21 мая комедия Д.И.Фонвизина «Недоросль» будет сыграна в 700-й раз! Спектакль был поставлен в 1986 году и с тех пор пользуется неизменным успехом у зрителей всех возрастов. От души поздравляем артистов, занятых в спектакле сейчас или когда-то игравших в нем, поздравляем режиссёра-постановщика Виталия Николаевича Иванова и всех, кто работает над тем, чтобы зрители продолжали получать наслаждение от нестареющей классической пьесы!

ЮБИЛЕЙНЫЙ «НЕДОРОСЛЬ»

21 мая на сцене Государственного академического Малого театра состоится представление 700-го спектакля по пьесе «Недоросль».

Бессмертная комедия Д.И.Фонвизина относится к числу спектаклей-долгожителей Малого театра – она была поставлена режиссёром В.Н.Ивановым более четверти века назад. На протяжении всех этих лет «Недоросль» пользуется неизменным успехом не только у юных зрителей, но и у взрослых – все они с удовольствием следят за героями замечательного драматурга, создателя отечественной бытовой комедии, слушают прекрасную русскую речь.

Уже несколько поколений выросло на этой постановке Малого театра. Такую долгую жизнь «Недорослю» обеспечили и режиссёрские находки, и великолепная сценография Е.И.Куманькова, и задорная, весёлая музыка Е.П.Крылатова, и, конечно же, прекрасные актёрские работы.

От всей души поздравляем режиссёра-постановщика Виталия Иванова и весь творческий коллектив спектакля с замечательным юбилеем и желаем «Недорослю» сценического долголетия!

21 мая – день рождения актрисы Малого театра Натальи Александровны Титаевой. Поздравляем!

АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 22 ПО 26 МАЯ

22 мая, основная сцена, «Не было ни гроша, да вдруг алтын» : Г.Г.Микшун, А.Е.Иванова, К.Е.Блохина, Л.А.Пашкова, И.А.Жерякова, Н.А.Титаева, А.С.Муравьева, Н.Л.Боронина, Л.С.Аникеева, А.М.Жарова, Е.А.Кулешова, З.Е.Андреева, Э.Е.Марцевич, Ф.Э.Марцевич, Д.Д.Кознов, М.А.Мартьянов, В.Г.Богин, В.А.Сафронов, Ю.Б.Ильин, А.Т.Манке, Г.Н.Скряпкин, И.С.Григорьев, М.Н.Хрусталев.

23 мая, основная сцена, вечер, «Царь Борис» : Т.Н.Лебедева, Т.В.Скиба, О.А.Чуваева, А.Н.Евдокимова, К.В.Моисеева, Г.Г.Микшун, Н.П.Швец, Ю.В.Сафронова, В.И.Бочкарёв, М.А.Мартьянов, О.В.Доброван, В.Г.Богин, А.Ю.Белый, В.В.Петров, Ю.Б.Ильин, В.В.Бунаков, Г.Ю.Оболенский, В.Г.Зотов, А.В.Термолаев, В.А.Коняев, В.А.Андрианов, В.А.Дубровский, А.Н.Анохин, С.И.Видинеев, А.С.Кудинович, К.М.Юдаев, С.А.Вещев, А.М.Торопов, С.А.Кагаков, С.С.Еремеев, С.Л.Тезов, А.Т.Манке, Д.Н.Курочка, Г.О.Вавилов, П.С.Жихарев, С.Г.Сошников, Д.А.Марин.

25 мая, основная сцена, «Власть тьмы»: И.В.Иванова, О.Н.Абрамова, Д.Т.Мингазетдинова, И.В.Муравьёва, Л.В.Ещенко, Л.Г.Кичанова, Л.С.Аникеева, А.Е.Иванова, А.Н.Колесникова, А.М.Жарова, М.А.Серегина, Вл.Б.Носик, А.Е.Фаддеев, А.С.Кудинович, В.А.Низовой, Ю.Б.Ильин, П.Д.Складчиков, А.Т.Манке, С.С.Еремеев, М.А.Мартьянов, М.Н.Хрусталев, Г.О.Вавилов.


22 мая, сцена на Большой Ордынке, «Тайны мадридского двора»: Н.Н.Верещенко, Т.В.Скиба, Е.Г.Харитонова, Н.П.Швец, М.А.Серегина, А.Н.Колесникова, А.А.Кириллина, В.А.Леньшина, В.И.Езепов, М.Г.Фоменко, В.А.Низовой, О.В.Доброван, В.Г.Зотов, П.В.Абрамов, П.С.Жихарев, А.Н.Анохин, Е.В.Арановский, А.В.Термолаев, С.Г.Сошников.

23 мая, сцена на Большой Ордынке, «Свадьба, свадьба, свадьба!»: Е.Г.Харитонова, О.Г.Жевакина, Л.Г.Кичанова, З.Е.Андреева, А.С.Потапов, Г.В.Подгородинский, В.А.Низовой, П.Д.Складчиков, А.Е.Дривень, Г.Н.Скряпкин.

24 мая, сцена на Большой Ордынке, «Бешеные деньги»: А.Н.Евдокимова, П.В.Долинская, Ю.В.Сафронова, К.В.Моисеева, Н.П.Швец, Е.А.Кулешова, В.А.Низовой, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, М.Г.Фоменко, С.Л.Тезов, Г.О.Вавилов, А.Н.Анохин, П.В.Абрамов, В.А.Андрианов, А.В.Термолаев, Е.В.Арановский, С.Г.Сошников, С.А.Вещев.

25 мая, сцена на Большой Ордынке, «Наследники Рабурдена»: Л.В.Титова, Т.В.Скиба, О.Л.Пашкова, О.Г.Жевакина, В.И.Езепов, В.М.Бейлис, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский К.М.Юдаев А.Е.Дривень.

Фотосессия Михаила Никитина

Василий Бочкарев – знаменитый московский артист. Играет главные роли в родном Малом театре, сотрудничает с театром «Школа современной пьесы», снимается в кино.

ПОЛПРОЦЕНТА НА ЖИЗНЬ

Фотосессия Михаила Никитина

Василий Бочкарев – знаменитый московский артист. Играет главные роли в родном Малом театре, сотрудничает с театром «Школа современной пьесы», снимается в кино. В спектакле по Островскому «Правда — хорошо, а счастье лучше», который Малый театр привозил в Петрозаводск, сыграл роль отставного унтер-офицера Силы Ерофеича Грознова. Его выход встречали аплодисментами.

С народным артистом РФ, лауреатом серьезных театральных премий мы разговариваем об ощущениях, которые испытывает актер во время работы, о традициях, неожиданных моментах и чувстве ответственности за всех.

— Слышала, что первый раз вы вышли на сцену в роли Чарльза Дарвина. Это было еще в школе. Насколько я знаю, сейчас ваши взгляды на происхождение видов здорово отличаются от дарвиновских, поскольку вы по-настоящему верующий человек. Это такая улыбка судьбы была?

— Это была простая история! Выводить из нее какие-то предчувствия не стоит. Я сыграл Дарвина только для того, чтобы не остаться на второй год в школе – вот и все. А верующим человеком я был всегда, с самого детства.

— Вы заканчивали театральное училище в такое прекрасное время, когда свои театры были у великих режиссеров — Любимова, Товстоногова, Эфроса… Сложно было выбрать свое направление?

— Действительно, было много интересных режиссеров: и Гончаров, и Равенских, и Львов-Анохин, и Охлопков, и Товстоногов, и Любимов, и Эфрос. Каждый из них был яркой индивидуальностью, у каждого был свой подход к профессии. Конечно, выбор был. Но как-то судьба сложилась, что Андрей Гончаров, которого я очень люблю, пришел сам в училище и выбрал меня. Просто пришел и сказал: «А где Бочкарев?» И я был этим куплен.

— Он где-то вас видел?

— Думаю, ему просто кто-то сказал про меня. Ему нужен был герой, вероятно, такого плана.

— Какого плана?

— Ну, социального.

— Дальше у вас была возможность выбирать самому?

— Нет, я этим никогда не занимался. Я также не понимаю, что значит мечтать о какой-то роли, к ней всю жизнь готовиться… Это, по-моему, глупо. Я верю в судьбу: приходит роль – значит, так надо, нет – значит, не твое. Эти встречи прелестны своей неожиданностью.

