Новости

КАЛУЖСКОЕ ЗЕРКАЛО МЕЛЬПОМЕНЫ СТАРЕЙШИЕ ТЕАТРЫ ОБЪЕДИНИЛИСЬ

В Калуге прошел III Всероссийский фестиваль “Старейшие театры России” и была создана Ассоциация, в которую эти театры вошли. На самом деле знаменательных событий было куда больше: приезд Малого театра и его корифеев Юрия Соломина и Элины Быстрицкой, ради фестиваля отложившей на несколько дней празднование своего юбилея; а также открытие памятника зрителю – дань признательности калужским театралам.

“Нас не хотят слышать”
Созданию Ассоциации старейших театров России предшествовала учредительная конференция, на которую прибыли художественные руководители и директора театров из Владимира и Курска, Смоленска и Ставрополя, Тулы, Орла, Ростова-на-Дону (театры Санкт-Петербурга, Астрахани, Вологды, Воронежа, Иркутска, Нижнего Новгорода, Омска, Оренбурга, Тамбова и многих других городов выразили свое желание стать членами ассоциации по факсу).

Что привело к созданию еще одной ассоциации в России?
Если коротко – чувство тревоги, которое с каждым днем растет за судьбу русского театра у режиссеров, директоров, актеров. Собравшиеся отмечали, что в последнее время с дальним прицелом тиражируется мнение об отсталости и “неэффективности” нашего театра, соответственно внедряется мысль о неизбежности его реформирования.
“На самом деле, наш российский театр, – сказал художественый руководитель Малого театра Юрий Соломин, – в целом совсем неплохо выглядит на общемировом театральном фоне. Он имеет большой успех и признание на зарубежных гастролях, в том числе и наш провинциальный театр (зарубежные гастроли наших “провинциалов” сегодня не редкость). Загляните в зрительный зал нынешнего фестиваля – вы почувствуете атмосферу большого события, праздника. У нашего театра высокого уровня актерский потенциал, превосходно воспитанная режиссура и сценография, у нас к тому же, без ложной скромности, образцовая система театрального образования. К нам едут учиться из многих стран. Я это говорю не ради рекламы, нам она не нужна, а ради правды. Потому что сегодня все это ставится под сомнение. Наш театр оказывается плох, наш театр, видите ли, неизлечимо болен. Стационарный, репертуарный, театр в целом – все неэффективно, все требует реформирования. “Умные головы”, которые вообще ничего не понимают в жизни сложного театрального организма, говорят нам: многое следует переделать…

Нам с вами надо ясно себе представлять, где кончается реформа театра и начинается его уничтожение. Сегодня как никогда прежде велико желание в наших “департаментах” непременно продавить мысль о реформировании театра, желание тем более крепнущее, что за последствия содеянного они отвечать не будут. Ибо их по определению не интересует ни театр, ни его художественный уровень, ни зрительское признание, ни великая история театра и его школа. Отвечать за их “прожекты” придется нам. На нас ляжет не только ответственность, но еще и несмываемое пятно позора, ибо не сохранить великую театральную культуру, кстати, не нами созданную, – позор. Нас не хотят слушать. Не слышат или не понимают, что реконструкция театра – это и “реконструкция” зрителя, который заполняет зрительный зал.
Поэтому, зная жизнь театра в провинции и посоветовавшись с коллегами, учитывая, что здесь соберутся театры, история которых насчитывает 150 лет и более – и уже в силу этого ощущающие особую ответственность за его судьбу, – мы подумали и решили, что для начала нужна ассоциация старейших театров.

Думаю, нам удастся довести до сведения авторов театральных реформ, что они имеют дело с великой театральной культурой, которая развивалась 250 лет. Что речь идет о театре, воспитанном на великой русской литературе, которую на Западе знают и ценят сегодня, быть может, больше, чем ценят у нас. Что театр – это не та структура, которая только то и делает, что пускает на ветер бюджетные деньги, что речь идет о нашем национальном культурном богатстве. Вот для сохранения его и нужно объединиться, потому что поодиночке, в конце концов, нас всех позакрывают, какими бы академическими мы ни были. Ни прибыли, ни дивидендов мы не приносим, а место на земле занимаем. Хорошее место. Театры, как правило, расположены в самом центре города. Такое место сегодня дорого стоит, и на него многие уже положили глаз”.
Тревогу Юрия Мефодьевича не только разделили присутствующие, но и обогатили примерами из собственной практики. Вот “выдержки” из нескольких выступлений:

Е.Луганский, директор Ставропольского театра:

