Виктор Коршунов пригласил «народных» и «заслуженных» на чай

Пышного праздника юбиляр устраивать не стал, просто пригласил друзей «на чай».

Виктор Коршунов пригласил «народных» и «заслуженных» на чай

В минувшую пятницу отпраздновал 75-летний юбилей народный артист СССР, генеральный директор Государственного академического Малого театра Виктор Коршунов. Пышного праздника юбиляр устраивать не стал, просто пригласил друзей «на чай». Среди поздравлявших были и официальные лица - Александр Соколов (министр культуры), Михаил Швыдкой, но в основном - коллеги по Малому театру. И, конечно, студенты Щепкинского училища, где Виктор Коршунов руководит сразу двумя актерскими курсами - южнокорейским и в этом году набранным российским. Виктор Иванович признался, что, возможно, большой театральный вечер в его честь состоится в апреле, и в нем примут участие его бывшие студенты: Светлана Немоляева, Марат Башаров, Александр Домогаров, Валерий Баринов, Дмитрий Назаров, Эдуард Марцевич, Станислав Любшин... За полвека педагогической деятельности Виктор Коршунов воспитал около 300 актеров.
- Про вас говорят: «За 50 лет сделал 50 народных артистов!»
— На самом деле «народных» среди моих бывших студентов
- около 20, но если (считать вместе с «за служенными» и лауреатами Государственных премий - действительно наберется 50.
- Артисты не любят говорить о замыслах, расскажите о последних работах.
- В прошлом году ввелся на роль Неизвестного в спектакле «Пучина» по Островскому. До этого выпустили премьеру «На всякого мудреца довольно простоты», тоже Островский. Сыграл там Крутицкого.
- Какой из подарков к юбилею оказался для вас самым неожиданным?
- Для меня самым важным являются не подарки, а внимание и тепло, которых в эти дни было очень много со стороны моих коллег по театру и учеников.

«Антенна», 6.12.2004 г.

Гнездо Коршунова

Он – наш Учитель. Так могут сказать сотни выпускников во всех уголках России, в Европе и за океаном. Но этой фразой не выразить всей любви и удивительно прочной и доброй духовной связи, которая возникает на первом курсе и со временем чувствуется всё острее…

Пётр Абрамов(выпуск 2000 года)

Гнездо Коршунова

Он – наш Учитель. Так могут сказать сотни выпускников во всех уголках России, в Европе и за океаном. Но этой фразой не выразить всей любви и удивительно прочной и доброй духовной связи, которая возникает на первом курсе и со временем чувствуется всё острее…
Человек Возрождения? Нет, скорее, античной Греции. Именно тогда возникали личности, соединяющие в себе духовную и физическую гармонию. За полвека (!) педагогической деятельности Виктор Иванович упорно добивался от всех своих учеников, чтобы они стали не только актёрами, а личностями в творчестве. На вступительных экзаменах, он, скрестив руки, то сурово, то с лукавой улыбкой в глазах пристально вглядывается в каждого из нас, стараясь разглядеть за «басней-прозой-песней» Человека, поскольку только личность сможет осилить путь к сцене, выстоять в жестоком мире театра. Он научил нас верить, ждать, дал понять, что «экзамены никогда не кончаются», и каждый день творчества – это борьба за право быть актёром и нести всё то великое, чем силён русский театр.

Василий Бочкарёв (выпуск 1964 года) Говорить о Викторе Ивановиче я могу как о родном отце. Это что-то очень близкое и родное. На юбилейных афишах своим коллегам он всегда выводит большими буквами: «Корш.» – для меня он в этом, в его удивительно «ровном» в хорошем смысле отношении к актёрам в коллективе, это идёт, прежде всего, от глубокого понимания сути профессии. Взаимоотношения друг с другом на театре это очень непросто. Это, наверное, последняя фигура, последний «слепок», в котором явственно выкристаллизовался, отразился «тот» театр, та ушедшая эстетика работы, творчества, общения. До сих пор я ощущаю связь с ним, чувствую себя птенцом гнезда Коршунова.

Эдуард Марцевич (выпуск 1958 года) Виктор Иванович пришёл к нам на втором курсе. К тому времени я уже довольно давно ходил на спектакли в Малый театр, особенно в филиал, где он играл «Ивана Рыбакова». Тогда же имя Коршунова звенело в кино — фильмы «Сорока-воровка», «Первые радости», позднее – «По тонкому льду». Он, ещё совсем молодой артист уже был кумиром зрителей. Виктор Иванович удивительно заразителен своей отдачей энергии, сердца, души. Он вводит своих учеников в некий коридор, чтобы они шли по нему, не сворачивая в сторону. У него удивительная энергетика, и я бы сказал даже фанатизм преданности Малому театру, актёрскому искусству. Для меня он – пример служения, личный пример самоотдачи на сцене, влюблённости в театр.

Людмила Полякова (выпуск 1964 года) Это были «божественные 60-е», моё поступление совпало с духовным пробуждением в стране – всё это связано для меня с нашим Щепкинским училищем и с Виктором Ивановичем. Мы поголовно были влюблены в его Молчалина в «Горе от ума» – он был прекрасен. А какой педагог! У меня навсегда осталось чувство преклонения перед ним – не могу сказать ему и слова поперёк, но зато на сцене, особенно, если роль позволяет – например, в «Волках и овцах» – я могу «отыграться», поговорить свысока. Я люблю этого человека и благодарна судьбе за то, что моя жизнь идёт столько лет параллельно с ним. Ещё есть одна черта, которая меня всегда потрясала в нём, я приняла её как эстафету: никогда не думала, что стану таким трудоголиком, я не могу без работы и эта одержимость профессией, безусловно, от него.

Владимир Сулимов (выпуск 1958 года) Это был первый выпуск, где Виктор Иванович участвовал как молодой педагог. Он мгновенно нашёл взаимопонимание со студентами. Для меня он стал учителем жизни – я рано потерял отца, старший брат погиб на войне – во многом я брал с Коршунова пример как с человека, и если у меня что-то получилось в жизни, то это во многом благодаря Виктору Ивановичу он был для меня эталоном.

Валерий Баринов (выпуск 1968 года) Его педагогический дар удивителен, но ещё больше меня поражает то, что он сумел создать из выпускников одну семью. Теперь, когда количество курсов, выпущенных им, перевалило за десяток, я, конечно, не всех знаю в лицо, но меня не покидает ощущение родства со всеми. Каждый год, 7-го сентября, вот уже сорок лет я прихожу на наш День курса, для меня это не просто праздник и встреча с родными и близкими людьми – это отправная точка на сезон, творческий заряд, установка.

Дмитрий Назаров (выпуск 1980 года) Многоуважаемый Учитель! Дорогой Виктор Иванович! За долгие годы вы настолько сильно приучили меня к тому, что Вы неиссякаемы духовно и физически, что когда с Вами что-то случается – я в панике. Виктор Иванович, будьте здоровы и счастливы, не заставляйте меня паниковать.

Александр Домогаров (выпуск 1984 года) Он научил меня жизни. Помогал осваиваться в нашей тяжёлой профессии. На втором курсе в отрывке «Леди Макбет Мценского уезда» он оказал мне необходимый аванс доверия, что очень помогло мне двигаться дальше. Весной этого года мы говорили с ним о «Последней жертве» А.Островского – я был бы счастлив сыграть с Виктором Ивановичем на одной сцене. Надеюсь, что это когда-нибудь осуществится.

Александр Вершинин (выпуск 1992 года) Гениальный любящий педагог, партнёр невероятной эмоциональной силы и термоядерного темперамента. По гороскопу Виктор Иванович Стрелец – это стихия огня. Он зажигает огонь в сердцах студентов и актёров. Играть с ним невероятно интересно и …трудно. Выкладываешься весь, без остатка. Он заражает своим самосожжением.

Игорь Петренко (выпуск 2000 года) Виктор Иванович научил меня быть честным по отношению к самому себе, к работе. Научил быть открытым и искренним, дал понять, что актёр должен быть начисто лишён цинизма, что всегда и во всём нужно оставаться человеком, искренне отдавать себя людям, профессии, творчеству.

Анна Тараторкина (выпуск 2004 года) Любимый Виктор Иванович! Спасибо за то, что Вы всегда верили в нас, защищали, вместе с нами боролись с нашей ленью и неуверенностью в себе. Спасибо за Ваши подчас жестокие слова, благодаря которым мы учились не жалеть себя, не сдаваться, идти вперёд. Низкий Вам поклон за то, что Вы сумели в каждом из нас разглядеть индивидуальное, личное. Для Вас мы были не только курсом в целом, каждый из нас был Вам интересен и дорог в отдельности, и к каждому Вы сумели найти особый подход. Спасибо за то, что Вы всегда появлялись в нужную минуту и для каждого находили мудрые слова, которые помогали всем, но в адрес одного они звучали резко и даже жестоко, а для другого ласково и нежно. Спасибо за Ваши «фирменные» коршуновские пощёчины и постоянные упрёки в несобранности, и ещё, спасибо за то, что именно Вы стали нашим Учителем.

…Это лишь немногие слова из того многоголосья любящих и преданных учеников, которые сегодня, в день Вашего рождения, да и всегда, где бы они не находились, какой-то неуловимой частицей своего сердца с Вами, Виктор Иванович. Дай Вам Бог здоровья, добра и творчества!

Пётр Абрамов(выпуск 2000 года)

«Литературная газета»

ВИКТОР КОРШУНОВ. АРТИСТ, ОБОЖЖЕННЫЙ ВОЙНОЙ

Этого замечательного актера знают по фильмам «Удар, еще удар», «Доктор Вера», «Сердце Бонивура», «В мертвой петле» и по спектаклям «Волки и овцы», «Царь Борис» и многим другим в Малом театре, где он выступает с 1953 года.

АРТИСТ, ОБОЖЖЕННЫЙ ВОЙНОЙ

Исполняется 75 лет со дня рождения народного артиста CCCР, директора Малого театра Виктора Коршунова.