— Когда приходится делать серьезный выбор, на что вы полагаетесь?

— Какой выбор? Ролей? Сценариев? Партий? Жен? Я никогда не был коммунистом, я верю в Бога. Когда возникает сложная ситуация, иду к иконе Казанской Божией Матери, встаю на колени и молюсь. У меня такой вот выбор.

— Похоже на миф…

— Я не сочиняю мифов. Это реальность моя личная.

— Еще на миф похожа история про то, как вы в Загорск ездили просить прощения у Бориса Годунова перед спектаклем «Царь Борис» за то, что в пьесе есть убийство.

— Это реальная история. Я всегда перед спектаклем прошу прощения и ставлю свечку за Бориса Федоровича. Если я играю историческое лицо, то поневоле вторгаюсь в область, связанную с обстоятельствами личной жизни этого человека. Это опасно, я так считаю.

— Но это же принцип театра!

— Что значит, принцип театра? Если бы это было выдуманное лицо – другое дело. Тогда это был бы плод фантазии автора, а здесь написано – Борис Федорович Годунов, великий царь.

— А как же Пушкин, например, писал про Сальери, основываясь на легенде?

— А мы про другое говорим.

— Пушкин же не пошел просить прощения у Сальери!

— Вы уверены? И чем он кончил? Голубушка моя! Думайте, что вы говорите! Понимаете, дело все в том, что за все надо платить. Мы же не знаем, может, Пушкин несколько ночей стоял на коленях… А если не просил прощения, значит, за это поплатился! Все накапливается, дорогая моя! Я в это верю. Точнее, я это знаю. У меня сейчас лежит фотография царской семьи. Каждое утро молюсь, прошу прощения за наше общее преступление. Мы же все причастны к предательству!

— То есть если вы берете пьесу, где есть персонаж, некогда существовавший, то вы…

— На Руси раньше как было? Вот стоит береза. Подходит человек с топором и, прежде чем срубить дерево, просит у него прощения. Другие были понятия души, духа. Все в мире связано! Что с нами сделали? Нас взяли и раскололи, и разбросали, и каждый сам по себе живет. Вот Петрозаводск. Хозяина нету? Нету. Дороги плохие, дома обшарпанные… Недавно мы были в Белгороде. Там все в порядке. А почему? Потому что там святой есть, Иоасаф Белгородский. А тут я смотрю на церковь Успения Богородицы – американцы деньги дают на восстановление, а наши – ни хрена! Памятник! Загородку почините! Тьфу!

— Когда вы играли в Мольере, общались с ним?

— Для меня есть понятие внутренней жизни персонажа, а есть история, которая для меня не менее важна. История жизни вокруг. Если Мольер – то грех не поехать в Париж и поклониться. Почувствовать, что причастен к связям. И сразу открываются огромные ворота, взгляд другой становится на многое. Ты не один.

— Это со всеми авторами у вас происходит?

— В этом заключается профессия.

— Каким традициям театральной школы вы остались верны?

— В старом театре была прекрасная традиция от руки переписывать роли. Сейчас у меня студенты – все с ноутбуками. Их трудно убедить писать роли от руки. А здесь важен момент движения руки, которая откликается на то, что я думаю. Слово, каждая буква имеет свой звук. Это – принадлежность к нашей стае, нашему роду, нации. И каждое слово имеет свой цвет, оттенок, запах. Возникает букет, который тебя или задавит, или поможет. Такую книжечку с переписанной ролью я видел у Чулпан Хаматовой, которая играла Анну Франк в дипломном спектакле.

— Как вы относитесь к современной режиссуре?

— Я мечтаю работать с молодыми режиссерами. Любому мастеру полезно работать с молодыми.

— Нет ощущения, что молодые портят классику?

— Во время работы я и поправлю. И он будет портить так, как нужно.

— Было время, когда вы играли у Анатолия Васильева в «Школе драматического искусства». В знаменитом спектакле «Серсо» у вас была хорошая роль. Вы следите за судьбой этого режиссера? Он остался вам близок?

— Я его очень люблю. Считаю, что он гений, что и говорить. Толя Васильев – это наш театральный Колумб. Я все проверяю через него – а как бы он посмотрел. Для меня это дорого.

— Интересно было с ним работать?

— Понятно, что интересно. Но и безумно сложно. Его работа – это в чистом виде служение театру, он делает акцент не на зрителя, а на психологию происходящего. Это практически научное исследование. Это непросто. Надо обладать устойчивостью своей психики. Вообще актерство – профессия самоубийц. В театре идет процесс вытеснения своей личности… Николай Анненков, наш великий актер, говорил, что у него 5% только и есть на жизнь, остальное – театр. А у Васильева нужно отдавать 99, 9%. И в какой-то момент человеческая личность начинает бунтовать.

— Поэтому вы отказались от работы у него?

— Нет, не поэтому. Я понял, что я ему не очень нужен. Артисту необходимо чувствовать свою надобность. А я никогда не напоминал о себе. У всех актеров судьба по-разному складывается в театре. Я всегда тяготел к тому, чтобы быть в ансамбле. Судьба так распорядилась, что я не имею такой популярности, как другие артисты. Вроде бы я тоже снимался… Но, с другой стороны, у меня было преимущество – ложиться краской в общее дело, в целую картинку. Когда Даниэль Ольбрыхский пришел на спектакль к Ежи Гротовскому, тот его не пустил. Присутствие такого Алена Делона помешало бы атмосфере в зале. То же самое и на сцене. Я люблю со звездами играть, но когда мы работаем «Дети солнца», то все внимание переключается не на индивидуальные выходы, а сосредотачивается на атмосфере. Этот спектакль не запланирован. В нем есть жесткая структура и при этом возможность внутренней импровизации.

— Импровизация – это подготовленная вещь или чистый полет?

— Я готов ко встрече с неожиданным. Это может быть только на радостном чувстве. Наш театральный бог Михаил Чехов говорил: «Я смотрю в зрительный зал и уже люблю его». Эта любовь дает возможность немножко гарцевать в роли и отпускать себя. Нюанс сегодняшнего мига может быть не запланирован. Это живое – оно самое ценное в театре.

— Бывали неожиданные моменты в спектаклях?

— Неожиданный партнер появился у нас в Ленинграде, когда мы играли «Маленького принца». Я играл летчика, а Леонид Сатановский — ученого, который говорил, что у него на планете живет старая крыса. Он рассказывает, а я смотрю, что именно в этот момент по порталу идет крыса. Медленно. Перед самым носом у зрителя. И никто из публики не верещит. Крыса по-деловому прошла и скрылась. Зрители решили, видимо, что это такой фокус. Заготовленный фокус был у нас в «Вассе Железновой». По ходу действия я подходил к стене и неожиданно для всех вынимал голубя. Однажды голубь перевернулся, и мне, чтобы его эффектно достать, пришлось бы сломать ему лапку. Тогда я просто отпустил его. Он пролетел над зрительным залом очень низко и сел снова мне на руку. Фантастика!

— Случается, что зрители помогают во время действия?

— Как-то в городе Сочи мы играли «Записки русского путешественника». Это свободный по форме спектакль, в принципе, предполагающий общение с публикой. Иногда общение складывалось стихийно. По тексту я говорил: «Меня обокрали!» И вдруг из зала раздалось: «О, и меня тоже!» Я говорю: «Да? Ну, рассказывай!» И он стал рассказывать. Зал даже возмутился: «Может, мы все сейчас будем рассказывать?» А в другой раз на реплику «Меня обокрали» какая-то бабка в зале кинула клич: «Товарищи, давайте соберем для артиста деньги!»… «Давайте, — говорю — собирайте!»

— Хорошо чувствуете публику?

— В спектакле «Дни Турбиных» я вторым составом играл Лариосика. А вообще его играл Евгений Павлович Леонов. Однажды у него проблемы возникли со здоровьем прямо на спектакле. Он два акта сыграл, а в третьем выйти не смог. И выпустили меня. Открывается занавес, я выхожу и чувствую, как у меня начинает гореть щека. Прямо ожог какой-то. Потому что открылся занавес, и все уставились в одно место – на меня: «Кто это?» Одним взглядом все 700 человек. Вот это был посыл!

— Наши зрители вам понравились?

— Очень! Зритель потрясающий!

— Что в нем потрясающего?

