Сегодня в Горадминистрации в 14.00 глава города Аркадий Чернецкий принимает художественного руководителя Малого театра Народного артиста СССР Юрия Соломина.

В ЕКАТЕРИНБУРГЕ – ЮРИЙ СОЛОМИН И «ГОРЕ ОТ УМА»

Сегодня в Горадминистрации в 14.00 глава города Аркадий Чернецкий принимает художественного руководителя Малого театра Народного артиста СССР Юрия Соломина. Накануне артист прибыл из Москвы и уже дал спектакль – «Горе от ума» Островского в постановке Сергея Женовача. Блистательный Фамусов в исполнении Соломина вызывал поистине шквал аплодисментов. Зрители с удовольствием слушали классические монологи «Вот то-то все вы, гордецы…»и «А судьи кто…» в исполнении Чацкого (Глеба Подгородинского).

Множество цветов и благодарных слов в финале спектакля и подарок от губернатора Эдуарда Росселя – букет цветов и именные часы вручила директор ТЮЗа Янина Кадочникова. Так закончился первый день пребывания Юрия Соломина в городе. Сегодня в полдень он уже повстречался с театральной общественностью в Доме актера, дал несколько интервью, вечером – второй показ «Горя…» и торжественная церемония закрытия больших гастролей театра в том же Доме актера.

ИА «Апельсин», 18.04.2007 11:01.

Встреча состоится в последний день пребывания труппы в столице Урала, 18 апреля, в Доме актера (ул. 8 Марта, 8).

ЮРИЙ СОЛОМИН ВСТРЕТИТСЯ С ТЕАТРАЛАМИ ЕКАТЕРИНБУРГА

Художественный руководитель Малого театра, народный артист СССР Юрий Соломин проведет в Екатеринбурге творческую встречу. Она состоится в последний день пребывания труппы в столице Урала, 18 апреля, в Доме актера (ул. 8 Марта, 8). Встречу могут посетить все желающие. Но, по словам, пресс-атташе Дома актера Алексея Вдовина, прежде всего на нее приглашаются артисты театра и театральные критики. Предположительно, встреча начнется в 12.00.

Вечером того же дня также в Доме актера состоится прием, посвященный закрытию гастролей Малого театра в Екатеринбурге. Он будет закрытым.

Напомним, что с 11 по 18 апреля на сцене ТЮЗа труппа Малого театра представит пять лучших спектаклей в постановке модного и талантливого режиссера, Лауреата Национальной театральной премии «Золотая Маска» за лучшую режиссуру Сергея Женовача, а также Владимира Бейлиса и Виталия Иванова. Екатеринбуржцы увидят «На всякого мудреца довольно простоты», «Тайны мадридского двора», «Правда – хорошо, а счастье лучше», «Волки и овцы», «Горе от ума». Цена билетов от 500 до 3000 рублей.

ИА «Апельсин», 06.04.2007 16:34.

«Театр – это любовь и талант», – убежден художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин. Творческий вечер мастера и его учеников прошел в Доме-музее Ермоловой. Рассказывают «Новости культуры».

ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР МАСТЕРА И ЕГО УЧЕНИКОВ

«Театр – это любовь и талант», – убежден художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин. Творческий вечер мастера и его учеников прошел в Доме-музее Ермоловой. На суд зрителей будущие звезды театральных подмостков, а пока студенты Щепкинского училища, представили отрывки из дипломных спектаклей. Рассказывают «Новости культуры».

Кто-то повторяет слова роли. Кто-то играет в шахматы, которые служат не частью реквизита, а способом сосредоточиться. В доме Марии Ермоловой – актрисы Малого театра – всегда были студенты. В последние годы их особенно много. Это уже традиция – накануне выпускного показывать педагогам и сокурсникам фрагменты лучших студенческих работ. Возможно, очень скоро они сыграют эти роли уже с большой сцены. «Островский обязательно должен быть. «Дон Жуан» и «Ворчун» очень комичные, и их можно играть без декораций, импровизировать», – утверждают студенты.

Юрий Соломин никого не выделяет, не называет студентов «своими учениками» и даже право «раскрыть» талант оставляет за будущими актерами. Первым после таланта называет эмоциональность – качество, на редкость непостоянное. «Когда они поступают, они все очень эмоциональны, даже не очень способные. Через полгода это проходит, и можно их отчислять», – поясняет народный артист СССР Юрий Соломин. Остается тот, кто осваивает новые качества, необходимые в актерской профессии. «Дисциплина – главное, чему научил Юрий Мефодьевич. Еще он учил нас не быть равнодушными, и у нас очень дружный курс. Это зависит не только от нас, но и от того, от кого зависим мы – от педагогов», – считают студенты.

В прославленной Щепке что ни педагог – народный или заслуженный артист: Потапов, Бочкарев, Драгунов, Федоров. Здесь отстаивают преемственность традиций. «Вера Пашенная – мама в профессии. Александр Ленский, ее педагог, – мой дедушка», – говорит Соломин.

Телеканал «Культура», 04.04.2007

3 апреля 19.00 в Доме-музее М. Н. Ермоловой (Тверской бульвар, д.11) состоится творческий вечер художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР Юрия Мефодьевича Соломина...

ДОМ-МУЗЕЙ М.Н. ЕРМОЛОВОЙ ПРИГЛАШАЕТ НА ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР ЮРИЯ СОЛОМИНА

3 апреля 19.00 в Доме-музее М. Н. Ермоловой (Тверской бульвар, д.11) состоится творческий вечер художественного руководителя Малого театра, народного артиста СССР Юрия Мефодьевича Соломина. В вечере принимают участие Ольга Николаевна Соломина и ее подопечные — студенты Театрального училища им. М. Щепкина, которые представят на суд зрителей отрывок из своего дипломного спектакля. Внучка Юрия Мефодьевича Александра, ученица ГЦМШ № 1, сыграет на рояле.

За дополнительной информацией обращайтесь в Дом-музей М.Н. Ермоловой по телефону 290-54-16.

Юрий СОЛОМИН, народный артист СССР, художественный руководитель Малого театра...

СЛОВО О ДРУГЕ

Юрий СОЛОМИН, народный артист СССР, художественный руководитель Малого театра:

- Удивительно устроена жизнь: когда человек жив, мы его не особенно ценим, даже если он великий, как Михаил Ульянов. Кажется, так и должно быть, и он всегда будет с нами. Но вот Михаила Александровича не стало, и все начали посыпать себе голову пеплом. А ведь когда он в последние годы с большим трудом руководил своим театром и старался не появляться на публике из-за больных ног, то некоторые журналисты издевались над его немощью, а теперь...

Когда я был министром культуры, а он председателем Союза театральных деятелей России, мы с ним часто общались. Нас даже пытались сталкивать лбами, но врагами мы так и не стали, потому что Михаил Александрович предпочитал все выяснять напрямую. И мстить он не умел, вернее, не хотел, закваска у него была не та, не холуйская. Может быть, ему поэтому так и удавались роли полководцев. Когда мы с ним снимались в фильме «Блокада», где я играл майора Звягинцева, а он маршала Жукова, то, встречаясь с ним на площадке, я каждый раз испытывал восторг перед его необыкновенным талантом, естественностью и простотой. Не простецкостью, а именно простотой, тем, чем сейчас не принято гордиться, но что в принципе и определяет уровень художника, чуждого суетности и мишуры. Он никогда не участвовал, как теперь говорят, в тусовках, но почему-то, когда шел по коридорам вышестоящих организаций, чиновники кланялись ему в пояс, а на улице к нему мог подойти самый простой работяга и, не стесняясь, попросить трешку на похмелку, и он давал. В последнем его фильме «Ворошиловский стрелок» он подкупил меня своей естественностью и правдоподобием, я бы так никогда не сыграл, хотя и чувствую природу русского человека, - поскольку сам русак.

Сегодня мы хороним одного из самых гениальных артистов, которые были и есть в России. Этих гигантов не так уж много, некоторые из них уже никогда не выйдут на сцену, и смерть Михаила Александровича напоминает нам о том, что о талантливых людях земли русской надо помнить при их жизни, а не потом.


«Труд», 29.03.2007

Знаменитого актера и режиссера Михаила Ульянова похоронят 29 марта на Новодевичьем кладбище. Гражданская панихида пройдет в тот же день в Государственном академическом театре им. Евгения Вахтангова...

ЮРИЙ СОЛОМИН И ВЕРА МАКСИМОВА ВСПОМИНАЮТ МИХАИЛА УЛЬЯНОВА

Знаменитого актера и режиссера Михаила Ульянова похоронят 29 марта на Новодевичьем кладбище. Гражданская панихида пройдет в тот же день в Государственном академическом театре им. Евгения Вахтангова, которым руководил Ульянов.
В эфире нашей радиостанции Михаила Ульянова вспоминают его коллеги и друзья.
Говорит театральный критик Вера Миксимова.

ВЕРА МАКСИМОВА: Михаил Ульянов был моим другом, я была очень увлечена им. Знала все его слабости, но они были очаровательными. В нем что-то ребяческое сохранилось до самой смерти. Он ведь сибиряк, из села Бергамак Омской области. Он крепыш, коренастый, казалось, что он вечен. Но у него была невозможная по нагрузкам для нормального человека жизнь. Результат - тяжелейшая болезнь последних лет. Думаю, не совсем правильно говорить, что он не был последнее время в театре. Он не был в театре, только когда был совершенно болен. До этого он всегда приходил в театр, сидел в литературной части, в своем красивом кабинете, где сохранился воздух и дыхание тех великих вахтанговцев.

Наверное, не будет такой второй судьбы. Я не одна так думаю. Сергей Маковецкий сказал, что Ульянов из поколений счастливейших, потому они были очень крепкими. Он застал и постсталинские годы, и хрущевскую краткую, обманную «оттепель», и застой. У Ульянова потрясающая судьба еще и потому, что он сыграл историю страны и историю нации. Ведь его позвали на роль Кирова, когда все верили, что Киров был замечательным человеком. Он и играл замечательного человека. Он играл такого большевика, какого нам хотелось бы видеть в каждом из наших вождей.

Он играл военкома, играл метростроевца-добровольца, играл председателя – свою великую кинороль. Я не разделяю его роли в театре и кино, потому что он соблюдал редчайшее равновесие. То есть перелистывалась история страны. Он играл Жукова. К нему люди просто шли за советом и помощью, мы его отождествляли со всеми ролями, которые он играл. Он казался нам всем.

Это было не совсем так. Он был мягким человеком, податливым, добрым, во многом наивным. У него не было ни грамма цинизма. Но как многое он вместил в свои роли! Ульянов в «Ворошиловском стрелке», в роли этого деда-мстителя за поруганную внучку показал нам весь ужас нашего сегодняшнего существования. Такой немолодой актер, уже больной, сыграл гениальную роль! Оказалось, что актер в возрасте тонко, беспощадно и трагично чувствует то, что с нами сегодня происходит. Эти фильмы и его роли будут смотреть вечно.

Для Ульянова особой темой была тема власти. Это был единственный актер, который сыграл и Ленина в «Человеке с ружьем», и Сталина, великого лицедея, актера, притворщика, издевателя. Это тоже была замечательная постановка в театре Вахтангова «Уроки мастера».

О Михаиле Ульянове говорит художественный руководитель Малого театра Юрий Мефодьевич Соломин.

