Новости

«Памяти Бориса Ивановича Равенских» Александра Равенских НЕ ЗАБЫВАТЬ ДРУГ О ДРУГЕ

«Памяти Бориса Ивановича Равенских»

Александра Равенских
НЕ ЗАБЫВАТЬ ДРУГ О ДРУГЕ

По профессии я актриса. Я очень горжусь, что ношу эту фамилию, хотя быть актрисой с фамилией Равенских трудно. Но я пытаюсь во всех своих начинаниях по возможности быть ее достойной. Память об отце – это самое дорогое, что у меня есть. Несколько последних лет везде: в театре, на радио, дома, на улице – я думала об одном: мне очень хочется, чтобы существовал фильм о Борисе Равенских.

Вернее, фильм уже создавался, но трудно, поэтапно. Год мы работали вместе с ученицей Бориса Ивановича – режиссером Лидией Тумаевой. Наша совместная работа неожиданно прервалась. Видимо, Лида поняла, что далее она может двигаться только самостоятельно. За год уже был отснят интереснейший материал, и я очень желаю ей терпения и мужества довершить свой труд и сказать свое слово о ее мастере.

Выходу же в свет картины «Драматическая песня» я обязана очень дорогим для меня людям. Прежде всего, мой низкий поклон Татьяне Георгиевне Ивановой, дочери удивительного человека Георгия Александровича Иванова, который в свое время занимал пост начальника Главного управления театров, а затем был директором Большого театра. Он любил – и творчески, и человечески – режиссера Равенских и поддерживал его в самые трудные минуты жизни. Последний миг счастья подарил Борису Ивановичу именно он – Георгий Иванов. Он добился в те трудные для рождения любой новой инициативы годы разрешения на открытие молодого театра, состоящего из учеников Бориса Ивановича и актеров ГИТИСа, – театра Бориса Равенских. Приехав в институт с охапкой белых гвоздик, Равенских собрал будущую труппу и поздравил всех с огромной победой, началом большого интересного пути. Он был весел, полон надежд и невероятно счастлив. Это был последний день его жизни…

С Татьяной Георгиевной я знакома не была. Ее телефонный звонок спустя 22 года после смерти моего отца был совершенно неожиданным и невероятным. Надо же было такому случиться, что письма известных театральных деятелей, адресованные московскому правительству, с просьбой помочь создать фильм о Равенских попали именно к ней, в комитет по телекоммуникациям и средствам массовой информации.

– Я помню все последние спектакли Бориса Ивановича, – услышала я голос в телефонной трубке. – Я постараюсь помочь. Но нужно, чтобы фильм о Равенских был его достойным, чтобы вам, Шура, не было стыдно. Надо найти хорошую команду и нужен интересный сценарий.

Потом мы встретились. Она всегда говорила по-деловому и строго, но мне казалось, что глаза ее обещали: я вас не брошу. Так и случилось. Год работы – и вот 11 января 2004 года состоялась премьера фильма на канале «Культура». А потом – множество благодарных телефонных звонков обрушилось на наш дом, на учеников и актеров Равенских. Многие люди от слез долго не могли начать говорить. Самое частое слово, которое я слышала в эти дни, – потрясение. Спасибо вам, Татьяна Георгиевна, спасибо за память!

Мой особый поклон автору сценария картины – Татьяне Борисовне Забозлаевой. Друг Бориса Ивановича, автор книги «Театр Бориса Равенских», Таня стала и моим другом. Это редкий, преданный, очень талантливый человек, который способен разделить все тяжелые и радостные мгновения жизни, придать им особый смысл. И несмотря на то, что живем мы в разных городах, я знаю – Таня рядом, она всегда чувствует, когда мне одиноко и трудно. А когда я еду к ней в Петербург, я еду к родному человеку – это большая радость!

Я очень благодарна моим друзьям – Надежде Аракчеевой, режиссеру Театра имени Пушкина, ученице Бориса Ивановича. Надя названа в титрах ассистентом режиссера фильма. На самом деле – это почти каждодневный скрупулезный труд, предваряющий начало съемок, работа с архивом, постоянное участие души и мысли. Самая искренняя благодарность редактору картины – Елене Антоновой. Поверьте – это особые люди, их никто не умолял, не назначал, не упрашивал. Они сами себя назначили в помощь. Потому что чувствовали потребность души.

