Разговор с народным артистом России Василием Бочкарёвым о спектакле Малого театра «Мнимый больной»

Беседовала Ольга Абрамова

Мы встретились с Василием Ивановичем во время спектакля «Мёртвые души» в его гримёрной: он сыграл свою сцену и у него был перерыв примерно в час до выхода на поклоны. На встречу Василий Иванович принёс блокнот с записями о «Мнимом больном» — мыслями, которые возникали у него во время работы над ролью Аргана. Сидя в кресле в костюме Плюшкина — в лохмотьях и с алюминиевой ложкой, висящей на верёвочке на шее, — он поговорил с нами об игровой стихии театра Мольера и об игровом пространстве спектакля «Мнимый больной».

Ольга Абрамова: Василий Иванович, «Мнимый больной» прожил на сцене Малого театра очень долгую и счастливую жизнь — целых двадцать лет. Сейчас его сняли с репертуара. Какие у вас чувства по этому поводу?

Василий Бочкарёв: Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Конечно, двадцать лет спектакля — это двадцать лет жизни, двадцать лет актёрского счастья. Во-первых, потому что Мольер. Во-вторых, потому что Сергей Васильевич Женовач. Потом — такие замечательные декорации Саши Боровского, костюмы Оксаночки Ярмольник, музыка Григория Яковлевича Гоберника, свет Дамира Исмагилова. И, конечно, актёры. В общем, коллектив собрался для художественного заговора очень хороший.

О. А.: Что позволило спектаклю продержаться в репертуаре так долго?

В. Б.: То, что я вообще считаю главным в театре, — любовь зрителя. Я бы сказал, это были двадцать лет карнавала, праздника. Спектакль был для нас чем-то вроде того, чем была «Принцесса Турандот» для вахтанговцев, потому что жизнь в нём была наполнена любовью друг к другу, хорошим настроением, импровизацией — с отдачей в зрительный зал. Было прямое общение со зрителем, провокация зрителя, атака на него (праздничная, конечно, но всё-таки атака!). Самый лучший спектакль для меня — это тот, перед началом которого я подхожу к сцене, слышу третий звонок и не знаю, как буду играть. А потом выхожу, начинаю играть и попадаю в «любовное кольцо» со зрителем. В «Мнимом больном» это было. В конце каждого спектакля доходило до того, что можно было просто обняться и брататься со зрителями: они были всегда на стороне артистов. Они понимали, что сами участники этого спектакля. Поэтому были и свободны, и благодарны. Благодарны не только Мольеру и актёрам, но и самим себе. Я разговаривал с ними (за двадцать лет успеешь переговорить со многими) — они все говорили: «Мы чувствовали свою причастность к созданию спектакля — именно сейчас и больше никогда».
Здесь, конечно, был правильный задел Сергея Васильевича. Многое зависело от него — от его искрящейся режиссёрской фантазии и умения дать артистам возможность оказаться в свободном плавании. Он задавал канву, внутри которой можно было импровизировать. Импровизация в «Мнимом больном» сохранялась до самого последнего спектакля. Использовалось буквально всё — любые накладки обыгрывались вживую прямо на сцене. За время жизни спектакля было много всяких историй. Но я, честно говоря, не особенно люблю о них рассказывать, всё это быстро забывается, как анекдот.

О. А.: Расскажите, пожалуйста, как это начиналось? Как вы узнали о том, что будете играть Аргана?

В. Б.: Никакого удивления, волнения — «Что-то такое будет!» — не было. Дело в том, что мне больше всего всегда интересна работа «вокруг». Я помню распределение, помню, что сразу обрадовался, что занята Титова (Людмила Титова играла в спектакле роль Туанетты. — Прим. ред.) и что Глушенко занята (Евгения Глушенко — Белина. — Прим. ред.). Время показало, что актёрский состав в распределении был очень правильный и точный и многое определил в дальнейшей жизни спектакля.

Вот одна из первых моих записей. Она простая. (Открывает блокнот и читает.) «Дух освободить от плоти». Это принцип, который позволяет выйти на лёгкость, праздничность и в конечном счёте — на единение со зрителем. Не твёрдое хождение по сцене, а балет: лёгкость передвижения, лёгкость пластики, полёт. В той или иной степени это присутствовало в каждом персонаже нашего спектакля. Но лёгкость не означает просто брать и смешишь кого-то. Сюжет оставался сюжетом, а «Мнимый больной» — это всё-таки трагикомедия. В этом загадка Мольера. Его Арган бежит от чего-то. Он же не дурак, он понимает, что происходит. Он прячется за болезнь свою. Прячется от одиночества, прячется, потому что хочет привлечь к себе внимание, хочет как бы обновить своё существование. Потому что всё в его доме не слушается его, уходит из рук — и он хватается за свою детскость, он прикрывается ею.
Я не могу сейчас точно вспомнить, как этого добился Женовач. Я только помню, что он бегал из зрительного зала на сцену, показывал что-то, поправлял артистов — в те времена, когда он работал в Малом театре, у него было много сил. Он бегал туда-сюда и очень заряжал своей энергией, своей лёгкостью. И — в чём была его сила — вместе с артистом проживал весь спектакль. И важно, что тогда рядом был Саша Боровский. Я никогда не забуду момент, когда они принесли большие столы для застолья — новые такие, дубовые столы — и он с цепью ходил и бил по этим столам. Мы удивлялись: что он делает? А он старил фактуру. И она действительно получилась замечательной. Мы сидели за этим столом и говорили: «По-моему, ей сто пятьдесят, а может, и все двести лет». Вот такая фактура была.
Саша очень хорошие декорации сделал. Они долго их делали, ведь там все материалы настоящие. Некоторые наши художники говорили: ну зачем? Ну зачем настоящее, оно же такое тяжёлое — можно же сделать стенки из материи, нафактурить, и всё будет нормально. Нет. Я помню очень хорошо, как они, Женовач и Боровский, очень настойчиво отстаивали именно подлинную фактуру дерева. И паркет, и столы, и хрусталь, и пузырьки — важно, что всё это настоящее. И камин, который как будто по-настоящему горит, и тени на стенах.

О. А.: Помогала сценография вашему герою?

В. Б.: Важно, что в спектакле практически открытая сцена — спрятаться не за что. Стоит стол, стулья, кресло. Как считается, так было у Мольера, в его театре. У него было просто пустое пространство, а главным было создать особую среду. Сделать эту среду удобной для актёра, для импровизации, для вот этой любви, о которой я говорил, для этого броска в зрительный зал, притягивания зрительного зала на сцену. Среда в «Мнимом больном» совершенно свободна — можно и так и эдак строить внутри неё мизансцены. Сергей Васильевич создал среду, в которой удобно играть. Это то, что забыто давно, и это всё такие простые вещи. Понятно, что каждый артист — и Титова, и Глушенко, и Подгородинский (Глеб Подгородинский — Клеант. — Прим. ред.), и Низовой (Виктор Низовой — Томас Диафуарус. — Прим. ред.), и Носик (Владимир Носик — доктор Диафуарус. — Прим. ред.) — несёт свою атмосферу. Но нужно же ещё перелить свою атмосферу в другую атмосферу, а там ещё прибавить третью — и это всё отдать в зрительный зал, и в этом всём самим щедро купаться, жить, работать, смеяться, плакать, танцевать — всё что угодно. Поэтому ты не можешь ходить твёрдо по сцене: ты всё равно должен быть лёгким. Как Фоменко говорил, должно быть «лёгкое дыхание» — замечательные слова, над которыми сейчас смеются, потому что всё это превращается… Не важно. Но это очень трудно. Вообще, сохранить детскость в актёрской профессии по-настоящему, не имитируя наив, искренность — безумно трудно. Это кропотливая работа.

О. А.: В спектакле в какой-то момент слуги медленно-медленно выносят стулья и ставят их на сцене не в ряд, а в кучу какую-то. Что это означает?

В. Б.: Это находка Женовача. Он где-то это уже использовал. А, точно, во «Владимире III степени» (спектакль поставлен в «Мастерской Петра Фоменко» в 1991 году. — Прим. ред.). Там слуги ходят тоже медленно, он оттуда перетащил этот приём. Они так вот медленно ходят, медленно разносят стулья — живут в каком-то другом, придуманном мире. Они всё время отдыхают.
По поводу беспорядочной расстановки стульев: я не знаю, как там это придумал Женовач, но скажу, что я думаю. Если смотреть изнутри, они живут в протесте. Они настаивают на своём. Ну, грубо говоря, у них забастовка. Поэтому стулья они ставят так, как они хотят. Сказали: принесите стулья — они и приносят. Им же не сказали, как поставить. Вот они и ставят их в кучу. И всё. Я уверен, что спроси артистов, почему они так делают, — они не ответят. Но если со стороны смотреть, они в определённом смысле протестуют против Аргана, против этого дома. Это я, Арган, воспринимаю на свой счёт.
Затем на эти стулья садятся музыканты, а герои поют оперу, которую поставил Григорий Яковлевич Гоберник вместе с ребятами — Подгородинским, Абрамовой (Ольга Абрамова — Анжелика. — Прим. ред.). и другими. Там же нужно ухитриться петь между нот, а это не так просто. Совершенно неожиданно на репетиции родилась фраза, которая потом всё время вызывала смех в зрительном зале: «А что на это поёт папа?!» А папа молчит, папа идиот! Я помню, как-то раз играем эту сцену и я смотрю — где-то во втором ряду сидит Григорий Заславский. И я, обращаясь к нему, произношу: «А что на всё это поёт папа?» И смотрю, а он на кресле откинулся так назад: мол, ты меня убил! (Смеётся.) Очень ему нравился этот спектакль. Приходил смотреть несколько раз. А Александр Клюквин (Беральд, брат Аргана. — Прим. ред.) придумал «кормёжку»: в финале первого акта в сцене, когда он ест, предлагает и зрителю тоже съесть что-нибудь. Во взаимодействии со зрителем всегда есть важный момент: внутри чувствовать границу, чтобы это не было перебором. Когда я что-то предлагаю, я должен заранее почувствовать, что зритель может отказаться, — чтобы раньше закончить игру.

О. А.: А ещё в спектакле окна всё время раскрывают: Арган закроет — они откроют. Это они тоже не слушаются?

В. Б.: Арган просто хочет жить спокойно, а в доме никто не слушает его, никто не принимает его всерьёз. И в этом, конечно, его катастрофа. Он это, надо сказать, понимает. Он же переживает это, в этом часть его одиночества заключается. И он расстраивается по-настоящему. Другое дело, как он выходит из этого? Как спасается? «Ой, Белиночка, моя душенька, пришла, как ты?» — говорит он жене. Она его начинает пилить. Он всё своё имущество отдаёт, всё раздаёт им, он готов сделать всем очень хорошо. Но все это воспринимают как… Уже привыкли. Это же ясно, когда в семье жену долго балуешь-балуешь, потом начинается откат: человек привыкает, начинает требовать чего-то. Тут же есть ещё очень интересная тема — тема дома. Дом даёт возможность приблизить публику к сюжету, к проблеме этого мнимого больного. Тема дома как бы второстепенна, но вся ситуация домашняя очень иногда вибрирует в сердце зрителя, потому что она ему понятна.

О. А.: Этот дом — как живой, он как отдельный персонаж.

В. Б.: Заметьте, что ваш дом, квартира, где вы живёте, — это же тоже отдельный персонаж. Он живёт самостоятельную жизнь. Вот у меня на даче есть на верхнем этаже маленькая моя халупка, скворечник такой. Она очень удобная, потому что туда никто не поднимается. Я вам скажу, у меня бардак. Тут пьеса, там книги, там проигрыватель, там компьютер, там ещё что-то. Мечта моя — разобрать всё это. Но не выходит! Нет, он прекрасный. Но он самостоятельно живёт. Ему удобно так. Ему удобно, что книжки вот именно так лежат, что тут иконы, там фигурки, призы, тут что-то на стене висит. Попробуй начни разбирать... Но не получается, потому что он живой. Места для настоящей жизни практически нет. Но в этом есть уют.

О. А.: Может ли художник сам предложить режиссёру какую-то идею? Как это было с «Мнимым больным»?

В. Б.: Я думаю, что в этой формуле мастерской, где Женовач, Боровский, Гоберник, дело было так. Сначала был заделан павильон. Потом был приглашён Дамир, художник по свету. Он придумал огромное количество фонарей, этот свет, который бьёт в окна. И все они вместе создали среду.

О. А.: Там же целая световая партитура, наверное?

В. Б.: Да. Сначала тёмные сцены у камина, потом открываются окна, в пространство сцены врывается солнечный свет. Это, конечно, всё очень работает по смыслу: за окном жизнь идёт, а здесь пропахло всё.

О. А.: Аргон от этой жизни прячется?

В. Б.: Наверное, слово «прячется» всё-таки не совсем верное. Если прячется, значит, закрывается, а он в этом находит определённое удовольствие. Потом, у него же идея. И она сквозная: Выдать дочь замуж за аптекаря, и тогда я буду иметь бесплатный источник лекарств, консультаций и рецептов. Вот когда я буду счастлив. Тогда я могу болеть, могу не болеть, но я спокоен». Ну и на этой идее, в общем-то, всё и держится. Такая идея фаната. (Читает) «Для меня Мольер – страдалец, а что он пишет весело, то пусть себе пишет как хочет. Но тут нетрудно оказаться простофилей, если кроме весёлости ничего не заметить. Ведь Мольер – большой хитрец». Это всё Эфрос.

О. А.: В какой-то момент Арган с удовольствием есть бутерброд.

В. Б.: Ещё я там навтыкал зеленушку. (Смеётся) Когда мы были на экскурсии в Ясной Поляне, нам рассказывали, что Лев Николаевич был вегетарианец, но его супруга замечательная иногда всё-таки находила в шкафу куриную косточку. То есть всё-таки иногда он позволял себе, так сказать, погрешить. И вот Арган тоже лакомится иногда целым бутербродом с ветчиной. Но самое главное, что есть в Аргане и чем он мне так нравится... С одной стороны, детскость, наивный обман: он подвирает, всё время что-то придумывает, изображает. Но в этом есть какая-то поэзия. Короче говоря, он чудик. И в этом его прелесть, в этом он привлекателен, в этом он и беззащитен. И в то же время только при таком человеке может быть жена, которая радуется его смерти.