СОЛОМИН: Не только Вахтанговский театр, но и вся российская театральная общественность понесла большую утрату. На 79-м году жизни ушел от нас замечательный артист. Михаил Александрович был великим актером. Не буду перечислять его роли, потому что каждая из них – это явление в культуре. К сожалению, в театре последнее время он играл мало по причине болезни, а его кинематографические работы остались на всю жизнь. Буквально недавно я посмотрел по телевизору фильм «Ворошиловский стрелок». Конечно, роль Ульянова – гениальное явление в этой картине. Наверное, это одна из последних его ролей. Он чувствовал это.

Глядя на эту работу, я чувствую его мысли, его ощущения сегодняшней жизни. Он был крупнейшим общественным деятелем. Были, конечно, и ошибки, но у кого их нет? Но имя Ульянова навсегда останется в истории отечественного театра.

Говорит режиссер фильма «Ворошиловский стрелок» Станислав Говорухин.

ГОВОРУХИН: Наша культура понесла большую потерю. Умер последний, наверное, из великих артистов того поколения. Все помнят его прекрасно. Каждый его экранный образ оставался в памяти на века. Мне пришлось работать с ним всего на одной картине. Я ему приготовил роль и в следующей, но он уже тяжело болел.

В «Ворошиловском стрелке» мы работали потрясающе. Он удивительный человек и в жизни, про артиста и говорить нечего. Я никого другого не видел в этой роли, он создал образ настоящего мужчины, пусть и старого человека, но настоящего, а не в том образе, который сегодня сложился у молодежи, не накачанный мускулами человек, а человек, который способен отстоять собственное достоинство, защитить ребенка, женщину, родину, наконец. Глядя на такого старика, поверишь, что он и родину защищал, не жалея своей жизни, и слабого не даст в обиду.

Надо признать что «Ворошиловский стрелок» нанес большую рану Ульянову. В день, когда состоялась премьера фильма, все газеты вышли со словами, списанными друг у друга, что это не фильм, а агитка, что это вообще не кино. Думаю, что это отняло у него здоровье, потому что весь год, пока фильм не появился на экране телевизора и люди не увидели картину, Ульянов жил с ощущением напрасно потраченного времени.

Михаил Ульянов руководил Вахтанговским театром так, как получалось, но вкладывая в это руководство всю свою душу и сердце. На таких актеров, как Максим Суханов, Сергей Маковецкий, Мария Аронова, на них сегодня ложится огромнейшая ответственность за театр.

СУХАНОВ: Очень трудно сейчас говорить. Его присутствие всегда ощущается. Я прожил в театре под его руководством практически все то время, пока я играю. Общаясь с Ульяновым, я всегда понимал, какого масштаба этот человек. Сейчас я даже не говорю о том, какой это был актер, а говорю именно о человеческих качествах Михаила Александровича. Эта трагедия для всех людей, которые были связаны с ним лично, к коим я себя тоже причисляю.

АРОНОВА: В театре произошла грандиозная потеря. Ушел потрясающий русский актер, фантастический человек. Надеюсь, что с театром все будет нормально. Михаил Александрович обладал грандиозной мудростью. Он очень не любил резко решать чьи-то судьбы. Хочется, чтобы к нам пришел такой же человек.

Очень сложно сейчас, наверное, говорить о будущем театра, но думать об этом придется. У вахтанговцев была одна замечательная традиция. Они открыли театр в 1926 году, через четыре года после смерти Вахтангова, а первый художественный руководитель у них появился в конце 30-х годов. Они умели собираться коллективно. У нас сегодня очень много безответственных назначений, с которыми мы не знаем, что делать. Но очень хочется, чтобы актеры театра сегодня соединились, чтобы в этом соединении ключевая роль обязательно принадлежала молодым и новым.

Радио «Маяк», 28.03.2007

Награждение прошло 20 марта в Совете Федерации...

ЮРИЯ СОЛОМИНА И МАЛЫЙ ТЕАТР НАГРАДИЛИ МЕДАЛЬЮ «ЗА ПОЛЕЗНОЕ»

Награждение провела 20 марта в Совете Федерации Всероссийская общественная комиссия под председательством вице-спикера СФ Михаила Николаева, передает ИТАР-ТАСС.

Медаль «За полезное» - восстановленная российская награда XIX века, которую жаловали наставникам и учителям, отмечали общественную гуманитарную и благотворительную деятельность различных организаций и меценатов. Напомнив об этом Николаев сообщил, что на этот раз в борьбе за награду участвовали около тысячи кандидатов из 80 российских регионов. Комиссия отобрала 100 лауреатов, которым вручаются золотые и серебряные медали за «конкретные полезные дела по воспитанию подрастающего поколения, оказание бескорыстной помощи, а также формирование активной гражданской позиции у ребят».

В числе награжденных - учителя, врачи, воспитатели, тренеры, победившие в номинациях «За работу с детьми», «За просветительскую деятельность», «За заслуги в развитии спорта и здорового образа жизни», «Семья и традиции». Лауреатами стали и известные всей стране люди художественные руководители Государственного академического ансамбля народного танца Игорь Моисеев, худрук Государственного академического Малого театра Юрий Соломин и весь коллектив театра. Вручены медали и руководителям предприятий, торговых домов, благотворительных организаций, спонсирующих развитие детского спорта.

Без этой фразы, считает народный артист СССР Юрий Соломин, спектакля может и не быть

КУШАТЬ ПОДАНО, ГОСПОДА!

Без этой фразы, считает народный артист СССР Юрий Соломин, спектакля может и не быть

4 сентября Москва отметила 250 лет Малого театра, который наряду с питерской Александринкой стал первым профессиональным театром, созданным по указу императрицы Елизаветы в 1756 году. В городе на Неве уже состоялись торжества по этому поводу, так что первопрестольная оказалась во втором эшелоне. Конкуренция между этими коллективами длится давно, особенно между актерами, поскольку в этих театрах они всегда были главными. Накануне юбилея мы встретились с худруком Малого театра Юрием Соломиным, который вместе со своими коллегами пытается сохранять в нем духовность, пушкинское слово и уважение к традициям. Но, как выяснилось в процессе беседы, делать это непросто.

- И все-таки, Юрий Мефодьевич: какой театр был открыт раньше: ваш или Александринка?

- Конечно, Александринка. Причем на несколько месяцев вперед. Да по-другому и не могло быть, так как 250 лет назад резиденция императрицы Елизаветы Петровны, ее двор и правительство располагались в Петербурге, а Москва считалась второй столицей. Ну, как сейчас, только наоборот.

- Скажите, а московская труппа была создана на основе любительского театра в университете?

- Да, именно там и зародилась будущая труппа Малого театра. Ведь до указа Елизаветы Петровны государственных театров в России не было, только крепостные и частные. Таким образом, она совершила культурный переворот в стране, и артисты стали занимать определенное положение в обществе, то есть эта профессия стала официальной. Самое интересное заключалось в том, что дирекция двух театров располагалась в Петербурге, и оттуда в Москву посылались курьеры. А теперь представьте, как надо было четко работать, чтобы каждое распоряжение доходило до адресата.

- А почему ваш театр назвали Малым?

- Объясняю. Если у Александринки изначально было свое здание, то у московской труппы его не было. Вначале ее поселили в деревянном здании на Арбате, которое в 1812 году сгорело, после чего она вновь перебралась в Московский университет. Поэтому неслучайно наш театр называли вторым университетом. И только в 1824 году купец Варгин переоборудовал торговые ряды в театральное здание, которое рядом с Большим казалось маленьким. Отсюда и возникло название Малого театра. Более того, между этими зданиями был проложен подземный ход, по которому статисты перебегали из оперных спектаклей в драматические, и наоборот.

- Сегодня актеры Александринки хвастается тем, что в их театре за Гоголем и Достоевским были закреплены места, то есть они имели абонементы. А в Малом театре у того же Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Островского были свои места?

- Насколько я знаю, определенных мест у них не было. Но сохранились письма Николая Гоголя к Михаилу Щепкину, в которых он умолял ведущего артиста сыграть Городничего, а также руководить постановкой «Ревизора». Как ни странно, но пьесы великого Александра Островского редко удавались в Александринке, а вот в Малом его воспринимали как русского Шекспира. Почему? Не знаю. Видимо, тут большую роль сыграли разные актерские школы, да и Москва тогда была более теплая и душевная, чем холодный, чопорный Петербург. К примеру, о гостеприимстве Михаила Щепкина складывались легенды. В его доме всегда был накрыт стол для гостей и двери никогда не закрывались. Актеры знали об этом и, приезжая в белокаменную, обязательно шли к нему, так что Щепкин только за трапезой узнавал, кто к нему пожаловал. Таким же хлебосолом был и Александр Островский, построивший на свои деньги в Щелыково Дом отдыха для любимых артистов. Не зря же так много замечательных пьес он написал о нашем брате, актере.

- Юрий Мефодьевич, скажите, ваш визит с Валерием Фокиным к президенту в связи с празднованием 250-летия русского театра что-нибудь вам дал? Какие-то средства были выделены?

- Да, но деньги приходилось выбивать с большим трудом, как будто мы собирались их положить в свой карман. Первоначально задумывалось, что один театр едет от Владивостока через Сибирь к центру, а второй от Калининграда, и где-то в середине Урала эти коллективы встречаются и там проводят юбилей. Помню, Владимир Путин сказал: «Так ведь это будет праздник для всего российского театра, поэтому мы обязаны поддержать этот проект». Но, увы, такого праздника не получилось, слишком дорогим он оказался. Как всегда, на культуру средств не хватило. Тем не менее, наш театр побывал на гастролях в Ростове, Краснодаре, Риге, Таллинне.

- Насколько я знаю, в Прибалтике на ваши спектакли стремились попасть не только не русские, но и латыши, эстонцы. Чем объясняется такой ажиотаж у прибалтов, скажем так, не замеченных в большой любви к России?

- Тем, что людям надоела та «лапша», которую им вешают на уши разные авангардисты. Они истосковались по настоящим чувствам в спектаклях и, обретя это, прониклись к нам уважением. Политика тут не имеет никакого значения, мы хоть и не отделились от государства, но идеологией не занимаемся. Нам интересен человек, который всюду страдает, переживает, радуется одинаково, на каком бы языке он ни говорил.

- Наверное, такой горячий прием был приятен актерам, ведь в Москве не все критики жалуют ваш театр, считая его излишне традиционным.

- Пусть пишут все, что им вздумается, на то они и критики. Только жизнь показывает: в отличие от других театров, у нас самая сильная труппа, и когда со стороны приходит режиссер на постановку, то не выискивает, кто бы мог сыграть главные роли, а сразу находит подходящих актеров. Мы так же сохранили ансамблевость - главную прерогативу репертуарного театра, к чему всегда стремился Станиславский, учившийся мастерству у артистов Малого театра.

- Но ведь вы не будете отрицать, что бытописатель Островский вам ближе, чем Чехов?

Буду, потому что я сам несколько раз ставил Чехова и видел, как наши «Три сестры» и «Дядю Ваню» принимали в Японии. В зале стояла такая тишина, что муху было слышно. Другое дело - мы никогда не занимались шептальным реализмом. Старые артисты говорили: зрители заплатили рубль двадцать и хотят все видеть, слышать и понимать. А от себя добавлю: и смотреть классиков, а не переписанные режиссерами сценарии. Сейчас, когда я ехал к вам на встречу, я слушал по радио в машине Грига в современной интерпретации и размышлял о том, что у нас с музыкантами одни и те же проблемы. Им надо сохранять Чайковского, Мусоргского, а нам - русское слово, часто замусоренное, испоганенное, потерявшее былую значимость. А ведь «в начале было Слово, и Слово было Бог»... Я знаю, что мои рассуждения на эту тему многих раздражают, но я уже сделал свое дело и мне нечего бояться.

