Новости
ЕВГЕНИЯ ГЛУШЕНКО. «ЧИСТЕЙШЕЙ ПРЕЛЕСТИ ЧИСТЕЙШИЙ ОБРАЗЕЦ»
ЕВГЕНИЯ ГЛУШЕНКО. «ЧИСТЕЙШЕЙ ПРЕЛЕСТИ ЧИСТЕЙШИЙ ОБРАЗЕЦ»
ЕВГЕНИЯ ГЛУШЕНКО. «ЧИСТЕЙШЕЙ ПРЕЛЕСТИ ЧИСТЕЙШИЙ ОБРАЗЕЦ»
Она окончила Щепкинское, по признанию руководителя курса Михаила Ивановича Царева, «вторым номером». «Первым» была Анна Каменкова, еще четверокурсницей блестяще сыгравшая в спектакле Малого театра «Средство Макропулоса» Кристину — юную трагическую героиню фантасмагорической комедии Чапека. Но от распределения в Малый Каменкова отказалась — ушла к Эфросу. И на роль Кристины, и на место в труппе пригласили уже подписавшую распределение в Кострому Евгению Глушенко.
Вряд ли кто-нибудь мог тогда предполагать, в каком «ряду» окажется это «место».
Сейчас очевидно — в первом. На центральных ролях.
А тогда, тридцать лет назад, на сцену вышла новая юная Кристина - Е. Глушенко. И произнесла уже в первой своей роли слова, определившие на десятилетия «тему» актрисы: «Ты не знаешь, что такое, когда женщина любит. Это так унизительно... Вы, мужчины, не понимаете... Тут уж не думаешь о себе, а идешь за ним, как рабыня... такая не своя, такая его... Иногда мне хочется избить себя за это.»
А в кинодебюте, в «Неоконченной пьесе для механического пианино», провинциалочка Сашенька Платонова, такая «не своя», такая простенькая среди окружающих ее горьких лицедеев, зауговаривает, за-убаюкивает, замолит в финале мужа: «Весь мир для меня — это ты, я ничего не боюсь, я все смогу стерпеть...»
Вот эти — «такие его», которые все могут стерпеть, — станут героинями Глушенко. Век, страна, происхождение, положение станут лишь некоей условной рамкой для одного портрета: уютной домашней женщины с мягкими чертами лица и лучистыми глазами — воплощением вечной женственности и чистоты.
Сказанное вовсе не означает, что Глушенко даже тогда, в начале творческого пути, была одинакова в ролях. Но ее перевоплощения были ненавязчивы, глубоки — и потому серьезны.
Сказанное не означает и того, что ее героини были пресны. В них был шарм, но особый — из девятнадцатого века, из скромных — но усадеб. В них оттудашняя несуетность, внутренний покой, природная грациозность...
Она появляется на сцене — и вспоминается пушкинское:
«Чистейшей прелести чистейший образец».
Не случайно, когда Н. Михалкову понадобилась актриса на крошечную по времени присутствия на экране, но огромную по важности этого присутствия роль матери Илюшечки Обломова, он пригласил Глушенко. Пригласил сыграть Мадонну XIX столетия.
И в театре индивидуальность актрисы проделывала порой неожиданные трансформации с известными — до оскомины — ролями.
Так, в 1975 году вышла десятая версия «Горя от ума», знаменитая «дуэлью» Чацкого и Фамусова, которую Чацкий безнадежно проигрывав... Но где-то на периферии осталась еще одна, уж совсем непредвиденная дуэль: Лизы и Софьи. Лиза Е. Глушенко ничем не напоминала стандартных субреток — служанок, ловко и лихо ведущих интригу. Она была столь юна, что играла в Софьины романы, как в куклы. И столь прелестно наивна, что выбор Молчалина был вполне естествен. Ее Лизанька конфузилась по малейшему поводу, заливалась краской от полускабрезностей Фамусова, от неожиданной встречи с Чацким, от неловкости за приставания Молчалина... Она не умела скрывать чувств — и этим была забавна, мила, жива... Так выгодно контрастируя с холодной расчетливостью своей госпожи.
Мила сезон, два, десять... Театр ловко эксплуатировал облик и естественность актрисы... А на экраны в то же время выходили картины с ее участием, где Глушенко отважно играла ошеломляюще непохожие роли, меньше всего заботясь о милоте, о том, чтобы понравиться публике. Фильм «Влюблен по собственному желанию». Библиотекарша в кедах бог весть какого размера, в старомодной панамке, смешно и нелепо рассуждающая, смешно и нелепо ходящая — в ее размашистой неуклюжей походке уже была судьба и характер — женщины, так мучительно и удивленно просыпающейся к любви...
Фильм «Впервые замужем». Добрую половину картины немолодая, много старше самой Глушенко Тоня Болотникова, терпеливо-несчастливая мать-одиночка, незащищенно-стойкая в каком-то несправедливо - почти до финала, до хэппи-энд - беспощадном мире несет свою судьбу.. Возрастная драматическая, даже трагическая роль.
«Зина-Зинуля». Снова Глушенко взрослит героиню. Снова отказывает ей в обаянии, привлекательности, наделяя не простоватостью даже, а простецкостью. «Полюбите нас такими!» - словно бросают вызов ее персонажи. И заставляют-таки полюбить. Не за облик - за образ. Здесь различие, и существенное. Здесь иной масштаб.
А в это время в театре она могла сыграть себя — десять лет назад или себя - двадцать лет спустя. Себя француженку или себя - чешку. Себя графиню или себя купчиху.. Она в совершенстве владела воспроизведением «истины страстей, правдоподобия чувствований в предполагаемых обстоятельствах» и не тщилась лицедействовать: роли такой возможности не давали.
Пока не появилась Лида в «Рядовых» Дударева спектакле-реквиеме. От актрисы акварельных красок, нежных мелодичных аккордов эта роль потребовала иного... Глушенко раньше играла с глазами, полными слез, играла чувствительно. Здесь — с глазами выплаканными. И не чувствительно - чувственно. Мадонну, испытанную пороком, сотвориншую из него добродетель и сохранившую чистоту... Эта работа явила в Малом театре Евгению Глушенко — актрису трагическую. А дальше — актриса доказала, что может... нет, не большее, куда уж больше, но - иное. И в кино, где снималась редко, но у первоклассных режиссеров: Н. Михалкова, С. Микаэляна, П. Чухрая... И в первоклассных ролях. Каждая принесла у нас ли, за рубежом ли — лауреатство. И в театре.
