, но не все такие киноартисты, естественно. В основном подобранные дворняги. Этот один был подарен мне на юбилей 10 лет назад. Я вышел с ним за ограду и молодая, вернее не молодая пара тренировались в беге, не знаю зачем, в общем, вперед за жизнью бежали, а тут приостановились…
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Попросили автограф у собаки?
Ю.СОЛОМИН - Слушайте. Почти. Они просто сказали: ой, - как будто меня нет, - ой, вот это он? Я говорю: он. Но они не спросили: это вы? Но я очень рад.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, фильм «Московская сага» у меня смотрит семья в трех поколениях и всем интересно. Спасибо вам, что согласились на эту роль», - Елена.
Ю.СОЛОМИН - Ну вот видите как хорошо, есть люди, которые пишут такие добрые слова. Спасибо вам Елена и всей вашей семье.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – А вот другое. «Какой же ангелочек Сталин, ну прямо душка, стыд и позор режиссеру, продюсеру и всему Первому каналу», - Николай.
Ю.СОЛОМИН - Дело в том что, Николай, об этом надо было говорить вашим родителям, когда они жили при Сталине, а то мы все начинаем критиковать то время, которое не знаем. Какое это время было, сейчас очень много критиков того времени находится. Это надо было делать раньше. Вот это показано, как все люди делали раньше. И ваши родители, Николай, и, наверное, дедушки и бабушки. Время было такое. Ничего не поделаешь, да полуангел был такой.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Не исключено, что среди старшего поколения того же Николая есть люди, которые, может быть, погибли в тех же самых лагерях.
Ю.СОЛОМИН - Очень может быть, поэтому я говорю, часто в то время в семьях не говорили, если были репрессированные, детям об этом не говорили. Их берегли, в школах учителя, берегли дома родители. И я учился в мужской школе номер 5 в городе Чите, и когда Сталина не стало, а у нас 6 часов разница с Москвой по времени и мы стояли несколько часов перед школой слушали, ждали выступления Берия, хотите, верьте, хотите, нет. Но там, наверное, тысяча была ребят, все плакали. И я в том числе.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – А почему вы плакали, можете сами себе ответить на вопрос?
Ю.СОЛОМИН - Мы не знали, как будем жить дальше. Настолько была не то что агитация, а настолько этот патриотизм в тебя вошел, и уважение воспитывалось и патриотические чувства и так далее, хотя я знал, что у меня в семье было что-то, но об этом никто не говорил. И да, вот растерянность была такая, а что теперь будет. Потому что кругом же были враги, нас же учили, что мы погибнем иначе. Вот все это естественно все фильмы…
Н.БОЛТЯНСКАЯ – К счастью семья Градовых разбиралась, что к чему.
Ю.СОЛОМИН - Она разбиралась, я думаю, что достаточно той небольшой сценки, которая у Градова со Сталиным, излечил его и тот говорит: проси, что хочешь. Ведь можно с таким лицом это спросить надменным, а можно спросить с очень ангельским выражением лица, но очень гнусно. Зная, что это больно тому человеку, кому он об этом говорит. Вот собственно этого и хотелось достичь. И я считаю, что в этой роли и режиссер и сценарист и оператор и артист Соломин достигли того, что хотели.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вот посмотрите рядом два сообщения. «Передайте, пожалуйста, Юрию Соломину, что блестяще сыграна роль Градова, поздравляем с ролью профессора, спасибо вам за все». И тут же сообщение, присланное по Интернету. «Юрий Мефодьевич, тот образ, который вам следовало создать - это культурный человек, интеллигент, самый главный персонаж «Саги». А вы изобразили провинциального докторишку, примитива, не способного вынести ужасы и тяготы эпохи, доставшейся на его участь. Вы испортили эту роль. Это вина ваша, как очень среднего актера, всю жизнь бывшего секретарем парторганизации. Вина ваша и этого Барщевского».
Ю.СОЛОМИН - Дело в том что, эти сведения, откуда получал этот человек. Во-первых, я никогда не был секретарем партийной организации, начнем с этого. Это раз. Во-вторых, мне бы хотелось разговаривать на равных и я бы хотел знать, что из себя представляет мой оппонент. Кто это?
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Написано о себе только три слова. «Полина, жена своего мужа».
Ю.СОЛОМИН - Поэтому пусть она с мужем на таком языке разговаривает. А я не могу отвечать. Если не нравится ей артист Соломин, у нее есть возможность переключить телевизор и посмотреть фильм, где занимаются мордобоем, и тем, что ее, наверное, интересует, чем она занимается со своим мужем. Вот пусть она это и смотрит, а обсуждать профессиональность мою не стоит. Потому что мы это знаем, проходили, слышали. Кстати должен сказать не только о ней, но и о критиках. Никто ведь сейчас не сказал ни единого слова о том, что Малый театр вернулся с гастролей из Японии. Ездили мы туда по приглашению японцев, не сами напрашивались, а нас пригласили на фестиваль, посвященный памяти Чехова А.П. Возили мы туда «Чайку» и «Три сестры», ни одной реплички ни в одной газете не было написано о том, как прошел Малый театр. Но если я вам скажу, что были аншлаги на драматический спектакль. Японцы сами были поражены, хотя мы в Японии уже 4-е гастроли проводим за последние 10 лет. О тех гастролях не было ничего написано и об этих. Поэтому можно сказать так, что Малый театр плохой, он традиционный, он с бородами, с усами, с лаптями, Островский, кому он интересен или Чехов. Оказывается, за рубежом-то нас за это и уважают. Что мы имеем свою нишу в искусстве российском. А не подражаем всем, кому только можно. Поэтому дорогая моя, вы поделитесь с мужем, мне просто интересно, что он вам ответит на ваш не очень умный вопрос.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Один известный театральный режиссер, я сама присутствовала на репетиции, ругался словом «мхатство». Вы как ругаетесь?
Ю.СОЛОМИН - Я ругаюсь по-русски нормально, а МХАТ трогать нельзя, потому что это Художественный театр, это Станиславский и Немирович-Данченко. Потому что это Тарханов, Станицын, Ливанов, Грибов, Тарасова и так далее. Я могу перечислять своих любимых артистов. Поэтому так говорить нельзя.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Юрий Мефодьевич, ваше мнение о смерти Фрунзе, это было заказное убийство, случайное стечение обстоятельств, или просто не выдержало сердце?», - Татьяна. Кто вам должен ответить, Татьяна, Соломин или Градов.
Ю.СОЛОМИН – Это, конечно, не случайность. Это было подготовлено и в общем все-таки в фильме показано, что это преднамеренное такое продуманное было. Да, это было убийство. Отстранение хорошего специалиста от спасения человека, как вы считаете, это убийство или просто так шутка?
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Страшный вопрос.
Ю.СОЛОМИН - Ну так ведь. И тут же можно вспомнить и о Кирове, о и полководцах наших, очень серьезных да, в конце концов, о Жукове, и о Рокоссовском и о тех людях, тот же Рокоссовский был вынут из лагеря так же как и сын Градова. Для чего? – понятно - для спасения родины и люди шли на это. Кстати, когда я был мальчишкой и только начинал свою творческую деятельность, выступая в Доме пионеров, то я читал каике-то стихи, потом оказалось, что в Доме офицеров, где мы выступали, приветствовали, это был 1944-1945 год, за несколько месяцев до победы, и там как раз был Рокоссовский и еще ряд генералов. Я помню, Рокоссовский, у меня так и осталось в памяти, он прошел по сцене, где мы стояли все в линеечку в пионерских галстуках, потрепал кого-то по голове, кому-то помахал рукой. Такое ощущение, да у меня осталось к этому человеку такое ощущение, как о том человеке, который приложил руку к победе.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, мне 68 лет, я многое видел и много знаю, мне кажется, что вы сейчас пытаетесь донести до нас то, что не смогли сделать в фильме ни режиссеры, ни актеры», - Юрий.
Ю.СОЛОМИН - Мне трудно говорить, всегда артист, наверное, имеет свое «я», где-то можно высказать свое «я», а где-то мы зависимы.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вот вам еще одно сообщение. «Книгу не читала, фильм считаю откровенно диссидентским, надуманным, мало правдивым. Сейчас модно издеваться над патриотизмом и поощрять нелюбовь ко всему русскому. Не понравилось, скучно, спасибо, Ольга».
Ю.СОЛОМИН - Я не знаю, чего она там нашла противорусского. Как раз это фильм о той интеллигенции, которая и сегодня существует. Она сейчас растерянна и где-то внизу там. Поэтому должно быть и такое мнение, не всем же мы, в конце концов, нравимся.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Юрий Мефодьевич, вы кажется, говорили в одной из программ, кто был прототипом профессора Градова, можете ли вы повторить?»
Ю.СОЛОМИН - Я не говорил. Это очевидно лучше всего мог бы сказать автор Аксенов и создатели фильма. Но, во всяком случае, учитывая то, что это был один из личных врачей тогда руководителя Сталина, то это было что-то на уровне Вишневского, примерно такой человек.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Дорогой Юрий Мефодьевич, вы прекрасный доктор Градов и очень хороший человек», - Вера.
Ю.СОЛОМИН - Ну вот видите, спасибо вам Вера. Дело в том, что да, такие мнения будут существовать точно так же, как какие-то вопросы мне нравятся, а какие-то нет, но я могу объяснить, почему мне не нравится тот или иной вопрос. Почему мне нравится это естественно, понятно, тут возразить трудно. Поэтому мне хотелось бы слышать более конкретную позицию тех людей, которым это не нравится. Вот почему. У нас в профессии существует такое «действие» и есть какие-то другие моменты, которые либо артист выполняет, либо нет. То, что касается режиссуры. Поэтому такой вопрос мне понравилось или не понравилось – это несерьезный вопрос. Ну, это такое местечковое мнение.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Маша считает, что напрасно все восхищаются Чуриковой, ей кажется, что Соломин в этом фильме ее переиграл. Насчет переиграл…
Ю.СОЛОМИН - Вы знаете, это вообще глупость. Маша, так нельзя говорить. Потому что Соломин мужеского полу, а Чурикова совершенно наоборот, насколько мне известно. Если хотите слышать мое мнение, то на сегодняшний день Чурикова одна из наших самых лучших и театральных и киноактрис. Тому свидетель даже эта последняя работа в «Саге», посмотрите ее две сцены, может быть, вы еще не видели. Когда приходят арестовывать ее сноху, как она играет. Потом она приходит советоваться со своей дочерью – вторая сцена. И третья сцена, она приезжает в Тбилиси. Поэтому можно ли сыграть лучше – в перспективе всегда можно думать об этом, но на сегодняшний день любая другая актриса лучше просто не смогла бы это сделать, насколько я знаю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, ваше объяснение портрета Сталина в фильме меня не устроило, в книге он негодяй, а здесь он очень милый человек». Согласитесь ли?
Ю.СОЛОМИН - Нет, конечно, безусловно. В книге, когда вы читали, вы сами снимали для себя фильм. Вот он такой. За каждой строчкой вы видели его походку, вы сами создавали этот фильм. А тут за вас создан фильм совершенно другими людьми, которые думают, что можно какие-то не очень хорошие вещи показать и таким образом, каким действует Сталин.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, можно ли попросить вас рассказать о том, как успехи вашей внучки Саши, как складывается ее музыкальная карьера»?
Ю.СОЛОМИН - Пока карьера складывается у нее прилично. Она учится сейчас в Гнесинской музыкальной школе, и она там имеет какие-то награды даже. Но она маленькая еще, поэтому все может поменяться с возрастом, все меняется с каждым годом.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Я не смотрю «Сагу» только потому, что вы там порочит советское время, направьте свой талант и усилия, чтобы порочить современность, теракты, грязь на улице, в метро и прочие безобразия демократической шпаны», - Галина.
Ю.СОЛОМИН - Ну что же Галина, очень приятно, что вы так думаете. Ну и думайте себе на здоровье. Возьмите метелочку, совочек и идите убирать на улицу. Понимаете нельзя сделать то, что ты не можешь. На сегодняшний день я сделал то, что я смог сделать и рассказать о том времени. Нравится вам это или нет, попробуйте сделать лучше.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – А как вы думаете, зачем сегодня Чехов японскому зрителю?
Ю.СОЛОМИН - Чехов вечен. Чехов не поднимает тех как бы проблем экономики, проблем политических он берет нормальную человеческую проблему – треугольник, взаимоотношения между людьми. Вот почему Чехов идет во всем мире, на всех континентах на сегодняшний день идут его пьесы. И мне очень приятно, что мы возили в Японию, во-первых, Чехова и это не первый наш выезд с чеховским репертуаром, мы туда возили и «Чайку» и «Леший», «Вишневый сад» дважды. «Чайку» дважды. И вот сейчас «Три сестры». Им нравится традиционность. Да, поэтому Япония в полном порядке, она уважает свои традиции, уважает свою историю, и воспитывает, есть такая молодежь, конечно, какая-то с придурью. Конечно, есть, ну а где этого нет, но это не ставится во главу угла. И поэтому воспитательный момент вы знаете, когда мы были первый раз на гастролях я спросил японцев, мы получаем гонорар довольно высокий, я говорю: вам же невыгодно, наверное, возить драматический театр, все-таки существует языковой барьер, выгоднее возить оперу, балет, и так далее. Они сказали: это национальная политика, мы должны образовывать своего зрителя. И вот я знаю Японию с 1975 года. Почти каждый год я выезжаю туда либо с театром, либо на съемки, либо по приглашению на симпозиум, со студентами и я это вижу. Я вижу очень много людей, которые знают русский язык, которые пытаются разговаривать с тобой, которые узнают на улицах русских артистов, если они приезжают туда на гастроли. Это идет национальное образование.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, неделю назад в программе, посвященной «Московской саге» актер, исполнявший роль Берии сказал, что несмотря на все его недостатки нельзя было недооценить его роль по выводу страны из послевоенных тягот. Как вы воспринимаете историческую роль Сталина и Берии, персонажи в фильме достаточно яркие.
Ю.СОЛОМИН - Да, мне актеры, кстати, понравилось, как работают, то есть понравились не то слово, они меня убедили. И дело в том, что мне трудно говорить об экономике какой-то, но, во всяком случае, все эти разговоры, которые происходят сейчас у нас по поводу того, что нас обвиняют, что мы там вывезли из Ирака наши войска спецназ, чего-то такое, вывозили в другие районы, ведь и тогда тоже было, только в большем масштабе нам приписывали всякие такие в общем выдуманные вещи. И нужна была сила. Я приведу такой пример. Это пишет в книге Черчилль. Он когда встречался со Сталиным, он написал, что он никогда не хотел вставать, когда входил Сталин на их обсуждение в эту четверку. И в последний раз я не встану, - сказал сам себе Черчилль. Но когда вошел Сталин, он медленно поднялся.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – То есть какая-то магия была.
Ю.СОЛОМИН - Я не знаю, мне трудно говорить, наверное, все-таки это сила не самого человека, а сила той страны, за плечами которой стояли эти люди, которые спасли Москву, взяли Европу, освободили и так далее. И если вспоминать, кто победил в этой войне, то конечно, безусловно, в первую очередь, хотя это сейчас всячески оговаривается, все-таки Советский Союз, хотят там люди или нет, мы же спокойно без них дошли до Берлина.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, у меня родственник командовал штрафной ротой во время войны. И когда его спрашивала: кричали - за Родину, за Сталина? Он сказал: ты что, сдурела. Кричали по-русски, как вы сказали.
Ю.СОЛОМИН - Да.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, чем больше вы хаете Сталина, тем больше он нам нравится», - Валерий. Я не заметила, чтобы сильно хаял.
Ю.СОЛОМИН - Я его не хаю, почему, я пытаюсь объективно. Я жил в то время когда мне было 15 лет, мне не было 20, я приехал в 1953 году в Москву, когда уже не было Сталина. И мне было всего 18 лет, и когда просто хотелось поступить в театральный институт, я ехал 8 суток 12 часов из Читы, и мне не до политики было, только до поступления. А дальше очень трудно разобраться в этом деле. Я не политик, не экономист, не социолог, я артист и если ко мне попадает материал, мы имеем возможность либо отказаться, либо по каким-то непонятным внутренним моментам взяться за этот материал. Вот я играл и Николая Второго, в театре впервые был поставлен «И аз воздам» спектакль. Неопытного очень драматурга начинающего, медика. Он не профессионал. Этот спектакль аншлагами шел 6 лет, хотя все зрители, которые приходили, знали финал. Они знали все содержание, но иногда я спрашивал своих партнеров: ребята, а в зале есть кто-нибудь? - такая стояла тишина. Это был 1990 год, когда мы впервые заговорили об этом. И тогда мы впервые в спектакль вставляли те новые материалы, которые появлялись. А их появилось очень много. По поводу расстрелов всей этой семьи, кто виноват был. Вот мы артисты и режиссеры, драматурги, сценаристы мы является как бы выразителями тех идей и мыслей авторских зрителю. И обратную связь через нас имеет автор от зрителя.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Увы, вы окончательно убедили меня, что совершенно сознательно приняли участие в проекте, выдающем убийц и бандитов большевистского разлива за спасителей отечества. А мелких трусов за русскую интеллигенцию», - Наталья.
Ю.СОЛОМИН - Ну и что, наверное, так. Убедить. Да убедительно, я знал совершенно верно, что кому-то это не понравится, а кто-то задумается, а тех, кого это коснулось крылом, либо он промолчит и будет думать только про себя, что это так.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, вопрос от Игоря из Москвы. «Как вам кажется, растет ли сейчас в России число потребителей культуры, людей способных и испытывающих потребность слышать мир через искусство?»
Ю.СОЛОМИН - Да, есть такое. Потребность есть очень большая и среди молодежи много. Но дело в том, что их подкармливают не тем, чем надо. Все-таки хотим мы или нет, классика есть классика, поэтому она вечна.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, тут же возникает вопрос совершенно легитимный. С одной стороны очень интеллигентный толковый читающий человек, живущий в глубинке российской ,может просто не иметь денег, чтобы приехать в Москву и просто обежать все театры.
Ю.СОЛОМИН - Вот поэтому телевидение должно показывать это. Даже канал «Культура» редко показывает, но все-таки он хоть делает. Но один канал «Культура» это ничто, во-первых, не все регионы принимают. А все остальное все эти шоу, я не против этих людей, да каждый зарабатывает в меру своих способностей, бог с ними, пусть зарабатывают, но нас перешоуманили. В каждой программе параллельно на каждом канале идет одно и то же. Только здесь один человек, там другой, тут миллионы, там полтинники, там доллары. Зачем это надо? И причем самое хорошее время отдается какому-то политическому накалу, я не знаю, может быть, эти заказы какие-то. Или показывают нам как надо убивать. Как надо обманывать, как про людей, которые уже получили срок, начинают делать документально-полухудожественные фильмы, показывая их как героев. Вот его водят, вот здесь я убил, я ударил по голове, сначала топором, потом она не умерла. Да зачем нам нужно тратить самое лучше время эфирное вот на эту галиматью. Это раньше снимались такие фильмы, я сам принимал участие даже в одном из них, но это было ой как давно, специально для профессионалов. И они показывались в учебных заведениях, где готовили следователей, инспекторов и так далее. А выносить все это на зрителя да тем более ребятам, ведь ребенок есть ребенок, хотя 15 лет он может быть с сигаретой во рту, но в голове-то у него извините меня, он видит, а не попробовать ли мне. И они пробуют это.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «В 18-летнем возрасте вы из Читы имели возможность приехать в Москву и решить свою судьбу как замечательный актер. Много ли ваших земляков в вашем же возрасте в настоящее время могут сделать то же самое что и вы?»
Ю.СОЛОМИН - К сожалению нет.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Кто виноват?
Ю.СОЛОМИН - Я не буду обвинять железную дорогу, аэрофлот, но сейчас очень трудно ребятам и семьям их сколотить деньги на приезд и поступление в московские вузы, потому что неизвестно поступят или нет. А тут без тысячи долларов не обойдешься, просто на дорогу. Поэтому я говорю абсолютно ответственно, поскольку каждые 4 года набираю в театральном вузе в Щепкинском училище курс и я знаю, кто приезжает откуда. Мы пытаемся брать людей как можно больше из глубинки. Но естественно, что они должны быть способными. И они есть, точно так же как и в спорте нашем. У нас очень много есть талантливых ребят, только нет школ, которые бы ими занимались. Спортивных. И очень жаль, потому что мы все дальше на всяких олимпиадах уходим от первых мест. И это абсолютно неверно. Приглашать мы можем хоть с луны игроков, они лучше играть не будут.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, а вы сегодняшний руководитель курса взяли бы к себе 18-летнего Соломина?
Ю.СОЛОМИН - Ну а почему нет? Взял бы да.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Мне остается поблагодарить нашего сегодняшнего гостя, сообщить, что в гостях был Юрий Соломин. Что, судя по полярному разделению мнений на пейджере, все-таки работа есть работа. Спасибо вам большое.
Радиостанция «Эхо Москвы»: Интервью, 31.10.2004
Ведущая: Нателла Болтянская
«Московская сага»
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я говорю добрый день Юрию Мефодьевичу Соломину. Здравствуйте. Рада вас видеть, причем не только как одного из главных героев «Московской саги», а во всех ваших качествах. Хотелось бы начать с «Московской саги» и я озвучу вопрос, который как мне кажется хорошим толковым вопросом, и пришел он на пейджер. «Юрий Мефодьевич, вы наверняка сейчас смотрите «Московскую сагу» каково ваше мнение как зрителя об этом фильме. Интересно ли вам, нравится ли? Роман вы наверное читали, вас не раздражает, что в фильме многое не так, как в романе. Спасибо вам за вашу игру», - Лариса.
Ю.СОЛОМИН - Нет, меня не раздражает, потому что кинематограф даже экранизация таких великих произведений Толстого или Чехова тоже при переносе на экран имеют кое-какие свои кинематографические варианты. Поэтому это естественно, наверное, должно быть. Здесь очень много хроники, если вы разбираетесь, где хроника, и как она смонтирована с актерскими ролями, и мне кажется, что это не плохо. Я смотрел не все серии, я смотрел, по-моему, из тех 12 только 10, потому что я вечерами обычно работаю. Но вся семья моя смотрит и докладывает. И мне думается, что стоит поговорить, после того как пройдут все 24 серии. Очень тяжело спрашивать или глупо хирурга: ну как вы сделали операцию, хорошо или плохо. Естественно либо он не ответит на этот вопрос, но он же не скажет, что плохо. Ну и так далее по всем профессиям. И профессия артиста тоже такова. Он не может сказать ни о себе, ни о своих партнерах, потому что было потрачено два года, не потрачено, а пройдено два года вместе с этими людьми. Мой педагог Вера Николаевна Пашенная говорила: нужно оставлять кусочек своего сердца в каждой работе.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Но вы знаете, ведь героиня театра Джулия Ламберт однажды вышла за кулисы с ощущением, что она сегодня сыграла гениально, а муж ей говорит: извини дорогая, ты сегодня была неудачна. То есть оценить себя, наверное, можно, но может быть неверно.
Ю.СОЛОМИН – Да, но не надо никому об этом говорить, ты должен сам оценить. Если ты сегодня сыграл плохо, не плохо, неудачно, что будешь всем рассказывать, что неудачно? Ты просто должен точно определить, где твои ошибки и попытаться их потом исправить. Ну что же мы будем нашим министрам, которые делают массу ошибок предъявлять, мы предъявляем, и демонстрации проходят, но мне думается, что они хотят ведь хорошее сделать. Не так, чтобы было плохо, чтобы все взорвать. Где-то может быть не продуманно, но всегда заложено, во всяком случае, у 80% людей, которые хотят делать добро.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вопрос, присланный по Интернету. В «Саге» вы сыграли роль человека, чья семья и он сам прошел через сталинские репрессии. Почему вы после столь долгого перерыва решили сняться именно в этой роли? Чем лично для вас и вашей реальной семьи стали годы с 1925 по 1953? Может ли эпоха репрессий вернуться вновь?», - вопрос от Елены.
Ю.СОЛОМИН - Вы знаете, конечно, не хотелось бы, чтобы это произошло. Думаю, чтобы такого уже не будет. Что касается, почему я согласился, наверное, в самом вопросе кроется ответ. Да, что-то похожее было и в моей семье и не только в моей, а у многих знакомых, не знакомых. Поэтому ну что же, такова жизнь и те люди, которые стоят за нами, наши дети, внуки, наши ученики, допустим, будем говорить так, они должны это знать. А для этого прочитать мало, сейчас не каждый берет книгу в руки, больший процент смотрит телевизор. И да, есть такая возможность, пусть кто-то недосмотрит, начнет смотреть с половины, пусть возникают эти разговоры: а вот там вы видели, было то-то сделано так-то, - это уже большой плюс.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, тогда вот какой вопрос. Одна из может быть, я ошибаюсь серьезных педагогических задач «Московской саги» донести до может быть сегодня меньше читающих людей опасность периода репрессий. Согласитесь.
Ю.СОЛОМИН – Понимаете, я всегда очень осторожно отношусь к этому «хочется сделать», «донести» и так далее. Вот все сокровенное, что было у авторов, и у автора романа, и у сценариста, и у режиссера, и естественно у актеров, которые согласились работать в этом фильме, у них осталось что-то сокровенное в жизни, о чем они хотели бы поговорить. И поскольку нам некогда участвовать в демонстрациях, в акциях, и так далее, считайте, мы просто напоминаем.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вот тут возникает вопрос. Василий Павлович Аксенов в интервью «ЕЖ» высказал некоторые претензии в том, что многие герои слишком положительны. Такой хрестоматийный пример вертухай из книги, который насилует заключенных, в фильме вдумчиво слушает стихи Мандельштама. Такая лакировка действительности не помешает?
Ю.СОЛОМИН - Да нет. Бывает еще и хуже. Человек ведь животное сложное, поэтому все бывает в жизни. Все.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вопрос к вам, я возвращаюсь к вопросу Елены, все-таки, если вы готовы говорить, чем лично для вашей семьи стали годы с 1925 по 1953-й?
Ю.СОЛОМИН - Нет, я рассказывать об этом не буду. Это не так интересно, но считайте, что много было очень похожего.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, вынесли ли вы что-нибудь новое от работы с режиссером «Московской саги», если возможно, конкретно ответьте на этот вопрос».
Ю.СОЛОМИН - Нет, это очень трудно ответить, потому что мне очень нравилось работать в этой группе, хотя я несколько лет сидел в подполье и мало очень снимался. По разным обстоятельствам, работы было много в театре. Предложения были, но как говорится от тех предложений, которые мне делались, я уже вырос из коротких штанишек и хотелось что-то посерьезнее. Я долго выбирал, все-таки не на все соглашался. И вдруг вот этот материал. Он чего-то мне напомнил такое дальнее-дальнее мое детство и так далее, я подумал, что это же, правда, так было. Другой вопрос, с кем это не происходило, тот не поверит, тот скажет, а может ли он слушать Мандельштама – может. Да и Чайковского будет с удовольствием слушать, каждый хочет казаться умным человеком, как говорил Гоголь. Поэтому все может быть в жизни. В то же время он может делать гнусность человеческую. Наказуемо это или нет, в принципе здесь нет такого перста указующего, что, мол, вы за это поплатитесь. Такова жизнь.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, нет у вас ощущения, что семьи, подобные семье Градовых в процессе функционирования той самой машины, о которой мы с вами говорим, выбиты сегодня. Безвозвратно.
