13.04.2006
Подробнее
ЗАВЕРШИЛСЯ ФЕСТИВАЛЬ «ОСТРОВСКИЙ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО»
Фестиваль «Островский в доме Островского» завершился в Академическом Малом театре вчера, в день рождения великого драматурга. В последний вечер был показан спектакль «На всякого мудреца довольно простоты»...
ЗАВЕРШИЛСЯ ФЕСТИВАЛЬ «ОСТРОВСКИЙ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО»
Фестиваль «Островский в доме Островского» завершился в Академическом Малом театре вчера, в день рождения великого драматурга. В последний вечер был показан спектакль «На всякого мудреца довольно простоты». Постановку осуществил режиссер Владимир Бейлис три года назад. С тех пор спектакль, где участвуют такие известные актеры, как Элина Быстрицкая, Борис Клюевм, Ирина Муравьева, Александр Потапов, Татьяна Панкова, идет с неизменным аншлагом. В главной роли — Александр Вершинин.
«Интерес к творчеству Островского, в том числе и к нашему спектаклю, объясняется не только художественным достоинством его пьес, но и злободневностью тем, не потерявших, к сожалению, актуальности в наши дни», — сказал Владимир Бейлис. Пример тому, по его словам, и история героя этой пьесы — молодого человека, решившего любой ценой достичь успеха. «Так нередко делается карьера и сегодня», — заметил режиссер.
Мнение мастера о том, что Островский — драматург на все времена, подтверждает программа нынешнего смотра, в том числе спектакли «Бешеные деньги» в исполнении актеров из Владимира и «Доходное место» в постановке театра из Орла, а также «Лес» Малого театра. Красноярские артисты, которые впервые участвовали в фестивале, показали пьесу «Таланты и поклонники». Очень тепло москвичи принимали спектакль коллектива из Твери «Невольницы».
Фестиваль «Островский в доме Островского» проводился в седьмой раз по инициативе художественного руководителя Малого театра Юрия Соломина. По его словам, этот смотр дает москвичам и гостям столицы возможность увидеть наиболее удачные спектакли по произведениям классика в постановке многих российских театров. Тем самым, считает Соломин, фестиваль значительно обогащает московскую афишу. Он сообщил, что предполагается проводить фестиваль ежегодно, а не раз в два года, как было до сих пор.
ИТАР-ТАСС
Фестиваль «Островский в доме Островского» завершился в Академическом Малом театре вчера, в день рождения великого драматурга. В последний вечер был показан спектакль «На всякого мудреца довольно простоты». Постановку осуществил режиссер Владимир Бейлис три года назад. С тех пор спектакль, где участвуют такие известные актеры, как Элина Быстрицкая, Борис Клюевм, Ирина Муравьева, Александр Потапов, Татьяна Панкова, идет с неизменным аншлагом. В главной роли — Александр Вершинин.
«Интерес к творчеству Островского, в том числе и к нашему спектаклю, объясняется не только художественным достоинством его пьес, но и злободневностью тем, не потерявших, к сожалению, актуальности в наши дни», — сказал Владимир Бейлис. Пример тому, по его словам, и история героя этой пьесы — молодого человека, решившего любой ценой достичь успеха. «Так нередко делается карьера и сегодня», — заметил режиссер.
Мнение мастера о том, что Островский — драматург на все времена, подтверждает программа нынешнего смотра, в том числе спектакли «Бешеные деньги» в исполнении актеров из Владимира и «Доходное место» в постановке театра из Орла, а также «Лес» Малого театра. Красноярские артисты, которые впервые участвовали в фестивале, показали пьесу «Таланты и поклонники». Очень тепло москвичи принимали спектакль коллектива из Твери «Невольницы».
Фестиваль «Островский в доме Островского» проводился в седьмой раз по инициативе художественного руководителя Малого театра Юрия Соломина. По его словам, этот смотр дает москвичам и гостям столицы возможность увидеть наиболее удачные спектакли по произведениям классика в постановке многих российских театров. Тем самым, считает Соломин, фестиваль значительно обогащает московскую афишу. Он сообщил, что предполагается проводить фестиваль ежегодно, а не раз в два года, как было до сих пор.
ИТАР-ТАСС
11.04.2006
Подробнее
«Листая старые подшивки» ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Листая старые подшивки»
ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
В последние годы работа над пьесами зарубежных авторов разных стран и эпох обрела свои новые качества. В этом аспекте и интересны прежде всего постановки — «Тайны Мадридского двора» и «Преступная мать, или Второй Тартюф»...
ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
В последние годы работа над пьесами зарубежных авторов разных стран и эпох обрела свои новые качества. В этом аспекте и интересны прежде всего постановки — «Тайны Мадридского двора» и «Преступная мать, или Второй Тартюф»...
«Листая старые подшивки»
ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
Иноземные гости уже давно чувствуют себя уютно, припеваючи в Доме Островского. Достаточно вспомнить хотя бы блистательное исполнение А. Остужевым главных ролей в «Отелло» Шекспира и «Уриэле Акосте» К.Гуцкова или Д.Зеркалову в «Евгении Гранде» Бальзака и в «Пигмалионе» Шоу. Давно развеяны легенды о преобладании быта в постановках Малого театра. Да, собственно, и с первых лет истории этого старейшего русского театра легенда о самодовлеющем значении быта была сильно преувеличена, если не сказать выдумана. Бытовая достоверность всегда соседствовала с пылкой, возвышенной романтикой. Более того, бытовая сочность в изображении жизни в самой себе уже несла, как это ни парадоксально звучит, зерна романтической «одушевленности»; если же не несла, то, несомненно, к этому тяготела. Одним словом, «дом Островского» всегда был широко открыт для самых неожиданных «гостей». Несомненно, что в последние годы работа над пьесами зарубежных авторов разных стран и эпох обрела свои новые качества. В этом аспекте и интересны прежде всего постановки — «Тайны Мадридского двора» и «Преступная мать, или Второй Тартюф».
«Преступная мать, или Второй Тартюф» на основной сцене и «Тайны Мадридского двора» в филиале на Ордынке по последовательности возникновения и географии (главное здание и не главное) повторяют, в уменьшенном масштабе, историческую последовательность появления этих пьес и их место в истории театра. На Олимпе посмертной славы оба драматурга, Бомарше и Скриб («Тайны» написаны в соавторстве с Легуве), расположились на разных уровнях. Но никогда не считавшаяся удачной пьеса «Преступная мать», чего нельзя сказать о спектакле Малого театра, дала начало третьему бессмертному жанру — мелодраме.
Учитывая характер решений, которые предпочли для своих постановок Борис Морозов и Владимир Бейлис, и их последовательность во времени («Преступная мать» идет уже не первый сезон), можно говорить о некоторой тенденции — от сложного к простому. Но в разговоре о спектаклях, нарушая хронологию, пойдем от простого к сложному.
«Тайны Мадридского двора» не дают оснований для разночтений. Здесь все очевидно, и очевидность является одним из определяющих посылов режиссерского решения. Это в первую очередь зрелище. Вдруг, неожиданно для себя, замечаешь, что увлекаешься нехитрыми, но эффектными превращениями сценического пространства. А бесшумность этих манипуляций приятно напоминает о наивной, но уникальной магии сцены, на которой в несколько секунд иллюзия просторного, светлого дворца сменяется тесными, мрачными сводами тюрьмы (художник спектакля Энар Стенберг). Пусть это выполнено самым простым и очевидным образом (может быть, очевидность и завораживает) — с помощью фронтальных экранов и ширм. На фоне ставших общепринятыми статичных или вращающихся (кто придумал этот ужасный сценический круг?) громоздких и шатких конструкций незамысловатая игра с пространством кажется почти маленьким чудом.
Театральная условность соблюдена режиссером в тех рамках, какие дозволены или доступны в сценической постановке. В том случае, конечно, если спектакль не претендует на что-то, требующее как от участников, так и от зрителей дополнительной работы души. Дворец однозначно походит на дворец, тюрьма на тюрьму. Действующие лица в основном — особы знатного рода, поэтому одеты подобающим образом. При этом отмечаешь, что иллюзия королевской роскоши достигается без использования пурпура и слепящей позолоты. Линии костюмов скорее ассоциативны с эпохой, нежели историчны.
«Тайны Мадридского двора», как и сам «двор», — понятия, в такой степени ставшие нарицательными, что без сопротивления вместят в себя любые тайны любого, даже арбатского, двора. Но они дают режиссеру возможность живописно декорировать интригу — интригу чисто театральной природы, свободной от лишних подробностей. Например, как ревнивый супруг вылавливает шустрых кавалеров своей жены. Здесь главным будет не рассказ, а рассказчик. И мы даже не вспомним, что так и не увидели, какая же красавица досталась этому несчастному одноглазому дураку, чью ревность хитроумно использует король: нет гонца быстрее Бабьеки. В общем-то второстепенный по пьесе персонаж Дмитрия Зеничева играет в спектакле довольно заметную роль. Нелепый, гротескный образ Бабьеки придает замысловатому сюжету, в котором, между прочим, речь идет о судьбах двух держав, характер карнавального приключения. Сцена оперирует особыми выразительными средствами, и забота режиссера и артистов дать зрителю вкусить театральности в чистом виде. У сцены есть свои ограничения, но в чем-то она и свободней. Можно сделать в спектакле пару коротких танцевальных вставок, ничего не добавляющих характерам персонажей, а так, для эффекта, или как иллюстрацию парадной дворцовой жизни. А ведь события в пьесе «закулисные».
Если Скриб сознательно выводил на сцену сильных мира сего и показывал обмирщение власти, сводя исторические конфликты к столкновению личных интересов и мелких человеческих страстей, то здесь все наоборот. Сами конфликты есть лишь повод рассказать историю личных отношений нескольких женщин и мужчин с неизменным и безобидным, в данном случае, соперничеством полов. И все образы выстроены на основе типических черт женского и мужского поведения. Франциск I Владимира Богина — молодой, горячий, больше романтик, чем государственный муж. Карл V, которого играет Вячеслав Езепов, смотрит на все трезвее и практичней. Как человек более взрослый, опытный и изживший максимализм молодости. По всему выходит, что он просто хочет проучить гордеца Франциска.
Актеры, избавленные от необходимости изображать аристократов крови, чувствуют себя свободно и уверенно. Их герои жили так давно, что происходящее с ними воспринимается не как быль, а как сказка: в некотором царстве, в некотором государстве... Некоторые сцены играются с темпераментом, просто-таки по-семейному. И главой этого семейства является Карл. Он старше по возрасту, но, как это часто бывает, не способен совладать с молодняком. Женщины доводят немолодого человека чуть не до инфаркта. А «заводила» у них Маргарита. Хотя совершенно ясно, что героине Елены Харитоновой приходится быть хитрее и предприимчивей, нежели той свойственно от природы или в силу воспитания. Просто как любящая женщина и сестра она ищет чисто женские способы повлиять на обстоятельства. Пусть игра актеров временами кажется незамысловатой, но в то же время она непосредственна и открыта.
В целом спектаклю «Тайны Мадридского двора» характерна отбалансированность, выверенность по позициям, он прост, очевиден и бесхитростен. Такие спектакли будут существовать всегда и всегда будут иметь своего достаточно многочисленного зрителя.
На этом фоне «Преступная мать» — постановка более хрупкая и уязвимая потому, что сложнее выстроена и в зрителе предполагает более сложную внутреннюю организацию. Хотя, по существу, у «Преступной матери» аналогичные с «Тайнами» задачи. Спектакль привлекает исподволь, сам себя не рекламируя. Хотя, вероятно, именно хорошей рекламы ему недостает.
С характерным для театра академическим педантизмом в спектакле сохранены как название, так и авторское определение жанра — нравоучительная драма (!). Необходимо быть человеком чрезвычайно любопытным, чтобы положительно отреагировать на это сочетание. Так что обращение к самой непопулярной и вообще малоизвестной пьесе Бомарше было сопряжено с определенным риском. Несмотря на мелодраматические манки и замысловатую с полудетективным оттенком интригу (Фигаро, к примеру, проводит небольшое расследование, чтобы разоблачить своего противника Бежеарса), пьеса кажется мрачной и занудной. И именно потому, что граф Альмавива, при том, что сам не без греха, справедлив в своих подозрениях: графиня ему действительно изменила и уже двадцать лет, как раскаивается. На этом пытается нагреть руки негодяй Бежеарс. Но все заканчивается общим примирением, а негодяй изгнан из дома. Мораль, или «нравоучительный смысл» этой истории, по мнению Бомарше, состоит в том, «что каждый человек, если он только не чудовищный злодей, в конце концов, к тому времени, когда страсти уже остыли... непременно становится добродетельным человеком».
И еще автор «Преступной матери считал, что приятно чувствовать себя добрым, проливая слезы над вымышленными проблемами вымышленных героев.
После просмотра спектакля кажется, что режиссер Борис Морозов нашел самое простое решение всем проблемам, связанным с этой пьесой. Он как бы мысленно взял определение жанра в кавычки. Ничего по существу не меняя в пьесе, Борис Морозов обратил ее «серьезность» в специфический элемент театральности. И чем серьезней и драматичней события, подкрепляемые тяжелыми оркестровыми аккордами, тем увереннее зритель ждет веселой и легкой развязки. Игра в серьезность, в которую включается и зал (актеры часто прибегают к доверительно произносимым репликам-апарт), сокращает дистанцию между ним и сценой, превращая зрителей из наблюдателей и судей в соучастников. Как-то естественно получается, что мы увидели продолжение биографии хорошо известных и любимых героев двадцать лет спустя, после женитьбы Фигаро. Естественно, они уже не те легкомысленные, веселые и скорые на выдумку и шутку, но в них определенно есть то же простодушие, наивность и неискушенность — черты, которыми так любят наделять предков испорченные потомки.
Режиссура в «Преступной матери» не сводится к простому конструированию, она здесь глубже и сложнее. Граф Альмавива человек очень состоятельный, но здесь мы видим не парадную сторону его жизни. И это ощущение передано уже через сценографию Иосифа Сумбаташвили. О доступных графу и его семье излишествах говорят только колонны в глубине сцены с какими-то скульптурными изображениями и пухленький золоченый амур — шутливый символ роковых страстей, — бьющий в гонг над фронтоном. По общему же ощущению сцена неуютна. Мы сразу оказываемся не просто внутри дома, но внутри его проблем, приобщены к частным семейным тайнам, закрытым для внешнего мира.
Спектакль сделан более сильным актерским составом, что сразу ставит его на порядок выше. И найдена удачная манера игры, не бытовая, но и не форсирующая театральность. Страсти кипят, слезы текут рекой. Страдают юные влюбленные, и оба незаконнорожденные: сын графини и дочь графа. Нелли Корниенко — графиня — может себе позволить свободно играть беспросветное несчастье женщины, несущей по жизни тяжкий груз измены и раскаяния. Но реки слез не затопляют зал. Главный в этой истории граф Альмавива. Наделенный властью и волей, он ведет действие. Остальные персонажи, стремясь повлиять на события, пытаются это делать именно через него. Но в характере поведения, в логике поступков графа сразу возникает оттенок прихоти, эгоцентричного упрямства. Он, как говорят в таких случаях, действует, как большой ребенок. А если учесть, что его играет Борис Клюев, то очень большой. И темперамент графа соответствует его росту, а каждое появление на сцене вызывает веселое оживление. Как ребенок, граф легко убеждаем, что создает проблемы, и отходчив, что позволяет эти же проблемы быстро решать, особенно после того, как сам он оказывается уличен.
Вообще, обаяние всех персонажей спектакля — в их наивности. Даже такого прозорливого и чуткого к обману Фигаро. В исполнении Василия Бочкарева он похож на постаревшего романтика, борющегося за справедливость. В его худобе есть даже что-то донкихотское. И «негодяй» Бежеарс не кажется очень страшным и опасным. Несмотря на то, что у Виктора Павлова есть опыт в исполнении злодеев, его Бежеарс моментами просто симпатичный толстяк. И не то чтобы он все время врет, а просто не говорит всей правды. Поединок Фигаро и Бежеарса — поединок Дон-Кихота с практичным Санчо Панса. Только этот Санчо Панса — Бежеарс плохой.
Бомарше задумал пьесу сложнее, но перегрузил назидательностью и недогрузил характерами, что и определило ее судьбу. Но в том, что эта пьеса снова ожила, есть любопытная интрига. С популярностью мелодрамы на данный момент не может соперничать никакой другой жанр, а ее терапевтическое воздействие на людей уже, кажется, доказано и научно. Поставив «Преступную мать», Борис Морозов чуть-чуть «раздел» жанр, явив его прародительницу. Сгладив драматургические несовершенства пьесы, режиссер вольно или невольно, но чуть подшутил над ее жанровой сутью.
Заинтересованное и тонко-ироничное обращение с материалом указывает на скрытую полемику режиссера как с драматургом, так и со зрителем. От чего свободны «Тайны Мадридского двора», где преобладает шутливо-игровое, эксцентричное настроение. Но так как спектакли рассчитаны на разного зрителя, то и живут каждый по своим законам. В уже упомянутой тенденции на понижение, на упрощение сценического языка можно увидеть и некоторый тактический компромисс театра, и форму просветительской миссии: как объект национального достояния Малый театр должен быть общедоступен во всех смыслах.
Последние работы Малого театра над зарубежными пьесами по-настоящему современны. Эта современность не назойлива, тонка, в значительной степени корректна и изящна. Может быть, самое дорогое в постановках «Тайн Мадридского двора» и «Преступной матери» — их естественная и своевременная человечность. Ни знатность, ни власть сами по себе не способны приумножить духовное богатство личности. Тайны «Мадридского двора» на редкость просты и очень легко открываются: главное — это любовь и умение сострадать и сочувствовать. О торжестве сострадания, сочувствия и любви говорится также и в «Преступной матери». Преступления были и в то же время преступлений не было в прошлом, потому что главной всегда оставалась любовь. Преступление не совершено в настоящем, так как этого не допустили человеческая верность, находчивость и ум. Люди равны в своих способностях делать добро, они сплачиваются, когда надо изгнать из своей среды зло. К такому выводу приходят короли и принцессы, господа и слуги, выведенные на сцене, а также режиссеры и актеры наших дней. Границы между настоящим и прошлым стираются. Прошлое несет в себе будущее, а настоящее извлекает из прошлого прежде всего то, что необходимо людям сегодня. Преобладание исторических спектаклей на сцене Малого театра в последние годы — это не уход от действительности, а приближение к ней.
Ольга ГОРГОМА
«Театральная жизнь», 1998, №7
ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
Иноземные гости уже давно чувствуют себя уютно, припеваючи в Доме Островского. Достаточно вспомнить хотя бы блистательное исполнение А. Остужевым главных ролей в «Отелло» Шекспира и «Уриэле Акосте» К.Гуцкова или Д.Зеркалову в «Евгении Гранде» Бальзака и в «Пигмалионе» Шоу. Давно развеяны легенды о преобладании быта в постановках Малого театра. Да, собственно, и с первых лет истории этого старейшего русского театра легенда о самодовлеющем значении быта была сильно преувеличена, если не сказать выдумана. Бытовая достоверность всегда соседствовала с пылкой, возвышенной романтикой. Более того, бытовая сочность в изображении жизни в самой себе уже несла, как это ни парадоксально звучит, зерна романтической «одушевленности»; если же не несла, то, несомненно, к этому тяготела. Одним словом, «дом Островского» всегда был широко открыт для самых неожиданных «гостей». Несомненно, что в последние годы работа над пьесами зарубежных авторов разных стран и эпох обрела свои новые качества. В этом аспекте и интересны прежде всего постановки — «Тайны Мадридского двора» и «Преступная мать, или Второй Тартюф».
«Преступная мать, или Второй Тартюф» на основной сцене и «Тайны Мадридского двора» в филиале на Ордынке по последовательности возникновения и географии (главное здание и не главное) повторяют, в уменьшенном масштабе, историческую последовательность появления этих пьес и их место в истории театра. На Олимпе посмертной славы оба драматурга, Бомарше и Скриб («Тайны» написаны в соавторстве с Легуве), расположились на разных уровнях. Но никогда не считавшаяся удачной пьеса «Преступная мать», чего нельзя сказать о спектакле Малого театра, дала начало третьему бессмертному жанру — мелодраме.
Учитывая характер решений, которые предпочли для своих постановок Борис Морозов и Владимир Бейлис, и их последовательность во времени («Преступная мать» идет уже не первый сезон), можно говорить о некоторой тенденции — от сложного к простому. Но в разговоре о спектаклях, нарушая хронологию, пойдем от простого к сложному.
«Тайны Мадридского двора» не дают оснований для разночтений. Здесь все очевидно, и очевидность является одним из определяющих посылов режиссерского решения. Это в первую очередь зрелище. Вдруг, неожиданно для себя, замечаешь, что увлекаешься нехитрыми, но эффектными превращениями сценического пространства. А бесшумность этих манипуляций приятно напоминает о наивной, но уникальной магии сцены, на которой в несколько секунд иллюзия просторного, светлого дворца сменяется тесными, мрачными сводами тюрьмы (художник спектакля Энар Стенберг). Пусть это выполнено самым простым и очевидным образом (может быть, очевидность и завораживает) — с помощью фронтальных экранов и ширм. На фоне ставших общепринятыми статичных или вращающихся (кто придумал этот ужасный сценический круг?) громоздких и шатких конструкций незамысловатая игра с пространством кажется почти маленьким чудом.
Театральная условность соблюдена режиссером в тех рамках, какие дозволены или доступны в сценической постановке. В том случае, конечно, если спектакль не претендует на что-то, требующее как от участников, так и от зрителей дополнительной работы души. Дворец однозначно походит на дворец, тюрьма на тюрьму. Действующие лица в основном — особы знатного рода, поэтому одеты подобающим образом. При этом отмечаешь, что иллюзия королевской роскоши достигается без использования пурпура и слепящей позолоты. Линии костюмов скорее ассоциативны с эпохой, нежели историчны.
«Тайны Мадридского двора», как и сам «двор», — понятия, в такой степени ставшие нарицательными, что без сопротивления вместят в себя любые тайны любого, даже арбатского, двора. Но они дают режиссеру возможность живописно декорировать интригу — интригу чисто театральной природы, свободной от лишних подробностей. Например, как ревнивый супруг вылавливает шустрых кавалеров своей жены. Здесь главным будет не рассказ, а рассказчик. И мы даже не вспомним, что так и не увидели, какая же красавица досталась этому несчастному одноглазому дураку, чью ревность хитроумно использует король: нет гонца быстрее Бабьеки. В общем-то второстепенный по пьесе персонаж Дмитрия Зеничева играет в спектакле довольно заметную роль. Нелепый, гротескный образ Бабьеки придает замысловатому сюжету, в котором, между прочим, речь идет о судьбах двух держав, характер карнавального приключения. Сцена оперирует особыми выразительными средствами, и забота режиссера и артистов дать зрителю вкусить театральности в чистом виде. У сцены есть свои ограничения, но в чем-то она и свободней. Можно сделать в спектакле пару коротких танцевальных вставок, ничего не добавляющих характерам персонажей, а так, для эффекта, или как иллюстрацию парадной дворцовой жизни. А ведь события в пьесе «закулисные».
Если Скриб сознательно выводил на сцену сильных мира сего и показывал обмирщение власти, сводя исторические конфликты к столкновению личных интересов и мелких человеческих страстей, то здесь все наоборот. Сами конфликты есть лишь повод рассказать историю личных отношений нескольких женщин и мужчин с неизменным и безобидным, в данном случае, соперничеством полов. И все образы выстроены на основе типических черт женского и мужского поведения. Франциск I Владимира Богина — молодой, горячий, больше романтик, чем государственный муж. Карл V, которого играет Вячеслав Езепов, смотрит на все трезвее и практичней. Как человек более взрослый, опытный и изживший максимализм молодости. По всему выходит, что он просто хочет проучить гордеца Франциска.
Актеры, избавленные от необходимости изображать аристократов крови, чувствуют себя свободно и уверенно. Их герои жили так давно, что происходящее с ними воспринимается не как быль, а как сказка: в некотором царстве, в некотором государстве... Некоторые сцены играются с темпераментом, просто-таки по-семейному. И главой этого семейства является Карл. Он старше по возрасту, но, как это часто бывает, не способен совладать с молодняком. Женщины доводят немолодого человека чуть не до инфаркта. А «заводила» у них Маргарита. Хотя совершенно ясно, что героине Елены Харитоновой приходится быть хитрее и предприимчивей, нежели той свойственно от природы или в силу воспитания. Просто как любящая женщина и сестра она ищет чисто женские способы повлиять на обстоятельства. Пусть игра актеров временами кажется незамысловатой, но в то же время она непосредственна и открыта.
В целом спектаклю «Тайны Мадридского двора» характерна отбалансированность, выверенность по позициям, он прост, очевиден и бесхитростен. Такие спектакли будут существовать всегда и всегда будут иметь своего достаточно многочисленного зрителя.
На этом фоне «Преступная мать» — постановка более хрупкая и уязвимая потому, что сложнее выстроена и в зрителе предполагает более сложную внутреннюю организацию. Хотя, по существу, у «Преступной матери» аналогичные с «Тайнами» задачи. Спектакль привлекает исподволь, сам себя не рекламируя. Хотя, вероятно, именно хорошей рекламы ему недостает.
С характерным для театра академическим педантизмом в спектакле сохранены как название, так и авторское определение жанра — нравоучительная драма (!). Необходимо быть человеком чрезвычайно любопытным, чтобы положительно отреагировать на это сочетание. Так что обращение к самой непопулярной и вообще малоизвестной пьесе Бомарше было сопряжено с определенным риском. Несмотря на мелодраматические манки и замысловатую с полудетективным оттенком интригу (Фигаро, к примеру, проводит небольшое расследование, чтобы разоблачить своего противника Бежеарса), пьеса кажется мрачной и занудной. И именно потому, что граф Альмавива, при том, что сам не без греха, справедлив в своих подозрениях: графиня ему действительно изменила и уже двадцать лет, как раскаивается. На этом пытается нагреть руки негодяй Бежеарс. Но все заканчивается общим примирением, а негодяй изгнан из дома. Мораль, или «нравоучительный смысл» этой истории, по мнению Бомарше, состоит в том, «что каждый человек, если он только не чудовищный злодей, в конце концов, к тому времени, когда страсти уже остыли... непременно становится добродетельным человеком».
И еще автор «Преступной матери считал, что приятно чувствовать себя добрым, проливая слезы над вымышленными проблемами вымышленных героев.
После просмотра спектакля кажется, что режиссер Борис Морозов нашел самое простое решение всем проблемам, связанным с этой пьесой. Он как бы мысленно взял определение жанра в кавычки. Ничего по существу не меняя в пьесе, Борис Морозов обратил ее «серьезность» в специфический элемент театральности. И чем серьезней и драматичней события, подкрепляемые тяжелыми оркестровыми аккордами, тем увереннее зритель ждет веселой и легкой развязки. Игра в серьезность, в которую включается и зал (актеры часто прибегают к доверительно произносимым репликам-апарт), сокращает дистанцию между ним и сценой, превращая зрителей из наблюдателей и судей в соучастников. Как-то естественно получается, что мы увидели продолжение биографии хорошо известных и любимых героев двадцать лет спустя, после женитьбы Фигаро. Естественно, они уже не те легкомысленные, веселые и скорые на выдумку и шутку, но в них определенно есть то же простодушие, наивность и неискушенность — черты, которыми так любят наделять предков испорченные потомки.
