Новости

Р. НИФОНТОВА

«В.Н. ПАШЕННАЯ»

Весной 1957 года я была принята в Малый театр и 3 мая впервые пришла на репетицию «Каменного гнезда», где мне поручили роль учительницы Илоны. Роль Старой Хозяйки играла знаменитая Пашенная. Я была тогда совсем еще молодой актрисой, к тому же у меня не было опыта работы в театре. А тут моей партнершей была Пашенная, эта глыба, столп и оплот Малого театра.
Во время первых репетиций контакт между нами не возникал. Пашенная вела себя весьма холодно и даже жестоко. Она не допускала меня в свой внутренний мир. Как я узнала после, поначалу я Вере Николаевне не понравилась, и она не видела во мне возможностей сыграть роль Илоны.
Так продолжалось до репетиции, когда Пашенная внезапно сказала мне:
— Мне кажется, что до разъезда (речь шла об отпуске) нам надо с вами встретиться и поработать. Позвоните мне в среду в десять утра или в пять вечера.
Я позвонила, и она пригласила меня к себе.

У нас никак не получалась сцена, когда учительница приходит к Старой Хозяйке, та поит ее кофе и между ними происходит разговор, с которого начинается их сближение. В этом разговоре у нас не было «сцепки», каждый существовал как бы отдельно.
Когда я пришла к Вере Николаевне, я увидела в ее комнате на столе две чашки чая. Вера Николаевна предложила мне присесть. Не предупреждая, Пашенная начала говорить текст из «Каменного гнезда». Я отвечала ей текстом.
То, что происходило в доме Пашенной, в известной мере повторяло то, что происходит в пьесе. Вера Николаевна словно переплела жизнь со спектаклем. И сделала это вполне сознательно.
— Для того чтобы сцена эта получилась,— сказала она,— надо, чтобы мы с вами подружились, чтобы вы узнали и полюбили меня, только тогда выйдет сближение Илоны со Старой Хозяйкой. Вы, Нифонтова, должны перестать меня бояться, понять меня нутром — и на сцене завяжутся интересные отношения. Хозяйка не чужая Илоне, и я не должна быть чужая вам.
Работа над ролью Илоны стала для меня школой актерского мастерства. Я узнала от Веры Николаевны много такого, что навсегда стало основами моей работы в театре.
От Веры Николаевны я впервые узнала, что такое партнер и какую роль он играет в спектакле.
— А откуда Хозяйка родом? — спрашивала я и брала сахар.
Эту мою реплику, которую я произносила тогда довольно неинтересно и без всякого подтекста, Вера Николаевна обыгрывала так, что получалось очень выразительное место. И это было заслугой только Веры Николаевны.
Лишь при правильном «сцеплении» партнеров художественный эффект оказывается неотразимым. Это закон сцены.

Я пришла в Малый театр из кино. Я очень плохо говорила на сцене — плохо и в смысле подачи слов и в смысле подачи мысли.
Вера Николаевна сразу обратила внимание на этот мой недостаток. Она говорила со мной о правильной постановке дыхания и о других не менее важных вещах.
— Вы съедаете концы, Руфа,— замечала она мне,— а между тем в театре, и особенно в Малом театре, каждая буква должна быть слышна. Вы говорите вяло. Вас слышат только десять рядов, и не дальше. Как добиться того, чтобы вас слышал весь зал? Для этого надо говорить не громко, но целенаправленно, надо точно посылать звук. Это золотое правило произнесения речи на сцене.
Говорила она и о многом другом.
Актер может прийти на спектакль с разным настроением. У него может не быть творческого настроения. Он может играть, лучше или хуже. Важно, чтобы он играл верно по мысли.
В роли надо жить, ни на секунду не прекращая этой жизни, ни на секунду не быть пустой. Все время слушать, что говорят партнеры.
Эти замечания были особенно важны мне как киноактрисе, ибо, как известно, в кино выключения из роли происходят постоянно, когда выключают юпитер.