Этого замечательного актера знают по фильмам «Удар, еще удар», «Доктор Вера», «Сердце Бонивура», «В мертвой петле» и по спектаклям «Волки и овцы», «Царь Борис» и многим другим в Малом театре, где он выступает с 1953 года. Его ученики, разбросанные по всей матушке России, в этот день обязательно поздравят своего мастера, который, к счастью, оправился после продолжительной болезни и теперь играет в спектаклях. Когда в назначенный час я пришла к нему на беседу, то милейшая секретарша долго разыскивала Виктора Ивановича по всему театру, ломая голову, в каком цехе он мог задержаться: хозяйство-то огромное.

- Виктор Иванович, вы с 1973 года преподаете в театральном училище имени Щепкина. Каждую весну к вам поступают сотни ребят, мечтающих стать актерами, хотя знают, что эта профессия рискованная и отнюдь не денежная. Что это — романтика, призвание или своего рода «болезнь»?
- В первую очередь это призвание, когда человек хочет что-то важное сказать со сцены, поделиться с людьми сокровенным. Мир театра — особенный, он и соприкасается с действительностью, и вместе с тем он насквозь вымышленный. Тот, кто входит в него, заболевает сценой навсегда и потом уже не может покинуть ее никогда.
- И в этот особенный мир вы погрузились в…
- В 1947 году, когда начал заниматься в драматическом кружке Дзержинского дома пионеров, куда со мной ходили Леша Эйбоженко, Гена Бортников. Я неоднократно думал, что же меня повело в эту профессию? Семья у нас была простая, актеров в роду не было. Во время войны мы, школьники, выступали с концертами в госпиталях. Фронтовики были нам бесконечно благодарны, в нас они видели своих детей. Однажды мы оказались в палате, где лежал всего один человек — тело было забинтовано, одни глаза видны. Это был тяжело раненный летчик, врачи никак не могли вывести его из комы. И вот представьте: он заплакал после нашего выступления, то есть к нему вернулись чувства. Я был настолько поражен этим, что поневоле заинтересовался столь удивительной профессией, способной в буквальном смысле слова возвращать людей с того света. Позже я сказал своему другу: война сделала из меня актера, поэтому, как ни странно, я вспоминаю ее с благодарностью. Я увидел в людях столько хорошего и необычного, что мне этого хватит на всю жизнь.
- Но ведь и в дальнейшем война как бы шла по вашим стопам, вы столько сыграли офицеров, что не счесть. Достаточно вспомнить спектакль «Берег» по Юрию Бондареву или фильм «По тонкому льду».
- Да, мне ничего не надо было придумывать, я был обожжен войной. Моя юношеская память, словно губка, впитывала все: и хорошее, и плохое. Жили мы с мамой на Сухаревке, отец ушел на фронт, и, если бы не помогали соседи, нам бы пришлось туго. Забыть такое невозможно, видимо, поэтому я никогда не мог играть подлецов, мне все время хотелось изображать положительных героев.
- Но ведь у вас никогда и не было отрицательных ролей.
- Бывали, но редко. Помню, когда я получил роль Молчалина в спектакле «Горе от ума», то пошел отказываться, не представляя, как смогу изображать приспособленца. Все свои сомнения я выложил Михаилу Цареву, а он мне так мягко и говорит: «А ты побеседуй с Евгением Симоновым, он как режиссер объяснит тебе, почему ты должен играть Молчалина». В конце концов мне пришлось смириться, а в ходе репетиций я понял: не такой уж пустой человек этот Молчалин, на котором держится вся канцелярия Фамусова.
- Виктор Иванович, как вы считаете, в нынешней жизни кого больше: чацких или молчалиных?
- К сожалению, молчалиных. Почему? Да потому, что выгоднее молчать: тебя и любить все станут, и раздражать никого не будешь.
- А Борис Годунов, которого вы играете на протяжении многих лет, — положительный герой или отрицательный?
- По-моему, это положительный образ. Ведь до сих пор ни в одном из исторических документов не доказано, будто по его приказу убили царевича Дмитрия. Все это одни предположения, но гениальный замысел Алексея Толстого оказался настолько мощным, что все ему поверили.
- Выходит, оправдывая действия Бориса Годунова на сцене, вы в какой-то степени разделяете идею монархической власти?
- Я сторонник сильной власти, но отнюдь не диктаторской. Ведь как Борис Годунов говорит: «Совета Думы я слушать рад, но только слушать их, не слушаться».
- Но ведь в свое время вы играли комиссаров, которые свергли монархию. Как в этом случае вы оправдывали их действия?
- Это вопрос сложный, потому что люди в кожанках были разные. Были среди них и подлинные интеллигенты, которые служили идее. Другое дело, что они могли заблуждаться, совершать ошибки, но помыслы-то у них были благородные. Потому я и любил своего героя в фильме «Необыкновенное лето». В какой-то мере он был идеалист. Я тоже верил, что коммунизм может победить в нашей стране, чего уж тут лукавить. Это наше прошлое, и отказываться от него нельзя, иначе может получиться, что мое поколение и ваше прожили жизнь напрасно. Ведь сумел же наш народ объединиться и победить фашизм.
- А вам не кажется, что русский народ способен объединяться только во время большой беды?
- Не думаю. Главная беда заключается в том, что мы не умеем использовать духовный потенциал своего народа. Возьмите, например, послевоенные годы: люди после Победы могли не только восстановить разрушенное хозяйство, но и пойти дальше, превратить страну в ведущую державу мира. Но их опять загнали в ярмо тоталитаризма. В результате победители стали жить во сто крат хуже побежденных. Или, к примеру, в 90-е годы, когда объявили демократию и народ, поверив, стал грудью на защиту Белого дома. А потом и пошло, и поехало: ваучеры, несправедливая приватизация, огромное число людей, оказавшихся за чертой бедности, и так далее. Народ не может бесконечно верить в абстрактные идеи, если не чувствует конкретную заботу о себе.
- Вы-то как директор огромного театрального коллектива знаете, сколь трудно руководить людьми, если они не верят? Наверное, поэтому стараетесь выполнять все свои обещания.
- К сожалению, наши актеры не получают тех денег, какие получали прежние артисты императорского театра. Мы с Юрием Соломиным пытаемся как-то облегчить материальное положение своих коллег, придумываем разные надбавки и ничего не утаиваем от них. В начале каждого сезона отчитываемся перед труппой, как были потрачены деньги, заработанные от продажи билетов. Сейчас поговаривают о реформе репертуарного театра, о передаче его в частные руки. Если это произойдет, то русский театр рухнет и вряд ли возродится вновь.
- Как я понимаю, для вас это не просто красивые слова, поскольку с вами работают ваш сын и внук, и в Малом театре образовалась актерская династия Коршуновых. Вы как глава семейства отвечаете за них?
- Морально отвечаю, но все решать за них я не могу. Захотел сын заниматься режиссурой — пожалуйста, только я ему сказал: твои спектакли не должны быть хуже других. Александр и без меня это отлично понимает и никогда не пользуется своими родственными связями.
- Наверное, гены тут тоже сыграли немалую роль?
- Саша хорошо рисовал и мог бы стать художником, но его потянуло сначала в актерство, а потом в режиссуру. Кстати, особый глаз художника, пусть и не состоявшегося, помогает ему видеть сценическое пространство по-своему.
- Виктор Иванович, а вот когда в семье все люди творческие, в том числе ваша жена Екатерина Еланская — художественный руководитель театра «Сфера», — наверное, это непросто?
- И не говорите. Слишком уж много бывает боли, когда мы собираемся вместе и обсуждаем наши проблемы, которые кажутся неразрешимыми. Но потом мы сообща начинаем утешать друг друга. Одним словом, театр.
- Вы-то в молодости ревновали свою жену?
- Я и сейчас ее ревную.
- А она?
- Не знаю. По крайней мере вида не подает. Она у меня умница.
- Вы завидуете ее самостоятельности?
- Я восхищен ею, а что касается зависти, то обычно завидую двум вещам: знанию иностранных языков и владению музыкальными инструментами.
- А богатым людям завидуете?
- Иногда, но когда представляю, что всю свою жизнь они тратят на цифры, то мне так тошно становится… Вместе с тем и без денег никак нельзя. Это вечная дилемма. К примеру, когда в Москву приезжают мои ученики и заходят ко мне, то часто задают один и тот же вопрос: «Вот вы говорили о чести, о порядочности в искусстве, о служении высоким идеалам, а на деле все выглядит иначе, не так, как вы нас воспитывали». На что я им отвечаю: минуточку, я вас учил, какими надо быть, но при этом никогда не говорил, что вы будете работать в идеальных театрах, где нет ни зависти, ни соперничества, ни подлости. Поэтому вам выбирать, по какому пути идти: интриг и бесчестных поступков ради карьеры или, отбросив всю эту грязную шелуху, своим трудом добиваться успеха. Лично я постоянно нахожусь в состоянии выбора и не стыжусь этого.

Лебедина Любовь
Труд №223 за 24.11.2004

Виктор Коршунов: Нет ничего дороже правды

На старинном тёмном столике две тёмно-синие с золотом чашки. Крепко заваренный чай - непременный атрибут бесед в этом кабинете, заполненном многочисленными книгами, фотографиями, памятными подарками.

Виктор Коршунов: Нет ничего дороже правды

На старинном тёмном столике две тёмно-синие с золотом чашки. Крепко заваренный чай - непременный атрибут бесед в этом кабинете, заполненном многочисленными книгами, фотографиями, памятными подарками. Во всём чувствуется присутствие рачительного хозяина. Мы в Малом театре, в кабинете директора - народного артиста СССР Виктора Ивановича Коршунова. В эти дни он отмечает своё 75-летие. С юбилеем артиста поздравил Президент России.
Коршунов - целая эпоха в истории одного из старейших театров страны. Более полувека на сцене, десятки образов, профессор Щепкинского училища, благословивший в профессию не одну сотню актёров, среди которых Эдуард Марцевич, Людмила Полякова, Василий Бочкарёв, Светлана Немоляева, Станислав Любшин, Валерий Баринов, Александр Домогаров, Игорь Петренко и многие другие.
Еще один стол накрыт для чая на большой картине, что висит напротив двери кабинета. Вокруг него, озорно поглядывая в нашу сторону, сидят прославленные актрисы «дома Островского» - Александра Яблочкина, Евдокия Турчанинова и Варвара Рыжова. Хозяин кабинета называет их - «мой художественный совет». Когда ему бывает трудно, он всегда смотрит на картину, и «великие старухи Малого», как их здесь называют, словно советуют, как поступить.