О. А.: За двадцать лет спектакль как-то менялся?

В. Б.: Конечно, менялся, потому что есть понятие вводов. Это производственная необходимость, как говорится, и она убивает художественную ценность – так получается. Но мы все так друг к другу хорошо относимся, и вообще в актёрском братстве существует такой закон: мы не говорим друг другу, плохо или хорошо что-то сыграно. Это считается дурным тоном. Может быть, сейчас этот закон уже забывается, потому что пришло понятие звезды, имеющей право на «звезданутые» замечания. Сдержанности в комментариях меня научил ещё Толя Васильев. Когда один раз на репетиции я попросил осветить сцену, как мне, артисту, казалось правильным, я получил от него монолог, суть которого сводилась к тому, что такими вещами должен заниматься режиссёр. Потом тут ещё вопросы этики. Я не могу сказать артисту: «Вот это надо делать так, а это так». Я подстроюсь под него. Поэтому, естественно, за двадцать лет в результате вводов спектакль изменился.
А эти реплики: «Третий звонок! Третий звонок! – через них ведь прошли почти все студенты Щепкинского училища (спектакль начинается с того, что в зрительном зале появляются актёры в костюмах мольеровской эпохи и, звоня в колокольчики, оповещают о начале спектакля криками «Третий звонок!» – прим. ред.) У нас был смешной случай. Один артист вот так звонил в колокольчик, а зритель ему говорит: «Мне не надо так в ухо громко звонить!» Артист отвечает: «Извините, я не виноват, меня заставили!» Вот, кстати, абсолютно мольеровский диалог со зрителем: «Не кричите так!» - «Ну я же должен, мне режиссёр сказал, чтобы я кричал, я и кричу». (Смеётся.)
Кроме того, менялась, конечно, публика: за это время в зрительный зал пришло уже другое поколение. Но не изменилось только одно – и это очень много. Зрители всегда уходили со спектакля заряженные радостью: она до них всегда доходила.

О. А.: От того, что сократилась сцена с Луизон, младшей дочерью Аргана, спектакль что-то потерял?

В. Б.: Да. Ну конечно потерял. Это отдельная сцена была, игра двух детей. Он изображал строгого папашу, розгами грозил. Разговаривали два ребёнка, детский сад устраивали. Это же не просто так там у Мольера вставлено. Сцена лишний раз подчёркивает доступность, открытость Аргана: в любом возрасте человек может ребячиться. Играла Варечка, дочка Люды Титовой, очаровательная девчонка.

О. А.: Почему сократили?

В. Б.: Она стала большой, и найти замену оказалось сложно. Однажды они решили мне устроить провокацию, очень смешно было. Был какой-то мой юбилей, мы играли «Мнимого больного». А эту сцену сократили. И вдруг выходит она – уже большая совсем. Мы так обрадовались друг другу, и всё прошло прекрасно!

О. А.: Что для вас идеальная режиссура?

В. Б.: Я в принципе отношусь к режиссуре с большим вниманием. Дело ведь не в подчинении, а в понимании. Если ты понимаешь, то дальше начинается «я тебя понимаю, но ты меня пойми». И тогда начинается диалог, начинаются обманки, начинается импровизация, начинаешь играть. Для меня идеальный спектакль - «Первый вариант «Вассы Железновой»». Лучше этого спектакля в моей жизни не было. Почему? При жесточайшей партитуре каждой роли, чем она была сжатее, тем интереснее в ней было импровизировать. Главный персонаж любого спектакля всё равно время. Ну никуда ты от этого не денешься. Спектакль играется сегодня и сейчас – и больше никогда. Это закон театра, и поэтому он может играться и двадцать лет, и больше, и не просто играться, а оставаться на каком-то определённом уровне.

О. А.: Анатолий Васильевич видел «Мнимого больного»?

В. Б.: Да.

О. А.: Что сказал?

В. Б.: Ну чтобы он сказал какой-то комплимент, это же надо что-то невероятное сделать. Я боялся наткнуться на скепсис его оценки. А он мне: «Хорошо играешь ты». Я говорю: «Да ладно...» Он говорит: «Хорошо, очень даже хорошо». Такая похвала была! Несколько раз повторил.

О. А.: Поделитесь какими-то ещё записями из блокнота?

В. Б. (читает): «22 марта 2014 года. Сотый спектакль. Город Тюмень. Очень хорош. Свободный, лёгкий». Да, это роилось на сотом спектакле: в сцене, когда мы с братом садимся рядышком, прижимаясь друг к другу, всегда были аплодисменты. А тут мы сели, прижались, а аплодисментов нет. Я говорю: «Здесь всегда были аплодисменты!» Зал с большим удовольствием ответил аплодисментами. (Смеётся.)
А вот 2007 год: «Содержание ушло. Человеческая суть ушла. Один напор, набор трюков. Демонстрация потока якобы подлинной жизни. Нет преодоления, притягательного в сюжете». Вот плохой спектакль, который даёт возможность вспомнить, что было изначально. Самое страшное в таких спектаклях – псевдуха.

О. А.: А про последний спектакль что записали, если не секрет?

В. Б. (читает): Последний спектакль. Встал на колени в финале и прокричал: «Всё, всё, всё!» Поблагодарил режиссёра, и партнёров, и, конечно, зрителей – участников спектакля. Спектакль прошёл как на премьере в Питере. Первый состав. Грандиозно. И наш банкет. Был Женовач, Гоберник».

О. А.: Премьерный спектакль вы сыграли на гастролях?

В. Б.: Да, так получилось, первый спектакль мы играли в Питере, в БДТ, 29 сентября 2005 года. Перед премьерой поехал на Смоленское кладбище к блаженной Ксении. Вот что я записал. (Читает.) «Солнце. Прочитал ей роль. Помоги, матушка». Ну вот так.

О. А.: Вы прочитали роль Ксении Петербургской?

В. Б.: Ну конечно. Я всегда, когда приезжаю в Петербург, езжу к ней. (Улыбается.)

О. А.: А ещё я знаю, что вы перед началом работы над ролью ездили в Париж.

В. Б.: Да, это было. В «Комади Франсез» я приехал. Потом на могилу Мольера поехали. Сначала ведь надо было с ним договориться, чтобы он начал откликаться, начал мне помогать. Надо было как-то привлечь его. Свечку поставил – простые вещи! Они же живые все. Они же тоскуют... К ним надо с уважением. Потом, не «я и Мольер», а «Мольер и я». Разница-то есть. Вот.

О. А.: Как вы чувствуете, что они начинают помогать?

В. Б.: Вот что такое действие? Действие – это внутреннее состояние. Это поток жизни. Если этот поток пошёл внутри тебя, значит, всё хорошо. И этот поток должен быть всегда радостным. Из всех ролей, что я сыграл, нет ни одной, которую я бы сделал на отрицательной эмоции, потому что это невозможно.
Театр – это дело светлое. Это радостное дело. Если образ сделан правильно, то персонаж – энергетически живое существо (по крайней мере, какая-то живая субстанция). Когда сил нет, я говорю ему: «Я сегодня не могу играть». А он говорит: «Давай-давай, я тебя поддержу». И персонаж начинает тебя двигать. Это очень здорово. Тебя переполняет благодарность – и автору, и партнёрам, – и ты счастлив, что у тебя такая профессия. А в «Мнимом больном» такой состав, который играл всегда по-разному. Тут даже дело не в мизансценах, а во внутреннем изменении энергетического потока – в каждом спектакле у каждого артиста он был разный. Ожидать можно было от них всего – и от Титовой, и от Глушенко, и от Подгородинского, и от Низового. Вот мы играли последний спектакль, а было ощущение, что мы играли премьеру. И это значит, что всё было правильно. От праздника мы пришли к празднику. К заключительному празднику, конечно. Но это тоже правильно.

Ольга Абрамова, "Театральный журнал"

Полный текст интервью ищите в №2 (11) 2025 "Театрального журнала"

[GALLERY:988]

В Москве прошла церемония награждения Солженицынской премией, где народный артист России Василий Бочкарёв был объявлен лауреатом. С радостью поздравляем Василия Ивановича с получением заслуженной премии!

Подробнее - в статье «Российской газеты».

Народный артист Василий Бочкарев стал лауреатом Солженицынской премии.

Тридцать третья церемония вручения премии, учрежденной Солженицыным для награждения писателей и деятелей культуры, прошла в доме Русского зарубежья имени Александра Солженицына в Москве. Вручение Солженицынской премии - всегда событие в жизни осенней Москвы. На церемонию пришли прежние лауреаты премии, писатели, критики, литературоведы, режиссеры, издатели. Имя нового лауреата было известно - но выглядел он совсем не на свои 82, прошел в зал, сел в первый ряд, избегая парадных разговоров.

Открывая встречу, президент фонда Солженицына Наталия Солженицына вспоминала: "Когда настанет час вернуться в Россию и если у нас будут материальные силы - учредим собственные литературные премии, говорил мне Александр Исаевич... И наша задача сейчас - не пропустить достойных и не наградить пустых!"

Награждение народного артиста России, актера Малого театра Василия Бочкарева стало праздником честной и вдохновенной работы бесконечно талантливого человека. Среди лауреатов премии бывали и актеры, и режиссеры, награжденные за конкретную творческую работу, - например, Евгений Миронов и режиссер Владимир Бортко, награжденные за работу над фильмом "Идиот" по Достоевскому. Бочкарев же удостоен премии по совокупности заслуг перед русской культурой - "За творческое развитие традиций русского психологического театра, талантливое воплощение образов русской и мировой драматургии; и за виртуозное владение словесным и интонационным богатством сценической речи".

Он пришел в Малый в 1979 году - и с первого же сезона играл главные роли, выступая во всех жанрах от трагедии до мюзикла, сыграв около 40 ролей. В русском театре и кино по пальцам пересчитать мастеров, умеющих так глубоко погружаться в работу со словом, как это делает Бочкарев.

На церемонии награждения была возможность убедиться в этом, посмотрев видеофрагменты спектаклей с участием лауреата. Бальзаминов, по-детски считающий денежку. Царевич Алексей в спектакле "Царь Петр и Алексей". Хитрый солдатик Грознов в "Правда хорошо, а счастье лучше". Конечно, страстный, отчаянный капитан Доброхотов-Майков, герой пьесы Александра Солженицына "Пир победителей". Совершенно разные характеры, разные времена, разные статусы и разные обстоятельства. Общим было одно - погружение актера в образ. "Он играет собой, своим голосом, своим нутром, в буквальном смысле этого слова, своим обаянием, - сказал, представляя лауреата, Борис Любимов, ректор Театрального училища имени Щепкина. - Он радуется тому, что общается со звуком, с интонацией, со строчкой из стихотворения. И нас заставляет радоваться вместе с ним".

Новый лауреат, народный артист Василий Бочкарев, вспомнил, как после спектакля "Пир победителей" 9 мая все артисты прямо в военных костюмах вышли на Театральную площадь, - это был порыв, это были минуты счастья.

Дословно

Народный артист Василий Бочкарев:

- Встреча с Александром Исаевичем - это какая-то особая интонация человеческой души, человеческой любви, правды и достоинства человечества. Это встреча с тем, кто, пройдя такой трудный жизненный путь, оставил в себе и любовь, и нравственный уровень своей человеческой ценности. Таков он для меня, при всех спорных к нему отношениях народа, но если сказать в целом, при той любви, том признании, которое выражает ему наш русский российский народ.

Я вспоминаю, как в нашем Малом театре начиналась работа над спектаклем по его пьесе "Пир победителей". Ни один актер на протяжении всей работы над спектаклем не усомнился в драматургической правде автора. Пьеса, написанная писателем-фронтовиком в 1945 году, расходилась по театру какими-то отрывками, репликами, в которых была энергия, честность, любовь и правда Александра Исаевича. Помню, как на премьере он сказал три слова - и это был счастливый день. Помню на первой репетиции мы задавали ему какие-то глупые вопросы, не упев еще войти в глубину этой удивительного мира, этой героической идеи, и в интонацию детскости… Александру Исаевичу еще будут ставить памятники на Руси как великому писателю, великому учителю и великому человеку. В этом у меня нет сомнений.

Кстати

Литературная премия была задумана Александром Солженицыным в 1978 году. Вручается с 1998 года. Лауреатами премии за более чем четверть века становились такие писатели, как Валентин Распутин, Константин Воробьев, Евгений Носов, Леонид Бородин, Юрий Кублановский, Алексей Варламов, Евгений Водолазкин. Среди лауреатов были литературные критики, лингвисты, переводчики и поэты - Игорь Золотусский, Андрей Немзер, Владимир Топоров, Андрей Зализняк, Аза Тахо-Годи, Григорий Кружков и Максим Амелин. Лауреатами были и художники, и музейные работники, и режиссер Владимир Бортко, и артист Евгений Миронов, и другие деятели культуры.

Андрей Васянин, «Российская газета», 24.09.2025

Первое фото - Александр Корольков

https://rg.ru/amp/2025/09/24/pir-pobeditelia.html

На церемония награждения побывал наш фотограф Евгений Люлюкин

[GALLERY:979]

29 июня на Камерной сцене на Большой Ордынке состоялся показ эскиза спектакля «Последняя жертва», созданного в рамках актерской лаборатории «Театр Островского. Опыт постижения».

«Театр Островского. Опыт постижения» – первая лаборатория для актеров в Малом театре. Из поступивших более 180 заявок было отобрано 17 молодых артистов из России и из-за рубежа.

«Для Малого театра опыт изучения творчества Островского подкреплен более чем полуторавековой историей. Домом Островского называли Малый еще при жизни драматурга, здесь он работал долгие годы, читал свои пьесы актерам, разбирал их, репетировал. Поэтому можно с уверенностью сказать, что наследие Островского воспринято последующими поколениями артистов Малого театра максимально полно и глубоко.
В 2023 году, когда вся наша страна отмечала 200-летие со дня рождения драматурга, мы впервые при поддержке Министерства культуры России провели режиссерскую лабораторию, посвященную творчеству Островского. Сейчас пришло время передать наш опыт взаимодействия с этим автором молодым профессиональным артистам из разных регионов России и из-за рубежа», – отметила директор Малого театра Тамара Михайлова.