На афише премьерного спектакля особо дорогим для него людям Борис Иванович оставлял такую надпись: «Низко кланяюсь! Ваш Равенских». Я вспомнила об этом, думая о людях, отдавших любовь своих сердец картине «Драматическая песня»; я знаю, что именно эти слова он говорит каждому. Спасибо всем членам съемочной группы: операторам Ивану Купцову и Ивану Поморину (такие разные характеры, но такие преданные своей профессии одаренные молодые люди); ассистенту Ксении Васильевне Киреевой – за заботу и опеку; спасибо Олегу Рябохлысту – за творчество и терпение в монтажной; музыкальному оформителю картины Ирине Макаровой – за чуткость и человеческое тепло.

В прославившем Равенских спектакле «Свадьба с приданым» есть слова: «Я люблю тебя так, что не сможешь никак ты меня никогда, никогда разлюбить!». Все творчество Бориса Ивановича – это и есть любовь. Он умел говорить со цены с людьми о самом главном. Его театр – исповедальный, пронзительный, театр колоссального воздействия. Борис Иванович любил повторять: «Удиви меня хоть раз, и я пойду за тобой!»

И на толстовскую «Власть тьмы», и на «Метель» Леонова, и на «Поднятую целину» Шолохова, и на «Царя Федора» Толстого, и на «Возвращение на круги своя» Друцэ – пьесу об уходе Льва Толстого из Ясной поляны – люди шли по многу раз. На многих спектаклях Равенских в горле стоял комок и в зале – звенящая тишина. А когда в финале спектакля вместе с артистами выходил на рампу коренастый, закусивший от волнения верхнюю губу, пытливо всматривающийся в зрительный зал человек, эта тишина обрывалась шквалом аплодисментов.

В картину «Драматическая песня», к сожалению, не вошли интервью, воспоминания современников Равенских, поэтому так важно было решение Маргариты Александровны Эскиной о проведении вечера-памяти Бориса Ивановича в Доме Актера в апреле 2004 года. Спасибо Вам, дорогая Маргарита Александровна, что дарите людям возможность не забывать друг о друге.


КОГДА О ХУДОЖНИКЕ ГОВОРИТ ХУДОЖНИК
Орозалиеву Константину Керимовичу



Он стоял у метро «Кропоткинкая» с гвоздиками, и я сразу поняла, что это тот самый человек, которого от меня так долго скрывали. Очень занят, не закончил картину, устал и вообще он ранимый и тонкий, вряд ли согласится начинать что-то новое.

– Константин Керимович, здравствуйте. Меня зовут Шура, я дочь Бориса Ивановича Равенских.
– Как вы меня узнали?
– Вы с цветами…
Я вдруг вспомнила, что мой отец в особо торжественные и радостные дни приносил домой букет гвоздик.

Так начался наш диалог с Константином Керимовичем длиною почти в год. Когда я увидела несколько кассет с фильмами, где в титрах стоит фамилия Орозалиев, я поняла, что отличает их и что так приковывает к экрану. Образность – редкое явление в документальном кинематографе. Образы режиссера Орозалиева всегда человечны. Они рождены искренним чувством и болью души. Его главный интерес – это сам человек, та мука и радость, та страсть и любовь, которые мы называем человеческой жизнью. Орозалиев дотошен в работе. Он способен по листочку перебирать и изучать документы, написанные трудным неразборчивым почерком, без устали с утра до вечера пересматривать кипы фотографий. Ради одного эпизода сценария, одного кадра фильма он надолго погружается во все то, что так прозаично называют «рабочими материалами». Трудно сказать, что «зацепило» Орозалиева в истории режиссера Бориса Равенских, ибо трудно заглянуть в человеческую душу. Но тщательно изучая все, что написано о Борисе Ивановиче, он вдруг выписал в свою большую драгоценную тетрадку (она будет потом вся исчеркана, изрисована, именно там будет угадываться, выстраиваться будущий фильм) такую мысль: «Равенских боготворил театр и служил ему как монах-отшельник. Все в его жизни было подчинено театру и только театру». Эти слова не вошли в сценарий, но мне показалось, что Орозалиев почувствовал что-то самое главное в своем герое. Он выписал на отдельную страницу авторов и названия всех спектаклей Равенских. Из 35 подчеркнул 12 самых важных в судьбе режиссера. И стал рождаться фильм о русском художнике, о главных вехах его творчества, о неистовом человеке, монолог которого лег в основу фильма «Драматическая песня». Монолог Бориса Равенских – это попытка ответить на удивительно интересный и трудный вопрос: что это за профессия – режиссура, кто этот человек – режиссер, зачем он нужен миру. Попытка пробиться к сердцу человеческому, рассказать о том, что происходит с художником, когда в нем зреет спектакль, фильм, рождается музыка, когда совершается «чудо открытия».