- Как сделали? Да, ведь талантливый актер в любом возрасте остается талантлив.

- А вам никогда не приходило в голову, что мне могут и не дать сделать то, что хочется?

- Вам?.. Я даже такого представить не могу...

- А я могу. Но не будем об этом. В конце концов, у меня всегда есть Щепкинское училище, где я преподаю, и там мой опыт всегда пригодится. Приведу такой маленький пример: студенты спрашивают меня: «Как играть любовь?» И я им примерно так отвечаю: «Если в каком-то фильме вы видите, как герой вначале говорит: «люблю», а потом начинает раздевать свою возлюбленную и дальше идет постельная сцена, то это не любовь, а штамп номер раз. Ведь «люблю» можно сказать тихо, почти шепотом, но внутри при этом все должно клокотать, и тогда, может быть, это будет любовь». По крайней мере, меня так учили. Я, как собака, натаскан на живую реакцию. Видимо, поэтому я не могу подряд сыграть три спектакля «Царя Федора», ибо на втором уже сдыхаю. Когда я выходил на сцену вместе с Пашенной, Жаровым, Ильинским, Бабочкиным, Царевым, я обязан был подтягиваться до их уровня игры. Не подражать им, а именно подтягиваться, иначе бы они сказали: «Деточка, иди поучись, а потом играй с нами». Эти великаны как рентгеном просвечивали нас, молодых, и брали над нами шефство.

- И кто же над вами шествовал?

- Ко мне очень хорошо относились Владиславский и Светловидов. А когда я репетировал Хлестакова в «Ревизоре», то, на мое несчастье, в этом спектакле были заняты все, кто его в молодости играл: Хохряков, Ильинский, Бабочкин, Любезнов. После репетиций каждый из них подходил ко мне, делал замечания и давал советы. Я злился на них, нервничал, проклинал тот день, когда меня назначили на эту роль, но не слушать не мог. Теперь-то я понимаю, какая это была школа для меня, какие университеты...

- Это Царев увидел в вас художественного руководителя?

- Не совсем. Его к тому времени уже в театре не было. Однажды, в начале 80-х годов, он пригласил меня в кабинет, в котором я сейчас сижу, и спросил: «А сыграть-то ты что хочешь? Мечта есть?» И я назвал Сирано де Бержерака. «Да, роль хорошая», - сказал Царев, и все. В течение года я получил ее. Никогда не забуду, как я влетел к нему в костюме Сирано, узнав, что его снимают, и воскликнул: «Как вы могли такое допустить, Михаил Иванович?!» И он ответил: «Ты знаешь, я этого не знал, меня обошли». Не скрою, я хлопотал за него в ЦК, но там мне дали понять, что вопрос уже решен и ничего менять не будут.

- Выходит, в советские времена кадровая политика императорского театра решалась на самом высоком уровне?

- Думаю, и сейчас тоже, ведь не зря Малый театр считается режимным.

- И кастовость в нем по-прежнему существует?

- Кастовость есть почти в каждом репертуарном театре, хотя ей и противился на заре своей юности «Современник». Она есть и в «Ленкоме», и в МХТ. Не говоря уже о том, что в царские времена актеры императорских театров пользовались особыми привилегиями и когда выходили на пенсию, то зарплаты за ними сохранялись, и они могли спокойно жить на старости лет, не то что сейчас. А потом, звания: заслуженного, народного, - зачем они существуют?.. Другое дело, что их надо постоянно оправдывать, а не почивать на лаврах. И потом, должен вам сказать, артисты всегда знают, кто чего стоит. К примеру, у нас был один артист, который всегда играл крохотные эпизодические роли, и делал это настолько классно, что мы собирались за кулисами и наблюдали за ним. Однажды Михаил Царев сказал: «А ведь без актера, который говорит: «Кушать подано» спектакля может и не быть». И он был абсолютно прав.

- Говорят, вы согласились играть в будущем спектакле Валерия Фокина «Игра в джин» вместе с Ниной Ургант?

- Да, предложение такое было, но вряд ли это осуществимо в предстоящем сезоне: я не могу бросать театр надолго.

- Ну, вы никогда не могли его бросить, в то время как другие худруки, не будем называть имена, месяцами пропадают на съемках.

- Когда я был молодым, то весьма активно снимался. Мне даже из-за этого не давали ролей в театре. И только после того как Руфина Нифонтова выступила на одном из собраний и поставила вопрос ребром, сославшись на то, что артиста Соломина знает вся страна, мне начали кое-что подкидывать. Сейчас я часто отказываюсь от кино. Во-первых, нет времени, а во- вторых, пожить еще хочется, так как каждая роль много сил забирает. К тому же настала пора выйти в новом спектакле Малого театра.

- Уж не «Король Лир» это будет?

- Увы! Пока это остается моей мечтой. Авось успею.



Беседу вела Любовь Лебедина
Источник: Театральная жизнь
Дата: 30.12.2006

Мода на Малый театр обеспечена золотым актерским запасом...

КУ-КУ ДЛЯ ГОСПОДИНА ЧИНОВНИКА ИЗ ПЕТЕРБУРГА

Мода на Малый театр обеспечена золотым актерским запасом

В минувшую субботу в Малом театре отмечали 90-летие Татьяны Петровны Панковой. Нынешняя мода на Малый не случайна.

Для юбилея выбрали «рядовой» спектакль, «На всякого мудреца довольно простоты», где Панкова играет Манефу.

Глядя на Панкову, слушая ее хрипловатый низкий голос, поражаешься ее жизнелюбию, самоиронии, юмору и одновременно – памяти, сохраняющей великие традиции Малого, традиции ремесла в том числе. И тут понимаешь, что нынешняя мода на Малый не случайна. Ремесло снова в цене, снова вызывает уважение.

В этом – одно из объяснений успеха «Ревизора» в постановке Юрия Соломина. Полгода спустя после премьеры – сумасшедшие аншлаги. Для Соломина режиссура – не поиски оригинальной формы. Режиссура для него заключена в поиске оригинального, то есть изначального, авторского смысла. «Ревизор» в Малом, как «Ревизор» у Гоголя, – это целая коллекция типов, не масок, а образов. Даже трактирный слуга (Евгений Куршинский) здесь имеет свою историю и запоминающийся характер. Тем более – Земляника (Александр Клюквин), внешне похожий на Василия Жуковского, с такими же растрепанными бачками, в сцене, предшествующей взятке, стоит, едва душа теплится, в руке дрожит цветок. Зачем цветок? Откуда цветок?.. Говоря словами Гоголя – так уж видно судьба. Без цветка его вообразить невозможно.

Премьерный спектакль Малого театра позволяет всю историю с приездом и отъездом ревизора рассказать или, вернее, увидеть глазами смотрителя училищ Хлопова (Эдуард Марцевич). Еще вернее – описывая только его реакции на происходящее. Либерал в полуваленках – таким он приходит в дом Городничего (Александр Потапов), когда тот приглашает к себе городскую верхушку, чтобы «упредить» – сказать о готовящемся визите ревизора из столицы. Впрочем, сам Городничий выходит к гостям в тапочках с милыми, детскими помпончиками. «ИнкогнИто», – по складам читает Городничий письмо от предупредительного своего товарища. «ИнкОгнито», – автоматически, тут же пугаясь своей смелости, поправляет начальника Хлопов. Когда же суетливые и вездесущие Бобчинский и Добчинский прибегают и докладывают свою историю, и если им, конечно, верить, «это и есть чиновник», Хлопов первый с шумом падает со стула. Он, конечно, либерал, и… собственно, именно поэтому новая информация заставляет его схватиться за живот и спешно оставить товарищей. Шутка, конечно, фарсовая, площадная, но очень кстати. И, кроме прочего, воспринимается еще и как привет из прошлогоднего Мольера; привет оправданный, так как Гоголь время от времени посматривал в сторону своего французского предшественника. В сцене взятки Хлопов вдруг начисто забывает собственную фамилию, пугается страшно, так же вдруг вспоминает и счастлив, как дитя.

Еще одна безусловная героиня соломинского «Ревизора» – Людмила Полякова в роли Анны Андреевны, жены Городничего. Фантастически нерастраченный государственный ум и такой же – всероссийских масштабов – темперамент. Кажется, никто и никогда не пытался всерьез отнестись к авторским «постскриптумам» – «Театральному разъезду» и «Развязке «Ревизора», где Гоголь впрямую не просто разъясняет, но буквально диктует смысл своей комедии. Соломин как будто бы решил отнестись к словам Гоголя как к режиссерской подсказке. В ожидании инкогнито из Петербурга, ревизора, чиновники начинают ревизию (собственно говоря, именно так написано у Гоголя), сами себя ревизуют. Тема внутреннего ревизора – пожалуй, и есть открытие спектакля Соломина. Да, Хлестаков – никакой не ревизор, но ревизия тем не менее проходит, всё, пусть на время, приводится в порядок, раскладывается по местам.

Этот высокий, можно сказать, философский смысл, правда, имеет еще одно объяснение, из числа «трудностей» спектакля, поставленного Юрием Соломиным и Василием Фёдоровым: в нем нет или почти нет Хлестакова. Дмитрий Солодовник пластичный, гибкий, симпатичный, но – пустой. Также впервые в Малом замечают, что Городничий по натуре – тот же Хлестаков: как Хлестаков спьяну презрительно отзывается про всяких елистратишек, так и Городничий, выдав дочь за ревизора, тут же мечтает о генеральстве, как будет ехать, а всякие городничие – сидеть и кусать локти в ожидании лошадей.

Григорий Заславский
«Независимая газета», 29.1.2007

- У каждой нашей собаки свой характер, - рассказывает народный артист СССР и худрук Малого театра Юрий Соломин...

ЮРИЙ СОЛОМИН: «ПЕРЕВОСПИТАТЬ СОБАКУ ПРОЩЕ, ЧЕМ ЧЕЛОВЕКА»

- У каждой нашей собаки свой характер, - рассказывает народный артист СССР и худрук Малого театра Юрий Соломин. - В том числе у Маклая, которого «Труд» помог нам найти (пес исчезал на две недели). Маклай был всегда упрямый и заставить его что-то делать против воли было непросто. Например, есть, если он не хотел. Теперь же, после перенесенного шока, Маклай стал сговорчивее. Он знает: когда я возвращаюсь с работы, мы идем гулять. Прихожу домой и вижу, что миска с едой стоит нетронутой. Тогда говорю ему: «Не будешь есть, не пойдем на улицу». И ухожу в другую комнату, исподтишка наблюдая за ним. Что вы думаете? Маклай нехотя подходит к миске и все съедает подчистую. Смотрит на меня: мол, я выполнил твою просьбу, теперь, давай, выполняй свою обязанность.

У всех собак выражение глаз разное, и смотрят они по-разному. Вот Лялька, когда была жива, садилась ко мне спиной, если я уходил на работу, демонстрируя обиду. Теперь также садится ее дочь, не реагируя на мои призывы. Что это - привычка или черта характера, передающаяся с генами? Трудно сказать. Одно знаю точно: перевоспитать собаку проще, чем человека. Она предана хозяину и огорчать его не хочет.

Записала Любовь ЛЕБЕДИНА
Источник: Труд-7
Дата: 11.01.2007

Татьяну Петровну я знаю как актрису более 50 лет...

