Новости
АЛЕКСЕЙ ФАДДЕЕВ
АЛЕКСЕЙ ФАДДЕЕВ
АЛЕКСЕЙ ФАДДЕЕВ
Впервые на сцену Малого театра Алексей Фаддеев вышел еще будучи студентом Театрального института им. Щепкина, причем не только в традиционных массовках, но и в одной из главных ролей. Подобное случается нечасто, а потому можно смело сказать, что с первых шагов ему сопутствовало везение, которое наравне с природным дарованием является одной из важнейших составляющих любой актерской биографии. И впоследствии, после окончания курса Юрия Мефодьевича и Ольги Николаевны Соломиных, он, похоже, продолжает оставаться под бдительным оком своих учителей, не позволяющих ему задерживаться в одном амплуа. А потому сегодня Фаддеев играет нередко противоположных друг другу персонажей: от романтического влюбленного до озорного весельчака, от комплексующего неудачника до беспардонного пройдохи, от противоречивого властелина до бесшабашного запутавшегося балагура.
Уже в дипломных спектаклях Алексей Фаддеев сыграл такие далекие друг от друга роли, как Хиггинс в «Пигмалионе» Шоу и Никита во «Власти тьмы» Толстого. Дебют же студента на сцене Малого театра в «Лесе» Островского оказался заметным и запоминающимся. В то время как «дебют» его героя выглядел смешно и жалко. Ведь Буланов Фаддеева примерял на себя чужую роль, которая была ему явно не по силам. Беспардонный самоуверенный мальчишка, после рандеву с богатой помещицей вообразивший себя важным господином, пытался изобразить хищного светского льва, но был похож на задиристого, запуганного щенка. А с 2006 года Фаддеев играет в том же спектакле Петра – человека, напротив, весьма нерешительного, неуверенного в себе, несмотря на видимую одержимость и бесшабашность.
Актеру не раз доводилось выступать в разных ролях в одном и том же спектакле, плавно перемещаясь из одного образа в другой или играя их в очередь. Так, к примеру, в пушкинской «Сказке о царе Салтане» он был то Черномором, то Котом ученым. Через сказки проходят практически все начинающие актеры так же, как и через массовки или совсем небольшие роли. И Алексей Фаддеев после удачного дебюта в «Лесе» поначалу тоже играл безымянных слуг и придворных, стрельцов, горожан и студентов. Однако сама возможность находиться на одних подмостках с мастерами в Малом уже почитается за честь. Правда, не потеряться рядом с ними и более или менее внятно заявить о себе многим удается далеко не сразу.
Возможно, поэтому в спектакле «Усилия любви» по пьесе Шекспира, появившемся в 2002 году и полностью отданном молодым, они чувствуют себя гораздо более раскрепощенно и уверенно. И Алексей Фаддеев легко и органично вписывается в жанр комедии, демонстрируя также хорошее владение пластикой и вокалом. Его простодушный и ироничный весельчак Бойе первым сообщает новости, изящно шутит и с манерной важностью исполняет забавные па дворцового этикета. Ловкий и стремительный герой Фаддеева становится своеобразным посредником в чужих любовных делах и придворных интригах. А через год в водевиле «Таинственный ящик» П. Каратыгина актер снова поет и танцует в сопровождении живого оркестра, правда, уже исполняя лирическую партию восторженно влюбленного Эмиля.
В 2004-м Фаддеева вводят в два чеховских спектакля. В «Вишневом саде» он играет веселого, лукавого, но отнюдь не манерного или заносчивого Яшу. Хотя при внешнем благообразии, конечно, никуда не исчезают равнодушие и грубоватая льстивость прирожденного слуги, фанатично жаждущего блаженствовать в Париже. А в «Трех сестрах» актер поочередно выступает сразу в двух, вновь очень разных ролях: веселого, простодушного поручика Родэ и задиристо нудного штабс-капитана Соленого. Последний выглядит в исполнении актера несколько более забавным и добродушным, чем обычно. Остряк Василий Васильевич извиняется за свои колкости с каким-то неожиданным простодушием, и лишь болезненная стеснительность заставляет его надевать защитную маску грубости. А рядом с искренне обожаемой Ириной он кажется то страстно-романтичным, то резковато-жестким, то застенчиво-скованным. Настойчиво «ища доброго в злом», актер открывает немало смешного в серьезном.