Режиссура в «Преступной матери» не сводится к простому конструированию, она здесь глубже и сложнее. Граф Альмавива человек очень состоятельный, но здесь мы видим не парадную сторону его жизни. И это ощущение передано уже через сценографию Иосифа Сумбаташвили. О доступных графу и его семье излишествах говорят только колонны в глубине сцены с какими-то скульптурными изображениями и пухленький золоченый амур — шутливый символ роковых страстей, — бьющий в гонг над фронтоном. По общему же ощущению сцена неуютна. Мы сразу оказываемся не просто внутри дома, но внутри его проблем, приобщены к частным семейным тайнам, закрытым для внешнего мира.
Спектакль сделан более сильным актерским составом, что сразу ставит его на порядок выше. И найдена удачная манера игры, не бытовая, но и не форсирующая театральность. Страсти кипят, слезы текут рекой. Страдают юные влюбленные, и оба незаконнорожденные: сын графини и дочь графа. Нелли Корниенко — графиня — может себе позволить свободно играть беспросветное несчастье женщины, несущей по жизни тяжкий груз измены и раскаяния. Но реки слез не затопляют зал. Главный в этой истории граф Альмавива. Наделенный властью и волей, он ведет действие. Остальные персонажи, стремясь повлиять на события, пытаются это делать именно через него. Но в характере поведения, в логике поступков графа сразу возникает оттенок прихоти, эгоцентричного упрямства. Он, как говорят в таких случаях, действует, как большой ребенок. А если учесть, что его играет Борис Клюев, то очень большой. И темперамент графа соответствует его росту, а каждое появление на сцене вызывает веселое оживление. Как ребенок, граф легко убеждаем, что создает проблемы, и отходчив, что позволяет эти же проблемы быстро решать, особенно после того, как сам он оказывается уличен.
Вообще, обаяние всех персонажей спектакля — в их наивности. Даже такого прозорливого и чуткого к обману Фигаро. В исполнении Василия Бочкарева он похож на постаревшего романтика, борющегося за справедливость. В его худобе есть даже что-то донкихотское. И «негодяй» Бежеарс не кажется очень страшным и опасным. Несмотря на то, что у Виктора Павлова есть опыт в исполнении злодеев, его Бежеарс моментами просто симпатичный толстяк. И не то чтобы он все время врет, а просто не говорит всей правды. Поединок Фигаро и Бежеарса — поединок Дон-Кихота с практичным Санчо Панса. Только этот Санчо Панса — Бежеарс плохой.
Бомарше задумал пьесу сложнее, но перегрузил назидательностью и недогрузил характерами, что и определило ее судьбу. Но в том, что эта пьеса снова ожила, есть любопытная интрига. С популярностью мелодрамы на данный момент не может соперничать никакой другой жанр, а ее терапевтическое воздействие на людей уже, кажется, доказано и научно. Поставив «Преступную мать», Борис Морозов чуть-чуть «раздел» жанр, явив его прародительницу. Сгладив драматургические несовершенства пьесы, режиссер вольно или невольно, но чуть подшутил над ее жанровой сутью.
Заинтересованное и тонко-ироничное обращение с материалом указывает на скрытую полемику режиссера как с драматургом, так и со зрителем. От чего свободны «Тайны Мадридского двора», где преобладает шутливо-игровое, эксцентричное настроение. Но так как спектакли рассчитаны на разного зрителя, то и живут каждый по своим законам. В уже упомянутой тенденции на понижение, на упрощение сценического языка можно увидеть и некоторый тактический компромисс театра, и форму просветительской миссии: как объект национального достояния Малый театр должен быть общедоступен во всех смыслах.
Последние работы Малого театра над зарубежными пьесами по-настоящему современны. Эта современность не назойлива, тонка, в значительной степени корректна и изящна. Может быть, самое дорогое в постановках «Тайн Мадридского двора» и «Преступной матери» — их естественная и своевременная человечность. Ни знатность, ни власть сами по себе не способны приумножить духовное богатство личности. Тайны «Мадридского двора» на редкость просты и очень легко открываются: главное — это любовь и умение сострадать и сочувствовать. О торжестве сострадания, сочувствия и любви говорится также и в «Преступной матери». Преступления были и в то же время преступлений не было в прошлом, потому что главной всегда оставалась любовь. Преступление не совершено в настоящем, так как этого не допустили человеческая верность, находчивость и ум. Люди равны в своих способностях делать добро, они сплачиваются, когда надо изгнать из своей среды зло. К такому выводу приходят короли и принцессы, господа и слуги, выведенные на сцене, а также режиссеры и актеры наших дней. Границы между настоящим и прошлым стираются. Прошлое несет в себе будущее, а настоящее извлекает из прошлого прежде всего то, что необходимо людям сегодня. Преобладание исторических спектаклей на сцене Малого театра в последние годы — это не уход от действительности, а приближение к ней.
Ольга ГОРГОМА
«Театральная жизнь», 1998, №7
30.03.2006
Подробнее
«Листая старые подшивки» У НАС В ИСПАНИИ
«Листая старые подшивки»
У НАС В ИСПАНИИ
Вячеслав ЕЗЕПОВ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
У НАС В ИСПАНИИ
Вячеслав ЕЗЕПОВ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
«Листая старые подшивки»
У НАС В ИСПАНИИ
Вячеслав ЕЗЕПОВ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
Событий важных, интересных было немало, в том числе встречи и работы с такими режиссерами, как Б. И. Равенских, В. А. Морозов, Л. Е. Хейфец, Б. А. Львов-Анохин. Но актер, как известно, живет настоящим, и главное — то, что происходит с ним сейчас. Для меня день сегодняшний ценен особо. Во-первых, потому, что участвовал в этом сезоне в премьерном спектакле, во-вторых, — сыграл такую роль, о которой давно мечтал, и, в-третьих, — постановка пользуется большим успехом у зрителей. Раньше будучи довольно плотно занятым в репертуаре — в последние годы я играл в основном во вводах. А ввод, как известно, сужает актерские возможности, подчиняет готовому рисунку роли и полного удовлетворения, как правило, не приносит. Поэтому роль Карла V в пьесе Э. Скриба «Тайны Мадридского двора», над которой я работал с замечательным режиссером Владимиром Михайловичем Бейлисом, партнерами Еленой Харитоновой, Николаем Верещенко, Ольгой Пашковой, стала для меня важным событием последних лет. К тому же сама роль дала мне возможность раскрыться в тех своих актерских качествах, которые прежде достаточно полно не могли быть реализованы. Человеческая драма короля Испании, который, в силу своего положения, не имеет права жить обычными человеческими чувствами и не волен поступать, согласуясь с ними, — дает обильный материал для разработки образа. Богатство и разнообразие внутренней и внешней жизни моего героя — любовь, ненависть, интрига, юмор, радость, крушение в любви — благодатная почва для полноценной актерской работы. Режиссура и организационный талант В. М. Бейлиса сделали «Тайны Мадридского двора», по общему убеждению, важным событием в жизни Малого театра. К тому же — это вторая постановка пьесы на нашей сцене, и в отличие от первой, снятой в 1946 году после печально известного постановления ЦК ВКП(б), есть основание предполагать, что спектаклю суждена долгая жизнь.
Э. Скриб — традиционный автор Малого театра. После начатого Южиным, Ермоловой «Стакана воды», в последнем восстановлении которого пришлось совсем молодым играть и мне, «Тайны Мадридского двора», я думаю, — достойное продолжение этой традиции.
«Театральная жизнь», 1998, №7
У НАС В ИСПАНИИ
Вячеслав ЕЗЕПОВ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
Событий важных, интересных было немало, в том числе встречи и работы с такими режиссерами, как Б. И. Равенских, В. А. Морозов, Л. Е. Хейфец, Б. А. Львов-Анохин. Но актер, как известно, живет настоящим, и главное — то, что происходит с ним сейчас. Для меня день сегодняшний ценен особо. Во-первых, потому, что участвовал в этом сезоне в премьерном спектакле, во-вторых, — сыграл такую роль, о которой давно мечтал, и, в-третьих, — постановка пользуется большим успехом у зрителей. Раньше будучи довольно плотно занятым в репертуаре — в последние годы я играл в основном во вводах. А ввод, как известно, сужает актерские возможности, подчиняет готовому рисунку роли и полного удовлетворения, как правило, не приносит. Поэтому роль Карла V в пьесе Э. Скриба «Тайны Мадридского двора», над которой я работал с замечательным режиссером Владимиром Михайловичем Бейлисом, партнерами Еленой Харитоновой, Николаем Верещенко, Ольгой Пашковой, стала для меня важным событием последних лет. К тому же сама роль дала мне возможность раскрыться в тех своих актерских качествах, которые прежде достаточно полно не могли быть реализованы. Человеческая драма короля Испании, который, в силу своего положения, не имеет права жить обычными человеческими чувствами и не волен поступать, согласуясь с ними, — дает обильный материал для разработки образа. Богатство и разнообразие внутренней и внешней жизни моего героя — любовь, ненависть, интрига, юмор, радость, крушение в любви — благодатная почва для полноценной актерской работы. Режиссура и организационный талант В. М. Бейлиса сделали «Тайны Мадридского двора», по общему убеждению, важным событием в жизни Малого театра. К тому же — это вторая постановка пьесы на нашей сцене, и в отличие от первой, снятой в 1946 году после печально известного постановления ЦК ВКП(б), есть основание предполагать, что спектаклю суждена долгая жизнь.
Э. Скриб — традиционный автор Малого театра. После начатого Южиным, Ермоловой «Стакана воды», в последнем восстановлении которого пришлось совсем молодым играть и мне, «Тайны Мадридского двора», я думаю, — достойное продолжение этой традиции.
«Театральная жизнь», 1998, №7
23.03.2006
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» МАЛОГО ТЕАТРА МНОГО НЕ БЫВАЕТ
«Пресса о гастролях Малого театра»
МАЛОГО ТЕАТРА МНОГО НЕ БЫВАЕТ
В Малом говорят по-русски, как мы и раньше-то говорить не умели, а теперь, кажется, и вовсе нет шансов научиться: мягко так, певуче, и каждая буковка, каждое ударение на месте...
МАЛОГО ТЕАТРА МНОГО НЕ БЫВАЕТ
В Малом говорят по-русски, как мы и раньше-то говорить не умели, а теперь, кажется, и вовсе нет шансов научиться: мягко так, певуче, и каждая буковка, каждое ударение на месте...
«Пресса о гастролях Малого театра»
МАЛОГО ТЕАТРА МНОГО НЕ БЫВАЕТ
В Ригу недавно приезжали Элина Быстрицкая, Евгения Глушенко и Борис Клюев. Общение с актерами Малого театра еще больше подогрело желание посмотреть их спектакли. Или хотя бы послушать. Потому что в Малом говорят по-русски, как мы и раньше-то говорить не умели, а теперь, кажется, и вовсе нет шансов научиться: мягко так, певуче, и каждая буковка, каждое ударение на месте. А если знать, что старейший театр России везет в Ригу постановки, заставившие Москву в корне изменить свое отношение к Малому исключительно как к хранителю вековых традиций русской сцены, — аппетит удваивается.
«На всякого мудреца довольно простоты» Островского. Режиссер — Владимир Бейлис. В ролях — Э. Быстрицкая, И. Муравьева, Т. Панкова, Б. Клюев, А. Потапов и др. На сцене Латвийской Национальной оперы 24 и 25 апреля.
Спектакль поставлен по всем законам комедийного жанра — здесь развлекают, поучая лишь отчасти.
Главные козыри — блистательная игра корифеев Малого театра, которым позволено «похулиганить» всласть, и потрясающие декорации Энара Стенберга. И то, и другое все без исключения рецензенты описывают в деталях. Элегантное, бенефисное зрелище, бурлящее, как шампанское в бокале.
Замеченный минус — реплики часто тонут в смехе и спонтанных аплодисментах публики.
«Правда — хорошо, а счастье лучше» Островского. Режиссер — Сергей Женовач. В ролях — Е. Глушенко, В. Бочкарев, Л. Полякова, В. Низовой и др. На сцене Национального театра 26 и 27 апреля.
Женовач умеет как-то особо внимательно читать всем знакомые пьесы и стряхивать с них «пыль веков» так, что они начинают сиять, как новенькая монетка. А следом за ним и зрителю начинает казаться, что комедия «Правда — хорошо, а счастье лучше» написана едва ли не вчера, настолько внезапно и современно она звучит. И драматург Островский, стараниями школьных учебников зачисленный в обличители «темного царства», необъяснимым образом преображается в легкого, остроумного и лукавого поэта.
Главный козырь — все получают удовольствие: и актеры — от того, как легко и радостно им играется, и зрители, захваченные врасплох чужим счастьем.
Замеченный минус — Сергей Женовач, которого в голос называют «идеальным режиссером для Малого», в этом году возглавил собственный театр в Москве.
Маша НАСАРДИНОВА
«Бизнес & Балтия», 22.03.2006
МАЛОГО ТЕАТРА МНОГО НЕ БЫВАЕТ
В Ригу недавно приезжали Элина Быстрицкая, Евгения Глушенко и Борис Клюев. Общение с актерами Малого театра еще больше подогрело желание посмотреть их спектакли. Или хотя бы послушать. Потому что в Малом говорят по-русски, как мы и раньше-то говорить не умели, а теперь, кажется, и вовсе нет шансов научиться: мягко так, певуче, и каждая буковка, каждое ударение на месте. А если знать, что старейший театр России везет в Ригу постановки, заставившие Москву в корне изменить свое отношение к Малому исключительно как к хранителю вековых традиций русской сцены, — аппетит удваивается.
«На всякого мудреца довольно простоты» Островского. Режиссер — Владимир Бейлис. В ролях — Э. Быстрицкая, И. Муравьева, Т. Панкова, Б. Клюев, А. Потапов и др. На сцене Латвийской Национальной оперы 24 и 25 апреля.
Спектакль поставлен по всем законам комедийного жанра — здесь развлекают, поучая лишь отчасти.
Главные козыри — блистательная игра корифеев Малого театра, которым позволено «похулиганить» всласть, и потрясающие декорации Энара Стенберга. И то, и другое все без исключения рецензенты описывают в деталях. Элегантное, бенефисное зрелище, бурлящее, как шампанское в бокале.
Замеченный минус — реплики часто тонут в смехе и спонтанных аплодисментах публики.
«Правда — хорошо, а счастье лучше» Островского. Режиссер — Сергей Женовач. В ролях — Е. Глушенко, В. Бочкарев, Л. Полякова, В. Низовой и др. На сцене Национального театра 26 и 27 апреля.
Женовач умеет как-то особо внимательно читать всем знакомые пьесы и стряхивать с них «пыль веков» так, что они начинают сиять, как новенькая монетка. А следом за ним и зрителю начинает казаться, что комедия «Правда — хорошо, а счастье лучше» написана едва ли не вчера, настолько внезапно и современно она звучит. И драматург Островский, стараниями школьных учебников зачисленный в обличители «темного царства», необъяснимым образом преображается в легкого, остроумного и лукавого поэта.
Главный козырь — все получают удовольствие: и актеры — от того, как легко и радостно им играется, и зрители, захваченные врасплох чужим счастьем.
Замеченный минус — Сергей Женовач, которого в голос называют «идеальным режиссером для Малого», в этом году возглавил собственный театр в Москве.
Маша НАСАРДИНОВА
«Бизнес & Балтия», 22.03.2006
01.12.2005
Подробнее
«Листая старые подшивки» БЛЕСК И ПЕРЕЦ МУДРЕЦА
«Листая старые подшивки»
БЛЕСК И ПЕРЕЦ МУДРЕЦА
В Малом театре бушуют страсти
Причем нешуточные. До самоубийства дело не доходит, но накал чувств и действий градусов под сто.
БЛЕСК И ПЕРЕЦ МУДРЕЦА
В Малом театре бушуют страсти
Причем нешуточные. До самоубийства дело не доходит, но накал чувств и действий градусов под сто.
«Листая старые подшивки»
БЛЕСК И ПЕРЕЦ МУДРЕЦА
В Малом театре бушуют страсти
Причем нешуточные. До самоубийства дело не доходит, но накал чувств и действий градусов под сто. Идет все это под дружный хохот и аплодисменты зрительного зала, а называется «На всякого мудреца довольно простоты». Хрестоматийную пьесу Александра Островского режиссер Владимир Бейлис, художник Энар Стенберг и артисты Малого превратили в элегантное, бенефисное зрелище, бурлящее, как бокал шампанского.
Сюжет пьесы Островского, рассказывающий о молодом человеке, стремящемся любыми средствами разбогатеть и прорваться в высшее общество, актуален во все времена. Что говорить о нынешней, варварско-капиталистической России, когда вся страна свихнулась на бизнесе... К чести Малого театра, он не пытается притянуть Островского к современной действительности с помощью шоковых режиссерских трюков или перекорежив вдоль и поперек текст классика. Театр играет то, что написано у драматурга, но делает это невероятно эффектно, элегантно и современно. Создается впечатление, что пьеса написана не в далеком 1868 году, а сегодня — так злободневно она звучит с подмостков Малого театра.
Что касается сценографии, то Энар Стенберг создает несколько весьма изысканных декоративных композиций: то это нечто бархатно-дорогое, где обитает очень важный господин Крутицкий, то что-то газово-невесомое в гостиной богатой вдовы Турусиной. Под стать декорациям и роскошные костюмы Натальи Поваго, созданные для первых дам Малого театра — Ирины Муравьевой и Элины Быстрицкой. Вся розово-белая, в кружевах Муравьева и в черных, струящихся шелках — Быстрицкая.
Если говорить об игре артистов — то это настоящий фейерверк! Невозможно забыть, как гордая, пафосная героиня Элины Быстрицкой Софья Игнатьевна Турусина на глазах у зрителей вдруг превращается в разбитную даму полусвета, втайне от окружающих потягивающую коньячок, а потом легко пускающуюся в пляс. Какую лихую «цыганочку» отплясывает Крутицкий Виктора Коршунова! Словно розовая кошечка, резвится на сцене Клеопатра Львовна Мамаева в исполнении Ирины Муравьевой. Она то сладко жмурится, то глупо таращит глаза, а то начинает в бешенстве метаться по сцене. Можно вспомнить гадалку Манефу (Татьяна Панкова), Глафиру Климовну Глумову (Клавдия Моисеева), Нила Федоровича Мамаева (Александр Потапов), Машеньку (Ольга Пашкова), Ивана Ивановича Городулина (Александр Клюквин), у каждого есть свой эффектный эпизод в спектакле. Который отличают не только артистизм, но и редкая пластическая изобретательность. Любовная сцена, что разыгрывают Мамаева и Глумов (Александр Вершинин), смотрится как сложнейший акробатический трюк, Александр Вершинин летит с колен любвеобильной Мамаевой на землю, потом несколько раз перекатывается по полу, а затем срывается в стремительном прыжке и заключает даму в горячие объятия. Причем дама при этом идиотски хлопает глазами, а руки Глумова шарят у нее где-то под юбкой. Александр Вершинин в роли Глумова — это особая удача спектакля. Все три часа, что идет спектакль, артист почти не уходит со сцены и все это время ни на секунду не сбавляет накала в темпераментном прочтении роли. Легкий, стремительный, заводной, его Глумов — не дешевый аферист, а поэт, мятущийся, увлекающийся, авантюрный. Артисту удается быть органичным даже в финальном эпизоде, когда легко впасть в риторику, находясь в зрительном зале и бросая оттуда гневный монолог тем, кто находится на сцене.
«На всякого мудреца довольно простоты» — произведение известное, некоторыми даже когда-то читанное. Но нужно прийти в Малый театр, чтобы открыть для себя не хрестоматийного, а современного Островского и его «Мудреца», где соединились блеск актерской игры, легкость постановки и острый перец текстов.
Владимир Львов
«Московский Комсомолец», 12.10.2002
БЛЕСК И ПЕРЕЦ МУДРЕЦА
В Малом театре бушуют страсти
Причем нешуточные. До самоубийства дело не доходит, но накал чувств и действий градусов под сто. Идет все это под дружный хохот и аплодисменты зрительного зала, а называется «На всякого мудреца довольно простоты». Хрестоматийную пьесу Александра Островского режиссер Владимир Бейлис, художник Энар Стенберг и артисты Малого превратили в элегантное, бенефисное зрелище, бурлящее, как бокал шампанского.
Сюжет пьесы Островского, рассказывающий о молодом человеке, стремящемся любыми средствами разбогатеть и прорваться в высшее общество, актуален во все времена. Что говорить о нынешней, варварско-капиталистической России, когда вся страна свихнулась на бизнесе... К чести Малого театра, он не пытается притянуть Островского к современной действительности с помощью шоковых режиссерских трюков или перекорежив вдоль и поперек текст классика. Театр играет то, что написано у драматурга, но делает это невероятно эффектно, элегантно и современно. Создается впечатление, что пьеса написана не в далеком 1868 году, а сегодня — так злободневно она звучит с подмостков Малого театра.
Что касается сценографии, то Энар Стенберг создает несколько весьма изысканных декоративных композиций: то это нечто бархатно-дорогое, где обитает очень важный господин Крутицкий, то что-то газово-невесомое в гостиной богатой вдовы Турусиной. Под стать декорациям и роскошные костюмы Натальи Поваго, созданные для первых дам Малого театра — Ирины Муравьевой и Элины Быстрицкой. Вся розово-белая, в кружевах Муравьева и в черных, струящихся шелках — Быстрицкая.
Если говорить об игре артистов — то это настоящий фейерверк! Невозможно забыть, как гордая, пафосная героиня Элины Быстрицкой Софья Игнатьевна Турусина на глазах у зрителей вдруг превращается в разбитную даму полусвета, втайне от окружающих потягивающую коньячок, а потом легко пускающуюся в пляс. Какую лихую «цыганочку» отплясывает Крутицкий Виктора Коршунова! Словно розовая кошечка, резвится на сцене Клеопатра Львовна Мамаева в исполнении Ирины Муравьевой. Она то сладко жмурится, то глупо таращит глаза, а то начинает в бешенстве метаться по сцене. Можно вспомнить гадалку Манефу (Татьяна Панкова), Глафиру Климовну Глумову (Клавдия Моисеева), Нила Федоровича Мамаева (Александр Потапов), Машеньку (Ольга Пашкова), Ивана Ивановича Городулина (Александр Клюквин), у каждого есть свой эффектный эпизод в спектакле. Который отличают не только артистизм, но и редкая пластическая изобретательность. Любовная сцена, что разыгрывают Мамаева и Глумов (Александр Вершинин), смотрится как сложнейший акробатический трюк, Александр Вершинин летит с колен любвеобильной Мамаевой на землю, потом несколько раз перекатывается по полу, а затем срывается в стремительном прыжке и заключает даму в горячие объятия. Причем дама при этом идиотски хлопает глазами, а руки Глумова шарят у нее где-то под юбкой. Александр Вершинин в роли Глумова — это особая удача спектакля. Все три часа, что идет спектакль, артист почти не уходит со сцены и все это время ни на секунду не сбавляет накала в темпераментном прочтении роли. Легкий, стремительный, заводной, его Глумов — не дешевый аферист, а поэт, мятущийся, увлекающийся, авантюрный. Артисту удается быть органичным даже в финальном эпизоде, когда легко впасть в риторику, находясь в зрительном зале и бросая оттуда гневный монолог тем, кто находится на сцене.
«На всякого мудреца довольно простоты» — произведение известное, некоторыми даже когда-то читанное. Но нужно прийти в Малый театр, чтобы открыть для себя не хрестоматийного, а современного Островского и его «Мудреца», где соединились блеск актерской игры, легкость постановки и острый перец текстов.
Владимир Львов
«Московский Комсомолец», 12.10.2002
07.10.2005
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» ДОМ СТОИТ, СВЕТ ГОРИТ
«Пресса о гастролях Малого театра»
ДОМ СТОИТ, СВЕТ ГОРИТ
Свой двухсотпятидесятый сезон Малый театр открыл гастролями в Санкт-Петербурге...
ДОМ СТОИТ, СВЕТ ГОРИТ
Свой двухсотпятидесятый сезон Малый театр открыл гастролями в Санкт-Петербурге...
«Пресса о гастролях Малого театра»
ДОМ СТОИТ, СВЕТ ГОРИТ
Свой двухсотпятидесятый сезон Малый театр открыл гастролями в Санкт-Петербурге
Малый театр называют «домом Островского», и это буквально так: Александр Николаевич сидит перед входом в виде памятника и отгоняет всякую режиссерскую нечисть, в сатанинской гордыне возомнившую, что она умнее Автора. А никак это невозможно, господа, чтобы какие-нибудь болтливые, насквозь порочные, малограмотные самозванцы вдруг стали умнее Островского, демиурга русского театра. Именем Малого театра — символа косности — ругались новаторы ХХ века, уничтожая русский бытовой «жизнеподобный театр». Когда он был, наконец, уничтожен и на его обломках уселись пировать нетопыри и панночки, оказалось, что забыли спросить зрителя — а хочет ли он уничтожения бытового театра? Малый театр отвечает на этот вопрос — подробно и развернуто.
Когда открывается занавес, обещая рассказать, что «На всякого мудреца довольно простоты», и перед нами не трубы, канаты, бревна, тряпки, баобабы или еще какие-то приметы режиссерского самовыражения, а нормальные добротные декорации, верные принципу историзма (художник Э. Стенберг), да еще будет пять перемен декораций, да с бутафорией, да чистый текст Островского пойдет, без отсебятины, да с хорошим ласковым московским говором — зритель начинает даже как-то постанывать от счастья. Как будто после салатов из полиэтилена с уксусом, которыми потчуют театралов всего в двух шагах от Малого театра, ему наконец дали хлеба и воды: живое слово, умную речь, сыгранный характер, человекоразмерную, мудро придуманную историю.
Островский, автор 49 пьес, сохранил в поэтически преображенном виде русскую жизнь нескольких веков, запечатлел ее в совершенстве русской разговорной речи. Малый театр, со своей стороны, консервировал приемы русского бытового театра. Когда две эти субстанции удачно соединяются, на театральный организм это производит резкое и замечательно оздоровляющее действие — что-то вроде вливания озона. Так заулыбался, обрадовался гастролям «доброго Малого» измученный и хмурый Петербург (здесь по-прежнему Островского играть не умеют, удачи редки). То есть с ходом времени эстетический консерватизм Малого театра стал не тормозом какого-то там «прогресса» (какой, к лешему, в театре может быть прогресс?), а благодетельным чудом, доставляющим истинное наслаждение.