— Я вам скажу: у вас в театр ходит зритель, жадный до впечатлений. Я чувствую, как он соскучился по хорошей пьесе, как ему хочется размыслить… А самое главное – он открытый и сердечный. Просто прекрасный.

Анна Гриневич В журналистике больше 10 лет. Сотрудничала практически со всеми республиканскими и городскими изданиями. Автор материалов на социальные, культурные темы, яркий колумнист. Увлекается кино и театром. Автор книги «История театра нашего детства», вышедшей в 2007 году. За интервью с актрисой Еленой Бычковой получила высшее признание журналистского сообщества Карелии: стала лауреатом Союза Журналистов РК 2011 года. В настоящее время работает заместителем главного редактора газеты «Мой Петрозаводск».

Михаил Никитин Профессиональный студийный фотограф. Признанный в городе мастер психологического портрета. Специалист в области истории фотографии и знаток современного фотоискусства. Экспериментатор. Сейчас ему интересно снимать на среднеформатную пленку и самостоятельно ее проявлять, как это делали фотографы в прежние времена. Педагог, директор фотошколы «Studio 17».

Анна Гриневич,
Михаил Никитин

Интернет-журнал «Республика Карелия», 18 Мая 2012 года

Пространство театра - пространство тайны. На сцене каждый вечер рождается другая реальность, а в закулисье, причастное этому рождению, зрителям путь заказан. Запретная зона недаром будоражит воображение, там особая аура, у каждого театра - своя. У Малого - наиболее сильная. Идешь по коридорам и словно чувствуешь подбадривающие взгляды.

ЗАЗЕРКАЛЬЕ МАЛОГО ТЕАТРА

Пространство театра - пространство тайны. На сцене каждый вечер рождается другая реальность, а в закулисье, причастное этому рождению, зрителям путь заказан. Запретная зона недаром будоражит воображение, там особая аура, у каждого театра - своя. У Малого - наиболее сильная. Идешь по коридорам и словно чувствуешь подбадривающие взгляды. «Я уверена в том, что наши великие «старики» оставили здесь свою энергетику, свои биополя и свою преданность театру», - воспоминала Татьяна Петровна Панкова в мемуаpax, недавно изданных в серии «Библиотека Малого театра». Актрисы, прожившей 94 года, не стало прошлым летом. Она была последней обитательницей почетной гримерки рядом сценой, которую в Малом называют исторической.

Мемориальная гримерка

Некоторое время вместе с Татьяной Панковой здесь гримировалась Ирина Ликсо, до них Елена Николаевна Гоголева, еще раньше — Александра Александровна Яблочкина, а также периодически в особых случаях в этой гримерке готовились к выходу на сцену Е.Д. Турчанинова, В.Н. Рыжова, В.Н. Пашенная... Здесь же гримировался и настраивался на свой последний в жизни спектакль столетний Николай Александрович Анненков. В 10—20-е годы XX века эта небольшая комнатка принадлежала Александру Ивановичу Южину. С 1909-го по 1927-й он руководил Малым театром, гримерка служила ему еще и кабинетом. Старший научный сотрудник музея Малого театра Наталия Пашкина поворачивает ключ в замочной скважине, словно открывая дверь в прошлое. За порогом — резные кресла, аристократичный диван, стол с фарфоровой парочкой влюбленных, галантно застывших под абажуром (такие настольные лампы когда-то были в обиходе). За синей жаккардовой занавеской — гримировальный столик со старинными зеркалами, вместительный «глубокоуважаемый шкаф»... «Вот такая крохотная, по тем временам довольно скромная, была у Южина приемная. Здесь актер готовился к спектаклям, здесь же составлялись репертуарные планы, разбирались текущие вопросы, решались художественные и административные проблемы. Здесь, на этом небольшом столе, служившем Александру Ивановичу письменным, подписывались важнейшие документы. В этой комнатке побывало немало великих и знаменитых людей: А.П. Чехов, Вл.И. Немирович-Данченко, П.П. Гнедич... Заходил сюда и Лев Толстой: ждал Ольгу Осиповну Садовскую, разговаривал с Южиным. Было это во время генеральной репетиции спектакля «Власть тьмы», поставленного тогда в Малом театре впервые», — рассказывает Наталия Пашкина.

Когда-то рядом были еще две гримерки — Ермоловой и Лешковской, они не сохранились. О Марии Николаевне Ермоловой напоминает ее портрет кисти Валентина Серова, написанный по заказу Южина. Подлинник давно передан в Третьяковскую галерею, копия висит в красивом ермоловском фойе, где артисты дожидаются выходов на сцену. Здесь же, в фойе, — портреты великих и прославленных артистов Малого: от Мочалова и Щепкина, Федотовой и Лешковской до Бабочкина, Царева, Ильинского, Гоголевой, Нифонтовой, Анненкова, Самойлова, Весника, Виталия Соломина... А гримерку Южина с ее удивительной атмосферой ушедших эпох, со всеми ее старинными предметами, антикварной мебелью и портретами артистов, которые когда-то готовились здесь к спектаклям, сотрудники музея театра мечтают сохранить как мемориальную.

Призраки и Ленин
Где гримировался Щепкин или Мочалов, сейчас можно только предполагать — Малый театр реконструировался неоднократно. Сначала был малым в буквальном смысле слова — весь целиком, вместе со зрительным залом и закулисными помещениями умещался там, где теперь находится сцена. В остальной части были галереи и магазины — дом, перестроенный по проекту архитектора Осипа Бове, изначально принадлежал купцу Варгину. Здание возводили на болоте, строили на дубовых сваях. «В 30-е годы XX века речку Неглинку упрятали в трубу. А специалисты говорят, что дубу лучше находиться во влажной атмосфере, в сухости он трескается. Надеемся, что при предстоящей очередной реконструкции нашего здания и его фундамента современные строители учтут эту особенность», - говорит Наталия Пашкина.

«Болотная» предыстория Театральной площади породила немало мистических легенд. По слухам, в том болоте Иван Грозный топил неугодных. Призраки несчастных долго не могли найти покоя, пугая запоздалых прохожих, предвещая беды и пожары. Особенно полюбился привидениям подземный ход между Большим и Малым театрами. В XIX веке музыкальная и драматическая труппа была единой — артистам, костюмерам, бутафорам часто приходилось перемещаться из здания в здание. Некоторым было так страшно, что даже в непогоду они бежали поверху. Правда это или нет, — никто никогда не узнает. Но подземный переход существенно сокращал время в дороге.

Наталия Пашкина рассказывает интересные случаи, связанные с этими подземельными помещениями. «Не могу ручаться, что это истинная правда. Но когда я только пришла в театр, старейшие сотрудники рассказывали, что в этом подземном переходе находилась костюмерная Большого и Малого театров. И иногда случалось, что один и тот же костюм надевал артист, участвующий в спектакле Малого театра, и певец, выступающий на сцене Большого. Так, например, костюм Ромео, партию которого в опере пел знаменитый Леонид Собинов, носил также не менее знаменитый Александр Остужев, играющий Ромео в шекспировской трагедии. Комплекции они были далеко не одинаковой. Леонид Витальевич довольно дородный, а юный Остужев — стройный, изящный. Поэтому костюм для Остужева ушивали, а когда он был нужен Собинову, швы снова распускали. А еще существует легенда, что однажды левые эсеры чуть было не свергли Ленина после его выступления в Большом театре. Собирались его арестовать, заблокировали все подъезды. Но Ленин исчез. Скорее всего, вождь пролетариата под землей перебрался в Малый театр и спокойно уехал. Размышляя об этом эпизоде, невольно приходишь к мысли: не было бы этого подземного хода, может быть, в нашей стране все сложилось бы иначе. Повторюсь, что за подлинность этих историй я не ручаюсь. Но что касается оперы и спектакля «Ромео и Джульетта», я проверяла: они действительно шли в Малом и Большом в одно время. И костюм для Ромео в разные дни вполне мог «выступать» и на оперной, и на драматической сцене».
Давно заделан вход в театральное подземелье. На полу в начале зрительского гардероба, где оно когда-то начиналось, сегодня и следов от него не осталось.