- Невозможно себе представить, что я уже больше пятидесяти лет в театре. Кажется, что я пришел сюда совсем недавно. Но когда начнешь перебирать в памяти, сколько всего произошло, то понимаешь, что на это действительно нужны годы.
По существу, мой путь в жизни, мою профессию определила война. Семья у нас была простая, актеров в ней не было. Родители - из крестьян. Папа в двенадцать лет приехал в Москву работать мальчиком на побегушках, чтобы помогать семье. Потом у него были разные специальности. В 41-м ушел на войну и с первых до последних дней воевал. Мы с мамой во время войны оставались в Москве.
Очень хорошо помню мою первую военную осень, особенно Сухаревский рынок, рядом с которым жил. Мне двенадцать лет. По городу летал пепел от бумаг и документов, которые в панике сжигали в различных учреждениях. Кто-то куда-то бежал, несли какие-то тюки, батоны колбасы, у кого-то обнаружили полный чемодан шоколада. Все это на меня, мальчишку, произвело большое впечатление. Моя мама, как и большинство взрослых, чуть ли не круглосуточно была на работе. Мы бегали по улицам, собирали еще раскаленные осколки от снарядов, сбрасывали зажигалки с крыш. Помню, как первых пленных немцев вели по Садовому кольцу...
И что такое голод, я очень хорошо знаю. Мы, мальчишки и девчонки, рылись в мусоре, в котором не было ни картофельной кожуры, ни объедков, ни корок - ничего похожего на еду. С двух-трех часов ночи стояли в очереди в булочную, которая была у нас на углу. И при этом бегали в сад «Эрмитаж», в другую очередь - за билетами на оперетту. Она одна из первых вернулась в Москву. И тогда же я пошел с ребятами в Дом пионеров, записался в драмкружок, честно говоря, до конца не понимая, что это такое. До войны мы больше в кино ходили.
- Вы ведь родом с Сухаревки, пользовавшейся определенной славой...
- Да, я жил в центре хулиганской Москвы. Одно слово - Сухаревский рынок. Там собирались люди самых разных национальностей. Мы, конечно, и дружили, и ссорились, и дрались, но не на почве национальных разногласий - этого никогда не было. В моем детстве редко кто матом ругался. И, между прочим, за этим следили и от этого нас ограждали те самые взрослые ребята, которых, как известно, боялась вся Москва. Но, когда началась война, они сразу ушли добровольцами на фронт. И почти никто не вернулся. Они ни обижали никого из нас. Было негласное правило - в своем районе «грешить» нельзя.
Однажды мы с друзьями пришли в кинотеатр «Буран» на утренний сеанс и увидели, как гроза улицы Костя лупил тростью взрослого парня за то, что тот залез в карман к старухе. По их понятиям, можно было украсть, но не у старухи. Не подумайте, что я хочу облагородить преступников, но у них была своя этика. Вспоминая это, мне представляется, что сейчас же мы все больше и больше теряем что-то очень важное в человеческом плане.
Вот в это время я и пришел в театральный кружок. Там мы и сочиняли, и играли, и, что самое главное, много выступали в госпиталях. У меня эти нелегкие годы стали лучшим временем для понимания людей. Они как-то по-особенному проявляли их честность, порядочность, доброту. Люди, оказавшись в экстремальных условиях, помогали друг другу, делились последним. Обнажались их самые лучшие качества, потому что все жили только одним - победить. И когда мы, мальчишки и девчонки, выступали перед ранеными - читали стихи, играли отрывки, пели, читали им письма родных, то чувствовали, что они почти счастливы. Я тоже счастлив, что прошел через это.
Именно тогда я начал задумываться о том, кем быть. Папа, вернувшись с фронта, видел меня инженером, считая, что артист - профессия несерьезная. Но я уже к тому моменту успел почувствовать, что это профессия особенная и нужная. Словом, выбор был сделан. И спустя два года после Дня Победы поступал Школу-студию МХАТ.
Студенческая пора - самое прекрасное время в жизни, когда каждый день полон надежд, все перед тобой открывается, ты мечтаешь обо всем с юношеским максимализмом - и о деле, и о любви, обо всем. Все, кажется, перед тобой открыто, все возможно. Потом начинаются всякие сложности, а пока - все прекрасно.
- А как получилось, что вы попали в Малый театр после Школы-студии МХАТ?
- Жизнь есть жизнь, и всякое бывает. Словом, во МХАТ взяли других людей. Катюшу, мою будущую жену (Екатерина Еланская, художественный руководитель театра «Сфера». - Н.Б.), сразу пригласили в Малый театр, меня - в театр к Охлопкову. Но отец Кати - Илья Судаков, руководивший Театром транспорта, в то время начал ставить у себя «Бронепоезд 14-69». Он хорошо знал наш курс и пригласил меня в театр в этот спектакль. Меня обрадовало, что есть конкретная роль, конкретная работа. Спектакль выдвинули на Сталинскую премию. Но получить мне ее не удалось - на одно из представлений пришли руководители Малого театра - Константин Александрович Зубов и Михаил Иванович Царев. Так я оказался в Малом.
- Кто из старых мастеров оказал на вас самое большое влияние?
- Все. Это были удивительные годы. Вы представляете, я пришел в театр, когда все великие старики были живы: Остужев, Яковлев, а Пашенная, Гоголева, Шатрова ходили тогда в молодых. И даже третьи, четвертые роли играли превосходные актеры. Старики нам старались помочь. Тут особо надо сказать о Евдокии Дмитриевне Турчаниновой, которая с редким вниманием относилась к нам. Такими же заботливыми были и Елена Митрофановна Шатрова, и Дарья Васильевна Зеркалова. Все они прежде всего волновались за атмосферу в театре, были нетерпимы к грубости, пьянству. То поколение в творческом и человеческом смысле - глыбы.
- Но глыбы были и во МХАТе…
- Да, наш курс был единственным, который выпускала Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Она была председателем государственной комиссии, подписывала дипломы. Ей было уже за 80. Я встречал много красивых женщин и у нас, и за рубежом, но женщину с таким шармом не встречал больше никогда. От нее исходила какая-то фантастическая энергетика, которая тебя обволакивала, творила с тобой нечто невообразимое. Впрочем, каждая женщина по-своему интересна. Вообще неинтересных людей не бывает. Но каждый человек, как ларец - чтобы его открыть, нужно подобрать ключ.
- А бывало у вас так, что вы не хотели играть какую-то роль, потому что вам образ был по-человечески не интересен или даже неприятен?
- Такое случалось несколько раз. Например, с Молчалиным. Даже хотел от роли отказаться, что для меня совершенно несвойственно. Мне хотелось Чацкого сыграть, а характер Молчалина поначалу мне был совершенно непонятен. Это была моя первая отрицательная роль. После войны очень хотелось играть людей положительных. Я, наверное, иной раз играл с перебором, излишне старался, но мне очень хотелось, чтобы нечто хорошее переходило от меня к людям. Однако постепенно я стал понимать, что и отрицательные образы позволяют многое понять. В каждой роли есть свои сильные моменты.
- А какая самая любимая ваша роль?
- Я люблю их все. Потому что каждая связана с определенным отрезком жизни, с определенным возрастом, со своими радостями и потерями.
- Виктор Иванович, вы уже полвека преподаете в Щепкинском училище. Поделитесь секретом актерской профессии, который вы раскрываете своим ученикам.
- Никого нельзя научить быть актером. Можно помочь человеку раскрыться. Важно заложить и вскрыть в нем творческие возможности. А дальше он должен всю жизнь постигать профессию. И еще я не устаю повторять студентам: надо быть честными и порядочными людьми, а уж дальше по жизни будете решать задачи в соответствии со своими моральными устоями. Игорь Владимирович Ильинский как-то сказал, что на сцене дороже правды, труднее правды, выразительнее правды, лучше правды ничего нет. То же самое и в жизни.
- А как уживается актер Коршунов с директором Коршуновым?
- Непросто, конечно. Меня иной раз спрашивают: зачем вам это нужно? В ответе на этот вопрос есть то, о чем я говорил про войну, - ответственность. Так уж моя жизнь сложилась. Я привык нести ответственность за людей, за дело.

Беседовала Наталия БАТАЕН
«Парламентская газета», 25 ноября 2004 г.

Необыкновенные лета Виктора Коршунова

У артиста Виктора Коршунова - юбилей. Дата серьезная, настраивающая на воспоминания. Тем более что вспоминать надо многое - и в театре, и в кино, и в той важной педагогической работе, которой он на протяжении долгого времени занят в Щепкинском училище.