После «чеховского периода» для Алексея Фаддеева наступил «период Островского». Помимо новых вводов в спектакли «Лес» и «Волки и овцы», он получил также серьезную самостоятельную работу в пьесе «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». В воцарившемся на российском престолеСамозванце еще живут мальчишеское озорство и дерзкий напористый азарт. Но обладание властью порождает комплексы и сомнения в своем праве на нее. Молодой человек, тоскующий по материнской ласке и пылко влюбляющийся в расчетливую красавицу, обречен на мучительное одиночество. Озлобленность и страх переплетаются в его душе с доверчивостью и романтичностью, своеволие и резкость стоят рядом с тревогой и растерянностью. Дмитрий словно постоянно борется со своей истинной природой, как и другой герой Фаддеева, к которому актер вернулся в недавней премьере Малого.
Роль Никиты в толстовской «Власти тьмы», ранее сыгранная в дипломном спектакле, предельно сложна не только для студента, но и для опытного артиста. Простодушно легкомысленный балагур оказывается одновременно и палачом, и жертвой в мире, где правят деньги и холодный расчет, а преступление ради наживы становится каким-то повседневно-будничным делом. По при¬роде не алчный, не злой Никита виновен лишь в том, что равнодушно и беззаботно плывет по течению, проходя мимо настоящей любви и бездумно включаясь в грязную и жестокую погоню за «легкой» добычей. Но даже «погрязнув в богатстве, как в сетях», и потеряв все нравственные ориентиры, он все-таки оказывается не способным перешагнуть через человеческую жизнь. Слабость перед силой чужого стяжательства не уничтожает его способности к искреннему состраданию. А адские муки совести ведут стремительно повзрослевшего бесшабашного парня к запоздалому осознанию собственной вины и ответственности за совершенные преступления. И потому несколько пафосное финальное покаяние Никиты хотя и не исправляет содеянного, но дает надежду на спасение его души.
Две работы 2007 года позволяют говорить о том, что по преимуществу лирико-комедийное амплуа Алексея Фад¬деева расширилось до драматически-тра¬гедийного. А возможность проявлять себя в столь широком диа¬пазоне – это, пожалуй, и есть главная составляющая актерского везения.
Марина Гаевская
«Театральная афиша», ноябрь 2008 года
Впервые на сцену Малого театра Алексей Фаддеев вышел еще будучи студентом Театрального института им. Щепкина, причем не только в традиционных массовках, но и в одной из главных ролей. Подобное случается нечасто, а потому можно смело сказать, что с первых шагов ему сопутствовало везение, которое наравне с природным дарованием является одной из важнейших составляющих любой актерской биографии. И впоследствии, после окончания курса Юрия Мефодьевича и Ольги Николаевны Соломиных, он, похоже, продолжает оставаться под бдительным оком своих учителей, не позволяющих ему задерживаться в одном амплуа. А потому сегодня Фаддеев играет нередко противоположных друг другу персонажей: от романтического влюбленного до озорного весельчака, от комплексующего неудачника до беспардонного пройдохи, от противоречивого властелина до бесшабашного запутавшегося балагура.
Уже в дипломных спектаклях Алексей Фаддеев сыграл такие далекие друг от друга роли, как Хиггинс в «Пигмалионе» Шоу и Никита во «Власти тьмы» Толстого. Дебют же студента на сцене Малого театра в «Лесе» Островского оказался заметным и запоминающимся. В то время как «дебют» его героя выглядел смешно и жалко. Ведь Буланов Фаддеева примерял на себя чужую роль, которая была ему явно не по силам. Беспардонный самоуверенный мальчишка, после рандеву с богатой помещицей вообразивший себя важным господином, пытался изобразить хищного светского льва, но был похож на задиристого, запуганного щенка. А с 2006 года Фаддеев играет в том же спектакле Петра – человека, напротив, весьма нерешительного, неуверенного в себе, несмотря на видимую одержимость и бесшабашность.
Актеру не раз доводилось выступать в разных ролях в одном и том же спектакле, плавно перемещаясь из одного образа в другой или играя их в очередь. Так, к примеру, в пушкинской «Сказке о царе Салтане» он был то Черномором, то Котом ученым. Через сказки проходят практически все начинающие актеры так же, как и через массовки или совсем небольшие роли. И Алексей Фаддеев после удачного дебюта в «Лесе» поначалу тоже играл безымянных слуг и придворных, стрельцов, горожан и студентов. Однако сама возможность находиться на одних подмостках с мастерами в Малом уже почитается за честь. Правда, не потеряться рядом с ними и более или менее внятно заявить о себе многим удается далеко не сразу.
