Новости

ВАШЕ БЛАГОРОДИЕ, ГОСПОЖА КАЗАЧКА

Элина БЫСТРИЦКАЯ: «У меня есть право ношения оружия»

В детстве я - впрочем, как и все мои подружки, - хотела быть похожей на нее. Чтобы рост, фигура и глаза, которые и «погладят», и обожгут. И чтобы мужчины гибли, как из-за нее. Но чем дальше, тем становилось очевиднее, что это невозможно. Потому что Элина Быстрицкая в своей красоте и крутом характере - неподражаемая, непревзойденная. Сегодня у знаменитой Аксиньи всех времен и народов - юбилей.

- Вы обманули судьбу. Казалось бы, родители - медики, вы закончили медучилище, работали медсестрой, а потом от конкретной, нужной людям профессии ушли в прекрасное, но неизвестное искусство.

- Поскольку я выросла в среде медиков, я понимала, что такое ответственность врача. Я была уверена - я тоже буду врачом. А потом война началась. И так сложилось, что я оказалась в госпитале: хотела помогать фронту. После войны училась в медтехникуме. Но первое занятие по хирургии кончилось страшно -больному дали наркоз, и, не успел врач взять скальпель, больной захрипел и умер: видимо, этот вид наркоза ему не подходил.
Я пришла домой и думала: я видела умирающих от ран, я знаю, что такое столбняк, газовая гангрена, но чтобы вот так, из-за наркоза... Это был один случай, а второй: ночная смена, и я должна принять 15 родов.

- Самостоятельно?

- А как же? Последний курс, диплом. И вот уже последняя ночь, четверо родов и все с патологией. Казалось бы, опытная акушерка рядом, все под контролем, и я все правильно делаю. Но... Когда я пришла домой, мама сказала: «Господи, да у тебя седые волосы». И тут я поняла - я не выдержу этой ответственности.
Еще учась в медтехникуме, я занималась в художественной самодеятельности. Мне говорили, что у меня талант. А поскольку я ничего другого делать не умела, то решила: пойду в театральный, может, из меня получится актриса. Хотя никто ничего не мог знать. Родители считали, что это блажь. Да и поздно уже было идти в театральный.

«Цэ нэ ваше дило»

- Лучше поздно, чем никогда. Но хочу спросить про «Тихий Дон». Это правда, что вы сами напросились на пробы и просто в наглую позвонили режиссеру Сергею Герасимову?

- Можно сказать, что напросилась. Дело в том, что в то время актеров на роли утверждал худсовет киностудии, а не только режиссер. А на «Тихом Доне» еще и сам Шолохов.

- То есть вы, Элина Авраамовна, сняли трубку и запросто так: «Сергей Аполлинариевич, это я - артистка Быстрицкая!» Вот ведь времена были: без агентств, без кастинг-директоров...

- Нет-нет. Все было иначе. Я скромно представилась, сказала, что я снималась там-то и там-то, что-то еще объяснила, а он: «Чего долго ждать? Приезжайте, у меня вот уже один Григорий сидит». Я приехала, посмотрела на актера - он у меня не связался с образом.
Потом, у меня была еще одна причина - я пробовала отрывок из «Тихого Дона» в киевском театральном институте. И педагог мой сказал: «Цэ нэ ваше дило. Ваше дило - Луиза Шиллера». А я думала: «Мое. Могу».

- Откуда такая уверенность?

- Потому что во время войны наш госпиталь находился в станице Обливской. Там я познакомилась с казачками, я видела их стать, быт, образ жизни. И мне это нравилось, я хотела это выразить. Поэтому, когда я узнала, что Герасимов будет снимать «Тихий Дон», я позвонила. Два года работы с ним, Марина, - это такие университеты! Вот, например, на второй день он нас собрал всех и сказал: «Вы должны стать похожими на людей, которых будете играть. Ваши руки должны говорить о том, каким трудом вы занимаетесь».
У меня была сцена, где Аксинья выкатывает белье.

- Простите, что выкатывает и как?

- Выкатывает белье, то есть гладит с помощью такой деревянной скалки. К тому времени этого уже нигде не было. Я сказала: «Дайте мне все что положено». Стала вспоминать, как бабушка моя это делала. И когда у меня получилось, Герасимов похвалил меня: «Молодец». К нам же пригласили самодеятельный казачий хор пенсионеров - эти люди разговаривали, мы - слушали, брали все что нужно от них.