Вера Николаевна говорила о ритме исполнения. Внешний ритм, конечно, зависит от внутреннего ритма. Вы верно живете в образе, ваше внутреннее самочувствие правильно. Но этого недостаточно. Зритель должен это видеть, это должно дойти до него. Он через ваш силуэт, через ваш внешний ритм, через ваше внешнее поведение должен воспринять ваше внутреннее состояние.
Вера Николаевна не только терпеливо и настойчиво учила меня на репетициях. Она прислала мне, дебютантке на сцене Малого театра, письмо, которое ободрило и окрылило меня:

«13 сентября 1957 г. Москва Малый театр
От всего сердца горячо поздравляю Вас, милая Руфа, с вашим первым выступлением в моем родном Малом театре. Счастлива, что в его старых, но вечно юных стенах зазвучит Ваш голос и в жизнь театра вольется новое молодое дарование. Радуюсь тому, что Вы талантливая, простая, хорошая, правдивая актриса.
Желаю Вам здоровья, сил, успеха, но умоляю никогда не терять самого прекрасного в искусстве — правды, страсти и упорного труда.

Вера Пашенная».

Результатом нашей совместной работы с Верой Николаевной Пашенной было не только множество чрезвычайно ценных профессиональных навыков, которые я приобрела, но и большая творческая, человеческая дружба, которая возникла между нами.
Вера Николаевна задумала поставить «Грозу» и хотела, чтобы я сыграла Катерину.
О «Грозе» она говорила:
— Я должна вернуть «Грозу» на сцену Малого театра.
Но спектакль откладывался. У меня родилась дочь, ребенок болел, и я надолго выбыла из работы. Вера Николаевна проявляла ко мне большую теплоту и внимание. У меня сохранились ее письма, проникнутые нежной заботой о моей семье. И вместе с тем именно Вера Николаевна поставила предел моему погружению в семейную жизнь. Она написала мне очень решительное письмо, в котором говорила, что будет привлекать меня к репетициям «так мало, чтобы это Вам не мешало», но это только до поры до времени, «а с будущего сезона дадим жару».
Мы начали работу. Летом я приехала в Щелыково, где жила Вера Николаевна. Она придавала большое значение нашему знакомству с этими местами, так тесно связанными с жизнью Островского, водила нас в местный музей, показывала портрет Никулиной-Косицкой, которая была первой исполнительницей роли Катерины и с которой Островский в известной степени списал ее характер. Водила нас по Щелыкову, призывала проникнуться ощущением замечательной щелыковской природы — водила в Ярилину Долину, показывала зачарованный лес.
То, что говорила мне Вера Николаевна о Катерине, дает, по-моему, очень выразительную ее характеристику. Вот некоторые замечания Веры Николаевны.

«Спектакль Малого театра — это правда. В нем должно быть все настоящее, подлинное, ничего выдуманного не надо.
Для того чтобы понять образ, который играешь, надо не только глубоко вникнуть в каждую его фразу, надо собрать по пьесе все то, что говорят о данном персонаже другие, для понимания его характера очень важны глаголы, которые характеризуют его поведение.
Катерина — цельная натура, не разменивающая себя на мелкие монетки: непримиримость плюс одержимость. Она не может понять, как врут. В ней борются два человека — она охвачена любовью, но для нее решающую роль играет церковь. Катерина натура внутренне богатая, живущая своей внутренней поэтической жизнью. Формально она подчиняется Кабанихе, не грубит ей, но всем существом против нее — это противоречие дает интонационную основу роли.
Катерина жила душевной сиротой, но вдруг узнает, что Варвара ее любит. Это для нее огромное душевное открытие.
Борис и Катерина встретились на пасху, случайно. Но эта случайная встреча была ей внутренне необходима. Сердце у нее не уходилось.
Для того чтобы сыграть Катерину — надо корнями врасти в Россию, понять весь ужас старой русской жизни».


Вера Николаевна давала мне указания и по вопросам внутренней техники.
«Каждый кусок должен быть действенным, от одного куска к другому всегда должен быть внутренний переход. Притом, что роль Катерины — роль трагическая и темпераментная, звук голоса должен быть обратно пропорционален темпераменту».

Случилось так, что в ходе работы над ролью я не смогла воспользоваться замечаниями Веры Николаевны, многое творчески потеряла. К премьере контакт между нами был нарушен. И вот, несмотря на любовь, которую она питала ко мне, она выступила непримиримо. Она была недовольна тем, как я играла роль, считала, что я отошла от правды образа, не отдаю себя целиком работе.
Критика эта была самой страшной для меня, прямой и нелицеприятной.
Отзыв Веры Николаевны стал для меня исходной позицией, с которой я заново начала работать над «Грозой».
Много, очень много получила я от Веры Николаевны. Она охотно делилась своим опытом.
— Раздевайте меня, берите у меня все, что я накопила за годы работы,— говорила она молодежи.

Я благодарна ей за это и за ее материнскую, человеческую теплоту ко мне.