Актерская лаборатория прошла в Малом театре с 23 по 29 июня. За это время участники посетили творческие встречи с главным режиссером Малого театра Алексеем Дубровским, народными артистами России Василием Бочкаревым и Валерием Афанасьевым, историком театра и ректором ВТУ (института) им. М.С. Щепкина Борисом Любимовым, театроведом и ведущим специалистом по творчеству Островского Ниной Шалимовой. Кроме того, участников лаборатории ждали мастер-классы от ведущих специалистов и педагогов Малого театра.

На протяжении недели актеры работали над эскизом по пьесе «Последняя жертва» Александра Николаевича Островского под руководством заслуженного артиста России и режиссера-постановщика Малого театра Владимира Драгунова. Результаты были представлены в завершающий день лаборатории, 29 июня. В этот же день состоялось награждение участников.

Москва Life-Style, 01.07.2025

Фото - Елена Мельникова

В день завершения работы актёрской лаборатории «Театр Островского. Опыт постижения» в Малом театре состоялся показ эскиза спектакля «Последняя жертва».

С 23 по 29 июня в Малом театре проходила первая актёрская лаборатория, посвященная опыту взаимодействия с творческим наследием Островского. В завершение лаборатории на Камерной сцене был показан эскиз спектакля «Последняя жертва».

В лаборатории приняли участие молодые артисты из различных регионов России, а также из Белоруссии, Казахстана и Италии. В течение недели лаборанты посещали творческие встречи, мастер-классы и работали над эскизом спектакля, над постановкой которого работал заслуженный артист России, режиссёр Владимир Драгунов.

«У нас будет открытый театр, чтобы было ощущение репетиции, но без остановок и моего вмешательства», – говорит режиссёр перед началом показа, приглашая актёров лаборатории занять специально отведённые места в зале. На сцене сменяются ёмкие, динамичные наброски, передающие ключевые моменты пьесы. Некоторые роли – Тугиной, Дульчина, Ирины Лавровны – играют разные актёры, при этом сохраняется ясность и цельность эскиза. «Артисты переходят с одних ролей на другие, мы старались это сделать внятно. Это именно эскиз, когда актёры первый раз встают из-за стола и начинают пробовать», – поясняет Владимир Драгунов.

Ежедневно участники лаборатории занимались на мастер классах по сценической речи с педагогом ВТУ им. Щепкина Еленой Карулиной, с хореографом-постановщиком Малого театра с Лёшей Котом – по хореографии, а также с народной артисткой России, оперной певицей и солисткой оперной труппы Большого театра Ириной Долженко – по вокалу. Кроме того, в программу лаборатории входили творческие встречи с главным режиссёром Малого театра Алексеем Дубровским, театроведом и ведущим специалистом по творчеству Островского Ниной Шалимовой, историком театра и ректором ВТУ им. Щепкина Борисом Любимовым, народным артистом России Василием Бочкаревым, а также с Валерием Афанасьевым.

О значимости актёрской лаборатории рассказывает директор Малого театра Тамара Михайлова: «Для Малого театра опыт изучения, постижения, творчества Островского подкреплён более чем полуторавековой историей. Сейчас пришло время передать наш опыт взаимодействия с этим автором молодым профессиональным артистам из разных регионов России и из-за рубежа. По большому счёту они будут в непосредственном соприкосновении со Школой Малого театра, в которой традиции уважения к авторскому слову, к звучанию со сцены русской речи, в целом, к русской культуре. Это понятия фундаментальные, вневременные. Я желаю участникам лаборатории суметь воспринять этот опыт, не расплескать и в дальнейшем применить на своём профессиональном пути».

Алина Коваль, «Театрал», 30.06.2025

Ознакомиться с фоторепортажем вы сможете на сайте журнала «Театрал»: https://www.teatral-online.ru/news/38118/

Из 180 заявок отобрали 17 - из России и из-за рубежа, и вряд ли кого-то удивило, что претенденты были и из культурной столицы Европы - Флоренции. Молодых актёров в возрасте до 35-ти приглашали обучаться актёрскому мастерству в самом «Доме Островского», для которого когда-то драматург писал пьесы, да сам и ставил их на сцене. Приглашали в театр, в котором процветает культ мастерства актёра, исповедующего «умение жить на сцене» как главное правило.

«Для Малого театра опыт изучения творчества Островского подкреплён более чем полуторавековой историей, - сказала директор театра Тамара Михайлова, - поэтому можно с уверенностью сказать, что наследие драматурга воспринято последующими поколениями артистов во всей глубине. В 2023 году, когда страна отмечала 200-летие Островского, мы впервые, при поддержке Министерства культуры России, провели режиссёрскую лабораторию, посвящённую творчеству драматурга. Сейчас пришло время передать наш опыт взаимодействия с Александром Николаевичем молодым артистам».

Актёрская лаборатория прошла в Малом театре с 23 по 29 июня. Участники побывали на творческих встречах с главным режиссёром, заслуженным артистом России Алексеем Дубровским, народными артистами России Василием Бочкарёвым и Людмилой Поляковой, историком театра и ректором ВТУ (института) имени М.С.Щепкина Борисом Любимовым, театроведом и ведущим специалистом по творчеству Островского Ниной Шалимовой. Кроме того, ведущие педагоги Малого театра провели для участников лаборатории мастер-классы по сценической речи, вокалу и пластике.

На протяжении недели актёры работали над эскизом пьесы Островского «Последняя жертва» под руководством режиссёра-постановщика Малого театра, заслуженного артиста России Владимира Драгунова. Пьесу взяли непростую, в которой речь идет о цене любви и браке по расчету, дружбе и зависти, бытовых распрях и о такой страшной проблеме, как зависимость игроков. «Экзамен» молодые артисты сдавали на Камерной сцене Малого театра. Показали отрывки из разных моментов пьесы. Играли в разных составах. Мы увидели главную героиню Юлию Тугину, оказавшуюся на грани разорения из-за слепой влюблённости в бесчестного игрока Дульчина, оценили его «дружеские» отношения с приятелем Дергачёвым, услышали доводы тетки Юлии Глафиры Фирсовны.
И, конечно, на сцене явился Флор Федулыч Прибытков с племянником Лавром и его дочерью Ириной, и бизнесмен-азиат Салай Салтаныч, и богатая вдова Пивокурова - характеры были заявлены, молодые актеры эмоционально работали на сцене...

В 2004 году Драгунов ставил «Последнюю жертву» на сцене Малого театра, и мы попросили Владимира Николаевича сравнить работу над «постижением» Островского в лаборатории с тем спектаклем.

- Насколько молодые актеры глубоки в понимании смысла происходящего в пьесе?
- Конечно, они понимают, о чём речь, просто у них, как у любых артистов, возникают вопросы, и дело режиссёра всё разъяснить. А сравнение с тем спектаклем вряд ли возможно, это совсем разные вещи, там были заняты такие артисты, как Василий Иванович Бочкарёв, Людмила Петровна Полякова, Людмила Владимировна Титова, Борис Клюев ещё работал... Но в работе над этой пьесой и с большими артистами, и с молодыми ставишь абсолютно те же задачи, потому что в России ничего не меняется, возникают краткосрочные перемены, потом всё возвращается на круги своя, менталитет никуда не денешь. Просто в 1990 году опять вернулись банки, коммерческие предприятия, возникли сделки - то, чего не было до 1992 года, и пьеса эта оказалась актуальной. А девушки, подобные Юлии, красивые, неглупые, но одинокие, есть и сегодня, можно и об определённой тенденции говорить, всё зависит от сути: как человек себя ставит, так и позиционирует.
- Как всё же Вы формулируете задачу, которую ставите перед современными молодыми артистами?
- Задача у нас одна - понять, что любовь в жизни самое главное, ничего дороже этого нет, и Флор Федулыч, всю жизнь занимавшийся увеличением капитала, в конце концов понял, что только любовь делает человека счастливым. Деньги - это прекрасно, но это сопутствующее обстоятельство. А посмотрите на Дульчина, он у меня не меняется, потому что он игроман, болен игрой, которая составляет всю его жизнь. Он не имеет профессии, и ничем не может заниматься: одарённый, талантливый человек, он не нашёл себя в жизни. У него одна страсть - игра, это написано у Островского, и, как любой зависимый человек, он способен на любые поступки, торможения нет, и это большое несчастье для его близких людей. К сожалению, тема эта актуальна сегодня.
- Что Вы сказали бы об участниках лаборатории: встречи в Москве добавили им понимания Островского?
- Островский - вечный драматург, он вечен, потому что понимает вечные человеческие проблемы. Что касается молодых, там по языку могут быть препятствия: в формулировке слов, каких-то непривычных выражений, а человеческие взаимоотношения, какими были, такими и останутся, чудес не произойдёт. У Островского нет ситуаций, которые смотрелись бы совершенно несовременными сейчас: ну вот вы только что видели, сидит сваха, обсуждают с Юлей её кавалера, что, не встретите подобную сцену сегодня?.. Могу только повторить: самое главное в жизни - любовь, то, чего так не достаёт всем. Настоящего не достаёт, а очень много искусственного, вплоть до интеллекта, о котором говорят каждый день. Удержать настоящее чувство - самое важное сегодня.

В завершение работы лаборатории всем участникам вручили дипломы. Теперь всё зависит от них: сумеют ли передать своим коллегам в театрах эстафету от Островского.

Нина Катаева
Фото Владимира Коробицына

Ознакомиться с фото вы можете в оригинальной статье.

29 июня в 17:00 на Первом канале состоится премьера документального фильма к 90-летию со дня рождения Юрия Соломина.

Предлагаем вашему вниманию анонс документального фильма «Видишь ли, Юрий...»:

11 января 2024 года ушел из жизни знаменитый актер и режиссер, народный артист СССР Юрий Соломин. С его именем связывают целую эпоху в истории театра и кино. Многие фильмы с его участием стали признанной классикой советского кино. Безупречная биография. Но сам он для многих остается загадкой – актер всегда был достаточно закрытым человеком, неохотно рассказывал о себе и не раскрывал семейные тайны… И только близкие люди знали, каким он был на самом деле.

Съемочная группа Первого канала побывала на даче, которую так любил Юрий Соломин, и пообщалась с его самыми близкими родственниками — дочерью Дарьей, внучкой Александрой, правнуками Федором и Юрием. Соломины не только показали письма и дневники Юрия Мефодьевича, но и поделились домашним фото и видеоархивом.

Всесоюзная слава обрушилась на Юрия Соломина в 1970 году, когда на экраны вышел фильм «Адъютант его превосходительства». После этого на актера обратили внимание не только советские, но и зарубежные режиссеры. Акира Куросава пригласил его на главную роль без проб в свой фильм «Дерсу Узала». И это произошло именно после того, как японский режиссер посмотрел «Адъютанта». В 1975 году Фильму «Дерсу Узала» присудили «Оскар» в номинации «Лучший иностранный фильм», но на церемонию вручения премии советского актера не отпустили – он узнал об этом постфактум, из заметки в газете. Зато с Куросавой он потом дружил на протяжении 20 лет. И Соломин гордился тем, что именно Куросава оценил не только его актерский дар, но и посоветовал заняться режиссурой.

Родился Юрий Соломин в 1935 году в Чите в семье профессиональных музыкантов. В день рождения Юры, 18 июня, старинный и тогда полностью деревянный город, обрамлялся сиреневой вуалью цветущего багульника – это цвели сопки, окружавшие Читу. Эта поэтическая красота навсегда отразилась в воспоминаниях Юрия Соломина. В свое время, актер даже записал свою биографию на аудио студии, и эта запись используется в фильме, чтобы зритель мог услышать рассказ Юрия Соломина о себе. В фильме вы увидите малоизвестные интервью актера, а также последнюю поездку в Читу, где Юрий Мефодьевич разыскал могилу своего отца.
Именно отец поддерживал тягу Юры к театру. Вместе с сыном, когда тот закончил школу, они поехали в Москву. А когда у отца на вокзале украли все документы и деньги, то Соломин старший посоветовал сыну подойти к педагогу «Щепки», и прямо сказать – денег нет, или берете сейчас или я уеду обратно в Читу. Великая Вера Пашенная внимательно посмотрела на юношу и согласилась принять его, не дожидаясь окончания экзаменов. Путь в профессию актера был открыт! Там же в училище Юрий Соломин встретил свою судьбу – однокурсницу Ольгу, которая стала его женой.

В жизни Юрия Соломина было много ярких страниц. Он был всегда на виду, и всегда сохранял лицо, умел держать удары судьбы. От простого мальчишки из далекой сибирской провинции до министра культуры РСФСР, от обычного актера до руководителя старейшего театра России! Он всегда оставался самим собой, при любых обстоятельствах был порядочным человеком. Любил свои комедийные роли в «Обыкновенном чуде» и «Летучей мыши» и спокойно относился к славе «Адъютанта». Соломин был горд тем, что он «адъютант искусства» и предан своему делу. Закрытый для чужих, свой для родных. Он любил разговаривать с собаками, однажды признавшись, что только им может открыть свою душу, глядя в их всепонимающие глаза.

Все, с кем встретилась съемочная группа фильма, и кто рассказал о Юрии Мефодьевиче говорили одно – он был невероятно скромен, честен, обаятелен и бесконечно талантлив! Да, он был разный, мог и из себя выйти, но никогда не был несправедлив. Вся биография Юрия Соломина – словно путь безупречного в жизни и профессии человека. Как такое возможно? Об этом поведает фильм.

В фильме принимают участие:

Дарья Соломина – дочь Юрия Соломина
Александра Соломина – внучка Юрия Соломина
Федор и Юрий Юдаевы – правнуки Юрия Соломина
Константин Юдаев – актер
Ирина Купченко – актриса
Ирина Муравьева – актриса
Владимир Хотиненко – режиссер
Анастасия Соломина – племянница, дочь Виталия Соломина
Марина Яковлева – актриса
Людмила Полякова – актриса
Василий Бочкарев — актер
Тамара Михайлова – директор Малого театра
Дмитрий Барщевский – режиссер
Наталья Виолина – сценарист
Ольга Будина – актриса
Александр Пятков – актер
Виктор Низовой – актер
Владимир Тяптушкин – актер
Борис Любимов – ректор ВТУ им. Щепкина

Автор сценария и режиссер:
Александр Тяпов

Смотрите документальный фильм о Юрии Соломине 29 июня в 17:00 на Первом канале: https://www.1tv.ru/-/xnopdi

Передача, посвященная 90-летию со дня рождения Юрия Мефодьевича Соломина. В гостях у Андрея Максимова — народные артисты России Василий Бочкарёв, Виктор Низовой, Людмила Титова и главный режиссёр Малого театра, заслуженный артист России Алексей Дубровский.