Необыкновенные лета Виктора Коршунова

У артиста Виктора Коршунова - юбилей. Дата серьезная, настраивающая на воспоминания. Тем более что вспоминать надо многое - и в театре, и в кино, и в той важной педагогической работе, которой он на протяжении долгого времени занят в Щепкинском училище.
Но главным в этой череде воспоминаний, наверное, окажется то незабытое впечатление, которое оставил фильм-дилогия «Первые радости» и «Необыкновенное лето» Кирилл Извеков, сыгранный Виктором Коршуновым, недавним выпускником Школы-студии МХАТа, был настолько темпераментным, настолько убежденным и убеждающим в своей правде, что верить ему было легко. Может быть, потому, что тогда был жив, ходил по одним с нами улицам, преподавал в Литературном институте изысканно-красивый, аристократичный Константин Федин, запечатлевший в своем герое автобиографические черты.
И было еще множество ролей - рабочих, чиновников, царей, князей, военных... О многих можно писать подробно, вспоминая детали. Например, Серии из чеховской «Чайки? Человек, «который хотел» Коршунов точно выстраивает характер своего персонажа именно по этой формуле. Петр Николаевич Сорин, действительный статский советник, все происходящее вокруг очень хорошо понимающий и всех пытающийся примирить, так и не сумел добиться того, о чем грезил в ранней юности не меньше своего племянника Кости Треплева. Он хотел славы, жаждал ее в поэзии ли, в пении ли, а голос оказался «сильным, но противным» стихи не задались, осталась лишь чиновничья карьера, завершающаяся на наших глазах. Перед нами - человек, безнадежно раненный несложившейся жизнью, одиночеством, как-то особенно жалобно притулившийся к чужому, хотя и родственному по крови кругу. Или вот Крутицкий из спектакля «На всякого мудреца довольно простоты». Роль полярно противоположная, сыгранная Виктором Коршуновым так смешно, как, казалось бы, невозможно и ожидать от В.Коршунову — 75 этого артиста. Этот Крутицкий физически крепок, он совершенно не согласен с тем, что время ему подобных остается позади, он готов к борьбе за существование - энергично, с улыбочкой на усатом лице он по утрам занимается гимнастикой с гантелями да так поигрывает ими, что оторопь берет. А его попытки пробудить память о прошлом в ханже Турусиной чего стоят! С каким глубоким отвращением говорит он о ее холодных руках, вкладывая в эти слова весь горячий ток собственной крови, не смирившейся с возрастом.
Иногда становится обидно, что так много сил и времени отнимает у Виктора Коршунова директорство в Малом театре и педагогическая работа, но, с другой стороны, в этом отчасти воплощен пафос характера фединского Кирилла Извекова: кто, если не мы?
Прошлой весной курс Коршунова в Щепкинском училище играл дипломные спектакли, а Виктор Иванович в это время лежал в больнице. Но он думал о своих «детях» постоянно, интересовался всеми подробностями каждого спектакля. Может быть, в результате такой отдачи выпускников курса Виктора Коршунова и разбирают так охотно московские театры?

Наталья СТАРОСЕЛЬСКАЯ
«Культура» 25 ноября-1 декабря 2004 г.

Виктор КОРШУНОВ: «Мне бы не хотелось материальных подарков»

Он уникальный человек, хотя бы потому, что важные вехи в его биографии обозначены круглыми цифрами. 50 лет на одной сцене. Более 100 ролей.

Главный царь Малого театра

Виктор КОРШУНОВ: «Мне бы не хотелось материальных подарков»

Он уникальный человек, хотя бы потому, что важные вехи в его биографии обозначены круглыми цифрами. 50 лет на одной сцене. Более 100 ролей. И 300 учеников, имена которых заставляют встать и снять шляпу. Но на самом деле сегодня шляпу надо снять перед ним, большим артистом, воспитавшим серьезный отряд отечественных звезд. Народный артист России, директор Малого театра Виктор Коршунов отмечает свое 75-летие.
— В каком настроении, Виктор Иванович, встречаете дату?
— В нормальном. В рабочем. На днях сыграл в «Пучине». В общем, трудимся.
— Помните свою первую роль на сцене Малого?
— А это был не Малый. Свой первый сезон после окончания Школы-студии МХАТ я отыграл в Театре транспорта (ныне Театр им. Гоголя. — М.Р.). Там я сыграл Ваську Окорока в спектакле «Броненосец 14-69». Ставил Илья Судаков.
— Это ваш будущий тесть был?
— Да, но я тогда этого не знал. Так вот, «Броненосец» был выдвинут на государственную премию, и его пришла смотреть комиссия, в составе которой — Царев и Зубов, тогда главный режиссер Малого. Посмотрели, потом меня и Витю Хохрякова пригласили на разговор — предложили перейти в Малый. В общем, с 52-го я здесь.
— Вы, директор Дома Островского, можете считать себя хозяином своей судьбы?
— Актер — не хозяин своей судьбы. Он может быть хозяином только в работе над ролью. Да и то только вместе с режиссером.
— Это значит, вы никогда не могли позволить себе отказаться от роли, которая вам неприятна, которая ломает индивидуальность вашу?
— Отказывался, но редко. Считаю, что это не дело — отказываться. Актер, с моей точки зрения, обязан все делать в театре. Ты — профессионал и обязан попробовать себя в разном материале. Знаешь, когда я это понял? Тогда же, когда осознал важность актерской профессии. А было это во время войны. Я, школьник, занимался в театральном кружке, и мы ходили выступать в госпиталя. Много помогали медсестрам, делали все что могли, а уж потом пели, читали стихи, разыгрывали сценки. И вот мы выступим, а раненые нам говорят: «Ребятки, покажите еще что-нибудь». И мы переходили из палаты в палату.
«Значит, что-то в этом есть», — подумал я тогда и объявил родителям, что буду актером. Родители мои — люди простые — не сразу поняли. Папа, например, хотел, чтобы я имел серьезную профессию — скажем, инженера. А мама, вот она — человек более эмоциональный, не возражала и уговаривала отца: «Ну что ты, если хочет, то пускай».
— А вы с первого раза поступили в театральный?
— Самое интересное, что я поступал сначала в Щукинское, еще когда учился в школе. Просто пошел попробовать — смогу ли. И дошел до конкурса. А аттестата-то нет — пришлось признаваться. На следующий год уже законно поступил в Школу-студию МХАТ.
— Виктор Иванович, вы — дважды царь Малого театра. Я имею в виду, что сыграли двух российских царей — Петра I и Бориса Годунова. Приятно царем быть?
— Я бы сказал — ответственно, потому что это история. И многие люди читают, интересуются историей, имеют о ней свои представления. И соответствовать этим представлениям тяжело. Я 900 раз сыграл царя Бориса. И мне хотелось играть его как личность, которая многое сделала для отечества. А в 70-е годы, когда на всем лежали идеологические штампы, это было непросто делать.
Борис чем интересен? Здесь судьба в развитии, тем более что время менялось, и менялось к нему отношение. Никогда не забуду один спектакль. В зале был Борис Ельцин. Начало перестройки, демократы на волне. И вот спектакль. Идет сцена примирения Шуйского с Борисом, и я смотрю: Юрий Мефодьевич Соломин (он царя Федора играет) как-то нервничает.
— Что ты, Юра? — спрашиваю его.
— А ты текст послушай, — отвечает он.
А текст такой идет: «Борис, что ты делаешь? Борис, подумай. Борис, ты не прав...» И Ельцин в зале. И зал видит его. И тишина такая звенящая... Да, момент был напряженный. А ведь мог кто-нибудь что-нибудь выкрикнуть из зала. После спектакля Борис Николаевич пришел за кулисы. Поблагодарил. Я попросил его расписаться на память на афише.
— А сегодня президента или губернатора хотели бы сыграть?
— Почему нет? Это очень интересно, как руководители мыслят себя в сложных обстоятельствах времени, которое так ломает людей. И когда от него зависят судьбы миллионов.
— Вы много работали в театре и очень мало — в кино. Не предлагали?
— Предлагали очень много. Но я в связи с занятостью в театре и в училище отказывался, приходилось жертвовать ролями.
— О каких жертвах жалеете?
— Например, Марк Донской пробовал меня на роль Павла Власова в картине «Мать» — потом эту роль замечательно сыграл Леша Баталов. Или «Дело было в Пенькове» — тоже отказался, и тоже там прекрасно снялся Тихонов. «Дело пестрых», «Жестокость»... Но неудобно говорить, потому что другие артисты отлично сыграли.
— Жалеете об упущенных шансах?
— Нет, честно говоря. Жалко, может быть, не то, что ты не участвовал в громких фильмах, а то, что не сыграл интересную судьбу.
— Как намерены отмечать день рождения?
— Юбилей отодвигаю. Я вообще к юбилеям отношусь очень спокойно. Все люди заняты, и дергать лишний раз никого неохота. Буду в театре, кто-то заглянет на чашку чаю. В этом отношении я домашний человек, а если учесть, что все-таки я директор, то есть начальник, не хотелось бы, чтобы это вылилось в поздравления руководителю. Ведь когда ты начальник, то у человека колебания возникают между искренностью и необходимостью, он напрягается. Нет ничего хуже, когда человек в силу обстоятельств вынужден кривить душой. Зачем же его ставить в идиотское положение?
— А вы щепетильны. Может быть, вы и подарки не любите?
— Мне бы не хотелось материальных подарков. Когда студенты, эти разбойники, начнут скидываться со своих скудных стипендий — это нехорошо, я переживаю. Бог с ними, с подарками. А вот если капустник — это лучший подарок для меня.
— Главная заповедь, которой вы учите своих студентов?
— В любой профессии, а уж тем более в нашей, быть искренним. А уж если прилип к своему делу, то любить его до конца.

Марина РАЙКИНА
«Московский Комсомолец» от 24.11.2004

Знаменитый актер и директор Малого театра Виктор Коршунов отмечает юбилей

Коллеги, друзья и почитатели таланта известного актера и директора академического Малого театра Виктора Коршунова поздравляют его с 75-летием.

Знаменитый актер и директор Малого театра Виктор Коршунов отмечает юбилей

Коллеги, друзья и почитатели таланта известного актера и директора академического Малого театра Виктора Коршунова поздравляют его сегодня с 75-летием. Свой день рождения он решил провести в кругу семьи, среди друзей и близких, а официальные торжества пройдут в театре позднее.
«Мне не хотелось бы сейчас подводить какие-либо итоги, но хочется отметить, что моя творческая судьба сложилась достаточно удачно, — признался юбиляр — Мне посчастливилось более 50 лет выступать на сцене прославленного Малого театра, в том числе в пьесах великих русских драматургов, а моими коллегами являются многие выдающиеся актеры».
Коршунов сообщил, что в нынешнем сезоне он занят в шести спектаклях, в том числе в «Чайке» Чехова, «На всякого мудреца довольно простоты» и «Пучине» Островского, а также в постановках по историческим пьесам Алексея Толстого «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис», где исполняет одну из своих самых любимых ролей — Бориса Годунова. Мастер также репетирует роль купца Прибыткова в драме Островского «Последняя жертва» (премьера спектакля состоится в декабре).
Миллионам зрителей Виктор Иванович известен также как прекрасный актер кино, снявшийся в фильмах «Первые радости», «Необыкновенное лето», «Сорока-воровка», «По тонкому льду» и другие.
И еще одну юбилейную дату в эти дни отмечает Виктор Коршунов — 50-летие своей преподавательской деятельности в театральном училище имени Щепкина, где он ведет курс актерского мастерства. Среди его учеников такие ныне популярные актеры, как Валерий Баринов, Светлана Немоляева, Александр Домогаров, Станислав Любшин. Об этом сообщает ИТАР-ТАСС.

