АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 14 ПО 19 ФЕВРАЛЯ

14 февраля, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты»: К.В.Моисеева, И.В.Муравьева, А.Н.Евдокимова, О.А.Чуваева, О.Л.Пашкова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, А.М.Жарова, А.В.Вершинин, В.И.Езепов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин, В.Г.Зотов, А.Р.Хомятов, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Е.В.Куршинский.

15 февраля, основная сцена, «Дон Жуан»: О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, А.Е.Иванова, А.Е.Фаддеев, Б.Г.Невзоров, А.Ю.Ермаков, В.А.Низовой, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, А.В.Термолаев, В.В.Дахненко, C.В.Потапов, А.А.Коновалов, Г.О.Вавилов.

16 февраля, «Мольер» («Кабала святош»): Т.Н.Лебедева, О.Н.Абрамова, Л.А.Пашкова, Н.Н.Верещенко, А.Е.Иванова, И.В.Тельпугова, П.В.Долинская, А.М.Жарова, В.И.Бочкарев, В.К.Бабятинский, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, А.Е.Фаддеев, М.Н.Хрусталев, А.Ю.Белый, А.Р.Хомятов, В.В.Дахненко, С.А.Кагаков, Д.Н.Зеничев, Ю.Б.Ильин, C.А.Вещев, А.Н.Анохин, Е.В.Арановский, П.В.Абрамов, Г.О.Вавилов, И.С.Григорьев, А.Е.Дривень, П.С.Жихарев, Д.А.Марин, В.А.Андрианов, А.Т.Манке, М.А.Мартьянов, К.М.Юдаев, А.В.Термолаев.

17 февраля, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, И.В.Иванова, К.Е.Блохина, Л.А.Суворкина, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, Ю.В.Сафронова, А.С.Потапов, А.С.Кудинович, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, С.Л.Тезов, Вл.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, студ. Липатов, Е.В.Арановский, В.А.Коняев, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, В.В.Дахненко.

18 февраля, основная сцена, «Царь Иоанн Грозный»: Е.Г.Харитонова, Ю.В.Сафронова, И.В.Тельпугова, Я.П.Барышев, Г.В.Подгородинский, В.А.Коняев, А.Р.Хомятов, С.Л.Тезов, С.А.Кагаков, М.А.Мартьянов, В.Г.Богин, А.В.Коршунов, С.А.Вещев, А.М.Торопов, А.Н.Анохин, П.Д.Складчиков, П.В.Абрамов, О.С.Мартьянов, В.В.Бунаков.

19 февраля, основная сцена, утро, «Сказка о Царе Салтане»: Н.Н.Верещенко, И.В.Тельпугова, А.Е.Иванова, Н.Л.Боронина, Л.А.Суворкина, Е.А.Васильева, Д.Д.Кознов, С.А.Коршунов, Д.А.Марин, Е.В.Куршинский, А.Н.Анохин, Д.Н.Солодовник, Г.О.Вавилов, М.А.Мартьянов, С.Г.Сошников, Е.В.Арановский.

19 февраля, основная сцена, «Дон Жуан»: О.Н.Абрамова, Н.А.Титаева, А.Е.Иванова, А.Е.Фаддеев, Б.Г.Невзоров, А.Ю.Ермаков, В.А.Низовой, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, П.В.Абрамов, В.В.Дахненко, C.В.Потапов, А.А.Коновалов, Г.О.Вавилов.




14 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Усилия любви»: Д.Н.Подгорная, И.А.Жерякова, В.В.Андреева, О.Г.Жевакина, Е.А.Васильева, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, М.Н.Хрусталев, С.В.Потапов, К.М.Юдаев, С.Г.Сошников, В.В.Дахненко, А.А.Коновалов, Г.Н.Скряпкин, Е.А.Арановский, А.В.Термолаев, П.С.Жихарев, Г.О.Вавилов.

15 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Бешеные деньги»: Л.П.Полякова, П.В.Долинская, Н.Н.Верещенко, К.В.Моисеева, Н.П.Швец, Е.А.Кулешова, Д.Д.Кознов, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, М.Г.Фоменко, О.В.Щигорец, Ф.Э.Марцевич, А.Н.Анохин, К.М.Юдаев, В.А.Андрианов, П.С.Жихарев, Е.В.Арановский, С.Г.Сошников, С.А.Вещев.

16 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Свадьба, свадьба, свадьба!»: Е.Г.Харитонова, О.Г.Жевакина, Л.Г.Кичанова, Т.Н.Рыжова, Н.П.Швец, З.Е.Андреева, Б.Г.Невзоров, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, П.Д.Складчиков, Д.Н.Курочка, Г.Н.Скряпкин.

17 февраля, малая сцена на Большой Ордынке, «День на день не приходится»: И.В.Тельпугова, Е.О.Дмитриева, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, А.В.Коршунов, Д.Д.Кознов, С.В.Потапов, Д.Н.Зеничев, Д.А.Марин, В.А.Дубровский.

17 февраля, сцена на Большой Ордынке, вечер, «Любовный круг»: Э.А.Быстрицкая, В.В.Андреева, В.А.Сафронов, А.В.Вершинин, Б.В.Клюев, В.Г.Зотов, А.Е.Дривень.

18 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Влюбленные»(«Innamorati»): О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, О.Г.Жевакина, Л.В.Ещенко, О.В.Доброван, В.А.Низовой, Г.Н.Скряпкин, А.Е.Дривень, C.В.Потапов.

19 февраля, сцена на Большой Ордынке, утро, «Снежная королева»: Д.Н.Подгорная, Л.Г.Кичанова, Л.В.Юдина, Н.П.Швец, Ю.В.Сафронова, Л.А.Пашкова, Д.Т.Мингазетдинова, Вл.Б.Носик, С.В.Потапов, В.А.Коняев, А.В.Вершинин, А.Е.Термолаев, В.В.Бунаков, С.Л.Тезов, М.Н.Хрусталев, В.А.Андрианов.

19 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Тайны мадридского двора»: Т.Н.Лебедева, Т.Л.Скиба, Е.Г.Харитонова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, М.А.Серегина, А.Н.Колесникова, А.А.Кириллина, В.А.Леньшина, В.И.Езепов, М.Г.Фоменко, С.А.Вещев, О.В.Доброван, В.Г.Зотов, Ф.Э.Марцевич, Д.Н.Курочка, Е.В.Арановский, А.Н.Анохин, А.В.Термолаев, С.Г.Сошников, П.С.Жихарев, А.Т.Манке.

11 февраля - день рождения народного артиста России Александра Викторовича Коршунова. Поздравляем!

12 февраля спектаклем «Последняя жертва» А.Н.Островского Малый театр отметит День М.Н.Ермоловой. 12 февраля (30 января) 1870 года состоялся дебют великой актрисы в пьесе «Эмилия Галотти» Г.Лессинга. В «Последней жертве» М.Н.Ермолова в течение многих сезонов с неизменным успехом исполняла роль Юлии Тугиной. Традиция отмечать 12 февраля как День Ермоловой была заложена А.И.Южиным и возобновлена в прошлом сезоне.

12 февраля состоится 100-е представление комедии А.Н.Островского «Последняя жертва». От души поздравляем всех участников и создателей спектакля, и особенно бессменных исполнителей своих ролей: Б.В.Клюева, Л.П.Полякову, Л.В.Титову, В.А.Сафронова, П.Д.Складчикова, О.А.Чуваеву, И.С.Григорьева и В.А.Андрианова.

Уважаемые зрители!

15 февраля на основной сцене пойдет спектакль «Дон Жуан» А.К.Толстого (вместо спектакля «Не было ни гроша, да вдруг алтын» А.Н.Островского).