В 1987 году в премьере «Холопов» Гнедича Глушенко сыграла Лиз, взбалмошную княгинечку, эпатирующую сцену ультрамодными туалетами, а зал — замечательно безнравственными рассуждениями о том, как надобно обращаться с холопами и чем Париж любезнее Москвы. Гнедич писал Лиз с презрением. Глушенко сыграла так, что вызывала улыбку и восторг от очаровательного лицедейства. Героиня актрисы была прелестно глупа, обворожительно самоуверенна и задорно отважна. Сколько апломба было в ее менторских поучениях, как надобно жить. Сколь торжественно преподносила она свое «героическое» решение следовать за мужем в ссылку... под Петербург. В ней все преувеличено, и быть бы шаржу, но все естественно. Актриса взбила в роли очаровательный терпкий коктейль из «французского с нижегородским», В спектакле убыло назидательности и прибыло шарма. Интуиция режиссера Б. Дьвона-Анохина и исполнительницы точно подсказали, как предпочесть менторству — искусство.
Были бы дальше поводы к «предпочтению».
И они были!
В спектакле «Царь Петр и Алексей» по «Детоубийце» Ф. Горенш-тейна Глушенко сыграла Ефросинью, любовницу Алексея, его предающую страсть. Смертельную. Сыграла бенефисно. В ней была пропасть огня, какой-то ощутимой, но не поддающейся описанию манкости: манкости разнузданной самки, самовлюбленность которой провоцировала влюбленность в нее. Актриса играла смешно и смачно. На грани фола, но не преступая органичности.
Прежде Глушенко всегда являла на сцене себя. В любой череде предлагаемых обстоятельств. Чем и была интересна. Но на экране — уж говорилось - она пленяла иным и сильнее: мощным и отважным перевоплощением. Которое сначала в Лиз, а потом в Ефросинье явила на сцене.
В этом спектакле актриса наотмашь зачеркнула все представления о ней, сложившиеся в такую ладную театроведческую концепцию. Подтвердив, что у истинного таланта не может быть ни дна, ни разгадки...
И в следующей своей роли -Матрены из «Горячего сердца» Островского, Глушенко даже не потрясла — ошеломила. Сметя разом все представления и о роли, и о себе.
Жену купца Курослепова Матрену всегда играли этакой похотливой, расхристанной, семипудовой бабищей, дурищей... Глушенко сыграла страсть. Сыграла московскую Катерину Измайлову — только в комедии, а не в трагедии. Ее Матрена чертовски хороша собой, задорна, отчаянна и отважно, и «вусмерть» влюблена: страсть испепеляла ее героиню.
Глушенко наградили «Хрустальной Турандот» за исполнение этой роли. Вовсе не главной в пьесе. Но залидировавшей в спектакле.
А как она играла командирскую жену в так несправедливо рано сошедшем со сцены спектакле по А. Солженицыну «Пир победителей»! Жену, которая прибыла в побежденную Германию «отовариться». Она с любовью и азартом демонстрирует «конфискованные» вещицы. Злобно и профессионально доносит: «Я тоже человек советский: есть у меня нюх!» И лихо танцует, разряженная в пух и прах. Халда, визгливая плебейка. Почти карикатура. Почти... Потому что Глушенко и смачную яркость играет естественно.
Начиная с Ефросиньи в «Царе Петре и Алексее» актрисе все чаще предлагают роли малосимпатичных особ с недюжинным темпераментом. И каждый раз, глядя ее в Ефросинье, Матрене, Глафире, думаешь: «Какая мерзкая тварь! Но какая прелестная актриса!» Обаяние, очарование самой Евгении Константиновны извиняет и роли. И тем обогащает.
Так случилось в премьере чеховского «Иванова» — последнем спектакле режиссера и актера Виталия Соломина.
Зинаида Савишна — патологически скупая особа, Гарпагон в юбке, оказалась в исполнении Глушенко до слез страдающей то из-за просьбы соседа повременить с отдачей долга, то из-за разбитой банки с «кружовенным» вареньем... Любить ее невозможно, но и возненавидеть не удается: уж больно жалка. Краснеет, теряется, куксится. Несносная. Но что-то такое в ней есть.
Это «что-то», эта загадочность, которой наделяет Глушенко своих героинь, и есть, наверно, талант. Дар Божий. Индивидуальность.
У Глушенко она проявляется в ролях лирических и комедийных, трагических и острохарактерных. Впрочем, эта актриса любит смешивать жанры. Наделяя живой плотью, живым дыханием часто давно почившие в хрестоматийное эти роли.
Евгения Константиновна давно уже Мастер. Но в Мастере этом живет та удивительная юная Женечка, «чистейшей прелести чистейший образец», что вышла когда-то впервые на сцену Малого театра и пленила и партнеров, и публику нежностью, женственностью, трогательностью.
Так в Жозефине — героине пьесы Губача «Корсиканка» — актриса снова говорит главные слова — для своей актерской судьбы, для своей темы в искусстве: «Я все это делала только ради тебя. И вижу, что напрасно старалась, потому что никакой мужчина не в состоянии это понять и оценить. Так по-глупому все устроено в этом мире...»
Говорит Наполеону. Но это не та Жозефина, что стала супругой императора. Это выдуманная женщина, которая якобы приезжала на остров Святой Елены к пленному. За долгом... Ведь Наполеон так много обещал своим солдатам. И погибшему мужу Жозефины в их числе. И она является сюда за двадцатью тысячами - чудная баба: скандальная, вспыльчивая, острая на язык, наивная, мудрая, жалостливая, самоуверенная, растерянная, страдающая, добрая, злая... Всякая. Глушенко играет щедрую натуру и играет щедро.
Глушенко потчует нас характером взрывным и нежным, несносным и желанным. Она вдохновенно лицедействует — заразительно, сочно. Она — массовик-затейник при Наполеоне и при нас, публике. Она заводила, она дирижер, она солистка...
Она — первая артистка.
Или Жозефина — первая артистка?
Пожалуй, обе.
И, как обычно, все вроде бы хорошо. Судьба складывается прекрасно. И вдруг — снова слом, снова поворот. Я-то решила, что все знаю и понимаю про артистку Глушенко.
Но тут пришел Женовач. И Глушенко сыграла у него сначала купчиху Барабошеву в Островском, потом Белину в Мольере. Сыграла как-то ненавязчиво, едва ли не тихо, на полутонах, хотя и отчетливо слышимых. Так захотел режиссер.
Без воплей и потому — крупнее. И властность Барабошевой, и ее любовь. Настоящая. Единственная в жизни. Фантазийный сюжет пьесы «Правда — хорошо, а счастье лучше», не переставая быть полусказочным, обрел реальность. Так не бывает? Так бывает. Единожды на тысячи раз. Как единственны на тысячи — великие актеры... Естественность Глушенко сотворила островскую роль едва ли не по-чеховски. А как чудесно получилось...
А в Мольере ее увели на второй план. Но Глушенко такая актриса и такой человек, что если надо — уйдет и в массовку. Ценя искусство выше амбиций, а замысел хорошего режиссера — выше даваемой ролью возможности показать себя.