Ю.СОЛОМИН - Конечно, безусловно.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – И можно сколь угодно мечтать о неких евгенических экспериментах, но возродить эти поколения интеллигенции невозможно. Мы их потеряли.
Ю.СОЛОМИН - Нет, все-таки она есть, она существует. Она где-то в самом низу сейчас находится. Она не то затравлена, нет, она растерянная, я бы сказал так. Но она существует, и я знаю очень многих людей, мне приходится со многими встречаться каждый день…
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я даже знаю где.
Ю.СОЛОМИН - Работают и в Малом театре эти люди очень много. И старшего поколения, которые помнят прекрасно это и прошли через многие вещи, поэтому все-таки есть. Поддержки они не чувствуют ни в чем.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вы знаете, у меня было самое первое читательское впечатление от «Московской саги» почему-то она у меня срифмовалась в голове с «Хождением по мукам». Нет у вас такого впечатления? Читательское, не зрительское.
Ю.СОЛОМИН - Может быть это тоже хождение по мукам. Совершенно верно. Но поскольку «Хождение по мукам» было написано раньше, а все равно назвал бы «Московская сага».
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Тогда еще вот какой вопрос. Я о глотках свободы. В 1990 году мы с вами с тогдашним высоким чином министерским общались в славном городе Владимире, где был первый театральный фестиваль. Этот фестиваль был настоящим глотком свободы, потому что там был Войнович, Наум Коржавин, Владимир Максимов, люди, от которых отвыкла интеллигенция, которая знала эти имена. И я помню людей, которые во все глаза на улице смотрели на них, и ощущение того, что сломана старая машина, мы пришли в новое время. Нам замечательно в этом времени. Как вы считаете, где вот это ощущение? Оно кончилось навсегда?
Ю.СОЛОМИН - Нет, эти люди остались, многие работают и они просто сейчас не на виду, потому что они не лезут. Сейчас их место заняли вот на волне этой перестройки те люди, которые ничего не сделали, ничего не прошли, не испытали, они просто поняли, что это, будем говорить, выгодно, наверное, сегодня. По разным обстоятельствам. И так оказалось, что они как-то так позанимали разные места, чем-то руководят, не сходят с телевидения, да и на «Эхо Москвы» очень много их появляется, должен вам тоже сказать. Зачем вы их приглашаете? Вы же знаете, что они такие вот. Вы приглашайте имена, которые вы назвали. А эти пусть они работают, сидят в министерствах, получают зарплаты, только я не понимаю, почему они должны получать зарплату, а их отрасль не должна получать зарплату. Тут много очень вопросов у меня детских возникает. Моя профессия наивная очень профессия артиста и, слава богу, я к своим годам не потерял еще пока разум и не изменил ему. Вот он у меня и остался таким, каким меня выучили.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – На этих словах гость, сидящий в студии, угрожающе постарел. У меня, дело в том что, что кроме меня и референта Карины никто не видит сейчас Юрия Соломина, но это произошло. Момент истины в нашей программе. Юрий Мефодьевич, шесть вопросов пришло по поводу вашей собаки, которая снималась в картине и просьба рассказать…
Ю.СОЛОМИН - Вот оказалось, что главный герой. Тут смешно очень было, я вышел гулять, у меня несколько собак, но не все такие киноартисты, естественно. В основном подобранные дворняги. Этот один был подарен мне на юбилей 10 лет назад. Я вышел с ним за ограду и молодая, вернее не молодая пара тренировались в беге, не знаю зачем, в общем, вперед за жизнью бежали, а тут приостановились…
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Попросили автограф у собаки?
Ю.СОЛОМИН - Слушайте. Почти. Они просто сказали: ой, - как будто меня нет, - ой, вот это он? Я говорю: он. Но они не спросили: это вы? Но я очень рад.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, фильм «Московская сага» у меня смотрит семья в трех поколениях и всем интересно. Спасибо вам, что согласились на эту роль», - Елена.
Ю.СОЛОМИН - Ну вот видите как хорошо, есть люди, которые пишут такие добрые слова. Спасибо вам Елена и всей вашей семье.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – А вот другое. «Какой же ангелочек Сталин, ну прямо душка, стыд и позор режиссеру, продюсеру и всему Первому каналу», - Николай.
Ю.СОЛОМИН - Дело в том что, Николай, об этом надо было говорить вашим родителям, когда они жили при Сталине, а то мы все начинаем критиковать то время, которое не знаем. Какое это время было, сейчас очень много критиков того времени находится. Это надо было делать раньше. Вот это показано, как все люди делали раньше. И ваши родители, Николай, и, наверное, дедушки и бабушки. Время было такое. Ничего не поделаешь, да полуангел был такой.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Не исключено, что среди старшего поколения того же Николая есть люди, которые, может быть, погибли в тех же самых лагерях.
Ю.СОЛОМИН - Очень может быть, поэтому я говорю, часто в то время в семьях не говорили, если были репрессированные, детям об этом не говорили. Их берегли, в школах учителя, берегли дома родители. И я учился в мужской школе номер 5 в городе Чите, и когда Сталина не стало, а у нас 6 часов разница с Москвой по времени и мы стояли несколько часов перед школой слушали, ждали выступления Берия, хотите, верьте, хотите, нет. Но там, наверное, тысяча была ребят, все плакали. И я в том числе.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – А почему вы плакали, можете сами себе ответить на вопрос?
Ю.СОЛОМИН - Мы не знали, как будем жить дальше. Настолько была не то что агитация, а настолько этот патриотизм в тебя вошел, и уважение воспитывалось и патриотические чувства и так далее, хотя я знал, что у меня в семье было что-то, но об этом никто не говорил. И да, вот растерянность была такая, а что теперь будет. Потому что кругом же были враги, нас же учили, что мы погибнем иначе. Вот все это естественно все фильмы…
Н.БОЛТЯНСКАЯ – К счастью семья Градовых разбиралась, что к чему.
Ю.СОЛОМИН - Она разбиралась, я думаю, что достаточно той небольшой сценки, которая у Градова со Сталиным, излечил его и тот говорит: проси, что хочешь. Ведь можно с таким лицом это спросить надменным, а можно спросить с очень ангельским выражением лица, но очень гнусно. Зная, что это больно тому человеку, кому он об этом говорит. Вот собственно этого и хотелось достичь. И я считаю, что в этой роли и режиссер и сценарист и оператор и артист Соломин достигли того, что хотели.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вот посмотрите рядом два сообщения. «Передайте, пожалуйста, Юрию Соломину, что блестяще сыграна роль Градова, поздравляем с ролью профессора, спасибо вам за все». И тут же сообщение, присланное по Интернету. «Юрий Мефодьевич, тот образ, который вам следовало создать - это культурный человек, интеллигент, самый главный персонаж «Саги». А вы изобразили провинциального докторишку, примитива, не способного вынести ужасы и тяготы эпохи, доставшейся на его участь. Вы испортили эту роль. Это вина ваша, как очень среднего актера, всю жизнь бывшего секретарем парторганизации. Вина ваша и этого Барщевского».
Ю.СОЛОМИН - Дело в том что, эти сведения, откуда получал этот человек. Во-первых, я никогда не был секретарем партийной организации, начнем с этого. Это раз. Во-вторых, мне бы хотелось разговаривать на равных и я бы хотел знать, что из себя представляет мой оппонент. Кто это?
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Написано о себе только три слова. «Полина, жена своего мужа».
Ю.СОЛОМИН - Поэтому пусть она с мужем на таком языке разговаривает. А я не могу отвечать. Если не нравится ей артист Соломин, у нее есть возможность переключить телевизор и посмотреть фильм, где занимаются мордобоем, и тем, что ее, наверное, интересует, чем она занимается со своим мужем. Вот пусть она это и смотрит, а обсуждать профессиональность мою не стоит. Потому что мы это знаем, проходили, слышали. Кстати должен сказать не только о ней, но и о критиках. Никто ведь сейчас не сказал ни единого слова о том, что Малый театр вернулся с гастролей из Японии. Ездили мы туда по приглашению японцев, не сами напрашивались, а нас пригласили на фестиваль, посвященный памяти Чехова А.П. Возили мы туда «Чайку» и «Три сестры», ни одной реплички ни в одной газете не было написано о том, как прошел Малый театр. Но если я вам скажу, что были аншлаги на драматический спектакль. Японцы сами были поражены, хотя мы в Японии уже 4-е гастроли проводим за последние 10 лет. О тех гастролях не было ничего написано и об этих. Поэтому можно сказать так, что Малый театр плохой, он традиционный, он с бородами, с усами, с лаптями, Островский, кому он интересен или Чехов. Оказывается, за рубежом-то нас за это и уважают. Что мы имеем свою нишу в искусстве российском. А не подражаем всем, кому только можно. Поэтому дорогая моя, вы поделитесь с мужем, мне просто интересно, что он вам ответит на ваш не очень умный вопрос.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Один известный театральный режиссер, я сама присутствовала на репетиции, ругался словом «мхатство». Вы как ругаетесь?
Ю.СОЛОМИН - Я ругаюсь по-русски нормально, а МХАТ трогать нельзя, потому что это Художественный театр, это Станиславский и Немирович-Данченко. Потому что это Тарханов, Станицын, Ливанов, Грибов, Тарасова и так далее. Я могу перечислять своих любимых артистов. Поэтому так говорить нельзя.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Юрий Мефодьевич, ваше мнение о смерти Фрунзе, это было заказное убийство, случайное стечение обстоятельств, или просто не выдержало сердце?», - Татьяна. Кто вам должен ответить, Татьяна, Соломин или Градов.
Ю.СОЛОМИН – Это, конечно, не случайность. Это было подготовлено и в общем все-таки в фильме показано, что это преднамеренное такое продуманное было. Да, это было убийство. Отстранение хорошего специалиста от спасения человека, как вы считаете, это убийство или просто так шутка?
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Страшный вопрос.
Ю.СОЛОМИН - Ну так ведь. И тут же можно вспомнить и о Кирове, о и полководцах наших, очень серьезных да, в конце концов, о Жукове, и о Рокоссовском и о тех людях, тот же Рокоссовский был вынут из лагеря так же как и сын Градова. Для чего? – понятно - для спасения родины и люди шли на это. Кстати, когда я был мальчишкой и только начинал свою творческую деятельность, выступая в Доме пионеров, то я читал каике-то стихи, потом оказалось, что в Доме офицеров, где мы выступали, приветствовали, это был 1944-1945 год, за несколько месяцев до победы, и там как раз был Рокоссовский и еще ряд генералов. Я помню, Рокоссовский, у меня так и осталось в памяти, он прошел по сцене, где мы стояли все в линеечку в пионерских галстуках, потрепал кого-то по голове, кому-то помахал рукой. Такое ощущение, да у меня осталось к этому человеку такое ощущение, как о том человеке, который приложил руку к победе.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, мне 68 лет, я многое видел и много знаю, мне кажется, что вы сейчас пытаетесь донести до нас то, что не смогли сделать в фильме ни режиссеры, ни актеры», - Юрий.
Ю.СОЛОМИН - Мне трудно говорить, всегда артист, наверное, имеет свое «я», где-то можно высказать свое «я», а где-то мы зависимы.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Вот вам еще одно сообщение. «Книгу не читала, фильм считаю откровенно диссидентским, надуманным, мало правдивым. Сейчас модно издеваться над патриотизмом и поощрять нелюбовь ко всему русскому. Не понравилось, скучно, спасибо, Ольга».
Ю.СОЛОМИН - Я не знаю, чего она там нашла противорусского. Как раз это фильм о той интеллигенции, которая и сегодня существует. Она сейчас растерянна и где-то внизу там. Поэтому должно быть и такое мнение, не всем же мы, в конце концов, нравимся.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Юрий Мефодьевич, вы кажется, говорили в одной из программ, кто был прототипом профессора Градова, можете ли вы повторить?»
Ю.СОЛОМИН - Я не говорил. Это очевидно лучше всего мог бы сказать автор Аксенов и создатели фильма. Но, во всяком случае, учитывая то, что это был один из личных врачей тогда руководителя Сталина, то это было что-то на уровне Вишневского, примерно такой человек.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Дорогой Юрий Мефодьевич, вы прекрасный доктор Градов и очень хороший человек», - Вера.
Ю.СОЛОМИН - Ну вот видите, спасибо вам Вера. Дело в том, что да, такие мнения будут существовать точно так же, как какие-то вопросы мне нравятся, а какие-то нет, но я могу объяснить, почему мне не нравится тот или иной вопрос. Почему мне нравится это естественно, понятно, тут возразить трудно. Поэтому мне хотелось бы слышать более конкретную позицию тех людей, которым это не нравится. Вот почему. У нас в профессии существует такое «действие» и есть какие-то другие моменты, которые либо артист выполняет, либо нет. То, что касается режиссуры. Поэтому такой вопрос мне понравилось или не понравилось – это несерьезный вопрос. Ну, это такое местечковое мнение.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Маша считает, что напрасно все восхищаются Чуриковой, ей кажется, что Соломин в этом фильме ее переиграл. Насчет переиграл…
Ю.СОЛОМИН - Вы знаете, это вообще глупость. Маша, так нельзя говорить. Потому что Соломин мужеского полу, а Чурикова совершенно наоборот, насколько мне известно. Если хотите слышать мое мнение, то на сегодняшний день Чурикова одна из наших самых лучших и театральных и киноактрис. Тому свидетель даже эта последняя работа в «Саге», посмотрите ее две сцены, может быть, вы еще не видели. Когда приходят арестовывать ее сноху, как она играет. Потом она приходит советоваться со своей дочерью – вторая сцена. И третья сцена, она приезжает в Тбилиси. Поэтому можно ли сыграть лучше – в перспективе всегда можно думать об этом, но на сегодняшний день любая другая актриса лучше просто не смогла бы это сделать, насколько я знаю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, ваше объяснение портрета Сталина в фильме меня не устроило, в книге он негодяй, а здесь он очень милый человек». Согласитесь ли?
Ю.СОЛОМИН - Нет, конечно, безусловно. В книге, когда вы читали, вы сами снимали для себя фильм. Вот он такой. За каждой строчкой вы видели его походку, вы сами создавали этот фильм. А тут за вас создан фильм совершенно другими людьми, которые думают, что можно какие-то не очень хорошие вещи показать и таким образом, каким действует Сталин.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, можно ли попросить вас рассказать о том, как успехи вашей внучки Саши, как складывается ее музыкальная карьера»?
Ю.СОЛОМИН - Пока карьера складывается у нее прилично. Она учится сейчас в Гнесинской музыкальной школе, и она там имеет какие-то награды даже. Но она маленькая еще, поэтому все может поменяться с возрастом, все меняется с каждым годом.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Я не смотрю «Сагу» только потому, что вы там порочит советское время, направьте свой талант и усилия, чтобы порочить современность, теракты, грязь на улице, в метро и прочие безобразия демократической шпаны», - Галина.
Ю.СОЛОМИН - Ну что же Галина, очень приятно, что вы так думаете. Ну и думайте себе на здоровье. Возьмите метелочку, совочек и идите убирать на улицу. Понимаете нельзя сделать то, что ты не можешь. На сегодняшний день я сделал то, что я смог сделать и рассказать о том времени. Нравится вам это или нет, попробуйте сделать лучше.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – А как вы думаете, зачем сегодня Чехов японскому зрителю?
Ю.СОЛОМИН - Чехов вечен. Чехов не поднимает тех как бы проблем экономики, проблем политических он берет нормальную человеческую проблему – треугольник, взаимоотношения между людьми. Вот почему Чехов идет во всем мире, на всех континентах на сегодняшний день идут его пьесы. И мне очень приятно, что мы возили в Японию, во-первых, Чехова и это не первый наш выезд с чеховским репертуаром, мы туда возили и «Чайку» и «Леший», «Вишневый сад» дважды. «Чайку» дважды. И вот сейчас «Три сестры». Им нравится традиционность. Да, поэтому Япония в полном порядке, она уважает свои традиции, уважает свою историю, и воспитывает, есть такая молодежь, конечно, какая-то с придурью. Конечно, есть, ну а где этого нет, но это не ставится во главу угла. И поэтому воспитательный момент вы знаете, когда мы были первый раз на гастролях я спросил японцев, мы получаем гонорар довольно высокий, я говорю: вам же невыгодно, наверное, возить драматический театр, все-таки существует языковой барьер, выгоднее возить оперу, балет, и так далее. Они сказали: это национальная политика, мы должны образовывать своего зрителя. И вот я знаю Японию с 1975 года. Почти каждый год я выезжаю туда либо с театром, либо на съемки, либо по приглашению на симпозиум, со студентами и я это вижу. Я вижу очень много людей, которые знают русский язык, которые пытаются разговаривать с тобой, которые узнают на улицах русских артистов, если они приезжают туда на гастроли. Это идет национальное образование.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, неделю назад в программе, посвященной «Московской саге» актер, исполнявший роль Берии сказал, что несмотря на все его недостатки нельзя было недооценить его роль по выводу страны из послевоенных тягот. Как вы воспринимаете историческую роль Сталина и Берии, персонажи в фильме достаточно яркие.
Ю.СОЛОМИН - Да, мне актеры, кстати, понравилось, как работают, то есть понравились не то слово, они меня убедили. И дело в том, что мне трудно говорить об экономике какой-то, но, во всяком случае, все эти разговоры, которые происходят сейчас у нас по поводу того, что нас обвиняют, что мы там вывезли из Ирака наши войска спецназ, чего-то такое, вывозили в другие районы, ведь и тогда тоже было, только в большем масштабе нам приписывали всякие такие в общем выдуманные вещи. И нужна была сила. Я приведу такой пример. Это пишет в книге Черчилль. Он когда встречался со Сталиным, он написал, что он никогда не хотел вставать, когда входил Сталин на их обсуждение в эту четверку. И в последний раз я не встану, - сказал сам себе Черчилль. Но когда вошел Сталин, он медленно поднялся.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – То есть какая-то магия была.
Ю.СОЛОМИН - Я не знаю, мне трудно говорить, наверное, все-таки это сила не самого человека, а сила той страны, за плечами которой стояли эти люди, которые спасли Москву, взяли Европу, освободили и так далее. И если вспоминать, кто победил в этой войне, то конечно, безусловно, в первую очередь, хотя это сейчас всячески оговаривается, все-таки Советский Союз, хотят там люди или нет, мы же спокойно без них дошли до Берлина.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, у меня родственник командовал штрафной ротой во время войны. И когда его спрашивала: кричали - за Родину, за Сталина? Он сказал: ты что, сдурела. Кричали по-русски, как вы сказали.
Ю.СОЛОМИН - Да.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Уважаемый Юрий Мефодьевич, чем больше вы хаете Сталина, тем больше он нам нравится», - Валерий. Я не заметила, чтобы сильно хаял.
Ю.СОЛОМИН - Я его не хаю, почему, я пытаюсь объективно. Я жил в то время когда мне было 15 лет, мне не было 20, я приехал в 1953 году в Москву, когда уже не было Сталина. И мне было всего 18 лет, и когда просто хотелось поступить в театральный институт, я ехал 8 суток 12 часов из Читы, и мне не до политики было, только до поступления. А дальше очень трудно разобраться в этом деле. Я не политик, не экономист, не социолог, я артист и если ко мне попадает материал, мы имеем возможность либо отказаться, либо по каким-то непонятным внутренним моментам взяться за этот материал. Вот я играл и Николая Второго, в театре впервые был поставлен «И аз воздам» спектакль. Неопытного очень драматурга начинающего, медика. Он не профессионал. Этот спектакль аншлагами шел 6 лет, хотя все зрители, которые приходили, знали финал. Они знали все содержание, но иногда я спрашивал своих партнеров: ребята, а в зале есть кто-нибудь? - такая стояла тишина. Это был 1990 год, когда мы впервые заговорили об этом. И тогда мы впервые в спектакль вставляли те новые материалы, которые появлялись. А их появилось очень много. По поводу расстрелов всей этой семьи, кто виноват был. Вот мы артисты и режиссеры, драматурги, сценаристы мы является как бы выразителями тех идей и мыслей авторских зрителю. И обратную связь через нас имеет автор от зрителя.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «Увы, вы окончательно убедили меня, что совершенно сознательно приняли участие в проекте, выдающем убийц и бандитов большевистского разлива за спасителей отечества. А мелких трусов за русскую интеллигенцию», - Наталья.
Ю.СОЛОМИН - Ну и что, наверное, так. Убедить. Да убедительно, я знал совершенно верно, что кому-то это не понравится, а кто-то задумается, а тех, кого это коснулось крылом, либо он промолчит и будет думать только про себя, что это так.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, вопрос от Игоря из Москвы. «Как вам кажется, растет ли сейчас в России число потребителей культуры, людей способных и испытывающих потребность слышать мир через искусство?»
Ю.СОЛОМИН - Да, есть такое. Потребность есть очень большая и среди молодежи много. Но дело в том, что их подкармливают не тем, чем надо. Все-таки хотим мы или нет, классика есть классика, поэтому она вечна.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, тут же возникает вопрос совершенно легитимный. С одной стороны очень интеллигентный толковый читающий человек, живущий в глубинке российской ,может просто не иметь денег, чтобы приехать в Москву и просто обежать все театры.
Ю.СОЛОМИН - Вот поэтому телевидение должно показывать это. Даже канал «Культура» редко показывает, но все-таки он хоть делает. Но один канал «Культура» это ничто, во-первых, не все регионы принимают. А все остальное все эти шоу, я не против этих людей, да каждый зарабатывает в меру своих способностей, бог с ними, пусть зарабатывают, но нас перешоуманили. В каждой программе параллельно на каждом канале идет одно и то же. Только здесь один человек, там другой, тут миллионы, там полтинники, там доллары. Зачем это надо? И причем самое хорошее время отдается какому-то политическому накалу, я не знаю, может быть, эти заказы какие-то. Или показывают нам как надо убивать. Как надо обманывать, как про людей, которые уже получили срок, начинают делать документально-полухудожественные фильмы, показывая их как героев. Вот его водят, вот здесь я убил, я ударил по голове, сначала топором, потом она не умерла. Да зачем нам нужно тратить самое лучше время эфирное вот на эту галиматью. Это раньше снимались такие фильмы, я сам принимал участие даже в одном из них, но это было ой как давно, специально для профессионалов. И они показывались в учебных заведениях, где готовили следователей, инспекторов и так далее. А выносить все это на зрителя да тем более ребятам, ведь ребенок есть ребенок, хотя 15 лет он может быть с сигаретой во рту, но в голове-то у него извините меня, он видит, а не попробовать ли мне. И они пробуют это.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – «В 18-летнем возрасте вы из Читы имели возможность приехать в Москву и решить свою судьбу как замечательный актер. Много ли ваших земляков в вашем же возрасте в настоящее время могут сделать то же самое что и вы?»
Ю.СОЛОМИН - К сожалению нет.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Кто виноват?
Ю.СОЛОМИН - Я не буду обвинять железную дорогу, аэрофлот, но сейчас очень трудно ребятам и семьям их сколотить деньги на приезд и поступление в московские вузы, потому что неизвестно поступят или нет. А тут без тысячи долларов не обойдешься, просто на дорогу. Поэтому я говорю абсолютно ответственно, поскольку каждые 4 года набираю в театральном вузе в Щепкинском училище курс и я знаю, кто приезжает откуда. Мы пытаемся брать людей как можно больше из глубинки. Но естественно, что они должны быть способными. И они есть, точно так же как и в спорте нашем. У нас очень много есть талантливых ребят, только нет школ, которые бы ими занимались. Спортивных. И очень жаль, потому что мы все дальше на всяких олимпиадах уходим от первых мест. И это абсолютно неверно. Приглашать мы можем хоть с луны игроков, они лучше играть не будут.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Юрий Мефодьевич, а вы сегодняшний руководитель курса взяли бы к себе 18-летнего Соломина?
Ю.СОЛОМИН - Ну а почему нет? Взял бы да.
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Мне остается поблагодарить нашего сегодняшнего гостя, сообщить, что в гостях был Юрий Соломин. Что, судя по полярному разделению мнений на пейджере, все-таки работа есть работа. Спасибо вам большое.
Радиостанция «Эхо Москвы»: Интервью, 31.10.2004
Ведущая: Нателла Болтянская
27.10.2004
Подробнее
В труппу Малого театра принят артист Михаил Геннадьевич Фоменко
В труппу Малого театра принят артист Михаил Геннадьевич Фоменко — выпускник актерской мастерской О.Н.Соломиной и Ю.М.Соломина в Щепкинском театральном училище, бывший актер театра «Сфера».
В труппу Малого театра принят артист Михаил Геннадьевич Фоменко — выпускник актерской мастерской О.Н.Соломиной и Ю.М.Соломина в Щепкинском театральном училище, бывший актер театра «Сфера».
Первые роли Михаила Фоменко на нашей сцене:
«Свадьба, свадьба, свадьба!» А.П.Чехов – официант
«Пучина» А.Н.Островский – гуляющий в саду
«Расплюевские веселые дни» А.В. Сухово-Кобылин – Качала
«Тайны мадридского двора» Э.Скриб, Е.Легуве – начальник стражи
«Правда – хорошо, а счастье лучше» А.Н.Островский – горожанин
Первые роли Михаила Фоменко на нашей сцене:
«Свадьба, свадьба, свадьба!» А.П.Чехов – официант
«Пучина» А.Н.Островский – гуляющий в саду
«Расплюевские веселые дни» А.В. Сухово-Кобылин – Качала
«Тайны мадридского двора» Э.Скриб, Е.Легуве – начальник стражи
«Правда – хорошо, а счастье лучше» А.Н.Островский – горожанин
11.10.2004
Подробнее
ПРИЯТНОГО ПРОСМОТРА! 11 октября в 21.30 1-й канал ТВ начинает показ многосерийного телефильма «Московская сага» по мотивам романа Василия Аксенова. Убеждены, что поклонникам нашего театра будет интересно его увидеть. Ведь одну из главных ролей в этом
ПРИЯТНОГО ПРОСМОТРА!
11 октября в 21.30 1-й канал ТВ начинает показ многосерийного телефильма «Московская сага» по мотивам романа Василия Аксенова.
Убеждены, что поклонникам нашего театра будет интересно его увидеть.
Ведь одну из главных ролей в этом фильме исполнил художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
А своими впечатлениями о картине вы можете поделиться на нашем сайте.
До встречи в «АНТРАКТЕ».
11 октября в 21.30 1-й канал ТВ начинает показ многосерийного телефильма «Московская сага» по мотивам романа Василия Аксенова.
Убеждены, что поклонникам нашего театра будет интересно его увидеть.
Ведь одну из главных ролей в этом фильме исполнил художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
А своими впечатлениями о картине вы можете поделиться на нашем сайте.
До встречи в «АНТРАКТЕ».