«Известия» 11:28 24-11-2004

Виктор Коршунов: Заразительный талант из Малого

Сегодня хочется пожелать актеру здоровья и сил довести работу до конца и порадовать зрителей своим мастерством.

Виктор Коршунов: Заразительный талант из Малого

Сегодня Виктору Ивановичу Коршунову – народному артисту СССР, генеральному директору Малого театра, профессору Театрального училища им. М.С.Щепкина – исполняется 75 лет. Людям старшего поколения рассказывать, кто такой Коршунов, пожалуй, не стоит. «Иван Рыбаков», «Первые радости», «Необыкновенное лето», «По тонкому льду», «Удар, еще удар» — артиста знают по этим и многим другим фильмам. Как театральный актер Виктор Коршунов известен и любим зрителями Малого театра всех поколений.

В Малый театр Коршунов пришел в 1952 году, после окончания Школы-студии МХАТ. Такая вот добрая усмешка судьбы – все годы учебы будущий артист слышал: «Это Малый театр!» В устах педагогов-мхатовцев, наверное, это был упрек, каких мало. В жизни он стал несомненным достоинством. Однако в театр, ставший местом полувековой службы, артист пришел не сразу, а отыграв сезон в Центральном театре транспорта. Там его заметили М.Царев и К.Зубов и пригласили в Малый.
Некоторые критики определяют амплуа Виктора Коршунова как «социальный герой». Это ставит артиста в один ряд, например, с Михаилом Ульяновым и Кириллом Лавровым. «Амплуа это, — писала в свое время про Коршунова С.Овчинникова, — требует абсолютной личной убедительности… Актер здесь в большей степени играет себя, нежели в иных амплуа. Он как художник постоянно пишущий автопортреты. Когда он на сцене – прежде всего берет личность актера и лишь потом – личность персонажа». Так было и в самой первой роли Виктора Коршунова на сцене Малого театра – Иване Рыбакове, в одноименной пьесе В.Гусева, поставленной Б.Равенских.
Зрительское признание к актеру, как правило, приходит раньше, чем какое бы то ни было другое, однако высшая оценка – это похвала из уст коллег по цеху. Елена Николаевна Гоголева в своих воспоминаниях писала о Викторе Ивановиче так: «Коршунова я давно и хорошо знаю по работе в театре… Вместе мы играли в «Горе от ума» (он – Молчалина)… И прямо скажу: не «грел» он меня, не «светил». Что же мне в нем мешало? Как будто все так, а вот не трогал меня этот актер, не понимала я его. И вдруг в «Утренней фее» (спектакль 1984 г. по пьесе А.Касоны в постановке Б.А.Львова-Анохина, в котором партнером актера была незабвенная Руфина Нифонтова. – К.Ц.) – совсем другой Коршунов. Раньше в нем было какое-то однообразие, холодность, не боюсь сказать – деревянность. А тут – живой характер, живые глаза, свободные движения и голос совсем иной. Я искренне радовалась, следя за тем, как развивается его жизнь на сцене, как чувство растерянности, когда он приносит спасенную им, чуть не утонувшую девушку, так странно, так чудесно похожую на ту, погибшую, превращается постепенно в любовь. Как по-новому заиграл Коршунов! Хорошо заиграл… И вот последний спектакль Малого театра – «Рядовые» А.Дударева… Пошла на генеральную репетицию и села в первый ряд… Я совсем близко видела окоп, в котором почти весь спектакль находился… кто? Не могу узнать! Внимательно всматриваюсь, вслушиваюсь, слежу за каждым движением – не понимаю, не узнаю. Очевидно новый актер. Не могу понять – кто. Но слежу с громадным волнением. Хорошо играет. Кончился просмотр, и я узнала, что так понравившийся мне актер – Коршунов! Великолепно сыгранная роль, блестящая победа актера. И что приятно – видишь его рост».
Не будет ошибкой сказать, что в актерской судьбе Виктора Коршунова огромную роль сыграли два человека: уже упоминавшийся Борис Равенских и, конечно, Борис Бабочкин. С последним Коршунов играл в «Иване Рыбакове», под его же руководством сыграл в «Дачниках» сначала Власа, а потом сменил Бориса Андреевича в роли Суслова. Именно в ней, как отмечает С.Овчинникова, Коршунову впервые удалось продемонстрировать острую актерскую характерность.
Посчастливилось Виктору Коршунову сыграть в прогремевшем на всю страну спектакле по пьесе Льва Толстого «Власть тьмы». Ставил спектакль Борис Равенских, Коршунова же вводили на роль Никиты, которую на премьере сыграл Виталий Доронин. Еще один образец плодотворного сотрудничества актера и режиссера – Борис Годунов в легендарном спектакле «Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого. Эту роль на протяжении более чем тридцати лет артист исполнял бессменно.
Надо сказать, что мое личное зрительское знакомство с актером Виктором Коршуновым произошло как раз в «Царе Федоре Иоанновиче». Его партнерами в тот вечер были Евгений Самойлов (Иван Петрович Шуйский) и Юрий Соломин (царь Федор) — великолепный ансамбль. Коршунов притягивал к себе внимание огромным внутренним напряжением, неповторимым голосом, который, раз услышав, не забудешь никогда, особой – коршуновской – пластикой. Борис в его исполнении получался выпуклым, крайне неоднозначным и, я бы сказал, не менее трагедийным, чем образы Соломина и Самойлова. Трагедия этого человека заключалась в стремлении достичь процветания страны и необходимости совершить злодейство для достижения этой цели. Годунова Коршунова нельзя было судить однозначно, актер прекрасно доносил душевную раздвоенность своего персонажа. Почти через двадцать лет актеру пришлось продолжить работу над образом Годунова в трагедии Толстого «Царь Борис». Роль таким образом получилась сквозная. Главным в ней, на мой взгляд, стало осознание простой истины, которую Годунов произносит перед самой смертью:

«От зла лишь зло родится.
Себе ль мы им хотим служить иль царству,
Оно ни нам, ни царству впрок не идет».

Не менее экспрессивным получился в исполнении Виктора Ивановича и Лопахин из чеховского «Вишневого сада». Признаюсь, для меня исполнение этой роли Коршуновым стало эталонным. До высокого драматического звучания доводил актер сцену третьего акта, когда Лопахин признается в том, что это он купил вишневый сад на аукционе. Играя эту роль, Коршунов отчетливо показывал, что покупка стала для его героя настоящим эмоциональным потрясением, которое он глубоко переживал, — сбывалась его потаенная мечта. Когда Коршунов-Лопахин начинал кружиться в дикой пляске, делалось страшно за этого человека. А когда он падал на колени перед Раневской, становилось понятно, как он все-таки любит эту женщину, как тяжело ему от того, что именно он так нелепо перешел ей дорогу, и слезы текли по его щекам. Такой человеческой глубины я не встречал ни в одном другом исполнении.
Актерскую игру Виктора Коршунова иначе как заразительной не назовешь. Его образы могут быть неоднозначны по своей трактовке, могут ломать сложившиеся стереотипы исполнения. Так произошло с его неожиданно помолодевшим и повеселевшим Чугуновым в «Волках и овцах» и Крутицким из «На всякого мудреца довольно простоты», который танцует лезгинку и занимается тяжелой атлетикой. С подобным толкованием роли можно не соглашаться, но не увлечься исполнением нельзя.
Уверен, что это же качество – заразительность – присуще Виктору Ивановичу и как педагогу. Преподавать в Театральное училище им. Щепкина его пригласил Л.Волков, а было Коршунову тогда всего 25(!) лет. В 44 года он становится самым молодым профессором училища. Сколько у Виктора Коршунова учеников, думаю, затруднится сказать даже он сам. Перечислю здесь самых известных: Светлана Немоляева, Эдуард Марцевич, Василий Бочкарев, Станислав Любшин, Валерий Баринов, Дмитрий Назаров, Александр Домогаров и многие другие.
Коршунов одновременно основатель одной театральной династии и продолжатель другой. Его супруга – Екатерина Еланская – дочь знаменитой актрисы МХТ Клавдии Еланской и режиссера Ильи Судакова. Его сын – Александр Коршунов – один из самых ярких актеров среднего поколения Малого театра. Кроме того, Александр Викторович – режиссер, чьи спектакли «Трудовой хлеб» и «День на день не приходится» неизменно идут с полным аншлагом. Внуки Виктора Ивановича – Степан и Клавдия – тоже актеры.
Так уж случилось, что в конце прошлого сезона недуг заставил Виктора Ивановича временно покинуть сцену, прервать работу над новой ролью. Честно говоря, сердце екнуло при мысли, что может быть больше никогда не увижу его игры. Прошло полгода и актер снова в работе. Совсем недавно Виктор Иванович вновь вышел на сцену в спектакле «Пучина», который поставил его сын. Не будет преувеличением сказать, что в тот вечер зрители стали свидетелями настоящего актерского подвига.
Сейчас Виктор Коршунов заканчивает работу над ролью Флора Федулыча Прибыткова в пьесе А.Островского «Последняя жертва». Премьера назначена на декабрь. Сегодня хочется пожелать актеру здоровья и сил довести работу до конца и порадовать зрителей своим мастерством.

Константин ЦАРЕГРАДСКИЙ, 24 ноября, 18:00
Yтро.ru

Сергей Еремеев: «Ему хочется подражать»

Дорогой Виктор Иванович! Надеюсь, что судьба сведет нас в какой-нибудь интересной работе! Я и все мое семейство, которое Вы знаете, от души поздравляем дорогого юбиляра, любим, ценим и желаем здоровья!