Есть люди, мимо юбилея которых невозможно пройти. Андрей Максимов пригласил артистов Малого театра, чтобы вспомнить этого удивительного человека.

Ради кого из артистов Юрий Мефодьевич готов был уволиться из театра? Какие жизненные и профессиональные уроки он преподал коллегам? Как держать труппу в тонусе? Что означает «оставить кусочек сердца на сцене»?
Об этом и многом другом вы узнаете в новом выпуске программы «Наблюдатель».

Телеканал «Культура», программа «Наблюдатель», 18.06.2025

Лауреатом литературной премии Александра Солженицына 2025 года объявлен народный артист Российской Федерации, актер Малого театра, преподаватель Высшего театрального училища им. М.С. Щепкина Василий Бочкарёв.

Формулировка жюри, в которое входят президент Фонда Солженицына Наталия Солженицына (председатель жюри), филолог и искусствовед Людмила Сараскина, писатель и журналист Павел Басинский, театровед Борис Любимов и директор Дома Русского зарубежья Виктор Москвин, звучит так:
- За творческое развитие традиций русского психологического театра, талантливое воплощение образов русской и мировой драматургии;
- за виртуозное владение словесным и интонационным богатством сценической речи.
Церемония награждения премии состоится в конце сентября в Доме Русского зарубежья им. Александра Солженицына в Москве, улица Нижняя Радищевская, дом 2.

Василий Иванович Бочкарев родился 22 ноября 1942 года в Иркутске. О своем детстве будущий артист рассказывает: "Когда я родился в Иркутске, в 42-м году, было время тяжелое. Потом по обстоятельствам, не зависящим, естественно, от меня, я переехал, бабушка меня отвезла в Москву, к отцу. И я попал в руки святого человека, моей второй матери Валентины Петровны Лимаровой, которая меня и воспитала, которая вложила в меня все, что есть хорошего. Она была православным человеком, христианкой".

В 1964 году Василий Бочкарев окончил Высшее театральное училище имени М.С. Щепкина. В кино снимается с 1970 года - дебютом стала эпизодическая роль в фильме "Бег" режиссеров Александра Алова и Владимира Наумова. Известность приобрел благодаря работе в фильмах "Такая короткая долгая жизнь" (1975), "Следствие ведут ЗнаТоКи" (1978, 1987), "Безумный день инженера Баркасова" (1983), "Уникум" (1983) и других.

В 1964-1965 годах работал в Московском драматическом театре на Малой Бронной, затем перешел в Московский драматический театр им. К.С. Станиславского.

"Я живу в любимой моей России. Я русский человек. Я верю в Бога, я верю в справедливость, я верю в добро. Я верю, что добро победит".

С 16 апреля 1979 года Василий Бочкарев - ведущий актер Государственного академического Малого театра. Играл и играет в спектаклях по произведениям русских и мировых классиков Пушкина и Гоголя, А.К. Толстого, Сухово-Кобылина, А.Н. Островского, Чехова, Горького, Булгакова, Расина и Мольера, Бомарше и Бальзака. В творческом багаже Бочкарева представлены все жанры драматургии, от трагедии до мюзикла. К настоящему времени артист исполнил около 40 ролей, позволяющих судить о неисчерпаемом богатстве его таланта. Каждая новая работа актера становится значимым событием в культурной жизни Москвы.
С 2003 года преподает актерское мастерство в Высшем театральном училище имени М.С. Щепкина.

Павел Зайцев, "Российская газета", 26.05.2025

https://rg.ru/2025/05/26/premiia-solzhenicyna-pris...

В 2025 году Государственный академический Малый театр России при поддержке Министерства культуры России впервые проведет творческо-просветительскую лабораторию для молодых артистов – «Островский. Опыт постижения».

В программе лаборатории, которая пройдет на площадке Малого театра в Москве с 23 по 29 июня 2025 года:

– подготовка драматического эскиза по пьесе А.Н. Островского под руководством режиссёра Малого театра;

– творческие встречи с мастерами сцены (народными артистами России Василием Бочкарёвым и Людмилой Поляковой, главным режиссером Малого театра Алексеем Дубровским);

– семинары с ведущими специалистами по творчеству драматурга (театроведами, историками театра – ректором ВТУ (института) им. М.С. Щепкина, заместителем директора Малого театра, заведующим кафедрой истории театра России ГИТИСа, профессором Борисом Николаевичем Любимовым и руководителем курса театроведческого факультета ГИТИСа, профессором Ниной Алексеевной Шалимовой);

– мастер-классы по сценической речи, вокалу и пластическому воспитанию.

Заявки на участие от артистов театров принимаются до 1 марта 2025 года по электронному адресу Lab.Ostrovsky@maly.ru, возраст участника – до 35 лет.

В заявке необходимо указать анкетные данные (ФИО, место работы, список ролей в театре, контактный телефон, e-mail), приложить копию диплома о высшем актёрском образовании, фотографию, письменное согласие (письмо-подтверждение) театра на участие в лаборатории и ссылку на видеоролик (продолжительностью не более 10 минут, размещенный на Яндекс Диске), состоящий из отрывков спектаклей с участием артиста.

30 марта 2025 года будет сформирован и оглашен список участников творческо-просветительской лаборатории для молодых артистов «Островский. Опыт постижения».

Малый театр берет на себя обязательства по оплате расходов на проживание и питание. Всего будут отобраны 16 человек.

Дорогие артисты, мы ждём ваших заявок и желаем вам удачи!

В Малом театре стал необычайно популярен формат под названием "Диалог времен". Это дружеская встреча режиссёров постановки и артистов, исполнивших главные роли с наиболее пытливыми зрителями.

Новое Щепкинское фойе едва вместило всех желающих задать свой вопрос участникам спектакля "Большая тройка (Ялта — 1945)" по пьесе шведского драматурга Л. Свенссона. На диалог с журналистами, студентами журфака МГУ и просто зрителями вышли режиссёр постановки Андрей Житинкин, народный артист России Василий Бочкарёв, Владимир Носик и Валерий Афанасьев.

Спектакль "Большая тройка" — о том, как три лидера держав встретились для переговоров в феврале сорок пятого года. Историческая конференция, разделенная на восемь встреч, состоялась в Ялте и повлияла на дальнейший ход всей мировой истории XX века.

Василий Бочкарёв (Сталин), Владимир Носик (Рузвельт), Валерий Афанасьев (Черчилль) не похожи на настоящих персонажей. Режиссёр намеренно ушёл от копирования известных личностей. Но в данном случае здесь произошла абсолютно точная передача духа происходящего 80 лет назад. Атмосфера в зале была буквально наэлектризована, настолько зрители поверили, что перед ними живой Иосиф Виссарионович Сталин. И верили каждому его слову.

"В этом спектакле есть возможность обратится к самому себе, — размышляет над своей ролью народный артист России Василий Бочкарёв. — Я родился в советское время при Сталине и помню дирижабли в воздухе, которые носили портреты Сталина, Ленина, Маркса.

Помню, когда умер Сталин, мы мальчишки видели, как взрослые задавались вопросами: "Как нам жить дальше?"
И этот вопрос был серьёзный, все чувствовали, что что-то должно было произойти. Что касается похожести с великими людьми".

Когда ты посвящаешь свою историю большим личностям, то тебе надо с ними "договариваться" и просить разрешение на то, что используешь имя. Это так. Если ты договариваешься, то становится легко. А сегодня я почувствовал, что он был с нами. Может это связано с грядущим юбилеем победы, но я почувствовал, что он присутствовал на сцене.

Был такой эпизод, когда сын Сталина немного безобразничал, и Иосиф Виссарионович спросил: "А ты кто такой?" Сын ответил, что он Сталин.

"Нет", — сказал ему отец, — "ты не Сталин и я не Сталин". Он показал на портрет вождя народов: "Я работаю на него и через него служу народу".

Вы понимаете, какая у него была ответственность? Когда началась война, он некоторое время не выходил на встречу с народом, я тоже задавал себе этот вопрос — почему? А потом понял, что Сталин должен был пересмотреть всё. Должен был понять напряжение народа и возможность народа выйти на победу. Только с этим можно было пойти воевать. Я считаю, что это сложнейший человек, и это моя история".

Главные герои в спектакле сделаны насколько масштабно, настолько и по-человечески. Перед зрителями и живые люди со своими слабостями, но и великие политики, принимающие тяжелейшие решения, которые меняют судьбу мира. Особенность этой постановки — закулисная часть исторических событий.

"Мы отказались от портретного грима, — объяснял режиссёрский ход Андрей Житинкин, — но у нас абсолютно аутентичные костюмы, реквизит, карты. Наша постановка — это взгляд спустя 80 лет. Конечно, это художественная реконструкция события, но у каждого из актёров совершенно свой ход, потому что за каждым персонажем стояла отдельная страна, и каждому было необходимо обстоять собственную позицию".

Одна из важнейших деталей — демонстрация военной хроники на экране в глубине сцены. Она идёт на экране, она переходит на лица артистов, замолкающих в этот момент. Кадры тяжелейшего перехода через какую-то неизвестную реку. Измождённые русские солдаты в грязных шинелях, вместо сапог рваные обмотки, тащат на себе орудия (лошадей во время войны берегли). Это наша доблестная армия воюет с фашистами. Именно на плечах безымянного русского солдата Европа получила Победу над нацизмом.

Во время переговоров в Ялте русская сторона не посрамилась, — столы ломились от изысканных яств. Исторический факт — во время ялтинской конференции было съедено 500 килограмм икры! Американских и английских гостей принимали по высшему разряду.

Во всю сцену — гигантский стол с угощениями, а по лицам актеров "пляшут" кадры военной хроники с уставшими, голодными русскими солдатами. Страшные кадры! Но так было нужно. Так ковалась Победа! И в бою, и за столом переговоров. Во время переговоров Россия имела право требовать после Победы лучших для себя условий. Например, разделение Германии, а также решение судьбы Польши по собственному усмотрению.

"Польский вопрос, — говорит Сталин, — это вопрос национальной безопасности. По польской территории враг всегда проходил и нападал на СССР".

Сталин заявляет эти слова на конференции сдержанно и дипломатично, а вот его адъютант-помощник Алексей, которого великолепно играет Василий Зотов после конференции еле сдерживает свой гнев:

"Да, мы освободили Польшу, но они в благодарность убивают наших ребят. Убивают нас — своих освободителей. Почему? Польская душа — она такая…"

Эти слова он бросает референтам Рузвельта и Черчилля, чтобы у тех не возникло сомнений по поводу польского вопроса.

Сомнений, к сожалению, не возникает и сегодня. Бойцы СВО сообщают сейчас, что по рации они очень часто слышат польскую речь. Что изменилось с тех пор? "Они в благодарность убивают нас, своих освободителей…"

Подобные встречи неимоверны полезны для современного зрителя. Особенно молодого. Когда режиссёр и артисты искренне, без всякой возвышенной патетики пытаются донести основную мысль. После встречи у некоторых появилось желание пойти ещё раз на этот же спектакль. Он насыщен смысловыми деталями, в нём много скрытого контекста, над которым следует подумать.

Лидеры договорились, секретари — молчат

Зрителей волновал ещё один интересный режиссёрский ход.

Когда конференция закончилась, референты глав, так живо общавшиеся во время этих самых восьми встреч, замолчали. Они сидят за щедро накрытым столом, курят и молча смотрят в пустоту. Что это значит?

"Если великие личности в истории договорились, — поясняет режиссер, — То, что всё-таки они договорились — это самое важное ради чего задумывалась постановка. А вот молодые секретари после банкета сидят, курят и уже не общаются. Они общались, когда шли переговоры, а потом замолчали.

Это такой тревожный посыл — эти лидеры договорились и удержали на целых полвека мир без мировой катастрофы. А вот сможет ли договориться следующее поколение? У секретарей большая смысловая нагрузка. Эта пауза перед финалом, она многих заставляет задуматься".

К юбилею Победы…

Планы театра по празднованию 80-летия Дня Победы также были озвучены в ходе встречи. В театре проведут драматургический конкурс "Мировая — Мировая (1914-1945 гг.)". Публичные читки пьес победителей пройдут в апреле в присутствии экспертов. Также планируется повторный показ спектаклей военной тематики: "Большая тройка (Ялта — 1945)" и "Летят журавли" — на Исторической сцене Малого театра. Кроме того, в конце апреля в Новом Щепкинском фойе откроется выставка "Малый театр — фронту". В экспозиции будет представлены уникальные экспонаты.

Анжела Якубовская, «Правда.Ру», 10.02.2025

https://www.pravda.ru/culture/2175161-malyi-teatr-...

…где-то же наверняка идёт война —

не бывает, чтобы нигде не шла.

Ф.С. Фитцджеральд, «Ночь нежна»

Не впервые отечественный зритель смотрит на историю нашей страны и её значимые фигуры глазами иностранного автора. Несколько лет подряд РАМТ показывал нам век девятнадцатый через призму взгляда Тома Стоппарда: героями «Берега утопии» были Герцен, Огарёв, Бакунин и Белинский. Осенью «ковидного» 2020 года Малый театр представил премьеру спектакля по пьесе шведского драматурга Лукаса Свенссона «Ялта-45» под названием «Большая тройка». Что же стало поводом вновь открыть эту постановку сегодня?

Второй сезон в Малом театре проводятся творческие встречи под рубрикой «Диалог времён», на которых артисты и режиссёры общаются с молодыми (и разными) зрителями, обсуждая только что просмотренную сценическую работу. В год 80-летия Великой Победы создатели «Большой тройки» собрали на это мероприятие немалочисленную аудиторию. Новое Щепкинское фойе заполнилось до отказа: студенты журфака МГУ, Университета Правительства Москвы («международники»), журналисты и активные зрители театра ждали диалога с режиссёром Андреем Житинкиным и народными артистами России Василием Бочкарёвым, Владимиром Носиком и Валерием Афанасьевым. Ведь именно в феврале 1945 года в Ялте состоялась историческая конференция по послевоенному переделу Европы с участием лидеров стран-союзников по антигитлеровской коалиции, роли которых и исполнили артисты Малого театра.