Глушенко такова во всем. От неумения и нежелания давать интервью — до умения и желания играть всё. Я ведь лишь малую толику ролей актрисы рассказала. А если бы про все! Не случайно в самом ее имени таится слово «гений».
Светлана Овчинникова
«Планета красота», №5-6 2007
Она окончила Щепкинское, по признанию руководителя курса Михаила Ивановича Царева, «вторым номером». «Первым» была Анна Каменкова, еще четверокурсницей блестяще сыгравшая в спектакле Малого театра «Средство Макропулоса» Кристину — юную трагическую героиню фантасмагорической комедии Чапека. Но от распределения в Малый Каменкова отказалась — ушла к Эфросу. И на роль Кристины, и на место в труппе пригласили уже подписавшую распределение в Кострому Евгению Глушенко.
Вряд ли кто-нибудь мог тогда предполагать, в каком «ряду» окажется это «место».
Сейчас очевидно — в первом. На центральных ролях.
А тогда, тридцать лет назад, на сцену вышла новая юная Кристина - Е. Глушенко. И произнесла уже в первой своей роли слова, определившие на десятилетия «тему» актрисы: «Ты не знаешь, что такое, когда женщина любит. Это так унизительно... Вы, мужчины, не понимаете... Тут уж не думаешь о себе, а идешь за ним, как рабыня... такая не своя, такая его... Иногда мне хочется избить себя за это.»
А в кинодебюте, в «Неоконченной пьесе для механического пианино», провинциалочка Сашенька Платонова, такая «не своя», такая простенькая среди окружающих ее горьких лицедеев, зауговаривает, за-убаюкивает, замолит в финале мужа: «Весь мир для меня — это ты, я ничего не боюсь, я все смогу стерпеть...»
Вот эти — «такие его», которые все могут стерпеть, — станут героинями Глушенко. Век, страна, происхождение, положение станут лишь некоей условной рамкой для одного портрета: уютной домашней женщины с мягкими чертами лица и лучистыми глазами — воплощением вечной женственности и чистоты.
Сказанное вовсе не означает, что Глушенко даже тогда, в начале творческого пути, была одинакова в ролях. Но ее перевоплощения были ненавязчивы, глубоки — и потому серьезны.
Сказанное не означает и того, что ее героини были пресны. В них был шарм, но особый — из девятнадцатого века, из скромных — но усадеб. В них оттудашняя несуетность, внутренний покой, природная грациозность...
Она появляется на сцене — и вспоминается пушкинское:
«Чистейшей прелести чистейший образец».
Не случайно, когда Н. Михалкову понадобилась актриса на крошечную по времени присутствия на экране, но огромную по важности этого присутствия роль матери Илюшечки Обломова, он пригласил Глушенко. Пригласил сыграть Мадонну XIX столетия.
И в театре индивидуальность актрисы проделывала порой неожиданные трансформации с известными — до оскомины — ролями.
Так, в 1975 году вышла десятая версия «Горя от ума», знаменитая «дуэлью» Чацкого и Фамусова, которую Чацкий безнадежно проигрывав... Но где-то на периферии осталась еще одна, уж совсем непредвиденная дуэль: Лизы и Софьи. Лиза Е. Глушенко ничем не напоминала стандартных субреток — служанок, ловко и лихо ведущих интригу. Она была столь юна, что играла в Софьины романы, как в куклы. И столь прелестно наивна, что выбор Молчалина был вполне естествен. Ее Лизанька конфузилась по малейшему поводу, заливалась краской от полускабрезностей Фамусова, от неожиданной встречи с Чацким, от неловкости за приставания Молчалина... Она не умела скрывать чувств — и этим была забавна, мила, жива... Так выгодно контрастируя с холодной расчетливостью своей госпожи.
Мила сезон, два, десять... Театр ловко эксплуатировал облик и естественность актрисы... А на экраны в то же время выходили картины с ее участием, где Глушенко отважно играла ошеломляюще непохожие роли, меньше всего заботясь о милоте, о том, чтобы понравиться публике. Фильм «Влюблен по собственному желанию». Библиотекарша в кедах бог весть какого размера, в старомодной панамке, смешно и нелепо рассуждающая, смешно и нелепо ходящая — в ее размашистой неуклюжей походке уже была судьба и характер — женщины, так мучительно и удивленно просыпающейся к любви...
Фильм «Впервые замужем». Добрую половину картины немолодая, много старше самой Глушенко Тоня Болотникова, терпеливо-несчастливая мать-одиночка, незащищенно-стойкая в каком-то несправедливо - почти до финала, до хэппи-энд - беспощадном мире несет свою судьбу.. Возрастная драматическая, даже трагическая роль.
«Зина-Зинуля». Снова Глушенко взрослит героиню. Снова отказывает ей в обаянии, привлекательности, наделяя не простоватостью даже, а простецкостью. «Полюбите нас такими!» - словно бросают вызов ее персонажи. И заставляют-таки полюбить. Не за облик - за образ. Здесь различие, и существенное. Здесь иной масштаб.
А в это время в театре она могла сыграть себя — десять лет назад или себя - двадцать лет спустя. Себя француженку или себя - чешку. Себя графиню или себя купчиху.. Она в совершенстве владела воспроизведением «истины страстей, правдоподобия чувствований в предполагаемых обстоятельствах» и не тщилась лицедействовать: роли такой возможности не давали.
Пока не появилась Лида в «Рядовых» Дударева спектакле-реквиеме. От актрисы акварельных красок, нежных мелодичных аккордов эта роль потребовала иного... Глушенко раньше играла с глазами, полными слез, играла чувствительно. Здесь — с глазами выплаканными. И не чувствительно - чувственно. Мадонну, испытанную пороком, сотвориншую из него добродетель и сохранившую чистоту... Эта работа явила в Малом театре Евгению Глушенко — актрису трагическую. А дальше — актриса доказала, что может... нет, не большее, куда уж больше, но - иное. И в кино, где снималась редко, но у первоклассных режиссеров: Н. Михалкова, С. Микаэляна, П. Чухрая... И в первоклассных ролях. Каждая принесла у нас ли, за рубежом ли — лауреатство. И в театре.