ЮРИЙ СОЛОМИН: «ОНА ВЕЛА НАС, КАК НАПОЛЕОН»

Татьяну Петровну я знаю как актрису более 50 лет. Еще студентом я восхищался ее мастерством. Тогда Панкова была дублером таких знаменитых артисток, как Пашенная, Массалитинова. А потом, когда меня взяли в театр, во многих пьесах мы играли вместе.

Вообще для каждого артиста самым большим счастьем является хороший партнер. Чем сильнее, талантливее партнер, тем лучше твоя работа. Если на беговой дорожке рядом с тобой несколько человек, достоинства которых ты знаешь и, не напрягаясь, будешь первым, – это одно дело. И другое – если рядом бежит более сильный спортсмен, чем ты. То же самое относится и к актерам. Это неподвластно тебе, таков человеческий организм. Поэтому сильный, мощный партнер всегда заставляет тебя работать лучше. Не на 82-м бензине, а на каком-нибудь сверхъестественном. Панкова обогнала все бензиновые номинации. И вышла на такой уровень актерского мастерства, что не знаю с чем и сравнить. Такого бензина больше нет. Разве что для особо важных персон или уникальных автомобилей. Прошу извинить за сравнение, но топливо – это наше достояние. Как и таланты.

Большая гордость для коллектива то, что Татьяна Петровна сегодня служит в Малом театре. Она – очень активный человек и не мыслит себя без работы. Сколько я сижу в кабинете художественного руководителя театра, она никогда не заводила речь о зарплате, но довольно-таки часто заходит и спрашивает: «Юрочка, ты подумал, что я буду делать дальше? Я же еще в силах играть».

Татьяна Петровна много снималась. Достаточно назвать фильм Мотыля «Звезда пленительного счастья», где она играет мать главного героя. В ней – и Кабаниха, и княгиня Тугоуховская… Это не самая главная роль в фильме, но она сделала ее главной. Я недавно смотрел фильм и думал: «А есть ли сегодня, кроме нашей Татьяны Петровны, актриса, которая смогла бы создать такой образ?» Сыграют, наверное, по-своему, но так мощно, так точно, учитывая время – вряд ли… Когда она была студенткой и молодой актрисой, ей посчастливилось играть с великими актрисами – Массалитиновой, Пашенной, Турчаниновой, Рыжовой. Этих имен много, и они на слуху у каждого артиста, у каждого театрального зрителя, их тогда знал весь Советский Союз. Этих актрис у нас в театре любовно называли «великими старухами». Им не обязательно было сниматься в кино. Все, что они заслуживали как мастера, они получали от руководства страны. Сегодня Татьяна Петровна занимает их место. Насколько мне известно, ни в одном московском, ни в петербургском театре нет такой актрисы, как Панкова. Хочется пожелать ей здоровья и счастья, а ролей у нее навалом!

И еще. Когда за рубеж, выезжали единицы, она была в Малом театре движущей силой, которая вывозила туристические группы за рубеж. Многие наши актеры тогда, благодаря ей побывали в Германии, Франции, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Польше, Испании. Она нас заматывала музеями. Помню, как мы с Юрой Васильевым, осилив полтора французских музея, не выдержали, устали, сбежали, сели на лавочку, смотрели, как ходит народ… А она вела остальную группу, как Наполеон! Я, конечно, очень признателен Татьяне Петровне: благодаря ей я, как и другие артисты, посмотрел если не весь мир, то уж полмира точно. Она сама разрабатывала маршрут, а иногда и заставляла менять его. В Швейцарии мы проезжали мимо городка Веве, где был похоронен Чарли Чаплин. И она убедительно объяснила водителю, что туда непременно нужно поехать. Мы попали в пургу, снегопад, но зато побывали на могиле Чарли Чаплина. Такие вещи не забываются. Я и сегодня готов ехать с ней в любую поездку!

Хотя мы с Марцевичем часто работали над одними и теми же ролями, но абсолютно разные по эмоциям и характеру люди. Похожи только любовью к делу, которым занимаемся.

ЮРИЙ СОЛОМИН: «ГАМЛЕТ ОТКРЫЛ ЕМУ ВСЕ ДВЕРИ»

Хотя мы с Марцевичем часто работали над одними и теми же ролями, но абсолютно разные по эмоциям и характеру люди. Похожи только любовью к делу, которым занимаемся. Я помню Эдуарда с первого курса щепкинского училища, когда он все время носил в кармане книжечку с пьесой «Гамлет». Одни иронизировали по этому поводу, другие относились серьезно. Он был необычным студентом, хотя в толпе ничем не выделялся. Необычным становился тогда, когда выходил на сцену. Помню, как на втором курсе он с Нелли Корниенко играл в водевиле «Майор Корвашон». Спектакль запомнился всем – и педагогам, и студентам. Сразу стало понятно, кто есть кто. Так по учебным спектаклям уже на первых курсах можно определить творческий потенциал студента. Дальше все зависит он него самого.

Судьба Марцевичу отплатила добром. «Гамлет» был сыгран им буквально через несколько лет в Театре Маяковского у Охлопкова. И, конечно же, эта роль сразу открыла ему все двери. Самое главное – уметь вырастить, выносить в себе роль. Я думаю, что Эдуард Евгеньевич обладает удивительным умением не размениваться по мелочам, а медленно и сосредоточенно строить главное. Это очень важное качество, которое не дает актеру простаивать. Даже если сейчас он не играет, не репетирует, в нем идет большая внутренняя работа. Такая способность передается от папы с мамой или даже выше – от Бога. Несомненно, она помогла ему пройти сложный путь актерской судьбы, ее обрывы, лабиринты, где он, может быть, и поранился, но выжил. У Эдуарда Марцевича есть очень важное качество – преданность своему делу. Я как руководитель театра всегда могу обратиться к нему с просьбой о помощи. Есть у нас люди, которые, даже если им самим плохо, спасут спектакль. Эдуард Марцевич – в их числе.

Мы с Эдуардом Евгеньевичем много раз в жизни играли и играем одни роли. Но никогда ничего не копируем друг друга. Каждый делает свое дело. Я не похож на Марцевича, он не похож на меня ни по размеру ноги и шейному воротничку, ни по цвету волос. А это значит – другие предлагаемые обстоятельства роли, которую ты играешь. Играли в очередь и «Пучину», и «Царя Федора»… Однажды у меня возникла проблема: врачи запретили мне ехать на гастроли в Читу. Театр вез туда «Дядю Ваню», где я играю главную и любимую роль. Но в Чите ждали Малый театр, это моя родина! Я знал, что единственный человек, который вместо меня может сыграть Войницкого – Марцевич. И я очень благодарен ему, что он быстро ввелся на эту роль и поехал в Читу. Потом мы продолжали с ним играть Войницкого в очередь.

Подобный случай был и с водевилем «Таинственный ящик». Это была работа, которую я вынашивал несколько десятков лет. Когда со мной случилась беда, я обратился за помощью к Эдику, зная, что он недавно тоже болел и что ему тоже непросто. Он мне помог. Я прихожу на «Ящик», только как режиссер, мою роль играет Марцевич. Но мечта моя исполнилась. По сегодняшний день спектакль жив, идет.

Последние работы, которые мы сделали вместе – я как режиссер, он как актер – Чебутыкин в «Трех сестрах», Хлопов в «Ревизоре» – показывают высочайшее мастерство Эдуарда Марцевича. Эти небольшие роли дают возможность говорить о нем, как о большом артисте. «Нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». И есть большие артисты, которые из маленьких ролей делают центральные. Не педалируя, не добавляя какой-то текст, а находясь на втором плане. А за этим «ничего не делая» стоит очень большая внутренняя эмоциональная работа, которой всегда был силен Малый театр.

Основа нашей актерской школы – внутреннее движение вперед. Мне представляется, что современная актерская манера состоит не в том, чтобы все говорить без интонаций или играть исторические спектакли в современных костюмах, а в том, чтобы делать так, как написал автор, а зритель бы тебя понимал и прикидывал все на себя. И говорил бы: «О, со мной происходит то же самое!» Артист обращается к тем чувствам, которые есть в каждом человеке. Современно, с моей точки зрения, когда смысл доходит до зрителя не через призму каких-то фокусов, а через сердце и разум. Этим всегда и был силен русский психологический, эмоциональный театр. Без эмоций в театре и кинематографе работать нельзя. Первыми в кино все-таки были театральные актеры. Да, кино – это другая школа. Но когда нужен был взрыв эмоций, играли Ливановы, Грибовы, Ильинские, Жаровы, Меркурьевы, вплоть до наших современников. И среди театральных актеров, вошедших в обойму кинематографа – Марцевич. Он сыграл много ролей классического репертуара в замечательных фильмах, которые еще больше укрепили его позицию артиста психологической русской школы.

МНЕ ХОЧЕТСЯ всем читателям «Правды», которая в наступающем году отметит свое 95-летие, пожелать самого-самого хорошего, пожелать прекрасного Нового года!

«ПРАВДА» ОСТАЕТСЯ В ДУШЕ ЛЮДЕЙ

МНЕ ХОЧЕТСЯ всем читателям «Правды», которая в наступающем году отметит свое 95-летие, пожелать самого-самого хорошего, пожелать прекрасного Нового года! Эта газета связана с моей молодостью, да и в последующей моей жизни это одна из центральнейших газет. Так что «Правда» у меня и в сердце, и в голове. Я думаю, она и сегодня остается в душе многих и многих людей в России.
Пусть таких людей в наступающем году станет еще больше. Мне хочется и старшему поколению, и молодым, которые читают «Правду» (а я знаю, что они читают!), пожелать сил, здоровья и замечательных свершений в Новом, 2007 году.

Юрий Соломин
Источник: Правда-КПРФ
Дата: 29.12.2006

В честь 250-летия создания в России государственных театров легендарная сцена Академического Малого театра в рамках Международного фестиваля театров стран Европы пригласила ведущие национальные коллективы...

ЮРИЙ СОЛОМИН: НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТЕАТР - ПРИЗНАК ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ НАРОДА

В честь 250-летия создания в России государственных театров легендарная сцена Академического Малого театра в рамках Международного фестиваля театров стран Европы пригласила ведущие национальные коллективы, чье творчество - одно из главных составляющих культуры современного мира.

Это «Пикколо ди Милано - Театр Европы» из Италии, «Эстонский театр драмы « из Таллина, Гамбургский театр «Талия» из Германии, Национальный академический театр им. Янки Купалы из Белоруссии и Национальный академический драматический театр им. И. Франко из Киева.

И мой вопрос художественному руководителю Малого театра России народному артисту СССР Юрию Соломину.

- Юрий Мефодъевич, в мире немало фестивалей драматических театров. В чем вы видите своеобразие и оригинальность Фестиваля театров стран Европы. Как возникла идея его создания?

- На наш Фестиваль мы приглашаем старейшие национальные театры, чья история существования неразрывно связана с менталитетом нации, ее становлением. Ибо как писал один из величайших создателей русского театра Александр Николаевич Островский: «Национальный театр есть признак совершеннолетия нации. Иметь такой театр и гордиться им желает каждый народ».

Наш фестиваль показал высочайший художественный уровень этих театров, который был ими достигнут в результате многолетнего служения своему народу, на поприще выражения его мыслей, чувств, его веры в торжество справедливости. Наши гости с благодарностью приняли наше приглашение, я думаю, еще и потому, что они приехали на родину великих русских драматургов, к пьесам которых они ни раз обращались в своем творчестве.