Спектакль «Правда — хорошо, а счастье лучше» режиссера Сергея Женовача считается признанной удачей. Хотя в Петербург не приехала часть декораций, и зал БДТ, где проходили гастроли, сначала пугал чопорностью и известным свойством местной публики — беспрерывным чахоточным кашлем, живые, веселые токи этого легкого представления почти тотчас же побежали в зал. Семья строгой купчихи Барабошевой живет в своем доме, «за забором» — немножко не так, как мы, а в общем — похоже. Это наши глубокие родственники — смешные, самодурные, чудаковатые русские люди. Кстати, с другой стороны забора все время идет невидимая жизнь, там говорят, поют, но — вот мелочь, в которой сказывается класс режиссера! — говорят там тексты из других комедий Островского. Несправедливость житейского уклада в доме Барабошевых предопределена тем, что главная женщина тут — одна-одинешенька, словно окаменела без счастья (Евгения Глушенко). А счастье в любой пьесе Островского только одно и бывает: это благодетельный, любовный союз мужчины и женщины. И вот хитроумная нянька Фелицата (Людмила Полякова) находит хозяйке ее мужчину, бывшего любовника, а ныне старого солдата с дивным именем: Сила Ерофеич Грознов.
В этой роли совершенно прекрасен Василий Бочкарев. Играет он лихо, озорно, с огоньком — и при этом на удивление мягко, ласково, без гротескных излишеств. Веселый старый солдат, с лукавинкой, себе на уме, появляется в осеннем саду этой комедии как бог из машины или черт из коробочки. Бочкарев заставляет вспомнить об игре прославленных комиков Малого театра, известной, увы, только по гравюрам и описаниям. Нет, что-то есть еще! Что-то словно живет в воздухе «островских» спектаклей Малого, словно тени вьются — не злобные и голодные, а веселые и добрые, всегда готовые помочь и подсобить нашим бедным современникам...
Но нисколько не меньше прославленного спектакля Женовача, основного, опорного режиссера Малого театра (Сергей Женовач, абсолютный, волевой режиссер, мог бы в экстазе демонического самоупоения открыть театр своего имени и там самоутверждаться, издеваясь над классикой — нет, пошел служить настоящему делу, как полный молодец), мне понравилась композиция режиссера Владимира Бейлиса по «На всякого мудреца довольно простоты». И не только добротностью сценической фактуры, учитывающей, что в кабинете генерала стоит не та мебель, что в гостиной небогатого чиновника, хотя и это дорогого стоит. Пьеса Островского (Боже мой, в пяти действиях! Попробуйте напишите пьесу, чтобы в ней хватило мыслей и характеров на пять действий, вы, «новые драматурги», которых и на два-то акта не хватает!), рисующую нравы пореформенной России, блистательно рассказывающую о карьере подловатого молодого человека, да чтобы не превратилась в набор сверкающих афоризмов. Нет, она оживленна, осмысленна — но не путем вивисекции и осквернения. Бейлис создал ансамбль из живых, смешных характеров: вот озорная девчонка, неожиданно для себя превратившаяся в «тетку», с чем она никак не может смириться (Ирина Муравьева — Клеопатра Львовна), вот бравый, жизнелюбивый генерал, выкинутый из активного хода жизни (Борис Клюев — Крутицкий), вот растерянная, заплутавшая бывшая красотка, добрая, глуповатая, тайком попивающая (отличная Элина Быстрицкая — Турусина) и прочие: Да, они грешные, не шибко умные пожилые люди — но горе тому, кто решит их обмануть. Пожалуй, впервые на русской сцене обаяние Глумова, как его сыграл Александр Вершинин, уступило нравственной оценке его действий. Перед нами подлец — умный, обаятельный, но несомненный подлец, обманувший доверившихся ему людей. Стихия веселой и подробной игры напоена смыслом, который пронизывает весь спектакль, не дает ему рассыпаться на сценки и репризы. А как говорят в Малом, Боже, как говорят! Крупно, чисто, звонко, поэтично, с чувством ритмов, всегда живущих в тексте Островского: слышно с любого ряда.
Дай Бог здоровья и крепости духа всем служителям Малого театра, и особенно его руководителю Юрию Соломину. Я знаю, что в планах юбилейного сезона — постановка пьесы Островского «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Если театру удастся воплотить это — поверьте специалисту — гениальное, почти не имеющее сценической истории произведение, вот будет событие для всей отечественной культуры!
Для меня несомненно, что на сегодняшний день Малый театр — главный театр страны. Его можно смело рекомендовать любому провинциалу, приехавшему в столицу на два-три дня. Сюда не стыдно и не обидно зайти верующему человеку — его ничем не оскорбят. В Малый не страшно идти всей семьей, но и одному будет не скучно. Режиссеры Малого, преодолев гордыню, служат Автору и Отечественному театру, а что касается артистов, то их организмы не вывихнуты, не сорваны с резьбы скверной, выдаваемой за «новаторство» игрой. Здесь царит золотое русское слово, спокойствие нравственной и эстетической нормы, добротная работа мастеров. Слава Богу, спор о том, нужен ли русский бытовой жизнеподобный театр, закончен. Я надеюсь — навсегда.
ТАТЬЯНА МОСКВИНА
«Московские новости», 07.10.2005
ДОМ СТОИТ, СВЕТ ГОРИТ
Свой двухсотпятидесятый сезон Малый театр открыл гастролями в Санкт-Петербурге
Малый театр называют «домом Островского», и это буквально так: Александр Николаевич сидит перед входом в виде памятника и отгоняет всякую режиссерскую нечисть, в сатанинской гордыне возомнившую, что она умнее Автора. А никак это невозможно, господа, чтобы какие-нибудь болтливые, насквозь порочные, малограмотные самозванцы вдруг стали умнее Островского, демиурга русского театра. Именем Малого театра — символа косности — ругались новаторы ХХ века, уничтожая русский бытовой «жизнеподобный театр». Когда он был, наконец, уничтожен и на его обломках уселись пировать нетопыри и панночки, оказалось, что забыли спросить зрителя — а хочет ли он уничтожения бытового театра? Малый театр отвечает на этот вопрос — подробно и развернуто.
Когда открывается занавес, обещая рассказать, что «На всякого мудреца довольно простоты», и перед нами не трубы, канаты, бревна, тряпки, баобабы или еще какие-то приметы режиссерского самовыражения, а нормальные добротные декорации, верные принципу историзма (художник Э. Стенберг), да еще будет пять перемен декораций, да с бутафорией, да чистый текст Островского пойдет, без отсебятины, да с хорошим ласковым московским говором — зритель начинает даже как-то постанывать от счастья. Как будто после салатов из полиэтилена с уксусом, которыми потчуют театралов всего в двух шагах от Малого театра, ему наконец дали хлеба и воды: живое слово, умную речь, сыгранный характер, человекоразмерную, мудро придуманную историю.
Островский, автор 49 пьес, сохранил в поэтически преображенном виде русскую жизнь нескольких веков, запечатлел ее в совершенстве русской разговорной речи. Малый театр, со своей стороны, консервировал приемы русского бытового театра. Когда две эти субстанции удачно соединяются, на театральный организм это производит резкое и замечательно оздоровляющее действие — что-то вроде вливания озона. Так заулыбался, обрадовался гастролям «доброго Малого» измученный и хмурый Петербург (здесь по-прежнему Островского играть не умеют, удачи редки). То есть с ходом времени эстетический консерватизм Малого театра стал не тормозом какого-то там «прогресса» (какой, к лешему, в театре может быть прогресс?), а благодетельным чудом, доставляющим истинное наслаждение.
Спектакль «Правда — хорошо, а счастье лучше» режиссера Сергея Женовача считается признанной удачей. Хотя в Петербург не приехала часть декораций, и зал БДТ, где проходили гастроли, сначала пугал чопорностью и известным свойством местной публики — беспрерывным чахоточным кашлем, живые, веселые токи этого легкого представления почти тотчас же побежали в зал. Семья строгой купчихи Барабошевой живет в своем доме, «за забором» — немножко не так, как мы, а в общем — похоже. Это наши глубокие родственники — смешные, самодурные, чудаковатые русские люди. Кстати, с другой стороны забора все время идет невидимая жизнь, там говорят, поют, но — вот мелочь, в которой сказывается класс режиссера! — говорят там тексты из других комедий Островского. Несправедливость житейского уклада в доме Барабошевых предопределена тем, что главная женщина тут — одна-одинешенька, словно окаменела без счастья (Евгения Глушенко). А счастье в любой пьесе Островского только одно и бывает: это благодетельный, любовный союз мужчины и женщины. И вот хитроумная нянька Фелицата (Людмила Полякова) находит хозяйке ее мужчину, бывшего любовника, а ныне старого солдата с дивным именем: Сила Ерофеич Грознов.
В этой роли совершенно прекрасен Василий Бочкарев. Играет он лихо, озорно, с огоньком — и при этом на удивление мягко, ласково, без гротескных излишеств. Веселый старый солдат, с лукавинкой, себе на уме, появляется в осеннем саду этой комедии как бог из машины или черт из коробочки. Бочкарев заставляет вспомнить об игре прославленных комиков Малого театра, известной, увы, только по гравюрам и описаниям. Нет, что-то есть еще! Что-то словно живет в воздухе «островских» спектаклей Малого, словно тени вьются — не злобные и голодные, а веселые и добрые, всегда готовые помочь и подсобить нашим бедным современникам...
Но нисколько не меньше прославленного спектакля Женовача, основного, опорного режиссера Малого театра (Сергей Женовач, абсолютный, волевой режиссер, мог бы в экстазе демонического самоупоения открыть театр своего имени и там самоутверждаться, издеваясь над классикой — нет, пошел служить настоящему делу, как полный молодец), мне понравилась композиция режиссера Владимира Бейлиса по «На всякого мудреца довольно простоты». И не только добротностью сценической фактуры, учитывающей, что в кабинете генерала стоит не та мебель, что в гостиной небогатого чиновника, хотя и это дорогого стоит. Пьеса Островского (Боже мой, в пяти действиях! Попробуйте напишите пьесу, чтобы в ней хватило мыслей и характеров на пять действий, вы, «новые драматурги», которых и на два-то акта не хватает!), рисующую нравы пореформенной России, блистательно рассказывающую о карьере подловатого молодого человека, да чтобы не превратилась в набор сверкающих афоризмов. Нет, она оживленна, осмысленна — но не путем вивисекции и осквернения. Бейлис создал ансамбль из живых, смешных характеров: вот озорная девчонка, неожиданно для себя превратившаяся в «тетку», с чем она никак не может смириться (Ирина Муравьева — Клеопатра Львовна), вот бравый, жизнелюбивый генерал, выкинутый из активного хода жизни (Борис Клюев — Крутицкий), вот растерянная, заплутавшая бывшая красотка, добрая, глуповатая, тайком попивающая (отличная Элина Быстрицкая — Турусина) и прочие: Да, они грешные, не шибко умные пожилые люди — но горе тому, кто решит их обмануть. Пожалуй, впервые на русской сцене обаяние Глумова, как его сыграл Александр Вершинин, уступило нравственной оценке его действий. Перед нами подлец — умный, обаятельный, но несомненный подлец, обманувший доверившихся ему людей. Стихия веселой и подробной игры напоена смыслом, который пронизывает весь спектакль, не дает ему рассыпаться на сценки и репризы. А как говорят в Малом, Боже, как говорят! Крупно, чисто, звонко, поэтично, с чувством ритмов, всегда живущих в тексте Островского: слышно с любого ряда.
Дай Бог здоровья и крепости духа всем служителям Малого театра, и особенно его руководителю Юрию Соломину. Я знаю, что в планах юбилейного сезона — постановка пьесы Островского «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Если театру удастся воплотить это — поверьте специалисту — гениальное, почти не имеющее сценической истории произведение, вот будет событие для всей отечественной культуры!
Для меня несомненно, что на сегодняшний день Малый театр — главный театр страны. Его можно смело рекомендовать любому провинциалу, приехавшему в столицу на два-три дня. Сюда не стыдно и не обидно зайти верующему человеку — его ничем не оскорбят. В Малый не страшно идти всей семьей, но и одному будет не скучно. Режиссеры Малого, преодолев гордыню, служат Автору и Отечественному театру, а что касается артистов, то их организмы не вывихнуты, не сорваны с резьбы скверной, выдаваемой за «новаторство» игрой. Здесь царит золотое русское слово, спокойствие нравственной и эстетической нормы, добротная работа мастеров. Слава Богу, спор о том, нужен ли русский бытовой жизнеподобный театр, закончен. Я надеюсь — навсегда.
ТАТЬЯНА МОСКВИНА
«Московские новости», 07.10.2005
15.09.2005
Подробнее
БЕДНОСТЬ — НЕ ПОРОК, А ГРАНТ ЛУЧШЕ
В МАЛОМ СОБРАЛАСЬ ТРУППА
Малый театр и Александринка вступили в свой 250-й сезон. Настроение по этому поводу на сборе труппы (самом коротком за последние годы) царило весьма благодушное...
Малый театр и Александринка вступили в свой 250-й сезон. Настроение по этому поводу на сборе труппы (самом коротком за последние годы) царило весьма благодушное...
БЕДНОСТЬ — НЕ ПОРОК, А ГРАНТ ЛУЧШЕ
В МАЛОМ СОБРАЛАСЬ ТРУППА
«Повелели мы нынче учредить русский для представления комедий и трагедий театр», — так начинался Указ, который императрица Елизавета Петровна подписала 30 августа 1756 года.
Таким образом, Малый театр и Александринка вступили в свой 250-й сезон. Настроение по этому поводу на сборе труппы (самом коротком за последние годы) царило весьма благодушное. Начался сбор с выступления главы ФАККа Михаила Швыдкого, которого весь прошлый сезон принято было ассоциировать с грозной опасностью, нависшей над всем репертуарным театром в виде театральной реформы. На сей раз Михаил Ефимович выступил совершенно в другом амплуа: сообщил прославленной труппе о том, что Малый театр — «второй университет, где рождалась великая русская драматургия» и вообще «место, где нация должна познавать саму себя» — ждет президентский грант с 1 января следующего года, который даст возможность «значительно повысить зарплаты и больше средств тратить на творчество». А от себя лично добавил, что хоть грант и рассчитан на три года, по истечении этих трех лет никто не будет его отбирать, так что Малый театр может «смело планировать семейный бюджет на многие годы вперед».
Ну а в середине Юрий Соломин поздравил юбиляров (в Малом отмечают круглые даты непрерывного стажа, и даты эти сопоставимы с человеческой жизнью — 50, 60 лет работы в Малом театре), представил пополнение (вместе со вчерашними студентами в труппу театра пришел Борис Невзоров) и огласил планы на сезон. Первой (и главной) премьерой будет «Мнимый больной» в постановке Сергея Женовача с участием «первачей» труппы: Василия Бочкарева, Евгении Глушенко, Людмилы Титовой, Владимира Носика, Глеба Подгородинского, Виктора Низового и других. Официальная премьера будет принесена в дар Петербургу в конце сентября, а москвичи увидят ее 8 октября.
Худрук театра Юрий Соломин будет ставить гоголевский «Ревизор» на основной сцене, а директор театра Виктор Коршунов — «Бедность не порок» Островского на сцене филиала. Там же (на Малой сцене) режиссер Владимир Федоров возьмется за энную по счету в сегодняшней Москве «Смерть Тарелкина» Сухово-Кобылина. У режиссера Виталия Иванова в работе сразу два спектакля — «Свадьба, свадьба, свадьба» по Чехову и «Мария Стюарт» Шиллера, отложенная из-за ухода из театра замечательного актера Валерия Баринова. А Владимир Бейлис уже второй год работает над «Госпожой министершей» Нушича. Твердо гарантировать выпуск спектакля в этом сезоне театр не берется, но, как предупредил своих подчиненных Соломин, «любая задержка с премьерой — это наши с вами деньги». Владимир Драгунов (который выпустил в прошлом сезоне «Последнюю жертву» с такой мощной работой Василия Бочкарева в роли Прибыткова, что спектакль сразу попал в разряд больших удач) в этом сезоне берется за другую пьесу Островского — «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Ну а к юбилею Соломин обещает пригласить на постановку некоего Режиссера, имя которого пока держится в строгом секрете. Среди других наполеоновских планов — фестиваль национальных театров («Комеди Франсез», Королевский Шекспировский, «Гешер» и другие), над программой которого сейчас активно работают выездные эксперты.
Ольга ФУКС
«Вечерняя Москва», 07.09.2005
В МАЛОМ СОБРАЛАСЬ ТРУППА
«Повелели мы нынче учредить русский для представления комедий и трагедий театр», — так начинался Указ, который императрица Елизавета Петровна подписала 30 августа 1756 года.
Таким образом, Малый театр и Александринка вступили в свой 250-й сезон. Настроение по этому поводу на сборе труппы (самом коротком за последние годы) царило весьма благодушное. Начался сбор с выступления главы ФАККа Михаила Швыдкого, которого весь прошлый сезон принято было ассоциировать с грозной опасностью, нависшей над всем репертуарным театром в виде театральной реформы. На сей раз Михаил Ефимович выступил совершенно в другом амплуа: сообщил прославленной труппе о том, что Малый театр — «второй университет, где рождалась великая русская драматургия» и вообще «место, где нация должна познавать саму себя» — ждет президентский грант с 1 января следующего года, который даст возможность «значительно повысить зарплаты и больше средств тратить на творчество». А от себя лично добавил, что хоть грант и рассчитан на три года, по истечении этих трех лет никто не будет его отбирать, так что Малый театр может «смело планировать семейный бюджет на многие годы вперед».
Ну а в середине Юрий Соломин поздравил юбиляров (в Малом отмечают круглые даты непрерывного стажа, и даты эти сопоставимы с человеческой жизнью — 50, 60 лет работы в Малом театре), представил пополнение (вместе со вчерашними студентами в труппу театра пришел Борис Невзоров) и огласил планы на сезон. Первой (и главной) премьерой будет «Мнимый больной» в постановке Сергея Женовача с участием «первачей» труппы: Василия Бочкарева, Евгении Глушенко, Людмилы Титовой, Владимира Носика, Глеба Подгородинского, Виктора Низового и других. Официальная премьера будет принесена в дар Петербургу в конце сентября, а москвичи увидят ее 8 октября.
Худрук театра Юрий Соломин будет ставить гоголевский «Ревизор» на основной сцене, а директор театра Виктор Коршунов — «Бедность не порок» Островского на сцене филиала. Там же (на Малой сцене) режиссер Владимир Федоров возьмется за энную по счету в сегодняшней Москве «Смерть Тарелкина» Сухово-Кобылина. У режиссера Виталия Иванова в работе сразу два спектакля — «Свадьба, свадьба, свадьба» по Чехову и «Мария Стюарт» Шиллера, отложенная из-за ухода из театра замечательного актера Валерия Баринова. А Владимир Бейлис уже второй год работает над «Госпожой министершей» Нушича. Твердо гарантировать выпуск спектакля в этом сезоне театр не берется, но, как предупредил своих подчиненных Соломин, «любая задержка с премьерой — это наши с вами деньги». Владимир Драгунов (который выпустил в прошлом сезоне «Последнюю жертву» с такой мощной работой Василия Бочкарева в роли Прибыткова, что спектакль сразу попал в разряд больших удач) в этом сезоне берется за другую пьесу Островского — «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Ну а к юбилею Соломин обещает пригласить на постановку некоего Режиссера, имя которого пока держится в строгом секрете. Среди других наполеоновских планов — фестиваль национальных театров («Комеди Франсез», Королевский Шекспировский, «Гешер» и другие), над программой которого сейчас активно работают выездные эксперты.
Ольга ФУКС
«Вечерняя Москва», 07.09.2005
13.09.2005
Подробнее
«Листая старые подшивки» ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ
«Листая старые подшивки»
ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ
Борис сражен не осознанием своего греха, но осознанием его бессмысленности. Дабы уловить разницу, надо вчитаться в трагедию Толстого, превращенную Малым театром в «вообще историко-нравственную пьесу»...
ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ
Борис сражен не осознанием своего греха, но осознанием его бессмысленности. Дабы уловить разницу, надо вчитаться в трагедию Толстого, превращенную Малым театром в «вообще историко-нравственную пьесу»...
«Листая старые подшивки»
ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ
«Царь Борис» А. К. Толстого в Малом театре. Режиссер-постановщик В. Бейлис. Художник И. Сумбаташвили
Граф Алексей Константинович Толстой был сочинитель изрядный, но со странностями. К примеру, пьесы свои слагал в стихах, утверждая, что так оно ему легче, чем прозой. Ему-то легче, но каково актерам и зрителям, в сознании которых пятистопный ямб неотделим от бессмертного Васисуалия Лоханкина! Не умея расслышать гармонии стиха (в общем-то, чуждой большинству русских стихотворных пьес, в том числе и переводам из Шекспира и Шиллера), исполнители наши борются с текстом двумя способами: либо подымают патетически-концертный вой, либо ломают непослушные строчки «психологическими» паузами. Первое — дань жанру (все-таки трагедия! все-таки классик сочинил!). Второе — дань призванию; надо же создать «образ», разумеется, «сложный и противоречивый».
Со сложностью, правда, возникают сложности. Переходы с крика на звучный таинственный шепот свидетельствуют об определенном квалификационном уровне артистов, но мало говорят о персонажах, что неизменно равны себе. Датский принц Христиан (А. Вершинин) наивен и чист, Семен Годунов (Н. Верещенко) зловещ и исполнителен, послы и бояре сияют достаточным количеством цветов радуги, а у стрельцов наличествуют бердыши. XVII век — понятное дело. Такое же понятное, как муки Бориса, лукавое коварство Шуйского, страдания инокини Марфы — матери убитого царевича. XVII век, Древняя Русь, средние века (или как это называется?) — но в меру. Не заниматься же «археологией». А потому обрядим актеров в условно-древнерусские кафтаны, обозначим боярские бороды эспаньолками и шкиперками, возведем грандиозную декорацию (благо потолок в театре высокий) с куполами, иконными окладами (дыры вместо ликов, вероятно, что-то символизируют) и крестами, врубим по радио юрловскую капеллу и напишем в программе: композитор Г. В. Свиридов. А что? Разве не Свиридов? Все правда, и все правильно. И главное — понятно, словно и не стихами писана треклятая пьеса.
Каких событий надобно, если первая сцена — светлое торжество царя Бориса — сопровождается пением молитвы «Святый Боже, святый Крепкий, святый Бессмертный, помилуй нас». Молитва, которая поется при проводах усопшего из церкви на кладбище? Борис уже мертв. И исполнитель (я видел В. Бочкарева; в очередь с ним играет В. Коршунов) с этим фактом вполне согласен. Уже в начальных эпизодах царь напряжен, взволнован и почти испуган. В нем нет ни грана того величия, что обнаруживает толстовский герой. В устах Бочкарева слова
«Разорвана отныне
С прошедшим связь! Пережита пора
Кромешной тьмы — сияет солнце снова –
И держит скипетр для правды и добра.
Лишь царь Борис — нет боле Годунова!»
- очередная демагогическая увертка, как и мечты о милостивом правлении, как и убежденность в своем высоком назначении, выплескивающаяся в споре с сестрой — вдовой царя Феодора. Все это столь же случайно, как рифменный взрыв в конце Борисова монолога, благополучно проглоченный исполнителем. Борис Малого театра дожидается своего часа, когда можно будет свирепствовать и пугаться, хватать Шуйского за бороду и имитировать шаляпинские метания. И чего это умница Шуйский его не узнает? Вероятно, составил представление о государе по сочинению графа Толстого, а освоить трактовку режиссера В. Бейлиса не удосужился. (Шучу, но не только. Артисты и впрямь не слишком слушают друг друга и словно торопятся произнести свою реплику.)
Толстой назвал свою трагедию «Царь Борис» не для того, чтоб разойтись с Пушкиным. Он и писал о царе, более того — о царе великом. О том, кто знает свой грех и искренне верит, что должен был его совершить для блага государства. Того государства, что он любит больше своей души (вот где трагедия, неведомая банальному интригану-невротику), того, править которым призван. Отсюда недоступное ансамблю Малого театра и исполнителю заглавной роли торжественное величие первого акта. Отсюда особая значимость линии Христиана Датского, сопряженной с заветным делом Бориса — возвращением России в Европу. Все речи о «варяжском» прошлом, все мечты о морском просторе, вся любовь к рыцарственной красоте и просвещению — дары поэта герою. Но любимые идеи частью похерены тем, кто готовил сценическую редакцию, частью проболтаны актерами. Гибель Христиана — возмездие тому, кто решил бороться с татарщиной татарскими методами. Жена царя Бориса, дочь Малюты Скуратова, губит «немчина» не в силу дурного характера: это напоминание о неотменяемом годуновском прошлом.
Борис сражен не осознанием своего греха, но осознанием его бессмысленности. Дабы уловить разницу, надо вчитаться в трагедию Толстого, превращенную Малым театром в «вообще историко-нравственную пьесу». Трагедия предполагает изначальную светоносность соблазненного героя. Трагедия предполагает тяжелую цену возмездия — но главная боль Бориса осталась без внимания, катастрофа в отношениях с молодыми героями (царевич Феодор — А. Белый; царевна Ксения — Т. Скиба; Христиан – А.Вершинин) кажется очередной неприятностью, ибо молодые исполнители играют веселых и наивных детишек, а не наследников великого государя, живущего надеждой на то, что они довершат его великие замыслы. Трагедия предполагает судьбу, но ее-то и нет на сцене Малого театра.
Устранение народных сцен в спектакле настолько предсказуемо, что и толковать о том скучно. Массовка положена представлениям «археологическим» или, напротив, «таганским», но не умеренно культурному разыгрыванию нравственно-исторического сочинения с психологией и красивыми костюмами. Все бы ничего, но, выбросив сцену в разбойничьем лагере, где демонический посадский, незнамо откуда взявшись и по-колдовски исчезнув, поворачивает ход истории, театр обессмыслил дальнейшие рассуждения Бориса о битве с призраком, сделал непонятным его стремление придумать самозванцу имя, примитивизировал страшный спор царя с иноком Левкием (его былым пособником в углицком убийстве). Кстати, сцена эта производит грустное впечатление даже на общем нерадостном фоне. Н. Анненков бряцает веригами и говорит замогильным голосом, заставляющим вспомнить о фантастических персонажах советских мультфильмов. Понятное дело — страшный монах! (А почему старый такой? — А чтоб страшнее!) Почтенный актер вызывает сочувствие, ибо принужден играть нечто «вообще ужасное», а по сути — незапланированно смешное. Запланированно комикует Шуйский (Э. Марцевич). Характерный актер — характерная роль. Иногда даже похоже на трагедию Толстого. Правда, непонятно, зачем совершать крестные знамения с экстазом обличаемого «изувера» из атеистической агитки. Шуйский у Толстого (да и в истории) был интриганом, но не пустосвятом. Зато так смешнее. Эффектнее. Поучительнее. А если от трагедии Толстого остались рожки да ножки, так вольно ж ему было писать так заумно. И так длинно. Сокращали-сокращали, а спектакль все равно три часа тянется. Крепки были люди минувшего века. Где уж нам!