Шум за сценой

Верхняя часть самого старого театрального здания Москвы не менее примечательна. Над сценой Малого, на колосниках, висят колокола, звонившие и звонящие в его спектаклях. Настоящая колокольня — ансамбль разных высот и тембров! «Я когда-то на них играла, — рассказывает Наталия Пашкина, - пришла в театр после школы и, пока училась на театроведческом факультете ГИТИСа, работала в шумовом цехе. Тогда все шумы звучали не в записи, а вживую. Мы дребезжали, имитируя разбитое зеркало, цокали специальными приспособлениями, издающими звуки лошадиных копыт, стреляли за дуэлянтов, боясь дать осечку, озвучивали пощечины синхронно движениям актеров. Опасались накладок, тем не менее они случались. Сцена ссоры в спектакле «Достигаев и другие» сопровождалась грандиозным шумом. «Будто за кулисами упал буфет с посудой», — добивался постановщик Борис Бабочкин. Грохотало несколько человек, происходящего на сцене мы не видели, помощник режиссера подавал сигнал — шуметь надо было, когда гасла специальная лампочка. Как-то одна из сотрудниц перенервничала и ухнула свои железки раньше других. А в это время на сцене Елена Николаевна Гоголева произносила монолог... Начальница шумового цеха Сара Лазаревна Гельвассер всегда была очень ответственной и педантичной. И вдруг такой грохот на монологе народной артистки СССР! Ужас! Пошли извиняться, предчувствуя разнос. Но Елена Николаевна из случившегося никакой драмы не устроила, спокойно обратившись к виновнице казуса: «Ничего, деточка, пришлось немножко форсировать голос»».

Достоинство, с которым великие «старики» относились к профессии, к сожалению, уходит в прошлое. Но Малый театр — одно из тех мест Москвы, где честь и благородство не списываются в разряд устаревших понятий. Возможно еще и потому, что связь времен здесь никогда не рвется. Каждый вечер, пробегая по коридорам в свои гримерные, артисты видят на фотографиях одухотворенные лица тех, кто служил в Малом прежде: Садовские, представители династии Бороздиных — Музилей — Рыжовых, Константин Зубов, Алексей Дикий, Дарья Зеркалова, Констанция Роек, Ирина Ликсо, Галина Демина, Георгий Куликов, Юрий Васильев, Виктор Павлов, Виктор Борцов... Театральные коридоры превратились в фотогалереи по инициативе художественного руководителя театра Ю.М. Соломина и сотрудников музея. Такого замечательного отношения к своей истории в других театрах еще поискать.

«Театральная афиша», май 2012

Фоторепортаж Елены Сальтевской

«Мне повезло, что судьба вела меня и в конце концов привела на сцену. Это мое место». Так говорит о себе народная артистка России, лауреат Государственной премии России, актриса Малого театра Людмила Полякова.

ЛЮДМИЛА ПОЛЯКОВА: «Я ПОСЫЛАЮ ЗАЛУ СВОЮ ЭНЕРГИЮ»

«Мне повезло, что судьба вела меня и в конце концов привела на сцену. Это мое место». Так говорит о себе народная артистка России, лауреат Государственной премии России, актриса Малого театра Людмила Полякова.

...Табличка с надписью «Л.П. Полякова» на столе в Национальном музее Карелии, за которым должны были сидеть участники пресс-конференции — актеры Малого театра, лично мне ничего не говорила. Но когда Людмила Петровна вошла в зал, я ее мгновенно узнала.
И не потому, что актриса много снималась в кино и на телевидении (таких много, но их забываешь уже на другой день после просмотра фильма), просто даже в самой маленькой роли она неповторима и запоминаема.

Прежде чем брать интервью у Людмилы Петровны, постаралась прочитать все, что о ней написано, чтобы познакомиться поближе. И обратила внимание, что Полякова везде подчеркивала случайность своего поступления в Щепкинское училище. Что отнюдь не мечтала о карьере актрисы, не брала приступом год за годом театральный вуз.

- Людмила Петровна, я не очень верю в такую случайность. Во-первых, тысячи девчонок не только проходят мимо театральных вузов, тем более московских, но и мечтают туда попасть. И это им, как правило, не удается. А во-вторых, даже если человеку и выпадает такая случайность, в нем, пусть подспудно, должна быть готовность увидеть свой шанс, воспользоваться им.

- Я поняла ваш вопрос. Здесь ситуация такая. Вы видите мои размеры? Девушка я крупная. А в те времена, когда была молодой девицей, мои размеры были вообще нестандартные: рост 1,76 метра, в те времена даже сама себе казалась каланчой ужасной. Правда, какие-то моменты были... Я коренная москвичка, жила в старом районе Москве, и был у нас, как и везде, Дом пионеров. Я ходила туда в театральный кружок, причем сама записалась, никому до меня не было дела. Как-то нашла случайно свою старую фотографию: где я, что я? Какая-то странная прическа, воротничок. А на обороте фотографии моим еще детским почерком надпись: «5-й класс. Госпожа Кукушкина». Представляете, Островский!

Потом, я очень любила стихи, знала много и в сумерках ходила по московским улицам и читала их вслух.

Потом девица выросла, и мои самые близкие родственники сказали: «Ты посмотри на себя, ну какая из тебя актриса?» Бабушка, которая меня очень любила, говорила: «Милка, ну где ж тебе найдут мужика на сцене, под твой рост?» Семья меня и убедила в моей актерской профнепригодности, и я действительно не брала сцену в голову.

У меня были тогда всякие романтические настроения. То я хотела кого-то учить. То меня, коренную москвичку, тянуло куда-то уехать. То, понимая, что если в космос я уже не успеваю, но смогу залезть в океанские глубины, отправилась учиться в Одессу. Я ведь оканчивала вечернюю школу. Сейчас немногие знают, что после восьмого класса обучение было платное, бабушка с трудом наскребла какие-то деньги и заплатили за девятый класс. Работала почтальоном, с утра разносила почту. Так что моя первая профессия — почтальон. С тех у меня страсть — «почтальонские» сумки, и где бы я ни была, покупаю именно такие.

Так вот, после окончания школы у меня были романтические поиски себя: кем только я не хотела быть! И кроме того ощутила себя барышней. Пошла на курсы, освоила машинопись, стенографию, стала учить французский язык.

Но наверху, видимо, было все определено. Я работала в тресте секретаршей, мне это нравилось. И все-таки ноги меня сами привели в один из дней к театральному училищу — мы ходили с другими секретаршами в маленькое, соседнее с училищем кафе пить в обед кофе. И вот однажды, проходя мимо училища, я увидела объявление: «Приглашаются абитуриенты на вечернее отделение». В театральных вузах не существует вечерних отделений, но тут решили провести эксперимент, он оказался единственным. И я пошла, решив, что ничего не теряю. По приколу, как это бывает иногда, когда чувствуешь себя красавицей и не слишком высокого роста. Меня сразу взяли. И виновником был Юрий Мефодьевич Соломин, тогда молодой преподаватель училища. Он был моим первым педагогом, хотя ему в то время было лет 26, и между нами не такая уж большая разница в возрасте была. Я поступила в училище в 21год, в этом возрасте мои сверстники уже оканчивали вуз.

Мне говорят: «Не может быть, чтобы вы не хотели стать актрисой?!» Ну не было такого, чтобы я из года в год поступала, проваливалась и снова шла сдавать экзамены, убедив себя, что мое будущее только в театре. Меня тогда привлекала больше сама жизнь.

Более того, когда Юрий Мефодьевич Соломин вместе с Виктором Ивановичем Коршуновым перетащили меня на дневное отделение, я сопротивлялась как могла, мне надо было работать, наша семья жила очень скромно. Но они помогли мне найти работу, а со второго курса я получала именную стипендию имени Хмелева, которая, как потом выяснилось, была выше, чем моя будущая зарплата молодой актрисы.

- Вы учились в Щепкинском училище, а это прямой путь в Малый театр. Но вы туда не пошли...

- Меня туда приглашали. Но свой выбор я сделала сознательно. Как так получилось? Буквально со второго курса на меня повесили ярлык «Пашенная», тогда как раз умерла Вера Николаевна Пашенная, актриса Малого театра. И я поняла, что судьба моя в Малом театре, если я пойду туда, уже определена, мне придется идти по этой «тропинке», и ни шагу в сторону.