Имена Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Островского, Чехова, Достоевского широко известны и любимы. По моим наблюдениям, мировая драматическая сцена сегодня не может существовать без этих авторов - великих талантов, создателей великой драматургии. И потому приезд национальных европейских театров - это их дань уважения и признательности России, народу, его театру, имеющего столь славную 250-летнию историю.

Подтверждением слов Ю.М.Соломина стал блистательный спектакль гостей из Белоруссии «Чичиков», весьма далекий от «школярного академизма» в прочтении великой поэмы Гоголя «Мертвые души». Режиссер-постановщик Валерий Раевский и художник Борис Герлован, заменили традиционный занавес световым пано в глубине сцены, которое, подобно переливающемуся спруту, то концентрируясь, то растворяясь, не только обозначал смену картин сценического действия, но и как бы дополнял психологическую энергетику персонажей. Что делало образ спектакля, созданного на стыке театра психологического и театра современных форм, ярким и стильным, оправдывая данный ему подзаголовок: мистическая комедия.

И приходило понимание, что в поэме Гоголя еще столько неизведанного, что таит она в себе мощную притягательную силу для настоящих художников сцены. В спектакле мы увидели галерею помещиков из века XIX, психологически точно сыгранных, занимательных и колоритных. Однако главными персонажами стали другие. Это «руководящие» чиновники некоего губернского города, которые прознав про «похождения» Чичикова, про его странные покупки мертвых душ, строя догадки и предположения, приходят в такое нервное состояние страха, что приводит одного из них - прокурора - к неожиданной смерти...

Ну, а что Чичиков в этом спектакле? Он удивлен: он живет по законам того же общества, где деньги решают все. И какая разница, каким способом он их приобретает - ведь не убийством же или грабежом? А быть мошенником среди себе подобных, не такой уж большой грех. Он всего лишь такой, как все. Но в глазах перепуганных на смерть чиновников он предстает героем поистине мистическим. Удивительно, но как точно действует закон современности театра, а стало быть и его необходимости, закон, от которого зависят или удачи театра, или его поражения!

Малый театр в дни Фестиваля показал премьеру гоголевского «Ревизора» . Умный, актуальный спектакль в постановке Юрия Соломина, оказавшийся сродни по духу с «Чичиковым», но решенный в художественном стиле старейшей русской сцены.

- После премьеры, - говорит Юрий Соломин, - меня спросили: какова ваша режиссерская концепция? Я ответил: никакой! Концепция у Гоголя, у автора, одного из великих в мире. Гоголь создает концепцию, которая и по сегодняшний день современна, она живет. Ибо он написал о чиновничестве. В России - ли, в других - ли странах, чиновники одни и те же. Только одни мощнее, другие нет. Вот, собственно, и все. Разве сегодня это не современно? Разве у нас нет чиновников, а есть жулики наподобие Хлестакова? И нужно ли ставить спектакль о жулике, который всех обманул? Нет! Обманулись чиновники, потому что сила страха, и опять это концепция Гоголя, создает черт знает что в их воображении.

А Хлестаков, вообще, никто, он сопляк. Гоголь сам сказал устами Городничего: « Я фитюльку принял за ревизора». В нашем спектакле мы сохраняем эстетические принципы, присущие нашему театру. Но мне нравится «Чичиков» - спектакль не академический и интересной формы - эффектной, истинно театральной, которая не заслонила содержание.

Эстонский театр драмы на Фестивале показал пьесу современного отечественного драматурга Андруса Кивиряхка «Поминки по-эстонски». Она рассказывает историю, на первый взгляд, обыденную и несмотря на трагические нотки, даже смешную, судя по реакции зала, который прерывал действие смехом и аплодисментами. ...На поминки самого старшего представителя рода в крестьянской усадьбе собирается его большая семья и те, кто знал его в прошлом. Здесь и внук покойного с молодой женой, который пытается скрыть от родни свою женитьбу. Но ему это не удается, и поминки плавно перетекают в импровизированную свадьбу...

Все просто, но этот сюжет в интерпретации режиссера Прийта Педаяса и блистательной плеяды актеров на наших глазах превратился в нечто значительное. Ибо на сцене предстал мир наших современников с близкими нам мыслями и чувствами. Колоритные персонажи со своими воспоминаниями, страстями, старыми обидами и... прошлой жизнью, в которой были и депортация, и ГУЛАГ, и чтобы выжить вступление в КПСС, и бегство от советского режима на лодках в Швецию, и еще многое, что легло шрамами на жизнь маленького народа в минувшем веке. И весь этот рассказ в диалогах ведется замечательными актерами без пафоса, без политических выпадов в сторону русских и патетических стенаний.

Художник Пилле Янес построил единственную декорацию: высокая кладка дров, пересекающая пространство сцены, лишенной каких -либо бытовых подробностей. Но какой великолепный знак минувшего, напоминающий иезуитскую фразу сталинизма: «лес рубят - щепки летят», понимая под «щепкой» человеческую жизнь! Остается только удивляться этой современной пьесе, ибо в московских театрах она стала синонимом «чернухи». Этому спектаклю, разыгранному так тонко и проникновенно актерским ансамблем по законам психологического театра. В нем все так просто, а вы не можете оторвать взгляда от этих современных эстонцев под огромным голубым балтийским небом, которое по воле художника раскинулось над сценой.

Эстонский театр драмы, отметивший свое 85-летие, пережил разные политические периоды, но и сегодня с достоинством несет миссию истинно национального театра. Он не потерял своей важной роли в истории не только эстонской, но и европейской театральной культуры.

Что сразу приходит на ум в сравнении его с другим театром на Балтике - Театром «Талия» из Гамбурга, показавшим инсценировку известного романа Теодора Фонтане «ЭффиБрист». Современная яркая театральность спектакля - режиссер Йоринда Дрёзэ, сценограф Джулия Шольц, художник по свету Штефан Боллигер - не затмевает философское содержание романа. Произведения, вслед за Г. Ибсеном, исследующим психологию общества, лишающего женщину самостоятельного выбора в сфере личной жизни. Тема, видимо, весьма волнующая и в наши дни немецкое общество, а потому разыгранная актерами в традиции психологического театра, восходящего к Чехову и великим немцам: Клейсту, Ведекинду. Кстати говоря, эти драматурги всегда занимали ведущее место в репертуаре старейшего европейского национального театра, который отметил в этом году 163-ий сезон.

Горячими аплодисментами москвичей сопровождались все спектакли Фестиваля, который представил разнообразную палитру современной драматической сцены.

Так, старейший на Украине Национальный академический драматический театр имени Ивана Франко показал музыкальную комедию «Наталка Полтавка».

Она принадлежит перу Ивана Котляревского, основоположника профессионально украинского театра, родоначальника украинского языка и литературы. Созданная в 1819 году, «Наталка Полтавка» с музыкой классика украинской музыки Мыколы Лысенко постоянно присутствовала в репертуаре ещё малороссийских антреприз. В одной из них - в труппе Деркача юный Федор Шаляпин исполнял роль возлюбленного героини Петра.

Новая интерпретация знаменитой комедии - режиссер Александр Ануров, музыкальный руководитель Олег Скрипка, художник - постановщик Андрей Александрович - Дочевский, балетмейстер Ирина Задаяна, дирижер Владимир Гданский - привлекает яркой игровой стихией, где есть место истинно народному юмору, иронии, чудному украинскому фольклору. Все это позволяет актерам импровизировать, быть раскованными в игре, танце, пении. Несмотря почтенный возраст, «Наталка Полтавка» смотрится с восторгом. Чему, думается, в немалой степени помогло содружество постановщиков с лидером группы «Вопли Видоплясова» Олегом Скрипкой, который обработал известные мелодии Мыколы Лысенко, а так же создал и свои собственные.

С особым нетерпением зрители Фестиваля ожидали приезд «Пикколо ди Милано - Театра Европы», ибо, как отмечает критика всего мира: « художественное совершенство спектаклей этого театра и их ориентированность на широкого зрителя стали образцом театрального искусства».

Театр представил спектакли великого режиссера минувшего века Джорджо Стрелера: оперу Моцарта «Так поступают все» и пьесу классика театра абсурда С.Беккета «Счастливые дни» в исполнении выдающейся актрисы Джулии Лаццарини. Этот последний шедевр ушедшего от нас мастера произвел неизгладимое впечатление еще и потому, что, пожалуй, впервые мы увидели столь совершенное искусство театра абсурда. И здесь хотелось бы привести слова самого режиссера, раскрывающие причины его обращения к Беккету. - Желание поставить Беккета возникло у меня в зрелом возрасте, -сказал мастер в одном из интервью. – К тому временил прочитал много его произведений, ощутив неподдельный интерес этого человека к театру и его душевную простоту. Его произведения потрясающие, целостные, всегда разные, даже если он создавал ряд вариаций на одну и ту же тему судьбы, одиночества, героического противостояния серости и бессмысленности человеческого существования на земле... Не добавив в пьесу «Счастливые дни « ни единого слова, я подчеркнул оптимизм главной героини и ее желание «идти до конца»...

Это мнение Джордже Стрелера тем более интересно для нас, кто на многие годы был лишен возможности видеть на сцене или читать драматургов этого направления, без которого культура XX века, безусловно, была бы обеднена.

Я спросила Ю.М. Соломина: может ли наш отечественный театр повторить успех итальянской мастеров и, в частности, успех выдающейся актрисы, которая по замыслу автора играет первое действие погребенной в песок половиной туловища, а во втором «играет» только ее голова?

-Дело не в форме, а в содержании, - говорит Юрий Мефодьевич. - Джулия Лаццарини играла содержание. А форму придумали драматург и режиссер, но они не искалечили актрису внуренне - вот что важно! Когда-то Станиславский сказал, что режиссер должен умереть в артисте, но это забывается даже теми людьми, которые для заработка используют его имя. И на мой взгляд, в работах этих режиссеров идет просто насильственное умерщвление Актера, превращение его в некий «знак» в конструкции под названием спектакль. Почему этого не происходит в Малом театре или во МХАТе им. М.Горького под руководством Татьяны Дорониной? Да потому, что в наших театрах Актер понимает, что от него хотят. А если это понимается, то тогда он может играть на голове, в песке, в воде - где угодно. Прежде чем играть роль, нужно ее прочитать и задать себе вопросы, которые уже ставил Станиславский: для чего, почему, как я это буду делать, каковы предлагаемые обстоятельства. Тогда не педалируется форма! У нас же те, кто пытается ставить Беккета, берут его форму и заставляют артиста играть форму, а не содержание. Можно играть и в сукнах - я мечтаю сыграть на пустой сцене без ничего, но только со светом - он создает для актера настроение, предлагаемые обстоятельства, атмосферу. Я это почувствовал много лет назад. Когда играл Ваню в спектакле «Униженные и оскорбленные» по Достоевскому. В последней финальной картине я оказывался почти на пустой сцене, и только в луче света произносил последний монолог моего героя. Это было незабываемо!

Мое мнение -русский драматический театр, основанный на мощном репертуаре, мощной актерской школе, опираясь на которую Станиславский создал свою систему, способен создавать спектакли любого направления. Но вскрывая содержание жизни человеческого духа, а не подражая чисто внешним заимствованным приемам, к чему так склонна наша «новая режиссура».