В 1987 году в премьере «Холопов» Гнедича Глушенко сыграла Лиз, взбалмошную княгинечку, эпатирующую сцену ультрамодными туалетами, а зал — замечательно безнравственными рассуждениями о том, как надобно обращаться с холопами и чем Париж любезнее Москвы. Гнедич писал Лиз с презрением. Глушенко сыграла так, что вызывала улыбку и восторг от очаровательного лицедейства. Героиня актрисы была прелестно глупа, обворожительно самоуверенна и задорно отважна. Сколько апломба было в ее менторских поучениях, как надобно жить. Сколь торжественно преподносила она свое «героическое» решение следовать за мужем в ссылку... под Петербург. В ней все преувеличено, и быть бы шаржу, но все естественно. Актриса взбила в роли очаровательный терпкий коктейль из «французского с нижегородским», В спектакле убыло назидательности и прибыло шарма. Интуиция режиссера Б. Дьвона-Анохина и исполнительницы точно подсказали, как предпочесть менторству — искусство.
Были бы дальше поводы к «предпочтению».
И они были!
В спектакле «Царь Петр и Алексей» по «Детоубийце» Ф. Горенш-тейна Глушенко сыграла Ефросинью, любовницу Алексея, его предающую страсть. Смертельную. Сыграла бенефисно. В ней была пропасть огня, какой-то ощутимой, но не поддающейся описанию манкости: манкости разнузданной самки, самовлюбленность которой провоцировала влюбленность в нее. Актриса играла смешно и смачно. На грани фола, но не преступая органичности.
Прежде Глушенко всегда являла на сцене себя. В любой череде предлагаемых обстоятельств. Чем и была интересна. Но на экране — уж говорилось - она пленяла иным и сильнее: мощным и отважным перевоплощением. Которое сначала в Лиз, а потом в Ефросинье явила на сцене.
В этом спектакле актриса наотмашь зачеркнула все представления о ней, сложившиеся в такую ладную театроведческую концепцию. Подтвердив, что у истинного таланта не может быть ни дна, ни разгадки...
И в следующей своей роли -Матрены из «Горячего сердца» Островского, Глушенко даже не потрясла — ошеломила. Сметя разом все представления и о роли, и о себе.
Жену купца Курослепова Матрену всегда играли этакой похотливой, расхристанной, семипудовой бабищей, дурищей... Глушенко сыграла страсть. Сыграла московскую Катерину Измайлову — только в комедии, а не в трагедии. Ее Матрена чертовски хороша собой, задорна, отчаянна и отважно, и «вусмерть» влюблена: страсть испепеляла ее героиню.
Глушенко наградили «Хрустальной Турандот» за исполнение этой роли. Вовсе не главной в пьесе. Но залидировавшей в спектакле.
А как она играла командирскую жену в так несправедливо рано сошедшем со сцены спектакле по А. Солженицыну «Пир победителей»! Жену, которая прибыла в побежденную Германию «отовариться». Она с любовью и азартом демонстрирует «конфискованные» вещицы. Злобно и профессионально доносит: «Я тоже человек советский: есть у меня нюх!» И лихо танцует, разряженная в пух и прах. Халда, визгливая плебейка. Почти карикатура. Почти... Потому что Глушенко и смачную яркость играет естественно.
Начиная с Ефросиньи в «Царе Петре и Алексее» актрисе все чаще предлагают роли малосимпатичных особ с недюжинным темпераментом. И каждый раз, глядя ее в Ефросинье, Матрене, Глафире, думаешь: «Какая мерзкая тварь! Но какая прелестная актриса!» Обаяние, очарование самой Евгении Константиновны извиняет и роли. И тем обогащает.
Так случилось в премьере чеховского «Иванова» — последнем спектакле режиссера и актера Виталия Соломина.
Зинаида Савишна — патологически скупая особа, Гарпагон в юбке, оказалась в исполнении Глушенко до слез страдающей то из-за просьбы соседа повременить с отдачей долга, то из-за разбитой банки с «кружовенным» вареньем... Любить ее невозможно, но и возненавидеть не удается: уж больно жалка. Краснеет, теряется, куксится. Несносная. Но что-то такое в ней есть.
Это «что-то», эта загадочность, которой наделяет Глушенко своих героинь, и есть, наверно, талант. Дар Божий. Индивидуальность.
У Глушенко она проявляется в ролях лирических и комедийных, трагических и острохарактерных. Впрочем, эта актриса любит смешивать жанры. Наделяя живой плотью, живым дыханием часто давно почившие в хрестоматийное эти роли.
Евгения Константиновна давно уже Мастер. Но в Мастере этом живет та удивительная юная Женечка, «чистейшей прелести чистейший образец», что вышла когда-то впервые на сцену Малого театра и пленила и партнеров, и публику нежностью, женственностью, трогательностью.
Так в Жозефине — героине пьесы Губача «Корсиканка» — актриса снова говорит главные слова — для своей актерской судьбы, для своей темы в искусстве: «Я все это делала только ради тебя. И вижу, что напрасно старалась, потому что никакой мужчина не в состоянии это понять и оценить. Так по-глупому все устроено в этом мире...»
Говорит Наполеону. Но это не та Жозефина, что стала супругой императора. Это выдуманная женщина, которая якобы приезжала на остров Святой Елены к пленному. За долгом... Ведь Наполеон так много обещал своим солдатам. И погибшему мужу Жозефины в их числе. И она является сюда за двадцатью тысячами - чудная баба: скандальная, вспыльчивая, острая на язык, наивная, мудрая, жалостливая, самоуверенная, растерянная, страдающая, добрая, злая... Всякая. Глушенко играет щедрую натуру и играет щедро.
Глушенко потчует нас характером взрывным и нежным, несносным и желанным. Она вдохновенно лицедействует — заразительно, сочно. Она — массовик-затейник при Наполеоне и при нас, публике. Она заводила, она дирижер, она солистка...
Она — первая артистка.
Или Жозефина — первая артистка?
Пожалуй, обе.
И, как обычно, все вроде бы хорошо. Судьба складывается прекрасно. И вдруг — снова слом, снова поворот. Я-то решила, что все знаю и понимаю про артистку Глушенко.
Но тут пришел Женовач. И Глушенко сыграла у него сначала купчиху Барабошеву в Островском, потом Белину в Мольере. Сыграла как-то ненавязчиво, едва ли не тихо, на полутонах, хотя и отчетливо слышимых. Так захотел режиссер.
Без воплей и потому — крупнее. И властность Барабошевой, и ее любовь. Настоящая. Единственная в жизни. Фантазийный сюжет пьесы «Правда — хорошо, а счастье лучше», не переставая быть полусказочным, обрел реальность. Так не бывает? Так бывает. Единожды на тысячи раз. Как единственны на тысячи — великие актеры... Естественность Глушенко сотворила островскую роль едва ли не по-чеховски. А как чудесно получилось...
А в Мольере ее увели на второй план. Но Глушенко такая актриса и такой человек, что если надо — уйдет и в массовку. Ценя искусство выше амбиций, а замысел хорошего режиссера — выше даваемой ролью возможности показать себя.
Глушенко такова во всем. От неумения и нежелания давать интервью — до умения и желания играть всё. Я ведь лишь малую толику ролей актрисы рассказала. А если бы про все! Не случайно в самом ее имени таится слово «гений».