- Фильм стал легендарным. А вы поддерживаете отношения? Например, со своей экранной соперницей - Зинаидой Кириенко.

- Когда удается - мы радуемся, нас же осталось в живых четверо. Зина, Людмила Хитяева, Наташа Архангельская.

- Как вам версия «Тихого Дона» Сергея Бондарчука?

- Я лучше скажу, как я относилась, пока не увидела. Я надеялась на большую удачу, а когда посмотрела первую серию - расстроилась и больше смотреть не стала. Но отвечала на звонки казаков - у меня, знаете ли, связи есть.

- Звучит многообещающе.

По имени Аксинья
- Да, связи с казачеством есть всегда. Я уже не говорю, что я почетная казачка, и это меня очень греет. Еще греет, как они ко мне относятся, ведь 30 старейшин написали письмо после выхода «Тихого Дона». Они просили, чтобы я называлась Аксиньей Донской.

- И вы согласились? Звучит здорово - Аксинья Донская-Быстрицкая.

- Нет, были живы мои родители, и я ответила, что ношу фамилию своего отца. Поэтому не могу.

- Почетные и непочетные казачки отличаются от простых женщин?

- Очень отличаются. Я это знала давным-давно. Эти люди занимаются крестьянским трудом, но свободолюбивы и духовно возвышенны. В станицах блюдут казачий образ жизни и манеры поведения. «А где наша удаль?», «А где наш широкий ход?»
- так они могут ставить вопрос.

- Поступив в Малый театр, вы Аксинью оставили за порогом или взяли ее с собой?

- Никуда не оставила - она вся моя, та Аксинья. Потому что это мои шрамы, мои слезы и моя радость. Только, поступив в Малый, мне пришлось заново учиться.

- Сложно было найти свое место в Малом?

- Сложно. Я помню, что однажды Вера Николаевна Пашенная пригласила меня на роль вместо одной актрисы. «Нет, Вера Николаевна, - сказала я, - я не могу после «Тихого Дона» играть Катерину в «Грозе». Я отказалась, и Пашенная со мной больше не разговаривала. Потом простила, но, когда она заболела и я захотела к ней зайти, меня не приняли. Это зависимая профессия, и я за это... (Пауза.) Я не люблю зависеть, но приходится .

- Тем более казачке. И тем более почетной.

- Вы не смейтесь. Я горжусь этим званием.

- Что вы, что вы, я не смеюсь. А сабля, Элина Авраамовна, у вас есть?

- Есть. Есть право ношения оружия, потому что я полковник казачьих войск.

- Ваше благородие, вот с этого места поподробнее.

- Ну что поподробнее? Был такой генерал Черкашин, а у меня в жизни было трудное время. И казаки мне помогли. Они дали мне стипендию, звание и право ношения оружия при парадной форме.

- И форма, стало быть, есть? Прошу прощения, она женская или мужская?

- Конечно, мужская.

- Кто-нибудь видел вас в этой форме?

- Никто. А зачем? У меня не тот стиль, чтобы надевать форму. Уважение мое к казакам безмерное. Желание быть понятой и принятой ими - безмерное. А остальное - это внешние признаки.

Ангелы-хранители и патриоты
- И все-таки, Элина Авраамовна: красота - это страшная сила? Она вам мешала?

- Частенько. Представляете, какой восторг это вызывало у моих коллег?

- Кто помог вам адаптироваться в Доме Островского? И, может быть, у вас был ангел-хранитель?

- Несколько человек. Елена Николаевна Фадеева как-то сразу меня обогрела и до конца была тем человеком, который вел меня в театре. Кроме этого моими партнерами были замечательные актеры и актрисы. Шатрова Елена Митрофановна - с ней мы встретились неожиданно. Мы с «Волками и овцами» должны были ехать на гастроли. Я играла Глафиру, а актриса, игравшая Купавину, заболела. Что делать? И просят Шатрову сыграть. Значит, думала я, мне там с ней надо на «ты» говорить, а у нее - возраст, положение. Особенно «ты» мучило. И вот мы репетируем, и ей кто-то сказал комплимент. Она покраснела, прямо от шеи, и своим серебряным голосом сказала: «Какая пошлость». И вот тут я подумала: у актрисы нет возраста.
Много для меня значил Борис Андреевич Бабочкин. Я играла с Царевым. Он был уникальным Фамусовым, какая прелесть была.

- Вот он - для меня загадка: у него было косоглазие, что на крупном плане очень видно. И мне как зрителю это мешало и неприятно было смотреть.