Андрей Немзер
«Сегодня», 12.01.1994
ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ
«Царь Борис» А. К. Толстого в Малом театре. Режиссер-постановщик В. Бейлис. Художник И. Сумбаташвили
Граф Алексей Константинович Толстой был сочинитель изрядный, но со странностями. К примеру, пьесы свои слагал в стихах, утверждая, что так оно ему легче, чем прозой. Ему-то легче, но каково актерам и зрителям, в сознании которых пятистопный ямб неотделим от бессмертного Васисуалия Лоханкина! Не умея расслышать гармонии стиха (в общем-то, чуждой большинству русских стихотворных пьес, в том числе и переводам из Шекспира и Шиллера), исполнители наши борются с текстом двумя способами: либо подымают патетически-концертный вой, либо ломают непослушные строчки «психологическими» паузами. Первое — дань жанру (все-таки трагедия! все-таки классик сочинил!). Второе — дань призванию; надо же создать «образ», разумеется, «сложный и противоречивый».
Со сложностью, правда, возникают сложности. Переходы с крика на звучный таинственный шепот свидетельствуют об определенном квалификационном уровне артистов, но мало говорят о персонажах, что неизменно равны себе. Датский принц Христиан (А. Вершинин) наивен и чист, Семен Годунов (Н. Верещенко) зловещ и исполнителен, послы и бояре сияют достаточным количеством цветов радуги, а у стрельцов наличествуют бердыши. XVII век — понятное дело. Такое же понятное, как муки Бориса, лукавое коварство Шуйского, страдания инокини Марфы — матери убитого царевича. XVII век, Древняя Русь, средние века (или как это называется?) — но в меру. Не заниматься же «археологией». А потому обрядим актеров в условно-древнерусские кафтаны, обозначим боярские бороды эспаньолками и шкиперками, возведем грандиозную декорацию (благо потолок в театре высокий) с куполами, иконными окладами (дыры вместо ликов, вероятно, что-то символизируют) и крестами, врубим по радио юрловскую капеллу и напишем в программе: композитор Г. В. Свиридов. А что? Разве не Свиридов? Все правда, и все правильно. И главное — понятно, словно и не стихами писана треклятая пьеса.
Каких событий надобно, если первая сцена — светлое торжество царя Бориса — сопровождается пением молитвы «Святый Боже, святый Крепкий, святый Бессмертный, помилуй нас». Молитва, которая поется при проводах усопшего из церкви на кладбище? Борис уже мертв. И исполнитель (я видел В. Бочкарева; в очередь с ним играет В. Коршунов) с этим фактом вполне согласен. Уже в начальных эпизодах царь напряжен, взволнован и почти испуган. В нем нет ни грана того величия, что обнаруживает толстовский герой. В устах Бочкарева слова
«Разорвана отныне
С прошедшим связь! Пережита пора
Кромешной тьмы — сияет солнце снова –
И держит скипетр для правды и добра.
Лишь царь Борис — нет боле Годунова!»
- очередная демагогическая увертка, как и мечты о милостивом правлении, как и убежденность в своем высоком назначении, выплескивающаяся в споре с сестрой — вдовой царя Феодора. Все это столь же случайно, как рифменный взрыв в конце Борисова монолога, благополучно проглоченный исполнителем. Борис Малого театра дожидается своего часа, когда можно будет свирепствовать и пугаться, хватать Шуйского за бороду и имитировать шаляпинские метания. И чего это умница Шуйский его не узнает? Вероятно, составил представление о государе по сочинению графа Толстого, а освоить трактовку режиссера В. Бейлиса не удосужился. (Шучу, но не только. Артисты и впрямь не слишком слушают друг друга и словно торопятся произнести свою реплику.)
Толстой назвал свою трагедию «Царь Борис» не для того, чтоб разойтись с Пушкиным. Он и писал о царе, более того — о царе великом. О том, кто знает свой грех и искренне верит, что должен был его совершить для блага государства. Того государства, что он любит больше своей души (вот где трагедия, неведомая банальному интригану-невротику), того, править которым призван. Отсюда недоступное ансамблю Малого театра и исполнителю заглавной роли торжественное величие первого акта. Отсюда особая значимость линии Христиана Датского, сопряженной с заветным делом Бориса — возвращением России в Европу. Все речи о «варяжском» прошлом, все мечты о морском просторе, вся любовь к рыцарственной красоте и просвещению — дары поэта герою. Но любимые идеи частью похерены тем, кто готовил сценическую редакцию, частью проболтаны актерами. Гибель Христиана — возмездие тому, кто решил бороться с татарщиной татарскими методами. Жена царя Бориса, дочь Малюты Скуратова, губит «немчина» не в силу дурного характера: это напоминание о неотменяемом годуновском прошлом.
Борис сражен не осознанием своего греха, но осознанием его бессмысленности. Дабы уловить разницу, надо вчитаться в трагедию Толстого, превращенную Малым театром в «вообще историко-нравственную пьесу». Трагедия предполагает изначальную светоносность соблазненного героя. Трагедия предполагает тяжелую цену возмездия — но главная боль Бориса осталась без внимания, катастрофа в отношениях с молодыми героями (царевич Феодор — А. Белый; царевна Ксения — Т. Скиба; Христиан – А.Вершинин) кажется очередной неприятностью, ибо молодые исполнители играют веселых и наивных детишек, а не наследников великого государя, живущего надеждой на то, что они довершат его великие замыслы. Трагедия предполагает судьбу, но ее-то и нет на сцене Малого театра.
Устранение народных сцен в спектакле настолько предсказуемо, что и толковать о том скучно. Массовка положена представлениям «археологическим» или, напротив, «таганским», но не умеренно культурному разыгрыванию нравственно-исторического сочинения с психологией и красивыми костюмами. Все бы ничего, но, выбросив сцену в разбойничьем лагере, где демонический посадский, незнамо откуда взявшись и по-колдовски исчезнув, поворачивает ход истории, театр обессмыслил дальнейшие рассуждения Бориса о битве с призраком, сделал непонятным его стремление придумать самозванцу имя, примитивизировал страшный спор царя с иноком Левкием (его былым пособником в углицком убийстве). Кстати, сцена эта производит грустное впечатление даже на общем нерадостном фоне. Н. Анненков бряцает веригами и говорит замогильным голосом, заставляющим вспомнить о фантастических персонажах советских мультфильмов. Понятное дело — страшный монах! (А почему старый такой? — А чтоб страшнее!) Почтенный актер вызывает сочувствие, ибо принужден играть нечто «вообще ужасное», а по сути — незапланированно смешное. Запланированно комикует Шуйский (Э. Марцевич). Характерный актер — характерная роль. Иногда даже похоже на трагедию Толстого. Правда, непонятно, зачем совершать крестные знамения с экстазом обличаемого «изувера» из атеистической агитки. Шуйский у Толстого (да и в истории) был интриганом, но не пустосвятом. Зато так смешнее. Эффектнее. Поучительнее. А если от трагедии Толстого остались рожки да ножки, так вольно ж ему было писать так заумно. И так длинно. Сокращали-сокращали, а спектакль все равно три часа тянется. Крепки были люди минувшего века. Где уж нам!
Андрей Немзер
«Сегодня», 12.01.1994
06.09.2005
Подробнее
6 сентября
в преддверии открытия театрального сезона в Малом театре состоялся традиционный сбор труппы, на котором выступили художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Виктор Коршунов.
6 сентября в преддверии открытия театрального сезона в Малом театре состоялся традиционный сбор труппы, на котором выступили художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Виктор Коршунов. Мэтры Малого подвели итоги сезона минувшего и сообщили о планах на новый сезон.
29, 30 сентября 2005 г. в Петербурге состоится премьера спектакля Сергея Женовача «Мнимый больной», которая знаменует собой начало торжеств, посвященных 250-летию со дня основания Малого театра в обеих столицах 30 августа 1756 года высочайшим указом императрицы всея Руси. В юбилейный сезон Малый театр преподнесет зрителям великолепный подарок: зритель увидит не только уже любимые спектакли, но и новые работы — «Госпожа министерша» (режиссер В.М.Бейлис), «Расплюевские веселые дни» А.В. Сухово-Кобылина (режиссер В.Е.Федоров), «Бедность — не порок» (режиссер А.В.Коршунов), «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (режиссер В.Н.Драгунов), «Ревизор» в постановке Ю.М.Соломина. Откроем огромный секрет: в конце сезона в театре планируются репетиции спектакля приглашенного режиссера, имя которого Юрий Мефодьевич Соломин оставил в тайне.
29, 30 сентября 2005 г. в Петербурге состоится премьера спектакля Сергея Женовача «Мнимый больной», которая знаменует собой начало торжеств, посвященных 250-летию со дня основания Малого театра в обеих столицах 30 августа 1756 года высочайшим указом императрицы всея Руси. В юбилейный сезон Малый театр преподнесет зрителям великолепный подарок: зритель увидит не только уже любимые спектакли, но и новые работы — «Госпожа министерша» (режиссер В.М.Бейлис), «Расплюевские веселые дни» А.В. Сухово-Кобылина (режиссер В.Е.Федоров), «Бедность — не порок» (режиссер А.В.Коршунов), «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (режиссер В.Н.Драгунов), «Ревизор» в постановке Ю.М.Соломина. Откроем огромный секрет: в конце сезона в театре планируются репетиции спектакля приглашенного режиссера, имя которого Юрий Мефодьевич Соломин оставил в тайне.
05.07.2005
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» «МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ
«Пресса о гастролях Малого театра»
«МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ
Позавчера комедией Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Малый театр открыл гастроли в Челябинске...
«МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ
Позавчера комедией Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Малый театр открыл гастроли в Челябинске...
«Пресса о гастролях Малого театра»
«МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ
Позавчера комедией Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Малый театр открыл гастроли в Челябинске.
Придя домой после спектакля, первым делом открыла том Островского с комедией «На всякого мудреца довольно простоты». И убедилась, что слово «капиталист» действительно звучит из уст ретрограда Крутицкого. Так он и говорит, вербуя — Глумова в ряды сторонников таких же, как он, противников реформ вообще: «Будешь капиталистом, найдем тебе место видное, покойное. Нам такие люди нужны... а то молокососы одолевать начали».
Вот уже как минимум два десятилетия Александр Николаевич Островский — самый актуальный драматург. Не то чтобы при советской власти его мало ставили, хоть с оглядкой, но как классика — постоянно.
Но только в конце двадцатого века ситуации некоторых его пьес показались просто слепком с нашей действительности, словно писал их не бородатый человек XIX века в подбитом мехом халате, глядящий на нас с известного портрета Василия Перова, а наш современник, наблюдательный и язвительный. И в этом случае мы без труда назвали бы «прототипов»: и неуспокоившегося генерала гэкачеписта Крутицкого, и лжелиберала Городулина, и «новейшего самоучителя», но уже нашего времени, Мамаева, и, конечно, журналиста-шантажиста Голутвина... А Глумовых, упустивших свое время, спохватившихся, что никаких дивидендов от участия в перестройке, в отличие от других, не ухвачено, каждый назвать сможет.
Тех, кто ставит Островского сегодня, чаще всего привлекает именно возможность провести параллели между временем, о котором писал драматург, и сегодняшним днем. Очень соблазнительно. И публика довольна, и театр сказал свое смелое слово о ситуации в стране.
В спектакле Малого театра, открывшего гастроли в Челябинске именно «Мудрецом», никаких настойчивых аллюзий нет. Есть бережное отношение к тексту пьесы, в угоду нынешнему «формату» театрального зрелища куски текста не вымарываются.
На сцене действуют люди XIX века в костюмах и обстановке, соответствующих времени и месту действия.
Подгонку Островского под современную ситуацию Малый оставляет тем, для кого пьесы Островского редкое блюдо в их театральном меню, кто каждый раз заново учится готовить и подавать это зрителю.
А у Малого Островский — нечто постоянное, как ежеутренние овсянка и яичница с беконом у англичан. Чтобы не приелось, надо достичь совершенства в приготовлении привычной еды.
Опыт наработан полутора веками постановок. Тот же «Мудрец», например, 1 ноября 1868 года был поставлен Александрийским театром в Петербурге, а 6 ноября, то есть через пять дней, — в Малом. Но в отличие от петербургской сцены эта комедия уже практически не покидала подмостков Малого театра, возобновлялась и возобновлялась. В сорок первом году, например, театр, эвакуированный в Челябинск, привез постановку 1935 года и показывал ее в нашем городе.
Девятая по счету постановка, которой открылись нынешние гастроли, для Малого, где спектакли сохраняются в репертуаре десятилетиями, можно считать поданной нам с пылу, с жару: премьера состоялась 5 октября 2003 года. То есть это современный взгляд Малого театра на одну из самых острых пьес своего «фирменного» драматурга.
Театр пьеса интересует прежде всего как блестящая комедия с мастерски выписанными персонажами, стремительно развивающейся интригой, остроумным текстом. Здесь понимают, что зрители обязательно станут реагировать на «острые» места в тексте, и подчеркивать это еще дополнительно будет явным перебором.
Если учесть, какой выучки и какого мастерства артисты выходят на сцену в спектакле: Лилия Юдина (Турусина), Ирина Муравьева (Мамаева), Борис Клюев (Крутицкий), Александр Потапов (Мамаев), Татьяна Панкова (Манефа), Александр Клюквин (Городулин), Александр Вершинин (Глумов), то понимаешь, что актерская виртуозность — главная составляющая спектакля.
Добавьте к этому декорации Энара Стенберга, как всегда в Малом, подробные и красивые, костюмы Натальи Поваго, богатые и тоже красивые, музыку Шандора Каллоша, жизнерадостную и неназойливую...
И получается, что режиссер-постановщик Владимир Бейлис создал стильный спектакль, смотреть который — удовольствие.
А острота текста? Она никуда не делась.
Ирина МОРГУЛЕС
«Южноуральская Панорама» (Челябинск), 14.05.2005
«МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ
Позавчера комедией Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Малый театр открыл гастроли в Челябинске.
Придя домой после спектакля, первым делом открыла том Островского с комедией «На всякого мудреца довольно простоты». И убедилась, что слово «капиталист» действительно звучит из уст ретрограда Крутицкого. Так он и говорит, вербуя — Глумова в ряды сторонников таких же, как он, противников реформ вообще: «Будешь капиталистом, найдем тебе место видное, покойное. Нам такие люди нужны... а то молокососы одолевать начали».
Вот уже как минимум два десятилетия Александр Николаевич Островский — самый актуальный драматург. Не то чтобы при советской власти его мало ставили, хоть с оглядкой, но как классика — постоянно.
Но только в конце двадцатого века ситуации некоторых его пьес показались просто слепком с нашей действительности, словно писал их не бородатый человек XIX века в подбитом мехом халате, глядящий на нас с известного портрета Василия Перова, а наш современник, наблюдательный и язвительный. И в этом случае мы без труда назвали бы «прототипов»: и неуспокоившегося генерала гэкачеписта Крутицкого, и лжелиберала Городулина, и «новейшего самоучителя», но уже нашего времени, Мамаева, и, конечно, журналиста-шантажиста Голутвина... А Глумовых, упустивших свое время, спохватившихся, что никаких дивидендов от участия в перестройке, в отличие от других, не ухвачено, каждый назвать сможет.
Тех, кто ставит Островского сегодня, чаще всего привлекает именно возможность провести параллели между временем, о котором писал драматург, и сегодняшним днем. Очень соблазнительно. И публика довольна, и театр сказал свое смелое слово о ситуации в стране.
В спектакле Малого театра, открывшего гастроли в Челябинске именно «Мудрецом», никаких настойчивых аллюзий нет. Есть бережное отношение к тексту пьесы, в угоду нынешнему «формату» театрального зрелища куски текста не вымарываются.
На сцене действуют люди XIX века в костюмах и обстановке, соответствующих времени и месту действия.
Подгонку Островского под современную ситуацию Малый оставляет тем, для кого пьесы Островского редкое блюдо в их театральном меню, кто каждый раз заново учится готовить и подавать это зрителю.
А у Малого Островский — нечто постоянное, как ежеутренние овсянка и яичница с беконом у англичан. Чтобы не приелось, надо достичь совершенства в приготовлении привычной еды.
Опыт наработан полутора веками постановок. Тот же «Мудрец», например, 1 ноября 1868 года был поставлен Александрийским театром в Петербурге, а 6 ноября, то есть через пять дней, — в Малом. Но в отличие от петербургской сцены эта комедия уже практически не покидала подмостков Малого театра, возобновлялась и возобновлялась. В сорок первом году, например, театр, эвакуированный в Челябинск, привез постановку 1935 года и показывал ее в нашем городе.
Девятая по счету постановка, которой открылись нынешние гастроли, для Малого, где спектакли сохраняются в репертуаре десятилетиями, можно считать поданной нам с пылу, с жару: премьера состоялась 5 октября 2003 года. То есть это современный взгляд Малого театра на одну из самых острых пьес своего «фирменного» драматурга.
Театр пьеса интересует прежде всего как блестящая комедия с мастерски выписанными персонажами, стремительно развивающейся интригой, остроумным текстом. Здесь понимают, что зрители обязательно станут реагировать на «острые» места в тексте, и подчеркивать это еще дополнительно будет явным перебором.
Если учесть, какой выучки и какого мастерства артисты выходят на сцену в спектакле: Лилия Юдина (Турусина), Ирина Муравьева (Мамаева), Борис Клюев (Крутицкий), Александр Потапов (Мамаев), Татьяна Панкова (Манефа), Александр Клюквин (Городулин), Александр Вершинин (Глумов), то понимаешь, что актерская виртуозность — главная составляющая спектакля.
Добавьте к этому декорации Энара Стенберга, как всегда в Малом, подробные и красивые, костюмы Натальи Поваго, богатые и тоже красивые, музыку Шандора Каллоша, жизнерадостную и неназойливую...
И получается, что режиссер-постановщик Владимир Бейлис создал стильный спектакль, смотреть который — удовольствие.
А острота текста? Она никуда не делась.
Ирина МОРГУЛЕС
«Южноуральская Панорама» (Челябинск), 14.05.2005
04.07.2005
Подробнее
«Пресса о гастролях Малого театра» РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
«Пресса о гастролях Малого театра»
РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
Режиссера Владимира Бейлиса – автора постановок «На всякого мудреца довольно простоты» и «Вишневый сад» – мы спросили о «роли личности» режиссера в истории Малого театра…
РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
Режиссера Владимира Бейлиса – автора постановок «На всякого мудреца довольно простоты» и «Вишневый сад» – мы спросили о «роли личности» режиссера в истории Малого театра…
«Пресса о гастролях Малого театра»
РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
Режиссера Владимира Бейлиса – автора постановок «На всякого мудреца довольно простоты» и «Вишневый сад» – мы спросили о «роли личности» режиссера в истории Малого театра…
- В нашем театре главное место занимают не режиссеры, как во многих других театрах, а актерский коллектив. Так было принято с самого давнего времени, еще когда Малый театр возглавлял Б. А. Бабочкин. У нас — и мы этого не скрываем — коллективное искусство. Это значит, что все актеры в одинаковой степени участвуют в создании спектакля. Мы не шьем сюртук по готовым (в голове режиссера) «лекалам». Режиссер предлагает рисунок роли, но не навязывает его, не давит на актера. У каждого свой почерк, свое видение. То, что предлагает сам актер, иногда может не совпасть с первоначальным режиссерским замыслом, но это бывает неожиданно и очень хорошо. Так в процессе совместной работы над образом получается нечто качественно иное — неповторимый характер персонажа. Но самая главная задача каждого режиссера нашего театра (а нас четверо) — связать воедино яркие рисунки так, чтобы получилась гармоничная картина. Это процесс непростой, но необычайно интересный.
- Как родился такой необычный «Вишневый сад»?
- Да, вы увидели спорный вариант Чеховской пьесы. Спорный, потому что герои немного отличаются от наших привычных представлений о том, какими должны быть Раневская, Гаев, Аня. Петя. Я сам предложил роль главной героини Ирине Муравьевой. Муравьева, при всей своей многогранности и пластичности, внутренней изменчивости, все равно остается Муравьевой. Фактура такая, что никуда от нее не денешься, и в любой роли зритель актрису узнает. Ирине было нелегко работать, мы с ней шли, преодолевая внутреннее сопротивление, но получилось интересно, необычно, по-моему. О том, что это было интересно, свидетельствовало даже то, что билеты на «Вишневый сад» были раскуплены нижегородцами за неделю до приезда театра в наш город. Зал был забит до отказа, а мнения после спектакля были самые разные. Большинство были в восторге, а кому-то, напротив, хотелось видеть классическую хрестоматийную Раневскую. Но удовольствие получили и те и другие.
Вера КОСТРОВА
«Город и горожане» (Нижний Новгород), 21.06.2005
РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
Режиссера Владимира Бейлиса – автора постановок «На всякого мудреца довольно простоты» и «Вишневый сад» – мы спросили о «роли личности» режиссера в истории Малого театра…
- В нашем театре главное место занимают не режиссеры, как во многих других театрах, а актерский коллектив. Так было принято с самого давнего времени, еще когда Малый театр возглавлял Б. А. Бабочкин. У нас — и мы этого не скрываем — коллективное искусство. Это значит, что все актеры в одинаковой степени участвуют в создании спектакля. Мы не шьем сюртук по готовым (в голове режиссера) «лекалам». Режиссер предлагает рисунок роли, но не навязывает его, не давит на актера. У каждого свой почерк, свое видение. То, что предлагает сам актер, иногда может не совпасть с первоначальным режиссерским замыслом, но это бывает неожиданно и очень хорошо. Так в процессе совместной работы над образом получается нечто качественно иное — неповторимый характер персонажа. Но самая главная задача каждого режиссера нашего театра (а нас четверо) — связать воедино яркие рисунки так, чтобы получилась гармоничная картина. Это процесс непростой, но необычайно интересный.
- Как родился такой необычный «Вишневый сад»?
- Да, вы увидели спорный вариант Чеховской пьесы. Спорный, потому что герои немного отличаются от наших привычных представлений о том, какими должны быть Раневская, Гаев, Аня. Петя. Я сам предложил роль главной героини Ирине Муравьевой. Муравьева, при всей своей многогранности и пластичности, внутренней изменчивости, все равно остается Муравьевой. Фактура такая, что никуда от нее не денешься, и в любой роли зритель актрису узнает. Ирине было нелегко работать, мы с ней шли, преодолевая внутреннее сопротивление, но получилось интересно, необычно, по-моему. О том, что это было интересно, свидетельствовало даже то, что билеты на «Вишневый сад» были раскуплены нижегородцами за неделю до приезда театра в наш город. Зал был забит до отказа, а мнения после спектакля были самые разные. Большинство были в восторге, а кому-то, напротив, хотелось видеть классическую хрестоматийную Раневскую. Но удовольствие получили и те и другие.
Вера КОСТРОВА
«Город и горожане» (Нижний Новгород), 21.06.2005
25.04.2005
Подробнее
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса.
От всей души поздравляем замечательного режиссёра В.М.Бейлиса с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
От всей души поздравляем замечательного режиссёра В.М.Бейлиса с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса. Выпускник легендарной мастерской М.О.Кнебель в ГИТИСе, В.М.Бейлис с 1975 года работает в Малом театре. Среди поставленных Владимиром Михайловичем спектаклей – «Доходное место», «Таланты и поклонники», «Царь Пётр и Алексей», «Царь Борис», «На всякого мудреца довольно простоты» и многие другие. Огромным зрительским успехом пользуются идущие на сцене филиала «Тайны Мадридского двора». Артисты обожают репетировать с Владимиром Бейлисом. Недаром Юрий Соломин — художественный руководитель театра, которому без малого 30 лет служит режиссер В.Бейлис, называет его главными профессиональными и человеческими качествами — «любовь к артисту, которая видна во всех его спектаклях».
Сейчас Владимир Михайлович репетирует пьесу Б.Нушича «Госпожа министерша», которая, возможно, появится в репертуаре театра в начале следующего театрального сезона. Главную роль в ней сыграет народная артистка России Ирина Муравьева.
От всей души поздравляем замечательного режиссёра В.М.Бейлиса с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
Сейчас Владимир Михайлович репетирует пьесу Б.Нушича «Госпожа министерша», которая, возможно, появится в репертуаре театра в начале следующего театрального сезона. Главную роль в ней сыграет народная артистка России Ирина Муравьева.
От всей души поздравляем замечательного режиссёра В.М.Бейлиса с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
01.04.2005
Подробнее
Р А С П О Р Я Ж Е Н И Е № 104 по Государственному академическому Малому театру России
Р А С П О Р Я Ж Е Н И Е № 104
по Государственному академическому Малому театру России
по Государственному академическому Малому театру России
Р А С П О Р Я Ж Е Н И Е № 104
по Государственному академическому Малому театру России
1 апреля 2005 г.
А.А.Милн
«Винни-Пух и все-все-все»
сказка в 5-ти действиях
Действующие лица:
Кристофер Робин — Ю.М.Соломин,Э.Е.Марцевич
Винни-Пух — В.А.Борцов, А.В.Клюквин, В.П.Павлов
Пятачок — И.В.Муравьёва, Е.К.Глушенко
Кролик — В.И.Бочкарёв, В.К.Бабятинский
Иа-Иа — В.Г.Богин, В.Б.Носик
Тигра — В.А.Баринов, А.С.Кудинович
Кенга — Л.П.Полякова
Крошка Ру — Г.В.Подгородинский
Сова — Т.П.Панкова
Сашка-букашка — А.В.Коршунов
Слонопотам — Я.П.Барышев, В.А.Борцов
Режиссёры-постановщики – В.М.Бейлис, В.Н.Драгунов, В.Н.Иванов
Художник-постановщик – А.К.Глазунов
Композиторы – Г.Я.Гоберник, Э.Я.Глейзер
Режиссёр – З.Е.Андреева
по Государственному академическому Малому театру России
1 апреля 2005 г.
А.А.Милн
«Винни-Пух и все-все-все»
сказка в 5-ти действиях
Действующие лица:
Кристофер Робин — Ю.М.Соломин,Э.Е.Марцевич
Винни-Пух — В.А.Борцов, А.В.Клюквин, В.П.Павлов
Пятачок — И.В.Муравьёва, Е.К.Глушенко
Кролик — В.И.Бочкарёв, В.К.Бабятинский
Иа-Иа — В.Г.Богин, В.Б.Носик
Тигра — В.А.Баринов, А.С.Кудинович
Кенга — Л.П.Полякова
Крошка Ру — Г.В.Подгородинский
Сова — Т.П.Панкова
Сашка-букашка — А.В.Коршунов
Слонопотам — Я.П.Барышев, В.А.Борцов
Режиссёры-постановщики – В.М.Бейлис, В.Н.Драгунов, В.Н.Иванов
Художник-постановщик – А.К.Глазунов
Композиторы – Г.Я.Гоберник, Э.Я.Глейзер
Режиссёр – З.Е.Андреева
28.02.2005
Подробнее
Александр Вершинин: «Искренность на сцене – прежде всего» Даже при беглом взгляде на старинные театральные фотографии можно уловить легкое внешнее сходство Александра Вершинина с великим Остужевым.
Александр Вершинин: «Искренность на сцене – прежде всего»
Даже при беглом взгляде на старинные театральные фотографии можно уловить легкое внешнее сходство Александра Вершинина с великим Остужевым.