Надо заметить, что все смыслы, которые создатели спектакля вложили в свою работу, в полной мере дошли до публики: это выяснилось в беседе. Кое-кто даже настолько впечатлился достоверностью образов, что актёрам пришлось в буквальном смысле отвечать за решения, принятые их персонажами. В чём же секрет такого успеха?

Андрей Житинкин пояснил, что пьеса «нейтрального» автора по пути на сцену, конечно же, претерпела некоторую переработку, прежде всего жанровую. Режиссёр намеренно увёл исполнителей от портретности, лишь намекнув на характерные черты глав СССР, Британии и США. Лёгкий акцент и «сухорукость» Сталина, инвалидное кресло Франклина Рузвельта, округлый животик и неизменная сигара в руке у Черчилля – не более. Остальное доделало мастерство актёров, придавших облику и манерам героев живость и человечность (в буквальном, а не метафорическом смысле этого слова).

При каждом из руководителей находится референт-адъютант: служака Смит, дерзкий юнец Генри, верный «сын» Алексей. Во взаимодействии с ними и друг с другом раскрываются характеры персонажей. Ибо, как подчеркнул Андрей Альбертович, в спектакле было важно оставить нас на некоторой дистанции от реальных личностей, чтобы подняться до определенного обобщения. Известная притча о разговоре Сталина с сыном Василием в этом смысле очень показательна: «Ты думаешь, ты – Сталин? Нет! И я – не Сталин. Вот он – Сталин!» — показал «отец народов» на парадный портрет вождя. Находясь на такой позиции в иерархии общества, никто не имеет шансов и права оставаться частным лицом…

Хитросплетения «закулисья» европейской военной дипломатии в спектакле показаны пунктиром, но достаточно чётко. Победители делят мир в своих интересах, но это не выглядит игрой благодаря кадрам военной хроники, сопровождающим действие. Чего стоят эти требования и уступки, какие жертвы стоят за перестановкой флажков на карте, насколько велика ответственность, возложенная на «игроков» — показано на экране, по которому пехота тащит на себе пушки в непролазной грязи, полями сражений мчатся танки, и где наконец-то маршируют на Красной площади парадные красноармейцы, бросая фашистские знамёна к подножию мавзолея.

Но до Победы – еще несколько месяцев. Финал спектакля небанален и заставляет задуматься: трое адъютантов, обессиленные многодневной круглосуточной работой, сидят за опустевшим банкетным столом, курят, допивая каждый свой стакан, и думают о своём. И мы думаем. Они думают о будущем, нам известном. Но будущее ждёт и нас самих. Мы равны – и в неведении, и в надежде.

Елена Трефилова, Musecube, 07.02.2025

https://musecube.org/otchet/otchet-theatre/bolshay...

6 февраля в Новом Щепкинском фойе после спектакля «Большая тройка (Ялта – 1945)» Л. Свенссона состоялась новая встреча из цикла «Диалог времён». Показ спектакля был приурочен к 80-летию Ялтинской конференции.

В спектакле освещается ключевое событие окончания Великой Отечественной войны: для переговоров встретились лидеры держав, каждый из которых стремился к заключению договорённостей на выгодных для своей страны условиях. В постановке зрители видят не блестящий фасад конференции с газетных передовиц, а погружаются в атмосферу закулисной игры и интриг.

Тема спектакля в наше время остаётся остроактуальной и вызвала живой интерес зрителей разных возрастов: на «Диалоге времён» присутствовали студенты и педагоги МГУ, Университета Правительства Москвы, участники Движения Первых, школьники и их родители. В разговоре со зрителями приняли участие исполнители главных ролей – народные артисты России Василий Бочкарёв, Владимир Носик и Валерий Афанасьев, режиссёр спектакля Андрей Житинкин и главный режиссёр Малого театра Алексей Дубровский. Модератор встречи - Татьяна Крупенникова.
В начале встречи Алексей Дубровский огласил планы театра по празднованию 80-летия Дня Победы: «Очень радостно, что наша программа «Диалог времён» имеет такой живой отклик. Сегодняшняя наша встреча – начало целой череды замечательных мероприятий».

В планах театра:
– драматургический конкурс «Мировая - Мировая (1914-1945 гг.)». Публичные читки пьес победителей пройдут в апреле в присутствии экспертов;
– показ спектаклей военной тематики в честь Дня Победы: «Большая тройка (Ялта – 1945)» Л. Свенссона и «Летят журавли» В.С. Розова – на Исторической сцене Малого театра; премьерный спектакль «Белая палатка» И. Стаднюка – на сцене Филиала в г. Когалым, на сцене на Ордынке студенты ВТУ (института) им. М.С. Щепкина покажут постановку «Сороковые – роковые»;
– выставка «Малый театр – фронту». Выставка откроется в конце апреля в Новом Щепкинском фойе.

В экспозиции будет представлен один особенный экспонат. Алексей Дубровский: «Вы знаете, что во время Великой Отечественной войны целая эскадрилья была подарена Малым театром нашим войскам на средства, которые собирали артисты - около миллиона рублей. По тем временам – колоссальная сумма. Весной прошлого года поисковый отряд «Совесть» в Калининградской области нашёл обломки одного из самолётов этой эскадрильи. Сейчас идут исследования, ищут имена пилотов. Эти обломки прибудут сюда и будут выставлены здесь на этой выставке в память о Победе и об этой эскадрилье».

На «Диалоге времён» также побывала съёмочная группа канала ОТР. Подробности - в репортаже: https://otr-online.ru/news/malyi-teatr-predstavil-...

Дорогие зрители, мы будем рады встрече с вами на наших спектаклях, читках и, конечно же, на новых встречах в рамках программы «Диалог времён»!

[GALLERY:866]

Дорогие друзья!

6 февраля в 21:20 после спектакля «Большая тройка (Ялта-45)» состоится первая в 2025 году встреча-обсуждение спектакля в рамках программы «Диалог времен».

«Диалог времен» – творческая программа для молодого поколения зрителей . После просмотра спектакля молодые люди до 30 лет могут принять участие во встрече с артистами и режиссёром: обсудить спектакль, задать вопросы, подискутировать, поделиться мнением на поднятые в спектакле темы, провести параллели с сегодняшним днем.

6 февраля в 21:20 после спектакля мы приглашаем зрителей спектакля «Большая тройка (Ялта-45)», показ которого в этот день приурочен к 80-летию Ялтинской конференции, на обсуждение постановки. В ней примут участие исполнители главных ролей – Василий Бочкарев, Валерий Афанасьев, Владимир Носик, режиссёр спектакля Андрей Житинкин и главный режиссёр Малого театра Алексей Дубровский.

Спектакль, посвященный Ялтинской конференции 1945 года, был поставлен в 2020 году к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. Он продолжает традицию постановок Малого театра на историческую тему. В «Большой тройке» по пьесе шведского драматурга Лукаса Свенссона повествуется о ключевом событии окончания Войны – переговорах между лидерами трех держав, вершивших судьбу мира, о закулисной игре этой конференции, личных мотивах и переживаниях.

У зрителей будет возможность обсудить спектакль, задать вопросы и узнать, как ставился спектакль и в чем была сложность работы над ним.

Для посещения мероприятия требуется регистрация.

РЕГИСТРАЦИЯ

28 ноября в Центральном Доме Актёра состоялся вечер Василия Бочкарёва. Ведущим выступил заместитель директора Малого театра по творческим вопросам Борис Любимов.

Вечер был сродни встрече добрых друзей, решивших предаться воспоминаниям: на экране транслировались видеофрагменты из спектаклей с участием виновника торжества, а гости признавались в любви и бесконечном уважении, перебирали в памяти самые яркие и значимые моменты, связанные с ним. Своими
рассказами поделились главный режиссёр Малого театра Алексей Дубровский, партнёрши Василия Ивановича по сцене – Людмила Титова и Евгения Глушенко, балерина Илзе Лиепе, режиссёр Адольф Шапиро, с видеообращением выступил режиссёр Анатолий Васильев. Ярким моментом вечера стали частушки в исполнении актрис Малого театра: Евгении Глушенко, Людмилы Титовой, Ольги Жевакиной.

Сам же Василий Иванович блестяще исполнил монолог Барона из спектакля «Маленькие трагедии»: без костюма и грима, без света софитов, без сцены, которая бы отделяла его от публики. Ведь главное, что есть у Артиста - искренняя любовь к Театру, талант, мастерство и готовность к творческим экспериментам.

Предлагаем вашему вниманию фоторепортаж Евгения Люлюкина.

[GALLERY:842]

24 ноября в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя прошла торжественная церемония закрытия годовой программы XV Международного Славянского Форума искусств «Золотой Витязь» и награждение лауреатов юбилейного XXII Международного театрального форума «Золотой Витязь». За 22 года «Золотой Витязь» стал одним из крупнейших международных театральных форумов, проходящих в России. Благородная цель форума – укрепление традиций Русского реалистического психологического театра, классической театральной школы, расширение творческих связей и взаимное обогащение театральных культур, популяризация национальной классической драматургии народов России.

Спектакль Малого театра «Маленькие трагедии» А.С. Пушкина в постановке Алексея Дубровского был награждён премией «Золотой Витязь» (категория: Большая форма). За наградой на сцену вышли Алексей Дубровский, Василий Бочкарёв, Алина Колесникова и Денис Корнух.

Поздравляем!

«Маленькие трагедии» - одно из самых загадочных сочинений Александра Сергеевича Пушкина, не похожее ни на одно другое драматическое произведение. Каждая часть – предельно лаконичная по форме и максимально трагическая по своему внутреннему содержанию.

Ближайший спектакль – 6 декабря. Билеты вы можете приобрести в кассе Малого театра и на сайте.

[GALLERY:838]

"И мне снится сон: я наверху сижу, на самом балконе, и прыгаю вниз и лечу, пролетаю амфитеатр и по правому (а тогда было у нас два, разделен партер был) партеру на расстоянии так метра (я все это помню), пролетаю и вижу, что весь зал заполнен, сидят, так сказать, силуэты. Я понимаю, что это артисты, которые работали в театре. И я вылетаю на сцену. Всё, судьба была решена..."

Малый театр всегда славился сильнейшей труппой с уникальными артистами. Не удивительно, что накануне 200-летнего юбилея Исторической сцены телеканал ОТР пригласил стать героем программы "Моя история" выдающегося актёра, народного артиста России Василия Ивановича Бочкарёва.

Василий Иванович поступил в Малый в 1979 году. На его счету множество глубоких, интересных ролей, ему подвластны любые жанры. В программе Василий Иванович с теплотой вспоминает свою юность, своих учителей, партнёров по сцене и близких людей. О том, как любимый публикой и критиками артист пришёл в профессию и связал свою судьбу с Малым театром, вы узнаете из передачи "Моя история".

Посмотреть передачу вы сможете на сайте телеканала ОТР: https://otr-online.ru/programmy/moya-istoriya/vasi...

Василий Бочкарев: Не очень много актеров кино, которые держат планку определенного уровня, разнообразного уровня, в основном за ними тянутся шлейфы бывших ролей...

Дмитрий Кириллов: Октябрь 1824 года. На Петровской, а ныне Театральной площади, в особняке купца Варгина, перестроенном архитектором Осипом Бове под театр, прошло первое представление. Сколько же за 200 лет эта сцена видела великих актеров и режиссеров, шумные премьеры и провалы! Исторической сцене Малого театра уже 200 лет.
Эти стены для многих поколений артистов стали родными. Здесь закладывались лучшие традиции русского театра. Именно Малый театр стал фундаментом русской театральной школы: лучшие драматурги писали пьесы специально для Малого театра. И как бы ни менялось время, в какие бы дебри ни заводила новых режиссеров конъюнктура, Малый театр остается предан своим традициям. Здесь всегда в репертуаре найдется место бессмертным произведениям Гоголя и Гончарова, Чехова и Тургенева, Грибоедова и, конечно же, Александра Николаевича Островского, великого драматурга, ставшего поистине крестным отцом Малого театра.
Имя народного артиста России Василия Ивановича Бочкарева вот уже 45 лет в первых строчках и большими буквами печатается на афишах Государственного академического Малого театра России. Еще бы: Бочкарев – абсолютная звезда театра. Бочкарев – мощнейший артист, он давным-давно доказал своими блистательными работами, что равного ему по силе воздействия на зрителя надо еще поискать.
Василию Бочкареву подвластны все жанры, от комедии до трагедии, от триллера до мюзикла. Бочкарев работал с лучшими режиссерами страны. Его актерский талант признают не только театральные критики и зрители, но и коллеги по цеху. Ну какой смысл конкурировать с Бочкаревым? А он, кстати, за ансамблевую игру и не тянет одеяло на себя. Лучше мы будем Василием Бочкаревым восхищаться.
Василий Иванович, вы – герой «Моей истории», и я очень рад, что встретился с Вами!
Я когда-то был в театре, и «Лес» шел Островского, это было в прошлом веке практически. И такая возникла мысль: как интересно, актер, который в тот момент надел очечки, кепочку надел, раз! – и уже не Бочкарев. Пошел, что-то какие-то усики приклеил... Это только внешнее, а внутреннее какое наполнение!