Но когда показывался наш курс на выпуске, выяснилось, что у меня есть выбор. А Малый театр мне был уже хорошо известен. Тогда он был совсем не то же самое, что сейчас. У нас сегодня очень хорошо и качественно играет молодежь — 25 — 27 — 30 лет. Что такое Малый театр в 1964 — 1965 годы, когда мы оканчивали училище? Молодой актер там 10 — 15 лет мог играть (дай Бог, если ему повезет), какой-нибудь ввод, эпизодик с несколькими словами. В те годы было принято, что молодые актеры, пока не пройдут определенный этап, не могут претендовать на ведущие роли. А в других театрах, я была уверена, у ног моих будет весь мир.

Сегодня я не жалею ни о чем, в том числе и о том, что в те годы после окончания училища не пошла в Малый театр, но бесконечно благодарна судьбе, что все-таки вернулась на круги своя — в Малый театр. Вернулась в очень непростой период своей жизни. Был такой момент, когда мы с режиссером Анатолием Васильевым пытались даже создавать свой театр, после успеха «Серсо», «Вассы Железновой». Но, как это бывает, все красиво начинается и странно заканчивается. Театр наш не состоялся, и я осталась вообще нигде. И тут вновь на моем пути оказался Юрий Мефодьевич Соломин. И я через два дня после нашей встречи была принята в Малый театр.

Мой другой учитель Виктор Иванович Коршунов, говорил мне: «Ты начнешь играть после 50 лет. Сумей только не растерять себя». В этом возрасте я и пришла в Малый, коллеги шутят: «Вот и все. Вот ты и заняла свое место». Однако перед этим я уже побывала в стольких интересных ситуациях и положениях, с гастролями объездила полмира, много интересного сыграла в кино. Но вот настали 90-е годы. Вы, конечно, знаете, что это такое для нашей страны. А у меня в то время были на руках ребенок, больная мама. И меня как ту шлюпочку в океане подобрали, накормили, обогрели.

Но и после этого там, наверху, кто-то не дремал. Настрадавшись, намучавшись, я была в то время благодарна за все, что мне давали, — будь то эпизод или ввод. Но случилось непредвиденное. Спектакль «Дядюшкин сон» театр повез на гастроли в Казахстан, а гастроли были на правительственном уровне, о срыве не могло быть и речи. Однако ведущая наша актриса Элина Авраамовна Быстрицкая поехать по каким-то личным причинам не смогла. Вызывает меня наше руководство, и Виктор Иванович Коршунов говорит: «Родной (есть у него такая присказка), надо сыграть «Дядюшкин сон». Я в ужасе: трехактная пьеса, 75 страниц личного текста у моей героини Марии Александровны Москалевой. А у меня всего шесть дней. Но опять-таки кто-то свыше сказал: надо! И я не отказалась, каким-то образом все это выдержала и сыграла подряд даже 10 раз. Это были совершенно незабываемые спектакли. Они сразу перевернули и меня, и мою жизнь, и ситуацию.

А дальше все пошло как по накату. И Виктор Иванович Коршунов произнес тогда историческую фразу: «Родной, вот ты и заняла свое место». Я вас уверяю, если бы я пошла в Малый театр сразу после училища, еще неизвестно, выдержала бы я это испытание — эти 20 лет сидения за кулисами в ожидании роли, участие в массовках. Я пришла в Малый уже сформировавшимся человеком, знавшим про театральную жизнь все.

- Вы много играете и играли. Но есть роль, о которой вы мечтали и в которой так и не удалось выйти на сцену?

- Не люблю этого вопроса, который так любят почему-то задавать журналисты. Нет, нет и нет. Я довольно всем и считаю: то, что Бог дает, даже если это хреновина, я должна сделать достойно. Даже если это ради куска хлеба. Ну не сыграла я Медею, и что из этого? Зато сыграла десятки других ролей. У меня в театре в текущем репертуаре 10 названий — я играю и чистую комедию, и чистую трагедию. В спектакле «Царь Борис» у меня роль Марии Нагой, матери убиенного царевича Димитрия. Это такая трагедия!

Я отношусь к себе спокойно. Театр, кино, телевидение — это прежде всего моя работа. Важно, что мне дают роли. И, слава Богу, что дают. А что хотела бы сыграть? Я не в таком положении как, например, Женя Миронов, который сегодня имеет театр, приглашает режиссеров. Юрий Мефодьевич Соломин ко мне хорошо относится, но мне в голову не придет придти к нему и заявить, что я хочу сыграть какую-то роль.

Вот недавно он меня вызвал и сказал: «Мила, «Дети Ванюшина» надо сыграть». Нет проблем. Надо, значит, надо. Но дальше начинается уже моя кухня, моя работа — над ролью и собой, чтобы это стало нужным и необходимым. А так, что мечтать? О чем сожалеть? Что не сыграла Золушку или Белоснежку?

Когда-то ко мне попал незамысловатый сценарий фильма «Хозяйка детского дома», где я играла какую-то алкашку, бросившую ребенка. И вот спустя 25 лет ко мне походят люди и напоминают об этой роли, значит, она задела, запомнилась, не оставила равнодушным. А для меня это была судьба моей мамы. Она очень хотела личного счастья. После войны они с отцом не сошлись, и всю жизнь она искала свое женское счастье. А я за это время выросла. Мама очень тяжело болела перед смертью, и я сделала все, что нужно, что должна была, но связи глубокой между нами не было. И играя в фильме судьбу другой женщины, попыталась сказать: нельзя бросать никого — ребенка или котенка, если ты его приручил.

- Знаю, что уже 40 лет вы ведете дневники. Не хотите опубликовать?

- И кто такое написал? Нет, не хочу. Это мое личное дело. Проходит какой-то период, многие события стираются из памяти, а я могу достать свои записи за 1963 или 1973 год и вспомнить: о, оказывается, как интересно было тогда. Сейчас, правда, реже пишу. Но дневники — это моя исповедь, ведь не каждому будешь рассказывать, что с тобой происходит, что у тебя на душе, а здесь я могу, не стесняясь в выражениях, откровенно рассказать о каком-то моменте своей жизни, выплеснуть эмоции.

У меня, например, была трудная ситуация с сыном, как у всех родителей, сейчас он уже взрослый, все нормализовалось. А тогда он был подростком, контакты рушились, и я не понимала, что с ним делать: «Мама! Не входить в мою комнату без стука!» Какие-то вещи меня ранили, обижали. Да и время было сложное — 90-е годы.

Так что да, дневники пишу. Но это личное, интимное, не хочу навязывать свое мнение о ком-то. Я могу говорить только о себе. Вот об инаугурации Путина не пишу.

- Но инаугурация, кроме историков, мало кого будет интересовать. А воспоминания актрисы Малого театра о времени и о себе — другое дело. Вот вы снимались у одного из интереснейших русских режиссеров ХХ века, может быть, не менее знакового, чем Андрей Тарковский, — у Ларисы Шепитько в «Восхождении». Какой она осталась в ваших воспоминаниях?

- Не только Лариса, там была целая компания — Элем Климов, Андрей Смирнов. Они были молодыми режиссерами, окончившими ВГИК и считающими себя талантами, а мы молодыми актерами, и тоже талантливыми. Недавно в Выборге прошел фестиваль, получилось так, что мы оказались там с Гостюхиным. Плотников, сыгравший главную роль в «Восхождении», не смог поехать. И после просмотра фильма, которому исполнилось 30 лет, мы с Гостюхиным как два идиота обнялись и рыдали на плече друг у друга. У нас было ощущение, что мы всё сами пережили — эти снега, казнь, путь на Голгофу.

Такой страсти, такой самоотдачи как у Шепитько я больше ни у кого не встречала, ни у одного режиссера, хотя работала со многими и в кино, и в театре... И потом эти метаморфозы — на съемках Лариса прямо в ботинках влезала в валенки 45 размера, в огромный тулуп. А потом на премьере в Доме кино на сцене появлялась потрясающая женщина: элегантный костюм, тонкие пальцы в кольцах, окружающий ее аромат духов... Это была женщина необыкновенной красоты, темперамента, души, ума. Ее ранняя трагическая гибель — большая потеря для искусства.

В своем фильме о Распутине Элем Климов предложил мне большую роль, но я ждала тогда ребенка и не могла сниматься. После долгих мытарств фильм изрезали, как и вырезали эту роль, а потом положили на полку. Но когда Лариса начала снимать «Восхождение», Элем Климов сказал, что Демчиха — это только Полякова. Андрей Смирнов, когда снимал фильм «Жила-была одна баба», не мог предложить мне главную роль, у героини другой возраст, но все равно пригласил в фильм, сказав: пусть чисто символически, но я должна была там быть. Так замкнулся круг.