- Действительно, мы никогда и не знали, куда он смотрит. Но у него было внутреннее качество, которое сильно привлекало к нему внимание. Прекрасная речь, красивый голос и сильный человек. Я хотела в Малом поставить спектакль «Стакан воды». Мне не нужна была слава постановщика, я просто хотела, чтобы спектакль был бы решен так, как я его вижу. И для этого пригласила одного молодого режиссера. Михаил Иванович Царев позвал к себе молодого режиссера и предложил делать постановку, а тот... Он отказался делать спектакль вместе со мной, которая его привела в театр. Понимаете?
Вот по ком я тоскую и горюю, так это по Никите Подгорному - он был мой главный партнер. Он мог все - от А до Я. Однажды мы играли спектакль, не помню названия, но по книге Дангулова «Дипломаты». Хороший был спектакль. В одной сцене в темноте нужно было соскочить с круга. Он поддержал меня, и я бросила фразу, точно не помню, о чем уже, но что, мол, года через 2-3... И вдруг Никита говорит: «Да я не доживу». «Ты что глупости говоришь?» И когда мы начали репетировать «Выбор» Бондарева, Никита заболел и ушел. Стольких актеров сейчас нет...

- Вы патриот Малого?

- Да, патриот.

Любовный круг
- Ваш последний спектакль - «Любовный круг» в постановке Андрея Житинкина. Вот он мне как раз рассказывал, что на репетиции вы сломали руку.

- Я не сломала, очень сильно повредила. Слава Богу, рука была сломана раньше. На первой же репетиции я споткнулась о незакрепленный ковер и рухнула. Рука до сих пор болит.

- Но если верить театральным приметам, то такое падение надо воспринимать как предупреждение - ни за что не играть этот спектакль. А вы играете леди Китти.

- (Смеется.) У меня в жизни бывало всякое. Во время спектакля «Волки и овцы» я повредила ногу. Была операция. Но Глафира (героиня Быстрицкой. - М.Р.) до сих пор одна из любимых моих ролей.

- А леди Китти - любимая? Ну хотя бы потому, что последняя.

- Не знаю... Пока сложно... Много текста. Не очень удобные декорации, но... Прекрасные партнеры - Клюев, Бочкарев, я думаю, и у молодежи лучше получаться стало. И с режиссером хорошо работалось. Андрей Житинкин не давит. Он осторожен, умеет работать с артистами.

- Не обижайтесь на мой вопрос, но хочу все-таки спросить: ваша героиня намного моложе вас, это не смущало?

- (Смеется.) Еще на старте я спросила нашего худрука (Юрий Соломин. - М.Р.): не поздновато ли мне играть леди Китти? «В гриме - нет», - ответил он. (Смеется.)

- Даже не знаю, как реагировать на такую шутку мастера. Однако в традиции русского театра не обращать внимания на возраст: великая Ермолова, когда ей было за сорок, играла 16-летнюю Жанну д\'Арк. Или Корчагина-Александровская...

- И я играла Отрадину в «Без вины виноваты», когда мне было за 50. Недавно посмотрела по телевизору: какая я там молодец! А если честно, Марина, я своего возраста не ощущаю. Мне нравится в моей леди Китти характер, перепады. Такого плана ролей у меня ведь было немного.

- Продолжаете играть в бильярд?

- Еще как. С удовольствием. С детства. Я с братом росла, и, чтобы мы не болтались во дворе, родители скинулись и купили нам бильярд с металлическими шариками. Я ведь с мальчишками росла, и это помогло мне стать сильной. Мы играли в бильярд, и эта любовь осталась. Рада, что в свое время помогла нашим бильярдистам создать федерацию.

- Какое слово характеризует мироощущение и настроение почетной казачки сегодня?

- Я оптимист. Я люблю помечтать. Нарисую себе что-то, придумаю и тут же начинаю выполнять. У меня многое получалось из того, что задумывала. Я затеяла большое и очень важное дело - хотим поднять культуру быта, и знаю, как это сделать.

- Бизнес?

- Может быть, в результате. Но пока это для меня творчество. Я же должна что-то делать. У меня большие перерывы в театре, и я должна где-то быть и что-то делать. Иначе мне скучно.

- Элина Авраамовна, как вы собираетесь отмечать юбилей?

- Малый театр отмечает. А я - приглашаю. Так написано на афише.

Автор: Марина РАЙКИНА.
Источник: Московский комсомолец
Дата: 03.04.2008