Сергей Еремеев: «Ему хочется подражать»

В этот торжественный день хочется пожелать дорогому Виктору Ивановичу, человеку, который дал мне профессию, опекал, оберегал (и не только меня) от ошибок и просчетов, человеку, беззаветно преданному театру и профессии, здоровья и долгих лет!
Хотелось бы, конечно, подражать Виктору Ивановичу, его трудолюбию и целеустремленности, но, видно, это не всем дано!
Дорогой Виктор Иванович! Надеюсь, что судьба сведет нас в какой-нибудь интересной работе! Я и все мое семейство, которое Вы знаете, от души поздравляем дорогого юбиляра, любим, ценим и желаем здоровья!

ВАЛЕРИЙ БАРИНОВ: «КОРШУНОВЦЫ – ЭТО СЕМЬЯ»

Поздравляю Виктора Ивановича с юбилеем, желаю ему здоровья, и благодарю судьбу за то, что она свела меня с ним. И еще поздравляю себя, что в моей жизни есть этот человек.

ВАЛЕРИЙ БАРИНОВ: «КОРШУНОВЦЫ – ЭТО СЕМЬЯ»

Говорить о Викторе Ивановиче мне легко и в то же время сложно. Почему легко? Потому что этот человек много в моей жизни значит, и очень много для меня сделал. Рассказывать о нем я могу просто, это будет безо всякого напряжения, «придумывания», потому что к учителю испытываешь особую нежность и особое отношение. А почему сложно? Потому что если я буду говорить все, что хотел бы сказать, то не хватит магнитофонной пленки. У меня очень много с ним связано, поскольку он мой первый учитель в профессии.
Для меня Виктор Иванович как был примером для подражания, так до сих пор и остается. И в человеческом, и в актерском плане. Для меня эти понятия близки. Такова наша сумасшедшая профессия: все определяется по тому, как ты к ней относишься, как ты себя ощущаешь… И вот, меня всегда поражает отношение Виктора Ивановича к актерской профессии и Малому театру. Такой верности, преданности, отдачи своему делу я почти не встречал – или встречал крайне редко.
Я не знаю, как это происходит у других педагогов, у меня других не было. Есть масса людей, у которых я учился, очень многое брал. Но учитель и педагог, наверное, у меня остается один – Коршунов. И вот это понятие – «коршуновцы» — объединяет нас в одну семью. Странно, ведь уже выпущены сотни учеников, многих я не знаю по именам. Но то, что такой-то артист – коршуновец, я знаю точно. Это даже не знак качества, а знак принадлежности какому-то клану. Мафия – в смысле, родня, родственники. Мы действительно птенцы одного гнезда, Коршуном высижены. Это не значит, что мы ведем себя как коршуны, хотя бывает и так, но и не как голуби тоже. Не знаю, как ему это удается. Но так построен способ его преподавания и жизни потом, что мы все равно ощущаем себя членами семьи, его учениками, его детьми. Уже есть и внуки, и правнуки…
В этом году исполнилось сорок лет, как я познакомился с Виктором Ивановичем. Это большая часть моей жизни. Он для меня очень близкий человек. И я не помню случая, чтобы он мне отказал не то что в помощи, а в возможности разделить со мной ту или иную ситуацию. К великому сожалению, мы редко приходим к своим учителям с радостью, мы приходим с горем. Вылезают дежурные слова: «Я находил у него понимание». Но не в этом дело. Когда я еще работал в Питере, у меня были сложные обстоятельства, и театральные, и семейные. Я позвонил ему в Москву – и он час выслушивал и говорил со мной. Я помню, на третьем курсе мне казалось, что ничего из меня не получится, никакого артиста не выйдет. Я всерьез думал о том, чтобы уйти из профессии. И если бы не Коршунов… А мы репетировали водевиль, он был ведущим моим педагогом… Ну, и произошло чудо, когда мы здорово сыграли спектакль. Водевиль «выстрелил» на показе, и я этот день отмечаю как день рождения артиста Баринова.
Я всегда поражался его отношению к себе. Ведь тело, организм – это инструмент. Однажды я ехал с Виктором Ивановичем в поезде. Проснулся оттого, что кто-то в купе делает зарядку. Я открыл глаза – это он, активно так. Я изумился. И создается такое ощущение, что он все в жизни пропускает через призму профессии. До сих пор придерживаюсь его знаменитого выражения: «Артист не имеет права на болезни». И в то же время он заразил нас даже не любовью, а болезнью театра. Театр – это все. В сегодняшней круговерти денег, популярности театр – как ориентир, маяк. Пока за это держишься – ты жив и счастлив. Я знаю, что у меня есть дом – Малый театр. Я сравнил бы его даже не с якорем, а с канатами ринга. Когда хорошенько врежут – раз, есть за что ухватиться.
Поздравляю Виктора Ивановича с юбилеем, желаю ему здоровья, и благодарю судьбу за то, что она свела меня с ним. И еще поздравляю себя, что в моей жизни есть этот человек.

Людмила Полякова: «Мы влюблялись в его Молчалина»

Желаю Виктору Ивановичу здоровья, сил! Я люблю этого человека, благодарна судьбе за то, что она подарила мне встречу с Виктором Ивановичем, и что моя жизнь идет параллельно с ним уже столько лет.

Людмила Полякова: «Мы влюблялись в его Молчалина»

Я 64-го года выпуска, мы первый курс, который Виктор Иванович Коршунов выпустил самостоятельно. Ему было тогда около тридцати, а Юрию Мефодьевичу, тоже преподававшему у нас – двадцать пять. Все совпало божественным образом – наша юность, пробуждение тяги к духовному, к самосовершенствованию, расцвет молодости наших педагогов — красивых, талантливых, обаятельных! Когда, например, мы, студенты, смотрели спектакль «Коллеги», то Подгорный, Торопов, Коршунов казались нам просто богами, небожителями. Каким счастьем было общение с ними! И для меня это счастье непреходящее, которое дает силы на всю жизнь – и держаться, и выстоять. В те же самые шестидесятые годы вообще происходило духовное возрождение в стране – появление новой драматургии, новых литераторов, поэтов. Как мы бегали в Политехнический на творческие вечера! И вот это ощущение необыкновенного подъема связано у меня с училищем, любимым домом, и, конечно, прежде всего, с нашими педагогами. Когда мы смотрели «Горе от ума», где играл Виктор Иванович, все влюблялись в его Молчалина, потому что он был прекрасен!
Я сама очень эмоциональная, и мне важно, возникает ли, высекается ли при общении между мной и другим человеком искра. Она проявляется в глазах, в интонации. И нам хватало эмоциональности наших молодых педагогов, их красоты, молодости, обаяния, таланта. Мы существовали в единой среде дружеского приятия, влюбленности. Это были удивительные годы. Но жизнь, конечно, не стоит на месте, мы стали взрослыми. Я не буду касаться периода, когда работала в других театрах. Слава Богу, я вновь обрела свой дом, вернулась в Малый. И тут существует такая очень интересная психологическая вещь. Я до сих пор ничего не могу сказать поперек, вразрез своим педагогам, и, в частности, Виктору Ивановичу, потому что у меня осталось чувство благоговения, преклонения, уважения. Но есть момент, когда я могу отыграться — это пребывание на сцене. Особенно если роль позволяет смотреть на его персонажа немножко «сверху вниз» — как, например, в «Волках и овцах». И здесь уж я с таким наслаждением начинаю свысока обращаться с Чугуновым! Ужасно приятно, когда Виктор Иванович говорит мне: «Матушка, матушка!» и целует плечико. Это хорошее хулиганство, которое доставляет необыкновенный кайф!
В «Царе Петре» у нас с ним было всего несколько фраз, но они наполнены очень большим смыслом, поскольку я играла бывшую жену, уличенную в заговоре. Эта небольшая сцена была наполнена такой страстью… Вообще, партнеры лучше играют друг с другом, когда есть своя интересная жизненная ситуация, она играет за нас, и нам ничего, никаких эмоций не нужно добавлять в текст. Я до сих пор помню, как были насыщены реплики в «Царе Петре», равно как и в «Царе Борисе». Ведь у меня с Виктором Ивановичем сорок лет жизни рядом, страшно признаться! Впрочем, цифры для меня не существуют. Можно и в тридцать лет быть старым, а можно и в семьдесят молодым.
Что я взяла у него? Одержимость работой. Меня всегда потрясала в нем эта черта, я приняла ее как эстафету. Не думала, что стану таким же трудоголиком. Сколько мне людей говорят: «Что ты, отдохни…» Не понимаю, как это – отдыхать. Для меня работа – это счастье, наслаждение, кайф. Вот сейчас я больна, но я вышла на сцену, и сразу же наступило состояние полета.
Желаю Виктору Ивановичу здоровья, сил! Я люблю этого человека, благодарна судьбе за то, что она подарила мне встречу с Виктором Ивановичем, и что моя жизнь идет параллельно с ним уже столько лет.

Юрий Соломин: «Он хранит наш Дом»

Мне хочется и от себя лично, и от всего нашего коллектива пожелать Виктору Ивановичу здоровья, сил и творческих успехов. Он человек целеустремленный и волевой, и мы уверены, что все его мечты сбудутся, а замыслы осуществятся!

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ ВИКТОРА ИВАНОВИЧА КОРШУНОВА!