Приносим извинения за возможные неудобства!

9 февраля у артиста Малого театра Олега Добрована родилась дочь. От души поздравляем Олега с этим замечательным событием и желаем ему и всей его семье крепкого здоровья и благополучия!

В издательстве Малого театра вышла книга воспоминаний народной артистки России Татьяны Панковой «Моих друзей заветных имена...» До выхода книги Татьяна Петровна не дожила нескольких месяцев, а события этого ожидала с нетерпением.

МОЗАИКА «ВЕЛИКОЙ СТАРУХИ»

В издательстве Малого театра вышла книга воспоминаний народной артистки России Татьяны Панковой «Моих друзей заветных имена...» До выхода книги Татьяна Петровна не дожила нескольких месяцев, а события этого ожидала с нетерпением.

На слово «старуха» актрисы Малого не обижаются. Здесь это нечто вроде почетного звания. «Великими старухами» именовали Ольгу Садовскую и Александру Яблочкину, Евдокию Турчанинову и Веру Пашенную. И дело не только в возрасте, хотя Малый славится долгожителями. Татьяна Панкова прожила 94 года, 68 из них — в Малом театре, на «заслуженный отдых» не уходила, сохранив и память, и голос, и темперамент. А в первых строках этой книги так и заявила: «Старость может быть прекрасной».

Ее чуть старомодная «мозаика воспоминаний» и впрямь оказалась чиста от сплетен и подробностей закулисных дрязг. Наверняка все это было и в Малом театре, но такт и воспитание не позволили Панковой беззастенчиво выплеснуть кухонные помои закулисья на головы читателей. Она никого не судит и не выносит приговоров. 35 глав-рассказов — и впрямь мозаика наблюдений и впечатлений, лиц и событий, где сама актриса не столь часто является фигурой центральной.

А меж тем какая любопытная биография! Ведь мало кто знает, что сначала Панкова получила «профессию для папы», выучившись на физико-математическом факультете Ленинградского университета. Как студентка способная удостоилась авторского экземпляра книги профессора Сергея Фриша «Квантовая механика» с дарственной надписью.

Свой первый заработок Панкова получила как... фотомодель. Две подружки Танечки, Певцова (дочь знаменитого артиста Иллариона Певцова) и Панкова, явились однажды на Ленинградскую киностудию и объявили о своем желании сняться в рекламе. Их поставили рядом и сфотографировали, не объяснив, что это будет за продукт. А через несколько дней городские трамваи были оклеены рекламными фото: две девушки, худенькая и упитанная, держат тарелки с кашей, а вверху подписи: «Я не ем геркулес» и «Я ем геркулес». Наша Татьяна была упитанной.

Потом был уход из родного дома: в Москву, в Москву! Причина проста — там Малый театр, предел мечтаний. В толпе красоток-абитуриенток Панкова со своей неромантической внешностью было стушевалась. Но вдруг случайно услышала в коридоре Щепкинского училища, как Константина Зубова спросили, есть ли яркие личности среди претендентов. А он ответил: «Да, Панкова!»

Творческая история началась опять же с курьеза. Одно из первых театральных воспоминаний Панковой оказалось «ужасным». Изображая в массовке легендарного спектакля Малого театра «Отелло» рабыню-турчанку, Панкова так увлеклась игрой легендарного Остужева, что забыла вовремя уйти со сцены, стояла и смотрела. А Отелло с Яго никак не могли начать свой диалог в ожидании, пока восторженная студентка не «отсеменит» за кулисы. Остужев, впрочем, Панкову простил, но наказание было суровым: сократили стипендию и сняли с должности старосты курса.

Наказывали ее нечасто, Панкова не была фрондеркой. Но когда оказалась перед выбором: сохранить комсомольский билет или образок святой мученицы Татьяны, который возила с собой по разным фронтам Великой Отечественной, где студенты и артисты Малого выступали с концертами, предпочла образок. Быть может, в память о матери, которая, умирая от голода в блокадном Ленинграде, не продала ни одного драгоценного камня из богатого убранства фамильной иконы. В блокаду Панкова потеряла мать, отца, брата, няню... Признавалась, что не могла ни есть, ни пить, ни спать. А вот играть могла, это и спасло.

Дальнейшая мозаика собирается легко – из ролей, спектаклей, партнеров. Причем Панкова не делит своих коллег на «великих» и обычных, она помнит каждого и каждому благодарна.

Ирина Алпатова
«Культура», №3 2012 год

Борис КЛЮЕВ назначил мне встречу в Малом театре. В этот день студенты Щепкинского училища его курса показывали результат четырёхлетнего труда - свои работы. Борис Владимирович пришёл на интервью сразу после госэкзамена.

ВАМ ХОРОШИЕ АРТИСТЫ НЕ НУЖНЫ?

Борис КЛЮЕВ назначил мне встречу в Малом театре. В этот день студенты Щепкинского училища его курса показывали результат четырёхлетнего труда - свои работы. Борис Владимирович пришёл на интервью сразу после госэкзамена.


- Борис Владимирович, нынешние студенты — какие они?
- У них иной взгляд на жизнь, амбиции, мечты. У одних только мечты, у других способности. Все они теперь сидят с iPad и текст в тетрадки не переписывают. Там же и расписание. Но не это главное. Знаете, как говорили старики Малого: «В этой профессии так: занавес откроется, и мы посмотрим, кто ты». В минуту ясно — принимает тебя зритель или нет. Я им говорю, что их ждёт не счастливая звёздная жизнь, а суровые трудовые будни и, может быть, непонимание. На 4-м курсе они уже вооружены, но завоёвывать пространство должны будут сами. А ещё я, как преподаватель театрального вуза, говорю им такую вещь: кино — как молодая любовница, а театр — семья.

— Театр для вас отдушина?

— Не представляю себя вне театра. Это мой дом, мой храм, моя жизнь. Я сюда иногда прихожу в выходной день. А театр спит. Вот как сейчас.

— Но ведь был десятилетний период, когда для вас не было ролей. Не обижены?

— Молодой артист питает надежды. Его берут. Потом что-то меняется в руководстве или сам театр переживает глубокий застой... Ситуация привычная. И она бывает практически у всех. Но я никогда не скулил и умел находить себе работу. Не одну, так вторую, третью. Знаете, когда помощи ждать неоткуда, это заставляет очень мобилизоваться. Существует кино, концертная эстрада. Работы много.

— А как происходит поиск работы? Не будете же вы по кастингам ходить...

- В моё время кастингов не было. Помню своё впечатление от «Мосфильма». Я пришёл на пробы, а по коридорам ходили артисты, заглядывали в комнаты и спрашивали. Я был в ужасе. За пять рублей в форме солдата пришлось бегать по Измайлово с факелом. Всякие делали композиции. В частности «Малую землю» — чудовищная халтура, но ты понимаешь: что-то для себя сделал.
Это сейчас меня вызывают на кастинг, и передо мной сидит молодой золотушный выпускник режиссёрских курсов. Я понимаю, что он не знает ни меня, ни моих работ. Даже по кино. А я 45 лет снимаюсь, и у меня 150 ролей. И мне становится ужасно скучно. Я определил для себя, что сейчас время дилетантов. Но нужно зажать свои амбиции, потому что у тебя есть профессия. Моё кредо таково — даже самое плохое ты должен сделать хорошо.

— Не хочется вырваться из «мыльного» потока? Говорят, на роль Николая Воронина вы не сразу согласились.

— А куда можно вырваться? Что делать, если атмосфера на телевидении такая. Я уже много лет работаю в кино. Редко можно встретить думающего человека, с которым бы ты хотел работать. Что касается Воронина из проекта на СТС. Я увидел, что есть материал, и не худший материал. Сначала это был заработок, потом проект стал популярным. Кто мог подумать, что получится народный сериал. Мне даже сказали, что школьники цитируют Николая Петровича. «Египетская сила» стала притчей во языцех.