Вообще мне повезло с этими встречами — с талантливыми самобытными мастерами и людьми. Они дали мне самоощущение, самоуважение. А это важно.

Что касается дневников... Может быть, и... опубликую. Если я найду нужную форму, как и с чем это связать, чтобы люди, прочитав их, могли сказать: а-а-а, вот как, оказывается, это было.

- Не так давно вы отметили юбилей, впереди 25-летие вашей работы в Малом театре, я читала, что вас называет уже молодой старейшиной Малого.

- Я считаю, что времени нет. Возраст — это столько лет, на сколько ты себя ощущаешь. Посмотрите на меня — скажете, что мне 74-й год? Вот и все. А зачем я буду об этом думать? Сейчас чувствую иногда — то здесь болит, то там, но я мужественно себе говорю: тебе 73 года, что ты хочешь? Слава Богу, кофейку выпьешь и придешь в себя. Надо жить, вокруг ведь столько прекрасного и интересного. Вот сидим мы с вами в гримерке, за окном голубое небо, кусочек гостиницы виден... И осознаешь, что ты впервые в Карелии, в Петрозаводске.

- Считают, что актеры как вампиры должны во время спектакля подпитываться энергией из зрительного зала.

- Неправильно считают. Я не подпитываюсь энергией зала. Я посылаю ему свою энергию, и зрители не обязательно и не всегда мне отвечают. Но когда эта связь налаживается, тогда происходит энергообмен между актером и зрителями, важный для обеих сторон.

Про ваш зал я скажу, что он трудный, предназначен для музыкального театра, в нем есть оркестровая яма. Мы привыкли у себя в Малом, что зрители рядом, 10 минут спектакля — и они наши. А у вас зал далеко от сцены. В этом, впрочем, и заключаются трудности гастролей. Василий Бочкарев сидел на вчерашнем спектакле («Горе от ума») в зале и пришел к выводу, что петрозаводский зритель очень благодарный. Хотя нас уверили, что в зале было хорошо слышно, это не так. Тем не менее зрители слушали, боясь шелохнуться, откликались. Но, кажется, захватить их целиком не удалось. Хотя, может быть, причина в том, что у вас народ северный, более сдержанный в выражении эмоций.



Наша беседа состоялась перед началом спектакля по пьесе А. Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше», в котором Людмила Полякова играла роль няни Фелицаты, организатора всех интриг, в результате которых молодые герои получали это самое счастье. Она была именно такой, русской во плоти и крови няней, которая и должна быть в пьесе Островского. И такой, какой ее могла сыграть только актриса Малого театра. Петрозаводчане, не сдерживая эмоций, каждый ее выход встречали горячими аплодисментами.

Автор: Валентина Чаженгина
Дата: 14.05.2012 г.
Интернет-журнал «Лицей»

ЮРИЙ СОЛОМИН ПОЗДРАВЛЯЕТ СЕРГЕЯ ЖЕНОВАЧА

Уважаемый Сергей Васильевич, Малый театр от всего сердца поздравляет Вас с замечательным юбилеем! Сегодняшняя театральная Москва просто немыслима без Ваших умных, тонких, интеллигентных постановок. Мы рады, что в свои 55 Вы молоды, бодры, энергичны, полны творческих планов. От всей души желаем Вам крепкого здоровья, счастья, дальнейших творческих успехов, а «студии театрального искусства» - благополучия и процветания, премьер и аншлагов!

От коллектива Малого театра художественный руководитель, народный артист СССР Юрий Соломин.

22 мая в 15:00 состоится открытие мемориальной доски народному артисту России Виталию Мефодьевичу Соломину по адресу Никитский бульвар, дом 9 («Дом полярников»).

22 мая (Малая сцена на Большой Ордынке) Русский драматический театр им. М.Горького из Махачкалы покажет моноспектакль «Записки сумасшедшего» по повести Н.В.Гоголя в исполнении народного артиста Дагестана Имама Акаутдинова. Спектакль поставлен заслуженным деятелем искусств России Скандарбеком Тулпаровым, сценография заслуженного художника республики Марий Эл Бориса Голодницкого. Весной 2012 года «Записки сумасшедшего» были показаны на 14 международном фестивале монодрам в Македонии – Битола 2012 и получили Гран-при.

15 мая исполняется 55 лет заслуженному деятелю искусств России, режиссёру-постановщику Сергею Васильевичу Женовачу. От души поздравляем Сергея Васильевича и желаем ему крепкого здоровья и новых творческих успехов!

АКТЁРЫ, ЗАНЯТЫЕ В СПЕКТАКЛЯХ С 15 ПО 21 МАЯ

15 мая, «Мольер» («Кабала святош»): Т.Н.Лебедева, О.Н.Абрамова, Л.А.Пашкова, Н.Н.Верещенко, А.Е.Иванова, И.В.Тельпугова, П.В.Долинская, А.М.Жарова, В.И.Бочкарев, В.К.Бабятинский, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, А.Е.Фаддеев, М.Н.Хрусталев, А.Ю.Белый, А.Р.Хомятов, В.В.Дахненко, С.А.Кагаков, Д.Н.Зеничев, Ю.Б.Ильин, C.А.Вещев, А.Н.Анохин, Е.В.Арановский, С.И.Видинеев, Г.О.Вавилов, И.С.Григорьев, П.С.Жихарев, Д.А.Марин, В.А.Андрианов, А.Т.Манке, М.А.Мартьянов, К.М.Юдаев.

17 мая, основная сцена, «Ревизор»: Л.П.Полякова, И.В.Иванова, К.Е.Блохина, Л.В.Ещенко, А.М.Жарова, Л.С.Аникеева, Ю.В.Сафронова, А.С.Потапов, А.С.Кудинович, Б.Г.Невзоров, А.В.Клюквин, А.Ю.Ермаков, В.В.Бунаков, С.А.Кагаков, Д.Н.Солодовник, С.Л.Тезов, Вл.Б.Носик, Ю.Б.Ильин, А.М.Торопов, А.Ю.Белый, В.А.Андрианов, C.И.Видинеев, студ. Липатов, Е.В.Арановский, В.В.Петров, А.Т.Манке, А.Н.Анохин, С.В.Потапов, В.В.Дахненко.

19 мая, основная сцена, «Мнимый больной»: Е.К.Глушенко, О.Н.Абрамова, Л.В.Титова, В.И.Бочкарев, А.В.Клюквин, Г.В.Подгородинский, Вл.Б.Носик, В.А.Низовой, С.А.Вещев, М.А.Мартьянов, Д.Н.Курочка, Ф.Э.Марцевич, И.С.Григорьев, Д.Н.Солодовник, С.И.Видинеев, А.Е.Дривень.

20 мая, основная сцена, «Дон Жуан»: О.Н.Абрамова, И.А.Жерякова, А.Е.Иванова, А.Е.Фаддеев, Б.Г.Невзоров, А.Ю.Ермаков, В.А.Низовой, М.А.Мартьянов, А.Е.Дривень, П.В.Абрамов, В.В.Дахненко, C.В.Потапов, Ф.Э.Марцевич, Г.О.Вавилов.

21 мая, основная сцена, вечер, «Недоросль» — 700-й спектакль: А.Н.Евдокимова, К.Е.Блохина, О.Н.Абрамова, Е.А.Кулешова, А.М.Жарова, Г.Ю.Оболенский, Ф.Э.Марцевич, Д.Н.Курочка, Я.П.Барышев, А.Е.Дривень, Д.Д.Кознов, Д.Н.Зеничев, С.И.Видинеев, В.А.Коняев, Е.В.Арановский, П.С.Жихарев, А.Т.Манке.

16 мая, сцена на Большой Ордынке, «Свои люди – сочтёмся!»: Л.Г.Кичанова, И.А.Жерякова, Т.И.Короткова, Н.П.Швец, А.С.Кудинович, А.Р.Хомятов, Вл.Б.Носик, С.В.Потапов.