Светлана Овчинникова
«Планета красота», №5-6 2007
Дата публикации: 05.09.2007
ЕВГЕНИЯ ГЛУШЕНКО. «ЧИСТЕЙШЕЙ ПРЕЛЕСТИ ЧИСТЕЙШИЙ ОБРАЗЕЦ»
Она окончила Щепкинское, по признанию руководителя курса Михаила Ивановича Царева, «вторым номером». «Первым» была Анна Каменкова, еще четверокурсницей блестяще сыгравшая в спектакле Малого театра «Средство Макропулоса» Кристину — юную трагическую героиню фантасмагорической комедии Чапека. Но от распределения в Малый Каменкова отказалась — ушла к Эфросу. И на роль Кристины, и на место в труппе пригласили уже подписавшую распределение в Кострому Евгению Глушенко.
Вряд ли кто-нибудь мог тогда предполагать, в каком «ряду» окажется это «место».
Сейчас очевидно — в первом. На центральных ролях.
А тогда, тридцать лет назад, на сцену вышла новая юная Кристина - Е. Глушенко. И произнесла уже в первой своей роли слова, определившие на десятилетия «тему» актрисы: «Ты не знаешь, что такое, когда женщина любит. Это так унизительно... Вы, мужчины, не понимаете... Тут уж не думаешь о себе, а идешь за ним, как рабыня... такая не своя, такая его... Иногда мне хочется избить себя за это.»
А в кинодебюте, в «Неоконченной пьесе для механического пианино», провинциалочка Сашенька Платонова, такая «не своя», такая простенькая среди окружающих ее горьких лицедеев, зауговаривает, за-убаюкивает, замолит в финале мужа: «Весь мир для меня — это ты, я ничего не боюсь, я все смогу стерпеть...»
Вот эти — «такие его», которые все могут стерпеть, — станут героинями Глушенко. Век, страна, происхождение, положение станут лишь некоей условной рамкой для одного портрета: уютной домашней женщины с мягкими чертами лица и лучистыми глазами — воплощением вечной женственности и чистоты.
Сказанное вовсе не означает, что Глушенко даже тогда, в начале творческого пути, была одинакова в ролях. Но ее перевоплощения были ненавязчивы, глубоки — и потому серьезны.
Сказанное не означает и того, что ее героини были пресны. В них был шарм, но особый — из девятнадцатого века, из скромных — но усадеб. В них оттудашняя несуетность, внутренний покой, природная грациозность...
Она появляется на сцене — и вспоминается пушкинское:
«Чистейшей прелести чистейший образец».
Не случайно, когда Н. Михалкову понадобилась актриса на крошечную по времени присутствия на экране, но огромную по важности этого присутствия роль матери Илюшечки Обломова, он пригласил Глушенко. Пригласил сыграть Мадонну XIX столетия.
И в театре индивидуальность актрисы проделывала порой неожиданные трансформации с известными — до оскомины — ролями.
Так, в 1975 году вышла десятая версия «Горя от ума», знаменитая «дуэлью» Чацкого и Фамусова, которую Чацкий безнадежно проигрывав... Но где-то на периферии осталась еще одна, уж совсем непредвиденная дуэль: Лизы и Софьи. Лиза Е. Глушенко ничем не напоминала стандартных субреток — служанок, ловко и лихо ведущих интригу. Она была столь юна, что играла в Софьины романы, как в куклы. И столь прелестно наивна, что выбор Молчалина был вполне естествен. Ее Лизанька конфузилась по малейшему поводу, заливалась краской от полускабрезностей Фамусова, от неожиданной встречи с Чацким, от неловкости за приставания Молчалина... Она не умела скрывать чувств — и этим была забавна, мила, жива... Так выгодно контрастируя с холодной расчетливостью своей госпожи.
Мила сезон, два, десять... Театр ловко эксплуатировал облик и естественность актрисы... А на экраны в то же время выходили картины с ее участием, где Глушенко отважно играла ошеломляюще непохожие роли, меньше всего заботясь о милоте, о том, чтобы понравиться публике. Фильм «Влюблен по собственному желанию». Библиотекарша в кедах бог весть какого размера, в старомодной панамке, смешно и нелепо рассуждающая, смешно и нелепо ходящая — в ее размашистой неуклюжей походке уже была судьба и характер — женщины, так мучительно и удивленно просыпающейся к любви...
Фильм «Впервые замужем». Добрую половину картины немолодая, много старше самой Глушенко Тоня Болотникова, терпеливо-несчастливая мать-одиночка, незащищенно-стойкая в каком-то несправедливо - почти до финала, до хэппи-энд - беспощадном мире несет свою судьбу.. Возрастная драматическая, даже трагическая роль.
«Зина-Зинуля». Снова Глушенко взрослит героиню. Снова отказывает ей в обаянии, привлекательности, наделяя не простоватостью даже, а простецкостью. «Полюбите нас такими!» - словно бросают вызов ее персонажи. И заставляют-таки полюбить. Не за облик - за образ. Здесь различие, и существенное. Здесь иной масштаб.
А в это время в театре она могла сыграть себя — десять лет назад или себя - двадцать лет спустя. Себя француженку или себя - чешку. Себя графиню или себя купчиху.. Она в совершенстве владела воспроизведением «истины страстей, правдоподобия чувствований в предполагаемых обстоятельствах» и не тщилась лицедействовать: роли такой возможности не давали.
Пока не появилась Лида в «Рядовых» Дударева спектакле-реквиеме. От актрисы акварельных красок, нежных мелодичных аккордов эта роль потребовала иного... Глушенко раньше играла с глазами, полными слез, играла чувствительно. Здесь — с глазами выплаканными. И не чувствительно - чувственно. Мадонну, испытанную пороком, сотвориншую из него добродетель и сохранившую чистоту... Эта работа явила в Малом театре Евгению Глушенко — актрису трагическую. А дальше — актриса доказала, что может... нет, не большее, куда уж больше, но - иное. И в кино, где снималась редко, но у первоклассных режиссеров: Н. Михалкова, С. Микаэляна, П. Чухрая... И в первоклассных ролях. Каждая принесла у нас ли, за рубежом ли — лауреатство. И в театре.