– Законов в области театра, дополнений к ним становится все больше, а жить театру становится все труднее… Имея в штате одного режиссера, второго мы, естественно, приглашаем. Иначе не получается. Так вот теперь я лишен этой возможности, ибо ограничен в расходовании средств. Я пригласил в этом году интересного режиссера, но заключить договор с ним на постановку, оказывается, я не могу. У меня жесткий лимит в расходовании средств. Сложилась абсурдная ситуация, когда на постановку спектакля для режиссеров объявляется конкурс – тендер, то есть будто речь идет о проведении электромонтажных работ, где все исполнители равны и конкурс выигрывает тот, кто экономически более выгоден… Но какое это имеет отношение к творческим людям, где равенства нет и быть не может, где каждый – индивидуальность и неповторим. Вот и будут выходить на этот конкурс режиссеры, готовые заключить договор на самый скромный гонорар. Для театра они, скажем так, интереса не представляют, но именно они-то и выиграют тендер. Ведь победителя определит Комитет по ценам. И как тут, скажите, нам быть? Какого уровня спектакли появятся на наших сценах, не говоря о многом другом? И ни Министерство культуры, ни Роскультура не дают никаких объяснений, как существовать в подобных условиях…

Б.Гунин, генеральный директор “Театрального комплекса” (Владимирский театр):
– Что говорить – ситуация абсурдна, для театра губительна. О пресловутых этих “тендерах” сегодня пишут едва ли не в каждой газете, о них сочиняют анекдоты… А что толку? Нас не хотят слышать. Между тем дело идет к тому, что нам в конце концов установят норму спектаклей, количество зрителей и скажут: “Заработайте столько-то миллионов. Не можете? Тогда отдайте часть своих помещений, заработайте на них. У вас есть малая сцена? Отдайте ее под ресторан. У вас есть гостиная – отдайте под казино”. И хотя у нас существуют солидные учреждения культуры, даже два, общественные театральные организации, которые как бы стоят на страже интересов театра и его деятелей, – мы в сущности совершенно одиноки со свалившейся на нас бедой.
Абсурдную ситуацию мог бы разрешить закон о театре. Но вот уже девять лет проект закона о театре лежит в Госдуме, и движения не видно.

А.Кривовичев, директор Калужского театра:
– У нас не так откровенны, как в Европе, но смысл всех реформ в области театра тот же: государство любым способом пытается снять с себя бремя бюджетного финансирования культуры вообще и театра в частности. Ознакомившись с положением об автономных учреждениях, видишь, что в нем нет представления о функционировании такого специфического учреждения, как театр, а когда нет конкретики, то говорить, в общем, и не о чем. Говорят о госзаказе, а ни одной цифры не приводят. И проблемы в жизни театра день ото дня множатся.
Решение о создании ассоциации было принято, был принят к обсуждению ее устав, намечен план работы и периоды сессий. Штаб-квартирой ассоциации стал Калужский театр. Президентом ассоциации был избран Юрий Соломин.

Девять спектаклей, которые потрясли город
Недоумение, горечь, тревога, звучавшие по утрам в речах худруков и директоров, не долетали до беспечной праздничной публики, заполнявшей вечером партер и балконы Калужского театра.
В Калугу приехал Малый театр. Впрочем, билеты и на весь фестиваль были раскуплены задолго до его начала. Пора сказать, что ни одно из наших Национальных Достояний не посещает так часто провинцию, как Малый театр. Открывая, как правило, тот или иной фестиваль, театр как бы задает “общий культурный тон”. “Эффект Малого” не мог не проявиться и в Калуге.
Комедия “Горе от ума”, восемь лет назад поставлена Сергеем Женовачом. Ее текст на все времена, отменно сказанный, как это умеют делать в Малом, и сейчас поразительно современен, а тихий шепот зала, невольно повторявшего со школы затверженные стихи, свидетельствовал: Грибоедова помнят.