17 мая, сцена на Большой Ордынке, «Наследники Рабурдена»: Л.В.Титова, Т.В.Скиба, О.Л.Пашкова, О.Г.Жевакина, В.И.Езепов, Э.Е.Марцевич, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский К.М.Юдаев А.Е.Дривень.

18 мая, сцена на Большой Ордынке, «Наследники Рабурдена»: Л.В.Титова, Т.В.Скиба, О.Л.Пашкова, О.Г.Жевакина, В.И.Езепов, Э.Е.Марцевич, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский К.М.Юдаев А.Е.Дривень.

19 мая, сцена на Большой Ордынке, «Волки и овцы»: Л.П.Полякова, Е.Г.Харитонова, С.Г.Аманова, З.Е.Андреева, А.В.Вершинин, Б.Г.Невзоров, В.А.Дубровский, А.Р.Хомятов, А.М.Торопов, А.Е.Фаддеев, А.Н.Анохин, П.С.Жихарев.

20 мая, сцена на Большой Ордынке, «Бешеные деньги»: Л.П.Полякова, П.В.Долинская, Н.Н.Верешенко, Н.А.Титаева, Н.П.Швец, Е.А.Кулешова, Д.Д.Кознов, В.К.Бабятинский, В.А.Дубровский, М.Г.Фоменко, С.Л.Тезов, А.А.Коновалов, А.Н.Анохин, К.М.Юдаев, В.А.Андрианов, П.С.Жихарев, Е.В.Арановский, М.Н.Хрусталев, С.А.Вещев.

19 мая, сцена на Большой Ордынке, «Последний срок» (в Тамбове): А.Н.Колесникова, О.И.Плешкова, Н.Л.Хрусталева, М.А.Серегина, А.А.Кириллина, В.А.Леньшина, Е.А.Васильева, А.А.Коновалов, С.Г.Сошников.

Фоторепортаж Елены Сальтевской

Фотосессия Михаила Никитина

Вместе с артистами Государственного академического Малого театра на гастроли в Петрозаводск приехал художественный руководитель театра народный артист СССР Юрий Соломин.

«ДЕРСУ? « — «АГА! «

Фоторепортаж Елены Сальтевской

Фотосессия Михаила Никитина

Вместе с артистами Государственного академического Малого театра на гастроли в Петрозаводск приехал художественный руководитель театра народный артист СССР Юрий Соломин. Сам играл Фамусова в спектакле «Горе от ума». Его Фамусов показался человеком, который прожил жизнь и кое-что про нее понял. Он не ретроград, не засушенный символ «века минувшего» и не карикатура на архаичное московское барство. Юрий Соломин сыграл живого и умного старика, стерегущего свое гнездышко от опасных веяний, грамотно выстраивающего свою тактику так, чтобы уберечь семейство от возможных напастей. По сути, Чацкий ему проигрывает по всем направлениям.

— Вам не нравится Чацкий?

— Как характер? Нет, Чацкий мне не нравится. Его было принято играть героем, а у нас он не герой. И у Грибоедова он скандальный, сплетник, плохо говорит о бабушках и дедушках.

— Разве в Чацком нет ничего гамлетовского?

— У него красивые монологи, но все это – пустые слова. Болтался за границей, поди знай, что там делал, и вдруг вернулся обличителем? Да уж….

— У вас в театре идет только классический репертуар?

— На основной сцене только классика идет. Мы изначально обучены той театральной школе, которая была создана великими. Сейчас слово «великие» затрепали совсем. Слишком много звезд появилось. Снялся актер в фильмишке телевизионном – и уже звезда, спел песенку – звезда…

— А кто звезда?

— Имя нужно заработать. Не единственным выходом, а десятками работ, трудом своим.

— А вы – звезда?

— Я никогда не любил этого слова. Я знаю, что я неплохой актер. Кое-что могу. У меня есть опыт, за мной – не один десяток ролей классического репертуара. Но я ни с кем не соревнуюсь и учу студентов ни с кем не соревноваться.

Разговор прерывается телефонным звонком. Звонят из Японии. Юрий Мефодьевич здоровается и прощается по-японски.

— Вы говорите по-японски?

— Больше понимаю, чем говорю.

— Когда вы снимались у Куросавы в главной роли «Дерсу Узала», чувствовали, что он великий режиссер?

— Феллини, Бергман, Куросава — они в равной степени великие. Куросава начал снимать «Дерсу Узала» еще в 30-х годах у себя на родине. Потом отказался от этой идеи, решив, что снять это кино можно только на родине автора. До поездки в Россию, в 1968 году, он должен был снимать в Голливуде фильм с американскими актерами «Тора! Тора! Тора!». Ничего не вышло, потому что голливудские продюсеры начали диктовать режиссеру свои условия. Он разорвал контракт и вернулся в Японию. Неустойка, которую ему предстояло выплатить компании, разорила его. Он был страшно подавлен и пытался кончить жизнь самоубийством. От смерти его спасла жена. Потом он мучился всю жизнь, стал больным человеком. Потом жена умерла, он тосковал… Ему нужна была работа, но снимать ему было не на что. И его ученики собрали ему деньги. За 28 дней он снял фильм «Под стук трамвайных колес», который был не слишком горячо принят на родине. А в 1974 году «императора японского кино» пригласили снимать в СССР. Мне кажется, что в большое кино Куросава вернулся как раз после успеха фильма «Дерсу Узала», снятого у нас.

— Как вы попали в кино к Куросаве?

— Я был приглашен в числе других артистов. Куросава сказал: «Я хочу снимать русских актеров, принесите мне фильмы, где играют те люди, которых я хочу попробовать на главную роль». Ему среди прочих картин принесли моего «Адъютанта его превосходительства», а это пять серий! Куросава взял только две первые. Потом мне звонит его помощник и говорит: «Представляешь, Куросава после двух серий попросил показать ему и все остальные!» После этого вопрос с главным героем он посчитал решенным – у меня даже не было проб. А работа потом была очень хорошая, интересная. И за этот фильм Куросава получил «Оскара». Он был очень – по-нашему – стеснительный. Говорили, что он деспот. Оказалось, что он очень добрый. Требовал то, что ему нужно.

— Вы общались через переводчика?

— Он научился понимать по-русски, команды давал на этом языке. Мы полтора года снимали, девять месяцев жили на Дальнем Востоке, в тайге. Группа была очень хорошая. Понимали друг друга и без переводчика.

— В вашей судьбе какую роль сыграло это кино?

— Фильм был куплен в 94 страны. В Париже есть русский кинотеатр, где идут только русские фильмы. Лет 15 назад я шел по Парижу и вдруг в каком-то переулочке вижу изображение головы в меховой шапке. «Что-то знакомое лицо», – думаю. Подошел, смотрю – это же я на афише! В прошлом году в Финляндии работал, в театре. Там на улице встречали некоторые финны и говорили: «Дерсу?» — «Ага!» И в других странах так же. Вот что такое этот фильм. Потом, в 1978 году, мы отдыхали в Болгарии. Подружились с местными актерами, русский язык тогда был там в ходу. И вот однажды сидим с директором того театра Стефаном Димитровым… И он мне говорит: «Поставь спектакль у нас!» «С чего бы? – отвечаю. — Я никогда режиссурой не занимался!» Наши актеры тоже говорят: «Давай, давай!» И тут Стефан мне рассказывает про интервью с Куросавой в каком-то французском журнале. Там он говорит, что, по его мнению, Соломин мог бы заниматься режиссурой. И с его легкой руки я в Болгарии поставил свой первый спектакль «Лес» по Островскому.

— Как вы пережили популярность, связанную с фильмом «Адъютант его превосходительства»?

— Я и не переживал и не переживаю. Просто живу и работаю. Главное, не брать в голову.

— Поклонницам не отвечали на письма?

— Некоторым отвечаю и сейчас. Раньше тысячами письма приходили. Я все читал, кому-то отвечал. Некоторые письма были штампованными. Кто-то карточку просил прислать. На письма отвечала мой секретарь, а я подписывал фотографии. К слову, до сих пор зрители пишут мне письма.

— Я знаю, что у вас дома живут собаки. Может, в детстве вам запрещали держать животных, поэтому у вас сейчас их много?