Возможно, поэтому в спектакле «Усилия любви» по пьесе Шекспира, появившемся в 2002 году и полностью отданном молодым, они чувствуют себя гораздо более раскрепощенно и уверенно. И Алексей Фаддеев легко и органично вписывается в жанр комедии, демонстрируя также хорошее владение пластикой и вокалом. Его простодушный и ироничный весельчак Бойе первым сообщает новости, изящно шутит и с манерной важностью исполняет забавные па дворцового этикета. Ловкий и стремительный герой Фаддеева становится своеобразным посредником в чужих любовных делах и придворных интригах. А через год в водевиле «Таинственный ящик» П. Каратыгина актер снова поет и танцует в сопровождении живого оркестра, правда, уже исполняя лирическую партию восторженно влюбленного Эмиля.
В 2004-м Фаддеева вводят в два чеховских спектакля. В «Вишневом саде» он играет веселого, лукавого, но отнюдь не манерного или заносчивого Яшу. Хотя при внешнем благообразии, конечно, никуда не исчезают равнодушие и грубоватая льстивость прирожденного слуги, фанатично жаждущего блаженствовать в Париже. А в «Трех сестрах» актер поочередно выступает сразу в двух, вновь очень разных ролях: веселого, простодушного поручика Родэ и задиристо нудного штабс-капитана Соленого. Последний выглядит в исполнении актера несколько более забавным и добродушным, чем обычно. Остряк Василий Васильевич извиняется за свои колкости с каким-то неожиданным простодушием, и лишь болезненная стеснительность заставляет его надевать защитную маску грубости. А рядом с искренне обожаемой Ириной он кажется то страстно-романтичным, то резковато-жестким, то застенчиво-скованным. Настойчиво «ища доброго в злом», актер открывает немало смешного в серьезном.
После «чеховского периода» для Алексея Фаддеева наступил «период Островского». Помимо новых вводов в спектакли «Лес» и «Волки и овцы», он получил также серьезную самостоятельную работу в пьесе «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». В воцарившемся на российском престолеСамозванце еще живут мальчишеское озорство и дерзкий напористый азарт. Но обладание властью порождает комплексы и сомнения в своем праве на нее. Молодой человек, тоскующий по материнской ласке и пылко влюбляющийся в расчетливую красавицу, обречен на мучительное одиночество. Озлобленность и страх переплетаются в его душе с доверчивостью и романтичностью, своеволие и резкость стоят рядом с тревогой и растерянностью. Дмитрий словно постоянно борется со своей истинной природой, как и другой герой Фаддеева, к которому актер вернулся в недавней премьере Малого.
Роль Никиты в толстовской «Власти тьмы», ранее сыгранная в дипломном спектакле, предельно сложна не только для студента, но и для опытного артиста. Простодушно легкомысленный балагур оказывается одновременно и палачом, и жертвой в мире, где правят деньги и холодный расчет, а преступление ради наживы становится каким-то повседневно-будничным делом. По при¬роде не алчный, не злой Никита виновен лишь в том, что равнодушно и беззаботно плывет по течению, проходя мимо настоящей любви и бездумно включаясь в грязную и жестокую погоню за «легкой» добычей. Но даже «погрязнув в богатстве, как в сетях», и потеряв все нравственные ориентиры, он все-таки оказывается не способным перешагнуть через человеческую жизнь. Слабость перед силой чужого стяжательства не уничтожает его способности к искреннему состраданию. А адские муки совести ведут стремительно повзрослевшего бесшабашного парня к запоздалому осознанию собственной вины и ответственности за совершенные преступления. И потому несколько пафосное финальное покаяние Никиты хотя и не исправляет содеянного, но дает надежду на спасение его души.
Две работы 2007 года позволяют говорить о том, что по преимуществу лирико-комедийное амплуа Алексея Фад¬деева расширилось до драматически-тра¬гедийного. А возможность проявлять себя в столь широком диа¬пазоне – это, пожалуй, и есть главная составляющая актерского везения.