— Но Воронин совсем на вас не похож.

— Воронин — это собирательный образ. И он мне очень близок. Во-первых, мои дядьки. В московском огромном дворе были люди, которые сидели в тренировочных штанах за семь рублей и майках. Я стал вспоминать какие-то детали. И мне приятно, когда на улице ко мне подходят и говорят: «Ну вы вылитый мой отец». Конечно, импровизаций в сериале много. И когда я что-то предлагаю, группа полагается на мой опыт. Режиссёр-постановщик «Ворониных» Александр Жигалкин мне это иногда позволяет.

— А что вам интереснее играть: народный характер или аристократов?

— Я за жизнь сыграл так много аристократов и так мало народных характеров, что сейчас мне интересно воплощать народный тип. Но вообще я всеядный.

— А есть ли у вас какая-нибудь особая примета? Что-то такое, что вам помогает?

— Когда выхожу на сцену, делаю первый шаг с правой ноги.

— На какие этапы могли бы разделить жизнь?

— Время разбрасывать и собирать камни наступает для каждого. Есть вещи, которые приходят с возрастом: ты начинаешь лысеть, полнеть, что-то начинает болеть. И это тоже этап. Вспоминаю момент: когда у меня только стали выпадать волосы, я познакомился с главным режиссёром Театра им. Моссовета Завадским. Я был восхищён красотой этого человека. Лысая голова, и только седой венчик. И я подумал: так это же не страшно, главное — быть интересным человеком.

— В системе приоритетов — дом, семья, работа — что поставите на первое место?

— По большому счёту дом. Потому что, не дай бог, что-то с тобой случится, в театре тебя сразу заменят.


Наталия ЮНГВАЛЬД-ХИЛЬКЕВИЧ

«Аргументы недели», 2 февраля 2012 года

Представляем участников Фестиваля Союза театров Европы

ИЛАН РОНЕН

Режиссёр-постановщик спектакля «Железная дорога в Дамаск» Г.Мителпункта (12 и 13 марта, основная сцена Малого театра)

Представляем участников Фестиваля Союза театров Европы

ИЛАН РОНЕН

Илан Ронен родился в Киббутц Айн-Гев, учился в академии драмы Бейта Цви. Художественный руководитель театра «Габима» с 2004 года. Создатель и руководитель Молодежной студии театра «Габима» (1996-2004).

Художественный руководитель Театра «Камери» (1984 – 1992). В 1973 году был принят в команду Майкла Альфреда в Иерусалимском театре «Хан» в качестве режиссера и драматурга. В 1975 году, в возрасте 27 лет, был назначен художественным руководителем этого театра. В период с 1975 по 1982 год поставил здесь инсценировки романов «Уловка 22» Джозефа Хеллера, «Идиот» Ф.М.Достоевского, пьесы «Войны евреев» Дж. Соболя, «Черли качерли» Д.Горовица, получившую Премию Мескина в качестве лучшей новой пьесы.

В 1977 году совместно с Гилелем Мителпунктом и Джошуа Соболем Илан Ронен организовал политическую секцию в Театре «Завта».

В театре «Габима» Илан Ронен поставил «Швейка» Гашека, «Близость» Петера Марбера, «Дом Бернарды Альбы» Лорки, «Полет над гнездом кукушки» Вассермана, «В ожидании Годо» Беккета, «Солнечных мальчиков» Нила Саймона, мифологический израильский мюзикл «Король и сапожник», «Войну» Ларса Норена, «Ревизор – 2005» Гоголя-Хатцора, «Анну Каренину» в переделке Хелен Эдмонсон, «Майскую ночь» А.Б.Иегошуа, «Железную дорогу в Дамаск» Гилеля Мителпункта.

С Молодежной студией «Габимы» Илан Ронен выпустил «Мандрагулу» Макиавелли-Шабтая, «Уловку 22» Хеллера, «Кавказский меловой круг» Брехта и др.

Постановки в театре «Камери»: «Большой и маленький» Буто Штраусса, «Хорошо» С.Ф.Тейлора, удостоенный премии как лучший спектакль и как лучшая режиссерская работа; «Склонность» Мартина Шермана и «В ожидании Годо» Беккета, «Кастнера» Лернера, получившего премию Мескина в качестве лучшей новой пьесы; «Ревизора» Гоголя-Хэзора, «Нору» Ибсена-Бергмана.

Его многоязычная и острополитическая постановка «В ожидании Годо» в театре Хайфы получила много наград, а сам Илан Ронен был признан Университетом Мичигана одним из лучших интерпретаторов Беккета и впоследствии стал консультантом профессора Луизы Оппенгейм в ее работе над книгой «Режиссируя Беккета».

В числе спектаклей, поставленных Иланом Роненом в театрах других стран, следует назвать «Мещанина во дворянстве» Мольера в Государственном академическом Малом театре. Постановку «Михаэля Кольхааса» приглашали на фестивали в Эдинбург и Варшаву, а также на гастроли в театры Германии, Москвы и Петербурга. Спектакли Ронена желанные гости на фестивалях в Германии, России, Манчестере, Праге, Турине, Будапеште, Бухаресте и Парме.

Среди наград, полученных Иланом Роненом в разные годы: Премия Моше Галеви, Премия Финкеля, Премия Мило, и одна из последних – Премия Розенблюма от города Тель-Авива.

12 и 13 марта на основной сцене Малого театра можно будет увидеть спектакль «Железная дорога в Дамаск» Гилеля Мителпункта в постановке Илана Ронена.

И СНОВА – ТЕАТР

7 февраля сотрудники Постоянного представительства Северной Осетии при Президенте РФ и Торгпредства республики посетили спектакль Государственного Академического Малого театра «Правда - хорошо, а счастье лучше» по пьесе Александра Островского.

И СНОВА – ТЕАТР

7 февраля сотрудники Постоянного представительства Северной Осетии при Президенте РФ и Торгпредства республики посетили спектакль Государственного Академического Малого театра «Правда - хорошо, а счастье лучше» по пьесе Александра Островского.

Руководство и коллектив Малого театра связывают с постпредством давние узы дружбы и сотрудничества. Напомним, в ноябре 2010 года один из старейших театров России предоставил свою прославленную сцену для празднования 100-летия народного артиста СССР Владимира Тхапсаева и 75-летия Северо-Осетинского государственного академического театра, носящего имя этого великого актера. В Малом театре России был представлен спектакль «Черная бурка» («Сау нымæт») по пьесе Георгия Хугаева.

В своем комментарии для noar.ru руководитель отдела взаимодействия с органами государственной власти, международного и межрегионального сотрудничества Постпредства РСО-Алания Руслан Цоков отметил: «Представительство РСО-Алания дорожит дружескими отношениями с Малым театром. Художественный руководитель коллектива Юрий Соломин и заместитель генерального директора Петр Лукошков регулярно приглашают сотрудников Постпредства на различные спектакли. Для нас каждый визит в Малый театр – праздник, дающий возможность соприкоснуться с настоящим Искусством…».

08.02.12
Сайт Представительства Республики Северная Осетия – Алания

10 февраля в комедии К.Гольдони «Влюбленные» («Innamorati») роль Клоринды впервые играет актриса Любовь Ещенко.

11 февраля в спектакле «Усилия любви» У.Шекспира роль Меркадо впервые играет артист Григорий Скряпкин.

8 февраля - день рождения народной артистки России Ирины Вадимовны Муравьевой. Поздравляем!