Мне очень дорого признание Константина Керимовича, прозвучавшее в ответ на обвинение в субъективном отношении к своему герою. «Да, я полюбил Равенских», — сказал он вместо оправданий. Я благодарна режиссеру и человеку Константину Керимовичу Орозалиеву за талант и чуткость души, за искренность и преданность, за наш длинный трудный диалог со вспышками гнева, шутками, спорами, которые всегда завершались его фразой: «Значит, завтра в одиннадцать. Не опаздывайте!»

Как-то раз в монтажной заговорили о том, что художественный кинематограф – это более интересный и многогранный мир, чем документальное кино. После работы с Орозалиевым понимаешь, что это заблуждение. Ибо что может быть интереснее и пронзительнее, чем подлинная история таланта, история человеческой судьбы, увиденная и рассказанная художником. Константин Керимович – человек одержимый, влюбленный в свою профессию, владеющий ее тайнами, неспособный существовать без нее. Однажды композитор Георгий Свиридов, размышляя о режиссуре Равенских, сказал: «Талант – это умение ощущать тайну искусства». Орозалиев говорит с экрана о разных людях и по-разному, но всегда, отдавая все силы своей души. А когда о художнике говорит художник, тогда документальный кинематограф превращается в бесценный дар, дар, приносящий счастье.

Александра Равенских,
актриса театра им. Вл. Маяковского


Благодарим Галину Борисовну Равенских за предоставленные материалы



Дата публикации: 07.07.2009
«Памяти Бориса Ивановича Равенских»

Александра Равенских
НЕ ЗАБЫВАТЬ ДРУГ О ДРУГЕ

По профессии я актриса. Я очень горжусь, что ношу эту фамилию, хотя быть актрисой с фамилией Равенских трудно. Но я пытаюсь во всех своих начинаниях по возможности быть ее достойной. Память об отце – это самое дорогое, что у меня есть. Несколько последних лет везде: в театре, на радио, дома, на улице – я думала об одном: мне очень хочется, чтобы существовал фильм о Борисе Равенских.

Вернее, фильм уже создавался, но трудно, поэтапно. Год мы работали вместе с ученицей Бориса Ивановича – режиссером Лидией Тумаевой. Наша совместная работа неожиданно прервалась. Видимо, Лида поняла, что далее она может двигаться только самостоятельно. За год уже был отснят интереснейший материал, и я очень желаю ей терпения и мужества довершить свой труд и сказать свое слово о ее мастере.

Выходу же в свет картины «Драматическая песня» я обязана очень дорогим для меня людям. Прежде всего, мой низкий поклон Татьяне Георгиевне Ивановой, дочери удивительного человека Георгия Александровича Иванова, который в свое время занимал пост начальника Главного управления театров, а затем был директором Большого театра. Он любил – и творчески, и человечески – режиссера Равенских и поддерживал его в самые трудные минуты жизни. Последний миг счастья подарил Борису Ивановичу именно он – Георгий Иванов. Он добился в те трудные для рождения любой новой инициативы годы разрешения на открытие молодого театра, состоящего из учеников Бориса Ивановича и актеров ГИТИСа, – театра Бориса Равенских. Приехав в институт с охапкой белых гвоздик, Равенских собрал будущую труппу и поздравил всех с огромной победой, началом большого интересного пути. Он был весел, полон надежд и невероятно счастлив. Это был последний день его жизни…

С Татьяной Георгиевной я знакома не была. Ее телефонный звонок спустя 22 года после смерти моего отца был совершенно неожиданным и невероятным. Надо же было такому случиться, что письма известных театральных деятелей, адресованные московскому правительству, с просьбой помочь создать фильм о Равенских попали именно к ней, в комитет по телекоммуникациям и средствам массовой информации.