В 1987 году в премьере «Холопов» Гнедича Глушенко сыграла Лиз, взбалмошную княгинечку, эпатирующую сцену ультрамодными туалетами, а зал — замечательно безнравственными рассуждениями о том, как надобно обращаться с холопами и чем Париж любезнее Москвы. Гнедич писал Лиз с презрением. Глушенко сыграла так, что вызывала улыбку и восторг от очаровательного лицедейства. Героиня актрисы была прелестно глупа, обворожительно самоуверенна и задорно отважна. Сколько апломба было в ее менторских поучениях, как надобно жить. Сколь торжественно преподносила она свое «героическое» решение следовать за мужем в ссылку... под Петербург. В ней все преувеличено, и быть бы шаржу, но все естественно. Актриса взбила в роли очаровательный терпкий коктейль из «французского с нижегородским», В спектакле убыло назидательности и прибыло шарма. Интуиция режиссера Б. Дьвона-Анохина и исполнительницы точно подсказали, как предпочесть менторству — искусство.
Были бы дальше поводы к «предпочтению».
И они были!
В спектакле «Царь Петр и Алексей» по «Детоубийце» Ф. Горенш-тейна Глушенко сыграла Ефросинью, любовницу Алексея, его предающую страсть. Смертельную. Сыграла бенефисно. В ней была пропасть огня, какой-то ощутимой, но не поддающейся описанию манкости: манкости разнузданной самки, самовлюбленность которой провоцировала влюбленность в нее. Актриса играла смешно и смачно. На грани фола, но не преступая органичности.
Прежде Глушенко всегда являла на сцене себя. В любой череде предлагаемых обстоятельств. Чем и была интересна. Но на экране — уж говорилось - она пленяла иным и сильнее: мощным и отважным перевоплощением. Которое сначала в Лиз, а потом в Ефросинье явила на сцене.
В этом спектакле актриса наотмашь зачеркнула все представления о ней, сложившиеся в такую ладную театроведческую концепцию. Подтвердив, что у истинного таланта не может быть ни дна, ни разгадки...
И в следующей своей роли -Матрены из «Горячего сердца» Островского, Глушенко даже не потрясла — ошеломила. Сметя разом все представления и о роли, и о себе.
Жену купца Курослепова Матрену всегда играли этакой похотливой, расхристанной, семипудовой бабищей, дурищей... Глушенко сыграла страсть. Сыграла московскую Катерину Измайлову — только в комедии, а не в трагедии. Ее Матрена чертовски хороша собой, задорна, отчаянна и отважно, и «вусмерть» влюблена: страсть испепеляла ее героиню.
Глушенко наградили «Хрустальной Турандот» за исполнение этой роли. Вовсе не главной в пьесе. Но залидировавшей в спектакле.
А как она играла командирскую жену в так несправедливо рано сошедшем со сцены спектакле по А. Солженицыну «Пир победителей»! Жену, которая прибыла в побежденную Германию «отовариться». Она с любовью и азартом демонстрирует «конфискованные» вещицы. Злобно и профессионально доносит: «Я тоже человек советский: есть у меня нюх!» И лихо танцует, разряженная в пух и прах. Халда, визгливая плебейка. Почти карикатура. Почти... Потому что Глушенко и смачную яркость играет естественно.
Начиная с Ефросиньи в «Царе Петре и Алексее» актрисе все чаще предлагают роли малосимпатичных особ с недюжинным темпераментом. И каждый раз, глядя ее в Ефросинье, Матрене, Глафире, думаешь: «Какая мерзкая тварь! Но какая прелестная актриса!» Обаяние, очарование самой Евгении Константиновны извиняет и роли. И тем обогащает.
Так случилось в премьере чеховского «Иванова» — последнем спектакле режиссера и актера Виталия Соломина.
Зинаида Савишна — патологически скупая особа, Гарпагон в юбке, оказалась в исполнении Глушенко до слез страдающей то из-за просьбы соседа повременить с отдачей долга, то из-за разбитой банки с «кружовенным» вареньем... Любить ее невозможно, но и возненавидеть не удается: уж больно жалка. Краснеет, теряется, куксится. Несносная. Но что-то такое в ней есть.
Это «что-то», эта загадочность, которой наделяет Глушенко своих героинь, и есть, наверно, талант. Дар Божий. Индивидуальность.
У Глушенко она проявляется в ролях лирических и комедийных, трагических и острохарактерных. Впрочем, эта актриса любит смешивать жанры. Наделяя живой плотью, живым дыханием часто давно почившие в хрестоматийное эти роли.
Евгения Константиновна давно уже Мастер. Но в Мастере этом живет та удивительная юная Женечка, «чистейшей прелести чистейший образец», что вышла когда-то впервые на сцену Малого театра и пленила и партнеров, и публику нежностью, женственностью, трогательностью.
Так в Жозефине — героине пьесы Губача «Корсиканка» — актриса снова говорит главные слова — для своей актерской судьбы, для своей темы в искусстве: «Я все это делала только ради тебя. И вижу, что напрасно старалась, потому что никакой мужчина не в состоянии это понять и оценить. Так по-глупому все устроено в этом мире...»
Говорит Наполеону. Но это не та Жозефина, что стала супругой императора. Это выдуманная женщина, которая якобы приезжала на остров Святой Елены к пленному. За долгом... Ведь Наполеон так много обещал своим солдатам. И погибшему мужу Жозефины в их числе. И она является сюда за двадцатью тысячами - чудная баба: скандальная, вспыльчивая, острая на язык, наивная, мудрая, жалостливая, самоуверенная, растерянная, страдающая, добрая, злая... Всякая. Глушенко играет щедрую натуру и играет щедро.
Глушенко потчует нас характером взрывным и нежным, несносным и желанным. Она вдохновенно лицедействует — заразительно, сочно. Она — массовик-затейник при Наполеоне и при нас, публике. Она заводила, она дирижер, она солистка...
Она — первая артистка.
Или Жозефина — первая артистка?
Пожалуй, обе.
И, как обычно, все вроде бы хорошо. Судьба складывается прекрасно. И вдруг — снова слом, снова поворот. Я-то решила, что все знаю и понимаю про артистку Глушенко.
Но тут пришел Женовач. И Глушенко сыграла у него сначала купчиху Барабошеву в Островском, потом Белину в Мольере. Сыграла как-то ненавязчиво, едва ли не тихо, на полутонах, хотя и отчетливо слышимых. Так захотел режиссер.
Без воплей и потому — крупнее. И властность Барабошевой, и ее любовь. Настоящая. Единственная в жизни. Фантазийный сюжет пьесы «Правда — хорошо, а счастье лучше», не переставая быть полусказочным, обрел реальность. Так не бывает? Так бывает. Единожды на тысячи раз. Как единственны на тысячи — великие актеры... Естественность Глушенко сотворила островскую роль едва ли не по-чеховски. А как чудесно получилось...
А в Мольере ее увели на второй план. Но Глушенко такая актриса и такой человек, что если надо — уйдет и в массовку. Ценя искусство выше амбиций, а замысел хорошего режиссера — выше даваемой ролью возможности показать себя.