Представляем участников Фестиваля Союза театров Европы

МИЛАНСКИЙ ТЕАТР «ПИККОЛО»

В Малом театре – 21 и 22 апреля, спектакль «Святая Иоанна скотобоен» Б.Брехта

Представляем участников Фестиваля Союза театров Европы

МИЛАНСКИЙ ТЕАТР «ПИККОЛО»

В Малом театре – 21 и 22 апреля, спектакль «Святая Иоанна скотобоен» Б.Брехта

Основанный 14 мая 1947 года Джорджо Стреллером, Паоло Грасси и Ниной Винки, миланский театр «Пикколо» стал первым общедоступным театром в Италии. «Художественный театр для всех» — так формулировал свою миссию театр с самого первого дня существования, сходными словами он описывает свои цели и задачи в настоящее время: ставить на сцене высококачественные спектакли, адресованные самой широкой публике. «Пикколо» включает в себя три театральных помещения: историческое здание Via Rovello (500 мест), бывший Театр Grassi , открытое 12 декабря 2009 года после капитального ремонта и восстановления крытой галереи, экспериментальный театр Studio (около 370 мест) и новую сцену, названную в честь Джорджо Стрелера (982 места). С 1991 года «Пикколо» имеет статус Театра Европы.

За более чем 60 лет в театре «Пикколо» было поставлено свыше 300 спектаклей, 20 из которых созданы Джорджо Стрелером по пьесам Шекспира, Гольдони, Брехта, Чехова, Пиранделло и Гёте. Когда после смерти Стрелера, Серджо Эскобар и Лука Ронкони возглавили театр в качестве директора и художественного руководителя соответственно, «Пикколо» сосредоточился на международном направлении своей работы, став культурным флагманом на национальном и европейском уровнях. Театр объездил с гастролями весь земной шар, побывав в России и США, Китае и Японии, исколесив всю Европу и Северную Африку.

Ежегодно, начиная с 1999 г., «Пикколо» организует театральные фестивали. Благодаря им Милан познакомился с работами Питера Брука, Эймунтоса Некрошуса, Роберта Лепажа, Льва Додина, Луиса Паскаля, Ингмара Бергмана, Уте Лемпера, Деклана Донеллана, Саймона МакБерни, Эдварда Холла и Джона Туртурро.

С 1986 г. при театре существует школа, основанная Джорджо Стрелером и сейчас возглавляемая Лукой Ронкони. Выпускниками школы стали уже более 200 профессиональных актеров.

«Пикколо», Россия и Малый театр

Театр «Пикколо» начал ставить пьесы русских драматургов с самого начала своего существования. К работе удалось привлечь известных российских актеров, основное внимание было направлено на творчество наиболее важных русских писателей (среди которых Горький и Чехов), теоретиков театра и педагогов сцены (таких как Станиславский и Мейерхольд), деятельность крупных театров. Сотрудничество между театром «Пикколо» и театральными и культурными вузами Ленинграда и Москвы началось в 1950-х годах, а в сезоне 1959/60 гг. прошел первый российский гастрольный тур спектакля «Арлекин – слуга двух господ», поставленного Джорджо Стрелером.

«Арлекин» вернулся в Москву в 2001 г., а в Санкт-Петербург в 2003 г.

Но это не все: в 1977 году в Москве и Ленинграде побывала постановка Стрелера по пьесе Гольдони «Перекресток», в 1990-х москвичи увидели «Великую магию» Эдуардо де Филиппо, в сезоне 1995/96 гг. в столице России показали «Остров рабов» Мариво.

В 2001 году новый художественный руководитель театра Лука Ронкони привез в Москву «Венецианских близнецов» Гольдони.

В августе 2006 г. театр «Пикколо» показал московской и петербургской публике «Так поступают все» Моцарта и «Счастливые дни» Беккета, оба спектакля в постановке Стрелера.

И уже совсем недавно, в 2008 г., на сцене Малого театра были показаны «Дачная трилогия» (пост. Тони Сервилло) и «Арлекин» (который прошел дважды в тот год и получил «Золотую маску»). В том же году Феруччо Солери и актеры, занятые в «Арлекине» провели трехнедельный курс обучения комедии дель арте для студентов ВТУ им. М.С.Щепкина при Малом театре.

АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 7 ПО 12 ФЕВРАЛЯ

7 февраля, основная сцена, «Правда – хорошо, а счастье лучше»: Е.К.Глушенко, О.Г.Жевакина, Л.П.Полякова, Л.Г.Кичанова, Д.Н.Подгорная, А.Е.Иванова, Е.А.Кулешова, В.А.Низовой, В.И.Бочкарев, А.Р.Хомятов, Г.В.Подгородинский, С.А.Вещев, И.С.Григорьев, Г.Н.Скряпкин.

8 февраля, основная сцена, «Дети солнца»: Л.В.Титова, С.Г.Аманова, Е.К.Глушенко, Т.В.Скиба, Л.П.Полякова, О.Г.Жевакина, И.А.Жерякова, Аксаментова Ася, В.И.Бочкарев, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, В.А.Коняев, С.В.Потапов, А.В.Коршунов, В.А.Андрианов, Е.В.Куршинский, С.А.Кагаков, М.Н.Хрусталев, К.М.Юдаев, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, Г.Н.Скряпкин, Г.О.Вавилов.

9 февраля, основная сцена, «Дон Жуан»: О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, П.В.Долинская, А.Е.Фаддеев, Б.Г.Невзоров, А.Ю.Ермаков, В.А.Низовой, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, П.В.Абрамов, В.В.Дахненко, C.В.Потапов, Ф.Э.Марцевич, Г.О.Вавилов.

10 февраля, основная сцена, «На всякого мудреца довольно простоты»: К.В.Моисеева, И.В.Муравьева, Л.В.Юдина, О.А.Чуваева, О.Л.Пашкова, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, А.М.Жарова, А.В.Вершинин, В.И.Езепов, Б.В.Клюев, А.В.Клюквин, В.Г.Зотов, А.Ю.Ермаков, А.Т.Манке, И.С.Григорьев, Е.В.Куршинский.

11 февраля, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, И.В.Иванова, К.Е.Блохина, Л.В.Ещенко, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, Ю.В.Сафронова, В.А.Низовой, А.С.Кудинович, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, С.Л.Тезов, Вл.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, С.И.Видинеев, студ. Липатов, Е.В.Арановский, В.А.Коняев, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, Ф.Э.Марцевич, В.В.Дахненко.

12 февраля, основная сцена, утро, «Сказка о Царе Салтане»: Н.Н.Верещенко, И.В.Тельпугова, А.В.Дубровская, Н.П.Швец, К.Е.Блохина, Е.А.Васильева, В.А.Коняев, В.Г.Зотов, А.Е.Фаддеев, И.С.Григорьев, В.В.Дахненко, П.С.Жихарев, Г.Н.Скряпкин, С.Г.Сошников, Е.В.Арановский.

12 февраля, основная сцена, вечер, «Последняя жертва» – 100-й спектакль: Л.В.Титова, Л.П.Полякова, О.А.Чуваева, А.В.Дубровская, А.М.Жарова, В.И.Бочкарев, О.В.Доброван, Б.В.Клюев, В.А.Сафронов, П.Д.Складчиков, В.В.Дахненко, М.Н.Хрусталев, С.А.Кагаков, И.С.Григорьев, П.В.Абрамов, В.А.Андрианов.


7 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, П.В.Долинская, Н.Н.Верещенко, Н.А.Титаева, Н.П.Швец, К.В.Моисеева, Д.Д.Кознов, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, М.Г.Фоменко, С.Л.Тезов, Г.О.Вавилов, А.Н.Анохин, П.В.Абрамов, В.А.Андрианов, C.И.Видинеев, Е.В.Арановский,С.Г.Сошников, А.В.Термолаев.