05.10.2004
Подробнее
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПОЗДРАВЛЯЮ СВОЕГО ЗЕМЛЯКА!» Александр Михайлов пришёл в Малый из театра имени Ермоловой. А туда, в свою очередь, он был приглашён из Саратова.
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПОЗДРАВЛЯЮ СВОЕГО ЗЕМЛЯКА!»
Александр Михайлов пришёл в Малый из театра имени Ермоловой. А туда, в свою очередь, он был приглашён из Саратова.
Александр Михайлов пришёл в Малый из театра имени Ермоловой. А туда, в свою очередь, он был приглашён из Саратова.
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПОЗДРАВЛЯЮ СВОЕГО ЗЕМЛЯКА!»
Александр Михайлов пришёл в Малый из театра имени Ермоловой. А туда, в свою очередь, он был приглашён из Саратова. К этому времени он уже пользовался зрительской любовью, поскольку снялся в ряде фильмов, снискавших немалый успех. И вот Царёв пригласил его в Малый театр. Помню, что первую роль на нашей сцене Михайлов исполнил в «Детях Ванюшина». Александр Яковлевич пользуется уважением и коллектива, и зрителей, это безусловно. И, конечно, каждая его работа в театре привлекает особое внимание публики.
Нам с ним довелось работать в спектаклях «И аз воздам», «Дядя Ваня», «Леший», «Чайка». Мне приятно говорить об Александре Яковлевиче добрые слова как о земляке, потому что родом он из Забайкалья, из Читинской области. Мы не можем похвастаться большим количеством известных артистов, которые оттуда вышли, их можно сосчитать по пальцам одной руки, но это действительно замечательные профессионалы. И меня очень радует, что это мои земляки.
Чего бы мне хотелось пожелать Александру Яковлевичу? Во-первых, естественно, здоровья, все мы нуждаемся в этом. Здоровье – главное условие для работы. Артист должен быть здоровым, сильным, выносливым, как спортсмен. А во-вторых, чтобы он немножечко меньше работал в кинематографе и на телевидении, посвящая больше внимания театру и театральному зрителю. Непросто заставить себя отказаться от роли в фильме для того, чтобы большую часть времени отдать драматическому театру. И всё-таки хотелось бы, по многочисленным просьбам зрителей, которые приходят смотреть спектакли, чтобы у Михайлова появились новые театральные работы. Он будет радовать нас своим исполнением роли Ивана Грозного — это юбилейный спектакль, который он выбрал, но хотелось бы, чтобы он ещё порадовал и своих коллег, и публику несколькими новыми работами. И я думаю, что в следующем сезоне это должно случиться.
А вообще – желаю Александру Яковлевичу здоровья и сил, а успех у него уже есть!
Александр Михайлов пришёл в Малый из театра имени Ермоловой. А туда, в свою очередь, он был приглашён из Саратова. К этому времени он уже пользовался зрительской любовью, поскольку снялся в ряде фильмов, снискавших немалый успех. И вот Царёв пригласил его в Малый театр. Помню, что первую роль на нашей сцене Михайлов исполнил в «Детях Ванюшина». Александр Яковлевич пользуется уважением и коллектива, и зрителей, это безусловно. И, конечно, каждая его работа в театре привлекает особое внимание публики.
Нам с ним довелось работать в спектаклях «И аз воздам», «Дядя Ваня», «Леший», «Чайка». Мне приятно говорить об Александре Яковлевиче добрые слова как о земляке, потому что родом он из Забайкалья, из Читинской области. Мы не можем похвастаться большим количеством известных артистов, которые оттуда вышли, их можно сосчитать по пальцам одной руки, но это действительно замечательные профессионалы. И меня очень радует, что это мои земляки.
Чего бы мне хотелось пожелать Александру Яковлевичу? Во-первых, естественно, здоровья, все мы нуждаемся в этом. Здоровье – главное условие для работы. Артист должен быть здоровым, сильным, выносливым, как спортсмен. А во-вторых, чтобы он немножечко меньше работал в кинематографе и на телевидении, посвящая больше внимания театру и театральному зрителю. Непросто заставить себя отказаться от роли в фильме для того, чтобы большую часть времени отдать драматическому театру. И всё-таки хотелось бы, по многочисленным просьбам зрителей, которые приходят смотреть спектакли, чтобы у Михайлова появились новые театральные работы. Он будет радовать нас своим исполнением роли Ивана Грозного — это юбилейный спектакль, который он выбрал, но хотелось бы, чтобы он ещё порадовал и своих коллег, и публику несколькими новыми работами. И я думаю, что в следующем сезоне это должно случиться.
А вообще – желаю Александру Яковлевичу здоровья и сил, а успех у него уже есть!
04.10.2004
Подробнее
Бесчеловечность убийственна и в жизни, и в искусстве.
О некоторых драматических реалиях нынешнего времени народный артист СССР Юрий Соломин беседует с обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко.
Бесчеловечность убийственна и в жизни, и в искусстве.
О некоторых драматических реалиях нынешнего времени народный артист СССР Юрий Соломин беседует с обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко.
31 августа в Малом театре состоится сбор труппы перед новым сезоном, предшествующим 250-летию этого старейшего театрального коллектива нашей страны. А моя беседа с его художественным руководителем Юрием Мефодьевичем Соломиным состоялась в июле, вскоре после завершения прошлого сезона, которое совпало с трагической гибелью одного из ведущих мастеров Малого — народного артиста России Афанасия Кочеткова. Именно с этого и начался разговор.
Артист пропал средь бела дня Виктор Кожемяко. Я планировал говорить с вами сегодня о двух выдающихся юбилеях, отмеченных в прошедшем театральном сезоне и весьма знаменательных для вашего коллектива. Одно за другим — столетия великих артистов Михаила Царева и Бориса Бабочкина. Если время позволит, мы потом все-таки обратимся к этой теме. Но сейчас не могу не выразить вам соболезнования в связи с трагедией, которая произошла. Погиб артист. И как погиб! После репетиции, насколько я знаю, спокойно пошел домой — и пропал. И затем, уже больше недели спустя, его находят где-то в сквере в тяжелейшем состоянии, без сознания, а через несколько дней он умирает. Ну как может такое произойти? С известнейшим актером, средь бела дня...
Юрий СОЛОМИН. Свершилось нечто ужасное. Неожиданное для нас и в полном смысле трагическое. Но ужас еще и в том, что для нынешней нашей жизни происшедшее вовсе не является какой-то редкостью, чем-то из ряда вон выходящим. Мы ведь буквально каждый день узнаём, что где-то кого-то убили или кто-то пропал и разыскивается...
В.К. Как вы думаете, удастся ли хотя бы узнать, в конце концов, что произошло в те дни с Афанасием Ивановичем Кочетковым?
Ю.С. Трудно сказать. Когда 16 июня нам позвонили с «Ленфильма» и сказали, что Афанасий Иванович не прибыл на съемки и тут же выяснилось, что ни в театре, ни дома его нет, мы забили тревогу. Хочу отметить: прокуратура и милиция прореагировали немедленно. Через пятнадцать минут началась работа. Через тридцать минут был звонок с телевидения — предложили дать информацию в эфир. Я попросил: обязательно с фотографиями. И это было сделано, причем очень быстро. Спасибо в данном случае НТВ. И через шестнадцать часов его нашли.
Вот всё, что я могу сказать по фактической, как говорится, стороне дела. Но... есть много «но».
В.К. Вопросов действительно возникает множество. Загадочная история.
Ю.С. Вопросов очень много, конечно. Нельзя только допускать всякого рода «сенсационных», а по существу спекулятивных домыслов и вымыслов, на которые столь падка желтая пресса.
Он был очень обязательный человек. Обязательный прежде всего по отношению к тому делу, которым занимался. Вот 7 июня я его видел на прогоне — была сдача спектакля «Свадьба, свадьба...» по Чехову, где его работа обещала стать весьма значительным событием. Мы хотели этим спектаклем открыть новый сезон, а теперь вот вынуждены премьеру задерживать... Потом он вручал дипломы в Щепкинском училище. И дальше — всё оборвалось. Хотя он должен был сниматься в Ленинграде и не мог не явиться на съемку. Точно так же он не мог не позвонить в театр и не предупредить, потому что по графику продолжались репетиции. Где он был все это время, да еще в таком состоянии? Не лежал же девять дней в том сквере, где его нашли...
В.К. Большая потеря для театра!
Ю.С. Очень большая. Я ведь Афанасия Ивановича знал много лет. Мог бы его и Афанасием называть, но — никогда себе этого не позволял. Когда я учился на первом курсе в Щепкинском училище, он был на третьем. Снялся вскоре в первом своем фильме «Шведская спичка», и мы всем училищем бегали в кинотеатр «Стерео» смотреть, как Афанасий Кочетков играет полицейского. А там играли Яншин, Грибов, Андрей Попов — громкие такие имена.
Потом он был председателем профкома, а я членом профкома, и он вот так председателем для меня и остался. Хоть со временем как бы я уже вышел в «председатели», но такое особое отношение к нему сохранялось всегда.
Артист он был Богом данный. Настоящий артист Малого театра, вошедший, теперь уже можно сказать так, в его историю. В когорту достойнейших его служителей.
Он был очень глубокий артист. Обстоятельный. На него некоторые актеры, бывало, даже сетовали, что когда он играет, то дольше идет спектакль. А я возражал: «Но он же это делает хорошо!» Например, не забудется его Стародум в «Недоросли». Спектакль-то идет у нас как детский, а текст там довольно старомодный. Однако когда играл Афанасий Иванович, он текст нисколько не сокращал, оставляя всё, что написал Фонвизин. И была необыкновенная тишина в зрительном зале! И все артисты удивлялись: как это ребята слушают? Для этого надо было текст наполнить — чувствами, мыслями. Так вот Афанасий Иванович умел — наполнять.
Удастся ли спасти национальное достояние?
В.К. В этом смысле, наверное, он и был продолжателем лучших традиций Малого театра, которые создавались великими мастерами два с половиной века? Я назвал Царева и Бабочкина, столетие которых пришлось на минувший сезон. Вы их застали, работали с ними, а теперь это — театральная классика...
Ю.С. Классика иногда рождается на наших глазах, но при жизни обычно мы людям об этом не говорим. Да и вполне понимаем значение сделанного подчас лишь тогда, когда человек уходит. Был тот же Михаил Иванович Царев, он ходил-бродил среди нас, и как-то чрезмерно прозвучали бы некоторые возвышенные определения и сравнения, каких он, безусловно, уже тогда заслуживал. А когда человека не стало...
Он был, кроме всего прочего, учителем моим. Преподавал в Щепкинском училище художественное слово.
В.К. И, конечно, вы что-то взяли, впитали от него?
Ю.С. Еще бы! Как и от Бабочкина. Это же целая эпоха! Я даже не беру Чапаева, но в Малом театре у него был ряд блестящих работ. Достаточно вспомнить горьковских «Дачников», которых он интереснейше поставил и где сам великолепно играл. А спектакль по пьесе Раннета «Браконьеры»! Там было изумительное трио — Бабочкин, Жаров и Нифонтова. Каждый из исполнителей поистине уникален, и удивительный получился ансамбль, который до сих пор у меня перед глазами.
Можно ли сказать, что такие выдающиеся индивидуальности, как Бабочкин или Жаров, Царев или Нифонтова, кем-то заменены? Нет, они индивидуальностями и остались. Но вместе с тем жизнь продолжается, и другие, по закону этой жизни, должны приходить на смену.
В.К. Вот тут и встает вопрос о традициях. О том, что, может быть, незримо, но остается от ушедших. В самом воздухе театра, в его атмосфере, во взаимоотношениях. И влияет на тех, кто здесь сегодня.
Ю.С. Бесспорно. Для этого и существует школа. Есть общая великая школа русского театра. А есть также школа МХАТ, вахтанговская, школа Малого театра. Они, каждая из них, состоят при театрах, при тех творческих индивидуальностях, на которых держится данный коллектив.
В.К. В связи с этим хочу спросить вас о судьбе так называемого репертуарного, то есть традиционно сложившегося, нашего театра, который, как утверждают сейчас, должен умереть. Дескать, останутся всего четыре-пять таких коллективов, которые государство сможет поддерживать, а на остальных — крест. Очень тревожные разговоры! Неужели это и в самом деле произойдет? Ведь театр с постоянной труппой, который издавна существует у нас не только в столичных, но и во многих провинциальных городах, театр-дом, особенно прочно утвердившийся в советское время,— это наше национальное достояние. Неужто ему суждено погибнуть?
Ю.С. За последние годы много чего погублено. Мы уже прошли разрушенную экономику, науку, вовсю разрушается образование, а теперь дошли и до театра. Если хотите мое мнение, то скажу коротко: ни в коем случае! Это огромная потеря будет, если разрушат сложившуюся систему театрального существования. Кстати, сюда примыкают и музыкальная наша система, и спорт..
В.К. Его, по-моему, уже разрушили.
Ю.С. Верно! И мы наглядно видим сегодня горькие плоды. Да что, разве у нас нет талантливых ребят, которые могут замечательно выступать во всех видах спорта?! Таких, я убежден, очень много. Но, к сожалению, они не могут приехать в центр откуда-нибудь из Сибири или с Дальнего Востока, потому что у них просто денег нет на проезд. На местах же им негде теперь заниматься, чтобы развить свои данные.
А ведь система спорта — это система нравственности и физической силы народа. И когда у нас были массовые спортивные школы... Да что говорить, ведь было же это всё! И, несмотря на то, что в мире нас недолюбливали, потому что мы были одни — Советский Союз, все равно во многих видах спорта мы были первыми. И на международных кинофестивалях получали первые призы, хотя, в общем-то, нас зажимали. Вот ведь какая штука!
Вывод: разрушать нельзя. В чем-то видоизменять — другое дело. Но хорошо бы при этом руководителям, которые задумали сэкономить что-то на народе, посоветоваться и с профессионалами — специалистами той или иной отрасли, и с самим этим народом. Абсолютно уверен: народ наш все-таки скажет, что театр ему нужен.
В.К. Речь идет о государственной, если можно так сказать, отрасли, которой исполняется уже 250 лет и которую теперь хотят уничтожить.
Ю.С. Да, вот скоро мы будем отмечать 250-летие Указа императрицы Елизаветы Петровны о создании и субсидировании государственного театра. У меня есть этот текст, где всё расписано: сколько денег надо на труппу, на помещения и т.д. Два театра императорских, то есть государственных, тогда было создано — Александрийский в Петербурге и Малый на базе университетской труппы в Москве. И это всё разрушить?!
А этому ведь завидует весь мир, все актеры мира,— стабильному русскому театру-дому, как вы правильно сказали. Потому что они там страдают. Там каждый раз собирается труппа, которая вынуждена три месяца, полгода, год — каждый день одно и то же играть на износ. И наши авторы, такие, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Достоевский, Горький, Толстой — первый, второй и третий Толстые, этого не выдержат. Играть их тридцать раз подряд в подобном коммерческом режиме невозможно. Почему? Актер умрет. Либо играть надо вполноги, как говорится. Но что это значит, мы видим на футболе. «Вполноги» ни в спорте, ни в настоящем искусстве не получается.
Я на себе это испытал. Мне говорили продюсеры, когда доводилось выступать где-нибудь в Других городах: «Можете сыграть пять раз подряд?» Отвечаю: «Царя Федора — не могу. Самое большее — два раза, ну от силы — три. Всё!» Либо ты выкладываешься, живешь на сцене, либо зарабатываешь деньги, давайте говорить так.
В.К. Сегодня исходят лишь из денег, им всё подчиняют.
Ю.С. По России у нас, оказывается, много столетних театров и таких, которым более ста лет! Я, честно говоря, даже не знал. Какая система! И вот поэтому у нас мощная была драматургия. А разрушение этой структуры, кроме всех остальных потерь, что будет означать? Встанем мы вместе со всеми на шаблонные пьески, какие можно играть по десять раз в день, не затрачиваясь, легко швыряясь текстом. Но это значит — разрушение школы, той внутренней школы, которая существует у нас в России и которую породили вот эти великие писатели. Они создали русскую драматургию и русский театр!..
Так что, я считаю, это будет катастрофа. И прежде всего пострадает провинция. Далеко не в каждом городе есть губернатор, который ходит в театр и любит искусство. Скажет, что у него нет денег,— и точка. Мол, зачем нам свой театр? Гастролеры приедут...
Нет, нельзя ломать то, что создано народом и за века оправдало себя.
Чехов нужен сегодня как никогда
В.К. В год Чехова, когда отмечается столетие его ухода, нельзя обойти проблему чеховского творчества в сегодняшней нашей жизни. Меня восхищает, что Малый театр за последние годы поставил фактически всего Чехова, хотя он всегда считался автором другого театра. И вот в минувшем сезоне мы увидели «Три сестры» в постановке Юрия Соломина. Об этом замечательном спектакле мне хочется отдельно написать, специально, а сейчас поставлю вопрос так: современная ваша работа над Чеховым что вам в нем особенно раскрыла? И вообще, что значит для вас писатель Чехов?
Ю.С. Он для меня начался с «Каштанки», поднявшей в душе необыкновенное чувство к братьям нашим меньшим. Помните? «Молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой — очень похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперед по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам». Собака потерялась, и писатель вот как выражает ее отчаяние: «...Нет, так жить невозможно! Нужно застрелиться!» По-моему, так мог написать только Чехов. Это поразило меня при первом же чтении — и на всю жизнь осталось. Наверное, своей любовью к животным, особенно к собакам, я должен быть обязан больше всего Антону Павловичу.
Потом, когда я уже стал артистом, вернулся к этой теме и читал с эстрады несколько рассказов Чехова, где она своеобразно присутствует: «Разговор человека с собакой», «С женой поссорился» и другие. Вы понимаете, почему-то человек у Чехова разговаривает с собакой, и это не в одном у него произведении — обращение к собачьей душе, к собаке как к человеку. А если она так щемяще ему близка и понятна, то что-то же и в человеке помогает почувствовать. Чем больше вникал я в Чехова, тем сильнее раскрывалась и покоряла совершенно особенная его человечность.
В.К. А в пьесах как актер вы впервые встретились с ним когда?
Ю.С. Еще в училище. Я выпускался в роли Треплева, наш педагог Вера Николаевна Пашенная делала с нами «Чайку». Пришел затем в Малый театр молодым актером, а тут как раз Борис Андреевич Бабочкин ставил «Иванова», и мне дали роль слуги Петра. Всего несколько слов у меня было, но состав в спектакле, где я репетировал и играл, был грандиозный. Так что основательная происходила наука. А следующая встреча — опять с «Чайкой», теперь уже в роли Тригорина...
В.К. Которого вы играете до сих пор. И, как я слышал, осенью повезете этот спектакль в Японию?
Ю.С. Уже один раз возили. Но они попросили привезти еще, вместе с поставленными мною «Тремя сестрами».
В.К. Очень жаль, что после смерти Виталия Соломина у вас не идет «Иванов». И «Дядя Ваня», где он был очень своеобразным Астровым, а вы интересно и глубоко играли заглавную роль...
Ю.С. Был еще Войницкий в «Лешем». Был фильм «Моя жизнь», где я доктора Благово играл. А спектакль Игоря Владимировича Ильинского «Вишневый сад» сохраняю в нашем репертуаре по сегодняшний день. И когда уже не смогла играть Раневскую Татьяна Александровна Еремеева, ввели Корниенко, а когда она не смогла играть — пригласили Ирину Муравьеву, я ее вводил и других новых актеров. Так что спектакль живет! А я, как видите, все время оставался в чеховском материале.
В.К. И что подвигло взяться за «Трех сестер»? Скорбный чеховский юбилей нынешнего года?
Ю.С. Дело не в этом. Хотя дата, что называется, подтолкнула. Когда мы были на последних гастролях в Японии в 2002 году, японцы об этой дате заговорили и высказали нам пожелание: поставить именно «Три сестры». Им хотелось это увидеть. Они даже сразу пригласили нас на следующие гастроли — с «Чайкой» и с «Тремя сестрами».
В.К. Все-таки какие молодцы!
Ю.С. Да, Чехов японцам удивительно близок и очень ими любим. Но когда мы с Виктором Ивановичем Коршуновым окончательно определялись, чтобы я взялся за постановку этой чеховской пьесы, то думали, конечно, не только о японцах. Мы думали о том, насколько нужна эта пьеса сегодня нашим зрителям, насколько вообще нужен сегодня Чехов России! В тотальном наступлении убийственной бесчеловечности он, один из самых человечных писателей русской и мировой литературы, остро необходим нам как духовное противостояние, как добрый исповедник и помощник, как исцеляющее лекарство против равнодушия, жестокости, пошлости, оскотинивания, которым ныне люди подвержены как никогда.
В.К. Могу с удовлетворением сказать: ваша новая работа в этом смысле звучит весьма впечатляюще. А большой зрительский успех, который вы и сами ощущаете на каждом спектакле, убедительно подтверждает внутреннюю потребность многих в чеховском чувстве и чеховской мысли.
Ю.С. Если бы вы спросили меня, о чем больше всего этот наш спектакль, я бы ответил: о Чехове. Самая трудная, может быть, его пьеса и одна из последних, она очень личностная. Записные книжки, письма Чехова, которые рождались у него во время работы над «Тремя сестрами», многое нам раскрыли и подсказали. Тоска Ирины и ее сестер: «В Москву, в Москву!» — это же тоска самого Антона Павловича, которая буквально кричит в нем и в Ялте, и в Ницце. Его собственные чувства угадываются то в Маше, то в Ольге, то в Вершинине и Тузенбахе, то в Андрее Прозорове или в докторе Чебутыкине. Почти дословно либо даже дословно звучат в пьесе цитаты из тех самых писем и записных книжек!
Вот почему я решил: надо, чтобы в начале спектакля и в его конце зрители услышали, так сказать, и документальное слово Чехова — о России, о смысле жизни, о том, что в провинции жить тяжело. И я это в своем исполнении записал. Под занавес чеховские мысли, самые заветные, звучат в тишину. Музыка обрывается — и капли дождя. И чеховские слова, идущие как бы прямо от него. Чтобы люди еще раз задумались.
В.К. Очень сильно получилось!
Ю.С. Чехов настолько человечен, настолько душевен, он так любит людей и так сострадает им, что он понятен и нужен людям всех рас и национальностей. Нам же в России
Николай Кожанов
«Правда» 31 августа – 1 сентября 2004 г.
О некоторых драматических реалиях нынешнего времени народный артист СССР Юрий Соломин беседует с обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко.
31 августа в Малом театре состоится сбор труппы перед новым сезоном, предшествующим 250-летию этого старейшего театрального коллектива нашей страны. А моя беседа с его художественным руководителем Юрием Мефодьевичем Соломиным состоялась в июле, вскоре после завершения прошлого сезона, которое совпало с трагической гибелью одного из ведущих мастеров Малого — народного артиста России Афанасия Кочеткова. Именно с этого и начался разговор.
Артист пропал средь бела дня Виктор Кожемяко. Я планировал говорить с вами сегодня о двух выдающихся юбилеях, отмеченных в прошедшем театральном сезоне и весьма знаменательных для вашего коллектива. Одно за другим — столетия великих артистов Михаила Царева и Бориса Бабочкина. Если время позволит, мы потом все-таки обратимся к этой теме. Но сейчас не могу не выразить вам соболезнования в связи с трагедией, которая произошла. Погиб артист. И как погиб! После репетиции, насколько я знаю, спокойно пошел домой — и пропал. И затем, уже больше недели спустя, его находят где-то в сквере в тяжелейшем состоянии, без сознания, а через несколько дней он умирает. Ну как может такое произойти? С известнейшим актером, средь бела дня...
Юрий СОЛОМИН. Свершилось нечто ужасное. Неожиданное для нас и в полном смысле трагическое. Но ужас еще и в том, что для нынешней нашей жизни происшедшее вовсе не является какой-то редкостью, чем-то из ряда вон выходящим. Мы ведь буквально каждый день узнаём, что где-то кого-то убили или кто-то пропал и разыскивается...
В.К. Как вы думаете, удастся ли хотя бы узнать, в конце концов, что произошло в те дни с Афанасием Ивановичем Кочетковым?
Ю.С. Трудно сказать. Когда 16 июня нам позвонили с «Ленфильма» и сказали, что Афанасий Иванович не прибыл на съемки и тут же выяснилось, что ни в театре, ни дома его нет, мы забили тревогу. Хочу отметить: прокуратура и милиция прореагировали немедленно. Через пятнадцать минут началась работа. Через тридцать минут был звонок с телевидения — предложили дать информацию в эфир. Я попросил: обязательно с фотографиями. И это было сделано, причем очень быстро. Спасибо в данном случае НТВ. И через шестнадцать часов его нашли.
Вот всё, что я могу сказать по фактической, как говорится, стороне дела. Но... есть много «но».
В.К. Вопросов действительно возникает множество. Загадочная история.
Ю.С. Вопросов очень много, конечно. Нельзя только допускать всякого рода «сенсационных», а по существу спекулятивных домыслов и вымыслов, на которые столь падка желтая пресса.
Он был очень обязательный человек. Обязательный прежде всего по отношению к тому делу, которым занимался. Вот 7 июня я его видел на прогоне — была сдача спектакля «Свадьба, свадьба...» по Чехову, где его работа обещала стать весьма значительным событием. Мы хотели этим спектаклем открыть новый сезон, а теперь вот вынуждены премьеру задерживать... Потом он вручал дипломы в Щепкинском училище. И дальше — всё оборвалось. Хотя он должен был сниматься в Ленинграде и не мог не явиться на съемку. Точно так же он не мог не позвонить в театр и не предупредить, потому что по графику продолжались репетиции. Где он был все это время, да еще в таком состоянии? Не лежал же девять дней в том сквере, где его нашли...
В.К. Большая потеря для театра!
Ю.С. Очень большая. Я ведь Афанасия Ивановича знал много лет. Мог бы его и Афанасием называть, но — никогда себе этого не позволял. Когда я учился на первом курсе в Щепкинском училище, он был на третьем. Снялся вскоре в первом своем фильме «Шведская спичка», и мы всем училищем бегали в кинотеатр «Стерео» смотреть, как Афанасий Кочетков играет полицейского. А там играли Яншин, Грибов, Андрей Попов — громкие такие имена.
Потом он был председателем профкома, а я членом профкома, и он вот так председателем для меня и остался. Хоть со временем как бы я уже вышел в «председатели», но такое особое отношение к нему сохранялось всегда.
Артист он был Богом данный. Настоящий артист Малого театра, вошедший, теперь уже можно сказать так, в его историю. В когорту достойнейших его служителей.
Он был очень глубокий артист. Обстоятельный. На него некоторые актеры, бывало, даже сетовали, что когда он играет, то дольше идет спектакль. А я возражал: «Но он же это делает хорошо!» Например, не забудется его Стародум в «Недоросли». Спектакль-то идет у нас как детский, а текст там довольно старомодный. Однако когда играл Афанасий Иванович, он текст нисколько не сокращал, оставляя всё, что написал Фонвизин. И была необыкновенная тишина в зрительном зале! И все артисты удивлялись: как это ребята слушают? Для этого надо было текст наполнить — чувствами, мыслями. Так вот Афанасий Иванович умел — наполнять.