Юрий Соломин: «Он хранит наш Дом»

Я знаком с Виктором Ивановичем уже почти пятьдесят лет. Шестнадцать лет мы вместе руководим театром. Это достаточно большой срок, чтобы понять друг друга. Малый театр — наш дом. Существует расхожее представление: каждый артист тянет одеяло на себя. Это не совсем верно, потому что мы с Виктором Ивановичем оба артисты, но для нас интересы нашего общего дома гораздо важнее своих собственных. В доме всегда должно быть уютно, чисто, там становится тепло на душе…Нам кажется, что Малый театр обладает такими качествами. Не было ни одного человека, который, впервые попав в наше закулисье, не сказал бы: «В этом здании абсолютно другие темпоритмы». Наверное, так оно и есть. Но эти темпоритмы надо было сохранить, что во многом зависело от руководителей. Мне кажется, что сохранение театра-дома для Виктора Ивановича стало во главу угла. И, когда я уезжаю, я всегда спокойно чувствую себя, зная, что в кабинете напротив работает Виктор Иванович Коршунов. Это значит, что в нашем театре все будет так, как должно быть.
Мне хочется и от себя лично, и от всего нашего коллектива пожелать Виктору Ивановичу здоровья, сил и творческих успехов. Он человек целеустремленный и волевой, и мы уверены, что все его мечты сбудутся, а замыслы осуществятся!

24 ноября отмечает день рождения Виктор Иванович Коршунов — народный артист СССР, генеральный директор Государственного академического Малого театра России.

От всей души поздравляем Виктора Ивановича Коршунова с днём рождения! Крепкого здоровья, бодрости духа и счастья, дальнейших творческих успехов!

24 ноября отмечает день рождения Виктор Иванович Коршунов — народный артист СССР, генеральный директор Государственного академического Малого театра России.
Виктор Иванович Коршунов окончил школу-студию им.В.И.Немировича-Данченко при МХАТе. Но творческая судьба артиста сложилась так, что посвятил он себя служению не МХАТу, а самой богатой традициями, старейшей русской драматической сцене... С 1952 года и по сей день Виктор Коршунов — артист, а ныне и директор Малого театра.
Первые же годы на прославленной сцене принесли артисту большое количество разных по масштабам и жанрам ролей, среди них — Иван («Иван Рыбаков»), Матвеев («Когда горит сердце»), Жадов («Доходное место») и многие другие. Яркий талант, трудолюбие, требовательность к себе — эти качества молодого актёра не могли остаться незамеченными. С годами в творческой биографии артиста появлялось множество новых ролей в спектаклях по пьесам Грибоедова, Толстого, Островского, ряда современных авторов... Среди них — Никита («Власть тьмы»), Молчалин («Горе от ума»), Рабачёв («Светит да не греет»), Влас («Дачники»), Алексей («Оптимистическая трагедия»), Базаров («Отцы и дети»), Никитин («Берег»), Глумов («На всякого мудреца довольно простоты»), Дервоед («Рядовые»), Пётр Первый («Царь Пётр и Алексей»), Лопахин («Вишнёвый сад») и многие другие.
Известность Виктору Коршунову принесли и его роли в кино («Первые радости», «Необыкновенное лето», «Золотые часы», «По тонкому льду» и другие).
С артистическим даром Виктор Коршунов сочетает талант режиссёра — он поставил в Малом театре спектакли «Песня о ветре», «Человек бросает якорь», «Коллеги», — и педагога. С 1954 года В.И.Коршунов преподаёт в Театральном училище им М.С.Щепкина. Являясь профессором и руководителем курса, он воспитал целую плеяду замечательных артистов, среди которых Василий Бочкарёв, Светлана Немоляева, Людмила Полякова, Валерий Баринов, Виталий Коняев, Станислав Любшин, Эдуард Марцевич, Александр Домогаров, Кирилл Козаков, Марат Башаров, Дмитрий Назаров.
Пост генерального директора Малого театра не мешает Виктору Ивановичу Коршунову оставаться одним из ведущих артистов прославленной драматической труппы. Он исполняет роли Сорина («Чайка»), Чугунова («Волки и овцы»), Крутицкого («На всякого мудреца довольно простоты»), Неизвестного («Пучина»), Борис Годунов («Царь Борис»). Ровно 30 лет Коршунов играл Бориса Годунова в спектакле «Царь Фёдор Иоаннович».
От всей души поздравляем Виктора Ивановича Коршунова с днём рождения! Крепкого здоровья, бодрости духа и счастья, дальнейших творческих успехов!

Василий Бочкарев: «Девиз Коршунова – упорная строгость»

Весна 1960 года. Мы, абитуриенты, толпимся у дверей Театрального училища им. Щепкина. Естественно — волнение, надежды, обмены впечатлениями после первых консультаций.

Василий Бочкарев: «Девиз Коршунова – упорная строгость»

Весна 1960 года. Мы, абитуриенты, толпимся у дверей Театрального училища им. Щепкина. Естественно — волнение, надежды, обмены впечатлениями после первых консультаций. Курс набирает Виктор Иванович Коршунов. А потом — первое сентября, первые занятия. Я помню, как Виктор Иванович быстро входит в аудиторию, садится, резко пододвигает стол к себе, смотрит на нас, мы восхищенно смотрим на него, ожидаем каких-то добрых слов. Он говорит: «Что-то вас многовато». С этого начинается наша учеба.
Надо сказать, что с первых же занятий Виктор Иванович все передает нам в собственные руки. То есть объясняет, что все зависит от нашего личного стремления овладеть профессией. Он нам всегда говорил, и сейчас говорит студентам: «Думайте, думайте, думайте сами! Соображайте, сопоставляйте…» Это на протяжении четырех лет шло курсивом: постигайте, смотрите, наблюдайте, сравнивайте жизнь с тем, что вы видите в театре, подглядывайте, подсматривайте, в общем, набирайте… Взять что-то плохое и неталантливое – легче, чем взять хорошее: надо иметь способности для того, чтобы впитывать то, что необходимо, понимать, что это не так просто.
Потом начнутся этюды, наши творения студенческие. Виктор Иванович, посмотрев их, всегда будет говорить: «Ну и что?» Мы что-то сделаем, а он — «Ну и что?» И мы даже повесили огромный плакат на стене, на котором были написаны эти слова. «Ну и что» – это приглашение к анализу, к осмыслению того, что мы сделали. Мы сами должны разобрать, понять, что мы хотели, что получилось, что не получилось. Именно этот момент был очень важен на протяжении всех четырех лет. И если сопоставить «Не верю!» Константина Сергеевича Станиславского и «Ну и что?» Виктора Ивановича Коршунова, то мне, по размышлении, больше нравится «Ну и что?» Потому что «Не верю» – это приговор. А «Ну и что» – это приглашение к размышлению. Он предлагал нам разобрать то, что мы натворили, и только после этого давал оценку. Его подход перекликается с мыслью Пушкина: талант прежде всего определяется предрасположением человека к труду.
Виктор Иванович нам говорил: «Ну, начните от буфета». Буфет располагался в другом конце коридора. И пока добежишь от буфета до аудитории, будет какой-то «задых», какое-то волнение. Взять разбег от буфета, начать заранее, а не просто выйти на площадку. Один этюд был очень забавен: студент вошел в аудиторию, посмотрел на трубу, которая проходила под потолком, накинул на нее веревку, сделал петлю, повесил себе на шею, долго готовился к процессу самоуничтожения… Студенту казалось: он так убедительно играет, что Виктор Иванович его остановит… Но этого не последовало, и ему пришлось снять петлю с шеи и сказать: «Ну, не получилось…»
Потом уже были дипломные спектакли – и «Двенадцатая ночь», и «Аргонавты», и «Варвары», и «Тогда в Севилье». Сейчас я понимаю, насколько это было точно для выявления способностей каждого студента. У нас были разные роли, и все мы могли очень хорошо показаться. Особенно заметным событием стал музыкальный, яркий спектакль по алешинской пьесе «Тогда в Севилье». Очень много было сказано добрых слов в его адрес со стороны критиков. А после «Аргонавтов», я помню, Валентин Гафт пришел за кулисы. Спектакль ему очень понравился, он даже удивился своим впечатлениям. А ведь он играл Гогу в «Аргонавтах», которых ставил Андрей Александрович Гончаров. Тогда это был один из лучших спектаклей в Москве. Потом мне довелось играть в этой постановке вместе с Гафтом.
У нас даже была такая мысль – создать свой театр. По тем временам и обстоятельствам это не получилось, но, во всяком случае, коллектив был очень мощный. Виктор Иванович всегда говорил – потом я узнал, что это слова А.П.Ленского: «Я, как единица, ничего не могу, но мы, как сплоченная группа энергичных тружеников, можем все». Мы тогда вышли из училища и, встретившись с жестким прессингом в профессиональном театре, где каждый за себя, немножко обожглись. Потом я пришел к выводу, что девиз Ленского и Коршунова вернее, чем эгоистическая жизнь в театре. От коллектива зависит атмосфера в спектакле, зависит «художественный заговор» на ту тему, которую мы разрабатываем. Это единение. И единение студентов – заслуга педагога.
После окончания училища мы установили день – 7 сентября – когда мы все встречаемся. И вот на протяжении уже скольких лет к этому 7 сентября присоединяются все курсы, которые учились у Виктора Ивановича. А их всего 11 курсов с 1960 года по нынешний. 44 года, плюс шесть лет – с 54-ого по 60-й, когда он преподавал, но еще не руководил курсом. Режиссер Малого театра, профессор Щепкинского училища Леонид Андреевич Волков в 1954 году предложил Виктору Ивановичу заниматься педагогической деятельностью. С этого все и началось. На первых порах он, не получая ни копейки, пропадал в училище, набирал опыт. Тогда у него уже были такие ученики, как Немоляева, Любшин… Так что сейчас как раз 50 лет этой педагогической поэме.
И я помню праздничное событие на курсе, как мы были рады, когда Виктор Иванович получил свое первое звание — заслуженного артиста.
После окончания училища начались встречи с первыми проблемами, присущими профессиональному театру. В любой ситуации, в которой оказывался лично я, да, думаю, и все его студенты, мы ощущали помощь этих четырех лет. То, что было заложено школой и педагогическим талантом Виктора Ивановича. Это осознается, естественно, не сразу, потому что, оканчивая училище, молодой артист думает, что все знает, а сам забывает даже какие-то азы. А со временем уже начинаешь все больше и больше ценить то, что было заложено учителями.
По-моему, талант педагога заключается не только в том, чтобы воспитать актера и вывести его в жизнь. Наверное, самое трудное для педагога – учить своим личным примером, жизнью в искусстве. Эти святые принципы, законы театра, жизни должны быть сосредоточены в самом педагоге. Я всегда думал о том, как это удается Виктору Ивановичу? Помню, как он, играя спектакль в Малом театре, в костюме прибегал к нам, студентам, репетировал, занимался с нами и потом на финал спектакля снова убегал в театр. Это был пример полной отдачи своему делу. Он говорил нам: «24 часа работать, 24 часа!» Мы воспринимали его наказ с некоторым юмором. Не верят в это и мои студенты, с которыми я сейчас занимаюсь. Но, проработав в театре 40 лет, я понимаю, что Виктор Иванович прав. Ильинский говорил: когда ложитесь спать, надо рядом с собой бумажку класть и карандашик. Ночью проснуться – записать. Процесс работы идет всегда. Вот пример учителя, как надо отдавать себя искусству… И одновременно быть человеком, который толкает производство театра. Директором, который, как сгусток энергии, находится все время в состоянии поступательного движения. Можно сказать, что девиз всей его жизни совпадает с девизом Леонардо да Винчи: «Упорная строгость».
Я пришел в Малый театр с его легкой руки. Теперь, проработав в Малом 25 лет, я понимаю, что он два раза вытащил меня из потока жизни. Первый раз – когда принял в Щепкинское училище, и второй – когда позвал в Малый театр. Я никогда не думал, что пойду в Малый — интуитивно считал, что сюда нужно приходить состоявшимся в своей профессии, понимать ее, а я еще не готов. Виктор Иванович спросил меня: «Ты пойдёшь в Малый театр?» — «Нет, я боюсь, не пойду». — «А если на роль Бальзаминова?» И я сказал: «Да, конечно».
Он никого на курсе не выделял, все были равны. Это девиз Леонида Андреевича Волкова: «Люби то дело, которым ты занимаешься со студентами, а не самого студента». Именно любовь к делу, к процессу, к профессии, к моменту воспитания артиста – это самое важное.
При всей его строгости, даже какой-то жесткости, при требовательности, которую он к нам предъявлял, в нем всегда была теплота и любовь – сейчас я это понимаю… Были моменты, когда он поступал очень сурово, особенно, когда вопрос касался дисциплины – и выгонял, и наказывал. Непросто держать курс в единстве, порой требуются волевые решения. Но мы понимали, что так надо для нас.
Наверное, ему непросто жилось в Малом театре, когда он был молодым артистом – актер, пришедший из другого театра, да еще окончивший школу МХАТ… Но он всегда приходил к нам с радостью, это ощущалось. Его энергия была замешана на сердечности. И сейчас, будучи молодым педагогом – я занимаюсь всего-то полгода, — я обращаюсь к тем далеким годам. Виктор Иванович Коршуновp и здесь начинает мне помогать как педагог, потому что я, естественно, вспоминаю свои студенческие годы и своих педагогов. Виктор Иванович всегда умел подбирать команду. Педагоги у нас были очень и очень сильные. И Юрий Мефодьевич Соломин, и Павла Захаровна Богатыренко, и Ирина Ильинична Судакова. И сейчас у него на курсе и Петрова, и Сулимов, и Гребенщикова, и Александр Коршунов. Они работают в одном принципе воспитания. Это очень важно.
Счастье актера — не только встреча с хорошей пьесой, хорошим автором, хорошим режиссером… Есть удивительно счастливый момент: вдруг выпадает такой случай, когда ты играешь со своим педагогом на сцене. Это, наверное, прежде всего человеческое счастье, не говоря о профессиональном. Мы с Виктором Ивановичем играли в спектакле «Царь Петр и Алексей». Взаимоотношения отца и сына, учителя и ученика давались довольно легко, потому что на протяжении сорока четырех лет существует «интим душ». Зритель видит: между этими людьми есть что-то такое, что сыграть невозможно. Перед каждым спектаклем есть свой ритуал. Кто-то трогает лестницу, стены, дверные ручки, сцену… Артисты – люди суеверные, у них есть свои причуды. А на этом спектакле было так: после второго звонка я приходил к Виктору Ивановичу, стучал, мы здоровались, обменивались какими-то впечатлениями. Цель одна: на сегодняшний вечер договориться, почувствовать друг друга, обновить взаимоотношения, посмотреть друг другу в глаза. Это очень дорого.
Я часто видел Виктора Ивановича на сцене, но особенно потрясла меня в его исполнении роль Дервоеда. Это был спектакль «Рядовые» по пьесе Дударева в постановке Львова-Анохина. Елена Николаевна Гоголева, не узнав Коршунова, сказала: «Какого хорошего артиста взяли в театр!» И я его не узнал. Это был настоящий пример перевоплощения.
Мы с Виктором Ивановичем играем вместе (в очередь) Бориса Годунова в спектакле «Царь Борис». Это его коронная роль после «Царя Федора Иоанновича». И переход из той пьесы в «Царя Бориса» вполне органичен. Когда мы репетировали, Виктор Иванович шел своим путем в решении образа, а я своим. И мне всегда хочется сказать ему спасибо за то, что он помогал мне в разборе именно моего видения.
Помню первую встречу с ним… Мой преподаватель, с которым мы в школе занимались, Валентин Иванович Захода привел меня в Малый театр, а Виктор Иванович принял. Он спросил меня: «Ты не комсомолец?» — «Нет». – «А почему?» — «Я плохо в школе учился». – «Так ты и у нас тоже будешь плохо учиться?» Я говорю: «Виктор Иванович, я еще сюда, наверное, и не поступлю…» Моя «скромность» решила все. Студенты-абитуриенты — они же хитрые… Та весна была замечательная!

