Новости

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЧЕРВЯ

В Малом театре сыграли «Мольера». И что вы думаете? Обыграли!

Партия продолжалась два с лишним часа с антрактом — спектакль режиссера Владимира Драгунова с народным артистом СССР Юрием Соломиным в главной роли.

А кто сказал, что роль Мольера в «Кабале святош» — это экзамен для большого артиста? Кульминация, пиковая точка? Что это детектор лжи, к которому артист прибегает, чтобы прилюдно обнажиться, хоть раз сказать о себе всю правду людям? Мало ли что напридумывают критики. А может быть, у Владимира Драгунова была другая трактовка. Какая — сходите, узнаете: зачем раскрывать секреты?


И почему, собственно, не сходить? «Мольер» — как пьеса и о театре в том числе — вам много чего интересного расскажет о ликах, фигуре и других местах как Мельпомены, так и Талии начала XXI века. Спектакль сильный: то плакать хочется, то вдруг смеяться. То опять сильно плакать. А главное, каждый из главных героев-мужчин — это отдельный незабываемый спектакль в спектакле. Их собственный.


Взять хотя бы короля Людовика (Борис Клюев) — на нем глаз отдыхает:

— Маркиз, вы пришли ко мне играть краплеными картами?

— Так точно, ваше величество. Обнищание моего имения…

Вежливый, спокойный, не манерный, обыкновеннейший король: вот мешок денег, а вот тюрьма; вот мое расположение, а вот твоя смерть. И все это малыми средствами — практически не прибегая ни к мимике, ни к изменению тембра. Клюев решил для себя «Мольера» в постановке Владимира Драгунова на редкость просто: пошел от себя. И не проиграл. Потому что умен и честен. Жаль, что Людовик сравнительно мало пребывает на сцене (на то и король!); его последний выход с фразкой «Я вам не помешаю?» (в момент, когда верноподданные жарко плюются) оставляет чувство легкого одиночества…

Но зал — полон, и все продолжают смотреть спектакль. А смотреть есть что, находок тьма, ведь это первое обращение Малого театра к Булгакову. Уже смакуешь, думая, каким же будет второе.

— Ваше величество, где вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер? — говорит Мольер (Соломин), обращаясь к залу. Но величества в зале нет. В зале вообще интересно: над порталом сцены — советский герб, а над «царскими ложами», соответственно, царские гербы. Исторически верно. И как-то не всегда успеваешь за страданиями много чего повидавшего в жизни Мольера. Вот все другие играют — и не сомневаются. Клюев — король, Клюквин — архиепископ. Мощно, строго. А Мольер такой сложный, сомневающийся. Даже в какой-то момент допускаешь: а не мелковата ли эта роль для столь большого артиста? Но — классика есть классика, что уж теперь…

Заканчивается все трагично и мрачно. Черный задник, как нынче модно на панихидах, одинокий Мольер и голос «за кадром»: 17 февраля был похищен без покаяния неумолимой смертью. Там еще (в пьесе) сцена была, где одноглазый (маркиз д\\\'Орсиньи, дуэлянт) должен вбежать на сцену, горимый желанием Мольера убить, но в сердцах втыкает шпагу в пол и убегает. Решили пропустить. И правильно: это бы нисколько не изменило общего благоприятного впечатления от случившегося.

«МК», 21.12.2009