Удастся ли спасти национальное достояние?
В.К. В этом смысле, наверное, он и был продолжателем лучших традиций Малого театра, которые создавались великими мастерами два с половиной века? Я назвал Царева и Бабочкина, столетие которых пришлось на минувший сезон. Вы их застали, работали с ними, а теперь это — театральная классика...
Ю.С. Классика иногда рождается на наших глазах, но при жизни обычно мы людям об этом не говорим. Да и вполне понимаем значение сделанного подчас лишь тогда, когда человек уходит. Был тот же Михаил Иванович Царев, он ходил-бродил среди нас, и как-то чрезмерно прозвучали бы некоторые возвышенные определения и сравнения, каких он, безусловно, уже тогда заслуживал. А когда человека не стало...
Он был, кроме всего прочего, учителем моим. Преподавал в Щепкинском училище художественное слово.
В.К. И, конечно, вы что-то взяли, впитали от него?
Ю.С. Еще бы! Как и от Бабочкина. Это же целая эпоха! Я даже не беру Чапаева, но в Малом театре у него был ряд блестящих работ. Достаточно вспомнить горьковских «Дачников», которых он интереснейше поставил и где сам великолепно играл. А спектакль по пьесе Раннета «Браконьеры»! Там было изумительное трио — Бабочкин, Жаров и Нифонтова. Каждый из исполнителей поистине уникален, и удивительный получился ансамбль, который до сих пор у меня перед глазами.
Можно ли сказать, что такие выдающиеся индивидуальности, как Бабочкин или Жаров, Царев или Нифонтова, кем-то заменены? Нет, они индивидуальностями и остались. Но вместе с тем жизнь продолжается, и другие, по закону этой жизни, должны приходить на смену.
В.К. Вот тут и встает вопрос о традициях. О том, что, может быть, незримо, но остается от ушедших. В самом воздухе театра, в его атмосфере, во взаимоотношениях. И влияет на тех, кто здесь сегодня.
Ю.С. Бесспорно. Для этого и существует школа. Есть общая великая школа русского театра. А есть также школа МХАТ, вахтанговская, школа Малого театра. Они, каждая из них, состоят при театрах, при тех творческих индивидуальностях, на которых держится данный коллектив.
В.К. В связи с этим хочу спросить вас о судьбе так называемого репертуарного, то есть традиционно сложившегося, нашего театра, который, как утверждают сейчас, должен умереть. Дескать, останутся всего четыре-пять таких коллективов, которые государство сможет поддерживать, а на остальных — крест. Очень тревожные разговоры! Неужели это и в самом деле произойдет? Ведь театр с постоянной труппой, который издавна существует у нас не только в столичных, но и во многих провинциальных городах, театр-дом, особенно прочно утвердившийся в советское время,— это наше национальное достояние. Неужто ему суждено погибнуть?
Ю.С. За последние годы много чего погублено. Мы уже прошли разрушенную экономику, науку, вовсю разрушается образование, а теперь дошли и до театра. Если хотите мое мнение, то скажу коротко: ни в коем случае! Это огромная потеря будет, если разрушат сложившуюся систему театрального существования. Кстати, сюда примыкают и музыкальная наша система, и спорт..
В.К. Его, по-моему, уже разрушили.
Ю.С. Верно! И мы наглядно видим сегодня горькие плоды. Да что, разве у нас нет талантливых ребят, которые могут замечательно выступать во всех видах спорта?! Таких, я убежден, очень много. Но, к сожалению, они не могут приехать в центр откуда-нибудь из Сибири или с Дальнего Востока, потому что у них просто денег нет на проезд. На местах же им негде теперь заниматься, чтобы развить свои данные.
А ведь система спорта — это система нравственности и физической силы народа. И когда у нас были массовые спортивные школы... Да что говорить, ведь было же это всё! И, несмотря на то, что в мире нас недолюбливали, потому что мы были одни — Советский Союз, все равно во многих видах спорта мы были первыми. И на международных кинофестивалях получали первые призы, хотя, в общем-то, нас зажимали. Вот ведь какая штука!
Вывод: разрушать нельзя. В чем-то видоизменять — другое дело. Но хорошо бы при этом руководителям, которые задумали сэкономить что-то на народе, посоветоваться и с профессионалами — специалистами той или иной отрасли, и с самим этим народом. Абсолютно уверен: народ наш все-таки скажет, что театр ему нужен.
В.К. Речь идет о государственной, если можно так сказать, отрасли, которой исполняется уже 250 лет и которую теперь хотят уничтожить.
Ю.С. Да, вот скоро мы будем отмечать 250-летие Указа императрицы Елизаветы Петровны о создании и субсидировании государственного театра. У меня есть этот текст, где всё расписано: сколько денег надо на труппу, на помещения и т.д. Два театра императорских, то есть государственных, тогда было создано — Александрийский в Петербурге и Малый на базе университетской труппы в Москве. И это всё разрушить?!
А этому ведь завидует весь мир, все актеры мира,— стабильному русскому театру-дому, как вы правильно сказали. Потому что они там страдают. Там каждый раз собирается труппа, которая вынуждена три месяца, полгода, год — каждый день одно и то же играть на износ. И наши авторы, такие, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Островский, Чехов, Достоевский, Горький, Толстой — первый, второй и третий Толстые, этого не выдержат. Играть их тридцать раз подряд в подобном коммерческом режиме невозможно. Почему? Актер умрет. Либо играть надо вполноги, как говорится. Но что это значит, мы видим на футболе. «Вполноги» ни в спорте, ни в настоящем искусстве не получается.
Я на себе это испытал. Мне говорили продюсеры, когда доводилось выступать где-нибудь в Других городах: «Можете сыграть пять раз подряд?» Отвечаю: «Царя Федора — не могу. Самое большее — два раза, ну от силы — три. Всё!» Либо ты выкладываешься, живешь на сцене, либо зарабатываешь деньги, давайте говорить так.
В.К. Сегодня исходят лишь из денег, им всё подчиняют.
Ю.С. По России у нас, оказывается, много столетних театров и таких, которым более ста лет! Я, честно говоря, даже не знал. Какая система! И вот поэтому у нас мощная была драматургия. А разрушение этой структуры, кроме всех остальных потерь, что будет означать? Встанем мы вместе со всеми на шаблонные пьески, какие можно играть по десять раз в день, не затрачиваясь, легко швыряясь текстом. Но это значит — разрушение школы, той внутренней школы, которая существует у нас в России и которую породили вот эти великие писатели. Они создали русскую драматургию и русский театр!..
Так что, я считаю, это будет катастрофа. И прежде всего пострадает провинция. Далеко не в каждом городе есть губернатор, который ходит в театр и любит искусство. Скажет, что у него нет денег,— и точка. Мол, зачем нам свой театр? Гастролеры приедут...
Нет, нельзя ломать то, что создано народом и за века оправдало себя.
Чехов нужен сегодня как никогда
В.К. В год Чехова, когда отмечается столетие его ухода, нельзя обойти проблему чеховского творчества в сегодняшней нашей жизни. Меня восхищает, что Малый театр за последние годы поставил фактически всего Чехова, хотя он всегда считался автором другого театра. И вот в минувшем сезоне мы увидели «Три сестры» в постановке Юрия Соломина. Об этом замечательном спектакле мне хочется отдельно написать, специально, а сейчас поставлю вопрос так: современная ваша работа над Чеховым что вам в нем особенно раскрыла? И вообще, что значит для вас писатель Чехов?
Ю.С. Он для меня начался с «Каштанки», поднявшей в душе необыкновенное чувство к братьям нашим меньшим. Помните? «Молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой — очень похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперед по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам». Собака потерялась, и писатель вот как выражает ее отчаяние: «...Нет, так жить невозможно! Нужно застрелиться!» По-моему, так мог написать только Чехов. Это поразило меня при первом же чтении — и на всю жизнь осталось. Наверное, своей любовью к животным, особенно к собакам, я должен быть обязан больше всего Антону Павловичу.
Потом, когда я уже стал артистом, вернулся к этой теме и читал с эстрады несколько рассказов Чехова, где она своеобразно присутствует: «Разговор человека с собакой», «С женой поссорился» и другие. Вы понимаете, почему-то человек у Чехова разговаривает с собакой, и это не в одном у него произведении — обращение к собачьей душе, к собаке как к человеку. А если она так щемяще ему близка и понятна, то что-то же и в человеке помогает почувствовать. Чем больше вникал я в Чехова, тем сильнее раскрывалась и покоряла совершенно особенная его человечность.
В.К. А в пьесах как актер вы впервые встретились с ним когда?
Ю.С. Еще в училище. Я выпускался в роли Треплева, наш педагог Вера Николаевна Пашенная делала с нами «Чайку». Пришел затем в Малый театр молодым актером, а тут как раз Борис Андреевич Бабочкин ставил «Иванова», и мне дали роль слуги Петра. Всего несколько слов у меня было, но состав в спектакле, где я репетировал и играл, был грандиозный. Так что основательная происходила наука. А следующая встреча — опять с «Чайкой», теперь уже в роли Тригорина...
В.К. Которого вы играете до сих пор. И, как я слышал, осенью повезете этот спектакль в Японию?
Ю.С. Уже один раз возили. Но они попросили привезти еще, вместе с поставленными мною «Тремя сестрами».
В.К. Очень жаль, что после смерти Виталия Соломина у вас не идет «Иванов». И «Дядя Ваня», где он был очень своеобразным Астровым, а вы интересно и глубоко играли заглавную роль...
Ю.С. Был еще Войницкий в «Лешем». Был фильм «Моя жизнь», где я доктора Благово играл. А спектакль Игоря Владимировича Ильинского «Вишневый сад» сохраняю в нашем репертуаре по сегодняшний день. И когда уже не смогла играть Раневскую Татьяна Александровна Еремеева, ввели Корниенко, а когда она не смогла играть — пригласили Ирину Муравьеву, я ее вводил и других новых актеров. Так что спектакль живет! А я, как видите, все время оставался в чеховском материале.
В.К. И что подвигло взяться за «Трех сестер»? Скорбный чеховский юбилей нынешнего года?
Ю.С. Дело не в этом. Хотя дата, что называется, подтолкнула. Когда мы были на последних гастролях в Японии в 2002 году, японцы об этой дате заговорили и высказали нам пожелание: поставить именно «Три сестры». Им хотелось это увидеть. Они даже сразу пригласили нас на следующие гастроли — с «Чайкой» и с «Тремя сестрами».
В.К. Все-таки какие молодцы!
Ю.С. Да, Чехов японцам удивительно близок и очень ими любим. Но когда мы с Виктором Ивановичем Коршуновым окончательно определялись, чтобы я взялся за постановку этой чеховской пьесы, то думали, конечно, не только о японцах. Мы думали о том, насколько нужна эта пьеса сегодня нашим зрителям, насколько вообще нужен сегодня Чехов России! В тотальном наступлении убийственной бесчеловечности он, один из самых человечных писателей русской и мировой литературы, остро необходим нам как духовное противостояние, как добрый исповедник и помощник, как исцеляющее лекарство против равнодушия, жестокости, пошлости, оскотинивания, которым ныне люди подвержены как никогда.
В.К. Могу с удовлетворением сказать: ваша новая работа в этом смысле звучит весьма впечатляюще. А большой зрительский успех, который вы и сами ощущаете на каждом спектакле, убедительно подтверждает внутреннюю потребность многих в чеховском чувстве и чеховской мысли.
Ю.С. Если бы вы спросили меня, о чем больше всего этот наш спектакль, я бы ответил: о Чехове. Самая трудная, может быть, его пьеса и одна из последних, она очень личностная. Записные книжки, письма Чехова, которые рождались у него во время работы над «Тремя сестрами», многое нам раскрыли и подсказали. Тоска Ирины и ее сестер: «В Москву, в Москву!» — это же тоска самого Антона Павловича, которая буквально кричит в нем и в Ялте, и в Ницце. Его собственные чувства угадываются то в Маше, то в Ольге, то в Вершинине и Тузенбахе, то в Андрее Прозорове или в докторе Чебутыкине. Почти дословно либо даже дословно звучат в пьесе цитаты из тех самых писем и записных книжек!
Вот почему я решил: надо, чтобы в начале спектакля и в его конце зрители услышали, так сказать, и документальное слово Чехова — о России, о смысле жизни, о том, что в провинции жить тяжело. И я это в своем исполнении записал. Под занавес чеховские мысли, самые заветные, звучат в тишину. Музыка обрывается — и капли дождя. И чеховские слова, идущие как бы прямо от него. Чтобы люди еще раз задумались.
В.К. Очень сильно получилось!
Ю.С. Чехов настолько человечен, настолько душевен, он так любит людей и так сострадает им, что он понятен и нужен людям всех рас и национальностей. Нам же в России
Николай Кожанов
«Правда» 31 августа – 1 сентября 2004 г.
29.09.2004
Подробнее
Юрий Соломин: «С Чеховым связана вся моя жизнь…»
29 сентября на гастроли в Японию для участия в традиционном международном «Театральном чеховском фестивале», посвященном ныне 100-летию со дня смерти великого русского драматурга, отправится коллектив Малого театра.
Юрий Соломин: «С Чеховым связана вся моя жизнь…»
29 сентября на гастроли в Японию для участия в традиционном международном «Театральном чеховском фестивале», посвященном ныне 100-летию со дня смерти великого русского драматурга, отправится коллектив Малого театра.
На суд зрителей страны Восходящего солнца мы представим два классических спектакля: «Чайка» (постановка В.Драгунова) и «Три сестры» (режиссер Ю.Соломин).
«С Чеховым, особенно с «Чайкой», как оказалось, связана вся моя жизнь, — сказал однажды в интервью художественный руководитель Малого театра Юрий Мефодьевич Соломин. — Моей дипломной работой была роль Треплева в «Чайке», в спектакле Малого театра я играю Тригорина, кроме того, я снялся в фильме актрисы Маргаритой Тереховой в роли Сорина, но всю жизнь мечтал сыграть Дорна. А все началось, вся любовь к Чехову, необыкновенная, трогательная и навсегда началась с его «Каштанки», которую мне читала бабушка».
Чеховские фестивали давно покорили Европу, теперь они победно шествуют и на Восток:
В рамках «Театрального чеховского фестиваля» и в ознаменование столетия со дня смерти драматурга в Токио открыт памятник Антону Чехову работы известного российского скульптора Григория Потоцкого. Гастроли Государственного академического Малого театра со своими спектаклями классического «чеховского» репертуара, несомненно, станут достойным вкладом в фестивальную программу.
29 сентября на гастроли в Японию для участия в традиционном международном «Театральном чеховском фестивале», посвященном ныне 100-летию со дня смерти великого русского драматурга, отправится коллектив Малого театра.
На суд зрителей страны Восходящего солнца мы представим два классических спектакля: «Чайка» (постановка В.Драгунова) и «Три сестры» (режиссер Ю.Соломин).
«С Чеховым, особенно с «Чайкой», как оказалось, связана вся моя жизнь, — сказал однажды в интервью художественный руководитель Малого театра Юрий Мефодьевич Соломин. — Моей дипломной работой была роль Треплева в «Чайке», в спектакле Малого театра я играю Тригорина, кроме того, я снялся в фильме актрисы Маргаритой Тереховой в роли Сорина, но всю жизнь мечтал сыграть Дорна. А все началось, вся любовь к Чехову, необыкновенная, трогательная и навсегда началась с его «Каштанки», которую мне читала бабушка».
Чеховские фестивали давно покорили Европу, теперь они победно шествуют и на Восток:
В рамках «Театрального чеховского фестиваля» и в ознаменование столетия со дня смерти драматурга в Токио открыт памятник Антону Чехову работы известного российского скульптора Григория Потоцкого. Гастроли Государственного академического Малого театра со своими спектаклями классического «чеховского» репертуара, несомненно, станут достойным вкладом в фестивальную программу.
24.06.2004
Подробнее
Страна изведанного Не случайно «Гвоздем сезона» стал по единодушному признанию жюри этой московской премии спектакль Сергея Женовача «Правда хорошо, а счастье — лучше» А.Н.Островского. Серьезный интерес вызвали и «Три сестры» А.П.Чехова в постановке Ю
Страна изведанного
Не случайно «Гвоздем сезона» стал по единодушному признанию жюри этой московской премии спектакль Сергея Женовача «Правда хорошо, а счастье — лучше» А.Н.Островского.
Серьезный интерес вызвали и «Три сестры» А.П.Чехова в постановке Ю.Соломина, и предшествовавшая этому постановка водевиля «Таинственный ящик» П.Каратыгина.
Не случайно «Гвоздем сезона» стал по единодушному признанию жюри этой московской премии спектакль Сергея Женовача «Правда хорошо, а счастье — лучше» А.Н.Островского.
Серьезный интерес вызвали и «Три сестры» А.П.Чехова в постановке Ю.Соломина, и предшествовавшая этому постановка водевиля «Таинственный ящик» П.Каратыгина.
Страна изведанного
Последние несколько сезонов жизни Малого театра провоцируют на размышления о какой-то качественно иной жизни одного из старейших русских театральных коллективов. С одной стороны, строгий академизм, безупречный вкус, выверенный временем и несколькими поколениями репертуар – черты, все более укрепляющиеся с веками существования, позволяющие недоброжелателям или просто тем, кто бежит, подобно Тарелкину, «впереди прогресса», заявлять с пренебрежительной интонацией о «музейности» театра. С другой – современное, живое осмысление старых текстов, которое невымышленно проступает в таких спектаклях, как, например, «Горе от ума», «Правда хорошо, а счастье — лучше» (оба спектакля поставлены С.Женовачем), «Три сестры» (постановка Ю.Соломина), «На всякого мудреца довольно простоты» (постановка В.Бейлиса). С третьей – мощный приток свежих сил, которые все более и более уверенно заявляют о себе, но не вступая в конфронтацию со своими учителями и старшими товарищами -молодежь вступает в труппу Малого театра на редкость органично, вливая молодое вино своей энергии в старые меха традиций.
Очень добрых традиций, что становится для меня все более очевидным с течением времени.
Спектакли Малого театра последних нескольких сезонов (собственно, это тоже можно назвать традицией) не заявляют громко и навязчиво о своей уникальности, не объявляют каждое свершение эпохальным событием. Труппа живет трудовой жизнью, очевидно, справедливо полагая, что «имеющий глаза да увидит».
Так и происходит.
Не случайно «Гвоздем сезона» стал по единодушному признанию жюри этой московской премии спектакль Сергея Женовача «Правда хорошо, а счастье — лучше» А.Н.Островского с блистательными актерскими работами Василия Бочкарева, Евгении Глушенко, Людмилы Поляковой, Глеба Подгородинского. Не случайно многими был отмечен спектакль «Старый добрый ансамбль» И.Губача в постановке Владислава Константинова, в котором пронзительно-трогательно сыграли А.Торопов, А.Кочетков, Ю.Каюров, В.Борцов, Л.Юдина, А.Евдокимова, В.Носик, «старая гвардия» замечательной труппы. Не прошли мимо благосклонных взоров критики и откровенной радости зрителей такие работы Малого театра, как «Усилия любви...» Шекспира (постановка В.Иванова) — молодежный спектакль, где с энтузиазмом и щедрым задором сыграли И.Иванова, И.Леонова, Е.Базарова, В.Андреева, С.Коршунов, В.Зотов, Д.Жулин, Г.Дронов, О.Доброван. Многим пришлась по вкусу и последняя по времени работа Александра Коршунова, поставленный им на малой сцене Филиала театра спектакль «День на день не приходится» А.Н.Островского, где сам он сыграл главную роль в окружении молодых артистов и студентов Щепкинского училища.
Серьезный интерес вызвали и «Три сестры» А.П.Чехова в постановке Ю.Соломина, своеобразное завершение цикла больших чеховских пьес, воплощенных в разное время на сцене Малого театра (об этом спектакле мне довелось уже подробно писать на страницах «Театральной жизни»), и предшествовавшая этому постановка водевиля «Таинственный ящик» П.Каратыгина.
Этот старый водевиль Юрий Соломин не только поставил с любовью и удивительной нежностью к театру, но и сыграл в нем роль артиста Сен-Феликса — человека, для которого нет ничего на свете превыше театра, именно потому он и получает по завещанию покойного предка все наследство. Что он будет делать с деньгами, эта птичка Божия, кажется, не ведающая в жизни ничего, кроме радости творить на подмостках? — построит маленький театр, куда соберет всех артистов-неудачников, и будет награждать каждое их появление щедрыми аплодисментами...
Юрий Соломин играет настолько просто, органично, что трудно поддержать эту «планку», заявленную с первых эпизодов спектакля, однако со своей непростой задачей превосходно справляются И.Иванова, О.Пашкова, А.Клюквин, А.Ермаков, А.Кудинович. Яркий, зрелищный (сценография этого спектакля оказалась последней работой замечательного театрального художника Энара Стенберга) и по-настоящему трогательный, этот спектакль в афише Малого театра явился напоминанием о том, как высоко ценили и любили в давние времена жанр, почти вышедший сегодня из употребления. А зря! — он много дает и артистам, и зрителям, потому что в наивном и простом водевиле живут и задевают, вовлекают в свой круг вопросы отнюдь не облегченные. Важно только, чтобы чистота жанра была соблюдена так, как это происходит в «Таинственном ящике».
Разные, разные названия появляются в афише, но это лишь кажется на первый взгляд. Если вдуматься, у Малого театра есть определенная, достаточно строгая и выверенная программа, в которую органично вписывается русская и мировая классика, но определенно не вписывается то, что мы именуем сегодня «новой драмой». Отнести это к недостаткам или достоинствам театра? — каждый решает для себя. Для меня это — достоинство, причем в том первозданном смысле слова, в котором оно употребляется сегодня довольно редко и избирательно.
Отсутствие в афише пьес «смутного времени» (а мы сегодня именно в этом времени оказались) — это и чувство собственного достоинства старейшего отечественного коллектива, не желающего допускать в свое строгое и стройное бытие ничего случайного, неустоявшегося; и достоинство эстетических и этических завоеваний, которые удерживаются как последний бастион. К.С.Станиславский справедливо полагал, что не может быть театра без современной драмы — мы часто сегодня обращаемся к этим словам как к панацее, оправдывая интерес к изломанной, лишенной характеров и жесткого сюжета драматургии. Малый театр от этого соблазна отказался — причем отнюдь не из принципа. В различные эпохи и он совершал свое паломничество в страну неизведанного, обращаясь к современной пьесе или к инсценировкам. Я помню на сценах театра «Берег» и «Игру» Ю.Бондарева, и «Картину» Д.Гранина, и «Возвращение на круги своя» И. Друце, и «...И аз воздам» С.Кузнецова, и «Целину» по Л.Брежневу, и «Пир победителей» А.Солженицына, и пьесы А.Дударева, А.Кудрявцева, В.Астафьева, Л.Зорина...
Из дня сегодняшнего со всей очевидностью заметно: одни из этих спектаклей были лучше, другие хуже, но в той или иной мере все они оказались, в конечном счете, чуждыми эстетике Малого театра, театра, принципиально ориентированного на классику, на современное прочтение вечного, на поиск невымышленных параллелей и ассоциаций, к обнаружению которых побуждает нас классическое искусство.
Путь Малого театра — это путешествие в Страну изведанного.
Мы так много упустили в нашем собственном прошлом, пробегая по его страницам скучающим взглядом школьника, что не усвоили и половины тех предощущений, тех уроков, что стали для нас нашим настоящим. Так много дано было предвидеть нашим классикам, что по сей день мы изумляемся точному попаданию в столь далекое для них будущее — наш нынешний день. А значит, если вдуматься, всмотреться, вслушаться, мы можем различить в монологах и диалогах их персонажей то время, которому дано стать нашим будущим...
Вот в этом и вижу я главную цель сегодняшнего Малого театра. В том, что некогда Георгий Александрович Товстоногов определил простым, но удивительно емким словосочетанием: «Перечитывая заново...» Как много можно почерпнуть для себя в этом перечитывании! Порой диву даешься, как заново раскрываются давно знакомые смыслы, как внезапно слышится пропущенное, на что никогда не обращал внимание раньше...
«Три сестры». Ирина в белом платье, Ольга в сером, похожем на ее учительскую форму, Маша — в черном. Мы так давно привыкли к этому сочетанию, словно сами наряжали сестер Прозоровых в эти одежды, не задумываясь, почему они одеты именно так. Но вот начался праздничный именинный завтрак, все уселись за стол и оживленно накладывают на тарелки пирог. Но встала Маша (О.Пашкова), подняв рюмку, и все затихли, все вслед за ней поднялись со своих мест и молча выпили. Ведь этот день — не только именины Ирины (В.Андреева), но и годовщина смерти отца сестер. Траур закончился, жизнь продолжается, но не для Маши, вероятно, гораздо сильнее всех в семье привязанной к отцу. Она по-прежнему в черном, она вносит ноту печали в происходящее своим настроением, тем, что сидит поодаль с книжкой в руке, пока ее сестры хлопочут вокруг гостей, расставляют цветы. Для нее этот день не праздничный, он навсегда связан с потерей.
Я никогда не видела этого прежде в спектаклях по «Трем сестрам», которых видела великое множество. Но для Юрия Соломина эта нота в самом начале действия оказалась необходимой, что-то уточняющей, что-то определяющей в сценическом повествовании. Очень точно найденной!..
Или, например, в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» Виктор Коршунов играет Крутицкого: в тельняшке, с гантелями и прилипшей к лицу постоянной дурацкой улыбочкой этот «столп общества» воспринимается неожиданно свежо, ярко, и когда он говорит об упразднении каких бы то ни было реформ, понимаешь, насколько для этого бодрячка опасен хоть какой-то проблеск мысли, который неизбежно возникает для него за любыми переменами.
Страх перед тем, что люди начнут думать, — смысл, сближающий неожиданно творчество Островского с эстетикой драматургов-абсурдистов XX века. И, что греха таить, вполне современное чувство...
Или «Правда хорошо, а счастье — лучше», где Сергей Женовач, кажется, самыми простыми средствами рассказал простейшую историю, а какой важной и нужной оказалась она для зрителей!.. Режиссер «омолодил» тех персонажей, которых традиционно играли очень немолодые артисты, и история любви Барабошевой (Е.Глушенко) и Грознова (В.Бочкарев) прозвучала и достоверно, и забавно, и трогательно, наполнив знакомое содержание совершенно новым эмоциональным чувством.
Или «День на день не приходится» — простой, наивный, но такой привлекательный спектакль о чиновнике Досужеве (А.Коршунов), человеке, который «всего себя посвятил на пользу человечества», а пользой этой в данном случае оказалось соединение любящих сердец и наказание подлеца, замыслившего неблагородное дело. Кажется, ничего особенного нет ни в пьесе А.Н.Островского, ни в спектакле, но тройского, ми в спектакле, но есть одно из главнейших свойств драматургии: четко очерченные характеры, смена событий, внятно выраженная мысль, никогда не стареющая мысль о Добре и Зле, есть история человеческих взаимоотношений — то, чего особенно остро недостает современной драматургии. А все это и позволяет артистам радостно отдаваться своей работе; как замечательно играют в спектакле В.Борцов, Е.Дмитриева, А.Коршунов, Д.Зеничев, как органичны и светлы О.Жевакина, студент С.Потапов... Вот и выходишь после спектакля из театра с чувством светлым и радостным: зло наказано, добро победило – все произошло как в сказке, которой так не хватает в нашей реальности.