Марина Гаевская
«Театральная афиша», ноябрь 2008 года
Дата публикации: 13.11.2008
АЛЕКСЕЙ ФАДДЕЕВ
Впервые на сцену Малого театра Алексей Фаддеев вышел еще будучи студентом Театрального института им. Щепкина, причем не только в традиционных массовках, но и в одной из главных ролей. Подобное случается нечасто, а потому можно смело сказать, что с первых шагов ему сопутствовало везение, которое наравне с природным дарованием является одной из важнейших составляющих любой актерской биографии. И впоследствии, после окончания курса Юрия Мефодьевича и Ольги Николаевны Соломиных, он, похоже, продолжает оставаться под бдительным оком своих учителей, не позволяющих ему задерживаться в одном амплуа. А потому сегодня Фаддеев играет нередко противоположных друг другу персонажей: от романтического влюбленного до озорного весельчака, от комплексующего неудачника до беспардонного пройдохи, от противоречивого властелина до бесшабашного запутавшегося балагура.
Уже в дипломных спектаклях Алексей Фаддеев сыграл такие далекие друг от друга роли, как Хиггинс в «Пигмалионе» Шоу и Никита во «Власти тьмы» Толстого. Дебют же студента на сцене Малого театра в «Лесе» Островского оказался заметным и запоминающимся. В то время как «дебют» его героя выглядел смешно и жалко. Ведь Буланов Фаддеева примерял на себя чужую роль, которая была ему явно не по силам. Беспардонный самоуверенный мальчишка, после рандеву с богатой помещицей вообразивший себя важным господином, пытался изобразить хищного светского льва, но был похож на задиристого, запуганного щенка. А с 2006 года Фаддеев играет в том же спектакле Петра – человека, напротив, весьма нерешительного, неуверенного в себе, несмотря на видимую одержимость и бесшабашность.
Актеру не раз доводилось выступать в разных ролях в одном и том же спектакле, плавно перемещаясь из одного образа в другой или играя их в очередь. Так, к примеру, в пушкинской «Сказке о царе Салтане» он был то Черномором, то Котом ученым. Через сказки проходят практически все начинающие актеры так же, как и через массовки или совсем небольшие роли. И Алексей Фаддеев после удачного дебюта в «Лесе» поначалу тоже играл безымянных слуг и придворных, стрельцов, горожан и студентов. Однако сама возможность находиться на одних подмостках с мастерами в Малом уже почитается за честь. Правда, не потеряться рядом с ними и более или менее внятно заявить о себе многим удается далеко не сразу.
Возможно, поэтому в спектакле «Усилия любви» по пьесе Шекспира, появившемся в 2002 году и полностью отданном молодым, они чувствуют себя гораздо более раскрепощенно и уверенно. И Алексей Фаддеев легко и органично вписывается в жанр комедии, демонстрируя также хорошее владение пластикой и вокалом. Его простодушный и ироничный весельчак Бойе первым сообщает новости, изящно шутит и с манерной важностью исполняет забавные па дворцового этикета. Ловкий и стремительный герой Фаддеева становится своеобразным посредником в чужих любовных делах и придворных интригах. А через год в водевиле «Таинственный ящик» П. Каратыгина актер снова поет и танцует в сопровождении живого оркестра, правда, уже исполняя лирическую партию восторженно влюбленного Эмиля.
В 2004-м Фаддеева вводят в два чеховских спектакля. В «Вишневом саде» он играет веселого, лукавого, но отнюдь не манерного или заносчивого Яшу. Хотя при внешнем благообразии, конечно, никуда не исчезают равнодушие и грубоватая льстивость прирожденного слуги, фанатично жаждущего блаженствовать в Париже. А в «Трех сестрах» актер поочередно выступает сразу в двух, вновь очень разных ролях: веселого, простодушного поручика Родэ и задиристо нудного штабс-капитана Соленого. Последний выглядит в исполнении актера несколько более забавным и добродушным, чем обычно. Остряк Василий Васильевич извиняется за свои колкости с каким-то неожиданным простодушием, и лишь болезненная стеснительность заставляет его надевать защитную маску грубости. А рядом с искренне обожаемой Ириной он кажется то страстно-романтичным, то резковато-жестким, то застенчиво-скованным. Настойчиво «ища доброго в злом», актер открывает немало смешного в серьезном.