Даже при беглом взгляде на старинные театральные фотографии можно уловить легкое внешнее сходство Александра Вершинина с великим Остужевым.
Александр Вершинин: «Искренность на сцене – прежде всего»
Даже при беглом взгляде на старинные театральные фотографии можно уловить легкое внешнее сходство Александра Вершинина с великим Остужевым. Впрочем, в их судьбе тоже есть нечто общее. Прежде чем пойти учиться на актера, Вершинин закончил радиомеханический техникум, поработал в НИИ. Потом заболел театром, поступил в Театральное училище им. М.С.Щепкина и по его окончании в 1992 г. был принят в Малый театр. Можно сказать, что молодому человеку повезло. Довольно быстро он стал получать большие роли, что в Малом театре — не в традиции, здесь любят «помариновать» актера, дать ему время осмотреться и вжиться в театральную семью. Поначалу были вводы, но уже через год Александр сыграл трудную роль датского принца Христиана в трагедии А.К.Толстого «Царь Борис». Потом был разбитной Клавдий Горецкий в комедии А.Н.Островского «Волки и овцы» и благородный Анри д\\\'Альбрэ в «Тайнах мадридского двора» Сриба (кстати, потом Александру пришлось исполнить еще две роли в этом спектакле – неудачливого Гватинару и короля Франциска). Главная и несомненная удача первых лет работы в театре – роль Нехлюдова в спектакле по роману Льва Толстого «Воскресение», поставленном Эдуардом Марцевичем. Почти через десять лет после прихода в театр Александр Вершинин сыграл одну из своих лучших ролей – Глумова в комедии «На всякого мудреца довольно простоты». Телезрителям актер запомнился, конечно, по фильму «На заре туманной юности», где он создал великолепный образ русского поэта Алексей Кольцова, и по сериалу «Воровка. Счастье напрокат». На днях на телеэкраны должен выйти еще один сериал с участием Александра Вершинина – «Сыщики районного масштаба». В театре актер репетирует роль Чеды в пьесе Бронислава Нушича «Госпожа министерша», где его партнершей снова станет Ирина Муравьева.
«Yтро»: Саша, «Yтро» – электронная газета и первый вопрос как раз по поводу Интернета. пользуетесь ли вы Интернетом, есть ли у вас дома Интернет?
Александр Вершинин: Даже компьютер еще не приобрел. Честно говоря, руки не доходят.
«Y»: Саша, в прошлом году Вы получили звание заслуженного артиста. Как Вы относитесь к разного рода званиям среди актеров. Накладывает ли это какой-либо отпечаток на человека?
А.В.: Несколько дней назад мы праздновали присвоение звания нашему артисту Дмитрию Кознову. Ровно год назад, в январе, звание было присвоено мне. Это очень радостно, очень приятно. Звание обязывает. И конечно, это радость для родителей, для матери и для брата. Отец, к сожалению не дождался, ушел в мир иной три года назад. Я дума он оттуда это ощутил и порадовался. Своим объемом это звание накатывает прежде всего на родных. А на общение с коллегами звание не влияет. Я такой человек, что на меня такие вещи не влияют. К сожалению, это и зарплату не увеличивает, но разряд прибавится.
«Y»: Раньше, когда по коридору театра шел Михаил Иванович Царев или, например, Борис Андреевич Бабочкин, все выстраивались по стеночке и кланялись. Сейчас этого нет в театре?
А.В.: (смеется) Есть. Когда идут Юрий Мефодьевич или Виктор Иванович, выстраиваются – и молодежь, и среднее поколение. Но это от глубокого уважения. Ведь даже Царева хотя и боялись, и любили очень. И Соломина и Коршунова очень любят. Да и не только с ними так. Панкова, Быстрицкая, Самойлов, Николай Александрович Анненков – это все легенды, старейшины. На этом и стоит Малый театр, светится от этого. Это намоленный дом.
«Y»: Что это значит?
А.В.: Души артистов здесь остаются после смерти. Вся энергия, затраченная на репетициях и спектаклях, тоже остается здесь. Лет десять назад была реконструкция театра, но потолок при этом не трогали. Считается, что вот эта намоленность там и скапливается, как в храме.
«Y»: А когда на сцене играешь, эта намоленность, эта скопившаяся творческая энергия чувствуется?
А.В.: Чувствуется и даже слышится. Однажды Василий Иванович Бочкарев рассказал такую историю. Репетировали они на другой день после похорон Руфины Нифонтовой. А народных артистов в Малом со сцены прямо провожают. Все еще естественно под впечатлением от похорон, атмосфера неуютности, утраты. И вдруг на сцене под потолком такой звук странный «кхх..» — несколько раз. Помолчали, а потом кто-то говорит: «Руфина себе место ищет!».
Молодых актеров у нас во время репетиций просят не сходить со сцены там, где ходит режиссер – по центру, а обойти и спуститься или подняться сбоку. Семечек в театре никто никогда не грызет.
«Y»: Саша, все мы в своей работе ориентируемся на какие-то образцы, эталоны. Кто и что для Вас в профессии является таким образцом?
А.В.: Я очень рад, что попал на курс к Виктору Ивановичу Коршунову. Он гениальный педагог. И команда его — Наталья Васильевна Шаронова, Наталья Алексеевна Петрова и другие – лучшие педагоги, на мой взгляд. Ведь есть же целая плеяда поколений учеников Коршунова – Бочкарев, Любшин, Домогаров и т.д. Недавно ему дали Педагогическую премию им. М.И.Царева, первую, по-моему. Он объясняет и показывает так, что потом по-другому уже и не сделаешь. А на сцене, как партнер, он заражает своим… самосожжением. Для меня в «Мудреце» самая сложная сцена – с Крутицким, которого он играет, как говорится, на аорту. Может быть, в таком возрасте это и не надо делать вообще. Ведь как раз в нашей сцене был «звоночек». Я не знаю, заметили ли зрители, но он на несколько секунд потерял сознание. Благо я был сзади, придержал его. Я ему: «Ваше превосходительство, ваше превосходительство!» Зрители наверное подумали, что так по роли и нужно. Дали занавес, подбежал помощник режиссера, усадили его. А сам Виктор Иванович сразу и не понял, что с ним произошло. Потом обратил все в шутку, подошел после спектакля, хлопнул по щеке: «Ну что, родной, испугался!? Ничего, я тоже испугался!»
Он играет и каждый раз выше планки, еще выше, еще выше. После сцены с ним выходишь весь выжатый, играть еще четверть спектакля сил нет. Самосожжение, другого слова я даже подобрать не могу. Почему, например, «Царя Федора Иоанновича» не восстанавливают? Да потому что так, как он, никто не может сыграть. Ведь он ни одного «Царя Федора» не пропустил за все время, сколько спектакль существует, а это тридцать лет! Хотя Годунова и Василий Иванович Бочкарев в «Царе Борисе» играет, и Александр Коршунов в «Царе Иоанне Грозном». А вообще у нас много есть актеров, у которых есть чему поучиться.
Еще будучи студентом, я любил забежать посмотреть, как делают этюды на других курсах. Однажды на разборе, который делал Юрий Мефодьевич, я затаился за кулисами и радовался: понял, что школа Щепкина она едина. Пусть разные педагоги, но они одно плетут, они обжигают горшки по одной школе.
«Y»: А вне театра? Например, в западном кинематографе кто для Вас является эталоном?
А.В.: Наверное, Де Ниро. Он актер щепкинской школы. Я видел почти все его роли. Каждая роль – на зависть богам. Это и переживание, и представление, и глубина, и темперамент. Полное перерождение. И с юмором у него вообще все в порядке. Диапазонище самый огромный.
«Y»: Нет желания самому преподавать?
А.В.: Я преподавал чуть-чуть – один год. Работал на курсе Н.Афонина. Этюды с ними делал, «предметы», «животных». Это были заочники, парочка даже старше меня по возрасту. Преподавать можно тогда, когда ты чувствуешь, что ты переполнен и пришло время кому-то этот багаж передать. А у меня даже Интернета нет (смеется). Времени не хватает на чтение, просмотр чего-то.
«Y»: Есть мнение, что профессия актера – недостойна мужчины.
А.В.:Мне почему-то сразу в голову пришел на ум Михаил Ульянов, Николай Олялин, другие актеры, которые играли в фильмах о войне, например, в «Освобождении» Озерова. Там что ни актер, то настоящий мужчина. Если ты не настоящий мужчина, то роль свою не сыграешь так. Так же как и Де Ниро. Взять хотя бы фильмы «Охотник на оленей» или «Бешеный бык», ведь там затраты сил очень большие, потери невероятно огромные. Для меня, например, очень ценна непрерывность переживаний, не важно, на сцене или в кино, даже в сериалах. Чем она длиннее в сцене или в дубле, тем она ценнее.
«Y»: Саша, а после спектакля Вы долго из образа выходите?
А.В.: Дело, может быть даже не в том, что выходишь из образа. Мне, чтобы встать и пойти домой, особенно если не на машине, надо, конечно, набраться сил.
«Y»: А после спектакля не хочется опять играть? В жизни Вы «актер»?
А.В.: В жизни играть? Конечно, где-то можно, приходится. Ну, вот беда у тебя с правами, останавливает тебя ДПС и ты начинаешь косить под дурачка и еще что-то. С гаишниками просто по-другому нельзя. (смеется) Но вообще искренность на сцене – прежде всего, а черпаешь искренность только в жизни.
«Y»: Многие актеры ищут себя в смежных профессиях – режиссуре, сценаристике, продюссировании. У вас такого желания не возникало?
А.В.: Пока нет. Когда учился — хотелось, больше ощущал свои возможности, иногда по прочтении какого-либо произведения мне хотелось его снять. Мне казалось, что я смогу это сделать. Все мы любим кино. Но в то время у нас сериалы-то даже не снимали. Сложно было все это запускать, поднимать, финансово, организационно. Я занимался только театром – слава Богу, на отсутствие работы грех было жаловаться – и успокоился. А вот мой друг и однокурсник Кирилл Белевич после окончания Щепки где-то поработал актером, потом поставил несколько спектаклей в Русском духовном театре «Глас» — и получилось. Пошел учиться на высшие режиссерские курсы во ВГИК, закончил их. Начал снимать клипы, монтировать. А недавно я снялся в одной из главных ролей в его телефильме «Сыщики районного масштаба». Его желание оказалось настолько сильным, что реализовалось. Я очень рад за него.
«Y»: Может быть, это зависит от свободного времени?
А.В.: Да нет, не только. У него трое детей и он успевает. Время – это не оправдание. Снимать надо тогда, когда подступит так, что дальше некуда: нельзя не снять, нельзя не написать, нельзя не поставить. А так: «пойду в режиссеры, пойду в актеры, пойду в сценаристы» – это не дело. Мировоззрение должно достигнуть определенного уровня.
«Y»: Ну, а предположим такую ситуацию, Юрий Мефодьевич Вам говорит: «Саша, хочешь поставить что-нибудь на главной сцене или в филиале?» И тогда бы отказались? Ведь в Малом театре многие актеры ставили замечательные спектакли: сам Соломин, Эдуард Марцевич, Александр Коршунов.
А.В.: Пока, наверное, отказался бы. У меня нет пока такой темы, которую я бы хотел выплеснуть.
«Y»: А не тяжело еще играть мальчишку – Елесю в спектакле «Не было ни гроша, да вдруг алтын»?
А.В.: Нет, наоборот. Хотя вообще надо засечь, сколько килограмм теряешь после Елеси и после Глумова.
«Y»: Саша, а съемка в сериалах – это компромисс?
А.В.: Нет, мне не стыдно за то, что я сделал, например, в «Воровке». Меня после нее даже на Черном море и в Адыгее узнавали. Женщины в Москве торгуют и мне вслед говорят: «Вон-вон Лопахин пошел». (смеется) Мне не стыдно за эту роль потому, что, как мне кажется, мне удалось передать его человечность и искренность.
«Y»: Саша, с какой из своих ролей ты бы сейчас ни за что не хотел расстаться?
А.В.: Конечно, с Глумовым.
«Y»: Эта роль имеет свою историю на сцене Малого театра. Ее играл Царев, потом Виктор Иванович Коршунов. Он на репетициях не учил, как ее надо играть? Не показывал?
А.В.: Нет, показывать не показывал. Разве только подсказывал, как учитель в некоторых сценах.
«Y»: А старые записи этого спектакля приходилось смотреть?
А.В.: К сожалению, ничего не видел. Видел современные постановки с Безруковым и Раковым в этой роли, но это другое. К Островскому, мне кажется, ближе мы. В «Ленкоме» мне понравилось начало, там где Глумов видит «железную дверь», тупик, нищету, из которой хочется вырваться.
«Y»: Может быть, специфика Малого театра в том и заключается, что зрителю не навязывается никакое определенное суждение о героях пьесы и предоставляется возможность самому решать, что хорошо, а что плохо?
А.В.: Да, может и так. Что делает Глумов? — Глумится над остальными. Это хорошо или плохо? — Плохо. Но над чем он глумится? — Над пороками, над болезнью человеческого общества. Как он это делает? – Льстит, подкупает, подмазывается и т.д. Его поступки хорошими не назовешь.
«Y»: Эту ситуацию можно описать цитатой из фильма «Берегись автомобиля»: «Юрий Деточкин, конечно, виноват, но он… и не виноват. Пожалейте его, граждане судьи!»
А.В.: Да-да! (смеется) Но ведь и все остальные персонажи – то же в них, кажется, ну чего уж такого плохого. В «Мудреце» так Потапов играет, Муравьева. Все они человечные, в них и положительные качества уживаются и порок. Мы изображаем людей, а не карикатуры на людей. Мы узнаем себя в этих персонажах и зритель тоже должен.
Роль Глумова очень богатая, все находишь в себе, не нужно ничего играть. Только всколыхни и пошло.
«Y»: А легко «всколыхивать» каждый раз?
А.В.: Чтобы легко «всколыхнулось», его надо долго и кропотливо готовить самому, с режиссером, со зрителем и, главное, с автором. Конечно, не всегда это удается. Спектакль на спектакль не приходится. У меня это случается с Молчалиным.
«Y»: Саша, когда Вы с Марцевичем репетировали «Воскресение», на что он Вас ориентировал, какие установки для игры давал?
А.В.: Спектакль был нацелен на духовность. На одухотворение персонажей. На их духовное воскресение. И за это нам была очень благодарна публика. И зритель был в основном довольно сложный – школьники.
«Y»: А легко было эту одухотворенность играть? Тяжелее, чем Глумова?
А.В.: Физически тяжелее играть Глумова, а душевных затрат было больше, конечно, в роли Нехлюдова. Это же не комедия, а глубочайший мировой роман. Целый роман за три часа – это непросто. Тяжелые были тюремные сцены, сцены монологов, откровений, молитв. Сделать их действенными было непросто. «Русский актер – актер исповеди», — постоянно повторял на репетициях Эдуард Евгеньевич. У меня тогда родился сын, я был на пике чувств, поэтому многое «всколыхнуть» в душе было легче. Я очень благодарен Марцевичу, жалко, что сняли спектакль. Была идея перенести его на малую сцену филиала, убрать некоторые массовые сцены, которые не так и важны были. Но не получилось, хотя желание так и не прошло.
«Y»: Огромное количество зрителей были бы благодарны, если бы спектакль был восстановлен…
А.В.: Для молодого поколения такого плана спектаклей очень мало в Москве. А ведь не прочитают очень многие этот роман.
«Y»: Саша, а легко ли делать шаг на сцену или, как говорил К.Зубов, «прыжок в нечто»?
А.В.: Да, слава Богу. С опытом вообще проблем с этим не испытываешь. Срочные вводы хорошо тренируют. Вот благодаря Владимиру Михайловичу Бейлису, я три роли сыграл в «Тайнах мадридского двора»: и Анри, и Гватирнару, и Франциска. Правда, Гватинару сейчас не играю, жалко. Но могу в любой момент вскочить. Мне нарвятся срочные вводу, они убивают весь этот страх. Думаешь не о том, чтобы этот шаг на сцену сделать, а о сквозном действии, цели сцены, мизансцены и, конечно, о том, чтобы не забыть текст.
«Y»: Саша, а как Вы относитесь к поклонницам?
А.В.: Нормально. (смеется) Первый раз автограф у меня взяли, когда я выходил из филиала со спектакля «Князь Серебряный», в котором я играл заглавного персонажа. Но тогда я сыграл первый раз роль Басманова вместо заболевшего Александра Клюквина. Вот тогда школьницы подбежали с криком и просили автографы и сфотографироваться с ними. После князя Серебряного не подходили, а тут вот подошли. Приятно было. Многих актеров знают по сериалам. А когда узнают после спектакля – это дороже.
«Y»: Саша, напоследок расскажите какой-нибудь веселый случай из вашей жизни.
А.В.: Есть такой анекдот про царя, который постоянно повышал налоги. Каждый день. Народ начал волноваться, возмущаться, восставать. Когда уже все это дошло до предела, воеводы приходят к нему и говорят: «Ваше величество, народ смеется!». Вот так недавно и со мной было. Я живу на Минском шоссе. Метро там нет, и каждый день то Путина везут, то депутатов, то еще кого – сплошные пробки. А раньше Брежнева возили. И для меня это всегда было отмазкой при опоздании, еще в училище: «Брежнева везли!». Теперь: «Путина везли!» Совсем недавно опоздал на репетицию из-за того, что кого-то опять везли. Приезжаю на репетицию в театр, объясняю это Бейлису, а он и говорит: «Саша, не надо – народ уже смеется!».
Беседовали Константин Цареградский и Александра Солнечная.
Даже при беглом взгляде на старинные театральные фотографии можно уловить легкое внешнее сходство Александра Вершинина с великим Остужевым. Впрочем, в их судьбе тоже есть нечто общее. Прежде чем пойти учиться на актера, Вершинин закончил радиомеханический техникум, поработал в НИИ. Потом заболел театром, поступил в Театральное училище им. М.С.Щепкина и по его окончании в 1992 г. был принят в Малый театр. Можно сказать, что молодому человеку повезло. Довольно быстро он стал получать большие роли, что в Малом театре — не в традиции, здесь любят «помариновать» актера, дать ему время осмотреться и вжиться в театральную семью. Поначалу были вводы, но уже через год Александр сыграл трудную роль датского принца Христиана в трагедии А.К.Толстого «Царь Борис». Потом был разбитной Клавдий Горецкий в комедии А.Н.Островского «Волки и овцы» и благородный Анри д\\\'Альбрэ в «Тайнах мадридского двора» Сриба (кстати, потом Александру пришлось исполнить еще две роли в этом спектакле – неудачливого Гватинару и короля Франциска). Главная и несомненная удача первых лет работы в театре – роль Нехлюдова в спектакле по роману Льва Толстого «Воскресение», поставленном Эдуардом Марцевичем. Почти через десять лет после прихода в театр Александр Вершинин сыграл одну из своих лучших ролей – Глумова в комедии «На всякого мудреца довольно простоты». Телезрителям актер запомнился, конечно, по фильму «На заре туманной юности», где он создал великолепный образ русского поэта Алексей Кольцова, и по сериалу «Воровка. Счастье напрокат». На днях на телеэкраны должен выйти еще один сериал с участием Александра Вершинина – «Сыщики районного масштаба». В театре актер репетирует роль Чеды в пьесе Бронислава Нушича «Госпожа министерша», где его партнершей снова станет Ирина Муравьева.
«Yтро»: Саша, «Yтро» – электронная газета и первый вопрос как раз по поводу Интернета. пользуетесь ли вы Интернетом, есть ли у вас дома Интернет?
Александр Вершинин: Даже компьютер еще не приобрел. Честно говоря, руки не доходят.
«Y»: Саша, в прошлом году Вы получили звание заслуженного артиста. Как Вы относитесь к разного рода званиям среди актеров. Накладывает ли это какой-либо отпечаток на человека?
А.В.: Несколько дней назад мы праздновали присвоение звания нашему артисту Дмитрию Кознову. Ровно год назад, в январе, звание было присвоено мне. Это очень радостно, очень приятно. Звание обязывает. И конечно, это радость для родителей, для матери и для брата. Отец, к сожалению не дождался, ушел в мир иной три года назад. Я дума он оттуда это ощутил и порадовался. Своим объемом это звание накатывает прежде всего на родных. А на общение с коллегами звание не влияет. Я такой человек, что на меня такие вещи не влияют. К сожалению, это и зарплату не увеличивает, но разряд прибавится.
«Y»: Раньше, когда по коридору театра шел Михаил Иванович Царев или, например, Борис Андреевич Бабочкин, все выстраивались по стеночке и кланялись. Сейчас этого нет в театре?
А.В.: (смеется) Есть. Когда идут Юрий Мефодьевич или Виктор Иванович, выстраиваются – и молодежь, и среднее поколение. Но это от глубокого уважения. Ведь даже Царева хотя и боялись, и любили очень. И Соломина и Коршунова очень любят. Да и не только с ними так. Панкова, Быстрицкая, Самойлов, Николай Александрович Анненков – это все легенды, старейшины. На этом и стоит Малый театр, светится от этого. Это намоленный дом.
«Y»: Что это значит?
А.В.: Души артистов здесь остаются после смерти. Вся энергия, затраченная на репетициях и спектаклях, тоже остается здесь. Лет десять назад была реконструкция театра, но потолок при этом не трогали. Считается, что вот эта намоленность там и скапливается, как в храме.
«Y»: А когда на сцене играешь, эта намоленность, эта скопившаяся творческая энергия чувствуется?
А.В.: Чувствуется и даже слышится. Однажды Василий Иванович Бочкарев рассказал такую историю. Репетировали они на другой день после похорон Руфины Нифонтовой. А народных артистов в Малом со сцены прямо провожают. Все еще естественно под впечатлением от похорон, атмосфера неуютности, утраты. И вдруг на сцене под потолком такой звук странный «кхх..» — несколько раз. Помолчали, а потом кто-то говорит: «Руфина себе место ищет!».
Молодых актеров у нас во время репетиций просят не сходить со сцены там, где ходит режиссер – по центру, а обойти и спуститься или подняться сбоку. Семечек в театре никто никогда не грызет.
«Y»: Саша, все мы в своей работе ориентируемся на какие-то образцы, эталоны. Кто и что для Вас в профессии является таким образцом?
А.В.: Я очень рад, что попал на курс к Виктору Ивановичу Коршунову. Он гениальный педагог. И команда его — Наталья Васильевна Шаронова, Наталья Алексеевна Петрова и другие – лучшие педагоги, на мой взгляд. Ведь есть же целая плеяда поколений учеников Коршунова – Бочкарев, Любшин, Домогаров и т.д. Недавно ему дали Педагогическую премию им. М.И.Царева, первую, по-моему. Он объясняет и показывает так, что потом по-другому уже и не сделаешь. А на сцене, как партнер, он заражает своим… самосожжением. Для меня в «Мудреце» самая сложная сцена – с Крутицким, которого он играет, как говорится, на аорту. Может быть, в таком возрасте это и не надо делать вообще. Ведь как раз в нашей сцене был «звоночек». Я не знаю, заметили ли зрители, но он на несколько секунд потерял сознание. Благо я был сзади, придержал его. Я ему: «Ваше превосходительство, ваше превосходительство!» Зрители наверное подумали, что так по роли и нужно. Дали занавес, подбежал помощник режиссера, усадили его. А сам Виктор Иванович сразу и не понял, что с ним произошло. Потом обратил все в шутку, подошел после спектакля, хлопнул по щеке: «Ну что, родной, испугался!? Ничего, я тоже испугался!»
Он играет и каждый раз выше планки, еще выше, еще выше. После сцены с ним выходишь весь выжатый, играть еще четверть спектакля сил нет. Самосожжение, другого слова я даже подобрать не могу. Почему, например, «Царя Федора Иоанновича» не восстанавливают? Да потому что так, как он, никто не может сыграть. Ведь он ни одного «Царя Федора» не пропустил за все время, сколько спектакль существует, а это тридцать лет! Хотя Годунова и Василий Иванович Бочкарев в «Царе Борисе» играет, и Александр Коршунов в «Царе Иоанне Грозном». А вообще у нас много есть актеров, у которых есть чему поучиться.
Еще будучи студентом, я любил забежать посмотреть, как делают этюды на других курсах. Однажды на разборе, который делал Юрий Мефодьевич, я затаился за кулисами и радовался: понял, что школа Щепкина она едина. Пусть разные педагоги, но они одно плетут, они обжигают горшки по одной школе.
«Y»: А вне театра? Например, в западном кинематографе кто для Вас является эталоном?
А.В.: Наверное, Де Ниро. Он актер щепкинской школы. Я видел почти все его роли. Каждая роль – на зависть богам. Это и переживание, и представление, и глубина, и темперамент. Полное перерождение. И с юмором у него вообще все в порядке. Диапазонище самый огромный.
«Y»: Нет желания самому преподавать?
А.В.: Я преподавал чуть-чуть – один год. Работал на курсе Н.Афонина. Этюды с ними делал, «предметы», «животных». Это были заочники, парочка даже старше меня по возрасту. Преподавать можно тогда, когда ты чувствуешь, что ты переполнен и пришло время кому-то этот багаж передать. А у меня даже Интернета нет (смеется). Времени не хватает на чтение, просмотр чего-то.
«Y»: Есть мнение, что профессия актера – недостойна мужчины.
А.В.:Мне почему-то сразу в голову пришел на ум Михаил Ульянов, Николай Олялин, другие актеры, которые играли в фильмах о войне, например, в «Освобождении» Озерова. Там что ни актер, то настоящий мужчина. Если ты не настоящий мужчина, то роль свою не сыграешь так. Так же как и Де Ниро. Взять хотя бы фильмы «Охотник на оленей» или «Бешеный бык», ведь там затраты сил очень большие, потери невероятно огромные. Для меня, например, очень ценна непрерывность переживаний, не важно, на сцене или в кино, даже в сериалах. Чем она длиннее в сцене или в дубле, тем она ценнее.
«Y»: Саша, а после спектакля Вы долго из образа выходите?
А.В.: Дело, может быть даже не в том, что выходишь из образа. Мне, чтобы встать и пойти домой, особенно если не на машине, надо, конечно, набраться сил.
«Y»: А после спектакля не хочется опять играть? В жизни Вы «актер»?
А.В.: В жизни играть? Конечно, где-то можно, приходится. Ну, вот беда у тебя с правами, останавливает тебя ДПС и ты начинаешь косить под дурачка и еще что-то. С гаишниками просто по-другому нельзя. (смеется) Но вообще искренность на сцене – прежде всего, а черпаешь искренность только в жизни.
«Y»: Многие актеры ищут себя в смежных профессиях – режиссуре, сценаристике, продюссировании. У вас такого желания не возникало?