Василий Бочкарев: В детстве меня потрясла одна фраза, в какой-то книжке я прочитал. На ванне китайского императора было написано: «Создавай себя каждый день снова, снова и снова». Я задумался: а что это такое, каждый день себя создавать? Я же один, ну что создавать?
Дмитрий Кириллов: И вчера я тот же, и сегодня...
Василий Бочкарев: И сегодня тот же, что... Это, конечно, связано с каким-то религиозным, наверное, сознанием, которое у меня как бы развивается с детства. Я помню, как я стою на коленях и молюсь, не умея молиться, но я что-то стоял...
Дмитрий Кириллов: В коридоре?
Василий Бочкарев: Да, точно, в коридоре.
Дмитрий Кириллов: Чтобы мама и папа не видели.
Василий Бочкарев: Да, чтобы никто не видел, так тихо, и чтобы соседи не выходили. Ну это такое было своеобразное обращение к пониманию того, что существует что-то выше меня, что существует то, что за мной, наверное, следит, и от этой, можно сказать, детской наивной молитвы мне становилось легче.
Дмитрий Кириллов: А еще маленькому Васе Бочкареву становилось радостнее и легче от кривляния перед зеркалом. Ну вот любил он это дело: наблюдал, как менялись в зеркальном отражении мимика и взгляд. А еще Васю хлебом не корми, дай понаблюдать за людьми, подсмотреть их походки, ухмылки, повадки, ужимки, неуловимые черточки, чтобы схватить характер. Не знал тогда Вася, что все это лицедейством называется.
В школьном дневнике одни двойки. Бочкарева на второй год оставляют, а ему все нипочем – он любит только то, что любит: историю, к примеру, потому что про людей, живопись, потому что это про искусство, и кино, потому что только там, на белом экране, настоящая жизнь.
Василий Бочкарев: У нас был хороший двор. Тогда, после войны, как раз привозили очень многие люди с фронта, уже после фронта, 35-миллиметровую пленку, где был Disney, где были «Королевские пираты», «Три мушкетера»...
Дмитрий Кириллов: Фирменное кино.
Василий Бочкарев: Фирменное кино, да-да, голливудские черно-белые фильмы. Собирался весь двор, вешали простынку, и мы мальчишками сидели. Собирали, помню, по каким-то копейкам, чтобы вот как бы... Это не бесплатно было, это все было...
Дмитрий Кириллов: ...по-взрослому, кинотеатр.
Василий Бочкарев: Да. Это было все очень организованно, и это все объединяло.
Дмитрий Кириллов: История жизни Василия Бочкарева – золотой материал для драматургов. Незаконнорожденный ребенок, дитя любви, появившийся на свет в Сибири, он воспитывался бабушкой, которая однажды схватила Васеньку в охапку, на поезд Иркутск – Москва и повезла ребенка к папе. Так уже в 4 года Вася стал москвичом, обрел отца и самую лучшую маму на свете: Валентина Петровна Лимарова, мачеха, стала самым родным для него человеком.
Василий Бочкарев: Для меня она святая. Это просто святой человек, Валентина Петровна.
Дмитрий Кириллов: Она же была наполнена христианской любовью.
Василий Бочкарев: Да.
Дмитрий Кириллов: Будучи советским человеком.
Василий Бочкарев: Да, причем будучи из такой очень значимой семьи в Тамбове, которая вот в революцию должна была уехать, все бросить...
Дмитрий Кириллов: То есть корни вот этой глубокой веры в Бога, почитания, каких-то традиций – это все-таки у нее оттуда идет, да?
Василий Бочкарев: Да, да.
Дмитрий Кириллов: И она аккуратно дома это все старалась прививать?
Василий Бочкарев: Да, и Феодосия Федоровна, бабушка моя, которая тоже была очень религиозным человеком. И так как мы жили все-таки уже в советское время, да, они об этом говорили светлым шепотом, вот так.
Дмитрий Кириллов: Если вспомнить портретную характеристику мамы Вали и отца, что это были за люди?
Василий Бочкарев: Ну, отец был трудоголик.
Дмитрий Кириллов: Трудоголик?
Василий Бочкарев: Да, конечно. Он был просто, так сказать, одержим работой.
Дмитрий Кириллов: Он в МИСИ преподавал?
Василий Бочкарев: Да, в МИСИ преподавал, потом еще в институте научно-исследовательском работал. А мама работала инженером пищевой промышленности, она тоже уходила рано, и я так оставался, как-то с бабушкой оставался, меня водили к бабушке... Так как голодное детство было, я бабушке чуть палец не съел вместе с бутербродом...
Дмитрий Кириллов: Зачем?
Василий Бочкарев: Заглотнул...
Дмитрий Кириллов: А, она с руки дала бутерброд?
Василий Бочкарев: Ну да, а я захватил, ну так...
Дмитрий Кириллов: Кусанул бабушку.
Василий Бочкарев: Кусанул, да.
Нет, я вам скажу, что детство у меня было хорошее. Даже в Иркутске было все равно... В Иркутске была замечательная бабушка Ефимия, здесь была бабушка замечательная Феодосия... Они были настоящие такие вот русские вот в том понимании бабушки, безумно меня любили; причем, так сказать, для той же бабушки Феодосии я был неродным внуком, кажется, так сказать, а она любила меня абсолютно...
Дмитрий Кириллов: Вообще, отцу несказанно повезло, потому что я так понял, что мама ваша, которая вас просто вот к себе забрала вот так вот в сердце, она вам дала все, по-моему, все, что может дать маленькому человеку...
Василий Бочкарев: Да, абсолютно, даже больше.
Дмитрий Кириллов: Даже больше.
Василий Бочкарев: Даже больше этого. Так вот, вот если честно говорить, вспоминаю – все от Бога.
Дмитрий Кириллов: Бог послал вам их.
Василий Бочкарев: Более того, он мне послал моего первого учителя Валентина Ивановича Захода, который поставил меня на эту дорожку. Это вообще фантастика.
Дмитрий Кириллов: Как вы его нашли? Где он вас откопал?
Василий Бочкарев: Да никак не нашел. Вот студия была в школе, Сережка Шакуров, Таня ..., еще...
Дмитрий Кириллов: Типа драмкружок?
Василий Бочкарев: Драмкружок.
Дмитрий Кириллов: Так.
Василий Бочкарев: Мне скучно было, я зашел туда, они что-то там на сцене делают с серьезными так [лицами], и Валентин Иванович сидит серьезный, с ними там что-то репетирует... А я сзади сижу им [рожи строю], что-то дурака валяю. Он обернулся, говорит: «Ну что там дурака валяешь? Иди на сцену и покажи! Иди-иди-иди, выходи!» И все: я пошел, вышел – и на всю жизнь.
Дмитрий Кириллов: В старших классах, когда дело запахло керосином и нависла очередная угроза остаться на второй год, Васю спас Чарлз Дарвин. Выучить биологию Бочкарев был не в состоянии, а вот выступить в роли Дарвина – это пожалуйста.
Василий Бочкарев: Увидел портрет Дарвина, приклеил себе бороду, выучил монолог «О происхождении видов» и, значит, что-то сказал про происхождение человека.
Дмитрий Кириллов: По тексту.
Василий Бочкарев: По тексту монолога.
Дмитрий Кириллов: Так.
Василий Бочкарев: И когда я проходил уже на место, мне завуч, самый страшный такой человек, очень жесткая женщина, говорит: «Вася, ты вылитый Дарвин!»
Дмитрий Кириллов: Она же видела его.
Василий Бочкарев: Она, конечно, видела. Дело было решено.
Дмитрий Кириллов: Все годы, пока Вася учился в школе, отец места себе не находил: «Ну кем же ты будешь с такими оценками? Маляром? Штукатуром?» Но однажды в жизни Василия Бочкарева все изменилось: он потерял отца в 16 лет. Иван Васильевич тяжело заболел и однажды, уже незадолго до смерти, прикованный к постели, вызвал сына на серьезный разговор.
Василий Бочкарев: Он очень волновался, переживал, что будет со мной. И в один из последних, так сказать, приходов к нему в больницу он мне вдруг говорит: «Стоп, подожди, Вась. Здесь со мной лежит тоже больная, она актриса, и она мне сказала такую фразу: «Ваш сын похож на очень хорошего актера»».
И вот когда он мне это рассказал, я понял, что вот для его успокоения какого-то такого, знаете, чтобы как-то ему [], Господь послал этого человека и вот эту фразу. И он когда мне это сказал, я еще, так сказать... Я еще даже в кружке не был, я этим не занимался вообще... Я помню, я сбегал по лестнице больницы и что-то во мне такое, вот что-то...
Дмитрий Кириллов: Отцовское благословение.
Василий Бочкарев: Какое-то, да. А потом Валентин Иванович взял меня за руку и привел в Щепкинское училище и все.
Дмитрий Кириллов: Валентин Иванович Захода оказался настоящим крестным отцом Василия Бочкарева в профессии. Он заботился о своем ученике, ни на секунду не сомневаясь в таланте парня. И Вася оправдал его надежды, с первого же раза поступил в Театральное училище им. Щепкина в мастерскую к педагогам Виктору Ивановичу Коршунову и Юрию Мефодьевичу Соломину. Коршунов в свои 30 с небольшим тогда смотрелся уже человеком солидным, в отличие от того же Соломина, которому не было и 27 лет, и выглядел тогда педагог Юрий Мефодьевич очень уж юным.
По окончании «Щепки» Бочкарева зазывал на Таганку к себе в театр сам Любимов; ждала его в «Современник» и Галина Волчек. До прихода в Малый театр Василий Бочкарев умудрился поработать с самыми большими мастерами театральной сцены: он играл в постановках Анатолия Васильевича Эфроса и Андрея Александровича Гончарова, Леонида Викторовича Варпаховского, Бориса Львова-Анохина и Анатолия Александровича Васильева, которому, кстати, наиболее полно удалось раскрыть талант актера Бочкарева.
Но жизнь очертит круг, и стрелка на компасе судьбы однажды покажет направление – Малый театр – и все встанет на свои места: в 1979 году Василия Бочкарева принимают в труппу прославленного театра.
Помните первые дни, как вы вошли в этот театр?
Василий Бочкарев: Я могу сказать, очень замечательная история.
Дмитрий Кириллов: Вас там встречали с аплодисментами?
Василий Бочкарев: Да, не то слово. Все так были рады!
Дмитрий Кириллов: Хлеб-соль, каравай?
Василий Бочкарев: Да. Это было в мае...
Дмитрий Кириллов: 1979 год.
Василий Бочкарев: 1979 год. Идет читка «Бальзаминова», меня пригласили на роль Бальзаминова. Виктор Иванович меня встретил и говорит: «Пойдешь в Малый театр?» Я говорю: «Нет». – «А на роль?» – «Какую?» – «Бальзаминова». – «Иду!»
Дмитрий Кириллов: А, сначала сказал «не пойду»?
Василий Бочкарев: Нет-нет.
Дмитрий Кириллов: «Зачем мне Малый театр?»
Василий Бочкарев: Нет-нет, ну это большой театр, я все-таки работал, как-то привык, мне уютнее в маленьких театрах.
Дмитрий Кириллов: Но Коршунов прямо звал?
Василий Бочкарев: Да. Потом он привел к Михаилу Ивановичу Цареву, и уже Михаил Иванович Царев, который как бы уже был подготовлен и видел меня в спектакле «Прощание в июне», пригласил меня.
Значит, идет май месяц, все... Сначала я так... А я тоже слушаю Бальзаминова, Борис Александрович, по-моему, читал... Вдруг слышу: жу-жу-жу... Я думаю: что такое? Поворачиваюсь – Татьяна Петровна Панкова сидит, и у нее в руках на батарейках вентилятор, и она жу-жу-жу...
Дмитрий Кириллов: Это она себя так охлаждает.
Василий Бочкарев: Она охлаждает. Но тоже в ней какая-то демонстрация по отношению ко мне. Она потом меня любила безумно, но первое восприятие было такое: жу-жу-жу.
Первый акт кончается, подходит одна актриса и говорит: «Вася, имейте в виду, что вы среди врагов». Я говорю: «Спасибо вам большое!» Я получил такую радость, понимаете? Потому что, значит, есть с кем побороться, есть диалог...
Дмитрий Кириллов: Есть диалог, «меня заметили!».
Василий Бочкарев: Да!
Театр – это слоеный пирог, понимаете: один с радостью, другой с завистью, третий с распростертыми руками...
Дмитрий Кириллов: Обнял и тут же плюнул.
Василий Бочкарев: Тут же плюнул, да. Это живая история. И здесь надо понимать, куда ты пришел, и ко всем этим проявлениям людей относиться с любовью, с пониманием.
Очень я, конечно, волновался, честно говорю. Потом, сцена большая, это... Я помню, когда первый раз из Театра Станиславского пришел на сбор труппы в 1979 году, на сцене сидит весь синклит вообще...
Дмитрий Кириллов: Политбюро.
Василий Бочкарев: Политбюро, да-да, красавцы, все сидят: Гоголева, Быстрицкая, Любезнов – ну все, кого там нет, Царев...
Дмитрий Кириллов: Свой театр, свой спектакль идет.
Василий Бочкарев: Да-да.
Дмитрий Кириллов: Ну все тузы там, на сцене.
Василий Бочкарев: Все-все-все. И Нифонтова прекрасная... И я вам скажу, что я стоял на выборе, все-таки ждать «Современник» или идти в Малый театр.
Дмитрий Кириллов: А в «Современник» вас Гафт толкал, да? По-моему, вы же дружили?
Василий Бочкарев: Ну как, мы с ним ездили на гастроли, мы вместе с ним возили гантели на гастроли, железки, махали...
Дмитрий Кириллов: И он тогда стал Волчек шептать «забирай»?
Василий Бочкарев: Волчек много раз шептала мне, чтобы я... Я говорю: Малый театр, ну куда я пойду?
И мне снится сон: я наверху сижу, на самом балконе, и прыгаю вниз и лечу, пролетаю амфитеатр и по правому (а тогда было у нас два, разделен партер был) партеру на расстоянии так метра (я все это помню) пролетаю и вижу, что весь зал заполнен, сидят, так сказать, силуэты. Я понимаю, что это артисты, которые работали в театре. И я вылетаю на сцену. Все, судьба была решена...