8 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Последний срок»: А.Н.Колесникова, О.И.Плешкова, Н.Л.Хрусталева, М.А.Серегина, А.А.Кириллина, Д.Т.Мингазетдинова, Е.А.Васильева, А.А.Коновалов, С.Г.Сошников.

9 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Любовный круг»: Э.А.Быстрицкая, В.В.Андреева, В.А.Сафронов, А.В.Вершинин, Б.В.Клюев, В.Г.Зотов, П.Д.Складчиков.

10 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Влюбленные»(«Innamorati»): О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, О.Г.Жевакина, О.В.Доброван, В.А.Низовой, Г.Н.Скряпкин, А.Е.Дривень, C.В.Потапов.

11 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Усилия любви»: О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, В.В.Андреева, О.Г.Жевакина, Д.Н.Подгорная, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, М.Н.Хрусталев, С.В.Потапов, К.М.Юдаев, С.Г.Сошников, Д.Н.Зеничев, А.А.Коновалов, Д.Н.Курочка, А.В.Термолаев, П.С.Жихарев.

12 февраля, сцена на Большой Ордынке, утро, «Снежная королева»: А.С.Муравьева, О.А.Чуваева, Л.Н.Щербинина, А.М.Жарова, О.И.Плешкова, Л.А.Пашкова, Д.Т.Мингазетдинова, О.С.Мартьянов, Д.Н.Солодовник, В.К.Бабятинский, П.Д.Складчиков, Ф.Э.Марцевич, В.А.Дубровский, О.В.Доброван, М.Г.Фоменко, В.А.Андрианов.

12 февраля, сцена на Большой Ордынке, «Бедность не порок»: Т.Н.Лебедева, Л.В.Ещенко, И.А.Жерякова, Е.О.Порубель, О.Г.Жевакина, З.Е.Андреева, А.Е.Иванова, Д.Д.Кознов, А.В.Коршунов, С.Л.Тезов, Г.Н.Скряпкин, Д.Н.Курочка, С.В.Потапов, студ. Назаров, А.Е.Дривень, Г.О.Вавилов, М.А.Мартьянов.

Четверть века назад ушел из жизни народный артист СССР, знаменитый Огурцов из «Карнавальной ночи»

АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: «В ЛЮБУЮ ПОГОДУ ИГОРЬ ИЛЬИНСКИЙ СПАЛ НА БАЛКОНЕ В СТАРОМ СПАЛЬНОМ МЕШКЕ»

Четверть века назад ушел из жизни народный артист СССР, знаменитый Огурцов из «Карнавальной ночи»

Творческая жизнь Игоря Ильинского прошла в театре, но зритель знает его прежде всего благодаря кино. Правда, большинство фильмов с участием Ильинского ( «Аэлита», «Закройщик из Торжка», «Праздник святого Йоргена», «Процесс о трех миллионах», «Волга-Волга») сегодня не более чем легенда — широкая публика их давно не смотрит. За исключением разве что двух картин, снятых Эльдаром Рязановым — «Гусарская баллада» и «Карнавальная ночь». По иронии судьбы Игорь Владимирович умер в тот день, когда по телевизору показывали фильм Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Об Игоре Ильинском рассказывает актер Малого театра Александр Потапов.

«Каждый раз выходя на сцену, Игорь Владимирович молился»

— С Игорем Владимировичем мы познакомились во время моего поступления в Щепкинское училище — он был одним из членов приемной комиссии, — вспоминает Александр Потапов. — Ильинский произвел на меня тогда грандиозное впечатление — вел себя совершенно неординарно. Если другие преподаватели строго что-то у нас спрашивали, допытывались, то он сидел, смотрел добрым взглядом и говорил: «Спасибо, хватит!» Когда кто-то ему не нравился, советовал: «Знаешь, тебе, наверное, не надо этим заниматься». Казалось бы, слова обидные, но он произносил их так доброжелательно, что все уходили, можно сказать, довольными.

— Вам он ничего такого не сказал?

— Наоборот! Я сильно заикался, но Ильинский даже не обратил на это внимание. Кто-то сказал: «Ну куда ему в артисты, он же заикается?!» Игорь Владимирович ответил просто: «Ну и пусть». Он был не только талантливый, но и очень добрый человек.

— Игорь Владимирович был учеником самого Всеволода Мейерхольда?

— Мне всегда хотелось узнать об этом периоде его жизни побольше, я несколько раз пытался спрашивать, но Игорь Владимирович всегда отвечал одно и то же: «Спроси у кого-нибудь другого. Слухи ходят разные, я относился к Мейерхольду хорошо». А известный театральный режиссер Леонид Варпаховский, у которого я тоже спрашивал о Мейерхольде, рассказал жуткий случай: «После моего ареста первое, что показал следователь, был донос на меня, написанный Мейерхольдом». Возможно, Ильинский тоже что-то такое знал. Между нами говоря, Всеволод Мейерхольд не был подарком.

— Хотя у них тоже были творческие недоразумения?

— По слухам, именно из-за одного такого недоразумения Игорь Владимирович, который отличался умением говорить правду в любых обстоятельствах, ушел от Мейерхольда. Всеволод Эмильевич возобновлял спектакль «Клоп», где Ильинский играл Присыпкина. В одной из сцен Мейерхольд предложил ему залезть на стол, пройти по нему, давя тарелки, а потом грохнуть икону об пол и вытереть об нее ноги — такой вот творческий поиск у режиссера был. На что Игорь Владимирович ответил: «Я не знаю, какого вы вероисповедания, но этого я делать не буду никогда!» И прибавил несколько бранных слов. После чего спрыгнул со стола и больше эту роль не играл.

— Известно, что Игорь Владимирович был человеком верующим.

— Вся его гримерная в театре была уставлена иконами, и каждый раз перед выходом на сцену он молился. Я знаю, что Ильинский был сыном кантониста — еврея, который служил в армии (был военным врачом). Поэтому, несмотря на происхождение, крещен Ильинский был в православной вере. Общаясь с людьми, ориентировался прежде всего на веру. Если вы православный человек, то были ему близки. И хотя национальность у него другая, он был и остается великим русским актером.

«Ильинский ничего не придумывал, он просто жил на сцене»

— Чему вас учил Игорь Владимирович?

— Несмотря на совместную работу с Мейерхольдом, который искал новые театральные формы, Ильинский с большим уважением относился к учению Станиславского. Нам, своим студентам, сразу сказал: «Ребята, у актера есть две возможности сыграть свою роль: удивить или попробовать быть. Наша цель — быть». Для нас он в этом смысле является ярким примером. Еще будучи студентом, я видел Ильинского во «Власти тьмы». Как же он играл ясно и правдиво! Ничего не придумывал, просто жил на сцене.


Я вам скажу больше. Мне довелось многое видеть, тем не менее в жизни было только два театральных потрясения. Это Смоктуновский в роли князя Мышкина в «Идиоте» и Ильинский в роли Льва Толстого в спектакле по пьесе Иона Друцэ «Возвращение на круги своя». Игорь Владимирович там был уже совсем стареньким — он спотыкался, поскольку плохо видел, все время задирал голову. Но в какой-то момент, наблюдая за ним, я замер и забыл обо всем. Вдруг показалось, что все увиденное — никакой не спектакль, это происходит на самом деле. Даже страшно стало! Опомнился я, только когда Ильинский закончил читать свой монолог. Как он это делал? Да просто жил своей ролью.

— Вы играли с ним в одних спектаклях?