Превосходен нынешний ансамбль, в целом сохранившийся со дня премьеры. По-прежнему великолепен Фамусов Ю.Соломина, повзрослел Чацкий Г.Подгородинского, избавился от излишней “узнаваемости” Скалозуб В.Низового, блистательна Э.Быстрицкая в роли Хлестовой, уморительна Графиня-бабушка Т.Еремеевой…

Из девяти спектаклей фестиваля часть описана критикой, подробно останавливаться на них вряд ли стоит, но нельзя обойти вниманием спектакль ярославцев и не только из уважения к его особому статусу (Ярославский театр имени Федора Волкова уж точно “старейший” – основан в 1750 году). Театр показывал “Соло для часов с боем”, пьесу у нас известную, милую, но скромных достоинств, для ее успеха необходим уникальный ансамбль “стариков”. В ином случае даже не столько ансамбль, сколько исполнение одной роли – пани Конти, дамы из дома престарелых. Она – центр, предмет поклонения милых и трогательных стариков. Собственно, успех спектакля и определяет игра Наталии Ивановны Терентьевой – замечательной актрисы не только ярославского, но, не побоюсь сказать, российского масштаба! Вершина роли – сцена чествования пани Конти, со звоном бокалов шампанского, подношением роз ее стареньких рыцарей и наконец ее танца, ее “безумства” под вихрь чардаша.
Когда весь зал в этом месте грохнул аплодисментами, у меня как-то совершенно несвоевременно мелькнула мысль: “Вот вы все толкуете об эффективности и прибыли… Да разве этих возгласов и рукоплесканий мало? Разве это не главная, не единственная “прибыль”, ради которой театр и существует? Нет, похоже, нам никогда не понять друг друга”.
Большой успех сопровождал “Лес” Островского, поставленный Борисом Морозовым в Белгородском театре. В спектакле, где каждая роль – удача, особенно был хорош Несчастливцев Виталия Старикова.
Если кто-то решит, что фестиваль старейших – это в некотором роде светлый праздник “благородных седин”, мне хочется назвать юный талантливый коллектив театра-студии под руководством Николая Горохова из Владимирского театра. Ребята взялись сыграть ни много ни мало “Евгения Онегина”, не всего, но, по крайней мере, внятно прочертили четыре линии-судьбы молодых героев, как и полагается в романе. Сказать, что все у них получилось, не решусь, считая, что дело такого рода невозможно в принципе… Многоопытный режиссер Владимир Петров тоже порядком петляет из одного жанра в другой, пытаясь нащупать нить и жанр повествования. То напомнит мюзикл (а ведь хорошо, стройно звучит многоголосие молодых хоров!), то драму в стихах, местами превосходно исполненную, а то словно вспомнит о “школьном театре”, где проходят Пушкина по программе…
Что было самым хорошим и важным? Понимание, что главный герой романа – все же сам пушкинский стих! И в меру своих сил молодые актеры тянулись к его смыслам, ритмам, музыке.
И вообще на фестивале “старейших” молодые, думаю, порадовали “стариков”. Скажем, в спектакле “Чморик” В.Жеребцова, превосходно поставленном Александром Поповым в Тульском театре, молодые актеры С.Сергеев и Д.Чепушканов с такой ослепительной ясностью дали картину армейского “быта и нравов”, что, как говорится, глазам больно.
Странную “Леди Макбет Мценского уезда” (“Наваждение Катерины”) привез на фестиваль театр из Минусинска. Лесков – непревзойденный маг и волшебник не только русского слова, но и подробностей, черт среды, в которой обитают его герои – сами диковинка, – здесь явлен лаконично, очищенным от всякой “листвы и растительности”, в монохромной черно-серой гамме. Нарочито замедленны его сомнамбулическое действо, движения, жесты. Все это, вероятно, должно было выделить курсивом главное – нерассуждающую женскую страсть Катерины Львовны. Но как раз страсти-то у героини Е.Соколовой – тоненькой и стильной женщины-мальчика с короткой стрижкой – нет вовсе, скорее, она больна каким-то холодным, неутоляемым эротизмом. Неужели именно этот “недуг” толкал ее на цепь преступлений? Не серийный же убийца она, в самом деле? А почему бы и нет? – как бы говорит режиссер А.Песегов, профессионально и последовательно приближая историю далекого прошлого к знакомой и востребованной нынче криминальной “бытовухе”.
Неожиданной ностальгией дышала шекспировская “Двенадцатая ночь”, поставленная Александром Плетневым в Калужском театре… Ностальгией по чему бы вы думали? По настоящей рок-культуре конца 60-х с ее бунтарством и грозовой свежестью, культуре, ставшей со временем “заводным” сопровождением ординарной дискотеки. В спектакле действуют волосатые хипари, именно с ними и происходят веселые истории в шекспировской Иллирии.
Завершая заметки, скажу, что сегодня, когда никто и нигде по России не подводит “театральные итоги”, не пытается понять, куда плывем, – только в наших фестивалях и отражаются черты меняющегося облика театра. И калужское зеркало подтвердило, что у нас – прав Юрий Соломин! – хороший театр.

Автор: Николай ЖЕГИН
Источник: Культура
Дата: 15.05.2008