А.В.: Пока нет. Когда учился — хотелось, больше ощущал свои возможности, иногда по прочтении какого-либо произведения мне хотелось его снять. Мне казалось, что я смогу это сделать. Все мы любим кино. Но в то время у нас сериалы-то даже не снимали. Сложно было все это запускать, поднимать, финансово, организационно. Я занимался только театром – слава Богу, на отсутствие работы грех было жаловаться – и успокоился. А вот мой друг и однокурсник Кирилл Белевич после окончания Щепки где-то поработал актером, потом поставил несколько спектаклей в Русском духовном театре «Глас» — и получилось. Пошел учиться на высшие режиссерские курсы во ВГИК, закончил их. Начал снимать клипы, монтировать. А недавно я снялся в одной из главных ролей в его телефильме «Сыщики районного масштаба». Его желание оказалось настолько сильным, что реализовалось. Я очень рад за него.
«Y»: Может быть, это зависит от свободного времени?
А.В.: Да нет, не только. У него трое детей и он успевает. Время – это не оправдание. Снимать надо тогда, когда подступит так, что дальше некуда: нельзя не снять, нельзя не написать, нельзя не поставить. А так: «пойду в режиссеры, пойду в актеры, пойду в сценаристы» – это не дело. Мировоззрение должно достигнуть определенного уровня.
«Y»: Ну, а предположим такую ситуацию, Юрий Мефодьевич Вам говорит: «Саша, хочешь поставить что-нибудь на главной сцене или в филиале?» И тогда бы отказались? Ведь в Малом театре многие актеры ставили замечательные спектакли: сам Соломин, Эдуард Марцевич, Александр Коршунов.
А.В.: Пока, наверное, отказался бы. У меня нет пока такой темы, которую я бы хотел выплеснуть.
«Y»: А не тяжело еще играть мальчишку – Елесю в спектакле «Не было ни гроша, да вдруг алтын»?
А.В.: Нет, наоборот. Хотя вообще надо засечь, сколько килограмм теряешь после Елеси и после Глумова.
«Y»: Саша, а съемка в сериалах – это компромисс?
А.В.: Нет, мне не стыдно за то, что я сделал, например, в «Воровке». Меня после нее даже на Черном море и в Адыгее узнавали. Женщины в Москве торгуют и мне вслед говорят: «Вон-вон Лопахин пошел». (смеется) Мне не стыдно за эту роль потому, что, как мне кажется, мне удалось передать его человечность и искренность.
«Y»: Саша, с какой из своих ролей ты бы сейчас ни за что не хотел расстаться?
А.В.: Конечно, с Глумовым.
«Y»: Эта роль имеет свою историю на сцене Малого театра. Ее играл Царев, потом Виктор Иванович Коршунов. Он на репетициях не учил, как ее надо играть? Не показывал?
А.В.: Нет, показывать не показывал. Разве только подсказывал, как учитель в некоторых сценах.
«Y»: А старые записи этого спектакля приходилось смотреть?
А.В.: К сожалению, ничего не видел. Видел современные постановки с Безруковым и Раковым в этой роли, но это другое. К Островскому, мне кажется, ближе мы. В «Ленкоме» мне понравилось начало, там где Глумов видит «железную дверь», тупик, нищету, из которой хочется вырваться.
«Y»: Может быть, специфика Малого театра в том и заключается, что зрителю не навязывается никакое определенное суждение о героях пьесы и предоставляется возможность самому решать, что хорошо, а что плохо?
А.В.: Да, может и так. Что делает Глумов? — Глумится над остальными. Это хорошо или плохо? — Плохо. Но над чем он глумится? — Над пороками, над болезнью человеческого общества. Как он это делает? – Льстит, подкупает, подмазывается и т.д. Его поступки хорошими не назовешь.
«Y»: Эту ситуацию можно описать цитатой из фильма «Берегись автомобиля»: «Юрий Деточкин, конечно, виноват, но он… и не виноват. Пожалейте его, граждане судьи!»
А.В.: Да-да! (смеется) Но ведь и все остальные персонажи – то же в них, кажется, ну чего уж такого плохого. В «Мудреце» так Потапов играет, Муравьева. Все они человечные, в них и положительные качества уживаются и порок. Мы изображаем людей, а не карикатуры на людей. Мы узнаем себя в этих персонажах и зритель тоже должен.
Роль Глумова очень богатая, все находишь в себе, не нужно ничего играть. Только всколыхни и пошло.
«Y»: А легко «всколыхивать» каждый раз?
А.В.: Чтобы легко «всколыхнулось», его надо долго и кропотливо готовить самому, с режиссером, со зрителем и, главное, с автором. Конечно, не всегда это удается. Спектакль на спектакль не приходится. У меня это случается с Молчалиным.
«Y»: Саша, когда Вы с Марцевичем репетировали «Воскресение», на что он Вас ориентировал, какие установки для игры давал?
А.В.: Спектакль был нацелен на духовность. На одухотворение персонажей. На их духовное воскресение. И за это нам была очень благодарна публика. И зритель был в основном довольно сложный – школьники.
«Y»: А легко было эту одухотворенность играть? Тяжелее, чем Глумова?
А.В.: Физически тяжелее играть Глумова, а душевных затрат было больше, конечно, в роли Нехлюдова. Это же не комедия, а глубочайший мировой роман. Целый роман за три часа – это непросто. Тяжелые были тюремные сцены, сцены монологов, откровений, молитв. Сделать их действенными было непросто. «Русский актер – актер исповеди», — постоянно повторял на репетициях Эдуард Евгеньевич. У меня тогда родился сын, я был на пике чувств, поэтому многое «всколыхнуть» в душе было легче. Я очень благодарен Марцевичу, жалко, что сняли спектакль. Была идея перенести его на малую сцену филиала, убрать некоторые массовые сцены, которые не так и важны были. Но не получилось, хотя желание так и не прошло.
«Y»: Огромное количество зрителей были бы благодарны, если бы спектакль был восстановлен…
А.В.: Для молодого поколения такого плана спектаклей очень мало в Москве. А ведь не прочитают очень многие этот роман.
«Y»: Саша, а легко ли делать шаг на сцену или, как говорил К.Зубов, «прыжок в нечто»?
А.В.: Да, слава Богу. С опытом вообще проблем с этим не испытываешь. Срочные вводы хорошо тренируют. Вот благодаря Владимиру Михайловичу Бейлису, я три роли сыграл в «Тайнах мадридского двора»: и Анри, и Гватирнару, и Франциска. Правда, Гватинару сейчас не играю, жалко. Но могу в любой момент вскочить. Мне нарвятся срочные вводу, они убивают весь этот страх. Думаешь не о том, чтобы этот шаг на сцену сделать, а о сквозном действии, цели сцены, мизансцены и, конечно, о том, чтобы не забыть текст.
«Y»: Саша, а как Вы относитесь к поклонницам?
А.В.: Нормально. (смеется) Первый раз автограф у меня взяли, когда я выходил из филиала со спектакля «Князь Серебряный», в котором я играл заглавного персонажа. Но тогда я сыграл первый раз роль Басманова вместо заболевшего Александра Клюквина. Вот тогда школьницы подбежали с криком и просили автографы и сфотографироваться с ними. После князя Серебряного не подходили, а тут вот подошли. Приятно было. Многих актеров знают по сериалам. А когда узнают после спектакля – это дороже.
«Y»: Саша, напоследок расскажите какой-нибудь веселый случай из вашей жизни.
А.В.: Есть такой анекдот про царя, который постоянно повышал налоги. Каждый день. Народ начал волноваться, возмущаться, восставать. Когда уже все это дошло до предела, воеводы приходят к нему и говорят: «Ваше величество, народ смеется!». Вот так недавно и со мной было. Я живу на Минском шоссе. Метро там нет, и каждый день то Путина везут, то депутатов, то еще кого – сплошные пробки. А раньше Брежнева возили. И для меня это всегда было отмазкой при опоздании, еще в училище: «Брежнева везли!». Теперь: «Путина везли!» Совсем недавно опоздал на репетицию из-за того, что кого-то опять везли. Приезжаю на репетицию в театр, объясняю это Бейлису, а он и говорит: «Саша, не надо – народ уже смеется!».
Беседовали Константин Цареградский и Александра Солнечная.
03.12.2004
Подробнее
«Помню только хорошее» Народная артистка СССР Элина Быстрицкая – о чести, достоинстве, любви. Она назначила мне встречу в театре. В Малом давали комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты».
«Помню только хорошее»
Народная артистка СССР Элина Быстрицкая – о чести, достоинстве, любви.
Она назначила мне встречу в театре. В Малом давали комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты».
Народная артистка СССР Элина Быстрицкая – о чести, достоинстве, любви.
Она назначила мне встречу в театре. В Малом давали комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты».
«Помню только хорошее»
Народная артистка СССР Элина Быстрицкая – о чести, достоинстве, любви.
Она назначила мне встречу в театре. В Малом давали комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты». Зрители живо реагировали на реплики юного обличителя Глумова, а когда на сцену вышла Быстрицкая в роли Турусиной, зал разразился аплодисментами. За спиной я услышала: «Господи, сколько же ей лет?» Хотелось ответить стихами: «Сколько лет, столько зим. Сорока еще нет». Затянутая в корсет, в платье, достойном императрицы, она по-молодому отплясывала канкан, пела романсы, прикладываясь к рюмочке с домашней наливкой, и была так весела и обворожительно хороша, что легко могла обмануть насчет своего возраста. Впрочем, она его никогда и не скрывала.
Ее строгой, классической красотой восторгается уже не одно поколение. Ее сравнивали с Джиной Лоллобриджидой и Элизабет Тейлор. Ее приглашали в Голливуд, без сомнения, она стала бы мировой знаменитостью, но система не позволила «выбиваться из ряда». Но и то, что удалось воплотить на сцене и на экране, принесло ей славу и любовь.
– Элина Авраамовна, сильно ли изменился зритель с тех пор, как вы вышли на сцену Малого театра?
– У меня нет такого ощущения. Может быть, он стал более восприимчивым к каким-то моментам, потому что люди научились открыто проявлять свои эмоции. Разницы я не вижу, для меня зритель все тот же теплый и благодарный, как 20 и 40 лет назад.
– Близка ли вам, актрисе, воспитанной в жестких рамках соцреализма, модная нынче теория самовыражения любой ценой?
– В Малом театре, в который я пришла в 1958 году, мастера были ни в чем не ограничены и учили нас, молодежь, тому же. Не думаю, что сейчас мы стали больше самовыражаться на сцене. Мы с таким же уважением относимся и к автору, и к постановочным решениям, и к зрителю прежде всего. Другое дело, что драматургия сегодня представлена более широко, запретов нет.
Но я бы, например, запретила некоторые драматические и режиссерские изыски, которые сейчас расплодились на сценах многих театров, когда на сцену выносится откровенная пошлость под видом самовыражения. Я этого категорически не приемлю. Во-первых, как актриса я никогда не приняла бы участия в подобном проекте, во-вторых, я бы не хотела этого видеть как зритель. Театр все-таки должен вести зрителя за собой.
– Как вы относитесь к тому, что искусство все больше попадает под власть денег? Продвинутые молодые режиссеры называют спектакль не явлением искусства, а продуктом. Доверчивый зритель покупается на глянцевую упаковку, но душа его ничего не получает взамен.
– Вы знаете, как бы это ни называть, а театра без зрителя не бывает. Как нет театра без сцены. Это обязательные компоненты. А как назвать – продукт или явление – это зависит от того, что имеется в виду. Ведь продукт может быть и очень высокого качества. Но все-таки вы правы, это циничное определение для театра.
Театр – штучное искусство, оно требует вдохновения. Это нечто, что создается талантом и духовными силами с учетом того, как это будет воспринято зрителем. В Малом театре, который в будущем году готовится отметить свое 250-летие, всегда думают о зрителе. Нам не все равно, что он вынесет после нашего спектакля, о чем будет думать. Поэтому предметом искусства все-таки должно быть духовное обращение к зрителю, влияние на его ум и сердце.
– Элина Авраамовна, но ведь жизнь сильно изменилась. Раньше на 7 ноября в театре непременно давали бы «Оптимистическую трагедию» или «Кремлевские куранты», а сейчас в этот день вы играете комедию Островского, и при этом – аншлаг.
– У нас всегда полный зал на «Мудреце», с момента премьеры. Режиссер Владимир Бейлис замечательно, по-моему, угадал в ней сегодняшний день. Мы, ыартисты, хорошо это чувствуем по реакции зала.
– Вы пришли в Малый театр, когда на его сцене блистали Вера Пашенная, Елена Гоголева. Легко ли складывалась ваша судьба в театре?
– По-разному. У меня были большие простои. Это зависело от множества причин: от моего здоровья, репертуара, от моих взаимоотношений с руководством театра. Случалось, я сама отказывалась от каких-то ролей, что в театре не принято.
Были и другие причины, о которых мне вспоминать не хочется, слишком давно это было. Я ведь пришла не на пустое место. Надо было кого-то подвинуть. Естественно, кто-то при этом что-то терял, потому что я действительно была популярна...
В Малом театре ее долго «выдерживали». Быстрицкая терпеливо ждала и дождалась роли Глафиры в «Волках и овцах» – может быть, лучшей своей работы в Малом театре. А сколько не сбылось! Весь свой жар души она бросила на общественную работу. Быстрицкая выбивала квартиры для артистов, устраивала их детей в детские сады, помогала ветеранам театра. Власти ее любили, поэтому никогда не отказывали.
– Как получилось, что после блистательных работ в «Тихом Доне», «Неоконченной повести», «Добровольцах» ваши взаимоотношения с кинематографом как бы не заладились? Что мешало – ваша мощная энергетика, яркая индивидуальность или отсутствие своего режиссера?
– Да нет, не могу этого сказать. Как только я начала работать в Малом, он сразу поглотил меня. Я ведь всегда хотела быть театральной актрисой, а Малый театр был моей большой мечтой. Кинематограф существовал как бы отдельно. В картине «Добровольцы» я снималась, уже работая в Малом театре, но еще не была занята в репертуаре. А потом я часто отказывалась от каких-то съемок, боясь потерять роль в театре.
И, знаете, я ведь была приезжая в Москве. Я выросла не здесь, училась в Киевском театральном институте имени Карпенко-Карого. У меня не было здесь связей, знакомых, друзей-однокурсников. Думаю, мне просто повезло в самом начале на режиссеров, которые открыли меня для кино.
Потрясающий Фридрих Маркович Эрмлер, снявший меня в «Неоконченной повести», где моим партнером был Сергей Бондарчук, гениальный Сергей Аполлинариевич Герасимов, доверивший мне роль Аксиньи в «Тихом Доне», его ученик Юрий Павлович Егоров, снявший меня в «Добровольцах». Со мной ведь режиссерам непросто, потому что у меня всегда есть свое представление о роли, которое я стараюсь сохранить. Я не очень послушная актриса.
– На роль Аксиньи пробовалось десяток претенденток, в том числе и Нонна Мордюкова. Позже в своей книге «Не плачь, казачка» она напишет, что так и не простила режиссеру, что казачку отдали Быстрицкой. По ее мнению, она истинная казачка, сыграла бы лучше.
– Исполнителей утверждал сам Шолохов. Когда ему принесли фотопробы, он сразу ткнул пальцем в мою карточку: «Это – Аксинья». Я-то думала, что ему понравились мои пробы. А в этом году на празднике «Шолоховская весна» в Москву приезжали сын и дочь Михаила Александровича. И дочь, Светлана Михайловна, рассказала, что они с братом увидели меня в «Неоконченной повести». А тут как раз пошли разговоры, что Герасимов запускается с «Тихим Доном», искали Аксинью. И тогда дети сказали Михаилу Александровичу, что Аксиньюы больше искать не надо, и показали мое фото.
О съемках в «Тихом Доне» я рассказала недавно в книге «Моей судьбы нелегкий выбор». Она быстро разошлась. Сейчас я готовлю второе издание. А что касается, истинная ли казачка моя Аксинья или нет, свое слово сказал зритель.
Кстати, сама Нонна Мордюкова после премьеры фильма подошла ко мне со словами: «А ты все-таки сыграла Аксинью, проклятая!» Я поняла это как шутку. Да, наверное, проклятая, потому что соперница. После выхода картины тридцать старейшин-казаков прислали мне письмо, чтобы отныне я не называлась Элина Быстрицкая, а Аксинья Донская. За признание сердечно поблагодарила.
Быстрицкой во время съемок фильма «Тихий Дон» пришлось научиться ездить верхом, носить воду на коромысле, полоскать белье в речке. Станичные дивились: «Неужели не казачка? И ходит, и гуторит по-нашему».
– Элина Авраамовна, у вас нет ощущения, что после трагедии в Беслане наша жизнь разделилась на до и после? Мы стали искать шахидку в каждой кавказской женщине, косимся на гастарбайтеров…
– Терроризм, действительно, необъявленная война, с этим приходится считаться. А что касается гастарбайтеров, то куда, скажите, им деться? У них нет работы, они страдают. Слава Богу, что Россия принимает их, дает им здесь работу.
Случилось так, что распалась большая страна, интегрированная на общую экономику. Но надо как-то выбираться. Вот Запад объединяется, а мы разъединяемся. Это плохо! Я не политолог, но не могу не видеть, что происходит. Когда стали говорить об объединении Белоруссии с Россией, я подумала: «Слава Богу, ума хватило». Но, оказывается, не так все просто, потому что трудно делиться властью. На днях Дума приняла Закон, по которому граждане Украины могут до 90 дней жить в России без регистрации, а россияне – в Украине. Следующим шагом будет Закон о двойном гражданстве. Это замечательно, потому что поможет соединить разорванные связи, в том числе и родственные.
– И все-таки не озлобились ли мы? Возможно ли такое, как в годы Великой Отечественной войны, когда людей из оккупированных областей принимали на Урале, в Средней Азии, в Казахстане, делились и хлебом, и кровом?
– Неля, все было… И принимали, и делились. А были такие, кто наживался на чужом горе. Я стараюсь помнить только хорошее. У меня в городе Сталино, теперь Донецке, где временно стоял наш передвижной госпиталь, была квартирная хозяйка. Четверо ее сыновей ушли на фронт. Так она каждый божий день после работы бежала на вокзал, где проходили эшелоны с ранеными, искала своих сыновей, подкармливала чужих.
У моей маленькой сестрички пошли язвы по всему телу. Кругом ведь были незахороненные трупы, инфекция и прочее, так эта женщина заваривала какие-то травки, купала ее в отваре, лечила, выхаживала. А были и другие, кто пускал на ночлег за хлеб-муку или лекарства.
- Элина Авраамовна, в давнем фильме «Николай Бауман» вы играли Марию Андрееву, актрису-большевичку, подругу Горького. Ваша героиня, помнится, ходила к Савве Морозову просить деньги на театр. Есть ли сейчас в России новые Морозовы, Третьяковы?
– Знаете, прошли десятилетия, чтобы оценить и Морозова, и Третьяковых, и Рябушинского. Но и сегодня такие люди в деловых кругах есть. Десять лет назад я учредила Благотворительный фонд в поддержку талантливых студентов творческих вузов. Это была отчаянная смелость. Ну где у меня деньги, я же бюджетница. Но, знаете, люди дали. И сейчас дают, у фонда 135 стипендиатов. Нет, наша земля российская не иссякла доброхотами. Я и себя причисляю к ним, но не кричу об этом на всю округу, просто делаю свое дело. И пожертвователи не бьют себя в грудь. Главное, они есть.
В России всегда ценились честь, достоинство, доброта, любовь. Эти ценности непреходящи. Они есть и всегда будут. Другое дело, что нет идеологии, которая нас объединяла. Я была пионеркой, преданной комсомолкой, почти как моя Лелька в «Добровольцах». В институте на комсомольском собрании я дала пощечину однокурснику, он позволил себе оскорбительное хулиганство.
Меня вызвали в райком, предложили сдать билет. Я показала его издали и сказала: «Можете на него посмотреть. В руки не дам, я его получила на фронте». Понимаете, это было определенное мировоззрение. Я в это верила. По-другому, наверное, невозможно было защитить идеалы, которыми мы жили тогда.
– Почти всю войну вы прослужили в передвижном фронтовом госпитале. Ведь вы были совсем девочкой, неужели без вас не обошлись бы, или это желание помочь отцу-врачу?
– Нет, это была моя помощь Родине, я очень высоко ценила это. Меня на фронт призвали плакаты «Родина-мать зовет», «Что ты сделал для фронта?», которые тогда были повсюду. Я считала своим долго быть полезной Родине. Отец был с нами в госпитале недолго, зимой 1942 года он уже был под Сталинградом. А мы остались – мама, я и маленькая сестричка, которую в госпитале нам приходилось прятать, чтобы не отдавать ее в детский дом.
Я овладела навыками лаборантки, в палаты меня не очень-то пускали. Мне было 13 лет, потом исполнилось 14, 15, 16. А в ноябре 1944 года я освободилась от службы в госпитале, меня послали учиться в медицинское училище. Я собиралась пойти по папиным стопам, но после дипломной практики поняла: не смогу быть врачом.
– Но это не помешало вам убедительно сыграть роль врача в «Неоконченной повести».
– Знаете, этой ролью я как бы отдавала долги папе с мамой. Моя первая роль на сцене тоже врач – арбузовская Таня в Вильнюсском русском драматическом театре. Передо мной был выбор – «Двенадцатая ночь», сразу две роли, в итоге их сыграла Клавдия Лучко. А я предпочла романтической шпаге скромный медицинский халат врача в «Неоконченной повести»...
Быстрицкая никогда не говорит о личном. Не считает нужным «перетряхивать подробности своей жизни на людях». В 19 лет она, юная фельдшер-акушерка, приняла 15 родов. Естественно, никаких обезболиваний не было, медикаментов в достатке – тоже… Тогда у нее появились первые седые волосы, а на собственного ребенка она так и не решилась. Ее детьми стали ученики, много лет она вела творческую мастерскую в Щепкинском училище при Малом театре. Бороться с сединой бросила не так давно, когда вдруг перекрасилась в блондинку. Это, конечно, был смелый шаг, но красоту ничем не испортишь. К новой Быстрицкой быстро привыкли.
– Элина Авраамовна, вас знают как отличную бильярдистку, вы любите бокс. Наконец, вы 18 лет возглавляли Федерацию художественной гимнастики СССР и вывели ее на олимпийский помост. Откуда такой интерес к спорту?
– Это моя давняя любовь. В юности я всерьез занималась гимнастикой, хореографией, потом увлекалась бильярдом, бокс смотрю как болельщица. Мне это интересно. В 1975 году, перед вылетом нашей сборной на чемпионат в Базель, меня пригласили на встречу с командой. Я выступила, они пошли обедать, а я заглянула в спортзал. Честно говоря, хотела проверить, не потеряла ли форму. Я вошла в зал и увидела, что одна гимнастка обедать не пошла, стоит на растяжке. О, думаю, это характер, это чемпионка. Поделилась своими наблюдениями со старшим тренером Валентиной Григорьевной Батаен. А та девочка, Ирочка Дерюгина, в Базеле стала чемпионкой.
Тогда это было непросто. У нас была еще довольно тяжелая жизнь, даже приличный купальник купить было проблемой. Потом я уехала сниматься в Болгарию. Вернулась, звонок: «Элина Авраамовна, мы вас выбрали президентом федерации». Я устроила так, что соревнования гимнастов стали показывать по ТВ, и постепенно о гимнастике стали говорить всерьез. Как-то я пришла к руководителям Спорткомитета СССР, говорю, пора думать об участии гимнастов в Олимпийских играх, а мы еще и на Спартакиаде народов СССР не выступали. Нас выключили, ну а потом был период взлетов. Я счастлива, что была причастна к этому.
– Некоторые ваши коллеги теперь как-то болезненно относятся к прежним заслугам, а у вас, я как-то видела в Доме кино, целый иконостас на груди.
– Ну что вы, я горжусь своим званием народной артистки СССР, всеми своими наградами, у меня их более двух десятков, пять – фронтовых. Это ведь моя жизнь. Я их надеваю два раза в год – на 23 февраля и 9 Мая, в День Победы.
– Элина Авраамовна, вы баллотировались в Думу. Зачем вам, востребованной актрисе, это надо?
– Я не могу смириться с тем, что не платят достойную зарплату врачам, учителям, работникам культуры. Не могу смириться с тем, что в провинции гибнет культура. В Думу я не пошла, уступила место другому человеку. Только сказала, пусть он выполнит то, что я хочу.
– Ну и как, выполняет?
– По-моему, да. Он работает, помогает культуре. Но свое место в Малом театре я никому не уступлю. Это мой дом. Я люблю его сцену, мою гримуборную, порядки Малого, его легенды. Я люблю своих партнеров, люблю его дух, его ауру. В его стенах я черпаю вдохновение и силы. Нигде, кроме стен Малого театра, я не чувствую себя такой молодой, энергичной...
Вопреки слухам, Быстрицкая никогда не прибегала к пластическим операциям. Как медик она опасается последствий. У нее есть свои секреты красоты, которые актриса тщательно оберегает. Она каждый день делает гимнастику по полчаса, на завтрак съедает яблоко, несколько орехов. Ее бабушка говорила: «Детка, каждому дается ведро воды. Вопрос в том, как его донести». Быстрицкая расходовала его экономно. Она и сейчас остается одной из самых красивых актрис отечественного театра и кино.
– Элина Авраамовна, что вас радует сейчас?
– Новая роль. Я играю две – в «Горе от ума» и «Мудреце». Репетирую новую, заглавную, в «Госпоже министерше» Нушича. Премьера – в конце декабря.
Нелли ПРОТОРСКАЯ
«Трибуна»
25 НОЯБРЯ, 2004 ГОДА
Народная артистка СССР Элина Быстрицкая – о чести, достоинстве, любви.
Она назначила мне встречу в театре. В Малом давали комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты». Зрители живо реагировали на реплики юного обличителя Глумова, а когда на сцену вышла Быстрицкая в роли Турусиной, зал разразился аплодисментами. За спиной я услышала: «Господи, сколько же ей лет?» Хотелось ответить стихами: «Сколько лет, столько зим. Сорока еще нет». Затянутая в корсет, в платье, достойном императрицы, она по-молодому отплясывала канкан, пела романсы, прикладываясь к рюмочке с домашней наливкой, и была так весела и обворожительно хороша, что легко могла обмануть насчет своего возраста. Впрочем, она его никогда и не скрывала.
Ее строгой, классической красотой восторгается уже не одно поколение. Ее сравнивали с Джиной Лоллобриджидой и Элизабет Тейлор. Ее приглашали в Голливуд, без сомнения, она стала бы мировой знаменитостью, но система не позволила «выбиваться из ряда». Но и то, что удалось воплотить на сцене и на экране, принесло ей славу и любовь.
– Элина Авраамовна, сильно ли изменился зритель с тех пор, как вы вышли на сцену Малого театра?
– У меня нет такого ощущения. Может быть, он стал более восприимчивым к каким-то моментам, потому что люди научились открыто проявлять свои эмоции. Разницы я не вижу, для меня зритель все тот же теплый и благодарный, как 20 и 40 лет назад.
– Близка ли вам, актрисе, воспитанной в жестких рамках соцреализма, модная нынче теория самовыражения любой ценой?
– В Малом театре, в который я пришла в 1958 году, мастера были ни в чем не ограничены и учили нас, молодежь, тому же. Не думаю, что сейчас мы стали больше самовыражаться на сцене. Мы с таким же уважением относимся и к автору, и к постановочным решениям, и к зрителю прежде всего. Другое дело, что драматургия сегодня представлена более широко, запретов нет.