Глушенко такова во всем. От неумения и нежелания давать интервью — до умения и желания играть всё. Я ведь лишь малую толику ролей актрисы рассказала. А если бы про все! Не случайно в самом ее имени таится слово «гений».
Светлана Овчинникова
«Планета красота», №5-6 2007
Она окончила Щепкинское, по признанию руководителя курса Михаила Ивановича Царева, «вторым номером». «Первым» была Анна Каменкова, еще четверокурсницей блестяще сыгравшая в спектакле Малого театра «Средство Макропулоса» Кристину — юную трагическую героиню фантасмагорической комедии Чапека. Но от распределения в Малый Каменкова отказалась — ушла к Эфросу. И на роль Кристины, и на место в труппе пригласили уже подписавшую распределение в Кострому Евгению Глушенко.
Вряд ли кто-нибудь мог тогда предполагать, в каком «ряду» окажется это «место».
Сейчас очевидно — в первом. На центральных ролях.
А тогда, тридцать лет назад, на сцену вышла новая юная Кристина - Е. Глушенко. И произнесла уже в первой своей роли слова, определившие на десятилетия «тему» актрисы: «Ты не знаешь, что такое, когда женщина любит. Это так унизительно... Вы, мужчины, не понимаете... Тут уж не думаешь о себе, а идешь за ним, как рабыня... такая не своя, такая его... Иногда мне хочется избить себя за это.»
А в кинодебюте, в «Неоконченной пьесе для механического пианино», провинциалочка Сашенька Платонова, такая «не своя», такая простенькая среди окружающих ее горьких лицедеев, зауговаривает, за-убаюкивает, замолит в финале мужа: «Весь мир для меня — это ты, я ничего не боюсь, я все смогу стерпеть...»
Вот эти — «такие его», которые все могут стерпеть, — станут героинями Глушенко. Век, страна, происхождение, положение станут лишь некоей условной рамкой для одного портрета: уютной домашней женщины с мягкими чертами лица и лучистыми глазами — воплощением вечной женственности и чистоты.
Сказанное вовсе не означает, что Глушенко даже тогда, в начале творческого пути, была одинакова в ролях. Но ее перевоплощения были ненавязчивы, глубоки — и потому серьезны.
Сказанное не означает и того, что ее героини были пресны. В них был шарм, но особый — из девятнадцатого века, из скромных — но усадеб. В них оттудашняя несуетность, внутренний покой, природная грациозность...
Она появляется на сцене — и вспоминается пушкинское:
«Чистейшей прелести чистейший образец».
Не случайно, когда Н. Михалкову понадобилась актриса на крошечную по времени присутствия на экране, но огромную по важности этого присутствия роль матери Илюшечки Обломова, он пригласил Глушенко. Пригласил сыграть Мадонну XIX столетия.
И в театре индивидуальность актрисы проделывала порой неожиданные трансформации с известными — до оскомины — ролями.
Так, в 1975 году вышла десятая версия «Горя от ума», знаменитая «дуэлью» Чацкого и Фамусова, которую Чацкий безнадежно проигрывав... Но где-то на периферии осталась еще одна, уж совсем непредвиденная дуэль: Лизы и Софьи. Лиза Е. Глушенко ничем не напоминала стандартных субреток — служанок, ловко и лихо ведущих интригу. Она была столь юна, что играла в Софьины романы, как в куклы. И столь прелестно наивна, что выбор Молчалина был вполне естествен. Ее Лизанька конфузилась по малейшему поводу, заливалась краской от полускабрезностей Фамусова, от неожиданной встречи с Чацким, от неловкости за приставания Молчалина... Она не умела скрывать чувств — и этим была забавна, мила, жива... Так выгодно контрастируя с холодной расчетливостью своей госпожи.
Мила сезон, два, десять... Театр ловко эксплуатировал облик и естественность актрисы... А на экраны в то же время выходили картины с ее участием, где Глушенко отважно играла ошеломляюще непохожие роли, меньше всего заботясь о милоте, о том, чтобы понравиться публике. Фильм «Влюблен по собственному желанию». Библиотекарша в кедах бог весть какого размера, в старомодной панамке, смешно и нелепо рассуждающая, смешно и нелепо ходящая — в ее размашистой неуклюжей походке уже была судьба и характер — женщины, так мучительно и удивленно просыпающейся к любви...
Фильм «Впервые замужем». Добрую половину картины немолодая, много старше самой Глушенко Тоня Болотникова, терпеливо-несчастливая мать-одиночка, незащищенно-стойкая в каком-то несправедливо - почти до финала, до хэппи-энд - беспощадном мире несет свою судьбу.. Возрастная драматическая, даже трагическая роль.
«Зина-Зинуля». Снова Глушенко взрослит героиню. Снова отказывает ей в обаянии, привлекательности, наделяя не простоватостью даже, а простецкостью. «Полюбите нас такими!» - словно бросают вызов ее персонажи. И заставляют-таки полюбить. Не за облик - за образ. Здесь различие, и существенное. Здесь иной масштаб.
А в это время в театре она могла сыграть себя — десять лет назад или себя - двадцать лет спустя. Себя француженку или себя - чешку. Себя графиню или себя купчиху.. Она в совершенстве владела воспроизведением «истины страстей, правдоподобия чувствований в предполагаемых обстоятельствах» и не тщилась лицедействовать: роли такой возможности не давали.
Пока не появилась Лида в «Рядовых» Дударева спектакле-реквиеме. От актрисы акварельных красок, нежных мелодичных аккордов эта роль потребовала иного... Глушенко раньше играла с глазами, полными слез, играла чувствительно. Здесь — с глазами выплаканными. И не чувствительно - чувственно. Мадонну, испытанную пороком, сотвориншую из него добродетель и сохранившую чистоту... Эта работа явила в Малом театре Евгению Глушенко — актрису трагическую. А дальше — актриса доказала, что может... нет, не большее, куда уж больше, но - иное. И в кино, где снималась редко, но у первоклассных режиссеров: Н. Михалкова, С. Микаэляна, П. Чухрая... И в первоклассных ролях. Каждая принесла у нас ли, за рубежом ли — лауреатство. И в театре.
В 1987 году в премьере «Холопов» Гнедича Глушенко сыграла Лиз, взбалмошную княгинечку, эпатирующую сцену ультрамодными туалетами, а зал — замечательно безнравственными рассуждениями о том, как надобно обращаться с холопами и чем Париж любезнее Москвы. Гнедич писал Лиз с презрением. Глушенко сыграла так, что вызывала улыбку и восторг от очаровательного лицедейства. Героиня актрисы была прелестно глупа, обворожительно самоуверенна и задорно отважна. Сколько апломба было в ее менторских поучениях, как надобно жить. Сколь торжественно преподносила она свое «героическое» решение следовать за мужем в ссылку... под Петербург. В ней все преувеличено, и быть бы шаржу, но все естественно. Актриса взбила в роли очаровательный терпкий коктейль из «французского с нижегородским», В спектакле убыло назидательности и прибыло шарма. Интуиция режиссера Б. Дьвона-Анохина и исполнительницы точно подсказали, как предпочесть менторству — искусство.