После «чеховского периода» для Алексея Фаддеева наступил «период Островского». Помимо новых вводов в спектакли «Лес» и «Волки и овцы», он получил также серьезную самостоятельную работу в пьесе «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». В воцарившемся на российском престолеСамозванце еще живут мальчишеское озорство и дерзкий напористый азарт. Но обладание властью порождает комплексы и сомнения в своем праве на нее. Молодой человек, тоскующий по материнской ласке и пылко влюбляющийся в расчетливую красавицу, обречен на мучительное одиночество. Озлобленность и страх переплетаются в его душе с доверчивостью и романтичностью, своеволие и резкость стоят рядом с тревогой и растерянностью. Дмитрий словно постоянно борется со своей истинной природой, как и другой герой Фаддеева, к которому актер вернулся в недавней премьере Малого.
Роль Никиты в толстовской «Власти тьмы», ранее сыгранная в дипломном спектакле, предельно сложна не только для студента, но и для опытного артиста. Простодушно легкомысленный балагур оказывается одновременно и палачом, и жертвой в мире, где правят деньги и холодный расчет, а преступление ради наживы становится каким-то повседневно-будничным делом. По при¬роде не алчный, не злой Никита виновен лишь в том, что равнодушно и беззаботно плывет по течению, проходя мимо настоящей любви и бездумно включаясь в грязную и жестокую погоню за «легкой» добычей. Но даже «погрязнув в богатстве, как в сетях», и потеряв все нравственные ориентиры, он все-таки оказывается не способным перешагнуть через человеческую жизнь. Слабость перед силой чужого стяжательства не уничтожает его способности к искреннему состраданию. А адские муки совести ведут стремительно повзрослевшего бесшабашного парня к запоздалому осознанию собственной вины и ответственности за совершенные преступления. И потому несколько пафосное финальное покаяние Никиты хотя и не исправляет содеянного, но дает надежду на спасение его души.
Две работы 2007 года позволяют говорить о том, что по преимуществу лирико-комедийное амплуа Алексея Фад¬деева расширилось до драматически-тра¬гедийного. А возможность проявлять себя в столь широком диа¬пазоне – это, пожалуй, и есть главная составляющая актерского везения.
Марина Гаевская
«Театральная афиша», ноябрь 2008 года
Впервые на сцену Малого театра Алексей Фаддеев вышел еще будучи студентом Театрального института им. Щепкина, причем не только в традиционных массовках, но и в одной из главных ролей. Подобное случается нечасто, а потому можно смело сказать, что с первых шагов ему сопутствовало везение, которое наравне с природным дарованием является одной из важнейших составляющих любой актерской биографии. И впоследствии, после окончания курса Юрия Мефодьевича и Ольги Николаевны Соломиных, он, похоже, продолжает оставаться под бдительным оком своих учителей, не позволяющих ему задерживаться в одном амплуа. А потому сегодня Фаддеев играет нередко противоположных друг другу персонажей: от романтического влюбленного до озорного весельчака, от комплексующего неудачника до беспардонного пройдохи, от противоречивого властелина до бесшабашного запутавшегося балагура.
Уже в дипломных спектаклях Алексей Фаддеев сыграл такие далекие друг от друга роли, как Хиггинс в «Пигмалионе» Шоу и Никита во «Власти тьмы» Толстого. Дебют же студента на сцене Малого театра в «Лесе» Островского оказался заметным и запоминающимся. В то время как «дебют» его героя выглядел смешно и жалко. Ведь Буланов Фаддеева примерял на себя чужую роль, которая была ему явно не по силам. Беспардонный самоуверенный мальчишка, после рандеву с богатой помещицей вообразивший себя важным господином, пытался изобразить хищного светского льва, но был похож на задиристого, запуганного щенка. А с 2006 года Фаддеев играет в том же спектакле Петра – человека, напротив, весьма нерешительного, неуверенного в себе, несмотря на видимую одержимость и бесшабашность.
Актеру не раз доводилось выступать в разных ролях в одном и том же спектакле, плавно перемещаясь из одного образа в другой или играя их в очередь. Так, к примеру, в пушкинской «Сказке о царе Салтане» он был то Черномором, то Котом ученым. Через сказки проходят практически все начинающие актеры так же, как и через массовки или совсем небольшие роли. И Алексей Фаддеев после удачного дебюта в «Лесе» поначалу тоже играл безымянных слуг и придворных, стрельцов, горожан и студентов. Однако сама возможность находиться на одних подмостках с мастерами в Малом уже почитается за честь. Правда, не потеряться рядом с ними и более или менее внятно заявить о себе многим удается далеко не сразу.