— Было несколько производственных пьес, где он играл, например, бригадира Сабира. До сих пор не пойму, что мы с ним там играли, поскольку драматургия была, мягко говоря, слабенькой. В «Ревизоре», который ставил Игорь Владимирович, я играл полового в трактире. Ильинский ничего не придумывал, а пытался сделать так, как это было в реальной жизни. В то время Игорь Владимирович уже плохо видел, но у него был потрясающий слух. Все свои режиссерские советы и замечания, которые он — уникальный случай! — делал на слух, были очень четкими и точными.

К сожалению, на его примере я увидел иллюстрацию к знаменитым строкам «если бы молодость знала, если бы старость могла». У Ильинского была масса идей и планов, но не хватало здоровья, чтобы все это осуществить. Но то, что он оставил след в искусстве, сомнению не подлежит. Ценность таких людей особенно становится понятна сейчас, ведь под массой поп-искусства русский театр скоро совсем погибнет. В свое время Игорь Владимирович с подобным изобретательством боролся.

— А что именно не нравилось Игорю Владимировичу?

— Помню, Борис Равенских поставил «Русские люди» Константина Симонова. Спектакль о войне был очень смелым и новым: актеры во время действия падали, стреляли, ползали. Я на правах члена худсовета спросил Ильинского: «Ну что, Игорь Владимирович, как вам спектакль?» И он ответил: «Знаете, я видел все — войну, трупы, оторванную ногу в сапоге, это очень страшно! Но таких половых мизансцен и понятия о войне, как здесь, я не видел и видеть не хочу».

«Игорь Владимирович, мягко говоря, был очень экономный. О его прижимистости ходили анекдоты»

— Вне работы вы с ним встречались?

— Я бывал у него на даче во Внуково. Игорю Владимировичу очень не повезло — неподалеку построили новую взлетно-посадочную полосу, и жизнь на природе стала невыносимой. А он так любил эту дачу, там была похоронена его первая жена, которую он обожал. Ильинский вообще был домашним человеком, предпочитал семейные ценности всем другим.

Мы с ним устраивали теннисные турниры, он очень хорошо играл. Игорь Владимирович был спортивным, закаленным человеком, в любую погоду спал на балконе в старом спальном мешке. Но здоровье все равно как-то слишком быстро уходило, великий актер дряхлел и вскоре умер.

— Какие-то недостатки у Игоря Владимировича были?

— Он, мягко говоря, очень экономный. В театре Ильинский зарабатывал больше, чем все остальные, на 50 рублей. Это считалось правильным: он ведь особенный. О его прижимистости ходили анекдоты.

Один такой случай произошел у меня на глазах — во время гастролей в Питере, куда Ильинский приехал вместе с женой, актрисой нашего театра Еремеевой. Причем на машине. У него был «ЗИМ», никто в театре тогда о таком роскошном авто и не мечтал. Игорь Владимирович еще неплохо видел и водил сам. Жили мы в гостинице «Октябрьская», около которой «ЗИМ» и заглох, когда Ильинский сдавал назад. Игорь Владимирович вышел и, совершенно беспомощный, начал ходить вокруг этого чуда техники — во «внутренностях» машины он ничего не понимал. Подошел наш театральный водитель и предложил: «Давайте 300 рублей, я вам ее отремонтирую, а иначе вы в Питере останетесь».

— По тем временам большие деньги.

— Очень большие. Но делать было нечего, поэтому актер вытащил из кошелька деньги и отдал шоферу. Тот взял палочку, выковырял из выхлопной трубы земляную пробку, завел машину и сказал: «Пожалуйста!» Надо было видеть лицо Игоря Владимировича! Но он, будучи все-таки великим артистом, сумел сделать хорошую мину при плохой игре: «проглотил эту пилюлю» и от злости на месте не лопнул. Только еще раз с жалостью взглянул на деньги и сказал всем, кто при этой сцене присутствовал и буквально давился от смеха: «Кстати, ничего смешного тут нет!»

София ДЕВИР, специально для «ФАКТОВ»

05.02.2012

Уважаемые зрители!

11 февраля (сцена на Большой Ордынке) пойдет спектакль «Усилия любви» У.Шекспира (вместо спектакля «Наследники Рабурдена» Э.Золя).

18 февраля (сцена на Большой Ордынке) пойдет спектакль «Влюбленные» («Innamorati») К.Гольдони (вместо спектакля «Наследники Рабурдена» Э.Золя).

Приносим извинения за возможные неудобства!

Уважаемые зрители!

5 февраля (сцена на Большой Ордынке) пойдет спектакль «Тайны мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве (вместо спектакля «Наследники Рабурдена» Э.Золя).

7 февраля на основной сцене пойдет спектакль «Правда – хорошо, а счастье лучше» А.Н.Островского (вместо спектакля «Не было ни гроша, да вдруг алтын» А.Н.Островского.

10 февраля на основной сцене пойдет спектакль «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского (вместо спектакля «Таинственный ящик» П.А.Каратыгина).

Приносим извинения за возможные неудобства!

«Мнимый больной» Ж.Б.Мольера

«Горе от ума» А.С.Грибоедова

«Влюблённые» («Innamorati») К.Гольдони

НОВЫЕ ИСПОЛНИТЕЛИ В СПЕКТАКЛИ

«Мнимый больной» Ж.Б.Мольера
Анжелика – Ольга Абрамова

«Горе от ума» А.С.Грибоедова
Софья – Полина Долинская
Княжна Тугоуховская – Алёна Колесникова
Княжна Тугоуховская – Екатерина Васильева

«Влюблённые» («Innamorati») К.Гольдони
Клоринда – Любовь Ещенко

«ОНИ ЖИЛИ В НАШЕМ ВРЕМЕНИ, НО ОСТАВАЛИСЬ В СВОЕМ...»

Вера МАКСИМОВА, «Планета красота», №11-12 2011 год

«ОНИ ЖИЛИ В НАШЕМ ВРЕМЕНИ, НО ОСТАВАЛИСЬ В СВОЕМ...»

Юрий Соломин попал в Малый театр в счастливое для коллектива, обильное на таланты время. Старшие, в возрасте от шестидесяти до девяноста лет, — Яблочкина, Турчанинова, Рыжова, Пашенная, Зубов, Ильинский, Царев, Бабочкин, Анненков, Владиславский, [link Sashin-NikolskiyA">Сашин-Никольский, Любезнов — были в полной творческой силе. Даже самая «старинная» из всех, разменявшая девятый десяток лет, еще «императорская», Александра Александровна Яблочкина продолжала выходить на сцену в последних своих ролях.

«Великие старики» стали частью его судьбы. Невозможно было привыкнуть к чуду их появления на сцене, к их мастерству, столь невероятному, что нечего было и пытаться проникнуть в его тайну. Ежевечерне, в одиночку, по двое — по трое или всем множеством (когда на большой сцене шли многолюдные «Горе от ума» и «Ревизор») они появлялись в узких коридорах третьего актерского этажа, — вплывали, шествовали неспешно и величественно. Женщины — в свою гримуборную, где возле белых дверей на стене сверкали медью таблички с легендарными именами. Мужчины — в свою.

Коридоры за кулисами Малого театра были в те времена так же узки, как и теперь. Молодые тогда были похожи на молодых нынешних. Озорные, веселые, горластые, ничуть не сентиментальные, они постоянно спешили куда—то, но каждый раз неизменно замирали в благоговении, прижимались к стене узкого коридора, распластывались на ней, чтобы дать дорогу «бессмертным».

Однако еще прежде «стариков» — по-старинному любезных, важно-плавных, любивших остановиться, расспросить новичка о жизни, о семье, о работе — под коридорными сводами слышалась музыка их речи, прославляемой вот уже третье столетие. Не раз Соломина спрашивали об этом, и он отвечал снова и снова, подбирая слова, чтобы объяснить людям: «Что это было? Как было? И отчего не забываемо и неповторимо?»