— Это ваша ошибка. Дело в том, что первого щенка мне подарила мама. Она у меня была учителем музыки, вечно ходила с сумками, где лежали ноты и продукты из магазина. И вот однажды мама, проходя через двор, где я играл с ребятами, закричала мне: «Иди сюда! Смотри!» А у нее в руках вместо привычного батона хлеба лежал щенок. А тогда только прошел фильм «Джульбарс». Как он мне нравился! Про овчарку, которая в Средней Азии помогала бороться с басмачами. Я, конечно, тоже мечтал о своем Джульбарсе. Щенок был серый, с подпалинками – точно овчарка! Я уже представлял себе, как буду с ним служить на границе… Оказалось потом, что это не Джульбарс, а Джульба. И не овчарка, а просто дворняжка. Она прожила с нами 15 лет. У нас вообще собаки подолгу живут. Мой любимый пес Маклай прожил с нами 14 с половиной лет. Мне подарили его в театре на юбилей – он был настоящей немецкой овчаркой. Первоначально собаку звали Максом. А у нас знакомый был – Макс. Поэтому мы переименовали его в Маклая – таких знакомых не было.

— Говорят, что он с вами в кино снимался?

— Он как-то сам понимал, что надо сделать в кадре. Мы с ним в «Московской саге» снимались. Мне говорят: «Сейчас мы дрессировщика приведем!» А я им: «Не надо, он и так все сделает». Там была такая сцена: Инна Чурикова – она играла мою жену, — выходя из комнаты, хочет увести собаку, а я прошу оставить пса… В фильме его звали Пифагором. В сценарии написано, что Пифагор в этой сцене встает, подходит ко мне и кладет голову на грудь. «Давайте мотор!» — говорю. И он сделал! Потому что каждое утро в Москве пес заходил ко мне в комнату на цыпочках и смотрел, сплю я или нет. Если у хозяина глаза были закрыты, он вздыхал и ложился на пол ждать пробуждения. Как только хоть один глаз откроешь – все! Тут же Маклай клал мне свою голову на грудь. Я просто в кино это использовал. Потом уже собаку и без меня брали сниматься в фильмах.

— Не боялись?

— Он был очень добрым псом, мы его не натаскивали на охрану. Я все ему говорил: «Маклай, ты овчарка или нет?» Как-то гуляли с ним зимой на улице, идем по узкой такой дорожке, а навстречу – группа парней студенческого возраста. Не студенты, конечно. На этой дорожке нам не разойтись, нужно кому-то в сугробы отступать. Я иду и думаю, сможем ли с Маклаем произвести нужное впечатление. Спросил у пса. Тот говорит, что идем прямо и не сворачиваем. И ведь победил их! В другой раз с Маклаем ребенка успокаивали на прогулке. Маленький мальчик впал в истерику перед детским садом, не хотел идти. Мама замучилась. Пошли с собакой помогать. Подошли к парню. Тот притих – пес огромный! Я говорю: «Маклай, разве можно плакать?» И щелкнул ему пальцами. А он гавкнул. Я – парню: «Вот видишь, он говорит: нельзя!» Мальчишка тут же слезы вытер: «Мама, пойдем в садик!»

— Сколько у вас сейчас собак?

— У меня хорошая была девочка Ляля, терьер. От нее пошла целая линия собак, уже беспородных: Лушка, Валет, Толян, последняя – Джульба. Джульба — ужасная нахалка, но умная. Сгрызла у всех башмаков пятки. После того как не осталось ни одной целой пары, я вызвал всех собак. Они пришли, сели передо мной – все четверо. «Кто это сделал?» — спрашиваю. И эта маленькая встала и ушла. С тех пор, когда кто-то провинится, я всех вызываю, усаживаю… И обязательно маленькая уходит. Она рвет цветы, травку, которые жена сажает… Маклай у нас тоже как-то отличился. Мне с Дальнего Востока привезли ящик с редкими растениями. Пока жена все вскапывала и сажала, Маклай лежал на тропинке. Она с ним разговаривала, объясняла все. Потом пошла за водой. Приходит – ни одной травинки нет. До сих пор она вспоминает: «Где эта трава? Должна же она была где-то прорасти?»… Все, останавливайте меня. Я про собак могу долго рассказывать – на пятитомник наберется….

Интернет-журнал «Республика Карелия», 14 мая 2012 года

Об авторах:
Анна Гриневич. В журналистике больше 10 лет. Сотрудничала практически со всеми республиканскими и городскими изданиями. Автор материалов на социальные, культурные темы, яркий колумнист. Увлекается кино и театром. Автор книги «История театра нашего детства», вышедшей в 2007 году. За интервью с актрисой Еленой Бычковой получила высшее признание журналистского сообщества Карелии: стала лауреатом Союза Журналистов РК 2011 года. В настоящее время работает заместителем главного редактора газеты «Мой Петрозаводск».

Михаил Никитин. Профессиональный студийный фотограф. Признанный в городе мастер психологического портрета. Специалист в области истории фотографии и знаток современного фотоискусства. Экспериментатор. Сейчас ему интересно снимать на среднеформатную пленку и самостоятельно ее проявлять, как это делали фотографы в прежние времена. Педагог, директор фотошколы «Studio 17».

14 мая – день рождения народной артистки России Лилии Витальевны Юдиной. Поздравляем!

Видеорепортаж с открытия гастролей Малого театра на сцене Музыкального театра Республики Карелия

Смотреть на канале МАЛЫЙ-ТВ

С 26 июня по 1 июля в Курском театре драмы им. А.С.Пушкина состоятся гастроли Малого театра. Это первый визит прославленного коллектива в Курск. Он приурочен к двум памятным датам: 980-летию со дня основания города и 220-летию Курского драматического театра.

ГАСТРОЛИ В КУРСКЕ

С 26 июня по 1 июля в Курском театре драмы им. А.С.Пушкина состоятся гастроли Малого театра. Это первый визит прославленного коллектива в Курск. Он приурочен к двум памятным датам: 980-летию со дня основания города и 220-летию Курского драматического театра.

Наши коллективы соединены именем великого русского актера Михаила Семеновича Щепкина. Большая часть его творческой жизни связана с Малым театром, но дебютировал он именно здесь, в Курске, в 1805 году, а потому два театра испытывают друг к другу искренние родственные чувства. Сближает нас и то, что Курский театр – один из старейших в России; как и Малый, он возник еще в восемнадцатом веке, у него богатые традиции, которые нынешнее поколение стремится сохранять.

Малый театр намеревается привезти в Курск три постановки (каждый спектакль будет исполнен два раза). Это «Горе от ума» А.С.Грибоедова (26, 27 июня), «Правда – хорошо, а счастье лучше» А.Н.Островского (28, 29 июня) и «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского (30 июня, 1 июля).

19 мая, в день рождения Николая Хрисанфовича Рыбакова, на сцене Тамбовского государственного драматического театра пройдет торжественная церемония награждения Лауреатов фестиваля...

ГАСТРОЛИ В ТАМБОВЕ

19 мая, в день рождения Николая Хрисанфовича Рыбакова, на сцене Тамбовского государственного драматического театра пройдет торжественная церемония награждения Лауреатов фестиваля, в которой примет участие Государственный академический Малый театр России со спектаклем «Последний срок» В.Распутина, в постановке заслуженного деятеля искусств РФ, профессора Ольги Соломиной.

МОСКВА ПРОСТИЛАСЬ С АКТЕРОМ ГЕННАДИЕМ СЕРГЕЕВЫМ

Видеорепортаж канала «Культура»

Сегодня в Москве простились со старейшим актером Малого театра. Народный артист России Геннадий Сергеев ушёл на 86-м году жизни. Рассказывают «Новости культуры».
Выпускник Щепкинского училища, на сцене Малого театра он играл с 1942 года, исполнил около 150 ролей, работал с крупнейшими режиссерами своего времени – от Алексея Дикого до Андрея Гончарова. Снялся в нескольких кинокартинах – «Рядовой Александр Матросов», «Спортивная честь», «Донецкие шахтёры», а также многих фильмах-спектаклях Малого театра. Последний раз Геннадий Сергеев вышел на сцену 4 февраля этого года в роли Петрушки в спектакле «Горе от ума». Как говорят коллеги, ушел большой мастер маленьких ролей, который и крохотный эпизод мог превратить в яркое впечатление.

«Звезд много. Талантов мало. Вот он и был таким талантом, который маленькую роль может превратить в произведение искусства», – заверил художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин.

«Культура», 12 мая 2012 года