– Я помню все последние спектакли Бориса Ивановича, – услышала я голос в телефонной трубке. – Я постараюсь помочь. Но нужно, чтобы фильм о Равенских был его достойным, чтобы вам, Шура, не было стыдно. Надо найти хорошую команду и нужен интересный сценарий.

Потом мы встретились. Она всегда говорила по-деловому и строго, но мне казалось, что глаза ее обещали: я вас не брошу. Так и случилось. Год работы – и вот 11 января 2004 года состоялась премьера фильма на канале «Культура». А потом – множество благодарных телефонных звонков обрушилось на наш дом, на учеников и актеров Равенских. Многие люди от слез долго не могли начать говорить. Самое частое слово, которое я слышала в эти дни, – потрясение. Спасибо вам, Татьяна Георгиевна, спасибо за память!

Мой особый поклон автору сценария картины – Татьяне Борисовне Забозлаевой. Друг Бориса Ивановича, автор книги «Театр Бориса Равенских», Таня стала и моим другом. Это редкий, преданный, очень талантливый человек, который способен разделить все тяжелые и радостные мгновения жизни, придать им особый смысл. И несмотря на то, что живем мы в разных городах, я знаю – Таня рядом, она всегда чувствует, когда мне одиноко и трудно. А когда я еду к ней в Петербург, я еду к родному человеку – это большая радость!

Я очень благодарна моим друзьям – Надежде Аракчеевой, режиссеру Театра имени Пушкина, ученице Бориса Ивановича. Надя названа в титрах ассистентом режиссера фильма. На самом деле – это почти каждодневный скрупулезный труд, предваряющий начало съемок, работа с архивом, постоянное участие души и мысли. Самая искренняя благодарность редактору картины – Елене Антоновой. Поверьте – это особые люди, их никто не умолял, не назначал, не упрашивал. Они сами себя назначили в помощь. Потому что чувствовали потребность души.

На афише премьерного спектакля особо дорогим для него людям Борис Иванович оставлял такую надпись: «Низко кланяюсь! Ваш Равенских». Я вспомнила об этом, думая о людях, отдавших любовь своих сердец картине «Драматическая песня»; я знаю, что именно эти слова он говорит каждому. Спасибо всем членам съемочной группы: операторам Ивану Купцову и Ивану Поморину (такие разные характеры, но такие преданные своей профессии одаренные молодые люди); ассистенту Ксении Васильевне Киреевой – за заботу и опеку; спасибо Олегу Рябохлысту – за творчество и терпение в монтажной; музыкальному оформителю картины Ирине Макаровой – за чуткость и человеческое тепло.

В прославившем Равенских спектакле «Свадьба с приданым» есть слова: «Я люблю тебя так, что не сможешь никак ты меня никогда, никогда разлюбить!». Все творчество Бориса Ивановича – это и есть любовь. Он умел говорить со цены с людьми о самом главном. Его театр – исповедальный, пронзительный, театр колоссального воздействия. Борис Иванович любил повторять: «Удиви меня хоть раз, и я пойду за тобой!»

И на толстовскую «Власть тьмы», и на «Метель» Леонова, и на «Поднятую целину» Шолохова, и на «Царя Федора» Толстого, и на «Возвращение на круги своя» Друцэ – пьесу об уходе Льва Толстого из Ясной поляны – люди шли по многу раз. На многих спектаклях Равенских в горле стоял комок и в зале – звенящая тишина. А когда в финале спектакля вместе с артистами выходил на рампу коренастый, закусивший от волнения верхнюю губу, пытливо всматривающийся в зрительный зал человек, эта тишина обрывалась шквалом аплодисментов.

В картину «Драматическая песня», к сожалению, не вошли интервью, воспоминания современников Равенских, поэтому так важно было решение Маргариты Александровны Эскиной о проведении вечера-памяти Бориса Ивановича в Доме Актера в апреле 2004 года. Спасибо Вам, дорогая Маргарита Александровна, что дарите людям возможность не забывать друг о друге.