Примеры эти можно множить, обращаясь к спектаклям не только последнего сезона, но и к тем, что появились в афише Малого театра два-три года назад. Появились, подчеркну вновь, благодаря той строго определенной линии, которую Малый театр избрал для себя магистральной. Здесь можно вспомнить и «Пучину» А.Н.Островского (постановка А.Коршунова), на мой взгляд, спектакля несправедливо недооцененного критикой; и «Дельца» О. де Бальзака (режиссер В.Драгунов) — пьесу, крайне редко появляющуюся в последние десятилетия в репертуаре современных театров несмотря на ее просто жгучую современность. Как блистательно сыграл здесь Василий Бочкарев, один из великолепнейших мастеров современного театрального искусства; и «Корсиканку» И.Губача, в которой уникальное мастерство демонстрируют Евгения Глушенко и Валерий Баринов...
Именно Малому театру принадлежит одна из замечательных инициатив, нацеленных на объединение и живое общение театральных коллективов России. Раз в два года проводится фестиваль «Островский в Доме Островского» — мероприятие отнюдь не статусное, лишенное официальной парадности и соответствующего пиара, что так моден и необходим сегодня. Руководители театра сами отбирают спектакли для участия в этом фестивале, и целая неделя посвящена исключительно отцу русской драматургии, Александру Николаевичу Островскому, чье имя так высоко почитается в этих старых стенах. Хозяева играют свои спектакли по Островскому, гости привозят то, чего нет в репертуаре Малого (или что играется не слишком часто), и мы получаем счастливую, по сути дела, уникальную возможность на протяжении недели слышать прекрасную русскую речь, наслаждаться четко очерченными характерами и очень простыми, очень внятными человеческими историями – смешными и грустными, но всегда непременно поучительными. А вот что мы усваиваем из этих историй — дело наше, индивидуальное...
Искусство Малого театра ненавязчиво в принципе — это тоже одна из основ этого театра, одна из его традиций. И потому на фестивали стараются приглашать такие же коллективы — ничего не навязывающие, не грозящие указующим перстом. Было несколько иных спектаклей на этих фестивалях, но они выпадали из общей программы, словно неопытные птенцы из материнского гнезда, разбиваясь о почву твердых традиций, которыми можно не восхищаться, которые можно не считать важными для себя, но которые существуют, несмотря на наше к ним отношение.
...Я люблю приходить в два здания Малого театра – основное, на Театральной площади, и в филиал на Ордынке. Здесь всегда царит совершенно особая атмосфера — театральности в каком-то утраченном значении этого старинного понятия. Почему-то в этих просторных фойе очень легко представить себе, как съезжались к ярко освещенному подъезду извозчики, пролетки, выходили нарядные дамы и кавалеры, витал легкий запах пудры и духов, шелестели веера над обнаженными плечами... Может быть, истории про купцов и чиновников были не слишком любопытны этой изысканной любопытны этой изысканной публике, но привлекали замечательные артисты, а водевили в исполнении признанных прекрасных мастеров всегда вызывали особенное оживление и смех. И летели на сцену букеты...
Так было в веке позапрошлом, прошлом, отчасти и нынешнем...
Страна изведанного...
Не есть ли это понятие двусмысленное, в котором второе слово несет в себе некий иронический оттенок? Может быть, нам только кажется, что мы все знаем? Но почему же тогда вновь и вновь приходим смотреть и опять познавать Пушкина и Гоголя, Островского и Чехова, Толстого и Достоевского — через уникальные актерские индивидуальности, через страстное желание режиссера сказать нам что-то, о чем никто до него так и не сказал?
Наверное, потому, что страна изведанного по-настоящему дорога и по-настоящему бесценна для тех, для кого искусство равно жизни.
Наталья Старосельская
«Театральная жизнь», №3 май, июнь 2004 года
Последние несколько сезонов жизни Малого театра провоцируют на размышления о какой-то качественно иной жизни одного из старейших русских театральных коллективов. С одной стороны, строгий академизм, безупречный вкус, выверенный временем и несколькими поколениями репертуар – черты, все более укрепляющиеся с веками существования, позволяющие недоброжелателям или просто тем, кто бежит, подобно Тарелкину, «впереди прогресса», заявлять с пренебрежительной интонацией о «музейности» театра. С другой – современное, живое осмысление старых текстов, которое невымышленно проступает в таких спектаклях, как, например, «Горе от ума», «Правда хорошо, а счастье — лучше» (оба спектакля поставлены С.Женовачем), «Три сестры» (постановка Ю.Соломина), «На всякого мудреца довольно простоты» (постановка В.Бейлиса). С третьей – мощный приток свежих сил, которые все более и более уверенно заявляют о себе, но не вступая в конфронтацию со своими учителями и старшими товарищами -молодежь вступает в труппу Малого театра на редкость органично, вливая молодое вино своей энергии в старые меха традиций.
Очень добрых традиций, что становится для меня все более очевидным с течением времени.
Спектакли Малого театра последних нескольких сезонов (собственно, это тоже можно назвать традицией) не заявляют громко и навязчиво о своей уникальности, не объявляют каждое свершение эпохальным событием. Труппа живет трудовой жизнью, очевидно, справедливо полагая, что «имеющий глаза да увидит».
Так и происходит.
Не случайно «Гвоздем сезона» стал по единодушному признанию жюри этой московской премии спектакль Сергея Женовача «Правда хорошо, а счастье — лучше» А.Н.Островского с блистательными актерскими работами Василия Бочкарева, Евгении Глушенко, Людмилы Поляковой, Глеба Подгородинского. Не случайно многими был отмечен спектакль «Старый добрый ансамбль» И.Губача в постановке Владислава Константинова, в котором пронзительно-трогательно сыграли А.Торопов, А.Кочетков, Ю.Каюров, В.Борцов, Л.Юдина, А.Евдокимова, В.Носик, «старая гвардия» замечательной труппы. Не прошли мимо благосклонных взоров критики и откровенной радости зрителей такие работы Малого театра, как «Усилия любви...» Шекспира (постановка В.Иванова) — молодежный спектакль, где с энтузиазмом и щедрым задором сыграли И.Иванова, И.Леонова, Е.Базарова, В.Андреева, С.Коршунов, В.Зотов, Д.Жулин, Г.Дронов, О.Доброван. Многим пришлась по вкусу и последняя по времени работа Александра Коршунова, поставленный им на малой сцене Филиала театра спектакль «День на день не приходится» А.Н.Островского, где сам он сыграл главную роль в окружении молодых артистов и студентов Щепкинского училища.
Серьезный интерес вызвали и «Три сестры» А.П.Чехова в постановке Ю.Соломина, своеобразное завершение цикла больших чеховских пьес, воплощенных в разное время на сцене Малого театра (об этом спектакле мне довелось уже подробно писать на страницах «Театральной жизни»), и предшествовавшая этому постановка водевиля «Таинственный ящик» П.Каратыгина.
Этот старый водевиль Юрий Соломин не только поставил с любовью и удивительной нежностью к театру, но и сыграл в нем роль артиста Сен-Феликса — человека, для которого нет ничего на свете превыше театра, именно потому он и получает по завещанию покойного предка все наследство. Что он будет делать с деньгами, эта птичка Божия, кажется, не ведающая в жизни ничего, кроме радости творить на подмостках? — построит маленький театр, куда соберет всех артистов-неудачников, и будет награждать каждое их появление щедрыми аплодисментами...
Юрий Соломин играет настолько просто, органично, что трудно поддержать эту «планку», заявленную с первых эпизодов спектакля, однако со своей непростой задачей превосходно справляются И.Иванова, О.Пашкова, А.Клюквин, А.Ермаков, А.Кудинович. Яркий, зрелищный (сценография этого спектакля оказалась последней работой замечательного театрального художника Энара Стенберга) и по-настоящему трогательный, этот спектакль в афише Малого театра явился напоминанием о том, как высоко ценили и любили в давние времена жанр, почти вышедший сегодня из употребления. А зря! — он много дает и артистам, и зрителям, потому что в наивном и простом водевиле живут и задевают, вовлекают в свой круг вопросы отнюдь не облегченные. Важно только, чтобы чистота жанра была соблюдена так, как это происходит в «Таинственном ящике».
Разные, разные названия появляются в афише, но это лишь кажется на первый взгляд. Если вдуматься, у Малого театра есть определенная, достаточно строгая и выверенная программа, в которую органично вписывается русская и мировая классика, но определенно не вписывается то, что мы именуем сегодня «новой драмой». Отнести это к недостаткам или достоинствам театра? — каждый решает для себя. Для меня это — достоинство, причем в том первозданном смысле слова, в котором оно употребляется сегодня довольно редко и избирательно.
Отсутствие в афише пьес «смутного времени» (а мы сегодня именно в этом времени оказались) — это и чувство собственного достоинства старейшего отечественного коллектива, не желающего допускать в свое строгое и стройное бытие ничего случайного, неустоявшегося; и достоинство эстетических и этических завоеваний, которые удерживаются как последний бастион. К.С.Станиславский справедливо полагал, что не может быть театра без современной драмы — мы часто сегодня обращаемся к этим словам как к панацее, оправдывая интерес к изломанной, лишенной характеров и жесткого сюжета драматургии. Малый театр от этого соблазна отказался — причем отнюдь не из принципа. В различные эпохи и он совершал свое паломничество в страну неизведанного, обращаясь к современной пьесе или к инсценировкам. Я помню на сценах театра «Берег» и «Игру» Ю.Бондарева, и «Картину» Д.Гранина, и «Возвращение на круги своя» И. Друце, и «...И аз воздам» С.Кузнецова, и «Целину» по Л.Брежневу, и «Пир победителей» А.Солженицына, и пьесы А.Дударева, А.Кудрявцева, В.Астафьева, Л.Зорина...
Из дня сегодняшнего со всей очевидностью заметно: одни из этих спектаклей были лучше, другие хуже, но в той или иной мере все они оказались, в конечном счете, чуждыми эстетике Малого театра, театра, принципиально ориентированного на классику, на современное прочтение вечного, на поиск невымышленных параллелей и ассоциаций, к обнаружению которых побуждает нас классическое искусство.
Путь Малого театра — это путешествие в Страну изведанного.
Мы так много упустили в нашем собственном прошлом, пробегая по его страницам скучающим взглядом школьника, что не усвоили и половины тех предощущений, тех уроков, что стали для нас нашим настоящим. Так много дано было предвидеть нашим классикам, что по сей день мы изумляемся точному попаданию в столь далекое для них будущее — наш нынешний день. А значит, если вдуматься, всмотреться, вслушаться, мы можем различить в монологах и диалогах их персонажей то время, которому дано стать нашим будущим...
Вот в этом и вижу я главную цель сегодняшнего Малого театра. В том, что некогда Георгий Александрович Товстоногов определил простым, но удивительно емким словосочетанием: «Перечитывая заново...» Как много можно почерпнуть для себя в этом перечитывании! Порой диву даешься, как заново раскрываются давно знакомые смыслы, как внезапно слышится пропущенное, на что никогда не обращал внимание раньше...
«Три сестры». Ирина в белом платье, Ольга в сером, похожем на ее учительскую форму, Маша — в черном. Мы так давно привыкли к этому сочетанию, словно сами наряжали сестер Прозоровых в эти одежды, не задумываясь, почему они одеты именно так. Но вот начался праздничный именинный завтрак, все уселись за стол и оживленно накладывают на тарелки пирог. Но встала Маша (О.Пашкова), подняв рюмку, и все затихли, все вслед за ней поднялись со своих мест и молча выпили. Ведь этот день — не только именины Ирины (В.Андреева), но и годовщина смерти отца сестер. Траур закончился, жизнь продолжается, но не для Маши, вероятно, гораздо сильнее всех в семье привязанной к отцу. Она по-прежнему в черном, она вносит ноту печали в происходящее своим настроением, тем, что сидит поодаль с книжкой в руке, пока ее сестры хлопочут вокруг гостей, расставляют цветы. Для нее этот день не праздничный, он навсегда связан с потерей.
Я никогда не видела этого прежде в спектаклях по «Трем сестрам», которых видела великое множество. Но для Юрия Соломина эта нота в самом начале действия оказалась необходимой, что-то уточняющей, что-то определяющей в сценическом повествовании. Очень точно найденной!..
Или, например, в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» Виктор Коршунов играет Крутицкого: в тельняшке, с гантелями и прилипшей к лицу постоянной дурацкой улыбочкой этот «столп общества» воспринимается неожиданно свежо, ярко, и когда он говорит об упразднении каких бы то ни было реформ, понимаешь, насколько для этого бодрячка опасен хоть какой-то проблеск мысли, который неизбежно возникает для него за любыми переменами.
Страх перед тем, что люди начнут думать, — смысл, сближающий неожиданно творчество Островского с эстетикой драматургов-абсурдистов XX века. И, что греха таить, вполне современное чувство...
Или «Правда хорошо, а счастье — лучше», где Сергей Женовач, кажется, самыми простыми средствами рассказал простейшую историю, а какой важной и нужной оказалась она для зрителей!.. Режиссер «омолодил» тех персонажей, которых традиционно играли очень немолодые артисты, и история любви Барабошевой (Е.Глушенко) и Грознова (В.Бочкарев) прозвучала и достоверно, и забавно, и трогательно, наполнив знакомое содержание совершенно новым эмоциональным чувством.
Или «День на день не приходится» — простой, наивный, но такой привлекательный спектакль о чиновнике Досужеве (А.Коршунов), человеке, который «всего себя посвятил на пользу человечества», а пользой этой в данном случае оказалось соединение любящих сердец и наказание подлеца, замыслившего неблагородное дело. Кажется, ничего особенного нет ни в пьесе А.Н.Островского, ни в спектакле, но тройского, ми в спектакле, но есть одно из главнейших свойств драматургии: четко очерченные характеры, смена событий, внятно выраженная мысль, никогда не стареющая мысль о Добре и Зле, есть история человеческих взаимоотношений — то, чего особенно остро недостает современной драматургии. А все это и позволяет артистам радостно отдаваться своей работе; как замечательно играют в спектакле В.Борцов, Е.Дмитриева, А.Коршунов, Д.Зеничев, как органичны и светлы О.Жевакина, студент С.Потапов... Вот и выходишь после спектакля из театра с чувством светлым и радостным: зло наказано, добро победило – все произошло как в сказке, которой так не хватает в нашей реальности.
Примеры эти можно множить, обращаясь к спектаклям не только последнего сезона, но и к тем, что появились в афише Малого театра два-три года назад. Появились, подчеркну вновь, благодаря той строго определенной линии, которую Малый театр избрал для себя магистральной. Здесь можно вспомнить и «Пучину» А.Н.Островского (постановка А.Коршунова), на мой взгляд, спектакля несправедливо недооцененного критикой; и «Дельца» О. де Бальзака (режиссер В.Драгунов) — пьесу, крайне редко появляющуюся в последние десятилетия в репертуаре современных театров несмотря на ее просто жгучую современность. Как блистательно сыграл здесь Василий Бочкарев, один из великолепнейших мастеров современного театрального искусства; и «Корсиканку» И.Губача, в которой уникальное мастерство демонстрируют Евгения Глушенко и Валерий Баринов...
Именно Малому театру принадлежит одна из замечательных инициатив, нацеленных на объединение и живое общение театральных коллективов России. Раз в два года проводится фестиваль «Островский в Доме Островского» — мероприятие отнюдь не статусное, лишенное официальной парадности и соответствующего пиара, что так моден и необходим сегодня. Руководители театра сами отбирают спектакли для участия в этом фестивале, и целая неделя посвящена исключительно отцу русской драматургии, Александру Николаевичу Островскому, чье имя так высоко почитается в этих старых стенах. Хозяева играют свои спектакли по Островскому, гости привозят то, чего нет в репертуаре Малого (или что играется не слишком часто), и мы получаем счастливую, по сути дела, уникальную возможность на протяжении недели слышать прекрасную русскую речь, наслаждаться четко очерченными характерами и очень простыми, очень внятными человеческими историями – смешными и грустными, но всегда непременно поучительными. А вот что мы усваиваем из этих историй — дело наше, индивидуальное...
Искусство Малого театра ненавязчиво в принципе — это тоже одна из основ этого театра, одна из его традиций. И потому на фестивали стараются приглашать такие же коллективы — ничего не навязывающие, не грозящие указующим перстом. Было несколько иных спектаклей на этих фестивалях, но они выпадали из общей программы, словно неопытные птенцы из материнского гнезда, разбиваясь о почву твердых традиций, которыми можно не восхищаться, которые можно не считать важными для себя, но которые существуют, несмотря на наше к ним отношение.
...Я люблю приходить в два здания Малого театра – основное, на Театральной площади, и в филиал на Ордынке. Здесь всегда царит совершенно особая атмосфера — театральности в каком-то утраченном значении этого старинного понятия. Почему-то в этих просторных фойе очень легко представить себе, как съезжались к ярко освещенному подъезду извозчики, пролетки, выходили нарядные дамы и кавалеры, витал легкий запах пудры и духов, шелестели веера над обнаженными плечами... Может быть, истории про купцов и чиновников были не слишком любопытны этой изысканной любопытны этой изысканной публике, но привлекали замечательные артисты, а водевили в исполнении признанных прекрасных мастеров всегда вызывали особенное оживление и смех. И летели на сцену букеты...
Так было в веке позапрошлом, прошлом, отчасти и нынешнем...
Страна изведанного...
Не есть ли это понятие двусмысленное, в котором второе слово несет в себе некий иронический оттенок? Может быть, нам только кажется, что мы все знаем? Но почему же тогда вновь и вновь приходим смотреть и опять познавать Пушкина и Гоголя, Островского и Чехова, Толстого и Достоевского — через уникальные актерские индивидуальности, через страстное желание режиссера сказать нам что-то, о чем никто до него так и не сказал?
Наверное, потому, что страна изведанного по-настоящему дорога и по-настоящему бесценна для тех, для кого искусство равно жизни.
Наталья Старосельская
«Театральная жизнь», №3 май, июнь 2004 года
18.06.2004
Подробнее
18 июня - день рождения художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР, лауреата Государственных премий России Юрия Мефодьевича Соломина. Сердечно поздравляем Юрия Мефодьевича с праздничной датой! Желаем неизменно крепкого здоровья
18 июня - день рождения художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР, лауреата Государственных премий России Юрия Мефодьевича Соломина.
Сердечно поздравляем Юрия Мефодьевича с праздничной датой!
Желаем неизменно крепкого здоровья и новых замечательных ролей.
Сердечно поздравляем Юрия Мефодьевича с праздничной датой!
Желаем неизменно крепкого здоровья и новых замечательных ролей.
18 июня - день рождения художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР, лауреата Государственных премий России Юрия Мефодьевича Соломина.
В 1953 году восемнадцатилетний Юрий Соломин из далекой Читы стал студентом мастерской одного из лучших педагогов Щепкинского училища - Веры Николаевны Пашенной. Ее опыт, школа Малого, идущая от А.П.Ленского, П.М.Садовского, А.Н.Островского, нашла в Ю.Соломине благодатную почву, когда актер, верный замыслу драматурга, восприняв идеи режиссера, открывает в себе черты своего героя, создает образ, опираясь на единый творческий ансамбль актеров.
В 1957 году, по окончании училища Ю.Соломин был принят в труппу Малого театра, где ему предстояло на новом этапе встретить гениальных учителей, наставников, партнеров. Надо сказать, что В.Н.Пашенная заодно дала Юрию Соломину путевку в кинематограф, порекомендовав режиссеру И.М.Анненскому молодого артиста на главную роль в фильме «Бессонная ночь», которая и стала кинематографическим дебютом Юрия Соломина. Но, по-настоящему широкую известность Соломину принесла роль капитана Кольцова в многосерийном телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Публика сразу отметила и полюбила его умного, интеллигентного и обаятельного героя. Это был настоящий бум! Известно, что когда в 1976 году Соломина вводили на роль царя Федора Иоанновича, люди поминутно донимали театр расспросами о новом исполнителе. И успокаивались, услышав ответ находчивого администратора, что царя будет играть «адъютант его превосходительства». В творческой биографии Соломина были не менее заметные кинороли - Трояни в киноэпосе М.Калатозова «Красная палатка», Телегин в телефильме по роману Алексея Толстого «Хождение по мукам», Арсеньев в «Дерсу Узала» - фильме, принесшем артисту международное признание, но главное - подарившем встречу и впоследствии дружбу с великим Акирой Куросава. В театре были сыграны Кисельников («Пучина»), Михаил Яровой («Любовь Яровая» К.Тренева), Хлестаков («Ревизор» Н.Гоголя), Сирано («Сирано де Бержерак» Э.Ростана), Протасов («Живой труп» Л.Толстого), Войницкий («Леший», «Дядя Ваня»), Тригорин («Чайка» А.Чехова) и, конечно, царь Федор Иоаннович - из ставшего уже легендой одноименного спектакля, который более тридцати лет не сходит с афиши.
В репертуаре Малого театра идут спектакли, поставленные режиссером Ю.М.Соломиным – «Лес», «Коварство и любовь», «Таинственный ящик», «Три сестры».
Некоторое время артист Юрий Соломин не баловал своих почитателей новыми ролями, большую часть времени отдавая руководству театра, режиссуре и преподавательской деятельности в родном Щепкинском училище. Сейчас на сцене Юрия Мефодьевича Соломина можно увидеть в спектаклях: «Царь Федор Иоаннович», «Чайка», «Дядя Ваня», «Таинственный ящик». Его Фамусова из сравнительно недавнего спектакля «Горе от ума» можно считать безусловной актерской удачей. Далекий от классического прочтения этого образа - вовсе не старичок почтенного возраста в непременном халате и тапочках, из последних сил волочащийся за служанкой, но бесконечно живой и быстрый, современный деловой человек, остроумный, живо реагирующий на реплики нежданно прибывшего Чацкого. Эта роль сыграна виртуозно, с каким-то необычайным внутренним задором.
Сердечно поздравляем Юрия Мефодьевича Соломина с праздничной датой!
Желаем неизменно крепкого здоровья и новых замечательных ролей.
В 1953 году восемнадцатилетний Юрий Соломин из далекой Читы стал студентом мастерской одного из лучших педагогов Щепкинского училища - Веры Николаевны Пашенной. Ее опыт, школа Малого, идущая от А.П.Ленского, П.М.Садовского, А.Н.Островского, нашла в Ю.Соломине благодатную почву, когда актер, верный замыслу драматурга, восприняв идеи режиссера, открывает в себе черты своего героя, создает образ, опираясь на единый творческий ансамбль актеров.
В 1957 году, по окончании училища Ю.Соломин был принят в труппу Малого театра, где ему предстояло на новом этапе встретить гениальных учителей, наставников, партнеров. Надо сказать, что В.Н.Пашенная заодно дала Юрию Соломину путевку в кинематограф, порекомендовав режиссеру И.М.Анненскому молодого артиста на главную роль в фильме «Бессонная ночь», которая и стала кинематографическим дебютом Юрия Соломина. Но, по-настоящему широкую известность Соломину принесла роль капитана Кольцова в многосерийном телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Публика сразу отметила и полюбила его умного, интеллигентного и обаятельного героя. Это был настоящий бум! Известно, что когда в 1976 году Соломина вводили на роль царя Федора Иоанновича, люди поминутно донимали театр расспросами о новом исполнителе. И успокаивались, услышав ответ находчивого администратора, что царя будет играть «адъютант его превосходительства». В творческой биографии Соломина были не менее заметные кинороли - Трояни в киноэпосе М.Калатозова «Красная палатка», Телегин в телефильме по роману Алексея Толстого «Хождение по мукам», Арсеньев в «Дерсу Узала» - фильме, принесшем артисту международное признание, но главное - подарившем встречу и впоследствии дружбу с великим Акирой Куросава. В театре были сыграны Кисельников («Пучина»), Михаил Яровой («Любовь Яровая» К.Тренева), Хлестаков («Ревизор» Н.Гоголя), Сирано («Сирано де Бержерак» Э.Ростана), Протасов («Живой труп» Л.Толстого), Войницкий («Леший», «Дядя Ваня»), Тригорин («Чайка» А.Чехова) и, конечно, царь Федор Иоаннович - из ставшего уже легендой одноименного спектакля, который более тридцати лет не сходит с афиши.
В репертуаре Малого театра идут спектакли, поставленные режиссером Ю.М.Соломиным – «Лес», «Коварство и любовь», «Таинственный ящик», «Три сестры».
Некоторое время артист Юрий Соломин не баловал своих почитателей новыми ролями, большую часть времени отдавая руководству театра, режиссуре и преподавательской деятельности в родном Щепкинском училище. Сейчас на сцене Юрия Мефодьевича Соломина можно увидеть в спектаклях: «Царь Федор Иоаннович», «Чайка», «Дядя Ваня», «Таинственный ящик». Его Фамусова из сравнительно недавнего спектакля «Горе от ума» можно считать безусловной актерской удачей. Далекий от классического прочтения этого образа - вовсе не старичок почтенного возраста в непременном халате и тапочках, из последних сил волочащийся за служанкой, но бесконечно живой и быстрый, современный деловой человек, остроумный, живо реагирующий на реплики нежданно прибывшего Чацкого. Эта роль сыграна виртуозно, с каким-то необычайным внутренним задором.
Сердечно поздравляем Юрия Мефодьевича Соломина с праздничной датой!
Желаем неизменно крепкого здоровья и новых замечательных ролей.
17.06.2004
Подробнее
Юрий СОЛОМИН: «Влюблен в сцену по собственному желанию» 14 июня исполнилось 70 лет народному артисту России Виктору Борцову.
Юрий СОЛОМИН: «Влюблен в сцену по собственному желанию»
14 июня исполнилось 70 лет народному артисту России Виктору Борцову.
14 июня исполнилось 70 лет народному артисту России Виктору Борцову.
Юрий СОЛОМИН: «Влюблен в сцену по собственному желанию»
14 июня исполнилось 70 лет народному артисту России Виктору Борцову. Многочисленные киноработы принесли ему горячую зрительскую любовь - конечно, невозможно забыть его Савву Игнатьича из «Покровских ворот». Почти полвека отдал Виктор Андреевич Малому театру - и сегодня он играет трогательного и беззащитного Вафлю в «Дяде Ване», самодура Тита Титыча в «День на день не приходится», великодушного Пинту в «Старом добром ансамбле», обманутого плута Большова в «Своих людях», простодушного Лыняева в «Волках и овцах».
О нем надо писать большие тома. Познакомились мы в 1953 году на вступительных экзаменах в Щепкинском училище. Виктор сразу произвел на меня впечатление, потому что он - прирожденный артист. А потом мы вместе учились четыре года, жили в общежитии - семь человек в одной комнате.