Но я бы, например, запретила некоторые драматические и режиссерские изыски, которые сейчас расплодились на сценах многих театров, когда на сцену выносится откровенная пошлость под видом самовыражения. Я этого категорически не приемлю. Во-первых, как актриса я никогда не приняла бы участия в подобном проекте, во-вторых, я бы не хотела этого видеть как зритель. Театр все-таки должен вести зрителя за собой.
– Как вы относитесь к тому, что искусство все больше попадает под власть денег? Продвинутые молодые режиссеры называют спектакль не явлением искусства, а продуктом. Доверчивый зритель покупается на глянцевую упаковку, но душа его ничего не получает взамен.
– Вы знаете, как бы это ни называть, а театра без зрителя не бывает. Как нет театра без сцены. Это обязательные компоненты. А как назвать – продукт или явление – это зависит от того, что имеется в виду. Ведь продукт может быть и очень высокого качества. Но все-таки вы правы, это циничное определение для театра.
Театр – штучное искусство, оно требует вдохновения. Это нечто, что создается талантом и духовными силами с учетом того, как это будет воспринято зрителем. В Малом театре, который в будущем году готовится отметить свое 250-летие, всегда думают о зрителе. Нам не все равно, что он вынесет после нашего спектакля, о чем будет думать. Поэтому предметом искусства все-таки должно быть духовное обращение к зрителю, влияние на его ум и сердце.
– Элина Авраамовна, но ведь жизнь сильно изменилась. Раньше на 7 ноября в театре непременно давали бы «Оптимистическую трагедию» или «Кремлевские куранты», а сейчас в этот день вы играете комедию Островского, и при этом – аншлаг.
– У нас всегда полный зал на «Мудреце», с момента премьеры. Режиссер Владимир Бейлис замечательно, по-моему, угадал в ней сегодняшний день. Мы, ыартисты, хорошо это чувствуем по реакции зала.
– Вы пришли в Малый театр, когда на его сцене блистали Вера Пашенная, Елена Гоголева. Легко ли складывалась ваша судьба в театре?
– По-разному. У меня были большие простои. Это зависело от множества причин: от моего здоровья, репертуара, от моих взаимоотношений с руководством театра. Случалось, я сама отказывалась от каких-то ролей, что в театре не принято.
Были и другие причины, о которых мне вспоминать не хочется, слишком давно это было. Я ведь пришла не на пустое место. Надо было кого-то подвинуть. Естественно, кто-то при этом что-то терял, потому что я действительно была популярна...
В Малом театре ее долго «выдерживали». Быстрицкая терпеливо ждала и дождалась роли Глафиры в «Волках и овцах» – может быть, лучшей своей работы в Малом театре. А сколько не сбылось! Весь свой жар души она бросила на общественную работу. Быстрицкая выбивала квартиры для артистов, устраивала их детей в детские сады, помогала ветеранам театра. Власти ее любили, поэтому никогда не отказывали.
– Как получилось, что после блистательных работ в «Тихом Доне», «Неоконченной повести», «Добровольцах» ваши взаимоотношения с кинематографом как бы не заладились? Что мешало – ваша мощная энергетика, яркая индивидуальность или отсутствие своего режиссера?
– Да нет, не могу этого сказать. Как только я начала работать в Малом, он сразу поглотил меня. Я ведь всегда хотела быть театральной актрисой, а Малый театр был моей большой мечтой. Кинематограф существовал как бы отдельно. В картине «Добровольцы» я снималась, уже работая в Малом театре, но еще не была занята в репертуаре. А потом я часто отказывалась от каких-то съемок, боясь потерять роль в театре.
И, знаете, я ведь была приезжая в Москве. Я выросла не здесь, училась в Киевском театральном институте имени Карпенко-Карого. У меня не было здесь связей, знакомых, друзей-однокурсников. Думаю, мне просто повезло в самом начале на режиссеров, которые открыли меня для кино.
Потрясающий Фридрих Маркович Эрмлер, снявший меня в «Неоконченной повести», где моим партнером был Сергей Бондарчук, гениальный Сергей Аполлинариевич Герасимов, доверивший мне роль Аксиньи в «Тихом Доне», его ученик Юрий Павлович Егоров, снявший меня в «Добровольцах». Со мной ведь режиссерам непросто, потому что у меня всегда есть свое представление о роли, которое я стараюсь сохранить. Я не очень послушная актриса.
– На роль Аксиньи пробовалось десяток претенденток, в том числе и Нонна Мордюкова. Позже в своей книге «Не плачь, казачка» она напишет, что так и не простила режиссеру, что казачку отдали Быстрицкой. По ее мнению, она истинная казачка, сыграла бы лучше.
– Исполнителей утверждал сам Шолохов. Когда ему принесли фотопробы, он сразу ткнул пальцем в мою карточку: «Это – Аксинья». Я-то думала, что ему понравились мои пробы. А в этом году на празднике «Шолоховская весна» в Москву приезжали сын и дочь Михаила Александровича. И дочь, Светлана Михайловна, рассказала, что они с братом увидели меня в «Неоконченной повести». А тут как раз пошли разговоры, что Герасимов запускается с «Тихим Доном», искали Аксинью. И тогда дети сказали Михаилу Александровичу, что Аксиньюы больше искать не надо, и показали мое фото.
О съемках в «Тихом Доне» я рассказала недавно в книге «Моей судьбы нелегкий выбор». Она быстро разошлась. Сейчас я готовлю второе издание. А что касается, истинная ли казачка моя Аксинья или нет, свое слово сказал зритель.
Кстати, сама Нонна Мордюкова после премьеры фильма подошла ко мне со словами: «А ты все-таки сыграла Аксинью, проклятая!» Я поняла это как шутку. Да, наверное, проклятая, потому что соперница. После выхода картины тридцать старейшин-казаков прислали мне письмо, чтобы отныне я не называлась Элина Быстрицкая, а Аксинья Донская. За признание сердечно поблагодарила.
Быстрицкой во время съемок фильма «Тихий Дон» пришлось научиться ездить верхом, носить воду на коромысле, полоскать белье в речке. Станичные дивились: «Неужели не казачка? И ходит, и гуторит по-нашему».
– Элина Авраамовна, у вас нет ощущения, что после трагедии в Беслане наша жизнь разделилась на до и после? Мы стали искать шахидку в каждой кавказской женщине, косимся на гастарбайтеров…
– Терроризм, действительно, необъявленная война, с этим приходится считаться. А что касается гастарбайтеров, то куда, скажите, им деться? У них нет работы, они страдают. Слава Богу, что Россия принимает их, дает им здесь работу.
Случилось так, что распалась большая страна, интегрированная на общую экономику. Но надо как-то выбираться. Вот Запад объединяется, а мы разъединяемся. Это плохо! Я не политолог, но не могу не видеть, что происходит. Когда стали говорить об объединении Белоруссии с Россией, я подумала: «Слава Богу, ума хватило». Но, оказывается, не так все просто, потому что трудно делиться властью. На днях Дума приняла Закон, по которому граждане Украины могут до 90 дней жить в России без регистрации, а россияне – в Украине. Следующим шагом будет Закон о двойном гражданстве. Это замечательно, потому что поможет соединить разорванные связи, в том числе и родственные.
– И все-таки не озлобились ли мы? Возможно ли такое, как в годы Великой Отечественной войны, когда людей из оккупированных областей принимали на Урале, в Средней Азии, в Казахстане, делились и хлебом, и кровом?
– Неля, все было… И принимали, и делились. А были такие, кто наживался на чужом горе. Я стараюсь помнить только хорошее. У меня в городе Сталино, теперь Донецке, где временно стоял наш передвижной госпиталь, была квартирная хозяйка. Четверо ее сыновей ушли на фронт. Так она каждый божий день после работы бежала на вокзал, где проходили эшелоны с ранеными, искала своих сыновей, подкармливала чужих.
У моей маленькой сестрички пошли язвы по всему телу. Кругом ведь были незахороненные трупы, инфекция и прочее, так эта женщина заваривала какие-то травки, купала ее в отваре, лечила, выхаживала. А были и другие, кто пускал на ночлег за хлеб-муку или лекарства.
- Элина Авраамовна, в давнем фильме «Николай Бауман» вы играли Марию Андрееву, актрису-большевичку, подругу Горького. Ваша героиня, помнится, ходила к Савве Морозову просить деньги на театр. Есть ли сейчас в России новые Морозовы, Третьяковы?
– Знаете, прошли десятилетия, чтобы оценить и Морозова, и Третьяковых, и Рябушинского. Но и сегодня такие люди в деловых кругах есть. Десять лет назад я учредила Благотворительный фонд в поддержку талантливых студентов творческих вузов. Это была отчаянная смелость. Ну где у меня деньги, я же бюджетница. Но, знаете, люди дали. И сейчас дают, у фонда 135 стипендиатов. Нет, наша земля российская не иссякла доброхотами. Я и себя причисляю к ним, но не кричу об этом на всю округу, просто делаю свое дело. И пожертвователи не бьют себя в грудь. Главное, они есть.
В России всегда ценились честь, достоинство, доброта, любовь. Эти ценности непреходящи. Они есть и всегда будут. Другое дело, что нет идеологии, которая нас объединяла. Я была пионеркой, преданной комсомолкой, почти как моя Лелька в «Добровольцах». В институте на комсомольском собрании я дала пощечину однокурснику, он позволил себе оскорбительное хулиганство.
Меня вызвали в райком, предложили сдать билет. Я показала его издали и сказала: «Можете на него посмотреть. В руки не дам, я его получила на фронте». Понимаете, это было определенное мировоззрение. Я в это верила. По-другому, наверное, невозможно было защитить идеалы, которыми мы жили тогда.
– Почти всю войну вы прослужили в передвижном фронтовом госпитале. Ведь вы были совсем девочкой, неужели без вас не обошлись бы, или это желание помочь отцу-врачу?
– Нет, это была моя помощь Родине, я очень высоко ценила это. Меня на фронт призвали плакаты «Родина-мать зовет», «Что ты сделал для фронта?», которые тогда были повсюду. Я считала своим долго быть полезной Родине. Отец был с нами в госпитале недолго, зимой 1942 года он уже был под Сталинградом. А мы остались – мама, я и маленькая сестричка, которую в госпитале нам приходилось прятать, чтобы не отдавать ее в детский дом.
Я овладела навыками лаборантки, в палаты меня не очень-то пускали. Мне было 13 лет, потом исполнилось 14, 15, 16. А в ноябре 1944 года я освободилась от службы в госпитале, меня послали учиться в медицинское училище. Я собиралась пойти по папиным стопам, но после дипломной практики поняла: не смогу быть врачом.
– Но это не помешало вам убедительно сыграть роль врача в «Неоконченной повести».
– Знаете, этой ролью я как бы отдавала долги папе с мамой. Моя первая роль на сцене тоже врач – арбузовская Таня в Вильнюсском русском драматическом театре. Передо мной был выбор – «Двенадцатая ночь», сразу две роли, в итоге их сыграла Клавдия Лучко. А я предпочла романтической шпаге скромный медицинский халат врача в «Неоконченной повести»...
Быстрицкая никогда не говорит о личном. Не считает нужным «перетряхивать подробности своей жизни на людях». В 19 лет она, юная фельдшер-акушерка, приняла 15 родов. Естественно, никаких обезболиваний не было, медикаментов в достатке – тоже… Тогда у нее появились первые седые волосы, а на собственного ребенка она так и не решилась. Ее детьми стали ученики, много лет она вела творческую мастерскую в Щепкинском училище при Малом театре. Бороться с сединой бросила не так давно, когда вдруг перекрасилась в блондинку. Это, конечно, был смелый шаг, но красоту ничем не испортишь. К новой Быстрицкой быстро привыкли.
– Элина Авраамовна, вас знают как отличную бильярдистку, вы любите бокс. Наконец, вы 18 лет возглавляли Федерацию художественной гимнастики СССР и вывели ее на олимпийский помост. Откуда такой интерес к спорту?
– Это моя давняя любовь. В юности я всерьез занималась гимнастикой, хореографией, потом увлекалась бильярдом, бокс смотрю как болельщица. Мне это интересно. В 1975 году, перед вылетом нашей сборной на чемпионат в Базель, меня пригласили на встречу с командой. Я выступила, они пошли обедать, а я заглянула в спортзал. Честно говоря, хотела проверить, не потеряла ли форму. Я вошла в зал и увидела, что одна гимнастка обедать не пошла, стоит на растяжке. О, думаю, это характер, это чемпионка. Поделилась своими наблюдениями со старшим тренером Валентиной Григорьевной Батаен. А та девочка, Ирочка Дерюгина, в Базеле стала чемпионкой.
Тогда это было непросто. У нас была еще довольно тяжелая жизнь, даже приличный купальник купить было проблемой. Потом я уехала сниматься в Болгарию. Вернулась, звонок: «Элина Авраамовна, мы вас выбрали президентом федерации». Я устроила так, что соревнования гимнастов стали показывать по ТВ, и постепенно о гимнастике стали говорить всерьез. Как-то я пришла к руководителям Спорткомитета СССР, говорю, пора думать об участии гимнастов в Олимпийских играх, а мы еще и на Спартакиаде народов СССР не выступали. Нас выключили, ну а потом был период взлетов. Я счастлива, что была причастна к этому.
– Некоторые ваши коллеги теперь как-то болезненно относятся к прежним заслугам, а у вас, я как-то видела в Доме кино, целый иконостас на груди.
– Ну что вы, я горжусь своим званием народной артистки СССР, всеми своими наградами, у меня их более двух десятков, пять – фронтовых. Это ведь моя жизнь. Я их надеваю два раза в год – на 23 февраля и 9 Мая, в День Победы.
– Элина Авраамовна, вы баллотировались в Думу. Зачем вам, востребованной актрисе, это надо?
– Я не могу смириться с тем, что не платят достойную зарплату врачам, учителям, работникам культуры. Не могу смириться с тем, что в провинции гибнет культура. В Думу я не пошла, уступила место другому человеку. Только сказала, пусть он выполнит то, что я хочу.
– Ну и как, выполняет?
– По-моему, да. Он работает, помогает культуре. Но свое место в Малом театре я никому не уступлю. Это мой дом. Я люблю его сцену, мою гримуборную, порядки Малого, его легенды. Я люблю своих партнеров, люблю его дух, его ауру. В его стенах я черпаю вдохновение и силы. Нигде, кроме стен Малого театра, я не чувствую себя такой молодой, энергичной...
Вопреки слухам, Быстрицкая никогда не прибегала к пластическим операциям. Как медик она опасается последствий. У нее есть свои секреты красоты, которые актриса тщательно оберегает. Она каждый день делает гимнастику по полчаса, на завтрак съедает яблоко, несколько орехов. Ее бабушка говорила: «Детка, каждому дается ведро воды. Вопрос в том, как его донести». Быстрицкая расходовала его экономно. Она и сейчас остается одной из самых красивых актрис отечественного театра и кино.
– Элина Авраамовна, что вас радует сейчас?
– Новая роль. Я играю две – в «Горе от ума» и «Мудреце». Репетирую новую, заглавную, в «Госпоже министерше» Нушича. Премьера – в конце декабря.
Нелли ПРОТОРСКАЯ
«Трибуна»
25 НОЯБРЯ, 2004 ГОДА
04.10.2004
Подробнее
До встречи с «Ревизором»
Спектаклем «Горе от ума» 7 сентября открыл свой 249-й сезон Малый театр. Весь сбор от этого спектакля коллектив решил передать жертвам трагедии в Беслане.
До встречи с «Ревизором»
Спектаклем «Горе от ума» 7 сентября открыл свой 249-й сезон Малый театр. Весь сбор от этого спектакля коллектив решил передать жертвам трагедии в Беслане.
Начинается подготовка к 250-летнему юбилею старейшего русского театра, который будет отмечен в будущем сезоне. Четверть тысячелетия! Лучшими подарками зрителям к знаменательной дате станут, конечно, новые спектакли.
Пополнение репертуара будет идти больше всего за счет отечественной классики. «Дом Островского» немыслим без постановок пьес А.Н.Островского, и сейчас в работе еще одна из них — «Последняя жертва». Тема ее, любовь и деньги, как подчеркивает режиссер-постановщик Владимир Драгунов, очень современна. Много современных ассоциаций будет и в спектакле «Свадьба, свадьба, свадьба!» по одноактным пьесам А.П.Чехова.
А о классической комедии серба Бранислава Нушича «Госпожа министерша» ее постановщик Владимир Бейлис говорит, что наша нынешняя действительность даже превзошла все сатирические фантазии драматурга: «По сравнению с тем, что происходит сегодня у нас, Нушич — просто ребенок». Главную роль в этом спектакле исполнит народная артистка СССР Элина Быстрицкая.
Среди запланированных работ — «Смерть Тарелкина», «Мнимый больной». Особый интерес вызывает гоголевский «Ревизор», который собирается поставить художественный руководитель театра народный артист СССР Юрий Соломин.
Виктор КОЖЕМЯКО.
«Правда» 14-15 сентября 2004 г.
Спектаклем «Горе от ума» 7 сентября открыл свой 249-й сезон Малый театр. Весь сбор от этого спектакля коллектив решил передать жертвам трагедии в Беслане.
Начинается подготовка к 250-летнему юбилею старейшего русского театра, который будет отмечен в будущем сезоне. Четверть тысячелетия! Лучшими подарками зрителям к знаменательной дате станут, конечно, новые спектакли.
Пополнение репертуара будет идти больше всего за счет отечественной классики. «Дом Островского» немыслим без постановок пьес А.Н.Островского, и сейчас в работе еще одна из них — «Последняя жертва». Тема ее, любовь и деньги, как подчеркивает режиссер-постановщик Владимир Драгунов, очень современна. Много современных ассоциаций будет и в спектакле «Свадьба, свадьба, свадьба!» по одноактным пьесам А.П.Чехова.
А о классической комедии серба Бранислава Нушича «Госпожа министерша» ее постановщик Владимир Бейлис говорит, что наша нынешняя действительность даже превзошла все сатирические фантазии драматурга: «По сравнению с тем, что происходит сегодня у нас, Нушич — просто ребенок». Главную роль в этом спектакле исполнит народная артистка СССР Элина Быстрицкая.
Среди запланированных работ — «Смерть Тарелкина», «Мнимый больной». Особый интерес вызывает гоголевский «Ревизор», который собирается поставить художественный руководитель театра народный артист СССР Юрий Соломин.
Виктор КОЖЕМЯКО.
«Правда» 14-15 сентября 2004 г.
05.06.2004
Подробнее
6 июня
на основной сцене состоится 300-й спектакль Э.Скриба, Е.Легуве «Тайны мадридского двора». Комедия в 2 частях.
Начало спектакля в 18 часов
Начало спектакля в 18 часов
ОСНОВНАЯ СЦЕНА
Театральная пл., 1/6
Телефон 923-26-21
6 июня 2004 год
300-Й СПЕКТАКЛЬ
Э.Скриб, Е.Легуве
ТАЙНЫ МАДРИДСКОГО ДВОРА
Комедия в 2 частях
Перевод с французского С.Борового и С.Радзинского
Сценический вариант Малого театра
В спектакле заняты:
народный артист России
В.И.Езепов (300)
заслуженные артисты России
Т.Н.Лебедева, О.Л.Пашкова, В.В.Петров, Е.Г.Харитонова (300)
артисты
А.Н.Анохин, В.А.Андрианов, Е.В.Арановский, П.В.Абрамов, Е.В.Баринов, О.В.Доброван, Л.В.Ещенко, О.Г.Жевакина, В.Г.Зотов, О.В.Молочная, Г.Г.Микшун, В.А.Низовой, Д.Н.Подгорная, Ю.В.Сафронова, Д.Н.Солодовник, Н.П.Швец
Придворные – артисты театра
Режиссёр-постановщик – заслуженный деятель искусств России В.М.Бейлис
Художник – народный художник России Э.Г.Стенберг
Композитор — Ш.Каллош
Художник по костюмам – Н.Ю.Поваго
Ассистент художника – постановщика – заслуженный работник культуры России А.К.Глазунов
Помощники режиссёра – Г.И.Маркина, Т.А.Егорова А.А.Гончарова
Руководство художественно-постановочной частью – заслуженный работник культуры России В.Е.Барабашкин
Художественный руководитель театра — народный артист СССР Ю.М.СОЛОМИН
Информационная поддержка: газеты «Труд», «Аргументы и факты», радиокомпания «Маяк», «Yтро.ru
Начало спектакля в 18 часов
Касса театра основной сцены открыта – в будние дни с 10 час. до 20 час., в выходные дни с 10 час. до 19 час. Без перерыва на обед.
Театральная пл., 1/6
Телефон 923-26-21
6 июня 2004 год
300-Й СПЕКТАКЛЬ
Э.Скриб, Е.Легуве
ТАЙНЫ МАДРИДСКОГО ДВОРА
Комедия в 2 частях
Перевод с французского С.Борового и С.Радзинского
Сценический вариант Малого театра
В спектакле заняты:
народный артист России
В.И.Езепов (300)
заслуженные артисты России
Т.Н.Лебедева, О.Л.Пашкова, В.В.Петров, Е.Г.Харитонова (300)
артисты
А.Н.Анохин, В.А.Андрианов, Е.В.Арановский, П.В.Абрамов, Е.В.Баринов, О.В.Доброван, Л.В.Ещенко, О.Г.Жевакина, В.Г.Зотов, О.В.Молочная, Г.Г.Микшун, В.А.Низовой, Д.Н.Подгорная, Ю.В.Сафронова, Д.Н.Солодовник, Н.П.Швец
Придворные – артисты театра
Режиссёр-постановщик – заслуженный деятель искусств России В.М.Бейлис
Художник – народный художник России Э.Г.Стенберг
Композитор — Ш.Каллош
Художник по костюмам – Н.Ю.Поваго
Ассистент художника – постановщика – заслуженный работник культуры России А.К.Глазунов
Помощники режиссёра – Г.И.Маркина, Т.А.Егорова А.А.Гончарова
Руководство художественно-постановочной частью – заслуженный работник культуры России В.Е.Барабашкин
Художественный руководитель театра — народный артист СССР Ю.М.СОЛОМИН
Информационная поддержка: газеты «Труд», «Аргументы и факты», радиокомпания «Маяк», «Yтро.ru
Начало спектакля в 18 часов
Касса театра основной сцены открыта – в будние дни с 10 час. до 20 час., в выходные дни с 10 час. до 19 час. Без перерыва на обед.
19.05.2004
Подробнее
Островский «с выходом» «На всякого мудреца довольно простоты» в Малом
Островский «с выходом»
«На всякого мудреца довольно простоты» в Малом
«На всякого мудреца довольно простоты» в Малом
Островский «с выходом»
«На всякого мудреца довольно простоты» в Малом
Как известно, молодой человек Егор Дмитриевич Глумов решил предпослать трактату ретрограда Крутицкого судьбоносное название: «О вреде реформ вообще». Между прочим, фраза эта отчасти актуальна и для самого Малого театра. Не то чтобы всяческие реформы были вредны действительно «вообще», но в Малом они как-то не слишком приживаются. Когда здесь хотят как лучше, получается не как всегда, но порой гораздо хуже. Быть может, потому и режиссер очередной версии «Мудреца» Владимир Бейлис решил пойти достаточно традиционным путем, что в данной ситуации — не упрек, а как раз наоборот. Постановщик предпочел не столько навязывать зрительному залу свое видение пьесы, сколько спрятаться за актерами, поданными, как водится в Малом, крупными планами, да еще вкупе с эффектными сольными номерами. Потому и зрительское впечатление напрямую зависело от уровня актерского профессионализма, темперамента и вкусовых границ.
Бейлис, конечно, не забыл, что пьеса Островского актуальна на все времена, но счел это само собой разумеющимся и на аллюзиях не тормозил. Хотя частенько та или иная реплика тонула в спонтанных аплодисментах. Другое важнее — режиссер не отрекся от жанрового определения «комедия» и построил действо целиком по ее законам, то есть в основном развлекал, поучая лишь отчасти. Жанр же этот многое оправдывает — и музыкально-танцевальные переборы, и впадения в шарж и карикатуру, и определенные актерские «вольности».
Впрочем, вечность российского сюжета замечательно отразилась в изобретательной сценографии Энара Стенберга. Три эпохи столетия позапрошлого, вписанные в быт московских обитателей, запросто сошлись на одной сцене. Квартира Крутицкого, почитателя ломоносовско-державинских од, радует глаз классицистскими полотнами на мифологические сюжеты, муляжом рыцаря, бронзовым амурчиком, а также многочисленными оленьими рогами. У Мамаевых — антураж посовременнее, с изящными портретными «головками» и внушительного вида зеркалами. Глумов же облагородил свое скромное жилище фотографиями и картинами импрессионистского толка. Когда же декорации меняются, вращающуюся и затемненную сцену затягивает дымком. Не иначе как «дымом отечества».
Впрочем, подобно внешним приметам, образ жизни домовладельцев намертво слит с излюбленной эпохой. Перемен они не желают «вообще». В устоявшемся мирке чувствуют себя как рыбы в воде. «Либералами» или «консерваторами» разве что слывут, сами удивляясь звучным названиям. И от скуки тешат себя занятиями несерьезными. Вот Нил Федосеич Мамаев — Александр Потапов, например, любит квартирки приглядывать. Заходит, осматривается, вальяжно рассаживается и давай языком молоть, перемежая банальности с поучениями, сопровождаемыми поднятием перста указующего. Престарелый Крутицкий — Виктор Коршунов о годах своих и думать не желает — с легкостью управляется с тяжеленными гирями, не прочь тут же выдать зажигательный «танец с саблями», для чего последний атрибут заимствуется у рыцаря. До дамского пола большой охотник — охаживает одновременно и Турусину, и собственную горничную (Анна Жарова). Даром что пьет одно лишь молоко. Чего не скажешь о Турусиной — Элине Быстрицкой. У вдовы-ханжи в часах — хитроумный тайничок с наливками, к которым она то и дело прикладывается со всеми вытекающими отсюда последствиями, как-то: пение романсов и нехитрые пляски. В конце концов язык заплетается окончательно, и дама предпочитает успокоиться на диване.
В общем, корифеям Малого театра позволено «оторваться» и похулиганить всласть. Добавьте сюда уморительную Манефу — Татьяну Панкову с ее вечными прибаутками и тем же желанием сорваться в пляс, несмотря на основательность комплекции. Делают они это с видимым удовольствием, реакция в зале соответственная, несмотря на частично утраченную актерскую «виртуозность». Хотя «жизни человеческого духа» от них никто и не требует, комедиантам же позволительна некоторая грубость формы и содержания. Те, кто помоложе, впрочем, тоже не отстают. Пышнотелая Клеопатра Львовна Мамаева в темпераментном исполнении Ирины Муравьевой порхает по сцене весомой розовой бабочкой, кокетничает напропалую, изо всех сил пытаясь продлить ускользающие любовные забавы. Под стать ей и бравый Городулин — Александр Клюквин, эдакая смесь громогласного солдафона и кем-то высоко поставленного лица.