КОГДА О ХУДОЖНИКЕ ГОВОРИТ ХУДОЖНИК
Орозалиеву Константину Керимовичу



Он стоял у метро «Кропоткинкая» с гвоздиками, и я сразу поняла, что это тот самый человек, которого от меня так долго скрывали. Очень занят, не закончил картину, устал и вообще он ранимый и тонкий, вряд ли согласится начинать что-то новое.

– Константин Керимович, здравствуйте. Меня зовут Шура, я дочь Бориса Ивановича Равенских.
– Как вы меня узнали?
– Вы с цветами…
Я вдруг вспомнила, что мой отец в особо торжественные и радостные дни приносил домой букет гвоздик.

Так начался наш диалог с Константином Керимовичем длиною почти в год. Когда я увидела несколько кассет с фильмами, где в титрах стоит фамилия Орозалиев, я поняла, что отличает их и что так приковывает к экрану. Образность – редкое явление в документальном кинематографе. Образы режиссера Орозалиева всегда человечны. Они рождены искренним чувством и болью души. Его главный интерес – это сам человек, та мука и радость, та страсть и любовь, которые мы называем человеческой жизнью. Орозалиев дотошен в работе. Он способен по листочку перебирать и изучать документы, написанные трудным неразборчивым почерком, без устали с утра до вечера пересматривать кипы фотографий. Ради одного эпизода сценария, одного кадра фильма он надолго погружается во все то, что так прозаично называют «рабочими материалами». Трудно сказать, что «зацепило» Орозалиева в истории режиссера Бориса Равенских, ибо трудно заглянуть в человеческую душу. Но тщательно изучая все, что написано о Борисе Ивановиче, он вдруг выписал в свою большую драгоценную тетрадку (она будет потом вся исчеркана, изрисована, именно там будет угадываться, выстраиваться будущий фильм) такую мысль: «Равенских боготворил театр и служил ему как монах-отшельник. Все в его жизни было подчинено театру и только театру». Эти слова не вошли в сценарий, но мне показалось, что Орозалиев почувствовал что-то самое главное в своем герое. Он выписал на отдельную страницу авторов и названия всех спектаклей Равенских. Из 35 подчеркнул 12 самых важных в судьбе режиссера. И стал рождаться фильм о русском художнике, о главных вехах его творчества, о неистовом человеке, монолог которого лег в основу фильма «Драматическая песня». Монолог Бориса Равенских – это попытка ответить на удивительно интересный и трудный вопрос: что это за профессия – режиссура, кто этот человек – режиссер, зачем он нужен миру. Попытка пробиться к сердцу человеческому, рассказать о том, что происходит с художником, когда в нем зреет спектакль, фильм, рождается музыка, когда совершается «чудо открытия».

Мне очень дорого признание Константина Керимовича, прозвучавшее в ответ на обвинение в субъективном отношении к своему герою. «Да, я полюбил Равенских», — сказал он вместо оправданий. Я благодарна режиссеру и человеку Константину Керимовичу Орозалиеву за талант и чуткость души, за искренность и преданность, за наш длинный трудный диалог со вспышками гнева, шутками, спорами, которые всегда завершались его фразой: «Значит, завтра в одиннадцать. Не опаздывайте!»

Как-то раз в монтажной заговорили о том, что художественный кинематограф – это более интересный и многогранный мир, чем документальное кино. После работы с Орозалиевым понимаешь, что это заблуждение. Ибо что может быть интереснее и пронзительнее, чем подлинная история таланта, история человеческой судьбы, увиденная и рассказанная художником. Константин Керимович – человек одержимый, влюбленный в свою профессию, владеющий ее тайнами, неспособный существовать без нее. Однажды композитор Георгий Свиридов, размышляя о режиссуре Равенских, сказал: «Талант – это умение ощущать тайну искусства». Орозалиев говорит с экрана о разных людях и по-разному, но всегда, отдавая все силы своей души. А когда о художнике говорит художник, тогда документальный кинематограф превращается в бесценный дар, дар, приносящий счастье.

Александра Равенских,
актриса театра им. Вл. Маяковского


Благодарим Галину Борисовну Равенских за предоставленные материалы



Дата публикации: 07.07.2009