Дмитрий Кириллов: ...что это Малый театр.
Василий Бочкарев: Конечно.
Дмитрий Кириллов: Кино, мы не можем без него никуда. Все артисты получают всенародное признание, когда начинают их показывать на широком экране. Сколько ты ни играй в театре, так сложилось, кино дает популярность, известность: «О, я его видел!»
Василий Бочкарев: Я вам так скажу, честно: все-таки этот роман с кинематографом закономерно, так сказать, до конца не случился. В свое время Анатолий Васильевич Эфрос сказал очень правильно: «Чтобы сниматься в кино, надо иметь на это право». И я с ним глубоко согласен. Причем это право, оно кому-то дается сразу: он органичен, он фотогеничен...
Дмитрий Кириллов: Камера его любит.
Василий Бочкарев: Как говорится, камера его любит, режиссер его любит, сниматься он снимается... Он хватает и пошел, и дальше начинается какая-то катастрофа успеха. Не очень много актеров, которые не то чтобы держат планку определенного уровня, а планку разнообразного уровня.
Дмитрий Кириллов: Каждый раз как с чистого листа чтобы было.
Василий Бочкарев: Да.
Дмитрий Кириллов: Не держат: все время шлейфы из прошлых ролей.
Василий Бочкарев: Да. Я смотрю: это было, ну ты же играл это, ну это...
Дмитрий Кириллов: Сам себя играешь...
Василий Бочкарев: Это было, это было... Ну и попал... Другое дело, это так.
А что касается меня, не знаю. Вот для меня встреча с Погодиным Олегом... Для меня было просто счастье, когда мы «Крик совы»...
Дмитрий Кириллов: «Крик совы». Ой, вы играли просто... Слушайте, ну это, честно говоря, такое чудовище... Вам сценарий понравился? Как вот получилось, что вы в «Крике совы», просто попадание в десятку?
Василий Бочкарев: Это было... Чем прекрасен кинематограф, потому что часто бывает так, что снимаешь и не знаешь, что снимаешь.
Дмитрий Кириллов: А-а-а...
Василий Бочкарев: Конечно. Ну как? Это же ведь ясно... Вот даже «Белое солнце пустыни»: должен был сниматься Юматов, потом Кузнецов снялся... Там все было не так просто, а потом вышел фильм эпохи и т. д.
Дмитрий Кириллов: А тут как было? Вам сцену только подсунули просто и снимайся, не зная в чем?
Василий Бочкарев: Да я не знаю, что-то... Короче говоря, вызвали на съемки, даже, по-моему, и не было...
Дмитрий Кириллов: ...проб?
Василий Бочкарев: Да.
Дмитрий Кириллов: А где снимали?
Василий Бочкарев: В Ленинграде, под Питером снимали в таком заброшенном туберкулезном, по-моему, санатории... В общем, это... Короче говоря, начали съемки. Честно говоря, дали какие-то сцены, я не понял ничего, сценарий и сценарий, ну что-то там... То есть ни начала, ни конца, конца нет, идут убийства, все...
Ищут костюм первый мне. Ну, я думаю этим подработать, денежки нужны... И так вдруг что-то мне так костюмерша один костюм, второй костюм, так тщательно... Я думаю...
Дмитрий Кириллов: Странно, да?
Василий Бочкарев: «Ну ладно, ну что вы, я же там появляюсь один-два раза». – «Да вы что? Это главная роль!» Я думаю: «Во хохма какая!»
Дмитрий Кириллов: Совсем не знает ничего.
Василий Бочкарев: Хохмит, не знает сценария, ничего не читала. А потом выясняется, что это действительно главная роль, т. е. она, так сказать, запечатанная...
Дмитрий Кириллов: До последнего никто не понимает.
Василий Бочкарев: До последнего никто ничего не понимал, так снимались... И потом 19 декабря, на Николин день, мороз за 30 градусов, этот ацетон, там по щелям лед идет такой, лед, а я голый и мне делают этот шрам... Толком я не знаю, что мы будем снимать, но делают шрамы, слепят... Холодина страшная... Вдруг приносят от режиссера текст. Ну, текст, я смотрю... Мама дорогая, это же простыня текста, вот такой!
Дмитрий Кириллов: А, т. е. вы так не договаривались?
Василий Бочкарев: Ничего не говорили! У меня внутри первое желание: «Вась, это что такое? Да нет, ну я... Это же невозможно, ну это просто невозможно, это невозможно!»
Дмитрий Кириллов: Вот ужас, кино.
Василий Бочкарев: Ужас. Монолог в тюрьме, холодно... И вдруг мне внутренний голос говорит: «Вася, соберись и вперед!»
Дмитрий Кириллов: «Соберись, тряпка!»
Василий Бочкарев: «Соберись, тряпка!»
Дмитрий Кириллов: «Ты что, не артист?»
Василий Бочкарев: «Давай, ты что, не артист? Ну давай потихонечку».
Дмитрий Кириллов: Были какие-то роли, от которых вам приходилось отказываться, потому что вы понимали, что это уже не туда?
Василий Бочкарев: Понимаете, все равно каждый человек состоит из разных ипостасей, хорошего и плохого, все, так что у меня не было таких. Вот даже вот этот старик, который в «Крике совы»...
Я помню, сижу в Александро-Невской лавре в столовой, и я играю действительно очень плохого, убийцу, он восемь человек убил – ну как это, артисту взять на себя этого ужасного кощея... Ну и я так взял супчик и сел, а напротив меня сел батюшка. Сидим, и я его спрашиваю... А меня мучает: ну действительно, как, ужасный человек, убийца, восемь человек зарезал, задушил... Я ем, а потом говорю: «Батюшка, можно вопрос?» Он говорит: «Ну задавай, сын мой». – «Я вот хотел узнать насчет одной молитвы. Вот я... Я не знаю, как сказать-то... Я восемь человек убил и вот, значит, хотел бы узнать вот молитву, чтобы, так сказать...» Он говорит: «Сын мой, я такой молитвы не знаю», – взял и пересел на другое место. Напугал.
Дмитрий Кириллов: Предупреждать же надо священника!
Василий Бочкарев: Ну я пробормотал, что я артист и...
Дмитрий Кириллов: Он, наверное, уже не слышал этого, да?
Василий Бочкарев: Он не слышал этого.
Дмитрий Кириллов: Когда есть сомнение, вы все-таки идете, например, к своему батюшке благословение просить, да?
Василий Бочкарев: Я на каждую роль прошу благословение.
Дмитрий Кириллов: На каждую?
Василий Бочкарев: Конечно! Я же воцерковленный человек, да. Бывает время, когда я не прихожу на службы, а так я стараюсь приходить.
Дмитрий Кириллов: Отец Алексий говорил когда-нибудь вам «не надо, не играй»? Было такое?
Василий Бочкарев: Нет. Он говорит: «Ну ты осторожно». Вот я там патриарха играю, например, снимаем сейчас в патриархии, он говорит: «Осторожнее, осторожнее, потому что вот эта мантия, это все – это все церковное...»
Дмитрий Кириллов: Митрополита когда играл, допустим, – страшно же.
Василий Бочкарев: Ну да. «Вы будьте осторожны». Я понимаю, что это сложно. Но устаешь, как ни странно, от этого очень сильно, потому что, безусловно, ряса, сан... Ну, патриарх, что тут... Это все-таки...
Дмитрий Кириллов: Побыть в его шкуре хотя бы во время съемок...
Василий Бочкарев: У-у-у... Тяжело. Я серьезно говорю, это очень физически тяжело.
Дмитрий Кириллов: Какое счастье, что вы выбрали ту профессию, в которой вам каждый день, каждую минуту интересно!
Василий Бочкарев: Конечно.
Дмитрий Кириллов: Вы когда-нибудь говорили: «Ой, какой ужас»?
Василий Бочкарев: Нет, нет.
Дмитрий Кириллов: Какое счастье!
Василий Бочкарев: Какое счастье, конечно!
Дмитрий Кириллов: «Ялта-45», толкаетесь все время там, прекрасный спектакль вышел.
Василий Бочкарев: Конечно. Очень тяжелый спектакль, хотя кажется ничего... Опять же, есть груз... Так же, как я когда играл Бориса Годунова, есть груз подлинного героя, подлинного человека.
Надо играть Бориса Годунова – надо пойти договариваться, что я использую имя Бориса Годунова, что это версия, с которой я не согласен, что он там убивал, в Угличе это все было не так... Поехал в лавру поклониться на могилу, купил цветочки, гвоздики; пришел, разговариваю, говорю, что так и так, уж тут никуда не денешься, извините, простите, я аккуратно... Сзади идут паломники, остановились, что-то говорят. Пауза. Вдруг кто-то говорит: «Смотрите-смотрите, родственник пришел!» Мне так стало хорошо!
Дмитрий Кириллов: Знак!
Василий Бочкарев: Опять благословение, я государственную премию получил. В общем, все так...
Дмитрий Кириллов: Борис Федорович благословил.
Василий Бочкарев: Борис Федорович благословил меня.
Вообще, мне повезло. Именно вот в моей жизни больше всего я ценю то, что мне повезло с теми людьми, которых я видел, с артистами, с режиссерами. Это, конечно, потрясающе. Ну какие режиссеры! Варпаховский, Гончаров, Анохин, та же Волчек, Шапиро, Женовач, Морозов, Васильев... Какая прелесть, сколько их!
И сейчас вот мы работаем, у нас вот главный режиссер новый Алексей Владимирович Дубровский – замечательный режиссер! Такое счастье, что вот так как-то... Очень волновались с уходом Юрия Мефодьевича, что будет, что будет, потому что, по театральному полю посмотреть, режиссеров очень много, которые вне палитры Малого театра.
Вот в чем сила Малого театра? Есть какие-то опорные спектакли, которые дают возможность... Там могут быть какие-то, но есть такие, на которых опирается корабль Малого театра. И надо сказать, Алексей Владимирович ряд спектаклей, которые он сделал, и «Мертвые души», и «Собачье сердце», и «Бальзаминов», и «Физики», и «Метель»... кстати говоря, это его первая была постановка... Тоже все как бы случайно, но ничего случайно не бывает, ничего случайно не бывает.
Вот мы сидим, сидит Леша Дубровский, который сделал инсценировку «Метели», Соломин, директор центра, а нужно сделать срочно вот спектакль «Метель». Соломин говорит: «Вась, ты будешь делать?» Я говорю: «Не-а». – «А кто?» Я говорю: «Он», – показываю на Дубровского. И вот случилось, и с этого момента пошло. Что это было? Это значит, это не случайность, это не случайность – это просто так надо, так надо.
Дмитрий Кириллов: Вообще, ничего в жизни нет случайного.
Василий Бочкарев: Да нет, конечно.
Дмитрий Кириллов: Вот даже главная встреча в вашей жизни, ваша Людмила, жена, – это же чудо. На всю жизнь встретились.
Василий Бочкарев: Да. Я ей очень много обязан, Людмиле Игоревне Розановой. Я очень обязан, во-первых, не только ей, я обязан именно этой семье: Игорь Борисович Розанов, Валентина Ивановна, моя теща... Это мне повезло, мне опять повезло.
Потому что они высочайшей культуры люди были. Игорь Борисович – главный хирург Боткинской больницы. Если есть свободное время, он в консерватории, классика. Мы приехали, помню, на дачу, у него на даче все время стоял проигрыватель старый и он крутил оперы, «Риголетто»... Это был...
Дмитрий Кириллов: Хороший вкус. А теща?
Василий Бочкарев: А теща – она домашняя, но она закончила Щепкинское училище.
Дмитрий Кириллов: О, своя.
Василий Бочкарев: да.
Дмитрий Кириллов: И при главвраче.
Василий Бочкарев: Она в потоке шла с Луспекаевым и... Просто так обстоятельства со здоровьем получились, что она как бы не смогла стать... А актриса она была замечательная, по крайней мере дома это были сцены все время очень живые. В общем, семья – такой живой театр, живая семья была, такая итальянская семья была.
Дмитрий Кириллов: И как здорово, вы же уже в сознательном, взрослом возрасте друг друга нашли. Это не какая-то юношеская [любовь], улыбнулся, полюбил и убежал.
Василий Бочкарев: У меня до сих пор могут быть терки, там все, но... Причем как интересно, в определенный момент эти вот... Почему я говорю, не разводитесь никогда, не разводитесь никогда: каждая следующая хуже предыдущей, это точно.
Дмитрий Кириллов: Какое счастье, что дочь не артистка!
Василий Бочкарев: Ну, я вам так скажу, что дочь и не могла быть артисткой, потому что с детства... Когда рядом стоит старинный шкаф, заполненный медицинскими книгами по хирургии...
Дмитрий Кириллов: Ну да, а дедушка – главный врач...
Василий Бочкарев: ...а дед – главный врач...
Дмитрий Кириллов: Какая артистка?
Василий Бочкарев: Какая артистка? А потом, крестный отец – хирург и т. д., и т. д., прадед – хирург... Сам Бог велел заниматься. Самая, самая ценная профессия – это медик, конечно, когда жизнь и смерть тут рядышком, когда время можно пощупать. Это самое благородное: учитель, врач и священник.
Дмитрий Кириллов: Да. Ну, артисты лечат, дают людям радость.
Василий Бочкарев: Мы как учителя.
Дмитрий Кириллов: То, что вы... Знаете как, профессиональное выгорание бывает у врачей, во всем, в любой профессии бывает. Вот вы – не выгоревший. Как это вам удалось, это загадка, но ощущение, что куража вот этого «а что будем дальше делать?», все с чистого листа...
Василий Бочкарев: Гениально говорил Александр Сергеевич: «Еще есть наслажденье Для любопытства моего».
Дмитрий Кириллов: Я вам хочу пожелать, чтобы у вас каждый день был такой, знаете, чистый лист, светлое, солнечное утро, и вы говорите: «Так, и снова начинаем все заново!»
Василий Бочкарев: Конечно! Это прекрасно!
Дмитрий Кириллов: Спасибо вам огромное!
Василий Бочкарев: Спасибо, спасибо, дорогой! Спасибо Малому театру!