На открытии Фестиваля прозвучал шедевр великого Моцарта «Так поступают все». Совместная постановка Театра «Пикколо ди Милано - Театр Европы « и Фонда Петруцелли ди Барри. Под управлением маэстро Джузеппе ла Малъфа великолепно звучал Оркестр Малого театра и Хор Фонда Петруцелли ди Барри. А итальянские молодые певцы продемонстрировали не только высочайшую культуру несравненного бельканто, но и истинное актерское мастерство, продиктованное почерком Джрджо Стрелера. Наконец - то столичные любители оперного искусства увидели действительно современное прочтение классической оперы. Невозможно переоценить то впечатление, которое оставляет постановка моцартовской «Так поступают все». Ибо в ней слилось в потрясающей гармонии те составляющие, без которых невозможен оперный спектакль.

Наконец, мы своими глазами увидели, что режиссура мастера XX века, как и оформление сценографа Эцио Фриджерио, художника по костюмам Франки Скварчапино, художника по свету Жерардо Модика способны с первых мгновений очаровать нас миром моцартовского гения. Когда вы уже не представляете, что эта дивная опера может быть на сцене иною. Можно только догадываться, почему получается на Западе и не получается в наших оперных театрах, которые или копируют зарубежные постановки, или призывают авангардную режиссуру, дабы быть в ногу со временем. Это был спектакль, поражающий простотой, человечностью, одухотворенностью музыкой Моцарта, несмотря на несколько надуманный сюжет. Два молодых человека проверяют чувства возлюбленных, подвергнув их испытанию: будут ли они им верны во время их отъезда. Причем проверяют эти чувства они сами, переодевшись в неких албанцев. Приводя ниже обращение режиссера к актерам в начале работы над оперой, хотелось бы ввести читателя в «тайну» создания режиссерского шедевра. Вот оно. - Так что же такое «Так поступают все»? - говорит Стрелер. - Фарс? Нет! Это прекрасная опера, где музыка проста и естественна. И я попрошу вас быть столь же простыми и естественными, как она, ибо это и есть подлинное искусство. Чем меньше вы «красуетесь « на сцене, тем больше в вас величия. Далее если эта история не слишком правдоподобна, каждым движением мы должны стирать грань между реальностью и мистикой, так, как это делал Моцарт при помощи музыки. Ведь человеческая жизнь и есть самая величайшая загадка и игра. Моцарт всего лишь записал ее на бумаге, показав жестокие и глупые ее стороны, в то же время испытывая к ним жалость. Какими подчас смешными и жалкими мы становимся, когда любим!..

Задумайтесь над сюжетом оперы: возлюбленные пары разыграли, обманули, разлучили. Обе девушки молят о прощении и обещают никогда больше не изменять своим любимым. Разве в это молено поверить? Не торопитесь, обдумайте ситуацию. Посмотрите на нее с другой стороны и вы почувствуете, как быстро меняется ваше настроение, и то, о чем бы вы сейчас плакали, не вызывает ничего, кроме смеха. Так уж случилось, что опера Моцарта в постановке Джорджо Стрелера стала не только украшением Фестиваля, но и появилась на сцене Малого театра как нельзя кстати. Ибо ни для кого не секрет: наша модная режиссура вдоволь поиздевавшись над театром драматическим, ломая, прежде всего, классику, обратилась уже к оперному театру с теми же заимствованными у Запада далеко не лучшими приемами. Что из этого получилось, теперь, благодаря великой певице Галины Вишневской знают все. Я попросила Ю.М.Соломина прокомментировать эту ситуацию.

–Я могу понять Вишневскую и благодарен ей за сохранение нашей национальной театральной культуры. Она имеет возможность говорить на весь мир, а я только на Россию. И говорю о том же, но только о драматической сцене. очему надо уродовать Чайковского? Композитор имеет свое представление о будущем спектакле, он уже написал все, что мы должны увидеть на сцене - он написал драматургию. Режиссер должен только ее перенести на сцену.

У каждого гения свой театр, абсолютно отличный. У Верди в меньшей степени важна фактура певца, главное, что бы он пел. У Чайковского, если Татьяну нельзя отличить от Няни, то театр не состоится. Театр Чайковского не допускает компромиссов зрительного ряда.

Если режиссер приходит в музыкальный театр и ставит спектакль, который не имеет никакого отношения к музыкальной драматургии, то музыка в опере становится сопроводительной, а не главным компонентом театра, чем -то вторичным и третичным, нарушая мысль композитора. Можно быть замечательным режиссером кино или гениальным режиссером драматического театра, но ставить ему оперу нельзя. Практически невозможно, ибо надо знать, как дирижер, музыку. Надо знать, что хотел увидеть сам композитор на сцене. На мой взгляд, выражение: «у меня есть концепция» - это чудовищно. Она означает, что у Чайковского не было концепции. Он оказывается писал музыку для мобильных телефонов. А концепция есть у режиссера!

Разумеется, это не значит раз и навсегда ставить оперу «вот так». Время меняет наше отношение к театру и к оперному, и к драматическому. И время корректирует наши театральные приемы, но смысл мы менять не можем - драматургию нарушать нельзя.

Спектакли должны быть разными, но командующий - это создатель драматургии. Другой вопрос акценты! Как это ни парадоксально, но драматический театр имеет в большей степени возможность менять акценты в спектакле. А в опере нет. Надо или менять музыку, или рассчитывать на то, что в зале сидят одни дураки. Тогда можно.

Мы не имеем права отказываться от своей национальной традиции, проверенных столетиями принципов сценического воплощения: будь - то опера или драма. И вот почему: я из музыкальной семьи, и Бог мне дал хороший слух, вот голоса нет, а то, быть может, я бы и запел. Но дело в том, что я музыку чувствую, и без неё, как режиссер, я не мыслю спектакля. Ибо кроме ее воздействия на зрителя, она сопереживательна с актерской профессией. И она очень помогает, даже какие-то звуки составляют партитуру спектакля. Эта звуковая партитуру собирает настроение зрителя. Так же как и живописные декорации - я за слово художник, а не дизайнер. У нас в театре, когда открывается занавес зрители аплодируют искусству и культуре художника. С нами уже нет Энара Стенберга, создавшего декорации к водевилю «Таинственный ящик», но зрители по-прежнему аплодируют художнику. Живопись, музыка, шумы, костюмы, время, изображенное в драме или опере, - все это должно присутствовать на сцене. Ибо все это создает русский Театр.

Каждый народ должен иметь свой театр, Давайте жить дружно. Мы сохраняем принципы отечественного театра. Я часто задаю себе вопрос: ну, почему мы под всех подлаживаемся, почему мы такие. А французы - нет, а немцы - нет, а англичане - нет. Мне жалко наших актеров, потому что их подталкивают и наталкивают на то, чтобы наш театр, великий русский театр был похож. Бог с ним, европейским театром.

Когда Малый театр выезжает за рубеж: Германию, Францию, Италию, мы видим, с каким энтузиазмом смотрит зритель наши спектакли. Их интересует, ни как мы под них работаем, а как мы сами работаем, чтобы узнать, что такое русская душа. Хотите верьте, хотите нет, но наши последние гастроли в Японии были феноменальные для нас всех, хотя мы приезжали в эту страну уже в четвертый раз!

- В Японии вы любимый русский актер. Ваше участие в фильме Акиры Куросава «Дерсу Узала» это сыграло свою роль?

- В 1990 году Куросава в буклете рассказывал о предстоящих гастролях Малого театра. Безусловно, он оказал большую честь, поддержку, но если бы мы не отвечали зрителю своим качеством, то трудно было удержаться в течении 12 лет, которые мы туда ездим по несколько раз. В Японии любят Чехова, и нашу последнюю премьеру «Три сестры « мы включили в гастроли по их настоятельной рекомендации.

Малый театр первый выехал в Израиль. Мы показывали «Вишневый сад» в постановке Игоря Ильинского в Иерусалиме. Артисты Малого театра пригласили на спектакль и главу Белой церкви о. Алексея и главу Красной церкви, которого также звали о. Алексей. Они сошлись и сидели рядом. Глава Белой церкви Отец Алексей - огромного роста, он из Австралии, русский, но никогда не был в России. Надо было видеть, как он смотрел спектакль! Он видел Россию! Вот почему у нас цветут деревья. И на сцене деревянный дом - декорация воспроизводила мир русского человека в постановке Игоря Ильинского. И мы видели, как у наших гостей текли слезы...


Истюшина Марина Ивановна

Юрий Соломин получил первую в жизни театральную премию

НАГРАДА ПАТРИАРХА

Юрий Соломин получил первую в жизни театральную премию

В ПОНЕДЕЛЬНИК НА СЦЕНЕ ТЕАТРА ИМЕНИ МОССОВЕТА ВРУЧАЛАСЬ ТЕАТРАЛЬНАЯ ПРЕМИЯ «ЧАЙКА». ЦЕРЕМОНИЯ КАК ОБЫЧНО ШЛА
В РАЗВЕСЕЛОМ КАПУСТНИЧЕСКОМ ДУХЕ. НА ГОСТЕЙ НАДЕВАЛИ ГИРЛЯНДЫ
И ДЕМОНСТРИРОВАЛИ РЯДЫ СТАТУЭТОК-НАГРАД. БОЛЬШЕ ВСЕХ «ЧАЕК»
В ЭТОТ РАЗ УЛЕТЕЛО В НАПРАВЛЕНИИ МАРЬИНОЙ РОЩИ
ЗА САТИРИКОНОВСКИЙ СПЕКТАКЛЬ «КОРОЛЬ ЛИР» В ПОСТАНОВКЕ
ЮРИЯ БУТУСОВА. КОНСТАНТИН РАЙКИН НЕ СКРЫВАЛ РАДОСТИ
И ПУБЛИЧНО ОБРУГАЛ ВСЕХ «ПРОКЛЯТЫХ КРИТИКОВ»
СВОЕГО ЗАМЕЧАТЕЛЬНОГО СПЕКТАКЛЯ.

«Ослепительный миг», «Господин оформитель», «Некоторые любят погорячее», «Злодей» - номинации московской театральной премии «Чайка» можно счесть вполне легкомысленными. «Господином оформителем» называют вполне традиционную премию за лучшую сценографию года, и в этот раз ее заслуженно получил Сергей Бархин, великолепно оформивший «Нелепую поэмку» в МТЮЗе. Премию «Ослепительный миг» вручили Алексею Трибунцеву за роль в «Короле Лире». Премию «Некоторые любят погорячее» за самую откровенную сексуальную сцену вручили его коллегам по спектаклю Агриппине Стекловой и Максиму Аверину. В номинации «Злодей»(имеется в виду не злодейство по отношению к зрителям, а всего-навсего лучшая отрицательная роль) также награжден Максим Аверин. Вообще в этот раз «Чайка» продемонстрировала, что она птичка стайная, и косяком полетела по направлению к «Сатирикону». Очень довольный Константин Райкин не преминул обозвать «проклятыми» всех театральных критиков, не оценивших сатириконовский шедевр, который так нравится народу и устроителям «Чайки».

Главным конкурентом «Сатирикона» выступил МТЮЗ, где, кроме Сергея Бархина за «Нелепую поэмку», были награждены режиссер-постановщик Кама Гинкас и актер Игорь Ясулович, замечательно сыгравший Великого инквизитора. Кроме того, МТЮЗ получил «Чайку» в номинации «Pret- a -porter» за оформление спектакля «Зеленая птичка».
«Главным героем» уходящего года признали Кирилла Пирогова («Носорог», театр «Мастерская Петра Фоменко»), а «самой обольстительной» женщиной - его партнершу в спектакле Наталью Вдовину Спорить, кто «героичнее» и кто «обаятельнее», явно не имеет смысла. Хотя Мадлен Джабраилова в уходящем году не только обольстительно сыграла главную женскую роль в спектакле «Самое важное» («Мастерская П. Фоменко»), но и великолепно станцевала на церемонии рок-н-ролл. Это было лучшим номером довольно скучной программы.