И по сегодняшний день мы не поругались, не предали друг друга. Артист он прекрасный, каких не только в Малом театре, но вообще мало. Борцов самобытен во всем: его логика, жизнь и психология необычны, честны и бескорыстны. У Виктора театр всегда стоял на первом месте. Это началось еще со студенческой скамьи. Нет такого спектакля, который бы он не посмотрел за время учебы. Уже работая в Малом, он ездил на все премьеры Товстоногова в тогдашний Ленинград. Он все знает о театре, это удивительно!
Когда шла сессия и на следующий день предстоял экзамен по истории КПСС, мы вечером и ночью готовили шпаргалки. Борцову тоже полагалось что-то написать, но его не было ни в 10, ни в 11, ни в 12 часов ночи. Он мог прийти в час, когда мы, бездыханные, уже лежали по кроватям. Открывалась дверь, и в проеме, в луче света, появлялся Борцов. Очень долго вздыхал, кряхтел, искал, на кого бы направить свои эмоции, - ему нужно было выговориться! Моя кровать стояла у окна. Он подходил ко мне, смотрел, потом присаживался, чтобы понять, сплю я или нет, но в конечном счете всегда заговаривал. К примеру: «Был во МХАТе... Видел Ливанова». Борис Ливанов был его любимцем. Честно говоря, я ему завидую, потому что он столько видел. Борцов был свободен как птица, он свободен и сейчас. Конечно, у него есть обязанности, есть дом. И все равно внутренне, я вижу, он свободный человек.
Я не могу об этом не сказать, это я рассказываю своим студентам буквально на первых занятиях. Игорь Владимирович Ильинский поставил у нас «Ревизора», я играл Хлестакова. У Борцова была небольшая роль, эпизод, - он играл слугу в трактире. Всего одна сцена. Это ж надо было - на эту сцену придумать такое! Борцов снимал тогда комнату, у нас не было еще квартир. Так вот, его хозяйка пекла ему блины, и он выходил на сцену с тарелкой, словно бы его оторвали от стола, и на ходу, разговаривая с голодным Хлестаковым, поедал блины. Это Виктор придумал для себя, но это было удобно и мне как исполнителю Хлестакова, потому что, по мере того как он ел, у меня глаза лезли на лоб и, естественно, было полное возмущение, у меня уже слюни текли, потому что я видел сочные, смачные блины, запах замечательный. Зрительный зал умирал от хохота. И это не штучка - это характер, работа с образом.
Когда бы ты с ним ни встретился, в радости или в горе, естественно, какое-то время уделялось тому или иному моменту, а потом все равно разговор переходил на творчество, и это огромнейшая заслуга Виктора. Мало научить артиста быть артистом, его еще надо научить быть человеком в искусстве.
Я очень рад, что он популярен, много снимается в кино. Борцов - тот артист, у которого можно учиться и мастерству актера, и отношению к театру, к своей профессии, к партнеру. Неудобно объясняться в любви, а то сейчас не подумали бы чего, но, пользуясь возможностью, я говорю, что я его люблю. Люблю как человека, зная его пятьдесят лет. Я никогда не говорил ему таких слов почему-то, случая не было. Вот сейчас есть случай, и пусть это прозвучит во всеуслышание: да, мне нравится артист Борцов! Я ему желаю того же, чего пожелал бы и себе, - душевного спокойствия и огромного-огромного счастья.
«Культура», №24 (7432) 17 - 23 июня 2004г.
14 июня исполнилось 70 лет народному артисту России Виктору Борцову. Многочисленные киноработы принесли ему горячую зрительскую любовь - конечно, невозможно забыть его Савву Игнатьича из «Покровских ворот». Почти полвека отдал Виктор Андреевич Малому театру - и сегодня он играет трогательного и беззащитного Вафлю в «Дяде Ване», самодура Тита Титыча в «День на день не приходится», великодушного Пинту в «Старом добром ансамбле», обманутого плута Большова в «Своих людях», простодушного Лыняева в «Волках и овцах».
О нем надо писать большие тома. Познакомились мы в 1953 году на вступительных экзаменах в Щепкинском училище. Виктор сразу произвел на меня впечатление, потому что он - прирожденный артист. А потом мы вместе учились четыре года, жили в общежитии - семь человек в одной комнате.
И по сегодняшний день мы не поругались, не предали друг друга. Артист он прекрасный, каких не только в Малом театре, но вообще мало. Борцов самобытен во всем: его логика, жизнь и психология необычны, честны и бескорыстны. У Виктора театр всегда стоял на первом месте. Это началось еще со студенческой скамьи. Нет такого спектакля, который бы он не посмотрел за время учебы. Уже работая в Малом, он ездил на все премьеры Товстоногова в тогдашний Ленинград. Он все знает о театре, это удивительно!
Когда шла сессия и на следующий день предстоял экзамен по истории КПСС, мы вечером и ночью готовили шпаргалки. Борцову тоже полагалось что-то написать, но его не было ни в 10, ни в 11, ни в 12 часов ночи. Он мог прийти в час, когда мы, бездыханные, уже лежали по кроватям. Открывалась дверь, и в проеме, в луче света, появлялся Борцов. Очень долго вздыхал, кряхтел, искал, на кого бы направить свои эмоции, - ему нужно было выговориться! Моя кровать стояла у окна. Он подходил ко мне, смотрел, потом присаживался, чтобы понять, сплю я или нет, но в конечном счете всегда заговаривал. К примеру: «Был во МХАТе... Видел Ливанова». Борис Ливанов был его любимцем. Честно говоря, я ему завидую, потому что он столько видел. Борцов был свободен как птица, он свободен и сейчас. Конечно, у него есть обязанности, есть дом. И все равно внутренне, я вижу, он свободный человек.
Я не могу об этом не сказать, это я рассказываю своим студентам буквально на первых занятиях. Игорь Владимирович Ильинский поставил у нас «Ревизора», я играл Хлестакова. У Борцова была небольшая роль, эпизод, - он играл слугу в трактире. Всего одна сцена. Это ж надо было - на эту сцену придумать такое! Борцов снимал тогда комнату, у нас не было еще квартир. Так вот, его хозяйка пекла ему блины, и он выходил на сцену с тарелкой, словно бы его оторвали от стола, и на ходу, разговаривая с голодным Хлестаковым, поедал блины. Это Виктор придумал для себя, но это было удобно и мне как исполнителю Хлестакова, потому что, по мере того как он ел, у меня глаза лезли на лоб и, естественно, было полное возмущение, у меня уже слюни текли, потому что я видел сочные, смачные блины, запах замечательный. Зрительный зал умирал от хохота. И это не штучка - это характер, работа с образом.
Когда бы ты с ним ни встретился, в радости или в горе, естественно, какое-то время уделялось тому или иному моменту, а потом все равно разговор переходил на творчество, и это огромнейшая заслуга Виктора. Мало научить артиста быть артистом, его еще надо научить быть человеком в искусстве.
Я очень рад, что он популярен, много снимается в кино. Борцов - тот артист, у которого можно учиться и мастерству актера, и отношению к театру, к своей профессии, к партнеру. Неудобно объясняться в любви, а то сейчас не подумали бы чего, но, пользуясь возможностью, я говорю, что я его люблю. Люблю как человека, зная его пятьдесят лет. Я никогда не говорил ему таких слов почему-то, случая не было. Вот сейчас есть случай, и пусть это прозвучит во всеуслышание: да, мне нравится артист Борцов! Я ему желаю того же, чего пожелал бы и себе, - душевного спокойствия и огромного-огромного счастья.
«Культура», №24 (7432) 17 - 23 июня 2004г.
21.05.2004
Подробнее
НАЗВАНЫ ПОБЕДИТЕЛИ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРЕМИИ «ФИЛАНТРОП» Возглавил заседание председатель Совета попечителей Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР.
НАЗВАНЫ ПОБЕДИТЕЛИ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРЕМИИ «ФИЛАНТРОП»
Возглавил заседание председатель Совета попечителей Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР.
Возглавил заседание председатель Совета попечителей Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР.
НАЗВАНЫ ПОБЕДИТЕЛИ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРЕМИИ «ФИЛАНТРОП»
23 марта 2004 года в резиденции Главы представительства Европейской комиссии в России состоялось итоговое совместное заседание Совета попечителей и жюри Международной премии «Филантроп», присуждаемой за выдающиеся достижения в области культуры и искусства людям с ограниченными физическими возможностями. Напомним, что премия присуждается один раз в два года. Предыдущие вручения состоялись в 2000-м и 2002 году.
Как известно, в состав жюри и Совета попечителей премии «Филантроп» входят известные и признанные деятели культуры, а также ведущие политики. Пожалуй, никакие другие премии и конкурсы не могут похвастаться столь представительным жюри. И, конечно, собрать в одном месте в одно время всех именитых творческих людей, которые оценивали присланные на соискание премии работы, не представлялось возможным. Однако собравшиеся на заседание 23 марта члены жюри представляли практически все номинации премии. О том, насколько серьезно и профессионально принимались итоговые решения о присуждении премии, вы можете судить сами, прочитав имена тех, кто собрался за большим овальным столом в зале резиденции Главы представительства Евросоюза.
Возглавил заседание председатель Совета попечителей Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР. Со стороны Совета попечителей присутствовали его члены: Геннадий Викторович Аничкин, президент фонда «Филантроп»; Василий Александрович Бубнов, председатель Московского союза художников, заслуженный художник России, член-корреспондент Российской академии художеств; Александр Вадимович Ломакин-Румянцев, председатель Всероссийского общества инвалидов; Ричард Райт, Глава представительства Европейской комиссии в Российской Федерации.
Жюри Международной премии «Филантроп» на этом итоговом заседании представляли: номинацию «Театральное искусство» — Лариса Анатольевна Лужина, народная артистка России и Юрий Николаевич Чернов, заслуженный артист России; «Вокал академический» — Владислав Иванович Пьявко, народный артист СССР; «Вокал народный» — Людмила Георгиевна Рюмина, народная артистка России; «Вокал эстрадный» — певица и композитор Раиса Саед-Шах; «Вокал детский» — я Григорий Васильевич Гладков,академик Детской телевизионной; национальной академии России; «Инструментальное исполнение» — Николай Николаевич Некрасов, народный артист СССР; «Композиторы» — Владислав Германович Агафонников, народный артист России; «Изобразительное искусство» — Илья Сергеевич Глазунов, ректор Российской академии живописи, ваяния и зодчества, профессор, народный художник СССР, а также Александр Владимирович Ишин, ректор Государственного специализированного института искусств при Российском международном центре творческой реабилитации инвалидов; «Декоративно-прикладное искусство» — Николай Георгиевич Прохоров, заведующий отделом Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства; «Поэтическое творчество» — детский писатель, поэт, переводчик, драматург, лауреат Государственной премии Ирина Петровна Токмакова.
Ю.М.Соломин, уже не первый год работающий в жюри и Совете попечителей премии «Филантроп», сразу обратил внимание присутствующих, что при оценке творчества людей с ограниченными возможностями, представленного на конкурс, необходимо учитывать прежде всего художественный уровень, а уже во вторую очередь — степень преодоления недуга. Поэтому неудивительно, что лауреатами были признаны люди, чьи произведения выполнены на высоком профессиональном уровне, кто давно и упорно занимается любимым делом, достигая поразительных результатов.
В результате оживленного обсуждения членами жюри и Совета попечителей были утверждены 36 лауреатов и один дипломант премии «Филантроп» 2004 года. Лауреатом «Специальной премии за оказание действенной помощи инвалидам и их общественным организациям» стала губернатор Санкт-Петербурга В.И.Матвиенко. Кроме того, было принято важное решение о месте проведения торжественной церемонии вручения премии. Она состоится 4 июня 2004 г. в одном из самых престижных залов Москвы — в Государственном академическом Малом театре России.
После церемонии награждения в Москве запланированы мероприятия чествования лауреатов премии в Женеве, в Европейском представительстве ООН. Это станет реальной возможностью привлечения внимания мировой общественности к российскому проекту и признания его на международном уровне. В программе пребывания в Швейцарии запланированы встречи и консультации с общественными организациями инвалидов, на которых будут обсуждаться вопросы социальной и творческой реабилитации.
Для тех соискателей Международной премии «Филантроп», кто не стал в этом году лауреатом, будут подготовлены сертификаты номи-нантов. Их получат главы регионов, где живут соискатели. Сертификаты будут им вручены в торжественной обстановке, что должно привлечь внимание общественности к творчески одаренным людям с ограниченными возможностями, живущим в разных уголках России. Ведь участие в премии, которая оценивается столь компетентным жюри, — тоже большое достижение. А победа, может быть, ждет впереди...
Но это в будущем. А в тот день, 23 марта, в представительстве Евросоюза в Москве по завершении заседания Совета попечителей и жюри состоялась презентация третьего вручения премии. Перед собравшимися гостями выступили Ричард Райт, Ю.М.Соломин, президент Московской молодежной палаты, глава управы района «Хамовники» В.Г.Азаров, президент фонда «Филантроп» Г.В.Аничкин. Был показан видеофильм о проекте «Международная премия «Филантроп». Презентация завершилась небольшим концертом лауреатов премии прошлых лет и выступлением народного артиста СССР В.И.Пьявко.
В этот же день прошел и благотворительный аукцион в поддержку талантливых людей с ограниченными физическими возможностями. На аукцион были выставлены 22 работы 12 художников-инвалидов. Были представлены живопись, графика, декоративно-прикладное искусство. Некоторые работы являли собой уникальную демонстрацию силы духа. О том, как создаются такие работы, наглядно рассказал видеосюжет. Более половины представленных на аукцион лотов были проданы. Вырученные средства составили авторский гонорар.
Итак, лауреаты премии «Филантроп» 2004 года определены. Впереди, в светлый день июня,— церемония их награждения.
По информации исполнительной дирекции, на соискание Международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства в 2004 г. поступило 1208 заявок. В номинации «Исполнительские виды искусств» — 334 заявки, «Художественное творчество» — 359 заявок, «Поэзия» — 503 заявки. На соискание «Специальной премии государственному или общественному деятелю за оказание действенной помощи инвалидам и их общественным организациям» подано 12 заявок. В конкурсе приняли участие жители 13 стран. 12% соискателей принимают участие в премии «Филантроп» второй раз.
Анна ПОСКАЧЕЙ
«Русский инвалид» №5, май 2004
23 марта 2004 года в резиденции Главы представительства Европейской комиссии в России состоялось итоговое совместное заседание Совета попечителей и жюри Международной премии «Филантроп», присуждаемой за выдающиеся достижения в области культуры и искусства людям с ограниченными физическими возможностями. Напомним, что премия присуждается один раз в два года. Предыдущие вручения состоялись в 2000-м и 2002 году.
Как известно, в состав жюри и Совета попечителей премии «Филантроп» входят известные и признанные деятели культуры, а также ведущие политики. Пожалуй, никакие другие премии и конкурсы не могут похвастаться столь представительным жюри. И, конечно, собрать в одном месте в одно время всех именитых творческих людей, которые оценивали присланные на соискание премии работы, не представлялось возможным. Однако собравшиеся на заседание 23 марта члены жюри представляли практически все номинации премии. О том, насколько серьезно и профессионально принимались итоговые решения о присуждении премии, вы можете судить сами, прочитав имена тех, кто собрался за большим овальным столом в зале резиденции Главы представительства Евросоюза.
Возглавил заседание председатель Совета попечителей Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР. Со стороны Совета попечителей присутствовали его члены: Геннадий Викторович Аничкин, президент фонда «Филантроп»; Василий Александрович Бубнов, председатель Московского союза художников, заслуженный художник России, член-корреспондент Российской академии художеств; Александр Вадимович Ломакин-Румянцев, председатель Всероссийского общества инвалидов; Ричард Райт, Глава представительства Европейской комиссии в Российской Федерации.
Жюри Международной премии «Филантроп» на этом итоговом заседании представляли: номинацию «Театральное искусство» — Лариса Анатольевна Лужина, народная артистка России и Юрий Николаевич Чернов, заслуженный артист России; «Вокал академический» — Владислав Иванович Пьявко, народный артист СССР; «Вокал народный» — Людмила Георгиевна Рюмина, народная артистка России; «Вокал эстрадный» — певица и композитор Раиса Саед-Шах; «Вокал детский» — я Григорий Васильевич Гладков,академик Детской телевизионной; национальной академии России; «Инструментальное исполнение» — Николай Николаевич Некрасов, народный артист СССР; «Композиторы» — Владислав Германович Агафонников, народный артист России; «Изобразительное искусство» — Илья Сергеевич Глазунов, ректор Российской академии живописи, ваяния и зодчества, профессор, народный художник СССР, а также Александр Владимирович Ишин, ректор Государственного специализированного института искусств при Российском международном центре творческой реабилитации инвалидов; «Декоративно-прикладное искусство» — Николай Георгиевич Прохоров, заведующий отделом Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства; «Поэтическое творчество» — детский писатель, поэт, переводчик, драматург, лауреат Государственной премии Ирина Петровна Токмакова.
Ю.М.Соломин, уже не первый год работающий в жюри и Совете попечителей премии «Филантроп», сразу обратил внимание присутствующих, что при оценке творчества людей с ограниченными возможностями, представленного на конкурс, необходимо учитывать прежде всего художественный уровень, а уже во вторую очередь — степень преодоления недуга. Поэтому неудивительно, что лауреатами были признаны люди, чьи произведения выполнены на высоком профессиональном уровне, кто давно и упорно занимается любимым делом, достигая поразительных результатов.
В результате оживленного обсуждения членами жюри и Совета попечителей были утверждены 36 лауреатов и один дипломант премии «Филантроп» 2004 года. Лауреатом «Специальной премии за оказание действенной помощи инвалидам и их общественным организациям» стала губернатор Санкт-Петербурга В.И.Матвиенко. Кроме того, было принято важное решение о месте проведения торжественной церемонии вручения премии. Она состоится 4 июня 2004 г. в одном из самых престижных залов Москвы — в Государственном академическом Малом театре России.
После церемонии награждения в Москве запланированы мероприятия чествования лауреатов премии в Женеве, в Европейском представительстве ООН. Это станет реальной возможностью привлечения внимания мировой общественности к российскому проекту и признания его на международном уровне. В программе пребывания в Швейцарии запланированы встречи и консультации с общественными организациями инвалидов, на которых будут обсуждаться вопросы социальной и творческой реабилитации.
Для тех соискателей Международной премии «Филантроп», кто не стал в этом году лауреатом, будут подготовлены сертификаты номи-нантов. Их получат главы регионов, где живут соискатели. Сертификаты будут им вручены в торжественной обстановке, что должно привлечь внимание общественности к творчески одаренным людям с ограниченными возможностями, живущим в разных уголках России. Ведь участие в премии, которая оценивается столь компетентным жюри, — тоже большое достижение. А победа, может быть, ждет впереди...
Но это в будущем. А в тот день, 23 марта, в представительстве Евросоюза в Москве по завершении заседания Совета попечителей и жюри состоялась презентация третьего вручения премии. Перед собравшимися гостями выступили Ричард Райт, Ю.М.Соломин, президент Московской молодежной палаты, глава управы района «Хамовники» В.Г.Азаров, президент фонда «Филантроп» Г.В.Аничкин. Был показан видеофильм о проекте «Международная премия «Филантроп». Презентация завершилась небольшим концертом лауреатов премии прошлых лет и выступлением народного артиста СССР В.И.Пьявко.
В этот же день прошел и благотворительный аукцион в поддержку талантливых людей с ограниченными физическими возможностями. На аукцион были выставлены 22 работы 12 художников-инвалидов. Были представлены живопись, графика, декоративно-прикладное искусство. Некоторые работы являли собой уникальную демонстрацию силы духа. О том, как создаются такие работы, наглядно рассказал видеосюжет. Более половины представленных на аукцион лотов были проданы. Вырученные средства составили авторский гонорар.
Итак, лауреаты премии «Филантроп» 2004 года определены. Впереди, в светлый день июня,— церемония их награждения.
По информации исполнительной дирекции, на соискание Международной премии «Филантроп» за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства в 2004 г. поступило 1208 заявок. В номинации «Исполнительские виды искусств» — 334 заявки, «Художественное творчество» — 359 заявок, «Поэзия» — 503 заявки. На соискание «Специальной премии государственному или общественному деятелю за оказание действенной помощи инвалидам и их общественным организациям» подано 12 заявок. В конкурсе приняли участие жители 13 стран. 12% соискателей принимают участие в премии «Филантроп» второй раз.
Анна ПОСКАЧЕЙ
«Русский инвалид» №5, май 2004
17.05.2004
Подробнее
Покойник вернулся на сцену В Малом театре решили вернуться к истокам. Юрий Соломин поставил водевиль «Таинственный ящик», написанный Петром Каратыгиным в 1843 году.
Покойник вернулся на сцену
В Малом театре решили вернуться к истокам. Юрий Соломин поставил водевиль «Таинственный ящик», написанный Петром Каратыгиным в 1843 году.
В Малом театре решили вернуться к истокам. Юрий Соломин поставил водевиль «Таинственный ящик», написанный Петром Каратыгиным в 1843 году.
Покойник вернулся на сцену
В Малом театре решили вернуться к истокам. Юрий Соломин поставил водевиль «Таинственный ящик», написанный Петром Каратыгиным в 1843 году.
На сцене - Франция. То есть, конечно, не Франция, а наше представление об этой стране. Франция как русская идея. Здесь говорят о любви. Здесь оркестры в каждом парке. Духовые влюблены в струнные. И «пень березкой стать мечтает» не только в весенний день, но и в зимний, и в осенний. Все бодры, веселы, и даже корыстные дяди и тети, если вглядеться попристальней, - приятные люди. «Французская жизнь» и стиль водевиля - сливаются.
В спектакле Юрия Соломина все влюблены. Правда, кто - в сундучок с наследством, кто - в барышню. Вернее, в мадемуазель. Но влюблены страстно.
Со дня первой постановки прошло немало времени, к творению Каратыгина возвращались редко, поэтому сюжет стоит напомнить. Здесь всем управляют две сюжетные линии, порой, как и положено, скрещиваясь: борьба за наследство, хранящееся в сундучке, и история немолодого актера (его играет Юрий Соломин), который мечтает о зрительской любви, но получает ее в виде гнилых помидоров. А поскольку актер этот беден и добродетелен, то наследство, конечно, достанется ему.
Любовная линия. Вот влюбленный Эмиль делает глубокий вдох, и - песня льется… Рифмы: «темная каморка» - «сухая корка». Здесь отца называют «батюшка», главная героиня чиста и в платье голубом, а главный герой - кудряв и добродетелен. Глянешь направо - начал стелиться дымок, налево - парочка влюбленных, взявшись за руки, готовится петь.
Возможно, как написано в программке, пора возрождать водевиль. Наверняка можно придумать тысячу побочных уважительных причин. А если рассматривать спектакль вне всего этого, то мы увидим, что из сундука Малого театра достали все водевильные приемы и приемчики и назвали это «возрождением».
С другой стороны, нелепо требовать от бифштекса свойств мороженого. Надо принять эти правила игры - и получить удовольствие. Это возможно. Но и тут есть повод скорчить недовольную мину. Смотрел я этот водевиль и вспомнил слова (не в контексте водевильных дел будь помянут) Достоевского. В одной из статей, посвященных театральному искусству, он писал, что с тоской вспоминает о том, как было весело смотреть, когда на сцене один герой залезал под стол, а другой вытаскивал его за ногу. А тот отчаянно брыкался.
Водевиль нуждается в таких «глупостях».
Итак, если принять эти правила игры и ждать от водевиля куража, трюков, вытаскивания за ногу из-под стола и тому подобных радостей, то тут придется затосковать вместе с авторитетом. Ведь чувствовалось, что препятствия для героев учинены автором водевиля, что образы трафаретны, простодушие - канцелярское, а веселость - казенная. И получился «пустячок», сделанный людьми, которые пустячки не очень жалуют.
Артур Соломонов
Газета, 30 апреля 2003 года
В Малом театре решили вернуться к истокам. Юрий Соломин поставил водевиль «Таинственный ящик», написанный Петром Каратыгиным в 1843 году.
На сцене - Франция. То есть, конечно, не Франция, а наше представление об этой стране. Франция как русская идея. Здесь говорят о любви. Здесь оркестры в каждом парке. Духовые влюблены в струнные. И «пень березкой стать мечтает» не только в весенний день, но и в зимний, и в осенний. Все бодры, веселы, и даже корыстные дяди и тети, если вглядеться попристальней, - приятные люди. «Французская жизнь» и стиль водевиля - сливаются.
В спектакле Юрия Соломина все влюблены. Правда, кто - в сундучок с наследством, кто - в барышню. Вернее, в мадемуазель. Но влюблены страстно.
Со дня первой постановки прошло немало времени, к творению Каратыгина возвращались редко, поэтому сюжет стоит напомнить. Здесь всем управляют две сюжетные линии, порой, как и положено, скрещиваясь: борьба за наследство, хранящееся в сундучке, и история немолодого актера (его играет Юрий Соломин), который мечтает о зрительской любви, но получает ее в виде гнилых помидоров. А поскольку актер этот беден и добродетелен, то наследство, конечно, достанется ему.
Любовная линия. Вот влюбленный Эмиль делает глубокий вдох, и - песня льется… Рифмы: «темная каморка» - «сухая корка». Здесь отца называют «батюшка», главная героиня чиста и в платье голубом, а главный герой - кудряв и добродетелен. Глянешь направо - начал стелиться дымок, налево - парочка влюбленных, взявшись за руки, готовится петь.
Возможно, как написано в программке, пора возрождать водевиль. Наверняка можно придумать тысячу побочных уважительных причин. А если рассматривать спектакль вне всего этого, то мы увидим, что из сундука Малого театра достали все водевильные приемы и приемчики и назвали это «возрождением».
С другой стороны, нелепо требовать от бифштекса свойств мороженого. Надо принять эти правила игры - и получить удовольствие. Это возможно. Но и тут есть повод скорчить недовольную мину. Смотрел я этот водевиль и вспомнил слова (не в контексте водевильных дел будь помянут) Достоевского. В одной из статей, посвященных театральному искусству, он писал, что с тоской вспоминает о том, как было весело смотреть, когда на сцене один герой залезал под стол, а другой вытаскивал его за ногу. А тот отчаянно брыкался.
Водевиль нуждается в таких «глупостях».
Итак, если принять эти правила игры и ждать от водевиля куража, трюков, вытаскивания за ногу из-под стола и тому подобных радостей, то тут придется затосковать вместе с авторитетом. Ведь чувствовалось, что препятствия для героев учинены автором водевиля, что образы трафаретны, простодушие - канцелярское, а веселость - казенная. И получился «пустячок», сделанный людьми, которые пустячки не очень жалуют.
Артур Соломонов
Газета, 30 апреля 2003 года
16.04.2004
Подробнее
Закончились казавшиеся бесконечными съемки одного из самых масштабных проектов среди многосерийных фильмов последних лет — «Московской саги» режиссера Дмитрия Баршевского по мотивам одноименного романа Василия Аксенова. ...Впечатляет и актерский состав:
Закончились казавшиеся бесконечными съемки одного из самых масштабных проектов среди многосерийных фильмов последних лет — «Московской саги» режиссера Дмитрия Баршевского по мотивам одноименного романа Василия Аксенова.