Они идеально владели русским языком. В старой предреволюционной России, в классических гимназиях, которые большинство из них окончили (иногда — с Золотыми медалями), учили хорошо. Иные еще до театра успевали пройти курс в Университете. Свое влияние оказывали на них культурные русские семьи, среда общения. Те же, кто приходил из провинции, из российской глубинки, приносили с собой нетронутость, первородность народной речи, чувство ее корней. Остальное довершал Великий театр, в котором, начиная с самого Щепкина, жила тяга к самообразованию, культуре, прекрасному.

Их звучащее слово рождалось на территории любви к родному языку. Нарушить его законы, музыку и гармонию они считали величайшим грехом. Но при идеальной правильности, их речь не была дикторски — нейтральной. В ней светилась индивидуальность актеров, их биография, корни, судьба. На плодоносящей почве русской речи они ткали каждый свой узор.

Молодой Соломин узнавал их по голосу, еще не видя. Изысканный европеизм слова у Турчаниновой, свободно говорившей по-французски, у Зубова, окончившего Сорбонну. Петербургский, теноровый распев Царева. Московскую речевую вязь, прелестное «акание» Варвары Николаевны Рыжовой. Чуть квакающую, с хрипотцой, специфическую речь Владиславского. Классицистский пафос, декламационность Анненкова...

Спектакли с их участием собирали палитру талантов, но еще и тембров, и речевых манер; подобно оперным, «разводились» по голосам. Унылой унисоннос ти не было и не могло быть.
Высшей целью своего искусства они избрали живого человека, человеческий космос, жизнь в ее движении, историю и вечность. Принадлежа одному направлению русского реалистического театра, театра национальных корней и традиций, они все были разные. Празднично яркие, простые до простодушия актеры интуиции, наития, озарения и душевно сложные интеллектуалы, аналитики в профессии... Пафосно мощные и владеющие тончайшим искусством полутонов... Одни из «стариков» преображались в ролях до неузнаваемости, как бывший мейерхольдо вец Ильинский. Другие — Пашенная, Турчанинова, Рыжова, Владиславский были всегда узнаваемы и радовали людей верностью себе. Тех свойств таланта и индивидуальности, которыми безмерно одарила их природа, хватало на все роли, все жизни. Главная «учительница» Соломина Вера Пашенная искала и находила в себе русскую купчиху начала ХХ-го века, «богатыря» Вассу Железнову; финку, хранительницу семейного очага, старую Хозяйку Нискавуори; жестокого деспота Домостроя — Кабаниху, и мещанку Кукушкину, и боярыню царских кровей Ефросинью Старицкую...

Единого канона для «великих стариков» не существовало и не было для них невозможного, недостижимого. Все вместе они свидетельствовали, насколько широко, «многоструйно» русло Малого театра.

И он их помнит, знает их, незабвенных!.. Прекрасное, смешное, трогательное в них...

В своем частном человеческом существовании они не были ангелами.

Враждовали, ссорились иногда на долгие годы (как бывшие мейер хольдовцы Ильинский с Царевым, или Ильинский с Бабочкиным, или Бабочкин с Жаровым). Дамы-акт рисы судили-рядили, злословили, как злословят и завидуют чужому успеху в любом театре. Избалованные славой и всенародной любовью, «старики» подчас были капризны, несправедливы, нетерпимы. На Художественном совете Бабочкин, великий советский артист с очень плохим характером, язвительно и желчно разнес лучшую роль Соломина — Кирюши Кисельникова в «Пучине» Островского, да еще высоким «противным» голосом передразнил молодого актера. Юрий обиделся, отказался играть Бориса в бабочкинской «Грозе», о чем впоследствии жалел и был очень рад, что незадолго до смерти успел помириться с Борисом Андреевичем.

Но ссорились «старики» при обыкновенных обстоятельствах и немедленно объединялись в могучую когорту, как только их Дому- Театру угрожала опасность. Надевали все свои ордена, лауреатские медали и отправлялись к высокому начальству. Бархат, кружево, старинные драгоценности в сочетании с государственными — императорскими, потом — советскими наградами стали своего рода «униформой» для актрис Малого. Мужчины во фраках и смокингах, с орденами на груди тоже выглядели эффектно, но не в такой степени, как дамы.

У всех у них были свои специфические приемы и приемчики, странности, приспособления, «нарушения» общепринятых правил. Иван Александрович Любезнов вместо того, чтобы сосредоточиться, собраться, заключить себя в «круг внимания», как полагалось «по школе», за мгновение до выхода на сцену любил рассказать партнерам веселый анекдот.

Дарья Васильевна Зеркалова приходила в театр за два часа до начала спектакля, но сидела в своей гримуборной до последнего мгновения, чтобы под отчаянный трезвон третьего звонка побежать, как девочка, по коридору, «низвергнуться» по лестнице и через Ермолове — кое фойе, не переводя дыхания, явиться на сцену, словно нырнуть в таинственную глубь вод.

В Малом существовал обычай — после удачной премьеры или накануне ее дарить молодому артисту что-либо на память. После успеха Соломина в роли Хлестакова артист Мишин преподнес ему серебряный знак Малого театра с миниатюрными медальонами корифеев, выпущенный к столетию коллектива, — большую редкость сегодня.

Пожилая актриса скромного положения Стоянова, в ролях аристократок и дам из общества «державшаяся очень прямо и выглядевшая благородно», однажды поднялась на третий, мужской этаж и вручила ему на счастье старинные перламутровые запонки и серебряную заколку для галстука.

На одну из репетиций чеховского «Дяди Вани», когда у Соломина особенно трудно шла роль Ивана Петровича Войницкого, вдова Ильинского — Татьяна Александровна Еремеева принесла галстук великого мужа, в котором он и играл многие сезоны, пока подарок не износился дотла.
Ему, с юности равнодушному к деньгам, к материальным ценностям, одежде, украшениям быта нравилось, что «старики», выросшие в окружении всевозможной красоты, имевшие средства ее приобретать, умножать, мало дорожили вещами. У многих актрис сегодняшнего Малого хранятся их подарки-сувениры — бижутерия прекрасной ювелирной работы; или веер из пожелтевших от времени страусовых перьев; чашка тонкого английского фарфора, а у кого-то — и перстень с сапфиром и бриллиантами.

Когда Соломина спрашивают, откуда в нем, сибиряке и провинциале, в его ролях (капитане Кольцове — « Адъютант его превосходительства», Царе Николае — «И аз воздам...», в грибоедовском Фамусове), — «порода» и «аристократизм», он сначала называет родителей — скромных интеллигентов из Читы. Потом повторяет свой любимый рассказ о пожилом военном враче, которого однажды, много лет назад, в юности, увидел в скверике на Театральной площади и, запомнив на всю жизнь, страстно захотел ему подражать.

А потом долго и с удовольствием говорит о «великих стариках»: «Они воспитывали собой».
Ему кажется, что всех их он знал лично.
И тех, кого застал, с кем играл, дружил, поступив пятьдесят пять лет назад, в Малый театр. И тех, кто умер задолго до него.

В фойе перед его кабинетом на стенах висят парадные портреты корифеев. Вальяжные, барственные, они расположились в непринужденных позах. Вот круглолицая с ямочкой на мягком подбородке, с горячими черными глазами легендарная Гликерия Федотова. Вот величественная «grande dame» Малого театра Турчанинова. Рядом — Варвара Николаевна Рыжова, в кружевной шали, с жемчугом на шее, причесанная просто, на прямой пробор, ласково и важно смотрит с полотна. В темных мехах полулежит в кресле Пашенная. Вот Пров Михайлович Садовский — младший, худой, элегантный, с серебряной головой. А вот моложавый, с румянцем на щеках со звездой Героя Социалистического труда — Царев...