Ведущие объявляли лауреатов с таким фальшивым удивлением («сейчас посмотрим, кто же у нас получил этот приз!»), что любому было понятно, что буквально никто-никто не догадывается, чью фамилию сейчас назовут. На самом же деле все лауреаты пришли в Театр Моссовета, твердо зная, что их ожидает. Справедливости ради надо сказать, что и число имен в каждой номинации не превышало трех, так что процент угадывания был довольно высоким. А в некоторых номинациях люди соревновались сами с собой (как Галина Устиненко в «Умелых руках»). Подавляющее большинство собравшихся поэтому представляли сами лауреаты, а также их друзья и коллеги.

Приз за лучшую мужскую улыбку достался обаяшке Евгению Редь ко (спектакль «Самоубийца» в РАМТе), а приз за лучшую женскую улыбку получил... не менее обаятельный, но, видимо, более женственный Михаил Трухин (спектакль «Примадонны»). «Прорывом года» названо исполнение Дашей Мороз роли жены дезертира в «Живи и помни» (МХТ).

Самая престижная премия - «Патриарх» - была вручена Юрию Соломину. Прославленный руководитель Малого театра, получая свою статуэтку, сообщил собравшимся, что ему особенно приятно получить эту премию, поскольку за долгие годы работы в театре она - первая. Сделать счастливым такого артиста, как Юрий Соломин, - достойная задача для самой «несерьезной» из столичных театральных премий.


Автор: ОЛЬГА СЕРЕГИНА
Источник: Новые известия
Дата: 20.12.2006

Сыграв в «Адъютанте его превосходительства», молодой артист вынул счастливый билет

ЮРИЯ СОЛОМИНА УЗНАВАЛИ ДАЖЕ СОБАКИ

Сыграв в «Адъютанте его превосходительства», молодой артист вынул счастливый билет

О том, как известный артист не стал музыкантом, вязал искусственные цветы и оказался первым истории Малого театра избранным художественным руководителем

Народного артиста СССР Юрия Соломина невозможно представить себе без работы. Даже непонятно, как он умудряется все успевать - и театром руководить, и играть на его сцене, и ставить спектакли, и преподавать в Щепкинском училище, да к тому же еще и сниматься.

- Юрий Мефодьевич, и вы и ваш брат стали артистами. Откуда такая тяга к театру? Кем были ваши родители?

- Мои родители, Зинаида Ананьевна и Мефодий Викторович, - коренные забайкальцы. Оба они были музыкантами. Вместе учились музыке в Чите. Затем поехали в Ленинград. Мать поступала в консерваторию на вокальное отделение - у нее было очень хорошее меццо-сопрано, а отец по классу скрипки. Их приняли, но через полгода мать оглохла на одно ухо и учиться уже не смогла. Вместе с ней вернулся в Читу и отец. Он был хормейстером, играл на скрипке и на всех струнных инструментах - гитаре, балалайке, домре. Не знаю, как мне удалось воспротивиться стремлению родителей научить меня музыке. Теперь-то я об этом очень жалею.

- А почему после школы вы, мальчик из далекой Читы, решили поступать именно в Щепкинское училище?

- Сколько себя помню, артистом я мечтал быть всегда. А когда мне было 14 лет, в нашем кинотеатре «Пионер» я увидел документальный фильм «Малый театр и его мастера», снятый к 125-летию Малого театра. Я смотрел его дикое количество раз. Там играли актеры, которых я знал по кино, - Ильинский, Царев, Жаров, Бабочкин, Рыжова, Турчанинова, Яблочкина, Владиславский, Шатрова, Дикий. От этого созвездия у меня закружилась голова. Я был потрясен и мечтал только об этом театре.

- С Щепкинским училищем, а затем Малым театром связана не только вся ваша творческая жизнь, но и личная тоже?

- Да, со своей женой Ольгой я познакомился на первом курсе. Как-то она опоздала на занятия. Рядом со мной оказалось свободное место. Она села и до сих пор, с 1953 года, мы не расстаемся. Ольга преподает в Щепкинском училище. Теперь она уже профессор. У нее много учеников.

- А когда вы начали сниматься в кино?

- Я благополучно окончил училище, года три проработал в театре. Вдруг раздался звонок, меня пригласили на пробы к Исидору Анненскому, и я стал сниматься в фильме, который назывался «Бессонная ночь».

Помню, когда я увидел себя первый раз на экране, я, как, наверное, и каждый нормальный человек, пришел в ужас. В голову лезли только одни мысли: «Боже мой, какой у меня нос кривой, уши на разных уровнях, глаза косые да еще хромой». Конечно, совмещать работу в театре и съемки всегда было непросто. Обычно я снимался во время отпуска или в свободное от театра время. Практически без отпуска и без выходных работал двадцать лет.

- Огромную популярность и любовь зрителей принес вам фильм «Адъютант его превосходительства». Вам сразу предложили в нем главную роль?

- Совсем нет. Режиссер Евгений Иванович Ташков пригласил меня на роль белогвардейского офицера-садиста, который кого-то пытает, в общем, делает разные гадости. Я принял предложение. И вдруг Ташков мне сказал: «Я хочу попробовать тебя на Кольцова». Меня долго не утверждали, но все-таки Ташков настоял. Фильм выпустили не сразу. Наверное, считали, что Белая гвардия там выведена с симпатией. Потом все же его решили выпустить. После этого моя жизнь резко изменилась. Я стал узнаваем до безумия. По-моему, меня узнавали даже собаки.

- А то, что великий японский режиссер Куросава выбрал именно вас на главную роль в «Дерсу Узала», тоже было случайностью?

- В какой-то мере да. Мы были на гастролях в Киеве, и со мной случилась беда - я попал в больницу. Там-то я услышал, что Куросава будет снимать фильм в России и с завистью подумал: «Вот было бы здорово сняться у такого режиссера хоть в массовке». Прошло время. Я вернулся в Москву. Неожиданно мне позвонили в театр и предложили попробоваться на роль Арсеньева. Мне дали почитать сценарий, а Куросава, поскольку он не знал русских артистов, попросил претендентов на роль Арсеньева показать их лучшие фильмы. Когда очередь дошла до меня, то оказалось, что гример фильма «Адъютант его превосходительства» Калинин Павел Васильевич работает гримером на «Дерсу Узала». Он предложил посмотреть «Адъютанта». Куросава посмотрел. После этого вопрос был решен.

- Расскажите немного о том, как работал Акира Куросава.

- Он репетировал, как театральный режиссер - за столом недели две. Сам делал все эскизы. У него был своеобразный метод работы. Как-то мы снимали весну, деревья и кусты должны были быть в цветах, но мы опоздали, и цветов было мало. Тогда он сказал - будем делать искусственные цветы. Привезли горы цветочков, какие-то ленточки. Куросава не стал ничего объяснять, он походил, посмотрел, а потом вдруг подошел к деревцу и стал привязывать цветочки. Вся группа в изумлении смотрела минут пять, затем к нему подошла его ассистент и тоже стала привязывать цветочек, потом оператор, еще кто-то, и так вся группа, человек 50 с гаком, полдня вязали цветочки, хотя Куросава никаких приказов не давал.

- Более пятнадцати лет назад вы стали художественным руководителем Малого театра. Не жалеете ли, что взвалили на себя такую ответственность?

- Я горжусь тем, что я первый в Малом театре избранный художественный руководитель. Это произошло впервые за всю историю нашего театра. Разумеется, поскольку я артист, мне прежде всего хочется играть. Куда спокойнее было бы выходить на сцену, принимать цветы от зрителей, а не оставаться после спектакля и решать массу различных организационных вопросов. Но кто-то же должен делать и это.

Михаил Царев, который фактически много лет руководил Малым театром, любил говорить: «Малый театр - большой корабль. Пока мы его развернем направо, все изменится. Пока налево - тоже. Будем идти вперед». Он не поворачивал ни направо, ни налево. Я стараюсь следовать завету Царева и вести театр своим курсом, не сворачивая в стороны.

- Юрий Мефодьевич, несколько лет вы отказывались от различных предложений и совсем не появлялись на экранах. Почему же вы согласились сниматься в «Московской саге»?

- Из-за большой занятости в театре я отклонил несколько предложений. Но когда мне предложили роль Бориса Градова, я понял, что эта тема мне близка и дорога. Экранная жизнь семьи Градовых начинается в 25-м году. Конечно, в силу своего возраста я не мог быть свидетелем событий двадцатых и тридцатых годов, но военное время помню хорошо. Помню людей, возвратившихся из лагерей. Более того, как ни странно, мне всю жизнь казалось, что я помню, как забирали моего деда. В своем воображении я видел большую прихожую, дед стоит в дверях, я, маленький, выхожу босиком в одной рубашке и смотрю на него, а в комнате - елка. Это видение преследовало меня долго. Я думал, что, может быть, это просто моя фантазия или кадр из какого-то фильма: ведь в 38-м году, когда арестовали деда, мне было-то года три. И только в восьмидесятых годах я прочитал в газете, что деда арестовали 30 декабря. Значит, все, что мне представлялось, по-видимому, правда. Это запало в меня навсегда.

- А сейчас вы где-нибудь снимаетесь?

- Да, в фильме «Мальтийский крест» я играю небольшую роль. Мой герой когда-то был известным актером, звездой, но сегодня он оказался никому не нужным, а потому, уехав из столицы, решил жить в деревне. Мне очень дорог и близок этот человек, его судьба.

Автор: Юлия Владимирова

«Русский курьер», 18.12.2006

Премия Центрального федерального округа в области литературы и искусства за 2006 год была вручена накануне в Российской академии художеств.

ЮРИЙ СОЛОМИН УДОСТОЕН ПРЕМИИ ЦФО

Премия Центрального федерального округа в области литературы и искусства за 2006 год была вручена накануне в Российской академии художеств.

Премия Центрального федерального округа вручается уже в третий раз. В соискании в этом году участвовали 112 авторов и творческих коллективов из 18 регионов Центральной России. Ключевым моментом церемонии стало вручение по особой номинации – «За долголетнее плодотворное служение отечественной культуре». Эту почетную премию получил художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.

По его словам, каждая премия, каждая награда имеет под собой какой-то фундамент, она определяет твои заслуги. Поэтому в год 250-летия Малого театра можно считать, что премия вручена всему коллективу Малого театра, который он возглавляет.

Премию «За произведение живописи и скульптуры» получил Александр Рукавишников за создание памятника императору Александру Второму, царю-освободителю. «За достижения в области театрального искусства» премию I степени получил Белгородский государственный театр им. Щепкина, а «За достижения в области музыкального искусства» первой премией был награжден Государственный струнный квартет им. Глинки Липецкой областной филармонии.

Федор Дмитриев
Радио «Маяк», 13.12.2006

Сегодня вечером в Малом театре в который раз сыграют один из лучших спектаклей Сергея Женовача – «Горе от ума»...

КАРЕТУ ЕМУ, КАРЕТУ

Сегодня вечером в Малом театре в который раз сыграют один из лучших спектаклей Сергея Женовача – «Горе от ума».