...Впечатляет и актерский состав: Инна Чурикова и Юрий Соломин сыграли супружескую пару.
...Впечатляет и актерский состав: Инна Чурикова и Юрий Соломин сыграли супружескую пару.
ПЕРВЫЙ ПОКАЖЕТ САГУ
Закончились казавшиеся бесконечными съемки одного из самых масштабных проектов среди многосерийных фильмов последних лет — «Московской саги» режиссера Дмитрия Баршевского по мотивам одноименного романа Василия Аксенова. Серий в «Московской саге» относительно немного — 24, но работа над ней шла более полутора лет. Напомним, что в картине, рассказывающей о судьбах трех поколений московской семьи Градовых начиная с 1925 года, действуют 250 с лишним персонажей, а для съемок интерьеров прошлых лет было специально построено около сотни объектов. Впечатляет и актерский состав: Инна Чурикова и Юрий Соломин сыграли супружескую пару, Александру Балуеву и Ольге Будиной достались роли брата и сестры. В фильме появятся и конкретные исторические персонажи — Сталин, Троцкий, Булгаков. Сергей Безруков, например, воплотил образ сына вождя народа Василия. А Кристине Орбакайте выпала роль по специальности: ее героиня — эстрадная певица. Также в картине снялись Дмитрий Харатьян, Татьяна Самойлова, Илья Носков, Алексей Кортнев, Марина Яковлева и другие. Премьера киноромана состоится на Первом канале.
«Семь дней», 19-25 апреля 2004 г.
Закончились казавшиеся бесконечными съемки одного из самых масштабных проектов среди многосерийных фильмов последних лет — «Московской саги» режиссера Дмитрия Баршевского по мотивам одноименного романа Василия Аксенова. Серий в «Московской саге» относительно немного — 24, но работа над ней шла более полутора лет. Напомним, что в картине, рассказывающей о судьбах трех поколений московской семьи Градовых начиная с 1925 года, действуют 250 с лишним персонажей, а для съемок интерьеров прошлых лет было специально построено около сотни объектов. Впечатляет и актерский состав: Инна Чурикова и Юрий Соломин сыграли супружескую пару, Александру Балуеву и Ольге Будиной достались роли брата и сестры. В фильме появятся и конкретные исторические персонажи — Сталин, Троцкий, Булгаков. Сергей Безруков, например, воплотил образ сына вождя народа Василия. А Кристине Орбакайте выпала роль по специальности: ее героиня — эстрадная певица. Также в картине снялись Дмитрий Харатьян, Татьяна Самойлова, Илья Носков, Алексей Кортнев, Марина Яковлева и другие. Премьера киноромана состоится на Первом канале.
«Семь дней», 19-25 апреля 2004 г.
13.04.2004
Подробнее
«Островский в Доме Островского»
Сегодня в нашей студии народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин и народная артистка России Людмила Петровна Полякова.
«Островский в Доме Островского»
Театральный фестиваль под таким названием откроется в Москве 13 апреля. Свои спектакли по пьесам великого драматурга представят на сцене Малого театра лучшие коллективы России. И, конечно же, не обойдется без хозяев сцены. «Лес», «Волки и овцы», «Правда хорошо, а счастье лучше», «На всякого мудреца довольно простоты»... Эти и многие другие постановки по Островскому не сходят с театральных афиш более 150 лет. О VI Всероссийском фестивале «Островский в Доме Островского» рассказывает художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
СОЛОМИН: Фестиваль рожден сердцем Островского, который очень любил театр. Лучшего драматурга русского нет у нас в России, хотя у нас много хороших драматургов. Но это тот основатель настоящего русского национального театра. Его отношение к нашему брату артисту. Он очень любил провинциальных актеров. Ведь лучшие пьесы о нашем брате написаны Островским. Я думаю, что для театров очень важно, наверное, привести пьесы Островского и сыграть на той сцене. А если перечислять всех тех, кто когда-то ходил и сидел в зрительном зале, то будет аншлаг, аншлаг из тех великих людей, которые отдавали должное русской драматургии, Островскому, который действительно создал национальный русский театр. И недаром Островский говорил и писал, что народ, который имеет свой национальный театр, должен этим гордиться.
Спектакли по пьесам Островского на сцене Малого театра представят труппы из Архангельска, Вологды, Костромы и Самары. Фестиваль пройдет с 13 по 23 апреля.
Юрий Соломин и Людмила Полякова
- Сегодня в нашей студии народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин и народная артистка России Людмила Петровна Полякова. Поводом к нашей встрече стало замечательное событие — в Доме Островского, в Малом театре — праздник. 13 апреля здесь откроется VI фестиваль «Островский в Доме Островского». Юрий Мефодьевич, расскажите, пожалуйста, об этом фестивале.
СОЛОМИН: Фестиваль возник 12 лет назад. По истории известно, что Александр Николаевич Островский очень относился к нашему брату-артисту , особенно провинциальным актерам, с большой любовью и уважением. Он даже в своем имении и домик построил для артистов, которых он принимал, безусловно, и артистов Малого театра, с которыми он работал и для которых он писал специально свои пьесы. Вот это отношение его к актерам, оно ведь выразилось в его пьесах. По-моему, в мире нет лучше написанных пьес об актерах, чем написал Островский, — «Без вины виноватые», «Лес», «Таланты и поклонники». Таким образом, мы пришли к мысли в начале 90-х годов, когда с гастролями были проблемы, мы подумали, что это несправедливо и, памятуя слова Островского, его уважение к провинциальным актерам, мы решили организовать этот фестиваль, чтобы в нем участвовали только провинциальные театры. Фестиваль мы проводим раз в два года. На этот фестиваль приглашаются только провинциальные актеры и провинциальные театры — около 30 театров из провинции за это время показали свое искусство московскому зрителю.
- Уважаемые слушатели, как вы понимаете, и Юрий Мефодьевич Соломин, и устроители фестиваля произносят слово «провинция» с большой буквы, потому что, действительно, провинциальные театры — это невероятно интересно, но, к сожалению, мы в Москве их не можем увидеть, если бы не было такого фестиваля.
СОЛОМИН: Вы знаете, я раньше просил извинения у коллективов, когда говорил «провинциальные театры», но дело в том, что провинция — это русское слово, старинное слово, и я произношу его с интонацией благородного человека, потому что я сам из провинции. Я вырос и родился там, поэтому для меня провинция — это очень много.
- Скажите, пожалуйста, существуют ли пьесы Островского, которые до сих пор еще не увидели сцены?
СОЛОМИН: Я думаю, что таких пьес нет. Честно говоря, я специально историей не занимался, но я знаю, что Островский написал 47 пьес, которые все шли на сцене Малого театра, это он написал сам. Еще у него есть три пьесы, будем говорить 2,5, в содружестве с драматургом Соловьевым, но все 47 шли на сцене Малого театра.
- Есть ли у вас любимая пьеса Островского?
ПОЛЯКОВА: К счастью, моя жизнь в театре началась с Островского. И просто окунувшись самого начала, так получилось, что до этого я Островского глубоко и всерьез не играла. А сейчас судьба сложилась таким образом, что практически 5 спектаклей, 5 пьес Островского я сейчас играю. Это стало как бы моей жизнью, моей шкурой. Я сама ловлю себя на том, что я подчас думаю по Островскому, все фразы на слуху, они же все у него афористичные, как пословицы и поговорки. Практически мы сами себя ловим на том, что мы разговариваем подчас текстом Островского. У меня просто еще очень интересно судьба сложилась. Судьба однажды свела с Островским. Как ни странно, это были «Волки» и овцы», которых я сейчас с такой страстью и с таким удовольствием играю. Поэтому, если считать любимая пьеса, то будем считать «Волки и овцы». Была даже однажды статья одного критика, которая называлась «Дважды Мурзавецкая русской сцены».
- География фестиваля «Островский в Доме Островского» как-то изменилась за эти 6 фестивалей, кто отбирает спектакли по России?
СОЛОМИН: Мы этот фестиваль задумали, обратились, естественно, к Министерству культуры, потому что у нас таких денег для проведения фестиваля нет. Надо отдать должное, что министерство нам помогает. Тут нельзя говорить, что это Малый театр один проводит фестиваль. Мы проводим его вместе с Министерством культуры РФ, мы проводим этот фестиваль, выступая в нем как спонсоры той площадки, на которой имеют удовольствие и счастье работать все актеры, приезжающие в Москву. Надо видеть их, когда они выходят на сцену Малого театра впервые, а многие выходят впервые, как они на нее ступают, как они руками касаются пола деревянного, как они смотрят по сторонам. Да, действительно по этой сцене ходили великие русские артисты, в этом зрительном зале сидели и Островский, и Чайковский, и Гоголь, и Пушкин, и Лермонтов, то есть вся великая драматургия, включая Антона Павловича Чехова, который очень уважительно относился к Малому театру. Все они когда-то сидели в зрительном зале Малого театра. Наверное, не каждый театр может этим похвастаться.
Оксана Таран (ведущая), 11.04.2004
радиокомпания «Маяк»
Театральный фестиваль под таким названием откроется в Москве 13 апреля. Свои спектакли по пьесам великого драматурга представят на сцене Малого театра лучшие коллективы России. И, конечно же, не обойдется без хозяев сцены. «Лес», «Волки и овцы», «Правда хорошо, а счастье лучше», «На всякого мудреца довольно простоты»... Эти и многие другие постановки по Островскому не сходят с театральных афиш более 150 лет. О VI Всероссийском фестивале «Островский в Доме Островского» рассказывает художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
СОЛОМИН: Фестиваль рожден сердцем Островского, который очень любил театр. Лучшего драматурга русского нет у нас в России, хотя у нас много хороших драматургов. Но это тот основатель настоящего русского национального театра. Его отношение к нашему брату артисту. Он очень любил провинциальных актеров. Ведь лучшие пьесы о нашем брате написаны Островским. Я думаю, что для театров очень важно, наверное, привести пьесы Островского и сыграть на той сцене. А если перечислять всех тех, кто когда-то ходил и сидел в зрительном зале, то будет аншлаг, аншлаг из тех великих людей, которые отдавали должное русской драматургии, Островскому, который действительно создал национальный русский театр. И недаром Островский говорил и писал, что народ, который имеет свой национальный театр, должен этим гордиться.
Спектакли по пьесам Островского на сцене Малого театра представят труппы из Архангельска, Вологды, Костромы и Самары. Фестиваль пройдет с 13 по 23 апреля.
Юрий Соломин и Людмила Полякова
- Сегодня в нашей студии народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин и народная артистка России Людмила Петровна Полякова. Поводом к нашей встрече стало замечательное событие — в Доме Островского, в Малом театре — праздник. 13 апреля здесь откроется VI фестиваль «Островский в Доме Островского». Юрий Мефодьевич, расскажите, пожалуйста, об этом фестивале.
СОЛОМИН: Фестиваль возник 12 лет назад. По истории известно, что Александр Николаевич Островский очень относился к нашему брату-артисту , особенно провинциальным актерам, с большой любовью и уважением. Он даже в своем имении и домик построил для артистов, которых он принимал, безусловно, и артистов Малого театра, с которыми он работал и для которых он писал специально свои пьесы. Вот это отношение его к актерам, оно ведь выразилось в его пьесах. По-моему, в мире нет лучше написанных пьес об актерах, чем написал Островский, — «Без вины виноватые», «Лес», «Таланты и поклонники». Таким образом, мы пришли к мысли в начале 90-х годов, когда с гастролями были проблемы, мы подумали, что это несправедливо и, памятуя слова Островского, его уважение к провинциальным актерам, мы решили организовать этот фестиваль, чтобы в нем участвовали только провинциальные театры. Фестиваль мы проводим раз в два года. На этот фестиваль приглашаются только провинциальные актеры и провинциальные театры — около 30 театров из провинции за это время показали свое искусство московскому зрителю.
- Уважаемые слушатели, как вы понимаете, и Юрий Мефодьевич Соломин, и устроители фестиваля произносят слово «провинция» с большой буквы, потому что, действительно, провинциальные театры — это невероятно интересно, но, к сожалению, мы в Москве их не можем увидеть, если бы не было такого фестиваля.
СОЛОМИН: Вы знаете, я раньше просил извинения у коллективов, когда говорил «провинциальные театры», но дело в том, что провинция — это русское слово, старинное слово, и я произношу его с интонацией благородного человека, потому что я сам из провинции. Я вырос и родился там, поэтому для меня провинция — это очень много.
- Скажите, пожалуйста, существуют ли пьесы Островского, которые до сих пор еще не увидели сцены?
СОЛОМИН: Я думаю, что таких пьес нет. Честно говоря, я специально историей не занимался, но я знаю, что Островский написал 47 пьес, которые все шли на сцене Малого театра, это он написал сам. Еще у него есть три пьесы, будем говорить 2,5, в содружестве с драматургом Соловьевым, но все 47 шли на сцене Малого театра.
- Есть ли у вас любимая пьеса Островского?
ПОЛЯКОВА: К счастью, моя жизнь в театре началась с Островского. И просто окунувшись самого начала, так получилось, что до этого я Островского глубоко и всерьез не играла. А сейчас судьба сложилась таким образом, что практически 5 спектаклей, 5 пьес Островского я сейчас играю. Это стало как бы моей жизнью, моей шкурой. Я сама ловлю себя на том, что я подчас думаю по Островскому, все фразы на слуху, они же все у него афористичные, как пословицы и поговорки. Практически мы сами себя ловим на том, что мы разговариваем подчас текстом Островского. У меня просто еще очень интересно судьба сложилась. Судьба однажды свела с Островским. Как ни странно, это были «Волки» и овцы», которых я сейчас с такой страстью и с таким удовольствием играю. Поэтому, если считать любимая пьеса, то будем считать «Волки и овцы». Была даже однажды статья одного критика, которая называлась «Дважды Мурзавецкая русской сцены».
- География фестиваля «Островский в Доме Островского» как-то изменилась за эти 6 фестивалей, кто отбирает спектакли по России?
СОЛОМИН: Мы этот фестиваль задумали, обратились, естественно, к Министерству культуры, потому что у нас таких денег для проведения фестиваля нет. Надо отдать должное, что министерство нам помогает. Тут нельзя говорить, что это Малый театр один проводит фестиваль. Мы проводим его вместе с Министерством культуры РФ, мы проводим этот фестиваль, выступая в нем как спонсоры той площадки, на которой имеют удовольствие и счастье работать все актеры, приезжающие в Москву. Надо видеть их, когда они выходят на сцену Малого театра впервые, а многие выходят впервые, как они на нее ступают, как они руками касаются пола деревянного, как они смотрят по сторонам. Да, действительно по этой сцене ходили великие русские артисты, в этом зрительном зале сидели и Островский, и Чайковский, и Гоголь, и Пушкин, и Лермонтов, то есть вся великая драматургия, включая Антона Павловича Чехова, который очень уважительно относился к Малому театру. Все они когда-то сидели в зрительном зале Малого театра. Наверное, не каждый театр может этим похвастаться.
Оксана Таран (ведущая), 11.04.2004
радиокомпания «Маяк»
01.04.2004
Подробнее
Улыбка Соломина Против мюзиклов - русский водевиль В Малом театре состоялась премьера спектакля «Таинственный ящик».
Улыбка Соломина
Против мюзиклов - русский водевиль
В Малом театре состоялась премьера спектакля «Таинственный ящик».
Против мюзиклов - русский водевиль
В Малом театре состоялась премьера спектакля «Таинственный ящик».
Улыбка Соломина
Против мюзиклов - русский водевиль
На агрессивное засилье американских мюзиклов в нашей столице народный артист СССР Юрий Соломин решил ответить по-своему - старинным русским водевилем. В Малом театре состоялась премьера спектакля «Таинственный ящик». Написанный в первой половине позапрошлого века водевиль Петра Каратыгина поставлен художественным руководителем старейшего московского театра, и он же играет главную роль. Поставлен очень точно, выразительно, ярко, сыгран - блистательно.
При общении с Юрием Мефодьевичем давно уже я заметил, что есть одна тема, прикосновение к которой сразу приводит его в необычное волнение: теплеет взгляд, добреет голос. Это тема актерской преданности своему делу, тема возвышенной и бескорыстной любви артиста к сцене. Сильно прозвучала она в соломинской постановке «Леса» А.Н. Островского, где линия нищего, но благородного провинциального трагика Несчастливцева, противостоящего пошлости и несправедливости окружающего мира, все более набирая высоту по ходу спектакля, в финале становится настоящим его апофеозом. И вот теперь - разумеется, совсем иначе, но с той же пронзительной внутренней трогательностью - звучит эта тема в комедийно-водевильном действе, увлекательном и веселом.
Да, да, конечно, надо говорить и об увлекательности спектакля (ведь в пьесе есть прямо-таки захватывающая интрига), и о его изящной легкости, яркой зрелищности, чему немало поспособствовали сценография недавно ушедшего из жизни великого театрального художника Энара Стенберга и талантливая музыка композиторов Григоря Гоберника и Владимира Мороза. Но самое главное достоинство коллективной работы, заданной, направленной и слаженной Ю.Соломиным-режиссером, состоит, мне думается, все-таки именно в том, как непостижимо тонко и органично введена в безудержную игровую стихию трогательная, проникновенная нота старого артиста-неудачника, с беспредельной искренностью и любовью воплощенного на сцене Ю.Соломиным-актером.
Действительно, необходима большая собственная любовь к театру и такая же в душе живущая любовь к своим собратьям по искусству (ко всем, а не только к «успешным»!), чтобы психологически убедительно возник перед нами этот абсолютный бессребреник, житейски совершенно неприспособленный, даже во всех реальных обстоятельствах почти нелепый, всецело поглощенный одним-единственным стремлением - быть на сцене, играть для людей.
- Ты умрешь в сумасшедшем доме! - раздраженно бросает желающий ему, конечно же, добра друг, дабы подтолкнуть «на путь истинный». - Я умру на сцене, - отвечает он. И это не в драме, а в водевиле, веселая структура которого притом нисколько не нарушается. Вот оно, искусство Юрия Соломина, режиссерское И актерское. Вот он, его безупречный, изысканный вкус.
Центральная нота роли и всего спектакля, пожалуй, с наибольшей проникновенностью звучит в монологе-мечте главного героя, исполняемом Ю.Соломиным особенно прочувственно: «Театрик маленький построю, открою занавес - и ах!..». А театрик этот, оказывается, вот для кого и для чего ему нужен. Собрать «всех бездомных, обшиканных артистов» и самому вызывать их по десять раз на поклон. Чтобы подарить самую дорогую для любого играющего в театре радость!
Вы понимаете? О радости не только для себя мечтает герой Ю.Соломина. И не о славе для себя, не о больших деньгах. Собственно, деньги ему если и потребны, то лишь для того, чтобы расплатиться с долгами, выкупить отданные в залог свои сценические костюмы, ну а как вершина мечтаний - для постройки этого маленького театрика, но опять же - не для собственной какой-то выгоды.
Русский актер П.Каратыгин взял как основу своего водевиля французский материал, от которого в конце концов остались только сюжетная завязка да имена. Пьеса же получилась сугубо русская. Можно даже вспомнить любимого героя русских сказок по имени Иван, который полностью безразличен к богатству, за что и прозван кое-кем дураком. Но богатство под конец как раз ему и достается. А распоряжается он им столь же щедро и бескорыстно, как соломинский герой под занавес.
Надобно поблагодарить за великолепную литературную работу заслуженного артиста России Александра Клюквина, который (уже не впервые здесь, в Малом театре!) сделал современную сценическую редакцию старой пьесы и написал для нее стихи. Исполняет он роль нотариуса тоже великолепно. Интересны и другие актерские работы, которыми радуют народные артисты России Александр Ермаков и Борис Клюев, заслуженные артисты Ольга Пашкова и Алексей Кудинович, артисты Инна Иванова, Варвара Андреева, Алексей Фаддеев. Искрометно выступила в массовых танцевальных номерах (балетмейстер-постановщик - Любовь Парфенюк) большая группа студентов Щепкинского училища и актеров театра.
Словом, Малый во главе со своим художественным руководителем весьма убедительно доказал: не единым мюзиклом бродвейским может и должна жить сегодня отечественная сцена. Более того, наше, игранное на этой сцене давным-давно, даже в так называемом легком, или развлекательном, жанре имеет свои несравненные достоинства. Потому что несет не просто «чистую» развлекательность, смех ради смеха, но нечто гораздо большее - добрую и человечную мысль.
Виктор Кожемяко
Советская Россия, 19 июня 2003 года
Против мюзиклов - русский водевиль
На агрессивное засилье американских мюзиклов в нашей столице народный артист СССР Юрий Соломин решил ответить по-своему - старинным русским водевилем. В Малом театре состоялась премьера спектакля «Таинственный ящик». Написанный в первой половине позапрошлого века водевиль Петра Каратыгина поставлен художественным руководителем старейшего московского театра, и он же играет главную роль. Поставлен очень точно, выразительно, ярко, сыгран - блистательно.
При общении с Юрием Мефодьевичем давно уже я заметил, что есть одна тема, прикосновение к которой сразу приводит его в необычное волнение: теплеет взгляд, добреет голос. Это тема актерской преданности своему делу, тема возвышенной и бескорыстной любви артиста к сцене. Сильно прозвучала она в соломинской постановке «Леса» А.Н. Островского, где линия нищего, но благородного провинциального трагика Несчастливцева, противостоящего пошлости и несправедливости окружающего мира, все более набирая высоту по ходу спектакля, в финале становится настоящим его апофеозом. И вот теперь - разумеется, совсем иначе, но с той же пронзительной внутренней трогательностью - звучит эта тема в комедийно-водевильном действе, увлекательном и веселом.
Да, да, конечно, надо говорить и об увлекательности спектакля (ведь в пьесе есть прямо-таки захватывающая интрига), и о его изящной легкости, яркой зрелищности, чему немало поспособствовали сценография недавно ушедшего из жизни великого театрального художника Энара Стенберга и талантливая музыка композиторов Григоря Гоберника и Владимира Мороза. Но самое главное достоинство коллективной работы, заданной, направленной и слаженной Ю.Соломиным-режиссером, состоит, мне думается, все-таки именно в том, как непостижимо тонко и органично введена в безудержную игровую стихию трогательная, проникновенная нота старого артиста-неудачника, с беспредельной искренностью и любовью воплощенного на сцене Ю.Соломиным-актером.
Действительно, необходима большая собственная любовь к театру и такая же в душе живущая любовь к своим собратьям по искусству (ко всем, а не только к «успешным»!), чтобы психологически убедительно возник перед нами этот абсолютный бессребреник, житейски совершенно неприспособленный, даже во всех реальных обстоятельствах почти нелепый, всецело поглощенный одним-единственным стремлением - быть на сцене, играть для людей.
- Ты умрешь в сумасшедшем доме! - раздраженно бросает желающий ему, конечно же, добра друг, дабы подтолкнуть «на путь истинный». - Я умру на сцене, - отвечает он. И это не в драме, а в водевиле, веселая структура которого притом нисколько не нарушается. Вот оно, искусство Юрия Соломина, режиссерское И актерское. Вот он, его безупречный, изысканный вкус.
Центральная нота роли и всего спектакля, пожалуй, с наибольшей проникновенностью звучит в монологе-мечте главного героя, исполняемом Ю.Соломиным особенно прочувственно: «Театрик маленький построю, открою занавес - и ах!..». А театрик этот, оказывается, вот для кого и для чего ему нужен. Собрать «всех бездомных, обшиканных артистов» и самому вызывать их по десять раз на поклон. Чтобы подарить самую дорогую для любого играющего в театре радость!
Вы понимаете? О радости не только для себя мечтает герой Ю.Соломина. И не о славе для себя, не о больших деньгах. Собственно, деньги ему если и потребны, то лишь для того, чтобы расплатиться с долгами, выкупить отданные в залог свои сценические костюмы, ну а как вершина мечтаний - для постройки этого маленького театрика, но опять же - не для собственной какой-то выгоды.
Русский актер П.Каратыгин взял как основу своего водевиля французский материал, от которого в конце концов остались только сюжетная завязка да имена. Пьеса же получилась сугубо русская. Можно даже вспомнить любимого героя русских сказок по имени Иван, который полностью безразличен к богатству, за что и прозван кое-кем дураком. Но богатство под конец как раз ему и достается. А распоряжается он им столь же щедро и бескорыстно, как соломинский герой под занавес.
Надобно поблагодарить за великолепную литературную работу заслуженного артиста России Александра Клюквина, который (уже не впервые здесь, в Малом театре!) сделал современную сценическую редакцию старой пьесы и написал для нее стихи. Исполняет он роль нотариуса тоже великолепно. Интересны и другие актерские работы, которыми радуют народные артисты России Александр Ермаков и Борис Клюев, заслуженные артисты Ольга Пашкова и Алексей Кудинович, артисты Инна Иванова, Варвара Андреева, Алексей Фаддеев. Искрометно выступила в массовых танцевальных номерах (балетмейстер-постановщик - Любовь Парфенюк) большая группа студентов Щепкинского училища и актеров театра.
Словом, Малый во главе со своим художественным руководителем весьма убедительно доказал: не единым мюзиклом бродвейским может и должна жить сегодня отечественная сцена. Более того, наше, игранное на этой сцене давным-давно, даже в так называемом легком, или развлекательном, жанре имеет свои несравненные достоинства. Потому что несет не просто «чистую» развлекательность, смех ради смеха, но нечто гораздо большее - добрую и человечную мысль.
Виктор Кожемяко
Советская Россия, 19 июня 2003 года
31.03.2004
Подробнее
Дедушка современного мюзикла ожил на сцене Малого театра 8 апреля на сцене Малого театра зрители смогут снова увидеть водевиль П.Каратыгина «Чудак-покойник, или таинственный ящик», поставленный весной 2003 г. Юрием Соломиным. Максим Редин «Y
Дедушка современного мюзикла ожил на сцене Малого театра
8 апреля на сцене Малого театра зрители смогут снова увидеть водевиль П.Каратыгина «Чудак-покойник, или таинственный ящик», поставленный весной 2003 г. Юрием Соломиным.
Максим Редин «Yтро.ru»
8 апреля на сцене Малого театра зрители смогут снова увидеть водевиль П.Каратыгина «Чудак-покойник, или таинственный ящик», поставленный весной 2003 г. Юрием Соломиным.
Максим Редин «Yтро.ru»
Дедушка современного мюзикла ожил на сцене Малого театра
8 апреля на сцене Малого театра зрители смогут снова увидеть водевиль П.Каратыгина «Чудак-покойник, или таинственный ящик», поставленный весной 2003 г. Юрием Соломиным. Спектакль, правда, прошел всего несколько раз и на время был снят из-за болезни постановщика, который сыграл здесь одну из главных ролей – актера Сен-Феликса. Потом, к большому огорчению всех успевших посмотреть «Таинственный ящик», его возобновление было опять отложено постановкой «Трех сестер». Теперь же водевиль предстанет в несколько обновленном виде: ролью Сен-Феликса Юрий Соломин поделился с Эдуардом Марцевичем, который, как ожидается, и будет играть 8 апреля.
