Новости

«К 125-летию со дня рождения Михаила Климова»

П.Новицкий

КЛИМОВ

Часть 1
Часть 2
Части 3, 4, 5
Часть 6

Есть спектакли и сценические образы, которые сразу забываются и выпадают из сознания, как только перестаешь их воспринимать. И бывают другие спектакли и другие образы, которых не могут изгладить из памяти никакие впечатления и никакие заботы многих последующих дней. В спектакле Малого театра «На всякого мудреца довольно простоты», возобновленном в 1935 году, запоминается и остается в сознании образ Городулина, созданный Климовым. Спектакль не оставляет впечатления, но образ Городулина живет и будет еще жить многие годы. Это, между прочим, лучший критерий, устанавливающий ценность созданной актером роли,— прочность и глубина восприятия.

Городулин Климова входит на сцену легкой, порхающей походкой. На нем белый жилет, щегольской зеленоватый сюртук, тяжелая цепочка часов. Молодящийся, порядком уже подержанный господин в пенсне, с рыжими, отброшенными в сторону баками. Как будто только светский жуир, дамский угодник, болтун, легкомысленный бездельник, довольный собой и окружающими, душа общества, выразитель сытого благодушия и самодовольства. Мягкие, вкрадчивые шаги, широкие барственные жесты. Все время острит. Каждое слово сопровождает дребезжащим утробным смешком. Больше всего гордится своими рыжими бакенбардами, которые без конца расправляет. Рукой смазывает рот и бегло, быстро разглаживает небрежным жестом бакенбарды. Этот повторяющийся жест несколько утомляет, кажется однообразным, но его циническое и вульгарное однообразие вводит нас в сущность образа. Мы начинаем понимать, что Городулин не просто пустой болтун и добродушный пустозвон. Это что-то посерьезнее.

Он смотрит на всех пристально и ласково, прицениваясь к человеку. Сначала он небрежен с Глумовым, подает ему два пальца и не глядит на него. Потом заинтересовывается. Пренебрежительные жесты переходят в суетливые. Когда Глумов перечисляет качества, нужные человеку без протекции, чтобы выслужиться, Городулин оживляется. Этого человека можно использовать! Когда Глумов начинает выдвигаться и становиться полезным, отношение к нему Городулина меняется еще более — он спешит его обнять, записать в клуб, с удовольствием его слушает, наслаждается его способностями, всюду расхваливает.

Вскоре выясняется сущность его добродушия. Он желает всех примирить, сгладить острые углы, всем угодить, он не терпит никаких столкновений и конфликтов, потому что не выносит никакого беспокойства. Он заинтересован только в том, чтоб ему было хорошо, до всего остального ему нет никакого дела. Несмотря на всю свою либеральную болтовню, он не имеет никаких убеждений. Он примыкает к тому лагерю, который в данное время силен и имеет успех. Он свой человек в среде крепостников и бюрократов, в среде Мамаевых и Крутицких. Когда развертывается скандал с опубликованием дневника Глумова, Городулин — Климов разыгрывает замечательную мимическую сцену. Он застыл у стола, ошеломленный и растерянный. Он соображает, как выгоднее ему себя вести. Провалился ли Глумов окончательно, или он еще выплывет? Затем вкрадчивыми, мелкими шагами он выходит вперед и подает Глумову руку: «И все, что вы говорили про нас, то есть про меня, — про других я не знаю,— правда совершенная!» В данный момент Городулину выгодно разыграть благородство.

Глумов пишет в своем дневнике, что Городулин три дня ездил по Москве и всем рассказывал, что он либерал. Климов очень тонко показывает, что либеральное пустозвонство и ограниченная болтовня являются выражением цинической жадности и беспринципного делячества. Городулин может быть и либералом, и консерватором, и народником, — что выгоднее в данный момент. В образе Городулина Климов показывает всю бездарность, циническое фанфаронство, приспособляющееся бессилие и внутреннюю пустоту российского буржуазно-дворянского либерализма. Это злая, беспощадная, очень умная и тонкая сатира на российский либерализм «эпохи великих реформ». Образ Городулина обладает огромной силой и убедительностью, так как Климов смело его лепит приемами щедринской сатиры. Сила щедринской сатиры заключается в глубине мысли, меткости и сложности характеристики, психологической полноценности образа, полном отсутствии вульгаризации, в страшной силе гнева и негодования.

Реалистический художник другого рода оружия, который имеет мужество использовать творческий опыт гениального сатирика в интересах своего искусства, приобретает замечательное вооружение и становится несокрушимым. Эта вершина сатирического искусства оказалась доступной такому мастеру, как Климов. Он сумел самым благородным и глубоким способом воспользоваться классическим наследством во славу социалистического искусства. Каждая его фраза, каждый жест работают на раскрытие образа. Постепенно выясняется, что мы имеем дело не с простым бездельником и либеральным болтуном, мы имеем дело с крупным дельцом, обладающим колоссальной практической сметкой и силой мимикрии. Важный, сытый, солидный, добродушный, Городулин оказывается глупым, трусливым, хитрым, скептически-брезгливым, приспосабливающимся. Он хохочет легкомысленно и глупо, но себе на уме. Весь театр хохочет при всякой его остроте, иногда действительно умной, над его нелепым дурацким смехом. Выходит он со сцены в третьем акте вертлявой походкой, с лукавой циничной усмешкой на лице.

В образе Городулина Климов дал блестящее выражение иронического барского нигилизма, морального разложения и цинической опустошенности эксплоататорских классов. И сделано это мастерски. Все выразительные средства осмыслены и оправданы, ничего лишнего. Образ отличается полновесностью, глубиной и объемностью и одновременно комедийной легкостью, изяществом, остротой рисунка, свободной и естественной грацией. При этом никакого подчеркивания, ни малейшего нажима.
Филигранная, тонкая работа! Шедевр характерной комедийной роли.

Продолжение следует…