Пьеса Грибоедова ставилась на сцене Малого театра семь раз, начиная с 1831 года. Но Глеб Подгородинский оказался самым молодым Чацким за всю историю театра. Он ходит по сцене в нелепом длиннющем шарфе и глотает гласные в словах. Он чем-то похож на князя Мышкина из знаменитой театральной трилогии Сергея Женовача по «Идиоту» Достоевского - этот Чацкий тоже застенчив, угловат и то и дело опасливо оборачивается, чтобы во время своих красноречивых тирад ненароком не сбросить какую-нибудь вазу.

Впрочем, ваз, как и других бытовых подробностей, на сцене Малого нет. Художник Александр Боровский создал совершенно супрематистские декорации из синих, желтых и белых квадратов, служащих обозначением дверей во множество комнат богатого дома. Получается, Чацкий проводит день в прихожей у Фамусова для того, чтобы на следующее утро после приезда, так и не войдя в дом, снова покинуть Москву. В спектакле Сергея Женовача нет привычной для Малого театра гладкости интонаций, стих не скользит, а движется рывками, переходя со скороговорки на задумчивое запинание. Женовач объявил беспощадную войну пресловутым грибоедовским «крылатым словам», которые обычно бездумными бабочками впархивают в одно ухо зрителю и вылетают в другое.

Для Юрия Соломина роль Фамусова сразу стала одной из самых значительных в его артистической карьере. Как он суетится и бегает, как жизнелюбиво тискает служанок, как подпрыгивает, чтоб отворить отдушничок для взопревшего Скалозуба!

В этом спектакле нет ни правых, ни виноватых. Сергей Женовач любит их всех - и непобедительного Чацкого, и не по летам прыткого Фамусова. Молчалин со Скалозубом, если вдуматься, тоже вполне приличные люди.

Источник: Газета
Дата: 30.11.2006

утверждает художественный руководитель Малого театра Юрий СОЛОМИН

«Я В ПОЛОЖЕНИИ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ ТОРМОЗИТ РАЗВАЛ КУЛЬТУРЫ»

утверждает художественный руководитель Малого театра Юрий СОЛОМИН

В фильмотеке любого уважающею себя киномана можно найти фильмы «Адьютант Его Превосходительства», «Хождение по мукам», «ТАСС уполномочен заявить», «Дерсу Узала», где главные роли исполняет Юрий Соломин. А его лучшие роли в Малом театре — царь Федор Иоаннович, дядя Ваня, Сирано де Бержерак и даже «отрицательные» Хлестаков и Фамусов заряжали и заряжают зрителя настоящей радостью. В постановке Соломина в Доме Островского идут «Лес», «Коварство и любовь», «Таинственный ящик», «Три сестры», только что состоялась премьера «Ревизора».

Под знаком 250-летнего юбилея Малого театра мы беседуем сегодня с его художественным руководителем, народным артистом СССР Юрием СОЛОМИНЫМ.

- Юрий Мефодьевич, в сентябре Малый театр гастролировал в Минске со спектаклями «Горе от ума», «Мнимый больной» и «Тайны Мадридского двора». Какое впечатление оставила о себе поездка в Беларусь?

- Во-первых, от себя лично и от своих коллег должен сказать спасибо доктору из Минска, к сожалению, не знаем ее имени. Она в прямом смысле спасла спектакль «Горе от ума». Из Москвы я ехал на гастроли с ужасом. Несмотря на все домашнее лечение, говорить не мог, и первое «здравствуйте» в Минске произнес с трудом. Естественно, я молчал полдня, потом пришла врач, влила мне в горло какое-то лекарство и велела еще помолчать. И знаете, когда я выполнил все ее предписания, отдохнул, а потом решил что-то сказать, удивился крайне. Нормальный у меня был голос, и я сыграл спектакль. Правда, наутро опять засипел, но врач повторила процедуру, и я благополучно сыграл второй спектакль. До сих пор не понимаю, как ей удалось совершить такое чудо.

Признаюсь, что, несмотря на недомогание и боязнь сорвать спектакль, я все-таки прошелся по городу. Естественно, ко мне подходили люди, и с ними приходилось разговаривать, но я получил удовольствие от чистоты города, спокойной атмосферы, от доброжелательных взглядов и улыбок. Что уж тут скромничать, узнавали, да и я не ощущал себя за границей. Звание «Народный артист СССР» ношу с гордостью.

- Если бы вас спросили о самом ярком впечатлении от посещения белорусской земли?...

- Много лет назад, когда я первый раз приехал сюда на гастроли с Малым театром — играл тогда Хлестакова в спектакле Игоря Ильинского, — нас повезли в Хатынь. Я много читал об этих событиях, видел хронику и вообще войну помню очень хорошо, потому что в те годы уже учился в начальных классах школы, но я до сих пор не могу забыть печальный перезвон колоколов в Хатыни. И — тишину.

Сделаю небольшое отступление. Когда ты играешь трагическую роль, не посчитайте за пафосность, от тебя требуется очень большая собранность и большая отдача. Моя учительница Вера Николаевна Пашенная учила студентов оставлять на сцене кусочек своего сердца, так учили нас всех, и артисты Малого театра в любой роли пытаются это делать. Но когда ты играешь трагическую роль, тебе нужно напитываться чем-то особенным, из ничего не создастся нужное тебе состояние. Лично меня питают несколько жизненных впечатлений. И всегда приходят мне на помощь тишина Хатыни и колокола на месте каждой сгоревшей хаты...

- Малый театр только что отметил юбилей, залы полны зрителей, а в прессе по-прежнему театр называют «музеем» и корят за «отсутствие концептуальных идей и отрицание эстетики современного искусства». Как преодолеваете это противоречие?

- Да, жизненная ситуация изменилась, но это не значит, что в культуре нужно все поменять напрочь. Это мы уже проходили. Кто сегодня не говорит о том, что в начале 90-х менять жизненные устои было необходимо, но не так, одним махом, как это сделали в Беловежской пуще, а в рамках существовавшего Союза. Так вот, сегодня я нахожусь в положении человека, который тормозит подобный развал в культуре. Я не один в этом противостоянии, и все мы как кость в горле для тех людей, которые пишут такие строки о Малом театре. Наш театр не абстрагируется от жизни, а в сравнении с музеем не вижу ничего предосудительного. Уж коли на то пошло, Эрмитаж, Лувр, Пушкинский музей на Волхонке или Третьяковка — чем они плохи? Тем, что там висят картины великих мастеров? Почему надо «осовременивать» Чайковского, Моцарта или Бетховена? А в театре — Пушкина, Гоголя? Авторы, будь они живы, разрешили бы «делать концепцию» на основе своих произведений?! Не уверен. Поэтому для меня как для режиссера концепция всегда заключена в авторе.

Трижды в своей жизни я был связан с Гоголем. В 1966 году играл Хлестакова, получив эту роль из рук самого Ильинского, этого великого артиста, русского Чаплина. Городничего играл молодой Весник. После смерти Игоря Владимировича мы с Евгением Яковлевичем Весником поставили «Ревизора», где Хлестакова играл Виталий Соломин, а Весник продолжал играть Городничего. Когда я пришел на репетицию «Ревизора» как постановщик, кто-то из артистов спросил меня с юмором: «Ну, а какая будет концепция?» Я сказал: «Знаете что, давайте почитаем!» И мы стали читать. И через пять минут заулыбались, а потом начали смеяться, хохотать до слез, и я сказал: «Ну вот, здесь концепция и зарыта». Сегодня только ленивый не бросает камень в чиновничество, хотя бы от медицины: «дорогих лекарств мы не употребляем, простой человек, если выживет, он и так выживет». Чего еще нужно? Зрительный зал аплодирует, и он, заметьте, согласен с «концепцией» Гоголя. Сделать капустник из классического произведения особого труда не представляет, а вот ставить сегодня классику так, чтобы зритель задумывался и о жизни, и о себе, о вечном и о настоящем — это и означает, на мой взгляд, работать на возрождение русского театра.

- Замечено, что на русскую сцену возвращается водевиль. Есть ли у него шансы поспорить с мюзиклом?

- Не надо спорить. Мюзикл — музыкальный жанр, он близок к опере, даже к рок-опере, а водевиль — к драме. Все водевили заканчиваются на доброй, немного нравоучительной ноте, и, как правило, они очень наивны. Одним словом, сравнивать эти жанры нельзя, как нельзя сравнивать мелодраму с драмой или оперетту с комедией. Переводной — с французского — водевиль Каратыгина «Таинственный ящик» , который идет у нас в театре, я опробовал еще в училище, лет 20 назад, мы даже играли его в филиале и убедились, какой успех он имеет у публики. Поэтому спустя годы я вернулся к постановке этого водевиля. Несколько лет мы работали с автором, который писал стихи, добиваясь того, чтобы они органично вошли в спектакль, добавили кое-что из сегодняшней жизни. И нужно видеть, какое сочувствие у публики вызывает наш герой — совсем небольшой артист, который очень любит театр. Волею судьбы он получает в наследство большие деньги. С этим и связано дальнейшее действие. Аплодисменты гремят такие, что у актеров нет возможности спеть куплеты. Так что водевиль, этот «витамин», необходим нашей публике.

- Как и телесериалы?

- Вы знаете, меня не приглашают в сериалы, в которых серия снимается в течение нескольких дней, а молодежь, которая не работает в театрах, участвует в них.
Надо сказать, что это изнурительный труд, и в этих условиях очень трудно получить что-либо высокого класса. Раньше сериалы снимались в таких же условиях, как и фильмы, у них был бюджет, натурные съемки, ну и месяца полтора времени на одну серию. Именно так я работал в «Адъютанте Его Превосходительства», «Хождении по мукам», «ТАСС уполномочен заявить», «Родина ждет», «Московской саге».

- Получила ли развитие в вашем творчестве японская тема после съемок у Акиры Куросавы в картине «Дерсу Узала»?

- После этого еще дважды снимался в Японии — в фильмах «Мелодии белой ночи», где роль была написана специально для меня, и «Сны о России». Кроме того, Малый театр трижды гастролировал в Японии, сейчас готовимся к очередной поездке. Именно Куросава, которого в Японии называют «императором японского кино» или Великим Куросавой, представлял Малый театр на первых гастролях в 1991 году, и для японцев это была гарантия качества. Куросава — имя, которое наряду с Феллини и Кубриком входит в пятерку самых известных режиссеров мира. Два года мы работали с этим человеком и, по-моему, лет 25 дружили. Он приезжал в Москву, я в Токио.

А работать с ним было очень просто. Мы садились за стол на «Мосфильме» и начинали разговаривать, а потом репетировали, актеров-то было всего двое — Максим Максимыч Мунзук и я. Так прошел месяц, и мы раскрепостились настолько, что стали спорить с режиссером, поскольку он все время интересовался нашим мнением. Интересно, что он к нам прислушивался и всегда говорил: «Подумаем». На следующий день либо соглашался с нами, либо говорил «нельзя» и объяснял нам свою позицию. Добрее режиссера я не встречал, хотя японцы перед началом съемок предупреждали нас, что Куросава деспот.
Для меня съемки в этом фильме были отдыхом и школой одновременно. Куросава закончил Академию художеств в Токио и к каждому Новому году выпускал собственные открытки. И поздравлял меня ими. Есть у меня и его картина, которую он подарил мне на день рождения, через месяц работы на съемках «Дерсу Узала». Голова тигра, такая большая, в японском орнаменте. И подписано по-русски: Акира Куросава. Соломин-сан.

Автор: Нина КАТАЕВА
Источник: Труд-7
Дата: 30.11.2006