В репертуаре Малого театра есть спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского. Роль Крутицкого исполняют два актера - В.Коршунов и Б.Клюев. 24 ноября, наверное, будет играть Виктор Иванович Коршунов, потому что это день его рождения. Круглая дата – 75.

В репертуаре Малого театра есть спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского. Роль Крутицкого исполняют два актера - В.Коршунов и Б.Клюев. 24 ноября, наверное, будет играть Виктор Иванович Коршунов, потому что это день его рождения. Круглая дата – 75.

Дата нешуточная. Но я что-то не припомню, чтобы народный артист СССР, профессор, генеральный директор театра хоть раз за все годы своей работы в Малом, а это с 1952 года уже свыше полстолетия, отпраздновал хотя бы один свой юбилей. По нынешним временам такая скромность - фантастика, но это факт, реальная действительность.
Актер, переигравший десятки главных и заглавных ролей, по сути хозяин театра, он никогда не позволял отмечать себя, в какой бы то ни было форме. Не удивлюсь, если и теперь он постарается избегнуть торжества. Такой уж уникальный характер. В работе он - трудоголик. Один из самых востребованных в репертуаре актеров, ровно полвека преподает в Театральном училище им. М.С.Щепкина, всю жизнь ведет огромную общественную работу, а с 1985 года директор Малого. Как его хватает на все - понять невозможно. Но это тоже реальность. Выпускник Школы-студии МХАТ Виктор Иванович именно в Малом театре необыкновенно «пришелся ко двору»: высокий, статный, красивый, обладающий сильным, мягким голосом, он словно был создан для ролей социальных героев с романтическим уклоном. Переиграл их множество. И каждый был у него Личностью, самобытным, неповторимым характером. Среди них немало героев советских пьес - драматургии далеко не высшего качества, - но именно благодаря ролям, созданным артистом, пьесы остались в истории театра. Уж не говоря о классике. Это и Рыбаков-сын в «Иване Рыбакове» В.Гусева, и совершенно неожиданный Кошкин в «Любови Яровой» К.Тренева, и поразительный Молчалин в «Горе от ума» А.Грибоедова – сильная фигура человека, четко идущего к поставленной цели, и заплутавший в жизни Никита из «Власти тьмы» Л.Толстого... Да разве всех перечислишь. В горьковских «Дачниках» В.Коршунов играл и правдолюбца Власа, и ерничающего «обывателя» Суслова. А в «На всякого мудреца довольно простоты» сначала предстал блистательном Глумовым, а через годы с неменьшим блеском, играет ретрограда Крутицкого. Но, пожалуй, самая главная роль артиста, проходящая через всю его творческую жизнь, – Борис Годунов в двух трагедиях А.К.Толстого: «Царь Федор Иоаннович» в легендарной постановке Бориса Равенских, более чем тридцатилетней давности и до сих пор идущей, и «Царь Борис» в режиссуре Владимира Бейлиса, свыше десяти лет не сходящей с афиши.
Борис Годунов Коршунова – это само воплощение державности России. Он величествен и необыкновенно красив в своих царских одеждах; мудрый, рачительный правитель и тонкий политик, беспощадный к врагам государства, и нежный, ласковыи семьянин; он весь в делах и заботах и только наедине с самим собой позволяет предаться вечной муке души и совести - воспоминаниям о гибели малолетнего царевича Дмитрия. Трагедия, скрытая под блеском златотканых одежд.
Каждые четыре года Виктор Иванович напутствует в профессиональную жизнь молодых актеров, выпускников своего курса. На дипломных спектаклях его учеников неизменные аншлаги. Почти всех тут же расхватывают московские театры - профессор Коршунов готовит отменных артистов. Иные уже в самом Малом театре играют главные роли рядом с учителем.
Не в чем пожаловаться и коллективу Малого театра на своего директора. На стационаре полный порядок, на гастролях, включая даже такие дальние страны, как Япония, сплошные аншлаги и просьбы приехать снова. И так изо дня в день, из года в год – более полета лет.
Виктора Ивановича Коршунова любят зрители, обожают и уважают ученики, почитает весь коллектив Малого театра, и все вместе желают ему еще долгие годы радовать публику новыми ролями, учить молодежь, крепкой рукой вести к успехам Малый театр, оставаясь таким же доброжелательным, обаятельным, внимательным к людям. Счастья Вам, Виктор Иванович, здоровья и успехов на долгую жизнь.

Наталия БАЛАШОВА.
«Московская правда», 23.11.2004 г.