Одни портреты, написанные М.Д.Кориным. В.П. Ефановым, К.Ф. Юоном, С.Г.Григорьевым, великолепны. Другие сделаны рядовыми живописцами. Но ощущение хозяев театра, их присутствия, не окончившегося со смертью, исходит от этих фигур и лиц.

В сумеречном Ермолове — ком фойе, где мерцают зеркала и отсвечивают желтизной старые фотографии на стенах, где горделиво выпрямилась во весь рост на знаменитом серовском портрете Ермолова (отличная копия была сделана специально для театра), в притененных коридорах, в которых никогда не бывает шума и толчеи, в ночное время, когда театр пуст, возникает мистическое чувство, что «великие старики» так и не ушли из этих древних массивных, стен, сохранивших свой цвет, фактуру, очертания.

Они здесь, поблизости от него, за стеной. Каждое утро Соломин проходит мимо них. Вот уже пятьдесят пять лет они — живая среда его обитания.

Не случайно он не разрушает гримуборную, выстроенную в углу, на полу Ермоловского фойе, совсем близко к сцене, в которой в разное время сидели Южин, Яблочкина, Пашенная, Гоголева, Панкова, Ликсо.

А в его кабинете над старинным диваном карельской березы висит портрет Александра Павловича Ленского, — немолодого, великолепного, со следами большой красоты, истинного «премьера» императорской сцены. Прекрасные, выпуклые, голубые глаза смотрят устало и умно. Наверное, Ленский был в точности такой, когда знаменитый прозаик и начинающий драматург Чехов принес ему свою раннюю пьесу «Леший» и получил в ответ от Александра Павловича сокрушительную критическую отповедь.

Рядом с Ленским Соломин поместил портрет любимой его ученицы Пашенной. Вера Николаевна изображена незадолго до смерти, в свободной и полной достоинства позе. В полуопущенных веках, в бледности, в горькой складке рта — предчувствие близкого конца, прощание и печаль.

Теперь и он, семидесятисемилетний, может сказать «В глубокой старости Театр — единственный Дом, который остается с тобой до конца».
Он убежден, что это плохо, когда в театре нет «своих» «стариков»,
Верховных авторитетов, театрального Бога или Богов. И еще он неколебимо уверен, что в Малом театре «старики» особенные.

Анненков, когда ему было девяносто восемь лет, однажды открыл дверь в кабинет Соломина и с порога, не снимая пальто, гневно потребовал ответа: «Юра, почему ты не думаешь о моей перспективе в театре?!»

В последний раз он вышел на сцену, когда праздновался его столетний юбилей (на самом деле актеру было 104 года), в роли боярина Луп-Клешнина — убийцы Царевича Дмитрия в «Царе Борисе», а потом прочитал, прогремел, вдохновенно и гневно «пропел» пушкинского «Пророка».
Более, чем 90-летние играли: Яблочкина, Рыжова, Панкова, Еремеева...

Те, которые в когорте «великих» были моложе, до старости считались «молодыми». Шестидесятилетняя Гоголева казалась Яблочкиной совсем молодой. Однажды Александру Александровну обокрали. Вместе с компаньонкой привязали старейшую актрису к стулу и продержали так несколько часов, шаря у нее на глазах по ящикам и кофрам. Но «железная старушка», чтобы обмануть грабителей, сказала, что в шкатулках у нее не драгоценности, а театральные стекляшки. Узнав о случившемся, ей позвонили из театра спросить, сможет ли она после такого потрясения играть вечером? Если нет, то Елена Николаевна Гоголева готова ее подменить. И услышали в ответ непреклонное: «Играть буду я, а Леночка еще наиграется...»

«Стариков» Малого отличала редкая сосредоточенность на театре, полная и безраздельная отдача ему. Хотя они преподавали в театральных школах; снимались в кино, выступали на эстраде, участвовали в «сборных» концертах.
Пашенная, видя, как растет кинематографическая слава ее талантливого ученика, с тревогой спрашивала Соломина: «Ты не слишком много снимаешься?»

«Старики» Малого театра играли в спектаклях выдающихся режиссеров и режиссеров рядовых, «домашнего уровня». Могли играть вовсе без режиссуры, сговариваясь между собой, стихийно слагаясь в ансамбль, самостоятельно доводя роли до степени шедевров.

Мировая и отечественная классика была им «по росту», по масштабу таланта, умения, души и стала главной территорией их творчества. Но они обязаны были играть и в советских пьесах, нисколько не роняя себя даже в конъюнктурных ремесленных поделках. Необъяснимо, но этот заказной, «идеологически выдержанный», мало художественный репертуар не искажал и не принижал их. Словно были они недоступны порче и пошлости. А иногда, участвуя в постановках одиозного Софронова, или не сильно «даровитых» Корнейчука, Мдивани, создавали прекрасные роли, оставаясь на высоте своего искусства.

«Старики» Малого жили и работали в советскую эпоху. Некоторые становились «общественниками», «депутатами», почти государственными деятелями. И наград, Сталинских и Государственных у них имелось немало. И кооперативы коммунистическая власть для них строила, и земельные участки под дачи раздавала. Но какое-то эпическое отстранение от современности чудилось в них. Словно пребывали они в двойном измерении — в советские, постсоветские годы и в давнем времени отцов, матерей, дедов. Соломин нашел точные слова, чтобы сказать об этом особенном их свойстве: «Они жили в нашем времени, но оставались в своем».

Из актерских легенд Малого театра родилась и не исчезает в нем вера во всемогущество и самоценность актера. Он, мог бы присоединиться к суждению Ингмара Бергмана, считавшего, что «если играют хорошие актеры, они сами все найдут...»; что «множество пьес можно играть без режиссера... Это не так уж трудно. Ведь можно прочесть пьесу — и в ней все есть».
В Соломине живет та давняя молодая благодарность «старикам», вечное удивление пред ними. Он знает, что им, самодостаточным, гордым, в старости и слабости необходима материальная помощь, попросту — достойная зарплата. Но он также знает, что еще больше им нужна работа, возможность выходить на сцену, не только «отдавать» себя, но набираться у театра сил, чтобы жить, а не доживать.


Ему понятно, отчего Татьяна Александровна Еремеева, в капоре и рукавичках грибоедовской Графини-бабушки из «Горе от ума», отыграв и в ритмах мазурки протанцевав роль, стоит в уголке коридора и из ее аквамариновых глаз льются тихие слезы. Потому что совсем мало осталось у нее ролей. Невысокий Соломин склоняется над старой актрисой (сегодня крошечной, бестелесной), и кажется большим, сильным, сберегателем и защитником «стариков».

Он знает, что у Еремеевой по сию пору ясный ум и отличная память, и все еще нежный, как колокольчик, серебряный голос. Что она, написавшая две книги воспоминаний о великом муже Ильинском, недавно закончила третью — роман о любви. Он понимает, насколько важно для ветерана Геннадия Сергеева сыграть роль слуги Фамусова — Петрушки в «Горе от ума», поэтому в спектакле Малого театра Петрушка не молодой парень «с разорванным локтем», как значится у автора, а глубокий старик, наподобие чеховского Фирса.

Сверстники Соломина в Малом театре и младшие, новые, подчас сердятся на него за резкости, за раздражительность, за начальственное невнимание к ним (от двадцатипятилетней привычки безраздельно «править»), за то, что плохо ищет интересных и необходимых коллективу режиссеров... А «старики», как прежде, так и сегодня, обожают «Юрочку».


Вера МАКСИМОВА
«Планета красота», №11-12 2011 год