Ясное дело, что с подобной компанией начинающий «карьерист» Глумов — Александр Вершинин справится без труда. Даже подумаешь, а стоит ли эта игра свеч, а овчинка — выделки, если цель всего этого — оказаться в такой компании? Вершинин, успешно освоивший амплуа циника-подлеца еще в роли Молчалина, уверенно в эту игру вписывается, ее же и провоцируя. Без труда выдает каскад комедиантских построений — от праведного гнева до льстивого подобострастия. Лебезит и покрикивает, падает на колени и прохаживается колесом, врет и исповедуется. А когда в разоблачительном финале спрыгивает в зрительный зал и оттуда декламирует свой последний саркастический монолог, так и хочется его подтолкнуть: бежал бы ты, Егор Дмитрич, отсюда подальше, глядишь, и уцелел бы душевно и физически. Впрочем, подобный финал Островским не предусмотрен.
Ирина Алпатова
Культура, 17 октября 2002 года
«На всякого мудреца довольно простоты» в Малом
Как известно, молодой человек Егор Дмитриевич Глумов решил предпослать трактату ретрограда Крутицкого судьбоносное название: «О вреде реформ вообще». Между прочим, фраза эта отчасти актуальна и для самого Малого театра. Не то чтобы всяческие реформы были вредны действительно «вообще», но в Малом они как-то не слишком приживаются. Когда здесь хотят как лучше, получается не как всегда, но порой гораздо хуже. Быть может, потому и режиссер очередной версии «Мудреца» Владимир Бейлис решил пойти достаточно традиционным путем, что в данной ситуации — не упрек, а как раз наоборот. Постановщик предпочел не столько навязывать зрительному залу свое видение пьесы, сколько спрятаться за актерами, поданными, как водится в Малом, крупными планами, да еще вкупе с эффектными сольными номерами. Потому и зрительское впечатление напрямую зависело от уровня актерского профессионализма, темперамента и вкусовых границ.
Бейлис, конечно, не забыл, что пьеса Островского актуальна на все времена, но счел это само собой разумеющимся и на аллюзиях не тормозил. Хотя частенько та или иная реплика тонула в спонтанных аплодисментах. Другое важнее — режиссер не отрекся от жанрового определения «комедия» и построил действо целиком по ее законам, то есть в основном развлекал, поучая лишь отчасти. Жанр же этот многое оправдывает — и музыкально-танцевальные переборы, и впадения в шарж и карикатуру, и определенные актерские «вольности».
Впрочем, вечность российского сюжета замечательно отразилась в изобретательной сценографии Энара Стенберга. Три эпохи столетия позапрошлого, вписанные в быт московских обитателей, запросто сошлись на одной сцене. Квартира Крутицкого, почитателя ломоносовско-державинских од, радует глаз классицистскими полотнами на мифологические сюжеты, муляжом рыцаря, бронзовым амурчиком, а также многочисленными оленьими рогами. У Мамаевых — антураж посовременнее, с изящными портретными «головками» и внушительного вида зеркалами. Глумов же облагородил свое скромное жилище фотографиями и картинами импрессионистского толка. Когда же декорации меняются, вращающуюся и затемненную сцену затягивает дымком. Не иначе как «дымом отечества».
Впрочем, подобно внешним приметам, образ жизни домовладельцев намертво слит с излюбленной эпохой. Перемен они не желают «вообще». В устоявшемся мирке чувствуют себя как рыбы в воде. «Либералами» или «консерваторами» разве что слывут, сами удивляясь звучным названиям. И от скуки тешат себя занятиями несерьезными. Вот Нил Федосеич Мамаев — Александр Потапов, например, любит квартирки приглядывать. Заходит, осматривается, вальяжно рассаживается и давай языком молоть, перемежая банальности с поучениями, сопровождаемыми поднятием перста указующего. Престарелый Крутицкий — Виктор Коршунов о годах своих и думать не желает — с легкостью управляется с тяжеленными гирями, не прочь тут же выдать зажигательный «танец с саблями», для чего последний атрибут заимствуется у рыцаря. До дамского пола большой охотник — охаживает одновременно и Турусину, и собственную горничную (Анна Жарова). Даром что пьет одно лишь молоко. Чего не скажешь о Турусиной — Элине Быстрицкой. У вдовы-ханжи в часах — хитроумный тайничок с наливками, к которым она то и дело прикладывается со всеми вытекающими отсюда последствиями, как-то: пение романсов и нехитрые пляски. В конце концов язык заплетается окончательно, и дама предпочитает успокоиться на диване.
В общем, корифеям Малого театра позволено «оторваться» и похулиганить всласть. Добавьте сюда уморительную Манефу — Татьяну Панкову с ее вечными прибаутками и тем же желанием сорваться в пляс, несмотря на основательность комплекции. Делают они это с видимым удовольствием, реакция в зале соответственная, несмотря на частично утраченную актерскую «виртуозность». Хотя «жизни человеческого духа» от них никто и не требует, комедиантам же позволительна некоторая грубость формы и содержания. Те, кто помоложе, впрочем, тоже не отстают. Пышнотелая Клеопатра Львовна Мамаева в темпераментном исполнении Ирины Муравьевой порхает по сцене весомой розовой бабочкой, кокетничает напропалую, изо всех сил пытаясь продлить ускользающие любовные забавы. Под стать ей и бравый Городулин — Александр Клюквин, эдакая смесь громогласного солдафона и кем-то высоко поставленного лица.
Ясное дело, что с подобной компанией начинающий «карьерист» Глумов — Александр Вершинин справится без труда. Даже подумаешь, а стоит ли эта игра свеч, а овчинка — выделки, если цель всего этого — оказаться в такой компании? Вершинин, успешно освоивший амплуа циника-подлеца еще в роли Молчалина, уверенно в эту игру вписывается, ее же и провоцируя. Без труда выдает каскад комедиантских построений — от праведного гнева до льстивого подобострастия. Лебезит и покрикивает, падает на колени и прохаживается колесом, врет и исповедуется. А когда в разоблачительном финале спрыгивает в зрительный зал и оттуда декламирует свой последний саркастический монолог, так и хочется его подтолкнуть: бежал бы ты, Егор Дмитрич, отсюда подальше, глядишь, и уцелел бы душевно и физически. Впрочем, подобный финал Островским не предусмотрен.
Ирина Алпатова
Культура, 17 октября 2002 года
25.04.2004
Подробнее
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса.
От всей души поздравляем замечательного режиссёра с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
От всей души поздравляем замечательного режиссёра с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса. Выпускник легендарной мастерской М.О.Кнебель в ГИТИСе, В.М.Бейлис, начиная с 1975 года работает в Малом театре. Среди поставленных Владимиром Михайловичем спектаклей – «Доходное место», «Таланты и поклонники», «Царь Пётр и Алексей», «Царь Борис», «На всякого мудреца довольно простоты» и многие другие. Огромным зрительским успехом пользуются идущие на сцене филиала «Тайны Мадридского двора». Артисты обожают репетировать с Бейлисом. Недаром Юрий Соломин — художественный руководитель театра, которому без малого 30 лет служит режиссер В.Бейлис, называет его главными профессиональными и человеческими качествами — «любовь к артисту, которая видна во всех его спектаклях. Всеизвестна его доброта и мягкость и вместе с тем принципиальность в достижении художественного замысла».
Сейчас Владимир Михайлович репетирует пьесу Б.Нушича «Госпожа министерша», которая, возможно, появится в репертуаре театра еще до Нового года. Главную роль сыграет Элина Быстрицкая.
От всей души поздравляем замечательного режиссёра В.М.Бейлиса с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
27.03.2004
Подробнее
Дорогие друзья!
Дорогие друзья!
Поздравляем всех Вас с нашим общим праздником – Международным днем театра! В этот день очень хочется вспомнить слова нашего великого драматурга Александра Николаевича Островского: «Национальный театр есть признак совершеннолетия нации, так же, как и академии, университеты, музеи. Иметь свой родной театр и гордиться им желает каждый народ».
27 марта по давней традиции Малый театр проводит благотворительный спектакль, посвященный празднику. Нынешний год – не исключение. На этот раз наш театр представляет последнюю премьеру, состоявшуюся на основной сцене – «Три сестры» по драме А.П.Чехова.
Поздравляем всех Вас с нашим общим праздником – Международным днем театра! В этот день очень хочется вспомнить слова нашего великого драматурга Александра Николаевича Островского: «Национальный театр есть признак совершеннолетия нации, так же, как и академии, университеты, музеи. Иметь свой родной театр и гордиться им желает каждый народ».
27 марта по давней традиции Малый театр проводит благотворительный спектакль, посвященный празднику. Нынешний год – не исключение. На этот раз наш театр представляет последнюю премьеру, состоявшуюся на основной сцене – «Три сестры» по драме А.П.Чехова.
Дорогие друзья!
Поздравляем всех Вас с нашим общим праздником – Международным днем театра! В этот день очень хочется вспомнить слова нашего великого драматурга Александра Николаевича Островского: «Национальный театр есть признак совершеннолетия нации, так же, как и академии, университеты, музеи. Иметь свой родной театр и гордиться им желает каждый народ».
27 марта по давней традиции Малый театр проводит благотворительный спектакль, посвященный празднику. Нынешний год – не исключение. На этот раз наш театр представляет последнюю премьеру, состоявшуюся на основной сцене – «Три сестры» по драме А.П.Чехова.
В нынешнем сезоне Малый театр показал зрителям три премьеры:
«Старый добрый ансамбль» по комедии чешского драматурга Иржи Губача — на сцене филиала. Поставил спектакль Владислав Константинов, художник Лариса Ломакина, композитор Григорий Гоберник. В этой постановке заняты опытные, замечательные мастера Малого театра: Алевтина Евдокимова, Лилия Юдина, Виктор Борцов, Юрий Каюров, Афанасий Кочетков, Анатолий Торопов, Владимир Носик, Владимир Дубровский.
«День на день не приходится» по комедии А.Н.Островского «Тяжелые дни» — на малой сцене филиала. Режиссер-постановщик – Александр Коршунов, художник Ольга Коршунова. В спектакле заняты Виктор Борцов, Александр Коршунов, Евгения Дмитриева, Ирина Тельпугова, Георгий Дронов и другие. Здесь есть несколько дебютных работ: молодые актрисы Ольга Жевакина и Любовь Ещенко и студент Театрального училища имени М.С.Щепкина Сергей Потапов.
«Три сестры» по А.П.Чехову. Режиссер-постановщик — Юрий Соломин, художник Александр Глазунов, композитор Григорий Гоберник. В спектакле заняты практически все поколения артистов Малого театра: Алена Охлупина, Ольга Пашкова, Варвара Андреева, Александр Клюквин, Инна Иванова, Александр Ермаков, Валерий Бабятинский, Эдуард Марцевич, Галина Демина, Алексей Кудинович, Глеб Подгородинский, Виктор Низовой и другие.
В театре сегодня идут репетиции спектаклей:
«Свадьба, свадьба, свадьба!» по водевилям А.П.Чехова. Режиссер-постановщик Виталий Иванов. Упрямого помещика Чубукова сыграет Александр Потапов, его дочь Настасью Степановну – Ольга Жевакина, мнительного Ломова – Глеб Подгородинский, неотесанного Смирнова — Виктор Низовой, очаровательную вдовушку Попову — Елена Харитонова, храброго капитана Ревунова-Караулова — Афанасий Кочетков, знойную акушерку Змеюкину сыграет Светлана Аманова, грека-кондитера Дымбу — Владимир Дубровский, невесту Дашеньку – Любовь Ещенко, а ее родителей — Виталий Коняев и Алевтина Евдокимова, жениха Эпаминонда Апломбова – Александр Коршунов, и другие.
«Госпожа министерша» по комедии Бронислава Нушича. Режиссер-постановщик – Владимир Бейлис. В роли вздорной и своевольной министерши Живки – Элина Быстрицкая. Ее мужа, министра Симу Поповича, сыграет Александр Ермаков, дочь – Наталья Боронина, зятя, обаятельного прохвоста Чеду — Александр Вершинин, хитрого любовника доктора Нинковича — Виктор Коршунов, ужасного ребенка Раку — Алексей Фаддеев, добродушного клептомана дядю Васу — Александр Потапов, наглого самозванца Каленича — Владимир Дубровский, кокетливую служанку Анку — Инна Иванова, самодовольного Ристу — Борис Клюев, и другие.
«Последняя жертва» по комедии А.Н.Островского. Режиссер-постановщик – Владимир Драгунов. Роль молодой вдовы Юлии Тугиной исполнит Людмила Титова, любящего ее Флора Федулыча — Виктор Коршунов, любимого ею Дульчина — Олег Доброван, Глафиру Фирсовну — Людмила Полякова, Дергачева – Петр Складчиков, Лавра Мироныча — Борис Клюев, Ирину Лавровну — Екатерина Базарова, и другие.
Поздравляем всех Вас с нашим общим праздником – Международным днем театра! В этот день очень хочется вспомнить слова нашего великого драматурга Александра Николаевича Островского: «Национальный театр есть признак совершеннолетия нации, так же, как и академии, университеты, музеи. Иметь свой родной театр и гордиться им желает каждый народ».
27 марта по давней традиции Малый театр проводит благотворительный спектакль, посвященный празднику. Нынешний год – не исключение. На этот раз наш театр представляет последнюю премьеру, состоявшуюся на основной сцене – «Три сестры» по драме А.П.Чехова.
В нынешнем сезоне Малый театр показал зрителям три премьеры:
«Старый добрый ансамбль» по комедии чешского драматурга Иржи Губача — на сцене филиала. Поставил спектакль Владислав Константинов, художник Лариса Ломакина, композитор Григорий Гоберник. В этой постановке заняты опытные, замечательные мастера Малого театра: Алевтина Евдокимова, Лилия Юдина, Виктор Борцов, Юрий Каюров, Афанасий Кочетков, Анатолий Торопов, Владимир Носик, Владимир Дубровский.
«День на день не приходится» по комедии А.Н.Островского «Тяжелые дни» — на малой сцене филиала. Режиссер-постановщик – Александр Коршунов, художник Ольга Коршунова. В спектакле заняты Виктор Борцов, Александр Коршунов, Евгения Дмитриева, Ирина Тельпугова, Георгий Дронов и другие. Здесь есть несколько дебютных работ: молодые актрисы Ольга Жевакина и Любовь Ещенко и студент Театрального училища имени М.С.Щепкина Сергей Потапов.
«Три сестры» по А.П.Чехову. Режиссер-постановщик — Юрий Соломин, художник Александр Глазунов, композитор Григорий Гоберник. В спектакле заняты практически все поколения артистов Малого театра: Алена Охлупина, Ольга Пашкова, Варвара Андреева, Александр Клюквин, Инна Иванова, Александр Ермаков, Валерий Бабятинский, Эдуард Марцевич, Галина Демина, Алексей Кудинович, Глеб Подгородинский, Виктор Низовой и другие.
В театре сегодня идут репетиции спектаклей:
«Свадьба, свадьба, свадьба!» по водевилям А.П.Чехова. Режиссер-постановщик Виталий Иванов. Упрямого помещика Чубукова сыграет Александр Потапов, его дочь Настасью Степановну – Ольга Жевакина, мнительного Ломова – Глеб Подгородинский, неотесанного Смирнова — Виктор Низовой, очаровательную вдовушку Попову — Елена Харитонова, храброго капитана Ревунова-Караулова — Афанасий Кочетков, знойную акушерку Змеюкину сыграет Светлана Аманова, грека-кондитера Дымбу — Владимир Дубровский, невесту Дашеньку – Любовь Ещенко, а ее родителей — Виталий Коняев и Алевтина Евдокимова, жениха Эпаминонда Апломбова – Александр Коршунов, и другие.
«Госпожа министерша» по комедии Бронислава Нушича. Режиссер-постановщик – Владимир Бейлис. В роли вздорной и своевольной министерши Живки – Элина Быстрицкая. Ее мужа, министра Симу Поповича, сыграет Александр Ермаков, дочь – Наталья Боронина, зятя, обаятельного прохвоста Чеду — Александр Вершинин, хитрого любовника доктора Нинковича — Виктор Коршунов, ужасного ребенка Раку — Алексей Фаддеев, добродушного клептомана дядю Васу — Александр Потапов, наглого самозванца Каленича — Владимир Дубровский, кокетливую служанку Анку — Инна Иванова, самодовольного Ристу — Борис Клюев, и другие.
«Последняя жертва» по комедии А.Н.Островского. Режиссер-постановщик – Владимир Драгунов. Роль молодой вдовы Юлии Тугиной исполнит Людмила Титова, любящего ее Флора Федулыча — Виктор Коршунов, любимого ею Дульчина — Олег Доброван, Глафиру Фирсовну — Людмила Полякова, Дергачева – Петр Складчиков, Лавра Мироныча — Борис Клюев, Ирину Лавровну — Екатерина Базарова, и другие.
13.04.2006
ЗАВЕРШИЛСЯ ФЕСТИВАЛЬ «ОСТРОВСКИЙ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО»
Фестиваль «Островский в доме Островского» завершился в Академическом Малом театре вчера, в день рождения великого драматурга. В последний вечер был показан спектакль «На всякого мудреца довольно простоты»...
11.04.2006
«Листая старые подшивки» ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
«Листая старые подшивки»
ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
В последние годы работа над пьесами зарубежных авторов разных стран и эпох обрела свои новые качества. В этом аспекте и интересны прежде всего постановки — «Тайны Мадридского двора» и «Преступная мать, или Второй Тартюф»...
ИНОСТРАННЫЕ ГОСТИ В ДОМЕ ОСТРОВСКОГО
В последние годы работа над пьесами зарубежных авторов разных стран и эпох обрела свои новые качества. В этом аспекте и интересны прежде всего постановки — «Тайны Мадридского двора» и «Преступная мать, или Второй Тартюф»...
30.03.2006
«Листая старые подшивки» У НАС В ИСПАНИИ
«Листая старые подшивки»
У НАС В ИСПАНИИ
Вячеслав ЕЗЕПОВ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
У НАС В ИСПАНИИ
Вячеслав ЕЗЕПОВ отвечает на вопрос журнала «Театральная жизнь», «какое событие в своей творческой жизни на сцене Малого театра вы считаете главным и значительным?»…
23.03.2006
«Пресса о гастролях Малого театра» МАЛОГО ТЕАТРА МНОГО НЕ БЫВАЕТ
«Пресса о гастролях Малого театра»
МАЛОГО ТЕАТРА МНОГО НЕ БЫВАЕТ
В Малом говорят по-русски, как мы и раньше-то говорить не умели, а теперь, кажется, и вовсе нет шансов научиться: мягко так, певуче, и каждая буковка, каждое ударение на месте...
МАЛОГО ТЕАТРА МНОГО НЕ БЫВАЕТ
В Малом говорят по-русски, как мы и раньше-то говорить не умели, а теперь, кажется, и вовсе нет шансов научиться: мягко так, певуче, и каждая буковка, каждое ударение на месте...
01.12.2005
«Листая старые подшивки» БЛЕСК И ПЕРЕЦ МУДРЕЦА
«Листая старые подшивки»
БЛЕСК И ПЕРЕЦ МУДРЕЦА
В Малом театре бушуют страсти
Причем нешуточные. До самоубийства дело не доходит, но накал чувств и действий градусов под сто.
БЛЕСК И ПЕРЕЦ МУДРЕЦА
В Малом театре бушуют страсти
Причем нешуточные. До самоубийства дело не доходит, но накал чувств и действий градусов под сто.
07.10.2005
«Пресса о гастролях Малого театра» ДОМ СТОИТ, СВЕТ ГОРИТ
«Пресса о гастролях Малого театра»
ДОМ СТОИТ, СВЕТ ГОРИТ
Свой двухсотпятидесятый сезон Малый театр открыл гастролями в Санкт-Петербурге...
ДОМ СТОИТ, СВЕТ ГОРИТ
Свой двухсотпятидесятый сезон Малый театр открыл гастролями в Санкт-Петербурге...
15.09.2005
БЕДНОСТЬ — НЕ ПОРОК, А ГРАНТ ЛУЧШЕ
В МАЛОМ СОБРАЛАСЬ ТРУППА
Малый театр и Александринка вступили в свой 250-й сезон. Настроение по этому поводу на сборе труппы (самом коротком за последние годы) царило весьма благодушное...
Малый театр и Александринка вступили в свой 250-й сезон. Настроение по этому поводу на сборе труппы (самом коротком за последние годы) царило весьма благодушное...
13.09.2005
«Листая старые подшивки» ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ
«Листая старые подшивки»
ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ
Борис сражен не осознанием своего греха, но осознанием его бессмысленности. Дабы уловить разницу, надо вчитаться в трагедию Толстого, превращенную Малым театром в «вообще историко-нравственную пьесу»...
ТРИ ЧАСА СПЛОШНЫХ СТРАДАНИЙ
Борис сражен не осознанием своего греха, но осознанием его бессмысленности. Дабы уловить разницу, надо вчитаться в трагедию Толстого, превращенную Малым театром в «вообще историко-нравственную пьесу»...
06.09.2005
6 сентября
в преддверии открытия театрального сезона в Малом театре состоялся традиционный сбор труппы, на котором выступили художественный руководитель Юрий Соломин и генеральный директор Виктор Коршунов.
05.07.2005
«Пресса о гастролях Малого театра» «МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ
«Пресса о гастролях Малого театра»
«МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ
Позавчера комедией Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Малый театр открыл гастроли в Челябинске...
«МУДРЕЦ» НОМЕР ДЕВЯТЬ
Позавчера комедией Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Малый театр открыл гастроли в Челябинске...
04.07.2005
«Пресса о гастролях Малого театра» РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
«Пресса о гастролях Малого театра»
РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
Режиссера Владимира Бейлиса – автора постановок «На всякого мудреца довольно простоты» и «Вишневый сад» – мы спросили о «роли личности» режиссера в истории Малого театра…
РАЗГОВОР В АНТРАКТЕ
Режиссера Владимира Бейлиса – автора постановок «На всякого мудреца довольно простоты» и «Вишневый сад» – мы спросили о «роли личности» режиссера в истории Малого театра…
25.04.2005
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса.
От всей души поздравляем замечательного режиссёра В.М.Бейлиса с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
От всей души поздравляем замечательного режиссёра В.М.Бейлиса с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
01.04.2005
Р А С П О Р Я Ж Е Н И Е № 104 по Государственному академическому Малому театру России
Р А С П О Р Я Ж Е Н И Е № 104
по Государственному академическому Малому театру России
по Государственному академическому Малому театру России
28.02.2005
Александр Вершинин: «Искренность на сцене – прежде всего» Даже при беглом взгляде на старинные театральные фотографии можно уловить легкое внешнее сходство Александра Вершинина с великим Остужевым.
Александр Вершинин: «Искренность на сцене – прежде всего»
Даже при беглом взгляде на старинные театральные фотографии можно уловить легкое внешнее сходство Александра Вершинина с великим Остужевым.
Даже при беглом взгляде на старинные театральные фотографии можно уловить легкое внешнее сходство Александра Вершинина с великим Остужевым.
03.12.2004
«Помню только хорошее» Народная артистка СССР Элина Быстрицкая – о чести, достоинстве, любви. Она назначила мне встречу в театре. В Малом давали комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты».
«Помню только хорошее»
Народная артистка СССР Элина Быстрицкая – о чести, достоинстве, любви.
Она назначила мне встречу в театре. В Малом давали комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты».
Народная артистка СССР Элина Быстрицкая – о чести, достоинстве, любви.
Она назначила мне встречу в театре. В Малом давали комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты».
04.10.2004
До встречи с «Ревизором»
Спектаклем «Горе от ума» 7 сентября открыл свой 249-й сезон Малый театр. Весь сбор от этого спектакля коллектив решил передать жертвам трагедии в Беслане.
05.06.2004
6 июня
на основной сцене состоится 300-й спектакль Э.Скриба, Е.Легуве «Тайны мадридского двора». Комедия в 2 частях.
Начало спектакля в 18 часов
Начало спектакля в 18 часов
19.05.2004
Островский «с выходом» «На всякого мудреца довольно простоты» в Малом
Островский «с выходом»
«На всякого мудреца довольно простоты» в Малом
«На всякого мудреца довольно простоты» в Малом
25.04.2004
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса
25 апреля день рождения заслуженного деятеля искусств России, режиссёра-постановщика Владимира Михайловича Бейлиса.
От всей души поздравляем замечательного режиссёра с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
От всей души поздравляем замечательного режиссёра с днем рождения! Здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и новых побед!
27.03.2004
Дорогие друзья!
Дорогие друзья!
Поздравляем всех Вас с нашим общим праздником – Международным днем театра! В этот день очень хочется вспомнить слова нашего великого драматурга Александра Николаевича Островского: «Национальный театр есть признак совершеннолетия нации, так же, как и академии, университеты, музеи. Иметь свой родной театр и гордиться им желает каждый народ».
27 марта по давней традиции Малый театр проводит благотворительный спектакль, посвященный празднику. Нынешний год – не исключение. На этот раз наш театр представляет последнюю премьеру, состоявшуюся на основной сцене – «Три сестры» по драме А.П.Чехова.
Поздравляем всех Вас с нашим общим праздником – Международным днем театра! В этот день очень хочется вспомнить слова нашего великого драматурга Александра Николаевича Островского: «Национальный театр есть признак совершеннолетия нации, так же, как и академии, университеты, музеи. Иметь свой родной театр и гордиться им желает каждый народ».
27 марта по давней традиции Малый театр проводит благотворительный спектакль, посвященный празднику. Нынешний год – не исключение. На этот раз наш театр представляет последнюю премьеру, состоявшуюся на основной сцене – «Три сестры» по драме А.П.Чехова.
Главный режиссёр Малого театра —
заслуженный артист России А.В. Дубровский
Главная
Новости
Изменения в афише
Премьеры
Гастроли
Репертуар
Отзывы
Фестиваль "Островский в доме Островского"
Малый ТВ
Газета "Малый театр"
Открытая информация
Партнёры
О театре
Попечительский совет Руководство театра Актёры Режиссёры Художники Музыкальная часть Репертуарный отдел Режиссёрский отдел Пресс-служба Музейно-информационный центр Художественно-постановочная часть Мемориальная квартира А.И. Сумбатова-Южина Щепкинское училище Детская студия Малого театра Филиал в Когалыме
История
Здание Малого театра
Репертуар с 1824 г.
Театральное училище
Спектакли
Труппа театра с 1824 года
Труппа театра с 1917 года
Актеры
Режиссеры
Художники
Звуковой архив
1941-1945
Щелыково
Библиотека Малого театра
Правила вежливости и этикета
Публикации
Памятник А.Н. Островскому
Партнеры
Информационная поддержка
Как добраться?© 2025 Пресс-служба:
press@maly.ru
Заказ билетов (web-касса) (495) 624-40-46
Оценка качества услуг учреждений культуры
Адрес театра:
Москва, Театральный проезд д. 1
телефон: (495)624-42-01
Мы в соцсетях:
Партнеры
Информационная поддержка