Возможно, поэтому в спектакле «Усилия любви» по пьесе Шекспира, появившемся в 2002 году и полностью отданном молодым, они чувствуют себя гораздо более раскрепощенно и уверенно. И Алексей Фаддеев легко и органично вписывается в жанр комедии, демонстрируя также хорошее владение пластикой и вокалом. Его простодушный и ироничный весельчак Бойе первым сообщает новости, изящно шутит и с манерной важностью исполняет забавные па дворцового этикета. Ловкий и стремительный герой Фаддеева становится своеобразным посредником в чужих любовных делах и придворных интригах. А через год в водевиле «Таинственный ящик» П. Каратыгина актер снова поет и танцует в сопровождении живого оркестра, правда, уже исполняя лирическую партию восторженно влюбленного Эмиля.
В 2004-м Фаддеева вводят в два чеховских спектакля. В «Вишневом саде» он играет веселого, лукавого, но отнюдь не манерного или заносчивого Яшу. Хотя при внешнем благообразии, конечно, никуда не исчезают равнодушие и грубоватая льстивость прирожденного слуги, фанатично жаждущего блаженствовать в Париже. А в «Трех сестрах» актер поочередно выступает сразу в двух, вновь очень разных ролях: веселого, простодушного поручика Родэ и задиристо нудного штабс-капитана Соленого. Последний выглядит в исполнении актера несколько более забавным и добродушным, чем обычно. Остряк Василий Васильевич извиняется за свои колкости с каким-то неожиданным простодушием, и лишь болезненная стеснительность заставляет его надевать защитную маску грубости. А рядом с искренне обожаемой Ириной он кажется то страстно-романтичным, то резковато-жестким, то застенчиво-скованным. Настойчиво «ища доброго в злом», актер открывает немало смешного в серьезном.
После «чеховского периода» для Алексея Фаддеева наступил «период Островского». Помимо новых вводов в спектакли «Лес» и «Волки и овцы», он получил также серьезную самостоятельную работу в пьесе «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». В воцарившемся на российском престолеСамозванце еще живут мальчишеское озорство и дерзкий напористый азарт. Но обладание властью порождает комплексы и сомнения в своем праве на нее. Молодой человек, тоскующий по материнской ласке и пылко влюбляющийся в расчетливую красавицу, обречен на мучительное одиночество. Озлобленность и страх переплетаются в его душе с доверчивостью и романтичностью, своеволие и резкость стоят рядом с тревогой и растерянностью. Дмитрий словно постоянно борется со своей истинной природой, как и другой герой Фаддеева, к которому актер вернулся в недавней премьере Малого.
Роль Никиты в толстовской «Власти тьмы», ранее сыгранная в дипломном спектакле, предельно сложна не только для студента, но и для опытного артиста. Простодушно легкомысленный балагур оказывается одновременно и палачом, и жертвой в мире, где правят деньги и холодный расчет, а преступление ради наживы становится каким-то повседневно-будничным делом. По при¬роде не алчный, не злой Никита виновен лишь в том, что равнодушно и беззаботно плывет по течению, проходя мимо настоящей любви и бездумно включаясь в грязную и жестокую погоню за «легкой» добычей. Но даже «погрязнув в богатстве, как в сетях», и потеряв все нравственные ориентиры, он все-таки оказывается не способным перешагнуть через человеческую жизнь. Слабость перед силой чужого стяжательства не уничтожает его способности к искреннему состраданию. А адские муки совести ведут стремительно повзрослевшего бесшабашного парня к запоздалому осознанию собственной вины и ответственности за совершенные преступления. И потому несколько пафосное финальное покаяние Никиты хотя и не исправляет содеянного, но дает надежду на спасение его души.
Две работы 2007 года позволяют говорить о том, что по преимуществу лирико-комедийное амплуа Алексея Фад¬деева расширилось до драматически-тра¬гедийного. А возможность проявлять себя в столь широком диа¬пазоне – это, пожалуй, и есть главная составляющая актерского везения.
Марина Гаевская
«Театральная афиша», ноябрь 2008 года
Дата публикации: 13.11.2008
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