6 ноября на телеканале «Россия-Культура» вышел новый выпуск информационно-познавательной программы «Наблюдатель», посвящённый 200-летнему юбилею Исторического здания Малого театра.

Гостями ведущего программы Андрея Максимова стали: главный режиссёр Малого театра, заслуженный артист России Алексей Владимирович Дубровский; историк театра, ректор ВТУ (института) им. М.С. Щепкина, заместитель директора Малого театра по творческим вопросам Борис Николаевич Любимов; историк театра, театровед, доктор искусствоведения Нина Алексеевна Шалимова; лауреат Государственных премий России и премии Правительства России, народный артист России Василий Иванович Бочкарёв.

Малый – уникальный театр, не похожий ни на один другой. Но в чём его отличительные черты? Если сравнить здание театра с человеком, то какой он? Какие легендарные актёры выходили на прославленные подмостки? Откуда взялся миф, что в Малом театре – сильнейшие актёры, но нет места для режиссёрского эксперимента? Каких авторов открыл Малый, как сократить пространство между гениями прошлого и современностью? Об этом вы узнаете из выпуска программы «Наблюдатель».

В выпуске показаны отрывки из спектаклей Малого театра прошлых лет: «Пучина», «Свадьба Кречинского», «Волки и овцы», «Васса Железнова».

https://smotrim.ru/video/2889108

Вчера на Исторической сцене сыграли 200-й спектакль «Мнимый больной» Ж.Б. Мольера в постановке Сергея Женовача.

Премьера состоялась в октябре 2005 года. За 19 лет спектакль стал неотъемлемой частью репертуара, а в 2007 году был удостоен премии «Золотая маска» в номинации «Спектакль большой формы».

200-й раз зрители сопереживали героям, смеялись над вечно актуальными шутками о врачах-шарлатанах и мнительных пациентах, наслаждались блистательной игрой актёров и благодарили их бурными овациями на поклонах. Народные артисты России Василий Бочкарёв (Арган), Евгения Глушенко (Белина), Людмила Титова (Туанетта) и актёр Игорь Григорьев (г-н Боннфуа) сыграли без замен все 200 спектаклей!

23 октября после поклонов на сцену вышел заведующий труппой Малого театра народный артист России Владимир Бейлис, чтобы поздравить всех участников спектакля от имени руководства.

23 октября на основной сцене Малого театра состоится 200-е представление комедии Ж.Б. Мольера «Мнимый больной».

Последняя пьеса великого драматурга рассказывает о человеке, придумывающем себе один недуг за другим. Историю ипохондрика, не умеющего разбираться в людях, Малый театр подаёт весело, озорно, динамично. По замечанию Инны Натановны Соловьёвой, «шарм этого спектакля, спокойно и приветливо впускающего в себя клоунаду, – в том, что его персонажи любят друг друга. Ну, если «любят» слишком сильное слово, то скажем: тут хорошо относятся друг к другу, что и естественно в семье хорошего человека» («Экран и сцена», декабрь 2005 г.).
«Мнимый больной» – это изысканные декорации Александра Боровского, великолепные костюмы Оксаны Ярмольник, изящно стилизованная музыка Григория Гоберника. Успех спектакля во многом обусловлен превосходным актёрским ансамблем, играющим легко, заразительно, радостно. Постановка пользуется тёплым приёмом у театральной общественности и зрителей, как в Москве, так и во время гастрольных поездок.
Сердечно поздравляем режиссёра-постановщика Сергея Женовача и весь коллектив спектакля, в особенности бессменных исполнителей, которые выйдут на сцену в 200-й раз, – Василия Бочкарёва (Арган), Евгению Глушенко (Белина), Людмилу Титову (Туанетта), Игоря Григорьева (г-н Боннфуа)! Желаем «Мнимому больному» долгой и счастливой сценической жизни!

В дни празднования 225-летнего юбилея А.С. Пушкина Малый театр показал премьеру «Маленьких трагедий» в постановке главного режиссёра Алексея Дубровского. Казалось бы, зрители давно привыкли к тому, что эти пушкинские шедевры приходят на самые разные подмостки – классические и экспериментальные – целиком, по отдельности или полным «циклом», нередко дополненным «Сценой из Фауста», но, тем не менее, заполняют театральные залы. Хотя вряд ли в ожидании чуда: для многих почти наизусть знакомый текст, широко известные сюжеты… Смею предположить, что почти всегда влекут не только имена любимых артистов, занятых в той или иной постановке, и не любопытство к некоему очередному эксперименту, а магия пушкинских строк, завораживающая красотой того самого «великого и могучего» русского языка, который уже почти покинул нас, оставив светлое воспоминание…

Спектакль Малого театра покорил с первых минут, ещё до начала «Скупого рыцаря», атмосферой тревоги приближения чего-то непоправимого, дыханием чумы. Оно повеяло мгновенно от направленных в зал рядов прожекторов, которые медленно уплыли под колосники, а вслед им появилась на сцене на фоне тёмно-серых кирпичных стен, замыкающих пространство, группа людей в чёрных плащах, в белых масках, схожих с дельартовским Чумным доктором. Их танец был подлинным искусством балета, взмахи плащей при кружении напоминали распростёртые над всем миром зловещие крылья. И возникало одновременное ощущение захватывающей красоты, изящества найденной точной формы, включения в контекст происходящего «Пира во время чумы» (не вошедшей в спектакль) и – страха ожидания… Изумительная хореография Антона Лещинского, мастерство молодых артистов и студентов Щепкинского училища заворожили зрительный зал не только утончённостью безукоризненной формы, но внятностью эмоций, отсылающих к «Пиру во время чумы» и – той благородной красотой, которой так часто недостаёт сегодня в театрах.

Художник Мария Утробина создала образ целого мира из замкнутого тремя стенами пространства, в котором один за другим появляются конкретные смертные грехи, уничтожающие не только окружающих, но едва ли не в первую очередь своих носителей.

Атмосфера «Пира во время чумы» как будто «распылена» в воздухе спектакля не только изысканной хореографией, музыкой Георга Фридриха Генделя, но и появлением из-под сцены, словно из преисподней, подвала Скупого рыцаря, заполненного сундуками; обеденного стола, за которым Сальери подсыпает яд в чашу Моцарта; статуи Командора… Нам явлены три смертных греха: алчность или корысть; гордыня, умноженная на зависть; сладострастие – пожалуй, самые «стойкие» во времени, не подверженные коренным изменениям на протяжении веков и так или иначе приводящие к трагедии, потому и воспринимаются в разные эпохи разными поколениями внятно.

… Луч света выхватывает на верхней ступени лестницы в глубине сцены сына Барона Альбера (Алексей Фаддеев), измученного невозможностью появляться на турнирах, жить одной жизнью со своими ровесниками из-за скупости отца. Рыцарский шлем пробит, взять деньги у Соломона невозможно, нужен заклад, даже вина не осталось, чтобы выпить… Растерянный взгляд Альбера, интонация разговора с Иваном – всё свидетельствует о предельном отчаянии юноши, о его готовности пойти на любое преступление, но как резко меняется лицо, как вспыхивают презрением и ненавистью глаза, когда Соломон (выразительная работа Владимира Дубровского) предлагает ему избавление от отца – склянку с ядом!.. Как минутное сомнение соблазняет мыслью вернуть Соломона, но невозможно совершить преступление. Лучше обратиться за помощью к всемогущему Герцогу.

Из-под сцены медленно появляется подвал, заставленный открытыми сундуками, полными сокровищ, и восседающий среди них Барон – на устах Василия Бочкарёва полуулыбка, заставляющая вспомнить слова Феофана Затворника о том, что «корысть есть ненасытимое желание иметь, или искание и стяжание вещей под видом пользы, затем только, чтобы сказать об них: мои». Только это – обладание – владеет всеми помыслами Барона. Прекрасный Мастер, Василий Бочкарёв ни на миг не изображает согбенного старца, которому пора уже освободить место на земле, его герой – человек, в котором ещё достаточно сил, чтобы преумножать сокровища, наслаждаться своей безграничной властью. На моей памяти едва ли не впервые слова Соломона подкреплены тем, что мы видим: «Барон здоров. Бог даст – лет десять, двадцать. И двадцать пять и тридцать проживёт он». И эта яркая краска придаёт известному сюжету странный, на первый взгляд, но и определённо фатальный оттенок. «Моё» - значит, неделимое, принадлежащее, словно от рождения данное свыше; то, что не подвластно ни возрасту, ни чину, что даёт ощущение вечной жизни. И невольно приходит на память «Холстомер» Л.Н. Толстого, где автор рассуждает о том, что «мой», «моя», «моё» определяют сущность человека, переставшего видеть разницу между одушевлённым и неодушевлённым. Когда осознаёшь это, выстраивается живая преемственность традиций гуманизма русской культуры и иначе воспринимаются слова:

Что не подвластно мне?
как некий демон
Отселе править миром я могу;
…
Мне всё послушно, я же – ничему;
Я выше всех желаний; я спокоен;
Я знаю мощь мою: с меня довольно
Сего сознанья…

Василий Бочкарёв произносит их не просто упоенно, а вдохновенно, как оправдание собственного существования, словно на наших глазах молодея, воспламеняясь собственным величием. Но как же мгновенно он теряет его, как начинают бегать глаза, когда он, обдумывая каждое слово, пытается внушить Герцогу (Михаил Мартьянов принимает Барона на фоне театральной ложи и держится несколько театрально, что оправдано стилистикой спектакля): его сын гуляка, он даже пытался убить отца. И тогда наступает трагическая развязка – смерть Барона, которую, следуя логике постановки, возможно оценить как закономерное возмездие свыше тому, кто возомнил себя властелином мира. Хрестоматийные слова Герцога: «Ужасный век, ужасные сердца!» - прозвучат не приговором, а скупой, произнесённой без пафоса констотацией. Едва ли не на все времена. Бесшумно появится один из людей в чёрном и наденет на Барона белую маску – своеобразный атрибут завершившейся жизни, а двое других унесут безжизненное тело…

Словно по контрасту с сокровищами, укрытыми от посторонних глаз в подвале, на сцене предстанет роскошь цветов в корзинах, зеркало, предметы благородной и дорогой красоты, клавесин в доме Сальери. Всё это занимает лишь часть пространства, замкнутого серыми стенами. Он войдёт в это пространство в распахнутом халате, деловито возьмёт в руки лейку и будет поливать цветы, занятый своими мыслями не о музыке, которую «разъял как труп», постигая искусство, а о потаённом, но всё более властно вырывающемся из души:

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
…
Никто! А ныне – я сам скажу – я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. – О, небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан –
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

Михаил Филиппов, великолепный Мастер, много раз покорявший зрителей на сцене Московского театра им. Вл. Маяковского, на других сценах, на киноэкранах, недавно вступивший в труппу Малого театра, в роли Сальери предстаёт поистине неузнаваемым. Такая спокойная внешняя мощь при внутреннем иссушающем борении страстей исходит от его облика, от «проверки» созревшего решения камертоном, который каждый раз издаёт чистый звук, словно ответ на мысли Сальери, от разговора с собственным отражением в зеркале, - что становится не по себе. И невольно приходят на ум слова святителя Василия Великого, писателя и богослова: «… Хотя убоится суда, произнесённого за гордость, однако не может исцелиться от этой страсти, если не оставит всех помышлений о своей предпочтительности».

Непомерная гордыня, разъедаемая завистью к тому, кому всё дано от рождения свыше, без «трудов, усердия, моленья», словно физически душит, всё больше укрепляя мысль о том, что именно он, Сальери, призван:

Нет! Не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить – не то мы все погибли.

Появление Моцарта (отличная работа Дениса Корнуха!) в сопровождении не Слепого скрипача, а весёлой компании людей в чёрном. Он танцует вместе с ними легко и изящно, а потом все они превращаются в воображаемого скрипача, играя на воображаемых скрипках. Именно это и становится последней каплей для Сальери: он достаёт «последний дар Изоры», яд, и, вновь проверив себя камертоном, принимает окончательное решение…

Поднимающийся из преисподней роскошно накрытый стол в трактире вновь вызовет неожиданную ассоциацию со стихотворением Г.Р. Державина, благословившего лицеиста Пушкина: «Где стол был яств, там гроб стоит…» И эта цепочка неожиданных и, казалось бы, невольно приходящих на память воспоминаний придаёт спектаклю Алексея Дубровского тот объём, что естественно вписывает его в контекст не только отечественной, но и мировой культуры.

Едва уловимые на бесстрастном лице Сальери последние сомнения; охваченное мыслями о «Реквиеме» печально-задумчивое лицо Моцарта, машинально играющего в бильбоке, почти залпом выпитая чаша с ядом – всё это говорит больше слов, заставляя зрительный зал дышать одним дыханием с героями в ожидании неизбежного. На Моцарта наденут белую маску и уведут за собой люди в чёрном, а Сальери привычным жестом возьмёт в руки камертон и, не услышав звука, будет настойчиво вызывать его. И страшно видеть человека, с ужасом вопрошающего себя: «И я не гений?» и продолжающего неистово, отчаянно бить по беззвучной «вилочке» камертона…

О последней части «Маленьких трагедий» на сцене Малого театра говорить сложнее. «Каменный гость» выстроен так же стильно, точно, как и две предыдущие истории, но… на фоне Барона-Бочкарёва и Сальери-Филиппова Дон Гуан Игоря Петренко проигрывает, в первую очередь, по части темперамента. Если вновь припомнить определения смертных грехов, нельзя не вспомнить священномученика Василия Кинешемского: «Нередко бывает, что человек не в состоянии думать более ни о чём другом: им всецело владеет демон страсти». Этого демона разглядеть в артисте не удалось: Игорь Петренко, принадлежащий к когорте любимых артистов кино, статный, красивый, казалось, если и одержим чем-то, то, скорее, не страстью, а надоевшей ему самому привычкой не пропустить мимо ни одну женщину, преумножая свою репутацию покорителя женских сердец. Искусно соблазняя Дону Анну (очень хороша Полина Долинская, проживающая по развитию сюжета медленное перерождение замкнутой чувством долга молодой женщины до интереса к незнакомцу, сменяющегося на наших глазах подлинной страстью), он действует более по распространённой славе развратника, нежели по власти демона, справиться с которой не может. И куда более темпераментными, яркими выглядят рядом с ним Лепорелло (Виктор Низовой), Дон Карлос, сдержанный лишь внешне (Александр Волков) и даже Монах (Сергей Еремеев), неистово стегающий себя плёткой в попытках усмирить чувство к прекрасной Доне Анне.

И всё же спектакль «Маленькие трагедии» по высочайшему уровню культуры; по стилю постановки; точности психологического режиссёрского решения и актёрского исполнения с глубоким проникновением в характеры вечных персонажей; изысканной красоте сценографии и костюмов; световому и музыкальному оформлению не для меня одной стал событием радостным и внушающим большие надежды.

Наталья Старосельская, журнал «Страстной бульвар,10», №1-271/2024

https://strast10.ru/