Водевили в Малом – это исконное, то, что наши прапрабабушки и прапрадедушки смотрели перед началом какой-нибудь драмы или трагедии. С одной стороны водевиль был необходим для того, чтобы подождать собирающихся зрителей, а с другой — этот жанр оказывался превосходной актерской школой, через которую прошли все корифеи Малого театра. Нынешние мюзиклы – плоть от плоти водевиля. И Малый театр, который постоянно пытаются уколоть люди годами не видевшие его спектаклей, постановкой «Таинственного ящика» подтвердил свое право называться хранителем традиций русского театра. Спектакль Юрия Соломина очень яркий, пронизанный положительными эмоциями. Со сцены льется живая музыка в исполнении собственного малотеатровского оркестра, ее написали Григорий Гоберник и Владимир Мороз. Художественное оформление сделано Энаром Стенбергом, для которого «Таинственный ящик» стал последней работой в Малом театре. В спектакле заняты Борис Клюев, Александр Ермаков, Ольга Пашкова, Александр Клюквин и другие артисты театра.
Кстати, теперь кассы Малого театра открываются на два часа раньше и работают с 10:00 без обеда. Билеты на «Таинственный ящик» можно приобрести и в web-кассе.
Ближайшие спектакли состоятся на основной сцене 8, 11 и 27 апреля.
Максим Редин «Yтро.ru»
8 апреля на сцене Малого театра зрители смогут снова увидеть водевиль П.Каратыгина «Чудак-покойник, или таинственный ящик», поставленный весной 2003 г. Юрием Соломиным. Спектакль, правда, прошел всего несколько раз и на время был снят из-за болезни постановщика, который сыграл здесь одну из главных ролей – актера Сен-Феликса. Потом, к большому огорчению всех успевших посмотреть «Таинственный ящик», его возобновление было опять отложено постановкой «Трех сестер». Теперь же водевиль предстанет в несколько обновленном виде: ролью Сен-Феликса Юрий Соломин поделился с Эдуардом Марцевичем, который, как ожидается, и будет играть 8 апреля.
Водевили в Малом – это исконное, то, что наши прапрабабушки и прапрадедушки смотрели перед началом какой-нибудь драмы или трагедии. С одной стороны водевиль был необходим для того, чтобы подождать собирающихся зрителей, а с другой — этот жанр оказывался превосходной актерской школой, через которую прошли все корифеи Малого театра. Нынешние мюзиклы – плоть от плоти водевиля. И Малый театр, который постоянно пытаются уколоть люди годами не видевшие его спектаклей, постановкой «Таинственного ящика» подтвердил свое право называться хранителем традиций русского театра. Спектакль Юрия Соломина очень яркий, пронизанный положительными эмоциями. Со сцены льется живая музыка в исполнении собственного малотеатровского оркестра, ее написали Григорий Гоберник и Владимир Мороз. Художественное оформление сделано Энаром Стенбергом, для которого «Таинственный ящик» стал последней работой в Малом театре. В спектакле заняты Борис Клюев, Александр Ермаков, Ольга Пашкова, Александр Клюквин и другие артисты театра.
Кстати, теперь кассы Малого театра открываются на два часа раньше и работают с 10:00 без обеда. Билеты на «Таинственный ящик» можно приобрести и в web-кассе.
Ближайшие спектакли состоятся на основной сцене 8, 11 и 27 апреля.
Максим Редин «Yтро.ru»
Подробнее
Премьера. «Таинственный ящик» П.А.Каратыгин. О бедном артисте замолвили слово Юрий Соломин давно мечтал поставить этот водевиль.
Премьера. «Таинственный ящик» П.А.Каратыгин.
О бедном артисте замолвили слово
Юрий Соломин давно мечтал поставить этот водевиль.
О бедном артисте замолвили слово
Юрий Соломин давно мечтал поставить этот водевиль.
Премьера. «Таинственный ящик» П.А.Каратыгин.
О бедном артисте замолвили слово
Юрий Соломин давно мечтал поставить этот водевиль. Пьеска, некогда переведенная с французского и переделанная П.Каратыгиным (в которой сам он сыграл роль Сен-Феликса на сцене Александринского театра в 1841 году), давно уже манила его не только своей жанровой отточенностью, не только своей блистательной историей (когда-то непревзойденным исполнителем роли Сен-Феликса был В.Живокини) и даже не только давней идеей режиссера П.Васильева возобновить старую традицию игры водевиля после драматического спектакля. Сама тема «маленького артиста», неудачника, живущего одним лишь театром, показалась Соломину заманчивой. Тем более что сам он, как артист, знает, что такое настоящий успех, не обделен ни значительными ролями, ни зрительской любовью.
Думал Юрий Соломин и о том, что нынешнее пристрастие к мюзиклам отнюдь не с Запада на нас неожиданно свалилось, а продолжает одну из замечательнейших традиций русского театра.
Стихи, написанные артистом Александром Клюквиным (он блистательно сыграл в «Таинственном ящике» нотариуса Дюпре), звучат с легкой иронией и – что самое главное! – с отменным вкусом, который сегодня так редко встречается в текстах музыкальных спектаклей. «Таинственный ящик» вообще отличается изысканным вкусом: и сценография не так давно ушедшего из жизни Энара Стенберга, и канкан, лихо и легко исполняемый студентами Щепкинского училища и артистами труппы (балетмейстер Любовь Парфенюк), и вокальные номера (композиторы Григорий Гоберник и Владимир Мороз), и вся атмосфера этого веселого, трогательного зрелища – все исполнено неистребимой любви к театру как делу и смыслу жизни.
Мечта артиста-неудачника Сен-Феликса (сыгранного Ю.Соломиным трогательно и очень искренне) построить «театрик маленький», в котором он соберет ошиканных, освистанных артистов и, сидя в зрительном зале, будет по десять раз вызывать их на поклон, настолько романтична, что герой будто не замечает реальности. Вокруг спорят из-за наследства. А Сен-Феликс пребывает в очередной надежде, что на этот раз все сложится в его актерской судьбе иначе, совсем иначе! И поет Сен-Феликс так трогательно-чисто: «Театрик маленький построю, открою занавес и – ах!..»
Удивительным образом в непритязательном водевиле «Таинственный ящик» сходятся многие и многие мотивы и темы русского театра. Здесь есть свои «маленькие люди» со своими проблемами (Сен-Феликс и его дочь Джульетта, сыгранная Варварой Андреевой воздушно-легко), свои нувориши (ярко, на грани гротеска, играют Инна Иванова госпожу Рапе и Алексей Кудинович фабриканта Мерлюша), свои кичливые аристократы, готовые на все ради увеличения капитала (Баронесса и Барон очень смешно сыграны Ольгой Пашковой и Александром Ермаковым), и даже свой журналист – издатель газеты, «в которой не высмеиваются, а оплакиваются пороки людей», – в этой роли очень выразителен Борис Клюев.
Ю.Соломин-режиссер не чурается и эстрадных приемов. Так, сцена объяснения молодого помощника нотариуса Эмиля (Алексей Фаддеев) и Джульетты проходит на фоне цветного, струящегося, словно в шоу и мюзиклах, дыма. Они поют о своей любви, тянутся друг к другу, а дым меняет цвет, и возникает эффект какой-то совершенно иной, пародийно осмысленной реальности. Здесь вообще никто ни от чего не страдает – как в тех водевилях, которых мы никогда не видели, но о которых читали в множестве мемуарных книг, когда после драмы те же артисты развлекали публику зрелищем забавным, но в меру назидательным. И в этом смысле «Таинственный ящик», поставленный в Малом театре, представляется истинным возрождением жанра, который в какой-то момент истории присвоила себе классическая оперетта.
В одном из интервью Ю.Соломин сказал, что хотел бы посвятить этот спектакль памяти выдающегося сценографа Энара Стенберга. Случилось так, что эта работа стала последней в ряду блистательных работ художника, таким и запомнится Энар Стенберг: красочный задник, в котором угадываются контуры далекого от персонажей водевиля Парижа, легкие столики с уютными лампочками, расположенные то ли в уличном кафе, то ли в кабаре, поднимающаяся и опускающаяся площадка с живым оркестром, мыльные пузыри, летящие сверху во время монолога фабриканта Мерлюша, – мир легкий, подвижный.
Есть старый театральный анекдот. В финале спектакля «Гроза» наклоняется над утопившейся Катериной безутешный Тихон и говорит: «Хорошо тебе, Катя! А мне еще водевиль играть…»
Юрий Соломин замечательно доказал, что играть настоящий водевиль – это иногда лучше, чем оплакивать даже самых высоких героев.
Наталья Старосельская
Культура, 15 мая 2003 года
О бедном артисте замолвили слово
Юрий Соломин давно мечтал поставить этот водевиль. Пьеска, некогда переведенная с французского и переделанная П.Каратыгиным (в которой сам он сыграл роль Сен-Феликса на сцене Александринского театра в 1841 году), давно уже манила его не только своей жанровой отточенностью, не только своей блистательной историей (когда-то непревзойденным исполнителем роли Сен-Феликса был В.Живокини) и даже не только давней идеей режиссера П.Васильева возобновить старую традицию игры водевиля после драматического спектакля. Сама тема «маленького артиста», неудачника, живущего одним лишь театром, показалась Соломину заманчивой. Тем более что сам он, как артист, знает, что такое настоящий успех, не обделен ни значительными ролями, ни зрительской любовью.
Думал Юрий Соломин и о том, что нынешнее пристрастие к мюзиклам отнюдь не с Запада на нас неожиданно свалилось, а продолжает одну из замечательнейших традиций русского театра.
Стихи, написанные артистом Александром Клюквиным (он блистательно сыграл в «Таинственном ящике» нотариуса Дюпре), звучат с легкой иронией и – что самое главное! – с отменным вкусом, который сегодня так редко встречается в текстах музыкальных спектаклей. «Таинственный ящик» вообще отличается изысканным вкусом: и сценография не так давно ушедшего из жизни Энара Стенберга, и канкан, лихо и легко исполняемый студентами Щепкинского училища и артистами труппы (балетмейстер Любовь Парфенюк), и вокальные номера (композиторы Григорий Гоберник и Владимир Мороз), и вся атмосфера этого веселого, трогательного зрелища – все исполнено неистребимой любви к театру как делу и смыслу жизни.
Мечта артиста-неудачника Сен-Феликса (сыгранного Ю.Соломиным трогательно и очень искренне) построить «театрик маленький», в котором он соберет ошиканных, освистанных артистов и, сидя в зрительном зале, будет по десять раз вызывать их на поклон, настолько романтична, что герой будто не замечает реальности. Вокруг спорят из-за наследства. А Сен-Феликс пребывает в очередной надежде, что на этот раз все сложится в его актерской судьбе иначе, совсем иначе! И поет Сен-Феликс так трогательно-чисто: «Театрик маленький построю, открою занавес и – ах!..»
Удивительным образом в непритязательном водевиле «Таинственный ящик» сходятся многие и многие мотивы и темы русского театра. Здесь есть свои «маленькие люди» со своими проблемами (Сен-Феликс и его дочь Джульетта, сыгранная Варварой Андреевой воздушно-легко), свои нувориши (ярко, на грани гротеска, играют Инна Иванова госпожу Рапе и Алексей Кудинович фабриканта Мерлюша), свои кичливые аристократы, готовые на все ради увеличения капитала (Баронесса и Барон очень смешно сыграны Ольгой Пашковой и Александром Ермаковым), и даже свой журналист – издатель газеты, «в которой не высмеиваются, а оплакиваются пороки людей», – в этой роли очень выразителен Борис Клюев.
Ю.Соломин-режиссер не чурается и эстрадных приемов. Так, сцена объяснения молодого помощника нотариуса Эмиля (Алексей Фаддеев) и Джульетты проходит на фоне цветного, струящегося, словно в шоу и мюзиклах, дыма. Они поют о своей любви, тянутся друг к другу, а дым меняет цвет, и возникает эффект какой-то совершенно иной, пародийно осмысленной реальности. Здесь вообще никто ни от чего не страдает – как в тех водевилях, которых мы никогда не видели, но о которых читали в множестве мемуарных книг, когда после драмы те же артисты развлекали публику зрелищем забавным, но в меру назидательным. И в этом смысле «Таинственный ящик», поставленный в Малом театре, представляется истинным возрождением жанра, который в какой-то момент истории присвоила себе классическая оперетта.
В одном из интервью Ю.Соломин сказал, что хотел бы посвятить этот спектакль памяти выдающегося сценографа Энара Стенберга. Случилось так, что эта работа стала последней в ряду блистательных работ художника, таким и запомнится Энар Стенберг: красочный задник, в котором угадываются контуры далекого от персонажей водевиля Парижа, легкие столики с уютными лампочками, расположенные то ли в уличном кафе, то ли в кабаре, поднимающаяся и опускающаяся площадка с живым оркестром, мыльные пузыри, летящие сверху во время монолога фабриканта Мерлюша, – мир легкий, подвижный.
Есть старый театральный анекдот. В финале спектакля «Гроза» наклоняется над утопившейся Катериной безутешный Тихон и говорит: «Хорошо тебе, Катя! А мне еще водевиль играть…»
Юрий Соломин замечательно доказал, что играть настоящий водевиль – это иногда лучше, чем оплакивать даже самых высоких героев.
Наталья Старосельская
Культура, 15 мая 2003 года
30.03.2004
Подробнее
Малый театр. Премьера. «Три сестры» Измочаленная за столетие чеховская пьеса, единственная, которая никогда не шла в стенах старейшего московского театра, в постановке Юрия Соломина кажется девственницей, невестой, только готовящейся пойти под венец.
Малый театр. Премьера. «Три сестры»
Измочаленная за столетие чеховская пьеса, единственная, которая никогда не шла в стенах старейшего московского театра, в постановке Юрия Соломина кажется девственницей, невестой, только готовящейся пойти под венец.
Измочаленная за столетие чеховская пьеса, единственная, которая никогда не шла в стенах старейшего московского театра, в постановке Юрия Соломина кажется девственницей, невестой, только готовящейся пойти под венец.
Малый театр. Премьера. «Три сестры»
Измочаленная за столетие чеховская пьеса, единственная, которая никогда не шла в стенах старейшего московского театра, в постановке Юрия Соломина кажется девственницей, невестой, только готовящейся пойти под венец. На этот спектакль вы можете смело вести своих мам и бабушек, которые не выносят всяких там cеребренниковых, мирзоевых и прочий авангард и любят, чтобы в театре все было солидно, очевидно и высокохудожественно. «Три сестры», поставленные Юрием Соломиным, именно таковы. Здесь все чинно и благородно: красивый классический павильон с исторически достоверными интерьерами, картины на стенах, старинные бабушкины сундуки и затейливые ширмочки, а на заднем плане - радующая глаз большая березовая роща. Артисты ведут себя прилично: матом не ругаются и на голове не стоят. Алена Охлупина, Ольга Пашкова, Варвара Андреева, Эдуард Марцевич, Глеб Подгородинский, Александр Ермаков, Александр Клюквин играют старательно, но скромно, не пытаясь перетянуть одеяло на себя, в лучших традициях мхатовского актерского ансамбля, как бы странно это определение ни звучало по отношению к Малому театру, который всегда славился своими колоритными примами и премьерами. Постановщик спектакля Юрий Соломин не самовыражается за счет пьесы, не навязывает ей собственных концепций, а ставит так, как доктор Чехов прописал, - просто и ясно. И от такого наивного, на первый взгляд, подхода уставшая, игранная-переигранная пьеса будто освобождается от груза наслоившихся за век толкований и выглядит свежей и умытой, как на первом свидании. А чеховские слова «хорошо там, где нас нет», звучащие в театре, стоящем в самом центре Москвы, куда так стремились несчастные сестры, придают постановке ноту грустной искренности.
Марина Шимадина
«Личное время» 26.03-08.04
Измочаленная за столетие чеховская пьеса, единственная, которая никогда не шла в стенах старейшего московского театра, в постановке Юрия Соломина кажется девственницей, невестой, только готовящейся пойти под венец. На этот спектакль вы можете смело вести своих мам и бабушек, которые не выносят всяких там cеребренниковых, мирзоевых и прочий авангард и любят, чтобы в театре все было солидно, очевидно и высокохудожественно. «Три сестры», поставленные Юрием Соломиным, именно таковы. Здесь все чинно и благородно: красивый классический павильон с исторически достоверными интерьерами, картины на стенах, старинные бабушкины сундуки и затейливые ширмочки, а на заднем плане - радующая глаз большая березовая роща. Артисты ведут себя прилично: матом не ругаются и на голове не стоят. Алена Охлупина, Ольга Пашкова, Варвара Андреева, Эдуард Марцевич, Глеб Подгородинский, Александр Ермаков, Александр Клюквин играют старательно, но скромно, не пытаясь перетянуть одеяло на себя, в лучших традициях мхатовского актерского ансамбля, как бы странно это определение ни звучало по отношению к Малому театру, который всегда славился своими колоритными примами и премьерами. Постановщик спектакля Юрий Соломин не самовыражается за счет пьесы, не навязывает ей собственных концепций, а ставит так, как доктор Чехов прописал, - просто и ясно. И от такого наивного, на первый взгляд, подхода уставшая, игранная-переигранная пьеса будто освобождается от груза наслоившихся за век толкований и выглядит свежей и умытой, как на первом свидании. А чеховские слова «хорошо там, где нас нет», звучащие в театре, стоящем в самом центре Москвы, куда так стремились несчастные сестры, придают постановке ноту грустной искренности.
Марина Шимадина
«Личное время» 26.03-08.04
06.11.2004
МАЛЫЙ НИ У КОГО НИЧЕГО НЕ ПРОСИТ Юрий Соломин: «В моем кабинете никогда не было портретов вождей»
МАЛЫЙ НИ У КОГО НИЧЕГО НЕ ПРОСИТ
Юрий Соломин: «В моем кабинете никогда не было портретов вождей»
Юрий Соломин: «В моем кабинете никогда не было портретов вождей»
01.11.2004
Юрий Соломин на «Эхе» «Московская сага» Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я говорю добрый день Юрию Мефодьевичу Соломину.
Юрий Соломин на «Эхе»
«Московская сага»
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я говорю добрый день Юрию Мефодьевичу Соломину.
«Московская сага»
Н.БОЛТЯНСКАЯ – Я говорю добрый день Юрию Мефодьевичу Соломину.
27.10.2004
В труппу Малого театра принят артист Михаил Геннадьевич Фоменко
В труппу Малого театра принят артист Михаил Геннадьевич Фоменко — выпускник актерской мастерской О.Н.Соломиной и Ю.М.Соломина в Щепкинском театральном училище, бывший актер театра «Сфера».
11.10.2004
ПРИЯТНОГО ПРОСМОТРА! 11 октября в 21.30 1-й канал ТВ начинает показ многосерийного телефильма «Московская сага» по мотивам романа Василия Аксенова. Убеждены, что поклонникам нашего театра будет интересно его увидеть. Ведь одну из главных ролей в этом
ПРИЯТНОГО ПРОСМОТРА!
11 октября в 21.30 1-й канал ТВ начинает показ многосерийного телефильма «Московская сага» по мотивам романа Василия Аксенова.
Убеждены, что поклонникам нашего театра будет интересно его увидеть.
Ведь одну из главных ролей в этом фильме исполнил художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
А своими впечатлениями о картине вы можете поделиться на нашем сайте.
До встречи в «АНТРАКТЕ».
11 октября в 21.30 1-й канал ТВ начинает показ многосерийного телефильма «Московская сага» по мотивам романа Василия Аксенова.
Убеждены, что поклонникам нашего театра будет интересно его увидеть.
Ведь одну из главных ролей в этом фильме исполнил художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.
А своими впечатлениями о картине вы можете поделиться на нашем сайте.
До встречи в «АНТРАКТЕ».
05.10.2004
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПОЗДРАВЛЯЮ СВОЕГО ЗЕМЛЯКА!» Александр Михайлов пришёл в Малый из театра имени Ермоловой. А туда, в свою очередь, он был приглашён из Саратова.
ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПОЗДРАВЛЯЮ СВОЕГО ЗЕМЛЯКА!»
Александр Михайлов пришёл в Малый из театра имени Ермоловой. А туда, в свою очередь, он был приглашён из Саратова.
Александр Михайлов пришёл в Малый из театра имени Ермоловой. А туда, в свою очередь, он был приглашён из Саратова.
04.10.2004
Бесчеловечность убийственна и в жизни, и в искусстве.
О некоторых драматических реалиях нынешнего времени народный артист СССР Юрий Соломин беседует с обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко.
29.09.2004
Юрий Соломин: «С Чеховым связана вся моя жизнь…»
29 сентября на гастроли в Японию для участия в традиционном международном «Театральном чеховском фестивале», посвященном ныне 100-летию со дня смерти великого русского драматурга, отправится коллектив Малого театра.
24.06.2004
Страна изведанного Не случайно «Гвоздем сезона» стал по единодушному признанию жюри этой московской премии спектакль Сергея Женовача «Правда хорошо, а счастье — лучше» А.Н.Островского. Серьезный интерес вызвали и «Три сестры» А.П.Чехова в постановке Ю
Страна изведанного
Не случайно «Гвоздем сезона» стал по единодушному признанию жюри этой московской премии спектакль Сергея Женовача «Правда хорошо, а счастье — лучше» А.Н.Островского.
Серьезный интерес вызвали и «Три сестры» А.П.Чехова в постановке Ю.Соломина, и предшествовавшая этому постановка водевиля «Таинственный ящик» П.Каратыгина.
Не случайно «Гвоздем сезона» стал по единодушному признанию жюри этой московской премии спектакль Сергея Женовача «Правда хорошо, а счастье — лучше» А.Н.Островского.
Серьезный интерес вызвали и «Три сестры» А.П.Чехова в постановке Ю.Соломина, и предшествовавшая этому постановка водевиля «Таинственный ящик» П.Каратыгина.
18.06.2004
18 июня - день рождения художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР, лауреата Государственных премий России Юрия Мефодьевича Соломина. Сердечно поздравляем Юрия Мефодьевича с праздничной датой! Желаем неизменно крепкого здоровья
18 июня - день рождения художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР, лауреата Государственных премий России Юрия Мефодьевича Соломина.
Сердечно поздравляем Юрия Мефодьевича с праздничной датой!
Желаем неизменно крепкого здоровья и новых замечательных ролей.
Сердечно поздравляем Юрия Мефодьевича с праздничной датой!
Желаем неизменно крепкого здоровья и новых замечательных ролей.
17.06.2004
Юрий СОЛОМИН: «Влюблен в сцену по собственному желанию» 14 июня исполнилось 70 лет народному артисту России Виктору Борцову.
Юрий СОЛОМИН: «Влюблен в сцену по собственному желанию»
14 июня исполнилось 70 лет народному артисту России Виктору Борцову.
14 июня исполнилось 70 лет народному артисту России Виктору Борцову.
21.05.2004
НАЗВАНЫ ПОБЕДИТЕЛИ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРЕМИИ «ФИЛАНТРОП» Возглавил заседание председатель Совета попечителей Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР.
НАЗВАНЫ ПОБЕДИТЕЛИ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРЕМИИ «ФИЛАНТРОП»
Возглавил заседание председатель Совета попечителей Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР.
Возглавил заседание председатель Совета попечителей Юрий Мефодьевич Соломин, художественный руководитель Государственного академического Малого театра, народный артист СССР.
17.05.2004
Покойник вернулся на сцену В Малом театре решили вернуться к истокам. Юрий Соломин поставил водевиль «Таинственный ящик», написанный Петром Каратыгиным в 1843 году.
Покойник вернулся на сцену
В Малом театре решили вернуться к истокам. Юрий Соломин поставил водевиль «Таинственный ящик», написанный Петром Каратыгиным в 1843 году.
В Малом театре решили вернуться к истокам. Юрий Соломин поставил водевиль «Таинственный ящик», написанный Петром Каратыгиным в 1843 году.
16.04.2004
Закончились казавшиеся бесконечными съемки одного из самых масштабных проектов среди многосерийных фильмов последних лет — «Московской саги» режиссера Дмитрия Баршевского по мотивам одноименного романа Василия Аксенова. ...Впечатляет и актерский состав:
Закончились казавшиеся бесконечными съемки одного из самых масштабных проектов среди многосерийных фильмов последних лет — «Московской саги» режиссера Дмитрия Баршевского по мотивам одноименного романа Василия Аксенова.
...Впечатляет и актерский состав: Инна Чурикова и Юрий Соломин сыграли супружескую пару.
...Впечатляет и актерский состав: Инна Чурикова и Юрий Соломин сыграли супружескую пару.
13.04.2004
«Островский в Доме Островского»
Сегодня в нашей студии народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин и народная артистка России Людмила Петровна Полякова.
01.04.2004
Улыбка Соломина Против мюзиклов - русский водевиль В Малом театре состоялась премьера спектакля «Таинственный ящик».
Улыбка Соломина
Против мюзиклов - русский водевиль
В Малом театре состоялась премьера спектакля «Таинственный ящик».
Против мюзиклов - русский водевиль
В Малом театре состоялась премьера спектакля «Таинственный ящик».
31.03.2004
Дедушка современного мюзикла ожил на сцене Малого театра 8 апреля на сцене Малого театра зрители смогут снова увидеть водевиль П.Каратыгина «Чудак-покойник, или таинственный ящик», поставленный весной 2003 г. Юрием Соломиным. Максим Редин «Y
Дедушка современного мюзикла ожил на сцене Малого театра
8 апреля на сцене Малого театра зрители смогут снова увидеть водевиль П.Каратыгина «Чудак-покойник, или таинственный ящик», поставленный весной 2003 г. Юрием Соломиным.
Максим Редин «Yтро.ru»
8 апреля на сцене Малого театра зрители смогут снова увидеть водевиль П.Каратыгина «Чудак-покойник, или таинственный ящик», поставленный весной 2003 г. Юрием Соломиным.
Максим Редин «Yтро.ru»
31.03.2004
Премьера. «Таинственный ящик» П.А.Каратыгин. О бедном артисте замолвили слово Юрий Соломин давно мечтал поставить этот водевиль.
Премьера. «Таинственный ящик» П.А.Каратыгин.
О бедном артисте замолвили слово
Юрий Соломин давно мечтал поставить этот водевиль.
О бедном артисте замолвили слово
Юрий Соломин давно мечтал поставить этот водевиль.
30.03.2004
Малый театр. Премьера. «Три сестры» Измочаленная за столетие чеховская пьеса, единственная, которая никогда не шла в стенах старейшего московского театра, в постановке Юрия Соломина кажется девственницей, невестой, только готовящейся пойти под венец.
Малый театр. Премьера. «Три сестры»
Измочаленная за столетие чеховская пьеса, единственная, которая никогда не шла в стенах старейшего московского театра, в постановке Юрия Соломина кажется девственницей, невестой, только готовящейся пойти под венец.
Измочаленная за столетие чеховская пьеса, единственная, которая никогда не шла в стенах старейшего московского театра, в постановке Юрия Соломина кажется девственницей, невестой, только готовящейся пойти под венец.
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка