Новости

БОРИС КЛЮЕВ: Я МЕЧТАЛ СТАТЬ МОРЯКОМ ТОРГОВОГО ФЛОТА

Борис Клюев из тех актеров, которые всегда используют шанс, предоставленный профессией. Практически все его роли замечены публикой и критиками. Его герои на сцене Малого театра и в кино всегда импозантны и обаятельны. Огромное количество поклонников до сих пор узнают в нем графа Рошфора из «Трех мушкетеров». Кому-то он запомнился как Трианон – шпион американской разведки из фильма «ТАСС уполномочен заявить». Сам же Борис Владимирович больше любит роль брата Шерлока Холмса – Майкрофта. С Борисом КЛЮЕВЫМ встретился корреспондент «Подмосковья» Леонид ГУРЕВИЧ.


– Борис Владимирович, в кино и телесериалах вы часто играете генералов. Не надоело носить генеральские погоны?

– Что делать, если режиссеров устраивает моя внешняя солидность? Так уж сложилось. Но вы правы, играть генералов надоело, поэтому последние несколько лет я уже не ношу генеральские погоны. Хотя если предложат интересную роль, то снова их надену. Без лишних разговоров.

– Военная тема вам близка? Стрелять, к примеру, умеете?

– Обижаете. Я стреляю из всех видов оружия. По крайней мере в компании генералов чувствую себя вполне комфортно.

– А как вас занесло в Китай?

– Меня всегда привлекала эта страна. Так что когда однажды раздался телефонный звонок и мужской голос с сильным акцентом предложил мне встретиться, чтобы обсудить предложение сниматься в китайской картине, я согласился.

– И тоже в роли генерала?

– А как же! Я сыграл роль генерала Лазотова и, кстати, был первым русским актером, который после «культурной революции» снимался в китайском фильме. Он назывался «Диверсанты идут на Алма-Ату». Я прожил в Китае около полугода.

– С языком проблемы были?

– На третий месяц уже заговорил по-китайски, правда, иероглифы выучить так и не смог.

– Как вас принимали в Китае?

Замечательно! Китайцам нравятся большие люди, а я, сами видите, высокий, крупный. Им нравилось, что я каждое утро бегал и плавал. После того как были отсняты первые сцены и был отсмотрен готовый материал, в дирекции кинокомпании заявили, что им очень приятно работать с артистом такого уровня, как я.

– Это правда, что на банкете вы, как и герой картины «Судьба человека», которого сыграл Сергей Бондарчук, выпили, не закусывая, два стакана водки?

– Правда. Знаете, в Китае уровень приема определяется количеством блюд, которые подают на стол. Такой круглый стол, и на нем пирамидой стоят тарелки. Как я понял, меня китайские кинематографисты принимали по высшему рангу, потому что в пирамиде было несколько сотен блюд. Но вместо привычных вилок и ложек на столе были палочки, пользоваться которыми я не умел, так что остался голодным. Один из ведущих застолья спросил меня: «Мы смотрели советский фильм «Судьба человека», и там герой говорит: «После первой не закусываю». Что это такое?» На что я предложил принести стакан. С трудом, но все-таки нашли подходящий стакан, принесли водку. А водка-то была китайская, на травах, градусов пятьдесят, не меньше. Ну, я и выпил за державу два стакана без закуски. Китайцы были счастливы, мне даже не было задано ни одного творческого вопроса. А вот мне потом было очень плохо…

– Ну, после «Трех мушкетеров» вам было не привыкать много пить…

– А чего скрывать? Выпивали практически все. На съемках даже установили такой негласный закон: приезжаешь откуда-то, покупай бутылку, уезжаешь – то же самое, проставляйся. Мы же все были совсем молодые. Мише Боярскому тогда было всего двадцать пять лет, Игорю Старыгину – тридцать два, Валентину Смирнитскому и мне – тридцать три года. Съемки шли год. Лошади, фехтование – романтика. Мы все находились в состоянии эйфории, играли с азартом, с озорством. У нас было какое-то жеребячье ощущение радости, свободы, успеха. На съемках была удивительная аура. Во Львове, где проходили съемки, к нам относились с огромной любовью.

– Для съемок приходилось учиться верховой езде?

– Полгода я ходил в школу верховой езды, чтобы сидеть на лошади прилично, но в результате все сцены с моими проездами на лошади вырезали.

– Борис Владимирович, что за история приключилась, когда вы чуть не сыграли Шерлока Холмса?

– Просто потрясающе, как любят люди вытаскивать теневые стороны. Не было никакой истории. Просто я, как и многие другие артисты, пробовался на эту роль. Это же нормально. Потом художественный совет выбирает самую достойную кандидатуру. В конце концов Холмса гениально сыграл прекрасный актер Василий Ливанов. Сериал получился просто блестящий. Но когда понадобился актер на роль брата Шерлока Холмса, Майкрофта, вспомнили обо мне. Вот и все.

– Слышал, что вы были дружны с Виталием Соломиным, который сыграл в этом сериале доктора Ватсона.

– Дружить с Виталием Мефодьевичем было достаточно сложно. Несмотря на свою простоватую внешность, это был очень жесткий, колючий и самолюбивый человек. Но у него были два бесспорных качества – необыкновенная порядочность и талант. Если что-то случалось, можно было обращаться только к нему.

– Вы помните свою первую кинороль?

– В картине «Крушение империи», которая снималась на киностудии «Беларусьфильм», сыграл роль министра временного правительства Шульгина. Это была очень интересная роль, к тому же работать пришлось в блестящей актерской команде. В итоге я смог поверить в себя, как в актера, поняв, как скрывать свои недостатки и выпячивать плюсы.

– После какой роли вы почувствовали себя узнаваемым?

– После «Трех мушкетеров». Помню, пришел в Петровский пассаж, стал выбирать радио для своей кухни, чтобы оно подошло к малиновым стенам. Вдруг вижу, девочка-продавщица что-то сказала подругам, все встали передо мной и смотрят на меня. И я понял, они меня узнали. А я в этот день был небрит, как-то не так одет. Стало стыдно. Быстро положил радио на прилавок и убежал.

– Как вы стали Ворониным?

– Как всегда, после кастинга, несмотря на то, что я уже сорок пять лет работаю в кино. Я и до этого снимался в сериалах, так что опыт имелся. Поскольку сериал «Воронины» – это аналог американского, то актеров американцы и отбирали. Я им понравился, даже на пробах звучали аплодисменты. После моих проб меня год не приглашали на съемки, я уж думал, что снимать не будут, но оказалось, что идут поиски актрис на женские роли.

– Вы сами придумали, что ваш герой должен быть грубоватым и смешным, немного странным?

– Конечно, сам! Мой персонаж – образ собирательный. Я старался выстраивать образ своего Николая так, чтобы он оказался узнаваемым для нашего зрителя.

– Что самое сложное на съемках «Ворониных»?

– Для меня лично самое трудное то, что приходится очень много… есть. Когда в десять утра начинаешь есть борщ, потом – торт, затем винегрет и колбасу, тебя уже начинает тошнить при виде еды. К тому же каждую сцену снимают по три дубля, так что желудок уже отказывается принимать пищу. Приходится принимать лекарства.

– Сколько уже продолжаются съемки «Ворониных»?

– Три года. Честно говоря, никто из нас, участников, не ожидал, что этот сериал станет «народным» и даже получит награду – телевизионную премию «Тэфи». Признаюсь, сниматься начал из чисто меркантильных интересов, надо было зарабатывать деньги, а теперь вижу, что работаю не зря. Люди смотрят «Ворониных» с интересом.

– Какие у вас отношения с актерским ансамблем в «Ворониных»?

– У нас одна команда, для меня все дороги и близки. За время съемок мы очень сдружились, сблизились. Стали больше понимать друг друга. У нас замечательная атмосфера на съемках. И создает ее во многом режиссер Александр Жигалкин – интересный, талантливый человек.

– Как руководство театра относится к тому, что вы очень много времени проводите на съемках?

– Художественный руководитель театра Юрий Мефодьевич Соломин сам много снимался в кино, так что он относится с пониманием.

– Помню, с каким удовольствием смотрел фильм «Гений». Как получилось, что вы согласились играть там гея?

– Дело в том, что до этого я сценария не читал. Эту картину снимал мой хороший друг Витя Сергеев, царствие ему небесное. Как-то мы сидели в кафе. Выпивали, была замечательная атмосфера. И ко мне подошел директор съемочной группы: «Боречка, мы хотим тебе предложить роль у Сергеева». Я поинтересовался: «Сколько заплатите?» «Хорошо, очень хорошо, – поспешил меня заверить мой собеседник, – сценарий читать будешь?» Я так бесшабашно заявил в ответ: «Не буду. Зачем, если вы мне хорошо заплатите». Но когда начались съемки, понял, что попал. Но делать было нечего, и я постарался вложить в эту роль характер, юмор. И потом совершенно неожиданно для себя за эту роль и роль Карася-художника в картине «Как живете, караси?» получил свою первую киношную награду – приз зрительских симпатий.

– Борис Владимирович, вы ведь из Подмосковья?

– Я вырос в поселке Голицыно, который очень люблю с самого детства. И дача у меня недалеко от тех мест, в Звенигороде. С удовольствием там отдыхаю. Места чудесные, настоящая подмосковная Швейцария. Выращиваю на даче розы. К сожалению, последние годы бываю там очень редко, занят на работе.

– Судя по всему, вы пошли по стопам отца?

– Отец был актером вахтанговской школы, работал в гарнизонном театре. Потом он ушел добровольцем на фронт, несмотря на белый билет. К сожалению, он очень рано, в 36 лет, умер, мне тогда было всего четыре года. Моим воспитанием занималась мама, и я всегда испытывал недостаток мужского влияния.

– Чем увлекались в школе?

– У меня была детская мечта стать моряком торгового флота: очень нравилась форма, и хотелось объехать весь мир. Но потом увлекся пением, даже посещал хоровой кружок, а потом попал в драматическую студию. С нами занималась актриса Клавдия Половикова, мама знаменитой актрисы Валентины Серовой, поставила спектакль «Чертова мельница». Мне доверили роль черта первого разряда. Мне так понравилось играть на сцене, что решил стать артистом. Видимо, гены сыграли свою роль. Даже записался в театральный кружок Дома журналиста. После школы закончил театральное училище имени Щепкина при Малом театре. Но после первого курса меня призвали в армию, где отслужил три года. Последнее время я проходил службу в московском отдельном показательном оркестре Министерства обороны – чтецом и ведущим. После армии закончил театральное училище. На дипломном спектакле «Варвары» на меня обратил внимание ведущий режиссер Малого театра Леонид Викторович Варпаховский, и я был принят в штат. Хотя до этого я рвался в Театр имени Моссовета, где в то время была блестящая труппа. Но мне популярно объяснили, что попасть в Малый театр – великая честь. И я рад, что сорок четыре года назад пришел именно сюда. Это мой родной дом. Леонид Викторович сразу же дал мне роль архитектора Синицына в спектакле по пьесе Константина Симонова «Так и будет».

– Неужели никогда не возникало желания сменить театр?

– У меня был период, когда лет десять оставался без новых ролей, уже подумывал об уходе. Тем более что меня приглашали в Художественный театр к Олегу Николаевичу Ефремову. Но, поразмыслив, все-таки решил остаться в Малом театре. Ведь ко мне здесь с самого начала относились хорошо, я часто от них слышал: «С возрастом ты будешь востребован все больше и больше». Они оказались правы.

– Вы продолжаете преподавать в Щепкинском училище?

– Да. Вот сейчас после интервью поеду к своим студентам. Третий курс будет сдавать дипломный спектакль.

– Вы считаете себя больше актером театра или кино?

– Актером театра, потому что театр люблю все-таки больше.

– У вас потрясающая фигура, накачанные плечи. Как поддерживаете физическую форму?

– С детства много занимался спортом. Сначала увлекался борьбой, мама купила мне гирю, и я постоянно качался. Потом заинтересовался самбо, легкой атлетикой. В армии у нас была очень сильная баскетбольная команда, мы часто выступали на различных соревнованиях, занимали призовые места. К сожалению, последние три года спорту внимания практически не уделяю, только плаваю в бассейне. Совершенно нет времени, с утра до вечера пропадаю на съемках или в театре. Сейчас, например, занят параллельно в трех проектах, озвучиваю мультики, к тому же много общественной работы.

– Но за футбольную команду «Сериал» гильдии киноактеров играть продолжаете?

– Очень редко.

– А в ансамбле «Генофонд» гильдии актеров поете?

– Пою. Последний раз мы выступали на дне рождения у замечательного актера Бориса Химичева.

– Где проводите отпуск?

– Двенадцать лет подряд ездил к своему другу в Америку. У него яхта, так что имеем возможность поплавать. Мой друг очень внимательный, интересный человек. Я там много занимаюсь спортом, бегаю, восстанавливаю физическую форму. Но меня хватает только на три недели, потом становится уже скучно, тоскливо.

– Вы счастливый человек?

– А разве я похож на несчастливого? Нет, у меня в жизни все в порядке.

«Подмосковье», 10 апреля 2013 года