Были бы дальше поводы к «предпочтению».
И они были!
В спектакле «Царь Петр и Алексей» по «Детоубийце» Ф. Горенш-тейна Глушенко сыграла Ефросинью, любовницу Алексея, его предающую страсть. Смертельную. Сыграла бенефисно. В ней была пропасть огня, какой-то ощутимой, но не поддающейся описанию манкости: манкости разнузданной самки, самовлюбленность которой провоцировала влюбленность в нее. Актриса играла смешно и смачно. На грани фола, но не преступая органичности.
Прежде Глушенко всегда являла на сцене себя. В любой череде предлагаемых обстоятельств. Чем и была интересна. Но на экране — уж говорилось - она пленяла иным и сильнее: мощным и отважным перевоплощением. Которое сначала в Лиз, а потом в Ефросинье явила на сцене.
В этом спектакле актриса наотмашь зачеркнула все представления о ней, сложившиеся в такую ладную театроведческую концепцию. Подтвердив, что у истинного таланта не может быть ни дна, ни разгадки...
И в следующей своей роли -Матрены из «Горячего сердца» Островского, Глушенко даже не потрясла — ошеломила. Сметя разом все представления и о роли, и о себе.
Жену купца Курослепова Матрену всегда играли этакой похотливой, расхристанной, семипудовой бабищей, дурищей... Глушенко сыграла страсть. Сыграла московскую Катерину Измайлову — только в комедии, а не в трагедии. Ее Матрена чертовски хороша собой, задорна, отчаянна и отважно, и «вусмерть» влюблена: страсть испепеляла ее героиню.
Глушенко наградили «Хрустальной Турандот» за исполнение этой роли. Вовсе не главной в пьесе. Но залидировавшей в спектакле.
А как она играла командирскую жену в так несправедливо рано сошедшем со сцены спектакле по А. Солженицыну «Пир победителей»! Жену, которая прибыла в побежденную Германию «отовариться». Она с любовью и азартом демонстрирует «конфискованные» вещицы. Злобно и профессионально доносит: «Я тоже человек советский: есть у меня нюх!» И лихо танцует, разряженная в пух и прах. Халда, визгливая плебейка. Почти карикатура. Почти... Потому что Глушенко и смачную яркость играет естественно.
Начиная с Ефросиньи в «Царе Петре и Алексее» актрисе все чаще предлагают роли малосимпатичных особ с недюжинным темпераментом. И каждый раз, глядя ее в Ефросинье, Матрене, Глафире, думаешь: «Какая мерзкая тварь! Но какая прелестная актриса!» Обаяние, очарование самой Евгении Константиновны извиняет и роли. И тем обогащает.
Так случилось в премьере чеховского «Иванова» — последнем спектакле режиссера и актера Виталия Соломина.
Зинаида Савишна — патологически скупая особа, Гарпагон в юбке, оказалась в исполнении Глушенко до слез страдающей то из-за просьбы соседа повременить с отдачей долга, то из-за разбитой банки с «кружовенным» вареньем... Любить ее невозможно, но и возненавидеть не удается: уж больно жалка. Краснеет, теряется, куксится. Несносная. Но что-то такое в ней есть.
Это «что-то», эта загадочность, которой наделяет Глушенко своих героинь, и есть, наверно, талант. Дар Божий. Индивидуальность.
У Глушенко она проявляется в ролях лирических и комедийных, трагических и острохарактерных. Впрочем, эта актриса любит смешивать жанры. Наделяя живой плотью, живым дыханием часто давно почившие в хрестоматийное эти роли.
Евгения Константиновна давно уже Мастер. Но в Мастере этом живет та удивительная юная Женечка, «чистейшей прелести чистейший образец», что вышла когда-то впервые на сцену Малого театра и пленила и партнеров, и публику нежностью, женственностью, трогательностью.
Так в Жозефине — героине пьесы Губача «Корсиканка» — актриса снова говорит главные слова — для своей актерской судьбы, для своей темы в искусстве: «Я все это делала только ради тебя. И вижу, что напрасно старалась, потому что никакой мужчина не в состоянии это понять и оценить. Так по-глупому все устроено в этом мире...»
Говорит Наполеону. Но это не та Жозефина, что стала супругой императора. Это выдуманная женщина, которая якобы приезжала на остров Святой Елены к пленному. За долгом... Ведь Наполеон так много обещал своим солдатам. И погибшему мужу Жозефины в их числе. И она является сюда за двадцатью тысячами - чудная баба: скандальная, вспыльчивая, острая на язык, наивная, мудрая, жалостливая, самоуверенная, растерянная, страдающая, добрая, злая... Всякая. Глушенко играет щедрую натуру и играет щедро.
Глушенко потчует нас характером взрывным и нежным, несносным и желанным. Она вдохновенно лицедействует — заразительно, сочно. Она — массовик-затейник при Наполеоне и при нас, публике. Она заводила, она дирижер, она солистка...
Она — первая артистка.
Или Жозефина — первая артистка?
Пожалуй, обе.
И, как обычно, все вроде бы хорошо. Судьба складывается прекрасно. И вдруг — снова слом, снова поворот. Я-то решила, что все знаю и понимаю про артистку Глушенко.
Но тут пришел Женовач. И Глушенко сыграла у него сначала купчиху Барабошеву в Островском, потом Белину в Мольере. Сыграла как-то ненавязчиво, едва ли не тихо, на полутонах, хотя и отчетливо слышимых. Так захотел режиссер.
Без воплей и потому — крупнее. И властность Барабошевой, и ее любовь. Настоящая. Единственная в жизни. Фантазийный сюжет пьесы «Правда — хорошо, а счастье лучше», не переставая быть полусказочным, обрел реальность. Так не бывает? Так бывает. Единожды на тысячи раз. Как единственны на тысячи — великие актеры... Естественность Глушенко сотворила островскую роль едва ли не по-чеховски. А как чудесно получилось...
А в Мольере ее увели на второй план. Но Глушенко такая актриса и такой человек, что если надо — уйдет и в массовку. Ценя искусство выше амбиций, а замысел хорошего режиссера — выше даваемой ролью возможности показать себя.
Глушенко такова во всем. От неумения и нежелания давать интервью — до умения и желания играть всё. Я ведь лишь малую толику ролей актрисы рассказала. А если бы про все! Не случайно в самом ее имени таится слово «гений».
Светлана Овчинникова
«Планета красота», №5-6 2007
Дата публикации: 05.09.2007
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
